Отраженный свет

Глава I

Вечер пятницы. Рыжий пегас собрал письменные принадлежности и осмотрел кабинет. Остальные сотрудники уже разошлись по домам, оставив на своих столах творческий беспорядок. Как-то так сложилось, что большую часть работников составляли пегасы, но это и не удивительно. Магия полета неразрывно связана с творчеством — полетом души, а творчество, идеи и смелые решения — именно это и было основным товаром «Фантазии». Предлагаемые решения зачастую были странны, неоднозначны и даже абсурдны, но представляли собой именно то, что было нужно заказчику. Например, земной пони Констракт, главный архитектор принцессы, бывало впадал в шоковое состояние, ругаясь, что так делать нельзя, не принято и вообще невозможно, но уже через неделю требовал доработок, а через месяц приходил за новыми идеями.
Рыжего пегаса звали Энди Бугсон, и он работал в конторе уже больше десяти лет, дослужившись до начальника отдела. Бросив взгляд на благодарственное письмо — лист бумаги с символом солнца, висящий в рамочке над его столом, Энди невольно улыбнулся. Тот проект поставить под троном принцессы искусственный водопад поначалу даже ему самому показался необычным, и Бугсон предложил его просто в качестве шутки. Директор так же в шутку предложил его Констракту, а тот вскользь упомянул принцессе Селестии. Правительница, неожиданно оценив идею, поручила пегасу полностью проработать и реализовать проект. Главной наградой для Энди стала даже не благодарность принцессы и внушительная премия, а знакомство со своей будущей женой, выполнявшей для Селестии весьма необычную работу.
Проверив, закрыты ли окна, и погасив все светильники, он вышел из конторы и запер дверь. Хотя до заката оставалось еще около часа, Фаир-стрит, накрытая тенью королевского замка, уже погрузилась в сумерки. Спустившись чуть ниже по улице, Энди зашел в магазинчик модной одежды «У стиляги».
— Миссис Стичи, готов ли мой заказ? — обратился он к продавщице, белой пони-пегасу.
— Конечно, мистер Бугсон, — ответила пегасочка. — Не в моих правилах подводить клиентов.
Сходив в заднюю комнату, продавщица выложила на прилавок два очаровательных детских седла. Сшитые из красного бархата, седла были украшены маленькими жемчужинами.
— Спасибо огромное, — восхищенно воскликнул Энди. — Они великолепны! Мои дочки будут просто без ума от радости!
— Благодарю Вас, — ответила польщенная пегасочка. — Я тоже хочу сделать Вашим жеребятам подарок.
С этими словами миссис Стичи выложила две пары бархатных рукавов.
— Спасибо! — еще раз поблагодарил ее покупатель. — Думаю, этот комплект будет самым лучшим подарком к их дню рождения!
Расплатившись, рыжий пегас упаковал покупку в свою сумку и побежал в сторону дома. Поплутав по переулкам, он добрался до Старгейзер-стрит, взлетел на балкон своей квартиры и сквозь раскрытую дверь увидел величественную белую пони. Она была крылатой, с длинным рогом и кьютимаркой в форме золотого солнца. «Надо же, значит еще не успела преобразиться в свой обычный вид после работы», — подумал Энди. Вбежав в комнату, он заключил белую пони в объятия и уткнулся носом в шею, вдыхая запах своей жены. Но что-то было не так. Необычный чарующий аромат был вовсе не тем привычным запахом любимой, эта пони пахла как богиня. Быстро отступив, Энди преклонил передние ноги.
— Простите, Ваше Величество, — пробормотал он, с горящими от смущения ушами. — Я не ожидал Вас увидеть.
— Ничего страшного, Энди, — весело ответила принцесса. — Это было очень даже мило.
— Смотри у меня, — донесся смеющийся голосок из другого угла. — Я ведь буду ревновать!
Обернувшись, пегас увидел точную копию принцессы Селестии и, подойдя к ней, вдохнул, убедившись, что уж эта пони действительно его жена.
— Саншайн, милая, ты же знаешь, что ты для меня единственная пони на свете, — прошептал он ей на ушко.
— Я пришла, чтобы поздравить твоих жеребят, — пояснила Селестия. — Давайте взглянем на наших именинниц.
— Позвольте только, я сперва преображусь, — отозвалась ее копия, и принцесса кивнула в ответ.
Саншайн взялась копытом за свой рог, и тот внезапно легко отсоединился от головы. Пони уменьшилась в размерах, грива и хвост, утратив волшебные переливы, окрасились в розовый цвет, золотые солнца на боках поблекли и под ними проявилась другая кьютимарка в виде зеркала, в котором отражалось маленькое солнце.
Энди, конечно, любил и уважал принцессу Селестию, как правительницу Эквестрии, за ее красоту, мудрость и доброту, только жена в ее «домашнем» обличие нравилась ему гораздо больше. Однажды любимая предложила, воспользовавшись служебным положением, провести ночь с нею в облике принцессы, но он так и не смог тогда расслабиться и отдаться процессу. Когда пегас зарывался мордой в волшебные волосы и покусывал загривок, возникало чувство, что он святотатствует.
— Я готова, прошу Вас, Ваше Величество, — Саншайн толкнула дверь и прошла в соседнюю комнату.
В детской, усыпанной подушками и мягкими игрушками, бесились две маленьких пегасочки. Подпрыгивая, они стрекотали крылышками, на секунду зависая, и с громким визгом падали вниз, после чего заливались смехом. Ярко-рыжая грива жеребят металась языками пламени на фоне белоснежной шерстки. Под потолком висело белое облако, и Энди укоризненно покачал головой, все-таки в доме играть с облаками не стоило. В углу за ними невозмутимо наблюдала бабушка Некки. Уже давно убедившись в том, что любые попытки утихомирить двойняшек обречены на провал, она только следила, чтобы они не покалечились. При виде вошедших, бабушка удивленно выпучила глаза. К дочке в облике принцессы она уже привыкла и, увидев Саншайн и Селестию одновременно, не сразу поняла что к чему. Сообразив, наконец, что эта величественная пони, может быть только самой принцессой, она склонилась в низком поклоне.
— Энджела, Ива! — позвала Саншайн детишек. — Посмотрите, кто к нам пришел!
— Папа! Мама! Тетя Тия! — наперебой закричали жеребята, бросаясь к вошедшим.
Одна из близняшек схватила зубами подранного плюшевого зайца и сунула под нос принцессе. Бабушка Некки поклонилась во второй раз.
— Спасибо большое, Энджела, — сказала Селестия, подхватив игрушку и положила ее на полку шкафа.
Энди удивленно вскинул голову, поразившись тому, как принцесса уверенно ее отличила. Дочки были очень похожи, и различить жеребят посторонним пони было практически нереально. Тем временем Ива, взобравшись на папину спину, стала фырчать ему в уши и хихикать, когда тот ими невольно задвигал. Некки собралась поклониться в третий раз, но была остановлена жестом принцессы, и недоуменно нахмурилась.
— А кто у нас хорошая кобылка? — воскликнула Саншайн.
— Я! — хором отозвались близняшки.
— Смотрите, тетя Тия вам сейчас что-то даст!
Энджела забежала принцессе под грудь и, протиснувшись между передних ног, задрала голову, а Ива, свалившись на пол, в нетерпении подергала ее за мерцающую гриву.
— Нет-нет! Куда же пропали хорошие девочки? — продолжила мама. — Тетя Тия принесла подарок только хорошим девочкам. Покажите тете Тии, какие вы воспитанные!
Близняшки угомонились, отошли от Селестии и, сделав неловкий поклон, замерли, только Энджела от волнения слегка притоптывала задней ножкой. Полюбовавшись на девчонок, принцесса чуть наклонила голову, по рогу проскочила искра, и в воздухе возникли две маленьких диадемы. Сплетенные из серебряной проволоки ажурными узорами, они были украшены маленькими рубинами. Медленно проплыв по воздуху, диадемы опустились на головы жеребят. «Корона!», «Корона!», «Какая корона!», «Я — принцесса!» — дети снова радостно заскакали по комнате.
— Разве принцессы так себя ведут? — притворно ужаснулась Саншайн. — Если будете прыгать и скакать, то короны придется положить на полочку. Посмотрите на тетю Тию, тетя Тия — принцесса, и она себя так не ведет! Покажите, как ходят принцессы!
Двойняшки, преисполнившись важностью, стали вышагивать, пытаясь повторить грациозную походку принцессы Селестии. Получалось не слишком похоже, зато очень забавно: головы жеребят были гордо приподняты, передние ноги ступали степенно, а вот на задние ноги внимания уже не хватало, и те слегка пританцовывали. Довершал картину без остановки виляющий хвост, и правительница Эквестрии тихонько рассмеялась, пряча мордочку в гриве.
— Позволите предложить Вам чашечку чая, — решился сказать Энди.
— Конечно, с большим удовольствием, — приняла предложение Селестия.
— Пирога, пирога с корицей не забудь, сегодня только испекла, — громким шепотом просигналила бабушка Некки.
Бугсон бросился на кухню и, поставив чайник на огонь, стал торопливо расчехлять праздничный сервиз. Накрыв на стол, он пригласил всех в гостиную.
— ... а после ярмарки пообедаем в Сахарном Уголке и пойдем на Голубые озера. Они у нас обожают купаться, — жена делилась со своей Повелительницей планами на выходные.
Селестия улыбалась, кивала, но глянув ей в глаза, Энди заметил глубоко затаенную печаль.
— Мне пора возвращаться, — произнесла принцесса, выпив чашку чая и съев кусочек пирога. — Слишком много дел дожидается моего внимания.
— Конечно, Ваше Величество, — ответила Саншайн. — На мне лежит лишь малая часть Ваших обязанностей, и я как никто понимаю насколько ценно Ваше время.
— Мне так жаль, — прошептала Селестия, тихонько вздохнув.
Энди почудилось, что в этом вздохе промелькнула нотка зависти. Но как правительница Эквестрии может завидовать им — простым пони? Ведь принцесса может получить все что угодно по малейшему своему желанию. Решив, что ему просто показалось, Бугсон с женой и бабушкой Некки склонились в прощальном поклоне.
Кивнув, Селестия вышла из гостиной, и легкий хлопок возвестил о ее исчезновении.
— Девчонки! — воскликнул отец, вытаскивая сверток. — А мы с мамой тоже приготовили для Вас подарок!
Ошалевшие от такой радости близняшки крутились около зеркала, красуясь друг перед другом. «Я — красивая?», «Нет, я — красивая!», «А я — самая красивая!» — спор чуть было не перешел в драку, к счастью, напоминание, что принцессы так себя не ведут, охладило их пыл.
— Посмотри, как диадема прекрасно дополняет наряд, — заметил Энди. — Ты рассказывала принцессе о нашем подарке?
— Нет, — покачала головой Саншайн. — Мне кажется, она обладает даром предвидения.

Правительница Эквестрии стояла на западном балконе своей резиденции и, сверяясь с таблицей, выбитой в камне много столетий тому назад, следила за закатом солнца. В отличие от рассвета, когда приходилось задавать скорость и направление движения светила, закат проходил по инерции и редко требовал вмешательства, поэтому она чуть расслабилась и задумалась о своем. Селестия была самым могущественным существом на свете, ни один пони, грифон, дракон или другое создание не могли с ней сравниться. Самая мудрая, самая красивая, грациозная, сильная и могущественная, она могла получить все, что бы ни пожелала. Почти все. Оглядываясь назад во времени, все что она могла вспомнить — это работа. Годы и тысячелетия труда, и ежедневного недосыпа. Романтичная юность с великими идеалами и мечтами о мире без бед, обид и несправедливости была отдана созданию Эквестрии. Крушение идеалов, душевные метания, когда принцесса поняла, что совершенный мир создать не получится. Приход зрелости — легкий налет цинизма и чувство юмора, помогшие смириться с естественным положением вещей. Осознание того, что следует просто делать свою работу, и не прекращать усилий в стремлении сделать мир хоть чуточку лучше. Хотя идеал и недостижим, стремиться к нему все равно необходимо.
Принцесса Луна, младшая сестра Селестии, смириться не пожелала и поддалась чарам злой силы, пообещавшей исполнение мечты. Ее планы переделать всех пони так, чтобы заставить их быть счастливыми, не нашли поддержки у старшей сестры и вызвали тот глупый бунт, когда Луна из чувства протеста отказалась заканчивать ночь. Недели тьмы и лихорадочные поиски средства переубедить сестру, не давшие результата. Осознав неизбежность конфликта, Селестии пришлось выступить против принцессы Луны. Обрушив на сестру всю силу своей магии, Селестия усыпила и спрятала ее на Селене. Чтобы заглушить душевную боль, принцесса ушла в работу настолько, чтобы не оставалось ни единой секунды на воспоминания.
Эквестрия росла и развивалась, и, даже при всем трудолюбии правительницы, успеть сделать все она уже не могла. Постепенно часть обязанностей была делегирована совету министров, другая отдана органам местного самоуправления, но времени все равно не хватало, и идея взять себе двойника показалась ей привлекательной. Саншайн вместо Селестии посещала те мероприятия, где достаточно было формально обозначить интерес высочайшей особы, вроде соревнований юных летунов в Клаудсдейле, освобождая при этом время для более важных дел.
«Если бы я только знала о побочных эффектах, — думала принцесса, машинально отмечая, что закат на полсекунды запаздывает от расчетного времени. — Может быть, я не стала бы брать двойника?» «Нет, все равно стала бы. Я ни о чем не жалею, — решила Селестия. — И я обязательно попрошу Саншайн об одной услуге...»
Край солнца скрылся за горизонтом, до подъема Селены оставалось еще 48 минут, и правительница вернулась в кабинет, где ее дожидался первый секретарь с очередной пачкой бумаг.