Парадокс. Смерть и время

Глава 8. Обрушение

Прошло примерно три минуты, после чего Твайлайт вышла из тронного зала, тихо закрыв за собой дверь. Ее лицо было задумчивым, а в глазах читалось легкое напряжение. Я не мог понять, что именно произошло внутри, но ее поведение заставило меня насторожиться.

− Твайлайт? − осторожно окликнул я, подходя ближе. − Что это было сейчас?

Она повернулась ко мне, ее взгляд был спокойным, но в нем чувствовалась легкая отстраненность.

− В каком это ты смысле? − спросила она, слегка наклонив голову. − Я лишь задала интересующий меня вопрос.

− Вопрос? − я не мог скрыть удивления. − Да ты меня до жути перепугала! Я уж думал, что ты решила все же что-то рассказать ей обо мне... Ты же ничего не сказала, да?

Твайлайт посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнуло что-то, что я не мог понять.

− Так, давай обговорим кое-что, − начала она, ее голос звучал твердо, но без раздражения. − Хоть ты и знаешь обо мне очень много, но я о тебе совсем ничего. И я тебе не обязана ничего объяснять — ни что я делаю, ни о чем думаю.

Я посмотрел на нее, чувствуя, как внутри нарастает замешательство. Это была не та Твайлайт, которая водила меня по Понивиллю в первый раз. Та была более открытой, более... дружелюбной. Эта же казалась немного отстраненной, почти холодной.

− Ты и вправду отличаешься от той Твай... из будущего, − наконец сказал я, стараясь не выдать своего разочарования.

Твайлайт задумалась, ее взгляд стал более мягким.

− Ты... извини меня, − произнесла она, и в ее голосе появились нотки сожаления. − Меня опять куда-то не туда занесло... Но это не отменяет того факта, что о тебе я все еще мало что знаю.

Мы продолжили идти по коридору, разговаривая по ходу дела. Твайлайт, казалось, немного расслабилась, но в ее словах все еще чувствовалась настороженность.

− И к тому же, − продолжила она, − мне все еще не верится, что ты можешь просто взять... и переместиться в прошлое. Без каких-либо предметов и знаний. Все же время — это сила, не каждому подвластная.

Я вздохнул, чувствуя, как усталость накатывает на меня.

− Ты не представляешь, как я не перестану повторять, что ты отличаешься от прошлой Твайлайт. Тебя такие моменты мало волновали в будущем.

− Так, давай эту тему ты будешь оговаривать каждый раз, когда ты это замечаешь. Идет?

Я кивнул, хотя внутри все еще чувствовал легкую горечь. Это была не та Твайлайт, которую я знал. Но, возможно, это было просто частью того, через что ей приходилось проходить сейчас.

− Ну так, может, ты расскажешь, о чем ты говорила с принцессой? − спросил я, стараясь звучать как можно более нейтрально, хотя внутри меня грызло любопытство.

Твайлайт вздохнула, и по ее выражению лица было видно, что она не хочет обсуждать эту тему.

− Может, позже тебе и расскажу, − ответила она, избегая моего взгляда. − Все же сейчас это не так важно. Наш с ней разговор никак не относится к твоим делам... ну, я так думаю.

Мне оставалось только поверить ей на слово, хотя внутри я сомневался. Было ли это правдой? Или она просто не хотела делиться? Но я решил не давить. Если она сказала, что это не важно, то, возможно, так оно и есть.

Твайлайт, казалось, почувствовала мое напряжение и решила сменить тему.

− Ну так что там с твоими путешествиями? − спросила она, и в ее голосе появился легкий интерес.

Я посмотрел на нее и заметил, что, несмотря на ее отстраненность, ей все же было любопытно узнать что-то новое. В ее глазах читался интерес ко мне, хоть и сдержанное. Может, если я смогу немного подружиться с ней, то смогу вернуть ту прежнюю Твайлайт, которую знал?

− Ну, за все время я выяснил вот что, − начал я, стараясь говорить четко и понятно. − Когда я умираю, я возвращаюсь на так называемые чекпоинты — места, откуда я могу начать заново. Обычно, когда я сплю ночью, утром создается новый чекпоинт, и если что-то пойдет не так, я "перерождаюсь" именно с этого момента. Но единственный раз, когда это не сработало, был с принцессой. Тогда меня отбросило на самое начало.

Твайлайт внимательно слушала, ее взгляд был сосредоточенным, словно она обдумывала каждое мое слово и сравнивала его с тем, что я рассказывал ей раньше. Она слегка нахмурилась, но не перебивала, давая мне закончить.

Мы вышли из замка, и я огляделся, пытаясь понять, куда мы направляемся.

− А мы куда, вообще-то, идем?

− Мы едем обратно, − ответила Твайлайт, ее голос звучал спокойно, но в нем чувствовалась легкая усталость. − Скоро в мэрию должно прийти указание от принцессы насчет тебя... Ну, что ты с ее разрешения здесь живешь и что ты не опасен.

Я кивнул, чувствуя, как легкое облегчение разливается по телу. Хоть что-то начинает налаживаться. Но в то же время я понимал, что это только начало. Мне предстояло еще многое объяснить и, возможно, еще больше доказать.

− А ты случаем не знаешь, обладает ли принцесса способностями по управлению временем?

Твайлайт призадумалась, ее грива слегка колыхалась на ветру, пока она обдумывала мой вопрос.

− Ну, вообще, я не слышала ни от кого, ни от нее самой, что она так может, − наконец ответила она. −В Эквестрии магия времени считается забытой и неизученной темой. Единственный свиток, который хоть как-то позволяет прикоснуться к прошлому, это свиток, написанный Старсвирлом Бородатым. Ну, ты про это должен знать, раз ты из будущего, не так ли?

Я лишь кивнул, стараясь не выдать своего волнения. Старсвирл Бородатый... это имя звучало знакомо, но я не мог вспомнить, где именно я его слышал.

Твайлайт продолжила, ее голос стал более задумчивым, словно она погрузилась в воспоминания.

− Так вот, вся магия времени на сегодняшний день считается чуть ли не легендой. Пони, пытавшиеся ее обуздать в прошлом либо терпели крах, либо сходили с ума. Их было, в принципе, немало, но поименно каждого не назовешь. Это все происходило задолго до правления принцесс, чуть ли не за тысячу лун до их начала. Записей об этом относительно немного, но если тебе так интересно, можно попробовать посмотреть что-то в библиотеке.

Я слушал ее, чувствуя, как внутри нарастает смесь надежды и разочарования. С одной стороны, магия времени существовала, и, возможно, она могла помочь мне. С другой — она была настолько опасной, что даже упоминание о ней вызывало тревогу.

− Ой, точно, − вдруг вспомнил я, − я совершенно про это забыл.

После этих слов я полез в карман своей рубашки и достал то самое злополучное послание, которое было со мной с самого начала. Бумага была слегка помята, но слова на ней все еще можно было разобрать.

− Это было со мной с самого начала, − сказал я, протягивая послание Твайлайт. − Я не знаю, кто его написал, но, возможно, это как-то связано с тем, что со мной происходит.

Твайлайт взяла послание магией, и оно зависло в воздухе перед ней, слегка подсвеченное ее аурой. Она внимательно осмотрела его, ее взгляд стал более сосредоточенным, словно она пыталась разгадать тайну, скрытую в этих строках.

− С.П.... − прошептала она, слегка нахмурившись. − С.П., не знаю такого. Послание вроде бы ясное, но в то же время загадочное. Ты говоришь, что это было с тобой, и ты не знаешь, кто или что тебе это дало?

Мне осталось лишь кивнуть, чувствуя, как легкое напряжение нарастает внутри.

− Ну, тут два варианта, − продолжила Твайлайт, ее голос звучал задумчиво. − Либо тебя прислал тот, кто верит, что ты исправишь то, что здесь происходит, либо тот, кто, наоборот, хочет, чтобы ты все загубил.

Я посмотрел на нее с недоумением, не понимая, как можно интерпретировать послание так двояко.

− Хотя... − она слегка наклонила голову, − тут можно еще кучу вариантов придумать: что, куда, да зачем. На самом деле ситуация не шуточная... как я теперь понимаю. Если так подумать: забыть, кто ты есть, и непонятно зачем ты здесь... брр... неприятно.

− Ну, хоть на этом спасибо, − пробормотал я, чувствуя, как легкая ирония помогает справиться с напряжением.

И вот мы без происшествий дошли до вокзала Кантерлота. Нам повезло — поезд отходил через пять минут. Мы зашли в последний вагон и уселись на самые дальние места. Поезд тронулся, и я почувствовал, как легкое облегчение разливается по телу.

− Не знаю... − начала Твайлайт, ее голос звучал задумчиво. − Голова лопнет от такой информации. Сложно осознать то, что ты... и без способностей, и практически без магии можешь такое вытворять.

− Была бы воля, я бы лучше вернулся во времени до момента, где я еще у себя дома, − ответил я, чувствуя, как легкая грусть подкрадывается к сердцу.

Мы немного помолчали, но потом Твайлайт продолжила:

− А какой я была? Ну... когда ты меня в будущем встретил?

− Хм... ну... − я задумался, стараясь подобрать слова. − Ты была такой же, но... ты доверилась Зекоре тогда. Твое мнение обо мне было более лояльным, что ли?

− Все понятно, − сказала она, но в ее голосе читалось что-то, что я не мог понять.

− Что именно? − спросил я, чувствуя, как легкое беспокойство начинает нарастать.

− Ну... − начала она, но в этот момент поезд заехал в туннель. Внезапно вагон ни с того, ни с чего начало трясти. Грохот заполнил пространство, и я почувствовал, как сердце начинает биться быстрее.

− Что происходит? − спросил я, но Твайлайт уже встала, ее грива слегка колыхалась в такт тряске.

− Раньше такого не было, − сказала она, ее голос звучал напряженно.

Пассажиры вагона тоже почувствовали неладное. В одно мгновение тишина сменилась хаосом. Кто-то вскрикнул, кто-то попытался ухватиться за что-то устойчивое, но все было напрасно. Поезд резко дернулся, и я почувствовал, как мое тело буквально взлетает в воздух.

Я не успел даже понять, что происходит. Ощущение было странным — будто время замедлилось, но в то же время все произошло слишком быстро. Мое тело с невероятной скоростью понеслось вперед, и я даже не успел подумать, куда и зачем. В следующее мгновение я с силой врезался во что-то твердое. Удар был настолько сильным, что я даже не почувствовал боли. Все вокруг потемнело, и я потерял сознание.

…

Когда я очнулся, первое, что я почувствовал, — это тупая, пульсирующая боль в голове. Она нарастала с каждым ударом сердца, словно напоминая о том, что произошло. Я медленно открыл глаза, но вокруг было темно. Лишь слабые блики света пробивались сквозь пыль и обломки, которые висели в воздухе, как призраки.

Мне оставалось двигаться на ощупь, что было не так просто. Я явно повредил ноги — боль была невыносимой, острой в одних местах и тупой, давящей в других. Каждое движение отзывалось новым приступом боли, и я с трудом сдерживал стоны. В бессмысленных попытках хоть как-то опереться и передвинуться, я решил принять более удобную позу, чтобы уменьшить страдания.

− Твай... Твайлайт, − вырвалось из меня почти неслышным хрипом. Голос был слабым, прерывистым, и я почувствовал, как горло пересохло от пыли. Кашель вырвался наружу, и я почувствовал, как что-то теплое и соленое подступило к губам.

Я аккуратно ощупал себя, и понимание пришло почти сразу: я истекаю кровью. Это было ожидаемо, учитывая, что произошло, но от осознания этого стало только хуже.

− Твайлайт? Ты где? − снова попытался я позвать, но голос был едва слышен даже мне самому.

Вдруг рядом со мной послышался звук. Сначала это был едва уловимый шорох, как будто кто-то осторожно двигался среди обломков. Потом звук стал четче — это были шаги, медленные и неуверенные, но приближающиеся. В месте, откуда доносился шум, начало появляться сиреневое свечение. Оно было слабым поначалу, но с каждым мгновением становилось ярче и ярче, освещая пространство вокруг.

− Слава богу, ты жива, − прошептал я, чувствуя, как легкое облегчение разливается по телу.

− Да, удивитель... − начала Твайлайт, но ее голос оборвался.

Я посмотрел на нее и заметил, что ее взгляд, сначала спокойный и сосредоточенный, вдруг сменился ужасом. Ее зрачки сузились, копыта затряслись, и она замерла, словно увидела что-то, что заставило ее забыть обо всем на свете.

Я медленно повернулся в ту сторону, куда она смотрела, и почувствовал, как холодный пот проступает на спине. То, что я увидел, было ужасной картиной, которую невозможно описать словами, но невозможно и забыть.

В конце одного из углов смятого вагона лежали пони. Их позы были такими, какие только можно представить в кошмарах. Один лежал на боку, его голова была разбита, и кровь растекалась по полу, смешиваясь с пылью. Другой был прижат к стене, его тело пронзили осколки стекла, которые торчали, как лезвия. Третий был почти полностью скрыт под обломками сидений, лишь одна копыта торчала наружу, неподвижная и бледная. Четвертый... четвертый был насажен на сломанные перила, как на копье.

Запах крови смешивался с дымом и пылью, создавая тошнотворную смесь, от которой хотелось задохнуться. Я почувствовал, как желудок сжимается, и едва сдержал рвотный позыв.

— Твайлайт... — прошептал я, но она не ответила. Она стояла, словно загипнотизированная, ее глаза были полны ужаса и боли.

Твайлайт начала медленно пятиться назад, ее глаза были широко раскрыты от ужаса. − Нет... − шептала она себе, − нет... быть не может... − Она не могла поверить в то, что происходит вокруг. Ее грива, обычно такая яркая и ухоженная, теперь казалась тусклой и растрепанной. Вдруг она споткнулась обо что-то мягкое и липкое. Она посмотрела вниз и увидела отлетевшую голову пони. Глаза мертвого пони смотрели в пустоту, а кровь, все еще теплая, стекала по полу.

Твайлайт с криком отползла от головы, ее копыта были все в крови. Она продолжала повторять про себя, что все это невозможно, что это просто кошмар. Чем больше она говорила, тем слабее становился свет, исходящий из ее рога. Ее магия, обычно такая яркая и мощная, теперь едва светилась, словно отражая ее внутреннее состояние.

− Твайлайт, пожалуйста, успокойся и попытайся прийти в себя, − сказал я, хотя понимал, что мои слова звучат бесполезно в данный момент. Меня самого воротило от этой картины, но терять рассудок было нельзя. Нужно было что-то делать.

Я вспомнил про свой телефон. Его экран местами был покрошен, но, к моему удивлению, он работал. Мне нужен был только фонарик. Я включил его, и слабый луч света осветил пространство вокруг.

− Аллилуйя, он работает, − прошептал я, чувствуя, как легкое облегчение разливается по телу.

Твайлайт же сидела в углу, свернувшись в клубок. Она часто дышала, держась копытами за свой хвост, словно пытаясь найти хоть какую-то опору в этом хаосе. Докричаться до нее было бесполезно. Оставалось лишь ползти.

Через невыносимую боль и слабость я все же добрался до нее. Каждое движение отзывалось новым приступом боли, но я знал, что должен помочь ей.

− Твай-лайт, оч-нись! − сказал я, стараясь аккуратно трясти ее, потихоньку приводя в чувство. − Твай-лайт, оч-нись!

Она не реагировала. Ее глаза были широко раскрыты, но взгляд был пустым, словно она находилась где-то далеко, в своем собственном кошмаре.

Я посмотрел по округе, стараясь найти выход. Вдалеке я заметил проход в поезде, который, казалось, вел к следующему вагону. Решение пришло мгновенно: нужно было вывести Твайлайт из этого ада.

− Ладно, − прошептал я, чувствуя, как решимость начинает пробиваться сквозь страх. − Мы должны выбраться отсюда.

Я попытался поднять Твайлайт, но мои силы были на исходе. Каждое движение давалось с трудом, но я знал, что должен продолжать. Я обхватил ее за плечи и начал медленно тянуть к проходу.

− Твайлайт, держись, − прошептал я, хотя понимал, что она вряд ли слышит меня. − Мы почти у цели.

С каждым ползком боль становилась все сильнее, но я не останавливался. Мысль о том, что нужно вытащить Твайлайт из этого ада, гнала меня вперед, несмотря на слабость и раны. И вот мы уже находились в конце вагона. К моему счастью, до земли тянуться далеко не нужно было, и я мог спокойно слезть сам, а затем подтянуть за собой единорожку.

Я решил подлезть к стене и облокотиться об нее, чтобы хоть немного отдышаться. Несколько ползков — и вот мы на месте. Твайлайт я положил рядом. Она, судя по всему, полностью потеряла сознание. Будить я ее не решил.

− Пусть восстанавливается, − подумал я.

 Мне оставалось только сидеть рядом и осматривать обстановку.

Часть туннеля, откуда мы ехали, была полностью завалена. Камни, обломки рельсов и куски вагонов образовали непроходимую стену. С другой стороны виднелась часть вагонов, сложившаяся в своеобразную гармошку. Остальная часть туннеля была полностью под завалом вместе с поездом. Мы были полностью отрезаны от внешнего мира.

Теперь я принялся осматривать себя. Руки были местами ободраны, в крови и царапинах. Вся одежда была частично изорвана, а джинсы пропитаны кровью. С ногами все было хуже. Я просто не мог ими полноценно шевелить, а при попытке снять джинсы и осмотреть повреждение, проявлялась жгучая боль. Поэтому я оставил попытки хоть как-то понять, что именно произошло. Единственное, что я понял, — в этом месте я истекаю кровью.

Еле как оторвав кусок рубашки, я попытался обмотать его вокруг раны, чтобы хоть как-то уменьшить кровотечение. Каждое движение отзывалось новой волной боли, но я знал, что должен это сделать. После завершения мне ничего не оставалось, как просто сидеть и ждать, пока что-нибудь да произойдет.

Может, Твайлайт вернется в норму и что-нибудь придумает? Хотя, навряд ли она придет в себя быстро. Может, нас спасут? Хотя какой шанс, что это сделают быстро? Оставался единственный выход — смерть. Я могу все исправить, спасти всех. Да и к тому же, если нас сейчас и спасут, навряд ли пони знают, как лечить людей.

Я сидел, прислонившись к стене, и смотрел на Твайлайт. Ее грива была растрепана, а шерсть покрыта пылью и кровью. Она выглядела такой хрупкой, такой беззащитной. И в то же время я знал, что она сильнее, чем кажется.

Все звучало просто, но была проблема: как мне в принципе умереть? Все разы моей смерти были вызваны кем-то или чем-то — ранения, отравления, магия. Сейчас же я был совершенно один, без средств, которые могли бы моментально меня убить. Хотя я уже знал, что все со мной будет в порядке, я не мог просто приказать себе сделать это. Инстинкт самосохранения все еще работал, и он, как назойливый голос в голове, твердил: "Нельзя. Ты не можешь".

Медленной смерти с болью и страданиями я тоже не хотел. Единственный, кто мог мне помочь, — это Твайлайт. Ничего мне больше не оставалось, как начать будить ее.

− Твайлайт, проснись, пожалуйста! Ты мне нужна. Твайлайт! − я старался толкать ее аккуратно, чтобы не травмировать еще сильнее. Я не знал, какие ранения получила единорожка, и боялся сделать ей хуже.

− Твай-лайт! − продолжал я, хотя мне уже казалось, что она больше не проснется. Но сердце ее билось, значит, она была жива. Я не мог остановиться.

И вдруг она подскочила, резко вскочив на ноги. Ее рог случайно ударил меня по голове.

− Ай! Больно! − вскрикнул я, отшатываясь.

Твайлайт тоже поняла, что с ней что-то не так. Ее копыта были повреждены, и она потеряла равновесие, упав обратно на землю.

− Ой... что... что случилось...? − пробормотала она, ее голос был слабым и растерянным.

− Ну, мы вообще-то под завалами в туннеле, − ответил я, стараясь звучать как можно спокойнее. − Мы ехали в поезде, помнишь?

Твайлайт медленно осматривала окрестности, ее глаза скользили по обломкам, освещенным слабым светом моего фонарика.

− Точно... − прошептала она, и в ее голосе появилась легкая дрожь. − Какой ужас... Голова болит... А еще... − ее глаза снова сузились, но на этот раз не так, как в первый раз. Все равно это было нехорошо.

− Твайлайт, пожалуйста, не теряй сознание, прошу! − сказал я, стараясь звучать как можно более убедительно. − Посмотри на меня!

Я взял обеими руками ее мордочку и повернул ее так, чтобы она видела только меня. Ее глаза были полны страха и растерянности, но я знал, что должен помочь ей собраться.

− Послушай, не теряй голову, − сказал я, стараясь звучать как можно спокойнее. − Нам нельзя терять самообладание. Я понимаю, это тяжело видеть, и эта картинка не уходит из головы, но, пожалуйста, успокойся. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох...

Твайлайт начала потихоньку повторять за мной. Ее дыхание, сначала прерывистое и неровное, постепенно становилось глубже и спокойнее. Ее состояние потихоньку нормализовалось, и я почувствовал, как напряжение в ее теле начинает уходить.

− Все... со мной все в порядке... − наконец прошептала она. − Можешь меня отпустить.

Я ослабил хватку, и ее мордочка выскользнула из моих рук. Она слегка потрясла головой, словно пытаясь избавиться от остатков страха.

− Спасибо... − сказала она, ее голос звучал тихо, но искренне. − Ну, что вытащил меня оттуда.

− Без проблем, − ответил я, стараясь улыбнуться, хотя внутри все еще было тяжело. – Я не мог тебя оставить там.

− Удивительно... − продолжила она, ее взгляд стал более осознанным. − Ты смог сохранить самообладание в такой критической ситуации.

− Я просто уже умирал много раз, − сказал я, чувствуя, как легкая горечь подступает к горлу. − Для меня смерть чуть ближе, чем для остальных... Хотя даже смерть других существ все равно ужасна. Может, мне не так плохо, потому что вы — пони... Ну, то есть, если бы я увидел вместо пони людей, я бы отреагировал так же, как и ты... А может, я просто уже привык к такому.

Твайлайт посмотрела на меня, и в ее глазах читалось что-то. Сочувствие? Или страх?

− Это хоть звучит и ужасно, но все это спасло меня... в какой-то степени, − наконец сказала она.

− Да... − согласился я, чувствуя, как легкая тяжесть на душе начинает давить.

Мы сидели в тишине какое-то время, но потом я вспомнил, зачем я будил ее.

− Я могу все исправить, − сказал я, чувствуя, как решимость начинает пробиваться сквозь страх.

Твайлайт в недоумении посмотрела на меня.

− Не забывай, я все-таки перерождаюсь и возвращаюсь во времени, − продолжил я. − Я могу легко предотвратить аварию и спасти всех. Но мне нужна твоя помощь. Ты должна убить меня.

Твайлайт смотрела на меня с ужасом.

− Что ты такое говоришь... Я... я...

− Твайлайт, ты уже убивала меня, − напомнил я, стараясь звучать как можно спокойнее. − Ты это делала, и тебя сильно ничего не тревожило. Так что же сейчас тебя останавливает?

Ее взгляд немного погрустнел, и я почувствовал, как легкая вина начинает подкрадываться ко мне.

− Знаешь, что я спросила у принцессы? − наконец произнесла она, ее голос звучал тихо, но в нем чувствовалась какая-то глубина.

Я взглянул на нее с удивлением.

− Что?

− Я спросила у нее: "Принцесса, чего вы боитесь больше всего?" − сказала Твайлайт, и в ее голосе появилась легкая дрожь.

Я замер, чувствуя, как этот вопрос начинает крутиться в моей голове. Чего боится принцесса? На самом деле, сразу не подумаешь о таком, зная, какая сила скрыта в ней. И теперь ко мне подкрадывалась мысль, что это, возможно, очень важная деталь.

− Сначала она спросила у меня: "Почему тебе так интересно узнать именно это?" − продолжила Твайлайт. − Я же сказала…что сама боюсь себя...

− Ты? Саму себя? − переспросил я, не скрывая удивления.

− Да, − ответила она, ее голос звучал тихо, но уверенно. − После твоих рассказов обо мне, я начала размышлять о том, что могла бы сделать такого, что для меня стало бы привычным, а для других оказалось бы невыносимым.

Она замолчала, словно обдумывая свои слова, а затем продолжила:

− Принцесса лишь молча посмотрела на меня... Она что-то обдумывала... И потом ответила: "Я не много вещей боюсь: боюсь, что меня завалят бумагами, что в какой-то момент закончится чай и сладости (хи-хи)... Эх... Боюсь... боюсь потерять все, что так люблю. Эту страну, ее жителей, тебя, дорогая ученица... Все это я боюсь потерять".

Твайлайт выдержала паузу, и в ее глазах читалось что-то, что я не мог понять. Было ли это сожаление? Или страх?

− "Однажды я уже потеряла дорогого мне пони... − продолжила она, ее голос звучал тихо, но в нем чувствовалась глубокая боль. — Сейчас же я не хочу, чтобы это повторилось снова".

− Невероятно... − вырвалось у меня, хотя я не мог подобрать других слов.

− Да, − согласилась Твайлайт, ее голос звучал тихо, но в нем читалось что-то, что я не мог понять. − Когда я это услышала, то чуть не заплакала прямо там же.

Мы сидели в тишине, и я чувствовал, как легкая тяжесть на душе начинает давить. Принцесса Селестия, такая сильная и уверенная, боялась потерять все, что любила. И это было... невероятно.

− Почему ты решила мне это рассказать? − спросил я у нее, чувствуя, как легкое недоумение начинает подкрадываться ко мне.

− Потому что я поняла, что тебе можно все же доверять, − ответила она, ее голос звучал тихо, но уверенно.

− А, то есть до этого я все еще был под сомнением? − немножко с усмешкой и недовольно ответил я.

− Я... мне нечего сказать в свое оправдание, − призналась она, ее голос звучал тихо.

− Да понятно уж... − пробормотал я, чувствуя, как легкая горечь подступает к горлу. − Так... почему ты не можешь тогда убить меня, раз ты доверяешь мне? Почему медлишь?

− Сейчас для меня ты стал намного дороже, чем раньше, − наконец сказала она. − Я просто не могу взять и убить тебя. Мне... мне теперь тяжело это сделать...

− Приплыли... − недовольно ответил я, чувствуя, как легкая тяжесть на душе начинает давить.

Мы продолжили сидеть в тишине, и я чувствовал, как легкое напряжение начинает нарастать. Я обдумывал сказанное Твайлайт: "Потерять все, что так люблю"... Это могло быть одной из причин реакции принцессы. Версия такова: кто-то в прошлом убил дорогого пони, она обозлилась на это и теперь крошит тех, кто хоть как-то связан с этим. Но оставался вопрос: как тут связано перемещение во времени и как я связан с этой историей? Больше вопросов, меньше ответов...

− Слушай... − начала единорожка, ее голос звучал тихо, но в нем читалась легкая надежда. − Ты точно... сможешь все предотвратить?

− Обещаю тебе, все будут живы, − сказал я, стараясь звучать как можно увереннее.

Твайлайт уселась поудобнее и начала напрягать свою голову. Ее рог еле-еле зажегся, но почти сразу потух. Она вздохнула, чувствуя, как усталость начинает брать верх.

− Не получается, − прошептала она, ее голос звучал тихо, но в нем читалось разочарование.

− Ничего, − сказал я, стараясь звучать как можно мягче. − Мы справимся.

Твайлайт продолжала пробовать снова и снова. Ее грива слегка колыхалась, а на лбу выступили капельки пота. Каждая попытка заканчивалась тем, что ее рог едва загорался, а затем свет тухнул, словно сопротивляясь ее усилиям. Но она не сдавалась. Ее глаза были полны решимости, и я видел, как с каждым разом свет становился ярче, а его продолжительность — дольше.

− Фух, все, я готова, − наконец сказала она, ее голос звучал уверенно, хотя в нем читалась легкая усталость.

− Я тоже, − ответил я, стараясь звучать спокойнее.

Я закрыл глаза, чтобы было легче. Иначе я бы просто инстинктивно отпрыгнул, и все усилия пошли бы насмарку. Я ждал, считая секунды в голове. Вокруг было тихо, лишь легкий шум магии, накапливающейся где-то впереди, нарушал тишину.

Я чувствовал, как воздух вокруг меня начинает вибрировать. Магия Твайлайт была мощной, и я ощущал ее, словно порыв ветра, который сносил меня назад. Я старался не думать о том, что будет дальше. Вместо этого я сосредоточился на своем дыхании: вдох, выдох, вдох, выдох...

Еще секунда...я больше ничего не чувствовал.

…

− Так, ты закрыл глаза, − раздался голос, мягкий и слегка игривый. Он принадлежал девушке. В нем чувствовалась уверенность и легкая насмешливость, словно она знала, что я не смогу устоять перед ее просьбой.

− Ну, закрыл... − ответил я, все еще не понимая, зачем это нужно.

− А теперь открывай! − весело сказала она, и в ее голосе читалось ожидание.

Я отвел ладони от лица и медленно раскрыл веки. В глаза сразу же ударил яркий солнечный свет, заставивший меня зажмуриться и снова укрыться от него.

− Ты меня так ослепить решила? − спросил я, чувствуя, как легкое раздражение начинает подкрадываться.

− Ну, я же не думала, что ты прям так сразу посмотришь, − ответила она, и в ее голосе читалась легкая досада, смешанная с улыбкой.

− Я вообще не понимаю, зачем это надо, − пробормотал я, все еще щурясь.

− Просто попробуй, − настаивала она, и в ее голосе появилась легкая настойчивость.

Я вздохнул и повторил попытку, но на этот раз медленнее. Сначала я приоткрыл глаза совсем чуть-чуть, давая им привыкнуть к свету, а затем раскрыл полностью.

Передо мной открылся полноразмерный вид неба, по которому плыли облака. Не было ничего, кроме этого — только бескрайнее небо и тишина.

− Ну и что я должен был увидеть? − спросил я, все еще не понимая, в чем смысл.

− Ну, ты, конечно, даешь... − вздохнула она, и в ее голосе читалось легкое разочарование.

Я повернул голову и увидел, что рядом со мной на сетчатом пледе лежала девушка. Ее светло-русые волосы средней длины слегка колыхались на ветру, а голубые глаза, такие яркие и глубокие, словно океан, смотрели на меня с легкой насмешкой. Ее улыбка была настолько теплой и искренней, что казалось, она могла растопить даже самое холодное сердце.

− Разве не видно, какая красота? − спросила она, слегка наклонив голову. − Между прочим, ты такое больше не увидишь ни разу.

− Ну, почему? − удивился я. − Завтра будет небо с облаками, послезавтра, и послепослезавтра...

− Да ну тебя, − она слегка нахмурилась, но было видно, что она лишь притворяется. − Совсем зануда.

Я посмотрел на нее, чувствуя, как легкая улыбка начинает появляться на моем лице. В то же время в ее словах читалась какая-то глубина, которую я не мог понять.

− Ладно, − сказал я, стараясь звучать как можно более серьезно. − Допустим, это красиво. Но что в этом такого особенного?

Она посмотрела на меня, и в ее глазах читалось что-то, что я не мог понять. Было ли это сожаление? Или просто легкая грусть?

− Понимаешь, − начала она, ее голос звучал задумчиво, но в нем читалась легкая страсть, − все люди смотрят на небо и видят в нем лишь небо.

− Ну и что с того? − спросил я, чувствуя, как легкое недоумение начинает подкрадываться. − Что для тебя это нечто большее?

− Ну, ты сам это понял... почти, − ответила она, слегка улыбнувшись. − Понимаешь, − она начала размахивать руками, словно вырисовывая что-то в воздухе, − большая часть этого мира стала для всех... обыденностью. Простое небо над нами — это просто небо. Для меня же это целое произведение искусства…или то, что я могу внезапно просто взять и больше не увидеть.

− В каком смысле?

− Ну, вдруг я ослепну, или меня машина собьет, − сказала она, сохраняя тот же легкий, почти игривый настрой.

− Ну, ты тоже сказанула, − пробормотал я, − Давай лучше сменим тему, а то мне как-то не по себе думать, что ты о таком и думаешь.

− А ты что? Переживаешь за меня? − она посмотрела на меня внимательнее, и в ее глазах читалась легкая насмешка, словно она намекала на что-то.

Я старался сохранять спокойствие, хотя внутри все кипело.

− Нет, просто... не хочу об этом.

− Ладно... − она слегка отстранилась, ее взгляд стал более серьезным. − Давай поговорим о чем-нибудь приземленном. Например... об учебе.

− Только не об учебе.

− Ну, ты же сам хотел, — сказала она, слегка подмигнув.

− Я не хотел об учебе, − пробормотал я, чувствуя, как легкая горечь подступает к горлу. − Мне вот остался последний год, и все, я свободен. Я уже, если честно, подустал...

− А тебе разве не нравится? − спросила она, слегка наклонив голову, словно пытаясь понять, что я чувствую.

− Ну, нравится, но когда я с друзьями. А так — полная скукота.

− Ну, это вроде как важно, − сказала она, ее голос звучал мягко, но в нем читалась легкая настойчивость. − Дальше же тебе и работать нужно. Ты, кстати, решил, кем будешь работать?

− Почему это вообще тебя волнует? − спросил я, чувствуя, как легкое раздражение начинает подкрадываться.

− Да потому что это важно, − ответила она, ее голос стал серьезнее. − Это твое будущее. Я бы не вытерпела, если бы работала там, где мне не нравится, и я не могла бы наслаждаться делом.

− Легко сказать, − пробормотал я, чувствуя, как легкая усталость начинает брать верх. − Такое трудно выполнить.

− Поэтому надо знать, что ты делаешь. Ты разве не боишься?

− Чего мне бояться? − спросил я, чувствуя, как легкое напряжение начинает нарастать.

− Да просто того, что ты не знаешь, что тебе делать, − ответила она, ее голос звучал тихо, но в нем читалась глубина.

Я ненадолго призадумался, чувствуя, как легкая тяжесть на душе начинает давить.

− Ненавижу это больше всего...

− Неизвестность всегда и всех пугала, знаешь ли?

− Да... − согласился я, чувствуя, как легкая горечь подступает к горлу. − Но для меня это сравнимо со смертью.

− То есть ровняешь смерть и неизвестность? − спросила она, ее голос звучал тихо, но в нем читалось что-то, что я не мог понять.

− Ведь мы не знаем, что будет после смерти — неизвестно. Это и пугает. Также и с остальной неизвестностью.

− Я вот верю в перерождение, − сказала она, ее голос звучал тихо, но в нем читалась легкая надежда.

− Может быть... − пробормотал я, чувствуя, как легкая горечь подступает к горлу. − Но мне это не ближе...

− Ну тогда тебе вопрос: если ты боишься неизвестности, то есть равноценно смерти, то почему ты так относишься ко всему остальному?

Я просто отвел взгляд, немного погрустнел и задумался. Вроде ответ был на поверхности, но что-то мешало всему этому. Я просто...

− Я не знаю, − наконец сказал я, чувствуя, как легкая тяжесть на душе начинает давить. − Может, потому что я привык к этому. Или потому, что я просто не хочу думать об этом.

Мы ненадолго замолчали, легли обратно на спину и просто смотрели на небо. Вопрос, который она задала, все крутился и крутился в моей голове: "Если ты боишься неизвестности, то есть равноценно смерти, то почему ты так относишься ко всему остальному?". Я не мог найти точного ответа, и это раздражало.

− Ты же приедешь следующим летом? − вдруг спросила она, нарушая тишину.

Я повернулся к ней.

− Ну... я уже не знаю. Может, вернусь, а может, и там останусь.

− Понятно, − сказала она, ее голос звучал тихо, но в нем читалась легкая грусть. − Тогда думаю, ты не будешь против, если я подарю тебе это.

Она достала из кармана брелок с собачкой. Он был небольшим, но аккуратным, с милой мордочкой и яркими деталями.

− Ой, брелок, а на нем... − начал я, но она перебила меня.

− Корги, − сказала она, слегка улыбнувшись. − Увидела на витрине, на тебя похож.

− Да ни разу, − ответил я, чувствуя, как легкая улыбка начинает появляться на моем лице.

− Но все же вот это тебе, − сказала она, протягивая брелок. − Я не думаю, что смогу его подарить на твой день рождения, так что считай, что это твой предпраздничный подарок.

Я взял брелок и внимательно осмотрел его. Он был милым, и в нем чувствовалась какая-то теплота.

− Спасибо, − сказал я, чувствуя, как легкая благодарность разливается по телу. − Я буду дорожить им.

− Обязательно! − сказала она, ее голос звучал серьезно. − Я расстроюсь, если ты его потеряешь.

Я подумал о том же. Потерять было бы очень обидно...

И вдруг все начало меняться. Земля подо мной начал валиться, словно уходя из-под ног. Я почувствовал, как сила уносит меня вниз, вниз, вниз... Все вокруг начало темнеть, и вскоре я оказался в кромешной тьме.