Зов Ночи (сборник рассказов)

Пожиратель Душ

Космическое пространство черное, потому, что оно пустое. Бесконечно пустое.

И это самое страшное. Пустота всегда страшнее любого содержания.

Бесконечная пустота.

Загадочный случай произошёл в горах неподалёку от поселения северных бизонов, накануне Дня Тёплого Очага. Пропала исследовательская группа небезызвестного географа родом из Сталлионграда, Николая Маслова. Его подробности до сих пор остаются засекреченными.

Естественно, на этой почве выросло множество жутких историй и различных баек. Но если уважающий себя пони, не склонный внимать различным проходимцам в барах, любящим вешать лапшу на уши наивным слушателям, или разным старикам, тешущим своё самолюбие, пугая молодёжь небылицами, захочет вникнуть в суть этого дела, то он обнаружит в еле как дозволенных для общего ознакомления архивах или старых запрещённых номерах газет, которые можно выкупить у успевших их приобрести, следующие крупицы фактов.

Группа Маслова была далеко не первой, что отправилась в экспедицию в те горы. Но подобный из ряда вон выходящий случай произошёл впервые, хотя пони действительно пропадали и до этого.

Исследователи, общей численностью изначально не более 15 душ, всё же были найдены. Как оказалось, они разделились на две группы, по 7 и 7 соответственно, 15-й член экспедиции получил травму и остался в поселении местных бизонов, которые отличались от своих западных собратьев более густой и тёмной шерстью, а также были несколько больше.

Первая группа погибла почти целиком и полностью, кроме одного пони. Она состояла из пегасов, которых Николай отправил на разведку. Летать в условиях крайнего севера было крайне проблематично, но целью исследователей было найти выход к Северному Океану, который, по предположениям учёных, находился за этими могучими горами. До сих пор никто так и не составил точных карт этой местности, хотя многие энтузиасты совершали столь далёкие путешествия .

Их тела были найдены, разбросанными по всему перевалу и окружавшим его хребтам. Но самым жутким в этой истории было то, что погибшие пегасы умерли не от отморожений или падения с огромной высоты. По заключению медэкспертизы, причиной смерти был разрыв сердца. А глаза их были широко раскрыты даже после того, как окоченевшие тела были разморожены. Зрачки расширились до такой степени, что глазное яблоко казалось полностью чёрным. Невыразимый ужас застыл в них навеки…

Словно они увидели нечто столь жуткое, что смерть была для них благом перед этой угрозой. И шокированный организм подарил им её.

Они совершали переход через перевал, когда это случилось. Примечательно, что для бизонов эти горы были священными. Но тот перевал, через который направлялась группа, был запретным для них местом. Они звали его Перевал Смерти, который вёл к некоему Хребту Хаоса.

Но лидер исследователей был непреклонен. Будучи рационалистом, Маслов отмёл все предостережения вождя по имени Рог Безмолвия и повёл своих соратников к роковому перевалу.

Вторая группа же группа ещё не ведала о потере первой, и во главе с Николаем Масловым устроила стоянку прямо посреди перевала, но если кто-то из первой группы был ещё на тот момент жив, то не смог добраться до лагеря. Началась страшная метель, которая и была причиной остановки второй группы, состоящей в основном из земных и двух единорогов. Лишь позже выживший пегас был обнаружен взволнованными бизонами.

Далее события становятся ещё более зловещими и мутными.

Неизвестно, что же конкретно тогда приключилось. Бессвязные бормотания обезумевших, чудом выживших при лютом морозе исследователей не могут дать ничего, кроме новых вопросов.

Но каждый из них хотя бы раз говорил фразу «Оно пришло за мной. Оно хочет забрать её».

Все члены второй группы, включая самого лидера Маслова, после случившегося подверглись массовой истерии, и сошли с ума. По сей день некогда великий географ пускает слюни в кантерлотской клинике для душевнобольных, неся сплошной бред. Некоторые, кто был с ним в ту роковую ночь, и вовсе разучились говорить или потеряли дар речи ещё тогда. Многие погибли от истощения в первые же месяцы после этих событий, ибо отказывались принимать пищу, среди них был пегас, который был единственным выжившим из разведотряда.

Лагерь исследователей был брошен в спешке, пони покидали свои палатки без тёплых вещей, оборудования и припасов. Когда они бежали, то наконец-то увидели тела своих товарищей, погибших до этого. Возможно, это послужило дополнительным шоком для них. Следы копыт были везде, обезумевшие бежали кругами и словно не могли найти выхода. Когда их, замёрзших и без остановки шепчущих или просто сидящих с отрешёнными взглядами, нашла спасательная группа, которую вызвал единственный оставшийся в живых и в здравом уме член экспедиции, которому страшные вести сообщили бизоны, нашедшие его коллегу-пегаса в крайне неадекватном состоянии.

На этом то, что можно наверняка узнать рядовому обывателю заканчивается. Надёжных фактов по этому делу больше нет в открытом доступе. Конечно же, оно, как и любая другая жуткая и загадочная история, этим не ограничивается и обрастает целым сонмом ужасных и весьма примечательных подробностей, красочно описываемых очередным подвыпившим рассказчиком при свете масляной лампы или, для пущего эффекта, полной луны или камина.

Ни истории болезней выживших, ни их несвязные речи, и даже ни протокол дела в засекреченных секциях не смогут дать ответа на то, что же именно всё-таки произошло, хотя, несомненно, в них истины больше, чем в байках и жёлтой прессе.

Но упускается из виду ещё кое-что, на самом деле очень важное для того, кто решил если и не докопаться до истины во что бы то не стало, то хотя бы подчеркнуть для себя, чем же всё это было по его мнению на самом деле. Это рукопись о тех событиях сохранившего рассудок члена экспедиции, которая хранится в самом надёжном отсеке архивов Кантерлотского Замка.

Вряд ли вы вообще туда когда-либо попадёте, но если, в поисках правды, вы зайдёте столь далеко, то сможете узреть в потрепавшемся то ли от времени, то ли от внешнего воздействия дневнике, вмятины на котором выглядят так, будто его пытались силой отнять или уничтожить, следующее:

Прошло шесть лет с той роковой ночи. Уже шесть лет я не чувствую себя живым. Я опустошён. Я не могу ничего создать. Я больше не могу творить, хотя раньше был хорошим художником. Я стал способен лишь к механической, бездушной, монотонной работе. Я уже не живу. Я просто существую.

Шесть лет я ничего уже не чувствую внутри себя. Никаких эмоций. Лишь ужас при воспоминаниях о произошедшем. Но и он теперь стал иным. Притуплённым. Словно мне уже боятся нечего. И почему-то, мне не кажется это хорошим, хотя жизни в страхе тоже не позавидуешь.

Я пишу это для того, чтобы хоть как-то почувствовать, что я жив.

Хоть как-то. Даже через ужас.

Я помню, бизоны говорили, чтобы мы не лезли в эти горы в тот период времени. Что грядет некая эра перемен. Зря мы их не послушали. Эти странные дикари знали гораздо больше об истинной природе вещей, чем говорили. Маслов… Был такой упрямый. Говорят он до сих пор упрямится и не ест овёс, который и до этого ужасного случая не любил, но кроме него в рационе психлечебницы мало что есть.

Я уже спал, когда они притащили бормочущего что-то невнятное мистера Хаффлика. Я понял, что произошло что-то плохое… Как называлось то чувство… Беспокойство?

Я расспросил его, что же произошло. Он лишь поведал что-то о каком-то разрыве в небесах, чудовищных энергиях и явлению из некоего портала чего-то такого, отчего все вокруг начали падать на землю. Хаффлик испугался и закрыв глаза, помчался наобум через холодные снега и камни. Он говорил, что его преследует шёпот… Что он догнал его. И что когда он открыл глаза, это случилось.

Хаффлик замолк на этом и просто тупо смотрел в потолок, повторяя про себя «не надо было их открывать… не надо было…» и «оно забрало её… Забрало», а также изредка «белые и бездонные…».

Ужас… Помню ли я, каким он должен быть? Таким как сейчас… Нет…

Я помню, как встал и решил идти за остальными, как только послал весточку за подмогой. Вождь и его окружение куда-то пропали, и оставшийся за главного Железный Хват не смог меня убедить остаться, но и не отправил со мной никого. Я вышел один в холодную северную ночь.

Я отчаянно искал моих собратьев по делу, не смотря на страшную метель, пургу, буран, или как это там называется. И я нашёл их. Не всех, но двоих. Маслов сидел перед окоченевшим трупом пегаса и пустым взглядом смотрел на него. Я попытался привести его в чувство. Без толку. Тогда я начал толкать его и пытался заставить встать и пойти за мной. Он лишь изредка что-то бормотал и смотрел своим пустым взглядом на погибшего коллегу.

Я было уже хотел пойти звать бизонов, но тут почувствовал какой-то мощный толчок и небеса на миг разверзлись, явив истинную высоту гор и высоко на одном из пиков какое-то завихрение чистой энергии, которое быстро и уверенно угасало и втягивалось внутрь, словно чёрная дыра. Раздался громкий хлопок, и оно исчезло. В тот момент я успел заметить появившуюся невесть откуда фиолетовую пони, на самой вершине того пика, где и произошло на моих глазах это загадочное явление, прежде чем метель не возобновилась с новой силой и кроме снега перед лицом уже ничего нельзя было разглядеть.

Я осмысливал произошедшее. Кажется, это было… Удивление? Интерес?

Но внезапно, я почувствовал постороннее присутствие. Маслов отрешённо бросил фразу «беги», словно для него самого это было уже бесполезно. Я побежал. Я почувствовал тогда его… Ужас… Да… Я вспомнил. Я бежал, не разбирая дороги. Я бежал, закрыв глаза. Я боялся. Я слышал шёпот. Он нагонял меня. Я не понимал слов, но всё равно он меня пугал.

«Только не открывай глаза» — эта мысль была у меня в голове.

Я бежал всё дальше и дальше, а шёпот шёл за мной по пятам. Я врезался обо что-то твёрдое, кажется дерево, и отлетел назад. Шёпот настиг меня. Я почувствовал холод, хотя вокруг итак был мороз. Но это был другой холод… Космический холод…

Я чувствовал, оно было прямо надо мной. Оно не дышало. Этот внеземной холод исходил от него. Я застыл от ужаса. Голоса наполнили мой разум. Они требовали… Они просили… Они умоляли меня открыть глаза. А потом… Они заставили это сделать. Я поддался им, будто сам того желая, хотя сейчас понимаю, что это было не так.

Я увидел их. Белые, бездонные глаза. Они словно светились изнутри, но это был холодный, безжизненный свет, не способный своими лучами ни согреть, ни вырастить. Будто свет далёких звёзд. Оно смотрело на меня, в мои глаза, в мою душу. Я не видел ничего, кроме этих жутких, но в то же время чудовищно притягательных очей. Я боялся открыть глаза, я испытывал ужас, но теперь, когда эти глаза смотрели в меня, я почувствовал, как что-то покидает меня. Ни ужаса, ни страха, ничего не осталось. Только эти глаза. Я растворился в них. В белом, холодном свете.

Я пришёл в себя уже лишь в лагере спасателей. Чувства покинули меня в тот день навеки. Остались лишь их жалкие подобия. Холодный разум, бренное тело. Я не знаю, что это было тогда. Чем было оно. Но я точно знал, что оно не было рождено под лучами эквестрийского солнца. Оно пришло откуда-то издалека, и у него была цель. Но мне никогда её не постичь.

Меня отправили на реабилитацию. Я был единственным, кто сохранил рассудок после той роковой ночи. Странно. Всегда, сколько себя помню, даже до этих событий, мой разум всегда был ясным и холодным. Но теперь, мне кажется, будто кроме него, у меня ничего не осталось. Внутри пусто, но разум говорит, что это неважно. Да. Это неважно. Хотя…

Лечащий врач посоветовал мне сходить на сеанс к местной гадалке, ничего плохого от этого не будет, а развеяться и немного упорядочить мысли не помешает, хотя сначала я был против этой глупой идеи. Но я всё-таки отправился к ней.

Старая гадалка сказала, что видит во мне некую опустошённость. Что я будто сосуд, кем-то или чем-то испитый. Я ощущал нечто подобное. Даже подозревал, что это значило.

Она сказала, чтобы я заглянул в хрустальный шар. Эдакий аксессуар этих шарлатанов, знаю.

Она сказала, что я увижу себя. Я должен был описать себя. Это покажет, что же у меня на душе.

Я недоверчиво хмыкнул и вгляделся. Передо мной появился образ уже зрелого пегаса. Щетина, преждевременные морщины, частично ампутированное после обморожения крыло… Мешки под глазами. А сами они закрыты. Это был я. Точная копия. Но почему я закрываю глаза? Это меня позабавило, наверное.

А потом он открыл их. Я ожидал увидеть в них тот холодный белый свет. Я ожидал увидеть что угодно, любые кошмары, любые невообразимые вещи. Но увиденное заставило вспомнить меня, что такое настоящий ужас.

Ибо мои глаза были пусты. Вместо них была чёрная бездна. Бездна чернее ночи. Бесконечная бездна. Бесконечно пустая.

И эта пустота была страшнее любого содержания.