Austraeoh
97. Вьюга — 104. Флаг
97. Вьюга
Когда началась метель, Рэйнбоу Дэш думала, что будет к ней готова. Непогода поднялась с такой силой, что пегаска едва могла лететь по прямой. Огромный шквал обрушился на горный склон, обдавая её нескончаемыми вихрями снежной пыли. Каждый раз, когда она пыталась взлететь прямо вверх, поток швырял её под неудобным углом. Опасаясь, как бы её не ударило вслепую о склон за пеленой морозных облаков, она прижалась к каменному откосу, ползя вперёд против ветра в надежде, что отвесные скалы в конце концов перекроют натиск неумолимой вьюги и принесут ей долгожданное облегчение.
Таким приземлённым образом Рэйнбоу Дэш взбиралась по скалистым склонам восточных хребтов. По крайней мере, она надеялась, что карабкается на восток. Метель разразилась в середине дня, и солнечный свет равномерно рассеивался в полупрозрачном супе из льда и инея. Более того, как только налетела буря, она закружила всё вокруг в головокружительном вихре. И пегаска с равным успехом могла двигаться на север, юг или — что ужасней всего — на запад.
Адская серость подступала со всех сторон. Когда Рэйнбоу Дэш открывала рот, чтобы вдохнуть, она едва не захлёбывалась от леденящего душу шквала. Она цеплялась за скальные стены, используя для опоры крылья. Видимость сократилась примерно до десяти футов, пока Рэйнбоу мучительно искала путь наверх. Её единственным подспорьем было слабое осознание того, что, несмотря на бедственное положение, она взбиралась по каменистому пику. Она надеялась, что, добравшись до вершины, обретёт точку опоры и сможет взмыть ввысь, как только стихнет ветер.
Это, конечно, было весьма достойным стремлением. Однако дело затягивалось. Вьюга не утихала. Судя по сосулькам, которые Рэйнбоу замечала по мере подъёма, это жуткое явление было обыденным для этого участка местности. Ей пришлось смириться с тем вполне очевидным и поистине ужасающим фактом, что солнце сядет раньше, чем ей выпадет передышка.
Зубы Рэйнбоу Дэш стучали, но она этого не чувствовала. Она даже не слышала этот стук, не говоря уже о том, чтобы ощущать задубевшие мускулы челюстей или вырывающееся из ноздрей дыхание. Влага застыла на носу и облепила ресницы. Пегаска пожалела, что ещё в Виндтроу каким-то образом не достала себе полотняную маску. Годы тренировок для крыльев и копыт сделали ещё неготовой к тому, чтобы защищать прежде всего лицо. Ведь это было не то же самое, как намеренно бросаться навстречу опасности ради хорошо спланированного трюка. Рэйнбоу Дэш оказалась не слишком-то приспособленной к тому, чтобы справляться с последствиями прямого пути в затяжную погибель.
В мыслях она вернулась к самым сумбурным моментам последних дней: муренам, гидрам, минотаврам и внепространственным тварям, похожим на летучих мышей. Она пережила столько хаотичных и непредсказуемых испытаний. Наверняка она способна пережить и снежную бурю.
И всё же свет угасал в окружающем её молочно-белом безумии. Она чувствовала, как усиливается холод, если это вообще было возможно для её измотанных нервов. Двигаться среди мечущихся хлопьев было всё равно что плыть по ножам. Невзирая на это, Рэйнбоу Дэш не сдавалась. На подгибающихся копытах она взбиралась на утёс за утёсом, стараясь не поскользнуться и не упасть в бездонное небытие в считаных дюймах от её дрожащей фигуры. Она уже несколько часов не использовала крылья и не была уверена, что перья выдержат это непрерывное наказание и смогут поднять её в воздух.
День клонился к закату. Над завывающим циклоном распласталась каменно-серая тьма. Задыхаясь, Рэйнбоу Дэш прижалась спиной к каменной стене. Шипя сквозь стиснутые зубы, она поднесла копыто к рубиновому кулону и потёрла его. Показалось неяркое свечение, затем медленно усилилось, слегка согревая её и привнося крошечный огонёк в раскинувшуюся вокруг замёрзшую преисподнюю. Рэйнбоу Дэш подумала, не станет ли это последним, что она увидит, — пузырь малинового сияния, безнадёжно укрытый со всех сторон снегом. Гора свистела от силы ветра, проносящегося над её гранитными плечами. Как будто рой невидимых существ подбирался издалека.
Рэйнбоу Дэш закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, найти свою сущность. Она прожила весьма опасную жизнь. Она была согласна на многое. Была готова споткнуться, пораниться и даже погибнуть. Но лишь одного она не хотела испытывать до конца своих дней — паники.
Поэтому, резко вдохнув, она открыла глаза и сделала шаг вперёд. Вот только… гора из-под ног исчезла. К изумлению пегаски, стремительный шторм обогнул гору, расколол кучу сосулек и швырнул их в неё, словно осколки стекла. Рэйнбоу Дэш больше не могла делать чересчур общих предположений насчёт своих крыльев. Когда она оттолкнулась от склона горы, у неё не осталось иного выхода, кроме как поупражнять их. Это оказалось нелёгким занятием: как ни старалась она расправить перья, крылья не поддавались. Вьюга нанесла свой урон, и половина тела не реагировала на то, что говорили нервы. Вскоре пегаска поняла, что падает, кружится и в итоге ныряет в глубокую трещину в земле — внезапно возникшее ущелье, которое грозило поглотить Рэйнбоу Дэш целиком.
Ей едва хватило дыхания, чтобы закричать.
98. Снова
Скрипя зубами, Рэйнбоу Дэш пыталась расставить крылья. Но мышцы отказывались повиноваться ей. Тело Рэйнбоу превратилось в оцепеневшую ракету, летящую в чрево мира. Она сделала глубокий вдох, а затем резко дёрнулась в сторону. Её тело закружилось, входя в некое подобие штопора. Иней слетел с её перьев, и те вдруг вытянулись, словно кошачьи когти. Когда Рэйнбоу влетела в ущелье, ей наконец удалось расправить крылья. Она поймала последний порыв холодного ветра, прежде чем опуститься под тенистые стены каньона.
Ветер свистел вокруг, как целое море призраков. Мимо проплывали булыжники и сталактиты. Пегаска зарычала, пытаясь найти в себе силы и выбраться из ущелья. Как она ни старалась, поднять себя обратно на поверхность не выходило. Она увидела перед собой гранитную стену. Устье ущелья вот-вот превратит её в фарш. Не имея возможности снизить скорость, Рэйнбоу Дэш решила рискнуть. Она развернула крылья и нырнула вниз.
Её тело погрузилось в черноту, но ни обо что не ударилось. Когда ярко освещённый мир исчез за её спиной, она обнаружила, что пронзает насквозь неизвестно откуда взявшуюся пещеру, приютившуюся между горными хребтами. Она ощутила, как перья скользят по гранитным плитам, и поняла, что скоро придётся остановиться. Ориентируясь только на бешеное сердцебиение, она углубилась дальше и вытянула копыта. Стали слышны отзвуки её собственного дыхания. Тёмный подземный мир вокруг съёживался всё сильнее.
Вскоре её копыта наткнулись на гладкий камень и почти сразу же отскочили. Пегаска поморщилась от скрежета, однако снова пошла на посадку. Её конечности нагрелись от трения, и чуть погодя она потеряла равновесие. Рэйнбоу Дэш кувыркнулась вперёд, покатилась и отскочила от скалы. Вскрикнув, она отрикошетила от стены сбоку, проскользила несколько ярдов и остановилась под ореолом бледного света.
Пять секунд понадобилось Рэйнбоу Дэш, чтобы восстановить дыхание, и ещё пять, чтобы нервы поняли, как сильно они болят. Она тонко взвизгнула и поморщилась скорее от самого звука, чем от боли, которая его вызвала. Она сильно сжала челюсти, пошатнулась и резко выдохнула. Вскоре по телу вновь пробежали ручейки онемения, принёсшие ей мгновенное, но вместе с тем ничтожно короткое успокоение.
Инстинктивно она согнула конечности, проверяя, целы ли кости. Ноги двигались прекрасно, а крылья хоть и болели, но по-прежнему были в рабочем состоянии.
Рэйнбоу Дэш была слишком зла на себя, чтобы радоваться тому, что родилась заново. Она встала и сердито посмотрела на крошечное круглое отверстие над головой. Сквозь него она видела пронзительно-серый мир, укрытый снегом и инеем. Она знала, что выход находится в ложбине крутого ущелья, и любая попытка взлететь туда и подняться на уровень горных вершин будет тщетной.
Она могла либо переждать бурю в этой тесной темнице — что было бы нелегко, учитывая приближение ночи, — либо тронуться в путь и посмотреть, как далеко простирается пещера. Оба варианта были потенциально опасными, но один из них был всё же не таким скучным, как другой.
Поэтому, вздохнув, Рэйнбоу Дэш провела копытом по рубиновому камню своего кулона, пробудила тусклое малиновое свечение и отправилась в путь по тонкому коридору, выложенному кварцем и неровным камнем.
99. Бассейны
По мере того как Рэйнбоу Дэш шла вперёд, по сторонам встречалось всё больше и больше зернистого кварца. Сияние её кулона превращалось в калейдоскопический танец рубинового света, пока она проходила мимо полупрозрачных вкраплений. На краткий миг отчаяние и беспокойство насчёт того, что метель закрыла ей путь наверх, исчезли. Если и было в Рэйнбоу Дэш что-то помимо смелости, так это любопытство.
У неё перехватило дыхание, когда на потолке появилось несколько жил из крупных кристаллов. Каждый осколок по размеру не уступал взрослому пони. Она видела десятки своих отражений, сменяющих друг друга в мгновение ока. И хотя в облике её многочисленных двойников было трудно разобрать детали, её лицо выглядело измождённым, осунувшимся и страшно истощённым от стольких дней полёта через морозные земли.
Она остановилась на миг, когда в животе заурчало, и в отчаянии потянулась к перемётным сумкам. К её огромному облегчению, пряжки расстёгнуты не были. Значит, все вещи остались на месте. Подумав об этом, она пошарила внутри и достала сохранившийся цветок — которым с аппетитом и захрустела, порысив вперёд и прислушиваясь к далёкому свисту вьюги.
Рэйнбоу Дэш пришло в голову, что о холоде она думает не так уж часто. Чем дальше она продвигалась, тем теплее становилось в туннеле. Она расправила крылья, с упоением ощущая, как тает иней на перьях. Становилось не просто теплее, а прямо-таки жарковато.
Более того, вдалеке появилось зелёное свечение. Рэйнбоу Дэш завернула за угол, не зная, куда идёт: на север или на юг, — но вдруг ей стало всё равно. Она очутилась в сплошном тумане — пещере, до краёв заполненной испарениями. В каменном полу виднелось несколько разбросанных там и сям овальных бассейнов. Пегаска наткнулась на подземный лавовый источник… или, по крайней мере, так Рэйнбоу Дэш предположила.
Бассейны неправильной формы мерцали зелёным светом из глубины их бурлящих вод. Любые намёки на снег или иней пропали, хотя на потолке оставалось несколько трещин, где неустанно завывал ветер. Каменный пол и стены были влажными от конденсата. Если бы Рэйнбоу Дэш закрыла глаза и глубоко вдохнула, ей бы показалось, что она вновь в спа-салоне у Алоэ и Лотус.
Пегаску охватил жеребячий задор. Возбуждённо поёрзав, она скинула перемётные сумки и подошла к краю первого из множества бассейнов. Она протянула ногу вперёд — сперва с некоторой опаской — и слегка дотронулась до водной глади. Та была тёплой — очень тёплой, но вовсе не обжигающей. Отважившись, Рэйнбоу сунула копыто целиком. Её встретило самое роскошное ощущение за последние месяцы. Восторженно взвизгнув, она погрузилась в бассейн. Какое-то мгновение она покачивалась на волнах, наслаждаясь растекающимся теплом, что окутывало каждый дюйм её тела. Все страдания и леденящие душу муки последних дней в один миг испарились. Рэйнбоу Дэш протяжно вздохнула и откинулась на спину, прислонившись к краю светящегося бассейна. С её губ сорвалось хихиканье, и она закрыла глаза, нежась в пузырьках и струях пара.
Подобное расслабление нельзя было передать словами. Рэйнбоу Дэш представляла себе более яркие, тёплые, красочные дни, но даже они не могли с этим сравниться. Переведя дух, она принялась составлять гораздо более радужный план на следующий день. Метель утихнет, размышляла она, и когда солнце снова взойдёт, она взлетит в чистое небо и отыщет путь через горные хребты. Возможно, даже найдёт какую-нибудь мелкую растительность — может быть, парочку фруктовых садов. Она вспомнила, когда в прошлый раз ела фрукты. Груши у лагеря минотавров были сухими и ломкими; они всего лишь не давали ей и Рокспоту умереть с голоду. В следующий раз, когда она обнаружит фруктовый сад, то не согласится на меньшее, чем золотистые вкусные яблоки, или терпкие апельсины, или сладкие мандарины.
От этих мыслей у неё потекли слюнки, и она ещё сильнее погрузилась в свои фантазии. Наверное, именно поэтому она не услышала вдалеке шарканья тяжёлых когтей и тем более не обратила внимания на грозную чешуйчатую фигуру, внезапно возникшую у неё за спиной…
100. Пасть
Лавовый бассейн действовал расслабляюще. Рэйнбоу Дэш могла делать в нём что угодно, кроме как утонуть. Она позволила себе разнежиться в клубящихся испарениях, убаюкивать себя до полудремоты тёплым парам, обдать себя жаром прогорклого дыхания…
Её глаза распахнулись. Она тут же сморщила нос. Откуда-то резко и жутко запахло гнилью. Она вскинула голову, и большая капля слюны попала прямо ей между глаз. Когда она вздрогнула, оказалось, что зашипела в пещере она не одна.
На неё надвигалась гигантская, опоясанная чешуёй зубастая пасть.
Вместо того чтобы рвануться вверх, пегаска нырнула в поток — и отлетела в сторону, словно торпеда, когда край бассейна позади неё разлетелся каменной крошкой. Неестественная волна горячей воды толкнула её к дальнему краю подземного водоёма. Отфыркиваясь, с насквозь мокрой гривой она встала на ноги. А оглянувшись, узрела переднюю часть огромной рептилии: шесть конечностей, два хвоста и шею, будто бы выточенную из гранита. Когда чудовище с шипением подняло голову от края бассейна, то в челюстях оказалось по два ряда острых зубов.
Сглотнув, Рэйнбоу Дэш посмотрела вниз и прищурилась.
На дне бассейна лежал тонкий слой светящейся зелёной породы, отделявший остальную часть пещеры от реки лавы. Однако прямо над этим слоем, группами по шесть штук, лежали внушительные кладки ржаво-красных яиц.
Рэйнбоу Дэш выразительно закатила глаза. Времени глазеть по сторонам у неё не было, ибо к ней с громовым топотом устремился здоровенный шестиногий ящер. Подскочив на раздвоенном хвосте как на трамплине, он с раззявленной пастью бросился на неё.
Пегаска взмыла под потолок. Вода и галька брызнули в стороны, когда ящерица врезалась в пол. Рэйнбоу подлетела вверх, надавила всем своим весом на сталактит и отломила его. Опустившись обратно, она зарычала и со всей силы швырнула камень в череп твари.
Монстр даже не шелохнулся.
Рэйнбоу Дэш не успела даже ругнуться, прежде чем существо ударило её головой. Это было похоже на удар ожившей кирпичной стены. Рэйнбоу Дэш отлетела назад, отскочила от сталагмита и упала в бассейн. Морщась от боли, она с трудом поднялась на все четыре ноги. Прищурившись, она увидела вдалеке свои перемётные сумки.
Взор мгновенно заслонил приземлившийся перед ней монстр. С угрожающим рыком он крутанулся и ударил хвостом по Рэйнбоу.
Она увернулась, а кусок стены позади взорвался обломками камня.
Монстр взвизгнул и снова взмахнул отростками.
Рэйнбоу Дэш подскочила вверх, и удар лишь расплескал под ней воду. Оттолкнувшись копытами от стены, она кинулась вперёд, пронеслась прямо над щёлкающими челюстями и пролетела вдоль позвоночника чудища. Метнулась в сторону перемётных сумок, планируя поспешно ретироваться, как вдруг тварь подняла заднюю правую ногу и задела пегаску коленом. Зашипев, та отлетела в сторону, прокатилась мимо поклажи и с брызгами шлёпнулась в глубокий бассейн с бурлящими водами.
Она тут же вынырнула на поверхность, пытаясь вдохнуть, — и сразу же на неё обрушилась пара челюстей. Захлебнувшись криком, она вновь погрузилась в кипящий бассейн. Вокруг неё бурлила и клокотала вода. Рэйнбоу видела только зелёный свет, пену и огромные челюсти твари, которая пыталась выудить её из природной кадушки, как пони — яблоко. У пегаски кончался кислород, кончались силы, кончалась надежда…
Зубы чудовища вцепились в радужный хвост. Рэйнбоу Дэш испустила булькающий вопль. А потом весь мир замер, когда её в мгновение ока подняло вверх, закружило по пещере и швырнуло в пасть монстра. Её копыта наткнулись на что-то мокрое и пружинистое. Она посмотрела вниз и не увидела ничего, кроме огромного языка. Ахнув, она поднялась на дыбы и вытянула над головой передние ноги. И вовремя: Рэйнбоу Дэш была теперь словно палка, что удерживала хищную пасть существа открытой.
Мускулы гигантской ящерицы колыхались вокруг неё. Рэйнбоу Дэш вся дрожала от напряжения. Сдвинься она хоть на дюйм — челюсти сомкнутся на ней, и зияющий зев поглотит её. Запах желчи и кислоты щекотал ноздри. Всё вокруг превратилось в адскую парилку, пока пегаска корчилась на пороге смерти.
Кулон замерцал тусклым светом. Рэйнбоу Дэш вспотела. Глаза её закатились. Она не хотела верить, что всё закончится вот так. Она подумала о принцессе Луне. Подумала о Полночном Арсенале. Но ничто из будущего не помогало ей бороться ещё упорнее. Захныкав, она унеслась мыслями в прошлое… в безумно далёкое прошлое. Её передние ноги дрогнули. Колени подкосились, и челюсти монстра сжались, поглотив её целиком.
101. Лелеять
— Кто-нить остановите эту ковпоньшу, мне надо — ик! — слезть…
— Лягать тя в круп, Рэйнбоу, ну ты и перебрала, — простонала Эпплджек, идя через окрестности Понивилля под сверкающим полотном ночи.
Она была не одна. На её спине буквально висела подвыпившая и изрядно захмелевшая Рэйнбоу Дэш.
— Шо я те говорила в прошлом году о том, шоб ты в сезон сидра не выпивала слишком много кружек?
— Это просто… так — ик! — хорошо… — сказала Рэйнбоу Дэш, а потом хихикнула, прижавшись к спине Эпплджек. — Я бы хотела — ик! — повторить…
— Угу. Хватит с тя, подруга. Может, твоё самолюбие это и выдержит, а вот насчёт потрохов не уверена. И раз уж мы заговорили об этом, то лучше б те потерпеть. Я тя мигом домой закину…
— Потерпеть с чем? — промурлыкала Рэйнбоу Дэш и сдула с носа прядь светлой гривы. — Мы же на вечеринке, Эй-Джей. Это нормально — давать себе волю…
— Нет, Рэйнбоу, — вздохнула Эпплджек. — Вечеринка была на «Сладком яблочке» и часа три тому назад кончилась. Ради всего съестного… — Она покачала головой и застонала. — Утречком ты мне ещё спасибо скажешь, сладенькая.
— М-м-м-м-м… Пасибки, Джепплэк…
— О Богиня…
— М-м-м-мф… хи-хи… Пасиб-пасиб-пасиб за сидр-сидр-сид… ик! Сн-к-к-кт… ха-ха-ха-ха!
— Хе-хе-хе, — не смогла не хихикнуть Эпплджек. — Звёзды небесные, Рэйнбоу. Ты и впрямь в хлам. Что б я без тебя делала, сахарок.
— Хм-м-м… — Рэйнбоу Дэш слегка сморщилась и закатила глаза, чтобы посмотреть на звёзды, рассыпанные над головой. — Н-не люблю… н-не люблю…
— Ась? Шо не любишь?
— Н-н-н-гх… Н-не люблю б-быть одна…
Эпплджек мягко улыбнулась.
— Не ты одна, милая. У тя есть друзья, которые любят тя и заботятся, даже если ты набралась в стельку. А терь держись крепче и не думай ни о чём, от чего тя может замутить. Я отнесу тя домой, и всё будет ладненько. Обещаю…
— Отнесёшь… м-меня домой… — Рэйнбоу Дэш кивнула.
— Фух. Слава Селестии, вы, пегасы, ребята лёгкие, иначе б это было всамделишной работёнкой. Кажись, все твои модные лётные выкрутасы чего-то да стоят.
— М-м-м-м… отн-неси меня домой…
Эпплджек вновь рассмеялась.
— Канешн, РД. Я… прост держи в узде свою… свою… ну, понимаешь, о чём я…
Пока Эпплджек напевала себе под нос нежную мелодию, Рэйнбоу Дэш сделала глубокий вдох. Икота покинула лёгкие пегаски, и вместо этого они наполнились тёплым воздухом. Она крепче обхватила ногами добрую кобылу, которая уносила её в безопасное, тёплое место. На глаза навернулась лёгкая влага, сочетаясь с краснотой щёк. С довольной улыбкой она прикрыла веки и легла на спину Эпплджек, прижавшись к мягкой оранжевой шерсти.
Если Рэйнбоу Дэш так никогда и не станет популярной, если она так и не присоединится к Вондерболтам, если все её планы на будущее так и не осуществятся — это было уже неважно. Прожить долгую и здоровую жизнь значило иметь бесчисленные возможности — бесчисленные ночи и утра, — чтобы лелеять такие воспоминания, как это.
102. Хаос
Рэйнбоу Дэш закричала.
Её конечности подогнулись, а челюсти монстра широко раскрылись.
Существо взвизгнуло и зашипело от боли, а из его пасти вырвалось яркое малиновое свечение.
Кулон Рэйнбоу Дэш светился — вот только был он уже не у неё на шее. Она небрежно держала его копытом, а её глаза…
Крутясь спиралью, они теряли свой обычный цвет. Неестественно мерцая, они превратились в красные точки на жёлтом фоне. Рэйнбоу Дэш зарычала, и её заскрипевшие зубы, казалось, увеличились вчетверо. Она с необычайной силой разжала пасть твари, а затем ударила копытами по нёбу рептилии.
Ящерица зашипела, брызнула слюной и выкашляла Рэйнбоу Дэш.
Пегаска отлетела назад, переводя дух. Не теряя времени, она метнулась вниз и схватила перемётные сумки. Ярко-голубым пятном она унеслась прочь из дома корчащегося создания и воспарила к одному из просветов вверху. Она больше не боялась метели.
Она вылетела в холодный, ветреный мир подобно ракете. Гравитация, тем не менее, победила — и вскоре пегаска уже спотыкалась и скользила по снегу. Уронив сумки, она рухнула в облако белого инея и задёргалась в судорогах. Над бровями появились два красных пятна, а из глаз всё так же било жёлтое свечение. Раны стали кровоточить, как будто что-то пыталось прорваться сквозь её кожу. Волна головокружения захлестнула её, и она поняла, что у неё едва хватит сил исправить то, что она натворила.
Слепо метаясь в своём безумии, она чудом сумела забросить Элемент Верности обратно на шею. С содроганием выдохнула и обхватила себя за плечи, ожидая, пока головокружение схлынет. Два бугра на её голове исчезли, оставив лишь две тонкие струйки крови.
Проходили минуты. Рэйнбоу Дэш еле как могла сидеть прямо. Она открыла глаза — обычного рубинового цвета — и залюбовалась закатом над горами.
Метель закончилась. То было лишь запоздалое благословение.
Кашляя, отплёвываясь и кривясь, Рэйнбоу Дэш медленно встала, надела перемётные сумки и, словно зомби, побрела в единственном направлении, которое имело смысл.
На восток.
103. Зрелище
Тёплый костерок весело потрескивал рядом с Рэйнбоу Дэш, сидящей на открытом уступе, обращённом к восточному горизонту. Метель прекратилась, но несколько дуновений ветра обсыпали горы снежной крупой. Огонь удалось разжечь только с третьей попытки, но для пегаски это не имело никакого значения. Под звёздами Рэйнбоу была готова провести всю ночь. В конце концов, хватит с неё замкнутого пространства.
Её ноздри раздулись. Она подняла копыто и потрогала лоб. Кровь почти вся высохла, но в двух местах всё ещё болело. При одной мысли о боли и головокружении, которые возникали всякий раз, когда она снимала ожерелье, пегаску пробирала сильная дрожь. Она наслаждалась тяжестью Элемента Верности на своей шее. Осторожно поднеся копыто к рубиновой молнии, она ощутила отполированную поверхность и с облегчением выдохнула.
Её взгляд устремился в космос. Скользя глазами между одинокими созвездиями, она размышляла о том, сколько раз в жизни ей удастся обмануть смерть, прежде чем ей надоест эта затея. Дважды за несколько недель она пробиралась в логово к огромным чудовищным тварям, и ей невольно подумалось, что какая-то часть её делает это нарочно.
Ушки Рэйнбоу Дэш дрогнули, и она вяло оглядела залитый звёздным светом пейзаж. Луна шла на убыль, но всё равно были заметны несколько покрытых снегом вершин, вырисовывающихся в скальном лесу вокруг. В воздухе не было ни малейшего шороха; промежутки между горами были слишком огромны, чтобы что-то услышать. Казалось, будто сам вакуум космоса накрыл собой изломанную крышу мира, и Рэйнбоу Дэш очутилась в его бессердечном плену. Каждый раз, когда она делала вдох, это было похоже на землетрясение, сотрясающее земную твердь.
Именно тогда она кое-что поняла. Это прозрение грызло её уже несколько месяцев и напрашивалось на то, чтобы родиться в предпоследней главе её существования: жизнь может обернуться чем-то гораздо более одиноким, чем смерть.
Рэйнбоу Дэш закрыла глаза и глубоко вздохнула. Внезапно она почувствовала тяжесть своих перемётных сумок. Пошатываясь, она скинула поклажу с плеч и полезла внутрь. Вытащив книгу в зелёном переплёте, она взяла её в копыта и вгляделась в стилизованную под старину обложку. По телу пробежал холодок, и она впала в ступор — более сильный, чем даже от вида гигантского рептилоида в пещере. В голову лезли тоскливые, ядовитые мысли — например, о том, чем могла заниматься в этот момент Голд Петалс: не ощущает ли она себя столь же беспомощной, что и Рэйнбоу Дэш, хотя жизнь вокруг неё так и бурлит? Может, в «Голд Плэйте» она топила свои страхи, так же как Рэйнбоу Дэш топила в пути на восток своё прошлое?
По её передним ногам пробежала дрожь, и не успела Рэйнбоу Дэш опомниться, как приподняла обложку книги. Сердце заколотилось в груди с первыми дюймами открывающегося листа, а из горла вырвался сдавленный всхлип.
И тут что-то вдали бросилось ей в глаза. Что-то мелькающее.
Рэйнбоу Дэш ахнула. Она подняла голову и увидела пятно бледно-бордового цвета. Она моргнула, и сияние исчезло… а на его месте появилось другое, затем ещё одно. Это был метеоритный дождь — стихийное явление красоты для той части мира, где не должны были жить пони. И всё же Рэйнбоу Дэш была здесь — одинокая выжившая и благословенный зритель, расположившийся на ледяной крыше всего сущего.
Она снова вернула себе улыбку.
Захлопнув книгу, она встала и подошла к самому краю обрыва. Наклонилась вперёд и сделала глубокий вдох. В чистом воздухе было что-то освежающее. Она поняла, что, как только вновь устремится к более скромным высотам, ей станет этого не хватать. Но в то же время она не будет скучать по морозу. Жизнь была полна противоречий, сюрпризов, поворотов, ужасов и радостей. Может, та и была одинокой, но вряд ли скучной.
Она что-то пробормотала. Возможно, то было имя. Возможно, форма благодарности. Возможно, и то и другое. Затем она села обратно и принялась наслаждаться зрелищем.
104. Флаг
Рэйнбоу Дэш скользила над горными вершинами, и её очки сверкали в лучах рассветного солнца. Она огибала пики, возвышения и острые каменные гряды. Одна из вершин впереди уходила далеко ввысь. Пегаска повернула на север, дабы обойти её стороной, словно бы после стольких дней её одолела лень и она больше не жаждала дерзновений.
Однако, когда она огибала северо-восточный край горы, что-то привлекло её внимание — бурое пятно на краю поля зрения. Снедаемая любопытством, она резко повернула на юг и облетела по кругу. Она приблизилась к горе и присмотрелась к плоскому участку скалы с восточной стороны вершины. И от неожиданного открытия у неё перехватило дыхание.
Там находилось то, что выглядело как остатки лагеря вековой давности. Очевидно, это был не просто лагерь, а нечто водружённое на самую вершину горы с огромным трудом и упорством. Рэйнбоу Дэш увидела остов палатки, несколько металлических колышков, ящик, полный инструментов, и кучу досок. Более того, в центре всего этого беспорядка высился флаг — на удивление целый и невредимый.
Флаг был красным, а в центре слегка выцветшего полотнища красовалось изображение синей подковы, обрамлённой переплетением зелёных лоз и белых гвоздик. Рядом с флагом лежала деревянная дощечка, на которой были вырезаны несколько инициалов и одна фраза: «Во имя Эмеральдина мы оставляем свой знак, вверяя взорам небесных богинь наше наследие».
Рэйнбоу Дэш не сдержала усмешки. Она огляделась по сторонам и увидела забытый деревянный ящик для инструментов, наполовину занесённый высокогорным снегом. Она подтащила его и поставила рядом с табличкой. Пошарив в седельной сумке, она достала металлический топорик и начала вырезать на деревяшке надпись: «Рэйнбоу Дэш». Когда надпись была закончена, пони с довольным вздохом отступила назад.
С лёгкостью воспарив на своих верных крыльях, пегаска глянула вниз — на то, что нарушало облик восточного склона. С вершины, увенчанной флагом, вниз, в холмистую местность с каменистым, но удобным для передвижений рельефом, вела тропа из болтающегося снаряжения и верёвок. Даже для летучей кобылы это был чрезвычайно суровый ландшафт, а для земных пони, должно быть, практически недоступный. Она вдруг вспомнила прелесть этой местности — и восхитительный вызов, казалось бы, с недостижимыми целями.
Это заставило её осознать и кое-что ещё. Перед ней был первый признак цивилизации за последние дни. После половины недели полёта над пустынными, безмолвными горными склонами было весьма вероятно, что Рэйнбоу Дэш достигла самого края. Она пошла по старым следам на земле, и они привели её к неровной, но вполне настоящей тропе на восток. Пока пегаска летела вдоль тропы, горизонт действительно начал выравниваться, и вскоре впереди замаячила величественная зелёная дымка плоских равнин и пологих холмов.
Воздух становился всё плотнее. Влага быстро собиралась в клубящийся туман, и по мере спуска её встречало восхитительное тепло. Рэйнбоу Дэш сделала глубокий вдох, улыбнулась и подняла лётные очки, приблизившись к рубежу своего нового опасного путешествия.