Fallout Equestria: Свечи

Превентивная медицина

— Уже уходишь? — Немного дрожа от большого количества посетителей за сегодняшний день, спросил Джейдан, когда я выходил из медклиники.

— Да. Должностное время подошло к концу, и я не собираюсь находится здесь больше положенного. — Не поворачиваясь к нему лицом, ответил я.

— Ну ладно, тогда до завтра.

— Ага. — коротко ответил я.

Сам же Джейдан Пурп остался доделывать документацию. Ведь во время рабочего дня было много клиентов. У кого-то были переломы, раны, ушибы и прочие повреждения, от которых Джейдан не мог нормально ничего делать. Его трясло так сильно, что он почти разучился ходить. Я даже пошутил, спросив его: «Ты на своей волне?». Но он, кажется, даже не услышал меня.

Я направлялся в сторону мастерской, борясь с желанием просто пойти в свою жилую комнату. Ведь с большой долей вероятности меня поджидала там Салли. Всего две вещи заставляли меня идти туда — это желание доделать подарок матери, а также интересная «штука», которую обещала показать мне Оранжевая пегаска. Я надеялся, что Салли действительно сможет меня удивить.

Подойдя к дверям мастерской, я начал протягивать копыто к двери, чтобы открыть её, но вдруг остановился. «Возможно, мне действительно лучше не заходить туда», — пронеслась мысль. Я ведь могу просто уйти. Но дверь сама резко открылась передо мной. И напротив меня оказалась Розовогривая пегаска, которая впилась в меня зелёными глазами.

— Круто, что ты пришёл, — радостно сказала Салли.

— Но технически я еще не зашёл в мас… — я не успел договорить, как Салли схватила меня и рывком затащила в мастерскую, захлопнув за мною дверь.

Видимо, я уже не смогу просто так уйти.

— Ладно, ты хотела мне что-то показать. Так ведь? — задал я вопрос Салли в надежде, что она сможет меня удивить.

— Да, конечно, смотри, — энергично сказала оранжевая пегаска.

Салли начала рыться в своей потрёпанной седельной сумке, на которой были нарисованы мелками различные детские рисунки.

— Это ты нарисовала на своей сумке? — задал я ей вопрос, пока она продолжала что-то искать.

— Угу, — пробубнила она, не отрываясь от своего занятия.

Пока она искала что-то, я пролевитировал свой снежный шар и положил его на стол, надеясь, что сегодня смогу немного продвинуться в работе.

— Вот! — Она держала на копытах «пип-бой», поднимая его в сторону потолка, как какую-то реликвию.

— Ух ты… пип-бой… — тускло ликовал я. — Это всё, что ты хотела мне показать?

Салли отвела от Пип-боя взгляд и посмотрела на меня. На её мордочке медленно появилась улыбка.

— Конечно нет! — Быстро проговорила Салли. — Смотри. — Она села рядом со мной за стол и начала переключать разделы пип-боя.

Мне казалось, она нажимает всё подряд, но, судя по её сосредоточенному лицу, она что-то искала.

— Нашла! — победоносно произнесла Салли. — Тебе это точно должно понравится! — С азартом она продолжила.

Я сам уже заинтересовался в том, что она так усердно искала. Она нажала на последнюю кнопку, после чего экран пип-боя погас.

— Почему он погас? — спросил я её.

— Так должно быть, — она продолжала также сосредоточенно смотреть в экран пип-боя.

Экран включился, и на нём появился зелёный интерфейс и такой же фон, состоящий из холмов и утёсов, по утёсам прыгал маленький пиксельный пони, которым управляла Салли.

На какое-то время я просто застыл и смотрел неподвижно в одну точку.

— Представляешь? Здесь есть игры! — Салли, видимо, приняла мою реакцию за удивление. — Я сама удивилась, когда их отыскала!

— Салли, ты серьёзно? — громко и резко задал я ей вопрос.

— Да, конечно, это игры, такие же, как на терминалах стойла, только в пип-бое, — ответила она, продолжая играть в игру, где маленький пиксельный пони подбирал ягодки и уклонялся от летящих камней.

— Ты меня позвала только ради того, чтобы показать, что на пип-бое можно играть в игры? — После заданного вопроса я немного откашлялся в сторону.

— Ну да. Ты разве не удивлён? — Искренне задала она вопрос.

— Это явно не та вещь, которая может удивить многих пони. — Сказал я, после чего посмотрел на пони в снежном шаре.

— Но ведь это же круто! — пегаска продолжала настаивать на своём.

Я не хотел спорить с Салли. На самом деле я надеялся, что она действительно сможет меня удивить. От разочарования мне расхотелось сегодня продолжать работу над снежным шаром. Я просто пролеветировал его обратно в сумку и начал уходить.

— Стой, ты куда? — вслед мне задала вопрос Салли.

— В свою жилую комнату, — спокойно ответил я.

— Стой! — Она схватила меня за заднюю ногу.

— Отпусти меня! — крикнул я. — Не веди себя как маленький жеребёнок!

— У меня есть ещё кое-что, обещаю, это точно тебе понравится, — не отпуская меня, упрашивала меня остаться Салли.

— Я не собираюсь смотреть на ещё одну игру. — Я попытался высвободиться, но пегаска крепко сжимала мою ногу.

— Ну пожалуйста, ещё один шанс! — просила Салли.

— Ладно! Хорошо, — вздохнув, сказал я. — Только отпусти меня. — Салли беззвучно кивнула.

— Только пообещай, что никому не расскажешь об увиденном, — розовогривая пегаска со всей возможной серьёзностью уставилась на меня.

— Я не думаю, что ты сможешь мне показать что-то, что действительно нуждается в неразглашении, — скептически ответил я.

— Пообещай! — она продолжала настаивать. — А иначе у тебя и у меня будут большие проблемы, нет, даже гигантские! — Салли театрально развела копытами по сторонам, наглядно показывая масштабы проблем.

Я искренне не верил, что мне могут угрожать какие-либо проблемы. Что такого она может мне показать, из-за чего у меня могут быть проблемы? На ум приходили только мысли о тайнах стойла, а точнее, о возможных ответах, которые есть у Салли, но я не верил в это.

— Хорошо, — коротко ответил я.

— Нет, скажи по-нормальному, — она показала на меня копытом. — Я ведь и вправду не шучу.

— Я обещаю, — уже серьёзно ответил я, смотря в глаза Салли. Я всё-таки решил поверить Салли и дать ей своё обещание.

— Тогда приступаем, — серьёзно ответила Салли, насколько могла ответить взрослая пони, ведущая себя как жеребёнок.

Салли приоткрыла дверь в мастерскую, после чего осмотрелась по сторонам. Когда она удостоверилась, что никто не подслушивает, то она достала из своей седельной сумки небольшое радио, которое было у каждого в жилой комнате. На них обычно играли старые записи концертов Айвин Даст, а также рассказывались маловажные новости о жизни в стойле.

Пегаска положила радио на стол, подключила его к сети и начала перещёлкивать каналы.

— Салли, у меня есть в жилой комнате такой же. — Начал я, но она на меня даже не посмотрела. Я уже хотел обвинить её в том, что она надо мной издевается, но она опередила меня.

— На каждом радио в стойле есть всего два канала, — тихо начала объяснять Салли.

— Ну да, если ты хочешь… — она меня перебила.

— Тише, просто послушай меня, а потом можешь говорить что хочешь, — сказала пегаска и продолжила свой «урок». — На одном играет музыка, а на другом «Новости стойла». — Она демонстративно несколько раз их переключила между собой. — Но в некоторых жилых комнатах радио не ловит канал с музыкой, для чего используется усилитель сигнала, чтобы исправить эту проблему, — она показала на сворачиваемую антенну для радио, которую достала из подсумка. — И эти усилители я подключала к радио в жилых комнатах пони, где не было канала с музыкой. — Наступила пауза, после которой я думал, что это всё, что хотела сказать Салли, но она продолжила. — Но в одной жилой комнате всё равно радио отказывалось ловить сигнал музыки, и я решила сделать «Супер-усилитель».

— «Супер-усилитель»? — я задал ей вопрос.

— Да, не перебивай, — быстро ответила она. — Вот он, — она показала свою работу. Он был чуть больше обычного и с большим количеством проводов. — И когда я использовала его на том радио, то оно начало ловить сигнал с музыкой. — Но самое интересное оказалось не в этом, — она сделала паузу. — Когда я решила присоединить усилитель к пип-бою. — Она демонстративно передо мной начала присоединять провода к пип-бою.

В этот момент у меня появилось волнение о том, что сейчас произойдёт. Мозг подсказывал логичный исход этих махинаций, но в то же время не хотел в него верить. И когда Салли подключила все провода своего «Супер-усилителя» к пип-бою, она начала искать вкладку «Радио». «Радио», в котором должно быть всего два пункта: «Новости стойла» и «Музыка», только два. Моё сердце начало сильно стучаться, и участилось дыхание, как когда я в первый раз после обучения проводил в медклинике операцию на пони.

И когда, я сделала это, — сказала она, докручивая ползунок до вкладки «Радио» и нажимая на неё. — Появился третий канал.

Я стоял в удивлении, рассматривая три строчки на пип-бое Салли: «Новости стойла», «Музыка», «эфир брут». Салли также, как и я, молчала, смотря на третью строчку — «эфир брут». После чего её мордочка стала грустной, и немного опустились уши.

— Салли, — начал говорить я, как очарованный, не отводя взгляд от радиосигнала «эфир брут». — Включи его, — тихо и дрожа, произнёс я, указывая на её пип-бой копытом.

— Нет, — тихо и грустно сказала она. — Мы договаривались, что я смогу тебя удивить. — Она отвернула от меня голову.

— Салли, ты не можешь, — растерянно начал говорить я. — Я должен узнать, что идёт по этому радиосигналу.

— Тебе не понравится, и ты, скорее всего, будешь об этом жалеть, — не поворачиваясь в мою сторону, тихо сказала она.

Я начал думать над её словами, но быстро пришёл к выводу, что чтобы я ни услышал, оно того стоит.

— Салли, мне нужно услышать, что там, — начал убеждать я оранжевую пегаску. Это знание было для меня таким ценным, что в случае неудачных попыток убеждения я мог бы прибегнуть к силе. Всё равно мне светил бы тогда только штраф или телесное наказание, но это явно бы того стоило. — Я не знаю, что там может быть такого ужасного, но поверь, моя жизнь и до этого была не сахар. — Она посмотрела на меня. — Каждый день, уже в течении семи лет я иду на свою должность, где передо мной пони в крови, с переломами, ушибами, кто-то плачет, кто-то кричит, а кто-то на волосок от смерти. — Зелёные глаза пегаски широко уставились на меня, и в них появилось немного влаги. — Такое, скорее всего, будет продолжаться до моей старости, когда я уже не в силах буду справляться со своими должностными обязанностями. — Я немного ей улыбнулся. — Поэтому я хочу услышать, что идёт по тому радиосигналу, — я указал копытом на её пип-бой. — Ведь это может дать ответы на самые желанные вопросы.

Салли долго смотрела на меня, не зная, как поступить, после чего посмотрела в пип-бой и вздохнула.

— Хорошо, но это также останется в секрете, между нами, — строго сказала пегаска. — Я надеюсь, ты не будешь «убиваться», как я, после услышанного. — Она уже почти нажала на радиосигнал «эфир брут», но вдруг заговорила. — Пообещай, что никому не расскажешь.

— Я думаю, что это и так уже понятно, — ответил я.

— Вист, просто… — она запнулась. — Просто пообещай, — она уже почти готова была заплакать.

— Салли, я обещаю тебе, — серьёзно ответил я, давая за сегодня второе обещание.

— Тогда слушаем, — она стала серьёзнее, с глаз пропала влага, и она нажала на кнопку.

После того как Салли нажала на «эфир брут», резко в пространстве появился громкий голос кобылы.

— Настало время дартса! — Громко прозвучал пип-бой, из-за чего мы немного дёрнулись. Салли тут же убавила громкость. — У меня в гостях охуенный пони цвета мочи, а грива… ну… у него больше нет гривы, — сказала ведущая и начала громко смеяться.

Мы с Салли медленно посмотрели друг на друга, в наших взглядах сочетался весь спектр эмоций: удивление, ошеломление, страх и отвращение.

— Ну что ж, — продолжила ведущая эфира. — Хочешь что-нибудь сказать слушателям? — задала она вопрос своему гостю.

— Пожалуйста, не надо! — раздался крик пони, из-за чего Салли выронила пип-бой на стол и отошла от него на шаг.

— Да ладно тебе, урод! — вновь обратилась к нему ведущая. — Эй, что ты делаешь? Блядь. Схватите этого гандона! — После этих слов послышались звуки борьбы. — Извиняюсь перед слушателями, просто мой гость не хочет давать комментарии, — съязвила пони. — Привяжите его к мишени! — отдала она приказ.

— Нет! — крикнул пони, после чего послышался звук удара.

— Бля, ты отказался от того, чтобы что-то говорить слушателям! Поэтому заткнись, нахуй, пока мои помощники не сломали тебе ещё две ноги. — Привязывайте его быстрее! — После этих слов в эфире послышались странные звуки брыкания. — Вот! Наконец-то! — Заликовала пони. — Теперь этот бритый пони цвета мочи весит вверх ногами звёздочкой на круглой мишени! Жаль, вы этого не видите! — Пони громко засмеялась. — Теперь он ничего не говорит, а только плачет! — Сквозь смех сказала она. — Эй, отойдите от него! — Крикнула ведущая на своих помощников. — Он мне ещё нужен, идиоты, — послышался звук лязганья металла. — К сожалению, у нас нету этих ебанных дротиков, поэтому вместо них мы будем использовать метательные ножи и мачете. Я и мои два помощника будем по очереди кидать в него наши «дротики».

— Я первый! — послышался голос одного из помощников.

— Да завались, Гнод! Я ещё не всё рассказала! — заорала ведущая. — У нас будет по три попытки у каждого, в конце игры мы развяжем нашего лысого ассистента, а дальше всё будет зависеть от него, сможет ли его состояние позволить ему уйти или нет? — эфир затих на несколько секунд. — Прекращаю пиздеть и начинаем заниматься делом! — снова послышался звук метала. — Гнод, можешь быть первым, всё равно я лучше играю в «дартс», чем вы вместе взятые.

— Сейчас увидим, — грозно сказал Гнод.

— Ну кидай уже, блядь! — послышался голос второго помощника.

— Полуфи тфарь! — закричал Гнод, видимо, держа в зубах «Дротик». — Да блядь! — с негодованием крикнул Гнод. — Это ты виноват, Фито! Нахуй ты меня торопишь?

— Оба завалились! — крикнула ведущая эфира. — Кидай, Фито. — холодно сказала пони, как не говорила до этого.

— Хорошо, — сказал Фито, после чего последовал звук удара метала об дерево и стоны привязанного пони. — Да твою ж.

— Ну ничего, бывает! — подбодрила ведущая. — Ты хотя бы порезал ему переднюю ногу, в отличие от Гнода.

— Просто Фито поторопил меня, так бы я попал! — заворчал Гнод.

— Ну всё, девочки, моя очередь, — сказала пони. — Я покажу, как надо кидать ножи и мачете. — Появился звук быстрого вращения ножа в воздухе. — И так, — пони сделала глубокий вдох, — после чего раздался крик привязанного пони. — Я же говорила, что я лучше вас! — перекрикивая пони, закричала ведущая. — Дорогие слушатели! Я попала ему в локоть, и нож застрял там намертво! Аплодисменты! — оба её помощника начали хлопать.

Крики привязанного пони не прекратились.

— Гнод, успокой его! — скомандовала ведущая. После чего послышались удары, и пони, перестав кричать, стал только всхлипывать и скулить.

Салли стало становится плохо на глазах, она отошла от меня и пип-боя на несколько шагов, после чего её вырвало на пол мастерской.

— Ну… Ты не попала в голову, — начал Фито.

— Фито, ты ебень, нахуй! — закричала ведущая эфира. — В чём веселье, если я его сразу убью? — стук копыта об стол. — Я специально метнула нож ему в локоть!

Салли продолжало рвать, но из-за опустошённого желудка у неё остались только позывы.

— Давай, Гнод, твоя очередь, — сказала пони.

— Пожалуйста, нет! — закричал привязанный пони. — Не убивайте меня, что я вам сделал? — ответа не последовало, а только звук взмаха. Пони закричал, но старался подавлять громкость, чтобы снова не получить по лицу.

— Да! — обрадовался Гнод. — Я попал ему в бедро!

— Ох, жаль, вы не видите, сколько здесь уже крови, — сказала ведущая. — У тебя прямо недержание! — сказала она привязанному пони, после чего эфир заполнил совместный смех.

Пока они смеялись, я медленно и дрожа повернул голову в сторону Салли, боясь выпустить пип-бой из вида, как будто если я перестану на него смотреть, то все пони из эфира окажутся прямо передо мной. Салли с пустым взглядом лежала на полу рядом со своей блевотиной. Мне показалось, будто её покинула жизнь.

— Фито, начинай. — снова передалась эстафета.

— Конечно, — радостно сказал Фито.

В этот момент я медленно, с дрожью по всему телу, подошёл к пип-бою и взял его в копыта.

— Фито, — шёпотом я начал говорить в пип-бой. — Попади в голову, — продолжил я фразу, надеясь, что пип-бой сможет услышать меня и повлиять на ход событий.

Я понял, что привязанному пони, скорее всего, уже ничего не поможет. Поэтому хотел, чтобы всё закончилось.

— Есть! — закричал Фито. — Второе бедро! — Снова раздался крик пони, перемешанный со смехом.

— О, теперь снова я! — ведущая не медлила. — Получи! — снова крик. — Второй локоть. Вот так надо, я точно знаю, куда хочу попасть. — самодовольно произнесла пони.

— Ладно, моя попытка, — произнёс Гнод.

— Давай, у тебя последняя, — предупредила его ведущая.

Я снова начал говорить в пип-бой, как ненормальный.

— Гнод, попади ему в голову! — уже не шёпотом произнёс я. — Покончи с его страданиями! — Салли вздрогнула, лёжа на полу. — Ты кидаешь на вскидку, так попади ему в голову! Выиграй! Пускай считают тебя самым метким, но прекрати его мучения.

— Блядь! — крикнул Гнод.

— Ты даже в мишень не попал! — сказал Фито и начал смеяться.

пип-бой в моих копытах начал трястись.

— Что происходит? — нервно задал я вопрос в воздух.

Но посмотрев чуть ниже, я понял, что трясётся не пип-бой, а мои копыта.

— Фито, — окликнула ведущая.

— Знаю, последняя, — протянул пони.

— Ну же! Попади ему в голову! — закричал я на пип-бой, из-за чего дрожь в копытах быстро прекратилась. — В голову! — пытаясь пронзить пип-бой взглядом, я уговаривал его исполнить моё желание.

— Да! — закричал Фито. — Живот! — также громко продолжил он.

Я застыл, понимая, что пони, прикованный к мишени, умрёт в муках от кровотечения. Он уже даже не кричал, наверное, уже не мог больше кричать.

— Давай, Брут, — сказал Гнод. — Покончи с этим.

«Брут, ведущую зовут Брут», — подумал я, и её имя отложилось у меня в голове.

— Внимание, слушатели! — начала Брут. — Сейчас я покажу мастер-класс! — она засмеялась.

Снова появился звук быстро крутящегося ножа или мачете?

— Ой! — неловко произнесла Брут, после чего раздался звук упавшего «дротика». — Я его уронила!

— Ты прикалываешься? — задал вопрос Фито. — Это была твоя последняя попытка! Или нахуй правила и просто добьём его?

— Нет, не будем нарушать правила, — почти мурлыкая произнесла Брут. — Развяжите его, пускай уходит, — сдерживая смех, сказала она.

Появился странный звук, после чего раздался глухой удар об пол.

— Можешь идти, спасибо за то, что принял участие в моём эфире, — радостно сказала пони.

В эфире снова стало тихо. Потом появились звуки медленных шагов, а потом пони, который шагал, упал. «Семь шагов», — подумал я про себя.

— Эй, босс, — заговорил Гнод, — он всё.

— Какая жалость! — смеясь, воскликнула пони. — А ведь я даже промахнулась в последний раз и не попала по нему!

Сначала смеялась только Брут, а потом к ней присоединились Гнод и Фито.

Я сидел перед пип-поем полностью опустошённый, смотря в пустоту. Салли неподвижно лежала на полу. Если бы не её вздымающаяся грудь от дыхания, я бы подумал, что она умерла.

— Ну ладно, теперь проваливайте и прихватите с собой нашего гостя, — приказала Брут своим помощникам. — А теперь, дорогие слушатели, — она ненадолго замолкла. — Время песен!

В эфире начали играть песни в исполнении Брут. Она ужасно пела, не попадала в ноты, фальшивила, а зачастую в песнях не было созвучия. Да и посвящены они были разврату и убийствам.

Я решил на этом выключить радио. После чего медленно и аккуратно подошёл к Салли, как будто боялся создавать лишний шум в мастерской. Она всё также лежала не двигаясь, прибывая в шоке от услышанного. Я положил своё копыто ей на грудь и немного начал её толкать.

— Салли, — медленно и тихо начал я. — Вставай потихоньку. Нам нужно прибраться.

Она медленно посмотрела на меня, после чего её зелёные глаза начали краснеть, а мордочка корчиться в жалобной гримасе. Салли начала плакать, нет, не просто плакать, а рыдать.

— Салли, всё хорошо. — Я пытался успокоить пегаску. — Мы в безопасности, Салли. — Но она лишь продолжала плакать. Я понял, что мне следует подождать, пока она немного не придёт в себя. — Салли… — хотел я снова сказать слова утешения, но пегаска рывком перешла в сидячее положение и обняла меня. Я не стал ничего говорить, а просто обнял её в ответ. Я чувствовал, как её слёзы стекают мне на шею и то, как быстро колотится её сердце.

Мы сидели в обнимку какое-то время, пока Салли не перестала плакать. Она немного отпрянула от меня и посмотрела ещё заплаканными глазами в мои.

— Скажи, пожалуйста, — хлюпая носом, начала говорить Салли. — Как думаешь? — она сглотнула ком в горле. — Это происходит на втором уровне? Или снаружи?

Я не знал ответа на этот вопрос.

— Я не знаю, Салли, — честно ответил я пегаске.

Салли уставилась в свои задние копыта.

— Держи, — Я пролеветировал из седельной сумки яблоко. Глаза Салли расширились от удивления.

— Спасибо, — она немного улыбнулась и взяла яблоко передним копытом.

— Ты пока посиди здесь. Успокойся, поешь. А я, пока приберусь, — сказал я Салли. На что она только молча кивнула.

Пока я убирался, я задал ей вопрос.

— А что было в первый раз, когда ты слушала этот эфир? — Это был не самый подходящий вопрос в текущей ситуации, но мне нужно было знать.

— Там были только её песни. Я послушала их немного и выключила, потому что мне стало противно, — ответила Салли.

После того как я убрал всё, что когда-то находилось в Салли. Я подошёл к пегаске. Она полностью успокоилась и доедала яблоко, но всё равно была грустной.

— Нам пора идти в жилые комнаты. Через два часа будет конец рабочего дня.

— Хорошо, — сказала Салли, встала со стула и приготовилась уходить.

— Тебя не проводить? — задал я ей вопрос.

— Нет. Я сама дойду. — монотонно ответила она.

Я беспокоился, что Салли, находясь в подавленном состоянии, может натворить бед и рассказать, что услышала, своим родителям.

— Если родители будут спрашивать, почему ты такая грустная, то ответь, что не смогла ни разу выиграть у меня в шахматы. — Она немного улыбнулась и кивнула. — И, кстати, — она внимательно посмотрела на меня. — Не хочешь завтра снова прийти в мастерскую? Хорошо проведём время. — Я улыбнулся, максимально пытаясь выглядеть надёжно и дружелюбно. Ведь я хотел оказать ей помощь, нельзя было допустить, чтобы кто-то узнал об этом всём. Мне нужно было стабилизировать её психическое состояние, чтобы она точно не натворила бед.

— Думаю, — пони задумалась. — Да, — медленно ответила Салли. — Да, я приду завтра. — утвердительно она дала свой ответ.

— Тогда до завтра. — сказал я.

— Да… До завтра. — ответила Салли, после чего мы вышли из мастерской и пошли в разные стороны коридора стойла.

Пока я шёл по коридору стойла, смотря в пол, в голове прокручивалось всё услышанное по радио. Я прибывал в шоковом состоянии, не только от того, что происходило в эфире, но и от понимания, что это происходит либо на втором уровне стойла, либо за его пределами. Новая информация хоть и была желанной, но оказалась болезненной, а Салли всё-таки смогла меня удивить. Я надеялся, что всё услышанное по эфиру Брут происходит за пределами стойла. Этот вариант был самым благоприятным. Знаешь, что за пределами стойла есть живые пони и жить там возможно, а также, что все эти зверства происходят не в твоём стойле. Прекрасно! Лучший исход, в случае если желаемое окажется действительностью. А если нет?

Из раздумий меня вывел крик Минди Свит, он прозвучал за поворотом в коридоре, рядом с которым я проходил. Я не понял, что она конкретно крикнула, потому что слишком был занят своими мыслями, но голос точно принадлежал ей. Я сразу приготовился к предстоящей полемики и немного нахмурил лицо. Но когда я оторвал взгляд от пола и посмотрел в коридор, из которого она крикнула, то увидел не то, как она быстро ко мне подходит с сердитым лицом, а то, как она лежит на полу у стены, а рядом с ней стоит пони с чёрной шкуркой и оранжевой гривой, поднимающейся вверх, словно огонь.

Минди Свит лежала у его копыт, а её жёлтая грива растрепалась и больше не была похожа на маленькую башню. Из-за слёз её косметика на лице потекла. Пони, стоявший рядом с ней, был офицером, который избил Салли, просто воспользовавшись случаем. Я стоял в конце коридора и, замерев, наблюдал за происходящим.

— Пожалуйста, позвольте, я просто уйду. — Минди Свит встала, но пони-офицер её толкнул, и она снова оказалась на полу. Так произошло ещё два раза. После чего Минди Свит больше не пробовала встать. В её взгляде читалось отчаяние, казалось, из-за самой только ситуации силы начали покидать её.

Я увидел улыбку на лице офицера. Ему явно нравилось происходящее.

Вдоль противоположной стены от них в мою сторону шли кобыла и жеребец, которые видели, что происходит, но проходя максимально близко к офицеру, тот посмотрел на них, и они, ускорив шаг, поспешили ретироваться как можно скорее. Минди Свит посмотрела на них просящим помощи взглядом, но ничего не сказала и уставилась в пол. Она понимала, что они не смогут ей помочь. Но она хотела помощи. И я бы, будь на её месте, тоже хотел бы помощи. Все бы на её месте хотели помощи. Но все боятся за себя. Слишком рискованно перечить «защитникам порядка».

Офицер, улыбаясь, провожал взглядом поспешно уходящих пони, и когда они прошли рядом со мной, его взгляд остановился на мне.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я видел его кровожадную улыбку и злые глаза оранжевого цвета. Он выглядел пугающе. Наверняка и здесь он нашёл повод, которым воспользовался, чтобы избить не слишком-то и виноватого пони. Минди Свит посмотрела на своего обидчика и обратила свой взор в ту же сторону. Она увидела меня, но её взгляд изменился. Она всё также хотела помощи, но было в нём что-то ещё. Пони, которая была близкой подругой моей матери, а также моим учителем в младшей школе. Пони, которая вложила силы в моё воспитание и развитие. Сейчас лежала на полу растрёпанная и беспомощная, смотря на меня. Сквозь слёзы она немного улыбнулась и мотнула головой в сторону, давая знак, чтобы я уходил. Она не хотела, чтобы я видел, как закон приводится в действие. Но я ничего не делал, потому что не знал, что делать.

«Они просто убежали», — фраза побитой Салли вместе с её образом появилась у меня в голове. Видимо, стресс за сегодняшний день давал о себе знать. Работа с пациентами, радиоэфир, а теперь и это.

— Проваливай! — крикнул офицер, но я всё также стоял неподвижно.

«И что будет дальше?». Он сейчас её изобьёт, а завтра она придёт ко мне в медклинику вся в синяках и побоях, и я буду её лечить. Я мог бы вылечить раны, но я не смогу вылечить её психику.

— Ты слышал? Сваливай, скоро конец дня, — продолжил офицер.

«Настало время дартса!» — крик Брут из эфира донёсся из моего сознания.

Он просто избивает пони. Салли, Минди Свит, а потом кто? И они потом будут приходить ко мне, и я буду их лечить. Разве это правильно? Я же стою рядом с ней, и я должен просто оставить всё как есть? И ждать, когда она завтра придёт ко мне? Если придёт.

Минди Свит попыталась убежать, но он ударил её по животу, и она снова упала. У меня подскочило сердце.

— Ты также хочешь? — он закричал на меня. Минди Свит плакала и тяжело дышала.

«Хорошо», — про себя сказал я. «Просто пойду».

Я зашагал по коридору в сторону офицера. Он с удивлением смотрел на меня. Минди Свит была удивлена не меньше его, если не больше.

— Офицер, — начал я разговор, подойдя к нему. — Скажите, пожалуйста, что сделала эта пони? — задал я ему вопрос. Он немного усмехнулся.

— Это не твоё дело, — грубо ответил офицер. — Просто свали отсюда, пока не отхватил вместе с ней.

— Я врач, — мой голос начал повышаться. — Если вы её изобьёте, то покалечите не только её здоровье, но и психику. Она работает учителем младших классов, а после этого она не сможет нормально справляться с должностными обязанностями. Минди Свит тихо наблюдала за нашей беседой.

— Мне всё равно, — он сплюнул в сторону, прямо в коридоре. — Она нарушила законы стойла и теперь понесёт наказание.

— Тогда почему вы её избиваете прямо в коридоре? — он смутился. — Разве вы не должны отвести её в специальный участок, где уже будет выдвинуто наказание и приведено в действие?

— Она пыталась убежать. Ты сам видел это видел, — он сорвался на крик.

— Но ведь вы первые начали её избивать, — я поддерживал своё спокойствие.

Он отошёл от меня на два шага, потоптался, покрутил головой и снова подошёл.

— Ты ведь врач, да? — я кивнул. — Значит, привык к травмам.

Я не успел ничего сказать, как он ударил меня копытом по лицу, и я почувствовал сдвиг в области носа. Минди Свит вскрикнула, и он ударил её копытом по голове.

Я схватился за повреждённый нос. Офицер начал смеяться.

— Сам напросился, нечего было возникать. Эх, а ведь мог просто уйти.

Боль охватила моё лицо. Я не мог даже открыть глаза. Страх и одновременно злость начали завладевать мной.

«Не волнуйся. В следующий раз я дам ему отпор», — снова появилась фраза Салли из нашего с ней диалога.

— И так, на чём мы остановились? — офицер задал вопрос Минди Свит. Она сжалась на полу и прикрыла голову копытами.

— На моём ходе, — крикнул я со всей злобой и ненавистью, что была во мне. После чего офицер резко повернул голову в мою сторону. Я обхватил своё лицо заклинанием лечения, после чего копытами резко привёл нос в первоначальное положение. Раздался хруст. Выражение лица офицера застыло от удивления. После чего я воспользовался его заминкой и набросился на него, повалив на пол.

— Беги! — я крикнул Минди Свит, после чего она быстро встала и убежала.

Мы начали кататься по полу, ударяя друг по другу. За ним было преимущество, он весил явно больше, и на его туловище была броня «охраны» стойла. При этом он явно умел драться и делать больно.

Он оказался в позиции сверху надо мной, после чего принялся бить меня по лицу. Удар — мимо. Удар — он рассёк мне губу. Я охватил его торчащую вверх гриву телекинезом и опустил её ему на глаза, из-за чего он промахнулся, а я смог перекатиться на него. Но только я попытался его ударить, как он тут же оттолкнул меня задними копытами по животу. Я немного отлетел от него, понимая, что он буквально выбил из меня дыхание. Мы вместе поднялись с пола и оказались друг напротив друга на расстоянии четырёх шагов. Дыхание наше было учащенным, мы стояли и злостно смотрели друг на друга. Окинув его взглядом, я понял, что почти не нанёс ему значимых повреждений. В то время как он нанёс мне множество ушибов и, возможно, сломал несколько рёбер. Пока мы стояли, я начал исцелять себя магией, губа перестала кровоточить, но полностью исцелить себя за столь короткое время я не мог.

— Да чтоб тебя, — выругался он. — Зачем ты лезешь? — он продолжил кричать. — Ты знаешь, что теперь тебе светит за драку с офицером? — он засмеялся. — Экспедиционный корпус! Ты отправишься за двери стойла! — он продолжил смеяться. — Ты идиот! — он прекратил смеяться и стал серьёзнее. — Все пони должны подчиняться офицерам и следовать законам! — он посмотрел на мой круп, где находилась кьютимарка в виде пешки. — Особенно ты. — он протянул эти слова.

Меня захлестнуло яростью, и я снова набросился на него. На этот раз мы дрались стоя. Я пытался бить его по голове, потому что на его теле находилась броня и ударять туда было бессмысленно. Но у меня не получалось, мои удары либо приходились мимо, либо он их блокировал. В то время как он уже достаточно сильно меня избил, и меня начало покачивать. «Попади в голову», — мигом промчалась мысль, но она ничем мне не помогла. Размен ударами продолжался не в мою пользу. «Попади в голову!» — ещё громче она зазвенела.

Силы начали покидать меня, и я попытался схватить его и удерживать какое-то время, но офицер прервал мою попытку, оттолкнув меня от себя, из-за чего я чуть не упал. Я с жадностью заглатывал воздух. Драка почти полностью меня вымотала. А в моём сопернике ещё изрядно оставались силы. «Что же мне делать?»

— Сейчас я закончу наш «спор», — он снова заулыбался и потянулся к своей дубинке. — Не думал, что до этого дойдёт, но я даже рад. Обычно нам не разрешается ими пользоваться, но это исключительный случай.

Он схватил её зубами и бросился на меня. Его глаза сияли от счастья.

— Полуфи, сука!

Мой рог быстро вспыхнул серым свечением. «Попади в голову», — всплыл образ того, как я кричал на пип-бой Салли. Бац! По коридору полетели маленькие кусочки стекла. Офицер выронил свою дубинку из зубов и начал шататься. Из его лба медленно потекла кровь. Глаза его сильно расширились, после чего он прикоснулся ко лбу и посмотрел на копыто, на нём остался след крови. Я стоял на месте, а в моей телекинетической хватке осталась «розочка» от бутылки виски «всегда поможет». Я полоснул ей по его копыту, и образовалась царапина, из которой потекла кровь. Я сделал последний рывок.

— Постой, — сказал офицер, его выражение лица наполнилось страхом.

Меня не остановили его слова, я понимал, что это мой шанс. Я начал бить его копытами, почти все мои удары достигали цели. Он не уклонялся и не защищался, а просто отходил от меня спиной. На одном из его шагов он упал, я прижал его к полу и начал избивать. Я бил его до тех пор, пока сил совсем не осталось. А потом я посмотрел на него и понял. Он без сознания.

Я стоял и смотрел на побеждённого врага, а в голове бушевал ураган мыслей. «Чёрт. Меня же отправят в экспедицию. Что мне делать?» — Я начал быстро смотреть по сторонам, но никого не заметил. «Чтоб тебя. Что я наделал? Я избил офицера. Нет! Не избил. Это была превентивная медицина!» — Но я не смогу никого в этом убедить. Вспыхивали различные оправдания моего избиения офицера, большая часть которых была связана с Минди Свит. Они бы все сработали, если бы я отчитывался сам перед собой. «Может, он всё забудет, когда очнётся?» — я решил обнадёжить себя. «Нет. Бутылка виски хоть и помогла, но она не панацея».

Я беспорядочно мотал головой, не зная, куда смотреть, на офицера или по сторонам. Она буквально олицетворяла мои мысли. «Минди Свит была свидетелем», «Офицер точно сдаст меня и сделает всё возможное, чтобы я отправился в экспедицию». «Убить его? И спрятать тело? Нет, я не могу, как я вообще мог об этом подумать?». Только сейчас я осознал, насколько в плачевном положении оказался. Я сел на холодный пол стойла и уставился в потолок. Мысли сменились на воображаемые смерти, когда меня выгонят из стойла. Как я умру от заражения, от падения с большой высоты, от голода, от обезвоживания, как меня заживо будут съедать, как я попаду на эфир Брут… Я закрыл глаза и уже хотел начать плакать. Но вдруг моё копыто почувствовало что-то жидкое. Это оказалась лужа от виски. Слёзы отступили от моих глаз. Я тупо уставился на неё, и у меня появилась идея, которая вытеснила всё ненужное из головы.

Я сразу понял, что мне нужно делать, а поскольку в случае провала меня ждало самое худшее наказание – значит, мои копыта были полностью развязаны в способах защитить себя.

С помощью телекинеза я достал шприц из своей седельной сумки и начал наполнять его виски из лужи. «От штрафа или, того хуже, телесной расправы, её может спасти только вынужденное обстоятельство или умение выходить из сложной ситуации» — я вспомнил, как подумал так про летящую на всей скорости Салли. После того, как шприц заполнился, я начал вкалывать его в вену офицеру. «Это сработает». Половина виски из шприца уже отправилась ему в кровь. «У меня получится». Шприц полностью опустел. «Я останусь в стойле». Потом я уставился на розочку от бутылки. Мой рог вспыхнул, и с помощью телекинеза я оставил себе несколько порезов на копытах и груди. Кровь начала немного капать. Я окинул взглядом моего соперника и использовал на нём заклинание лечения, для того чтобы исцелить оставленные мной раны и след от укола. Моя магия начала ослабевать. «Ну же! Я должен долечить его раны». На мне сказывался стресс, усталость, а также рабочий день в медклинике, где я очень много использовал заклинание лечения. Но мне хватило магии. После исцеления ран офицера я не мог даже использовать телекинез. Потом я принялся вытирать его кровь с помощью своего комбинезона, взамен оставив немного своей. «Вот так» — подумал я, когда завершил все свои действия. Весь мой комбинезон был в крови, а я был покрыт синяками и ранами. Ещё раз осмотрев всю сцену событий, я побежал в свой жилой блок, насколько мне позволяли силы. Периодически кашляя по дороге.

Я забежал в свой жилой блок, тяжело дыша. Навстречу мне из соседней комнаты вышла моя мама.

— Почему тебя так долго не… — она увидела меня и застыла. Её малиновые глаза распахнулись, а рот беззвучно что-то пытался сказать.

— Что с тобой произошло? — она задала вопрос и подбежала ко мне. — Почему ты весь в крови и ушибах? — мама начала осматривать меня.

— Я не могу сейчас всего объяснить, — сказал я и начал быстро стягивать с себя кровавый комбинезон. — Можешь постирать его, пожалуйста? — я протянул своей маме кровавый комбинезон дрожащим копытом.

Она взяла его и откинула в сторону.

— Что с тобой произошло? — Она начала плакать. — Расскажи мне!

Я на секунду застыл, а после медленно обошёл её и встал напротив зеркала, которое было во весь рост пони. Передо мной в отражении стоял пони с серой шкуркой и светло-серой гривой. Глаза у него были голубого цвета, которые были серьёзны и одновременно напуганы. По всему телу были синяки, а на передних копытах и груди были раны, из которых понемногу сочилась кровь. На боку была кьютимарка в виде коричневой пешки, на которую попала капелька крови.

Пока я стоял перед своим отражением, ко мне подбежала мама и заключила в свои объятия. Я обнял её в ответ.

— Скажи мне, — сказала она, заплаканными глазами смотря на меня. — Я хочу тебе помочь, — после чего добавила. — Пожалуйста, только не ври мне.

— Я сделал всё, что мог, — тихо сказал я ей, смотря в сторону. — Сегодня был трудный день. — Я посмотрел ей в глаза. — Но я сделал всё, что полагается врачу, — на этих словах мне стало больно где-то внутри. Передо мной пролетели все события сегодняшнего дня.

Моя мама ещё сильнее обняла меня. Мне захотелось плакать из-за всего ужасного, что произошло, из-за решения, на которое мне пришлось пойти, из-за того, что предстал в ужасном виде перед матерью и заставил почувствовать то же, что и я. Меня уже начало трясти, а к глазам подступили слёзы. Тело моё болело и ныло, а горло пересохло.

— Я буду бороться, — тихо произнёс я. Она посмотрела на пол, а потом подняла глаза на меня. Слёзы и дрожь отступили от меня. — Я буду верить в себя, в свои силы и в свои навыки, как делал это все семь лет, излечивая и спасая пони. Мама молча кивнула.

Где-то в воображении появился стол в чёрной бесконечности, а на нём шахматная доска. «Игра начинается», — пронеслась мысль, больше похожая на констатацию факта.