Баллада о янтарном цветке
Баллада о янтарном цветке
В прибрежном продымленном кабаке
Рассохшиеся проскрипели двери.
Под сумрак закопченных фонарей
Забрел прохожий в поисках веселья.
Он – жеребец-бродяга без пути,
Еще не видно на боках отметин,
Нет путевой звезды, чтобы идти,
Не раздувает парус жизни ветер.
Монету одинокую он дал
Кабатчику, и попросил историй.
Хозяин кружкой сидра указал
На самый дальний и затертый столик.
Там тосковал седой единорог,
Лелеял он в трясущихся копытах
Точеный тонко янтаря кусок
С живым цветком, от времени укрытым.
Бродяга старца сидром угостил,
Сказал, что байки рад всегда послушать.
Старик согрелся, поднабрался сил,
И сказ повел о днях, давно минувших.
"Я златокузнецом был на селе,
Был юн, ковал умело цепи, кольца.
Однажды сельский староста велел
Готовить нам дары Принцессе-Солнцу.
Особое я ожерелье свил,
Златые нити были тоньше кружев.
Отец тогда меня благословил,
Сказал – теперь в столицу ехать нужно.
Со всей страны пустились мастера
Блеснуть своим искусством в стольный город.
Пошел и я, все золото собрав.
Я был честолюбив тогда и молод.
Бушующее море пересек,
Туманные преодолел я горы,
Свои подковы в ржавый стер песок,
И прибыл в город светлого престола.
Неделю нужно было потерпеть,
Был Летний Праздник Солнца на подходе.
А я мечтал хоть глазом посмотреть
На торжество, что при дворе проходит.
Пробрался я пораньше во дворец,
Там знать ждала, охрана в медь трубила,
И вот она явилась, наконец,
И для меня взошло мое светило.
Принцесса поднялась на пьедестал.
Она сияла, как алмаз, и, право,
Весь замок, и придворная толпа,
И даже солнце были Ей оправой.
Мой разум помутился, я пропал.
Я понял, что не понесу Принцессе
Бездушный, пошлый желтый мой металл.
Иной подарок требовало сердце.
Я бросился искать особый дар
У всех торговцев, о которых слышал,
И наконец, нашел его – янтарь
С живым цветком, внутри него застывшим.
За этот камень отдал деньги все,
За ожерелье мастерскую нанял.
Невянущей, немеркнущей красе –
Цветок, который вечно не завянет.
Дар был готов, а через пару дней
Позвали нас в монаршие хоромы,
И вновь я оказался перед ней,
С подарком стоя у подножья трона.
Вокруг нее все кажется светло,
Ресниц узором ясный глаз оправлен,
Венчает рог прекрасное чело,
И грива в цвет небес бежит волнами.
Я протянул ей камень, весь дрожа,
Пылая в сердце глупою надеждой…
Но мне ее придворный сенешаль
Ответил лишь жестокою насмешкой:
"Глупец, что за дешевку ты принес?
На ярмарке диковине сей место.
Хотя какой с тебя, селянин, спрос?
Уйди скорее! Не гневи Принцессу!"
Принцесса не озлилась на меня,
Коснулась взором глаз своих лучистых,
И я ношу на сердце этот взгляд,
Как ладанку с пурпурным аметистом.
С позором был я изгнан из дворца,
Не оставалось денег ни полушки.
Весь город знал меня, как наглеца,
Что преподнес Принцессе безделушку.
В родной деревне стало жить невмочь.
Не выдержал стыда отец мой старый.
Когда он отошел, ушел я прочь,
Кузнечный инструмент себе оставив.
Но никому не надобен мой труд,
Навек себя покрыл дурною славой.
В конце концов я оказался тут,
Убогий нищий, одинокий, слабый.
Из всех богатств осталось лишь одно,
Оно и здесь лежит со мною рядом:
Цветок янтарный, что всегда со мной,
Цветок, в котором сердце свое спрятал.
Я верю – она помнит про меня,
Она меня узнает через годы,
Но денег нет, корабль чтоб нанять,
И чтоб осилить путь до Кантерлота.
Прошу тебя я, парень, помоги!
Мне хоть бы лодку, чтобы в путь пуститься.
Купи мои щипцы и молотки", –
К бродяге старый ювелир взмолился.
И жеребец уважил старика,
За скарб его отдал свои монеты.
Поднялся старец на борт челнока,
И вышел в море – в путь за солнцем следом.
Бродяга после в городке осел.
С добытым разобравшись инструментом
Он стал умельцем ювелирных дел,
И получил в итоге свою метку.
Он просто жил, не шибко был богат,
В любви женился на простой селянке.
Семье своей и детям был он рад,
И уж никто не звал его бродягой.
Пошел однажды к морю погулять
Он с правнуками. Там присел устало.
Седою гривой ветерок играл,
Болели к буре старые суставы.
Вдруг жеребенок подбежал к нему:
"Смотри-ка, дед, что принесло прибоем!"
И пред его копытами блеснул
Какой-то камень искрой золотою.
От старости он слабо видеть мог,
Но все равно узнал и сразу вспомнил
Янтарь точеный, каменный цветок,
С цветком внутри, хранящим душу пони.
Каков любви к бессмертному предел?
Ужель она, как жизнь, угаснет быстро?
Безмолвно старый жеребец сидел,
А рядом с ним сидел влюбленный призрак.
Закат на дальнем горизонте тлел.
Холодный бриз дохнул в лицо словами:
"Невянущей, немеркнущей красе –
Цветок, который вечно не завянет".