Дружба на все времена
Глава 4
Некоторое время спустя из поселения табуна вышли трое. Твайлайт Спаркл, Даггер Стаб и увязавшаяся за ними Пинки Бум.
Фестрал хотел было ее прогнать, но та пропускала все окрики мимо ушей, не переставая при этом прыгать вокруг и без умолку трещать писклявым голосом.
— Интересно, — подал голос Даггер Стаб, ни к кому в отдельности не обращаясь, — если нет еще ни принцессы Селестии, ни принцессы Луны, кто или что двигает светила?
— Я не знаю, — ответила Твайлайт, — в древних легендах о магическом движении солнца и луны упоминается уже в контексте Темных Веков. А это уже после эры Раздора, когда Эквестрией правил Дискорд. То есть примерно полторы тысячи лет назад… Или три с половиной тысячи лет вперед, если считать от нынешнего момента.
— Солнце само восходит и заходит, и луна тоже, это же очевидно! — воскликнула Бум, — Странные вы.
— Как же солнце может взойти само по себе? Что-то же его двигает?
Мордочка доисторической Пинки приобрела задумчивое выражение.
— Оно двигается… просто. Солнце — самый могучий дух, и все. Зачем спрашивать очевидные вещи, которые делают духи мира?.. Их просто достаточно знать! Любой жеребенок знает, что огонь горячий, вода мокрая, солнце светит днем, а луна ночью. Дождь идет сверху вниз, ветер дует, предметы падают на землю.
Твайлайт вздохнула и не ответила, не желая пробивать очередную стену суеверий.
— Ага, кстати, Твайлайт, в эту эпоху животные тоже… сами по себе, — заметил Даггер Стаб.
Бум-Бум снова захихикала:
— Конечно, сами по себе! Как же иначе?
Единорожка чуть не сбилась с шага.
— Может, скажешь, тут еще и хищники водятся, которые пони едят?
— Они везде водятся, — сказала розовая пони таким голосом, будто ее это совсем не волновало, — и волки, и саблезубы, и медведи, много кто еще. Не говоря уже о мантикорах, драконах или гидрах. Можно подумать, ты не знаешь!
Твайлайт передернуло. У нее как-то вылетели из головы подобные факты. В эру Гармонии пони может пройти Эквестрию из конца в конец и не встретить ни одного опасного существа, если только не сунется в места вроде Вечнодикого леса.
Роща, у которой жила местная колдунья по прозванию Синяя Ведьма, раскинулась на берегу озера. Твайлайт с удивлением узнала излюбленное место отдыха Понивильцев в будущем, но сейчас это был не общественный водоем с ухоженным пляжем, а обычное озеро с заболоченными берегами.
Хижина почему-то стояла на открытом месте. Обычное строение в стиле древних земнопони, правда, «украшенная» зловещими масками, пучками непонятных растений и скульптурами из коряг, изображающих пони и гротескных животных.
— Кто посмел потревожить покой Синей Ведьмы?! — раздался гулкий голос, идущий словно со всех сторон.
Пони остановились. Пинки Бум при звуках голоса ведьмы спряталась за огромного фестрала.
— Меня зовут Твайлайт Спаркл! — крикнула единорожка, — И у нас есть… вопросы!
— Убирайтесь и не смейте сюда приходить! Великая и могущественная Синяя Ведьма не снисходит до объяснений!
— Но… — замялась Твайлайт, — Подождите! Мы просто…
Невидимая пони продолжала распаляться:
— Я нашлю проклятие на ваши кости, я выпью ваши души! Я нашлю засуху на ваше поле!
— Кажется, у меня есть одна идея, — тихо сказал Даггер Стаб и вдруг скользнул вперед. Между гротескных скульптур и неухоженных кустов фестрал двигался неслышной тенью и вскоре пропал из вида.
— Это нелепо, — пробормотала вполголоса Твайлайт и оглянулась на Бум-Бум, которая, вся дрожа, не знала куда деться.
— Трепещите, несчастные, ибо сила духов велика! — продолжала тем временем ведьма.
Твайлайт сосредоточилась, но не смогла засечь никакой магии. Как же выходило, что голос шел как будто из ниоткуда?
— Мы просто хотим поговорить! — предприняла единорожка еще одну попытку.
— Оставьте ваши дары и излагайте, в чем нужна вам помощь могущественного колдовства, о несчастные!
Твайлайт заметила, что Даггер Стаб скользнул куда-то за дом.
— Нам не нужна магия, нам нужны ответы! — крикнула Твайлайт, — И вообще, мы можем войти?
Неожиданно в глубине дома раздался возмущенный возглас, перешедший в испуганный визг.
Дверь распахнулась, и оттуда «рыбкой» вылетела кобылка голубого цвета. Следом в дверях появился довольно ухмыляющийся Даггер Стаб.
— Только дикарка может закрыться в доме и оставить все окна нараспашку, — сказал он одновременно с тем, как Синяя Ведьма шлепнулась в придорожную пыль, — Она там сидела у дверей и кричала в пустой горшок.
— Простите моего друга, — проговорила Твайлайт, чувствующая себя донельзя неловко, — он бывает грубоват…
Пони меж тем поднялась на ноги. Ее мордочку скрывала зловещая оскаленная маска с настоящими зубами хищных зверей, а от взгляда намалеванных глаз Пинки Бум впала в состояние, близкое к обмороку.
— Вы!.. — процедила она, — Да как вы посмели!..
Фестрал одним прыжком оказался рядом и снова сбил ведьму с копыт ловкой подсечкой.
— Даггер! — резко сказала Твайлайт, — Прекрати сейчас же!
— Да брось. Погляди внимательнее на эту «ведьму». Ничего не замечаешь?
— Если я не верю в проклятия, это еще не значит, что надо ее избивать…
Единорожка осеклась, услышав с земли монотонный бубнеж. Это ввергло Бум-Бум в состояние полнейшей паники, и розовая пони с невнятным воплем рванула прочь по направлению к деревне.
— Проклятие! Проклятие!.. — какое-то время слышался ее голос.
— Ну прекрасно! — топнула копытцем Твайлайт, — Теперь Пинки переполошит табун, и нас встретит разъяренная толпа суеверных земнопони. Отличная работа, Даггер.
— Да брось ты, ничего эта ведьма не может. Посмотри внимательно.
Единорожка перевела взгляд на лежащую ведьму и с минуту разглядывала. В конце концов, волшебницу осенило:
— Она же земнопони! Не единорог!
— Именно. Поэтому не может колдовать по-настоящему.
Бубнеж вдруг прекратился, и взгляд жуткой маски уставился на путешественников во времени.
— Вы что, не боитесь проклятия Синей Ведьмы?
Твайлайт переступила на месте.
— Во имя всей Эквестрии, нет, конечно. Это все суеверия, на которые могут купиться необразованные пони. Но я прочитала достаточно…
— Твои духи сильны, — в голосе голубой кобылки почувствовались нотки уважения, — раз не боятся самой Синей Ведьмы. Так и быть, я выслушаю ваши… вопросы!
Даггер Стаб помог пони подняться. При этом он вдруг выпучил глаза и резким движением дернул на ведьме накидку…
Та взвизгнула, но было поздно: грубая ткань сползла со спины, обнажая прижатые к телу крылья.
…Когда вся атрибутика Синей Ведьмы заняла свое место на бесконечных полках и вешалках, взгляду предстала небесно-голубая пегаска с кьютимаркой в виде изломанной радуги и… разноцветной гривой. Хоть и грязной сверх всякой меры.
— Дай-ка я угадаю, — сказала Твайлайт, — Твое имя связано с радугой, ты летаешь очень быстро и считаешь себя круче всех вокруг. Я права?
Пегаска вздохнула и пошевелила крыльями.
— Издеваешься, да? — спросила она, — Ну что ж, смейся. Смейтесь оба! Рейнбоу Крэш это заслужила…
В голосе чувствовалось отчаяние обреченной.
Твайлайт переглянулась с Даггером, затем перевела взгляд на пегаску, спрятавшую мордочку в копытах. Послышался судорожный всхлип.
— Мы вовсе не собирались над тобой смеяться, — сказала единорожка, — и даже не знаем, почему.
— Почему? Я, гордый пегас, вынуждена жить на земле и обманывать глупых земнопони, вот почему! И тут приходите вы и… все портите! Из прихоти! Не разобравшись!..
Пегаска сорвалась на крик, захлебываясь слезами.
— О, пожалуйста… — простонал фестрал, — только не надо комплексов!..
— Как тебе не стыдно, — укоризненно сказала ему Твайлайт и, сев рядом с пегаской, обняла ее, — Расскажи нам, что случилось, Рейнбоу. Мы… точнее, я, просто хотела задать несколько вопросов по магии, но ты, наверное, не сможешь нам помочь. Может, тебе самой нужна помощь?
— Не говорите табуну, кто я, — сказала пегаска, — умоляю.
— Но зачем тебе это? Ты же летаешь, ты можешь помогать земнопони с погодой, как твоя… как моя подруга!
— Вы не понимаете? Я почти не умею летать! И совсем не умею приземляться. Кроме того… вы что, не знаете, что ждет пегаса, попавшего в копыта земнопони?
Твайлайт, которую посетило мрачное предчувствие, покачала головой.
Рейнбоу продолжила:
— А я тебе скажу, единорожка. И тебе, фестрал. Не вздрагивай, да, я знаю, кто ты такой, ночной убийца. Принятие в табун!
— О, — кивнула Твайлайт, — конечно, мало приятного, но…
— Мало приятного?! — взвилась пегаска, — Ощипанные крылья — в лучшем случае! В худшем — отрубленные! Чтобы не улетела. Но это не все. Потом — местный жеребец. Или несколько. Чтобы попытаться сделать крылатое потомство для борьбы с летучими разбойниками.
Твайлайт передернуло от отвращения.
— Эпплы бы ни за что не пошли на такое! — сказала она уверенным голосом, но наткнулась на взгляд красноватых глаз Рейнбоу Крэш и осеклась.
— Ни за что, говоришь? — с иронией спросила пегаска, — Ты уже познакомилась с Робустой Эппл?
— Да уж… — у Твайлайт похолодело внутри. Неужели салатовая кобылка способна на такое?!
— Так вот, она — пегаска. Без крыльев. После того, как грифоны захватили ее и продали Эпплам. Правда, у Робусты хватило воли не сломаться. Родила бескрылую кобылку, а потом выбилась в воительницы.
Твайлайт зажмурилась, стараясь вновь отогнать от себя реалии этой эпохи.
Перед глазами встала душераздирающая сцена: распятая на каменной плите и удерживаемая в восемь копыт голубая пегаска, плачущая, вырывающаяся. Бьют барабаны, гулко отзываясь на удары розовой пони. Литл Сид, в зубах которого зажат топор, подходит со злорадным блеском в глазах. Гордая Робуста, стоящая в первых рядах, отводит взгляд…
Дальнейшее представлять совершенно не хотелось, и единорожка потрясла головой, рассеивая видение.
— Я никому не скажу, — тихо сказала она, обнимая пегаску, — клянусь. И Даггер тоже. Верно?
Она посмотрела на ночного пегаса таким взглядом, что тот проглотил рвущуюся с языка насмешку и кивнул.
— Спасибо, — всхлипнула Синяя Ведьма и вздохнула с явным облегчением, — ты не представляешь, как много значат даже мои жалкие крылья… Что для любого пегаса значит потерять небо.
— Не бойся, — сказала Твайлайт, — я понимаю достаточно, чтобы сдержать слово.
Ночной пегас, внешне придававший морде безразличное выражение, на самом деле глубоко сопереживал взлохмаченной пегаске. Стоило только представить ужас унизительного и болезненного ритуала отлучения от неба, как в груди начинало что-то шевелиться.
У народа фестралов только за одно преступление могли отлучить от неба: умышленное убийство жеребенка. Такого не случалось тысячи лет, но строчки были высечены в Кристалле Закона наравне с остальными.
И никто не предлагал отменить этот закон. Ночных пегасов и так-то не бог весть сколько, поэтому убийца детей не должен летать. Никогда. Ибо смерти для такого преступника мало, а неба — много.
— Откуда ты знаешь про фестралов? — спросил Даггер Стаб.
Синяя Ведьма сделала неопределенный жест копытом.
— Говорят, они живут на самых высоких вершинах, в ледяных пещерах. Там, где днем видно звезды и трудно дышать.
— Этому я не удивлен. А ты их видела?
Пегаска вздрогнула.
— Воочию — один раз. В остальных случаях они всегда нападали в темноте. И кто их видел, уже не смог рассказать об этом. Однажды они приходили торговать. За… пленниками. Обменяли на самоцветы, захваченных грифонов и пегасов соседнего табуна. Не знаю, зачем. Мы больше не видели ни тех, ни других.
— Да что ж это за время такое! — в отчаянии воскликнула Твайлайт, — Пони калечат и убивают друг друга, насилуют, продают в рабство!.. В Эквестрии мы еще, или перенеслись в чужой, жестокий и злобный мир?!
— О да, драма дикости, — безразличным тоном сказал Даггер, — Я все порываюсь спросить, зачем тут всем самоцветы? Кобылицы тоже спрашивали, не знаю ли я, где достать. И пегасам, оказывается, тоже нужны.
— Действительно, — поддержала единорожка, — вроде бы никто тут не носит украшения…
— Да какие, в сено, украшения? — удивилась Крэш, — Вы откуда свалились? Камни нужны, чтобы откупиться от дракона!
— Какого дракона? — хором спросили пони и переглянулись.
— Ну как же! Каракакон Камнедробитель Третий. Он живет на пике Кантер и все окрестные табуны обложил данью. Когда он просыпается… раз в год или немного реже… Он облетает всю округу и требует драгоценных камней. А если камней нет, вместо них он ест пони и грифонов. Самоцветы или мясо — такова плата. Впрочем, некоторые платят мясом животных, дракон им не брезгует.
— Мне дурно, — сказала Твайлайт, взявшись за голову копытом, — Вот что имели в виду те кобылицы…
— А что, хорошо устроился, — заметил Даггер Стаб, — Самому жратву искать не надо, все сделают маленькие поняши. А не сделают, им же хуже, так как навредить реально ничем не могут — не топорами же биться с бронированным, огнедышащим ящером, который еще и летает. Идеальный план.
— Даггер, это отвратительно, — сказала единорожка, но возразила ей Рейнбоу Крэш:
— Почему? Так живут и все пони предгорий, и крылатые народы. Потому что горы — вотчина драконов, и они не упускают возможностей. Нам еще повезло — Каракакон может спать годами, а если ест пони, то одну, да и дань его необременительна, если с толком приложить копыта.
— Ни одна пони не должна служить пищей драконов! — резко сказала Твайлайт, и ее глаза сверкнули в полумраке хижины, — И мы должны защищаться!
Даггер Стаб фыркнул.
— И ты собираешься возглавить атаку дикарей с примитивным оружием на настоящего дракона, Твайлайт Спаркл? Это самоубийство.
— Я придумаю что-нибудь!
— Твои соплеменники, что живут в Великом Лесу, тоже платят дань Каракакону, если что, — заметила Рейнбоу Крэш.
— Со мной — знания! — гордо заявила Твайлайт, — И я в свое время выучила о драконах все что только можно… Хотя это и немного.
— Если ты что-то придумаешь, на смену Каракакону придет другой дракон, — сказала пегаска, — и не факт, что он будет лучше.
Твайлайт собралась уже возразить, но фестрал успел первым:
— И что же, гордая пегаска даже не допускает мысли о сопротивлении?
В голосе его звучала неприкрытая издевка, а золотые глаза насмешливо прищурились.
— Да как ты смеешь!.. — крикнула было Рейнбоу Крэш, но потом добавила значительно тише, — Все знают, что тех, кто сопротивляется, он съедает первыми… И потом еще сжигает урожай. Табун Черри вынужден был вновь стать кочевым, потому что пытался дать отпор. Немногие сумели уйти. И неизвестно, что с ними сейчас.
Фестрал театрально простер переднюю ногу и изрек:
— Горе побежденным!
— Если ты такой умный, то сразись с драконом сам! — прорычала пегаска, воинственно встопорщив крылья, — а я бы полюбовалась на это!
— При условии, что сможешь долететь, — зло парировал Даггер.
Твайлайт пискнула от неожиданности, когда пегаска бросилась на фестрала. Очевидно, высказывание задело предка Рейнбоу Дэш за живое, и вспыльчивая натура дала о себе знать.
Фестрал сделал несколько простых движений, и Синяя Ведьма оказалась на полу.
— Это — первый урок, — сказал Ночной Кошмар, придавливая пегаску копытом к полу, — Когда кидаешься на противника, то будь спокойна. Гнев — плохой союзник. Особенно если противник — сильнее и опытнее.
С этими словами он выпустил Крэш, и та подобралась для нового прыжка, зло сверкнув глазами.
— Прекратите сейчас же! — воскликнула Твайлайт, — Дикари несчастные, как вам не стыдно!
— Сейчас прекращу! — пообещала пегаска, — Вот только расквашу копытом эту наглую серую морду!
Фестрал остался наиболее спокойным из всех. Он сказал:
— Что ж, характер у тебя есть. Это все что нужно. Буду учить тебя.
— Что? Ты — меня? Чему?
— Для начала — летать. А там поглядим.
Твайлайт так и села на круп. Как и Рейнбоу Крэш.
— Должен же я найти занятие помимо жеребцовых обязанностей, — пояснил прежним нахальным тоном Даггер, окинув взглядом изумленных кобылок, — пока ты ищешь путь домой, Твайлайт Спаркл.
Гнев Рейнбоу Крэш стремительно остыл, как залитый водой костер.
— И… что ты захочешь за эти… уроки? — спросила она дрогнувшим голосом, — Мое тело?
Даггер Стаб молча сделал фейсхуф и пошел по направлению к выходу.
Этот балаган с помесью трагедии и фарса до смерти ему надоел.
Кобылки улыбнулись Даггеру вслед, каждая по своей причине. Твайлайт спросила:
— Можешь мне рассказать все же о нескольких вещах?..
…Даггер Стаб вышел во двор.
Заскучал он почти сразу. Возвращаться и предаваться сопливым сопереживаниям вперемешку с земнопоньскими суевериями не хотелось.
Но фестрала задело за живое то, что дикие земнопони делали с пленными пегасами. Волна презрения взметнулась с новой силой одновременно с решимостью избавить от подобной участи Рейнбоу Крэш. Не сможет же она, в конце концов, вечно обманывать табун.
Совсем не хотелось, чтобы пегаска ни за что приняла самую лютую казнь, которую только можно придумать для крылатого создания. Почему-то подобная судьба едва знакомой пони вызывала у бывшего слуги Найтмер Мун чувство непонятного протеста.
Даггер Стаб раскрыл перепончатые крылья и на пробу взмахнул. Вышло немного больно, но не настолько, чтобы потерять контроль в полете. Наверное.
«А ведь Спаркл спасла меня еще и от этого, — подумал фестрал, — если, конечно, меня и впрямь не скормили бы дракону… Да, что же делать?»
Он попробовал оттолкнулся копытами от земли и повис на высоте трех ростов пони. Крылья держали, хотя и плоховато. От виражей и крутых маневров придется на какое-то время отказаться.
«Ладно, а если так…»
С этой мыслью ночной пегас взвился в небо. Сделав несколько кругов, набрал высоту и опустился на кстати подвернувшееся облачко.
Да, теперь точно было ясно, что это именно та местность, которая станет Понивилем тысячелетия спустя.
Лес, который еще никому в голову не приходит назвать Вечнодиким, потому что здесь все леса вечные и дикие. Реки и озера расположены немного по-другому, но сколько лет-то прошло… или пройдет. Гора Кантер, на которой очень нескоро еще появится сперва королевский замок, а потом и город — столица несуществующей пока Эквестрии. На месте Понивиля — просто травяная долина.
А там, в вышине, нет еще даже парящих островов, на которых в будущем раскинет хрустальные мосты Старспайр, город-крепость фестралов и принцессы Луны. Нет ни парящего Клаудсдейла, ни портового Мэйнхеттена, ни других городов. Только первозданная природа.
«Интересно, когда появится комета, обломки которой останутся парить в стратосфере, напитавшись магией? — подумал ночной пегас, — И кто, в самом деле, двигает солнце и луну сейчас, когда ни о каких аликорнах еще никто не слыхом не слыхивал?»
Вопросы оставались без ответов. Зато на глаза фестралу попалось кое-что другое…
Дверь в хижину Синей Ведьмы распахнулась, явив взглядам вздрогнувших кобылиц немного запыхавшегося после пике Даггер Стаба.
— Кончайте ворковать, девочки, — сказал он, — У нас гости.
Он тут же вышел наружу, а Рейнбоу Крэш бросилась к своему облачению и стала спешно натягивать сперва накидку, а потом маску.
— Не торопись, — посоветовала Твайлайт и тоже выглянула за дверь.
Фестрал оказался прав. Гости в лице Эпплтини, Робусты и Пинки Бум приближались по тропе.
Твайлайт Спаркл вышла навстречу делегации земнопони, и те остановились в некотором отдалении от изгороди дома ведьмы.
— Твайлайт! — обеспокоенно крикнула предводительница табуна, — Вы шо тут учудили?
— Да ничего, — немного натянуто улыбнулась единорожка, — мы просто поговорили с Синей Ведьмой по интересующим меня вопросам, и остались вполне довольны друг другом.
Робуста и Эпплтини бросили на розовую пони испепеляющие взгляды.
— Ты сказала, ведьма наложила проклятие на всех! — резко сказала предводительница, и Бум-Бум неловко переступила с ноги на ногу, — Вот же трепло!
— Ничего страшного не случилось, — сказала Твайлайт, но Эпплтини наградила суровым взглядом и ее.
— Ничего?! У нас хлопот полон рот, и я еще не знаю, наскока ты тут виноватая со своим серым хахалем.
— Что случилось?
Ответила Робуста, и в голосе ее была настоящая боль:
— Дракон проснулся.
Твайлайт почувствовала, как внутри все похолодело.
— Откуда ты знаешь? — тихо спросила она.
Пони молча показала передней ногой на север. Повернув голову, Твайлайт увидела, как с будущего Кантерлотского пика тянется в небо черный султан дыма.
— Так всегда происходит, когда Каракакон начинает просыпаться, — пояснила Робуста, — Через неделю-другую он припрется за своей хавкой, но у нас нет и половины того, что он обычно берет. Мы совершенно не ждали, что он проснется раньше осени.
Твайлайт обратила внимание, что бывшая пегаска и говорит не совсем как земнопони. Но сейчас ее интересовало другое.
— Я считаю, что смогу придумать, как избавиться от дракона, — сказала она, — раз и навсегда.
Эпплтини выпучила глаза и сказала:
— Ты, однорогая, совсем с глузду двинулась! Никто и никогда не воюет с драконами. Я запрещаю тебе шо-то делать с энтим, ясно?
— Но я…
— Запрещаю! — почти крикнула Эпплтини и топнула копытом, — А то в уплату к дракону отправишься ты! Энто ясно?
— Ясно… — тихо прошептала Твайлайт, которой хотелось провалиться сквозь землю.
Сейчас Эпплтини совсем не походила на добрую и веселую подругу с фермы. Сейчас это была жесткая и суровая предводительница дикого табуна, требующая безоговорочного подчинения.
И домашней единорожке из будущего совсем не хотелось проверять, каким способом Эпплтини вздумает поддержать свой авторитет. Раз уж его не решается оспаривать даже Робуста…
— Если ты закончила колдовские дела, то возвращайся в поселок, у всех полно работы, — сказала тем временем предводительница, — а в моем табуне никто не лодырничает.
Тем временем из хижины вышла Синяя Ведьма.
— Внемли же, табун Эпплов! — прежним пафосным голосом заявила она, привлекая внимание Эпплтини, — Единорожка Твайлайт будет приходить ко мне, когда потребуется, ибо магия ее духов сильна и требует удовлетворения! Взамен я требую крылатого жеребца, пусть он приходит ко мне каждую третью ночь!
— Вот же конские яблоки, — выругалась Эпплтини, и повернулась к единорожке, — так ты закончила тут на седня?
— Пока да, — кивнула Твайлайт и добавила, почти не кривя душой, — Поверь, мы заняты исключительно важным делом, связанным с… колдовством. Но надо будет еще обратиться ко всему табуну, это касательно красоты. Я показала далеко не все.
— Ох, сено, — пробурчала земнопони, но видимо, осталась относительно довольной сложившейся ситуацией, — Хорошо. Идем.
Синяя Ведьма проводила уходящих пони и улетающего на бреющем полете фестрала взглядом из-под размалеванной маски.
Гадание, которое та бросила для Твайлайт, указало на «большие перемены» трижды. Истолковать такой триплет на двадцатигранных костях можно было только как «сокрушение устоев».
Такого на веку Рейнбоу Крэш еще не было. Ее даже посетила мысль, что гадальные кости и впрямь предсказывают будущее время от времени…
Слова же фестрала пробудили в душе молодой кобылицы что-то волнующее и почти забытое.
Снова подняться в воздух, не таясь!
Забыть про это проклятие, когда не можешь угнаться за другими. И когда падаешь, в то время как нужно приземлиться.
И как знать, может быть, со временем взлететь обратно в облака, что окружают один из самых высоких пиков, увидеть родной табун.
Вернуться домой.
От этой мысли скрытые маской глаза увлажнились.
Такого не случалось уже долгие годы.
С тех пор, как пегаска изо всех сил бежала прочь от родных гор, преследуемая сородичами. Тогда по ее спине гуляли волосяные кнуты, а по душе — насмешки и поношения. Когда же родичи, наконец, оставили в покое измученную изгнанницу, та нашла в себе силы только рухнуть под какое-то дерево, захлебываясь горькими слезами.
Утром же Рейнбоу Крэш, скрыв и кьютимарку, и мордочку, и крылья, окончательно спустилась вниз, к земнопони, и вскоре сыскала славу могущественной шаманки.
Потому что кто умеет лучше предсказывать погоду, чем пегасы? И кто может лучше втихаря пригнать или отогнать облако-другое, понаблюдать с высоты за перемещением кочевых пони или диких животных?
Конечно, приходилось быть предельно осторожной.
Но пока за все годы никто не смог заподозрить в Синей Ведьме крылатую шарлатанку…
Даггер Стаб вскоре после ухода от ведьмы присоединился к остальным. На его морде выступили капли пота: махать недавно вывихнутым крылом было еще очень больно. Правда, на маневренности это почти не сказывалось. Но на это никто особого внимания не обратил.
Робуста же, наоборот, на самом подходе к частоколу отстала. Сказав, что обежит поле на предмет кроликов или кабанов, ускакала прочь. И те и другие могли нанести растениям ущерб, да и откупиться животными от дракона было бы куда удобнее, чем какой-нибудь несчастной поняшей. Впрочем, для зверей было еще рано: на поле не показалось даже всходов.
— Эпплтини, — позвала Твайлайт, когда они прошли в ворота изгороди. Условные, потому что створок там не было, а бревенчатые рогатки были отодвинуты в стороны.
— Шо тебе?
— Это насчет Робусты…
— А? — удивленно вскинулась земнопони, — Шо она учудила?
— Да нет, я не об этом! Как вы могли отрубить ей крылья? Это жестоко, просто бессердечно, так поступить с пегаской…
Даггер Стаб навострил мохнатые уши, но ничего не сказал, только покосился на собеседниц. Те не могли этого знать, но Ночной Кошмар в очередной раз был удивлен, как много в Твайлайт Спаркл заботы о других. И это несмотря на то, что ни Робусту Эппл, ни его самого единорожка не может назвать друзьями.
В голосе Эпплтини послышалось искреннее возмущение:
— Хей, полегче на поворотах! Кто те такое ляпнул, шо энто мы ее обкорнали?
— Но как же. Она пегаска, а живет среди земнопони…
— Мы ее сменяли у грифов, шоб она родила нам пегасика, сечешь? Шобы энти самые грифы не могли утаскивать жеребят, а пегасы с гор — воровать нашу хавку.
— И чтобы она не улетела, так жестоко поступили с ней!
— Мы сменяли ее ужо бескрылой. На мешок яблок. Наш табун лет десять пытается вырастить крылатых защитниц, но без толку. Пегаски без крыльев не хотят жить. Полгода, максимум до ближайшей весны, потом перестают есть и чахнут. Или попросту бросаются в омут. Не спорю, до меня в табуне пару пленниц ощипали. Но рубить зачем? От такого и околеть недолго.
— Тогда кто ее?
— Грифы, вестимо. Эти не церемонятся никогда. И ежели прилетают, никак заранее не узнаешь, хотят меняться иль пару жеребят утащить.
— Но зачем им жеребята?
— Не знаю, — голос Эпплтини сильно похолодел, — Мож, жрут, мож, выращивают и обмениваются с кем-то. Мы их больше не видим. Сечешь теперь, зачем нам пегасы?
Твайлайт на мгновение прикрыла глаза, представив, как разбойники-грифоны нападают на Понивиль, словно наяву услышала отдаляющиеся жеребячьи крики…
Она нашла в себе силы спросить еще:
— Но как же Робуста… Раз ты говоришь, что пегасы в неволе не живут?
Эпплтини пожала плечами.
— Робуста — особенная. И зачала, и родила, и тосковать не стала. В воительницы пошла, и сильнее теперь только я да жеребцы. Дочка ее — земнопони, а больше она до недавнего времени жеребцов к себе не подпускала. А так как, родив, она стала своей, вынуждать ее уже не можно. Такие вот дела.
— То есть я у нее был первый за долгое время? — уточнил Даггер Стаб, — То-то она такая ненасытная ночью была.
— Даггер! — возмущено воскликнула мгновенно покрасневшая Твайлайт, затем добавила тише, — Наверное, другие пегасы потому и чахнут, что остаются без неба. Вот же интересно, у дневных пони вид больше по отцу передается, а у фестралов наоборот, по матери.
— То есть крылатых жеребят не будет? — немного разочаровано спросила Эпплтини.
Твайлайт снова покраснела и не нашла, что ответить, но на помощь пришел Даггер Стаб:
— Будут. Как минимум — у Робусты. Не возьмусь, правда, сказать, пегас или фестрал.