Лечебница
Глава 25
Твайлайт подогнула под себя ноги, но не оторвала взгляда распахнутых в страхе глаз от двери в свою палату. Она уже потеряла счет времени. Непрерывный поток искусственного света, обычно сочащийся сквозь узкое наблюдательное окошко в двери, ничего ей не говорил. Она могла разглядеть только пони, стоящего с той стороны, с подсвеченной сверху широкополой шляпой, из-под которой выглядывал практически один только кончик обернутого тенями белого клюва.
Твайлайт постаралась сдержать дрожь, чувствуя на себе неотрывный взгляд пустых глазниц. Даже несмотря на расстояние она отлично видела, кто наблюдал за ней за окном. Ошибиться было невозможно. Она прижала к себе одеяло поплотнее в жеребячьей попытке защититься от чудовищ во тьме, и как бы то ни было, она почувствовала себя чуточку лучше.
Время от времени свет мерцал и гас на несколько мгновений, и это служило единственным свидетельством того, что время все еще течет, а не застыло, как лед. Кобыла и завернутый в робу жеребец безмолвно разглядывали друг друга довольно долго, и шок от столь раннего и внезапного пробуждения начал сказываться на нервах Твайлайт. Судорожные, беспорядочные вопросы вспыхивали и проносились в голове единорожки, как падающие звезды: яркие, но мимолетные. Сколько он уже так стоит? Зачем он пришел? Где все медсестры? Я вообще бодрствую?
Последняя мысль повторилась в голове Твайлайт несколько раз подряд. Неспособность понять, спит она или нет, должна была бы встревожить, но вместо этого, единорожка лишь судорожно приподняла уголки губ в маниакальной улыбке. Ей хотелось плакать.
Этот замороженный кошмар оборвался безо всякого предупреждения, когда жеребец внезапно отвернулся от окошка. Это резкое движение когтями впилось в глотку Твайлайт, заставив ее сдавленно вскрикнуть. Дрожа всем телом, она натянула одеяло выше к подбородку, не сводя с пришельца внимательных глаз, пока тот копался в седельных сумках. Когда он вновь повернулся лицом к окну, в его копыте что-то блеснуло.
Это был ключ.
Воздух, казалось, обратился в лед, и никакие одеяла не могли защитить кобылу от холода, впившегося ей в кости. Мышцы сжались в спазме, приморозив тело к кровати и не давая даже набрать воздуха в грудь, чтобы позвать на помощь. Ей оставалось лишь только лежать в каменной неподвижности и нетерпеливо смотреть, как жеребец низко склоняется и скрывается из виду. Твайлайт изо всех сил напрягала уши, ожидая в любое мгновенье услышать неизбежный скрип сдвигаемого засова.
Тишина была, наконец, разорвана тихим звоном металла: в щель под дверью скользнул какой-то маленький предмет. Кружась и вращаясь, он прозвенел по плитке и остановился прямо по центру палаты, сверкнув в скудном освещении медным бликом.
Только почувствовав, как горят от недостатка кислорода легкие, Твайлайт осознала, как долго не дышала. Она метнулась взглядом от двери к ключу и обратно. Единорожка облизала губы, слыша оглушающий грохот сердца. Она постаралась изо всех сил не обращать внимания на ужас, пробирающийся змейкой по спине, и перекинула через край матраса ноги. Проклиная свое любопытство, она встала рядом с кроватью.
Жеребец поворачивал голову, следя за медленными, как движение ледника, шагами Твайлайт, пока та продвигалась к центру комнаты. Она остановилась там, приглядывая за чужаком одним глазом, и потянулась к ключу, отчасти ожидая, что он в любой момент распадется на тени и дым. Он был холоден наощупь и покрыт царапинами и неровностями, свидетельствовавшими о долгой жизни. Тонкий стержень ключа заканчивался головкой в виде цветка, демонстрируя неожиданную нотку выразительности у формы, которая, в остальном, ничем не была примечательна. Твайлайт подняла взгляд.
— Д-для чего он?
За окном моргнула лампа, а из ноздрей клюва жеребца вытекло несколько клочков какого-то темного газа. Кобыла тут же увяла под его безмолвным взглядом.
Проглотив комок в горле, Твайлайт подползла буквально на расстояние вытянутой ноги от двери. Жеребец по ту сторону был в точности таким, каким она его помнила: обернутые в пыльные бинты ноги, сокрытое под тяжелым плащом тело и пара грубых и сильно поношенных седельных сумок, тяжко свешивающихся у него со спины. Он был ожившим анахронизмом, сценой из манускрипта о Великой Болезни, получившей свободу передвижения. Ряженый на Ночь Кошмаров, с костюмом, взятым из книги по истории. Поистине, невозможно бояться явления столь обыденного и комичного.
Твайлайт выдавила улыбку, тщательно избегая этого пустого взгляда. Да. Комичного.
Выпрямившись и взяв себя в копыта, единорожка подняла перед собой ключ:
— Зачем ты мне его дал? — спросила она, с трудом заставляя голос не ломаться.
Жеребец продолжал смотреть на нее, пока безответный вопрос блуждал эхом по палате. Твайлайт сурово нахмурилась.
— Для чего он? — повторила она. — Скажи мне, зачем ты мне дал этот ключ?
Из ноздрей его клюва вытек ручеек дыма — пятно черной грязи на самом воздухе, упорно держащееся на месте чересчур долго. Твайлайт собралась было повторить еще раз, когда жеребец вдруг резко повернул голову вправо, быстрее, чем кобыла успела бы даже моргнуть. Он уставился в коридор, продолжая испускать потоки дыма из маски. Не издавая ни звука, жеребец отвернулся от Твайлайт и пошел прочь.
Твайлайт прижала нос к стеклу, пытаясь удержать его в поле зрения.
— Погоди! Стой! Для чего этот ключ? — прокричала она.
Вновь моргнул свет, и жеребец пропал.
Твайлайт осталась смотреть в крохотное окошко на еще несколько полных отчаяния мгновений, но в итоге выдохнула, затуманив стекло.
— Что ты задумал? — тихо спросила она с ноткой раздражения, пробравшейся в голос. — Всего лишь очередное отвлечение?
Твайлайт сдавила ключ, чувствуя его вес на копыте. Она отвернулась от двери и медленно двинулась к кровати.
Она сделала несколько глубоких вдохов, беря под контроль эмоции. Она слишком устала, чтобы чувствовать раздражение. Засунув ключ под Смарти Пантс на ближайшей полке, она взобралась на кровать и завернулась в одеяла. Быстро глянув на дверь, чтобы убедиться, что на нее никто не смотрит, Твайлайт закрыла глаза. Она спрячет ключ на следующее утро. А пока ей нужен сон. Ей нужна свежая голова, чтобы постараться не расстроить Рейнбоу Дэш.
Обед шел сумбурно, как и всегда: медсестры и санитары стояли как разрозненные острова в море голодных пони. Несмотря на толкучку, Твайлайт быстро отыскала в толпе Рейнбоу Дэш. Та не ответила на ее бодрое приветствие, только глянула мимоходом, и вновь перевела глаза вперед.
— Чего тебе надо?
Твайлайт поморщилась:
— Ну, я просто хотела поздороваться, и узнать, может, ты захочешь сесть со мной?
— З-з-з-зачем мне сидеть с занудами?
— Я хотела еще поговорить с тобой про Вондерболтов. Ну, знаешь, порасспрашивать тебя о них. К тому же я хотела тебя представить своей подруге Пинки Пай. Она очень хочет с тобой познакомиться.
Рейнбоу какое-то время не реагировала, потом пожала плечами.
— Ну ладно. Только держи ее на коротком поводке. Она быстро начинает раздражать.
Очередь сделала еще пару шагов вперед.
— Обязательно. Итак, как дела у Флаттершай?
— Хорошо. Теперь, когда меня отпустили из одиночки, н-н-н-н-н-никто ее больше доставать не будет. Все знают: покалечу любого, кто хоть попробует.
— Ты и правда за нее стоишь горой.
Рейнбоу кивнула.
— С самого детства.
— Здесь, в больнице?
— Нет, еще в Клаудсдейле. Мы из одного дома.
— Только не говори, что вы теперь еще и родственники.
Рейнбоу обернулась и сердито глянула на Твайлайт:
— Детского дома, тупица.
Она рассмеялась, увидев, как у Твайлайт порозовели щеки.
— О. Точно, — Твайлайт прокашлялась и сунула копыто в карман. — Ну, у меня есть для нее кое-что. Думаю, ей это понравится куда больше моих, э, слабоватых рисунков.
Твайлайт передала Рейнбоу подарок, и та рассмеялась вновь.
— Я вот прям знала, что это книга.
— Ей понравится, — оправдываясь, сказала Твайлайт. — Это книга про тропических птиц, а она любит птиц.
Рейнбоу сунула книгу в карман и отвернулась.
— Конечно. Главное мне не пихай никаких тупых книг.
Очередь продвинулась еще на шаг, и Твайлайт закатила глаза.
— Я постараюсь сдержаться перед таким соблазном.
Это был риск — доверить Рейнбоу доставку книги для Флаттершай, но это был самый лучший способ передать записку, незаметно просунутую между страниц. И если на то пошло, ее библиофобия делает риск очень даже небольшим.
В остальном, медленное продвижение к кухонной стойке прошло за бессодержательной болтовней. Твайлайт удерживала разговор на нескольких узких темах и давила в себе жажду договаривать за Рейнбоу слова, когда та начинала заикаться; единорожка обнаружила, что таким образом она может втянуть Рейнбоу в гораздо более долгие беседы. К тому моменту, когда они взяли у буфетчиц подносы с тем, что здесь считалось за обед, Рейнбоу Дэш была возбуждена и общительна как прежде.
С той стороны зала вдруг раздался лязг подносов по полу и громкие голоса. Твайлайт и Рейнбоу замедлили шаг, подняв в головы в попытках разглядеть в океане сидящих пони, что произошло. Твайлайт быстро приметила Лиру, вспомнив заодно, когда в последний раз ее видела: та тогда орала изо всех сил, а команда санитаров запихивала ее в смирительную рубашку. Жеребец, на которого она кричала на этот раз, оказался обычным пациентом, но Твайлайт видела, как сквозь толпы пробираются два санитара, как акулы, почуявшие раненное животное.
— Если она не заткнется, то вляпается по-серьезному.
Твайлайт поглядела на Рейнбоу Дэш с любопытством:
— Что ты имеешь в виду?
— Эта кобыла. Она уже несколько раз побывала в одиночке. Я слышала ее через дверь, когда меня там держали последний раз. Она вопила что-то про заговор, и как все что-то там скрывают, — Рейнбоу мрачно скривилась. — Медики здесь — толпа задир. Они не хотят на самом деле тебе помочь выздороветь. Они хотят, чтоб ты только лежала и слушалась.
Твайлайт забыла, что хотела ответить, когда жеребец вдруг встал на задние ноги и ударил Лиру краем копыта по рогу. Треск от удара оказался таким громким, что сумел даже перекрыть гул сотен фоновых голосов. Лира отшатнулась и упала, а подоспевший санитар повалил закричавшего жеребца на пол.
— Да! Покажи им, кто тут главный, Тимбер! — воскликнула Рейнбоу, когда жеребец стряхнул с себя санитара и попытался встать на ноги. Еще несколько пациентов начали выкрикивать слова поддержки, но их радость быстро закончилась, когда второй санитар лишил жеребца дыхания, ударив дубинкой в бок, после чего, вместе с первым санитаром, прижал его всем весом к полу.
Все закончилось так же быстро, как и началось. Крики жеребца стали тише, и в итоге вовсе растворились, обратившись в невнятное бормотание. Рядом поднялась медсестра, держа левитацией пустой шприц.
Рейнбоу ухмыльнулась.
— Мы его еще д-д… д-долго не увидим. Но он все равно хорошенько им надавал, — она изобразила пару ударов копытом.
Твайлайт ее проигнорировала, наблюдая за собравшимися вокруг Лиры медсестрами. Пока санитары расчищали место вокруг лежащей на полу кобылы, медсестры потянулись к ее рогу. У его основания был порез, из которого сочилась кровь, окрашивая темно-бордовым ткань глушителя. Медики обменялись тревожными взглядами. Всматриваясь поверх стены зевак, Твалайт увидела, как одна медсестра достала из кармана кольцо с однотипными ключами, и вставила один из них в замок у основания рога.
Слегка повернув, медсестра легко сняла магический глушитель.
Твайлайт потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что Рейнбоу пытается привлечь ее внимание.
— Эй, зануда! Ты как? — спросила она, махая перед лицом Твайлайт копытом.
Твайлайт моргнула и, разжав неосознанно сдавленную Смарти Пантс в кармане робы, опустила переднюю ногу на пол.
— А?
— Ты тут сейчас вообще залипла, — Рейнбоу окинула единорожку взглядом. — Ты случаем не из тех, которые от вида крови дуреют, а?
— Что? Нет, я в порядке, — Твайлайт оглянулась на собравшихся медиков, но круг зевак расталкивали санитары, и потому за стеной любопытных пациентов уже ничего не было видно. Она повернулась обратно к Рейнбоу. — Ты ведь уже здесь давно? Ты когда-нибудь видела раньше, чтобы медсестры снимали арканные глушители с единорогов?
— Какая-какая арка?
Твайлайт указала на кулек из металла и ткани, закрепленный у нее на роге.
— А, это. Ага, видела пару раз, как их снимали.
— И для этого нужен только ключ? Никакого отключающего заклинания?
— Ну, по слухам, если попробуешь снять без ключа, оно взорвет тебе рог, или зажжет его, или еще чего-нибудь в этом духе, — Рейнбоу широко улыбнулась. — Решила попробовать? Потому я эти сказки слышала с самого детства, и мне бы очень хотелось проверить.
— Конечно, нет. Я просто думала, что должна быть еще одна стадия. Я не предполагала, что ключ может работать за двоих: и с магическим и с физическим замком.
Рейнбоу заулыбалась хитрее:
— Похоже, ты много думала, как бы такую штуку снять.
— Возможно, — сказала Твайлайт, не подав виду.
— Слушай, Твай, мне здесь ужасно не нравится. Здесь заправляют задиры, которые что только ни делают, лишь бы мне не стало лучше. И если мне не станет лучше, я не смогу вступить в Вондерболты. Так что если ты додумаешься до какого-нибудь мозговитого плана из этих своих книг, который мне поможет немного им отплатить, то тогда я с тобой.
Твайлайт медленно кивнула.
— Я запомню.
Рейнбоу рассмеялась и хлопнула крылом Твайлайт по спине.
— Знаешь, для зануды, ты вроде н-н-н-не такая плохая.
— Спасибо. Полагаю, я… просто надеюсь, что когда-нибудь стану такой же крутой.
Рейнбоу гордо выкатила грудь колесом, подходя рядом с Твайлайт к столу. Она продолжала вовсю болтать, а Твайлайт тихо отвечала ей время от времени односложным согласием, но для единорожки эта болтовня была просто фоновым шумом. Ей потребовался весь самоконтроль, чтобы держать эмоции в узде. Каждый раз, когда сотрудники больницы открывали дверь ее спальни, решение всех ее проблем висело у них на кольце с ключами. Она не знала, то ли ей смеяться, то ли ругаться грязными словами. Осторожно сев за стол, Твайлайт решила остановить свой выбор на медленной хищной улыбке. Целые недели тщательного планирования свелись к одной единственной цели: отыскать правильный ключ.
И едва эта последняя мысль пошла гулять эхом в голове Твайлайт, улыбка пропала с ее лица, а все прочие мысли со скрежетом заклинило. Она метнулась копытом к карману и схватила сквозь ткань Смарти Пантс.
— Нет, — прошептала она. — Быть не может.
Рейнбоу замолчала на полуслове.
— Что-то сказала? — спросила она, разбросав изо рта во все стороны крошки от бутерброда.
— Что? Нет, ничего! Мне просто, э, надо сходить в туалет, — сказала Твайлайт, резко вскочив со своего места. — Я скоро вернусь!
Твайлайт бросилась прочь, пока Рейнбоу не успела среагировать. Она чувствовала, как ее хлопает по боку кукла, пока пробиралась сквозь толпы, почти что галопом, настолько быстро, насколько могла рискнуть. Ей было нужно одиночество. Ей были нужны ответы.
Если следовать логике, то это было невозможно. У жеребца в маске не было никакого внятного разумного повода, по которому он мог бы дать ей инструмент для спасения из теневой тюрьмы. И все-таки она, чувствуя, как грохочет сердце, и не думая ни о чем, кроме единственного вопроса «но что если?..», попросила санитара проводить ее в туалет.
Только оказавшись в безопасном уединении, Твайлайт смогла успокоиться настолько, чтобы обдумать положение. Дважды проверив, что действительно осталась одна, она поспешила к ближайшей раковине, доставая на ходу Смарти Пантс из кармана. Крепко ее ухватив, единорожка осторожно закусила торчащую нитку на левой передней ноге, после чего оттянула голову назад, растаскивая шов, скрывающий ватные внутренности куклы.
Твайлайт сунула копыто внутрь и принялась рыться там, как безразличный хирург. Внутри старой куклы места было не так уж и много, и вскоре она, победно фыркнув, вытянула искомое. Это были сложенные документы, украденные из кабинета Доктора Роуза. Она осторожно положила их на сухой участок стойки с раковинами, после чего сунула, даже не глядя, Смарти Пантс обратно в карман.
Она осторожно развернула листы, стараясь не повредить и без того помятую бумагу. Меж последних листов, в химическом свете ламп туалета, мелькнул бронзовый блик: как жемчужина в раковине, на раскрытых страницах лежал ключ.
— Ага, вот и ты, — сказала Твайлайт, подняв ключ почти с благоговением. Замок на роге звал поскорее проверить догадку.
Твайлайт подняла взгляд к отражению, и копыто с ключом слегка задрожало. Несмотря на торопливый ритм сердца и на пот, все еще стекающий с подбородка, возбуждение начало уходить. Она окинула изучающим взглядом ключ. Хотя в этот раз освещение было лучше, обследование выявило не больше предыдущего, ночью: цветок из металлического контура в качестве головки — единственное заметное украшение. Ничего не выдавало предназначения ключа, ничего не подсказывало, что он может освободить ее рог. Естественная настороженность утвердилась в ее душе, и мысли опутало сомнение.
Она перевернула ключ на копыте.
— Неопознанный ключ из недостоверного источника, который открывает незнакомый замок с неизвестными последствиями, — произнесла она вслух. — Похоже я в патовой ситуации.
Твайлайт спокойно подняла взгляд и, уставившись прямиком в зеркало, ухмыльнулась:
— Знала, что ты рано или поздно появишься.
Отражение усмехнулось.
— Не можем же мы все быть такими непредсказуемыми, как ты, — сказало оно, одарив Твайлайт кривой улыбкой. — К тому же ты в данный момент, очевидно, нуждаешься в некоторой помощи. И как бы ты ни пыталась это отрицать, я тебе пытаюсь помочь.
— Конечно, пытаешься, — насмешливо фыркнула Твайлайт.
— Если ты мне не веришь, то зачем вообще сюда пришла? Ты бы могла принять решение относительно этого ключа в любой момент и где угодно. Но вместо этого, как только ты поняла, что этот ключ может оказаться чем-то большим, чем просто отвлечением, ты пошла и встала перед самым большим зеркалом, которое только смогла отыскать. Ты хочешь моей помощи.
— Нет, я просто хочу получить ответы, — сказала Твайлайт с нажимом. Она выставила ключ перед собой. — Для чего он?
В желтушных глазах ее близнеца блеснула искорка веселья:
— И с чего ты решила, что я об этом что-то знаю?
— Потому что мне его дал твой дружок в птичьей маске, вот с чего. Вы оба играете в ту же игру за одного хозяина, так что отвечай уже на мой вопрос. Он откроет замок на роге?
Отражение молча смотрело на нее какое-то время, постукивая копытом по подбородку.
— Я знаю, что ты думаешь, Твайлайт. Ты не поверишь ничему, что я скажу. В твоем бреде нет места для честности. Ты лжешь друзьям, ты лжешь семье, ты лжешь каждому встречному.
— Это не обязательно правда, — напряженно произнесла Твайлайт.
— Хватит лгать! — рыкнуло отражение, прыгнув вперед и ухватившись за края зеркала, отчего оно задрожало в раме и заставило Твайлайт неуклюже попятиться от неожиданности. Его лицо исказила ярость, оно скрежетало зубами и разбрызгивало во все стороны слюну из уродливой раны от уха до уха, что была у него вместо рта. — Ты лжешь, и лжешь и лжешь, и ранишь, и ранишь, и ранишь, и мне уже до смерти это надоело!
Отражение опустилось обратно на все четыре копыта и попятилось на несколько шагов, восстанавливая на лице какое-то подобие нормальности. Когда оно вновь заговорило, голос уже был снова легким и бодрым.
— Тебе меня не обмануть, Твайлайт. Я знаю, о чем ты на самом деле думаешь.
Скрыв свою тревогу и не сводя глаз с близнеца, Твайлайт подошла обратно к раковине.
— Если ты знаешь, о чем я думаю, и что я собираюсь сделать, то как же так получается, что я по-прежнему тебе сопротивляюсь? Почему ты меня еще не сломала?
— Нельзя сломать уже сломанное.
— Хватит так со мной говорить. Со мной это не сработает. И если ты не дашь мне ничего конкретного, то ты такая же бесполезная, как и твой молчаливый друг, — сказала Твайлайт, шмыгнув носом, и развернулась, собираясь уйти.
Отражение вздохнуло со злостью:
— Нет. Ключ не откроет замок на твоем роге.
— Гораздо лучше. Вот, давай я проведу небольшой эксперимент, чтобы проверить, говоришь ли ты правду, — сказала она с ухмылкой. Ухватившись за основание рога, Твайлайт направила ключ к латунному замку у основания. Царапание металла по металлу дразнило единорожку, пока она пыталась вслепую нащупать ключом скважину безо всякой помощи от ложного отражения. Она заскрипела зубами, когда ключ уперся, вытащила его из скважины один раз, другой…
— Ага! — воскликнула Твайлайт, когда ключ вошел на место с едва слышным щелчком. — Похоже, мое мнение о тебе было полностью справедливо.
Она крутанула ключ.
На лице отражения появилась нотка веселья, но оно не сказало ничего, наблюдая за тем, как Твайлайт мучительно пыталась провернуть ключ. И только испугавшись, что может сломать его пополам, единорожка наконец сдалась.
— Даже если ты и не лгала на этот раз, я тебе не верю все равно. Особенно зная, что ты нацелилась уничтожить все, что мне дорого, — сказала она, раскачав и вытащив ключ.
— Я ни разу тебе не лгала.
— Чушь! Ты все равно что-то замышляешь. Твой земляк мне дал его, чтобы меня запутать и отвлечь, зачем же еще?
Отражение провело языком по омерзительным деснам.
— Ты больна, а он — доктор. Логика диктует, что, по его мнению, тебе он поможет излечиться.
— Логика? — Твайлайт кратко и сухо рассмеялась. — Я застряла в фальшивом мире, я говорю со своим отражением о ключе, который мне дал немой пони-призрак из древних времен. Логика тут даже рядом не валялась!
— Отрицай или не отрицай, но таков факт. Ты просто настолько погрязла во лжи под названием «Твайлайт Спаркл», что даже не воспринимаешь его, — оно помедлило. — Для пони, которая гордо зовет себя ученым, у тебя поразительно узкие взгляды на события твоей жизни. Неужели ты даже не подумала, что это все может происходить только у тебя в голове?
Твайлайт прищурилась. Вытянув переднюю ногу, она стукнула ключом по зеркалу раз, затем еще раз, и по туалету разнеслось эхом «тук-тук». Слегка склонив голову набок, она помедлила немного и со всей силы вбила ключ в стекло. Отражение сжало копытами голову и закричало, когда Твайлайт пропахала глубокую борозду в зеркале. Везде, где проходил ключ, в в шкуре близнеца открывались раны. Голос другой Твайлайт смешался со скрежетом металла по стеклу, став в итоге одной диссонансной нотой.
Сделав шаг назад, и с удовлетворением окинув взглядом свою работу, Твайлайт улыбнулась:
— Я не знаю. Лучше ты мне расскажи.
Отражение зашипело в ответ; из ушей и порезов на теле потекли тонкие ручейки черной жижи. В желтых глазах пылала злоба, но прежде чем тварь успела сказать хоть слово, Твайлайт выставила ключ перед зеркалом, как вызывающий на бой фехтовальщик шпагу.
— С этим ключом связано что-то еще, о чем ты не говоришь. Ну, так что же это?
Отражение высунуло язык и быстро слизнуло часть текущей из ран слизи, не отрывая злого, как у дикого зверя в клетке, взгляда от Твайлайт.
— Да, есть кое-что еще, — признало оно, даже не обратив внимание на то, как начали затягиваться раны на ее плоти. — Но тебе это не понравится. Мои знания имеют цену, и цена эта — боль.
— Об этом судить мне, — сказала Твайлайт, даже не пытаясь сокрыть презрение в голосе.
Другая Твайлайт по-прежнему внимательно разглядывала ее, но ненависть перетекла в нечто похожее скорее на жалость. Отражение кивнуло, и зеркало тут же заполнило обжигающее сияние новорожденного солнца, заставив Твайлайт вскрикнуть и заслонить глаза передней ногой. Изрыгая ругательства, она быстро заморгала, чтобы прогнать пятна и круги, пляшущие перед глазами. Вернув себе ясность зрения, она посмотрела в зеркало и увиденное в нем заставило ее позабыть об отповеди, которую она собиралась высказать.
Монстр с раной от топора вместо улыбки и непохожими друг на друга глазами пропал. На его месте возникла фигура, которую беглым взглядом можно было бы принять за принцессу Селестию неправильной расцветки. В зеркале была Твайлайт Спаркл, но… не она. Зазеркальная Твайлайт была выше, оставляя в зеркале куда меньше свободного пространства, и стояла в величественной позе на, судя по всему, зубчатой стене замка Кантерлот. По бокам располагались сложенные крылья, которые, как и вся она в целом, были увешаны разнообразными золотыми украшениями, ярко сияющими на солнце. Это была Твайлайт из детских мечтаний маленькой кобылки, любимая и уважаемая принцесса, идеал во всем.
— Этот ключ защищает правду, Твайлайт, и заперта она неспроста, — заявила ложная принцесса с лицом строгим, как у родителя, читающего нотации упрямому ребенку. — Один замок, два пути, и каждый имеет цену — одну из них ты не сможешь заплатить сама. Тебе придется выбирать, какую дверь открывать, когда придет время. Обе спасут твоих друзей, даже если ты ими пожертвуешь. Обе разрушат ложь и сотворят истину вместо нее. Обе дадут тебе то, что ты хочешь, а не то, в чем ты нуждаешься.
Твайлайт попыталась заговорить, задать больше вопросов своему воображаемому двойнику, но так и не смогла произнести ни слова, наблюдая за тем, как самозванка тает перед ней, как свеча в печи, роняя кожу, перья и украшения кусками жидкой плоти. Несмотря на такие жуткие раны, в немигающих глазах отражения не было боли; только глубокая и растущая печаль. Его голос еще долго блуждал эхом, после того, как оно растворилось в ничто:
— И обе тебя убьют.
Вновь вспыхнул слепящий свет, угасший столь же быстро, как и возник, и его сменила в зеркале Твайлайт Спаркл с широко распахнутыми глазами. Она моргнула, и отражение моргнуло вместе с ней. Она стиснула челюсти и нахмурилась. Единорожка методично собрала свои вещи, завернула ключ в бумагу, и вернула все в тайник внутри старой куклы. Узлы в швах были устроены так, что Твайлайт потребовалось лишь потянуть за нитки, чтобы затянуть разрыв. Она опустила Смарти Пантс в карман, развернулась и, с лицом невозмутимым, как у гранитной статуи, вышла прочь из туалета, даже не оглянувшись.
Пинки ахнула от неожиданности: рядом с ней на скамью уселась Твайлайт, перебив тем самым разговор, который тараторящая кобыла навязывала Рейнбоу Дэш.
— Ого! Что случилось, Твайлайт? Ты выглядишь так, будто кто-то выкинул книгу из твоей библиотеки!
Твайлайт вздрогнула.
— Что? Нет, ничего. Я в полном порядке, — она натянула натужную улыбку. — Как у вас дела?
Рейнбоу и Пинки Пай обменялись взглядами.
— Э, у меня хорошо, — сказала Рейнбоу, задержав взгляд на Твайлайт.
— Правда, у нас вообще все чудненько. Говорили про Вондерболтов, и как бывает тяжело в школе, и что нам нравится на обед. Оказывается Рейнбоу не такая ворчунья, как кажется, стоит ее узнать получше — Пинки не обратила никакого внимания на сердитый взгляд с противоположного края стола. Она указала на нетронутый бутерброд на тарелке Твайлайт. — Ну что, ты будешь доедать?
Твайлайт толкнула поднос к Пинки, которая тут же набросилась на бутерброд и поблагодарила с набитым ртом. Поглядев на Рейнбоу Дэш, Твайлайт поймала ее неуверенный взгляд.
— Рейнбоу, помнишь то дело, о котором мы недавно говорили?
— Ага. А что?
— Ты по-прежнему согласна?
— Я? — Рейнбоу огляделась, после чего самоуверенно ухмыльнулась. — На сто десять процентов. Я не трус. А что? Придумала какую-то мозговитую схему в туалете?
— Типа того, — сказала единорожка. — Я заполучила ключевой кусочек мозаики, и, кажется, я знаю, где ему найдется применение. Но… — Твайлайт замолчала и окинула взглядом стол. Обе подруги внимательно на нее смотрели, ловя каждое слово. Она сделала глубокий вдох. Ей надо было узнать. — …как далеко вы готовы зайти, чтобы спасти пони, которые для вас важны?
— Так далеко, насколько нужно будет, — заявила Рейнбоу Дэш. — Не живет на свете такого пони, который сможет остановить Рейнбоу Д-д-д-д… Д-дэш!
Пинки Пай глянула в сторону.
— Слишком далеко, — прошептала она.
Твайлайт внимательно пригляделась к обеим подругам.
— Даже если кто-нибудь будет вам угрожать, и вы не будете знать, верить или нет?
— Я не отступлюсь ни перед кем! — сказала Рейнбоу, стукнув по столу для убедительности.
Пинки Пай согласно закивала головой.
— Ага! Нет ничего важнее помощи друзьям, чего бы там всякие злюки ни говорили!
На лице Твайлайт возникла тонкая и невеселая улыбка, с которой она переводила взгляд с одной кобылы на другую. Она кивнула, собираясь встать из-за стола.
— Спасибо. Именно это я и хотела услышать.
— Это как-то связано с, э, очень большой злюкой, о которой ты мне говорила? — спросила Пинки, тайком бросая взгляды на Рейнбоу Дэш, явно показывая неуверенность в том, что можно говорить в ее присутствии, а что нет.
Твайлайт похлопала Пинки по плечу, перед тем, как встать.
— Не волнуйся. Я тебе, точнее, вам обеим, расскажу сегодня вечером, — сказала она. Посмотрев в сторону дальней стены, она поймала взглядом Эпплджек среди сотрудников больницы, стоящих в очереди за едой. Твайлайт еще раз сдавила в кармане куклу. — Я сначала должна кое-с-кем встретиться.