Лечебница

Глава 21

Твайлайт сердито вперилась в часы над дверным косяком и скривилась еще сильнее. Стрелки часов задрожали, будто раздумывая, стоит ли им двигаться дальше или нет. Механизм нехотя щелкнул, и минутная стрелка скакнула на деление. Фыркнув, Твайлайт снова принялась ходить кругами.

— Он скоро придет уже, Твай, — сказала сидящая на своем посту Эпплджек, не поднимая взгляда от раскрытой картонной папки на столе.

— Брат не может так опаздывать, — сказала Твайлайт. — Я помню, как он постоянно жаловался на наказания за опоздания в академии. Пунктуальность в него вбили — сразу после того, как научили его самого бить других.

— Можешь дыру в линолеуме протирать сколько хочешь, но быстрее он от этого не придет.

Негодующе вздохнув, Твайлайт уселась на ближайший стул и скрестила на груди передние ноги. Заставив себя не глядеть на часы, она вместо этого принялась бесцельно блуждать взглядом по комнате. Здесь, впрочем, практически не на что было смотреть. Комната как близнец походила на тот кабинет, в котором она повстречала здешнюю Рэрити в первый раз, за одним лишь приятным исключением — здесь было окно, из которого лился свет позднего утра.

Твайлайт стряхнула пыль с ничем не примечательного стола посреди комнаты и обернулась к подруге.

— Я не хочу, конечно, показаться неблагодарной, но ты что, собираешься сидеть здесь в комнате постоянно, или мне все-таки можно будет побыть с братом наедине?

Эпплджек наконец-то подняла голову и натянуто улыбнулась.

— Я тебе не помешаю, сахарная. Я просто посижу с тобой, пока он не придет.

То есть ты хочешь сказать, что не можешь оставить меня без присмотра, — перевела про себя Твайлайт. Ответив доктору улыбкой, она внимательно просмотрела мысленный список подготовленных вопросов. Ни к чему задавать провокационные вопросы, пока Эпплджек сидит рядом.

Она силой подавила нервный позыв нетерпеливо постукивать копытом и проверила список вопросов во второй раз, затем в третий.

Погруженная мерным тиканьем часов в самосозерцательный ступор, Твайлайт обратила внимание на цокот копыт только когда он внезапно прекратился у самого порога. Раздалось два тяжелых удара в дверь, которых вполне хватило, чтобы выкинуть единорожку из транса. Поднявшись со стула, пока Эпплджек шла ко входу, Твайлайт двинулась было вслед за доктором, но обнаружила, что будто бы приросла к полу. Стоило ожиданию подойти к концу, как ее вдруг накрыло парализующим страхом того, что тень могла сотворить с братом. Сохраняй спокойствие, Твайлайт. Он, может быть, не тот Шайнинг, которого ты помнишь. Будь готова к чему угодно и помни, что этот мир — лишь временное явление.

Пытаясь набрать хоть каплю влаги в рот и балансируя ровно между надеждой и ужасом, Твайлайт могла лишь молча смотреть, как Эпплджек открывает дверь.

— Здравствуйте, доктор Эпплджек, — раздался буквально совсем рядом незримый, но волшебно теплый и знакомый голос.

— Рада, что вы нашли время, сержант. Здесь вас ждет взволнованная маленькая кобылка, которая уже протоптала пол до дыр от нетерпения, — сказала Эпплджек и сделала шаг в сторону от двери.

Твайлайт проглотила подлинный булыжник в горле, даже не обратив внимания на смущенные извинения, пришедшие в ответ на слова Эпплджек. Не ощущая ничего, кроме перепутанного клубка из страха и трепета, Твайлайт неотрывно смотрела широко распахнутыми глазами на проем.

Шайнинг Армор вышел из-за двери и, повернув голову к единорожке, застенчиво улыбнулся:

— Привет, Твайли. Как себя чувствует моя любимая маленькая сестренка?

Твайлайт не дала Шайнингу больше сказать ни слова, сбив его с ног в объятьях. Не доверяя собственному языку, единорожка просто крепко вцепилась в старшего брата и, прижавшись к нему, закрыла глаза. Она наслаждалась проснувшимися воспоминаниями о далеком детстве и радостью от счастливого откровения, что брат не пал жертвой кошмаров, которых она себе представляла. Это было огромное облегчение — куда большее, чем она осмеливалась для себя признать. Его голос, его запах и даже просто его тепло — они были знакомы, и этого хватало с лихвой, чтобы прогнать червя сомнений, подтачивавшего единорожке душу всякий раз, когда она сталкивалась здесь с чем-то слишком подозрительно хорошим. Вместо неуверенности и страхов она чувствовала, будто только что вернулась домой из школы, а ее СБЛДН ждет в дверях с игривой улыбкой и двумя кружками горячего какао…

Вышедший из-под контроля приступ ностальгии прервало тихое покашливание. Твайлайт открыла глаза и увидела, что Шайнинг и Эпплджек глядят на нее со смущенными улыбками, с которыми взрослые обычно смотрят на маленьких жеребят, занятых какой-то одновременно детской и очаровательной глупостью.

Осознания, что Твайлайт ведет себя как навязчивая маленькая кобылка, хватило ей, чтобы прийти в себя и отпрыгнуть от Шайнинга, будто он вдруг ударил ее током. Она прокашлялась и встала навытяжку, не обратив внимания на взгляд, которым обменялись доктор и брат.

— Эм, здравствуй, Шайнинг, — сказала она.

— Тебе не надо так со мной формальничать, Твайли, — усмехнулся Шайнинг и прошел в комнату мимо Твайлайт, чтобы дать доктору закрыть за собой дверь. Без шлема или брони его темно-синяя форма пугающе напоминала китель, который он носил в академии. И хоть брат был на пару-тройку дюймов толще в боках по сравнению с тем, что Твайлайт помнила, он ничем больше особо не отличался от знакомого образа. Не было видно ни заметных шрамов, ни безобразных травм. На фоне того, что пережили ее подруги, пара фунтов лишнего веса — это скорее счастье.

Заметив на себе взгляд сестры, Шайнинг вновь усмехнулся.

— Прости, что пришел в форме. Не было времени переодеться после патруля. Капитан нас гоняет и в хвост и в гриву, — под его внушительным весом заскрипел стул, вторя его вздоху облегчения. — Не терпится вернуться домой и сбросить это все.

— Значит, ты не капитан? — спросила Твайлайт, обойдя стол кругом и усевшись напротив Шайнинга.

— Пока нет, — ответил он с уверенной улыбкой, которая скорее предназначалась Эпплджек, чем ей. Он откинулся на спинку стула. — Но неформально мне сказали, что я первый кандидат на кресло Донат Данкера[1], как только он уйдет на пенсию. Судя по всему, мэра очень впечатлило, как я справился в одиночку с отрядом перевертышей, и потому она меня расхвалила перед комиссаром.

— Ну, сержант, мы все себя чувствуем как за каменной стеной, когда наши ночные улицы охраняет настоящий герой, — сказала с ухмылкой Эпплджек. Ее сдержанный тон не сумел скрыть добродушного веселья в глазах, с которым она повернулась к другой стороне стола, где сидела единорожка. — Я знаю, Твайлайт гордится храбрым братом-полицейским.

И вот, как Рэрити и говорила, — подумала Твайлайт. Не капитан королевской стражи, а просто очередной мелкий коп. На мрачном фоне из лоботомий и ожогов обычное понижение в звании — почти что дар. Твайлайт выдавила слабую улыбку и кивнула словам Эпплджек. И все-таки это явно еще не все. Тень не может быть настолько милосердной.

— Насколько я слышала, мэр хочет вам дать награду за устранение набега перевертышей, который у нас случился несколько месяцев назад.

Шайнинг пожал плечами.

— Я ничего такого не знаю. Я просто занимаюсь своим делом. После того, что случилось с теми пациентами, я, ну, не смог просто сидеть на месте без дела, — протянув передние ноги над столом, он мягко сдавил Твайлайт копыто. — К тому же у меня повод вмешаться был серьезней, чем у остальных.

Навострив уши, Твайлайт подняла взгляд на пони.

— Перевертыши? Какие перевертыши?

— Ну, знаешь, перевертыши. Мерзкие букашки, которые оборачиваются пони и питаются эмо…

— Я знаю, что это такое! — сердито фыркнула Твайлайт. — Что случилось с перевертышами? Когда это было?

Шайнинг снова откинулся на стуле и глянул на Эпплджек, которая просто кивнула.

— Как мы уже говорили, у нее сейчас есть некоторые проблемы с памятью. Ее немногочисленные воспоминания пока немного запутанны.

Шайнинг вновь повернулся к Твайлайт, но все веселье уже испарилось из его взгляда.

— А.

— Ну? Что там с перевертышами? — повторила Твайлайт, стараясь говорить настолько ровно, насколько было возможно.

Пухлое лицо Шайнинга приняло строгое и серьезное выражение.

— Несколько месяцев назад обнаружилось, что место некоторых пациентов заняли перевертыши. Не обошлось без жертв, но, к счастью, погибла всего одна пони. И все равно в городе поднялась большая паника, пока мы не нашли и не уничтожили гнездо в Вечносвободном лесу.

— О, не надо так скромничать. Я слышала, что только благодаря вам и вашей военной подготовке был хоть какой-то шанс отыскать гнездо. Сомневаюсь, что местная полиция вообще была готова к появлению перевертышей в Понивилле, — сказала Эпплджек с легким акцентом, вновь закравшимся в голос. Она похлопала покрасневшего Шайнинга по спине и обернулась к Твайлайт. — Местным жителям ни с чем серьезней заблудшего дикого животного или перебравшего жеребца дела иметь не доводилось. Пока весь город трясся, что любой сосед может оказаться двойником, твой брат лично взял ситуацию под контроль. Богиня ведает, что бы с нами без него случилось.

— Я просто выполнял свой долг, Эпплджек, — повторил Шайнинг, пытаясь спрятать румянец на щеках. — Как я уже говорил, у меня просто было капельку больше мотивации, чем у остальных.

Твайлайт широко улыбнулась, чувствуя тепло и любовь в голосе Шайнинга, хотя ее скептически настроенная сторона пыталась напомнить ей, что это все может быть ловушкой. Как и с друзьями, она ощущала в брате то искреннее зернышко родного тепла, которое ни за что не погаснет, как бы тень ни искажала мир: что бы ни случилось, частичка настоящего Шайнинг Армора выживет все равно.

— Ну да, лучшего СБЛДН не найдешь.

Шайнинг засмущался от этих слов еще сильнее, от чего Твайлайт и Эпплджек разразились дружным хихиканьем.

— Ладно, не буду вам тут мешать, — сказала Эпплджек, поглядев на часы. — Я вернусь за вами обоими через час. Если что-то понадобится — снаружи будет дежурить медсестра. Не скучайте!

Эпплджек двинулась к выходу, и ей вслед хором донеслись прощания. Твайлайт повернулась обратно к столу и чуть было не подавилась, увидев, насколько нагло Шайнинг разглядывает круп уходящей кобылы с совершенно иной теплотой в глазах. Единорожка громко прокашлялась, заставив Шайнинга вздрогнуть, будто его поймали за воровством печенья.

— Чего? — возмутился он, изобразив столько невинности на лице, сколько смог наскрести. Твайлайт лишь прищурила с подозрением глаза, от чего он покраснел еще больше. — Так она же красивая кобыла!

— И что Кейденс подумает, если узнает, что ты заглядываешься на других кобыл?

Шайнинг моргнул.

— Кейденс? Кто такая… А, погоди, твоя бывшая нянька? Да ну, Твайли, я ее не видел уже… кучу лет. С самой школы.

Твайлайт вперилась в него взглядом, осознавая его слова. И после всего пережитого ты по-прежнему считаешь, будто Шайнинг останется с Кейденс?

На этот раз покраснела Твайлайт.

— А. Значит, ты не женат?

На лице Шайнинга на мгновенье промелькнула печаль, но он тут же выпятил грудь колесом и вскинул подбородок, как эдакий немного пухловатый образец молодецкой удали.

— Неа! Твой братец пока что свободный мустанг. Никакая кобыла меня не держит, и это меня прекрасно устраивает.

Твайлайт внутренне содрогнулась.

— Ясно. Ну, как у бывшего королевского стражника и местного героя, у тебя наверняка хватает кобыльего интереса, — сказала она. Сарказма брат не заметил. — Но что случилось с Кейденс?

— Она, скорее всего, по-прежнему в Кантерлоте. Я на самом деле не знаю, — он склонил голову набок. — А чего ты ей так заинтересовалась, Твайли? Ты следишь за всеми кобылами, с кем я в юности гулял? Я знаю, как ты любишь списки, но это уже перебор даже по твоим меркам.

— Сомневаюсь, что это кроме тебя вообще кто-то замечает, — съехидничала она. — Я просто пытаюсь, э, вспомнить, что на самом деле случилось. Как Эпплджек сказала, у меня есть небольшие проблемы с памятью, так что все немного мутно.

Стоило заговорить о памяти, и Шайнинг практически мгновенно лишился игривой искорки в глазах.

— Как ты себя сейчас на самом деле чувствуешь? — тихо спросил он.

— У меня все нормально. И не волнуйся, я помню тебя, маму и папу, — добавила она, ответив на невысказанный вопрос, который, как она поняла, Шайнинг слишком стеснялся задать. — Просто… трудно привыкнуть ко всему.

Он кивнул:

— Ты выглядишь и говоришь гораздо лучше, чем до этого нового лечения. Когда доктор Роуз впервые упомянул его несколько лет назад, я поначалу сомневался, что оно сработает. Да что там, все сомневались. А потом, несколько месяцев назад, он снова с нами связался, чтобы порекомендовать лечение, и мы решили согласиться. И надо же, тебе и правда становится лучше, — его улыбка увяла. — Так, э, как ты справляешься с, э, симптомами?

Твайлайт запнулась, услышав, как Шайнинг задал этот вопрос. В его голосе читалась боль пони, для которого неудобные вопросы и непростые ситуации — это ежедневная норма жизни, но который при этом так и не забросил надежды, что в будущем все изменится. Ну, конечно же, он к этому привык. Для него я всегда была больной и сумасшедшей младшей сестрой. Несмотря на необходимость двигаться вперед, она все равно поддалась размышлениям о том, что бы было, если бы они поменялись местами и сумасшедшим был бы Шайнинг.

— Ну, довольно… неплохо, — сказала она, осторожно подбирая слова. — Врачи наверняка тебе уже все рассказали, да?

— Да. И доктор Роуз, и доктор Эпплджек сказали, что ты продемонстрировала большой прогресс. Я испугался сначала, узнав, что у тебя возникли проблемы с памятью, но все-таки всего несколько минут вместе — и я уже вижу разницу. Ты будто совершенно другая кобылка.

— Мне тоже так кажется.

— Прости, пожалуйста, что я так причитаю, Твайли. Просто я очень рад видеть, что ты выглядишь и говоришь так… так по-нормальному, как здоровая, — на мгновенье опустилась тишина, а затем Шайнинг вдруг побледнел. — Нет, я не хотел сказать, что ты ненормальная! Ты просто, ну, знаешь… больна. Ничего плохого в этом нет, к слову. Болеют все. Тебя не за что винить, что ты болеешь.

Его отчаянные попытки ничем ее не оскорбить из-за прошлого, которое не существовало для них обоих, было одинаково забавно и мило, а потому Твайлайт едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, наблюдая, как он закапывает себя все глубже с каждым следующим словом.

— Ничего страшного, Шайнинг. Я понимаю. Я рада, что теперь не так больна, как раньше.

Шайнинг Армор с облегчением вздохнул и расслабился, откинувшись на стуле.

— Но вот кое-что мне все-таки от тебя нужно, — продолжила Твайлайт. — Помоги мне заполнить некоторые пробелы в памяти.

— Конечно! Я хочу тебе помочь больше всего в Эквестрии. Спрашивай о чем угодно! Я тебе могу рассказать о жизни в Понивилле, или как поживают наши друзья в Кантерлоте, или…

Твайлайт вытянулась вперед, крепче сжав его копыто.

— Почему меня сюда положили?

Шайнинг сию же секунду глубоко увлекся узорами деревянной столешницы.

— Почему тебе это интересно? — спросил он с искусственной непринужденностью.

— Мне кажется, я должна знать, почему меня здесь заперли, Шайнинг.

В конце концов тишина стала для брата слишком неуютной, и он поднял взгляд.

— Твайли, перед тем, как я сюда вошел, доктора мне сказали, что я должен очень внимательно следить за тем, что тебе говорю. Лечение было непростым, и твой разум сейчас пытается выздороветь самостоятельно. Они не хотят, чтобы я говорил с тобой о твоих фантазиях или о чем-нибудь таком, что тебя может расстроить.

— Я тебя не прошу меня убеждать, что я не сумасшедшая, раз говорю с невидимым драконом, — огрызнулась она, подчеркнув свои слова сердитым взглядом. — Я просто хочу узнать, что я должна была такое сделать, чтобы меня засадили в заведение с отделением повышенной безопасности, в котором пациенты ночью спят за стальной решеткой.

Она немного смягчилась.

— Я твоя сестра, Шайни, а ты мой СБЛДН. И я должна знать правду.

В затянувшемся молчании тикали часы. Наконец, еще раз глянув в сторону двери, Шайнинг тяжко вздохнул, заглушив мерные щелчки механизма.

— Ладно, твоя взяла, — ее победная улыбка пропала без следа. Она увидела, что его лицо стало холодной стальной маской, которую он носил на плацу, когда задавал жару новобранцам. — Я тоже считаю, что ты должна знать правду, — продолжил он, глядя на тоже посерьезневшую сестру, — но это… об этом мне говорить нелегко. Доктора считают, что ты далеко продвинулась, и я вижу, что они не соврали. Но я не хочу рисковать тебя расстроить и испортить лечение.

— Даже доктора говорят, что мне надо восстановить реальные воспоминания, чтобы мне стало еще лучше.

Шайнинг кивнул.

— Да, они это сказали и мне. Скорее всего, потому-то они меня так рады были видеть. Они надеются, что я тебе помогу вспомнить прошлое и все такое. Ну, знаешь, напомнить о реальных вещах.

Или им интересно, случится ли у меня срыв, если я столкнусь с «истиной», — подумала она, сохраняя невозмутимость. На лице Шайнинга сражались сомнение и желание помочь сестре, и напряжение было буквально осязаемым, но опыт прожитой бок о бок с ним жизни подсказывал Твайлайт, что он в итоге поддастся.

И, будто прочитав ее мысли, Шайнинг в итоге вздохнул еще протяжнее прежнего. Отпустив копыто Твайлайт, он откинулся на кресле и сделал глубокий вдох.

— Твайли, ты здесь потому, что навредила некоторым пони в Кантерлоте, когда еще была очень, очень больна, — брат говорил отстраненно, как доктор, сообщающий семье, что их близкий пони не выжил. Он выжидающе смотрел на сестру в надолго опустившейся между ними тишине.

Несмотря на то, что примерно такого она и ожидала, Твайлайт все равно почувствовала, как пересох рот.

— Я… я кого-то убила? — прошептала она. Он вздрогнул, и так Твайлайт узнала ответ. — О.

Единорожка почувствовала, как в душе у нее вскипает рвущаяся на поверхность буря эмоций. Отчасти она с ненавистью отрицала саму мысль, что может кого-то убить в любой реальности, но в то же время где-то на задворках разума маленький вероломный червячок сомнений нашептывал ей: «А что если…». Но подо всей этой кучей мыслей в душе Твайлайт не было ничего. Несмотря на целую неделю сражений с действием лекарства, которое, как она считала, бесконтрольно распаляло ее эмоции, мысль о том, что она предположительно совершила столь ужасное преступление, будила чувств не больше, чем меню на завтрак.

Больше всего прочего сердце Твайлайт кололо раздражение, что перед ней выкатили очередное испытание, очередную стену, через которую надо перевалить, чтобы добраться до цели. Твайлайт с трудом нацепила на лицо подобие сочувствия и раскаяния. Надо бы раздобыть как можно больше информации.

— Кого я… в смысле, что случилось?

— В школе, про которую ты постоянно говорила, той, что в замке, произошел несчастный случай.

— Школа для одаренных единорогов принцессы Селестии? — спросила Твайлайт, невольно вытянувшись вперед. — Что-то случилось на вступительном экзамене?

Твайлайт пожалела об этом вопросе буквально сразу же, как на лице у брата возникла смешанная со снисхождением жалость.

— У тебя было домашнее обучение, Твайли. Ты не проходила вступительный экзамен. Мама сказала, что ты за ночь до его официального проведения сбежала из дома. Ты оставила записку, мол, ты личная ученица принцессы Селестии и тебе надо с ней поговорить, чтобы продемонстрировать свои магические способности. В смысле, после того, как ты увидела принцессу на Празднике Летнего Солнца, ты постоянно говорила, что должна у нее учиться, и, мне кажется, тогда родители еще не воспринимали это всерьез.

Пока Шайнинг говорил, Твайлайт с трудом прятала нетерпение, с безошибочной точностью предсказывая развитие рассказа. Вся история, которую тень для нее сфабриковала, идеально сходилась: одержимая навязчивой идеей кобылка с манией величия, которая свято верила, будто она личная ученица принцессы. Хрупкий разум, слепо цепляющийся за силу, далеко превосходящую собственные возможности. Несчастный случай с удачно совпавшими жертвами и разрушениями, после которого Твайлайт безо всяких сомнений заперли бы в больнице, пока она не перестанет представлять «опасность для себя и для других».

История в точности такая, какую я и ожидала услышать, — признала она, когда угасла первая вспышка гнева. Тень ловко закрутила и перевернула все мое прошлое, чтобы оно подходило к назначенной мне роли. Друзья и знакомые стали пациентами или сотрудниками больницы, а все мои личные достижения превратились в обычные фантазии сломанной кобылки. Моя жизнь в этой реальности — как отражение в разбитом зеркале.

Твайлайт старательно сохраняла на лице выражение неловкости и сожаления, пока Шайнинг продолжал свой рассказ. Мрачный и серьезный тон брата резко контрастировал с ее скукой. Информация была, конечно, полезной, но ни в коем случае не революционной. Узнав, что этот инцидент оказался последним гвоздем в гроб брака их родителей, Твайлайт, конечно, ощутила небольшой укол вины и беспокойства за близких, но все эти эмоции развеялись как дым, стоило ей напомнить себе, что все это временно. Как только она спасет друзей, все произошедшее в этой реальности останется лишь страшным сном.

Тебе правда на всех наплевать, да? — раздался тихий шепот жеребца над левым ухом.

Твайлайт резко обернулась, но никого не увидела.

— Твайли? Что такое?

Твайлайт повернулась обратно к тревожно хмурящемуся брату.

— П-прости, мне показалось, что я услышала какой-то шум. Наверное, это вентиляция, — ответила она. — Продолжай, ты мне как раз говорил о… э…

Лицо единорожки стало как камень, а разум — как чистый лист бумаги.

— Том, как я пошел в понивилльское отделение полиции, — сказал он, и Твайлайт тут же энергично закивала головой.

— Да, точно!

От ее нервной реакции брат только улыбнулся хорошо натренированной улыбкой, специально созданной для поддержки и успокоения, отчего стыд у единорожки, что она попалась за потерей нити разговора, стал только горячее.

Стыд, впрочем, тут же угас, когда Шайнинг продолжил свой рассказ. Он напомнил ей уже по меньшей мере четыре раза, что доктора порекомендовали ему рассказать ей о прошлом в надежде раскачать воспоминания. И, как и положено хорошо вышколенному солдату, Шайнинг послушно расписывал каждую деталь прошедших десяти лет с убийственной дотошностью. Ни одной детали его жизни не удалось уйти не упомянутой и не превращенной в очередную байку. Не имея никакой возможности даже поглядеть на часы, Твайлайт смирилась с этой ловушкой и, как послушная маленькая кобылка, терпеливо сидела на месте с умеренным интересом на лице.

Твайлайт внезапно вздрогнула: на стол грохнулось что-то тяжелое. Сморгнув из глаз пелену скуки, она опустила взгляд вниз, на возникшую перед ней стопку книг. Над этой литературной башней возвышался с сияющей улыбкой Шайнинг Армор.

— Пока я еще не ушел, я решил самостоятельно передать тебе очередное добавление к твоей личной библиотеке. Я с ног сбился, но постарался найти подходящие к твоему описанию в письме книги, — добавил Шайнинг, когда Твайлайт подтянула стопку ближе к себе, — но тебе, скорее всего, уже говорили об ограничениях. Я не могу передавать тебе книги по медицине и по всяким заумным делам. И мне все равно пришлось подождать десять минут, пока милая медсестричка с зеленой гривой не проверит их все. Но зато хоть ничего не завернули.

Книги эти, как и все ее личные вещи, видали лучшие дни. Первым в стопке единорожку поприветствовал тисненый заголовок «Кантерлотский жеребчик при дворе короля Авалона». Быстрый взгляд на заднюю обложку подтвердил предположение — это и правда была приключенческая история о современном жеребчике, попавшем в эпоху замков и рыцарей, с небольшой дозой сатиры в качестве приправы. Хорошо, это, пожалуй, и правда любопытно, — признала Твайлайт, отложив книгу в сторону.

Следующей оказалась относительно тоскливая романтическая фентези-история под названием «Танец драконов»[2], которую она видела как-то в детстве в библиотеке, но прошла мимо ради более серьезных вещей. Скрыв разочарование, она аккуратно положила книгу на первую и старательно выровняла их друг относительно друга, после чего подняла со стола последнюю.

На обложке с маленькой кобылкой, зачарованно смотрящей на вылетающие из раскрытой книги условные исторические фигуры, был напечатан заголовок «Веселое руководство по истории для жеребят». Цвета были яркими, а сама книга выглядела относительно нетронутой и… современной. Твайлайт откинула обложку и поискала дату публикации. Она широко заулыбалась, перепроверив увиденное число еще раз. Ей всего два года! Единорожка с растущим восторгом быстро пролистала книгу, видя страницу за страницей не тронутого цензорами текста. Даже с таким количеством картинок и таким огромным шрифтом эта книга все равно обещала Твайлайт кучу интересных вещей, на которые она с нетерпением мысленно облизывалась.

— Ты говорила, что хочешь что-нибудь по недавней истории, так что я решил немного потратиться и купить книгу чуть подороже, — объяснил Шайнинг, обратив внимание на выражение лица Твайлайт. — Типа, чтоб отпраздновать новое лечение, например.

— О, Шайнинг, она практически идеальна! — сказала она. Хорошенько удостоверившись, что все книги лежат корешками строго параллельно друг другу, она вскочила на ноги и крепко обняла брата. — Спасибо тебе большое!

Он рассмеялся и обнял ее в ответ.

— Эй, для чего еще нужны старшие братья? Баловать младших сестренок время от времени, само собой!

— Поверить не могу, что тебе разрешили ее принести. Они очень старательно прячут от меня любое упоминание современной истории. Неужели проглядели?

Шайнинг склонил голову набок.

— Что они от тебя прячут?

— Современную историю. У меня в библиотеке нет ни одного источника, покрывающего последние пятьдесят лет.

— А, точно, — Шайнинг глянул в сторону. — Новые книги… дороже. И жеребец в магазине подержанных книг говорит, что на них маловато спроса. Мне в прошлом попадалась парочка, но ты мне написала, что хочешь что-нибудь на тему недавней истории, только сейчас. Так что это не больница виновата.

Твайлайт закатила глаза.

— Да ладно, это же очевидно, что они от меня что-то прячут.

— Вот, Твайли, нельзя видеть везде заговор против себя. В конце концов, тебя же лечат…

— А что если здесь и правда творится что-то странное? — перебила она. Уперев передние копыта в стол, она склонилась вперед, опустив голос практически до шепота. — Что если доктора от меня что-то прячут? От всех нас? Если я сумасшедшая, это сразу значит, что я вообще не могу быть права?

Шайнинг поморщился.

— Нет, но…

— Без «но»! Я вижу все ясно как день! Они что-то прячут от всех нас. Этот доктор Роуз лжет Эпплджек прямо в лицо, а она слишком упряма, чтобы это понять, — откинувшись на стуле, Твайлайт сделала несколько вдохов, чтобы успокоиться. — Я понимаю, почему ты немного сомневаешься, Шайнинг. Судя по тому, что я узнала о своем прошлом, я была параноиком с кучей фантазий и бреда об окружающем мире. Но ты слышал, как они оптимистично говорят о моем лечении, и ты видел, как я себя веду, и ты можешь сравнить и понять, что я теперь совсем другая. Здесь что-то не так, и мне нужна твоя помощь. Пожалуйста.

Брат и сестра молча глядели друг на друга. Пауза затянулась, и по шее Твайлайт побежала капелька пота. Но первым, моргнув, вырвался из оцепенения Шайнинг.

— Слушай, Твайли, я знаю, что у тебя тут непростая жизнь, но ты здесь должна находиться. Ты писала, что хочешь отсюда выбраться, а теперь ты говоришь о каком-то возможном заговоре среди сотрудников больницы. Может, это, конечно, нечестно, но, даже если я мог бы забрать тебя домой и поддержать твои мысли, я все равно не стал бы. Только не сейчас, когда ты проходишь новое лечение и оно тебе так хорошо помогает. Я тебя слишком люблю, чтобы так подрывать тебе здоровье.

— Я тебя об этом и не прошу! — сказала она, борясь с желанием заскрежетать зубами. — Я знаю, что ты сейчас моему слову не поверишь. И я понимаю почему. Логично. Я только хочу, чтобы ты не отбрасывал слепо все вероятности и хотя бы проверил больницу.

Она подняла копыта, не давая ему возразить.

— Нет, не с официальной позиции полицейского. Я просто хочу, чтобы ты меня убедил, что здесь нет ничего странного.

— Не знаю, Твайли. Сомневаюсь, что мне следует…

— Просто приходи сюда почаще. Задавай вопросы и внимательно слушай, — она помедлила. — И так ты будешь чаще видеться с Эпплджек.

Неодобрительный взгляд, которым брат придавил Твайлайт, оказался предан его же внезапным смехом.

— Я не буду шпионить за врачами только чтобы поговорить с милой кобылой, Твайли. Я не хочу рисковать, когда дело касается твоего лечения.

— Я только хочу, чтобы ты прислушался к собственному сердцу, и, может быть, окажется, что твоя сестра не такая сумасшедшая, какой кажется.

Вновь опустилась долгая тишина, в течение которой Шайнинг сидел и напряженно тер копыта друг о друга. Наконец он еще раз, на этот раз глубже, вздохнул и сказал:

— Ладно. Но ты должна понять, что я не собираюсь допрашивать медсестер или добывать ордер. Я попробую посмотреть, что здесь творится, но только чтобы тебе было чуть комфортнее, — он кратко улыбнулся слабой улыбкой. — И Эпплджек и правда довольно милая.

Твайлайт взяла его копыта и нежно сжала, чувствуя, как утекает из мышц тревожное напряжение.

— Спасибо, Шайнинг. Я знала, что могу на тебя положиться.

Они вновь обнялись.

— Ну, ты меня и правда знатно пропесочила. Знаешь, можно было и попроще сказать как-то, что ты хочешь, чтоб старший брат к тебе почаще заглядывал.

Твайлайт парировала было саркастической шуткой, но ее прервал стук в дверь. Эпплджек сунула голову в проем как раз в тот момент, как они разорвали объятья.

— Простите, что прерываю ваши семейные нежности, но Твайлайт пора на терапию.

Вновь обняв сестру и пообещав почаще заходить, Шайнинг прошел мимо Эпплджек к медсестре, которая ждала его в коридоре, чтобы проводить к выходу. Он в последний раз попрощался с Твайлайт, после чего улыбнулся медсестре, похоже, искренне веря, что улыбка вышла уверенной.

— Привет, красивая. Кругом такие красавицы, что я прям жалею, что не пошел в доктора.

Раздраженный стон медсестры заглушила закрывшаяся с тихим щелчком дверь, оставив Твайлайт наедине с бодрой на вид Эпплджек.

— Ну как, было весело?

Твайлайт кивнула.

— Да. Я очень рада, что он зашел.

— И, спорю, раздобыть новые книжки ты тоже была не против, — сказала Эпплджек, обходя стол кругом. Закинув стопку книг себе на спину, она обернулась к Твайлайт, которая неотрывно глядела на добытую Шайнингом литературу. — Я передам медсестре, чтобы она занесла их тебе в палату. А сейчас давай не будем копаться. Мы же не хотим пропустить терапию?

— Нет, конечно нет.

— Ну, не надо мне тут морщиться. Прятать чувства — это неправильно. Иногда лучшее лекарство — это немного пообщаться, — сказала Эпплджек, толкая Твайлайт за дверь, прямиком навстречу Рэрити, которая шла по коридору с большой стопкой папок в поле левитации перед собой. Засеменив ногами, обе кобылы постарались было изо всех сил избежать столкновения, но не сумели и столкнулись боками друг с другом с громким «уф». Все разом уставились на тревожно зашатавшуюся башню из папок. Она закачалась из стороны в сторону, подобно нерешительному маятнику, после чего наконец нехотя замерла. Раздался единый на всех облегчения.

Рэрити аккуратно опустила бумаги на кафельный пол и обернулась с встревоженным видом на Твайлайт.

— О Звезды! С тобой все хорошо, милая?

— Да, все в порядке, — сказала Твайлайт, потирая бедро, после чего перевела взгляд на внушительную стопку папок на полу. — Рада, что из-за меня ничего не упало.

Встретившись взглядом с Рэрити, она мгновенно застыла. В памяти острым лезвием пронесся момент их последней встречи, заставив сердце скакнуть к самой глотке. Глянув в сторону, чтобы отвлечься, она задержала в итоге глаза на стопке документов.

— Э, кстати, а зачем таскаешь с собой столько? — спросила она.

— О, просто много дел. Мне нужно повидать сегодня много пациентов.

Эпплджек кивнула:

— И не говори.

— Но, серьезно, это поистине замечательно, что доктор Роуз готов помочь стольким единорогам со своим лечением вместо того, чтобы прибегать к… более варварским методам, — сказала Рэрити вдруг ставшим очень зажатым и напряженным голосом. — Но даже с таким многообещающим потенциалом нам нельзя пускать все на самотек. Я должна проверить много пациентов, а значит, я должна проделать много бумажной работы для каждого, но это скромная цена за такой большой научный прогресс.

Твайлайт окинула взглядом документы.

— Это дела других пациентов, проходящих лечение у Роуза?

— Верно. Кобылки и жеребчики, которым вернут полноценную жизнь без необходимости прибегать к скальпелю.

— Ясно, — обернувшись к Эпплджек, Твайлайт застенчиво улыбнулась. — Я не хочу показаться грубой, но можно мне немного поговорить наедине с соцработницей?

Эпплджек нахмурила лоб, глядя на Твайлайт.

— И сколько тебе надо?

— Всего минуту.

Доктор какое-то время молчала, осторожно обдумывая просьбу.

— Ничем не могу возразить, — уступила Эпплджек. — Только не задерживайся надолго. У нас расписание.

— Конечно.

Эпплджек еще несколько мгновений внимательно смотрела на Твайлайт, после чего наконец отвернулась и, лениво пройдясь дальше по коридору, встала, как на посту, как раз за самой границей слышимости.

Рэрити повернулась к Твайлайт с вежливым интересом на лице.

— Итак, о чем ты хочешь со мной поговорить, дорогая?

— Ты сказала, что все эти пациенты проходят то же самое лечение, что и я, так? — спросила Твайлайт тихим, но полным голода голосом.

— Да, так и есть.

Твайлайт подошла на шаг ближе, вспоминая все, что узнала за проведенное в Бродхуфе время.

— Тогда прошу тебя, мне нужна твоя помощь. У меня есть некоторые сомнения относительно лечения и врачей, особенно относительно доктора Роуза. Ты не замечала случаем в других пациентах что-то странное? Что-нибудь такое, от чего может показаться, будто что-то… не так?

— Ну, Твайлайт, ты же отлично знаешь, что я не могу обсуждать личные дела моих пациентов, — сказала Рэрити. — И я не собираюсь распалять твою паранойю касательно врачей. Доктор Роуз созидает восхитительную вещь, революционную даже, и он продемонстрировал глубокую преданность своим пациентам на каждом этапе работы.

— Я не прошу тебя рассказать подробно о пациентах. Я просто прошу тебя помочь мне, как подруга, — Твайлайт сохраняла спокойное и открытое выражение на лице, держа возбуждение под контролем. — Я просто хочу больше узнать о том, как другие единороги переносят лечение. Откуда столько оптимизма, если мое выздоровление, как ты мне уже не раз напоминала, столь невероятно?

— Результаты твоего лечения весьма экстраординарны, это правда, — сказала Рэрити и, обернув бумаги фиолетовым свечением магии, подняла их с пола. — Большинству пациентов не так повезло, как тебе. Тем не менее, ты не одинока. Есть и другие пациенты, которым стало лучше. Мы наблюдаем сейчас положительные результаты, что с лихвой дает нам повод для оптимизма.

— Ты и твоя организация в целом — вы следите за персоналом и за лечением, чтобы не было никаких неприятных событий, так? — Твайлайт помедлила, чтобы дать Рэрити время кивнуть. — И это лечение, которое предложил доктор Роуз, применяется уже примерно три года, я права?

— Да, права.

По спине Твайлайт пробежала волна щекочущего возбуждения, и она осторожно пододвинулась еще ближе.

— И лечение не менялось в течение трех лет?

— Нет, никаких перемен в плане терапии не было, — Рэрити продолжала глядеть на Твайлайт с неодобрением, но теперь глубоко в глазах у нее мелькало нечто другое. — Если бы появились изменения, нам бы потребовалось одобрение от правительства. Это все относительно новые идеи, и мы не можем дать докторам карт-бланш творить все что им вздумается со своими пациентами. Мы вас защищаем, и я отношусь к этой ответственности очень серьезно.

— Но вот это мне и непонятно, — осторожно подбирая слова, сказала Твайлайт. — Ты назвала лечение революционным. Разве революционный метод не должен показать революционные результаты? А то получается, что, по твоим словам, прошло уже три года, а улучшение состояния, как у меня, по-прежнему очень редко. Откуда тогда такой оптимизм?

— Оттуда, — заявила Рэрити, — что я сама видела, как под опекой доктора Роуза многие единороги вроде тебя делали огромные, семимильные шаги в сторону выздоровления.

Она подняла бумаги перед лицом.

— У большинства этих пациентов, вот именно этих, жизнь повернулась к лучшему благодаря доктору Роузу. Я смотрю в их глаза, я говорю с ними, и я вижу повод для веры в светлое будущее, я вижу доказательства. Отсюда и мой оптимизм, — сказала Рэрити, заострив лицо. — А теперь я, конечно, не хочу показаться грубой, но остальные вопросы о лечении придется отложить до нашей следующей еженедельной встречи.

Твайлайт вскинула в мольбе копыто.

— Прошу тебя, всего один вопрос.

— Ладно.

Только бы угадать, только бы угадать, только бы угадать! — повторяла про себя Твайлайт, набирая в легкие воздух.

— Тогда скажи мне, кто разрешил доктору Роузу менять лечение?

Рэрити вздохнула.

— Я же сказала, что он не менял его, Твайлайт. Пожалуйста, не трать мое время на…

— Но ты же только что сказала, что количество выздоравливающих пациентов с недавних пор резко возросло, — надавила Твайлайт, торопливо вываливая слова. — Три года лечение почти не демонстрировало никаких успехов, и вдруг ты начала говорить про «революционность» при описании результатов. Большинство пациентов, чьи документы ты несешь в этой стопке, делают такие же успехи, как и я, и при этом я получаюсь каким-то редким исключением. В лечении явно что-то должно было измениться, чтобы достичь таких результатов. И раз твое агентство не давало на это разрешения, то кто же тогда дал?

Опустилась долгая тишина, в течение которой Рэрити просто смотрела на Твайлайт со смесью раздражения и растерянности на лице.

— У меня нет на это времени, Твайлайт, — сказала она, помотав головой. — Мы об этом поговорим на встрече, но до тех пор моих услуг ждут другие пациенты. Хорошего дня!

Сопротивляясь желанию крикнуть Рэрити вслед, чтобы она остановилась, Твайлайт заставила себя смолчать и больше не напирать. Что ж, можно было с ней поговорить и получше, — мысленно признала она. Отвернувшись от подруги, единорожка пошла к ждущей ее дальше по коридору Эпплджек. И все-таки я хотя бы посеяла зерно сомнений. Если мне повезет, она будет внимательнее оценивать то, что ей говорит доктор Роуз, даже если на самом деле изменений в лечении не было.

— Готова идти? — спросила Эпплджек, когда Твайлайт подошла ближе.

— Если надо, — сказала Твайлайт, отложив беспокойство относительно Рэрити в сторону. Сделает она что-нибудь или нет — тут я ничего уже изменить не смогу. Вскоре я узнаю, к чему это все приведет. — Итак, что у меня сегодня в расписании?

— Ну, сегодня у нас сдвоенная терапия. К тому же сегодня понедельник, а значит, у тебя занятия у мисс Луламун.

— Беседа за круглым столом о жизни без магии, а потом целый час постижения волшебных тайн вычитания. Я просто в восторге.

— Пораженцев не любят, — весело сказала Эпплджек.

Твайлайт вздохнула.

— Я пообещала, что буду вести себя прилично. Но я не обещала, что мне это будет нравиться.

Твайлайт уловила краем глаз Рэрити, неподвижно застывшую в отдалении с нечитаемым, как у фарфоровой маски, выражением лица. Она проводила взглядом Твайлайт до поворота коридора, пока та не скрылась из виду.

---

[1] Если дословно — Макающий Пончики. Если адаптировать — можно просто Пончик. Если бы это был текст Праттчетта, то получился бы какой-нибудь Жоропышкер (Кофепонч? Кофепышкер? Стереотип про полицейских — жрать кофе и пончики). Что-то меня понесло.

[2] Оригинал, Dragon’s Dance, звучит подозрительно созвучно с треш-фентези Dragon Lance. Но и так тоже неплохо, старине Мартину привет. Но ссылка явно ни на то, ни на другое. На тоскливую романтику это не походит никак.