Сердце из стали

Эпилог

Пасмурный день идеально отражал настроение собравшихся на большом кладбище пони, грифонов и драконов. Дождя не было, но ни единый лучик солнца не мог пробиться сквозь плотную завесу туч, нагнанных пегасами из кантерлотской погодной команды по приказу принцессы Твайлайт Спаркл. Теперь уже точно единоличной правительницы Эквестрии, как бы к этому ни относились недовольные.

Хоронили многих. Внушительное кладбище на пятьсот тридцать семь мест, множество новых, только-только изготовленных памятников, надгробий, несколько склепов, и большой мемориал с именами погибших. Это была лишь часть убитых, те, кто получил честь в посмертии лежать здесь. Но не возле него собрались скорбящие, а подле большого комплекса, в котором были захоронены Селестия и Луна.

Огромное число самых разных жителей Эквестрии, гости из соседних стран, все они молча стояли у лестницы, ведущей к мраморной композиции, изображающей сестер-аликорнов в величественных позах на фоне их светил. Никто не смел вступить на ступени, да даже приблизиться к ним, но все ощущали тяжелую тоску и боль утраты.

А наверху, возле двух зачарованных саркофагов, стояли Твайлайт, Кейденс и Дискорд.

– Почему ты не вмешался? – в голосе принцессы не было обвинения, только вопрос.

– Не мог, – угрюмо буркнул бог Хаоса, мрачно смотря на резные крышки из мрамора. – Я не всесилен и не всемогущ, и точно так же обязан следовать определенным правилам. Иначе бы Элементы Гармонии стояли у меня на полочке в гостинной в качестве безделушек.

– Почему она проиграла?.. – с трудом сглотнув застрявший в горле комок, прошептала принцесса Любви. – Она ведь... Ведь была так сильна...

– Меня мучает тот же вопрос. В чем заключался ее план? У нее получилось только убиться об Багиру.

– Твайли!

– И не смей меня обвинять! – неожиданно зло ощерилась лиловая пони, сморгнула слезы. – Она ДОЛЖНА была победить! Она побеждала! И что? И ничего! Она об нее буквально убилась! Я была ТАМ!

«А ты – нет», так и не прозвучало, но повисло в воздухе.

– Не ссорьтесь, – рыкнул Дискорд, скривился, перекосился. – Поверить не могу, что вас успокаиваю Я.

– Я не могу поверить, что она здесь, – Твайлайт с трудом подавила эмоции, насколько смогла, бросила злой взгляд на крышку саркофага. – Мертва. Зачем, хоть кто-нибудь знает, что за очередной супер-мега-хитро-план она исполняла?

Драконикус молчал, скрестив лапы на груди. Молчал, потому что ему нечего было сказать, а что хотелось – нельзя. Молчал, потому что знал, чем все закончится, и мог лишь беспомощно смотреть из-за кулис на то, как развивается история с заведомо несчастливым концом.

Вот только, такого конца не ожидал даже он.

Сколько случайностей должно было совпасть, чтобы события понеслись по самому плохому из возможных вариантов? Хаос возможностей выбросил сплошные единицы на многострадальных игральных костях, но даже в этом случае Селестия умудрилась выйти если не победительницей, то не проигравшей. Своего она добилась – Эквестрия выстоит. Не развалится. А выплеснутая в результате гибели двух сестер-аликорнов магия сможет поддерживать мир еще долгие, долгие годы, столетия. Более чем достаточно времени, чтобы найти решение самой страшной из возможных бед мира – его гибель и перерождение.

– Ну и что мне теперь делать...

– Как говорится, теперь ты – Эквестрия, – Дискорд крутанул на когте сферу мира, рассматривая ее с вниманием и даже какой-то заботой. – Принцесса пала, да здравствует принцесса. Учись летать своими крыльями и думать своими мозгами, юная Твайлайт.

– Ты сам на себя не похож, – заметила Кейденс, с подозрением смотря на бога Хаоса.

– Хаос есть переменчивость, – развел тот лапами. – Вы привыкли к одному моему образу, но забыли, что я всегда разный. Я – Дискорд, раздор и дисгармония. И, вероятно, это последний наш такой разговор на ближайшее время.

– Раз уж мы здесь, скажи, за что тебя на самом деле обратили в статую? Ты ведь не тиран и не монстр, и я уже не верю в легенды о царстве хаоса.

– Так было нужно миру, – Дискорд щелкнул пальцами, зашел в появившийся лифт и спустился на нем вверх.

У обеих пони от такого разъехались по вертикали глаза и они на редкость синхронно тряхнули головой.

– Тысяча лет гармонии, я думаю, он об этом, – не слишком уверенно заметила Кейденс.

– Если так, то я отрицаю такой мир, – поджала губы Твайлайт, резко отворачиваясь от саркофагов. – Не мир строит цивилизации, но цивилизации строят мир. Так я считаю, и так я буду жить.

Проводив взглядом чеканящую шаг принцессу Дружбы, Кейденс опустила голову и тяжело вздохнула.

Она пропустила все. Появление Багиры, попытки ее интеграции в общество, странные планы Селестии, гибель Блю Флауэр, бойню. Все. Ее Кристальная Империя оказалась в информационном вакууме, слишком далекая от Эквестрии, и никто, ни одна живая душа даже не потрудилась поставить в известность их с Шайнингом о происходящем. Они прибыли – вернее, примчались так быстро, как только смогли – только после получения шокирующего приглашения на похороны Селестии и Луны, а так же более чем пяти сотен погибших. Погибших меньше, чем за день.

Ей и Шайнингу было бесконечно стыдно смотреть в глаза Твайлайт. Их не было, когда они были нужны, и теперь у них не было права вмешиваться или критиковать решения единоличной правительницы Эквестрии, какими бы те ни были.

– Почему, Селестия? Почему ты нас покинула?

Саркофаг был безмолвен, как и положено камню, пусть и зачарованному.

***

Твайлайт подправила сползшие на нос очки и сцепила пальцы домиком, смотря поверх них на массивную металлическую коробку, выкрашенную в радикально черный цвет.

Единственная абсолютно не пострадавшая часть Багиры, боевого робота, который, как она и боялась, устроила настоящую бойню. Но не просто так, не по причине сбоя или из-за отданной команды, а в месть за смерть своей подруги, маленькой пони по имени Блю Флауэр.

Машина, познавшая эмоции, обе их стороны. Жутко... Жутко страшно, но жутко интересно.

По всем признакам «коробка» была блоком памяти, по типу энергонезависимых немеханических запоминающих устройств. Проще говоря, очень большая, бронированная, противоударная флешка неизвестной емкости, с неизвестной файловой системой. Твайлайт даже не была уверена, что там хранятся пресловутые двоичные данные. С другой стороны, разъемы были знакомыми, пугающе знакомыми.

Да и на корпусе частично сохранилась надпись, вполне даже читаемая.

«PRO...TY ...F E...A GOV...T»

Твайлайт не хотела плодить сущности, но... Слишком много схожести для простого совпадения. Внутри машины были и куда более продвинутые накопители, как раз такие, какие и ожидаешь увидеть от супернавороченного военного робота, но вот конкретно этот был словно вставлен просто потому что ничего новее не нашлось. Настолько он выбивался внешним видом, да и метод крепления – на явно вручную сваренной металлоконструкции с самодельными гасителями вибрации – весьма жирно на это намекал.

Было ли это предупреждением их миру? Или же это и вправду просто шутка судьбы? Она не знала, но просьбу своей параллельной версии – попытаться считать данные с носителя, не повреждая его – собиралась выполнить. В любом случае, это интересный и относительно безопасный проект.

Приняв решение, Твайлайт аккуратно подключила кабель последовательного интерфейса и питания. Спустя несколько секунд ноут оповестил ее об обнаружении нового оборудования, для которого не нашлось драйверов.

Ну, это было бы слишком просто.

Хмыкнув, девушка с хрустом размяла пальцы – давненько у нее не было интересных мозголомных задачек. Ковыряние в неизвестной файловой системе было поистине легендарным вызовом ее навыкам.

***

«Самый страшный враг – враг, мстящий за своих близких»

Такой надписью встречала любого посетителя Багира, чей корпус собрали по кусочкам и установили на постамент в центре Леса Смерти. Безжизненная боевая машина стояла в агрессивной позе, оскалившись, широко расставив лапы, между которыми лежало вырезанное из гранита тельце маленькой кобылки.

Блю Флауэр была захоронена здесь же. На этом настаивали многие, и те, кто несмотря ни на что сочувствовал странным друзьям, и те, кто суеверно опасался появления мстительного духа. Сама Твайлайт не сопротивлялась – просто подмахнула соответствующий приказ и забыла.

Стремительно ржавеющее шасси тигрицы собирала Флаттершай, позже к ней присоединилась все еще грустная Пинки, другие сочувствующие. Накладывать заклинания никто не решился, поэтому работали как в старину – наждачкой, кистями, красками. Детали скрепляли, сваривая металл – среди собравшихся затесался и один дракон, на все вопросы лишь отмахивающийся.

Для него машина просто была символом силы, которой нашлось применение. Что сказать, разумные разные бывают.

Багира вышла не очень похожей на себя настоящую – слишком сильными были повреждения, полученные как в последнем бою, так и до него, когда магия корежила и рвала прочнейший металл, формируя новое тело для сгорающей в пламени мести и ненависти души. Непохожей, но в то же время столь же угрожающей, в чем-то даже красивой, как и положено хищной кошке. Тем необычнее смотрелась композиция, когда к ней добавили Блю – угроза сразу получила цель.

Ровно то, что и произошло.

Воистину нет страшнее кошки чем та, кто защищает своих котят.

За памятником ухаживали, следили, даже защитили от вандалов, которые объявились довольно быстро – буквально на следующий после завершения работ день кто-то свернул тигрице голову, а остальное тело облил красной краской. Виновника не нашли – его и не искали, спустив дело на тормозах. Ну а через месяц неподалеку от Багиры установили небольшую сторожку, которая почти никогда не пустовала.

В этот раз роль импровизированного сторожа выполняла Флаттершай.

– Не ожидала увидеть тебя здесь, Твайлайт.

– Здравствуй.

Повисла неловкая пауза.

Желтая пегаска пыталась понять, почему ее подруга прилетела сюда, с учетом того, что последние месяца полтора она была перманентно завалена работой, а принцесса не знала, что и сказать – отношения между ними несколько охладели после всего произошедшего.

Нет, до размолвок и уж тем более ссор не дошло, но самым банальным образом у каждой из них было слишком много дел. Твайлайт больше не привлекала подруг к работе в правительстве – разве что те сами желали помочь, но на то у них обычно не было времени – и это естественным образом сократило до минимума совместное времяпрепровождение.

– Прости, что я к тебе... Так... – Флаттершай вздохнула, убедившись, что это действительно Твайлайт, а не очередной умник под иллюзией. – В последнее время вандалы, ну, все изощреннее.

– Да, я знаю, – аликорн медленно зашагала вокруг монумента, движением крыла позвав подругу с собой. – Многие потеряли друзей и близких в тот день.

– Она тоже потеряла самое ценное в своей новой жизни.

– Не все понимают этого, и еще меньше принимает. Не у всех такое большое доброе сердце, как у тебя, Флаттершай.

Пегаска промолчала, не уверенная, что желает продолжать разговор в том же ключе.

Они остановились прямо напротив морды тигрицы. Изломанный, яростный оскал многочисленных зубов-шипов, отведенные назад уши, изогнутая спина, пушка, что целилась в невидимую цель. И маленькое, вытесанное из гранита тельце пони, свернувшееся в клубок между лап разъяренной машины.

А еще мягкая игрушка в виде тигра, закрепленная на шее слева, чуть позади морды.

– Это не та, – Флаттершай быстро заметила интерес подруги. – Настоящая хранится у меня дома. Мы не хотим рисковать ею.

– Понимаю... Часто приходится менять?

– Это уже седьмая.

Принцесса медленно кивнула, а ее взгляд изменился – исчезла легкая рассеянность, которая и смутила Фалттершай поначалу. Исчезла, сменившись холодом и сталью – кому-то однозначно непоздоровится. Твайлайт Спаркл, когда окончился траур, начала стремительно затягивать гайки, быстро устраняя бунтовщиков и заговорщиков. Наверное, впервые за всю историю Эквестрии ее темницы оказались переполненны, пусть и ненадолго – судебная система работала быстро.

И безжалостно.

– Я иногда сомневаюсь в том, что выбранный мною путь – правильный, – неожиданно заговорила лиловая пони, смотря на Багиру. – Не перебарщиваю ли я? Не стоит ли мне быть мягче, деликатнее, подобно Селестии? Но потом я читаю доклады, изучаю обстановку на местах, и осознаю, насколько все изменилось. Пони не верят в меня, не верят мне, и не хотят, чтобы я вела их в будущее.

– Это не совсем так.

– Да, весьма условное утверждение. Тем не менее, мне приходится иметь дело с безумцами, чьи головы полны пустых лозунгов, интриганами, способными заболтать кого угодно, напыщенными, надутыми идиотами из аристократии... И каждый раз я вспоминаю ее. У нее все всегда было просто.

– Просто... – Флаттершай тихо фыркнула. – Она не успела прожить достаточно долго для того, чтобы научиться думать сложно, Твайли.

– Ты права, Флатти, права. Но, знаешь... Эта ее способность все бесстрастно взвешивать, отбрасывать эмоции, мне бы очень пригодилась.

– Но и у нее было сердце, как и у нас с тобой.

– Было, Флатти, было, но не такое же чувствительное, – Твайлайт Спаркл вздохнула, смотря прямо в прикрытые прочными кристаллическими пластинками объективы машины. – Ведь у нее было сердце из стали.