Во тьме ночных кошмаров

Глава 30

«Наверное, не самая лучшая моя идея»

Твайлайт в сопровождении своего отряда шла по улочкам пустого Кристального Города к его центру, к возвышающемуся там замку, и буквально шкурой чувствовала десятки взглядов, направленных на нее. Они смотрели из каждого окна, из каждого переулка, смотрели с ненавистью, злостью, обидой, раздражением. Кристаллийцам не нравилось, что они идут по их городу, топчут копытами их дороги... Но благоразумно не лезли к ним, либо зная, либо чувствуя, что у них нет ни единого шанса.

План просто в лоб ворваться в город и попытаться найти Кристальное Сердце первыми был насквозь авантюрным и строился на двух предположениях. Первое: Каденция не настолько сильна, как кажется. Найтмер в ее положении бы просто истребила их отряд, она бы повыбивала их по одному, пока они пробирались сквозь метель. Тантабус... Неизвестно, но он бы не стал выжидать момента, скорее, попытался обратить их в себе подобных.

Каденция же была слишком рассудительна для той, кто столь искренне ее ненавидит. Она не пыталась их атаковать, не сбила дирижабль, не трогала его экипаж. Вместо этого она отправилась искать Кристальное Сердце.

И это было второе предположение, то, что она не знала, где оно. Аликорн не имела полного доступа к памяти Сомбры, или, что вероятнее, король просто сошел с ума и теперь Каденция была вынуждена бороться с безумием. Иначе бы она с легкостью проникла за барьер самостоятельно, все-таки именно няня когда-то научила ее паре весьма специфических скрывающих заклинаний. Вместо этого она предпочла дождаться, пока Твайлайт и ее отряд сами проделают брешь в барьере, да еще и просочилась в него, пользуясь моментом. Без боя.

И держалась так, чтобы не никто не смог быстро атаковать.

Естественно, Твайлайт в первую очередь проверила, не влияет ли барьер на ее способность проваливаться в тень, а так же на телепортацию Старлайт. Ответ – телепортация упирается в границу, а вот по теням можно пройти куда угодно, что, в принципе, логично. Способность Найтмер Мун странствовать теневыми тропами, таская за собой отряд Кошмаров, сделала ее настоящим, кхм, кошмаром для всех ее врагов.

Кристальный Город вблизи поражал даже больше, чем издали. Возведенные из матовых кристаллов дома, кажется даже выращенные, с вырезанными в монолитных стенах окнами и дверными проемами, покатые, похожие на драгоценности крыши. Даже плитка на дорогах, и та – из кристаллов, покрытых мелкой насечкой против скольжения. Дома дополняли деревья и клумбы, тщательно ухоженные, огорожденные ажурными заборчиками – зелень тут любили и берегли. Весь город сиял, блистал, но не слепил, бросался в глаза, восхищая, но не затмевал взора своей драгоценностью.

Не меньшее восхищение вызывала общая планировка, строгая, выверенная. Рэйнбоу Дэш, проведя воздушную разведку двумя звеньями, доложила, что замок в центре является буквально центром всего города. От него отходят двенадцать лучей-дорог, а так же он окружен шестилучевой звездой, составленной из улиц – они словно внутренняя стена отделяли центральные районы от окраин. И все это вписано в идеальный круг.

Что удивляло, так это низкая высотность зданий. Возможно, просто населения в столице Империи было не так уж и много, но Кристальный Город расползался вширь, а не вверх. Да и место явно оставалось – граница барьера проходила в полукилометре от стоящих на окраине зданий, а значит, нужды в высотках не было. Это шло вразрез с такими мегаполисами, как Мэйнхеттен, Балтимейр, которые как раз были забиты высотками по двадцать-тридцать этажей, но оно и к лучшему, на самом деле.

– Есть идеи, где искать Сердце? – тихо спросила Старлайт, рядом с которой парило с полдюжины клинков.

– Замок. Похоже, барьер запитан напрямую от него. Я сейчас буду триангулировать положение источника.

– Я не чувствую магические потоки, – заметила сиреневая пони и посмотрела вверх. – И не вижу.

– Странно. Движение магии я буквально крупом ощущаю, – Твайлайт задумалась, сумев не сбиться с шага. – Вернее даже метками.

– Понятно, – Старлайт покосилась на названное место. – Телепортируемся?

– Мы с Ноксалой пропрыгаем по нескольким точкам, ждите нас здесь. Время исполнения – четыре минуты.

– Вслепую?

– Согласно докладу Рэйнбоу, город геометрически выверен, вплоть до перепадов высот. Пропрыгаю по лучам – хватит за глаза.

Единорог кивнула – рассчитать матрицу заклинания телепортации для скачка по координатам не так уж и сложно. Да и само заклинание имело несколько уровней встроенной защиты от дурака.

Это не помешало Найтмер однажды умудриться телепортироваться под пол, но на то она и Найтмер. Наверняка выкинула «совершенно ненужные» блоки, иногда ее так переклинивало.

Первая телепортация, снять параметры, ощущая на себе еще больше злых взглядов. Ноксала недвусмысленно щелкнула разложившимися крыльевыми клинками, чуть присев на задние ноги, чтобы в любой момент встать на них.

Почему наставница не сказала ей, что аликорны бессмертны? Что они перерождаются. Вопрос сложный, и ответ уровня «так она и не спрашивала» был откровенно тупым. Не знала сама? Нет, она явно ожидала перерождения Каденции, возможно, не такое, но ожидала.

Второй прыжок, на противоположный конец города – для триангуляции этого хватит, но единорог хотела снять больше данных. И подольше подумать, если честно.

Могло ли так быть, что Найтмер изначально хотела столкнуть ее с переродившейся Каденцией? Но для чего? Единорогу, будь она хоть трижды талантлива, умна, опытна, никогда не сравниться с аликорном, даже если она на порядок слабее той же Селестии. Это вызов, который она, при прочих равных, не приняла бы просто из соображений простейшей логики. Но все же... Вот она, стоит, собирает данные, пытается найти Кристальное Сердце раньше Ми Аморэ.

Новый прыжок, еще больше информации. В принципе, этого хватит, четырех точек достаточно, чтобы достаточно точно определить местоположение искомого объекта.

Стоит ли ей отступить? В принципе... Да. Но не прямо сейчас, у нее есть несколько способов сбежать, в том числе и как минимум один надежный, а значит, риск в пределах допустимого. Другое дело, что с собой она может утащить не более одного пони... Твайлайт с трудом подавила оскал, ну, вот и повод «потерять в бою» Старлайт Глиммер. Слишком уж она... Своевольна для носителя воли Найтмер в груди. Да, наставнице нужен кто-то, кто поднимет восстание, сбросит страну в пучину настоящей гражданской войны, но лучше уж этим займется сама Спаркл. Контролируемая война куда как полезнее, нежели истинная борьба против воплощения Войны.

Вот только почему ей этот план не очень нравится? Неужели не все следы прошлого удалось вытравить, или она просто привязывается к своему окружению слишком быстро?

– Артефакт однозначно в замке, – сказала темно-фиолетовая пони, вернувшись с Ноксалой к остальному отряду. – План действий следующий: штурмуем замок, если охрана слабая или ее нет вовсе. Любого, кто будет сопротивляться или стоять на пути, в расход. Прорываемся к Сердцу, если встречаем сильное сопротивление – отступаем и уходим к «Дредноуту». Координаты пространства за бураном у нас есть, уходим за внутренний барьер и дальше – телепортом за метель. Если достигнем Сердца раньше Каденции, Старлайт, Аркейн, Файр, ставите коллективно самый мощный барьер, какой сможете. Рэйнбоу, на огонь по усмотрению, на поражение.

Дождавшись нестройного «есть», Твайлайт с уверенностью посмотрела на возвышающийся в центре города кристальный замок, подправляя перевязь с ножом на боку.

«Посмотрим, усвоила ли я уроки Найтмер»

***

Алая пелена ненависти раз за разом заливала мир, распаляя ярость, туманя разум образами прошлого. Она раз от раза погружалась в воспоминания, ощущала острую, обжигающую боль от каждого удара ножом. Ее память предала ее, постоянно выталкивая на поверхность отвратительный хруст разрываемой заточенным лезвием шкуры, жуткое видение собственной крови, льющейся из свежих ран.

В книгах часто пишут, как жертва молит убийцу о пощаде, умоляет остановиться, что-то говорит. Но Кейденс на своем опыте узнала, единственное, на что ты способна, когда в твою плоть раз за разом вонзается нож, скрежеча по костям...

Сначала это шок, бесполезные попытки защититься, крики, вопли. Затем – агония, когда боль прорывается сквозь адреналин, сквозь панику, сквозь осознание. И вот ты уже не можешь выдавить ничего, кроме стона, хриплого, задушенного спазмами. Льется кровь, но ты бессильна...

Удар головой о стену, сильный, с размаха. Рог вошел в кристалл, словно нож в теплое масло, а вот по лбу прилетело – из глаз посыпались звезды. Немного полегчало, отпустило... Но ненадолго.

Она не могла собраться. Ей с трудом удалось заставить себя выждать, устроить засаду, а не атаковать безумным, яростным зверем, и то, лишь потому что Кейденс почувствовала присутствие чужой, обжигающе холодной воли, словно ночь под полной луной, озаренная пожаром.

Найтмер...

Не Найтмер Мун, и уж тем более не Луна, о которой когда-то рассказывала Селестия. Чудовище из другого мира, насмехающееся над ее попытками повлиять на себя. Ее яркие янтарные глаза преследовали Кейденс повсюду, будь то сон, попытки медитации, ярость. Глаза, которыми на нее смотрела Твайлайт Спаркл, ее воспитанница, ее подруга.

Ее убийца.

Она не могла собраться, сосредоточиться, и лишь бесцельно блуждала по коридорам замка, сопровождаемая взглядами пони, чья шерсть сияла, переливалась, словно кристаллы снега на солнце.

Они смотрели на нее со злостью, недоумением, воодушевлением, ненавистью, радостью, добротой, яростью. Эмоции смешивались в отвратительный в своей притягательности коктейль, который хотелось хлебать, заливаясь, и от которого тянуло блевать. Она упивалась этим ощущением и ее воротило от него, и эта двойственность разрывала на части ее разум и душу.

Она бесцельно блуждала по коридорам замка, своего, но чужого, и в каждом отражении видела новую себя. Чудовище, гротескная пародия на принцессу любви, ныне закованная в броню страха и ненависти. Алые глаза пугали ее не меньше, чем воодушевляли, она раз за разом касалась своего гладкого, серпообразного рога, передняя грань которого была острой, даже слишком острой. Ее накопытники громыхали железом, казалось, на весь замок, металл пластин терся о кольчугу под ними, и этот звук, лязгающий, скрежечущий, постоянно напоминал ей о том, кто она, и почему она такая.

Фантомная боль от нанесенных ножом ран жгла ее шкуру, ее плоть, душу и разум. Ножом, который держала своей магией Твайлайт.

Ненависть вспыхнула всепоглощающим пламенем, Кейденс, скрпя стиснутыми зубами, зажмурилась, захрипела, скалясь, дрожа от еле сдерживаемой ярости. Огонь полыхал в ее груди, грозился выплеснуться с криком, рыком, словно она лишь безмозглый, дикий зверь.

«Ненавижу!» – билась одна единственная мысль, истязая ее разум. «Ненавижу!»

Резкий рывок в сторону – висок прострелило болью, пышная, нечесанная грива ничуть не смягчила удар о стену. На кристалле осталось кроваво-алое пятно, под цвет ее глаз, но быстро осыпалось прахом, пылью и дымом, словно мир отказывался признавать ее существование. Эквус отторгал ее, чудовище, пожравшую душу несчастного, сошедшего с ума жеребца.

Король Сомбра... Он выжидал, удерживал во тьме мига всю Кристальную Империю, ожидая момента, когда он и его подданные смогут вернуться, ударить по ослабевшей Эквестрии и вернуть утраченные плодородные земли. Но разум простого смертного, будь он хоть тысячу раз гениальным и могущественным единорогом, не в силах выдержать тишину и одиночество иного измерения. Сомбра защитил свой народ, свою империю, но не мог защитить себя, ведь кто-то должен был держать заклинание, удерживать ключ, быть готовым вернуть государство в мир.

Он сошел с ума всего через десять лет, задолго до того, как Эквестрия ослабла, избрала путь мира.

Кейденс оперлась о стену, медленно сползая по ней с грохотом и лязгом металла, стиснула виски копытами, оскалившись.

Ее разум не справлялся, ее душа не выдерживала. Она пожрала Сомбру, растворила в себе, но он отомстил за свою гибель, отравив ее своим безумием. Неважно, специально ли, или просто она сглупила, но теперь аликорн с трудом могла соображать. Ей не за что было зацепиться, у нее не было точки фокуса сознания. Ее переполняла ненависть, всепоглощающая, всепожирающая, и рано или поздно она станет безмозглой тварью, чистой силой, что будет отравлять мир одним своим присутствием. Она уподобится древним вендиго, умбрам, всем тем темным тварям, которых когда-то истребляли пони.

Кейденс не хотела жить.

Она хотела умереть, исчезнуть, еще тогда. Она молила, мечтала о забвении, раз за разом вспоминая свою смерть, отвратительное, тошнотворное ощущение, когда ее голову голыми копытами отрывала, выкручивала бывшая воспитанница. Аликорн надеялась познать тьму, в которой не было места Найтмер, Твайлайт, Селестии, бросившей ее на верную погибель, всей этой проклятой Эквестрии, ослепленной шорами гармонии, дружбы и мира.

Кейденс больше не верила в любовь, но ненависть... Пусть она полыхала негаснущим огнем в ее душе, пони не желала делать ее центром своего существования. Она не хотела уподобиться Найтмер, чья жажда схватки, сражений, войны толкала ее на поле боя, раз за разом.

Бывшая принцесса смогла увидеть проблески мирной жизни прямоходящей, черной с серебром лисы. Возможно, Найтмер сама дала ей заглянуть в эти воспоминания, ну или ей просто захотелось сделать перерыв в бесконечных сражениях, Кейденс не знала. Сама идея наслать кошмары на ту, кто зовется их Владычицей, теперь была просто смехотворной, но слабый, истязаемый безумием разум порождал и не такое...

Пони видела искры мирной жизни Найтмер. Видела, чтобы понять – эта безумная лиса раз за разом возвращалась на войну, бежала подальше от тишины и покоя доброй рутины, чтобы вновь окунуться в кровь, грязь, смерть и грохот оружия. И так же, как та жаждала сражений, боя, вызова, Кейденс теперь была поглощена ненавистью.

Скрипнув зубами, аликорн заставила себя встать на ноги. Массивная, закрывающая все тело броня казалась невесомой пушинкой по сравнению с давлением безумия. С трудом преодолевая кроваво-алую пелену ненависти, Кейденс вновь побрела вперед, грохоча накопытниками по кристаллическому полу, сопровождаемая множеством взглядов.

Она не знала, почему эти кристальные пони ничего не предпринимают. Они лишь бродили туда-сюда, не менее потерянные, да сверлили ее взглядами, смешивающимися в тошнотворно-притягательную смесь. Они не подходили к ней, не преследовали, не касались, не убегали и не атаковали. Словно тени себя, былого, они неприкаянными душами заполняли замок, а то и весь город.

– Такие же, как я... – прошептала Кейденс, срываясь на хрип и шипение, оскалилась, когда очередная алая вспышка затмила ее взор. – Жалкие души, отравленные прошлым...

– Кто ты?

Голос. Тихий, мягкий, нежный, как любящее касание. Пони, единорог, маленькая по сравнению с ней кобылка фиолетового окраса с пепельно-голубой гривой. Ее голубые глаза были полны сострадания, тепла, но на дне их таилась воля, куда более сильная, чем можно было ожидать.

– Ми Аморэ Каденция, – ответила аликорн, найдя в этой пони фокус. Что-то внутри нее отзывалось на ее присутствие, ненависть подутихла, немного прояснилось в глазах. – Кейденс...

– Ты из династии Аморэ?

– Не знаю...

И никогда не знала. Прошлое осталось так далеко, сначала за гранью аликорнизации, а после – еще и перерождения, когда пламя ненависти, боли, агонии и безумия раздробило ее память.

– Что случилось с Сомброй?

– Я... – слова признания застряли в горле.

Почему? Она убила его. Пожрала его душу, его разум, его магию, растворила в себе, словно вода – сахар. Почему она не может сказать этого? Почему вообще безумие какого-то единорога разлагает ее разум? Почему она возродилась на его месте, обрела схожие с ним черты, обрывки его памяти, воли, сознания?

Кто она теперь? Кейденс, павшая принцесса, ослепленная ненавистью, или Сомбра, обезумевший король Кристальной Империи, гениальный маг, мечтавший возродить величие своей страны?

– Ты похожа на него, – пони подошла ближе, бесстрашно, без капли сомнений в движениях, во взгляде. – Кто же ты?

– Я... Я... Не знаю...

– Сколько лет прошло с начала войны?

– Больше тысячи... – Кейденс впилась взглядом в голубые глаза, находя в них успокоение. – Кто ты... Ему?

– Друг. Опора, – единорожка нежно, беззвучно коснулась копытом ее нагрудника, алого кристалла в его центре. – Меня зовут Рэдиэнт Хоуп. Я должна была помочь Сомбре преодолеть безумие, если оно его настигнет.

– Ему не помочь, – прошипела Кейденс, чувствуя злость, поднимающуюся в груди ненависть. Эта пони... Ей не интересна аликорн, она здесь только из-за этого безумного, оравшего на нее глупца. Она тоже хочет убить ее! Убить, чтобы вернуть своего жалкого королька! – Я!..

– Он мертв, я понимаю, – Хокп склонила голову, закрыв глаза, но не в скорби, а в почтении, подчинении. – Теперь ты – наша императрица. И я здесь, чтобы помочь тебе вернуть себя.

Единорог медленно, плавно, словно на глазах у дикого зверя, встала на задние ноги, и так же медленно, аккуратно заключила опешившую Кейденс в нежные объятия.

– Империя нуждается в тебе, Ми Аморэ Каденция. А ты нуждаешься в Империи...

***

Отряд галопом бежал по коридорам замка, даже дворца, распугивая всех встречных кристальных пони. Пегасы летели следом, благо потолки были высокими, куда как выше, чем в Кантерлоте – было достаточно места даже для вертикальных маневров.

До сих пор открывать огонь нужды так и не возникло – никто не пытался их остановить. Редкие пони в кристаллических доспехах разбегались с их пути так же быстро, как и простые гражданские, даже не пытаясь преградить им путь.

Но никто не расслаблялся.

Здесь давление тяжелой, полной смерти магии было куда как сильнее, настолько, что его ощущали даже пегасы и фестрал. Казалось, стены, пол и потолок дышат могильным холодом и ледяным посмертием, оно окружало, подавляло, проникало внутрь, под шкуру. То и дело каждый из эквестрийцев встряхивался, словно пытаясь избавиться от ощущения изморози на шкуре. Это все держало их в тонусе, напоминало – они на территории врага, древнего, опасного.

И чем сильнее воняло магией смерти, тем яснее становилось – Сердце близко.

«Некромантия? Нет, ни одного мертвеца нам не встретилось. Значит, магия душ, возможно и вовсе – ритуальная. Умершие попадают в артефакт, питая его, защищая живых»

Твайлайт не была экспертом в запретной магии, на то она и запретная. Но после смерти Селестии, пони не отказала себе в удовольствии посетить закрытые секции библиотеки и расширить кругозор.

Ритуальная магия душ использовала, собственно, души разумных для подпитки заклинаний. «Топливо» можно получить как добровольно, так и в результате жертвоприношений, но второй способ дает, как бы сказала Найтмер, «меньший выхлоп». Добровольно отданные души сами стремилсь напитывать заклинание, а после истощения уходили на перерождение, просто чтобы не занимать место в артефакте или ритуальном круге. Проще говоря, своеобразные батарейки.

Магия не просто так попала в список запретных. Помимо очевидного – очень многие предпочитали не заморачиваться, и собирать «топливо» жертвоприношениями – никто не знал, как истощение души влияет на ее перерождение. Точно было известно, что если вытянуть из нее все силы, то она разрушалась, распадалась, словно дерево в топке. Магия душ была самой могущественной, ей было под силу менять, искажать реальность, творить невозможное. Неудивительно, что Найтмер Мун и Дэйбрейкер в свое время целенаправленно охотились на практикующих ее магов, вне зависимости от расы, страны проживания, социального положения.

И точно так же нет ничего необычного в том, что как только возник хоть малейший повод, они сразу же атаковали Кристальную Империю. Даже удивительно, что они не грохнули Сердце раньше, возможно, оно было слишком могущественным? Нет, вероятнее всего, все дело в императрице Аморэ, она ведь взяла курс на сближение с Эквестрией, и, вероятно, планировала отказаться от использования этого артефакта. Это бы объясняло и успешное восстание короля Сомбры, уж он-то точно не чурался пользоваться запретной магией.

Размышления не мешали Твайлайт Спаркл контролировать обстановку и отслеживать положение артефакта, поэтому она мгновенно среагировала, когда поняла, что они от него удаляются.

– Стоп! – пони прислушалась к своим ощущениям. Кристальное Сердце однозначно было создано с использованием ритуальной магии душ, очень уж тяжелой была мана, с неприятным, затхлым привкусом. – Похоже, артефакт где-то под нами.

– Тайный зал? – Старлайт задумалась. – Ищем вход?

– Предлагаю взорвать.

– А нас защита замка в ответ не убьет?

– Вообще ее не ощушаю. За тысячу лет защитная магия сильно продвинулась, но незаметной ее сделать так и не смогли. Тут, конечно, магия душ вероятно, но, думаю, в худшем случае пролом просто затянется сам собой.

– Я подстрахую, – не стала спорить Старлайт и зажгла рог, готовя матрицу «скачка» – короткой телепортации. Причем, судя по сложности, переносить она собиралась не себя, а Твайлайт. Аркейн Шилд установила стационарный барьер, а Файр Армор добавил огненную преграду вокруг, чтобы отпугнуть кристаллийцев.

Насчет «взорвать» темно-фиолетовая пони, конечно, перегнула, ее «магия взрывов» до сих пор была в зачаточном состоянии. Но вот проделать дыру в полу, будь он хоть из кристалла, хоть из гранита – вопрос решаемый. Пусть Найтмер учила ее по большей части управлению, принятию решений, инженерному и военному делу, но и магию они разбирали. И одним из полюбившихся Спаркл заклинаний стал луч циклической накачки.

Достаточно сложное, комплексное, но при этом грубое заклинание было развитием обычного магического луча. Цикличность преодолевала лимит зарядки, а так же ускоряла ее для сверхмассивных объемов маны. Каждый цикл удваивал заряд, Твайлайт могла без проблем осилить три, а дальше нагрузка и затраты ставились для нее чрезмерными.

Найтмер однажды на ее глазах навернула десять. Результат даже она высвободить не решилась, а это говорило о многом.

Способа оценить толщину пола – у пони не было, но ее это не останавливало. Она, убедившись, что ей не помешают, сформировала луч и начала его накачивать.

Первая секунда – одинарный заряд, все хорошо.

Вторая – первый цикл, пульс магии, двойной заряд.

Третья – магия начала давить, тянуть рог к земле, четырехкратный заряд сиял, словно яркий магический светильник.

Четыре секунды, третий круг цикла, восьмикратный заряд, ее рог начал нагреваться... Единорог со скрипом стиснула зубы, чувствуя, как от напряжения болят мышцы, все тело.

Еще одного пульса Твайлайт ждать не стала.

Луч разрушительной магии ударил ей прямо под ноги, разбрызгивая, испаряя кристалл, словно лед. Он раскаленным прутом пробил толстый, не меньше нескольких метров, пол, и ударил дальше, на миг осветив просторный зал со стоящим в центре пьедесталом. Твайлайт не успела рассмотреть его подробнее – Старлайт выдернула ее «скачком», сместив в сторону от образовавшейся дыры. Благодарно кивнув подчиненной, единорог наложила охлаждающее заклинание на края пролома диаметром около полуметра, но даже так проникнуть внутрь, просто спрыгнув, получится нескоро.

– Старлайт, возьми с собой Файр Армора и звено, разведайте обстановку.

– Хорошо, – сиреневая кобылка дождалась, пока к ней подойдут остальные, и они исчезли во вспышке телепортации.

– Ноксала, на тебе ближнее прикрытие, Дэш, огонь по усмотрению.

– Так точно, – отозвалась радужногривая пегаска, фестралка просто кивнула.

Долго ждать не пришлось, спустя всего минуту из пролома вверх вылетела зеленая сфера и рассыпалась снопом искр – сигнал, что можно спукаться. Но все равно вниз сначала телепортировалась Аркейн Шилд, и только после – Твайлайт с Ноксалой и остальными пегасами. На пяток метров она могла перенести и больше пони, нагрузка была приемлемой.

Зал был большим и просторным, но темным – его освещал только крупный кристалл в форме сердца в центре. На полу медленно остывала яма от луча, повсюду витала пыль, от которой пони то и дело чихали. Никаких видимых украшений, колонн, вообще ничего, кроме пьедестала с артефактом. Просто огромный пустой зал, переполненный эманациями смерти.

– Действуем по плану, – приказала Твайлайт Спаркл, приближаясь к Кристальному Сердцу.

Ни барьеров, ни ловушек, ничего. Это было странно, так как вокруг было столько маны, пусть и отдающей могильным душком, что хватило бы на защиту уровня корабельного щита «Дредноута». Но уж жаловаться темно-фиолетовая пони точно не собиралась, и, убедившись, что ее точно не прибьет какая-нибудь хитрая ловушка, подошла к пьедесталу вплотную.

Артефакт был относительно небольшим, размером с ее голову, льдистого цвета, похожего на голубой сапфир. Довольно простая огранка, с полированной передней и задней гранью, он парил в воздухе, медленно вращаясь вокруг своей оси. Кристальное Сердце не выглядело опасным, но источало столь тяжелую магию, что касаться его копытами или уж тем более рогом Твайлайт точно не собиралась. Но у нее были диагностические заклинания, так что, дождавшись, пока единороги установят барьер, пони приступила к анализу.

Как она и подозревала, здесь была задействована магия душ, и судя по мощности потока, либо в артефакт напихали население небольшого городка, либо все жертвы были добровольцами. Зачарования грубые, но запутанные, очень древние, такими даже Найтмер не пользовалась, узловых точек нет вовсе – признак ритуальной магии. Нет, скорее, песенной, с помощью которой кристаллийцы выращивали и зачаровывали кристаллы. Видимых ловушек нет, но Твайлайт не могла гарантировать, что артефакт безопасен.

Раньше она бы бездумно коснулась Сердца копытом, а то и рогом, просто с мыслью «ну что может пойти не так в мире магии и дружбы», но не теперь. Наученная горьким опытом, пони не собиралась рисковать собой, своей головой или вовсе – душой, а значит, следовало предпринять что-нибудь побезопаснее.

Например, накинуть на Кристальное Сердце сеть и просто утащить в Эквестрию, пусть Найтмер разбирается.

Сеть у Твайлайт была – в ее зачарованных седельных сумках хранилось и не такое. А вот предпринять что-либо она не успела.

Зал резко, весь, вспыхнул голубым сиянием, словно один огромный светильник. Пони потребовалось несколько секунд, чтобы проморгаться, и когда в глазах перестали прыгать «зайчики», они увидели прямо у барьера Каденцию. Рядом, чуть позади, стояла неизвестная кристальная пони, фиолетовая единорог с пепельно-голубой гривой.

– Воры... – прошипела аликорн, оскалившись, опустив голову.

– Тва-а-айла-айт? – не сводя взгляда с павшей принцессы, протянула Старлайт.

– Одно движение – и я грохну Сердце об пол, – единорог демонстративно накинула на артефакт сеть. – Мы все, конечно же, спасемся, я не спорю. И мы, и вы. Но артефакта вы лишитесь.

– Какая же ты тварь, – прорычала Каденция, ее зрачки вытянулись в узкие иголки. – Мало было меня... Ты решила всю Империю уничтожить?

– М-м-м, может быть? – Твайлайт пожала плечами. – Найтмер, конечно, война с Империей понравится больше, но и за ее уничтожение меня ругать не будут. Может даже по голове погладят.

Старлайт дернула хвостом, трижды. Значит, она готова к массовой телепортации, вот только вопрос, сможет ли она утянуть еще и артефакт?

– Что вы предлагаете? – спокойно поинтересовалась фиолетовая единорожка. На миг их глаза, янтарные и голубые, столкнулись и пони сразу признали силу воли друг друга. – Мы в патовой ситуации.

– У нас преимущество, – не согласилась Твайлайт Спаркл. – Вы в любом случае лишитесь Сердца. Но есть варианты.

– Мы не можем позволить его забрать, – фиолетовая пони коснулась наплечника дернувшейся Каденции, и это странным образом ту успокоило. Продолжая скалиться, глухо рычать, аликорн, тем не менее, осталась на месте. – От него зависит существование нашей страны. Столицы.

– У меня есть дирижабль с реактором, которого, я думаю, хватит для поддержания погодной магии.

– Мы не станем вашими рабами! – Каденция с грохотом и лязгом ударила накопытником по полу. – Не вашими, не Найтмер!

– А у вас есть выбор? – вкрадчиво поинтересовалась Твайлайт, потянув сеть на себя. Сердце, не сопротивляясь, сдвинулось с центра пьедестала, отчего невозмутимость так и не назвавшей свое имя пони дала трещину. – У вас нет выбора...

– Отпустите их.

Все пони и фестрал резко повернулись в сторону. Там возвышалась высокая, изящная пони, единорог нежного, бежевого окраса, с розовой, переходящей в фиолетовый и синий гривой. Синяя корона, декоративная упряжь с сердцем на груди, фероньерка. Совершенно незнакомый эквестрийцам образ, но не кристаллийцам.

– Императрица Аморэ?! – воскликнула кристальная единорожка.

– Ты мертва! – рявкнула Каденция, с лязгом расправив крылья. – Сомбра убил тебя! Убил! Твою душу держат в заточении в Сердце!

– Мое пленение несколько... устарело, – холодно ответила Аморэ, бесстрашно шагнув прямо к аликорну. – Как видишь, я вполне жива.

– Это невозможно! – прорычала Каденция, но, как и раньше, почему-то не атаковала. Что-то ее словно сдерживало, но что? Сама Твайлайт бы без раздумий атаковала противника, просто потому что ее так учила Найтмер. – Ты – не аликорн, ты не могла переродиться!

– Возрождение доступно не одним лишь аликорнам, – императрица разочаровано покачала головой. – Этот мир, Эквус, куда древнее. Он был бесконечно стар на заре Империи, а Империя была стара на заре Эквестрии.

– Он не зря тебя сверг, – прошипела Ненависть, опустив голову, прижав уши. – Тебе плевать на Империю!

– Нет, и именно поэтому вы должны нас отпустить. Кристальная Империя будет уничтожена, если уничтожить ее Сердце, – Аморэ перевела взгляд желтых глаз на Твайлайт. Что-то в ее взгляде показалось ученице Владычицы Кошмаров знакомым. – Селестия и Найтмер Мун слишком сильны, чтобы сражаться с Эквестрией.

– Селестия явно проиграла, раз в отряде этой твари и фестрал, и пегасы с единорогами, – аликорн ткнула ногой в Твайлайт.

– Значит, Найтмер Мун победила.

– Кто такая «Селестия»? – осторожно спросила пепельногривая пони.

На единый миг пони застыли.

Нахмурилась обреченно-разочарованная Аморэ.

Ошеломленно распахнула глаза Твайлайт Спаркл.

Вспыхнула ненавистью Каденция.

Припали на передние ноги пегасы и фестрал, чьи пулеметы нацелились на врага.

Застыли в напряжении единороги, держащие магический щит.

Всего мгновение.

Облако чернильной тьмы вспыхнуло на месте императрицы, исторгнув из себя гротескных, искаженных существ с белесыми глазами. Доля секунды, и волна грубой, неструктурированной магии смела их, но на месте развеянных умбр появились новые.

Из теней прямо под барьер шагнула Аморэ, чье тело словно сочилось черным дымом. Она невозмутимо проигнорировала направленное на нее оружие и посмотрела на Твайлайт.

– На вас печать силы Найтмер Мун. Я не соврала, когда сказала, что освободилась. Но я – не просто Аморэ, так как моя свобода – достижение Долор, кошмара на службе Владычицы.

– Он тебя освободил? – следя за разгорающимся боем, спросила ученица Найтмер.

– И да, и нет. Моя душа была слишком сильно повреждена к тому моменту, когда Долор попала в измерение, в котором была заперта Империя. Кошмар бы погибла, но она наткнулась на Сердце и проникла в него в поисках пропитания.

– Кошмары что, все поголовно отбитые... Без обид, Ноксала.

– На правду не обижаются.

Волна магии ударила в Барьер, покрыв его друзами черных кристаллов.

– Историю я расскажу после. Я могу провести вас всех тропой теней за погодный Барьер, но без Кристального Сердца – оно слишком тяжелое для меня.

– Думаю, я смогу утащить его сама, – неуверенно сказала Твайлайт Спаркл, оценивая магическую мощь кристалла.

Чем больше магии в артефакте, тем тяжелее его переносить. Но Сердце – не просто какая-то там магическая безделушка, оно генерировало магию, пусть и за счет запертых в нем душ. В теории, Твайлайт могла закольцевать потоки, тем самым выполнив, как выражалась наставница, финт хвостом – артефакт будет поддерживать сам себя, «облегчаясь» и упрощая перенос.

В теории. Выкладки пони составила еще несколько месяцев назад. Да и телепортация «Дредноута» на основе закольцовывания потоков магии и пробоя пространства своеобразным «снарядом» с дирижаблем в центре ее идею подтверждала.

– Тогда уходи первой. Если не справишься... Мы уничтожим Сердце.

– Сколько в тебе от Аморэ, а сколько – от Долор?

– Я на три четверти кошмар.

Этого Твайлайт было достаточно. Кивнув Старлайт и напрягшейся Ноксале, единорог осторожно стянула с пьедестала артефакт, наложила заклинание закольцовывания потоков магии – сразу стало легче дышать – и провалилась в собственную тень.

Чего она не ожидала, так это того, что Кристальное Сердце с размаху долбанет ее по рогу, провалившись следом...