Просто солдат.

Утро.

Неканон.
Глава из середины этого фика, имеет отношение и к "Светлякам", поясняя, откуда у Кризалис дочь.Возможно,для некоторых будет разочарованием то, что отец- человек.

— Просыпайся. — Сквозь сон я чувствую, как острые ноготки легонько царапают кожу плеча.

Не открывая глаз, я переворачиваюсь набок и, пытаясь вернуться в объятия сновидений, натягиваю покрывало на голову.

— Просыпайся, ну же. Лежебока. — Снова повторяет королева и, взявшись за покрывало, стягивает его, разрушая моё маленькое убежище.

Солнечный свет падает на моё лицо и, просвечивая сквозь веки, погружает меня в ярко-красную сияющую бездну. Слишком ярко, не уснуть, можно даже не пытаться. И это не учитывая того, что меня упорно пихают в бок. Я жмурюсь и нехотя открываю глаза. Сухой воздух приятно холодит кожу. Мы в королевской спальне. По крайней мере, сейчас это место можно назвать именно так. Каменный зал с высокими потолками. Вчера вечером, когда он был погружён в темноту, я и представить себе не мог, насколько он велик. И пуст. Немногочисленную его мебель представляют лишь небольшой круглый столик на резной ножке, стоящий у жёсткой постели, да несколько длинных сломанных скамей вдоль стен, прикрытых полуистлевшими, в проплешинах дыр, гобеленами. А ещё открытые сундуки в углу. Массивные, обитые полосами потускневшего от времени металла, они похожи на притворно спящих животных. И стоит лишь подойти и поднести к ним руку, как захлопнется тёмная пасть. Сбитые в спешке замки валяются тут же. Камин. Нечищеный, давно не разжигаемый, полный мелкой золы, серой пылью высыпавшейся за его решётку. И повсюду седые нити паутины. Спутанными сетями она висит в углах, рваными клочьями колышется на свисающей с потолка массивной люстре с оплывшими огарками свечей, пуховым платком покрывает широкие клавиши грузного, похожего на клавесин, музыкального инструмента. Наполовину освещённое, на когтистых лапах, упёртых в пол, стоит высокое напольное зеркало, накрытое небрежно брошенной тканью. Когда-то пурпурное, полотно, из-за слоя пыли, осевшего за годы запустения, стало бурым. Частью погруженный в полумрак, зал освещён разноцветными потоками солнечных лучей, льющихся из высоких витражных окон, на которых выложены различные сцены из древней истории народа Эквестрии. Сквозь разбитое стекло одного из витражей видно рассветное летнее солнце, невысоко стоящее в небе. «Убежало одеяло, улетела простыня и подушка, как лягушка, ускакала от меня…»- Вызванные видом бардака, творящегося на постели, всплывают в памяти строки детского стихотворения.

— С добрым утром, — лежащая рядом Кризалис улыбается мне и, растопырив пальцы рук и ног, потягивается всем телом, — Как можно столько спать? Уже пять часов утра. А ещё столько дел.

— Сколько…- Запинаюсь я, не узнав свой голос. Горло пересохло и я хриплю. Королева здорово вымотала меня. Рукой нашариваю часы, лежащие на истрескавшейся лакированной поверхности столика, — Кхм, сколько мы проспали?

— Примерно…,- задумывается на мгновение королева,- да, примерно четыре часа. Это много. Цени каждую минуту своей жизни. Каждую секунду. Живи, наслаждайся, дыши и чувствуй себя. Каждое ощущение ценно. Пока ты чувствуешь — ты живёшь. Неважно, боль это или наслаждение. Я живу так долго, что давно сошла бы с ума, если бы не находила радости в каждом её мгновении. Ты принёс новые ощущения. И нужно торопиться испытать их.

Кризалис сжимает и разжимает пальцы, поднеся руки к лицу, — Знаешь, мне понадобится время, чтобы привыкнуть к этому телу.

— Мне не грозит долгая жизнь, — отмахиваюсь я, — Ты получила, что хотела. Можешь принять свой истинный облик.

Я поднимаюсь, сажусь в постели, опустив ноги на пол, и в попытке нашарить обувь замечаю еле заметные следы босых ног, усеивающие пол у кровати и вместе с ними несколько отпечатков ладоней.

-Мр-р-р.… Нет, побуду ещё. Довольно необычное ощущение, — мурлычет она задумчиво, видно, вспоминая что-то, и подмигивает мне, — Пригодится, мало ли. Так, мне нужно осмотреть себя.

Кризалис неуклюже поднимается с постели и, шлёпая босыми ногами по узору напольных плит, довольно неловко подходит к зеркалу. С интересом наблюдая за её походкой, я думаю, что чейнджлингу придётся заново учиться ходить, только теперь на двух ногах.

— Я немного потренировалась, пока ты спал. Чтобы не выглядеть совсем уж жалко. Могу сказать, это было непросто.

— Ага, вижу, — киваю я на следы ладоней,- ты помогала себе руками?

— Нет, я упала. Пришлось потом вытираться покрывалом. Ф-ф-ф-с. Какой всё-таки пол холодный. Я раньше и не замечала. Так неудобно, еле держу равновесие. И ноги дрожат. Как будто я всю ночь галопом бегала. Как вы, люди, вообще ходите? — Удивлённо спрашивает она, обернувшись. Слова королевы слабым эхом разносятся по залу.

— Ты ещё быстро учишься. Человеческие дети делают первые шаги вообще в возрасте восьми-десяти месяцев. Правда, они не такие развитые.

— Хм. Так поздно? Даже пони, и те самостоятельнее, не говоря уж о наших детёнышах. — В её голосе сквозят лёгкие нотки высокомерия.

— И ещё. Кризалис. То, что произошло ночью. Ничего не было. Я поддался мимолётному порыву.

— Какой-то очень долгий порыв, ты так не считаешь? Хорошо. Не было. Но это ТЫ так думаешь. — Она пожимает плечами и лукаво улыбается, обнажая острые клычки.

Передо мной стоит прекрасно сложенная девушка среднего роста с длинными, доходящими до пояса волосами иссиня-чёрного цвета, спереди падающими на хорошо вылепленную небольшую грудь. На макушке непослушным венчиком, образуя подобие короны, торчат несколько прядей. Кризалис снова поворачивается к зеркалу и стягивает с него ткань. Потускневшая от времени рама сделана в виде дракона, обвившего гладь зеркала. Хорошо видимые в потоке света, в воздух взвиваются клубы пыли.

— А-а-апчхи! — Не удержавшись, чейнджлинг отпускает материю и та мягко стелется на пол.

— Будь здорова. — На автомате отзываюсь я. Наконец, мне удаётся собрать разбросанную одежду и я начинаю одеваться.

— Спа…. Апчхи! — королева чихает второй раз и морщит носик, — Спасибо. Так ведь говорят, да? Это ужасно, такая пыль. Мы здесь совсем недавно и ещё не совсем обжились. Я прикажу, чтобы прибрались. Замок старый, давно заброшенный. Но это наш дом, именно здесь и началась история моего народа. Моя история, — добавляет она, с задумчивой нежностью глядя на перевёрнутую детскую люльку, лежащую поодаль.

-Я только сейчас её заметила…

Словно избавляясь от назойливой мысли, королева вздыхает и качает головой. Затем поворачивается к зеркалу и, для равновесия держась одной рукой за раму, другой поднимает лежащую на полу ткань за уголок и протирает ею пыльную поверхность. Закончив, Кризалис принимается рассматривать своё лицо, стараясь как можно аккуратнее касаться его подушечками пальцев. Зеркало огромное и мне легко видны все её манипуляции. Прядь волос падает чейнджлингу на лоб и она машинально убирает её рукой. Указательным пальцем проводит по векам своих ярко-зелёных, цвета молодой травы, глаз, трогает нос и щёки. Пробует подвигать ушами, но ничего не получается. Вздохнув, она продолжает. Открывает рот и языком ощупывает клыки, по длине немного превышающие человеческие, несильно прикусывает нижнюю губу. Затем прикладывает ладонь к губам и целует её. Наконец, она показывает язык и подмигивает своему отражению.

— Что, интересно? — Она замечает, как я слежу за ней и смеётся, — никогда людей не видел чтоли?

— Её — очень давно.

— Кстати, ты разговариваешь во сне. О! Есть такая примета. Если засыпаешь на новом месте, то во сне можешь увидеть своего суженого или суженую,— замечает королева,- что тебе снилось?

— Кошмары.

— Хм, тогда надеюсь, что тебе снилась не я. Ладно. Всё не так уж и плохо. Ты не голоден? – не отрываясь от зеркала и продолжая изучение нового тела, спрашивает королева,-сейчас принесут завтрак.

— А что там? — интересуюсь я, зашнуровывая ботинки, — кексики и пирожные?

— Что? — чейнджлинг прыскает со смеху, — ты же не в Понивилле. Медвежатина и оленина. Тебе понравится, я уверена. Ещё мы поймали парочку древесных волков, но они совершенно несъедобны, если ты, конечно, не бобр, — морщится Кризалис, — это лесные сторожевые духи, отдадим их молодняку для тренировки.

— Мясо? — удивляюсь я, — Вы едите мясо?

— О, ещё как, — Королева проводит кончиком языка по зубам и её глаза блестят, — Не только магия требует подпитки, иногда нам нужно есть, чтобы поддерживать и наши тела. Иначе бы мы уже давно вымерли. Когда мы получили клыки, они стали нашим оружием и очень пригодились после войны, когда нас изгнали. Не везде, где скитался мой народ, можно было найти пригодные в пищу растения. И нам снова пришлось убивать. На этот раз, просто чтобы выжить. К тому же охота помогает держать себя в форме. Можно, конечно, использовать магию, но так неинтересно. Да и нечестно. Мы всё-таки стараемся дать жертве шанс. Правда, редко кто от нас уходит. Только представь: погоня, сопровождаемая выплеском магии страха, источаемого животным. Восторг и эйфория загонщика. М-м-м. А уж когда клыки смыкаются на шее. Непередаваемые ощущения. Густые, как патока, эмоции. Отчаяние, ужас. Как раньше. О, я увлеклась, прости.

— И ты уходила охотиться, пока я спал?

— Нет, просто я знаю. Это связь. Я чувствую своих чейнджлингов.

— А пони? На них вы тоже охотитесь?

— Почему ты спрашиваешь? — Хмурит брови королева.

— Ночь моего прибытия.

— А, я понимаю, к чему ты клонишь. Нет, мы не едим пони. Ну, по крайней мере, не физически. Те двое, что напали на пегаску, они были молоды и неопытны. Я не могу сказать, что сподвигло их на такой поступок.

Я поднимаю с постели простыню и подхожу к девушке, всё ещё стоящей у зеркала.

— Здесь довольно холодно. Если ты останешься в человеческом облике и будешь разгуливать голой, то простудишься. Давай я помогу.

— Забота? Как мило. О, но ведь ничего не было, так? Какое тебе дело до меня? — Улыбается Кризалис.

— Не ёрничай. Это совсем другое.

Я оборачиваю ткань вокруг неё, соорудив что-то наподобие тоги. Обнимаю за талию и, приподняв над плитами пола, несу к кровати. Когда я заношу Кризалис под лучи света, её глаза на мгновение вспыхивают зелёным.

— Вот, чтобы не застудилась, — Я доношу королеву до постели и, усадив, обтираю подошвы её ног, серые от пыли.

— О, а вот и он. Можешь войти. — Повысив голос, произносит королева, обращаясь в сторону высоких дверей, ведущих в коридор.

Я вопросительно смотрю на неё.

— Глупый, — наклонившись, шепчет она мне на ухо, — Нам принесли завтрак.

Тяжёлые двери на давно не смазанных петлях со скрипом открываются, и в зал входит чейнджлинг. Зелёная магическая аура охватывает деревянное блюдо с кусками сырого, сочащегося кровью мяса, лежащими на нём. Рядом левитирует кувшин и пустой кубок.

— Поставь сюда. – Указывает Кризалис на прикроватный столик.

Чейнджлинг, кося на меня взглядом, опускает блюдо на усеянную паутиной трещин лакированную столешницу , кланяется своей королеве и, поднявшись в воздух, удаляется с едва слышным стрекотом крыльев.

— Наконец-то. Угощайся. Я попробую взять это лапа…

-Руки. Это называется руки.- Поправляю я.

Первым делом я утоляю жажду. Но мясо... Я не ел его с тех пор, как у меня закончилась тушёнка из сухпайка, хотя и старался растянуть её. С самого прибытия в этот мир основу моего рациона составляли вегетарианские блюда, фрукты и овощи, да мучное, иногда яйца. Очень редко рыба. Но сырое? Из крайности в крайность. Нет, я ещё не настолько голоден. Ещё нет.

— Пожалуй, откажусь. — Ответил я, сев рядом.

— Что такое, не нравится? Вкусное. Обычно мы готовим его, но сейчас я решила побаловать тебя, ну и себя заодно. Это были сильные, благородные животные, полные жизни. И сырое свежее мясо ещё хранит часть их жизненной силы. Готова поспорить, ты не ел подобное тех пор, как попал в Понивилль. Или ты ходил охотиться тайком, а? Пока они не видели. Или смотрел на круглые сочные крупы, окружающие тебя и хотел кусочек? Я понимаю тебя. Ты хищник, как и мы. Можешь не сдерживаться.

— Прекрати. Я не буду есть его сырым.

— Очень жаль,- Кризалис задумывается на мгновение,- если хочешь, я поджарю тебе его. Ну как, идёт?

— Идёт. А ты сможешь?- сомневаюсь я и, выбрав подходящий кусок, указываю на него,- вот этот.

-О, не сомневайся. Всё, что мне нужно — немного магии,- улыбается она в ответ,- так, ты выбрал. Приступим.

— Ты не будешь превращаться?

-Хм, нет, а зачем?- Удивляется королева.

-Я думал, что для совершения колдовства нужен рог.

-Нет же. Рог- всего лишь проводник магической энергии.Как громоотвод, только наоборот. Инструмент, с помощью которого сила, носимая нами, взаимодействует с окружающим миром и его магическими потоками. Строго говоря, вместо него я могу использовать вот эти штуки на руках.

-Пальцы.

-Да, пальцы. Я знала одного жеребца, так он после потери рога использовал свой…

-Довольно! Не нужно подробностей.

-Хорошо-хорошо.

Кончики пальцев Кризалис охватывает слабое зеленоватое свечение, через миг разгорающееся в пламя. Она левитирует выбранный мной кусок в воздух над блюдом и его обволакивает огонь, сорвавшийся с ладони королевы. Мясо шипит и, брызжа соком, начинает понемногу подрумяниваться, распространяя вокруг себя ароматный запах.

— Тебе как? С кровью, без?- Интересуется Кризалис.

— Без крови. Только не сожги.- Предупреждаю я королеву.

— Не учи меня. Без. Ничего ты не понимаешь в хорошем мясе.,- огрызается она в ответ,-отодвинься, я не хочу опалить тебя.

Кризалис увеличивает интенсивность горения до состояния гудящего огненного шара, и, не рассчитав, в одно мгновение сжигает мясо до состояния угля, с сухим треском осыпавшимся на стол.

-Ох,- вздыхаю я,- ну я же говорил.

-Ладно, я признаю, кулинария- не моё. Но ведь есть ещё. Повторим?- в её глазах горят искорки азарта, — на этот раз я буду аккуратнее.

-Нет, всё. Я передумал. Придётся довольствоваться кое-чем другим.- Я лезу в ранец и достаю оттуда крупное вольт-яблоко.

-Хочешь, я тебе его нарежу?- Улыбаясь, осведомляется чейнджлинг.

-Нет, спасибо, я уже наелся оленины. Не хватало бы ещё, чтобы я так же наелся яблок.

— Ну тогда приятного аппетита. Я голодна, как стая древесных волков.

— Угу.- Отвечаю я с набитым ртом.

Она берёт сочащийся кровью кусок и магией разрывает его кусочки, после чего руками подносит ко рту. «Чтобы научиться», — Объясняет она. Королева старается действовать аккуратно, но руки ещё не совсем слушаются её: губы и подбородок Кризалис пачкаются кровью. В кувшине обыкновенная холодная вода и, наевшись, чейнджлинг опустошает кубок, который я наполняю по её просьбе. Закончив с завтраком, королева наспех вытирает руки и лицо, и, растянувшись на кровати, кладёт голову мне на колени. Взяв в свою руку мою ладонь, Кризалис переплетает наши пальцы.

— Побуду сегодня лентяйкой. Знаешь, — с улыбкой начала она, — Любовь — самое великое и в то же самое время самое неблагодарное чувство. Сколько сил и переживаний уходит впустую. Особенно если она невзаимна и безответна. Так ведь можно и разочароваться в жизни. Копить злобу и ненависть на весь мир. Но это совсем не вкусно, я уверяю тебя. Я видела это множество раз. Мы, чейнджлинги, не можем допустить такой напрасной траты магической силы. И поэтому становимся теми, кто принимает эту любовь. И всем хорошо. Но очень редко кто-то из нас способен любить в ответ. Это ведь великая жертва — любить по-настоящему. Отдать частичку себя. Но иногда некоторые из нас добровольно теряют связь с Роем и остаются жить среди пони, как равные им. Это противоречит нашей природе, нашим принципам выживания. Наша сила в единстве. Мы считаем таких чейнджлингов…неправильными. Теряя связь, они рискуют быть раскрытыми. Чаще всего они подлежат уничтожению, и их место занимает кто-то другой. Я не понимала, что движет ими, добровольно идущими на смерть. До недавнего времени. Теперь знаю. Хотя, может я и не права. Они верят и надеются. У нас есть древнее полузабытое предание. О том, что если пони искренне полюбит чейнджлинга в его истинном облике, то проклятие нашего народа спадёт, мы станем теми, кем были когда-то и сможем вернуться домой. Глупые сказки. Пони не смогут. Они не понимают истинной ценности любви. Чаще всего она для них – игрушка. Ты не поверишь, как много пар живут, обманывая друг друга. Он думает, что она любит его, она — что он её. И, чтобы не разрушать мнимое семейное счастье, делают вид, что всё прекрасно. При этом ещё и могут гулять на стороне. Фальшивки. Нас не обманешь. Любовь, наведённая магией — ещё хуже. Для пони любовь — игрушка, пустые слова. Для чейнджлингов – наша сила, наша магия, наша жизнь.

Кризалис глубоко вздыхает, отпускает мою руку, поднимается и, сев напротив, смотрит прямо в глаза.

-У меня получилось скопировать её?

-Да, получилось идеально. — Я провожу пальцем по её брови, где остался след от пирсинга.

-Я старалась. Спасибо, что разрешил. Её образ, он такой яркий и чёткий, кто она?

-Давняя история, всё в прошлом.

— Прости, если разбередила старые раны. Но ты не можешь забыть. Не можешь или не хочешь, да?

-Не важно.

-Прежде, чем ты уйдёшь. Сделай как ночью. — Просит чейнджлинг.

-Что именно?

-Поцелуй меня, вот сюда. – Кразалис касается пальцем губ.

-Они все в крови.

-А так? — Она облизывает их кончиком языка.

— Зачем тебе это?

-Я не такая уж и ужасная, как тебе наплела Селестия, правда? Давай начистоту. Ты был так нежен. Можешь всё отрицать, обманывать меня и себя, но этой ночью я чувствовала себя по-настоящему желанной. Никогда и ни с кем такого не испытывала. Это так ново. Необычно. Ты разбудил нечто такое…Я хочу ещё. Нерастраченная, выстраданная любовь. Останься. Эти пони-элементы, что они могут дать тебе? Селестия использует их так же, как и тебя. Хочешь ты того или нет, но подсознательно ты ищешь ту, кто восполнит пустоту в твоей душе. Ограничиваешь себя, разрываешься и страдаешь. Я ведь чувствую это. Кроме девушки у тебя в голове есть ещё образ пони. Пока что неясный и расплывчатый, он всё же потихоньку заменяет этот. Видимо, ты ещё сам не определился, что чувствуешь к ней. Но я буду лучше. Дам тебе всё, что только пожелаешь, и, возможно, ты найдёшь во мне то, что давно искал.

-Ты ведь знаешь, что в лучшем случае мне осталось всего три года?

-Да, но разве это имеет какое-то значение? Я буду помнить тебя всегда.

Её лицо, оно принадлежит той, которую я когда-то любил. Любил и, наверное, всё ещё люблю. А может это просто привычка, внушение, и всё давно прошло, а я лишь цепляюсь за прошлое, которое не вернуть. Но что мне терять? Я обнимаю Кризалис за плечи и целую в тёплые и чуть солоноватые от крови губы.

-Ну вот, теперь и ты испачкался, — Королева улыбается, смачивает уголок простыни водой из кувшина и принимается вытирать кровь, — Это значит «да»? Ты останешься со мной?

-Нет. — Твёрдо отвечаю я и качаю головой.

Крисалис замирает на мгновение и, опустив руки, шепчет:

-Но почему?

-Кто или что я для тебя? Источник силы? Ну уж нет. Я уже обжёгся один раз, и не хочу больше. Да и если то, что ты мне сказала — правда, то Селестия ничем не лучше тебя. Но что изменится, если ты придёшь к власти? А ведь жители этой страны, они невиноваты, они даже не знают о вашем существовании, почему они должны нести ответственность за то, чего не совершали? Если выбирать, то наименьшее из зол. А это — Селестия. Даже если и происходит её обмен телами и обновление, то это можно списать на неизбежные потери, гарант мира и спокойствия. И не важно, что я чувствую. Может, я и не прав. Не мне судить. Может, когда-нибудь я изменю своё мнение. Прости.

Кризалис опускается на пол, отходит на пару шагов и отворачивается. Опустив голову, с горечью в голосе она произносит:

-Нет. Глупый. Ты неправильно меня понял. Хорошо. Ты никогда не полюбишь меня. А заставить тебя я не могу, да и не хочу. Фальшивая любовь. Заставив, я обману лишь саму себя. Знаешь, ведь никто и не догадывается, как мне одиноко. Они все ждут от меня приказов, свершений, великих деяний, но я устала. Устала от всего. Я должна быть жестокой и сильной, так меня учили. Должна вести свой народ. Рой превыше всего. Но тут являешься ты, и во мне что-то надламывается. Стала мягкой и голова забита совсем не теми мыслями. Сейчас я хочу всего лишь свой кусочек счастья. То, чего мы лишены. Да, я завидую обычным пони. Но сделай мне небольшой подарок, останься ещё на сутки. Я ведь немного прошу, правда? А потом мы расстанемся и снова станем врагами. Но это потом, а сейчас побудь со мной. Поиграй в любовь. Позволь мне любить по-настоящему. Первый раз в жизни. Дура.