Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят
Глава 121
В лаборатории Твайлайт было много мигающих лампочек. Сумак, слегка подкрепившись вольт-яблочной настойкой, наблюдал, как взрослые вокруг него спешат с места на место, следя за тем, чтобы все было идеально. В центре мастерской, на возвышении, стояла Пеббл, а рядом с ней — фонарь.
Пеббл выглядела вполне спокойной, даже скучающей, и Сумак, глядя на нее, подумал о слове "бездельничать". Олив прикоснулась к нему, когда проходила мимо, и Сумак подумал, не нарочно ли она это сделала. Она была здесь, потому что здесь была Старлайт, и, честно говоря, Сумак не возражал. Олив немного изменилась. Его бывшая соперница стала терпимой и, может быть, даже немного симпатичной, но Сумак задавался вопросом, почему она продолжает сталкиваться с ним при каждом удобном случае.
В лаборатории было немного прохладно, но на улице было гораздо холоднее. Осень заканчивалась, и изредка из Вечносвободного леса налетали дикие шквалы. Сумак не мог избавиться от ощущения, что они с Мундэнсер все правильно придумали: она надела свитер, а он — пончо. Одеяло с дыркой на одном конце идеально подходило ему и не давало замерзнуть. Сумак был немного худым и тощим, и у него было не так много жира, чтобы согреться.
— Итак, эти путешественники во времени… Я думал об этом, и это немного странно, — сказал Сумак, говоря ради того, чтобы говорить, и потому что ему было скучно, очень скучно.
— Это не первый раз, когда со мной происходит нечто подобное, — рассеянно ответила Твайлайт. Она отвернулась от бумаги и повернулась лицом к Спайку. — Эй, Спайк, у тебя все готово?
— Агась. — Спайк вскинул в сторону Твайлайт когти.
— Сумак, как твое магическое чутье? — спросила Твайлайт.
— Покалывает.
— Хорошо, хорошо. — Теперь Твайлайт повернулась лицом к Пеббл. — Ты готова стать аликорном, Пеббл?
— Да, я готова стать властной силой добра, которая говорит всем пони, что им делать и что для них лучше.
По всей комнате раздалось хихиканье, но Твайлайт, похоже, не забавляло бесстрастное ехидство Пеббл. О том, что Твайлайт это не забавляло, свидетельствовали ее сузившиеся глаза и навостренные уши. Лемон Хартс хихикала так сильно, что была вынуждена прикрыть рот, пытаясь заставить себя замолчать.
— Как там камера, мы сможем это заснять? — спросила Твайлайт.
Винил выглянула из-за камеры, большая часть ее лица была скрыта за очками, и кивнула Твайлайт, давая понять, что она готова. Над головой Винил появился небольшая грифельная доска, на которой было написано следующее. Я запечатлела на пленке зверскую обжарку Пеббл. Я горжусь. Не могу дождаться, когда расскажу Мод.
— О… горох и морковь, — прошипела Твайлайт, не желая ругаться в присутствии жеребят. — Ладно, давайте сделаем это и посмотрим, что получится. Я собираюсь использовать фонарь на Пеббл. Все пони, будьте готовы ко всему, ведь мы действительно не знаем, чем обернется эта настройка. — Ее глаза блеснули острым умом, Твайлайт повернула голову и посмотрела прямо на Сумака. — Я надеюсь, что твои колдовские способности позволят тебе поглотить любую магию аликорнов, которую Пеббл проявит во время действия заклинания. Будь готов, Сумак.
— Ты действительно думаешь, что это сработает, Твайлайт?
— Не знаю, Мундэнсер. Это, конечно, слишком сложно, но фонарь творит с пони всякое, и мы могли бы посмотреть, сможем ли мы использовать все временные способности, которые он дает. — Высоко подняв голову, Твайлайт пересекла комнату и подошла к платформе, на которой стояла Пеббл. Она подняла фонарь и проверила настройки.
— Малышка, держись, — сказала Трикси, поддерживая её.
Держа фонарь с торжественным видом, Твайлайт открыла затвор и запустила в Пеббл лучом. Произошла яркая вспышка, Сумак вздрогнул от боли, а на лбу Пеббл появился короткий коричневый рог. Под тканью ее платья появились две выпуклости. Пеббл взвизгнула, маленькая кобылка пошатнулась, но не упала.
— Пеббл, что ты чувствуешь? — спросила Твайлайт, ее голос был нейтральным. — Постарайся говорить как можно более внятно.
— Я хочу, чтобы вы все были в безопасности, — ответила Пеббл, ее монотонность отсутствовала. В ее голосе слышалось настоящее напряжение, а колени дрожали. — Это давление, необходимость обеспечить безопасность всех вас просто непреодолимы. Такое ощущение, что оно раздавливает меня. Все вы в такой опасности… Особенно Сумак. Опасность близка, кажется, что она вокруг нас и совсем рядом.
Неглубоко вдохнув, Твайлайт опустила фонарь, а ее правое ухо дернулось вверх-вниз. Она с холодной, медицинской отстраненностью наблюдала за реакцией Пеббл, держась подальше от камеры.
— Это очень странно, — продолжала Пеббл, — такое ощущение, что угроза Сумаку находится прямо здесь, в замке, вместе с нами. Это как зуд внутри моего разума, и я чувствую его, над нами и под нами. Но есть и более серьезная угроза — на востоке, она близка, но в то же время далека.
— Это Вечносвободный, — пробормотала Мундэнсер, — заклинания обнаружения и определения местоположения там работают не очень хорошо.
— Что-то наблюдает, и я чувствую его взгляд. Они смотрят на Сумака, и я чувствую их желание. Они хотят его. Вокруг нас много всего, что за нами наблюдает. — Теперь Пеббл выглядела совсем запаниковавшей, и у нее дрожала нижняя губа. — Я больше не могу этого выносить, сделай так, чтобы это прекратилось.
— Нет никакого способа заставить это прекратиться, Пеббл, — сказала Твайлайт спокойным, холодным голосом. — Всё, что ты можешь сделать, — это переждать.
Задыхаясь, Пеббл сделала несколько глубоких вдохов и почти запыхалась:
— Такое ощущение, что я задыхаюсь. Я хочу уберечь всех вас, но потребность уберечь всех вас настолько сильна, что причиняет боль. Как ты это переносишь, Твайлайт?
— Временами это бывает очень трудно, — ответила Твайлайт.
— Я чувствую столько злобы и ненависти. — Пеббл с шипением втянула воздух сквозь сжатые зубы. — Они знают, что я их ощущаю. Я чувствую, как они пытаются заблокировать меня и не дать мне видеть. Раздается жужжание — угх! — Задыхаясь, Пеббл закатила глаза и рухнула на платформу.
— Мундэнсер! Мне срочно нужен разрушитель заклинаний!
К большому облегчению Сумака, веки Пеббла начали подергиваться. Его магическое чутье сходило с ума, как это было и раньше, но сейчас это было невыносимо. Потянувшись, он погладил Пеббл по щеке, а затем, охваченный идеей, наклонился ближе, прижался к ней и чмокнул в щеку — именно так можно было разбудить спящую принцессу.
Пеббл некоторое время была аликорном, и Сумак был абсолютно уверен, что это засчитывается за то, что Пеббл стала принцессой. Его принцессой. При мысли о том, что он только что поцеловал принцессу, у него запылали уши. Он задержал дыхание, глядя, как она открывает глаза.
— У меня болит голова, — отчеканила Пеббл. Через мгновение она добавила: — У меня мокрая щека. — Ее глаза сфокусировались на Сумаке, и она уставилась на него со знанием дела.
Сумак не стал извиняться.
Отстранившись, он почувствовал странное стеснение. Лежа на спине, Пеббл была очень красива, а ее грива рассыпалась по подушке… от этого у Сумака перехватило дыхание. Она была принцессой, и она была… красивой, такой красивой. Ее щека была мягкой, пушистой и приятно касалась чувствительной подушечки его носа.
— Твайлайт сказала, что у тебя была какая-то магическая реакция, но теперь ты в порядке. — Сумак говорил тихо, зная, что у Пеббл болит голова. — Винил была здесь со мной, но отлучилась на минутку. Я уверен, что она скоро вернется.
Когда на глаза начали наворачиваться слезы, Сумак почувствовала нарастающее беспокойство.
— Ты в такой опасности, Сумак, я это чувствовала… мы окружены со всех сторон, и некоторые опасности были совсем близко. — Пеббл закрыла глаза, перевернулась на бок и свернулась калачиком в кровати. — Я больше не хочу быть аликорном, это было ужасное чувство, и я сожалею о том, что сказала Твайлайт. Это ужасно, через что ей приходится проходить, и мне очень стыдно за то, что я сказала.
— Твайлайт пытается понять, что это за угроза, — прошептал Сумак Пеббл, пытаясь успокоить свою принцессу. — Она сказала, что тоже это чувствовала, но у тебя преувеличенная версия чувств аликорна. Все пони сейчас пытаются понять, что происходит.
Дверь открылась, и вошла Винил, а за ней еще одна пони. Мод, выглядевшая сонной и спокойной, как всегда, последовала за Винил в комнату, а затем подошла к кровати, где лежала Пеббл. Она стояла рядом с Сумаком, молча смотрела вниз, и Сумак был уверен, что слышит, как Мод скрещивает ресницы, когда моргает.
Так было тихо.
Винил, с лицом морщинистым от беспокойства, села на пол рядом с кроватью, опустилась на постель, двигаясь, как старая медлительная кобыла. Протянув переднюю ногу, она обхватила Сумака и притянула его к себе, а затем прижалась к теплой пушистой ложбинке за его правым ухом, заставив его вздрогнуть.
— Твайлайт рассказала мне, что произошло, — сказала Мод очень скучающим голосом. — Даже если это произошло случайно, это может пойти на пользу всем пони, Пеббл. Я горжусь тобой, и я знаю, что Тарниш тоже будет гордиться тобой. Он сейчас на улице и пытается выяснить, что именно ты почувствовала.
— Я просто хотела обезопасить всех пони, — пробормотала Пеббл и поморщилась от боли.
— Твайлайт также сказала, что, что бы ни было вокруг нас, оно воспользовалось колдовством Сумака, по крайней мере, так считает Мундэнсер. У тебя голова забита магическими откликами. С твоим отцом такое случалось уже несколько раз, и после этого голова болит несколько дней.
Зажмурив глаза, Пеббл застонала и схватилась за голову.
— Однажды в мой разум что-то проникло, — сказала Мод дочери, стараясь по-своему обнадежить ее.
— Что случилось? — спросил Сумак, почти выдыхая слова.
Мод закрыла глаза, вспоминая, и мышцы ее челюсти на секунду напряглись:
— Оно пришло, и ему не понравилось то, что оно увидело. — Ее глаза открылись, и задняя нога дернулась. — Тогда я удерживала его в своем сознании и всей своей волей не позволяла ему уйти. Я позволила ему увидеть, какая я на самом деле внутри. Оно испугалось.
Услышав это, Сумак почувствовал щекочущий страх.
— Если повезет, Пеббл очень похожа на меня… или даже хуже… и то, что забралось в ее разум, сейчас хнычет от страха. — Опустив голову, Мод прижалась мордочкой к шее Пеббл и вдохнула. — Пеббл, я не знаю, что бы я без тебя делала. Когда я впервые почувствовала, как ты толкаешься в моем животе, мне стало страшно. И Тарнишу тоже. Мы испугались и запаниковали, мы переживали, что будем ужасными родителями, и мы с ним часами обнимали друг друга, пытаясь утешить.
— Мама, я боюсь спросить… — Пеббл говорила немного сухо и коряво.
— Что? — Губы Мод прикоснулись к шее Пеббл, отчего жеребенок заерзал.
— Когда я была у тебя в животе, вы с отцом… — Пеббл не закончила фразу.
— О, все время. Это было особенное время для нас. Мы были очень близки и очень любили друг друга.
— О ужас, кажется, меня сейчас стошнит.
— Пеббл, перестань быть такой мелодраматичной.
Доказывая, что мама не права, Пеббл свесила голову через край кровати, и ее вырвало.
Откинувшись на спинку мягкого кресла, Винил Скретч устроилась поудобнее. Дом еще не был полностью обставлен, но, по крайней мере, у Винил было удобное кресло. Рядом с ней в кресле устроился Сумак, которого на всякий случай отправили домой вместе с Пеббл. Трикси и Твинклшайн были заняты патрулированием Понивилля в поисках пока неизвестной угрозы.
Сумак, более чем немного напуганный, не возражал против того, чтобы быть так близко к Винил, и не жаловался, даже ни разу. Он не жаловался и тогда, когда Винил затащила его в ванну и искупала, смывая с его шерсти горячую, обильную рвоту. Ни единого писка протеста не последовало.
Теперь чистый и шелковистый, он наблюдал, как Бумер расхаживает по каменному полу, обнюхивая углы комнаты, несомненно, в поисках пауков. Винил была теплой, а ее тело — манящим. Поскольку она была альбиносом, ее шерсть имела иную текстуру и на ощупь была совсем другой, поэтому прижиматься к ней было довольно роскошно. Сумак был слишком напуган, чтобы быть смелым и независимым, по крайней мере сейчас.
Вытянув копыто, Винил зажгла рог блестящим сиянием. Появился огненный шар, и она подхватила его копытом. Она поднесла его ближе к Сумаку, который отшатнулся от него, но тут Сумак понял, что если Винил держит его копытом, то он не может быть горячим. Отвлекшись, любопытный жеребенок потрогал его и обнаружил, что огонь холодный, а шар твердый.
Он постучал по нему копытом, прижавшись к боку Винил, и был очарован. При каждом постукивании раздавался звон, как от стекла, и он пытался понять, к чему прикасается. Это было твердое проявление магии, которое горело холодным пламенем. Когда Винил бросила ему шар в копыта, Сумак нервно хихикнул, но какая-то часть его души все еще боялась огня, хотя он и не был горячим. Он взял его в передние копыта и стал рассматривать, надеясь понять, что же это такое.
Это было очень увлекательно.
Выйдя из прихожей в гостиную, Октавия остановилась, чтобы полюбоваться очаровательным видом Винил и Сумака в кресле. Пламя мерцало в стеклах их очков, а от удивления на лице Сумака сердце Октавии грозило остановиться.
Оторвав взгляд от пылающего шара, Сумак спросил:
— Как Пеббл?
— Спит, — ответила Октавия. — Тарниш дал ей несколько крошечных капелек экстракта опиатов, который сварил сам. Он не хотел этого делать, но мы с Мод настояли. У Пеббл, несомненно, ужасно болит голова, и она заслуживает блаженного, ничем не нарушаемого отдыха.
— Надеюсь, она скоро поправится. — Сумак, все еще держа в копытах пылающий шар, прижал его к груди, больше не думая о мерцающем пламени и о том, что оно может поглотить его.
— Поправится. — Голос Октавии был уверенным и убежденным. — А теперь скажи мне, Сумак, что бы ты хотел на ужин? Боюсь, сейчас наше меню несколько ограничено, но я не прочь сходить на рынок, если понадобится.
— Не надо суетиться ради меня. — Сумак, чувствуя себя немного неловко, поерзал на стуле рядом с Винил. — Меня вполне устроят бутерброды с сыром на гриле.
Вдохнув, Октавия засверкала глазами:
— Потрясающе! У нас есть хлеб, есть сыр, а в буфете есть несколько консервированных супов. Без сомнения, Мод захочет тыквенного супа со сливками.
— Звучит неплохо с жареным сыром, — сказал Сумак, все еще сжимая в копытах завораживающий огненный шар.
— Действительно, звучит…