Прародительница

Вторая Стелла

Селестия с трудом разлепила веки, её тело казалось свинцовым. Тёплые шкуры под ней были мягкими, но ощущение комфорта разбивалось о тупую, ноющую боль, пронзающую её суставы, спину и особенно низ живота. Она поморщилась, глубже утопая в шкурах, пока воспоминания не начали стекаться обратно в её сознание.

Она помнила, как пыталась сопротивляться. Помнила силу, которой не могла противостоять. Помнила его жаркое дыхание, обволакивающее её, и то, как всё её существо кричало в страхе и смятении. И всё же... она была здесь. Жива. Даже относительно цела.

Повернув голову, она скользнула взглядом по пещере. Тразиса нигде не было.

Она не знала, что должна чувствовать. Облегчение? Обида? Гнев?

Это было нечто совершенно иное, чем она представляла себе в своей долгой, насыщенной событиями жизни. Не так она видела свою пенсию. Она мечтала о солнечных днях, о покое, о времени, которое могла бы провести, читая книги или общаясь с сестрой. Но теперь… Теперь она была где-то в далёком прошлом, в теле жены дикого зверя, который считал её своей.

Но если Луна всегда была той, кто терялся в эмоциях, в боли и страданиях, то Селестия… она не позволяла себе ломаться. Никогда.

Она медленно поднялась, шатаясь, как после долгой битвы. Тело сопротивлялось, но она проигнорировала слабость, шагнув наружу.

Снаружи её встретил ледяной ветер. Он тут же проник под её шкуру, заставив содрогнуться, но она стоически выдержала удар стихии. Однако взгляд её тут же зацепился за что-то впереди.

Небольшое озеро, окутанное паром.

Без лишних раздумий она направилась к нему, погружаясь в мутную, но удивительно приятную воду. Жар мгновенно разлился по уставшим мышцам, прогоняя боль. Она закрыла глаза, позволяя воде обмыть её раны, суставы… и то место, что всё ещё саднило, напоминая о событиях ночи.

Её мысли метались.

Она не была глупой. События прошлого вечера почти наверняка означали одно — она точно забеременела.

Это открытие свалилось на неё с тяжестью молота. Она глубоко вдохнула, подавляя тревогу. Это ещё не факт. А даже если так… Что это значит для неё?

По крайней мере, под его защитой она в относительной безопасности. Вряд ли кто-то рискнёт напасть на неё, если этот странный жеребец считает её своей.

И всё же... Луна наверняка уже ищет её. Она ведь не могла просто исчезнуть незамеченной. Верно?

Внезапный топот шагов вырвал её из размышлений.

Она подняла взгляд — из-за деревьев показался Тразис.

Он двигался медленно, его тёмная шерсть лоснилась от пота, по бокам висела добыча — судя по всему, несколько туш мелких животных. Но больше всего Селестию поразили шрамы.

На его боку зияла длинная рваная рана, из которой сочилась кровь. Его морда была покрыта следами глубоких укусов, а одно ухо казалось порванным.

Он прошёл ещё несколько шагов, но затем тяжело рухнул на бок прямо на землю, коротко заржав, словно жалуясь на боль.

Селестия невольно задержала дыхание, наблюдая, как он тянется к небольшому мешку, висевшему на его боку. Он ловко вытащил что-то изнутри — странную тёмную мазь с резким запахом трав.

Не раздумывая, он принялся неуклюже намазывать её на раны, морщась от боли.

Селестия не знала, почему делает это.

Тёплая вода стекала с её шерсти, когда она поднялась из источника и сделала несколько шагов к нему. Он лежал на земле, тяжело дыша, судорожно сжимая мазь в копытах, его тело покрывали новые раны, свежая кровь запекалась на мехе.

Когда он почувствовал её приближение, поднял голову и что-то промычал. В его взгляде не было мольбы, он не просил о помощи, только смотрел, пытаясь скрыть боль.

Селестия вздохнула.

Она не должна была заботиться о нём. Не должна была испытывать ничего, кроме страха или отвращения.

Но, Дискорд возьми…

Она села рядом. Взяла мазь из его копыт.

— Что же мне теперь с тобой делать… — тихо сказала она, начиная осторожно обрабатывать раны.

Он не двигался. Только следил за ней, стиснув клыки.

Когда её взгляд упал на его бок, она нахмурилась.

— Это так просто не заживёт, — пробормотала она, — придётся зашить.

Тразис не отреагировал, только медленно моргнул.

Селестия вздохнула и осторожно коснулась его головы, активируя магию.

И тут же в её сознание хлынули чужие мысли.

Она зажмурилась, сбивая дыхание. Всё, что он думал, было примитивным, но ясным.

Он считает, что умирает. Он считает, что должен защищать её.

Селестия глубоко вдохнула и осторожно послала ему собственные мысли.

Ты понимаешь меня?

Глаза Тразиса расширились. В них промелькнуло удивление. Несколько мгновений он молчал, затем коротко кивнул.

— Хорошо, — Селестия выдохнула и убрала копыто с его головы. — У тебя есть игла и нить?

Тразис снова кивнул и неуклюже достал из сумки свёрток с инструментами.

— Это будет больно, — предупредила она, раскаляя иглу магией.

Он только снова кивнул, стиснув клыки.

Игла плавно вошла в покрытую кровью, скользкую плоть.

Его мышцы напряглись, но он не дёрнулся.

Второй.

Дрожь пробежала по его телу, но он молчал.

Третий.

Он дышал тяжело, как зверь, загнанный в угол, терпя боль.

— Кто ты вообще такой? — спросила Селестия, продолжая работу.

Тразис глубоко вдохнул.

— Тразис.

— Это я уже поняла, — она коротко усмехнулась, затягивая ещё один стежок. — Есть ещё такие, как ты?

Он покачал головой.

— Нет. Я один. Был один. Пока не появилась ты.

Селестия замерла.

Тразис поднял на неё взгляд. В его жёлтых глазах не было лжи.

— Ты — моя. Теперь нас двое.

Селестия горько усмехнулась.

— Значит, ты действительно был одиноким.

Она не ожидала, что эти слова ударят его так сильно. В его взгляде что-то мелькнуло, что-то быстрое и неуловимое, но прежде чем она успела понять, он отвернулся.

Селестия опустила взгляд на его тело.

Этот жеребец… он был чудовищем.

Но в то же время — он был самым сильным, самым крепким пони, что она когда-либо встречала.

Она ощущала жалость. Ощущала странное чувство милосердия.

И вместе с этим… что-то другое.

Что-то дикое.

Что-то, чего она никогда раньше не чувствовала.

Затянув последний узел, она наклонилась ближе.

Тразис поднял взгляд, глаза резко сфокусировались на ней.

И в этот момент она больше не думала.

Она просто сделала шаг вперёд.

И грубо, глубоко поцеловала его.

Она почувствовала, как он замер, ошеломлённый. Почувствовала, как её язык проскользнул через его острые клыки, как его дыхание стало прерывистым.

Когда она отстранилась, он смотрел на неё так, будто не понимал, что только что произошло.

Селестия выдохнула, затем мягко, но уверенно потянула его за собой.

— Мы оба должны выжить, — сказала она.

Селестия осторожно уложила его на шкуры.

Его раны были обработаны, бок зашит, но он всё ещё выглядел ужасно. Измождённый, покрытый новыми и старыми шрамами, но всё такой же огромный, жуткий, пугающий.

Она вздохнула, активируя магию. Пламя вспыхнуло в очаге, заплясало на стенах землянки, отбрасывая на Тразиса причудливые тени.

Она наблюдала за ним несколько секунд, прежде чем спросить:

— Ты видел таких, как я?

Тразис поднял на неё взгляд.

— Только мёртвых.

Её сердце сжалось.

— Кто их убил?

— Они, — он коротко кивнул, — охотятся.

Селестия нахмурилась.

— Кто «они»? Пони?

Он снова кивнул.

Она тяжело вздохнула и наклонилась ближе, нагревая рогом воздух.

— Это будет больно, — предупредила она, прижигая раны.

Тразис не отпрянул, не вскрикнул. Только его мышцы напряглись, но он молчал, принимая боль так, будто давно привык к ней.

— Все пони такие агрессивные? — спросила она, вглядываясь в его лицо.

Тразис чуть нахмурился.

— Не понимаю.

Селестия закатила глаза.

— Все три племени пони одинаково жестоки?

Он качнул головой.

— Есть только одно.

Она замерла.

— Только одно?.. — прошептала она. — Неужели пегасы и единороги ещё не появились?..

Его лицо оставалось непроницаемым.

— Тогда кто ты? — спросила она, пытаясь осмыслить это.

Тразис молчал.

А затем, не говоря ни слова, разорвал челюстями кусок сырого мяса от свежей туши.

Селестия поморщилась.

Кровь стекала по его подбородку, мышцы перекатывались под шерстью, клыки разрывали плоть с отвратительным влажным звуком.

Она отвернулась.

— Почему ты не ешь плоды или траву? — спросила она, стараясь не смотреть.

Тразис поднял голову, не понимая вопроса.

— Почему ты не питаешься растениями? — повторила она.

Он ничего не ответил.

Селестия раздражённо выдохнула и поднялась.

— Ладно. Я сама поищу.

Она вышла наружу, оглядываясь в поисках хоть чего-то съедобного. Растительность здесь выглядела странно — закрученные кустарники, низкорослая трава, кое-где редкие деревья с бледными листьями.

Она нашла пучок травы, неуверенно сорвала его и пожевала.

И тут же выплюнула.

Горечь и терпкость ударили по языку, рот наполнился неприятным привкусом.

Селестия поморщилась и вытерла губы.

— Кажется, я поняла, почему ты плотоядный… — пробормотала она, возвращаясь в землянку.

Тразис уже лежал на шкурах, грубо перевязанный, но, увидев её, протянул ей кусок мяса.

Она замерла.

— Нет, — сказала твёрдо, — я не буду есть это. Это отвратительно.

Но он только посмотрел на неё, кивнув.

— Кушай.

Она сжала зубы.

— Я не ем мясо!

Но Тразис не отступал.

Она посмотрела на него.

На его взгляд — уверенный, почти заботливый.

На его копыто, протягивающее ей этот кусок.

Дискорд.

Селестия тяжело вздохнула, взяла кусок мяса, нашла подходящую палку и насадила его на неё.

— Если уж мне и придётся это есть… то только в таком виде, — сказала она, кладя мясо жариться над огнём.

Она молча уселась, позволив себе в полной мере ощутить тепло огня и его присутствие рядом. Её тело уже полностью отошло от прошлого акта, но тянущая, настойчивая боль внизу живота давала понять, что оно требует ещё. Ещё тепла, ещё близости, ещё грубого, но всё же живого прикосновения.

Она посмотрела на Тразиса — его массивное, покрытое шрамами тело, крепкие мышцы, силуэт хищника, созданного для выживания. Такой дикий, такой чуждый ей… и всё же теперь её. Раз он считает её своей кобылой, то и она вправе требовать от него большего.

— Если уж я теперь твоя… — тихо произнесла она, наклоняясь ближе. — Придётся тебя кое-чему научить.

Он непонимающе уставился на неё, но она лишь фыркнула, медленно потянувшись носом к его лицу. Осторожно потерлась, давая ему почувствовать её тепло. Его шкура была шероховатой, жесткой, но она не отвела морду, а напротив — стала медленно водить губами по шрамам, языком касаясь старых ран, прокусывая воздух горячим дыханием.

Тразис вздрогнул, но не отстранился, лишь чуть сильнее стиснул клыки. Ему было непривычно… но он не сопротивлялся.

Селестия чуть сильнее раскрыла крылья, укрывая их обоих белоснежным коконом. Теперь они находились в замкнутом пространстве, отрезанные от мира. Только он и она.

Постепенно он начал отвечать на её ласки, сначала неловко, затем смелее. Его язык грубо прошёлся по её щеке, клыки осторожно задели её кожу. Было неаккуратно, но искренне.

Она выдохнула, закрыв глаза.

— Так лучше, — тихо пробормотала она, прижимаясь к нему плотнее. — Я покажу тебе, как получать удовольствие от любви… И в будущем ты тоже будешь со мной ласковым.

Она медленно опустила голову ниже, проведя губами вдоль его шеи. Её дыхание обжигало, а движения были плавными и чувственными. Он затаил дыхание, не понимая, что происходит, но тело неосознанно напряглось, поддаваясь её инициативе.

Селестия усмехнулась, позволяя губам скользнуть ещё ниже, к уже возбуждённому, огромному достоинству. И осторожно, зажмурившись, взяла в рот его кончик, обводя языком выпуклую головку. Дальнейшее стало для него открытием — чем-то, с чем он никогда не сталкивался. Горячая волна ощущений захлестнула его, заставляя тело рефлекторно дёрнуться. Гортанный рык сорвался с его губ, сотрясая пространство.

Селестия знала, что он не ожидал этого. Он привык к грубому, механическому акту, но не к удовольствию. Не к ласке.

Значит, ей предстоит показать ему этот новый мир.

Она не отводила глаз, удерживая его взгляд, углубляя движения. Её язык ловко скользил вдоль всего ствола, который она с большим трудом помещала в рот, исследуя, лаская, обводя каждый его изгиб, от головки, вниз по уздечке и до самой мошонки. Селестия чувствовала, как его тело напрягается, как дыхание сбивается, и с глухим рыком он отдался ей, позволяя ей взять его член целиком. А затем мощно разрядился прямо ей горло, заставляя проглотить всё, хоть она кажется, была и не против.

Медленно подняв голову, она провела копытом по губам, убирая остатки тепла, и посмотрела на него с лёгкой усмешкой.

— Посмотрим, чему ты научился, — тихо сказала она, обвивая его передними и задними копытами, плавно но уверенно насаживаясь жаждущей тепла промежностью на всё ещё твердый член, позволяя взять инициативу уже ему.

Тразис не заставил себя ждать. Грубый, горячий, полный жгучего желания, он впился в её шею, покусывая, целуя, жадно проводя языком по её коже. Его массивный таз двигался так, чтобы заполнить каждую частицу её тела, каждый изгиб, доходя едва ли не до самой утробы.

Селестия чувствовала, как его страсть перекрывает боль, заставляя игнорировать раны, которые она осторожно покрывала поцелуями, надеясь ускорить заживление.

В её голове прозвучало одно-единственное слово, переданное телепатией:

Люблю!

Она замерла, удивлённо посмотрев на него. Это странное, дикое создание, впервые за свою жизнь, по ощущениям, познало нечто подобное. Счастье. Удовольствие. Она не сдерживая желания, закусив губы скакала на нём, пока он, в свою очередь, двигался в ответ загоняя член, так глубоко и сильно, как только мог.

Телепатически, преодолевая накатывающие волны наслаждения вперемешку с остатками боли, от столь огромного партнёра, она начала диктовать ему слова, требуя, чтобы он повторял.

Связаны! — Связаны!

Любовь! — Любовь!

Гармония! — Гармония!

Огонь! — Огонь!

Мы едины! — Мы едины!

Он подчинился, вплетая эти слова в ритм своих движений, дыхания, их общей пульсации, пока наконец они не достигли оргазма, сплетённые воедино.

Селестия тяжело дышала, глядя в потолок пещеры, её крылья были раскинуты по шкурам. Тразис лежал рядом, его горячее дыхание обжигало её шею.

Тишина, прерываемая лишь их глубокими вдохами.

А затем… что-то зашипело.

Она повернула голову и увидела, что её хвост упал прямо на огонь. Но самое смешное было в том, что её грива свесилась на кусок мяса, который теперь был слегка пережарен.

Селестия тихо рассмеялась.

— Ну, теперь уж точно придётся есть… — хрипло выдохнула она.

Селестия с трудом подавила тошноту, глядя на зажаренный кусок мяса. Оно источало густой, жирный запах, совсем не похожий на аппетитные ароматы свежих фруктов или трав. Она знала, что он смотрит на неё, ожидая, требуя, чтобы она съела.

Сжав зубы, она откусила.

Тёплый, солоноватый вкус заполнил рот, но стоило ей сглотнуть, как желудок скрутило, и всё внутри восстало против неё. Она вскочила, не в силах удержать еду, и, выбежав из землянки, согнулась, чувствуя, как тошнота захлёстывает её. Всё её существо протестовало против этой пищи.

Когда дрожь спала, она вытерла рот и обернулась.

Тразис лежал на шкурах, его взгляд был тяжёлым, проникающим в самую суть. Он не говорил, но его телепатический голос прозвучал в её голове, глухой, непреклонный:

Ешь. Иначе умрёшь.

Селестия вздрогнула.

— Нет, — ответила она вслух, отворачиваясь. — Я не могу...

Но прежде чем она успела сказать больше, ночную тишину разорвал низкий, жуткий рёв. Земля дрогнула, и в глубине леса мелькнула огромная тень.

Её сердце сжалось.

Инстинкты сработали мгновенно. Её рог вспыхнул, и ослепительный луч магии прорезал темноту, устремившись в сторону движущегося силуэта. Что бы это ни было, оно дёрнулось, но не отступило.

Не дожидаясь дальнейших последствий, Селестия метнулась обратно в землянку, и тут же прижалась к спутнику, чувствуя, как дрожь пробирает её до костей.

Тразис лишь ухмыльнулся.

Его тело было тёплым, почти горячим, несмотря на раны. Селестия чувствовала биение его сердца, сильное и ровное, словно он не боялся вовсе. Напротив, он был доволен её близостью, и, хоть она не хотела этого признавать, в этом тепле было нечто странно утешающее.

Она молча схватила кусок мяса и, подавляя рвотные позывы, снова сделала над собой усилие. На этот раз она ела медленнее, стараясь не обращать внимания на вкус.

Тразис хмыкнул.

— Скоро на охоту опять, — сказал он, словно это была самая обычная вещь на свете.

Селестия посмотрела на него с раздражением.

— Ты и без того ранен. Оставайся здесь, я могу пойти вместо тебя.

Он покачал головой.

— Нельзя. Потомство. Ты важнее.

Она застыла.

Потомство?

Значение его слов пронзило её, заставив внутренне сжаться. Она не знала, была ли она уже беременна, но он верил, что это неизбежно. Ей казалось, что это должно было вызвать у неё ужас или протест… но вместо этого она лишь вздохнула.

Плотнее забившись к нему, она развернула крылья и накрыла их обоих, отсекая мир снаружи.

Жуткие тени скользили среди деревьев, монстры бродили прямо над ними, их рёв отдавался в костях, вжимая в землю самой природой своего звучания. Воздух был тяжёлым, пропитанным страхом и хищным ожиданием, но внутри землянки, в этом крошечном, тёплом пространстве, царила тишина.

Селестия неохотно откусила ещё один кусок мяса, чувствуя, как желудок всё ещё протестует, но уже покорно принимает пищу. Тразис ел рядом с ней, время от времени поглядывая на неё с чем-то похожим на удовлетворение. Она не знала, что именно его радовало — то, что она наконец-то принимает новую реальность, или просто сам факт её близости.

Когда она доедала последний кусочек, он вдруг ухмыльнулся, притянул её ближе и, не теряя времени, навалился на неё сверху.

Селестия вздохнула, чувствуя, как его горячее дыхание щекочет загривок, а что-то теплое и большое сзади уже начинало искать её хвост, а вернее, то что под ним.

— Неужели тебе было мало? — пробормотала она с лёгкой усталостью, хотя в её голосе не было настоящего протеста.

Тразис лишь мурлыкнул, мягко покусывая её шею, и она усмехнулась.

— Ну, тут всё равно делать нечего, — хмыкнула она, чувствуя, как холодная, дикая опасность снаружи пробуждает в ней нечто древнее, примитивное, инстинктивное. Она хотела забыться. Хотела тепла. Хотела ощущать что-то, кроме этого кошмара вокруг.

Вздохнув, Селестия медленно подняла хвост, позволяя ему легче устроиться, найдя, ещё толком не высохшую, промежность, и шёпотом добавила:

— Я не против...

Он довольно фыркнул, прижимаясь плотнее, без капли осторожности.

Снаружи было холодно. Лесной ветер завывал, создания снаружи продолжали реветь. Но здесь, в этом простом укрытии, под грубыми шкурами и теплом чужого тела что ритмично входило в неё раз за разом, она пыталась забыть обо всём

Хотя бы на мгновение.