Fallout: Equestria — Бремя.
Глава 3: Старые шрамы.
Если вовремя не залечить рану, она имеет свойство гноиться.
— Ах, какое прекрасное утро, солнце, а воздух… — Произнёс серый земнопони, вдыхая воздух полной грудью. Вокруг сновало множество пони, что так же как он гуляли в парке. Жеребята резвились, взрослые болтали, и всем было весело. Включая и него самого. — Алула, где же ты?
— Найди меня! — Отозвался голос из-за могучего дуба, что раскинул свои длинные ветви в самом центре парка. С одного взгляда на него было ясно: он простоял тут уже не одну тысячу лет. Улыбнувшись, жеребец направился к нему.
— Алула, где ты?! Я тебя потерял и не могу найти! — Сказал он с жалостливой ноткой в голосе, подходя к дереву. — Ну, помоги же мне, хоть чуть-чуть!
— Неа, сам давай. — Ответил голос, явно издеваясь.
«Хех, глупышка, — подумал пони. — Ну, держись, как только поймаю – защекочу!» — С этими мыслями жеребец резко прыгнул за дерево, готовясь осуществить свои планы, однако за деревом никого не оказалось. — «Что за… клянусь Селестией, голос шёл от сюда!» — Вдруг, нежно покачиваясь в воздухе, сверху, прямо на его нос, опустился зелёный листочек. Подул ветер. Листок сорвался с его носа и взмыл вверх. Зачарованно следя за ним, жеребец неволей поднял голову вверх. В туже секунду в его лоб прилетел немаленького размера жёлудь, а следом за ним, с радостным криком, его сбило с ног нечто и ужасная пытка началась.
— Ахах, ну отпусти, ухаха, да хватит, ты победила, победила! — Заверещал пони на пол парка. На зов о помощи обратили внимание чуть ли не все посетители парка, а его мольбы вскоре были услышаны и пытка закончилась. Счастливо улыбаясь, жеребец поднялся на ноги. — Алула, ты меня не перестаёшь удивлять! И как ты только умудрилась забраться туда? Вся в меня! — Обняв кобылку, он взъерошил её гриву.
— Пап, ну хватит! — Вырвавшись из объятий, кобылка слегка тюкнула его в плечо. — Пошли лучше сладкой ваты поедим!
— Только маме не говори, а то ты вчера её сильно расстроила, не съев брокколи. — Улыбнувшись, они вмести пошли в сторону торговца сладкой ваты. Купив сладкой ваты, они вместе устроились на любимой скамье. Сюда они приходили всегда, как только его перезагруженный график позволял навестить родных.
—Пап, — произнесла кобылка, доедая лакомство, — а ты не расскажешь сказку?
— Твою любимую? — получив в ответ утвердительный кивок, земнопони уставился вдаль. — Жила была на свете принцесса…
oooOOOooo
Темнота. Писк. И тяжёлый шум в голове. Встряхнув головой, жеребец снял с себя устройство. Вот что ждёт пони, который захочет залезть в шар памяти, не имея на голове рога. Но даже несмотря на всё это, пони заметил глупую ухмылку на своём лице, от которой непременно избавился. В Пустоши нет места глупым улыбкам. Когда писк исчез, и зрение снова вернулось к жеребцу, он осмотрелся. Мгновение назад он был там, в довоенной Эквестрии, слушал, как щебечут птицы, светит солнце… и вот, неведомая сила вновь вырывает его из рая и снова возвращает в эту мёртвую пустошь. Парк из шара памяти было невозможно узнать: вместо зелёной травки был песок, деревья, что были полны яркой листвы, засохли, а скамьи, на которых любили посидеть пони и вовсе исчезли. Жеребец лежал на последней чудом уцелевшей скамье, под тем самым могучим дубом, которого не смогли сломить даже мегазаклинания.
Донеслось рычание. «Что ж, Пустошь торопится поприветствовать своего сына с возвращением, я тоже рад тебя видеть, — подумал он». Повернув голову на право, он увидел источник звука. Им оказался гуль. Он стоял в агрессивной позе и рычал, но бросаться не решался. Всё ещё лёжа на скамье, пони смотрел в глаза гуля. В них он не видел ничего. Пустые белые глаза гуля, казалось, смотрели прямо в душу. Его правая щека лоскутами свисала со скулы, обнажая гнилые зубы. Издав рык по громче, гуль сорвался со своего места, но не успел он сделать и двух шагов, как его остановила пуля.
— Я вроде бы отпустил тебя сегодня развлечься, отдохнуть. — Сказал жеребец скребущим голосом и встал со скамьи. При каждом вздохе он издавал странный свист. Было видно, что дышать ему давалось с большим трудом. Подошедший к нему грифон снял капюшон и приклонил голову. Она была на две головы выше жеребца, а на её шее было выжжено клеймо в виде ошейника.
— Господин. Как же я могла оставить вас? Вы тот, кто спас мне жизнь, теперь она ваша. — Проговорила она, смотря под ноги. — Да и многие пони хотят вашей смерти, и было бы глупостью оставлять вас одного.
— Да, что правда, то правда – многие хотят моей смерти. Знаешь, любой бы из них даже не задумываясь, пустил бы мне пулу в лоб. А это... — Земнопони пнул труп и уставился на закат, — существо, долго думало перед тем, как наброситься на меня. Неужели я настолько страшен?
— Господин, не стоит загонять себя из-за пустяков. — Ответила она, всё так же, не поднимая взгляда. — Для гуля, живущего более двухсот лет, вы сохранились более чем достойно. А это… существо, вряд ли вообще видит разницу.
—Возможно, ты и права, но…
—Я права. — Твёрдо произнесла она. Сейчас же её взор был устремлён на гуля. Он повернул голову в её сторону и их взгляды пересеклись. И хоть в его глазах читалась скорее усталость, чем злость, её охватил испуг. — Простите, Господин, я не хотела перебивать вас. — Поспешила исправить свою ошибку она, возвращая свой взгляд в начальное положение, себе под ноги.
— Хорошо. Возможно, ты права, я и вправду себя загоняю по пустякам. Просто я боюсь, что у доктора опять ничего не получилось… уже в который раз. Это меня выбивает из колеи. — Тяжело вздыхая, поведал гуль спокойным голосом. Мгновение спустя в его взгляде вспыхнуло пламя, и он продолжил. — И ещё раз посмеешь меня перебить, я дам импульс. Понятно? — Получив в ответ утвердительный кивок, он улыбнулся. — Что же, возвращаемся назад. Доктор уже закончил и мне жуть как не терпится узнать результат.
— Господин, могу ли я задать вам… вопрос? — Неуверенно, всё ещё смотря себе под ноги, спросила она.
— Ты же знаешь правило: если вопрос не оспаривает мой приказ – можешь смело его задать. Но дам ли я ответ, зависит от твоего вопроса.
— Господин, вы каждый месяц приходите в этот опасный и жутко фонящий парк, ложитесь на одну и ту же скамью, и смотрите один и тот же шар памяти. А ещё… — Неуверенно произнесла она, подняв немножко взгляд вверх. — Я видела, как вы улыбались. Что в нём?
Гуль призадумался. — В нём… — Начал было он, но жуткий кашель прервал его. Откашлявшись, гуль с шумом начал втягивать воздух. С каждым вздохом его лицо принимало всё более болезненную гримасу. — Не важно! Пошли обратно. — Немного постояв, она, шумя сервоприводами, поспешила за своим Господином.
Дверь с протяжным скрипом вернулась на своё место. Все пони, что сейчас находились в помещении, а их было около двадцати, тут же уставились на меня, прерывая все свои дела. Окинув взглядом помещение, я удостоверился в том, что это была гостиница, или как такие заведения назывались в довоенное время. В помещении стояла прямо таки гробовая тишина, от чего мне стало немного неловко. «И чего это они так пялятся на меня?» — спросил я себя.
«Хм, дай ка подумать… Может из-за твоего внешнего вида? — Спросил с издёвкой в голосе Оскал». Посмотрев в зеркало, что весело справа от входа, я был вынужден с ним согласится – вид у меня и впрямь неважный. Вчерашний дождь смыл с меня большую часть грязи, но этого оказалось мало. Когда я решил пройти немного дальше, в сторону барной стойки, мне пригородил дорогу один земнопони с кьютимаркой в виде кучи мусора.
— Конские перья, да ты же новенький! А что это значит? Правильно. Это значит, что пора платить дань. — Произнёс он, хитро скалясь и глядя в мою сторону. Его напарник, синий единорог, улыбаясь, сидел и наблюдал за нами. Окинув взглядом своего возможного оппонента, я приметил, что его амуниция была намного скромнее, чем других пони в помещении. Да и не просто скромнее, а выглядела прискорбно.
— «Прохвост. — Сказал Оскал. — Он хочет надурить тебя, хотя сам по себе не представляет опасности. Пойдёшь на поводу и потеряешь уважение, а этого нам не надо, верно, Кейл?»
— «О! Можно я выбью из него всю дерзость?! — Спросил Блади». Его голос был переполнен жаждой и энергией.
— «Нет. Это работа для Кейла. Он справится».
— Я не заплачу тебе ни гроша. — Процедил я сквозь зубы как можно грознее. — Сгинь с моего пути, иначе пожалеешь.
— Ну чтож, значит я сначала хорошенько тебя отделаю, а потом… — я не стал дожидаться, пока он закончит и лягнул его с разворота задними копытами в лицо, чего он явно не ожидал. Напарник «сборщика дани» попытался встать из-за стола, но ствол обреза, уткнувшийся в нос, немного укротил его прыть.
— Не-а, я бы не делал этого на твоём месте. Сделаешь ещё одно движение, и я разнесу голову сначала твоему дружку, а потом «хорошенько отделаю тебя». — Сказал я, увидев, как земнопони потянулся к кобуре. — А теперь скажи ему сесть на место.
Поверженный мной пони только сплюнул кровь, которая текла у него из разбитой губы, но его напарнику большего и не потребовалось. Что странно, так это то, что все остальные посетители сего прекрасного заведения даже не подавали признаков беспокойства, а напротив, лишь сидели и с интересом наблюдали за происходящим. Некоторые даже делали ставки. Что ж, тем лучше.
— «Мы же убьём его, правда, Кейл? — Прошептал Блади. — Признай, этот МУСОР оскорбил нас, и ты хочешь нажать на курок!»
— «Нет смысла убивать его просто так. — Парировал Оскал предложение Блади. — Он может нам пригодиться, не так ли, Кейл?»
— А сейчас, — сказал я, направив обрез на лежащего подомной пони. Повисла недолгая пауза. После некоторых размышлений, я принял решение. — Ты пройдёшь к главному и арендуешь мне комнату… с душем. — Добавил я, снова кинув взгляд на своё отражение в зеркале.
— Ещё чего? Может мне тебе отсо… — и опять я прервал его, на этот раз ударом рукояти в нос. Не забывая поглядывать за спину, я убедился, что его напарник хоть и злиться, но с места не сдвинулся.
— Не правильный ответ. Я повторюсь: ты подойдёшь к хозяину заведения и арендуешь мне комнату. Трижды я повторять не стану.
— Ладно-ладно, хорошо! Я заплачу. — Сдался земнопони, прикрывая лицо копытами в ожидании нового удара. Не дожидаясь пока он поднимется, я развернулся и направился к стойке. За ней меня уже ждал салатовый земнопони, который до этого наблюдал за сценкой, в которой я принял участие. Долго мне ждать не пришлось. Подойдя к бармену, пони с кьютимаркой в виде мусора достал мешочек, содержимое которого звонко брякнуло.
— И пачку дроби 12-ого калибра. — Добавил я. Признаться, когда он высыпал из мешочка бутылочные крышечки, меня чуть не схватил удар. Обыскивая тела тех налётчиков, которые напали на семью… Стоп! Кейл, забудь об этом. Всё что было вчера остаётся в прошлом. Былого не вернуть. В общем, судя по тому, что истратил он на всё про всё около сотни крышечек, я потерял достаточно много денег.
Когда же бармен подал пачку дроби, я тут же на глазах у всех раскрыл обрез и, взяв с помощью магии два патрона, зарядил оружие. Помещение захлестнула волна смеха, аплодисментов и улюлюканья.
— Мы ещё не закончили. — Лишь произнёс «сборщик налогов» и, спрятав мешочек с крышечками, направился к выходу. Его напарник, который продолжал сидеть за столом, схватил вещмешки и, одарив меня взглядом полный злобы, проследовал за ним.
— «Мы ещё встретим их, — подал голос Оскал».
— «Если мы встретимся снова, это будет последняя их встреча с кем либо, — пообещал ему я, сидя за стойкой».
Развернувшись к бармену и положив передние ноги на стойку, об мои копыта стукнулась тарелка с жареным радтараканом и бутылка с жидкостью коричневого цвета.
— Что это? Я не заказывал, у меня нет…
— Это за счёт заведения. Гуль меня разорви, если я когда-нибудь так смеялся! Заслужил! — Ободряюще похлопав меня по плечу, бармен положил передо мной ключ. — Держи, номер пятьдесят первый.
— «Молодец, Кейл, всё прошло даже лучше, чем я думал. Ты добился уважения. Эх, Кейл, держись меня и по тебе будет трепетать от восторга вся Эквестрийская Пустошь! — с ликованием произнёс Оскал».
— «Восторга? Пони должны трепетать от страха, только тогда они становятся покорными, как никогда! — Вставил Блади, но Оскал никак на это не ответил. Я же и вовсе сделал вид, что пропустил мимо ушей, но не согласиться с ним не мог».
Когда бармен развернулся и направился на кухню, я перевёл свой взгляд на тарелку. Признаться, мне никогда раньше не доводилось пробовать… мяса. Да я вообще не знал, что пони его едят. Может быть это очередная шутка? Нет, не мне одному подали данное… блюдо. Выслушав серенаду, что пропел мой желудок, я откусил кусок от тушки таракана. Хм, вкус… довольно-таки не плох, но мясо жестковато. Мне бы чем-нибудь запить… — И тут мой взгляд пал на бутылку, которую бармен принёс вместе с жареным радтараканом. Отвинтив крышку, я принялся жадно пить прямо из горла.
— Воу-воу, полегче, малец. — Произнёс пони, хлопая меня по спине, когда я зашёлся кашлем. — Это фирменное пойло хозяина заведения, оно очень крепкое и способно свалить даже самого крепкого буйвола. — Когда я, наконец, перестал кашлять, мне удалось внимательно рассмотреть своего собеседника. Им оказался земнопони серого цвета в кожаной куртке. Грудь его пересекал ремень с энергетической винтовкой. Никогда не любил данный вид оружия. — Что, никогда не пробовал мяса? Из Стойла небось.
—А это так сильно заметно?
— Нет. Но ты мне сам сейчас об этом рассказал. — Улыбнувшись, поведал он. — Но я не об этом хотел поговорить. Мне довелось услышать ваш разговор с барменом. У тебя не так много крышек, я прав?
— Допустим. — Ответил я, возвращаясь к блюду. Чёрт, а ведь и вовсе не дурно!
— У моего босса есть работёнка для такого пони как ты. Работа сложная, но высоко оплачиваемая.
— И в чём заключается эта работёнка? — Прикончив блюдо, я повернулся к нему.
— Об этом тебе расскажет мой босс, если, конечно, ты не струсил.
— Где найти твоего босса? — Мой собеседник улыбнулся.
— Я рад, что ты не упускаешь столь выгодное предложение. Завтра, часов в десять, я буду ждать тебя здесь, на этом самом месте. Не опоздай. — С этими словами он встал и отправился к лестнице, что вела на второй этаж. Прихватив бутылку и узнав у бармена, где находятся комнаты, я отправился за ним, в свой номер.
Немного повозившись с замком, который напрочь отказывался пускать меня внутрь, я снял с себя всю амуницию и, сложив её у кровати, направился в ванную. Открыв кран и удивившись, что вода фонит совсем не много, я принялся снимать бинт со своей левой ноги. Стиснув зубы, мне всё же удалось кое-как отодрать пропитанную кровью ткань. Было больно, но алкоголь немного притупил боль. Приняв душ и наложив новую повязку, я забрался на кровать. Сон не заставил себя долго ждать.
Насвистывая песню, которую он услышал сегодня за обедом по радио, салатовый земнопони протирал стойку. Посмотрев на часы, он протяжно зевнул.
— Эй, уже ночь на дворе, я спать хочу! Давай допивай сидр и иди в свой номер, бар закрывается! — Крикнул бармен единорогу. Подойдя к столику, который был занят единственным посетителем, и, состроив недовольную гримасу, бармен ожидал, как тот допьёт, наконец, свой напиток, демонстративно поглядывая на часы.
— Да всё я, всё. Не смотри на меня так! — Допив свой сидр, пони небрежно кинул горсть крышек рядом с кружкой и направился к лестнице. Недовольно фыркнув, бармен смахнул крышечки в свой карман и, взяв кружку, отправился на кухню.
— Эх, что-то я устал сегодня, завтра домою. — С этими словами кружка отправилась в раковину, повторяя ежедневный ритуал. Он никогда не мыл посуду после закрытия оставляя её на утро, это была работа его дочери. С головой полной мыслями о тёплой кровати бармен направился к себе домой. Возле выхода с кухни пони остановился как вкопанный. Его взгляд быстро скользнул по полке и остановился на фоторамке. На фото вставленной в рамку был изображён всё тот же бар, за стойкой которого стоял пони салатового цвета, а в середине фотографии, грациозно ныряя между столами и улыбаясь, несла поднос белая кобылка с синей гривой и кьютимаркой с сыром. Однако пони за стойкой не разделял её счастья.
«Первый заказ юной Чиз и, как всегда, хмурого Джо». — Гласила надпись, выгравированная на рамке. Тут же слёзы выступили на глазах пони.
— Прости, я не смог тебя уберечь… Я старался, со всех сил, но… не смог. — От горя, Джо со всей силы ударил копытом по полке. Раздался звон разбившегося стекла. — Нет-нет-нет! — Испугавшись, бармен тут же бережно поднял фоторамку с пола и облегчённо вздохнув, вынул целую фотографию. Некоторое время он всё ещё стоял и смотрел на улыбающуюся кобылку. Бережно свернув фото и убрав в карман, Джо взял рамку и направился к мусорному ведру. «Ну ладно, выкину за одно и мусор. Всё равно по пути». — С этими мыслями бармен водрузил к себе на спину мешок с мусором и направился к выходу.
Закрыв за собой дверь, Джо направился к мусорному баку, что стоял у стены бара. Откинув крышку бака, у бармена появилось сильное желание закурить. Скинув с себя мешок, он достал сигареты.
— Кхе-кхе, ну и противная же хрень. Эх, говорила мне Чизи, не кури ты их, какой от них толк? И в правду, нет толка. Один только вред. — Докурив сигарету и растоптав окурок копытом, Джо взял зубами мешок и перекинул его через край мусорного бака. Вслед за мешком с огромным грохотом с крыши упало тело пони. Машинально Джо оттолкнулся от бака, но, запнувшись задними копытами, упал на спину. Неволей задрав голову вверх, он увидел пони стоящего на краю крыши, тёмный окрас которого растворялся во тьме ночной. Тот смотрел на мусорный бак и улыбался, а его глаза, казалось, дьявольски горели красным цветом.
Эх, давно я так не спал. Ну как давно, всего-то два дня, а кажется, что целую вечность. Ещё лёжа под одеялом, я потянулся и зевнул. Аргх, что за? Откинув одеяло, я увидел кровавое пятно на простыне. Ответ на вопрос, откуда же взялась кровь, нашёлся быстро: повязка, которой я перевязал рану на левом копыте, была содрана, а на углу столика, что стоял рядом с кроватью был кровавый след. Сняв остатки бинтов, я осмотрел рану. Выглядела она не очень.
— «Гноя нет, это хорошо». — Отметил про себя я. Хотя жжёт сильно. Чёрт, я надеялся, что она заживёт за ночь. Больше я ждать не могу, придётся воспользоваться зельем.
Подойдя к сумкам и порывшись в них, я достал на свет пузатый сосуд с мутной зеленоватой жидкостью. Присев на круп, я начал вертеть сосуд в копытах, но так и не решался опустошить его. Взяв зелье, только уже с помощью рога, я резко поставил свои копыта на пол, но это оказалось ошибкой. Мою левую переднюю ногу пронзила острая боль, заставляя меня отдёрнуть её от пола слова от огня. Боль при ходьбе поставила жирную точку в моих раздумьях, и я через силу влил зелье в себя.
Поставив пустой сосуд возле сумок, я, уже ступая осторожнее, отправился к раковине.
3…
Переходя порог из спальни в ванную комнату, мои ноги начали заплетаться, от чего я слишком резко опустил левую ногу и снова скрипнул зубами от боли.
2…
Оперевшись о раковину передними ногами, я встряхнул головой. Всё в моих глазах поплыло и помутнело. Вскинув взгляд на зеркало, которое висело над раковиной, я осмотрел себя. Моё лицо побледнело, а на лбу выступила испарина. Открыв кран, я умылся, но это особо не изменило погоды.
1…
Тошнотворный ком подступил к горлу и застрял в нём. Из-за того, что мой желудок пуст, блевать мне было нечем, но тошнота проходить не собиралась. А вы что думали, меня просто так прозвали выродком с Пустоши? Как бы ни так. Даже для тех пони, что жили в этом треклятом Стойле, потребовалась причина, что бы придумать такое прозвище. Не, ну вполне логично: раз пони плохо переносит зелье, которое должно помочь, значит с ним что-то не так, логично? То-то.
Вообще, я не знал, что было со мной до момента, когда я очнулся в палате медблока Стойла 113. Хотя к тому моменту меня нельзя было назвать совсем уж маленьким. Лайт сказал, что я потерял память, но верилось в это с трудом, и на эти сомнения я имел основания. На все мои расспросы о том, где и как он нашёл меня, Лайтшорз всегда уходил от ответа, прикрываясь тем, что якобы это секретная информация. Странно, не так ли? Вот и я о том же.
Как бы оно не было, но именно этот день стал отправной точкой в моей жизни. Да что там говорить, даже день рождения я проводил именно в этот день.
«…»
—Проснись, малыш. — Донёсся до меня спокойный голос сквозь писк медицинского оборудования. Моя попытка открыть глаза не увенчалась успехом, а тьма не спешила уступать место свету. Я обеспокоенно закрутил головой. — Тише-тише, не бойся, всё хорошо, просто твои глазки устали, и мы перебинтовали их, чтобы они отдохнули. Мы обязательно снимем повязку, но не сейчас. — Продолжал успокаивать меня всё тот же голос. Его спокойствие оказалось заразительным, и моя тревога угасла.
— Г.. Где я? — Задал я вопрос. Хотя он меня не сильно волновал, но оставаться в этой тьме одному я не желал.
— В безопасном месте. — Всё так же спокойно поведал голос. — Ты знаешь, как тебя зовут?
— Н.. Нет. — Хныкнув, тихо поведал я.
— Ну-ну, не стоит расстраиваться. Сейчас я тебе скажу, погоди немного… — Послышался шелест бумаги. — Так… проект… Номер «п. триста»… Аргх, бесполезный клочок бумаги. — Тихий шёпот прервал шелест бумаги, а за ним и глухой стук, как будто что-то упало на пол. На этот раз тишина слишком затянулась, от чего во мне снова заиграли нотки страха. Вдруг послышался приближающийся цокот копыт.
— Лайтшорз, всё готово, он стабилен. — Донеслись до меня слова справа. Они принадлежали другому пони, с низким, басовитым голосом.
— Это хорошо. — Ответил ему спокойный голос Лайта. — А как насчёт смотрителя, что он сказал?
— Он пока не вынес окончательного вердикта, ждёт твоего доклада. Не бойся Лайт, смотритель очень ценит тебя и не напрасно. Ты спас наше Стойло, и Стойло обязано тебе. Мы в долгу перед тобой. То, что ты сделал для нас, я считаю, что этого хватит, чтобы закрыть глаза на один пунктик в законе стойла.
— Очень на это надеюсь. — Недовольно буркнул Лайт.
— Зря ты так, мой брат не настолько плох, каким ты его считаешь. — Возразил басовитый голос. Он явно принадлежал очень сильному пони. — Да, он осторожен, возможно даже слишком, сам понимаешь, после того… Ладно, сейчас не время вспоминать о прошлых проблемах.
— Хорошо, Стоунхуф, я поверю тебе. — Лайт замолчал. Снова повисла недолгая пауза. Я немного занервничал.
— Как он? — Разорвал тишину Стоун. — Ты узнал, как его зовут?
— Да. — Ответил спустя непродолжительную паузу Лайт. После этого чьё-то копыто легло на моё плечо и тихонько потрясло. — Кейл, ты не спишь?
— Нет. — Всё так же тихо ответил я.
— Надо же, какое совпадение, — радостно сказал Стоунхуф, — прям как… — его прервал кашель со стороны Лайта. — Оу. Ну привет, Кейл, я надеюсь тебе удобно?
— Да, спасибо. — Эта темнота начинала беспокоить меня всё сильнее, и я заёрзал в постели. — Можно снять повязку?
— Да, думаю уже можно. — Произнёс всё тот же спокойный голос Лайта. Узнав, что наконец-то мне снимут эту глупую повязку, я немного приободрился. Чьи-то копыта дотронулись до моей головы, от чего я вздрогнул. — Тише, Кейл, не бойся, это всего лишь я.
— Я и не боюсь, просто немного больно. — Признался я.
— Больно? Этого быть не должно. Ну, ты ведь взрослый пони и сможешь потерпеть немного? — Я кивнул. — Тише, не дёргайся. Сейчас, ещё немного. — Новое касание и я почувствовал, как какая-то жидкость стекает по моему виску. — Так, Кейл, мы всё же оставим повязку ещё на пару часиков, а потом я обязательно сниму её. А сейчас, выпей это.
Бренчание стекла заполнило комнату, и после короткого, но громкого *чпок*, я почувствовал, как к моим губам прислонили стеклянный сосуд. — Это лечебное зелье, Кейл, ничего большего. Оно уберёт боль. — Обхватив его передними копытами и, не без посторонней помощи, мне всё же удалось сделать пару глотков, после чего меня захлестнул кашель. — Вот так, не торопись, дай себе отдышаться.— Но кашель не думал исчезать. Мгновенье спустя, кашель сменился на отхаркивание.
— Ох, Селестия, Лайт, это кровь, похоже дело плохо. — Обеспокоенно произнёс Стоунхуф. Его слова подтвердил писк оборудования, а последние, что я тогда услышал, прежде чем потерять сознание, был крик Лайтшорза, взывающий к медсестре.
«…»
Громкий и назойливый писк вырвал меня из воспоминаний, а вибрация на правой ноге ясно давала понять, что же является источником столь мерзкого звука. В слепую, всё так же продолжая глазеть на себя в зеркало, я тапнул по экрану панели управления протезом. В левом верхнем углу вылезла памятка, время на которой было назначено на десять часов. Сейчас же было девять пятьдесят.
— «И что именно я должен был сделать в десять часов?» — Задал я вопрос про себя, тщательно напрягая мозг, но он категорически отказывался работать.
— «Я думаю, нам пора выпить, Кейл. — Произнёс, явно насмехаясь, Оскал». Выпить? О чём это он… Чёрт, ну конечно, встреча с тем пони у барной стойки! Ещё раз зачерпнув воды и брызнув ею на лицо, я закрыл кран и, схватив приготовленные ещё со вчера вещи, выбежал из номера.
Мой недуг, вызванный реакцией моего организма на лечебное зелье, хоть и почти прошёл, но лёгкое недомогание в виде слабого головокружения остался. Чего вполне хватило, что бы я не успел отреагировать на поднимающегося пони, влететь в него, и отправиться вниз кубарем с лестницы.
Пересчитав все ступеньки, я, наконец-то, достиг конца лестницы. Зашипев от боли я открыл глаза, но что-то было не так…
— «Я ослеп… — Промчалась в моей голове. Чёрт, я снова ослеп. Ох, Селестия, это плохо, очень плохо! Вряд ли по близости окажется нужное медицинское оборудование». — Но все мои предположения оказались напрасны: панель управления глазным протезом тихонько завибрировал, и зрение вернулось ко мне. Всё это время, пока мой правый глаз настраивал фокусировку, я не решался встать.
— Не дёргайтесь, я врач, позвольте мне осмотреть вас. — Донеслось до меня и чьи-то копыта дотронулись до моей головы, а следом мою шею пронзила острая боль, как будто что-то укололо меня.
— Ау, какого чёрта?! — Крикнул я, скидывая чужие копыта и вскакивая на ноги. Передо мной стоял пони, облачённый в странную робу с капюшоном, которая закрывала всё тело, а его лицо было спрятано за странную белую маску с длинным клювом. Глаза так же были спрятаны от меня. На боку, где должна была находиться кьютимарка, на робе красовался герб с 3 розовыми бабочками. Такие же я видел в медблоке нашего стойла, а также на аптечках.
— Шейные позвонки защемили нерв. Я исправил. — Произнёс в ответ тот. Его голос был словно как у робота, ни капли эмоций, от чего мне стало немного не по себе. — Прошу прощения, мне стоило быть бдительнее на лестнице.
— Да, наверное. Но я жив, и мне надо бежать. У меня дела. — Поведал я и, не дожидаясь ответа, направился в сторону стойки. Странный пони в робе немного посмотрел на меня, а затем отправился на выход из бара. «Странно, и зачем только он поднимался по лестнице?» — Проскользнула в моей голове мысль. Мой вчерашний знакомый уже сидел и, попивая нюка-колу, глазел на часы. Когда я сел напротив него, бармен, смотря на меня исподлобья, небрежно поставил передо мной бутылку колы.
— Я при… — Начал было я, но мой собеседник закрыл мне рот копытом и шикнул. Часы, от которых не мог оторваться пони, коротко пискнули, говоря о наступлении десяти часов.
— Привет. И так, ты вовремя. — Наконец-то заговорил он. Заметив недоумение на моём лице, он поспешил исправиться. — Прости, лишь привычка, не бери в голову. И так, у нас есть немного времени, так что я могу ответить на твои вопросы. Они есть?
— Да, у меня есть два вопроса: кто тот странный пони, с которым я столкнулся на лестнице и с каких пор моё присутствие раздражает бармена? — Задал я первые два вопроса, что всплыли в моей голове. Узнать побольше о мире, в котором я оказался это не плохая идея.
— А, да, я видел его. Классно ты навернулся. — Улыбнулся он, но, не дождавшись от меня такой же реакции, поспешил убрать ухмылку с лица и продолжил. — Пони, с которым ты столкнулся на лестнице, не кто иной, как член одной интересной секты. Ну не совсем секты, о них вообще мало чего известно. В народе их называют «тенями министерства мира» или «детьми Флаттершай», кому как нравится, я лично за второй вариант. Так вот эти пони, одна из странностей Пустошей. Ты ничего необычного не заметил в нём?
— Кроме его наряда и голоса как у робота – ничего. — Я призадумался. — Хотя… оружие. Я не увидел при нём даже пистолета.
— Вот именно! Они не носят при себе ничего, кроме скальпелей. Да и те скорее спасали пони, чем убивали. В общем, они скитаются по Пустоши и спасают пони. Да-да, ты не ослышался: спасают пони, причём безвозмездно. И им всё равно кто ты: герой или бандит, пони ты или гуль. Но это не самое странное: их никто не трогает. Я серьёзен. Монстры обходят их стороной, рейдеры их не трогают, а пони, которые всё же посмели сделать это, долго не жили.
— И что с ними становилось? — Поинтересовался я.
— Мистическим образом пропадали, и больше о них ничего не было слышно. — Поведал тот, как будто рассказывал страшную байку. Увидев по моему лицу, что я не оценил шутки, он поспешил исправиться. — Эх, скучный ты. Ну, вообще-то известен лишь один случай. Глава какого-то мелкого клана остался недоволен в чём-то и пришил беднягу. После этого ему объявили торговое эмбарго, а через неделю на его земли с крестовым походом явился Гмулун третий!
— Гмулун?
— Именно он! Это грифон, глава самого большого дома наёмников. Его земли к северу от сюда, в двух днях ходьбы. Его, кстати говоря, больного от какой-то неведанной ранее болезни, которую никто не мог побороть, спасли, угадай кто? Правильно: дети Флаттершай. После этого все, кто посмеет тронуть одного из них, будет врагом дома Гмулунов. А те, как известно, долго не живут.
—Ясно, а какая муха укусила бармена? — Напомнил я о своём втором вопросе.
—Ах, тут всё очень просто: пони, с которым ты вчера развлекался, убили. — Поведал он, допивая колу. Если он и был насторожен этим событием, то вида не подавал.
— Убили? — Удивился я. — Как?
— Перерезали горло и скинули с крыши бара, прямиком в мусорный бак. Какая ирония, не правда ли? — Усмехнулся он.
— Ирония? — Переспросил я, а затем вспомнил кьютимарку бедолаги. После того, как я про себя назвал «Сборщика дани» бедолагой, Блади недовольно хмыкнул. — Ах да. И бармен, видимо, думает, что это я?
—Не только он, а многие придерживаются этой теории.
— А что думаешь ты? — Поинтересовался я. Было интересно посмотреть на его реакцию.
— А я ничего не думаю. — Произнёс он, кладя кучку крышек на барный стол. — Этот пони был мусорщиком, а таких режут как собак, причём очень часто. Всё, у нас не осталось больше времени, нам нужно идти.
Минуя мордоворотов у входа, которые были явно близнецами, мы вошли в убранное помещение. Оно было обставлено хорошо сохранившейся мебелью, и выглядело весьма богато. Справа от входа стоял маленький холодильник, а над ним висела картина статного жеребца, с сигарой в зубах. В конце комнаты стоял стол, а за ним расположилась розовая единорожка, в синей гриве которой затесались белые пряди. Заметив нас, она оторвалась от тетради и перевернула песочные часы.
— Ты опоздал. — Промолвила она, смотря на моего спутника.
— Параспрайт тебя дери, я опоздал всего на девять секунд! — С фальшивым негодованием в голосе вскрикнул он, но всё же подошёл к столу и, отсчитав девять крышечек, положил их перед единорожкой.
— Правила есть правила, и их должны соблюдать все. — Улыбнувшись, единорожка смахнула крышечки правой ногой и захлопнула ящик стола. — Ты свободен, оставь нас. — После того, как пони вышел, она впервые посмотрела на меня и сделала приглашающий жест. — Присаживайся.
Я не стал спорить и сел напротив единорожки в чертовски удобное кресло. Она сложила свои передние ноги домиком и, положив на них голову, уставилась на меня. Мы молчали.
— Нюка-колы? — Наконец-то прервала тишину она. Я кивнул. Встав из-за стола, она обогнула его и, заманчиво покачивая бёдрами, подошла к холодильнику. Стоит заметить, что к холодильнику подошла она весьма не уверенно. Пока она доставала бутылки, мне удалось разглядеть её кру…кьютимарку. Ею оказались песочные часы, только вот вместо песка, в них были золотые монетки, которые были в обиходе ещё до падения бомб. Вернувшись обратно, она поставила передо мной одну бутылку. — Стоит переставить холодильник в другое место, как считаешь? — Произнесла кобылка, явно не нуждаясь в моём ответе и, поставив ноги домиком, снова уставилась на меня. Я сделал вид, что её взгляд мне никак не мешает и с помощью рога открыл бутылку. Благодаря моей точности, запущенная мною крышечка отрикошетила от стены и попала точно в мусорную корзину, стоящую недалеко от стола. Столь удачное попадание я тотчас отметил глотком бодрящего напитка. Моя молчаливая собеседница приподняла правую бровь.
— Ты точно ищешь деньги? — Удивлённо спросила она. — Ты не похож на пони, нуждающегося в деньгах.
Оторвавшись от бутылки, я вопросительно посмотрел на неё. Вскинув плечи, она с помощью рога подняла крышечку из корзины и положила в ящик стола, куда недавно отправились девять её соплеменников. Я выругался про себя. Эта тишина начала меня доставать.
— Пони на картине, бывший владелиц этой… компании? — Спросил я, указывая на портрет пони.
— Что? — Вскинув голову, растерянно произнесла она. Похоже, я вырвал её из раздумий. — Ах да, бывший владелиц и по совместительству мой отец. Он основал это предприятие, а после своей кончины передал его мне, как законной наследнице.
— Соболезную.
— Не стоит, я сама его убила, подстроив несчастный случай. После кончины матери, он горевал где-то с недельку. Я-то думала, что он погорюет немного, опустошит наши запасы виски, а недостаток ласки исправит шлюхами. Так и было. Только вот старый скупердяй и тут нашёл способ, как сэкономить… но мы здесь собрались для другого, не так ли? — Плавно перешла она с неудобной ей темы к делу. Давно пора. — Меня зовут Таймбитс. Можно просто Тайм.
— «Жертва изнасилования, причём собственным отцом. — Задумчиво произнёс Оскал. — Так вот откуда это странное правило с опозданиями. Бедняжка пытается контролировать всех. Будь осторожен, Кейл, она попытается отыметь тебя, как отымел в детстве её папаша».
— «Ты слишком предвзят к ней. А это странное правило, не что иное, как её особый дар. Ты её кьютимарку видел? — Ответил я, на что Оскал засмеялся».
— «Ох, Кейл-Кейл, ты так молод и глуп…»
— Ау, ты ещё тут? — Слова Тайм напомнили мне, что я не один.
— Да-да, я тут. Ты права: пора перейти непосредственно к делу. И так, твой пони мне ничего не рассказал, поэтому было бы отлично, наконец, посвятить меня в курс дела, на которое я ещё не подписался, но в котором весьма заинтересован. — Осторожно начал я, тщательно подбирая слова. Хоть я и не согласен с Оскалом, но лишняя предосторожность не помешает.
— Ох уж этот Мак, он такой осторожный. — Поведала Тайм. — Задание хоть и не очень сложное, но ответственное. Не очень сложное? Хм, а Мак другого мнения. — Тебе нужно будет попасть в город, а точнее в Стойло, которое находится под этим городом. Там есть один пони, который передаст тебе флешку с данными, в которых я так сильно нуждаюсь.
— И кто он, этот пони?
— В этом и заключается вся сложность задания: тебе нужно будет узнать, кто он. И расспрашивать у каждого прохожего тоже нельзя, ни я одна заинтересована в этих данных. Но я надеюсь, что ты справишься. Ты сильный и умный пони, это сразу видно. — Кокетливо произнесла Тайм.
— «Кейл, тебе нужно надеть очки, кажется, началась буря. Смотри, что бы песок не попал в твои глаза. — Вставил Оскал».
— Спасибо, ты тоже весьма… ничего. — Сказал я, пропустив реплику Оскала мимо ушей. — Я согласен взяться за эту работу. Теперь осталось обсудить условия сделки. Сколько я получу за это задание? — Тайм улыбнулась и встала из-за стола.
— Эта информация очень важна для меня, и чем скорее она окажется у меня на столе, тем мне будет спокойнее. — Произнесла она, обходя стол. Странно, но она обходит его всегда по одной и той же траектории, огибая сторону стола, с которой я сижу, словно огонь. Хотя, наверное, это просто привычка. — Поэтому, я не буду скупиться, и дам за задание семь тысяч крышечек.
— Семь тысяч? Это маловато, я соглашусь только на десять. — Возразил я, имея опыт ведения дел с торговцами из своего стойла. Эти проходимцы нехило завышали цены обычным жителям стойла, а уж мне ещё сильнее. Тем временем, она обошла сзади и обняла меня своими передними ногами.
— Милый, десять тысяч слишком много, моя компания переживает сейчас не самые лучшие деньки, и я могу позволить себе только семь. — Она обняла меня крепче и, потеревшись своей щекой об мою шею, страстно прошептала на ушко. — Ты сделаешь это ради меня, мой милый? — Я напряжённо сглотнул.
— «Ну уж нет, это уже не в какие ворота не лезет. — Произнёс Оскал», и мою голову поразила боль, как будто в ней разорвалась граната. Я приложил копыто ко лбу, а на пол упала капля крови.
— Что такое, Кейл, тебе плохо? — Произнесла Тайм с наигранным беспокойством в голосе. Через мгновенье я скинул её ноги со своих плеч. Не ожидая такого, она упала на пол, а я незамедлительно поднялся на ноги.
— Не пытайся обвести меня вокруг копыта, кобылка. — Заговорил Оскал моим голосом, нависая над нею словно могучая гора. Чёрт, я не мог ему никак помешать: хоть я нахожусь в сознании и вижу всё, что происходит, моё тело меня не слушалось. Я словно снова очутился в шаре памяти, как тогда, когда я без спроса залез в один из музейных экспонатов в моём стойле и увидел, как веселятся взрослые пони, когда остаются наедине.
— Но я честно не могу дать больше денег. — Жалостно произнесла она, всё так же лёжа на полу. — Отец в последние дни чуть ли не разорил компанию! — После этих слов она заплакала. Но этот плачь, он был странным, не искренним.
— Ох, прости меня, — с неподдельным сожалением в голосе сказал Оскал, от чего Тайм заплакала ещё громче, — я не думал, что ты так быстро раскроешь свой главный козырь. Признаю, надавить на жалость это хорошая идея, но со мной такое не прокатит. — После этих слов плачь сразу же остановился, как будто его и не было, а Тайм резко поднялась.
— Да как ты смеешь?! — Злобно вскрикнула она. Её глаза были сухи, как Эквестрийская Пустошь. — Стоит мне нажать на одну кнопку и тебя…
Договорить она не успела. Схватив её и развернув спиной к себе, я повалил её животом на стол, ложась сверху. Почувствовав это, она замерла, а её дыхание стало очень быстрым.
— Знакомая ситуация, не правда ли? — Произнёс как можно зловеще Оскал ещё сильнее наваливаясь на неё с верху, прижимая к столу так, что бы кобылка не смогла вырваться. Но она и не пыталась, а лишь легонько затряслась, понимая, к чему идёт дело. Носом, я убрал её розовую гриву, которая упала ей на лицо, открывая левое ушко. — Я могу взять тебя прямо здесь и сейчас, прям как твой отец тогда.— Прошептал Оскал, поднеся голову к уху так близко, что Тайм почувствовала моё дыхание и, до этого сохраняя расстояние, прижался к её крупу, от чего она тихонько пискнула. Её отстранённый взгляд говорил о том, что кобылка находилась сейчас не с нами, а снова переживала тот раковой день. Выждав некоторое время, Оскал продолжил. — Нок твоему счастью, делать этого я не буду. — После этих слов, я отпустил её и встал. Ещё несколько секунд Тайм лежала на столе, не решаясь даже шевельнуться, но потом, словно тряпичная кукла, тихонько сползла со стола, видимо не веря, что всё закончится именно так, и аккуратно села на пол.
— Почему ты не… надругался надо мной? — Произнесла Тайм шёпотом, не решаясь поднять на меня взгляд, и всё ещё немножко трясясь. Бедняжка всё ещё отказывалась верить, что всё закончилось. Я присел рядом с ней.
— Потому что, Тайм, как бы подло не поступил твой отец, и как бы не пытались притворяться слуги, делая вид, что не замечают того, что он сотворил с тобой, — Оскал взял короткую паузу, — хорошие пони всё ещё остались. И хоть их не так много, но они есть.
После этих слов Тайм обхватила мою шею и, уткнувшись в неё головой, зарыдала, но на этот раз искренне. Я поспешил обнять её содрогающееся тело и положил сверху свою голову. Так мы просидели с минуту. Она рыдала, всё сильнее прижимаясь ко мне, а я поглаживал её по спине.
— Тайм, — раздалось из динамика устройства, что находилось на столе, — Бин и Дон сказали мне, что слышали какой-то подозрительный шум и твои крики, я вхожу. — Не успел динамик заглохнуть, как дверь с сильным хрустом была выбита, а в неё ворвался Мак вместе с двумя мордоворотами.
— Ах ты Дискордов пёс, парни, схватить его! — Приказал тот, чуть ли не пуская пену от злости, когда увидел плачущую Тайм. Не нужно быть гением, что бы понять, как сильно он любит эту кобылку.
— Нет, стойте! — Сказала Тайм, уходя из моих объятий и утирая слёзы. — Всё в порядке.
— Тайм, ты же плачешь! Что он сделал?! Ты только скажи, и я лично перережу ему глотку!
— Нет, Мак, всё хорошо. — Утерев слёзы, Тайм прошла к своему креслу и уселась в него. — Оставь нас.
— Но Тайм…
— Я сказала ВОН! — Вскрикнула Тайм, но осознав это, поспешила исправиться. — Я понимаю, как сильно ты за меня беспокоишься, но всё хорошо, честно. — Она знала о его любви к ней, точно знала.
— Как скажешь. — Лишь молвил Мак, и удалился из помещения. Здоровяки Бин и Дон растерянно переглянулись, но всё же предпочли удалиться, не задавая лишних вопросов, закрыв за собой дверь.
— Хорошо, десять тысяч. — Произнесла Тайм, утирая последние слёзы. Её голос всё ещё немного дрожал, что она пыталась спрятать, но безрезультатно. — Неделя, вам хватит этого на поиски?
— Вполне. — Ответил Оскал. — Знаешь, Тайм, есть одна маленькая проблемка… у нас нет крышечек, совсем. Поэтому было бы неплохо получить, как бы это сказать, стартовый капитал.
— Да, конечно, двадцать процентов от суммы хватит? — Спросила Тайм, доставая маленькую книжечку.
— Тридцати пяти было бы в самый раз.
— Хорошо, — произнесла кобылка, что-то пристально заполняя, после чего оторвала листок, на котором писала, и положила передо мной, — передайте это на выходе Маку, он выдаст вам крышечки.
— С тобой приятно иметь дело, Тайм, ты хорошая кобылка. — Произнёс Оскал, не отводя взгляда от картины. — Ты думаешь, что она делает тебя сильнее.
— Кто?
— Картина отца. — Задумчиво сказал Оскал. — Ты оставила её как воспоминание о том дне, о том, какими пони могут быть, думая, что она сделает тебя сильнее. — Повернувшись к ней, я взял чек. — Избавься от неё, и как можно скорее. — После этих слов, я направился к выходу.
— Кейл? — Остановила она меня у самой двери. Я не повернулся. — Будь осторожнее. — С этими словами мой рог засветился и дверь открылась.
Не успел я закрыть за собой дверь, как нас встретил Мак. Он был очень зол. Не желая разбираться с ним, я попытался обойти его, но тот не желая пропускать, пригородил мне дорогу.
— Не знаю, что произошло между тобой и Тайм, — начал он, еле-еле сдерживая свою злость, — но если ты причинил ей боль… я убью тебя своими копытами!
— Твоя кобылка нам не интересна, сгинь с нашего пути, мы тебе не по зубам. — Сказал Оскал без какой-либо эмоции в голосе, что сработало как надо: Мак испугался и уступил дорогу. — «Вот, Кейл, полюбуйся: он пытается казаться сильным пони, героем, что бы заполучить расположение Тайм, хоть сам не представляет ни капли опасности. Жалкое зрелище, такие пони долго не живут». — Впервые за всё это время Оскал обратился непосредственно ко мне.
Вместо того, что бы направится к выходу, я свернул в туалет. Подойдя к раковине, над которой уцелело единственное зеркало, голову снова пронзила тупая боль, а на раковину упало две капли крови.
— «Ух, Кейл, ты не представляешь, как же я устал. — Поведал мне Оскал», когда контроль над моим телом снова перешёл ко мне. Случилось это так же неожиданно, и я, не в силах устоять на ногах, повис на раковине. — «Я надеюсь, тебе понравилось моё представление. Что скажешь?»
На его вопрос я не спешил отвечать, а лишь открыл кран, из которого полилась мутная вода. Датчики оповестили меня, что фон воды превышает норму и опасен для жизни, но я всё же зачерпнул немного и умылся.
— Знаешь что, Оскал, — начал я, говоря всё это вслух, — какого чёрта ты просто так взял и отобрал у меня моё тело?! Такое меня, мать твою, никак не устраивает! — С этими словами я ударил по зеркалу. Трещина, которая в результате удара появилась на нём, пошла точно по центру, деля моё отражение в нём на две части.
— «Кейл, возьми себя в копыта и успокойся. — Начал осторожно Оскал, понимая, что идёт сейчас по минному полю и один неосторожный шаг в сторону, может привести к печальным последствиям. — Ты ведь понимаешь, что нас могут услышать?»
— «Ладно, Оскал, я выслушаю тебя». — Произнёс я уже про себя, немного успокаиваясь.
— «Да, Кейл, я признаю. Я поступил не очень хорошо, но на то у меня были свои основания. Эта кобылка, она почти охмурила тебя. И не смей мне врать, я в твоей голове, Кейл, и прекрасно знаю, что в ней твориться. В общем, ситуация стала выходить из под контроля и я… решил взять её в свои копыта. — Сказал Оскал». Я хоть и слушал его внимательно, но не мог оторвать своего взгляда от зеркала. Тихонько, как будто даже малейшее моё касание может разбить зеркало в дребезги, я дотронулся до трещины и провёл по ней сверху вниз. На пол упала маленькая кассета, но я не обратил на неё должного внимания. Сейчас мои мысли были заняты другим. Эта трещина… она… — «О Селестия, Кейл, оторвись уже от этого разбитого куска стекла. Я понимаю, что ты думаешь и на что это было похоже, но уверяю тебя это не так!» — Не удержавшись, вскрикнул он. Я оторвал взгляд от разбитого зеркала. Впервые мне удалось услышать, как Оскал кричит. Раньше он не позволял эмоциям брать над собой верх. Повисла небольшая пауза.
— «Слушай, Кейл, — начал Оскал с прежним спокойствием в голосе, — я понимаю, что ты боишься меня с Блади, и это вполне нормально. Но мы не хотим причинить тебе зла, поверь. Сам посуди, какой нам толк желать тебе зла? Ведь если умрёшь ты, то умру и я с Блади. И мы доказали свои благие намерения. Кто спас твою голову от участи быть размозжённой молотом Стоунхуфа? Это был Блади. Он показал тебе, что любого противника можно сокрушить, чёрт возьми, да я сам был потрясён тем, что вытворял этот пони! Я же помог тебе избежать участи быть одураченным этой жертвой пьяного папаши, и выбил из неё десять тысяч крышечек. Неужели мы ни разу не помогли тебе?»
— «Эх, ты прав, Оскал. — Произнёс я, снова зачерпывая воду и умываясь. — Просто всё это так неожиданно вывалилось на меня, совершенно выбивая из колеи. Чёрт, да я до последнего не знал, что и думать. А вся эта история с изгнанием из Стойла, да и чего таить, проведя на пустоши всего один день, я успел нажить себе неприятностей. — Огорчённо произнёс я, пиная кассету, которая валялась на полу. — У меня просто не было времени разобраться в себе, понять, кто же вы на самом деле… теперь я вижу это».
— «И кого ты видишь?» — Поинтересовался Оскал, с нескрываемым любопытством в голосе.
— «Я вижу монстров, но монстры могут быть не только плохими, ведь так?» — Оскал никак не ответил на мой вопрос. Подняв кассету и положив её в сумку, я поспешил перейти с этой темы на другую. — «То, что ты сделал там, в кабинете Тайм… как ты понял всё это?»
— «Что её изнасиловал собственный отец? — Спросил Оскал, явно не ожидая того, что я задам этот вопрос. Хмыкнув, он продолжил. — Сначала я не сильно обратил внимание на то, что она убила его сама. Ну, убила и убила, мало что он мог сделать? Но потом, она всё же проговорилась. Тайм поведала нам, что он как-то сэкономил. Если бы он сэкономил на пойле, она бы нам рассказала это, но свою речь она резко оборвала. После этого я просто сложил два плюс два… — Оскал взял небольшую паузу, явно размышляя над тем, что именно сказать дальше. — Как жертва изнасилования, Тайм пыталась контролировать всех, ведь отец однажды отобрал у неё право распоряжаться своим телом. Делала она всё это чтобы доказать себе, что такое больше не повторится. Отсюда это строгое правило с опозданиями, а тот факт, что Мак заткнул тебе копытом рот, там, в баре, говорит о том, что к этому вопросу она подходит весьма строго, а значит, случившееся всё ещё держит её за горло и не собирается отпускать».
— «А про место изнасилования ты узнал по тому, как она обходит его стол?» — Поспешил я задать следующий интересующий себя вопрос.
— «Не совсем. Она могла убить его там. На место изнасилования мне указала картина».
— «Картина?» — Переспросил я, не понимая, каким образом она могла указать на место.
— «Да, картина. Вот представь себя на её месте. Что бы ты сделал первым делом, после того, как убил его и получил по наследству семейное дело?» — Задал мне вопрос Оскал.
— «Если ты намекаешь на то, что бы переехать в его кабинет, то я бы избавился от всего, что напоминает мне о том дне».
— «Именно. Но наша кобылка оказалась с характером… и немного глупа, поэтому она решила оставить всё как есть, как напоминание о том самом дне».
— «И что?» — Всё ещё недоумевая, спросил я.
— «Эх, Кейл, ты ещё столь молод и глуп. — Сказал он так, как отец разговаривает с сыном. — Но ничего, я объясню тебе подробнее. Раз она решилась на то, чтобы оставить картину, что говорит о её волевом характере, то вряд ли она просто отравила своего отца, подсыпав ему яд в пойло. Скорее всего, она просто пырнула его ножом или столкнула с лестницы. А это значит, что если бы она решилась прирезать его в кабинете, то кровь несомненно запачкала бы стол. А значит, его пришлось бы выкидывать, как и всё остальное, что находилось в кабинете, включая картину. Да и вряд ли пони может умереть, упав со стола, ха-ха-ха». — Засмеялся Оскал. Я же не оценил его шутки.
— «А всё то, что ты сказал ей, про хороших пони… это была правда?» — Всё не отставал я с расспросами от Оскала. Да и не сказать, что бы он был особо против.
— «Я сказал ей лишь то, что хотела услышать она, — поведал мне Оскал, — а правда это или нет, не имеет особого значения. Главное, что мы не лежим мёртвые в какой-нибудь яме, а значит, всё сработало. — Почуяв назревающий вопрос, Оскал поспешил объясниться. — Кейл, её изнасиловал ни кто-нибудь, а собственный отец. После такого пони теряют веру в добро, хотят они этого или нет».
— «Что ж, Оскал, это было весьма…» — Я призадумался.
—«…Подло?» — Закончил он за меня.
—«… Круто. — С восторгом закончил я. — «Я думал, что у меня получается манипулировать пони, но то, что ты сделал в кабинете Тайм… меня даже дилетантом назвать нельзя». — Сказал я и, закрыв кран, вышел из помещения.
День не задался с самого утра. Придя в бар, в назначенное заранее время, синий единорог узнал, что его давний друг был убит сегодня ночью. Да и не просто убит, а даже выставлен на посмешище!
— Это ж надо, прирезать паренька, да ещё и в нашем спокойном городке! — Донеслось до единорога с соседнего стола.
— Ой, да ладно тебе, их режут как собак каждый день. — Ответил ему другой. — Говорят, это был тот странный, что пришёл вчера ночью весь перемазанный в грязи и крови. Я сразу же понял: не прост малый этот, ой не прост.
— Не знаю, прост он иль нет, но вот с чувством юмора у него всё хорошо! — Снова заговорил первый. — Это же надо было додуматься, выкинуть МУСОРЩИКА в МУСОРНЫЙ контейнер! — После этих слов помещению пробежалась волна смеха. Услышав это, единорог скрипнул зубами. Эх, а ведь я пытался отговорить его от этой затеи, но нет, тот спектакль, что они разыграли вчера в баре, задел его за живое.
Заказав немного выпивки, синий единорог быстренько опустошил содержимое бутылки. Хоть пить с утра и являлось плохим тоном, но не помянуть старого друга, с которым они разворошили не одно помещение, он не мог. Выпив, а заодно и перекусив, единорог вышел из бара на улицу. Погода стояла просто отвратительная! Мало того, что вчера был сильный дождь, который размыл дорогу, так ещё моросил противный холодный дождь. Следом за ним вышел ещё один земнопони в тряпье.
— Слышал, вчера какие-то отморозки проникнули на завод, что к северу от сюда, и отключили сигнализацию, а вместе с ней и роботов. — Произнёс, как бы невзначай тот. — Очевидцы говорят, что это были пегасы, да не простые, а в униформе анклава! Хотя, скорее всего это были отступники, маловато их было. И звали одного из них… Грейз иль Грей, не помню. Ты как, готов поживиться?
— Интересно, но у нас… у меня, есть своё местечко, о котором никто не знает. Сначала я хотел бы заглянуть туда, много уж там интересного ещё есть. — Ответил единорог.
— А мне расскажешь о чудном месте?
— Я лучше дам выебать себя взад, чем расскажу тебе о нём! — Процедил сквозь зубы тот.
— Хех, и правильно, твоего дружка уже отымели вчера по полной. Не поэтому ли поводу?
— А ну пшёл от сюдова…
— Придержи свой язык за зубами, иначе отправишься в тот же бак, что и твой дружок. — Грозно сказал земнопони, как бы невзначай поглаживая свой обрез двустволки. — Не переживай, мой-то точно заряжен. — На этом он развернулся, и отправился на север.
Смачно сплюнув в след уходящему земнопони и, побурчав что-то себе под нос, единорог отправился на восток, хлюпая по грязи копытами. Пройдя двести метров и завернув за очередной полуразрушенный дом, у пони создалось плохое предчувствие. А своему предчувствию он привык доверять, поэтому насторожился.
— Эй, мусорщик! — Окликнул кто-то синего единорога. Посмотрев в ту сторону, с которой прозвучал голос, он увидел чрезвычайно высокого для обычного пони единорога в плаще. О наличии у него рога его выдавал весьма заметный выступ капюшона. Такими вымахивали только Дискордовы лже аликорны, но те, обычно, не церемонились, параспрайт их дери. Да и были в основном кобылками, но никак не жеребцами, а у этого голос явно принадлежал жеребцу.
— Чё надо? — Не приветливо отозвался мусорщик. Настроение и так было паршивым, а тут ещё и это чучело!
— Ты напарник Сида? — Спросил пони в плаще. Откуда это он знает, как звали его покойного напарника? Как ни пытался мусорщик разглядеть хотя бы лица загадочного жеребца, но не мог. Что странно, так это то, что его плащик был чист, чуть ли не блестел. Да и оружия при нём не было видно. Псих что ли? По Пустошам, да ещё и без оружия!
— Ну я. — Ответил напрямую тот. — Только он того, копыта отбросил. А тебе чаво?
— Нам известно, что он мёртв. Кто убил его?
— Слушай, ты, длинноног, — произнёс синий единорог, сплёвывая на землю. — Меньше знаешь – крепче спишь! Шёл бы ты от сюда, пока ноги не укоротил!
— Это твой окончательный ответ? — Произнёс неизвестный. Его голос звучал настолько зловеще, что, казалось, ещё чуть-чуть, и его грива дыбом встанет!
— Слушай сюда, — начал мусорщик, стараясь не показывать своей насторожённости, — я смотрю, ты такой чистюля весь, а я запачкаться, как видишь, совсем не боюсь. — С этими словами рог жеребца засветился голубым светом, и кобура, щёлкнув, распахнулась, но его рог и не думал угасать, находясь в полной готовности. — Поэтому ты сейчас развернёшься на сто восемьдесят градусов, и почешешь по своим делам, ясно?!
Всё это время, он пристально смотрел на странного единорога и пытался заглянуть в его лицо. Дождь прекратился. Внезапным порывом ветра, капюшон был сорван с головы незнакомца, и его взору предстало нечто. Лицо пони хоть и было вполне обычным, но вот об остальном такого сказать было нельзя. Помимо шрама, что рассекал его лицо с правой брови и до левой щеки, привлёк мусорщика и очень длинный рог, что опять же, было свойственно лишь лже аликорнам. Но его глаза, его зрачки, они были словно у драконов, которого он видел на постере в одном из министерств. Услышав ответ мусорщика, незнакомец злобно оскалился.
— Неверный ответ. — Произнёс лишь тот, и, закрыв глаза, его рог вспыхнул чёрным огнём. Не успел отреагировать мусорщик, как из рога незнакомца вылетела стрела и поразила синего единорога прямо в рог. До этого, охваченный синим сиянием рог мусорщика, в мгновение ока окрасился в чёрный цвет, точь-в-точь как у странного жеребца.
— А-А-А — Истошно завопил мусорщик, падая на колени. Его глаза хоть и были открыты, но их застилала чёрная и непроглядная пелена. — НЕТ, ХВАТИТ, ПРОШУ, Я ВСЁ СКАЖУ! — Но незнакомец не собирался прекращать начатое. Схватившись за голову, мусорщик как можно сильнее сжал её копытами, а из его ушей потекла кровь. Ещё миг, и синий жеребец резко повернул свою же голову влево, ломая шейные позвонки и падая навзничь.
— А-а-а, он тоже единорог. Это будет слишком просто. Похоже, мне пора смочить горло. — Зловеще оскалился незнакомец и, накинув капюшон, направился в ту сторону, от куда пришёл мусорщик. Проходя мимо тела синего единорога, пони в плаще опустил свою правую переднюю ногу на рог мусорщика, от чего тот обломался. Словно не заметив этого, он побрёл в сторону бара.
Поднялся сильный ветер и песок постепенно начал обволакивать тело мёртвого мусорщика. Пустошь забирала к себе ещё одно бренное тело, а мутировавшие птицы снова завели свою песню, словно оплакивая бедного пони, что отдал свою душу.
Заметка: поцелуй Пустошей.
Что-то пошло не так. Отныне, вы не получаете опыта за выполнение квестов и убийства врагов. Необходимо разобраться с проблемой как можно скорее!