Опасное вынашивание лебедей

Глава 8

День начался кошмарно, но это не значит, что он должен быть плохим. Конечно, утренний брифинг по разведке был ужасен, на его крыльях не было перьев, а вся Эквестрия разваливалась на части, но это ведь не повод для депрессии, верно? Перед ним было вещественное доказательство того, что Грогар заразил другой мир, принеся с собой ненависть и апатию.

Закутавшись в серый шерстяной плащ, Гослинг изобразил драматическую фигуру, подойдя к руководителю персонала, пони по имени Перпл Пати. Для руководителя персонала с таким именем, как Перпл Пати, этот пони был не слишком веселым, и Гослингу не слишком хотелось иметь с ним дело.

Гораздо более точным именем могло бы быть Пати Какер.

Единорог, привередливая особа, который и в самом деле был очень фиолетовым пони, застыл на месте, когда Гослинг приблизился. Он также снял очки в золотой оправе и принялся их полировать, хотя они и так были безупречны. Гослинг чуть было не протянул крыло, чтобы помахать ему в знак приветствия, но потом поймал себя на том, что не успел совершить этот неловкий поступок.

— Приветствую вас, мистер Пати… — Гослинг заговорил самым радушным голосом — тем, которому его обучила Селестия. — Я хотел спросить, как продвигаются приготовления к Зимнему Лунному Фестивалю?

— Сэр, ему уделяется мало внимания. Никаких реальных приготовлений не проводилось. Мы были очень заняты другими делами.

— Что значит… — Гослинг запнулся, прочистил горло и повторил попытку. — Простите, мистер Парти, но что вы имеете в виду? Мне казалось, я ясно дал понять, что Зимний Лунный Фестиваль должен был вернуться в этом году. Почему мои просьбы не были удовлетворены?

— Я послал агентов по планированию, чтобы проверить общественное мнение, и по какой-то причине пони очень мало заинтересованы в том, чтобы стоять под каким-то павильоном в самую длинную и темную ночь в году, ждать полуночного часа и отмораживать свои… уши. — Лицо Перпл Пати в этот момент было абсолютно пустым, и он снова надел очки.

— Итак… вы пошли против моих желаний, вы проигнорировали мою просьбу восстановить фестиваль, который Эквестрия официально не отмечала уже более тысячи лет, вы проигнорировали мою попытку вернуть фестиваль, посвященный моей жене. Неужели вы не поняли, что я пытаюсь возродить общественный интерес?

— Ресурсы ограничены, и я приказал своим сотрудникам сосредоточиться на более важных вещах…

— ЭТО ВАЖНОЕ ДЕЛО! — прорычал Гослинг, в одно мгновение потеряв хладнокровие и самообладание. — Это самооценка и благополучие Луны! Это её признание, это восстановление её достойного места в обществе как одной из правящих особ Эквестрии, одной из королевских сестёр-пони, которых ДВЕ! Весь смысл проведения фестиваля в этом году заключался в том, чтобы напомнить пони, что он существует! Я хотел сделать ей сюрприз и порадовать ее, ты, напыщенный, пурпурный кусок, какающий на вечеринке…

— Принц Гослинг! — вклинился в разговор лающий голос Хотспура, и бронированный пегас приблизился, его копыта со стальными накопытниками звонко стучали по каменным плиткам пола. — Мистер Пати, немедленно покиньте нас.

Перпл Пати, поняв, что сейчас самое время уходить, так и сделал, убежав от Гослинга, который стоял, задыхаясь, и его бока вздымались под плащом. Гослинг, подергивая веками, раздувая ноздри и мотая хвостом из стороны в сторону, наблюдал за поспешным отступлением запыхавшегося единорога.

— Не рассчитывай на долгую работу, придурок! — прокричал Гослинг, топая копытом по плитке. Все его разочарование, весь его ужас, пережитый ночью, весь его гнев, ярость и бешенство — все это стало слишком трудно сдерживать, и первые слезы начали падать, а колени Гослинга подкашивались.

— Гослинг… Гус… ты в порядке? — спросил Хотспур, придвигаясь к Гослингу.

— Нет… нет, я не в порядке… Мне надоело, что пони ведут себя так, будто Луны не существует или она не важна… Ты знаешь, что это с ней делает? — Гослинг, расстроенный, понял, что не может даже вытереть глаза, потому что в этом случае обнажились бы его крылья. — Я устал от того, что сотрудники замка обращаются со мной так, будто я не важен. Они не воспринимают меня всерьез.

— Да, но тебе не стоит на них кричать. — Доспехи Хотспура звякнули, когда он сделал еще один шаг к Гослингу. — Я плюну на свое звание и найму несколько безалаберных рядовых, чтобы все устроить. Да, да, это хорошая идея, мы, ведроголовые, сделаем это, и это будет полезно для морального духа. К черту этого парня. — Повернув голову, Хотспур посмотрел в ту сторону, куда отступил Перпл Пати.

— Спасибо, Хотспур… Не знаю, что бы я без тебя делал.

— Дозорный Капитан Хотспур, ты морда. — Хотспур с обеспокоенным видом подтолкнул Гослинга крылом и начал тащить его за собой. — Пойдем, отведем тебя куда-нибудь в укромное место, чтобы ты мог успокоиться. — Капитан положил одно крыло на спину друга и начал вести его прочь, чтобы Гослинг мог побыть наедине с собой.

— Эквестрия не отмечала Зимний Лунный Фестиваль уже более тысячи лет, — сказал Гослинг Хотспуру, когда его вели прочь.

— Да, но у нас есть Найтмер Найт. — Хотспур пожал плечами, но продолжал держать свое крыло на спине Гослинга. — Все меняется, Гус.

— Попробуй представить себе Эквестрию без Летнего Солнечного Фестиваля.

Походка Хотспура на мгновение замедлилась, но он исправился:

— Мысль принята, достаточно слов.

— Пони поклоняются Селестии… и я не могу отделаться от ощущения, что многие проблемы Луны связаны с тем, что она не получает поклонения, в котором нуждается. Ей нужно восстановление, Хотспур. Я — Исповедник Племени Пегасов. Квайт Книш взвалил на мою спину тяжелый груз, и я ломаюсь под ним. Иногда я чувствую, как сминается мой позвоночник. Я не знаю, как привести пони обратно к Луне, и делаю все возможное, а такие засранцы, как Перпл Пати, только усугубляют ситуацию!

В этот момент Гослинг разразился слезами и начал рыдать. Хотспур двинулся вперед с новой силой, увлекая за собой друга, и натянул на голову Гослинга капюшон, надеясь хоть как-то уединиться. Когда капюшон был поднят, Хотспур обвил крылом шею Гослинга и притянул его к себе, пока они шли, не заботясь о том, что могут подумать или сказать другие гвардейцы.

Через пару высоких и широких двойных дверей друзья поспешно вышли.

Стремительным, величественным галопом принцесса Кейденс, держа Флурри Харт над головой, поспешила по коридору. Приблизившись к двери, она замедлила шаг, расправила крылья, скосила глаза, распахнула дверь и сделала великолепный вход, который… абсолютно ничего не дал. Флурри несколько раз хихикнула, но потом остановилась.

— Мама?

Подняв глаза, Кейденс увидела, что Флурри смотрит на нее сверху вниз, а потом они вместе посмотрели на Гослинга, который сидел в кресле и выглядел несчастным, а рядом с ним стоял капитан Хотспур. Ее попытка развеселить Гослинга была неудачной, она провалилась. Немного опустив Флурри, она прошла в комнату и закрыла за собой двери.

— Я вроде как слышала, что случилось, — сказала Кейденс Гослингу и опустила Флурри в его объятия. — Вот, возьми себе это, а утром позовешь меня.

— Хай, миста Гус! — Флурри засияла, пустила огромный пузырь слюны и завиляла ушами перед Гослингом, устраиваясь поудобнее в его объятиях.

Используя свою магию, Кейденс сделала сразу много вещей. Она разожгла огонь, добавила полено, наколдовала полный чайный сервиз из кухни, занялась приготовлением чая и наколдовала стул, который послушно придвинулся на четырех ножках, чтобы она могла сесть. В небольшом хвастовстве нет ничего плохого, а звук Флурри, радостно цокающей копытами, был хорошим лекарством.

— Я собираюсь помочь в проведении Зимнего Лунного Фестиваля. — Кейденс сложила крылья, села и устроилась поудобнее. — Я решила провести Праздник Согревающего Очага здесь, в Кантерлоте, с семьей.

— А как же Кристальная империя? — спросил Гослинг.

— О, они не празднуют праздник Согревающего Очага, и он ничего для них не значит. Они исчезли еще до того, как это стало событием. Они просто не видят в этом ничего особенного, и попытки сделать это праздником были встречены с вялым интересом. — Изучая Гослинга, она не была в восторге от того, что видела, — трещины были налицо, и он выглядел немного не в духе, как бы это ни было мягко сказано.

Флурри Харт, довольная тем, что находится рядом со своим дядей, прильнула головой к шее Гослинга и улыбнулась ему солнечной улыбкой. Гослинг, нуждавшийся в утешении, прижал ее к себе и положил подбородок на ее голову, помня о ее длинном и остром роге. Хотспур не отходил от них ни на шаг и стоял неподвижно, словно он был статуей, а не пони.

— Чего ты хочешь от Зимнего Лунного Фестиваля, Гослинг? — спросила Кейденс.

— Летний Солнечный Фестиваль, но ночью, — ответил он, сжимая Флурри и заставляя ее ворковать.

— Будем честны, этого не будет. — Кейденс немного пошевелила задними ногами, устраиваясь поудобнее, чуть сильнее прижала крылья к бокам и посмотрела Гослингу прямо в глаза. — Но это не мешает нам сделать попытку. Думаю, тетушка Луна будет рада такой попытке.

— У меня есть ленивые, ни на что не годные рядовые, которые простаивают и пережидают зиму, — сказал Хотспур. — Мы можем заставить их работать и даже прикрикнуть на них, чтобы они трудились усерднее. Мы можем заставить их зарабатывать свою соль.

Кейденс улыбнулась и кивнула:

— Поскольку время ночное и темное, я предлагаю устроить такой фейерверк, что его увидят в Понивилле. Я уже вижу… Мы подождем, пока луна достигнет самой высокой точки в небе, а потом осветим все фейерверками.

— А можно мы будем стрелять из пушек? — спросил Гослинг с надеждой и мольбой во взгляде. — Только холостыми…

— Хм… — Кейденс принялась тереть подбородок одним крылом, размышляя, что ей может сойти с копыт. Такое могла одобрить только Селестия, но Кейденс была уверена, что сможет выторговать разрешение у тети. — Думаю, мы сможем стрелять из пушек. Давай я уточню.

— А мы сможем выстрелить из пушки, зарядив в нее Перпл Пати? — Гослинг выглядел еще более обнадеженным.

— Опять же, давайте я уточню, — ответила Кейденс, стараясь не улыбаться слишком сильно. С помощью своей магии она начала разливать чай и делать все идеально. Улыбка сменилась хмурым взглядом, когда она подумала о том, как Гослинг будет держать чашку с чаем, ему придется усадить Флурри, а он неуклюж со своими копытами. На краткий, ужасный миг Кейденс почувствовала себя виноватой в том, что не смогла восстановить перья Гослинга или устранить его многочисленные проплешины.

Ее целительство, каким бы мощным оно ни было, имело свои пределы.

Тут Гослинг фыркнул, и Кейденс снова обратила на него внимание — как раз вовремя, чтобы увидеть, как он обнюхивает гриву Флурри. Маленькая Флурри надувала очередной пузырь слюны, причем большой, и хотя Кейденс никогда бы в этом не призналась, она гордилась тем, какой большой пузырь слюны может надуть ее дочь. Она была почти так же хороша, как ее отец. Возможно, со временем она даже превзойдет его в мастерстве выдувания пузырей.

— Все это давление снова начинает меня доставать, — сказал Гослинг, шевеля губами, отчего у Флурри затрепетали уши. — Мне нужна помощь. Я не должен был кричать на Перпл, и теперь я чувствую себя виноватым и плохим. Никто не воспринимает меня всерьез, они относятся ко мне, как к какому-то жеребенку или вроде того. А газеты, газеты становятся очень, очень злыми и разрывают на части все, что я делаю или пытаюсь сделать. Я не могу победить.

Кейденс услышала, как Гослинг слегка фыркнул и поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

— Когда я навестил жеребят в госпитале Плачущей Сестры, газеты интересовались, почему я не навестил наших раненых солдат. А когда я навестил раненых солдат, газеты зашумели и стали интересоваться, почему я трачу все свое время на то, чтобы быть публичным красавчиком, и не делаю никакой настоящей работы. Когда я работаю и не показываюсь на глаза несколько дней, они хотят знать, почему я так ненавижу публику, что не выхожу из замка… Я устал от этого, Кейденс… Я сыт этим по горло. Я чувствую, что сейчас наброшусь на кого-нибудь из пони, а мистер Перпл Ублюдок… он просто… он почти подтолкнул меня к краю.

— Перпл Ублюдок! — промурлыкала Флурри, и ее слюнный пузырь лопнул, оставив шею Гослинга скользкой и блестящей от слюны.

На мордочке Кейденс на мгновение появилось материнское выражение, но потом исчезло. Она не чувствовала необходимости ругать ни Гослинга, ни Флурри, учитывая нынешнее состояние Гослинга. Сидя в кресле, она пыталась придумать, как лучше помочь Гослингу справиться с его нынешним затруднительным положением.

Такие вопросы лучше всего решать за чашкой горячего чая.