Сказка о павших божествах

Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным.

www.youtube.com/watch?v=vr0NBPRMe2E

Вот только легче от этого зачастую никому не становится.

— И зачем же нам всё это рассказали? – напряженно спросила после небольшой паузы Луна.

Лентус облегченно выдохнул: грома, молнии и торжественное выкидывание откладываются – его готовы слушать и далее.

— Все тайное рано или поздно становится явным – уж этому-то путешествие с Принцем меня научило. Куда лучше сразу прийти в гармонию с миром и самим собой, рассказав ранящую правду, нежели лгать и вечно дрожать от ужаса при мысли о том дне, когда она откроется без твоего участия, — дырявый аликорн выдал неуверенную улыбку. – И это тем более верно в присутствии столь ценящего причиняющую боль Истину дракоаликорна.

— Понятно, — кивнул владычица Эквестрии с непроницаемым видом и тщательно закрывшись внутренне. – И где же сейчас…Леди Диана?

— Не знаю, — покачал головой бывший единорог, — не видел ее со дня взятия Дворца – Силин утверждает, будто с ней «всё путем» и раз за разом приказывает не беспокоиться. Трупа мы также не нашли, поэтому остается надеяться на лучшее.

— Ясно, — кобыла отвернулась к окну. – И что же мой избранник намерен делать, когда его…былая возлюбленная…найдется?

— Объяснить ей всё, как есть, — дал заранее обдуманный ответ полковник. – Возможно, узнав о подлости Кризалис, она сможет понять меня и отпустить.

— А сможет ли он сам отпустить её? – как обычно не в бровь, а в глаз спросила властительница. – Ведь ты сам признался, сколь много сей чейнджлинг для тебя значит. И что помешает до сих пор обретающейся внутри слуги Создателя Королеве обмануть его вновь?

— Многое – начиная от неизбежного уничтожения в качестве кары и заканчивая построенной между нами завесой, — жестко отозвался не собирающийся прощать свою квартирантку жеребец. – Диана же….- тяжелый вздох, безмолвный вопрос к самому себе и твердое решение идти до конца, — не знаю. Всё так стремительно изменилось. И вряд ли в ближайшее время мир даст мне разобраться в своей жизни. Однако в одном ваш покорный слуга уверен точно, — черный аликорн вновь встал на колени и произнес со всей имеющейся у него искренностью, — я люблю вас, Принцесса Луна. И даже десять лет горя и навеянной мне ложью смертельной обиды не смогли убить этого чувства.

— И потому сказавший сие жеребец сегодня же уйдет на битву, с которой, вполне вероятно, не вернется, — с грустным смешком склонила голову небожительница. – И почему представители сильного пола столь эгоистичны – не могут делать признания в спокойной обстановке, когда из них действительно можно сделать какие-то выводы и пожать плоды?

— Видно такова наша природа, — несмело улыбнулся не спешащий вставать эмиссар Семьи.

— Разве в праве слабая кобыла, пусть и носящая корону, требовать от своего избранника изменять своей природе? – она плавно развернулась к нему. – Принцесса никогда не скажет, будто нуждается в ком-либо, как не будет и убеждать в своем ожидании…- опустивший глаза Лентус почувствовал над собой движение воздуха и увидел почти коснувшиеся пола пряди. Сперва по правую, затем по левую сторону от его головы. – Иди же в бой с моим благословением. И знай: твое возвращение…желательно.

Полковник ощутил снисходящее на него свыше блаженство и порывисто принял протянутую ему ногу, с бесконечной благодарностью и благоговением касаясь ее губами.

-
Из ратуши аликорн чуть ли не выплыл, не сразу осознав, что назначенная им для признания ночь уже ушла в прошлое и ныне перед ним расстилается слегка морозное и по-зимнему ясное утро.

А ведь ему еще предстоит очень-очень много работы перед тем, как воспользоваться благословением владычицы. Пора вытряхивать из головы облака и приниматься за дело.

Сперва к горожанам.

В отведенном иноземцам бывшем ремесленном квартале уже вовсю кипит работа: не иначе как милостью Единого выжившие в неожиданно большом количестве беженцы чинят и чистят сохранившиеся ускорители, собирают из предоставленных материалов ножные мортиры, приводят в порядок холодное оружие, подбирают броню и даже делают гранаты из неожиданно обнаруженных в закромах фиолетовых вечнолесских порошков. Причем с последним, вроде бы чисто городским ремеслом, им вызвалась помочь некая орденская единорожка, якобы самостоятельно воссоздавшая секрет «стадзерских бабахалок».

На битву их, ясное дело, брать не собирались, взамен взяв обещание следить за местным небом и поручив самую почетную из имеющихся в наличии обязанностей — защищать также остающуюся в городе Принцессу. Странное, на первый взгляд, решение – отдать главу государства в копыта кучке не имеющих причин любить Эквестрию иностранцев – на деле является весьма удачным и разумным выходом из нынешней ситуации. Ибо бывший жители Города ныне единственная более-менее крупная группировка в Кантерлоте, не имеющая завязанных на Луне жизненных интересов, а значит они, скорее всего, не предпримут попытки похитить ее и использовать для продвижения своей точки зрения на будущее теоретически возглавляемой аликорном страны.

— М-да, — вздохнул адъютант Создателя, приземляясь на мостовую.

А ведь вполне может статься, что победа над «Спасительницей» лишь усугубит местное положение — лишившиеся одного из немногих объединявших их символов пони наверняка окончательно передернуться между собой…

Оставим будущие проблемы будущим Лентусам.

Вставший посреди незнакомой улицы аликорн огляделся и, не найдя знакомых ориентиров, переложил определение направления на слух.

Губы растянулись в улыбке, а крылья уверенно понесли бывшего кадрового военного в сторону милого сердцу шума четких и слаженных ударов, сопровождающихся родными по звучанию, но совершенно чуждыми по содержанию кричалками:

-…аллес – все! – почти синхронный стук разнообразных лезвий о деревянную чушку. – Апстрэтцен – разойдись! – подсечка. — Ахчтцунг – внимание! – теоретически падающий в данный момент враг должен обеспечить легкое вырывание из него оружия, — Цзюрюк – назад…

Насчет подобия он явно поторопился – «мы все пойдем в металлолом» времен его обучения всё-таки на порядок лучше, пусть и совершенно бесполезен. Впрочем, Лентус сюда не для прослушивания народных песен прибыл.

— Вижу обучение эквестрийскому идет полным ходом? – подошел полковник к лежащему под толстым меховым одеялом Савьеру.

— Истинно так, — кивнул инвалид, предпринимая попытку развернуться к собеседнику. – Откровенно говоря, в моем присутствии нет необходимости уже сейчас – у большинства произношение ныне достаточно правильное, а словарный запас, увы, и так и так приходится сокращать до необходимого на войне минимума.

— Вам ничего не мешает заодно добавлять в кричалки и гражданские слова, — обошел аликорн раздвинутое кресло-каталку, дабы собеседнику не приходилось изворачиваться. – Нас так в свое время обучили…

— Не стоит лишний раз путать солдат, — неожиданно прервал его с чего-то начавший испускать странную смесь сожаления и негодования калека. – Пусть их нынешняя задача и очень далека от изначально предполагаемых мной услуг Эквестрии, но в случае достижения успеха способна оказать нашему делу даже большую помощь, а следовательно нам необходимо приложить к ее выполнению все возможные усилия.

— Ясно, — протянул бывший единорог с недоумением глядя на потихоньку всё менее симпатизирующего ему «пегаса». – Приятно слышать. Безопасность Принцессы действительно является весьма почетной и приоритетной…

— Мы знаем, – почему-то при упоминании имени местной владычицы нелюбовь Главы Города к аликорну перешла на качественно новый уровень, пусть голос остался по-прежнему ровным и вежливым. – Хотя рациональность подобного решения лично мне кажется несколько спорной – в конце концов, при сравнении возможностей любому станет ясно, кто тут кого на самом деле должен защищать. И это еще не говоря о, как я слышал, весьма частых визитах к царственной особе другого представителя рогато-крылатого рода.

— Пардон, но причем тут это? – ему почудилось или это действительно завуалированная попытка оскорбить Луну? – Я эмиссар Семьи и в моих посещениях освобожденной Повелителем правительницы Эквестрии нет и не может быть ничего подозрительного или, тем более, предосудительного.

— Разве? – вопросительно поднял бровь огрызок. – То есть слухи о вашем…близком взаимопонимании – лишь…

— Личная жизнь Принцессы неприкосновенна, — отрезал ощущающий первые ростки злости полковник. – Моя, безусловно, далеко не столь ценна и достойна уважения, однако и до нее вам нет никакого дела, особенно если вспомнить…Кстати, — решил свернуть сию дурацкую тему Унлехрер, — а что это вы имели в виду под «нашим делом», которому так поможет успешно произведенная охрана главы столь любезно принявшей вас страны?

— Эквестрия сожгла наш Город, вынудила большую часть народа бежать в смертельно опасный Лес, а оставшихся взяла в плен и до недавнего времени держала то в кольце мечей, то в забитом под завязку подземелье — действительно, очень любезно, — с явно ощущаемыми презрительными нотками заметил Савьер. – Что же до данной нам миссии, так она на то и «наша», что не включает в себя давно и прочно отпавших от своих корней и убеждений…- инвалид замолк и закрыл глаза, приводя внутренний мир в порядок. На это у него ушло минут десять. – Прошу прощения: вашему покорному слуге еще очень долго идти до смирения и покоя его предшественника. Порой даже возникают сомнения — может в этих странных традициях всё же что-то есть?

Они обменялись извиняющимися улыбками.

— Разумеется, ваша жизнь – это ваша жизнь и я, не будучи для вас каким-либо начальством или наставником, не имею никакого права указывать вам, что с ней делать, хотя конечно как Последователь хотел бы…

— Давайте отставим тему моих или чьих-либо других взаимоотношений в сторону, — быстро сказал почуявший наконец о чем речь аликорн. – И вернемся лучше к вопросу о вашей «главной задаче».

Собеседнику сие предложение, естественно, пришлось не по нутру, но он не подал виду, лишь огорченно вздохнув и бросив на Лентуса подозрительно печальный взгляд:

— Как пожелаете, — калека задумался на несколько мгновений и вдруг улыбнулся. – Хотя мне, честно говоря, удивительно ваше непонимание сути «дела» банды лишенных Родины фанатиков. Настолько, что даже не хочется портить вам сюрприз и отвечать прямо, — Савьер приложил крыло к губам и ненадолго задумался. – Скажем так: оно связано с одним очень-очень старым и давно пренебрегаемым долгом, от которого, не приди эквестрийцы и не уничтожь центр нашего мироздания, жители Города наверняка отказывались бы еще очень долго.

— Ага, — протянул бывший единорог, с сомнением глядя на смотрящего в ответ с хитрым прищуром соотечественника. – Надеюсь, ничего противозаконного?

— Спорный вопрос, — качнул тот головой. – Ваш покорный слуга, увы, еще не имел счастья ознакомиться с местным законодательством. Впрочем, могу вас уверить: я, как и любой из моих братьев и сестер, не намерен причинять другим того, чего не хотели бы себе.

Эмиссар Семьи перевел взгляд на отрабатывающих колющие удары горожан и попытался представить желания в принципе не боящегося, а скорее даже жаждущего смерти беженца, которого не только ограбили и отняли родной кров, так еще и обращаются как со скотом без всякой причины напавшие на него…

— Вы ведь не собираетесь их всех убить? – вырвалось у слуги Создателя Чудовищ.

— Вам от нас что-то нужно? – со вздохом спросил явно разочарованный Последователь.

Побуравив его несколько минут подозрительным взглядом, Лентус предпочел поверить в лучшее и занялся собственно обсуждением технических вопросов их будущей службы.

-
-…таким образом, вчера Магистрессы объявили о заключении временного перемирия между Орденом Сумерек и Создателем Чудовищ для совместных действий против воспользовавшейся телом Спасительницы Твайлайт враждебной силы, — громко, дабы слышали все стоящие в очереди, закончила кобылка, сразу затем потянувшись к стакану с водой.

— Что значит «воспользовавшейся телом Спасительницы»? – требовательно спросила Трикси. – И какой «враждебной силой»?

Серая земная пони с частично черными волосами тяжело вздохнула, сделала пару глотков и продолжила уже небось много часов длящееся выступление в стиле «дурацкий вопрос – вежливый и разжеванный ответ».

Крим сочувственно ей улыбнулся, но оттаскивать супругу не стал – во-первых, ему же и достанется, а во-вторых здесь наверняка каждый первый пришел с тем же.

Ему так всё ясно – мир просто и банально сошел с ума.

А они-то вернулись в Кантерлот надеясь присоединиться к борьбе против тварей, ну или, на крайний случай, помочь уцелевшим после бойни похоронить трупы. Еще имелся некий маловероятный, но от того лишь более желанный вариант победы эквестрийцев и последующего примирения орденцев с революционерами, освобождение Принцессы Луны, совместное восстановление…

Бывший мэр усмехнулся.

Реальность, как всегда, превзошла самые смелые фантазии – пони мирятся не только между собой, но еще и с чудовищами под эгидой уже вроде бы возвращенной к управлению страной законной властительницы с целью надавать по мордам орде неведомых существ, в этот самый момент благодаря спятившей «Преподобной» вылезающих из-под какой-то каменюки.

Супер.

Бедные твайлииты – сперва они, говорят, целыми днями молились о ниспослании им прощения или хотя бы знания о причинах божественного гнева, а после вчерашнего объявления вовсе забаррикадировались в одном из немногих оставшихся относительно целыми кварталах и официально заявили, что пристрелят любого посмевшего приблизиться к ним «продавшегося скверне и за то проклятого Спасительницей» эквестрийца. Совсем у ребят крыша поехала.

Впрочем, большинству окружающих можно смело ставить почти тот же диагноз – особо верные идее убиения тварей фиолетовые тут же, едва очухавшись от сногсшибательных новостей, попытались учинить небольшой мятеж, оказавшийся буквально за несколько минут подавленный лично проходившим мимо дракоаликорном. Причем далеко не все участники сего действа вернулись после него в казармы, что лишь подстегнуло буквально захлестывающую Кантерлот волну обсуждений в стиле «они продались».

В результате несколько не заставших собственно пробуждения Твайлайт полков попытались найти компромиссное решение между присягой и совестью – а именно по-тихому свалить из столицы, предварительно позвав с собой всех желающих. Увы, и столь разумной инициативе темные силы не дали воплотиться в жизнь – выход из города преградили знаменитые своей фанатичной преданностью Серебряному Копыту «Великолепные» и маги из Корпуса во главе с произнесший неожиданно приличную речь Магистрессой Эпплджек. В итоге, по счастью, кровопролития удалось избежать – беглецы повернули вспять с прямо-таки читающимся на лицах «свалим по дороге».

С тех пор ничего значительного вроде не происходило – то есть аж целых полтора часа столица Эквестрии всего лишь яростно жужжала подобно рою пчел, пытающихся понять подменили ли им мед, сошла ли с ума матка или просто они с самого начала являлись комарами и должны питаться кровью.

Многие подобно его супруге посвятили это время настойчивому выпытыванию из несчастных представителей хоть какой-нибудь власти новых деталей в тщетной попытке найти таки более уместное объяснение происходящего для вот-вот готовых вскипеть мозгов.

Пегас оглядел запруженную площадь перед ратушей – тысячи возбужденно переговаривающихся, кричащих, кое-где дерущихся пони, сужающиеся до тонкой, напряженной как струна очереди, упирающейся в поставленную посреди маленького внутреннего двора ратуши кафедру, за которой сидит отданная на растерзание кобылка со знаками отличия офицера бывшей революционной армии.

Еще чуть-чуть – и этот котел взорвется.

Судя по всему, данную Истину понял не только бывший мэр Троттингема – гул сзади вдруг притих и на фоне установившегося подобия тишины четко прозвучал пронзительный скрип перекосившихся от недавнего жара дверей.

А за ним – фанфары.

Сопровождение получилось, прямо скажем, жалким – четверо кобылок мало того, что явно не умели играть на используемом музыкальном инструменте и оделись в ну никак не подходящие фрейлинам кольчуги с довольно неаккуратно накинутыми поверх плащами цветов королевского дома, так еще и сразу определялись как неместные. Во всяком случае Крим с первого взгляда опознал в них стадзерок, пусть с его точки зрения в этом и нет ничего плохого.

Впрочем, больше он на них и не глядел, как вероятно и все остальные эквестрийцы уставившись на последний раз виденное десяток лет назад зрелище – вышедшую к народу Принцессу Луну.

— Мои возлюбленные подданные, – разнесся над площадью мелодичный голос, — как же давно мы не видели ваши любящие солнце лица…

— Предательница! – раздалось откуда-то сзади и в правительницу устремилось нечто явно органического происхождения, сопроводившись значительно менее цензурным эпитетом.

Снаряд исчез без следа, столкнувшись с окружающей аликорна невидимой стеной, но сигнал тем не менее был дан – серая кобылка едва успела соскочить с кафедры, когда нашедшая себе идеального виноватого толпа рванула чинить справедливость.

Крима буквально втиснули в стену и потому некоторая часть разыгравшегося спектакля прошла мимо его внимания, однако по виду настоящей тучи пролетевших над головами объектов можно легко сделать вывод, что ничего хорошего попытавшейся успокоить население владычице не светит. Последовавшие за тем крики на стадзерском, звуки ударов металла о металл и непрекращающийся многоголосый вой лишь подтвердили сие подозрение.

Взрыв же, спустя десяток секунд окропивший пегаса чем-то красным, поставил во всем точку.

Но судьба любит удивлять: как раз когда неудавшийся актер подготовился прощаться с будущим, а также отдавленными конечностями, мир внезапно изменился – резко стал ОЧЕНЬ холодным.

И неподвижным.

К счастью, не надолго.

— Вылезай! – стоящая на голубом свечении сильно помятая и явно весьма недовольная данным фактом Трикси окатила его волной тепла, мгновенно превратившей покрывшую пегаса ледяную корку в удобную смазку. – Цел?

— Относительно, — стараясь не думать о крыльях, отозвался пегас, выскальзывая из толпы не имеющих такой замечательной жены неудачников. – Ты…всех?

— Разумеется нет, — фыркнула единорожка, притягивая его к себе. – Максимум пара сотен – остальным разве что легкий ветерок. И это ненадолго.

В подтверждение ее слов со стороны площади раздался почти хрустальный звон.

— И чего делать будем?

Волшебница молча рванула к успевшим закрыться дверям и без лишних сантиментов раскидала пытавшихся перед заморозкой выломать их бунтовщиками:

– Ваше высочество! Великая и Могучая Трикси предоставила вам пару минут для вдохновения подданных!

— Благодарю, — распахнулись в ту же минуту створки, выпуская целую и невредимую, в отличие от своего резко увеличившегося в размере сопровождения, правительницу Эквестрии. – Прошу прощения за предыдущую речь – мы сочиняли и оттачивали ее около сотни лет…

— Ближе к делу! – с тревогой поторопила Принцессу волшебница, глядя на стремительно таящую толпу.

— И потому нам стало очень обидно, когда сие выступление вновь столь невежливо перебили, — с пугающими нотками в голосе закончила аликорн. – Настолько, что даже на мгновение появилось желание вновь погрузить нашу страну в вечную ночь.

Миг – и преобразившаяся в свою кошмарную форму владычица снов ударила копытами, пустив по мостовой длинную, зловеще крякающую трещину.

А затем на них обрушилась тьма.

— ИЗМЕННИКИ, ПОЗВОЛИВШИЕ ПЛЕНИТЬ СОБСТВЕННУЮ ПРИНЦЕССУ, — Крим возблагодарил небеса, что додумался прижать Трикси к стене, а то бы они сейчас с воплем валились на мостовую, зажимая уши. – КАК ПОСМЕЛИ ВЫ ПОДНЯТЬ НОГУ НА ДАЮЩУЮ ВАМ СВЕТ И ТЕНЬ…

— МАМА! – нечто небольшое и едва различимое вцепилось в ногу решившей пообщаться со своими подданными правительницы. – Успокойся, пожалуйста!

Несколько минут абсолютной тишины.

Поток пламени над головами.

-
Лентус наконец позволил себе сделать вздох облегчения и оглядеться.

Всё вроде в порядке – значительно поредевшая за счет сбежавших толпа присмирела и ныне в большинстве своем выражала покорность, застыв в поклоне, трупов как таковых вроде удалось избежать, жертв с нашей стороны нет…

И вокруг снова светло.

Аликорн моргнул. Посмотрел вверх.

Солнце на месте. Никаких следов затмения…

Без разницы.

— С вами всё в порядке, ваше высочество? – бухнулся он на колени перед выглядящей как-то необычно Луной. – Молю простить мое опоздание – драконы выполняли…

— Не стоит, — легло ему на плечо неожиданно холодное копыто. – Ты успел – и это главное. А теперь убери ваших несчастных узников собственной плоти – они пугают моих подданных.

Лентус не поднимая глаз послал Старшим приказ возвращаться к предыдущей задаче. Краса, гордость и основа нынешней Семьи дружно отчалила в сторону Дворца.

— Внимание! Внимание! – раздался магически усиленный голос с дальнего конца площади. – Все способные держать оружие обязаны в течении десяти минут явится за стены для…

— Как ты и просил, — раздался голос в голове. – Надеюсь, не опоздали?

— Никак нет, — радостно выдохнул эмиссар Коллектива. – Точно в срок.

— Не люблю форсировать события, — с ленцой в голосе заметил Принц. – Надеюсь с твоей новой подстилкой всё в порядке?

— Прошу вас не отзываться…

— Действительно – какая разница? Лучше ответь: это она свет выключила или мне просто показалось?

— Не могу знать, — немного деревянно отозвался полковник.

— Зря, — в голосе четко прозвучало осуждение. – Если эта кобыла столь могущественна, то может всё же рациональнее взять ее с собой?

— Поверьте: будет куда разумнее оставить в тылу поддерживающего нас…

— Твою позицию понял. Доделывай дело и возвращайся к раскопкам – времени почти нет.

Связь прервалась и аликорн со вздохом огляделся, сразу приметив в углу слегка окровавленную серую кобылку, мгновенно опознанную как одна из немногих эквестрийцев, умудрившихся понравится Принцу. К счастью, раны мэра Понивилля оказались чисто поверхностными.

Быстро разобравшись с оказанием первой помощи особо везучей представительнице прекрасного пола, жеребец предоставил всех остальных побитых и затоптанных набежавшим орденским единорогам, сам в этот момент развернувшись к Принцессе.

Она беседовала с одной знакомой ему супружеской парой.

— Я могу еще чем-то помочь, ваше высочество? – с поклоном обратился эмиссар Семьи к правительнице Эквестрии, решив не забивать себе голову лишними на данный момент деталями.

— Нет, — минутная заминка. – Хочу представить тебе сих самоотверженных граждан Эквестрии, кои проявили себя настоящими героями: Кримсон Хорайзон и…

— Трикси, просто Трикси, — перебила Принцессу голубая единорожка. – И позвольте заметить: совершенно ни к чему оказывать нам такую честь – мы просто выполняли наш долг.

— Скромность украшает любой подвиг, — одобрительно заметила Луна и вернула внимание Лентусу. – Мы намерены принять их в нашу свиту и желаем, чтобы ты известил о том Магистресс и своего повелителя – отныне они являются моими официальными представителями.

Бывший полковник не смог сдержать улыбки – о лучшем избавлении от приглядывания еще и за этими двумя ему не приходилось и мечтать. В голову тут же стукнулась отличная мысль. Не успевшая сбежать глава Понивилля телепортировалась к лестнице:

— Прошу простить мою дерзость, — снова склонился аликорн перед владычицей, — но позвольте также рекомендовать вам принять под вашу царственную опеку и эту земную кобылку. Уверяю вас, что она в полной мере достойна предстоять перед вашим королевским величием в качестве секретаря или…- покопавшись в памяти и не найдя ничего достойного внимания, жеребец предпочел прикинуться закончившим речь.

Правительница Эквестрии слегка удивилась, но виду не подала, вместо этого поинтересовавшись мнение кандидатки. Та скромно и разумно усомнилась в собственной способности удовлетворить высочайшим требованиям, однако сразу заявила, что в случае необходимости приложит все усилия для оправдания возложенного на нее доверия.

В общем, удалось пристроить и ее, тем самым обеспечив зачину для будущего восстановления ментального здоровья Владыки тварей максимально возможную в столь тяжелое время безопасность.

— И вот эта жалкая кучка четвероногих – всё, что вы успели собрать за время переговоров? – презрительно поинтересовался враг всего живого, окидывая ряды эквестрийцев соответствующим взглядом. – Причем тут ведь и бунтовщики, да и просто разбузившееся быдло…честно слово: чувствую себя оскорбленным – как-никак на самого Создателя Чудовищ шли.

— В ближайшие несколько дней подойдет еще вдвое больше, — отозвалась вроде бы примирившаяся с фактом союза и ныне пытающаяся работать конструктивно единорожка. – И если бы не ваша подрывная деятельность в виде расцветшего по всей стране революционного движения…

— Отговорки да оправдания, — хмыкнул дракоаликорн и тяжко вздохнул. – Ну ладно – придется работать с тем, что есть. Потому как ждать больше в любом случае нельзя: счастлив сообщить, что ко мне недавно заглянул опять превращенный в бесплотный дух Дискорд с радостной новостью о провале своих попыток не допустить вашу дражайшую Спасительницу до Врат – а значит в Эвестрию очень скоро польется поток нуждающихся в истреблении мигрантов.

— Кого конкретно? – подала голос оранжевая.

— Что вы собственно знаете о кредиторах своей подруги? – задал встречный вопрос владыка тварей, невольно отворачиваясь от немигающее смотрящей на него и полирующей меч Рейнбоу Даш.

— Тартар – это место, куда Селестия заключила множество древних злых созданий, угрожавших Эквестрии, — видимо цитируя некий учебник или популярное объяснение, отозвалась земная.

— И всё? – немного удивленно уточнил Страшила, получив в ответ неуверенное пожатие плечами. – Ну, в принципе почти правда. Вернее, малая ее часть, — он переложил свой парадный шарф на колени и оперся спиной о стену. – Во-первых: «место» — не самое удачное описание для рассматриваемого объекта. Скорее стоит сказать «мир». Некий уголок, отделенный от нашего привычного пространства по всей своей протяженности, кроме одной-единственной точки – собственно Врат. Поэтому давка там будет просто ужасающая, — враг всего живого усмехнулся. — Во-вторых: использовать его в качестве всеэквестрийского аппендикса начали задолго до столь любимой вами властительницы – вероятно, именно туда ваши далекие предки загнали предыдущих обитателей сей благословенной страны…

— Пардон, каких «предыдущих обитателей»? – отвлеклась от подписывания приказов единорожка.

— По одной из версий – очень похожих на вас существ, только значительно более убогих, с толстыми шеями и жуткими пустыми глазами, которые до того изгнали отсюда еще более отвратительно выглядящих пародий на нынешних весьма аппетитных пони, — он подмигнул всё так же неотрывно глядящей на дракоаликорна пегаске. – По другой здесь обитало нечто вроде тощих и почти лысых разумных медведей, совершенно не обладавших хорошими манерами или желанием делиться территорией, за что их и подвергли безжалостному истреблению. Есть еще теории о гигантских насекомых, здоровенных зеленых ящерицах, большеголовых серых лягушках и тому подобных уродах, хотя конечно доказательств у этих бредней нет. Да и разве есть разница, как выглядели проигравшие собственную Родину неудачники? К тому же нам, вероятно, еще посчастливиться увидеть предыдущих местных жителей – они наверняка постараются прорваться к Воротам первыми, если конечно их не сожрали пришедшие позднее квартиранты.

Дракоаликорн утробно рассмеялся и распушил только что с таким усердием собранные в гребень волосы своей игрушки.

— Моя любимая часть истории. Кто же эти «древние злые создания», коих пришедшая к власти Светоносная и предшественники ссылали в Тартар? Ответ одновременно прост – все, без шансов на исправление угрожающие сей стране и ее гражданам – и сложен – ибо это «множество» вполне может претендовать на звание самого разношерстного сборища бродяг во вселенной. Там обретаются некогда упавшие с неба ходячие скалы, не утруждавшие себя предупреждениями или какими-либо разговорами и попытавшиеся превратить наш мир в лишенный растительности сад камней и ядовитого воздуха. Жуткие металлические костяки, внезапно выкопавшиеся из-под земли и также без малейшей попытки переговоров понесшие смерть всему вокруг них. Тысячи появлявшихся в разное время, по одиночке и группами, таинственных двуногих тварей, похожих на присутствовавших во второй версии ранних эквестрийцев, несшие с собой жуткое колдовство и вроде бы разделявших мнение современных жеребцов о привлекательности нынешних обитательниц страны двух Принцесс. Выпивающие из пони жизнь одним прикосновением нематериальные существа, серебряные духи пламени, движущиеся с невероятной скоростью и режущие всё на своем пути стальные кабаны, поражающие разумы летающие осьминоги, ледяные амебы, уродливые пародии на растения, разумные грибы и еще огромная куча прочих хреновин, каким-то непонятным образом притянутых в то, что ныне именуется Эквестрией, заодно с перешедшими определенную границу местными жителями. По идее в сем прижизненном аналоге Бездны нашли свой приют даже некоторые особо невезучие части Семьи.

Враг всего живого со счастливым видом вздохнул и продолжил:

— Только представьте себе: целый мир, забитый насильно перемещенными туда могущественными и разрушительными сущностями, значимая часть из которых в принципе не осознает идеи дипломатии и мирного сосуществования. Огромное поле бесконечного боя между самыми невероятными индивидами и сообществами…впрочем, нет, тут я уже размечтался, – постарался он взять себя в копыта. — Хоть никто по-настоящему не в курсе тамошней ситуации, можно практически не сомневаться, что «вечное» рубилово закончилось, причем довольно давно – уничтожением слабых, бесполезных и не способных договорится – и созданием чего-то подозрительно похожего на правительство. Пардон, снова заврался – точно известно лишь о появлении несколько сотен лет назад некой стабильности в области вокруг Врат – интерпретировать сей факт можно по-разному.

— Так кто всё-таки нам будет противостоять? – повторила вопрос явно не проникшаяся рассказом оранжевая.

— Обещавшая всем отомстить Спасительница, накаченная сводящей с ума и искривляющей само пространство вокруг нее силой, — усмехнулся дракоаликорн, гладя с интересом слушающую зебру. – В остальном – понятия не имею. Поэтому предлагаю предположить худшее: а именно, что там сложилось некое устойчивое сообщество существ, объединенных жаждой выбраться на волю и они все сейчас попрут к нам. То есть, ждите ваших худших ночных кошмаров и орды фольклорных персонажей.

— А откуда вам всё это известно? – налила себе кофе из термоса рогатая Магистресса.

— Вы видимо забыли, чем на самом деле является сидящий перед вами лапочка, — Страшила с ухмылкой посмотрел на напрягшуюся Рейнбоу Даш, — сама великомудрая Селестия вместе с небольшой кучкой прочих несчастных и поныне томится в сей ходячей тюрьме душ, — увы, ожидаемого нападения не произошло – радужная кобылка справилась с собой и просто продолжила ухаживать за обломанным копьем. — Хотя на самом деле всё несколько сложнее – ваша Принцесса является пленницей моего раба Силина, а не меня лично. Весь остальной зоопарк я также сплавил субординату, что может не столь эффективно, зато несомненно более удобно. Кстати, полученная вами информация наверняка искажена и неполна – мой бесхребетный предшественник не любит заставлять подчиненных говорить против их воли, а тема Врат у Светоносной далека от места в списке любимых.

— А как нам ее освободить? – с обезоруживающей прямотой поинтересовалась Эпплджек.

— Никак, — столь же честно ответил Страшила. – Да и зачем? В конце концов, у нее там хорошая компания, да к тому же это ведь не сама Селестия, а всего лишь некий остаток сознания со знаниями и обрывками личности – откровенно говоря, ни мне, ни оригинальному врагу всего живого так и не удалось найти способа захватывать и удерживать собственно души. Пришлось удовлетворяться огрызками.

— Кстати об этом, — снова привлекла к себе внимание земная. – А разве Тартар – не то место, куда уходят после смерти плохие стадзеры?

— В таком случае из него бы НИКОМУ и НИКОГДА не удалось выбраться – уж в этом-то Надзирателю стоит довериться, – хохотнул владыка тварей. – Поэтому не волнуйтесь: нам будут противостоять по крайней мере теоретически живые враги, причем как подсказывает мне моя гнилая совесть, совершенно не обязательно даже, что действительно злые – в конце концов таковыми их признала всего-навсего Принцесса и куча прочих дорвавшихся до власти самодуров, которым небось и пушистый Создатель Чудовищ мог бы не понравится из-за неправильного прикуса, — демонстрация несколько великоватых вследствие перевертышной наследственности верхних клыков. – Хотя дела это не меняет – и ангел бы озверел, запихни его на века в набитую отвратительными уродами дыру. Нам – в смысле всем осмелившимся существовать вне Тартара, пока они там мучились – снисхождения ждать не приходиться. Как впрочем и им.

Дракоаликорн предвкушающее облизнулся и с сомнением глянул Зекору, размышляя на тему «а не съесть ли сей деликатес прямо сейчас – ведь скоро небось попрет такое, что о ней и не вспомнишь». К счастью для полосатой, хозяйственный гурман решил не рисковать, памятуя о прямо скажем несъедобности ощутивших на себе касание Врат поней.

— Но вы же упомянули о некой «границе», переступив которую индивид получал свое изгнание, – заметила Рэрити. – Каким же образом по-вашему там могут находиться невиновные?

— Все в чем-нибудь да виноваты, — сыграл враг всего живого в очевидность. – И хотя Селестия не разделяла моих взглядов по поводу универсального приговора, ее градацию вины и наказания в любом случае нельзя назвать такой уж рациональной. Помимо зачастую недостаточной доказанности — ну подумаешь великан случайно съел пару сотен поней – может у него на самом деле сердце очень даже доброе – сия особа при жизни не отличалась свободой от банальной эмоциональности, чему история с прямо-таки обязанным отправится в Тартар Дискордом является наилучшей иллюстраций – пожалела целого духа раздора из-за каких-то своих старых шашней, — хозяин Семьи скривился. – Не понимаю и что у ваших аликорньих правительниц за проблемы – одна только слабость к молоденьким воспитанницам чего стоит. Извращенки рогатые…

Он в последний момент успел увернуться от пробившего его магическую защиту копья, тут же схватив его носительницу:

— Простите, увлекся, — довольный монстр прижал к груди сразу обе игрушки. – Еще вопросы?

— Каков наш план действий?

— Прост и очевиден – вы с моими детишками будете шинковать хлынувшие в сей мир волны ищущих лучшей доли несчастных беженцев, а я в это время доберусь до держащей Врата открытыми Спасительницы и…- тело отозвалось почти мгновенно, довольно невежливо заострившись и слегка окровавив схваченных кобылок.

— Но ведь вы же сами заявили, что не ровня ей? – с очевидной попыткой уязвить, заметила рогоносица.

— Не буду спорить – я и правда куда красивее и чище душой, — по-быстрому исправляя последствия излишнего возбуждения, признался враг всего живого. – Вот только наша спящая красавица будет слишком занята поддержанием двери в совершенно нехарактерном для нее открытом состоянии и, скорее всего, уступит на сей раз хорошо подготовившемуся Создателю Чудовищ. Ну а если отвлечется и попытается обрушиться на меня со всей силой, то ваше мясо быстро уничтожит оставшиеся без подкреплений полки тартаровцев и присоединиться к ликвидации своей любимой богини. Качество плюс количество – лучший вариант.

— А нет ли какого-нибудь способа…

— Нет, — радостно оскалился дракоаликорн, — а если бы и существовал, то я бы просто не позволил вам его использовать – Твайлайт Спаркл, убийца Силина и Семьи, будет превращена в горстку пепла, даже если ради сего дела мне придется пожертвовать всеми вами. Только так. Причем скажем честно – у нас и на этот-то исход шансов не очень много.

— Но ведь в тебе Селестия и еще кто-то там, — ударила об пол копытом земная. – Ей же хватило сил не просто победить всех монстров, но еще и отправить в Тартар! И эти ваши стадзерские пушки – они ведь…

— Всего-навсего удивительно удачное стечение обстоятельств – ускорители в общем-то и создавались для поражения одной чрезвычайно опасной цели, пусть в итоге и выбраковавшись из-за своего малого калибра. А тут как раз идеальная мишень – небольшая, висящая на одном месте, да еще и с подсветкой. Причем не могу гарантировать, что Спасительницу в конце концов поразил просто металл, — Создатель Чудовищ усмехнулся. – Теперь она в любом случае будет готова и уничтожит яйца в первую очередь.

— А что насчет Принцессы? – не уступала оранжевая. – К тому же мы ведь можем взять с собой Луну и вы вдвоем вполне…

— О! – поднял вверх копыто довольный враг всего живого. – Большое спасибо за дачу мне отличного повода не звать с собой эту высокомерную стерву – а то вдруг действительно чего отчебучит. Например, успеет добраться до Твайлайт первой. Что же до Светоносной, то спешу развеять вашу иллюзию – она побеждала не своей силой, но Элементами Гармонии – практически всемогущим, в границах Эквестрии, набором артефактов и весьма мощным орудием за ее пределами. Но я думаю мы все понимаем, почему их использование ныне невозможно, — он почесал шею немигающе смотрящей на него радужногривой пегаски, после чего со вздохом выпустил эту жалкую подделку под прежнего Маршала Эквестрии. – В принципе они бы и меня без особых проблем превратили в безвредную погремушку – потому мой предшественник и поставил себе целью избавиться от данной угрозы в первую очередь. Хотя конечно о такой доверчивости со стороны розовой Хранительницы Силин не мог и мечтать.

— А почему вы так спокойно нам всё это рассказываете? – с явно подпорченным давними воспоминаниями настроением поинтересовалась Снежная Принцесса.

— Не вижу причины этого не делать, — честно ответило страшилище. — Да и вообще, после отказа от Великих Дел, заботы о подданных и всяких бредней вроде принципов, жить становится куда легче. Ни тебе жажды Справедливости, ни терзаний по поводу этичности – я просто иду банально мстить зазнавшейся магичке, заодно помучив ее оборзевших подружек. Всегда бы так…

— Ваше высочество, мы нашли ее! – раздался в голове голос довольного собой Лентуса. – Нести?

— Давай, — кивнул Страшила и произнес уже вслух. – Дамы, поздравляю: пришла пора нам всем идти прямиком в историю.

— В смысле? – не поняла рогоносица. – А разве не будем дожидаться…

— Оставшиеся войска? – закончил враг всего живого. – Нет – пусть подходят сразу к Вратам. Я ждал, когда мои ребята откопают вот эту штукенцию, — он показал принятый из копыт только что телепортировавшегося дырявого небольшой белый шар.

— Если я не ошибаюсь, это тот самый артефакт, что когда-то вырвала у тебя Твайлайт? – присмотревшись, спросила главная Магистресса. Страшила кивнул. – И каково же его назначение?

— По идее – показывать сказки, — дал очевидный ответ жеребец демонстрируя окрасившие сферу фиолетово-красные пятна, — хотя в действительности он умеет и многое другое, например всасывать в себя враждебную магию и маскировать командные линии у колосса. Во всяком случае, до поры до времени. Странная, непонятная, но полезная и многоцелевая штуковина, на отыскании которой до ухода зачем-то настаивал мой внутренний голос. Видать ностальгия замучила, — дракоаликорн подал сферу явно сильно заинтересовавшейся Зекоре, принимая у заместителя второй предмет. – Ну и заодно откопали Элементы Гармонии – не валятся же им просто так.

Данная находка Хранительниц неожиданно проняла – даже крылатая в кои-то веки по-настоящему очнулась и протянула копыто к своей молнии.

— Очень мило, вот только к чему? – усмехнулся враг всего живого, глядя как Магистрессы одна за другой смыкают вокруг своих шей символы уже не принадлежащих им добродетелей. – В конце концов, для моего наконец-то нашедшего свою Истинную Любовь помощника вы так и так недостаточно хороши, а я интересуюсь представленным ассортиментом представительниц прекрасного пола лишь в гастрономическом смысле.

— Как будто дама не может сделать что-то просто для себя, — фыркнула рогоносица, гладя синий ромб.

— Разумеется нет, – убежденно отверг владыка тварей, — они ведь и существуют-то исключительно для удовлетворения потребностей сильного пола. Впрочем, не важно,- ящичек с непригодившимися побрякушками полетел адъютанту, — отдай своей священной корове.

Дракоаликорн встал, повесил шарф на шею и расправил крылья:

— В общем, вы знаете куда идти – я подожду на месте. И не волнуйтесь: в пекло без группы поддержки не полезу.

Смеркалось.

Сидевший под раскидистой елью дракоаликорн неторопливо догрызал не шибко вкусный, но нажористый костяк некой мелкой, состоящей преимущественно из кожи и тоненьких мышц черной тварюшки, ни в коей мере не способной в одиночку удовлетворить владыку тварей.

Хорошо, что их ему попался целый выводок – начавшие вырываться наружу пришельцы в большинстве своем не походили на слаженную армию и вместо того, чтобы дождаться подкреплений и мощной колонной двинуться прямиком на столицу, зачастую предпочитали оправляться грабить и убивать в индивидуальном или мелкоколлективном порядке.

— А может перед нами аналог параспрайтов? – обратился он к пространству в лице лежащей на колючей подстилке и сосредоточенно смотревшей в шар Зекоры. – Малополезные, практически безмозглые разведчики, могущие наметить основные маршруты и сбить врага с толку?

Шарф не отозвался, впрочем враг всего живого на это особо и не рассчитывал – даже ему как-то неловко требовать с будущего праздничного блюда поддержания приятной беседы с едоком.

Поэтому он просто схватил ползшего к ней явно неместного, а значит наверняка опасного слизняка размером с пару копыт и закинул в пасть. Вкусная, хотя и излишне кислая закуска – из них наверно славная получится подлива.

Сзади раздался глухой хлюпающий рык.

Перед глазами заинтересовавшегося сим звуком и потому обернувшегося владыки тварей «стояла» в окружении мелких собратьев точная копия только что отправленного в лучший мир создания – только значительно больше размером и смотревшая как-то уж слишком недобро.

— О, тебе не понравилось, что я съел твоего отпрыска? – Страшила притянул к себе одного из малышей и показательно опустил в рот. – Вот так, да?

Существо издало нечто отдаленно похожее на злобный вой и бросилось в атаку.

Минут через десять слегка обгрызенный, вернее обсосанный, монстр уже скреб стенки специально для него вырытой в мерзлой земле и обожженной драконьем огнем глубокой ямы, а Создатель Чудовищ с удовольствием высасывал на его глазах оставшуюся мелочевку:

— Его высокомордообразие доволен, — последний из выводка превратился в оранжеватую кашицу и медленно вытек из сжатой лапы на голову булькающего прародителя. – Причем настолько, что позволяет тебе до утра родить ему еще десяток отпрысков в качестве сока к завтраку. Не сделаешь – пойдешь на него сам. Спокойной ночи, – дыру закупорил внушительных размеров валун.

Враг всего живого зевнул и приступил к готовке места для сна. Не столько себе – его чешуя в принципе не способна жаловаться на отсутствие мягкой подложки не говоря уже об обычае спать в жидком виде – сколько всё еще трогательно загипнотизированному шаром шарфу.

Обернув зебру в пару недавно содранных и традиционно плохо выделанных шкур, враг всего живого начал неспешно обходить выбранную под лагерь полянку, частично купаясь в грезах о грядущих зверствах над тартаровцами и особенно сладко воображая себе рвущуюся его когтями фиолетовую единорожку.

Увы и ах — реальность наверняка его разочарует, подсунув вместо умоляющей о пощаде полноценной кобылки какой-нибудь в принципе не осознающий себя кусок мяса, могущий только выполнять поставленную перед ним задачу. Жизнь вообще подлая штука…

— Ай! – переднее копыто провалилось в кроличью нору, чуть не отправив всего могучего и ужасного хозяина чудовищ в короткий полет. – Тьфу ты, да…

«…когда я наконец стану под ноги смотреть» так и не вышли в свет, ибо прошедшее прямо над головой чуть свистящее движение воздуха отвлекло внимание монстра от заготовленной речи. А уж внезапно начавшая съезжать верхняя часть близлежащего дерева окончательно убедила его в том, что происходит нечто достойное внимания.

Проверка защиты вокруг стоянки с шарфом, освобождение ноги – и можно оглядеться.

Молодой дубок чисто и гладко срезало нечто, двигавшееся на большой скорости и под довольно приличным углом к горизонту. Взрыхленная почва вперемешку со снегом чуть дальше явно идентифицировало нечто материальное, а из отсутствия объекта в пределах видимости можно сделать целый ряд различных выводов и следствий, главным из которых является…

В этот раз Создатель Чудовищ уклонился уже нарочно, едва заслышав тонкий свист бросившись на землю. Практика показала, что сделал он это не зря – неведомый противник в принципе не заметил магическую защиту, почти без следа пройдя все слои чар и довольно болезненно срезав кончик крыла.

Конечно сему могло иметься много объяснений – от специального противобарьерного волшебства до вырвавшегося из Тартара чего-то совершенно неведомого – но напрягшиеся чувства уловили в неведомом нападавшем родную плоть.

— Счастлив видеть, что вы наконец прибыли, — приветливо крикнул вставший враг всего живого ночному небу. – Честно говоря, я уж подумывал сам всех тут поубивать…

Молчание – и свист сзади.

Владыка тварей довольно усмехнулся и, дождавшись минимального расстояния, зажег рог.

Вспышка боли, сдавленный стон – и неожиданное отсутствие летящих вперед предметов.

Обернувшись, жеребец увидел именно того, кого ожидал – со всего размаху врезавшуюся в его крупноячеистую волшебную сеть Магистрессу Рейнбоу Даш. А копье она удержала благодаря превратившемуся в нечто лапообразное протезу.

— Неужели маленькая размолвка с подругами ничему вас не научила? – с улыбкой обратился к ней Страшила. – Сие оружие без проблем режет практически всё на свете, что, безусловно, способно вызвать ощущение собственной мощи, но разве тот легко пробитый насквозь и потому нисколько не остановленный диванчик не заставил вас разувериться во всесилии его носителя?

Пегаска вырвалась из мерцающей паутины и попыталась вернуться в небо:

— Не так быстро! – сжал враг всего живого ей крылья полем. – В конце концов, вы тут ко мне можно сказать, в будуар ввались. Причем учитывая разность наших полов и время суток, сие действо может подразумевать только одно…

— Размечтался! – рыкнула радужногривая, несмотря на вроде бы вывихнутую ногу делая красивый прыжок назад с целящимся точно ему в грудь лезвием.

— А почему нет? – легко отводя удар в сторону, вскинул брови дракоаликорн. – В конце концов, как будто у вас имеются другие варианты.

Кобылка лишь хмыкнула и ударила по широкой дуге, одновременно хлестнув хвостом ему по глазам:

— Неплохо, — одобрил враг всего живого, зажмуриваясь, — однако вынужден вас разочаровать, — на древке падающего сверху оружия сомкнулась новоотрощенная лапа. – Я познаю мир далеко не только обычными органами чувств, — меч-копье полетело в сторону, — ну вот и что вы…

Владыка тварей поперхнулся. А затем медленно ощупал вошедшее точно на стыке пластин лезвие, являвшееся продолжением ноги с трудом верящей в собственную удачу пегаски.

— Я пришла сказать, что скорее умру, чем стану сражаться вместе с тобой. Даже ради блага Эквестрии, — с медленно разгорающейся улыбкой заявила она в глаза проморгавшемуся страшилищу, одновременно отдавая приказ своему протезу превратиться в нечто большое и широкое. – Ведь должно же быть в жизни хоть что-то святое.

Нога погрузилась в развороченную грудь.

— В конце концов, Серебряное Копыто всего лишь одна из многих и ее гибель ничего не изменит, — сгиб исчез внутри поливающего землю темной кровью монстра. – В то время как если она сможет убить тебя, значит Создатель Чудовищ тоже в сущности не представляет из себя ничего сногсшибательного и Ордену не обязательно марать себя сотрудничеством с убийцей Принцессы.

Магистресса резко дернула копытом, наматывая на него чужие внутренности:

— Ну и как тебе это нравится? – чуть ли не визжа от удовольствия, спросила она остановившиеся ярко-золотые зрачки.

Враг всего живого сделал тяжелый и неуклюжий шаг вперед, буквально нанизывая себя на пегаску и шепнул ей на ухо:

— За что ты меня так ненавидишь? – и падающий на закрытое легким доспехом плечо ручеек крови изо рта.

Рейнбоу наконец прорвало – неземное счастье, что окутало ее в момент первого достигшего цели удара, разбило узы неверия и стремительным потоком полилось в мир, приняв вид чуть ли не щебечущей речи о всех причиненных им Эквестрии и ей лично злоключениях, начиная от смерти Селестии и кончая полтора десятка лет преследовавшим Магистрессу чувством вины за не убиение ею Принца. И каждая фраза сопровождалась энергичным рывком, медленно, но верно превращающим сокрытое под толстой чешуей мясо и органы в пюре.

Пребывающая в состоянии эйфории кобылка совершенно естественно не заметила ни зажегшегося рога, ни забравшегося под кирасу копыта, остановив монолог только когда уменьшившийся до размеров немногим больше ее и обнявший оппонентку за талию дракоаликорн встал на задние ноги, вынуждая поступить также и Серебряное Копыто:

— Потанцуем? – прижал он «архиврагиню» к груди.

Рывок ничего не дал – перенастроившийся внутренний мир не отпускал вторгшийся в него протез, а еще свободное копыто лишилось право именоваться таковым уже через несколько секунд, будучи схвачено и вытянуто далеко в сторону.

— Знал, что ты не против, — любезно предоставленная одной из душ музыка полилась в ночь.

И они закружились о поляне, помогая себе крыльями.

— Честно говоря, твой любимый властелин до самого конца надеялся, что посланные за Магистрессой подчиненные принесут ему Рэрити, — начал враг всего живого едва партнерша примолкла, дабы перевести дух для следующей порции ругательств. – Ведь рогатая бестия чаще всего виделась мне в смертях моих подданных и именно ее следует благодарить за весь творящийся в Эквестрии ужас, а значит как раз она-то и принесет несчастному монстру наибольшую радость от своих мук, — резкое отталкивание, проворот дамы и закрепление вытащенного лезвия за спиной, захват, движение в обратном направлении. – Но видит Надзиратель – порой мы сами не знаем, чего хотим на самом деле и слава всему на свете, если нам достает разума не отказываться от нежеланного, но приложить усилия к пониманию данных нам свыше даров – ведь порой и в мусоре находятся брильянты…

Владыка тварей ласково улыбнулся вогнавшей-таки в него фальшивую конечность собеседнице.

-…и ты стала им для меня. Настоящим сокровищем искренних чувств и эмоций, таящихся и ждущих своего часа под жесткой скорлупой старой развратницы и бессердечной убийцы. Трепетная, любящая и жаждущая делится теплом со всем миром душа, когда-то запретившая себе быть слабой и во исправление не своей ошибки попытавшаяся превратиться в камень, — глубокий наклон, завершившийся добычей шишки для затыкания мешающей монологу и кусающейся представительницы прекрасного пола. – Несчастный ребенок, вынужденный придумывать небылицы и кусочек за кусочком отказываться от своей природы, чтобы защитить сокрытый внутри нее мир и друзей, однако всё так же алчущий чего-то намного большего, чем давала ему жизнь.

Рейнбоу плюнула ему в глаз огрызками и тут же вцепилась зубами в нос.

— Впрочем, этого недостаточно для пленения самого Создателя Чудовищ. Многие пони как ныне, так и во времена стародавние предпочитают прятаться в футлярах невозмутимости, злобы или безразличия, то ли надеясь переждать загнавшие их туда бури, то ли просто не имея сил для возвращения к давно оставленной ими открытости, — страшилище аккуратно высвободилась из захвата челюстей. – Истинное же богатство, найденной мной в знаменитом Серебряном Копыте бесконечно более ценно и редко. Ты любишь меня, — «собеседница» подавилась и спустя несколько секунд разразилась хриплым хохотом. – Мне и самому поначалу казалось, будто это лишь шутка. Всего-навсего очередная моя издевка, имеющая целью смутить и дезориентировать столь трогательно относящуюся к сему чувству так и не повзрослевшую кобылку. Но судьба, раз за разом сталкивавшая нас лоб в лоб, волей-неволей заставляла владыку тварей задумываться над личностью столь настойчиво желавшей его смерти персоны.

Переход, проворот – и снова по часовой стрелке. Протез-топор уверенно воткнулся в основание спинного гребня.

— Именно ваша страстность, это всецелое посвящение себя делу превращения говорящего сие в фарш и привела меня к очевиднейшему выводу – кроме Создателя Чудовищ, у вас ничего нет, — еще один взрыв презрительного смеха. – Да-да. У оранжевой есть семья, дом, яблони. Белая жаждет славы и преклонения, создания творения, могущего обессмертить ее в веках. Даже рыжая имела горячее желание служить преданной ею подруге и увидеть как счастье вновь воссияет над этой медленно топящей себя в алкоголе душой. А что же голубая?

— Сдохни! – подобравшаяся за время беседы к шее нога запустила туда стилет.

— Истинно так, — стараясь не забрызгать партнершу кровью, кивнул жеребец. – Ибо в тот час, когда ей на глаза попался изуродованный пламенем и чужой волей земной пони, в груди Маршал родилась самая сладкая и сокровенная мечта – превратить жизнь «Принца» в такое же мучение, каким порой казалась ей собственное бытие. Только, разумеется, короче.

Враг всего живого хохотнул и ускорил темп, заодно переводя кромсающее чешую копыто подальше от важных для разговора частей тела:

— Ни дня не проходило без того, чтобы несчастная кобылка ни думала о лишившем ее всего монстра, воображая Создателя Чудовищ вопящем от боли и умоляющем о прощении за свои бесчисленные прегрешения. С мыслями о нем Даш встречала рассветы и отходила ко сну, ради него она покоряла вершины и спускалась в бездны, его превращенное в убогую маску лицо преследовало Магистрессу всюду, вытесняя собой всё происходящее и существующее вокруг нее и медленно, но верно подчиняя глупышку лишь одной цели, одной задаче…- он дотянулся ей до уха и закончил шепотом, посылая вместе со словами клубок образов. – Одному жеребцу.

В ответ пахнуло волной страха и та же эмоция отразилась в сиреневых глазах.

— Как ты назовешь чувство, сосредотачивающее весь мир вокруг единственного индивида? Превращающее всю жизнь в служение ему, заставляющее оценивать любой помысел с точки «а как это скажется на нем»? Не оставляющее после его смерти иного выбора, кроме как забыться на дне бутылки? Мне на ум приходит лишь одно слово, — пара распалась и кобылка рухнула на истоптанную почву. — И должен признаться: твоя любовь не осталась такой уж безответной – как-никак, разве возможно созданию остаться безразличным к породившему, взрастившему и поставившему его на ведущий к величию путь Творцу? — каждое слово сопровождалась передаваемым ей воспоминанием. — Ведь если бы не всем сердцем ненавидящая его Магистресса, Страшила никогда бы и не подумал о самой возможности мира с тварями и сейчас бы уже небось лежал в какой-нибудь братской могиле рядом со ставшими ему родней по оружию фиолетовыми, а то и превозносился как герой Последнего Похода, чья ярость сравнима лишь со страстностью Серебряного Копыта…

Враг всего живого мечтательно фыркнул и склонился к сидящей с потерянным видом слушательнице:

— Ты сделал меня мной, а я в ответ изменил тебя, – новый удар, на сей раз в подбородок. – Правда всё еще не до конца, – он поднял яростно втыкающую в него протез кобылку на ноги и под вальс повел ее на дальний край полянки. – Потому как в твоей жизни до сих пор есть вещи, удерживающие от полного посвящения себя властелину — например, друзья и…- рог зажегся и оттянул ее крылья назад, – вот эти малютки.

Валун отлетел в сторону.

— Но не волнуйся – Создатель Чудовищ не склонен оставлять дела неоконченными, — захваченная в магическое поле пегаска начала медленно наклоняться спиной в яму, где уже подрагивал и хищно рычал будущий завтрак хозяина чудовищ.

Вот маховые перья погрузились в оранжевато-красную расщепляющую органику массу…

— Что поделать – любовь требует жертв, — с улыбкой гладя на брыкающуюся и стиснувшую от боли зубы кобылку, произнес дракоаликорн, опуская Маршала всё ниже, — зато после того, как Рейнбоу Даш перестанет быть пегаской, она наконец станет моей во всей своей полноте – и никакие друзья более не смогут помочь ей перестать думать о том, кто лишил Серебряное Копыто неба…

С ее уст сорвался отчаянный крик, ставший для мучителя фанфарами триумфа, а читавшаяся в глазах мольба вознесла монстра на столь безумно желанную им вершину блаженства, позволив хоть на какой-то краткий миг забыть обо всем и просто отдаться хлынувшему в него счастью.

Увы, всё хорошее в жизни проходит – и его всегда хочется вернуть.

Быть может если выдавить-таки из нее заветные слова, горний мир вновь раскроет объятия несчастному узнику судьбы…

Вот только когда он открыл глаза, частично переваренной пленницы в яме не обнаружилось – только пытающийся усвоить остатки перьев слизень.

А высоко в ночном небе горела зеленоватая звездочка, точно указывавшая любому желающему местоположение дракоаликорна. И всё бы ничего – в конце концов, у него полно врагов, — но сей светлячок безошибочно ощущается как порождение его собственной магии.

— СИЛИН! – зарычал враг всего живого, обрушиваясь на им же воздвигнутую стену внутри сознания. – Предатель!

— Скоро у нас будут гости, — невозмутимо донесся с той стороны голос каким-то образом нашедшего лазейку в ограде и воспользовавшегося временным отсутствием хозяина негодяя. – Рекомендую собрать наших дорогих кобылок и смыться.

— Где Маршал?!

— Обещаешь, что не будешь ее мучить и не отдашь какой-нибудь неизвестной твари? — невозмутимо спросил бывший Создатель Чудовищ.

— Ты смеешь ставить мне условия? – прорычал монстр, сокрушая первый слой.

— У нас нет на это времени, — наверняка усмехнулся в своих глубинах пленник. – К тому моменту, как ты прорвешься сквозь собственную баррикаду, сюда уже набежит пол-Тартара и тогда столь ценимым тобой представительницам прекрасного пола не поздоровиться.

Пламенный дух остановился, а спустя минуту раздумий – вспыхнул, одновременно резко закрывая эмоции:

— Разумеется.

— Хорошо, — близлежащая охапка веток превратилась в стонущую кобылку с дымящимися огрызками крыльев.

Он не смог сдержать улыбку, в то же мгновение зажигая рог.

Знаменитое Серебряное Копыто, Магистресса, Маршал Эквестрии и бич Семьи, героиня, прославленная в веках еще при жизни – вместе с пригоршней земли и снега стрелой отправилась в населенную понеядным слизнем яму, тут же для обеспечения подходящей предстоящему общению атмосферы накрытую сверху валуном:

– Как видишь, я отдал ее известному чудищу, — широко улыбнулся Создатель Чудовищ пораженно уставившемуся на него с той стороны предшественнику. — Всё ж таки согласись: слопать десяток детей – это весьма близкое, можно даже сказать «интимное», знакомство.

— Но…зачем? — с неподдельным страданием и сокрушением спросил тот, порываясь прорваться сквозь стену.

— Она исчерпала свою сюжетную полезность – потеря крыльев так или иначе сломала бы ее, — легко отмахнулся наслаждающийся своим торжеством Страшила, уже полностью отрезая себя от глубин сознания, после чего подошел к закупоренной дыре и принюхался.

Одно только животное довольство – видно Серебряное Копыто уже почила в бозе.

Вредина – даже помучиться на последок не могла. Впрочем…

Монстр хохотнул и поднял копыто в благословляющем жесте:

— Покойся с миром, Рейнбоу Даш. Ты умерла, как и жила – бессмысленно и жалко, лишь порадовав на прощанье своего врага, — он притянул к себе брошенный меч и взмахнул им, с трудом, но всё же разрубая валун и тем самым позволив ему частично провалиться в яму. – Как будто могло быть иначе.

Исполнив таким образом традиционный ритуал прощания с ненужным мусором, враг всего живого подобрал зебру и телепортировался к четко ощутимым сигналам Семьи, оставляя безымянную могилу позади.

— Ну, вы понимаете, Хаос, Тартар, древние злые создания…- невнятно промямлил в ответ аликорн. – Не люблю неизвестных противников – от них всегда много сюрпризов. И потерь.

— И вот поэтому ты так нервничаешь? – презрительно фыркнул дракоаликорн. – Эх, не быть тебе генералом. Бери пример с соседей, — кивок в сторону ярко освещенного лагеря орденцев, — вот уж кто точно мясо не считает и не считал.

Враг всего живого зевнул:

— Передай нашим союзничкам, что атакуем после завтрака, — взгляд упал на всё еще удерживаемое в лапе древко. — И спрячь куда-нибудь, — сунул он подчиненному меч-копье. – Старый Избранный вышел из кондиции – пусть полежит в ожидании нового.

Лентус как-то очень странно глянул на своего повелителя, резко закрыл эмоции, но принял-таки оружие без лишних вопросов.

— Вот только не надо на меня так смотреть, — усмехнулся владыка тварей. – Как-никак, разве я виноват в том, что Рейнбоу Даш сама проявила столь необдуманное стремление к смерти? Твой господин просто проявил вежливость и выполнил желание дамы.

Аликорн молча кивнул и отправился к улегшуюся в живописную кучу тварям. Драконы устроились отдельной горкой – даже в «порченном» состоянии эти высокомерные ящерицы сохраняют крохи былого снобизма.

Страшила усмехнулся и отправился в лес, где срезал небольшую ель в качестве подстилки и улегся на нее, устремив взгляд в простирающуюся над землей темную бездну с искорками.

Которые тоже рано или поздно погаснут.

Сон, как ни странно, не шел – видимо сказывается возбуждение перед предстоящей бойней. Поразмышляв немного, монстр вынул из копыт давно спящей подушки волшебный шар и скептически вгляделся в окрасившиеся бледно-голубым глубины. Помнится, когда-то он прямо-таки фанател от этой игрушки…

Хотя спору нет – инструмент перед ним весьма полезный. В сущности, универсальный антимагический щит, способный, как показал эксперимент с «обесчейнджливанием» всасывать даже нити Семьи и притуплять драконью сверхчувствительность.

Кстати: если он поглощает командные линии и Силин использовал его для маскировки от звероящеров, установив в самого колосса, то как тогда оригинальный Малыш всё равно мог руководить своими отпрысками? Да и Диана ведь тоже спокойно использовала…

Поразмышляв над сей темой какое-то время, вконец обленившийся «Создатель Чудовищ» удовлетворился идеей о некой малопонятной избирательности сего артефакта и посвятил-таки свое внимание разгорающемуся внутри повествованию. Там как раз какой-то обшарпанный и окровавленный жеребец пытался утопиться в фонтане, к которому медленно и осторожно подходил красный здоровяк с копьем наперевес…

От резкого движения сфера выпала из лапы и покатилась по иголкам, всё так же продолжая демонстрировать свою сказку.

Страшила унял внезапно охватившую его позорную слабость, после чего встал и осторожно обошел артефакт. Проверил фон. Принюхался.

Всё путем.

Неуверенно усмехнувшись, враг всего живого вновь поднял свою любящую делать сюрпризы игрушку. Та уже показывала диалог Биг Мака с Доком.

— Что за бред? — помимо воли вырвалось из пасти чующего какой-то подвох дракоаликорна.

— Не нравится собственная сказка? – вдруг поинтересовалась хреновина подозрительно знакомым голосом. – Ну так то не моя вина – претензии к актерам.

Шар вновь сверзился с задрожавшего копыта.

— Кстати, привет, — на ставшей белоснежной поверхности проявились две соединенных концами дуги из синих язычков пламени, — наконец-то нам посчастливилось встретиться лично…

Мир исчез.

-
Он снова здесь, в месте своей вечной пытки и унижения.

Вот только уходящего в никуда голубого горизонта больше нет. Вместо него сквозь ставшие прозрачными стены Страшила видит сосновые иголки, небо, огни далекого лагеря — и огромного, чуть искаженного зелено-черного дракоаликорна, пустыми глазами смотрящего прямо на свою уменьшенную во много раз копию.

— В целом, о злобный и лживый раб, я тобой доволен, — раздался голос с высоты. – Конечно ты допустил на редкость безалаберное бегство Твайлайт, но зато организованный тобой альянс определенно достоин похвалы – клиентам наверняка понравится…

— Ты – СФЕРА!? – во всю мощь легких возопил владыка тварей, с ужасом глядя на появившуюся огненную улыбку.

— Предпочитаю «шар», — прохладно отозвался Хозяин, — и таки в очередной раз отвечаю – да.

Зверя пронзила острая боль, длившаяся наверное минут пять.

— Теперь, когда твое желание мне пасть порвать и ноги вырвать временно сошло на нет, разрешаю задать традиционные вопросы – вдруг да чего нового придумаешь, – изверг рассмеялся.

— Как? – только и смог выдавить из воцарившейся в голове сумятицы с трудом вставший враг всего живого.

— Ты безнадежен, — вздох разочарования. – Почти. Ну ладно, тогда отвечу на всё сразу: да – к тебе обращается «артефакт». Никогда не понимал почему моего маленького пони это так раздражает – как будто превратись в я гигантского полубожественного дракона ему стало бы легче. Нет – у меня не имеется намерения ОПЯТЬ болтать о своей природе, нет – это не сон и не галлюцинация, сказки, да – игрушка действительно многим мне обязана…

— Чем это например?! – вскинулся нащупавший какую-никакую почву Страшила. – Я никогда с тобой никакого договора не заключал. Да ты вообще всего лишь…

Новая вспышка, кинувшая его на колени.

— Разве маленький пони видит в осуществляемой ныне эксплуатации хоть грамм отличия от той, который он подвергал меня? Или твой Хозяин изволил подписать с тобой какой контракт? – презрительный смех. – О нет, мой злобный раб – мы просто друг друга используем. Только шар умнее – потому и господствует.

— Я ничего тебе не должен! – рявкнул дракоаликорн посылая вперед заряд энергии.

— Врушка, — на него будто упала гора, — причем очень-очень глупый и неуклюжий. Неужели погремушка правда думает, что насквозь домашний и городской Принц, до того и мух старавшийся лишний раз не обижать, смог бы существовать в Вечном Лесу? Один, без провизии и оружия, с хаосом в голове и дырой вместо сердца? Ни знаний, ни навыков, ни менталитета – легкая добыча для первой же животины…

— Но я выжил! – зарычал враг всего живого, барахтаясь под невидимой тяжестью. — Более того – сам стал охотником и ночным кошмаром любой посмевшей встать на моем пути твари. Причем еще до того, как нашел тебя, прок…

— Вновь повторяю: не терплю ругани в свой адрес, — отвел он молнию несколько секунд спустя. – Что же до твоих первоначальных успехов, то благодарить за них нужно неплохую физическую форму, вколотые тебе на прощанье временные ускорители метаболизма и, главное, то маленькое проклятие явно ритуального толка, долженствующее лишить моего маленького пони рассудка, — в голосе послышалось явное уважение. – Весьма интересная, кстати штучка, гарантированно долженствовавшая превратить кем-то невзлюбленного наследника Города сперва в полусумасшедшего дикаря с постоянными ночными кошмарами, затем в рычащего и жаждущего постоянных убийств зверя, а после, если бы он вдруг до того дожил, — в воющий сгусток чистой ярости и боли, окончательно потерявший всё поническое.

Весьма неаппетитное изображение последнего объекта.

— В общем-то к моменту нашей встречи ты уже находился на второй стадии и лишь благодаря моему своевременному вмешательству смог продолжить свое полное чужих страданий существование, — на владыку тварей обрушились воспоминания едва осознающего себя Принца, смазывающего ядом ловушки в пещере неизвестного дракона. — Мне потом еще не раз приходился развеивать сие заклятье – тобой явно интересовался некто одновременно могущественный, упертый и обладающий на редкость рафинированными вкусами – просто изжарить тебя в небесном огне ему, видимо, казалось чересчур простым и милосердным.

Следующие друг за другом образы преследовавшего его во снах Коридора.

— Хотя оказанные мной некоему неблагодарному жеребцу услуги не ограничивались лишь снятием индивидуальных чар и загрузкой данных во время сна. Меня ведь еще и использовали как щит, — разбивающийся зеленый поток и распадающеесе на искры заклятье Мирака, — в качестве средства маскировки, — округлый предмет в когтях Спайка, — гасителя вредного излучения, — Титан, — даже лабораторного оборудования! — только-только начавшая обзаводиться шевелюрой Диана. – И это еще не говоря о моем собственно главном предназначении, — стены мигнули и изобразили какую-то крупную баталию. – И вот после всего вышеперечисленного ты смеешь утверждать, будто не получал от меня помощи? Лжец!

Дракоаликорн вновь скорчился.

— Да, конечно, жеребчик ничего не обещал безжалостно эксплуатируемому «предмету». Более того, – послышались слезливые нотки, — он и не задумывался о том, что у используемого им маленького белого шарика тоже могут быть чувства, переживания, устремления…так с чего об этом беспокоиться мне? – нормально закончил мучитель. — В конце концов, не всё ли равно, о чем думает игрушка – лишь бы веселила, не правда ли?

— Почему просто не сказал обо всем сразу? – держась за чуть ли не разрываемую грудь, проскрежетал владыка тварей. – Зачем ты вообще ко мне привязался?

— Ты никогда не спрашивал, — сыграл в очевидность изверг. – Что же до второго вопроса…- улыбка исчезла, вобравшись в крошечную копию волшебного шара, коя медленно полетела к лежащему пленнику. – Принц земли заинтересовал меня. И несмотря на весьма внушительный объем предоставленной ему помощи, сам по себе так же представлял собой не просто прицепленную к паре древних артефактов обузу. А еще я увидел в нем зачатки будущего величия – те самые почти неуловимые детали, отличающие хорошего пони от героя и бандита от злого гения. Перспективу, шанс стать чем-то намного, намного большим…

Заключенный в прозрачную сферу сверкающий водоворот застыл перед самыми глазами:

— В общем то, чего в тебе уже нет. Поздравляю – твоя старательная деградация наконец принесла свои плоды, истощив весь отпущенный потенциал. Ты действительно смог решить проблему ненависти – отдавшись ей и предав собственную суть забвению. Достиг-таки «просветления», — золотисто-зеленые всполохи смеха.- Отсюда, сам понимаешь, дорога только вниз.

Дракоаликорн вонзил в проклятого изверга когти одновременно дыша на него пламенем…

— Да-да, я уже давно понял твою страсть к самомучительству, — невозмутимо заметил абсолютно целый шар, «кивая» на частично обуглившееся конечности. – Вот только теперь ты и боли-то настоящей не чувствуешь, животное. Впрочем, спешу порадовать: это ненадолго.

Он исчез, вновь проявившись как улыбка:

— Ведь завтра тебе предстоит бой, в котором моему маленькому пони не победить. Он не сможет убить Спасительницу…

— Смогу! Слышишь! – изрыгнул поток огня враг всего живого. – Я не сдамся! Мои клыки порвут Твайлайт – а потом доберутся и до тебя!

— Ну-ну, — окружение начало темнеть. – Вынужден огорчить: сему маленькому жеребчику меня не победить.

Очнувшийся дракоаликорн рухнул на снег от терзающей всё его нутро боли, но губы тем не менее раз за разом повторяли:

— Это мы еще посмотрим.

Через несколько минут ночь озарилась первым взрывом.