Атака!
Выхода нет, скоро рассвет...
Атака!
Как только село Солнце, мы напали на базу отступников.
Часовых на базе отступников вырубили быстро. Пара выстрелов из посоха и они оглушенные падают на землю. Техник очередным излучателем погасил электричество, мои заклятья добили автономные источники питания и атака началась. Флаттершай шла за нами, максимально защищенная амулетами вероятности. Происходящее ей не особо нравилось, но мы объяснили, что вынужденны так действовать, чтобы эти люди не причиняли вреда другим. Ну и чтоб добыть самолет.
Встретили нас весело: пулеметными очередями. Видать аккумуляторы более серьезного оружия я повредил или разрядил. Поначалу все шло хорошо: энергозащита техника, мой щит времени и огненный щит волшебника надежно защищали от пуль нас, а Флаттершай — вероятностные амулеты. Волшебник время от времени контратаковал из арбалета, изредка — используя посох; техник палил из своего лучемета, я — кидался простенькими стихийными заклятьями: баянистыми фаерболами, молниями, ледяными копьями и прочей мелочью, пригодной разве что смертных пугать. На то были свои причины: колдовать в месте скопления техники тяжело, а использовать действительно серьезные вещи я не стал, боясь повредить самолет. За его аккумуляторы я не опасался — техник сказал, что там более-менее приличная защита от магии, по крайней мере «Вытяжку» должна была вытерпеть. Насчет более серьезных заклятий неизвестно, поэтому и приходилось кидаться стихиями.
Волшебник дернулся: пуля, пройдя щит, попала в руку. Вслед за этим пулеметная очередь прошила меня. Не привыкать, бывало и хуже. На этот раз терять сознание я не собирался, просто, поймав первого попавшегося техника распорол ему руку крисом и умылся кровью. Гадость, конечно, а куда деваться? Тело начало трансформироваться: появились клыки, вокруг ладоней закружились костяные вихри, постепенно превращаясь в острейшие когти, наверняка покраснели глаза. Вслед за тем появилось желание еще помучить отступника. Наверняка ведь во многом виноват. Остановила меня мысль, что это наверняка расстроит Флаттершай. Вместо этого я занялся более-менее полезным делом — погасил болевые ощущения волшебника. Техник, тоже раненый к этому времени, глотал какие-то таблетки. Тоже, видать, боль гасил. Главное, что Флаттершай не задели. Позже, чтобы не мучиться, гася садистские мысли, мне пришлось полностью ожить. Благо отрицательной энергии здесь не мало.
Так, ведя бои с переменными успехами, мы дошли до взлетной полосы, на которой уже стоял подготовленный к вылету самолет. Видать руководство отступников сваливать решило. Наверное, подумали, что на них Совет полноценную боевую группу послал.
Увидев, что нас всего трое, не считая пони, решили все таки дать бой. Десять человек. С лазерами. Старыми и до ужаса простыми, но за счет этого эффективными. Выстрел. Я накидываю «Вуаль Тьмы». Теоретически, она предназначена для отражения прямых атак Белых, но ведь луч лазера — свет, пусть и не всегда воспринимаемый глазом. Волшебник, быстро вращая посох, отражает лучи в сторону — магия. Про техника и говорить нечего, его защиту такой фигней не прошибешь. А вот Флаттершай... Амулеты с легкостью сводили в ноль шанс попадания из огнестрельного оружия, могли сбить прицел любой новомодной стрелялке, отвести заклятье с векторным принципом наложения. Но против морально устаревшей техники оказались бессильны. Сразу несколько лучей врезалось в тело пони. Запахло паленой шерстью. Смерть наступила мгновенно.
Я, уже в форме лича (и когда только успел принять?) издаю страшный вой. Клич тех, кого истребили задолго до прихода Империи в наш мир. Рыцарей Смерти.
— ДА СВЕРШИТСЯ СМЕРТЬ!!!
С рук срывается поблескивающее серым светом марево и устремляется в сторону... жертв.
Те, кого оно коснулось, падают на землю в страшных судорогах. Еще не мертвые. Умирать они будут позже. «Молот ведьм» лишь жалкое подобие книг Рыцарей. Их не запрещали, чтобы каждый мог прочитать и ужаснутся тому, что может творить озлобленный некромант. И я их читал. Вот и применю на практике то, что не совершалось уже больше сотни лет. Выстрелы.
Свет десятка порталов больно резанул глаза. Мелодичный голос прибывших — уши.
— Маг, позволь нам забрать твоих э... жертв? За смерть младшей мы, Перворожденные отомстим. А потом еще раз отомстим. И еще несколько раз отомстим. У них впереди еще сотни лет, нам хватит.
Я задумался, что уже странно. С одной стороны, идея напечь кексиков из техников казалась мне все более привлекательной. С другой — эльфы могут быть страшнее некромантов. Ибо я при всем желании не смогу убить больше одного раза. Эльфы, сотрудничая с орками — легко. Да и пытать сотни лет у меня вряд ли получится.
— Ладно. Но как же Советы?
— В ваш мир будут направленны экологические отряды. Узнав это, ваш Совет пообещал техникам, что если они откажут нам в мести, то экологию мира восстанавливать будут сами.
— Техники? Да они ее хотя бы не нарушать не могут, тоже мне восстановители.
— Вот поэтому и они согласились отдать десяток своих отступников.
— Прощайте.
— Прощай, некромаг.
Взглянув на тело Флаттершай, я резко передумал. Но остроухие болтуны уже ушли. Душевная боль моя и моих спутников смешивалась с эманациями телесной боли, унесенных эльфами уродцев. И тут ко мне пришла безумная, как я, идея.
— Техник, вали подальше. Сейчас здесь будет песец.
— Песец уже здесь — горько ответил техник.
— Я предупредил.
«разрывая нити мироздания
Я кастую заклинание
Смерти не было и нет
Вот такой простой куплет».
Волшебник, кое как оттащивший техника к самолету, наблюдал оттуда за моими действиями. Техник бился головой об бетон, катался по земле, матерился: такой выброс Силы, противоположенной его естеству, существенно сказался на полутехническом организме. Я не обращал на них особого внимания. Положив руки на раны пони, я вливал в мертвое тело энергию. Жизнь и Смерть смешались в безумном заклятье. Пони дернула веком. Пол дела сделано. Но без души тело — всего лишь кукла. В отчаянии я послал мысленный зов: «Флаттершай!».
В Ночь Совмещения границы между мирами особенно тонки. Это касается нашей границы с миром мертвых. Мой зов достиг цели — я буквально чувствовал, как душа пони возвращается из неведомых далей.
— Что случилось? — удивленно спросила пони, глядя на прыгающих от радости волшебника и техника.
— Да так. — уклонился я от ответа. Сил радоваться уже не было. А ведь нужно еще открыть портал.
— Техник, быстро заводи эту шайтан-машину. Я рассвет не переживу — сил только на то, чтобы тело поддерживать хватает, светофильтр не осилю.
— Сейчас.
Экспериментальная модель защиты от магии выдержала испытание. Все наши заклятья не причинили никакого вреда хитрой технике.
В салоне нет иллюминаторов, лишь искусственное освещение. Я лежу на сиденьях, сил сидеть уже нет. Рядом Флаттершай и волшебник. Техник в кабине пилота управляет этим чудом техники.
— Ты умираешь. — сочувственно говорит пони. На самом деле я уже умер от разрыва сердца в тот момент, когда ее убили. Но Флаттершай об этом знать не обязательно.
— Ну и что? Я — бессмертный брони, умру — восстану.- и пофиг, что в этот раз восстать не получится. Не расстраивать же из за этого Флатти?
— Маг, скоро максимальная высота. Приготовься. Всего десять минут будет.
Я расслабился, впустил в себя Тьму. Не ту, что на взлетной полосе, а благородную силу ночи. Попробовал найти того, вернее ту, кто дарует ее существам другого мира. Получилось. Слабый отклик из за Границы, на расстоянии в сотни тысяч миров от нас.
— Волшебник, найди письменные принадлежности.
Спустя пару минут он приносит тетрадь. Ручки нет, придется чертить построения кровью.
Прямая пентаграмма, перевернутая пентаграмма, условный знак «инь-янь»- вспомогательные построения. Основное построение — круг на весь лист. Внутри- условный маршрут между мирами от мира смертных до Эквестрии.
— Маг, высота.
— Маг — не высота. — пошутил я. Скорая смерть не повод для уныния.
Портал открылся внутри салона. На той стороне — предрассветный Понивиль.
— Прощай Флатти. Было приятно познакомится.
— Прощайте. Вы все хорошие друзья.
— Кстати, не удивляйся, если скоро в Понивиле появятся три новых пони. Нам показали чудо, теперь мы не успокоимся, пока не попадем к вам.
— Буду рада вас снова увидеть.
И пони вошла в портал. Он закрылся, а за ним и мои глаза.