Ультимативная аликорнизация

Глава 2

Тишина ночи обволакивала комнату, разрываемая лишь тихим треском камина. Селестия лежала на широкой кровати, прижимая к себе маленького белого жеребёнка-аликорна. Его яркие, любопытные глаза были устремлены в потолок, а крылышки слегка подрагивали, будто он всё ещё не привык к тому, что засыпать можно в спокойствии.

— Ещё один день подходит к концу, мой дорогой, — мягко произнесла Селестия, касаясь его гривы. — Завтра я научу тебя поднимать солнце.

Малыш замер, явно впечатлённый.

— Правда? — прошептал он.

— Конечно. Ты должен знать, как это делается. Это твоя судьба, как и моя.

Он кивнул, но затем, немного поколебавшись, задал вопрос:

— Мам, а у меня когда-нибудь будут братья или сёстры?

Селестия удивлённо посмотрела на него, слегка приподнимаясь.

— Ты хочешь, чтобы у тебя были братья или сёстры?

— Ну… — жеребёнок нервно покусывал губу. — У меня так много кузенов, а я один. Это странно… На фоне их, я чувствую себя… неполноценным.

Селестия глубоко вздохнула и откинулась обратно на подушки.

— Твоя тётя Луна… странная. — Она осторожно подбирала слова. — Я, конечно, люблю всех своих многочисленных племянников, но то, что она делает… не совсем правильно.

Малыш надул щёки, обдумывая её слова.

— Но ведь что правильно решает большинство, да? А мы, кажется, в меньшинстве.

Селестия закрыла глаза и слегка улыбнулась.

— Пожалуй, ты прав, — тихо сказала она. — Я подумаю… подумаю, чтобы у тебя появился братик или сестричка.

Момент был прерван громкой речью, доносящейся с улицы. Селестия выдохнула с досадой.

— Вот видишь? С таким количеством аликорнов ночи спать становится проблематично. Им бы отдельный замок… — пробормотала она, глядя в окно.

Луна стояла на освещённой луной поляне возле замка, задумчиво сверяя блокнот со списком имён. Перед ней выстроились десятки жеребят-аликорнов, некоторые старались стоять смирно, но большинство шептались или играли друг с другом.

— Селенита, Никс, Альтидия, Фосфор, Шадия, Орнелла, Нортумбер Третий… — Луна ставила галочки в блокноте, перечисляя имена. — С двумя братьями, да. Ноктюрн, Дрейк…

Она перевернула страницу.

— Эребус, Хризал, Лимина, Нова, Умбра, Скайлин, Таласс, Эскарион, Астрид… Все?

— Да, мама! — отозвался один из жеребят.

Луна хмыкнула и захлопнула блокнот.

— Хорошо.

Она обвела взглядом своих детей, их разноцветные гривы и крылья мерцали в лунном свете.

— Дети мои, — начала она, её голос звучал твёрдо, но с теплотой. — Я знаю, что вы ещё слишком юны для ответственности, что возложена на ваши плечи. Но вы не должны быть слабыми. Мы — аликорны ночи, и мы обязаны защищать Эквестрию от всех угроз.

Жеребята затихли, внимательно слушая.

— Здесь, на окраинах Вечнодикого леса, вы проведёте свою первую тренировку. Пусть ночь направит вас перед ужасами этого мира. Вы были зачаты с единственной, конкретной целью. Вы — будущее нашего народа!

Один из жеребят в переднем ряду неуверенно поднял копыто.

— Ты? — спросила Луна, кивая ему. — Назови своё имя.

— Найт Шрайк, мама.

— Хорошо, Найт Шрайк. — Её голос стал мягче. — Что у тебя за вопрос?

Мальчик переминался с копыта на копыто, нервно глядя в землю.

— А… что значит «зачаты»?

Луна тяжело вздохнула, закрывая глаза и прикладывая копыто ко лбу.

— Похоже, это будет сложнее, чем я думала, — пробормотала она. Затем подняв взгляд обратно на толпу и, разминая крылья, громко произнесла:

— Дети мои, теперь разделитесь на группы по пятеро! Пусть старшие из вас возьмут на себя руководство. Это ваша первая тренировка, и вы должны научиться действовать слаженно.

Толпа зашевелилась. Старшие жеребята начали выискивать себе команды. Младшие, которые только недавно научились летать, топтались на месте, оглядываясь по сторонам.

— Начнёте с отработки полётных построений, — продолжила Луна, её голос звучал твёрдо, но не грубо. — Летайте клином, сохраняя строй. Это укрепит вашу координацию и научит вас лучше работать вместе.

Она прищурила глаза, оглядывая толпу.

— В чаще обитают древесные волки, которые, как вы знаете, созданы из магии и древесины.

— А они… не опасны? — робкий голос раздался из середины толпы. Маленький аликорн с тёмной гривой и большими, широко раскрытыми глазами поднял копыто, его голос дрожал.

Луна спустилась с уступа, подходя к говорившему. Её взгляд был серьёзен, но мягок.

— Опасны? — Она склонила голову, будто удивляясь такому вопросу. — Древесные волки для аликорна — это всего лишь игрушки. В вашем возрасте я уже сражалась с отрядами грифонов.

Толпа ахнула, но Луна продолжила.

— Ни один из вас не должен возвращаться из леса до рассвета. Это возможность, чтобы показать, на что вы способны. А если почувствуете страх — взгляните на своих товарищей. Они — ваша поддержка и опора.

Жеребята переглянулись, явно не совсем уверенные в своих силах, но слова Луны пробудили в них дух соперничества.

— И помните, — добавила она, пристально посмотрев на старших, — пропитание можно найти буквально под ногами.

С этими словами она вынула серебряный свисток и дунула в него. Пронзительный звук разнёсся по поляне, отдаваясь эхом.

— Разойтись! — крикнула Луна.

Толпа жеребят начала расходиться, тихо переговариваясь. Младшие терялись среди более уверенных старших, но те быстро подхватывали своих младших собратьев, придавая им уверенности.

— Луна! — позвала голосом, полным усталости, Селестия, выходя из темноты. На её спине мирно лежал белоснежный жеребёнок, вяло зевавший.

Луна повернула голову, наблюдая за своей сестрой.

— Селестия. Что-то случилось?

— Ты не могла бы заняться… всем этим… — она махнула копытом, указывая на шумящих аликорнов. — В другом месте? Они мешают спать.

Луна сощурилась, но её голос оставался спокойным.

— Я вырастила здесь огромный лес, наполнила его монстрами, чтобы мои дети могли тренироваться в полевых условиях. И теперь ты хочешь, чтобы я ушла отсюда?

Селестия, прикрыв глаза, вздохнула. Она опустила жеребёнка на землю.

— Иди, погуляй со своими кузенами, — мягко сказала она.

Жеребёнок послушно спрыгнул, но не успела Селестия оглянуться, как его тут же подхватила скучающая группа аликорнов, направляющихся в сторону леса. Селестия, так и не заметив, как её сын исчез в гуще леса вместе с остальными, обратилась к сестре:

— Луна, то, что ты делаешь, — это ненормально.

Луна резко обернулась к ней, фыркнув с раздражением:

— Мы уже обсуждали это. Моё единственное стремление — это защита Эквестрии. Я делаю то, что должна.

— Защита Эквестрии? — Селестия взмахнула крыльями, как будто пытаясь удержаться от гнева. — Ты действительно думаешь, что можешь полноценно уделять внимание всем этим жеребятам? Их слишком много, и ты видишь в них солдат, а не детей!

— Солдаты? — Луна подняла голову, её глаза блеснули гневом. — Ты как всегда ошибаешься. Я знаю каждого из них по имени, Селестия. Каждого. И дарю им равное количество любви.

Селестия покачала головой, её голос стал холодным и отстранённым:

— Ты забываешь о чём Старсвирл предупреждал тебя. Чем больше ты создаёшь, тем выше вероятность катастрофы в будущем. Конфликты между ними неизбежны. Они могут возомнить себя выше пони, считать себя хозяевами, а не их защитниками. Каждый новый аликорн — это потенциальная угроза.

Луна резко повернулась к сестре, её голос задрожал от злости:

— А кто это начал? Ты, Селестия! Это ты первой породила аликорна! Ты первая открыла эту возможность, а потом вместо того, чтобы разделить со мной этот долг, просто отвернулась. А потом ты предложила нам убраться в отдельный замок, как будто мы обуза!

Селестия сузила глаза, её тон стал резким:

— Так ты предлагаешь мне что, Луна? Тоже стать каким-то инкубатором для аликорнов?

Эти слова, как нож, ударили Луну. Её лицо напряглось, но она удержалась от того, чтобы накричать на сестру, её голос стал холодным, но сдержанным:

— Инкубатором? Вот кем ты меня считаешь? Моя фигура, между прочим, почти не пострадала, полагаю, где-то после пятого раза, мое тело адаптировалась к подобным регулярным нагрузкам.

— Это омерзительно, Луна.

Луна, дрожа от гнева, шагнула ближе к сестре.

— Ты думаешь, мне это нравится? Думаешь, я делаю это из какого-то извращённого удовольствия? Ты считаешь, что я просто наплодила аликорнов удовольствия ради, как какая-то королева чейнджлингов?

Она замолчала, её грудь тяжело вздымалась.

— Это последняя капля. Мы уже слишком давно ссоримся из-за этого. С меня довольно. Я забираю своих детей, всю Ночную Гвардию, и мы уходим.

Селестия, стиснув зубы, зло прошипела:

— Уходи на все четыре стороны! И наслаждайся одна своими странными фетишами, издеваясь над своим потомством. Но держись подальше от меня и моего сына.

Она резко обернулась, чтобы подозвать жеребёнка, но его не было.

— Солар? — Селестия начала озираться вокруг. — Где он?

Луна, сжавшая губы, спокойно ответила:

— Полагаю, твой сын вместе с остальными уже давно ушёл в лес.

Селестия повернулась к ней, её взгляд полыхал яростью.

— Что же ты наделала?!

Солар, нервно размахивая крыльями, летел в составе клина. Его ослепительно белое оперение резко выделялось на фоне тёмных крыльев остальных аликорнов ночи. Он чувствовал, как его сердце учащённо бьётся, а мысли путаются от происходящего.

— Расслабься, — услышал он женский голос рядом. Он повернул голову и увидел тёмно-серую аликорну с янтарными глазами. — Ты выглядишь так, будто впервые летишь.

— А разве так не есть? — Солар с трудом сдержал дрожь в голосе.

— Меня зовут Скатис, — представилась она, выравнивая полёт и внимательно смотря на него. — Ты выглядишь, как кто-то из первого поколения. Неужели ты так нервничаешь, будучи одним из самых старших?

Солар быстро перевёл взгляд на неё, смущённо улыбнувшись:

— Вообще-то, я не из вашего рода. Я ваш кузен. Моя мать — Селестия.

Скатис на мгновение удивлённо распахнула глаза, затем радостно улыбнулась:

— Вот это да! Никогда не думала, что встречу тебя. Ты, наверное, впервые с нами? Не переживай. Для нас, будущих защитников Эквестрии, это сущий пустяк.

Её уверенность немного приободрила Солара, и он даже слабо улыбнулся.

— Замолкните, — раздался голос из головы клина. Говорил крупный аликорн с тёмно-фиолетовой гривой. — Мы приближаемся к цели. Наизготовку, головорезы!

Солар невольно вздрогнул от таких слов. Он обернулся к Скатис, шёпотом произнося:

— "Головорезы"? Тут все такие странные...

Скатис лишь фыркнула:

— Это Нортумбер Третий. Он постоянно ворчит. Никто не любит быть третьим, даже в имени.

Она рассмеялась, заметив его удивление, и продолжила:

— На самом деле, ходят слухи, что мама так устала, рожая тройню, что даже не озаботилась придумать им разные имена. Они все из-за этого ворчливые. Ну, кроме, может быть, Нортумбера Первого.

Солар не удержался от улыбки.

— А ты уверена, что эта тренировка безопасна? Всё выглядит так… жутковато.

— Не переживай, — уверенно ответила Скатис. — Мама бы никогда не подвергла нас опасности. Если что, я помогу тебе.

— Спасибо, — Солар слегка расслабился. — Буду рад поближе познакомиться с вами.

Клин начал плавно тормозить, и вскоре все пятеро аликорнов опустились на огромную лунную поляну. Свет луны струился сквозь кроны деревьев, освещая мягкую траву и цветы. Вокруг уже отдыхали другие группы, рассевшись на траве или у костров, которые горели холодным серебристым светом.

— Третий, как всегда, опаздываешь! — крикнул один из вожаков ранее прибывшей группы.

Нортумбер Третий недовольно топнул копытом:

— В следующий раз сравняю счёт, Второй.

Он нахмурился и, не обратив внимания на чужие насмешки, забрался на ближайшее дерево. Его фигура скрылась в густой листве, и через мгновение он удобно устроился на ветвях, словно на гамаке.

Солар остановился на месте, его глаза блуждали по поляне. Он пытался осознать, сколько же здесь было аликорнов ночи. Казалось, их число не имело конца — стройные фигуры, крепкие крылья, светящиеся глаза. Луна действительно собрала целое поколение защитников.

Скатис наклонилась к нему, ухмыльнувшись:

— Ну, как тебе наши? Впечатляет, правда?

Солар кивнул, его голос звучал мягко, но немного растерянно:

— Я не думал, что вас так много…

Солар стоял рядом со Скатис, его взгляд блуждал по живописной опушке, где десятки аликорнов отдыхали, играли и болтали. Ночная атмосфера казалась непривычно тёплой, даже уютной, несмотря на то, что они находились на самом краю Вечнодикого леса.

— И чем вы тут вообще занимаетесь? — спросил он, переводя взгляд на свою собеседницу.

Скатис, слегка наклонив голову, улыбнулась:

— Ну, по задумке это должна быть тренировка для командной работы и выживания в дикой местности. Так мама говорит.

Она сделала паузу, наблюдая за играющими жеребятами, и продолжила с лёгкой усмешкой:

— Но, честно говоря, мы бегаем сюда так часто, что этот лес стал для нас почти как второй дом.

Словно подтверждая её слова, рядом с ними группа жеребят носилась по поляне, громко смеясь и перепрыгивая друг через друга. Где-то в стороне разжигали костёр, его серебристые языки пламени искрились под лунным светом, а кто-то лениво дремал прямо на траве, прикрыв глаза. Атмосфера была удивительно спокойной, почти домашней, несмотря на окружение.

— Разве это место не опасно? — осторожно спросил Солар, ещё раз оглядываясь. — Здесь ведь обитают разные чудовища. Например, древесные волки.

Скатис рассмеялась, её голос прозвучал громче, чем он ожидал:

— Древесные волки? Они не опаснее сломанного стула. Да, выглядят жутко, но максимум, что тебе грозит, — это заноза. Их можно разрушить даже самой элементарной магией.

Её уверенность немного расслабила Солара. Он кивнул, чувствуя, как напряжение понемногу уходит, и даже позволил себе слабую улыбку.

— Пойдём, познакомлю тебя с остальными, — предложила Скатис, махнув крылом в сторону костра.

Они подошли ближе к огню, где уже собралась небольшая группа аликорнов. Кто-то заметил их приближение и встал, с интересом разглядывая Солара.

— Это наш кузен, — громко объявила Скатис. — Сын самой Селестии.

— Да ну! — кто-то удивлённо присвистнул.

Солар почувствовал, как на него устремились десятки глаз. Он не привык к такому вниманию, но быстро собрался и чуть наклонил голову, приветствуя собравшихся.

— Ребята, расслабьтесь, — вмешалась Скатис, заметив его смущение. — Он здесь, чтобы познакомиться с нами, а не чтобы чувствовать себя музейным экспонатом.

— Я тут, кстати, гитару прихватил! — крикнул кто-то из другой группы, подходя к костру.

— А я знаю парочку жутких историй! — подхватил ещё один голос неподалёку.

Солар сел у костра, глядя на его серебристые языки пламени. Тёплый свет танцевал на их лицах, отражаясь в глазах. Ему впервые за долгое время стало по-настоящему спокойно. Он перевёл взгляд на окружающий их лес. Тьма казалась густой, как вуаль, но он почему-то не чувствовал страха.

— Странно, — тихо сказал он, всё ещё глядя в темноту. — В другой ситуации я бы до смерти боялся быть здесь. Но с вами… даже не страшно.

Скатис, устраиваясь удобнее на мягкой травяной подстилке, улыбнулась:

— Ночь — это наша стихия. Тьма нас не испугает.

Солар посмотрел на неё, обдумывая её слова. Его взгляд стал задумчивым, и, наконец, он спросил:

— А какого это — иметь такую большую… нет, даже огромную семью?

Скатис слегка наклонилась вперёд, её взгляд устремился на огонь, словно вспоминая что-то далёкое, но важное.

— Вообще, это тяжело объяснить кому-то, кто не из нашей семьи, — начала она, задумчиво глядя на языки пламени. — Мы аликорны. Нас много. И да, мы чем-то похожи, но на самом деле каждый из нас уникален.

Она чуть улыбнулась, заметив, как один из жеребят, пытаясь перехватить что-то у товарища, неуклюже упал в траву.

— Мы спим в одном огромном помещении, где стоит куча кроватей. Иногда кажется, что это не спальня, а казарма. Мама говорит, что однажды мы все сможем стать принцами или принцессами, но только когда вырастем.

Солар удивлённо поднял бровь.

— А зачем вообще нужно столько принцев или принцесс?

Скатис усмехнулась, пожав плечами:

— Без понятия. Она говорит, что мы должны защищать пони от угроз. Это вроде как дар от какого-то странного кристального дерева. Или что-то в этом роде.

Солар кивнул, мысленно пытаясь представить это дерево, но перед его мысленным взором возник только запутанный лес.

— Мама нас любит, — продолжила Скатис, — но у неё строгий характер. А уж контролировать нас всех… Это практически невозможно. Постоянно кто-то куда-то сбегает.

Её глаза сверкнули весельем, когда она добавила:

— И мы все терпеть не можем Старсвирла. Этот старикашка постоянно ругает маму за то, что она породила нас, и нас самих недолюбливает. А мы… Ну, мы частенько пробираемся в его лабораторию и оставляем "сюрпризы". Вроде ведра воды на двери.

Солар не удержался и тихо рассмеялся.

— Звучит, как будто он сам вас побаивается.

— Возможно, — согласилась Скатис, хитро улыбнувшись. — О, а ещё… Мы бессмертны. Что бы это ни значило.

Солар на мгновение замер, удивлённо подняв взгляд на неё.

— Правда? Но тогда… — он задумчиво нахмурился. — Луна не разорвётся на части, если столько аликорнов смогут её двигать?

Скатис рассмеялась, её голос раздался мелодичным эхом среди деревьев:

— Нет, мы не поднимаем светила. Это работа мамы.

Солар повторил её слово, словно смакуя его:

— Мама… А вы когда-нибудь спрашивали её, кто ваш отец?

Скатис снова засмеялась, но на этот раз её смех был более сдержанным, почти горьким.

— У нас нет отцов. У обычных пони они есть, а у нас… Ну, мама так ни разу и не сказала о них. Мы знаем только, что практически у всех они разные.

Её глаза стали задумчивыми, и она слегка наклонилась вперёд:

— Хотя… я готова поклясться, что однажды видела мохнатого аликорна. Возможно, среди них был даже фестрал.

Солар слегка усмехнулся, его взгляд стал теплее:

— Я понимаю. Я тоже не знал своего отца. Но мама говорила, что он был добрым и благородным рыцарем, отдавшим жизнь, чтобы защитить невинных.

Скатис хмыкнула, её улыбка стала чуть шире.

— Пожалуй, тебе повезло. Из нас практически никто не знает, кто мог быть их отцом. Ну, кроме того мохнатого типа.

Она задумчиво покачала головой:

— Этот бедняга так закомплексован из-за своей внешности, что постоянно лезет к любым ночным гвардейцам, надеясь, что кто-то из них его отец. Только вот ответственности пока никто так и не взял.

Солар тихо посмеялся, представляя эту картину. Но их разговор прервал громкий крик:

— Древесные волки!

Солар мгновенно напрягся, его крылья инстинктивно расправились, а взгляд метнулся в сторону леса.

— Спокойно, — Скатис слегка толкнула его в бок. — Помнишь, я говорила? Они не опасны.

Тихий рык донёсся из чащи, но вскоре ночную тишину разрезали вспышки магических лучей. Несколько аликорнов, стоявших на другой стороне поляны, легко отогнали волков, заставив их с визгом скрыться в лесу.

Солар выдохнул, чувствуя, как его напряжение спадает.

— Как я и говорила, — улыбнулась Скатис, наблюдая за ним. — С нами ты не пропадёшь.

Она слегка откинулась назад, её лицо озарялось мягким светом костра и луны. Солар взглянул на неё, и что-то тёплое и необъяснимое охватило его сердце.

— Ты мне нравишься, — произнёс он, сам не до конца осознавая свои слова.

Скатис расхохоталась и легонько ударила его в плечо:

— Ладно тебе! Мы всегда рады тебе в нашей части дворца.

Солар улыбнулся, отводя взгляд, но тепло внутри него никуда не исчезало.

Когда его желудок вдруг громко заурчал, нарушая ночную тишину. Он смутился, опустив взгляд, но Скатис, заметив это, только рассмеялась, легко толкнув его в бок.

— Чего ты стесняешься? — сказала она, её глаза весело сверкали. — Щипай траву с этого луга. Нету еды проще и свежее!

Солар недоверчиво посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на окружающее его море зелени.

— Ты серьёзно? — спросил он, недоумённо. — Ты правда это ешь?

Скатис кивнула, её улыбка стала шире.

— А что? Думаешь, мы тут все только пирожные из дворцовой кухни едим? Попробуй!

Солар немного поколебался, но затем, чувствуя, как голод становится сильнее, наклонился и осторожно сорвал пучок травы. Он закрыл глаза и, смутившись, сделал первый осторожный укус. Вкус оказался неожиданно свежим, чуть сладковатым, с тонкими нотками луговых цветов.

— Она… приятная, — пробормотал он, удивлённо глядя на Скатис.

— Знаешь, что ещё приятно? — вдруг спросила она с хитрой улыбкой, и прежде чем Солар успел ответить, Скатис бросилась на него.

Он едва успел вскрикнуть, как они вместе покатились по траве. Её смех звенел, словно маленькие колокольчики, а он сам, сначала ошарашенный, быстро заразился её весельем.

— Эй! Что ты делаешь?! — воскликнул он, смеясь и пытаясь увернуться от её толчков.

— Играю, конечно! — ответила она, и они оба оказались в центре поляны, где другие жеребята аликорны уже бегали друг за другом, визжа и хохоча.

Через несколько минут Солар уже носился с ними, полностью забыв о своих смущении и усталости. Когда они упали на траву, запыхавшись от веселья, он обернулся к Скатис.

— Знаешь, — сказал он, улыбаясь. — Я рад, что у меня теперь так много кузенов. Это… приятно.

Скатис прищурилась, глядя на него.

— Ну, кузен, надеюсь, у тебя когда-нибудь появятся и свои братья или сестры.

Солар кивнул, задумчиво глядя на звёзды.

— Я тоже надеюсь.

Он собирался сказать что-то ещё, но вдруг почувствовал вполне знакомое недомогание. Его крылья слегка вздрогнули, и он кашлянул, вставая на ноги.

— Я… скоро вернусь, — пробормотал он, избегая взгляда Скатис.

— Только не потеряйся! — крикнула она ему вслед, снова смеясь.

Солар, насвистывая, ушёл за пределы поляны, направляясь к кустам на краю леса, где никто бы не мешал справить нужду. Ночной воздух был прохладным и свежим, а лунный свет пробивался сквозь деревья, освещая узкую тропинку. Но вдруг где-то неподалёку услышал тихий шорох.

Он замер.

Из темноты на него уставились два светящихся глаза. Сердце аликорна заколотилось, и он сглотнул, чувствуя, как страх медленно подбирается к его разуму.

— Это просто древесный волк… — прошептал он себе под нос, пытаясь успокоиться. — Они не опасны.

Глаза, однако, оставались на месте, и Солар заметил, как из кустов выходит большая, деревянная фигура.

— Не опасны… — снова прошептал он, но его голос дрогнул.

В следующий момент волк бросился вперёд. Солар вскрикнул, инстинктивно взмахнул крыльями и успел увернуться. Он сорвался с места, летя и спотыкаясь по тропинке, чувствуя, как хищник дышит ему в спину.

Где-то впереди раздался знакомый голос:

— Солар! Где ты?

Это была его мать. Её голос прозвучал с неожиданной силой и надеждой. Но, обернувшись на звук, он потерял концентрацию. Его копыто зацепилось за корень, и он с громким вскриком полетел вниз, прямо в овраг.

Его падение было быстрым, но когда он наконец приземлился, боль пронзила всё тело. Луна светила ярко, освещая грязь и листья, прилипшие к его бокам.

Тяжело дыша, он наконец поднялся на трясущихся ногах. Луна висела высоко в небе, заливая овраг своим холодным светом, и казалось, что тени вокруг сгущались. Он уже начал обдумывать, как выбраться отсюда, как вдруг из кустов раздался торопливый шорох.

— Солар!

Его мать, появилась из-за деревьев, её блестящие глаза были наполнены слезами, а грива, переливающаяся мягкими цветами рассвета, была растрёпана от беспокойства. Увидев сына, покрытого грязью и с заметными ушибами, она подбежала к нему, не скрывая эмоций.

— О, солнце моё! — воскликнула она, опускаясь перед ним на колени. — Как же я рада, что нашла тебя!

Её голос дрожал, но в нём звучало облегчение. Она осторожно обняла его крылом, словно боялась, что он может исчезнуть. Однако её взгляд тут же упал на его сбитые колени и грязные бока.

— Ты… ты ранен? — внезапно вскрикнула она, паника снова заполняла её голос. — Что случилось? Один из этих монстров ранил тебя?

Солар попытался улыбнуться, хоть и немного виновато.

— Всё в порядке, мама. Правда, я просто упал…

Но Селестия его не слышала, осматривая его со всех сторон.

— Ты давно должен был быть в постели, — продолжала она, её голос становился всё строже. — А не в лесу с чудовищами!

Тут из-за деревьев показалась Луна. Она остановилась на небольшом расстоянии, её тёмная грива тихо колыхалась в ночном воздухе, а взгляд был холодным, почти спокойным.

— Селестия, не преувеличивай, — проговорила она, её голос прозвучал твёрдо, но без эмоций. — Здесь нет чудовищ. Да и не ранило его.

Селестия обернулась к сестре, и её глаза вспыхнули гневом.

— Не ранило?! — воскликнула она, поднявшись на ноги. — По-твоему, это не ранило?!

Луна хмыкнула, а её взгляд оставался непоколебимым.

— Это только пойдёт ему на пользу, закалит дух, — ответила она, словно это было очевидно.

— На пользу? На пользу?! — голос Селестии сорвался на крик. — Это уже последняя капля! Я могу терпеть многое, Луна. Но ты обращаешься с детьми, как с вещами! С их чувствами, с их безопасностью! Я этого больше не позволю. Особенно с моим сыном!

Луна замерла на месте, её лицо напряглось. Её тёмные глаза засверкали, и, шагнув вперёд, она тоже повысила голос.

— Твой сын? Конечно! Ты всегда ставишь своего сына выше всех остальных! — крикнула она. — И да, с меня тоже хватит! Ты и Старсвирл всегда ненавидели их! Всегда относились к ним как к лишним! Без нас вам всем будет только лучше.

— Луна… — начала было Селестия, но её сестра не дала ей договорить.

— Пока ты будешь нянчиться с твоим единственным сыном-плаксой, мои дети будут стоять на страже нашей расы! Они будут сильнее, чем ты можешь себе представить! Я ещё помню свой долг, в отличие от тебя. Защитить гармонию, любой ценой!

С этими словами Луна вытащила серебряный свисток и громко дунула в него. Его звук, высокий и пронзительный, разлетелся по поляне. Из темноты начали появляться жеребята Луны, испуганные и растерянные, но послушно собирающиеся вокруг своей матери.

— Все собирайтесь! — выкрикнула Луна. — Мы уходим. На этот раз навсегда.

Скатис, увидев, что происходит, подбежала к Луне и ухватила её за копыто, умоляя.

— Мама, но это же наш дом… — прошептала она, её голос дрожал.

Луна вздохнула, её взгляд стал мягче на миг, но затем снова наполнился холодом.

— Поблагодарите свою тётю, — сказала она, смеряя Селестию гневным взглядом.

Жеребята начали выстраиваться парами, готовясь к полёту. Скатис, всё ещё не веря в происходящее, взглянула на Солара. Их глаза встретились, и он почувствовал, как ком подступил к его горлу.

— Я надеюсь, мы ещё встретимся, — прошептал он, всё ещё чувствуя тепло объятий своей матери.

Скатис улыбнулась ему, но это была грустная, едва заметная улыбка, прежде чем она растворилась в толпе. Солар молча смотрел, как они взмыли в воздух, их силуэты исчезали в ночи, словно растворяясь в самой тьме.