Лечебница
Глава 22
Твайлайт едва сдержала стон. Медленно выдохнув, она оглянулась к противоположной стене, где висели часы. Полтора часа, — сказала она себе. Осталось всего полтора часа.
Прямо напротив нее в кругу пациентов сидела Эпплджек, и чтобы не получить строгий выговор от подруги, Твайлайт приходилось старательно сохранять относительно спокойное выражение лица. Каждая терапевтическая встреча казалась для единорожки бесконечным циклом, лентой Мебиуса, из которой не было спасения, и оставалось только слушать заевшую пластинку с невнятными рассказами и невыразительными вопросами. Поначалу она сочувствовала и волновалась за пациентов, слушая их слезливые повести, но все это ушло, оказалось разъедено и смыто долгими часами полного безделья, оставив после себя только горькую неприязнь.
— Серьезно, по мне, было бы гораздо лучше, если б нас не заставляли тут сидеть и слушать причитания этих дурачков об их выдуманных проблемах, — прошептал кто-то тихо.
Твайлайт оглянулась на голос и увидела рядом с собой ослицу. На ее лице, обрамленном сильно укороченными и обильно покрытыми шрамами ушами, была написана такая же скука, которую испытывала и Твайлайт.
— По мне, так лучше было б заняться хоть чем-нибудь вместо слушанья той же самой бессвязной ерунды по кругу, — сказала ослица, глядя перед собой.
— М-м-мхм-м-м, — настороженно согласилась Твайлайт тихим голосом. Она снова повернула голову к центру круга, чтобы не привлекать внимание Эппллджек. — Иногда бывает нудно.
На лице ослицы возникла полуулыбка.
— Это мягко сказано, — затем она ненадолго замолчала. — Меня, кстати, Спинни зовут. Спинни Уайтэкр[1].
— Твайлайт Спаркл.
— Ну, и как ты тут оказалась, Твайлайт?
— Я должна здесь находиться. Говорят, я сумасшедшая.
— Ну, ты тут не одна такая. Многие пони здесь не по своей воле. Бродхуф не так уж чист и благополучен, как его малюют. Здесь много секретов кроется в тенях.
— В тенях? — осторожно переспросила Твайлайт и оглянулась на Спинни. — Какие такие секреты?
— Тебе лучше не знать. Как только они узнают, что ты такое разнюхала, тебя никогда уже отсюда не выпустят. Доктора будут «рекомендовать» на всякий случай отложить выписку для более детальной диагностики. Семье будет сложнее тебя посещать, а всех здешних друзей переведут в другие отделения. Тебя здесь оставят гнить навечно, если, конечно, повезет, — Спинни немного помедлила. — Для единорогов бывают… худшие наказания.
Ноги Твайлайт обдало морозом, и она невольно подняла копыто, чтобы почесать закрытый глушителем рог.
Спинни помрачнела еще больше.
— Именно. Это не только для особо буйных пациентов. Они этим пользуются, чтобы заткнуть единорога, который может им угрожать.
— Они не посмеют! — прошептала Твайлайт.
— О, неужели? Они уже так со мной поступили. Я сама слышала, Твайлайт. Не давай унылой рутине застать тебя врасплох. Это не пони — это чудовища в белых халатах.
Твайлайт отпустила рог и, уронив копыта, с пораженным видом уставилась на осла.
— В каком смысле — они уже с тобой так поступили?
— Они мне сказали, что отберут рог, если я не буду слушаться, — Спинни покраснела, поймав взгляд Твайлайт. — Слушай, я знаю, что он немного маловат для моих габаритов, но это вовсе не значит, что я хочу, чтобы его убрали, — обиженно сказала она, проведя копытом по совершенно гладкому лбу. — Никто не заслуживает такой судьбы. Потому я так подставляюсь, чтобы тебя предупредить. Нам, единорогам, надо держаться вместе.
Твайлайт со стоном спрятала лицо в копыта.
После терапевтической встречи, пока они шли бок о бок по коридору, Твайлайт нашла утешение в компании Пинки Пай, вывалив на вечно оптимистичную и энергичную подругу все свои печали и злость. Пинки же со своей стороны спокойно ее выслушала, вставляя, когда требовала вежливость, краткие замечания, но в остальном не сказала ни слова.
Как только Твайлайт закончила свою долгую тираду, Пинки Пай обняла ее передней ногой.
— Веселее, Твайлайт! Оно хотя бы кончилось.
— До следующей недели, — пробормотала Твайлайт в ответ.
Пинки закатила глаза.
— Да ладно тебе, ворчунья, будь чуть поживее! Сегодня же пятница! Осталось всего полдня до супер-веселых выходных!
Твайлайт встретилась взглядом с Пинки. Спустя мгновенье лицо у нее немного разгладилось, и она заметно расслабилась и медленно выдохнула.
— Ладно, ладно. Прости, если я сейчас немного… напряжена.
Она подошла ближе к Пинки и зашептала:
— Я всерьез считаю, что то лекарство, которое они мне дают, влияет на мои эмоции. С того самого момента, как я здесь проснулась, у меня настроение скачет из стороны в сторону. Поначалу я подумала, что это оттого, что все считают меня за сумасшедшую, но мне каждый день приходится бороться, чтобы удерживать ясную голову.
Улыбка Пинки чуть подувяла.
— У меня раньше так же было. В первые дни в Бродхуфе я от лекарств была постоянно медленная и сонливая, — потом она вновь засияла. — Но мне стало лучше! Я больше не принимаю те таблетки. Ты уже поговорила с доктором ЭйДжей насчет смены лекарства?
— Конечно же нет. Зачем им переставать скармливать мне отраву?
— Если лечение должно быть супер-эффективным, как они говорят, то тебе не надо больше принимать то же самое лекарство.
Твайлайт открыла было рот, чтобы чем-то на это ответить подруге, но все слова разом испарились у нее с языка. Помедлив несколько мгновений в недоумении, она помотала головой.
— Нет. Не может же все быть так просто.
— Не знаю, Твай. Я бы попробовала. Хуже не будет.
Твайлайт наконец тоже заулыбалась:
— Да, пожалуй, ты права. Я, в принципе, и правда ничего не потеряю просто за вопрос.
Миновав очередную безликую дверь, они резко затормозили, услышав вдруг кашель: тихий, но явно предназначенный привлечь. Подруги обернулись на звук и увидели, что одна из дверей приоткрыта ровно настолько, чтобы явить их взгляду желтый нос и глядящий на них бирюзовый глаз.
Твайлайт это зрелище застало врасплох, и потому ей понадобилось некоторое время, чтобы узнать пони по ту сторону двери.
— Флаттершай?
Пинки Пай протолкнулась мимо Твайлайт, заставив ее пошатнуться, и с восторженным возгласом вытянулась к двери, чуть ли не сунув нос прямо в проем.
— Флаттершай! Ого, я тебя уже сто лет не видела! Как дела? Я слышала, вы теперь с Твайлайт лучшие подружки! А значит и мы с тобой тоже лучшие подружки!
Флаттершай отшатнулась и прикрыла дверь, оставив на виду только подрагивающий глаз, в панике мечущийся с Пинки Пай на Твайлайт и обратно. Не зная что делать, она тихо и умоляюще всхлипнула.
Твайлайт положила копыто Пинки на плечо и оттащила ее назад.
— Эй, Пинки, можешь дать нам с Флаттершай пару минут наедине?
— Ну-у-у-у… — капризно протянула Пинки и топнула копытом по полу. — Обязательно?
— Просто подожди меня в конце коридора, хорошо? Я на секунду всего.
Пинки демонстративно вздохнула и, опустив голову практически до пола, скорбно потащилась по коридору.
Убедившись, что Пинки Пай последовала приказу и что в радиусе слышимости не появилось никаких любопытных пони, Твайлайт обернулась к Флаттершай, целенаправленно избегая резких движений. Дверь приоткрылась на волосок шире.
— Привет, Флаттершай, — начала Твайлайт. Попытка говорить спокойно провалилась, и голос вышел сдавленным и неловким. Даже в самых оптимистичных ожиданиях она не предполагала, что Флаттершай самостоятельно проявит инициативу. — Как у тебя дела?
Флаттершай ничего не сказала и продолжила глядеть на копыта Твайлайт, которая, в свою очередь, непрерывно поглядывала из стороны в сторону, надеясь найти какое-нибудь вдохновение для беседы. Глаза остановились на табличке у двери, и единорожка тут же уцепилась за эту удачно подвернувшуюся тему.
— Итак, значит, тебе нравится сидеть в… дополнительной кладовой номер четыре? — моргнула Твайлайт, еще раз удивленно проверив только что прочитанную надпись. Подняв голову, она заглянула за дверь поверх Флаттершай, но ничего там не обнаружила, кроме пустых полок вдоль стен и пары картонных коробок. Слой пыли подсказал, что эту комнату посещали редко, а то и вовсе о ней позабыли. — Что ты здесь делаешь?
— Я-я здесь прячусь…
Даже несмотря на то, что Твайлайт пришлось внимательно прислушиваться, чтобы разобрать хоть слово, она испытала большое, чудесное удовлетворение, услышав речь Флаттершай. И все же она заставила себя удержать максимально нейтральное выражение лица.
— Ясно, — сказала она, разглядывая дверную ручку. Для ничего не подозревающего прохожего все выглядело нормально, но тщательный осмотр показал, что она была сломана, и давно. — Сломанный замок, значит?
Флаттершай кивнула.
— И, полагаю, ты знаешь, где еще есть такие комнаты, потому что ты в них пряталась и раньше.
Снова кивок.
— Логично, — осторожно сказала Твайлайт, отложив на будущее эту информацию в мысленный архив. Удовлетворив любопытство, она вновь вернула свое внимание к крохотной видимой части подруги. — Итак, Флаттершай, как у тебя были дела?
— Н-нормально.
— Это хорошо. У меня накопилось несколько рисунков, но так как я тебя не видела целую неделю, они все остались в палате.
Флаттершай опустила голову и задрожала.
— Извини, — прошептала она.
— О, что ты! Тебе не за что извиняться! — перебила Твайлайт, нервно рассмеявшись. — Я просто удивилась, вот и все. Ты ничего плохого не сделала.
Вновь опустилась болезненно долгая пауза, после которой Флаттершай подняла наконец взгляд с пола.
— Я была, эм, занята… — сказала она, по-прежнему избегая даже близко посмотреть в сторону глаз Твайлайт.
— Это не страшно. Я рада, что с тобой все хорошо после этого, э, перерыва.
Флаттершай вздрогнула на последнем слове.
— Прости. Рейнбоу бывает иногда очень… покровительственной.
— Ты не должна за нее извиняться, — сказала Твайлайт, рискнув сделать маленький шажок к двери. — Это не твоя вина. Она просто вспыльчивая.
— Но она моя подруга. Хоть и бывает иногда… злой…
— Ну, никто не идеален. И друзья — это здорово, — Твайлайт слегка наклонила голову. — Я для тебя подруга?
— Может быть… — сказала Флаттершай. — Я не знаю… Рейнбоу это не понравится.
— Ты знаешь, как мне заработать доверие Рейнбоу?
— М-может быть… — повторила Флаттершай, говоря почти неслышно на фоне дыхания Твайлайт.
— Флаттершай, мне надо, чтобы ты рассказала мне про Рейнбоу Дэш, — сказала Твайлайт, сделав еще один шаг вперед и оказавшись в считаных дюймах от двери. — Это очень, очень важно.
— Ну, эм… В-видишь ли… — Флаттершай запнулась и покраснела. Дрожь стала еще хуже, и пегаска застыла, чтобы сделать глубокий вдох. — Я просто хотела тебе сказать, что мне очень нравятся твои рисунки и мне не нравится, когда пони дерутся, и если хочешь понять, почему Рейнбоу бывает такая злая, то тебе надо сходить в тренажерный зал, когда будут занятия если-ты-не-против-конечно-ладно-пока!
Тихий словесный поток Флаттершай закончился тонким писком, после чего она захлопнула прямо перед носом Твайлайт дверь.
— Флаттершай? — позвала Твайлайт, застучав в дверь. — Флаттершай? Ты еще там? Что мне надо узнать про Рейнбоу Дэш? Что в тренажерном зале?
Твайлайт подумала было попробовать подергать ручку, но отбросила эту идею, едва та успела оформиться. Меньше всего ей сейчас надо агрессивно вломиться к перепуганной пони и устроить ей допрос.
Нехотя попятившись, она заметила маленький белый предмет, выглядывающий из-под двери. Поставив на него копыто, единорожка подтянула его к себе и обнаружила, что это очередной угольный рисунок Флаттершай. На листе бумаги был изображен сидящий в клетке и глядящий на облака за окном воробей с перемотанным бинтами крылом. Твайлайт подняла взгляд на дверь, после чего свернула рисунок в трубочку и опустила в карман робы. Затем она неохотно отвернулась и пошла в сторону далекого силуэта Пинки Пай.
Вход в тренажерный зал отмечали унылые двойные двери, которые стояли в каждом проходе в обширные общественные помещения; например, так же выглядел вход в кафетерий, в который Твайлайт ходила ежедневно. Единственная деталь, выделявшая эти двери на фоне остальных, заключалась в надписи «Тренажерный зал» выцветшей черной краской и пластиковой табличке, привинченной к стене и содержащей список предупреждений, а также часы работы.
Твайлайт и Пинки встали перед дверями, глядя на них.
— Итак, значит, ты мне ни разу не говорила, что это место существует, потому что… — сказала Твайлайт, даже не поглядев на Пинки.
— Ты ни разу не спрашивала, глупышка!
Твайлайт сдавленно застонала и провела копытом по лицу.
— Я должна была раньше сообразить. Все ведь логично — пегасам нужно обширное пространство для тренировки крыльев, чтобы они не атрофировались, а на прогулке во дворе я не увидела ни одного. Простейшая дедукция диктует, что должно быть место, в котором можно разрешить пегасам летать, не боясь побега. Другими словами — она указала на черные буквы на стене — тренажерный зал.
Твайлайт вздохнула.
— Ну, ты теперь хотя бы знаешь, где он, — сказала Пинки. — Есть чему порадоваться, а?
— Конечно. К тому же нельзя сказать, что я особо на что-то надеюсь. Флаттершай выразилась настолько туманно, что я даже не представляю, что делать. Так что, думаю, мы просто зайдем, посмотрим и уйдем. Если повезет, Рейнбоу Дэш опять меня обзовет умником. Лучше, чем ничего, все-таки.
Интерьер тренажерного зала был в точности таким, каким Твайлайт и ожидала его увидеть: копия кафетерия, только без столов, с потолком повыше и с запахом застарелого пота вместо недоделанной пищи. Изношенный деревянный пол, несмотря на многочисленные потертости, все равно сиял в солнечных лучах, проникавших через высокие окна. Щедрые слои тщательно отполированной мастики не спрятали глубоких выбоин в досках пола: каждая выщерблина и трещина говорила о многих годах нелегкой службы под энергичными молодыми копытами. Среди этих шрамов Твайлайт смогла разглядеть стершиеся черные линии, служившие, как она предположила, разметкой для какого-то командного спорта.
Вдоль стен тянулась разбитая на отдельные маты полоса мягкой обивки из вспененной резины. Каждый мат возвышался от самого пола до высоты среднестатистического пони и в толщину как раз подходил для того, чтобы смягчить лобовое столкновение. И, глядя на то, как маты продавились и просели в изношенных тряпичных чехлах, Твайлайт всерьез сомневалась, что на деле они чем-то будут отличаться от голой стены. Единорожка не представляла, какое такое правило безопасности диктовало их необходимость, но точно знала, что поддержка нормального состояния в эти правила не входила. Не входила в них, судя по всему, еще и мысль, что маты следовало бы закрепить повыше прыжка за неудачно брошенным мячом. И это было особенно странно, если учесть основных посетителей тренажерного зала. Внизу, конечно, была небольшая компания маленьких кобылок, с хихиканьем катающих мяч между собой, но над головами у них в воздухе находилась, по меньшей мере, дюжина пегасов.
Твайлайт подняла взгляд на пегасов, которые летали по кругу против часовой стрелки, как стая птиц. Впрочем, только медсестры и санитары двигались с грацией, более-менее похожей на птичью; пациенты же трепыхались, как только-только оперившиеся птенцы, жаждущие поскорее выбраться из гнезда, но по-прежнему не до конца освоившие мастерство полета. На лицах пациентов не было видно ни восторга, ни радости. То, что они летают исключительно ради тренировки, а не для удовольствия, было большими буквами написано на их унылых и потных лицах.
Пара пациентов отделилась от группы и пошла на неумелое снижение, а следом за ними поспешила медсестра с золотистой гривой. Не обращая внимания на неприлично внимательный взгляд Твайлайт, они направились к питьевому фонтанчику у двери. У обоих пациентов кромки крыльев были прямыми, отрезанными, как по линейке, что красноречиво говорило: их маховые перья были подрезаны, как раз в такой степени, чтобы оставить возможность летать, но лишить скорости и выносливости в воздухе.
Твайлайт невольно потерла копытом глушитель на роге, смотря на то, как пациенты с трудом поднимаются в воздух. Медсестра осталась внизу и принялась что-то записывать в висящий на стене планшет.
Цокот копыт Твайлайт по доскам пола привлек внимание медсестры, заставив ее оторвать взгляд от документов.
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Я хотела бы узнать, не видели ли вы случаем нашу подругу, Рейнбоу Дэш, — сказала Твайлайт, поддерживая вежливый и почтительный тон, чтобы скрыть засевшие в душе мучительные сомнения.
— Рейнбоу Дэш? — медсестра потерла подбородок пером. — А, она. Да, я ее видела.
— Мы можем с ней поговорить?
Медсестра усмехнулась.
— Ну, попытаться, конечно, можете, — сказала она и указала на потолок.
Твайлайт задрала голову. Высоко над летающей по кругу группой виднелось еще несколько пегасов, летающих в одиночку или парами. Высота, на которой они летали, и плавные движения ясно говорили, что им доверяют, а значит, позволили остаться с неподрезанными крыльями. Благодаря этому они могли носиться в воздухе, как рыбы в спокойной воде, и не чувствовать никаких ограничений, кроме щербатых стен тренажерного зала.
И выше всех остальных, у самого потолка, касаясь разноцветной гривой отделочной плитки, летала Рейнбоу Дэш. Увидев ее, Твайлайт даже задумалась на мгновенье, не это ли зрелище Флаттершай хотела ей продемонстрировать. Иллюзия была краткой, но пока единорожка смотрела, как Рейнбоу Дэш нарезает круги под потолком, она даже могла бы притвориться, будто бы абсолютно ничего не изменилось. Если бы не зеленая роба и не доктор в белом халате, летящий бок о бок, можно было бы подумать, что пегаска просто занимается своими обычными ежевечерними упражнениями в небе над Понивиллем.
Сомневаться не приходилось: ни доктор, ни пациент не услышат их на такой высоте, да еще и поверх шумной игры в мяч и дюжины летающих между ними пегасов. Твайлайт повернулась к медсестре.
— Я поняла, о чем вы. Но не могли бы вы слетать к ним и поговорить с ней за меня?
— Она не захочет говорить. Рейнбоу относится к занятиям серьезно. Она пропускает упражнения только когда ее наказывают, — она помедлила, разглядывая стоящих перед ней пациенток. — А в чем вообще дело?
— Это очень важное дело, с дружбой там, и все такое, — сказала Пинки, протиснувшись вперед Твайлайт. — Это часть лечения Рейнбоу. Ну, знаете, чтобы она заводила больше друзей, и чтобы была счастливее и улыбалась чаще.
Медсестра закатила глаза и повесила планшет обратно на стену.
— Как скажете. Против общения пациентов в свободное время никаких правил нет, но я сначала должна спросить разрешения. Ждите здесь, — широко распахнув крылья, медсестра резко взлетела, заработав пару-тройку завистливых взглядов от летающих кругами пациентов. Буквально секунду спустя она уже перехватила пару под потолком и отвела доктора в сторону, отпустив Рейнбоу Дэш лететь дальше самостоятельно.
Твайлайт внимательно наблюдала за тем, как два пони висели в воздухе и болтали. В докторе было что-то знакомое. И хоть имя ускользало от единорожки, смутно знакомый образ подсказывал, что она ее уже видела в Понивилле раз или два. Это чувство пробуждало в глубинах сознания знакомый зуд — нежеланное напоминание о том, сколь близким и одновременно чуждым стал ее мир.
Так как разговаривающие находились далеко за пределами слышимости, Твайлайт перенесла свое внимание на Рейнбоу Дэш. Единорожка с гордостью отметила, с какой яростью ее подруга махала крыльями, поддерживая высоту и скорость, несмотря на подрезанные крылья. На лице Рейнбоу застыла целеустремленная гримаса, с которой она выжимала из себя все больше и больше скорости. Вечернее солнце сверкало на потном лице пегаски, из-за чего казалось, будто она плачет каплями янтаря.
Твайлайт перевела взгляд на двух медиков, летящих позади Рейнбоу. Доктор, оранжевошкурая кобыла, отдала медсестре последние указания, чтобы та заняла ее место, после чего нырнула вниз головой навстречу дощатому полу. Буквально в считаных ярдах от земли кобыла развернула крылья, и выровняла траекторию, в последний момент избежав смертельного столкновения, и, подобно оранжевой ракете, направила свой скользящий полет буквально в дюйме от пола в сторону Твайлайт и Пинки Пай. Пинки захихикала от восторга, а Твайлайт же инстинктивно сделала шаг назад.
Затрепетав крыльями, как накачанная кофеином колибри, пегаска мгновенно сбросила скорость и приземлилась перед пациентками. Но уверенная улыбка тут же пропала с ее лица, когда она вдруг споткнулась из-за того, что двигалась чуточку быстрее безопасной скорости, и едва не рухнула носом в старые потертые доски пола.
— Хех, извините, — сказала она, встав прямо. — Иногда приятно бывает хорошенько растянуть крылья.
Все еще чувствуя быстрый пульс и не зная, сможет ли скрыть в голосе раздражение от такого позерства, Твайлайт решила просто кивнуть. В гораздо большей степени, чем эффектная посадка, в этой кобыле впечатлял очевидно юный возраст — если бы не белый халат, она бы могла сойти за подростка. Халат был короче стандартного для врачей и гораздо лучше подходил именно для ее деятельности, так как давал больше свободы движения. Оглядев кобылу с ног до головы, Твайлайт поразилась, насколько знакомо она выглядит: зуд на задворках разума стал еще ощутимее.
— Ого! Вот это было круто! — воскликнула Пинки Пай, подпрыгивая на месте. — Вы такая быстрая, и я реально подумала, что вы разобьетесь! С каждым разом, как я вас вижу, у вас получается лучше!
— О, спасибо, Пинки Пай. Но, честно говоря, в этом не было ничего особенного, — махнув копытом, ответила доктор. — Просто небольшое представление для других пациентов. Мне нравится им напоминать, что нельзя отчаиваться. Мы можем достичь больших результатов, если будем усердно работать, — за этими банальными словами крылся искренний энтузиазм, который Твайлайт оставалось только списать на юношескую наивность. Кобыла на мгновенье скользнула взглядом по единорожке, после чего вновь перевела глаза на Пинки. — Ну, что привело моего любимого пациента-ассистента аж в тренажерный зал? Мне казалось, тебе не нравится тратить свободное время в четырех стенах.
Твайлайт в упреждение вышла вперед подруги.
— Меня зовут Твайлайт Спаркл, и мы хотели бы поговорить с Рейнбоу Дэш. Если вам, конечно, не сложно, доктор…
Кобыла рассмеялась.
— Я пока еще не доктор, Твайлайт Спаркл. Мне еще до этого далеко. Пожалуйста, зови меня просто Скуталу.
У Твайлайт чуть было не отвалилась челюсть.
— Что? — ахнула она, пораженно разинув рот. Метка — перевязанное бинтами пегасье крыло на облаке — и больший возраст определенно не сочетались с воспоминаниями о маленькой кобылке, но все остальное совпадало идеально: цвет шкурки, гривы, глаз и даже та юная энергия, из-за которой казалось, что кобылка не в состоянии просидеть спокойно и минуты, была на месте. Время тянулось, а Твайлайт все так же стояла, открыв рот. — Но ты же такая старая!
Скуталу отклонилась назад и удивленно уставилась на Твайлайт.
— Старая? Мне большинство упорно говорит, что я слишком молодая для терапевта.
— Это не страшно, Скуталу. Вы не выглядите старой. Твайлайт просто иногда немного путается, — встряла Пинки Пай, заработав гневный взгляд от подруги. — Это просто побочный эффект лечения. Я ей помогаю прийти в себя!
Скауталу мягко и понимающе кивнула, от чего Твайлайт скривилась еще больше.
— А. Понятно. Я аж испугалась, что стала выглядеть на свой возраст.
Твайлайт вздохнула.
— Итак… Скуталу… Мы хотели бы немного поболтать с Рейнбоу Дэш на перерыве. Можете это нам организовать?
— Мне сначала надо узнать, для чего это.
Пинки сделала глубокий вдох.
— Это очень важная дружеская штука, которая входит в терапию Рейн…
— О, Пинки! Хе-хе-хе! — напряженно смеясь, Твайлайт протиснулась перед подругой, стратегически расположив себя меж двух кобыл. — Она хотела сказать, что мы подруги Рейнбоу и рассчитываем с ней немного пообщаться, если вы не против.
— Вы хотите сказать, что вы обе — подруги Рейнбоу Дэш? — прищурившись, спросила Скуталу. — Типа, настоящие такие подруги?
От настолько острого неверия в голосе Скуталу на лбу у Твайлайт выступил ледяной пот.
— Ну, мы вообще познакомились совсем недавно, так что мы, конечно, пока не совсем подруги в традиционном понимании, но, честно, это только вопрос времени, — Твайлайт с силой выдавила улыбку пошире.
— Вот это круто! — выкрикнула Скуталу, схватив обеих пациенток и прижав к себе в крепких объятиях, на которые Пинки Пай с радостью ответила. — Я так рада, что Рейнбоу наконец-то решилась познакомиться с новыми пони! — когда Скуталу разжала объятья и сделала шаг назад, на лице у нее уже сияла гигантская улыбка. — Я и не думала, что она примет мой совет всерьез! Это самая лучшая новость за весь день!
Искренний восторг в голосе Скуталу пугал, пожалуй, не меньше, чем внезапные объятья, от чего голова у Твайлайт пошла кругом.
— Правда? — выдавила она.
— Еще какая! — сказала Скуталу. — Я работаю с Рейнбоу уже несколько лет, и мне было совершенно очевидно, что ей нужно расширять свою социальную активность. Не поймите меня неправильно, Рейнбоу — не плохая пони, но для меня все равно большое облегчение, что она снова пытается завести друзей.
— Всем нужны друзья, — пискнула Пинки, заработав в ответ улыбку одобрения от Скуталу.
— Именно. Потому-то мне так приятно услышать, что теперь у нее в жизни появились вы двое.
Твайлайт глянула на летающую высоко над головой подругу.
— Раз вы занимаетесь лечением Рейнбоу, то вы можете ее попросить спуститься с нами поговорить, так? Нам это очень поможет с ней подружиться.
Улыбка пропала с лица Скуталу.
— Я бы предпочла этого не делать. Друзья вы или нет, но я с ней уже провела достаточно времени и знаю, как она не любит отвлекаться от своих «тренировок». Так что самый быстрый способ сломать эту вашу будущую дружбу — это влезть в ее летные занятия. Она сейчас глубоко погружена в полет, и, надо сказать, я не знаю никого, кто бы так же серьезно относился к физической терапии, как Рейнбоу Дэш.
Твайлайт вздохнула, наблюдая вместе с Пинки, как Рейнбоу продолжала наворачивать круги под потолком бок о бок с медсестрой.
— Я так и предполагала. Ну, думаю, мы можем просто подождать, пока… — она замолчала. Затем она медленно повернулась к Скуталу. — Погодите. А зачем Рейнбоу Дэш нужна физическая терапия?
— Ну, чтобы поддерживать способность к полету, само собой, — ответила Скуталу. — Травмы, которые она получила в детстве, чуть было не оставили ее калекой. Даже если бы она не подрывала свое выздоровление постоянными скандалами, вынуждая нас подрезать ей крылья, она все равно ни за что не смогла бы поддерживать полет на большие расстояния без сопровождения. Именно потому она никогда не летает в одиночку. На такой высоте любой спазм или судорога могут оказаться смертельными, — она склонила голову набок, разглядывая двух подруг. — Она вам об этом не говорила, да?
Пинки продолжала глядеть на потолок, следя глазами за летающими по кругу пегасами, а Твайлайт пожала плечами, сокрыв шок за хладнокровным безразличием.
— Нет. Она никогда не хотела говорить о своих травмах. В смысле, вы же знаете, какой бывает Рейнбоу: всегда боится признавать малейшую слабость.
— Ей нелегко открываться другим, это верно, — сказала Скуталу. — Досадно. Она один из самых целеустремленных пациентов, с которым мне доводилось работать, и никто не тренируется старательнее нее. Но весь прогресс сдерживает только одно — ее отказ принять реальность, признать, что ее травмы причинили неисправимый ущерб нервной системе. Сколько ни тренируйся, это не исправить.
После ее последних слов опустилось долгое молчание, во время которого Твайлайт никак не могла придумать, что ей сказать.
Скуталу прокашлялась.
— Короче говоря, я думаю, что раз Рейнбоу для вас в самом деле так важна, она вам рано или поздно откроется. Она может поначалу повести себя грубовато, но она одна из самых удивительных кобыл, которых я только встречала. Я надеюсь только, что вы сможете помочь ей справиться с самыми… неадекватными фантазиями. Она наверняка вам говорила о планах вступить в Вондерболты, правда?
Твайлайт закивала головой.
— О, конечно.
— Рейнбоу добилась фантастических успехов, но она совершенно отказывается принять границы своих возможностей. Когда реальность не совпадает с ожиданиями, она злится и теряет контроль над собой. Она, может быть, сможет летать вне больницы в обыденных условиях, но ей никогда не суждено летать на уровне обычного среднего пегаса, не говоря уж о Вондерболтах.
— Вы ей об этом уже говорили? — спросила Твайлайт. — Рейнбоу может быть упряма, да, но она обычно меняет мнение, когда перед ней возникает реальная проблема.
— О да, говорила, — ответила Скуталу, раздраженно взмахнув хвостом. — Не только я, но и медсестры, доктора, вообще все. Но хоть я к ней и ближе, чем прочие сотрудники больницы, Рейнбоу все равно мне до конца не доверяет. В конце концов, это ведь доктора ей сказали, что Дэш никогда больше не сможет летать, а она доказала, что они не правы.
— Именно потому я так старательно ее подталкиваю к тому, чтобы она заводила друзей. Дело все не только в полезной в целом социальной активности, но и в том, что ей нужно услышать правду от кого-то, кого она будет по-настоящему уважать. Пока она не примет случившееся, она так и будет крутиться в этом… бесконечном цикле перекладывания вины на всех за каждую свою проблему и нежелания встретиться с правдой лицом к лицу.
Скуталу помедлила, поняв, что только что сказала.
— Короче, я не хотела вам намекнуть, что от вас ожидается что-то еще, кроме, собственно, просто попытки с ней подружиться. Я просто хочу, чтобы вы знали, в чем корень ее проблем, так как она, скорее всего, не скажет этого сама.
Чистые, неприкрытые эмоции Скуталу лежали перед Твайлайт, как раскрытая книга. Она настолько наивна и предана своей пациентке, что готова рассказать мне все, — подумала Твайлайт, с растущим возбуждением. Единорожка в итоге поймала взгляд Скуталу и улыбнулась.
— Мы с ней станем самыми-самыми лучшими подружками! — выкрикнула Пинки Пай и запрыгала на месте, как переевшая сладкого маленькая кобылка, после чего крепко обняла ногой Твайлайт за плечи. — Мы даем супер-Пинки-клятву, правда, Твайлайт?
Не успела Твайлайт ответить, как она уже продолжила:
— Рейнбоу получит полный пакет услуг «Лучшая Подруга Пинки Пай»! Мне все равно, что она раньше злючкой была, потому что никто не должен быть таким грустным, когда я могу все исправить! Она получит столько дружбы, что в ней плавать можно будет!
Твайлайт эта громкая тирада застала врасплох, а потому она не сразу присоединилась к смеху подруги.
— Ладно, Пинки, мне кажется, она уже поняла. Успокойся немного.
— Я рада слышать, — с облегчением на лице сказала Скуталу. — Не каждый пациент решится подружиться с Рейнбоу.
Скуталу, возможно, собиралась сказать что-то еще, но ее прервал предупреждающий крик сверху. Все три кобылы разом подняли головы и увидели несущийся вниз комок перьев. Это была Рейнбоу Дэш: бешено размахивая одним крылом, чтобы затормозить падение, она крепко прижимала второе к боку. Она выла, как раненое животное, а лицо было искажено от боли. Медсестра, которая ее сопровождала, в ужасе зависла на месте, смотря сверху, как ее пациентка летит к полу. Задержка была мимолетной, и вскоре она уже пришла в себя и нырнула вслед за падающей штопором Рейнбоу, но было очевидно, что ей ни за что не успеть.
Скуталу взметнулась как стрела еще до того, как Твайлайт успела даже ощутить собственный страх, и понеслась над полом на перехват падающей пегаске. Повернув вверх в последнее мгновенье, Скуталу перехватила Рейнбоу, с глухим стуком столкнувшись с ней всем телом. Какой-то миг раздавались суетливые крики и энергичные хлопки резко мелькающих крыльев, после чего раздался еще один, более громкий стук живой плоти о деревянные доски пола, который прокатился эхом по залу и погрузил его в пугающую тишину.
— Рейнбоу! — закричала Твайлайт, бросившись к ней. Но не успела она добежать, как сверху спустились медики, окружив упавшую на пол пару, как стервятники падаль, и крики Твайлайт утонули среди громких вопросов и команд.
Вдруг оставшись без присмотра, самые смелые и любопытные пациенты зависли неподалеку, жаждая разглядеть за спинами снующих туда-сюда санитаров, что произошло, тогда как все остальные занимавшиеся в зале пегасы продолжили летать по неровному кругу, не обращая внимания ни на что. Бескрылые пациенты по большей части разбежались по углам зала, как распуганные резким звуком птицы, но некоторые остались на местах и, закрыв уши копытами, громко завопили.
Твайлайт сумела протиснуться сквозь толпу пациентов как раз к тому моменту, когда Скуталу уже поднимала стонущую Рейнбоу Дэш на ноги. Обе пегаски выглядели помятыми, но целыми. Когда Рейнбоу Дэш самостоятельно сделала несколько шагов, по рядам зевак прокатился вздох облегчения, будто выдохнул сам зал. Она покраснела и стряхнула с себя копыта окруживших ее со всех сторон медсестер, огрызнувшись, что чувствует себя нормально, несмотря на осторожно прижатое к боку крыло.
Оттесненная кольцом санитаров, которые не пускали любопытных к медсестрам, чтобы не мешали, Твайлайт ощутила, как у нее задрожали колени — это напряжение утекло прочь из мышц. На лице у нее расцвела неуверенная улыбка, с которой она наблюдала за тем, как Скуталу осматривает крыло у сопротивляющейся Рейнбоу.
Ну, по крайней мере, если она себе в этом мире навредит, это не навсегда,
— подумала Твайлайт. Пара синяков — это пустяки. Она же не… умерла… — Твайлайт резко села на пол, пока ноги не подогнулись сами, и побледнела. Рейнбоу могла умереть! И если она умрет здесь, то… О нет. Нет-нет-нет.
— Было страшно, но они не пострадали! — сказала Пинки с искусственной веселостью, усевшись рядом с пораженной ужасом Твайлайт. — Я на мгновенье жуть как испугалась, что случится что-то плохое. Она очень везучая!
Твайлайт облизала пересохшие губы.
— Д-да. Везучая.
Сотрудники больницы принялись сгонять остальных пациентов обратно к их оставленным занятиям. Твайлайт наконец встала с места и осторожно двинулась следом за уходящими прочь пегасами. Она сумела их догнать у питьевых фонтанчиков, где Скуталу отчитывала сердито скривившуюся Рейнбоу Дэш.
—… потому-то тебе нельзя так долго летать на такой высоте. Твои крылья просто не способны выдержать нагрузку.
— Я бы могла, если бы вы мне не п-п-п-подрезали крылья! — огрызнулась Дэш, плюясь прямо в лицо Скуталу.
— Тебе никто не будет подрезать крылья, если ты перестанешь влезать в неприятности! Твоему поступку с Эпплджек нет оправданий, и ты это знаешь.
Дэш агрессивно развернула крылья, но из-за того, что одно крыло отказалось раскрываться полностью, поза вышла весьма жалкой и натужной.
— Эй! Это она виновата в том, что было с Флаттершай! Я н-н-н… н-н-не дам никому навредить моим друзьям!
— Доктор Эпплджек ничего не сделала Флаттершай. Это был просто ужасный несчастный случай. И это все равно не оправдывает твою ложь сестре Голден Рейн о том, сколько ты уже летаешь и когда у тебя начало болеть крыло. Эти ограничения только для твоей же безопасности, больше ни для чего. Если бы я тебя не успела поймать, ты бы серьезно пострадала, — Скуталу понизила голос почти до шепота. — И если бы ты пострадала, что бы случилось с Флаттершай?
Рейнбоу Дэш бессвязно рявкнула, брызгая слюной от злой непокорности, но судя по тому, как она дернулась, было понятно, что вопрос угодил прямо в яблочко. Не найдя слов, она фыркнула и отвернулась от Скуталу. Прищурившись, она узнала Твайлайт и Пинки Пай.
— А вам чего надо?
— Мы хотели узнать, как ты! — живо воскликнула Пинки, хоть и по большей части ее возбужденный возглас был явно обращен к Скуталу. — Я типа такая «о нет, она падает!», а потом увидела, как на помощь спешит Скуталу, и типа «она не успеет, потому что Рейнбоу падает слишком быстро», но она успела! И это было та-а-а-а-а-ак страшно! Скуталу удивительно удивительная!
Выражение лица Рейнбоу стало еще мрачнее, отчего Твайлайт поспешила вмешаться.
— А еще мы были очень впечатлены твоим полетом, Рейнбоу Дэш. Он тоже был, эм, удивительно удивительным.
— Конечно! Я же Рейнбоу Дэ-э… Дэш! — сказала она, но ее подозрительность тут же вернулась. — Ну и что, вы, значит, вдвоем за мной следите?
— На самом деле нас прислала Флаттершай.
Услышав эти слова, Скуталу заулыбалась:
— О, значит, вы знакомы с другой подругой Рейнбоу? Вот это замечательно!
— Да. Она сказала, что мы должны сюда прийти повидаться с Рейнбоу, чтобы понять, как она старательно тренируется для полета. А еще Флаттершай надеется, что Рейнбоу не будет так больше летать, потому что очень не хочет, чтобы она уме… серьезно пострадала.
Краткая искорка удовольствия от комплимента в глазах Дэш угасла под огромной волной скептицизма.
— Смотри у меня, если ты ее дразнила, зазнайка. Я-то узнаю.
— Она сама с нами заговорила. Я думаю, она просто хочет, чтобы мы тоже подружились.
Пинки Пай тоже кивнула:
— Ага! Стали супер-лучшими друзьями!
Твайлайт покопалась в кармане.
— Видишь? — спросила она, вытянув рисунок с раненой птицей. — Она нас сюда послала, потому что хочет, чтобы мы тоже подружились.
— И что? Ну подарила она рисунок, но это не значит, что вы настолько близки, — сказала Рейнбоу, но ее возражение явно прозвучало неестественно и через силу. Она закусила нижнюю губу и громко выдохнула, надув щеки. — Ладно. Раз Флаттершай считает, что вы ничего, значит, и я попробую.
— Похоже, отличная идея, — сказала Скуталу. — Я поговорю с кем-нибудь из докторов и узнаю, можно ли будет организовать для вас совместное время, чтобы хорошенько познакомиться.
Рейнбоу уже приготовилась было выдать резкое возражение, но Скуталу положила ей копыто на спину и успокоила.
— К тому же, если вы сможете провести немного времени вместе, мирно общаясь, это поможет доказать докторам, что ты достигла успехов и что им больше нет нужды подрезать тебе крылья, — добавила она, многозначительно поглядев на Рейнбоу.
Рейнбоу Дэш раздраженно наморщила нос и резко фыркнула.
— Ладно. Если мне тогда вернут крылья, я поиграю в эти ваши чаепития, или чего вы там задумали.
— Замечательно! — широко улыбнулась Скуталу и обернулась к Твайлайт. — Ты пациентка доктора Эпплджек, так?
Твайлайт кивнула, положив рисунок обратно в карман.
— Тогда я с ней свяжусь, чтобы она что-нибудь подготовила. Думаю, мы сможем вам организовать какое-нибудь групповое занятие. Как вам?
Пинки Пай восторженно запрыгала на месте.
— О, я не могу дождаться! Я обожаю вечеринки в честь новых друзей! У меня целая куча интересных идей! — далее торопливо прозвучал длинный список игр, еды и вечериночных затей, в каждой из которых упоминалась куча сахара и глазури. Концом этому словесному потоку послужило только громкое объявление медсестры, что перерыв закончен и всем пациентам положено отправляться на следующие по расписанию занятия.
Скуталу дружелюбно попрощалась с Твайлайт и Пинки Пай, после чего повела Рейнбоу прочь. Пегаска же только неразборчиво буркнула, демонстративно не глядя на двух пациенток.
Как только они вышли за пределы слышимости, Пинки обернулась к Твайлайт.
— Как думаешь, может, я немного переборщила? Рейнбоу, похоже, не очень заинтересовало планирование вечеринки.
— Это неважно. Вполне хватит того, что она будет с нами.
— Правда? Обычно нужно больше одной встречи, чтоб началась хорошая дружба.
— Все гораздо проще, если есть магия.
Пинки недоуменно уставилась на Твайлайт, пока они шли к неторопливо плетущейся очереди пациентов.
— Но у тебя же нет магии, пока на роге эта штука.
— Именно поэтому завтра мы проберемся в кабинет Роуза.
[1] Spinney Whiteacre. Слова эти можно независимо перевести как роща и белое поле. В принципе, это можно объединить во что-нибудь вроде Белолесок. Вполне себе имя. Можно растащить на два слова, чтобы сохранить «имя» и «фамилию».