Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят

Глава 123

— Сумак, проснись, ты меня слышишь?

Было трудно подняться из глубины. Было так больно, так ужасно больно, и Сумак хотел еще немного понежиться в пустоте бессознательного состояния. Он почувствовал легкое покачивание, и кто-то задышал на него. Он долго не мог ничего разобрать, потому что было темно, а очков у него не было.

— Сумак, это я, Олив. Очнись. Пожалуйста?

Во рту у него был язык, похожий на толстую, корчащуюся гусеницу. Внутренняя сторона щеки была покрыта струпьями, а на языке ощущался привкус крови. Одна из ноздрей была залеплена соплями или кровью, он не знал, но дышать было трудно. Он осознал, что кто-то держит его, и решил, что это Олив.

С большим усилием он приподнял голову и стал осматриваться. Где бы они ни находились, там было темно и мало что можно было разглядеть. Что-то на стенах светилось бледно-зеленым светом, но Сумак не мог разглядеть достаточно хорошо, чтобы понять, что это. В воздухе стоял сильный запах уксуса и другие более неприятные запахи.

— Она забрала нас, Сумак, королева Кризалис забрала нас и хочет продать тебя тому, кто больше заплатит, — сказала Олив, когда Сумак сел сам. — Сумак, я должна тебе кое-что сказать.

— Что? — Сумак не узнал собственного голоса, потому что он был таким сухим и шершавым.

— Сумак, Мундэнсер здесь, с нами…

— О, хорошо, — вздохнул Сумак, почувствовав облегчение.

— И она никого из нас не знает. Она никогда не встречала никого из нас раньше.

Прошло несколько секунд, прежде чем слова Олив дошли до сознания Сумака, и он понял, что ему сейчас станет плохо. Страх и ужас зародились в его душе, и он начал судорожно соображать, что именно это значит. Тысяча разных мыслей пронеслась в голове Сумака, и ему было трудно удержаться от крика или рвоты.

— Это правда, — раздался хриплый голос с небольшого расстояния. — Я никого из вас не знаю. Я здесь уже очень давно.

Вздрогнув, Сумак вспомнил, что Мундэнсер мастерски владеет магией разума. О ее способности отращивать крылья и летать. Ее знания о темной магии и о том, как много она о ней знает. Он думал о том, как она проникала в его разум, как знала его мысли — все это было для него слишком. С придушенным бульканьем Сумак выблевал все на пол и упал бы в собственную лужу, если бы Олив не поймала его.

Ему захотелось заплакать.

В животе снова забурчало, рот наполнился желчью, но его не вырвало. Зато его затошнило, и ему пришлось отхаркивать вязкую, липкую желчь, которая никак не хотела выходить изо рта. Олив крепко потрепала его по спине, что было довольно больно, но и помогло.

Мундэнсер была его другом, взрослым, которому он доверял, пони, о которой он очень заботился, и это открытие наполнило его ужасной болью, которой он никогда раньше не знал, сильным чувством горя и потери. Он потерял друга, которого на самом деле никогда не существовало. Мощная судорога охватила тело Сумака, рожденная страхом, отвращением, и маленький жеребенок был потрясен ужасом этого нового знания.

Никогда в жизни Сумак не чувствовал себя таким одиноким, и ему нужна была его мать. Нет, его матери. Трикси, Лемон Хартс и Твинклшайн. Они бы уберегли его и помогли почувствовать себя лучше. Но тут Сумаку пришла в голову ужасная мысль. А что, если они не те, кем должны быть? Он подумал о том, как Пеббл чувствовала опасность, как она была вокруг них в замке Твайлайт, над ними, под ними, окружая их со всех сторон.

Столкнувшись с ужасом собственного существования, Сумак закричал.

Три жеребенка и Мундэнсер прижались друг к другу, когда дверь начала открываться. Раздался звук, похожий на звук работающего крана, — Сумак услышал, как льется вода, — а затем до носа Сумака донеслась вонь мочи. Мундэнсер отпрыгнула от них, плача и шипя от страха, и свернулась клубочком на полу, а вокруг нее растеклась все увеличивающаяся лужа.

Зарычав, Сумак отпрянул от Олив и Строуберри Хартс и поднялся на копыта, готовый к бою. Королева чейнджлингов была длинной, высокой и страшной, но все это не имело для Сумака никакого значения. Он смотрел на нее снизу вверх, пока она приближалась, а она смотрела на него сверху вниз, словно изучала свою еду.

— Такое дерзкое неповиновение, — сказала королева Кризалис. — Мои агенты говорили мне, что ты храбрый, но я в это не верю. Я думаю, что ты невероятно глуп. Проблема, как мне кажется, в том, что Трикси слишком хорошо защитила тебя от последствий твоей собственной глупости.

— Я знаю, что такое глупость, когда вижу ее. — В словах Сумака прозвучала магия, и он почувствовал глубокое, эквивалентное чувство удовлетворения, когда увидел, как Кризалис вздрогнула. — Ты думаешь, что сможешь продать меня.

— А ты думаешь, я не смогу? — спросила Кризалис, а затем начала трястись от смеха.

— Нет, я думаю, что ты достаточно глупа, чтобы попробовать, — ответил Сумак.

Королева чейнджлингов выглядела очень раздраженной, и Сумак решил воспользоваться своим преимуществом.

— Те чудовища, которым я нужен, не собираются платить тебе. — Сумак высоко поднял голову и встал на дыбы. — Катрина разорвет тебя на части и убьет всех твоих чейнджлингов. Ты не получишь за меня ничего, кроме смерти.

Шипя, королева Кризалис отшатнулась и покачала головой:

— Да что ты знаешь, ты всего лишь глупый жеребенок, считающий себя слишком умным!

— Я много чего знаю, — сказал Сумак, нахмурившись. — Я знаю, что ты — венерическая болезнь на четырех ногах! Ты — то, чем заражаются пони при неосторожной любви!

Королева чейнджлингов стояла на месте, ее рот был открыт в идеальном круглом "О" от шока. Ее зеленые глаза светились ненавистью и злобой, а сама она застыла на месте, не в силах пошевелиться или ответить. Сумак воспользовался этой возможностью, чтобы нанести удар, и обрушил на нее все, что у него было, обрушив на нее всю телекинетическую силу, на какую только был способен.

Голова королевы Кризалис мотнулась в сторону, и она замерла на месте, ее щека дымилась от удара. Медленно повернув голову, она вернула свой злобный взгляд на Сумака. Ее рог засветился ужасным зеленым светом, и она подняла Сумака с пола. Тонкая полоска бледно-зеленой телекинетической силы обвилась вокруг шеи Сумака, и он высунул язык, когда она начала его душить.

— Как и Мундэнсер, ты научишься бояться меня…

Беспомощная, Олив смотрела, как Сумак задыхается прямо на ее глазах. Она уже пыталась бороться, но ее магия иссякла, не успев ничего сделать. Страх, страх стал ее погибелью, как и говорила Старлайт. Но теперь внутри нее поднималось что-то еще, что-то ужасное, то, что она должна была направить на что-то более позитивное.

Ярость.

Храбрость подвела ее, и она была не в силах действовать.

Но ярость, ярость придала ей сил. Оттолкнув Строуберри Хартс в сторону, Олив поднялась на копыта, не замечая Кризалис, которая душила Сумака, заставляя его подчиниться. Стиснув зубы, она направила свою ярость в рог, и по всей шерсти у нее пробежало статическое электричество. Пухлая губа зеленой кобылки приподнялась, обнажая зубы, и она выпустила самый большой телекинетический разряд в своей жизни.

В отличие от телекинетического удара Сумака, Кризалис его почувствовала. Он ударил ее в шею и отправил в полет. Сумак рухнул на пол, кашляя и задыхаясь, с выпученными глазами. Кризалис со страшной силой врезалась в стену позади себя, отчего ее хитин затрещал по всему телу. Она подпрыгнула, с грохотом упала на пол, и зеленый ихор начал растекаться по полу.

Королева чейнджлингов поднялась в считанные секунды, а Олив еще не успела перезарядиться. Прицелившись, Кризалис дала Олив попробовать свое лекарство на вкус. Взрыв ужасного зеленого света ударил в Олив и отправил ее в полет. Она тоже ударилась о стену, врезавшись в нее со страшной силой, от которой затрещал позвоночник, и Олив увидела миллион звезд в своих глазах.

Она не помнила, как упала на пол, но теперь оказалась там, пытаясь заставить свои ноги работать. Все вокруг было каким-то далеким, словно ее тело находилось в нескольких метрах от головы. В голове звучал голос мастера, который говорил ей, что сейчас самое подходящее время для удара — именно сейчас, когда враг меньше всего этого ожидает. Как-то сквозь дымку боли Олив сосредоточилась, выбрала одну из множества Королев Кризалис, которых видела в своих глазах, и выстрелила.

КААПУХ!

Застигнутая врасплох, не ожидавшая этого, королева Кризалис получила удар в лицо. Она кувыркнулась назад, перевернувшись на спину, и тут Сумак добавил к этому оскорбление, выпустив из своего рога поток молний, который ударил королеву жуков в спину. Это не причинило особого вреда, но ужалило, и было что-то уместное в том, чтобы поджарить жука электричеством.

— Я не такая, как Сумак, — сказала Олив, выплевывая слова. — Я не храбрая, я просто злая! Что бы у тебя ни было для меня, я это выдержу! — Маленькая кобылка рванула вперед, сокращая расстояние между собой и Кризалис, намереваясь причинить ей как можно больше вреда, прежде чем она упадет.

— ХВАТИТ! — прорычала Кризалис, вскакивая на копыта. Вспышка ярко-зеленого света заполнила комнату, ослепив Олив.

Когда Олив снова смогла видеть, она увидела, что королева Кризалис стоит на голове Сумака и давит копытом на его череп. Олив вздрогнула, не зная, что делать, и с кипящей ненавистью уставилась на королеву Кризалис. Кризалис давила на голову Сумака, а маленький жеребенок беспомощно брыкался и извивался.

— Он нужен мне живым, — сказала Кризалис холодным голосом, лишенным всяких чувств. — Но я думаю, что он будет гораздо желаннее, если сделать его более покладистым, не так ли? — Говоря это, она еще немного надавила своим весом на череп Сумака, отчего жеребенок завизжал от боли, а его хныканье перешло в истошный вопль агонии.

На полу Мундэнсер продолжала выть и всхлипывать от ужаса.

Олив не знала, что делать, — похоже, она не могла победить в этой схватке. Ее уши дергались, когда болезненные крики Сумака пробивали себе дорогу в мозг, и она испытывала прилив стыда при мысли о том, что сделала с ним.

— Заставь ее убить меня! — кричал Сумак на Олив. — Заставьте ее убить меня! Я не хочу, чтобы меня отдали Катрине!

Олив почувствовала холодную дрожь и задумалась, что делать. Возможно, почувствовав, что Олив намерена вести себя вызывающе, Кризалис ударила копытом по голове Сумака, и его череп заскрипел по шершавому полу. У нее пересох язык, когда она принимала самое трудное решение в своей юной жизни, и она надеялась, что все пони поймут ее, что они простят ее.

Они ведь простили Старлайт, не так ли?

Олив выпустила мощный заряд, но не в королеву Кризалис. Нет, она выстрелила в Сумака, надеясь избавить его от пожизненной пытки. Королева Кризалис была большой, крепкой и бронированной. Сумак был маленьким, юрким и беспомощным. Один хороший телекинетический разряд разорвал бы его на части. Слезы покатились по ее щекам, когда из ее рога вылетел магический разряд и пронесся над полом.

Она надеялась, что Сумак поймет ее.

Она была уверена, что он поймет.

Королева Кризалис отреагировала со сверхъестественной скоростью, отшвырнула Сумака, по неосторожности врезавшись в стену, и двинулась наказать Олив, чтобы вселить страх перед чейнджлингами в легкомысленную кобылку, посмевшую бросить ей вызов. Олив почувствовала, как ее охватывает сокрушительная сила, и это было нормально, потому что она знала, что заслужила это.

Мир вокруг нее померк, и она со страшной силой впечаталась в стену. Снова и снова ее швыряло в стену, она качалась на задних ногах, которые Кризалис держала в своей магии. После первых нескольких ударов Олив начала уходить в себя и не обращать внимания на жестокие побои.

Раз за разом Кризалис швыряла ее о каменную стену, и вокруг места удара образовалось темно-красное пятно. Строуберри Хартс вцепилась в Мундэнсер, которая лежала на полу, бормоча бессвязные слова, а маленькая кобылка вскрикивала при каждом вдохе, слушая мокрый, приглушенный стук Олив, врезавшейся в шершавую каменную стену.

Разозлившись, королева Кризалис швырнула Олив на пол, еще раз пнула ее ногой, а затем нависла над Строуберри Хартс с угрожающим блеском в глазах.

— Скажи мне, маленькая кобылка, ты хочешь быть храброй?

Прижавшись к Мундэнсер, испуганная кобылка покачала головой и заревела от ужаса.

Глаза королевы Кризалис горели злобным зеленым огнем, и она выбежала из комнаты, установив свое господство над несовершенными формами жизни, которые ее терзали:

— Никогда, никогда не будь храброй… Мундэнсер должен был усвоить этот урок! — Удовлетворенная тем, что последнее слово осталось за ней, и посмеявшись напоследок, она ушла, с тихим щелчком захлопнув за собой дверь.