Школа принцессы Твайлайт Спаркл для фантастических жеребят: Зимние каникулы

Глава 14

Трикси вернулась, и Сумак был очень рад ее видеть. Настолько, что почти не сопротивлялся, когда его держали на копытах. Да он и не особо сопротивлялся, а короткие моменты сопротивления были скорее демонстрацией. Когда их шерсть терлась друг о друга, раздавалось приятное шуршание, сопровождаемое щекочущим электрическим треском. От матери пахло озоном и магией, и его магическое чутье подсказывало, что мать недавно сотворила какое-то заклинание великое и могучее.

Он не стал спрашивать, да ему было и все равно.

В прохладной комнате лучше прижиматься друг к другу, а Сумак не возражал против тепла. Он закрыл глаза, отдаваясь моменту, и, прижав ухо к горлу матери, услышал стук ее сердца — очень обнадеживающий звук. От тепла и нежности объятий ему почти что захотелось спать.

— Как Адвентус? — спросил Сумак, пытаясь не зевнуть.

— О, ему уже гораздо лучше после того, как Лемон Хартс проведала его. — Пока Трикси отвечала, она ласково погладила Сумака по шее. — Забавно, что она такая, правда? Наверное, это самое трудное в любви к Лемон — делить ее с другими пони.

Приоткрыв один глаз, Сумак мельком взглянул на Лемон Хартс, которая сидела с Мегарой и Пеббл. Несомненно, она слышала. Ему было приятно осознавать, что все идет своим чередом и скоро они станут семьей, настоящей семьей, скрепленной документами и чернилами. Он подумал, не подшутить ли над ней, но момент был слишком приятным, чтобы портить его.

— Ты любишь Лемон? — спросил он приглушенным голосом.

— Да, я не могу этого отрицать. — Трикси на мгновение замолчала, и Сумак не заметил, как она перевела взгляд на Лемон, как и не заметил самодовольного взгляда Лемон, выражавшего удовлетворение. — Я очень люблю ее, Сумак. Примерно так же, как люблю тебя.

На мгновение до него донесся мягкий баритон Тарниша, но Сумак не обратил внимания на его слова. Он услышал, как Мегара издала лепечущий звук, а затем раздался смех Октавии. Почти довольный, он потерся щекой о маму и с наслаждением ощутил приятное тепло от близости с самой важной пони в его жизни.

— Мам?

— Да, малыш?

— А кто такой неженка? — Сумак почувствовал странную тишину, сопровождавшую его вопрос. Да, он ее почувствовал. Некоторые молчания можно было услышать, как бы странно это ни было, а другие — почувствовать. Эту он почувствовал, и в глубине души жеребенок подумал, не совершил ли он ошибку. Его мать напряглась, и он почувствовал, как напряглись ее мышцы, когда она обняла его.

— Ну, малыш… как ты думаешь, что такое "неженка"? — спросила Трикси.

Опять тишина. Сумак прислушался, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но ничего не было. Еще больше Сумак задумался, не сделал ли он что-то не так, произнеся слово "неженка". Он постарался не думать об этом, а вместо этого сосредоточился на том, чтобы придумать ответ, причем хороший ответ. Долго думать не пришлось, и он вспомнил школу.

— В школе я слышал, как один жеребенок сказал другому жеребенку, что он маменькин сыночек.

Из удушающей тишины раздался звук, достаточно смелый, чтобы вырваться наружу, и Сумак не сомневался, что это была Лемон Хартс, потому что она издала самый отчетливый разочарованный вздох, который невозможно было перепутать. Сумак не раз становился объектом таких вздохов, и он хорошо их знал.

— Да, полагаю, это одно из определений неженки. — Говорила Лемон Хартс, и в ее голосе прозвучала жесткость, которая почти испугала Сумака. — Это социальное воспитание, которое заставляет маленьких жеребят стыдиться близости с матерью, и это причиняет им боль… на самом деле, это причиняет боль всем нам. Маленькие жеребята, которые растут вдали от своих матерей, обычно становятся жеребцами, которые отдаляются от своих жен.

— Ладно, Лемон, давай не будем устраивать из этого хороший и правильный припадок…

— Послушай, Октавия, я просто констатирую простую и очевидную истину.

— Я знаю, что это так, Лемон, но давай не будем расстраиваться из-за этого.

— Ладно, хорошо. — И снова раздался характерный вздох Лемон Хартс, на этот раз в качестве знака препинания.

Сумак подождал и, когда вновь воцарилась тишина, задал еще один вопрос:

— Что, по-твоему, быть неженкой означает для Биг-Мака? — Даже когда он говорил, он почувствовал, как Трикси вдохнула, глубоко вздохнула и прижалась к нему. Он чувствовал себя странно, задавая вопросы о мотивах Биг Мака, как будто он не должен был задавать вопросы взрослым в своей жизни и спрашивать, почему они делают то, что делают, но это беспокоило его, и он должен был знать.

— Иногда, Сумак, я забываю, насколько ты умен, а тут ты сам мне напоминаешь об этом. — Трикси сделала еще один глубокий вдох, чмокнула губами, а затем прижала мордочку к одному из ушей Сумака. — Сумак Эппл, я собираюсь кое-что сказать, и это будет довольно прямолинейно. Я буду верить, что ты достаточно умен, чтобы воспринять это правильно, хорошо?

— Хорошо. — Сумак почувствовал, как затрепетало его ухо, когда губы Трикси прикоснулись к нему.

Сидя в тишине, Трикси не ответила, но продолжала молчать, прижимая к себе жеребенка. До остальных доносились слабые звуки бормотания, но Сумак не обращал на них внимания и не пытался понять, о чем идет речь. Слабое цоканье крошечных коготков предупредило его о том, что Бумер вскарабкалась на него, как на дерево, а затем взобралась на Трикси и уселась на ее рог.

— Знаешь, я думаю, что талант Лемон связан с сердечными делами, — сказала Мод голосом, достаточно громким, чтобы ее было хорошо слышно. — Все говорит о том, что ей удается удерживать пони вместе, сохраняя здоровые отношения. Ты согласна, Октавия?

— Несомненно.

— Октавия, ты всенепременно должна быть такой шикарной? — спросила Мод.

— Ну… да… — сухо и остроумно ответила Октавия. — Она как садовник, только с пони, тщательно культивирующий рост отношений вокруг себя. Как будто она стремится создать семью, или дружбу, или что-то в этом роде.

— Или что-то в этом роде. — Мод звучала не то чтобы шикарно, но довольно сухо.

Хотя Сумак этого не видел, Пеббл смотрела на мать широкими, обожающими глазами, несомненно, впитывая все, ведь Пеббл так хотела подражать матери, быть своей матерью. Тем временем Мегара пыталась полушутя напасть на хвост отца, надеясь, что он сдвинется с места и ей будет с чем поиграть.

— Биг Мак — очень простой и очень хороший пони, — начала Трикси, и все пони замолчали. — Я слышала много разговоров о том, кто он и что он, и некоторые пони говорят, что Мак немного отстал от жизни. Я с этим не согласна… нет, Трикси с этим не согласна.

Сумак подождал, пока его мать прочистит горло.

— Фанатик — это тот пони, который навязывает свои взгляды другим пони, — сказала Трикси, и от волнения ее голос заметно напрягся. — Биг Мак старомоден, в этом нет никаких сомнений. Но он не лезет из кожи вон, чтобы навязать свои взгляды другим. Он остается в своем саду, много работает, занимается своими делами и держится особняком. У него хорошие ценности, даже если они остались в прошлом, и Сумак, больше всего на свете я хочу, чтобы ты научился всему тому хорошему, чему может научить тебя Биг Мак.

— Если есть хорошие вещи, значит, должны быть и плохие. — Сумак, закрыв глаза, вдохнул, чтобы наполнить легкие, растягивая их до жжения, а затем медленно выдохнул. Все было очень сложно.

— Малыш, когда Биг Мак сделал новую повозку, чтобы сдержать свое слово, я хочу, чтобы ты научился у него этому. — Трикси сделала паузу, а потом добавила: — И если честно, я не думаю, что тебе повредит немного его старомодных ценностей. Что касается Биг-Мака, то я, кажется, знаю, что, по его мнению, неженка — это… лодырь. Тот, кто убегает от тяжелой работы. Тот, кто не держит слово. Пони, которые не могут сделать то, что нужно, когда наступают тяжелые времена.

— Да, это совпадает с тем, что я знаю о Биг Маке, — сказал Тарниш, подхватывая то, на чем остановилась Трикси. — Мак считал меня немного неженкой, но с тех пор все изменилось. Я повзрослел, стал ответственным и поступал правильно, даже когда это было трудно, и с тех пор он меня уважает, хотя во многом мы не сходимся во взглядах.

— Биг Мак разумный. — Бесстрастный голос Мод наполнил комнату, и она заговорила чуть громче, чем обычно. — Разумный — это значит способный принять идею, даже если ты с ней не согласен. Мак много с чем не согласен, но он выслушает.

Сумак, казалось, навострил уши.

— Мод, если позволишь, я спрошу, что послужило поводом для этого? — спросила Октавия.

— Однажды мы разговаривали, — ответила Мод, — и зашла речь о бывшем муже Эпплджек. Оказалось, что Мак не согласен со всем, что делает его сестра, но у него нет намерений заставить ее измениться. Он уважает ее, уважает ее мнение и всегда поддерживает ее. Знаете, Биг Мак мог бы устроить свою жизнь, мог бы заниматься чем угодно, но он остался дома, чтобы помогать растить Амброзию и Хидден Роуз Эппл. Он остался, чтобы поддержать свою семью… и не ушел, как неженка.

Лемон Хартс подхватила Мегару на копыта, и та зарычала, пытаясь ухватить отца за хвост, пока ее оттаскивали от него.

— Итак, мы вернулись к определению того, что такое неженка, как я вижу. — Говоря, она обняла Мегару, и мантикорское отродье, все еще повизгивая, извивалось в ласковых объятиях Лемон.

— Долгое время я была неженкой, — призналась Трикси, и в комнате снова воцарилась тишина. — Я убегала от всего. Я убегала от всех своих обязанностей и отказывалась верить, что я в чем-то виновата. Я боялась, как больно будет все исправить, исправить то, что я сделала, и всю ту тяжелую работу, которая с этим связана. Проще было тащить разбитую повозку по всей Эквестрии и пытаться выдать себя за ту, кем я не являлась. — Прижимая к себе Сумака, она добавила: — И я надеюсь, что мой сын не вырастет неженкой.

— Больше похоже на малодушие, — заметил Тарниш со свойственной ему прямотой.

— А в чем разница? — спросила Винил, говоря голосом Октавии. — Я большая неженка, когда дело доходит до боли. Я просто не могу с ней справиться. У каждого пони есть слабость, и это моя. Я ужасно боюсь иголок и всего, что может причинить мне боль.

— Винил, ты одна из самых храбрых пони, которых я знаю. — Голос Тарниша был тихим, грубым и немного хриплым. — То, что мы делали вместе… то, где мы бывали… то, что происходило. Например… когда Индевор потерпел крушение… ты казалась такой бесстрашной… или как ты вступаешь в такие ситуации, с которыми даже я не решаюсь столкнуться.

— Это просто я самоуверенная.

— Самоуверенная? — в голосе Тарниша звучало сомнение.

— Единственная причина моей чертовтовой самоуверенности в том, что я знаю, что ты прямо за мной… иначе я бы убежала, как маленькая неженка, — ответила Винил, все еще используя голос Октавии, что делало ситуацию более чем странной.

Все это было слишком сложно, чтобы принять, понять, осмыслить, и Сумак был почти погребен под этим грузом. Взросление было сложным, нужно было многое сделать, понять и, как боялся Сумак, многое могло пойти не так. Для Сумака слово "неженка" означало неправильное взросление, и он решил поступить правильно. Однако он не был уверен, что именно правильно, ведь, как и в случае со словом "неженка", каждый пони вкладывал в него свой смысл. Он был уверен, что если бы спросил Биг-Мака, какое значение правильное, то получил бы совсем другой ответ, чем если бы задал тот же вопрос Лемон.

Но в одном он был уверен: и Биг-Мак, и Лемон Хартс направят его в правильное русло, предложив свои значения правильности, и он это знал. Сумак, по счастливой случайности, судьбе, стечению обстоятельств или удаче, оказался в компании хороших пони, пони, которые поступали правильно и придерживались этого, даже если все они по-разному понимали, что такое правильно.

Болезненное воспоминание о том, как он чуть не разбил голову отца надгробным камнем, заставило его вздрогнуть в объятиях матери, и Сумак понял, что, даже если правильные поступки трудно определить, он знает, что такое неправильные. Пеббл уберегла его от неправильных поступков, и он был благодарен ей за это. Сумак понимал, что, когда пони идет по неправильному пути, ему трудно вернуться на путь истинный. Он думал о Старлайт Глиммер и ее борьбе за возвращение на истинный путь.

Для Сумака будущее, его будущее, казалось многообещающим и правильным.