Опасное вынашивание лебедей

Глава 21

Гослинг, теперь уже Стрейт Ки, шел между двумя очень интересными кобылами, наслаждаясь их обществом. Здесь можно было многому научиться, если быть внимательным и не терять голову. Эти тела не лгали, не прятались, эмоции сестер вырывались наружу, нефильтрованные и очевидные. Селестия в образе Саншайн Смайлс не носила свою маску принцессы, как и Луна в образе Мунлайт Рейвен.

Будучи умным пони, он планировал использовать это в своих интересах любым способом. Сестры скрывали все друг от друга, от него, от других, и это было очень, очень досадно. Ветер игриво трепал тело Стрейт Ки, и снежинки вихрем кружились вокруг его ног, пока он шел в ногу с двумя кобылами по обе стороны от него.

— Мунлайт? — Стрейт Ки повернулся и посмотрел на зловещую кобылку-гота слева от себя.

— Да?

Она улыбалась? Выглядело так, будто она улыбается:

— Насчет той дружеской маленькой горки…

— А что с ней? — спросила Мунлайт хриплым голосом.

— Я не хотел тебя напугать, если это так. Я молод и делаю глупости. Это был просто дружеский флирт… школьный балаган… Но благодаря тренировкам охранников я знаю, что школьный балаган может быть домогательством, и я просто беспокоюсь, что это тебя задело. — Прищурившись, Стрейт Ки изучал лицо Мунлайт Рейвен, пытаясь прочесть в нем пассивные эмоции.

— Признаюсь, сначала я немного запаниковала, — призналась Мунлайт, — но потом вспомнила, что ты мой друг и бывал со мной в гораздо более интимных ситуациях. Ты вел себя хорошо даже тогда, когда я не вела. — Снежинки прилипали к накрашенным ресницам Мунлайт, превращая ее в изысканное создание зимней красоты.

— Типа, о мой, вы оба… такие милые! Я не могу этого вынести! — Саншайн Смайлс снова начала крутиться на снегу, а ее затвердевшая солнечная грива подрагивала и подпрыгивала. — Вы оба, как будто, полностью заслуживаете счастья… Вы оба должны, ну, знаете, переспать, это было бы потрясающе.

— Ух ты, она опять заговорила. — На этот раз снежинка, прилипшая к теням Мунлайт во время моргания, выделялась интригующим контрастом.

— Она может говорить все, что хочет, — сказал Стрейт Ки кобыле слева от него, в то время как кобыла справа пронзительно закричала. — Я просто хотела убедиться, что с вами все в порядке, чтобы вы могли хорошо провести ночь.

— Спасибо, Стрейт Ки, это очень мило с твоей стороны…

Во "Вкусном угощении" было полно пони, и чтобы занять столик, пришлось изрядно подождать. Если бы они вошли в дверь как члены королевской семьи, их бы сразу усадили, а некоторых бедных клиентов, без сомнения, выдворили бы из-за стола, но если бы они пришли как простолюдины… им пришлось ждать, как и всем остальным пони.

Сидя на мягкой скамейке, Стрейт Ки не мог не заметить, что Саншайн Смайлз ведет себя очень необычно. Она бурлила, кипела, но при этом прижималась к нему. В ней было что-то застенчивое, она казалась почти сдержанной, когда со всех сторон ее окружали незнакомые пони В ее поведении было заметно, что она боится, но изо всех сил старается это скрыть.

Тем временем Мунлайт Рейвен, казалось, ничуть не беспокоилась, если не считать того, что она сидела на скамейке и ворчала по поводу ожидания. Нетерпеливая, она не привыкла ждать и ясно дала понять, что ее это раздражает. После своего первого выпада она довольствовалась тем, что бормотала про себя о том, как несправедлива жизнь, как мрачно и бессмысленно все это, как и подобает кобылке-готу.

Вокруг них происходила жизнь. Маленькие жеребята плакали, несомненно, испортив некоторым неплохой ужин. В очереди ожидающих столик нарушалось личное пространство, что, похоже, не давало покоя Саншайн Смайлз. Во время музыки раздавался смех, звучали громкие голоса, а те, кто осмелился съесть самое горячее карри, хныкали от боли.

Гослинг, сидя в теле Стрейт Ки, впервые осознал, как сильно ему этого не хватает. Это было сокрушительное осознание, которое заставило улыбку сойти с лица Стрейт Ки. Большую часть своей жизни он теперь проводил в помещении, в замке Кантерлота. Внутри самой роскошной позолоченной клетки из когда-либо созданных.

И, даже замаскированный, он не мог знать, сколько гостей вокруг него, ожидающих столика, были гвардейцами. При мысли о том, сколько неудобств он причиняет в данный момент, его охватило чувство вины. Только для того, чтобы выйти и пойти на ужин. Один из охранников был Тсс, но он не знал, кто именно. Сейчас все вокруг было забито, и было немало тех, кто был недоволен долгим ожиданием.

В своей жизни он был свидетелем гибели нормальной жизни, и этот вывод его немного огорчил.

Сидящая рядом с ним Саншайн Смайлз выглядела измученной, она прижималась к нему, слегка дрожа, но при этом делала вид, что все в порядке. Толпа, жар, исходящий от тел, соленый запах пота, резкий запах пегасьих крыльев, приглушенный рев множества голосов, собранных в слишком маленьком пространстве, — все это действовало на бедную Саншайн Смайлз.

Стол был рассчитан на двух пони, но каким-то образом Стрейт Ки, Мунлайт Рейвен и Саншайн Смайлс смогли за ним разместиться. Возможно, это был самый плохой стол в заведении: он располагался прямо возле распашной двери на кухню, и это было не то место, где можно было бы усадить королевскую семью, если бы вы принимали их у себя.

Но это были обычные пони, у которых был обычный ужин.

Стрейт Ки сидел между двумя сестрами и, возможно, наслаждался моментом своей жизни. Будучи единорогами, они делали всю работу, а он только ел. Когда перед его лицом появлялась ложка или вилка, он не спрашивал, а ел. Он потел, его рот горел, глаза слезились, и все было замечательно.

Все, кроме Саншайн Смайлз. Стрейт Ки все больше и больше замечал, что с солнечной кобылой что-то не так. На ее лице появились морщинки, глаза метались, и она излучала все больше и больше маниакальной энергии. Она забилась в угол, настаивая на том, чтобы сидеть там, и он наблюдал за тем, как она смотрит на толпу, сгрудившуюся вокруг них.

— Солнышко… — Слово сорвалось с языка Стрейт Ки, знакомое слово, потому что Гослинг уже называл Селестию этим именем. — Ты ведь что-то скрывала от меня, правда, Солнышко?

Левитирующие вилка и ложка замерли, и кобыла сфокусировала взгляд зеленых глаз на Стрейт Ки:

— Как бы то ни было… Я не знаю, что ты имеешь в виду.

Мунлайт Рейвен смотрела на сестру тяжелым и немного скучающим взглядом, прожевывая чечевицу с полным ртом. Стрейт Ки наклонился, оказавшись в личном пространстве Саншайн Смайлз, и наблюдал за ее реакцией, пока она отстранялась. Эти тела не очень-то умели прятаться, блефовать, скрывать или приоткрывать.

Протянув переднюю ногу, он обхватил стройное тело кобылы, притянул ее ближе, приложил морду к ее уху и прошептал:

— Пора немного побаловаться и намочить сиденье…

— Прекрати! Тут пони смотрят и все такое! — Голос Саншайн Смайлз был пронзительным и вырывался прямо из ее носа. Она извивалась, пытаясь освободиться из объятий Стрейта Ки, но он был намного больше и сильнее ее. — Боже мой, меня лапают, прекрати!

— Ты определенно что-то скрываешь от меня, Солнышко. — Глаза Стрейт Ки сузились, и он еще крепче сжал маленькую розовую кобылку. — Ты ведь интроверт, не так ли?

— Я не понимаю, о чем ты, — сказала Саншайн Смайлз испуганным и немного жеребячьим голосом. — Я даже не знаю, что означает это слово, я никогда в жизни его не слышала. — Теперь она дрожала, а ее дыхание перешло в состояние, близкое к одышке. — А теперь отпусти меня, потому что ты весь потный и грязный.

— Ты… ты моя маленькая интровертка…

— Пусти, придурок! — Саншайн извивалась, но на этот раз она была меньше и слабее. — Я не интроверт, нет! Перестань меня так называть!

— Так и есть, — спокойно ответила Мунлайт.

— Предательница! — Глаза Саншайн сузились, все ее лицо исказилось, став багровым от ярости, а нижняя губа выпятилась в злобную точку. Она продолжала пытаться отстраниться от Стрейт Ки, но он пересилил ее, крепко обняв, и она ничего не могла с этим поделать. Когда он начал гладить ее по шее, чтобы успокоить, она презрительно фыркнула от праведного негодования.

— Это многое объясняет, — прошептал Стрейт Ки, прижимаясь губами к уху Саншайн. — Ты ведь долгое время была несчастной, зажатой интроверткой, вынужденной играть принцессу-экстравертку, не так ли?

— Нет! — Саншайн Смайлз продолжила свою тщетную борьбу, но уже без особых усилий. — Типа, заткнись. Я с тобой не разговариваю.

— Ты не замкнутая, ты интроверт, который справляется с толпой. — Объятия Стрейта Ки стали менее антагонистичными и более утешительными. — Каждый день ты делаешь храброе лицо и изо всех сил стараешься скрыть это, потому что считаешь это слабостью.

— Заткнись. — Нахмурившись, раздувая ноздри, Саншайн надулась, сложила передние ноги на грудь и замолчала.

— Она хочет быть пони принцессой, — сказала Мунлайт Рейвен тихим, рокочущим шепотом. — Идеальной принцессой, идеальной во всех отношениях, общительной, веселой, экстравертной, а между тем внутри у нее все кричит, и она до одури боится, что ты узнаешь, что она не та кобыла, за которую ты ее принимаешь. Видел бы ты ее сны, она думает, что ты уйдешь, если узнаешь.

— Это правда? — спросил Стрейт Ки.

— Заткнитесь оба! — Саншайн возобновила трапезу, делая злобные надкусы, и больше не делилась с Стрейт Ки, который все еще обнимал ее. Она набивала рот рисом, овощами и жареными хрустящими кусочками, а потом жевала, не обращая внимания на своих спутников по трапезе.

— Ты — та застенчивая интровертная кобылка в школе, которая хочет быть одной из популярных кобылок… а эти популярные кобылки… они планируют, и они замышляют, и они злые, и они коварные. Я связался с одной из таких популярных девушек… ее звали Скайфайр Флэш, и мы оба знаем, чем это обернулось. Тебе лучше быть собой. У тебя уже есть я, и мне нравится мысль о том, что я сошелся с той застенчивой, тихой девочкой из школы. Мне кажется, она из тех, кто ценит то, что имеет.

Саншайн Смайлз ничего не ответила, но на ее лице появилась милая, почти грустная улыбка, и она продолжала есть, пока ее глаза слезились — от специй или от добрых слов, сказать было невозможно. Мерцание свечей на столе отражалось в ее глазах, и, сглотнув, она прильнула к Стрейт Ки, довольная тем, что ее держат.

Протянув одну переднюю ногу, Стрейт Ки притянул Мунлайт ближе, не обращая внимания на то, что она сопротивляется. После того как они немного придвинулись друг к другу, крошечный, тесный уголок для двоих превратился в уютное местечко для троих. Мунлайт перестала сопротивляться, издала хриплый вздох и прислонилась к Стрейту Ки. Вместе они продолжили трапезу.

— Очень тяжело быть самой большой пони в комнате, и все на тебя пялятся, следят за каждой твоей деталью, а ты просто хочешь, чтобы они пялились на что-нибудь другое. Это совершенно отстойно — выделяться, быть самой большой, самой красивой и в центре внимания, и я, знаешь, ненавижу это и все такое. — Подняв ложку, Саншайн скормила Стрейту Ки немного горошка с сыром. — Ты не можешь вписаться. Ты выделяешься. Невозможно остаться незамеченным, и это просто ужасно.

— Должно быть, это тяжело. — Стрейт Ки немного облизал губы, но потом ему в нос ткнули ложкой с нутом, который он съел.

— У меня нет выбора в этом вопросе. — Саншайн Смайлз вздрогнула, когда к ней вернулась бодрость. — Я действительно энергичная, бойкая и возбужденная и могу быть очень общительной с теми, кто мне ближе всего… но мне требуется время, чтобы, ну, знаешь, открыться пони. Но когда я выполняю свою работу принцессы, у меня нет времени, чтобы познакомиться с пони или привыкнуть к их присутствию, мне приходится просто разрываться и обнажать свою душу, и я это просто ненавижу. Это больно, понимаешь? Это как когда тебя трахают, а ты не готов, и ничего не смазано, и это очень больно, но ты продолжаешь, потому что не хочешь разочаровываться.

— Для тебя все сводится к сексу, не так ли? — спросил Стрейт Ки, пока Саншайн набивала рот рисом и брокколи.

— Интроверты могут любить секс… просто открыться другим пони очень сложно, — ответила Мунлайт Рейвен за свою сестру, у которой теперь был набит рот. — А потом, когда ты находишь ту единственную пони, с которой можешь открыться и быть собой, ты просто хочешь делать это постоянно. Дело даже не в сексе, а в близости.

— И это тоже приятно, — добавила Саншайн, говоря с полным ртом полупережеванной пищи. — Попробуй! — Она подняла ложку, на которой было немного брокколи с карри, и просунула ее между губ Стрейт Ки, прежде чем он успел что-то сказать в ответ. — Ты — мой лучший друг, и я могу быть такой открытой, вести себя как полный псих, и мне приятно просто быть собой.

— Ну… — Мунлайт Рейвен вздохнула так, будто в ней было поровну тоски и раздражения. — Наконец-то ты узнал мою сестру. Думаю, пройдет еще немало времени, прежде чем ты узнаешь меня.

— Да, когда мы не принцессы, мы совершенно разные пони…

Примечание автора:

При создании этой главы интроверты не пострадали.