Fallout: Equestria - The Chrysalis

Глава 1: Пыль и пепел

Думаю, если уж нужно с чего-то начать, то с того дня, когда я родилась заново.

---

Первое, что я осознала − это голод.

Не тот голод, который побуждает тебя отправиться на кухню в поисках быстрого перекуса. И даже не тот голод, что изматывает, заставляя медленно умирать от истощения. Я имею в виду голод, разрывающий саму душу, поглощая все твои мысли.

Весь мой мир поглотил голод, а все остальное было лишь отблесками света на задворках сознания.

И в тот момент мой порабощенный голодом разум уловил единственное, что имело для него значение: любовь. Он ухватился за это пьянящее чувство, подталкивая меня к единственной и простой цели:

Питаться!

Я рванула вперед. Вдалеке, за границами голода, я ощущала, как тело − мое тело! − начало двигаться. Оно казалось таким далеким, таким оторванным от голода и сладкого чувства любви, которые стали всем моим миром.

Я дернулась вперед, но что-то сопротивлялось моим усилиям. В оцепенении, инстинктивно, я склонила голову и снова надавила. Я лишь смутно осознавала ощущение прохлады, охватившее рог, когда любовь стала ближе. Неуклюжие конечности толкались и дергались, прохлада распространялась дальше, и наконец я рухнула вперед. Все тело словно булавками закололо, все закрутилось и завертелось вокруг, мир на мгновение потерял всякую связность, а затем резко замер, когда я ударилась о что-то твердое. Моему одурманенному голодом разуму с трудом удалось осознать, что мое суженое, туннельное зрение направлено в пол.

Густая жидкость стекала по моему телу, пока я разворачивалась в сторону любви, которую чувствовала. Копыта дрожали и скользили по твердой поверхности, я выкашливала жидкость из глотки, но не обращала внимание на проблемы собственного тела. Я слепо ползла вперед, преодолевая несущественные препятствия, пока не наткнулась на источник манящих эмоций.

Я не знала, что именно оказалось в моих копытах. Оно был маленьким, твердым, а главное − наполненным любовью.

Я поглотила ее.

Я втянула в себя каждую каплю любви, и страшный голод ослабил свою хватку.

Лишившись мощного, всепоглощающего желания, я опустила голову на влажный пол, ощущая невероятную тяжесть. Затем все снова исчезло.

---

По сей день я не могу вспомнить приснившийся мне сон. Единственное, что помню − это голос, который был центром моего мира. Моя королева. Королева Эфема.

Я не помню, что она говорила во сне. Помню только, что она была там, говорила, и что голос у нее был счастливый и добрый. Жаль, что не могу вспомнить больше.

Мне нравится думать, что сон был о том дне, когда я покинула улей для своего первого самостоятельного задания. День, когда я по-настоящему приняла звание Инфильтратора. День, когда я наконец начала возвращать долг за все те усилия, которые королева и остальные члены улья вложили в меня. Королева Эфема и до того дня много раз говорила со мной, как и со всеми своими детьми, но тот день был особенным. В тот день она сказала, как гордится мной и как рада за меня.

От ее добрых слов я чувствовала себя легкой, словно перышко − счастье, за которое я держалась в течение долгих месяцев, что провела вдали от улья.

Я не знаю точно, был ли сон об этом, но мне нравится думать, что так оно и было.

Именно такой я хочу ее помнить.

---

Звук был первым чувством, что пробилось в мой неохотно приходящий в сознание разум. Постепенно я осознала тихое, цикличное поскрипывание неподалеку. Где-то вдалеке гудел звук сирены, приглушенный и отдающийся эхом, смешанный с неразборчивыми словами из какого-то далекого динамика. Когда сознание окончательно вернулось, я начала замечать вокруг себя тихое гудение электроники и равномерно капающую жидкость.

Мое внимание привлекло слабое свечение. Призрачное оранжевое мерцание, едва различимое сквозь веки, на грани восприятия. После нескольких мгновений полусонного ступора я наконец открыла глаза. Нечеткое оранжевое пятно света металось туда-сюда неподалеку от сгустка зеленого свечения. Потребовалось несколько раз медленно моргнуть, прежде чем зрение начало фокусироваться. Колеблющийся оранжевый свет отбрасывала аварийная лампа. Она поскрипывала при вращении, отбрасывая свет на голую бетонную стену и наполняя темную комнату глубокими, мечущимися тенями. Зеленое свечение, которое я заметила, пробивалось сквозь сдувшиеся останки кризалис, из которой я только что выбралась.

Хочу уточнить для тех, кто может быть в замешательстве: я употребляю здесь слово “кризалис” с маленькой буквы − так у нас, чейнджлингов, называют кокон или куколку, а не “Кризалис”, с заглавной − королева чейнджлингов. Из контекста, скорей всего, это и так понятно, но я бы не хотела, чтобы кто-то подумал, что я вылезла из нее. Пожалуй, чтобы избежать путаницы, лучше будет в дальнейшем использовать именно слово “кокон”.

Полюбовавшись на обвисшие, влажные остатки кокона, я подняла голову. Густая жидкость стекала с моего подбородка, пока я осматривала комнату. Первая деталь, которую я заметила, заставила меня замереть. По обе стороны от кокона, из которого я вылезла, висело множество других. Первый, на который упал мой взгляд, был все еще целым, хотя жидкость в нем стала темной и мутной. Вращающийся свет высвечивал тень пустого экзоскелета мертвой чейнджлинг, плавающей внутри.

Слабый прилив адреналина, холодного и кислого, начал прогонять остатки сонливости.

Экзоскелет был неподвижен, паря в темной мути собственного разложения. Пустые глазницы уставились вдаль, а панцирь был опутан проводами. Я оцепенело смотрела на него несколько секунд, а потом сглотнула − несмотря на все еще медленно капающую с меня жидкость, во рту пересохло − и оглянулась на кокон, из которого выбралась. Из прорехи в прозрачной мембране, пробитой рогом, свисали такие же провода, а присоски, которыми они крепились к моему телу, свободно болтались.

Я медленно оглядела ряд коконов − всего их было ровно десять. Целым остались лишь два, хотя их обитательницы оказались не в лучшем состоянии. Остальные были прорваны и сдулись, свисая рваными лентами с труб наверху. Несколько экзоскелетов висели в воздухе, запутавшись в остатках собственных коконов. Другие упали на пол. Некоторые, как я с ужасом поняла, выбрались оттуда живыми, умерев уже после обретения свободы. Одним из препятствий, мимо которого я слепо проползла, были безжизненные останки другой чейнджлинг, распростертые на полу, словно она пыталась добраться до того же живительного запаса любви, который я только что поглотила. Пустые глазницы экзоскелета смотрели в мою сторону, словно обвиняя меня в собственной смерти.

Я опустила голову и снова закрыла глаза. Сердцебиение и дыхание участились, и я сконцентрировалась на том, чтобы дышать медленно и глубоко. Я должна была сосредоточиться и сохранять спокойствие. На мне лежала ответственность. Мой улей потратил годы на обучение, готовя меня к стрессовым и опасным ситуациям. Я не предполагала, что когда-нибудь окажусь в настолько ужасной ситуации, но знала, что не могу позволить подобному остановить меня. Я была обязана улью всем, и даже больше.

Особенно тем, кто теперь лежали мертвыми здесь, где смогла выжить я.

Поэтому я поборола чувства страха и отчаяния, пытавшиеся поглотить мой разум. Я медленно расслабилась, унимая дрожь, которая стремилась завладеть телом. Я лежала, сосредоточившись на тихих, повторяющихся звуках в помещении вокруг меня.

Не знаю точно, сколько времени я просто лежала посреди лужи жидкости. Я знала, что не могла оставаться там вечно, и что в конце концов мне придется встать и разобраться с тем, что произошло. Ситуацию несколько осложняло то, что я понятия не имела, что же именно произошло. Мой разум все еще был заторможен и неповоротлив после вынужденной спячки в коконе, а память можно было назвать обрывочной, в лучшем случае. Мне нужно было встать, выяснить, что произошло, и понять, что делать дальше.

Но все равно я просто лежала, не обращая внимания на окружающий мир, словно он может перестать существовать, если игнорировать его достаточно долго. Я не обращала внимания на пустые экзоскелеты моих мертвых сестер. Я игнорировала неудобство от того, что в мою грудь что-то упирается, какой-то предмет, на который я рухнула после своего скудного пиршества. Я игнорировала тело, что видела самым краем глаза, лежавшее рядом со мной, большое, неподвижное и безмолвное, нависшее надо мной.

Я не хотела смотреть. Мне хотелось просто лежать, словно я могла притвориться, что все в порядке. Это было заманчиво, но я знала, что не могу. У меня был долг перед ульем, перед королевой. Я должна была посмотреть.

Я должна была посмотреть правде в глаза, какую бы боль мне это ни принесло.

Так что я снова открыла глаза, неуверенно приподняла голову и повернулась, чтобы взглянуть на пустой экзоскелет королевы Эфемы. Даже в смерти она все еще выглядела царственно, даже лежа, прислонившись головой к бетонной стене.

Я вздрогнула, слабо всхлипнув, горло внезапно сдавило. Возможно, я даже немного поплакала. Часть меня хотела просто сдаться, свернуться калачиком рядом с королевой, закрыть глаза и присоединиться к ней. Моя королева была мертва. И мой улей, скорее всего, тоже. Иначе почему она до сих пор лежала здесь, без погребения? Это был позор, сродни осквернению. Ни одна чейнджлинг не допустила бы подобного, если бы могла что-то сделать.

Рядом с ней лежала одна из моих сестер, перекинув переднюю ногу через одну из ног королевы. Зияющие пустота глаз показала мне − более подробно, чем я могла надеяться или желать − пустоту, царящую внутри экзоскелета. Все, что делало их личностями, теми, кем они были, истлело и рассыпалось задолго до моего пробуждения, оставив после себя лишь пустую оболочку.

Я посмотрела на другую чейнджлинг, лежавшую рядом с королевой, и подумала, не сдалась ли сестра, предпочтя смерть рядом с королевой столь ужасному бремени. Я быстро отбросила эту мысль. Кем бы она ни была, она заслуживала лучшего, чем подобные предположения.

Внезапный приступ кашля сотряс мое мокрое и вялое тело. Мне удалось выкашлять еще один сгусток слизи на пол.

Оправившись от приступа кашля, я вдруг поняла, что предмет, упирающийся мне в грудь − это передняя нога королевы. Не обращая внимания на слабость в конечностях, я быстро вскочила. Не из-за отвращения или страха перед контактом с... трупом. Просто мне тогда показалось неуважительным обращаться с останками королевы, как с обычной подушкой.

Когда я встала, мерцающий отблеск и тихий стук привлекли мое внимание к бетонному полу возле моих копыт. Там лежал отражающий мерцающий свет кристалл размером с один из моих клыков. Я сразу поняла, что это: кристалл любви, маленькое чудесное устройство для хранения, как можно догадаться, любви. Даже в таком маленьком может храниться достаточно любви, чтобы чейнджлинг могла питаться ею неделями, но этот лежал пустым. Я поглотила то немногое, что в нем оставалось.

Еще несколько кристаллов лежали, окруженные передними ногами моей королевы, словно она защищала их. Все они были пусты, в них не осталось ни капли любви. Поглотил ли ее кто-то? Или любовь из них улетучилась, как сок из испорченного яблока? Как долго эти кристаллы могли хранить любовь?

Я видела в этом подношение, последний подарок королевы своим детям. Я ни на секунду не сомневалась в этом. Она лежала там, словно знала, что ее ждет, и все равно старалась обеспечить нас. Я вздрогнула, глаза снова заслезились. Дар королевы был единственной причиной, по которой я была жива.

Но даже с этим даром голод все еще терзал меня, впившись когтями в душу. Мне нужно было поскорее найти источник любви, иначе дар королевы мог пропасть зазря. Может быть, у меня было несколько дней. Даже воздерживаясь от использования магии, я не смогла бы протянуть и неделю.

Только тогда я заметила предмет, зажатый между копыт королевы. Я несколько секунд смотрела на него мутными глазами, прежде чем поняла, что это такое.

Хранилище данных. Маленькое, прочное, способное вместить огромное количество цифровой информации. И она держала его, словно предлагая мне.

Я рванула вперед, но остановилась. Затем, медленно и с благоговением, осторожно взяла хранилище данных в свои копыта и подняла его, при этом с него упало несколько капель воды. Я держала хранилище как святую реликвию, глядя на него так, словно могла прочесть содержимое лишь пристально вглядываясь в него. Что бы там ни было, моя королева хранила это, оберегая даже больше, чем кристаллы, которые она оставила для нас. Послание для нас, ее дочерей, которые пережили мать. Мне нужно было узнать, какие секреты оно хранит.

Это означало, что мне был нужен компьютер.

Я провела копытом по глазам, размазав по ним жидкость, прилипшую к моему панцирю, и, наконец, огляделась, осматривая комнату вокруг себя.

Десяток коконов занимал центр комнаты, подвешенный к открытым трубам и расположенный полукругом над слегка приподнятой центральной платформой. Позади и рядом с каждым из коконов располагалось оборудование, от которого к ним вели кабели и трубки − или, в большинстве случаев, валялись на полу, куда все упало при разрушении оболочки-мембраны. Некоторая часть проводов лежала в лужах, источником для большей части из которых был вовсе не мой недавно покинутый кокон. Стены были расчерчены подтеками от воды, стекавшей по ним, капли падали с некоторых труб и с проржавевшего разбрызгивателя пожаротушения, находившегося рядом с вращающимся светильником.

Вдоль задней стены лежали части распотрашенных механизмов. Несколько пустых яйцеобразных устройств, достаточно больших, чтобы внутри могла спокойно поместиться взрослая чейнджлинг, были частично разобраны. Их останки лежали кучей, провода были перекручены словно электронные кишки. Однако мое внимание привлекло слабое зеленое свечение терминала.

Это была первая хорошая новость, которую я получила с момента пробуждения, и я, спотыкаясь, направилась к нему, стараясь не обращать внимание на протесты ног − мышцы болели после долгого бездействия.

Боль заставила меня задуматься. Магическая энергия в капсуле должна была замедлить атрофию мышц, но не отменяла ее полностью, и мои ноги уже чувствовали усталость. Они слегка подрагивали, пока я двигалась, а по плечам стала быстро распространяться жгучая боль. Я, должно быть, пробыла в этом коконе очень долго. Но насколько долго?

Взглянув на капсулу, мимо которой я ковыляла, я поняла, что прошло очень много времени. Много месяцев, как минимум. Скорее всего, годы. Я не могла не задуматься об изменениях, которые коснулись чейнджлингов внутри коконов: сколько должно было пройти времени, прежде чем они умерли и превратились в пустую оболочку?

Я вздрогнула, что тут же переросло в очередной приступ кашля. Пока я приходила в себя, с моих губ стекло еще немного вязкой жидкости. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на нарастающую боль в кишечнике, утешая себя тем, что жидкость в коконе не была мерзкой на вкус − она была практически безвкусной, как вода с примесью соли и сахара.

Почувствовав себя достаточно окрепшей, я продолжила путь мимо капсул к терминалу. Мне нужны были ответы. Информация − мощное оружие, а в данный момент я была фактически безоружна. Нужно было это исправлять. Мне нужно было вооружиться знаниями, чтобы понять, что делать дальше.

По правде говоря, я отчаянно нуждалась в чем-то, что могло бы отвлечь мой мозг от мыслей о смерти, что окружала меня. Что-то, что, я надеялась, могло бы дать ощущение, что все можно как-то исправить.

Я смотрела на экран терминала, не обращая внимания на то, что после короткой прогулки до него у меня уже перехватило дыхание. “Это стресс”, подумала я про себя, вытирая толстый слой пыли на экране и нажимая на клавишу. Терминал проснулся со слабым жужжанием и гудением, а пустое свечение экрана сменилось простым сообщением:

С возвращением, пользователь CoolBugz.

Я подавила слабый смех, разрываясь между весельем, что было вызвано логином, и давящим унынием от мысли, что нашла что-то смешное, хотя вокруг меня лежат мертвые сестры по улью. Уверена, что в тот момент мой рассудок был не в лучшем состоянии. Я заставила себя проглотить горе и продолжить действовать.

Еще одно нажатие кнопки − и приветственное сообщение исчезло, а на его месте появился логотип, выполненный монохромным зеленым шрифтом.

Кристалл Лайф Технолоджис

Ради лучшего будущего

Возобновление сеанса...

Пока терминал гудел еще несколько мгновений, я обдумывала название. Оно показалось мне смутно знакомым, хотя я и не могла вспомнить отчетливо. Логотип исчез, прежде чем я успела его запомнить, выдав сообщения о тревоге и очень грубое пиканье.

Внимание!

Капсула С.А. #4 (Экспериментальная): сбой!

Биомед система контроля: сбой!

Регистрация показателей жизни: сбой!

Немедленно проверьте состояние объекта!

После быстрого подсчета я поняла, что четвертой слева оказалась моя капсула. То, что компьютер заботился о моем благополучии, хоть как-то утешало, каким бы незначительным это ни было.

Я нажала клавишу, чтобы продолжить, и предупреждение сменилось новым.

Внимание!

Сбой основной системы питания!

Активированы системы аварийного питания.

Блокировка снята.

Всему персоналу немедленно эвакуироваться!

Блокировка? Я посмотрела на дверь в комнату − она была открыта. Это была одна из тех тяжелых дверей с электроприводом, которые, вероятно, весили килограмм двести минимум и могли выдержать довольно мощный взрыв. Мой взгляд переместился на мою королеву, которая лежала почти рядом с дверью. Неужели поэтому она была там? Проснулась ли она, как и я, но лишь только для того, чтобы обнаружить, что заперта здесь из-за блокировки?

Я сглотнула вернувшийся комок в горле и снова нажала на клавишу.

Внимание!

Внешняя среда: небезопасно.

Внешнее облучение: 168% от нормы.

Обнаружено атмосферное загрязнение: незначительное.

Обнаружено загрязнение воды: умеренное.

Герметизация комплекса: нарушена.

Структурная целостность: нарушена.

Герметичность комплекса не может быть восстановлена.

Всему персоналу немедленно эвакуироваться!

Я снова задрожала. Это были не те хорошие новости, на которые я надеялась.

Очередное нажатие на клавиши убрало последние предупреждающие сообщения, выведя на терминал стандартный интерфейс. Я проигнорировала сообщение, которое открылось автоматически, чтобы проверить время и дату на дисплее. Я уставилась на экран в замешательстве, пока не появилась мысль, что произошла какая-то ошибка. Дата на дисплее показывала полную бессмыслицу. По какой-то причине терминал считал, что в настоящий момент прошло на несколько веков больше, чем должно быть.

Немного обескураженная отсутствием внятной информации, я прочитала появившееся сообщение. Оно называлось “Ежедневный отчет” и состояло из обширного списка технических проблем. Первым пунктом в нем значились данные о состоянии коконов, или “Капсул С.А. (экспериментальных)”, как они назывались. В девяти отчетах говорилось, что они отказали полностью, а для последней были предупреждениях о деградации систем. В других предупреждениях говорилось о проблемах в остальной части комплекса (похоже, довольно крупного), таких, как сбой давления в системе пожаротушения, затопление на “втором уровне”, полный отказ системы обработки и перекачки воды, а также отказ двух из трех систем забора и очистки воздуха.

Единственное, что меня заинтересовало в длинном списке отказов, это то, что три из восьми спарк генераторов, по-видимому, все еще работали на момент составления ежедневного отчета. Судя по предупреждению, которое я получила при запуске терминала, сегодня все они вышли из строя практически одновременно.

В нижней части сообщения чистый и отформатированный текст резко изменился.

***Bugz***

***WakeUpCall***

EnvExternalRad 1.68

EnvExternalAirTox 0.63

EnvExternalWatTox 3.32

EnvExternalAirTemp TRUE

EnvExternalAirLive TRUE

WakeUpCall FALSE

Что бы это ни было, оно выглядело как грубая приписка в конце существующего отчета. Я сразу же обратила внимание, что “EnvExternalRad” совпадает с полученным мной предупреждением об уровне внешнего облучения. Что бы это ни было, оно, похоже, записывало, какие условия были снаружи, и, если моя догадка была верна, решало, будить нас или нет, исходя из текущих условий.

Короче говоря, программа решила, что мир снаружи отравлен, и мне пока было рано просыпаться.

“Это совсем не то, что я сейчас хотела бы услышать”, подумала я. Теперь я уверена, что факт, что я разговаривала с терминалом молча, внутри своей головы, был признаком того, что я была неприятно близка к потере рассудка.

В верхней части экрана замигала опция “Новые непрочитанные ежедневные отчеты”. Это был проблеск надежды для меня: если этот терминал генерировал и хранил ежедневные отчеты с тех пор, как мы погрузились в капсулы, то количество содержащихся в нем сообщений должно было помочь определить, как долго я спала!

Я нажала кнопку, и на экране появился список отчетов. Число “новых сообщений” просто рвануло вперед.

Я совершенно не удивилась, когда оно практически мгновенно стало трехзначным, и ощутила лишь небольшое разочарование, когда оно стало четырехзначным едва ли секундой позже. Я вздохнула, немного ссутулившись, но вряд ли была удивлена. Несколько месяцев − это было слишком оптимистичным предположением. Несколько лет были гораздо точнее, учитывая состояние помещения и... разложение.

Число продолжало расти.

Ужас разрастался в моем нутре по мере того, как число росло все больше и больше, не желая останавливаться. Годы проносились перед глазами.

Число стало пятизначным, и мои задние ноги подкосились. Я села и оцепенело уставилась на экран. Мой мозг провел пересчет, совершенно без моего участия. Примерно тридцать лет. И все равно число продолжало расти дальше.

Я продолжала смотреть, не двигаясь, застыв от невообразимого ужаса.

Наконец, все остановилось.

У вас 73 741 непрочитанный ежедневный отчет.

И снова мой мозг произвел быстрый подсчет. Если эта цифра верна − а мне очень не хотелось в это верить − то это примерно двести лет. Отчасти я надеялась, что тут что-то не так. Может, терминал ошибся датой, может, он составлял по несколько отчетов каждый день, хотя они и назывались ежедневными!

В тот момент я понимала, что хватаюсь за соломинку, но либо так, либо утонуть в осознании того, что все чейнджлинги мертвы. Моего улья больше нет.

Я дрожала, прислонившись к терминалу, и всхлипывала. Слезы текли по лицу, я тряслась, готовая сдаться, но, стукнув копытом по корпусу терминала, издала слабый, гневный крик. Я была жива! Моя королева приложила столько усилий ради нас, и я была жива! Если я жива, значит, и другие тоже могут быть живы! Я не могла просто лежать и плакать, как какая-нибудь избалованная кобылка, отказавшись от дара своей королевы!

Я поднялась на ноги, изо всех сил стараясь сдержать рыдания, и снова вытерла глаза − практически с тем же результатом, что и в предыдущий раз. Я нажала на кнопку “назад” с большей силой, чем нужно, мои глаза сузились, и я постаралась направить всю свою боль в решимость. Я уставилась на терминал так, словно передо мной был враг, из которого нужно было выпытать информацию.

После быстрого поиска удалось найти разъем, и я подключила хранилище данных. Терминал снова зажужжал, изредка переходя на вой. Он продолжал работать, и работать, и работать. Через полминуты он наконец вывел сообщение.

Ошибка: не удалось прочитать внешнее устройство.

Файловая система повреждена.

Огонь, который начал разгораться во моей груди, угас. Мне удалось продержаться пару секунд, сопротивляясь волне депрессии, но в конце концов я сдалась с громким всхлипом. Я сползла вниз, возле терминала, и лежала перед ним, свернувшись калачиком, дрожа и плача.

Последний подарок моей королевы, в доступе к которому мне было отказано.

Всхлипывания смешивались с кашлем, когда я отхаркивала понемногу жидкость, а грудь болела из-за ноющих мышц. Особенно сильный приступ заставил меня застонать и схватиться за живот. По крайней мере, это дало мне возможность занять мысли чем-то другим. Безысходная тоска отошла на второй план, и я просто сосредоточилась на дыхании.

Думаю, именно в этот момент я по-настоящему вернулась к жизни. В тот момент, когда мой мозг окончательно проснулся и пришел в себя. Сонливость от длительного анабиоза все еще оставалась, как слабая дымка на мыслях, но когда я сосредоточилась на жгучей боли в груди и животе, мой разум начал разбивать ситуацию на фрагменты, стараясь ее оценить. Плач утих, я лежала и думала.

“Я снова предоставлена самой себе”, подумала я. Это было не так уж плохо, даже если причина была ужасной. Я была инфильтратором. Я регулярно работала в отрыве от остальных, часто по несколько месяцев подряд. Меня учили работать самостоятельно, подходить к проблемам и решать их без гарантии помощи и поддержки. Да, я не знала, уцелело ли что-нибудь от моего улья, особенно учитывая сколько прошло времени, если верить терминалу. Но меня готовили к самостоятельной работе в непредвиденных ситуациях.

Если от моего улья уцелело хоть что-нибудь, я смогу это найти.

Моя королева привела нас сюда с определенной целью. Она привела нас сюда, чтобы сохранить улей.

У меня была миссия.

Медленно, я поднялась на слабые ноги, смахнула последние слезы и переключила внимание на терминал. Глубоко вздохнув и успокоившись, я протянула копыто, нажала на клавишу, чтобы снова выйти в главное меню, и начала искать что еще полезного было в терминале.

Поиски мало что дали. Личной переписки не было, зато было много заметок об исследованиях, которые просто прошли мимо моего понимания. Единственное, что я смогла извлечь из них − это упоминание о "системе анабиоза". Это позволило наконец мне понять, откуда я знаю название “Кристалл Лайф Технолоджис". К.Л.Т. была небольшой компанией, которая успела поработать с пятью из шести министерств эквестрийского правительства благодаря своим исследованиям в области крионики и систем анабиоза. Они даже близко не были крупным игроком, но эти связи привлекли достаточно интереса, чтобы попасть в список компаний, за которыми мы следили.

К сожалению, эта информация ничем мне помочь не могла.

Терминал, судя по всему, использовался исключительно для исследований и эксплуатации "экспериментальных" капсул анабиоза. Здесь не было ничего полезного для меня. Даже карты комплекса.

Я вздохнула, отвернувшись от экрана. Оглядев остальную часть комнаты, я на мгновение поддалась сомнениям и почувствовала грусть, но они быстро улетучились. Я и так уже слишком много плакала. Теперь настало время действовать.

Шаг первый: выжить.

Учитывая мое положение, я понимала, что это само по себе может оказаться непростой задачей. Я почти ничего не делала с момента пробуждения, а тело уже было истощено. Запасы магии были почти исчерпаны, и я была уверена, что скоро мне понадобится много еды и воды. Я ничего не знала о том, что находится снаружи, кроме расплывчатых отчетов об окружающей среде, которые предоставил терминал. К сожалению, тот объем технического жаргона и замеров, который содержал терминал, не давал мне даже смутного представления о том, что на самом деле означают эти показатели. Пришлось бы копаться в исходниках, а для этого у меня не было подходящих инструментов.

Не то чтобы мне нужны были подробности для понимания, что "незначительное атмосферное загрязнение" − это, скорей всего, плохо.

Мне нужны были припасы и способ их транспортировки. Я достала хранилище данных, надеясь, что с помощью подходящих инструментов смогу извлечь хранившуюся в нем информацию. Кристаллы любви, безусловно, я тоже забирала с собой в надежде, что когда-нибудь я сумею добыть столько любви, что мне понадобится ее хранить − и, если быть до конца честной, я взяла их еще и потому, что они достались мне от моей королевы. Но на их левитацию мне пришлось бы тратить магию. А поскольку я не хотела тратить больше, чем это было необходимо, мне нужно было найти что-то, чтобы все это нести на себе.

Быстро осмотрев комнату, я обнаружила один из тех вездесущих медицинских ящиков Министерства Мира. Краска на нем почти вся облупилась, половина была сильно изъедена ржавчиной под многолетним воздействием струек воды, стекающих по стене, но для моих целей он мог сгодиться. Потребовалось несколько хороших рывков, чтобы оторвать ящик от проржавевших крепежных скоб. Я поставила его на стол и открыла.

Когда-то в нем хранилось целебное зелье, но оно давно разбилось, жидкость вытекла и уничтожила большую часть содержимого ящика. Уцелел лишь один бинт. Я отложила его в сторону и вывалила на стол остальное содержимое. Осколки стекла рассыпались вместе с гнилыми остатками еще нескольких бинтов, парой проржавевших инъекторов, этикетки которых облезли, да и содержимое скорее всего испортилось. Среди прочего в ящике оказался сильно заржавевший табельный пистолет эквестрийской армии.

Пару секунд я пялилась на пистолет, не в силах отделаться от мысли, что сотрудники Министерства Мира были бы весьма расстроены, обнаружив такую вещь в одной из своих аптечек.

Тем не менее, пистолет мог бы пригодиться. Он не был полезен для проникновения и подмены личности − на самом деле, оружие могло стать серьезной помехой в этом − но могло пригодиться в случае непредвиденных обстоятельств. Поэтому каждый инфильтратор проходил базовую подготовку по обращению с оружием. Некоторые, те, кого готовили к более “прямолинейным” действиям, получали расширенный курс, но я к таким не относилась. Тем не менее меня тренировали на модели, очень похожей на этот пистолет, хотя конечно тренировочный был в гораздо лучшем состоянии.

К сожалению, состояние этого пистолета было слишком плачевным. Несколько быстрых рывков показали, что затвор приржавел намертво, и, как я полагала, состояние внутренних механизмов было не лучше. Чтобы пистолет мог снова стрелять, ему, вероятно, потребовалась бы серьезная пересборка, а я даже не знала, с чего начать. Возможно, мне удалось бы заставить его работать, будь у меня мастерская набитая инструментами и куча времени, чтобы повозиться с ним, но ни того, ни другого в наличии не было.

Оставив пистолет, я постучала медицинским ящиком о край стола, пока он не стал более-менее сухим, затем положила в него кристаллы и носитель данных, тщательно завернув последний в не пострадавший бинт.

Я закрыла коробку, подхватила ее ртом и еще раз оглядела комнату. Мой взгляд заскользил по погибшим сестрам, задерживаясь на мгновение на каждой, а затем остановился на моей королеве. Я осознала, что не могу оставить их. Мне нужно было идти, но я не могла просто так оставить их лежать тут, брошенными и забытыми.

Я вышла через дверь в коридор. Он был длинным и темным, освещенным с одного конца еще одной вращающейся аварийной лампой. Все вокруг прямо-таки кричало об утилитарности и практичности: голый бетон с простой металлической решеткой на полу для лучшего сцепления копыт. Вдоль потолка под мертвыми лампами тянулись трубы. Одна из них переломилась пополам, зазубренные концы уперлись в пол. Чтобы по ней ни текло, оно давно кончилось. По крайней мере, тут пол был сухим, в отличие от большей части пола в комнате, где я очнулась. Стоки, которые были расположены на равных промежутках в полу, похоже, все еще выполняли свою работу.

Я поставила медицинский ящик рядом с дверью и начала без спешки собирать останки моих погибших сестер. Экзоскелеты были тревожно легкими и издавали полый барабанный стук каждый раз, когда они ударялась о что-либо. Я вздрагивала каждый раз.

Последние два были самыми сложными − они все еще находились в своих капсулах. Я посмотрела на первую, которая парила в мутной жидкости почти как призрак. Свет вращающейся лампы придавал этому зрелищу жутковатый эффект, изредка освещая силуэт внутри.

Я знала, что будет грязно, ведь у меня не было ножа или другого режущего инструмента, но это не могло помешать мне оказать сестре последнюю честь.

Поэтому, не найдя более очевидного решения, я проткнула рогом мембрану, как и в случае с собственным освобождением.

По здравому размышлению, могу сказать, что это было одним из моих не самых удачных решений.

Кокон лопнул вокруг моего рога, обдав меня струей мерзкой жижи. Я отшатнулась в удивлении еще до того, как до меня добрался запах, а затем попятилась, зажмурив глаза, подальше от гнили и желчи. Убегая от ужасного водопада, мне пришлось перепрыгнуть несколько механизмов, на которые я наткнулась по пути, пока наконец не рухнула в дальнем углу комнаты.

В первые несколько приступов меня рвало жидкостью, которую я проглотила еще в собственном коконе, но на этом все не закончилось. Мои кишки сжимались снова и снова, мышцы горели, когда желудок пытался выблевать сам себя. Я пыталась стереть копытами мерзкую жидкость с лица, стонала между рыданиями и изо всех сил старалась не обращать внимания на те несколько крошечных кусочков размягченного вещества, которые мне удалось отбросить в сторону.

Я едва могла держаться на ногах, когда мое нутро наконец успокоилось. Я прошла всего несколько метров до неглубокой лужи с мутной водой и снова опустилась на пол. Каждая мышца болела и протестующе ныла даже когда я просто плеснула немного воды на лицо. Никогда в жизни мне так сильно не хотелось принять ванну.

Смыв с себя достаточно жижи, чтобы перестать испытывать абсолютное отвращение, я приподнялась и села спиной к ряду выпотрошенных механизмов. Я задыхалась, прикрыв копытом морду в попытке отгородиться от мерзкого запаха, заполнившего комнату. Мое тело практически кричало на меня. Я бы с удовольствием прилегла и передохнула, но знала, что это не выход. Если я хотела выжить, то мне предстояло преодолеть пару трудных дней, и каждая минута, проведенная в бездействии, означала, что я на эту же минуту ближе к смерти.

Сдувшийся кокон на другом конце комнаты издевался надо мной одним своим видом − в его истекающих мерзкой жижей остатках запуталось промокшее и истлевшее тело. Нехотя я поднялась на дрожащие копыта и принялась медленно рыться среди разбросанных обломков. В одной из яйцеобразных капсул в задней части помещения в конце концов нашлось то, что я искала − часть изогнутой внешней стенки откололась, образовав большой кусок с зазубренным краем из белого пластика. Я взяла его в рот и принялась за работу.

Резать мембрану, чтобы освободить мою покойную сестру, грубым подобием лезвия было неудобно, но все закончилось достаточно быстро. Я перетащила экзоскелет к остальным, стараясь не обращать внимания на то, каким склизким он ощущался в моих копытах. Затем пришло время разобраться с последним коконом.

Взяв осколок пластика в копыта, я пару раз махнула крыльями, чтобы получилось балансировать на задних ногах, и воткнула лезвие в кокон. Потребовалось несколько ударов, но мембрана лопнула, как и предыдущая, правда, в этот раз меня не окатило мерзким содержимым. Я отступила назад в коридор, чтобы воспользоваться возможностью подышать относительно свежим воздухом и дать отдохнуть ноющим мышцам, пока жижа вытекала из кокона.

Самым трудным было заставить себя снова подняться, но я знала, что дело почти завершено. Немного грубого пиления, несколько секунд таскания и я, наконец, собрала вместе всех своих погибших сородичей по улью. Моя королева лежала там, все еще впечатляющая даже после смерти, а ее дочери тесно сгрудились вокруг нее. Наверное, меня в тот момент утешало то, что я не смогла узнать ни одну из них. Некоторые выглядели смутно знакомыми, но не более того. Возможно, я общалась с кем-то из них по работе, но не заметила ни одной из тех, с кем была близка. Это порождало крошечную надежду, что они могли выжить, как и я.

В конце концов я опустила голову, вливая в рог немного магии из скудных резервов. Я знала, что с каждой потраченной каплей, конец моего существования все ближе, но должна была сделать это. Они заслуживали последних почестей.

Под грудью моей королевы вспыхнуло и быстро распространилось зеленое пламя. Сухие, пустые экзоскелеты быстро вспыхнули, более влажным потребовалось какое-то время, но вскоре и они были поглощены пламенем. Тени в помещении мерцали и танцевали в отсветах зеленого огня.

Я перевела дух, наблюдая, как пламя в последний раз преображает их тела. В конце концов оно потускнело, задрожало и угасло, оставив после себя лишь пепел.

Я вздохнула, когда свет померк. Больше ничто не привязывало меня к этому месту. Выполнив свой долг перед павшими сородичами, я встала, повернулась и ушла.

Взяв реквизированный медицинский ящик, я отправилась на поиски выхода. Коридор вел только в одну сторону, так как в другую преграждала дверь, которая открылась всего на пару сантиметров, прежде чем ее заклинило напрочь. Оставалось лишь надеяться, что выход был не за ней, поскольку даже будь мои магические резервы полны, я была уверена, что не смогла бы сдвинуть дверь с места.

Коридор ветвился, уводя в другие комнаты и разжигая любопытство, но у меня не было ни времени, ни сил на что-то большее, чем беглый осмотр. Большинство помещений не представляли интереса. Здесь была подсобка для уборки, туалеты и даже пара жилых помещений. Несколько комнат оказались похожи на ту, в которой я очнулась, хотя и находились в разной степени готовности. В одной из них находилась дюжина яйцеобразных капсул, которые я видела раньше, хотя только половина из них была собрана и подключена. Те помещения, в которых не было влаги от протекающей воды, все были покрыты пылью.

В конце концов коридор привел в более просторное помещение, похожее на вестибюль. Дальняя сторона была частично обрушена, а беспорядочное нагромождение камней и обломков подтвердило предположение, что я нахожусь под землей. Будь комплекс на поверхности, пусть даже специально спроектированный выдерживать прямое попадание небольшого мегазаклинания, или битком набитое тайными ходами, оно никак не могло иметь столько неиспользуемого пространства между помещениями.

Наконец я смогла разобрать голос из динамика на стене, хотя он сильно искажал звук. Это был голос кобылы, говорившей спокойно, бесконечно повторяя одно и тоже.

− Внимание всему персоналу: пожалуйста, покиньте комплекс и проследуйте в указанные места эвакуации.

Напротив разрушенной части находились широкие двери, ведущие в вертикальную шахту. Лестница, которая когда-то там находилась, обрушилась, оставив груду обломков, частично погруженных в воду на дне. Сверху, в пустой шахте, был виден дверной проем.

Короткий полет привел меня на верхнюю площадку, и в груди разлилось тепло, когда мышцы крыльев присоединились ко всем остальным, ноющим от усталости. Я, не обращая на них внимания, пошла дальше по коридору.

Первая комната, в которую я заглянула, была заполнена скелетами пони. По меньшей мере два десятка были свалены в небольшой кладовой в два-три слоя. Я не стала там задерживаться.

В следующей комнате царила совершенно иная атмосфера запустения. Помещение, примерно такое же по размеру, как и то, в котором я очнулась, было уничтожено пожаром. Стены закоптились до черноты, множество ящиков для хранения вещей были уничтожены. Будь комната в порядке, она бы была настоящей сокровищницей. В одном из ящиков оказалось не менее двадцати медицинских коробок, теперь искореженных и оплавленных. В другом виднелись остатки нескольких десятков винтовок. Рядом лежали искореженные обломки металлического ящика, разорванного изнутри − можно было предположить, что в нем были боеприпасы для винтовок или, вероятно, взрывчатка. Затем я задумалась, не могла ли она стать причиной пожара или же взрыв был вызван добравшимся до ящика пламенем. Вдоль боковой стены висели шесть комплектов брони для охраны вместе со шлемами для подавления беспорядков. Теперь все они были не более чем рваными лохмотьями с болтающимися пластинами и кусками деформированного пластика.

Будь у меня время и инструменты, я бы смогла собрать из этих остатков что-нибудь стоящее, но, как и прежде, у меня не было ни того, ни другого.

Один ящик стоял за пределами комнаты, и поэтому избежал воздействия огня. Я открыла крышку, и моему взору предстали десятки пайков военного образца. Я быстро распахнула свой медицинский ящик и набила его пайками так, что едва смогла закрыть крышку. Затем я вскрыла упаковку одного из оставшихся пайков, с аппетитом набросившись на содержимое. Мой желудок, все еще болевший после предыдущих испытаний, почувствовал себя немного лучше.

Отбросив обертки, я продолжила путь. Комнат было много, а признаков разрухи − еще больше. В одной я заметила на стенах пулевые отверстия, а в другой − выжженный кратер, оставленный каким-то энергомагическим оружием.

Чем дальше я шла, тем более знакомым мне казалось это место. Поначалу ощущение казалось неясным: я прошла мимо небольшой комнаты отдыха, которую, как мне казалось, уже видела раньше, причем с куда лучшим освещением, чем несколько мерцающих аварийных ламп. Оглянувшись назад на коридор, по которому шла, я почувствовала дежавю, даже несмотря на неровно висящие лампы и капающую из пробитых труб воду. Когда я оказалась в холле в конце коридора, то могла поклясться, что уже стояла здесь раньше.

Слабый ветерок свежего воздуха встретил меня, маня к сиянию, которое проникало через открытую дверь. Я шагнула в дверной проем и тогда вспомнила.

---

Я вспомнила конец света.

Я летела.

В то утро я покинула Эппллузу. Меня разбудило зашифрованное сообщение, которое я никак не ожидала получить. Это был экстренный вызов, а не что-то иное. Кодовое слово гласило: "Прорыв" − немедленно забудь про все дела, бросай все вещи и беги из страны так быстро, как только можешь. Это было именно то сообщение, которое мы все так боялись получить. Предупреждение, которое можно было получить за миг до того, как до тебя доберется Министерство Морали.

И это сообщение было разослано каждому инфильтратору в мире.

Я сбежала. Даже не стала звонить в отдел доставки, в котором работала, чтобы извиниться за отсутствие. Я не стала ничего брать с собой. Просто перевоплотилась в пегаса, выбежала через заднюю дверь и полетела так быстро, как только могла. В сообщении было указано место встречи − всего в паре часов от моего дома.

Я летела, когда небо озарила вспышка. Я продолжала лететь, когда еще несколько вспышек произошли позади меня, а затем по сторонам. Затем возникла еще одна вспышка, но уже передо мной, достаточно далеко, чтобы оказаться за границами Эквестрии. Далеко на юге, в Пустошах. Там не было поселений пони. Не было зебр. Только чейнджлинги.

Пока все новые и новые вспышки озаряли горизонт, я спикировала в сторону цели.

---

Я вышла на территорию комплекса, который, как мне помнилось, я видела с воздуха. Близлежащий навес рухнул, придавив своей массой пару припаркованных под ним небесных фургонов. У будки охраны, которая виднелась за сломанными воротами в заборе из сетки рабицы, отсутствовали дверь и стекла в окнах, а краска по большей части облупилась. Только железнодорожные пути выглядели более-менее целыми, уходя в сторону главных путей в долине. Возле будки стояла потрепанная табличка, на которой выцветшими буквами было написано "Экспериментальная площадка Альфа компании Кристалл Лайф Технолоджис".

Позади меня из холма выпирал небольшой вход с пандусом из бетона, точно такой, каким я его запомнила.

Но я не узнала огромную штуковину, лежащую за оградой, но судя по тому, как она дымилась и шипела, было легко догадаться, что она появилась здесь совсем недавно. Она была такой же огромной, как и навес для небесных фургонов, с гладкой, слегка изогнутой поверхностью с одной стороны и ломаными краями с обломками металла с другой. Похоже, когда-то эта штука была частью какого-то большого сооружения, хотя глубокая борозда в земле свидетельствовала, что она преодолела немалое расстояние, прежде чем оказалась здесь. Я не могла себе представить, какую силу нужно было приложить, чтобы отправить в полет нечто настолько большое.

Оторвав взгляд от странных обломков, я удивилась тому, насколько унылым выглядело все вокруг. Конечно, большая часть южной Эквестрии всегда была довольно сухой и бесплодной, но тут всегда хватало жизни, если знать, на что обращать внимание. Сейчас же я ничего подобного не наблюдала. Я видела лишь несколько живых растений, и те были коричневыми и хилыми, едва цепляющимися за жизнь. На близлежащих холмах удалось рассмотреть несколько мертвых деревьев, их корни частично обнажились из осыпающейся, сухой почвы. Даже воздух снаружи, который был куда свежее после затхлости внутри комплекса, ощущался каким-то застоявшимся и безвкусным.

По крайней мере, было солнечно и приятно тепло, хотя темные тучи, заполнившие половину неба и доминирующие над горизонтом, намекали, что все может измениться. Далекие земли, утопающие в тенях туч, выглядели тускло и угнетающе. При взгляде на само небо складывалось сильное ощущение беспорядочности и хаоса, словно пегасы, которые расставляли облака, не слишком заботились о порядке и просто разбрасывали их где попало.

Я поставила свой ящик и воспользовалась глубокой лужей − лишь со слегка мутной водой − чтобы наконец-то помыться. Быть покрытой засохшей коркой ихора и вонять гнилью точно не помогло бы мне пережить следующие несколько дней.

Спустя несколько минут, я чувствовала себя немного лучше.

Я взяла медицинскую коробку и еще раз осмотрелась. Если мои смутные воспоминания об этом месте были верны, то я довольно хорошо представляла себе, в каком направлении двигаться. Мне не удавалось вспомнить почти ничего из произошедшего после моего прибытия − в основном только королеву во всей ее красе! − но совершенно уверена, что прилетела сюда со стороны навеса для небесных фургонов.

Но оставался вопрос, в каком же направлении вообще стоит отправиться. Я хотела двинуть на юг: если и стоило искать признаки того, что кто-то из моих сестер выжил, то первым и самым очевидным местом для поисков был сам улей. К сожалению, поселения пони становились все более и более редкими по мере продвижения в том направлении. Впрочем, кто знает, как тут все изменилось, пока я спала. Тем более если принять факт, что прошло уже два столетия, хотя у меня пока не получалось смириться с этой мыслью.

Путь на север привел бы меня в самое сердце Эквестрии. Конечно, я видела вспышки вдалеке и знала возможные последствий полномасштабного обмена мегазаклинаниями: крупные населенные пункты были бы обращены в пепел, но двести лет − это довольно большой срок для восстановления... Хотя мой разум сразу же взбунтовался против использования настолько абсурдной цифры в качестве положительного фактора. В любом случае, в том направлении почти наверняка можно было встретить больше пони.

Но при этом я бы удалялась от улья.

В конце концов я остановилась на третьем варианте: путь на восток. Додж-Сити лежал где-то в том направлении, и вокруг было множество небольших городков, которые, скорее всего, могли избежать удара мегазаклинанием. Цель была бы достаточно близко к моему улью и вместе с тем почти наверняка получится найти достаточно пони.

Это казалось идеальным компромиссом.

Я достала из обломков небесного фургона кабель, пропустила его через скобы на задней стенке медицинского ящика и связала в петлю. Это было трудно провернуть без магии, но я прожила достаточно времени в образе земного пони. Я накинула петлю на шею, расправила крылья и поднялась в воздух.

Я долетела лишь до следующего холма, прежде чем приземлилась с ужасной болью в крыльях, но, по крайней мере, эта часть прошла по плану. Я не имела ни малейшего представления о том, что ждет впереди, поэтому план заключался в медленном и осторожном продвижении вперед. Вместо того, чтобы вслепую перелететь над вершиной, я приземлилась прямо перед ней, подкралась и заглянула на ту сторону. Подобное занимало больше времени, но даже с учетом частых пауз ради осмотра местности и отдыха для крыльев, я решила, что путь до места назначения займет меньше дня. Возможно, даже вдвое меньше.

Отдохнув пару минут, я была готова отправиться к следующему возвышению, которое распологался за небольшой долиной почти в километре от меня. Когда я снова приземлилась, крылья болели еще сильнее, но это был прогресс.

С каждой остановкой отдых становился все длиннее, быстро породив сомнения в том, что мне удастся поддерживать постоянную скорость передвижения.

На пятой остановке я заметила движение. Железнодорожные пути вились по пустынной местности и всего в километре к югу огибали небольшой холм. Я приподнялась над гребнем как раз вовремя, чтобы увидеть, как хвост какого-то четвероногого существа, двигающегося вдоль рельс, исчезает за складками местности.

Я выждала, дабы убедиться, что никто не вернется тем же путем назад, а затем снова взлетела, держась низко над землей. Не обращая внимания на протесты крыльев и медленно разгорающийся огонь в перетруженных мышцах, я, прихрамывая, преодолела последний отрезок пути пешком, после чего практически рухнула на склон небольшого холма. Прокравшись на вершину, я медленно осмотрелась.

И была вознаграждена прекрасным видом пони! Пять штук, две кобылы и три жеребца, а также пара коров. Все были вооружены. В смысле, пони, а не скот − коровы просто несли на себе большие тюки. У пони было различное стрелковое оружие, а двое жеребцов были облачены в легкую броню, но не похоже, что они принадлежали к какой-то военной группе. Казалось, группа была неорганизованной и небрежно снаряженной. Но, может быть, это были дезертиры? Или просто вооруженные путешественники? Я не могла сказать точно.

Как бы то ни было, все это имело второстепенное значение. Я нашла пони!

Полагаю, мне стоит пояснить: я не ненавижу пони. Я знаю, что некоторые пони составили свое впечатление о чейнджлингах исключительно по королеве Кризалис и ее улью, но только так картина была бы не полной. Мне, на самом деле, пони нравятся. Конечно, они могут быть своенравными, бояться непонятных вещей, и да, они не очень хорошо справились с огромным стрессом, вызванным десятилетиями войны, в которой они увязли. Но в основном они неплохие. Немногие существа были способны хранить в себе столько любви, как пони, даже если невзгоды сделали их слегка параноидальными, чтобы делиться ею.

Я это к тому, что в моем улье пони не считались ни добычей, ни тем более врагами. Если уж на то пошло, их можно было считать скорее... ценным скотом. Знаю, это пожалуй звучит ужасно, но это лучшее сравнение, которое я могу придумать. Не буду пытаться обелить нас, изображая этакими молчаливыми, доброжелательными защитниками. У наших действий были достаточно эгоистичные причины. Пони были хорошим источником пищи, и мы хотели сохранить эту пищу в безопасности. Это и было нашей главной целью.

Но когда ты проводишь большую часть своей жизни среди пони, завязывая дружеские отношения, чтобы получить любовь, в которой нуждается твой улей, трудно не полюбить пони, которые тебя кормят. Конечно они никогда не могли сравниться с моими сестрами, с которыми у меня была особая связь, а тем более с королевой, но мне все равно нравилось проводить время в их обществе.

Поэтому, обнаружив здесь небольшую группу пони, я могла получить не только еду, но и возможность почувствовать себя хоть немного комфортнее.

Однако я все же забегаю немного вперед. Прежде чем я смогла бы получить хоть что-то из вышеперечисленного, я должна была добиться, чтобы они меня приняли. А для этого мне нужно было понимать, с чем придется иметь дело.

Я держалась в отдалении и наблюдала за ними, стараясь действовать как можно более скрытно. Они двигались друг за другом, и в то время как скот просто шел вперед, ни о чем не заботясь, пони все время поглядывали в небо. Одна кобыла, единственный единорог в группе, с огромной улыбкой неотрывно любовалась небесами. Несколько раз она спотыкалась, так как не следила за тем, куда ступают ее копыта, но каждый раз ее взгляд снова обращался к вышине.

Другая кобыла и жеребец без брони тоже выглядели вполне довольными, шли рядом и тихо переговаривались друг с другом. Я догадалась, что они пара.

Что касается двух других жеребцов, то один из них выглядел таким же беззаботным, как и скот, хотя на его лице все же можно было различить довольное выражение. Другой жеребец был самым суровым из всей группы, его глаза внимательно осматривали горизонт в поисках угрозы. Однако даже его взгляд порой поднимался вверх, и напряжение в его позе на несколько мгновений исчезало. Затем он опускал глаза, возвращаясь к наблюдению за окружающей местностью.

Я немного отступила назад, чтобы спрятаться, и посмотрела вверх, чтобы понять, что же так привлекло их внимание. Но ничего не заметила. Там, вверху, не было ничего, кроме неба.

Я вернулась к наблюдению за пони.

Следующие два часа прошли довольно однообразно. Я наблюдала, пока они шли вперед. Как только они исчезали из виду, я перелетала к следующему укрытию, чтобы снова вернуться к наблюдению. Десять минут наблюдения, минута полета, повтор. Впрочем, я не возражала против такого темпа. Это давало моим бедным крыльям время для восстановления между полетами. К тому времени, когда они остановились, а небо начало неуклонно темнеть, я чувствовала себя вполне отдохнувшей.

Пони остановились рядом с тропой, распаковывая спальники. Вот тогда я наконец-то смогла рассмотреть их скот. Когда они повернулись, я с удивлением заметила, что одно из существ имеет две головы, а другое хоть и было только с одной, но выглядело сильно деформированным.

Вскоре пони развели небольшой костер. Жеребец без брони кидал ингредиенты в котелок, а остальные отдыхали. Суровый жеребец настороженно смотрел по сторонам, даже прислонившись к камню, его грубая на вид винтовка лежала наготове.

Я смогла получше рассмотреть их небольшой арсенал. У другого жеребца, носившего броню, на спине висела такая же винтовка, а у пары при себе были пистолеты в кобурах. У кобылы-единорога была очень длинная и узкая винтовка, которую она держала в передних копытах, откинувшись на спину. Она все еще улыбалась.

Количество оружия, которое они держали на виду, немного настораживало. Если они носили оружие, значит, рядом могло быть нечто опасное. Первой моей мыслью были зебры, но казалось глупым предполагать, что спустя столько времени все еще идет война. Может, причина была в опасных диких животных? Конечно, я не заметила почти никаких признаков жизни − в основном это был просто пустынный кустарник − но это не означало, что здесь нет чего-то живого. Всегда казалось, что в Эквестрии просто обязан периодически появлялся какой-нибудь ужасный монстр, порождая настоящую драму.

При этой мысли я ощутила еще большую радость от того, что так быстро нашла пони. Если где-то здесь бродило нечто опасное, то я очень не хотела столкнуться с этим один на один. Я оглянулась назад, дабы убедиться, что ничто не подкрадывается ко мне, отлично понимая, что солнечный свет скоро окончательно угаснет.

Я бы хотела понаблюдать подольше, но было ясно, что они скоро лягут спать. Учитывая ту бдительность, которую проявлял один из пони, я предположила, что кто-то из них обязательно останется охранять, и подкрасться к группе даже в темноте будет непросто. И, честно говоря, я решила, что мне совсем не хочется оставаться в одиночестве и ждать того, что заставило их быть столь осторожными.

Я бесшумно отползла назад по склону, скрывшись из виду. Не хотелось, чтобы они увидели вспышку моей магии.

Как только я оказалась достаточно далеко, спрятавшись в небольшой впадине рядом с рельсами, то призвала немного магии. Зеленое пламя охватило меня, заменив черный хитин на гладкую серую шерсть. Я тряхнула головой, распушив новую серебристую гриву, длинную и гладкую, и взмахнула новым хвостом. Наконец я поднялась на ноги, оглядывая себя, чтобы убедиться в правильном воссоздании формы и вида. Впрочем, беспокоиться не стоило: это была та же самая внешность, которую я использовала несколько лет, живя в Эппллузе.

Это казалось идеальным выбором. Среди них не было пегасов, а единорог был лишь один, так что земная пони должна была отлично вписаться в их группу, а довольно равномерное разделение полов не мешало мне оставаться кобылой. Кьютимарка в виде свернутого свитка была удивительно универсальна: проявив немного выдумки, можно было придать ей любое значение. Я даже могла использовать то же самое имя: Виспер Виндс.

Да, я знаю, что повторное использование маскировки − плохая идея, но, учитывая все обстоятельства, сомневалась, что встречу кого-нибудь, кто смог бы меня узнать. Конечно, кое-кто мог бы подумать, что просто приписать “Виндс” к моему настоящему имени − опять же плохая идея, но ведь ни у кого не было базы данных с именами чейнджлингов, чтобы проверить. Пока я не использовала это же имя для другого образа-маскировки, все было в порядке. К тому же это может быть очень полезно − иметь привычное имя.

В последний раз проверив свою новую внешность, я вернулась на холм. Превращение было простым заклинанием, но я чувствовала, как растет мой голод даже из-за этих скромных затрат. Чем скорее я смогла бы завести друзей, тем лучше.

Помню, меня немного раздражало, что мышцы моего нового образа земной пони оказались такими же изможденными, как и у моего настоящего тела, но так уж устроены чейнджлинги. Хорошее питание могло это исправить.

Устроившись на вершине и еще раз осторожно выглянув, я заметила, что за время моего краткого отсутствия ничего особо не изменилось. Они все устроились поудобнее и разговаривали.

Я сосредоточилась, мысленно перебирая несколько простых “фактов” для импровизированной предыстории. Затем я натянула приятную улыбку, встала и направилась к ним.

Поначалу меня не замечали. Единственный, кто, казалось, сосредоточенно смотрел дальше своих копыт, смотрел в обратном от меня направлении. Остальные были слишком увлечены разговором. Вскоре я оказалась достаточно близко, чтобы разобрать, о чем идет речь.

− ... но серьезно, радуга! − сказала улыбающаяся кобыла, снова устремив взгляд на темнеющее небо. − Я никогда раньше не видела радуги.

− Мы знаем, − словно смирившись, произнес бдительный жеребец. − Ты повторила это всего-то пятьдесят...

Он повернулся, чтобы посмотреть прямо на кобылу, и я попала в зону его бокового зрения. Скорость реакции жеребца была впечатляющей. Он тут же вцепился в ротоятку винтовки, перекатившись на копыта. Я, пошатнувшись, остановилась, вынужденная внезапно заглянуть в пугающе большой ствол.

− Не двигайся, мать твою, − его глаза сузились при взгляде на меня, голос прозвучал резко и угрожающе.

Именно в этот момент я начала беспокоиться, что совершила ужасную ошибку.

---

Понячий образ для маскировки Виспер:

Глава 2: Пути Пустоши

Стрессовые ситуации для меня не были чем-то новым. Проникновение в группу пони требовало вклиниться в переменчивую социальную структуру со множеством неизвестных переменных. Ошибка в суждениях или неумение адаптироваться и импровизировать легко могли привести к тому, что тебя поместят в тюрьму или сделают что-нибудь похуже. Мы не забывали о Министерстве Морали, его жуткая тень всегда маячила в наших мыслях на заднем плане. Страх, что провал может создать угрозу для сестер, делал все только хуже. Пони обладали ужасающей способностью вырывать воспоминания из разума и обращать их против своих врагов, так что смерть для нас была предпочтительнее.

Слабые духом не могли стать инфильтраторами.

И все же должна признать, что я еще никогда не сталкивалась со страхом, который возникает при взгляде в дуло оружия.

– Кто ты, мать твою, такая? И какого хрена ты здесь делаешь? – практически рычал жеребец, сжимая в зубах ротоять винтовки.

Остальные пони быстро собрались вокруг. Другой бронированный жеребец, чуть крупнее того, что допрашивал меня, тоже достал винтовку. Он направил ее в мою сторону, но при этом выглядел гораздо более спокойным: скорее настороженным, чем агрессивным.

Кобыла-единорог подняла оружие, но не стала наставлять на меня. Она неуверенно огляделась, ее винтовка была направлена в воздух над моей головой. Только тогда я заметила отблеск линзы на конце длинного тонкого ствола. У нее было энергомагическое оружие. Точнее, целых два, поскольку у нее был еще какой-то пистолет в кобуре.

Я также не могла не обратить внимания на пипбак, который был у кобылы, хотя он не был надет на ногу, а вместо этого висел на ремешке на шее.

Пара – я заметила, что оба пони были пожилыми – выглядела еще более растерянно, чем остальные. Кобыла держала пистолет во рту, но он был направлен в землю. Жеребец же вовсе не стал доставать оружие.

Я вспомнила, что мне задали вопрос, и была совершенно уверена, что, обычно, повиноваться хорошо вооруженному пони и отвечать, когда он что-то спрашивают, было бы правильным поступком. А тем более, если этот пони кажется невероятно агрессивным. Конечно, я ожидала, что при моем приближении они могут насторожиться, но из-за прозвучавших ругательств и количества оружия, которое было направлено в мою сторону, я начала опасаться, что совершила нечто ужасное, чем могла их разозлить.

– М-меня зовут Виспер Виндс, – сказала я, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно более нервно и невинно. – Я увидела ваш костер и решила подойти и поздороваться...

Это, похоже, не произвело на агрессивного пони особого впечатления.

– Да неужели? Хочешь сказать, что случайно наткнулась на нас, просто бродя по пустошам?

Он на удивление хорошо и внятно говорил, при этом ловко удерживая ротоять винтовки зубами и продолжая целиться точно в меня. Такое проявление навыков навело на мысль, что, вполне возможно, он опытный боец. Это могло объяснить и его отношение к происходящему: многие пони плохо реагировали и испытывали стресс, столкнувшись с чувством опасности. Некоторые становились и вовсе неуравновешенными, что вызывало особое беспокойство, ведь одно движение его языка могло оборвать мою жизнь.

К счастью, на помощь мне пришел пожилой жеребец без брони.

– Полегче, Шарпс. Она ведь не похожа на страшную рейдершу, верно?

– На свете много опасных пони, которые не являются рейдерами, папаша, – ответил пони, которого, как я поняла, звали Шарпс. Его винтовка по-прежнему была нацелена на меня.

– Среди них может оказаться много потенциальных клиентов, если только ты не станешь стрелять по ним первым, – произнес пожилой жеребец, встав рядом с Шарпсом. – И если ты еще раз назовешь меня "папашей", то можешь пойти поискать себе ужин в другом месте.

Последнюю фразу он произнес с обезоруживающей улыбкой, как бы намекая Шарпсу, что просто шутит. Похоже, “папаша” любил поговорить.

Шарпс немного опустил пушку, несколько секунд обдумывая слова другого пони, а потом закатил глаза.

– Ладно, но я все равно буду присматривать за ней.

Он снова сел, держа оружие наготове. Но, вопреки заявлению, его взгляд шарил во всех направлениях и искал любые признаки опасности, скользя мимо меня.

– Не обращайте на него внимания, – улыбнулся старший жеребец, подойдя ко мне. – Шарпс хочет как лучше, хотя иногда бывает немного колючим. Меня зовут Лонг Хал, а эту прекрасную кобылицу – Сильвер.

Он жестом указал на кобылу, которая, как я поняла, была его партнершей. Она была белой и выглядела довольно блекло, если сравнивать с его оранжевой шкурой. Ей было примерно столько же, сколько и жеребцу, хотя время обошлось с ней довольно мягко. Кобыла улыбнулась и кивнула мне, как только убрала пистолет в кобуру.

– Вы уже знакомы с Шарпсом, – продолжил Лонг Хал, а затем указал на другого жеребца в броне. – А это – Тандерхэд. Не обращайте внимания на его молчаливость, таков уж он у нас.

Жеребец кивнул с едва заметной улыбкой, всклокоченная светлая грива частично скрывала лицо. Его винтовка, забытая на время, повисла на ремне.

– А леди с длинной пушкой – это Старлайт.

Когда стало понятно, что потенциального конфликта удалось избежать, Старлайт лучезарно улыбнулась мне, дружелюбно взмахнув копытом. Темно-синяя кобыла выглядела немного моложе остальных пони.

– А теперь, – Лонг Хал вновь обернулся ко мне с улыбкой на лице. – Может, расскажете нам, что такая милая кобылка, как вы, делает одна в глуши?

Похоже, он тоже не вполне доверял моему неожиданному появлению, хотя и вел себя гораздо любезнее, чем Шарпс. Впрочем, меня подобное вполне устраивало. Я предпочитала сражаться с помощью слов, а не оружием. Настало время применить умение импровизировать на практике, выложив предысторию.

– Простите, я не хотела вас напугать. Просто... я понятия не имею, где нахожусь, а вы – первые пони, которых я встретила.

Шарпс тихо хмыкнул, Лонг Хал же просто кивнул.

– Ну, ваш путь должен был откуда-то начаться, я прав? Если знаешь, откуда ты, то и где сейчас находишься понять будет проще.

– О, да, конечно. Я пришла с фермы.

Потому что изолированный дом с фермой – идеальное оправдание тому, что ты совершенно не знаешь последних новостей.

– Оттуда, – добавила я, неопределенно махнув копытом в ту сторону, откуда пришла.

– Подожди, – Шарпс посмотрел на меня, отвлекшись от наблюдения за горизонтом. – Хочешь сказать, что жила на настоящей, работающей ферме и просто решила... типа, “нахер все, пойду-ка я прогуляюсь”?

Я поморщилась от резких слов Шарпса. Лонг Хал бросил в его сторону неодобрительный взгляд, за что я была ему благодарна.

– Н-нет, я...

– Подождите! – выпалила Старлайт, ее бледно-голубые глаза загорелись. – Ты же ходила к башне, верно? Ты видела, что произошло?

Шарпс застонал.

– Хватит уже про эту сраную башню!

– Я... не знаю, – я быстро оглянулась, чтобы попытаться понять, о чем она говорила. – А что случилось с башней?

– Она взорвалась, – радостно ответила она. – Пустив радуги!

Радуги, – повторила я мысленно, храня молчание. Да, это на удивление звучало так по-понячьи. И в то же время, я не видела взрыв. Похоже, она собиралась и дальше выпытывать у меня подробности о произошедшем, и рано или поздно я наверняка где-нибудь напутала бы. Пришлось импровизировать, чтобы скрыть свое невежество.

– Думаю, это может кое-что объяснить, – медленно пробормотала я, подняв копыто, чтобы потереть затылок. – Несколько часов назад я проснулась с ужасной головной болью, но я не смогла вспомнить, как там оказалась. А рядом был здоровенный обломок. Он был размером с дом и все выглядело так, будто он упал прямо с неба.

И, этот взрыв произошел одновременно с моим пробуждением от (предположительно) двухсотлетнего сна? Подобное вряд ли можно назвать совпадением.

– Ого, – удивилась Старлайт. – Должно быть, ты была очень близко. Погоди, это значит, что ты пропустила все радуги?

– Может, вернемся к тому, как она сбежала с проклятой фермы, чтобы отправиться бродить по Пустоши? – снова вмешался Шарпс. – Я хочу услышать об этом.

Лонг Хал сделал в его сторону молчаливый жест, а затем посмотрел на меня.

– Ну, так что на этот счет, мисс? Как-то странно уходить из места, где есть еда, не имея ни малейшего представления о том, куда идешь.

Да, вполне логично, но...

– Моя... моя мама недавно умерла. Она одна занималась фермерством. Я-я же никогда не могла разобраться в этом. Сено, мне даже сорняк не удавалось вырастить, – я сглотнула, умудрившись немного прослезиться, но постаралась при этом сохранить самообладание. – Я-я имею в виду, что тратила все свое время на чтение всех этих тупых старых книг, а потом она... Я не смогла...

Я сделала паузу, шмыгая носом, а затем глубоко, словно успокаиваясь, вздохнула.

– Если бы мне сегодня не попалась в развалинах коробка с военными пайками, то я могла бы умереть с голоду. Я даже не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз ела.

Лонг Хал понимающе кивнул.

– Значит, ферма пришла в упадок, и вы отправились на поиски еды?

– Ну да, – сказала я. – А еще лучше было бы найти какой-нибудь город, где я могла бы поискать работу. Просто... я ничего не знаю о мире за пределами фермы, кроме того что прочла в куче старых книг.

– Понятно, – кивнул Лонг Хал, подняв копыто к подбородку. Через несколько секунд он снова посмотрел на меня. – Что ж, вот как мы поступим. Мы направляемся в маленький городок под названием Раст, по торговым делам. Если...

– Ох, Тартар, нет! – выпалил Шарпс, снова поднимаясь на копыта. – Слушай, папаша. Ты платишь мне за то, чтобы я тебя защищал. Ты платишь мне не за то, чтобы я нянькался с теми, кто за нами увяжется, и уж тем более не с какой-то странной кобылой, которую мы встретили в глуши. Она может работать с какими-нибудь гребаными рейдерами, подлизываясь к проходящим мимо торговцам, чтоб глянуть, стоит ли на них нападать.

– На мой взгляд, она не очень-то похожа на рейдера, Шарпс, – закатил глаза Лонг Хал.

– В том-то и дело, – ответил Шарпс. – Вообще-то, я не говорил, что это она рейдер. Ты знаешь, что в последнее время они становятся все хуже, поэтому ты меня и нанял. Может, они напали на какую-то другую группу и заставили ее работать на них. Знаешь, типа, “сделай это или твоя мать пожалеет”.

Шарпс посмотрел на меня.

– Так ведь все и было?

Я чуть не отшатнулась, услышав подобные обвинения, но сдержалась от резкого ответа, ведь, скорее всего, это стало бы наоборот подтверждением его подозрений. Вместо этого я покачала головой.

– Нет.

И все же меня обеспокоили эти разговоры о рейдерах. “Опасные пони” – именно так охарактеризовал их Шарпс, и, очевидно, именно этим объяснялось столь враждебное приветствие. Они боялись других пони.

Насколько все в мире стало хуже?

– Шарпс, послушай. Я понимаю, что ты пытаешься нас защитить, но это маленький караван принадлежит мне, и я не оставлю здесь какую-то пони одну. Это не мой путь.

– Ага, ладно, неважно, – сказал Шарпс. – Но это все равно не та работа, на которую я подписался. Собирая дополнительных пони, словно это какая-то гребаная группа для экскурсии по Пустошам, ты тем самым усложняешь мою работу.

– Справедливо, – рассудительным тоном ответил Лонг Хал. – Полагаю, что твоя работа по большей части заключается в охране браминов и группы в целом, а не кого-то одного, и мы уже на полпути к Расту, так что давай я немного округлю. Думаю, дополнительные... пять процентов к жалованью будет достаточно щедрым предложением.

Должна признать, что старик мне даже понравился. Он сохранял хладнокровие, договариваясь о компромиссе, который мог бы в этой ситуации удовлетворить обе стороны. Я могла оценить подобное.

Шарпс на мгновение уставился на него, а затем снова заворчал.

– Ладно, – буркнул он, садясь.

– Эм... – подала голос Старлайт, подняв копыто.

– Да, вам всем тоже, – сказал Лонг Хал, на что Старлайт ухмыльнулась еще шире.

Тандерхэд лишь тихонько хмыкнул, довольный.

– Спасибо вам, – поблагодарила я старого жеребца, и он повернулся ко мне с улыбкой.

– Просто поступаю правильно, мисс, – ответил пожилой жеребец, слегка усмехаясь. – Нельзя быть хорошим торговцем и при этом отворачиваться от пони и все такое. Я ожидаю, что вы поможете нам, если понадобятся лишние копыта. И если у вас есть что-нибудь, чем можно было бы поделиться и тем самым компенсировать дополнительные расходы, я буду благодарен, но настаивать не стану.

– Я бы с радостью, – сказала я ему, – но, боюсь, мне нечего предложить, кроме тех пайков, которые я нашла.

Мне не очень хотелось упоминать о них, но я решила, что он из тех пони, которые ценят честность. А еще я подумала, что пони, который так щедр и милосерден, что готов тратить биты ради других, не станет лишать меня единственного запаса еды, и я оказалась права.

– Проклятье, не очень-то хочется отнимать еду, если это все, что у вас есть, – сказал Лонг Хал и даже при этом нахмурился. Мгновение спустя улыбка вернулась на его лицо. – Но за военные пайки я, пожалуй, смогу получить неплохие крышки. Как насчет обмена? Вы даете паек, а я взамен угощу едой собственного приготовления?

Он хихикнул, приложив копыто к груди.

– Обещаю, на вкус это не хуже армейской еды двухсотлетней давности.

– Эхахаха! – вырвалось у меня, затем я сморщилась, прикрыв копытом лицо. Прошло несколько мгновений, прежде чем мне удалось остановить внезапно участившееся дыхание и привести мысли в порядок. Я опустила копыто, изо всех сил стараясь не выглядеть так, словно нахожусь в очень шатком психическом состоянии.

– И-извините. Это... был очень утомительный день, как физически, так и морально, – я улыбнулась. – Думаю, это очень справедливое предложение, спасибо.

– Ну... тогда ладно, – сказал он, вопросительно вскинув бровь, но от вопроса воздержался. – Присаживайтесь у огня и будьте как дома. Ужин скоро будет готов.

Я еще раз поблагодарила его и осторожно пробралась к свободному месту у костра. Жеребец вернулся к котелку и достал еще несколько ингредиентов, чтобы добавить их в еду. Я едва успела сесть – мои конечности возблагодарили меня за возможность отдохнуть – как Старлайт наклонилась в мою сторону.

– Значит, ты жила на ферме?

– Да, жила, – ответила я, кивнув, и улыбнулась ей, стараясь выглядеть настолько спокойно, насколько только могла, несмотря на мое довольно шаткое душевное состояние в тот момент. Она выглядела нетерпеливой и полной энтузиазма, а это могло означать, что ее легко раскачать на эмоции. Хорошая, скороспелая “дружба” в тот момент звучала довольно аппетитно.

Конечно же, это побудило ее задать вопрос, которого я предпочла бы избежать.

– Ну и как там было?

– Там было... скучно, – вздохнула я, исчерпав в трех словах большую часть своих знаний о сельском хозяйстве, и постаралась сменить тему. – Вот почему я так много времени проводила за старыми книгами. О всем, что было во время войны и до нее.

Я сглотнула, пытаясь побороть растущую нервозность.

– То, что он сказал... неужели прошло двести лет?

– После... чего? После того, как упали мегазаклинания? Да, что-то вроде этого, – она подняла свой пипбак и нажала пару кнопок, глядя на экран. Потом отпустила его, позволив повиснуть на шее. – Двести два года.

– Ох, – выдала я, подавляя дрожь – мои надежды были разбиты непреклонными копытами фактов.

После нескольких секунд молчания Старлайт решила подтолкнуть меня к продолжению разговора.

– Итак... что планируешь делать дальше?

Ее вопрос вывел меня из состояния безмолвного траура.

– Я... не знаю, на самом деле. Надеюсь, у кого-нибудь в Расте найдется работа, которая будет мне по силам.

Мне не нравилось, что большая часть моего плана была не более чем импровизацией.

– Уверена, ты что-нибудь найдешь, – сказала она. – Я, уф... я знаю, что это может быть немного трудно – внезапно оказаться одной, но не волнуйся. В мире полно возможностей.

Шарпс презрительно фыркнул, но кобыла, казалось, ничего не заметила.

– Спасибо, – я снова улыбнулась, на что Старлайт улыбнулась еще шире. – Проблема в том, что я даже не знаю, что меня ждет впереди.

– Боюсь, здесь я ничем не могу помочь, – ответила Старлайт. – Я присоединилась к Лонгу всего неделю назад...

– Прошла всего-то неделя? – тихо пробормотал Шарпс.

– ... и до этого мало путешествовала. Я жила в Додж-Джанкшен, маленьком захудалом городке неподалеку от руин Додж-Сити. Время от времени путешествовала между ними, занималась сбором хлама, но на этом все.

Я была разочарована, узнав, что Додж-Сити лежит в руинах. Не удивлена, конечно, но все же разочарована. Большое поселение пони оказалось бы очень кстати. Я заставила себя продолжить разговор вместо того, чтобы погрузиться в молчаливый ступор. У меня не получится завести друзей, ведя затворнический образ жизни.

– Почему ты ушла?

Старлайт пожала плечами.

– Эх. Это было просто... ну, скучно, – она улыбнулась мне, видимо заметив, что между нами есть что-то общее. – Я хотела выбраться оттуда и сделать что-нибудь стоящее. Лонг Хал отправлялся торговать с другими поселениями, и я решила, что это подойдет идеально. Я отлично стреляю, и у меня самая классная пушка на Пустошах. Работа охранника позволяет мне зарабатывать крышечки, и я помогаю обеспечивать безопасность пони. Что может быть еще лучше?

Я обратила внимание на то, что она назвала деньги “крышечками”, а не “битами”. Помню, мне тогда показалось странным называть деньги в честь пробок для бутылок, но решила, что это, скорее всего, просто слэнговое название. В конце концов, биты не были на самом деле спортивным инвентарем. А еще постоянно мелькало слово “Пустошь”, которое звучало более чем зловеще – и это для меня, той, что вылупилась в местечке под названием Бесплодные Земли.

Возращаясь к прежней теме, я продолжила разговор.

– Звучит весьма неплохо, – заметила я. Это было очень по-понячьи, причем в хорошем смысле.

– Да, это здорово, – подтвердила она. – Лучшее решение, которое я когда-либо принимала.

Старлайт потянулась к своему длинному оружию, приобняла его и нежно провела копытом по узкому корпусу.

– Проклятье, я была просто обязана сделать это, имея Лансер. Мне кажется, было бы глупо использовать его только для охоты.

Я почти не слышала ее слов. Голод зашевелился в подсознании, практически сводя с ума, когда я почувствовала признаки любви, излучаемые единорожкой. Любовь была слабой и едва ощутимой, но в тот момент это было самое восхитительное, что я когда-либо чувствовала. Мне пришлось побороть дрожь.

– Это... довольно мило, – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Я была так голодна!

Наверное, хорошо, что Лонг Хал прервал нас, прежде чем я сорвалась и совершила необдуманный поступок.

– Ладно, всепони. Перекус готов!

Звенели миски, пока он разливал порции густого овощного рагу и передавал их по кругу. Когда миска встала передо мной, я взяла в копыта свой медицинский ящик, начав открывать его.

Шарпс дернулся так резко, снова схватившись за ротоять винтовки, что чуть не расплескал свою миску, а я замерла, едва приоткрыв крышку.

– Ух ты, полегче. У меня нет оружия. Я просто хотела достать паек для обмена.

Пока Лонг Хал хмуро пялился на Шарпса, я медленно открыла коробку до конца, а затем осторожно потянулась внутрь, чтобы сдвинуть в сторону несколько пайков и показать содержимое. Взяв один из них, я передал его Лонгу, который снова улыбнулся и кивнул мне.

В конце концов Шарпс расслабился, хотя и не до конца.

– Что это за кристаллы? – спросил он.

– Они принадлежали моей матери, – ответила я, опустив уши.

– А эта... штука?

– Эа ше ханиише даых, – Старлайт заговорила раньше, чем я, ее слова прозвучали невнятно из-за рта, полного рагу. Она закашлялась и поперхнулась, прежде чем смогла сглотнуть, постучав копытом по груди. – Уф... да, это хранилище данных. Такие штуки подключаются к пипбаку, он может считывать с них информацию.

– Или к любому терминалу с соответствующим портом, – добавила я, поднимая миску и приступая к еде. Должна признать, Лонг умел готовить. – Он принадлежал моей матери. Она оставила на нем сообщение для меня.

– Что там было? – спросила Старлайт.

– Я не знаю. Оно повреждено.

– Ох, – выдохнула единорожка, ее энтузиазм угас.

– Возможно, я смогу его исправить, – сказала я и была вознаграждена обнадеживающей улыбкой. – Мне просто нужно найти подходящие программные инструменты, и тогда я, может быть, смогу извлечь данные.

Уголком глаза я заметила, как Шарпс подозрительно зыркает над своей миской. Я сделала еще один глоток рагу – похоже, у них просто не было ложек – и добавила:

– У нас на ферме был старый терминал, который раскопали в каком-то разрушенном здании, и куча книг по программированию. Я часто копалась в нем, если не была занята чтением. Кажется, я неплохо в этом разобралась, но в терминале просто не было инструментов, которые мне нужны для починки хранилища данных.

Это было слабое оправдание, но я надеялась, что его окажется достаточно, чтобы объяснить навыки в обращении с компьютерами. А еще я надеялась, что этих умений будет достаточно, чтобы получить информацию, которую оставила для меня королева. У меня уже сложилось впечатление, что специалистов по компьютерам в мире осталось не так уж много.

– Круто! Эй, как думаешь, в моем пипбаке найдется то, что тебе нужно?

По крайней мере, со Старлайт мое объяснение сработало довольно неплохо.

– Возможно. Стэйбл-Тек загружал в них кучу всего самого разного, – ответила я, навострив уши, а затем поспешно добавила: – Ну, по крайней мере, так говорилось в старых руководствах Стэйбл-Тек.

Единорожка быстро проглотила остатки рагу, отставила миску в сторону и придвинулась ко мне.

– Только не разбей его, ладно? Для этой штуки трудно найти замену! – по ее тону было заметно, что она шутит, но, как мне кажется, так шутят, когда хотят помягче донести серьезность своих слов.

Учитывая, что этому образцу передовой научно-магической компьютерной техники было двести лет, трудно было представить, что подобные вещи будут так уж часто встречаться на моем пути. Я сильно сомневалась в промышленных возможностях Эквестрии, раз уж города до сих пор лежали в руинах.

Старлайт наклонилась поближе и протянула пипбак, дав мне возможность им пользоваться, и я тут же сбилась с мыслей. Она была так близко! Если бы только получилось снова вызвать в ней то чувство любви, то это позволило бы быстро подпитаться.

– Спасибо, – сказала я, взяв пипбак в копыта и тем самым практически зафиксировав Старлайт на одном месте благодаря ремешку, что все еще был накинут на ее шею. Начав листать различные меню, я спросила: – Итак, ты что-то говорила о самой потрясающей пушке в Пустоши?

– О да! – выпалила единорожка и, пригнув голову, легко выскользнула из оказавшегося бесполезным захвата. Я мысленно выругалась, когда она отошла, чтобы поднять свое оружие. – Вот он, красавчик! Это Лансер, и он практически единственный в своем роде. И это не какой-нибудь древний антиквариат. Никаких фабрик и прочего – лишь усилия старого единорога из Гемстоуна, и он сделал одну из лучших пушек в мире!

Для оружия Лансер выглядел довольно изящно. Он был длиннее Старлайт раза в два и очень узкий, с открытой металлической рамой вокруг центрального, похожего на бочонок, ядра. Все это было выкрашено под дерево в темно-коричневый цвет. Единственным, что выступало из корпуса, были ротоятка и оптический прицел примерно посередине оружия, а также какая-то выпуклость на задней части.

Снова затеплилось слабое чувство любви. Оно дразнило меня, оставаясь вне досягаемости.

– Стреляет правда не очень быстро, – признала Старлайт. – На самом деле, из него можно выстрелить только раз, прежде чем придется менять кристалл для зарядки. Но Селестия в небесах, достаточно и одного выстрела! Я могу попасть из этой пушки в галопирующего радсвина в километре или даже больше. Тартар, однажды у меня получилось!

– Конечно, – пробормотал Шарпс.

– Эй! Я его достала! – она бросила на жеребца взгляд, а затем снова повернулась ко мне. – Не обращайте внимания на капитана Ворчуна. Он просто завидует, потому что моя пушка круче.

– Оружие не обязательно должно быть крутым, – устало сказал Шарпс. – Оно просто должно четко выполнять свои задачи.

– Ах-ха, – хмыкнула Старлайт, ухмыляясь. – И с какого расстояния ты сможешь попасть в пони из этой слепленной из хлама хреновины?

Я посмотрела на винтовку, о которой зашла речь. Когда не приходилось смотреть ей в дуло, она выглядела куда менее впечатляюще. Складывалось такое ощущение, что кто-то просто взял трубу, приварил к ней ротоятку, приклад и пару кусков металла в качестве прицела, затем запихал в нижнюю часть магазин и подвесил все это на потертый ремень. Выглядело грубовато, но функционально.

Шарпс пожал плечами, изображая равнодушие, хотя я видела, как напряглась его челюсть.

– С пары сотен метров.

– Похоже, твоя пушка сосет.

– Еще я могу застрелить пяток пони и заставить всех их приятелей попрятаться по норам за то время, которое понадобится тебе, чтобы сделать единственный выстрел. В оружии важно не только то, насколько далеко оно может палить.

– Это похоже на оправдание пони, который часто мажет.

– Жеребятки, – сказал Лонг Хал, его голос заставил их замолкнуть несмотря на то, что жеребец оставался спокойным и расслабленным. – Успокойтесь, немедленно. У каждого из вас есть свои достоинства, не нужно устраивать из этого соревнование. Как по мне, мы можем использовать различия с пользой. С автоматическим оружием можно обеспечить неплохую огневую мощь. Но думаю, что одна пушка с большей дальностью и пробивной силой должна быть неплохим дополнением, верно?

Тандерхэд кивнул, и это был единственный вклад в разговор с его стороны. Шарпс немного помедлил, а затем вздохнул.

– Ага, хорошо.

Лонг Хал кивнул, а затем посмотрел на Старлайт.

– Что касается тебя, то я понимаю, почему тебе нравится твоя пушка. Должен признать, она впечатляет. Понимаю, почему ты гордишься ею. Но постарайся, чтобы я больше никогда не услышал, как ты оскорбляешь вещи других пони. Критика – это, конечно, хорошо. Но бросаться оскорблениями, да еще и про имущество такого пони, как он? Того, чья жизнь зависит от его оружия? Как по мне, с тем же успехом можно оскорблять и его душу.

– Я-я не хотела... – Старлайт попятилась назад, широко раскрыв глаза и опустив уши.

– Ну, ну, – Лонг Хал протянул ногу, чтобы похлопать единорожку по плечу. – Я знаю, что ты ничего такого не имела в виду. По крайней мере, не в этом смысле. Ты хорошая кобылка, даже если порой не очень-то задумываешься над тем, что говоришь.

Он отступил назад, на его лице снова появилась веселая улыбка.

– И, может быть, стоит немного сбавить обороты с хвастовством, ладно?

– Хорошо, – Старлайт слабо улыбнулась в ответ.

Жеребец кивнул, и мы все вернулись к еде. Я быстрыми глотками поглощала рагу из своей миски, просматривая меню пипбака. В конце концов я вздохнула и протянула его Старлайт.

– Спасибо, но, похоже, в нем нет ни одной нужной мне программы.

– О-ох, – протянула единорожка и нахмурилась, накидывая ремешок обратно на шею. – Ну, думаю, попробовать стоило.

– Конечно, – ответила я, улыбаясь. – Спасибо.

– Обращайся, – она снова улыбнулась.

С едой покончили быстро. Уставшие от долгого дня на ногах (или, в моем случае, от полного отсутствия выносливости организма), мы быстро замолкли, закончив разговоры и начав готовиться ко сну. Все, кроме Шарпса, который вызвался дежурить первым. Похоже, в пустошах было настолько опасно, что нам нужно было быть начеку даже пока спим.

Постели были разложены, и пони устроились на ночлег. Не имея ничего подходящего, я просто нашла более или менее чистый от камней участок земли и легла. Сымпровизировав, я подложила под голову медицинский ящик, но это была довольно неудобная замена подушке. Я скучала по своему панцирю.

Через минуту передо мной появилось одеяло. Я приподняла голову и увидела, что Тандерхэд держит его за один край. Он опустил одеяло передо мной.

– У меня лишнее, можешь взять.

– Спасибо, – я улыбнулась.

– Мммхмм, – ответил он с кивком и мягкой улыбкой. Затем вернулся к своей постели и лег.

Помню, я понадеялась, что жеребец не замерзнет. Он мне солгал – у него не было второго одеяла.

---

Я проснулась в предрассветных сумерках, ощущая боль во всем теле – оно протестовало против собственного существования.

Но это было всяко лучше, чем прошлой ночью, хотя, очевидно, чтобы восстановиться после двух веков гибернации, потребуется не одна ночь полноценного отдыха. Мне хотелось еще немного просто полежать, но я смогла удержаться от мысленного ворчания, что за последние двести лет я и так ничего не делала, спасибо большое.

Очевидно, я перешла от отрицания реальности к недовольству.

Тем не менее, чувство раздражения дало мне достаточно мотивации, чтобы наконец отбросить в сторону одеяло и встать.

Все остальные еще спали, кроме Сильвер, которая лежала немного в отдалении, привалившись спиной к боку одной из коров – как я заметила, одноглавой. Когда я поднялась, Сильвер оглянулась и молча кивнула, я поприветствовала ее тем же в ответ.

Я взяла край одеяла в зубы и утащила его обратно к Тандерхэду. Предрассветное утро было прохладным, но, похоже, его это ничуть не беспокоило. Жеребец растянулся на спине, скрестив ноги. Тем не менее я накинула на него одеяло. Тандерхэд что-то пробормотал скозь сон, свернулся калачиком и тут же запутался в складках одеяла.

Я отошла от спящих пони и направилась к месту, где сидела Сильвер.

– Ты ему нравишься, – когда я подошла, она встретила меня улыбкой, голос был чуть громче шепота.

– Чего? – спросила я и поморщилась от того, что мой голос прозвучал громче, чем хотелось. Успокоившись и бросив взгляд в сторону того, кого, как я подозревала, она имела в виду. – Кому, Тандерхэду?

– Мммхмм, – подтверждающий кивок.

– Я думала, он просто старался быть милым, – предположила я. Особой привязанности от него не чувствовалось. Впрочем, я и не рассчитывала на подобное после столь краткого знакомства. Была существенная разница между симпатией с первого взгляда и тесной привязанностью, которой я уже могла бы питаться. – Ты уверена?

– О да, – она тихонько засмеялась. – Думаю, вчера вечером он сказал тебе больше слов, чем произнес за все время с выхода из Марефорда. Не то чтобы он был застенчив или что-то типа того, просто, думаю, ему не нравится говорить. Хотя он довольно милый.

Я улыбнулась, снова взглянув в сторону жеребца. Он казался довольно неплохим пони, судя по тому немногому, что мне удалось заметить. Если я действительно ему нравлюсь, то это может перерасти в хорошую дружбу. Может быть, даже в нечто большее.

Сильвер тихонько хихикнула, заметив мою улыбку, а затем похлопала по земле.

– Давай, присаживайся. Наверняка все скоро начнут просыпаться. Я бы не отказалась от компании.

Я приняла предложение и села, хотя при этом тихонько застонала. Ноги казались резиновыми. Сильвер это обеспокоило.

– У меня просто ноги болят после вчерашнего. Не привыкла к долгим путешествиям. Надеюсь, я смогу идти в ногу со всеми.

– Ну, мы обычно делаем регулярные остановки, чтобы брамины могли попастись, – сказала Сильвер, осторожно положив копыто на голову существа, которое, похоже, теперь называлось “брамин”, а не “корова” как два века назад. – И, проклятье, если ты почувствуешь, что тебе нужна передышка, ты можешь передохнуть, прокатившись верхом. Старине Чаку не помешает компания.

Я просто обязана была спросить.

– Чак?

– Ага, – ответила она, улыбнувшись. – Странное имечко, я знаю. Так его назвала Мурис. Думаю, в этом крылась какая-то шутка. Она была лучшей половиной Чака.

Сильвер кивнул на другую сторону Чака, на шрам возле шеи.

– Мурис получила кучу колючек в лицо от какой-то мутировавшей летающей... твари. Бедняга подхватила отвратительную инфекцию, из-за которой начала гнить изнутри. Когда она умерла, мы ампутировали голову. Старина Чак, может, не так уж и одарен мозгами, но он крепкий орешек. Выдержал, как всегда, – она мягко улыбнулась и ласково потрепала брамина за ушами. – Он стал нашим талисманом на удачу, мне кажется.

Это было одновременно и очаровательно, и ужасающе мерзко. Впрочем, я почти не заметила этого. Практически все мое внимание было поглощено великолепным чувством любви! Сильвер на самом деле заботилась о Чаке. Это не была мощная любовь романтических отношений или даже не было привязанностью близкой дружбы. Это больше походило на нежную любовь к питомцу: не такая насыщенная, но ее было вполне достаточно. Я осторожно придвинулся поближе, пока кобыла отвлеклась на брамина, надеясь сделать вид, что просто подсела поближе, чтобы наш разговор никому не мешал.

Я едва не задрожала от нахлынувших эмоций. Не получалось поглощать их очень быстро, ведь для этого пришлось бы придвинуться до некомфортного близкого расстояния, но даже так меня все устраивало. Я хотела и дальше действовать медленно и осторожно, чтобы не встревожить Сильвер. Даже маленькая струйка любви ощущалась просто феерически приятной для моего изголодавшегося разума.

К сожалению, струйка быстро иссякла, так и не дав мне сделать больше, чем маленький глоток, но я была довольна и этим. Подобного не хватило бы, чтобы продлить жизнь хотя бы на полдня, но у меня будет еще много возможностей. Немного здесь, немного там, и я буду в полном порядке. Нужно было лишь чуточку терпения.

Я скрыла свое движение в сторону Сильвер тем, что подняла ногу и легонько провела копытом по боку Чака. Кобыла мягко улыбнулась.

– Вот не ожидал, – прозвучал тихий голос Лонга, когда он крадучись подошел к нам. – Кто-то встал раньше меня. Приятное новшество.

Сильвер широко улыбнулась.

– Похоже, ты стареешь, – поддразнила она, поднимаясь навстречу жеребцу. – Так долго спишь и позволяешь этому чудесному дню пропадать впустую, пока ты ленишься в постели.

Было еще довольно темно, серые облака, разбросанные по небу самым хаотичным образом, занимали большую его часть и не слишком украшали вид. По крайней мере, небо прямо над нами все еще было чистым.

Лонг Хал захихикал, когда пара пони склонились друг к другу и ласково потерлись носами. Обычно мне не нравятся инсектоидные метафоры , но, признаюсь честно, в тот момент фраза про мотылька, которого тянет к свече, показалась мне особенно подходящей. Особенно если учесть, что все могло закончиться довольно плохо, если бы я поддалась пробудившимуся инстинкту. Любовь, которую я чувствовала между ними, опьяняла!

В конце концов они разомкнули объятия и разошлись, приступив к утренним делам. Был разожжен костер, над ним снова появился котелок для приготовления пищи. А тем временем слабые нотки любви все еще витали в воздухе между парой пони. Я подумывала переместиться так, чтобы оказаться между ними в надежде заполучить хоть немного этой любви. Конечно, это было бы неэффективно и вышло бы уловить лишь малую толику, но все лучше чем ничего. Но я оставалась на месте. Немного терпения – и я смогла бы получить столько, сколько желала, без необходимости вести себя странно и привлекать к себе внимание.

К сожалению, Лонг Хал отказался от предложения помочь с завтраком, так что моя попытка быть рядом с ним, провалилась.

– Это очень простое блюдо, так что справлюсь сам, – сказал старый жеребец, но все равно благодарно улыбнулся. Нужно было подождать другой возможности.

Вскоре до носов спящих пони добрался запах готовящихся овощей, и через несколько минут все они проснулись. Еда и вода были переданы по кругу, спальники и одеяла упакованы, тропку к несчастному мертвому кустику в нескольких шагах от стоянки прошли несколько страждущих уединения паломников.

– Небо все еще ясное, – с тихим удивлением пробормотала Старлайт, смотря ввысь. Конечно же, над нами все еще было чистое небо, и последние звезды гасли под напором разгорающегося утра. Я невольно задумалась над подобной реакцией.

– Все-таки лучше одеться потеплее, – заметил Шарпс, затягивая ремни своей брони. – Мы идем в сторону уж очень темных туч. Если скоро начнется дождь, я не буду удивлен.

Его заявление мне сразу же показалось странным. Я провела достаточно времени в Эквестрии и успела привыкнуть к тому, что смена погоды происходила строго по расписанию. Никогда не возникало сомнений в том, будет сегодня дождь или нет, хотя бывали исключения из-за ошибки какого-нибудь пегаса из погодной службы. Мне показалось, что что-то тут не так, но я не собиралась раскрывать свое невежество, поднимая эту тему. Даже затворничеством на изолированной ферме было бы трудно объяснить заблуждения относительно погоды. Пришлось с этим просто смириться.

Старлайт оторвала взгляд от неба и начала рыться в небольшой седельной сумке. В конце концов она достала легкую куртку и надела ее.

Шарпс, накинув большое пончо поверх толстой брони, несколько секунд просто пялился на единорожку, затем тихонько фыркнул, покачал головой и вернулся к возне с рюкзаком.

Он никак не прокомментировал то, что у меня одежда вообще отсутствовала. Тут же возникло искушение спросить у Тандерхэда, не мог бы он снова одолжить мне одеяло, или запасную куртку, или что-нибудь еще на случай дождя. Но когда я посмотрела в его сторону, то все поняла по взгляду, что он, похоже, размышлял о том же самом. Мне не нужно было спрашивать, ведь если дождь все-таки начнется, жеребец вполне мог “прийти мне на помощь”.

Вскоре брамины уже были на ногах и готовы к путешествию. Лонг Хал в последний раз подтянул на их боках ремни, удерживающие большие тюки.

– Хорошо, – сказал он, оглядывая нас всех. – Похоже, у нас все готово, и если мы будем придерживаться нормальный темп, то должны добраться до Раста к завтрашнему вечеру. Давайте отправляться в путь.

---

Той крошечной частички любви, которую удалось урвать, было достаточно, чтобы жить дальше. Боль в конечностях отошла на второй план. Они все еще ныли, все еще требовали отдыха, но я упорно шла вперед.

Эта крошечная частичка любви, возможно, спасла мне жизнь.

К середине дня мы прошли под краем облачного покрова, следуя вдоль железнодорожных путей, которые вились по изломанной, бесплодной местности. Темные облака над головой продолжали медленно перетекать и перемешиваться. Местами они собирались в густой покров, местами почти истончались. Время от времени в них образовывался небольшой разрыв и сквозь серую мглу пробивался луч солнечного света, освещая маленький, далекий клочок земли, но затем неизбежно исчезал.

Я заметила, что нигде не видно пегасов. Выглядело так, что облака плывут бесцельно, сами по себе. Неужели погоду никто не контролировал? Конечно, мы находились на краю Эквестрии, но мне подобное казалось странным.

Я долго размышляла о странной погоде, пока меня не посетило озарение: я вспомнила, где могла видеть нечто похожее на тот необычный обломок возле комплекса К.Л.Т. Такая же изогнутая белая поверхность была у тех башен контроля погоды, над которыми работало Министерство Крутости, и это могло объяснить слова Старлайт о взрыве «башни». Неужели их уже ввели в строй?

Разрушение башни могло привести к тому, что происходило в небе. Если ее использовали для контроля погоды, то потеря одной из башен могла вызвать царивший в облаках хаос.

И да, мой улей знал, что это за башни. За огромные деньги построили почти 50 шпилей, достигавших в буквальном смысле заоблачных высот. Каждое министерство в той или иной мере участвовало в их строительстве. Это была величайшая тайна М.К. И, конечно же, мы о ней знали.

Я размышляла над тем, что эта информация может означать – и имела ли значение вообще – для моей ситуации, когда мое внимание привлекли шокирующе громкие щелк-щелк-щелк!

Все три резких щелчка прозвучали так быстро, что практически слились в один. Рядом с Тандерхэдом, шедшим прямо передо мной, в воздух взметнуло ошметки грязи. Жеребец завалился вперед, ударившись подбородком и грудью о землю, задние ноги на мгновение взлетели в воздух, а затем он плюхнулся на бок.

– Засада справа! – Шарпс, крича, пронесся мимо меня. Он крепче сжал ротоятку винтовки, и все звуки вокруг потонули в грохоте выстрелов.

Я отпрянула на шаг, прижав уши. Звук был настолько оглушающим, что у меня защемило в груди. Я едва заметила, как темно-синее пятно Старлайт метнулось с тропинки в узкое углубление рядом с рельсами, и последовала за ней, поморщившись, когда что-то горячее отскочило от щеки.

Рухнув на бок рядом со Старлайт, я прикрыла голову передними ногами. Винтовка Шарпа продолжала выплевывать пули одной непрерывной очередью, и каждый выстрел был столь же громким, как предыдущие.

Внезапно подавляющий грохот закончился. Я убрала копыто со своего лица и увидела, как Шарпс потянулся к винтовке, а затем магазин упал на землю.

– Стреляй, мать твою! – крикнул он, бросив в нашу сторону раздраженный взгляд, но его голос казался таким глухим и далеким.

Старлайт завопила и начала карабкаться наверх, ее “Лансер” покачивался в магической хватке рядом с ней. Шарпс в этот момент доставал свежий магазин из подсумка на боку. Прозвучало еще несколько резких щелчков, заставив Старлайт вскрикнула и пригнуться обратно за край впадины. Жеребец лишь вздрогнул, но не остановился. Он вставил магазин в нижнюю часть оружия, оттянул назад торчащий сбоку рычаг и снова начал стрелять.

На этот раз я заткнула копытами уши, заглушая выстрелы. Шарпс не стал бездумно палить вдаль – он стал продвигаться к возвышению, за которым мы прятались, стреляя короткими очередями. Старлайт, словно воодушевившись, снова подняла голову. Пара новых резких щелчков заставили ее вздрогнуть, но она осталась на ногах.

Брамин, рядом с которым мы шли – тот, что с двумя головами – немного прошел вдоль дальнего края рельсов, споткнулся и рухнул. Тандерхэд все так же лежал между рельс, не подавая признаков жизни.

Прозвучал странный шипящий щелчок, следом за которым Старлайт юркнула обратно в укрытие.

– Дерьмо! – воскликнула она, чуть не вырвав зарядную камеру телекинезом из задней части винтовки. Вытащив тусклый красный кристалл, она быстро заменила его на светящийся, загнала обратно и снова встала.

Мое внимание привлек всполох пламени. В ошеломлении я наблюдала, как огонь, мерцая над горлышком бутылки, пролетел по воздуху, выписывая огненные петли. Бутылка разбилась о бок Чака, накрыв волной пламени и брамина, и Лонг Хала, и Сильвер.

Несколько резких щелчков осыпали меня землей и заставили вздрогнуть. Шарпс со сдавленным проклятием упал обратно в промоину, взмахнув ногами. Старлайт что-то прокричала, вздрогнула, но снова прицелилась и сделала еще один выстрел. Затем она пригнулась, перезаряжая оружие.

Шарпсу удалось принять сидячее положение, хотя он прижимал ногу к левому боку. Мгновение спустя жеребец снова схватил винтовку за ротоятку и поднял ее, чтобы опустошить остаток магазина в короткой очереди. Одна из гильз угодила мне в бок и я, вскрикнув от жгучей боли, стряхнула ее ногой.

Я не видела Лонг Хала и Сильвер. Впадина, в которой они были, дымилась и тлела. Я могла лишь надеяться, что им удалось убраться оттуда. Чак неловко скакал галопом вдаль за железнодорожными путями, тюки на нем горели.

То, что Шарпс мог действовать только одной ногой, сильно замедлило перезарядку. Он только успел вставить новый магазин, как ему в шею вонзилось копье с тихим чшик, войдя так глубоко, что наконечник показался с другой стороны.

Глаза жеребца распахнулись, винтовка упала на землю. Я в ужасе уставилась на него.

“Не должно ли быть больше крови?” – мой разум по какой-то причине решил сосредоточиться именно на этой мысли.

Я оглянулась на Старлайт как раз в тот момент, когда она сделала еще один выстрел. Красный луч, вырвавшийся из энергомагической винтовки, отпечатался темной полосой на моей сетчатке. В тот момент, когда единорожка кинулась перезаряжать оружие, до меня дошло, что она единственная, кто все еще участвует в схватке. Единственная, кто стоит между мной и теми, кто пытается нас всех убить!

Мой взгляд упал на винтовку Шарпса. Я рванула вперед, сжала в зубах ротоять, не обращая внимания на грязь, и скользнула обратно в укрытие. Замерев на мгновение, я глубоко вздохнула, затем приподняла винтовку над краем промоины. Нацелив ее выше по каменистому склону, примерно в ту сторону, куда стрелял Шарпс – в тот момент я никого не видела – и нажала на спусковой крючок.

Ничего не произошло. Не было даже щелчка.

Со страдальческим хныканьем я опустилась обратно в укрытие и выплюнула винтовку. Она должна была работать. Я только что собственными глазами видела, как Шарпс перезарядил ее, до того, как упал с копьем в шее. Прокрутив в памяти то, как жеребец заряжал винтовку в первый раз, я надавила на магазин, чтобы убедиться, что он вставлен до конца, а затем схватилась за рычаг сбоку и потянула назад. Затвор открылся, и рычаг застрял. Я надавила на него и подергала, пытаясь заставить встать на место и дослать патрон, но рычаг не двигался.

Услышав далекий крик, я в отчаянии подняла винтовку ближе к лицу и продолжила дергать, надеясь, что оружие начнет работать. Привстав, я заметила, что по склону спускается пони. Я не помню никаких подробностей, тот момент был просто безумным. Думаю, это была кобыла, и у нее вроде было что-то во рту. Должно быть, она увидела, как я поднимаюсь, и тут же нырнула за большой камень. Я нажала на спусковой крючок, и винтовка взревела.

А еще она лягнула меня, едва не вырвавшись изо рта и ударив прикладом в плечо и шею. Я не имела никакого понятия, куда угодили пули. Честно говоря, мне, наверное, повезло, что я не попала в Старлайт.

Я отшатнулась назад и снова крепко сжала в зубах ротоятку. Поднявшись, я плотно прижала полукруглое основание приклада к плечу и основанию шеи. Нажатие на спусковой крючок – и громовой треск выстрелов вогнал приклад винтовки прямо в тело, но на этот раз мне удалось удержать ее под контролем. Ошметки земли взметнулись вокруг камня, за которым пряталась пони, и даже отбили от него несколько обломков.

Мелькнула очередная вспышка ослепляющего света, и я опустилась обратно на землю, моргая. Оглянувшись, я заметила, что Шарпс выдернул копье – крови теперь было достаточно – и рухнул на бок. Пока он слабо копошился, возясь с мешочком на груди, мое внимание привлек другой подсумок – тот, в котором хранились магазины для его винтовки. Я была уверена, что они мне понадобится, и очень скоро.

Я подскочила к жеребцу, схватила подсумок и потянула за ремешок. Шарпс даже прекратил на мгновение свои попытки справиться с клапаном мешка и приподнял ногу, дав мне возможность высвободить подсумок.

Я перекинула ремень через голову, подсумок грохнул о медицинскую коробку. Стало слышно чьи-то крики. Много криков.

Я глянула на убитого брамина, который лежал по другую сторону путей. Даже не успев подумать, я вскочила и побежала так быстро, как только могли нести меня усталые ноги. Перескочила через упавшее животное, а через мгновение вокруг меня громко щелкнули несколько пуль.

Переведя дыхание, я приподнялась, едва высунув голову над укрытием, положила винтовку на один из тюков брамина, прицелилась в облако пыли, катившееся по склону, и выпустила длинную очередь. Грязь взметнулась по всему склону, погрузив холм в пыльную завесу.

С последним выстрелом винтовка лязгнула затвором. Я присела за спину брамина, отпустила ротоятку и снова резко потянула за рычаг затвора. Когда затвор отошел до упора, я увидела, что магазин пуст. Следующие несколько суматошных секунд я пыталась вынуть его, пока не нашла маленький рычажок сразу за магазином. Вытащив пустой, я достала новый – даже не заметила, сколько их вообще есть в моем распоряжении, только то, что были еще – и, повозившись еще немного, наконец вставила его на место.

Я заняла прежнюю позицию для стрельбы, но тут увидела, что Старлайт только начала перезаряжать Лансер, открыв патронник, а через край во впадину, в которой она укрывалась, перемахнула пони. Единственное, что привлекло мое внимание среди всех странных деталей, что выделяли эту кобылу – мачете, зажатое в зубах.

Я вскинула винтовку, но было уже поздно – кобыла обрушилась на Старлайт, опуская клинок на ее голову.

Старлайт инстинктивно подняла энерговинтовку, защищаясь, и мачете ударило по ней. Брызнули искры. Обе кобылы столкнулись и упали, исчезнув за небольшим возвышением железнодорожных путей.

Мое внимание снова привлекло движение на склоне. В нашу сторону бежало еще как минимум два пони, у одного из них было в зубах копье и еще несколько на спине. Я навела на него ствол и нажала на спусковой крючок, послав очередь. Оба пони юркнули обратно в укрытия.

С той стороны насыпи прозвучала серия выстрелов – Старлайт отпрянула назад, ведя бешеную стрельбу. Ее пистолет парил прямо перед ней, из него летели синие полосы света. Из-за того, что железнодорожные пути закрывали мне обзор, все, что я смогла увидеть – это как судорожно поднятая нога другой кобылы истлевает, превращаясь в облачко голубых частиц. Пистолет дернулся еще несколько раз, пока Старлайт жала на спусковой крючок, но лучей больше не было.

Я уловила краем глаза движение выше по склону и тут же выпустила еще одну очередь. Старлайт вздрогнул и снова спрятался в укрытие. Шарпс, как я заметила, больше не двигался.

– Старлайт! Мы должны уходить! – крикнула я, отпустив ротоятку.

Наверняка некоторые из вас задаются вопросом, почему я просто не бросила ее. В конце концов, я познакомилась с этими пони только накануне вечером. В тот момент они были для меня не более чем едой. Проклятье, я могла бы просто сбросить маскировку и улететь.

Хотела бы я сказать, что это было тщательно взвешенным и логичным решением. Я находился посреди нигде, более чем в дне пути пешком от ближайшего поселения, испытывала опасную нехватку любви и была физически истощена. Если бы железнодорожные пути, вдоль которых мы двигались, не проходили бы через Раст, я могла просто заблудиться и пройти мимо... если мне вообще хватило бы сил добраться до него. Мне нужен был проводник, помощь и еда, и Старлайт могла предоставить все это.

Но не это было причиной. На самом деле, я даже не задумывалась об этом.

Я была настолько поглощена окружающим тартаровым хаосом, что не думала, опираясь на логику и факты. Меня заставляли действовать эмоции. Точнее, две из них.

Первая эмоция – ужас от вида жестокого и внезапного насилия – кричала мне, чтобы я бежала.

Вторая – тяга защищать то, чем я владела – настаивала на том, что эти пони – мои.

Полагаю, все дело было в том самом “ценном скоте”, о котором я упоминала ранее. Да, я только что познакомилась с ними, и да, скорее всего, мне пришлось бы расстаться с ними по прибытии в цивилизацию, но я хотела это сделать на своих условиях. Эти пони имели ценность для меня. Мне нравились эти пони. Мне было не по нутру, когда этим пони причиняли боль, тем более если они мне нравились. Эти другие пони причиняли боль моим пони. Они убивали моих пони. Они забирали их у меня, и мне это не нравилось. Я ненавидела это. Я была от этого в ужасе.

Эмоции слились воедино, заставляя меня бежать вместе с теми пони, которых я могла спасти.

Старлайт уставилась на меня широко раскрытыми глазами, и я махнула ей. Она взглянула на Шарпса, на мгновение вздрогнула, а затем подхватила погнутую винтовку и галопом помчалась ко мне.

Я заметила облачко пыли на вершине холма за мгновение до того, как щелчок пули ударил по ушам, и нажала на спусковой крючок, чтобы послать в ответ очередь. Ошметки земли взвились в воздух, скрыв от взгляда то место, откуда был сделан выстрел.

Старлайт рухнула рядом со мной, задыхаясь и дрожа, но целая и невредимая.

Я бросила быстрый взгляд назад, надеясь, что то, что я заметила раньше, пока неслась до брамина, не было игрой воображения. Ожидания оправдались: всего в десяти метрах от нашего укрытия проходил небольшой, но достаточно глубокий овраг, способный скрыть бегущего пони.

– Вперед! – указав копытом в сторону оврага, я крикнула во всю мощь легких, но едва услышала себя сквозь гул в ушах.

Затем я повернулась в сторону холма и снова нажала на спуск. Винтовка взбрыкнула еще два раза и затихла – магазин опустел.

Я опустилась за брамина и повернулась, чтобы заняться перезарядкой, и тут заметила, что Старлайт все еще лежит рядом со мной.

– Вперед! – повторила я и, схватив единорожку за плечо, потянула за собой. Старлайт пришлось практически тащить, пока она наконец не сообразила, что от нее хотят. Она поднялась на ноги, и мы вместе бросились к оврагу.

Вокруг нас защелкали пули, из дальней стены оврага взметнулись клубы пыли. Затем мы покатились, рухнув в высохшее русло ручья.

Я задыхалась, сердце стучало в ушах, отчетливо грохоча даже сквозь гул. Старлайт смотрела прямо перед собой и дрожала, широко распахнутые глаза блестели.

– Блять! – внезапно выпалила она.

“Просто продолжай двигаться” – настаивал мой разум, и я послушалась, встав на ноги несмотря на усталость.

– Ты в порядке? – спросила я, выкидывая отстрелянный магазин. Взяв новый – предпоследний оставшийся – запихала его в приемник.

– Я... д-да. Я-я в порядке. Я в порядке, – заикаясь, пролепетала Старлайт, пару раз похлопав себя по телу копытами, и начала подниматься, пошатываясь. – Уф... ты?

– Кажется, не ранена, – мои слова прозвучали неразборчиво для моих же ушей. Я дернула за рычаг затвора винтовки, снова схватилась зубами за ротоятку и выглянула из-за края оврага.

Выстрелы звучали чаще, но при этом они были тише: отдаленные, отдающиеся эхом хлопки, а не резкие щелчки и треск, как раньше. Я заметила несколько пони, одетых в пеструю, собранную из чего попало броню. Они скакали галопом, но не в нашу сторону – они гнались за пылающей тушей Чака.

Я поползла назад, про себя надеясь, что он продержится еще долго, устроив хорошую, долгую погоню.

– Нам нужно бежать, – сказала я, указывая в сторону, противоположную той, куда направлялись те пони. – По дну оврага. Вперед.

Старлайт с трудом поднялась на копыта и на мгновение оцепенела, пока наконец до нее не дошли мои слова.

– В-верно... – выдохнула она, пошатываясь несколько мгновений, а затем перешла на галоп. Я заметила, что по ее щекам катятся слезы.

Постепенно волна адреналина сошла на нет. Дрожь утихла, и на меня навалилась огромная усталость. Всего через пару минут наш галоп замедлился до рыси, а затем и до шага. Немного погодя я начала спотыкаться, не в силах поднять копыта даже для того, чтобы перешагнуть случайную кочку. Мы как раз выходили из оврага, когда я упала.

– В-виспер! Ну же! – вскрикнула Старлайт и, спотыкаясь, вернулась ко мне.

Я попыталась подняться. Если бы не помощь магии Старлайт, у меня бы не вышло. Я задыхалась. Мне даже не удавалось поднять голову, пока я, пошатываясь, делала новый шаг.

– Давай, Виспер! – вскрикнула единорожка, ее голос дрожал, а слезы текли все сильнее. – М-мы должны идти дальше!

– Я... я не могу, – пошатываясь, слабо пробормотала я. Только ее магия удерживала меня от падения. Мое тело, ослабевшее после нескольких веков бездействия и доведенное до истощения адреналином, отказывало.

– Нет, – захныкала она, подпирая меня сбоку. – Нет, нет, нет! Тебя зацепило?

Я сглотнула, покачав головой. Ноги подкашивались и мне пришлось навалиться на Старлайт.

– Нет... мышцы... отказывают...

Она потянула меня дальше, шатаясь на ходу и придерживая меня телекинезом. В тот момент даже я, такая легкая, была для Старлайт тяжелой ношей, ведь я натурально повисла на ней. Измученное тело ощущалось онемевшим, тяжелым и больным.

Я оттолкнулась от единорожки, сделала еще один шаг, но споткнулась и рухнула на землю. Меня вырвало. Уже второй раз за столь короткое время я оказалась в ситуации, когда не могла ничего, кроме как валяться бессильной кучей, а мои внутренности горели и пытались вырваться наружу.

– Виспер! Ну же, Виспер, н-нам нельзя останавливаться. Они... они... – Старлайт прижалась ко мне, плача, и тянула магией, пытаясь поднять на ноги.

Я кашляла и отплевывалась. Не знаю, как, возможно, лишь благодаря помощи телекинеза Старлайт, но я все же встала на ноги. Но и тогда чуть не свалилась обратно, когда внутренности снова скрутило, посылая волны мучительной боли.

– Пожалуйста, – хныкала Старлайт, пока я пыталась сплюнуть желчь. – Пожалуйста, ну же! Пожалуйста... не надо...

Я вздрогнула, сделав еще один шаг. Вдруг все мое сознание захватила мысль, что я где-то потеряла винтовку. Оглянувшись, я чуть не упала, но Старлайт снова удержала меня телекинезом и плечом уперлась мне в бок. Я почувствовала легкое облегчение, когда заметила, что винтовка парит рядом в магической хватке.

Затем я снова споткнулась, чуть не свалив Старлайт с ног.

– Я... не могу... – слова выходили из глотки невнятно и приглушенно.

– Пожалуйста... – единорожка вздрогнула с тихим всхлипом.

– Спрячемся, – пробормотала я. – Там.

Она посмотрела в том же направлении, куда и я: в сотне метров от нас, в изгибе неглубокого оврага, было скопление больших камней, одно из многих, усеявших ландшафт. Укрытие было маленьким и неприметным, другим пони пришлось бы подойти впритык, чтобы обнаружить нас.

Старлайт потянула меня за собой, подпирая меня плечом сбоку, и мы медленно захромали вперед.

Добравшись, мы в изнеможении рухнули в крошечном укрытии, растянувшись напротив друг друга. Несколько мгновений мы просто лежали, дрожа и хрипя от усталости. Я выдохлась полностью. Потом Старлайт задышала чаще, ее плечи затряслись. Она уткнулась мне в грудь, вцепившись копытами. Мне едва хватило сил приподнять переднюю ногу, чтобы положить на плечо единорожки, и она тут же вжалась еще крепче, приглушенно ревя. Внезапно я поняла, что тоже начинаю всхлипывать, и изо всех сил постаралась удержать себя в копытах. Нежно прижав кобылку к себе, я позволила слезам течь по щекам.

Мне не удавалось полностью осознать, что только что произошло. Это было не просто хаотично – это было абсолютно неправильно. Это была не какая-то мелкая потасовка или даже битва. Эти пони – пони! – напали на других пони ради... ради чего? Ради товаров торговца?

Я ничего не понимала, и это пугало меня больше всего. Я оказалась ужасающе близка к смерти и не понимала, почему. Если я не понимала причин, то не могла предпринять никаких действий, чтобы избежать повторения этого. Не понимая причины произошедшего, я была беспомощна перед тем, что едва не убило меня. Вся моя жизнь, все мои тренировки, весь мой опыт опирались на понимание того как думают пони. То, что только что произошло, я просто не могла понять.

Если я хотела выжить, то я должна была учиться, и учиться быстро.

Но это было делом будущего.

В данный же момент мое состояние было слишком плохим. Я была измотана до предела. Все болело. У меня едва хватало сил поднять копыто, чтобы защитить себя. В ушах стоял странный гул, и все вокруг расплывалось и искажалось. Мои запасы магии были почти на нуле, и я потерялась посреди бесплодной и пустой земли.

Однако у меня было кое что – у меня была пони.

Я не хотела причинять ей боль.

Осторожно положив копыто на плечо Старлайт, я сконцентрировала немного магии. С зеленой вспышкой из моего лба пророс рог, но единорожка, уткнувшись мне в грудь, ничего не заметила.

Я не хотела причинять ей боль, поэтому не спешила с созданием следующего заклинания. Когда я выпустила заряд, Старлайт даже не дернулась – просто потеряла сознание, прижавшись ко мне, медленно обмякла и расслабилась.

Мое зрение поплыло, все вокруг перекосилось и зашаталось, а голова стала еще тяжелее. На мгновение я испугалась, что отключусь до того, как выполню задуманное. Даже то крошечное усилие, которое понадобилось, чтобы оставаться в сознании, изнуряло.

Затем я начала вытягивать. Это была не та осторожная, незаметная подпитка, которую я использовала во время питания любовью пони к кому-то или чему-то. Подобные чувства находятся на поверхности, направлены на объект внимания, а потому довольно открыты и уязвимы для тех, кто хочет ими полакомиться.

Нет, сейчас я проникала в самые глубины, в душу и разум, и грубо вырывала любовь.

Старлайт напряглась, слегка задыхаясь и ерзая во сне. Мгновением позже она издала слабый, придушенный вскрик, и начала брыкаться.

Я питалась, и по мере того, как энергия перетекала в меня, моя хватка становилась все крепче. Я прижала голову Старлайт к своей груди, заглушая хныканье и крики страдания, а единорожка слабо сопротивлялась, отталкиваясь ногами. Можно было лишь догадываться, какие ужасные сны наводнили ее разум, пока я забирала у нее любовь и счастье.

Я не хотела причинять ей боль, но мне пришлось.

---

Старлайт:

Глава 3: Ливень

Некоторые пони, похоже, имеют не совсем верное представление о чейнджлингах.

Мы питаемся любовью, это правда. Для этого нам приходится превращаться в других существ, выдавать себя за них и тайно питаться. Мы должны так поступать, если хотим выжить. Поэтому я могу понять, почему некоторые полагают, что чейнджлингам недоступно чувство любви, хотя это совершенно не так.

Мы можем испытывать любовь. Мы не бесчувственные калеки, не безмозглые трутни. Мы способны испытывать и симпатию, и неприязнь. Мы можем заводить друзей. Мы можем создавать тесные связи с теми, кто нам нравится. Мы можем любить.

А вот чего не можем, так это генерировать магию.

Дружба и любовь – это великое чудо. Пони знают это – ну, по крайней мере, знали когда-то. Если пони любит, в эту эмоцию вплетается магия. Я не знаю, почему мы так отличаемся. Я не биолог, не тауматолог или кто-то-там-лог, кем надо быть, чтобы понимать, почему так происходит. Все, что я знаю – мы можем питаться этими эмоциями, поглощая содержащуюся в них магию. Мы даже можем использовать запас магии другого чейнджлинга, питаясь его эмоциями, хотя это считается мерзким поступком, если происходит без взаимного согласия.

Я веду к тому, что мы не бессердечные монстры. Это не значит, что мы безгрешные праведники и не способны совершить нечто плохое... Я определенно не настолько хороший инфильтратор, чтобы пытаться врать с невинным видом на эту тему, особенно учитывая что творили некоторые чейнджлинги. Нет, существуют чейнджлинги, которые могут быть столь же жестоки и мерзки, как самые худшие пони, а так же бывают и такие, которые столь же добры и щедры, как самые лучшие пони.

Взаимоотношения между нашими видами привели к конфликту, но в принципе мы не так уж сильно отличаемся, как думают некоторые.

В прошлом это знание стало откровением, что потрясло многих. Уверена, что в будущем оно также будет терзать умы пони. То, что мы похожи, некоторых будет приводить в такой ужас, что они будут это отрицать как факт, даже если столкнутся с этим лично. В конце концов, жить куда проще, если воспринимаешь мир в черно-белых тонах. Поддерживать ненависть к другому существу становится гораздо сложнее, если ты внезапно понимаешь, что можешь ему сопереживать.

Я упоминаю все это потому, что хочу, чтобы вы поняли, насколько мне было неприятно видеть страдания Старлайт, то, как она дергалась и хныкала во сне. Я оставалась с ней рядом, нежно поглаживая копытом гриву, пока кобыла дрожала у меня под боком, а ее покой изредка прерывался слабым плачем.

Она мне нравилась. Я не имею в виду серьезное влечение или что-то в этом роде. Не знаю, можно ли было считать нас хотя бы обычными друзьями. Но на мой взгляд она была милой, дружелюбной и оставляла только благоприятные впечатления. И поэтому мне не нравилось то, что я причинила ей боль, несмотря на то, что это было необходимым и правильным поступком.

Физически я чувствовала себя лучше, чем когда-либо после пробуждения от многовекового сна. Мышцы все еще слабо болели, но это ощущение терялось где-то на заднем плане, вытесненное успокаивающим чувством любви, которую я поглотила. Меня больше не терзала катастрофическая нехватка сил. Значительная часть энергии любви уже сгорела, уйдя на устранение повреждений тела, что были нанесены физическим перенапряжением, но еще оставался хоть и небольшой, но приятный запас. Этого было достаточно, чтобы не быть столь экономной в применении магии.

Быстрое изменение направило часть излишков на улучшение тела: укрепление суставов и мышц до уровня больше соответствующего земному пони. Ничего особенного, не больше того, что можно было бы ожидать от поджарой кобылы, которая всю жизнь корпела над книгами, вместо тяжелой работы в поле, но я больше не чувствовала себя опасно хрупкой. Укрепленные мышцы могли выдерживать нагрузку во время путешествий гораздо лучше, чем раньше.

Несмотря на этот небольшой бонус, в остальном я решила все же держаться в рамках разумного. В запасе у меня осталось достаточно скромное количество любви, а кормиться от старлайт пока она не восстановится было нежелательно. Но если бы я действовала осторожно, стараясь поддерживать единорожку здоровой, голодная смерть мне больше не грозила.

Ну, точнее не грозила смерть от недостатка любви. Смерть от недостатка обычной пищи все еще была возможна. Несмотря на то, что у меня были пайки на несколько дней, до тех пор, пока мы не доберемся до цивилизации, больше достать пищу было негде. Съедобность тех немногих мертвых или полумертвых кустиков, что нам попадались по пути, вызывала большие сомнения. То, что удастся найти воду, было еще более сомнительно. Я не проверяла седельные сумки Старлайт, но если у нее не было с собой запаса воды, нам нужно было найти еще и ее.

Была надежда, что нам повезет и из темных туч над головой пойдет дождь. Я про себя проклинала ленивых пегасов, которые больше не следят за погодой и не следуют четкому расписанию, как это было всегда.

Пока Старлайт спала, я смогла хорошо ее рассмотреть. Она была молодой кобылкой, едва вступившей во взрослую жизнь. Ее худоба не вызывала удивления, ведь она была единорогом, но она не выглядела как стереотипный книжный червь или как стройная грациозная модель. Скорее у нее было атлетичное телосложение, которое обычно ассоциируют с пегасами.

Грива, которую я продолжала поглаживать, была такая же серебристая, как и моя, разве что была подстрижена довольно коротко. Это придавало ей несколько взъерошенный вид из-за торчащих прядей. Старлайт была вполне здоровой, без видимых травм, лишь немного потрепанной и запыленной после той тартаровой стычки, из которой мы едва сбежали. В остальном же она выглядела вполне ухоженной. Значение ее метки, похожей на падающую звезду или комету, оставалось для меня загадкой.

Но куда сильнее меня беспокоило ее душевное состояние. Переход от радостно болтающей кобылы, полной энтузиазма, в рыдающую у меня на груди пони, произошел слишком быстро. Меня беспокоило, что нападение тех других пони могло нанести ее психике непоправимый вред, даже если Старлайт избежала ран от клинка или пуль.

Питаясь, я заставила единорожку страдать еще сильнее, хотя и не могла поступить иначе. Она была способна восстановится после такого, а вот я наверняка бы умерла, если бы не забрала ее любовь.

Разумеется, я была готова сделать все возможное, чтобы помочь ей. “Ценный скот” означает, что необходимо заботиться о пони, от которых питаешься. А еще я не теряла надежду, что смогу выстроить с ней долгосрочные отношения, которые будут поддерживать меня, и что не придется вновь прибегать к грубому выкачиванию эмоций.

Отложив на время размышления на эту тему, я с неохотой перешла к изучению новой вещи, что оказалась в моих копытах: винтовки Шарпса. Должна признать, что, несмотря на важную роль, которую это устройство сыграло в моем выживании, само по себе оно мне не нравилось. Винтовка была большой, крайне неуклюжей и одним своим видом отрицала возможность найти менее прямолинейные методы достижения цели. И тем не менее, она спасла мне жизнь. Если в этом мире было много пони, подобных тем, с которыми мы столкнулись – эта мысль все еще меня ужасала! – винтовка вполне могла бы снова спасти мне жизнь. На тот момент я с сожалением посчитала, что винтовка – это полезный инструмент выживания, и поэтому мне нужно было с ней разобраться.

Я подняла винтовку, нажала защелку и вынула магазин. Отложив его на время в сторону, я осмотрела оружие. Даже без магазина рычаг затвора отказывался двигаться. Удерживая оружие одним копытом, я нажала на спусковой крючок – затвор высвободился и я смогла его сдвинуть вперед так, что он уперся в пустой патронник. Интересно то, что при этом прозвучал отчетливый щелчок, который, как я догадалась, был как-то связан с ударником. Это показалось мне странным, поскольку к спусковому крючку я не прикасалась.

После недолгих поисков на глаза попался предохранитель, которым я тут же воспользовалась. Прицельное приспособление было довольно простым – всего лишь нескольких металлических планок, торчащих сбоку от ствола. Ложе было выпилено из тяжелого куска дерева со скругленным упором, который обернули грубой тканью. В остальном это оружие особо ничем не выделялось – оно было очень простым и довольно тяжелым. Я лишь надеялась, что это значит, что винтовка прочная, а не низкокачественная.

Отложив оружие, я подняла магазин и извлекла патроны. В пухлой коробке их помещалось восемнадцать штук, и выглядели патроны так же грубо и просто, как и само оружие. Пули были крупными, тяжелыми, тупоносыми и размещались в гильзах, которые были сделаны не из латуни, как это обычно бывает, а, как мне показалось, из толстой, сварной стали. Моих знаний в огнестрельном оружии было недостаточно, чтобы разобраться, был ли в этом какой-то глубинный смысл, но сам по себе этот факт показался необычным.

Я набила магазин патронами и вставила его обратно в винтовку. У меня было всего два магазина – на тридцать шесть выстрелов в сумме. Столько же патронов я выпустила, спасаясь из засады других пони. Это был довольно странно оказаться в ситуации, когда я считала, что тридцати шести выстрелов может оказаться недостаточно.

А следом в голову пришла мысль, что я пыталась убить пони. И говоря “пыталась” я имела в виду именно это, поскольку уверена, что вообще ни в кого не попала, разве что задела кого-то благодаря слепой удаче. Но все же я нажимала на спусковой крючок, намереваясь оборвать чью-то жизнь.

О возможности убить кого-то я задумывалась и раньше, в моменты долгого безделья в Эппллузе. Другие, более опытные инфильтраторы время от времени получали задания, требующие более прямолинейного подхода. Иногда он заключался в ”нейтрализации” пони, чьи действия мешали улью. Определенно статус убийцы нес нотки власти и престижа, поэтому неудивительно, что многие инфильтраторы задумывались о том, как изменится их жизнь, если им дадут приказ оборвать чужую.

И, честно говоря, большинство из тех немногих пони, которых улей выбрал для “нейтрализации”, были теми еще отбросами общества и не вызывали сочувствия. Они были из тех пони, которые ради собственных амбиций загнали свой народ во тьму. Я много раз возвращалась мыслями к этому вопросу, и каждый раз приходила к выводу, что мы все делали правильно.

Возможно, что действуй мы чуточку более агрессивно, мегазаклинания могли вообще никогда не упасть.

Поэтому я не испытывала никакого ужаса, шока или отвращения от собственных действий. Я не переживала, что пыталась оборвать жизнь тех пони. Они пытались убить меня, и было вполне рационально и обоснованно использовать любые средства, чтобы избежать этого. Просто это был повод поразмыслить, что с подобной ситуацией я столкнулась впервые в жизни, произошла она довольно неожиданно, и подняла вопрос о том, что ждет меня в будущем.

Единственное, что меня действительно беспокоило, так это непонимание мотивов напавших на нас пони. Они рисковали жизнью и потеряли, по крайней мере, одного из своих, чтобы достичь неизвестной мне цели. Мне казалось маловероятным, что припасы крошечного каравана стоили подобного.

Я продолжала попытки разобраться в их загадочных мотивах, когда над головой пронеслась тень. Вздрогнув от неожиданности, я вцепилась копытами в винтовку, устремив взгляд вверх. Мне удалось лишь мельком заметить перья кого-то пролетевшего мимо и меня тут же пробрал холодный озноб. Могли ли эти пони отправить пегаса на наши поиски?

Моего рывка от удивления оказалось достаточно, чтобы наконец разбудить Старлайт. Она тоже дернулась, издав хныкающий всхлип, но тут же очнулась и уставилась на меня. Пару секунд она еще моргала и учащенно дышала, пока в панике пыталась осмыслить ситуацию.

– В-виспер?

– Все в порядке, – ответила я, снова поглаживая ее гриву. – Мы в безопасности.

– Ох... – выдохнула Старлайт, слегка расслабившись. Она опустила взгляд, глаза потускнели. – Хорошо.

– Но нам нужно идти. Я не хочу здесь задерживаться. Нам нужно убраться в более безопасное место.

Мне не хотелось упоминать о пегасе. На открытой местности нас было гораздо легче заметить, но оставаться здесь было нельзя, и я опасалась, что упоминание о летуне только напугает единорожку.

Старлайт мгновение колебалась, оглядываясь по сторонам.

– Ага. Думаю, нам пора, – она поднялась на копыта и слегка встряхнулась, движения были механическими. Она несколько раз моргнула, все еще растерянная и ошеломленная.

– Может, тогда пойдем в сторону Раста? – я тоже встала и придвинулась к ней ближе.

– Ага, – сухо ответила Старлайт, опустив взгляд на пипбак. Она застыла на несколько секунд, уставившись в экран, ее уши медленно опустились.

– Все будет хорошо, – я осторожно положила копыто ей на плечо, но единорожка вздрогнула и отстранилась, ее уши еще больше поникли, а хвост спрятался между ног.

Поэтому я решила сменить тактику. Я глубоко и неуверенно вздохнула, так, чтобы она точно обратила на меня внимание. Затем несколько раз моргнула, вызывая в памяти самые грустные воспоминания, какие только могла – это было довольно просто, учитывая события предыдущих дней.

– Спасибо. За то, что... спасла меня, – произнесла я медленно, сглатывая и запинаясь.

Старлайт подняла голову, встретившись со мной взглядом. На ее лице мелькнуло замешательство, но тут же исчезло.

– Это не я спасла тебя, – выдавила она, снова опуская глаза. – Меня чуть не убили. Ты спасла меня.

– Нет, – ответила я, шаркнув копытом, чтобы подчеркнуть изображаемый дискомфорт. – Я просто выкрикнула предупреждение. Ты отбилась от той пони и начала уходить. Я даже не смогла бы угнаться за тобой, но ты решила остаться рядом.

Я сглотнула, и несколько слезинок потекли по щекам, когда я моргнула еще раз.

– Ты могла бы просто убежать, но ты осталась со мной. Ты дотащила меня до укрытия. Если бы ты этого не сделала, они могли бы найти меня. Они могли бы меня убить, – я улыбнулась через слезы, и мой голос дрогнул, когда я добавила: – Спасибо.

Единорожка снова подняла на меня глаза. Уголки ее рта дрогнули и появилась хоть и слабая, но все же улыбка. Но мгновение спустя она снова померкла.

– Я просто... – она сглотнула, моргая, когда ее глаза тоже наполнились слезами. – Я не хотела снова остаться одна.

Я восприняла это как сигнал, что сейчас подходящий момент, чтобы подойти и обнять единорожку. Она обняла меня в ответ.

– Ну, ты не одна. Я буду рядом с тобой. Мы справимся. Вместе.

– Ага, – Старлайт, вытирая глаза, снова отстранилась, но на этот раз осторожно. – Да, мы можем справиться.

Я улыбнулась, заметив, что она наконец взяла себя в копыта.

– Хорошо. Так... в какую сторону нам идти? – спросила я, смахивая слезы со своего лица.

Рог Старлайт засветился, когда она кивнула и подняла пипбак к глазам.

– Ближайший город – Раст, и он в той стороне, – она указала примерно в том же направлении, откуда мы пришли к этому укрытию. – Но не думаю, что нам стоит идти туда напрямик.

– Хорошая мысль, – заметила я, хотя это было совершенно очевидно. А Старлайт тем временем поворачивалась туда-сюда, продолжая смотреть на экран.

– Если мы пойдем туда, – она указала правее того направления, где находился Раст, – то будем передвигаться по более пересеченной местности. Так будет немного медленнее, но... в общем, у нас будет полно мест, где можно спрятаться.

– Звучит неплохо, – я ободряюще кивнула. – Думаю, тебе лучше идти впереди.

Старлайт немного помедлила, посмотрев на меня.

– Ты уверена, что готова? Тебе лучше?

– Да. Похоже, отдых пошел мне на пользу.

– Хорошо, – кивнула она, и мы отправились в путь, поглядывая по сторонам в ожидании опасности.

Оказалось, что у нее есть вода, но только одна бутылка. Мы сделали по глотку, оставив остальное про запас.

Когда единорожка убрала бутылку обратно в седельную сумку, я решила, что сейчас как раз подходящий момент, чтобы разузнать что-нибудь.

– Итак. Я всю жизнь прожила на ферме и понятия не имею, что вокруг творится, – учитывая душевное состояние Старлайт, мне не очень-то хотелось задавать интересовавший меня вопрос, но я была просто обязана. – Ты не знаешь, кем были те пони?

И меня удивило, насколько твердым был голос Старлайт, когда она ответила.

– Рейдеры.

– А... кто такие рейдеры?

– Они злые. Им нравится причинять боль, убивать и калечить других, потому что они думают, что это весело. Они чудовища, и я рада, что убила ту кобылу.

Меня ошеломила одна только мысль об этом. Благодаря работе инфильтратором я знала о некоторых мерзких пони, но наслаждаться тем, что убиваешь? Тем, что калечишь? Я надеялась, что Старлайт преувеличивает из-за пережитого горя или предубеждений. Альтернатива была ужасающей. В истории древней Эквестрии можно было найти единичные упоминания о пони с похожими мерзкими наклонностями. Это были значимые, темные личности, которые успели оставить в мире темный след, прежде чем были повержены, и нередко к их поражению приложили копыто сами принцессы. Но чтобы много подобных пони действовало сообща и приобрели собственное имя? Целая категория пони, впавших в наихудшую степень извращения?

Старлайт замедлила шаг.

– Я никогда раньше не убивала пони, – тихо призналась она.

– Ты поступила правильно.

– Я знаю. Просто... не знаю. Это странно. Я рада, что убила ее, но такое чувство, что не должна была этого делать, – Старлайт снова зашагала с обычной скоростью и посмотрела на меня. – Это нормально?

– Ты убила пони, и тебя беспокоит, правильно ли ты поступила, и что ты чувствуешь по этому поводу. По-моему, такое вполне нормально. Возможно, это даже лучше, чем просто нормально. Самое главное – ты поступила правильно, и потому должна чувствовать себя хорошо.

– Наверное.

Она замолчала, и мы просто шли дальше. Мы пересекли железнодорожные пути, вдоль которых двигались ранее вместе с караваном, примерно в полутора километрах от того места, где попали в засаду. Я то и дело поглядывала на небо в поисках пегаса, которого заметила раньше. Со временем Старлайт перестала озираться по сторонам и просто стала смотреть, куда ступают ее копыта. Несмотря на напряжение, которое чувствовала, я не хотела оставлять единорожку одну в тишине, а еще мне нужно было многое узнать.

– Итак, я мало что знаю о мире, кроме того, что прочитала в куче книг двухсотлетней давности. Каков же этот мир на самом деле?

– Эх... – Старлайт слегка пожала плечами, а затем мотнула носом в сторону. – Почти такой же, как здесь.

Я оглядела бесплодную землю и скалы с едва заметным намеком на мертвую растительность.

– Но это место всегда было пустыней, – заметила я. – В старых книгах, которые я прочитала, говорилось о всяких других местах. Например, о лесах.

– О, да. Кажется, я слышала истории о чем-то таком, – Старлайт кивнула с наигранным энтузиазмом. По крайней мере ее внимание больше не занимала земля под копытами. – На севере есть леса, но ходят слухи, что там полно ядовитых растений и монстров, мутировавших от радиации. А еще, кажется, есть болота на востоке, под Балтимэйром. Там, поговаривают, все реально плохо.

– Понятно, – сказала я, хотя и не была уверена, что на самом деле поняла ее правильно. – Так почему все так?

– Мегазаклинания, – ответила единорожка, как будто это могло объяснить абсолютно все.

– Но здесь все еще живут пони. Не может же быть, что везде все так плохо?

– О, есть места и получше, – ответила Старлайт. – Большая часть мира всего лишь бесплодна. Просто избегай радиоактивных мест.

Она нахмурилась.

– Или мест, где все пропитано ядом. Или где сплошные разваливающиеся руины. Или где обитают неприятные дикие животные. Или рейдеры, – единорожка вздохнула, пнув камень. – Большая часть мира – отстой.

Меня все меньше и меньше радовал наш разговор. Я ожидала, что мир успел куда лучше восстановится за двести то лет.

– Но пони выжили.

– Ага, – единорожка слабо кивнула. – Ну, те, которые попали в стойла. Думаю, все остальные погибли.

Я надеялась, что Старлайт ошибается, ведь я все еще не была уверена, насколько точны ее познания в такой древней истории, но в общем картинка складывалась хуже, чем предполагали наши самые худшие прогнозы.

– Вообще-то, многие пони в стойлах тоже умерли, – продолжила Старлайт. – Я слышала, что часть убежищ превратилась в смертельные ловушки. Тем не менее, многие из них сработали. Практически все пони, которых ты встретишь, оказались здесь только потому, что их предки жили в стойле. Даже гребаные рейдеры.

Я решила, что на сегодня с меня хватит истории.

---

Мы продолжали идти, в основном в молчании. Пересеченная местность немного замедляла нас, но с другой стороны нам не приходилось подстраиваться под скорость тяжело нагруженного брамина. Мы двигались вперед, пробираясь через овраги и долины.

– Нам пора искать место для ночлега, – заметила Старлайт некоторое время спустя, глядя на экран пипбака. – Через час уже начнет темнеть.

– Было бы неплохо найти укрытие, – я посмотрела вверх. – Не удивлюсь, если скоро пойдет дождь.

Старлайт кивнула.

– Похоже, в паре километров отсюда когда-то была шахта, а рядом с путями – какое-то небольшое поселение. Возможно, там найдется что-нибудь подходящее, где мы могли бы спрятаться.

– Веди, – сказала я с улыбкой. Она слабо улыбнулась в ответ, хотя улыбка выглядела вымученной.

Через полчаса на противоположной стороне неглубокой долины мы увидели здания. Спустя двести лет смотреть было особо не на что. Там были пара водонапорных башен, одна из которых все еще стояла, полуразвалившаяся угольная башня, длинное сооружение для погрузки, давным давно разрушившееся и засыпавшее обломками рельсы, и склад, от которого остались только столбы и балки. Чуть дальше по склону виднелись обгоревшие останки того, что некогда могло быть офисом, и полуразрушенное здание, которое, похоже, служило бараками для рабочих. Отдельно от них стояла пара пристроек, которые имели сомнительную честь быть самыми неповрежденными строениями в округе.

Мы добрались до края комплекса и направились к баракам. Когда мы были на полпути вверх по склону, впереди раздался звук, словно две деревяшки ударились друг о друга. Мы обе замерли и инстинктивно вжались в землю.

В наступившей тишине было отчетливо слышно, как под чужими копытами хрустит сухая почва.

Действуя с максимальной осторожностью, я тихо приготовила винтовку, закусив ротоятку. Старлайт последовала моему примеру, вытащив пистолет из кобуры, весь из блестящего металла и тускло светящихся голубым драгоценных камней. Затем мы снова застыли в ожидании.

Звук копыт, ступающих по сухой земле, постепенно становился все громче – он перемещался вдоль гребня холма, под которым мы замерли.

Примерно в двадцати метрах от нас над хребтом показалась голова. Это была единорог, причем выглядела она как одна из тех моделей до войны, стройная и изящная. Ее шерсть была фиолетовой, длинный рог выступал из-под ниспадающей гривы темно-синего и фиолетового цветов, слегка развевающейся на ветру. В тот момент, когда я осознала, что не чувствую никакого ветра, даже малейшего, она пошевелила крыльями... и я выпучила глаза.

Аликорн. Я смотрела на аликорна. Она не являлась одной из принцесс – цвета были не те – но не было никаких сомнений, что она действительно была аликорном.

Старлайт отпрянула назад, прижавшись ко мне, и снова замерла.

Аликорн шла дальше, казалось, не замечая нашего присутствия. Затем она остановилась, повернула голову и, моргнув, уставилась прямо на нас.

Я вздрогнула. Не забудь я снять винтовку с предохранителя, то точно бы в нее выстрелила. И меня беспокоит мысль, что могло бы случиться со мной, если бы я все же атаковала ее.

Несколько долгих секунд мы молча пялились друг на друга. Мы со Старлайт дрожали, а аликорн продолжала смотреть, не моргая, с бесстрастным выражением.

Ухо аликорна дернулось, повернувшись в одну сторону, через мгновение в другую. Она отвела взгляд – мы со Старлайт почти беззвучно выдохнули – и подняла глаза к небу. Мгновение спустя я уловила звук, который привлек внимание аликорна: слабый стук капель дождя.

Не сказав ни слова и даже не оглянувшись в нашу сторону, она повернулась и зашагала в сторону бараков.

Как только аликорн скрылась из виду, Старлайт вскочила на ноги и, потянув меня за собой, понеслась вниз по склону. Я не стала спорить, не имея ни малейшего желания идти в сторону странного аликорна. Мы поспешили обратно к путям, а вокруг сгущалась тьма из-за стены дождя, что неслась прямо к нам.

Дождь обрушился на нас как цунами. В считанные секунды падение редких капель сменилось сплошным потоком, который мгновенно промочил нас насквозь. Видимость упала так сильно, что я едва могла разглядеть скопление разрушенных строений, к которым мы бежали, а до них было едва ли больше ста метров. Вода быстро прибывала вокруг наших копыт, мы шлепали по быстро разрастающимся лужам, пробираясь к ближайшему укрытию – частично развалившейся угольной башне.

Вспышка света озарила все вокруг, и мгновение спустя пробирающий до костей гром прокатился по окрестностям.

Мы добрались до угольной башни и мокрые от носа до кончика хвоста протиснулись в темноту, задыхаясь от холода. Старлайт включила подсветку пипбака, и мы смогли осмотреться внутри руин. Бункер башни развалился при падении, оставшийся уголь образовал большую кучу. И все же остатки завалившейся на бок башни давали нам хоть какое-то укрытие. С той стороны стен время от времени гремели раскаты грома, дождь без устали стучал по металлу над нашими головами, превращая убежище в гигантский металлический барабан. Внутри было грязно, но, по крайней мере, относительно сухо.

Переведя дух, Старлайт оглянулась.

– Как ты думаешь, оно последовало за нами? – ее голос был едва слышен за шумом дождя.

Я помотала головой и придвинулась ближе, чтобы нам было удобнее разговаривать.

– Она пошла обратно. Я никогда раньше не видела аликорна.

Старлайт вздрогнула и кивнула в ответ.

– Я тоже, но... я слышала истории, с севера. Они не пони. Во всяком случае, не такие, как обычные пони. Они как худшие из рейдеров и работорговцев, разве что...

– Подожди, – перебила я, подняв копыто. – Работорговцы? В смысле, те, кто захватывают рабов?

– Ну... да? А почему их еще могут называть работорговцами?

Должна признать, этот вопрос и правда прозвучал глупо. Если честно, я задала его не потому, что не поняла значение этого слова, а потому, что оно показалось мне совершенно неуместным. Пони не захватывали других существ в рабство. Ну, они брали пленных и изредка использовали их несколько сомнительным образом, но я полагала, что подобное нельзя...

Я тряхнула головой.

– Точно. Как бы там ни было, что ты говорила об аликорнах?

– Э-э... да, просто, как я слышала, они как худшие из рейдеров и работорговцев, только еще сверхсильные и их практически невозможно убить. Иногда они похищают пони, иногда просто убивают всех. Еще слышала, что они даже едят пони, а некоторые из них могут залезть тебе в голову и вскипятить мозг!

Я медленно кивнула. Что-то во всем этом меня смущало, но это была информация из третьих копыт, и лишь из одного источника.

И все же...

– Так почему тогда она просто ушла?

Старлайт помолчала и в конце концов устало пожала плечами.

– Не знаю. Может, оно решило, что из нас выйдут плохие игрушки? Пока эта штука нас не трогает, мне все равно, почему. У меня сейчас болит голова, и я хочу спать.

Пони были в ужасе от аликорнов. Это казалось очень странным. Мне пришлось напомнить себе, что, хотя с моей точки зрения я просто очень долго спала, но на самом деле прошло уже двести лет. И еще два года. Учитывая внезапную актуальность темы, пришло время узнать больше о том, что я пропустила за все эти годы.

– Единственные аликорны, о которых я когда-либо знала, это те, о которых я прочла в книгах: принцессы. Что с ними случилось?

Старлайт отвернулась.

– Они покинули нас, – ответила она, так и не заметив мой встревоженный взгляд. В моей голове возникло столько вопросов, опасений и возражений, которые требовалось озвучить. А Старлайт тем временем жестом указала вверх. – Они вознеслись. Стали богинями, и теперь присматривают за нами.

Это вызывало сомнения, но, если быть честной и судить по тем историям, которые я слышала о принцессах, они могли быть уже на полпути к божественности. Перемещать солнце и луну? Не самое обычное дело. Очевидно, кто-то все еще передвигает небесные тела. Я подозреваю, что единственное из того, что сказала Старлайт, что может быть правдой – это то, что принцессы Эквестрии мертвы. Хотя то, что солнце и луна продолжают двигаться по небосводу, придает идее о вознесении некоторую долю правдоподобия.

С другой стороны, солнце и луна как-то ведь перемещались еще до того, как в Эквестрии появились принцессы, верно?

Старлайт начала взбираться на кучу угля, которая покрывал все пространство внутри нашего временного прибежища. Она потопталась на вершине, словно собиралась лечь, но остановилась. Подняв и осмотрев копыто, единорожка сморщила нос – оно уже стало полностью черным. Я в очередной раз пожалела, что мое тело не покрыто хитином, ведь чистить гриву, хвост и шерсть – та еще морока. Но, по крайней мере, пятна от угля не сильно бы выделялись на моей серой шерсти.

Старлайт достала подстилку из рюкзака, разложила ее на угольной куче, и только потом легла.

– Подстилка маловата, но мы можем попробовать уместиться, – она посмотрела на меня в призрачном зеленом свете от пип-бака. – Если хочешь.

– Спасибо, – поблагодарила я, улыбнувшись, но сразу же замерла, когда меня осенила идея. Я подняла медицинский ящик, открыла крышку и показала содержимое. – Не могла бы ты ненадолго подержать это в одной из своих сумок?

– Думаю, да.

Мы переложили содержимое ящика в ее сумку, и я вернулась к щели, через которую мы проскользнули внутрь. Снаружи продолжал лить дождь. Выставив ящик наружу, мне не пришлось долго ждать прежде чем он наполнится до краев, хотя коробка оказалась не совсем герметичной. Я выпила, сколько смогла, и вернулась к Старлайт.

Единорожка сухо фыркнула, но тоже напилась. Наполнив ее бутылку, я снова выставила ящик на улицу, чтобы утром мы смогли снова напиться вдоволь. Когда я вернулась, Старлайт уже развернула одеяло. Она приподняла край, и я улеглась рядом с единорожкой на узкой подстилке.

С наступлением ночи мы не стали возражать против сна бок-о-бок. Влажное одеяло мало помогало от холода, и мы провели ночь, свернувшись калачиком и делясь тем теплом, которое у нас было.

---

Все то время пока я пыталась заснуть, я думала об аликорнах.

Та аликорн не являлась одной из принцесс, но это не помогало понять, откуда она взялась. Была ли она дочерью одной из принцесс? Казалось странным, что спустя столько веков одна из них решилась на рождение жеребенка, но вряд ли это было невозможно. Если судить по рассказам, которые я слышала, принцесса Селестия относилась к министерской кобыле Твайлайт Спаркл практически как к дочери. Возможно ей могли понравиться те чувства, что она испытала, воспитывая Твайлайт, и она решила завести собственного жеребенка? Было бы забавно, окажись у ее дочери настолько похожий окрас.

Или это мог быть еще один не так давно вознесшийся аликорн, как принцесса Кейдэнс. Правда, окрас этой был довольно специфичным... Если бы ее метка была похожа на метку пони, которая не выходила у меня из головы, это выглядело бы логично. Затем я внезапно осознала, что по какой-то причине у аликорна не было метки. Этот странный факт показался мне неестественным.

Именно тогда я поняла, с чем именно столкнулась.

Я столкнулась практически нос к носу с наследием Министерства Чародейских Наук.

В этом министерстве велась программа, в рамках которой под копытоводством Твайлайт Спаркл рассматривали возможность принудительного вознесения пони до аликорнов чуть ли не в промышленных объемах. Проектом пытались заниматься тихо-тихо, но в Эквестрии всегда все было довольно плохо в плане безопасности и секретности. Мне не так уж много известно об этой программе, но все равно на глаза попадалась кое-какая информация и у меня сложилось впечатление, что дальше технико-экономического обоснования дело далеко не продвинулось.

То, что я увидела в тот день, свидетельствует о том, что они продвинулись гораздо дальше.

Несмотря на отсутствие метки, окрас аликорна заставил задуматься, не встретилась ли мне только что древняя и бессмертная Твайлайт Спаркл.

Как и многое другое, что я узнала в те дни, это привело меня в ужас. В свое время я слышала ужасные истории об участи чейнджлингов, попавших в копыта пони из Министерства Магии.

Я изо всех сил старалась прогнать эти мысли из головы и наконец уснуть.

---

К утру дождь не прекратился, но, по крайней мере, ослабел настолько, что по моей оценке перешел с уровня проливной до просто сильный.

Мы быстро позавтракали: сначала разделили на двоих армейский паек, а потом Старлайт поделилась половинкой двухсотлетнего кексика. В прошлом я редко ела дешевую выпечку в упаковке – унылую альтернативу настоящей, которую легко можно было купить в любой пекарне. Вкус этого кекса оказался точно таким же, как и тех, что я попробовала в прошлом, хотя не уверена, из-за чего: повлияло ли на вкус то, что кексы хорошо сохранились благодаря огромному количеству содержащихся в них консервантов, или же они всегда были на вкус такими, даже свежие. В любом случае, сладковатый привкус кекса с непонятными фруктовыми нотками был достаточно неплох, если заесть им уныло безвкусный паек.

Вдоволь напившись из медицинского ящика, мы стали готовиться продолжить путь. Старлайт решила, что ее легкая куртка совершенно не подходит для погоды, что бушевала за стенами укрытия, и занялась решением этой проблемы. Для чего она переделала одеяло и подстилку в грубые подобия накидок. Мне она отдала одеяло, сказав, что у нее уже есть куртка, а подстилка слишком узкая и тонкая, чтобы помочь в сохранении тепла. С помощью нескольких запасных ремней и веревок мы примотали накидки к своим телам и решили, что готовы отправиться в путь.

Остановившись возле узкого выхода из укрытия, мы со Старлайт осмотрели окружающий пейзаж. Дождь превратил сухую землю в сплошную грязь. Появился ручей, его мутный поток тек между разрушенными зданиями, собираясь со склонов. Все в отдалении затянуло мутной дымкой – серыми миазмами, которые придавали и без того суровому окружению зловещий вид.

– Сначала я хочу пойти туда, – Старлайт указала сквозь ливень на неповрежденную водонапорную башню. – Надо забраться наверх и оглядеться. Посмотрим, здесь ли еще тот аликорн.

Башня была высотой не меньше двадцати метров. Я с сомнением посмотрела на длинную лестницу, по которой стекала вода.

– Ну, не знаю. Она выглядит довольно хлипкой.

– Я забиралась и не на такое, – ответила Старлайт. – Тартар, там даже лестница есть.

Она вышла под дождь, прежде чем я успела хоть что-то ответить. Мне оставалось лишь поспешить за ней следом. Одеяло, накинутое на голову, не давало каплям дождя заливать глаза, но при каждом шаге ноги промокали все больше. А ведь я только начала привыкать к ощущению сухости...

К тому моменту, как я добралась до водонапорной башни, единорожка уже начала взбираться наверх. Я подумывала укрыться от дождя под башней, но вместо этого остановилась чуть в стороне и присела на обломок разрушенного бункера, при помощи которого когда-то загружали добытую в шахте породу в ожидающие поезда. Я хотела быть готовой не только к появлению потенциально недружелюбных пони – хотя продолжала надеяться, что из-за непогоды они предпочтут остаться под крышей – но и на случай, если Старлайт сорвется.

К счастью, падать единорожка не собиралась, хотя мне на мгновение показалось, что она все же сорвалась во время спуска – настолько быстро это произошло. Кажется, я сама себя удивила, рефлекторно потянувшись к запасам магии, намереваясь сбросить маскировку и поймать Старлайт. К счастью, я вовремя остановилась, поняв, что она скользит вниз, держась за внешние края лестницы.

Жестко приземлившись копытами на землю, она тут же развернулась, ища меня взглядом.

– Виспер! – заметив меня, Старлайт тут же перешла на галоп и пронеслась мимо. – Мы уходим.

– Ты ее видела? – спросила я, стараясь не отставать, и наши копыта захлюпали по грязи.

– Нет. Рейдеров! Тех, что напали на нас. Они расположились лагерем в шахте!

– Те же самые?

Она размашисто кивнула, и ткань подстилки, что сейчас укрывала голову, затрепетала на ветру. Мы замолчали, скользя по жидкой грязи во время спуска с холма. Мы обе пару раз упали в процессе, но продолжали двигаться. Когда мы достигли низа, то перешли на рысь.

– Ты уверена? – спросила я, уже задыхаясь.

– Я видела их, – пропыхтела единорожка, похоже, устав бежать практически так же быстро, как я. – Я осмотрела через прицел их лагерь. Тандерхэд и Шарпс у них!

– Что? – мне удалось дотянуться и схватить Старлайт копытом за плечо. Мы остановились. – Что значит, они у них? Я думала...

– Они приколотили их тела к стенам! – прокричала единорожка. Теперь, пока мы стояли, мне удалось заметить, как ее колотит. И я была уверена, что она плачет, хотя дождь скрывал слезы.

Мое копыто соскользнуло на землю. Я оцепенела. Конечно, она уже рассказывала мне об ужасных поступках рейдеров, но все равно то, что они сделали, казалось настолько извращенным, что в это было просто трудно поверить.

Старлайт продолжала дрожать, и не от холода, можно быть уверенной. Осознания этого хватило, чтобы отвлечь меня от собственных переживаний – я шагнула вперед, заключив единорожку в мокрые и немного грязные объятия. Это ее быстро успокоило.

– Виспер, нам нужно идти дальше, – пробормотала Старлайт вскоре после того, как перестала дрожать.

– Верно, – я отпустила ее, слабо улыбнувшись. – Веди.

Мы снова отправились в путь, стремясь поскорее покинуть это место.

---

Мы неподвижно лежали на вершине холма, не обращая внимания на грязь, что медленно пропитывала наши шкуры. После многих часов под непрерывным дождем это уже перестало иметь какое-либо значение – к тому моменту я уже практически не чувствовала своего тела.

А еще у меня снова все разболелось. Ноги ныли от долгой ходьбы по грязи. Мне приходилось либо вытягивать их из засасывающей жижи, которая налипала толстым слоем после каждого шага, либо пытаться удержать равновесие, когда копыта разъезжались на жидкой слякоти. Иногда это заканчивалось внезапным падением, что еще больше заставляло страдать. Мне начало казаться, что я вешу на пару десятков килограмм больше из-за налипшей на тело грязи, а толстое шерстяное одеяло давило, словно было сделано из свинца. Я уже начала тосковать по сухой, мертвой пустыне, в которой проснулась.

По крайней мере, нам не грозила смерть от жажды.

А еще у меня болела шея. Медицинский ящик и подсумок для боеприпасов были не особо тяжелыми, но после нескольких часов ходьбы даже их небольшой вес начал ощутимо давить на шею. Я даже решила перекинуть винтовку на спину. В экстренной ситуации подготовиться к бою получилось бы не так быстро, но тащить ее стало куда легче. Добравшись до Раста я хотела поискать подходящие седельные сумки. Как бы мне в тот момент, пока я лежала на грязном холме под проливным дождем, ни импонировала идея осесть в уютном городке и больше никогда не покидать его стены, мне все еще нужно было узнать судьбу своего улья. Это значило, что я могла там лишь отдохнуть, столько, сколько необходимо, прежде чем снова отправиться в путешествие.

Решив отложить на потом долгосрочные цели в пользу решения насущных проблем, я в очередной раз поправила ремни на шее.

– Видишь кого-нибудь? – спросила я, стараясь перекричать шум дождя и ветра.

Дождь постепенно стихал и сейчас можно было сказать, что шел с “обычной” силой. Зато резко усилился ветер – он теперь пробирал до костей даже сквозь импровизированную накидку.

Старлайт медленно прошлась взглядом по поврежденному Лансеру, затем приникла к прицелу.

– Никого не вижу, – ответила единорожка, вглядываясь через оптику в центр долины, что лежала перед нами.

Железнодорожные пути шли по открытой местности и проходили через остатки крошечного городка. Он находился в паре километров от того места, где мы залегли, и в нем мало что сохранилось. Там было примерно два десятка зданий, и сквозь туманную завесу дождя удалось разглядеть, что крыши остались лишь у четверти, да и те, на вид, были в плохом состоянии. От большинства же домов остались только пустые фундаменты. Деревянная водонапорная башня рухнула и рассыпалась в труху. Рядом с путями покоились остатки локомотива – все, что не утащили сборщики хлама.

Старлайт опустила винтовку.

– Ладно. Это те же самые пути, вдоль которых мы до того шли. Они должны привести нас прямо в Раст. Если мы пойдем по ним, то, возможно, доберемся до города ближе к концу дня, – она кивнула в сторону города-призрака. – Или мы можем попробовать найти тут укрытие, чтобы переждать дождь и отправиться в путь утром.

Я кивнула.

– Как бы мне ни хотелось добраться до Раста сегодня, эта погода мне уже порядком надоела. Я едва свои копыта чувствую.

– Ага, – единорожка поднялась, закинув Лансер на спину. – Ладно, тогда давай пойдем туда и глянем, получится ли найти хорошее убежище. И смотри в оба. Там, скорее всего, не осталось ничего полезного, но в этих зданиях всегда может прятаться что-нибудь опасное.

Я снова кивнула, стаскивая винтовку со спины и вешая ее на грудь, чтобы быть готовой открыть огонь в любой момент. Старлайт проверила пистолет в кобуре, и мы двинулись.

Ветер дул в лицо, пока мы шли к городу. Призрачные очертания разрушенных строений постепенно проступали сквозь завесу дождя.

То, что когда-то было главной – и, на самом деле, единственной – улицей крошечного городка, превратилось в грязное месиво, которое при каждом шаге все больше налипало на наши копыта. Мы миновали несколько обвалившихся зданий, медленно углубляясь в город. Похоже, все, что представляло хоть какую-то ценность, давно уже сменило владельцев. Я подобралась к первому относительно целому зданию, что попалось по пути, и заглянула в окно. Крыша частично обрушилась, пробив пол до самого подвала. Внутри было абсолютно пусто, не осталось никакой мебели. Даже входной двери не было. В лучшем случае этот дом мог дать минимальное укрытие от непогоды, но это было все же лучше, чем если бы мы остались снаружи.

Старлайт продолжила идти по противоположной стороне улицы, сгибаясь под порывами ветра, я же отправилась к следующему дому. В конце концов единорожка остановилась перед одним из последних зданий – небольшой хижиной – и подняла пипбак, чтобы бросить взгляд на экран. Через мгновение она опустила его и замерла, нахмурившись. В отличие от других зданий, у этой хижины дверь была.

– Что случилось? – я догнала единорожку и пригнула голову, чтобы ветер не бил по глазам.

– Ничего, просто думаю, – ответила она, через прищур рассматривая дверь. – Вот интересно, есть ли кто-нибудь дома.

Обдумав услышанное, я решила, что есть очень простой способ это проверить: поднявшись на ветхое крыльцо, я трижды громко стукнула копытом в дверь.

Я надеялась, что, если здесь действительно кто-то живет, то они не обратят внимания на следы грязных копыт, которые я оставила на ней.

Никто не ответил. Старлайт подошла сбоку и попыталась заглянуть внутрь через окно рядом с дверью, но оно оказалось заколочено. Она повернулась ко мне лицом и пожала плечами.

Я толкнула дверь – она заскрипела, но так и не открылась. Выждав еще пару мгновений, Старлайт осмотрела проем и нашла задвижку в верхней его части. Стоило ее отодвинуть, как дверь распахнулась под напором ветра. Старлайт снова подняла пипбак и включила подсветку, чтобы осмотреть темную комнату, а я сжала в зубах ротоятку винтовки.

Внутри было тесно и всюду валялся мусор. Возле одной из стен стоял сломанный диван, подушки которого были сильно испачканы и порваны. На покосившемся столе валялись старые ржавые инструменты, а большую часть пола под ним занимала груда костей. В этой куче было, наверное, с десяток черепов, и по крайней мере два из них выглядели так, словно раньше принадлежали пони. На полках, в ящиках и на полу всюду валялся разнообразный хлам: старые пустые бутылки и искореженные консервные банки, смятые обертки, упаковки из-под таблеток и флаконы от зелий, использованные инъекторы и прочее барахло. Выглядело так, словно кто-то решил превратить хижину в мусорную свалку.

Но само здание, казалось, было достаточно крепким, лишь крыша заметно протекала в паре мест.

Старлайт посмотрела на меня, и я пожала плечами. Немного подумав, она вытащила пистолет и медленно шагнула внутрь, по мере ее продвижения тени извивались, скользя по стенам. Я зашла следом, дверь за моей спиной после каждого порыва ветра грохотала о кучу хлама. Старлайт пробралась сквозь завалы, тщательно осматривая комнату.

– Похоже, здесь никого нет, – объявила она. Я уже обернулась ко входу, собираясь закрыть дверь, когда она пробормотала, зажав нос. – Ох, во имя Луны, ну и вонища. Это не дом – кто-то использовал это место как сортир!

Я не обратила сразу на это внимания, но когда угроза столкнуться с врагом миновала, до моего обоняния наконец добрался запах разложения, пропитавший воздух, с застарелыми нотками мочи на фоне. Я на мгновение задумалась о том, стоит ли проветрить помещение, оставив дверь открытой, но в конце концов закрыла ее, решив, что лучше уж терпеть запах, чем холод.

Убедившись окончательно, что угрозы нет, Старлайт убрала пистолет в кобуру. Мы принялись рыться в кучах мусора, прислушиваясь к тому, как бушует непогода за стенами нашего сомнительного убежища. Большинство хлама было совершенно бесполезным, хотя мне попались под копыто пара непочатых бутылок колы. На одной из полок нашлась коробка с кучей самых разнообразных препаратов, в бутылочках, баночках, ингаляторах и инъекторах. Широкий ассортимент медицинских, рекреационных, улучшающих и даже боевых наркотиков были свалены без всякой системы. Покачав коробку в копытах, я не решилась доставать что-либо – вид нескольких незакрытых колпачками игл отбил всякое желание. Судя по вскрытым упаковкам, большую часть уже использовали, но в коробке, должно быть, находилось около сотни доз различных веществ.

Вернув коробку обратно на полку, я задумалась над ее содержимым. Я понятия не имела, как изменились рыночные, культурные и юридические законы за последние двести лет, но если отношение к различным наркотикам осталось прежним со времен войны, то содержимое этой коробки было довольно ценным. И к тому же исключительно нелегальным. Правда, последние события заставили меня усомниться, что любой оставшийся действующим эквестрийский правоохранительный орган имеет здесь хоть какую-то власть.

– Я нашла еду, – объявила Старлайт, обратив мое внимание на сундук, который она вскрыла. В нем лежали разнообразные старые, неплохо сохранившиеся упаковки с содержимым, похожим на еду. Многие из них имели красочные изображения, показывающие, чем именно содержимое внутри должно быть на самом деле. Некоторые были вскрыты и частично съедены. То, что должно было быть во времена войны пирогом с яблочным вкусом, превратилось в студенистый комок плесени. Тем не менее, внутри сундука еще было почти два десятка запечатанных упаковок и несколько бутылок воды.

– Ну и гадость, – Старлайт наморщила нос, разглядывая то, что некогда было пирогом. – Не знаю, кто и зачем оставили все это здесь, но скачут они нахрен.

– Не уверена, что все это могли просто бросить, – я осмотрела содержимое сундука, а затем снова взглянула на коробку с препаратами. – Мне кажется, здесь кто-то все еще живет.

Единорожка помотала головой.

– Я много занималась поиском хлама. Таким штукам, – она указала на упаковку с заплесневелым содержимым, – нужно несколько месяцев после вскрытия, чтобы превратиться в это. Кто бы тут ни жил, он давно сюда не возвращался.

Тем не менее, я чувствовала себя не в своей тарелке.

– Мне просто не нравится идея брать чужие вещи.

Старлайт, порывшись в сундуке, достала банку персиков.

– Все когда-то принадлежало кому-то. Просто некоторые умерли на несколько веков раньше, чем другие, – она одарила меня язвительной, лишенной юмора улыбкой. – Добро пожаловать в полный радости промысел мусорщиков. Вот так живут пони, которым не посчастливилось вырасти на ферме.

– Я... понимаю, – ответила я, садясь на круп и стараясь не обращать внимания на ощущение того, насколько мокрым и грязным кажется тело. – Просто мне кажется, что в этом случае мы будем скорее ворами, а не мусорщиками.

Старлайт нахмурилась, глядя на банку в копыте. Я практически могла наблюдать по лицу за ходом молчаливой борьбы в ее голове, пока она колебалась, пытаясь сделать выбор. В конце концов она вздохнула и бросила банку обратно в сундук.

– Ага, ладно. Оставим тайник тому, кто его бросил. Еда нам не так уж и нужна, – она помолчала еще немного. – Хотя я могу заглянуть сюда через несколько недель. Если к тому времени никто ни к чему тут не притронется, то можно будет считать дом полностью заброшенным.

Мне казалось, что у решения Старлайт слишком уж размытая грань законности, но в то же время я должна была признать, что мне не хватало опыта, чтобы выносить обоснованные суждения. Но я не могла быть уверена и в правильности суждений единорожки, особенно учитывая ее сомнительное психическое состояние на тот момент, хотя при этом нельзя было отрицать, что у нее как раз был опыт, которого мне не хватало. Она выросла в мире, в котором я только что проснулась и в котором многое было для меня в новинку.

– По-моему, неплохое решение.

Мы быстро перекусили, разделив ту еду, что была у нас, в том числе последнее пирожное Старлайт. После небольшой вылазки в близлежащие руины ради удовлетворения биологических потребностей мы были рады забыть о мире за стенами и сбросить наконец промокшую одежду. Еще мы попытались очиститься от грязи, прилипшей к шерсти, топая копытами по полу, но из-за усталости быстро бросили эту затею, удовлетворившись тем, что избавились от большей части и проигнорировали то, что осталось.

Затем настало время отдыха. Несмотря на протекающую крышу, хижина достаточно хорошо защищала от холода, так что мы решили не укрываться промокшим одеялом. Чтобы согреться, оказалось достаточно прижаться друг к другу, устроившись на продавленном и ободранном диване. Он оказался не таким уж и неудобным, как казался со стороны, хотя все равно от него воняло.

Должно быть, я только-только погрузилась в сон, когда дверь распахнулась от порыва ветра.

– Какого хера вы, две пизды, делаете в моем доме?! – последовало за грохотом громкое и слегка приглушенное рычание.

Проснувшись рывком, я обнаружила, что в дверном проеме стоит громадная фигура, силуэт выделялся на фоне почти темного неба снаружи. Голос был глубоким и хрипловатым, но в то же время достаточно женственным, отчего пони казалась еще более ужасающей: она была огромной! И я не имею в виду, что она была жирной. Я в том смысле, что она была шокирующе высокой и коренастой, почти как медведица.

И это, естественно, делало рычание, полное ярости и непристойностей, еще более пугающим.

– П-подожди! – прокричала я, подскочив и тут же сев на круп. – Мы здесь не для того, чтобы создавать проблемы! Меня зовут Виспер, и мы...

Ужасающая кобыла налетела на меня, рыча, топая и лязгая. Металлические доспехи, облегавшие огромное тело, бросали слабые блики по темной хижине под мягким светом пипбака Старлайт. Пара едва различимых отблесков застряли в глубинах глазных прорезей маски. Над лбом шлема, словно копье, возвышался большой рог с лезвиями.

Я хотела отступить, но бежать было некуда. В памяти щелкнуло, что винтовка лежит у моих ног, но момент был упущен. Кобыла взревела, и два копыта, окованные металлом, метнулись в мою сторону. Ощутив холод, я заметила, что на каждом поноже торчит пара изогнутых лезвий. Старлайт вскрикнула, когда они опустились на меня.

Но вместо ощущения клинков, впившихся в мою плоть, я почувствовала, как измазанные грязью копыта подхватывают меня за грудь и поднимают выше. Кобыла встала на задние ноги, вытянулась во весь рост и впечатала меня спиной в стену под самым потолком. От удара треснула одна из досок, а у меня перехватило дыхание. Мои задние ноги непроизвольно лягнули, но встретили пустоту и так и остались бесполезно болтаться в воздухе. Она сильнее прижала меня одним копытом, а второе копыто – с прикрепленными к нему лезвиями! – угрожающе поднялось выше к лицу.

– Я что, спрашивала твое ебаное имя? Какого... – ее голова дернулась в сторону, когда к зеленому свечению присоединилось слабое голубое. – Если эта пукалка хоть раз дернется, я заставлю тебя сожрать ее нахер!

Старлайт таращилась на нее, широко раскрыв глаза и дрожа. Она сглотнула, переводя взгляд с устрашающего лица-маски на приподнятую ногу с лезвиями и обратно. Затем единорожка медленно подняла передние копыта, и магия вокруг ее рога – и вокруг пистолета в кобуре – померкла.

Кобыла повернулась ко мне лицом и склонилась ближе. Хотя большая часть шлема была сплошным металлом, ее рот прикрывал намордник из толстых дужек, какие можно было увидеть разве что на агрессивных животных. То, что кто-то мог надеть подобное по собственной воле, привело мой разум в смятение.

Я едва могла разглядеть отблеск света в ее глазах, но под маской был оскал.

– А теперь отвечай на ебаный вопрос, пока я не начала отрывать тебе конечности, мелкая сучка! – рычащие слова были слабо приглушены намордником.

В подтверждение угрозы она снова приподняла копыто к моему лицу. Хотя сначала все мое внимание было приковано к изогнутым лезвиям, близость копыта позволило мне хорошо рассмотреть его подошву. Это был не обычный понож, как я ожидала – всю нижнюю часть занимала сплошная подкова, напоминающая головку тендерайзера для отбивания мяса.

Не знаете, что такое тендерайзер? Спросите как-нибудь у грифонов. Это металлический молоток с довольно зловеще выглядящими пирамидальными шипами. Они используют его для размягчения мяса.

В тот момент нечто очень похожее на тендерайзер грозило пройтись по моему лицу.

– Нам просто нужно было укрытие! – быстро выпалила я. – Мы не собирались ничего брать, нам просто нужно было место, где можно укрыться от бури на одну ночь!

Отблески света за прорезями в маске на мгновение погасли – кобыла моргнула, услышав мой ответ. Этого было достаточно, чтобы у меня зародилась излишне оптимистичная надежда услышать что-нибудь в духе “Ха-ха, похоже, все это было просто большим недоразумением!”, но она тут же испарилась, когда кобыла зарычала еще сильнее.

– По-твоему, это похоже на ебаный отель? – она прижала копыто к моей щеке, размазывая грязь, хотя меня гораздо больше волновало лезвие, зависшее в нескольких сантиметрах от глаза. Даже не смотря на адреналин я начала замечать, как сильно болит грудь там, куда упиралась шипованная подкова.

– Нет, и мне очень жаль, – быстро пробормотала я, отклоняя голову подальше от клинков на ноге. – Нам просто нужно было укрыться от бури, и мы собирались уйти утром. Мы бы не стали заходить внутрь, если бы знали, что это чей-то дом!

– Ну, теперь ты знаешь! – кобыла опустила копыто от моего лица и уперла его грудь, но только лишь чтобы подхватила меня и швырнула через всю комнату. – Так что убирайся к херам!

Все вокруг превратилось в сплошную круговерть, и только позже я смогла понять, что врезалась в стену, отскочила на стол и, перекатившись через него, рухнула на пол. Я едва успела простонать от боли, как пинок огромной кобылы запустил медицинский ящик в мою сторону – он прилетел прямо в лицо со звонким бац!

Следом она схватила следующую вещь, принадлежащую нам, и кинула в меня, но, к счастью, это оказалось мокрое одеяло. Мне удалось увернуться, когда она швырнула винтовку – она улетела через дверной проем – и мы бросились хватать свои вещи, чтобы поскорее убраться из хижины. Магия Старлайт хорошо помогла в этом, и единорожка смогла выскочить наружу первой.

Она тут же споткнулась и упала, а я чуть не свалилась с крыльца, пытаясь ее оббежать – странное ощущение головокружения, появившееся в голове, не способствовало четкой координации. Затем Старлайт вскрикнула. Я оглянулась и увидела, что она отползает от того, за что запнулась.

Это была рыболовная сеть, полная отрубленных голов пони.

– Не вопи, заткнись нахуй! – крикнула бронированная кобыла, схватила сеть и зашвырнула ее в темное нутро хижины. – И если я еще раз увижу вас, пезды, здесь, я растопчу ваши ебаные головы!

Огромная кобыла отступила в темноту и захлопнула дверь. Старлайт тут же подхватила часть вещей и, издав вопль ужаса, галопом помчалась сквозь проливной дождь. Я быстро собрала оставшиеся вещи, вытащила из грязи винтовку и поспешила за ней следом. Единорожка оторвалась далеко вперед, так как я пыталась нести все вещи, прижимая их к груди ногой, и бежать на трех оставшиеся. Вскоре я могла отследить путь к Старлайт только по отсветам ее пипбака, мерцавшего сквозь сгущающиеся сумерки.

К счастью, через минуту единорожка остановилась. Подойдя ближе, я услышала, как она зовет меня. Голос был едва различим за шумом ветра и дождя.

– Виспер? Виспер! – Старлайт крутила головой туда-сюда, пока я не подошла настолько близко, что она наконец заметила меня, уставившись широкими, полными страха глазами. Она тяжело дышала и дрожала, но по мере моего приближения быстро успокаивалась. Когда я встала рядом с ней, она затихла, закрыла глаза и, тяжко вздохнув, опустила голову.

– Ты в порядке? – спросила я.

– В порядке, – резко ответила она. Старлайт присела на минуту, продолжая слегка подрагивать, а затем принялась натягивать на себя куртку и самодельную накидку. – Думаю, сегодня дойдем до Раста. Мы не можем оставаться здесь.

Единорожка бросила взгляд в ту сторону, откуда мы прибежали, и в ее глазах появился страх.

– Не рядом с рейдером.

Признаться, мне тоже не хотелось оставаться рядом с пони, у которой была привычка собирать чужие головы. И тем не менее... я взглянула на небо: сквозь облака пробивался лишь слабый намек на свет, и вскоре мы окажемся в кромешной тьме. Старлайт включила фонарь пипбака, но его свет с трудом пробивался сквозь дождь и мрак.

Взгляд единорожки бегал по сторонам, избегая останавливаться на мне. Уши были низко опущены, пока она возилась с импровизированным одеянием и сумками, затягивая ремни. Я занялась тем же: натянула на себя накидку из одеяла и проверила, в порядке ли мое снаряжение. Когда я накинула ремешок подсумка с патронами на шею, он ударился о грудь, заставив поморщился от болезненного ощущения. Адреналин почти улетучился и я начала осознавать, как сильно моя грудь исцарапана шипами и лезвиями. Я молча проклинала форму пони с ее плотью и шерстью вместо хитинового панциря, тихо шипя и осторожно ощупывая раны – несколько длинных, но неглубоких порезов и царапин.

И, похоже, мои действия привлекли внимание Старлайт – навострив уши, она посмотрела на меня.

– У тебя кровь!

– Это всего лишь несколько царапин, – ответила я, опуская копыто. Сочувствие – это хорошо, конечно, и плюс ко всему оно способствует росту привязанности, которой я могу питаться. Однако у меня было такое чувство, что в тот момент меня должно было больше волновать психическое здоровье единорожки. А вот когда мы благополучно доберемся до Раста, тогда можно просто изобразить, как сильно я страдаю, чтобы вызвать больше сочувствия.

– Много крови, – повторила Старлайт, и я поняла, что она смотрит не на мою грудь, а на лицо.

Прикоснувшись копытом к носу, я вздрогнула: странное онемение на мгновение сменилось болью. Я влажно шмыгнула и тут же закашлялась, почувствовав вкус меди на языке.

– Прошто нош крофит, – пробормотала я, прижав копыто к морде в попытке остановить кровотечение. – Я ф порятке.

По выражению лица было заметно, что Старлайт сомневается в этом, но единорожка не стала настаивать на своем. Вместо этого она задумалась, поглядывая взад-вперед, словно ведя молчаливый спор сама с собой.

– Меня так и подмывает вернуться и пристрелить эту суку, – в конце концов проворчала она.

Осознав то, что только что сказала единорожка, мне пришлось приложить значительные усилия, чтобы не продемонстрировать шок, который я испытала. Мне не нравилось, к чему все идет. И мне совсем не нравилось, что стресс предыдущих дней делал со Старлайт. Сидя у костра с караваном, я и представить не могла, что эта веселая и жизнерадостная молодая кобыла станет задумываться о целенаправленном убийстве другой пони. Конечно, ситуация была сложной, но все равно это вызывало беспокойство. И я, конечно же, приложила к этому копыто.

Однако меня утешал один момент: она не заявила, что пойдет и убьет ту пони, а лишь сказала, что задумывается об этом, видимо, рассчитывая получить от меня поддержку. А еще у меня сложилось впечатление, что она разделяет некоторые мои опасения. Сознательно или нет, но тем самым она давала мне возможность повлиять на ее решение.

Я опустила копыто, чтобы слова звучали более четко.

– Не уверена, что это хорошая идея. Думаю, нам лучше как можно быстрее попасть в Раст.

Старлайт медлила с ответом, и я поняла, что она все еще колеблется.

– Она рейдерша, – в конце концов сказала единорожка. – Ты же видела тот мешок. Она убила кучу пони и забрала их головы. Мы бы оказали всей Пустоши услугу.

– То, что произошло, было... пугающим, – признала я. – Но я немного опасаюсь предпринимать нечто настолько радикальное, не зная, что произошло на самом деле. В конце концов, нас убивать она не стала.

Старлайт еще мгновение колебалась, но затем наконец расслабилась.

– Даже при том, что нашла нас в собственном доме, застав спящими. Ага. Бля... – она еще раз проверила седельные сумки, подтянув ремни, а затем начала идти с подавленным видом. – Пойдем. До Раста еще несколько часов пути.

Но пару секунд спустя ее шаг замедлился.

– А что, если это были пони из Раста?

– Тогда мы хотя бы будем знать, что произошло и кто виноват, – ответила я, осторожно зажимая нос и ковыляя на трех ногах. Кажется, к тому моменту кровотечение уже остановилось. – Хотя я сомневаюсь, что произошло именно это. Если она просто так убила кучу пони в городе, то вряд ли стала бы задумываться, что делать с парой путешественников.

В тот момент все это звучало для меня просто нереально. Я имею в виду, что речь шла о пони, которая способна совершить нечто столь жестокое. Даже с учетом недавних воспоминаний о нападении рейдеров, идея о том, что какая-то пони может убить кучу других пони и собрать пару десятков голов как трофеи, казалась мне слишком дикой.

– Если она убила горожан, то я тут же вернусь за ней, – заявила Старлайт, зашагав с нормальной скоростью.

– Буду с тобой, – кивнула я, следуя за ней.

Мы продолжили путь в темноте.

---

Продвижение было медленным. Редкие всполохи молний на миг высвечивали призрачный образ окружающего пространства, застывшего во вспышке света. В остальное время весь наш мир умещался в клочке кипящей под дождем грязи в бесконечной темноте – слабый свет пипбака позволял рассмотреть лишь пару метров вокруг, и нам не раз приходилось возвращаться по своим следам, чтобы обойти какой-нибудь непреодолимый склон или каменистую гряду.

Сквозь тяжелые облака над головой не мог пробиться даже слабый намек на свет луны.

Мы упрямо шагали к цели, волоча копыта по грязи. Старлайт справлялась лучше, чем я – даже с учетом тех улучшений, которые я внесла в образ, она все равно была в лучшей форме. У меня болело все тело, веки отяжелели. Я плелась молча, следуя за гипнотически покачивающимся светом пипбака единорожки. Меня уже давно перестали беспокоить холод и сырость – я больше не замечала ни их, ни что-либо вокруг, кроме практически убаюкивающего шума дождя.

Не знаю, сколько времени прошло в этом полусонном состоянии, пока возглас Старлайт не выдернул меня из транса. Я подняла голову, смаргивая усталость. Впереди, в сотне метров от нас, может, больше, сквозь завесу дождя прорезались несколько тусклых огней, едва очерчивая угловатые силуэты строений.

Старлайт посмотрела на экран пипбака, а затем прижала его к груди.

– Мы на месте. Это Раст.

– Хорошо, – я устало, но счастливо вздохнула. – Я практически валюсь с ног.

Я ожидала, что ее настроение улучшится. Вместо этого я заметила, что по мере того, как мы преодолевали последние метры до городка, вид Старлайт становился все более и более подавленным: уши поникли, взгляд застыл на грязи под копытами, а голова опускалась все ниже с каждым шагом.

– Что случилось?

Единорожка заметно напряглась и открыла рот для поспешного ответа, но тут же его закрыла. Молчаливая борьба не длилась долго – она издала тихий вздох, остановилась, слегка опустив голову, и посмотрела на тускло освещенный силуэт городка.

– Я просто не знаю, что мне теперь делать.

– А что не так с твоим старым планом? – я остановилась рядом с ней, очень близко, плечом к плечу.

– Что, быть охранником? – Старлайт горько, едва слышно фыркнула. – Ага, отличный охранник из меня вышел. Все мертвы, а я не смогла сделать ничего, чтобы предотвратить это.

– Мы попали в засаду, которую организовала более многочисленная группа, но ты все равно вытащила нас обеих живыми.

– Ты сделал половину работы, – проворчала она.

Я чуть было не вздохнула, но смогла сдержаться. Вместо повода для раздражения я увидела возможность.

– Ладно, тогда мы сделали это вместе, – легонько толкнув ее в плечо, сказала я. – И если мы смогли пройти через это, то уверена, что мы сможем преодолеть все, что встанет на нашем пути, вместе.

– Вместе? – Старлайт колебалась, но от меня не скрылось, что в ее глазах забрезжила надежда.

– Ага, – я одарила единорожку улыбкой. – Так поступают друзья, верно?

Уши Старлайт встали торчком. Какое-то время она просто смотрела на меня.

– Да, – единорожка медленно улыбнулась. Это была первая настоящая, искренняя улыбка, которая появилась на ее лице с тех пор, как на нас напали.

Я положила копыто ей на плечо, и на этот раз Старлайт не отстранилась.

Улыбаясь, мы продолжили путь к Раст. Вместе.

Глава 4: Раст

Эпплуза была маленьким городком. Он был основан меньше сорока лет до того, как меня туда отправили, и не успел разрастись настолько же, как некоторые другие поселения пони. Несмотря на это, результат был неплох: городок стал важным транспортным узлом железнодорожной сети южной Эквестрии, крупным поставщиком продовольствия для всего региона и в нем даже начала развиваться промышленность.

Тем не менее, это был лишь маленький городок. Один из тех, что были основаны небольшой группой пони, что начали с нуля и добились неплохих результатов за несколько десятилетий.

После пробуждения в камере стазиса, я видела только пыль и разруху. Складывалось впечатление, что Эквестрия пришла в полный упадок. Железные дороги никто не использовал, их давно забросили и не чинили. Шахты пребывали в запустении. Судя по словам Старлайт, не было больше ни шумных мегаполисов, ни процветающих городов – они сначала обратились в города-призраки, затем в руины, а земли вокруг стали суровыми и негостеприимными. Учитывая все это, мои ожидания были довольно низки.

Город Раст выглядел не очень приятно: расположенный прямо рядом с железнодорожными путями, он был полностью окружен металлическими стенами, состоящих из опрокинутых вагонов и металлолома. Учитывая рейдеров, с которыми мы столкнулись, не стоило винить жителей за их выбор материала, но вместе с тем стены ясно давали понять, насколько опасными были земли за пределами города.

Нам не терпелось попасть внутрь, но на нашем пути стояли массивные железные ворота. Мы колотили в них, стараясь перекричать шум дождя и ветра. Старлайт размахивала пипбаком с включенной подсветкой, пытаясь привлечь внимание. В конце концов она достала пистолет и три раза пальнула в воздух – яркие лучи вспыхнули и заискрились среди капель дождя. Меньше чем через минуту пони в накидке для защиты от дождя выглянул через край стены и увидел нас, во всю машущих копытами.

Прошло еще несколько минут, прежде чем ворота наконец открылись: к первому пони присоединились еще трое, все с огнестрельным оружием того или иного типа.

Нас провели внутрь, и я впервые увидела город Раст.

Мои ожидания были низки, но я все равно была разочарована.

Грязный двор прямо за воротами был освещен парой подвесных фонарей и окружен различными строениями. На первый взгляд все было сделано из плохо подогнанных кусков металла, которые просто приварили друг к другу: многие строения собрали из железнодорожных вагонов, но я заметила и куски небесных фургонов, и листовой металл с прочими строительными материалами. Единственное, что не позволяло обозвать все “грубо собранными лачугами” – это бетонные фундаменты нескольких зданий. И, по крайней мере, у жителей было электричество.

Но в целом городок простирался не сильно дальше этого двора. Всего было около двадцати строений, и хотя большинство из них были многоэтажными, в них не могло жить много пони. В моем понимании если это и можно было назвать городком, то лишь формально. Практически это была лишь медленно ржавеющая куча лачуг, бедных и запущенных.

Нас повели в здание рядом с воротами, и все задерживались под навесом, чтобы отряхнуться от воды, прежде чем пройти внутрь. Смотреть внутри было особо не на что. С одной стороны стояла пара кроватей, с другой – несколько шкафов. Перед закрытым окном расположились грубо собранные письменный стол со стулом, а чуть дальше – кушетка, которая выглядела так, будто была старой еще до начала войны. Голая лампочка под потолком заливала светом всю комнату, отбрасывая резкие тени.

Когда мы оттерли копыта от грязи и зашли внутрь, я смогла получше рассмотреть встретивших нас пони. У всех было огнестрельное оружие: винтовка, два дробовика и пистолет. Двое носили тяжелую броню с громоздкими, угловатыми металлическими пластинами на груди и боках. Хотя я понимала необходимость осторожности и защиты из-за недавних событий, а пара незнакомцев, появившихся с оружием посреди ночи, могли быть не очень дружелюбными, но вид этих пони заставил меня немного нервничать.

К счастью, по виду пони и поведению нельзя было сказать, что их эта ситуация как-то встревожила. Хотя не думаю, что при взгляде на нас, мокрых и дрожащих, кто-то вообще мог испугаться.

Один из пони, темнорыжий единорог, с дробовиком и в довольно легкой броне, похоже, был главным, если судить по тому, как остальные поглядывали в его сторону, стараясь подражать поведению. Он был старше двух пони в тяжелой броне, хотя и не так стар, как тот жеребец, что выглянул из-за стены города и заметил нас. Как только мы все оказались внутри, единорог шагнул вперед и заговорил обычным, спокойным тоном, направив ствол ружья в пол.

– Лады, без обид, но, пока вы здесь, нам придется попридержать ваше оружие.

Старлайт отступила на полшага назад.

– Оно... оно очень важно для меня, – ответила она, прижав уши.

– Ты получишь все обратно, когда соберешься уходить, обещаю, – спокойно заверил жеребец, хотя я заметила, что по крайней мере один из земных пони крепче закусил ротоятку. – Мы просто не можем позволить вооруженным чужакам разгуливать в стенах нашего города.

Мне это показалось вполне разумным, учитывая все обстоятельства, и я стянула ремень винтовки с шеи, а затем передала ее – прикладом вперед – одному из пони. Не то чтобы я была в том положении, чтобы оспаривать это правило. Старлайт еще мгновение колебалась.

– Хорошо, – тихо ответила единорожка. Она вынула пистолет из кобуры, и единорог перехватил оружие из ее магической хватки. Положив его на стол, он указал на сломанный Лансер. На лице Старлайт застыло страдальческое выражение, пока она держала винтовку в копытах. Я даже на мгновение уловила слабую искорку любви.

Когда Лансер присоединился к пистолету и моей винтовке на столе, атмосфера в комнате тут же разрядилась: один из охранников убрал свой пистолет в кобуру, а остальные опустили оружие. Темнорыжий единорог улучил момент, чтобы откинуть с глаз мокрую гриву, и осмотрел нас критическим взглядом.

– Итак, может скажете мне, какого Тартара вы двое приперлись к нашим воротам, в бурю и посреди ночи?

– Подобное не входило в наши первоначальные планы, – я криво усмехнулась. Это потребовало некоторых усилий, так как меня сильно трясло – по какой-то причине, оказавшись в уютной и сухой комнате, мое тело внезапно вспомнило, насколько было окоченевшим от холода.

– Мы шли сюда вместе с караваном, – добавила Старлайт. – Вчера на нас напали рейдеры. Мы едва спаслись.

Единорог секунду смотрел на нее, прежде чем его лицо осунулось.

– Вот дерьмо.

– Рейдеры становятся все хуже, – проворчал один из бронированных земных пони, бледно-голубой жеребец.

– Твоя правда, – ворчливо отозвался единорог и снова посмотрел на Старлайт. – Кому принадлежал караван?

– Лонгу Халу и Сильвер, – ответила Старлайт.

– Богини, – тихо пробормотал единорог, плюхнувшись на круп. Он просто уставился в пустоту широко распахнутыми глазами.

Ярко-рыжая кобыла в тяжелой броне присвистнула.

– Пора поднимать награду, – пробормотал жеребец бледно-голубого цвета. – Я внесу свою лепту.

Рыжая кобыла кивнула на это, а пожилой жеребец, все еще одетый в дождевик, что-то проворчал в знак согласия.

– Да, – единорог медленно кивнул, выходя из прострации. – Похоже, пора поднять до пятидесяти крышек. Поспрашиваем утром, посмотрим, что удастся наскрести.

Остальные согласно закивали.

– Вы выплачиваете награду? – поинтересовалась Старлайт.

– Да, – единорог медленно поднялся на ноги и кивнул, хотя голос его слегка дрожал. – Рейдеры всегда были той еще занозой в крупе, и мы серьезно относимся к нашей безопасности. Любой, кто уберет парочку из них, тем самым оказывает нам услугу, а мы здесь, в Расте, стараемся поддерживать репутацию честных торговцев. Если кто-то убил рейдера, то достаточно принести нам доказательство, и мы платим.

Старлайт медленно кивнула.

– Что вы принимаете в качестве доказательства?

– Правое ухо, – единорог поднял копыто и коснулся бока головы. – Отрежь его и принеси сюда, мы дадим тебе за него сорок крышек. Сейчас уже пятьдесят, пожалуй.

Если бы я не была наполовину застывшей от холода, я бы побледнела. Калечить пони ради денег? Даже если это были плохие пони, от подобной мысли у меня скрутило живот.

– Ох, – выдохнула Старлайт. – То есть... полагаю, не стоит превращать их в пепел, а?

Единорог на мгновение задумался, затем обернулся к пони в тяжелой броне – кобыла ухмыльнулась и пожала плечами. В конце концов он повернулся обратно к нам и вздохнул.

– Боюсь, я не могу просто поверить на слово незнакомке. Но вот что хочу сказать. Я поговорю с Мустардом, может быть, он приютит вас на пару ночей бесплатно. Полагаю, вам пришлось убить кого-то из тех ублюдков, что напали на караван Лонга и Сильвер, и раз уж вы обе смогли выбраться из стычки живыми, то с нашей стороны было бы очень некрасиво проигнорировать это, не выразив благодарность.

– Было бы просто прекрасно, – улыбнулась Старлайт. – Все, чего я сейчас хочу – это найти хорошую койку и проспать полдня.

– Лишь бы было тепло, – добавила я.

– Думаю, это организовать мы можем, – хмыкнул жеребец с полусерьезной улыбкой на лице, которая, правда, быстро исчезла. – Так как мне вас называть?

– Старлайт.

– Виспер Виндс.

Он по очереди тряхнул наши копыта.

– Меня зовут Стил Шот. Добро пожаловать в Раст.

---

Мы со Старлайт старались очистить свои шкуры, дрожа и топая, пока стояли под ледяным дождем. Вода, стекая с узкого балкона мутными ручьями, уносила с собой налипшую грязь. Мы пытались закончить с этим настолько быстро, насколько могли, даже решили помочь друг другу: пока одна стояла, стараясь дрожать как можно меньше, другая оттирала те места, до которых не получалось дотянуться самостоятельно.

Как только мы решили, что достаточно чистые, то сразу же бросились обратно в комнату, которую предоставил нам Стил Шот.

– Дерьмо богинь, как же холодно! – выпалила Старлайт, подбежав к одной из коек и тут же стянув с нее одеяло, чтобы укутаться. Я повторила за ней, взяв одеяло с другой, и мы обе прильнули к батарее, жадно впитывая тепло. Может, я и не столь склонна к сквернословию, как многие пони, но я была полностью солидарна с мнением единорожки.

– По крайней мере, у нас есть хорошая теплая комната, – пробормотала я, поплотнее укутываясь в одеяло.

– Слава богиням за это, – согласилась единорожка, и мы затихли, если не считать стука зубов.

Говоря, что комната “хорошая”, я вполне могла немного приукрасить оценку, учитывая недавние события и условия, в которых приходилось ютиться. Впрочем, это не значит, что комната была плоха. По сути, Мустард управлял гостиницей, предоставляя пони место для ночлега. Трехэтажное здание было одним из самых больших в Расте. Общий зал на первом этаже позволял переночивать задешево тем, кто не искал уединения, а на втором и третьем этажах было несколько отдельных номеров. Три комнаты на верхнем этаже были самыми большими, и, как ни странно, Стил Шот как раз одну из них выделил нам.

Несмотря на то, что комната была одной из “лучших”, она оказалась довольно небольшой и скудно обставлена: в ней хватало места только для двух коек, стола с несколькими стульями, пары тумбочек и батареи, возле которой мы сгрудились. Но все это не имело для меня особого значения. Мне не на что было жаловаться, пока внутри было тепло, а дождь оставался снаружи.

Мы сидели бок о бок, храня молчание. Дрожь утихала по мере того, как тепло медленно проникало в наши тела. Теперь, когда все мои мысли не крутились вокруг того, насколько мне холодно, я снова обратила внимание на свою спутницу – мою спасительную соломинку, за которую я ухватилась, пробудившись в этой странной чуждой стране. Несмотря на то, что самочувствие Старлайт улучшилось, я все еще беспокоилась о ней.

По всей видимости, у единорожки было не так уж много припасов. Упомянув о необходимости найти способ заработать на жизнь, она отметила, что денег у нее немного. За охрану каравана заплатить должны были по прибытии в Раст. Кроме запаса еды на несколько дней, большую часть которого составляли найденные мной пайки, у нас не было ничего, что можно было бы продать. Дух сотрудничества – это, конечно, хорошо, но даже объединенные вместе наши припасы были крайне скудны. Я прекрасно понимала, что если мы не сможем быстро найти оплачиваемую работу, то окажемся в затруднительной ситуации.

Учитывая размеры города, найти тут работу явно было бы той еще задачей, а более изощренные способы добычи денег и припасов в лучшем случае сулили проблемы. О воровстве вообще не могло быть и речи – как ни путай следы, подозрение, естественно, тут же пало бы на странных новичков, прибывших посреди ночи. Впрочем, была и другая веская причина отказаться от воровства. Учитывая, насколько суровым казался мир, мне не нравилась идея красть что-то у пони, которому это может понадобиться для выживания.

Тем не менее у меня были варианты, которых не было у Старлайт. Даже то, что я нашла цивилизацию, не гарантировало мое выживание в течение следующих нескольких недель. Старлайт, не имея моей гибкости, была в еще большей опасности. Она могла решить остаться в Расте, чтобы наладить жизнь в более спокойной обстановке, чем рисковать всем, отправившись в пустошь. Однако я не могла оставаться в городе. Я планировала снова отправиться в путь, нужно было только прийти в себя и позаботиться о самозащите.

Кроме того, нехватка припасов и я в роли дополнительного рта должны были вызвать у Старлайт дополнительный стресс сверх того, что она уже испытала. Вскоре перед нами мог встать неприятный выбор: продать то, что мы хотели бы сохранить – как бы мне не претила мысль, что моя безопасность зависит от недавно приобретенной винтовки, я не хотела ее продавать – или отправиться на поиски лучшей жизни где-то в другом месте, за пределами безопасных стен Раста.

Подобные опасения и переживания копились как ком, заставляя меня все больше и больше беспокоиться о Старлайт и о том, как она все это воспринимает.

Поэтому я была немного удивлена, когда первое, что она произнесла, было:

– У меня никогда раньше не было друга.

Переварив услышанное, я выдавила улыбку.

– Уверена, ты удивишься, узнав, что у меня тоже, ведь я выросла на изолированной ферме в глуши, – единорожка на это слегка покачала головой с тихим смешком. – И все же мне трудно в это поверить. Ты такая дружелюбная и веселая, трудно представить, что у тебя никогда не было друзей.

– Ну, ладно, было еще несколько пони, с которыми я общалась, и, наверное, мы были дружелюбны друг к другу, но я не знаю, можно ли назвать их друзьями, – Старлайт немного расслабилась, привалившись ко мне. – По крайней мере... не совсем настоящими друзьями. Там, где я росла, не было пони моего возраста, и я мало времени проводила в городе. Мы с мамой всегда либо охотились, либо искали всякое барахло. Мне нравились некоторые пони, с которыми я познакомилась, но... у меня никогда не было возможности завести друга.

Поскольку мы были знакомы всего два дня, я подумала, что разница довольно незначительна между нашим случаем и теми, что были у нее раньше. И тем не менее это были два чрезвычайно насыщенных дня, когда наши жизни полностью зависели от наших совместных действий. Возможно, мы поспешили, решив, что уже друзья, но я намеревалась доказать, что она не зря мне так доверяет.

Протянув ногу, я обхватила единорожку за плечи, накрыв еще и своим одеялом – это была моя попытка сказать все без слов. Она промолчала и просто прижалась ко мне поплотнее. Я почувствовала едва заметный намек на привязанность, довольно слабую, но она все же была. Ее я не тронула – как нельзя пастись на молодых ростках, только пробившихся из земли, так и я не собиралась питаться зарождающимися эмоциями.

Так мы и сидели, борясь с навалившейся сонливостью. В какой-то момент Старлайт повернула голову, посмотрела на меня, и я тут же почувствовала, как она напряглась.

– Выглядит плохо.

Я проследила за ее взглядом до своей груди, затем подняла копыто и коснулась глубоких царапин. Теперь, когда тело больше не было онемевшим от холода, они начали ныть. Раны пересекали всю мою грудь, из некоторых сочилась кровь. Самые глубокие были в центре, там, куда упиралось шипастое копыто, когда рейдерша прижала меня к стене. И все же они были не настолько глубокими, чтобы вызвать у меня серьезное беспокойство.

– Да ну, жить буду.

– Надо о них позаботиться, – продолжила настаивать Старлайт, выскользнув из-под моего копыта, чтобы внимательно осмотреть раны. – Нет ли у тебя одного из тех магических бинтов?

– Лучше сохраню его ради более серьезного случая. Такое достаточно быстро заживет само по себе.

– Ага, только если внутрь не попала инфекция, – заметила единорожка, протянув копыто, чтобы коснуться одной из царапин. Я поморщилась и тихо зашипела от боли. Лицо Старлайт напряглось, уши дернулись. – Кто знает, что за гадость была у нее на копытах? Вполне возможно там была и кровь пони.

Старлайт на мгновение замолкла и нахмурилась.

– Нет, – она решительно мотнула головой и зажгла рог, чтобы магией подтянуть ближе сумки. – Нужно очистить раны, перевязать и дать тебе хорошую дозу антибиотиков, чтобы уж наверняка. Я не собираюсь терять свою первую подругу из-за какой-то инфекции.

Мне показалось, что она слишком уж остро реагирует, но я решила смириться. Дать единорожке возможность почувствовать себя полезной было правильным решением, учитывая то, что ей пришлось пережить.

– Я так понимаю, ты уже занималась подобным раньше?

– На спину, – приказала Старлайт, доставая копытами медицинские принадлежности. Я подчинилась. – И да, довольно часто. Не сильно разбираюсь во всех этих модных врачебных штучках, но мама позаботилась, чтобы я знала достаточно об основах первой помощи. При поиске хлама можно поцарапаться в любой момент, а большинство вещей, которые могут оставить царапину, не протирали от грязи как минимум пару сотен лет. Мама знала несколько сборщиков, которые потеряли конечности из-за крошечного пореза, в который попала инфекция.

Единорожка подняла переднюю ногу и с улыбкой помахала копытом.

– Так может и не скажешь, но в жеребячестве я довольно часто царапалась. Наверное, у меня полно маленьких шрамов повсюду на ногах, только под шерстью их не видно. Единственная причина, почему я не покрыта шрамами вся, как некоторые пони, заключается в том, что мы с мамой серьезно относились даже к самой маленькой царапинке.

Опустив копыто, она наклонилась и с помощью телекинеза стала ощупывать мои раны. Я напряглась и замычала, стараясь не дергаться.

– Прости, – тихо пробормотала Старлайт, но продолжила осмотр. – Ух ты. Ага, там куча грязи.

Единорожка выпрямилась, глядя на мою грудь и тихо пожевывая губу.

В конце концов она взяла пузырек с таблетками, открыла его и достала одну.

– Вот, возьми, – приказала она, передавая мне ее и бутылку с водой.

– Это антибиотики?

– Обезболивающее, – она слабо улыбнулась. – Извини, будет отстойно.

Я вздохнула, но таблетку проглотила.

– Нужно подождать несколько минут, чтобы начало действовать, – сообщила единорожка, подготавливая медицинские принадлежности. Помимо нескольких бинтов, она достала медицинский лейкопластырь, два флакона, еще одну бутылочку с таблетками и сломанную зубную щетку. – Не волнуйся, я дала тебе мощную штуку. Ты можешь почувствовать себя несколько отстраненно, когда обезболивающее начнет действовать.

– Если я почувствую себя еще более отстраненно, то просто засну.

– Может, оно и к лучшему, – хмыкнула Старлайт и улыбнулась, приподнимая сломанную зубную щетку на уровень глаз. – Этим нужно было заняться намного раньше, так что я собираюсь сделать все тщательно. Надо удалить всю грязь и прочую гадость, а затем простерилизовать раны.

Я посмотрела на зубную щетку, понимая, что будет дальше. Мне идея совсем не понравилась, но я просто застонала, откинув голову назад.

Она оставила меня в покое на несколько минут, и я просто лежала. Даже как-то потеряла счет времени. В какой-то момент я почувствовала тычок в бок и приподняла голову, что удалось мне с заметным усилием. Я ощущала вялость во всем теле, весь мир казался каким-то далеким.

– Ты еще не отключилась?

– Думаю, обезболивающее начало действовать, – ответила я, кивнув, и заметила, что слова звучат странно, словно доносятся до моих ушей издалека.

Старлайт тихонько хихикнула, ополоснула щетку жидкостью из одной из бутылочек и принялась за очистку одной из глубоких ран.⁽¹⁾ Даже с учетом того, что обезболивающее притупило чувства, ощущения были не из приятных. Я хрипела, стискивая зубы, и изо всех сил старалась не шевелиться.

На самом деле я практически не следила за тем, что делает единорожка. Было много возни, от которой появилось ощущение, что у меня с грудью что-то сильно не так, словно шкуру содрали. Я бы с радостью перевоплотилась в свой естественный вид, лишь бы избежать недостатков покрытого плотью тела, но тогда наверняка у меня под экзоскелетом оказались бы грязные раны. Я решила, что лучше потерпеть. В какой-то момент Старлайт отложила щетку в сторону и протерла мою грудь влажной тряпкой. Затем она капнула что-то в раны, отчего начало ощутимо жечь даже несмотря на обезболивающее, и снова протерла.

Не знаю, сколько это заняло времени, но в конце концов Старлайт попросила чтобы я села и, к моему стыду, в этом мне потребовалась помощь. Как только я уселась на круп, она занялась перевязкой, туго обмотав грудь бинтами. Закончив, единорожка осталась рядом, поддерживая меня и не давая упасть.

– Антибиотики, – она магией подала мне таблетку, и я ее проглотила. Затем она с улыбкой протянула небольшой леденец, добавив: – И конфетка.

Я тихо хихикнула, положил леденец на язык и едва удержалась от того, чтобы не проглотить так же, как таблетку.

Кислое яблоко. Очень вкусно.

– А теперь тебе нужно лечь в постель, – сказала Старлайт, легонько подталкивая меня. Я продолжала сидеть не шелохнувшись

– Думаю, я просто упаду прямо тут и засну, – сообщила я, невнятно выговаривая слова и чуть не выронив изо рта леденец.

– Нет уж, – продолжила настаивать на своем Старлайт, подталкивая меня плечом в сторону койки. – Постельный режим означает, что тебе нужно лежать в постели. Таково распоряжение лечащего врача.

Я сдалась и с трудом встала на копыта. Все вокруг качалось, и, если бы единорожка не подпирала меня сбоку, я бы, скорей всего, тут же упала. Несмотря на все произошедшее, настроение у меня было на удивление хорошее и на морде сияла усталая улыбка, пока мы медленно ковыляли к одной из коек.

– Что-то не похожа ты на настоящего врача, – пробормотала я, глотая слова. – Могу я взглянуть на твою медицинскую лицензию?

– Коне-ечно, – протянула Старлайт, улыбаясь. – Щас выну да подам, только из своей задницы достану.

– Если так подумать, то готова поверить на слово.

Наконец я плюхнулась на кровать. Конфета выпала изо рта и упала прямо перед носом, и мне потребовалось несколько попыток, чтобы снова схватить ее. Сама я не видела Старлайт в этот момент, но легко могу представить, как она, наблюдая за моей полусонной возней, закатывает глаза. Честно говоря, я не помню практически ничего из того, что тогда происходило. Кажется, она накрыла меня одеялом, и я вроде бы пыталась что-то ей сказать.

Следующее, что я помню – это как проснулась почти в полдень, медленная и вялая, с прилипшими к шерсти на щеке остатками леденца.

---

Когда я увидела Раст при свете дня, моя оценка городка чуть-чуть улучшилась.

К тому времени, как я проснулась, дождь почти сошел на нет, и лишь редкие капли падали на землю. Даже облака немного посветлели. Однако сам город все еще был мокрым. Вместо улиц – сплошная грязь с глубокими лужами. Отовсюду капала вода и скапливалась на любой относительно ровной поверхности. Абсолютно все было пропитано влагой.

К счастью, благодаря тому, что значительную часть Раста составляли строения, больше похожие на многоэтажные лачуги, из одного конца городка до другого можно было добраться, ни разу не ступив на землю. Конечно, на металлических дорожках тоже были лужи ледяной воды, и практически сразу мои копыта промокли, но, по крайней мере, это была просто вода, а не грязь.

В некоторых местах дорожки были опасно скользкими, но перила, которые установили вдоль них на самых крутых подъемах, уберегли от серьезных падений. Каждый раз, когда я подскальзывалась, грудь пронзала боль, когда эта дурацкая понячья шкура вместе с мясом растягивалась и двигалась вокруг ран.

Благодаря дневному свету мне также удалось увидеть вокруг куда больше. Сам городок был таким, каким показался изначально – маленьким и компактным – но и вне стен кипела жизнь. Рядом с железнодорожными путями валялось несколько вагонов, которые, похоже, сначала пострадали при крушении состава в древние времена, а после от копыт мусорщиков, которые вырезали из них целые куски. Еще рядом с городом раскинулось большое поле, где работало около десятка пони. В основном поле было засеяно кукурузой и пшеницей, и все оно было обнесено грубым забором. Полю было далеко до фермерских угодий, которые я видела в свое время, даже тех, что окружали Эппллузу, но все же там, на поле, были первые настоящие растения, которые я увидела с момента пробуждения.

Однако трудно описать то разочарование, что наполнило меня, когда я кое-что заметила. Или, если быть точной, когда я заметила отсутствие кое-чего.

Даже несмотря на потоки пропаганды и шквал паранойи, поселения пони всегда были пропитаны особым чувством. Лучшее сравнение, которое я могу придумать – словно жить рядом с довольно популярной пекарней, благодаря которой воздух постоянно наполнен запахом свежей выпечки. Точно так же в воздухе в городах пони всегда ощущалась любовь, словно она пропитывала сам город.

В Расте такого ощущения не было.

После завтрака мы со Старлайт разделились, чтобы поискать работу. Первым, кого я решила поспрашивать, был Стил Шот. Мне подсказали, что с самого утра он был на “смотровой площадке”. Это оказалась самая высокая точка в городе – закрытая вышка с тяжелыми ставнями на окнах, которую построили на вершине трехэтажного здания, что служило одновременно и ратушей, и домом самого Стила Шота.

Я забралась по шаткой лестнице на вышку. Внутри ничего не было, кроме пары стульев и... стационарного орудия. Меня не столько удивило то, что в городке есть такая пушка, сколько ее размеры. Я довольно внимательно следила за развитием военных технологий эквестрийцев, так что сразу же узнала, что передо мной тяжелый пулемет “модель 1”, даже несмотря на его потрепанный вид. Пред падением мегазаклинаний эти пулеметы только начали устанавливать для полевых испытаний на некоторые военные машины, чтобы бороться с боевыми роботами и легкими бронемашинами зебр. И хотя я и узнала пулемет по форме и конструкции, но описания и схемы не могли по настоящему подготовить к тому, насколько огромной выглядела эта махина.

Пулемет был величественен во всех отношениях. Его пули были такой же длины, как весь патрон от моей винтовки, а еще они были острыми. Огромные гильзы были еще толще, чем пули, и расширялись к донцу. Тяжелая тренога была достаточно высокой и позволяла стрелять через открытые окна, а при необходимости его можно было даже передвинуть на новое место. Если хватит сил, конечно – пулемет вместе с треногой весил, наверное, больше, чем я.

Честно говоря, такая огневая мощь для Раста мне показалась излишней, и в тоже время это заставило опасаться, что тут я могу ошибаться.

Стил Шот был там, на вышке – он следил за местностью за городскими стенами вместе с рыжей кобылой в тяжелой броне. Эту кобылу я уже видела ночью. Когда я появилась, она как раз зевала и выглядела так, словно не спала всю ночь. Оба охранника кивнули в знак приветствия, и перед тем, как заговорить, Стил Шот передал бинокль напарнице.

– Мы можем вам чем-то помочь, мисс? – спросил жеребец и, заметив повязки на моей груди, добавил: – Вы в порядке?

– О, я в норме, спасибо, – ответила я с улыбкой. – Просто получила пару царапин по пути сюда. Мне не на что жаловаться, учитывая обстоятельства.

Стил на мгновение скривился – он явно понял, что я имею в виду.

– Я также хотела поблагодарить вас за то, что позволили переночевать. Это было очень щедро с вашей стороны.

– Это мелочи, – ответил он с улыбкой, хотя и довольно равнодушно. – У Мустарда было полно свободных комнат, а я определенно не из тех пони, кто не проявляет благодарнось тем, кто сражается с рейдерами.

– Тем не менее, я хотела поблагодарить вас. Вы сделали больше, чем готовы сделать некоторые. А еще я хотела бы кое о чем спросить.

Когда он взглянул на меня с любопытством, приподняв бровь, я продолжила:

– Ну... после нападения на караван у нас осталось не так уж много всего. На самом деле, только то, что мы несли на себе в тот момент, а это прискорбно мало. Мы не просим подачек, наоборот, мы надеялись заработать на пропитание сами. Найдется ли какая-нибудь работа?

Беспокойное выражение, промелькнувшее на лице жеребца, рассказало мне все еще до того, как он произнес хоть слово.

– Наш город небольшой и у нас не так уж много работы, с которой мы не способны справится сами, – тем не менее Стил Шот задумался на несколько секунд, прежде чем спросить: – Ты хорошо разбираешься в растениях?

– Я выросла на ферме, но никогда не была хороша в уходе за растениями. Я могу копать и поливать, где мне скажут, но не более...

Жеребец хмуро кивнул.

– Ладно, а как насчет металлообработки? Или механики?

Я покачала головой.

– Ну, может быть Старлайт.

Стил вздохнул.

– Если надо, мы сможем найти небольшую подработку, помочь то тут, то там... но я сомневаюсь, что это позволит заработать. Прости.

– Нет, все в порядке, – я грустно улыбнулась. – По крайней мере, спасибо за то, что уделили время.

Полагаю, в тот момент меня немного утешила мысль, что, когда мне понадобится продолжить путь, у Старлайт скорей всего тоже не будет причин тут оставаться.

– Эй, – окликнул меня Стил, когда я уже развернулась, собираясь слезать вниз. Глянув в окно, он указал на самое большое здание в городке. – Возможно, тебе стоит зайти в мастерские. Не могу ничего обещать, но, возможно, у Скрапа или Синджа найдется какая-нибудь работа, с которой ты справишься.

– Спасибо. Пойду проверю.

Спустившись по лестнице, я направилась прямиком к указанному жеребцом зданию. Оно было почти таким же высоким, как заведение Мустарда, но когда я подошла ближе, то заметила, что там лишь один этаж. В огромном помещении, больше похожем на пещеру, находились самые разнообразные станки и механизмы, о назначении которых я могла лишь строить догадки. “Мастерские” больше всего напоминали фабрику, у которой, правда, протекала крыша и все оборудование было ржавым.

Но насколько бы запущенным и промышленным ни выглядело это место, я ощутила внутри то, чего так не хватало остальному Расту: здесь было чувство, что это место принадлежит пони. Чувство, словно кто-то прожил здесь жизнь, полную любви и счастья. Это было первое место после моего пробуждения, которое показалось правильным.

Когда я зашла, мне тут же пришлось прикрыть глаза от внезапно вспыхнувших искр. Рыжая кобыла, по виду ровесница Старлайт, сидела на крыше уже выпотрошенного небесного фургона, подвешенного посреди помещения, и резала его с помощью сварочного аппарата.

– Эй, внизу! Осторожнее! – крикнула кобыла за мгновение до того, как искры потухли и борт небесного фургона сорвался вниз. Я отпрыгнула прочь, уши непроизвольно прижались к голове из-за оглушительного лязга, когда сотни килограмм металла грохнулись на бетонный пол.

Кобыла засмеялась, приподняв маску сварщика и глянув на работу собственных копыт. Ее улыбка стала еще шире, когда она заметила меня.

– Эй, новенькая! Ты чегой-та ищешь?

Помню, я в тот момент вроде как заметила, что она слегка дымилась. А если судить по состоянию взъерошенной гривы и шерсти, для нее это было вполне нормальным явлением.

Я смогла ответить только после того, как вернула челюсть на место, захлопнув рот, и заставив уши снова подняться, что было нелегко после оглушительного грохота.

– Стил Шот подкинул мне идею заглянуть сюда. Сказал, чтобы я спросила, не нужна ли кому помощь – я вроде как ищу работу.

Она снова рассмеялась и, соскользнув с борта небесного фургона, на мгновение зависла в воздухе, а затем спрыгнула на землю.

– Ха, неужто он ищет мне замену?

– Нет, я не...

Рыжая кобыла с усмешкой протянула мне копыто, в которое я осторожно цокнула.

– Да шучу. Ни в жисть он не сможет заменить меня. Как бы там ни было, работа? Вот уж не знаю, – она отпустила мое копыто и, обернувшись, крикнула через весь цех. – Эй, Скрап! Тебе нужна помощь в чем?

Над стеной, разделяющей пространство, показалась голова крупного синего жеребца.

– Что? Я думал, ты еще не скоро закончишь разделывать этот дурацкий фургон.

– Не моя помощь, придурок, – ответила кобыла, с преувеличенным раздражением закатив глаза, и указала в мою сторону. – От нее!

Жеребец мгновение смотрел на меня, а затем снова исчез за стеной. Через несколько секунд он вынырнул из-за механизмов и подошел к нам с любопытством на морде.

– О какой помощи речь?

– Она ищет работу, – ответила вместо меня рыжая кобыла.

– Работу? – остановившись, жеребец нахмурился и склонился надо мной. Он был немного выше меня. – Ну не знаю, сейчас лишние копыта не очень-то и нужны.

Я кивнула, ничуть не удивившись.

– Полагаю, я не могу вам чем-нибудь помочь в обмен на несколько крышек?

– Не знаю, – повторил жеребец, подняв к подбородку большое, испачканное маслом копыто. – Может, будь ты супергениальным механиком каким-нибудь, я бы позволил тебе покопаться в водяном насосе. В остальном... проклятье, нам больше нужны материалы, чем копыта для работы с ними

– О? Что за материалы?

– Лом и запчасти в основном, – ответил жеребец, пожав плечами. – Детали машин, подшипники, смазка, новые инструменты, прокладки. Проклятье, что угодно из резины. Электроника не очень нужна, но все остальное оторвем с копытами. Ну, кроме стали – ее у нас предостаточно.

– Ну... если я найду что-нибудь, то дам вам знать.

Разочарованная, я направилась к выходу, обдумывая возможные варианты. В тот момент я все еще действовала по той части плана, которая называлась “выжить”. Мне нужно было добыть достаточно любви, чтобы продолжить поиски своего улья, а следовательно мне нужны друзья. В Расте было много пони, с которыми я могла бы завести дружеские отношения, но мне нужны были биты – простите, крышки – чтобы на что-то жить. У меня завязалась дружба со Старлайт, но ей тоже нужны были крышки, чтобы жить в городе. Не имея крышек, она была бы вынуждена уйти из Раста, и я склонялась к мысли идти вместе с ней.

С другой стороны, Старлайт уже имела опыт в поиске всякого барахла и реликвий старого мира. Хоть она, похоже, и хотела сменить вид деятельности, это могло быть приемлемым способом заработать деньги, необходимые чтобы обосноваться в городе. Однако это, скорее всего, значит, что мы будем на довольно длительное время покидать стены Раста. Несложно догадаться, что территории вокруг любого города уже были вычищены от всего полезного десятилетия назад. Из чего следуют более длительные походы и меньше пони, с которыми можно подружиться.

Но это также означало, что я буду меньше привязана к одному месту, и появится больше возможностей для поиска информации об улье. Если бы пони, от которых я могла питаться, сопровождали бы меня во время поисков, то это значительно бы облегчило задачу.

Но мне все равно хотелось найти больше пони. Старлайт могла бы поддерживать мою жизнь, но я бы ее изрядно истощала просто чтобы выжить. Любое чрезмерное использование магии потенциально могло создать опасную нагрузку на единорожку, и это вдобавок к стрессу от постоянных путешествий. Без большего количества пони я могла столкнуться с довольно серьезными ограничениями собственных возможностей.

Если вы вдруг не знали, чейнджлинги очень не любят, когда их ограничивают.

Я бесцельно бродила по городу, все еще размышляя об этом, когда ко мне подбежала Старлайт. Она ухмылялась.

– Я нашла нам работу!

Я удивленно моргнула и улыбнулась в ответ, хотя никак не могла понять, как относиться к этой новости.

– Это здорово! Что за работа?

– Поиск и сбор! – провозгласила она, остановившись передо мной с гордо поднятой головой.

– Эм, поиск и сбор? – я моргнула.

– Ага! – ответила единорожка. Она практически подпрыгивала от энтузиазма, когда придвинулась ближе ко мне и наклонилась, продолжив гораздо тише. – Встретила парня, который знает место, которое не трогали со времен войны!

Старлайт начала подталкивать меня.

– Пойдем, он хотел посмотреть на тебя, прежде чем мы что-то решим!

Я последовала за ней, стараясь не выказывать неуверенности.

Старлайт привела меня к зданию со знавшей лучшие дни вывеской, на которой красовалось лаконичное “Еда”, а прямо напротив располагался магазин с грубой вывеской “Всячина”. Нижний этаж “Еды” был отчасти рестораном, отчасти баром, и еще немного продуктовым магазином. Широкие окна опоясывали почти все здание, металлические ставни были подняты, чтобы пропускать внутрь свет. Это также позволяло ветерку проникать в помещение, проветривая его. К счастью, после того, как дождь закончился, на улице стало теплее.

Внутри находилось всего несколько пони, которые зашли по быстрому перекусить. Оглядев их, я сразу догадалась, с кем именно мы должны встретиться. И мои подозрения подтвердились, когда Старлайт повела меня к земному жеребцу желтой масти, который сидел у задней стены и потягивал что-то из стакана. Судя по его поведению, можно было предположить, что он устроился там, поскольку это был самый дальний и темный угол в довольно хорошо освещенном помещении.

Заметив наше приближение, жеребец бросил на меня недружелюбный взгляд. У меня тут же сложилось впечатление, что увиденное ему не понравилось.

– Вот и мы! – радостно сообщила Старлайт.

– А-агаа-а, – протянул жеребец, нахмурившись.

Мое первое впечатление о нем было не очень положительным.

Будучи из тех, чья работа опиралась в основном на социальные навыки, я решила проигнорировать первую естественную реакцию, которая появилась из-за холодного приветствия, и ответила вполне дипломатично.

– Меня зовут Виспер Виндс. Боюсь, Старлайт забыла сообщить мне ваше имя.

Единорожка уставилась на меня – похоже, ее довольно сильно удивило мое поведение. А вот жеребца – нет.

– Дасти.

Сообразив, что он не собирается что-то добавлять, я решила продолжить разговор сама.

– Насколько я понимаю, у вас есть для нас некая работа?

Он на мгновение нахмурился, прежде чем ответить.

– Я знаю об одном месте. Проблема в том, что я не могу найти никого стоящего, кто готов покинуть город, а один я туда идти не собираюсь. Так что я просто застрял здесь и жду, надеясь, что никто не найдет мою добычу раньше, – жеребец сделал паузу, чтобы осмотреть меня. – Без обид, но вы обе не производите впечатления кобыл, способных сражаться.

– Эй! – воскликнула Старлайт. – Мы готовы к бою. Тартар, всего пару дней назад мы участвовали в большой заварушке. Попали в засаду рейдеров, но справились.

Дасти внимательнее осмотрел нас.

– Значит, это вы – те двое, что были в караване, который недавно вырезали.

Я кивнула, и через мгновение жеребец откинулся на спинку стула, расслабившись.

– Полагаю, это объясняет, откуда вы взялись. Не только у меня был дерьмовый месяц, похоже.

– Да так, похоже, вообще всюду, – сочувственно произнесла я, хотя на языке крутился язвительный ответ, что так и хотелось озвучить, ведь, я была уверена, он даже представить себе не мог, насколько плохи дела у меня были в последние дни.

Жеребец хмыкнул со слабым подобием усмешки, но хотя бы он перестал смотреть на нас с явным неодобрением. Он даже отсалютовал нам стаканом перед тем, как опрокинуть в рот остатки своего пойла.

– Так какой у вас двоих боевой опыт? – поинтересовался Дасти, поставив стакан на стол.

Мы сели, и Старлайт гордо улыбнулась.

– Я начала охотиться практически сразу же, как научилась ходить, – похвасталась единорожка. Я уже не в первый раз слышала, как она упоминает об охоте, но мне все равно это показалось странным. Эквестрийцы, как правило, не ели мяса, хотя изредка в их меню попадалась рыба. Практически полностью травоядная диета была одной из самых неприятных сторон жизни среди пони.

– Еще я отлично стреляю. Просто... нужно починить винтовку. Один из рейдеров сломал ее, – Старлайт ухмыльнулась. – Но я ее убила. А до этого убила еще одного. Ну, если быть точной – испарила его плечо и, возможно, часть груди.

– А-агаа-а, – протянул Дасти и посмотрел на меня. Судя по тому, как сузились глаза Старлайт, ей такое пренебрежение не понравилось.

Я пожала плечами.

– Прошла базовую огневую подготовку, но та засада была единственным случаем, когда я участвовала в настоящей перестрелке. Все, что мне удалось сделать – это стрелять очередями на подавление, пока мы отступали, – это звучало гораздо лучше, чем “я бесцельно тратила боеприпасы, убегая”. – А что, вы ожидаете, что придется сражаться?

– Нет, но Пустошь не всегда дает тебе право выбора. Я не собираюсь выходить из города без нормального прикрытия, – объясняя, он медленно переводил взгляд между нами, – а вы обе не внушаете особой уверенности в том, что готовы. Из рейдеров довольно хреновые солдаты. Большинство из них легко убить. А ты...

Жеребец взмахнул копытом в мою сторону.

– Ты вообще хотя бы стреляла из оружия во время обучения, а? Тартар, да ты же ранена.

– Это просто царапины, – я оттянула край бинтов, чтобы показать их. – Повязка нужна лишь для того, чтобы в них не попала грязь.

– Справедливо. Но я не хочу вверять свою жизнь в копыта неопытных пони.

– Да неужели? – процедила Старлайт, нависнув над столом. – И как много опыта в поиске ценного среди кучей барахла у тебя самого? Или работы в опасных руинах? Ты хоть знаешь, на что нужно обращать внимание в первую очередь, или какие вещи ценны, а какие – просто мусор? Я рыскала по Додж-Сити больше раз, чем могу сосчитать. А ты?

Выражение на лице Дасти нисколько не изменилось, но, если судить по его заминке перед тем, как он перевел взгляд на меня, что-то из сказанного единорожкой заставило его пересмотреть свою оценку.

– А я знаю все о старом мире и его технологиях, – поспешила я добавить, помогая единорожке склонить чашу весов в нашу пользу еще немного.

Старлайт снова улыбнулась.

– Выглядит так, что ты получаешь не только пару пони, способных постоять за себя в бою, но еще и пару экспертов в деле разграбления старых руин, которые помогут найти самое ценное, – единорожка склонилась к нему еще сильнее. – И что еще важнее, вот они мы, уже здесь и сейчас. Я прекрасно знаю, как быстро распространяются слухи о том, что где-то скрывается большой куш. Если ты знаешь об этом, то наверняка знает и кто-то еще, так что тебе нужно поспешить, чтобы добраться до точки раньше других. И мы можем помочь с тем, чтобы получить все самое вкусное быстрее, чем нагрянут конкуренты.

Дасти повернул морду в сторону, бормоча что-то себе под нос, но тем не менее он явно задумался над ее словами. Я молча ждала.

– Два условия, – жеребец наконец повернулся к нам, и Старлайт, ухмыльнувшись, тут же расслабилась.

– Во-первых, когда дело дойдет до боя, вы будете делать то, что я скажу, без раздумий, без лишних вопросов. Я привык иметь дело с профессиональными солдатами, а не с лихими наемниками. Может, у вас и есть какие-то навыки, но опыта нет ни хрена. А у меня есть. С этим все понятно?

– Ага, – ответила Старлайт, хотя я подозревала, что она не намерена соблюдать это соглашение. Я же просто кивнула.

– Во-вторых, доли будут пятьдесят на пятьдесят, и мы не будем это обсуждать, что бы ни случилось.

– Ни за что, – буркнула Старлайт. – Делим на троих, поровну. Мы – эксперты по оценке найденного, поэтому большая часть работы будет на нас.

– Вы мне не нужны, – ответил Дасти, нахмурившись. – Единственная причина, по которой я вообще рассматриваю ваши кандидатуры – это потому что не из чего выбирать, а мне нужен хоть кто-то, способный прикрыть мне спину. Думаю, вы вместе едва дотягиваете до одного приличного бойца. Тартар, я бы и не стал нанимать вас обеих, но у меня сложилось впечатление, что вы идете комплектом. Я прав?

– Агась, – резко кивнула Старлайт.

– Вот потому вы можете либо обе отправиться со мной и получить половину добычи, к которой я вас приведу, либо обе остаться здесь и ничего не получить.

Несколько секунд они продолжали сверлить друг на друга взглядом, а я сидела и ждала. В конце концов Старлайт повернулась взглянуть на меня. Я кивнула, и она наконец сдалась.

– Ладно. Раз уж это твоя точка, можешь оставить себе половину. Но когда дело дойдет до оценки вещей, ты будешь делать то, что мы скажем. Справедливо?

– Договорились, – кивнул Дасти, хотя и не выглядел особо довольным.

Они склонились друг к другу через стол и стукнули копытами, после чего мы все встали.

– Как скоро вы обе будете готовы к выходу?

Я уже собирался сказать, что мы и так готовы, но Старлайт опередила меня.

– Это зависит от деталей. Куда мы идем?

– Ха, ну нет, – Дасти снова нахмурился. – Если хочешь найти это место, то тебе придется следовать за мной.

Старлайт закатила глаза.

– Это в городе или в сельской глуши? Нужно ли нам готовиться к подъему на здания? Или мы будем спускаться? Это над или под землей? Что нас там вообще ожидает? Куча запертых дверей? Роботы-охранники? Радиация? Отравляющие вещества? Порча? Агрессивные животные? Могут ли там быть ловушки? – перечислила единорожка, без особых эмоций на лице. – Или ты ждешь, что мы нагрузимся необходимым по самые уши, чтобы учесть все возможные варианты, потому что ты не хочешь рассказать нам хотя бы самый минимум информации?

Честно признаюсь, я была немного удивлена списком проблем, которые перечислила Старлайт. И, возможно, ее подход к добыче информации из Дасти был слишком прямолинеен и мог привести к конфронтации между ними, но, похоже, это сработало.

– Это старый армейский склад в пустыне, – вздохнул жеребец. – Я не знаю, что там внутри, только то, что на территории есть несколько небесных фургонов и моторвагон, и они вроде как выглядят вполне целыми. Думаю, они бы давно оттуда исчезли или были разобраны на запчасти, если бы кто-то еще знал об этом месте, особенно моторвагон.

– Хорошо, – кивнула Старлайт. – Ты видел еще что-нибудь?

– Сам я даже близко там не был. Его видел один торговец, может, недели две назад. Он не любит совать нос в старые развалины, поэтому не стал проверять сам. Что-то насчет плохого личного опыта. В любом случае, он рассказал мне об этом месте, поскольку я ему помог, и, так как у меня нет лучших вариантов, я решил взглянуть на это место сам.

Старлайт подняла пипбак к глазам и я заметила, что она переключилась на карту.

– Склад в пустыне. Полагаю, мы пойдем на восток?

Дасти мгновение молчал, сузив глаза, прежде чем ответить:

– Да. И какое это имеет значение?

– Потому что я хотела бы по пути кое-куда зайти, – опустив пипбак обратно болтаться на ремешке, ответила она с улыбкой. – Гемстоун находится на востоке, и я хотела бы заглянуть туда.

– Зачем?

– Затем, что мой Лансер был собран единорогом, живущим в Гемстоуне. По-моему, это лучшее место для поиска того, кто сможет его починить.

– Наемница со сломанным оружием, и я ее нанимаю, – проворчал Дасти, а затем указала на пипбак. – Дай-ка я гляну.

В отличие от того случая, когда Старлайт позволила воспользоваться пипбаком мне, сейчас она выглядела куда более настороженной, так и не выпустив устройство из копыт, пока жеребец всматривался в экран.

– Да, похоже можно и заглянуть. Займет дополнительно полдня пути, – вздохнул он после нескольких секунд изучения карты.

– Отлично, – ответила Старлайт, опустив пипбак и садясь обратно. – Тогда мы будем готовы отправиться в путь, как только заберем оружие у Стила Шота.

– Ладно, жду. Собирайте свое дерьмо, встретимся за воротами. Мы вполне можем преодолеть большую часть пути за остаток дня, и я ожидаю, что вы обе выложитесь по полной, чтобы наверстать время, которое мы потеряем на крюк до вашего Гемстоуна.

– Лады! – Старлайт повернулась, обхватила меня передней ногой за плечи и стиснула в объятиях. – Давай, Виспер! Пойдем готовиться!

Покинув Дасти, мы поспешили вернуться в предоставленную нам комнату. У Старлайт было настолько хорошее настроение, что я даже подумывала промолчать о появившихся у меня опасениях. “Ей не помешает возможность разрядиться”, подумал я. Однако беспокойство так и не прошло, поэтому, как только мы оказались внутри, я решила все же высказать мысль, засевшую в голове:

– Итак, ты думаешь, что это хорошая идея?

– Что, сбегать за барахлом? – Старлайт пожала плечами, продолжая собирать вещи, которые раскидала, пока искала принадлежности для первой помощи. – Ага. То есть, это не совсем то, чем я хотела бы заниматься, но я уже достаточно опытна в этом, так что все будет легко. Нам нужны крышки, а если у него действительно свежая наводка, вполне возможно, что мы сможем выручить за найденные фургоны небольшое состояние.

– Заиметь немного денег было бы неплохо, – признала я.

– Ага. Проклятье, единственное, что мне не нравится в этой сделке, так это то, что мы получим только половину. Ну да, понимаю, это его наводка, но все же, – единорожка пожала плечами. – Может быть, мы сможем заставить его пересмотреть договор позже.

– Кажется, он ясно дал понять, что не собирается менять условия договора.

– Эх, ну да, – Старлайт махнула копытом. – Но посмотрим, что будет дальше. Я могу быть очень убедительной.

Я не смогла удержаться и нахмурилась. Похоже, она не хотела мириться с условиями сделки. Я сомневалась, что Дасти обрадуется, когда поймет, что Старлайт хочет отступить от договоренностей.

– Знаешь что я думаю? Похоже, ты не нравишься Дасти. Если эту тему поднимешь ты, то он, скорей всего, встанет в позу, – предположила я, надеясь, что смогу найти решение получше, которое устроит всех. – Так может позволишь мне заняться этим вопросом? Я смогу провернуть все более тонко. Постараюсь убедить его, что наши услуги стоит куда дороже, чем он думает, не поднимая при этом вопрос об оплате напрямую.

И вполне возможно, что, если это это будет моей обязанностью, единорожка со временем просто забудет о своих планах.

– Хм... – обдумав это несколько секунд, она медленно улыбнулась. – Да, может сработать. Тартар, он точно поймет, насколько мы полезны, когда окажемся там. Придурок.

Я покачала головой, но сохранила молчание. Мы занялись сборами, хотя моя роль в них была минимальна. Старлайт даже забрала мой медицинский ящик – загрузила в него медикаменты и запихнула в одну из своих сумок.

– Когда доберемся до Гемстоуна, нужно будет купить тебе нормальные седельные сумки, чтобы не приходилось таскать все на шее, – она слегка потянула за ремешок своего пип-бака. – Сама знаю насколько это может быть утомительно.

– Ага, этот провод – не лучшая замена ремню. Спасибо, – я улыбнулась, и единорожка улыбнулась в ответ. – Хотя зачем ждать до Гемстоуна? Неужели не найдется сумок в том магазине, который мы видели? И нам бы не помешали нормальные накидки или что-нибудь в этом роде.

– Не, – ответила Старлайт, на мгновение сморщив нос, словно съела что-то кислое. – Я уже заглядывала туда. Там все, что не сделано из металла, стоит целое состояние.

Она пожала плечами и снова улыбнулась.

– Кроме того, такого сильного дождя скорей всего не будет еще несколько недель. Может даже месяцев.

– Слава богиням за это, – произнесла я, вызвав у Старлайт милый смех.

Через минуту мы спустились вниз, поблагодарили Мустарда за гостеприимство и отправились к воротам. Стила Шота там не оказалось, зато был другой пони в металлических доспехах, похожих на те, в которых щеголяли остальные бронированные охранники. Забрав оружие и покинув Раст, мы вновь оказались на просторах Пустоши.

Дасти стоял у ворот, сунув сигарету в уголок рта. Он был хорошо экипирован: на нем была поношенная одежда из толстой ткани грязно-коричневого цвета, полностью закрывавшая тело и конечности. Ее дополняли пришитые на сгибах толстые заплаты, множество кармашков и пара больших переметных сумок. В кобуре на правой ноге покоился пистолет, на шее на ремешке болтался бинокль, а через спину была перекинута винтовка, очень похожая на мою.

Увидев нас, он снова нахмурился, сделал глубокую затяжку и выплюнул окурок в грязь.

– Что, это все? Даже нормальной одежды нет?

– Мы любим путешествовать налегке, – ответила Старлайт с самодовольной ухмылкой.

– Вот тебе и подробности задания для подготовки, – вздохнул жеребец, бросив на Старлайт косой взгляд, на что единорожка ответила тем же.

– А чего ты ожидал? Все, что ты смог сказать – это то, что место находится в пустыне. Это не поможет подобрать оптимальное снаряжения. У меня с собой основной комплект, хорошо подходящий для большинства ситуаций, и тебе придется довольствоваться этим. Или готов раскошелиться на что-то? Например, на дорогое специализированное снаряжение, которое нам, возможно, даже не понадобится?

Дасти закатил глаза.

– На твои похороны. Только постарайся, чтобы они не стали еще и моими.

Он развернулся и пошел вперед по дорожке. Старлайт, воспользовавшись моментом, скорчила ему в спину рожицу, после чего поспешила следом.

Мне оставалось только надеяться, что наша небольшая вылазка закончится достаточно быстро.

---

Путешествие по Пустоши шло намного легче, чем в предыдущий день. Нам все еще приходилось продираться сквозь грязь, но не было ни дождя, ни завывающего ветра, и воздух был довольно теплым. Конечно, мы быстро изгваздались по самые колени, но не были насквозь промокшими и несчастными. Грязь лишь раздражала.

Дасти шел впереди и поглядывал по сторонам, оставаясь бдительным, а мы в молчании следовали за ним. Меня немного успокаивала мысль, что жеребец, похоже, знал, что делает. Но это не могло компенсировать того, что его присутствие плохо сказывалось на настроении Старлайт. Каждый раз, когда она начинала расслабляться, ей хватало лишь одного взгляда на жеребца, чтобы на лицо вернулось хмурое выражение.

Это была долгая прогулка.

Мы продолжали идти даже несмотря на то, что небо начало темнеть. Дасти хотел покрыть как можно большее расстояние засветло, чтобы компенсировать время, которое мы потеряем из-за отклонения с маршрута, и я была склонна считать это правильным. Свет дня практически совсем угас, когда мы заметили вдалеке, в нескольких километрах от нас, маленький огонек.

Удивило то, что он двигался, появившись не на земле, а в небе.

Светящаяся точка медленно падала из облаков, мерцая в темноте. Дасти остановился, стряхнул грязь с копыт и поднял бинокль. Мгновение спустя он оскалился, навострив уши.

– Что там? – спросила я, когда жеребец, опустив бинокль, продолжил следить за падающим огоньком.

Старлайт стянула со спины Лансер и посмотрела в прицел.

– Вот дерьмо!

– Да что там? – переспросила я, и на этот раз Дасти протянул мне бинокль.

Я приняла его, перед этим вытерев копыто. Огонек к тому моменту практически достиг земли, но сквозь нижний слой облаков прорвался еще один, на мгновение осветив их мерцающим светом. Я подняла бинокль и постаралась найти второй огонек – он мелькал перед глазами, постоянно ускользая от взгляда. Я потратила несколько секунд на то, чтобы наконец отследить его движение.

Огоньком оказался пони – пегас, что был объят пламенем и кувыркался в воздухе, безжизненно падая вниз.

– Ох, – едва слышно выдохнула я, опуская бинокль.

Следом в облаках начало разгораться сияние, пронизывая их мягким оранжевым светом. Они вспучились, а затем разошлись в стороны под напором черного лезвия, что прорезало уродливую рану в небе. Это лезвие было острым и угловатым, и пока оно прорывалось сквозь облака, в растекающихся по бокам обрывках туч сверкали молнии, а оранжевое свечение становилось только ярче. Прорвавшись наконец сквозь пелену, оно залило Пустоши под собой заревом неукротимого пламени.

Раптор. Военная машина чудовищных размеров. Облачный корабль, одно из величайших орудий Эквестрии... и вот он, двести лет спустя, несется сквозь облака в объятия смерти.

Я снова подняла бинокль. Как раз когда мне удалось рассмотреть начертаное на носу облачного корабля название “Кумулонимбус”, сквозь облака позади него прорвалась струя пламени и ударила в борт. Что-то внутри лопнуло и взорвалось, развалив часть борта и выбросив наружу пылающие обломки с мелкой шрапнелью. Мгновением спустя я осознала, что часть этой шрапнели – это не крошечные кусочки корабля, а члены экипажа, которых искалечило или убило взрывом, и теперь они падали следом за своими товарищами, навстречу земле.

Я опустила бинокль, позволив Дасти забрать его. Я не хотела видеть ужасные подробности, но все равно продолжала отстраненно наблюдать за гибелью могучего корабля. В какой-то момент почти рассеявшаяся туча под одним из его бортов в последний раз ярко вспыхныла молнией и окончательно развеялась. Борьба за живучесть корабля потеряла всякий смысл – он начал медленно переворачиваться, окончательно утратив подобие управляемого полета. Несколько вспышек огня устремились от его борта к облакам – это артиллеристы обреченного корабля в отчаянии выпустили последний залп в сторону противника.

– Весь этот проклятый мир катится в Тартар, – тихо фыркнул Дасти, прижимая бинокль к груди.

С этими словами жеребец отвернулся от ужасающего зрелища и продолжил путь. Мы со Старлайт обеспокоенно обменялись взглядами и молча последовали за ним.

Примерно минуту спустя по Пустоши разнесся далекий громоподобный грохот – так погибла одна из могущественных реликвий старого мира.

---

Для лучшего понимания эпичности Раптора:

Глава 5: Дружелюбные лица

Анклав.

В кои-то веки я оказалась не единственной, кому не хватает знаний. Старлайт раньше не слышала это название и ничего не знала о том, чем занимались пегасы после войны. Дасти рассказал нам все, что знал, предоставив возможность узнать много нового.

Видя всю эту разруху на поверхности, трудно было поверить, что в вышине, за облаками, существует целая нация, которой по прежнему доступны могучие военные корабли. Если верить словам Дасти, их у них были десятки, и даже несколько чудовищных Тандерхэдов!

Буду честна, я испытывала искушение покинуть Пустоши, полные грязи и страданий, и улететь на облака. Было бы гораздо проще найти пропитание в безопасном, уютном небесном городе, чем здесь, постоянно бороться за выживание в окружении рейдеров. И все же у меня были веские причины не поддаваться этому искушению.

Если я и могла найти какие-нибудь следы своего улья, то только здесь, на земле. Да, если бы улей все еще существовал, подумала я, то, скорее всего, инфильтраторы были бы и на облаках, питаясь эмоциями живущих там пони. Но мне это никак не помогло бы – инфильтраторов всегда было нелегко найти. И даже если я каким-то образом найду хоть одного, есть немаленький шанс, что он окажется враждебным. Если кто-то уцелел из моего улья, то могли выжить и из других, а чейнджлинги из разных ульев не всегда ладили друг с другом. Возможно, когда-нибудь поиски приведут меня на облака, но пока что я решила искать на поверхности.

Конечно, я могла бы слетать наверх в поисках пропитания и безопасности – хотя насчет последнего у меня появились сомнения после того, как на моих глазах уничтожили Раптор – и вернуться на землю позже, хорошо подготовившись к поискам. Однако это означало, что мне придется бросить Старлайт. Если бы пришлось выбирать между ней и ульем, то я не стала бы даже задумываться, как поступить. Но когда на одной чаше весов собственный комфорт, а на другой – потенциальный союзник и источник пищи на земле? Сделать правильный выбор было куда сложнее, но меня не покидало ощущение, что для моей миссии будет полезнее держать Старлайт рядом.

Этот вариант был для меня удобен, так как мысль о том, чтобы просто бросить единорожку, была неприятна. Мне она нравилась.

Но даже если бы я решила подняться за облака – для моей миссии было бы лучше, если я не погибну от копыт рейдеров! – меня все равно беспокоила одна вещь: в то время, как Великий Анклав Пегасов якобы процветал, пони на поверхности жили в ужасающих условиях. Насколько сытной и безопасной может оказаться моя жизнь среди существ, что закрыли глаза на страдания своих собратьев?

Дасти довольно прямолинейно выразил свое мнение.

– Уроды они, – отрезал жеребец, затягиваясь сигаретой. – Хуже рейдеров. Анклавовцы заставляют страдать нас просто потому, что им плевать на тех, кто живет на Эквестрийской Пустоши. Их безбедная жизнь стала бы менее роскошной, начни они делиться с теми, кому приходится выживать на поверхности. Поэтому они закрыли небо, просто чтобы нас не видеть. Да они даже украли у нас сраные солнце с луной!

Жеребец снова затянулся сигаретой с хмурым видом.

– Я видела небо, – тихо пробормотала Старлайт.

Дасти все также хмуро покосился в ее сторону, но единорожка этого не заметила – она смотрела куда-то в темноту.

– Одна из башен взорвалась, – продолжила рассказывать она. – Волна радуг разогнала облака, и... и тогда я увидела солнце. Я никогда раньше не видела солнца.

Старлайт улыбнулась, почти мечтательно.

– А той же ночью я увидела луну.

– Хотел бы я это увидеть, – жеребец понимающе покивал, перестав мусолить сигарету, и на его губах появилась едва заметная улыбка.

– Наверное, ты еще сможешь, – ответила Старлайт, посмотрев в сторону жеребца, и впервые с ее с лица так и не сошла улыбка. – Башня разрушена, и не думаю, что небо снова затянут облака. Там только открытое небо, на многие километры вокруг.

– Возможно, я все же схожу туда взглянуть после того, как мы закончим, – хмыкнул Дасти. Затем его улыбка исчезла, на лице появился задумчивый взгляд. – Интересно, не это ли подтолкнуло Анклав начать действовать?

Заметив вопросительный взгляд Старлайт, он сухо, без крупицы юмора рассмеялся.

– Думаю, раз вы не слышали об Анклаве, то лишь потому, что радиопередачи не добивают так далеко на юг. Да, они наконец решили вмешаться в дела на поверхности. Появились примерно неделю или две назад, сказав, что пришли “помочь нам”, – Дасти фыркнул, отбросив окурок в сторону – светящийся огонек в темноте отметил его полет, вызвав неприятные воспоминания. – Пока что их “помощь” заключается в том, что они уничтожают все поселения, до которых могут дотянуться. Сраные мясники, все они.

– Ох... – Старлайт, опустив уши, поникла.

Пока они говорили, я молчала и слушала в ужасе. Это было просто... слишком. В рейдерах, что нападают на пони ради еды, по крайней мере, был хоть какой-то странный, извращенный смысл, хотя мне и было трудно его понять. Но народ, живущий в относительном комфорте, спустился на Пустоши убивать тех, кому должен был помочь?

– Почему пони стали так ужасно относиться друг к другу?

Дасти посмотрел на меня. Я ожидала увидеть презрительный взгляд в ответ на наивность, но заметила лишь грусть в его глазах. Взгляд задержался лишь на мгновение, после чего жеребец отвернулся.

– Хотел бы я знать, – вздохнул он, выглядя даже более усталым, чем всего несколько минут назад.

На этой невеселой ноте мы остановились на ночлег.

Первым сторожить вызвался Дасти, позволив нам со Старлайт поспать. Именно тогда мы осознали, что у нас по-прежнему на двоих только одна подстилка и одеяло. Если раньше, когда сон в обнимку был вопросом выживания, и мы даже не задумывались об этом, то присутствие Дасти, похоже, заставило Старлайт взглянуть на ситуацию с другой стороны. Я бы хотела найти выход из ситуации и избавить единорожку от неловкости, что сон вместе может быть неправильно истолкован, но единственный вариант, который мне пришел в голову — одна из нас проведет ночь на голой земле.

Ну, я могла бы попросить Дасти одолжить его комплект для сна, пока он стоит на страже, но это было бы совсем уж неловко. Мы приложили все силы, доказывая, что будем компетентными попутчиками в этом путешествии, так что казалось контрпродуктивным признать то, что мы не в состоянии приобрести второй комплект, обеспечив всем необходимым нас обеих.

К счастью, несмотря на румянец, который пыталась скрыть Старлайт, она все еще была достаточно любезна и, встретившись со мной взглядом, молча приподняла край одеяла в знак приглашения. И я, мечтая хорошенько выспаться, приняла его, устроившись рядом с пушистым шаром неловкости на слишком маленькой для двоих подстилке.

---

Мы прибыли в Гемстоун около полудня, несмотря на попытки Старлайт сменить курс.

– Только подумайте, сколько ценного там можно найти! – примерно так звучал ее основной аргумент, который она повторяла раз за разом, указывая копытом в направлении, где разбился Раптор.

– Подумай о том, что там будет весь Анклав, – старался вразумить ее Дасти. – Эта рухлядь будет натурально кишеть ими. Даже если его сбил не Анклав или кто-то еще – или что-то – каждый искатель наживы или рейдер в радиусе пятидесяти километров думает в точности как ты. Туда сейчас слетятся все, как стервятники, и будет много крови.

– Но мы могли бы разбогатеть! – нудила Старлайт. – Захватив Раптор, нам просто нужно будет удержать его, и мы станем обеспечены на всю оставшуюся жизнь!

– Конечно, будем, – буркнул Дасти. – Учитывая, что наша “жизнь” продлится всего пару часов.

– Эй, мы можем сражаться!

– Мне плевать, даже будь вы лучшими солдатами во всем сраном мире, – нахмурившись, вздохнул жеребец. – Трое не смогут сдержать все то дерьмо, что обрушится на Раптор, и когда оно начнется, нам определенно лучше оказаться от него как можно дальше.

Старлайт кипятилась почти всю дорогу, но в конце концов смирилась. Аргумент, который окончательно ее переубедил, заключался в том, что, если все будут стремиться к обломкам “Кумулонимбуса”, то меньше будет тех, кто попытается захватить склад, к которому нас вел Дасти. Да, аргумент был так себе, и по лицу единорожки было заметно, что в голове у нее возникла целая куча контраргументов в пользу все же сделать небольшой крюк, но она, похоже, все же согласилась с Дасти.

Из более приятных и личных новостей: бинты сделали свою магию и мои раны затянулись. Признаков заражения не было, хотя грудь все еще зудела, если я обращала на раны слишком много внимания. По крайней мере, теперь я была свободна от повязок. Мне нравится производить хорошее первое впечатление, если это возможно.

Гемстоун располагался среди довольно сурово выглядящих скальных образований, что возвышались над расходящимися в стороны каменистыми кряжами. Старые железнодорожные пути взбирались по пологому склону к основанию того, что когда-то было шахтерским поселком. Сразу за ним, там, где высокие зубчатые скалы обступали со всех сторон небольшую долину, возвышалась стена из дерева и стали, служившая границей города.

Несмотря на то, что Гемстоун на вид был не больше Раста, на первый взгляд он производил куда лучшее впечатление, и все благодаря укреплениям: хотя сами стены не выглядели особо впечатляюще, то, что было установлено на них, просто потрясало. Увидев тяжелый пулемет в Расте, я посчитала его наличие перебором, защита же Гемстоуна вызвала у меня натуральный ступор, ведь на стенах были установлены три энергомагических орудия! То, что находилось на центральном участке стены, было многоствольной плазменной пушкой, какие во время войны ставили на танки, и выглядела она не так уж плохо для своих лет. Два других я не смогла опознать, они выглядели так, словно их основательно переделали – грубые на вид устройства, мешанина из трубок и проводов, что оплетали огромные кристаллы, но я бы не сказала, что от этого пушки выглядели менее угрожающе.

Несколько пони слонялись без дела на стенах, а еще одна сидела на башне, что возвышалась над укреплениями. Эта кобыла первой заметила нас, когда мы подошли к стенам достаточно близко, и спокойно позвонила в висевший на краю платформы колокол. Подобное не прозвучало как сигнал тревоги, будто произошло нечто срочное. Пожалуй, даже до уровня “внимание!” это не дотягивало, скорее уж прозвучало как “эй, вы только гляньте на это”.

Пони на стенах столпились у края, чтобы взглянуть на нас, и вскоре к ним присоединились еще несколько. В итоге возле каждого могучего орудия стоял хотя бы один охранник, и еще по двое заняли позиции на стенах между ними, впрочем, все они выглядели достаточно расслабленными. Я бы тоже чувствовала себя в безопасности, имей я столько огневой мощи под копытом.

Пока мы приближались, земная кобыла у плазменной пушки разглядывала нас, небрежно прислонившись к лафету.

– Открывай! – в конце концов крикнула она, оглянувшись куда-то за стену и топнув копытом.

Прозвучало несколько глухих ударов и ворота медленно распахнулись.

– Заходите, – крикнула кобыла, и, несмотря на то, что она облокачивалась на гигантскую энергомагическую машину смерти, ее голос прозвучал вполне дружелюбно.

Пройдя через ворота, мы оказались в небольшом городке, который возвели среди остатков старых шахтерских сооружений. Несмотря на несколько запущенный и нескладный вид, после Раста он казался до приятного красочным. Видимо, кто-то снова открыл способ производства красок и нанес различные цвета на окружающие здания, а цепочки фонарей и разноцветные вывески дополняли приятное впечатление. Если не обращать внимания на грязь повсюду и общую обшарпанность зданий, все это придавало Гемстоуну вид настоящей цивилизации.

И благодаря всему этому я просто чувствовала, что это город пони.

Кобыла, приказавшая пропустить нас, спрыгнула со стены, тяжело приземлилась и присоединилась к нам с приветливой улыбкой на лице.

– Добро пожаловать в Гемстоун. Что привело вашу троицу сюда?

Если судить по тяжелой броне, она была охранницей и, возможно, играла ту же роль в Гемстоуне, что и Стил Шот в Расте. То, с какой легкостью она выдержала приземление с высоты, многое говорило о ее физическом состоянии. Немного выбивался из образа ее ухоженный вид – у кобылы была короткая, но элегантная фиолетовая грива и безупречно белая шерстка. На спине покоилась винтовка из полированного металла и аккуратно переплетенных проводов с фиолетовым кристаллом в центре. Несомненно, это было энергомагическое оружие, но не из тех моделей времен войны, о которых я знала.

Оглядевшись по сторонам, я заметила, что почти у каждого жителя было похожее оружие. Все пушки чем-то различались, размерами или конструкцией, но в своей основе они были схожи.

– Слышал, что здесь живут пони, умеющие обращаться с энергетическим оружием, – взял в свои копыта инициативу Дасти. – Я надеялся, что тут смогут кое-что починить и, возможно, помогут пополнить припасы.

– Вполне может быть, – усмехнулась кобыла. – Тогда вам нужно искать Арклайта – у него огромная мастерская прямо у входа в шахту, не пропустишь. Как бы там ни было, я – Даззл.

Кобыла протянула копыто, и Дасти, оттерев свое от грязи, стукнул по нему в качестве приветствия.

– Я так понимаю, ты здесь главная?

– Ха, не-е, – фыркнула она, по очереди протянув копыто и нам, пока мы представлялись. – Ну, да, командую охраной, но не более. Если тут можно кого назвать главным, то это либо Арклайта, либо Эмеральд.

Охранница сделала паузу, чтобы развернуться и указать на ближайшее здание с красочной вывеской.

– Эмеральд заведует магазином и трактиром. Вам придется поговорить с ней, если хотите купить что-нибудь. Арклайт обеспечивает Гемстоун товаром, но именно Эмеральд – сердце нашего города.

На мгновение во взгляде Даззл промелькнула подозрительность, но через секунду она исчезла, и кобыла снова улыбнулась.

– А что, ищете какую-то работу или что-то в этом роде?

– Ничего такого, – ответил Дасти с сухой улыбкой, которая быстро исчезла. – Просто люблю знать, где оказались мои копыта – так меньше шансов наступить на чужие.

Даззл тихонько засмеялась.

– По-моему, неплохой подход к жизни. Если отдавишь слишком много копыт, мне придется вмешаться, а нам обоим точно не хотелось бы, чтобы до этого дошло.

– Согласен, – кивнул Дасти.

– Ну что ж, тогда я вас покину и вернусь на пост. Это маленький городок, но если потеряетесь или вам с чем-то понадобится помощь, просто обратитесь к ближайшему охраннику, да просто к любому пони, и вам с радостью помогут.

Быстро попрощавшись с Даззл, мы разделились: Дасти оставил нас, направившись в магазин, мы же пошли дальше по улице. Даззл не шутила, сказав, что будет трудно пропустить место, где можно найти Арклайта: это было единственное сохранившееся здание довоенной постройки, что-то вроде старой мастерской или склада, и, без сомнения, самое большое уцелевшее здание в городе.

Войдя через парадный вход, мы обнаружили, что помещение полностью забито машинами, рабочими станциями, деталями и несколькими готовыми орудиями. Несмотря на размеры и огромное количество самых разнообразных вещей в этом просторном помещении, там был всего один пони: молодой желтый единорог, на морде которого красовались очки с кучей линз, вид которых у меня ассоциируются с ювелирами. Кажется, они так и называются — ювелирная лупа. Пожалуй, трудно найти более подходящее устройство для того, кому приходилось работать с кристаллами. Единорог как раз рассматривал бледно-голубой кристалл, но приостановил работу и приподнял линзы, чтобы бросить взгляд в нашу сторону.

– О, привет! – поняв, что у него гости, воскликнул жеребец с улыбкой на лице и начал пробираться через захламленную мастерскую. – Значит, мне не показалось, что я слышал колокол. Вы пришли что-то купить? Или, может, заказать?

Старлайт сделала медленный, глубокий вдох.

– Вообще-то мы надеялись найти кого-то, кто сможет провести ремонт.

– Ах, ну конечно! Да, я также занимаюсь тюнингом и ремонтом, особенно для своих...

Жеребец застыл на месте, когда Старлайт с помощью телекинеза сняла со спины винтовку и показала ему. Арклайт открыл рот и тихо сел, осторожно протянув копыта, чтобы принять оружие.

– Ох, – вздохнул он тихо, пока осматривал винтовку. – Что же с тобой случилось?

– На нас напали рейдеры, – сообщила Старлайт так же тихо, словно копируя единорога. – Одна из них пыталась отрубить мне голову. Но вместо этого ударила по моему Лансеру.

– Ох, – Арклайт посмотрел на единорожку, потом на винтовку и кивнул. – Ну... лучше он, чем ты, да. Но все же...

Единорог осторожно провел копытом по стволу винтовки.

– Грустно видеть оружие в таком состоянии. Мне не часто выпадал шанс поработать над лансером. Мой дед вложил в них много труда, проделав просто невероятную работу.

– Ты можешь его починить? – спросила Старлайт. Думаю, она пыталась сохранять спокойствие, но было заметно, как от волнения единорожка едва заметно переминается с ноги на ногу.

– Возможно, – ответил жеребец, сосредоточив все внимание на месте повреждения, там, где был помят ствол и изогнуты направляющие. – Удар пришелся на лучевую камеру, но похоже пострадал только корпус. Это самая легкая часть. Внутренние повреждения должны быть минимальными, если вообще будут. Да, я смогу его починить.

Старлайт вздохнула с облегчением.

– Спасибо! Сейчас у меня не так уж много крышек, но через пару дней я закончу одну работу и у меня, надеюсь, будет достаточно средств, чтобы оплатить любой ремонт.

Арклайт слегка нахмурился, его взгляд по-прежнему был прикован к оружию.

– Ты сказала, что это дело копыт рейдера, верно? – спросил он после нескольких секунд молчания.

– Да? – Старлайт, должно быть, заметила перемену в тоне, потому что ответила нерешительно.

Арклайт медленно кивнул.

– В таком случае... ну, не думаю, что будет правильно брать с тебя плату, – заметив на лице Старлайт замешательство, единорог улыбнулся. – Моя семья всегда придерживалась одного правила. Ну, вообще-то их несколько, но я говорю о том, в котором говорится “любой, кто отнимет у рейдера одну из созданных нами пушек, может принести ее сюда, и мы бесплатно починим ее и настроим”. Это не совсем тот случай, но... достаточно близко, я думаю.

– Это... довольно щедро. Спасибо.

Я не могла не заметить ту паузу, что сделала Старлайт, словно она пыталась найти какой-то скрытый мотив. Не стоит ее в этом винить: мне всегда казалось, что изготовление оружия никогда не было профессией для альтруистов.

– Моя семья всегда делала оружие для защиты пони, – сообщил Арклайт. – Нам не по нутру, когда рейдеры получают в копыта нашу работу и используют ее для причинения вреда другим, тем, кому мы пытаемся помочь. Поэтому мы делаем все возможное, чтобы этого не произошло.

– И у вас нет проблем с теми, кто лжет ради бесплатного ремонта, где и как они добыли оружие?

Арклайт убрал с верстака несколько забытых деталей, положил Лансер и стал готовить инструменты.

– Нет. Наше оружие не очень-то распространено, и будет заметно, если пони будут постоянно “находить” одну и ту же пушку. Может, такое случается время от времени, но меня это не сильно беспокоит.

– Ну... спасибо, – Старлайт наконец улыбнулась. – Мало кто готов проявить подобную щедрость.

– Просто такие уж здесь пони. Гемстоун – хорошее место, – пожал плечами Арклайт, левитируя несколько инструментов. – Кроме того, я не мог упустить возможность поработать над одним из дедушкиных лансеров. Возможно, я отлично разбираюсь в создания оружия, когда дело касается практики, но в плане фантазии и творческого подхода? Мне никогда не сравниться с ним.

Когда единорог начал отвинчивать крепления внешней рамы, Старлайт наклонилась ближе, внимательно наблюдая за происходящим. Несколько мгновений она жевала губу.

– Сколько времени потребуется, чтобы починить его? – в конце концов осмелилась она спросить.

– Трудно сказать, – пробормотал Арклайт, не отрывая глаз от оружия. – Мне нужно разобрать оружие полностью, чтобы убедиться в отсутствии внутренних повреждений. Если найду испорченные детали, их нужно будет починить или заменить. Затем нужно подлатать корпус, загерметизировать зарядную камеру. А потом предстоит долгий процесс тщательной подгонки и тонкой настройки, чтобы винтовка не испарила сама себя при первом же выстреле.

Отсоединив основание рамы, Арклайт медленно снял ее, обнажив длинный ствол.

– Потребуется как минимум день работы, может быть, два. Больше, если поврежден излучатель или линза, так как их придется изготавливать с нуля. Ничего из того, что у меня сейчас есть под копытом, не подойдет для замены. Лансеры сами по себе просто удивительны, но невероятно привередливы и каждый из них практически антиквариат.

– Ох, – Старлайт посмотрела на меня. – Мы не можем ждать так долго, да?

– Мы можем забрать его на обратном пути, – напомнила я.

– Ага, – ответила единорожка, хотя и нерешительно. Она посмотрела на частично разобранное оружие, и в ее глазах снова мелькнул намек на испытываемую любовь. – Просто мне не нравится идея уйти, оставив его тут.

– Тебе в любом случае придется оставить его здесь. По крайней мере, не придется сидеть и ждать.

– По крайней мере, тогда я буду рядом, – вздохнула Старлайт, но потом покачала головой. – Ты права. Я... думаю, мы можем заняться делом, пока ждем.

Арклайт отвлекся от работы, посмотрев на нас.

– Могу ли я помочь вам еще чем-нибудь? – он перевел взгляд на меня. – Может быть, я смогу заинтересовать тебя лучшим... э-э-э... новым оружием?

– Боюсь, что сейчас я на мели, но, возможно, решусь взглянуть на ваш ассортимент, когда мы вернемся.

– Буду ждать, – улыбнулся Арклайт, хотя полуразобранная винтовка буквально притягивала все его внимание. Я развернулась, собираясь уходить, и оглянулась на Старлайт. Та еще мгновение стояла в нерешительности, затем тяжко вздохнула и, нехотя отвернувшись от верстака, последовала за мной.

Единорожка молчала, опустив голову и вперив взгляд в землю, пока мы шли по грунтовой дорожке. Не нужно было быть гением психологии, чтобы понять, что Лансер для нее был очень важен или что ей нужно немного утешения и поддержки.

– Ты в порядке?

– Ага, я в порядке, – ответила она, подняв голову, и даже смогла достаточно убедительно это продемонстрировать. – А что?

– Ты очень переживаешь о своей винтовке, верно? – заметила я со слабой, неуверенной улыбкой, стараясь мягко утешить ее и не показаться при этом бесчувственной.

Старлайт вскинула голову, открыв рот. Я видела, что она уже готова начать все отрицать, но сдержалась и через мгновение вздохнула, снова опустив голову.

– Он принадлежал моей маме. Она дала мне практически все вещи, что у меня есть, даже пистолет, но... пипбак и Лансер были ее, – единорожка сглотнула. – Они просто... ну, знаешь, очень важны для меня.

– Прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду, – медленно кивнула я в знак сочувствия.

Старлайт снова открыла рот, чтобы ответить, и на ее лице промелькнул гнев. И снова она остановила себя, закрыла рот, а выражение лица стало мягче.

– Ага... наверное, так и есть.

Мы обе замолчали и шли так довольно долго.

– В любом случае! Пойдем, купим тебе седельные сумки и все остальное! – резко оживилась Старлайт, натянув на лицо слишком широкую улыбку.

Я не стала заострять внимание на внезапной смене темы и последовала за прибавившей шаг единорожкой. До единственного в городе магазина было недалеко и вскоре мы оказались внутри.

Там-то мы и познакомились с Эмеральд.

Первое, на что я обратила внимание: насколько она была зеленой. Точнее, чрезмерно зеленой. У Эмеральд была светло-зеленая шерсть, длинная темно-зеленая ниспадающая грива с таким же хвостом. Глаза у нее были в тон гриве, как и метка, которая, как не сложно догадаться, оказалась изумрудом.

Все это я осознала за одну лишь секунду после того, как мы вошли в дверь магазина и увидели кобылу, стоящую за прилавком, скрестив на нем передние ноги. Она была средних лет и, возможно, немного худощава для земной пони, но совсем чуть-чуть. А еще она смотрела прямо на нас, и улыбка уже расплывалась по ее мордочке.

– А, вы должно быть Старлайт и Виспер, – ее голос был мягким и дружелюбным. – Добро пожаловать!

Наверное, стоит уточнить, что мне не нравится, когда другие знают обо мне больше, чем я о них. Дасти, должно быть, что-то рассказал о нас, и в тот момент я осознала, что меня беспокоит то, как много он мог уже разболтать. Я понимала, что по большей части это иррациональный страх, ведь жеребец обо мне практически ничего не знал, но от некоторых укоренившихся привычек бывает трудно избавиться. Я бросила взгляд в сторону Дасти – он стоял боком, осматривал какие-то товары – а затем снова посмотрела на Эмеральд.

Пока я отвлеклась, Старлайт заговорила. Однако первыми ее словами было не приветствие.

– У тебя есть пипбак!

Конечно, я должна была обратить внимание на эту деталь в первую очередь, но в свое оправдание могу заметить, что прошло всего несколько секунд с момента, как мы вошли в магазин. И давайте будем честны, ноги пони – это последнее в их внешности, на что вы обращаете внимание при первом знакомстве. Лицо, грива и метка – вот самые бросающиеся в глаза идентификаторы. И, если уж на то пошло, я специально научилась не обращать внимания на ноги, так как они были полезны для идентификации чейнджлингов, а не пони.

За то время, пока я пыталась переосмыслить приоритеты, Эмеральд успела растеряться из-за возгласа Старлайт, прийти в себя и тихонько рассмеяться. Должна заметить, смех у нее был приятный.

– О! Да, эта старая штука. Проклятье, он у меня так давно, что я практически перестала обращать на него внимание, – кобыла кивнула Старлайт и посмотрела на висящий у нее на шее пипбак. – Это на удивление полезная вещица, согласна?

– Ага, – Старлайт кивнула с, не побоюсь этого слова, глупым видом – настолько ее внимание было сосредоточено на пип-баке другой кобылы. – Ты... из стойла?

– О, нет! Я стараюсь избегать подобных мест. Большинство стойл не приносят ничего, кроме неприятностей, – с усмешкой ответила Эмеральд и похлопала по корпусу своего пипбака. – Нет, эту красоту я нашла во времена скитаний, еще до того, как обосновалась здесь.

Старлайт снова кивнула, навострив уши.

– Ты нашла его? И, э-э... тебе пришлось его надеть? А у тебя есть инструменты, ключи или что-то подобное, чтобы его снять?

К концу вопроса единорожка оперлась копытами на стойку и склонилась к Эмеральд с широко распахнутыми, жаждущими глазами. Вот тогда заинтересованность Старлайт в чужом пипбаке приобрела для меня смысл. И я почувствовала печаль, заметив, как выражение лица Эмеральд омрачилось.

– Прости, милая, – сказала зеленая кобыла и, сочувственно улыбнувшись, приподняла ногу, чтобы показать нижнюю часть своего пипбака. – Боюсь, тот, что я нашла, немного другой конструкции.

Я в замешательстве уставился на то, что увидела. Вместо практически сплошной пластины на нижней части пипбака находилась большая, тяжелая защелка. По какой-то непонятной причине эта модель была спроектирована так, чтобы ее можно было легко снять.

Ну ладно, да, имело смысл сделать все пипбаки именно так. Идея закрепить что-то на ноге без возможности легко снять всегда казалась мне идиотской, и я более чем уверена, что дело тут не только в естественном отвращении чейнджлингов к постоянству. Это еще и вопрос удобства – я знаю, сколько хлопот доставляет уход за шерстью, и легко могу представить, насколько быстро жир и грязь будут скапливается под такой штукой.

Но что меня действительно заставило насторожиться – это то, что не было даже намеков, что Стэйбл-Тек планировали сделать модель пипбака с защелкой вместо замка. А я всегда обращала внимание на подобные вещи. Не было ни одного объявления или рекламы в прессе, а если подобная информация и попалась на глаза кому-то из инфильтраторов, то до меня она не дошла. А так как пипбаки для любого инфильтратора являются потенциальной угрозой и любую информацию о них сразу же доносили до всех, то, подозреваю, ни одна из моих сестер не знала о новой модели. Устройство, способное обнаружить враждебные намерения – штука опасная и одновременно пугающая для тех, кто полагается на обман и уловки.

Правда, была еще вероятность того, что это послевоенная модификация. Возможно, кому-то из стойла надоело запирать и отпирать эти штуки каждый раз, когда кому-то вдруг приспичит снять пипбак, или когда наступает момент передачи пипбаков от старшего поколения младшему?

Я едва не прослушала, о чем говорят Старлайт и Эмеральд, пытаясь осмыслить, насколько обыденно подумала о том, что уже десяток поколений канули в лету, а я все еще жива. Поколения, что рождались, проживали свои жизни и умирали, пока я спала.

Осознав это, я впала в легкий ступор.

– Ох, – тем временем вздохнула Старлайт с разочарованием на лице, опустив копыта на пол. – В любом случае, спасибо.

– Могу попробовать найти для тебя комплект ключей, – Эмеральд сочувственно улыбнулась единорожке. – Они не так часто встречаются, но я дружу со многими торговцами и попрошу их поглядывать по сторонам. Возможно, кто-то сможет их найти.

Этого проблеска надежды, насколько бы он ни был мал, для Старлайт оказалось достаточно.

– Спасибо, – тепло поблагодарила единорожка, выражение на лице стало менее мрачным.

– Ну а пока, могу я вам чем-нибудь помочь? – улыбка Эмеральд стала шире. – Ищете место, где можно остановиться на ночь? Или, может, пришли за покупками?

– Мы не будем задерживаться, – отозвался Дасти с другого конца магазина – он был возле стеклянной витрины, на которой были предоставлены различные виды боеприпасов. – Скоро уходим.

– Ладненько, комнаты не нужны, – Эмеральд тихо хихикнула. – Значит правильно ли я понимаю, что вы тут за припасами?

– Да. Виспер нужны новые седельные сумки, – кивнула Старлайт, а затем тихо добавила: – И еще, может быть, подстилка и одеяло.

Уверена, она полагала, что действует достаточно тонко. Но, к сожалению, то, что она понизила голос, скорее наоборот привлекло внимание Дасти. И я точно видела, как жеребец покосился в нашу сторону.

– Конечно! – Эмеральд тут же улыбнулась и провела меня в уголок магазина, где было выставлено большое количество одежды и предметов гардероба. Несмотря на несколько потрепанный и в целом постапокалиптический вид города, полки были просто забиты вещами, все они были аккуратно разложены и вычищены. Там было на что посмотреть.

Хотя Старлайт и сказала, что можно купить то, что приглянется, я все же оставалась осторожной в выборе. Потратив нескольких минут на сравнение цен я выбрала комплект из небольших, но прочных на вид холщовых сумок.

Эмеральд настояла, чтобы я примерила их и убедилась, что они подойдут. Не было смысла отказываться, так что я сняла винтовку со спины и отложила ее в сторону.

Такой простой поступок, а я даже не знаю, что меня больше должно было беспокоить в тот момент: то, что владелицу магазина вообще не беспокоило присутствие покупателя, у которого в копытах оружие, или то, что я даже не задумывалась об этом в ту секунду. Три дня кажутся слишком коротким сроком, чтобы полностью привыкнуть к ношению оружия, но я сняла винтовку и отложила ее в сторону, словно она была чем-то незначительным, повседневным. Как куртка. Это мне очень не нравится в новом мире, в котором я проснулась.

Как бы то ни было, Эмеральд помогла мне закрепить сумки на теле.

– Ну как? – спросила зеленая кобыла, осторожно подтягивая один из ремешков. – Хорошо сидят? Не слишком плотно прилегают к бокам?

Я пошевелила плечами и покачала бедрами, проверяя, как ощущаются сумки в движении.

– Хорошо. Сидят идеально. Спасибо.

– Да не за что! – Эмеральд усмехнулась, увидев мою улыбку. – А теперь давай подумаем, что можно подобрать для сна.

Вскоре к сумкам я добавила одеяло и подстилку, а Старлайт купила несколько коробок старинной еды, пополнив наши запасы. Эмеральд решила, что сможет продать что-нибудь еще.

– Ну, может я смогу вас заинтересовать еще чем-нибудь? – кобыла с энтузиазмом повела копытом в сторону витрин. – Патроны? Может быть, что-то для защиты? За стенами вам будет не легко, и я бы очень хотела снова увидеться со всеми вами.

Она обращалась ко всем нам, но, казалось, она улыбалась исключительно Старлайт. Не знаю уж, почему: потому что именно единорожка тратила крышки, или же причина таилась в чем-то ином. Судя по смущению и проступившему на лице сильному румянцу, Старлайт, видимо, считала, что дело все же не в крышках. Я решила это запомнить, на всякий случай.

– Я... у нас не так много крышек, – единорожка нервно потерла переднюю ногу копытом. – Может быть, на обратном пути?

Ее внезапно озарила идея и все смущение резко улетучилось.

– Вообще вполне возможно, что вскоре мы наложим копыта на целую кучу полезных вещей. Может быть, нужно что-то, что мы могли бы поискать?

– Мы не вернемся сюда, – Дасти, до того рассматривавший какой-то монитор, обернулся к нам. – Мы сразу же отправимся в Раст, как только заберем вещи. Больше никаких лишних крюков.

– Мы обязаны сюда вернуться, – ответила Старлайт. – Арклайт будет чинить мой Лансер по крайней мере до завтра, так что, если ты не хочешь сидеть просто так все это время, нам придется зайти в Гемстоун на обратном пути. Кроме того, она может предложить лучшие цены на часть вещей.

Старлайт бросила взгляд на Эмеральд – зеленая кобыла в задумчивости приложила копыто к подбородку.

– Не знаю, какие цены могут предложить в Расте, но мы вполне можем договориться. Я могу торговать практически чем угодно, но лучше всего, если это будет неповрежденная довоенная техника, не требующая ремонта. В остальном я готова заплатить максимальную цену за любые электронные компоненты, которые вы сможете найти. Арклайту всегда нужны новые.

– Уф-ф, ладно, – буркнул Дасти, в отчаянии закатив глаза.

– Разве это не значит, что Арклайт готов заплатить больше? – спросила Старлайт, но как бы бестактно ни звучал этот вопрос, Эмеральд не обиделась.

– Не-е, – улыбнулась зеленая кобыла. – Я же не буду брать с него плату за запчасти, которые куплю у вас, так что мне не нужно пытаться заполучить их по дешевке и потом делать наценку.

– Погоди, ты что, просто так отдашь все ему? – единорожка недоверчиво уставилась на Эмеральд, склонив голову набок, что заставило кобылу рассмеяться.

– Ох, ну конечно же. Мастерство Арклайта – главная причина, по которой к нам заходит так много торговцев, так что любая помощь, которую я ему оказываю, также способствует и моему бизнесу, – Эмеральд пожала плечами. – К тому же мне всегда нравились Доброта и Щедрость.

Эти пара слов меня очень заинтересовали. Сами по себе они могли бы показаться просто словами, но произнесенные вместе, да еще и таким тоном? Об Элементах Гармонии по мере продолжения войны слышали все реже и реже, а тут пони спустя два столетия вскользь упоминает о них. Для меня это было тем более удивительно, что оба эти Элемента казались наиболее чуждыми для Пустоши. Только Смех казался еще более неуместным для того, что я наблюдала вокруг.

Мне стало очень любопытно, что же с ними произошло.

– Заранее прошу прощения, – вмешался Дасти в разговор, – но “щедрость” – не та черта, которую ждешь от деловой пони.

Несмотря на прямоту жеребца, Эмеральд снова рассмеялась.

– Как и от большинства других на Пустоши, похоже. Но именно эти черты мы стараемся проявлять здесь, в Гемстоуне. У нас замечательное сообщество, которое понимает, что нельзя бороться с Пустошью, принимая ее устои. С Пустошью можно бороться только помогая друг другу, только став лучше ее. Доброта порождает доброту.

Должна сказать, мне очень понравился такой взгляд на жизнь.

– Было бы здорово, думай так все, – вздохнул Дасти. – Жаль, но в мире полно тех, кто воспринимает проявление доброты как возможность лягнуть тебя в морду и забрать все вещи.

Улыбка Эмеральд стала озорной.

– Признаю, проявлять альтруизм куда проще, если тебя защищают стены и мощные орудия, спасибо нашему оружейнику, – покивала зеленая кобыла, но затем выражение ее лица стало более серьезным. – Но, как я думаю, это лишь одна из причин. Все, что у нас есть, мы получили потому, что решили работать вместе, а не искали личной выгоды. Иногда это значит поделиться припасами или горячей едой. Иногда – взять в копыта оружие ради защиты другого. А иногда даже просто проявить капельку доброты к незнакомцу. Мы все вносим свой вклад в то, чтобы сделать мир чуточку лучше для окружающих, что делает мир немного лучше и для нас.

Озорная улыбка вернулась на лицо кобылы, когда она коснулась копытом витрины, на которую все это время смотрел Дасти – она была забита боеприпасами.

– Ну так что, нужны патроны?

Дасти весело фыркнул, но быстро вернул на лицо хмурую мину и покачал головой.

– Пока хватает. Думаю, когда вернемся, тогда и посмотрим, – он покосился на Старлайт, потом на меня. – Как с патронами у вас двоих?

– Вдоволь, – поспешно ответила Старлайт, чем только заслужила хмурый взгляд Дасти.

– “Вдоволь” – это не число.

– Хорошо, тогда бесконечность, – ответила Старлайт, уставившись в ответ.

– Херня. Сколько...

– Не хернякай мне тут, ты, надутый кусо...

– Эй, эй! Успокойтесь, – вмешалась Эмеральд, вклинившись между ними. Кобыла не стала повышать голос, но посмотрела на обоих, и они замолчали. – Лучше спокойно поговорить, чем обзывать друг друга последними словами.

Зеленая кобыла перевела взгляд на Старлайт и мягко улыбнулась.

– Не могла бы ты пояснить, что имела в виду под “бесконечностью”?

– Что я имела... – гневная тирада почти сорвалась с губ, но единорожка замолчала под взглядом улыбающейся кобылы. Когда Старлайт продолжила, то говорила уже спокойнее. – То есть, я хотела сказать, что мой пистолет не использует боеприпасы.

Дасти моргнул.

– Чего?

Было заметно, как напряглась челюсть Старлайт, но ей удалось сохранить спокойствие.

– Это Речарджер, – она зажгла рог и вынула пистолет из кобуры, чтобы показать. – В нем миниатюрный спарк-генератор или что-то в этом роде. Полного заряда хватает примерно на двадцать выстрелов, и он медленно перезаряжается сам по себе.

До этого момента мне не выпадал случай хорошо рассмотреть пистолет, а взглянуть было на что: довольно изящное оружие, из корпуса выпирало три угловатых ствола, у которых в основании было по голубому кристаллу. Сзади них был толстый цилиндр толщиной с копыто, из которого к кристаллам тянулись аккуратно уложенные провода.

– Ха, – хмыкнул жеребец.

– Это впечатляет, – признала я, не став столь сдержанно реагировать на пистолет, как Дасти, чем заслужила улыбку Старлайт. Возможно, это оружие было более чем просто “впечатляющим”, поскольку я никогда не слышала о моделях с самозарядкой, даже во время войны. Однако это заставило меня задуматься, почему. Детали, из которых состоял пистолет, были уже доступны в то время. Да, небольшие спарк-генераторы являлись редкостью и прилично стоили, но военные вливали в создание подобных штук столько денег, что я с трудом могу представить будто их могло не хватить на подобное оружие.

– Сколько времени требуется на подзарядку? – спросил Дасти.

– Несколько минут.

По виду жеребец собирался сказать что-то еще, но, бросив взгляд в сторону Эмеральд, он видимо передумал и тут же повернулся ко мне.

– А как насчет тебя? Сколько у тебя патронов?

– Тридцать шесть, – ответила я, чувствуя толику гордости от того, что могу назвать точное число. К сожалению, Дасти, услышав это, только поморщился.

– Тридцать шесть патронов для автоматической винтовки из трубы, – проворчал он. – Да, ей понадобится больше патронов.

– “Ей” не на что купить больше патронов, – заметила я, уставившись на жеребца.

– Если у тебя кончатся боеприпасы посреди боя, то сэкономив крышки ты расплатишься жизнью, – Дасти в ответ пристально уставился на меня.

– Они мне не помогут, если я по пути умру от голода.

– Думаю, я могу решить ваши проблемы, – снова вмешалась Эмеральд и улыбнулась, когда мы посмотрели на нее. – Вы ведь все равно вернетесь сюда за оружием, которое сейчас в ремонте?

Мы кивнули, хотя вопрос казался риторическим.

– Как насчет такого: я могу дать немного патронов тебе в долг, пока вы заняты своими делами за стенами, а когда придете назад, ты сможешь заплатить за них или просто вернуть, если не потратишь и они будут не нужны. Устраивает?

Моргнув, я на пару секунд уставилась на ее улыбающееся лицо, Дасти же пялился ей в затылок с выражением крайнего недоверия на морде. Должна признать, у меня тоже сразу же возникли подозрения в чистоте ее помыслов, но сколько бы я ни пыталась, так и не смогла придумать, как зеленая кобыла могла бы получить выгоду, отдав нам боеприпасы бесплатно.

Это не значит, что такой возможности вообще не существовало, просто я не могла до такого додуматься. Самое худшее, что пришло мне в голову – это то, что она пытается заполучить наше расположение в надежде повлиять на наши действия в будущем, но это ничем нам не грозило, ведь мы всегда могли просто сказать ей “нет”.

Или же Эмеральд на самом деле была искренна, стараясь проявить черты, что олицетворяли элементы Доброты и Щедрости.

– Это очень щедро. Спасибо, – поблагодарила я, мягко улыбнувшись.

– Да не за что, – отмахнулась кобыла, ее улыбка стала еще счастливее. После этого она повернулась к витрине с боеприпасами и отперла замок. – У тебя винтовка с калибра 12.7⁽¹⁾, я права?

– Э-э-э, – я понятия не имела, какого калибра боеприпасы использовала моя винтовка. А еще я знала, что “думаю подойдут” – это не самый лучший метод подбора боеприпасов для огнестрельного оружия. Я беспомощно посмотрела на Дасти, на что он закатил глаза и кивнул. – Да. Да, именно так.

Пока Эмеральд вытаскивала патроны из коробки, Дасти пялился на меня. Он пялился так долго, что у меня даже появилось чувство беспокойства. В конце концов он резко подошел ко мне и схватил мою винтовку за ствол.

– Да успокойся ты. Я просто посмотрю, – спокойно сказал он, когда я попыталась возразить.

Мне не понравилось то, что он так беспардонно дергает чрезвычайно смертоносное устройство, пока оно покоится на моей спине. Не понравилось это и Старлайт – ее пистолет тут же поднялся в воздух рядом с ней. Тем не менее единственное, что я сделала в ответ – это просто покосилась на него.

– Мог бы и спросить разрешения.

– Угу, мог бы, – буркнул Дасти, заглянув в дуло, и он был достаточно разумен, чтобы направить ствол винтовки чуть в сторону. Жеребец как всегда нахмурился, хотя тут была скорее задумчивость, а не неодобрение. Наконец он отпустил винтовку, хмыкнув: – Ну, по крайней мере, она у тебя нарезная.

– Не то чтобы у меня был выбор, – ответила я, недовольно передернув плечами, чтобы поправить лежащее на спине тяжелое оружие. – И серьезно, пони делают винтовки со стволом без нарезки? Это же вроде как важно для точной стрельбы.

– Угу, это так, – ответил Дасти. – Но сделать нарезной ствол куда сложнее. Поэтому, когда кому-то нужно сделать пушку как можно дешевле, как твою, этот момент обычно пропускают.

Знаете, может мне не так уж и нравилось большое, громоздкое и раздражающе неудобное оружие, которое у меня было в тот момент, но лицемерие мне не нравится еще больше. Несмотря на это, в моем голосе прозвучала лишь легкая нотка раздражения.

– У тебя практически такая же винтовка, как у меня.

Дасти отвернулся, в его голосе послышалось рычание.

– Не по моей воле.

Не уверена, как на это стоило ответить – тут явно крылось что-то такое, о чем я просто не знала. Я перенесла внимание на Эмеральд, заметив, что она закончила возиться с патронами и на прилавке лежит три свежих и полностью снаряженных магазина.

– Вот, – кобыла похлопав по ним копытом. – Наверное, стоит убедиться, что они подходят. Имея дело с таким оружием нужно быть готовым ко всему.

Замечание было вполне разумным. Стандартизация в производстве, скорей всего, вышла из моды одновременно с падением мегазаклинаний. Я сняла винтовку со спины. Пока я проверяла, хорошо ли подходят магазины к винтовке, Эмеральд повернулась к Дасти.

– Итак, что случилось?

– Что? – он оглянулся через плечо.

– “Не по моей воле” – это звучит так, словно произошло нечто скверное, – заметила кобыла мягким, успокаивающим тоном, приглашая поделиться историей.

Жеребец уставился на нее с раздраженным видом, но постепенно расслабился. Еще несколько секунд он молчал, но в конце концов сдался под ее пристальным взглядом.

– Некоторое время назад я работал с одним пони. Это хорошо, когда кто-то прикрывает твою спину, верно? Работа плечом к плечу и все такое, – Дасти с отвращением фыркнул и снова отвернулся. – Мы только что закончили крупное дело, которое могло обеспечить нас всем необходимым на долгое время. Ублюдок ударил меня в спину. Забрал все крышки, винтовку и просто слинял.

Эмеральд молча покивала.

Реакция Старлайт была куда менее сдержанной.

– Вот хуйло!

Мы все посмотрели на нее. Она стояла с широко раскрытыми глазами и хорошо читаемым недоверием на лице, которое быстро перетекло в гнев.

– Ты ведь не знаешь, где он сейчас, да?

– Нет, – ответил жеребец, хотя и нерешительно. – А почему тебя это волнует?

– Почему? – переспросила единорожка, словно удивляясь тому, что ей задали этот вопрос. – Потому что... потому! Просто нельзя творить подобное дерьмо!

– Да, так и есть, – хмыкнул Дасти.

– Вот поэтому мне хочется отлягать его круп, – буркнула Старлайт.

– Извини, но я первый в очереди, – ответил жеребец. Я даже заметила слабый намек на улыбку, что пыталась пробиться сквозь его привычную гримасу. Но это продлилось недолго – он тут же сменил тему: – Если вы двое закончили с покупками, то идем.

Дасти задержался лишь чтобы поблагодарить Эмеральд, и вышел из магазина. Я засунула три подаренных магазина с патронами в подсумок и, просунув ногу, перекинула ремешок – теперь он не болтался, натирая шею, а лежал через одно плечо. Тем временем Старлайт расплатилась за наши приобретения значительной частью наших – то есть ее – крышек.

О, да. Кажется, именно тогда я узнала, чем именно являются крышки на самом деле. Избавлю от долгих разглагольствований, которые я могла бы излить на вас по поводу этого открытия. Достаточно будет сказать, что в этом новом мире было полно вещей, которые показались мне странными, и идея того, что пони будут использовать бутылочные крышки в качестве валюты, была в этом списке далеко не на последнем месте.

Я удержалась от комментариев, и вскоре мы вышли к Дасти, который ждал нас на улице. До ворот идти было совсем близко. Мы прошли через них, перед этим подмигнув и помахав на прощание Даззл – она снова стояла на страже, привалившись к турели.

Когда мы проходили сквозь остатки шахтерского поселка под стенами города, я невольно оглянулась на Гемстоун. У меня все еще оставались опасения, что несмотря на мирный вид здесь что-то было нечисто. После всех тех ужасов, свидетелем которых довелось мне стать с момента пробуждения, опасения вряд ли были необоснованными, но и мой опыт были ограничен – всего-то пара дней и одно поселение. Гемстоун показался мне по-настоящему милым местечком. Там ощущалась любовь. Даже несмотря на пушки, украшавшие стены, и производимое ими вооружение, в городе царило ощущение мира и счастья, которое стало редкостью во времена войны. Это дало мне маленький проблеск надежды на то, что, возможно, Пустошь не так уж плоха, как мне казалось.

Эта надежда жила недолго.

---

– Насколько все плохо?

Дасти хмыкнул, глядя в бинокль. Когда мы добрались до песчаной гряды, на которой расположились, было еще довольно таки раннее утро. В плоской и пустой котловине в паре километров от нашей позиции находился склад, к которому нас и вел Дасти. И там было кое-что еще.

– Плохо, – буркнул Дасти, передавая мне бинокль.

Приняв бинокль, я пристроила его на скалу для устойчивости – несмотря на относительно короткий переход и отдых ночью, мои ноги все еще ныли и тряслись от той нагрузки, что свалилась на них за последнее время. Я всматривалась в бинокль, мечась взглядом из стороны в сторону, пока наконец не нашла то, что искала.

Даже через оптику я не могла разглядеть на таком расстоянии все мелкие детали, но это и не требовалось – то, что построили недавно, отлично выделялось из окружения.

По периметру была ограда из сетки-рабицы, которую укрепили или залатали в нескольких местах обломками. То, что когда-то было навесом для фургонов, частично обрушилось, но между оставшихся частей натянули ткань, сделав простые навесы, что колыхались на легком ветерке. От подлатанной сторожевой вышки вел веревочный мост к крыше склада, на которой было еще пара грубо собранных сооружений. Сразу за складом проходили железнодорожные пути, вторая ветка тянулась вдоль погрузочной платформы. Самым выделяющимся из новостроя была неуклюже возведенная стена, которая тянулась от сторожевой вышки до ограды из сетки, с большими воротами посередине. Эти не шли ни в какое сравнение с воротами Раста или Гемстоуна, но это не имело особого значения.

Кто-то первым нашел нашу добычу.

Перед воротами стоял объект, который, как мне показалось, отдаленно напоминал пони. Внимательно рассмотрев его в бинокль, я с ужасом поняла, что догадка оказалась близка к истине: это была большая часть пони. Точнее, там было расчлененное и обезглавленное туловище, насаженное на шест. Вокруг собралось несколько темных птиц и, предположительно, клевали тело.

Я передала бинокль обратно Дасти, не желая видеть лишних подробностей.

– Итак... рейдеры?

– Возможно, – ответил жеребец, забирая бинокль, и продолжил молча осматривать склад.

Я тоже продолжила наблюдение, хотя с такого расстояния мало что можно было разобрать невооруженным глазом.

– Значит... это все? Мы же не собираемся сражаться с толпой рейдеров?

– Нет, не собираемся, – он не стал отрываться от наблюдения. – Не думаю, что нам придется.

– Не уверена, что мне это нравится, – заметила я, бросив на Дасти обеспокоенный взгляд.

– Не нравится что? – спросила нас Старлайт. По настоянию Дасти она следила за нашими тылами, засев чуть дальше от края. Мне пришло в голову, что единорожка даже не имела понятия об обезображенном торсе пони.

– Я никого не вижу, – сообщил Дасти. – Сторожевые посты пустуют, и я не заметил никакого движения внутри периметра. Зато я вижу два... может, три тела. И много ворон. Похоже, кто бы там ни обосновался, их перебили.

– И это мне нравится еще меньше.

– Тела? Что ты имеешь в виду? – спросила Старлайт.

– На складе есть мертвые, – отозвался Дасти.

– И мы понятия не имеем, кто их убил, – добавила я.

– Но кто бы это ни был, похоже, он уже ушел, – жеребец обдумал ситуацию, прежде чем принять решение. – Нужно глянуть поближе. Если напавшие действительно ушли, мы все еще можем найти много ценного.

Я нахмурилась. Даже если его предположения были верны, мне не нравилась сама идея приближаться к складу с мертвыми. Тем не менее я была вынуждена признать, что согласна с его решением. На самом деле я бы и сама предпочла рискнуть и осмотреть все, а не бежать из-за возможного риска для себя. Риск существовал в любом случае: наши запасы крышек быстро иссякали, и вряд ли на обратном пути нам попадется еще одна столь перспективная возможность. Жизнь инфильтратора часто требует идти на риск, а Дасти предлагал просто провести разведку.

– Хорошо, – я кивнула. – Но мы должны быть осторожны.

– Определенно, – ответил Дасти, опуская бинокль. – Видишь русло ручья левее склада?

Через мгновение я обнаружила то, о чем он говорил: неглубокую промоину в земле, дно которой было примерно на метр ниже окружающей поверхности, постепенно уходящую влево от нас.

– Да, вижу.

– Это путь нашего подхода. Русло позволит большую часть времени быть ниже взгляда любого наблюдателя. Последние метров сто проходят по открытой местности, но мы сможем разведать все перед тем, как пересечь их.

Я кивнула.

– Отходим, – приказал жеребец, и мы осторожно поползли назад, пока склад полностью не скрылся из виду. Не поднимаясь во весь рост, мы подобрались к Старлайт. – Давай посмотрим на карту.

Единорожка приподняла телекинезом пипбак между нами и переключила экран на карту. Увеличив масштаб, Дасти указала на русло.

– Так, вот. Видите этот ручей к северо-западу от комплекса? Он огибает эту возвышенность к северу от нас. Это наш путь входа. Также это основной путь отхода. Вокруг голая пустыня и почти нет укрытий, так что если нам придется отступать, то определенно стоит уходить этим путем. Как только мы доберемся до русла ручья, мы сможем либо отступить на север, либо продолжить движение на юг.

– Логично, – буркнула Старлайт, хотя по виду она не хотела этого признавать. Я лишь кивнула.

– Если вы заметите кого-либо, стрелять можно только в том случае, если они тоже вас видят и либо навели оружие, либо открыли огонь. В любом другом случае, прежде чем стрелять, дождитесь моей команды, – жеребец посмотрел на нас, выражение его лица было резким и смертельно серьезным. – Понятно?

– Конечно, – ответила Старлайт. Я снова кивнула.

Дасти еще секунду смотрел на единорожку.

– Помните, что это было частью сделки. Пока мы не убедимся, что вся территория чиста, она считается зоной боевых действий. Это значит, что вы должны делать то, что я говорю и когда я это говорю. Никаких вопросов и сомнений, никаких импровизаций, только выполнение приказов. Ясно?

– Ага, – сказала Старлайт с легким намеком на горечь. – Это твое шоу. Я поняла.

Дасти едва заметно напряг челюсть, и я поняла, что тон Старлайт не ускользнул от его внимания. Однако он решил не зацикливаться на этом.

– Хорошо. Проверьте и приготовьте оружие, – жеребец перевесил винтовку со спины на шею, чтобы легко можно было ею воспользоваться, и передернул затвор. Я повторила за ним. Старлайт все это время смотрела на нас обоих со скучающим выражением, ее пистолет парил в телекинетическом поле рядом с ней.

Дасти кивнул.

– Я поведу. Старлайт, ты за мной. Виспер, ты замыкаешь. Выдвигаемся.

Ощущая, как кровь начинает течь быстрее под действием адреналина, мы отправились вперед.

---

Дасти: