Кровь Камня

Кровь Камня

Пинкамина Диана Пай росла на удалённой ферме камней, проведя там всё своё детство и раннее отрочество. Мало кто знает, что она не всю жизнь была такой, какая она есть сейчас. Детство земной пони выдалось тяжёлым, ведь жизнь на каменной ферме была далеко не сахар. Вместе с сёстрами, она во всём помогала родителям. Тяжёлый физический труд хорошо сказался на её фигуре и мускулатуре, что было присуще большинству земных пони. Но он плохо сказывался на душевном здоровье кобылки, в купе с вечно пасмурным небом, бывшим здесь по причине некой аварии в Клаудсдейле и остававшимся вплоть до приобретения Пинки своей кьюти-марки.

Отец Пинкамины, Клайд, был консервативно настроенным жеребцом крайне пуританских взглядов – он считал, что современный социум негативно скажется на воспитании дочерей, и настрого запретил им покидать ферму до совершеннолетия. Его жена, мать Пинки, также поддерживала отца в этих взглядах. Честно сказать, отношения Сью и Клайда были очень сложными, но одно известно точно – жена никогда не перечила своему мужу, так как была воспитана в таких же строгих пуританских обычаях, что и он, а это значило, что мужчина был в доме хозяином. Подобная диктатура полностью подавляла потенциал юных жеребят, и если Пинки от природы была более любознательная и всем нутром чувствовала, что ей нужно что-то большее, чем ежедневное перетаскивание камней, то её сёстры были инфантильны и безинициативны вовсе. Кроме всего прочего, Инки и Блинки в большинстве случаев всегда поручались парные задания, и они всегда ходили вместе, в то время как Пинки, будучи старшей сестрой, часто получала поручения более серьёзные.

Стоит отметить, что отец семейства также был приверженцем теории Заговора, согласно которой, все другие расы пони используют труд земных, и в замен не отдают должного, считая их низшими существами в иерархии. На вершине конечно же были Аликорны. Затем шли единороги, чьи познания в магии давно могли бы продвинуть всю индустрию сельского хозяйства и уровень жизни в Эквестрии в целом, но они тратили свои возможности лишь для увеличения собственной мощи и влияния. Кроме того, делясь некоторой частью своих способностей, «помогая» в сборе урожая и прочих тонкостях, они на самом деле тормозили технический прогресс. Зачем изобретать колесо, если можно что-то залеветировать? После них шли пегасы, способные, благодаря контролю погоды и климата, также существенно помочь земным в добывании пропитания для всех. Но они прикрываются некими «графиками погоды» и своей гипотезой о «сохранении баланса стихий». По крайней мере, так гласила теория Заговора. Сама Пинкамина в неё не особо верила, но авторитет отца был непоколебим.

Бизнес семьи Пай приносил им не слишком много дохода, хватало лишь на покупку самого необходимого, в чём отец, конечно же, винил продажную экономику и съехавших из этой части Эквестрии в его раннем детстве колонистов, что вскоре после этого основали Понивилль, при этом делая недвусмысленные намёки на теорию Заговора.

Ферма располагалась на краю местного населённого пункта, название которого менялось уже несколько раз после отъезда большинства жителей. Сейчас он именовался просто как Смолтаун, хотя ему теперь уже и до деревушки по населённости было далеко – большинство домов так и осталось стоять с заколоченными окнами и постепенно разрушаться от времени. Во многих из них даже оставались предметы быта, забытые в спешке. Пинки любила проводить в них досуг в свободное время, которого у неё было очень мало, ведь ей было интересно, какова жизнь других пони. За это она неоднократно получала от матери, ведь приличной кобылке земного происхождения не следует шастать где попало.

Из жителей здесь осталась лишь пара семей, которые друг друга прекрасно знали, а к рождению Пинки и вовсе только Бабушка Пай, которая жила в доме, где вырос Клайд, да пара старожилов, местный шериф и торговец. Отец говорил, что во всём виновата авария в Клаудсдейле – из-за неё в этом регионе вечно стоит пасмурная мрачная погода, что очень плохо сказалось на урожае, бывшего основным источником дохода. Тогда-то многие и съехали, но дед Пинки настоял на своём (отец семейства был просто его копией по характеру, как говорила бабушка Пай) и вскоре нашёл бизнес, способный прокормить семью и без обильных лучей солнца – разведение камней.

Как-то раз сами Вандерболты пытались очистить небо в этом регионе, но у них ничего не вышло. Естественно, состав команды был в то время иной.

Обучение сестёр проходило на дому, вёл его оставшийся в городке старый жеребец по имени мистер Хорсмайнд, что в своё время выучился в Кантерлоте на педагога, но так и не смог найти работу из-за несчастной любви, что сломала ему жизнь – попытка суицида привела к хромоте левого заднего копыта. Когда он смог наконец прийти в более или менее ясное состояние ума после депрессии, оказалось, что вся жизнь прошла мимо него. Вскоре он вернулся туда, откуда начал и согласился за небольшую плату применить свои знания наконец-то на практике.

Но конечно же, самый большой вклад в духовное воспитание девочек внесла Бабушка Пай, мать Клайда. Именно она научила юную Пинки не боятся темноты (из-за угнетённой психики у маленькой Пинки было много фобий). Она рассказывала им самые невероятные истории, ведь на каменной ферме у сестёр особо не было развлечений, поведала им, как познакомилась с дедушкой. Жизнь у неё была очень насыщенная, как оказалось. У неё было множество друзей по всей Эквестрии, и в отличии от трёх жеребят и их отца, у неё была клочковатая кудрявая грива. Она даже подшучивала, что у неё где-то есть такая же кудрявая сестра, которая работает мэром и стыдится розового цвета волос, мол, это не солидно, поэтому красит их в серый. Девочек это всегда забавляло и они находили это крайне необычным. Сью и Клайд считали, что это возрастное, а все те истории – по большей части старческий маразм, но Клайд любил свою мать и не решался запретить ей общение с внучками.

В детстве Пинки не понимала, в чём же смысл извечного перетаскивания камней с поля на поле, а для стороннего наблюдателя это и вовсе навсегда останется загадкой. Отец объяснял, что так они позволяют камням правильно отлежаться со всех сторон, дабы добиться идеальной формы. Как ни странно, но кто-то действительно покупал этот товар. Мать говорила, что порода в этих землях особенная, и что именно поэтому они до сих пор не съехали, к тому же была вероятность, что они не смогут ужиться в новых местах.

Проблемы начались, когда умерла Бабушка Пай. Для всей семьи это стало большим потрясением. Особенно для Клайда и Пинкамины. Она пережила своего мужа ровно на 40 лет. Единственной причиной, почему она оставалась здесь, были девочки. Она понимала, что её сын и Сью не смогут развить в них необходимые социальные навыки, т.к. прекрасно была знакома с характером своего покойного мужа, чьи методы воспитания перекочевали и в эту семью. Когда её не стало, Пинки совсем перестала разговаривать. Она просто изо дня в день пахала на полях, перетаскивая мелкие камни и даже большие валуны с поля на поле. Отец целую неделю не мог прийти в себя и дела на ферме пришли в упадок, хотя Пинкамина и старалась пахать за троих. Весь мир погрузился для неё во мрак, тона вокруг стали ещё более серыми. Чем когда-либо. Вскоре их перестал навещать и мистер Хорсмайнд. Шериф сказал, что он вновь впал в депрессию. Через три дня один из старожилов нашёл его висящим на верёвке – бедняга таки завершил начатое им когда-то дело. Кто-то из местных даже предположил, что разбившей его сердце дамой была именно Бабушка Пай, но эта версия была отметена.

Образованием детей занялась Сью, но её знания оказались не столь энциклопедическими. Зато она многому научила их по хозяйству, рассчитывая выдать девочек замуж за приличных жеребцов. В тайне она надеялась, что когда муж умрёт, её дочери смогут съехать отсюда.

Так прошло два года. Мало по малу семья поднималась с колен. Вскоре их моральный настрой вновь пришёл в норму. Но это норма по меркам Эквестрии всё равно была разве что чуть более бодрой, чем траурная. Пинки Пай понимала, что что-то нужно менять. Она уже стала подростком и в её душе появилась странная тоска, далеко не по Бабушке. Это был Зов. Зов новой жизни, за пределами фермы.

Она истёрла все копыта в кровь, пока тащила очередной огромный валун с южного поля на восточное, когда это случилось. Громкий удар сотряс небосвод, и впервые за многие годы она увидела синее небо и великолепную радугу. Увиденное произвело на юную кобылку столь сильное впечатление и вызвало такую волну радости и восхищения, никогда не испытываемого ею до селе, что она всем сердцем захотела поделиться этим чувством с другими.

И вот, она затеяла для своей семьи вечеринку сюрприз. Когда Пинки Пай рассказывает о своём прошлом, она умалчивает конечно про Бабушку Пай, но всё остальное говорит честно, как было. До этого момента.

Клайд был в ярости. Не только потому, что его пуританское воспитание не могло даже допустить проведение вечеринок, ассоциировавшихся у него с пьянством и развратом, сколько то, что по случайности, это событие совпало с годовщиной смерти Бабушки Пай. Пинки, застигнутая врасплох неожиданным очищением небес, напрочь забыла обо всём грустном, в том числе и об этом. Отец разорвал все декорации, опрокинул стол со вкусностями, которые Пинки так долго выторговывала у местного купца и громко наорал на свою дочь. Он посчитал это оскорблением памяти своей матери. По крайней мере, тогда он так сказал.

Бедняжка Пинки убежала и спряталась в одном из заброшенных домов. Она пролежала на старой пыльной кровати со всё ещё испускающим перья матрасом весь вечер и рыдала. Ближе к полуночи она

наконец успокоилась и принялась размышлять.

«Разве этого хотела бы Бабушка Пай? Нет, определённо, она бы оценила мою задумку. Да и сёстрам и матери всё наверное понравилось, просто они побоялись отца… Я не хочу так больше. Я по своему люблю папу, но думаю… Мне стоит уйти. Да. Я должна. Должна увидеть мир. Я хочу быть как Бабушка, иметь много друзей, быть весёлой и задорной, рассказывать всякие нелепые истории. И чтобы небо всегда было чистым…»

Тут она вновь тихо заплакала, ибо осознала, что никогда раньше не видела голубого чистого неба и яркого света солнца. Осознала, как многого их лишил отец.

Но тут она услышала шаги. Заскрипела половица. Внизу, на первом этаже старого ветхого дома кто-то был. Она затаилась и прислушалась. Вскоре зазвучал низкий мужской голос, говоривший шёпотом:

— Клайд, время пришло. Ты знаешь пророчество. Когда небо разверзнется, изгоняя мрак, и тени прошлого исчезнут, когда солнце будет в зените, та, кому будет суждено стать Четвёртой, получит свою метку. Время настало. Нужна кровь первенца. Ты знаешь, что делать. –

Пинкамина ужаснулась. Она посмотрела на свой бок и увидела кьюти-марку – три прелестных шарика, один жёлтый, два голубых. «Неужели этот странный пони говорит обо мне?! И почему он обращается к отцу?» подумала она. Но тут раздался другой голос, до боли знакомый кобылке.

— Да, владыка. Все эти годы я неустанно работал ради нашей общей цели. Но первенец… В поселении практически не осталась детей. Может, мы сможем обойтись… -
— НЕТ! – гневно прозвучало в ответ. – Как ты не понимаешь, на кону всё, все годы нашей работы. Пророчество, брат. Мы должны сделать всё идеально. У тебя есть дочь, ведь так? –

— Но… Я… — в словах Клайда на миг проскользнуло сомнение. – Хорошо. Я сделаю это. Ради нашей цели. –

— Помни, нужен первенец. Камни… Они… Готовы? –

— Да, владыка. – после этих слов, вновь прозвучали шаги. Оба собеседника покинули дом.

Пинки Пай наконец-то прозрела. Она была в ужасе. Никто за все эти годы не купил у них ни одного камня. Вместо этого их содержал вот этот незнакомец. Ради своих неизвестных целей. И отец будто бы знает его. Неужели они какие-то фанатики или сектанты?! В чём истинная причина многогодового облачного фронта над Смолтауном? Зачем нужны были все эти камни? Что это за пророчество? Не замешан ли этот странный тип в гибели Бабушки Пай? И что самое страшное… Был ли необоснованным страх Пинки Пай перед темнотой?

Но после всех этих вопросов она вспомнила, что было в разговоре. Первенцем была сама Пинки, но если её не найдут… Блинки и Инки! Они в опасности. Кобылка быстро рванула в сторону дома. Она не знала, как сможет дать отпор своему отцу, который физически был намного сильнее всех в округе. Более того, она не знала, сможет ли она причинить боль ему. Ведь всё-таки, это её отец.

Когда она прибежала домой, то увидела жуткую картину. Всё было перевёрнуто вверх дном, ещё не все перья улеглись на пол из разорванной подушки. Пинкамина поднялась наверх и увидела мать, лежащую на полу. Она быстро подошла к ней и пощупала пульс, опасаясь худшего. Слава Селестии, она была ещё жива, просто без сознания. Пинки прикрыла её одеялом и тут услышала истошный крик.

Выглянув в окно, она увидела, как отец тащит за хвост бедняжку Инки в сторону леса. Деревья здесь всегда были почти без листьев из-за аномалии погоды, но ночью выглядели особенно жутко. В правом копыте Клайд держал лопату. Видимо именно ею он и вырубил Сью. Но где тогда Блинки? Розовая пони побежала за обезумевшим отцом, приблизившись к нему где-то в районе чащи, она сбавила темп и начала красться за ним. Инки уже больше не кричала.

Пинкамина довольно долга шла за отцом. Раньше они никогда так далеко не забирались, а отец настрого запрещал им ходить в эту часть леса. Мама порой пугала их древесными волками и страшными деревьями-чудищами, но Бабушка Пай заверила их, что всё это враки. Но теперь всё это вполне могло сойти за правду… Если даже собственный отец оказался способен на такое.

Вскоре они вышли на чистый участок. Облаков уже не было, и с неба лился лунный свет, осветивший лесную поляну. Точнее это был пустырь в таком же пустынном и голом лесу, состоящим из сухих и зачастую мёртвых деревьев. Временами казалось, что на деревьях вместо узоров коры жуткие гримасы. Пинки Пай тряслась от страха но всё же продолжала следить.

В центре поляны находилось огромное скопище валунов идеальной формы. Тех самых валунов, что они из года в год находили и перетаскивали. Всё было сложено с математической точностью, вплоть до сантиметра. Будто курган древних королей. Отец поднялся на вершину и положил обомлевшую Инки на своего рода алтарь. Он отложил в сторону лопату и поднял копыта к небесам, провозгласив следующее:

— Вечная Ночь снова грядёт! Пророчество сбылось! Небеса разверзлись и освободили дорогу для света лунного! Она грядёт… Осталось немного. Братья мои, взываю к вам. Если мы не воспротивимся Ей, то гибель ждёт все земли. Настало время… Провести Ритуал. –

И тут в небе появился десяток силуэтов. Это были пегасы в капюшонах. Все они слетелись вокруг Клайда и алтаря. Вновь послышался тот самый голос:

— Снова здравствуй, Клайд. Да, время пришло. Годы назад мы заключили сделку. Твой отец получил пророчество. Кровавый камень указал на них… Дети Ночи. Мы выследили их. Мы лишили их покровительства Луны, сокрыв небеса тучами. Но многим удалось скрыться… Кровавый камень был нужен им. В их руках он стал бы мощным оружием. Но мы успели. И вот, сегодня, пророчество, полученное твоим отцом, сбылось. Небеса разверзлись сами собою. Юная кобылка, которой суждено стать Четвёртой, получит свою метку. Она станет началом конца. Мы должны остановить её. Начнём ритуал. –

И пони в загадочных балахонах встали в круг и раскрыли крылья. Клайд отошёл в сторону. Лидер пегасов достал ритуальный нож и подойдя к Инки, занёс его над ней. Сердце Пинкамины сжалось. Она понимала что, выдав себя, она ничем не поможет своей сестрёнке, но просто сидеть и смотреть было невыносимо. К её облегчению, пегас остановился.

— У неё нет метки. Это не первенец. Клайд, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? НА КОНУ ВСЁ! ГДЕ ПЕРВЕНЕЦ? –

— Но ты сказал, что сойдёт и кровь девственницы… — замялся Клайд.

— Метка… Клайд, метка. Забудь, что я сказал. Только через неё мы найдём «связанных меж собой». В пророчестве было сказано, что помимо Четвёртой, в этот день свои метки получат ещё пятеро. И одна из них будет первенцем, рождённым средь кровавых камней. –

— Но я видел пророчество всего лишь один раз! – оправдывался Клайд.

— Клайд, не говори только, что всё зря. Где остальные твои дочери? –

— Я запер Блинки в подвале, она младшая. А Пинкамина пропала после того как я вчера… -
— Идиот. Вечная Ночь поглотит нас всех! Найди её или я убью эту кобылку ни за что! –

— Нет, пожалуйста. Она может быть где угодно. – взмолился несчастный отец.

— Ха. Миг назад ты готов был сам принести её в жертву, а теперь просишь пощадить? Странный ты жеребец. И твой отец мне никогда не нравился. Как и твоя мамаша. Она слишком подозрительна была. Но у нас есть цель… -
— Ты… Ты убил её?! – голос Клайда дрожал.

— Да, идиот. И сейчас я убью твою дочь, если ты не принесёшь мне первенца. Нет ничего важнее, чем наша цель. Остановить Вечную Ночь.

— Стойте. Стойте. Я здесь. – Пинкамина собралась духом и вышла к странному шабашу.

— Дочка… — прошептал отец. Пинки глянула на него с презрением.

— Отпустите мою сестру. Я… Я буду вместо неё. –

— Вот видишь Клайд, даже твоя дочь понимает важность всего происходящего больше, чем ты. –

— Я согласна на всё. Но я хочу знать правду. Всю. Прежде чем вы… — запинаясь, но храбро сказала кобылка.

— Хорошо. Я всё расскажу. Мы группа пони, именующая себя Орденом Мракоборцев. Понимаешь, на свете есть множество тайн, которые не должны быть узнаны. В мире полно тёмного и ужасного. Мы боремся с этим, не даём злу явить себя в полной мере. Не позволяем мрачным секретам древности попасть не в те руки… Нас считают радикалами. Уже давно мы не сотрудничаем с государством… К сожалению, не мы одни такие. Есть те, кто противостоит нам. Их много. Но самые страшные наши враги – Дети Ночи. Они всей душой жаждут наступления Вечной Ночи. И по преданию, она настанет в тысячный год в день летнего солнцестояния. Звёзды помогут Ей бежать. Но есть и другое пророчество. Оно гласит, что когда небеса разверзнутся, и ни с того ни с сего их озарит небывалая радуга, та, что станет Четвёртой, получит свою метку. С нею её получат ещё пятеро, одна – рождённая среди кровавых камней, другие две –в небесном граде, третья – среди Них. Насчёт четвёртой ничего неизвестно. И лишь тебя мы смогли вычислить. Рождённая среди кровавых камней… Да, это непростые камни. Порода этих земель содержит самые обычные на вид камни, но их сила в магии. В магии крови. Это могущественная древняя магия… Её возжелали Дети Ночи. И тогда мы сделали это. Накрыли эту землю Облачным Куполом. Без Луны они не могут жить… Существовать. Многие покинули эти места. И не зря… Магия Крови… Здесь лежит проклятие. Вовсе не облака виноваты в неплодородной почве и жутком облике лесов… Ибо с небес щедро лилась вода, но напрасно. Эта земля была такой задолго до переселения. Но последние пони ушли, когда стало совсем невозможно ничего выращивать.

Для ритуала, дитя, нужна «связанная» с Четвёртой. Это особая связь. Связь между метками. Но лишь магия крови способна будет дать позволить найти нам Четвёртую, только здесь она достаточно сильна. Четвёртая должна быть уничтожена. Она принесёт в этот мир только боль и смерть. Вечная Ночь наступит, если мы не сделаем этого. –

Пинки Пай слушала и вникала. Столько жутких вещей говорил этот пегас… Чтобы её родной отец был членом этой секты… Родную дочь… Вести, словно скот на бойню… Кровавый камень… Неужели… Всё встало на свои места. Почему никто не навещал эти места, кроме исследователей погоды, которых прогонял местный шериф? Почему умерла Бабушка… Никто из живущих в других местах, не знал, что здесь ещё есть город. Что есть эта ферма. Местный купец, шериф, старожилы. Все они были членами секты. Даже их мать. Лишь в последний момент она осознала, что творит, и воспротивилась отцу, но тот поднял на неё копыто. Она до самого конца считала, что всё происходящее не правда. Её разум явно помутился от потрясения, когда она узнала, что одна из дочерей будет расти как свинья на убой.

Старый мистер Хорсмайнд никогда никого не любил. До суицида его довело чувство безысходности, неотвратимости грядущего. Он давно отчаялся. Это было видно по его глазам. Он не верил в пророчество.

Бабушка пай. Она была единственным здравым пони в этом месте. Лишь она понимала, какая опасность грозит им. Она не была членом секты. Её убрали, когда она стала опасна для них.

Эти пегасы явно обладали большим авторитетом в облачном городе. Ибо никто, кроме администрации не мог дать официального заявления об аварии. Стало быть, орден имел членов не только в этом захолустье…

Тем временем, мрачный пегас закончил говорить. Он жестом указал Пинки на ложе алтаря. Клайд забрал трясущуюся от страха Инки. Пинкамина улеглась. Она приняла свою судьбу. Ничего связанного с тремя воздушными шариками… Пегас поднял копыто с ритуальным ножом. Отец тихо сглотнул. Все участники таинства замерли. Глухой чавкающий звук пронзаемой плоти. Жгучая боль в груди. Алая кровь струёй потекла по камням… В этот миг все камни, собранные здесь за все годы, засветились багрово-красным светом. Струйка свежей крови стекала по кургану и просачивалась вниз, всё ниже и ниже… К самым корням… По лесу прокатился утробный гул.

Пинки начала проваливаться в забытье… Но всё ещё могла различать голоса.

— Почему это не работает? Что это за магия? –

— Владыка, что нам делать? –

— Клайд, ты нас обманул! –

— Несите пророчество!!! –

— ЧТО ЭТО ТАКОЕ?! ААА! –

Послышался треск деревьев. Чавкающие звуки. Крики. Много криков. Звук разлетающихся в стороны перьев. Истошный вопль «владыки» стал последним аккордом в этой какафонии ужаса.

Пинкамина очнулась. Её грудь всё ещё страшно болела от удара, но ей удалось выжить. Открыв глаза она увидела Инки, склонившуюся над ней. Был уже почти рассвет. Она перевязала своей сестре рану подручными средствами – мантией одного из сектантов. Пинки Пай спросила, что произошло, но Инки молчала. Она потеряла дар речи от увиденного. Пинкамина приподнялась, превозмогая боль, и перед её взором возникла ужасающая картина – все пегасы были буквально нанизаны на острющие ветки ужасных деревьев, чей узор мёртвой коры сходился в богомерзкую гримасу, полную чистого зла и ненависти. Все они будто выросли из-под земли, прямо под проводившими ритуал. На одной из веток, словно на колу, висел истекающий кровью отец. Он со слезами посмотрел на своих дочерей. Последними его словами были:

— Я знаю, я не заслуживаю прощения. Я плохой отец. Хорсмайнд был прав. Конец неизбежен. Я жалею лишь о том, что встретил его не так, как должно. Не с вами. Не как хороший отец. Прощайте. -

На рассвете можно было увидеть, как семья из четырёх пони покидала злополучный Смолтаун. Никто из них не взял ничего с собой. У всех были отрешённые выражения лица. Выделялась лишь одна – со взъерошенными волосами. Пинкамина. Она была вся в перевязках и двигалась хромая. Но почему-то ощущала себя… Свободной. Она не знала, что теперь делать, куда идти с сёстрами, куда устроить обезумевшую мать, у которой от шока произошла амнезия. Не знала, что будет есть. Не знала, что будет с камнями крови, когда некие Дети Ночи поймут, что купол снят. Не знала, куда делись шериф и все остальные оставшиеся жители городка. Она также не могла знать, что погибшие пегасы были из высшего совета Клаудсдейла, и что это вскоре вызовет серьёзную метеорологическую катастрофу. Она не знала, что значит её кьюти-марка. Не знала, увидит ли она ещё чудесную радугу и почувствует ли подобные радость и счастье после всего пережитого. Она не знала, кто эти пять пони, судьбы которых связаны с ней.

Но она точно знала, что всё наконец-то идёт правильно. Знала, что уже не будет прежней никогда. Знала, что сёстры не пропадут. Знала, что для матери лучше будет ничего не вспоминать. Она знала, что Инки и Блинки никогда никому не расскажут о случившемся. И она тоже. Знала, что мир жесток, но всё равно прекрасен. Как и этот, её самый первый рассвет.

После всего этого она заработала неизгладимую психологическую травму, раздвоение личности, получила некоторые невротические расстройства и способность чувствовать и видеть дальше и больше, чем положено простому пони. Годы спустя она попытается заглушить боль через чрезмерные увлечения вечеринками и гиперактивностью, гуляниями.

Но тёмная, печальная сущность останется с ней навсегда.