Потухшее вдохновение
Глава четвертая
Аффлатус пробудился, от бьющих в глаза лучей солнца, беспрепятственно проникавших в его комнату, через освобожденное от штор, окно. Как он ни старался закопаться мордой в подушку, солнечный свет все равно не давал ему покоя, не предоставляя ни единой возможности, вновь погрузиться в сладкие объятья ускользающего сна. В конце концов, жеребец прекратил тщетную борьбу с небесным светилом, и, потягиваясь, уселся, ворчливо ругая Селестию за подобное пробуждение.
Прищурившись, он посмотрел в окно, прикрывая глаза копытом, на манер козырька. Несмотря на ранний час, улица была забита… Нет, она просто кишела прохожими. Если не так давно, за порогом дома царила лишь скромная суета, то сейчас — массовое скопление пони, сливалось в глазах единорога, в одно большое пульсирующее марево, мельтешащее в разные стороны. Подивившись их количеству, он как следует пригляделся. Смутная догадка подтвердилась: помимо жителей, по улочке расхаживали незнакомые кобылки и жеребцы, являющимися гостями Понивилля. Кто-то из них изучал местные лавки, кое-то искал себе пристанище до вечера, а некоторые, просто слонялись вокруг, рассматривая городок. И это, вдобавок, к местным пони, которые от перевозбуждения, не могли найти себе места.
Увидев, сколько радости царит на их лицах, Аффлатус загрустил. К сожалению, для него, сегодняшнее событие, не представляло собой ничего хорошего. Довольные мордашки прохожих, в очередной раз напоминали, почему жеребцу было не суждено разделить их счастья. На этом «празднике жизни», он явно был лишним.
Лелея надежду снова заснуть, единорог попробовал закрепить карниз на свое законное место. Но, к сожалению, дырка в стене, где он пребывал ранее, сильно осыпалась, и карниз, раз за разом из нее выпадал. Без целенаправленного ремонта, закрепить шторы не предоставлялось возможным, и Аффлатус вскорости, забросил это бесполезное занятие. Его желанию, проспать весь этот Дискордов день, не суждено было сбыться.
«Если только не наглотаться сидром до отключки» — подумал он, взглянув на остатки напитка, — Впрочем, нет. Не стоит».
Учитывая происходящее, вариантов, кроме как бодрствовать – не оставалось. Единорог сладко зевнул, по привычке потянувшись за футболкой. Но, как только он ухватил ее зубами, на него обрушилось воспоминание, о последствиях вчерашнего вечера.
— О-ох, точно... – он обреченно уставился на рваное одеяние.
«Вот же!.. Все-таки придется выйти. Шататься среди беснующейся толпы, смотреть в глаза всем этим счастливым... Бр-р…»
Жеребец хмуро подпер подбородок копытом. Как бы сильно не было желание, абстрагироваться от окружавшего его безумия, оставлять свой «талисман» в испорченном виде, он не желал. Нужно было найти кого-нибудь, кто смог бы уладить это недоразумение… Да и бурчащий желудок, явно на что-то намекал.
«Вау. Это просто... Вау.» — стало первой мыслью жеребца, после выхода из дома. Если количество прохожих он уже смог оценить, то вот, царящий на улице гул, стал для него откровенным сюрпризом. Сотни голосов переплетались между собой, сливаясь в неразберимую кашу, напоминая собой жужжание недовольного роя.
«Пробраться через этот час-пик, будет непросто». — подумал Аффлатус, и не ошибся.
Пройти по улице, и никого при этом не задеть, было весьма проблематичной задачей. Галдящая детвора суетилась под ногами, земные пони и единороги всех мастей, ломились по своим делам. Не мешали движению, разве что пегасы, спокойно парившие по свободному воздушному пространству, на которых жеребец поглядывал с легкой завистью. К тому же, из-за того, что футболка лежала в седельной сумке, привыкшему носить ее каждый день единорогу, было слегка... Неловко? Странное ощущение. Он не мог толком объяснить, что именно его смущало, но без привычного атрибута одежды, чувствовал себя не в своей тарелке.
Единственным местом, где его одежду смогли бы качественно зашить, был местный бутик. Сам он в нём еще никогда не был, и сейчас, смутно пытался вспомнить его расположение. Но, высмотреть что-нибудь дальше своего носа, в такой давке, было не так-то просто.
В поисках подходящей точки для обзора, единорог поднялся на пригорок, к местной лавке, где торговали печеной морковью. Задумчиво грызя купленное угощение, жеребец внимательно всматривался вдаль. Потратив приличное количество времени, Аффлатус все же смог обнаружить искомое.
…Бутик. Подтянув сползшую на бок, от толчков прохожих, сумку, он поправил взлохмаченную гриву, и вошел внутрь.
Первым, что отметил про себя жеребец, стал, дразнящий ноздри, мягкий запах парфюма. В его купаже, четко угадывались нежные, цветочные нотки. Аффлатус сразу вспомнил, где ему уже доводилось встречаться с этим ароматом.
«Хозяин бутика, видимо, личность незаурядная». — подумал единорог.
— Подождите секундочку, я сейчас спущусь! – донесся мягкий голосок.
«А точнее, хозяйка. Так даже логичней».
Спустя мгновение, к нему спустилась белоснежная единорожка, одарившая посетителя теплой улыбкой.
— Добрый день, сэр! Я могу чем-нибудь Вам помочь? – словно пропела она.
«А я-то думал, кем работает Элемент Щедрости». — хмыкнул жеребец.
— Да, полагаю, что можете. – ответил Аффлатус, вытаскивая футболку из недр сумки. – Вы не могли бы ее зашить?..
Единорожка молча покрутила одежду перед собой.
— ...И это все, что Вам нужно? – осторожно спросила она, слегка приподняв бровь.
— Ну-у, да. – неуверенно протянул жеребец, глядя ей в глаза.
— …Вы пойдете в ней на ярмарку? – все также осторожно, задала она следующий вопрос.
— Нет. Не пойду. – твердо ответил единорог.
Модельерша, незаметно для жеребца, облегченно вздохнула.
– Так Вы… Поможете, мисс?..
Хозяйка бутика тепло улыбнулась.
— Рэрити! Конечно, мой дорогой! Я шью платья для Кантерлотской богемы, и помочь Вам, с вашей проблемой, уж точно не составит больших трудов! – пропела она, жестом приглашая единорога за собой.
— Кстати о ней... – Аффлатус шумно втянул воздух, — Это, случаем, не Le parfum de Printemps?
Единорожка восторженно обернулась: — О да, именно он! Вы разбираетесь в парфюмерии?..
— Скорее, только эту марку-то и знаю. – хмыкнул единорог, – В Кантерлоте, любая светская пони, только ими и душилась. Запомнишь тут, волей-неволей, когда каждая прохожая одинаково пахнет. – усмехаясь, подметил он.
— Вы были в Кантерлоте? – слегка смутившись, спросила кобылка.
— Жил какое-то время, если быть точным.
— О-о-о! Дорогуша, чем же Вы там занимались? – все больше увлекалась беседой Рэрити.
— Я, э-э-э... Посещал художественные выставки. – уклончиво ответил жеребец, сдвинув сумку, прикрывая метку.
— Ах, я просто обожаю подобные мероприятия! – мечтательно произнесла единорожка, усаживаясь за швейную машинку. – Мне так нравится любоваться искусством. Помнится, я тоже посещала одну выставку в Кантерлоте. Видели бы Вы, какие там были картины! – она погрузилась в воспоминания.
Единорог поджал губы.
— К сожалению, нынче тяжело найти истинных ценителей искусства. Простым пони, как правило, нет до этого дела. – она слегка нахмурилась.
— Но, по крайней мере, моя сестренка подает надежды. Похоже, мне все же удалось привить ей чувство прекрасного. Вчера, она где-то для меня раздобыла, просто потрясающее произведение. Я даже нашла для него подходящую рамочку, – сосредоточенно произнесла собеседница, не отрывая глаз от машинки, — Думаю, оно прекрасно украсит мою комнату. – продолжила она, указывая куда-то копытом. Повернув голову в заданном направлении, единорог изумленно вытаращил глаза. Там, прислоненная к стене, стояла, помещенная в изысканную рамку, его вчерашняя картина.
«Сестра значит... Вот оно как».
— «Потрясающее произведение»... – тихонько повторил за ней Аффлатус.
— Вы согласны? Не правда ли, художник необычайно тонко передал натуру ночного города? – улыбаясь, поддержала беседу Рэрити.
— Вам действительно нравится эта картина?.. – натянуто произнес он.
Единорожка на миг осеклась, уловив во фразе собеседника подозрительные нотки. Но, впрочем, тут же ответила:
— Ну конечно, дорогуша! Как же она может не нравится?
— На мой взгляд, слишком банально и приземленно. – серьезно ответил единорог.
Слегка шокированная столь резким комментарием, собеседница растерялась. Но, тут же собравшись, она вновь мягко улыбнулась клиенту.
— О, мне кажется, Вы слегка сгущаете краски. Оцените, сколько труда вложено в это произведение. Я, как пони творческой натуры, прекрасно понимаю, как нелегко порой бывает создать нечто, столь же невообразимо прекрасное. – заглядевшись на полотно, произнесла она.
— Прекрасное? Примитивная мазня. – мрачно произнес Аффлатус, хмуро изучая свой вчерашний «эксперимент».
Хозяйка бутика, изумленно захлопала глазами.
— Неужели Вы не видите, сколько души вложил сюда художник? – недоуменно спросила она.
— Нет. Не вижу. И не могу понять, где Вы ее разглядели. Я думал, у Вас глаз намётан. – не отрывая глаз от полотна, произнес он.
Задетая за живое, единорожка глубоко задышала. Но, не теряя самообладание перед клиентом, она быстро взяла себя в копыта.
— Ну как же, дорогуша, — с натянутой улыбкой произнесла она, — Как мне кажется, хватает лишь мимолетного взгляда на картину, чтобы с уверенностью заявить, что автор действительно вкладывал в произведение душу. – уязвленно подметила она, отвлекшись от починки футболки.
— Если «она и вложена, то явно не до конца». – процитировал единорог отзыв своего критика, – Да даже если и так?.. Во что он ее «вкладывал»? В улицу? В луну? Амбиций художника не хватило на что-то большее? Неужели, нельзя было вдохновиться, чем-то более весомым? – продолжал критиковать он.
— Вдохновляться можно чем угодно, — сухо ответила кобылка, — Иногда, очевидные идеи лежат на поверхности. Если пони творит от сердца – то не важно, за какую мысль он берется. – поделилась модельерша личным опытом.
— А по мне, так Вы просто поощряете бездарность. Пускай в следующий раз, он изобразит морковку, а мы будем отмечать, сколько «таланта и души вложил автор», и ломать голову, чем он там вдохновлялся. – мрачно заявил Аффлатус.
Кобылка звонко ответила оппоненту: — Я не «поощряю бездарность»! Просто у меня, есть чувство прекрасного! – надрывно возразила она.
— А у меня выходит, нету? – усмехнулся жеребец.
— Если не можете по достоинству оценить чужие старания, выходит, что – нет!- окончательно растеряв перед посетителем весь былой лоск, недовольно ответила единорожка.
Быстро закончив пошивку, она кинула ему магией, футболку: — С Вас тринадцать битов! – холодно произнесла Рэрити, окончательно забросив попытки держать лицо перед клиентом.
Аффлатус левитировал модельерше названную сумму, и закинув футболку в сумку, направился к выходу. Единорожка, с презрительно вздернутой головой, не отставала от него ни на шаг, предвкушая возможность, поскорее распрощаться с узколобым клиентом. Но, не успела она открыть дверь, как та вдруг распахнулась сама. Порог переступила маленькая поняшка, заслонив собой выход на улицу.
— Пинки не было в «Сладком Уголке», а мистер и миссис Кейк, сказали, что не видели в ее комнате твоих блесток, хотя мне кажется, что... – звонко заговорила Свити Бель. Заметив единорога, она радостно воскликнула: — Здравствуйте! Рада Вас видеть! – широко улыбаясь, произнесла поняшка.
— Свити Бель, ты что, знаешь этого... Господина? – подняв бровь, спросила Рэрити.
«Селестия, только не это». -предвосхищая последующие события, тревожно успел подумать Аффлатус.
— Конечно! Он ведь подарил мне вчера свою картину! – безмятежно улыбнулась Свити Бель.
Рэрити уставилась на сестру, переваривая услышанное. Оглянувшись на картину, она повернула было голову в сторону художника, но тот уже растворился в воздухе, оставив после себя всполох голубых искр.
...Все произошло так быстро и интуитивно, что Аффлатус даже не успел прикинуть последствия своих действий. Поспешив ретироваться из неловкой ситуации, он прибегнул к трюку, к которому не прибегал уже много лет. К телепортации.
Последний раз, единорог использовал это умение еще в школе, когда таким способом, срезал круги на пробежках. В юные годы, он частенько прогуливал занятия, направленные на физическое развитие, но, если уж ему приходилось их посещать, то жеребец не стеснялся прибегать к подобным «хитростям». Правда, у межпространственных скачков были и свои минусы. Слишком уж энергозатратными они были, для неопытного единорога. После нескольких перемещений, колдовалось тяжелее, и в основном, это сказывалось на телекинезе. Нет, он по-прежнему мог перемещать вещи в пространстве, но — становился труднее контроль маленьких объектов. Рисование требовало от себя точных, и выверенных мазков, а от перенапряжения, его кисти дрожали в «магическом треморе». В связи с несовместимостью этих двух навыков, Аффлатус прекратил практиковать телепортацию.
Но сегодня, он снова это сделал. Не успела крошка Бель закончить свое последнее предложение, как жеребец уже прикидывал точку для перемещения. Противоположный конец улицы.
«Определиться с местом — раз, координаты горизонтали – два — первый импульс в рог, — вспоминал Аффлатус, зазубренную по молодости «напоминалку», — соблюсти затраты сил — три, э-э-э... Второй импульс в рог – скачок!.. НЕТ, СТОП — ВЫСОТА!..» — жеребец с хлопком исчез.
Секунду спустя, единорог уже падал вниз. Как и планировал, он действительно перенесся на противоположную сторону улицы, за исключением одной-единственной детали. Появился он, на высоте пяти метров над землей.
— Береги-и-и... – только и успел проорать он, стремительно падая на прохожих. Свалив кого-то с ног, он кубарем рухнул на землю.
— О-ох, ё-ё-ё... – жалобно проскулил Аффлатус. Грудная клетка отозвалась болью: он явно на что-то упал. И очень сильно.
— Мффв!!! – донеслось из-под живота. Единорог тотчас-же перевернулся. Недовольно отряхиваясь, рядом с ним встал на ноги сиреневый дракончик.
— Ты что такое вытворяешь? Нельзя летать в другом месте?! – дракон вылупился на рог ошалевшего единорога. – Стоп. Ты не пегас? Что вообще происходит?
— Какой кошмар! Всё в порядке? – тревожно спросила, подбежавшая лавандовая единорожка.
— Да, у меня... – начал было Спайк.
— Да, думаю, я цел. – прокряхтел Аффлатус, помогающей ему подняться, кобылке. Спайк гневно зыркнул на парочку.
— Скажи спасибо, что я смягчил твое падение! – недовольно сказал он.
— …Если бы смягчил... – пробурчал Аффлатус, осматривая красные следы, от драконьих пластин, на животе.
— Мне… Показалось, или я видела вспышку?.. – спросила беднягу кобылка.
— Угу. Видели. Э-э-э... – он выжидательно посмотрел на собеседницу.
— Твайлайт. И не надо на «Вы». – улыбнулась та.
« Точно!.. Как я сразу ее не узнал. Первая ученица Селестии»
— Аффлатус. Да, я вроде как, неудачно телепортировался. – сконфуженно произнес он.
Кобылка удивленно моргнула.
— Как ты мог так переместиться? Это же элементарная магия? – бестактно удивилась Твайлайт, пока Спайк карабкался ей на спину.
Покраснев от такого прямого укора, единорог ответил:
— Ну, я давно уже не пробовал эту штуку, и попытался воспроизвести все по напоминалке. Но забыл учесть высоту. – отведя глаза, произнес он.
Глаза единорожки загорелись.
— О, я тоже помню, как меня учили перемещаться! Точка, небо и земля, два сигнала – вот и я! – пропела напоминалку Твайлайт. – Принцесса знает, как подавать жеребятам материал. – бархатным голосом сказала она, погрузившись в воспоминания.
Единорог нахмурено переваривал услышанное.
— Точка — место, небо – вертикаль, земля – горизонталь, два импульса... Ты разве не рассчитываешь свои силы перед скачком? – подняв бровь, уточнил он.
Кобылка отвлеклась от своих мыслей, взглянув на собеседника.
— О, мне это уже давно не нужно! Я практически не прикладываю усилий, все происходит автоматически. Хотя раньше, когда я только училась телепортации, приходилось просчитывать все: и силы, и чистку пространства на выходе, и сохранение чистого рассудка, и... – увлеченно затараторила она.
Аффлатуса прошиб холодный пот. Чистка пространства. Про него-то он и вовсе забыл.
«Это же самый базис!.. Позаботиться о безопасном выходе, очистив место высадки от посторонних объектов!.. Ох-мамочки...» — единорог представил, как материализуется прямо посредь дракончика с единорожкой, разрывая их на части. – « Слава Селестии, что я, идиот, забыл о высоте! «Место, координаты, импульс, силы, чистка, импульс – и скачок!» — перед глазами ярко всплыло воспоминание, как он перед пробежками, записывал эту подсказку себе на копыто.
Аффлатус взглянул на единорожку. Та, к счастью, не заметила его душевных терзаний, будучи погруженной в свою историю.
— К сожалению, Селестия не учила меня волшебству, да и вообще – у моей школы, было несколько иное направление. Магические премудрости, приходилось черпать из сторонних источников. В основном, из методичек.
— Да? – хихикнула единорожка, — И чему еще они тебя научили?
«Развивать шизофрению, болтая часы напролет, с самим собой?..» — хмыкнул единорог, вспомнив, откуда он вычитал заклинание Проекции.
— Ну, там были рекомендации, по контролю дыхания, при левитации нескольких объектов, советы по магической концентрации, всякие упражнения... Приводимые трюки, в основном, предназначались уже для продвинутых заклинателей, так что, они мне тогда были не по зубам. Разве что, цвет вещей научился менять, это было несложно. Ну, и телепортацию кое-как осилил.
Менять цвета, Аффлатус научился в первую очередь. Этот трюк частенько выручал, когда нужная краска не вовремя заканчивалась. Правда, после трансмутации, цвета выходили несколько блеклее, чем задумывалось, но — все лучше, чем ничего.
— Что ж, прошу прощения за данный инцидент. Прости, дружище. – сказал он насупившемуся дракончику. – Приятно было побеседовать.
— Постой, ты что, не останешься на Аукцион? – недоуменно воскликнула Твайлайт. – Жители скоро начнут собираться у площади, чтобы занять лучшие места!
— Боюсь, что у меня места прямо на Ви-Ай-Пи трибуне. – хмуро ответил он, кивнув на свой дом, находившийся неподалеку от площади.
— Ты не будешь выставлять свои произведения этим вечером? – удивленно спросила Твайлайт.
Единорог резко остановился, направившись, было к дому.
— ...Что? – не оборачиваясь, шокировано спросил он.
— Это же ты продавал свои рисунки? У тебя были неплохие картины, я даже, помнится, купила у тебя одну. – вспоминала единорожка. – Я знаю не так уж много художников в Понивилле, но тебя хорошо запомнила.
Жеребец слушал ее, не проронив ни слова.
— Прости, не могу ответить тебе тем же. Я особо не запоминал покупателей, когда сюда переехал. – напряженно сказал Аффлатус.
Кобылка крепко задумалась.
— Вообще, я давно уже тебя не видела... – задумчиво произнесла она. – Или ты торгуешь в каком-то особом месте?
— Нет. Ни в новом месте, и нигде либо еще. – хмуро ответил жеребец.
Кобылка озадаченно на него посмотрела. Внезапно, она засияла улыбкой:
— А-а-а!.. Потому что, занят чем-то особенным, для ярмарки, да?..
— Нет. – прозвучал короткий ответ.
Единорожка нахмурилась.
— Ну, если бы у меня был твой талант, я, зная себя, точно воспользовалась бы таким шансом. – объяснила единорожка свою догадку.
— Был талант, да сплыл. – раздраженно процедил единорог, – Может, хватит предположений?.. Пожалуйста.
Кобылка удивленно на него посмотрела.
— Просто странно, что ты не хочешь поучаствовать в таком событии...
— Событии?... Восхваление разноцветного солнышка? Ты про это событие? – потеряв над собой контроль, перебил ее Аффлатус, — От него они сходят с ума, уже несколько дней?! – произнес он, демонстративно указывая копытом, на озадаченных прохожих.
Застанная врасплох такой тирадой, Твайлайт замолчала.
— Я думаю, она говорила про конкурс талантов. – вставил Спайк, отвлекшись от высматривания толпы.
— Спайк! – шикнула единорожка.
— Вернее и не скажешь, друг мой. Именно что — талантов, а не бездарностей. Мне там делать нечего. Как я уже выяснил, рисование – не мой конек.
— Но твоя метка... – кобылка недоуменно взглянула на его круп.
— Досадное недоразумение. Судьба малость напортачила, долгая история. – ответил Аффлатус, поправляя сумки, намереваясь уйти. – Что ж, это была познавательная беседа. Желаю отлично провести время. – жеребец развернулся, и поплелся прочь.
— Но... Погоди! Судьба никогда не ошибается, я не слышала ни одного упоминания о...
— Они уже пришли, Твайлайт! – перебил дракончик, указывая на приближающуюся к ним, пятерку подруг.
Аффлатус кисло взглянул на них.
— Всего хорошего, Твайлайт. Не буду портить праздник ни тебе, ни твоим подружкам, ни кому бы то было еще.
— Но…
— Чистка, да?.. – пробурчав, единорог исчез, в ослепительной вспышке.
Единорожка уставилась на то место, где только что стоял жеребец. Помолчав какое-то время, она вдруг вопросительно взглянула на дракончика.
— Спайк, какой еще «конкурс талантов»?.. Нет никакого конкурса, никто не соревнуется, и участвует любой желающий.
— Правда?.. Любой желающий? – задумчиво протянул он, глядя на приближающихся подруг. – Хм-м…
Со вторым скачком, все прошло гладко. Единорог очутился прямо у порога собственного дома.
Аффлатус вошел, скинул сумку, и зарылся головой в подушку.
« Селестия, как же здесь спокойно… И тихо».
В ушах жеребца, все еще звенел гул улиц. Дождавшись окончания звона, единорог перевернулся на спину, и подложил подушку поудобнее под голову.
— Терпеть осталось недолго... Уже завтра, все, наконец, закончится. И я вздохну с облегчением. Разве не прекрасно?
Ответом послужила тишина.
— Что? Мы дошли до немых укоров? Да прекрати. Придет конец шумихе, из-за этого балагана, и все встанет на круги своя. Чем плохо? – единорог взглянул на пустой стул, по соседству с диваном.
Спустя секунду недоумения, жеребец недовольно крякнул.
« Я, похоже, съеду с катушек, не дождавшись завтрашнего утра». — с этими мыслями, он воспроизвел проекцию.
— Ну так вот, — продолжил Аффлатус, — Как я и говорил. Пони сотрут с лица эти идиотские улыбки, украшения снимут, и жизнь перейдет в привычное русло.
Копия, слегка улыбнувшись, иронично взглянула на собеседника.
— ...Кого ты пытаешься обмануть? Меня? Я – то прекрасно знаю, что творится у тебя внутри. Ты, как никто другой, жаждешь примкнуть к этим «веселым пони», и примерить одну из их «идиотских улыбок». Больше, чем кто-либо другой.
Аффлатус презрительно осмотрел двойника.
— Не неси чушь. Мне от их свистоплясок, ни холодно, ни жарко. Простодушным жителям подкинули развлечение, в виде волшебного солнышка, а те и рады. Больно надо «примыкать», к этим... К ним.
— Ох, какие мы серьезные! «Жалкие жители, и их ничтожные проблемы!» Сколько пафоса. За которым, впрочем, ничего не стоит. Зачем изображать такое безразличие и жестокость, передо МНОЙ? Словно я не вижу, что ты такое, не чувствую сейчас то же, что и ты.
— Нет, не чувствуешь, откуда в тебе вообще могут быть чувства?! – вспылил единорог.
— Догадайся, придурок.
Жеребец шумно втягивал ноздрями воздух, переводя дыхание. Но, надев на себя безразличную мину, продолжил:
— Нет во мне никаких чувств. Выдохлись. Атрофировались. А ты лишь плод больного воображения, мнящий из себя, Дискорд пойми что.
— Ага. Думай, что хочешь. За тебя говорит боль и отчаяние. Не хочешь смотреть правде в глаза – не смотри.
Аффлатус бешено зыркнул на хамоватую проекцию.
— Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Я уже пережил и отчаяние, и боль. Осталось лишь равнодушие. Не стоит путать отголоски пережитых эмоций, с реалиями сегодняшнего дня. Я смирился со своей судьбой, и просто жду завершения этого безумия. – кивнул он на окно, указывая на мельтешащих жителей.
Двойник демонстративно закатил глаза. – Смирился он, как же... Тогда откуда эта злость на самого себя, а? – Аффлатус глядя в потолок, непроизвольно скривил губы. – Почему я чувствую, как ты презираешь себя за слабость? Все еще мечешься меж своих догадок, ммм? С напускным равнодушием, говоришь о смирении, а сам отчаянно цепляешься за прошлое? – допытывалась копия.
Единорог молчал.
— Почему ты так не хочешь признать это? Осознание проблемы, упрощает ее решение. Разве фермерша, не научила тебя честно смотреть в глаза собственным демонам?
— Толку с этого. – устало произнес жеребец. – Ладно, признаю, проблема есть, доволен?.. Но решения у нее нет. Я еще вчера это понял, когда облажался с той картиной.
— Облажался? – вопросительно взглянул двойник. – А мне показалось, что модельерша с детишками, оценили твои старания. Ах да, прости — «примитивную мазню». – передразнил он.
Единорог молча откупорил сидр.
— Знаешь, ты прав. Давай нажремся. Мы ведь безнадежны, да? Отличная задумка. Наглотаемся, а завтра, когда страсти утихнут, продолжим пропивать последние биты. Об этом ты сейчас подумал, я угадал? – иронично спросил двойник.
Аффлатус неуверенно оглядел бутылку. Подумав, он сделал пару глотков, и кинул её в урну.
— …Ну, хоть так. Напившись, мы точно не сдвинемся с мертвой точки.
— «Сдвинемся с мертвой точки»?.. Серьезно? Ты рассчитываешь на какой-то прогресс? Окстись, у уравнения нет решения. Точка. – усмехнулся жеребец.
— Если продолжать убеждать себя в этом, тогда конечно, талант свой нам не вернуть.
Единорог громко фыркнул – Ты все еще лелеешь надежду, на триумфальное возвращение?
— Я – это Ты. Я – это Мы. Мои желания и надежды – это твои желания и надежды. Чем раньше ты это осознаешь, тем лучше. Хотя, думаю, тебе итак прекрасно это известно, просто ты до последнего пытаешься убедить самого себя сдаться, прекратить борьбу, но — всякий раз тебя что-то останавливает. Не будь меня здесь, сам бы давно это понял. – вздохнула проекция.
На какое-то время, в комнате повисла тишина.
— Я пытался бороться. Вчерашняя мазня тому свидетель. Но художник не может существовать без музы. Все, что я хотел понять за последние дни – откуда черпать вдохновение, только и всего. Я и рад бы продолжить творить... Сохранить верность призванию. – по щеке единорога сползла одинокая слеза, — Но это несбыточная мечта. Ответа я так и не нашел. А без него – я пустышка, и мои картины лишь обнажают это. Они и дальше будут холодными и безжизненными, и не найдут отклика в сердцах окружающих. – загрустил Аффлатус.
— Совсем недавно, тебе было «плевать» на окружающих. А теперь – ищешь «отклика?» — осторожно спросил двойник, в связи с чем, поймал на себе недоуменный взгляд жеребца, — Не припомню, чтобы раньше, об этом когда – либо заходила речь. Сколько ты не рисовал при мне, ты ни разу не заикался о чем-то подобном.
— Что ты несешь?.. Конечно, мне важно, что думают о моих произведениях окружающие, я не мог не говорить этого. – нахмурив брови, возразил единорог.
— Про «думают» — да. «Что подумает профессор», «что скажут критики», «что интересно покупателям...» А вот, что они почувствуют... Это что-то новенькое.
Аффлатус уставился на копию.
«Что он несет?.. Или точнее, что «Я» несу... Это бред. Нельзя творить, не чувствуя...»
Поднявшись с дивана, единорог медленно осмысливал слова проекции, наматывая круги по комнате. Под поступью жеребца, едва слышно шуршали использованные холсты, обнажавшие застывшие на них, забракованные идеи. Аффлатус задумчиво глядел себе под ноги, рассматривая рисунки, отчаянно припоминая все, что он чувствовал, когда рисовал каждый из них.
Подумав о чем-то, он вынул из тумбочки рамку, со своим письмом. Держа его перед глазами, жеребец подошел к окну, за которым, возбужденная толпа уже давно окружила, возведенную на площади, сцену.
Повернув рамку к свету, он молча смотрел в глаза нарисованному дракону. Благодаря стараниям бабули, письмо не тронуло время, и благородное существо сохранило за собой возможность, гордо осматривать своего создателя. Молча переведя взгляд, жеребец взглянул на улицу. День подходил к концу, начинало вечереть, но на сцене, публику уже разогревал оркестр.
Среди сотен зевак, внезапно поднялась в воздух голубая пегаска, с разноцветной гривой, тщательно что-то высматривая. Когда она опустилась, Аффлатус приметил на месте ее приземления, проглядывающие макушки остальной пятерки. Задумчиво смотря на их, он снова взглянул на письмо, и повернулся, оглядывая мольберт, в углу комнаты. По мордочке жеребца, бегала тень сомнения.
— Э-э-э... Все хорошо?.. – озадаченная таким поведением, неуверенно спросила проекция.
Продолжая сверлить глазами холст, единорог широко раскрыл глаза. Внезапное озарение, накрыло собой художника. Медленно обернувшись на окно, он судорожно сглотнул.
«Я знаю. Я наконец-то все понял. Ответ был прямо передо мной». — подумал он, крутя в копытах рамку.
Медленно, словно боясь спугнуть посетившую его мысль, художник осторожно подошел к мольберту, с возведенным на него, крупным белоснежным холстом. Раньше, само его существование, отравляло каждую минуту жизни. Бесчисленное количество раз, он изучал каждый сантиметр чистовика, отчаянно пытаясь понять, чем же должен его заполнить. Но сейчас – сомнения испарились. Он в точности знал, что будет изображено.
Левитировав к себе художественный инвентарь, он вынул из сумки зашитую футболку, и натянул ее на себя, облегченно вздохнув. Подхватив магией кисти, Аффлатус уверенно подступился к мольберту.
— Ох, наконец-то, наконец-то! – восторженно запрыгала на месте Пинки, — Я не могла дождаться, когда уже кончится музыка! – громко закричала она. Видимо, слишком громко, судя по недовольным физиономиям, покидающих сцену, музыкантов.
— Дорогая, ну нельзя же быть такой бестактной! – ткнула ее копытцем Рэрити. – Выступление было просто бесподобным! – заверила единорожка музыкантов, посветлевших лицом.
— Конечно, было! Просто я очень хочу, чтобы поскорей запустили аукцион!
— Не переживай, он уже начинается, видишь ведущего? – Твайлайт показала на поднимающегося, на сцену, земного пони, серого окраса, в смокинге.
— Это так захватывающе! – протянула Скуталу, под одобрительные кивки подружек.
— Да ла-а-адно? – многозначительно посмотрела на нее Рейнбоу Дэш, — Всю ночь сидеть на одном месте, и смотреть, как торгуются напыщенные снобы? Скука. Я хочу размять крылья – пегаска рванула вверх.
— Попридержи лошадей, сахарная! – вовремя ухватила ее за хвост Эпплджек, — Мы заняли места у сцены, улетишь – обратно уже не вернешься!
Пони по соседству, жадно глотали каждое слово, готовясь кинуться, на возможное свободное место.
— Я могу и в воздухе все торги провисеть!
— О, нет Дэши, летать у сцены запрещено, ты будешь закрывать обзор. – смущенно пробормотала Флаттершай, — Порхать разрешается только в конце – она показала на дальний край улицы, где в воздухе висели недовольные пегасы. – Мне это строго сказал охранник, а я итак летать не собиралась... – тихонько прошептала Шай.
Рейнбоу протяжно заскулила. – Это несправедливо!
— Не переживай так! Будет весело! – поддержала Эпплблум пегаску. Та лишь хмуро на нее посмотрела.
— Тсс, начинается! – произнесла Твайлайт, оглядывая друзей. – Кстати, кто-нибудь видел Спайка?..
Мазок за мазком. Линия за линией. Аффлатус сосредоточенно взирал на холст. Закрашивая фон одной кисточкой, он параллельно прорисовывал детали, другой. Контроль сразу двух кистей давался нелегко, но опытному единорогу было не привыкать. Уверенно выводя очередной узор, он подключил к делу и третью кисть. Со лба единорога проступили капельки пота, но на лице его царила уверенная улыбка.
— …Отлично! В таком случае, на сцену приглашается следующий участник. Приветствуйте... – ведущий выжидательно уставился, на поднявшегося на сцену, грифона.
— Доминик фон Люксус. – гордо произнес гость.
— Доминика фон Люксуса! – публика зааплодировала. Журналисты навострили уши, и приготовили фотоаппараты. Кантерлотская знать зашепталась между собой, интересуясь, известен ли кому данный участник.
— Представьтесь, на манер предыдущего гостя!
— Как я уже сказал, Мое имя Доминик, я происхожу из знатного рода фон Люксусов, — он многозначительно взглянул на зрителей, — Когда я услышал о предстоящем событии, я с гордостью принял решение в нем поучаствовать! Однако мне безумно жаль, что данное мероприятие проходит в... Понивилле. — прочел грифон с лапы, — Мне бы так хотелось, чтобы аукцион прошел на моей, невероятно красивой родине! И, раз Вы не можете сейчас оказаться там, я решил привезти ее кусочек сюда! Я работал дни напролет, и наконец, готов представить вашему взору... – грифон торжественно сдернул покрывало со своей картины, — «Пейзаж Грифонновера»!
Публика восхищенно ахнула, топая копытами, в знак признания.
— Что ж, раз все сказано, приступим к торгам! Уважаемые гости, у кого-нибудь есть желание, посоревноваться за данное произведение искусства?.. – спросил аукционист.
Гости громко зашептались.
— Я бы приобрел этот пейзаж, скажем за... Пятьдесят тысяч битов. – произнес пони в дорогом фраке.
— О, мне кажется, картина явно заслуживает большего... Сто тысяч битов! – томно проговорила полная пони, сидящая по соседству.
— Сто пятьдесят тысяч битов! – донеслось сзади.
— Двести тысяч!
— Пятьсот тысяч... – закричала Свити Бель.
— Стой! – резко одернула ее Твайлайт, — Ну откуда у тебя пятьсот тысяч битов?..
— Крошка Бель, оставь торги для дорогих гостей. У нас нет ни единого шанса с ними конкурировать. – прошептала Рэрити.
— Я просто хотела поддержать гостя. – поняшка посмотрела на воодушевленного грифона.
— Да, но за такую «поддержку», нас заставят платить. А я не собираюсь отдавать ему пятьсот тысяч. – фыркнула Рэрити.
— Двести тысяч раз! Двести тысяч два! Двести тысяч... Три! Продано пони в заднем ряду! – торжественно произнес ведущий, — Наш гость, заслуженно получает названную сумму! Без учета комиссии, конечно... – скомкал ведущий последнюю фразу.
Публика по традиции, зааплодировала.
— Кстати, сахарная, ты спросила, Принцесса-таки прилетит, иль нет? – полушепотом спросила Эпплджек.
— Я отправила письмо еще днем, чтобы уточнить, но ответа еще не было. К тому же, Спайк куда-то запропастился, так что точно я сказать не могу. – недовольно пробурчала Твайлайт, — И куда он делся?..
— Следующий участник...
— Грей. Пониан Грей. – улыбнулся публике жеребец, пригладив копытом шевелюру.
Часть готова, но предстоит еще много работы. Часы пролетали как минуты, но закончена была лишь половина. Скрипя зубами, Аффлатус пытался уследить за всеми тремя кистями, не позволяя себе допустить ни единой ошибки. Художник весь взмок, но твердо стоял на ногах, бегая глазами от одного края картины, к другому.
— Справа линия не до конца выведена. В левом нижнем углу, резкий контраст цветов. – Копия тоже выглядела утомленной, но продолжала подмечать детали. — Масштаб справа... А впрочем, нет...
Внимая каждому слову, единорог исправлял все недочеты, не прекращая основную работу. Но, несмотря на повышенную концентрацию, жеребец не чувствовал упадка сил, наоборот... Внутри него что-то зажглось. Вспыхнувшая в груди искра, поддерживала художника на протяжении всей работы, словно подкрепляя его энергией. Искра, что он так давно искал. Вдохновение.
— Ах-х, какой прекрасный вельможа! – томно протянула Рэрити, провожая взглядом, спускающегося со сцены жеребца, — А как прекрасно цвет его глаз сочетается с шевелюрой...
— Ну не знаю... Его картина... – пыталась сформулировать мысль, Твайлайт.
— Картина?.. Ах да, картина. Да, она тоже шикарная. – мечтательно произнесла модельерша, не отрывая глаз, от позирующего журналистам, жеребца.
— Разве?.. Мне она показалась слегка... Жутковатой. – единорожку передернуло. – Что-то в ней было такое...
— Следующий участник…
— Спайк!
— А?!..
На сцену, гордо вышагивал сиреневый дракончик, приветственно махая публике одной лапой. Другую, он держал за спиной.
— Вам слово. – улыбнулся гостю ведущий.
— Да! Меня зовут Спайк. Я работаю ассистентом, в библиотеке Понивилля. Мне сказали, что принять участие, может любой желающий — это так? – дракончик посмотрел на ведущего.
— Абсолютно точно.
— В общем, — продолжил Спайк, — Я представляю вашему вниманию мой шедевр! – с этими словами, он вытащил из-за спины листок, и поместил его на подставку, — «Рыцарь спасает даму в беде»!
Гости изумленно рассматривали слегка помятый листочек. На нем, разноцветными мелками, был кривовато изображен гордо позирующий рыцарь, в исполинского размера, доспехах, облачивших все его тело, кроме сиреневой головы. А рядом, приобняв его, стояла восхищенная принцесса, с длинными, фиолетовыми волосами. В углу листочка, было мелко выведено: «автор — дракон Спайк».
Сам автор, улыбаясь, стоял на сцене, явно гордясь собственным детищем.
— Эм-м... Приступим к торгам! – неуверенно произнес ведущий, — Кто сделает первую ставку?..
Публика громко зашепталась. Городские пони, тихонько давили улыбки, а приезжие гости, недоуменно смотрели на «картину», что-то спрашивая друг у друга. Уловив исходящий от толпы недовольный гул, Спайк явно приуныл. Дракончик пристыженно опустил глаза.
— Ну, если нет... – начал было, аукционист.
— Сто битов! Сто битов! – звонко закричала Пинки Пай, радостно прыгая на месте.
— Сто пятьдесят битов! – подхватила подружку Твайлайт.
— Сто... Э-э-э, я пожалуй, пас. – виновато улыбнулась Рейнбоу, осмотрев содержимое своей сумки.
— У-у-у, Спайки-Вайки заслуживает большего! Двести пятьдесят битов! – улыбнулась Рэрити.
Спайк смущенно покраснел.
— Двести пятьдесят – раз! Двести пятьдесят – два! Двести пятьдесят…
— Двести шестьдесят! – вставила вдруг Пинки.
— …Двести шестьдесят – три!.. «Рыцарь, и дама в беде», продан за двести шестьдесят битов!
Рэрити хмуро уставилась на широко улыбающуюся Пинки, поскакавшую за выигрышем.
— Ну и ну! Честно говоря, я ожидала подобной выходки от вас, а не от скромняги Спайка. – сказала Эпплджек троице жеребят, — Кстати... Разве, вы не хотели участвовать?..
— Сначала – да, — ответила Свити Бель, — Но, когда увидели, как здорово рисует тот пони-художник, поняли, что не сможем нарисовать что-то такое же крутое.
— «Пони-художник»? – подняв бровь, переспросила Эпплджек. Рэрити, стоявшая рядом, тихонько вздохнула.
— Ну да, на которого мы наткнулись, когда потеряли Вайнону... – выпалила вдруг Скуталу.
— Когда что сделали?! – Эпплджек выразительно уставилась, на виновато улыбающуюся сестренку.
Еще немного. Аукцион близится к концу. Уже, примерно через час, Принцесса поднимет Солнце, и на этой торжественной ноте все закончится.
— Осталось немного. Ты успеешь. Должен успеть. – подбадривала художника, проекция.
« Плевать на ярмарку. Плевать на Аукцион. Даже если опоздаю – все равно. Я закончу картину, в любом случае. Во что бы то ни стало».
Устав стоять, Аффлатус уже давно сидел на полу, скрупулезно контролируя мазок каждой кисти, часами не отрывая глаз от полотна.
«Здесь – штрих вверх, там добавить тень, тут замазать… Селестия, как же у меня…»
— ...Как же у меня затекла шея! – взвыла Рейнбоу Дэш, — И крылья, и ноги... Я больше не могу...
— Дорогуша, мы все слегка утомились, но это не повод… – зевнула Рэрити.
— Слегка?! Мы уже пять часов сидим на одном месте!.. Слегка?! – вспылила пегаска.
— Пять?.. А я и не заметила. – тихонько произнесла Флаттершай.
Рейнбоу лишь взвыла.
— Остался всего час, раз в двести пятьдесят лет, можно и потерпеть. – устало упрекнула Твайлайт, уже успевшую поднадоесть ей своими капризами, подружку.
— Твай, обернись – больше половины гостей уже разошлись.
Единорожка огляделась. И правда, толпа значительно поредела.
— …И я решил – будь что будет – и принялся творить! – хвастался дракончик, восхищенным жеребятам.
— Спа-а-айк, ну может, хватит уже?.. Мы поняли, ты собой гордишься, ты молодец… – протянула Твайлайт.
— …И у тебя вышло просто замечудненько! Я повешу твое произведение на холодильник, в «Сладком Уголке!» — беззаботно игнорируя единорожку, произнесла Пинки.
У Спайка загорелись глаза.
— Правда?.. Прямо на холодильник?..
— Конечно! Прямо на него, чтобы все посетители могли любоваться!
— …А я бы сделала шикарную рамочку, и повесила над рабочим зеркалом... – проворчала тихонько Рэрити.
— Следующий участник...
— Руд Пейнтер — прорычал минотавр.
— Кстати говоря: Спайк! Принцесса ничего мне не присылала?.. – подозрительно взглянула на ассистента, Твайлайт.
— Кгхм! – дракончик прокашлялся. – Э-э-э, нет, не припомню, чтобы что-то приходило…
— Делайте ваши ставки! – донесся со сцены, усталый голос ведущего.
— Хм-м… – единорожка задумалась, — Это очень странно... Обычно ответ приходит быстро. Ты уверен, Спа…
— Там что, наконец-то закончились участники? – перебила ее Рейнбоу.
— До конца аукциона, осталось совсем чуть-чуть! Будут ли еще желающие? – произнес взмокший ведущий.
Гости озадаченно озирались.
— Участников не будет?.. Что ж, в таком случае, я официально объявляю… – его речь прервал внезапный гул толпы.
Приглядевшись, аукционист обнаружил источник шума. Недоуменные гости, переговаривались друг с дружкой, пропуская вперед, шагающего желтого единорога, левитирующего крупный, накрытый тканью, предмет. Толпа расступалась, и наконец, жеребец добрался до сцены. Поднявшись на нее, он водрузил на пол объект, и повернулся к публике.
— Что ж, видимо у нас будет еще один участник, э-э-э... – пробормотал удивленный ведущий.
— Аффлатус. И, да, — предвосхищая слова аукциониста, продолжил единорог, — Мне есть что сказать.
Художник подошел ближе к зрителям, и глубоко вздохнул.
— Как я уже сказал, меня зовут Аффлатус, и в данный момент, я проживаю в Понивилле. Некоторые из вас, могли видеть меня на кантерлотских художественных выставках, — единорог кивнул в сторону журналистов, — Но, сомневаюсь, что кто-то меня вспомнит. Я никогда не пользовался большой славой, что, в последствии, и привело к моему переезду сюда. – вздохнул жеребец.
— Я помню, как болезненно переживал такую «ссылку». И нет, дело не в самом городке, или его жителях, а в том, что к этому привело. Мои работы перестали пользоваться успехом, и спрос на меня, как художника, испарился. Больно осознавать, что ты теряешь былую хватку и утрачиваешь свой талант. Очень больно.
Пораженная такими откровениями, толпа молча слушала оратора, даже ведущий не проронил ни слова.
Аффлатус осмотрелся, внимательно изучая сцену.
— Объявление ярмарки, стало для меня спасательным кругом. Я искренне верил, что наличие такой мотивации, выведет меня из хандры, и подтолкнет на создание чего-то экстраординарного, что точно понравится всем. Проваливая попытку за попыткой, я поддался сомнениям, и не заметил, в какую пучину добровольно себя погружаю. Исчерпав последнюю надежду, я начал запивать свое горе, и довольно быстро втянулся в процесс, пропивая с каждым днем последние деньги. Одному Дискорду известно, чем закончилось бы мое будущее как художника, да и просто, как жеребца, если бы не вмешательство местных жительниц. Элементов Гармонии.
Публика тихонько зашепталась, поглядывая на остолбеневшую шестерку, стоящую у сцены.
— Все глубже погружаясь в самокопание, я слушал лишь собственные мысли, но к счастью, смог вовремя прислушаться и к чужим. Кое-кто напомнил мне, куда ведет путь выпивохи, и смог заострить на это мое внимание. Открыто взглянув в глаза собственным слабостям, я смог увидеть свое возможное, незавидное будущее. Также, мне лишний раз напомнили, что тьма не окружает нас повсюду, а порой, просто сидит внутри, и если вылезти из своей головы, и посмотреть вокруг – можно увидеть, что мир таит в себе много хорошего, достаточно лишь присмотреться.
Переведя дыхание, единорог продолжил.
— Но, не так просто, сойти с пути саморазрушения. В попытках вернуть все на круги своя, меня вновь постигла неудача. Пытаясь оттолкнуться от того хорошего, что я смог найти, — жеребец невольно взглянул на сияющую в небе луну, — Я так и не смог найти успокоения. К счастью, мне подсказали, как важно быть верным своему призванию до конца, и не бросать то, к чему лежит твое сердце. В конце концов, старания будут вознаграждены.
Увлекшись, художник начал бродить по сцене.
— И для этого, необязательно придерживаться установленных стандартов и требований. В поисках потухшего вдохновения, я перебрал сотни идей, пытаясь подстроиться под все запросы общества, чтобы угодить всем и каждому… Я совсем забыл, что делает творца – творцом. Художник не может быть самим собой, если не творит от самого сердца. Моя метка – намекает, что я должен в этом что-то понимать, но за долгие годы, я утратил связь с тем маленьким жеребенком, которым я был, когда моя кьютимарка проявилась. За годы обучения, выставок и продаж, к каждой своей картине, я заранее относился, как к итоговому продукту, который будут оценивать и критиковать. Я учитывал сотни установленных правил, норм и чужих требований, но совсем забыл, про свои собственные. – продолжал Аффлатус.
— Вдохновение – не простая вещь, которую можно обрести по желанию. Оно приходит само, когда художник вкладывает в свою работу душу. А это, возможно лишь тогда, когда его ничего не ограничивает, и он вправе воплощать в жизнь то, что интересно ему самому. И неважно, за какую идею браться. Я много лет рисовал то, что должен был — что требовали от меня уроки, чего ожидали критики, что хотели бы видеть покупатели, но не то, что действительно хотел, чем мне хотелось бы поделиться с окружающими. А сегодня, я хочу поделиться вот чем.
Не оборачиваясь, Аффлатус сдернул магией ткань. Зрители изумленно ахнули.
Как только ткань покинула полотно, перед присутствующими, предстало удивительное зрелище. Центр картины, торжественно украшала метка первой ученицы Селестии. Внутри звезды, отчетливо угадывались очертания, самой носительницы отметки, в то время как образы остальных Элементов, были так же великолепно вписаны, в остальную пятерку звездочек, с находившимися за ними, символами их кьютимарок. Каждая из них, переплеталась с остальными радужным шлейфом, связывающим их друг с дружкой, нерушимой цепью.
— Глаза вас не обманывают. Это действительно «Элементы». Если бы не они, я так бы и не открыл для себя эту простую истину, и их я хочу поблагодарить в этот вечер. – с улыбкой на устах, произнес жеребец.
— Отправка в Понивилль, оказалась моей панацеей, а не карой судьбы, как я думал раньше. Сегодня, я снова обрел вдохновение, и этого не произошло бы, не окажись я здесь. Я всегда полагал, что Элементы Гармонии способны помочь, лишь, когда королевству грозит беда, но и я не подозревал, что они могут влиять на наши судьбы, в повседневной жизни. Но, не «артефакты» делают их – особенными. Спасательным кругом Эквестрии, может быть каждый из нас. Не регалии, делают из пони – короля, но его действия. И, не обязательно быть Элементом, и иметь при себе волшебное ожерелье, или корону – эти пони оказали мне помощь, не своими заклинаниями, или объединенной магией, но лишь благодаря простому общению, просто проявив лучшие свои качества. Мы все можем быть Элементами, если будем проявлять к окружающим немного понимания и добра. Как знать, может именно ваше слово, выведет пони из депрессии? Так же, как они вывели меня, напомнив мне, кто я есть. Я выучил полезный урок. – закончил художник, оглядывая изумленную публику.
— И это отличный урок. – донесся бархатный голос.
Шестерка тревожно огляделась.
— Принцесса Селестия?!
Подружки, а вслед за ними, и спохватившиеся гости, опустили головы в почтительном поклоне.
— Принцесса, как давно Вы прилетели? – спросила Твайлайт, поглядывая, на стоящую неподалеку, запряженную королевскую повозку.
— Совсем недавно. Правда, увлеченные речью подданные, не заметили моего прибытия. – улыбнулась Селестия.
— Но, почему Вы не ответили на мое письмо? Я хотела уточнить, сможете ли Вы присутствовать, или нет...
— Разве?.. Могу поклясться, что ответила сразу же, как получила от тебя весточку. – уверила принцесса ученицу.
— ...Спа-а-а-айк? – протянула насупившаяся единорожка.
— Э-э-э, хе-хе... – виновато хихикнул дракончик, — Видишь ли... Ты потратила последнюю бумагу, на составление графика ярмарки, так что...
Охваченная догадкой, Твай подхватила телекинезом, «Рыцаря, и даму в беде», взглянув на обратную сторону. На ней, аккуратным почерком, было выведено послание принцессы.
— Гр-р-р!!.. – прорычала единорожка, прижав к лицу копыто.
— Ничего страшного, Твайлайт. – хихикнула Селестия. – Главное то, что произошло сейчас здесь.
Аликорн повернулась к сцене.
— Мне очень приятно осознавать, что Элементы Гармонии, способны положительно влиять на других пони, и без королевских указаний. Но, не менее приятен тот факт, что в Эквестрии живут такие талантливые особы, способные развиваться, и учиться на собственных ошибках. — величественно произнесла принцесса. Аффлатус, в свою очередь, стоял с открытым ртом, внимая каждому слову. — Я очень Вами горжусь. — улыбнулась Селестия, довольная оказанным эффектом.
— Время поджимает... Я... Торги? – осторожно спросил ведущий. Аликорн кивнула.
— Кгхм... Итак, кто хочет сделать первую...
— Мне кажется, данное произведение, будет отлично смотреться в моих покоях. Миллион битов. – мягко улыбнулась Селестия.
Гости в шоке разинули рты. Заткнулись все, даже журналисты застыли, не осмеливаясь поверить в услышанное. В толпе, кто-то видимо, что-то жевал перед фразой принцессы, потому как, поперхнувшись, громко пытался прокашляться.
Аликорн, похоже, поняла это по-своему.
— Кому-то тоже приглянулась данная картина? Понимаю. Но боюсь, я вынуждена настоять, и предложить два миллиона. – принцесса не прекращала улыбаться.
У Аффлатуса подкосились ноги. Забыв об условностях, единорог плюхнулся сидеть, прямо на сцене. Впрочем, никто не обратил на это внимания, так как взгляд всех присутствующих, был прикован к правительнице Эквестрии. Та же, выжидательно смотрела на аукциониста.
— Д-два миллиона раз... Два... – он осмотрел безмолвную публику, — «Элементы», проданы за два миллиона битов, Принцессе Селестии!
— Ура. Я выиграла. – порадовалась принцесса. – А теперь, прошу меня простить, у меня есть одно неотложное дело. – закончив фразу, Селестия исчезла в золотой вспышке.
Какое-то время, на площади царило гробовое молчание. Но вскоре, прозвучал неуверенный щелчок фотоаппарата. За ним еще один. И еще. Спустя мгновение, сцену поглотила волна вспышек журналистов, а площадь потонула в оглушительных аплодисментах гостей.
— Официально объявляю Аукцион – закрытым! – торжественно произнес, порядком уставший ведущий.
Аффлатус сидел неподвижно, боясь пошевелиться. Из оцепенения, его вырвал лишь аукционист, похлопавший его по спине. С дрожащими ногами, единорог осторожно спустился со сцены, где его прихода, уже ждала улыбающаяся шестерка. Не успел он сделать шаг, как они обступили его со всех сторон:
— Вот это было – круто! – воскликнула Рейнбоу.
— Очень-очень-очень-очень круто!
— Д-да!..Очень...
— Ты их порвал, ковбой.
— Дорогуша, если бы я тогда знала, что это была твоя…
— Я же говорила, что судьба не ошибается, и что…
— Эй, смотрите! – перебил всех Спайк, указывая вдаль.
Все присутствующие, восхищенно смотрели, на открывающееся их глазам, зрелище. Огромное, тяжелое алое солнце, поднимаемое Принцессой Селестией, медленно и величественно появилось из-за горизонта. Испуская разноцветное сияние, светило купалось в восхищенных взглядах, всех пони в округе, молча застывших, будучи оглушенными его царственной величественностью. Его свечение, переливаясь всеми оттенками радуги, волшебным образом освещало местный пейзаж, и отражалось в глазах, каждого из присутствующих.
Взгляд Аффлатуса, был прикован, к неземной красоты, явлению. Поднявшееся Солнце, словно надежды единорога, воспарило из тьмы, и гордо предстало миру.
Затаив дыхание, художник восторженно смотрел, как зарождается новый день.
Смотрел, какие удивительные горизонты он открывает.
Смотрел в светлое будущее.