Sabotage Valkyrie
6 глава
Ну что, последняя глава так и не законченного фанфика :С
Пинки Пай: Война это война.
Восходящее солнце было подобно огню. Оно сверкало без тепла и горело без пламени, купаясь в красном свете. Вся сцена была залита закатом. Свет полз с сонной деревни по горам и холмам, поджигая поля и деревья. Как только солнце пало на Вечнодикий лес, облака начали двигаться, серые тучи зацарапали светящийся шар. На деревню пал последний лучик, прежде чем облака поглотили его как умирающую свечу.
Деревня Понивилль уже была самым настоящим государством. Прошел год с начала войны, которая привела к худшим из возможных последствиям, но все же они старались держаться, будто перевязать рану. Были сделаны некоторые попытки ремонта, дырки над головой были забиты досками, с улиц сметен мусор, в противном случае он начал бы гнить и разлагаться. Также это негативно сказалось на времени, но оно было вторичным, по сравнению с разрушениями.
Она растянулась на крыше одного из немногих уцелевших зданий. Ее руки были сложены за головой, а длинные волосы лежали на черепице выше. Одна нога была согнута и чуть наклонена над другой. Выражение лица пустое, губы слегка приоткрыты. В синих глазах появилось нечто туманное и далекое. Ее не было на крыше. Не было в Понивилле. Она была одновременно близко и далеко. Она могла быть везде, но предпочла место, где могла уединиться.
Затем хлопнула дверь.
Через секунду она перегнулась через край крыши, по направлению к источнику звука, волосы скользнули по ее плечам. Дэвенпорт, владелец «Перья и диваны» отшатнулся. Она встретила его зубастой улыбкой и широко раскрытыми глазами. Руки владельца магазина начали мелко дрожать.
— Доброе утро, мистер Дэвенпорт. Чего вы так рано с утреца?
— Пр… привет, Пинки.
Великий магистр оперлась на руку.
— Скажите мне, друг мой, сестры Флоувер еще не вернулись из своего «незапланированного путешествия»? Я думала, если кто и знает все о жителях, так это вы.
Пинки немного склонила голову, ее улыбка стала еще шире.
Дэвенпорт содрогнулся.
— Я не видел их уже очень давно, могу предположить, что они пропали без вести.
Она подняла глаза.
— Какая жалось. Я старалась быть доброй, но это был их последний шанс.
Несколько часов спустя в Понивилле, можно сказать, «кипела» жизнь. Деревня была почти живой для обычного времени. Дети не играли, не смеялись на улице. Иногда они пытались играть в догонялки, но матери начинали шикать на них, чтобы они держались поближе к ним. Люди редко покидали свои дома, только если нужно купить еду или другие необходимые принадлежности или встретиться, чтобы поговорить с друзьями. Люди не выглядели счастливыми, а только усталыми, измученными и подавленными.
Пинки Пай видела изменения, видела насколько настоящее отличается от того замечательного места, в котором она жила пару лет назад. Но ей было все равно. Это было ее царство, ее деревня, ее люди. Даже если они всего лишь кучка отщепенцев, она очень сильно любила их всех. Иногда она спрашивала себя, любили ли они ее в ответ. Они не улыбались, не смеялись. Пинки любила смех, она распространяла его. Она всегда старалась изо всех сил осчастливить всех шариками и фейерверками. С кучей-кучей фейерверков.
Но эти трое причиняли ей боль. Пинки не нравилось, когда люди обижают ее или ее друзей.
Она встала. Остаток жителей деревни смотрел в ее сторону.
— Привет всем! – нараспев поприветствовала она.
Никто не ответил.
— Вы все кажетесь такими веселыми сегодня.
Они переглянулись и чуть улыбнулись. Но это были улыбки не счастья. Пинки соскользнула с крыши, приземляясь на корточки на грунтовую дорогу. Ближний к ней человек попятился.
— Я так вас всех люблю, – объявила она, – Вы же это знаете, правда?
Молчание. Тем не менее, она хихикала.
— Я знаю, что знаете. И иногда вы, ребята, делаете плохие вещи, но это нормально. Мы все совершаем ошибки! Я прощаю вас.
Толпа начала медленно отступать.
— Но есть три девушки, которые пропали без вести недавно, – улыбка, казалось, прилипла к ее лицу, – наши милые-милые сестры Флоувер. Мы ведь все это знаем, я старалась быть очень мягкой.
Она сделал паузу, вглядываясь в толпу. У всех были опущены головы, только самые младшие свободно оглядывались, на их лицах читалось недоумение. Пинки сделала шаг к постепенно удаляющимся людям.
— Никто из вас не знает, что с ними случилось? Не так ли?
— Может, они в гостях у родственников? – послышался тихий голос.
Голова Пинки повернулась к нему, женщина средних лет опустила голову, встретившись с ней глазами. Улыбка Пинки расширилась.
— Прекрасный предлог, не так ли? Но они исчезли… как воры ночью. А нам же не нравятся воры, не так ли?
Женщина не ответила. Но через секунду Пинки оказалась практически нос к носу с ней, она схватила женщину рукой за подбородок, заставляя ее смотреть ей в глаза.
Ее улыбка исчезла.
— Нам не нравятся воры, НЕ ТАК ЛИ!?!? – закричала она.
Женщина заплакала.
— А почему они нам не нравятся?! Потому что ОНИ ВОРУЮТ У НАС!!!
— Простите меня, простите меня, простите меня…
Пинки улыбнулась и опустила ее лицо.
— Я знаю, я знаю. Я не должна была кричать на тебя. Ты хороший маленький ягненок и я люблю тебя.
Наемники стали появляться со стороны крыш. При виде их, граждане начали пятиться к центру площадки, как кролики, загнанные в угол волками.
— Они делают нам больно вам, и всей деревне, – она подошла к одной из фигур, – Но больше всего они делают больно мне, мой дорогой Колтон.
Она положила руки на шею высокого мужчины в сером пальто. Его глаза были стальными. Пинки тронула рукой его лицо.
— Когда Дэйзи оставила нас, тебе было больно?
Он кивнул.
Пинки повернулась к жителям деревни, наемники вылезли из своих убежищ и присоединились к ней.
— Но не бойтесь, друзья, мы здесь, чтобы сделать все лучше, – она повернулась к зданию позади нее, магазин сестер Флоувер, – Нанесено много ран, но мы вылечим их, – она подняла руки и развернулась, – Мы вернем улыбки на ваши лица!
Магазин взорвался. Фейерверк выстрелил воздух, кружась и распадаясь на красочные огни. На съежившихся и шокированных граждан полетел мусор. Загремели хлопушки, спрятанные в тайниках прямо на площади, воздушные шары взмыли в небо. Пинки даже не дрогнула, ветер разметал ее волосы, подол ее пальто танцевал на горячем ветру.
И она рассмеялась.
Дым душил небо, огонь потрескивал в разбитых окнах магазина. На деревенской площади все молчали. Слышался только ее пронзительный смех. Она наклонилась, ее тело тряслось. Это было страшное зрелище, и многие родители закрыли глаза своим детям или обнимали их. Пинки откинулась назад, издавая последний радостный визг и то, что осталось от магазина сестер Флоувер рухнуло. От здания остался только горелые останки.
Последовало молчание. Где-то сломалась ветка.
Пинки вздохнула, поднимая улыбающееся лицо к своему народу. В глазах ее зияла пустота.
— Кто сказал, что проблемы нельзя решить с весельем?
Пинки задержала взгляд на окне простого офиса. Он не был необычным или декоративным, всего стол, пара шкафов и ковер из Симбии. Стены были кремово-белые с розовой полосой внизу, пол отделан древесиной. С потолка свисала скромная люстра.
Она ступала тихо, как кошка. Она закусила губу, будто старалась сдержать смех. Ее глаза были устремлены на кожаное кресло между ней и столом. Она слышала, как ручка царапает бумагу. Пинки протянула руку, улыбка расплылась по ее лицу.
— Я знаю, что ты там, Пинки.
Она резко выпрыгнула из окна и приземлилась прямо на стол.
— Мисс Мэр никогда не сможет поймать меня, – улыбнулась она, накручивая локон на палец.
Мэр улыбнулась, поправляя очки.
— Я чувствую твое присутствие, словно мне вставляют нож в спину.
— Принимаю комплимент, вы ведь единственный человек, который всегда меня замечает, – она рассмеялась, – У вас хорошо развито шестое чувство, Мэр.
— Я же мэр этого города, – она посмотрела на Пинки поверх очков, – Это моя работа, знать то, чего другие не знают.
Улыбка молодой наемницы исчезла в малейшую секунду. Но вернулась она так же быстро, Пинки наклонилась к Мэру.
— Так что, дорогая Мэр, вы звали меня?
Мэр выдвинула ящик стола и вытащила тонкий конверт из дорогой бумаги. Она протянула его Пинки.
— У Империи просьба к тебе.
Пинки выхватила и развернула письмо, полностью игнорируя присутствие Мэра.
— О, а это что? Они пытаются подкупить меня бесполезными званиями и должностями?
Он быстро просмотрела письмо и засунула его в карман.
— Прекрасно, прекрасно. Сейчас позабочусь об этом, – она подошла к окну, уже взялась за раму, но вдруг оглянулась, – Я вернусь раньше, чем сядет солнце, мы еще успеем посидеть за чашечкой чая.
Прежде чем Мэр успела ответить, Пинки выскочила из окна. Она приземлилась на ноги, подол пальто и оборки юбки шевелил ветер, и припустилась вниз по дороге с радостной улыбкой, напевая мелодичную песенку. Жители Понивилля когда-то смотрели на ее выходки с поднятыми бровями и удивленными взглядами, но за последний год они пугались ее поведения все больше и больше. Они считали ее сумасшедшей. Пинки знала, что это не так, она никогда не чувствовала себя такой разумной, но она не возражала против мнения людей. Это делало жизнь более интересной. Доставляющей больше удовольствия!
Вдруг Пинки остановилась и развернулась, схватив молодого человека позади. Все еще крепко держа его воротник, она повалила его на землю. Быстрым ударом Пинки выбила кинжал из его рук и присела на корточки над ним, касаясь его груди юбкой. Она наклонилась к его лицо, положив руку себе на бедро.
— Ты прячешься уже гораздо лучше, но с ближним боем не лады, – Пинки наклонила голову, – Все еще не можете использовать два навыка одновременно, мистер Пирс?
Поки Пирс вытер кровь с разбитой губы и вздохнул.
— Когда ты заметила?
— Ты весь день маячишь вокруг да около, ожидая подходящего момента. Это ведь ты пытался нанести мне удар сзади сегодня во время фейерверка?
Он покачал головой.
— Я знал, что хруст этой дурацкой ветки выдал меня.
— Я уже тысячу раз говорила тебе, Пирс, что ты не достанешь меня.
— Я упрямый парень и однажды все-таки убью тебя…
Пинки захихикала, игриво потрепав его по волосам.
— С нетерпением жду этого дня, заместитель Великого магистра!
Она встала и протянула руку, помогая ему подняться. Он отряхнул куртку. Пинки полезла в карман и отдала ему конверт.
— Мэр дала…
— Я знаю.
— Письмо от Империи.
— И кого на этот раз?
— Императорского солдата.
Пирс поднял бровь.
— Они хотят смерти одного из своих?
— Меня это не удивляет. Хочешь присоединиться?
Он пожал плечами.
— Все равно ничего делать.
Пинки улыбнулась.
— Оки доки локи!
Он нервничал. Ему было безумно страшно. Пинки улыбнулась этому виду. Имперца было трудно заманить. Он был извилист и держался в двадцати минутах ходьбы от Понивилля в небольшом городке.
Его преследовал ее подчиненный по имени Карамель, хотя он нарочно бежал очевидными путями. Но это был не обычный тупой Имперец с ружьем наизготовку, Карамель не сумел загнать его в лес. Зато Кэнди удалось привести его в нужный пункт.
Его дыхание было тяжелым, и он спотыкался о малейшее препятствие, корни, сосновые шишки и тому подобное. Пинки не сомневалась, что он был умным парнем, но на данный момент мозг говорил ему только о том, чтобы бежать, и слышать он мог только стук собственной крови в ушах. Она знала это, потому что видела подобное много раз. Карамель и Кэнди даже не гнались за ним, он бежал в тени. Ее улыбка и глаза расширились.
В какой-то момент он споткнулся и тяжело упал, ударяясь головой о камень. Он содрал кожу, но все еще находился в сознании. Пинки спустилась с дерева, приземлившись на корточки, все еще не спуская глаз с Имперца. Он узнал Великого Магистра, еще до того, как увидел печально известный символ ее личности.
— Духовка… – прошептал он.
Пинки ухмыльнулась.
— Пирс, может быть, и второй по рангу, но этой детке я доверяю больше всего, – она ласково похлопала по стволу огнемета.
Пинки улыбнулась Имперскому солдату сквозь упавшие на лицо длинные волосы.
— Хочешь увидеть ее в действии?
Имперец промолчал.
— Запах жаренного барбекю в лесу… очень аппетитно, не правда ли? Тебе будет больно, и ты будешь молить о смерти, – она медленно начала подступать к нему, – Она наступит. Но не сразу. Агония будет длиться около минуты. Ты будешь кричать, умолять, в то время как от твоей шипящей плоти будет валить дым. А я буду увеличивать напор пламени все больше и больше, пока от кожи не останется и ошметков, только обгорелые кости. Боль уйдет далеко за пределы твоего воображения. Но ты не умрешь. После этого я оставлю тебя здесь, пока ты, наконец, не сдохнешь.
К тому времени лицо солдата пропиталось то ли потом, то ли слезами. Скорее всего, и тем и другим. Пирс вышел из тени. Пинки хихикнула.
— Хорошо звучит, ага?
Имперец затрясся на осиновый лист. Он отчаянно замахал руками, словно совершал какой-то шаманский ритуал.
— Что я сделал не так? – спросил он, когда наконец-то перестал заикаться, – Я с Империей! Разве мы не на одной стороне?
Пинки подняла Духовку, дуло оказалось всего в паре метров от испуганного солдата. С игривым наклоном головы она очаровательно улыбнулась ему.
— Так и есть!
Она нажала на курок.