Артефактор Эквестрии. Диксди

19. Древнее имя, гостеприимные хаски и разные пути

Двери в хранилище аликорна древности открываются, но сможет ли кисточкохвостый маг вынести открывшуюся тайну? Счастливо выбравшиеся из ожившего некрополя Диксди и Ван направляются к стоянке снежных псов. Демикорн уже знает, куда держать путь, а вороной, пытаясь связать все события, получает весьма неоднозначный результат. Тёмная древняя сущность, составившая компанию Аргенте, воплощает свой план, но она ещё не знает о случившемся в долине, а серебристая единорожка ещё не подозревает, к чему ей удалось подобраться слишком близко.

Мерцающие цветки распустились на каменных стенах позади стражников, и два облака пыльцы окутали их изумлённые мордочки, погружая незадачливых единорогов в глубокий сон. Невесомые частички, источая приятный аромат, втянулись розовой дымкой в их ноздри и пропали. Спустя несколько секунд их нестройный приглушённый храп присоединился к паре других сопящих магов за углом. Тихо цокая по камню копытцами, в заваленный обломками зал нижнего этажа башни плавно вошла Мосси Бранч, лёгким движением рога создавая новое заклинание, на всякий случай. Кто мог знать, не выставил ли Орден ещё магов в дозоре, кроме тех, кого удалось погрузить в сон.

— Эффектно и эффективно. — Согласился с её решением Айрон, миновав неудачливых магов. Он осторожно переступил через вытянутые копыта, бросив короткий взгляд на кулон, висящий у единорога на шее.

— А кто-то предлагал стянуть их цепью. Тонкость, изящество. Магия леса — это не грубая сила, это тихий рост корней, разрушающих даже самые прочные стены. Этому я учу в своей школе. Даже самое простое заклинание может оказаться весьма полезным. Хотя, не все мои ученики, в итоге, придерживаются этого правила. — Улыбнулась единорожка, остановившись перед огромными стальными дверями, в центре которых возвышалась фигура вставшего на дыбы аликорна, словно прижимающегося распахнутыми крыльями к её створкам. — Ну, теперь дело за тобой, я полагаю?

Короткая вспышка рога, и статуя склонилась вниз, почти касаясь передними копытами пола, встречая новых гостей у охраняемой ею двери. Изображающий аликорна магический страж выдохнул облако искр в мордочки единорогов. Удерживаемые на поверхности створок двери крылья расцветились узором вспыхнувшей внутри них магии, на миг осветив Айрона и Бранч зеленоватым, прохладным светом.

— Нет входа не имеющим наследия Маллеату. Нет входа не имеющим слова Маллеату. Лишь Маллеату способен войти в эту дверь. Или те, кого он избрал своими учениками. Я сказал всё. — Проговорило изваяние, рассматривая двух гостей своим единственным глазом.

— К тебе, страж дверей к наследию Маллеату, обращается прочитавший страницы фолианта, создавшего его. Говорит понявший боль его утраты и радость воссоединения. Тот, кто не дал повториться ошибке, лишающей будущего своих друзей, познавший дружбу, как великую силу, превыше воли магии древности. Отвори дверь имеющему слово Маллеату. Обладающему наследием Маллеату. Избранному учеником Маллеату. — Отчётливо и с вызовом во взгляде проговорил Айрон, стараясь не отводить взгляда от пышущей кисловатым дымом в его мордочку статуи. Он говорил, стараясь отогнать ощущение, будто сейчас эта статуя просто прихлопнет его копытом, не выслушав, не дав договорить. Ошибись он в одном слове, и эти двери бы уже никто и никогда бы не открыл. А наложенное внутри заклинание наверняка превратило бы наследие в горстку угольков. Кисточковый буквально видел, как начертанные схемы на полу и потолке сливаются друг с другом потоком молний, превращая то, зачем он сюда шёл в совершенное ничто.

— Услышаны слова ученика Маллеату, имеющего слово Маллеату и наследие Маллеату. Входи. — Статуя размеренно сложила крылья, выйдя из ниши по центру створок двери. Стены дрогнули, и створки сместились в стороны, открыв щель, достаточную для нескольких пони, идущих рядом. Короткий коридор, тускло освещённый вставленными в стены кристаллами, зажигающимися, едва единороги подходили к ним, закончился вытянутым залом. Деревянные стеллажи распались, и их содержимое, ставшее кучей бумажной пыли, смягчало шаги магов. Время уничтожило почти всё, даже призванные сохранять страницы целыми магические переплёты не смогли справиться со своей задачей, оказавшись под влиянием заклинания, стёршего на тысячу лет Кристальную Империю с поверхности мира. Кругом царил погром, но, судя по пыли, это случилось задолго до того, как башню покинули, и она стала музеем, а потом и руинами в память о великой задумке кисточкохвостых. Поначалу казалось, будто тут шло сражение, но, окинув взглядом несколько выброшенных на пол ящиков, Бранч убедилась в своей догадке. Кто-то искал нечто особенное. Возможно, даже сам владелец этого места второпях выкидывал наружу бумаги и оставлял свитки рассыпавшимися по полу.

— Это что, архив? Библиотека? Тут хоть что-то осталось? — Мосси скривилась, когда из поднятого ею переплета посыпались обрывки страниц с едва читаемым текстом. Коснувшись пола, листочки обратились в такую же невесомую пыль, и как остальные. Камень с заклинанием, вставленный в центр обложки (примитивный, но вполне работающий способ заставить книги служить долго), потускнел и потрескался. Заклинание рассыпалось, и вместе с ним превратились в труху записанные на листы труды.

— Не книги. Хотя думаю: тут были собраны все фолианты, с которыми он работал прежде... чем стал тем, кем стал. — Отозвался Айрон, подходя к возвышающейся в центре статуе. Похожий на закованного целиком в броню рыцаря аликорн был соткан из полос железа, повторяющих контуры его тела. Стальное оперение чуть вскинутых крыльев было помятым, но по-прежнему острым, как если бы каждое перо являлось клинком. Он выглядел грозно, даже в сравнении со статуями аликорнов, какие доводилось видеть зелёной единорожке. Мастер передал каждую деталь так, словно видел аликорна вживую. Быть может, так оно и было, но имени мастера время не сохранило, а облик аликорна остался, запечатанный в тайник на самом нижнем этаже древней башни. — Послание. Нечто важное, связанное с последней его битвой. Его и тех, кто разделял мир вместе с ним. Первые Аликорны Древности. Сила, созданная множеством магов и запечатанная в живые фолианты, способные превратить любого, хоть сколько-то одарённого мага в аликорна... заплатив при этом высокую цену. Но что же он так оберегал?

Кисточкохвостый маг обошёл статую вокруг и направился к небольшому постаменту, где в цепких металлических лапках было зажато несколько прозрачных вытянутых капель, выточенных из цельного куска кристалла. При всей гладкости поверхности, внутри переливался узор крошечных трещинок, при правильно выбранном наклоне складывающихся в фигурки. Земнопони, единорог с тонким хвостом и кисточкой на конце и прикрывающийся крылом пегас, словно закрывающий глаза от яркой вспышки. Покрытые пылью и паутиной, они тихо мерцали, привлекая к себе внимание.

Осторожно разжав телекинезом лапки, он вытащил сначала кристалл с изображением кисточкового единорога.

— В застывшей слезе ты узнаешь, кем я был и что подвигло меня на путь становления чем-то большим. Ради земли, где я жил, и тех, кто будет жить на ней после меня. — Раздался тихий голос из камня, и крошечный, подсвечивающий слезу, камешек в углублении погас.

— Жаль, его владения превратились в опасные для всех скалы, а ущелья, полные плодородных террас, засыпаны песком и лишены воды. — Заметил Айрон, потянувшись за следующей слезой. — Я был там. Печальное место, даже по меркам легенд, рассказывающих о плодородности тех мест.

— Это был путь в один конец, и все мы знали это. Но в наших сердцах не было сожаления. Теперь, мы стали единой силой, скреплённой нашей дружбой. Если только так мы сможем спасти всех от существ из подземного мира, пусть так и будет. Мои крылья и моё сердце пусть будут общими с этого мига. — Мягкий голосок раздался, едва слеза покинула лапки и поднялась над постаментом в облачке телекинеза.

— Она даже не сказала своего имени. Как и первый... — Мосси Бранч вглядывалась в объемное изображение под блестящей поверхностью. — Что это? Записи голосов прошлого?

— Память тех, кто стали его частью. Его самого и его друзей. Видимо это было самым большим сокровищем, для которого он и создал этого стража, не пускающего сюда никого, кроме познавшего его фолиант. — Айрон сложил оба камня в сумку и осторожно потянул последний. Каменная полупрозрачная слеза с грустным звоном покинула металлические лапки и зависла в воздухе.

— А мне нечего сказать. Куда они, туда и я. Даже если я ничего не буду помнить или пропаду, не важно. Ведь без меня они могут оказаться в беде. Еще бы: непутёвый маг и пегаска-романтик. Для таких, как они, в этом пути всегда понадобится друг, способный спустить их на твёрдую землю и вытащить из болота. Ха-ха. Удачи тебе, кто бы ни слышал эту штуку... Эй? А как это вообще работает? Что значит «она меня ещё слышит»? Да постойте!! — Голос прервал хруст, и запись оборвалась.

Айрон улыбнулся и почти сложил в сумку последний из камней, когда постамент дрогнул и перевернулся, открыв взору крошечную фигурку аликорна под пыльным и потрескавшимся хрустальным колпаком. Паутина тянулась сизыми лохмотьями по полупрозрачной поверхности и виднелась даже внутри, сплетённая каким-то особо любопытным и пронырливым пауком, нашедшим крошечную трещину, достаточную, чтобы пролезть внутрь. От этого казалось, будто жеребец находится в тумане.

— Магия. Свобода. Сила. Приветствую тебя, тот, кто прочёл создавший меня аэтаслибрум. Уже одно то, что ты находишься в этом месте, даёт мне право быть уверенным, что моя сила не будет использована во вред. Я потратил годы, создавая вокруг своего замка защитные заклинания, хотя и не уверен, что после волны Хаоса они сохранят свою силу и не будут искажены его непредсказуемой волей...

— Кхм... Он ошибался, его заклинания превратились в сущий ад для мага. — Тихо заметил Айрон, сморщившись от воспоминаний о своём путешествии. — Даже то, что я был одного рода с ним, не дало мне преимуществ в пути. Несколько раз я был готов повернуть назад из-за магических искажений, витающих вокруг скал у подножья его замка. Пару раз меня едва ли не вышвыривало со скалы в пропасть. Спасибо совету одного пони, я использовал банальную страховку... и потом полдня болтался на ней, как параспрайт на липкой ленте.

— И всё же, кем бы ты ни был, ты смог добраться. Возможно, этот аэтаслибрум будет по-прежнему жив, перед уходом я наложил все известные мне заклинания, не дающие ему привлекать к себе лишнее внимание. Скрыл... его от глаз других, по-прежнему считая, что лишь выходец из того же народа, что и я, достоин испить его силы. Если же нет, тебе всё равно станет известно об этом месте. — Хриплый, словно доносящийся из пустых доспехов голос гулко рассмеялся. — Не думай, что я сентиментален, раз оставил тут память ставших частью меня моих спутников, в отличие от моих соратников по силе. Это всего лишь ключ. За годы обладания этой силой я лишь по ним мог вспомнить облик не то что... друзей, но и самого себя. Ты слышишь это. Значит, порядок был выбран верно. Магия. Свобода... Сила... Три части. Одна за другой... А теперь решение за тобой. Если хочешь услышать моё послание, пусть твой рог коснётся металла. Но помни... если в тебе нет одной со мной крови, в тот же миг жизнь твоя оборвётся, забрав с собой послание от меня.

По гладкой поверхности постамента пробежала россыпь трещинок, обнажив скрытую под каменной поверхностью скважину, обрамлённую металлическим узором. В тусклом свете зажженного Бранч огонька внутри показалась ребристая поверхность, повторяющая изгиб спирали рога. Айрон в нерешительности замер. Об этом не было ни слова в послании, найденном в замке, если можно назвать так ржавеющие руины на самой верхушке мёртвой скалы, где даже трава отказывалась расти заодно с вездесущим мхом. Ступени к замку оставляли на копытах бордовые разводы, от которых потом с трудом удавалось избавиться, а оббитые железом стены плавно осыпались с каменной основы, обнажая теряющую прочность кладку. Там, среди разрушенных колонн, проваливающегося кусками сгнившего металла пола он вообще еле добрался до зала владельца замка, балансируя по узким костям балок, едва удерживающих его вес.

— Давно я не видела механизмов, основанных на использовании прямого контакта с рогом. Разве что в Кантерлотском дворце, да несколько в руинах замка сестёр, давно переставших работать. Но чтобы с таким эффектом... Этот Маллеату, видимо, очень не хотел делиться знаниями с первым встречным. — Присвистнув, заметила единорожка, рассматривая скважину пристальнее. Голос не врал. В вязи заклинания проглядывались весьма жуткие знаки, наводящие на мысль о крайне неприятной судьбе, ждущей любого, кто не был кисточковым и попытался бы отпереть эту штуку.

— В те времена это было принято. Все архивы, заклинательные залы, хранилища артефактов оснащались подобными замками, способными не просто распознать магию, но и проверить, действительно ли гость обладает правом войти и узнать. Считалось, аликорны древности не придумали это, а позаимствовали откуда-то, переделав под свои нужды... и свою форму рога. Но было ли это так или нет, я не могу сказать... — Вздохнув и прикрыв глаза, Айрон одним движением наклонённой головы вставил рог в округлую скважину, ощущая, как вокруг него пропадает пространство и уходит из-под ног пол. Десятки колец сжали его рог, заскользили по виткам, отыскивали нужное место и закреплялись, наполняя голову звоном. Что-то сжало его сердце и мысли стальной холодной хваткой, и в тёмной пустоте появилась собирающаяся из сонма крошечных металлических осколков чуть вытянутая угловатая морда аликорна. Куски металла слипались вместе, образуя арки пустых глазниц, источающих холод и сырость горных шахт с кислым запахом руды. Айрон вскрикнул, но не услышал своего голоса, когда они приблизились, заслоняя собой всё...

Звон сотканной из цепей гривы наполнил пустоту пространства, раскрашивая его в холодные узоры расплетающегося заклинания. Линии становились очертаниями гор. Символы превращались в крошечные фигурки пони. Всполохи принимали форму тёмной стены, идущей с горизонта и словно желающей перемешать землю с небом, обращая ни во что горные хребты и очертания стоящего на кромке города.

— Монтозус пал... — Громыхнул стальной голос в голове единорога, наполняя сердце непонятной пустотой.

— Монтозус пал! Он не смог выстоять... как она и говорила! Проклятье! — Стальное копыто с силой опустилось на кромку скалы, покрывая её сетью трещин. — Древнейшая сила, кость земли — он просто сгинул в этой стене! И она знала об этом. Знала, поэтому говорила ударить всем вместе, а не поодиночке!

— Маллеату, ты же предполагал, что он отправится вслед за ним. Монтозус второй из нас... он не мог просто так бросить его. — Сотканная из потоков ветра и кусочков облаков аликорн плавно положила крыло на стальную спину.

— Горячий нрав Фираги — не оправдание! Как ты этого не понимаешь? Кто следующий? Ты? Уотерра? Эрис уже вступила в битву и, вопреки ожиданиям, может лишь держать оборону, отдавая Хаосу кусочек своих владений за кусочком! А её сила почти не имеет границ! — Маллеату сбросил невесомое крыло, одним движением стального оперения. — Если бы этот... отдавшийся тьме, не предал нас, мы смогли бы ударить в полную силу! Но он предпочёл сохранить своих друзей, выйти из битвы, даже не явился на церемонию договора. А теперь смотри, к чему это привело!!

Стальное копыто указало в сторону бушующей мрачной поверхности, исторгающей чудовищную смесь сходящих с ума стихий, обращающих законы природы против неё самой. Потоки огня превращали воду в лёд, а снег проплавлял камень, словно источник невыносимого жара. Всё вокруг теряло свою сущность, распадаясь, меняясь в угоду искажающемуся потоку времени и выгорающему пространству. Очертания города дрогнули, принимая невообразимую форму чего-то живого, дышащего и поглощающего своих жителей, забирая их будущее и прошлое ради тлеющего настоящего. Из липкой поверхности вырвался полыхающий остов с тремя парами пустых глазниц и, исторгнув оглушающий вой, выплюнул поток вязкой, бушующей, как потоки урагана, тьмы, оставляя на земле вывернутые скалы, потоки текущего в небо песка и ленты выдернутых со скал водопадов. Поднятый силой Хаоса давно погибший титан прошлого против своей воли насыщал остатками могущества эту бурю, за которой простиралось полное ничто. Магические символы пробегали по его похожим на утёсы костям, насыщаясь тусклыми, чёрно-бордовыми разводами, источающими чёрный дым. Чудовище распахнуло свою костлявую пасть, и внутри тёмного провала вспыхнул объятый пламенем магический знак, слившийся лиловыми всполохами с мрачным потоком.

— Уотерре нужна твоя помощь... Айра... — Глухой голос донёсся из кажущегося пустым железного аликорна. — Уходи.

— Маллеату, что ты задумал? — В голове Айры скользнуло беспокойство.

— Уходи, я выиграю ещё немного времени, если она говорила правду. Кажется, Эрис догадывалась об этом. Наши дни сочтены, как не жаль это признавать. Время пришло передать мир молодым принцессам, если они найдут силы им править разумно. — По железному телу пробежали нити заклинания, собираясь в кончике витого рога. Он плёл заклятье, одно из тех, что были оставлены на всякий случай, когда отходить уже было некуда. Древнейшее из тех, что он обнаружил на листах аэтаслибрума, насыщающего мага знаниями всё то время, когда тот перерождался в новую сущность, в аликорна стихии. — В память Монтозуса! Оковы Мироздания, явитесь!!

С распахнутых крыльев вырвались стальные звенья, окутанные вязью заклинаний, растягиваясь в стороны от кричащего слова древнего заклинания аликорна. Они взмывали к небу, падали на скалы, вцепляясь пламенеющими крюками не просто за пространство, но за саму реальность, окружающую ставшего аликорном мага. И ему удавалось. Вливая всю силу наполняющей его магии он удерживал часть мира на границе с жадными пастями Хаоса, упорно пытающегося оторвать ещё кусочек, изменить, развеять и обратить в ничто то, что было дорого этому железному исполину.

Цепи горели, звенья раскалялись и лопались, орошая землю огненными брызгами, но на их месте появлялись новые. Расчерченные молниями небеса пошатнулись, но что-то невидимое, словно дымка, скользнуло по оковам, и часть неба вернула свой голубой оттенок. Холодящее прикосновение к железной щеке, почти не ощущающей ничего кроме пульсации магии.

— Я же... сказал... уходи... — Хрипящий аликорн ощутил дуновение ветра рядом с собой. Полупрозрачное крыло повелительницы воздуха вскинулось сбоку, укрепляя его заклинание, охлаждая перетирающиеся звенья порывами зимнего ветра.

— Так у нас будет больше времени... Немного больше времени, прежде чем она придёт... — Тихо раздавался голос из бушующего вокруг него урагана, и Маллеату с опозданием понял причину. — Это всё, что у меня есть... прости...

Аликорн ветра обратила себя в стихию, и теперь для неё уже не было обратного пути. Вой поднявшейся бури ударил по стене призрачным клинком, оставляя в ней небольшую брешь и нанеся кошмарной шестиглазой твари непоправимый урон. Потоки ветра, подхватывающие обломки скал, разрушенные магические башни и куски огромных кристаллов, соткались в огромного аликорна, ударившего скрученным из смерча рогом прямо в центр надвигающейся стены и в образовавшуюся прореху устремились раскалённые цепи, выдёргивая из пасти Хаоса кусочки мира, возвращая их назад, укрепляя границу между тем, что было дорого познавшим стихии, и тем, что пыталось это пожрать.

— Уотерра пала... — С грустью пропел ветер в звеньях, пронизавших землю и небо цепей. — И я... пала тоже...

Из пустых железных глазниц медленно потекли ртутные слёзы, дрожа и падая тяжёлыми шариками на растрескавшуюся поверхность скалы.

— Айра! НЕТ! — Крыло хрустнуло, осыпая его спину снопом искр. Натянувшиеся цепи полыхнули облаками раскалённых капель металла и лопнули, ударив по земле, словно гигантские плети. Взамен одной твари из стены высунулись новые. Исковерканные остовы драконов, смешавшихся с жителями Тартара, взмыли в небо, оставляя за собой всполохи липкого дыма. Превратившийся в уродливое существо город распахнул пасть, усеянную зубами-шпилями башен, и вцепился в оставшиеся цепи, наполняя крыло аликорна тупой болью. Ухмыляющаяся и пламенеющая сотнями глаз-бойниц древняя крепость жевала звенья, пытаясь перекусить их своими каменными зубами.

— Она тоже лишила меня крыльев... маленький глупый маг, получивший силу. И думаешь, это остановило меня? Крылья... свобода... тело... что из всего этого мне так не достаёт? Как ты думаешь? — На скалу скользнула тень, разбившись о камень и собравшись в тёмную высокую фигуру, с любопытством смотрящую серебристыми глазами на аликорна, пытающегося удержать надвигающуюся стену последними из оставшихся цепей. — Ты не думал, что именно из-за тебя эта стена уничтожает всё, что тебе было дорого? Что именно вы, аликорны, стали причиной пробуждения этой удивительной силы, меняющей и разбирающей упорядоченное на мелкие кусочки. Чтобы пожрать, обратить в пустоту и создать нечто новое...

Тёмное копыто коснулось цепи, и она покрылась ржавчиной, дрогнула и стала распадаться на отдельные звенья, отдавшись в теле аликорна тихим звоном.

— Ты... это ты призвала сюда Хаос! Но почему ты выбрала этот облик? Хочешь заставить меня подумать, будто она предала нас? Поэтому ты решила стать похожей на Алого Мастера? — Аликорн захрипел, когда натянувшиеся цепи стали отрывать его второе крыло. Заклинание ещё удерживало цепи, но его тело уже не могло выдержать нагрузки. Магия разворачивалась, теряла контроль, и его разум сдавался перед воем чистой стихии, постепенно становился единым целым с неподвижным металлом. Оковы натянулись вновь, едва не утянув за собой аликорна.

— Она предала вас... Никто не придёт, только я. Я и та сила, что изменит мир навсегда, как и должно было случиться. — Полупрозрачное лезвие на тёмном роге, словно дымящемся чёрным смогом, играючи прорезало цепи и вонзилось снизу вверх в бок аликорна. — Запомни моё имя...

Заклятие разрушилось под вой лопающихся цепей и распадающейся реальности. Здания смешались с костяком дракона и, изрыгая ледяную лаву, обрушились сотнями пастей на скалу, разрывая пространство вокруг неё в крошечные лоскуты. На одиноком островке, теряющем кусочек за кусочком, словно плывущем в бесконечности, объятой потоками вязкой массы и огненных всполохов, выхватывающих одинокие останки городов и горных хребтов, замер наполовину рассыпавшийся Маллеату, с зияющей раной на месте крыла. С пустых глазниц и раскрытого рта вязко стекала чёрная жижа, собираясь в матовую лужу у его копыт, но он всё ещё сплетал последнее заклинание на кончике ржавеющего и рассыпающегося рога. Осыпающиеся металлическими пластинками губы изогнулись в улыбке, и он последний раз вдохнул обжигающее ничто в свою израненную грудь.

— Маллеату... пал. — Голос потонул в звоне разлетающихся разорванных стальных колец.

Кисточкохвостый беззвучно кричал, пытаясь выдернуть из паза рог, рискуя сломать его у основания. По амиантовой шкурке бежала вязь перекрывающих друг друга заклинаний, расходясь от полыхающего у основания его рога ореола. Маг бил копытами по каменной поверхности, пытаясь избавиться от схвативших его рог тисков, и прерывался лишь на короткие рыдания, сотрясающие его тело.

Убедившись, что остановить заклинание невозможно, Мосси Бранч не оставалось ничего, кроме как сплетать одно заклинание за другим, вызывая опутывающие мага растения, жалящие его снимающим боль соком, но и это не помогало. В распахнутых глазах Айрона свет сливался с потоками тьмы, словно он смотрел на ночное небо, рассекаемое грозовыми разрядами. Вдруг маг замер, и сияние в каменной скважине погасло. Тяжело дышащий маг плавно вытащил дымящийся рог, покрытый тонкой вязью знаков вдоль витков. Что-то в камне словно выжгло их на светлой поверхности, навсегда закрепив заклинание с рогом мага, смотрящего пустым взглядом на рассыпающийся каменный постамент. Фигурка под хрустальным колпаком выпала на пол и развалилась с печальным звоном.

— В последний момент он сказал имя врага... не Хаоса, а той, кого мы видели в коридоре. Её он не мог поглотить, но она всегда шла рядом с Хаосом бок о бок, пока что-то не случилось с её силой. — Тихо шептал Айрон Спарк, выдыхая клубы пара и восстанавливая дыхание. — Она где-то ошиблась и потеряла... что-то важное...

— Да ты чуть копыта не отбросил! Ты знаешь, сколько мне пришлось вколоть в тебя "сока исцеления", чтобы ты просто не сгорел от потерявшей контроль магии? Ты читал аэтаслибрум, ты знаешь, что с этого момента потеря контроля для тебя не менее опасна, чем непонимание своего лимита? Да... кому я вообще говорю!!! — Бранч всплеснула копытами и, буркнув что-то нечленораздельное, достала из сумки флягу с водой.

— Её имя... Энтропи. — Постепенно приходящий в чувство маг сморщился, ощутив жжение в роге, и едва не вскрикнул, когда от прикосновения к нему в голове взорвался фейерверк из раскалённых искр. — Маллеату знал, что она переживёт битву, и оставил заклинание с её именем. Эти двери пропустили бы только его или его ученика, для всех они были закрыты и, прежде всего... для неё. Это было его наследием... и не только это.

— Стоп... если ты хочешь провернуть ту штуку с превращением в аликорна, даже и не думай. Гвардия принцессы Селестии потратила немало времени, чтобы прекратить это ради баланса сил и магии в мире. И будь ты хоть трижды кисточковый и подкован в магии, у меня есть что противопоставить. — Отпрыгнувшая в сторону единорожка нацелила мерцающий кончик рога на пошатывающегося мага, похоже даже не обратившего внимания на её слова.

— Их... предал аликорн древности... последний из них. Это всё что он проговорил, перед тем как... — Айрон, прижав к губам копыто, рухнул ничком на пол. С губ потекла вязкая чёрная смола, вспениваясь мутными пузырями, и единорог захрипел.

— Так-так... вездесущая и опережающая на много шагов вперёд хвалёная гвардия её светлейшества, полагаю? Ну, кому же ещё могло оказаться по силам отпереть эти двери? — Издевательски бодрый голос раздался в зале, и следом за белогривым голубым единорогом вошли несколько магов в сопровождении изящной единорожки. — Мисс Марбл, окажите честь нашим гостям и возьмите их под охрану. И да, пусть этому единорогу, очевидно испытывающему острый приступ диссонанса с магическими потоками, окажут соответствующую помощь... сразу после заключения в соответствующие оковы.

— Вы посмеете выступить против принцессы, глава Ордена Магов, Бастион Йорсет? — Преградила путь единорогам Мосси Бранч, смутившимся от уверенности в голосе зелёной наставницы магической школы.

— А вы имеете что-то против? Гвардия принцессы — это не сама принцесса, позвольте заметить. В данный момент вы находитесь незаконно на месте раскопок, проводимых орденом с разрешения правителя этой страны. А значит любое вторжение, будь то неизвестный, разрушивший это наследие прошлого, или гвардейцы её светлейшества — все они одинаково должны ответить за свои поступки... — Единорог улыбнулся и кивнул в сторону лежащего Айрона. — Взять их.

— Именно, перед взором правительницы и правителя этой страны. Вы, видимо, недоговорили всю фразу. Спешка, сложности и столько забот! Я вас так понимаю, мистер Йорсет. — От голоса, раздавшегося позади под звук звонкого топота нескольких десятков копыт, на мордочке главы Ордена появилось вполне искреннее недоумение. — Благодарю за содействие. С этого момента пленники… вернее, гости страны переходят под власть законной правительницы Кристальной Империи, Ми Аморе Кэйденс. И да, благодарю за сотрудничество, мисс Марбл Абакулус! Без вас мы бы не смогли прибыть вовремя...

— Всегда к вашим услугам, принц Армор Шайнинг. — Тихо поклонившись, единорожка поправила чёрную гриву и с улыбкой взглянула на растерявшегося Йорсета, переводящего взгляд с неё на окруживших его единорогов. Кроме двух магов, на её сторону перешли почти все чародеи, спустившиеся с ним вниз. Расклад был не в пользу главы, и он это отлично осознавал.

— Как это понимать? — Он перевёл взгляд с единорожки на стоящих рядом с нею магов, снимающих с шеи кулоны.

— Армор Шайнинг великодушно предложил мне и моей команде более выгодные условия роста, доступ к полезным свиткам Кристальной библиотеки и полную свободу в исследовании катакомб под поверхностью страны. При этом, ту часть артефактов или ценностей, что не будет иметь вредных эффектов или окажется безопасной, я смогу забрать себе. — Проворковала Марбл, жестом приказав своим напарникам осмотреть лежащего на полу мага.

— А с чего мне доверять вам? — Вызвав из бумажной пыли острые древесные шипы, подрагивающие и быстро высыхающие от нехватки влаги, медленно проговорила Бранч. Изменения в планах были слишком быстрыми, оставляя ощущение игры в хорошего и плохого чародея. Вот только была ли эта маг с чёрной гривой хорошей, даже будучи на стороне Шайнинга, Бранч не знала.

— Считайте это недоразумением и попыткой главы Ордена злоупотребить выданными ему полномочиями. Вашему другу, мисс Мосси Бранч, будет оказана посильная помощь в стенах дворца, а потому я хочу видеть там и вас, одновременно с рассказом об этом месте. — Белый единорог с трёхцветной гривой синих оттенков плавно вошёл в зал, оглянувшись по сторонам. Вслед за ним, растекаясь вдоль стен, зашли стражники из числа кристальных пегасов. — Ведь я прав, Бастион Йорсет? После ваших довольно резких слов я не думаю, что вы в том положении, чтобы что-то требовать.

— Я это запомню. Прошу простить, меня в таком случае ждут иные дела. — Развернувшись, единорог кивнул нескольким сохранившим ему верность магам и, проходя мимо единорожки, коротко бросил. — А с тобой... разговор ещё не завершён. Марбл.

— Передавайте привет мисс Полиш. — Улыбнувшись, ответила на это единорожка, провожая взглядом главу Ордена. — Что с ним?

Добавила она, повернувшись к своим напарникам, склонившимся над кисточкохвостым. Судя по озадаченным выражениям на мордочках, они не могли поднять его на ноги чем-то из простых магических приёмов.

— Он плох. Заклинание обратилось против него и потеряло созвучность. Оно медленно лишает его всех сил. Мы пытаемся стабилизировать его дыхание, но отправляться во дворец нужно немедленно. — Единорог проводил над амиантовой шкуркой рогом, и в свете заклинания на ней проступали изогнутые разводы.

— Несите его к выходу. Доктор Циннамон примет вас сразу же, как прибудете. Надеюсь, его новый способ лечения окажется таким же эффективным, как и... — Шайнинг прикусил язык, чуть не проговорившись о лечении Кэйденс. Взглянув на Бранч, он ободряюще кивнул. — Идите с ними. Разговоры потом. Тут осталось что-то опасное?

— Не могу сказать, из нас двоих только он знает об этом месте. — Сухо ответила зелёная единорожка.

— Ясно. Стража, оцепить это место. Никого не впускать, никого не выпускать. Магам из Ордена не давать входа, даже если они без кулонов. — Голос Армора гулко раздавался эхом в зале, теряясь среди голосов пегасов. — В случае необходимости, каждый из вас знает, что делать.

---

— Спасибо за приглашение, Кирадж, нам, правда, нужен отдых и еда... — Диксди кивнула лидеру снежных псов. — Лагерь... он разрушен. Никто не пострадал?

— Эй, мохнатый, там среди вещей кота не было? Кот, такой... ушастый, Сатурном кличут! — Ван подскочил к псу, выдыхая облачка пара в мохнатую морду. Пёс развёл лапами и указал куда-то в сторону.

— Все вещи в иглу. Пони уйти, как только земля дрожать стала, и плохое место накренилось, обдавая жаром. — Тот, кого Диксди назвала Кираджем, сначала ткнул в сторону лагеря археологов, а затем в сторону дымящейся воронки, где булькала расплавленная лава, медленно покрываясь тёмной плёнкой остывающей породы. — Никто не страдать, уйти быстро. Хаски взять припасы и всё, что тёплое, для пони. Хаски говорить о плохом месте, где появиться призрачная пегаска, но никто не слушать. Пони идти в иглу?

— Пони идти куда угодно, где есть вода и еда. У меня пылью даже желудок покрылся. — Передразнила пса Алиорин, зашагав следом, с любопытством заметив, как хаски слишком уж почтительно кивнул их перепончатокрылой спутнице. — Диксди, а тебе, откуда его имя известно?

— Мы уже говорили чуть раньше. — Диксди топала рядом с лежащим в повозке вороным и Блэком, наотрез отказавшись присоединиться к ним, сославшись на необходимость идти самостоятельно. Земнопони капал на ноющее копыто какую-то вязкую жидкость, фыркая от не слишком приятного запаха, несмотря на заверения вороного, что это решительно избавит его если не от хромоты, то от боли точно. — Он рассказывал, что благодаря экспедиции его город, чуть севернее, получил немало помощи и ценных вещей от Армоса.

— Армос! Эй, Кирадж, лидер нашей группы тут не появлялся часом? — Так и не дождавшийся ответа насчёт кота, спросил Ван.

— Белый единорог уходить в сторону тот утёс. — Пролаял один из хаски в упряжи. — Мы звать его во время отправки, но он не отвечать и быстро бежать прочь по снегу. Хаски искать единорог, но находить только конец следов. Словно в воздухе испариться, как ледышка в костре.

— Ясно, всё-таки он скрылся, вот досада... — Ван пнул бортик саней, лихорадочно думая, какое из заклинаний могло бы обнаружить телепортировавшегося единорога. Части из них требовались ингредиенты, но почти все склянки перебились в сумке, оставив его ни с чем. Другие смогли бы уловить лишь сам факт телепорта и общее направление, что совсем не устраивало того, кто хотел точно знать, куда делся виновник погрома и пережитых всеми опасностей. Решив поискать помощь в лагере археологов, вороной опустил мордочку на подушку, набитую сеном. Хотелось есть, и он незаметно стал вытаскивать соломинки через небольшую дырочку в ткани, слушая сбивчатый рассказ хаски о случившемся снаружи.

Как только первый толчок сбил с ног Пёрпл Бесома, облившегося чаем с головы до передних копыт, всё побежали прочь от раскопа. Хаски утверждали, что вошедшие внутрь разгневали великое огненное существо, некогда спускавшееся сюда. Впрочем, не все хаски, как выяснилось чуть позже, разделяли это мнение. Археологи, собрав всё, что смогли, с горечью в глазах смотрели, как накренившийся купол тонет под землей, а потом вновь появляется снаружи, но теперь уже удерживаемый десятком суставчатых каменных ног. Несколько змей-колонн впились клыками сбоку от лагеря, будто пытались что-то поймать, но в пыли и летающих в воздухе камнях разглядеть было крайне сложно даже крупную палатку, что уж говорить о чём-то мельче. Прайс, взяв на себя командование, руководила погрузкой реликтов и прочих находок до последнего, в первую очередь отправив прочь сани с продовольствием. Вслед за ним в путь отправились уже упакованные находки и учёные, потерявшие от ужаса не только дар речи, но и способность двигаться.

Судя по тихим смешкам хаски, весело было только сейчас, а в тот момент многие из псов сами застыли мохнатыми изваяниями, не веря в происходящее. К неудовольствию вороного, их искать даже не подумали, сразу списав со счетов, как оказавшихся в центре магического катаклизма, и теперь у него откровенно чесались копыта от желания приложить пару раз мордочкой тех, кто их бросил. В то же время он не мог не признать рациональность решения. Им никто не смог бы помочь, а то, как Диксди разобралась с дверью... На этом моменте зуд в копытах унялся, и Ван задумался над деталями случившегося, пытаясь расставить всё по местам.

Бросив лагерь и всё, оказавшееся не слишком ценным, археологи удалились на безопасное расстояние, рассчитанное Прайс по дрожи земли и втыкаемому в землю прутику с тяжёлым шариком на конце. Найдя место, где прутик стоял неподвижно, они и разбили лагерь, при этом разделившись на две части. Пёрпл Бесом подбивал всех на продолжение раскопок, суля неземные богатства, исходя из случившегося, но большинство считало это не слишком разумным и уже паковало вещи для возвращения домой. Со слов не сильно разбирающихся в реликтах древности хаски выходило, что многим из пони, участвующим в экспедиции, уже перепало что-то достаточно ценное, чтобы они не возвращались с пустыми копытами. Хотя Ван подозревал, что в экспедиции было маловато настоящих искателей приключений и куда больше умных голов из музеев и исторических сообществ, вполне точно понимающих, где лежит граница исследований, за которыми их может поджидать бесславное исчезновение.

В любом случае, Блэк и Алиорин успевали примкнуть к любой из частей экспедиции, как к возвращающейся, так и надеющейся отыскать что-то ценное. Беглого взгляда было достаточно для вороного, чтобы понять, к кому они собираются присоединиться в итоге.

По мере приближения к стоянке вокруг появлялось больше хаски, и не из числа тех, что сопровождали их в пути. Немолодые псы хмуро поглядывали на четвёрку незваных, по сути, гостей, отрывисто переговариваясь с псами в упряжи. Оказываясь рядом с вышагивающей по снегу Диксди они замирали, внимательно рассматривая её артефакты, и ускоряли шаг.

— Это гонцы стаи. Не понимаю, о чём они там лопочут, но, видимо, нас встречает сам Старейшина. — Тихо проговорила Алиорин, потянув залежавшееся крыло и тихо зашипев, ощутив болезненный щелчок в суставе.

— Это хорошо? — Так же тихо осведомился Ван.

— Это... необычно. Я впервые увижу его, хотя немало общаюсь с этим народом. Но, кажется, главным гвоздём торжества будет она. И вот это действительно загадка. — Пегаска кивнула в сторону уверенно идущей рысью Диксди, напряжённо вглядывающейся куда-то вдаль.

— Почему? — Ван вытянул ещё одну соломинку и, скривившись, стал её жевать.

— Они используют формы почтения. Ну, как если бы она была... кем-то равным их Старейшине, что ли. Не знаю. Хотя, что я могу знать о том, какие напарники должны быть у аликорнов. — Фыркнув, она отвернулась, и вороной с небольшим смущением спрятал крыло под накидку, одновременно греясь и раздумывая над её словами. Пегаска явно злилась на его обман, но была ли это настоящая обида или, скорее, одна из тех форм лёгкой неприязни, подобной способу развлечься. Как если бы принцессы стали бы собирать яблоки или выращивать морковку. Да, скорее, именно так, недоумение и обида. Он слишком засиделся в Кантерлоте, раз не смог понять этого сразу. Вороной вздохнул.

Вскоре их путь оборвался у порога внушительной по размерам юрты, откуда тянуло дымком, не слишком свежими подстилками и вкусной едой. Коротко кивнув, сопровождающие их псы удалились, предоставив гостей стоянки самим себе.

У дальней стены от входа, на сложенных как попало поленьях, сидел немолодой хаски, сжимающий в лапе небольшой посох из грубо обтёсанного дерева с вставленными в него самоцветами без всякой огранки. Не вставая, он коротко пролаял приветствие, указав лапой в сторону вошедшей первой Диксди.

— Он говорит, что рад видеть в своём доме след от копыта древнейшей, блеск глаз живущей в запретных строениях, и слышать звон металла, дышащего магией, как это было во времена отцов-основателей его стаи. — Смущённо и чуть сбиваясь, перевела сказанное Алиорин. — Впервые слышу, чтобы они так кого-то приветствовали. А твоя спутница тот ещё ларец с сюрпризом.

Последние слова предназначались Вану, помогающему земнопони сойти с саней и войти внутрь.

— Скорее, огромное подземное хранилище. С кучей замков, от которых у неё самой нет всех ключей. — Буркнул себе под нос Ван, принюхиваясь к запаху еды и наслаждаясь теплом от очага.

— Благодарность от меня за кров и тепло, да не иссякнут самоцветы в землях хаски, и не покинет уют подземные ходы вашего народа. — Проговорила она в согласии с устаревшим этикетом, надеясь, что не перепутала слова и интонацию. Слегка кивнув и подойдя к очагу, она сняла с себя амулет и положила его в огонь. Пегаска, несколько подбирая слова, перевела сказанное, и Старейшина кивнул в ответ, подозвав к себе Кираджа, покрытого снегом и взъерошенного после путешествия. Тот склонился и стал быстро пересказывать что-то, указывая в сторону некрополя. Не всё из сказанного, по-видимому, понравилось Старейшине, и он коротким жестом остановил рассказ пса.

— Одни считают, что мы прогневали огненное существо, и потому должны покинуть это место. Другие считают, что прежде нужно выслушать тебя, а потом решать, как поступить. — Алиорин осторожно перевела то немногое, что ей удалось услышать.

— И кто из них за то, чтобы остаться? — Блэк ойкнул, неудачно наступив на подвёрнутое копыто.

— В основном, те, кому Армос наобещал золотые горы и уже часть этих гор выдал. Не очень большую часть. — Чуть улыбнувшись, заметила пегасочка. — Полагаю теперь некому выдать недостающее, если, конечно, Прайс не решится разобраться во всём этом. У неё подходящий характер.

— В любом случае, нам нужна еда, кров и отдых... — Заметил Ван, смотря, как Диксди шевелит амулет в пламени костра. — А ты чего делаешь? Вдруг это их оскорбит?

— Хм? Нет, но мне нужно вернуть его в прежнее состояние, а не то я тут замёрзну и превращусь в реликт. И это будет очень плохо не только для меня. — Как-то загадочно проговорила демикорн, и хаски по бокам от Стерейшины вновь зашептались.

— Да будет с вами сияние озаряющей горы огненным светом! — Торжественно проговорил старый хаски, перейдя на ломанный эквестрийский, отчего пегасочка проговорила несколько нелестных фраз в его адрес, сунув мордочку под крыло. Старейшина волновался, и это не скрылось от взора вороного. Хаски теребил в лапах посох, словно пытался унять охватившее его беспокойство. — Тёплой еды и дарующего силы питья гостям моего дома.

Быстроногий гонец прибыл в стоянку Старейшины через несколько часов, как Кирадж имел честь пообщаться с напарницей высокого мага и убедиться в выведенных поверх металла древних символах. С этого момента стая, снявшись с насиженного места, тронулась к лагерю археологов, но случившееся в долине изменило планы. Часть работавших на археологов псов вернулась назад, другая, забрав немного провизии, отправилась обратно к пони, пытающимся устроиться в скудных палатках и утеплённых наспех навесах, из числа спасённых от жуткого каменного монстра. От отца к отцу в их стае рассказывали истории о населявших эти места гордых и предпочитающих уединение существах, чей рост был выше пони, спину украшали перепончатые крылья, а рог угрожающе блестел сталью. Некогда они делились с первыми мохнатыми поселенцами зачарованными камнями, греющими, как костёр, но не обжигающими при прикосновении. А затем ушли, но брошенные коридоры с письменами, прорытые проходы, где мерцали магические камни и стояли каменные изваяния, так и остались табу для всех хаски. Те же, кто не послушали и решили испытать удачу, или не возвращались, или приходили назад измождёнными, рассказывая о чудовищах, таящихся под землей с невидимыми когтями и способными уходить в камень, словно в песок. И вот теперь Старейшина никак не мог упустить шанс встретиться с одной из древних. Быть может, всё изменилось и теперь долина станет их новым домом и источником прекрасных самоцветов. Но взгляд янтарных глаз говорил об обратном. В них плескалась грусть и задумчивость. Старик знал этот взгляд, он не предвещал ничего, кроме проблем, но, всё же, он хотел услышать ответ.

Гостям раздали миски с едой. Не слишком искусные повара, хаски просто мешали в одной похлёбке всё, что им казалось более-менее вкусным, но ради гостей они сделали исключение и не стали добавлять некоторые ингредиенты, вроде подснежных ящериц, скальных улиток или наваристой похлёбки из рыбок, живущих в пещерных озёрах. Пегасочка осторожно принюхалась и долго мешала похлёбку ложкой, надеясь не обнаружить в ней жуков или ещё какой многоногой пакости. Блэк же, не сильно церемонясь, набросился на обильно посыпанное зеленью пюре и радостно чавкал, ощущая, как его желудок перестаёт скручивать голод и угодившая внутрь каменная пыль.

— Никогда не слышала в легендах хаски ничего про таких как она или... демикорнов. — Буркнула она, вслушиваясь в беседу между Диксди и старейшиной.

— Это старые легенды. Вожди пересказывать их молодому поколению, когда срок придти. Молодой хаски получать свой боевой имя, право быть охотник на блестящий камень. Многие не знать, молодой хаски в поход Армос брать, тех, кто искать быстрый успех, еда, лечебные штуки и монетки. — Кирадж поставил перед покачивающимся вороным миску с густым отваром, обладающим подозрительно знакомым запахом. Ван принюхался и с удивлением обнаружил в миске одно из блюд грифоньей кухни. Как эту слабость удалось выведать псам, вороной не мог понять, посчитав это или забавным совпадением, или... излишне острым чутьём хаски. Плавно зачерпнув отвар ложкой, он с первого прикосновения языком ощутил привкус обитателей подземных озёр, мелких бледных рыбёшек и скалистых улиток, приготовленных в собственных ракушках, а затем вынутых и брошенных в варево из овощей, корнеплодов и каких-то интересно выглядящих ягод, дающих блюду острый привкус. Ломая над этим голову, он медленно ел, ощущая, как по телу разбегается от желудка тепло и возвращаются силы.

— Нет... Центр долины, как и земли вокруг него, ещё долго будет опасен. Рыть там ходы не стоит, да и ценного найти будет сложно, ничего не осталось. — Тихо проговорила она на одну из фраз старейшины, удивлённо оглядевшегося по сторонам, замечая такое же недоумение у других хаски. Диксди время от времени отпивала суп из сплющенного глиняного кувшина, заедая его пресной и суховатой лепёшкой из сероватого теста. Удерживая коготками и то и другое, она отчего-то не пользовалась телекинезом, и это немного беспокоило вороного. Осторожно склонившись к ней, он втянул носом воздух, надеясь ощутить запах подпалившейся шкурки, как это уже было, когда Диксди перегружала свои артефакты, но от неё пахло лишь свежестью талого снега, похлёбкой и костром, смешанным с запахом металла. Значит, дело было не в этом, но спросить при всех он не решился.

Поглядывая на амулет в огне, где почти чёрный камень постепенно светлел и возвращал свой янтарный блеск, она отщипывала от лепёшки небольшие кусочки, медленно жуя и вновь отвечая на вопросы Старейшины.

Делая вид, что её совсем не интересует разговор, Алиорин шебуршилась в найденной в лагере сумке, откладывая в сторону хлам и оставляя то, что могло пригодиться. Лишь когда разговор вернулся к обсуждению некрополя, она оторвала от сумки мордочку.

— Некрополь, в силу магии особой стал существом. Теперь оно спит. — При этих словах хаски взволнованно переглянулись, но Диксди ещё не закончила, и её внимательно слушали. — Конечно, его так просто не пробудить, но всё равно вокруг него бурлит лава и, питая жаром его, будет питать жаром и эту долину.

— Ты хочешь сказать, эта штука всё ещё активна?! — Вороной едва не выплюнул в огонь похлёбку, высказав первым крутящийся на языке у присутствующих вопрос. Алиорин и земнопони без труда представили последствия, если археологи вернуться к раскопкам, а значит, пока есть возможность, им нужно было добраться до Пёрпл Бесома и отговорить его от самоубийственной миссии. Ну, или, ограничить его порывы спасением того, что осталось брошенным в лагере. Скорее всего, что-то могло сохраниться

— Да. Страж будет ждать одного из двух исходов. Моей гибели по или против моего желания. Если случится второе, Страж пробудится и последует к месту, где я была в последний раз, а затем отправится на поиски причины, оборвавшей мой путь. — В повисшей тишине слова Диксди раздались даже слишком отчётливо, и от них у вороного по спине пробежал холодок. — Из всех способов только эти две директивы позволяли ввести его в спящий режим и погрузить в землю.

— Эмм... а если нет, куда бы он направился? — Пегаска чуть дёрнула ушком и отложила сумку в сторону.

— Последний приказ... синхронизироваться с целью, обладающей высоким магическим уровнем, и нанести удар всей мощью. — Диксди опустила крылья. Говорить о том, что в памяти Стража была совсем другая цель и ею являлась Кристальная Империя, ей не хотелось. В смутных желаниях стража плескался образ тёмного единорога, правителя этой страны, и создавший эти печати решил избавиться от проблемы более чем глобально, романтично назвав заложенный приказ "Возмездие". Это выглядело как отчаянный шаг, но зачем его было создавать, Диксди не понимала. Как и оставалось непонятной причина, по которой все эти мощные предметы оказались в одном месте.

Молчание разрядил Блэк, спокойно вылизавший свою миску.

— Пф, однажды у этой штуки закончится запал или что там её двигаться заставляет, и она рассыплется. Вечных заклинаний же не бывает? Да? — Блэк потянулся за жареной кукурузой и получил по копыту крылом. — Эй, это вкусно!

— То, что заклинание проработает двести лет или две тысячи, лично в нашем случае особо роли не играет, если уж быть честным. — Мрачно заметил вороной. — Опасность есть, её нужно как-то решить и... Диксди, то, что было внутри некрополя, может ему навредить? Механизм тот или... сами древние маги с их штуками?

— Боюсь, он уже впитал и их магию, и силу механизма, превратив в части своего сердца-ядра. Остатки в виде тех жутких существ он постепенно выловит и вольёт в замкнутую систему магии, как это... во многих других стражах сделано. — Диксди откусила кусочек лепёшки и, отложив её в сторону, отпила из миски немного овощного отвара. В глубине себя, она всё ещё ощущала эту мощь, ждущую от неё команды, решения слиться мыслями и желаниями в одно целое. Слышала голос Стража, недоумевающего от полученных приказов, но всё же выполняющего их без раздумий. Ей придётся вернуться сюда, найдя способ сменить механизм его пробуждения, но для этого придётся начать поиски с мест, где когда-то жил её народ. И всё, что у неё было — лишь небольшая книга, оставленная загадочным демикорном, не сохранившейся в истории ограничителя. Ей отчаянно не хватало совета Игнеус. Чёрная наставница знала бы ответ, но её нет. Возможно, она тоже стоит где-то изваянием, как это случилось с Брайтлайт. Об этом думать было слишком тоскливо, и она попыталась вспомнить случившееся в некрополе.

В памяти всплыли накладывающиеся друг на друга голоса, один из которых вёл её в тот зал, подсказывал повороты и перечислял порядок активации собранного устройства. Мелодичный голос звучал до самого последнего момента, когда шарик завис в центре зала и стал соединяться с печатями. В тот самый миг она поняла, насколько медленно просыпаются печати, вслушиваясь в отчёт ограничителя. Он перечислял печати, их статус, степень повреждённости и запускал их одну за другой, держа связь с тандемом мехаспрайта и устройства Стеллы, собранного на ходу из запчастей и самоцветов. Но время не ждало и, заглушив "Рубиновый Режим", она решилась на сделку: отдать единорогу артефакты, выведя их из строя на время порошком от негатора магии из пещер ящеров. Вот только они не просыпались. Копыта ощущали тяжесть холодного металла, но их голоса не звучали фоном в её мыслях. Ей казалось, будто вокруг неё была пустота. От невесёлых мыслей её отвлек блеск в янтарном камне амулета, брошенного в огонь. Крошечный блик скользнул по изгибу камня, и тёмная щёлка, похожая на зрачок, слегка расширилась и шевельнулась, взглянув на свою обладательницу. Крупица удачи.

— Наконец-то... — Подождав, пока он остынет и перестанет обжигать ветку, она, неуклюже держа амулет в копытах, с третьей попытки застегнула его вокруг шеи, блаженно вздохнув и зажмурившись. — Аххххх... тепло, снова тепло, я так промёрзла без моего артефакта.

От демикорна пахнуло волной тепла, и прожилки на крыльях на миг окрасились в алый цвет, как если бы кровь в жилах раскалилась, пульсируя под кожей. Едва предмет оказался у неё на груди, Диксди преобразилась. Влажная грива высохла и зашевелилась в потоках тёплого воздуха, идущего от её тела. Невесть откуда взявшийся кот, прошмыгнувший мимо хаски, запрыгнул ей на спину и, урча, устроился между крыльев.

— Вот ты где, усатый разбойник... — Присвистнул Ван, потрепав Сатурна телекинезом за ушко. — Ты где был?

— Мы нашли его в одной из палаток. Он шипел и пытался царапаться. Плохой зверёк, не уважать хаски совсем. — Буркнул один из псов, видимо из тех, кто принимал участие в спасении, судя по нескольким царапинам на носу и на ухе.

— Спасибо. — Просто ответил Ван, не зная, как именно стоит выказывать благодарность этому народу. — А теперь, если никто не против, нам бы отдохнуть до утра, а завтра отправимся к археологам и соберёмся назад. С меня, кажется, достаточно приключений.

— Угу, всеми копытами за. Наверняка, вещи этого Армоса остались в лагере, и думаю, он не будет возражать, когда мы возьмём причитающееся нам. — Буркнул Блэк, вылизывая миску от остатков второй порции пюре.

— Даже если и будет, пусть пойдёт и окунётся в озеро лавы! Я там чуть с жизнью не рассталась! — Возмущённо фыркнула пегаска, швырнув миску на соломенный пол.

Диксди медленно встала и направилась к выходу из юрты, когда вошедший хаски сообщил о готовности тёплой палатки для гостей. Вороной нагнал её у самого порога, тихонько ткнув её в бок.

— Я волновался за тебя. Не появись ты тогда из коридора, я бы отправился за тобой... — Тихо шепнул Ван.

— Это было бы глупо. Твоя магия не работала, и ты бы пропал в изменяющихся коридорах. — Едва слышно ответила Диксди, удивляясь, откуда это, вдруг стало ей известно. — Когда мы бросили их в том зале, голос рассказывал мне о печатях. Те, кто перестраивали этот некрополь, не подозревали об их силе. Но кто-то рассказал им, как надо расставить печати на стенах и потолке. Их там было так много... годами стражей заманивали к куполу, уничтожали и выковыривали печати, и это оставалось в тайне даже для их создателей.

— Погоди... ты хочешь сказать, что это было сделано нарочно? — В мысли вороного стали вползать липкие путы опасений. Если это так, как говорит Диксди, то всё это место заготовили ещё до исчезновения Кристальной, а значит, когда народ демикорнов ещё жил в этих местах и принял бой с армией Сомбры. Одно было неясно: кому было под силу провернуть такой план и для чего. И понять это можно, лишь задав верный вопрос. — Диксди... ты сказала, что если тебя не станет, эта штука пойдёт к тебе? И что она будет делать?

— Он пройдёт по всему на своём пути, как лавина из живого камня, сожжёт на своём пути всё, что окажет ему сопротивление, расплавит дыханием магмы, напитавшись жаром земли. Его ничто не остановит, пока он не доберётся до меня и до причины моей гибели... Вот зачем мне нужно найти способ изменить приказ, отыскать тонкую ниточку к прошлому. Понять, кем была Стелла и для чего она создала такую вещь, как этот Страж! — Она всхлипнула, прижав тыльную сторону копытца к мордочке. — Я растерялась, когда активировались "Око-часы", все мысли были об отмене этого "Рубинового Режима", а голос из мехаспрайта подсказал выход, единственно возможный тогда, сменить его на пробуждение забытой древней директивы. "Рубиновый Режим" отменился, едва в силу вступил новый, пробуждающий печати приказ. Если бы не это, то, вернувшись в зал, ограничитель завершил бы подготовку против моего желания и...

— И там осталось бы лишь твоё сердце, вращающееся в оплавленной воронке, окружённое пеплом из всех, кто там был... — Мрачно закончил Ван, надеясь, что задумчивая синяя пони не расслышит этих слов.… Выбирая между её жизнью и пробуждением каменного чудовища, он, вне всяких сомнений, выбрал жизнь этой синей пони. Но, заглядывая в предполагаемое будущее, он с ужасом представлял пробуждение этого реликта прошлого. Даже в половину от рассказанного ею, это была угроза не только Эквестрии, но и всему, что окажется на пути. Глубоко вздохнув, чёрный маг с облегчением сказал уже громче. — Всё равно, у нас есть принцессы, Элементы Гармонии. Случись что, они смогут остановить его!

Снег хрустел под их копытами, заглушая гомон пегасочки позади, оставшейся с хаски, чтобы обсудить завтрашние планы и узнать побольше о брошенном лагере. Она, похоже, всерьёз решила вернуться за причитающейся оплатой, пока это не пришло в голову кому-то другому. Сбоку от вороного послышался невесёлый смех. Диксди остановилась, рассматривая идущий из-под копыт пар.

— Стражи были созданы... для охраны укреплений. Они могут спать столетиями, пока не получат приказ или не окажутся в нужных условиях, и тогда лишь заклинание в их печатях будет решать, как им действовать. Они могут противостоять магии... ведь их целью было что-то важное... — Тихо застонав, демикорн прижала копытце ко лбу. — Я не могу вспомнить. Наставница говорила мне об их назначении, но я не помню.

— Не могу взять в толк, к чему ты клонишь. Хочешь сказать, что принцессы не справятся? — Бровь вороного медленно поползла вверх. Даже до возвращения принцессы Луны, он был уверен в могуществе принцессы Селестии, и, хотя эта вера немного пошатнулась от факта, что были и другие аликорны, часть из которых сгинула без следа, при этом обладая куда большим могуществом, он по-прежнему считал сестёр всесильными. В крайнем случае, в Эквестрии целых три с половиной аликорна, или с четвертью, если быть честным по отношению к себе самому.

— Ван. Стражи были созданы для защиты от... каких-то сильных существ. — Сухо и отчётливо проговорила она. — Если он поглотил наследие магов внутри себя, ему не составит труда выйти и против... них.

— Ох... — До вороного только сейчас дошло, какого монстра выпустили на свободу и заточили вновь, в не вызывающие надёжности оковы. Хорошей стороной в этом было то, что эта сила не досталась Армосу или не могла достаться ему в принципе. На этом хорошие стороны завершались, и начиналась пляска домыслов и догадок. Одна мысль о том, что подтверждающая живое состояние демикорна штука на бедре её спутницы откажет из-за повреждения, и Страж ошибочно примет это за её гибель, рисовало перед магом сцены из древних фресок, описывающих сражение пони-рыцарей прошлого с не слишком умным потомством древних драконов. Куда бы ни направился Страж, всё выглядело одинаково плохо. С другой стороны, Армос испарился, но не буквально, а использовал какое-то заклинание. Ван отчаянно желал, чтобы встреча с ним не повторилась при таких же условиях.

— И всё же он изумителен. Как способный ходить вулкан, он наполняет себя лавой, испепеляющая магма в неуязвимой броне из падших стражей. Колосс, способный отразить и поглотить заклинание, сделав его частью себя... он предлагает эту силу, достаточно протянуть копытце и позвать его... и он шагнёт из моря огня, растапливая ледники, обращая зиму в лето, а цветущие равнины в пустошь, сухую и горячую... — Говоря это, она медленно приподняла копытце и вытянула вперёд. — Жидкий камень... застывая, он станет его клыками. Скажи слово, и он... он пойдёт за мной... выжигая... выжиг...

Лёгкий тычок, подкреплённый незатейливой символьной магией, опрокинул Диксди мордочкой в сугроб. Хмуро заглянув в расширенные от удивления глаза, Ван стряхнул с уха нападавший снег.

— Очнулась?

— Кажется... Он засыпает, но всё ещё ищет во мне те эмоции, что смогли бы пробудить его вновь. Он — Страж. Вся его задача — быть рядом с создателями. Щит и меч. Живые, лишённые всякого разума, кроме того, что был вложен в них. Это грустно. Он погружается в лаву, сворачивается в тёмный узорчатый шар, медленно вращающийся в потоках раскалённой породы, согреваясь, становясь сильнее. — Она смотрела в сторону угасающего зарева, окрашивающего редкие клубы чёрного дыма в красные перья. С каждой минутой холод долины укреплял горную породу, не давая лаве пробиться наружу. — Это... второй раз, когда Страж спасает меня... и второй раз, когда его существование грозит тем, кто рядом со мной.

— Ты не говорила, что это не впервые. Первый раз тоже был огненным исполином или напротив, состоял изо льда? — Попытался пошутить вороной, но Диксди даже не улыбнулась.

— Это было в лесу... какое-то создание из веток и бревён напало на меня и попыталось укусить, а потом всё провалилось в темноту, и я очнулась у небольшого стража. Я даже не знала, что они могут так далеко уходить, и не ожидала встретить стража на полянке в Вечносвободном. — Кисло ответила она, отряхиваясь от снега. — Зебра и единорожка. Зекора и Твайлай, они отправились за мной, и он посчитал их... чужими. Он защищал меня, хотя уже был повреждён, а я... Вынула его печать. Разбила на части.

Вороной стоял и слушал. Мысленно он пытался провести линии по карте, и от дома Диксди до Вечносвободного получался приличный путь, если двигаться пешком. Выходило, страж оказался там гораздо раньше постройки Кантерлота и многих других городов. И если его забросило так далеко ещё на заре становления Эквестрии, то где-то могли быть и другие. Если, как говорила Диксди, они могут действовать самостоятельно на протяжении стольких веков, то никто не знает, где ещё вдруг очнётся подобная или чуть меньшая угроза. Словно услышав его мысли, поднявшись, она подошла ближе, укрыв тёплым крылом от ветра.

— Наследие моего народа... Зекора говорила об этом пути, но я не думала, что от моего народа... осталось так много, и вместо защиты они способны нанеси вред, защищая тех, кого уже не осталось...

— У них есть ты. И, видимо, тебя они будут защищать любой ценой. И вот тут меня и начинает волновать один момент... — Тускло заметил вороной. — Сможешь ли ты остановить эти артефакты? Победить их зов, не дать себе откликнуться и утонуть в древней магии, живущей временами, когда по земле шагали чудовища, и магия вырывалась бесконтрольными гейзерами, наделяя кого попало силой?

— Страж — не артефакты. — Несколько неуверенно проговорила она, чуть сморщившись, словно вспоминать было не слишком приятно. Сделав шаг к палатке, она оглянулась. — Страж — это механизм. Созданный магинженерами и магмеханиками моего народа. Принцип прост. Замкнутое питание магией разгоняется при ударе о поверхность, любую... и происходит преобразование в заложенную внутри форму. Приложи печать к груде железа — получишь ощерившееся лезвиями существо. Активируй в глине — и страж получит гибкость и способность менять форму по ситуации. Так же и с камнем... льдом... лишь вода, воздух и пламя не поддаются печатям, но в этом направлении создательница книги пыталась продвинуться.

— И ей это удалось? — Ван зашагал следом, пытаясь представить возможности магии в то время, чтобы создать подобную печать. Совсем не было удивительным, что кто-то пытался собрать их все.

Вдалеке, среди угасающих вспышек пламени, взметнулись несколько пар змей-колонн, свиваясь и накладываясь, друг на друга, создавая жутковатый кончик чёрного бутона с бордовыми прожилками стекающей по нему лавы. Целиком страж выглядел бы как реторта с отколотым кончиком, это сравнение показалось вороному уместным, учитывая, какое магическое варево сейчас булькало внутри неё.

— Все хотят силы, все когда-то отчаянно хотят силы. — Демикорн смотрела на погружающегося стража. — Для себя, для других, ради спасения или ради защиты.

— Я даже не уверен, хочу ли я знать, от кого хотели защититься создатели этого чудовища, если вложили в него столько силы. — Проговорил Ван, взглянув туда же, куда смотрела Диксди.

— Нам нужно будет вернуться к Каменным Ящерам. — Тускло и, покачнувшись, произнесла она. — Я... что-то испортила в том зале. Артефакты не хотят просыпаться. Ограничитель раз за разом сообщает, что они утеряны и не могут быть обнаружены... Мой телекинез... стилус... я не смогу ничего без них, и... эта пустота лишает меня всего.

— С чего ты думаешь, будто они смогут тебе помочь? В прошлый раз они встретили нас не слишком душевно, хотя это и было из-за Армоса. — Вороной подёрнул крылом, вспомнив, как его ткнули мордочкой в пыль и нацепили отнимающий магию кристалл. Идти туда желания у него не было, но и оставить Диксди, зная, что повлечёт за собой её исчезновение, ему не хотелось тоже. Вдобавок, в мыслях гуляла шальная идея, способная если не остановить Стража, то изрядно попортить ему жизнь, а для этого нужно было узнать о нём больше. — Пф, надеюсь, ящеры не в курсе, что с тобой к ним придёт аликорн.

— Они в курсе об этом с момента, как ты пересёк их границы впервые. — Чуть веселее ответила Диксди, отчего Ван едва не поскользнулся на припорошенной снежком застывшей лужице.

— Как это? Я же скрыл крылья, и вроде никто, кроме тебя не знал, а ты... ты же не говорила им? — В его голосе пробилось беспокойство.

— Им, встречавшимися не только с демикорнами, но и с первыми из аликорнов, думаешь, не под силу распознать это? Ты видел в темноте благодаря нивелирующему магию камню. В их же телах — десятки камней, дающих разные способности, в том числе и видеть не существ, но то, что они из себя представляют. Поэтому им не нужен свет. Недра скал — их дом. — Диксди зашла в палатку и устало растянулась на не слишком удобной, но, по крайней мере, тёплой и сухой подстилке. — Я думаю, они встретят нас куда более гостеприимно. Ведь будем только мы. К тому же, кроме них некому отменить эффект этого порошка. Если не они, то больше никто.

— Решено. Отправляемся вновь в сумрак подгорного царства! Но поутру отправим письмо сёстрам-правительницам вместе с Блэком и Алиорин. Им нужно знать о существующей угрозе. Возможно, за тысячу лет уже нашлось решение для таких проблем. — В это Ван не слишком верил, но ему хотелось хоть немного утешить и отвлечь от мрачных мыслей Диксди. Вопреки ожиданиям, она взволнованно подскочила, пробив копытом небольшую дырку в соломенном ложе.

— Принцесса Селестия... она не поверит, что это была случайность! Она решит, что я нарушила данное слово там... в руинах старого дворца! Она точно так подумает! — В голосе пробивались нотки волнения, и казалось, демикорн не находила себе места, словно письмо уже было написано и отправлено. — Увидит угрозу моего народа, если узнает, кто вызвал Стража. Я всё испортила, артефакты, печати, Армос, некрополь... экспедиция... Увааа! Что же мне теперь делать!!

Уткнувшись мордочкой в копытца, она рухнула на подстилку, стирая время от времени побежавшие слёзы с уголков янтарных глазок.

— Свалим всё на Армоса, он как раз очень удачно пропал. Вдобавок, он был связан с грифоном, наделавшим шуму в Кантерлоте, так что появись он, никто не станет слушать его оправдания. Допустим, можно сказать, что Страж возник из-за его опрометчивых действий, когда он самонадеянно пытался заполучить забытые знания древних магов. — Вороной с улыбкой посмотрел на растерянную мордочку Диксди, не совсем понимая, о каком данном слове идёт речь и причём тут принцессы. — Достаточно сместить акцент, и при этом избегаем множество проблем, пока не найдём способ решить главную. А главная проблема у нас — вернуть тебе твои артефакты. Или попытаться сделать это.

С его слов всё получалось очень просто, но Диксди даже не знала, выйдет ли вернуть магию в древние предметы. Ограничитель щёлкал в ответ на запрос, но каждый раз не видел в кусках железа и намёка на былую магию. В какой-то момент ей показалось, будто она приблизила гибель артефактов, и эта мысль стиснула её сердце холодом утраты. Мысль, почему сам ограничитель совершенно спокойно перенёс встречу с нивелирующим магию порошком, ей в голову не пришла.

— Я не нарушу своё слово... я правда не нарушу его... я просто не знала... — Шептала она, засыпая и ощущая под носиком жёсткий и ставший неуютным край артефакта.

Смотрящему на мордочку синей пони Вану сон не приходил. Его мысли занимали слова Армоса и его таинственное исчезновение. Пожалев о разрушенном механизме, похоронившем с собой немало тайн, он переключился на разрозненные знания о демикорнах. Тихо, стараясь не разбудить перепончатокрылую, он чертил перед собой на земле небольшую схему. Армос знал о Диксди, а совершенно непонятный Хорн был в курсе и о нём самом. Причём, настолько в курсе, что во время своей единственной экспедиции оставил на двери послание для них обоих, в той самой зале с печатями. Предположив, что это тоже было частью некоего хитрого плана, Ван поставил галочку возле схематично изображённого рога. Загадкой оставалось, был ли в курсе всего Армос, или же ему удалось выйти за пределы плана. Прочертив ещё несколько линий, вороной с недоумением уставился на точку, где сходилось больше всего линий, и получалось, словно кому-то очень хотелось лишить Диксди артефактов. Отняв или подтолкнув к необдуманному использованию пыли, испарившей магию из предметов. Стерев схему копытом, он вытянулся на подстилке. Это выглядело бредом. Слишком сложно для такой цели и слишком много ходов, зависящих от удачи и обстоятельств. Они могли не сбегать из Кантерлота, могли не присоединяться к экспедиции. В конце концов, записи пегасочки оказались бы причиной разногласий, и они покинули бы лагерь до раскопок. Если только всё не начиналось ещё с того дела с заколками из опасных камней. Ведь если бы не Диксди, он бы чаёвничал с Марием, не догадываясь ни о чём до последнего момента. И этот грифон был в команде Хорна. Вороной поджал губы. Итог раздумий его пугал.

— А мне казалось, что дела в Кантерлоте более запутанные. Ночной страже и не снились такие секреты. Расскажу кому — не поверят. — Задумчиво прошептал вороной, решив немного вздремнуть перед насыщенным завтрашним днём.

Утро для вороного началось с вцепившихся в ухо острых когтей и жалобного мяуканья. Пробиравшийся по нападавшему снегу кот залез в их палатку и требовал к себе внимания.

— Сейчас я спрошу что-нибудь у хаски, а потом ты отправишься в Кантерлот. Да. Никаких жалобных "мур" и тоскливых "мяу". Тебе там понравится, это хороший знакомый и он любит котов. — Сонно разговаривал с Сатурном вороной, пытаясь продеть крыло в одну из петель накидки, совершенно забыв о выдранном из неё внушительном куске. — Если этот звук означает сомнение, то твоего мнения не спрашивали, ушастый ты охотник за дичью.

Захватив с собой телекинезом отчаянно упирающегося кота, он вышел из палатки, вдохнув бодрящего и довольно морозного воздуха. В какой-то миг он малодушно пожалел, что вся долина не стала расплавленной лавой. Тепло ему совсем не помешало бы. Добравшись по сугробам до юрты и вытащив из стоящего сбоку котелка несколько рыбёшек, он оставил кота с ними и шагнул к Алиорин с Блэком.

— Остаёшься? В Кантерлоте всё же шансов больше что-то придумать. — Протянул Блэк, тщательно пряча оба заготовленных с пегаской письма в сумку.

— Не в этом случае. — Качнул головой вороной.

— Ладно, ты у нас аликорн. Нас-то с какой радости к принцессам пустят? — Алиорин нервно заёрзала на подстилке, не зная, куда деть копыта.

— Просто скажите: от её невольного ученика. Если её не будет... хм... Отправляйтесь в ночную стражу с теми же словами. Они поймут и передадут. — Ван продумал и этот вариант, но кроме него, других у него не было. — Только... мне бы хотелось...

— Ага, чтобы всё осталось между нами. — Земнопонь примерил седельную сумку и подкоротил один из ремней.

— За плату. — Добавила пегасочка, за что получила небольшой тык в бок от Блэка. — Я пошутила.

В проёме палатки появилась тень, и вскоре внутрь зашла Диксди, отряхивая с копыт снег и потягивая крылья.

— Нашла по следам... Уходите? — Неуверенно проговорила она.

— Да, надо уговорить Пёрпл Бесома бросить эту идею и в любом случае, согласится он или нет, отправиться в Кантерлот. — Отозвалась пегасочка, набрасывая на себя сумку полегче. — И да, твой жеребец накидал сносное письмо и дал рекомендации. Принцессы будут в курсе. Что-то не так?

Демикорн переминалась с ноги на ногу, словно не зная, как сказать то, что вертелось в мыслях. Открыв сумку, она вытащила из неё пачку листов, сжатую самодельной обложкой с несколькими самоцветами. Исписанные не слишком правильным эквестрийским слогом, они были расчерчены линиями сносок и пометок. Поколебавшись, она протянула их Блэку, разжав зубы, когда убедилась, что он взял листки в копыта.

— Это копии с оригинала книги Валус Грависа. Я знаю их почти наизусть, а вам двоим может пригодиться в одном из странствий. Вдруг встретится что-то... — Она вздохнула и закрыла сумку, неуклюже подцепив замок когтём на крыле. — Вроде его механизмов. Я не хочу, чтобы кто-то из вас пропал, наткнувшись на его наследие.

Пегаска, не найдя нужных слов, просто кивнула, пока Блэк, наспех листая страницы, поражался убийственной точности создания охранных механизмов. Без таких чертежей под копытом даже простенькая ловушка с первых страниц могла бы заставить их повернуть назад. Каждая следующая страница открывала то, что находилось за гранью даже очень смелых предположений подкованного инженера.

— Это уже вторая книга, подаренная моей семье. Я постараюсь сберечь её. — Земнопони обнял смутившуюся артефактора и отпустил, только когда за спиной послышался сдержанный кашель Алиорин.

— Обложка сохранит листы в непогоду, но лучше попросить кого-то перешить их в более надёжный магический переплёт. — Улыбнулась Диксди, заметив, как вороной пытается запихнуть брыкающегося кота в тёплую сумку. В этом путешествии усатому не было места, но в том, что они ещё встретятся, она отчего-то не сомневалась.

От стоянки хаски следы потянулись в разные стороны. В одном направлении — аликорна и демикорна, отправившихся к горам, в другом — глубокие отпечатки копыт земнопони. Алиорин предпочла полёт, выиграв себе лишний час на попытку внушить археологу всю опасность ситуации. Хаски же, во главе со Старейшиной, бросили короткие взгляды в спины разошедшихся в разные стороны искателей приключений и стали собирать юрту, готовясь к новой стоянке, но уже вдалеке от опасной долины. Перед самым отходом, вороной набрал у них всего, что выглядело питательным и не требовало особых приготовлений, чем невероятно озадачил снежных псов. И теперь, складывая расшитые прочными нитками тканевые навесы, они гадали, куда же он мог отправиться, взяв с собой провианта на пятерых.

Догадывался лишь старый пёс, провожающий их пристальным взглядом. И это его совсем не радовало.

---

Серебристая единорожка вновь лежала под толстым стеклом, чуть мутноватым и расцарапанным с боков. Некогда прочная обивка внутри местами рассыпалась и обнажила металлическую основу ложа, покрытую изогнутыми и заострёнными инитиумнарскими знаками. Несколько стержней из самоцветов тускло мигали и, разгораясь внутренним светом, сбрасывали магию в каменные резервуары заклинательных камер. На голове кажущейся спящей единорожки покоился медный обруч, сходящийся в камень сливового цвета и формы, под её рогом. Поверхность меди расчерчивали символы, бегущие слева направо, меняясь и перескакивая с места на место. Временами они пропадали, и тогда носик единорожки морщился, словно она испытывала дискомфорт, а с губ срывался едва слышный из-под стекла стон. Под полуприкрытыми веками скользили зрачки, будто она следила за плывущим перед её глазами текстом. Один из стержней окрасился красным и выдвинулся из паза, когда она напряглась и попыталась вырвать копытца из стягивающих их оков, но те удержали её на месте, позволив лишь немного прогнуть спину и уткнуться затылком в небольшую подушечку. По завиткам рога скользнула бордовая молния и, сжавшись в ослепительную искорку на кончике, угасла.

— С каждым разом у тебя получается всё лучше контролировать магию... — Раздался властный голос, и с потолка скользнула тень, обретая форму высокого, чёрного существа с загнутым рогом. — Ресурс этой капсулы не вечен. И, если сомнаморфы не выкопают из под завалов маг-стержни, оставшиеся в наследство от бывших обитателей этих мест, она придёт в негодность, а с нею вместе ты утратишь способность управлять этими бесполезными существами, и они вновь вернутся к своему полудикому состоянию.

— Они не способны проводить твою магию. Я пытаюсь сделать всё, что в моих силах, но северный туннель обрушен так давно, что обломки камней стали монолитом на много десятков шагов вглубь. — Серебристая вздохнула, и стекло у её мордочки запотело. – Если бы туда отправилась я, взяв твою магию…

— Рано. Тебе стоит изучить её, постигнуть, и лишь тогда твоё тело сможет выдержать большее. Ты мне ещё нужна... — Сущность тускло улыбнулась, смотря на подрагивающую в капсуле единорожку.

— Три угла становятся четырьмя... четыре превращаются в восемь... Восемь раскладываются в шестнадцать... Три пары огненных глаз смотрят из темноты на меня... — Послышалось из капсулы и прервалось долгим криком. Стекло хрустнуло и откинулось, удерживаемое металлической каймой, переходящей в сложную систему гидравлики, поршней, натруженных скрипнувших пружин. Тяжело дыша, единорожка перегнулась через каменный бортик капсулы и отчаянно пыталась снять с головы прилипший обруч. Камень, ярко мерцающий тусклым фиолетовым цветом, уже угасал, но от места, где он прижимался ко лбу чародейки, вилась тонкая струйка дыма. — Хххааа... хххааа... Я не могу... это слишком сложно. Мне казалось, словно он поглотит меня, и от меня ничего не останется...

— Тебе нужно подобраться к способу заставить Круг Гармонии работать. В тебе есть память тех, кто создавал его, и в тебе есть память, пусть даже и ничтожной копии, но копии с фолианта древности. Сила, переданная тебе, достаточно велика, а потому... — Тёмная фигура растеклась невесомой дымкой и собралась перед мордочкой переводящей дух Аргенты. Серебристые глаза холодно взглянули на нее, и обжигающий холод коснулся шёрстки. — Не смей говорить, будто тебе это не по силам. В тебе течёт не простая кровь, а благодаря мне, еще и не простая магия. Или ты хочешь быть брошенной? Ненужной, оказаться снова в том пустом замке, ожидая, когда за тобой придут маги, желающие лишь одного — отнять твою силу и твою свободу? Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы они заперли тебя, узнавая твои секреты? Принцесса не любит таких. Ты знаешь это.

— Нет... я... Помню твои рассказы. — Вздохнув, единорожка вернула обруч на голову, ощущая, как холодный металл, словно живой, ищет наиболее удобные места соприкосновения. — Я постараюсь снова. Но там так много образов, так много заклинаний... мне кажется, словно... я теряю себя в них.

— Не бойся. С этими знаниями к тебе приходит сила, а с нею возможность принимать меня чаще. Однажды ты сможешь слиться со мной на многие дни, и тогда тебе не будет равных в этом мире. А значит, ты сможешь помочь своей единственной подруге, не так ли? — Внезапно ласково проговорила сущность. Единорожка кивнула ей и медленно опустила крышку капсулы. Стержни из самоцветов вновь наполнились светом и ушли в углубления в камне.

— Северный туннель, сомнаморфы продолжают разбирать завал. Найдены две комнаты, обе заперты... — Тихо проговорила единорожка, смотря глазами древних существ на обшарпанные и помятые двери, чуть перекошенные и хранящие на себе следы острых камней.

— Я схожу туда и посмотрю, что внутри. Пожалуй, это единственный плюс, когда тебя не сдерживают телесные оковы. — Фыркнула тёмная и, распавшись на чёрный чернильный туман, скрылась из виду.

— Три угла становятся четырьмя... четыре угла превращаются в восемь... — Тихо проговорила единорожка, ощущая, как раскаляющийся камень обжигает её лоб, и как перед глазами проявляются огнистые символы какого-то древнего заклинания. Пытаясь понять его, она вглядывалась в символы до тех пор, пока в ушах не послышался тихий звон, нарастающий и переходящий в визгливый скрежет. Темнота вспыхнула яркими всполохами алого и фиолетового, когда к ней, кажущейся небольшой песчинкой, склонилась огромная морда шестиглазого существа, с любопытством рассматривающего её сверху вниз. Аргента беззвучно вскрикнула, и в этот же миг мысли вспыхнули, наполняясь древним заклинанием. Глухой рокочущий голос зачитывал его раз за разом, оглушая её грохотом падающих скал и разламывающихся утёсов, пока всё не погрузилось во тьму, и лишь тихий голос её подруги раздавался откуда-то сбоку, нашёптывая нужные слова, отпирающие призрачные оковы знаний, сложенных внутри многочисленных кристаллов и начертанных поверх металлических пластин.

Тень шла по частично уцелевшим коридорам, почти не обращая внимания на тёмные надписи на стенах, сделанные, по-видимому, проецированием краски прямо вглубь камня. Рубленые иероглифы дополнялись изящными изображениями на староэквестрийском, но ей не было до них дела. И те, и другие надписи она знала почти наизусть, и так же хорошо ей были известны коридоры, обрывающиеся завалами и пробитыми в стенах дырами. Порой, было проще разворотить стену, чем разобрать тянущийся на много сотен шагов завал, и рисковать обрушением потолка. Брошенные спальни с пробитыми перегородкам встретили её облачками плавающей пыли и редкими силуэтами поджарых сомнаморфов. Аргента была права, сомнаморфы откопали пару новых комнат. Легко пройдя через дверь первой, она обнаружила лишь пустые ящики и обломки магических кристаллов, мутно поблескивающих в каменной крошке, насыпавшейся из развороченного снаружи потолочного угла. Что-то пыталось пробиться сюда, но так не смогло. Счистив телекинезом пыль и шаль паутины, тёмная уставилась на торчащий из потолка бур с изломанными зубьями, по спирали уходящими вверх конусом от затупленного острия. Оставив прогнивший механизм, она отправилась в другую комнату, миновав несколько застывших, словно слушающих приказы, сомнаморфов. Аргенте удавалось контролировать уже несколько десятков этих выносливых существ, но этого было мало. Они даже не принимали её облик, настолько истощённой была капсула, не считая отсутствия нескольких особенно важных магических пластин, содержащих в себе тонкие настройки этого механизма "сомноопыта". Маг-стержни уже были истощены, еще когда она только обнаружила древнюю установку, но опытным путём удалось оживить некоторые, пропустив через них её магию. Вот только от этого они всё чаще покрывались трещинами и превращались в бесполезные обломки.

Комната с покосившейся дверью оказалась артефакторием. Генераторы щитов, магические отражатели, рассеиватели сфокусированной магии, усилители телекинеза и лечения, мощные нагрудники с аккумулирующим входящий урон эффектом, сбрасывающим его в нужное русло. Маг в подобном артефакте смог бы устоять даже под дыханием дракона, опалив лишь гриву и чихнув несколько раз. Единственно, что для этого магу следовало быть демикорном или хотя бы быть равным в выносливости, а самому артефакту иметь силу. В этой комнате тоже оказался конусоподобный бур, переходящий в сгнившую трубу с множеством раскрытых отсеков. Копыта тёмной ощутили неприятное жжение, и она шагнула назад.

С шипением она стряхнула с окутавшихся голубым пламенем копыт чёрный порошок. Вне всяких сомнений, начинка этого механизма разрушила артефакты, превратив их в обычные безделушки, а значит, ей улыбнулась удача, что другая часть комплекса оказалась нетронутой. Опасения вызывало лишь помещение за недоступной для её сил дверью. Если такая же дрянь оказалась там, то попытки открыть дверь при помощи древнего артефакта были лишь тратой времени. Несмотря на вечность в её распоряжении, время тратить ей не хотелось. Впрочем, если это случилось, запорные механизмы так же вышли бы из строя, и двери можно было раскрыть копытами. Эта мысль слегка успокоила её. Покинув комнату, она обернулась к паре сомнаморфов.

— Комнаты завалить. В них уже нечего искать. — Тускло проговорила она, вглядываясь в лишённые всяких эмоций красные глазки.

— Завалить... ничего не искать... да... — Существа качнулись и стали закладывать двери камнями, двигаясь размеренно, но немного дёргаясь, как если бы каждое движение требовало натяжения тонкой невидимой нити.

Почти покинув тупик северного туннеля, она заметила в груде щебня вытянутый цилиндр. Металл с небольшой прорезью, с виднеющимся внутри стрежнем из тускло светящегося камня был почти целым, не считая царапин и небольшой вмятинки сверху. В нижней части виднелось несколько прочных стержней, и тёмной не потребовало особых усилий, чтобы узнать предмет. Часть наблюдательной системы в коридорах обладала сменными элементами, позволяя делать записи и сохранять их в хранилищах памяти до того, как была создана цепь наблюдательных кристаллов, а магические заклинания позволили им даже отвечать на вопросы гостей комплекса. Здесь же, видимо, использовалась и старая, и новая системы. Покрутив в телекинезе цилиндр, она вернулась в жилые комнаты, миновав зал с капсулой и Аргентой.

Призрачная карта комплекса вновь и вновь собиралась перед глазами серебристой единорожки из крошечных кусочков, открывая ярус за ярусом огромное строение, уходящее в горную породу. Остатки магических линий ещё действовали, но в некоторых местах создавалось ощущение, словно их чем-то заглушили, лишили силы или стёрли. От самой поверхности на разную глубину тянулись чёрные воронки, разрушающие целостность схемы, и она ничего не могла с этим сделать. Любая попытка понять, что находится за такой важной для её подруги дверью, завершалась лишь сдавливающей рог болью и видением шестиглазой морды, смотрящей не в глаза, а прямо в сердце. От этого ей хотелось выбраться из становящейся душной и тесной капсулы как можно быстрее.

Долго выпытывая у тёмной про это существо, Аргента услышала всего лишь одно слово — Древний. Ни записей, ни упоминаний о таком существе ей не удалось найти в истлевших книгах и свитках, на металлических пластинках с заклинаниями и внутри уцелевших кристаллов. Этот жутковатый облик существа, зачем-то обладающего двумя расположенными друг над другом пастями, заставлял просыпаться посреди ночи, едва сдерживая вскрик, и лишь когда тёмная находилась с нею рядом, это ощущение отступало, и жуткое существо пробуждало странные ощущения родства. Сидя у капсулы и рассматривая замерших сомнаморфов, Аргента терялась в догадках, какое из этих двух ощущений верное. Почему каждый раз ей то хочется протянуть к этой морде копытце, то вжаться в пол и надеяться, что её не заметят?

— Почему ты сказала прекратить раскопки? — Тускло проговорила она, заметив плавно вошедшую в зал тёмную.

— Там ничего не осталось ценного. В древности был способ уничтожить магию, и кто-то воспользовался этим, нанеся удары по части этих... коридоров. Однако, для тебя это всё равно был хороший опыт. Как только найдём способ вернуть капсуле былую мощность, ты сможешь быть сразу в нескольких местах и... — Тень качнулась и пристально посмотрела серебристыми глазами на единорожку. — Ты пыталась проникнуть мыслью за дверь, используя капсулу?

— Ты сказала, это важно... но за ней только пустота и это видение. Шесть горящих глаз. Они пугают меня, когда тебя нет рядом. — Единорожка встряхнулась и спрыгнула на каменный пол. — Что это за существо? Ты постоянно уходишь от ответа, говоря всего одно слово. Древний. Что это значит? Что за этой дверью? В тебе огромная сила, и мне не нужно было прожить почти три сотни лет, чтобы понять это, но ты не можешь открыть её без... этих непонятных артефактов, каких-то металлических пластин, поисков осколков по всей Эквестрии!

Тёмный, полупрзрачный хвост хлестнул по стене, оставляя чёрную подпалину, и замер. Тёмная выжидающе посмотрела на стоящую возле капсулы единорожку и лишь покачала головой.

— Узнаешь, когда сможешь открыть её для меня... — Проговорила она, разворачиваясь и распадаясь на невесомые полоски чёрного дыма. — Считай это проверкой своего рода.

Серебристая против желания стиснула зубы, не заметив, как часть спокойно стоящих сомнаморфов дрогнула и, подобравшись, шевельнула гривой-иглами, процарапав пол когтями.

---

— Он переманил Марбл! Что этот выскочка из Кантерлотской стражи о себе возомнил? — Бастион шагал по своему кабинету, не обращая внимания на остывающее кофе и сидящую в кресле мисс Полиш.

— Принца, вероятно. Будучи супругом принцессы Кристальной, не думаю, что Армор согласится на меньшее. Однако она неплохо влияет на него, раз ему удалось так повернуть ситуацию. — Единорожка отпила кофе, выдержав полный гнева взгляд главы Ордена. Тот всего несколько часов как вернулся из своей поездки с изрядно поредевшим отрядом магов и ворвался в кабинет как светло-голубой тайфун.

— Ты, что, на его стороне? — Возмутился голубой единорог, ударив по столу копытом. Чашка подскочила и расписалась несколькими каплями коричневого напитка на одной из бумаг.

— Не могу не признать за ним победу в этом случае. Хотя, раз Старая Гвардия начала действовать, что-то изменилось, о чём мы ещё не знаем. Орден ничего не нашёл, но зато потерял трёх магов и бесценный артефакт... ну, почти бесценный, если не считать оригинал, по которому и был изготовлен ещё один экземпляр. Так вы говорите, с одной из гвардии был кисточкохвостый единорог? Вам не показалось? — Единорожка приподняла бровь и сделала ещё один глоток бодрящего напитка. — Их не видели в этих краях уже больше нескольких веков.

— Я видел его так же явно, как тебя!! Перед тем как меня попросили избавить Кристальную от своего присутствия. — Бастион фыркнул и рухнул в свободное кресло. Сказать, что Орден вышвырнули из Кристальной, это было всё равно, что не сказать ничего. Чародеев Ордена едва ли не отконвоировали на поезд и проследили, чтобы никто, кроме Марбл и её магов, не остался "случайно" на улицах города. — Ему удалось отпереть дверь, созданную, возможно, ещё во времена до правления нашей светлокрылой принцессы. И как раз когда можно было приблизиться к разгадке аликорнов, заявляется этот рыцарь с сияющей кьютимаркой! Тьфу.

— Что ж, у меня новости куда более интересные. За то время, пока вы были в отъезде, мне удалось пообщаться с одним не слишком галантным на поворотах пони, считающим, будто будучи самым богатым в мелком городишке, он имеет право на повышенный тон. А так же выяснить, что пропало из дома всем известной дочери семейства Луламун. — Полиш придвинула к единорогу несколько листков и один старый свиток.

— И? — Бастион наклонился вперёд, бегло знакомясь с сухим отчётом.

— В обоих случаях был похищен кусок одного древнего артефакта. В последнем случае, неведомое трансформирующееся существо сопровождало некую серебристую чародейку. Её видели по пути в Кристальную, но там же её следы окончательно исчезли. Есть смелое предположение, что Старая Гвардия объявилась там же почти в одно время с нею по этой же причине. — Единорожка отложила чашку в сторону. — Не думаю, что это простое совпадение. Мы оба прекрасно знаем, в каких случаях маги Гвардии собираются вместе.

— Древние артефакты, фолианты магов, заклинания, способные вызвать к жизни утерянные знания. — Задумчиво отозвался единорог, сложив копыта под подбородком. — И что из этого их могло привлечь?

— Круг Гармонии, считающийся мифом времён древней Эквестрии. Успешная попытка древних магов создать волшебство, не зависящее от уровня чародея, а исходящее от самой гармонии мира. — Единорожка с улыбкой заметила, как вытянулась мордочка главы Ордена.

— Значит, он существует! И кто-то, знающий о нём, опять впереди нас.

— А теперь финальный аккорд. Это прислал нам один из магов, оказавшийся в одной сомнительной экспедиции сына местного аристократа. — На стол высыпалось несколько фотографий слегка размытой долины с возвышающимся в центре строением, окутанным пылью. На другой из облака пыли показывалась часть суставчатой каменной лапы, и изображение было смазанным сбоку. Последнее, расчерченное трещиной на объективе, показывало нечто огромное, погружающееся в расплавленный камень. — В это превратился некогда обнаруженный древний некрополь, когда в него отбыл лидер экспедиции с четырьмя помощниками. А теперь, угадайте, кто это был?

На стол легла последняя фотография, запечатлевшая раскопки огромного купола. Сбоку виднелись палатки, по центру пони укрепляли стены раскопа, левее от него светлый единорог без кьютимарки обсуждал что-то с высоким чёрным магом с серой гривой и такой же высокой кобылкой, в которой Бастион мгновенно признал их недавнюю гостью, увешанную артефактами с магическими письменами.

— Диксди Дуо и наш любопытный Кантерлотский детектив. — Выдохнул он, подхватив фотографию и лупу. — Каким образом?

— Поездом, пешком, по тайным тропам, какая разница как. Важно — зачем! — Единорожка поднялась и подошла к окну. — Если это подтвердится, у нас будет больше оснований требовать внимания к Ордену и рычагов влияния на решения принцессы. Правда, это невозможно, пока наш маг не вернётся из этой экспедиции, а с момента последнего письма уже прошло немало часов. Он задерживается с новым отчётом.

— Принцесса?

— Ещё не в курсе. — Улыбнулась единорожка. — С момента возвращения своей сестры из заклятия она расслабилась и занимается рутинными обязанностями, если, конечно, это не попытка усыпить нашу бдительность. Хотя, далеко не все из наших магов пришли в себя после инцидента в пещере с этими синими цветочками, так что мы тоже ограничены в выборе действий.

— Если только то, что она спокойно отпустила эту Диксди, не означает какой-то скрытый план, пока ещё остающийся для нас неизвестным, мисс Полиш. — Хмуро заметил единорог, откладывая фотографию на стол. — Она, как первая домино, упав, зацепила другие, и в мире что-то стало меняться.

— Или напротив, что-то давно лежало на дне, и когда в мире стало спокойно и даже слишком благополучно, стало подниматься к поверхности. И она — первое проявление этого "чего-то" древнего. — Полиш смотрела в окно, где у входа в здание тихо покачивались усеянные белыми цветами деревья. — Мы просто не знаем, на какой она стороне и что от неё ожидать.

— А что известно об этом некрополе, кроме того, что он превратился в невесть что? — Откинувшись на спинку кресла, Йорсет рассматривал край копыта, слегка сбитый от путешествия по руинам.

— Предположительно, место последнего пристанища магов, чародеев и изыскателей в сфере создания заклинаний. Не считая выдающихся, но бесполезных правителей, слегка одарённых магией полководцев прошлого и... что любопытно, есть предположение о связи места с одним из аликорнов древности, подтверждающим, что в мире некогда было больше таких, как наша принцесса. — Полиш сделала паузу. Это было лишь смелой догадкой мага в составе экспедиции, не дающей уверенности в том, что это окажется правдой. Вполне может быть, что изображение охваченного пламенем аликорна — лишь сакральный рисунок пони древности.