Воспоминания о полуночи
01. Твайлайт Спаркл
Твайлайт Спаркл смотрела на свой блокнот так, словно тот оскорбил ее лично.
В расписании обнаружилась проблема. А если Твайлайт Спаркл что-то и ненавидела, так это проблемы с расписаниями.
Она проверяла и перепроверяла, но на ум шел лишь один вариант. Он был неудобен и наверняка не сработает, но оставался единственно возможным. Остальные варианты не подходили.
— Мундэнсер, ничего, если мы перенесем твою вечеринку на день позже? — спросила она единорожку, не отрываясь от таблицы с расписанием дел остальных ее подруг.
Мундэнсер отложила перо, которым писала благодарственные открытки, и посмотрела через стол на фиолетовую единорожку.
— На день позже? Разве это не Праздник Дня Солнца будет?
Твайлайт закусила губу. Вот в чем проблема. Устраивать вечеринку по случаю дня рождения во время одного из самых больших праздников в году обычно неразумно. Придет не только меньше пони, но и самих праздников будет на 40% меньше, чем если бы их разделили.
— Так и есть, — призналась она, передавая свое расписание Мундэнсер. — Но это единственный день, когда мы все свободны. Если только мы не захотим отпраздновать твой день рождения через две недели.
— Ну... — пробормотала себе под нос бежевая единорожка, просматривая список подруги. — В этом году принцесса будет праздновать не в Кантерлоте, так что может и сработать, — она пожала плечами и перебросила расписание обратно через стол. — Я не против, если и остальные против не будут. Думаю, мы побывали на стольких праздниках в Кантерлоте, что на всю жизнь хватит.
— Точно, — согласилась Твайлайт. — Без Селестии это просто очередной парад. Мы всегда можем полюбоваться восходом солнца после вечеринки, — она усмехнулась про себя. — Он одинаков, откуда ни смотри.
День рождения Мундэнсер прошел отлично. Твайлайт не могла сдержать гордость, переполнявшую ее грудь. Все смогли прийти, угощения оказались превосходны, и Мундэнсер, казалось, была в восторге.
И все это благодаря идеальным способностям Твайлайт к планированию.
Пять подруг уже уединились внутри. Веселились долго и до упаду. Но, несмотря на то, что солнце зашло несколько часов назад, никто не желал расходиться. Они просто развлекались болтовней обо всем, что приходило в голову.
— Ты что, серьезно? — со смехом произнесла Менуэтт, игриво подталкивая Твайлайт. — Другие вселенные? Да ладно тебе.
— Даже не другие вселенные, — страстно настаивала Твайлайт, несмотря на хихиканье подруг. — Иные ветви временных потоков. Мы могли бы, в этот самый момент, жить в альтернативной временной линии.
— Альтернативная временная линия? — переспросила Лемон Дропс, наклонив голову. — Разве все прочие временные линии не являются альтернативными?
Твайлайт покачала головой.
— Не обязательно. Нет никаких доказательств того, что это изначальная временная линия. Подумай, — ее глаза, казалось, сияли от восторга. — Мы можем жить в мире, который никогда не должен был существовать. Тебе могло быть суждено встретиться с пони, к которым ты никогда не попадешь сейчас, так как дороги перекрыты.
Мундэнсер недоверчиво уставилась на нее.
— Это очень похоже на судьбу, Твайлайт. Мы должны были сделать определенные вещи?
— Именно так, — не могла сдержать улыбку Твайлайт. — Изначально мы что-то делали, но из-за внешнего влияния наши судьбы изменились. Но мы те же пони, в глубине души, просто с иным опытом, поэтому в конечном итоге принимаем схожие решения.
— Но разве пони не просто набор их опыта? — возразила Мундэнсер.
— Не по этой теории, — пояснила фиолетовая пони. — Природа личности так же врожденна, как метка, — она взмахнула копытом в сценическом порыве страсти. — И поэтому само собой разумеется, что если это отдельная временная линия, то кто-то должен был вернуться и создать ее. Значит, это возможно повторить снова.
— И позволь угадать, — сказала Менуэтт. — Ты собираешься быть той, кто сделает это?
Румянец окрасил щеки Твайлайт, и она закашлялась в копыто.
— Ну, я имею в виду, если я уже это сделала в оригинале...
Это вызвало еще одну волну смеха, и, надувшись на мгновение, Твайлайт не смогла не присоединиться.
Без предупреждения Мундэнсер протянула копыто и крепко обняла Твайлайт. Единорожка пискнула от внезапного прикосновения, но не отстранилась от именинницы.
— Спасибо за вечеринку, Твайлайт. Я отлично повеселилась.
Та неловко усмехнулась.
— Пожалуйста. Надеюсь, это стоило пропуска Праздника Дня Солнца?
— Кстати, — заметила Менуэтт, глядя в темные окна. — Мы болтаем уже несколько часов. Могу поклясться, что мы пропустили весь праздник. Разве солнце не должно уже встать?
Все подруги повернулись, чтобы посмотреть на настенные часы. Было гораздо позднее, чем кто-либо из них предполагал. Примерно в то время первый рассветный свет должен уже пробиваться в окно Мундэнсер.
Но мир оставался темным, как будто все еще была глубокая ночь.
Устало покачав головой, Твайлайт пожала плечами и нерешительно потерлась носом о Мундэнсер, чувствуя себя более комфортно в окружении подруг.
— Я бы не беспокоилась об этом. Думаю, часы Мундэнсер просто сбились или Ее Величество задержали фанаты или что-то в этом роде.
— Твайлайт права, — согласилась Мундэнсер, зевая. — Давайте все просто немного поспим. Уверена, утром все будет хорошо.
02. Рарити
Рарити вымоталась.
Конечно, по ее виду это сказать было нельзя. Рарити гордилась тем, что не позволяет эмоциям влиять на ее внешность, и всегда поддерживала образ спокойного контроля. Ее грива все еще оставалась идеально завитой, а макияж безупречным. Она лучезарно улыбалась всем, с кем говорила, и стояла ровно и прямо.
Нет, никто не мог сказать, что она в любой момент готова рухнуть наземь.
Она работала над подготовкой к Празднику Дня Солнца всю неделю. Она была ответственной за него в этом году, и она не могла быть удостоена большей чести. Она. Ответственная за общегородской праздник. Ответственная, когда сама принцесса Селестия приедет в город. От волнения единорожка была готова кричать.
Но она измотала себя, пытаясь убедиться, что все идеально. От еды до места проведения и музыки. Все должно быть именно так — а иное, твердо верила она, навсегда испортит репутацию Понивилля и ее самой.
Но все ее страдания окупятся всего через несколько мгновений. Мэр произнесет речь, Рарити отдернет занавес, и принцесса Селестия встанет прямо рядом с ней.
А затем Рарити сможет улизнуть пораньше и надолго погрузиться в ванну. Во время рассвета она будет стоять всего в нескольких копытах от принцессы, а после вряд ли кому понадобится.
Внезапно погас свет, и прожектор осветил мэра, стоящую на сцене внизу.
— Кобыледи и джентльпони! — обратилась она к затихшей толпе, готовой к началу праздника. — Я с радостью представляю вам на этом тысячелетнем юбилее Праздника Дня Солнца лучезарную принцессу Селестию!
Рарити снова улыбнулась всем собравшимся внизу и отдернула магией занавес. По сигналу зазвучали трубы и фанфары, а толпа разразилась ликованием.
Но все быстро стихло. Трубы затихли, едва закончив мелодию, а ликование быстро перешло во вздохи и перешептывания.
Рарити повернулась и посмотрела на пустое место, которое должна была занять принцесса. Ее там не было. Она не пряталась за занавеской или не ждала вне поля зрения, упустив момент. Она на самом деле и по-настоящему...
— Пропала, — не могла не выдохнуть единорожка. — Она пропала.
Шепотки усилились, но Рарити проигнорировала их, сделав несколько шагов дальше за кулисы с глупой надеждой, что Селестия просто прячется за реквизитом или странно шутит.
Несмотря на то, что принцесса не нашлась, из темноты что-то появилось. Поначалу Рарити ничего не заметила — оно просто напоминало тень, танцующую на стене — но вскоре белая единорожка осознала, что там нет ничего, способного ее отбрасывать. Это была просто, по сути, свободная тень. Тень, которая увеличивалась, пока не заняла всю комнату и одним быстрым движением рванулась вперед, устремившись к Рарити.
Единорожка вскрикнула и отступила, когда тень перетекла на саму сцену. Она едва не задела ее и, казалось, даже не заметила, когда направилась к краю балкона и слилась в одну большую массу.
Из клубящейся тьмы появилась фигура аликорна. Большие крылья и острый сверкающий рог, соткавшиеся из дыма. Рарити подумала бы, что это Селестия в каком-то костюме, если бы не жестокий смех, сопровождающий ее появление.
— Ах, мои возлюбленные подданные, — промурлыкала аликорн, полностью сформировавшись. Смех прекратился, но голодная улыбка все еще украшала полуночно-черное лицо. — Давно я вас не видела, мои дорогие. Как поживаете, любители Солнца?
При появлении незнакомого аликорна все пони застыли. Сама Рарити замерла в уголке всего в нескольких дюймах от ужасающей новой пони. Она могла бы прикоснуться к ней, даже не делая шага вперед.
— Вы меня не узнаете? — продолжила аликорн. — Значит, после тысячи лет заточения, моя корона не имеет никакого значения? Вы не понимаете легенд? Вы что, не распознали знаков?
В толпе послышался очень тихий шепот. Первоначальный шок прошел, и теперь проявилось естественное любопытство пони, пытавшихся разобраться в ее странных речах.
— Никто? — усмехнулась аликорн. — Никто из вас не знает, зачем я здесь?
Толпа неловко зашевелилась. Но страх проходил, так что они теперь больше напоминали отчитываемых детей, чем перепуганную толпу. Пони избегали зрительного контакта, даже когда глаза аликорна сузились от разочарования.
— Ладно, — прорычала аликорн. Ее глаза засияли бирюзовым светом, а развевающаяся грива увеличилась. — Тогда я покажу вам, жалким смертным, кто я!
Мэр Мэйр, к счастью, похоже, пришла в себя и закричала присутствующим Гвардейцам.
— Схватите ее! Она знает, где находится принцесса!
Темный аликорн лишь рассмеялась, когда Гвардейцы-пегасы бросились на нее. С ее рога с треском сорвались молнии, поражая каждого из них точно в грудь и сбивая наземь.
Но после этого она не прекратила. Аликорн продолжала метать разряды, пробивая стены и поджигая украшения. Пони закричали и в воздухе повис едкий запах паники. Толпа разбегалась, пытаясь увернуться от молний и пламени. Некоторые направились к выходу, но большинство бежало кто куда, просто паникуя.
Колени Рарити дрожали от ужаса, смешанного с усталостью, и она едва не упала на месте. Ни одна молния не ударила в балкон, где стояли она и аликорн, но это не могло остановить дрожь, пробегающую вдоль позвоночника единорожки, наблюдающей, как дни ее трудов пожирает пламя.
А затем аликорн повернулась к ней.
Бирюзовый взгляд вертикальных зрачков впился в ее глаза с темной жестокостью и ликованием. Крик, застрявший в горле Рарити, грозил задушить ее.
— Думаю, они все сейчас слишком заняты, чтобы слушать, — промурлыкала аликорн, словно делясь каким-то сокровенным секретом. — Ты кажешься ответственной молодой кобылой. Не могла бы ты передать им сообщение от меня?
Ее грива обвилась вокруг подбородка Рарити, обхватив его и заставив посмотреть аликорну в глаза.
— Скажи им, что настала новая власть. Скажи всей Эквестрии, что их законная правительница, Найтмер Мун, вернулась. И самое главное, скажи им, что ночь будет длиться вечно!
Последнее слово было произнесено торжествующим криком, перешедшим в еще более громкий смех. Найтмер Мун вновь обратилась в живую тень и вытекла из одного из разбитых окон. Исчезла она так же быстро, как появилась.
Рарити судорожно выдохнула, не осознавая, что все это время сдерживала дыхание. Однако оно быстро перешло в крик, когда балкон, на котором она стояла, качнулся вперед. Поддерживающие конструкции оказалась поглощены бушующим внизу огнем, разрушающим его и заставляющим глаза Рарити слезиться от жара.
В отчаянной попытке спастись она бросилась к закулисной зоне, как раз когда платформа под ней рухнула. Но единорожка так и не узнала, смогла бы она прыгнуть, так как точно в ту секунду ее тело подхватили два сильных белых копыта и понесли в сторону открытого окна.
Она подняла взгляд и облегченно вздохнула, пытаясь сохранить самообладание, даже несмотря на текущие по лицу слезы.
— С-спасибо, Балк. Все... все выбрались?
Балк Бицепс оглянулся на покинутое здание и немного робко кивнул ей.
— Да...
Единорожка обмякла в его хватке, полная облегчения от того, что никто не оказался в ловушке в гибнущей ратуше. Теперь, когда непосредственной опасности не было, ее мысли быстро вернулись к безумному темному аликорну. В ее голове закружились мысли о назначенном ей задании. Как ей объяснить всему Понивиллю, что произошло? А всей Эквестрии?
И что теперь будет?
03. Рейнбоу Дэш
Рейнбоу Дэш шла домой на ночь, едва волоча копыта.
Эта мысль заставила ее фыркнуть и взглянуть на луну, которая не двигалась с места уже несколько месяцев. Как можно вернуться домой на ночь, если ночь теперь всегда?
В любом случае, она возвращалась домой. Она половину дн… ночи работала в погодном отделе Клаудсдейла, отчаянно пытаясь принести хоть какую-то нормальность в жизнь пони Эквестрии. Она не любила свою работу — однообразную, скучную и простую. Но так как при восшествии на трон новая правительница распустила Вандерболтов и другие военные силы, выбора лучше у нее не имелось.
Вторую половину ночи она летала по всем городам, каким могла, в поисках. Не самое необычное занятие — многие пони отчаянно искали семьи или друзей. Либо чтобы быть вместе в этом хаосе, либо просто убедиться, что они в безопасности.
Особого успеха Рейнбоу не добилась — и не то, чтобы ей нужно было многих искать.
Теперь она вернулась в родной Клаудсдейл, и ее крылья устали настолько, что пегаске пришлось идти пешком через облачный город к себе домой.
— Флаттершай, — крикнула она без особой радости, открывая входную дверь. — Я вернулась.
Из кухни высунулось ярко-желтое лицо, и подруга широко ей улыбнулась.
— С возвращением, Рейнбоу. Ты как раз вовремя, я почти закончила готовить ужин.
Несмотря на напряженную ночь, Рейнбоу не могла не улыбнуться подруге и завораживающему аромату свежей пасты.
— Спасибо, Флаттерс, хорошая еда сегодня вечером мне реально не помешает.
Желтая пегаска обеспокоенно нахмурилась, отложила свои дела и подбежала, чтобы утешающе обнять подругу.
— Опять ничего? Хочешь поговорить об этом?
Рейнбоу Дэш прикусила губу. Ей хотелось выплеснуть все свои проблемы и разочарования. Ей хотелось плакать, крушить все вокруг и проклинать мир. Она чувствовала себя, как в помойке, и просто хотела лечь на пол и выплакаться, чтобы все вернулось к норме.
Но она не хотела расстраивать Флаттершай еще больше, чем расстроила уже.
— Пш, что? — усмехнулась Рейнбоу, откидывая назад гриву. — Все в порядке. Поиски не задались, но это и не важно. Всегда есть завтра.
Флаттершай постепенно снова стала улыбаться. Рейнбоу не была уверена, поверила ли она ее пустой браваде, но это заставило Флаттерс улыбнуться, так что можно было записать себе победу.
— А ты как? — спросила Рейнбоу, плавно меняя тему. — Как у тебя де... ночь прошла?
Флаттершай отпустила Рейнбоу и вернулась на кухню.
— Хорошо. Брошенных питомцев все больше, а приют почти уже полон, — она покачала головой, водя взглядом по полу. — Думаю, многие пони в панике просто бросили их и уже не вернутся.
— Ага, — Рейнбоу прижала уши к голове, почувствовав печаль в голосе подруги. Флаттершай уже почти месяц работала волонтером в приюте для животных Клаудсдейла, и, хотя многие пони воссоединились со своими питомцами, Рейнбоу знала, что Флаттершай переживает из-за каждого бездомного зверька. — Некоторые пони сейчас не способны думать ни о ком, кроме себя. Они просто бросают этих беззащитных созданий.
— Рада, что ты согласна, — ответила Флаттершай, выходя из кухни. На ее спине стояла исходящая паром миска с пастой. Но под крылом сжался маленький белый комочек шерсти. — Потому что этот малыш потерялся несколько месяцев назад и просто не может больше жить в холодном приюте.
Рейнбоу Дэш застонала, когда кролик зарылся в шерстку Флаттершай.
— Реально? Флаттершай, мы не можем держать здесь кролика. Мы обе слишком заняты, и, кроме того, у нас недостаточно зачарованных облаков. Он может выпасть из дома в любой момент.
— Я знаю, — вздохнула Флаттершай, ставя пасту на обеденный стол. — Но кролики такие умные и находчивые. И это всего на несколько дней. Пока мы не найдем что-то более постоянное.
— Флаттершай… — прищурилась Рейнбоу.
Флаттершай надула губку и посмотрела на подругу огромными глазами, полными слез. Она прижала кролика к груди так сильно, что тот запищал.
Дэш отвернулась и прикусила губу, стараясь держаться, что есть сил.
Однако эта битва уже была проигранной, и не прошло и минуты, как голубая пегаска со смехом проигравшего вскинула копыта.
— Ладно! Ладно, ладно. Можешь оставить кролика себе, и давай уже ужинать.
Лицо Флаттершай мгновенно засияло, и она радостно взвизгнула.
— О, спасибо, Рейнбоу! Не волнуйся, я уверена, он будет настоящим ангелом.
Ужин прошел суматошнее обычного. Кролик пытался таскать еду с тарелок и дергать Рейнбоу за хвост. Хуже того, он делал это, когда Флаттершай не видела, а верить жалобам Рейнбоу она отказывалась.
Или, судя по хихиканью, Флаттершай просто хотела поддразнить подругу и заверить маленького демона, что он останется.
В любом случае Рейнбоу легла спать злая и раздраженная, но практически позабывшая про преследующие ее беды. В этом она всегда могла рассчитывать на Флаттершай.
Пожелав подруге спокойной ночи и бросив убийственный взгляд на маленького грызуна, Рейнбоу направилась в свою спальню, чтобы хорошенько выспаться.
Она проснулась словно всего через несколько минут после того, как ее голова коснулась подушки. Но в доме было темно, а на улицах за окном царила мертвая тишина.
Она села, чтобы попытаться понять, что именно ее разбудило, и встретилась взглядом с возвышающейся посреди комнаты фигурой.
Крылья Дэш распахнулись, и она инстинктивно отпрыгнула назад, прижавшись спиной к стене. Сама Найтмер Мун была в ее спальне, изучая пегаску холодным, расчетливым взглядом.
— А при личной встрече ты не очень впечатляешь.
Рейнбоу Дэш понятия не имела, как на это реагировать. У нее не имелось опыта общения с безумными богами, которые просто появлялись в ее спальне. По крайней мере, Найтмер не выглядела так, будто собирается разразить Дэш на месте.
— Вы-ваше Высочество, — в конце концов выдавила пегаска, пока аликорн просто продолжала стоять, рассматривая Рейнбоу как новый фургон перед покупкой. — Ч-чем... чем я обязана...
— Я пришла сделать тебе предложение, Рейнбоу Дэш, — прервала ее Найтмер Мун. Она наклонила голову набок, и ее губ слегка коснулась улыбка, словно только что вспомнила известную лишь ей шутку. — Ты ведь Рейнбоу Дэш, не так ли? Самая молодая в истории резерва Вандерболтов, и пони, которая выиграла соревнования Лучших Юных Летунов, преодолев звуковой барьер?
— Я не выиграла… — ответила Рейнбоу, ухватившись за единственную часть ситуации, которую могла понять. — Я не справилась с управлением, когда не смогла преодолеть звуковой барьер и создать Звуковую Радугу. И влетела в судейскую трибуну…
— Да, значит я нашла ту самую пони, — улыбка Найтмер исчезла, и она строго выпрямилась. — Я слышала много замечательного и заманчивого о тебе, Рейнбоу Дэш, и ты пробудила мой интерес.
Она сделала шаг вперед, и Рейнбоу пришлось бороться с желанием выпрыгнуть из окна.
— Я собираю команду элитных пони. Пони, которые, как я думаю, обладают навыками и целеустремленностью, чтобы добиться величия в жизни.
— И... что за команду? — любопытство взяло над пегаской верх.
Найтмер Мун снова улыбнулась, сверкнув в лунном свете острыми зубами.
— Рейнбоу Дэш, я хочу официально пригласить тебя стать членом моей личной Гвардии. В отличие от обычных Гвардейцев, эти пони будут служить лично мне. Они будут защищать и служить там и тогда, когда и где они мне понадобятся, становясь частью моих величайших триумфов, — она наклонилась ближе, словно делясь секретом. — И я даю тебе шанс всей жизни.
Пегаска замерла. Она боялась и была запугана, но что-то в этом предложении глубоко потрясло ее. Она подумала о бесплатном перемещении облаков для семей, которые сейчас едва могли примириться с новой реальностью, не говоря уже о том, чтобы позволить себе платить за погоду. Она подумала обо всех животных под опекой Флаттершай, которым угрожает опасность и одиночество, потому что они не понимают, что происходит. Она подумала о том, как каждую ночь ищет семью, о которой не думала годами, просто чтобы знать, что они не умерли в холоде вечной ночи.
Она подумала обо всех, чей мир рухнул из-за краха порядка, вызванного внезапной сменой лидеров.
— Облягайся.
Глаза Найтмер опасно сузились.
— Что ты только что сказала, дитя?
— Облягайся, — Рейнбоу дрожала от ярости и ужаса. — Как смеешь... как смеешь ты думать, что я буду служить тебе? Ты отняла солнце. Ты разрушила мою жизнь! И теперь ты ждешь, что я буду служить тебе? Да ни в жизнь. Я никогда на такое не пойду.
— Никогда? — прошипела Найтмер, ярко сияя глазами и обнажив клыки. — О, Рейнбоу Дэш, скоро ты поймешь, что никогда для многих — понятие очень краткое. Я даю тебе возможность помочь твоим пони. Защитить тех, кто не может приспособиться к моей славной ночи. Ты действительно готова бросить их?
Рейнбоу не отреагировала — ее гнев был слишком силен, чтобы его могли пронять пустые обещания. Она была почти уверена, что умрет прямо здесь, в своей спальне. Но, несмотря на это, она не боялась. Пегаске было уже все равно, что с ней сделает разозленный аликорн. Она просто надеялась, что Флаттершай справится и без нее.
Но мгновение спустя Найтмер Мун отступила, глаза ее перестали светиться, а лицо снова стало профессиональным, хотя и немного более враждебным.
— Ну ладно, будь по-твоему. Мне не нужен нелояльный сейчас рыцарь, — она отвернулась, и Рейнбоу почувствовала, как от закравшейся надежды ее сердце начало биться чуть медленнее. — Но знай — если ты когда-нибудь снова откажешь мне… — Магия Найтмер подняла фотографию Флаттершай и Рейнбоу, стоящую на книжной полке, и сердце Дэш встало комом в горле, угрожая задушить. — ...ожидай последствий.
Во внезапном всплеске магии фотография разлетелась вместе с рамкой. Стекло рассыпалось по полу, а обрывки бумаги полетели по комнате.
— Спокойной ночи, Рейнбоу Дэш.
Задыхаясь, Рейнбоу резко подскочила в постели. Она была вся в поту и быстро моргала, чтобы прогнать сон из глаз.
Сон... сон. Она спала? Бешеное биение ее сердца утихло, когда пегаска поняла, что просто видела сон. Найтмер Мун была не более чем обычным кошмаром.
Она оглядела свою комнату, и по ее губам растеклась облегченная улыбка.
А потом она увидела растерзанную фотографию.
Она не треснула, как если бы просто упала с книжной полки. Она оказалась полностью уничтожена без возможности восстановления, как будто ее разорвало мощной магией.
Заскулив, Дэш сбросила с себя одеяла и вывалилась из кровати, хрустя стеклом под копытами. Шатаясь, она оцепенело вышла в коридор и заковыляла в спальню подруги.
— Флаттершай, — отчаянно взмолилась она. — Нет, нет, пожалуйста, только не Флаттершай.
Дверь в другую спальню открылась прежде, чем она успела туда войти. Флаттершай, растрепанная, но полностью проснувшаяся, стояла в дверях.
— Рейнбоу, что случилось? Ты в порядке…
Голубая пегаска прервала ее, крепко обняв. Она сжала ее так сильно, как только смогла, уверяя себя, что она настоящая, что с ней все в порядке.
Флаттершай перестала задавать вопросы и просто обняла Рейнбоу в ответ, аккуратно помогая сесть на пол.
— Эй, эй, все в порядке. Все в порядке, Рейнбоу, я здесь. Я здесь.
Рейнбоу ничего не ответила, рыдая на плече лучшей подруги.
04. Пинкамена Диана Пай
— Вперед! Наступаем! — крикнула Лаймстоун своим войскам, когда армия Найтмер Мун обрушилась на них. Она отлягнула с пути несколько Ночных Гвардейцев и помчалась к замку. Земная пони, казалось, почти летела, когда петляла между пикирующими на нее, как ракеты, фестралами, и сражалась с теми немногими, от которых увернуться не могла.
Пинкамена следовала за ней на расстоянии, держась ближе к другим пони, которых они привели с собой. Она уже могла сказать, что их слишком мало. Они не смогут сдерживать армию Найтмер долго.
И все же, несмотря на мизерные шансы, она обнаружила, что выкрикивает в бою слова поддержки. Она подняла нескольких упавших пони, и с яростью сражалась с Ночными Гвардейцами, не выпуская сестер из виду.
Они неплохо держались, учитывая все обстоятельства. Они застали силы Найтмер Мун врасплох и сражались с пылом, которым вряд ли обладал любой фестрал.
Но как только мятежники уверились в успехе, полыхнула вспышка, и на поле боя появилось еще больше приспешников Найтмер. Пинкамена и пошевелиться не успела, как около дюжины единорогов направили рога в ее сторону. Она падет под градом магических залпов.
Но прямо перед тем, как магия поразила ее и ее товарищей, появился розовый щит и поглотил разряды, едва замерцав под ударами.
— Быстрее к замку! — крикнул Шайнинг Армор. Его рог яростно светился, а лицо было предельно сосредоточенным. — Мы их удержим!
Раздались радостные возгласы, когда жеребец двинулся вперед, расталкивая щитом врагов. Пинкамена снова оказалась среди сестер, когда отряд мятежников вошел в ворота замка, а враги медленно отступили.
Но как только они все попали на территорию замка, яркий синий магический луч ударил в щит Шайнинг Армора. Заклинание рассыпалось, и жеребец с криком боли упал.
Мгновение спустя в ослепительной вспышке света появилась сама Найтмер Мун. И на этом, казалось, битва закончилась. Ее магия растеклась по замку, заморозив всех пони на месте, как будто каждого мятежника сковало льдом. Некоторые начали кричать от отчаяния, борясь с магией. Найтмер Мун смотрела на них с холодным безразличием, после того, как в одиночку, даже не утруждаясь, остановила атаку.
— Кто командир? — спросила она, и звук ее голоса был отчетливо слышен всем пони, хотя голос аликорн едва повысила.
Пинкамена смотрела на Найтмер. Этот момент, как они знали, был неизбежен. Она обменялись взглядами со своими сестрами, готовясь к тому, что произойдет дальше.
Голос Лаймстоун разнесся по тихому двору.
— Мы здесь, демон, и мы пришли, чтобы заставить тебя заплатить.
Найтмер Мун ничего ответила. Она просто с отвращением посмотрела на нее и ее сестер. Затем сдерживающая мятежников магия рассеялась, и она телепортировала себя и сестер Пай в замок.
Пинкамена даже не поняла, что ее телепортировали, пока не оказалась лежащей на полу в тронном зале Найтмер Мун. Она и ее сестры в замешательстве огляделись. Здесь оказалось всего несколько стражников, всего с полдюжины. Единственным другим существом в комнате была сама Найтмер Мун, стоявшая рядом с троном и глядящая на четырех земных пони с некоторым весельем на лице.
— Так вы и есть великие генералы, что собираются свергнуть меня, да? Честно говоря, я ожидала чего-то гораздо большего... — она неопределенно махнула копытом. — Ну, по крайней мере, чего-то более впечатляющего.
— Даже если ты убьешь нас, наши бойцы все равно продолжат сражаться! — рявкнула Лаймстоун, поднимаясь на копыта. — В них живет дух свободы и мира! Они не остановятся, пока не добьются успеха. Ты проиграешь, Найтмер.
— Нет, я так не думаю, — прямо ответила богиня, не тронутая речью Лаймстоун. — И не спеши с выводами. Я убивать вас не собираюсь.
Это заставило всех четверых замереть.
— Не собираешься? — спросила Мод со своей обычной эмоциональностью.
— О нет, конечно нет, — ответила Найтмер, сочувственно покачав головой. Однако эту наигранность тут же сменила дьявольская ухмылка. — Я собираюсь сделать кое-что похуже.
С целеустремленностью в походке она спустилась со своего трона. Со своих мест сошли и Гвардейцы, перекрывая любые пути побега, и сестры Пай напряглись.
— А теперь слушайте очень внимательно, маленькие пони, что произойдет дальше, — свысока посмотрела на них правительница. — Вы пойдете и отзовете своих жалких мятежников. Вы скажете им расходиться по домам, что все они идиоты, раз решили явиться, и чтобы они даже думать больше не смели о восстании. Затем вернетесь под тот камень, из-под которого выползли, и будете делать в точности то, что вам говорят, до конца ваших жалких жизней. Говорить всем, кого встретите, что я — истинный правитель Эквестрии, и любой, кто это отрицает — дурак. Поняли?
— Ха! — вновь рявкнула Лаймстоун, буквально плюнув на копыта аликорна. — Ты дура. Дух народа будет бороться — и мы вместе с ним. Ты думаешь, что можешь просто командовать нами, как овцами? Тебе придется убить всех пони здесь, чтобы заставить их отказаться от борьбы! Так скажи мне, о великая правительница, почему мы вообще должны тебя слушать?
Найтмер Мун пожала плечами. Ее хищная усмешка даже не дрогнула.
— Вы сделаете это потому, что я стану мучить ее, пока не согласитесь.
Пока сестры пытались понять, что Найтмер имеет в виду, Пинкамена внезапно обнаружила, что ее поднимает в воздух облако темной магии.
— Эй! Отпусти ее! — закричала Лаймстоун, удерживая Гвардейцами. А Пинкамена бессильно извивалась в магической хватке.
Найтмер посмотрела на свою пленницу, вертя ее в своей магии, как некое неведомое произведение искусства.
— Вы собираетесь следовать моим приказам? — спросила Найтмер, повернувшись к трем сестрам.
— Лягать, нет!
— Очень хорошо.
Луч чистой магии вырвался из рога Найтмер, ударив Пинкамену прямо в грудь.
Боль.
Пинкамена даже не осознавала, что кричит, пока обжигающий жар не исчез, а ее голос не затих.
Ее сестры тоже кричали, и нескольким Ночным Гвардейцам пришлось практически прижимать их к полу, когда они пытались прийти на помощь Пинкамене.
— Кстати, это заклинание было еще слабым, — сообщила им Найтмер Мун, постукивая копытом по груди Пинкамены.
Розовая пони ахнула и дернулась от вспыхнувшей боли. Ее шерстка на груди оказалась сожжена и на ее месте красовался ожог.
— Что ты делаешь? — воскликнула Лаймстоун, в ее голосе слышалась паника. — Опусти ее немедленно!
Найтмер Мун медленно моргнула, а потом снова сотворила заклинание.
Перед глазами Пинкамены заплясали пятна, когда огонь потек через каждую клетку ее тела прямо под шкуркой. Пытаясь бороться с болью, она судорожно дергала ногами. Перед глазами все темнело и ей пришлось бороться с тем, чтобы не потерять сознание. Когда огонь наконец погас, она закашляла кровью и содрогнулась, как сильно саднило ее горло.
Сестры Пай в ужасе продолжали смотреть, хоть и продолжая бороться с Ночными Гвардейцами.
Найтмер Мун, казалось, была довольна.
— Теперь вы будете слушаться моих приказов? — Ее рог угрожающе светился. — Или мне продолжить?
Эти слова заставили сестер замереть и дали Гвардейцам поставить их на колени.
— Теперь, — промурлыкала Найтмер Мун. — Слушайте внимательно. Я искренне впечатлена вашими доблестью и упорством. Вы рисковали жизнью, пытаясь следовать своей совести. Конечно, шансов у вас на победу не было, но... думаю, вы и так это знали.
Темная королева начала расхаживать, и Пинкамена почувствовала тошноту, когда ее, все еще удерживаемую магией, потащили следом.
— Но самое противное во всех этих мятежах то, что они дают пони надежду, — продолжила Найтмер Мун, посмеиваясь про себя. — Даже если я убью вас всех, вы лишь превратитесь в мучеников для следующих дураков. Так что, к счастью для вас, я этого не сделаю.
Найтмер Мун замерла, словно ожидая, что ее снова прервут. Но сестры Пай едва дышали, наблюдая за ней, ожидая, что же произойдет дальше.
Найтмер продолжила, словно наслаждаясь их беспокойством и страхом.
— Я не причиню вреда никому из вас, если вы поклянетесь вернуться к своим жалким маленьким жизням и покажете пони, что бороться со мной не только бессмысленно, но и совершенно бесперспективно. Сделайте это, и вы больше никогда обо мне не услышите. Вы будете такими же свободными, как и любой другой мой подданный. Но если я услышу хотя бы намек на то, что готовится еще какое-то восстание, — она остановилась и помахала Пинкаменой над их головами, словно собачьей вкусняшкой. — Вы на всю жизнь запомните, что я сделаю с вашей драгоценной младшей сестрой.
Три сестры Пай обменялись неловкими взглядами. Пинкамена попыталась позвать их, умолять их оставить ее и спасаться, не поддаваться требованиям королевы. Но она так охрипла, что единственными звуками, которые смогла издать, оказались приглушенные всхлипы протеста.
Потребовалось всего несколько секунд раздумий, прежде чем, склонив головы, сестры приняли решение.
— Хорошо, — отрезала Лаймстоун. Огонь в ее голосе почти исчез. — Мы... принимаем ваше предложение.
Жестокая ухмылка Найтмер стала еще шире.
— Замечательно. Гвардия, выведите этих троих из замка, чтобы они и все их последователи могли вернуться домой.
Солдаты начали выводить их за дверь, и Найтмер отвернулась, намереваясь уйти дальше в замок, когда ее остановил зов.
— Подождите! — закричала Марбл, когда стражники окружили их. — Верните Пинкамену! Вы обещали, что отпустите ее.
Найтмер Мун оглянулась через плечо.
— Я ничего такого не говорила. Я обещала, что не причиню вреда никому из вас. О, я знаю, как это бывает. Если я отпущу вас всех, то вы тут же сбежите в какую-нибудь глушь стоит мне отвести взгляд.
— Мы не сбежим, — заговорила Мод. — Мы даем вам слово.
Найтмер Мун мрачно усмехнулась.
— Ваше слово? Ну, это уже кое-что, — она подняла их беспомощную сестру в воздух, насмехаясь над ними, пока та парила вне их досягаемости. — Просто назовем это... страховкой, чтобы увидеть, чего на самом деле ваше слово стоит.
Она смотрела, как сестер вытаскивают, игнорируя протесты и оскорбления. Только когда они скрылись из виду, аликорн повернулась к последней сестре, висящей в ее хватке.
— А тебя, — промурлыкала она, приподняв подбородок розовой пони копытом. — Тебя я превращу в идеальную маленькую служанку.
Пинкамена вздрогнула, когда Найтмер Мун погладила ее по гриве.
— К тому времени, как я закончу с тобой, ты даже имени своего помнить не будешь, не говоря уже о семье и любых помыслах о неповиновении.
— Нет, — выдавила Пинки, извиваясь в воздухе. Был ли это крик неповиновения или мольба о пощаде — она не знала.
Найтмер Мун просто рассмеялась и передала ее одному из ближайших Ночных Гвардейцев.
— Отнеси ее пока в темницу. Я разберусь с ней, как только закончу с остальной швалью.
Пинкамена могла только беспомощно наблюдать, как ее уносят от всей ее жизни, слишком слабая и истощенная, чтобы сопротивляться.
05. Флаттершай
Флаттершай смотрела, как Рейнбоу Дэш с трудом втискивается в доспехи. Ей достаточно легко удалось надеть сапоги и панцирь, но вот шлем на длинную гриву голубой пегаски налезать отказывался.
— Тебе помочь? — осторожно спросила Флаттершай. Рейнбоу в последнее время стала какой-то тихой и отстраненной. После того, как подруга согласилась работать на Найтмер Мун, они вдвоем переехали ближе к Вечнодикому лесу. Флаттершай не была уверена, кому принадлежало это решение — Рейнбоу или Найтмер, но в любом случае считала это небольшим благословением. Так ей стало легче заботиться о животных, и с тех пор, как они перебрались на землю, ее маленькая семья быстро разрослась.
— Все порядке, — проворчала Рейнбоу, и шлем снова сполз ей на лицо.
Флаттершай подошла ближе и подняла шлем с глаз подруги.
Рейнбоу отказывалась смотреть ей в лицо. Даже будучи всего в нескольких дюймах она отводила взгляд.
— Маловат... — пробормотала она.
Флаттершай хмыкнула, отложив шлем и погладив Рейнбоу по радужной гриве.
— Кажется, грива мешает. Она немного длинновата и не лезет в шлем.
Рейнбоу тяжело вздохнула и кивнула.
— Похоже, придется ее остричь.
Флаттершай удивленно отступила.
— Зачем? Разве нельзя просто попросить шлем побольше?
Рейнбоу фыркнула и покачала головой, все еще не глядя на Флаттершай.
— Я не могу просто подойти к Найтмер Мун и сказать, что она ошиблась. Она, наверное, хочет, чтобы я постриглась. Форма и все такое, понимаешь?
Флаттершай нехотя замолчала. Она не возразила, что именно Найтмер дала Дэш подробные инструкции, как получить униформу и как ее носить. Она и не указала, что если бы стрижка была частью требований, то Найтмер ее бы упомянула — вместо конкретного оттенка фиолетового, который стал частью расцветки доспехов Рейнбоу.
Флаттершай просто кивнула и направилась на кухню за ножницами.
Она ненавидела, какой напряженной стала Рейнбоу. В детстве она была неугомонной и пылкой, но теперь казалась отстраненной и пришибленной.
И сердитой. Казалось, достаточно неудачно подобранного слова, чтобы она сорвалась.
Флаттершай поняла, что сочувствует ей. Она ненавидела Найтмер Мун, как и большинство других пони. Но в случае с Рейнбоу это было уже личным.
Через несколько мгновений она вернулась в гостиную с ножницами.
— Хочешь, я это сделаю или...
— Конечно, — ответила Рейнбоу, пожав плечами и наклонив голову в сторону Флаттершай.
Розовогривая пегаска не могла не улыбнуться приглашению. Она села рядом с Рейнбоу и взяла ее радужную гриву в копыта. Она была длинной, мягкой и неряшливой. Как когда они были детьми.
Не давая себе задуматься, она быстро отрезала несколько дюймов красочной гривы. Пряди падали вокруг, собираясь в лужу света, и к тому времени, как она закончила, грива превратилась в короткий боб.
— Вот, все готово, — Флаттершай подняла шлем и попыталась надеть его на голову Дэш. Но шлем застрял на полпути — грива под ним торчала копной. — О, эм...
— Недостаточно, — отрезала Рейнбоу, срывая шлем с головы и выхватывая ножницы у Флаттершай. Она вытянула гриву над головой и одним движением срезала ее всю по самый скальп.
Флаттершай не смогла сдержать вздоха, когда локоны упали, словно звезды с неба.
Рейнбоу посмотрела на нее и гнев почти мгновенно исчез из ее глаз. Она взглянула на пряди волос вокруг и закрыла глаза копытами.
— О, Шай. Мне так жаль.
— Все в порядке, — успокоила ее Флаттершай. Она не могла не погладить новую, короткую стрижку. Колючие и грубые вихры. — Ты просто расстроилась. Я знаю, ты не хотела огрызаться.
— Дело не в том, что… — она протяжно вздохнула, все еще закрывая копытами лицо. Несколько мгновений они молчали, просто сидя рядом, и Флаттершай гладила гриву Дэш. Наконец пегаска тихо прошептала. — Можешь и с хвостом помочь? Он должен влезть в эту длинную штуку.
Флаттершай кивнула и подняла ножницы с пола.
— Конечно, я постараюсь сделать его достаточно коротким.
Рейнбоу вздрогнула, совсем немного.
— Нет-нет, ты молодец. Спасибо тебе, Флаттершай.
Желтая пони ничего не ответила, только ободряюще улыбнулась и взяла хвост Рейнбоу в копыта. Она постаралась не задеть репицы, когда подстригла его как гриву.
Закончив, пегаске показалось, что она тонет. Обрезанные пряди длинной радужной гривы поднялись по самую ее метку и рассыпались, когда она пошевелилась.
Рейнбоу тяжело вздохнула и прижалась к груди Флаттершай.
— Большое спасибо, Флаттершай. Мне... мне очень жаль.
— Я знаю, все в порядке, — успокоила ее подруга, поглаживая по спине, чувствуя, как становится влажным ее собственный мех. — Я с тобой, Рейнбоу. Все в порядке.
Флаттершай очень ненавидела Найтмер Мун. Она ненавидела ее за то, что она забрала свет с неба и из сердца Рейнбоу.
06. Эпплджек
Эпплджек так сильно лягнула яблоню, что она треснула, и во все стороны полетели щепки. Яблоки посыпались вокруг нее красным дождем, но корзины для их сбора рядом не стояли. Она даже не взглянула на фрукты, прежде чем снова лягнуть дерево, на этот раз сильнее.
Трещины разрастались и разрастались, а она все продолжала бить по крепкому стволу. Она видела, что яблоня готова сломаться. Она чувствовала, как дерево подчиняется ее воле. Она могла...
— Ты теперича ишшо и усе наши средства на прожитье уничтожить собираешься?
От раздавшегося внезапно голоса прицел фермерши сбился. Вместо того чтобы снова ударить по дереву, ее задние ноги заболтались в воздухе, и она упала животом на землю.
Эпплджек выглянула из-под шляпы и увидела Биг Макинтоша, стоящего в нескольких футах и пристально на нее смотрящего. Хотя он и поставил младшую сестру в дурацкое положение, смеха в его глазах не было.
И хорошо. Эпплджек уже была на взводе и не нуждалась в лишней причине сорваться.
— Шо тебе надоть? — рявкнула она, вставая на копыта. Она демонстративно проигнорировала боль в задних ногах и пострадавшую гордость. — Ты шо, не видишь — работаю я.
Биг Мак поднял бровь.
— Энто так теперича называется? С полчаса молотить пустое дерево — энто работа?
Эпплджек отвернулась и уставилась на груду побившихся фруктов. После долгой минуты тишины между ними кобыла спросила куда более ровным тоном.
— Как она?
— С ней усе будет хорошо, — ответил Биг Мак, хотя и не смог скрыть от сестры печаль в голосе. — Док говорит, шо она будет как огурчик через несколько дней у постели.
— Она шо-нито сказала? — спросила Эпплджек, глядя вдаль. Она не могла их закрыть. Всякий раз, как она это делала, перед ней вставал ужасный образ — лежащая младшая сестра с иссеченной до крови спиной...
— Покудова нет, — прервал ее мысли Биг Мак своим мягким протяжным голосом. — Док говорит, шо у ней шок, но со временем да любовью он пройдет.
Он пристально посмотрел на Эпплджек, и его голос стал почти обвиняющим.
— Прямо сейчас она нуждается у тебе.
Эпплджек взглянула на жеребца, и большая часть ее гнева, казалось, вытекла из нее в землю.
— Я знаю, но... Я не могу смотреть ей у лицо, Мак, просто не могу. Я была надобна ей тама, и я просто ее подвела. Просто... — ее глаза заслезились, и она снова отвернулась, быстро моргая и нерешительно пнув яблоко.
— Ты сделала усе, шо могла, — мягко сказал Биг Мак. — Ты боролась с усех сил, шоб остановить энто, как и усе мы. Гвардейцев было слишком много. И большего ты поделать не могла.
Эпплджек стиснула зубы. Она хотела злиться. Гнев обладал силой и мощью, которые никогда не даст жалость к себе.
— Шо-нито я же могла сделать. Я могла бы просто сказать «да»! Я могла бы уплатить подати раньше или…
— Эпплджек.
Фермерша вздрогнула, когда брат внезапно оказался рядом с ней, успокаивающе прижавшись плечом к ее плечу.
— Эпплджек, думаешь, Эпплблум обрадовалась бы, коли б ты позволила остальному городу голодать? Ты действительно думаешь, шо энто было бы правильно?
Эпплджек не могла остановить слезы, текущие по ее лицу. Поэтому она решила просто проигнорировать их.
— Конечно, нет. Я хотела б мочь поделать хоть шо-то. Хотела б, шоб от энто усе… — Она махнула копытом в темное ночное небо. — ...усе просто прекратилось.
Биг Мак ничего не ответил. Он просто стоял, утешая и сохраняя спокойствие, пока Эпплджек делала вид, что не плачет.
— Я не могу позволить энтому случиться снова… — пробормотала она наконец, после того, как проплакалась. — Я не могу позволить энтим ночнюкам продолжать творить усе, шо заблагорассудится. С каждым днем усе становится только хужей. Я просто не могу сидеть сложа копыта.
— И шо ты собираешься делать? — наконец спросил Биг Мак. Но по тому, как он смотрел на Вечнодикий лес, Эпплджек уже знала ответ.
— У нас осталась волшебная бумага, шо дала та безумная зебра?
Биг Мак просто пожал плечами.
— Я ее не трогал, коли ты ее не выбросила.
Со смиренным вздохом Эпплджек закрыла глаза. Она увидела, как Гвардейцы тащат ее кричащую сестру. Видела, как они секут ее, пока кобылка не замолкла, как ее спина оказалась истерзана, а желтая шкурка стала красной. Она чувствовала копыта других Гвардейцев, удерживающих ее, не давая приблизиться — поэтому она могла лишь смотреть. Она чувствовала, как трясется сестра, когда она обнимала ее и говорила, что все будет хорошо, даже если глаза Эпплблум не могли сфокусироваться на ее собственных.
Она не могла сделать это неправдой. Но она попробует все исправить.
Она открыла глаза и стиснула зубы.
— Ну, кажись нам стоит написать ей и спознать, открыто ли ишшо приглашение.