FO:E - В далеких песках юга
В далеких песках юга (Глава 7)
Глава 7
…Надрывно кашляя и чихая, Луна высунулась в окно и слезящимися глазами стала всматриваться в облака дыма и пыли, заволокшие башню. Взрывная волна от близкой детонации Жар-бомбы обдала древнее сооружение огнем и поднятыми в воздух тучами раскаленного песка, но оно пока держалось. Сверху свесился ожесточенно трущий глаза ногами Спартак.
– Они пристреливаются! – крикнул он.
– Не давай им взять прицел! – рявкнула в ответ кобылица. – Один заряд в башню, и нам конец!
Жеребец закивал и исчез за краем лестницы. Тут же раздались его выстрелы – он стрелял из верхнего окошка их укрепления, не давая гранатометчику спокойно выверить траекторию полета зарядов, и сделать точный залп. Получалось пока не очень, но они всё еще были живы.
Это был уже третий выстрел. Пространство вокруг башни было украшено уродливыми воронками с оплавленным песком внутри, и выметено ударными волнами. С каждым разом стрелок рейдеров попадал всё ближе и ближе – дальность стрельбы из пневматического гранатомета была максимальной и потому попасть даже в такую большую цель как башня было нелегко. К тому же ему приходилось часто менять позицию – после первого же выстрела Луна и Спартак засекли его и едва не убили, перед тем как прилетевшее жар-яйцо сдетонировало перед башней, оглушив их и дав гранатометчику время спрятаться. После каждого разрыва жеребята в колодце начинали верещать от ужаса. Луне было их искренне жаль, но заниматься детьми не было времени.
Сканируя поисковым заклятьем поле, аликорн отслеживала перемещающуюся в обломках фигурку рейдера с жар-яйцеметом. Тот действовал грамотно, не подставляясь под прямой выстрел, и поэтому Луне приходилось палить лишь по отсверку ауры, отбрасываемой стрелком. Несмотря на то, что пули его беспокоили, рейдер до сих пор не сделал ни одной ошибки – и кобылицу это тревожило. Сколько еще продлится их поединок?
В магазине винтовки кончились патроны. Луна принялась ее торопливо перезаряжать, напряженно прислушиваясь – рейдер стрелял как раз в те моменты, когда большая винтовка замолкала.
Чуткие уши уловили слабый хлопок сработавшей пневматической катапульты. Оглянувшись, Луна увидела в небе сверкание переливающегося магического заряда, летевшего по параболе в их сторону.
– Ложись! – бросившись под прикрытие стены, кобылица съежилась, накрывая винтовку своим телом. В уме пошел обратный отсчет – выпущенная из орудия жар-бомба летит до их позиции где-то пятнадцать секунд. Четверть минуты, растянувшаяся в бесконечно долгое ожидание.
Жар-бомба летит практически бесшумно. Луна усилием воли подавила желание выглянуть в окно – не очень близкий разрыв сдует любого любопытного идиота взрывной волной. Что будет, если произойдет прямое попадание, и думать не хотелось. Аликорн считала секунды. Вот сейчас…
Пол, стены, вся башня содрогнулась от мощного удара. Раздался звук, как будто кто-то с треском рвет на ухом гигантский кусок ткани. Сотрясение подбросило Луну в воздух по меньшей мере на полметра, больно приложив по груди и шее стволом винтовки. Сверху посыпался всякий мусор – отваливающиеся от стен осколки кирпича, пыль, песок, и расплавленный шлак, обжигающий кожу. Их башня закачалась, угрожающе захрустев, но выдержала.
Когда гул прошел, кобылица услышала внизу хор жалобных голосов.
– Тетя Нэми-и! Дядя Спартак! Отзовитесь!!! – вопили внизу жеребята.
– Я здесь! – отозвалась Луна, морщась от боли и рези в глазах. – Спокойно, без паники!
– Мы можем выйти?! – взмолились внизу. – Нам страшно!
– Сидите там, где вы есть, не высовывайтесь! – гневно крикнула кобылица. – Спартак, ты там еще живой?
– Да, – последовал бесстрастный ответ. За ним раздался лязг заряжаемой винтовки.
Дослав патрон в патронник, Луна поставила своё оружие на разложенные на подоконнике мешки с песком и стала искать цель. Разглядывая в прицел летное поле, она поежилась от того, что шкуру усиленно щипало, словно она тлела в невидимом огне – радиационный фон от близких разрывов жар-бомб медленно нарастал. Луне он не причинял вреда, скорее наоборот – но другим живым существам следовало уйти из этого места, и как можно скорее.
Кобылица горько усмехнулась. Их всех – и жеребят, и Спартака, и ее может убить гораздо быстрее взрывом, чем радиацией, если они не разделаются с гранатометчиком. Надо заняться делом, а не занимать голову всякой ерундой.
Наверху загрохотала винтовка Спартака. Поймав в прицел перебегающий за грудами металлолома силуэт, Луна поддержала напарника своим огнем. Фигура рейдера остановилась за очередным прикрытием в виде остатков авиадвигателя, и закопошилась, готовя жар-яйцемет. Кобылица сощурилась и прикусила губу, ловя стрелка в прицел. Она сделала выстрел, другой, третий… Металлический корпус двигателя, за которым прятался рейдер, пускал искры от попаданий, но держался – лишь все больше увеличивалась вмятина, которую пробивали тяжелые пули.
Луна сделала очередной выстрел. Одновременно с этим рейдер наконец выпалил из жар-яйцемета, но кобылица этого не заметила. Она видела лишь как рейдер переломился и завалился со своим оружием наземь, порванный почти пополам.
– Есть! – аликорн коротко и зло засмеялась, тут же осекшись. Почему так тихо?
Недоуменно оглядевшись по сторонам, Луна взглянула в небо и оторопела, глядя на переливающуюся розово-красными переливами молнию, стремительно падающую на нее.
Сердце в груди стукнуло и замерло. Неподвижно стоя у окна, кобылица смотрела, как окутанный свечением шар перечеркнул синее небо, на миг поблекнув в свете солнца, и исчез из поля зрения, упав на крышу башни.
В ту же секунду раздался взрыв.
Гарда лежал в своем жилище и мрачно смотрел на стену перед собой.
Он снова опоздал. Судьба предоставила ему шанс реабилитировать себя в своих глазах после смерти Гарди – и он ей не воспользовался. Возможно, вмешайся он раньше – и Бутрыс был бы жив. Но он этого не сделал.
Снаружи грянул разрыв. Не дернув и ухом, Гарда продолжал смотреть в стену.
Что ж… его сын давно мертв. А сегодня погиб пусть и симпатичный, но в сущности чужой и малознакомый ему солдат. В Пустоши каждый день погибают пони – так какое ему до него дело?
Вскочив с подстилки, Гарда с плеском налил в пиалу водки и выпил, не закусывая. Оскалившись, он злыми глазами уставился в стенку, как будто она была виновата в его беспокойном настроении.
Слушая далекую перестрелку, он налил еще одну пиалу, но пить не стал. На секунду ему представилась картина, как это выглядит – он сидит и хлещет водяру, а снаружи бесчинствуют рейдеры, а среди них и тот, кто совсем недавно убил дорогого ему пони.
«Нажрался как…» – Гарда поискал подходящее слово в своей памяти и не нашел. – «Шары залил… а совесть утопить не получается».
За окном грохнул еще один взрыв. Старый пони потянулся было губами к пиале, но вместо этого разбил ее ударом копыта. После этого он схватил зубами бутылку и швырнул ее о стену. В комнате запахло алкоголем.
В нем созрело окончательное решение. Пожалуй, настало время поставить точку в этой истории.
Гарда распахнул двери шкафа и вытащив оттуда боевое седло, принялся навьючивать его на себя. Закончив с этим, он повесил на одну его сторону взятый с окна пулемет, на другую – короб с патронами, и вышел.
Луна очнулась от того, что кто-то лил ей воду на лоб. Открыв глаза, она увидела над собой силуэт.
– Поднимайся, – сказала фигура голосом Спартака.
Пошатываясь, Луна встала. Всё вокруг было обожжено магическим огнем. Надземная часть башни была срыта до основания – вокруг громоздились горы битого кирпича и крупные обломки стен. Решетка, закрывавшая вход в подвал выдержала, хоть и была засыпана почти полностью. Над головой было видно небо, сейчас подернутое зеленой дымкой – как это всегда бывает, если находиться в эпицентре взрыва жар-бомбы.
Кобылица посмотрела на Спартака, затем на себя. Оба они были изранены – жеребец успел замотать самые серьезные порезы и ожоги бинтами, и сейчас сосал через патрубок упаковку с антирадином. На ней же, даже на беглый взгляд, не было живого места – но тем не менее, они были еще живы, что было поистине чудом.
– Спартак… – Луна сделала шаг вперед, и едва не упала. Жеребец вовремя ее подпер плечом. – Тебе надо уходить отсюда, и быстро. Радиация…
Спартак скривился.
– А ты?
– Я ничего. Мне это только в помощь… – кобылица сплюнула окрасившуюся в зеленый цвет слюну. – Надо разрыть колодец, в это время мне понадобится помощь. Прикрой меня огнем, пока я буду рыть… Справишься?
Спартак скептически хмыкнул, но кивнул. Выудив из груды кирпичей анти-мех винтовку, Луна бегло осмотрела ее – прицел треснул от удара по камням, но остальные механизмы не пострадали. Она поставила ее перед жеребцом: – Бери.
Убрав своё оружие за спину, Спартак поднял винтовку и почти галопом ускакал из развалин. Проводив его взглядом, аликорн повернулась и принялась копать, расшвыривая камни и кирпичи телекинезом.
Откапывая вход в колодец, Луна почувствовала прилив сил. Ее раны под действием радиации постепенно затягивались – хоть черная шкурка и слипалась от крови и грязи, кожа под ней стремительно регенерировала. Копая, кобылица прислушивалась к своему организму, и дождавшись, когда регенерация порезов и ссадин закончится, активировала заклятие очищения, рассеивая радиоактивное заражение вокруг. Жеребята внизу и без того, наверное, ранены, не хватало еще чтобы они облучились на выходе.
Неподалеку загрохотали выстрелы. Луна подняла голову, предполагая что рейдеры пошли на штурм, и Спартак отбивает нападение. Но тут же она поняла что ошибалась – у жеребца были только винтовки, а стрелял пулемет. Что там происходит?
Помедлив, кобылица продолжила своё занятие. Поглядеть, что творится вокруг, можно и потом. Сейчас есть другое занятие – вызволить детишек из каменной ловушки.
Наблюдая за дымящимися руинами, Теймураз отдал команду своим нукерам, небрежно махнув копытом в сторону разрушенной башни. Цепь рейдеров стала медленно приближаться к равалинам, нервно водя стволами. Несмотря на то что башня была разрушена, они опасались что оттуда раздадутся выстрелы, и чудом уцелевший враг перестреляет их, как и многих их товарищей. Видя их нерешительность, курбаши решил проконтролировать выполнение приказа, отправившись с ними.
– Эй, Теймураз! – знакомый голос окликнул его. Курбаши резко развернулся, а за ним – и остальные рейдеры.
На крыше бомбардировщика стоял Гарда. На вид грузный и неповоротливый, он сумел пробраться мимо рейдеров, охранявших самолет, и влезть на крышу. Теймураз увидел у него на боку пулемет и всё понял.
Старый воин не стал произносить никаких пафосных речей. Он просто открыл огонь.
Теймураз бросился в укрытие, уворачиваясь от струи пуль.
– Взять! – заорал он. – Убейте его!
Завыли рикошетирующие пули. С руганью рейдеры рассыпались по летному полю, ведя ответный огонь. Срезав нескольких рейдеров, Гарда пробрался к люку внутрь бомбардировщика и исчез в нем.
– Не стрелять! Повредите самолет – убью! – рявкнул курбаши. – Штурмуйте его! И возьмите наконец эту чертову башню с крылатой сукой!
Волна рейдеров разделилась. Одна часть, меньшая, рванулась к бомбардировщику на взлетной полосе. Другая, большая, поскакала к башне. Теймураз подозревал, что они сделали это, надеясь убраться от страшной машины, а то и вовсе сбежать под шумок с поля боя, но уже ничего не мог с этим поделать. Его власть над отрядом таяла, как и сам отряд.
Со стороны башни захлопали гулкие выстрелы крупнокалиберной винтовки. Кто-то из засевших в ней красноармейцев всё еще был жив. Теймураз задумался, что стоит закончить прежде всего – отбить самолет, или покончить с красными? Задавшись этим вопросом, он глянул на самолет и похолодел – пулеметные турели, до поры до времени спавшие на бомбардировщике, ожили – и разворачивались в сторону его отряда.
Курбаши решил, что не хочет находиться под их огнем. Сорвавшись в галоп вслед скачущим к башне рейдерам, он услышал позади грохочущий рев – турели пришли в действие. Не оборачиваясь, Теймураз знал и так – бомбардировщик расстреливает его воинов. Теперь он не был уверен в своей победе. А точнее – он понял, что этот бой он проиграет.
Эта мысль вызвала в нем гнев. Наплевать! Пусть он проиграет, но он не сдастся. Пока он жив – еще ничего не кончено. Еще есть возможность переловить ситуацию – или хотя бы с честью умереть. А там посмотрим, как оно будет.
Сосредоточившись на этой мысли, Теймураз помчался к башне.
Гарда возрождался.
Спивающаяся тень алкаша-забулдыги, каким он был последние годы, ушла в небытие. Вернулся воин – яростный, бесстрашный… и счастливый. Только теперь Гарда понял, насколько низко пал, влача отвратительную жизнь в старой башне аэропорта, спрятавшись ото всех. Ему стало ясно, в какую сторону его жизнь должна была измениться. И теперь ему казались никчемными и глупыми все его колебания.
Сидя перед пультом управления турелями, его дух пел. Гул от грохочущих снаружи пулеметов казался героической симфонией, а дрожь, через бомбардировщик передававшаяся и ему, показывала, что он не просто оператор оружия, а сам – оружие, его часть. Огненный шквал, истреблявший рейдеров, который он видел через талисманы обзора, укрепленные на турелях, вызывал в нем чувство радости, а лязг и грохот пуль, ударявших в бомбардировщик, вызывал в нем праведный гнев. И он давал этому гневу волю, наводя оружие и поражая цели.
До уха донесся лязг открываемого люка. В горячке боя Гарда забыл его запереть, теперь же, услышав звук, он обрадовался. Встав с операторского ложа, он помчался по проходу, чиркая по стенам дулом пулемета.
Первый рейдер, забравшийся в самолет, даже не понял, что его убило. Его товарищи, закрытые от пуль телом незадачливого нукера, были ошеломлены жуткой силой, с грохотом и треском налетевшей на них. Гарда расшвырял их, как ветер в бурю разметывает листья. Чудом не попавший под удары копыт последний рейдер с воплями полез наружу. Длинная пулеметная очередь заставила его измочаленным бесформенным кулем рухнуть на пол.
Гарда стоял над убитыми рейдерами, с ног до головы перепачканный бурой жижей.
– Насорили тут… – он встряхнулся и устало вздохнул. – Уф.
Захлопнув люк, он не спеша пошел в кабину. Улегшись на ложе, он оглядел в камеры поле вокруг самолета, но ничего не увидел. Рейдеры успели спрятаться. Тряхнув седой головой, Гарда скинул боевое седло и занялся переключением турелей на автономную работу. В бомбардировщике был такой режим, на случай если наводчик-оператор будет ранен и не сможет ими эффективно управлять – спасибо его создателям-зебрам.
Сейчас он поднимет бомбардировщик в воздух. Гарда в своё время от скуки изучил навыки полета на симуляторе, и не сомневался что сможет какое-то время держать эту махину в небе, а потом сесть. Сверху лучше видно…
Расчистив наконец решетку, Луна рванула ее, открывая проход.
– Все наружу! – закричала она. – Не толпимся, по очереди… Пропускайте раненых!
Из колодца по одному начали выходить жеребята. Несмотря на опасения кобылицы, никто из них ранен за время боя не был – они были лишь напуганы, даже самые старшие. Подгоняя, Луна выгнала их из подвала. Дети ежились, прислушиваясь к выстрелам – Спартак отгонял тех, кто пытался приблизиться к башне.
– В общем так. – Луна постучала копытом, привлекая внимание. – Сейчас все выходите, и идете в поселок. Дядя-солдат вас отведет. – она махнула копытом в сторону Жаркента. – Спартак, слышишь меня? Проводи жеребят, я прикрою вас сверху!
– Понял. – донесся негромкий ответ. Взмыв в воздух, Луна перепорхнула, опустившись рядом с жеребцом.
– Какие новости? – спросила она.
– Ты, возможно, удивишься, но к нам пришла помощь, – усмехнулся Спартак.
– Да неужели. И кто?
Бывший рейдер указал копытом вперед. Присмотревшись, Луна увидела, что рейдеры вокруг бомбардировщика лежат бездыханными. Одна из турелей на самолете засверкала вспышками выстрелов – их было видно за сотни метров, несмотря на слепящее солнце.
– Зачарованные пули, – прокомментировал Спартак. – Последние пять минут кое-кто активно отстреливался из крылатой машины. Хорошие пушки, – добавил он.
– Гм. – хмыкнула Луна. – Возможно… Гарда?
Из кабины высунулась белая голова пони. Взяв у Спартака винтовку и поглядев в прицел, Луна узнала Гарду. Старый пони что-то прокричал, помахав копытом, и исчез.
– Нет… только не это. Твою ж мать! – кобылица выругалась и отшвырнув винтовку, взлетела в воздух. – Он же сейчас подорвется!
– Там еще живые рейдеры! – попытался ее остановить Спартак. – Тебя собьют!
– Уводи жеребят в поселок. Я что-нибудь придумаю. – Луна, торопливо махая крыльями, полетела к самолету. – Эй, ты там! Не заводи машину!!!
– Не слышно же, – с досадой произнес Спартак. Схватившись за свою винтовку, он обнаружил, что расстрелял весь боезапас. – Что ж ты… – он растеряно оглянулся на черную точку в небе.
– Взорвешься! Стой!!!
Внезапная страшная боль в голове сбила налаженный ритм взмахов крыльями. Окружающий мир смешался в багровую круговерть, из которой отдельными картинами выскакивали небо, солнце, пустыня, летное поле… Оглушенная, раненая в голову Луна беззвучно хлопнулась о твердую поверхность такыра.
Удовлетворенно ухмыльнувшись, Теймураз выпустил из зубов свой пистолет.
Лежа на земле, Луна услышала, как заревели моторы. Самолет медленно разворачивался на взлетной полосе, готовясь взлететь. Теймураз с досадой посмотрел на него, понимая, что его теперь придется сбить, и наконец, подошел к поверженному врагу.
Луна не отрываясь, смотрела на него. Силуэт курбаши она видела сквозь наползающую на глаза дымку. Пошевелиться она не могла.
Постояв, Теймураз зубами сорвал с ее тела ножны с кинжалом, повесив их себе на грудь. Взяв в зубы пистолет, он немного помедлил, и нажал на спуск.
До Луны словно издалека донеслись хлопки пистолета. Она почувствовала глухие удары пуль по своему телу. Затем тьма сгустилась настолько, что она уже не могла ни видеть, ни слышать, ни что-либо чувствовать.
Удовлетворенно усмехнувшись, Теймураз толкнул тело копытом. Луна не пошевелилась.
– Хорошо. – вслух сказал он самому себе. – По крайней мере, я уйду не один.
Покосившись на распластавшийся на твердой глине труп, курбаши зашагал дальше. Позади него, на взлетной полосе, бомбардировщик взмыл в воздух. Развернувшись, он направился прямо на наступающих к башне сарбазов. Заметив этот маневр, Теймураз грустно усмехнулся.
– Момент истины в нашем долгом противостоянии, Гарда.
Взяв пистолет, курбаши мысленно сравнил его с десятком пулеметов на бомбардировщике и покачал головой. Всё было против него в этот день…
Низко летящий самолет вдруг задрожал и вспыхнул багровым пламенем. Теймураз зажмурился и отвернулся к земле. До него донесся глухой звук, сменившийся оглушительным треском. Взрывная волна сбила его с ног. Поднявшись, Теймураз увидел жуткую картину крушения.
Ловушка Луны сработала как ей и надлежало. Магический реактор, поврежденный взрывом динамита, сдетонировал, разломив бомбардировщик пополам – и уничтожив всех, кто на нём и под ним находился. Рейдерам, которые в момент взрыва разбегались от летящей на них крылатой машины, очень не повезло. Пространство на сотни метров было завалено обломками обшивки, неотработавшим топливом, и пытающими ошметками самолета. Не до конца развалившийся остов прокатился по земле два десятка метров, и жалобно скрипнув, замер, задрав в небо обломанное крыло.
Теймураз остался один. Взглянув на зеленое, затянутое дымом и огнем небо, он решил, что это ничего не меняет. Тяжело вздохнув, он продолжил идти к развалинам башни.
Что такое смерть?
Этот вопрос будоражил практически любой ум, способный мыслить и осознавать себя как личность. Начиная с самых ранних моментов нашей истории до сегодняшнего дня, множество живых существ задавалось вопросом – что же такое смерть, и что будет после нее? И если с первым более-менее разобрались, то на второй – что станет с нами, после того как мы умрем, и есть ли продолжение жизни после смерти – никто ничего конкретного сказать не может. Неудивительно – чтобы знать это, необходимо как минимум умереть и суметь после этого рассказать о том, что увидел, услышал, почувствовал… что довольно затруднительно.
Из-за этого вокруг смерти наворочено немало всякой мистики. Мол, и рай загробный есть, и воздастся нам по грехам нашим… Какая чушь. Могу уверенно утверждать – ничего подобного там нет. И те, кто думает, что смогут после смерти жить так же, как на земле, только еще лучше – жестоко ошибаются. Впрочем, не мне их винить – любое живое и мыслящее существо должно иметь какую-то цель в жизни, во что-то верить. Вряд ли кто-то был бы рад узнать, что после конца его уже ничего не ждет – ни хорошего, ни плохого. Хотя, кто знает…
Так что же такое смерть?
Я отвечу. Смерть – это, прежде всего небытие. Не больше и не меньше. Лишь сон без сновидений. С небольшим отличием – после сна наступает пробуждение. После смерти – его нет.
Это очень странное чувство, когда умираешь. Чем-то оно похоже на то состояние, когда тебя разбудили посреди дня, тебе хочется спать, и в сон тянет с такой силой, что засыпаешь на ходу. При этом спать хочет лишь разум – тело же активно противится этому «сну» – его корежит, судорога скручивает мышцы в тугой жгут, глаза не могут видеть, тело не может чувствовать, и агонизирует, выталкивая из себя шлак. А разум, хоть и понимает что умирает, лишь фиксирует происходящее отдаленно – всё становится неважным, незначительным. При этом обостряется обоняние – хотя, это быть может только у меня так. И запахи при этом не из приятных.
Смерть красива? Х-ха. Приятна? Ну, на вкус и запах товарищей нет… Тому, кто любит запах собственного кала и мочи, может быть и понравится – но ему бы стоило задуматься о том, как отвратительно будет выглядеть его труп в луже собственных выделений. А мне можете поверить – в этом нет ничего красивого. Умирая, вы попросту обгадитесь – уже это должно о чем-то говорить.
Откуда я знаю?
Прошла через это, разумеется. Да, это неприятно. Да, это противно! Но иногда, увы, это необходимо. И почти всегда это получается на редкость глупо. Во всех случаях, когда погибали знакомые мне пони – в их гибели не было нужды, или можно было сделать это иначе. Такова жизнь…
Но в моем случае – это можно исправить.
Заклятие, сработавшее во время Судного Дня, изменило меня. И не только меня – все те пони, оказавшиеся в недобрый час в Кантерлоте и которым «повезло» выжить, стали такими же как я. Их тела изменились, превратив их в жутких на вид чудовищ из кошмарных снов, магическая радиация способна исцелять их раны, Розовое Облако придает дополнительные силы к уже имеющимся, а в случае если они погибнут, то некромантическое заклинание, содержащееся в Облаке, возродит их спустя некоторое время. Прервать этот процесс может лишь критическое ранение тела – вроде расчленения, или хотя бы отсечения головы.
Большинство подобных выживших превратилось в монстров, терроризирующих руины Кантерлота. Но немногим из них удалось сохранить разум. Среди них была и я. Нас стали называть кантерлотскими гулями, бояться и избегать – и это было справедливо, учитывая что у большинства подобных нам созданий окончательно снесло крышу. Но обо всём этом я узнала гораздо позже, уже покинув пределы Эквестрии.
Принцесса Луны, после смерти ставшая кантерлотским гулем. Смешно. Нет, правда. Мне еще повезло, что я не стала уродом, как остальные гули-зомби – заклинание из Черной Книги каким-то образом позаботилось и об этом. Слабое утешение. Хотя могло кончиться и гораздо хуже – не изучи я его, и я бы сейчас покоилась в безвременье как моя сестра, и миллионы других пони, погибшие в Судный День.
Должна сказать, что порой мне хочется это исправить. Несмотря на предсмертные муки и прочие неприятности, пребывание в небытии весьма приятно. Я не помню, что мне там «снится», но должно быть это нечто такое, чему аналогов в реальности нет. Каждый раз, воскресая вновь, я испытываю сожаление, что не осталась там насовсем. Возможно, однажды мой разум в конце концов не выдержит, и я уйду навсегда.
Возможно, я буду этому даже рада.
Как бы то ни было… я воскресаю. Снова. Прошлый раз был очень давно, и я успела забыть подробности. Наверное, сейчас будет очень неприятно. Будет желание уснуть и не просыпаться, или хотя бы просто полежать. Снова на какое-то время полностью исчезнет магия – обычная цена, пока организм полностью не оправится от повреждений, вызванных ранениями и последующей гибелью. Головокружение, слабость…
Но это неважно.
Я воскресаю.
И я встаю.
Пошевелившись, Луна застонала. Казалось, мир навалился многотонной тяжестью на голову, не давая подняться. Во рту было кисло, перед глазами кружилась зеленоватая муть, сквозь которую проглядывали отдельные детали окружающей обстановки. Шкура зудела – вокруг был повышенный радиационный фон.
Вставать до жути не хотелось. Но Луна заставила себя подняться. Где-то неподалеку находятся жеребята, которым нужна ее помощь. Тут же рядом бродит Теймураз с остатками своей шайки…
Рывком подобрав под себя ноги, кобылица приняла вертикальное положение. Мир перед глазами бешено закрутился, ноги подкосились, и Луна упала на колени. Заскрежетав зубами, она попыталась встать снова. С третьей попытки ей это удалось.
Попробовав сканировать местность вокруг поисковым заклятием, Луна поняла, что из этого ничего не выйдет – сил на магию не было. Тогда она решила немного подождать, пока ей не станем немного лучше, и за это время разобраться в том, что происходит. Пошатываясь, она пошла к видневшейся неподалеку груде металлолома, собираясь с нее осмотреть окрестности.
Добравшись до обломков, она по ним взобралась наверх, растянувшись на горячем железе. Первым делом она осмотрела себя. Раны на теле почти затянулись – подстегнутая высоким фоном регенерация делала своё дело. Снаряжение после этого скорее всего придется выбросить, оно будет слишком сильно заражено чтобы его можно было деактивировать. Кстати о снаряжении – кинжала не было. Вероятно, Теймураз снял его, после того как убил ее…
Взгляд Луны зацепился за боевой нож, висящий на груди. Ах да, этот самый нож она когда-то отдала в Туркебаде, и вернула себе почти двое суток назад. Она и забыла о нем…
Коснувшись носом рукояти ножа, Луна зубами потянула его из ножен, проверяя, легко ли он ходит. Оставив его, она достала из кобуры револьвер. Теперь, когда магией пользоваться было невозможно, целиться и стрелять из тяжелого оружия было трудно, удерживая его во рту, но кобылица-аликорн была уверена, что у нее получится.
Солнце медленно катилось по небу. С момента начала стычки прошло немало времени – не меньше часа. Летное поле было завалено дымящимися обломками. Небо было зеленым от висящей в воздухе радиоактивной пыли и исходящего от нее магического фона. Стрельбы слышно не было – жеребята успели отойти, ведомые Спартаком, а больше рейдерам воевать было не с кем. По крайней мере, Луне хотелось надеяться что так оно и было. В развалинах башни рылось несколько нукеров. Где-то там должен быть и Теймураз…
Случайно глянув под кучу металлолома, на которой она лежала, Луна вдруг заметила Гарду. Старый пони лежал, положив голову на передние копыта, и как будто бы спал. Его было видно только по плечи – остальное тело скрывал металлический кусок обшивки. Приглядевшись к куче мусора, кобылица поняла, что лежит на отброшенной взрывом кабине бомбардировщика – точнее на том, что от нее осталось. Встав на дрожащие ноги, Луна подошла к Гарде, и тронула его копытом. Тот не пошевелился. Тело было теплым – значит, старый солдат был еще жив.
Подумав, что тот оглушен и лежит без сознания, кобылица стала откапывать его тело из под груды металла. Отбросив копытами лист обшивки, она замерла – хоть тело было теплым, сам Гарда был мертв. Металлическая балка, словно гигантский нож перерубила его пополам.
Еще одна смерть на ее совести.
Луна сглотнула комок в горле и прикоснулась носом к щеке Гарды.
– Спи, солдат. Надеюсь, тебе хорошо сейчас…
Поднявшись на кабину, кобылица взяла в зубы оставленный там револьвер. Ледяным взглядом смерив копошащиеся в руинах фигурки рейдеров, она спустилась и решительно направилась в их сторону.
– Здесь нет пленников! – крикнул рейдер, выглянувший из колодца. – Они ушли!
– Ищите тщательней! – зло бросил Теймураз, наблюдавший за процессом обыска руин. – Они могли затаиться. Ты хорошо осмотрел колодец, воин?
– Да, уважаемый! – поклонился жеребец. – Их нет в колодце, это точно.
– Должно быть, они отступили к поселку. – задумался курбаши. – Проверьте здесь всё еще раз, и выступаем. Мы должны их нагнать и уничтожить.
– Курбаши, нам нужно уходить. Отряд красных змей скоро будет здесь. Они увидят дым и придут… – робко возразил другой рейдер.
– Выполнять!!! – сорвался Теймураз и с размаху ударил копытом по голове незадачливого советчика. Тот рухнул на землю.
– Прочешите развалины. Еще раз услышу что-то насчет отхода – убью. – курбаши с презрительным видом отвернулся. – За работу!
Дождавшись, когда командир рейдеров повернется к нему спиной, провинившийся сарбаз неслышно кинулся тому на шею. Перекатившись, двое жеребцов рухнули на опаленную огнем землю. После короткой борьбы Теймураз оказался наверху. Разорвав дистанцию, он достал пистолет и выстрелил. Сарбаз, хрипя простреленным горлом, упал на камни, окрашивая их своей кровью в красный цвет.
– Ну? – промычал курбаши, сжимая зубами рукоять оружия. – Кто ышо?
Стоявшие вокруг три нукера нехорошо молчали, глядя на своего командира.
Сухо щелкнул механизм выбирающего свободный ход спуска. Рейдеры переглянулись и опустили взгляды.
– Работать! – произнес Теймураз, выплюнув пистолет в кобуру. Вооруженные жеребцы с тоской во взгляде разошлись по развалинам, рассматривая в очередной раз горелые камни. Курбаши проводил их взглядом.
«Если уж суждено мне остаться навсегда в этих проклятых пустынях, то лучше я буду один. От этой троицы надо будет избавиться – одиночку в песках выследить труднее, чем отряд, пусть и маленький».
За спиной Теймураза раздался сухой треск взводимого курка. Вздрогнув, командир рейдеров начал разворачиваться – и бросился в сторону под прикрытие камней, услышав выстрелы.
Револьвер грохнул шесть раз подряд. Рейдеры, выскочившие на выстрелы, полегли с пробитыми головами. Курбаши мысленно усмехнулся, подумав с какой быстротой выполнилось его пожелание, и зубами потянул свой любимый «маузер».
Раздался стук металла о камень. Сгруппировавшись, Теймураз вскочил на камень, нацеливая оружие на неведомого противника. Изумлению его не было предела.
…Луна нажала на спуск. Револьвер в ее рту тихо клацнул. Осечка.
Оправившись от шока, курбаши судорожно сдавил языком клавишу огня своего пистолета. Тот издал такое же тихое клацанье. Вздрогнув, он попятился, глядя на кобылицу. Та бросилась вперед.
Короткая сшибка. Оглушенный ударом по голове, Теймураз какое-то время вслепую отмахивался копытами. Какой-то из них пришелся в цель – оправившись от удара, он увидел что его враг стоит у стены, тряся головой. Выпрямившись, она подняла голову.
Два противника уставились друг на друга.
Теймураз машинально подметил произошедшие с его врагом перемены. На боку кобылицы были видны незаросшие шерстью бугристые кляксы из плоти – следы попаданий пуль, где он разрядил в нее свой пистолет. Такая же клякса была видна под левым ухом. От силуэта крылатой пони исходило слабое зеленоватое сияние – и им же ярко сверкали ее глаза. Вместе всё это придавало кобылице жутковатый вид призрака, выходца из могилы – но Теймураз понимал, что это лишь следствие накопившегося в организме изрядного количества магической радиации. Впрочем, это не объясняло того, каким образом эта черная гадина сумела воскреснуть.
Крылатая пони выплюнула револьвер, от чего тот зазвенел, ударившись о камень. Покосившись на своё ставшим бесполезное оружие, Теймураз сделал то же самое.
– Ты, – хрипло процедил он, с неудовольствием отметив, что его голос дрожит.
– Я. – голос черной кобылы был холоден как змеиная кровь.
Сближение.
Курбаши сверкнул глазами, сокращая дистанцию. Сделав обманный замах копытом, он ударил, целясь в задние ноги. Кобылица отпрянула, закрываясь передними ногами, и в свою очередь нанесла удар, рассекший курбаши щеку. Не обращая внимание на боль, Теймураз вскинулся – и пробив блок, нанес противнице удар в грудь. Та зашаталась и шагнула назад, надрывно кашляя. Курбаши рванулся было вперед – и получил по голове закованным в металл копытом, отчего мир на краткий миг померк. Отступив на шаг, он помедлил, оценивая обстановку.
Теперь, когда оцепенение от удивления и мистического ужаса прошло, старый рейдер видел, что его врагу тоже приходится несладко. Видимо, она еще не успела полностью восстановиться, и на его удары отвечала пусть и с небольшой, но заминкой. Этой слабостью следовало воспользоваться, оставалось лишь понять – как.
– Как ты выжила, тварь? – Теймураз прищурился, разглядывая кобылицу.
– Чтобы меня убить, понадобится что-то получше твоей говённой пукалки. – та склонила голову, с презрением разглядывая его.
– И что же?
Она промолчала, немигающим взглядом смотря на него. Невольно Теймуразу сделалось не по себе.
– А может, просто отпустишь меня? – курбаши медленно начал обходить ее по кругу.
– Пошел ты, – заметив этот маневр, кобылица повторила его. Теперь оба врага кружились вокруг, медленно сближаясь.
– Ну да. Ты хочешь сделать мне больно, – фыркнул Теймураз.
– Нет. – кобылица еле уловимо покачала головой.
– Нет?
– Я не собираюсь причинять тебе боль. Я собираюсь убить тебя.
Теймураз засмеялся.
Луна рванулась вперед.
Схватка длилась мгновения. Когда шар мелькающих тел и взлетающих в замахе конечностей распался, стали видны оба противника – один в красных рваных бороздах на боках, другая – в потеках зеленоватой жидкости. Тяжело дыша, они смотрели друг на друга.
Лязгнул вынимаемый из ножен кинжал. Скрежетнули зубы, стискивающие рукояти. Переведя дыхание, пони бросились один на другую.
К напряженному дыханию и гулким звукам ударов копыт добавились лязганье соударяющихся клинков. Эта схватка вышла еще короче – когда круг распался, Луна вышла из него с громадной раной на плече, откуда толчками била зеленая кровь. Теймураз, хрипя, привалился к обломанной стене башни – морда у него украсилась бороздой, перечеркнувшей второй глаз в дополнение к уже имевшимся шрамам, а из плеча торчал боевой нож Луны.
Зализывая рану, кобылица косилась на рейдера. Тот выплюнул кинжал на пол и взялся за нож, торчавший из раны в плече. Заржав от мучительной боли, курбаши с влажным звуком вырвал его и вонзил в стену между кирпичами, обломив клинок.
– Забавно… – ухмыльнулся он. – Мы здесь, ты и я… И мой нож… Ты сейчас сдохнешь… Как он.
Луна поняла, что он имел в виду погибшего во дворце пони. Бутрыса. Внутри нее начала подниматься тяжелая волна, распирающая изнутри. Ищущая выхода.
– Как ты его звала? – спросил между тем Теймураз. – Хотя, какая разница…
Рог Луны засветился голубоватым огнем. Курбаши, нагнувшись за кинжалом, заметил свечение и замер.
– Ну давай… – Луна сделала шаг вперед. Голос ее был низким и клокотал от еле сдерживаемой ярости. Рог пылал, закутанный в свечение. – Пришел твой звездный час! Чего ты ждешь! Ну?!
Теймураз зарычал и рванулся вперед. Перед глазами мелькнуло сверкнувшее металлом копыто, затем в ушах зазвенело, и мир закружился в багровом водовороте…
Двое пони встали на дыбы, положив копыта один другому на плечи. Луна вглядываясь в изуродованную морду своего противника. Теперь, когда он был так близко, кобылица могла рассмотреть его как следует – а медленно возвращающаяся магия позволяла прочесть обрывки его эмоций. Но кобылицу это не интересовало.
– Как его звали? – она отклонила голову с сияющим рогом назад. – Его звали Бутрыс!
Рог, окутанный полем чистой энергии, пробил лоб рейдера как бумагу. Луна глубоко вздохнула, закрыла глаза – и выдернула рог. Теймураз осел перед ней бесформенным кулем.
Период избытка сил прошел. Луна ощутила страшную слабость в своем теле, и опустилась на каменный пол, заваленный обломками и покрытый кровью – как своей, так и чужой. «Глупо будет умереть навсегда вот так, после тысяч лет жизни…» – мелькнула мысль – и исчезла. Принцесса стала медленно погружаться в забытье…
– Она здесь!
«Какой знакомый голос… Кашин… Ох и устрою я тебе, когда очнусь…»
С востока стремительно надвигалась ночь. На небе загорались первые звезды. В полумраке сгущающихся сумерек пустыня выглядела умиротворенной – словно и небо здесь днем смертельной схватки не на жизнь, а насмерть. Ветер сдул пыль и дым сражений в пустоши, и небеса вновь приобрели свой естественный цвет. На месте сражения осталось обширное радиоактивное пятно, которое продержится десятилетия, но в конечном итоге время сотрет и его. А могильный холм, куда стащили крючьями зараженные тела и облученное оружие рейдеров – и того быстрее. Для пустынь, возраст которых составлял сотни тысяч лет, этот период времени – сущий пустяк.
Лагерь анархистов бурлил жизнью. Пони двигались в разных направлениях, занимаясь своими делами. Дымили лагерные костры, бросавшие на пустоши отблески, и казалось, вокруг лагеря танцует в дикой пляске сонм теней. У самого большого костра шумной веселой кучкой сидели жеребята, болтая друг с другом и с окружавшими их бойцами.
В стороне от лагеря неярко пламенел, отфыркиваясь искрами, еще один костерок. Около него сидела черная крылатая пони, укутанная в истрепанный, местами подпаленный плащ. От ее шкурки исходило тусклое зеленоватое сияние, и им же лучились ее большие глаза. На плечо была наложена пропитанная заживляющей мазью повязка, скрывавшая зашитую рану. Рог ее сиял – она телекинезом удерживала длинный кинжал погибшего курбаши, рассматривая его в свете костра. В стороне виднелась куча опустошенных пластиковых пакетов из-под антирадина.
Отряд красных пришел к самому завершению заварушки под Жаркентом. Разбившись на небольшие поисковые группы, анархисты начали прочесывать местность вокруг летного поля, стараясь не слишком углубляться в радиоактивное пятно. Один из таких отрядов, ведомый взводным Кашиным, и обнаружил истекавшую кровью Луну.
Спартак и жеребята успели отступить в поселок. Вернувшись на летное поле, он встретил красный разъезд, который задержал его. Впрочем, Луна, успев очнуться к тому времени, разъяснила командиру анархистов что этот пони являлся последние два дня ее боевым товарищем, и его отпустили. Кобылица намеренно опустила тот факт, что Спартак в прошлом был рейдером, а тому хватило рассудка не упоминать это при своих недавних противниках. Он решил придерживаться версии того, что он декханин, лишь волей обстоятельств взявший в зубы оружие. Красные не стали глубоко проверять эту версию – поручительства Нэми им было достаточно.
Вспомнив, как перед ней, лежащей на подстилке долго и отчаянно извинялся командир красного отряда, Луна хихикнула и подняв голову, уставилась на наползающую стену тьмы.
Ночь. Ее время.
Под копытами зашуршал песок. Луна повернула голову. К ней подходили трое пони – Клементхуф, Григ и Спартак. Лоб полевого медика анархистов был замотан бинтами, скрывающими короткий обрубок отсеченного рога. В зубах тот держал миску с налитой в нее синей жижей.
– Привет самоубийцам! – подмигнул Луне красный командир. – Мы тут лекарство принесли, специально для тебя. Кстати, могла бы и предупредить, что ты гуль.
Кобылица ничего не ответила, холодным взглядом смерив Клементхуфза.
– Вот, – произнес Григ, поставив миску перед Луной. – Это должно вывести из тебя радиацию в течение трех дней. Вылечиться это тебе не поможет, да и не должно – зато ты не будешь облучать почем зря других добрых пони. Вы чем-то недовольны, пациент?
– Вовсе нет, – ответила Луна, сгоняя с морды недовольное выражение. – Спасибо вам за услугу, доктор Григ, вы очень добры.
– А вот этого не надо. Право на сарказм здесь имею только я. А теперь возьми и выпей эту гадость при мне, и не вытошни – мне стоило дискордову уйму сил научить моих ассистентов приготовить это снадобье.
Покосившись на эксцентричного доктора, Луна затаила дыхание и погрузила морду в миску. Выпив залпом жидкость, она вытаращила глаза и открыла рот.
– А-а-а… – изо рта вылетел клуб черного дыма. – Апчхи!!!
– Будьте ж здоровы, – фыркнул Григ.
– Разъебать меня копытом… – пробормотала кобылица. – Ты не из магического топлива делал эту хрень?
– Вовсе нет, – медик задрал глаза к небу. – Я предпочитаю подмешивать его в чай особо настырным журналистам. Колоний – дело тонкое…
– Довольно, – перебил его Клементхуф. – Идите в лагерь. У нас приватный разговор, Григ.
– Есть, – медик иронично отдал честь и развернулся, неспешно порысив к свету костров.
– Для начала, я хотел бы еще раз извиниться… – начал командир анархистов. Луна подняла копыто, прерывая его.
– Говорите прямо, что вы хотите.
– Ты нам нужна. – помедлив, заявил Клементхуф.
– Нет.
– Но…
– Нет. Я уже объясняла это вашему Кашину, и не будем больше обсуждать это.
– Как знаешь, – краском осуждающе покачал головой. – Но ты бы нам очень пригодилась. И потом, если бы не мы, ты бы наверняка погибла без нашей помощи. Ты обязана нам…
– Так. – Луна сбросила плащ и встала, повернувшись к Клементхуфзу. – Давайте проясним ситуацию. Я сделала за вас всю грязную работу, которой должны были заниматься вы. В это дерьмо я попала также из-за вас. Я вам ничего не обязана – наоборот, это вы должны мне. И последнее – если вы снова попытаетесь меня втравить в очередную переделку под видом того что вам нужна помощь, то вы очень сильно потом об этом пожалеете. А теперь, дайте мне отдохнуть – я скоро выхожу в дорогу.
Клементхуф недовольно сверкнул глазами, но не стал спорить с ней.
– Наши пони собрали часть припасов рейдеров. Тебе выделили небольшую долю. Можешь взять ее перед уходом, – процедил он.
– Мне нужны лишь патроны к револьверу, еда на два дня, и немного воды. Мою большую винтовку можете забрать – я всё равно не утащу ее далеко в пустыне. Возможно, она утешит вас и компенсирует мой отказ.
– Спасибо, – кивнул краском. – Трофеи вообще небогатые… Очень многое из имущества Теймураза было сожжено, или облучено радиацией. А в свете последних событий, это особенно грустно.
– Что за события?
– Пришел гонец из столицы. Собирают войска. Пришли известия, что где-то на севере появилось новое государство. Они себя называют Новой Кантерлотской Республикой.
У Луны часто забилось сердце от неясного предчувствия.
– …Неизвестно, что от них можно ждать. Возможно, это новый фронт, к уже имеющемуся противостоянию с рабовладельцами и фанатиками. – Клементхуф пнул копытом песок и оскалился. – Поэтому мы отходим. Жеребят мы заберем с собой, о них позаботятся.
– С севера? – кобылица постаралась говорить спокойно. – Там ведь выжженная земля.
– Да, Нэми, так говорят легенды. Но торговцы из дальних караванов рассказывают очень странные вещи. Там изменилась сама земля в результате какого-то сверхмощного заклинания. Эта республика находится на Эквестрийской Пустоши, Мертвой Земле. И говорят, что там теперь не выжженные территории, а земли, напоминающие рай. Говорят даже, что эта республика стала той страной, которая была до Великой Войны. Не знаю, правда это или нет, но посланцы этой самой Республики появились в столице – и пришел приказ об общем сборе.
– Ясно… – прошептала Луна, невидящим взглядом уставившись в темноту. Перед ее глазами замелькал калейдоскоп воспоминаний о ее довоенной родине – непривычно ярких, словно события давно прошедших времен были вчера.
Её сестра…
Перед глазами заклубилось грязно-зеленое пламя магического взрыва, и Луна вздрогнула.
– …Нэми, ты меня слышишь? Что с тобой?
– Ничего. – Луна встряхнулась. – Я задумалась… Вы о чем-то спросили?
– Я говорю, куда ты теперь собираешься?
– Я… – Луна закусила губу. – Я лечу на север.
– Хм. – Клементхуф нахмурился. – Это из-за того, что я рассказал?
– Да.
– Что ж… Лети. Но будь осторожна.
– Спасибо. – Луна накинула на себя плащ. – Спасибо за все, что вы для меня сделали, краском.
– Буду молить Единого, чтобы с тобой ничего не случилось. – Клементхуф поклонился. Луна улыбнулась и низко поклонилась в ответ.
– Думаю, мы еще увидимся. Возьму у Кашина припасы, и полечу.
Командир анархистов кивнул и неспешно пошел в стан. Луна проводила его взглядом и повернулась к Спартаку, молчаливо стоявшего рядом и слушавшего разговор.
– Ну а ты? Здесь останешься?
– Мой дом – тут, – с достоинством ответил воин пустынь. – Теперь мой долг – защитить его. Когда Гарда мертв, кто-то должен смотреть здесь за порядком.
– Что ж, удачи тебе, Спартак. – Луна вытянула копыто в жесте брохуфа. Единорог улыбнулся и коснулся ее копыта своим.
– Береги себя, Нэми.
– И ты себя, Спартак. Удачи тебе.
Костер вспыхнул на миг ярким пламенем и погас. Скрипнули ножны с рейдерским кинжалом. Поправив повязку на груди, Луна отряхнулась от песка и зашагала в лагерь красных. Глядя ей вслед, Спартак провел копытом в воздухе, делая прощальный жест, повернулся и ушел в темноту, за которой таился поселок.