Мыльные пузыри - красивые...

Осень в Понивилле – совершенно особенное время года. Да и не только в Понивилле – во всей Эквестрии осенью чувствуется некоторая задумчивость, словно природа шепчет пони: «Не настало ли то самое время собирать камни? Оглянись назад, подумай о том, что было в твоей жизни…». Разговоры в маленьких кафе становятся тише и сдержаннее, а на уютных кухнях – дольше и доверительнее. Молодёжь бродит по садам и аллеям, пиная опавшие листья, старики жалуются на то, что уж именно в этом году именно эта осень выдалась какой-то ненормально холодной, так что семейство Эппл наверняка переморозит свои поздние яблоки (впрочем, это пророчество ни разу не сбылось на памяти бабули Смит), модницы спешат к Рэрити за шарфами и шапками – яркими и разноцветными, как раз чтобы пугать промозглую серость осенних дней.

И все, абсолютно все пони, даже неутомимая Пинки Пай (в перерывах между песнями об осени и собиранием букетов из опавших листьев), тайком ото всех забираются туда, где могут побыть в одиночестве, и предаются приятной осенней грусти…

Дерпи лежала на берегу озера и наблюдала, как осенние листья падают на водную гладь. Серой пегаске было сложно проследить траекторию падения листьев, приходилось постоянно крутить головой, чтобы не упускать их из виду.

— Оу… Дерпи, не знала, что ты здесь… Я не хотела мешать, я приду попозже…

Дерпи обернулась на голос – и увидела Флаттершай, смущённо глядящую себе под копыта.

— Привет!

Дерпи давно знала характер Флаттершай, знала, что от неё не стоит ждать злых и грубых слов. Она широко улыбнулась.

— Листья падают, Флаттершай. Красиво.

Разговор уже вроде как завязался – и уходить жёлто-розовой пегаске стало неудобно. Тем более, уходить от Дерпи, с которой и без того мало кто общается.

— И правда красиво, — ответила Флатти, медленно подходя к озеру.

Дерпи посмотрела на стоящую рядом с ней Флаттершай – и ей впервые в жизни захотелось рассказывать. Рассказывать о том, что в детстве у неё совсем не было друзей. Не то, чтобы её травили дети, кроме, разве что, троицы совсем уж отъявленных хулиганов, просто остальным жеребятам было не очень интересно и немного страшновато находиться рядом с такой своеобразной пегаской. Рассказать о том, как она приходила домой после школы или лётных курсов. Как папа, всегда смотрящий на неё с какой-то печалью, прорывающейся сквозь нежность, копытом ласково трепал ей гриву, давал большое сладкое яблоко из корзины, говорил: «Не обижайся, Принцесса, но папе нужно очень много работать…» и уходил в свою комнату, к чертежам – он был архитектором.

Дерпи не обижалась. Она садилась на диван в папиной комнате и, тихо жуя яблоко, смотрела, как он работает. Иногда, когда папа был в хорошем настроении, он пел ей или рассказывал сказки, не отрываясь от работы – в такие моменты Дерпи ощущала себя непередаваемо счастливой. Чаще всего папа рассказывал о невероятных приключениях принцессы Селестии, о том, что пришлось ей испытать и повидать в её бесчисленных странствиях – а маленькая кобылка, не отрываясь, смотрела на него огромными глазами, иногда даже забывая жевать своё вкусное яблоко, и всем сердцем переживала за их прекрасную принцессу.

Когда же папа был не в настроении рассказывать сказки, маленькая кобылка, доев своё яблоко, шла к этому самому озеру, на это самое место. И смотрела на водную гладь. Особенно ей нравилось приходить на озеро осенью, когда листья падают на неподвижную поверхность озера и потом плавают, словно маленькие лодочки. Иногда она летала над озером, касаясь копытами воды – и смеялась этому маленькому счастью.

Но в один из дней папа, встретив её из школы, не стал извиняться и уходить к себе, как делал это всегда, а остался со своей любимой дочкой.

— Принцесса, — произнёс он, улыбаясь в ответ на улыбку жеребёнка. – У меня есть для тебя совершенно особенная вещь.

— У-у-у! Кексик, да? – подпрыгнув от радости, засмеялась Дерпи.

— Нет, милая, не кексик. Мыльные пузыри.

С этими словами папа снял со шкафа небольшую миску, бутылку мыльного раствора и трубочку, упакованные в специальный мешочек.

— Папа, тебя обманули, тут нет пузырей! – воскликнула тогда Дерпи. И добавила, проверив: — Нет, папа, их там и правда нет!

В тот же день папа отвёл свою Принцессу на озеро и научил выдувать мыльные пузыри. Конечно, у неё не сразу получилось, но она очень-очень сильно старалась. Красивые разноцветные пузыри взмывали в небо – и, неторопливо кружась, опускались на водную гладь. Дерпи смеялась – смеялась искренне, как могут смеяться только жеребята. И вместе с ней смеялся её папа – смеялся так, как могут смеяться только родители, увидевшие появление кьютимарки у своих детей.

— У-у-у… — протянула Дерпи, заметив красочную картинку на своём крупе. – Это кьютимарка, да? Моя кьютимарка, папа?

— Да, Принцесса, это твоя, самая красивая на свете кьютимарка.

— О-о-о! А что она значит, папа? Я буду делать пузыри?

— Ты будешь дарить радость, милая…

Дерпи хотелось спросить у своего папы, почему он плачет и смеётся одновременно, и не сделала ли она что-то не так, как это часто случалось в школе, но он не дал ей ничего сказать – обнял и прижал к себе. И в тот вечер Дерпи была самым-самым счастливым жеребёнком во всей Эквестрии…

Воспоминания переполняли Дерпи, и ей невыразимо хотелось поделиться этим всем с Флаттершай, с милой, доброй Флаттершай, хотелось объяснить ей, почему так важно приходить на озеро и смотреть на листья, почему она так любит большие сладкие яблоки, что мыльные пузыри дарят радость… Но Дерпи попросту не знала, как и с чего начать, это было так обидно, что на её глазах навернулись слёзы и она только и смогла, что прошептать:

— Пузыри, Флаттершай… Мыльные пузыри – красивые…

— Я знаю, Дерпи… Они и правда очень, очень красивые, — ответила жёлто-розовая пегаска и обняла свою подругу.

И Дерпи расплакалась, уткнувшись Флаттершай в гриву. Но это было совсем не так, как плакать от боли. Она плакала от облегчения, от осознания того, что Флатти, милая, добрая Флатти поняла её и без слов.

Они до самой темноты стояли у озера, глядели на падающие на воду листья и думали каждая о своём. Дерпи думала о мыльных пузырях, и о том, как радовался её папа, когда она возвращалась домой из школы. И совсем немного – о кексиках. А Флаттершай думала о том, что завтра она снова придёт на озеро, но уже не с пустыми копытами. Завтра она принесёт с собой бутылочку мыльной воды, миску и трубочки – и они будут пускать мыльные пузыри и смеяться. Смеяться просто оттого, что мыльные пузыри – красивые.