Прикоснуться к Луне

— Знаете, это не всегда было связано с Вандерболтами. — Рэйнбоу Дэш посмотрела на полную луну, высоко поднявшуюся над её облачным домом. — Или, лучше сказать, не всегда было связано с личными достижениями. — Она слегка усмехнулась, прижимаясь к могучей фигуре своей спутницы и переплетая свою растрёпанную радужную гриву с её тёмно-синей шёрсткой.

— Я не совсем понимаю, какое отношение это имеет к моему вопросу, — мягко упрекнула её принцесса Луна.

— Дайте мне подумать, ладно? — вздохнула пегаска. — Я не умею складно подбирать слова, понимаете? — она снова посмотрела на серебряный диск луны, окутанный тонкими облаками.

— Чего уж скрывать, я всегда хотела достичь большего, стать Вандерболтом, но это было далеко не всё,— продолжила Рэйнбоу Дэш. — Я просто хотела доказать, что я лучшая в своём деле... и не только в Понивилле, Клаудсдейле или во всей Эквестрии. Я хотела продемонстрировать остальным, что я самая непревзойдённая пегаска на свете. А Вандерболты… ну… они были для меня показателем успеха. И если бы я просто попала в их команду, то это послужило бы отличным доказательством того, что я одна из лучших. Но не самая лучшая. Думаю, именно тогда я начала задумываться об этом.

— Я хотела сделать что-то, чего никто ещё не делал. Конечно, мне было чем гордиться, ведь я достигла немыслимой скорости, выполнив радужный удар, но что-то подсказывало мне, что я была далеко не первой, иначе о нём бы не ходили легенды, не правда ли? И вот однажды ночью меня осенило, мой взгляд зацепился за манящий серебряный диск. И тогда я захотела полететь на луну.

Принцесса Ночи расправила своё могучее крыло и с нежной улыбкой обняла маленькую пегаску.

— Ох, знаю-знаю, вы не поверите, какую нотацию я получила от Твайлайт, когда рассказала ей об этом. — Рэйнбоу рассмеялась. — Но... никто раньше не делал этого без помощи магии. И я не собиралась так жульничать, ха, будто у меня вообще была такая возможность. Я просто подумала, что если я взлечу достаточно высоко и приложу максимум усилий, то достигну этой осязаемой и в то же время недостижимой цели. — Спортсменка помрачнела и прислонилась головой к принцессе.

— И я пыталась, правда. Не один раз. Тогда я была совсем маленькой вздорной кобылкой, понимаете? Которая буквально взрывалась от гордости, потому что была первой пони, которой за долгое время удалось сделать невозможное — выполнить радужный удар. Когда я попробовала долететь до луны в первый раз, я слишком устала и чуть не разбилась, когда у меня отказали крылья. Мне просто повезло, что я приземлилась во дворе, где были сплошные облака. Я была так зла на свои бестолковые крылья, — призналась Рэйнбоу Дэш. Луна вежливо сдержалась, чтобы не хихикнуть, представив крохотную Рэйнбоу Дэш, с головой ушедшую в то, что в Клаудсдейле называлось лужайкой, и раздражённо взмахивающую разноцветным хвостиком.

— Да-да... только не спрашивайте об этом мою маму, ладно? Я думаю, у неё всё ещё сохранились фотографии того злополучного дня. — Рэйнбоу густо покраснела, пытаясь продолжить. — Я усвоила этот урок. И каждый раз после этого я пыталась исправить то, что сделала не так. Я поняла, как могу компенсировать недостаток силы в крыльях, просто перепрыгивая с облака на облако... в следующий раз я подготовилась лучше и прихватила с собой пакетик хлопьев и батончики "Никерс" на случай, если проголодаюсь... и я как следует потренировалась перед этим, чтобы лететь с седельными сумками всё выше и выше... ну вы понимаете, что-то в этом роде. Я пообещала маме, что перестану предпринимать эти глупые попытки после того, как ракеты-носители, которые я закрепила на себе для придания дополнительной скорости, ни с того ни с сего начали взрываться и даже подпалили мой бедный хвост. Впрочем, о чём я вообще думала, ведь это были фейерверки, чего ещё можно было от них ожидать?!

— Хи-хи-хи! — Луна ничего не могла с собой поделать, представляя, как маленькая кобылка совершает одну неудачную попытку за другой, и всё это приводит к описанному инциденту. Она старалась не ранить чувства своей подруги, но представлять маленькую Рэйнбоу Дэш, на огромной скорости кружащуюся по двору, в то время как повсюду разлетаются разноцветные огоньки, было выше её сил. Рэйнбоу что-то проворчала себе под нос, снова опустив голову к облакам под ними, пока Луна наконец не взяла себя в копыта.

— Прости меня, Рэйнбоу. Но это и правда кажется мне очень забавным, — извинилась аликорн.

— Да-да, конечно. Впрочем, я не оставила своей мечты. Обещать-то я обещала, но ровно до того момента, пока у меня снова отрос хвост, — заметила Рэйнбоу Дэш. — То был не последний раз, когда я пыталась достичь невозможного... это был последний раз перед тем, как  я переехала от родителей. К тому времени я стала старше и мои крылья стали намного сильнее и выносливее. И... ну... я больше не собиралась делать это ради славы, — призналась пегаска.

— О? — Луна навострила уши при намёке на более глубокую мотивацию, гадая, что бы это могло быть.

— Да... честно говоря, это было не самое лучшее время в моей жизни, — со вздохом призналась Рэйнбоу. — Это было в то время, когда я только начинала понимать... ну, в общем, все эти мысли о том, что я чувствую себя лучше рядом с кобылками, а не с жеребцами. И я не знаю, заметили ли вы, но в Клаудсдейле это совсем не круто. В тот момент я поняла, словно мне сердце пронзило... насколько всё тщетно в моей жизни, — Рэйнбоу глубоко вздохнула, вспоминая те злосчастные годы. — Всё, что я когда-либо делала, всё, что я когда-либо сделаю — ничего из этого не будет иметь значения, если кто-нибудь узнает правду. Ведь всё, что увидят окружающие — это грязную, отвратительную любительницу кобылок! — она подняла передние копыта в притворной угрозе, размахивая ими в воздухе. Луна крепко прижала её к себе, но позволила продолжать.

— Когда ты начинаешь отличаться от других, скрывая свой истинный облик, то начинаешь лучше понимать тех, кто попал в похожую ситуацию. И тогда я подумала, что, кажется, смогла понять, почему вы превратились в ту большую, злую, страшную пони, какой вас считали многие обыватели. И я мечтала последовать за вами на луну, найти вас на холодных безжизненных равнинах... чтобы мы были там вместе, два монстра, которые, возможно...

— ...Перестанут быть монстрами, по крайней мере, друг для друга? — подсказала Луна после долгого молчания. Рэйнбоу кивнула, закрыв глаза, чтобы скрыть, как они увлажнились при одном воспоминании о боли.

— В последний раз я пыталась это сделать в ту ночь, когда Гильда обвинила меня в том, что я порвала с ней, — продолжила она после долгой паузы. — Меня исключили из лётной школы, из-за чего я сильно поссорилась с родителями, после чего я подумала, что они никогда меня не простят. И я просто стояла у порога того места, который совсем недавно считала своим домом, и мечтала оказаться там с вами, мечтала просто улететь от своей разбитой жизни на луну. И я устремилась вверх, и на этот раз мои крылья были моими союзниками. Я продолжала подниматься всё выше и выше, по мере того как воздух становился холоднее и разреженнее.

Рэйнбоу помнила этот полёт. Она помнила, как бешено колотилось её сердце, борясь за то, чтобы её крылья и мозг продолжали работать. Как напряглись её лёгкие, борясь за то малое количество кислорода, которое оставалось на этих немыслимых высотах. Пронизывающая до костей боль от холода, более сильная и более непреклонная, чем всё, против чего могла бы устоять магия пегаса. В конце концов, даже её шёрстка обернулась против неё, пот замерзал на ней и тянул её вниз, пока она боролась за каждый лишний сантиметр высоты.

А потом наступило радостное возбуждение, когда она, наконец, достигла точки, расположенной достаточно высоко в небе, где ей не нужны были облака, чтобы дать крыльям отдохнуть, потому что ей наконец-то удалось преодолеть силу притяжения. Просто паря там, на самом краю космоса, пегаска была свободна от угрозы падения.

А затем пришло сокрушительное осознание того, что ей ещё предстоит преодолеть кажущуюся бесконечной пустоту, прежде чем она достигнет своей цели.

— Я должна была умереть, — прошептала она. — Я думаю, что, возможно, даже хотела этого, если бы не смогла попасть туда, не смогла дотянуться до луны... оказаться рядом с вами. Но вы бы мне этого не позволили, не так ли?

Она парила на краю бесконечности, и отчаяние с триумфом боролись друг с другом в её гудящей голове. Отчаяние заключалось в том, что она потерпела сокрушительную неудачу и теперь уже никогда не выполнит ту единственную задачу, которую перед собой поставила. И всё же это был триумф, потому что Рэйнбоу Дэш знала, что подобралась к луне ближе, чем кто-либо ещё, даже если она никогда этого никому не докажет. Закрыв глаза, она позволила темноте овладеть собой. Её сердцебиение замедлилось, и пегаска стала тщетно бороться за то, чтобы остаться в живых.

А затем, из темноты, на неё нахлынуло чувство тепла и любви, которых она никогда раньше не испытывала и была уверена, что никогда больше не испытает. Ону почувствовала лёгкий толчок назад, к жизни, которую она в буквальном смысле пыталась оставить позади, и прощальное послание, в котором она никогда не была уверена, слышала ли его на самом деле или это была галлюцинация в её помутнённом сознании:

«Однажды ночью, Рэйнбоу».

— Именно это вы мне тогда и сказали, — пробормотала пегаска. Луна потрясённо смотрела на неё, вспоминая себя, вспоминая один из бесчисленных снов, которые она видела, пока была во власти Найтмер Мун.

Когда аликорн впервые увидела радужногривую пегаску, освободившись от оков тьмы, ей показалось странным, что одна из её спасительниц выглядит до боли похоже на тот чарующий образ из её сна.

— Вот почему я, в конце концов, пригласила вас на свидание, — заключила Рэйнбоу Дэш, глядя на Луну, затем наклонилась ближе и нежно её поцеловала. — Потому что хотела ещё раз прикоснуться к луне.

После этого их губы снова встретились, но на этот раз жадно. И где-то далеко под облачным домом улыбнулась лавандовая единорожка, а ночное небо, казалось, окрасилось в цвета далёких галактик и словно засияло ещё ярче.