Честный обман
Глава 4
Жеребята вели себя отвратительно. Черили и Флёр с трудом поддерживали подобие порядка среди детей. Кипучая энергия переливалась через край, а изощренные в шалостях жеребячьи умы находили все новые способы напроказничать. Многие пытались произвести впечатление на именитого гостя, и заглушаемый гомоном мистер Сорен еще долго не мог начать свою речь.
Единорожка злилась и нервничала, но не переставала себе напоминать, что нельзя выпускать эти чувства на волю. Страшно представить во что выльется всеобщее возбуждение, если к нему добавится чувство злобы. К счастью, чистая детская радость помогала ей сдерживаться. По окончании встречи Флёр так устала, что мечтала поскорее вернуться домой отдохнуть.
— Обычно они ведут себя гораздо спокойнее, — с видом бывалого ветерана сказала Черили напоследок.
— Да уж, надеюсь, — проворчала розовогривая кобылка. — Я такого часто не вынесу.
— Не принимай близко к сердцу, — посоветовала учительница. — Завтра приходи к полудню, понадобится твоя помощь.
Попрощавшись с работодательницей, Флёр поглядела на часовую башню. Пробило три часа дня. “Где же Твадди? — в нетерпении завертела головой единорожка. — Мы договаривались ровно на три!” Жеребец явился минут через пять. Этого времени как раз хватило, чтобы сдерживаемые весь день чувства кобылки накалились до предела.
— Ты опоздал, — голосом, не предвещавшим ничего хорошего проговорила она.
— Да знакомого повстречал, заговорились немного, — беззаботно ответил её приятель. — Прости, пожалуйста, милая!
Не в силах более сдерживаться, Флёр обрушила на земного пони ментальную волну ярости, от чего он покачнулся. У жеребца защемило сердце, и застучавший в висках пульс стал громко отдаваться в ушах.
— Я тут работаю, я ты с приятелями болтаешь?! — последовала сердитая тирада единорожки. — А может — с приятельницами?! Ты чем, вообще занимался сегодня?!
Кобылка будто бы раздвоилась: вперёд вышла грозная фурия, а вторая половина со стороны, с ужасом за ней наблюдала. Поддавшись настрою подруги, Тваддлер тоже начал злиться. В конце-концов, пятиминутное опоздание не стоило такого скандала.
— Ты сама захотела тут поработать, — недовольно буркнул он.
— Да, а ты мог бы меня поддержать, а не шляться по городу, кадря посторонних кобылок!
На жеребца обрушилась еще одна волна эмоций. Спокойная часть Флёр забилась в уголок и съёжилась от страха. “Это конец, — явственно поняла единорожка. — Я не могу себя контролировать!” Она чувствовала, возраставшую злость своего друга и боялась того, что вскоре произойдет. Еще чуть-чуть — несколько сердитых слов — и кобылка взбесится. Пронесшись по городку, она посеет ярость в каждом встреченном пони, что, конечно же, не останется незамеченным. Её разоблачат, лишат возможности менять внешность, и ей придется бежать из Эквестрии. Но бежать будет некуда — за такие дела в улье провинившуюся ждет наказание гораздо суровее: пони могли расценить произошедшее, как новое вторжение, и принять ответные меры. Спасти Флёр могло только чудо.
Время будто замедлилось, секунды потекли так медленно, что кобылка в деталях успела представить свое будущее. Тваддлер медленно втянул носом воздух и открыл рот, собираясь наорать на подругу. Мгновение, второе, третье... жеребец молчал. Ещё секунда, вторая, третья... Он стиснул зубы и шумно выдохнул. Флёр вдруг осознала, что её раздражение куда-то исчезает. Земной пони словно вытягивал из неё весь негатив, возвращая подруге сочувствие и понимание.
— Милая, прости, что я опоздал, — примирительно произнес Твадди. — Не стоит так сердиться. Ты устала, так зачем ещё тратить силы на ругань? Пойдём лучше домой я покажу, как столешницу отполировал.
Злобная фурия куда-то пропала, и силы покинули единорожку. На подгибавшихся от навалившейся слабости ногах Флёр медленно опустилась на землю и расплакалась.
— Что с тобой? — жеребец обеспокоенно склонился к любимой. — Тебе плохо?
— Нет, наоборот, мне хорошо, — тихонько ответила единорожка. — Ты меня спас.
— Спас? От чего? — удивился Твадди.
— От меня самой, — пояснила она. — Прости за безобразный скандал, пойдем поглядим на твой стол.
Флёр Дис Ли поднялась и виновато улыбнулась приятелю. Эмоциональный контакт, установившийся между ними, возвращался к привычному состоянию, и она снова могла черпать силы из чувств жеребца.
До сих пор Флёр ни разу не срывалась и не скандалила. Её лишённый эмоций разум всегда оставался холоден и логичен, и единорожка всегда себя контролировала в полной мере. Но теперь она изменилась. Кобылка научилась любить, испытывать симпатию и радоваться, но ничто в жизни не давалось бесплатно. И если ты не заплатил сразу, обязательно придёт кредитор за своим долгом. Как оказалось, нельзя было взять лишь что-то одно. Если выбрал любовь, то в довесок обязательно получишь ревность и ненависть. К симпатии прилагается неприязнь, а радость идет только в комплекте с печалью. Пони с малых лет жили с этим, а Флёр придётся ещё только учиться не давать волю эмоциям. Причём, учиться в кратчайшие сроки: свои вышедшие из под контроля чувства она проецировала на окружающих, и любой “срыв” мог привести к трагичным последствиям.
Над Понивилем стояла ночь. Всё небо затянули тучи — пегасы гнали облака транзитом из Клаудсдейла в Эплузу. Доктор Хувс захлопнул книгу и потянулся, собираясь отправиться спать, но внезапно настороженно замер. В городке появилось что-то враждебное. Не зло в чистом виде, как Найтмермун, а просто нечто чуждое, не свойственное его коренным жителям. "Чейнчлинги?” — подумал он и поглядел в сторону дома Тваддлера. Определённо, чувство шло с той стороны, но не из-за спутницы плотника. Флёр уже достаточно ассимилировала, чтобы теряться на общем фоне.
— Хувс! Ты спать идёшь? — донесся из спальни сонный голос его подруги.
— Да, Дитзи, только водички попью, — отозвался бурый жеребец и вышел на улицу.
Флёр Дис Ли жила неподалёку, напротив дома Черили. Подкравшись поближе, он заглянул во двор и увидел двух вороных пегасов и аликорна. Странный аликорн фигурой походил на принцессу Каденс, только чёрного цвета и с темно-синей гривой. “Святые небеса, это-же сама Крисалис! — дошло до доктора Хувса. — А пегасы — её личная стража!” В Эквестрии визитеры приняли обличья пони для маскировки.
Свои силы доктор оценивал достаточно трезво, и понимал, что с королевой чейнчлингов ему в одиночку не справиться, да и телохранителя он смог бы обезвредить только в схватке один на один. Пока жеребец решал что делать дальше, грозные посетители обменялись несколькими фразами и взлетели. Прождав минут пятнадцать, Хувс понял, что возвращаться чейнчлинги не планировали. “Что они тут делали? — недоумевал жеребец. — Может, Флёр — шпионка, и они прилетали за донесениями? Глупости, зачем королеве лично так рисковать?” Бурый пони владел земной магией и умел взывать к памяти земли, поэтому решил все сразу выяснить. События, произошедшие только что, он мог “проиграть” практически без искажений.
Прокравшись во двор, Хувс произнес заклинание и стал наблюдать. Призрачные силуэты спустились с неба, воспроизводя все действия и слова недавних визитёров. Фигура Крисалис обошла вокруг дома, заглянула в окно и прислушалась.
— Ваше Величество, мы можем схватить её так быстро, что никто не заметит, — предложил один из вороных пегасов.
— Нет, мы опоздали, — тихо ответила королева. — Она стала иной, и нам её уже не вернуть. Надеюсь, она сможет с этим справиться. А если нет…
Крисалис умолкла и покачала головой. Только через минуту она продолжила говорить:
— Следите за ней и будьте готовы забрать в любой момент.
Три фигуры исчезли, оставив Хувса в недоумении. Очевидно, королева знала, что происходит с Флёр, и ей это не нравилось. Но в словах Крисалис слышалось скорее опасение за единорожку, чем недовольство её поведением.
Бурый земнопони вернулся домой, и забрался в кровать. Под боком тихонько посапывала спящая Дитзи, а к нему сон все не шёл. Доктор Хувс обдумывал полученные сведения и не мог определиться с дальнейшими действиями. В окрестностях Понивиля будут ошиваться чейнчлинги. В одиночку их не переловить, значит придется звать кого-то на подмогу, но в этом случае Хувс подвергнет опасности Флёр Дис Ли. Охотники на чейнчлингов обязательно захотят проверить город после поимки соглядатаев королевы Крисалис. С другой стороны, в мирное время чейнчлинги-стражи, в отличие от чейнчлингов-сборщиков, не представляют опасности для пони. Они будут сторониться местных жителей, вместо того, чтобы заниматься сбором эмоций у влюблённых. Флёр искренне пыталась влиться в общество пони, а её способности могли послужить всему городу, если кобылка научится себя контролировать. Кроме того, уникальный эксперимент по ассимиляции чейнчлинга внес бы огромный вклад в дело изучения этой расы. Бурый пони стал симпатизировать единорожке после случая с Динки и не желал её разоблачения ни с моральной, ни с научной точки зрения. Доктор Хувс считался ученым и не давал присяги служить правительницам Эквестрии, поэтому мог не делиться с официальными органами своими открытиями.
“Я служу науке и справедливости, а не государству, — подумал земнопони. — Принцесса Селестия сама не стала бы изгонять Флёр, узнай она все подробности. Но донести информацию до Повелительницы не получится, а королевская стража вряд ли поверит в историю про “хорошего чейнчлинга”. Значит, пока ничего не угрожает жителям Понивиля, буду продолжать хранить тайну”.
Месяц прошел без особых происшествий. Флёр Дис Ли постепенно освоилась на новой работе и научилась управляться с табуном жеребят. На самом деле ей достаточно было завладеть их вниманием и усилить своими способностями чувство взаимной симпатии. Дети тогда сами старались вести себя хорошо и не огорчать “любимую миссис Флёр”. Иногда на кобылку накатывали приступы грусти, тоски, ярости, ревности или других отрицательных эмоций, но её верный Твадди всегда старался поддержать любимую, и единорожка больше не теряла над собою контроль. Она с улыбкой вспоминала свои старые планы задержаться в Понивиле на месяц. Нет, теперь кобылка хотела остаться тут на всю жизнь.
Сквозь жалюзи пробились яркие лучики солнца и заиграли на мордочке Флёр. Начинался новый день. Поморщившись, кобылка отвернула голову от окна и приоткрыла глаза. Конечно, не сильно хотелось вылезать из теплой постели, но реальность казалась ей лучше любых снов. Единорожку ждала любимая работа, а вечером — хлопоты по дому. Кобылка-чейнчлинг мистическим образом переняла у своих пони-товарок способность правильно подбирать цвет занавесок, и собиралась сменить “тот кошмар, что висит в гостиной” на нечто более гармоничное. Спустившись вниз, она обнаружила на плите закипающий чайник и стала поджаривать тосты.
— Дорогая, сегодня ты во сколько освобождаешься? — спросил Тваддлер выходя из ванной.
— Сегодня у меня секция шитья, на неё мало кто ходит, так что освобожусь часам к пяти, — ответила Флёр.
— Ты и шить умеешь? — удивился жеребец.
— Нет, я учусь вместе с жеребятами, — хихикнула розовогривая пони. — Ты помнишь, что у нас — важное дело?
— Да-да, конечно, — Твадди глянул на занавески и закатил глаза. — Буду ждать тебя в “Сахарном Уголке”.
После завтрака жеребец заторопился на работу. Выйдя на улицу он заметил неподалеку вороного пегаса. Тваддлер встречал его уже несколько раз и решил, что тот живет где-то неподалёку. Впрочем, земной пони не слишком заинтересовался, чтобы кого-то расспрашивать о новом соседе. Сделав несколько шагов по улице, он вновь заметил черную фигуру, но она мелькнула уже далеко впереди. “Странно, как это он так быстро?” — мимоходом удивился жеребец, но сразу же выкинул эту мысль из головы. У плотника были дела поважнее, чем думать о странностях вороного пони. После того, как мисс Грива расхвалила его работу, к Тваддлеру обратился мистер Филси Рич — один из богатейших жителей Понивиля. Этот предприниматель собирался обновить интерьер своей конторы. Если удастся угодить такому клиенту, то прибыль с заказа позволит окончательно расплатиться за дом и вернуть долг приятелю.
По тому, как основательно Филси Рич устроился на диване, плотник понял, что переговоры затянутся. Заказчик желал досконально выяснить все подробности и изучить все возможные варианты. С подходящей древесиной он определился только к полудню. Клиент перебрал предложенные образцы от сосны до махагони и остановился на морёном дубе. Материал не самый дешёвый, но и не настолько затратный, как красное дерево: в Искристом озере под Понивилем как раз раскопали несколько древних дубовых стволов, и Филси Рич отдал распоряжение секретарю поскорее их выкупить. После перерыва на обед перешли к обсуждению фурнитуры. Морёному дубу шли только матовые оттенки — с этим клиент согласился сразу — но с цветом металла определиться не смог и в итоге заказал для первого стола сразу два комплекта ручек: из меди и чернёного серебра.
К концу дня в мастерскую уже доставили влажные покрытые илом суковатые бревна. Прежде чем получить готовые доски, их ещё предстояло просушить и обработать. Конечно, задача слегка усложнялась, зато от бревен оставалось много обрезков, которые можно было пустить на сувениры. Чернильницы, шкатулки и брошки из морёного дуба тоже стоили приличных денег.
Продолжение переговоров отложили на завтра, и придирчивый клиент откланялся. Тваддлер глянул на часы — без пятнадцати пять — и заторопился в “Сахарный Уголок”. На городской площади он заметил изящную белую карету. Очевидно, она только приехала: пока Твадди шел мимо, два ездовых жеребца закончили распрягаться и направились к ларьку с сидром. Плотник вошел в кондитерскую и увидел там Флёр Дис Ли. “Значит, уже закончила”, — подумал он, направившись к любимой. Однако, кобылка вела себя странно: сердито сверкая глазами она выговаривала что-то продавщице. Остальные посетители опасливо притихли за столиками.
— …с ума посходили! Какая я вам “Флёр”?! Что за панибратство? Не смейте со мной так разговаривать! — возмущалась единорожка. — В этой дыре не знают как следует обращаться к благородным пони?! А что за бешеные жеребята бросаются с воплями через всю площадь?!
— Флёр? Ты чего? — рискнул обратиться к ней Тваллдер.
— А ты ещё кто такой?! — с новой силой взвопила “благородная пони”. — Для тебя и всех остальных в этой деревне я — “Ваша Светлость”!
Плотник замер с разинутым ртом. Кобылка внешне походила на Флёр, но её спину покрывала дорогая шёлковая накидка, и на копытах виднелись золотые накладки. Гнев исказил черты её мордочки так, что она стала казаться уродливой. Подруга Тваддлера даже будучи очень сердитой выглядела миленькой. “Это — настоящая Флёр Дис Ли!” — сообразил вдруг жеребец. Он долгое время мечтал об этой аристократке, и сейчас оказался от неё всего в паре шагов. Казалось, сердце должно было сжаться от восторга, но почему-то в душе возникло лишь раздражение. Эта крикливая дурочка точно не могла претендовать на звание пони его мечты. Правильно заметила кобылка-чейнчлинг в начале их знакомства: Твадди влюбился во внешность и тот романтический образ, что создал в голове, а не в реальную пони.
Дверь распахнулась, и в магазин вошел ещё один посетитель. Обернувшись к ней, зал замер: у входа стояла ещё одна Флёр Дис Ли. “Твадди, ты уже занял столик?” — начала она говорить, но тут её взгляд уперся в аристократку.
Мало кто из чейнчлингов может сохранить в такой момент самообладание. Это всё равно, что резкий хлопок над ухом, когда его не ждёшь. Если ты видишь, что кто-то приготовил хлопушку, то, конечно, будешь готов к громкому звуку, но даже если тебя предупредить, дескать, на неделе кто-нибудь обязательно взорвет хлопушку над ухом — ты не сможешь всё это время оставаться сосредоточенным. Так и чейнчлинги не в состоянии продолжать свой обман при виде оригинала, если встреча произошла неожиданно. Даже Крисалис когда-то не смогла удержаться и сбросила маску прямо посреди толпы пони из-за появления принцессы Каденс, роль которой в это время играла.
Чейнчлинг задрожал, и заимствованный образ стал быстро таять, открывая всеобщему обозрению хитиновый панцирь, жутковатую клыкастую мордочку и стрекозиные крылья. Заверещав на ультразвуковой ноте, подружка Тваддлера выскочила за дверь.
— Так у вас ещё и чейнчлинги водятся? — брезгливо осведомилась настоящая Флёр Дис Ли таким тоном, будто говорила о тараканах. — Развели тут бардак! Копыта моего больше не будет в этом хлеву!
Аристократка проследовала к выходу. С улицы послышались её крикливые распоряжения, и вскоре раздался стук колёс по брусчатке. Высокородная кобылка торопилась покинуть городок, оставивший столько неприятных впечатлений.
Тваддлера бросало то в жар то в холод. Он чувствовал, как в этот момент рушилась вся его жизнь. Подруга жеребца исчезла, а образ идеала скрывал за собой вовсе не то, о чем он мечтал. Как поступить? Можно прикинуться, будто не знал про чейнчлинга. Все станут сочувствовать “обманутому бедняге”, и он сохранит свой дом и работу. Может хватит глупых мечтаний? Неужто в Понивиле не удастся найти себе хорошей кобылки?
Из-за стола в глубине зала вышла фиолетовая единорожка. Земной пони узнал в ней местную библиотекаршу.
— Вы — мистер Тваддлер? — заговорила кобылка. — Меня зовут Твайлайт Спаркл. Я понимаю, как Вы себя чувствуете, но главное — не волноваться! Тяжело сознавать, что Вы оказались жертвой обмана, но надо двигаться вперед. Хорошо что этот монстр оказался разоблачён!
— Эмм… я… — неуверенно начал Твадди.
— Чейнчлинги — очень коварны! Вас необходимо срочно обследовать! — прервала его Твайлайт.
Спеленав жеребца телекинезом, единорожка понесла его к выходу. Опешивший от такого оборота земнопони пытался понять что происходит, и куда его волокут. На улице фиолетовая кобылка поскакала к раскидистому дубу, внутри которого находилась её библиотека. Усадив своего пациента в замысловатое кресло, мисс Спаркл тут же опутала его проводами и включило некие попискивающие устройства.
— Как Вы себя чувствуете? — поинтересовалась она.
— Эмм… я… — опять замялся Тваддлер.
— Понимаю, Вам сейчас нелегко, — мягко, как с душевнобольным, заговорила единорожка. — Любимая пони, грезы о прекрасном будущем. Вам сейчас кажется, что этого не вернуть, но поверьте, настоящие чувства не идут ни в какое сравнение с преследовавшим Вас наваждением.
Жеребец замер. “Любимая пони”... “Настоящие чувства”... Именно так все и было. Он смотрел на внешность Флёр Дис Ли, но любил ту, что жила вместе с ним, а не крикливую аристократку. Когда-то в детстве Тваллдер прочитал историю про кобылку, обгоревшую на пожаре и потерявшую свою красоту. Муж пострадавшей её не бросил и продолжал любить не смотря на трагичное преображение. Так чем же он хуже? Пусть его подруга станет выглядеть по-другому, но она всё равно останется той, о ком он заботился и кого он любил по-настоящему. Даже если придётся уехать на другой конец Эквестрии, Твадди понял, что ради своей кобылки пойдет на всё.
— Мисс Спаркл, прекратите этот цирк! — обратился он к единорожке. — Я нормально себя чувствую, и я вовсе не сумасшедший!
— Вы не волнуйтесь так… — попыталась успокоить Твайлайт “буйного пациента”.
— Меня никто не обманывал! Я знал, что она — чейнчлинг! — заявил Тваддлер.
— Что?! — удивилась фиолетовая кобылка.
— Да! Она мечтала жить среди нас, как обычная пони. Она — милая, добрая и заботливая, — продолжил жеребец. — И мне надо её разыскать, пока с ней не приключилась беда!
Твайлайт поглядела на свои приборы, но не заметила ничего необычного. Конечно, жеребец был возбужден и расстроен, но в его организме не наблюдалось каких-либо отклонений от нормы. Неужто фальшивая Флёр действительно оказалась не такой, как остальные представители её расы? Единорожка помогла выпутаться жеребцу из проводов, и тот заторопился на улицу. Распахнув дверь, он столкнулся нос к носу с доктором Хувсом.
— Куда бежишь, приятель? — осведомился бурый пони.
— Я должен найти Флёр! — с вызовом ответил Тваддлер.
— Она убежала в Вечносвободный лес, — пояснил Хувс. — Там тебе её не сыскать.
— Я должен попробовать! — заявил плотник. — Вы меня не остановите!
— Я умею читать следы, — сказал его собеседник. — Я тебе помогу.
— Вы — поможете?! — удивился Тваддлер.
— Конечно, разве можно бросать кого-то в беде только из-за его происхождения?
Не теряя времени, жеребцы поскакали к лесу, и Доктор Хувс неожиданно взял довольно высокий темп. Стараясь от него не отстать, плотник не замечал слабо мерцавших отпечатков, вдоль которых двигался его провожатый. Бурый пони торопился неспроста: он заметил, что они оказались не единственными, кто преследовал беглянку. Треск ломаемых кустов распугал по пути всю мелкую живность, и в нервном возбуждении Тваддлер даже не заметил мантикоры, пытавшейся за ними угнаться. Хищник вскоре отстал и решил поискать себе не такую быструю жертву. От долгого бега у плотника пересохло в горле и закололо в боку, но он дал себе слово не останавливаться, пока не достигнет цели или не упадет замертво. Спустя пару часов погони Хувс ощутил близость цели и прибавил скорости. Солнце уже успело зайти, и путь освещался лишь слабым светом Селены. Жеребцы выскочили на небольшую полянку и чуть было не протаранили двух вороных пегасов, стоявших возле поникшей фигуры.
— Чейнчлинг арестован, Ваша помощь не требуется, — заявил один из пегасов, решив выдать себя за стражника.
— Кого это вы хотите обмануть? — угрожающе ответил доктор Хувс. — И уж точно мы не собирались помогать телохранителям Крисалис.
— Нам приказано вернуть предательницу в улей, — бесстрастно произнес пегас, ничуть не огорчившись, что обман не удался.
— Тогда вам придется иметь дело со мной! — тяжело дыша, заявил Тваддлер.
— Оставь меня, всё кончено, — опустошенно произнесла кобылка. — Я надеялась обрести счастье, но судьба расставила всё по местам. Ты — пони, я — чейнчлинг. Вы — чувствуете, а мы — крадем ваши чувства. И попытка что-либо изменить принесла мне только неприятности.
— Я не хочу тебя оставлять, потому что я тебя люблю! — отмел все её доводы жеребец.
— Ты ослеп? Ты не видишь, что я вовсе не Флёр Дис Ли?
— Вижу! Ты не Флёр, ты — та, которую я люблю! — повторил он.
Кобылка вскинула мордочку и ощутила силу его чувств. Её страхи и неуверенность гасли, будто свеча на ветру, но тот же ветер раздувал в ней тлеющие угольки надежд и мечтаний. Она открылась своему жеребцу и вернула волну эмоций, как делала это множество раз за прошедший месяц. Пару влюбленных переполнили силы, и они почувствовали, что вместе выдержат все испытания, каким только сможет подвергнуть их судьба. Пегасы невольно отступили: они, как и прочие чейнчлинги, питались чувствами, но то, что сейчас происходило, могло их только обжечь, а не насытить.
— Вам лучше побыстрее уйти, — тихонько произнес доктор Хувс телохранителям. — Вам с нами не справиться.
Вороные жеребцы обменялись взглядами и взлетели. Расклад оказался не в их пользу, и лишенные эмоций существа посчитали излишним тратить силы на проклятия и ругань.
— Есть одна проблема, — заговорил Тваддлер. — Я не знаю, как тебя зовут.
— Эмм... Флёр? — неуверенно ответила кобылка.
— Нет. Эти глупости оставим в прошлом, — поморщился жеребец. — Как тебя зовут по-настоящему?
— У нас нет таких имен, как у пони. Если кто-то хочет обратиться ко мне, он делает вот так…
В голове Твадди возникло странное ощущение, и он прикрыл глаза, пытаясь понять, с чем столкнулся.
— Это похоже на ясную ночь… свет Селены... озеро… теплый бриз… и дорожка света на покрытой легкой рябью воде, — поделился он возникшим в мыслях образом.
— Да, примерно так, — подтвердила кобылка.
— Может… Мунвей? — предложил Тваддлер.
— Хорошо, пусть будет Мунвей, — согласилась его подруга. — Мне — нравится.
Под утро жеребцы и беглянка вернулись в Понивиль. Доктор Хувс убедил влюбленных попытаться договориться с местными жителями. Конечно, пони не питали нежных чувств к расе чейнчлингов, но если их убедить в честности намерений Мунвей, понивильцы не станут её изгонять из города. Здесь уже проживали ослы, козы, коровы и грифоны. В библиотеке обосновался дракончик, который, не смотря на свой юный возраст, уже умудрился один раз разнести весь город. Здесь нашла приют даже такая одиозная личность, как Дискорд — странное существо, чью видовую принадлежность смогла определить только начитанная библиотекарша. На этом фоне чейнчлинг не покажется уж слишком необычным соседом.
Тваддлер с подругой остановились возле ратуши и стали ожидать, пока все соберутся. Слух о возвращении чейнчлинга быстро облетел городок. Пони отреагировали по своему обыкновению: сперва почти все попрятались по домам, но когда несколько самых смелых кобылок с фиолетовой единорожкой во главе вышли на площадь, любопытство пересилило. Вскоре жители окружили необычную пару. Когда жеребец решил, что все, кто хотел, уже пришли, он начал свою речь:
— Я — Тваддлер. Плотник. А это — моя подруга Мунвей. Она жила здесь под видом Флёр Дис Ли, но я вам признаюсь, что все это время я знал, кто она такая. Да, она — чейнчлинг, но я прошу не судить её только по происхождению. В ней нет зла, она пришла не для того, чтобы кому-то вредить. Мунвей просто хочет жить среди нас. Жить, как мы. Она вернулась со мной, потому что любит меня. И я… я тоже её люблю.
Обернувшись к подруге он прошептал:
— Теперь ты скажи им.
Кобылка обвела взглядом собравшихся. Страх, недоверие, подозрительность… без поддержки Твадди она уже сломалась бы под гнетом отрицательных эмоций. Однако, то тут, то там начали вспыхивали искорки сочувствия и симпатии. Мунвей тщательно, словно старатель, промывавший породу из обедневшей жилы, стала собирать эти искры и посылать их обратно в толпу. “Работают только взаимные чувства”, — напомнила она себе, и постаралась думать о тех, с кем успела здесь познакомиться, кто проявлял дружелюбие, помогал советом или просто здоровался при встрече. Вскоре искр стало достаточно, чтобы кобылка смогла создать из них щит и отгородиться от негативных чувств, и тогда она заговорила:
— Я родилась чейнчлингом и выросла в улье. Как все собиратели, я отправилась в странствия, чтобы красть вашу любовь, причиняя страдания и оставляя разбитые сердца. “Такова моя судьба”, — думала я, не представляя, что может быть по-другому. Так продолжалось, пока я не встретила Твадди. Сперва я хотела его обмануть, как обычно и поступала с влюбленными жеребцами, но что-то, я сама не знаю что, заставило меня раскрыть ему свою сущность. Моей расе чужды эмоции. “Чувства — всего лишь еда”, — учили нас с самого детства, но, находясь среди вас, я научилась чувствовать! Я стала грустить и радоваться, я научилась смеяться — по-настоящему смеяться, а не делать вид! И главное, я научилась любить! Я прошу позволить остаться здесь, вместе с вами. Прошу, дайте мне шанс доказать, что я достойна вашего доверия.
Многих тронула просьба Мунвей, но в целом собравшиеся всё ещё относились к ней настороженно. Пони обдумывали её слова, и никто пока не решался высказаться. Прокашлявшись, слово взяла мисс Грива.
— Предположим, Вы здесь поселитесь, но кто поручится, что Вы не возьмётесь за старое? — высказала седогривая пони всеобщее опасение.
Из задних рядов кто-то стал протискиваться вперёд, и вскоре стало ясно, что это — Черили. Она выбралась на свободный пятачок перед влюбленными и внимательно оглядела чейнчлинга. “Ну ты даешь, подруга”, — весело фыркнув, шепнула учительница, а потом обернулась к мэру Понивиля.
— Я за неё поручусь! — заявила фиолетовая земнопони. — Мы проработали вместе всего месяц, но она проявила себя только с лучшей стороны. Конечно, что-то в её поведении казалось мне странным — теперь понятно, с чем это связано — но я ей верю.
— Я тоже поручусь, — хмуро произнес доктор Хувс.
Бурый жеребец говорил неохотно, все-таки поручительство — дело серьёзное, но раз уж он взялся помогать этой странной кобылке, не следовало останавливаться на полпути.
— В таком случае, думаю, можно дать Вам испытательный срок. Скажем, три месяца, — вынесла решение мисс Грива.
По толпе пронёсся одобрительный шепоток. “Испытательный срок” — очень удобная формулировка, вроде как не отказ, но и не однозначное “да”. Многие не могли так быстро примириться с мыслью, что по соседству станет жить чейнчлинг, но если решение не окончательное, то почему бы и нет?
— Мисс Черили, а миссис Флёр будет снова работать в школе? — донесся снизу детский голосок.
Пока взрослые совещались, на пятачок просочились жеребята: малышка-Динки, лихачка-Скуталу со своими подругами Свити Бэль и Эпплблум, раздолбаи-единорожики, тощий пегасик, не расстававшийся с фотоаппаратом, и толстяк Тичерс Пет. “Дура что-ли, это не миссис Флёр”, — донеслось яростное перешептывание. “Сама дура, это миссис Флёр, только она стала чейнчлингом, поэтому её теперь зовут Мунвей!” “Опа, круто!”
Когда прошел первый испуг, жеребятами овладело любопытство. В отличие от взрослых, малыши ещё не успели обзавестись предрассудками. Они судили обо всём по-детски наивно, однако умели скорее проникать в суть вещей, а не смотреть на форму. Им было проще увидеть за чуждой внешностью ту, что смогла завоевать их любовь и уважение.
— Если вы хотите, чтобы вас учил чейнчлинг, то я — не хочу! — манерно заявила откуда-то сбоку Даймонт Тиара.
— А тебя никто и не звал, — возмущенно ответила Скуталу. — Миссис Мунвей, а Вы научите нас менять внешность?
— Боюсь, для этого надо было родиться чейнчлингом, — усмехнулась Мунвей.
Кобылка почувствовала, как в собравшихся вновь проявилась неприязнь и настороженность. Понятно, что одно дело разрешить такой, как она, жить в Понивиле, и совершенно другое — доверить ей своих жеребят.
— Вопрос работы оставим на потом, — дипломатично сказала мисс Грива. — Но, как правильно напомнила Скуталу, Вы умеете менять внешность. По законам Эквестрии чейнчлингам не запрещено посещать страну, но вы не имеете права менять внешность!
— Позвольте сказать, — ответила Мунвей. — Мне необходимо изредка меняться — если я не буду этого делать, то заболею. Это как-то связано с обновлением организма, удалением отмерших клеток и является физиологической потребностью. Но я даю клятву менять внешность только с Вашего ведома и разрешения!
Обещание удовлетворило седогривую пони и собрание завершилось. Пони стали расходится, кто домой, кто на работу. Черили повела детей на учебу. Неподалеку от Тваддлера и его подруги остались стоять только Даймонд Тиара и Филси Рич. “Папа! Ну хоть ты понимаешь, что с чейнчлингами и их приятелями нельзя иметь дело?” — донесся сердитый голос жеребенка. “Тиара, у меня лежит три куба сырого морёного дуба. Пока я буду искать другого специалиста — он испортится. По мне, так пусть хоть с самой Найтмермун встречается, лишь бы это бизнесу не мешало”. Отправив дочь догонять школьников, предприниматель подошел к плотнику. “Итак, мистер Тваддлер, у нас осталось незаконченное дело”...