Фолианты старых Магов
Глава 2. Фолиант теней: Дружба
Магия дружбы. Магия, которую нельзя занести на страницы книг. Изучить из древних свитков, понять из записей магов. Её можно ощутить только сердцем, в момент, когда это нужно больше всего на свете. Даже в тени, может гореть свет и только там, он будет ярче, чем все солнца мира.
— Слушай меня и не перебивай, твоя сестра ещё совсем малышка, да и ты только начинаешь свой путь, но в этом мире полном хаоса и потерявшей свой путь магии, тебе необходимо знать кое-что. — Голос, мудрого и порой кажущегося немного не от мира сего единорога, звучал глухо и, казалось, гипнотизировал юную принцессу. Белоснежная Аликорн лежала на слегка потёртой подушке, пахнущей старым сеном и тканью, чуть сырой от дождя. Это был не первый год изгнания её семьи из страны, которая принадлежала им по праву, но она почти не помнила, что всё могло быть иначе. Её окружала разруха, и скромный дом на границе страны казался ей волшебным замком. Только в его глазах, в отличии от остальных взрослых и её матери, в том числе, она не видела той тоски по временам мира и спокойствия. Они горели звёздным светом, вспыхивали, когда он говорил о магии и тускнели, когда предупреждал о последствиях её использования. Вот и сейчас, его глаза были тусклыми, словно ему приходилось сдерживать себя.
— Что... что мне нужно знать? — Удивившись своем хриплому голосу, спросила она. Она уже привыкла к церемониальному Кантерлотскому голосу и шёпот давался ей не очень хорошо. Сейчас бы ей показалась забавной мысль о том, что спустя несколько сотен лет, она будет говорить мягким, нежным и спокойным голосом.
— В мире есть одна книга. Все, кого ты знаешь с эпитетом "великий" или "великая", так или иначе столкнулись с этим трудом древних единорогов магов, получивших знания через упорный труд и поиски истины. Лишь немногие после них, получили возможность избежать знакомства с одним из их величайших достижений. И это хорошо, потому что они, как и ты, остались чисты. — Единорог замолчал, сделав паузу и посмотрев в дырку на крыше. Там виднелось небо в вечерних тонах и прохлада дождя ощущалась в доме так, словно они были на улице. Телекинез подхватил доску и наспех закрыл ею отверстие, хотя это не сильно мешало дождю капать на пол тяжёлыми, прозрачными каплями. — И это плохо, потому что узнать свой предел ты сможешь лишь сама, упорно ставя себе задачи сложнее предыдущих. Они же, знали свои границы сразу, едва открыв глаза...
— Ты опять пугаешь девочек своими жуткими историями? — Дверь открылась и в комнату вошла отряхивающаяся от воды Аликорн, чья бордовая грива струилась по шее влажными прядями, словно живая и не желающая расставаться с каплями дождя. Фыркнув, она выжала гриву телекинезом на половичок.
— Им следует знать о Семерых. — Отозвался он не повернув головы. — Ты же не хочешь, вот и приходится мне открывать старинные предания.
Маленькая принцесса всегда удивлялась, остальные склоняли голову перед её мамой. В почтении и уважении. Некоторые делали это даже перед нею, заставляя её смущаться и скрывать мордочку в светло-розовой гриве. Её сестрёнка и вовсе пряталась за её крылья, когда странные, потрёпанные пони в дорожных накидках посещали их дом, принося новые вести, серьёзность которых она тогда не понимала. А этот единорог говорил так, словно эта разница была для него несущественна.
— Семеро... Сказка для тех, кто думает, будто эра Хаоса... — Аликорн замолчала. Ещё слово и она сама распишется в своём неверии в победу. Сопротивление было отброшено, повстанцы были скорее осколками армии, старающимися спасти оставшихся и вывести их за пределы искажённого времени и пространства. Многие уходили и не возвращались. Многие возвращались, но... Об этом она не хотела думать и вспоминать.
— Не говори так о тех, кто принёс жертву ради баланса. Не говори так о тех, кто смог отстоять последние островки спокойствия. — Буркнул единорог, но в его словах не было угрозы, скорее ворчливость присущая всем магам, к которым он и принадлежал. — Те немногие, что появились на свет и ты, в том числе, лишь удачное стечение обстоятельств. Но из всех дольше всего жили они. Да, они переступили через природу и риск был огромен, но за это они получили и силы, способные сдерживать натиск этого сумрака неопределённости и случайности.
— Силы?! — Почти вскрикнула Аликорн, испугав белоснежную принцессу, нежно розовая грива которой колыхалась словно на ветру. Маленькая сестричка той проснулась и её тонкий плач разнёсся по дому. — Где были их силы, когда всё это началось? Сидели на своих континентах и островках, в своих уютных уголках... с места не сдвинулись, пока не стало слишком поздно. Я понимаю ещё этот... тёмный... но остальные?
Единорог покачал головой и бубенчики тихо зазвенели. Маленькая тёмная Аликорн перестала плакать и теперь тянула копытца к бубенчикам улыбаясь и фыркая.
— Ты сама их пугаешь теперь. Спрашиваешь, где они были? Они укрепляли свои владения. Представь, чтобы случилось если бы их, ставших олицетворением стихий, захватил или переманил на свою сторону хаос? Подумай, что случилось с теми, кто соблазнился его посулами? — Он вздохнул и сняв шляпу отдал малышке. Бубенчики звенели и блестели в свете свечей. — Что стало с ними? Куда они делись? Ты задавала себе этот вопрос не раз... ведь так?
— Да... Задавала... Я не хочу видеть этот мир таким. — Аликорн отвернулась к очагу и стала сушить свою гриву у пламени пляшущем на поленьях. — Но я и не могу пойти на такой шаг, как Королева Пустоши. Это... не правильно. Закрыться щитом и надеяться, что сил продержаться хватит. Дозорные сообщили, что караваны до них не дошли. Их отрезало от Эквестрии серой пеленой. Боюсь...
— Смотрю твоё мнение изменилось. Ещё недавно ты горела ненавистью к ней за её надменность, но теперь в твоих словах чувствуется нотка понимания. — Единорог тускло улыбнулся, заметив как его слова заставили её вздрогнуть. — В мире есть друзья. Не бойся за своих дочерей, к ним придут на помощь.
— Когда? Когда они примут на себя бремя быть Элементом Магии? — Бордовогривая вздохнула. — Я знаю, что ты был у НЕЁ. Знаю, что почти пятьдесят лет ты оставался с этими существами живущими своими порядками. Но почему ты думаешь, что они придут помогать, если не стали помогать тогда?
Маг задумчиво потёр бороду копытом. Этот вопрос он сам задавал себе не раз. С того времени первой встречи с живущими по своим правилам пони в горах, где вечно выли голоса вендиго, прошло немало лет, но каждый день он вспоминал о ней и... не мог объяснить, что заставляло его верить в её слова.
— Садись и послушай лучше историю. Я рассказываю твоим дочерям предание о дружбе. — Вздохнул единорог и приглашающе показал копытом на ближайшую подушку. — И о фолианте теней...
Аликорн удивлённо вскинула бровь. Она знала мага давно и слышала много историй из его уст, некоторые были загадочны, другие исполнены магии, но были и те, которые не стоило слушать жеребятам. Они вызывали опасения или напротив, густую краску на светлой шкурке её мордочки.
Речь мага звучала как заклинание, что рождало в воздухе красивые виды, удивительные места и прекрасные уголки мира, в которых он, вполне возможно, побывал самолично.
— Ты последний. Что же ты медлишь? — Полыхающий огнём Аликорн не сдерживался на оборотах. Будучи одним из первых, он не мог скрыть своё нетерпение. Этот тёмный маг просто выводил его из себя, своей нерешительностью. — Твои друзья знают, зачем их собрали тут. Магия дружбы, дружбы трёх сердец. Или ты сомневаешься в них?
— Не торопи его брат... Не каждый хочет принимать на себя такую ношу. Дай ему подумать. — Тихо журчала Аликорн, чьё тело казалось прозрачным. В нём, словно скользили пузырьки, от каждого сказанного ею слова. Бесконечный водопад её гривы и хвоста, пенился брызгами на полу, оставляя его сухим. — Это не его вина, что ему досталась роль... Ах, нет, я не могу... Это и в правду грустно.
По прозрачной щеке потекла прозрачная слеза, становясь льдинкой.
Сотканная из потоков ветра и тумана, с гривой похожей на облако, Аликорн, молча стояла на расстоянии, пытаясь держаться подальше от огненного. Время от времени через её ноздри выскальзывала тонкая облачная дымка, выдающая её напряжённость. Но ни слова не сорвалось с её поджатых губ.
— Хватит. Фирага, угомонись уже или это сделаю я. Уотерра, прекрати лить слёзы, весь пол уже усеян льдом. Это его роль и он выполнит её хочет он того... или нет. — Каменное копыто грохнуло по выточенному из цельной скалы столу и скалистый Аликорн в глазах которого сверкнул металл медленно поднялся. — Эшклауд, Посмотри на меня!
Единорог медленно поднял глаза цвета весенней молнии. Стоящий перед ним Аликорн был выше других и сама сила земли и гор сквозила в нём словно олицетворение монолита самой тверди мира. И всё же...
Сбоку раздался тихий и мелодичный голосок. В комнату словно опустилось солнце и Эшклайд слегка прищурился. Это была она, чьи крылья были так светлы, что рассмотреть перья на них было возможно лишь ценой потери зрения. Смотреть на неё, было равноценным взгляду на солнце. Ах, как ему хотелось сделать это, но он понимал, даже выполнив просьбу других, он не получит этой возможности и всё, что оставалось — завидовать Фираге, способному наслаждаться её красотой. Многое он бы отдал, чтобы поменяться с ним местами.
— Эшклауд... Эшклауд... Мой будущий враг и мой самый надёжный союзник. — Олицетворение света, Аликорн которая горела солнечным светом изнутри, став практически белым силуэтом, плавно вошла в зал. Лишь однажды, через тёмный кусочек кристалла, он смог рассмотреть её и сверкающие как две вспышки глаза, навечно запомнились ему двумя светилами на небосклоне её мордочки. Но она была права. Согласие сделает его врагом. А отказ...
Единорог вздохнул. Он стоял перед богами этого мира. По крайней мере часть из них давно потеряла ту часть себя, которая делала их ближе к живым и смертным. Он с трудом верил, что Фирага, был одним из первых древних магов, получивших знания "обращения" и, будучи единорогом, сильно рискуя, раскрыл свою магию полностью, стерев границы. Став божеством. Став Аликорном Стихии.
Только цена...
— Три расы, три вида смертных, три компонента силы. Буйство погодных явлений, степенность покровов земли и совершенствующиеся познания магии. — Раздался новый голос, который словно доносился с небольшим эхом. В дальнем углу поднялся ещё один Аликорн, которого единорог не видел раньше. Тело, словно выкованное из стальных полос и самородков руды, казалось одновременно блестящим и ржавым в местах где у пони была шкурка. Вместо гривы звенели цепи, завершающиеся увесистыми шариками. — И пламя дружбы, что создаст из них новый сплав. Знал бы ты, сколько магов искало эту формулу становления Аликорном! Века... тысячелетия ушли на поиски верного компонента. И это всегда было три друга. Три самых верных друга. Пегас, земнопони и тот, кто согласился со своим предназначением.
Стальная морда склонилась к Эшклауду и выдохнула кисловатый запах рудников. В пустых глазницах плескался звон наковален и шелест пересыпающихся металлических шариков.
— Да посмотрите же на себя! — Единорог не выдержал и опустил копыта на столешницу. — Я знаю тебя, Монтозус. Ты веками был рядом с городом в котором родился и вырос сам... а затем родился и вырос я сам. Я знаю тебя... Стихия Уотерра... Твои водопады всегда славились своей красотой, обозначая места где ты решила отдохнуть. Но с каждым годом в вас всё меньше от тех учителей, что делились своей мудростью и всё больше...
— Больше, чего? Власти? Силы? — Фирага встал ближе и Эшклауд невольно отшатнулся, ощутив как его грива стала тлеть. — Завидуешь, стань, наконец, одним из нас. Осуждаешь, стань тем более и докажи, что ты не такой. Или ты просто очередной смертный слабак, который перед вратами безграничной силы будет ныть и поджимать копытца как жеребёнок перед стеной огня?
— Я... не такой! — Выкрикнул маг. — Даже ты, Айра, так легко говоришь о том, чтобы пройти единение, словно это ничего не значит. Словно это просто ступень, от которой нужно оттолкнуться, для шага наверх.
Воздушная Аликорн громыхнула молнией и речь мага оборвалась на половине. Стихия ветра и бури провела когтями по стене зала оставляя глубокие борозды от воздушных лезвий.
— Я помню их! Ты же это хочешь сказать? Сказать, что я забыла их? — В её белёсых туманных глазах скользнула горечь и обида. — В ветре я слышу их крики. В дожде я вижу их слёзы. В туман превращается их тоска и молнии... их ярость. Но Фирага прав... Ты осуждаешь нас, смертный. Но повторишь ли ты свои слова... когда станешь одним из нас? Бессмертных. Богов стихии. Будешь ли ты помнить своих друзей? Будешь ли вспоминать их последний дар, последнюю искру из жизни? Миру нужен баланс. Миру нужны мы. Ему нужен ты...
Единорог сделал шаг назад, но его выбор уже был предрешён. Он опустил голову...
— Дядя маг, дядя маг, а что случилось дальше? — Жеребята теребили его за полы мантии, на которых блестели звёзды, нашитые поверх синей ткани. — Расскажи, что было дальше?
Он обернулся на тихий стук копытом по столу. Белая Аликорн с бордовой гривой покачала головой и он вздохнул.
— А дальше он стал одним из них и спас мир. А потом спас ещё несколько раз. — Уверенно закончил маг с трудом смотря в блестящие глазки юных Аликорнов. Он лгал и это было ему противно. — И он и его шестеро удивительных друзей придут в этот мир снова, чтобы спасти страну от Хаоса и отбросить его стены далеко-далеко. Теперь, спать... живо.
— За горизонт? — Спросила маленькая Аликорн?
— Намного дальше. Быть может даже за пределы этого мира. — Кивнул маг.
— Тогда я стану как они и буду стоять там на краю, чтобы хаос никогда не вернулся! — Смело заявила она улыбнувшись и жмурясь от ласкового прикосновения телекинезом к ушкам.
— Ах ты моя храбрая принцесса. — Рассмеялся маг. — Ну с такой стражницей точно, никакой хаос не пройдёт границы.
Он потрепал её за розовую гриву и уложил рядом с её тёмной сестрой. Накрыв потёртым одеялом на котором была вышита луна и солнце он постоял ещё немного и вышел из комнаты.
За дверью стояла их мать.
— Ты забиваешь их головы надеждой. И всё же я благодарна тебе за это. Мне бы не удалось...
— Так откровенно им врать? — Съязвил маг, опустив морду в корыто с водой и сделал несколько жадных глотков, словно пытался запить горечь неправды. — Она всё равно узнает, как появились первые Аликорны. Возможно ей даже придётся создать их снова. Так же. Спустя века, если победы не будет и всё будет напрасно. Не один фолиант, так другой, чтобы слить три сердца в одно, но желающее добра.
Аликорн молчала. Ей нечего было сказать. Всё, чего она хотела — совсем другого мира для своих дочек.
— Она узнает и то, что судьба того мага, было стать олицетворением тьмы. Тьмы!! Только, чтобы сохранять стихийный баланс, который ты относишь к сказкам. — Тихо, но отчётливо добавил маг, оторвавшись от воды. — Выбор, что очернил его, его друзей и навеки сделал его изгоем. Даже среди тех, кто сделали его таким же, как они.
— Порой ты говоришь так, словно видел их воочию. — Вздохнула она. — Были ведь и другие. Те, что появились на свет после множества звеньев жизни и воплотили в себе надежды на мир между тремя расами. Взгляни хотя бы на них! Луна... Селестия...
— Его... видел. Там, где, как ты заметила, я пропадал пятьдесят лет. — Устало присел маг и стал поправлять бубенчики на шляпе. — Это он рассказал о Фолианте Теней, том самом, что прочёл он сам. А ещё свою историю, хотя не знаю, было ли это одной из попыток вернуть себе ощущения смертных или желание передать её кому-то до того, как она окончательно сотрётся из его сознания. И всё же он верил, что не все из семерых растворились в потоке своих стихий. Однажды они придут. Все до единого.
Маг покинул чуть покосившийся дом на краю леса и двинулся по тропе. Не сегодня. Быть может даже не завтра. Но он расскажет о Фолианте Теней и магии дружбы белой юной Аликорне, с розовой невесомой гривой. И тогда она узнает, как последний из олицетворений стихийных Аликорнов стал тем, кем он стал. Бессмертным. Почти богом. И почти одиноким, обменяв жизни и души двух самых дорогих пони на свою судьбу.
Магия дружбы. Быть может эта книга снова станет спасением и шесть верных подруг, станут двумя Аликорнами, что будут теплом солнца и прохладой сумерков.
Старсвирл, пока ещё безбородый, смотрел на небо, где блестели звёзды и впервые за свою жизнь, не хотел писать заклинаний. Просто смотреть на небо, где гасли одна за другой звёзды предвещая день, в который никто не сможет сохранить нейтральную сторону.
— Как бы я хотел... чтобы этот мир стал немного другим. — Тихо прошептал он. — Жаль, такого заклинания ещё никому не удавалось написать.
Чёрный как уголь Аликорн.
Он видел сон. Приятная редкость, оставленная ему словно в подарок стихией, поглотившей его тело много лет назад. Падающие на пол перья. Поджимающиеся копыта в прыжке. Удивление в застывших навечно глазах, что обернулись к нему на последних словах великого заклятья, которое сотрясло зал с пола до потолка, словно кто-то вырвал строение из земли и бросил его обратно.
Стихия издевалась над ним всё время, а он играл с нею шагая по тонкой границе, с одной из сторон которой он терял контроль... а с другой — себя самого.
Тяжёлый вздох и сияющие цветом весенней молнии глаза распахнулись.
— Время пришло. — Слетело с его губ и он снова отправился в путь. Через брошенные города, обглоданные ветрами скалы, полные бурь пустыни. Туда, куда его вела одна тонкая чёрная нить, которую трепал ураган хаоса. Вот мутные границы пропустили его, впиваясь в шкурку словно липкое желе и мир стал преображаться, меняясь и искажаясь каждое мгновение.
Двери дрожащего и витающего в метре от земли здания распахнулись, впуская своего гостя и из глубин строения донёсся ворчливый шелестящий голос.
— Да, да я тоже тебя рад видеть. — Оскалившись в улыбке и обнажив две пары клыков проговорил Аликорн, потягиваясь и расправляя свои кожистые крылья. — Не так просто, знаешь ли, найти здание которое может быть, чем угодно или не быть вообще. Мне пришлось бродить по завтрашним дням, прежде чем оказаться в прошлом месяце и войти в двери которые открывались целый год в течении последних минут.
— Именно для этого я держу для тебя нить... Уже столько лет я держу эту нить, только для тебя, потому что ты... нарушил ход заклинания. — Шуршал голос становясь с каждым шагом всё ближе к Аликорну, что шёл среди колонн к покосившемуся залу. На колонне, что торчала из середины выбитой на полу шестьнадцатилучевой звезды, лежала книга, уголки которой тихо трепетали. Их шевелил не ветер. В этом помещении замерло всё, даже падающий с потолка камень. Брызги осколков колонн, торчали, словно кусты или заросли кораллов, не в силах достигнуть пола. Поднятая с пола пыль казалась плотным предметом, каждая песчинка в этом облаке замерла в своём миге полёта и оставалась в нём навечно. Аликорн прошёл мимо них подойдя к двум стоящим у колонн кристаллам. В одном стояла замершая пегаска, время остановилось для неё в миг, когда копыта пытались разбить сковывающий её кристалл изнутри. В другом удивлённо смотрел в бок земнопони, будто в последний момент услышал не то что ожидал.
— Простите, вам придётся побыть тут ещё. — Он проходит мимо них и пепельные пряди гривы скользят по твёрдой поверхности полупрозрачных оков.
— Читай заклинание. Хотя тебе не стоило нарушать ход великого заклятья так необдуманно. Сейчас бы тебе не пришлось проходить через владения хаоса лишь для того, чтобы укрепить расшатывающуюся под ними реальность. Каждый раз. — Буркнул тот же шелестящий голос и книга раскрылась, шевеля страницами. — Древние были мудры, указав, что для стихии нужны три опоры, чтобы разделить её свойства. Ты же поглотил тьму в одиночку. Тебе, видите ли, было жалко друзей.
Чёрный Аликорн рассмеялся, подойдя к книге, и положил копыто на камень рядом с нею.
— Говори что хочешь. Я первый из них всех, кто не склонил голову перед кем-то придуманным правилом. Айра не одну сотню лет оплакивала свой поступок, но даже она не смогла ничего исправить. А я... смогу. — Проговорил он наклонившись к листкам и те затрепетали от возмущения.
— Ты нарушил баланс, дурак. Ты даже не настоящий Аликорн Стихии. Когда ни будь она сожрёт тебя изнутри и оставит горстку пепла, а я буду лежать и смотреть на него пока хаос не поглотит всё вокруг. — Зло прозвучал голос от страниц, но тёмное тяжёлое копыто прижало их к колонне.
— Магия дружбы, работает в обе стороны, пучок бумаги в обёртке из дохлого дракона. — Весело проговорил Эшклауд, склонившись к книге ещё ближе. Его дыхание шевелило её листки. — Только древние маги не понимали этого до конца, взяв за аксиому необходимость трёх дружащих сердец. Я же просто позаимствовал их поддержку, не забирая их суть целиком, дальше всё случилось само. Хочешь сказать, что я не прав?
— Ты дурак и им же умрёшь. Ты даже не бессмертен. Остальные боятся тебя как чумы, ведь тебе досталась стихия, которую мало кто взял бы по собственной воле. — Книга шелестела вытаскивая свои листки из под копыта и распрямляя их сама по себе. — Ты думаешь для твоих друзей время не идёт? Медленно, но оно тикает даже для них. Думаешь тьма подчиняется тебе? Нет, она доберётся до них или до кого ни будь ещё, как только цепи в виде твоего никчемного крылатого тела окончательно сгниют где ни будь в потоках хаоса. Маг Эшклауд бросил вызов правилам. И кто ты после этого?
— Первопроходец? — Предположил Аликорн, закончив читать про себя строки заклинания и обновлять два пыльных символа на камнях рядом с кристаллами.
— Дурак. — Книга захлопнулась и взметнувшаяся от неё пыль замерла затейливыми щупальцами по бокам. — Тратишь силы на поддержание безвременья. Борешься со стихией которую мог бы контролировать с ними вместе. Хранишь их, хотя всё это место трещит от хватки хаоса за стенами. Заставляешь держать для тебя путеводную нить. Ты хоть думал, сколько сил это требует?
— Не поверишь, мне даже плевать сколько это требует сил. Правда. — Аликорн подошёл к книге. — Аэтаслибрум расписывается в своём бессилии?
— Нет... — Обложка обиженно скукожила уголки.
— Тогда признай, что магия дружбы выше твоего понимания. Я не позволю им раствориться в стихии, как это случилось с Фирагой. — Уверенно проговорил Аликорн.
— Он был первый, все его друзья горели одним желанием, одним порывом. Он даже не выбирал стихию, она выбрала его. — Зашелестела книга отодвигаясь в сторону, словно пытаясь имитировать обиду. — Только тебя искали почти сотню лет.
— Ну да, чтобы навязать выбор сделанный без меня. — Маг вздохнул. Символы на камнях засветились снова и теперь мерцание сделало застывшие в кристаллах фигуры виднее.
— Ты хоть помнишь их имена? — Книга повернулась назад и уставилась на мага узором обложки.
— Я... нет... конечно помню! — Эшклауд смотрел на мордочку пегаски, чьи крылья теряли перья, которые вопреки всем законам падали сквозь поверхность кристалла и собирались кучкой на полу. Вместо них медленно, почти незаметно её крылья обретали форму как у летучих мышей. Только сейчас, после слов книги, он понял, что имена стёрлись. Это были просто Друзья.
Их надо было просто беречь.
Но он не знал, кто они были и почему шли так спокойно разделять с ним его судьбу.
— Не помнишь... — Книга без всякого ехидства тихо шелестела на несуществующем ветру. — Об этом тебя и предупреждали. А что, если тебе придётся выбрать? Хранить их дальше или быть с теми, кто равен тебе по силе? С остальными стихиями? Ты выберешь их?
— Да. Я выберу друзей, чем тех, кто стал скорее элементалем, чем Аликорном Стихии! — Горделиво вскинув голову отозвался маг и его пепельная грива заклубилась вокруг его тела невесомой дымкой.
— Хаос был бы доволен получить тебя. — С грустью заключила книга закрыв свою обложку. — Но даже для него ты слишком горд. Однажды ты не вернёшься, а мне придётся лежать тут и смотреть как они веками будут двигаться к тебе, пытаясь сказать свои слова, сделать шаг и остановить тебя от необдуманного поступка, который был совершён тысячелетие назад, но всего лишь мгновение для их сознания.
— Слова достойные трагического романа. — Отозвался покидающий зал Аликорн. — Но я вернусь. Уж прости, но доставить тебе удовольствие убеждаться в своей правоте я не намерен. И постарайся не растерять свои страницы от удивления. Магия дружбы... она существует!
— Дурак. Эгоистичный и самоуверенный дурак. — Прошептала книга, снова оставаясь одна в заброшенном храме, что летел в потоках хаоса стараясь сохранять свою форму.