Солнце тоже преподносит сюрпризы

Глава 2

Булавки и иголки. Все было как на иголках. Последние три дня были почти мучительными. Селестия видела Кейденс в течение последних трех дней, но Кейденс была в отпуске, и Селестия ничего не говорила, чтобы Кейденс могла насладиться своим временем и отдохнуть. Но сегодня… сегодня Кейденс собиралась прийти для разговора. Она передала, чтобы та была готова.

Селестия не понимала таинственных путей Кейденс. Она знала, что у Кейденс есть клиенты; пони, которым она помогает. У нее была целая сеть помощников, обладавших самыми разными талантами — от сватовства до психоанализа. А еще была сама Кейденс и ее загадочное чувство любви. Кейденс знала, когда присутствовало влечение, Кейденс знала, когда была влюбленность, и она знала, когда были созданы все условия для того, чтобы любовь расцвела. Ни одно чувство любви не могло быть скрыто от Кейденс, и Селестия была тому свидетелем. Кейденс знала о ее маленькой фантазии о Твайлайт — безобидной, ни разу не воплощенной в жизнь фантазии о том, чтобы стать учителем Твайлайт в любви.

Твайлайт была такой очаровательно неловкой.

Теперь Кейденс работала, что бы это ни значило, даже в свой отпуск. В том-то и дело, что у аликорнов не было отпусков. Солнце и луна должны были продолжать движение. Твайлайт управляла приливом и отливом магии, даже если сама этого не осознавала. Что это будет за день, день, когда Твайлайт по-настоящему осознает масштабы своего таланта. Это будет знаменательный день открытий, и Селестия не могла дождаться. Пони продолжали влюбляться и испытывать трудности в любви. Поэтому Кейденс и ее сеть были необходимы.

Любовь была забавной и непостоянной вещью для вида, зависящего от судьбы. Иногда судьба путалась и нуждалась в помощи. Для каждого пони найдется подходящая пара, но с учетом демографического взрыва, огромных городов и огромного количества пони, иногда любви требовалась помощь, чтобы свести два сердца вместе. Судьба и в самом деле была забавной штукой. Судьба указывала вам направление, она помогала вам идти вперед. Судьба, как и кьютимарка, могла подтолкнуть вас в правильном направлении, но в конечном итоге пони должен был сам проделать этот путь, а после искать помощи, если он забуксовал.

Принцесса Селестия однажды была опустошена, но она никогда не металась. Нет.

К счастью, у судьбы были такие помощники, как Метконосцы и принцесса Ми Аморе Каденза. Пони, которые упорно трудились, чтобы помочь волшебству случиться. Эти помощники сделали мир лучше самим своим существованием. Теперь нужен был только пони, который помог бы управиться с именами — они стали немного громоздкими. Сансет Шиммер, Твайлайт Спаркл, Старлайт Глиммер; существует не так уж много способов описать вечер как время суток при помощи всего двух слов. Какая бы космическая сила ни отвечала за имена, она явно устала, измоталась и нуждалась в помощнике или трех помощниках.

Известие о приезде Кейденс заставило Селестию засуетиться, как взволнованную кобылку-школьницу.

Увидев Кейденс, Селестия не могла не почувствовать себя немного разочарованной. Флурри Харт не была со своей матерью. Конечно, Флурри Харт была здесь, в Кантерлоте, вчера, когда Кейденс была в гостях, и они все вместе весело провели время, но сейчас Кейденс работала, а маленькая Флурри была в Понивилле. Возможно, она разрушает замок Твайлайт, заставляет своего отца и тетю молить о пощаде и, несомненно, избалована своими бабушкой и дедушкой.

Селестия издала тоскливый вздох. Кантерлот все еще был относительно цел после визита Флурри.

— И снова здравствуй, Кейденс, — сказала Селестия, желая поскорее покончить с любезностями и начать разговор о настоящей причине, по которой Кейденс оказалась здесь. Но Селестия должна была быть терпеливой, милостивой, она должна была сбавить обороты и вести себя соответственно своему возрасту. Она была еще довольно молода, если судить по всему, но обычная маленькая пони этого не понимала.

— Я нашла кое-кого, — ответила Кейденс, опускаясь на диван и испуская усталый, измученный вздох — вздох изможденных матерей, которые распространены повсеместно. Розовый аликорн устроилась поудобнее и принялась есть цветы из стоящей рядом вазы, жуя их с почти оргазмическим выражением удовольствия на лице.

Так скоро? Потрясенная, Селестия покачала головой. Она знала, что ей следует сесть, но не могла. Ей хотелось гарцевать, она не могла стоять на месте, и она была в таком возбужденном, взвинченном состоянии, что ее собственные перья зудели и жарко прижимались к бокам. Она почти не могла выносить предвкушения.

— Я не хочу говорить слишком много, так как хочу защитить процесс, но я могу рассказать тебе кое-что, — сказала Кейденс с полным ртом маргариток.

Селестия ерзала на месте, сдерживая себя от того, чтобы не запрыгнуть на диван рядом с Кейденс, чтобы обнять ее, прижать к себе, а затем сделать все необходимое, чтобы заставить Кейденс говорить и вынудить Кейденс рассказать ей все… все. У каждого пони есть слабое место, и его можно заставить говорить.

— Он текущий клиент. Уже некоторое время. Он немного старомоден, он традиционалист, как ты скоро узнаешь, и у него романтические, придворные идеалы. Он хочет найти кобылу, которая сможет ценить его таким, какой он есть, а не смеяться над ним, потому что он другой. Последнее любовное приключение ранило его, и у него нежное сердце. Он боится, что ему снова будет больно, поэтому он и ходил на консультации.

— Кейденс, дорогая…

— Да, тетя?

— Прости меня за прямоту, но похоже, что его последняя встреча оставила его немного более чем раненым… если ему было настолько больно, что он обратился за помощью, значит, все было очень плохо. — Глаза Селестии сузились, и ее острый, логический ум уже подбирал каждое слово, сказанное Кейденс, пытаясь собрать как можно больше информации.

— Он… ну… хмф. — Кейденс посмотрела на пустую вазу для цветов и выглядела разочарованной. — Я не хочу вдаваться в подробности, но, как уже было сказано, у него есть определенные представления о придворной любви. Он бережет себя для брака, видишь ли. Знаешь, это забавное старое устаревшее понятие…

— Кейденс, это важная традиция для многих, — сказала Селестия негромким голосом.

— Я знаю, — согласилась Кейденс, покачав головой, — но я считаю, что это чревато. Пара должна попробовать, прежде чем вступать в брак. Иногда вещи не всегда подходят друг другу. — Уши Кейденс поникли, и она строго посмотрела на тетю. — Это значит, что иногда мне приходится много работать, чтобы восстановить отношения… Я просто хочу сказать, что практично экспериментировать, прежде чем сказать "да" и посвятить себя тому, что должно быть партнерством на всю жизнь.

— Думаю, я понимаю, — сказала Селестия, стараясь быть любезной.

— Как бы то ни было… — продолжила Кейденс, — на него оказывали сильное давление, и он согласился. Я нахожу его поступок довольно смелым. А вот кобылка, с которой он встречался, очень плохо восприняла его отказ. Она высмеяла его, опозорила, а потом распустила о нем ужасные слухи и разнесла их по школе. Это причинило ему много горя.

— Это ужасно. — Селестия подняла голову выше. — Как один пони мог так поступить с другим?

— Я не знаю, — ответила Кейденс, — но они это делают. И она это сделала. Но он был храбрым и поступил правильно. Он обратился за помощью к психологу. И это все, что я собираюсь сказать на эту тему. — Кейденс усмехнулась, широкая довольная улыбка расплылась по ее мордочке.

— Кейденс, ты должна рассказать мне больше, — властным тоном сказала Селестия.

— Нет. — Кейденс покачала головой. — Это все, что ты получишь.

— Но мне нужно знать больше. — Селестия сделала шаг вперед, и ее уши напряглись от звука взъерошенных перьев. Она поняла, насколько коварной была Кейденс. Кейденс только что сказала ей достаточно, чтобы затронуть ее эмоции и заставить ее волноваться. Она проклинала компетентность и непоколебимость Кейденс. Селестия слишком хорошо поработала с этой ученицей. Кэйденс была извергом. Маленький розовый кошмар. Селестия никогда еще не испытывала такой гордости. В принцессе должно быть ровно столько безжалостности, сколько нужно, а Кейденс — это сахар и пряности с добавлением озорства.

— Сегодня ты узнаешь больше, — сказала Кейденс своей тете дразнящим тоном, — потому что сегодня ты пойдешь на свое первое свидание.

Селестия, которая поднимала солнце, а иногда даже луну, теперь с трудом удерживала собственное тело. Ее колени подкосились, и она почувствовала, как дыхание перехватило в горле. Ее грудь сжалась, и она издала самый неловкий звук икоты.

— Нам нужно обсудить некоторые основные правила. Думаешь, ты сможешь выдержать серьезную дискуссию? — Кейденс посмотрела на свою тетю, ее брови сошлись вместе, и несколько слабых морщинок украсили ее мордочку.

— Да. — Селестии захотелось распластаться на полу в луже. Ее благородный, царственный, величественный голос теперь звучал как ржавый шарнир. Она надеялась, что Кейденс это нравится. Селестия воздержалась от дальнейших слов, не желая слышать звук собственного голоса.

— Никаких имен, — начала Кейденс. — Ты будешь называть его Мистер, а он тебя — Мисс. Вы не должны раскрывать друг другу, кто вы такие. Я буду наблюдать за вами и ждать с заклинанием молчания, чтобы справиться с любыми неудачами в этом процессе. Никакого раскрытия племени… Ты не поверишь, насколько это может быть вредно. Пони узнают племя и сразу же начинают с вредных, обидных предвзятых представлений о том, как должны вести себя разные племена.

Селестия кивнула, чтобы показать, что она внимательна.

— Ты не должна раскрывать, что ты принцесса… это было бы плохо. Он поймет, кто ты, только путем дедукции. Большое открытие должно произойти позже. Будь мягкой. Никаких допросов. Я доверяю тебе подчиняться моим правилам и следовать моим методам. Я знаю, насколько ты умна и как хорошо разбираешься в государственном устройстве. Если я обнаружу, что ты используешь свои навыки, чтобы подорвать мои усилия и обойти мои методы, мне будет очень, очень больно, и я разочаруюсь в тебе. Возможно, я даже откажусь от этой затеи. Мне нужно, чтобы ты поняла, насколько это может повредить нашим отношениям, если ты попытаешься найти способ обойти установленные мной меры защиты. Я горжусь своей работой, и я не причиняю пони боль, я им помогаю. Я не хочу, чтобы ты пострадала, и я не хочу, чтобы он пострадал. Уважай мои методы и не вмешивайся в мои меры предосторожности.

— Я понимаю, — сказала Селестия писклявым голосом кобылки. — Я буду вести себя наилучшим образом, обещаю.

— Он немного застенчив и напуган до смерти. Я точно знаю, что и ты тоже. Имей это ввиду: у вас двоих уже есть что-то общее. Общая почва, и все такое. — Кейденс поджала губы и изучала свою тетю. — Свидание будет простым. Я уже выбрала кафе здесь, в Кантерлоте, и подготовила безопасную комнату. Ты пойдешь туда вслепую, и он тоже. Будет использована магия, чтобы изменить ваши голоса. На столе будет выбор лакомств и угощений, которые вам придется потрудиться найти, а в ваших напитках будут соломинки. Никакой магии… Я имею в виду именно это — никакой магии. Магия может выдать что-то и раскрыть что-то до того, как оно будет готово. Так что в конечном итоге у тебя может оказаться немного шоколада на носу. Смирись с этим. Я буду находиться в комнате с вами обоими, следить за всем и оценивать ваши реакции. Я буду проверять все своим любовным чувством и пытаться определить, с чем я работаю. Я уже пообещал ему первый отчет по окончании, но в какой-то момент завтра я приду и дам тебе знать, как все прошло с моей точки зрения, а мы с тобой поговорим о том, как все было. Я также могу дать тебе список вещей, которые тебе нужно улучшить, если ты хочешь, чтобы это сработало.

— Хорошо, — ответила Селестия, осознавая всю серьезность ситуации. Было почти удивительно видеть Кейденс в роли командира, с таким контролем, таким самообладанием, таким профессионализмом. Селестия поняла, что никогда по-настоящему не видела работу Кейденс — она никогда не уделяла Кейденс и ее работе того внимания, которого она заслуживала. Селестию охватило чувство вины: она увидела все только потому, что была в отчаянии и пришла к Кейденс за помощью.

Когда все закончится, Селестия планировала сесть и искренне поговорить с Кейденс по душам, чтобы сказать ей, какая она великолепная и замечательная пони. Селестия хотела, чтобы Кейденс знала, как она гордится ею.

— Сегодня вечером. В девять часов. Будь готова. И снова, я должна сказать, не разочаруй меня.

Селестия кивнула, скорее для того, чтобы укрепить собственную решимость, чем для того, чтобы дать понять Кейденс, что она ее не подведет. Просто на карту было поставлено слишком многое.