Маленькая победа маленькой пони
Маленькая победа маленькой пони
Привет, я – Пинки Пай!
Любой (ну хорошо, почти любой) взрослый скажет, что я — пластиковая розовая игрушка-пони в смешной шапочке-зонтике и гривой из синтети-что-то-там, но мы-то с вами знаем! Катя говорит, что я пришла к ней из заколдованного озера, которое находится в дремучем лесу в далёкой волшебной стране! Катины родители нашли меня в магазине, на тесной полке с другими игрушками, но как я туда попала – ума не приложу. Поэтому эта история с озером мне очень-очень понравилась!
Кто такая Катя? Это девочка шести лет, с забавными косичками и веснушками – почти как у Эй Джей. Она сейчас на процедурах, и мы с её папой ждём в коридоре. Здесь много других детей, а также снующих туда-сюда врачей и медсестёр. Катин папа читает ску-ушную газету, а я сижу у него на руках и смотрю по сторонам. И тоже скучаю.
Дело в том, что Катя болеет. Она плохо ходит с самого раннего детства, и поэтому мы часто бываем в центре на процедурах. Знаете, они смешные! Положат на ноги пухлую подушку, из которой торчат всякие проводки – как из машины в подвале библиотеки Твайлайт – а подушка вдруг становится такой тёплой, приятной. И аппараты на процедурах гудят чуть слышно, басовито, словно шмели на цветках…
Раньше было хуже.
Мы познакомились накануне операции – мама и папа Кати сказали, что маленькая принцесса-пони будет ждать её после того, как всё закончится. Принцесса? Пфф, что вы! В любом случае, я была польщена и не стала спорить.
Я была напугана сменой обстановки – представьте, что вы в одночасье меняете тесную, но столь привычную и уютную полку магазина на холодные бесцветные стены больничной палаты! И я очень волновалась: к кому я попаду? Будет ли меня любить мой новый маленький друг? Но вот я увидела перед собой хрупкую фигурку девочки, бледной, измождённой долгой болезнью… Простите, это соринка. Ведь игрушки не могут плакать, ведь так?
Я должна была быть сильной и смелой. Ради того, кому нужна моя поддержка. Моя дружба. Я должна была победить волнение и страх. Маленькая победа маленькой пони…
«Это — Пинки Пай», сказал папа. «Она очень весёлая и смелая, и очень любит большие праздники! Скоро, когда мы будем дома, мы устроим настоящий праздник!.. Потерпи ещё чуть-чуть, Котёнок…»
Девочка взяла меня на руки – бережно, словно хрупкую фарфоровую игрушку и… поцеловала меня в нос, отчего я даже покраснела. Хорошо, что румянец смущения так плохо различим на розовом!
«Привет, Пинки! Я – Катя!»
Она подняла глаза и добавила:
«Спасибо, пап!»
Потом Катю увезли. Её не было почти три часа, и это были самые долгие три часа в моей жизни! Тот момент, когда она взяла меня на руки, поцеловала – он решил всё. Этого было достаточно, чтобы Катя стала моей лучшей подругой навсегда. И теперь, я боялась одного: что мы больше не увидимся.
Но всё закончилось хорошо. Хотя после операции Катя выглядела ещё более уставшей и бледной, была очень слаба и спала почти целый день, я очень-очень обрадовалась тому, что моё одиночество закончилось. И что с моей новой подружкой всё хорошо. А когда она проснулась, первым делом её взгляд скользнул по прикроватному столику, где ждала её маленькая пони.
Катины ножки сильно болели после операции, и я старалась быть с ней подольше. Да и Катя не выпускала меня из рук, отчего моя грива приходила в совершенно ужасный вид. Но это всё не имело никакого значения – я сжималась в комок, слушая, как тихо плачет Катя. Я хотела обнять её, сказать, что всё будет хорошо, что я рядом – но всё, что я могла – лежать в горячем детском кулачке, слушая, как барабанят по подушке слёзинки, как бьётся маленькое сердце моей лучшей подруги…
Потом – как и обещал Катин папа, мы вернулись домой. Была большая вечеринка! Воздушные шары, торт, кексики – куда же без них! – много улыбок и смеха. Катины друзья нисколько не смущались того, что Кате приходится кататься на странном кресле на колёсиках – к тому же, все знали, что Катя скоро сможет обходиться без него. Потом мы с Катей долго учились ходить заново – почему «мы»? Всё просто: мы всё делали вместе. Я как могла, подбадривала свою подругу, когда она, пошатываясь, делала свои первые шаги с кресла. Смеялась и улыбалась во весь рот, когда у нас получалось! И тяжко вздыхала, когда ненавистное кресло вновь открывало нам свои объятия.
И каждый шаг, что мы делали, был настоящей победой. Пусть маленькой, но такой важной для меня и Кати!
С того времени прошёл год. Катя ходит и бегает, почти не уступая своим сверстникам. Но время от времени ей надо приходить в эту больницу для процедур со всеми этими жужжащими машинами, особой зарядкой и всяким-таким. И я хожу с ней.
Папа перелистывает страницу своей скучной газеты. По коридору проносится неугомонная малышня, и я улыбаюсь им, искренне радуясь, что и для них самое худшее позади.
И тут я ловлю на себе чей-то пристальный взгляд. Один вечно спешащий куда-то врач в небрежно распахнутом халате останавливается как вкопанный, увидев меня. Он улыбается… Постойте, он… подмигнул мне? Украдкой, пока никто не видит…
Я улыбаюсь и заговорщически подмигиваю в ответ. Он, чуть покачав головой, вновь ускоряет шаг и исчезает в толпе у соседнего процедурного кабинета. Я удовлетворённо вздыхаю и вновь замираю в ожидании возвращения Кати.
Ещё одна улыбка. Ещё одна маленькая победа маленькой пони.
— Хорошо, сделаем!
Мысленно выругавшись на внеочередное поручение – и это в обеденный перерыв! – я запахиваю халат (не застёгивая; знаю, дурной тон и всё-такое, но сейчас мне не до этого) и бегу вниз, на отделение физиотерапии. Пара лестничных пролётов – и я на месте. Здесь как всегда людно – шумная детвора с детского отделения, хмурые взрослые – с нашего, быстроногие медсёстры, снующие из кабинета в кабинет… Муравейник, ей богу!
И тут я замираю, краем глаза замечая в этой толпе яркое розовое пятнышко. Маленькая игрушка-пони с кудрявой розовой гривой и смешной шапочкой-зонтиком на голове. Она сидит на руках у немолодого опрятно одетого мужчины с газетой в руках. Хозяйка маленькой пони, видимо, на процедурах, и сейчас эта странная парочка дожидается её возвращения.
Сотовый! Где сотовый!! Такой кадр!..
Вовремя спохватываюсь: не хватало, чтобы врач фотографировал на сотовый пациентов, их родителей и их игрушки… Перед глазами почему-то пронеслись картины того, через что пришлось пройти этой маленькой пони и её подружке: больничные палаты, капельницы, может, даже операции. Всё это время любимая игрушка была рядом с хозяйкой, поддерживая её в трудные минуты – яркое пятнышко среди безжизненных белых больничных стен, боли и долгой тернистой дороги к выздоровлению.
Я улыбаюсь крошечной пони, всему тому, чем она стала для незнакомой маленькой пациентки нашего Центра. Тому, что в любое время рядом с тобой есть тот, кто поддержит тебя, будь это хоть маленькая пластмассовая игрушка.
А ещё потому, что такова магия Элемента Смеха.
«Привет, Пинки!», шепчу я про себя и подмигиваю украдкой. Было бы здорово, если она подмигнёт в ответ!..
Ладно. Надо бежать. Дела сами не сделаются, так? Я ухожу прочь, и маленькая пони исчезает в толпе.
Тем же вечером, за чаем, я, спохватившись, говорю:
— Ты не представляешь, кого я встретил сегодня на работе!
— Сашку? – отзывается жена. Она тоже врач; день у неё выдался тяжёлый, и его след тенью лёг на усталые веки.
— Лучше! – Хотя, казалось бы, что может быть лучше старого школьного друга?
— Тогда не знаю…
— Пинки Пай!
Её брови удивлённо взлетают вверх.
— Да у одной девочки с детского фигурка была. Ну та, с шапочкой! Заметь, не «Винкс», не «Монстер Хай-что-то-там», а настоящая пони!
— Сфотографировал бы!
— Да ну… Неудобно…
Жена делает глоток горячего травяного чая, и улыбается. На миг забывая про усталость и заботы. Я улыбаюсь в ответ, касаясь золотого кольца на её тонком пальчике.
Ещё две улыбки.
Ещё одна маленькая победа маленькой пони.