Убийство принцессы Селестии коварной Сансет Шиммер

Самый сладкий переворот

Селестия проснулась, как всегда, в пять часов утра.

С годами это стало неплохо у неё получаться. О, как же она тосковала по старым-добрым временам, когда она могла спать хоть до восьми утра; в те блаженные времена юная аликорн могла просто лежать и нежиться, укутавшись в уютное, тёплое одеяло.

И вот, за этими приятными мыслями, незаметно наступило 05:05, пришло время вставать.

«Почему это время всегда пролетает так быстро», — горько сетовала она, поднимаясь и потягиваясь.

Следующая четверть часа пролетела в отлаженном ритме. Она справила нужду, почистила зубы и какое-то время простояла под горячим обжигающим душем. Принцесса в мгновение ока вытерлась и вышла из ванной в 05:20, как раз вовремя, чтобы выпить утренний чай с булочками. Селестия твёрдо придерживалась этого графика.

05:25, пустая чашка из-под чая и тарелка, усыпанная крошками, остались на столе, когда Селестия начала свой долгий путь на балкон.

Обычная пони справилась бы с этим за десять секунд. Но тщательно выверенный темп Селестии позволял закончить всё ровно за три минуты.

Это не было каким-то отлыниванием, нет — это было частью королевской рутины.

И это не было прокрастинацией, если она была сосредоточена на том, куда шла.

05:28

Сердце Селестии сжалось, когда она посмотрела на кобылу на луне, и она почувствовала такую же сильную боль в груди, как и в тот злосчастный день.

05:29

Она окутала луну своим нежным золотым сиянием, опуская её за горизонт на дневной отдых.

— Скоро, сестра. Я обещаю.

05:30

Золотые лучи окутали Селестию, когда взошло солнце. Тёплый свет успокоил её ноющее сердце, и принцесса воспользовалась моментом, чтобы насладиться нежными и согревающими солнечными объятиями. Боль не прошла, просто с ней стало легче справляться. Теперь она могла не обращать на неё внимания до наступления следующего утра.

Это была тяжесть, которую она несла уже почти тысячу лет.

Тяжело вздохнув, она покинула балкон и погрузилась в размышления, свойственные принцессе. Начался новый день.

05:35

Надев свои регалии, она вышла из покоев, чтобы встретиться с Кибицем и его юной ученицей Рэйвен. Пока они шли, Кибиц составлял расписание на день, Селестия время от времени вставляла свои замечания, а юная Рэйвен следовала за ней, левитируя перед собой планшет и делая подробные заметки.

Уши Селестии дёрнулись, когда она услышала звук, послуживший ей единственным предупреждением:

— Смерть тиранам!

Она обернулась на крик как раз вовремя, чтобы увидеть, как черничный пирог врезался ей в бок. Она перевела взгляд туда, откуда он прилетел, и увидела, что перед ней стоит не кто иная, как её личная ученица — Сансет Шиммер. И за Сансет возвышалась целая гора пирогов.

Сверкая глазами, Селестия мелодраматично покачнулась, схватившись за бок, измазанный пирогом, делая вид, что ей очень больно:

— Ох, о-о! Сансет Шиммер, моя верная ученица, как ты могла совершить такой коварный поступок?

С мстительной ухмылкой Сансет шагнула вперёд:

— Селестия, ты слишком долго топтала и третировала пони Эквестрии! Почему буквально на днях ты вероломно украла сорок пирожных из приюта? Сорок! Это же целых четыре десятка! Это так неблагородно!

— Ох, эти пирожные были восхитительны! Ни один сиротка не смог бы оценить и насладиться божественным вкусом изысканного пирожного так, как это делаю я. Так скажи мне, должна ли я была позволить им есть то, чьей ценности они не могут постичь? Скажу тебе честно — они употребили бы их впустую!

— Злодейка! Неужели у тебя совсем нет стыда? Твои поступки непростительны! И я, Сансет Шиммер тебя покараю!

С едва слышным ворчанием маленькая единорожка левитировала пироги в воздух. Все до единого. Глаза Селестии расширились, когда в них отразился стремительно приближающийся рой десертов. Пирог за пирогом сталкивались с её ухоженной белоснежной шёрсткой, и каждый из них отличался по составу, и с каждым попаданием придавал её шёрстке новый цвет от шеи до крупа, одновременно с этим убивая её. К тому времени, как принцесса упала, она была полностью измазана пирожной начинкой.

— Н-е-е-е-е-т! Я убита! Я потерпела поражение и испустила последний вздох! Б-е-е-е! — издав последний вздох, Селестия уронила голову на пол и вывалила язык. Разумеется, она сделала это так, как подобает правителю. И тот факт, что её язык приземлился прямо в середину пирога и теперь с энтузиазмом извивался, не имел никакого значения.

Сансет торжествующе рассмеялась:

— Наконец-то, теперь, когда Селестия мертва, я стану принцессой Эквестрии!

Она сняла тиару с поверженного белого аликорна, тело которой, казалось, сотрясалось от смеха, но, конечно, это была всего лишь игра света, и торжественно водрузила её себе на голову.

— Кибиц! — грациозно скомандовала кобылка.

— Да, принцесса? — ответил он напряжённым тоном. Очевидно, он пребывал в смятении, но какой у него был выбор при данных обстоятельствах?

— Ваша принцесса проголодалась! Принесите мне на обед тысячу пирожных в форме золотых роз и в сахарной пудре, и чтобы они были самые лучшие! — распорядилась она с безупречным изяществом.

— Сию минуту, ваше высочество, — ответил Кибиц, который не спешил выполнять это приказание и, несомненно, был парализован произошедшим. А ещё он хорошо знал характер юной Сансет Шиммер и она, несомненно, простила бы ему эту небольшую оплошность.

И во время этой разыгрывающейся трагедии все пони игнорировали малышку Рэйвен, которая каталась по полу, давясь от смеха. Бедная кобылка, должно быть, сошла с ума, увидев коварное деяние. Что уж говорить, Стокгольмский синдром — ужасная вещь.

— Итак, принцесса, — Сансет удивлённо посмотрела на заговоривший труп у своих копыт, — что ты собираешься делать со мной теперь, когда я мертва?

Сансет потёрла подбородок и что-то промурлыкала, размышляя над этим затруднительным вопросом. И тут она ахнула от восторга, позволив самой широкой улыбке украсить свою мордашку, когда ей в голову пришла самая замечательная идея.

— Р-р-р-р! Я хищница! И я собираюсь съесть тебя! — объявила кобылка. И без малейшей паузы Сансет уткнулась лицом в покрытый начинкой и слегка раздувшийся от съеденных пирогов живот Селестии и принялась жадно поглощать бывшую принцессу.

Заливаясь смехом, Селестия перевернулась на другой бок, пытаясь спастись от поедания. В конце концов, быть съеденной — дело щекотливое. Однако её усилия были напрасны, ведь Сансет в своём нетерпении, скользя копытцами по крему, перелезла через неё, чтобы не упускать главных кормовых угодий плодородной Желудочной равнины, и в процессе вся измазалась пирожной начинкой.

Не в силах больше этого терпеть, принцесса Селестия в отчаянии зажгла свой рог и поместила Сансет Шиммер в телекинетический шар, заставив кобылку взвизгнуть, когда её подняли в воздух. Освободившись от напасти быть съеденной заживо, Селестия встала, и её улыбка вновь обрела обычную безмятежность, когда она посмотрела на своего незадачливого убийцу.

— Думаю, у тебя есть то, что по праву принадлежит мне, моя маленькая пони.

Тиара Селестии плавно проплыла над ней и снова опустила на голову белого аликорна.

Взгляд Селестии скользнул мимо Сансет к трём ухмыляющимся стражникам в конце коридора. Без сомнения, они были замешаны в тяжких преступлениях, которые только что были совершены, иначе Сансет Шиммер никогда бы не смогла пронести сюда такое количество пирогов.

— Мои маленькие пони, похоже, вы пренебрегли своими служебными обязанностями и позволили вашей принцессе погибнуть. Что вы можете сказать в своё оправдание?

Вперёд выступил старший стражник и слегка поклонился:

— Приношу свои глубочайшие извинения, ваше высочество, но она сделала мне предложение, от которого я не смог отказаться, — сказал он и облизнул губы. — Мисс Сансет Шиммер подкупила меня тортом с вишнёвым кремом.

Селестия приподняла бровь и перевела взгляд на двух других стражников.

Они поняли, чего от них ждут и ответили принцессе почти в унисон:

— А у меня был пирог с яблочно-ревеневый кремом.

— А на моём был клубничный джем.

— Ясно. Похоже, в этом деле есть смягчающие обстоятельства. Однако это не значит, что я могу просто так проигнорировать столь восхитительные и невероятно коварные замыслы. В наказание за ваше предательство вы все останетесь на своих постах до конца смены!

Стражники с невозмутимым видом воскликнули:

— О, н-е-е-е-т!

Затем Селестия обратила своё внимание на коварную единорожку, которую продолжала держать в своих магических объятиях.

— Сансет Шиммер, ты была схвачена на месте преступления и обвиняешься в убийстве принцессы Эквестрии. Признаёшь ли ты свою вину?

— Да! Я виновна! — пискнула единорожка.

— Известно ли тебе, какое наказание предусмотрено за убийство принцессы, Сансет Шиммер?

Мордашка Сансет сморщилась, когда она задумалась над этим непростым вопросом, и, несмотря на свою не по годам развитую эрудицию, кобылка поняла, что за всё время своих изысканий так и не нашла ответа на этот вопрос.

— Нет, — покачала она головой. — Эм, а какое наказание за это предусмотрено?

— Тебе грозит казнь в пенной ванне с применением мочалки и резиновой уточки.

Зрачки кобылки сузились до размеров булавочных уколов:

— Что?! Н-е-е-е-т!

Её короткие липкие копытца отчаянно молотили в воздухе, когда она пыталась вырваться из крепкой магической хватки принцессы, но всё было тщетно, и её унесли навстречу ужасной водяной пытке.