Повелители Жизни

Глава 37

Глава, в которой войско принцессы находит свой конец, а Кентаврина находит Арию.

Обратно они шли, почти не разговаривая друг с другом. Здесь, наедине с самими собой, в голове каждого из пони плелась паутина мрачных мыслей: об остановившемся колоссе, о раненых кольтах, все еще прицепленных к ним, о подозрительной тишине вокруг и о правильности принятого ими решения. Там, у медного гиганта, они долго и горячо спорили на счет своих дальнейших действий. Майл, а вместе с ним один из носильщиков, совсем еще молодой земнопони по имени КарротДжус, настаивали на том, что им стоит вернуться в отряд и доложить обо всем главнокомандующему, второй же – Леман, а с ним и сам Танде, требовали прорываться к порталу и оказать помощь раненым в Мире Живых. Голос Уайтсонг должен был стать решающим, но она воздержалась от ответа, и, оставшись каждый при своем мнении, они направились к площади, где располагалось сейчас их войско. В конце концов у них был приказ вернуться, а приказы нельзя нарушать.

– Эй, Майл, – после небольшой передышки снова завелся Леман, – вот смотри: мы сейчас возвращаемся в часть, так? Теряем кучу времени, идем к командиру, отвлекаем его от работы со своими проблемами, нудим, и как ты думаешь, куда он нас пошлет?! Правильно – в портал! Так к чему эта беготня, если мы в конечном итоге, так или иначе, туда пойдем?!

– А если нет? – хмуро спросил земной.

– А больше некуда! Тут мы им ничем не поможем. Открывать доспехи нельзя, а без этого им ни лекарство ввести, ни раны перебинтовать ¬– ни-че-го! Хотя они и так уже десять раз померли, я полагаю. Столько времени не проявлять признаков жизни…

– Они живы, – уверенно заявил Танде.

– Даже если так, у них все равно мало шансов, – пожал плечами Леман. – Время идет, а мы еще даже половину пути не протопали. И кого мы должны за это благодарить? Правильно…

– Заткнись, а? – одновременно выдохнули и Танде, и Майл.

Еще более хмурые и измотанные, они углубились в городские улицы, где обнаружили, как сильно преобразился Некрополис. Туман рассеялся, став менее плотным, а в небе теперь сверкало алое зарево – так много этих существ летало в вышине, оставляя за собой огненный шлейф. Вместо странного пугающего спокойствия царил тихий хаос. С неба сыпались горящие осколки и хлопья пепла, которые, видимо, на лету отваливались от их тел. Создавалось впечатление, что именно из этих сгоревших в собственном огне тварей и состояла серая земля Мира Мертвых. Им больше не встречались ни разведчики, ни оберегающие тылы патрули Эквестрианцев – никто. Даже паучки Некрополиса, которые старались здесь совсем недавно куда-то пропали.

Огромное обсидиановое дерево они увидели еще издали. Там, под его окаменелыми ветвями, должна была располагаться армия Эквестрии, но, когда они подошли ближе, их ждало горькое разочарование. Никакого войска там уже не было. Первой мыслью, которая посетила голову пегаса, было то, что они просто ушли вперед, не дождавшись Колосса, но оглядев изуродованную выстрелами площадь, он понял, что ошибся. Большая часть бойцов все еще находились здесь: лежали целыми грудами перед ограждениями, у ствола искусственного дерева, под стенами ближайших строений. Они до последнего пытались удержать площадь…

Не зная что сказать, Танде просто остановился и с открытым ртом смотрел на поле боя. Сердце его сжалось. Столько убитых ему еще не доводилось видеть никогда в жизни. Доспехи некоторых из них дали трещину, у кого-то были выбиты окуляры, но большинство оставались такими же «целыми и невредимыми» как и Сайлент. Возникло дикое желание бросить всё и бежать домой. Куда-нибудь где светит ласковое Солнце. Подальше отсюда, под крыло принцессы Селестии, которая вот уже тысячу лет спасает их от любой угрозы.

«И зачем я вообще ввязался в эту войну?..» – спросил он себя.

На глаза пегаса навернулись слезы.

В чувство его привел звук какой-то возни справа. Медленно повернув голову, Танде обнаружил, что Леман и КарротДжус отцепили свой груз и аккуратно положили его на землю.

– Вы что удумали? – с подозрением спросил он.

– Я… мы… – молодой пони замялся и взглянул на своего товарища в поисках поддержки.

– Мы идем домой, Танде. Ты с нами?

– Вы… Вы бежать что ли собрались? Бросить его здесь и сбежать?!

– Танде, пока эти существа не обратили на нас внимания лучше покинуть это место, – взвешивая каждое слово начал Леман, медленно отступая назад. – Налегке, понимаешь? Мы не сможем добраться до портала с таким грузом.

Земной старался говорить как можно спокойнее, но это лишь сильнее разозлило пегаса. Казалось, мир вокруг разгорелся еще ярче.

– Трус!!! – яростно крикнул он, – Вы оба трусы!!! Живо цепляйте его к себе и несите!

– Танде, они всё равно мертвы. Оба. И ты это прекрасно знаешь.

– Это неправда! Они живы и нуждаются в нашей помощи! Я слышал его дыхание.

– Нет, Танде.

– Если вы побежите, я буду стрелять! – пригрозил им кольт.

Ничего не ответив, оба пони развернулись и пошли в сторону портала. Он и сам прекрасно понимал, что не сможет стрелять по своим…

– И после этого вы смеете называть себя гражданами Эквестрии, – бросил им вслед Танде, – Вы ничтожества! Майл, ты сможешь унести этого парня в одиночку? Майл?!

Майл быстро помотал головой и поспешил догнать своих товарищей. У него даже не хватило духу, сказать что-нибудь в свое оправдание. Он просто убежал.

– Ну и валите!

Услышав щелчок позади, он обернулся. Уайтсонг замерла и внимательно смотрела на него.

– Может, тоже пойдем, а?

– Удрать хочешь? – грозно спросил Танде.

– Нет. Просто спросила, – быстро ответила пегаска, навесив на себя маску безразличия.

Было видно, что больше всего на свете она хотела бы присоединиться к тем троим, но совесть не позволяла ей этого сделать, пока он сам не уступит. Ей было страшно, но еще больше она боялась выглядеть трусихой в его глазах. Странная.

– Всё в порядке. Я понесу этого бедолагу, а ты тащи Сайлента. Мы справимся, – подбодрил её Танде, после чего подошел ко второму офицеру и прицепил к нему крюки. Где-то в душе он ненавидел этого парня за то, что, по сути, это из-за него пострадал Сайл, а возможно и все остальные пони, но он не мог его здесь бросить. Не в его правилах было оставлять раненых на произвол судьбы.

Изо всех сил потянув за ремни, заставив гидравлику скрипеть от натуги, он все-таки сумел сдвинуть тело бойца с места. Рядом силилась сделать тоже самое Уайтсонг.

Внезапно, прямо перед ними появился пылающий кошмар. Теперь пегас смог воочию убедиться в том, что эти существа – точные копии тех пассивных охранников Мира Мертвых, которых они расстреливали в самом начале вторжения. Вытянутый конский череп, пустые глазницы, тощее покрытое острыми шипами тело. Вот только пламя это было куда ярче и опаснее, сжигая не только окружающих, но и самого монстра, кости которого уже почернели и обуглились.

Вероятно, этот кошмар отделился от основной массы и случайно наткнулся на них, но быть может, он был первым из тысяч тварей, которые всем скопом уже летели сюда. Прежде чем Танде успел сообразить что делать, прозвучал хлопок и кошмар развалился на части.

– Эй! У вас еще есть возможность присоединиться к нам! – издалека крикнул им Леман. – Бросайте тела!

– Пошел ты, – вместо благодарности прошипел пегас.

Им предстоял очень долгий путь…

Кое-как забравшись на второй этаж, они ослабили ремни и в изнеможении рухнули на землю:

– Попробуем переждать здесь, – жадно ловя ртом воздух, произнес Танде.

– Думаешь, они успокоятся? – спросила Уайтсонг.

– Надеюсь… Ведь были они когда-то зелеными и безвредными.

. Чтобы успеть увидеть кошмаров, если те решат отправиться за ними в погоню, Танде повернул голову в сторону выхода. Это вряд ли могло бы им помочь выжить, особенно если учесть, что враги легко могли подойти к ним и спереди, и сверху, и даже сквозь стену, но по крайней мере так ему было спокойнее.

Двое пони недолго прошли под открытым небом. Буквально через несколько сотен метров, от силы – километр, на улицах стало слишком много огненных остовов. На огромной скорости, которой позавидовали бы даже пресловутые вондерболты, они проносились мимо них, легко меняя свое направление, отчего никогда нельзя было быть уверенным, что опасность миновала. Пока кошмары не обращали на них внимания, занятые какой-то своей задачей, но в любой момент удача могла повернуться к ним другой стороной, поэтому они решили не рисковать и найти укрытие в ближайшем строении. Сражаться с таким количеством врагов было совершенно бессмысленно.

Поднявшись, Танде еще раз посмотрел состояние Сайлента после чего повернулся к своей спутнице:

– Готова? – негромко спросил он её.

– Угу, – ответила пегаска, медленно вставая на ноги. – Куда мы их?

– Занесем повыше и найдем укромное местечко. В конце концов, в узком коридоре и отстреливаться будет проще.

С передышками, они добрались до шестого этажа. В этом месте было особенно тихо, поэтому пегасы решили выбрать его на роль своего будущего оплота. Уайтсонг пошла на разведку, а Танде по очереди перетащил своих нуждающихся в помощи однополчан в одну из комнат, напоминавшую собой мрачную пародию на ванную. Там, за купелью, он положил их и, еще раз удостоверившись что состояние их ничуть не изменилось, вышел наружу. Следовало создать баррикаду, но, к сожалению, в аскетичных жилищах мертвецов не было ничего, чем можно было бы подпереть дверь.

Его спутница уже ожидала его в коридоре. Он не мог видеть её лица, но заметил, что что-то сильно её взбудоражило. Прежде чем он задал вопрос, она выпалила:

– Там наверху идет бой!

– ???

– Я не стала подниматься выше, но где-то на верхних этажах слышны выстрелы. Как думаешь, это наши?

– Пойдем, проверим.

Эта новость сперва показалась ему каким-то бредом, но факт оставался фактом – с каждым витком лестницы они всё явственнее слышали звук пальбы, а значит, где-то здесь еще остались солдаты Эквестрии, способные нести оружие. Так они добрались до десятого этажа, затем до четырнадцатого, и всё дальше и дальше, пока Танде окончательно не сбился со счета. Высоте этой башни позавидовала бы сама принцесса, но, когда они дошли до открытой галереи, то обнаружили что это далеко не самое огромное здание Некрополиса.

Отсюда открывался великолепный и одновременно жуткий вид. Здесь – выше туманного марева – ничто не закрывало обзор. Из бледного океана сотнями, а то и тысячами, торчали кривые, сужающиеся кверху, обсидиановые башни. Некоторые из них стояли особняком, другие – связывались между собой широкими мостами, с которых как со сводов пещер свисали сталактиты. Самая высокая из этих башен, окруженная наибольшим скоплением построек поменьше и с установленным на верхушке зеленоватый маяком, судя по всему и называлась Башней Смерти. Она располагалась далеко впереди. По земным меркам – несколько дней пешего пути или два часа полета пегаса. Вот только преодолеть их у них не было никакой возможности. Всё небо на много километров вперед кишело кошмарами, которые беспорядочно метались из стороны в сторону, словно мошкара над болотом. Периодически они объединялись в большие группы и волнами налетали на стоявшие неподалеку башни. Те, на которых еще сражались остатки войска принцессы Селестии. Таких было немного, яркие синеватые всполохи виднелись всего на пяти-шести вышках, да и те прямо на глазах становились все менее и менее активными.

Вдруг, на одном уровне с ними, на широком обсидиановом балконе соседней башни, появилась дюжина бойцов. Они отступали медленно, крупами вперед, не переставая стрелять в арку, ведущую внутрь здания. Танде сначала не обратил внимания, но когда один из этих солдат повернулся боком, он разглядел на его плече сине-красную метку. Только один кольт мог иметь её.

– Матион!!! – крикнул пегас и попытался привлечь его внимание.

Двоюродный брат не расслышал его. Сейчас он был слишком увлечен сражением.

– Ты узнал кого-то? – спросила его Уайтсонг.

– Конечно! Там мой брат, – ответил ей кольт, – Он жив. Хвала Селестии он живой. Эй, Мат! Обернись!!!

Мгновение спустя из дверного проема появились кошмары. Сразу около полусотни. Радость от встречи со своими соратниками сменилась сожалением. Все они доживали свои последние минуты. Не успев сделать ни одного выстрела, трое бойцов погибли на месте. Затем еще двое. Они даже слишком быстро расправлялись с ними и закованные в прочный панцирь солдаты ничего не могли им противопоставить – ни тяжелые пушки, ни толщину своей брони. Они сами заперли себя в эти неповоротливые тюрьмы.

Теперь, когда монстры бесновались прямо у них над головами, Матион наконец обернулся и посмотрел в их сторону. Увидев машущего ему копытом Танде, он медленно сделал тоже самое. Жаль, что голову его скрывал шлем, ведь сейчас он, наверное, улыбнулся. Вот только почему его приветствие так сильно походило на прощание… Расправив крылья, пегас разбил ограждение и оттолкнувшись от земли сиганул с балкона. В какой-то момент Танде даже подумал, что сейчас воздух выдержит его тело и вопреки законам физики Мира Мертвых крылатый пони взлетит. Перемахнет разделявшее их расстояние. Но этого не произошло. Так ничего и не сказав, – даже не вскрикнув, – Матион камнем полетел вниз, в туманную бездну, на встречу своей смерти. Не удовлетворившись этим, кошмары прыгнули за ним и несколько раз коршунами атаковали его на лету, разбив всякую надежду на выживание, после чего также быстро взметнулись в небо.

Глядя на его падающее тело, Танде не выдержал. Выкрикивая самые черные ругательства из тех, которые были ему известны, он впился зубами в рычажок и не жалея снарядов стрелял по подымавшимся вверх кошмарам в надежде отомстить им за содеянное. Очередь оборвала Уайтсонг. Пегаска подбежала к нему и силой оттащила от ограждения.

– Ты что делаешь, идиот?! Бежим!

Все еще не оправившись от шока, пегас не разбирая дороги поскакал следом за своей спутницей. Он несколько раз останавливался с намерением дать бой преследовавшим их кошмарам, но она возвращалась и пинками заставляла его бежать. Как они сумели добраться до шестого этажа и зайти в примеченную ими ранее квартиру Танде не запомнил.

Дверь с грохотом затворилась, на время избавив их от жутких вопящих звуков издаваемых кошмарами.

– Зачем ты начал стрелять по ним!? О, Боги, я так надеялась, что они нас не заметят. Зачем, Танде? Чего мы добились? Те твари уклонились от всех снарядов, что ты выпустил, зато теперь они точно знают, что мы здесь и собираются нас прикончить. Спасибо тебе огромное!

Тяжело дыша и не переставая отчитывать своего товарища по несчастию, Уайтсонг придавила дверь своим телом.

– Они убили его… – шмыгнув носом, произнес Танде. – До сих пор я как-то и не вспоминал о том, что среди бойцов были не только мои друзья и сослуживцы, но и мой собственный брат. Тот самый, с которым мы прожили вместе полжизни. Зачем я его сюда притащил…

В голове кольт прокручивал события из жизни, в которых они с Матионом были вместе. Раннее детство, академия пегасов, встречи в Кентерлоте во время спортивных соревнований или же концертных выступлений пегасьего хора. Каждое воспоминание вызывало у него новый болезненный укол в сердце. Желания сопротивляться своей судьбе больше не осталось.

Заметив его состояние, Уайтсонг сердито фыркнула:

– Так. Успокаивайся, давай, вытирай сопли и попробуй отодрать кровать от пола.

– А смысл? – Танде посмотрел на неё сквозь завесу слез. – Пойми, Матион всегда шел за мной, в какую бы авантюру я его не впутывал. Я не рассказывал, но он даже как-то в тюрьму из-за меня попал. Мы потом больше месяца улицы Кентерлота подметали с утра до вечера, на исправительных работах, а он мне и слова плохого не сказал… Я не хочу жить без него.

– Зато я хочу! – крикнула ему в ответ пегаска. – Я очень хочу выйти живой из этой дыры, а потом послать к Дискорду гарнизон вместе с принцессой и вернуться домой. И пока я могу, я буду прикладывать все усилия, чтобы сделать это.

– Их там миллион. Неужели ты думаешь, что мы с ними справимся?

– А я не думаю, – поняв, видимо, что от Танде она ничего не добьется, кобылка отошла от двери и принялась ботинками отбивать приросшие к полу каменные ножки кровати. – Я делаю.

– Тебя там, наверное, ждут дома. Волнуются, – вздохнул пегас. – У тебя ведь есть семья? Дети?

– Это тебя не касается. Особенно здесь и сейчас, – рыкнула Уайтсонг и потащила тяжелую кровать к двери. Он хотел раскритиковать её идею подпереть дверь, но вместо этого только еще раз горестно вздохнул:

– А ведь я и в твоей смерти, получается виноват. Зря ты меня послушала… Надо было тебе с остальными бежать. Возможно, Леман и остальные уже добрались до портала и вернулись в Эквестрию.

– Ты можешь мне хотя бы на мозги сейчас не капать!!! – рассердилась кобылка. – Займись уже делом, в конце концов.

– Каким? Что я могу сделать? – развел копытами Танде.

Она осмотрелась вокруг и тут же ответила:

– Сходи в ванную и проверь наших раненых. Вдруг кто-нибудь из них пришел в сознание.

Пожав плечами, кольт поднялся на ноги и поплелся в ванную комнату. Нет, с ними всё было как всегда. Такие же целые, но недвижимые. Внутренне он давно знал, что они носят с собой мертвецов, но не хотел себе в этом признаваться.

– Жаль, что наше с тобой знакомство привело к таким последствиям, – обратился он к СайлентХуфу.

В соседней комнате послышался грохот. Когда пегас подошел к дверному проему, то увидел, что Уайтсонг уже стоит в самом углу спальной комнаты, а у входа застыли кошмары. Они уже пришли. Пегаска открыла огонь, и один из врагов рассыпался на части.

– Вот так-то! – победоносно выкрикнула она, но в туже секунду остальные существа атаковали, прибив её тело к стене. Коротко вскрикнув, Уайтсонг смолкла навсегда и грудой металлолома рухнула на пол.

Танде попятился назад, к первым жертвам бессмысленной войны с Миром Мертвых, а тем временем в ванной комнате, медленно пролетая сквозь стены, появлялось всё больше кошмаров. Как только тела их обретали физическую форму становилось видно, что состояние их крайне плачевное: у большинства уже не было ноги или нескольких ребер, шипы превратились в головешки, а с почерневших черепов откалывались большие куски. Такая увечность не делала их менее грозными и ни в коей мере не препятствовала их передвижению, поэтому, дабы умереть как мужчина, Танде схватился зубами за рычажок и потянул его на себя. Выстрела не последовало. Повернув голову, он обнаружил, что один из снарядов застрял в патроннике.

Перед тем, как тело его пронзила вспышка боли, после которой осталась лишь чернота, он успел подумать о том, что солдатам пони всегда нужно иметь при себе компаньона, который мог бы помочь в случае осечки.

– Ну, вы, полегче! – недовольно произнесла Кентаврина, когда кошмар в очередной раз пронесся мимо неё, едва не задев поняшку своими острыми шипами.

Здесь, на идущей ввысь темной дороге, не было солдат принцессы Селестии, ведь она находилась далеко от поля боя, зато в избытке имелись рассвирепевшие огненные жеребцы Смерти. Она не боялась их. Пока Эквестрианские войска отвлекали на себя всё внимание стражи, мертвая пони беспрепятственно могла ходить по этому миру. Ей очень не хотелось задерживаться здесь дольше, чем это было необходимо. Она только собиралась сделать свое дело и вернуться в мир живых. Туда, где ей самое место.

Вот справа от неё появились окна, также по спирали поднимавшиеся вверх, дабы оставаться на одном уровне с дорогой и несколько фонарей, свет которых казался каким-то тусклым и неуместным, рядом с бушевавшей в вышине огненной бурей. Несколько входов и аккуратное ограждение с краю дороги. В этом месте до сих пор было очень тихо и спокойно. Казалось даже, что битва впереди это просто огромное полотно или портал в какой-то совсем другой, шумный мир. И вот, наконец, кобылица добралась до так хорошо запомнившейся ей вершины этого здания, покрытой странным естественным узором, делавшим её похожей на странный собор или готический дворец. Еще большее сходство придавали столпившиеся там и тут горгульи.

Не зря они сидели здесь целую вечность. Сегодня им было на что посмотреть. Прямо под ними развернулось целое представление с синевато-фиолетовыми взрывами, дьявольскими огнями и похожими на муравьев солдатами обеих сторон. Хоть они и не выражали никаких эмоций, Кентаврина была уверена в том, что они довольны этим зрелищем.

Зайдя в дом, который оказался девственно пуст изнутри, призрачная пони поднялась еще выше и оказалась на покатой черной крыше, где на постаментах скопилось больше всего крылатых статуй. Она должна была быть тут. Среди других серо-зеленых тел, жеребцов и кобыл, тесно ютившихся бок к боку как вороны на одиноком дереве.

Мертвая единорожка замедлила шаг. Ей очень не хотелось соскальзывать с крыши и встречаться носом с дорожным покрытием, поэтому она вытянула копытца и стала использовать тела нежити в роли опоры. Благо они никак не отреагировали на столь бесцеремонное обращение.

«Ну, где же ты?» – мысленно задала вопрос пони, по очереди вглядываясь в лица статуй. Почему-то она была уверена, что найдет ведьму именно здесь, среди её сородичей, и не ошиблась.

Одна из горгулий застыла в небольшом отдалении от других, на самом краешке, где и сидела, обернув себя собственным хвостом. Кентаврина подошла ближе и взглянула ей в глаза. Несмотря на то, что на Арии сейчас не было ни черного платья, ни намордника, ни многочисленных серебряных украшений, которые так любила носить ведьма, – пони узнала её. Она отличила бы её и от миллиона подделок, ведь, несмотря на их не столь долгое знакомство, это был самый яркий период в её жизни. По крайней мере, до тех пор, пока бывшая первая ученица принцессы не сказала ей, что всё что между ними было – ложь. Именно это и стало для Кентаврины самой болезненной раной, а вовсе не те кинжалы, которые пронзили её несколькими секундами позже.

Теперь ведьма побледнела, потеряв почти все свои краски, и стеклянными глазами, в коих отражались алые цвета неба, глядела вперед. Вечно сердитое лицо смягчилось и больше ровным счетом ничего не выражало. Не осталось даже знакомого ей прищура. На крупе уже не красовалась кьютимарка – череп, окруженный алыми молниями.

Призрак примостилась рядом со своей бывшей подругой. Желание разорвать её на клочки, а потом дождаться когда она оживет и повторить процедуру – куда-то исчезло. Для начала она хотела просто с ней поговорить.

– Я знала, что найду тебя здесь, – Кентаврина попыталась добавить больше ненависти и презрения в свои слова, но почему-то не смогла, – Есть что-нибудь, что бы ты хотела сказать в свое оправдание, Ария?

Ей было интересно, что же ответит ей ведьма. Та долго молчала, будто собираясь с мыслями, и, когда маленькая леди начала было терять терпение, сухим голосом произнесла:

– Мир не такой как обычно. Это пугает меня. А тебя?

– Причем тут мир? – вспылила пони. – Плевала я на Некрополис и всех его жителей с Кентерлтской башни. Ты должна хотя бы извиниться передо мной, для начала!

– Извини.

– Эм… И всё? – мертвая единорожка изогнула бровь. – Я вообще-то мстить тебе сюда пришла, ты в курсе? Собираюсь отплатить тебе той же монетой, что и ты мне когда-то. И прежде чем я это сделаю, я даю тебе возможность высказаться. Излить душу, так сказать… Ну?!

– Зачем ты носишь этот смешной намордник? – с легкой ничего не выражающей улыбкой спросила ведьма, отвернувшись от панорамы боя.

– Блин, Ария, это не важно! – Кентаврина рывком стянула с себя серебряную безделицу, даже не обратив внимания на то, что лишенный магической силы намордник так легко снялся. – Ты убила меня! Не просто убила, но и обманула и оскорбила мои чувства. Я не привыкла прощать такие вещи, особенно если ты говорила их искренне.

Ведьма продолжала молча смотреть на свою собеседницу, еще сильнее распаляя её:

– Ты ведь чисто ради эксперимента сказала мне такое? Так ведь?! Виолстар рассказала мне, что такая смерть была необходима для проведения удачного эксперимента. Скажи да! Или ты действительно издевалась надо мной всё это время? Может ты и приблизила меня к себе тоже «только ради эксперимента»?!

– Да.

– Что да?! – сердито выкрикнула пони. – Да – это было необходимо, или да – издевалась?

– Не знаю, ты попросила сказать да, – отстраненно ответила зеленая кобылица

– Ты смеешься надо мной?! Ответь мне: врала ты или нет, когда говорила, что презираешь меня?

– Я не помню, – пожала плечами Ария.

– Не помнишь!? Как ты можешь ТАКОЕ не помнить? Хотя… – внезапное осознание успокоило кобылицу. – Ты ведь так и не вернула себе воспоминания, верно? – с улыбкой сказала она. – Сейчас я тебе помогу. Се-лес-ти-я!

– Селестия? – удивилась Ария. – Я не понимаю тебя… Что такое Селестия?

– Селестия это зловредная принцесса Эквестрии, которая оставила тебя в библиотеке одну-одинешеньку много лет назад. Она твой ключ к воспоминаниям!

– Ключ к воспоминаниям? Зачем мне может понадобиться такой ключ?

– Так, – единорожка почесала лоб копытом, – ты была у себя в комнате?

– Да. Я иногда бываю у себя в комнате. Там я отдыхаю, а потом снова возвращаюсь сюда, чтобы насладиться видом Некрополиса.

– А надписи на стенах ты читала?

– Ты про слова? Да. Не понимаю, зачем кому-то понадобилась мусорить в моем доме… Но это ничего. Уборщики скоро всё исправят. Они ведь и у тебя дома наводят порядок, да?

Кентаврина насупилась. Судя по всему, в этот раз ведьме прочистили мозг особенно тщательно, и простое слово уже не могло ей помочь. Проклятый Морфей превратил её в обычную зомби без какого-либо интереса к жизни. Грустно было видеть её в таком состоянии. Несмотря на то, что Ария еще не ответила на её главный вопрос, мертвая единорожка уже готова была простить её лишь бы вернуть ту древнюю и вредную ведьму, которой она была когда-то.

– Я придумала! Раз тебе не помогает слово «Селестия», то, быть может, личная встреча с Её величеством что-то в тебе всколыхнет. Иди за мной! Скорее!

Кентаврина схватила Арию за копыто и потянула за собой. Первое время нежить не двигалась, но поняв, видимо, что надоедливый призрак от неё не отстанет, поднялась на ноги и покорно пошла следом.

– Смотри, как кошмары волна за волной врезаются в башни. Они действуют как единый организм. Тебе нравится?

– Ага, – фыркнула Кентаврина, затаскивая её внутрь здания, – особенно это нравится тем бедолагам, которых они атакуют.

– А куда мы идем?

– Туда, где в скором времени появится принцесса.

Когда небо вновь стало желтовато-серым, а туман вернул себе свои границы, в Некрополисе пошел снег. Снег из темного пепла. Хлопья эти летели быстро и прямо вниз, не задерживаясь в воздухе ни на секунду. Здесь не было ветра, чтобы увлечь их за собой. Очень скоро опустевшие улицы скрылись под ровным слоем пепла, а на фонарных столбах и нетронутых во время нападения Указателях появились снежные шапки. Спрятались под ним и все причиненные городу увечья и тела вторгшихся во владения Смерти эквестрианцев. Всё вновь становилось однотонным, мирным, спокойным.

Двигатели медного коня, застывшего прямо посреди дороги, продолжали ритмично тарахтеть, ожидая, когда закончится топливо. Одинокий слуга-паучек под его ногами старательно пытался отодвинуть огромного Колосса с места, дабы освободить улицу, как вдруг звук его моторов резко изменился, – стал более натужным и низким. Словно проснувшись ото сна, гигант загудел и медленно двинулся вперед, едва не раздавив сердобольного слугу. Пепел, закрывший собой фонари, осыпался, лучи света вновь пронзили туманную дымку. Огромная махина неспешно уходила вперед, всё дальше, к оставленному без поддержки войску. Загудели установленные на неё инженерами пароходные гудки. Почти непрерывно. Методично. Созывая всех вокруг.

Часы показывали девять часов вечера.