День в Суде Печеньки

Всего одно печенье, и больше ничего

Это был, без сомнения, прекрасный день для проведения суда. Глубоко вздохнув, Гослинг наполнил легкие теплым весенним воздухом, думая о том, как хорошо было бы пойти порезвиться в фонтане. Конечно, его будут ругать, но это тоже часть веселья. Селестия, в конце концов, должна была хотя бы внешне соблюдать приличия.

Рядом с ним на балконе стоял темно-русый пегас и наблюдал за новыми учениками во дворе. Сейчас все они были мягким, хлюпающим тестом для печенья, но когда-нибудь из них может что-то получиться. Но не сегодня, и, наверное, даже не завтра. Или на следующей неделе, если уж на то пошло. Нет, эти новобранцы были зелеными. Некоторые были еще зеленее других, и они выблевывали свои завтраки после тренировок сержанта Шэмрока.

У Гослинга и Хотспура тоже были приятные воспоминания о тренировках сержанта Шэмрока.

— Знаешь, Гослинг, я не совсем уверен, что понимаю смысл того, что ты делаешь.

Крылья Гослинга зашуршали, прижимаясь к его бокам:

— Хотспур, все очень просто. Я пытаюсь восстановить веру в правительство. После событий осени и зимы она пошатнулась.

— Это мягко сказано, — ответил Хотспур. Он ненадолго сжал челюсти, изучая своего друга, а затем покачал головой. — Это больше похоже на шоу для публики. Пони высмеивают тебя и позорят в газетах, говоря, что ты впустую тратишь ресурсы и время Короны. Мне очень обидно читать такое.

Вздохнув, Гослинг кивнул:

— Я в курсе того, что печатается. Я слишком хорошо понимаю, что мои идеи считаются радикальными и опасными. Я понимаю, что многие хотят, чтобы я ушел с поста лорд-мэра. Я знаю обо всем этом. — Вытянув крыло, Гослинг жестом указал на город Кантерлот. — Проблема, Хотспур, как я ее вижу, в том, что взрослые стали слишком изнеженными. Они верят, что ничего не изменится, и большинство из них ничего не сделают, чтобы эти изменения произошли. Они озлоблены и зациклены на своем. Вот почему я обращаюсь к малышам… к жеребятам. Если я смогу с ранних лет убедить их, что Корона заинтересована в помощи, они вырастут и поверят, что перемены возможны и что их просьбы будут рассмотрены со всей серьезностью, которой они заслуживают.

— Я не думал об этом в таком ключе. — Повернув голову, Хотспур наблюдал за тем, как Гослинг складывает крылья, прижимая их к бокам. — Значит, ты отказался от нынешнего поколения?

— Нет. — Гослинг отшатнулся. — Я сделаю все возможное, чтобы помочь и ему, но, признаться, я больше сосредоточен на следующем поколении. Селестия справится с нынешним поколением лучше, чем я. У меня не хватает терпения разбираться с некоторыми, как бы это сказать, непростыми типами.

— Значит, помогая сейчас жеребятам с пустяковыми проблемами, ты надеешься, что, когда они вырастут, они будут приходить к тебе с более серьезными и важными вопросами. — Глаза Хотспура сузились, а брови сложились буквой V. Над бровями образовались глубокие морщины, а уши нависли над глазами.

— Я на это и надеюсь, — ответил Гослинг.

— Надеюсь, это сработает. — Хотспур немного пошевелил копытами и наклонился ближе к своему другу. — Я искренен, когда говорю это. Тебе придется долго-долго ждать, прежде чем ты увидишь хоть какие-то плоды, и если это не сработает, то все вложенное время будет потеряно.

— Я знаю. — Гослинг сглотнул. — Это не дает мне покоя по ночам. Я ставлю свою репутацию на долгосрочный план, и я не знаю, сработает ли он. Луна и Селестия, похоже, считают, что это хорошая идея, но они не такие, как мы. Ты и я. И все остальные — недолговечные маленькие пони.

Протянув крыло, Хотспур похлопал Гослинга по шее, а затем оставил его на спине друга:

— Я не завидую твоей работе. Все пони только и ждут, когда ты облажаешься, чтобы облить тебя грязью и сказать, как ужасно ты справляешься со своими обязанностями. Не понимаю, как ты с этим справляешься.

— Просто как-то справляюсь. — Гослинг нервно вздохнул и почесал правым задним копытом левую заднюю ногу. — Готов к работе? Думаешь, сможешь защитить меня от капризных маленьких жеребят, которые могут закатить истерику?

— От кричащих и брызжущих слюной — да, но если кто-то укусит, ты останешься наедине с этим. Я не собираюсь проходить через это снова. Я терпеть не могу маленьких нытиков. — Хотспур отдернул крыло и прижал его к боку. — Пойдем, тебе нужно управлять страной и зарабатывать себе репутацию.

Суд Печеньки представлял собой комнату для жеребят, оформленную в ярких, привлекательных цветах и заставленную мебелью, удобной для жеребят. Здесь не было трона, но зато имелась большая куча подушек, низкий столик в рост жеребенка и аляповатый диванчик в углу, где могли расположиться родители. Гослинг с гордостью осматривал свой суд и думал о названии — Селестия и Луна пытались заставить его выбрать между тортом и пирогом, но он предложил свой вариант — печенье.

Бросив взгляд на гвардейцев у дверей, Гослинг пожалел, что они там. Гвардейцы смущали и отпугивали малышей, а он хотел, чтобы это место было гостеприимным. Впрочем, он понимал, зачем они нужны. По крайней мере, Хотспуру не требовалось носить доспехи. Хотспур, даже такой вспыльчивый и раздражительный, был доступен, и ему нравились жеребята.

— Открывай, — скомандовала Рейвен.

Повинуясь, Гослинг открыл рот, и Рейвен брызнула ему на язык каким-то спреем с неприятным вкусом. После нескольких брызг Гослинг был уверен, что у него начнется рвотный рефлекс. Спрей придал его голосу потрясающий звук и избавил от боли в горле, но он хотел бы, чтобы вкус был хоть немного лучше. Он не шевелился, пока Рейвен водружала на его голову венец — символ власти и управления. Венец, хотя и был изящным и легким на вид, оказался тяжелым, напрягающим шею. Надев его, Гослинг становился совсем другим.

— Мать зовут миссис Картрайт. Ее дочь, ваша просительница, — немногословная кобылка по имени Флэпджек. Она кажется мне смышленой, но не слишком образованной. Будьте внимательны и, если будут трудности, помогите ей.

— Хорошо, Рейвен, я понял. Перестань возиться со мной и иди помоги Селестии. — Голос Гослинга звучал потрясающе, спрей для горла подействовал.

— Удачи, Гослинг… Я верю в то, что ты делаешь.

— Спасибо, Рейвен… Я рад, что хоть кто-то верит.

Миссис Картрайт была ничем не примечательной кобылой темного цвета, а ее дочь, Флэпджек, была почти такой же. Гослинг наблюдал, как они входят в комнату, и улыбнулся маленькой кобылке, выглядывавшей из-за передних ног матери. Мать остановилась, и, слегка подтолкнув ее, — ласковый жест, который Гослинг много раз видел среди земных пони, — Флэпджек продолжила путь самостоятельно.

Бедняжка уже выглядела ошеломленной. Гослинг пригнул голову, чтобы сделать себя немного более доступным, вспомнив все, чему его учила Селестия. Чтобы не пугать ее, он держал уши под углом назад и следил за их расположением. Он наблюдал за тем, как Флэпджек слегка поклонилась головой, и ответил на этот жест легким поклоном.

— Привет, принц Гослинг, — сказала Флэпджек немного гнусавым голосом, вызванным, возможно, сенной лихорадкой.

— Здравствуй, Флэпджек, и добро пожаловать в Суд Печеньки. Ты знакома со здешними правилами? — Гослинг говорил мягко и нежно. Маленькие жеребята пугаются по самым глупым причинам, а эта выглядела застенчивой. Она дрожала и, казалось, была очень напугана. Взмахом крыла Гослинг взял из кучи подушку и положил перед ней, чтобы она могла на нее сесть.

— Мне рассказывали о правилах, — ответила Флэпджек, — но мне страшно, и я плохо помню.

— Ты честная маленькая земная пони, не так ли? — Гослинг наблюдал, как кобылка забралась на подушку и устроилась поудобнее. Он опустился на живот, подогнул ноги и держал голову почти на уровне ее глаз.

— Я стараюсь. — Флэпджек несколько раз моргнула своими ярко-розовыми глазами.

— Правила здесь очень просты, — начал Гослинг мягким, как облако, голосом. — Это суд, где решаются реальные вопросы. Если ты придешь ко мне и расскажешь о том, что родители слишком рано уложили тебя спать, я поставлю тебя в угол, и следующий жеребенок, который придет в суд, увидит, как я серьезно отношусь к делу. — Сделав паузу, он дал своим словам впитаться. — Но если ты принесешь мне проблему, действительно важную проблему, то получишь печенье и мое обещание, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Так скажи мне, Флэпджек, что привело тебя сюда?

Сев на круп, Флэпджек уставилась на Гослинга широко раскрытыми глазами и подняла правое переднее копыто. Она потерла левую переднюю ногу о копыто, и ее уши встали дыбом:

— Мама сказала, что прежде чем я расскажу тебе об этом, я должна поблагодарить тебя за то, что ты купил билеты на поезд, чтобы мы могли приехать сюда.

— Не за что, — ответил Гослинг. — Если пони не могут добраться до меня, чтобы подать прошение в мой суд, то какой в этом смысл? Почему только пони Кантерлота или пони с большим количеством бит могут иметь право голоса в моем суде?

Моргнув, маленькая кобылка обдумала слова Гослинга. Ее уши опустились, а рот на некоторое время завис открытым. Затем, когда рот закрылся, ее уши встали и повернулись вперед. На ее крошечной мордочке появилась одна складка, и она продолжала теребить одну ногу другой.

— Ты не такой, как я ожидала. — Флэпджек прищурилась на Гослинга, потянувшись вверх и почесав голову. Повертев головой, она оглянулась на мать, а затем вернула свое внимание Гослингу. — Я родом из местечка под названием Виндмилл Джанкшн. У нас крошечное… э-э… э-э…

— Селение, — прошептала миссис Картрайт.

— Мы — селение, да. — Флэпджек посмотрела на Гослинга, пока она продолжала свою отработанную речь. — Мы — маленькое селение на землях Ванхувера. Все мы до единого — земные пони, и мы занимаемся фермерством. Мы выращиваем много винограда, помидоров и ржи. Я еще что-то хотела сказать, но не могу вспомнить. Наша школа ужасна.

Приподняв бровь, Гослинг ждал, чтобы вынести свое суждение. Для многих жеребят школа была ужасной, но он подозревал, что дело не в том, что они не хотят ходить в школу. Маленькая кобылка немного поерзала на подушке, и он подождал, пока она закончит то, что хотела сказать.

— Все наши учебники разваливаются на части, а у нас их и так немного. Нам приходится делиться потому что их не хватает, и это затрудняет выполнение домашних заданий. Наши учебники по истории, а их у нас два, просто ужасны. В них даже не упоминается, что Луна вернулась. Последнее крупное событие в наших учебниках истории произошло более двухсот лет назад, когда принцесса Селестия совершила Ванхуверскую Покупку.

— А ты знаешь, что такое Ванхуверская Покупка, Флэпджек? — спросил Гослинг.

Кобылка сглотнула и заерзала на месте:

— Вроде того, — пискнула она. — У баронов-лесорубов была целая куча пони, которые должны были им деньги. У этих пони были долги. Большие долги. И они должны были работать на баронов-лесорубов, чтобы выплатить эти долги. Они жили в домах, построенных баронами-лесорубами, и покупали у них еду, но их долги все время росли, а не уменьшались.

Гослинг, который все это знал, слушал и ждал, когда кобылка закончит.

— Принцесса Селестия приехала в Ванхувер, расплатилась с долгами, выкупила у баронов-лесорубов город Ванхувер, а потом очень вежливо попросила баронов-лесорубов покинуть Эквестрию. Они так и сделали. И поэтому Ванхувер празднует День эмани-эма-эмси… Мам?

— День эмансипации, — прошептала миссис Картрайт.

— День эмансипации. — Флэпджек уставилась в глаза Гослингу с выражением напряженной сосредоточенности на лице. — Наши учебники по истории плохие, и мы не можем ничему научиться. Наша школа ужасна, и у нас есть только начальная школа. И все. Наша деревня попросила э-э… э-э… каз… казч…

— Агента казначейства, — прошептала миссис Картрайт своей дочери.

— Агент казначейства на нашей территории. — Флэпджек облизала губы, подняла голову и смахнула гриву с глаз. — Мы попросили у него немного финансирования, но он нам отказал. Он сказал, что мы всего лишь земные пони и занимаемся фермерством. Он сказал, что давать нам деньги — все равно что выливать биты в выгребную яму. Все пони очень разозлились, когда он это сказал.

— Извини меня на секунду, Флэпджек. — Подняв голову, Гослинг посмотрел на Хотспура. — Эй, эй, Хотспур… этот агент казначейства… похоже, он действительно тот еще мастер.

Неподвижный, как статуя, Хотспур ничего не ответил.

— Хотспур, я хочу, чтобы этого клоуна немедленно доставили ко мне.

— Сэр, он арестован? — спросил Хотспур.

— Нет, — ответил Гослинг.

— Тогда по какой причине его нужно привести? — Хотспур поднял бровь и стал ждать.

Раздраженный, Гослинг поднялся на передние ноги и принял сидячее положение:

— Причина в том, что я, принц Гослинг, хотел бы побеседовать с ним с глазу на глаз. Считайте это приглашением, от которого он не сможет отказаться. Я хочу, чтобы этого клоуна привезли сюда, прямо еще вчера.

— Значит, он должен быть доставлен по приказу принца, чтобы тот мог с ним побеседовать. Приглашение, от которого нельзя отказаться. — Хотспур кивнул гвардейцам у дверей, и один из них на секунду вышел, а через мгновение вернулся. — Очень хорошо, сэр.

— Мне очень жаль, мой милая маленькая Флэпджек. — Тон Гослинга был извиняющимся, и он чувствовал, как глаза миссис Картрайт просто прожигают его. Он проигнорировал ее и сосредоточился на Флэпджек. — Я очень рад, что вы привлекли мое внимание к этой проблеме. Именно для этого я и создал Суд Печеньки… чтобы помочь таким жеребятам, как ты.

— Вы собираетесь мне помочь? — спросила Флэпджек.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы как-то исправить ситуацию. — Гослинг прочистил горло, лег на пол и закинул одну переднюю ногу на другую. — У тебя есть право ходить в школу, у тебя есть право на хорошее образование, и у тебя есть право на то, чтобы тебя слушали и уважали.

— Тот парень из казначейства так не думал. — На лице Флэпджек появилось очень кислое выражение. — Я даже не знаю, почему все пони так злятся, но он был груб. Ты можешь поставить его в угол?

Сделав глубокий вдох, Гослинг сдержал свой гневный ответ. Ему потребовалось время, чтобы усмирить свой гнев, прежде чем он ответил:

— О, я сделаю гораздо больше, чем просто поставлю его в угол. У вас будет новый агент казначейства… и если этот не справится, вам нужно будет только прийти и сказать мне.

— Вы снова заплатите за билет? — Флэпджек выглядела обнадеженной, и на ее губах появилось что-то похожее на улыбку.

— Да, я снова заплачу за билет. — Подняв левое переднее копыто, он потянулся и бупнул Флэпджек в нос, отчего она попятилась от его прикосновения. — Кроме того, будет приятно увидеть тебя еще раз. Такие храбрые кобылки, как ты, — вот почему я этим занимаюсь. Спасибо тебе, Флэпджек, что проделала весь путь до Кантерлота, чтобы обратить на это мое внимание. Ты оказала услугу своему маленькому селению. Я позабочусь о том, чтобы у вас появилась новая школа, несколько учебников и обновление системы образования.

— Спасибо, принц Гослинг. — Губы разошлись в улыбке, Флэпджек засияла, а ее глаза заблестели от счастья. — А я получу печенье?

— Да, ты получишь печенье. На самом деле, поскольку ты подняла такой важный для меня вопрос, я думаю, ты получишь дюжину печений, но для тебя есть еще немного работы.

— Да? — Уши Флэпджек прижались к ее голове.

— Когда мы закончим, я хочу, чтобы ты рассказала моему самому лучшему другу свою историю. Его зовут Севилья, и он репортер. Он захочет тебя сфотографировать, но ему нужно разрешение твоей мамы. Не волнуйся, если мама откажется, ты все равно получишь свое печенье. — Гослинг опустил голову прямо на уровень глаз Флэпджек. — Ты очень храбрая маленькая кобылка. Еще раз спасибо.

Покраснев, Флэпджек скривилась и хихикнула:

— Спасибо.

— Иди и получи свое печенье. Ты его заслужила. — Гослинг взглянул на миссис Картрайт и кивнул ей в ответ. — Что касается меня, то мне предстоит насыщенный день. Насколько длинной была очередь?

— По всему коридору и за углом, — ответила Флэпджек.

— Боже мой! — Перья Гослинга взъерошились. — Похоже, мне придется потрудиться.

— Еще раз спасибо! — Флэпджек подпрыгнула со своей подушки и понеслась к маме. — Ты была права, мама, он красавчик.

Миссис Картрайт нервно хихикнула и избежала взгляда Гослинга.

Поднявшись на копыта, Гослинг встал, размял ноги, а затем сказал пони, стоявшим у двери:

— Гвардейцы, пожалуйста, позаботьтесь о наших уважаемых гостях и пришлите следующего просителя, спасибо…