Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 115

Зрение Сумака заслоняла свежая ткань, которую Трикси накинула ему на морду, пытаясь остановить извержение. Его голова болела по-новому, доселе невиданно и ужасно. Все его тело горело от ярости, пот лился с него, когда он сидел в мертвой траве и дрожал. Его мучила икота, и ему хотелось блевать каждый раз, когда его тело подрагивало. Горькая, жгучая желчь скапливалась в горле и обжигала щеки.

— Мы все согласны? — спросила Твайлайт, ее голос был торжественным. Она посмотрела на своих трибутов, ее глаза вспыхнули от сдерживаемых эмоций. — Весь Понивилль ждет вашего ответа… что нам делать с Флэм Эппл?

— Тарниш, я хочу услышать от тебя заверение, что он не будет страдать. — Лемон Хартс повернулась к Тарнишу лицом, ее глаза были умоляющими. — Я могу согласиться с его наказанием, которое он заслужил, но я не стану обрекать ни одного пони на пожизненные жестокие страдания.

— Мисс Хартс, я даю вам слово, что он не будет страдать от этого. — Тарниш поднял голову и вытянулся во весь рост, что было впечатляюще. Он возвышался над всеми присутствующими, даже над Биг-Маком, хотя Биг-Мак был намного, намного крупнее. — Я готов дать Пинки Обещание, если ты хочешь…

— Нет, все в порядке. — Лемон Хартс покорно вздохнула, и ее уши опустились. — Я голосую за то, чтобы превратить его в дерево. Это, пожалуй, более приятная участь, чем возвращение в тюрьму.

Один из воронов на соседнем дереве издал звук, похожий на каркающий смех.

Биг-Мак несколько раз моргнул, его бока расширились, а затем он со свистом выпустил все наружу. Он посмотрел на Флэма, двоюродного брата, а затем на Эпплджек. Некоторое время он изучал ее яростное выражение лица, сам выглядел немного грустным, а потом посмотрел на Сумака. Большой рыжий жеребец ничего не сказал, но, казалось, взвешивал свое мнение.

Нерешительно прочистив горло, Старлайт озвучила свои мысли:

— Если бы я совершила ошибку, я бы хотела пощады. — При слове "пощада" ее голос надломился и превратился в писк. — Я совершила много ошибок, и вы все это знаете. Я далека от совершенства. Он должен быть наказан, он должен заплатить за свои ошибки, пони должны платить за свои ошибки, когда они поступают неправильно. Милосердие — это то, что делает нас лучшими пони, и милосердие — это самый главный урок, который преподала мне Твайлайт. Я предлагаю наказать Флэма, но дать ему мирное существование, свободное от страданий.

Биг-Мак, поднимая и опуская голову, посмотрел на Старлайт и кивнул в знак согласия.

— Мое мнение по этому вопросу известно, — сказал Тарниш, а затем сглотнул. — Мы не можем допустить, чтобы он бегал на свободе и представлял для нас угрозу. Это касается не только Сумака, но и всех нас, и Пеббл тоже. Как отец, я должен оберегать свою дочь и заботиться о ее благах. Наш враг хотел бы заполучить их обоих — и Сумака, и Пеббл. Я не допущу, чтобы ее безопасность была поставлена под угрозу. Я предлагаю превратить его в дерево и тем самым нейтрализовать.

Твайлайт издала приглушенный звук, моргнула, а затем посмотрела Тарнишу прямо в глаза:

— Тарниш, ты хочешь сказать… — Твайлайт запнулась, увидев, что Тарниш кивнул.

— Твайлайт, мы оба знаем, что нитями судьбы можно манипулировать. — Твайлайт посмотрела на Тарниша, который все еще держал голову высоко поднятой. — Я не беспокоюсь о том, что появится наш враг и спасет его от превращения в дерево, но я хочу, чтобы он был полностью удален с игрового поля.

Сумак почувствовал, как Трикси притянула его чуть ближе, и ощутил, как она дрожит.

Биг Мак, заметив, что Трикси переживает, сделал шаг ближе и сказал:

— Прежде чем я отдам свой голос, я хочу услышать твое мнение, Трикси. Как мать Сумака ты должна высказаться. Можешь ли ты спокойно спать по ночам, зная, что Флэма превратили в дерево? Или ты хочешь более окончательного результата для собственного спокойствия?

Лемон Хартс с пронзительным визгом втянула в себя воздух, и Сумак почувствовал, как Трикси напряглась. Жеребенок глубоко, с содроганием вдохнул и попытался успокоиться, чтобы услышать, что скажет его мать. Бока Трикси поднимались и опускались, дыхание стало учащенным, и она посмотрела на Лемон Хартс, а через секунду отвела взгляд, сморгнув слезы.

— Я говорю как пони, которой дали пару вторых шансов, и понимаю важность милосердия… Он ранил моего сына… Мне было бы лучше, если бы его казнили. Я не хочу, чтобы он превратился в дерево, я хочу, чтобы его повесили на нем! — Трикси выплюнула последние слова и обратила горящий, полный злобы взгляд на Флэма, который все еще лежал в траве.

Биг-Мак весь поник, его уши опустились, спина немного прогнулась, а колени слегка подкосились. Он издал покорный, усталый вздох — такой звук можно было бы ожидать от него после того, как он целый день тянул плуг. Эпплджек подошла к нему, выглядя обеспокоенной, и посмотрела на брата мерцающими влажными глазами.

— Мак?

— Я не могу с чистой совестью отдать свой голос за милосердие, — сказал Биг Мак голосом, не превосходящим шепот. — Я предлагаю казнить его и посадить на этом кладбище.

При этих словах один из ворон поблизости испустил скорбный крик.

— Твайлайт, голос за тобой, — обратился Тарниш к Твайлайт, которая выглядела заметно потрясенной словами Биг-Мака. — Не думаю, что кто-то из нас ожидал такого от большого парня, но я понимаю. Семья превыше всего.

— Агась.

— Окончательное голосование — это формальность, — ответила Твайлайт, покачав головой. — Трое согласны, этого достаточно, чтобы принять решение.

Покачав головой, Тарниш сжал челюстные мышцы:

— Нет, принцесса, мы должны получить от вас ответ, и я, со своей стороны, хотел бы услышать, что вы скажете.

Нахмурившись, Твайлайт подняла голову и посмотрела на Тарниша, в ее глазах сверкал гнев, который она не пыталась скрыть:

— Ты сказал то, что нужно было сказать, Тарниш. Семья превыше всего. Выслушав слова Трикси, я с болью вспомнила, что она — моя сестра, а Сумак — мой племянник. Это изменило мое мнение и мой голос. Это сделало ситуацию однозначной для меня, и я почувствовала, что моя объективность улетучилась. Ну вот, ты доволен? Двое несогласных, трое согласных! Милосердие победило.

— Твайлайт… Мне очень жаль. — Тон Тарниша был извиняющимся, и он слегка опустил голову.

— Не стоит извиняться. — По щеке Твайлайт скатилась слеза. — Вот почему я сформировала трибунал, а не приняла решение самостоятельно — на случай, если мои собственные суждения окажутся под угрозой. Правосудие будет вершиться здесь, может быть, не то, которого хотят некоторые из нас, но то, которое выбрали более мудрые и здравомыслящие головы.

— Ты можешь отменить наш выбор…

— Тарниш, нет. — Нижняя губа Твайлайт дрогнула. — Это подорвало бы все, за что я выступаю как принцесса Эквестрии. Я буду придерживаться принципов демократического правления, даже если не всегда согласна с результатом. — Твайлайт сглотнула, и от этого звучного глотка у многих заложило уши. — А теперь давайте покончим с этим.

Задыхаясь, Сумак выкашлял на траву комок кровавой мокроты, а Трикси похлопала его по спине. Почувствовав тошноту, он на мгновение поднял голову, снова закашлялся и выкашлял еще больше желчи и мокроты, которые выплюнул. Тут он заметил, что рядом с ним сидит Пеббл, а Бумер свернулась вокруг одной из ее передних ног.

— Старлайт Глиммер, удали его кьютимарку, — приказала Твайлайт, и ее голос зазвенел по кладбищу. — Дереву не нужна судьба, и у него не должно быть судьбы.

— Твайлайт…

— Ты не подчиняешься моему приказу? — спросила Твайлайт, наклонив голову на одну сторону.

— Нет, я бы так не поступила, — ответила Старлайт, — просто мне неловко делать это в присутствии других пони, вот и все. — Выглядя немного смущенной, Старлайт посмотрела на Флэма, который начал всхлипывать, когда Твайлайт объявила свое повеление. На мгновение на лице Старлайт появилось выражение жалости, но затем оно исчезло, сменившись маской мрачной покорности.

— Я уже знаю, что ты не жалеешь о содеянном, — сказала Твайлайт, ее рог засверкал, и тело Флэма окрасилось слабым сиянием. — Единственное, о чём ты жалеешь, — это то, что тебя поймали. Меня тошнит от тебя, Флэм Эппл. — Твайлайт подняла лежащего жеребца в воздух, чтобы все собравшиеся увидели его.

Он висел, обмякнув, как тряпка, а его морда была бугристой, как мешок с картошкой. Один глаз распух, и он сделал несколько слабых пинков ногами. Его челюсть, искривленная, свисала с лица под неестественным углом. Жеребец захрипел от ужаса, когда Твайлайт позволила ему повиснуть в тисках своей магии.

— Я научилась у принцессы Луны нескольким приемам, — продолжала Твайлайт, — и даже просто заглянув на поверхность твоего разума, мне не нравится то, что я вижу, Флэм Эппл. Я знаю, зачем ты пришел в Понивилль, и ты поставил под угрозу безопасность всех моих подданных. Милосердие — это больше, чем ты заслуживаешь, но милосердие ты получишь. Пони моего трибунала высказались.

— Твайлайт, — начала Старлайт.

— У приговоренных нет прав, — ответила Твайлайт, прервав Старлайт. — Не читай мне нотаций, Старлайт, не сейчас. Я знаю, что чтение мыслей не одобряется, но Флэм теперь equina non grata. Он отказался от всех прав на личную жизнь, когда пришел в мою вотчину и угрожал моим подданным… — На мгновение Твайлайт показалось, что она собирается сказать что-то еще, но затем она оскалила зубы на Флэма.

Высоко подняв голову, Старлайт засветила рогом, и Сумак почувствовал, что его магическое чутье сходит с ума. На секунду он был уверен, что все, что осталось от его мозга, вот-вот рассыплется, и забеспокоился, что глаза выскочат прямо из головы. Давление на мозг возросло до невыносимого уровня, а свет, исходящий из рога Старлайт, ослеплял.

Флэм издал горестный, булькающий крик, когда у него отняли кьютимарку, и все его тело задрожало, когда Твайлайт удерживала его на месте. Это было трудно, но Сумак заставил себя наблюдать за каждой ужасной секундой, почти не моргая, и отказался отвернуться, даже когда это стало невыносимо.

— Теперь, когда у тебя нет кьютимарки, ты чувствуешь сожаление о содеянном, — безэмоционально произнесла Твайлайт. — Как интересно, Флэм Эппл, похоже, судьба не была к тебе благосклонна, и именно твоя кьютимарка сделала тебя таким, какой ты есть. Та боль, которую ты сейчас чувствуешь… это то, что чувствуют все остальные, когда поступают неправильно. Это больно, не так ли?

Из горла Флэма вырвался рваный, влажный крик, и один опухший глаз с трудом открылся, а веко затрепетало, как неистовая бабочка. Раздался еще один крик, потом еще, и вот уже раздался надрывный вой, который, без сомнения, был слышен во всем Понивилле. Для Сумака это был, пожалуй, самый страшный звук, который он когда-либо слышал за всю свою жизнь.

Кьютимарка Флэма плавала в маленькой стеклянной баночке, которую сотворила Старлайт; она держала ее в своей магии, выглядя торжественно и печально, на ее лице были написаны боль и сожаление.

— Да, ты угрожал собственному сыну, — сказала Твайлайт, пока Флэм бился в ее магической хватке. — Если ты никогда раньше не чувствовал боли от того, что поступаешь неправильно, то могу предположить, что для тебя это ужасный опыт. Не волнуйся, скоро все закончится.

С губ Флэма сорвался хриплый, булькающий крик, и, приоткрыв только один глаз, он смог взглянуть на своего сына, Сумака. Какое бы выражение ни было на лице Флэма, оно было затушевано опухолью и не поддавалось прочтению. С отвращением Сумак отвернулся от отца и, всхлипнув, прижался к Трикси. Он почувствовал, как передняя нога Пеббл легла ему на холку, но это не принесло ему утешения в его нынешнем безутешном состоянии.

С мрачным видом Твайлайт повернулась к Тарнишу:

— Ты готов?

Вздрогнув, Тарниш отвернулся от Флэма и посмотрел на Твайлайт, чтобы подтвердить сказанное. Он кивнул и ответил:

— Да. Я могу сделать то, что должно быть сделано. Так это его кьютимарка сделала его таким, каким он был?

— Он все равно решил поступить неправильно, его кьютимарка просто защитила его от чувства вины. — Твайлайт опустила Флэма на траву и отпустила его. — Он не освобождается от всех своих преступлений из-за его кьютимарки.

— Нет, нет, наверное, нет. — Холка Тарниша слегка дрогнула, а хвост завилял из стороны в сторону. — Я знаю все о том, как нести ответственность за свою кьютимарку. — Шоколадно-коричневый жеребец слегка выпятил нижнюю губу и, выдохнув, покачал головой. — Флэм, Твайлайт с тобой закончила. Давай, мы с тобой поговорим по душам, а потом сделаем то, что должно быть сделано…