Сказка о павших божествах

Что общего у света с тьмой?

https://www.youtube.com/watch?v=y-tj844nVmM

Все согрешили и лишены славы Божией…

Рейнбоу устала кричать в темноту.

На что вообще она надеется?

Придет какой-нибудь великан и от нечего делать начнет рыться в горе обломков, оставшихся от знаменитого кантерлотского Дворца? Ведь кроме как на подобное чудо рассчитывать больше не на кого: она сидит здесь, в какой-то странным образом не заваленной сточной канаве, над ней наверняка сотни тонн камня, а поверх всего этого – пламя…

Пегаска затрясла головой и снова запретила себе думать об этом – а то ведь опять расплачется или начнет на стены бросаться. Итак уже вон всё тело в кровоподтеках и это не вспоминая сломанного крыла с никак не желающей вернуться в нормальное положение ногой.

А еще чуть-чуть – и Маршал плюнет на, мягко говоря, сомнительность происхождения мха под копытами и начнет его беззастенчиво жрать. Не ради утоления голода, хотя травки бы нынче определенно не помешало, а по причине всё туже затягивающейся вокруг изрядно наглотавшегося каменной пыли горла жажды.

Удивительно, что с воздухом у нее до сих пор проблем нет. Хотя чего уж там – и это пройдет…

— КТО-НИБУДЬ! – снова поддавшись порыву отчаянья, заорала кобылка, стуча о камни протезом. – Я ЗДЕСЬ! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ!

Как обычно – ни звука в ответ.

Даже если крик каким-то невероятным чудом достигнет поверхности, то шанс его восприятия победившими вопреки всему орденцам равен максимум одному к трем – два других это пламя и твари. Но и при вытягивании счастливого билета никто не гарантирует ее спасения – вряд ли на разбор завала уйдет меньше недели. Спасатели найдут только как раз начавший разлагаться труп Маршала Эквестрии, сдохшего как червяк под обвалом.

И хоть бы какая завалящаяся зверюга, чтобы оборвать ей жизнь с честью…

Глаза снова зачесались от вспыхнувшей жалости к себе и бесстрашная воительница в который раз не смогла сдержать слез, всецело погрузившись в объявшее её горе.

И поэтому когда настойчиво пытавшийся дозваться до нее мозг наконец смог привлечь к себе внимание, заливавшаяся в будущую персональную могилу жидкость уже скрыла ей копыта.

Быстро проанализировав ситуацию, Даш возблагодарила Селестию за разбитый нос – судя консистенции, ее везению и наличию в жиже каких-то мелких червячков, подозрения касательно принадлежности сей канавы к сточной системе в полной мере подтвердились. Хорошо хоть не успела подкрепиться местной растительностью.

Впрочем, какая разница? Всё равно знаменитое и победоносное Серебряное Копыто вот-вот утонет в экскрементах.

С губ сорвался истеричный смешок: а она-то буквально пятнадцать минут назад думала, будто задохнуться в чистенькой и сухой камере – это позорная смерть. А учитывая, что сие «добро» может вообще течь и из-под Зверинца…

Явный перебор.

Поколебавшись в очередной глупой надежде на чудесное спасение до момента подъема жидкости на уровень груди, Рейнбоу сделала из протеза стилет и приставила его к горлу.

Несколько секунд на прощание с подругами, извинения перед миром и чуток жалости к себе…

— Прям так вам и дадут совершить суицид, — внезапно рванула нога вниз. – Держите карман шире.

Маршал не успела еще понять произошедшее, как жижа вдруг исчезла, превратившись в нечто твердое, шершавое и довольно теплое.

А еще через пару секунд кобылка пришла к выводу, что в данный момент окружена весьма нескромно обнимающим ее Создателем Чудовищ…

-
Как следует натискавшись со своей брыкающейся и всё время пытающейся его зарезать «архиврагиней» монстр ничтоже сумнящиеся начал не отходя от кассы щекотать ее специально выращенными для сего черного дела щупами с кисточками, заодно, дабы она не отвлекалась от основных ощущений, вколов ей несколько кубиков обезболивающего и вправив вывихнутое копыто. Со сломанным в нескольких местах крылом пришлось повозиться куда дольше, однако и оно пало, приняв более-менее стабильное состояние под натиском залезших под кожу ненавистницы тварей симбионтов до того момента, как шипяще-хохочуще-ругающаяся жертва потеряла чувствительность.

Обезопасив таким образом здоровье своей самой любимой из ныне оставшихся в живых игрушек, чудовище позволило ей еще немного поизвиваться в крайне тесном пространстве между собой и потолком коморки до осознания ею отсутствия собственно борьбы и, как следствие, хотя бы относительного успокоения.

Только тогда Страшила изволил включить свет и подарить заморгавшей кобылке свою фирменную улыбку:

— Вы не поверите, насколько я счастлив лицезреть Маршала Эквестрии хотя бы в относительной целости и здравии – наверху и так ситуация отвратительная, а тут еще и слух, будто в момент обрушения Дворца самая забавная представительница крылатого племени как раз успела влететь внутрь.

Увидевшая наконец цель кобылка немедленно осуществила очередную попытку перерезать своему спасителю горло. Чудовище воспользовалось ударом, дабы перекинуть ногу с протезом себе за спину и вновь привлечь представительницу прекрасного пола к груди:

— Не перестаю удивляться насколько знаменитое Серебряное Копыто на самом деле мягкая, пушистая и приятная, — начал он тереться щекой о ее шею, надежно фиксируя плечевым щупальцем единственное несущее в себе угрозу оружие в безопасном положении. – Кто бы знал, как мне вас не хватало…

Всё более теряющая над собой контроль пегаска вцепилась зубами ему в нос, одновременно пытаясь попасть здоровым крылом в глаз.

— Воистину: во всей Эквестрии не сыщешь второй такой гривы, причем выдающейся не только лишь расцветкой, но и своей шелковистостью – с трудом не вериться, что подобная красота может принадлежать не посвящающей всё время уходу за собой модели, а всей душой отдающейся борьбе с потерявшимися детьми воительнице, — показательно игнорируя попытки нанести себе вред продолжил монстр, зачесав «собеседнице» за ухом. – И если говорить…

— ЗАТКНИСЬ! – соизволила-таки произнести хоть одно относительно цензурное слово пленница. – УМРИ!

Поиграв так еще минут пятнадцать и со смаком описав за это время все достойные внимания части тела и аспекты характера жертвы, враг всего живого пришел к выводу об исчерпании сей подземной каморкой своего ресурса интересности, а потому, сказав кобылке еще пару ласковых слов, без лишних проволочек телепортировался обратно на поверхность – благо превращенные в размазанное и постепенно оседающее месиво защитные заклятья ныне не смогли бы помешать и лингу.

Наверху их встретила та же безрадостная картина, что и перед его утечкой на поиски: огромная гора частично обожженного битого камня, щедро замешанная на разнообразной биомассе – от обуглившихся деревянных балок до весьма многочисленных не успевших выбраться эквестрийцев — в кольце из остатков стен под мрачным, закрытым согнанными для тушения пожаров тучами, небом.

Впрочем, кое-какие положительные изменения таки произошли: Лентус наконец организовал тварей и начал-таки обусловленную договором спасательную операцию – тут и там из свежепрорытых и укрепленных высококачественной слюной нор вылезали чудом спасшиеся члены Семьи и в кои-то веки присмиревшие фиолетовые. Хотя, разумеется, требующих выноса объектов наблюдалось на порядок больше.

— Дело идет, как я погляжу? – подошел он к руководившему раскопками с относительно чистого места у ворот дырявому аликорну.

— Так точно! – осуществил тот воинское приветствие, с интересом глядя на хозяйскую находку. – Откровенно говоря, никак не ожидал, что вам всё же посчастливиться найти во всем этом хаосе Маршала, да еще и…- бывший рогоносец на мгновение замялся. – Она ведь живая?

— Почти, — погладило чудовище безвольно висящую на шее кобылку. – Сейчас просто отключил ее, дабы наша пленница смогла в кои-то веки посмотреть на мир не затуманенными излишней эмоциональностью глазами. Как успехи у «партнеров»?

— Скоро закончат, — подумав, доложил полковник. – Им всё же приходиться разгребать куда более тонкий слой.

— Зато поверхность значительнее и целей намного больше, — хмыкнул владыка тварей и кивнул на амебу. – А твой протеже?

— Отошел от шока и в данный момент только переживает по поводу обилия погибших сородичей. Ну и жаждет отомстить, — враг всего живого одобрительно кивнул, попросил сообщить об обнаружении интересных находок и уже собрался идти дальше, когда заместитель с извиняющимся видом вновь привлек его внимание. – Простите, а вы случаем не видели…

— С Дианой всё путем, не волнуйся, — вскинул ногу с трудом сдержавший ухмылку зверь. – Потом расскажу, ты пока работай.

— Как прикажете, — повесил голову никак не желающий удовлетворяться сим многообещающим ответом полковник.

Создатель Чудовищ ободряюще хлопнул его по плечу крылом и прогулочным шагом проследовал к организованному специально для него верноподданными шезлонгу, где внезапно обнаружил посетителя:

— Ваше высочество? – Принцесса Луна дернулась и кинула на него неприязненный взгляд. – Вы ко мне? Решили-таки осуществить контакт?

Коронованная кобыла ничего не ответила, вместо этого отвернувшись обратно к зебре и притворившись, будто враг всего живого никогда и не появлялся в поле ее зрения. Дракоаликорн пожал плечами и лег, подложив вновь крайне разумно не ставшую возражать против использования себя в качестве подушки Зекору под голову, после чего поднял новый трофей на вытянутых копытах и начал рассматривать при свете дня, попутно приводя в товарный вид.

В целом надо признать: ей несказанно повезло – пара небольших вывихов да переломов, плюс широкий спектр порезов и ушибов после такого обвала правильнее всего считать не травмами, а особым благословением небес.

Хвост только жаль. Ну ничего: новый отрастет.

И обретет новое прекрасное настоящее в виде его плюмажа.

— Я удовлетворен своим приобретением, — официально заявил Создатель Чудовищ, завершая осмотр. – Теперь можно и побеседовать.

Он коснулся ее лба рогом и неслышно отдал нужный приказ. Блеклые, ничего не выражающие глаза пегаски стремительно наполнились осмысленностью. Не откладывая дела в долгий ящик монстр ввел ее в курс событий:

— Вы находитесь посреди целой орды тварей в когтях страшнейшего монстра в Эквестрии, — минутная заминка. – По крайней мере после вашей банды и позавчера проснувшейся конкурентки — будучи взяты в плен по законам военного времени в качестве плюшевой игрушки. Есть вас, пока, никто не собирается, как нет у меня намеренья и выпытывать у вас какую-либо информацию. Разрешаю задавать вопросы.

Краткая, наполненная эмоциями фраза, в результате которой Рейнбоу Даш вновь оказалась стиснута в объятиях самого ненавидимого ею жеребца во вселенной.

— Пардон: забыл сообщить основное правило нашего сосуществования, — спустя несколько минут отставил он от себя впавшую в бешенство кобылку. – В случае произнесения вами нецезурных слов в мой адрес, плевков, неподчинения, попыток убить и так далее ваш любимый враг будет вынужден начать зверски и совершенно беспонячно тискать Маршала Эквестрии на глазах у сотен свидетелей. Ну а станете упорствовать – перейдем и на более…«дружеское» взаимодействие, — классический многообещающий оскал и ласковое поглаживание шерстки на груди. — Итак?

— Что тебе нужно? – через какое-то время процедила справившаяся с собой кобылка.

— Для начала – мир, — усмехнулся монстр. – И желательно весь.

— От меня, — сквозь зубы уточнила пленница.

— Помимо вашего мягкого и весьма приятного на ощупь тела? – ехидно вскинул бровь дракоаликорн. – Как ни странно, очень многое, но в данный момент предлагаю ограничиться ролью заложника и лишней ставки на будущих переговоров.

— И с кем же ты намерен договариваться? – полыхнули она самодовольством. – Я переловила всех твоих прихвостней.

— Какая трогательная наивность, — умилился Страшила, легонько щелкая ей по носу когтем. – Даже не хочется вас разубеждать. В другой раз, может быть. Что же до моих будущих собеседников, то это ни много ни мало, а сами Магистрессы Ордена Сумерек, — Рейнбоу поперхнулась. – Причем нам предстоит второй раунд – на первом мы заключили официальное перемирие для проведения спасательных работ, которое они, разумеется, использовали, дабы в обход договоренностей подтянуть сюда войска.

Зверь довольно рассмеялся и только тут вспомнил, что его новая игрушка нуждается в подпитке. Призванные силой мысли слуги споро взялись за организацию стола.

— Не разделите ли с нами ланч, ваше высочество? – всё еще ошивавшаяся зачем-то поблизости Принцесса ответила презрительным взглядом и исчезла. Скатертью дорога. – А вы, о шарф?

Зебра немного неуверенно кивнула и с просящим видом показала себе на шею.

— Сожалею, но в данный момент ни у меня, ни у моих высокоразвитых субординатов нет времени для полноценного восстановления вашего организма, — почти не соврал Создатель Чудовищ. – Поэтому пока придется выздоравливать естественным путем. И нет: лично вас «за травами» я не отпущу.

Полосатая понимающе кивнула и покорно присоединилась к трапезе, вскоре начав с видимым удовольствием поглощать неожиданно мало помявшиеся фрукты.

А вот со второй игрушкой возникли некоторые сложности – она категорически отказалась есть за одним столом с «этим уродом». И превращение в ее дохлого любовника проблему почему-то не решило – крылатая разъярилась и попыталась снова его убить, в результате будучи тут же пойманной и наказанной кормлением с ложечки. Ну а когда Страшиле надоело переводить честно экспроприированные орденские запасы на старательно отплевывающуюся жертву, он просто зафиксировал ей в открытом состоянии рот и продемонстрировал одного из своих симбионтов:

— Либо вы немедленно прекращаете баловаться, либо он, — жук приподнялся на задние лапы, дабы показать себя во всей красе. – Своим ходом отправиться в увлекательнейшее путешествие по вашему пищеводу, неся с собой добро, — на левую выемку в панцире лег уксусный шарик, — и справедливость, — в правую опустился кусочек жгучего перца. – Причем отметьте: благородной пыткой, героическое противодействие которой зачтется вам в веках, сие действо никак считаться не может.

Оценив размеры и фактуру представителя Семьи, а также подумав над сей сложной дилеммой еще минут пять, пегаска кивнула.

— Сочту данное дерганье редко используемым отростком согласием вести себя как приличная маленькая поночка, — угощение отправилось в собственную пасть и сочно там захрустело. – Откройте…

— Я поем сама!

— Как хотите, — усмехнулось чудовище, распутывая пленницу и легонько подтолкнув ее к столу. – До чего феминизм страну довел – уже и питаться кобылки пытаются самостоятельно. Того и гляди засыпать начнут без помощи представителей сильного пола.

Пробурчав таким образом ритуальное шовинистское ворчание, страшилище наконец получило возможность воздать-таки должные почести лично Спасительницей обжаренному в небесном пламени и политому сверху медом неизвестному в кое-где фиолетовом обмундировании.

Вопреки надеждам, зрелище пожирания понеобразного трупа не показалось делящим с ним трапезу кобылкам чем-то экстраординарным – ничего сильнее обычного отвращения и рвотных позывов они проявить не пожелали.

В общем ланч прошел в теплой, дружественной обстановке.

— Что с Твайлайт? – даже не вытерев губы, задала Маршал следующий вопрос.

— Она улетела, — с мечтательными нотками в голосе ответил монстр, догрызая весьма вкусный хребет, — но обещала вернуться. И «заставить всех заплатить за то, что у нее отняли Принцессу». Ну а также прочими путями доделать работу, должным образом наказав посмевшие, вместо траура по Светоносной, течь реки, расти деревья, двигаться облака и так далее. Кстати, под «всех» она наверняка имела в виду и мерзких четвероногих паразитов, иногда имеющих при себе крылья или рога.

Радужногривая кратко кивнула и задумалась.

— А как собственно…- неуверенное помахивание ногами, — произошло всё?

— Ваша Спасительница дозвалась до согласного слушаться ее идиота, — подбрасывая и одним плевком сжигая останки, начал Страшила, – провела его через оставленную по небрежности незакрытой дверь, затем таинственным образом обманула оставшиеся в весьма незначительном количестве защитные заклинания и наконец высосала досуха в романтическом поцелуе, получив тем самым силы для преодоления непонятно каким чудом продержавшейся столько лет защиты. Ну а там вопли, огненный дождь, «вы все бяки» и так далее. Замок «хрусть», яйца «пух-пух», фиолетовая «фыр-фыр» и «топ-топ».

— Какие «яйца»? – осторожно спросила с явно ощутимым ему трудом проигнорировавшая форму подачи собеседница.

— Стальные, — гордо отозвался монстр, — а еще многослойные, облитые пахучей жидкостью и с понями внутри, — коготь в сторону ближайших искореженных останков ускорителя. – Детишек Твайлайт сводила с ума одним своим присутствием, а эквестрийцы никогда бы не посмели поднять ногу на свою богиню, поэтому отдуваться пришлось моим отсидевшимся в скорлупе бывшим соотечественникам. В конце концов, даже будь та непонятная лиловая хреновина в небе союзником, то обрушение огня с неба вряд ли можно трактовать как-то иначе, нежели слезную просьбу продемонстрировать на ней мощность городских пушек.

Глаза нашли давно примеченную сплющенную болванку и рог тут же подтянул ее собеседнице в ноги:

— Короче говоря, ваша преступная халатность, проявленная в отказе от геноцида стадзеров, не осталась без последствий, принеся-таки свои горькие плоды: эти неблагодарные твари сорвали величайший праздник в истории новой Эквестрии — день пробуждения самой Преподобной Твайлайт — цинично не дав Спасительнице «завершить работу».

Пегаска пробормотала нечто неопределенное и начала рассматривать поданный ей снаряд:

— Думаю, спрашивать тебя о причине ее…деяния смысла нет?

— Истинно так, — кивнул зверь. – Правда совершенно не по причине отсутствия у меня ответов – просто их предполагается раскрыть во время переговоров и мне неохота повторяться.

— Ах да, «переговоры», — тихо повторила пегаска, — на которых меня будут разыгрывать как козырь.

— И кстати довольно значимый, — оскалился Создатель Чудовищ. – Магистрессы небось пол-Кантерлота готовы будут отвалить за возможность сохранения жизни своей подруги. Хотя говоря прямо…

Только что спокойно вращаемая болванка полетела ему в голову, а на месте якобы безмятежно сидевшей кобылки поднялась небольшая туча пыли – точно такая же, как шагах этак в пяти от стола, куда рванувшая в небеса крылатая приземлилась.

Враг всего живого невозмутимо встал и подошел к трепыхающейся в грязи пленнице:

— Мои малютки бесспорно великолепны: почти мгновенно снимают боль, не оставляют после работы шрамов и заживляют раны столь незаметно, что о них порой просто забываешь, — он склонился над перекошенным и вновь закровившим крылом, принимая на коготь выпавшего из открывшейся раны наполовину раздавленного симбионта. – Однако они всё же не чудотворцы: понадобится как минимум несколько дней, чтобы вы снова смогли нормально работать своими пернатыми отростками.

Владыка тварей вновь запустил в собеседницу крохотных подданных, причем на сей раз без анестезии – дабы та научилась уважать чужой труд. Ну и заодно утихомирилась.

— Неприятные ощущения, знаю, — взял он Маршала Эквестрии на ноги по окончании экзекуции и пошел к своему шезлонгу. – Однако как иначе? В конце концов, должны же вы понять неизбежность расплаты за ошибки, — Страшила аккуратно прижал пленницу к груди и рухнул в шезлонг, снова начиная тисканья.

— Почему ты это делаешь? – вскоре спросила она деревянным голосом.

— Надо же покарать вас за попытку побега, раз уж обещал, — не отвлекаясь от своего черного дела, отозвался пожиратель поней.

— Но зачем ты меня…трогаешь? – старательно пытаясь держать себя в копытах, выдавила кобылка.

— Во-первых: вы и правда очень приятная на ощупь, – задумчивым тоном отозвался враг всего живого, — с моими покрытыми хитином и костяными шипами детишками не сравнить. В принципе и одного этого повода мне бы уже хватило, чтобы постоянно таскать вас с собой. Однако существует и во-вторых, — он немного отстранил ее от себя и с хищной улыбкой посмотрел в глаза, — вам это не нравиться. Очень и очень.

— Ну уж получше чем пытки, — хмыкнула глядящая на него свысока пленница, делая дежурную попытку его зарезать.

— Мы оба помним, чем закончилась моя попытка воздействовать на вас традиционными методами, — фыркнул дракоаликорн, без малейших усилий отводя короткое копье в сторону. – И вы можете сколько угодно делать лицо кирпичом и притворяться бревном – я всё равно чувствую дрожь при каждом своем касании и вижу как целая волна эмоций поднимается в вашей душе, едва только когти всей душой ненавидимого Создателя Чудовищ смеют дотрагиваться до шерстки знаменитого Серебряного Копыта…

Вырванный из шезлонга протез вместо нового удара в глаз предпочел откинуть скользящее по подтянутому животу щупальце.

— Самое же забавное, что в этом вале ощущений наличествует далеко не одно отвращение или уязвляемая гордость, но еще и целый ворох таких замечательных вещей как страх, стыд, даже смущение…- способная без особых усилий вспороть стальную кирасу лапа ласково пригладила выбившуюся челку. — Причем чем дальше, тем интереснее, — пойманный в замахе меч ушел влево, а зверь с торжествующим смешком коснулся щеки. – Уж не девичий ли румянец видят мои глаза? Неужели обладающая славой самой развратной кобылки Эквестрии крылатая Магистресса на самом деле такая недотрога?

— Чего тебе от меня надо? – сочащийся напряжением вопрос и заранее обреченная попытка не просто спрятать, но подавить собственные неподконтрольные сознанию эмоции.

— Ну а чего может хотеть жеребец от кобылки? – улыбнулся монстр, восстанавливая глазной контакт. – Любви, разумеется. Свадьбы, семьи, детей пару тысяч штук…

Собеседницу перекосило.

— Шучу-шучу, — со смехом успокоил собеседницу монстр, вновь прижимая ее к груди. – По правде говоря, значимая часть представителей сильного пола желает от дам лишь одного – удовольствия. И да: дрожь пробегает по вашему телу определенно не зря.

Переворот – и вот она уже висит перед ним, должным образом растянутая и закрепленная.

— Потому как прежней вы от меня не уйдете, в полной мере испытав на себе ужаснейшее из возможных надругательств над вашей природой, — щупальце медленно заскользило вверх по ноге.

Настоящая радуга чувств от бешенства до страха в сиреневых глазах.

Другая конечность ухватила гриву и оттянула назад.

Кажется будто еще чуть-чуть – и во взгляде появиться мольба.

Расческа бесжалостно вонзилась в непокорные пряди.

Мечты-мечты.

Дракоаликорн вздохнул и улыбнулся смотрящей на него с непониманием и удивлением жертве.

— Ну а пока мою куколку расчесывают, я совершу самое жестокий акт из имеющегося в арсенале врага всего живого – открою вам правду, — Страшила предвкушающе облизнулся и устроился поудобнее. – А затем устроим хуфекюр!

— Успокойся! – шепотом приказала Рэрити, легонько и как бы невзначай наступая ей на ногу. – Если ты сейчас просто бросишься на него, то ничем Рейнбоу не поможешь.

— Но только посмотри на нее! – как могла тихо зарычала оранжевая пони. – Что этот изверг с ней сделал?!

— Насколько я могу судить, переодел, расчесал гриву, подработал копыта и перевязал, — невозмутимо отозвалась единорожка, вглядываясь в подругу.

— На лицо ей посмотри! – сердито направила волшебницу земная кобылка.

— Согласна: косметики следовало бы добавить и побольше…- Магистресса ойкнула и посмотрела на пострадавшую конечность, после чего бросила на подругу негодующий взгляд и зашипела. – В любом случае сейчас нашу крылатую гонщицу может спасти только грамотная и профессиональная дипломатическая работа. Он, выскажу предположение, того и добивается, чтобы кое-кто потерял голову и провалил переговоры.

Эпплджек прикусила губу и склонила голову, извиняясь.

Рэрити кивнула ей в ответ и они наконец двинулись к стоящему посередине спуска монстра.

— Привет, ребята, – с какой-то совершенно непонятной, чуть ли не безжизненной интонацией поприветствовала их зажатая у страшилища под мышкой радужногривая пегаска.

— Мы требуем немедленного освобождения Маршала! – сразу взяла представительница семейства Эпплов быка за рога, от чего единорожка со стоном приложила копыто к лицу.

— Даже не поздоровались, — издал лицемерный вздох огорчения враг всего живого. – О времена, о нравы! От вас-то уж точно такого не ожидал, уважаемый мэр, — уставился он вдруг на идущую позади всех представительницу мятежников. – Я тут кстати, в прошлый раз забыл спросить: каким это образом вас занесло в предводительницы сопротивления? Как-то вы, откровенно говоря, не тяните на покрытого шрамами и обвешанного оружием бородатого мужика, первую половину жизни разбойничавшего на большой дороге, а вторую – занимавшегося революционной деятельностью, по чистой случайности совпавшей по форме с привычным ему ремеслом.

— Благодарю за комплимент, — кивнула упомянутая персона после быстрого переглядывания с главой делегации. – Методом исключения. Видите ли, большую часть наших предводителей арестовали во время так называемой «мирной ассамблеи по разоружению» и в последовавших за ней облавах, — неприязненный взгляд на несчастную Рейнбоу. — Последний руководитель, на время операции по освобождению законной правительницы принявший на себя диктаторские полномочия, погиб в начале штурма. Его заместители – во время городских боев, а взявший на себя их обязанности временный революционный комитет в полном составе пропал во время огненного дождя. Меня выдвинули на пост как старшую из выживших представителей командного состава безотносительно скромности занимаемого мною прежде положения.

— И вы так спокойно говорите об этом в присутствии фиолетовых мясников? – выгнул бровь монстр.

— Мы все друзья и союзники перед лицом угрожающей всей Эквестрии врага, — обезоруживающе улыбнулась мадам мэр, сорвав одобрительное ворчание аудитории и поощрительный взгляд от рогатой Магистрессы.

— Да-да-да, — печально закивало чудовище. – Как и предполагалось: стоит только мне появиться перед вашими глазами — и годы взаимной грызни, злоупотреблений, эксплуатации и прочих чудовищных преступлений сразу отходят на второй план перед поглощающем саму вашу суть безусловным желанием изничтожить год как родившегося и ни в чем не виноватого представителя дракоаликорньего племени, — оно вдруг вскинуло голову и с явно обиженными нотками в голосе рявкнуло.- Все вы, пони, расисты!

На какое-то время наступила неудобное молчание.

— Позволю себе напомнить, что данное обсуждение предполагалось посвятить рассмотрению вопроса обмена пленных и вашему так и не названному «предложению», — прокашлявшись, начала Рэрити. – Прошу вас освободить…

— Я не намерен начинать переговоры, пока кто-нибудь из стоящих передо мною хамов не сделает дежурный комплимент моему шикарному воротнику, — погладил он висящую на шее Зекору. – Всё ж таки она немало настрадалась в ваших застенках и заслуживает как минимум признания стильности своего существования.

— Весьма оригинально, свежо и неподражаемо — не стала спорить явственно напрягшаяся единорожка. – Теперь, когда ваше требование выполнено, прошу назвать условия выдачи Маршала.

— Для начала мы требуем Эквестрию молча, внимательно и с должным пиететом выслушать наше королевское нытье, — чудище рухнуло на колени и воздело копыто к небесам. Голос преобразился в нечто писклявое и подозрительно похожее на Принцессу Луну. – Мой великолепный, драгоценный, всей печенью и половиной почек любимый план, вынашиваемый аж несколько недель и долженствующий обратить сию поганую страну в демонстрационную площадку Бездны…- глубокий вдох и полных фальшивого драматизма выдох, — провалился! Все приготовления, десятки нитей, сотни нюансов, разосланные повсюду перевертыши, вскормленные и вооруженные поводом мятежники, выведенные паразиты, воссозданные смертельные болезни – всё, ВСЁ стало бессмысленно из-за этих проклятых, не желающих действовать ЛОГИЧНО и ПРЕДСКАЗУЕМО поней! То мазохизмом заболеют, то бунтовать пойдут раньше времени, а то и бросят свою разваливающуюся на глазах державу, укатив на юга – купаться им видите ли захотелось…

Магистрессы переглянулись.

-…однако это еще куда ни шло, но разве бывает такое, чтобы нормальные разумные существа, десять лет тварей бившие, вдруг стали их главарю в ноги с извинениями бросаться? Я скорее ожидал, что они мне пегаску отдадут и тогда их всех можно будет за потворство детоубийству торжественно казнить, а тут они, позабыв всякую гордость, начали на коленях перед своей смерть ползать, сволочи, — дыхнул монстр огнем в небо. – И что бы вы думали? Мир и после этакой пакости, лишившей возможности перерезать столь полюбившийся мне городок, решил еще разок пнуть несчастного Создателя Чудовищ – вместо спокойно позволившей бы медленно и с чувством сделать из себя фарш удачливой единорожки на троне действительно лежала буквально лучащаяся чужой силой фурия, окончательно растоптавшая мой замечательный план в пыль, по дороге присовокупив туда же и немалую часть оставшихся после огнедышащих ящериц войск.

Дракоаликорн вскочил и лягнул стоявший рядом наполовину сгоревший таран к обрыву, после чего заговорил спокойнее:

— То есть теперь не будет ни клёвой сказки о целиком вымершей в один день столице с жутким проклятьем и восставшими трупами, ни гибельной чумы с гниющими заживо эквестрийцами, ни всеобщей вражды вследствие набегов замаскированных под соседей чейнджлингов…- чудище тяжело вздохнуло и вдруг повеселело. – Впрочем, нет худа без добра – теперь, будучи в курсе, вы сможете таки обнаружить моих предназначенных для массового затуманивания разума зараженных кошек и уничтожите мерзких тварей под корень.

Улыбающаяся морда повернулась к ним:

— Да и вообще: пусть и без должного комического эффекта, но всё вышеперечисленное и неупомянутое в любом случае можно будет использовать потом – когда наш альянс неминуемо развалится.

Делегация Эквестрии застыла.

— ЧЕГО?! – успела опомниться первой Эпплджек.

— Ну неужели вы правда думаете, будто моя любящая Истину и ненавидящая несправедливость натура сможет вечно выдерживать союз с кучкой моральных уродов, бандитов и убийц? – пожал плечами Создатель Чудовищ. – Право слово, мне противна уже сама мысль, что придется какое-то время удерживаться от привнесения вам Правосудия, однако иначе никак – мне самому с фиолетовой фурией совладать вряд ли удастся.

— Мы рассмотрим данное предложение, — опередила всех остальных Рэрити. – Однако прежде в качестве жеста доброй воли просим вас освободить Маршала.

— Притворюсь, будто не слышал этого, — вскинул голову враг. – Потому как узнав всю историю, вы вполне можете потребовать забрать ее назад. К тому же у меня имеется иная идея насчет способа проявления своей благожелательности, — Эпплджек ощутила на себе пристальный взгляд вращающихся золотых зрачков. – А именно раскрытие вам одной из самых замечательных задумок Создателя Чудовищ, заодно с внедренными по ней агентами.

Оранжевая кобылка еще успела увидеть, как Рейнбоу вздрогнула, а в следующий миг ее нутро скрутил жесточайший спазм.

-
— Я тебя тогда тоже легонько пну, — проникновенно пообещал Страшила, удержав ногу какого-то левого стражника и на всякий случай сразу притянув чуть не павшего смертью храбрых червячка к себе. – Прелесть, не правда ли?

Кого-то в заднем ряду опять стошнило, а центр всеобщего внимания в данный момент как раз извергла во внешний мир последнюю частицу врага всего живого, тут же живенько направившуюся вслед за остальными.

— Уважаемый мерзавцы, — вновь обратился он к толпе, когда та чуть успокоилась. – Вы имеете счастье лицезреть результаты моего весьма длительного исследования, посвященному решению совершенно нетривиальной задачи: как заразить поней, не заражая их?

Откашлявшаяся земная встала и с непередаваемым омерзением посмотрел вслед своим бывшим квартирантам.

— То есть иными словами: как контролировать фиолетовых и при этом не дать им этого понять? Ответ очевиден, — широкая улыбка. — Прямо – никак, ибо даже если удастся полностью скопировать модель поведения подопытного и спрятать все следы физического пребывания у них внутри тварей, снаружи всегда остается собственно и осуществляющая управление Нить, кою орденцы уже давно научились различать. Провал, импассе, немыслимо…

Он поднял покрытое кучей вернувшихся домой червячков копыто:

— И тут на сцену выходят сии маленькие кусочки плоти. Будучи, по сути, частью меня – промежуточным носителем при регенерации – они тем не менее обладают собственной пародией на разум, а их связь со мной столь тонка и необычна, что даже самый параноидальный эквестриец не смог бы ее обнаружить. Существуя в чужом организме на правах честного паразита, они большую часть времени никак себя не проявляют, лишь старательно размножаясь, однако при активации способны натворить великое множество дел. Например, достигнув желез внутренней секреции, начать непосредственно влиять на выработку гормонов. Зачем? Ну это же очевидно! Возьмем, например обыкновенного Высшего Командующего вражеской армии.

Он достал из-за пазухи свою красивую игрушку и представил ее на всеобщее обозрение.

— Конкретно этот экземпляр представляет из себя страстную, кипучую, отдающую всю себя любимой деятельности натуру. Скорую на гнев, но также быструю и на прощение. А что будет, если мой червячок не даст ей прекратить злиться? – очередной всплеск жгучего стыда, боли и ужаса. – Правильно: она гарантированно снесет заранее представленную ей как сборище предателей мирную конференцию, тем самым исключительно вследствие неспособности совладать с собственными чувствами ввергнув горячо обожаемую Родину в хаос гражданской войны. Изящно, не правда ли?

Публика не оценила. Ни грамма восхищения – разве что жалость к прикидывающейся невинным ягненком «жертве». Ладно, подогреем:

— Но ведь это еще далеко не всё: в пору плача она рыдает днями напролет, а во времена смеха ржет как конь, однако самое интересное начинается, когда наша дорогая носительница вдруг в порыве эмоций ощутит укол симпатии, например, находясь рядом с кем-то близким и дорогим, — красноречивый кивок на до сих пор отплевывающуюся оранжевую Магистрессу.

И первая вспышка озарения от ее коллеги, сопроводившийся испуганным приложением копыта к губам и затем перехода его к животу.

— Да-да, — подтвердил удовлетворенный до глубины души монстр, с наслаждением внюхивающийся в ужас, позор и отвращение главнейших кобыл Эквестрии. – Мораль сей сказки такова: поцелуи с представительницами своего пола – верный путь к предательству Родины. Ну и мозговым слизням.

Сразу несколько идиотов бросились на него, полыхая недружелюбными намерениями, будучи немедленно затем отправлены кувырком вниз по склону.

Страшила благодарно кивнул оценившей-таки его задумку аудитории и привлек столь удачно сыгравшую свою роль игрушку к себе, начав неторопливо гладить ей шерстку:

— Таким образом мне не только удалось познакомить мир с прелестной страстностью сей кипучей личности, но и расколоть эквестрийское общество на кучу враждующих меж собой лагерей, выставить фиолетовых в принципе не способными на мирные переговоры отморозками и заодно перезаразить всю верхушку Ордена своими малютками, в дальнейшем долженствовавшими начать разрушать их тела «таинственной болезнью неизвестного происхождения, более всего похожей на кару небес», — монстр радостно засмеялся. – Вид ваших гниющих заживо тушек отогнал бы последних сторонников, тем самым разрушив единственную требующую внимания силу в стране и окончательно превратив ее в огромное поле боя, кое затем медленно, шаг за шагом, сожрала бы дождавшаяся своего часа Семья.

Страшила счастливо вздохнул и поднял Рейнбоу перед собой на вытянутых ногах:

– И кого мне надо благодарить за сей великолепные подарок? – спросил он застывшие в мученье сиреневые глаза. – Правильно, элемент Верности, несмотря на всю стойкость и отвагу успешно предавший собственную Родину и фактически обрекший Эквестрию на гибель. Ути, моя маленькая…- почесал он ей шею.

— Отпусти ее! – дрожащим от гнева голосом заорала уже открыто удерживаемая подругой оранжевая. – Слышишь?! Немедленно освободи Рейнбоу!

— Освободить? – удивленно глянул на нее Создатель Чудовищ. – В смысле, отдать мой чудесный комочек комплексов и душевных терзаний столь неласково и невнимательно обходящимся с ней орденцам? – копыто к подбородку и задумчивый взгляд к небу. – Неа: как-то не хочется мне расставаться с только-только полученной в полное распоряжение игрушкой.

— В таком случае дальнейших переговоров не предвидеться, — попала таки под влияние своей безрогой коллеги главная Магистресса.

— Что я вижу: шантаж! – довольно оскалился враг всего живого и принял удивленную позу. – Неужели вы правда думаете, будто сам Владыка Тварей способен ради какого-то жалкого спасения мира пожертвовать хотя бы и ненавидящей его душой? Как не стыдно судить всех по себе! Впрочем …- он вновь поднял пленницу на уровень лица и ласково поинтересовался. – Скажи: а ты сама-то желаешь вернуться к ним со всеми этими курсирующими по твоему телу и в принципе не могущими быть отторгнутыми кусочками меня? Помня о том, что любой высказанный тобой план или предложение могут стать моими словами, ведущими доверившихся тебе поней на смерть? Осознавая собственную искаженную, испорченную ненавидимыми всем сердцем чудовищами природу?

Каждый укол достигал цели и «ободряющие» крики фиолетовых глупцов лишь делали их больнее.

— Ты предательница, Рейнбоу Даш, — прижался он своим лбом к ее и жадно вгляделся в казалось вот-вот готовые пролиться слезами отчаянья глаза. – Причем худшая из возможных: неспособная не изменить. Потому как уже наполовину являешься частью той самой Семьи, которую так долго и безжалостно гнала.

Зверь резко развернул кобылку к ждущим ответа эквестрийцам и вытянул ноги вперед:

— Так каков твой ответ? – громко, дабы все слышали, спросило страшилище. – Пойдешь ли ты к своим, будучи не в силах гарантировать даже отсутствия попыток зарезать собственных подруг во сне? – пауза. — Или же останешься здесь, со мной, не имея возможности причинить кому-либо вред и каждый день неся наказание за совершенное предательство? – он с удовлетворением вдохнул насыщенную лютой злобой атмосферу и намекающим на окончательности ответа тоном спросил. — Хочешь к ним?

Несколько минут напряженной тишины, сопровождающейся жестокой внутренней борьбой.

И отрицательное покачивание головой туда-сюда.

— Ну вот и умница, — заявил с хищной улыбкой Создатель Чудовищ, прижимая пегаску к себе и, сформировав для нее подобие колыбельки, начиная медленно укачивать. – Нас ждет еще столько приятных минут…

На какое-то время всё вокруг них исчезло – остался только наслаждающийся чужими страданиями монстр и изливающую в него свое горе убийца тысяч потерянных детей. Ни капли надежды, ни грамма дерзости, лишь заполняющий ее целиком стыд и воющая тоска от мысли, что она никогда более не сможет общаться со своими друзьями. А также одно-единственное, жгучее желание – покончить со всем этим.

Хотя бы оградить от себя других.

Чудовище мечтательно вздохнуло и поцеловало пегаску в лоб, вызвав лишь легкое колыхание эмоций, после чего подняло глаза к до сих пор чего-то орущим эквестрийцам:

— Вы видели решение моей лапочки, — вал протестов. — Однако разве Хозяин тварей когда-либо говорил, будто собирается его уважать? – радужный клубочек с размаха устремился в центр вражеской кучи, остановившись в жалком полуметре от рефлекторно ощетинившихся копьями охранников. А затем медленно и плавно лег на спину белой единорожки. – Искренне не рекомендую пытаться вытравить из нее червячков – даже для меня сия задача ныне представляет некоторую сложность, поэтому я просто приказал им вернуться в спящий режим.

Неверие, непонимание, удивление, поиск подвоха…

И это непередаваемое ощущение, когда ты только что отдал себя за других, а мир ничтоже сумнящееся превратил твою жертву в бессмыслицу.

— Увы, нам не суждено быть вместе, — печально покачал головой монстр, глядя на предпринявшую попытку сбежать от своих коллег пегаску. – И как бы сильно страсть не жгла нам души, она не способна скрыть очевидное – мы принадлежим разным мирам. И — ради покорившей черное сердце любви к воплощенной в теле пони радуге — я отпускаю тебя. Будь же счастлива с ними, раз неспособна найти радость со мной!

Очередная насыщенная всё более разгорающимися эмоциями пауза с особенно четко прозвеневшим ступором виновницы переполоха.

Пожалуй, стоило бы продлить сие настроение и подольше – мало ли, вдруг бы кто правда поверил – но Создатель Чудовищ просто не смог сдержать рвущееся наружу ржание:

— И вот это Могучий Орден Сумерек! – они вновь плеснули ненавистью. – Ой, раздолбаи — пятнадцать лет живете в сем прекрасном новом мире, а до сих пор верите в сказки, — он смахнул выступившие слезы и постарался говорить серьезно. — Поскольку я достаточно ужасен и безнравственен, чтобы в отличие от некоторых не иметь нужды в обелении собственных злодейств, признаюсь честно: на самом деле мне просто хочется свалить на вас починку почти испортившейся игрушки, дабы потом еще раз поиметь удовольствие с ее мучений – ведь сломанные пони страдать по-настоящему уже не могут. Предлагаю вам именно этим сейчас и заняться – объявляю перерыв на пару часов.

Фиолетовые тут же смешались и засуетились вокруг крайне недовольного фактом своего возвращения сокровища. Вернее, думающим, что оно крайне недовольно.

Страшила довольно кивнул: свобода — это рабство, а мир – это война…

От продолжавшихся уже весьма значительное время приятных философских размышлений на тему двойственности мышления и противоречия велений чувств доводам разума его отвлек Лентус, придя с сообщением о появлении в поле зрения наблюдателей возвращающейся делегации.

— Быстро они, — довольно кивнул дракоаликорн, собираясь, отвердевая и потягиваясь, — могли бы и не уходить. Приказ выполнен?

— Так точно,- повторил его жест аликорн. – Разрешите обратиться?

— Валяй.

— Ваше решение освободить Маршала, безусловно очень великодушно, — осторожно начал бывший рогоносец, идя в ногу с хозяином. – Однако не кажется ли вам, что несколько нерационально вот так просто без всяких договоренностей и дивидендов отдавать нашу главную фигуру противнику?

— Ну, во-первых, «главная фигура» у нас – твоя баба, — взмах в сторону ждущей у ворот Принцессы. – Как-никак, не будь изменницы с нами, ни о каких переговорах не могло бы идти и речи. А во-вторых, — глубокий вдох. – ТЕБЕ ЧТО ЕЕ НЕ ЖАЛКО?!

Оглохший на одно ухо аликорн отступил на пару шагов и затряс головой.

— Бедную кобылку полдня просвещали, обнимали, гладили, расчесывали, красили и прочими путями ухаживали как за ценнейшим сокровищем долженствующие разорвать ее на куски враги! – тем же возмущенным тоном, но уже не так громко продолжил распекать подчиненного владыка. – Ты хоть представляешь, какие муки она претерпела, принимая знаки внимания от столько лет преследуемых и всей печенью ненавидимых тварей? Это же травма на всю жизнь и еще внукам останется! И после всех этих пыток ты еще собирался использовать несчастную в качестве средства для достижения необходимого ради спасения мира союза!? – исполненный чистого разочарования вздох и вывод. – Бессердечная сволочь!

Приведя таким образом дырявого субордината в привычное ему ничего не понимающее состояние, Страшила обратился к молча наблюдавшей за данной сценой аликорнихе:

— И как вас только угораздило влюбиться в этого монстра?

Ноль внимания, будто его не существует.

Откровенно говоря, уже начинает раздражать.

Оценив идею слегка подпортить считающей себя неизвестно кем кобыле шкурку, Создатель Чудовищ пришел к выводу о несвоевременности подобных действий, а потому выбросил Принцессу из головы, возвращая взгляд к ждущим их и вроде как раз напыжившимся в достаточной мере для начала переговоров эквестрийцам.

Быстрая проверка окружения, коррекция плана. Поехали.

— Наша делегация в лице предавшей Родину и в самом интимном смысле сблизившейся с убийцами сестры Принцессы Луны, — копыто в сторону первого экспоната, — чьим авторитетом, продолжающееся существование которого не объяснишь иначе, как только коллективным помешательством, достигнута сама возможность переговоров…

Она догадалась-таки кивнуть, пусть и с опозданием.

-…ее хахаля – также знатного изменника, успешно кинувшего всех своих работодателей и коему, кстати, Эквестрия обязана победой над первым Создателем, — Лентус сделал церемонный поклон. – Моего шарфа, представляющего интересы Союза Экзотических Блюд и диких южных варваров, — Зекора кольнула удивлением, — вашего любимого, плесневелого и пушистого владыки тварей, — изящный многоступенчатый поклон, — а также вот этого симпатяги, — пошлепал он по голове вылезшего из-под земли анкхега, — заявляет о своей готовности приступить к исполнению дипломатических обязанностей.

Оппоненты замедлили, видимо пытаясь понять к чему тут последний персонаж. Не стоит лишний раз давать им времени на раздумья:

— Вам представляться ни к чему – я и так в курсе, что приличной пони в представленной куче отбросов можно назвать лишь уважаемого мэра Понивилля, да и то с некоторой натяжкой – как-никак участие в революционной деятельности никоим образом ее не красит.

Рогатая Магистресса в очередной раз задавила ростки возмущения и прокашлялась:

— В таком случае назовите условия, на которых вы намерены осуществлять обмен пленных.

— Опять вы про эту ерунду, — разочарованно фыркнул монстр и поморщился. – Впрочем, раз уж вам так приспичило, то готов махнуть всех на вас.

— Пардон?

— Мою последнюю игрушку пришлось отдать в ремонт. Эти двое, — кивок на аликорнов, — мне еще пригодятся, а с едой, тем более такой редкой, — поглаживание шарфа с акцентированием внимания на полосах, — мне баловаться не позволяет воспитание. В то время как вы выглядите весьма аппетитно и близкое общение с вами наверняка доставит нам обоим немало запоминающихся моментов до вашей неизбежной поломки, — доходчиво объяснил враг всего живого и добавил с гримасой омерзения, — хотя конечно надетые на вас каким-то совершенно лишенным вкуса полудурком тряпки продеться сменить.

Дракоаликорн изобразил рвотные позывы и осуждающе закачал головой.

Сама единорожка осталась почти спокойна, молча проглотив и предложение и оскорбление, отреагировав лишь сгустившейся атмосферой презрительного зазнайства, а вот ее прихвостни прореагировал довольно бурно:

— Ну так что же? – не обращая внимание на бухтение мелочевки, спросило страшилище чуть погодя. – Готовы вы пожертвовать собой ради возможности спасти от прижизненного потрошения сотни надеющихся на вас тушек? Небось всю жизнь об этом мечтали!

— Хватит уже изгаляться! – не дала ей ответить выступившая вперед коллега. – Говори нормально: чего ты хочешь?

— Чего я хочу? – удивленным тоном переспросил Создатель Чудовищ и задумчиво приложил копыто к подбородку. – А ведь кстати хороший вопрос. Надо подумать.

Дракоаликорн сел и, за неимением под ногой пегаски, начал гладить зебру, всем своим видом демонстрируя глубокую погруженность в тяжкие думы о судьбах мира.

— Шоколаду и немного покоя, – без предупреждения рявкнул он едва народ начал проявлять первые признаки нетерпения, — ответил бы я пару лет назад. Немного, не правда ли? Увы, даже в сей малости мир отказал давно мертвому земному пони и сожравший его труп монстр никак не способен удовлетворится столь обыденным счастьем.

Враг всего живого вскочил на ноги и заходил взад-вперед перед зрителями:

— Создать Прекрасный Новый Мир, где все бы жили счастливо и никогда не заходило солнце любви – подсказывает свивший во мне гнездо изверг. Но зачем? Для кого трудиться? Не ради же благополучия кучи и так по определению всем довольных безмозглых животных или счастья стоящего передо мной сброда, который даже подари ему само Царство Единого на блюдечке тут же всё там изгадит одним своим присутствием, — Страшила втянул носом воздух и заметил. – И вряд ли сему возможно найти лучшее доказательство, нежели доносящиеся ныне до меня чувства.

Зекора опустилась на землю, а владыка тварей пошел на ненавидящую его толпу:

— Справедливости – кричит самая моя суть. Правосудия над всеми негодяями, предателями, убийцами, гордецами, лицемерами и лжецами, что составляют сей проклятый мир, — вокруг него начало формироваться иссиня-черное облако. – Небеса знают, сколь сильно я жаждал этого всю свою жизнь, видя в итоге лишь жалкие крохи от долженствующего постигнуть нечестивцев наказания. Раз за разом нынешний враг всего живого устремлялся к вершине и неизменно видел лишь как долженствующие существовать гибнут, а обязанные умереть величаются героями...

— Ни шагу дальше! – крикнул видимо начальник оцепления.

— И лишь недавно открылась мне Истина, — проигнорировал предупреждение Создатель Чудовищ. – Лежа раздавленный под руинами некогда величественного Дворца и оказавшись не в силах хотя бы задержать вырвавшуюся на волю смерть, я в полной мере понял – и моим возможностям положена граница. От полусумасшедшего земного до дракоаликорна и от владыки тварей до жидкой смерти – и всё равно перед вами лишь игрушка. Фигура на доске, а никак не игрок. И так будет всегда. При всем желании Страшиле не исправить этот мир, — брошенное копье растворилось к окружившем зверя мраке. – Не убить всех. Не взять принадлежащее мне по праву.

Целый дождь стрел и арбалетных болтов канул в небытие, вместе с посланными магами огнем и молниями.

— Так о чем же мечтает глава Семьи? – встал шар тьмы напротив ощетинившейся толпы, игнорируя втыкаемое в себя оружие. – О недостижимом. Том, что никто из вас не способен дать и чего он сам не может получить. Даже месть закрыта от меня. Я пуст и мертв, не имею цели в жизни, а значит и существование бессмысленно. И полная победа не принесет сему жеребцу счастья – ибо это не его война, — мрак заколыхался в тяжелом вздохе. — Впрочем и в этом бытии есть место вещи, еще способной принести мне радость…

Вырвавшийся фонтанчиком из-под земли дракоаликорн аккуратно приобнял оттесненную в самый конец толпы и напряженно вглядывающуюся в облако черноты единорожку:

— Мелочь, право слово — шепнул он ей на ухо, прикосновением своего рога к ее блокируя попытку сбежать. – Ваши страдания.

Знатный пинок нисколько не повредил его драконьей натуре.

Миг – и зверь вместе с новой игрушкой уже в безопасности — среди «своих». А приманка превратилась в ледяной шарик и мирно поехали вниз по склону.

— На сворачивание единорожьей шеи у меня уйдет ровно секунда, — буднично предупредило осматривающее новое приобретение чудовище рванувших к нему с воплями эквестрийцев. – Вы можете заставить меня продемонстрировать верность сего тезиса, ведя себя неприлично или спровоцировав чем-нибудь другим.

— Парламентер неприкосновенен, — презрительным тоном заявила успешно прячущая свой страх за маской безразличия магичка.

— Я жуткое страшилище из неведомых глубин дикости и первобытной злобы, — улыбнулся враг всего живого. – Мне позволительно нарушать дипломатический этикет, тем более учитывая, что вы презрели его первой — послав за подкреплением.

За исследованием визуальным последовало осязательное и обонятельное, к его крайнему неудовольствию вызвавшее в объекте лишь ощущением гадливости, но в целом результаты осмотра Создателя Чудовищ удовлетворили.

— Так уж быть: снижу свои стандарты и приму данную тушку, – он дал знак Лентусу. Из пустой воротной арки показались организованно гонимые тварями пленники. – Впрочем, все мы понимаем, что в вас меня интересуют не мясо и кости, а нечто бесконечно более ценное.

Он поднял всё так же несопротивляющуюся, но уже где-то в седьмой раз пытающуюся магически улизнуть кобылку повыше.

— Итак, прекрасная Рэрити, первая из Магистресс, разум Триумвирата и де-факто правительница Эквестрии, с чьего разрешения и приказа творятся все мерзости Ордена Сумерек. Элемент щедрости, безвозмездно раздающая смерть и не задумываясь о последствиях причиняющая добро. Героиня, без малейшего колебания подписывавшая смертные приговоры и ради получения доказательства обоснованности собственных действий приказывавшая пытать своих и чужих подданных. Убийца Доброты, посмевшей попытаться построить мост между враждующими мирами, — монстр засмеялся и прижал слегка смешавшуюся единорожку к груди. – Воплощение бесжалостности в прекрасной, покоряющий и драконьи сердца, оболочке. Будь вы моим агентом, вас бы ждало блестящее будущее: ведь вам удалось то, о чем Создатель Чудовищ лишь мечтал…

— Твои речи бесполезны, — надменно прервала его обсуждаемая персона. – Может им и удалось ввести в заблуждение Рейнбоу, однако эта леди тебе не по зубам. Я ЗНАЮ свои деяния – точно также, как ЗНАЮ, что это был мой долг, а потому никакие слова искаженного, прогнившего до самой своей сердцевины и жаждущего лишь чужих мук существа не способны поколебать моей уверенности в их необходимости. Эквестрия жива – значит всё сделано правильно.

— Даже так? – вскинул бровь дракоаликорн. – Классическое «цель оправдывает средства» — один из моих любимых жизненных принципов. Вот только мы оба понимаем: на самом деле ваша «Родина» давно мертва. Пала жертвой растянувшейся на годы погони за местью, превратившись из страны любви и дружбы в оплот ненависти и недоверия, который НИКОГДА не станет прежним, — он отстранил кобылку от себя и посмотрел ей в глаза. – И вы ведь ЗНАЕТЕ эту Истину. Именно она не дает вам спокойно спать по ночам, как не отпускает то мгновение, когда удерживаемый вами клинок по рукоятку ушел в умоляющую вас пощадить хотя бы других…

Лицо дернулось – столь неожиданна и резка оказалась пощечина:

— Не смей, — с угрозой впилась в него взглядом вспыхнувшая холодной яростью еднорожка. – Даже не думай упоминать о Флаттершай, ты чудовище! Твоя проклятая «Семья» убила ее, а я лишь освободила свою подругу из построенной вами тюрьмы плоти.

— Также как Твайлайт «спасла» Пинки, правильно? – он перехватил летящее в него копыто. – Легко говорить, что секунду назад превращенный в фарш враг ничего не чувствовал и вообще смерть для него благо – позвольте же мне просветить вас о том, что чувствовала в тот момент другая сторона, — он коснулся белоснежного лба.

Единорожку заколотило.

— Спокойно, — создал дракоаликорн огненную стену перед рванувшими вперед эквестрийцами. – Это просто небольшая порция воспоминаний желавшего лишь мира создания, уничтоженного за сам факт своего существования. Быть может хоть они…

— Твари должны умереть, — в отвлекшегося монстра полетел сиреневый луч и вопреки всем ожиданиям не прошел насквозь.

Страшила с удивлением потрогал начисто срезанный кусочек чешуи с костяными наростами. Не успей он рефлекторно…

— Что ж, рад видеть противника, способного хотя бы задеть меня, — следующий выстрел улетел ввысь, а ей в живот воткнулся коготь. Красивое лицо перекосилось.- Вот только он явно не привык к боли, имея обыкновение препоручать грязную работу другим. И то грех второй, много больший первого…

Коготь медленно провернулся, вызвав мучительный стон и целый пучок никак не нацеливаемых ударов.

-…ведь своими приказами Магистресса Рэрити погубили не только себя, но и всех тех, кто имел глупость довериться ей, — с улыбкой продолжил дракоаликорн, погружая в нее копыто целиком и с истинным наслаждением слушая крик всегда остававшейся позади властительницы. – По ее указке фиолетовые вырезали поселение Флаттершай и превратили Зекору в лабораторную крысу. По вашей воле Рейнбоу напала на приютивший орденцев Город и сожгла его. В соответствии с видением «Снежной Принцессы» пони убивали друг друга ради Блага Эквестрии…

Конечность всё глубже входила во чрево, а специально подобранные чары не давали волшебнице ни потерять сознание от боли, ни перестать понимать обращенную к ней речь.

— Неужели вы правда считаете, что именно этого хотели Твайлайт и Селестия?

Поизучав внутренний мир собеседницы еще немного и добравшись до печени, страшилище покинуло пределы захлебывающейся собственной кровью Магистрессы. Небольшое временное заклятье, почерпнутое из книги Спасительницы – и внушающей ужас смертельной раны нет.

— Эй, уроды! – крикнул он уже вовсю шинкующим хвост анкхега фиолетовым. – Поимейте совесть: тут как-никак мирные переговоры. Ваша священная корова цела и невредима, — враг всего живого продемонстрировал зрителям находящийся в шоке экспонат.

— Либо ты немедленно возвращаешь нам…

— Спокойствие, только спокойствие – мы почти закончили, — он поднес очухавшуюся единорожку к лицу. – В конце концов после низвержения Эквестрии во тьму и затаскивании туда своими приказами других у меня осталась к вам всего одна претензия. Самая важная, за неимением которой я мог бы простить всё остальное.

Монстр резко привлек жертву к себе, заставляя смотреть в глаза:

— Только дурак будет попрекать машину для рубки голов в массовых казнях – как-никак она всего-навсего честно и не взирая на чины делает то, для чего создавалась. И ее абсолютная безжалостность – действительно лишь закон бытия, — он аккуратно пригладил ей растрепавшуюся прическу. – Но как тогда объяснить, что перемолов тысячи жизней, она пощадила одну?

Лентус оказался занят сдерживанием фиолетовых, поэтому владыка тварей сам отдал приказ, сбрасывая единорожку на землю:

— Узнаете?

— Рэрити! – вытащенная из «случайно» оказавшегося поблизости подземного хода тощая и грязная белая кобылка с розовыми волосами с разбега бросилась опешившей Снежной Принцессе на шею. – Ты жива!

— Свити?! – пораженно выдохнула та, не спеша впрочем обнимать в ответ. – Ты же…- растерянность и внимательный взгляд в глаза. Удивление и взрыв радости. – Но как?

— Отец вернулся! – радостно объяснила та, прижимаясь к сестре. – Мы снова можем…

— Подожди, что? – прошелся по белоснежной коже мороз.

— То самое, — оскалился дракоаликорн. – Вы уничтожили два ничем не угрожавших вам поселения в Вечном Лесу, но при этом стоило реальному заражению коснуться родной плоти – и в вас проснулось снисхождение. Смертельно опасная для всей Эквестрии кобылка, способная передавать волю Семьи одним лишь своим голосом, почему-то оказалась сочтена настолько ценной, что вы не просто пощадили ее, но еще и организовали в Зверинце целую парную камеру с удобствами, о которых простые попавшие к орденцам в лапы эквестрийцы не могли и мечтать, — краткий смех и поколебавший землю удар копытом. – Лицеприятие. Отвратительно.

— Но как…- растерявшая самообладание волшебница развела дрожащими копытами.

— Вернул ей разум? – догадался враг всего живого. – Легко: подключил их внезапно образовавшийся автономный кластер к Малышу, а он уже заново интегрировал их в Семью на правах Старших. Кстати, парень тоже жив, но в данный момент на ремонте – даже ваша сверхзащищенная комната не смогла проигнорировать разрушительный демарш Твайлайт.

— Ясно, — на порядок спокойнее произнесла Магистресса, на которую имя Спасительница повлияло прямо-таки магически. А заодно пробудило внутри очень нехорошее сосущее чувство. – То есть теперь ты…с ними?

— Семья совсем не страшная! – поспешила успокоить сестру кобылка. – Мы просто не поняли их, а на самом деле…

— Этот процесс возможно как-то обратить вспять? – прямо спросила чудовище глава Ордена.

— Сам Силин когда-то пытался найти способ избавить своих павших жертвой вашей предательской атаки на Город субординатов от бремени общего сознания – и не преуспел, — довольно улыбнулся зверь и добавил. — Коллектив своих не бросает. Никогда.

— Понятно, — с щемящей болью в сердце склонила голову единорожка и повернулась к сестре. – Свити, я всегда, ВСЕГДА тебя любила и желала лишь счастья. И никогда не смогу простить себя за то, что позволила тварям добраться до моего колокольчика.

— Я никогда в этом не сомневалась, — кивнула та, с готовностью раскрывая объятия. – Вот только насчет «тварей» ты не права – стоит только…

Раздался полузадушенный всхлип.

Рэрити вытащила стилет и снова вогнала его сестре в сердце:

— Передай привет маме с папой, — сказала она в ничего не понимающие, уже начавшие стекленеть глаза, аккуратно укладывая подергивающееся тело на землю.

А затем взвыла, окропляя труп первой парой слезинок.

Все вокруг потрясенно замолчали. Лентус от удивления снял барьер, однако так рвавшиеся к ним фиолетовые не посмели подойти ближе, остановленные снявшей шляпу оранжевой Магистрессой.

Собравшиеся над Кантерлотом тучи закапали мелким осенним дождем, как бы…

— Очень, очень трогательная и проникновенная сцена, — вынес суждение по уши довольный собой Создатель Чудовищ. – И главное точно по плану, — он наклонился к буквально заливающей его горем единорожке и повернул заплаканным лицом к себе. – Знайте: сим убийством родной крови вы получили мое прощение – отныне перед Владыкой тварей стоит честный и последовательный в своей безжалостности тиран, вогнавший Эквестрию во тьму не по собственной прихоти, но действительно ради Высшего Блага, — копыто торжественно похлопало слабо осознающую происходящее кобылу по голове. — А ведь я, откровенно говоря, боялся, что у вас не хватит сил выполнить свой долг и тем самым накормить-таки меня своей болью. Искренне рад видеть оправдание вами возложенных высоких ожиданий.

— Чудовище, — с чистой, незамутненной ненавистью отбросила Рэрити его копыто. – Она свободна слышишь!? Ты больше не…

— Ха! «Свобода – это рабство», — насмешливо перебил ее дракоаликорн, отталкивая рыдающую волшебницу от тела. – И повторюсь, — появившаяся перед глазами Сеть зажглась тысячами огоньков и целый комплекс заранее заготовленных заклятий ударил в начинающий остывать труп, ремонтируя и восстанавливая недавно оставленное вместилище духа, — Коллектив своих не бросает.

Ни молний, ни огненных шаров, ни землетрясений – лишь внезапно разрезавший тишину тихий вопрос с едва начавших сереть губ:

— Сестра…за что?

И тут настал миг подлинного триумфа – рогатая Магистресса, спокойно созерцавшая прижизненную аутопсию сотен тварей и не отвлекаясь от кофе подписывавшая приказы о массовых казнях…

…упала в обморок.

— Тебя стоило откопать уже ради одной этой минуты, — покровительственно похлопал свою ползущую к потерявшей сознание родственнице субординатку по голове зверь, — а ведь мне еще предстоит насладиться ее страданиями после того, как это чудовище очнется и в полной мере осознает увиденное и совершенное.

Враг всего живого повернулся к как громом пораженным и запахшим чуть ли не суеверным ужасом фиолетовым:

— Дабы у вас не возникло ложного чувства оправданности поясняю: умирать всё равно больно и тот факт, что для некоторых гибель не окончательна никоим образом не извиняет нанесших несовместимый с жизнью удар невежд. Тем более скажем честно: виденный вами случай уникален – личность смертницы заранее была взята Сетью под особый контроль и в момент выхода тела из строя просто придержана тварной частью сей сущности в подвешенном состоянии из которого практически тут же вернулось в отремонтированную емкость, — хлопок по костлявому крупу. – По сути управляемая клиническая смерть, ничего более. Все остальные принявшие в себя Семью и за то убитые вами пони мертвы по-настоящему – Коллектив в принципе не приспособлен к сохранению индивидуальных разумов, обычно успевая лишь ухватить маленький кусочек уходящего сознания. В принципе, тут имеет место странная мутация и смесь создавшего нас ритуала…- дракоаликорн заткнул разболтавшегося Силина и вернулся в реальность. – Это всё лирика. Забирайте.

Представительница Общества правильно поняла ментальный приказ, поцеловала на прощанье только что расправившуюся с ней после долгой разлуки сестру и нырнула обратно в нору, после чего рогатая Магистресса аккуратно поднялась с земли и полетела к приготовившейся принимать ее куче соратников.

-
— Ну что ж, как говорится, остался только один, — спокойно сказал застывший в десятке шагов от значительно увеличившейся за счет подкреплений отряда Ордена монстр.

— Твоя правда, партнер, — с невольным уважением, но оттого не дружелюбнее ни на йоту кивнула оранжевая кобылка, приказывая унести обморочную подругу в город. – Вот скажи честно: ты эти переговоры затеял только для того, чтобы поиздеваться над нами?

— Не только, — покачал головой дракоаликорн, видимо истратив уже весь кураж. — Хотя, говоря откровенно, без возможности насладиться страданиями доведших Эквестрию до подобного состояния кобыл я бы не стал и заморачиваться на спасение сего отвратного мира.

— Даже не думай распускать копыта, — сразу предупредила последняя оставшаяся в строю Магистресса. — Как впрочем и язык: со мной подобные штуки в любом случае не пройдут — я всю жизнь старалась поступать по совести и готова ответить за каждое из появившихся на ней пятен. Да и другим мои приказы скелетов в шкафах не прибавляли.

— Поверьте: оранжевая шкурка вне опасности, — лениво отозвался смотрящий в сторону урод. – Вряд ли найдется что-либо, способное заставить меня обнять вас, будь ваша шерстка хоть воплощением мягкости и пушистости. Ибо ныне передо мной стоит самое омерзительное из ведомых мне еще живых созданий. А знаете почему?

— Ко мне не подкопаешься, — усмехнулась земная пони. — А значит и моих душевных терзаний тебе не видать как своих ушей.

— Истинно так, – с пародией на смирение кивнул враг всего живого, разглядывая свои копыта. –Броня вашей праведности крепка. Мог бы попытаться указать на преступления Ордена, однако вы тут же заявите, будто выполняли приказы, а порой – как со стадзерами – даже и того не совершали. С семьей у вас тоже полный порядок – младшая умерла по чужой вине, а брат благоденствует, в том числе и по вашей милости. И за правое дело сражались и до осквернения себя не допускали, — он поднял на нее горящие глаза. – Кто бы знал, КАК я вас ненавижу.

Нога поднялась и указала на нее – Эпплджек ощутила внезапно обившуюся вокруг шеи невидимую петлю.

— Серебряное Копыто – тупая военная сила, не рассуждающий над приказами солдафон, верно служивший Родине и бесконечно веривший авторитету подруг. Скажи они, что добро есть зло – и он бы поверил безоговорочно, — черное копыто взлетело вверх. – Снежная Принцесса – холодный, твердо ведающий конечную цель и всеми силами идущей к ней мозг, готовый ради процветания доверенной ей страны пожертвовать и собственной душой. Ей некогда рассуждать о хорошем и плохом – ведь каждая секунда промедления уносит чью-то жизнь.

Висящую над землей кобылку облепили орденцы, то таща вниз, то пытаясь протолкнуть вверх. Посланные в негодяя стрелы тот даже не заметил.

— Никто не станет утверждать, будто они невиновны в произошедшем с Эквестрией, — продолжал душащий ее монстр, — однако существует еще один преступник, тяжесть вины которого не сравнима с их, — оранжевую кобылку отпустило – видно маги смогли нащупать и сломать заклятье. Враг с досадой поставил ногу на землю и в его голосе появилась какая-то издевательская угроза. -Какое название дашь ты твари, видевшей схождение дорогих ей душ во тьму, но при этом заботившейся лишь о собственном сердце? Всем своим существом осознававшей неправильность избранного ближними пути – и просто отошедшей в сторону, дабы не запачкать кровью, проливаемой ими ради общего Высшего Блага, собственных белоснежных одежд?

Дракоаликорн вдруг вспыхнул подобно маленькому солнцу:

— КАК МОГЛА ЧЕСТНОСТЬ ПОЗВОЛИТЬ ДРУГИМ ПОСТУПАТЬ БЕСЧЕСТНО? – загудело ослепительное багрово-красное пламя. – ДАТЬ ЛЮБИМЫМ ПОЙТИ ПО НЕВЕРНОЙ ДОРОГЕ?

Земля под ногами затряслась и жаркая воздушная волна ударила в ряды эквестрийцев, сбивая слабых пони с ног и кубарем отправляя их вниз по склону.

— КАК ПОСМЕЛА ТЫ ПРЕЗРЕТЬ ДАННЫЙ ТЕБЕ СВЫШЕ ДОЛГ И НЕ УБЕРЕЧЬ ДРУЗЕЙ ОТ САМИХ СЕБЯ? – громыхало сквозь вой ветра. – ПОЧЕМУ НЕ ОСТАНОВИЛА ИХ?

Перед глазами замелькали искры телепортации. Эпплджек по привычке зажмурилась.

Звенящая тишина.

Ни грохота, ни гула.

Ни вздоха, ни кряхтения.

Вокруг только чернота.

— Ты с самого начала находилась в сердце ныне разросшегося на всю Эквестрию мрака, — четко и твердо, как обвинение на суде зазвучали слова. – Однако вместо развеяния тьмы в сердцах веривших ей, Честность предпочла сохранить свой свет для себя. Позволила им совершать «должное», сама же предпочитая убегать и притворяться, будто это не её ответственность.

— Но что я могла сделать?! – не сдержалась Эпплджек. – Рэрити твердо…

— Взять возложенное на тебя бремя и противостать ей.

— Но она мой друг! Она обе мне как сестры!

— Меч, данный дабы карать всякое беззаконие, однако оставшийся в ножнах из-за «дружбы»! – от раздавшегося смеха у прошедшей десятки сражений Магистрессы затряслись поджилки. – ЛИЦЕМЕР, прикрывающий собственное безразличие!

Тьма вокруг нее зажглась сотнями ярко пылающих огней:

— Ни обличения, ни наказания – я не вижу в тебе любви, ибо ты предпочла собственное спокойствие спасению их душ и накрыла мешающий «Великому Делу» светильник горшком, своим попустительством не только превратив оставшихся без направления Честности подруг в чудовищ, но и саму Эквестрию сделав землей зла.

Чернота обрела форму и забурлила.

— И поскольку стоявший на страже сторожил лишь себя, то нет ничего удивительного в том, что ныне сад объят пламенем, — мрак обрушился на нее и затянул в водоворот.

Разум заполнился образами сражений, убийств и казней. И каждый раз на фоне пожирающего дома и тела огня мелькала шестиконечная фиолетовая звезда.

— Смотри внимательно на плоды своих трудов – пусть вела войска Рейнбоу, а отдавала приказы Рэрити, но истинный корень всего зла не в них, — резкий разворот. Вознесшая взгляд к солнцу окруженная сиянием оранжевая кобылка в блистающих доспехах, стоящая на белоснежном облаке. А под ним — высящаяся до небес гора трупов. – ТЫ не выполнила свой ДОЛГ. ПОЗВОЛИЛА им пойти по неверному пути. И ныне не считаешь себя в чем-либо виноватой.

Дыхания стало не хватать и уже на краю обморока до нее донеслись последние слова:

— И за всю жизнь мне не стать равным тебе…

Ее кто-то трясет.

Эпллджек открыла глаза и увидела склонившегося над ней с испуганным видом молодого единорога:

— Слава Твайлайт! – облегченный выдох и крик куда-то вверх. – Магистресса жива!

Радостный гомон и десятки поднимающих ее с земли копыт.

Но лиц она не видит – взгляд прикован к оставшемуся далеко наверху и ныне медленно гаснущему сиянию.

— Встретимся завтра, — донес до нее шепот легкий ветерок. – И наконец обсудим, как наша банда моральных уродов будет пытаться спасти свои шкуры от пришедшего-таки на всех нас очистительного пламени.