Fallout : New Canterlot

Глава 26

Глава 26

Капитан, наконец, отпустил рычаг, и пулемёт утих, тихонько позванивая оркестром вылетевших гильз и не до конца остановившимися стволами оружия. Курьер, один из его недавних соратников в этом городе, хотел было зарядить в пулемёт новую ленту патронов, но грифон его остановил.

— Пока хватит — сказал он, попутно бросая болезненный взгляд на те малые запасы "корма", что предназначались для их шестиствольного монстра.

— Как пожелаете — проговорил пегас и убрал ленту обратно в коробку, после чего взял в копыта опустевшие ящики и бесцеремонно выбросил их с крыши.

— Пора — резко скомандовал паладин, глядя, как чёрный океан начинает отступать, открывая обзор на их цель — гиганта с огромной палкой в зубах, мрачно стоявшего внизу. Грифону было показалось, что их взгляды на мгновение встретились, но с уверенностью сказать было трудно, ведь между ними, то и дело, проносилась какая-нибудь беспокойная тень, спешившая укрыться в глубинах Старого Катерлота.

Пегас верно понял приказ паладина и взмыл в воздух, попутно надевая свои лётные очки, после чего медленно растворился в тумане, взлетев как можно выше. Капитан мысленно пожелал ему удачи и тоже покинул крышу, но уже более скучным образом — по лестнице. Ему ещё предстояло просветить остальных салаг в свой наспех разработанный план.

Вернувшись из арсенала, каждый пони сжимал в ногах по хорошему стволу, который для себя и выбрал. Панацея не удержалась и забрала себе самый тяжёлый дробовик с помповой зарядкой, а так же кучу самых разнообразных боеприпасов к своему чёрному монстру. Сейчас она, вместе с остальной партией и гиппогрифкой, стояли на площадке первого этажа и ждали, пока к ним спустится Грифон. Он не заставил себя ждать и объявился буквально через десять секунд, хмурый, как всегда, и явно недовольный своими новыми союзниками. Рядом с ним спускался немного расстроенный Скрап, нагнавший его где-то между крышей и их этажом. Плохое настроение старика легко объяснялось тем, что ему недавно только открыли тот факт, что вся его работа по освещению улицы и дома была, по сути, бессмысленна, да и вообще, делалась лишь ради того, чтобы что-то делать. В зубах техник нёс несколько одинаковых устройств, похожих на огромные мутные пузыри, из которых выходило какое-то устройство, похожее на закруглённый колпачок. Сейчас он был без своей вечной провожатой Кримми, что породило в мозгу Панацеи незаконченность композиции. Она так привыкла видеть их вместе за то короткое время, что провела в этом невзрачном здании, что отсутствие жеребёнка навеяло ей нехорошее предчувствие.

— Прошу всех замолчать — властно объявил капитан, хотя в этом и не было необходимости, все, даже стоявшая чуть позади Куххи, не проронили ни слова.

— Думаю, нет смысла объяснять, что нам предстоит нелёгкая задачка, а именно — сразить Расти Армора, а если не выйдет, то постараться завладеть его ключом. На что способен этот противник — никому из нас неизвестно, мы лишь знаем, что он способен собирать вокруг себя орды глазунов и, очевидно, командовать ими, а значит, нам нужен способ отрезать его от них хотя бы на время. Для этого нам и понадобятся эти устройства — указал он латной перчаткой в сторону Скрапа, очевидно, предоставляя ему слово.

— Это, если выразиться уж совсем просто, очень яркие лампочки на аккумуляторах. Одной такой хватит, чтобы расчистить местность площадью до пяти метров. Работают они достаточно долго, чтобы вы успели не только победить врага, но и отужинать при фонарях. Включаются они тут...

С этими словами Скрап зажмурился и нажал рычажок на одном и фонарей. Комнату мгновенно залил такой ослепительный свет, что все, за исключением разве что Панацеи, у которой один глаз отключился, а другой просто затемнил картину обзора, резко позакрывали лица ногами и лапами, стараясь как можно скорее отвернуться от источника света. Старик хмыкнул и выключил устройство, после чего снова открыл глаза. У всех счастливых обладателей живых глаз тут же начался приступ бешенства световых зайчиков, радовавшихся возможности хоть немного поплясать по комнате.

— Да, это была хорошая демонстрация — проговорил грифон, потирая глаза и поворачиваясь к остальным.

— Да в задницу такую демонстрацию! — вспылила Фенита, всё ещё ошалело моргая. — С таким светом мы сами ничего не увидим!

— А вот как раз для таких случаев я и изготовил эти очки — произнёс старик, указывая копытом на Кримми, державшую их во рту. Как она пришла, никто не заметил, скорее всего, именно в тот момент, пока все чесали глаза от яркой вспышки, устроенной Скрапом. Пони передала очки капитану и быстро вклинилась между ним и стариком. Очки, если говорить прямо, не были вершиной инженерной мысли. Стёкла от обычных солнцезащитных очков, вынутые из оправ и вставленные в новые гнёзда, расположенные на эластичной ленте с регулятором длины на переносице. Грифон поднял свою закованную в металл лапу и глянул на очки.

— Семь пар, отлично. Полосатый, Пегасы и ты, киборг, подойдите и возьмите себе по одной. Остальные мне, моей сестрице и тому парню, что улетел на разведку.

— Подождите! — воскликнула обиженная Фреш-Де-Лайт. — А как же я?

— Ты ещё слишком мала, чтобы участвовать в подобных операциях — отрезал Грифон.

— Но как же так? — ещё больше расстроилась единорожка. — Я же уже совершеннолетняя, да и вообще, зря я, что ли ходила выбирать себе оружие? — спросила она, поднимая перед собой свой новый пистолет, магнум .357 калибра, будто это было невесть каким аргументом.

— Я повторять не буду — ответил капитан, инстинктивно отклоняясь от дула, нацеленного в него пистолета. Даже если бы ты и пошла с нами — на тебя всё равно нет очков, а слепые блондинки нам там ни к чему.

— Вообще-то... — начала Панацея. — Вообще-то мне не нужны очки. Мои глаза адаптируются к освещению и без посторонней помощи.

Фреши тут же взглянула на синюю пони, взглядом, полным благодарности, но капитан только мхыкнул и на глазах всех собравшихся уронил на пол одну пару очков и придавил их мощной задней лапой. Послышался безнадёжный треск, а за ним и хруст раздавленного стекла.

— Я не привык повторять дважды — произнёс он и раздал очки остальным.

Фреш, наблюдавшая, как её шансы отправиться с остальными, растоптали самым, что ни на есть, жестоким образом, почувствовала, будто в уголках её зелёных глаз начали резать маленькие ножики, а изо рта начал вырвался глухой хрип. Мгновение и рыдающая единорожка умчалась в сторону арсенала, из которого партия только недавно пришла. Все смотрели ей вслед, но никто не сдвинулся с места. Даже Панацея решила, что лично ей будет гораздо спокойнее, зная, что этой маленькой плаксе ничего не угрожает. Именно в это момент в комнату спустился Курьер, ещё не успевший снять даже свои лётные очки.

— Я пометил место — коротко произнёс, обращаясь к паладину, который тут же взглянул на Куххи. Она быстро одела свой треугольный шлем и коротко кивнула, показывая, что всё в порядке.

— Значит, выдвигаемся — заключил капитан.

По-видимому, сигнал маячка отражался только в сенсорах шлема Куххи, которая сейчас и возглавляла отряд, взлетев в воздух, невысоко над землёй. Рядом с ней летели Курьер и Дитзи, прикрывая её с флангов на случай внезапного нападения, но пока что всё было спокойно и серая пегаска время от времени спускалась к земле, чтобы докладывать остальным. Движения в воздухе у неё были быстрые и ничем не скованные, в отличие от той же гиппогрифки, которой не только приходилось нести на себе массивный доспех, но и облегчённые мини-пулемёты, с которыми она встретила партию при первом знакомстве. Оружием же Дитзи служила парочка пистолет-пулемётов , покоящихся в кобурах и, к удивлению все остальных, целый набор разномастных ножей, как метательных, так и обычных. Как сама она потом объяснила — на случай бесшумных убийств. Курьер же просто летел рядом с Куххи, разговаривая на отвлечённые темы. Его оружие всё так же составляли два бешеных пистолет-пулемёта, похоже, наличие данного оружия в большом ходу у пегасов, стрелявших не при зажатии курка, а от приводимых в действие нажатием кнопок по бокам. То есть просто стукнув одним оружием о другое — открывался непрерывный вал огня. Странно, что хоть кто-то предпочёл себе такую пушку. Панацея, Тано и Фенита шли понизу, следуя за Капитаном, который и прокладывал маршрут, общаясь через передатчик со своей крылатой сослуживицей. Остальных он, понятное дело, не вводил в суть переговоров, так что наличие неугомонной Дитзи было на ногу трём остававшимся в неведении маршрута пони. Внезапно группа сделал резкий поворот влево, сильно отклоняясь от намеченного маршрута.

— Что случилось? — поинтересовался Зебр.

— Впереди собралось около сотни глазунов — неохотно ответил грифон. — Шляпа утверждает, что раньше их не было, похоже, это один из отрядов, отколовшийся от основной орды.

Шляпой, как поняли пони, он называл Курьера, летевшего прямо над ними. Интересно, сам он в курсе, какое у него прозвище — подумалось Панацее, от чего на её губы тут же натянулась пакостная ухмылка.

Маячок, как ожидала Панацея, не указывал прямо на ключника. Нет, он привёл их на крышу одного из зданий, с которого когда-то открывался замечательный вид на город, но сейчас мало того, что практически всё тонуло в тошнотворном тумане, так ещё и сам город больше не представлял того столь величественного зрелища, какое синяя пони могла наблюдать в учебниках, будучи ещё жеребёнком.

— Где он? — в лоб спросил капитан, как только летающая часть команды приземлилась на крышу рядом с остальными.

— Там — указал пегас копытом.

Проследовав взглядом в сторону, куда указывало копыто Курьера, Панацея обнаружила глухую белоснежную стену. Пони сначала удивилась, откуда она тут взялась, но быстро сообразила окинуть взглядом окрестности ещё раз. Это была крепостная стена старинной части города, воздвигнутая в незапамятные времена. Ещё из истории Панацея знала, что за десяток лет до катастрофы количество жителей внутри города превысило все мыслимые и немыслимые пределы. В результате было принято решение расширить границы города, то есть вынести его за крепостную стену. Многим эта идея пришлась не по душе, но теснота, в который приходилось жить горожанам, вынудила их согласиться. В результате вокруг города, как гули после радиационного излучения, стали появляться новые дома. Также был существенно изменён ландшафт при помощи духа хаоса, с которым в то время принцессы имели более или менее прочный союз. Строительство шло великими шагами, буквально за восемь лет рядом с городом появился город! И он был также красив, как и оригинал, хотя никто никогда и не сравнивал их всерьёз. Для всех это был просто Кантерлот, увеличившийся в размерах. Неизвестно, сколько ещё могло бы идти строительство, если б не война, и что бы в итоге получилось...

От воспоминаний пони отвлекла Фенита, указывающая в сторону величавой арки без дверей.

— Панацея, да это же тот самый мост! — поражалась она. — Я видела его только в старых книгах!

Синяя пони присмотрелась. И действительно, в тумане различался поднимающийся на цепях мост, пролегающий через некогда наполненный водой ров, питающийся вначале горной речкой, а после работы духа хаоса нескончаемой тучей.

— Нам туда? — поинтересовалась она.

— Верно — ответил пегас. — Дальше в одиночку я соваться не рискнул, неизвестно, что может ждать внутри.

— И правильно сделал — проворчал капитан. — Твоя задача была только разведать, а не умирать героической смертью.

Пегас ничего не ответил, но видно было, что данную позицию он всецело поддерживает.

— Так мы идём? — спросила Панацея.

— Подождём пару минут и, если ничего не изменится, потом отправимся внутрь — ответил капитан. — А пока что приведите в готовность ваше оружие. Неизвестно, что будет ждать нас внутри — продолжил он, проверяя готовность своей собственной трёхлазерной винтовки. Она выглядела так, будто создавалась по эскизам маленького, но талантливого жеребёнка, подпитывающего своё воображение просмотром фантастических лент. В общем, выглядела так же, как и остальное энергетическое оружие в мире — слишком футуристичным для Панацеи, чтобы она доверила им свою жизнь. Значило ли это, что она не хотела признавать такое будущее будущим, либо просто любила стрелковое оружие таким, каким видела его ещё в комиксах и книжках, не важно. Сейчас имеет значение лишь то, что ей предстоит бой с непонятным врагом, способным на немыслимые, а в этом она не сомневалась, вещи.

— Все готовы? — спустя какое-то время спросил паладин. — Тогда отправляемся. Все пойдём по земле друг за другом, а там действуем по ситуации — закончил он, явно недовольный отсутствием каких-либо чётких инструкций для предстоящей операции.

Пройдя по мосту, группа оказалась в месте, которому бы подошло только одно слово — арена. Это была пустая площадка, окружённая круглыми стенами по бокам с двумя входами, если не считать здания казарм королевской стражи. Два входа — это были ворота, через которые сюда проник отряд, и массивная дверь с противоположной стороны, явно запертая, и что-то подсказало Панацее, что это именно те самые двери, к которым нужно применить ключи, чтобы проникнуть во дворец. Все шли медленным шагом, постоянно оглядываясь по сторонам. Странно. Никого и ничего. Как только последний член партии переступил невидимую черту, отделяющую мост от арены, в дверном проёме тут же образовался ядовитый сгусток фиолетовой магии, полностью блокировавший путь к отступлению.

— Вот мышеловка и захлопнулась — тихо произнесла Фенита и все молча согласились с этим утверждением. Наступила мёртвая тишина. Все были напряжены и вслушивались в пустоту, казалось, исчезли вообще все звуки, даже шорохи и скрежет, постоянно наполнявший это место, но это нисколько не успокаивало. Синяя пони сейчас была рада услышать даже слабый шорох подкрадывающихся реплеев, но нет. Тишина. Единственное, что сейчас издавало звуки — это были сами пони и грифон с гиппогрифкой, нервно подёргивающие крыльями, которые были по минимуму заключены в броню. Свет, исходивший от Панацеи, стал каким-то неровным, еле видно подрагивающим, но это было единственным видимым проявлением, что выдавало её беспокойство. Остальные элементы её системы, дракон побери, она уже стала называть свои органы системой, функционировали в нормальном для них темпе. Изменённое сердце всё также беззвучно качало кровь по телу, новое лёгкое также работало бесшумно, а о селезёнке с печенью так вообще можно было молчать, они и в естественном-то виде не разозлили бы даже самых притязательным соседей шумом после шести.

Спустя несколько секунд послышался тихий звук, будто один лист металла трут о другой. Вся группа навострила ушки и повернулась в сторону источника звука. Он исходил из дверей казарм. Звук нарастал, пока, наконец, двери с грохотом не отворились. В проёме никого не было.

— Сверху! — крикнула Куххи, указывая пальцем в направлении нечёткой тени на фиолетовом небе. Тень стремительно приблизилась к центру арены, готовая вот-вот встретиться с землёй, но вдруг резко замедлила своё падение и легко приземлилась, брякнув проржавевшими доспехами.

Панацея вгляделась в это существо и передёрнулась. Ничего более жуткого она раньше не наблюдала. Это был даже не страх, а именно тихий ужас, подобный тому, как если бы пони заставили идти по тихому кладбищу, на котором все могилы были выкопаны. Это существо, звавшееся Расти Армором было ростом в пару средних жеребцов, даже Панацея в своей стойке с удлинёнными ногами доставала ему лишь до того места, где у пони должен был быть подбородок. Одето существо было в тяжёлый, почти полностью покрывшийся коррозией, железный доспех уже непонятно какого цвета, так как весь был покрыт хлопьями ржавчины и незначительными прорехами. Доспех покрывал всё тело существа за исключением головы, так как он заканчивался в районе шеи широко расширенным воротом, как будто был предназначен для сбора воды во время дождя. На груди доспеха ещё можно было различить силуэты эмблемы королевской стражи, да и то если заранее знать, что именно ищешь, ведь даже она сейчас представляла собой лишь проржавевшую выпуклость на нагрудной пластине доспеха. Бронированные накопытники Расти Армора снизу полностью истёрлись, так что изредка можно было разглядеть чёрные силуэты мощных копыт ключника, когда он делал шаг, вот только этому сильно мешала плотная фиолетово-лиловая дымка, окружавшая существо, делая его движения размытыми. Дым, вперемешку с густыми каплями, сочился из каждого прореха в доспехе. Он источался из многочисленных дыр, образовавшихся в результате коррозии, из-под ног существа и, конечно же, из ворота его доспехов, полностью окутывая его голову. Голова. Вот что именно больше всего запомнилось партии в этом гиганте. Казалось, что её одновременно нет, но одновременно она и есть. Вся она была полностью погребена в фиолетовом дыму, из которого двумя ярчайшими круглыми огоньками горели, как предположили пони — глаза. Они были жуткими. Они как будто светились не светясь, будто на дым приклеили два кружочка из белой бумаги и решили, что так сойдёт. Ещё одним признаком существования головы у этого монстра был рог, прорезающий дым. Рог был белый и широкий, явно мужской, вот только его всё время, пока пони видели Расти Армора, окружало колдовское свечение, почти незаметно смешивающееся с общим цветом здешнего тумана. Гигант стоял в гордом одиночестве, беззвучно глядя на пони.

— Что происходит? — воздался недоумевающий голос гиппогрифки.

— Будь я проклят, если понимаю — ответил ей капитан. — Я рассчитывал, что он будет постоянно окружён глазунами, а тут...

Не успел паладин договорить, как Расти Армор поднял своё копыто и указал им в направление Фениты.

— Что это он делает — взволновалась пегаска, ещё крепче впиваясь крылом в свою неизменную винтовку.

— Не уверена — произнесла Панацея, — но, по-моему, он хочет сразиться именно с тобой...

— Да минотавра ему бритого, а не драки один на один — рявкнул грифон, выражая общую мысль.

Гигант ещё некоторое время указывал на Фениту, но потом медленно опустил копыто и повернулся в сторону казарм. Он высоко поднял скрытую в дыме голову и, Панацея готова была поставить свои оставшиеся живыми части тела, беззвучно крикнул что-то. В тот же миг, двери казарм резко распахнулись и к монстру прилетело длинное копьё, которое он легко контролировал магией. Копьё было очень странным. Один его конец заканчивался, как и положено копью, конусообразным наконечником, окружённого гардой, чтобы проткнутые тела, от этой мысли синяя пони поёжилась, не скатывались по нему. Другой же конец оружия можно было охарактеризовать разве что, как меч на палочке. Это было широкое и длинное лезвие, покрытое множеством зазубрин и, как и всё остальное копьё, пятнами ржавчины, но сомневаться не приходилось — оно способно разрубить пони надвое, если удачно попадёт. От былой тишины не осталось и следа. Отряд уже слышал, как в их сторону ломятся сотни глазунов, спешивших на помощь своему командиру. Вот они уже начали протискиваться сквозь ядовитую дымку, готовые обвиться вокруг каждого из пони, вот первый из них показался в нескольких метрах от них и вот он наконец заметил пёструю компанию, после чего направился прямиком на группу.

— Всем надеть очки! — проорал капитан, но в этом не было нужды, все и так надели их. Все, кроме Панацеи, которой они были не нужны.

— Первая партия — пошла! — скомандовал грифон, и Капитан, вместе с Дитзи, Тано, Фенитой и Курьером бросили лампочки, каждый в свою сторону. Арену озарил ослепительный свет. Все глазуны тут же отпрянули назад, да и сам Расти Армор тоже, что было заметно по тому, как взревел в немой ярости, не переносили свет. Панацея было понадеялась, что он сейчас упадёт замертво, но не тут то было. Ключник вновь выпрямился, кажется, начав чадить в три раза больше дыма, чем до этого, и, будто бы пьяной походкой, направился на группу. Его шатало из стороны в сторону, капель непонятного вещества из-под его брони многократно усилилась, оставляя на земле чёрные, непроницаемые для света, кляксы, которые испарялись в течение нескольких секунд, улетучиваясь фиолетовой дымкой. Противник прошёл пять или шесть нетвёрдых шагов, после чего высоко подскочил в воздух, с неожиданной для него ловкостью, и устремился в центр группы, явно намереваясь пригвоздить кого-нибудь к земле своим оружием. Вся группа попрыгала кто куда, так что копьё пронзило лишь песок, но ржавый рыцарь явно не расстроился. Он бесшумно выдернул оружие и снова поднял его в воздух.

— Всем рассредоточиться! — ещё раз проорал грифон, отпрыгивая подальше от врага, попутно успевая навести на него своё оружие. — И устройте настоящий свинцовый град этому ублюдку! — И тут, словно в опровержение своих слов, начал поливать цель потоком лазерного огня.

— Это нечестно! — крикнула в очередной раз Фреш-Де-Лайт и от души ударила копытом по стальной стене убежища. Первая обида давно прошла и на глазах остались лишь холодные слёзы не горя, а бессильной злобы, которую она пыталась унять, избивая стенку, получая некое удовлетворение всякий раз, когда в ногу ей шла болезненная отдача. Единорожка сейчас была в таком состоянии, что чем хуже она себе делала, тем эта идея ей всё больше нравилась. Под конец, она даже серьёзно задумалась над тем, чтобы незаметно выйти на улицу и попасться на глаза какому-нибудь реплею. Вот тогда они все забегают, вот тогда они пожалеют, что так обошлись с ней, особенно эта Панацея, которая даже не сходила проведать её, когда она умчалась в подвал и ожидала, что она-то уж точно спустится утешить её, а возможно и взять с собой. Но ничего такого не случилось и Фреши просто зазря просидела в одном из закутков убежища, стараясь как можно убедительнее изображать плач, полный обиды и отчаянья.

Не успела она ещё раз приложиться к стене копытом, как дверь, находившаяся в добром десятке метров от неё, с шипением открылась. Вначале единорожке показалось, что это Скрап идёт забрать её отсюда, на что она уже хотела выдать какую-нибудь колкость, чтобы немного слить с себя эмоции, но зародившиеся было слова так и застряли у неё в горле. К ней направлялась та самая розовая пони, что приглядывала за жеребятами.

— И кто это у нас тут долбит по стенам, мешая мне провести тихий час? — проговорила Пинки интонацией, больше рассчитанной на детей, чем на взрослую пони, хотя оно и не удивительно, учитывая за кем ей сейчас приходилось проводить всё своё время.

— Не твоё дело — уныло буркнула Фреши, которой, вдруг, стало неловко за своё поведение.

— Как раз-таки моё — заверила её воспитательница. — Ты, наверное, даже не представляешь, какой грохот поднимаешь в детской. Что у тебя случилось?

— Не твоё дело — снова повторила лимонная пони, ощущая себя уже не несчастной жертвой, а глупой девочкой.

— Ну, хорошо — ответила ей Пинки Пай. — Однако, если вдруг надумаешь поговорить, заходи ко мне, у меня сегодня чай с печеньем. И да, — вставила она, направляясь к той самой двери, откуда и вышла, — так, на всякий случай, я закрою проход через десять минут, так что поторопись.

Единорожка для приличия помялась, но потом всё же приняла приглашение и зашла внутрь. Помещение нисколечко не изменилось, разве что некоторые стулья встали на другие места, расположение еды на столе изменилось, да и, пожалуй, радио, играющее на сей раз какую-то весёленькую мелодию, про то, как храбрый радтаракан плывёт в жестянке по грязной реке. Фреши не решалась пройти дальше, остановившись, как только перешагнула порог. Ей было немного не по себе. Однако Пинки, похоже, не раз и не два видела подобную картинку у своих подопечных, посему она улыбнулась единорожке и пригласила сесть за стол рядом с собой. Та повиновалась и уселась на краешек стула, осторожно взяв одну печеньку из общей кучи.

— То, что удалось спасти от Дерпи — улыбнулась воспитательница.

— Угум — промычала в ответ Фреши, запивая печенюшку водой из графинчика.

— А теперь мне хотелось бы услышать, из-за чего вся эта истерика? — мягко спросила Пинка, отлично давая своим тоном понять, что не настаивает на ответе.

Фреш-Де-Лайт, хотевшая было промолчать по этому поводу, вдруг осознала, что просто не в силах держать язык за зубами, и тут же выложила всё, начиная с того момента, как они покинули эту самую комнату. Пинки Пай внимательно слушала, не прерывая поток мыслей Фреши, лишь изредка качая головой каким-либо своим мыслям, а когда единорожка закончила свой рассказ, она поднялась со стула и подошла поближе.

— Знаешь, я бы на их месте поступила бы точно так же.

Фреши тут же резко повернулась к ней и хотела было что-то возразить, но Пинки умело закрыла лимонной единорожке рот, прислонив кончик копыта к её губам — Подожди, дай мне договорить. Я ни в коем случае не утверждаю, что они сделали это правильно, обидев тебя перед всеми, но подумай сама, что бы ты смогла там сделать?

— Я умею стрелять — выпалила единорожка.

— И всё? А ты способна выстрелить в пони?

— Нууу... так мы же не на...

— А представь, что ваш враг примет обличие какой-либо родной для тебя души? К примеру, твоей мамы?

— Моя мама сейчас в убежище — буркнула Фреши.

— И всё-таки, ты можешь представить, как ты в неё стреляешь?

-... но враг вряд ли будет делать что-то подобное!

— С этим не поспоришь. Но с другой стороны, если он увидит в тебе лёгкую мишень и бросится на тебя?

— Я могу за себя постоять! — упрямо заявила единорожка.

— И так, само собой, думает каждый из тех, кто тебя тут оставил?

— В смысле?

— В том смысле, что увидев, как на тебя кто-то бросается, ни один из твоих спутников не бросится, чтобы заслонить тебя от опасности?

— ...

— Вот видишь. Может сама ты и считаешь, что можешь за себя постоять, но они, скорее всего, будут думать о твоём благополучии больше, чем о своём собственном.

— Как Панацея...

— Ты про ту синюю леди? — поинтересовалась Пинки, тактично не акцентируя своё внимание на том, что половина тела этой пони давно перестала представлять естественную анатомию их вида.

— Да, она.

— Наверное, вас многое связывает.

— Угу, если бы не я, то она не выглядела бы как...как...

— Так, как она выглядит сейчас — закончила за неё воспитательница.

Фреши кивнула. — Она, наверное, жалеет, что вообще отправилась со мной...

— Не неси ерунды — отмахнулась Пинки. — С чего ты это вообще взяла?

— С того — быстро проговорила Фреши, вспоминая слишком личные моменты для этого разговора. — Просто знаю, и всё.

Пинки Пай заинтересованно посмотрела на неё, но допытываться не стала. Ограничилась лишь тем, что подошла сзади к Фреш-Де-Лайт и положила ей передние копыта на плечи — не переживай, вот увидишь, всё устаканится — мягко произнесла она и задорно потрепала кудрявую гривку единорожки.

— А теперь, когда ты выговорилась, думаю, мы заслужили по бутерброду с мёдом, как считаешь?

Фреши медленно кивнула, почувствовав, что ей действительно стало легче.

Казалось, будто монстру наплевать на любой урон, большинство удачных выстрелов, которых было не так много, как хотелось бы, просто прошивали насквозь его ветхую броню, оставляя в ней чёрные дыры, из которых тут же принималась течь чёрная жидкость, вполовину испаряющаяся дымом, пока падала до земли. Тем не менее у группы не оставалась больше никакого выбора, как держаться от врага на дистанции, при этом стараться не выходить из ярких пятен света, за которыми сейчас роились реплеи, непрестанно двигаясь вперёд и испаряясь один за другим, но всё равно за спиной каждого испарившегося тут же возникали трое новых, казалось, будто сюда сместились все тени, какие только были в городе. Хоть реплеи и сгорали сотнями, самой группе сейчас тоже приходилось несладко, их противник, носившийся по арене в клубе собственного, ставшего из фиолетового — чёрным дыма, только увеличивавшегося за счёт дополнительных отверстий, то застывал на месте, то вдруг внезапно отскакивал в сторону, а то и начинал стремглав атаковать кого-нибудь из отряда. Всё это, ко всему прочему, ухудшалось тем, что разобрать копьё в потоке чёрного дыма не представлялось возможным до самого последнего момента, так что максимум, что могли сделать пони или грифон с гиппогрифкой — это попытаться отскочить в сторону, надеясь на удачу, которая в целом пока что им сопутствовала. Потерь, к счастью, не было, на данный момент всё ограничивалось лишь парой порезов и одной неглубокой раной в боку у Тано. Тем не менее, они всё больше и больше уставали, в то время, как их противник с каждым новым ранением всё больше впадал в какой-то боевой раж, подобно берсерку.

— Так он нас совсем на части порубает — выдохнула Фенита, пробегая мимо Панацеи, пытавшейся всадить как можно больше дроби в своего врага.

— Это верно — согласилась синяя пони, быстро переведя взгляд на собеседницу и обратно. — Вот только у меня нет ни малейших идей, как это сотворить. Берегись! — крикнула Панацея и отпрыгнула в сторону, перекувыркнувшись через плечо. Фенита тоже успела отскочить, увеличив дистанцию с помощью единственного взмаха крыла, а на том месте, где только что находились пони уже стоял Расти Армор, вероятно, выбирая, на кого напасть. Синяя пони не стала упускать момент и стрельнула в него из дробовика, продела хорошую серию отверстий в его панцире. Тут же её похвальное стремление подхватили остальные члены отряда, но прежде чем они успели толком нацелить своё оружие, ключник резко взмыл в воздух, оставляя за собой столб чёрного дыма и такую же чёрную лужицу быстроиспаряющейся жидкости, похожую на сырой дёготь. Его прыжок оказался неприятным сюрпризом для пары пегасов, которые, к тому времени, за ненадобностью в уклонении, уже потратили весь свой основной арсенал и теперь отстреливались дополнительным оружием, и если у Курьера это был простой 10мм пистолет, то у Дитзи не было и его. Она швыряла с неба свои многочисленные ножи, уже жалея, что вообще променяла на них дополнительный ствол. Удар противника пришёлся точно в живот серой пегаске, от чего у неё мигом прихватило дыхание. Она стала падать вслед за своим обидчиком, но в середине падения, пока ещё не стало слишком опасно, сумела вновь восстановить воздушное равновесие и снова взлететь на прежнюю высоту, потирая ушибленное место.

Панацея уже не смотрела на неё, но до ушей синей пони до сих пор долетали звуки её сухого кашля, который достаточно быстро сошёл на нет. Тем временем Расти Армор времени даром не терял и, воспользовавшись тем, что внимание многих было отвлечено пегаской, нежели ним, он тяжело приземлился на песок, образуя вокруг себя волну чёрного дыма, из которой на миг показался силуэт его головы, который тут же скрылся в новых клубах. Не выгибая ног после приземления, страж резко рванул в сторону капитана, который в этот момент находился с Тано в одном месте, и, прежде чем те сумели что-либо сообразить, он впечатал грифона всей своей массой в стену, попытавшись на ходу, задеть зебра клинообразной стороной копья. Эта жадность вышла ему боком, Тано не хотел новой дырки в теле и поэтому успел распластаться на песке, так что ржавое лезвие пролетело над его головой на целое копыто. Грифону повезло меньше и его сильно впечатало в стену. Единственное, что он успел — это перегруппироваться таким образом, чтобы мощными задними лапами суметь быстро оттолкнуть от себя противника. Латы капитана поглотили практически весь удар, отчего некоторые их части сильно деформировались и наверняка многие системы перестали работать, но, тем не менее, ничего серьёзного не случилось, так как грифон смог довольно быстро отойти от врага на более или менее безопасную дистанцию. Ключник, в свою очередь, уже переключил внимание на новую цель и в немом крике сорвался в сторону Панацеи на неимоверной скорости, пытаясь проткнуть её копьём со стороны ослеплённого светом глаза. Пони спасло лишь то, что кончик клинка пришёлся в одну из её грудных пластин и, оставив на совершенно гладкой поверхности небольшую царапину, упёрся в щель внешнего обруча, соединяющего её сердце с пластиной. Пони вскрикнула от боли и удивления, поваленная за землю огромной силой удара, но противник даже не думал отступать, наоборот, он поставил одну из своих ног на живот Панацеи, попутно заливая её чёрной жижей, которая чувствовалась так, будто была кучей холодных соплей, и стал с усилием давить в щель, куда угодил клинок. Синяя пони завопила, ей казалось, будто ей вырезают целый кусок плоти, хотя копьё лишь чуть-чуть углубилось внутрь. Она забарабанила руками по земле, пытаясь отыскать оружие, но оно упало у самых её ног, так, что поднять его не было никакой возможности. Копыто противника продолжало давить на её позвоночник сквозь все органы, готовые вот-вот выскочить наружу, а наконечник, казалось, упёрся в неё с новой силой. Вдруг давление на копьё немного ослабло — это остальные члены группы начали поливать врага прицельными одиночными выстрелами, стараясь не зацепить Панацею, но если это и смутило Расти Армора, то только на мгновение. Через секунду он начал давить свою жертву с новой силой. Вот выстрелы смолкли, а спустя секунду кто-то с большой скорости влетел во врага. Послышался хруст кости и приглушённый вскрик. В результате этого действия ключник чуть покачнулся и этого времени хватило Панацее, чтобы сделать единственное, на что она ещё могла возлагать все свои оставшиеся надежды, а именно зажечь на себе один из тех фонарей, что сейчас отгораживали их от реплеев. Эффект превзошёл все ожидания. Расти Армор так резко отпрянул от Панацеи, что отломил кончик клинка, которым пытался её вскрыть, помимо этого, чёрная субстанция из него потекла с такой силой, что грозилась вылиться в целое озеро, но самое главное было то, что их враг, наконец, опустился на одно колено, опровергнув свою непобедимость.

Панацея вскочила на ноги, всё ещё держа фонарь а руке, направленной в сторону монстра. Она огляделась и увидела, что остальные тоже начинают следовать её примеру, во всяком случае те, кто не потратил первый заряд на то, чтобы огородить местность. Так же синяя пони обнаружила рядом с собой Дитзи, которая сейчас держалась за окровавленное плечо и хмуро улыбалась, глядя, как истекает Расти Армор.

— Значит, именно она была той силой, что отшатнула этого гада, когда он пытался меня прикончить — подумала Панацея, в сердцах благодаря её за этот отчаянный шаг. Пони нагнулась и подняла свой дробовик, но не успела она нацелить его на врага, как громкий крик заставил её опустить фонарь, чтобы разглядеть, что произошло. А произошло вот что. Расти Армор, видимо, сумев вновь собраться с силами, ринулся на один из источников света, находившийся в лапе у Куххи, и попытался сломать его, а заодно и его владелицу. Гиппогрифка же инстинктивно попыталась защититься, в результате чего удар ржавого лезвия пришёлся по предплечью её брони, начисто отделив её кисть от тела. Стоит отдать Куххи должное, она вовремя успела отскочить, когда следующий удар копья разнёс фонарь на кусочки. Видимо, в её броне была Встроена система, впрыскивающая обезболивающее и останавливающее кровь вещество, иначе она бы уже давно валялась на земле от болевого шока, старательно истекая кровью. В результате этого единственным зажжённым источником света, дополнительным к тем, что окружали арену, оставался тот, что сейчас держала Панацея, если не считать ещё одного, находившегося у Дитзи, но по понятным причинам до сих пор не активированного.

Панацея вдруг поняла, что сейчас последует атака на неё, и она приготовилась к очередному броску. Во всяком случае, она думала, что готова. Рывок был настолько стремительным и сопровождался таким количеством чёрного дыма, что ещё за три метра до того, как её коснулось копьё — она полностью пропала в чёрном тумане. Единственное, что она успела сделать — это крохотный шаг вперёд, который существенно её выручил. Копьё, вместо того, чтобы коснуться её плеча своим лезвием, налетело на него древком. Панацея почувствовала, будто бы самый сильный в мире великан ударил её шваброй, и если бы не те же искусственные части тела, что спасали её раньше, дело явно не ограничилось бы простым переломом. В результате этого удара наконечник копья в виде клинка отлетел куда-то за спину пони, которая ещё не успела прийти в себя, как новый, столь же молниеносный удар наконец настиг её в место, незащищённое сплавом. Расти Армор, использовав другую сторону своего оружия, имевшего острый, конусообразный наконечник, проткнул её насквозь, чуть ниже рёбер, и нёс куда-то на большой скорости. Панацея болталась на гарде оружия, в противном случае она бы просто проскользила по всей длине копья, и пыталась хоть что-то сделать. Она поняла, что в её руке до сих пор зажат фонарь, который она каким-то чудом ещё не выпустила из руки, и, повинуясь мгновенному импульсу, синяя пони направила его в сторону головы Расти Армора.

Тьма резко отхлынула он его лица и её взору предстал настоящий череп, забрызганный в некоторых местах чёрной жижей. Пони так и осталась держать фонарь, освещающий череп врага, как резкий удар в спину выбил из неё последнее дыхание. Панацея сильно ударилась затылком о какую-то стену и стала быстро терять сознание. Последнее, что она поняла, так это то, что её самым настоящим образом пригвоздили к кирпичной кладке в паре метров над землёй, а её пальцы медленно разжимаются, роняя светильник куда-то за широкий ворот брони воина-скелета.