Доктрина Превосходства

22 - "Мы — армия её"

Музыка:
Сегодня так приятно снаружи:https://www.youtube.com/watch?v=MCnoimISus4
Magna Luna:https://www.youtube.com/watch?v=HwPg_puI-6M
Вперед: https://www.youtube.com/watch?v=mLflz9gq4EA
Солдаты ночи: https://youtu.be/kBF4Prve964?si=PjwPnBiuoSOq2DyQ

Гул в голове Грей Шторма нарастал, переходя всякие здравые пределы, пока разум пытался обработать поступившую информацию, не понимая, что предпринять. В другой ситуации он, пожалуй, смог бы соврать, показать достаточно притворства, чтобы убедить её, что это не более чем дурная шутка. Может, она бы поверила, и они бы посмеялись вместе с глупости этой ситуации. Но узнать этого не было суждено ни ему, ни ей. Сознание, утратившее всякие барьеры, было поражено тем, что та, кого он действительно считал полностью верной, кто, похоже, мечтала когда-то в будущем завести с ним семью, о чем он сам не задумывался пожалуй с тех пор, как Найтмер изменила его сознание, та, кому он верил, предала его. Моментально, даже для него самого, она стала из близкого соратника врагом, хуже того — врагом, который когда-то был другом, врагом, который вероломно нанес удар в спину, и врагом, которому он яро желал отомстить. Он едва обращал внимание на слова, которые она пыталась связать. Внезапный и жестокий удар телекинезом прямо в лицо откинул не ожидавшую такого пони прямо на кровать.

– Больно! Что ты делаешь? – вскрикнула она, прижимая копытами только что поставленный синяк. Впрочем, за первым ударом последовал и следующий, уже в район груди, заставив напуганную пони утратить дыхание на несколько секунд, пока единорог запрыгнул над лежачей служанкой и схватил копытами покрытое синяком рыдающее лицо напуганной пони.

– Я просил тебя об одной вещи, всего об одной! Не открывать эти дискордовы конверты! Почему, почему даже ты предаешь меня? Принцессы! Скай Блейд! Ты! Кто дальше? Файер Сансет? Как же... как же я ненавижу тебя, – тряс он её голову.

– Хватит! Прошу! Прости меня! Прости! – сквозь слезы пыталась она успокоить потерявшего контроль капитана гвардии.

– Простить? Скажи мне, Брайт Флауер, как можно простить то, что уже нельзя исправить? Ты хоть понимаешь, что наделала? Ты чуть не уничтожила все мои усилия, всё, что я делал, долгие месяцы работы, бессонные ночи, жалкое подхалимство к этим выблядочным принцессам! Всё, чем я живу, а ты взяла и захотела выкинуть это в мусорку!

– Я не хотела, умоляю, я люблю тебя, я просто хотела быть ближе! Вопила она шокированная резкой трансформацией того с кем уже достаточно долго общается.

– Ты лжешь, – сквозь зубы процедил единорог, хватая её за горло.

– Никто, никогда не полюбит меня, кроме одной. Жалкая Твайлайт Спаркл заметила меня только из-за вмешательства Найтмер. Луна бы и бровью не пошевелила, если бы не Найтмер. Всю мою жизнь никто и никогда не любил меня, никто кроме одной, а ты говоришь, что вскрыла мои планы только из-за любви? А мне кажется, что ты дискордов шпион, который хочет меня шантажировать!

– Х-хватит – уже теряя голос, ответила она от его копыт, что душили её.

– Ты хотела любви? Ну так я её тебе дам! – яростно выкрикнул он, нанося еще один удар под дых уже коленом и грубо раздвигая ноги сопротивляющейся служанки. Прильнув к её лицу, он сделал поцелуй, достаточно глубокий и болезненный, тот, который скорее насильник будет давать своей жертве, тот, где обе стороны пытаются укусить друг друга как можно больнее в процессе, когда он отринул от нее темная струйка стекала по его лицу от ее зубов, пока одним копытом он удерживал верхние ноги испытывающую одновременно и стыд и страх пони, второе скользило от шеи до вымени наслаждаясь мягкостью и нежностью своей жертвы. Пока она сама не почувствовала что-то теплое, касающееся её промежности снизу, задурманенный зельем разум испытывающий только самые примитивные и простые эмоции не планировал как либо сдерживаться.

— Я-я не хочу, пожалуйста... я не скажу никому. Сквозь боль сумела прошептать осевшим от удушья голосом пони.

— Это правда, я позабочусь об этом. Холодно ответил ее собеседник.

— О-отпустите меня, я не хотела этого, я мечтала о другом.

Он не стал как-либо подготавливать её и одним резким рывком грубо вошел внутрь, разрывая на удивление всё ещё девственную плеву, под крики своей жертвы. По внутренней части бедер стекала алая жидкость, а из ее рта вырвались болезненные протяжные стоны боли и удовольствия. Не так, очевидно, она видела свой первый раз. Привыкшая к местным романтическим историям, она думала о чем-то более нежном и чувственном, о счастливой семье с множеством жеребят, но всё, что она получила, — лишь животную и грубую ярость того, кто запал ей в душу после того, как она познакомилась с ним два года назад, того, кому она искренне сочувствовала и сопереживала. Возможно, в других обстоятельствах их история могла бы закончиться гораздо более счастливо, со своими маленькими драмами и трагедиями. Он бы исполнял свои обязанности капитана, а она бы ждала его с очередного задания, нянча их детей. И всё, что их ждало бы, это мир бесконечной и счастливой любви до самой смерти. Увы, реальность сложилась по-другому. А её возлюбленный, имеющий талант оказываться не в том месте и не в то время, всё глубже и глубже проникал в неё, яростно дыша ей в шею, под болезненные и одновременно выражающие удовольствие стоны, раздвинув ее ноги и наседая всей своей массой. Сам единорог, ослеплённый яростью и достаточно примитивными позывами, не мог выдать ничего даже близко членораздельного, удовлетворяясь только вздохами и лёгкими полными злости вскриками, демонстрируя весь гнев и ненависть своей жертве, не давая даже намека на какие-либо романтические чувства, время от времени нанося грубые удары свободным копытом или покрывал ее тело укусами вместо поцелуев. Он уже отринул от её лица, покрывшегося следами от слёз, стекающих по лицу ровными линиями, а его копыта уже не сжимали шею, успевшую покрыться тёмными пятнами синяков от "объятий" её любимого. Она не хотела и не могла ничего говорить, только кричала и стонала. Весь её маленький мирок рухнул, когда она, похоже, сама стала персонажем одной из похабных историй, коими так полнится дворец, несмотря на все попытки сохранить свою чистоту для будущего супруга. В голове Шторма же играли другие мотивы. Он мог чувствовать только злость, которая многократно усиливалась его оставшимися воспоминаниями. Воспоминания показывали только плохое: как все попытки создать семью были жестоко отвергнуты на его родине, как в какой-то момент он смирился со своей участью, пока по счастливой случайности не оказался вместо суровой Северяны в теплом Кантерлоте, где, однако, надежды быстро умерли, успев едва родиться, когда выяснилось, что любая кобыла, узнав его прошлое, боялась его как огня. Он смирился с тем, что всё, что его ждёт, — это вечная и мрачная служба в полном одиночестве до самой смерти. Но потом, пройдя через Тартар, появилась та, кто протянула ему копыто, та, кто заметила его, та, кому он небезразличен, к кому он чувствовал абсолютную и дикую любовь, мечтая о её теле в своих объятиях и её душе в своём сердце. Вряд ли он задумывался, что, возможно, эти мысли были навязаны извне, так же как и о том, что осколки его памяти порой бывают противоречивыми. Однако сейчас его полнила лишь ярость и животная похоть, стремление принести как можно больше боли той, кто предал его в ключевой момент. Его движения стали ускоряться, а дыхание учащаться. Никто не услышал её крик, пока вязкая жидкость заполняла её тело. Недолго думая и едва отдышавшись, единорог выхватил меч, желая убрать свидетеля после того, как надругался над ней. Смерть — логичное продолжение мести, не так ли? Вздымая меч, он не видел в её глазах и намека на страх, только печаль, тоску и принятие. Она безвольно лежала прямо перед ним разбитая и сломленная, и без лишних раздумий он опустил клинок. Клинок, который, однако, лишь срезал клок её растрёпанной насилием гривы. Внезапно чудом уцелевший осколок личности и памяти оригинального Грей Шторма всплыл в сознании. Эта пони действительно с самого начала проявляла к нему симпатию и видела его лучшие качества игнорируя и пугающий внешний вид, и то какой образ ему сложили окружающие. Она действительно мечтала о счастливой жизни с ним, об отношениях и крепкой семье, она была готова провести с ним жизнь. У него было будущее — какое-то, может радостное, а может печальное, но будущее. Он так и не смог ее убить. В голове всплыло что-то похожее на сожаление о том, что, зная о грядущей войне, он решил отложить отношения с ней. Он боялся, что эта война погубит их всех. Он боялся за нее, за себя, за всех пони настолько, что не мог позволить себе тогда полюбить ее, опасаясь потерять. В ужасе грядущего, обязанности, возложенные на него, были очевидно слишком велики. На какое-то мгновение даже образ черного аликорна был немного потеснен ею, обычной скромной и очень верной служанкой, которая, несмотря на все, была с ним. Той, кого он избил, изнасиловал и чуть не убил, сломав её прекрасный маленький мирок и разрушив любые надежды на общее будущее, передав ей часть своей боли. Действие зелья очевидно стало уходить окончательно, заставляя его, всё ещё держа в копытах меч, осесть мертвым грузом в кровать рядом с ней от осознания содеянного. Одна сломанная судьба разрушила жизнь сразу двум пони и, возможно, разрушит жизни ещё многих, но первая осознанная жертва была принесена здесь.

– Ты никому об этом не скажешь, – тихим и усталым голосом говорил он. – Тебе всё равно не поверят, сама знаешь. Ни в то, что ты узнала из письма, ни в то, что произошло здесь. Мне... жаль, – слегка тяжёлым голосом сказал Шторм. – В другом варианте развития событий более спокойном и счастливом, может быть, наши судьбы были бы лучше.

– Зачем? Зачем ты так хочешь войны и смертей? – пустым сломленным голосом ответила она. Он и сам едва порою понимал ответ на этот вопрос, кроме того что так сложилось судьбою. Не всем быть добрыми и пушистыми, не знающими бед пони.

– Любовь, – сказал он. – Есть та, кого я люблю. Прости.

– Ты разбил моё сердце, моё тело, даже мою душу. Молю, пусть это будет единственное, что ты уничтожишь. Ты же не такое чудовище. Я верила, что ты не такой, – говорила она, продолжая тихо рыдать.

– Брайт... найди того, кто тебя полюбит искренне и чисто, кого-то, кто не похож на меня. Забудь о том, что мы когда-то виделись и были знакомы. Забудь об этой боли, что влюбилась в меня столь наивно и по-детски. Мне жаль за то, что я совершил и совершу. В конце концов, я не монстр. Если мы ещё встретимся, просто сделай вид, что никогда не знала меня, – пони лишь отвернулась набок и едва слышно произнесла сквозь вновь потекшие слёзы.

– Надеюсь, в другом мире у нас всё сложится счастливее...

Тяжело вздохнув, единорог встал, провернул ключ и покинул комнату.

– Что-то не так, капитан? – спросил вечно бодрый пегас у летящего в своих особенно мрачных в последнее время мыслях единорога в униформе и фуражке ночной гвардии, с которым они шли по коридору дворца.

– А? Да нет, всё в порядке, Файер. К слову, как тебе новая обязанность? Справляешься с доставкой сообщений? Не хотелось бы обременять тебя слишком сильно.

– Да забей, ради общего дела тружусь, – всё так же оптимистично продолжал он.

– В общем, я хотел тебя ещё кое о чем попросить. Помнишь, что с Лайтнинг Даст вышло? Я хочу, чтобы мы начали вербовать пони из тех тюрем, – бесстрастно говорил единорог.

– Чего? – не скрывая шока, ответил собеседник. – Вы же понимаете, кто там сидит?

– Верно. А ещё я понимаю, что их никто не хватится. Речь не идёт о полном освобождении. Просто возьмём их на себя, определив в одну из подставных организаций. Ты знаешь, сделаем предложение, от которого они не откажутся.

– И как я должен буду в документах это прописать?

– А незачем прописывать. Договорись напрямую с начальниками тюрем. Я думаю, они будут не против за звонкий бит вычеркнуть все данные о существовании заключённых, пропажу которых никто не обнаружит.

– Но так ведь что угодно с ними сделать можно! Мы просто стираем и забираем пони, они будут абсолютно бесправны!

– Ну, как ты помнишь, в тех тюрьмах прав у них тоже не особо много. Да и вообще с ними кто угодно так поступить может. Ты знаешь, для того чтобы разобрать на органы, использовать как рабов или банально сожрать. Интересно, драконы бы до такого додумались или есть гурманы среди грифонов?

– Хватит, я проигнорирую ваши слова. Но по-вашему они будут полезны нам? Какая там дисциплина? Верность? Да и вообще мы их сможем только на правах тех же заключённых и держать!

– Ты упускаешь фактор идеологической подготовки. И поверь мне, смертными казнями очень легко вбить дисциплину кому угодно.

– Да вы что, совсем сдурели? Казнить пони?

– Мне не привыкать, знаешь ли. Судя по книгам о "Эйнджллес Блице", я так уже делал. А это пони, плохие пони, которых никто не хватится. Мы что угодно с ними делать сможем, как ты и сказал.

– Ну вот именно, это плохие пони! Очень плохие. Убийцы, насильники, наркоторговцы. Некоторые даже продавали сирот в Зебрику. Лучше вам не знать, как там развлекаются некоторые местные царьки.

– Считай, мы даём им шанс хоть немного искупить свои грехи. Сотрем все документы о каждом из завербованных, уничтожим их старые жизни и потребуем себе их новые как плату за хоть и условную, но свободу. В подпольной армии всяко лучше, чем в тюрьме.

– Ну, это уже как-то совсем...

– Файер, – холодно прервал его Шторм. – Нам нужны пони, любые пони, способные держать оружие, дробовики, винтовки, пулеметы, всему этому не хватает самого главного, солдата что пойдет в бой. Оружия у нас хватает, но не хватает тех, чью пропажу не заметят в обществе. Тех, кто мог бы стать частью нашей армии, или может напомнить последние новости, те ужасы что приходят из Лонгсворда не достаточно тебя убеждают?

– Вы упускаете тот момент, где допускаете преступников к оружию, – нервно ответил пегас.

– Поверь, у нас есть способы обеспечить их лояльность, сломать и переделать как психику, так и личность, они будут как шелковые, полностью дисциплинированные и верные. А в крайнем случае, можно попробовать более сложные вещи: показательная децимация или ввести корпус лунных комиссаров. Думаю, культисты будут для этого в самый раз.

– У вас одна идея лучше другой... Ну ладно, раз нам аж настолько нужны пони, я займусь этим. Но учтите, я согласен только пока это не переходит разумные границы.

– Конечно же. По-твоему, я на психа похож? – с усмешкой ответил единорог.

– Так, а когда я смогу увидеть результаты наших приготовлений? – поинтересовался пегас.

– О тебе не нужно их видеть, если в них не возникнет нужда. Конспирация.

– Даже для меня? В смысле, половина всего, что мы делаем, вообще только благодаря мне возможна.

– И я ценю это. Обещаю, когда придёт время, ты всё увидишь. Нам не нужно торопить события. Если что, ничего не помешает разоружить нашу армию и отправить по домам. Мы всегда можем прекратить, помнишь?

– Да, помню, – почесав затылок, ответил пегас. – Но всё таки. А чем вы будете заниматься, пока я по тюрьмам ношусь да заключённых вербую?

– Буду искать ещё способы найти нам пони, а также помогать принцессе Луне в её кампании. Благодаря ей у принцессы появилось немало новых сторонников, в том числе и тех, кто не доверяет Кантерлоту. Скажи, ты можешь достать военные шифры и пароли с кодами для доступа на военные базы?

– А это не через чур? – вяло спросил Файер. – Мы что, будем воровать оружие с наших же складов?

– Может, и через чур, но ты знаешь, я предпочитаю быть готовым ко всему. Пока что не будем так делать, но коль возникнет нужда...

– Да-да, понимаю. Дело спасения страны важнее. Ладно, удачи вам в ваших начинаниях, а я пойду учить тюремный жаргон, чтобы найти общий язык с зеками.

– Можешь попросить Лайтнинг Даст подучить тебя. Думаю, она знает.

– А что с ней, к слову?

– Живёт недалеко отсюда, на окраинах Кантерлота. Уже вроде летать может. Всё свободное время тратит, впрочем, на сына. Аж тошно, какой она стала радостной.

– Да ладно вам. Помогли одной отверженной преступнице обрести счастье. Уж не знаю, насколько это справедливо, но сейчас-то чего переживать?

– У неё есть работа, вот с чего. Заботливой матери трудно стать грозным воином, если только ради сына... Ладно, не важно. В любом случае, она в наших рядах. Эксплуатируй её без раздумий. Нужно же, чтобы она отбила всё потраченное на неё и даже больше.

– А вы всё так же хладнокровны, я бы даже сказал циничны.

– А войны по-другому, мой дорогой Файер, не выигрываются. Либо ты, либо тебя. Вот весь выбор, – скучающе отвечал единорог.

– Эх, а помните, мы планировали в отпуск к вам на родину съездить? Скоро должны дать, может, ещё успеем?

– Файер, – устало отвечал единорог, – тот Грей Шторм, с которым ты об этом договаривался, уже получил свой вечный отпуск...

Услышать ответ пегаса было, тем не менее, не суждено, поскольку в разговор вклинился подбежавший ночной гвардеец.

– Капитан Грей Шторм, принцесса желает вас видеть, – отдав честь, отчеканил он, прежде чем скрыться.

– Только не говори, что ты и к своей начальнице в постель пролез. Не иначе точно как Шайнинг Армор станешь, какого это спать с кобылой больше любого пони по размеру? Подтрунивал над ним коллега . Интересно, как будут звать уже вашего отпрыска? Грей Харт? Или Дарк Харт? А может, Найт Шторм?

– Заткнись, – холодно ответил единорог, покидая пегаса и молча идя в сторону покоев принцессы. Глупый Файер напомнил ему о странных, хоть и всегда драматичных и трагичных, романтических байках и историях, что так любила рассказывать Брайт. К собственному удивлению, он, похоже, даже уже успел соскучиться по ним или по ней... Отгоняя от себя эти мысли, он поспешил постучаться в дверь покоев принцессы.

– Вы звали меня, Ваше Высочество? – твёрдо произнёс капитан, обнаружив принцессу, пьющую чай с уже знакомой белой единорожкой, одетой в изысканный синий пиджак с фиолетовой рубахой и гривой, заплетённой в пучок, создавая ей непривычный образ бизнеспони.

– Я рада видеть вас, мой капитан, – радостно встретила его принцесса. – Я как раз веду светскую беседу с моей дорогой подругой Рарити. Честно говоря, я удивлена, что она настолько сильно и безвозмездно хочет мне помочь. Похоже, она полностью соответствует своему элементу.

– Да что вы, Ваше Высочество, вы смущаете меня. Тем более что я лишь исполняю свой долг перед страной. В конце концов, я сама прекрасно понимаю, насколько нам нужны изменения...

– Правда? – неверяще произнёс единорог, поспешивший усесться за третий стул за столом.

– Ну конечно. Ты же не думал, что мой путь был простым? Увы, я и сталкивалась, с не самыми приятными сторонами нашего общества. Когда-то, прежде чем осесть в Понивилле, я пыталась даже покорить Кантерлот! Увы, город оказался сильнее. Он был не для меня, хоть изначально я считала это своей мечтой, её пиком. Но я не совладала с вызовами, возникшими передо мной. Зато я нашла своё место в Понивилле и открыла свою сеть бутиков! Может, когда-то даже и в Кантерлоте смогу составить конкуренцию местным.

– Что конкретно тебя остановило в Кантерлоте? – спросил единорог, попивая чай.

– Ох, как я только представляю... я была такой растрёпанной, такой немодной, хоть и полной идей. Боюсь, я просто не могла совладать с городом, что раздавил меня. За ложными улыбками, приветствиями и жестами светского почтения скрывались только интриги и ложь. Никогда не представляла настолько конкурентного места. Думаю, я просто не справилась с огромными стандартами и не смогла ужиться с местным темпом жизни.

– Но при этом в Мейнхеттене у тебя проблем нет.

– Верно. Даже не знаю, с чем это связано, но его я понимаю гораздо лучше. Конечно, это не приятный и спокойный Понивиль, но что-то новое, свежее, потенциал, зовущий нас за собой в новую эпоху!

– Именно поэтому там, похоже, и нашлось у меня больше всего поклонников, – вставила аликорн.

– Верно. И по моему совету, её величество совершит тур прямо в Мейнхеттен. Это лишь увеличит её популярность, – радостно говорила Рарити.

– Хмм, а тебе с этого какая выгода? – уточнил единорог.

– Выгода? Дорогой, я носитель элемента щедрости. Я просто не могу смотреть на страдания обездоленных, которых хватает и среди местных, и среди фестралов. Я страстно хочу помочь принцессе сделать Эквестрию лучшим местом. В смысле, она и без того хороша...

– Да, да, я понял. Не стоит оправдываться. Я, знаешь ли, сам выходец не из счастливых мест. Нищеты и страданий там хватало. Иначе коммунисты бы не захватили там всё.

– Ох, прости, что напомнила о прошлом. В любом случае, я хочу организовать несколько показов мод, на которых будут агитировать за принятие закона о правах фестралов, а также несколько благотворительных мероприятий для помощи малоимущим. Мы даже смогли уже связаться с местными активистами. Они такие идеалистичные... думаю, мы сумеем легко найти общий язык и сделать жизнь лучше для всех.

– Звучит благородно. Однако могу я спросить, что будет из себя этот тур представлять?

– А это самое лучшее, – вновь отвечала принцесса. – Я буду давать концерт!

– Концерт? – удивлённо переспросил капитан.

– Именно. Не сказать чтобы у меня была какая-то особенная страсть к музыке, но Рарити убедила меня, что это самый лучший способ показать себя близкой к народу. Хоть на мой взгляд это и местами откровенно, и даже слишком смело... – стыдливо почесав затылок, сказала принцесса.

– Глупости, Ваше Высочество. Вы будете великолепны! Поверьте мне, у вас будет множество фанатов. Нету лучшего пути к сердцам пони, чем музыка! Это будет самый великолепный праздник за все последние десятилетия так точно! А может, и вообще за всё время, сколько этот город стоит! Грандиозное шоу, и вы в самом центре. Вы даже не представляете, сколько пони видят в вас путеводную звезду будущего и сколькие ещё увидят!

– Спасибо, моя дорогая. Я не подведу их. Но что касается вас, капитан, я вызвала вас не просто так. Видите ли, посовещавшись с Рарити, мы решили, что вам стоит сопровождать нас в этом туре!

– Вы хотите, чтобы я обеспечивал безопасность? – спросил он серьёзным тоном.

– Ну, не совсем, хоть и это тоже. Мы хотим, чтобы вы провели парад! – встрепенулась единорожка.

– Парад? – вскинул Шторм бровь.

– Именно, прямо по улицам Мейнхеттена! – добавила Луна. – Сестра считает, что это слишком милитаристично для нашего общества. Но мы считаем, что на фоне последних событий это задаст подходящую атмосферу. Ну, знаете, праздничную. Ровные ряды красиво одетых солдат...

– Да-да, я понял. Ухх, ну, я полагаю, ничего сложного в этом не будет. Сколько у меня есть времени на репетицию с местными силами?

– Времени? – уточнили обе пони, очевидно не понимая вопрос.

– Только не говорите, что мы отправляемся прямо сегодня? – обеспокоенно спросил единорог, на что ответом ему было лишь стыдливое молчание обеих пони.

– Это будет непросто, очень непросто, – взвопил капитан, ещё более опечаленный тем, что в ближайшее время он планировал посетить тайные лагеря, где в глухих лесах вдали ото всех пряталась их армия. Армия, инспекцию первых частей которой он хотел провести лично.

– Я верю, что вы справитесь, мой капитан, – ответила Луна со смесью кокетства и стыда, одновременно, которые единорог предпочитал не замечать.

– Я думаю, я пойду приготовлю свои одежды перед поездкой, – улыбнувшись, откланялась Рарити, явно предпочитая не создавать ещё больше неловкости, повисшей в воздухе.

– Мой капитан, что-то не так? Я вижу в вас сегодня на удивление много негативных эмоций, – осторожно спросила аликорн.

– Я... извините, порой приходится идти на жертвы ради лучшего пути для всех. Путь гармонии не всегда бывает лёгким, не так ли? – устало спросил он.

– Конечно, и я знаю это лучше, чем кто-либо. Может, даже моя сестра.

– Ваша сестра... верно. Как она относится к вашим действиям? Не припомню, чтобы пересекался с ней в последнее время, а публичных комментариев не поступало.

– Она... всё ещё весьма и весьма консервативна. Я бы даже сказала, чрезмерно. Да и эти странные события не добавляют нам взаимопонимания в последнее время.

– Странные события?

– Верно. Похоже, некоторые из её пони сумели найти доказательства существования заговора, направленного против неё с целью возвращения Найтмер Мун. Можете ли представить? – восклицала аликорн.

– Звучит как полная чушь, Ваше Высочество. Найтмер Мун для пони не более чем миф, и миф, надо сказать, не хороший. Не думаю, что кто-то будет стремиться её вернуть. Да и каким образом?

– Именно это я ей и сказала! Но похоже, убедительным это не показалось. Она всё ещё пытается меня отговорить от более активных действий. Однако, несмотря на это, вынуждена признать, что в последнее время я действительно чувствую что-то странное.

– Странное? – переспросил удивлённый капитан.

– Именно. Какие-то странные отклики или эхо, гуляющие в глубинах сознания и провоцирующие негативные эмоции. Нашёптывающие плохие вещи обо всех, кого я люблю.

– Это... надо сказать, достаточно жутко звучит, Ваше Высочество.

– Понимаю. Но думаю, что для аликорнов это бывает нормальным. Возможно, это действительно остатки Найтмер Мун, пытающиеся выбраться наружу. Но могу заверить, нет никаких способов им этого сделать. Полагаю, это временное явление. Хоть Сели и предложила держать меня под наблюдением, я посчитала это слишком оскорбительным. Она, кажется, теряет границы в своей паранойе.

– Ваше Высочество, – приклонился единорог, – я сделаю всё что угодно, но не позволю вас запереть, ни при каких обстоятельствах.

– Знаю, мой верный капитан, – ответила она добродушным и нежным голосом. – Буду честна, ваша искренняя и абсолютная любовь ко мне не может не приносить удовольствия. Не хотите на время поездки поселиться в моём вагоне?

– С великим удовольствием, Ваше Высочество! – не менее нежным, но твёрдым голосом ответил он, уже продумывая варианты в голове, как избежать самого худшего. А именно – выдачи принцессе всех планов, шанс чего постепенно возрастал по мере того, как близко он находится к ней. Покинув её покои, он сразу утратил гордую и ровную осанку, а вид изменился чуть ли не на панический. События развивались значительно быстрее, чем он только мог рассчитывать. И что гораздо хуже, похоже, агенты Селестии сумели достать достаточно информации, чтобы убедить её в потенциальном существовании заговора, в чём немалую роль сыграли и их таинственные союзники. А изменения в сознании Луны не оставляли сомнений, что момент истины был близок. Поэтому он обязан был ускорить приготовления, рассчитывая покинуть Мейнхеттен раньше срока и скрывшись в лесах Холлоу-Шейдс, оценить лично ресурсы, численность и подготовку лунной армии, подготовить её к восстанию и, конечно же, решить, что делать с Луной.

Оказавшись в покоях Твайлайт Спаркл, он надеялся собрать в тишине мысли воедино, подготовить вещи и оставить записку о том, что отправляется в Мейнхеттен. Он не планировал более часто пересекаться с принцессой дружбы, мотивируя это своим званием и необходимостью быть рядом с принцессой Луной в столь важных событиях. Осень только закончилась, и времени почти не остается. Украсть корону будет не сложно, возможно обманув или допросив аликорна во время одного из уединённых романтических свиданий, которое она с недавнего времени пожелала провести. Это было идеальной возможностью, чтобы как показать свою истинную личину, так и выбить из неё информацию о местонахождении короны. Далее дело оставалось за малым: украв её, скрыться подальше от глаз врагов и дать сигнал к восстанию, как только Луна станет Найтмер Мун. Военные марши гудели ярче прежнего, обещая славу, любовь и счастье. Войдя в покои, к своему неудовольствию, он обнаружил аликорна, сидящего за столом и что-то оживлённо читающего.

– О, ты вернулся! – радостно встретила она его.

– ...Твайлайт? Дорогая, могу я узнать, что ты тут делаешь? Ты обычно в это время работаешь над своими очень увлекательными магическими исследованиями.

– Знаю, но так уж вышло, что ко мне пришла Рарити, и в ходе нашей дружеской беседы она предупредила меня, что принцесса Луна забирает тебя с ними в Мейнхеттен, – говорила она разъясняющим тоном.

– И? – непонимающе ответил единорог, который параллельно диалогу с аликорном уже рылся в ближайшем шкафу.

– И я решила, что после твоего возвращения появится отличная возможность для свидания, – говорила она уже более игривым тоном. Единорог же, развернутый к ней спиной, лишь выдал недовольную мину.

– А что в нём особенного? Мы уже были на свиданиях. Это разве не то, чем буквально занимаются особенные пони? – вяло спрашивал он.

– Ну, не совсем. Это своего рода будет особенное свидание.

– Особенное? Хмм... дорогая, а ты не видела мой меч? – пренебрежительно отвечал он.

– Он должен быть слева сверху, и я просила тебя не хранить его в шкафу! Ну, возвращаясь к свиданию, я сумела попросить у принцессы доступ в один из закрытых в обычное время банкетных залов. В последний раз там принимали делегацию от грифонов...

– ...Грифонов? Каких грифонов? У них с десяток наций, и... ты не видела мой штурмовой дробовик? Не могу найти его, – перебил её единорог, всё ещё демонстративно показывая, как сильно он не готов к свиданию.

– Я не знаю, каких именно грифонов. А ту железную трубу, что ты таскаешь с собой с тех пор, как вернулся с той странной миссии в джунглях, я видела висевшей на стойке в гардеробе. И насчёт свидания...

– У нас есть гардероб!? – воскликнул единорог, на что пони лишь вздохнула и, подойдя вплотную, поцеловала его в губы. К его немалому удивлению, возможно, он переборщил со своей ролью, и этот аликорн стал слишком наглым и даже решительным. Впрочем, скоро это будет неважным. Отринув от него, она продолжила, не замечая удивлённого лица суженого.

– И теперь, когда твоё внимание наконец сконцентрировано, я, пожалуй, закончу. Это свидание будет в банкетном зале, в закрытой в обычное время части дворца, прямо над прозрачным потолком. Там будем только мы двое. Я специально попросила Рарити найти лучшее платье. Думаю, это будет бесподобно. И поверь, я обеспечу тебе достаточную мотивацию вернуться из своей миссии вовремя, – как-то излишне страстно говорила она, что не могло не вводить собеседника в ступор. Глупый ребёнок, зубрила, помешанная на магии и дружбе, и стала внезапно такой решительной. Это будет чревато проблемами. Проблемами, которые можно решить позже.

– Конечно, любимая. Обещаю, это будет незабываемо, – склеил он только что выдуманное предложение, по ощущениям подходящее для ситуации, придав своим, насколько возможно нежным голосом, ему максимум обаятельности.

— Я знаю, ведь в конце концов, я приготовила тебе нечто особенное. Продолжала она, с уже явным румянцем на щеках.

— Жду не дождусь, дорогая, а сейчас, моя принцесса вынужден откланяться, долг зовёт. Гордо произнес единорог накидывая сумку с самым разным военным снаряжением и удаляясь под слегка печальный взгляд аликорна.

Он не рассматривал Твайлайт Спаркл более чем неприятную фигуру на доске, которую необходимо убрать. В любом случае, она аликорн и живёт вечность. О каких потенциальных отношениях могла идти речь? С другой стороны, в чём-то она напоминала ему Брайт Флауер, что только более злило его в ней. Найдя свои вещи, необходимые для очередной миссии он поспешил скрыться в коридорах дворца из которых отправился с визитом в военное крыло.

— А, это же капитан Грей Шторм, собственной персоной! — поприветствовал его из-за своего стола Топаз Шилд, который, похоже, о чем-то общался с синим единорогом, сидящим с другой стороны. Тот вскочил при виде капитана.

— Капитан... это вы? — спросил он удивленным голосом.

— Я? Ну я капитан, это да, — к его удивлению, единорог бросился чуть ли не в объятия ошеломленному Грей Шторму.

— Сэр, как долго я ждал возможности встретиться с вами. Эйнджлесс Форест, помните? Вы спасли мне жизнь. Я получил медаль и почет благодаря вам и вашим планам. Вы даже представить не можете, как я вас уважаю.

— Простите, моя память имеет значительные пробелы. Значит, мы были знакомы?

— Знакомы? Не то слово. Я Эмеральд Шилд, капитан пятой дивизии. Всегда к вашим услугам!

— Правда? Ну, я рад, что среди военных у меня есть друзья. К слову, пятая дивизия — это случаем не пятая копытная кантерлотская?

— Она самая. Мы что-то вроде гарнизона столицы.

— Интересно, думаю, мы ещё встретимся. Я бы с удовольствием поболтал с вами, но боюсь, у меня неотложное дело с Топаз Шилдом. Мне нужно, чтобы вы передали данный приказ, — протянул он заранее подготовленный конверт с печатью принцессы ночи, в котором содержался приказ о передислокации многих запасов вооружения и техники на восток.

— Прошу прощения, сэр, — произнес единорог, прочитав содержимое, — но согласно последним приказам, ночной двор лишается права управлять логистикой.

— Что? Но это возмутительно! Приказ был составлен ещё давным-давно! — ответил удивленный единорог, который уже буквально мог ощущать, как враг дышит им в затылок.

— С чего вообще ночному двору запретили это? Разве у нас не диархия? — удивленно спросил Эмеральд.

— Да похоже, она только на словах и существует, — недовольно ответил Шторм.

— Послушай, брат, ну очевидно, что это какая-то бюрократическая заминка. Неужели так трудно пробить этот приказ? — спросил Эмеральд у своего родственника.

— Ну ладно, ладно, не я решаю. Но похоже, это действительно рутинная переброска снаряжения, просто переданная слишком поздно. Я передам его, так и быть.

— Вот это дело! А с чего это нам запрещают проводить такие операции? — спросил Шторм, мысленно восхваляя Найтмер, что сумел передать этот последний приказ.

— Вот чего не могу знать, того не могу. В какой-то момент просто пришел приказ, что ночным в доступе отказать. Но вам я так и быть помогу, — ответил Топаз.

— Да чего уж там, можете рассчитывать на нас, сэр. Я помню нашу битву в том лесу и не опозорю ни павших, ни вашу решимость, что я видел там! — добавил Эмеральд.

— Я рад, что мы нашли взаимопонимание. Честно говоря, я бы с вами ещё поболтал, парни, но долг зовёт.

— Да сами понимаем, такие же. Надеюсь, ещё встретимся, капитан. Я вам столько рассказать хочу, — добродушно проводил Шторма Эмеральд.

Внезапный поворот событий только заставил единорога торопиться ещё активнее. Уже загрузившись в поезд, он размышлял о предстоящих делах.

— Дорогой, ты как-то обеспокоенно выглядишь. Что-то не так? — спросила его белая единорожка, сидящая вместе с ним за столом кафе-ресторана.

— Ох, Рарити, знала бы ты, какая на мне лежит ответственность. Так многие на меня рассчитывают, и особенно одна...

— Прекрасно понимаю. Более того, я ведь чувствую то же самое! — воскликнула Рарити.

— Правда? — неверячи спросил Грей Шторм.

— Подумай сам. От моих действий так или иначе зависит один из самых важных моментов за всю историю Эквестрии.

— Ну, ты ведь элемент гармонии, разве нет?

— Это так, но в первую очередь я обычная пони. Пони, на которую свалилось слишком много... — он лишь положил копыто на плечо слегка приунывшей единорожки.

— Твое бремя наверняка тяжелее моего. Я-то был к нему готов, а на тебя всё свалилось неожиданно.

— Возможно. Всё, о чем я мечтала, это быть на вершине моды, делать лучшую одежду, что будут носить сами принцессы, давать пони даже в самые тяжёлые времена надежду через красоту.

— Ты элемент щедрости, та, кто помогает всем без исключения, не требуя ничего взамен. Пони любят тебя за это. А кто я? Головорез из давно забытых сражений прошлого? — скучающе отвечал Грей Шторм.

— Не говори так. У тебя ещё такой потенциал! Ты прошел через многое, но ты всё ещё не сломлен и гордо стоишь на копытах. Что ещё может доказывать это лучше? — на что единорог лишь хмыкнул.

— А что с остальными твоими подругами? Ну знаешь, например, с Рейнбоу Дэш, — осторожно спросил единорог.

— Ох, ну Рейнбоу похоже немного... разошлась во мнении с Соарином по одному вопросу. Но я думаю, у них все наладится.

— То, что их брак не будет простым, мне кажется, было очевидно давно.

— Может, ты и прав, дорогой, но все мы меняемся с годами. Быть может, он рассчитывал, что со временем она станет лучше...

— Да, да, но давай оторвемся от этих двух. Больше ничего интересного не было слышно?

— Ну почему же. Например, Эплджек внезапно решила пройти военные курсы. Веришь ли?

— Военные... что-то я слабо представляю её в этой роли. Особенно в нашем обществе, где о существовании военных, ну, по-моему, вообще не вспоминают.

— Ну, не стоит быть таким снобом, — с лёгким смехом ответила единорожка. — Она... просто в какой-то момент сказала, что считает себя слишком слабой и не может позволить такого впредь. Полагаю, это из-за случившегося в Кирии. Похоже, она до сих пор так и не забыла это, как бы не скрывала, — с тоской произнесла Рарити.

— Боль закаляет. Если она готова поставить на карту свою жизнь, чтобы защитить семью и родных, то кто мы такие, чтобы ей мешать.

— Ну, то что действительно странно, так это то, что с ней за кампанию отправилась Пинки, — задумчиво добавила единорожка, отчего Шторм чуть не выплюнул заботливо налитый ранее ему чай.

— П-Пинки? Та розовая, хаотичная непоседа? И она решила тоже пройти те курсы? Я с большим трудом представляю, что из этого выйдет.

— Ну-ну, ты слишком строг к ней. Она бывает шумной, но если у неё и есть что-то, так это упрямство, готовность и, что самое главное, желание достигать любых целей. В данном случае, я думаю, что ей просто стало скучно, когда почти все её подруги покинули Понивиль по тем или иным причинам. А те, кто остались, были слишком заняты, чтобы веселиться с ней.

— И всё-таки, насколько я помню, после успешного прохождения этих курсов пони становится офицером запаса. Как она сможет кем-то командовать?

— Ты, кажется, снова недооцениваешь её, дорогой, — на что собеседник лишь глухо посмеялся.

— Извини, извини. Ох уж это единорожье высокомерие, да?

— Не понимаю, откуда ты это взял. Я даже близко не помню, чтобы у меня возникали конфликты по тому, что я единорог, — скептически ответила Рарити, параллельно достав телекинезом зеркальце и начав рассматривать своё лицо.

— Ну, ты живёшь в Понивиле, настолько тихом и идеальном месте, насколько возможно. А там, откуда я, из-за каких-то древних обид единорогов на дух не переносили. Земные, что с них взять в их упрямстве.

— Но ведь ты тоже один из них, разве нет? — спросила она, отвлекшись от зеркальца.

— Да, я к сожалению или к счастью один из них. Просто очень, очень невезучий даже по их меркам. Ну и судя по тому, что я встречал в Кантерлоте, некоторые, надо сказать, разделяют их точку зрения.

— Что за глупости? Утверждать о превосходстве или ущербности пони на основе вида. В жизни ничего глупее не придумать, — пренебрежительно отвечала Рарити, на что единорог лишь смерил собеседницу тупым взглядом.

— Действительно глупо. Но вот почему-то до сих пор вводить в армию отдельные роты из единорогов-магов не торопятся. Хотя пользы было бы немерено.

— Странно слышать такое. Без нас у пони ведь не было магии. Как можно не любить магию? От неё практически всегда только польза, — ответила Рарити.

— Ну, магия обеспечивала нам достаточно долго хорошее положение в обществе. И даже сейчас в эпоху, когда изобрели электричество и разнообразные машины, пони слишком сильно полагаются на неё. Она, конечно, сильна, но так ненадежна. Даже радары используют комбинацию магии и электроприборов, хотя я вот слышал, что можно переделать технологию, убрав оттуда магию.

— Не знаю. Я думаю, магия слишком плотно прижилась в быту. Не думаешь же ты, как те странные фанаты конспирологии, о которых я услышала, что нами управляет тайное единорожье лобби?

— Трудно такое представить. Принцесса бы такого не допустила. Ещё скажи, единороги устраивают тайные клубы или выстраивают планы по порабощению остальных двух племен. Ну не бред ли? — сквозь лёгкий смех ответил Грей Шторм.

— Как вообще можно держать кого-то в рабстве? Какие дикие вещи вы говорите.

— Ну-ну-ну, земные, знаешь, весьма плодовиты, упрямы и физически развиты. Думаю, из них выйдут хорошие рабы, — не ослабляя поток сарказма, продолжал единорог.

— Я пропущу это мимо ушей, — пренебрежительно ответила собеседница. — А что насчёт тебя? Я хочу сказать, ты и Твайлайт...

— Да, она принцесса-аликорн. И да, это очень, очень странно. И что гораздо хуже, она, кажется, хочет заявить о наших отношениях публично. И если с её родителями я ещё был бы готов познакомиться, то вот брат...

— Всё настолько плохо?

— Полагаю, всё просто ужасно. Но главный ужас будет, когда узнает Селестия. Боюсь, меня опять изгонят из страны. То ли шутя, то ли всерьёз говорил он.

— Ты слишком плохого мнения о принцессе.

— Рарити, я тот, кого она изгнала, потому что по меркам нашего общества я являюсь нездоровым. Более того, до этого она изгнала всех, кто участвовал по-настоящему в единственной гражданской войне за всю нашу историю. Как ты думаешь, какова будет её реакция, когда её практически дочь, одна из принцесс, скажет, что любит меня? Боюсь, меня отправят прямо на солнце, в один конец.

— Ты чрезмерно драматизируешь, дорогой. Я думаю, максимум, что вас ждёт, — разговор между двумя взрослыми пони. Ну ладно, между одним взрослым пони и одним древним аликорном.

— Всё равно, лучше бы она повременила. Не понимаю, как принцесса до сих пор это не прознала. Но пока вся эта ситуация с Луной...

— Прекрасно тебя понимаю. Представляешь, впервые сколько себя помню, я видела, как пони дерутся на улицах!

— Правда? — слегка неверячи спросил Шторм.

— Чистейшая. Похоже, что хоть принцесса Луна и смогла найти огромное количество фанатов, они противопоставляют её и Селестии, и правительству. Не представляю, как так вышло.

— Кто же интересно вывернул ситуацию под таким углом? — ехидно ухмыльнулся единорог, который не мог отказать себе в удовольствии насладиться тем, что плоды его трудов заметили.

— Хотела бы я знать. Но я прилагаю все усилия, чтобы не допустить конфликтов, хотя признаться это становится всё тяжелее. Во время последней благотворительной акции у нас чуть перестрелка не началась.

— Ч-чего? — спросил единорог, удивленный, как пони незначительно описывает такую нехарактерную для эквестрийского общества вещь.

— Ну, фестралы и некоторые из фанатов Луны, вроде как, вооружились и стали охранять митинги и марши её сторонников, после того как пони, которые не поддерживают резкие реформы Луны или которым просто не нравится вся эта деятельность, чуть не устроили нападение на одном из митингов.

— Да что ты говоришь? Звучит весьма дико для пони.

— Сама знаю, даже оружие в обществе никогда не появлялось ранее и было чуть ли не табуированной темой для приличных пони. Но похоже с каждым днём наше общество меняется и радикализируется всё больше и больше. Как бы я ни пыталась смягчить последствия, помогая принцессе и используя все мои связи в высшем свете.

— А у тебя много связей среди аристократии? — отхлебывая новый глоток из чашки, спросил единорог.

— Ну, я имела честь делать несколько моих костюмов на заказ для господина Фенси Пентса и  Флёр де Лис, — не без гордости произнесла пони.

— Мило. Но всё-таки, Рарити, похоже, твои усилия будут напрасны, — задумчиво ответил собеседник, возвращая уже пустую чашку на столик.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что пони изменятся. Эквестрия изменится. Хотим мы того или нет, — произнёс он, уже покидая вагон.

Плетясь по поезду в сторону королевского вагона принцессы, он раздумывал под мерный, спокойный и даже холодный марш в голове о том, к чему все идет. Он не сомневался ни в Найтмер, ни в своем обожании к ней, но, кажется, впервые за все время, он задумался о последствиях их действий. Тем не менее, отступать было уже поздно. Похоже, ордена уже почти вскрыли их планы; в ином случае, вряд ли бы так резко и без объяснений ночную гвардию стали отстранять от армейских командных каналов. А потому действовать необходимо было на опережение — времени на размышления уже не осталось, даже если он впервые стал сомневаться в правильности своих решений.

— А, вот и вы, — окликнул его знакомый голос в вагоне, куда он только что зашел. Услышав этот голос, все наваждения и сомнения исчезли, будто их никогда и не было. Единственная и абсолютная цель — спасти Найтмер — продиктованная из глубин сознания, вновь заняла все место в его разуме.

— Приветствую, принцесса, — поклонился он сидящему на кровати аликорну.

— Я так рада, что вы наконец решились посетить меня, — радостно говорила она. — Вы единственный пони, который решился сблизиться со мною настолько сильно. Остальные даже и мысли не могли допустить подойти к бессмертному аликорну, как к обычной пони.

Шторм едва ли мог допустить подобное. Единственный аликорн, к которому он испытывал иррациональную и абсолютную любовь, являлся единственным исключением, но Луна едва ли вызывала такое доверие. Однако это не исключало необходимости играть свою роль до конца, чтобы получить лазейку для удара. Быть лжецом тяжело, но, как он давно понял, жизнь может заставить любого пони приспособиться, даже если еще вчера он и подумать не мог о том, что за вещи он будет делать сегодня.

— Принцесса, я рад, что могу провести время в вашей компании, — насколько возможно неформальным голосом произнес он, скрыв свои эмоции настолько, насколько мог. Осторожно сел на другую сторону кровати.

— Я понимаю, как трудно тебе привыкнуть ко мне. Всё, чего я прошу, — лишь каплю твоего тепла, твоей любви... — тихо произнесла она, не оставляя и намека на радостный и счастливый образ доброй и величественной принцессы аликорна, который она носила еще пару секунд назад.

Единорог лишь молча взял её в объятия, насколько это было возможно в отношении создания больше его самого.

— Вам, наверное, тяжело, да? — спросил он, сжимая мягкое тело аликорна.

— Ты даже не представляешь насколько, — отвечала она всё таким же тихим голосом. — Можно подумать, что я рада тому, что живу вечность, тому, что могу управлять ночью, но это бремя. С годами оно становилось всё труднее. За всю мою жизнь было всего несколько пони, видящих во мне равную, и одна из них моя сестра. Мне было так больно, когда она отвернулась от меня тысячу лет назад, — тихо всхлипывая, говорила она, уткнувшись лицом в грудь единорога, который мысленно всё ещё пытался сохранять хладнокровие.

— Вся моя жизнь — сплошное одиночество. Груз, что я несу, — это и долг, и бремя. Я бы столько отдала за жизнь простой пони. Каденс — единственная из нас, кто смогла обрести счастье, хоть она и не понимает, какой болью оно обернется в будущем. Но у неё хотя бы останется напоминание о её любви в виде дочери. А теперь я решила взглянуть в глаза своим страхам и сблизиться со своими подданными...

— И они, и я верим в вас и только в вас. Вся моя жизнь посвящена только вам одной, потому что я знаю, что вы не подведёте нас, проведёте сквозь сумрак грядущего. Для этого звёзды и вернули вас. Пусть свет вашей луны осветит нам путь даже в самое тёмное время, — говорил Шторм лежащему на нём аликорну.

— Ваша любовь так абсолютна, так чиста, так яростна. Удивительно, как вы действительно держите себя в копытах. Я бы могла взять её совсем немного...

— Боюсь, ваше величество, это чересчур. В конце концов, что скажет ваша сестра, когда узнает об этом?

— Она? Мне? Невозможно, просто очередной приступ её глупой паранойи.

— Я клянусь, что если она хотя бы попытается запереть вас, я штурмом возьму дворец, чтобы вас вытащить, — прошептал он ей на ухо.

— И всё-таки ты действительно напоминаешь мне одного моего знакомого, — уже более радостно отвечала она.

— И чем же? — спросил непонимающе единорог.

— Тем, что такой же прямолинейный и грубый в своих идеях, идёшь напролом без колебаний. Возможно, моя сестра и посчитала бы это чем-то неправильным, но я не она и ценю твою преданность.

— Мне искренне жаль, что я всё ещё не могу сблизиться с вами так, как вы хотите.

— Не стоит беспокоиться, мой дорогой капитан. То, что вы лежите тут со мною в объятиях, то, что вы делитесь своим теплом, уже значит для меня очень и очень многое. Только перед тобой, из величественной и мудрой принцессы, я могу стать обычной пони, показать свои слабости.

— Я бесконечно рад, что вы доверяете мне все секреты вашей души, — произнес он, не разжимая объятий.

— Прошу, просто побудьте со мною. Большего я не прошу.

— Всё для вас, ваше выс... Луна, — связал он слова, стараясь не расклеиться окончательно. Он просто лежал, постепенно засыпая в мягких и нежных объятиях с той, кому должен будет вскоре навредить. Пожалуй, он даже мог проникнуться к ней симпатией — в конце концов, он сам прекрасно понимает, каково это — быть одиноким в жизни. Но судьба имеет другие планы, а потому он никогда не сможет ответить ей взаимностью и подарить свою жизнь, как минимум пока она не станет Найтмер Мун вновь.

Крупное поместье недалеко от Кантерлота было достаточно просторным для семьи, населяющей его, и даже имело несколько комнат, где гости могли при желании остаться на ночёвку. Грей Шторм, хотя и хотел поселиться в городе, уступил желанию своей жены, Брайт Флауер, родом из глубинки Эквестрии и ее душе милее были простор и свобода за пределами крупных городов. Её родители сначала были удивлены и отнеслись с нескрываемым скепсисом и даже агрессией к тому, что пони столь высокого ранга и статуса обратил внимание на их дочь, воспитанную в меру консервативных традициях земнопони родом из под Пондеросы. Но убедившись в искренности чувств капитана, а позже генерала Грей Шторма, дали своё благословение.

Несмотря на ряд странных и порой даже комичных маленьких драм и трагедий в их жизни, она была настолько идеальной, насколько возможно. В конце концов, уставший генерал нашёл ту, кто полюбил его, или, вернее, они оба нашли друг друга, и что удивительно, никакая война со всеми ее ужасами этому не помешали.

— Шайнинг Стар опять подралась в школе, — говорила Брайт Флауер.

— Ох, снова? Мне поговорить с ней? Я не удивлён, что она вышла характером в меня, но я, знаешь ли, вырос в приюте. Ей-то зачем быть такой агрессивной? — отвечал Шторм, смотря на свою любимую и паралельно поедая обед.

— Ну, знаешь, эти глупые предрассудки... Она действительно мечтала стать единорогом.

— Что за глупости! Я, будучи единорогом, сталкивался с проблемами, и даже в определённом смысле ей завидую. Вот окажись она пегасом, были бы поводы волноваться...

— Милый, твои шутки порой бывают слишком вызывающими.

— Извини. Впрочем, я так и не знаю, кем были мои родители. Я бы не удивился и такому исходу.

— И у тебя даже мысли бы не возникло о моей неверности? — игриво спросила его жена, вновь демонстрируя смену образа с невинной, женственной и слабой кобылы в достаточно холодного, провокационного манипулятора.

— Дорогая, эти мысли имели бы смысл, если бы ты хотя бы раз во времена своей работы служанкой переспала с кем-то кроме меня, — весело ответил он.

— Тут же могут быть дети! Думай, что говоришь! — поспешила прервать его Брайт.

На что единорог лишь усмехнулся, и когда его жена встала из-за стола и направилась в спальню, демонстративно потряся своим крупом в дверном проёме, он уже хотел ринуться за ней, но дверь захлопнулась прямо перед его лицом.

— Поговори с дочерью, тогда и приходи, послышалось с другой стороны. На что единорог лишь вздохнул, его жена действительно умела порою добиваться желаемого, и это действительно то качество за которое её можно было и любить и ненавидеть одновременно, возможно потому что когда-то она добилась его, видя его израненную душу, она увидела в ее глубинах всего лишь уставшего и мечтающего о любви единорога, которого жизнь вгоняла во все более и более тяжёлые обстоятельства, она сумела раскрыть его лучшие стороны, и показать, что даже ему суждено найти какое-то будущее, семью, детей, наследников, и ту что он любил больше жизни, ту кого он был готов целовать без остановки сутками была бы его воля, ту кто увидела под его панцирем из шрамов, медалей и тяжёлого алкоголя обычного пони, который мечтал только любить и быть любимым. Идя по коридорам своего дома, в него чуть не врезался единорог лет семи, похоже вновь носящийся в поисках приключений, и удивительно полный энергии для своих лет.

— Пап, пап, расскажи об этом и об этом, — начал тот, указывая то на стойки с оружием, сокрытым за витринами, то на комплект чёрных доспехов, то на медали и фотографии со старыми друзьями с полей битв. Шторм посмеялся и, взяв сына телекинезом, усадил его на спину.

— Ну смотри, Брайт Шторм, это я получил за то что спас принцессу дружбы во время битвы за Тол Тейл, вот уж не знаю что она забыла там, но говорят хотела проведать своих подруг служащих на передовой, указывал единорог на одну из медалей, а этот клинок мне был пожалован лично принцессой Селестией, за мой героизм во время второй битвы за Кантерлот, там мы погнали чейнджлингов окончательно, указал он на роскошный меч сделанный будто из золота инкрустированный камнями у рукоятки.

— О, а это за что? Указал Брайт Шторм, на странного вида черный меч и медаль, хоть и выглядящие старее всех, но висящие на самом видном месте. — Это произошло до Великой войны. Там я познакомился с капитанами Скай Блейдом и Стилл Фангом. Если бы не тот случай, я бы не встретил вашу мать.

— Там было тяжело, да? Я читал о битве в Эйнджллес Форесте и северянской революции. Думаю, ты бы не хотел через это вновь проходить, пап.

— Боль, что я испытывал там, ничто по сравнению с вашей матерью, которую я встретил благодаря этому. Будь мой выбор, я бы с радостью прошёл через это ещё раз.

— Ух ты! А когда ты научишь меня драться? Или хотя бы боевой магии?

— Думаешь, осилишь? Я бы и так научил тебя драться, ты же жеребец в конце концов. Но магия... Давай ещё пару лет подождём, научись лучше концентрироваться и контролировать эмоции. На что жеребенок лишь недовольно вздохнул.

— А ты знаешь, что Шайнинг Стар снова дралась? Это интересно, не потому ли что она земная.

— Не приплетай наши виды, сын. Я не собираюсь игнорировать такое. Строго произнес Грей Шторм.

— Да-да, Ты был единорогом, и тебя за это не любили на родине, пока ты не попал во дворец. Ты это уже раз сто рассказывал.

— Именно, Брайт. Ведя себя надменно только из-за магии, ты позоришь весь наш род.

— Но я даже не знаю моих бабушку и дедушку с твоей стороны, пап. Да и ты сам говорил, что пока не спас жизнь капитану Стилл Фангу, он тебя не уважал.

— А если бы я вёл себя надменно, он бы меня не уважал и тем более не стал бы моим другом, даже если бы я спас ему жизнь.

— Ох уж эти пегасы... — крикнул сын, прежде чем скрыться в коридоре.

— Мы с тобой ещё поговорим об этом Брайт Шторм! Донеслось в сторону жеребёнка которого уже след простыл. Порою Грей Шторм удивлялся какими похожими и в тоже время другими получились его дети, получившие отвагу и холодный ум от отца, и поразительное упорство, доброту и энергичность матери. Он искренне любил их и мечтал направить их нескончаемую энергию в лучшее русло, при этом конечно обучив их быть сильными и не терять своего в жизни по примеру отца, который даже в самые неприятные периоды не переставал с холодной решимостью идти вперёд. Он бы даже сомневался что завел бы столько детей если бы не жена, мечтавшая по примеру своих родителей о большой, крепкой и любящей семье, и имеющая очень твердое мнение в некоторых вопросах с супругом, вопросах которые однако крайне редко доходили до споров или скандалов с руганью, несмотря на свой стальной характер, устрашающий вид и множество шрамов, Шторм даже подумать не мог обидеть любимую. Сейчас же однако его внимания требовала в большей степени старшая дочь, проявляющая характер и стиль ведения дел более свойственный её отцу нежели матери, к лёгкому недовольству последней.

— Шайнинг Стар? — постучавшись, спросил он, прежде чем открыть дверь. На её внутренней стороне висел эквестрийский пропагандистский плакат времён Великой войны.

— Ну что ещё? — послышался голос пони, уткнувшейся в подушку.

— Я слышал, ты вновь решила испытывать свои копыта на невинных одноклассниках. Это правда, юная леди? — строго спросил он.

— Я не леди! Эти одноклассники просто ужасны! — взвопила сквозь слёзы пони, убрав лицо с подушки, пока её отец садился на кровати рядом.

— Ты вновь зациклилась на идеях превосходства, милая, в твоем возрасте такое бывает, но у всего есть пределы. Что мы об этом говорили? — уже более дружелюбно ответил единорог, утирая слёзы дочери, паралельно смотря на пропагандистский постер с той давней войны, на котором генерал Грей Шторм изображался огромным пылающим чудовищем уничтожающим улья Чейнджлингов подобно монстру. И судя по всему подобные постеры как и любая другая военная тематика, очень уж нравилась его дочери, на ее столе на почетном месте, стояла его старая каска с военных времён которую он давным-давно подарил ей в надежде улучшить отношения с дочерью, когда она только только проявляла интерес к войне, стоит ли говорить что с тех пор, она не расставалась с ней и таскала практически везде.

— Но это просто несправедливо! Почему, почему я родилась в такое время? Я хочу быть как генерал Свифт Винг, как сержант Реклес, как капитан Скай Блейд и как ты, папа! — кричала земнопони.

— Мы уже говорили об этом, дорогая. Война закончилась много лет назад. Мы победили, и это была страшная цена, миллионы погибли...

— Да, и я своими глупыми поступками позорю их жертву продолжила она за него раздражённо. Но я уже не могу. Этот мир такой... такой слабый! И меня никто не воспринимает всерьёз, только потому что я земнопони! Я бы всё отдала за рог или крылья! — кричала она, вновь уткнувшись в подушку.

— Ты знаешь, что если будешь хорошо учиться, перед тобой откроются все двери, — начал он осторожно.

— Вообще все? Я бы могла записаться в армию? — с надеждой посмотрела на него дочь.

— Да, но пообещай мне, что никогда не обагришь свои копыта кровью невинных. Мы говорили про гармоничную конвенцию?

— Да, и не один раз. Брать пленных, всем помогать, лишних не убивать, — скучающе ответила пони, уже явно не в первый раз отученную скороговорку.

— Моя ты умница, — потрепал её по голове Шторм, чтобы потом добавить более строгим тоном: — Но ты ведь устроила драку не по этому, не так ли?

— Они... они говорили плохо про тебя, что ты военный преступник, который смог получить звание только за счёт жестокости как к своим солдатам, так и к врагу. И что мама с тобой только из жалости.

— Ну, военные преступления — понятие растяжимое. Во время осады военного улья Вракса...

— Не важно! — прервала его пони. — Ты герой! Всегда им был! Да, тебе было тяжело, и твоё имя смешивали с грязью. Ты делал то, что нужно было ради общего блага, ты нёс основную жертву, и именно ты один из тех, кто спас нас всех. А они... они просто смешивают твоё имя с землёй, называют насильником, алкоголиком, мясником, убийцей жеребят! А маму — деревенщиной, что решила подняться за счёт выгодного брака.

— Ну, это, конечно, неприятно, но я думаю, и я и твоя мать это переживём. У меня уже и так есть всё, о чём я мог мечтать.

— Нет! — вскрикнула злобно пони. — Ты герой не меньше Шайнинг Армора, Соарина и Флеша Сентри, но только тебя поливают грязью. Почему?

— Ну, кто-то должен нести это бремя. Не всем стоять против врага в золотых доспехах. Кому-то и в окопах сидеть. Я делал плохие вещи... действительно плохие. И ты знаешь, я бы, наверное, действительно либо покончил жизнь самоубийством, либо сошёл с ума, если бы не ваша мама. Понимаю, наверное, обычно такое не говорят...

— Почему? Почему ты должен был так страдать? Ты же герой! Ты отдавал всё только ради других! Это так неправильно! — вновь залилась слезами Шайнинг Стар, пока отец держал её в объятиях.

— Милая моя, если бы жизнь была так проста... так справедлива, то, возможно, я бы и не встретил вашу мать. Она — награда за мою боль, мои страдания и мои раны. Она та, кто помогла мне пройти через них. Мне не нужно признание ни одного другого пони, кроме неё. А что до твоих устремлений, ты знаешь... я думаю, дядя Скай Блейд будет рад обучить тебя. Ты мне так напоминаешь его в молодые годы.

Возвращаясь уставшим после разговора с дочерью, он рухнул в роскошную кровать, являющуюся своего рода его гордостью. Он использовал немало своих сбережений и связей, чтобы получить эту кровать, с матрасом, сделанным на заказ в Кирии с использованием лучшего вардайского текстиля, с одеялом из меха йети и подушками, набитыми перьями пегасов. Хоть иные могли посчитать это странным или даже аморальным, Шторм всегда ценил комфорт выше общественного мнения. В кровати уже лежала рядом в соблазнительной позе, ждавшая его Брайт Флауэр.

— Ну что? — спросила она без намёка на обеспокоенность.

— Я поговорил с ней. Отдадим на секцию копытопашного боя. Может, хоть там она сможет выпустить всю энергию.

— Я не об этом. Помнишь, о чём мы говорили?

— Ты действительно хочешь этого? Скажу честно, Брайт, я не для того делал детей, чтобы учить их стрелять и сражаться. Слишком много у меня самого нехорошего связано с этим в памяти, Стар романтизирует войну сверх меры, но думаю с первой настоящей битвой ее мнение изменится .

— Ты её отец, — нежно говорила пони. — Никто не сможет заменить ей тебя. Я думала, что это пройдёт, она станет такой же утончённой и нежной, как её мать. Но чем дальше, тем больше мне кажется, что у неё другая судьба.

Единорог лишь посмеялся.

— Утончённая? Нежная? Напомнить, какие истории ты мне рассказывала в своё время про капитана Стилл Фанга и Санни Лили? — с усмешкой ответил единорог.

— Но это правда! — возразила земнопони.

— Ага, поэтому сейчас они живут душа в душу, да?

— Ну, они смогли пройти через свои проблемы. Помнишь тот забавный случай?

— Как же забудешь... Чуть не принудил к ночи со мной пассию капитана гвардии.

Жена лишь скорчила наигранную злую гримасу.

— Ты знаешь, если бы из-за того случая мы бы не познакомились, я бы даже приревновала тебя!

— Как и всегда, любимая. Как и всегда. То-то ты даже про табун не заикалась...

— Я не готова делить тебя с кем-то, и ты знаешь это, Грей Шторм, — строго ответила она.

— А ещё я знаю, что никому я больше и не нужен, — со смешком ответил тот. — В любом случае, как ты и просила, поговорил с дочерью. Так как насчёт...

Не дав ему договорить, пони лишь вздохнула и поспешила поцеловать его, пока его копыта уже гуляли по её телу.

— Ты знаешь, давай заведём ещё одного, — прошептала она ему на ухо.

— И всё-таки, я тебя люблю, Брайт Флауэр. Люблю больше жизни и буду любить всегда, только тебя, что бы ни случилось, — прошептал он в ответ.

— Так докажи это, — и с этими словами она поцеловала его в шею.

— Любовь — мой бой, и бой мой будет вечным, — произнёс он перед тем, как соединиться в поцелуе с той, кто спас его от участи хуже смерти, той, кто полюбил его. Счастье впрочем длилось недолго, в какой-то момент темно фиолетовый туман, заполонил разум единорога, пожирая его радостное бытие которого никогда не было, и меняя окружающий его мир сна, теперь он стоял посреди поля боя, вместо тишины и гармонии своего поместья он наблюдал лишь линии окопов сминаемые залпами ракетной артиллерии, не понимая что происходит он уже был готов запаниковать, его величественный мундир эквестрийской армии, сменился другим, черным, испачканным грязью и кровью, а окружающая реальность начинала гудеть залпами орудий и воем сирен.

— Ты солдат мой, послышался громовой голос, что позвал, оглянувшись он видел, парящую над полем боя, аликорна, чей голос громогласно разлетелся над телами павших, остовами танков, и линиями окопов.

— Я...? Промямлил шокированный единорог в ответ.

— Воспрянь Герой, твоя жизнь моя, внемли зову что ведёт тебя.

Подчиняясь нахлынувшим военным маршам, он сжал крепче винтовку, что похоже всегда была в его копыте.

— Ночь, ведёт нас, мир зовёт нас, воины мои, сокрушите врагов моих, во славу вечной ночи, мои мечты — ваши мечты!

— Мечты? О чем я мечтал? Про себя бубнил единорог, пока непонятно откуда взявшиеся безликие солдаты в фиолетовой униформе, с боевыми криками неслись мимо него, прямо в сторону бесчисленных тянущихся за горизонт линий траншей, над которыми развевалось алое знамя с солнцем, под блики штыков что манили и звали за собою к славе и чести, сотни и тысячи пони с воплями славящими свою богиню проносились мимо него в их сторону.

— Мой долг, я чувствую зов, я исполню клятву, слова спадали с его языка одно за другим, хотел он того или нет, вскинув винтовку, он повинуясь глубинным позывам закричав что есть мощи, рванул вместе с остальными пони, несясь прямо на траншеи, что уже приняли форму пылающих расщелин ведущих прямо в адскую бездну, куда один за другим падали бойцы с криками экстаза и чистой радости.

— Мы, мы сгорим в этом чистом пламени, ведь мы герои, герои всегда отдают свои жизни не так ли? Произнес Шторм остановившись у расщелины, что-то однако не давало ему нырнуть туда, что-то что звало откуда-то из за поля боя, что-то из прошлого, о чем он забыл, замявшись на секунду, он взглянул на величественного аликорна, что наблюдала за ними с небес, в окружении лунного света, она направляла саму энергию мироздания складывая из звёзд узоры направляющие их всех, воплощение красоты, силы и могущества, чистая энергия вселенной, такая манящая и идеальная, не может быть и сомнения, что бы отдать жизнь во славу её, без долгих размышлений окончательно отдавая свой разум громогласным песнопениями в голове, что предрекали начало вечной ночи, и конец дня, новую эпоху для всех них, он был горд являться частью этого, служба его жизнь, и долг будет исполнен сполна, без долгих размышлений он прыгнул прямо в пылающее пекло развернувшееся перед ним, зная что каждая капля боли, крови и пота что он отдаст будет стоить того, во славу ночи, во славу её. Испытывая чистое наслаждение и удовлетворение он сгорал в пламени тартара чувствуя как плавится его душа, ощущая бесконечное счастье от того что была та, кому он нужен.

Очнувшись, в кровати королевского вагона, он вяло потянулся, к своему сожалению так и не найдя принцессу, которая на его взгляд была достаточно мягкой что бы уснуть в обнимку даже игнорируя кем она является. Осторожно осмотрев вагон, он обнаружил что поезд остановился, а владелицы самого вагона нигде нету. Открыв дверь, он двинулся на выход из поезда, осматриваясь по сторонам, что бы никто посторонний не видел его покидающим вагон принцессы, учитывая, как можно было бы трактовать эту ситуацию, к своему сожалению осматриваясь по сторонам он не смотрел вперёд, из за чего не заметил белую единорожку в которую он врезался.

— Ох, Грей Шторм, смотри куда идёшь! Выкрикнула она, вновь поднимаясь на все четыре ноги.

— Прости, прости, сильно больно? Поспешил помочь ей подняться единорог.

— Скажу честно, с твоей комплекцией, ты действительно больше напоминаешь поезд чем пони, даже немного завидую Твайлайт, с усмешкой ответила она, что бы потом добавить уже более серьезным тоном, ты что сейчас выходил из вагона принцессы? Ты ведь понимаешь как это выглядит?

— Я, её охранник Рарити, строгим и поучительным голосом отвечал единорог.

— Да, и часто охранники проводят ночь в одной комнате с теми кого охраняют, вскинула она бровь.

— Нет, да... Послушай, нет ничего о чем ты подумать могла, я Твайлайт люблю, честно. Поспешил он оправдаться путаясь в словах.

— Не сомневаюсь дорогой, смеясь шла она мимо него в сторону выхода, две принцессы аликорна, было бы слишком много, даже для тебя.

— А где принцесса, и я полагаю, мы уже приехали? Поспешил он нагнать её.

— Верно, мы приехали, где-то час назад, я же сама только встала, а принцесса... Насколько я слышала, она уже покинула нас и отправилась на встречу к рабочим, ну знаешь агитировать их, они были достаточно восприимчивы к ее фразам о том, что это даже близко не та дружба которую должна дать Эквестрия, за которую выступает гармония.

— И все таки, эта идея с концертом мне кажется, слегка... черезмерной я бы сказал, осторожно говорил единорог выходя вместе с подругой на перон вокзала Мейнхетенна.

— Думаешь нужно было пойти дальше и предложить ей спеть мюзикл? Спросила собеседница не понятно с сарказмом или всерьёз.

— Ладно, я понял, это ваша компетенция, не лезу, но тогда, мне нужно будет использовать то немногое время что у меня есть что бы подготовить местных дуболомов к параду, не сказать что бы он будет вершиной воинского парадного искусства, но как минимум достаточно красивым я полагаю сделать его можно будет, что бы знаешь, прям дух захватывало! Нехарактерно энергично, говорил единорог.

— Тебе нравятся парады? Скептически спросила Рарити.

— Парады, муштры, марши, все что связано с армией, увы в нашем мирном обществе обычно таких мероприятий не бывает, вообще когда я увидел парад в Северяне, давным давно, тогда впервые и появилась идея посвятить свою жизнь военной службе.

— Похоже, капитан, у вас тоже есть свои маленькие страсти и увлечения, я уверена мы бы могли обсудить дизайн парадных мундиров войск.

— Я бы с радостью, но боюсь сейчас, у меня не так много времени, до этого, я должен сделать ещё одну вещь?

— Что ещё может требовать вашего внимания?

— Ну, скажем так, я знаю пони, которые помогают бедным, хотелось бы самому убедиться в том как они работают.

— Правда? Я и не знала что вы так любите благотворительность, в таком случае я с радостью составлю вам компанию!

— Правда? Ну вообще, это вроде как... Видя заинтересованное лицо единорожки, он вздохнул понимая что в покое его уже не оставят, что взять с элемента щедрости, конечно Рарити, я буду рад твоей компании, закончил он.

Место которое он искал представляло собой арендованное двухэтажное здание, бывшее ранее каким-то разорившиеся кафе или ресторанном, вокруг которого собирались голодные в ожидании порции бесплатного горячего супа, его же впрочем волновала одна вполне конкретная кобыла, что была назначена главой данного отделения одной из нескольких созданных ими благотворительных организаций.

— Софт Роуз! Крикнул он в приветствии носящейся то тут то там пони, руководящей несколькими подчинёнными разносящими порции еды и рассказывающими в процессе о принцессе Луне, которая заботится о них, и ее более строгой но справедливой версии в лице Найтмер Мун, стараясь не касаться спорных моментов идущих из народного фольклора, впрочем и сами жертвы индустриальной революции не слишком горели желанием как-то идти против слов тех кто помогает им.

— Капитан Шторм! Радостно поприветствовала его в объятиях алого цвета шерсти культистка-пегаска надёжно скрывавшая свой "дар"под парой контактных линз.

— Сколько тут голодных, в жизни столько не видела, говорила в пустоту подошедшая Рарити, затем развернувшись к капитану и лидеру волонтеров, поспешила поздороваться.

— Я надеюсь капитан представит меня вам, как подобает истинному джентелькольту, но позвольте, тут столько сломленных жизнью пони, неужели дела настолько плохи? Обеспокоенно говорила она, увидев молчаливый кивок единорога культистка поспешила ответить.

— Капитан много рассказывал нам о вас, мисс... Рарити, же верно?

— О, так он ещё и упоминал меня, надеюсь ведь только в положительном ключе? В любом случае, я так рада видеть то что вы делаете, не могу представить откуда у нас столько неимущих.

— Ну, большую часть из них, полиция просто прогоняет с основных улиц сгоняя в трущобы, ответила Софт Роуз.

— Я не могу смотреть на их страдания, я обязана помочь хоть чем-то, я сейчас, я уверена что у меня где-то была одежда которую можно отдать нуждающимися, с этими словами, она ускакала оставив временно капитана и культистку наедине.

— Итак, докладывай, уже гораздо более холодно произнес единорог.

— Мы выгружаем оружие из порта в принадлежащие нам склады, никто даже подумать не может искать их там, и пока что предложение генерала Бипен полностью себя оправдало, мы предлагаем пони еду, кров и место в жизни в обмен на их службу, они охотно присягают принцессе ночи, которая уже в массовом сознании ассоциируется с социальными изменениями и прогрессом.

— Но, вы же учитываете что она и Найтмер в сознании пони разные личности?

— Конечно, мы постепенно и плавно представляем им Найтмер с другой стороны, нежели общепринятая и склоняем на нашу сторону, многие из примкнувших уже открыто исповедуют Лунаризм.

— Действительно, ведь никто кроме нас на них и внимания не обратил, логично что они найдут тут то что требует их душа, нечто лучшее и приятное, они с радостью пойдут за нами! А вопросов не возникало?

— Вообще, мы были к этому готовы, но похоже бездомных бедняков никто даже не хватается, кроме разве что их семей, которые тоже очень быстро находят прибежище в наших рядах.

— Хорошо, помнишь план на случай дня икс?

— Конечно, капитан, мы обо всем позаботимся, электричество исчезнет по нашей воли, наш пони уже проник на электростанции, когда госпожа придет, мы будем готовы показать наш истинный облик миру. Радостно говорила пони.

— Я знаю, но будьте предельно осторожны, никаких странных личностей не было?

— Не замечали таких капитан, но можете не волноваться мы ничего не выдадим им, даже если нас поймают.

— Хорошо, Софт Роуз, и... Приглядывай за ней, указал он на раздающую в попыхах одежду бездомным Рарити, прежде чем удалиться.

Ночной шум улиц Мейнхеттена сегодня прерывался громом оваций и звонкими мелодиями праздника. Город, который никогда не спит, был охвачен радостью и криками тысяч пони, собравшихся на улицах восхвалять принцессу ночи, несущую им надежду в новом сложном веке, готовящем для всех новые испытания. Под звон песен и радостных голосов, улицы перегородили ровные ряды солдат, идущих идеальным строем, меж которыми ехали танки. Реакция местных жителей была неоднозначной. Некоторые из наиболее оппозиционных и радикальных сторонников Луны, зачастую так или иначе связанных с культом, начали освистывать солдат. Однако это моментально прекратилось, когда пони в униформе ночной гвардии с величественной черной фуражкой, возглавляющий строй, взмахнул своим клинком и гордо выкрикнул прославления принцессы Луны и ночи, чему вторили идущие за ним солдаты.

— Во славу богини ночи! Во славу звёзд, что поведут нас в будущее, за лучшую Эквестрию! — гордо кричал он, усиливая свой голос магией, превращая его в подобие рупора. Величественный марш прошёл по всему городу с вымпелами и знамёнами, покрытыми полумесяцами — символами принцессы. Основная толпа пони собралась у огромной сцены в центре города, на которую осторожно забралась аликорн.

— Мои... верные подданные, — слегка настороженно и даже растерянно начала она. — Я уверена, что текущее положение дел неправильно и что мы можем, общим усилием, сделать Эквестрию лучше, лучше для всех, дружба для всех! Мы можем помочь нашим братьям и сёстрам, мы можем вместе прийти к гораздо лучшему будущему. Новая эпоха не будет нас ждать. Нет, она уже пришла, и вы все, все и каждый — часть её! Поэтому я сделаю всё, чтобы сделать нашу Эквестрию лучшим местом для всех и каждого, для любого пони и фестрала! Давайте же покажем Эквестрии настоящую дружбу! — И под громовой шум аплодисментов, пронёсшийся от тысяч пони по всему городу, она стала петь. Петь о будущем и о том, что оно несёт, о тоске и боли прошлого, что остались позади, о новых испытаниях и надеждах. Как маяк в океане тьмы, своим светом и надеждой она озаряла сердца пони, которые синхронно сотрясали своими одобрительными криками улицы города, символизирующего прогресс и будущее. Будь оно радостным и счастливым или трагичным и мрачным, каким бы оно ни было, пони встретят его с огнём в глазах и гордостью в осанке, ведомые той, кто дарит им надежду и свет.

— Не часто встретишь тут капитана ночной гвардии, — донёсся до Шторма голос. Он стоял на втором этаже одного из многих многоэтажных зданий города, куря сигарету. Оглянувшись, он увидел фестрала в черном плаще-дождевике и с винтовкой за спиной.

— А ты, надо полагать? — спросил Шторм.

— Неважно, просто один из многих тех, кто решил поддержать и защитить нашу принцессу. Ты знаешь, в последнее время её противники становятся всё более и более агрессивными.

— Знаю, нас ждёт война, — тихо промолвил он фестралу.

— Как-то слишком уверенно ты говоришь, — ответил тот, не подавая и намека на смущение.

— Я знаю. Она, та, что ведёт нас сквозь ночь, её ночь. Слишком много тех, кто захочет погасить её свет.

— Значит, мы будем сражаться, — спокойно ответил фестрал.

— Вы уже всё решили, — вяло спросил единорог, делая ещё одну затяжку.

— Мы видим сны о ней. Что-то произойдёт. Но для наших детей, для наших жён это шанс наконец-то обрести нормальную жизнь, не в пещерах и горах, а обрести лучшее будущее, не выживать, как нам. Если она падёт, нас всех истребят. Мы не подведём нашу богиню снова.

— Верно. Все мы несём клеймо минувшего поражения. Я не позволю, чтобы история повторилась, даже если придётся отдать свою жизнь. Она наш свет, свет, что спасёт нас, спасёт меня от ужасов и чудовищ, поджидающих нас. Миллионы врагов у наших границ выжидают момента, чтобы расправиться с нами. Мы висим над пропастью, и она наша единственная надежда. Она моя единственная надежда.

Фестрал лишь грустно посмеялся.

— Похоже, сказка о двух сестрах в этот раз пойдёт по другому сценарию, да? — Единорог лишь вяло кивнул в ответ.

— Я рад был увидеть тебя, одного из слуг нашей богини. И я рад знать, что вы также положите свои жизни во имя её. Даст ночь, мы ещё свидимся, возможно, в более приятную и мирную эпоху. А меня ждут жена и дочь внизу. Они так хотели увидеть принцессу. Не прощу себе, если они не смогут даже взглянуть на неё через всю эту толпу.

— Да... Более приятная и мирная эпоха. Её эпоха, — тихо произнёс Шторм в пустоту, смотря на купающуюся в лучах славы и любви толпы аликорна.

В глубинах леса Холлоу Шейдс, севернее Кантерлота, вдали от посторонних глаз, в глуши у горного хребта Жеребячих гор, раскинулся огромный лагерь. Палатки, землянки и хижины покрывали территорию, огражденную забором и охраняемую бесчисленными патрулями. Шторму нравилось это суровое, но прекрасное место, напоминающее ему ту, кого он боготворил. Увы, наслаждаться видами леса удавалось нечасто — после парада он смог отпроситься у принцессы по "семейным" делам. Если она помнила, что он сирота, то вида не подала. Теперь же, пробравшись через подземные пещеры фестралов с помощью мохнатых друзей, он оказался среди своих, тех, кому предстояло сделать невозможное: свергнуть древнего аликорна и поставить на её место другого, лишь чуть менее древнего.

К его удивлению, Темпест Винд и Бипен сумели наладить незаметную переброску друзей Луны в это место и по всей восточной части страны, гарантируя, что в случае восстания лунная армия выйдет из теней, полностью готовая и оснащённая. Однако Шторм знал, что их труды не обеспечивали автоматическую победу, а лишь уравнивали шансы. В конце концов, тот, кто недооценивает врага, часто проигрывает из-за мелочей.

— Ещё раз! — выкрикнул он группе единорогов-новобранцев, которые становились всё более умелыми в боевой магии. Он не планировал сообщать им об этом, считая, что это убьёт их стремление к совершенствованию.

— Капитан, прошу, вы же знаете, что у каждого единорога индивидуальные магические характеристики, — взмолилась одна из новобранцев, уже трижды испытавшая магическое истощение за один день.

— Даже не думай тыкать мне в нос генетикой. Я наполовину единорог, что не мешает мне колдовать не хуже Шайнинг Армора, — сказал он, слегка лукавя. — Если считаешь себя слабой, используй кристаллы, но не жалуйся потом на бесплодие к тридцати, солдат!

— В-виновата, разрешите вернуться в строй, — пробормотала единорожка, отдавая честь. Шторм скучающе махнул копытом. Он видел, как многие из них оказались на обочине жизни, зачастую не по своей вине. Если они хотят стать гордостью единорожьего рода и лунной армии, он сломает их и переделает в достойных солдат, как когда-то сделали с ним.

— Ух, а это не слишком? — произнесла пегаска, приземлившаяся у него за спиной. Лайтнинг Даст, одетая в униформу шэдоуболтов, тренировала пегасов и фестралов, примкнувших к ним по разным причинам: будь то магия Найтмер, искренняя верность или незнание истинных целей.

Большую часть времени она проводила с сыном, сидевшим у неё на спине. Параллельно произнося фразу, она обняла довольного маленького пегаса.

— Забудь, твое дело — пернатые и кожистые. Рогатых оставь мне. Они станут солдатами, достойными нашей госпожи, хотят они того или нет, — мрачно ответил капитан, затягиваясь сигаретой.

— Я слышала, что некоторые особо могущественные единороги могут сминать целые армии, даже не покидая кровати. Мне кажется, вам бы это пришлось по вкусу, — со смехом ответила она, полностью поглощённая сыном.

— Хоть я и ценю мягкие кровати, долг свой ценю больше, — задумчиво ответил единорог, затягиваясь сигаретой. — Что там с самолётами и крылатыми?

— У нас будет двести самолётов, как вы и просили: пятьдесят на южном фронте и пятьдесят на северном. Авиабазу рядом с Холлоу Шейдс подготовили, но условия тут слишком дикие, также полное авиакрыло спрятано в Мейнхетенне, где и собрана авиаэскадра шэдоуболтов. Также создана дивизия летучей пехоты с таким же названием. Командующий ей фестрал — тот ещё маньяк, — отвечала она.

— Этого должно хватить, — мрачно ответил Шторм, надевая форму ночной гвардии. — Культисты собираются в горах. Если они поднимут восстание вокруг Винниаполиса, это осложнит переброску подкреплений из Кристальной Империи. Наши силы скоро будут развернуты в Вечнодиком, и их вряд ли заметят до начала войны. Фигуры становятся на свои места. Мы либо победим, либо погибнем с надеждой в глазах и оружием в копытах.

— Ваш подбор рекрутов вызывает вопросы, — подала голос Лайтнинг Даст. — Я думала, буду единственным зеком в армии, да ещё и эти бомжи...

— Мы берём всех пони, кого не хватятся. Если у тебя есть идеи получше, выкладывай, — устало ответил единорог.

— Нет... Но может вы произнесёте речь? Все на нервах, никто не знает, что нас ждёт в будущем.

— Речь? Ну... У меня был опыт чего-то такого. Ладно, так и быть, — вздохнул капитан. — Собери всех в лагере.

Вскоре перед единорогом стояло около пяти тысяч пони и фестралов, набранных по всей Эквестрии. Он глубоко вздохнул, встал в униформе и, гордо взмахнув мечом, начал речь:

— Солдаты, — усилив голос магией, он говорил громогласно, сурово и печально. — Каждый из вас оказался тут, потому что ваши жизни стали лишними в нашем гармоничном обществе. Принцесса Селестия забыла про нас, пренебрегла нами. Ни один из вас, ни я не стояли бы тут, если бы не наша повелительница, наша богиня, наша королева Найтмер Мун. Она спасла меня, дала любовь и понимание. Каждому из вас она приходила во снах, обещая прощение и понимание, обещая, что в темноте смоются ваши грехи и боль. Это правда. Ваши прошлые жизни сгинули, и вы никогда не вернётесь к ним. Мы — её чемпионы, закованные в тёмные доспехи. Мы принесём в мир её ночь, приведём пони к новой эре, более справедливой. Мы — солдаты ночи! Мы — армия её! Мы те, кто нанесёт удар из теней по врагам нашей госпожи, во славу её и новой Эквестрии!

Культисты затягивались песнопениями, восхваляя Найтмер, что принесёт благостную тьму на крыльях своих и положит конец дню и солнечному тирану. Солдаты аплодировали, радуясь и выкрикивая прославления Найтмер.

— Похоже, вы сумели раззадорить наших солдат, — сказал подлетевший Найтмер Блейд.

— Верно. Они готовы сражаться, но бой ещё не начался. Эта война будет тяжёлой для всех нас, как бы мы не готовились. Что у тебя? — пусто ответил рогатый.

— Шэдоуболты готовы. Они, как и их древние предки, будут нести ужас и страх в ряды солнечного воинства. У меня копыта чешутся выпустить кишки кому-то или оприходовать пленную кобылу, так и слышу ее восхитительные вопли когда я её...

— Хватит, устало прервал его единорог, прибереги это для врагов, я думаю мне пора возвращаться в Мейнхетенн, наш план почти завершён, не хотелось бы облажаться по мелочи, проконтролирую все сам. — Да вы опоздали похоже, удивлено ответил фестрал. — Ты что имеешь ввиду? — Принцесса то наша, уже в Кантерлоте, прямо за несколько дней до этого, как его... Марша короче. — Что? Чуть не закричал Шторм. Было очевидно что это шло в полный разрез с его планами, именно на самом большом митинге в истории этой политической кампании в преддверии начала референдума, и планировалось покушение на принцессу, а то что она внезапно вернулась в Кантерлот, было, абсолютно, точно не планируемым. — Я отправляюсь к ней, сейчас же, так не должно было быть, я не понимаю что пошло не так тараторил единорог. — Вам бы лучше быть осторожными, если Селестия... Начала подошедшая вновь Лайтнинг Даст. — НЕТ! Взревел он, не дав ей договорить, Селестия не могла об этом узнать, ничего не указывало на это, мы уже так близки, это, просто невозможно! Я во всём разберусь, если меня не будет более двух суток, уходите в укрытия, и выжидайте, в случае чего попробуйте связаться с другими лунаристами, может они помогут вам, а я возвращаюсь в столицу, и поживее, на что обоим командирам не оставалось ничего кроме как кивнуть, не терпящему возражений единорогу. Аккуратно ступая по коридору дворца, он был в значительной степени удивлен, тому что в нем сегодня так мало слуг, найдя покои принцессы, он осторожно постучал, не услышав однако какой либо реакции, он глубоко вздохнул и потянул дверь, заходя внутрь пустующих покоев, ну или как ему казалось пустующих, очевидно магическая ловушка установленная на вход, вместе со старой доброй армейской растяжкой думали, по другому, к сожалению для единорога, из за лёгкой, а может и совсем не лёгкой паники, он не заметил ни того ни другого, и когда внезапная вспышка боли, вместе с оглушительным взрывом утянули его сознание в уже привычную темноту, он даже не успел удивиться произошедшему.