FO:E - Схватка в Разломе
Глава 1
Глава 1
День I
Тремя сутками ранее. Год 14 со Дня Света и Радуг, Регион Нью-пегас, окрестности довоенной экспериментальной ракетной базы «Надежда», послевоенное название локации – Великий Разлом.
Щелчок. Шорох работающего Пип-бака. Слова, произносимые глухим, и в то же время гулким голосом, порой заглушаемые треском статики.
«Это курьер шесть. Кто должен был доставить посылку до тебя.
Почему я не взяла эту ношу? Ты был причиной, Курьер.
Узри Разлом. Увидь, что случилось. Что было сделано – тобой.
Он обнажен перед тобой. С его чудовищами. С его тенями.
У меня есть для тебя послание. Найди меня. Ты знаешь путь.
Неси всё, чему научили тебя Пустоши. Свою мощь. Свои убеждения. Свой флаг – каким бы он ни был. И в Разломе, ты и я – поставим точку.
Это твой путь. Который ты пройдешь один…»
Щелчок. Запись прервалась.
Лежавший на расстеленном спальном мешке единорог нахмурился и прослушал сообщение еще раз. Затем он вздохнул и встал на ноги. Синий комбинезон Стойла, укрепленный навешанными поверх резинополимерной ткани бронепластинами при этом тихо скрипнул.
Стоянка была разбита на краю обрыва. Вокруг в изобилии валялся разный индустриальный мусор – трубы, обломки решетчатых ферм, остовы разбитых машин. Когда-то по этому самому месту проходила автотрасса – вперемешку с камнем и песком чернел гравий асфальта, а обломки когда-то были тянувшимися с запада на восток коммуникациями, передававшими с помощью магии энергию и воду. Сейчас же это был участок земли на краю грандиозного крушения, овеваемый горячим ветром пустыни. Под его дуновением слабый костерок тлел, пуская клочья дыма в сухой воздух.
Внизу клубились тучи пыли, носимые ветром. В них были видны полуразрушенные остовы небоскребов, искривленные мачты электротрасс, и барханы песков, наметенные вокруг тонущих в пустыне зданий. Эта пустошь была рассечена пополам громадным каньоном, протянувшимся словно рваная рана через разрушенный город. Некоторые здания опасно кренились в пропасть, нависая над ней своей громадой. Другие в виде обломков должны были лежать в глубине каньона. Над городом, словно небесная дорога, пролегла эстакада скоростной автомагистрали, каким-то чудом уцелевшая в катаклизме, случившемся здесь когда-то.
Жеребец смотрел на пустошь внизу. Приславший сообщение, кем бы он ни был, скрывался где-то там, за вечно бушующей песчаной бурей. И он хотел найти его.
Случившееся здесь имеет причину. Паутина трещин, расколовший надвое каньон, неистовый шторм в небе Разлома, пропитанный радиацией – это было причиной, по которой он однажды решил забыть это место. И ему это почти удалось – до тех пор, пока не пришло это странное сообщение, призывающего его вернуться.
У того, или той, что скрывалась внизу, были ответы. И он их от неё получит.
Курьер сосредоточился, сфокусировав свою магию на тлеющем костре. Тот ярко запылал, дожигая остатки дров, и потух, оставив лишь горячие угли. Засыпав их песком, странник начал собираться в путь. Надев на себя боевое седло с укрепленными на нем плазменными винтовками, он свернул в тюк спальный мешок и прикрутил его к седлу.
Окинув взглядом место стоянки, единорог побрел по тропинке на краю обрыва. Петляя между грудами хлама, она оканчивалась у небольшой гермодвери прямо в склоне холма. На ржавой от дождей и ветров поверхности с трудом угадывалась надпись «Бункер ШПУ «Надежда», вход только для…». На слове «для» надпись обрывалась.
«Вход только для – всех!» – с иронией подумал единорог, копытом нажимая на подвижную панель в гермодвери. Тяжелая створка заскрежетала и втянулась в пол. Настороженно водя взглядом, жеребец медленно вошел в бункер. Гермодверь лязгнула и закрылась за ним.
Тяжело дыша, с подпаленной в нескольких местах гривой и хвостом, Курьер перевалился через порог гермодвери и рухнул в наметенную у нее гору песка. Некоторое время он лежал с закрытыми глазами, слушая завывание ветра и шорох песчинок, трущихся о комбинезон. Потом, немного отдышавшись, он повернулся на бок и попробовал приоткрыть веки. В глаза тут же попала горсть песку. Негромко чертыхнувшись, единорог натянул на голову пылезащитные очки и поправил респиратор, найденный в ракетном бункере.
Это было сложно. Система защиты была активной. Несмотря на века, которые эта база была заброшена, лазерные турели и охранные роботы всё еще следовали своей задаче – уничтожать любого нарушителя, пробравшегося в бункер, огнем пулеметов, магических лазеров и ракет. Пришлось изрядно повозиться, нейтрализуя их. Один раз он был близок к гибели – когда визжащие сервомоторами автоматы зажали его в угол и разносили его укрытие залпами из гранатометов. Спасла лишь установленная им загодя и вовремя сработавшая электромагнитная мина.
Но шрам от этой встречи останется на всю жизнь. Как и десятки, сотни других, полученных на пути от запада к востоку.
Единорог задумчиво ощупал нежную, тонкую кожу на правой передней ноге, розово сверкавшую сквозь дыру в прожженном комбинезоне. Заживляющее зелье сработало как надо, и ожог от лазерной турели уже затянулся. Но шрамы от магического оружия, увы не затягиваются – зелье нормально лечит только обычные раны. По таким меткам легко определить бывалого вояку в пустоши.
Впрочем, он приобрел кое-что более ценное, чем пару новых дырок в теле. Курьер взглянул на ощетинившийся антеннами шар, висевший в нескольких футах над землей. Робот, негромко шумя силовой установкой, водил турелью своего оружия, охраняя единорога от возможных противников.
Странная машина. Странная, даже на взгляд Курьера. Его даже не потребовалось перепрограммировать – робот был настроен, чтобы признать своим попутчиком первого, кто освободит его из стазис-хранилища. Несущий в себе воспоминания. Спрайт-бот Анклава Пегасов, модель два, техническая. Интересно, какого дискорда он делает в этой глуши?
Словно почувствовав взгляд единорога на себе, спрайт-бот развернулся к Курьеру. И заговорил.
– Добро пожаловать в Разлом, Курьер.
Голос, раздавшийся из динамиков робота, не был похож ни на его обычный писк электронных кодов, ни на записанные в его память голоса создателей-ученых. Жеребец узнал его – им было записано сообщение, позвавшее его сюда.
– По Понаве ходят легенды о твоих похождениях. Ты помогаешь слабым, спасая их от малого зла, чтобы оставить на растерзание большему. Подпираешь своим боком флаг НКР, выросший на обломках Старого Мира, ненасытный, пожирающий всё на своем пути. Что ж, посмотрим, сильны ли твои убеждения.
Неприязнь, проскользнувшая в голосе, транслируемом роботом, заставила единорога нахмуриться.
– Еще один понь, ненавидящий Новую Кантерлотскую Республику. Я встречал много таких. Может расскажешь, кто ты и чего тебе от меня надо?
– Я курьер шесть. Совсем как ты. И совсем не как ты – во всех смыслах. Я искала тебя. Надеялась, что твоя последняя доставка тебя уничтожит – возможно, слишком долго. Посланца с востока не так-то легко убить.
– Мне незнаком твой голос. – хмыкнул единорог. – Должно быть мы раньше никогда не встречались, иначе я бы узнал тебя.
– Верно. Мы никогда не встречались раньше, но я запомнила тебя. Нас объединяют пути, которыми мы ходим с Востока на Запад, и обратно. Поселения, которые живут благодаря нам. Место, которое мы когда-то могли назвать своим домом, которое возникло благодаря нам с тобой. То самое, в котором мы сейчас находимся. Посмотри на него.
Жеребец покосился на грязно-желтую муть, сквозь которую проглядывали смутные очертания низких бараков за сетчатым забором. До уха донеслось напряженное чириканье счетчика, и единорог понял, что окружающая его буря несет с собой фонящую пыль. Открыв седельную сумку, он стал доставать оттуда упаковку с антирадином и пилюли.
– Я вижу лишь радиоактивный ад. – сняв респиратор, жеребец стал демонстративно сосать антирадин через патрубок.
– Оно не всегда было таким, Курьер. Пятнадцатая трасса не единственный путь, соединяющий Понавскую пустошь с остальной Эквестрией. Была и другая дорога, проходившая через Разлом. На ней было поселение, державшееся за счет транзита караванов по этому пути. Сейчас оно лежит в руинах.
– А что это был за бункер, через который я прошел? – пробурчал единорог с патрубком в зубах. – И что это за местность впереди?
– «Надежда». Старая военная база. Ракетные шахты. Пылающая смерть, спящая глубоко под землей. Оружие, однажды давно украденное, чтобы обернуться против своих полосатых создателей. Великий эксперимент, великая надежда – и великая ошибка. Еще один след истории, находящийся перед тобой.
– Ближе к делу. Чего ты хочешь?
– Поставить точку в нашей истории. Нашем пути. Найди свой путь через Разлом, в конце которого я буду ждать, и донеси до меня своё послание. Если ты выживешь на этом пути – получишь ответы на свои вопросы. На этом пока всё.
– Стой. Я хочу с тобой поговорить. Я не понимаю, зачем ты меня ищешь. Ты в чем-то винишь меня? Стой!
Робот лишь недоуменно пропищал что-то, глядя на Курьера своими сенсорами.
– Дискорд. – единорог сплюнул на землю, избавляясь от горечи во рту, натянул на морду маску и отбросил в сторону пустую упаковку от антирадина. – Пошли, машина.
Спрайт-бот решительно чирикнул. Поправив спусковые тяги винтовок, Курьер медленно пошел по изрезанной трещинами асфальтированной дороге, тянувшейся между зданиями. Вслед за ним по воздуху поплыл и робот. Вскоре они оба скрылись в пыльной мгле.
Руины базы не были необитаемыми. Это Курьер понял, едва углубившись в лабиринт развалин. Казалось, здесь не может быть ничего живого, но пуля, по касательной скользнувшая по стальному шлему на голове, заявила об обратном.
Чертыхнувшись, единорог спрятался, укрываясь за мусорным баком. Спрайт-бот запиликал воинственную мелодию. Ответом ей стал жуткий рев из развалин. Услышав его, жеребец нервно поежился и потянул из седельной сумки обрез ружья, словно не надеясь на мощь своих винтовок по бокам.
Рев повторился, раздавшись гораздо ближе. Затем до курьера донесся топот множества ног. Подождав, когда он приблизится, единорог вскочил на мусорный бак, сжав зубами тяги винтовок. Перед собой он увидел толпу жутких существ с ощеренными зубами, облезлой шкурой, обтянутых обломками собранной из мусора и остатков обмундирования брони. Гули! Гули-падальщики!
В следующий мир на толпу обрушился шквал зеленого огня. Выстрелы из плазменных винтовок выгрызали прорехи в море облезлой шерсти, дезинтегрируя тела. Мощь зарядов была настолько велика, что порой гули попросту взрывались, разбрасывая ошметки брони и мяса во все стороны. За несколько секунд от толпы обезумевших тварей осталось лишь несколько искалеченных тел, в агонии пытающихся дотянуться до Курьера. Тем не менее, ни один не повернул назад.
Несколькими выстрелами добив агонизирующих гулей, единорог спрыгнул с бака на землю и пошел вперед, приглядываясь к телам. Большинство из них превратилось в желто-зеленую жижу, впитывавшуюся в песок, но некоторые распались не до конца. Оружия у них не было – если не считать таковым заточенные куски арматуры и дорожных знаков.
Жеребец встревожено завертел головой. Где же тот, кто в него стрелял?
Ответ последовал немедленно. С крыши одного из зданий ударил выстрел. Пуля сшибла шлем с головы на землю. Развернувшись в сторону выстрела, Курьер активировал систему наведения Пип-бака – силуэт стрелка, попав в захват, приблизился и застыл, выкрашенный в зеленый цвет. Жеребец прицелился ему в ноги и нажал на спуск.
Заряды плазмы ударили в крышу дома, плавя кирпичную кладку и прошивая с легкостью как металл, так и плоть. Потеряв опору под ногами, снайпер покатился по крыше барака и с воплем упал на землю. Подергавшись немного, он затих, даже после смерти сжимая зубами винтовку.
Курьер подошел к нему, разглядывая тело. Этот гуль не был похож на остальных – в отличие от расстрелянного ранее сброда, на нем была более приличная броня. Щитки на плечах и груди что-то напомнили единорогу. Что-то что он уже раньше видел.
Жеребец прищурился, и перевернул труп копытом. В слабом свете солнца стала видна эмблема – два крыла – синее и белое, а между ними солнце. Ниже гравировка – «НКР». Единорог оглянулся. Теперь он видел, что и те гули, которые были убиты на дороге, носили сходное обмундирование, но «отремонтированное» всяким тряпьем и металлоломом.
Еще одна деталь бросилась в глаза Курьеру. Среди остатков одежды в зеленой жиже лежала опаленный берет. На нем, тускло блестя, была вышита кроваво-красная звезда – символ Красного Союза анархистов.
Жеребец нахмурился. Две непримиримые, противостоящие друг другу фракции в одном строю? Невероятно! Как такое может быть?
Отшвырнув винтовку убитого гуля в сторону, единорог пошел дальше. Что бы ни объединило этих двух врагов, противник из них не слишком опасный. Единственный встреченный им стрелок не смог в него попасть даже с десяти метров. А тех, кто рвется в ближний бой, нетрудно расстрелять на подходе. О причинах столь странной дружбы он узнает в своё время.
Обрез отправился на своё место в сумку.
Всё так же выл ветер, гоняя по опустевшим улицам клубы пыли. Фон снаружи по прежнему был высок. Курьер уже потерял счет выпитым пакетам антирадина. Так долго продолжаться не могло – нужно было где-то переждать, и заодно подлечиться, иначе от столь частого применения противорадиационной микстуры организм откажет окончательно.
По счастью, такое место нашлось. Тупик между двумя домами, в котором была кем-то поставлена большая армейская палатка со шлюзом. Внутри нее практически не было радиоактивной пыли, фон был минимальным. Единорог решил остаться тут на ночлег.
Оставив робота снаружи караулить палатку, Курьер с трудом дотащился до узкой кровати и бессильно рухнул в нее. Ныли раны. Кроме того, жеребца мутило от огромного количества принятого антирадина – пока что лекарство успешно давило в зародыше готовую начаться лучевую болезнь и последующую гулификацию, но недалек был предел, когда оно обернулось бы ядом.
Отцепив боевое седло и сбросив его на пол, жеребец провалился в дурнотный сон без сновидений.
Сколько прошло времени, пока он спал – Курьер не знал. Голова болела, во рту была кислая горечь. Но по крайней мере его теперь не мучила тошнота.
Достав из сумки седла бутылку с очищенной водой, единорог залпом выпил ее. Стало легче. Превозмогая головную боль, он сел на кровати, разглядывая палатку, на которую перед сном даже не удосужился взглянуть.
Ящики с армейской маркировкой в углу. Стол, стул. На столе – коробка с армейскими же сухпайками, рация. И квадратная пластина голодиска.
Заинтригованный единорог подошел к столу. Голодиск был побит и исцарапан, но после сканирования заклятием познания Курьер понял, что запись вполне можно прочитать. Взяв пластину, он соединил ее со своим Пип-баком.
Диск ожил. Что-то зашуршало, и из динамиков Пип-бака раздался голос – тот же самый, который говорил с Курьером через спрайт-бота. Интонации были другими, более размеренными, и помехи заметно глушили звук, но это, несомненно, была та же самая пони.
«После возвращения из «Проекта Одного Пегаса я была опустошена. После стольких лет скитаний вдруг встретить свою величайшую, единственную оставшуюся радость – и тут же постигнуть горечь утраты. Никому не пожелаю подобного.
Но я получила нечто большее. Цель, ради которой не жаль отдать жизнь. Но я больше не хотела умирать. Только не теперь, когда впереди появилась надежда.
Тогда я еще не была в Большой Горе. Не знала, что произойдет потом. Что случится в Разломе.
Всего лишь небольшое поселение на границе контролируемой НКР территории. Такое, каким были когда-то Тенистые Пески – нынешняя столица НКР. В то же время лишенное основных пороков пустоши – не такое гнездо разврата, как Нью-Пегас, не погрязшая в интригах и спекуляции дыра вроде Нью-Кантерлота. Честные пони, выживающие на скудной земле за счет своего труда и торговли с проходящими караванами, но не зачерствевшие от этого. Город, в котором царила дружба и взаимовыручка. Не без уродов, к сожалению, но где их нет?
Таким был когда-то Понивилль…»
Голос на записи тяжело вздохнул и договорил:
«Нация, делавшая свой первый вдох. Которой не дали вырасти».
Когда запись закончилась, Курьер некоторое время молча сидел, глядя на голодиск. Проведя копытом по исцарапанной поверхности, он щелкнул кнопками на Пип-баке, копируя на него запись. Порывшись немного в памяти компьютера, единорог нашел и запустил другую запись, найденную гораздо раньше.
«Выбралась из кратера. Чуть не погибла. То, что некогда было мозговым центром Старой Эквестрии – обернулось катастрофой. Не меньшей, чем в Разломе.
Когда я искала это место, у меня была четкая цель. Мне нужно было оборудование, равного которому нет нигде. Разум, способный с ним обращаться. Мне нужны были ученые Большой Горы, и их медицинский центр. Только они были способны сделать это чудо. Спасти из заточения узницу, загнанную в ловушку. Вдохнуть в нее новую жизнь. Эквестрия сгорела в пламени мегазаклинаний, но Мозговой центр должен был уцелеть.
После гибели Разлома у меня осталась только эта цель. И Курьер – но он и его флаг могут подождать.
Как же я ошиблась.
Мозговой центр уцелел, да. Но не его обитатели. От Большой Горы остался гигантский кратер. В нем – сеть довоенных лабораторий, с бродящей у их подножия армией сумасшедших, лишенных рассудка. Внутри – ученые и маги, сошедшие с ума, утратившие поньский облик. Страшные, искаженные подобия прежних себя, закованные в металл и пластик. Получившие вечную жизнь, но утратившие свою сущность.
То, что было надеждой – обернулось западней. Эти пони, бывшие талантливейшими исследователями, превратились в психопатов, готовых превратить весь мир вокруг в свой полигон для экспериментов. «Во имя науки»».
В голосе говорившей пони прозвучало нескрываемое отвращение. Переведя дух, она продолжила говорить:
«Они забыли всё, даже свои имена. Для чего они здесь. Их мир был заключен в Большой Горе – за его пределами ничего не было. Они стали опасны. Когда я пришла к ним – они не узнали меня. Даже когда я называла их по именам, напоминала о том, кто они такие.
От них веяло бредом – и силой. Лишь в самый последний момент, когда казалось что это конец, мне удалось докричаться до них. И они очнулись – на короткое время.
У них не было того, что нужно мне», – с горечью говорил голос. – «Поэтому они не могли покинуть Большую Гору – их нынешние тела не приспособлены к этому. Иначе бы Эквестрия уже была их подопытным животным. Оно и к лучшему.
По мне было бы милосердием уничтожить их. Но это придется делать кому-то, кто сильнее меня. Так или иначе, я ухожу из Мозгового центра. За мной они последовать не могут – наша встреча сотрется из их памяти через несколько минут. Оставляю эту запись здесь – на случай, если кто-то придет сюда.
Не спускайтесь в кратер – там вас ждет лишь гибель. Но ты, Курьер, можешь попробовать это сделать. Твоя характерная черта – любопытство. Что ж, иди, если чувствуешь себя готовым к этому».
Единорог задумчиво покивал головой. Да, он помнил ученых Большой Горы. Та встреча едва не закончилась его гибелью, или чем похуже. Стоило большого труда остановить их.
Курьер коснулся шрамов на голове, оставленных хирургическими инструментами, и усмехнулся.
Впрочем, сказал он себе, даже психопаты порой поддаются его красноречию.
Отложив голодиск в сторону, жеребец лег на кровать, замотавшись покрывалом. Прислушиваясь к вою ветра снаружи, он осмысливал то, что увидел и узнал за этот день. Незаметно для себя он задремал.