Триада Лун: Резервные зеркала
Путница отбывает
Свити Белль и Эпплблум оглядели хрустальную пещеру, дом Древа Гармонии.
— Стоп. Где Биттеркап?
— С ней всё хорошо. Поверьте, я знаю. Со мной тоже. — Скуталу тряхнула головой, и успокаивающе коснулась меха мантикоры крылом.
— Не поняла, что сейчас было, но чувствую: это было правильно. Испытание пройдено. Теперь найдем Найтмэр Мун. Помните: мы пришли не драться!
— Ничё план по мне, но откуда рыть-то хоть? — Эпплблум обошла по кругу тускло освещенные стены — кристальные жилы и свет Элементов Гармонии, давали тусклый, загадочный свет. Из пещеры не было выходов, кроме подъёма по лестнице обратно в Вечнодикий.
— Поищем тронный зал — предложила Скуталу. Всё ещё маленькая рядом с монстром, она выглядела как… не совсем Скуталу; шерстка желтее, а крылья больше. Но голос остался прежним.
Эпплблум и Свити переглянулись, не вполне понимая, что произошло. И молча решили, что Скуталу — всё ещё достаточно Скуталу.
Они собрались в маленький круг, со стуком соединили в воздухе три копыта, и провозгласили:
— Искатели меток — Носители Гармонии!
Не то чтобы они не доверяли решению Древа Гармонии, но единство их троицы значило больше. Скуталу обнаружила, что широко улыбается.
Мантикора толкнула Скуталу в бок мягкой лапой, затем рыкнула, указав когтем на лестницу.
Лестница, которая привела их в эту пещеру, отразилась вертикально, как в записях Твайлайт о замке Сомбры. И всё же, увидеть это воочию было совсем не так, как Свити это себе представляла, читая нудные, хоть и очень подробные, записки Твайлайт. Лестница, ведущая теперь вниз а не вверх, была сделана из черного кристалла, сверкающего мелкими разноцветными искрами; как будто внутри были заключены звёзды. Камень пах свежим снегом, внезапным пробуждением за границами цивилизации, и тем что остается, когда преданное доверие сгорает дотла, огонь угасает, и пепел разносят беспощадные ветра времен. Камни излучали холод вечной ночи, в которой тепло существует только краткие мгновения.
Они слышали эхо песни из глубин: никаких сомнений, это был голос Луны, но ниже по тембру. Песнь, ритмичная, как удары сердца, но слишком тихая чтобы слышать слова. Она текла, то возвышаясь, то затихая, наполняя пещеру Древа.
Отраженная лестница звала. Искатели начали спуск. Мантикора следовала за ними.
С каждым шагом, тьма смыкалась вокруг всё плотнее. Оставшиеся позади каменные витки растворялись и исчезали: нельзя было понять как долго они спускаются. Время не шло здесь. Сначала они чувствовали как ступают по чему-то упругому, невидимому под их копытами, похожему на ткань. Вскоре они шли уже сквозь бескрайнее, пронизанное звездами небо с витками облаков: воплощённые духи Элементов и их монстр путешествовали сквозь бесконечность.
В бесконечной пустоте бескрайнего ночного неба,\ законы пространства и времени были другими. Искатели больше не нуждались в воздухе, дыша только по привычке. Звезды, вращаясь, формировали для них дорожку. Здесь больше не было верха и низа, со всех сторон было всё то же ночное небо: и всё же они шли по дороге из звезд, и там где они проходили, звезды начинали сиять ярче. Монотонная песня становилась громче, едва различимые слова наконец стали слышны. Облака вращались в ритме этой песни.
Посмотри, уходит тень,
Гаснет звёздный гобелен,
Мы не можем оставаться, Нашей власти больше нет.
Но запомни Наше слово,
Мы ещё вернёмся снова,
Вечность крепко стянет в узел петли своих лент.
А изгнания века
Мы способны сосчитать,
Они только укрепляют нашу тихую решимость
И когда небес простор
Явит миру свой узор,
Не оставим свой престол и дальше пребывать пустым Мы.
Тихий шёпот пустоты
Ласково Нас подхватил,
Вместо запредельной мощи, коей ныне лишены.
Терпеливо отстучим
Ритмы тысяч лет и зим
До грядущего парада в чёрном блеске тишины.
Думаешь, что победил?
Свет, твоих не хватит сил,
Ты способен только слепо жить в своей же лжи
Что есть время? Время — прах,
Улетит он на ветрах,
Возвещающих начало эры возвращенья тьмы.
Помни имя же Моё,
Вдруг я за твоей спиной
И на мир уже спустилась принесённая мной ночь...
Они не посмели прервать песню, подхватили мелодию, и обнаружили что они, Искатели, поют и вышагивают в такт с самой Найтмэр Мун. Высокая, тонкая, закованная в броню, она излучала спокойное могущество, её глаза сияли неярким звездным светом. Медленный танец звезд замедлился до совсем незаметного вращения. От неё не исходило ни угрозы, ни приглашения к разговору. Песня, казалось бы, завершилась. И всё же, Искатели не стали молчать.
После мгновения тишины, Свити Белль начала; собрав всё свое мастерство певицы, мягким, но сильным голосом.
Ты боишься? Мне так жаль.
Не скрывай свою печаль,
Даже сквозь покровы тени слышен стук живого сердца.
Не поспоришь, это так,
В каждом есть и тьма, и мрак,
Но душа с добром и светом, если впустишь, станет цельной.
За ней Эпплблум, нисколько не стесняясь своего низкого, куда менее опытного в пении голоса.
Для раздора нет причин,
Новую построим жизнь,
Всё исправим, всё починим, всё залечим с тобой вместе.
Когда тьму отгонит свет,
Не слабей мы станем, нет,
Каждый впишет свою строчку в песню дружбы, в нашу песню.
Скуталу решительно и уверенно закончила:
Души смело распахнуть,
На любой ступая путь,
К плечу друга прислониться с нами можешь всегда ты.
Отпусти свой страх и гнев,
Будь на светлой стороне,
Боль твоя исчезнет сразу под рассветом доброты
Голоса слились в хор, Искательницы ощущали, как сквозь них струится Гармония.
Мы не убоимся тьмы…
Найтмэр Мун прервала их, ворвавшись своим призрачным голосом.
Изгнаны из света Мы,
Путь указан Нам по следу леденящей долгой ночи.
Звёзды сопроводят Нас,
И пробьёт однажды час,
Чтобы Нам вернуться в славе, что грядущее пророчит.
Ох, бесстрашные юнцы,
Ярко ваш огонь блестит,
Но одной надежды мало, чтобы что-то изменить.
Годы прятались в тенях,
Годы в грёзах и мечтах,
Посреди сплошной молчащей беспросветной темноты.
Мёд янтарный слов твоих,
Так заманчиво блестит,
Но без света тени ходят, поднимаясь во весь рост,
Твоя стойкость непреклонна,
Но, смирись, она бессильна
Против крепко держащих во тьме Нас ледяных оков.
Хочешь что-то Нам сказать?
Хочешь в сердце постучать?
Что ты можешь сделать с болью, что Нас дробит на куски?
Искренность, что ж, благородна,
Но поистине негодна
Для того, увы, чтоб тени в ярком свете утопить.
Наше царство бесконечно,
Наша ночь продлится вечно.
Звёзды явят миру знак, Наш последует приказ.
Не собьемся Мы с пути,
Его надо лишь пройти
И ночь вспомнит Наше имя, когда снова примет Нас.
Песня кончилась. Найтмэр Мун стояла среди них, слегка наклонив голову, глядя выжидающе.
Скуталу вышла вперед и слегка коснулась бока аликорна своим копытом.
— Мы слышали тебя. Мы поняли, ты… ты не можешь предотвратить пророчество, да?
Найтмэр Мун медленно кивнула. Очертания её фигуры слегка расплылись — облако чуть более плотной тьмы, сквозь которую не проникал звездный свет.
— Но ты будешь помнить, что мы были здесь, с тобой? — умоляюще спросила Свити Белль.
Ночь кивнула снова. Теперь её силуэт был лишь аморфным подобием аликорна.
— Мы будем тя ждать, — пообещала Эпплблум. — Мы встретим тя тогда…
— Когда закончится изгнание, — кивнула Скуталу, произнеся это в унисон с Эпплблум.
— Мы будем помнить. — это произнесли все пятеро: три пони, Найтмэр Мун и мантикора.
И стало так.
Облако тьмы, только что бывшее Найтмэр Мун надвинулось на Искателей. Оно окутало их, забираясь в рот и в нос, на вкус как печаль, на запах как густое отчаяние.
А затем вернулась тяжесть, и они падали сквозь тьму.
Они падали. Взмахами крыльев мантикора обогнала их и теперь летела под ними. Всё ниже и ниже, пока они не упали животом в теплый и мягкий мантикорий мех рядом с Древом Гармонии. Мантикора взрыкивала каждый раз как на неё падала пони, но терпела.
Скуталу встала.
— Думаете, это что-то изменит? — спросила она, но никто не ответил. Она очень надеялась, что что-то переменится к лучшему. И боялась, что они не изменили ничего.