Ночная Радуга

Пролог и Глава 1

Повествовование перекликается с рядом фанфиков, комиксов и артов различных авторов, от большинства которых было получено разрешение (а от кого нет, либо не поняли мой корявый английский, либо не получили письма). Почему так, приводится объяснение в самом произведении.

Рассказ не преследует цели оскорбить чьи-то чувства (я знаю, многие любят Дэш), нарушить авторские права.

Ответственность за сюжет, персонажей и прочее несу лично я и никто более.

Большая часть совпадений умышленна.

ВАС ПРЕДУПРЕДИЛИ.

Песня про ночь принадлежит Наталье Кудрявцевой.

В произведении используются крылатые стихи Bright Feather

Время действия – 3 сезон, до коронации Твайлайт Спаркл.

Пользуясь случаем, хочу передать привет своим друзьям, которые надо мной смеются.

Отдельная благодарность выражается Бладвину Дюфо и Рону Кринниту, которые неожиданно взяли на себя труд по вычитке.

Иллюстрацию нарисовал Sapsan.

Пролог.

Лазурная бездна неба над Клаудсдейлом, сверкающие снежной белизной облака парящего города... Небесный стадион, залитый золотыми лучами светила, раз за разом взрывающийся восторженными криками и топотом.

Воздушная волна, окрашенная в цвета спектра, расходится кругами от стадиона, когда фаворит соревнований показывает коронный трюк...

Второй год амбициозные молодые пегасы тщатся повторить знаменитый Радужный удар, но бесполезно – никому не дается волшебный номер, и даже сама Рейнбоу Дэш прилагает для него неимоверные усилия...

Когда слух возвращается, снова слышится восторженный голос Пинки Пай:

— Никто не сможет ее догнать, никто-никто-никто, правда? Она самая-самая быстрая пегаска на свете!

— Может быть, сможет.

Клаудсдейл ликует, встречая очередной чемпионский титул Рейнбоу Дэш, но спокойный голос все же слышен в общем гомоне.

Пять пар изумленных глаз устремляются на пегаса в плаще, чье спокойствие выглядит странно на фоне всеобщих оваций.

— Кто? – Тихо пищит Пинки. Шумный стадион, на который благодаря магии Твайлайт снова смогли прийти все друзья, будто остается в другом мире, — Кто сможет догнать нашу Рейнбоу Дэш? Это... это кто-то из «Вондерболтс»? Спитфайр? Или Сорен? Нет, это же не может быть Сорен, верно? Кто-то еще может летать так быстро?

Незнакомый пегас, помедлив, произносит имя:

— Еще Блэк Винд...

Глава 1. Гонка.

— ...Кто это?! Кто такой Блэк Винд?!

— Успокойся, сахарок, — спокойный голос Эпплджек словно заставляет Рейнбоу Дэш налететь на мягкую стену, — никто из нас не слышал о нем. Мы слышали только имя, после выступления никто из нас так и не сумел добиться большего... Тот пегас слишком быстро улетел.

— Раз этот Блэк Винд не выступает на соревновании Лучших Молодых Летунов, может быть, он не так уж и хорош?!

— С тобой никто не сравнится, Рейнбоу, — улыбается Твайлайт Спаркл, — и это знают все. И в первую очередь, твои друзья.

— Конечно, не сравнится!.. В этом нет ни малейшего сомнения! – Рейнбоу закладывает вираж, единственно чудом не снеся ничего в библиотеке, и вылетает в окно.

Поднятый ветер перелистывает страницы открытой книги на столе...

— Только мне кажется, что она не на шутку разволновалась? – Тихо спрашивает Флаттершай.

Взгляды, которыми обмениваются друзья, говорят красноречивее слов. Все подумали об одном и том же.

---

Свист ветра. Колотящееся о ребра сердце, бурлящий адреналин. Скорость на грани возможного даже для пегасов. Воздух, будто сгущающийся впереди, разлетающиеся в клочья облака – день над Понивилем будет солнечным сегодня! И ночь, полная звезд!

Вот сейчас, уже скоро, завершающий штрих... удар, прорыв, радуга в небесах! Потом вираж, земля, встать на все четыре копыта!

А уж после рабочего дня – веселое купание в озере, долгожданный отдых... Если не считать любви друзей и общественного признания, не это ли счастье?!
«Блэк Винд...»

Мысль сбивает концентрацию, и сгустившийся воздух пружинит, отбрасывая... Полет перестает быть подконтрольным, переходит в падение... Треск ломающихся веток, шум листвы и крики испуганных пичуг...

Удар.

Почему-то не такой уж и сильный. Рейнбоу ждет почти привычной боли, возможно, даже глухого хруста – ломать ноги или крылья не впервой. И даже совсем не обидно, когда никто не видит.

Путь к славе облит слезами боли от травм, с этим ничего не поделаешь, никто не говорил, что быть лучшей легко!

— Не могли бы Вы слезть с меня...

«Сглазила!»

Рейнбоу ловким движением вскакивает на ноги. По сломанным веткам можно определить, что упала она по крутой параболе, и не случись тут этого пегаса, падение могло закончиться сильным ударом о землю. Конечно, пегасы куда устойчивее к такого рода встряскам, чем другие пони, но все же приятного мало.

Пегас тем временем поднимается с земли. Черной масти и словно посыпан серебристой крошкой. Глаза закрыты темными очками. Пепельная грива коротко стрижена, хвост расчесан на военный манер... И вообще, на Тандерлейна похож.

— Добрый день! Простите, что упала на Вас, — произносит Рейнбоу, вспомнив о вежливости, — но спасибо.

Пегас отвешивает легкий поклон.

— Ничего страшного. Я сам виноват. Однако не думал, что для простой очистки облаков требуется такая скорость... Заслуживающая, впрочем, лишь восхищения.

Случись тут кто-то из друзей Рейнбоу, присутствовавших на трибуне, без труда узнали бы спокойный низкий голос.

— Да, это я могу, — Дэш улыбается, сев на любимого конька, — Хотела сделать Радужный удар, может, слышали? Просто задумалась.

Черный пегас улыбается в ответ, но как будто немного натянуто. Вид у него, конечно, помятый: не каждый день на тебя падает с неба молодая пегаска. Весь в листьях, веточках и земле, удар заставил проехаться по земле метра три, пропахав изрядную борозду.

— Я видел Радужный удар в Вашем исполнении, Рейнбоу Дэш, — говорит пегас, чуть склонив голову. Из-за очков глаз не видно, но блики на стеклах кажутся озорными искорками, — это великолепно.

Дэш подпрыгивает:

— Вы меня знаете! И видели мой лучший трюк!.. А, поняла, Клаудсдейл, соревнование! Вторая корона, буквально вчера?

Пегас кивает.

Рейнбоу подскакивает в воздух и зависает над собеседником:

— Я – самый быстрый пегас в Эквестрии! Радужный удар никому не удавалось сделать столько раз!.. Что смешного?!

— Я вовсе не смеялся.

— Но улыбались! Иронично, вот! Вы мне не верите!

Пегас вновь немного склоняет голову:

— При всем уважении, Рейнбоу Дэш, я знаю как минимум шесть пегасов, способных летать примерно с такой же скоростью. Взять многих тех же «Вондерболтс»... и еще пару. Правда, в другом Вы правы: столько раз сделать Радужный удар не получалось прежде ни у кого.

— Так же быстро... Лайтнинг Даст?

— Не знаком, но наслышан. И еще один. Блэк...

Рейнбоу радостно перебивает:

— ...Ага! Вы знаете Блэк Винда! Вот только он не находит в себе смелости состязаться со мной – я не видела его ни на одном соревновании!.. Вы же его знаете, да?!

Знакомое чувство азарта переполняет пегаску так, что она даже не замечает, как подлетает к собеседнику вплотную. Впрочем, тот выдерживает напор подобно скале в прибой.

— Хм... Да, я его знаю. И думаю, смогу уговорить его принять вызов...

Семена падают на благодатную почву. Кто знаком с Рейнбоу Дэш, тот знает: одно из волшебных слов, заставляющих радужную пегаску вытворять чудеса, это «вызов»!

— Ха! Только скажите где и когда, и пусть все убедятся, что я – самая быстрая в Эквестрии! И что корона лучшего летуна дается не просто так!

— Думаю, что даже сегодня. На закате, у водопадов Уинсом. Я как раз...

— Идет! – С вызовом бросает пегаска, не думая больше ни о чем, — И пусть готовится стать вторым! Рейнбоу Дэш срывается с места, оставляя за собой радужный след. Пегас, у которого она в азарте даже не спросила имя, с улыбкой произносит:

— Вот же сюрприз, право слово.

---

— ...А потом он сказал, что знает этого Блэк Винда, представляете?! И что он летает также быстро как я! Каково?! Мы встречаемся сегодня на закате у водопадов Уинсом, чтобы выяснить, кто из нас лучший летун, раз и навсегда!

Рейнбоу Дэш воинственно рубит копытом воздух, паря в зале библиотеки.

— Мы идем с тобой! – Тут же выдает прыгающая от волнения Пинки Пай, — Тебе понадобится наша поддержка, обязательно! Мы должны все-все пойти, как всегда ходим поддерживать тебя в Клаудсдейл! Твайлайт!

— Ага, — единорожка отрывается от раскрытой книги, — кстати, ты узнала, с кем говорила?

— Эм-м... – протягивает Рейнбоу, — кажется, я забыла попросить его представиться. Но он знает меня!

Твайлайт улыбается.

— Любой, кто хотя бы раз видел соревнование Лучших Молодых Летунов, знает тебя. А ты не подумала, что это и мог быть Блэк Винд?

Рейнбоу, пораженная, так и падает в кресло, выбив облачко пыли. Несчастная мебель издает резкий скрип.

— Твай... а ведь ты права! Он же сам весь такой... темный! А я даже кьютимарку не разглядела! Ну, он у меня получит!

— Рейнбоу, а почему вы назначили встречу так далеко? – спрашивает Твайлайт, — Ты не подумала, что мы не сможем так быстро добраться туда?..

— До водопадов же всего полчаса... – пегаска осекается на полуслове.

— ...полета, — заканчивает за нее Твайлайт, — ТВОЕГО полета, Дэш. А нам придется идти почти три дня по лесу и холмам. Два, если поспешить. Шансы добраться вовремя есть разве что у Флаттершай. Если она постарается.

На Пинки Пай становится жалко смотреть.

— Нет-нет-нет-нет-нет, Твайлайт! – Восклицает она с влажным блеском в глазах, — Ты должна что-нибудь придумать, какое-нибудь супербыстроперемещательное заклинание, как же Рейнбоу Дэш без нас?!..

— Можно попробовать поискать... Спайк!

— Я все слышал, уже ищу! – раздается из недр библиотеки голос дракончика, — Но нам потребуется время!..

Рейнбоу Дэш ударяет копытом об пол.

— Сделаем так, — говорит она, — я оповещу Рэрити, Эпплджек и Флаттершай, чтобы пришли сюда, и лечу к водопадам. А вы появляетесь там, как только находите заклинание. Идет?

Перед Твайлайт уже висит книга, окутанная сиянием волшебства. Беглый просмотр страниц – и ее место занимает следующая.

— Конечно, Дэш, — говорит юная волшебница, — отличная идея.

Договаривает она уже радужному следу в окне...

---

...Вечерняя прохлада только усугубляется близостью водопадов Уинсом. Ревущие потоки радужной воды срываются в бездну с самых облачных вершин, и бесчисленные цвета играют в облаках брызг и лучах закатного солнца...

«Надо чаще здесь бывать, — мелькает мысль, — прекрасное место, и не только для отдыха. Пара трюков между радужными водопадами, в освежающих брызгах... Эх! Как жаль, что только пегасы могут быстро добраться сюда!»

Приятные воспоминания накатывают подобно теплой волне. Они тогда вшестером сходили в прекрасный поход, малышка Скуталу была в восторге после того, как поборола свои страхи...

Рейнбоу замечает два размытых брызгами темных пятна на возвышении у самого высокого водопада и камнем устремляется вниз. Наконец-то она сможет одолеть последнего соперника! Потому что всем остальным уже давно доказана неоспоримая крутость Рейнбоу Дэш как непобедимого летуна.

Двое пегасов следят за радужным следом в небе. Лазурная пегаска падает вниз с оглушительным свистом, и как будто даже не собирается тормозить у земли... Вираж, удар – и вот она, во всем великолепии, уже стоит на земле и разве что не бьет копытом от гордости.

Один пегас, стоящий перед ней, уже знакомый... Вернее, все еще незнакомый, но уже встречались раньше. Черный, с пепельной гривой. А, вот и кьютимарку видно – просто бледно-зеленое облако, ничего особенного.

Второй же...

«Извини, Твайлайт, но вот тут ты ошиблась, — произносит Рейнбоу Дэш про себя, — Вовсе не с Блэк Виндом я встретилась в лесу...»

Второй пегас тоже темный. Но скорее темно-серый, угольной чернотой отливает только...

Рейнбоу Дэш невольно делает шаг назад.

Перепончатый гребень, совсем не похожий на гриву обычных пони. Жесткие кожистые крылья, сложенные за спиной. Темные очки, скрывающие хищный взгляд глаз, привычных к темноте. Уши смешные, с кисточками. Кьютимарка в виде черного смерча. И здоровенный, почти как земнопони.

Ночной, или как еще говорят, лунный пегас. Фестрал. Представитель наполовину легендарного народа, верой и правдой служившего Найтмер Мун больше тысячи лет назад.

Добровольно служившего.

— И как я не догадалась, — произносит Рейнбоу вслух.

— Блэк Винд, к Вашим услугам, как и обещал, — кланяется тем временем черный пегас, после чего поворачивает голову к фестралу, — и Рейнбоу Дэш, к твоим услугам, тоже, как и обещал.

Голос у него недовольный.

Лазурная пегаска склоняет на бок голову:

— Тоже обещал? Что это значит? Как это вообще понимать?

Подает голос Блэк Винд. Неожиданно мягкий бас, чуть заглушаемый ревом водопада:

— Я попросил моего друга, Найт Фога, чтобы он организовал нашу встречу. И хотя получилось не совсем так как мы планировали, победителей не судят.

— Но... почему его? В смысле, почему потребовалось кого-то просить? Почему было просто не прийти... на соревнование хотя бы?

Ночной пегас кивает:

— Верно. Если бы не время.

— Причем тут время?

— Все просто, Рейнбоу Дэш. Ты летаешь при свете солнца, а я при свете луны. Ты ложишься спать после дня трудов и отдыха, а я только открываю глаза с закатом. И даже ради нашей встречи мне пришлось встать в несусветную рань, по моим меркам, – губы Блэк Винда чуть растягиваются в клыкастой улыбке, — а мой друг хоть и предпочитает ночь, но все же дневной пегас. Писать же письма о встрече в неурочное время я считаю некоторым жеребячеством.

Рейнбоу вздыхает. Так просто! День и ночь! Теперь все встало на свои места: никто из дневных пони толком не знает Блэк Винда потому что он – из народа ночи.

Даже неинтересно.

Найт Фог говорит:

— Что ж, оставляю вас наедине. Я не любитель соревнований, кроме того, у меня еще полно дел. Разрешите откланяться. Блэк, помни наш разговор.

С этими словами черный пегас расправляет крылья и взмывает в небо. Тоже быстро, ничего не скажешь, и как будто совсем без усилий.

«Красуется», — решает про себя Рейнбоу, а вслух говорит, резким движением расправляя крылья:

— Что ж, загадочный Блэк Винд! А сейчас – не начнем ли мы?!

Адреналин приятной волной выплескивается в кровь. Вот он, момент истины! Сейчас вновь запоет рассекаемый крыльями воздух, вновь будет ветер в лицо...

— Мы разве не подождем твоих друзей? – Вопросом отвечает Блэк Винд.

Голос по-прежнему спокойный, как будто и не предстоит сейчас соревнование за звание лучшего летуна!.. Как можно вообще оставаться спокойным в таких обстоятельствах!

Но пегаску словно обливает холодной водой из ближайшего водопада:

— Что?.. А... Откуда ты знаешь?

— Вы всегда вместе. Даже в Клаудсдейле, хотя среди твоих близких подруг только одна – тоже пегаска. Все знают Хранителей элементов. Вы всегда друг друга поддерживаете, всегда рядом с тем из вас, на чью долю выпадает испытание... Я не прав?

Темные стекла очков смотрят прямо на Дэш. По спине пробегает холодок от этого взгляда, даже скрытого. Неприятное ощущение. Почему-то вспомнился сломанный мост в тумане и такой же взгляд порожденных Найтмер Мун иллюзий:
«Нам нужен капитан... нужна ты!»

Пегаска трясет головой, отгоняя воспоминания. Спрашивает:

— Ты что, следил за мной?

Ночной пегас медлит с ответом и будто бы смущен, и Дэш чувствует удовлетворение. Туше, дорогой Блэк Винд!

— Признаться, иногда, — наконец, говорит он с какой-то странной интонацией. Как будто вкладывает в эти слова еще какой-то смысл.

— Но зачем?

— Я не хотел бы говорить об этом сейчас.

По мордочке Рейнбоу становится видно, что сейчас лунному пегасу не поздоровится. Она даже делает шаг вперед и раскрывает рот для того, чтобы высказать фестралу все что думает...

...Лиловая вспышка озаряет утес.

Рейнбоу Дэш чувствует, как при виде друзей к сердцу как будто приливает теплая волна.

Вот они все... Снова вместе, чтобы поддержать ее. Тихоня Флаттершай, по привычке прячущаяся за спину остальных. Пинки Пай, с неразлучной перчаткой болельщика и свистком в зубах. Рэрити, в изящном непромокаемом плаще и с тонким зонтом, просто сама элегантность. Ободряюще улыбающаяся Эпплджек, извечная соперница в соревнованиях на копытах. И Твайлайт Спаркл, талантливая волшебница, благодаря которой все тут...

— Твай! – Рейнбоу бросается вперед, еле успев подхватить начавшую падать единорожку.

Та облегченно вздыхает и поднимает взгляд на подругу.

— Прости, Дэш... Кажется, на такое расстояние это заклинание все же не рассчитано... или не на пятерых...

Действительно, Твайлайт выглядит так, будто весь день тащила в гору огромный камень: ноги подкашиваются, грива растрепалась от вторичных разрядов, во взгляде читается неимоверная усталость...

— О, Твайлайт, тебе надо прилечь! – Восклицает Рэрити.

— Прошу прощения, но не здесь же? – Подает голос забытый всеми Блэк Винд.

На него устремляются взгляды, и Флаттершай не сдерживает испуганного писка. Еще бы, лунный пегас при свете солнца. Пусть и заходящего.

— Там, внизу, есть подходящее место, куда не долетают брызги, — продолжает Блэк Винд, не дождавшись ответа, — надеюсь, никто не против моей помощи?..

---

— Я ведь не испортила соревнование? – Тихо спрашивает Твайлайт несколько минут спустя.

Она очень смутно помнит, как кто-то нес ее, шум ветра и рассекаемого крыльями воздуха, рев водопадов... чуть ближе, чем сейчас. Помнит, как ее заботливо укладывали на что-то мягкое, спорили о каком-то лечении, гонках...

Пони сидят вокруг, все шестеро. Блэк Винд снял очки в сумерках, и видно, что его глаза желтые, и иногда сверкают будто два золотых огня. И зрачок вертикальный, жуть. Особенно когда улыбается. Наверное, сам думает, что ободряюще.

Твайлайт приподнимается. Оказывается, ее успели оттащить от водопадов на сухое место и уложить на что-то мягкое. Без сомнений, это Рэрити пожертвовала нарядный плащ, даже не думая, что после травы и пыли ткань будет не отстирать.

— Тебе надо отдохнуть, сахарок, — Эпплджек мягко, но настойчиво укладывает единорожку обратно.

Рядом горит кем-то разожженный костерок. Заботливая Флаттершай подносит к губам волшебницы пиалу с горячим варевом. Из всех она одна опасливо косится на фестрала.

— Вот, — говорит она, — попей. Это придаст тебе сил. Ты страшно перенапряглась.

Твайлайт послушно глотает травяной отвар и говорит, обведя взглядом друзей:

— Я в порядке. Спасибо вам... — Она осекается на полуслове. На душе теплеет от заботы друзей. Встречается глазами с Рейнбоу Дэш, затем переводит взгляд на ночного пегаса, — Но вы можете начинать. Со мной все будет хорошо, правда.

— Да, не беспокойся, Дэш, — говорит Рэрити. В серебристом сиянии ее волшебства порхает щетка, расчесывающая гриву волшебницы, — мы все поддержим тебя отсюда, пока Твайлайт отдыхает. Ничего такого страшного с ней не произошло.

Друзья обмениваются улыбками.

Рейнбоу переводит взгляд на Блэк Винда, и тот кивает.

Пегасы взлетают вертикально вверх, сопровождаемые восторженным свистом Пинки Пай. Потом бабахает пушка с конфетти – и откуда Пинки ее достала?

Рейнбоу смотрит на то, как двигается ночной.

«Он меня тяжелее раза в полтора, не меньше, — бредут размеренно мысли, — но взлетел легко. И Твайлайт только что тащил, даже не запыхался. Силен!.. Ну что ж, посмотрим, каков ты в деле, мистер!»

— Мимо водопадов на восток, потом обратно понизу вдоль хребта, возвращаемся сюда же, — говорит Блэк Винд, — Возражения против маршрута есть?

— Нет!

— Тогда насчет три?

— Три!!! – Выпаливает Рейнбоу и срывается с места. Чтоб знал, копуша!

Влажный воздух радостно взвывает в ушах, бьет в глаза разноцветными брызгами. В третий раз за день выплеснувшийся в кровь адреналин заставляет сердце колотиться в радостном возбуждении, вызывая ни с чем не сравнимый экстаз.

Рейнбоу смеется, довольно щурясь навстречу ветру. Ради этого стоит жить!.. Так просто обогнать неуклюжего тяжеловеса, пыхтящего где-то позади.

Даже проще простого!

...Почти черная в наступивших сумерках тень проносится мимо Рейнбоу, едва не сбив полет потоком воздуха.

— Ничего себе! – Вырывается у радужной пегаски.

Да, легкой победы не получится! Ишь как разогнался ночной. И как быстро!

Крылья работают с удвоенной силой, Рейнбоу вытягивается как струна, пригибает голову... Сейчас поглядишь на настоящую скорость, стражник ночи!

И действительно, резко взмахивающий крыльями Блэк Винд сперва перестает отдаляться, затем начинает приближаться все быстрее и быстрее. Уже сейчас видно, что ему приходится нелегко: движения напряженные, хотя и преисполненные силы.

Привыкшая лавировать по потокам воздуха Рейнбоу Дэш усмехается. Кто ж так ломится сквозь ветер, будто бегемот сквозь камыши! То ли дело она, лучший летун Клаудсдейла! Легкие, непринужденные движения, как будто волшебная иголка, порхающая посредством магии Рэрити!

Поравнявшись с ночным пегасом, Рейнбоу бросает на соперника взгляд... и встречается с ним глазами. Темные очки Блэк Винд так и не вернул на место, и в золотых глазах сияет такой знакомый... азарт?

Может ли ночной пегас, суровый страж бывшей Найтмер Мун испытывать схожие чувства от полета?..

Горделивая улыбка расплывается по мордочке Дэш. А хоть бы и так!..

Дэш бросает взгляд вниз и чуть назад, и видит размытые сумерками и брызгами силуэты друзей. Пинки сразу можно выделить: прыгает на месте, размахивая огромной перчаткой... Жаль только, не слышно ободряющих криков за ревом водопадов.

Воздушный поток уходит, но лазурная пегаска будто не замечает ударившего в грудь воздуха, лишь немного сбившего траекторию. Если немного изменить угол атаки крыла, чуть разомкнуть маховые перышки... Да, вот так. Как по написанному.

«Если кому-нибудь придет в голову писать об этом!..»

Опьяневшая от скорости Рейнбоу хохочет собственной мысли.

Они петляют между водопадов, стремительная лазурная пегаска тяжелый ночной летун.

Водопады Уинсом уже утрачивают краски в сумерках, но радужный след еще остается следом за Рейнбоу. Краем глаза она подмечает, что Блэк Винд на большой скорости тоже оставляет за собой шлейф, только будто бы сотканный из размытых теней.

Рейнбоу дает резкий крен вправо и пролетает настолько рядом, что немного задевает Блэк Винда крылом. Тот, даже не пошатнувшись в полете, делает бочку, и лазурную пегаску относит в сторону порывом ветра.

Взгляды встречаются, и в рубиновых глазах пегаски читается вызов. Не удержавшись, она показывает сопернику язык. Рывок, и оба пегаса устремляются вперед, не желая уступать...

Рейнбоу все же вырывает лидерство. Более легкая, подвижная, она лавирует между водопадов, в то время как Блэк Винд дважды задевает водяные колонны потоков, теряя скорость.

«А были бы перья на крыльях, отстал бы моментально!» — подумалось пегаске.

Действительно, намокшие перья сильно замедляют полет. На отдыхе ничего страшного, даже приятно освежиться в дождевом облачке, но в гонке – смерти подобно.

Водопады Уинсом – сложная система. Зарождающаяся в волшебных облаках вода падает вниз с огромной высоты, образуя изрезанную скалами систему радужных рек и озер. Конечно, почва и песок с каменных зубов давно унесены водой, но скалы сопротивляются, образуя неровный хребет. Отличное место для полетов с препятствиями, хотя и опасное: малейшая ошибка может обернуться травмой.

Но когда это останавливало лучшего летуна?!

Два пегаса ныряют вниз, к самому хребту. Самое время развернуться. Рейнбоу Дэш тут же отрывается. Закладывает лихой иммельман, и уже на выходе видит, как Блэк Винд только-только выравнивается над скалами.

— Ха! – Выдыхает Дэш, видя, как фестрал замедляет ход.

Но довольная усмешка сменяется удивленной гримаской, когда Блэк Винд практически на месте делает какое-то движение крыльями, изворачивается всем телом – и вот он уже летит в обратную сторону, оказавшись впереди!

Где-то Рейнбоу уже видела такое... А, точно! Летучая мышь! Когда было соревнование кандидатов в питомцы, ночная летунья тоже вытворяла нечто подобное. Флаттершай еще потом рассказывала, почему так бывает: кожистые крылья не могут обеспечить слишком высокой скорости из-за отсутствия перьевых закрылков, но обеспечивают необычайную маневренность.

— Как бы не так! – кричит Рейнбоу и с новой силой бросается вперед. Расстояние стремительно сокращается...

Воздух впереди начинает будто густеть. Дэш торжествующе улыбается. Сейчас такое будет! Век не догонишь!

Видно, что Блэк Винд оглядывается. Выражения морды не разглядеть из-за водяной пыли, уже утратившей радужное сияние. Только сверкают в наступающей темноте золотистые глаза...

...Водопад, даже волшебный – это бурный поток. Эка невидаль, когда подмытый камень подхватывается упавшей с неба буйной водой и несется с высоты вниз. Прямо к подножию хребта, где ревущая масса бурлит и пенится, медленно дробя самые крепкие скалы.

И какова вероятность того, что камень что-то встретит в воздухе? Или кого-то, стремительно летящего поперечным курсом...

...Рейнбоу Дэш сперва даже ничего не чувствует. Просто вдруг ее ведет в сторону, а левое крыло становится непослушным и вялым... И лишь спустя несколько немыслимо долгих мгновений ударяет сзади и слева вспышка резкой боли!

Гул водопадов заглушает крик. Пегаска с подломившимся крылом начинает кувыркаться и падать, от шока даже не вполне осознав серьезность повреждений.

Кожистые крылья едва не рвутся от напряжения, когда стремительный полет тяжелого фестрала резко прерывается. Глухой болью отдается в спине неожиданный маневр – завтра будут ныть маховые мышцы. Блэк Винд срывается вниз, стараясь не терять из виду падающую лазурную пегаску.

А если бы не оглянулся невзначай проверить соперницу, улетел бы вперед, даже не заметив!

Сейчас, когда наступающие тени ночи гасят волшебные радуги, красота нижней части системы водопадов Уинсом превращается в зловещий и холодный полумрак. Внизу ревет вода. Промозглая бездна, с одинаковым равнодушием готовая поглотить все: плывущую корягу, сорванный течением камень... живую, теплую пони.

Рейнбоу кажется, будто она погружается в разряженное облако: белесая дымка заволакивает взгляд, влажная прохлада окружает со всех сторон. Вот только разум мутится, и все кругом кувыркается...

Резкий рывок, вспышка боли, будто багровый туман... Невольно срывающийся с губ стон, неслышный в реве воды.

Чьи-то объятия, ветер и ритмичные раскачивания надрывного полета...

...Взволнованные голоса друзей, вторящий им бас Блэк Винда. Губ касается плошка с отваром, а застлавший сознание багровый туман рассеивается перед нежно-лиловым сиянием магии.

... Друзья...

«Не надо, Твай, ты и так еле живая!» — хочется сказать Дэш, но сознание окончательно гаснет...

Глава 2. Вынужденный поход

...Рейнбоу чувствует, что лежит. На животе. Мир немного раскачивается.

Везут? Несут?

— Она очнулась, — голос Блэк Винда.

Пегаска открывает глаза и видит мерно покачивающийся бортик повозки. Повозки?! Нет, стоп, это носилки из жердей. Грубо связанные лозой и накрытые многострадальным плащом Рэрити.

Впереди два хвоста – розовый и светлый. Пинки Пай и Эпплджек, очевидно. Впряглись и тащат. Друзья синхронно оглядываются и дарят Дэш ободряющие улыбки.

— С пробуждением, Рейнбоу, — говорит Эпплджек, — ты нас не на шутку напугала.

Пинки Пай добродушно улыбается, но ничего не говорит. Понимает, что для шуток не время.

— Нас всех, — уточняет голос из-за спины.

Бросив взгляд назад, пегаска встречается со взглядом... Блэк Винда. Ночной идет за носилками сзади, один. И не похоже, что сильно устал, даже после бешеной гонки. Флаттершай же с Рэрити поддерживают медленно бредущую Твайлайт Спаркл чуть позади. Встречаются глазами с Дэш, кивают.

Твайлайт изо всех сил старается казаться не уставшей, но наметанный взгляд спортсменки не обмануть. Пегаска понимает, что подруга еле держится, чтобы не свалиться прямо тут. Ох, дорого обходится эта гонка, даже слишком!

Хороши, нечего сказать. Крыло повреждено, Твайлайт еле жива, плащ испорчен, да и цель гонки не достигнута. Такая вот процессия в ночи. Гул водопадов Уинсом звучит уже довольно глухо, видимо, не успели еще далеко отойти.

«Это Твай должна быть на носилках, не я!» — сердито думает Дэш.

Она пытается шевелиться, но спину пронзает резкая боль. Очевидно, на мордочке отражается все, потому что Блэк Винд говорит:

— Лежи, пожалуйста, смирно, Рейнбоу Дэш. Этот булыжник, ухнувший на тебя со скалы, сильно ударил левое крыло, прямо в основание. Я наложил повязку, но сама понимаешь, до больницы лучше не беспокоить. Похоже, кости целы, но я не врач и могу ошибаться. Удар был очень сильный.

— Но идти-то я могу! – Восклицает пегаска, но даже движение передними ногами отдается в спину сверлящим буром.

— Полагаю, ты уже поняла, что нет. Вернее, что просто не стоит. Слишком много уже пострадавших из-за нашей гонки, не находишь?

Дэш морщится и не отвечает. Они с лунным пегасом явно подумали об одном и том же. И надо же было приключиться этому камню на пути!..

— Как только я поправлюсь, мы повторим наше состязание! – Резко произносит пегаска. Тон Блэк Винда раздражает, ведет себя с ней как с маленькой!

Она вдруг вздрагивает, вспомнив, как прервалось падение в сырую бездну... и еще раз, от отдавшей в плечи боли.

— Блэк Винд...

— ...Можно просто Блэк.

— Блэк, спасибо. Ты меня спас.

— Пожалуйста. Уверен, ты бы сделала то же самое для меня и любого другого пегаса.

Дэш вымученно улыбается.

Посещает мысль, что ночные пегасы, оказывается, вовсе не злые. И даже клыки почти не пугают больше. Подумаешь, четыре зуба заостренные слегка. Нехарактерно для пони, но не саблезуб же, в конце концов.

Интересно, а зачем ему? Неужели мясо ест?

Однако вслух лазурная пегаска произносит совсем другое:

— Вот же предстоит теперь поход! Не было печали, тащиться пешком!

— Все в порядке, Дэш, — отвечает Твайлайт, — я думаю, что к завтрашнему утру я буду в состоянии телепортировать нас всех прямиком в Понивиль...

Рэрити перебивает:

— Даже не думай об этом, Твайлайт Спаркл! Ты хочешь надорваться? Нет, нет и еще раз нет, как бы мне ни хотелось скорее оказаться подальше от всей этой... природы! И ты, Рейнбоу, не вставай и лежи спокойно! Это надо же было додуматься, попасть под единственный сорвавшийся камень!

— Хей, как будто это моя вина! – возмущается Дэш, но Рэрити не обращает внимания, продолжая рассуждать о дикости всего происходящего.

— Вы в курсе, что нам топать дня три? – Спрашивает Эпплджек, — Уже ночь, не помешало бы подумать о привале, а лучше ночлеге. И желательно сделать чего-нибудь пожевать. Мы как-то не предполагали застревать надолго, и ничего не взяли...

Раздается тихий голосок Флаттершай:

— Я взяла немного васильковых сандвичей с собой.

— А у меня есть кексики! – Пинки подпрыгивает, и Рейнбоу морщится от неожиданной боли, когда носилки резко дергаются, — Целых восемь!

— Вроде где-то у меня был летный паек, — говорит Блэк Винд, — только он ужасно невкусный. Спокойнее, Пинки.

— Похоже, мы временно решили одну из наших проблем, — вымученно улыбается Твайлайт, — осталось найти лишь место для привала.

Голос Рейнбоу с носилок еще несет в себе обиженные нотки, но говорит она не то, что собиралась:

— Эй-Джей, Рэрити, помните пещеру, в которой мы ночевали на вторые сутки похода?.. Мы не слишком далеко.

— Я тож думала об этом, Дэш, — отзывается Эпплджек, не отвлекаясь от дороги, — мы, собственно, потому и снялись с места. Ночью возле водопадов слишком зябко.

Рэрити соглашается:

— Да, и хотя пещера – вовсе не то, о чем бы я лично мечтала, все же лучше, чем вообще ничего.

Рейнбоу улыбается. Когда друзья вместе, ничего не страшно.

---

Пещера, безусловно, хорошее укрытие от промозглой ночи. Вот только плащ Рэрити – единственное, что более или менее подходит для ночлега. Ни палаток, ни спальников.

— Похоже, нам придется дежурить всю ночь по очереди и поддерживать огонь, — говорит Эпплджек. – Спать на земле – удовольствие на любителя.

— Я первая, — вызывается Рейнбоу, — все равно не засну.

— О, нет, дорогая, ты и Твайлайт будете спать и восстанавливать силы, — возражает Рэрити, — И даже не вздумай спорить!

Рейнбоу возмущенно возражает, лавандовая единорожка тоже. Но через пару минут дискуссии подает голос ночной пегас:

— Есть способ не замерзнуть ночью. Но мне понадобится кто-нибудь, чтобы нарвать много веток. И еще надо разжечь костер побольше.

— Чего за способ? – Спрашивает Эпплджек.

— Костер прогорит, оставив горячие камни, — поясняет Блэк Винд, — мы уложим на них ветви, ляжем все вместе сверху и накроемся другими ветками, поразлапистее. Так и сохраним тепло до утра...

...Через неполный час костер уже полыхает на заботливо разложенных камнях, а ветки сложены в огромную кучу и ждут своего часа.

В углу пещеры нашелся старый котелок, и вскоре по кругу идет походная пиала Флаттершай с горячим травяным чаем.

Сандвичи и кексы были поделены между всеми, хотя Блэк Винд пытался отказаться – дескать, совсем не проголодался. Правда, сдался быстро под укоризненными взглядами друзей и сжевал кекс с изюмом. Паек же общим решением было решено оставить на завтрак. Тем более, в контрасте с нормальной едой прессованный брикет выглядел совсем уж неаппетитно.

Твайлайт еле дожидается, пока соорудят подстилку из ветвей и плаща, после чего буквально падает с ног и мгновенно засыпает.

У остальных сна ни в одном глазу: все наработались, подготавливая ночлег, а Блэк Винд вообще не привык спать по ночам. Только Рейнбоу не прочь подремать, но в спине свила гнездо сверлящая боль и гонит сон.

— Как насчет страшной истории? – Хитро улыбается Дэш, пытаясь отвлечься от болезненных ощущений, — Я недавно вычитала пару новых. Например, леденящая кровь история про подземных пони, похищающих жеребят темными ночами... как эта. И живущих в глубине темных пещер... таких как ЭТА!

Эхо разносит голос и возвращает зловеще искаженным. Несколько испуганных вскриков сменяются радостным хихиканьем. История продолжается, и удовольствие повторяется еще несколько раз.

Только Твайлайт даже ухом не ведет, провалившись в глубочайший сон.

Блэк Винд же на протяжении всего повествования только улыбается, стараясь не слишком светить клыками.

Истории следуют одна за другой. Рейнбоу кажется, что ночной пегас слышал каждую из них, но нет, интерес в глазах никуда не делся. Другое дело, страха нет и в помине. Поразительное спокойствие.

— Тебе не страшно? – Спрашивает пегаска ночного, чувствуя малоуместное чувство азарта.

— Нет, — отвечает Блэк Винд, — но не потому что они плохи. Я просто слышал все эти истории, хотя и отличающиеся в деталях. Много лет назад, когда еще был... маленьким.

— Тогда, может, сам расскажешь что-нибудь?

— Да, интересно послухать, что рассказывают на... день глядя лунные пегасы, — подает голос Эпплджек.

— Да пустяки. Вы наверняка слышали все...

— Ну уж нет, не отвертишься! – Восклицает Рейнбоу и даже вскакивает на ноги, поморщившись от боли, — Давай, гони нам настоящую страшную историю!

— Хорошо, — золотистые глаза блестят, отражая всполохи костра, — будет вам настоящая страшилка. Жуткая, леденящая кровь история, которую даже ночные пегасы пересказывают шепотом...

— Ух ты! – Если бы крыло было в порядке, Дэш взлетела бы от возбуждения, — Мне уже нравится!

— Это было давно и неправда. В маленьком городке... таком, как Понивиль. Жила в нем веселая пони, работавшая в кондитерской. И вот однажды она позвала одну из лучших подруг испечь немного кексиков...

Голос ночного пегаса звучит спокойно и бесстрастно. Но спустя всего пару минут друзья уже сидят в обнимку, словно испуганные жеребята, и пять пар расширенных страхом глаз смотрят на расхаживающего туда-сюда фестрала. Ни одного имени Блэк Винд не называет, говорит намеками и без подробностей, но от этого становится еще страшнее, потому что воображение рисует картины настоящего кошмара...

Только лазурная пегаска сидит отдельно, старательно загоняя вглубь леденящий ужас и судорожно прижав крылья к бокам. В спину отдается боль, но Дэш специально ее вызывает. Нет уж! Рейнбоу Дэш ни за что не покажет своего страха!

Блэк Винд тем временем приближается вплотную и, глядя прямо в расширенные от тщательно подавляемого страха глаза, говорит, оскалив острые зубы:

— ...и никакая пони не может знать, когда... ВЫПАДЕТ ЕЕ НОМЕР!

С последней фразой фестрал взвивается на дыбы и расправляет крылья, отчего на друзей и стены вокруг падает огромная неровная тень.

Многоголосый вопль ужаса разносится по пещере. Перепуганное эхо мечется между стен.

— Я не хочу стать кексиками! – Кричит Пинки Пай, подпрыгнув чуть ли не до потолка.

Лунный пегас снова садится рядом с костром, улыбается и говорит:

— Девочки, это выдуманная история. У нас ее, к слову, далеко не все любят. Хотя и рассказывают по-разному. Даже со счастливым концом.

— Вау, вот это было реально жутко! – Выдавливает улыбку Рейнбоу Дэш, первой приходя в себя, — Особенно в твоем исполнении!

— Спасибо, — Блэк Винд подмигивает, — не думал, что вы ее не слышали.

— У пони, который это придумал, явно не все дома, — неровным голосом замечает Рэрити, и Флаттершай, которую трясет мелкая дрожь, согласно кивает.

Блэк Винд разводит передними ногами. Дескать, за что купил, за то продаю. Спрашивает:

— Как там Твайлайт? Не разбудили?

Все взгляды тут же устремляются на лавандовую единорожку, но та все так же спокойно спит. Как будто не орали ей только что буквально в ухо.

— Я думаю, Твайлайт не проснется, даже если здесь начнет трубить в валторны весь королевский оркестр Кантерлота, — вполголоса говорит белая единорожка, — Поверьте, я-то знаю, как может измотать магия.

— А я и не знала, что ты тоже можешь сколдовать супербыстроперемещательное заклинание! – удивленно говорит Пинки, но Рэрити делает отрицательный жест.

— Ты права, Пинки, не могу. Но попробовали бы вы сшить двенадцать изысканных плащей за одну ночь!.. Как сейчас помню, ко мне в бутик тогда зашла сама...

— Рэрити! – Перебивает Рейнбоу, и единорожка замолкает.

В голубых глазах мелькает секундная борьба: обидеться или нет?

— Может, еще? – Хитро спрашивает Дэш, но глядя в расширившиеся глаза друзей, добавляет, — Только не такую страшную... Не то чтобы я боялась, конечно.

Блэк Винд кивает. Видно, что прячет улыбку.

— Ты ничего не боишься, Дэш, — говорит он, — Я могу рассказать еще одну историю. И хотя она, возможно, и не очень страшная, но зато длинная и полнится приключениями. Я читал целую книгу, но она осталась... в общем, я давно ее читал и могу только пересказать своими словами. Если наскучит, просто скажите. Идет?

— Идет!.. – Пинки Пай снова беспокойно подпрыгивает, но осекается на полуслове, покосившись на мирно спящую единорожку, — Ой...

Рэрити собирается что-то сказать, но видимо, искушение послушать занимательную историю из уст нового знакомого даже больше чем поделиться с подругами удачным визитом одного капризного придворного. Капризного, требовательного, но очень состоятельного.

Блэк Винд тем временем начинает:

— Эта история начинается, когда на исходе тысячелетнего заключения Найтмер Мун сумела мыслью дотянуться до маленького обиженного единорога...

Фестрал говорит долго. Глаза его делаются мечтательными, как будто он повествует о том, чему сам был свидетелем. И такие обычные, в чем-то даже знакомые вроде бы пони становятся героями невероятной истории о злобном заговоре и о настоящей любви...

...Когда Блэк Винд заканчивает, какое-то время завороженные рассказом пони молчат. В наступившей тишине слышно лишь потрескивание дров да тихое сопение так и не проснувшейся Твайлайт Спаркл.

Наконец, Рейнбоу Дэш говорит:

— Это потрясающая история, Блэк. Ты сам ее придумал?

— Нет, — ночной пегас качает головой, — не я...

— Погодь, а возлюбленная героя, это ж наша Дитзи Ду? Которая Дерпи, ага? — Спрашивает

Эпплджек, — Иль нет? Просто слишком многое сходится!..

— Да, и я не знаю других пони с такими смешными глазами, — добавляет Пинки, — а я знаю всех в Понивиле!

— В этой истории действительно немало правды, — говорит Блэк Винд, — И да, речь идет о Дитзи из Понивиля. Только не надо звать ее Дерпи. Это... очень ранит ее чувства, о чем большинство пони даже не подозревает. Все считают ее растяпой и дурочкой, а она вовсе не такая. Это не ее вина.

— Что?! – Подскакивает Пинки, — Как так? Погодите, все же зовут ее Дерпи! И даже когда все кричали поздравляшки с днем рождения! И она не возражает, улыбается и веселится!

— Не возражает, — кивает Блэк Винд, — и улыбается. А потом плачет по ночам, думая, что дочка не видит. Если помните, она отказалась от лечения магической травмы, потому что это означало бы забыть самого дорогого, особенного пони-друга. Отца Динки. Эта часть истории – чистая правда.

— Она что, стесняется сказать, чтобы к ней обращались по имени? – Тихо спрашивает Флаттершай, — Почему она никому не говорит?

— Этого я не знаю, — отвечает Блэк Винд, — может быть, стесняется. Может быть, просто забывает...

Рэрити качает головой:

— Ах, наверное, просто кто-то ее так назвал при всех, вот и начали повторять. А потом приклеилось. Не может же она ловить каждую пони и втолковывать, чтобы ее не звали Дерпи!

Рейнбоу Дэш чувствует, как сердце в груди тревожно прыгает. Вспомнился тот самый случай, когда Дитзи потеряла ориентацию в пространстве во время погодных работ, и собираемые весь день облака снова раскидало по небу Понивиля.

Громкие, злые слова, рвущиеся с языка.

Обидная кличка, прилипшая к серой пегасочке еще в летной школе, и которую Дэш впервые произносит здесь, в Понивиле...

Понурая Дитзи уходит пешком, провожаемая ехидным хихиканьем нескольких погодных патрульных: «Дерпи! Дерпи Хувс!»

И потом, когда чуть ли не весь город собирается на площади, Рейнбоу снова громко называет неловко уронившую груз пегаску старой кличкой.

Тогда, наверное, все присутствующие впервые услышали «Дерпи».

Дэш говорит, опустив очи долу:

— Девочки, это... Это, наверное, моя вина. Ведь я так начала называть Дер... Дитзи при всех.

— И теперь это повторяет весь Понивиль, – тихо шепчет Рэрити, — Селестия, как же никто не знал?

— Меня тогда настолько рассердила ее неловкость и забывчивость, — Рейнбоу хочется провалиться сквозь землю от жгучего стыда, но приходится идти до конца, — Если бы я только знала, к чему это приведет!

Блэк Винд берет копыто пегаски в свои.

— Не переживай так, Дэш. Ты не могла знать. А твой темперамент не в первый раз ставит тебя в неловкое положение...

— Эй! – Возмущается пегаска, вырвав ногу, — Тебе-то откуда знать?

— Я знаю многое, — говорит Блэк Винд, — равно как и про то, что «Дерпи» в первый раз прозвучало в Понивиле из твоих уст. И я рад, что ты нашла в себе мужество признаться в этом.

— Что?! Я никому не рассказывала!

В золотистых глазах мелькает тревога, что не укрывается от внимания пегаски.

— Колесница принцессы Луны иногда залетает во сны, — говорит фестрал немного поспешно, — а возят ее лунные пегасы, такие как я. Потом байки за кружкой сидра, обсуждение того что видели. Все равно большую часть снов пони забывают к утру... Кое-что я запомнил.

Рейнбоу переглядывается с Эпплджек. Судя по выражению лиц подруг, обе поняли. То что сказал Блэк Винд – если и не ложь, то точно не вся правда.

Пони еще долго болтают в свете костра. Рассказывают истории, страшные и смешные, потом доходит черед до песен. И хотя Твайлайт Спаркл все так же спит глубоким сном, поют вполголоса. У ночных пегасов, как оказалось, тоже полно песен про дружбу и любовь, борьбу со страхами. И что с того, что страхи маленьких фестралов таятся в слепящем свете, а не в кромешной тьме?

Из Блэк Винда, конечно, певец так себе. Но вскоре песня уже звучит в шесть голосов.

Любому пони знакомо это.

Когда чувства обитателей Эквестрии начинают переполнять мироздание, сам мир будто играет волшебную музыку. Слышимой не ушами, нет, а сердцем. Сколько раз Дэш сама отдавалась мелодии, раздающейся словно из ниоткуда, когда душа озаряется любовью или доброй печалью, и когда не сдержать рвущуюся с уст песню!

И совсем никого не удивляет, если все пони вдруг начинают петь, хотя не сговаривались, никогда не репетировали, и даже слов раньше не знали. Спроси кого из них, откуда все это – никто не ответит одинаково. У каждого – свои мотивы и чувства.

Но почти всегда – общая песня:

— ...Но это все – дурные сны!

Всего лишь сны дурные.

Их звонкий смех прогонит прочь,

И верить им нельзя!

В холодном сумраке Зимы,

Горят сердца родные.

И новый день сменяет ночь,

Когда с тобой друзья!..

Веселый смех вновь наполняет пещеру. Пещерная тьма не смеет подступать к ярко полыхающему огню, и страхи ночи сегодня держатся подальше...

— ...Давайте спать, — говорит ночной пегас, когда эхо последней песни смолкает, — кто-нибудь поможет мне с костром и камнями?

Выносливая рабочая пони тут же вскакивает на ноги.

— Конечно, здоровяк, — говорит она с готовностью, — давай-ка соорудим немного уюта здесь...

Какое-то время ушло на устроение подстилки, куда с неимоверной осторожностью была помещена и Твайлайт. Прижавшись друг к другу, пони и впрямь почувствовали, как в ворохе ветвей тепло сохраняется куда лучше, особенно если внизу прогретые костром камни...

...Рейнбоу Дэш долго ворочается, пытаясь как-то пристроить раненое крыло. Глаза слипаются, но боль так и не дает успокоиться и заснуть. В конце концов, удается устроиться более-менее удобно, накрыв больным крылом большого и теплого лунного пегаса.

Тот, видимо, тоже еще не спит. На мгновение даже дышать перестает, когда Рейнбоу обнимает его крылом.

«Не подумал бы чего... а, да пофиг!», — мелькает мысль.

У пегасов многие жесты крыльями затрагивают самую личную сферу, но Дэш слишком устала, чтобы заботиться о двусмысленности собственного поведения.

Наконец-то приходит сон. До того сдерживаемая болью усталость наваливается будто огромное мягкое облако.

Какой же пегас не летает во сне? Но в этот раз Рейнбоу снится ночь.

Полная звезд и бодрящей прохлады, на высоте превращающейся в хулиганский морозец...

---

...Пегаска резко просыпается. Неосознанное движение в полудреме сгоняет остатки сна: в крыле вновь отдается боль. Правда, уже не так сильно как вчера.

В завале из веток уже прохладно, видимо, за ночь камни успели остыть. Только греет сбоку теплая громада Блэк Винда.

— Проснулась? – Спрашивает фестрал, — Мне можно шевелиться?

Дэш сначала непонимающе моргает, потом убирает крыло и начинает хихикать:

— Конечно! А ты что же, лежал в одной позе, чтобы меня не разбудить?

— Вроде того. Доброе утро, — с улыбкой говорит лунный пегас, после чего встает и быстрым шагом удаляется вон из пещеры. Походка у него резковатая: очевидно, природа давно зовет в ближайшие кустики.

Нелепость ситуации подстегивает веселье, и Рейнбоу смеется уже в голос. Эхо вторит.

— С добрым утром, Дэш! – Доносится откуда-то рядом голос Эпплджек, — Горазда же ты дрыхнуть. На ферме в эт время давно работают!

Пегаска осторожно потягивается. Да, прав фестрал, нет перелома в крыле, только гематома такая, что не пошевелиться нормально. Хотя идти сегодня можно будет самостоятельно.

Высунувшись из кучи веток, Дэш видит Эпплджек и Твайлайт, сидящих у заново разожженного костра. Единорожка выглядит получше, но все равно вид у нее выжатый. Очевидно, требуется куда больше времени, чтобы восстановиться после такого перенапряжения магических сил.

— Извини, сахарок, завтрака почти нет, — говорит Эпплджек, показывая копытом на малоаппетитные куски чего-то черного, лежащие на больших листьях, — только вот это.

— Это...

— Полетный паек лунных пегасов, — кивает Твайлайт, на секунду высунув язык, — на вкус просто ужасно, фу. Но сил придает.

— Другого все равно ничего нет, — добавляет Эпплджек, — разве что пойтить и пощипать травку на улице. Толку чуть, конечно, но хоть брюхо набьешь.

— Рейнбоу, — говорит Твайлайт, — с вашей стороны было нечестно меня не разбудить. Полночи веселились без меня!

Пегаска переглядывается с Эпплджек и беспомощно разводит передними ногами:

— Твай, ты не проснулась, хотя мы орали тебе прямо в ухо, — говорит Дэш.

— Прям мои слова, — говорит земнопони, — Твайлайт, никто не пытался обделить тебя весельем. А самое интересное тебе уже пересказала Пинки.

— Ну ладно, — вздыхает волшебница, — просто обидно пропускать столько нового...

Эпплджек ободряюще похлопывает Твайлайт по спине и поворачивается к Рейнбоу, которая сонно трет глаза.

— Дэш, ты будешь есть... это? – спрашивает рыжая земнопони, показывая на неровные куски разломанного брикета.

— Дай попробовать, — протягивает копыто пегаска...

...Блэк Винд, возвращающийся к пещере, еле уворачивается от выбегающей Рейнбоу Дэш.

Та бросается к ближайшему ручью и начинает жадно пить, зажмурив глаза.

Блэк Винд подходит и говорит со знанием дела:

— Не пей. Просто прополощи рот и сплюнь.

Дэш приоткрывает глаз, косясь на ночного, но взгляд вновь натыкается на темные стекла очков. Она следует совету, и мерзкое послевкусие и вправду притупляется.

— Во имя всего съестного! – Она мотает головой, — Ну и пакость! В жизни не брала в рот ничего отвратительнее. И как вы это едите?!

— Полетный паек – самая невкусная штука на свете, — соглашается Блэк Винд, — но может дать тебе силы на ночь или день полета. Или часов восемь тяжелой работы. Если, конечно, найдешь в себе мужество удержать его в желудке достаточно долго. Его делают...

Слова прерываются копытом лазурной пегаски, спешно заткнувшей рот собеседника.

— Знаешь, я ни капельки не желаю знать, из чего ЭТО делают. Иначе точно вывернет.

Блэк Винд кивает.

Пегаска улыбается и спрашивает, убрав копыто:

— Скажи, ты когда крыло бинтовал... Что там, кроме ушиба? Чешется.

Ночной пегас ненадолго задумывается, вспоминая события прошлой ночи.

— Хм... гематома – однозначно, возможно, трещина. Несильно рассекло шкурку в месте удара. И еще сломало несколько перьев. Там и чешется, наверное. Я взял на себя смелость выдернуть черенки, пока ты была без сознания... Вот.

Он залезает копытом в один из карманов на разгрузочной сбруе, и вправду достает несколько сломанных маховых перьев голубого цвета.

— Ты сохранил?!

— Я знаю, что многие дневные пегасы придают выпавшим маховым перьям большое значение.

— Хм... Спасибо, Блэк, — Рейнбоу берет перья из копыта ночного пегаса и сует в поясную сумку, — И много там маховых сломалось и выпало?

— Совсем немного. Летать сможешь. Правда, лучше некоторое время обойтись без слишком сложных трюков, если я еще что-то в аэродинамике понимаю.

Дэш улыбается и пихает фестрала копытом:

— Ты меня не знаешь еще. Я с подвернутым крылом петли закладываю!

Блэк Винд качает головой:

— Ну и глупо. Заработаешь осложнение со связками, в «Вондерболтс» точно не возьмут.

— Эй! Откуда ты знаешь?!

Блэк Винд поднимает очи горе:

— Рейнбоу, ты об этом на каждом углу кричала, весь Понивиль и половина Клаудсдейла об этом знают. А Найт Фог не глухой и не глупый, и когда мы о тебе говорили, рассказал.

Лазурная пегаска подозрительно косится на ночного, но тот и ухом не ведет.

Рядом со входом Эпплджек занимается тем, что перевязывает понадежнее ремни на носилках.

— Вот так, — говорит она, — теперь можно укладываться и ехать.

— Пусть Твайлайт ложится, — говорит Дэш, — а я уже могу идти ногами.

Эпплджек раскрывает рот для возражения, но натыкается на взгляд темных очков и легкое покачивание головой. Не спорь, дескать.

— Окей, сахарок. Только под вечер не плачь, что разболелось.

Какое-то время уходит на то, чтобы привести себя в порядок. Рэрити больше всех повздыхала об отсутствии косметики и горячей ванны, но вскоре смирилась с неизбежным. Холодный ручей, немного песка и один кусок походного мыла на всех. Обсохнуть у костра.

Вскоре процессия возобновляется. К счастью, и Твайлайт, и Рейнбоу уже могут идти без посторонней помощи. Правда, общими усилиями единорожку уговорили лечь на носилки.

Блэк Винд и Флаттершай зацепились языками на почве чаепитий, в которых лунных пегас, оказывается, немало понимает.

Через час спора о том, что же в чае лучше – бутоны чайных роз, ароматные травы или сухофрукты, Рейнбоу Дэш не выдерживает:

— Во имя!.. Ребята, кроме чая, вам не о чем поговорить?!

Все раздражает сейчас, когда каждое движение отдается в верхние плечи и ушибленные маховые мышцы. Признавать правоту Эпплджек не хочется, да и не сгонять же Твайлайт, сладко позевывающую под мерное покачивание носилок.

— Мы утомляем? Извини... — произносит Флаттершай, опустив взгляд огромных глаз.

— Чай – бесподобный напиток, — говорит Блэк Винд, — особенно если предстоит набраться сил перед чем-то важным. Кроме того, нельзя недооценивать его культурную ценность для цивилизаций Эквестрии. Ему придавали большое значение еще до эпохи принцесс не только пони, но и верблюды, и зебры, и много кто еще.

— Для простого стражника ты довольно начитан, — замечает Твайлайт.

Ночной пегас улыбается уголками губ и произносит:

— Кто не любит время от времени прочесть хорошую историю?

Рейнбоу вздрагивает и снова переглядывается с Эпплджек. Обе моментально вспомнили тот случай, когда Дэш попала в больницу и первое время воротила нос от чтения...

Блэк Винд продолжает:

— На самом деле, у нашего народа не принято проводить много времени вместе. Небольшие группы друзей или клубы по интересам, ограниченный круг общения. Долгая изоляция накладывает культурный отпечаток. Собственно, поэтому нас и сейчас так редко можно видеть в Эквестрии. Книга, зачастую, единственный собеседник фестрала долгими предрассветными часами. Даже простого воина.

— Вас изгоняли вместе с Луной?! – Удивленно спрашивает Пинки, — Целый народ?

— Нет, конечно. Просто... У нас очень многие винили себя в поражении нашей Богини. И несмотря на то что Селестия не наказала никого из народа ночи за преданную службу Найтмер Мун, в скорби и отчаянии мы заперли свой город, Старспайр, в самой вышине. Далеко в небе, где даже днем небо черно и видно звезды, а крылья с трудом могут удержать.

— Там же неимоверно холодно! – Замечает Рейнбоу Дэш. Эта тема ей явно больше по душе.

— Ну да. Поэтому к нам почти невозможно было попасть без использования магии. На крыльях – только самым умелым летунам. Еще телепортацией или по Звездному мосту, но его лишь недавно восстановили. На время изгнания Луны он был разрушен. Мы вновь спустились в Эквестрию только после того, как принцесса Ночи вернулась. Видели бы вы, какое торжество, какой праздник был в Старспайре, когда она явилась нам после стольких веков! Столько ликования мы не видели больше тысячи лет. Мы приветствовали возвращение Луны, мы чествовали Селестию... даже в Кантерлоте теперь заступил на службу Ночной Патруль. После тысячелетнего перерыва! Это действительно было... грандиозно.

— А у нас мало кто вообще знал о существовании лунных пегасов вплоть до прошлого года, — говорит Флаттершай.

Блэк Винд кивает:

— Неудивительно. Если уж история самой Луны давно стала легендой. Что уж говорить о нас, добровольных затворниках? Уверен, из ныне живущих разве что Селестия помнила о том, что где-то в вышине еще парит Старспайр, крепость фестралов.

— Я читала, — говорит Твайлайт, — что это город из черных туч и острых камней. И что зеленое пламя горит на его стенах.

Блэк Винд улыбается.

— Я почему-то был почти уверен в твоей осведомленности, Твайлайт Спаркл. Да, стены Старспайра черны как звездное небо, а зеленый огонь... Должны же мы как-то обогреваться. На высоте холодно, а тот огонь может гореть очень долго. Веками.

— А как же еда? – Спрашивает Эпплджек, — На такой высоте ниче не вырастет, точно говорю!

— В теплицах вырастет. Кроме того, еще есть грибы и мох. Ну и... ладно, это не очень аппетитно звучит, так что не будем.

— Ты про паек? – Спрашивает Дэш.

— Не совсем. Про один из компонентов.

Естественно, любопытные пони сразу начинают расспрашивать о таинственном ингредиенте. Блэк Винд какое-то время отпирается, но против шестерых ему не выстоять. Вдохнув, фестрал говорит:

— Ладно, девочки, сами напросились. Еще пещерные слизни. Мы их едим. И так, и в пайках, и вообще много где. Иногда даже вкусно получается. — Он обводит взглядом все шесть кривящихся от отвращения мордочек и добавляет: — И да, я их тоже ел. В том числе сырыми.

Флаттершай издает нечленораздельный писк.

— Это... отвратительно! – Рэрити театральным жестом прикрывает лицо передней ногой, — Из всех вещей, которые можно было представить, это – самая худшая!

Рейнбоу фыркает:

— А я что-то такое и представляла. Пинки, Эй Джей, помните свои кексики с червями?.. Блэк, и ты этим хотел накормить нас!

— Только из лучших побуждений. Надо отдать пайку должное, сил он придает. Кроме того, продукты животного происхождения едят и пони. Те же яйца или сыр. Про молоко для выпечки вообще не говорю.

— Но не самих же животных, фу! – Позеленевшую Рэрити аж передергивает.

— Наверное, вам там наверху совсем-совсем несладко живется, — вздыхает Пинки Пай, — раз вы едите такое. Кстати, а сладости у вас есть?

— Сахар вырабатывают некоторые грибы. Правда, у нас его не столько, чтобы каждый день лопать конфеты.

Пинки весело хихикает:

— Как же можно без сладкого!

— Представь себе, возможно и такое. Мы не жалуемся. Кто грустит, может посмотреть на звезды и луну, которые будто бы висят у самых шпилей... сходить к друзьям. Магия дружбы доступна и нам, а ночь полнится покоем и добротой. И магии в ней не меньше, чем в сияющем свете дня. Столько, что хочется расправить крылья и взлететь к самым звездам!

— Ух ты! – Выдыхает Рейнбоу Дэш, — Вот бы посмотреть!

Блэк Винд на мгновение задумывается, потом говорит:

— Это можно. Только когда у тебя заживет крыло, договорились?

— Заметано. Когда?

— Я залечу за тобой. В самую волшебную ночь.

Рейнбоу улыбается.

За разговорами становится совсем не тяжело шагать, даже по лесам и холмам. Блэк Винд рассказывает несколько ночных историй специально для Твайлайт. Тех, что не успела утром пересказать Пинки Пай. Правда, сейчас приходится иногда прерываться на комментарии остальных пони. Лавандовая единорожка тоже удивляется правдивости книги про Дитзи Ду и спрашивает:

— Если ты не так давно спустился из Старспайра, откуда знаешь эту историю? Насколько я поняла, она произошла несколько раньше возвращения Луны.

— Я же говорил, что читал.

— А откуда автор знал?

Фестрал бросает на Твайлайт взгляд скрытых очками глаз и говорит:

— Не знаю. Книга старая была. Может быть, писатель – дневной пегас? Или даже участник тех событий? Я не выяснял, только видел записи на полях, где были отмечены правдивые строки. Кто их сделал и когда – мне неведомо.

— Между прочим, — вдруг замечает Твайлайт, резко сменив тему, — некоторые из нас могли бы и слетать за помощью. Или хотя бы за парой палаток.

Все взгляды обращаются на желтую пегаску, от чего та вся сжимается и подавляет желание снова спрятаться за кого-нибудь.

— Я имела в виду скорее тебя, Блэк Винд, — уточняет единорожка.

— До Старспайра далековато будет, — отвечает фестрал, — но я могу помочь донести груз из Понивиля, если не тяжело будет тащить носилки без меня.

— Да ладно, просто встанем на привал, — замечает Эпплджек, — Идея слетать за палатками, а еще за едой мне кажется очень здравой.

Начинается обсуждение, что же брать двум пегасам из городка, но, в конце концов, все приходят к мнению, что нужно просто одолжить в Понивиле достаточно вместительную повозку и перевести всех по воздуху.

— Ты не волнуйся, Флаттершай, — говорит Блэк Винд, — если возьмем достаточно вместительную арбу, я смогу один утащить всех.

— Я не волнуюсь... и вовсе не такая слабая, чтобы не помочь друзьям.

— Прости, не хотел тебя задеть.

— Ничего, я не обижаюсь... я действительно слабая, но повозку свезти могу, особенно если не одна.

— С ума сойти, — усмехается Рейнбоу Дэш, — я вернусь в город по воздуху, но не на крыльях!

— Селестия свидетель, не в первый раз и не в последний, — говорит Рэрити, — после очередных безумных гонок.

Дэш только довольно фыркает в ответ и говорит:

— Я считаю это комплиментом своей крутости!

Белая единорожка со вздохом возводит очи горе. Со спортивными чудачествами подруги приходится мириться, что поделать, но это ни в коем разе не умаляет ее достоинств и ценность дружбы в целом!

Носилки с Твайлайт осторожно опускаются на землю, и через короткое время Блэк Винд и Флаттершай исчезают за кронами деревьев, направляясь в Понивиль.

— Любопытная личность, этот Блэк Винд... – начинает Твайлайт, но Пинки перебивает:

— Замечательно, у нас появился новый друг! Надо будет ему все-все показать в Понивиле!

— Притормози, сахарок! – Прыгающую пони мягко останавливает копыто Эпплджек, — Во-первых, он днем спит. А во-вторых, что-то он недоговаривает...

— Я уверена, он просто еще не все успел рассказать, — говорит Рэрити, и Твайлайт согласно кивает.

— Даже если это не так, – говорит Рейнбоу, стукнув друг о друга передние копыта, — я знаю, кого еще можно спросить в случае чего!

---

Когда пегасы возвращаются, на выбранной для привала поляне горит костер, а в прихваченном из пещеры котелке булькает травяной сбор вперемешку с лесными плодами. Очевидно, пони решили не терять зря времени и подкрепиться перед возвращением.

Вместительная телега, запряженная двумя такими разными пегасами, опускается невдалеке. Флаттершай первая подбегает, и очевидно, что мысли ее шли в схожем направлении: в зубах она держит бумажный пакет с кексами из «Сахарного уголка».

Вскоре после долгожданного полдника вся бескрылая часть компании (и временно бескрылая тоже), наслаждается полетом над лесом. Впереди маячат крыши Понивиля, до которых пешком было бы еще шагать почти сутки. Пегасы же справляются с маршрутом меньше чем за пару часов.

После того, как повозка приземляется возле понивильского госпиталя, Рейнбоу сдается с копыт на копыта врачам («О, Рейнбоу Дэш, здравствуй, почти месяц не заглядывала, проходи!»). Но перед тем как исчезнуть в недрах госпиталя, пегаска успевает крикнуть:

— Блэк Винд! Дня через два я буду в порядке, и мы продолжим! Слышишь?!

— Слышу, слышу, буду счастлив, — говорит фестрал закрывающимся дверям, после чего поворачивается к остальным: — Девочки, это было чудесное приключение. Спасибо.

— Приходи в гости, обязательно! – подпрыгивает Пинки, — Мы устроим шикарную вечеринку, ты должен познакомиться со всеми в Понивиле!

— Только вечером, — смеется в ответ фестрал, — а то днем я сплю.

— Еще один соня, — беззлобно поддевает Эпплджек, — дрыхнут до полудня, а потом удивляются, чего ночью спать неохота!

Блэк Винд не обижается.

— Спасибо, что помог нам с Рейнбоу Дэш, — тихо говорит Флаттершай.

— Не за что. Я сам виноват – ведь это на соревновании со мной она поранилась.

— Пожалуй, здесь ничьей вины нет, — говорит Рэрити, вытаскивая из повозки смятый плащ и окидывая его тоскливым взглядом, — Рейнбоу почти всегда удивительно беспечно относится к собственной безопасности. Хорошо, когда кто-то может побыть рядом.

— Да, мы ведь ходим с ней на тренировки в том числе и поэтому, — поясняет Твайлайт, — Не только поддержать, но если вдруг что, мы успеем на помощь раньше всех.

Фестрал снимает очки и обводит присутствующих взглядом золотых глаз.

— Рейнбоу Дэш несказанно повезло, что у нее такие друзья, — говорит он.

— Ты ведь прилетишь на вечеринку, правда? – спрашивает Пинки, пристально всматриваясь в фестрала, — Не пропустишь?

— Обещаю, — кивает тот, — только давайте завтра вечером? Этой ночью мне нужно на службу к принцессе Луне.

— Какую службу? – спрашивает Твайлайт.

— Везти колесницу Ночи через сны и явь. Очень ответственная работа. И... увлекательная.

В фиолетовых глазах волшебницы разгорается любопытная искорка.

— Расскажешь как-нибудь? – спрашивает единорожка, — Магия снов такая малоизученная!..

— Хорошо. Только не всё, иногда сны – это слишком личное для пони. Даже если они и забывают их к утру. Договорились?

— Конечно!

Несколько прохожих оглядываются на ночного пегаса. Тот с улыбкой кивает в ответ, но пара кобылок опасливо ускоряет ход.

— Нерасполагающая у меня улыбка, — говорит Блэк Винд, пряча клыки, — ну да ладно. Хотя бы вы меня не боитесь.

Флаттершай вздрагивает, но ничего не говорит, только скосив взгляд на здоровенного фестрала.

— Ты совсем-совсем не страшный, — говорит Пинки Пай, — особенно если узнать тебя поближе.

— Я буду только рад. Даже не могу описать словами, насколько. Тогда до завтра?

— До завтра! Не забудь, что будет вечеринка. В «Сахарном Уголке», конечно. Знаешь, где это?

— Знаю. До встречи, девочки.

Фестрал отвешивает поклон и взмывает вверх, оставляя быстро тающий в воздухе сумрачный след.

— Вы видели? – Спрашивает розовая пони, обводя подруг пристальным взглядом, — Всем нужно обязательно приходить!

— Поясни, — говорит Рэрити, — что такого особенного?

— Он очень, очень одинок! После наших теплых слов у него в глазах загорелась такая надежда, такая радость... Мы не можем его подвести!

Твайлайт скептически склоняет голову на бок:

— Пинки, ты уверена, что это не твое воображение?

— Я разбираюсь в таких вещах, Твайлайт, так же хорошо, как ты в магии! Поверьте! И это – очень серьезно!

С этими словами розовая пони упрыгивает вдоль по улице, оставляя друзей в раздумьях.

— Твайлайт, иди, приляг, — говорит Эпплджек, — обсудим все завтра, когда ты отдохнешь. Сейчас хоть и не вечер, но все равно, это путешествие изрядно вымотало всех.

— Да, давай я тебя провожу, — вызывается Рэрити, — а то еще свалишься по дороге. И Спайк будет волноваться.

— А я тогда телегу верну на место, — земнопони поддевает копытом оглоблю и впрягается.

Твайлайт хочет возразить, но глянув в глаза подруг, только кивает. Да и дракончик будет рад лишний раз заглянувшей Рэрити...

Попрощавшись, пони расходятся по делам.

— Интересно, а откуда он знает, где «Сахарный уголок», если никогда раньше в Понивиле не был? – запоздало спрашивает Флаттершай, ни к кому в отдельности не обращаясь.

Ответить ей уже некому: подруги разошлись кто куда, а двери госпиталя закрылись. Желтая пегаска вздыхает и направляется к себе. Дома полно работы по уходу за друзьями-зверушками после больше чем суточного отсутствия.

Глава 3. Новый друг.

На следующий вечер Блэк Винд вновь прилетает в Понивиль.

Пинки Пай оказывается на высоте, устроив вечернее торжество чуть ли не для всего городка. И сперва внушавший опасение ночной пегас постепенно втягивается во всеобщее веселье, а клыкастая улыбка все чаще видна на серой морде...

Какие бы ни были различия между дневными пони и фестралом, все они вскоре стираются и забываются в веселой круговерти. Игры и розыгрыши, пунш и сидр рекой, горы сладостей и пляски до упаду. Сперва так смешно стесняющийся, Блэк Винд быстро втягивается в праздничную шумиху...

...Еще через пару дней выходит из госпиталя Рейнбоу Дэш, и в тот же вечер на новую гонку приходит посмотреть половина Понивиля.

Конечно, подруги отговаривают пегаску так скоро после ранения снова летать на пределе возможностей, но Дэш не желает слушать.

Сейчас, правда, выбрали трассу ближе и безопаснее, попросту пригнав в качестве контрольных точек и препятствий несколько облаков.

В алых лучах заката в небе носятся два следа: радужный и сумрачный, и до самого последнего момента никто из соперников так и не набирает решающего преимущества. Радужная пегаска явно быстрее, но на каждом повороте Блэк Винд стремительно сокращает дистанцию.

И только одновременно с закатившимся за горизонт солнцем победитель пересекает финишную черту.

«Рейнбоу Дэш! Рейнбоу Дэш!» — скандируют пони на импровизированных трибунах, и удары сотен копыт сотрясают землю.

Рядом с восторженно машущей зрителям пегаской тяжело приземляется Блэк Винд.

В ответ на горделивый взгляд рубиновых глаз улыбающийся фестрал протягивает копыто.

— Это было захватывающе, — говорит он громко, перекрикивая овации, — даже без Радужного Удара.

Наадреналиненная Дэш с улыбкой сталкивает копыта с ночным пегасом:

— Я же говорила, что я – лучшая!

— Признаю это с легким сердцем, Рейнбоу Дэш, — говорит ночной пегас, улыбаясь во всю пасть, — Как-нибудь повторим?

— В любое время! – говорит лазурная пегаска.

Подбегают друзья и, подхватив победительницу, тащат к накрытым неподалеку столам, наперебой крича поздравления. Фестрал как будто собирается незаметно уйти, но Пинки Пай хватает его и подтягивает к заставленным яствами столам. Требовательно указывает на тарелку с пирогами и кружку пенного сидра.

Блэк Винд тогда так и не понял, как можно, не произнося ни слова, выразить такое бескомпромиссное требование веселиться вместе со всеми.

Додумывает он это, уже сидя за столом в окружении новых друзей.

За следующую пару недель Дэш еще раз шесть гоняется с Блэк Виндом, но фестралу удается победить только в состязании, требующим скорее силы и выносливости, чем скорости полета. Долгая, извилистая трасса, ловушки в виде взлетающих облаков и порывов ветра с неожиданных сторон – все это более тяжелый и сильный жеребец преодолевает легче, чем лазурная пегаска.

Вскоре выясняется, что с Рейнбоу Дэш у Блэк Винда еще много общих интересов: спортивные игры, приключенческие романы и дневная сиеста. Как правило, на тихом берегу какого-нибудь озерца, коих в окрестностях Понивиля великое множество.

Фестрал даже притаскивает из Старспайра несколько книг для Дэш. Древние легенды, где отважные герои побеждают чудовищ и спасают возлюбленных, находят несметные сокровища и верно служат правящим принцессам. Как Блэк Винд поясняет, этим историям куда больше тысячи лет, и за прошедшую эпоху их переписывали множество раз, оставляя только основную канву сюжета.

Блэк Винд частит в Понивиль. Чуть ли не каждый вечер. Уже никто не обращает особенного внимания, когда темно-серый фестрал в черных очках сваливается с неба. И торчит то в библиотеке, обсуждая с Твайлайт Спаркл магию снов или древнюю историю, то в «Сахарном уголке», на пару с Пинки Пай поглощая сладости, до которых оказывается тем еще охотником.

Несколько раз он приходит в «Сахарный уголок» не один, а в компании с Дитзи Ду. И оказывается, что пепельная пегаска может петь не только песни-считалочки, чтобы удержать ясность мышления, а и много чего еще. Трогательные, выбивающие слезу баллады и веселые песенки, от которых ноги сами рвутся в пляс...

Несколько раз фестрала видят вылетающим из бескрайних садов «Сладкого яблочка», нередко впряженного в тележку, полную золотых плодов – подарком за помощь в сборе урожая ранних яблок.

Залетает к коттеджу тихони-Флаттершай, как правило, с пакетом какого-то экзотического чая, принесенного невесть откуда. Животные сперва пугаются вечернего визитера, но потом даже они привыкают...

И в бутик «Карусель» ночной пегас пару раз наведывается.

Рэрити тратит несколько вечеров, обсуждая с ночным пегасом одежду фестралов, которую те, оказывается, носят почти всегда. Еще бы, на такой высоте, вылетев без надежной защиты от холода, можно не долететь до цели, отморозив по пути все незакрытые части тела. Старспайр – не единый остров, а парящий архипелаг, и волшебный щит, сберегающий тепло, закрывает отнюдь не все пространство...

После одного из таких визитов известная всему городку троица беспокойных жеребят замечает Блэк Винда, о чем-то на повышенных тонах говорящего со Спайком. Вернее, это дракончик говорит на повышенных тонах, а бас фестрала звучит, наоборот, примирительно и успокаивающе. В конце же разговора собеседники хоть и разошлись в разные стороны, но явно довольные друг другом.

И Пинки Пай вскоре рассказывает друзьям, что ночной пегас постепенно избавляется от гнетущего одиночества. Ставшего было настолько привычным, что казалось естественным. Что в глазах его вместо беспокойства и смущения стало возможно прочесть простое понячье счастье при виде новых друзей...

---

...Что может быть лучше после наполненного трудами дня, чем завалиться домой и рухнуть на перину из облаков в обнимку с любимой книжкой!

Какой был день! С утра – разогнать нежданно сформировавшийся циклон, а после обеда, как следует отдохнув, отрабатывать трюки для «Вондерболтс»!

Теперь же можно в свое удовольствие поваляться с книгой, совершая очередное увлекательное путешествие с Дэринг Ду! Вот только перекусить парой кексов из «Сладкого уголка»...

...Стук в дверь. Тихий, но настойчивый.

— Ну какого ж сена, на ночь глядя! – В сердцах восклицает Рейнбоу и бредет открывать, дожевывая на ходу один из кексиков.

За окном уже темно. Рейнбоу решает про себя, что если там не дело чрезвычайной важности, решительно покажет ночному визитеру на дверь. Должно же быть свободное время у честно отработавшей день пегасочки!

Распахнувшаяся дверь являет взору нерешительно переступающего на месте Блэк Винда.

Пока лазурная пегаска подбирает слова, фестрал говорит:

— Привет, Дэш. Полетели?

— Привет... Что?! Куда? Это не подождет до утра?

Блэк Винд обнажает белоснежные клыки в неширокой улыбке.

— Нет, Рейнбоу Дэш. Звезды не подождут до утра. Я обещал тебе показать самую волшебную ночь, помнишь? Даю слово, не пожалеешь о том, что увидишь.

Порыв ночного ветра врывается в комнату, всколыхнув занавеси и висячие украшения.

Мордочку Дэш озаряет шкодная улыбка, обычно предшествующая веселому розыгрышу или захватывающему соревнованию.

— Что ж, а если все же пожалею, завтра утром облака над Понивилем разгоняешь ты. Идет?

— Идет, — ночной пегас не сомневается ни секунды к вящей досаде Рейнбоу Дэш.

Положа копыто на сердце, она в глубине души надеялась, что фестрал откажется и даст ей отдохнуть.

Они синхронно взлетают с облака и устремляются в ночное небо, навстречу звездам. Рейнбоу Дэш редко летает по ночам, но для Блэк Винда, это, очевидно, привычная стихия. Пегасы рассекают ночную прохладу как две стремительные тени, поднимаются к самым облакам...

Блэк Винд показывает на облачный уступ, возвышающийся над кучевым холмом. Ох, быть завтра дождю, если не разогнать тучи вовремя!.. А по графику погода должна быть ясной!

Они падают на мягкую перину отдельно парящего облачка. Блэк Винд говорит, ловя вопросительный взгляд пегаски:

— Смотри... и слушай.

Рейнбоу поворачивает голову и видит залитый лунным светом простор Эквестрии под черным покрывалом неба. И – миллионы звезд. Здесь, где не мешают большие города и магия, видны даже самые тусклые ночные светила. Дорожка Млечного пути, пересекающая небосвод... И звенящая тишина высот, нарушаемая лишь песней ночного ветра.

По небу проносится стремительный росчерк – какая-то из звезд не удержалась не небосводе.

— Ты загадала желание? – Спрашивает Блэк Винд.

— С чего вдруг?

— У нас... э, лунных пегасов... есть поверье, что если загадать желание одновременно с падением звезды, оно непременно сбудется. Только никому говорить нельзя.

— Не успела, — улыбается Дэш, — к тому же, мое желание и так все знают! Я хочу быть капитаном «Вондерболтс», забыл?.. Ты меня за этим сюда привел?

— Не совсем. У тебя ведь был трудный день?

— Еще какой. И я вообще-то собиралась выспаться.

Блэк Винд лукаво скашивает глаза на лазурную пегаску и говорит:

— Только знающий красоту ночи, музыку тишины и прохладу ночного бриза может быть по настоящему свободен от суеты дня. Ты никогда не летала в ночном небе?

— Летала. Это заканчивалось падением гораздо чаще, чем днем. Плохая видимость, много нисходящих потоков...

— Это только если летать там, где есть на что налететь впотьмах. Летим?

Рейнбоу, чувствуя глухое раздражение, лениво потягивается, но Блэк Винд знает, куда надавить:

— ...или быстрейшая Рейнбоу Дэш настолько измоталась, что не сумеет догнать старого солдата ночи только потому, что немного темно?

— Да как ты смеешь?!

Пегаска хочет придать голосу грозные интонации, но глядя на скалящуюся в довольной улыбке физиономию Блэк Винда понимает, что ничего не получится.

Две тени срываются с облака и несутся в ночное небо, прямо к звездам и луне.

Они свечой взмывают в небеса, пока не становится трудно дышать, а затем падают вниз, выравниваясь под облаками. Кружатся будто в танце, ловя потоки воздуха от крыльев друг друга. Прорезают облака, разбивая их в клочки...

Блэк Винду не угнаться за ней. Они это уже давно выяснили. Но Дэш иногда чуть замедляет полет, потому что в темноте легко потеряться, а сейчас не гонка... ну или почти не гонка. И лазурная пегаска вдруг замечает, что фестрал гораздо лучше лавирует в холодных потоках стылого воздуха, чем она, и тоже иногда... ждет ее?

Дэш никогда еще не летала с такой скоростью ночью. Не то чтобы не могла, но не было надобности. Куда спешить припозднившейся из гостей или с работы пегаске? Только в кровать...

Они снвоа взлетают над неровными горами облаков и на мгновение зависают, глядя друг другу в глаза. И Рейнбоу видит в его глазах отражение собственных чувств. Не сговариваясь, оба складывают крылья и переходят в стремительное пике.

«Интересно, а возможен ли Радужный удар ночью?» — мелькает мысль.

Скосив глаза на Блэк Винда, Дэш видит, что лунного пегаса будто омывают волны темноты еще более густой, чем ночь вокруг. Бледные искры и всполохи пробегают от гривы к хвосту, и вообще это напоминает...

Да, прелюдию к Радужному удару. Или только так кажется?

Блэк Винд уже сильно отрывается, не опасаясь пикировать в темноте. Впрочем, ночь лунная и звездная, землю разглядеть можно.

Видно, что ночной пегас притормаживает у самой земли и приземляется на песчаном берегу какого-то озерца невдалеке от Понивиля.

Пегаска резко приземляется рядом с Блэк Виндом. Ноги пружинят от удара, земля вокруг вздрагивает: упади с такой высоты единорог или земной пони, расшибся бы в лепешку. Но пегасам такие встряски нипочем. Кто-то усматривает в этом пассивную магию, кто-то анатомические особенности. Сути это не меняет.

Блэк Винд как будто неодобрительно косится на пегаску, не оценив лихой посадки.

Рейнбоу подавляет желание гордо задрать мордочку. Ишь, выискался...

— Слушай...

Дэш замирает, навострив уши.

Затихающее эхо от удара... Тихий плеск спокойной воды. Шуршание листьев на ветру.

Блэк Винд переходит на шепот, склонившись к уху лазурной пегаски:

— Слушай тишину, Рейнбоу Дэш...

Пегаска прислушивается. Какое-то время в звуки ночи вплетаются смолкшие было в испуге лягушки, теперь продолжающие ночное кваканье. Снова начинают свиристеть цикады, где-то вдалеке ухает филин...

— Ты же не позвал меня слушать лягушачий концерт? – тихо шепчет Рейнбоу, которой почему-то не хочется снова нарушать спокойствие ночи.

— Конечно нет. Но если мы хотим услышать что-то действительно волшебное, придется потерпеть и посидеть в тишине. Приляг. Каждый раз это происходит в разное время.

Они ложатся на прохладный песок, и Рейнбоу не сдерживает зевоту. Ну надо же! А могла бы сейчас нежиться в облачной кроватке. А приходится валяться на холодном и влажном песке... бр-р-р-р!

«Поверить не могу, что я это делаю, — думает пегаска, — Ладно, зато завтра можно будет выспаться. Работу будет делать ночной пегас!.. Ха! Вот бы посмотреть хоть одним глазком!»

На мордочке Рейнбоу Дэш играет довольная ухмылка в предвкушении внепланового выходного, но Блэк Винд и впрямь будто ждет чего-то.

— Смотри, – шепчет он, — только тише, прошу.

Рейнбоу всматривается в темноту и вдруг видит какое-то движение в небе...

...Да, раньше Колесница Ночи наводила ужас на обитателей Эквестрии. Больше тысячи лет назад.

Но теперь все знают, что лишь в Ночь Кошмаров Лунные стражи впрягаются в старую колесницу Найтмер Мун, чтобы поиграть в ужасы прошлых лет. Только поиграть...

Теперь же принцессе Луне не нужны лезвия и пугающие очертания. Защищать спящих пони от кошмаров и поднимать ночное светило ходит новая, серебристая с черным Колесница Ночи. Изящная и легкая, будто шелковое покрывало темноты, отбрасывающая блики серебра и темно-синих сапфиров, запряженная двойкой фестралов...

Блэк Винд улыбается в темноте. Звездный и лунный свет освещает принцессу, спускающуюся к самой воде. Она всегда делает здесь остановку, прежде чем шагнуть за грань материального мира и плыть среди сновидений... Лишь иногда заходя внутрь, чтобы разогнать страх и гнев, наполнить даже самый кошмарный сон добрым жизненным уроком...

Темно-синяя аликорн встает у самой грани воды, и звуки ночи начинают сливаться в тихую, спокойную мелодию, будто в окрестностях сидят по кустам настоящий кантерлотский оркестр...

Звучат где-то на грани слышимости невидимые струны и шепчут флейты...

Принцесса Луна какое-то время прислушивается, потом ее рог начинает светиться ярче, и в музыку вливаются слова:

— Ночь опустила на землю уставшие крылья,

Купол небесный рассыпал светила свои.

Словно искусный факир вдруг зажег без усилья,

Взмахом одним, ослепительных звезд фонари.

Ночь — это время чудес, время тайн и желаний,

Время, где правит волшебная магия снов.

Здесь и любовь, и надежда, и боль от страданий,

Радость земная и горечь ненужных оков.

— Откуда ты знал, что она тут появится? – шепчет Рейнбоу Дэш, но фестрал не удостаивает ее ответом, только накрывает ее копыто своим, безмолвно призывая помолчать.

Принцесса Луна продолжает петь, наполняя магией музыку ночи. И Рейнбоу Дэш чувствует, как в душе поднимается волна теплого спокойствия и умиротворенности. Как сердце заходится в ожидании чего-то доброго и таинственного...

— Пламя души не остудят холодные ветры,

Слезы всего лишь — ее очищенье и свет.

Вновь возродится костер затухающей веры,

Словно Фортуна вручила счастливый билет.

Только иди — не сверни, не ленись и не бойся,

Только дари доброту, направляясь к мечте.

В тверди Вселенной божественной искрой раскройся,

Лишь не предай, находясь на самой высоте...

Дэш прикрывает глаза и вспоминает чувство, наполнившее душу:

«Точно. Это было не так давно... Я видела кошмар о том, что покалечилась при падении и утратила способность летать. И даже хотела в отчаянии броситься со скалы. Теперь понятно, что это принцесса Луна незаметно направила сон на путь надежды вместо тоски и смерти...»

Сон из гнетущего кошмара превратился тогда в строгий урок, и Рейнбоу о нем никому не рассказывала. Но и вправду на следующий день согласилась с доводами Твайлайт и отказалась от идеи полетать между деревьев с завязанными глазами. От греха подальше.

И долго еще вспоминала чувства, внушенные принцессой. Надежда, сочувствие, любовь, прогоняющие отчаяние и боль. А в конце сна – приносящие волшебное исцеление...

Рейнбоу мотает головой, отгоняя воспоминания.

Луны уже нет на берегу, и только блики серебра в ночном небе свидетельствуют о творимом волшебстве.

Младшая принцесса начала свой еженощный путь через сны.

— Вот то, что я хотел тебе показать, Рейнбоу Дэш, — говорит лунный пегас.

Дэш приподнимает бровь:

— Слушай. А ты ведь и за мной так же следил, да?

— Не совсем. Принцесса не против, когда наблюдают за ее работой. Да и не скроешься от нее. Не исключено, что мы не единственные, кто слушал пение Лỳны на берегах этого озера.

— То есть в личную жизнь принцессы вторгаться ты не смеешь, а за обычной пони следить можно?!

Бэк Винд вздыхает и говорит:

— Ладно... Тебе правда хочется честного ответа?

— Еще бы! Я хоть и не хранитель Элемента Правды, но во имя Эквестрии, дружба подразумевает доверие, разве нет?

Ночной пегас кивает. Слова явно даются ему нелегко.

— Ты права. Признаться, я раньше просто стеснялся подойти к тебе. Ты такая энергичная, активная, смелая и заводная. Всегда робел перед такими... кобылками. Но в душе восхищался. И когда набрался смелости, уже много знал о тебе. И то... понадобилась помощь Найт Фога.

Блэк Винд делает паузу, но Дэш не отвечает, будто ждет чего-то.

Приходится договорить до конца:

— Я должен... принести тебе извинения, Рейнбоу Дэш. Примешь ли ты их и... мою дружбу?

Душевная борьба пегаски продолжается недолго. Вскоре по мордочке расплывается прежняя озорная улыбка, и по протянутому копыту ударяет другое.

— Проехали, здоровяк. Мне это даже льстит. Многие вообще меня сторонятся. Наверное, думают, что я кольтоподобная любительница кобылок.

Неожиданное даже для самой себя признание заставляет поморщиться. Действительно, подобные слухи начали ползти еще в летной школе. Почему – Дэш предпочитала не думать, только периодически мечтала как следует отлягать того, кто первым высказал подобную мысль. К сожалению, установить личность шутника так и не удалось, а слухи продолжают преследовать Рейнбоу Дэш до сих пор.

Блэк Винд нервно сглатывает и предпочитает сменить тему:

— Тебе понравилось то, что ты увидела?

Дэш кивает:

— Определенно. Настолько, что я даже почти не жалею о завтрашнем недосыпе. Надо признаться, меня подмывало тебе сказать, что я разочарована и зря потратила время. Но это и впрямь было... красиво и впечатляюще. Кроме того, баш на баш, откровенность за откровенность. Подремлю после обеда.

Блэк Винд смотрит пегаске в глаза.

— Спасибо. Хочешь, я все равно помогу завтра с погодой?

Лазурные уши встают торчком.

— Правда?!

— Почему бы нет. Быстрее справимся с работой, быстрее можно будет отдохнуть. Я тоже любитель поспать днем.

— Это просто круто! Чем займемся теперь?.. Блин, только не пойми неправильно!

Дэш чувствует, что краснеет и мысленно благословляет темноту, скрывающую румянец. Или стоп, он же видит в темноте!

Фестрал смеется в ответ:

— Рейнбоу Дэш, ты иногда ведешь себя как школьница, и это безумно тебя красит. Когда-нибудь купалась ночью?

Пегаска мотает головой:

— Никогда. Холодно же!

— Летней ночью, в прогретом за день озере, пропитавшемся магией звезд и луны? Неужели упустишь шанс?

— И что в этом такого, булькнуться в темные, стылые воды?

— А вот что!

Ночной вдруг вздымается на дыбы и делает резкое движение...

Мир перед взором Рейнбоу начинает кувыркаться, и через секунду приходит осознание, что ее зашвырнули в озеро.

Пегаска не успевает расправить крылья, и в тот же миг прохладная вода смыкается над головой, заглушив возмущенный вскрик.

Рейнбоу выныривает, отплевываясь и фыркая. Отбрасывает с глаз намокшие радужные пряди. Вот, сейчас она выскажет этому!..

— Поберегись!

Нечто темное и большое плюхается в воду рядом, поднимая новую волну. Пегаску снова окатывает с головой и сбивает с копыт.

— Ах ты!.. ТЫ!!!

Рейнбоу, вынырнув второй раз, устремляется на Блэк Винда. Начинается веселая возня в воде, с тучами брызг, смехом, восторженными визгами и поочередным погружением друг друга в воду.

И хотя Рейнбоу Дэш почти сразу убеждается в огромной силе ночного пегаса, и тому не достается легкой победы. Жилистая, ловкая спортсменка, притом отлично чувствующая себя в воде, не раз и не два заставляет неповоротливого силача неловко бултыхнуться с головой. Кроме того, как очень скоро выяснил для себя фестрал, Рейнбоу Дэш в совершенстве владеет сразу несколькими пегасьими боевыми искусствами и вообще для кобылки просто невероятно сильна.

Почти сразу шутливая возня превращается в азартную борьбу, с обменом обозначающими ударами, бросками и захватами. И участники вскоре понимают, что силы равны: один несоизмеримо сильнее, но вторая слишком проворна и гибка, чтобы часто попадаться на ухватки.

Но всему есть предел. Когда стремительно остывающая вода начинает пробирать прохладой даже разгоряченные борьбой тела, приходится прерваться.

— Первый раз вижу, чтобы кто-то мог выпрыгнуть из воды, пользуясь крыльями, — говорит Блэк Винд, когда оба запыхавшихся пегаса оказываются на берегу, — это потрясающе.

— Да это мне раз плюнуть! – Отвечает Дэш и с удовольствием отряхивается. Облако брызг на мгновение окутывает ее подобно серебристому туману. Взъерошенные радужные пряди начинают торчать во все стороны.

— Я думал, мокрые перья не способствуют полетам, — улыбается Блэк Винд и демонстративно отряхивает перепончатые крылья и гребень резким движением.

— Все верно. Существенно замедляют. Но вовсе не создают сильных помех, если ты достаточно силен... В чем ты сам смог убедиться!

Она пихает фестрала копытом.

— Это был великолепный вечер, — вдруг говорит тот, — и я просто счастлив, что тебе тоже нравится. Но уже далеко за полночь. Тебе нужно вернуться домой...

— Вот как? – перебивает пегаска, — Что за беспокойство после того, как ты оторвал меня от ужина, вечернего чтива и утащил в ночной лес!.. Не то чтобы я жаловалась, эта ночь прекрасна. Я никогда бы не подумала...

— Да, Рейнбоу Дэш. Принцесса Луна наполняет ночь волшебством и красотой, которую способны оценить немногие. То, что с наступлением темноты большинство пони просто спят, очень расстраивало младшую сестру, и ты знаешь, к чему это привело, не правда ли?

— Еще бы! Найтмер Мун...

— Именно. Но теперь есть кому наслаждаться ночной магией. В больших городах типа Мэйнхеттена и Кантерлота жизнь не останавливается ни на минуту, а народ Старспайра спит днем и летает в лунном свете. Гармония вернулась в мир, и в этом не последнюю очередь заслуга хранителей Элементов. Вся Эквестрия полнится волшебством, от былинки до светил, и день и ночь. Я хотел показать тебе красоту ночи и очень рад, что ты сумела разглядеть ее.

— Что ж, когда-нибудь надо будет еще попробовать, — Рейнбоу Дэш подмигивает лунному пегасу, — но ты прав. Мне пора домой. И не забудь, что обещал помочь завтра с облаками.

— Не забуду. Я провожу тебя.

Рейнбоу Дэш приподнимает бровь. На мордочке играет знакомая хулиганская улыбка, а крылья слегка дрожат, выдавая эмоциональное напряжение.

— Да? А потом завалишься в гости и захочешь взъерошить мне перышки?

— Не понял?

До Дэш только сейчас доходит, фестрал в виду отсутствия перьев может и вправду не понять жаргонное пегасье выражение. Приходится быстро пояснить:

— Покрыть меня!

Блэк Винд не находит что сказать, и лазурная пегаска толкает его копытом в грудь. Так-то!

— Хорошо, здоровяк, я дам тебе шанс, как и другим... если догонишь!

С этими словами Дэш взмывает свечой, с места разогнавшись до неимоверной скорости.

— Вот тебе и мокрые перья, — улыбается Блэк Винд и взлетает следом.

Мгновенно сориентировавшись, Дэш несется к дому. Сердце заходится от восторга. Такая ночь!.. Эмоции переполняют пегаску, она взмывает за облака, крутя бочки и кувыркаясь в потоках. Залитые лунным светом облака раскидываются под крыльями подобно серебряному полю, и звезды мерцают в ночном бархате...

И почему ей не приходило в голову раньше устроить нечто подобное?!

В свете луны виден Блэк Винд, взмахивающий крыльями где-то сзади и ниже.

Но в этот раз Рейнбоу Дэш намерена выложиться по полной. Полетный восторг вновь притупляет это волнующее чувство, столь тщательно и раз за разом загоняемое на задворки сознания. Назвать его страхом даже мысленно не позволяет гордость лучшего летуна и репутация безбашенной сорвиголовы.

Встречный ветер быстро испаряет воду с тела, крылья все сильнее и сильнее бьют воздух, несмотря на возрастающее сопротивление...

...Блэк Винд чувствует, как по ушам бьет ударной волной, а ночное небо перечеркивает бледная лента, окрашенная в цвета спектра.

Не такая яркая, как днем, но удивительно прекрасная на фоне бархатной черноты звездного неба.

Ночная, лунная радуга.

Блэк Винд провожает улетающую Рейнбоу взглядом.

— Самая быстрая в Эквестрии, — говорит фестрал с улыбкой, — Взъерошишь твои перышки, как же.

Он ложится на крыло и уходит в сторону.

Догнать Рейнбоу Дэш в нисходящих потоках и на виражах еще возможно, но после Радужного удара – дело безнадежное.

---

На рассвете следующего дня Рейнбоу Дэш выходит из дома, душераздирающе зевая и мысленно проклиная все на свете ночные бдения.

Блэк Винд уже ждет ее, как будто и не бодрствовал всю ночь. Глаза не видны под черными стеклами очков, но выражение морды самое благодушное.

— С добрым утром, — говорит он, — я готов.

Рейнбоу Дэш вознаграждает его взглядом заспанных глаз.

— Доброе, доброе... Когда зазвонил будильник, я жаждала твоей гибели, Блэк Винд.

Тот только улыбается в ответ, и два пегаса взмывают в небо.

Рейнбоу не перестает думать, что для отвергнутого и посрамленного в скорости жеребца фестрал ведет себя на удивление спокойно. Помнится, последний пегас, с которым она обошлась подобным образом, вообще перестал общаться на следующий день. Даже не поздоровался.

...К Понивилю идет такой фронт, что Рейнбоу хочется взвыть. Погодный патруль маленького городка насчитывает всего дюжину пегасов, да еще пяток добровольцев в экстренных случаях. Сегодня еще и Блэк Винд.

Но даже так тут не управишься не то что к обеду, а до вечера!

— Вот же пух и перья! — Говорит Рейнбоу, окинув взглядом клубящиеся горы туч, — Теперь нам точно не помешает помощь! Приготовься свалиться от усталости к концу дня, воин ночи.

Блэк Винд награждает пегаску взглядом темных стекол и ничего не отвечает.

Погодный патруль уже кружит вокруг бесформенных кучевых гор. Сегодня все в строю: размер облачного массива не оставил никому сомнений в необходимости присутствия.

Короткое приветствие, знакомство с новым помощником, и Рейнбоу Дэш начинает распределять обязанности.

Рассечь фронт на отдельные части. Ликвидировать один массив за другим. Задачка не из сложных, но облаков слишком много.

Пегасы приступают к работе. Под ударами копыт фронт начинает распадаться...

Через час Рейнбоу подлетает к Блэк Винду, который сосредоточенно продалбывает в облачном нагромождении не слишком ровную борозду.

Слышно, как тот что-то напевает под нос. Вблизи получается даже различить слова, почему-то на языке Сталлионграда:

...Пускай судьба забросит нас далеко, пускай,

Ты к сердцу только никого не допускай.

Следить буду строго...

Мне сверху видно все, ты так и знай...

— Как обстановка? – Спрашивает пегаска, зависнув рядом.

— Все в норме, командир, — отзывается ночной пегас и улыбается, шутливо козырнув, — бывало и похуже.

Дэш усмехается и отлетает в сторону, проконтролировать звено добровольцев, в задачу которых входит удержание фронта от расползания. Слова песни задели какую-то струнку в душе, на что фестрал намекает?..

«Расслабься, Дэш, ты уже в каждом облачке видишь засаду», — мысленно говорит Рейнбоу сама себе, тряхнув головой и выгоняя ненужные сейчас мысли.

...Рядом с Блэк Виндом на облако опускается другой пегас. Бледно-желтой масти с синей гривой. Кьютимарка в виде дождливого облака – сразу видно, любитель погонять тучи. На морде смущенное выражение, явно не знает с чего начать.

Наконец, выдавливает:

— Э... привет, ночной.

— Привет. Я не кусаюсь, говори что хотел.

— Слушай... Мы тут с ребятами посоветовались и решили тебе сказать. Если ты запал на нашу Рейнбоу Дэш, то оставь эту идею.

Стекла темных очков поворачиваются к собеседнику.

— Не понял? Это угроза?

— Да Селестия с тобой! Просто изведешься зря. Дэш не про таких как мы.

— Все равно не понимаю. А чем плохи, допустим, мы с тобой?

— Ты не подумай, я не из ревности тебя предостерегаю. Просто эта кобылка неприступна как Кантерлотский замок. Поверь, есть табуны пегасок куда более сговорчивых и ласковых, нежели наш командир. У нас все пытались, в том числе и на спор. Никого к себе не подпускает, даже когда в охоте.

— Да неужели? – Блэк Винд во время разговора не отвлекается от работы, продолжая пинать копытами облачный покров вокруг высокого нагромождения, грозящего пролиться дождем к вечеру.

— Уж поверь. Она самая смелая, быстрая и сильная, хранитель Элемента Верности, герой Эквестрии и все такое. И я думаю, что скоро ее мечта вступить в «Вондерболтс» сбудется. Она уже прошла предварительный отбор в Академии...

Фестрал качает головой:

— Я решительно не понимаю, как это все связано с ее личной жизнью. В которой она, безусловно, имеет право на собственные предпочтения.

— Это еще не все. Не так давно у нас появилось не писаное правило – никто не подкатывает к Рейнбоу Дэш. Никогда. Это что-то вроде дурного тона среди жеребцов Понивиля. В общем, ее никто не воспринимает как кобылку, понимаешь? Идеал пегаса, замечательный командир и спец по погоде, для друзей – свой парень-юнисекс.

— А что если мне нравятся такие как она?

— О вкусах не спорят. Не думал, что кому-то в кобылке может нравится комок мышц и бурлящий адреналин. Кроме того, ты не думал, что будет дальше? Можешь представить Рейнбоу семейной пони? Я нет.

Блэк Винд все же прерывается и подлетает к пегасу вплотную. Сейчас, вблизи, он выглядит огромным: широченная грудь, рост на полголовы выше, да еще воинственно топорщащийся гребень.

— Летел бы ты, советничек, — говорит лунный пегас, — и в следующий раз попробуй с приятелями разглядеть в кобылке что-то помимо внешности и поведения на публике.

Но дневной собрат только пожимает плечами:

— Как хочешь. Будешь сам виноват. Наше дело предупредить. Рейнбоу и ее пятеро друзей – носители могущественной магии, и сама принцесса им благоволит. Романы с ними — это из области политики. Чем дальше, тем больше.

С этими словами он отлетает обратно к своим.

Когда какая-то часть облаков растворилась в атмосфере без следа, а солнце перевалило за полдень, погодный патруль делает перерыв на обед. На подходящей тучке появляется скатерть, а на ней – общая куча прихваченной еды. Тут и выпечка, и яблоки, и сандвичи с цветами. И даже колотый кусками шоколад, принесенный Блэк Виндом. Дэш сначала занервничала, приняв лакомство за полетный паек, но темные куски оказались сладкими и тающими во рту.

На некоторое время разговоры смолкают, сменившись треском за ушами проголодавшихся пегасов.

Из термосов разливается по кружкам горячий чай.

— Что если немного изменить тактику? – Спрашивает Блэк Винд, заработав несколько неодобрительных взглядов. Дескать, только пришел, а уже учит как делать нашу работу.

Но Рейнбоу, поглощенная стремительно тающей мечтой о послеобеденном сне, отвечает вопросом:

— Как именно?

— Создать торнадо.

Раздается презрительное фырканье и пара ехидных смешков.

— Мы не удержим торнадо нужного размера, — говорит один из добровольцев, черный Тандерлейн, — к тому же, если такой вихрь коснется земли, то нанесет огромные разрушения. Рискованно.

Фестрал показывает на свою кьютимарку в виде черного смерча.

— Я помогу, — говорит он, — и нам вовсе не нужен будет чудовищный смерч, способный поглотить весь циклон. Только разрушить структуру фронта и убрать эти массивы, над которыми иначе провозимся дня три.

Рейнбоу задумчиво окидывает взглядом облачные горы, медленно плывущие к Понивилю. Говорит:

— Он прав, ребята, мы промучаемся несколько суток с этими тучами. Или же придется собирать «погодное ополчение», призвав в него всех пегасов Понивиля. Как на Зимнюю Уборку. Но в последний день зимы это традиция, а сейчас станет признаком нашего бессилия. Когда это мы отступали, а?!

— Никогда! – Раздается сразу несколько возгласов.

— Так что же, неужели мы даже не попробуем?

— Попробуем!

— ...только чай допьем, — добавляет спокойный голос Блэк Винда.

Повисшую неловкую паузу прерывает дружный смех команды и шутливо-возмущенный возглас Рейнбоу Дэш:

— Всю накрутку испортил!..

...Спустя короткое время патрульные взмывают в небо и начинают кружить. Все быстрее и быстрее. И постепенно, повинуясь пассивной магии пегасов, в воздухе образуется воронка смерча. Сперва небольшая, затем разрастающаяся все больше и больше...

— Хватит! – Кричит Рейнбоу, — Больше не удержим!

— Больше и не надо! – перекрикивает ветер в ответ Блэк Винд, — Держите траекторию!

Потоки ветра темнеют, когда в него ныряет фестрал. Смерч перестает расти, но зато двигается прямо на облачные массивы...

Рейнбоу чувствует, что торнадо как будто становится стабильнее и, повинуясь кружащим внутри пегасам, двигается на облачный фронт.

Смерч и впрямь превращает облачные горы в жалкие ошметки, убрать которые не составит труда.

Дэш, кружась внутри вихря, бросает взгляд на фестрала. Тот в потоках темного ветра похож на древний ужас из легенд, но пегаска уже достаточно хорошо знает нового друга, чтобы не опасаться грозной внешности. Да что там, она и раньше-то не боялась!

— Держать строй! – Кричит Дэш, видя, что кто-то из пегасов выбивается из общего ритма, — Еще!

Торнадо проносится поперек облачного фронта, превращая массивы кучевых облаков в вялые обрывки, колышущиеся на ветру. Благодаря слаженной работе погодного патруля фронт очень быстро утрачивает большую часть объема, а что остается – рассеивается простыми ударами копыт. Дэш, Блэк Винд и еще пара пегасов вообще разбивает такие облака, практически не замедляя полета.

Тем не менее, работа все равно кипит до самого заката.

— И откуда бы взяться такой прорве туч? – Вслух думает Дэш, когда от былого величия остается лишь несколько стремительно тающих облаков.

Летящий рядом Блэк Винд задумывается, затем выдает:

— Если бы речь шла не об Эквестрии, можно сказать, что погода просто взбесилась. Но разве облака не делают в Клаудсдейле?

— Делают. Но ни в погодном графике, ни в каком-либо приказе не было разнарядки на дождь. Тем более, на такой. Из этих туч мог пролиться настоящий потоп.

— Может быть, что-то случилось. Ты можешь запросить Клаудсдейл по этому поводу?

— Я? Могу. В принципе, я как раз хотела слетать после того, как мы закончим и отдохнем.

— Можем еще искупаться перед сном. Хотя для меня довольно дико спать при свете звезд.

— С удовольствием!.. Только давай доделаем работу сперва.

С этими словами Дэш ложится на крыло и с удвоенной силой берется за рассеивание облаков вместе с остальными. Вскоре погодный патруль дорабатывает фронт и разлетается по домам. Вечереет, кроме того, пегасы абсолютно выбились из сил.

Кое-кто из патрульных даже забывает попрощаться, настолько всем хочется оказаться дома, в постели из мягких облаков...

...Дэш и Блэк Винд же устраиваются на берегу того самого озерца, где купались накануне.

Прохладная вода смывает пот и успокаивает ноющие от усталости мышцы, остатки еды служат скромным ужином.

— Да-а, вот это, я понимаю! – Говорит Рейнбоу, блаженно растягиваясь на специально притянутом к земле облачке. Взгляд рубиновых глаз устремляется на фестрала, — Ты как?

Блэк Винд, только что выбравшийся из воды, отвечает:

— О, это была добрая работа. Если бы я не так хотел спать после бессонных суток, то сейчас слопал бы целый поднос пирогов или еще чего-нибудь такого.

— Ага! – Смеется пегаска, — А я-то думала, когда же ты захочешь спать и запросишь пощады.

— Надеюсь, моя скромная помощь пришлась кстати.

— Скромная! – Рейнбоу со смехом бьет копытом по облаку, — Торнадо – это было нереально круто! Правда, если бы мы его не удержали, я бы тебе башку оторвала.

Ночной пегас улыбается в ответ и говорит:

— Не слишком большой наглостью с моей стороны будет подремать на облаке рядом?.. Возвращаться в Старспайр долго.

На мордочке Дэш играет горделивая усмешка:

— Ложись. Только не пихаться и не лезть... ты же не храпишь?

— Не храплю, — Блэк Винд одним рывком залетает на облако и падает на волшебную перину рядом с Дэш, — Договорились.

...Когда на небо высыпают звезды, и восходит ночное светило, оба пегаса уже сладко спят, умаявшись за день трудов...

---

...Рейнбоу Дэш неожиданно просыпается.

Тишина ночи нарушается плеском озера, тихим шелестом листьев рощицы, да беспокойным дыханием здоровенного фестрала. Тот спит, почему-то перевернувшись на спину и распластав по облаку кожистые крылья.

Совсем не холодно на низко висящем облачке летней ночью, даже приятно. Впрочем, единорог или земнопони, скорее всего, замерз бы. Это пегасы приспособлены к холоду небесных высот.

Дэш вспоминает, что ее разбудило.

Странный сон о том, что все «Вондерболтс» обладают неимоверными сверхспособностями, и в команде супергероев нет места хоть и выдающейся, но все же обыкновенной пегаске. И самое обидное, что об этом со смехом рассказывает подруга Твайлайт Спаркл.

«Присниться же такое», — думает Дэш, усмехнувшись в темноте.

Она бросает на спящего фестрала взгляд и вздрагивает. На морде читается страшное напряжение, вон, даже капли пота выступили. И головой мотает, будто пытается избавиться от навалившихся видений.

«Кошмар видит, что ли?»

Пегасочка уже протягивает копыто, чтобы разбудить ночного пегаса, но тот вдруг начинает говорить во сне:

— Есть высота пятьсот... скорость триста пятьдесят... главная цель, есть контакт, командир.

Дэш склоняет голову на бок. Он летает во сне? Но почему его морда вовсе не радостная? Что может быть лучше полета?

— ...Зенитки не стреляют... Истребители!.. Заходим на цель. Держать строй!.. Иначе всех сожгут поодиночке...

«О чем это он?»

— Бросай! Бросай же!..

Дэш снова вздрагивает. Что бросать? Зачем?.. Совсем не нравится, как это звучит.

— ...Это не заводы! Это город! Смотри, там все в огне... Скажи, что это не мы, командир!.. КОМАНДИР, СКАЖИ, ЧТО ЭТО НЕ МЫ!

Лазурная пегаска не выдерживает и начинает трясти Блэк Винда. Тот открывает полные ужаса глаза и некоторое время невидяще таращится куда-то сквозь Рейнбоу. Зрачки превратились в узкие щелочки, и золотистые радужки будто светятся в темноте.

Взгляд лунного пегаса обретает осмысленность.

— Ну и чего это ты решил посмотреть в ночи? – Спрашивает пегаска.

— Прости... – говорит он, — это... просто кошмар.

Рейнбоу кладет копыто на его грудь.

— Ты никудышный враль, ночной летун. Ни один «просто кошмар» неспособен внушить такой ужас здоровенному взрослому жеребцу. Признавайся, ты ведь не всегда таскал колесницу Ночи, да? Где ты раньше работал? Или служил? Кому?

— Прошу, не спрашивай меня...

— Что тебя так напугало, Блэк?

Фестрал встает и садится на круп. Задирает голову к звездам и говорит:

— Это тени... просто тени, оставшиеся в прошлом. Ты не видела, как горит небо, Рейнбоу Дэш... И не увидишь, пока есть во вселенной хоть капля справедливости. Благословен будь этот край, где никогда не горит небо!

Пегасочка вздрагивает.

— Блэк...

— Слишком больно вспоминать то, от чего я сбежал. Я очень хочу похоронить это, но оно не отпускает... Прокрадывается в мой разум снова и снова, пока принцессы Луны нет рядом. Сама понимаешь, я не могу просить ее хранить мой покой каждый день и каждую ночь. Не спрашивай меня об этом сне, прошу...

Дэш отводит взгляд. Он все же не доверяет ей!

— Значит, не скажешь?

— Поверь, это совсем не то, что нужно обо мне знать.

— Не очень-то и хотелось, — Сонно буркает пегаска и демонстративно отворачивается, укладываясь обратно на облако, — Держи свои секреты при себе, коли охота.

Она не может этого видеть, но на морде Блэк Винда отражается настоящая мỳка. Он даже хочет что-то сказать и протягивает копыто к пегаске, но та уже дремлет или просто делает вид.

Фестрал, так и не решившись, укладывается тоже. Тяжело вздохнув, он закрывает глаза, про себя надеясь в этот раз обойтись без теней прошлого.

Рейнбоу Дэш не спит.

«Раз сам не рассказываешь, я найду того, кто о тебе знает побольше нашего, — думает она, — Ишь, выискался, таинственный незнакомец, тоже мне!»

Глава 4. Недомолвки и подозрения.

На следующий день Рейнбоу Дэш наведывается в Клаудсдейл.

Блэк Винд улетел утром, сказав, что направится в Старспайр досыпать, чтобы можно было вечером вновь наведаться в Понивиль, а бодрствовать привычно ночью.

О ночном инциденте никто не вспоминает, хотя Дэш всю дорогу не перестает думать о странном поведении ночного пегаса.

В это утро она проснулась раньше и увидела, что из сумки фестрала вывалилась небольшая книга. Очевидно, ворочаясь во сне, Блэк пнул копытом сваленные в кучу вещи, и одна из сумок расстегнулась.

Думая, что это очередной роман из библиотеки Старспайра, Дэш безо всякой задней мысли заглянула под обложку и поняла, что держит в руках личный дневник фестрала...

Два чувства тут же схватились в душе пегаски.

С одной стороны, вмешательство в личную жизнь причиняет пони только боль и проблемы. Гэбби Гамс в лице трех маленьких кобылок это наглядно доказала, в том числе и самой Дэш.

А с другой, скрытность фестрала уже нереально напрягает. В приключенческих романах с этого часто начинается сюжет с секретными службами, обществами, древними культами и прочими страшными тайнами. И если Блэк Винд лишь ПРИКРЫВАЕТСЯ дружбой, что-то замышляя...

При одной мысли об этом у Дэш слегка перехватывает дыхание от гнева.

Так просто – раскрыть дневник и заглянуть в душу нового друга!..

Но что-то останавливает копыто пегаски в то утро. Дневник так и не открывается, хотя и перекочевывает в сумку пегасочки.

«Наверное, я дам ему шанс! – Думает Рейнбоу, затем решает для себя, — Я испробую все другие способы докопаться до истины, и только если не поможет – открою дневник. И ему об этом скажу... или намекну. Да, решено!»

Она закладывает вираж и пикирует к зданию Центра Управления погодой. На террасах башни царит чуть большее оживление чем обычно, но Рейнбоу мало обращает внимания, направляясь в диспетчерскую.

Как выяснилось, в городе пегасов накануне случилась авария на погодной фабрике. Главный облачный вапоризатор пошел вразнос, и пришлось срочно сбросить всю облачную массу в атмосферу во избежание взрыва. В результате по всей Эквестрии разошелся кольцом неимоверный облачный фронт. К счастью, без ураганов, торнадо, града и прочего. Разве что осадков в сутки выпала месячная норма, но в большинстве городов пегасы справились. Над Кантерлотом же небо было расчищено едва ли не небрежным заклинанием принцессы Селестии.

В Центре Управления погодой сильно удивляются, что Понивилю удалось избежать даже внепланового дождя. Дэш с удовольствием выслушивает заслуженную похвалу в адрес своей команды, после чего приступает к поиску второй причины визита в Клаудсдейл.

Найти одного-единственного пегаса в довольно крупном городе – задача не из легких. Приходится поднять кое-какие связи со времен летной академии, поспрашивать и посидеть в паре пабов, пропустив кружечку-другую сидра или соленки с нужными личностями...

...Черный пегас с кьютимаркой в виде зеленоватого облака идет по улице. На этот раз – без плаща, но темные очки по-прежнему скрывают глаза.

— Найт Фог!

Пегас задирает голову и видит пикирующую лазурную пегаску. Та, с легкостью притормозив, зависает рядом.

— День добрый, Рейнбоу Дэш, — Говорит пегас, — Чем могу быть полезен?

— Добрый, добрый. Мне надо кое о чем спросить.

— Догадываюсь. А я ведь его предупреждал...

Пегаска настораживается:

— Ты уже знаешь, о чем я буду спрашивать?!

Найт Фог морщится, словно от зубной боли, и поясняет:

— Нетрудно провести простую логическую цепочку. Я единственный старый знакомый Блэк Винда, о котором тебе известно. Раз ты прилетела ко мне, вероятно, вопрос будет о нем. Я прав?

Дэш приземляется рядом и кивает:

— Ты прав. Скажи, откуда он столько знает обо мне? И чем раньше занимался?

— Притормозите-ка, юная леди. То, что я догадался о вопросе, еще не значит, что я дам на него ответ.

В груди пегаски закипает гнев, она подходит ближе и спрашивает:

— Это почему еще?!

— Во-первых, эта тайна принадлежит не только мне и Блэк Винду. Во-вторых, ничего такого действительно интересного там нет. Наконец, в-третьих, с чего мне вообще отвечать?

Тон пегаса настолько полнится высокомерием, что Дэш подавляет желание впечатать в черную морду копыто. Или хотя бы припереть собеседника к стенке.

— Вы следили за мной, и я хочу знать, как и почему! – Говорит она, — Какого сена вообще происходит?

Найт Фог смотрит прямо в глаза Рейнбоу Дэш. Понимает очки на лоб, и пегаска видит, что у него пронзительно-голубые глаза... затянутые почти прозрачным бельмом.

Рейнбоу вздрагивает.

«Он что, слепой?!.. Как он тогда летает?.. Или стоп, он же смотрит на меня!»

— Рейнбоу Дэш, — черный пегас понижает голос, и от этого ледяного тона становится жутко, — умерь свое любопытство. Ты даже не представляешь, с чем можешь столкнуться, и какие силы привести в движение неосторожными вопросами! Я ничего тебе не скажу, и не из вредности, а ради твоей же безопасности. И безопасности моего друга, каким бы легкомысленным и дурным я его не считал. Не лезь туда, где ничего не понимаешь и не поймешь!

С этими словами он возвращает очки на место и продолжает путь по улице. Последние слова больше походили на зловещее шипение, чем на нормальный голос.

Растерянная Дэш остается стоять на месте, и только спустя минуту изрекает, топнув копытом:

— Отлично! Ну и... пожалуйста!

Она сердито взмывает вверх, чуть не налетев на процессию парящих повозок и вызвав целую серию возмущенных вскриков.

Мысли, подстегиваемые прочитанными приключенческими романами, вертятся с новой силой. Заговор! Ловцы снов и мечтаний! Культ возвращения Найтмер Мун!..

Вспышка гнева проходит, уступая место решительности.

Но в одном Найт Фог прав: бросаться очертя голову в неизвестность не стоит. По крайней мере, сперва нужно посоветоваться...

---

После обеда Дэш собирает друзей в библиотеке у Твайлайт Спаркл и делится своими соображениями, что Блэк Винд и Найт Фог – вовсе не те, за кого себя выдают.

— ...И мы не можем знать, что они скрывают и почему. Возможно, это даже заговор против принцессы Селестии! – Говорит Рейнбоу, стукнув копытом по столу. Чайный сервис подпрыгивает с жалобным звоном.

Друзья не разделяют беспокойства пегаски и выглядят спокойными.

— Не стоит так близко к сердцу воспринимать то, что с тобой не хотят делиться информацией, — говорит Твайлайт Спаркл, — Возможно, на это и впрямь есть веские причины. Возможно, даже магического свойства!

Вторая единорожка согласно кивает:

— Дорогая, похоже, наша жизнь уже становится публичной, как и у любых знаменитостей!.. Не забывай, мы вхожи во дворец, удостаивались частого внимания самой Селестии! И это не считая Элементов Гармонии! Неудивительно, что к нашей биографии многие проявляют интерес.

— Ого, никогда бы не подумала, что усе так сложно! – Смеется Эпплджек, — С ума спятить, это ж надо!

— А ты не замечала, что заказы на твои яблочки приходят теперь чуть ли не со всей Эквестрии? – Спрашивает Рэрити, — Конечно, они заслуживают всяческой похвалы, но дело ведь не только в этом, правда?

Пинки Пай строит страшную рожицу и говорит зловещим голосом:

— А может, Дэши права, и ночные пегасы строят зло-обный заговор!.. Откуда нам знать, вдруг они хотят установить вечную ночь?!

Твайлайт вздыхает и возводит очи горе.

— Пинки, это нелепо. Кто и как сможет установить вечную ночь, если принцесса Луна полностью отказалась от этой идеи? Да и причем тут тогда мы?

— Элементы Гармонии! – Восклицает Дэш, но лавандовая единорожка снова возражает:

— Если помнишь, там заклинание самой Селестии, не позволяющие их украсть. Даже Дискорду это не под силу теперь, а могущественнее него только принцессы. Не сходится.

Дэш, немного успокоившись, в задумчивости подпирает голову передней ногой. Говорит:

— Тогда у меня кончаются идеи... Как можно столько узнать о совершенно незнакомой пони, не установив слежки?

Твайлайт думает недолго:

— Если рассмотреть тот вариант, что он и вправду служит принцессе Луне и возит колесницу Ночи, то запросто может оказаться, что он видел в твоих снах куда больше, чем ты сама помнишь.

— Вы помните нашу первую встречу? – Спрашивает вдруг Флаттершай, — Он ничему не удивился, он всех нас знал по именам. Как будто... мы уже много лет знакомы.

— Вот! – Копыто Дэш снова бьет по столу, — О чем я говорила?

— Он знает Понивиль как собственное копыто, — замечает Пинки, — И еще – очень многих пони.

— Точно, всех знает! – Соглашается Эпплджек, — Но ежели про нас можно еще объяснить интересом к Элементам Гармонии, то причем тут, к примеру, Лира Хартстрингс? Или Дитзи Ду, мистер и миссис Кейк, Бон-Бон?.. Да что там, он половину Понивиля, похоже, знает. Притом, что о нем самом никто слыхом не слыхивал!

— Я бы обязательно его заметила, если бы он появился в Понивиле раньше! – Розовая пони даже подпрыгивает, — Я всегда замечаю новых пони! И если бы хоть кто-нибудь его видел, то обязательно поделился бы со мной!

— Да, и трудно было бы не заметить огромного ночного пегаса, — снова подает голос желтая пегаска.

— ...То есть мы можем почти с уверенностью сказать, что Блэк Винд никогда раньше не был в Понивиле, — подводит итог лавандовая единорожка, — но при этом знает очень многое. Но ни одна из версий не выдерживает критики...

— Ладно, — говорит Дэш, — мы не пришли к единому мнению, но не будь я Рейнбоу Дэш, если в эту игру нельзя играть в обе стороны!

Она взлетает прямо из-за стола и направляется к окну.

— Ты куда? – Окликает Твайлайт.

Дэш на секунду поворачивает голову и подмигивает:

— Я тоже могу проследить за Блэк Виндом. Он говорил, что сегодня его вызывают во дворец к полуночи... Посмотрим, куда он на самом деле полетит.

С этими словами пегаска вылетает в окно. Про дневник Блэк Винда она еще никому не говорит и не собирается до самого последнего момента.

Пегаска направляется в сторону Кантерлота. Да, Блэк Винд говорил, что вылетит с закатом, но судя по времени, тяжеловес не пролетел еще и половины пути.

Лучший летун Клаудсдейла справится с таким расстоянием гораздо быстрее...

---

Как Дэш и предполагает, она нагоняет Блэк Винда еще на подлете к столице.

Зоркий взгляд пегаски цепляет на фоне залитых лунным светом облаков темный силуэт фестрала, летящего к Кантерлоту.

Рейнбоу пристраивается в хвост и забирает немного выше. Теперь точно не уйдет... Судя по всему, на службу ему сегодня не нужно, разве что только подменить кого. К графику нового друга Дэш давно привыкла – сутки через двое.

Остальные дни Блэк Винд предпочитает проводить в Понивиле... теперь.

Как ни странно, фестрал все же направляется к дворцу. Дэш пикирует следом и устраивается на карнизе рядом с окном.

Видеть, что происходит в зале, она не может, но это и ни к чему: в ночной тишине трудно не узнать собеседников.

— ...Ты звала, госпожа, и я пришел, — голос Блэк Винда.

Слышно, как ему отвечает принцесса Луна:

— Да, мой страж. Подойди. Нет, я помню, что сегодня не твоя с Рейзором очередь везти колесницу Ночи. Я призвала тебя по другой причине.

— Я слушаю, моя госпожа.

— Ты подошел слишком близко к черте. Еще немного – и они начнут задавать вопросы, ответ на которые положит конец нашему договору. Ты это понимаешь?

— Да, моя госпожа... Прошу простить меня.

— Мне пока не за что прощать тебя. Просто помни, чем это может закончиться.

Рейнбоу Дэш с трудом сдерживается, чтобы не броситься прямо туда, в апартаменты принцессы.

— Я ничего им не сказал.

— Но в их сердцах уже зародилось подозрение, Блэк Винд. Будь осторожен со своими знаниями, раз уж пренебрег предупреждением сестры.

Блэк Винд медлит с ответом.

— Должен ли я скрывать правду от друзей? И от Рейнбоу Дэш? – Спрашивает, наконец, страж ночи.

Пегаска вздрагивает, услышав свое имя. Почему он спросил отдельно?! И его голос... дрогнул? Нет, невозможно. Мог ли могучий ночной пегас так поддаться эмоциям?

— Эту – да. Мы и без того пошли на риск, согласившись с вами. Не заставляй пожалеть об этом решении.

— Повинуюсь.

— Встань. Это нужно, в первую очередь, тебе. Теперь лети.

— Благодарю, моя госпожа...

Рейнбоу срывается в полет, резко набрав высоту. Если облететь по дуге, вряд ли возвращающийся Блэк Винд заметит даже радужный след в ночном небе.

«Завтра я вытрясу из него все, — думает пегаска, ложась на курс к дому, — Это уже ни в какие ворота не лезет...»

---

Когда на следующий день Рейнбоу встречается после обеда с Блэк Виндом, тот уже ждет на берегу озера, разложив небольшой пикник на двоих.

Снова валяется на спине, раскинув крылья. Поза довольно неестественная, не иначе, от Лиры нахватался.

«Ишь, разлегся, — думает Дэш, закладывая вираж над пляжем, — Вот сейчас я тебе!..»

Хулиганские выходки вроде обрызгивания водой, напрыгиванием из засады или с неожиданным разрядом грома уже вошли в традицию. Но Блэк Винд портит весь сюрприз, приподнявшись и приветственно помахав подлетающей пегаске.

Та досадливо цыкает зубом и приземляется рядом, вперив в ночного пристальный взгляд рубиновых глаз.

— Э... привет? – Неуверенно здоровается Блэк Винд, — Что-то не так?

— Привет, привет. Я хотела тебя спросить кое о чем.

На морде Блэк Винда расплывается улыбка облегчения.

— Конечно. А то я уж начал думать невесть что...

Дэш усаживается рядом на прогретый за утро песок. На фестрала она не смотрит, а на сердце тяжким грузом лежит тень недоверия.

Впрочем, спрашивать сразу о главном пегаска не решается:

— Ты говорил, что ночные пегасы спят днем... Как получается, что после обеда ты теперь прилетаешь в Понивиль? Почти каждый день!

— Это просто. Я ложусь под утро и просыпаюсь в районе полудня. Иногда дремлю в перерывах... Слишком много новых друзей появилось у меня среди дневных пони, чтобы просто спать в удобное для них время.

Дэш хихикает:

— Ага, много. А время проводишь, в основном, со мной.

— Почему?.. Я иногда с Твайлайт в библиотеке. Или у Пинки – ты же знаешь, я сладкое люблю. Да и Эпплджек радуется, когда я помогаю ей на ферме: уж там-то лишние две пары копыт никогда не будут... Кроме того, она великолепно готовит то, что выращивает. А с Рэрити и Флаттершай у нас общих интересов слишком мало, разве что чай. Хотя друг моего друга – мой друг. С тобой же мне интереснее всего – приключения, полеты!.. Что может быть прекраснее? Но есть и еще одна причина.

— Да? И какая же?

— Да неважно...

Дэш чувствует, как в груди встрепенулась улегшаяся было обида.

— Ну и не надо!

Она встает и направляется к воде, так и не посмотрев на собеседника.

Прыжок – и прохладные объятия озера принимают в себя пегаску. Как же хорошо, налетавшись в небесах, бултыхнуться в прохладную воду, смыть пот и пыль, остудить разгоряченное тело...

Да и голова проясняется, признаться.

Дэш выныривает и, лениво загребая ногами и крыльями, плывет на спине к противоположному берегу. В глаза светит солнце, и пегаска блаженно опускает веки...

Когда же по всем расчетам приближается противоположный берег, Рейнбоу вдруг чувствует, что упирается головой в чьи-то ноги.

— Я расскажу тебе, — говорит фестрал, нависая сверху и бросая на пегаску тень.

Дэш вопросительно смотрит, и Блэк Винд, вздохнув, начинает:

— На самом деле, мой переход на полудневной цикл связан с тем, что я давно хотел познакомиться поближе именно с тобой...

Дэш недоверчиво поднимает бровь. Вставать с прогретого мелководья не хочется.

— Со мной? – Переспрашивает она, чувствуя, как в душе поднимается тщательно подавляемое волнение, — Только не говори, что наслышан о моей крутости и поэтому решил сменить ночь на день!

— Дело не в этом... по большей части. Понимаешь, с тех пор, как я начал ближе узнавать тебя, во мне растет и крепнет чувство, выходящее за рамки обычной дружбы. Я понимаю, это нелегко принять вот так сразу, но я не хотел с этим торопиться. Ты – чемпионка, хранитель одного из Элементов, и вообще... лучшая из пегасов. А я просто старый солдат, который увидел в тебе то, чем самому уже никогда не стать.

— Так уж и старый, — усмехается Дэш и все же поднимается на ноги, пристально заглядывая в глаза лунному пегасу, — и что же ты такое во мне увидел?

Вода стекает струями с мокрой гривы, но отряхиваться не хочется, чтобы не испортить ответственный момент.

— Наверное, я не подберу слов, — фестрал делает движение, будто собирается подойти ближе, но осекается на полпути.

— А ты попробуй!

С пегаски ручьями стекает вода, и та подавляет желание отряхнуться.

— Ладно, — фестрал натянуто улыбается, — Ты – воплощение старой мечты, и еще до недавнего времени – недостижимой. А сейчас, когда ты рядом... Наверное, я до сих пор не могу до конца поверить ни в то, что вопреки различиям мы стали друзьями, ни в собственное чувство, что заполняет сердце.

Дэш видит, что в золотистых глазах словно горит огонек. Похоже, что собеседник искренен, но все же...

Лунный пегас делает паузу, но все же находит в себе силы закончить:

— И я очень хотел бы стать для тебя особенным пони-другом.

Рейнбоу вздрагивает. Ей давно уже никто не говорил таких слов. Да что там скрывать, искренне их вообще ни один пони не произносил.

— Но это же не все? – спрашивает Дэш.

— Еще я знаю, — тихо добавляет ночной пегас, — что если в твоем отважном сердечке найдется место, то ты никогда и не за что на свете не оставишь меня. Это... самое важное.

Рейнбоу чувствует, что Блэк Винд искренен. Но есть кое-что, отбрасывающее тень на добрые слова, встающее ледяной стеной на пути теплого прилива...

— Тогда я должна кое-что спросить, — говорит Рейнбоу.

— Давай.

— Что ты скрываешь, Блэк? И зачем? Мы уже довольно давно знакомы, но ты так ничего толком не рассказал ни о своем прошлом, ни об остальном... Например, откуда знаешь так много. Ты же не был в Понивиле раньше. Сам говорил, ночные пегасы вообще не любят спускаться вниз... К тому же, ты не мог следить за всеми нами, хоть кто-то бы тебя заметил – слишком ты выделяешься. Та же Пинки. Можно скрыться от глаз, но не от пинки-чувства. Да и... пришлось бы быть в нескольких местах одновременно! Я просто не понимаю, как такое возможно.

Блэк Винд опускает глаза, и Рейнбоу слышит приглушенный вздох.

— Я уже говорил, что не могу объяснить всего. Что-то я знаю с чужих слов, что-то видел сам... Какая, в сущности, разница?

Рейнбоу Дэш чувствует, как в груди поднимается волна раздражения. Крылья воинственно раскрываются сами собой, пегаска делает шаг вперед.

— Для меня есть! – Резко говорит она, — И мне нужны объяснения прямо сейчас! Начистоту!

Ночной пегас, казалось, не знает, куда деть глаза. Даже отступает на шаг.

— Я...

Рейнбоу топает копытом, поднимая тучу брызг, и начинает диктовать ультиматум:

— В общем, так, Блэк Винд. Нельзя скрывать от друзей свое прошлое, столько зная самому. Это попросту нечестно, так не доверять нам. Не по-дружески. И если для тебя важнее сохранить тайну – валяй, но тогда знай, что нашей дружбе конец!

Лунный пегас вздрагивает, будто от удара. Пауза затягивается.

— Я принес присягу принцессе Луне, что не расскажу об этом, — Говорит он, наконец, — Прости, но ты должна понять, перед каким выбором ставишь меня... Хотя бы как Элемент Верности!

Рейнбоу Дэш молчит и смотрит в глаза фестрала. Гнев немного утихает после слов о присяге.

Ночной пегас продолжает:

— Мне нужно собраться с мыслями и принять решение. Я обещаю, что если найду способ, расскажу тебе все. Только не сегодня.

— Хорошо же, — хмурится Рейнбоу, — но не испытывай мое терпение слишком долго. Если ты и вправду хочешь, чтобы я доверилась тебе, чтобы... чтобы могла хотя бы подумать о чем-то большем, чем дружба... Мне нужна правда!.. И поверь, если я сама до нее докопаюсь, будет только хуже.

«Ты даже не представляешь, насколько», — хочет ответить Блэк Винд, но в последний момент понимает, что это породит лишь всплеск любопытства и говорит совсем другое:

— Я понял тебя. Тогда мне надо лететь. Увидимся завтра вечером.

С этими словами фестрал взмывает в небо, провожаемый взглядом рубиновых глаз.

Книжка в черном переплете будто жжется сквозь ткань сумки. Так просто – раскрыть и прочитать обо всем!..

Глава 5. Правда.

В рассветный час по улице Понивиля бредет задумчивый ночной пегас.

Бессонная ночь минула, но одолевающие думы готовы разорвать душу напополам, и сердце будто наливается свинцом...

Вся ночь прошла в тщетных поисках принцессы Луны. Блэк Винд исходил все окрестные места, где встречал колесницу Ночи, но видимо, принцесса была сегодня занята в другом районе Эквестрии. Когда горизонт начал светлеть, Блэк Винд отчаялся и двинулся обратно в Понивиль.

Да еще куда-то делся дневник.

При мысли о том, что кто-то из пони его прочитает, становится жутко. А предположение, что он может быть у Рейнбоу Дэш, вообще повергает в полнейшее отчаяние.

Вдруг живот издает отчетливое в утренней тишине бурчание. Взгляд невольно падает на цветастую дверь «Сахарного уголка», что как раз отпирает Пинки Пай.

Та замечает фестрала и приветливо машет передней ногой:

— Привет, Блэк! Заходи!

Ночной пегас думает всего секунду. Думы думами, но горячий чай с кексом бы не повредил... Да и в голове, может, прояснится.

Он медленно бредет к кафе, но Пинки вдруг оказывается рядом и быстро заталкивает друга внутрь. Усаживает за стол, где моментально появляется чайник и несколько тарелок с выпечкой.

— Я сейчас! — Радостно говорит Пинки, — Поставлю кексы в духовку, и мы поговорим, как ты и хотел!

С этими словами розовая пони исчезает на кухне и начинает греметь посудой.

«Я хотел?!» — хочет спросить немного ошарашенный Блэк Винд, но дверь кухни уже закрывается.

Ночной пегас спокойно завтракает, почти не чувствуя вкуса свежего кекса с черникой. Вскоре Пинки выпрыгивает из кухни и усаживается напротив. Голубые глаза с неизменной смешинкой в глубине смотрят прямо на фестрала, а на лице играет выжидательная улыбочка.

— Что? – Осторожно спрашивает Блэк Винд.

— У тебя проблема. Когда у друга проблема, я всегда вижу.

— Действительно, — фестрал отставляет чашку, — это связано с нашей общей подругой.

— ...Рейнбоу Дэш!

— Откуда ты... а, не важно. Да. В общем, я...

Пинки Пай перебивает, прикрыв рот копытцем:

— Ой, как мило! Дэши и Блэк, хи-хи-хи-хи!

— Да нет же! То есть да, но... Короче, я не могу подобрать слов, чтобы рассказать Дэш то, что она хочет. Это не только мой секрет, и я дал обет никому рассказывать. Но я опасаюсь, что она все же докопается до истины.

— Слово надо держать. А то можешь потерять друга... – Пинки делает глаза навыкате, — НАВСЕГДА!

— В том-то и дело. Если я сдержу слово, я потеряю Рейнбоу. А если не сдержу... не хочется даже думать. Могут пострадать все...

— Когда страшно – смейся, когда не знаешь, что говорить – говори правду!

— Я не могу, Пинки! Я дал клятву... принцессам! Я знаю, что виноват, меня все предупреждали. Но ты права, Рейнбоу слишком много для меня значит...

Розовая пони кладет копыто на грудь фестрала.

— Слушай сердце. Верь в него и магию дружбы. Еще ни разу не случалось, чтобы дружба не могла преодолеть опасность или страх. Получится и у тебя.

На мордочке Пинки Пай играет все та же беззаботная улыбка.

— Спасибо, — говорит фестрал, — но я все же не знаю, как мне быть.

— Устроим вечеринку! Будем танцевать!

Блэк Винд вздыхает, но в сердце поднимается волна тепла, а по морде расплывается улыбка.

«Это просто Пинки Пай, — говорит у него в голове голос Твайлайт Спаркл, — С ней все воспринимаешь как должное».

— Вечеринка не всегда может помочь, Пинки, — говорит фестрал.

— «Делай что должно, и будь, что будет», — неожиданно изрекает Пинки очень серьезным голосом, хотя улыбка так и не сходит с ее лица, — так ты всегда говорил?

Ночной пегас ощутимо вздрагивает и роняет на пол чашку.

Осколки разлетаются по полу вместе с каплями чая...

---

...Облачный дом в окрестностях Понивиля.

Рейнбоу Дэш лежит на кровати, погруженная в тяжелые, непривычные раздумья. На полу рядом раскрытая книжка про Дэринг Ду, и утренний сквозняк шевелит страницы...

Ночью пегаска не сомкнула глаз, как и Блэк Винд.

Но если Блэк Винд бродил по облакам и окрестностям в надежде найти принцессу Луну, то Рейнбоу погрузилась в воспоминания и собственные переживания.

Она так и не надумала, что же конкретно скажет лунному пегасу при встрече, даже если предположить, что их конфликт успешно разрешится. Ответить взаимностью, отдавшись новым, будоражащим чувствам, и плевать на то, что скажут другие? Прочертить границу, через которую нельзя переступать? Или вообще сказать, чтобы не смел больше показываться на глаза?

Хотя, положа копыто на сердце, последнего говорить не хочется.

Дэш даже подумывала, не сказать ли Блэк Винду, чтоб не парился, и забыть про все секреты, раз сами принцессы требовали предать их забвению...

Но идти на попятную – не в традициях Рейнбоу Дэш. Да еще снедает до зуда извечное кобылье любопытство. Слишком интересная тайна, чтобы отказаться от нее!..

К тому же, слова, произнесенные фестралом перед прощанием, открывают и другую сторону. Ту, в которой отчаянная чемпионка вовсе не так уверена, как в небе. Все смешалось: друзья, полеты, свобода, мечты. И вдруг – чье-то особенное, самое важное на свете чувство.

Куда большее, чем дружба. Или просто – другое. То, что возможно лишь между действительно стремящимися друг к другу сердцами. Когда два пони – словно половинки целого. Или больше двух. Сейчас, в эпоху благоденствия и Гармонии, для любви не возводят границ. Даже тем, кто хочет жить по древним традициям табунов.

Говорят, с этим чувством ничто не может сравниться. Что объяснять его словами – бесполезное занятие. Кое-что может получиться с помощью стихов, музыки, картин... в общем, вдохновения. Так рассказывают. Дэш никогда не старалась забивать этим голову.

Но пока не познаешь – ни за что не получишь полной картины. А когда обретешь это чувство – любые слова станут не нужны.

И конечно, Рейнбоу Дэш, лучший летун Эквестрии — не маленькая, чтобы упускать из виду и другую сторону таких отношений. Давно уже известна главная взрослая тайна, «то-о-чем-говорят-только-с-самым-особенным-пони». Или с подругами на кобыльих посиделках, с сальными шуточками и хихиканьем в копытце.

А откуда жеребята берутся, и почему у пегаса крылья могут непроизвольно раскрываться при сильных эмоциях, и, в частности – когда думаешь о ком-то особенном... так это любой пони-подросток знает. Равно как и уйму скабрезностей про рога единорогов и прочие чувствительные места разных видов пони.

И, наверное, потому что жеребцов куда меньше чем кобылиц, первым не особенно нравится чувствовать себя слабым звеном. И это всегда отпугивало их в сильной, отчаянной Дэш.

Так и получилось, что лучший летун Эквестрии до сих пор одна. Флирты в старших классах летной академии и почти невинные прижимания по углам дискотек и раздевалок не в счет...

И теперь сердце заходится в волнении. Признания Блэк Винда всколыхнули и растревожили непривычные чувства в душе.

Мало кто... да что там, никто не знает о том, что за показной уверенностью и бесшабашной храбростью Рейнбоу Дэш скрывает неопытность в том, что касается отношений с сильным полом.

Конечно, подобное поведение еще со школьных лет создало лазурной пегаске репутацию агрессивной и властной кобылки, что обычно отпугивало потенциальных ухажеров надежнее удара копытом в челюсть. И породило целую гору совершенно идиотских слухов.

Дэш вздыхает.

Да, а ведь когда-то она и вправду пыталась кого-то найти, что-то делать со всем этим. Ряд неудач привел к тому, что пегаска просто сосредоточилась на друзьях и тренировках, оставив сердечные дела на самотек.

А чтобы не выдать неуверенность, придумала отговорку, что даст шанс только способным перегнать себя. Естественно, лучшего летуна Эквестрии победить еще никто не смог, что только подлило масла в огонь. А когда прибавилась ответственность за Элемент Верности, даже пытаться перестали. Блэк Винд оказался исключением за довольно длительный срок, но замешательство и, чего греха таить, страх, заставил Дэш снова поступить привычным образом.

Иногда Рейнбоу казалось, что после побед над Найтмер Мун и Дискордом все стали чуть ли не благоговеть перед шестеркой подруг. И если раньше школьные фанклубы тешили самолюбие, то теперь, когда среди поклонников стали появляться вполне взрослые пони, это стало вызывать смешанные чувства.

И если дни полнятся дружбой и весельем, то вечера...

Да, до недавнего времени Дэш изнуряла себя тренировками в том числе и затем, чтобы к ночи без сил рухнуть в кровать и забыться сном. Теперь к вечернему времяпровождению добавилось чтение, оказавшись вовсе не таким скучным, как казалось раньше. Только бы избавиться от тягучего чувства... одиночества?

«У меня полно друзей, — мысленно обрывает пегаска сама себя, — и любой из них готов на все ради меня!»

«Но ты же понимаешь, что это не совсем то, верно? – Отвечает внутренний голос, — Будь честной с собой, Рейнбоу Дэш, друзья только временно смогут заменить тебе самого особенного пони...»

Взгляд пегаски притягивает черная обложка дневника.

Протянуть копыто и погрузиться в глубины души нового друга...

«Не делай этого, Дэши», — говорит внутренний голос.

«Я никому не скажу, — отвечает Рейнбоу сама себе, — и сделаю вид, что не читала».

Копытце переворачивает первую страницу, и лазурная пегаска погружается в чтение...

«Я, ныне именуемый Блэк Винд, переношу эти слова на бумагу, чтобы убедить себя в реальности произошедшего после того, как минет время. Если ты, читатель – пони или любой другой житель мира Эквестрии, заклинаю, закрой дневник сей же миг, и верни его мне или любой из принцесс...»

Дэш чувствует, как горят уши. Несколько мучительных секунд продолжается душевная борьба, но любопытство все же берет верх. Рубиновые глаза снова жадно впиваются в строчки...

«День первый.

Начнем с того, что я не был рожден фестралом и вообще пони. Равно как не принадлежу я и к Детям Ночи, творениям принцессы Луны. За пределами Эквестрии есть множество миров, в которых обитают существа самого разного облика.

Моей родиной был отравленный нефтью и ненавистью Сарборус. В эпоху ревущих моторов и пропеллеров, грохочущих орудий и всеобщего безумия. Когда фронты опоясывают континенты, горят и земля, и небо, а машины перемешивают с грязью посевы, солдат и города вместе с жителями...

Так уж случилось, что в нашем мире, полным ужаса и слез, появился способ заглянуть в Эквестрию. Нас было несколько... неважно, сколько именно. Мы продолжали верить в реальность этого мира, хранили в сердце любовь и дружбу, находили друг друга и несли этот огонек сквозь беспросветную тьму. Не буду вдаваться в подробности, но однажды мы оказались за гранью. Мы шли по дороге из звезд за лучом света, взявшись за руки, как дети. И в конце пути встретили их...

Селестия, Луна, Каденс и... в общем, все аликорны. Они вышли навстречу, готовые дать отпор вторгающимся пришельцам, как случалось уже десятки раз...»

«Десятки?! – прерывает чтение изумленная мысль, — Но на нас никто не нападал уже много больше тысячи лет! Даже соседи, не то что из других... миров?»

«...но мы не несли зла в сердцах.

Мы тогда умоляли аликорнов не прогонять нас. Видеть в шаге врата в Эквестрию и вернуться после этого к прежней жизни стало бы для нас крушением мира. Они сжалились. Даровали нам выбор облика и время освоиться.

Не всем... Многих я не видел после перемещения. Может быть, чьи-то чувства были неискренни? Я как-то спросил принцессу Луну об этом, но она сказала что-то вроде: «Ищущие сердцем Тьму обрели ее, как и желали». Ответ, породивший лишь вопросы... Я не посмел спрашивать дальше, таким тоном это было сказано.

Так вот, мы все изменились под воздействием магии сестер. Земные пони, пегасы, единороги... Один из нас стал даже грифоном. А я выбрал службу принцессе Луне, потому что мечтал вернуться в небо, люблю ночь и бывший воин. Умею только служить, а рисовать ртом и копытами пока не получается. Может быть, попробовать крыльями или хвостом?..

Принцессы поставили одно условие. Никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывать о других мирах и о своем происхождении. Аликорны нарушили один из законов магии, позволив нам остаться, но последствия смягчаются тем сильнее, чем меньше пони знают обо всем.

Мы принесли обет.

Письменный же рассказ, я уточнял, не причинит вреда, если его никто не прочитает. Буду всегда носить дневник с собой и никому не покажу...»

Дэш снова чувствует укол совести. Но назад дороги нет. Все прочитанное походит на бред. Но завлекает, будто новый роман про Дэринг Ду!

Даже вся серьезность ситуации не может побороть возникшее азартное любопытство...

«Ну же, Рейнбоу, будь немного серьезнее!» — думает пегаска, но тщетно.

Взгляд будто сам собой цепляется за кривоватые строки... Очевидно, писавший еще очень неуверенно держал перо:

«День второй.

У многих из нас до сих пор нет веры в реальность происходящего. Видимо, так и ждут, что проснутся в госпитале, а добрые поняши вокруг обернутся санитарами с галоперидолом.

Сколько ни читали (и писали) мы сами про путешествия в Эквестрию и превращение в пони, ощущения все равно непередаваемы. Ходить на четырех ногах – отнюдь не то же самое, что на четвереньках. А еще хвост. И крылья. И подвижные, чувствительные уши. Видел и чувствовал это раньше во сне, но там все воспринималось как должное.

А еще странно себя чувствуешь, когда все тело покрыто шерстью. Теперь понятно, почему среди пони не принято носить одежду в повседневной жизни. Вроде бы и голый, но и одетый одновременно. И не мешается совсем при минимальном уходе.

День третий.

Какую ношу принцессы взвалили на себя! От каких опасностей хранят этот чудесный, хрупкий мир! По сравнению с этим поднятие солнца и луны – просто маленький фейерверк, ночник над кроватью жеребенка... Ради доброты, ради любви, ради Эквестрии.

Как они иногда зовут их, «мои маленькие пони».

Иронично и трогательно звучат для нас, чужаков, эти слова.

Все пони, как и мы теперь, их дети, до одного. Даже если расстраиваем их. Гораздо чаще, чем думаем.

Пускай ни одна пони никогда не прочитает это, но как же хочется им сказать: какие же вы счастливые... и даже не представляете, как богаты.

В старом мире мы были вынуждены сражаться за то, что вам дается от рождения или по волшебству... Вернее, мы думали, что сражаемся за это. А было время, мы каждый день сталкивались с таким, что даже у королевского стражника поседеет грива.

И от чего вас берегут принцессы... И о чем вы никогда не узнаете».

«...как бывало уже десятки раз...» — эхом вторит строчкам мысль.

«День четвертый.

Нашу группу учат летать. Единорогов увели на магические занятия, и земным пони тоже что-то преподают. Основы сельского хозяйства, наверное? Никто из нас не был фермером в прошлой жизни. Дети асфальта, как говорится...

Мой первый полет.

Неуклюжий, медленный. И при этом – такой захватывающий.

Но Спитфайр, казалось, не расстроена, наоборот. Ободряюще улыбается, не иронизирует. И как будто не удивляет ее целый десяток взрослых пустобоких пегасов. Очень дисциплинированная и строгая, но совершенно не грубая, настоящий офицер. Интересно, что принцессы сказали ей?.. Или не в привычках капитана знаменитой команды задавать вопросы?

Как же хорошо, что пони не воюют, и их войска – скорее церемониальные.

Даже легендарные «Вондерболтс».

День восемнадцатый.

Сегодня я получил кьютимарку на погодных упражнениях, когда придумал сделать торнадо для разгона грозового фронта. Хотя, казалось бы, что особенного, в серии про зимнюю уборку пегасы сотворили практически то же самое.

Легкий зуд, как от электричества, несильная вспышка... черный смерч. Как на моем самолете, земля ему пухом. Найт Фог (наша штабная крыса тоже заделалась пегасом, несмотря ни на что) не перестает меня подкалывать, что мой позывной стал сначала именем, а теперь еще и призванием.

Предложил сделать татуировки на крыльях: зеленые звезды империи Вантарион.

Вот же язва.

Это была шестая кьютимарка в нашей «эскадрилье».

День тридцать девятый.

Большинство из нас разлетаются по новому месту жительства. Принцессы просили (не приказывали!) по возможности держаться подальше от шестерки Хранителей и Понивиля. Наши знания могут сыграть с нами плохую шутку, которая породит вопросы...

Что ж, почему бы нет.

Моя служба – раз в трое суток тянуть с Рейзор Вингом Колесницу Ночи, помогая принцессе Луне хранить сны поняш. Посмотрим.

Рейзор, в отличие от меня, НАСТОЯЩИЙ фестрал из Старспайра. Не проговориться бы...

Впрочем, у ночного народа не принято расспрашивать о прошлом. К тому же, он думает, что я из Детей Ночи – обращенных магией Луны дневных пони. Я его не разубеждаю. Так легче объяснить мое неведение о Старспайре.

Тягучее чувство одиночества, преследовавшее меня на родине, никуда не делось. Почему даже этот чудесный, тихий мир не может исцелить мою растерзанную душу?

Принцесса Селестия дала нам один и тот же совет. Всем. Не знаю, справлюсь ли.

Никогда не умел заводить новых друзей...

День пятьдесят третий.

Возил колесницу ночи и видел Хранителей на свадьбе Шайнинг Армора и принцессы Каденс. Проследовал за поездом, что вез домой знаменитую шестерку. Слышал голоса и смех, когда сидел на крыше вагона, не удержавшись от искушения прикоснуться к самому сокровенному.

Чувствую себя снова молодым. Хочется радоваться, как мальчишке жеребенку. Взлететь к самым звездам и резвиться в бликах местных персеид. Я не могу выразить, насколько меня поразило это чувство.

Кажется, что мир пони, наконец, по-настоящему проник в мою душу.

Надеюсь, прошлое перестанет являться мне. Самый страшный сон, воздушная битва над Трайдентом – последний раз, когда я сидел за штурвалом аэроплана. И когда мы выбросили бомбы не над военными заводами, а над жилыми кварталами.

По ошибке, как я думал. Потом только выяснилось, что это была спланированная акция устрашения. Газеты писали, что именно эта бомбардировка стала чертой, после которой из войны исчезли правила, честь и милосердие.

Понятное дело, все пилоты отказались бы выполнять такое задание, получи они его заранее. Проклятые политиканы все продумали.

До сих пор стоят перед глазами пылающие дома. И истребители, в ярости рвущие нас из пулеметов, пока последний (мой) пустой бомбовоз не рухнул на пылающую землю где-то в бывших сельхозугодиях. Не могу осуждать за это пилотов: в Трайденте наверняка жили их родные.

Видимо, это мое персональное чистилище. Даже находясь здесь, в мире мечты, помнить о том, кто я и что я. Тот, кто привез две с половиной тонны смерти на мирно спящий город.

Что ж, грех жаловаться. Я заслужил гораздо худшее наказание.

Надеюсь, когда-нибудь призраки из прошлого все же отпустят меня...

Пегаска сопоставляет запись с кошмарным сном фестрала, и ей становится дурно.
«Ты никогда не видела, как горит небо, Рейнбоу Дэш...» — словно раздается голос ночного пегаса, и горькое понимание заставляет сердце сжаться.

«Прости, что заставляла тебя вспоминать», — мысленно сказала другу пегаска, терзаемая совестью.

Но все равно оторваться от чтения нету сил...

День сто шестидесятый.

Снова летал наблюдать за Рейнбоу Дэш. Просто как она прилетает домой, закрывает дверь... И как свет в окне вскоре гаснет, свидетельствуя, что хозяйка облачного особняка сладко уснула.

Пользуясь служебным талисманом, подглядывал за ее снами, в которых она не перестает летать.

Сегодня я окончательно понял, что погиб. Извожусь, не нахожу себе места. Не успокоюсь, пока не познакомлюсь с ней.

Для меня это просто шок. Взглянуть на нее как-то... не как раньше.

Найт Фог назвал меня кретином. А я не стал спорить.

День сто семьдесят пятый.

Найт Фог – настоящий друг.

Сказал, что организует нашу встречу с Дэш, пока я сам не «наломал дров». Он, конечно, брюзга и зануда, но в критический момент я доверю ему свою жизнь без раздумий.

День сто восьмидесятый.

Гонялись с Рейнбоу Дэш у водопадов Уинсом. Кончилось все неожиданно, но приключение вышло шикарное. Похоже, я подружусь со всей шестеркой.

Страшные истории в пещере. Ох, девочки, знали бы вы, что я видел наяву, не пытались бы пугать ночными пони и лошадями без головы...

В такие моменты чувствую себя старым. Или начинаю воспринимать вполне уже взрослых пони как детей жеребят.

Найт Фог снова зовет меня кретином и прочими, надо признать, подходящими словами. А я снова не спорю. Ничего не могу поделать с собой.

Разумом понимаю, что хожу по минному полю, но сердце...

Сердце ничего не желает слушать.

День сто восемьдесят пятый.

Я счастлив. Лучшие дни в жизни.

Здесь, в Эквестрии, мои мечты сбылись.

Летать с Рейнбоу Дэш бок о бок сквозь день или ночь. Свет и тьма, страсть и спокойствие. И при этом – столько общего, и главное – любовь к небу. К ветру в лицо и крыльям за спиной.

Она оказалась именно такой, какой я знал, и которой восхищался. Раньше – просто как недостижимой мечтой, затем подругой и партнером по полетам.

Но этот мир и новое тело сыграли свою роль, и теперь я могу с уверенностью сказать, что люблю ее.

Мою единственную особенную пони.

Дэш прикрывает глаза.

Это все просто немыслимо.

Но нельзя же было подобную невероятную историю придумать только ради того, чтобы... Да для чего это вообще надо было придумывать?! Ни один здравомыслящий пони в такое попросту не поверит.

Да еще записывать.

Настолько нелепой может быть только правда.

Но тогда... тогда...

Рейнбоу снова погружается в чтение.

День сто девяносто шестой.

Кажется, Рейнбоу что-то подозревает.

Принцессы правильно предупреждали нас всех. И Найт Фог тоже говорил, что мои визиты в Понивиль добром не кончатся. Я не знаю, как скрыть свои знания о его обитателях. Они все стали мне родными задолго до того, как мы познакомились лично.

Не удивляется этому разве что Дитзи Ду. Уж не знаю, почему.

Никто бы из них не поверил, если кто-то рассказал, сколько я знаю о них, что видел и читал! Не вся жизнь, конечно, знакома мне, но многое. Ключевые моменты, интересные события. Даже детство. Шестерка Хранителей, принцессы, Меткоискатели, Дитзи, Лира и Бон-Бон, Винил и Октавия... Много кто еще.

Все мы знали об Эквестрии куда больше, чем ее рядовой житель, когда пришли сюда. Из своего мира следили и впитывали свет любви и дружбы. Что-то писали и рисовали сами, и это, к нашему удивлению, оказалось правдой частично или полностью. И все они, бывшие для нас сначала лишь героями детского сериала, вдруг научили тому, чего в нашем мире осталось исчезающе мало. Мы изменились навсегда... Наверное, поэтому принцессы и разрешили остаться большинству из нас.

Это было потрясение, увидеть не просто образы, а их настоящих... объемных, осязаемых... живых. Когда Дэш обняла меня больным крылом, я испытал настоящий трепет. Как будто весь этот мир в одночасье коснулся меня.

Если раньше мои чувства были всего лишь источником вдохновения и поводом для шуток Найт Фога, то теперь...

Теперь все по-другому. По-настоящему.

Не могу жить без нее.

Дэш отрывается от последней записи, потому что строчки расплываются перед глазами.

Она в глубине души даже надеялась, что Блэк Винд окажется заговорщиком или шпионом, чтобы ринуться навстречу новым приключениям...

Вместо этого все оказывается куда необычнее, и при этом... проще?

«Теперь понятно, почему он это скрывал от меня, — думается пегаске, — Любая пони сочла бы это бредом. Да и я в том числе, вздумай Блэк что-то такое рассказать! Но почему принцессы запретили ему говорить, что такого? Трудно, конечно, поверить, но разве наши знания сравнимы со знаниями принцесс? Та же Твайлайт вполне могла бы задать уточняющий вопрос!»

---

...Выходя из «Сахарного уголка» в приподнятом настроении, Блэк Винд встречается взглядом с двумя пегасами дворцовой стражи.

Солнце уже садится, и медно-рыжие лучи играют бликами на полированных доспехах...

— Блэк Винд, страж Ночи, — говорит один из стражников, — Триумвират принцесс призывает тебя в Кантерлот. Немедленно.

Ночной пегас чувствует, как у него внутри все падает в стылую бездну.

Это все-таки случилось.

— Будешь сопротивляться? – Снова подает голос дворцовый страж.

— Нет.

— Тогда лети за нами.

— Могу я написать записку?

Стражник секунду думает, потом кивает:

— У тебя минута.

Метнувшийся назад в кафе фестрал что-то быстро чиркает на листе бумаги.

— Пинки! – Окликает он розовую пони, — Можешь передать это Рейнбоу Дэш? Только не сейчас, а, скажем, завтра?

— Окки-докки-локки! – Та подхватывает бумажку, беззаботно прыгая вокруг, — Пока, Блэк!

— Прощай, Пинки Пай, — тихо говорит фестрал и выходит за дверь, опустив голову почти до земли.

Вскоре раздается частое хлопанье крыльев: три пегаса берут курс на Кантерлот...

— Верь в дружбу! – Летит вслед крик розовой пони, — Просто верь!..

...Спустя пару минут в «Сахарный уголок» заглядывает пепельная пегаска, блондинистую гриву которой украшает синяя фуражка почтовой службы.

— Привет, Пинки!

— Привет, Дитзи Ду! Ты за маффинами?

— Ага! Мне четыре, с собой!

В кассу летит пара монет, после чего Дитзи Ду становится обладательницей яркой коробочки с любимой выпечкой. Поворачивается к выходу, но ее удерживает возглас розовой пони в поварском фартуке и колпаке:

— Дитзи! Отнесешь записочку Рейнбоу Дэш?

— Конечно! Без проблем! – Пони-почтальон сует бумажку в сумку и взмывает в небо.

— Только завтра! – Говорит Пинки удаляющемуся хвосту, затем добавляет тише, обращаясь неизвестно к кому, — Она ведь услышала, да?..

---

Днем Дэш все же забывается в беспокойном сне, хотя мысли так и не дают покоя.

Ей снится, что она летит за Блэк Виндом, но никак не может догнать, чего еще не бывало. И еще – что фестрала почему-то арестовывают у нее на глазах.

«Для любой правды есть цена...» — голос ночного пегаса звучит глухо, потому что он смотрит не в сторону Дэш.

Слова заставляют Рейнбоу беспокойно вскочить на кровати. На улице уже темно, очевидно, пегаска проспала весь день и какую-то часть ночи.

Что за цена, о которой говорил Блэк Винд во сне?

В голову лезут всякие глупости вроде статуи в королевском саду или ссылке в неведомые дали, вплоть до луны. Конечно, принцессы слишком добры, чтобы применить подобное к пони, но как выяснилось, о своих правительницах жители Эквестрии знали далеко не все.

«Неужели и впрямь?..» — мелькает мысль, но Дэш изо всех сил гонит ее прочь.

С улицы слышится беспечная песенка:
Кто утром, крикнув у окна,

Прервет ваш сладкий сон?

С улыбкой пони ждет одна —

Крылатый почтальон.

Что там в конверте? Угадай!

Пусть будет доброй весть.

А почтальону маффин дай,

Он тоже хочет есть.

Вот и посылка — не робей,

Открыть поторопись!

И пусть три шарика на ней

Не выдадут сюрприз.

Раздается стук почтового ящика, затем – хлопанье крыльев. Ну конечно, Дерпи... То есть, Дитзи. Небось, письмо недельной давности.

Дэш вспоминает слова Блэк Винда о том, что Дитзи все время поет песенки не от легкомыслия, а из необходимости преодолевать приступы неизлечимой магической болезни.

«Надо будет обязательно извиниться перед ней... Бедная Дитзи Ду, а я все никак не соберусь!»

Песенка отдаляется:
Пусть долог путь, пускай спина,

От сумок затекла.

Всегда есть маффин у меня,

И верных два крыла!

И знай, нелегкая судьба

Оплачена стократ,

Когда с улыбкою тебя,

Встречает адресат.

Что там, письмо? С тебя пятак!

Доставим сей же час!

Ни снег, ни дождь, ни ночи мрак,

Не остановят нас!

Рейнбоу Дэш неохотно высовывает нос из дома.

А может быть, кто-то из друзей обеспокоился? Еще бы, второй день над Понивилем никто не руководит погодной службой... А может, Пинки Пай соскучилась и прислала письмо листах эдак на трех-четырех.

На душе кошки скребут. Куда подевался Блэк Винд?

Конверт пустой, и обратного адреса нет. Но когда Рейнбоу Дэш разворачивает письмо, чувствует, как копыта начинают дрожать.

Этот почерк она уже знает. Размашистый и немного корявый, будто писавшему неудобно держать перо. Потому что он научился писать копытом или ртом только несколько месяцев назад.

«Дорогая Рейнбоу Дэш!

Меня срочно призывают в Кантерлот по неотложным делам.

Скорее всего, это займет несколько дней, поэтому наш разговор придется отложить.

Для себя я решил, что должен рассказать тебе правду, потому что потерять тебя как друга или потерять собственное счастье – здесь мой выбор очевиден. И если такова цена, я хоть и с тяжелым сердцем, но без сомнения принимаю ее.

Когда ты это прочитаешь, скорее всего, я уже буду так далеко, что даже ты, самая быстрая пегасочка на свете, не сможешь догнать меня, поэтому наберись терпения и жди. Я обещал тебе рассказать все и расскажу, как только вернусь.

Прости за эту задержку.

Я люблю тебя, милая Дэши.

Твой навеки, Блэк Винд».

Рейнбоу непонимающе моргает, но потом ее взгляд падает на несколько строк, приписанных почерком Пинки Пай:

«Это записка из будущего.

Пинки-чувство говорит, что до восхода может случиться что-то очень-очень плохое.

PS

Ты еще успеешь. Разве что ты».

Сердце тревожно прыгает в груди, и листок летит на пол. Не успевает он еще коснуться пола, как хлопает распахнутая дверь, и радужный след теряется в небе...

Несите вперед, крылья, наплевать на боль в мышцах! Ветер уже не свистит, а воет в ушах, и как будто стремится содрать всю плоть с лица. Глаза полнятся слезами, и Рейнбоу упрямо твердит себе, что это только из-за ветра, хотя и сама знает, что это не так.

Горизонт уже ощутимо светлее на востоке. Светило дня на подходе, и скоро...

«О, Селестия, подожди пока поднимать солнце!» — бьется мысль.

Гром! Ночная радуга! Исчезают звуки, оставшись позади. Лучшего летуна Эквестрии не догонит даже шум собственного полета!

Но сейчас Рейнбоу Дэш будто и не замечает получившийся Радужный удар. Не до того. Другим заняты мысли, к другому стремится сердце...

Мелькает внизу земля, леса, реки, железная дорога. Минуты тянутся будто годы, но Кантерлот стремительно приближается. Сегодня побит новый рекорд скорости, но Дэш об этом даже не думает.

Башня обсерватории мерцает магическим светом. Синие, золотые, розоватые всполохи бросают блики на белоснежные шпили и купола, многократно отражаются от окон и хрустальных колонн. Наверняка жители радуются внеплановому фейерверку, даже не догадываясь об истинной причине.

Приходится замедлить полет: столкновение с любой постройкой на такой скорости кончится трагедией даже для тренированной пегаски на пике формы. Рейнбоу Дэш влетает в заклинательный покой, прямо сквозь окно. Жалобно брызгает в стороны узорчатое стекло, осколки царапают мордочку и тело...

Но пегаска игнорирует боль. Она видит трех аликорнов, соприкасающихся рогами над лежащим на полу Блэк Виндом... Глаза лунного пегаса закрыты, а под ним будто распахивается полная звезд бездна...

— Нет! – Выкрикивает Рейнбоу, сердце которой готово выскочить из груди, — НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

Словно голубая молния, пегаска проносится под потолком и пикирует прямо на средоточие заклинания. В это же самое мгновение звездная бездна распахивается словно пасть и заполняет на мгновение весь зал...

В трехцветной вспышке исчезает весь мир, и нескончаемый мрак и холод на мгновение охватывают Рейнбоу Дэш.

Глава 6. Грани и Вероятности.

«Где я?»

Раньше и в голову не приходила мысль, что на волне света можно лежать.

Рейнбоу ощущает спиной теплую мягкость, возносящую куда-то вверх. Похоже на прогретое солнцем облако, мягкую перинку, теплую спину папы, который несет умаявшуюся дочку с праздника... Хочется закрыть глаза и отдаться покою, любви, блаженной безмятежности...
«Блэк Винд...»

Дэш вскидывается, судорожно взмахнув крыльями. Сам собой раскрывается рот от удивления. Огромное пространство, ограниченное множеством гладких граней, и сияющий светоч внутри циклопического кристалла.

Рейнбоу оглядывается и сквозь слепящий свет видит всю Эквестрию разом: от обледенелых земель на севере до пустынь на юге. Даже неведомые континенты, куда не ступала нога пони. Словно огромный глобус, вращается под копытами мир, увитый спиралями облаков и скрытый туманной дымкой.

И свет. Живительный, теплый, ласковый. Сияние сплетается в замысловатые узоры и потоками устремляется к граням, и дальше... куда?

Присмотревшись, Рейнбоу замечает, что каждый огромный многоугольник-грань будто бы отражает что-то, проецирует разуму образы. Прекрасные и страшные, странные и трогательные.
...Существа на двух ногах приходят в Эквестрию и остаются... Другие уходят... Третьи превращаются в пони...

...А эти... стыд какой! Хотя, похоже, там всем участникам очень хорошо...

...Дэш видит себя в их мире... маленькой и беззащитной, потерянной и обретенной...

...Видит старой, дряхлой, брошенной... или счастливой...

...Пинки Пай с прямыми волосами наклоняется вплотную, и в глазах ее – смерть...

...Железные машины, изрыгающие пламя, перемалывают траками зеленые поля Эквестрии... ревут в небесах...

...Те же машины, ржавеющие в высокой траве... жеребята играют среди обломков...

...Новая армия Эквестрии под алыми штандартами и с пегой пегаской во главе. Кровь, боль... и любовь...

...Зеленое сияние скверны, превращающее пони в кровожадных безумцев...

...Миры, накладывающиеся один на другой...

...Немыслимый, тошнотворный способ изготовления радуги на черной фабрике из грозовых туч...

...Пони с пустыми глазами, закованные в цепи...

...Принцесса Луна, парящая в лунном свете вместе с драконом. Тот глядит на аликорна глазами, полными любви...

...Эквестрия в далеком будущем и не менее далеком прошлом...

...Выжженная разрушительной магией пустошь, где пони дерутся насмерть за оставшиеся ресурсы, забыв заветы дружбы...

...Прежняя вроде бы Эквестрия, где бывшие друзья стали заклятыми врагами...

...Потомство Дискорда во плоти...

...Магия и наука, порождающие чудеса... и чудовищ...

...Принцессы-тираны... Победившая Найтмер Мун...

...Твайлайт Спаркл с крыльями... жеребец-аликорн, полыхающий неугасимым пламенем... другой, с гривой будто бы из пепла и крыльями фестрала...

...Невероятные поступки, совершенные знакомыми, друзьями и самой Дэш...

...Совершенно незнакомые пони, будто бы годами живущие рядом... новые друзья...

...История Эквестрии, которой не было, и быть не может...

«...Пожалуйста, хватит!»

Рейнбоу, летящую вдоль луча, резко бросает на одну из граней. Мимоходом можно разглядеть, как за блестящей плоскостью три аликорна судорожно пытаются удержать черный, полный звезд портал. Как весь Кантерлот ходит ходуном от разбушевавшейся магии. Но почему-то принцессы не спешат закрывать врата, держат, и на прекрасных мордочках читается чудовищное напряжение...

Рейнбоу Дэш пролетает сквозь плоскость, будто не заметив твердый с виду кристалл. Вырывается наружу и видит свет, преломленный гранями и бьющий в окружающие Эквестрию... миры?! Многогранников не счесть. Разноцветные, сиюящие, и черные как ночь... прекрасные и уродливые, яркие и тусклые.

Как будто хрустальные бусины в чьем-то мешочке, парят бесчисленные мириады миров в пространстве, неподвластном никаким измерениям.

И сотни, тысячи лучей вокруг. Светлые, разноцветные, прекрасные... и наоборот, корявые щупальца, сплетенные из тьмы.

Понимание приходит подобно вспышке.

Это любовь всех пони питает образы многогранника, окружающего Эквестрию. Дает силы аликорнам-хранителям, которых все еще так исчезающее мало!

Рейнбоу видит, как от Эквестрии тянутся сияющие лучи надежды, любви и радости, а к ней – мерзкие щупальца ненависти, страха и похоти. Но не дотягиваются, потому что сияние мира заставляет уродливые отростки гореть и отдергиваться... Хотя нет, вон несколько узловатых труб намертво вцепились в одну из граней, как раз ту, где Пинки Пай с безумным взглядом.

«Ужас, ну и улыбочка у нее... Пинки ли это вообще?!»

Дэш находит взглядом грань, из которой вылетела. Узнать легко – на ней все еще переливается изнанка звездного портала. Принцесса Селестия что-то кричит, но слов не слышно. В добрых глазах – тревога и сочувствие. Рог правительницы сияет слепящим огнем, но зато точно не выйдет потеряться в общей круговерти...

Ветер таков, что готов сорвать плоть с костей. Но лазурные крылья упрямо бьют воздух (или что тут вместо него), а глаза упорно выискивают среди разноцветного сияния знакомый темный силуэт.

Пытаясь абстрагироваться от навязчивых образов, вызывающих целый каскад чувств, Рейнбоу замечает будто бы хрустальную сферу, плывущую в одном из лучей. И в ней – едва различимый Блэк Винд.

Рейнбоу рвется туда, но ветер швыряет ее из стороны в сторону, только отдаляя от цели.
«...даже ты, самая быстрая пегасочка на свете, не сможешь догнать меня...» — словно говорит в мозгу низкий голос друга, и Дэш изо всех сил стискивает зубы в отчаянной решимости.

«Смогу!»

Усилие, еще, еще, скрипят зубы... Грохот, радужный всполох – и только тогда цель начинает приближаться, но воздух как будто превращается в кисель – каждый взмах крыльев дается с усилием.

Жгучая боль заставляет вскрикнуть. Правда, больше от неожиданности. Скосив на секунду глаза, Рейнбоу замечает небольшой обломок кристалла, улетающий вдаль. И кровоточащий порез на левой передней ноге. По счастью, удар пришелся вскользь.

«Откуда бы ему взяться?» — думает пегаска, и словно в ответ на немой вопрос раздается оглушительный грохот...

Далеко впереди ярко-алый многогранник идет трещинами, хаотично переливается цветами, испуская в пространство беспорядочные вспышки. Куски кристальной оболочки рушатся внутрь, прямо в сияющую в центре багровую звезду.

И в следующее мгновение красная вспышка озаряет все вокруг. Кроваво-огненные всполохи пробегают по остальным мирам, до Рейнбоу докатывается волна видений всеобщей погибели совсем уж странных существ. И как катаклизм отражается на других мирах, вызывая вспышки насилия, гнева, отчаяния...

...которые бессильно гаснут в светлых лучах, излучаемых Эквестрией. Не все, конечно, но очень много, особенно рядом с ближайшими мирами.

Дошедшая ударная волна все же сбивает полет, заставив пегаску беспомощно закувыркаться в борьбе со стихией. Острые осколки царапают лазурную шкурку, Рейнбоу щурится, оберегая глаза.

Только бы не потерять из виду Блэк Винда!

Как-то раз Рейнбоу Дэш по молодецкому безрассудству сунулась в ураган. Тот шел с моря, но пегасы погодной службы сумели сделать, чтобы чудовищный шторм не задел Эквестрию, и направили буйство стихии в северные Мерзлые земли... Но ураган, будто оскорбившись, разбушевался не на шутку.

Об этом случае Рейнбоу тоже никому не говорила. Хотела проверить себя и вошла прямиком в область максимальных ветров. Тогда она еще не понимала, в какую ловушку угодила.

И ледяные осколки, которыми полнился чудовищной силы ветер, чуть не иссекли юную пегаску насмерть.

Двигаясь в потоке, еще можно было как-то избежать порезов, но стоило лишь попытаться замедлить полет или отклониться в сторону, как во все тело сразу впивались тысячи острых градин, а простой шум ветра сменялся ужасающим ревом разгневанной стихии...

Рейнбоу тогда пришлось кружить в безумном танце со стихией почти сутки. Лишь с рассветом следующего дня ураган выдохся. Ветер ослабел достаточно, чтобы обессилевшая, продрогшая до костей пегаска вырвалась из исполинского водоворота туч.

Кое-как удалось добраться до обжитых земель, чтобы без сил рухнуть на ближайшее облачко и очнуться в мэйнхеттенской больнице.

И еще пару дней не показываться друзьям, чтобы не вызывать вопросы, откуда на теле столько пластырей и с чего вдруг простуда среди лета.

Ощущения оказались похожи. Только вместо безобидных льдинок – острые осколки странного кристалла.

Больно... И как представишь, что доктор потом будет пинцетом вынимать эти иголки из уже начавших заживать ранок, смазывать йодом... бр-р-р-р!

Какими же мелочными кажутся сейчас эти страхи! Если бы не заходилось в отчаянном волнении сердце, Рейнбоу, может, и посмеялась бы.

Но не сейчас.

Наконец, среди всполохов и протуберанцев удается не только выровнять полет, но и заметить темное пятно, медленно дрейфующее в сторону какого-то тусклого полиэдра.

Лишь взглянув в ту грань, что медленно притягивает к себе сферу с Блэк Виндом, Рейнбоу с трудом удерживает крик животного ужаса от накативших образов...

В третий раз за день глухой удар поглощает звуки, и радужный след протягивается вслед за пегаской.

Никаких слов не хватит, чтобы описать, как Рейнбоу Дэш толкает магическую сферу обратно к сиянию Эквестрии. Как от напряжения бормочет в полубреду мольбы и имена, забыв обо всем, кроме груза перед собой...

Перед взором все еще стоит затянутый ядовитыми миазмами уродливый бетонный город на берегу гнилого моря. Чадящие трубы и грохочущее железо. Угрюмые тени прохожих, замкнувшихся в футляры прорезиненных одеяний. Скрытые за безликими масками и круглыми очками лица, приглушенный сиплый кашель. Терзающее плоть железо, рев пламени и ядовитое шипение отравленного воздуха. Кислота с небес и горы мусора...
...Горящее, полное разрывов небо и заволакивающее сознание боль от ожогов. Ревущие железные птицы, плюющиеся друг в друга огнем с оглушительным грохотом. Вниз летит смертоносный груз... Рвущийся из рук штурвал летающей машины, горящей, разваливающейся... А внизу – огонь, жадно пожирающий дома, деревья, живых существ...

...Он выжил. Хромой и наполовину ослепший, навсегда потерявший небо пилот. Художник, рисующий чистое небо и дворцы в облаках. В тесной комнатушке, по вечерам, в перерывах между плакатами, призывающими убивать...

Увидев свой портрет, Рейнбоу вздрагивает. Как живая!

...Книга с картинками, зачитанная до дыр. Обложка будто окно, в которое выглядывают все шестеро улыбающихся друзей. Несколько схематичное изображение, но любую можно узнать без труда. Довоенное издание автора, поймавшего сердцем луч света... Мерцающее черно-белое кино, где эти же картинки двигаются, говорят...

«Ты не вернешься туда!»

Раздается звон, и кокон разлетается под копытами тысячей искр. Пегаска падает на твердый пол кантерлотской обсерватории, и сознание обессилено гаснет.

Она успевает услышать лишь голос принцессы Селестии, спокойно приказывающий скорее закрыть портал...

---

...Рейнбоу Дэш вскакивает на ноги резким движением. Голова кружится, а в ушах шумит.

Кажется, прошло немного времени?

Заклинательный покой обсерватории выглядит так, будто тут порезвился рой параспрайтов. Или прошлось торнадо, что недалеко от истины.

Принцессы, выглядящие так, будто весь день разгоняли грозовые тучи, молча смотрят на Рейнбоу. Та почтительно припадает на передние ноги, про себя надеясь, что дрожащие конечности удержат.

— И что же мы будем делать со всем этим? – Раздается голос Селестии, — Встань, Рейнбоу Дэш.

Пегаска поднимается и смотрит на властительниц Эквестрии.

— Ты пошла против законов нашего мира, законов магии... просто против воли Триумвирата Принцесс, — произносит Луна, — и мы требуем объяснений. Удержание портала столь длительное время могло сильно навредить нашей Вероятности. Возможно, даже Основе.

— Я не понимаю, Ваши Высочества, — Дэш чувствует смущение, и голос звучит совсем не уверенно.

Только сейчас она осознает, насколько вымоталась. Бешеная гонка до Кантерлота, этот странный полет среди цветных полиэдров, да еще буксировка Блэк Винда. Мышцы немилосердно ноют, особенно маховые. Завтра, возможно, не удастся даже взлететь. И вся шкурка будто горит: исцарапанная, грязная...

Да, если не промыть все ранки, можно схлопотать заражение. Приятного мало.

— Полагаю, нам придется многое объяснить,- говорит Каденс.

— Придется, — отзывается Луна, — или же отказаться от объяснений произошедшего вообще и принять решение самостоятельно.

Селестия качает головой:

— Я полагаю, что мы сейчас не можем себе этого позволить, раз дело перестало касаться только Блэк Винда и нас.

— Поддерживаю, — кивает Луна, — твои аргументы убедительны, сестра.

— Она имеет право знать, — соглашается и Каденс, затем добавляет: — ...теперь.

Селестия кивает и вновь поворачивается к пегаске.

— Ты видела светоч внутри Великого Кристалла? – Спрашивает она.

— Да, Ваше Высочество.

— Это и есть Основа – источник магии дружбы и любви. Именно он питает энергией бытие Вероятностей – граней. Каждая грань – почти что отдельный мир, похожий и не похожий на Эквестрию, которую ты знаешь. В одном события протекают так, а в другом – совершенно иначе. Ты наверняка видела это. И буквально каждое слово в Эквестрии, каждое действие, каждое чувство питает или ослабляет магию мира. Грань может наполняться темными энергиями – тоска, злоба, отчаяние и прочее. Тогда внешняя оболочка Вероятностей начинает истончаться, и требуется наше вмешательство. Именно тогда в мире появляются чудовища, кошмары и негативные чувства – ненависть, страх, эгоизм. И когда Хаос и Порча прорываются, Эквестрия подвергается опасности. Тысячу с лишним лет назад принцесса Луна чуть не пала жертвой этой мерзости, превратившись в Найтмер Мун. А несколько раньше мой любимый ученик, серебряный единорог, тоже не выдержал, став королем Сомброй. Этот процесс слишком во многих Вероятностях может обернуться...

— Гибелью всего мира? – Перебивает Рейнбоу, — Я видела...

— Да.

— То есть наша Эквестрия – всего лишь Вероятность?

Царственные сестры переглядываются.

— Скажешь ей, Тия? – спрашивает Луна.

— Конечно, — отзывается белая аликорн, — Мы еще не закончили исследования, но Основа, по сути, не существует в объективной реальности, а только в преломлении Вероятностей. Или существует не для нас. Есть несколько аксиом, и в каждой Вероятности они неизменны. Например то, что Эквестрии живут пони. События же... Ты ведь видела другие грани тоже?

— Видела... – эхом отзывается Дэш, — Там...

— Не старайся запомнить, — Перебивает Луна, — и прошу, вообще не разговаривай о них. То, что ты узнала обо всем, само по себе может вызвать... неприятности, а если высказывать подобные знания вслух...

— Так что же, есть даже... много Рейнбоу Дэш? – спрашивает пегаска, не в силах одолеть приступ любопытства.

Она вспоминает увиденные в гранях образы, где счастлива рядом с любящим сердцем.
...Симпатичные пегасы-жеребцы, вполне во вкусе Рейнбоу. Только один почему-то пустобокий... И кобылки тоже?.. И опять эти странные двуногие...

Радужная пегаска чувствует при этом какую-то неуместную обиду, потому что эта любовь хотя и предназначена для Рейнбоу Дэш, но все же не для НЕЕ. И какая разница, кто твоя вторая половинка, особенный пони?.. Или особенная, что подтвердило бы смущавшие до сих пор слухи... Или вообще не пони. В таком ключе Дэш как-то даже не размышляла, но искренность увиденных чувств породила странные мысли... Интересно, а что будет, если встретиться с собой? А сможет ли любимый отличить одну Рейнбоу от другой?

«Что только лезет тебе в голову, Дэш!» — обрывает пегасочка сама себя.

— Прошу, ОБ ЭТОМ старайся даже не думать! – резко говорит ночная принцесса, будто прочитав мысли, — Перемещаться между Гранями опасно даже аликорнам, а уж простым пони...

Рейнбоу молча кивает, хотя принцесса не договаривает. Косится на бесчувственного пегаса, валяющегося на полу, в центре магической фигуры.

Селестия продолжает:

 — Так вот, энергия Эквестрии проецируется через грани Вероятностей, а дальше... дальше эфир и судьба. Приносит ли это пользу или вред другим мирам, мы знаем только с чужих слов, и ничего поделать все равно не можем. Многое зависит от Вероятности. Главное, что защита нашего мира хоть и прочна, но при этом и хрупка. Грубое вмешательство в гармонию магических потоков может дорого обойтись всей Эквестрии. И самое вредоносное, что можно придумать – это знания обычных пони о том, что их мир – не единственный. Хуже может быть только попытка попасть из одной Вероятности в другую. И чем сильнее это знание, тем больший вред оно может причинить Эквестрии. Любой разговор об этом множит энтропию нашей Вероятности, подтачивая основы барьеров. И тут мы подходим к сути нашего вопроса, Рейнбоу Дэш. Ты должна объяснить, почему ты вернула фактор нестабильности, — кивок в сторону Блэк Винда, — в нашу Вероятность. Он ведь написал тебе, чтобы ты не следовала за ним?

— Написал, Ваши Высочества, — снова склоняет голову Дэш, — но я... я...

К горлу подступает комок.

«Он обманул меня!.. Знал, что не вернется, и написал, чтобы я... не искала его! А потом было бы поздно!»

Как можно рассказать принцессам, ответственным за сохранность мира, про чувственный порыв, который сама-то себе объяснить не можешь? С другой стороны, Твайлайт всегда находила в лице принцессы Селестии поддержку и понимание. И что с того, что она – любимая ученица, протеже и все такое?

Пегаска моргает, сгоняя подступившие слезы. Сглатывает, чтобы расслабить спазм в горле.

— Ваши Высочества, — заново начинает она, — дело в том, что это я украла дневник Блэк Винда и узнала всю правду. Его вины в этом нет.

— Ему было запрещено говорить об этом, вне зависимости от обстоятельств, даже исключительных, — говорит Луна, — Кроме того, он был предупрежден о риске, связанным с письменными источниками. Можешь ли ты вообразить, Рейнбоу Дэш, что из-за подобной безответственности мир за последние несколько недель трижды стоял на пороге магического катаклизма? Блэк Винд не внял предупреждениям и знал, на что идет. Наше милосердие чуть не навредило всей Эквестрии, а подверженность этого фестрала собственным эмоциям заставила усомниться в правильности принятого когда-то решения.

Рейнбоу чувствует, как в груди поднимается волна гнева, сметающая и смущение, и робость перед коронованными особами.

— Наказывайте тогда и меня! – Выпаливает лазурная пегаска и даже топает копытом. Слезы больше не желают сидеть внутри и начинают катиться по щекам, — Я виновата не меньше!

На лицах принцесс можно прочитать сочувствие и жалость, но никто не спешит ничего сказать. Рейнбоу продолжает:

— Ваши Высочества, если так уж необходимо изгнать виновных из Эквестрии, то я... я тоже должна быть в их числе! Блэк Винд сдержал данное вам слово и изо всех сил пытался оградить от опасного знания меня! Верность – мой элемент, и я последую за ним! Потому что это будет... честно!

Селестия вздрагивает, будто от боли. Каденс и Луна переглядываются.

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь, Рейнбоу Дэш, — раздаются в наступившей тишине слова старшей принцессы, — ты очень быстро погибнешь в том мире. Яд пропитал там воду и воздух, наполнил пищу, дома и души живых. Страх и отчаяние сопровождают каждый день жизни...

— Я не боюсь!

За сестру продолжает Луна, и в голосе ее не меньше боли:

— Даже если ты протянешь достаточно долго... тот мир почти не содержит магии. Ты не сможешь вернуться, не сможешь даже летать. И нам придется придать тебе местный облик, иначе тебя почти сразу поймают и растерзают на потеху местным правителям и безумным ученым. Но в любом случае ты никогда больше не увидишь Эквестрию.

Дэш вздрагивает. Отказаться от крыльев! Никогда больше не увидеть друзей! И Эквестрию.

НИКОГДА!

Рейнбоу чуть не выкрикивает это слово вслух, но сдерживается.

Дрожь охватывает все тело. Она видела тот мир. Огонь и яд, металл и камень. Голод, неизлечимые болезни и войны – все то, что в Эквестрии осталось лишь в древних текстах темных веков. Неуклюжее, бескрылое тело и остаток жизни среди каменных стен какого-нибудь завода, делающего смерть.

Возвращаться каждый вечер в каморку внутри бетонной горы, глотать безвкусную пищу вперемешку с химической дрянью. И с утренней сиреной снова начинать очередной серый день. Из года в год, пока болезни и печали не прервут безрадостное существование...

«Неужели Блэк Винд нашел в себе смелость вернуться туда ради моей... дружбы?» – Думает Дэш, зажмурив глаза. Сердце сжимается, но решение принято.

Страшно.

До дрожи, до коликов, до холодной испарины.

Вся жизнь вихрем проносится перед глазами. Друзья. Небо. Мечты. Перечеркнуть все это?

Больше всего на свете хочется убежать, долететь до дома, зарыться носом в подушку и никогда-никогда не слышать больше о других мирах, ночных пегасах и ужасах ТОЙ стороны. Забыть, как страшный сон! А потом полететь в ставший таким родным Понивиль. И провести еще один счастливый день в заботах и веселье, в окружении любви и улыбок друзей...

Но в то же время проступают в памяти последние несколько недель. Совместные полеты, вечеринки, соревнования. И этот взгляд золотых глаз, наполненный радостным удивлением, будто он даже не смел надеяться на неожиданное счастье...

Чем новый друг хуже старых? Почему верность одним должна перевешивать другую? Где предел смелости в том, чтобы оставаться рядом до конца?

Слезы катятся из глаз сплошным потоком, голос срывается:

— Я... я... – от переживаний Дэш слегка заикается, — я согласна. Отправляйте... нас.

Она делает несколько неуверенных шагов вперед и садится рядом с бесчувственным Блэк Виндом.

Аликорны, вновь переглянувшись, подходят и смыкают сверху рога.

Лазурная пегаска и старшая принцесса встречаются взглядами.

— Последний шанс передумать, Рейнбоу, — Тихо шепчет Селестия, и по добрым щекам катятся слезы, — Я прошу тебя не как принцесса... Ради друзей, ради Гармонии и Эквестрии... Останься.

Рейнбоу снова закрывает глаза. Никаких сил нет видеть лица принцесс, преисполненные искренней скорби. Чувства так напряжены, что она выдавливает одно-единственное слово:

— Нет...

— Я не найду оправданий перед Твайлайт Спаркл и остальными. Ты ведь даже не попрощалась с друзьями, Рейнбоу Дэш.

«Это удар ниже пояса», — думает Дэш, но вслух ничего не говорит.

И шепот других принцесс:

— Прости нас...

«Как это будет? Вспышка... и чужой мир, чужое тело. Может быть, будет больно?»

Стиснув зубы, чтобы не стучали, Рейнбоу Дэш ждет, когда магия принцесс подведет черту под всей жизнью и бросит в кошмар наяву. И не со зла, не из жестокости и даже не из принципа или мести. Законы магии и долг перед Эквестрией.

Но и верность другу не менее важна...

...Ничего не происходит. Тело по-прежнему колотит дрожь – все еще тело пони.

Магической вспышки так и не следует. Холода звездного портала тоже. Через немыслимо долгую минуту Рейнбоу осторожно открывает глаза и видит, что все аликорны отошли в сторону и о чем-то говорят. Вполголоса, так что слов не разобрать.

Рядом начинает шевелиться Блэк Винд. Дергается веко, вяло расслабляются сложенные крылья. Скоро очнется, не иначе. Интересно, сильно удивится нежданной отсрочке?

«О чем ты опять думаешь, Дэш! – Мысленно восклицает пегаска, — Тебя сейчас отправят из Эквестрии к Дискорду на рога! Причем из-за вот него же! Ну я ему и устрою по прибытию!»

Когда принцессы синхронно поворачиваются к ней, Рейнбоу вздрагивает и подавляет желание вновь зажмуриться. Вот сейчас с рогов сорвется разноцветное сияние...

— Рейнбоу Дэш, — произносит Селестия таким тоном, каким обычно разговаривает с Твайлайт Спаркл в минуты недовольства, — своим решением ты ставишь нас перед непростым выбором. Ты – одна из Хранителей Элементов Гармонии, и мы не знаем, что подвергнет Эквестрию большей опасности: твое перемещение в другой мир или позволение остаться источнику нестабильности.

«Остаться!»

Дэш чувствует, что еще немного – и она потеряет сознание от переполняющих чувств. Если только возможно, пусть принцессы проявят милосердие еще один разок!..

Селестия продолжает:

— Просчет магических потоков показал, что мы должны либо позволить вам обоим находиться в Эквестрии, либо переместить только одного Блэк Винда. Но последнее становится невозможным из-за твоего упрямства. И, таким образом, выбора почти не остается.

Голос подает Луна:

— Но прежде, чем принять решение, мы должны спросить тебя. Готова ли ты принять на себя груз ответственности за судьбу всей Эквестрии?

Дэш, пытаясь сдержать переполнившую ее надежду, выпаливает первое, что приходит в голову:

— Дважды этот груз уже был на моих плечах!

Селестия качает головой и возражает:

— Тогда ты разделяла его с друзьями, а сейчас все будет зависеть только от тебя.

Рейнбоу не сомневается ни секунды:

— Я готова! И вы должны позволить Блэк Винду остаться тоже!

Собственная наглость пьянит. Но уже все равно – хуже не будет.

Каденс улыбается и произносит:

— Я же говорила, что Элемент Верности примет единственно правильное решение. И нас вынудит его принять. Потому что, помня о долге, мы забыли нечто более важное.

— Каденс, ты знала? – Спрашивает Селестия, — Но откуда?

Та смотрит на Дэш и неожиданно подмигивает:

— Не знала. Но не забывайте, что сила любви иногда превосходит всяческое понимание пони. Даже столь могущественных, как аликорны... И даже понимание той, что отвечает за эту могущественную силу.

— Хорошо же, — кивает старшая принцесса, — Итак, Рейнбоу Дэш. Слушай меня очень внимательно...

Пегаска, которой хочется от восторга взмыть к самому солнцу, внимает голосу старшей принцессы. По щекам все еще катятся соленые капли, но это слезы облегчения.

Сердце готово выпрыгнуть из груди от счастья.

Теперь все будет хорошо... обязательно...

---

Сквозь пелену беспамятства проступают медленно текущие мысли:

«Так не хочется просыпаться... И видеть одним здоровым глазом потолок своей каморки, вновь вдохнуть пропахший фабричным дымом воздух. Опять эти боли в искалеченных суставах, опять мигрени по утрам... Проклятье, если это и в самом деле был сон, как обычно, то лучше бы я не проснулся».

Но надо вставать и встречать реальность лицом к лицу. Тем более, от долгого лежания на боку затекло... крыло? КРЫЛО!

Веки судорожно распахиваются, и первое, что предстает перед взором – зареванная и исцарапанная мордашка Рейнбоу Дэш. Рубиновые глаза все еще блестят от влаги, сверху потолок заклинательного покоя обсерватории Кантерлота.

Эквестрия...

Это был не сон.

И он все еще здесь, в мире, даровавшем краткосрочное счастье.

Растрепанная пегасочка стоит рядом, когда фестрал поднимается и остается сидеть. В глазах – непонимание и надежда.

И лишь взглянув в вертикальные зрачки золотистых глаз, Рейнбоу дает волю чувствам. Бросается на грудь фестрала, и сквозь хлынувшие с новой силой слезы бранит его последними словами, колотя передними копытами.

Блэк Винд сперва замирает, без звука терпя весьма чувствительные удары. Потом обнимает Дэш, прижимает к себе и закрывает глаза.

Потому что здоровенному жеребцу лить слезы на глазах у кобылиц, даже если они принцессы, все равно стыдно.

Речь Рейнбоу тем временем становится более отчетливой, когда первый приступ гнева вперемешку с облегчением проходит:

— Отвечай! Чтоб тебя! Скажи что-нибудь, навоз в башке! Почему ты обманул меня и удрал, сказал бы, что принцессы запретили говорить, я бы что, не поняла?! Отвечай же, Дискорд тебя побери!!!

«Так я же говорил», — хочет сказать Блэк Винд, но прикусывает язык.

Он не отпускает ее, и оба так и сидят какое-то время, пока теплые лучи восходящего солнца не начинают светить внутрь башни.

Блэк Винд открывает глаза и видит, что принцесс в заклинательном покое уже нет. И что солнце играет бликами на осколках витража.

— Дэши... — тихо произносит фестрал и встречает поднявшийся навстречу взгляд, после чего говорит совсем не то, что собирался: — У тебя такие красивые глаза...

Рейнбоу всхлипывает и утирает нос копытом. Спрашивает:

— Болван бесчувственный, ты знаешь, что я пережила из-за тебя? Я... я чуть не погибла!

— Прости меня...

Пегаска высвобождается из объятий и слегка приглаживает растрепавшуюся гриву. Говорит:

— Если ты кому-нибудь разболтаешь или хотя бы намекнешь что-то про другие миры, мы вдвоем отправимся Дискорду даже не на рога, а под хвост. Не раньше, чем я тебе все уши отгрызу! Способен ты это понять тем сеном, что у тебя вместо мозгов?

— А если будут спрашивать как ты?

— Тогда отправляй ко мне! – Рейнбоу топает копытом, — Я теперь отвечаю перед принцессами за твою дурью башку! И не ищи больше дневник, я его отдала принцессам. Только такой перьеголовый как ты мог догадаться писать что-то подобное!

— Тебе надо к доктору, — говорит Блэк Винд, старательно выдавливая улыбку, — посмотри, живого места нет...

Радужные вихры взметаются, когда пегаска упрямо мотает головой:

— Обойдусь пока! Весь день впереди, успею, — Она подходит к разбитому окну и оглядывается на Блэк Винда, — Летим со мной. Нам надо многое друг другу сказать... после всего этого.

Фестрал вздрагивает. Но когда отвечает, голос ровный:

— Конечно.

— И только попробуй теперь куда-то исчезнуть!

— Никогда теперь, Дэши.

— Чему ты улыбаешься?! Сейчас как лягну!

— Я просто подумал...

— Что еще?! – Гневно перебивает лазурная пегаска.

Блэк Винд отвечает, расправляя крылья:

— Вот бы мои друзья из прошлой жизни посмеялись...

Двое пегасов взмывают в небо. Заложив круг над растревоженным Кантерлотом, они берут курс на Понивиль.

В небесной вышине нового утра тают два следа: радужный и темный...