Дракон над Понивиллем

Дракон над Понивиллем

Обязательный к прослушиванию саундтрек: слушать.

— Борт 58 вызывает «Акаги», — Судзухара в очередной раз отправил позывной — но ответа снова не последовало.

— Борт 58 вызывает «Кага»! — в исступлении крикнул пилот, но радио ответило лишь шипением помех.

— Кусо, — сквозь зубы прошипел лётчик.

Глядя через фонарь кабины вниз, Судзухара Тодзи не мог дать ответа на два вопроса: первый — куда пропало его звено, и второй, намного более значительный — откуда внизу взялась суша? Земля внизу тянулась так долго, что Судзухара мог подумать, будто достиг континента. Но он хорошо знал, что никаких континентов поблизости быть не может.

Странная облачность, в которую попал самолет Тодзи, и из-за которой он потерял ориентировку, длилась не долго – не более пятнадцати минут — а потом внизу стало видно сушу. Дополнительную странность всему происходящему добавляло то, что и берега не было видно — суша возникла словно из ниоткуда, будто Судзухара взлетел не с палубы авианосца, а с обычной взлетной полосы.

Еще раз взглянув вниз и убедившись, что внезапного появления океана не произошло, Судзухара направил свой "Зеро" на снижение, чтобы лучше рассмотреть неизвестно откуда взявшуюся землю.

Больше чем явная ошибка в ориентировке, пилота беспокоило молчание авианосцев, с которыми он пытался связаться на протяжении последнего получаса. Радиостанции "Акаги" и "Кага" должны были принять сигнал с заблудившегося самолета, и направить его в нужном направлении — он просто физически не мог улететь так далеко, чтобы остаться без радиосвязи. Тем не менее, ответа не было, и Тодзи решил получше ознакомиться с местом, куда он попал совершенно необычным образом.

Судзухара прекрасно понимал, какую ошибку совершил, потерявшись в облаках. Несмотря на то, что командование объявило о хорошей погоде в день вылета, он не должен был расслабляться, и с появлением первых признаков облачности следовало прижаться к кучно идущему звену.

Пилот отлично осознавал, как был важен в этой важнейшей операции каждый самолет, каждый истребитель ВВС Императорского флота. Это был момент, к которому его готовили в летной школе, тот момент, который он столь часто представлял себе в грезах о доблести и славе.

Момент, когда Страна Восходящего Солнца должна была заявить о своей мощи всему западному миру, что всегда потешался над их обычаями и традициями. Смеялся, называя японский народ "отсталыми пастухами" и бессовестно вмешиваясь в политику великой державы.

Теперь наступал час возмездия, и он, Судзухара, горел желанием сделать свой вклад в дело общей победы над западными варварами, вынудившим его любимую островную страну вступить в кровавый бой.

Стояло седьмое декабря 1941-го года.

Пинки Пай трясла Рэрити:

— Вставай, ну вставай же, пожалуйста, — необычно тихим голосом говорила она.

Однако белая единорожка оставалась неподвижной. Полуобгоревшая с одной стороны, с другой она выглядела совсем как живая – настолько, что Пинки казалось, будто её подруга просто крепко уснула, закрыв глаза.

— Пожалуйста, вставай, — совсем тихо прошептала Пинки Пай.

Однако Рэрити не отреагировала — она была мертва.

Тень накрыла место, где розовая пони безуспешно пыталась привести в чувство свою подругу, и Пинки Пай подняла голову к небу.

Огромная туша дракона пролетела прямо над ней, сопровождаемая громким хлопаньем крыльев.

— Что с Рэрити!? — услышала Пинки громкий крик. Обернувшись, она увидела Твайлайт Спаркл, стоящую на холме, шагах в пятидесяти справа от неё. На ее мордочке застыло напряженное и сосредоточенное выражение.

— Я...я не знаю, — крикнула в ответ Пинки. — Она никак не просыпается. — Сказав так, розовая пони вновь принялась трясти мертвую подругу.

Твайлайт на секунду опустила глаза, а когда подняла, в них читалась жесткая решимость:

— Скачи к Эпплджек, Пинки, — приказала она. — Со всех ног скачи — помоги с эвакуацией жителей!

Мгновение Пинки Пай смотрела на Твайлайт, а потом, кивнув, бережно положила голову Рэрити на землю, словно боясь причинить ей боль, и поскакала в сторону городка, что раскинулся за спинами подруг.

Твайлайт Спаркл прекрасно понимала, что своим приказом она однозначно обрекает себя на верную гибель. С другой стороны, что могли противопоставить шесть подруг грозно надвигающемуся дракону?

Появление чудища оказалось совершенно неожиданным для всех — не было предупреждений ни от грифонов, ни от пегасов, ни от принцесс. Просто одним воскресным утром мирный городок Понивилль накрыло огромной тенью, и пламя, изрыгаемое чудовищной пастью начало поглощать домики ранее тихого поселка.

И что же они еще могли сделать? Шесть отважных подруг, победивших Найтмэр Мун, отправивших в заточение Дискорда, и изменивших судьбу всей страны Эквестрии своей перешагивающей через все преграды дружбой, встали живым щитом перед городом.

Как только известия о появлении дракона достигли поселения, пегаска Рэйнбоу Дэш — самая быстрая и смелая из них — облетела всех подруг, сообщая каждой тревожную весть. И менее чем через полчаса после этого и за какие-то несколько минут до нападения коварного хищника на беззащитный городок шесть лошадок уже скакали на защиту своих домов и своих друзей.

Стоя на небольшом пригорке, что был последней естественной возвышенностью перед городом с той стороны, откуда летел дракон, Твайлайт, казалось, вовсе не принимала участия в сражении. Но это было не так — используя свой быстрый, словно молния, разум, фиолетовая единорожка наблюдала за ходом событий с той точки, откуда лучше всего было видно картину битвы, готовая в любой момент начать координировать действия своих подруг.

Скача в сторону места, откуда предположительно появится зверь, Твайлайт говорила подружкам:

— Эпплджек, ты займешься эвакуацией жителей из города — веди их в лес, где дракону труднее будет их увидеть.

В глазах рыжей пони читалось негодование — она хотела сражаться бок о бок с друзьями. Однако отсутствие крыльев и волшебного рога делало её практически бесполезной в борьбе с таким противником, и она хорошо это осознавала.

Эпплджек нехотя кивнула и, скрепя сердце, рысью побежала к главной площади Понивилля.

А тем временем, Твайлайт раздавала указания дальше — её придуманный экспромтом план был единственной организованной вещью, которую они могли противопоставить грозному крылатому чудищу.

 — Рэйнбоу Дэш и Флаттершай — вы будете атаковать дракона сверху, когда мы заставим его спуститься.

На мордочке желтой пегаски отразился ужас, но она тут же взяла себя в копытца. Зная о врожденном страхе Флаттершай перед драконами, Твайлайт предполагала, что желтую пегаску будет невозможно затащить на поле боя. Однако, поняв масштабы происходящего, та лишь молча согласилась идти с подругами.

А Рэйнбоу Дэш рвалась в бой — её совсем не пугал дракон, и казалось, её совсем не беспокоил тот факт, что он во много раз больше её. Голубая пегаска чувствовала себя рожденной побеждать, и сейчас наступал самый верный для этого момент. Услышав план Твайлайт, Рэйнбоу лишь заулыбалась, даже не взглянув на подруг — боевая пегаска предвкушала лихую схватку.

— Рэрити, и Пинки, — задыхаясь, проговорила Твайлайт скачущим рядом подругам. — Вы возьмете на себя задание отвлечь дракона с земли, и сделать так, чтобы он спустился к вам как можно ниже. У тебя еще осталась та пушка, Пинки? — Твайлайт вопросительно поглядела на розовую пони.

— О, да! — ответила Пинки, — эта штука всегда со мной. Но мы ведь не собираемся устраивать вечеринку для того дракона? — задорно спросила Пинки, неуместно хихикнув.

— Разумеется, нет, — сказала Твайлайт. — Твоя пушка может стрелять чем-то кроме тарелок и конфетти?

— Эммм... я не знаю, — ответила Пинки. — Я никогда на самом деле не знала, для чего она, — размышляя о назначении своей "вечериночной пушки", Пинки несколько замедлила бег.

— Заряди её чем-то твердым, — сказала Твайлайт. — Мусором, строительными обломками, гвоздями, а когда дракон подлетит как можно ближе — стреляй в него!

На мордочке Пинки отразилось понимание, и она радостно мотнула головой.

— Рэрити! — обратилась Твайлайт к последней подруге. — Твоя задача будет привлечь внимание дракона к себе, чтобы Пинки смогла выстрелить, а Рэйнбоу Дэш, и Флаттершай — напасть на зверя сверху. Надеюсь, ты сможешь что-то придумать.

Белая единорожка очаровательно улыбнулась, и, не сбавляя темпа бега, ответила:

 — О, не беспокойся, милочка, я сделаю так, что этот грубый зверь не сможет оторвать от меня глаз!

Задуманный Твайлайт план начал рушится очень быстро — не прошло и нескольких минут, как Твайлайт заняла позицию на холме, а Пинки даже не успела найти что-то годное для заряда пушки, как дракон появился на горизонте, приближаясь угрожающе быстро.

Розовая пони все еще собирала немногочисленный мусор и все, что могло быть заряжено в качестве картечи, когда хищник атаковал город.

Огромный зверь вначале набрал высоту, а теперь стремительно пикировал вниз, изрыгая зеленое пламя. После первого же захода несколько строений на окраине ярко пылали, а хищник, сделав грациозный для столь крупного создания разворот, начал заходить на новый круг.

И тут, совершенно не таясь, на полянку слева от наблюдательного холма вышла белая единорожка. Двигаясь в своей обычной размеренной и грациозной манере, Рэрити изо всех сил крикнула в небо вновь приближающемуся дракону:

— Эй, мистер дракон! Немедленно прекратите обижать невинных пони там в городе! — сказав это, Рэрити стрельнула глазами в сторону уродливой морды дракона.

— Обидьте меня, если сможете! — закончив речь, Рэрити бросилась скакать в сторону городка, петляя зигзагами. Белая единорожка не знала, что пушка Пинки еще не готова стрелять.

Рэрити не было неизвестно, насколько хорош слух драконов и на каком расстоянии они могут воспринимать чужие слова, однако данная фраза возымела действие. Огромное крылатое чудовище сменило курс, и начало снижаться — прямо на убегающую белую единорожку. Не останавливаясь, Рэрити закричала:

— Стреляй, Пинки, стреляй!

Однако выстрела не последовало. Дракон настиг убегающую леди, и дохнул огнем. На секунду все вокруг Рэрити оказалось объято пламенем. В последний момент она пыталась отчаянным маневром избежать смертоносного дыхания зверя, но не успела и упала, гротескно перевернувшись с одного бока на другой.

Бросив снаряжение пушки, Пинки Пай со всех ног бросилась к своей подруге, чтобы выяснить в порядке ли та, и уже принялась трясти её за плечи, как вдруг произошло событие, изменившее ход вещей. С неба раздался голос, словно усиленный огромным амфитеатром:

— Как ты смеешь? — гремело с небес.

Дракон, собиравшийся продолжить атаку на Понивилль, снизил скорость и замер в нерешительности. Его голова, покоящаяся на длинной шее, начала вертеться, ища источник этого дерзкого голоса, а тем временем сверху грохотало:

 — Я повторяю, КАК ТЫ СМЕЕШЬ? Как ты смеешь УБИВАТЬ МОИХ ПОДРУГ?

Ярость голоса с неба была столь чистой и неистовой, что в глазах огромного чудовищного дракона можно было прочесть недоумение.

И тут, разорвав тучи, к нему метнулась желтая молния.

Увидев смерть своей подруги, и осознав этот факт, Флаттершай не собиралась больше ждать — она выпустила наружу все, что было внутри — гнев, и ярость.

Стремительным желтым вихрем Флаттершай мчалась навстречу врагу и в этот момент вспоминала, сквозь слезы, застилающие её красивые глаза, как они с Рэрити проводили вместе время, как любили понежиться в спа, как белая единорожка рассказывала своей желтой подруге не очень приличные подробности об её неудачливом ухажере — принце Блюбладе. Все это было их жизнью — жизнью двух наиближайших подруг. А теперь Рэрити не было — она лежала внизу, мертвая, сожженная дыханием дракона.

И Флаттершай не собиралась оставлять это просто так.

Кружась вокруг чудовища, Флаттершай наносила ему удары с неимоверной скоростью и яростью — пожалуй, никто не ожидал такого от скромной желтой пегаски. И лишь спустя несколько мгновений, словно далекое эхо, с криком, доносящимся из облаков, на дракона бросилась еще и голубая радуга.

Две пегаски кружились вокруг дракона, словно осы, жаля его куда только можно. Огромный зверь метался, будучи не в силах попасть в столь маленьких и яростных врагов. Он бессильно махал хвостом, бил когтями, однако юркие воительницы уклонялись от его сильных, но медленных ударов.

Твайлайт начала было надеяться, что исход битвы выйдет в их пользу, когда дракон резко изменил тактику. Он сделал самую разумную вещь в данной ситуации: убедившись, что поразить когтями неистово атакующих его пегасок он не в силах, зверь поступил проще — просто дохнул вокруг себя огнем. В конце концов, драконы огнеупорны, и это — общеизвестный факт.

Зеленое пламя сверкнуло в облаках, и две пегаски скрылись из виду. Твайлайт, наблюдающую с земли за этой картиной, поразило странное чувство — не страх и не обида. Чувство страшного, дикого одиночества ворвалось в сердце маленькой фиолетовой единорожки. Именно в этот момент она поняла, что бой окончательно проигран. И что еще двух подруг больше нет. Словно в подтверждение её мыслей, из опадающих клубов зеленого пламени выскользнул закопченный силуэт, в котором лишь с трудом угадывался изначальный, желтый цвет. Он падал точно на Твайлайт, и ей не составило труда поймать подругу своей магией.

Бережно опуская Флаттершай к себе, Твайлайт заметила, что та еще жива — все тело пегаски обгорело, и кое-где сочилось кровью, однако на чудом уцелевшем милом лице светилась мягкая улыбка. Флаттершай проговорила:

— Я сделала. Я сделала то, что должна была, для Рэр. Скажи, Твайлайт, я была хороша?

Смахнув копытцем слезы с глаз, фиолетовая единорожка произнесла:

— Ты была лучшая, Флатти, ты была как яростный вихрь...

Желтая пегаска хотела сказать что-то еще, но у неё уже не хватило на это сил. Еще секунду жизнь теплилась в её глазах, и через мгновение Флаттершай угасла.

То, что наблюдал Тодзи, не вкладывалось ни в какие рамки. Его истребитель "Зеро", случайно потерявшийся в облаках, теперь кружил над неизвестной землей, выискивая место для посадки. Судзухаре удалось обнаружить одинокое поселение, и он как раз пытался с высоты рассмотреть его и определить, кому оно принадлежит, когда в воздухе и на земле начали происходить поистине невиданные события.

Существо, надвигающееся на город с севера, нельзя было назвать иначе, как драконом.

Судзухара с детства слышал легенды о драконах. Сейчас он, разумеется, уже не верил в эти сказки. Но вот теперь опровержение любой материалистической теории летело прямо перед ним — огромное крылатое чудовище, примерно вчетверо превосходящее размером истребитель, двигалось курсом к маленькому городку. Тодзи прикинул, что скорость существа была весьма значительной. Пожалуй, она не уступала крейсерской скорости его истребителя — около 350 километров в час. А то, что дракон, двигаясь столь быстро, казался совершенно не напряженным — скорее даже расслабленным, выглядело вовсе устрашающе.

Этот дракон совсем не походил на добрых и мудрых драконов японских мифов. Его мерно взмахивающие кожистые крылья напоминали пилоту о драконе из книги европейских сказок, которые Тодзи читала мама в то время, когда он был еще мал.

Юркий истребитель японского пилота спасало то, что он кружил над городком значительно выше, чем летел дракон. Его самолет снизу должен был казаться лишь маленькой точкой, а гул его двигателя — далеким жужжанием, не громче звука пчелиных крылышек.

Вскоре Судзухара понял, что жители вообще не заметили его самолет — внизу разразилось такое, что всем было явно не до одинокого истребителя. Огромный дракон (Тодзи в десятый раз протер глаза, и ущипнул свою руку, чтобы доказать себе, что не спит) атаковал городок! Словно злобные драконы из старой детской книжки, зверь дыхнул огнем, и разом поджег несколько домов. Развернувшись, дракон собирался атаковать город вновь, и Тодзи увидел на улицах явные признаки паники. Маленькие точки хаотично метались между строениями...

Однако дальше ситуация становилась еще более безумной. Из небольших перистых облаков вниз к дракону рванулись две быстрые молнии.

Сперва Судзухара подумал, что это какое-то необычное оружие, но присмотревшись, он с удивлением увидел, что это разноцветные крылатые лошадки. Сказочные пегасы смело атаковали огромного дракона!

Чтобы разглядеть все это, Судзухаре пришлось снизиться, и теперь, наверное, его истребитель хорошо был виден с земли. Однако дракон и атакующие его пегасы явно занимали все внимание, и Тодзи был склонен считать, что все еще остается незамеченным. Описывая круги, он, словно заколдованный, наблюдал за происходящим.

А тем временем, отчаянные лошадки кружились вокруг зверя, отгоняя того от города. Однако не прошло и минуты, как дракон дыхнул огнем вторично, на этот раз вокруг себя, поджигая голубое небо. Тодзи счел, что отважные защитники городка погибли, и заметил, как что-то, похожее на тело лошадки падает вниз. А за тем он увидел, как из зеленого дыма, оставшегося после дыхания дракона, неожиданно для всех вылетела радуга!

Хвост объекта переливался всеми возможными яркими цветами, а его тело было едва видно — Судзухаре показалось только, что существо было голубого цвета. Необычный объект двигался столь быстро, что Тодзи понял — его истребителю не развить такой скорости, даже на форсаже.

А тем временем невероятное радужное создание принялось нападать на дракона с невиданной яростью — из кабины, положа самолет на крыло, Тодзи видел, как голубая малютка кружится вокруг дракона, силясь причинить ему вред. А огромный зверь просто игнорировал свирепую атаку, собираясь возобновить разрушение городка. Если нападение двух крылатых существ его хоть как-то отвлекало, то от одного он мог запросто отмахнуться.

И чудовище начало вновь снижаться на город…

Когда-то давно, еще в то время, когда Тодзи учился в школе, отец сказал ему — "помни, Судзухара, что у тебя в жизни будет ситуация, когда ты не будешь знать как поступить", — так говорил его отец — "и в таком случае, поступи, так, как говорит тебе сердце".

Совершенно искренне Тодзи верил в честь — в то, что нужно защищать свою семью, и свою страну, а еще в то, что порою мужчине нужно принимать трудные решения. А еще Судзухара знал то, что нельзя обижать слабых и маленьких. И то, что сильный обязан их защитить.

Под капотом его истребителя покоились пулеметы, а в крыльях — две пушки, и теперь настало время для их работы. Тодзи больше не думал о судьбе авианосцев и его звена. Перед своими глазами он видел преступление против совести и чести, за которую всю жизнь его учили бороться.

Не колеблясь, летчик-истребитель Военно-Воздушных Сил Императорского флота Японии Судзухара Тодзи переключил тумблер вооружения в режим "бой" и направил истребитель вниз — атаковать дракона и помочь отважным пегасам, защищающим мирный город.

Солнце на фюзеляже самолета было таким красным, каким бывает цвет самой крови. Истребитель рвал воздух, достигнув максимальной скорости в пикировании. Приблизившись к дракону на оптимальную дистанцию, Тодзи нажал на спуск. Пушки и пулеметы заговорили, и трассеры пронзили воздух. Дракон дернулся, не понимая, откуда исходит угроза, и начал крутить уродливой головой.

Уходя из атаки со снижением, Судзухара выровнял самолет, двигаясь на максимальной скорости. Посмотрев назад, он понял, что дракон даже не начал преследование. Воспользовавшись замешательством врага, Тодзи положил юркий "Зеро" на крыло и начал заходить на новый круг.

Это было то, чему учил его отец. На самом деле простые вещи, которые играют огромную, можно сказать, определяющую роль в жизни любого мужчины. Драться за слабых. Справедливость и честь.

Двигатель истребителя ревел на форсаже, и Судзухара снова прильнул к прицелу — прошлая атака не вывела врага из строя, и теперь пилоту следовало выстрелить максимально точно, чтобы наверняка поразить невиданного противника. Иначе чаша весов, взвешивающая инициативу — главное орудие войны — начнет колебаться.

Так учили Тодзи в летной школе — атаковать быстро, жестко, используя все возможности самолета и местности, в минимальный промежуток времени нанести максимальный урон врагу.

Судзухара нажал на гашетку. Трассеры полетели вперед, и краем глаза летчик увидел, как с совершенно неожиданного угла, сверху, в полном пикировании дракона так же атакует необычное существо-радуга. Тодзи уже выпустил около трехсот патронов и ста снарядов, однако дракон продолжал сопротивление. Он явно испытывал боль, и все же, извиваясь в воздухе, принял горизонтальное положение, взмахнул крыльями, и принялся преследовать назойливый истребитель.

Оглянувшись, Судзухара увидел, что дракон выглядит не очень поврежденным после его атак, и даже более того, сокращает дистанцию!

Смерти Тодзи не боялся, и лишь улыбнулся, увидев намерение дракона схватиться с летчиком в маневренном бою. Истребитель начал вилять из стороны в сторону, и менять направление столь произвольно, как только мог. Судзухара чувствовал единство с самолетом, уходя от неуклюжих атак дракона, который хоть и превосходил истребитель в скорости, но явно уступал в маневренности.

Точно так же, как и в мощности двигателей. То есть крыльев.

— А вот так можешь?! — усмехнулся Тодзи, резко потянув штурвал на себя.

Самолет задрал нос, и начал выполнять "мертвую петлю", заходя в хвост преследующему его дракону. Оглянуться во время маневра Тодзи не мог, столь сильны были перегрузки, однако, закончив фигуру, он с удовлетворением обнаружил перед собой хвост чудовища. Палец лег на гашетку, и Судзухара вновь пустил в дело пушки и пулеметы.

Каково же было его удивление, когда после ухода со снижением, он обернулся, и увидел, что дракон не повержен. Установленные в крыльях орудия не смогли убить чудовище прицельным залпом, даже сзади!

Самым прискорбным в этой ситуации было то, что боезапас истребителя почти исчерпался. Как данность Тодзи принял тот факт, что его самолет не способен эффективно поразить это существо, а он, — боевой летчик — не в состоянии защитить маленький мирный город.

Приглядевшись, Судзухара увидел, что его пушки все-таки причинили урон чудовищу — синяя чешуя местами поблекла, из-под неё сочилась странного цвета жидкость. Тодзи решил, что это кровь. Однако дракон не был поражен, и даже не ослаблен — скорее разозлен.

С яростным криком чудовище взмахнуло крыльями и двинулось в сторону самолета. Зная, что огненное дыхание зверя смертоносно, Тодзи выдернул истребитель в «свечу». Судзухаре не был известен другой истребитель, или самолет, способный превзойти "зеро" в наборе скорости на вертикали, и дракон не стал исключением. Оглянувшись через фонарь, Тодзи увидел, как дракон постепенно отстает. Однако такое отставание не могло быть вечным, и преимущество нужно было использовать немедленно.

Глянув на альтиметр, Тодзи по привычке глянул через фонарь кабины вниз, чтобы визуально оценить расстояние до поверхности. И тут его словно молнией прожгла мысль — глядя на городок, раскинувшийся внизу, на маленькие точки, убегающие за его пределы, Тодзи понял, что это — тот самый момент, ради которого он жил и рос. Это сияющий миг его славы и чести — миг, когда он должен совершить свой личный подвиг.

Защитить маленьких крылатых лошадок.

— Он мне помахал вот так, — сказала Рэйнбоу Дэш. Она помахала копытом, словно отгоняя что-то от себя. — И я отлетела подальше.

— И что потом? — спросила Твайлайт.

Рэйнбоу Дэш, Твайлайт, Пинки и Эпплджек сидели на обугленных развалинах главной площади Понивилля. Вокруг чадили обгоревшие обломки, но прибывшие силы Эквестрийской гвардии уже расчищали завалы, и помогали раненым. Обессиленные, подруги просто сидели у фонтана.

 — А потом он сделал так, — рассказывала Рэйнбоу, поднеся копыто к виску, подержав его так секунду, и резко отдернув от себя. — Я отлетела чуть в сторону, и он направил свою машину прямо на дракона. Чертовски быстро летел, скажу я тебе.

Рэйнбоу Дэш задумалась, а потом продолжила:

— Кто бы это ни был... кхм... что бы ни было... в общем называйте это как хотите, но этот парень вёл себя как герой — убил того дракона. Взял его на таран, и убил, ценой своей жизни. Мне кажется, — пегаска потупила взор. — Что мы должны что-то для него сделать.

— Что есть то есть, сахарок, — тихо сказала Эпплджек, не отрывая глаз от земли. — Он спас наш город.

Прошел год со дня вероломной атаки дракона на Понивилль. Но никто не забыт, и ничто не забыто. И теперь на главной площади города стоят гранитные памятники отважным воительницам — смелой Рэрити, и яростной Флаттершай. А рядом с ними — высокое древко, на самой верхушке которого гордо реет белое знамя, с красным кругом по центру, таким красным, что это, кажется, цвет самой крови, и каждый пони, проходящий мимо него, на мгновение вскидывает копыто к виску, а потом отрывисто опускает вниз.