Опасный роман лебедей

Глава 61

Скоро рассвет, но казалось, что ночь тянется вечно. Гослинг стоял на стенах крепости, уставший и решивший немного отдохнуть. Внизу слышалось воркование голубей — они тоже знали о приближении рассвета и ждали восхода солнца. Странствующие голуби были игрушкой знати, которая использовала их для голубиных гонок. Теперь птиц снова использовали для связи, а многочисленные голубиные гонки, одно из любимых развлечений знати, поддерживали их в форме.

Птиц, как и в былые времена, зачаровывали: на них накладывали отвращающие, защитные заклинания, увеличивали скорость и настраивали на то, чтобы они летели в нужное место с высокой точностью. По какой-то причине дворяне Кантерлота сохранили эту практику. Их голуби, бывшие гордостью Эквестрийской империи, были основным средством связи, а пони-пегасы — экспресс-маршрутами, как гражданскими, так и военными.

Во время обучения в гвардии Гослинг прослушал курс истории, в котором подробно рассказывалось о службе птиц. Он понимал их назначение, их функции, и какая-то его часть была рада, что они вернулись на службу. Когда-то в корпусе связи была своя огромная стая голубей, но с появлением телеграфа птиц отправили на пенсию, а вместе с ними исчезли и многие виды работ, в которых участвовали птицы.

Это был конец эпохи — отставка птиц и всего логистического крыла, занимавшегося их обслуживанием, — точно так же, как изобретение поезда изменило все. Гослинг размышлял обо всех этих переменах, глядя на звезды, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми и не заснуть. Он был свидетелем еще одной масштабной перемены, и когда взойдет солнце, оно осветит совсем другую Эквестрию.

Аромат кофе и чая щекотал ему нос. Внизу под ним многие дворяне и жители Кантерлота готовились к предстоящему утру. Вид всех этих пони, работающих на общее благо, радовал Гослинга и вселял в него надежду. Внизу было довольно шумно, так как скоро ожидалось прибытие принцессы Кейденс.

Принцесса Луна скоро отправится в Мэйнхэттен. Гослинг не знал, в чем дело, но понимал, что случилось что-то важное. Он знал, что со временем узнает об этом. Что касается Селестии, то она спала. Ей нужен был сон, она нуждалась в отдыхе, даже несмотря на происходящий кризис. По правде говоря, Гослинг тоже нуждался во сне. Он ждал рассвета и, когда он наступит, отправился бы спать, но он обещал оставаться с дворянами и на ночь.

Они были его армией, и он был в долгу перед ними.

Услышав стук копыт по камню, Гослинг повернул голову и увидел, что к нему приближается изможденный Шайнинг Армор. На нем не было доспехов, но он был одет в плащ, накинутый на спину для тепла. Гослинг кивнул ему, когда тот подошел.

— Ну что, Шайнинг, есть новости?

Смежив веки и опустив уши, Шайнинг Армор остановился рядом с Гослингом. Он зевнул, тряхнул головой и махнул хвостом. Он глубоко вздохнул, а затем ответил:

— В Мэйнхэттене произошла крупная битва. Принцесса Луна будет разбираться с последствиями. — Он покачал головой с печальным видом. — Насколько я понимаю, Луна потеряла несколько знакомых пони. Я их не знаю, но, похоже, она была потрясена новостями. Четыре единорога сражались с одним из агентов мистера Маринера. Луна сказала, что они погибли, сохранив присутствие духа.

— Четыре на одного? И они все равно проиграли? — Уши Гослинга встали дыбом.

Шайнинг Армор вздохнул:

— Ему помогли. Агенту Маринера помогали чейнджлинги. Странные чейнджлинги. Если верить докладу, свободные чейнджлинги с независимым разумом.

— Этот агент был схвачен? — спросил Гослинг.

Шайнинг Армор не ответил, не сразу. Его спина поникла, а хвост обвис. Он издал еще один вздох, и этот вздох показался ему очень усталым:

— Этот агент вылил яд себе в ухо вместо того, чтобы быть схваченным. Была ожесточенная битва, я пока не знаю всего, что произошло. Знаю только, что один из чейнджлингов был взят живым, и его везут в Кантерлот.

Услышав слова Шайнинг Армора, Гослинг обнаружил, что слишком измучен, чтобы испытывать ярость, или гнев, или что-то еще. Он устал, и ему было трудно выразить хоть какие-то эмоции по поводу сложившейся ситуации. Он почти засыпал на ходу. Он издал недовольное мычание — это было все, на что он был способен в данный момент. Столкнувшись с мрачным ощущением безысходности, Гослинг перевел разговор на что-то другое.

— Как думаешь, мы сможем все это исправить? — спросил Гослинг.

— Нет, — без колебаний ответил Шайнинг Армор. — Мистер Маринер знал, что делал. Он раскрыл все трещины в системе. Он показал нам, что у великой нации Эквестрии глиняные копыта.

— Я не понимаю. — Гослинг действительно не понимал. Казалось, все еще можно исправить, но для этого придется приложить некоторые усилия. Кроме того, придется совершить несколько непопулярных поступков. — Разве Сестры не могут просто сделать так, чтобы все оставалось как есть? Я думал об этом. Почему бы просто не конфисковать его имущество? Забрать квартиры, фабрики, все, что угодно, и просто вернуть все как было. Заставить рабочих работать…

— Гослинг, все не так просто, — устало произнес Шайнинг Армор, покачав головой.

— Помоги мне понять, чтобы я не был таким глупцом. Я хочу помочь. Если я не могу понять, я не смогу помочь. — Гослинг заметил, что Шайнинг Армор как-то странно смотрит на него, и ему стало интересно, о чем думает Шайнинг. — Почему Сестры не могут просто обеспечить работу фабрик и почему пони не могут сохранить свои рабочие места?

Шайнинг Армор закрыл глаза и на мгновение замер, его грудь расширялась и сжималась, когда он вдыхал холодный ночной воздух. Казалось, что сейчас, перед рассветом, темнее и холоднее всего:

— Гослинг, даже если фабрики останутся открытыми, как рабочие получат зарплату?

— Деньгами? — ответил Гослинг.

— Какими деньгами? — Глаза Шайнинг Армора распахнулись. — Чьими деньгами? Все эти миллионы пони, которых нанял мистер Маринер, как ты предлагаешь им заплатить? Если бы Сестры платили им зарплату, они бы разорились еще до конца месяца.

Услышав слова Шайнинг Армора, Гослинг опустил уши:

— Как насчет того, чтобы взять деньги мистера Маринера, чтобы заплатить им?

— Гослинг, вот тебе маленький секрет. Деньги в этой стране — это все фикция. — Когда Шайнинг говорил, его глаза блестели, а уголок рта подергивался. — На самом деле почти все, что ты думаешь, что знаешь о богатстве и процветании, — полная чушь. Это все ложь, ловкий обман, и он поощряется Сестрами.

— Что? — Гослинг сделал шаг назад.

— Я даже не знаю, с чего начать, — признался Шайнинг. — Итак, начнем со старых добрых времен. Давным-давно принцесса Селестия и принцесса Луна владели всем. Они владели землей, они владели пони, они владели всеми богатствами. У знати тоже было немного. Но богатство было физическим. Богатство, которым владели Сёстры, было богатством нации. Поэтому они защищали его, лелеяли, следили, чтобы оно росло, ведь если оно росло, то вместе с ним росла и нация. Ты со мной согласен?

Гослинг кивнул.

— И так было очень долгое время. Богатство Эквестрии было реальным. Это была физическая вещь. И долгое время этого было достаточно. Эквестрия стала довольно богатой под справедливым правлением принцессы Селестии. В этот момент принцесса Луна была изгнана. Со всем этим богатством произошло нечто вроде переворота. Пони Эквестрии захотели получить часть этого богатства. Они хотели владеть землей, быть богатыми и иметь что-то, чем можно было бы похвастаться за всю свою тяжелую работу. Принцесса Селестия не хотела этого, потому что даже тогда она знала о последствиях.

Пока Гослинг стоял и смотрел, Шайнинг Армор сделал глубокий вдох, а затем продолжил.

— Произошла своеобразная революция, и принцесса Селестия, не желая, чтобы она превратилась в кровавую гражданскую войну, позволила ей произойти и дала своим подданным то, чего они хотели. Богатство. — Шайнинг Армор выплюнул последнее слово, как будто оно имело неприятный привкус. — И какое-то время все было хорошо. Возник новый торговый класс, и их деньги соперничали с дворянскими. Однако торговцы не были похожи на дворян: у них не было многовековой мудрости в отношении богатства и того, как его беречь. Торговцы были счастливы, если их богатство росло и продолжало расти. Это было безрассудное соревнование между ними, кто больше наживет монет.

Гослинг склонил голову набок: все это звучало не так уж плохо, более того, вполне разумно. Он сам был убежденным сторонником зарабатывания денег, и ему нравилось получать дополнительную плату за тяжелый труд. Он недоумевал, как это может быть плохо.

— Торговое сословие росло и росло, а вместе с ним и гильдии. Вскоре стала очевидна серьезная проблема. Большая проблема, о которой никто из теперь уже богатых крестьян даже не задумывался. — Шайнинг Армор с отвращением покачал головой. — Богатства много не бывает… и чем больше его у кого-то, тем меньше его остается. Земля конечна, ресурсы тоже, а богатство должно быть обеспечено, чтобы быть ценным. Со всеми новыми богатыми крестьянами и землевладельцами физическое богатство в этой стране стало распыляться. Внезапно все пони стали бедными, включая принцессу Селестию. Когда у нового класса торговцев стало так много денег, внезапно ее огромные владения стали стоить не так много, как и владения всех остальных пони.

— Хм? — У Гослинга открылся рот.

— Все сводится к доступности, Гослинг, и чем больше пони имеют богатство, тем труднее его достать тем, кто родился в бедности. Богатство притягивает богатство, оно консолидируется, если не быть осторожным. — Шайнинг Армор встряхнулся и принялся поправлять плащ, расправляя его на спине и шее.

— Я не понимаю, — сказал Гослинг, отворачиваясь от Шайнинг Армора. Он чувствовал себя глупо из-за того, что не видел проблемы, и по-прежнему считал, что богатство — это хорошо, хотя и начинал сомневаться.

— С появлением торгового сословия и гильдий каждый пони почувствовал себя вправе "найти свою судьбу". Это стало важной частью нашего общества. Молодые пони покидали дом, и им говорили, что они должны найти свою судьбу. Каждый пони имел право на определенное количество богатства, или так они думали, если усердно трудились. И вот тут-то все и пошло не так.

— Чем это плохо? — спросил Гослинг. — Ты много работаешь, тебе платят, ты зарабатываешь деньги, и жизнь становится лучше. — Он и сам твердо верил в это, и Гослинг гордился тем, что зарабатывает так много денег в его возрасте.

— Нет. — Шайнинг Армор покачал головой. — Нет, жизнь становится хуже, лжи становится больше, а проблема гноится, разрастаясь.

— Объясни. — Гослинг изогнул бровь.

— Все деньги Эквестрии не настоящие, — негромко признал Шайнинг Армор. — В этом-то и проблема. Чтобы все пони были богаты, никто не может быть богатым.

— Что? — Гослинг стоял в оцепенении, его рот был открыт.

— Мистер Маринер — миллиардер. Но уверяю тебя, в Эквестрии нет ни одного миллиарда монет. Я был в королевской сокровищнице Кантерлота. Там нет ни монет, ни золотых слитков, ни кучи драгоценных камней. Внутри Королевской сокровищницы вы найдете только книги, Гослинг, бухгалтерские книги. С миллионами и миллионами пони, которые сейчас живут в Эквестрии, и с тем, что все они зарабатывают деньги и хотят жить комфортно, настоящее богатство исчезло давным-давно. Ни у кого из них нет настоящих денег. Это все фикция, Гослинг, цифры, записанные на бумаге, и ни одна из них ничем не подкреплена, как это было в старые времена. Пони вроде Мистера Маринера и других не могут стать баронами-миллиардерами… Никто не может. Ресурсов нет. Но сдерживать их… это было бы тиранией. Пони имеют право заработать свое состояние.

У Гослинга подкосились колени, и ему показалось, что из-под него выдергивают ковер.

— У таких пони, как мистер Маринер, больше богатства и ресурсов, чем у Сестер. Мистер Маринер — это Эквестрия… и такие пони, как он. Он — часть огромной машины, которая создает воображаемые деньги и распространяет их среди пони, деньги, которые ничего не стоят, ничего не значат и не имеют никакой ценности. И стоит лишь мягко коснуться его хрупких глиняных копыт, и империя может рухнуть.

И Гослинг не смог ничего сказать.

— Итак, вот на чем остановились Сестры… арестовать его активы? Какие активы? Набор цифр в бухгалтерской книге? Если Сестры сделают хоть что-то, хоть что-то, если они примут меры, чтобы захватить его состояние, и это вызовет панику среди других богатых и привилегированных, как ты думаешь, что произойдет, если куча богатых пони вдруг решат забрать свои деньги из банка? Денег, которых не существует? Все эти пони, со всеми этими воображаемыми деньгами, и все они хотят забрать свое так называемое богатство из системы, в которую они больше не верят… и что тогда произойдет?

— Я не знаю, — хриплым шепотом сказал Гослинг.

— Эта страна впадет в анархию, вот что произойдет. — Уши Шайнинг Армора нависли над его глазами. — Теперь мы в заложниках у лжи, она выросла, набрала силу, превратилась в ужасное чудовище, которое грозит поглотить нас всех. Даже Сёстры живут в страхе перед этим чудовищем, оно правит Эквестрией с помощью страха и держит нас всех слишком разобщёнными, чтобы мы могли бороться с ним, используя такие тактики, как социальные классы и неравенство в оплате труда.

— Но это не реально, — прохныкал Гослинг.

— Мы сделали это реальным, решив поверить в это, — огрызнулся Шайнинг Армор. — Пони хотят верить, что вырастут и станут миллионерами или миллиардерами. — Мистер Маринер приехал в эту страну без гроша в кармане, не имея ничего за душой. Он работал в доках, экономил, откладывал деньги, купил свой собственный бизнес, а потом стал покупать бизнесы других. Он дает надежду другим, что и они могут сделать то же самое. Но чтобы эта надежда существовала, мы должны продолжать жить во лжи, что богатство, которое у нас есть, настоящее.

— Значит… чтобы осуществить эквестрийскую мечту, необходимо мечтать? — спросил Гослинг.

Шайнинг Армор кивнул:

— Более или менее. Все это не реально, Гослинг, а с учетом последних событий все это может рухнуть. Никто не хочет обнаружить, что у него ничего нет, а все, во что он верил, было ложью.

Гослинг кивнул:

— Не самое приятное чувство… совсем не приятное.

Пока Гослинг говорил, на горизонте появились первые розовеющие лучи…