Заппи
Часть 3. Она здесь
К сожалению, писательство главы вышло раз в 10 дольше чем я планировал — а все оттого что А: личная жизнь сжирает много времени, и Б: во время написания я умудрился похерить неделю работы. и поэтому брал перерыв чтобы отойти и продумать текст. Езе и в последний момент решил добавить немного доп сцен, что должны лучше раскрыть основную задачу твайки (те самые чейнжлинги, а то в изначальном плане рассказа им уделялось слишком мало внимания и из-за этого вся работа Твайлайт над зельем выглядела совершенно пустой и ненужной)
Лично мне кажется, в этой части уровень описаний и деталей сильно провалился вниз. Если я прав — дайте знать.
ЗЫ: 4 глава обещает быть крайне насыщенной на экшн и не только. Ох, сам волнуюсь оттого, потяну ли...
— Уйди! Отстань от меня!
Эпплблум стремительно неслась по ночному Вечнодикому лесу, чувствуя, как ноют содранные до мяса копыта.
Быстрее! Быстрее! Не то…
Хлюп.
Малышка взвизгнула, когда темная высоченная фигура снова преградила ей дорогу, вышагнув из-за дерева. Многочисленные лапки, торчащие прямо из кожи монстра, с мерзким шелестом сгибались и разгибались, а знакомая ковбойская шляпа сверлила Эпплблум взглядом нескольких мелких глаз.
— Не надо!
Эпплблум попыталась броситься назад, но длинная лапа с копытом обрушилась на детскую спину с ужасающим треском. Задние ноги сразу же обмякли, и пони рухнула прямо на холодную жухлую траву. Убедившись, что жертва уже не убежит, оно изогнуло свою шею, поднеся изуродованную голову с лицом Эплпджек ближе к мягкому брюшку Блуми.
— Не… Надо…
Слезы обильно текли по щекам жеребенка, но она не могла сделать ничего — лишь безвольно наблюдать, как рвется ее собственная кожа на животе, являя виду темно-красные внутренности. Одна из лапок существа изогнулась — и с резким, отвратительным чавкающим звуком вошла прямо в щеку к Эпплблум, пробив зуб и вызвав волну нестерпимой боли.
Эпплблум, казалось, задохнулась собственным криком, выгнувшись назад так, как ей только позволяла переломанная спина, а еще через миг все заволокла тьма…
Теплая… и пахнет чем-то сладким…
Минуточку, а давно ли тьма состоит из перьев?
— А?.. Что?.. П… Принцесса Луна?
Аликорн медленно кивнула, позволив Эпплблум выползти из объятий своих темно-синих крыльев. Поняшка нервно ощупала саму себя — но на ароматном мягком животике не было даже царапины, да и задние ножки дергались без малейших проблем.
— Мы весьма рады, что твой кошмар… не подобен остальным. — Пробурчала Луна. Заметив удивленный взгляд Эпплблум, аликорна покачала головой и поспешила объяснить:
— Уже почти седьмицу множество моих маленьких пони терзают кошмары страшные, и все они вельми схожи. Неведомо мне, что тому причина.
— А эти сны… случайно не про бледную, худую пони с черными глазами? — Невинно спросила Эпплблум. Расширившиеся глаза принцессы Ночи была красноречивее любого ответа. — Оу… Похоже, леди Хуфкрафт действительно смогла сочинить очень страшную историю…
Малышка быстро рассказала принцессе про новую знаменитость Эквестрии — леди Хуфкрафт, автора множества романов в жанре ужасов. К концу рассказа уши Луны была багряными от плохо скрываемого гнева.
— Да как смеет сия писарь пугать моих подданных?! — Луна раздраженно хлопнула крыльями себя по бокам. — Раннее, до моего изгнания, я б повелела отсечь этой злодейке ее голову!
— Н-не надо!
Эпплблум, как любительница почитать ужастики, была не из робкого десятка, но реальная угроза обезглавливания, сказанная в придачу самой принцессой, повергла малышку в шок. Не будь Эпплблум уже во сне, она точно потеряла бы сознание.
— Не надо никому голову сечь! — Девочка крепко обхватила переднюю ногу Луны. — Леди… она хорошо пишет, и многим нравятся ее книги!
— Даже если эти книги заставляют меня работать словно вол уже целую седьмицу?
Впрочем, раздражение Луны быстро угасло.
— Однако ж, мы полагаем, что усталость и раздражение одержали верх над Нами. Возможно, Нам стоит прочесть несколько книг… И уже тогда решить, как Нам сподобно поступить. Теперь же, юное чадо, прошу Нас простить — мы собираемся посетить миры снов других наших подчиненных.
— А… д-да…
Эпплблум пристыженно отпустила ногу принцессы, и обернулась, удивлённым взглядом завидев небольшой парк с аттракционами, буквально искрящимися на серебристом свете луны. Моргнув пару раз, жеребенка лишь радостно взвизгнула и, помахав принцессе напоследок, побежала было кататься до конца сна, как вдруг с тихим стоном остановилась, прижимая копытце к щеке.
— Ой… Пчела! Прямо в зуб…
Блуми раздраженно отбросила вибрирующее насекомое прочь, но оно неожиданно с противным жужжанием взмыло вверх и снова набросилось на Эпплблум, целясь снова с то ж самое место на щеке.
— Ай! Принцесса Луна, помогите, пожалуйста! Ай! Прямо в зуб кусает!..
— Хммм…
Принцесса Луна внимательно осмотрела щеку маленькой кобылки — заметно покрасневшую и распухшую. Пчелы словно раз за разом появлялись из ниоткуда, пытаясь снова укусить в одно и то же место.
А что, если…
— Скажи-ка, дитя, а не вкушала ль ты недавно много сладкого? — Принцесса задумчиво склонила голову вбок. Быстро покрасневшие ушки и бегающие глазки были красноречивее любого ответа. — Что ж… вестимо, что боль сия — это не снов порожденье, а больной твой зуб. Разум твой сию боль лишь пытается представить в виде пчел, что жалят тебя в больное место…
— У-у-у-у… — Эпплблум грустно поникла. — Не стоило мне половину торта есть одной… Завтра, получается, в больницу надо…
— Вестимо. Более Мы помочь не сможем, так хоть ступай и катайся на увеселениях до утра.
Еще раз поклонившись, Эпплблум поскакала прочь, иногда, впрочем, ойкая и прижимая копытце к заметно опухшей щеке.
— Сия ночь будет вельми тяжкой… — Пробурчала Луна, подходя к другой двери снов, с шестиконечной звездой на ней.
Сон Твайлайт встретил Принцессу ночи непроглядной тьмой, в которой, судя по запаху, что-то явно горело. Копыта Луны тихо цокали, пока аликорна спускалась практически на ощупь по длинной деревянной лестнице, зажатой с двух сторон тяжеловесной каменной кладкой. В воздухе царил металлический запах, наводивший на какие-то чрезвычайно неприятные воспоминания.
Какое… смутно знакомое место.
Тяжелая дверь из добротного дуба тихо скрипнула, позволяя принцессе Ночи вступить в большую кухню. Здесь не было ни одной пони — только множество массивных, угрожающего вида ножей, висящих на стенах. Взгляд зацепился за один из них — особенно большой, этот тесак был воткнут прямо в столешницу, а на темном металле были заметны крайне жуткие потеки…
— Л-луна?
Твайлайт лежала связанной на противне, обложенная нарезанной картошкой. Ни крыльев, ни рога у нее не было — лишь заметный шрам на месте последнего. Луна застыла, слегка приложив копыто к губам.
— Твой сон… вельми своеобразный. И кто же поместил тебя в сие неподобающее место? — Тихо усмехнувшись, принцесса подхватила противень и вытащила его из медленно нагревающейся печки, а потом веревки, опутывавшие Твайлайт, испарились под усталый взмах копыта.
— Ч-чейнжлинги, принцесса Луна… — Ощутив наконец то свободу, Твайлайт вскочила на ноги — лишь затем, чтобы склониться перед Луной.
Луна лишь фыркнула.
— Твайлайт, тебе нет нужны склоняться пред Нами, ибо ты такая же принцесса…
— Ась? — По остекленевшему взгляду Твайлайт было заметно, что она пребывает, мягко говоря, в шоке. — Оу… Я… Совсем забыла…
Виноватый взгляд на бок. Там, где в реальном мире росло крыло, в мире снов не было даже шрама.
— Мы полагаем, что твой разум еще не осознает тебя аки аликорна, и поэтому в мире грез и дрем ты все еще являешься дочерью единорожьего рода. — Прокомментировала Луна.
— Д-да, вы правы… — Твайлайт зажмурилась, и ее рог вернулся на место. — Наверное, это потребует время…
Обменявшись еще несколькими фразами и узнав о никакущем прогрессе в исследовании, Луна со вздохом напомнила Твайлайт о важности отдыха и покинула мир снов сиреневой единорожки, которая уже была аликорном в реальности. Казалось, ночь длилась вечно (Луна невольно усмехнулась своим горьким мыслям), и поэтому Луна просто хотела скоротать время хотя бы в каком-то приятном сне. Сошло бы даже простое наблюдение, лишь бы не нескончаемая погоня за кошмарами.
Решено! Она зайдет в первую же попавшуюся дверь, за которой не будет слышно криков или мольб о помощи!
Мир сна встретил Луну непроглядной чернотой, по которой словно кто-то размашисто черкал белым карандашом. Впрочем, во мраке виднелись огромные шестерни, выглядевшие словно неряшливый детский рисунок. Огромные, почти монументальные, они ритмично проворачивались на своих местах, как части какого то диковинного часового механизма. Осмотревшись, Луна с удивлением заметила и пони. Странные, искаженные, они выглядели как детская аппликация, нарисованная темным карандашом на листках мятой белой бумаги. Ни кутимарок, ни глаз — лишь нечеткие силуэты, они все ритмично отплясывали, улыбаясь своими пустыми, ничего не значащими улыбками — единственной светлой частью на их черных бесформенных мордочках.
— Не хотим с тобой играть!
От неожиданной песни принцесса вздрогнула.
— Не хотим с тобой гулять!
— Ждем мы все, когда уйдешь!
— Ждем мы все, когда ПОМРЕШЬ.
От ломанного, искусственного детского голоса у принцессы Ночи шерсть зашевелилась на спине. Одно радовало: мордочки рисунков были направлены не на саму Луну, а куда-то в сторону.
Должно быть, это все-таки кошмар, а все эти слова адресованы пони, которая…
Хозяйку сна Луна увидела не сразу. Маленький алый комочек шерсти сидел по колено в черной жиже, словно не замечая все вокруг. Длинные алые волосы словно свалялись в несколько длинных косичек, которые подрагивали словно клубок живых змей или щупалец. Глаза кобылки были закрыты, а из лба торчал… Торчали?!
Луна моргнула, воззрившись на два кривых черных рога, выглядевших словно крючья, неведомой силой пытающихся обвиться концами друг вокруг друга. Они настолько контрастировали с короткой красной шерсткой кобылки, что вызывали оторопь и неприятное ощущение чужеродности — словно две паучьи лапки вырвались из-под кожи, и застыли посреди неестевственного подергивания. Даже положение у рогов было неправильным — они оба росли друг над другом прямо в центре лба, словно каждый из рогов считал себя рогом единорога и пытался занять привычное место.
Два рога? Но разве так бывает?
Какая то часть внутри Луны билась в истерике, крича, что ей следует бежать. Словно что то в подсознании ощущало опасность, причём не эфемерную — но самую что ни на есть реальную, да еще и такую, что даж сама принцесса Ночи не справится.
Но я не могу оставить этого жеребенка. Таков мой долг.
С трудом подавив истошные вопли подсознания, Луна сделала шаг вперёд.
— Дитя. Мы явились, дабы избавить тебя от сего кошмара!..
Окружающий гомон стих, и лучи солнечного света озарили сон незнакомки, превратившийся в светлую лесную полянку.
— А… Что? Кто…
Кобылка словно очнулась. Ее темные глаза метались из стороны в сторону, пока не остановились на смущённо улыбавшейся Луне.
— Твой кошмар был вельми страннен, но мы пришли на помощь…
— Убирайся, монстр!
От неожиданного крика зазвенело в ушах, а незнакомка аж отскочила от Луны, припадая к земле — совершенно не по-понячьи, больше похоже на змею перед броском. Черные глаза малышки были широко раскрыты.
— Что… Я не…
— Сгинь, чудовище!
А в следующий миг в спину и крылья Луны что-то вонзилось.
Резкая, оглушающая боль, сопровождаемая влажным треском ломающихся костей и рвущихся сухожилий и мышц, ударила столь внезапно, что Луна на миг забыла как дышать. Смазанное движение на краю стремительно плывущего зрения — и Луна отшатнулась, роняя перья и горячую кровь, лишь чудом увернувшись от криво нарисованной пони — одной из тех самых, которых Луна стерла, когда меняла сон кобылки. Сейчас эти существа походили на пони еще меньше — с длинными и тонкими ногами, которые словно превращались в иглы на концах. С темной бумаги на «копытах» стекала ярко алая кровь.
Ее собственная кровь.
Луна с трудом махнула ногой, стирая фантомов, но тут же словно из-под земли начали появляться новые. Мир сна стремительно рушился, но не так, как рушится сон просыпающейся пони — нет, он словно выцветал, из настоящего превращаясь в блеклый рисунок, теряя форму и цвет. Незнакомка жалась где то вдали, всем своим видом выражая максимальное отвращение, пока фантомы снова и снова атаковали Луну — с жуткой бездушностью машин, не имевших ничего общего с жизнью.
— Кха!
Луна тяжело дышала, сидя на своей кровати. Все тело ныло от пульсирующей боли, мешавшей дышать, а во рту стоял металлический тошнотворный вкус крови. Ноги, казалось, свело во сне, и теперь они болели так, что Луне потребовалась пара минут лишь на то, чтобы вдохнуть и не сорваться к стонущий крик. А еще… Нет, это она точно унесет с собой в могилу, не позволив никому даже узнать об этом! ЭТО ЖЕ ПОЗОР!
А крылья…
Крылья?!
Сердце Луны пропустило пару ударов, когда она не ощутила их за собой. Лишь проверив передними лапами, принцесса с трудом перевела дух.
Они на месте. Просто аликорна не ощущала их — видимо, каким то непостижимым образом она умудрилась отлежать их во сне, и теперь два темно синих крыла безжизненно свисали с плеч аликорны, словно влажные тряпки. Невольно вспомнилось, как сама Луна объясняла Эпплблум, что боль во сне — это зачастую лишь отражение реальной боли.
Получается, я и сама к этому уязвима?..
— Сестра! Я слышала твои крики!
Дверь спальни с грохотом распахнулась, явив высокий стан Селестии. Тяжёлое прерывистое дыхание аликорны свидетельствовало о том, что она бежала сломя голову, а радужные грива и хвост подергивались, словно языки пламени.
— Сестра, ты в порядке? Вуна? Мммф…
Темно-синее копыто Луны мягко накрыла рот Селестии, заставив ту замолчать и поморщиться от слегка солоноватого вкуса подушечки.
— Тебе нет нужды волноваться, сестра наша. Мы лишь… Умудрились плохо спать, придавив крылья наши, и это привело к боли во снах…
— Твои крики были слышны во всем замке, Вуна! — Селестия отмахнулась от копыта сестры, продолжая хмуриться. — Может ли быть, что это из-за кошмара?
Луна мягко покачала головой, и устало бухнулась обратно на кровать. Все тело слабо ныло, а ноги предательски подгибались.
— Ступай к себе, Тия. Мы… Хотим еще немного поспать в одиночестве. Прошу…
Селестия несколько невыносимо долгих секунд смотрела на младшую сестру тяжелым взглядом, и неожиданно улыбнулась. Легонько коснувшись губами лба синей аликорны, Принцесса Солнца уже готовилась тихо покинуть спальню, когда ее внимание привлекло темнеющее пятно на одеяле сестры. Селестия мигнула пару раз, переваривая увиденное — и тихонько прыснула в копыто.
— Ву-у-уна-а… Я думала, ты уже большая кобылка…
— Что?.. Сестра, мы не…
Глаза Луны метнулись вниз — и в лицо Селестии прилетела подушка, все еще влажная от слез и крови (о небо, как вообще она тут оказалась? Вытекла из прикушенного языка? Или из самих глаз вместе со слезами?!)
— Не вздумай! Даже! Шутить!
— Луна, сестренка, не переживай ты так… — Селестия тихо прихрюкнула, давясь от смеха. — Ты всегда останешься для меня моей маленькой Вуной… Ах, навевает воспоминания, когда ты впервые стала аликорном. Ты так переживала, что напру…
— СЕСТРА!!!
От громового вопля, казалось, затрясся весь Кантерлот — где-то даже зазвенели трескающиеся стекла. Потирая слипающиеся глаза, стражники и прислуга с изумлением увидели несущихся по коридорам ночного дворца Селестию и Луну, при этом принцесса Ночи, красная подобно огню, сжимала в телекинетическом хвате кусок колонны, а уж куда она этот кусок громогласно обещали затолкать в родную сестру — никто из услышавших не повторил бы даже под угрозой смертной казни.
Тук-тук-тук.
Нож стремительно тараторил по столу, нарезая очередную порцию яблок.
Сегодня Заппи приступила к выполнению своих обязанностей даже раньше, чем взошло солнце. Ох и визгов было, когда Эпплблум, проснувшись еще до крика петухов, решила спуститься и умыкнуть из холодильника останки вчерашнего торта, а вместо этого увидела на кухне чуть ли не призрачную фигуру Заппи с ножом в копыте! Сработало громче чем крик любого петуха…
-… И все ж, энто, могла бы и до утра потерпеть, никто твой торт бы не схавал. — Эпплджек фыркнула, протягивая насупленному жеребенку тарелку с свежежаренным сеном. — И вообще, хватит от Заппи так трястись, словно ты урдалака какого увидала! Чесслово, не такая ты уже и маленькая…
Эпплблум не ответила, насупленно гипнотизируя свой дымящийся и источающий соблазнительный аромат завтрак. От ярко оранжевого, с золотистой корочкой, сена исходил еле заметный пар, заставляя присутствующих сглатывать слюнки. Не ели лишь двое — Заппи, занятая нарезкой яблок и их последующим сваливанием в заготовоенные еше вечером банки, и, как ни странно, сама Эпплблум, насупленно прижимая копыто к щеке, что не ускользнуло от внимания сестры.
— Блуми, ты чего не ешь? Твое любимое между прочим!
— Не хочу…
«Врет» — звякнуло где то в голове у фермерши.
— Блуми, ты ж знаешь, я элемент, растудыть его в корень, Честности! — Эпплджек отвесила сестре легкий подзатыльник — не больно, скорее для виду. — Так шо честно уж скажи…
— У нее зуб болит.
Заппи прошипела это совершенно пустым тоном, не отрываясь от работы. По поползшим вверх бровям младшенькой из Эпплов было видно: угадала.
— Как?..
— У меня талант… К боли. — Слегка помедлив, прошелестела Заппи. — Без него было бы сложно лечить пациентов. Пони не всегда могут точно сказать где болит, а в моей работе точность — это грань между жизнью и смертью.
— Оу… сено. — Только и смогла сказать Эпплджек.
— А все оттого, шо ктой-то ест слишком много сладкого! — Бабуля Смит на миг оторвалась от своей порции, чтобы строго взглянуть на поникшую внучку. — Ох, напомнило мне саму, когда я была в еейном то возрасте, а дедушка Эппл Бир принес просто изумительно вкусный…
Ухо Заппи неожиданно дернулось.
— Не отвлекайтесь от еды. В вашем возрасте очень часто происходят случаи, когда пони давятся едой насмерть. В первую очередь, именно из-за разговоров во время принятия пищи.
Голос бледной пони был холоден как лед, заставив старушку замолчать с явно недовольным видом. Впрочем, проглотив свою порцию, бабуля Смит повернулась уже к самой Заппи:
— А кстати — то, дорогушенька, а ты не могла бы как-нить моей внученьке то помочь, с зубом то еейным?
Голова Заппи повернулась с жутким хрустом, заставив присутствующих дернуться. Глаза гостьи по прежнему были прищурены почти до полного закрытия.
— Естественно. Дайте мне пару минут, чтобы помыть нож, и я…
— НЕ НАДО!
От визга Эпплблум задребезжали стекла, а сама малышка мигом спряталась под стол, мелко дрожа.
— Д-давайте лучше к медсестре Рэдхарт сходим!..
На миг наступила тишина, прерываемая лишь дробным стуком ножа Заппи — и атмосфера взорвалась дружным хохотом Эпплов. Лишь лицо Заппи не выражало ничего — подобно жуткой маске из кожи, натянутой прямо на череп.
— Ну, тады так и поступим, сахарок! — Эпплджек закинуоа в рот очередную порцию сена и прикрыла глаза, смакуя хрустящую вкуснятину. — и, Заппи, прости, но может тебя тоже сводить к врачам? Без обид, но…
— Я согласна.
— Ась? — Фермерша аж моргнула несколько раз, переваривая слова гостьи. Она-то ожидала, что Заппи снова откажется и насчет свою волынку про «я не заслуживаю» и «мне нечем платить». — Чевой-то энто ты вдруг покладистая такая стала?
Губы Заппи слегка скривились.
— Мне… как врач, мне недостает некоторых реагентов для… Моей медицинской деятельности. — уклончиво прошептала она, заставив Эпплджек нахмуриться.
— Заппи-и-и!
— Что?
— Не ври, вот чего! Я, ежель ты не забыла, ващет элементом Честности являюсь! Я всю ложь сразу чую, лучше чем Малышка Лиззи трюфели унюхивает! — Оранжевая пони хмуро надвинула шляпу на лоб. — Так шо, лучше скажи, чевой энто ты на самом деле согласилась?
Выражение лица Заппи было непроницаемым.
— Тогда… «Я хочу использовать этот поход в город, чтобы найти клиентов и расплатиться по всем долгам», тебя устроит?
Не лжет. Но и недоговаривает.
Ай, сено!
— А тут ты не врешь, сахарок! — Эпплджек заметно повеселела. — Тогда бы сразу и сказала, я, глядишь, даж посоветовала бы тебя кому! Да и не гонять ж тебя по фермерским то делам, чай, ты ж гостья, а не работница…
Солнце уже висело на своем законном месте, но утренний воздух все еще веял прохладой, не успев нагреться в ярко оранжевых лучах. Впрочем, это не сильно мешало пони высыпать на улицы Понивилля — кто то устраивал утреннюю пробежку, кто то мерно цокал на работу, а кто-то и вовсе просто стоял, ловя лицом свежий воздух в ожидании готовящегося завтрака, прогоняя ночную дрему. Впрочем, к вящему неудовольствию элемента Честности, большинство из пони при виде Заппи или отходили по большой дуге к противоположному краю дороги, или вовсе мистическим образом испарялись в облачке поднятой копытами пыли — только хвост успевал сверкнуть за углом.
Впрочем, когда Зекора впервые пришла в Понивиль, все было точно так же. А Заппи еще более примечательная…
Эпплджек тянула за собой небольшую тележку, загруженную какими то инструментами. Как она объяснила бредущей рядом с нею Заппи, «энтот хлам надо кузнецу показать!». Фермерша, вообще хотела бы и раньше завезти это барахло куда надо, но возня с «заучкой которую нельзя без присмотра оставить» и — отчасти — с самой Заппи, заняли больше времени чем хотелось бы. А так хотя бы повод в Понивилль вылезти, так почему б и не отвезти?
Эпплблум, к слову, брела рядом с сестрой, опасливо косясь на костлявую фигуру Заппи, бредущую с противоположного конца улицы, держась тени. Периодически жеребенок останавливалась, чтобы прижать копыто к щеке, и набрать в рот новую порцию холодной воды из термоса, который она несла в сумке. Удивительно, но постоянное полоскание зубов помогало убавить боль хотя бы немного!
— Так, энто… Шо эт ты тогда еще до восхода солнца-то за работу решила приняться? — Колеса телеги скрипнули на теплой брусчатке, когда Эпплджек подошла ближе к своей невольной работнице, которая по прежнему брела в тени, опустив голову и поджав уши. — Ты не подумай, сахарок, ты нам конеш очень много помогла, но о своем здоровье тоже заботиться надо… Или ты всегда так рано встаешь?
Заппи пряданула ухом, провожая пытливым взглядом прищуренных глаз очередную пони, стремительно скрывающейся за углом.
— Нет… Просто сегодня кошмар приснился. А снова уснуть не могла, вот и решила хотя бы занять время работой.
Фермерша лишь присвистнула в ответ на такую признательность.
— А разве принцесса Луна не пришла к тебе? Она приходит ко всем, кого му…
— Нет!
Где-то вспорхнули встревоженные криком птицы, а те немногие пони, что еще оставались на улице, поджимая уши, словно стараясь слиться с окружением, прыснули врассыпную, оставив улицу полностью вымершей. Где-то на небольшом столике под навесом сиротливо блестели бокалы с лимонадом, а еще где-то на земле остался брошенный кем-то блокнот, тихо шелестя переворачиваемыми ветром листами.
— Нет… — Заппи поникла. — Я… Точно НЕ ХОЧУ иметь ничего общего с Найтмэр мун.
Найтмэр мун?!
— Эт, Сахарок… — Эплпджек с шумом перевела дух. — Мы ж ее давно победили, как бы…
— Я знаю.
Глаза Заппи, казалось, смотрели прямо в душу, словно задевая за какие то глубинные струнки души.
— Но… я не верю, что она изменилась. — Ветерок слегка колыхал пару темно-алых косичек, свисавших с костлявой шеи с заметным силуэтом вен. — Пойми… Она была этим чудовищем целую тысячу лет. А сколько лет она БЫЛА принцессой Луной?
В голове фермерши словно щелкнуло что-то нехорошее.
— Ну, сестры-аликорны правили Эквестрией многие века, до того как принцесса Луна стала… Лунной пони. — Поморщившись, она прижала копыто к виску. — Погодь, сахарок, ты ж не хочешь сказать…
— Получается, Луна была Найтмэр Мун большую часть своей жизни. — Мрачно прошептала Заппи. — Ты ж сама сказала, что они правили много веков, а не тысячелетия — получается, что от появления принцесс и до… восстания Найтмэр, прошло меньше тысячи лет.
Она с легким хрустом и щелканьем подошла поближе к Эпплджек, слегка наклонившись, чтобы заглянуть ей в глаза.
А ведь она и правда… высокая. Не просто худая, но и правда чуточку выше чем обычные пони — просто обычно она сидела или лежала, да и в полумраке сложно было точно судить. Сейчас же, она казалась на голову выше самой Эпплджек.
И как я раньше это не замечала? С-сено…
— А теперь подумай. Большую часть жизни, принцесса Ночи была Лунной пони. Она пыталась убить родную сестру, пыталась устроить Вечную ночь… Думаешь, тысяча лет одиночества на Луне могли хоть как-то ее исправить?
Черные глаза прищурились, став практически неотличимыми от шрамов на лице, оставленных ножом.
— Но ведь…
— Да… Элементы Гармонии… Никто не знает как они работают, но ведь работают… Как-то. И судя по тому, что Найтмэр Мун исчезла, получается… они убили ее. Вы сами убили одну из личностей Луны.
Последние слова прозвучали в мертвой тишине — даже птицы, казалось, стихли от осознания жути. произносимой Заппи. Сердце Эпплджек, казалось, ухнуло куда-то, оставив заместо себя лишь до омерзительности сосущую пустоту.
— Н-нет… Мы не… Да как ты… Элементы ж… С-сено… — Пони судорожно шагнула назад, не в силах оторвать взгляд от глаз Заппи. К ее удивлению, блендношкурая пони мягко улыбнулась.
— Никто не винит ни тебя, ни твоих друзей ни в чем. — Ласково прошелестела она. — Вполне возможно, что ваши Элементы лишь подавили ее личность… Но тогда получается, что где-то внутри Луны, на задворках ее разума, безумная Найтмэр мун все еще жива. А когда она снова даст о себе знать?.. Кто знает.
— Вот ж сено! — От осознания, что одна из принцесс, по сути, остается бомбой замедленного действия, Эпплджек аж поплохело. Впрочем, она нашла в себе силы снова взглянуть на мордочку Заппи. В конце концов, честь подруги стоило и защитить. — Токмо, понимаешь, сахарок, ты все-таки сильно сгущаешь краски. Сейчас-то все хорошо!
— Уверена?
Казалось бы, такой простой вопрос — а Эпплджек, уже открывшая было рот, запнулась.
-Да, уверена!
Заппи медленно кивнула, словно о чем то задумавшись.
— А то, что она… как и все аликорны — бессмертное, всемогущее чудовище, тебя не волнует? В случае с принцессой Луной, это чудовище еще и может видеть твои самые потаенные страхи и сны…
— Не смей так говорить! — Эпплджек сердито фыркнула, топнув копытом. Впрочем, Заппи и сама уже понимала, что хватила лишнего. — Принцессы — не чудовища, и говорить о них — значит быть против всех нас! Серьезно, сахарок, в чем твоя, Дискорд тебя побери, проблема?!
Заппи смущенно шагнула назад, отведя глаза.
— Я… Не знаю. Мне страшно от самого осознания, что моя жизнь все еще зависит от… кого-то, кто может увидеть даже то что я прячу ото всех. Самое грязное, самое постыдное, то что я хочу забыть… Что. если Луна увидит что-то в моих снах, и наутро мне отсекут голову?
— Типун тебе на язык, дурная… — Фермерша аж осела. — Принцессы никогда и никого не казнят! Даже в древние времена, когда Селестия была обычной единорожкой, в Эквестрии таких мер пресечения не было!
— Ну… наверное… И все же. Они бессмертны, они всемогущи, они летают и могут колдовать, даже солнце и луна подвластны им… Меня лично дрожь берет, что мы зависим от… действительно чего-то настолько чудовищного. И это бессмертие…
— А с ним-то шо не так, сено?!
Заппи невесело усмехнулась.
— Ты же понимаешь. что и ты, и я… мы все однажды умрем. А они будут жить. Мы для них все — лишь страница в бесконечной книге жизни. Даже хуже — мы для них словно игрушка для жеребят. Были, дружили, сдохли. Понимаешь?.. Сколько друзей ты стала бы на их месте оплакивать? Первую пару сотен. а потом… ты бы привыкла. Просто не привязывалась бы ни к кому — все равно сдохнет. И мы для принцесс — те самые «все равно».
— Да жеваное ж ты сено… — Эпплджек и хотела бы что-то ответить — но поймала себя на мысли, что, в принципе, Заппи права. Зацепив запретную тему смерти, она лишь заставила фермершу вспомнить давнее беспокойство про бабулю Смит… и про родителей, которые ушли, когда та ж Эпплблум была еще грудничком. Ох и намучились тогда Эпплы с нею! Даже молоко и то пришлось просить у коров, которые, впрочем, были только рады помочь вскормить малютку.
Разговор стих, и последующую дорогу пони шли молча. Заппи опять ушла от центра дороги куда-то в тенек, словно избегая лучей солнца. Ее глаза по прежнему были прищурены, хотя даже это не уберегло их от темных капель. Неужели ей настолько сильно режет глаза от солнца?!
— О. и ты тут, Тони АйронСпарк! Здаров, сахарок, я тебе тут инструментов на починку привезла!
Улыбчивый жеребец с небольшой щетиной пряданул ушами, завидев старую знакомую. Эпплджек вообще была частой гостьей в его кузнице, да и недостаток в битсах обычно заменяла свежайшими продуктами прямо с фермы. Молоко, яйца, еще горячие дымящиеся пироги или даже варенье из вольт-яблок — обычно все это стоило довольно много, а Эпплджек, что говорится, дарила их чуть ли не забесплатно! Так что у старины Тони всегда находилось время в графике, чтобы помочь давней подруге. А какие у Эпплджек мускулы, ммм… Была бы она кузнечихой, цены бы ей не было!
— О, привет, Эпплджек! — Жеребец кивнул на место для телеги. — Тебе помочь с разгрузкой?
— Не, сахарок! Мне тут сперва сестру надо в больницу сводить. Так шо извиняй, я пока телегу тож у тебя оставлю. Попозже вернусь, сочтемся! — Крякнув, фермерша толкнула груженную металлом телегу под навес и с явным удовольствием выскользнула из хомута, потерев копытом заметно покрасневшую намокшую шею.
— Да без проблем, золотце!
АйронСпарк еще долго провожал взглядом оранжевый круп удаляющейся фермерши, когда его кто-то слегка потрогал за ногу.
— А?.. А, это ты, Эпплблум…
— Если хочешь подкатить, то извиняй, сестренка вообще не в настроении для этого. У нее не то что особого пони нет, она даже слышать об этом не хочет. — Заговорщески вздохнула кобылка. — Но ты не огорчайся! Попробуй как нить весной подойти к ней с крепким сидром! Она обычно в это время года уединяется на сеновале, хотя и не говорит, зачем… Но возвращается она обычно взмокшая, и ворчит, дескать, «вот бы сейчас сидра хряпнуть»…
— Х-хорошо, буду иметь в виду. — Слегка смущенный жеребец кивком отослал не в меру любопытную малышку прочь. Уши все еще заметно краснели от услышанных новостей. — Сидр, значит… Так, погодь-ка. А разве она не ушла впереди Эпплджек?
Тони непонимающе глянул сперва в сторону, куда ушла Эпплджек, а потом — туда, куда ускакала Эпплблум.
— Как она тогда за мной оказалась?..
Больничный холл встретил троицу пони гомоном и топотом, запахом нашатыря и других лекарств, а также умиротворяющей музыкой на фоне. Кто-то из руководства больницы считал. что приятная музыка помогает пони расслабиться и ускоряет заживление. Конечно, многие пони, что поумнее, ставили под сомнение подобные мысли, но никто не возражал. Музыка и правда была красивая. Иногда даже Октавия приходила, чтобы поиграть для больных и врачей, неизменно встречаемая многочисленными аплодисментами и громовым топотом. Впрочем, сама Октавия точно не стала бы лишний раз про это распространяться, но по ее блеску глаз было заметно, что она сама в восторге.
— Чем могу помочь? — Сонная пони за столиком смерила взглядом сперва Эпплджек, пышущую здоровьем и крупинками пота, потом перевела сочувствующий взгляд на Эпплблум. прижимающую копыто к щечке, и, наконец, медленно перевела взгляд на Заппи, возвышающуюся над ней своей костлявой фигурой.
— Я эт, сестренку привела. — Эпплджек кивнула на Блуми. — Недавно она слишком много сладкого схавала, понимаете, ну и, энт…
— Заболел зуб. — Кивнула пони. — Вам на третий этаж, 317 кабинет, к Шайни Смайлу. А вас, милочка, я попрошу остаться.
Заппи лишь слегка улыбнулась, провожая взглядом Эпплов.
— Полагаю… вы хотите предложить мне полное обследование?
— Ваше состояние выглядит критическим, милочка. Вам, по хорошему, нужна госпитализация, и срочно! Уж поверьте моему профессионализму, с такими внешними симптомами как у вас, пони долго не живут…
— Нет.
Два ничего не выражающих взгляда скрестились, словно шпаги — разве что искры не сверкали. Наконец, вахтерша со вздохом отвела взгляд, признавая свое поражение.
— У вас… весьма странное отношение к своей жизни.
— Я знаю. Я сама являюсь врачом, и предпочитаю заниматься лечением и поддержкой моего организма самолично.
Вахтерша изогнула бровь.
— Тогда почему… Вы пришли?
— Являясь свободным хирургом, я в последнее время стеснена в средствах за отсутствием клиентов. — Желчно процедила Заппи. — У меня довольно широкая специализация, но многие возможные клиенты не доверяют даже профессионалам, если у них нет нужного штампа. И нет. я не собираюсь устраиваться на постоянке. Думаю, спустя месяц меня уже не будет… — Заметив напряженную тишину, Заппи поспешила уточнить. — В Понивилле.
— Хм… тогда, думаю, вам стоит навестить нашу медсестру. В последнее время она работает над аттестацией новых сотрудников. Зайдете к ней, ответите на несколько вопросов по специальности, она вам выдаст новые документы и вы сможете предоставлять свои услуги. — Пони с явным облегчением откинулась на свой стул за стойкой. — А теперь. милочка, я попрошу вас отправиться во-о-от сюда… да, это подвал. Обычно мы редко получаем заявки от новых специалистов, поэтому там может быть немного темно и пусто… Ох…
Пони еще долго смотрела вслед белесому силуэту короткохвостой гостьи. Ее профессиональные навыки кричали, что Заппи нужно положить в реаниматорную немедленно, но ее упрямство…
Через месяц меня уже не будет
— Эх, милочка… Я вам и недели бы не дала…
— Что вы не дали бы, дорогуша?
— Рарити! — Вахтерша улыбнулась белоснежной единорожке с темно-голубой гривой, завитой в ароматные спирали. — Не ожидала вас увидеть в ближайшее время. Чем могу помочь?
Подземная часть больницы встретила Заппи прохладной полутьмой, с не самыми приятными запахами спирта и чего-то металлического, веющего от крепко запертых двойных дверей с большими мутными стеклами.
Операционные. Их всегда держат в подобном месте, подальше от посетителей и особо впечатлительных сотрудников. Пони ужасно переносят запахи крови и реагентов, а если добавить к этому еще и то, что операции в Понивиле проводились очень редко, обходясь просто магией… Неудивительно, что эти двери успели покрыться пылью. Как и вооон те — плотно запертые, с отчетливым ощущением холода за ними и сладковато-кислым запахом, который Заппи знала не понаслышке…
Негромко хмыкнув своим мыслям, бледная пони решительным шагом процокала к металлической, слегка ржавеющей двери, сиротливо блестящей в полумраке коридора прямо под пыльной лампочкой.
— …и да, нам нужны вот эти реагенты. В последнее время в городе участились случаи переедания, так что скоро будет много желающих купить Мезим. Что ж. мы закончили…
Дверь с скрипом распахнулась, позволив доктору — кремовой земнопони с ярко зелеными гривой и хвостом — выйти. Секунда — и та, тихо охнув, шатнулась назад. чуть было не свалившись с ног.
-?!!! — казалось, доктор забыла, как правильно говорить, и лишь судорожно ловила ртом воздух. ее взгляд метнулся в сторону закрытой двери, из-за которой тянуло холодком.
— Спокойно, док, я не из морга. — Заппи слегка оскалилась, и алая струйка потекла из края разорванных губ прямо по подбородку. Пони быстро хлопнула глазами — и неожиданно медленно завалилась на бок, а позже и вовсе растянулась на полу без сознания. Тихо фыркнув, Заппи приподняла бесчувственную тушку и уложила на скамейку ожидания.
— Ох уж эти трусишки… Кто ты хоть, сладенькая?
Длинная костлявая лапка метнулась в нагрудный карман бесчувственного тела, выудив оттуда идеально начищенную карточку-бейджик.
— «Слим Плот. 32 года. Диетолог окружной больницы Понивилля». Хмммм…
— Простите, а вы… диетолог, да?
Заппи медленно повернулась на голос, вопросительно изогнув бровь. Белоснежная единорожка с тремя сапфирами на кутимарке нервно переминалась в одного копыта на другое. Встретившись взглядом с Заппи, она тихо пискнула и сделала шаг назад.
— А вы? — Голос Заппи не выражал ничего.
— Ох, дорогуша, прошу простить мои манеры! Я Рарити, владелица бутика «Карусель», к вашим услугам!
— Заппи. И вы здесь, потому что?..
— Стыдно признаться, но… излишний вес. — Рарити поникла. — Я хотела навестить непосредственно Слим Плот, но не нашла ее на месте. Мне сказали, она ушла по каким-то бумажным делам в это… — Она поежилась. — Подземное помещение…
Заппи тихо сделала шаг вперед. Ее глаза распахнулись, и на бледнеющую Рарити уставились два черных пятна, выглядящие как дырки на нечетком силуэте.
!!!
Рарити почувствовала, как воздух, казалось, загустел, и вдыхался с сильным сопротивлением. Сердце стремительно бухало где-то в самом затылке, трепыхаясь, словно пойманная в клетку птица.
Эти глаза! Этот полупризрачный, скрытый в полумраке белесый силуэт!
Ей и правда тогда не показалось!
— К сожалению, Слим Плот не сможет вас принять. — Шепот Заппи звучал, словно шипение змеи. — Однако… Если вы заинтересованы в крайне быстром избавлении от излишнего жира, то вам сказочно повезло. Насколько сильно и скоро вам нужно сбросить вес?
Рарити нервно скосилась на свой бок.
— Д-думаю… Мне хотелось бы успеть до воскресного пикника… — Голос моделистки дрожал, словно они не в больнице были посреди летнего денька, а на вершине горы, открытой всем холодным ветрам. — Хотя бы немного, чтобы влезть в мое новое платье, которое я хотела бы показать моим подругам… Хотя я и понимаю, что это скорее всего не получится, но к следующей неделе…
— Вы сможете. — Губы Заппи тронула тонкая плотоядная улыбка. — Я могу гарантировать вам избавление от лишнего… жира, всего лишь за каких-либо полчаса…
— Вы… богиня?!
Рарити словно подменили. Если буквально пару секунд назад она бледнела и дрожала от страха, то сейчас, наконец-то услышав о заветном шансе влезть в новое платье к ближайшему пикнику, элемент Щедрости буквально ожила. Глаза вспыхнули огнем вожделения, все тело подалось вперед, ушки торчком, даже хвост с трудом сдерживается, чтобы не начать вилять от счастья. От предыдущего липкого ощущения страха не осталось даже призрачного намека — лишь мысль, бьющаяся в голове: «Я наконец то нашла способ, который искала!»
— Так меня еще не называли. — Фыркнула худая земнопони, с легким хрустом склонив голову вбок. — Впрочем, я должна вас предупредить. Операция по избавлению от жира… довольно болезненная…
— Я согласна!
— Вы не поняли. Вам. Будет. Больно. — Заппи произнесла это с угрожающим нажимом на последнее слово. — И я беру обычно довольно недешево…
— Дорогуша, если вы и правда можете решить мою проблему за полчаса, то ни битсы, ни что-либо не заставят меня отступить! Обещаю, я заплачу любую сумму, преодолею любую боль, если только вы правда сможете вернуть мне мою стройность! — Глаза Рарити пылали так, что даже сама Селестия, наверное, могла бы спутать их с Солнцем.
Попалась.
— Хммм… — Заппи неспешно обошла единорожку, немигающим взглядом изучая ее тело. — Какая устремленность… Мне нравится. Рарити, значит… Мне потребуется подготовить некоторые инструменты, и тогда я смогу заняться вашим телом. — Улыбка стала немного шире, алчно блестнув зубами в окружающем полумраке. — Думаю, когда немного стемнеет, я смогу к вам придти.
— Придти? А почему не заняться раньше или…
— Потому что у меня нет подходящего кабинета. — Отрезала черноглазая пони. — Может, вы не заметили, но я… не здешняя. Я прибыла в Понивилль несколько дней назад, и довольно стеснена в средствах.
— Оу… Не волнуйтесь об этом, дорогуша! Я, как никак, элемент Щедрости, и я обещаю вам, что щедро вознагражу ваши труды — разумеется, если вы сможете исполнить обещанное!
Заппи нависла над Рарити, немигающим взглядом изучая ее и о чем то размышляя. Губы растянулись в жутковатой улыбке, обнажив зубы, а с подбородка капнуло что-то багровое с характерным металлическим запахом. Рарити судорожно вдохнула, чувствуя, как возвращается паника.
О нет, дорогуша, я не позволю испугу испортить мой триумф!
— Договорились. Диктуйте адрес. Я приду, как только стемнеет.
— Да! О Селестия, да! — Рарити, не заметив, как скривилась Заппи при упоминании аликорны, буквально сунула врачевательнице в копыта адрес и подпись с соглашением на операцию и поскакала прочь из этого подвала. Все ее копытца одновременно отталкивались от холодного паркета, пока окрыленная Рарити совершенно в несвойственной ей манере неслась вперед. Впрочем, на выходе из подвала она все-таки остановилась и тихо прыснула в копытце.
— Честное слово, я совершенно словно Пинки! Ох, надеюсь, никто не заметил моего неподобающего поведения… О, здраствуйте, Смарт Лук!
Вахтерша, бредущая из туалета в сторону своего места за стойкой, вздрогнула, смерив Рарити непонимающим взглядом.
— Ээ… Здраствуйте?
— Спасибо, что посоветовали мне сходить к Слим Плот! Хотя я и не попала к ней на прием, но смогла найти что-то более ценное, дорогуша!
В порыве чувств, единорожка схватила копыто вахтерши и сильно тряхнула, выражая свою признательность, а потом и вовсе приобняла земнопоньку. Вид у Смарт Лук был… сильно сконфуженным.
— А… рада была помочь. А теперь, пожалуйста, мисс Рарити?
— Ой, и правда, извините — Смущенная модница выпустила пони из объятий.
Оцеллус еще долго провожала взглядом ускакавшую единорожку, слегка склонив голову набок. Когда эта дурная пони ее обняла, она уже было решила что ее маскировка уже была раскрыта. А ведь и пары минут не прошло с тех пор, когда настоящая Смарт Лук заснула, обмотанная зеленым коконом, в одной из туалетных кабинок! Оцеллус еле-еле успела принять облик, когда ее и перехватил элемент Щедрости, прямо на пути к стойке!
С этими пони с ума сойти можно…
А ведь все так хорошо начиналось! Сперва первая охота, где Оцеллус наелась любовью той кобылки — кажется. ее звали Эпплблум — до полной потери облика, потом несколько удачных ходок за Любовью... И эта, с принятием облика пони, которую часто благодарили счастливые пациенты и вокруг которой витало много Любви и благодарностей... Все должно было быть идеальным, разве не так?
Но- нет. И если ужалить Смарт Лук и запрятать ее бесчувственное тело в кокон было несложно, как и заклеить слизью дверцы кабинки, в избежание ненужных эксцессов... То теперь... Оцеллус уже была не уверена, что это было хорошей идеей.
Честное слово, уж лучше снова попытаться украсть любовь у жеребенка.
Договор тихо зашелестел, скрываясь в недрах сумки, и Заппи вздохнула, вытирая кровь с губ. Эта жирная единорожка — настоящий лакомый кусочек! Модница, трясущаяся за свою фигуру — легкая добыча, которая даже не пыталась торговаться и не глядя подписала сделку на пару тысяч битсов. А там можно будет и отдать накопившийся долг перед Эпплами... Правда, что делать дальше, Заппи понятия не имела. Все-таки было в фермерской семье нечто такое, что даже их сарай казался чем-то безумно родным и близким, словно было в нем что-то... ностальгичное?..
Тихо скрипнула дверь, вырвав земнопони из ее мыслей и заставив сделать пару шагов в окружающую тьму.
— Честное слово, ну и денек...
Глаза Заппи расширились, когда из-за двери показалась земная пони с белой шерсткой и с розовой гривой. На мягком крупе медсестры сиял алый крест с розовыми сердечками по углам.
— Ну, по крайней мере, больше никого не будет? Тогда попробую сочинить что-нибудь еще, скоро новая распродажа книг...
Скрипнул проворачивающийся в замке ключ, и медсестра Редхарт отвернулась от двери. Но прежде чем земнопони сделала хотя бы шаг, единственная лампочка в коридоре неожиданно погасла, оставив ее в полной тьме.
?!
— Вот ведь, сссено...
Спокойно. Такое периодически случается — все таки подвал не из тех мест где часто ходят пони, и поэтому даже лампочки тут редко меняют. Надо будет просто написать технологу, и лампочку заменят...
Это вовсе не связано с теми событиями. Это Понивиль, не институт Мэйнхеттена. Её здесь нет и никогда не будет.
Все нормально, все нормально, всенормальновсенормальновсенормально....
Но прежде чем Редхарт сделала хоть один шаг в сторону выключателя, над ее ухом прозвучал жуткий, хрипящий шепот.
— Давно не виделись, Сердечко.
Сердце Рэдхарт замерло, а по телу стремительно потекли ледяные капли пота.
Она здесь