Артефактор Эквестрии. Диксди

1. Дорога среди скал, Старшая и... необычный союз

Ограничитель разбит, и единственным решением для демикорна было возвращение домой. Оказавшись в Серверных Горах Эквестрии, Диксди и Ван начали свой путь в долину, где располагался её дом-форт. Для её спутника это путешествие давало ответы на вопросы, возникшие с момента их встречи. Вот только будет ли он рад их получить?

— Оуух... — Тихо произнёс Ван, медленно приходя в себя после неспокойного сна. Как бы он не гордился своей выносливостью, кровь демикорна заставила его тело выложиться на все сто двадцать процентов. Последнее, что осталось в его памяти — падение на холодный и жёсткий камень, которое удивило его, рассчитывавшего оказаться в Кристальной Империи. Впрочем, ему было тепло, и рядом слышался треск горящих веток, дымок от которых приятно щекотал его ноздри и пробуждал аппетит. Ветер швырнул ему в мордочку пепел, и чёрный пони чихнул. Приоткрыв глаза, он обнаружил себя накрытым крылом, которое имело несколько непривычный вид. Тёмная поверхность перепонки была просто пронизана сетью мерцающих изнутри прожилок, огоньки в которых двигались словно в такт биения сердца лежащего рядом существа.

— Доброе... утро? — Ван поднял взгляд вверх, где раскинулся светло голубой и такой холодный небосклон. — А здесь безопасно вот так лежать?

— Доброе, и будь здоров... — Отозвалась синяя пони, слегка потягиваясь. — Безопаснее некуда. Там, в глубине гор, находится мой дом. А он — самое безопасное место в этих краях... А благодаря древесным волкам у нас есть отличный костерок.

Ван бросил взгляд в сторону костра, языки пламени которого отдавали зеленоватым оттенком, шипели и разбрасывали вокруг небольшие искорки. Там, среди поленьев, лежали несколько фляг, металлическая поверхность которых покрылась копотью, и лишь отшлифованный узор тускло блестел полированными гранями.

— Твои крылья… это из-за ограничителя? Или отсутствующих артефактов? — Вороной повернулся и осторожно прикоснулся копытом к нависающему над ним крылу. Прожилки на перепонке вспыхнули.

— Скорее, от присутствия артефакта. — Перепончатокрылая тускло улыбнулась и указала на слабо мерцающий артефакт, закрепленный на тонкой цепочке, охватывающей шею демикорна. Два крыла острыми треугольниками расходились от камня в оправе, похожего на глаз с вытянутым зрачком посередине. От мерцания камня казалось, что этот зрачок шевелится и смотрит по сторонам, отчего вороной отвёл взгляд в сторону. — Этот артефакт греет изнутри. Часть нашей богини, часть Алой, вечно будет струиться в нашей крови. И эта часть, вступив в резонанс с артефактом, начинает гореть. Пытается выжечь носителя до пепла, если вовремя не остановиться. Эффект этот на крыльях виден особенно хорошо, ведь они тонкие...

Копытце тихо стукнуло артефакт в центр, и тот стал темнее, а сама пони — не такой пышущей жаром, как прежде. Она выдохнула облачко пара и пошевелила веткой фляги в костре.

Лежать рядом с Диксди под треск костра и лёгкий горный ветерок, где-то далеко от суеты города и погони, оказалось весьма приятным для вороного событием последних дней, отчего в голову полезли совсем несвоевременные мысли, среди которых, то и дело, мелькали притягательные линии синего крупа с необычной для пони кьютимаркой. Зажмурившись, он прикусил губу. Пытаясь найти что-то, что отвлекло бы от этих мечтаний, он прокручивал в голове то, что происходило на днях.

— Мм... помнишь наш разговор, там, в "Дольмене"? — Начав фразу, вороной следователь Кантерлота судорожно думал, как теперь называть эту фиолетовоокую спутницу. Конечно, телом она оставалась той самой Диксди, что он повстречал на улицах столицы, но теперь ему казалось, что личность внутри была куда старше. Старше. Идея озарила Вана, отогнав последние остатки проснувшегося желания. — Старшая. Ты ещё удивилась моей проницательности и задала довольно странный вопрос.

Синяя пони, которую Ван назвал Старшей, медленно кивнула, ткнув флягу веткой ещё раз, перевернув её на бок. Убедившись, что фляга не выпадет из костра, она прикоснулась к браслету на копыте крылатого единорога.

— Артефакт тёплый, носи пока... — Пони стала приводить телекинезом гриву в порядок, распутывая сбившиеся в ком пряди. — Допустим, помню... и?

— В своё время, я немало общался с чейнджлингами. Такими пони, способными принимать любой облик и питаться эмоциями. Благодаря общению с одной из них, мне удалось неплохо поднатореть в распознании характеров. — Начало фразы не произвело нужного впечатления на пони, и Ван несколько растерялся. На миг, ему показалось, что в глазах фиолетовоокой скользнул скептицизм, словно это было не таким уж достижением. Вздохнув, он продолжил. — Так вот... о выборе. Мне нужны вы обе. Я не хочу выбирать кого-то. В схватке с двинутым грифоном или ещё какой тварью, уверен, у тебя куда больше опыта. Но в случае разговора с принцессами, Диксди имеет куда выше шанс не оказаться на луне.

— Значит, общаешься с чейнджлингами? Не спорю, милые создания. Даже не представляешь, сколько их полегло, пытаясь достать столь вкусный и желанный кусочек, как полыхающий любовью к артефактам демикорн. Правда, потом они оставили свои попытки. Видимо, приз не стоил потерь. — Голос Старшей оставался мягким и спокойным даже на этих словах. Название перевёртышей ей, в отличие от Диксди, тоже было отлично знакомо, что смутило вороного, гадающего о том, что ещё она может знать. Пони зевнула несколько раз и, подняв несколько ягод из лежащей на земле кучки, закинула их в рот. В воздухе разнёсся терпкий запах свежей травы. – Ешь. Они сытные и прибавят немного сил. Правда, горчат немного, но это оправданная цена за их эффект.

Она была права. Ягоды имели не просто горький привкус, они были отвратительны, и Ван с трудом проглотил их, дожевав, лишь бы не обидеть спутницу, жующую их даже не сморщившись.

 — В схватке... Ха! Можешь не пытаться льстить. Я знаю, что я великолепное оружие, и меня не нужно убеждать в этом. И я не комплексую по этому поводу. В конце концов, я всегда была им. Что тут удивительного. Жаль, что на мне лишь то, что есть. Будь это... но не стоит даже мечтать, этих предметов давно уже нет. — Она перевела взгляд на разбрасывающие блики артефакты, обжимающие её синюю шкурку. Ещё несколько ягод озарились сиянием телекинеза и отправились в её рот. Белоснежные зубки сдавили плоды, и те хрустнули, снова наполнив воздух ароматом трав. Выражение мордочки демикорна стало серьёзнее. — Ограничитель. "Око-часы". Они сломаны. Другие... быть может, есть дома. Без них та, которую ты так хочешь видеть, будет спать. Долго. Возможно никогда не получив возможность проснуться, если тот, другой ограничитель, не сработает.

Ван поперхнулся уставившись на демикорна.

 — Что значит "не проснуться"?

 — То и значит. — Буркнула она в ответ, косо взглянув на жующего ягоды Вана, который, ошарашенный новостью, совсем забыл о том, какой отвратный вкус у плодов. — И всё же. Селли и Луна. Как они выросли. Не думала, что снова увижу их.

— Ты знала их... раньше? — Догадка следователя была верной. Эта личность, внутри тела Диксди, и вправду, была старше. И от сказанных невзначай слов Ван стал машинально прикидывать, насколько именно.

— В "Дольмене" у тебя было немало вопросов. И ты добавляешь к ним новые. Собирайся, поговорим по пути. Я не механизм, тебе не нужно будет просить доступ. Другое дело... — Она встала и, склонившись, ткнулась своим носом в его мордочку, отчего тёплое дыхание взъерошило его шёрстку и заставило слегка покраснеть. — Всё ли ты захочешь знать... а я — рассказывать...

Фиолетовые глаза сверкнули, отразив солнечный свет, и она прищурилась, улыбнувшись. Пламя в зрачках угасало, но по радужке ещё скользили шальные искорки.

— Уж я-то захочу непременно. — Уверенно отозвался Ван, вставая и ощущая лёгкую слабость.

— Кто бы мог подумать. Общение с чейнджлингами для изучения характеров. Мир за прошедшее время изрядно изменился. Ещё немного, и мне захочется задержаться в нём подольше. Хах! Как ты думаешь, только ли ради малышки Селли ты хочешь вернуть эту наивную пони? Или, может, ты... — Загадочная улыбка скользнула по её губам и тотчас пропала. Демикорн подняла свою сумку, сложив в неё несколько фляг с булькающей в них водой, включая и те, что остывали после костра. Одна из них, чуть ржавая и потрёпанная, оказалась перед носом Вана. На тусклой металлической поверхности был выбит профиль грозно смотрящего в небо аликорна. Пробка скрипнула, и аромат кофе маняще коснулся обоняния Вана.

 — Кофе... необычно в таком месте... — Заметил вороной, принюхавшись.

— Добро пожаловать в прошлое. Эпоха до правления Селли будет лежать под твоими копытами весь наш путь. — Демикорн чуть слышно хихикнула, когда вороной вскинул удивлённо бровь вверх, продолжая делать жадные глотки горячего напитка. — А порой свидетели этой эпохи будут немного хрустеть под ногами... Так что… рассматривать землю под подковами или нет — выбор за тобой. Нам в ту сторону, если у тебя нет иных планов.

Фляга демикорна плавно качнулась в сторону темнеющего проёма ущелья, блеснув на солнце стальными гранями и вмятинами на боках. Там, у сходящихся стен гор, виднелись едва различимые под мхом остатки каменной арки, некогда служившей воротами или украшением этого пути через горы. Массивная конструкция сдалась власти времени, и теперь лишь два обломка торчали по бокам от каменистой тропы. Остальное лежало беспорядочной грудой камней, на которых едва угадывались загадочные символы, походившие на те, что были выбиты на артефактах пони.

— Какие у меня могут быть планы в таком месте. — Чуть игриво фыркнул вороной, поправляя свою сумку. Догнав пони, он зашагал позади и чуть сбоку от неё. — Для меня эти места не знакомы, так что я не отойду от тебя ни на шаг. Ты хочешь найти те «око-часы», песнь которых слышала? Точнее, слышала Диксди... Ох, Дискорд, я всё не могу понять, как обращаться к тебе.

— Назвал Старшей, так и зови, если хочется. Да. Думаю, они лежат там же... — Отозвалась пони, цокая по камням тропы. Вороной смутился пришедшим в голову мыслям, возникавшим от взгляда на влажный от измороси синий круп пони, сужающийся хвост которой покачивался из стороны в сторону при движении. Невольно он поймал себя на мысли, что теперь та движется куда плавнее, мягче и... дразнит? Быть того не может.

 — Эм... Старшая?

 — Ну? — Пони повернула ушко в сторону Вана, отчего перепонка тихо зашелестела мембраной по гриве.

 — О том, что я хочу знать... Тайны, магия — это моя стихия. Любопытство в ней преимущество, а не недостаток. — Начал издалека вороной, отчего пони вздохнула. — Что заставило демикорнов заключить договор с аликорнами и... Старсвирлом? Как вышло, что ты осталась в живых, хотя о твоих сородичах не было слышно многие века? Диксди... как она родилась? Она переживала, что её воспримут оружием, но, в то же время, ты считаешь это естественным. Это пугает. В этом она куда больше пони, чем ты. Да и куда приятнее в общении...

 — Спасибо, умеешь ты делать комплименты. — Не то фыркнула, не то рассмеялась идущая впереди демикорн. Солнце скользнуло по её рогу, отбросив россыпь солнечных зайчиков по дороге, покрытой редкими пятнами мха. — Хотя ты сам ответил на часть вопросов, заметив, что она больше пони или пегас, чем Демикорн. Слишком мягка, слишком любит мир... она любит его, как любила его Алая.

 — Алая? Она часто упоминала это имя. — На мордочке Вана скользнуло замешательство, заметив которое, синяя пони улыбнулась и стала вглядываться в темнеющую позади обрушенной арки тёмную дугу каменного моста, переброшенного через расселину.

— Это не удивительно. Алая была тем же, чем стала Селестия для пони Эквестрии. Или станет в будущем. Что же до Диксди... Её просто приковали к стене. Когда звучал зов нашей богини, все, кто слышал его, пошли вслед за ней. Это было решение множества сердец, единая с нею воля. Она осталась. Цепи — не дерево и не камень, ценой за жажду свободы стал исковерканный навсегда рог. Весьма малая цена за жизнь и весьма высокая — за свободу. — Шаги демикорна стали глуше, теперь от стен ущелья раздавалось эхо, отчего казалось, что не два пони, а, как минимум, небольшой отряд цокает по направлению к мосту. — Она справилась с цепями, но зов уже утих. Годы позже ей снился камнепад. Десятки камней падали на неё, душили, и она пробивалась через них к свободе. Это был мой подарок за встречу. Воспоминание, которое придумано мною.

Ван шёл в задумчивости. Услышанное не слишком понравилось ему. Со слов "Старшей" получалось, что она просто изменила воспоминания. Что ещё она могла поменять, обладая такой способностью. Кантерлотский следователь сглотнул возникший в горле ком.

 — А договор? — Голос вышел чуть сиплым и выдавал волнение вороного с головой. На миг шаг перепончатокрылой сбился.

 — Договор? Предмет договора цокает по камням рядом с тобой. Жизнь. Просто жизнь, любая из многих. — Если бы не влажность воздуха и витающие в порывах ветра мелкие капельки тающего снега, Ван был бы готов поспорить, что в глазах пони сверкнули слёзы. — Маг, один из лучших своего времени, Старсвирл, был единственным, кто вошёл в чертоги Богини. Его заклинание, вплетённое лучшими из нас в древний механизм, дало возможность не попадать под контроль сил зла. Ограничитель — это всего лишь механизм общей памяти, общего опыта. Личная летопись каждого из нас, но с заклинанием... О! До него артефакт сохранял возможность демикорна двигаться, даже если тот без сознания. Но скажи, откуда механизму знать, что нужно делать? Куда идти? Что может нанести вред, а что безвредно?

 — Я не знаю... магическая механика не встречалась в книгах, какие мне довелось прочитать, — отозвался Ван, перебираясь через очередной завал, стараясь наступать туда же, где прошла демикорн. — И что же он сделал?

 — Старсвирл предложил личность. Характер, способность принимать самостоятельные решения в ситуациях, какие расценивались бы как критические. Воистину, он обогнал своё время, а с полученной наградой ещё и усилил свои способности во много раз. — Пони остановилась и оглянулась назад. — Ограничитель стал куда полезнее. Теперь он сохраняет демикорну сознание, каким бы ни был контроль над ним и чем бы он ни был вызван. А личность, которая была записана в него из множества других, не позволяла бы телу совершить глупостей. Живи ты в эпоху Хаоса, Ван, ты бы тоже выбрал способность сохранять вокруг себя реальность, чем силу и магию.

 — Значит ты... и ограничитель... оу. — Вороной спустил взгляд с крупа пони на место, где когда-то был блестящий круг "око-часов".

 — Именно. — Она снова кивнула и зашагала по мосту. – Раньше были другие Аликорны. В них жажда магии, порой, переходила все разумные пределы. И только с появлением Селестии и Луны всё изменилось, и Алая лично отменила множество директив, доверившись словам Старсвирла. Он вернулся к нам старым, спустя полвека после расставания. А потом…

Демикорн хлопнула себя крыльями, словно воспоминание вызвало досаду от невозможности исправить случившееся. Вороной шёл молча, слушая немного разрозненный рассказ и пытаясь соединить его с тем, который уже удалось прочитать во время странствий и изучения библиотеки Кантерлота.

 — И что случилось?

 — Воспользовавшись правом участницы Договора, она отменила приказ об аннигиляции Дискорда. Выполнившие часть своей клятвы демикорны оказались под ударом остаточной магии, которая рассеялась от встречи Алого Мастера и проявления Хаоса. Удар потерял свою цель. Защищая младшую из сестёр, мы приняли этот удар на себя. — В голосе пони прорезались нотки металла и раздражения. Попавший под её копыто камень хрустнул и разлетелся мелкими осколками. — А потом, годы спустя, она вернулась с Элементами Гармонии, в одиночку запечатав потерявшего поддержку Хаоса драконикуса в каменное изваяние. Элементы признали её и её младшую сестру своими владелицами. Демикорны же покинули поле боя. Лишь малая часть дошла до форта и присматривала за оставшимися жеребятами. Ну, тут недалеко осталось. Скоро всё сам увидишь.

 — Жеребята? — Взгляд вороного скользил по остаткам архитектуры. Мост, хоть и разрушенный местами, стоял прочно, словно был частью скалы, на которую опирался. Ветер и падающие с гор камни постарались стереть остатки украшений и разбили почти всё, что было изящнее простого булыжника, но, при этом, в резных узорах виднелась любовь создателей к своему творению. В ломанных линиях угадывались силуэты драконов, крылатых пони и очертания кристаллов. — Диксди была одной из них? Её родители, она никогда не говорила о них...

 — Субъект носитель первичной связи. — Подражая голосу из циферблата проговорила перепончатокрылая. — Все демикорны. Они... появились с пробуждением Алой Луны, и каждый связан напрямую с Богиней. Никто не рождался. Все они уже были взрослыми или достигали возраста посвящения. И становились обладателями своего таланта, носителями своих артефактов в своё время. Но я слишком долго спала, чтобы говорить наверняка. Алый Мастер могла бы ответить...

 — Алая Луна... Алый Мастер... да кто они? Я не в первый раз слышу эти имена вместе и по раздельности, из этого устройства, от Диксди... теперь от тебя. — Ван замедлил шаг, мотнув свой дымчато-сизой гривой. От тайн уже ломило виски, и ему хотелось ответов. Любых, лишь бы они утолили жажду его безмерного любопытства. — Одну из них тоже зовут Луной, как сестру правительницы Эквестрии. Совпадение, Старшая, или есть связь, которую я за последними событиями никак не могу уловить?

Но шедшая впереди пони молчала. В узких щёлках глаз мерцало задумчивое фиолетовое пламя, которое, казалось, вырывалось с поверхности зрачков и поднималось вверх, огибая веки и ресницы. Вопрос её спутника, к которому странным образом привязалась и доверилась та, корой принадлежала физическая оболочка, заставил её вспоминать. Вот только воспоминания были слишком обрывочными, перепутанными в хронологии, на её взгляд. Имена без образов, образы без имён. Дышащий магией резервуар, один из многих, установленных по окружности, увитый трубами, ведущими... в пламенеющий и источающий смертельный жар центр помещения. Лязганье механизмов, которые вонзали заострённые трубки в сгусток кричащего и вздрагивающего света, из которого поднимались четыре крыла, обмотанных грубой и массивной цепью. Чувство вины, чувство жалости и скорби, такое же, как у смотрящих на неё и стоящих рядом. Пони склонила голову и обернулась. Явно теплолюбивый спутник жался и недовольно фыркал, когда снег попадал ему в мордочку, но, всё же, был явно рад тому, что им приходится идти пешком. Память услужливо подсказала ей, что спутник летать не способен.

Демикорн вступила на очередной мост, пострадавший не только от времени, но от битвы, произошедшей на нём в давние времена.

 — Алая Луна, наша богиня, стала Алым Мастером в тот день, когда добровольно заключила себя в тиски единственного механизма, который был способен сохранить её разум и, тем самым — жизнь. Механизмом стал массивный храм, воздвигнутый в её часть и названный её именем. — Раздался глухой голос демикорна, когда Ван уже отчаялся услышать ответ. — В то время она уже была очень уставшей. От себя, мира... магии... даже, наверное, от нас. Тех, кому сама подарила жизнь на заре своего появления. И при этом она любила каждого из нас настолько, насколько это было возможно, будучи Богиней.

Вороной слушал и ощущал, как в словах, сказанных его спутницей, сквозила не только грусть, но и почтение перед Алой. В отличие от Диксди, которую он узнал за прошедшие дни, Старшая говорила так, словно те времена были для неё событиями не столь давними. Не ускользнуло от него и то, что она становилась всё рассеяннее. Чаще останавливалась и оглядывалась по сторонам, будто пыталась убедиться в верности выбранного пути. Зябко подёргивая крыльями, быстро покрывавшимися тонкой корочкой льда, Ван стоял в очередном проходе, словно вырубленном в скале одним мощным заклинанием. Помимо жёстких граней и торчащих обломков скалы, виднелись остатки массивных стен, колонн и арок, части которых в своде туннеля слегка скрывались свисающими сосульками.

 — Эти камни вокруг. Они так похожи на части укреплений. Но так высоко в горах… Кому они могли понадобиться? — Слегка стуча зубами, заметил вслух вороной. — Или мне это уже мерещится...

 — Не мерещится. Ты стал свидетелем величайшей сети фортов, построенной ещё во времена, когда король Сомбра не назывался Тёмным и не перешёл грань дозволенного. Всё — ради процветания Кристального Королевства. Всё — ради безопасности Эквестрии. И всё это... больше не нужно никому, кроме поселившихся тут тварей и мелких животных, для которых руины и пещеры стали домом. Наследие великого и забытого времени. — Закончила она свою пылкую речь и вновь стала рассматривать знаки на стенах и полу, которые едва виднелись под наледью и среди трещин, щедро покрывавших каменную поверхность.

После ещё пары переходов и очередного туннеля в накренившейся скале, воздух заметно потеплел, и под копытами стал попадаться тёмно-зелёный мох. Ван вдыхал теплеющий воздух, ощущая, как крылья постепенно отогреваются. Чуть раньше он осторожно спросил о том, почему демикорн, знающая устройство, по-видимому, куда лучше янтарноокой Диксди, не попытается его починить. Демикорн в ответ лишь тихо рассмеялась, ответив, что будь это возможно, она сделала бы это ещё у него дома, в Кантерлоте.

 — Как минимум, мы найдём несколько похожих. Куда больше лежит там же, где и их предыдущие владельцы, но время и пребывание под открытым небом, скорее всего, довершили дело и привели их в полную негодность. Я бы не стала рассчитывать на такую удачу. — Добавила она, выходя из туннеля.

 — Но Диксди нашла их как раз под открытым небом. — Ван вспомнил одну из историй, услышанных от пони, когда они прогуливались по ночным улицам столицы.

 — Она не могла их не найти, раньше или позже. — Снова загадкой ответила пони, остановившись у торчащего под углом куска скалы. Казалось, огромный осколок вывернули из земли и потом грубо воткнули обратно с чудовищной силой. Вся его поверхность была исписана знаками и иероглифами, сохранившимися куда лучше тех, какие встречались Вану на пути сюда. Они шли ровными рядами, как список.

Демикорн склонилась перед этой скалой и положила на косо лежащий перед нею валун несколько сорванных ранее цветков. Пони сидела, смотря, как ветер тихо шевелит листья и лепестки, предоставив вороного самому себе. Чуть дальше от этого необычного места чернела статуя демикорна, почти лишённого рога и одного крыла. Ван оставил спутницу и плавно подошел к этому изваянию, невольно поражаясь удивительной точности, с которой неизвестный автор передал линии тела, изгиб хвоста, потерявшего большую часть шипов. Сегментарный, будто бы костяной, хвост обрывался на половине, и его конец со стрелкой и застывшей прядью кисточки лежал неподалёку, прикрытый редкой травой. Когда-то этот массивный хвост кольцом огибал левую ногу этой гордо смотрящей в небо кобылицы.

Вороной обошёл статую вокруг, заглянув в каменные полуприкрытые глаза, будто та смотрела на солнце. Чуть короткая спереди грива становилась похожей на застывшие языки пламени, стекающие двумя длинными прядями. Одна из них отломилась и теперь торчала в земле, поблескивая свежим разломом. Было в статуе что-то ещё, что смущало вороного. Слегка оплавленные, поцарапанные и покрытые мелкими вмятинами, на статую были надеты браслеты и тяжёлые, похожие на кандалы цепи и крепления. Они переходили от копыт к разорванному косым ударом снизу доспеху. Металл последнего был тёмным и уже давно не отражал нависшего над ним серого неба, но был ли он таким всегда, или время постаралось над полировкой, Ван не знал. Желая проверить догадку, он заглянул в тень под крылом, слегка осветив статую алым мерцанием своего рога.

Так и есть, на левом бедре виднелись треснувшие "Око-Часы". Часть их отсутствовала, обнажив начинку из кристаллов и золотистых частей механизма, кусочки которых или высыпались, или были выбиты тем же ударом, что оторвал кусок от кажущегося монолитным циферблата. Рассматривая всё новые артефакты, надетые на статую, Ван терзался догадками, зачем автору потребовалось одевать их все на изваяние. Почему бы точно так же не выполнить их из камня, раз тому удалось так точно передать даже тонкие пряди гривы.

За изучением он едва не пропустил подошедшую к статуе перепончатокрылую, которая вновь поклонилась, едва не коснувшись рогом рваной раны на груди каменной фигуры. Теперь, когда Диксди оказалась рядом, статуя выглядела хоть и выше, массивнее, но, всё же, не столь большой, при этом оставаясь заметно крупнее аликорнов. Распростёртое вбок крыло, тень которого скрывала разбитый ограничитель, и вовсе походило, скорее, на крыло дракона, чем ночного пегаса или даже крыло самой Диксди.

 — Нууу... Кто из нас красивее теперь? — Синяя пони повторила позу изваяния, высокомерную и полную гордости. Казалось, статуя застыла в момент, когда её настиг смертельный удар, глубина которого терялась в трещине и тени рваных краёв доспеха. — Равноценно ли мы красивы, когда ты видишь нас рядом?

Голос фиолетовоокой звучал непривычно властно... и одиноко среди холодных камней.

Ван замер. Теперь, когда рядом стояла живая и тёплая демикорн, статуя пугала своей реалистичностью. Мысль скользнула в голове вороного и испугала его своей смелостью. Что, если это не статуя?

 — Почему он... она... окаменела? — Задал он крутившийся на языке вопрос, когда они очутились перед очередным туннелем, залитым почти до самого свода водой. Видимо, одна из горных речушек нашла слабое место и щедро разлила свои воды по удобно наклонённому вниз проходу, сделав его подземным озером. Желания купаться в ключевой воде не было и у Старшей, отчего она просто опускала пустые фляги в воду и ждала, пока они наполнятся. Она смотрела на булькающие горлышки стальных фляг и думала над вопросом чёрного спутника.

 — Раз за свою жизнь можно сравниться по силе с аликорном, а то и превзойти его. — Тихо и с грустью ответила она, вытаскивая телекинезом полную флягу и опуская в воду пустую. Отражение синей мордочки искажалось поднимающимися от горлышка пузырьками. Пузырьки лопались на поверхности и оставляли круги. — А ещё можно сдержать своё слово даже тогда, когда жизнь истончилась. И то, и другое имеет свою цену. Не заплатить её невозможно.

 — Чем больше я говорю с тобой, тем меньше я тебя понимаю. — Вороной лакал воду небольшими глотками, выжидая немного, чтобы дать воде слегка согреться во рту. Талый привкус и небольшая горчинка, присущая горным источникам, почти не замечались на фоне жажды от долгого пути. Раздавшееся рядом фырканье напомнило Вану об ещё одном спутнике, коте. Он не преминул возможностью отряхнуться и попробовать воду на вкус. Взъерошенный мохнатый Сатурн вернул Вана к реальности. — Тут нам не пройти. Здесь есть другой путь, кроме как лететь над горами?

 — Да, но выйдет немного дольше, чем по воздуху. Если идти, то по тем старым ступеням вверх и в обход. А там уже будет крылом подать. — Полные фляги легли в сумку. Телекинез защёлкнул замок и накинул на пони лямку. Ступени, и вправду, были куском старой лестницы, вырубленной прямо в скале, но уже выше обвалы и оползни превратили её в каменистую тропинку, петляющую между острыми кусками валунов и теряющуюся где-то в тени расщелины. Под копытами ступеньки осыпались, и мелкие камешки катились вниз, стуча и поднимая облачка пыли.

 — Хотел бы я знать, для чего потребовалось строить такие оборонительные сооружения. Что там, по ту сторону горного хребта? От кого защищаться, создавая целую сеть проходов? От Дискорда? — Ван едва не ляпнул что-то из понячьих проклятий, услышанных им в одном из злачных мест Соррельсбурга, когда камень из-под копыта вывернулся и едва не стал причиной долгого и красивого падения вороного вниз по остаткам лестницы.

 — Дискорда? О, нет. От него бы не спасли бы никакие стены. Реальность, пространство и даже время были для него всего лишь мокрым песком, из которого он лепил то, что приходило на ум. Большая часть искажений этих гор — застывший результат его игр. — Фиолетовоокая в последний момент поймала вороного когтём на крыле, не дав тому свалиться.

 — Тогда кто? Не Сомбра же... — Маг отряхнулся и поправил сумку.

 — Ещё до них хватало тех, кто искал не столько знания, сколько возможность обретения силы и власти, которые они даровали. Мы же сохраняли равновесие и испытывали наслаждение в создании этого... — Она кивнула в сторону артефактов на её копытах. — Большую часть их питает вложенная частица Алой. Даже в браслете на твоем копыте, поглощающем шум, тоже сжата капелька её силы. И она возвращает в себя остатки магии, которую ты проглотил с моей кровью заодно. Он и то, что мне пришлось влить тебе в горло ещё в Кантерлоте, не позволили одному крайне везучему на приключения аликорну стать замечательной чёрной статуей прямо там, на перекрёстке. Не могу не признать, выглядело бы красиво, но не слишком приятно для тебя...

Поджав губы, Ван невольно прижал копыто к одетому браслету. Тот был тёплым и шершавым из-за узора в виде чешуи.

 — Так вот почему... — Но мысль осталась недосказанной. Вороной смущённо рассматривал ставший теплее и замерцавший глубинным голубым светом артефакт, едва демикорн произнесла несколько непонятных слов, склонившись над ним.

— Да. У тебя появились симптомы. Не будем об этом. Снимешь, когда начнёт жечь, но не раньше. Ты спросил, что там за хребтом? Дом. — Фиолетовоокая разделила кучку ягод пополам и придвинула вторую половину Вану. — Из всех укреплений за почти две тысячи лет, сохранился только этот форт, я так думаю. В каком-то смысле, он особенный... да и находится в небольшой и довольно тёплой долине.

Демикорн жевала ягоды, с улыбкой наблюдая, как кривится Ван, пытаясь привыкнуть к терпкому горчащему вкусу. Она, словно мутные оттиски, смотрела на куски памяти, принадлежащие той, кто по праву владела этим телом, но сейчас спала крепким сном на границе сознания. Из всех, она доверяла именно ему, а в том, что одной ей в задуманном деле не справиться, Старшая убеждалась всё больше. Если время так постаралось над укреплениями вокруг долины, то было бы наивно надеяться на целые ограничители в самой долине. А если не там, то остаются лишь залы форта. Она прикрыла глаза, пытаясь вспомнить расположение комнат и коридоров, но отбросила эти попытки, решив разобраться уже на месте. Если бы этот чёрнобокий спутник мог летать, было бы куда проще. С сожалением перепончатокрылая бросила взгляд в сторону мага. Оставался лишь перевал, а это довольно большой крюк пешком.

Не то, чтобы ей было жалко спутника или не было веры в собственные силы. Воспоминания, растревоженные скалой и статуей, больно кольнули её в груди. Воспоминания, в которые она невольно погрузилась, не заметив этого...

---

Несколько белых горных цветов. Тонкий, свежий аромат от лепестков, сходящихся в чуть небесного цвета сердцевинку. Она держала их губами, которые уже несколько лет не ощущали прикосновения. Её тело немело, и она знала причину. Оно теряло гибкость, и вместе с ним подвижность теряли мысли. Это озадачивало её больше, чем происходящее с конечностями. Движения становились рваными, ей порой не хватало ловкости уйти от удара в случае схватки с противником. Несколько отметин уже остались на копытах и правой стороне шеи. Отметин. Ни боли, ни ощущения удара, просто отметины. Незатягивающиеся раны оставались сухими царапинами на твердеющей и словно отслаивающейся тонкими пепельными чешуйками шкурке. Она стояла у накренившейся скалы, направив копыто на каменную поверхность, по которой скользил извивающийся поток телекинеза, выцарапывая очередное имя. Алае Таррис.

Имя дополнит длинные столбцы уже вписанных. Лишь одного имени там не будет, его некому будет вписать. Она улыбнулась ироничности этого момента и посмотрела на последнее имя, из трещин которого, шелестя, сыпались мелкие камешки. Алае Таррис.

Ей было известно только имя. Он сам прошептал его несколько раз, прежде чем его губы сомкнулись навсегда, и голосом стало бездушное устройство на бедре. Оно повторяло его статус снова и снова. А он медленно шёл в никуда, вскоре пропав из поля зрения в густом тумане долины.

Она посмотрела на своё бедро, туда, где колыхались обломки её ограничителя, всё ещё сжимающего её тело прочным поясом из металлических пластин. Циферблат работал, несмотря на повреждение. Это творение магомехаников продолжало записывать всё, что происходило с нею. Каждый миг её медленной гибели записывался в потрескавшиеся кристаллы и покрывал их внутренним узором. Пони цвета бордовой ржавчины вгляделась в один из торчавших кристаллов. Внутри, между его острыми гранями, переливались связанные между собой тонкими линиями символы. Возможно вот тот, самый яркий, был её первой влюблённостью. А этот, что темнел среди других, кажущийся тёмным пятном внутри голубого сияния, был утратой. Но она не знала точно. Год проходил один за другим. Память разрушалась, и ей не было дела до прошлого, всеми силами она пыталась помнить главное, и этим главным было...

 — На... наставница... вы стоите уже так долго перед этой плитой. Куда ушёл Алае? Наставница? Он говорил странные вещи, а потом... ой. — Синий жеребёнок замолчала, уставившись на почти завершённое имя на плите. — Наставница, вы пишите его имя...

 — Да. Диксди Дуо. Я пишу. Его. Имя. — Медленно отозвалась наставница, положив у плиты цветы и медленно обернувшись к жеребёнку. — Он... ушёл.

 — Но ведь он вернётся? Куда он ушёл? Я буду ждать! Алае обещал мне дать поиграть с новыми артефактами. Видишь, я заставила его работать. Это браслет круговых огоньков! Я могу теперь ходить в темноте, не боясь... ум... Наставница, почему вы смотрите на меня так? — Жеребёнок, которая, даже повзрослев, останется ниже ростом своей наставницы, удивлённо смотрела на замершую бордовогривую пони янтарными глазками. — Вы... часто замираете последнее время. Вы же не...

Синяя мордочка скривилась, и маленькая пони всхлипнула.

Наставница знала причину, но так и не смогла ничего сделать. Вид соплеменников, замиравших в коридорах форта навечно, медленно распадаясь хлопьями пепла, видимо, навсегда остался в памяти этого жеребёнка. После того дня, когда Диксди, крича и рыдая пыталась собрать копытцами то, что осталось от присматривающих за нею демикорнов, наставница отдала приказ остальным — уходить прочь всем, кто ощутит подступающие симптомы. Те самые ощущения, которые вот уже несколько дней испытывала она сама. Последняя из тех, кто отразили атаку магов-единорогов.

 — Не замирай!! Пожалуйста, только не замирай!! Я... я буду хорошо учиться, я выучу все свитки техномагии... пожалуйста! — Синие копытца обняли дервенеющее тело, и наставница вздохнула, понимая, что больше не сможет ощутить тепло прикосновений этой малышки. Этого живого осколка прошлого. Распадающийся механизм предательски заскрежетал, и реальность снова подёрнулась дымкой, словно она смотрела на мир через пелену развеянного на ветру пепла. Голос малышки всё звучал рядом, с трудом удерживая разум наставницы на грани.

 — Диксди. Подойди сюда. Я хочу сказать тебе важную вещь. — Тускло проговорила ржавого цвета пони, приобняв крылом жеребёнка. Подталкивая, она отвела ту в сторону от осколка скалы.

 — Наставница... вы сегодня странная. — Всхлипнула Диксди, вытирая слёзы тыльной стороной копытца. — Алае ушёл... вы... словно засыпаете стоя. Все остальные ушли, и вы пишите их имена. Ответьте мне, наставница! Это я... это из-за меня они уходят? Это я... причина? — Янтарные глазки смотрели прямо в полные глубокого фиолетового огня глаза наставницы, чей костяной хвост медленно скользил по камням, оставляя на них сосколы. — Это потому что я разрубила те цепи? Но я не знаю... правда, не знаю, почему я это сделала.

 — Замолчи. Встань передо мной на колени. И. Склони. Голову, Диксди Дуо. Артефактор расы демикорнов. Склони и стой. Так. Пока я не скажу другого. — Голос наставницы изменился и стал груб, отчего синяя пони сжалась в страхе и непонимании того, что заставило всегда оберегающую её наставницу так измениться. — Сейчас же. На колени!

Жеребёнок неуклюже подогнула передние копытца и склонила голову, дрожа и смотря в землю расширенными от ужаса глазами. Наставница никогда не говорила с нею так, даже когда она случайно разбила несколько статуй в одном из залов, хотя другие после этого стали смотреть на неё хмуро и перестали разговаривать. А потом они исчезли. Все они исчезали один за другим, пока в форте не осталась она, наставница и вечно весёлый Алае Таррис, кьюимаркой которого была парящая на облаке башня. Он знал много историй и всегда веселил Диксди. Он был и тем, кто научил её дружить с темнотой, показав, что в тенях нет ничего страшного. Ей так хотелось показать ему свой новый артефакт...

Губы сжались сами по себе, и с кончика носа сорвались капельки слёз. Наставница надавила на её затылок копытом, прижимая к земле своим весом, пока ноздри жеребёнка не стала щекотать редкая трава, что пробивалась между камней на уступе скалы.

Она хотела ощутить сопротивление этой кобылки. Хотела обидеть, разозлить. Вызвать ненависть к себе, но маленькая пони, прижимаемая ею копытом к земле, лишь тихо плакала и шмыгала носиком, покорно прогибаясь под весом копыта облачённой в полудоспехи воина кобылицы. Наставница грубо вдавила копыто в фиолетовую гриву, с досадой прикусив кончик языка. Изломанное и надколотое лезвие рога жеребёнка покачивалось под грудью наставницы, тускло поблескивая в лучах заходящего солнца. На миг, короткий миг, пелена сошла с глаз наставницы, и она взглянула на алый диск солнца, чуть подёрнутый редкими полосами облаков. Тяжёлое копыто перестало прижимать жеребёнка к траве, но та продолжала стоять на коленях, не смея поднять головы.

 — Диксди... — Тихо произнесла ржавая пони, расслабляя крылья и распуская их в стороны.

 — Да... Наставница... — Голос звучал с нотками слёз и непонимания, за что с ней так обошлись.

 — Смотри. Там Алае и... Хартгеар. — Отчётливо произнесла наставница, вскинув голову и взглянув в небо чистым взглядом. Тупой удар снизу. Удар, который она ощутила хоть как-то, своим немеющим телом. Короткий, почти не ощущаемый миг боли. — Харт... геар... и... Ал...

Скрежет металла о металл. Иззубренное лезвие медленно, словно время стало вязким для наставницы, вспороло израсходовавший свои силы доспех. Рёбра всхлипнули, не сумев удержать неожиданную атаку. Снизу вверх, в самый центр каменного сердца вошло лезвие, единственное способное его разрубить.

Резко поднявшая голову Диксди не сразу поняла, что помешало ей встать. Рог столкнулся с чем-то твёрдым и с трудом погрузился в преграду, застревая и засыпая её глаза каменной крошкой. Испугавшись, она дёрнула головой сильнее, и скрежет коротким всплеском отразился от скал.

 — Подтверждается статус. Статус. Окончательная остановка жизненных функций. Причина. Причина. Разрушение органа поддержки жизненных функций. Запись... запись... копия личности субъекта носителя первичной связи передаётся в ближайшие действующие ограничители. Осуществляется поиск. Поиск завершён. Передача завершена. Директива тринадцать, относящаяся к носителям первичной связи первых поколений выполнена. Личность переведена в статус вспомогательных. Ограничитель номер две тысячи пятьсот двадцать один переходит в режим отключения... отклю... отклюю...

 — Наставница... почему вы говорите... таким голосом... — Пони с трудом выдернула рог из западни. Мордочку припорошило каменными осколками, в глазах щипало, и сквозь мутные разводы с трудом различалась замершая в гордой позе наставница. Она молчала. Не двигалась. Лишь смотрела в небо, словно увидела там нечто, подарившее ей улыбку. Вытирая глаза, жеребёнок уткнулась носом в холодную и жёсткую шею той, кто оберегала её последние годы. — Наставница? Наставница... Я не вижу Хартгеара... И Алае тоже не вижу. Почему вы молчите? Поче... му...

Слёзы оставляли влажные следы на сухой и окаменевшей шкурке демикорна. Наставница смотрела на закат, и вместе с заходящим солнцем её покидала жизнь. Она слышала крики маленькой пони. Та, наверное, стучала своими копытцами в её пробитую грудь. Наставница хотела сказать самое важное, то, что была должна сказать, но слова застряли в горле вместе с замершим дыханием. Нить воспоминаний истончалась.

Тонкая мерцающая нить.

Последний взгляд на небо и солнце. Последнее воспоминание вытянулось в тонкую нитку, втягиваясь в мерцающий хоровод шестерней и кристаллов. И темнота. Личность, которой когда-то была статная демикорн, воин цвета багровой ржавчины, падала, ощущая покой. Крохотными осколками откалывалось то, что она хотела сохранить, но бездушный механизм вырывал эти ценности из её призрачных копыт. Она ощущала "ничто", и оно поглощало её, разбивая на множество сегментов, прописывая в грани кристаллов, превращая в тонкий узор заклинаний, размножая её многократно, и сотни её отражений кричали на неё от отчаяния, пока она не понимала, что кричит лишь она, в пустом месте мира отражений.

Нить порвалась. И наступила тьма.

 — Как бы мне хотелось сказать тебе... "Спасибо". — Произнесла личность, на полупрозрачной мордочке которой мерцали два фиолетовых глаза. — Просто спасибо. Но ты не услышишь меня... ведь так?

Механизм на бедре раненого демикорна, медленно пытающегося идти по краю покрытой мхом долины, тихо тикал, воспринимая пришедший из ниоткуда сигнал. Личность обернулась и протянула мерцающие копытца к свету. Раненый ощутил тень чьего-то присутствия и, благодарно кивнув, упал, закрывая крылом ставший тёплым ограничитель.

---

Старшая очнулась, едва не выронив из телекинеза стилус, которым упорно пыталась заставить ограничитель работать. Воспоминание нахлынуло на неё, и даже теперь, спустя несколько минут, на фоне синих копыт она видела другие, закованные во множество артефактов, с бордово-ржавой шкуркой, проглядывающей между металлом браслетов и цепей. В воздухе появилась светящаяся фигурка аликорна. Несколько прикосновений кончиком стилуса заставили фигурку забавно подпрыгивать, раскрывать и складывать крылья и подгибать копыта. Жуя ягоду за ягодой, демикорн ткнула кончиком артефакта в рог аликорна, но фигурка исказилась и пропала окончательно. Символ на ограничителе погас, и циферблат стал снова похож на простой металлический диск с кривой стрелкой посередине.

 — Чем она думала, снимая так параметры... — буркнула она про себя и, потянувшись, бросила в сторону вороного. — Пошли, нам нужно успеть дойти до долины до того, как солнце скроется за горной грядой.

Вороной заметил, как изменилось настроение спутницы. Склонившись над разбитым устройством, она некоторое время просто молча смотрела на стальную поверхность. Не решившись нарушить паузу, он устроился поодаль, приводя себя в порядок и проверяя запасы в сумке. Кот бегал за какими-то жучками и вернулся, когда Ван уже почти закончил раскладывать перемешавшиеся в сумке склянки.

Они поднимались по узкой тропе к провалу в горной стене, по обе стороны которого виднелись стены очередного укрепления. Две громадные головы аликорнов смотрели друг на друга, словно невероятных размеров шахматные фигурки. Рог левого отвалился и, пронзив камень тропы, торчал из неё витой и расширяющейся к верху колонной.

 — Я не понравилась тебе. — Вдруг произнесла синяя пони, вступив в тень, отбрасываемую вырубленной в скале статуи.

 — Что? — Ван с трудом отвлекся от созерцания строений, величие которых заставляло его высоко задирать голову, чтобы рассмотреть теряющиеся в дымке зубцы башен.

 — Тебе нужна та, мягкая и пушистая забавная пони. Та, что думает о прошлом как о сне и историях из свитков. Радующаяся жизни и стесняющаяся самой себя. — Мягко проговорила демикорн, перепрыгивая через упавшую и преградившую путь колонну. — Ты хочешь ту, которая верит, будто рог зазубрен от встречи с обвалом, и грустит по переставшей звучать песне. Ту спящую синюю пони, последнее воспоминание которой — глоток предательского, но вкусного чая.

Чёрное крыло аликорна плавно легло на спину демикорна, и она обернулась.

 — Старшая... Я не говорил, что ты мне не нравишься. Тут, в горах, с которыми я не знаком, где нет других пони, ты как никто другой нужна Диксди. Для меня... вы обе части целого, как бы это глупо, наверное, не звучало. — Ван слегка покраснел, заметив пристальный и изучающий взгляд спутницы.

 — Я читала записи, которые ты сделал, общаясь с ограничителем. Если всё получится, ты получишь её назад. В форте. — В тени упавшей на мордочку пряди гривы засветились узкие фиолетовые глаза. — Я сделаю всё, что смогу... ещё раз.

 — Ты правда знаешь, как это сделать? — Вороной слегка приобнял демикорна крыльями, не замечая, как взгляд той стал суровее.

 — Возможно. Не знаю... надеюсь. — Уклончиво ответила она, слегка отодвигаясь от крыльев аликорна. — И всё же ты не оценил мои формы. И да, не пытайся скрывать, я прекрасно вижу, в отличие от неё, куда падает твой взгляд. Не думаю, что его притягивает только занятная кьютимарка.

Рассмеявшись смущению на мордочке вороного, она потрепала его за ухо кончиком крыла и зашагала дальше, словно смена темы слегка развеселила её. Не зная, как реагировать Ван, постарался идти за ней след в след, сохраняя ритм шага, насколько мог.

— Ну почему не оценил... — Еле различимо буркнул вороной, ощущая как снизу, куда сворачивала тропа, потянуло тёплым ветерком. — Очень даже оценил. Большие крылья, милая мордочка и крепко сложенная фигурка. Не говоря уже о симпатичной и очень привлекательной кисточке на хвосте...

Вороной едва не ляпнул про не менее приковывающий его внимание круп, но вовремя осёкся, продолжая любоваться спутницей, на шёрстке которой чередовались полосы света и тени, через остатки решёток и веток высохших деревьев на разрушенных стенах бастионных ворот. Казалось, она пропустила этот комплимент мимо ушек.

Синяя пони шла не оборачиваясь. Слова, сказанные вороным, слегка царапнули её, но запах влажных камней, травы и каменной пыли, который доносился от приближающейся долины, отвлек её от не слишком весёлых размышлений. Слегка топнув копытцем по покрытой пятнами мха тропинке, она рассмеялась.

 — Я так и думала. Кисточка, милая мордочка... — Смех оборвался так же внезапно, как и начался. Фиолетовые глаза сверкнули в тени скалы, за которую поворачивала тропинка, и в их уголках серебрились бусинки слёз. — Ты верно описал, просто до малейших деталей... её.
"Её, но не меня", пронеслось мерцающей лентой в разуме личности, скованной этим уже знакомым, но чужим телом. Старшая с досады хлестнула по камням хвостом, оставляя неглубокие царапинки от шипов.

Спуск был куда проще. Тут, за стеной горного хребта, ветер и погода не смогли так же успешно грызть ступени тропы, и каменные блоки были намного целее внешних. Под весом демикорна некоторые из них проседали и выпускали фонтанчики пыли из зазоров, но, в основном, тропа казалась единым целым со скалами, между которыми вилась, спускаясь серпантином к зеленеющему внизу блюдцу долины.

 — И всё же, что ты сказала тогда ночным пегасам, что они так набросились на тебя? — Не выдержав молчания, спросил Ван, рассматривая очередную колонну, покрытую незнакомыми письменами. Резкие углы и хищные формы символов не сулили ничего хорошего, но, видимо, синей пони, идущей впереди, они говорили куда больше, а раз она спокойно шла вперёд, то и он последовал примеру, стараясь выбирать ступени попрочнее.

 — Всего лишь усомнилась в их привилегиях служить принцессе Луне с такой-то медлительностью и тугодумием. — Отозвалась пони, пнув валяющееся на земле металлическое кольцо. Деталь подпрыгнула несколько раз и повисла на куске цепи сбоку от тропы, покачиваясь и монотонно звеня, ударяясь о камень.

 — Ох, ударила по самому больному. Их жизнь посвящена служению Луне, от таких слов... хм... – Ван, приглядевшись к кольцу, с изумлением заметил странную схожесть его с несколькими артефактами на копытах демикорна. — Я вот подумал... Они относятся к принцессе Луне так же, как, может быть, демикорны относятся к Алой. Как к богине. Какое интересное совпадение... Как поступила бы ты, если бы кто-то сказал — "Ты плохо служишь Алой и недостойна её!"

 — Ничего. — Пони пожала перепончатыми крыльями, поправив прядь гривы кончиком когтя на сгибе крыла. — Каждый демикорн знает, что если в теле струится жизнь и сердце бьётся, ощущая жар магии Алой, её искры... значит, Она нуждается в жизни демикорна. Уже одно это — факт достойности служения Ей, и он неоспорим и не подвергается сомнению. Богиня не скажет "Недостоин", а слова других не имеют значения. Они ещё большая пыль, чем те, кто их сказал.

— Хм. – Казалось, её спутник ожидал услышать что-то другое.

— Если они слушают слова других, то это уже сомнение в своих силах, а, значит, они, и вправду, слабы и жалки. Мне их жаль, если это так. — Подвела черту перепончатокрылая, не без удовольствия заметив, как задумался её спутник. Он задал странный вопрос и получил ответ, который был единственно верным в её случае. — И я права.

 — Но, ведь... они и я... мы. Мы пони, Старшая. — Мягко улыбнулся вороной маг, догоняя ушедшую вперёд перепончатокрылую. Её ответ был столь категоричен, что он терялся в догадках, кем могла быть Алая Луна, чтобы вера в неё была столь беспрекословной. Даже теперь, когда её нет, сомнениям нет места. Шагающая рядом пони, так легко признавшая свою роль как оружия, словно разумный инструмент, категорично рассуждает о вещах, требующих куда более тонкого подхода. Ему, и вправду, не хватало прежней, дружелюбной Диксди. — Такие же пони, как и остальные в Эквестрии. Мы можем сомневаться. Не может быть совершенной уверенности в правильности пути, а после поражения при восстании они не смогли защитить свою богиню, и теперь их гордость ещё и ущемлена.

 — Мне этого не понять. Или уверенность есть, или её нет. Нет места колебаниям. — Демикорн вздохнула, миновав полуобрушенную статую сидящего пони. От статуи остался лишь торс да копыта. Два обломка торчали из спины, но понять, кем была статуя: пегасом или аликорном, не представлялось возможным. Более мелкие обломки камня с кремовыми разводами лежали дорожкой на ступенях, видимо, отмечая путь, по которому катилась отломившаяся голова изваяния. — Мы защищали без тени сомнения. Только грусть оставалась, когда данное слово нельзя было выполнить, и с этой грустью многие из нас уходили в последний путь.

 — Защищали... Элементы Гармонии? — Ван вспомнил запись, что звучала из ограничителя. — Ты видела их?

 — Я не помню их. Лишь немногие из нас видели их лично, и ещё меньше остались защищать их. Мне доводилось слышать лишь об одном элементе. Элементе Смеха. Рассказывали, будто его носитель настолько радовался жизни и так любил радовать других, что это сделало его бессмертным. Но лишь до тех пор, пока радость была вокруг и в сердцах тех, кто его окружал. — Телекинез подхватил сумку и слегка встряхнул её, показывая кожаные бока вороному. — Если кто-то и знает о них больше, так это ограничитель. Такой же был рядом с элементами до самого конца. Возможно, в нём остались записи, ведь что узнал один демикорн, знают все, благодаря этому артефакту.

Сделав глоток и сложив флягу в сумку, она ещё раз огляделась и уверенно пошла в сторону, где тропа уходила вниз, открывая вид на покрытую зеленым мхом и редкими кустарниками долину. Едва различимая через туман, на противоположенной стороне долины лежала огромная плоская скала, наполовину утонувшая в тусклой зелени мха и лишайника. Над ней темнел уступ, словно огромная, разломленная пополам ступень для какого-то невероятного существа, служа фундаментом для прислонившегося и почти сросшегося с горой форта. Даже отсюда было видно, что когда-то перед сооружением была стена, остатки которой торчали зубчиками из земли и смыкались вокруг одиноко стоящей арки с остатками массивных петель. Каким бы ни было крепким дерево, время сделало своё дело, уничтожив его полностью. Единственное, что радовало её так же, как и вороного — что воздух стал намного теплее. Синяя пони время от времени повторяла одно и то же слово, звучащее певуче и немного загадочно. Но на вопрос вороного, что оно означает, пони долго молчала, словно подбирая значение.

 — Почти дома... и этих тоже нет. — Незнакомое слово зазвучало снова, так и оставшись без перевода. — Видимо, они ушли туда, где больше шансов найти себе еду. Что же, добро пожаловать в унылое, но уютное обиталище последней из... Ах, пошли уже...

Она вошла в арку первой, ступая по заросшим травой плитам некогда широкой дороги. По бокам виднелись потерявшие форму и осевшие кратеры, но что лежало на их дне, Ван рассмотреть не мог. Туман стал ниже, теперь стелясь на уровне колен, и, казалось, заполнял любую ложбинку густой белёсой субстанцией. Лишь от шагов этот туман слегка расходился в стороны и обнажал под собой мшистую землю. На шёрстке блестели бусинки росы, и перепончатокрылая изредка стряхивала влагу с крыльев.

Ван едва не вскрикнул, когда из тумана сначала показался силуэт двух стоящих на задних копытах фигур, а потом стала видна целиком скульптура двух вцепившихся друг в друга аликорнов. Массивные, рельефные тела двух жеребцов, сцепившихся и замерших в этот момент в изваянии искусного скульптора, казались наполненными дикой и неукротимой силой жизни, страсти и ярости. Время, будто бы, пощадило этот крепкий камень, оставив лишь небольшую сеть трещин и лишив одного из них части рога и уха.

Подойдя и протянув замершему в восхищении Вану флягу с водой, пони перевела взгляд на статуи. Даже сейчас, в тумане под пасмурным небом, их крылья отливали золотистыми прожилками в кажущихся полупрозрачными перьях. Правда она помнила их куда более белыми и полными внутреннего света. Сейчас это был лишь сероватый камень, тень от величественного прошлого.

 — Дуэль на право быть с принцессой аликорнов. Год четыре тысячи девятьсот пятый до начала правления двух сестёр. — Внезапно произнесла демикорн, заметив, как вороной счищает с таблички мох и со вздохом рассматривает непонятные для него символы. — Первый из них, кто поддастся эмоциям и проявит магию в жажде превосходства, будет считаться проигравшим. Вживую этот ритуал был прекраснее, но даже камень отлично передаёт их стремление быть рядом с той, кто дополнит его магию и... не важно.

С безразличием миновав каменные осколки, в которых угадывались копыта, крылья и дуги хвостов разрушенных изваяний помельче, она двинулась в сторону темнеющего строения. Догнавший её вороной продолжал рассматривать пустые чаши фонтанов, теперь заполненные вьюнками и кусками скульптур, из которых изливалась вода. Обломки колонн, угадать предназначение которых вороному не удалось, сколько бы ни пытался. Лишь обнаружив уцелевший барельеф на покосившейся плите, изображающей стремящегося ввысь пегаса, бегущего по облаку в сторону солнца, Ван долго всматривался в грубые формы и линии изображения.

 — Понимаешь, что ощущала она, прибыв в Кантерлот и увидев совсем не то, что ожидала?

 — Пожалуй. Глядя на эти свидетельства прошлого, с трудом верится, что это история Эквестрии, которую знаю я. — Вздохнул вороной и смущённо поджал крылья, когда голод проявился урчанием в его желудке. — Смотря на такое, начинаешь испытывать зависть... но... история историей, но будет ли тут что-то кроме ягод? Не особо верится, что весь рацион был из них.

 — Пожуй листья плюща. Он, конечно, не булочка с корицей, но если хочешь есть, съешь и их. — Заметив укор на мордочке вороного, демикорн тихо рассмеялась. — Я пошутила. К северо-востоку живут каменные ящеры. Некоторые припасы можно выменять у них в обмен на безделушки из форта. Сами они сюда не придут. Боятся этого место, и не зря. Так что торг всегда оставался удачным. А так, в основном, ягоды, орехи, корешки... и мох. Благо, его тут в достатке, тут всегда умеренно тепло.

Упоминание народа, о котором Вану не доводилось слышать прежде, насторожило вороного. Место было не просто древним, оно казалось спящим и оттого — взаправду вызывающим опасения. Туман отступил в стороны, когда они покинули стёртый временем парк с обломками статуй и схватившихся друг с другом изваяний аликорнов.

Покосившаяся массивная дверь строения становилась всё ближе. Личность в теле перепончатокрылой вздрогнула, взглянув на темнеющие части запоров и удерживающие створки двери петли. Тело стало слушаться хуже, словно непонятный трепет мешал ей делать шаги. Со стороны казалось, будто синюю пони охватил озноб, и от былой уверенности не осталось и следа. Наконец, поставив передние копыта на камень перед дверью, она медленно и отчётливо проговорила несколько слов. Глухой треск раздался внутри строения, дверь дрогнула, но осталась закрытой.

Вороной с непониманием посмотрел на опустившую ушки пони, в фиолетовых глазах которых виднелась досада и... обида?

---

Серебристая единорог бесшумно ступала по каменной лестнице, ведущей к небольшой стальной двери. Дом, который находился на самой окраине Гринлифа, был бы ничем не примечателен, если бы не толстые стены, покрытые копотью проёмы окон и различимый дым, сочившийся из брешей в черепице. Дверь, скрипнув, гулко ударилась о стену и осыпалась сажей на пол. Впрочем, пол не стал от этого более грязным. Его уже покрывал толстый слой пепла, обгоревших деревяшек и слегка оплавившихся столовых приборов. Скривившись и активировав рог, единорог плавно очищала пол, прежде чем сделать шаг, обнажая подгоревшее деревянное покрытие. Магия стирала пепел, словно тонкий слой, срывала от дерева обугленную часть, и лишь когда пол становился идеально чистым, серебристое копытце плавно опускалось на доски.

 — Ты не изменилась за эти годы. — Слегка суховатый и резкий голос раздался со стороны очага, в котором горел огонь, несмотря на отсутствие в нём поленьев. — Не ждёшь других, но заставляешь ждать себя. Я несколько лет верил в то, что до меня дойдёт обещанная весть о сестре, если не она сама. И что же я получаю? Приглашение встретиться...

 — Флэйм... Блот... Ты вырос, мой мальчик. Слышала, ты покинул Школу Магии этой... забыла, как её звали... в Гринлифе. Что случилось, мой дорогой? — Серебристая единорожка плавно очистила от копоти лежащий на полу камень, словно выбитый из стены точным ударом, и присела на него, обернувшись шелковистым, так похожим на множество развевающихся паутинок, хвост.

 — Мне нечего там стало делать. Я развил свои навыки настолько, что скрывать и сдерживать их в этих жалких играх новичков стало невозможно. Вот, что случилось. — Оранжевый единорог, копыта которого были украшены языками пламени, обернулся к гостье. — И вот, спустя столько времени после того, как я помог тебе вывести из города того чёрного мага-недотёпу, ты появляешься снова. Тебе снова что-то нужно?

 — Проницателен, как и всегда. Скажем, это вызов твоим умениям и проверка того, что не зря дала тебе возможность освоить силу, которую давно потеряли маги огненной стихии. — На точёной серебристой мордочке появилось ехидное выражение. Рассматривая подошедшего к ней мага пламени, она облизнулась, невольно радуясь отсутствию сомнаморфа. — Но если ты предпочитаешь воевать со стульями и столами, заставляя млеть и таять по тебе вилки и ножи, я не буду тебе мешать.

Сказанное достигло цели даже быстрее, чем она рассчитывала. Маг возник прямо перед нею, выйдя из клуба огня, слегка опрокинув её и прижав к её груди копыто. В глазах плескался жидкий огонь.

 — Не играй со мной. Я не тратил годы ожидания в бесцельном чтении древних свитков. Помимо них я...

 — Убери копыто, Блот. — От игривости не осталось и следа. В голосе скользнул металл, и подёрнувшиеся чёрнотой глаза единорожки надменно взглянули на мага. Огненная грива бессильно повисла, и пламя, окружавшее единорога, погасло, оставив в воздухе тонкие нити дыма. Флэйм судорожно хватал губами воздух, словно кислород внезапно испарился вокруг единорога. Мерцание телекинеза плавно, несмотря на все усилия мага, убрало копытце от серебристой шёрстки. — Оно грязное. Фу. Пусть ты и преуспел в магии, манеры ты растерял окончательно, как я посмотрю.

Она встала, и мага отшвырнуло к камину, где, подняв облака пепла, чихая и переводя дыхание, он пытался встать. Несколько неярких вспышек и вот, вокруг него снова вращаются язычки пламени, поддерживаемые свечением рога.

 — Да, ты не изменилась... кхе... и вправду. А где же твой мерзкий подручный? Не выжил после очередной вспышки твоего характера? — Едко заметил он, в последний момент увидев, как стальные шипы решётки камина сгибаются и расплющиваются, с визгом трескаясь и рассыпаясь металлическими горошинками.

 — Не испытывай моё терпение, Флэйм Блот. Правда, будь паинькой и не испытывай. — Серебристая единорог улыбалась, как ни в чём не бывало, прикрыв свои глаза, не сводя с мага взгляда. — Уверена, ты слышал о неком Кольце Листа, находящемся в глухой чаще леса южнее Гринлифа? Мне нужно туда.

 — Так иди... тебя мало кто посмеет задержать. — Маг закашлялся снова и, наконец, придя в себя, окончательно встал перед серебристой.

 — И пойду, но в тебе есть нечто, что мне пригодится. Ты же знаешь, что дерево плохо дружит с огнём? — Она подмигнула Флэйму и встала с камня. — Мне пригодятся твои умения, а тебе пригодится то, что я хочу там найти. Ты ведь хочешь этого?

Единорог задумчиво смотрел на камин, на дне которого блестели ошмётки стальной решётки среди границ отпечатка его тела. Если он ей нужен, значит одна, даже обладая такой силой, справиться не сможет. А значит...

 — Согласен. — Широко улыбнувшись пришедшей в голову мысли, ответил огненный единорог.

 — Тогда выступаем завтра. И да, надеюсь, ты не подумал что-то вроде: "Как здорово будет бросить её в опасности и, пользуясь преимуществом, диктовать свои условия"? Это было бы очень обидно, не говоря уже о том, что если оттуда не выйду целой я, ты, тем более, останешься там вместе со мной. — Краем глаза серебристая заметила, как улыбка мага угасла, но, тем не менее, он покорно пошёл за ней.

Дверь в дом захлопнулась. Флэйм не потрудился даже закрывать её, ведь, кроме угля и пепла, там ничего не было. Долгие часы в ожидании дали ему достаточно времени для практики в магии, чтобы превратить некогда уютный, но покинутый дом в обугленный изнутри очаг.

 — И да, я не так зла, как ты думаешь. Шиммер жива, но не в этом мире. Служи мне, и возможность вернуть сестру у тебя появится. – Бросила, не оглядываясь, серебристая чародейка, и по звуку шагов позади убедилась: сказанное было услышано. Копыта мага застучали по дороге увереннее. Теперь он не отставал от неё ни на шаг.

2. Форт, сокровище леса и раздор

Форт не желает пропустить свою хозяйку, да и является ли она таковой? Её спутник оказался в ловушке. Таинственная чародейка и её дерзкий план — какую роль в них играет огненный маг-бунтарь? А над шестёркой Элементов Гармонии начинает витать тень раздора, и лишь магия дружбы, возможно, спасёт положение.

Принцесса Селестия сидела на подушках за столиком, привычным беглым взглядом читая корреспонденцию. Так это выглядело со стороны. На деле же, она снова и снова перечитывала письмо от своей верной ученицы. Написанное тревожило её всё больше с каждым словом.

"Дорогая принцесса Селестия.

В этот раз это не письмо о новом уроке магии дружбы, о котором мне удалось узнать в Понивиле. Это, скорее, просьба, или даже надежда на совет, хотя… Наверное, мне не стоило писать эти строки, зная о том, как много времени отнимают у вас заботы о стране. Вы всегда говорили, что дружба — это наша сила, и в дружбе мы можешь найти решение всех проблем. Но вот уже несколько дней... Нет, мне стоит начать с самого начала, принцесса.

Всё началось с Эпплджек. Она всегда отличалась трудолюбием и энергией, но последнее время она ведет себя... странно. Словно плохо спала и потому теряла силы с каждым днём. Её брат проговорился, что порой она стоит у дерева в раздумьях и, лишь легонько ударив яблоню, просто садится на траву и смотрит в никуда.

Я... принцесса, я — плохая подруга... я поздно заметила, что происходит. И только когда то же самое произошло с Рэйнбоу Дэш.

Она... словно замкнулась в себе. Такой подавленной я не видела её с тех пор, как у неё никак не получался её знаменитый трюк — "сверхзвуковой радужный удар". Но, хуже того, она стала отдаляться от нас. Она всё реже спускается с облаков. Всё чаще избегает встреч. В последний раз она даже не пришла за новой книгой с приключениями, которую просила меня достать из Кристальной Империи.

И, всё же, не это заставило меня написать письмо, ожидая от вас поддержки и совета. Сегодня случилось то, что заставило взять меня перо. Рэрити видит кошмары. Скорее всего, и Дэш видит их, но признать это выше её гордости. Эпплджек... Элемент Честности не смогла утаить то, что причиной её слабости тоже стали ужасные сны.

Я пыталась сделать всё, чтобы им помочь, но книги не дали ответа. Все они сейчас ночуют у меня, боясь возвращаться к себе. Дэш плачет во сне, Эпплджек пытается от кого-то убежать, а Рэрити… принцесса, слёзы текут у меня из глаз, когда я вспоминаю, как прижалась она ко мне, проснувшись вчера посреди ночи. Она дрожала и держала меня копытцами, словно боялась вернуться туда, в сон...

Я боюсь, принцесса. Я виновата, что не заметила этих перемен за суетой последних дней. Но сейчас я чувствую, как что-то отнимает их у меня. Отнимает моих лучших подруг.

Ваша верная ученица. Твайлайт Спаркл."

Аликорн с грустью пробежалась по строчкам снова, словно пытаясь найти в словах единорожки ответ на её же вопрос. Отбросив тщетные попытки, она раскрыла другой свиток, который пришёл чуть позже письма. В нём был всё тот же знакомый почерк Твайлайт, но текст был написан торопливо.

"Принцесса Селестия!

Рэрити снова проснулась от кошмара в моём доме и учинила погром, прежде чем мне и Флаттершай удалось её успокоить. Она кричала, что мир искажается, а потом заплакала и умоляла не есть её. Эпплджек и Дэш стояли рядом, но казалось, что они понимают её лучше меня. Рэрити рассказывала о пони в доспехах, на спине которого сидела птица, очень похожая на вашу. Этот пони шёл куда-то, и на его шлеме колыхались огненные перья. Она нарисовала его так детально, что я приложила к письму рисунок. После этого... О, принцесса, я не знаю, что делать. Эпплджек ушла, сказав, что ей снится бизон. Один и тот же бизон, который сдерживает каких-то существ, не давая пройти им дальше. Но что происходит потом, она не говорит, и по её щекам катятся слёзы. Лишь Дэши отмалчивается, и попытки разговорить ее сводит в ссору, уходя куда-то, чтобы побыть одной. Флаттершай встревожена, как и Пинки Пай.

Утром пропал один из Элементов Гармонии вместе с Рэйнбоу Дэш. После нескольких часов поисков я и Спайк нашли её в Вечносвободном лесу, у моста, ведущего к Замку Сестёр. Она скрывала слёзы, но до того, как она заметила нас, я слышала её крики в сторону покосившейся башни старого замка, где мы все впервые встретились. С тех пор она не говорит на эту тему. Я... не знаю, что делать. Мне нужен совет, принцесса..."

Свиток осторожно лёг на стол. Белое копыто в золотистом накопытнике осторожно отодвинуло послание в сторону, когда в комнате появилась её тёмная сестра, ночной аликорн Луна.

— Что-то случилось, сестра? — Но в ответ золотистое сияние телекинеза передало ей листки посланий, строки которых изумляли и озадачивали Луну с каждым прочитанным словом.

— Ты ведь помнишь его, да? Филомена? — Селестия обернулась к своей птице.

— Феникс Драгонслеер! Феникс! Феникс... — Закричала птица, сорвавшись с насеста и усевшись рядом с наброском от Спаркл.

— Я не понимаю, сестра. Что с ними? — Луна обеспокоенно вглядывалась в мордочку своей сестры, что сидела задумчивой и мрачной как никогда прежде. — Я каждую ночь разгоняю тени кошмаров во снах наших подданных, но я не видела ничего такого в снах Элементов Гармонии.

— Они видят то, что им не стоило знать... — Тускло отозвалась Селестия. — Нам нельзя терять и минуты. Мы отправляемся в Понивиль. Только ты, я и Филомена.

— Драгонслеер Фееееееееникс!! — Вскрикнула огненная птица, прежде чем комнату поглотила вспышка. Принцессы покинули замок.

---

Ван стоял, высоко задрав голову. Строение, кажущееся вросшим в скалу, смотрело проломами и пустыми глазницами окон куда-то вдаль, не обращая внимания на гостей. То, что вороной ошибочно принял издалека за куски скал, было остовами сторожевых башен, основания которых, будто огромные лапы, вцеплялись в каменистую землю долины. Фиолетовоокая всё сидела перед массивной дверью, решая как поступить дальше. Выглядящая старой, покосившаяся деревянная дверь была изъедена сыростью и лишайником. Ржавые подтёки делали узор дерева более ярким, но в местах, где доски окончательно сгнили и отвалились, давая простор подозрительным древесным грибам, виднелась не то каменная, не то металлическая поверхность, скрывающаяся под этой хлипкой декорацией.

Чёрный жеребец улыбнулся мысли о том, какое бы могло разочарование постичь предполагаемых взломщиков, пожелай они проникнуть внутрь. Улыбке было суждено погаснуть в момент, когда он перевёл взгляд на спутницу.

 — Ну! Открывайся же! — Она снова топнула копытами по камню порога и, склонив голову, просунула рог в прорезь рядом с дверью. Узкая щель была скрыта плющом и каким-то неведомым вьюнком, цветы которого подозрительно напоминали Вану лепестки ядовитой шутки. Отойдя от них в сторону, он замер, услышав щелчок

Механизм двери снова гулко клацнул. По арке двери, просвечивая через покрывающий её мох и лишайник, скользнули едва различимые символы. Створки двери не сдвинулись ни на миллиметр. Вместо этого раздался гулкий голос, похожий на тот, что звучал из ограничителя, только менее мелодичный.
 — Имя. — Грохотнуло над ухом вороного, и тот отпрыгнул в сторону.
 — Диксди Дуо, субъект носитель первичной связи. — Уверенно ответила синяя пони, дёрнув в сторону крыльями.
 — Имя...

 — Диксди Дуо... Субъект. Носитель первичной связи... — Чуть поникшая демикорн, повторила фразу, не так уверенно проговаривая те же слова.
 — Имя. Принято. Статус?

 — Возвращение домой... — Хвост вильнул по земле, оставляя борозды от шипов.
 — Статус не является верным. Назовите корректный статус.
 — Нет! Не заставляй меня говорить это... Ты же меня помнишь. Ну же? — В глазах фиолетовоокой читалась мольба и смятение, которых вороной не ожидал увидеть. Она боялась и явно не была готова к такому повороту событий. Он уже хотел подойти к ней и спросить, в чём проблема и может ли он чем-то помочь, как от стены раздался тот же механический голос, растягивающий слова и говорящий, словно без всякого желания.
 — Субъект носитель первичной связи. Отмечена утеря ограничителя. В связи с этим, назовите полный статус и причину посещения. - Лишённый эмоций голос звучал так, словно ему не было дела до стоящей перед дверью демикорна и её чувств.

 — Старшая, что случилось? — Тихо спросил Ван, подходя ближе.

 — Диксди... Дуо. Субъект носитель первичной связи. Статус — замена личности на личность поддержки. Статус ограничителя, серийный номер девять тысяч семьсот два — повреждения не совместимые с объектом инициации. Требуется... — Она обернулась к подошедшему Вану и жестом копыта показала ему оставаться там, где он стоит. — Требуется замена.
 — Статус принят. Производится подтверждение личности... - Символы на арке двери вспыхнули и погасли. — Статус личности не подтверждён. Назовите данные личности поддержки субъекта носителя первичной связи под именем Диксди Дуо.

Демикорн в отчаянии ударила копытами по камню. Личность внутри крылатого тела сжалась. Казалось, синяя пони не обратила внимания, как дверь дрогнула, выпустив струйки песка и ржавой трухи из щелей, закрывшись плотнее. Она склонила мордочку к каменному порогу и тихо, нараспев, произнесла мелодичную фразу на незнакомом Кантерлотскому следователю языке. Вряд ли этот язык вообще был известен кому-то, кто жил меньше самой Селестии. В нём ощущалась мощь и сила прошлого, одновременно с грустью и той тонкой печалью, которая не имеет причины, но охватывает в дождливые долгие дни. По тёмно-синим щекам потекли слёзы.

 — Доступ второго уровня к системе охраны форта. — Раздался сквозь всхлипывания её голос. Личность дрожала, каждый осколок воспоминания ранил её как кусок стекла, пролетающий рядом достаточно близко, чтобы оставить царапину. Каждое слово, что требовалось сказать этому бездушному механизму, отнимало силы, заставляя вновь переживать события прошлого. Синие губы говорили слова, и личность, слушая их произнесёнными чужим голосом, металась в сковывающих её нитях, не имея спасительной поддержки ограничителя. — Имя... Калдари Фускус. Экс-субъект носитель первичной связи. Ранг доступа — главный механик седьмого узла высвобождения и хранения магии Алого Мастера. Дата остановки жизненных функций... одна сотня девять десятков шесть лет с момента вторжения армии Чёрного Короля. Причина остановки жизненных функций — рассечение грудной пластины артефакта класса "Доспех", рассечение основного органа поддержки жизненных функций и кровообращения. Статус на момент остановки жизненных функций... Тлеющая. Статус личности — частичная копия по протоколу военного образца. Новое имя не было дано на момент инициации... сохранено прежнее. Я... требую! Я прошу! Впусти меня снова!! Мне нужна помощь... ей нужна помощь!! Нам...

У двери повисла вязкая тишина, словно выкрикнутые в последний момент слова заставили механизм смутиться и задуматься. Конечно, механизму не было дела до этой синей пони, народ которой когда-то вдохнул в него жизнь. Не было дела и до пушистого животного, что сейчас рыскал вокруг двери в поисках щели или места, откуда доносился голос. Даже этот тёмный крылатый единорог, отмеченный несколькими из сохранившихся шаров распознания как Аликорн, не был интересен механизму, который даже не удивился наличию гостя в разделе изученных схем в памяти устройства на копыте синей пони. Он жил правилами, и правила были его сутью. Только они сохраняли это место множество веков недоступным, хотя время всё же успело оставить на форте следы своих зубов.

Символы снова скользнули по арке, и от их свечения мох казался сказочно нереальным.
 — Экс-субьект носитель первичной связи. Имя — Калдари Фускус. Подтверждено. Ранг — главный механик седьмого узла высвобождения и хранения магии Алого Мастера. Подтверждено. Статус остановки жизненных функций. Подтвержде... но. — Голос монотонно зачитывал то, чему смог найти упоминания в общей памяти расы, последние записи в которой были весьма неполные и разрозненные.  — Вам выдан временн... временный пропуск.
То, что Ван принял за украшения двери, были внешними частями множества механизмов, сейчас начинающих потягиваться, словно после долгой спячки, и нехотя выдвигать из пазов стальные штыри и ещё более сложные детали затворов. Они шевелились, вращались, меняли свою позицию, царапая декоративную деревянную часть двери и осыпая мельтешащего внизу кота щепками и кусками мха, пока не сложились в изображение взлетающего к небу четырёхкрылого существа, цвет которого если и был когда-то другим, то теперь стал медно-ржавым с зеленоватыми пучками крепко вцепившегося лишайника. Из проёма дыхнуло прохладой.

 — Быстрее, внутрь... — Буркнула демикорн, втаскивая растерявшегося спутника внутрь прежде, чем тяжёлая дверь со скрежетом захлопнулась. На погружённой во тьму лестнице раздалось недоумевающее мяуканье.

— В соответствии с директ...тивой сто пять и директивной восемьдесят девять, касающихся вспомогательных личностей, экс-субьект носитель первичной связи Калдари Фускус может покинуть форт лишь по приказу Алого Мастера или по фа... фа... кту подтверждения наличия ограничителя, соответствующего параметрам доступа. В силу статуса, не совместимого со списком... ком... — голос заикался и терял буквы, отчего часть фраз терялась в шуме запирающейся двери,  — действующих субъектов носителей первичной связи, вы... вы... Калд... Дари Фускус, будете считаться погибшей. В связи с этим ваш доступ... ступ второго уровня к системе охраны форта аннулирован. Отчитайтесь об инциденте Алому Мастеру для получе... чен... ния дальнейших... ших... инструкций.

Фиолетовоокая запнулась и пошатнулась, словно получила пощёчину копытом. Вцепившись когтём на крыле в спину Вана, она удержалась на копытах, но, вовремя спохватившись, убрала крыло, начав свой спуск по лестнице вниз.

Поначалу Вану показалось, что синяя пони упадёт в обморок. Убирая крыло и оставив ощутимую царапину, она оправилась и зашагала вниз в темноте. Вопрос о том, как спускаться ему, не способному рассмотреть и ступени под копытами, застыл на его языке. Чуть ниже, при приближении к ним демикорна, загорались янтарные камни, тускло освещая лестницу. Некоторые были вставлены в стену и горели ярче, другие валялись внизу, в пыли, и казались тусклее, отчего рассмотреть, из какого именно паза они выпали, вороному так и не удавалось. Становилось теплее. В воздухе стал плавать настойчивый запах камня и металла, оставляющий на языке кисловатый привкус. Боковые проходы, изредка попадавшиеся на небольших площадках, были завалены камнями обрушенных потолков и щетинились кусками металлических полос, которыми некогда были оббиты двери. Пыль из-под копыт поднималась и плавала золотисто-серыми облачками и вскоре оседала там, куда её сносило лёгкое прикосновение сквозняка.

 — Старшая... Что это за директивы? — Наконец придя в себя и догнав успевшую уйти вперёд пони, спросил Ван. — По правде говоря, жутковатое место, хотя мне довелось много где побывать, но признаю, тут становится немного не по себе. Диксди описывала свой дом, но с её слов он был... другой.

 — Ты не видел его тогда, когда он был только построен. Это строение дало Алой целых десять лет жизни, как простому демикорну... Ощущение ветра на шёрстке, радость от воды, ощущение травы под копытами. Возможность прикоснуться к тем, кого пробудила к жизни, и беззаботного полёта над горами. Это было замечательное время. Никто из нас не видел её такой счастливой, как в те годы. — Старшая говорила тихо, словно боялась нарушить тишину и вместе с гаснувшими позади неё и её спутника камнями, её слова растворялись во тьме. — Вот почему это самое безопасное место в Северных Горах. Весь этот форт — один огромный артефакт, который работает, не зная о том, как всё поменялось вокруг него. Для этих стен ещё идёт война. Для этого голоса ещё жива Алая. А я... всего лишь запись в памяти расы. Все мы — только записи и порядковые номера по факту пробуждения или по номеру носимого на бедре ограничителя. И лишь потому, что нам удалось построить только один такой форт, он был выбран как дом для той, кого ты хочешь вернуть.

С некоторой грустью синяя пони заметила, как изменился взгляд вороного, только сейчас, да и то не в полной мере, осознавшего, чем являются стены вокруг него. В его глазах скользнуло опасение, и теперь он шагал ближе к центру лестницы, пытаясь держаться подальше от стен.

Спуск затянулся, и вороной невольно начал размышлять вслух, надеясь этим завязать разговор с идущей впереди пони.

 — Странно, с таким устройством форт подозрительно легко пропустил меня, не говоря уже о коте.

 — Для форта тебя нет. Спасибо любопытству Диксди, она занесла тебя частично как артефакт в стилус, и это... — Демикорн наполовину вытащила из сумки растерзанный грифонскими когтями ограничитель. — Кот — вообще зверушка и за угрозу не был посчитан. Всё равно ты сможешь выйти отсюда, лишь когда она проснётся...

 — А для этого нужна новая такая же штука... Старшая, а если мы не найдём его? — Вороной смутно догадывался, какой будет ответ, но всё же хотел его услышать.

 — Тогда тебе придётся на личном опыте проверить, как долго может жить бессмертный аликорн без еды. Может быть, даже сделаешь научный труд, если выживешь. — Сухо отозвалась старшая и скрылась за поворотом ведущей вниз лестницы. Теперь на площадках встречались двери целее. Вороной пытался заглянуть в щели, подсвечивая себе рогом, но там был лишь сумрак, разогнать который можно было, лишь открыв дверь. Вздохнув, он поспешил догнать свою спутницу. Её слова не особо понравились ему.

Пони продолжили свой путь по коридору, пока не оказались в довольно просторном купольном зале. Стены украшали искусно выполненные барельефы, прерывающиеся лишь на проемы расходящихся из центра туннелей, часть из которых или обрушилась сама, или была обрушена кем-то ранее. Тусклый свет, струящийся от покосившегося в потолке кристалла, пятнами выхватывал стены из темноты. Не удержавшись, Ван подошёл к одному из них и замер в изумлении, и... он не знал, как объяснить это чувство. Оно появилось внутри против воли, словно это было отвращение, и страх самого тела, обладателем которого он, по случайности, стал.

Объемные фигуры, частично потрёпанные временем и сыростью, изображали охоту. Гневно смотрящий на окруживших его противников аликорн был объят пламенем магии, сметающей на своём пути скалы и деревья. Но те, кто охотились на него... загнутые рога, перепончатые крылья… даже сейчас в этом обветшавшем памятнике прошлого вороной смог рассмотреть линии артефактов на теле существ. И услышанные ранее слова ограничителя снова зазвучали в его голове. Значит, то было правдой. Вот оно, подтверждение...

 — Алая... почему она не могла жить, как остальные... аликорны? Она так же, как и они, сходила с ума от магии и создала вас для того, чтобы вы смогли остановить её однажды? — Невольно спросил Ван, рассматривая вторую часть изображения, где не хватало куска и понять, что именно стало с охотниками, было сложно.

Ответом было молчание. С самого момента, когда дверь заставила Старшую произнести те слова, она казалась замкнувшейся в себе, более резкой на слова.

 — Ты сказала, что тебя зовут Калдари Фускус... — Продолжал рассуждать вороной, когда они свернули в одну из арок, и свет в зале погас, каким-то образом поняв, что больше там никого нет. — Мне не так важно, как тебя звали раньше, и почему ты не стала называть своё имя, правда.

Вороной поймал её за кончик гривы и тем самым остановил её.

 — Смотри, вот этот жест хвостом. Так же делает Диксди, когда не понимает, что от неё хотят. Мне кажется ты куда больше она, чем Калдари. На артефакт была записана только память? Всё остальное, привычки, стремления и прочее достались тебе от неё. Я прав?

Фиолетовый взгляд непонимающе уставился на одёрнувшего её жеребца. Личность, смотрящая на него через эти мерцающие в полутьме глаза, вздрогнула. Этот аликорн совершенно не понимал её. Он не понимал вообще ничего, да и откуда, если его спутницей была она, Диксди, едва ли сама понимающая себя до конца. Личность Калдари впервые ощутила то, что можно было назвать тоской.

Нити запертой в чужом теле личности натянулись. Синее копытце ощутимо оттолкнуло удивлённого вороного в сторону.

 — Думаешь, я не знаю, что я только память?! Каждый демикорн, получая ограничитель, получает с ним наиболее сильную личность из возможных, живых или уже нет. Но кто-нибудь спросил, хочет ли эта личность понимать, что реальная она не ощутит больше воздух, траву, сладость горной воды и свободу полёта? — Внезапно её голос сорвался на крик, и эхо покатилось по коридору, тая в глубине. — Каково это, смотреть на себя, стоящую у скалы с именами тех, кого знала? Видеть, как время разрушает то немногое, что осталось... от неё? Настоящей, а не памяти, как ты сказал... что бы ты ощущал, если бы тебя заставили вспомнить, что тебя уже давно нет и ты — ничто? Я создала треть от частей этого форта!!! А он глумится надо мной...

 — Я не знал... — Растерянно выдохнул вороной, потирая ушибленное место.

 — Именно! — Жёстко подвела черту фиолетовоокая. — Ты думаешь о ней. Потому что видишь её, а не меня. Ищешь во мне кусочки Диксди и не понимаешь... не понимаешь...

Фиолетовоокая развернулась, отставив на стене широкие дуги царапин от крыла, и зашагала дальше. Невольный спутник злил её. Она чеканила шаги уставшими от путешествия копытами и думала, что именно вызывало эту вспышку злости. Сказанные бестактно слова или его невнимательность, легкомысленная оценка того, кем она стала... Быть может, ей хотелось, чтобы он видёл в ней ту, кем она была? Старшая оглянулась. Жеребец шёл медленнее, почти без интереса рассматривал встречающиеся остатки гобеленов и несколько раз замирал, вглядываясь в светящиеся камни. На миг ей стало жаль вороного. Он был совершенно не виноват в том, что их разделяет пропасть не только времени.

Синяя пони опустила взгляд на копыто. Чуть раньше она толкнула его, но только сейчас личность поняла — ощущения отсутствовали. Она не ощутила мягкости его шкурки, его тепла. Ничего. Даже не знала, насколько сильно она толкнула его.

Личность закрыла глаза, позволив телу рефлекторно идти по давно изученному пути. Она окунулась в тот миг, когда невидимые прикосновения отрывали от неё что-то, как её призрачное тело распадалось и теряло... теряло что-то важное. Очень важное, и смысл этого стал медленно доходить до той, что была когда-то Калдари Фускус. Обрывки текстов, мерцающие надписи директив, кусочки отданных приказов. Они вращались вокруг неё в тишине и пустоте. Единственное, способное сложить их воедино, лежало куском бесполезного металла в сумке, и нехватку этого предмета личность в теле синей пони ощущала всё более остро.

Эхо усилило звук голодного урчания раздавшегося позади...

---

Флаттершай спала. Это был тот самый дневной сон, когда после сытной еды и заботы о своих питомцах хотелось нежиться в лучиках летнего солнца и ощущать легкий ветерок в перьях. Ей снился лес. Шелест ветвей, запах цветов и свежесть обрамлённого замшелыми камнями озера. Они словно отгоняли переживания за день. Помогали забыть всё то, что беспокоило её. Она дёрнула крыльями, легонько взмахнув, и чуть не задела перьями вазочку.
 — Палланен...
Это имя прозвучало, словно вздох. Жёлтая пегасочка обернулась и увидела себя возле подозрительно знакомых руин. Она уже была тут один... или, быть может, два раза, но всё вокруг казалось немного другим. Вот место, где они с подругами перебирались по мосту, только вместо хлипкого деревянного мостика там стоит чуть растрескавшийся каменный мост. Флаттершай проглотила подступивший к горлу ком.

 — Я хочу... проснуться. Простите... — Тихо прошептала она, думая, что это поможет. Но сон, пугающе похожий на реальность, продолжался. Некогда радующие свежестью своей листвы деревья скривились и заскрипели, сделав и без того жуткий лес ещё более мрачным. Ветки тянули к ней свои древесные пальцы, и пегасочка побежала.

 — Помогите! Пожалуйста, помогите мне, кто-нибудь! — Закричала она, когда ветки хлестнули по крылу и словно попытались поймать её.
 — Помоги... помоги... помоги... — Раздалось сухое эхо, и Флаттершай тихо всхлипнула, оказавшись на каменистой площадке. С одной стороны, упираясь в посеревшее небо, торчали обломки руин. С другой, скрипя кривыми лапами-ветвями, скалясь треснувшей корой и мерцая дуплами, покачивались деревья. Её подруга как-то поделилась способом отогнать то, что пугает.

Тихий неуверенный смех раздался в повисшей тишине. Пегасочка из всех сил пыталась смеяться в оскал страха, но тот почему-то не хотел отступать, сжимая её сердечко холодной лапой.

 — Скви! — Пискнула поняша и побежала снова.

Удар был неожиданный. Розовую гриву что-то сильно дёрнуло, и забившаяся на земле от ужаса пегасочка ощутила тонкий аромат древесной смолы.
 — Помоги... — Раздалось то самое эхо, вот только пегасочка ничего не говорила, потеряв от ужаса дар речи и способность двигаться.
 — Помоги... мне... Она заберёт... моё... сердце… — Раздалось над головой пегасочки, и та, медленно разжав крылья, взглянула наверх.

Словно вырезанная из дерева, над нею оказалась мордочка существа, голову которого венчали ветвистые рога. Увядшая грива всё ещё была похожа на белые лепестки вытянутого вдоль спины цветка. Ветви сходились в прочную кору на груди этого необычного, но отчего-то вселяющего доверие оленя, завершались тонкими веточками, на которых тихо покачивались пожухлые небесного цвета листики. Мудрые, поддёрнутые дымкой муки глаза смотрели на пегасочку с... добротой.

Удивительной, всепрощающей добротой, в которой хотелось раствориться и забыть все невзгоды.

 — Я... Флаттершай... — Не понимая почему, назвала себя пегасочка, но этот, будто являющий себя единым целым с природой, олень лишь улыбнулся, словно это уже было ему известно. — Ты... кто? Это ведь сон?
 — Нет... — Потрескавшиеся губы едва шевелились, когда олень произносил слова.  — Это... не сон. Ты, Элемент Гармонии... слушай песню... того, что было...
Пегасочка замерла. Всё вокруг менялось на глазах. Руины становились замком, хоть и поврежденным, словно что-то вырвалось изнутри, разбросав вокруг осколки крыши и часть сторожевой башни. Лес вокруг изменялся и вдруг вспыхнул пожаром, от жара которого она прикрылась крылом. Но пожар утих, словно вжимаясь в землю, и на смену ему появлялись полные зелени деревья. Время шло назад, солнце вставало там, где обычно скрывалось за горизонтом, будто гналось за луной, пытающейся убежать от раскалённого светила. Небо раскраивали на неравные части всполохи огней и чёрных водоворотов.

Она смотрела на этот безумный хоровод событий, не в силах закрыть глаза. Что-то грохотнуло, и небо раскололось. Пегаска не знала, как назвать то, что она увидела. Казалось, словно сам небосклон треснул, как чашка, и среди сумеречного неба появились рваные полосы чёрного цвета. Они ползли по небосклону, и с ними вместе в сердце вползало отчаяние. Ей казалось, что...

 — Мои друзья... — Капля слезы покатилась с уголка глаза. Чувство, что она остаётся одна, с каждой минутой теряя тех, кто были ей дороги, сжало её и наполняло тело холодом и безразличием. — Мои друзья... мои... друзья...

Пегасочка шептала, не замечая как позади неё, стоя во весь рост, словно готовясь к атаке, то же самое шептал древесный олень, мерцание рогов которого отражалось искрами в текущих из глаз росинок.
— В древе едином сердца всех сложатся, чтобы шестой элемент их смогла пробудить. Искры одной достаточно будет, чтобы Гармонию в мир принести. — Звучал властный голос, и удар покрытых мерцающими знаками копыт расколол землю. Замок пошатнулся, впадина стала шире, и в мутном, почти вязком тумане что-то вспыхнуло радужным светом.

Этот свет, такой знакомый и, при этом, такой чужой манил пегасочку, и она уже была готова сделать к нему шаг, но древесное копыто, скрипящее и рассыпающее вокруг себя обломки коры, внезапно прижало её к твёрдому телу. Вой чего-то чужого, невыносимо ужасного раздался рядом, оглушая Флаттершай и лишая её последней воли к жизни. Что-то жалобно хрустнуло и сжало её ещё сильнее, словно прикрывая от удара.

Отчаянно ловя воздух ртом, она подскочила на диване, уронив на пол вазочку и смахнув с полки несколько книг. Испуганный Энджел забился в кресло, не понимая, что случилось с жёлтой пони. Флаттершай вдыхала воздух, но этих глотков было всё равно недостаточно. Она медленно ощупывала свою грудь копытцем, запоздало понимая, что ни веток, ни коры на ней нет.

 — Это просто сон, Флаттершай... просто сон. Ты съела не очень свежие груши, и тебе приснилось плохое... Успокойся... — Говорила она себе, переводя дух, но мысль, что это не совсем так, не покидала её, а, напротив, становилась всё крепче. — Прости, Энджел, мамочке нужно улететь...

Ветер от взмаха крыльями ударил в мордочку кролика, и тот лишь с досадой затопал лапкой по обивке кресла.

---

Леса вокруг города Гринлиф славились не только своей буйной растительностью. Говорили, будто некоторые части этого леса имеют общие корни с Вечносвободным лесом, и потому встречались места, где природа царила безраздельно, пугая невольных путников и сбивая с хоженых троп случайных путешественников. Огромные стволы деревьев уходили кронами к небесам, а их разлапистые ветви создавали купола из листвы и тянущихся к земле веток вьюнков. Корни разрыхляли землю, возведя укрытия, от небольших норок до громадных пещер, способных приютить не один десяток пони в ненастье. Именно с этими гигантами леса проиграли войну строители мостов, пытаясь соединить небольшие городки между собой дорогами. Корни крушили камень, и едва была закончена одна часть моста, как предыдущая уже начинала крениться и падать. Наследием той битвы за территорию остались замшелые каменные колонны да покрытые вязью корней арки, с каждым годом теряющие по одному-двум булыжникам из своей кладки.

И, всё же, лес не был полон одними дикими зверями и существами, не желающими попадаться лишний раз на глаза любопытным. Среди колонн вековечных деревьев издавна жил народ, нашедший единство с природой вместо извечной борьбы за место под солнцем. Посвятив свою жизнь заботе о лесе, они приняли в дар от него способность общаться с дикой природой на одном языке, и в них не было страха перед непредсказуемым нравом Вечносвободного леса. И центром одного из мест их обитания было Кольцо Листа: чащи, в которые сложно было попасть тому, кто не знает дороги, и которые нельзя было увидеть с неба — столь тщательно закрывали их высокие деревья.

Говорили, конечно, что там, где возвышается самое высокое дерево, за ветви которого порой цепляются грозовые тучи, можно увидеть парящих на огромных крыльях оленей. Вот там будто бы виднелись полные изумрудного света кроны Заветного Сада, в сердце которого хранилась бесценная реликвия давно прошедших времён. Но право верить летунам, заметившим загадочный свет в ненастную погоду, оставалось за слушателями, охотно внимающим каждому слову пегасов-рассказчиков.

Флэйм скучал. Скучал той самой скукой, которая вызывала в нём желание что-то спалить дотла и наслаждаться этим ощущением трескающегося от жара материала, превращением в уголь с мерцающими огненными прожилками. Грязь и мох под его копытами то и дело начинали источать тонкие струйки пара, сохраняя на себе сухие следы подков. Они плелись по этому лесу уже не один день, и лишь пристальный взгляд его серебристой спутницы не давал ему вволю позабавиться огнём. То и дело она останавливалась у старых колонн, вчитываясь в едва различимые надписи, словно это могло помочь им найти дорогу. Единорог вообще не мог никак взять в толк, кому вообще могло понадобиться рассовывать по лесу каменные обломки, связи между которыми не было. У него появилось ощущение, будто их просто накидали с неба.

Они перебирались через поваленные стволы деревьев, хотя Блоту было бы достаточно пары заклинаний, и препятствие бы разлетелось в щепы. Лишь когда терпение огненного мага было уже почти на исходе, перед ними оказалась арка из двух соединившихся между собой деревьев, крупные листы которых, казалось, искрились каплями росы.

 — Кольцо Листа... живой бастион природы. Флэйм, ты только взгляни в эту чарующую красоту леса, визит к сердцу которого мы должны нанести. — Едко, но не без восторга проговорила серебристая единорожка, делая первые шаги между двумя покрытыми корой и мхом гигантами леса. Огненный маг последовал за ней, ощущая, как мир перед аркой и за ней стремительно меняется. Сырая прохлада сменилась летним теплом, и воздух наполнился запахом цветов и молодой травы. Бодрящий бриз доносил свежесть скрывающихся среди камней ручьёв, берущих исток из прохладных ключей, ощущаемую в воздухе небольшими капельками росы. Невольно огненный маг вспомнил, как он и его сестра, ещё совсем жеребята без кьютимарок, бегали наперегонки по таким вот лесным полянам. Не таким большим, конечно, и не так глубоко в лесу...

 — Ты что там, замечтался, что ли? Кажется, нас тут встречают... — Серебристая кивнула в сторону трёх силуэтов, появившихся на краю опушки.

 — Вам тут не рады. Завершите свой путь и поверните назад. Лес... он не желает видеть среди своих детей таких существ, как вы. — Раздался голос того, кто стоял посередине, и то, что Флэйм принял за часть веток, замерцало зеленоватым светом, оказавшись ветвистыми рогами. Олень, грудь которого закрывал доспех, искусно выточенный из твёрдой породы дерева, сделал шаг на встречу.

 — Зачем так негостеприимно, о мудрый народ лесов! Мой визит не зависит от того, рады мне тут или нет. В вашем Древе Мудрости находится один предмет, который нужен мне, и я возьму его, как бы ни были против этого вы или ваш драгоценный лес. — Серебристая шла, ступая по цветам, не замечая как лепестки сминаются и опадают на землю. Маг последовал за нею, осторожно поглядывая по сторонам.

 — Уходите, именем Хранителя Жизни, мы заклинаем вас. — Проговорил другой олень, выступив из темноты листвы на свет. От передних его копыт, кажущихся чуть серебристыми, вверх по ногам поднимались мерцающие узоры. Если тот и творил какую-то магию, Флэйм ничего не ощущал, но его спутница неожиданно легко согласилась. Впервые на его памяти.

 — Ладно-ладно, гордый и честный народ лесов, мы уходим. Мы же уходим? — Она обернулась к магу и слегка подмигнула. Развернувшись и качнув хвостом перед оленями, она двинулась к выходу.

 — И всё, мы вот так просто возьмём и уйдём, потратив время на поиски этого места? — Глухо проговорил маг, с трудом сдерживаясь от желания запустить в надменно стоящих оленей пару огненных шаров.

 — Да, мой дорогой огонёк... потому что нет смысла подкатывать пушки к парадному входу, если теперь мы знаем, где чёрный ход. — Её взгляд покосился в сторону едва различимой подо мхом и плющом колонны, торчавшей каменными гранями из полянки. — Или ты думал, что я настолько глупа, чтобы выйти в поединок с хранителями Кольца? Я сильна, но не безрассудна, Флэйм Блот. И тебе советую быть таким же.

Арка выпустила их так же легко, как и пропустила. Оглянувшись, маг заметил, как ставшие мутными фигуры оленей развернулись и пропали в чаще. Словно убедились, что гости не попытаются войти снова. Он едва не упустил момент, когда серебристая единорожка скользнула на едва различимую тропку и быстро зацокала в сторону темнеющей вдали пещеры.

Подземный ход встретил их сыростью, паутиной и мелкой, боящейся света и огня, живностью. Срывая злость на заграждающих путь занавесях из корней, Флэйм распространял по туннелю тяжелый дымок от испепелённых влажных коряг.

 — Не нравится — ломай их сама. — Буркнул он на замечание серебристой единорожки о мерзком запахе гари, одним точным заклинанием срезав почти половину стальной решётки. Раскалённый металл с шипением упал в хлюпающую под ногами воду, и к потолку поднялись струйки пара. В короткий момент вспышки магу показалось, будто на решётке был похожий на цифру символ, но проверять не стал. – Полагаешь, я не заметил, как ты экономишь силы для чего-то большего?

Единорожка поджала губы и, чихнув несколько раз, прошла в открывшуюся дыру, стараясь не задеть своей гривой свисающую с потолка жирную поросль.

Если бы не безумность такой мысли, Флэйм мог бы поспорить, что под этой массой слизи и мха виднелись грани каких-то скульптур, силуэтов непривычных глазу форм, но ил, мох и любящие темноту с сыростью растения покрыли собой почти каждый дюйм этого места, не оставив и проплешинки на камнях.

У развилки, через центр которой протянулось широкое бревно корня, она уверенно повернула направо, шагнув в подозрительный туннель правильной формы. Под липкой порослью, смахивающей на плесень, виднелись торчащие блоки и короткие обломки полых труб.

Последовав за ней, маг наступил на жёсткий предмет, принятый им сначала за кусок коры. Всего лишь более пристального взгляда было достаточно в тускловатом свете огонька, чтобы мага передёрнуло от отвращения. Покрытая илом, под его копытом покачивалась часть кирасы, внутри которой, мерзко чавкая, перекатывались мелкие камешки. Пнув находку копытом, он поспешил за серебристой чародейкой, пытаясь не упустить её из виду. Казалось, будто она знает это место вовсе не по надписям на стенах, уверенно идя по коридору, как если бы была у себя дома.

 — Ты уже была тут, ведь так? — Наконец задал он вопрос, когда они оказались у небольшой двери, такой же заросшей мхом и грибами, как и всё вокруг.

 — Возможно... — Уклончиво ответила она, и дверь тихо скрипнула, впуская в замочную скважину тонкий ключ. Его изогнутая форма и хищное изображение на плоской части показались Флэйму знакомыми, вот только где он их видел, вспомнить никак не удавалось.

Между сплетённых друг с другом корней, словно на небольшом постаменте, в центре зала лежал небольшой осколок. Кусочек каменной дуги в центре сходился в овальную оправу, сжимающую тускло поблескивающий розовый камешек. Часть этого предмета словно утопала в мягкой, бархатной поверхности мха, переходящего в тонкое кружево молодого вьюнка, спадающего с этого ложа ажурными дугами. Белые цветы качались без всякого ветра, исторгая из своей сердцевины легкий дымок пыльцы, разносящей медовый аромат, такой приятный и непривычный после затхлого помещения.

 — Сердце леса... Пусть записи и стали легендами, но сохранили описание весьма точно. — Раздался восхищённый голос серебристой пони. Оттолкнув мага в сторону, она решительным шагом подошла к сверкающему камню.

 — Мы шли за этим? Обломок с розовым камешком? Это позволит мне увидеть сестру? — Фыркнув, Флэйм подошёл ближе. — Вот ради этого мы тащились под землей? Да что это вообще такое?

 — Ты смотришь на последний дар, оставленный лесу тем, кто покинул его гостеприимные ветви ради битвы за мир в этой стране. — Раздался голос, и это был не голос чародейки. Зал осветился тусклым фосфорным светом, и напротив непрошеных гостей появилась высокая фигура старого, но всё ещё полного сил оленя. Один его рог был обломан и покрыт мхом и древесным грибом, но другой мерцал, переливаясь болотными огоньками. — Уходите, или останетесь тут, как другие...

Лесной олень кивнул в сторону, и там, среди свившихся тугим узлом корней, маг с удивлением увидел ржавые куски доспехов, смятые пластинки кирас и что-то ещё, желтовато-белое, торчащее, словно лишённые коры ветки.

 — Бэллард Мшистый Рог, всё ещё жив. А я-то думала, отчего же так недобро встретили меня? Сто лет, ждать пока ты протянешь копыта, и так промахнуться. — Серебристая встала рядом с магом. — Но ты один... ты стар, а я не одна. Этот камень, может, и продлевал тебе жизнь, но теперь пришло время отдать его. Уж прости, я не буду церемониться с тобой, как в прошлый раз. Флэйм... порезвись с ним, пока я тут закончу.

 — Как скажешь. Мне уже надоела вся эта сырость и зелень. — Огненный единорог улыбнулся, заметив, как вздрогнул, делая шаг назад, этот старый страж. — Эй ты, куст-голова. Если не будешь мешать, то, так и быть, не буду тебе портить шкурку. Но если полезешь, куда не стоит, не взыщи.

 — Ты не понимаешь, что творишь, и чью сторону принял. — Скорбно и словно по-отечески отозвался олень, уходя в сторону, не сводя глаз с единорога. Движение копыта было стремительным и почти незаметным. Земля вспыхнула зелёным, выпустила свежие ростки, и те, наливаясь силой, стремительно обращались в корни. Обвить и сжать тисками мага им не удалось. Струя огня, сорвавшаяся с рога, спалила дерево ещё в воздухе, одновременно с прыжком Флэйма назад.

 — Ты не говорила, что тут умеют использовать магию! — Зло зашипел он, оказавшись с серебристой, медленно вытягивающей камень из мха. — Что ты медлишь? Вырви эту штуку, и уходим...

 — Это всего лишь старый витранг. Для тебя проблема — один старый олень? — Насмешливо отозвалась единорожка, тряхнув гривой, убирая с мордочки мешающую прядь. — Не дай ему дотянуться до меня. Это всё, что от тебя требуется...

Ответить маг не успел. Невесть откуда взявшаяся лиана схватила его за ногу и опрокинула. Больно приложившись мордой о твёрдый земляной пол, маг рассыпался в проклятьях. Вслед за ними в пепел распалась и лиана, а с нею заодно часть корней у стены, заставив оленя отпрыгнуть в сторону и занять другую позицию. И всё же единорог его достал. Зеленоватая шкурка чуть тлела и дымилась, отчего витранг морщился и поджимал заднюю ногу.

 — Не нравится? Просто отступи в сторону, старик!

 — Юный дурак. Она отнимает у леса одно из величайших сокровищ, а ты помогаешь ей, даже не зная, что это за существо. — Горестно вздохнул олень, переводя дыхание. — Останови её, и лес подарит тебе то, что ты захочешь.

 — Э, прости, я не меняю договор на середине пути. — Оскалился маг, и несколько сгустков пламени ударили в возникший из ничего лиственный щит. Лепестки и ветки сухо затрещали, но выдержали удар, медленно заращивая обуглившиеся проплешины. Флэйм с досадой плюнул на пол — этот удар должен был откинуть старика прочь из зала, а тот едва ли на несколько шагов сдвинулся, прикрывшись этой сеткой из веток. В боковых проходах послышались голоса. По земле побежали струйки зеленого света.

Серебристая что-то прокричала, но грохот обвала заглушил её слова. Мощные корни, словно подземные змеи, одним движением разнесли дверь в щепы и обрушили свод туннеля, по которому Флэйм и его спутница пришли в зал. Возле старого витранга оказались ещё двое. Один казался совсем оленёнком, но в его глазах горела решительность, другой был похож на воина и сразу не понравился Флэйму тем, как уверенно держался. Выточенная из железного дерева пластина закрывала его грудь и сверкала начертанными на ней узорами в виде цветов.

 — Похитители, вы окружены. Сдайтесь и, возможно, хранители Кольца Листа сохранят вам жизнь. — Грохотнул тот самый воинственный олень. По тёмной шкурке его передних ног скользнули медового цвета узоры, и часть стены вцепилась в огненного мага челюстями цветка-росянки.

Это было больно и серьёзно. Шутки с медлительными корнями закончились. Обратив цветок в тлеющую кучу пепла, маг оглянулся. Серебристая почти закончила вынимать осколок, а вот путь к отступлению... Увы, завал полностью похоронил его под корнями и кусками камня.

В тот самый миг, когда он готовился плюнуть в сторону оленей очередным огненным облаком, земля пошатнулась, и послышался радостный возглас серебристой.

 — Да... да!! Ещё один кусочек, мой... весь мой!! — В вихре почти осязаемых теней между её копыт качался и блестел розовым огоньком камешек в осколке каменной оправы.

 — Остановись! Ты не осознаешь, что ты творишь... — Старый витранг метнулся в сторону спутницы мага, но не успел сделать и трёх шагов, как его отбросило в сторону, почти впечатав в стену. Его голос захлебнулся и превратился в хриплый стон.

 — Бэллард ранен! — Молодой оленёнок, до этого не вступавший в бой, кинулся вбок, и в воздухе появился щемящий обоняние запах ели. Зелёные иглы запели, но не достигли цели, увязнув в метре от чародейки, словно попали в воду. Покачавшись и окончательно потеряв свою силу, они, сухо шелестя, упали на землю. Невидимый удар отбросил оленёнка в сторону, словно тот получил пощёчину мощным копытом.

Тёмношкурый олень был силён. Флэйм впервые ощутил радость от соперника, с которым можно было почти не сдерживать свою силу. Вихри огня встречались с деревянными кольями и пропадали в клубах пепла и пара. Несколько раз огненный маг пропускал удары, и царапины саднили занозами, добавляя ему боевого воодушевления. Почти сразу поняв, что дерево остаётся во власти этого витранга, как назвала их серебристая, маг не давал и шанса на победу, выжигая на себе занозы, едва оказывался вне досягаемости корней.

Наконец, олень стал выдыхаться. Кашляя и чихая от дыма, он всё чаще промахивался и всё реже успевал ставить защиту. Дым ел глаза и Флэйму, но тот потратил годы на то, чтобы переносить такие побочные проявления от использования своей магии. В отличие от привыкшего к лесному чистому воздуху лесного народа, огненный маг переносил дым куда более стойко. И главное, что олень это понимал.

 — Стой! Чтобы не обещала тебе эта тварь... выслушай! Этот осколок... эта часть Хранителя Жизни, не дай ей унести её, и тогда лес отплатит тебе добром... забудет о том, что ты уже натворил. — Витранг выкрикнул это, с трудом уходя от огненных когтей, располосовавших его деревянный доспех почти до самой шкурки. Вскрикнув, он сбросил тлеющие ошмётки брони и отскочил в сторону. — Этот камень выполнит твоё желание, если оно чисто, как лесной источник!!!

Последние слова прозвучали почти как вопль. Витранг вжался в спасительные корни, уже ощущая, как огненные когти диковинной магии этого единорога почти касаются его мордочки. Пламенеющая лапа медлила, опаляла шёрстку и заставляла глаза терять влагу, вызывая резь, словно от песка.

 — Выполнит... моё желание. — С трудом верилось, но пламя дуэли уступило холодному расчёту. — Это правда?

Витранг проглотил сухой ком в горле и кивнул.

 — Эй, тут один кустоголовый проговорился насчёт этого камешка. — Не убирая от витранга разжатую огненную лапу, маг обернулся к серебристой единорожке, и его взгляд ей не понравился. — И знаешь, а я ему верю... что скажешь ты? Кроме парадного входа отсюда хода нет, и, я думаю, там, наверху, нас встретят его сородичи. Ты ведь не думаешь скрыться, прикрывшись мной, а?

 — Не дай камню покинуть зал... лес простит тебя... — Хрипел от жара олень, стараясь отодвинуться в сторону.

 — Поверь, прощение — это последнее, что мне нужно. — Ухмыльнулся Флэйм. Пламя дрогнуло, и страж леса потерял сознание, вдохнув едкий дым. — А вот что мне действительно нужно... будь любезна, дай мне этот камень.

Серебристая глухо припомнила единорожью брань. Этот простак повёлся на слова витрангов. Конечно, они не врали. Они вообще не умели лгать, насколько она помнила этот народ. Осколок, зажатый серебристым светом телекинеза, висел перед нею, и за ним в полутьме плавающего по залу дыма сверкали глаза мага, полные жидкого огня.

 — Ты хочешь нарушить сделку?

 — И когда ты собиралась рассказать, что этот камешек исполняет желания? — Зло отозвался маг. Две огненные лапы чертили угольные борозды по стенам и полу зала, медленно покачиваясь рядом с ним.

 — Когда мы покинем это место. — Сухо ответила она, прикидывая шансы на убеждение. Они показались ей неутешительными. — Прекрати, ты должен понимать, что один ты не уйдёшь отсюда.

 — Как и ты. — Огненная лапа задела торчащие безвольно корни, и дерево вспыхнуло изнутри, рассыпаясь угольками с алыми прожилками. — Но, видишь ли, какая штука. Кроме твоего обучения, у меня были другие учителя. Всего несколько страниц, отобранных у торговца всякой редкостью, значительно усилили мою магию. У всех свои секреты, ты же понимаешь.

Вот что насторожило её. Она знала, насколько он силён как маг, но уже под конец битвы с витрангом он использовал далеко не те приёмы, которыми она его обучала. Мысленно упрекнув себя за невнимательность, она пристально взглянула на мага. По щекам от глаз мерцали огненные полосы, едва заметные на светлой шкурке. Грива, и так похожая на пламя, мерцала и шевелилась от горячего воздуха, по прядям скользили огненные всполохи.

 — Отдай... камушек... мне. — Отчеканил маг, и дым вокруг него взорвался огненным маревом. Горячий ветер вышвырнул лежащих стражей и засыпал тлеющими листьями. Колонна из корней, где лежал розовый осколок, выгнулась, обуглилась и свернулась в водоворот пепла. – По-хорошему ведь прошу.

 — Значит так, да? Кусать копыто, протянутое в помощь. — Зло зашипев, серебристая увернулась от дыхания огня. Отбрасываемые пламенем тени дрогнули, чёрные трещины побежали по потолку, словно свет терялся в них, не в силах отразиться от пустоты. Щупальца мрака обвились вокруг огненных лап и стали плавно отгибать их назад, пытаясь вывернуть их наизнанку. — Будь паинькой, выкинь из головы слова этого оленя, и пойдём отсюда. Нам ведь нечего делить. Я выполню свою часть сделки, ты свою, и все будут довольны, кроме, разве что, них.

Она кивнула головой в сторону лежащих витрангов.

Одно из сотканных из мрака щупалец треснуло и, разбрызгивая огнистые капли, стало заваливаться. Словно серп, пламя прошло через него, оставляя неровные края. Флэйм рассчитывал на другое. Нанести быстрый удар и, используя огромный запас сил, идти напролом, оставив эту чародейку лесным жителям. Сцепившись, он лишь терял силы, и шансы покинуть это место стремительно таяли. Почему-то ему вспомнились слова витрангов. Тварь. С чего они назвали её тварью, если она единорог? Пусть даже и не слишком привычной внешности. Эта грива, это серебристое тело. Он подозревал, что ей больше лет, чем она говорит, но это не имело никакого значения. С той самой встречи, как он помог бежать какому-то магу-недоучке, он хотел быть с нею, и вовсе не в роли помощника.

Тот искатель приключений даже не знал, какую ценность он нёс, впрочем, ему теперь и не узнать об этом никогда. Флейм улыбнулся, вспомнив, как удалось обойтись кучкой битов и несколькими весомыми угрозами, чтобы язык пройдохи навсегда забыл все слова, связанные с огненным магом и сделкой с ним. В день, когда ему удалось прочитать жалкие несколько страниц, от которых веяло магией сквозь шкатулку, в которой они лежали, сила проснулась и переполняла его уверенностью. В очередной дуэли, потеряв самоконтроль, он едва не погубил соперника, из-за чего Флэйму пришлось покинуть стены Магической Школы. Сила насыщала его до самых костей, и он ждал того момента, когда сможет быть равным ей. Или даже больше.

Маг облизнулся. Сопротивление его магии было сильно, но не настолько, как он думал. Внешне спокойная серебристая единорожка смотрела по сторонам, ничем не выдавая то, как она вызывала эти щупальца. Это и не волновало мага, они недолго держались перед его серпами пламени, а ведь это было далеко не всё, что он уже умел делать. Он сломит её магию, заберёт камень, а потом сломит её саму. И тогда её серебристая фигурка уже не оттолкнёт его копыто, и уж точно не он будет задыхаться в объятьях магии. Улыбка становилась шире.

 — Камень, моя дорогая. Я не хочу испортить твою красоту огнём. — Глухо повторил он своё требование.

 — Как будто ты сможешь. — Голос звучал на удивление спокойно для той, кого почти взяли в тиски огненные заклятья. — Ты ведь читал страницы погибшего аэтаслибрума? Вот откуда всё это... что же ты не сказал сразу, я бы внесла некоторые корректировки в мой план.

Маг напрягся. Как она догадалась? Да, что-то подобное и говорил этот пыльный пони, лазающий по древним сокровищницам. Аэтаслибрум. Но откуда она...

 — Если ты знаешь, то должна понимать, что играть со мной не стоит. — Не так уверенно откликнулся маг.

 — Страниц пять, видимо... может, семь. Далеко не целый фолиант. Было бы чего опасаться. Ты просто отнимаешь у себя и у меня время. — Голос звучал спокойно и прохладно. Ещё одно щупальце рассыпалось в осколки, но двум другим удалось отломать и превратить в горстку пепла один из огненных когтей. Зал раскололся на пламя и тьму, тщетно пытающихся одержать верх друг над другом.

Всё изменилось в одну короткую вспышку болотного сияния. С шипением, пройдя через огненную лапу, прямо в грудь мага ударила ветвь, раскрываясь на тлеющие древесные пальцы. Его пригвоздило к стене, припечатав о твёрдый камень рогом, и вспышка боли потонула в рёве рассеивающейся магии. Кто-то повелительно крикнул, и ещё один удар выбил из него остатки воздуха.

 — Именем Кантерлотской гвардии принцессы Селестии! — Грохотнул знакомый голос, и Флэйм ощутил, как проваливается в беспамятство. На самом краю сознания, затуманившимся взглядом он увидел, как чёрный шар магии серебристого единорога ломает тянущиеся ветки. Слышатся крики, и земля словно заваливается набок.

Сестра...

Он цеплялся за одну мысль.

Сестра!

Тонкая розовая нить. Она вилась в темноте тонкой змейкой и нырнула в зеркальную поверхность. Он узнал её глаза и цвет гривы с первого взгляда. Она была жива, но изменилась, сидела за столом, и её передние копыта были... другими. Плоская мордочка с крохотным носиком. Вместо приятной бархатистой шкурки — гладкая кожа. Она смеялась над чем-то и не слышала, как он звал её.

Нить вспыхнула со звуком треснувшего камня, вдалеке послышался разочарованный вздох.

---

Голодное урчание повторилось и, обернувшись, она встретилась взглядом с виновато смотрящим на неё Ваном.

 — Внизу должны были остаться запасы еды. Перекусим, отдохнём и начнём искать ограничитель. Без него нам не покинуть форт. Меня он не выпустит, а твои ранги доступа для него вообще ничто не значат. — Вздохнув, она протянула остатки ягод вороному. — Даже Элементы Гармонии не имели права войти сюда без согласия Алой.

Демикорн спускалась вниз, смотря то на стены, то на пол, словно ориентируясь по совершенно незаметным для Вана знакам. Тот молча шёл позади, с неохотой жуя ягоды, и размышлял о сказанном. Перспектива оказаться тут в заточении его пугала. Почти так же, как шанс никогда не увидеть прежнюю поняшу, смотрящую на мир удивлёнными янтарными глазками.

Переступив порог и наступив на валяющуюся прямо на полу дверь, путники оказались в просторном зале, свод которого уже успели пробить корешки деревьев, но он по-прежнему удерживался массивными арками. Книги, артефакты, свитки лежали где попало. Несколько листков жалобно зашелестели под копытом вороного, и он испуганно отпрянул в сторону. На стенах висели щиты разных форм и способов изготовления. Некоторые были заботливо отполированы до блеска.

Личность в теле Диксди вдохнула воздух и прикрыла глаза. Теперь, когда она оказалась здесь, усталость и пережитое взяли власть над телом. Качнувшись, она добрела до сваленных в одну кучу кусков ткани. Выцветшие и потерявшие былую красоту обрывки ковров и гобеленов были собраны, видимо, почти со всего форта. Развалившись на этой груде бесценного наследия прошлого, она слегка приобняла кусок ковра передними копытцами. Чуть щурясь, она с улыбкой смотрела, как взор вороного мечется от одного предмета к другому, теряясь в разнообразии вещей. Под копытами жеребца зазвенели рассыпанные по полу монеты, и он удивлённо вскрикнул. Это забавляло её. Демикорн вглядывалась, как тот замирал перед белоснежными когда-то статуями аликорнов, в грации которых скульпторы пытались передать максимум той неуёмной силы жизни. Чуть поодаль мелькал кот, пугая мелкую живность своими изящными прыжками и акробатической способностью взбираться по книжным стеллажам.

 — Это... копия подарка Принцессе в честь коронации её сестры. Она была такой малышкой и радовалась подарку так, как никто другой. — Произнесла она, когда Ван застыл перед небольшой статуей аликорна тёмного цвета. Потянувшись и уложив копыта поудобнее, фиолетовоокая указала крылом на несколько других статуй, отличавшихся наличием на них золотистых, серебряных и отливающих медью украшений на груди. Одни были темнее, и на поверхности виднелся рисунок в виде полумесяца, другие оказались вязью перекрученных цепочек, внутри которых висели вытянутые в каплю камни. В форме распахнутых крыльев или, напротив, жёстких и рубленых форм предметы лежали на пыльных статуях, тускло поблескивая своими гранями. — Амулеты, артефакты... парадные колье аликорнов, которые усиливают или фокусируют природную магию. Все они настоящие. Бери любой, какой понравится, если хочешь. Некоторые из них, правда, копии, едва ли в четверть силы от оригинала, но это не уменьшает их ценность.

Тёмное копытце потянулось к одному из предметов. Благородно мерцающий овал, тонко выполненные маховые перья обрамляли его, раскрываясь по бокам. Ожерелье манило своей простотой и, при этом, скрытой силой.

 — Пожалуй... Нет. — Вороной одёрнул копыто и посмотрел на изумлённую синюю мордочку. — Это будет неправильно. Я знаю, что случалось с теми единорогами, переоценившими свои силы и решившими, будто достойны носить такие вещи.

 — Ты забавный. — Старшая дёрнула ушком. — Другой бы аликорн сейчас бы уже сумку набивал этими штуками на пару сотен лет вперёд. Точнее, любой аликорн.

 — Всё это — не более чем инструменты. — Пожал крыльями вороной. — Не зная пределов своей собственной силы, легко можно попасть под влияние таких штук. Лучше надеяться на себя. Зависеть от них, не зная, когда они тебя подведут — сомнительная радость.

 — Амулеты аликорнов не требуют ограничителя, можно и так быть в курсе, насколько их хватит, если это, конечно, тебя волнует. — Допив воду из фляги с гордым профилем единорога, она откинула её в сторону. — Посмотри там, в боковом ходу от зала. Там должно было остаться что-то съестное. Возможно, даже себе найдешь по вкусу. На сытый желудок, может, и мысли будут другие.

Проводив взглядом осторожно идущего вороного, старающегося не уронить наставленные в беспорядке предметы или не наступить на что-то, она достала из сумки дребезжащий от прикосновений ограничитель. Удерживая его телекинезом, она легонько встряхнула его и озадаченно уставилась на тусклую поверхность.

Вернувшийся вскоре из кладовой пепельногривый выглядел весьма довольным жизнью. Пристроившись рядом с перепончатокрылой и придвинув к ней часть из найденных припасов, он стал жевать какие-то сухофрукты, время от времени поглядывая на действия демикорна.

 — С чего начнём поиски? — Не выдержав, задал он вопрос, проглотив кусочки фруктов.

 — С отдыха. — Фиолетовоокая сунула покорёженные «Око-часы» в сумку и закрыла глаза. — Все поиски начинаются с отдыха. И тебе советую.

Тело расслабилось. Нити, тянущиеся от скованной в нём личности, перестали звенеть, и теперь та, кто когда-то называла себя Калдари Фускус, вновь зависла в молчаливой пустоте сознания. Где-то там, на самом краю, спала настоящая обладательница этого тела, и ей снились сны, перемежаясь с обрывками из реальности. Кусочки путешествия по горам, тусклые камни в стенах коридора. Ржавая дверь медленно открывалась, то приглашая войти, то захлопывалась, оставляя её в одиночестве. Янтарноокая демикорн тихо шевелила во сне крылышками, словно вот-вот проснётся и потянется, но этот миг никак не наступал.

Вот промелькнул кусочек момента перехода из города к скалам. Мутные тени, словно перевивающиеся потоки мрака и пепла, чавкали под копытами. Размытый горизонт, словно в дымке, плыл по бокам пугающе необычного туннеля, и впереди раскачивалась дымчатая грива уверенно идущего вперед аликорна. Нить натянулась.

 — Ван, что это было за заклинание, при помощи которого мы оказались в горах? — Послышался сонливый голос вместе с лёгким тычком в бок.

 — А? Это... что-то вроде телепорта единорогов, но и не телепорт. Как бы сказать... — Вороной задумчиво тёр копытом висок. — Я случайно нашёл это заклинание в одной из книг в Кантерлотской библиотеке. В некоторых местах мира можно создать этакий круг магических знаков, создающих... как бы это назвать... переход. Шагнув в него в одном месте и пройдя некоторое расстояние, можно оказаться в другом. Время в нём идёт несколько иначе. В первый раз у меня ушёл день на перемещение из одного зала в другой, хотя для меня это были считанные секунды. Потом я натренировался на улицах Кантерлота, но...

 — Просто скажи, сколько прошло времени с того, как мы покинули город. — Демикорн зевнула и подмяла под себя кусок ковра помягче.

 — Месяца... два... наверное. — Виновато опустив ушки, ответил он. — Но зато нас уже точно не ищут. Разве это не замечательно?

 — Угу. — Перепончатокрылая отвернулась и тихо засопела, словно удовлетворив любопытство и потеряв всякий интерес к дальнейшей беседе. Вану оставалось лишь закинуть в рот остатки снеди и последовать ее примеру. Он спал и видел сон.

---

Городской парк Кантерлота. Бывшая оранжерея, снабжающая ещё только развивающийся город продовольствием. Без бита в кармане, в самодельной накидке, делающей его похожим на паломника, он оказался среди цветущих плодовых деревьев, ощущая, как от ароматов плодов его чувство голода просыпается с новой силой. Осторожно цепляя фрукты телекинезом, справедливо считая, что раз они растут на дереве, а не лежат в лотке, то их можно брать просто так, вороной единорог набрал небольшую горку груш и яблок. К ним добавились странные вытянутые плоды, оказавшиеся кислыми до умопомрачения. Выплюнув их в кусты, он отправился поедать более вкусные виды.

Утолив голод плодами, а жажду — в ближайшем фонтане, гость Кантерлота неспешно прогуливался по пустынным улочками, удивляясь, как это никого нет в таком месте.

 — Стоять! Именем её высочества! — Окрик раздался совсем рядом. Силуэты единорогов мелькнули за кустами, и послышался шелест раздвигаемых веток.

Решив, что это те же преследователи, которые вломились в его комнату в Магической Школе Гринлифа, он, недолго думая, побежал. Сытый желудок придавал сил, и не только физических. Несколько раз, удачно применённым телекинезом, ему удалось сбить нескольких преследователей с ног.

 — Это единорог! Будьте осторожнее, не дайте приблизиться к Её Высочеству! — Раздались крики левее, и Ван разумно решил бежать направо. Миновав раздвинутые коротким движением рога кусты, он кубарем выкатился на клумбу, умудрившись разорвать импровизированную накидку о короткую ограду. Помянув не слишком добрым словом того, кто придумал делать острые пики на ограде, он побежал дальше. Голоса единорогов раздавались то почти в двух шагах, то издалека. Его брали в кольцо.

Сухо улыбнувшись, вороной задержался у одного из фонтанов. Росчерк копытом по камню, едва заметный символ с короткой стрелкой-вектором. Теперь оставалось только дождаться и сказать слово-катализатор.

Трое дворцовых стражников так и не поняли, что случилось. Вода из фонтана сбила их с ног, а потом превратилась в лёд, сковав их крепче кандалов. Невзрачно одетый и при этом довольно высокий единорог прыжками скрылся в кустах, оставив их с носом.

Ван бежал, ему удалось остановить всего трёх преследующих его единорогов. На них были доспехи и металлические накопытники, что изумило его в самом начале. Да и выглядели они все, как на подбор, внушительными вояками — с такими долго не простоишь в драке. Сзади раздались предупреждающие крики, и мимо него пролетел заряд магии, оставивший след на одной из статуй. Похоже, за него взялись всерьёз.

 — Я съел всего несколько яблок и груш! — Крикнул он, в надежде, что его услышат. — Я заплачу, если они были чьи-то! Честное слово!

Миновав очередные кусты, он едва не столкнулся с кем-то, стоящим у статуи, и устремился к небольшой арке выхода из парка. Там уже виднелась спасительная пустая улочка, в закоулках которой можно было переждать погоню. Копыта коснулись мостовой... и он продолжал бежать к арке. На пятый раз до вороного дошло, что он вбегает в арку уже не впервые, но отчего-то покинуть парк не выходит.

 — Я всё жду, когда тебе надоест бежать на месте... — Тихий и мягкий голос раздался чуть позади, и копыта вороного со скрипом затормозили по брусчатке. — Это заклинание петли: сколько бы ты не пытался убежать с места, будешь начинать с самого начала. Для тайного поклонника ты весьма плохо одет, а для подосланного орденом единорога не так хорошо владеешь магией. Ты кто?

 — Прежде чем я назову своё имя, я хочу знать, почему меня преследуют за кучку яблок! А те кислые плоды я не ел, они несъедобны... — Вороной выпалил это на одном дыхании, разворачиваясь и вглядываясь в пленителя.

Перед ним стояла аликорн. Без всяких сомнений — на это указывал длинный витой рог и пара чуть поджатых крыльев. Грудь закрывало искусно выполненное украшение с огромным аметистовым камнем в середине, таким же сияющим и чистым, как её глаза.

 — Разумно. Они декоративные. Надо быть или очень голодным, или совершенно не разбираться в растениях, чтобы их есть. Не ошибусь, предположив и то, и другое сразу. — Голос действительно был обволакивающе мягкий, но при этом в нём чувствовалась уверенность. Она рассматривала его с интересом и без осуждения, отчего Ван смутился. Разглядывая в свою очередь свою пленительницу, он перебирал в голове, где он мог видеть похожие аксессуары. Золотые накопытники, развевающаяся перламутровая грива, тонкая, словно дымка. Золотистая корона, чуть небрежно сидящая за рогом.

 — Вы... — Начал было фразу изумлённый Ван, как в этот миг его настиг магический удар.

Сознание возвращалось к нему вместе с запахом ароматного чая, плавно втягивающегося в его ноздри. Тело оказалось скованным, и к его ужасу он обнаружил, что накидки на нём нет. Диковинные кандалы держали его копыта в довольно пристойном положении, перед ним стояла полная чашка чая, какая-то сдоба и, насмешка судьбы, тортик с ломтиками груши и яблока. Переведя взор от угощения, он столкнулся с аметистовым взглядом, на этот раз смотрящим пристально, словно его обладательница пыталась прожечь в нём дырку.

 — Аликорн... жеребец... право дело, не знаю, что и сказать. Я слышала, что мои поклонники, тщетно пытаясь заполучить моё сердце и копыто, искали заклинания, дающие им иллюзию крыльев, но уж если делать, то зачем такие? — Она кивнула головой в его сторону и отпила из висящей рядом чашки немного горячего травяного отвара. Покосившись в сторону, Ван заметил, что в комнате они не одни: рядом попарно стояли единороги, нацелившись рогами в него, а чуть дальше замерли пегасы, и в их глазах читалась уверенность в невозможности бегства. — Итак, кто ты такой и откуда взялся в Кантерлоте? Если бы я знала, что в других странах есть аликорны среди правителей, то могла бы посчитать за беглого принца. Увы, таких нет, а, значит, ты или самозванец или...

Она замолчала, предлагая Вану самостоятельно продолжить.

Взглянув в эти глаза, он предпочел рассказать всё. Пытаясь быть убедительным, он рассказывал то, что помнил, хотя это выглядело, как бессмысленный калейдоскоп событий. Поведав о встрече у озера и событиях в Гринлифе, он не заметил как пегасы и единороги оставили его наедине с аликорном, чьи глаза смотрели прямо в сердце.

 — А потом на меня начали охотиться... я случайно оказался в парке, там вкусно пахло, а по прибытию у меня не было ни бита, чтобы перекусить. Я не знал, кому принадлежат эти сады, и... — Она качнула копытом, приказывая замолчать.

 — Достаточно. — Голос прозвучал одновременно со звуком падающих кандалов и звоном падающего на пол колечка, взяться которому было неоткуда. — История, и вправду, туманна, а будь ты по-настоящему аликорном, разговор был бы другим. Пока я не придумаю, что с тобой делать, ты останешься во дворце. И да, побег — не лучшая идея. Если тебя ищут, кто бы это ни был, тут им тебя не найти, Ван Бел Сапка... Хм, странное имя для... единорога.

Аметистовые глаза сверкнули, и Ван остался один.

День сменялся другим, настороженность постепенно уступала место интересу. Проведя не один час в обществе с несколькими дотошным единорогами, Ван получил почти полную свободу в пределах замка. Первый шок от встречи с самой правительницей Эквестрии пугающе быстро прошёл. Ещё полгода назад он кинул бы чем-нибудь в того, кто предположил бы его чаепитие с принцессой. И вот настал день, когда он оказался рядом с нею, хотя и под бдительной стражей двух единорогов. Селестия рассматривала бумаги, меланхолично листая их телекинезом, и на каждом из них Ван с изумлением обнаруживал знак Гринлифской школы.

 — Необычные умения для того, кто в них не должен нуждаться. Символьная магия, такая медленная и неповоротливая, требующая от мага чертить знаки на поверхности и надеяться, что их не сотрут раньше времени. — Прокомментировала она один из листков. — Крайне слабая даже для единорога природная магия. И это... подставить живые крылья под пламя простительно лишь для того, кто их не имел. Эти записи пытались получить ещё до меня, и я уже догадываюсь, кто проявил подобный интерес. Что же, решено. Хотя у меня уже есть ученица, я полагаю, у меня найдется время и на тебя.

Аметистовые глаза уставились прямо на Вана, и у того кусок вишнёвого пирога чуть не застрял в горле.

Телекинез всегда давался ему легко, и успехи не заставили себя долго ждать. Другие же виды магии получались из копыт вон плохо. Огненная стихия вызывала в нём необъяснимый панический ужас, словно тело пыталось избежать контакта с огнём любым способом, отчего максимумом его достижений был плавающий огонёк вокруг рога. А вот символьная магия пополнялась всё новыми и новыми приёмами. Просидев всю ночь в дальнем крыле Кантерлотской Библиотеки, он выудил одно занятное заклятие и не преминул похвастаться им перед принцессой, отношения с которой становились всё менее официальными.

 — Замена телепорту! Переход! — Вороной ткнул копытом в расцарапанный паркет. — Один хлопок копытами, и я уже в другом зале... Вот вектор, направление и...

Появившись в другом зале, вороной обнаружил ночь за окном и удивлённо замершую принцессу, собиравшуюся отправить в рот очередной кусочек торта.

 — И я уже тут... — Неуверенно завершил маг, озираясь по сторонам. — Уже ночь?

 — Уже ночь спустя два дня. Мне это не кажется удачной заменой телепортации. — Медленно ответила принцесса, отложив тортик в сторону. — Я не понимаю, почему ты так противишься изучению нормальной магии? Всё говорит за то, что ты являешься настоящим аликорном, хотя как это могло случиться в наше время, по-прежнему, для меня загадка.

Признаваться, что, изучая магию, он наталкивается на барьер, за которым магии перестаёт хватать и ничего не выходит, ему не хотелось, поэтому он просто вздохнул и сел на подушку у столика. Попытка впечатлить принцессу символьной магией провалилась, а сам он едва ли не опозорился.

 — Что значит, "в это время"? — Спросил он, подхватив вилку для торта, но принцесса лишь качнула головой из стороны в стороны.

День, когда ему удастся удивить свою аметистовоглазую наставницу, приближался, но он об этом не знал.

---

— Где-то тут должен был остаться хотя бы один ограничитель. — Стук копыт раздавался глухо и чередовался с цокотом металла по камню. — И хотелось бы найти его достаточно целым. А вот там уже дело за тобой.

Заметив немой вопрос в глазах Вана, всё ещё сонного и зевающего, она сглотнула и поправила лямку сумки.

 — Не знаю, как лучше сказать. Судя по записям, ты в курсе о включающемся ограничителе, когда сознанию демикорна грозит опасность или оно теряется. В этот миг он запускает... что-то вроде меня. — Заметив согласный кивок вороного, она продолжила уже более уверенно, продолжая чеканить шаги по коридору. Тут было прохладнее, чем в зале и пыль лежала толстым слоем почти на всём, куда бы ни падал взгляд. Тусклые камни исправно загорались, едва путники приближались к ним, и гасли, едва те удалялись. Создавалось ощущение, словно свет идёт за ними. — В обычном случае, после возвращения владельца в норму, ограничитель возвращает всё в исходное состояние. Но не сейчас. Когда я усну, управлять устройством будет некому...

Замерев, она уткнулась носом в шею аликорна, тихо добавив:

 — От тебя одного всё будет зависеть. Я отдам последние указания, и дальше тебе придётся следовать инструкциям и своему чутью. В этот раз это всё, что в моих силах.

Ван, к своему изумлению, ощутил усталость и страх. Старшая казалась такой сильной и невозмутимой до прибытия в форт, но после... Произошедшее у дверей и на лестнице разломало эту невозмутимость в осколки.

 — Я всё сделаю, как скажешь. Но у меня к тебе вопросы, Старшая. — Заверил демикорна вороной, приобняв ту крылом. — Что будет, когда она проснётся? Есть ли что-то, о чём она не будет знать, и рассказывать ей не стоит. Не потому, что хочу секретов между ней и мной. Но может, есть то, что не хочешь ей говорить ты сама?

Фиолетовоокая плавно оттолкнула крыло в сторону.

 — Расскажи, что посчитаешь нужным. Хотя... — Она посмотрела в сторону покосившейся двери, за которой угадывалась жилая комната. В полутьме виднелся кусок кровати. Небольшой шкафчик стоял накренившись, и створка тонула в густой паутине. — Не говори ей моего имени. И не упоминай, что мы проходили мимо скалы с именами. Тот туннель не затопило, и всё было нормально. Мы прошли по нему. Ты и она прошли по нему, и никто ничего не видел. Ей не нужно помнить об этом.

Голос звучал торопливо, словно просить об услуге было ей в новинку. Через равные промежутки им встречались двери. Одни оказались завалены изнутри, и через треснувшее дерево торчали куски обрушившегося потолка. Другие отсутствовали вовсе или были приоткрыты. Синяя пони заглядывала в них, но, не обнаружив ничего похожего на ограничитель, шла дальше. Кусочки сухого дерева хрустели под копытами, оглушительно щёлкая в тишине.

У одной двери лежало несколько фигурок, выточенных из какого-то материала, похожего на кость, но слой пыли и паутины не позволил рассмотреть, кого они изображали. От двери чуть левее, на стене был нацарапан рисунок, явно копытом жеребенка. Она отвернулась и ускорила шаг. Коридор разветвлялся и сходился снова. Перепончатокрылая редко посещала эти прорубленные в скале проходы и теперь озадаченно смотрела по сторонам, пытаясь определить дальнейший путь. Порой проход приводил в тупик, и тогда она вынимала из сумки разломанный ограничитель, произнося одно и то же мелодичное слово на инитиумнарском. Постукивание копытом вызывало мельтешение красноватых символов на поверхности, но было ли это хорошо или нет, Ван так и не смог угадать.

Форт оказался неожиданно огромным. Компактный с виду, он уходил глубоко в скалу, и вороному лишь оставалось подивиться стараниям строителей. Аликорн толкнул одну из дверей, которую украшала тусклая пластинка с теми же непонятными символами, завораживающими своей дикой линией. За ней, кроме мутного камня, замерцавшего, ощутив гостя, оказалась довольно просторная комната. Пыль и каменная крошка покрывали стоящий стол. Сухие свитки распались в пыль, едва Ван попытался их взять. Чуть дальше стояла небольшая фигурка серебристого цвета, изображающая взмывающего в небо демикорна.
 — Серебряная Звёздочка. Она может летать очень высоко.[см. Забытое Имя] — С какой-то горечью в голосе произнесла вошедшая следом демикорн, и Ван чуть не выронил фигурку из объятий телекинеза.

 — Что случится, когда Диксди проснётся? Ты просто заснёшь, или... тебя заменят те, другие «око-часы»? — Осторожно поставив фигурку на место, он вышел из комнаты вслед за синей пони.

Вопрос, казалось, застал её врасплох. Она шла, покачивая из стороны в стороны сломанный ограничитель, словно пытаясь понять закономерность слабо загорающихся символов. Вскоре один из них стал мигать чуть ярче.

 — Зависит от типа. Если в них окажется личность более сильная, чем я... — Она сделала паузу, рассматривая очередной завал, из которого торчал кусок статуи аликорна. — То меня не станет. Если личность будет слабее меня, мы сольёмся. Ведь я...

Очередная комната оказалась вытянутой, и вдоль стен стояли каменные цилиндры. Ржавые трубы уходили от них в стены. Часть каменных сооружений оказалась расколота, и внутри, переливаясь красным блеском, лежали небольшие круглые камешки. Оглядевшись, она потянула сунувшегося вслед за ней вороного прочь от комнаты.

 — Я ведь тоже частична. Всё, что имел в себе отключающийся ограничитель, переходило в находившийся ближе всего к нему. Каждый из них, прекращая свои функции, отдавал свои знания другим. С ними уходили и записанные в них личности. В итоге, оставались лишь самые сильные. — Демикорн тихо усмехнулась. Очередная комната была пуста, не считая кусков потолка, лежащих на полу, и жалобно мигающего осветительного камня. — Слабое утешение, не находишь?

Левая ветка скального прохода развалилась совершенно. Кладка стен лежала грудой вперемешку с камнями и кусками колонн, некогда поддерживающих свод. Среди них белело что-то, блёкло поблескивая металлом. Фиолетовоокая с отвращением фыркнув, свернула направо.

 — Когда она проснётся, первое, что будет помнить — лишь чаепитие у твоего замечательного друга, я думаю. — Внезапно проговорила она, развернувшись и побежав обратно, оставив вороного в недоумении созерцать пляшущие по стенам тени. Он не успел дойти до развилки, где встретил её идущей назад, только с небольшим узелком в зубах. Преложив его в сияние телекинеза, она протянула его вороному.

 — Это... может быть уже и не нужно, ведь столько времени прошло... Возьми, это для тех пони. — Она положила узелок в пыль перед аликорном и зашагала вперёд. Узелок накренился, и что-то гулко перекатилось в нём, показавшись выпуклостью под тканью в форме небольшого камешка.

 — Спасибо... Всё-таки, ты не такая жесткая, как хочешь казаться. — Вороной сложил узелок в сумку, пытаясь догадаться, что это может быть. Но раз спутница сказала, что это для пони, то, возможно, имела в виду превращённых в дерево, а значит, был способ вернуть их назад. Если, конечно, Селестия и Луна потерпели неудачу. А в этом Ван изрядно сомневался. — Вы, демикорны, как ёжики. С виду колючие, но на деле такие же пони, как и другие. Не отрицай этого. Луна была права, уговорив сестру дать Диксди шанс.

 — Если ты сделал эти выводы, лишь общаясь с нею и мною, то боюсь, они несколько неточны. — Заметила она, ступая на пол просторной галереи. В отличие от остальных комнат, она была заметно целее. Небольшой сквозняк сметал пыль в ровные кучки по углам, а из множества колонн лишь несколькие лежали осколками на полу. В нишах по бокам от дорожки, выложенной некогда красным и позолоченным камнями, стояли статуи демикорнов. С грустью Ван переходил от одной статуи к другой, отмечая на каждой одетые артефакты. Некоторые были вполне целыми, другие были словно после битвы. Металл покрывали царапины, надрезы и крупные вмятины.

 — Она тысячелетие жила рядом с ними, даже не зная, что они были когда-то живыми — Тихо проговорил он. У всех статуй было лишь одно общее — левые бёдра статуй стягивали пустые ремешки. Место, в котором находился ограничитель, было пустым. — Кем они были?

— Она думала, что это статуи… в честь них. Думай так же, теперь это не имеет значения. Зал Первых Артефакторов. — Отозвалась она. Шагая мимо смотрящих в пустоту статуй, она читала и переводила на эквестрийский их имена. У одной статуи она задержалась чуть дольше. — Диксди Уно. Год четыре тысячи три сотни двенадцатый. Она была талантлива в обращении с артефактами класса стилус.

Демикорн стояла, закрыв крылья перед собой и поджав копыто, с которого свисали два обрывка тяжёлой цепи. На застывшей в камне мордочке проглядывалась беззвучная мольба. Подойдя ближе, Ван рассмотрел множество крупных дыр в крыльях, и представлять то, что могли такие дыры оставить, ему не хотелось. Ряды статуй закончились, и теперь их путь лежал направо. Ограничитель, парящий в облаке телекинеза, снова сверкнул одиноким символом, и фиолетовоокая заметно приободрилась.

 — Каждый артефактор проходил обряд посвящения в этом зале. После выбора артефакта им нужно было проявить максимум умений и стараний в его владении. Те, кто смогли пройти это испытание, получали звание Артефактора и... свою кьютимарку.

 — А что это было за испытание? — Вороной с любопытством рассматривал покрытый незатейливым рисунком стены.

 — Испытание, по сути, простое. — Демикорн как-то хищно оскалилась, вложив едкую иронию в слово "простое". — Нужно было успеть изучить и понять принцип артефакта до того, как он выпьет большую часть сил. Будучи жеребёнком, она справилась, потеряв едва ли треть... к слову говоря.

Ван споткнулся на ровном месте.

 — Ничего себе испытание. А если бы она не прошла? — Оправившись от таких новостей, проговорил он. Суровый взгляд фиолетовых глаз был понятен без слов.

Под копытами стало мягче, и в свете невзрачных осветительных камней стала виднеться тёмная и плотная пыль, веками сметаемая сквозняком в щели стен, углы и выемки в полу. В одной из таких кучек лежал погнутый диск око-часов. Чуть дальше обнаружились сразу два, но один был расколот пополам, а в другом торчал тёмный отломившийся рог. Скрученный в спираль и без лезвия на тыльной стороне. Губы синей пони сжались.

 — Мы почти пришли... — Бесцветно произнесла она и свернула в очередной, становящийся всё более тесным, проход...

---

Солнечный свет озарил библиотеку Понивиля, и на дощатый пол осторожно вступили темное и светлое копытце. Огненная птица сделала небольшой круг и уселась на жёрдочке, словно улыбаясь и приветствуя стоящих посреди комнаты принцесс.

 — Моя верная ученица, мы прибыли сразу же, как только я получила твоё письмо. — Принцесса Селестия взглянула на готовую расплакаться лиловую единорожку и поспешно добавила. — Даже два твоих письма.

Но Спаркл уже бросилась к своей наставнице, плача в голос, отчего смутившиеся принцессы переглянулись, не зная, что делать.

 — Фла... Фла... тер... тер... шаааай... — С трудом различили среди всхлипываний принцессы, и, наконец, понимание, что это были не слёзы радости от встречи, стали медленно доходить до обеих.

— Флаттершай пропала. Совсем. Даже дверь открыта осталась. Я уже везде была: и тут, и там, и даже вот там, но её нигде нет. Если она играет в прятки, то, уверена, у неё все шансы победить. — Розовая пони появилась в окне, перебирая от нетерпения копытцами. — Оооуууууу Принцессы!

Наконец, она заметила гостей библиотеки и, поклонившись, ударилась мордочкой о подоконник, после чего попытка потереть нос копытом и одновременно держаться снаружи окна провалилась и завершилась хрустом цветов под понячьим весом.

 — Успокойся, Твайлайт, и расскажи, что случилось за то время, что прошло с момента, как ты написала мне... нам... — Селестия оглянулась на свою сестру, слегка зевающую, но уже пристально смотрящую по сторонам, — письмо.

Пришедшей в себя и изредка шмыгающей единорожке так и не удалось произнести ни слова. Дверь в библиотеку распахнулась со стуком.

 — Ты!! Ты... как ты могла так поступить с ним! Он сохранял верность до последнего, а ты... заставила его... делать это раз за разом. Чудовище!! — Радужногривая пегасочка с трудом говорила от переполнявшего её волнения. Голубое копытце уставилось на принцессу и слегка дрожало. — Не подходи ко мне! Он тебе верил... Элемент Верности верил тебе, а ты так обошлась с ним!! Я никогда не прощу тебе этого!!

Пыль и песок выплеснулись в мордочки застывших принцесс и потерявшей дар речи Твайлайт. Радужный взрыв раздался где-то над домом, и шестицветная полоса стала тонкой нитью где-то над Вечносвободным лесом. Лишь в аметистовых глазах Селестии была искорка понимания происходящего.

 — Твайлайт, собери своих друзей. Мне кажется, им нужна твоя... и моя помощь. — Тихо проговорила она, провожая взглядом Рэйнбоу Дэш. — Снившийся им кошмар становится для них явью.

3. Девятый прототип, Элемент Смеха и сияние прошлого

Тени прошлого колеблются в свете настоящего. Отголоски былого звучат меж древних стен. Технологии древней расы, в которых так нуждается героиня повести, ждут её в дальних коридорах старинного форта. Достаточно лишь протянуть копыто, и новые тайны будут открываться перед нею. Таинственная единорожка, собирающая осколки камней – кто она и что за цель преследует? И что же такого увидели во снах Элементы Гармонии, отчего между ними и принцессами пролегла тень непонимания? А искательница приключений, Эйранда, вновь отправляется в путь, держа в копытцах два письма.

Прорубленный в скале проход заметно сужался. Возможно, пара пони и могли бы идти рядом, едва касаясь боками стен, но для вороного и довольно рослой демикорна этот ход был узок. Стены, местами, накренившиеся и покрытые трещинами, то и дело встречали их следами битвы. Длинные царапины на камне, следы от магии, которые было сложно с чем-то спутать. Кучки камней, частично преграждающие путь и путающиеся под копытами, были сложены будто бы осмысленно, словно должны были замедлить что-то или кого-то.

Ван охнул, когда, сделав ещё шаг, оказался в просторном помещении.

Похожий на сферу с небольшим углублением в полу, зал казался выплавленным в скале невыносимым жаром. Стены покрывали подтёки застывшей горной породы, мерцающие крохотными ростками рубиновых кристаллов, торчавшими мелкими гроздьями в ажурных арках некогда жидкого, как вода, камня. Стихия, бушевавшая тут, возможно, много веков назад, давно покинула это место, оставив лишь причудливые формы спёкшегося гранита: вытянутые, переплетённые и выгнутые арки и полуэллипсы, обрамляющие... медленно вращающийся вокруг своей оси крупный кристалл. Грани его блестели и загорались от внутреннего света.

 — О, Селестия, как это прекрасно... Я не видел в своей жизни ничего более... ой! — Ван ощутил острый коготь на шее, Демикорн потянула его в сторону. — Ты чего?

 — Стой... — Демикорн медленно отпустила едва не шагнувшего к кристаллу Вана и остановилась сама. — Туда нельзя. По крайней мере, тебе... да и мне тоже. Наверное. Да, мне тоже не стоит туда идти. Но это точно должно быть тут... но где?

Её взгляд скользил по стенам, что-то выискивая на покрытой копотью и гарью поверхности камня, пока не озарился догадкой. Копытцами, аккуратно соскабливая гарь и куски породы, она застучала по чему-то, глухо отдающемуся металлической пустотой. Под опадающими кусками застывшей лавы показалась металлическая часть двери. Демикорн заторопилась, и копытца порой просто соскальзывали, оставляя дверь в плену камня. Лишь когда металлическая часть оказалась очищенной до половины, на копытах демикорна тускло загорелись артефакты телекинеза, с каждым мгновением становясь всё ярче, словно она постепенно увеличивала силу. Створка хмуро заскрежетала, неохотно поддаваясь.

 — Старшая, я могу помочь... — Тихо вставил вороной, и его рог заалел.

 — Нет! — Резко выдохнула синяя пони, последним рывком заставив дверь приоткрыться, дрогнуть и чуть прогнуться, прежде чем распахнуться наружу. — Не надо...

Внутри царил полумрак, и кучка чёрной, почти невесомой пыли выкатилась вслед за движением воздуха, укутав копыта Вана и Старшей. Демикорн подняла ограничитель, и тот, ярко вспыхнув, погас. Одинокий символ замер на металлической поверхности, задрожал и стал медленно пропадать. Одинокий, мутный кристалл в стене тускло засветил и слегка разогнал темноту по углам комнатки, едва она сделала шаг внутрь.

 — Привет... братишка. — Голос демикорна прозвучал сухо и глухо. Она медленно вошла в комнату. — Мы оба не сдержали своего слова, да? Сколько времени, ты ждал, когда она придёт? А ведь она слышала песню... она слышала её все те годы, но просто не знала, где нужно искать.

Даже застывшим навсегда, демикорн, сидящий посреди небольшой комнатки, выражал уверенность и надежду на спасение. До самого конца его вера не оставила его. Все артефакты лежали сложенные в полном порядке перед ним и прижимались копытом к полу. Пытался ли он экономить силы или снял их, чтобы не привлечь к себе внимания — это осталось загадкой. Синяя пони даже не бросила на них и короткого взгляда. Она смотрела на него, вглядывалась в окаменевшие глаза, обходила его стороной.

 — Ты тоже переступил через границы? Мы были так в этом похожи, не так ли? — Она говорила, словно забыв о том, что рядом с нею стоит Ван, стиснувший губы и не знающий, как поступить. Несмотря на то, что ему встретилось уже немало застывших существ, впервые он ощутил пронизывающую тоску, не до конца понимая её причину. Демикорн продолжала говорить, рассматривая названную "братом" статую. — Прости, только сейчас я смогла придти. Благодарю тебя, братишка, за то... что сохранил их, несмотря ни на что...

Сияние телекинеза с лёгким щелчком сняло с тёмного и потрескавшегося бедра серебристый диск "око-часов". Старшая наклонилась и скрестила с каменным изваянием рог, пока их гривы не соприкоснулись. Мягкие и спутанные пряди прижались к застывшим локонам окаменевшей гривы, надколотой и потерявшей свою большую часть.

 — Спи... Она получила то, для чего ты шёл сюда. Она слышала их песню. Благодаря случаю, она нашла свои первые "око-часы" в другом месте и услышала их послание. Я передам твой ограничитель ей. Я... выполню наши с тобой клятвы... — Вздох коснулся каменной мордочки и сдул несколько пылинок. По каменной мордочке пробежала трещина, становясь всё шире. Серебристый ограничитель осторожно лёг в сумку.

Развернувшись и оставив артефакты на полу, она вышла из комнаты, не обратив внимания на стоящего в нерешительности вороного. Не обернулась она и на тихий скрип медленно закрывающейся двери, и даже на шелест рассыпающейся в мелкие осколки тёмной статуи. На самом верху горки из осколков осталось лежать чуть прозрачное бордовое сердце, мерцающее красными прожилками на своих хрустальных гранях.

 — Сердце... из камня? — Тихо произнёс мысль вслух вороной и, закрыв дверь до конца, поспешил догнать демикорна.

Та шла медленно, чуть волоча крылья по полу, оставляя в пыли тонкие бороздки. Лишь в зале Артефакторов она пошатнулась и оперлась на колонну, переводя дыхание.

Вороной встал напротив. Ему хотелось обнять и прижать её к себе, но отчего-то он опасался это сделать. Он вглядывался в мордочку задумавшейся пони и ждал. Она выглядела так, словно воспоминания захлестнули ее, и взгляд пони смотрит в далёкое прошлое. Туда, где ещё живы стоящие статуями демикорны. Где, вместо запустения, между колоннами резвятся жеребята. По коридорам слышатся шаги её сородичей, обсуждающих дела важные и не очень. Вороной переступал с копыта на копыто, не зная, что сказать в таком случае.

— Ты не одна. У тебя есть друзья, среди которых аликорн да сиамский кот. Я могу помочь, только скажи... — Не выдержав молчания и отрешённого взгляда пони, он осторожно обнял её. Синее копытце толкнуло его в грудь. Крыло с упругими рёбрами оказалось между ним и пони. Она смотрела на него неожиданно жёстким и пронзительным взглядом.

 — Не. Считай. Меня! Слабой! Только. Поэтому. — Она чеканила каждое слово, одновременно с этим делая шаги к выходу из зала. Её голос был прерывистый и резкий. — Выброси из головы всё, что тут видел.

В движениях демикорна проявилась неожиданная стойкость. Словно её тело налилось стальным звенящим напряжением, придав каждому шагу боевую выправку. Крылья дёрнулись в стороны и, не раскрывшись до конца, с хлопком сложились кожистыми треугольниками по бокам.

— Я... — Голос стал мягче, когда она прошла мимо высеченного на стене изображения. — Это не важно. Я поступила грубо, наверное. Ты не понимаешь... Как-то ты спросил, почему Алая не жила так, как другие Аликорны. Предположил, что мы созданы были для того, чтобы остановить её, как делали это с теми, переступившими границу, за которой магия и разум теряют сами себя и превращают магическое существо в чудовище... Я тогда не ответила.

 — Если не хочешь, не заставляй себя. — Буркнул вороной, ощущая, как толчок копытом ещё отдаётся ноющей болью в рёбрах. Синяя пони явно не до конца рассчитывала свои силы, и ему отчаянно хотелось поделиться с нею этой важной мыслью.

 — Я отвечу. — Демикорн шагала, не сбиваясь с такта, сворачивала в нужные повороты и не обращала внимания на окружающее. — Алая. Она была единственная в своём роде, и ей было грустно. Никого рядом. Ни радости, ни смеха, ни друзей. И она создала нас. Нашла, замёрзших во льду, покрытых сосульками, закованных в цепи и кандалы. Каждый и каждая из нас получили от неё поцелуй и через него — дыхание, полное магии. Эта магия горела и будет гореть в наших сердцах, в нашей крови... в наших телах. Её талант назывался "Вечность". И часть этой вечности полыхает неугасающим огнём внутри нас. Нет... мы не должны были остановить её. Все мы разделили с нею её силу, чтобы...

Демикорн миновала дверь с рисунком на стене и остановилась у фигурок, лежащих в пыли на полу. Движение крыла смахнуло пыль и паутину, обнажив тусклый металл. Выточенные с особой тщательностью, фигурки за всё время не потеряли своей формы, лишь потускнели местами и покрылись небольшими изъянами.

 — Мы дали ей возможность наслаждаться миром, ощущая его, как живое существо. Прикасаться к другим, не убивая при этом. Ходить по траве, не обращая в пепел. Возможность обнять кого-то своими крыльями, не боясь обратить его в обугленные останки. — На полу лежали фигурки жеребят, которые скакали, сидели или стояли в ожидании рядом с крупной фигуркой, распахнувшей четыре крыла. Казалось, будто она хочет обнять их всех, окружить заботой и теплом. Телекинез осторожно поднял её фигурку и поставил на пол прямо, придвинув несколько жеребят ближе. — Но потом каждый из нас вернул крупицу этой магии назад. Каждый из нас. Вот только капля силы за годы стала уже полным бокалом. Алая Луна... стала Алым Мастером, и мир стал слишком хрупок для её копыт.

 — Ты знала её лично... — Догадался вороной, с трудом отведя взгляд от заботливо расставленных фигурок. Металл точно передавал детали, на копытцах жеребят виднелись оковы с кусками цепочек, а крылья Алой, хотя и были покрыты перьями, на сгибах имели небольшие коготки. Массивный хвост покрывали зубцы шипов, начинаясь уже с середины спины. Загнутый рог отливал лезвием, и только копыта были обрамлены наростами, словно гранями кристаллов. — Я прав?

 — Я одна из немногих, кто создавал те ужасные механизмы, терзающие её и отбирающие излишки её силы. Они держали её в оковах, не давали спать и терять над собой контроль. Когда всплески её силы порождали бесконтрольные проявления магии в существах, совсем неготовых к такой безграничной власти, мы были теми, кто подавляли это любой ценой. — Фиолетовоокая шла дальше, не оглядываясь на своего спутника. — Но даже тогда, испытывая всё это, она улыбалась и тихо подбадривала тех, кто не мог выносить её страданий. А мы... мы ничего не могли сделать.

 — Там... я видел его сердце. Старшая, оно... — Вороной подбирал слова, будто боясь вызвать вспышку гнева у своей спутницы или расстроить её ещё сильнее.

 — Каменное? Да, остывшее сердце станет полупрозрачным камнем, сохранив свои грубые формы. Печальное напоминание о том, чем была... груда тёмных осколков. — Сухо отозвалась демикорн, сворачивая за угол, где в конце коридора виднелись очертания зала в проёме покосившейся арки двери.

Они вернулись в зал с привычным запахом свитков и книг, старых доспехов и щитов, сундуков и звонких монет под копытами. Демикорн скинула сумку на груду ковров и гобеленов, расположившись рядом и медленно вытаскивая наружу оба ограничителя. Вороной прошёлся вокруг.

 — А почему Диксди? Из всех — почему она? — Вороной пытался сложить кусочки мозаики, но у него не выходило. Недостающих фрагментов было слишком много.

 — Выбор был прост. Из всех в девятом поколении она одна не успела вкусить жизни так, как это сделали другие. — Отозвалась синяя пони, изучая два артефакта, положив их рядом. — Будь ей хорошим другом. Этот мир другой, чем она читала в книгах, оставшихся в наследство. Он ни плохой, ни хороший, на мой взгляд. Он другой. Пусть этот мир откроется для неё с лучшей стороны, хорошо? Бел Ван Сапка...

 — Я присмотрел бы за ней и без просьб. — Фыркнув и улыбнувшись, отозвался Ван. С любопытством он смотрел, как она сложила ограничители один под другим и теперь сосредоточенно вглядывалась в появляющиеся на серебристом циферблате символы. Время от времени она произносила певучие слова и тихо касалась предметов копытцем. — Получается?

В ответ на вопрос она подняла новый ограничитель и приложила к своему левому бедру. Охваченный сиянием телекинеза, артефакт застегнулся и крепко обхватил тело, заставив её немного поморщиться. Бросив взгляд в сторону вороного, она задумалась. Понимал ли тот, каков шанс расстаться им навсегда, даже если всё пройдёт успешно. Фиолетовоокая коротко втянула воздух носом. Ограничитель был сильно повреждён, и путешествие сказалось на нём не лучшим образом. Рассчитанное на боевые условия, это творение техномагов и магинженеров стойко цеплялось за своё существование, продолжая выполнять самые базовые функции. Было просто удачей, что грифон сорвал ограничитель в момент фазы пробуждения поддерживающей личности. Ни секундой раньше, ни позже.

— Так... это только треть дела... Несколько минут, и он закрепится окончательно. — Оглядев серебрящийся пояс "око-часов", проговорила она.

В голосе ощущалась неуверенность. Вану показалось, что ограничитель был отличным предлогом для синей пони, чтобы не смотреть ему в глаза при разговоре. Вот она произнесла несколько слов, и новый циферблат глухо отщёлкнул несколько позиций. Механизм внутри зашелестел и замер. Чуть приободрившаяся демикорн стала наговаривать на том же певучем языке фразу за фразой, внимательно вглядываясь в поверхность расцарапанных "око-часов", через трещины в которых тускло мигали голубые огоньки.

 — Отторжения нет. Это хорошо. — Новые слова на инитиумнарском сорвались с её губ, и она потянулась. — Ты уже общался с ограничителем. Тут будет так же. Твой ранг доступа всё ещё в силе, так что оно знает о тебе и распознает твой голос, как только... это произойдёт.

 — Старшая! Произойдёт "что"? — Вороной встрепенулся, заметив, как она стала рыться в сумке и, достав несколько красных ягодок, положила их перед собой. Покатав их перед собой, она положила их в рот. Фиолетовоокая пыталась решиться на что-то, но медлила. — Старшая? Ты уж прости, но мне не нравится то, как ты уклончиво говоришь.

Она встала и подошла к Вану вплотную. Фиолетовые глаза тускло мерцали, и в них ощущалась усталость. Усталость от недостатка сна, событий последних дней и волнений в самом форте. И нечто ещё. Неуловимое и непонятное. Будто она распадалась на части, лишённая важной для неё опоры.

 — Хорошо. Мне нужна помощь. Если ты услышишь странную фразу на непонятном тебе языке, просто проговори вот это. Не важно, что означают эти слова и как переводятся. Произнеси их отчётливо, и всё. — Она наклонила свою мордочку к уху изумлённого аликорна и произнесла короткое мелодичное слово. — Решать остальное придётся тебе одному. Я... усну...

С её губ сорвались несколько звенящих, переливающихся, как горные ручьи, слов и, осторожно лизнув его в нос, она резко отпрянула назад. Между изогнувшимися в улыбке губами потёк вязкий бордовый сок, распространяя терпкий горьковатый запах. Демикорн пошатнулась и прикрыла глаза. Улыбка потускнела и, сделав несколько шагов, она рухнула на бок, неловко подмяв под себя крыло.

 — Старшая? Старшая! Диксди! — Вороной сорвался с места. Чёрное ухо прижалось к груди, но Ван с ужасом понял: кроме перестука "око-часов" и жалобного мяуканья кота, в комнате не слышно ни дыхания, ни биения сердца иного, чем его собственное. — Во имя Селестии, Старшая, что ты натворила?

---

Сомнаморф плёлся за своей госпожой, качая узловатыми лапами, и старался не смотреть в её сторону. Вернувшись из Гринлифа, исцарапанная и покрытая пеплом, она отправилась к водопаду и стояла под его потоками всё время, пока чёрный дым не перестал идти из ссадин и ран густыми и осязаемыми струями. Вода смывала пепел, и он пропадал в бурных потоках, уносимый кривым ручьём, петляющим между покрытыми мхом валунами в сторону леса. Раны затягивались, становясь едва заметными затемнениями на серебристой шкурке. И всё же он был рад. Тот единорог не вернулся с нею, значит, по-прежнему, место правого копыта осталось за ним. Старым сомнаморфом. Все время ожидая возвращения чародейки, он опасался только этого — замены его на более перспективного спутника. Приятной внешности, которому не требуется погружать пони в сон для принятия их облика.

 — Госсспожа нуждаетссся в чём-то ещщщё? — Осведомился он, когда она появилась на пороге каменного грота, выжимая телекинезом гриву и стряхивая влагу с хвоста, медленно возвращающего обратно свою паутинообразную лёгкость и блеск.

Та отрицательно качнула головой. Мысли её витали вокруг стычки в пещере Кольца Листа.

В дуэль с огненным магом вмешался кто-то другой. Она сидела, вспоминая, как через пламенеющую лапу пробились тлеющие ветви, которые отбросили Флейма к стене. Тому повезло удариться рогом о камень, и вся его магия вмиг рассеялась. Вот только место огнённой магии заняла другая. Магия леса, жизни листьев и силы растений. Ветки схлестнулись с щупальцами тьмы и куда успешнее стали давать отпор, почти зажав чародейку в грязный угол пещеры.

 — Бранч... Мосси Бранч, значит... — Тихо проговорила серебристая, замерев с прядью гривы, зажатой в телекинезе. — Старая гвардия этой... Селестии.

Да, в миг, когда свод пещеры обрушился, столкнувшись с тёмным магическим щитом, среди пыли и уносимых ветром листьев стояла наставница магической школы Гринлифа. Рог травянистого цвета единорога сиял нестерпимым зелёным пламенем, но ветки уже не могли дотянуться до поднимающейся вверх чародейки, натыкаясь на чёрные разводы магического щита и замедляясь в кольцах щупалец, теряющих свою силу на свету.

Теневое скольжение, мелкие стычки с разрозненными отрядами витрангов, и всё же ей удалось уйти и унести с собой розовый осколок, лежавший в куске каменной оправы перед ней. Тусклый и потерявший часть своей силы, выполнив желание этого огненного недоумка.

Серебрянное копытце с силой ударило по каменному столу.

 — Госспожа... он... пришёл. — От невесёлых размышлений её отвлёк шелестящий и не слишком приятный голос слуги. Чародейка подняла голову.

 — Ты? — На её мордочке возникло удивление, граничащее с подозрением. Странный гость, накидка которого скрывала его почти целиком, словно был частью фиолетово-чёрного дыма, плавно переходящего в покрытую узорами ткань. По бокам от капюшона виднелись белые перья, словно полураскрытые крылья. По каменному полу раздались звонкие, костяные шаги, сопровождаясь хрустом и едва различимым хихиканьем.

 — Я. — Продолжая смеяться, проговорил гость и положил на стол голубого цвета камешек с куском каменной оправы. — Ты же знаешь, что ничего не сможешь с этим сделать, ведь так?

Необычно белое, костяное копыто ткнуло в обломок с голубым камнем.

 — Почему? — Серебристая не смотрела на камень. Она вглядывалась в улыбку гостя. Вечную улыбку на высушенной до кости мордочке не то пони, не то пегаса. — Все эти столетия осколок был у тебя?

— Конечно. — Гость улыбнулся и засмеялся снова. — Но теперь в нём нет прока. Я смеялся в лицо опасности. Я смеялся над страхами, и они пропадали. Я смеялся в оскал смерти... и, вот ирония, она обиделась! Но ты... Ты потревожила покой моих друзей, дёрнула за нити прошлого, заставила вспоминать. А ведь нам впятером было хорошо, знаешь ли. До всего этого. До хаоса, до войн между народами в лапах Великой Зимы вендиго. До этих попросивших помощи малышек. Мир был наш, но по-настоящему крепкие узы связали нас тогда. У сгоревшего дома в лесу. Две покрытые сажей, голодные и при этом достаточно гордые, чтобы попросить еду, единорожки с маленькими крылышками. Как давно это было. Они попросили спасти не их... они попросили спасти страну! Нас, пятерых бродяг по миру...

Гость сел за стол, сложив на него передние копыта. Снова раздался тихий хруст, и серебристая с дрожью поняла, что от пони в этом балахоне из дыма и узорчатой ткани остался лишь костяк. Белоснежные поскрипывающие кости, словно подбирающие скрипом незатейливый весёлый мотив.

 — Но ты так и не ответил, почему ты вот так отдаешь то, что я рассчитывала получить с боем. — Она сидела перед существом, которое рассматривало грот с интересом и любопытством, словно любая мелочь могла отвлечь внимание и приковать к себе целиком. — Признаться, я предполагала, что ты ещё жив. Оставляла на потом... готовилась.

 — Она пришла, и всё изменилось. Теперь я могу не пытаться догнать новое время и остаться в прошлом, которому принадлежу. Ты поймёшь, когда встретишься с ними. Не ты, что стоишь рядом и желаешь мести, а ты сама, настоящая. Я верю, ведь среди них — пони, которая тоже олицетворяет смех, как и я. — Скелет хихикнул снова и встал. — Бери этот кусочек былого союза. Если этого не смогу сделать я, кому-то всё равно придётся это сделать. Веселье — это когда смеёшься с друзьями. Нет ничего смешного в смехе в одиночку.

 — Стой... Что, если ты ошибаешься? — В глазах чародейки заплескалась тьма.

Гость замер и медленно повернулся. Между зубов оказалась зажата выточенная из дерева свистулька.

 — Тебе не понять. Ведь у тебя не было друзей, маленькая графиня Аргента. — Улыбнувшись и наиграв на свистелке забавный мотив, он натянул капюшон. — Скрываясь за маской высокомерия, ты нашла себе плохую спутницу, поверь. С нею не будет весело и не будет смешно. Ты не будешь скакать с нею через пеньки в лесу и не будешь петь глупые песенки на крыше дома. С нею ты не посмотришь на звёзды, как на россыпь праздничных огней. Что толку в твоей долгой жизни, если она не вызовет ни у кого и тени улыбки. Подумай над этим... а мне пора к моим друзьям, они ждут меня. Вот уже тысячу лет они ждут меня.

Со звуком, словно на землю уронили целый ворох музыкальных инструментов и под конец несколько раз крякнули резиновым утёнком, гость пропал, оставив только свистульку на пыльном каменном полу.

Чародейка подошла к деревянной игрушке и подняла её в серебристом сиянии телекинеза. Покрутив со всех сторон, она рассматривала замершего в дурашливой позе пегаса, кончик деревянного крыла которого рассохся и потрескался. Когда-то белая фигурка стала серой, и деревянная поверхность проглядывала через отколовшуюся краску. Жёлтая курчавая грива выцвела, лишь в углублениях искусно вырезанных завитков виделся её настоящий цвет. Единорог тихо дунула в свистульку.

Свист сложился в забавную мелодию и...

Со стоном серебристая повалилась на пол, сжав копытами виски. На мгновение бросившемуся на помощь сомнаморфу показалось, что его госпожа раздвоилась. Над нею, рухнувшей на пол, осталась стоять она же, только чёрного цвета с серебристыми жёсткими глазами, с ненавистью смотрящая туда, где пропал из виду странный гость. Плотная, словно масляная, грива шевелилась блестящими потоками, текущими наподобие смолы, сливаясь с телом и провисая липкими нитями с боков. Слуга протёр лапой глаза, но, кроме медленно встающей госпожи, в гроте никого не было. Она взглянула на него чёрными глазами, и мимо пролетела деревянная игрушка, с жалобным скрипом ударившись о стену. Потеряв кусок крыла и хвоста, она отскочила и снова оказалась под копытами чародейки.

 — Нам пора. Собирайся. — Глухо проговорила серебристая и, раздавив копытом игрушку, подняла свою сумку. Сложенные камни гулко стукнулись друг о друга.

---

Стрелка на циферблате провернулась и скрипнула. Вслед за ней на металлической поверхности загорался один символ за другим. Они горели ярче, чем на старых "око-часах" и отчётливее. Да и весь механизм выглядел новее. Серебристый металл, чуть отдающая желтинкой окантовка и массивные петли ремня, металлические чешуйки которого изгибались и плотно охватывали покрытое шёрсткой бедро чуть ниже кьютимарки. Искривлённая стрелка дрожала и просыпалась от долгого бездействия, беспристрастно вглядываясь в мордочку вороного выгравированным в её центре глазом. Шуршание шестерней сопровождало плавный бег мерцающих на поверхности знаков. Искривлённых, злых и незнакомых Вану, отчего он на миг поймал себя на мысли, что этот предмет пробуждает в нём странную неприязнь. Словно этот кусок металла и есть виновник того, что в его копытах лежит бездыханная синяя пони.

 — Диксди, ну... дыши, пожалуйста! Оживи её... Верни её в прежнее состояние, ты, кусок бесполезного металла... Всё из-за тебя... — Тихо всхлипнул Ван, продолжая тормошить синюю пони, когда из артефакта послышался мелодичный и довольно ровный механический голос.

— Обнаружен носитель жизни. Принадлежность — раса Аликорн. Статус — разрешённый доступ. Ранг доступа — базовый для представителя расы Аликорн. Имя носителя жизни — Бел Ван Сапка. Данные подтверждаются. Данные подтверждены сравнением занесённого отпечатка структуры артефактом класса "стилус". Статус субъекта носителя первичной связи — отсутствие жизненных функций. Статус основной личности — не активна. Статус поддерживающей личности — не активна. — Ограничитель говорил размеренным и певучим голосом, куда более приятным, чем в прежних "око-часах" Диксди.  — Статус системы контроля — повреждения от остаточной магии участника договора Селестии. Вносятся корректировки. Повреждения исправлены. Статус обновляется. Производится реконфигурация личности. Ждите...

Артефакт снова щёлкнул и сменил несколько холодных синих символов на алеющие красные. Стрелка дрогнула и передвинулась на несколько делений.

— Что с нею?! — Взволнованный вороной склонился над мерцающим механизмом, пытаясь понять, что происходит на металлической поверхности. — Верни её к жизни! Верни их обеих к жизни!!
— Реконфигурация приостановлена. Данные доступа повреждены. Носитель жизни, аликорн Ван Бел Сапка, перед началом сеанса реконфигурации личности вам необходимо выбрать личность поддержки. Система адаптации поддерживающей личности обнаружила конфликтующие версии записей. — Мелодичный механический голос на миг замолчал, заставив вороного нервно облизнуть пересохшие губы. Механизму древних не было дела до тона говорившего с ним жеребца. Механизму вообще не было ни до чего дела. Считать директивы и выполнять их в соответствии с ситуацией. Всё остальное было пылью. Как и форт, ограничитель существовал прошлым.  — Личность Калдари Фускус. Статус — необратимые повреждения более тридцати процентов от нормы. Общая оценка — установка не желательна. Личность Хартгеар. Статус — необратимые повреждения менее десяти процентов от нормы. Общая оценка — рекомендация к установке. Предполагаемые действия — выбор наиболее целостной личности поддержки с полным удалением повреждённой копии. Произвести удаление дефектной копии?

Циферблат замер в ожидании. Секунды тикали вместе с тускло мигающим символом. Синяя пони лежала у копыт вороного, и её грудь оставалась неподвижной. Он не знал, что делать и говорить, все мысли были о лишь о том, чтобы та, кого он втянул во все эти приключения, снова задышала и посмотрела на него своими, янтарными или фиолетовыми, глазами. Снова улыбнулась, хотя бы, но не лежала вот так, на изорванных гобеленах в форте... из которого без неё нет выхода. Ван тихо застонал.

— Старшая много значит для неё! Ты… ты просто предлагаешь удалить и выкинуть её, как... мусор? Ты чудовище. — Вороной сжал зубы, лихорадочно думая, что могло бы исправить положение. Весь его опыт общения с этим механизмом тут оказался бесполезен. Старшая не говорила, что такое случится.
— Носитель жизни — Аликорн Ван Бел Сапка. Система контроля вспомогательной личности не может активизировать стабилизацию состояния субъекта носителя первичной связи без выбора вспомогательной личности. Система контроля требует решения. — Мелодичный голос снова раздался в комнате, под тихое шуршание шестерёнок внутри.  — По принятию решения носитель жизни обретает право на доступ к системе данных расы Демикорн до момента активации субъекта носителя первичной связи. Директива пять-восемь-двенадцать-три. Система контроля будет находиться в режиме ожидания до точки невозвращения.

Стрелка щёлкнула и, сдвинувшись немного, замерла.

---

Диксди спала. Её разум переживал события чаепития в гостях у Мария. Странный привкус чая и сонливость, которая навалилась на неё всем весом, не давая оторвать мордочку от стола. Комната вокруг стала обретать фиолетовый оттенок, и ей казалось, что подобное с нею уже случалось. Во снах. Это был её сон, и она улыбалась своей догадливости. Мир будто воспринимался через грани аметиста, и это веселило её. И чувство, ощущение, словно не она управляет своим телом, а что-то внутри неё напрягает мышцы и плавно отрывает мордочку от стола. Мир через призму драгоценного камня плыл и терял свою чёткость, покачиваясь и переворачиваясь, словно её несли куда-то. Скрип дерева, мелькающий потолок, теряющийся в темноте.

Мерцающая фигура демикорна, шипованный, разделённый на костяные сегменты, хвост которой плавно скользил по несуществующему полу, плавно подошла к спящей пони. Бесконечные нити и цепи тянулись к ней, пропадали и снова появлялись, чтобы распадаться на звенья и осколки воспоминаний. Она открыла своё крыло, безучастно смотря, как оно рассыпается, начиная с перепонок, обнажая костяк суставов, таких же прозрачных и мерцающих, как она сама.

Мягко подойдя ближе, она замерла в нерешительности.

 — Вот, что ты имела в виду, Брайтлайт. — Тихо проговорила она. — Тут... в пустоте... я ничто для неё. Могу лишь смотреть, как она спит и видит сны. Могу менять её самые ужасные воспоминания, но это с каждым разом становится так трудно делать. Однажды возведённая мной стена начнёт рассыпаться. И она... начнёт вспоминать. До этого момента ей будут нужны радость... счастье... чтобы выстоять перед открывающейся истиной.

Фиолетовые копыта из мерцающих кусочков плавно обняли спящую пони, но, не встретив сопротивления, прошли насквозь, оставляя за собой шлейф плавно улетающих прочь осколков. Личность, сохраняемая живой ограничителем, тихо вздохнула.

 — Я не могу этого сделать, Брайтлайт. Лишь теперь я понимаю, почему ты так нянчилась с нею. Лизала её по утру в нос, пробуждая от сна; ловила, когда она жеребёнком падала со скалы, учась карабкаться на крыльях; нежила её в своих крыльях, когда она плакала, теряя друзей. — Распадающаяся личность легла рядом, и её мысли путались. — Я завидую теперь тебе, Брайтлайт. И быть тем, кем я стала — достойное меня наказание... ты так не считаешь?

События тасовались, как карты в копытах фокусника-единорога, меняли своё положение и значение. Тускнели и рассыпались. Вот она ещё малышка, идёт вдоль огромных цистерн с прозрачными стенами, в которых над лучащимися кругами магических знаков спят в мерцающей жидкости существа, такие же, как она. Пузырьки поднимаются от сияющих символов и ласково скользят по шкурке, цепляясь за выступающие костяные наросты и пластины. Вот время раскололось на сотни осколков, в каждом из которых была она... и не она одновременно. Она не испытывала боли, с удивлением смотря, как составляющая её суть откалывается от неё и перестаёт быть важной. Вихрь алой магии, вырывающийся из расколотого чана; прочный металл гнётся и течёт, расплёскиваясь вокруг. Её тащат в сторону, на груди защёлкивается тяжёлый доспех, и она запоздало понимает — её ранило. Все бегут в сторону зала Алого Мастера, а она просто лежит на боку, и весь мир кажется повёрнутым на ребро. Размытые голоса, размытые очертания, в которых мельтешат суетящиеся демикорны под звуки рушащихся стен и трескающегося пола.

Личность рассмеялась, и в этот миг воспоминание рассыпалось розовым пеплом, исчезая в окружающей темноте. Круг света стал меньше. Холодная пустота сжималась вокруг них, и вот в ней пропал, словно отрезанный, кончик её хвоста.

 — Когда я сплю, ты живёшь. Когда засыпаешь ты, жизнь получаю я... мне многое хотелось бы рассказать тебе, но и многое хотелось бы услышать. Но мы не можем быть обе в этом мире одновременно. Мне жаль... мне остаётся видеть твои сны, защищать их и... — Личность замерла. Она не помнила, зачем она тут. Цепи рвались, и она теряла слова. Смысл того, зачем она находилась тут, ускользал в пустоту. Беззвучно она шептала несколько слов, которые не хотела забыть, и наступающая темнота замерла, будто бы ощутив это её желание.

В миг, когда она легла рядом, пытаясь прижаться к спящей пони остатками крыла, мрак треснул.

Чёрные стены отодвинулись, и нечто сильное, властное, не принимающее отказа впилось в её остатки, возвращая назад и, одновременно, оттаскивая от спящей Диксди. Мысли мерцающей личности вспыхнули, и в каждый из огоньков её воспоминаний вцепилась удерживающая их на месте цепь. Порядок, правила, полотно директив, охватывающих все важные случаи, заскользили перед ней, заставляя встать и смотреть на их безумный танец, не отводя взора.

Свечение усилилось. Поток нестерпимого алого света вжал её в воображаемый пол и потащил прочь. Что-то страшное мелькнуло среди её воспоминаний и оформилось в застывшие изображения.

— Директива.... директива... приводится в действие. Личность Калдари Фускус, вы расстаётесь... расстаётесь с частью своих воспоминаний. — Голос громыхнул со всех сторон, но от него невозможно было скрыться или закрыть уши копытами. Голос словно выбивал из неё части её самой, но при этом... она ощутила себя легче, увереннее.  — Поддерживающая личность, Калдари Фускус. Вы погибли. Вашего тела больше нет. Вы лишь магозапись образа той, что была некогда демикорном, а потому перманентно записываетесь в разряд экс-субъектов носителей первичной связи. Логические цепи — исправлены. Нарушения — частично исправлены. Общий статус повреждений — более десяти процентов от нормы. Поддерживающей личности присваивается новое имя и возможность доступа до внутренних резервов прототипа девять. Новое имя — Старшая. Так же вам присваивается третий ранг приоритета копирования. Произвожу попытку связаться с остальными ограничителями... попытка повторяется... попытка повторяется.
 — Их... никого нет... — Тихо проговорила личность, медленно поднимаясь и рассматривая себя со всех сторон. — Ты тратишь своё время...
— Подтверждено. В радиусе, доступном для связи, отсутствуют ограничители, связанные с субъектами носителями первичной связи и обладающими необходимыми жизненными функциями. Прототип девять переходит в автономный режим до появления другого ограничителя или контакта с панелью координационного центра Алого Мастера. Поддерживающая личность — Старшая. Производится подготовка к инициации ограничителя прототип девять. Последующие сеансы будут запущены в штатном режиме по необходимости.

 — Значит он... решил оставить меня. — Сворачиваясь клубочком и засыпая, проговорила Старшая. — Странный... вороной... жере...

---

— Корректировка задачи! — Твёрдо проговорил вороной, отчаянно веря в правильность сказанного. — Произвести архивацию личности Калдари Фускус вместо стирания на повреждённых "око-часах" номер девять тысяч семьсот два! Сохрани её!!

Сказанное циферблатом ему не понравилось. Старшая заботилась о Диксди, и теперь самое меньшее, что он мог сделать — попытаться спасти её, даже не задумавшись о возможной неисправности старого устройства. Он замер в напряжении, ожидая вердикта механизма и прислушиваясь, не начала ли синяя пони дышать. Однако та продолжала лежать, как и раньше, этим серьёзно беспокоя вороного.

Циферблат задумался. Символы загорались по кругу и гасли, оставив только три гореть особенно ярко. Несколько пересечённых линий, сворачивающихся в спираль; две дуги с кругом в середине, коротких три штриха шли от них лучами; ломанный треугольник, вписанный в кривую волну, заканчивающуюся парой точек. Стрелка металась между ними, словно не зная, какой из них выбрать.
— Резервирование личности Калдари Фускус не может быть произведено в силу отсутствия функционирующего субъекта первичной связи указанного ограничителя. — Безразличным тоном проговорил механический голос. Стрелка выбрала первый из символов и остальные два погасли, пропав с металлической поверхности. — Приказ расценивается как сохранение личности Калдари Фускус вопреки рекомендациям системы контроля. Отсутствующие цепи логических связей будут дополнены с менее повреждённой личности. Личность механика первого ранга энергетических установок жизнеобеспечения форта «Хартгеар» успешно удалена. Производится запуск стабилизации состояния субъекта носителя первичной связи.

"Око-часы" замигали россыпью символов. Одни были крупнее, другие, ближе к центру, мельче. Стрелка вращалась от одного красного знака к другому, заставляя те менять свой оттенок. Наконец последний из грозно мерцающих красным символ сменил свой оттенок на светло-жёлтый. Диксди прерывисто вздохнула и поджала копытца, будто вынырнула с большой глубины, и теперь её лёгкие жадно вбирали воздух. На фоне прерывистого дыхания артефакт заговорил вновь:

— Статус субъекта носителя первичной связи — запущен процесс нейтрализации сильнодействующего яда. Время нейтрализации — рассчитывается. — "Око-часы" зашелестели, и стрелка сдвинулась в сторону, отчётливо щёлкнув шестернёй. Демикорн вздрогнула и тихо застонала.  — Обнаружены директивы от субъекта носителя первичной связи с превосходящим рангом доступа. Имя — Калдари Фускус. Ранг — главный механик системы жизнеобеспечения и контроля уровня магии Алого Мастера. Директивы не могут быть удалены, отменены или изменены.

Циферблат зазвучал переливающейся, словно мелодия, фразой на древнем и забытом языке. Она повторялась раз за разом, доходя до конца и начинаясь заново.

Вороной склонился над устройством и осторожно произнёс:

 — Озвучить список директив от Калдари Фускус. Озвучить собранную информацию о яде. — Пони дышала. Вороной стёр капли холодного пота с висков боковой стороной копыта и переводил дух. Ему, отчаянно бегущему от ответственности и принятия решений, тяжело давалась выпавшая роль.

Ограничитель глухо клацнул, заставив Вана отскочить в сторону. Диксди дёрнула крылом и застонала снова, сжав передние копытца на груди. С визгом и мерзким скрежетом шестерни провернулись внутри «око-часов», стрелка завертелась как бешеная, ища среди символов единственный нужный. По синему телу лежащей пони пробежала судорожная волна, будто её тряхнуло разрядом.

— Список директив от главного механика системы жизнеобеспечения и контроля уровня магии Алого Мастера, Калдари Фускус. Статус — не могут быть воспроизведены. Причина — недостаточный ранг доступа носителя жизни. — Артефакт сделал паузу и снова стал перебирать символы на своей поверхности.  — Подготавливается ответ по второму запросу. Подготавливается отв... Ответ подготовлен. Отмечается высокий уровень яда в ключевых системах обеспечения жизни. Глубокое проникновение. Наиболее высокая концентрация — система переработки органики. Пониженная концентрация — периферийные системы обеспечения жизни. Отмечено присутствие яда в циркулирующей жидкости. Причина попадания яда в системы обеспечения жизни — не может быть установлена. Статус — производится нейтрализация яда. Классификация — растительное происхождение. Завершён расчёт времени на нейтрализацию — Десять циклов.

Сжимающий металлическим ремнём бедро пони диск замолчал снова. Стрелка клацнула вновь, и странная певучая фраза зазвучала в комнате на повторе, усиливаясь эхом.

Вспомнив слова Старшей, вороной вздохнул и медленно, стараясь повторить интонацию, произнёс загадочные слова. Проговаривая их, он думал о ягодах, которые разжевала демикорн. Неужели она... нет, она бы так не поступила. Но если да, то зачем?

Ван покрутил головой, отгоняя эту мысль.

Шестерни ограничителя в очередной раз взвыли и стали набирать скорость. Недовольно скрипнула стрелка, подрагивая и шевелясь по серебристой поверхности. Из каких-то щелей и пазов, не видимых глазу, потекли струйки оранжевого дыма, отдающие ржавым вкусом металла и каменной крошки.

 — Система! Ограничитель... как тебя там... Отчёт о процессе!! Апчхи! — Вороной испуганно вскрикнул и отошёл в сторону, чихая от попадающего в нос дыма. — Что это за гадость... пчхи!!

---

— Принцесса, вы знаете что-то? Скажите! Мои друзья... я не узнаю их больше. — Тихо прошептала Твайлайт, стоя рядом с принцессой, и голос её дрожал так же, как её губы. Солёные капли слёз стекали по её щекам, и она вытирала их тыльной стороной копытца. — Что происходит? Эпплджек, Рэрити... Дэш, а теперь и Флаттершай.

 — Мы выясним это, моя верная ученица. Мы обязательно это выясним. — Принцесса взглянула на стоящих чуть поодаль пони. Эпплджек выглядела уставшей. Бессонные ночи сказались на ней сильнее, чем работа на ферме. Даже её оранжевый цвет шкурки стал блёклым и отдавал серым оттенком.

Грива всегда прекрасной и утончённой Рэрити была спутана, сейчас она походила на растрёпанную копию самой себя. Она озиралась по сторонам, и любой шум заставлял её настороженно оглядываться. Лишь Пинки Пай пыталась взбодрить своих подруг, но это ей удавалось плохо.

 — Мы последуем за ней. Мы... я... считаю, что путь её лежит к руинам нашего старого замка, сестра. — Всё ещё привыкающая к новой форме обращения, вставила слово принцесса ночи, осторожно прикоснувшись копытом к крылу задумчиво стоящей Селестии. — Идём, пока радужный след не пропал на небосклоне.

 — Я пойду с вами. — Глухо отозвалась Эпплжек, надвинув на мордочку шляпу.

 — И я. Нужно прекратить эти кошмары... эти ужасные сны раз и навсегда! — Воскликнула Рэрити, с готовностью шагнув к принцессам. Солнечная вспышка охватила их, оставив библиотеку пустой. Спустившийся на голоса Спайк озадаченно покрутил мордочкой по сторонам, закрыл распахнутую дверь и стал ждать их возвращения. Послышался чей-то смех. Что-то скрипнуло возле стеллажей с книгами, и тяжёлый пыльный том упал на пол. Пробурчав по поводу расшатавшихся полок, дракончик поднял книгу. На выцветшей обложке сверкнули пять ромбов разного цвета вокруг лилового шара, кажущегося чуть выпуклым. "Древние Элементы Гармонии", значилось витиеватыми буквами на эквестрийском. Покрутив её в лапках, Спайк сунул книгу в первое попавшееся свободное место на полке и поплёлся искать съедобное, вслушиваясь в урчание своего живота.

Копытца пони гулко стукнулись о каменную плиту, почти заросшую травой. Наклонившиеся арки встречали их своими кривыми тенями, отбрасываемыми на поросшую травой брусчатку. Деревья выломали часть плит, и теперь из-под них торчали петли корней, грозясь попасться под копыто. Принцессы шли молчаливо, чуть впереди остальных, и лишь Луна оборачивалась на молчаливых пони, не узнавая в них тех, кто помог ей познакомиться с новой жизнью. Её печалили изменения, и тем чаще она всматривалась в мордочку своей сестры, пытаясь найти ответ. Селестия лишь сурово смотрела перед собой, чеканя шаги и приближаясь к засохшему саду у замка. Туда, где обрывался в небе тающий радужный свет и где слышались тихие всхлипывания.

Старый замок разрушился ещё сильнее с тех пор, как тёмная сторона Луны была повержена. Принцесса ночи оглянулась и увидела трещину в стене, оставшуюся от магии Элементов Гармонии. Как давно это было. Уже прошло больше трёх лет с тех пор. Ей долго не верилось, что кошмар и вечное заточение завершились. Теперь она ощущала в себе необходимость помочь тем, кто когда-то помог ей вернуться к сестре. Пусть их старый замок почти развалился и теперь вызывал, скорее, неприятные воспоминания о бессмысленном бунте.

Принцесса взглянула на покосившуюся южную башню. Отсутствующая кровля обнажила рёбра стропил. Тысячу лет назад в этой башне полыхало магическое пламя от угодившего туда заклинания. Луна вздохнула. Бессмысленный магический поединок с её сестрой завершился изгнанием. Причинил немало страданий её ночному народу. Даже сейчас к ночным пегасам относились с настороженностью, хотя и по другой причине.

Рэрити шла по заросшей травой дорожке, и мир вокруг неё менялся. То и дело вместо своих копыт она видела закованные в броню ноги. Металлические сочленения доспехов гулко звенели при каждом шаге. Воздух становился душным, будто полным дыма. Но, наваждение пропадало так же внезапно, как и появлялось. Оглянувшись на Эпплджек, зефирно-белая единорожка догадалась — та тоже ощущает нечто похожее. В зелёных глазах читалась грусть, и поджатые губы выдавали чувства пони лучше любых слов.

Сбоку послышался звук, словно кто-то споткнулся. Пинки Пай распласталась на покрытом мхом камне, с удивлением смотря наверх, будто на крыше замка кто-то стоял.

 — Она правда не шутила... мой Элемент Смеха... он выглядел именно так. Это же совсем не смешно... Это ужасно! — Розовая пони слизнула покатившиеся из глаз слёзы, и подруги переглянулись. Теперь и Пинки. Распрямившаяся грива розовой пони коснулась земли и собирала кончиками пожухлые листья. Теперь лишь Твайлайт и принцессы оставались последней надеждой на решение этой проблемы. Все пятеро видели нечто странное, и это пугало их, отделяя друг от друга невидимой стеной.

Возле сухого дерева, похожего на силуэт оленя, сидела жёлтая пегасочка. Она плакала и что-то еле слышно говорила про себя, опустив мордочку к земле. От каждой упавшей слезы на пожухлой траве появлялся небольшой росток и раскрывался белыми и голубыми цветами, качающимися на лёгком ветру, мягко перебиравшим оперение Флаттершай. Рядом стояла радужногривая пегаска, с укором встретившая принцесс.

 — Ты... Зачем ты это сделала?! Зачем? Я... я думала... Вот значит, каково быть Элементами Гармонии! Мы... просто расходная сила! Сделай то, сделай это, помоги и спаси, да? Все эти разговоры о дружбе, все эти письма... Ты просто лгала всем нам!!! — Рэйнбоу Дэш выкрикнула это, едва не сорвавшись с места. Она с гневом смотрела на белоснежную принцессу, скрывая за словами нечто большее.

 — Не надо... пожалуйста... не говори так. Он не хотел бы слышать этого... — Всхлипнула Флаттершай, останавливая крылом голубую пегаску. — Принцесса? Почему это случилось? Почему он не помог своим друзьям?

Кончик дрожащего крыла указал на дерево. Послышались шаги других пони, и рядом с пегасами встали их подруги, оставив принцесс и Твайлайт стоять у входа в сад.

 — Я видела во сне бизона. Я скажу, такого бойца сложно забыть, принцесса. Он был силён и один держался против множества странных и жутких тварей, что лезли и лезли, как колорадские жуки на свежую листву. — Буркнула Эпплджек, вздрогнув, вспоминая свои сны. — Но силы покинули его в конце, и... клянусь своим ранчо, это был ужасно. В жизни сложно представить... нечто худшее.

 — Тот рыцарь! В доспехах, покрывающих всё тело. Он стоял посреди огня, и с его плеча взлетела пламенеющая птица. Он смотрел в небо и ждал, среди горящих колонн и падающих перекрытий! — Всхлипнула Рэрити, шумно втянув носиком воздух. — Я ощущаю этот ужасный запах металла, этот кислый аромат железа. Отвратительный, просто отвратительный запах гари от досок и прочего. Почему мы все видим это? Почему это мучает нас, сначала ночами, а теперь даже днём мне кажется, будто мир меняется, и всё вокруг словно... словно...

Белое копытце топнуло по земле, Рэрити не могла подобрать слова и теперь с досадой смотрела на принцессу, ожидая ответа.

 — Друзья... я не понимаю ничего! Я попросила принцессу Селестию помочь, я, правда, старалась найти хоть что-то, но я не могу! Я не могу ничего сделать, пока вы мне не расскажете, когда и почему это началось! — Голос лиловой единорожки сорвался, и обернувшаяся принцесса поняла, как та переживает за своих друзей. Усталость прорывалась через всегда уверенный образ всезнающей единорожки и теперь сквозила в её словах. — Поймите, я... правда, пытаюсь помочь!

 — Скажи это ей! — Выкрикнула Рэйнбоу Дэш, ткнув копытом в сторону принцесс. — Она послала того пони в прошлое! Она знала, что он единственный, кто может это сделать. И знала, что ничего не получится. Элемент Верности, он оставался верным до конца! Но всё становилось ещё хуже.

 — Ты не права... — Селестия сказала это тихо, смотря в сторону замка. — Он был Элементом Верности, и лишь поэтому только он смог сделать то, что должен был сделать. Совершил самое важное, что можно было совершить как Элемент Гармонии.

 — Я расскажу, что ему пришлось пережить!! — Выкрикнула небесного цвета пегаска. — Раз за разом он возвращался сюда. К пустому замку, к покосившейся башне, и тут не было никого. Не было его друзей... не было ничего! Царил полумрак замерших светил, и тишина, прерываемая лишь воем ветра. Пустой мир, принцесса! Ты даже не знаешь, как это ужасно! Я никогда не прощу тебя за это... И тогда, даже тогда, в последний раз он ждал вашего крыла, вашего поддерживающего крыла!

Принцесса вздрогнула, словно пегаска дала ей пощёчину. Ей вспомнились его последние слова. Ещё совсем жеребёнку, по меркам аликорна, он что-то говорил на фоне горящего замка, прежде чем скрылся с рыцарем-пони. Оставил её с сестрой на попечение задумчивых существ. Молчаливых, носящих на себе странные артефакты и, при этом, вызывающих доверие.

 — Он был моим другом, как и все они. — Сухо отозвалась Селестия, и тон её голоса заставил Рэйнбоу Дэш замолчать. — Как Твайлайт стала для всех вас другом, так и я с сестрой были одним из Элементов Гармонии.

 — Мы были Элементом Магии, мы обе. — Встала рядом с сестрой принцесса ночи. — Я смутно помню тот день. Наш дом горел, стена хаоса приближалась, словно поедающая всё на своём пути буря. И тут... появились они. Пять странствующих воинов, каждый из которых шёл своим путём, но их встреча была неизбежной. Сестра попросила их о помощи и... они согласились.

Твайлайт Спаркл обернулась к своим друзьям, и мир пошатнулся. В копытцах появилась странная слабость. Она сделала шаг, с удивлением замечая, как тяжело ей это даётся. Очертания замка расплылись, и перед нею раскинулась долина. На ветру, холодном и колющем мордочку, хлопали края плохо закреплённого военного шатра, возле которого стояли две принцессы. Принцесса ночи зябко переступала с копытца на копытце, облачённая в доспех, явно тяжелый для неё, но придающий уверенности. Её сестра прижимала карту к покосившемуся столику, сколоченному наспех из обломков досок и бочек. Порванные края дёргались, будто лист пергамента пытается убежать.

 — Сестра... Там у гор, кто-то сражается на нашей стороне. Разве мы не должны помочь? — Тёмная аликорн озадаченно смотрела в сторону покрытых столбами дыма гор. — Скажи слово, и мой верный ночной народ вступит в бой! Одно слово, сестра!

 — Нет, Луна, мы будем ждать... нам ещё нужно время. Время, которое выигрывают для нас они. Время сейчас бесценно. — Белоснежная, хотя и покрытая походной грязью, с несколькими царапинами на мордочке, Селестия смотрела в сторону, где две армии сошлись в битве, и магические вспышки озаряли поле боя разноцветными всполохами. — Им уже всё равно ничем не помочь. Войска Тёмного Короля уже вторглись в Северные Горы. Это их дом... их бой, мы будем там только помехой. Если они проиграют, мы встретим войско тирана тут, уставшее и потерявшее силы. Если нет, мы сохраним Эквестрию меньшими потерями...

События проскочили, словно кто-то пролистнул огромные страницы истории, вот только Твайлайт не могла понять, в прошлое или будущее. Мир искажался, и рог наполнило ноющее ощущение, как тогда, когда её охватила неконтролируемая магия. Вихрь заклинаний наполнял её и тащил куда-то против её воли. Ей не удавалось обуздать их, сколько бы она не пыталась. Вскрикнув от бессилия, она попыталась зацепиться мыслью за единственно ярко мерцающий образ. Её подруг, стоящих вокруг неё. Яркий свет их дружбы.

События замедлили свой бег, и лиловая единорожка оказалась возле чадящей горы, в форме которой угадывался вырубленный прямо в скале замок, пытающийся проткнуть небо шпилями своих многочисленных башен. Стены укреплений были проломлены, и там полыхали языки зеленоватого пламени. Но даже не это изумило Твайлайт. В небе летели куски земли, потоки рек связывались в узел и текли, поднимаясь над ландшафтом, словно какой-то безумный умысел превратил их в ленточки для подарочного банта. Сбоку послышались голоса. За почерневшими остатками укрепления стоял закованный в броню пони.

 — Держи эту птицу, малышка! Всегда помни, будь честной, будь правдивой, никогда не нарушай своего слова и делись щедро добротой. Этой птичке нет дела до времени. Она будет тебе хорошим компаньоном! Куда лучшим, чем я для неё. — Рыцарь-пони протянул хныкающему маленькому аликорну огненную птицу. — Запомни, её зовут... как?

 — Филомеенаа... Не уходи Феникс! Останься тут... Останься, пожалуйста! Кроме вас у нас никого не осталось! — аликорн плакала, и огненная птица успокаивающе потрепала её за ушко клювом.

 — Не будь маленькой. — Пони усмехнулся под забралом и прижал к себе аликорна закованным в металл копытом. — В тебе нуждается твоя страна. Ты нужна своей сестре. У тебя будут друзья... я верю в это.

 — Феникс, уходим! Сейчас или уже никогда! — Помятый и в порванном плаще пони бежевого цвета выскочил из объятого пламенем проёма. — Они будут в порядке, поверь мне! Бан Драгонхеарт сейчас держит бой с этими чудовищами из Тартара! А ты нужен там! Иначе всё разрушится...

Пони с бочонком на спине и кротким ружьём, пристёгнутом к седлу, положил копыта на плечи плачущей принцессы. Несмотря на усталость и весьма потрёпанный вид, в его глазах танцевали искорки воодушевления.

 — Нам пора. Помни о нас. Я уже видел Паланена, Хранителя Жизни, он сделает всё так, как я сказал. Если дела пойдут совсем плохо, ты найдешь помощь у старого замка. Обещай мне, что пойдёшь туда, хорошо?

Аликорн коротко кивнула и втянула носиком воздух, полный запаха гари и тлеющих гобеленов.

 — Вот и умничка. Воины Алой сопроводят вас, пока вы не окажетесь в безопасности. — Пони обернулся, и из темноты шагнули статные существа, головы которых венчали похожие на лезвия рога. В их глазах плескалась решимость. — Сохраните их любой ценой. Любой! Даже если они будут против...

 — Нас не стоит просить. Алый Мастер дала нам распоряжения. Часть из нас пойдёт с вами и другими Элементами Гармонии. — Гулко отозвалось существо. Стягивающие копыта и закрывающие часть груди артефакты переливались прохладными символами, словно искрясь морозным светом. — Будущие правительницы этой страны будут сохранены. Даже против их воли, если понадобится. Идите, Доктор.

Твайлайт стояла, боясь пошевелиться, хотя и понимала, перед ней события давно ушедших дней. Маленькая Селестия. Её грива ещё не была перламутровой и вовсе не казалась полупрозрачной и вьющейся по своему желанию. Испытывая ощущение, словно она постоянно находится в падении, она осторожно перевела взгляд на спутников принцесс. Высокие существа и похожие на кандалы артефакты, в них было что-то... знакомое. И единорожка знала, что именно. Рог-лезвие, кожистые крылья — вне всяких сомнений, это были те же существа, с одной из которых ей уже удалось повстречаться.

Принцессы покинули пепелище. Ветер швырнул горсть золы в мордочку Спаркл, и та закашлялась, ощущая, как листки истории дрогнули и побежали снова, не дав рассмотреть ближе спутников принцесс. Твайлайт ощутила себя в водовороте времени, от которого, казалось, завтрак пытается выйти наружу, наполняя горло горечью. События исказились, и ощущение падения застигло её в момент, когда статный олень, в глазах которого сияла доброта и скорбь, закрыл собой испуганного жеребёнка. Пламя жуткого дракона ударилось о появившиеся из земли корни и рассеялось, оставив на боку оленя подпалины. Сад казался ржавым и сухим. Дыхание исполинской летающей рептилии выжгло всё вокруг, но вокруг оленя цвели цветы и покачивалась свежая трава. Островок лета посреди огненной осени.

Чувство утраты, словно усиленное десятками призм, наполнило её всю без остатка, заставляя звать на помощь в приступе отчаяния. Ей казалось, что подруги покидают её, одна за другой. Гаснут их голоса, стираются и бледнеют воспоминания, и ей хотелось сохранить их любой ценой, но она не могла. Вот только это чувство было не её. Твайлайт подняла глаза и встретилась с невидящим её взором мудрого оленя. Тот стоял, опершись на дерево, будто силы покидали его, и что-то тихо шептал, смотря в сторону замка. Тяжело вздохнув, он с силой ударил копытами о землю, и та пошатнулась. Глубокая расщелина разверзлась посреди поляны у замка, наполняясь молочным туманом. В самом низу, где терялись уродливые кольца обнажённых корней деревьев, радужным светом замерцало нечто, переливающееся хрустальным звоном, и сердце единорожки наполнились стремлением идти туда, откуда шёл теплый успокаивающий свет.

 — Я сделал то, о чём ты просил меня, мой друг. Надеюсь, ты был прав. — Раздался голос уставшего оленя, и он опустил свою голову ниже. Покрывающая его тело кора, словно пробитый в нескольких местах доспех, тлела и источала лёгкий дымок. Белые лепестки, складывающиеся в гриву, пожухли и с сухим треском осыпались, не выдерживая жары, наполнившей сад. Одинокие синие листики, подхватываемые ветром, уносились прочь и терялись в бушующих вокруг стенах огня, где виднелся тёмный силуэт поверженного дракона. — Им будет куда вернуться. Они получат помощь снова, даже если никого из нас не будет рядом. Ты этого ведь хотел?

 — Кто ты? — Тихо спросила единорожка, понимая, что ответа не будет и это просто кусочек прошлого. Часть отрезка времени, свидетельницей которого она стала вопреки своему желанию. Однако олень будто увидел её и, повернув к ней усталую мордочку, улыбнулся.

 — А кем будешь ты... соединившая в себе прохладу ночи и свет дня? — Прошептал он, покрываясь древесной корой и замирая навеки.

Ветер магии подхватил изумлённую словами древнего оленя единорожку, словно сухой лист, и швырнул на каменный пол пыльного, заброшенного зала. Чихнув от поднявшейся пыли, она медленно встала на копытца, потирая ушибленные места. Кроме медленно вращающегося в центре, над самым полом, тёмно-лилового шара в центре, зал казался пустым и заброшенным. Перешагивая через куски камней и обходя поваленные на бок колонны, она медленно подошла к диковинному предмету. Обрамлённый каменным кольцом шар замедлял свой ход, пока не остановился совсем. Кольцо качнулось, и предмет упал на пол, расколовшись и рассыпавшись на несколько частей. Шар остался в центре, а части каменной оправы с самоцветами в грубо выполненных пазах покатились по сторонам, шелестя и оставляя бороздки в пыли. Строение вздрогнуло, будто по нему ударило нечто огромное, просто исполинское, как по мощи, так и по размерам. Единорожка едва удержалась на копытцах, только сейчас заметив стоящих на другой стороне зала двух аликорнов.

 — Они не смогли... Сестра! Это значит, что они не смогли? Ты говорила, они помогут и вернутся! Ты обещала, сестра!! — Будущая принцесса ночи заплакала, уткнувшись в грязное от копоти крыло Селестии, ещё не осознающей, что война с хаосом завершилась, но битвы ещё будут продолжаться. — Они больше не вернутся? Мы опять... одни?!

 — Замок у леса! Замок! Замок! Замок у леса! — Крикнула огненная птица, и по щекам белого аликорна потекли слёзы...

Огромное, пробитое в нескольких местах крыло возникло из тени и укрыло собой двух аликорнов.

Новый удар смёл часть крыши, обнажив перекрытия и открыв взору странное небо. Светила застыли на половине оборота, словно механизм мироздания потерял свою силу. Почти заходящее за горизонт солнце и едва пытающаяся подняться луна. Между ними, как необъятная сфера пламени, расцвело алое зарево, превращая всё вокруг в иссиня-чёрные тени. Мир потерял свои очертания для юной единорожки, ощущающей, как её наполняет пустота.

 — Твайлайт! Твайлайт!! О, во имя всего хорошего, приди в себя, сахарок!!

Её трясли. Что-то холодное выплеснулось в мордочку, отдавая запахом мха и дождевой воды.

 — Её глаза... они совершено белые. — Тихо охнул знакомый голос рядом, и в нём единорожка узнала Рэрити. Мир вокруг переставал быть белым пятном. Краски и формы возвращались, и на фоне голубого неба на неё смотрели обеспокоенные мордочки её подруг. Твайлайт ощутила, как слёзы сами по себе текут по её щекам, но теперь это были слёзы радости. Испытав потерю, она не могла найти слов, описывающих радость видеть своих подруг вновь. — Ох, милая... ты вдруг упала, и твои глаза, они были полны света. Мы не знали, что делать, мы... растерялись и...

 — Селестия едва сумела оборвать ход твоей магии, иначе бы ты вечно плутала по страницам прошлого. — Гулко раздался голос принцессы Луны, на которую опиралась ее тяжело дышащая сестра. Её белоснежный рог дымился и рассыпал искры вокруг себя.

 — Вы должны увидеть... то, ради чего Хранитель Жизни стоял тут до последнего. — Тихо проговорила Селестия, переводя дыхание. — Тебе, моя верная ученица, и вам, Элементы Гармонии. Быть может, тогда вы поймёте, почему увидели прошлое, которое не должны были увидеть. Я не думала, что это наступит так скоро. Вы все слишком молоды и слишком неопытны. Ты же понимаешь, о чём я говорю, моя верная ученица Твайлайт? Ты видела... прошлое?

Пони обернулись к принцессам, и в их глазах застыл вопрос.

---

Поезд от Кантерлота наполнял воздух свистом парового двигателя и запахом путешествия, всегда неизменно отдающим углём, дымом и металлом рельс. Наслаждаясь тишиной в вагоне класса «люкс», Эйранда придавалась воспоминаниям о приключениях с одним пегасом, подарок для которого она оставила в Кантерлоте.

Тенакс. Бравый вояка, храбрый и самоотверженный пегас, преданность которого правительнице была на грани почитания её как божества, но это почитание не ослепляло его, а, скорее, наполняло удивительной силой, стремлением и верой в успех. Вопреки традиции, она отпивала глоток за глотком простую холодную воду из фарфоровой чашки, но вместо её холодной гладкой грани она ощущала ребристое горлышко походной фляги, ржавый привкус и крупинки песка на зубах.

Та ночь в пустыне...

Золотистое днём и кажущееся чёрным ночью море из песка захлёстывало ступени накренившегося строения, потерявшего свою красоту, но не своё величие. Язычки костра лизали обломки деревяшек, обнаруженных в дальних комнатах и сохранившихся благодаря сухому климату. Стеллажи, куски громоздкой мебели и сундуков отлично горели и делились теплом. Не стоит верить тем, кто считает пустыню местом вечной жары. Если пекло днём и донимает путников, то ночь щедро одаривает их пронзительным холодом не способного долго сохранять тепло песка. И, несмотря на это, ночевать в руинах, грозящих обвалиться на голову кусками камней с потолка или разбудить посреди ночи завыванием ветра в щелях, жутко походящим на стоны попавшего в западню животного, ей не улыбалось. Рядом, в свете костра, лежал уставший пегас. Как он вообще смог дотянуть до руин во время песчаной бури, оставалось для неё загадкой. Она не понимала тех, кого двигал долг, вера или верность. Это было чуждо, непонятно и вызывало улыбку. Авантюрист, искательница приключений и охотница за редкими предметами давно ушедших времён, она рассчитывала только на себя. Верила в удачу и оставалась верной своему делу.

Но этот солдат, лёгкие доспехи которого были истерзаны ветром, валялся в песке, и пустыня уже предвкушала момент поглощения его, как и всего, что попадало в её жадные пески. Эйранда собиралась пройти мимо. Пустыня жестока. С этим пони ничего не могла бы поделать, даже если бы и хотела. Но пегас застонал, и из-под песка показалось блеснувшее металлическими частями крыло.

Новый глоток воды из чашки. Единственный фосфорный глаз зажмурился, и она улыбнулась, вспомнив, как жадно он пил воду из её протянутой фляги, будто ржавая вода была лучшим напитком во всём мире. И его глаза.

Благодарность и осуждение. Первое — за помощь, а второе — когда он заметил, кто она и каков её промысел.

Приключенка. Ироничное и обидное прозвище тех, кто лезет в самые опасные места в мире в поисках богатства, славы и древних предметов. Пегас был прав в целом, ошибался он лишь в одном. Для неё это было не только смыслом жизни, но и необходимостью. Вот только объяснять это ему, как и любому другому, она не собиралась.

А затем были вечера пути, ночи остановок и дни попыток спрятаться в редких ущельях от нестерпимой жары, которая вызывала у неё потоки грубых фраз в адрес поднимающей солнце правительницы. Конечно, её потрёпанный спутник осуждал такие речи, но... куда ему было деться? Пары пинков и доходчивого пояснения, что пустыня пополнится ещё одним высушенным скелетом, охладили этого странного пегаса и, похоже, он смирился.

Тенакс...

От размышлений её оторвал шум, и вместе с раскрывающейся вбок дверью, в вагон вкатился бледно-бежевый пони с прилизанной гривой, безвкусным на её взгляд галстуком с денежным знаком и кьютимаркой в виде таких же мешочков с деньгами. Он что-то с досадой говорил проводнице, и до Эйранды донёсся лишь последний отрывок фразы.

 — ... И они не знают, что делать!! Какая-то тварь ворвалась в мой дом, напугала мою дочурку, похитила реликвию моей семьи, столетиями передающуюся от поколения к поколению, а они не знают, что делать! А соседи? Подумайте только, они все уверяют, что я покинул дом с какой-то утончённой кобылкой! — Пони задохнулся от возмущения и, вынув платок, промокнул лоб. — Нет, не поймите меня не правильно, я всегда рад обществу прекрасных леди, но это же наглая ложь! Я лежал в подвале, понимаете? В подвале! Связанный, как мешок с картошкой...

 — А почему не с деньгами? — Не сдержавшись, Эйранда вставила своё слово в этот монолог, понимая, что магический миг приятных воспоминаний развалился в пыль и теперь, вместо радостного предвкушения долгого пути, в ней закипает раздражение. — Если не ошибаюсь, у вас на крупе мешки с деньгами, а не с картошкой.

 — А вы кто ещё? Что в моём люксе делает какая-то ободранка? — Пони ткнул в сторону чёрной кобылки с вишнёвой гривой, и та с удивлением окинула себя взглядом. Походная одежда не блистала свежестью, но...

 — Да ты на себя посмотри, клоун! Кто тебе сказал, что к полуфраку подходит этот бездарный кусок ткани, словно толстый поводок для болонки. — Чашка со стуком оказалась на блюдце, расплескав по столу бисеринки воды.

 — Клоун?! Да ты знаешь, с кем вообще говоришь? Я — Филси Рич!! Едва ли не самый богатый пони Понивиля и... что она тут делает вообще? Это какая-то мерзкая ошибка, я купил этот люкс на несколько недель вперёд и предпочту, чтобы её удалили в другой вагон... Какой ей по средствам будет. — Филси поправил свою прилизанную гриву, сделав её ещё более прилизанной и блестящей. — И немедленно. Будьте любезны... вон отсюда.

Проводница стояла в нерешительности. Чёрная пони смотрела на неё с любопытством и странной веселостью.

 — Прошу прощения, но господин Рич прав, этот вагон был зарезервирован и... пожалуйста, вы не могли бы... покинуть... — Проводница, пони кремового цвета с нежно зелёной гривой была совсем молодой и, оказавшись между двумя огнями не знала, как поступить так, чтобы не обидеть явно выглядящую старше пони.

 — Щёголь Филси вовсе не прав. Его резервация была отменена с момента, как я села в этот вагон и стала наслаждаться заслуженным покоем поездки. — Чашка со звоном оторвалась от блюдца, и Эйранда отпила глоток прохладной воды.

 — Да посмотрите на неё? Что вы церемонитесь... у неё бита на хороший напиток нет, сидит, воду пьёт! — Пони продолжал разоряться, поставив напротив свой небольшой чемодан на колёсиках. — Идите к начальнику поезда. И поспешите, а то я сам выкину её из вагона.

Дверь захлопнулась, и шаги быстро убегающей проводницы стихли.

 — С чего ты, карусельный конёк, думаешь, что прав? — Единственный глаз пони пристально изучал развалившегося напротив пони, чувствовавшего себя хозяином положения.

 — С того, что у такой бродяги, как ты, битов не хватит перекупить поездку в люкс-вагоне. — Фыркнул Рич и нетерпеливо стал отбивать ритм копытом по столу. — Но сейчас придёт начальник поезда, и всё разрешится. Я тебе, милочка, с радостью из окошка помашу, чтобы не было так грустно.

Эйранда уже собиралась отпустить на волю крутящуюся на языке колкость, но в это время дверь раскрылась снова, и в проёме появился пони, поджарый, с суровым взглядом и в форме начальника поезда. Фуражка с козырьком была одета чуть набок, отбрасывая тень на половину мордочки.

 — Будьте любезны, вышвырните этого неджентелькольта вон отсюда, он портит вкус моей воды и раздражает своими убогими размышлениями. — Первой начала чёрная пони. От её улыбки, начальник поезда вздрогнул. Она не предвещала ничего хорошего, и ледяной огонь в виднеющемся под прядями глазе подтверждал это. — Иначе я сама выкину его прямо на ходу.

 — Мистер Рич, всё верно, ваша поездка в этом вагоне была аннулирована. Вы опоздали к регистрации и... эта леди оплатила тройную стоимость. — Пони выложил перед Ричем доказательство своих слов, и бежевый магнат посерел от написанной в бланке суммы.

 — А теперь, клоун, поразвлекался, и хватит, выметайся. — Эйранда подняла чашку за его здоровье и проводила взглядом до самой двери, куда его сопроводили проводница и начальник поезда.

 — Но... но... — Филси обернулся уже в дверях, окидывая взглядом дорогой люкс, в котором пони выглядела чуждой, как немытое яблоко посреди дорогого стола в ресторане.

 — Ах, и да, щёголь-Филс, запомни, вода дороже любых монет и лишь познавший это, будет знать её истинную цену. Совет на прощание... — Пони отпила воды. — Ешь больше сладкого. Толще круп — крупнее кьютимарка будет.

За дверью слышались отборные проклятья в её адрес.

Эйранда улыбнулась. Вода текла по языку в горло, и снова перед нею была пустыня, костёр и ощущение глины на шёрстке, лишь отчасти спасающей от жары и потери влаги.

Поезд катил в сторону Кристальной Империи. Но её путь лежал чуть в стороне. Небольшой городок у самой границы островка Вечносободного Леса, такого же, какой располагался возле Понивиля. Там её ждали очередные попутчики и их великие планы по обретению бесценных реликвий. Золото, драгоценные камни и прочий хлам, цену которому она знала лучше других.

Старая карта, найденная в брошенной библиотеке, легла на стол.

Замок Аргенты. Графини Аргенты. «Странное имя и странное место для замков!» — подумалось Эйранде, но эта странность и подогревала её интерес. Наниматели рассчитывали на существенный куш, и её доля исчислялась хорошей суммой и предметами старины. Рядом с картой легли два письма.

Первое было написано кривым подчерком, присущим тем, кто чужими копытами хочет заполучить древности.
"Для мисс Эйранды.

С удовольствием желаем известить, что ваша слава искательницы приключений идёт впереди вас. Мы желаем видеть вас среди группы исследователей древнего замка, легенды о котором сохранили весьма мало подробностей. Если вы согласны, будем ждать в указанном месте".

Второе письмо было запечатано королевской печатью и свёрнуто в свиток. Изящные буквы складывались в ровные строки, выдавая педантичность и опытность во владении пером.

"Эйранде Конис Дэл Арахна.

Благодарю тебя за то, что ты сделала, ещё раз, но от тебя потребуется ещё услуга. Как сможешь, прибудь в Кристальную Империю и навести принцессу Ми Аморе Кэйденс. Ей пригодится помощь в решении одной проблемы. Об оплате не переживай, наш уговор в силе, но я надеюсь, что ты не поступишь, как в прошлый раз, взяв двойную плату. Я всё равно об этом узнаю."
 — Как всегда, в своём стиле, принцесса. — Фыркнула Эйранда, складывая в сумку оба письма и карту. — Очередной пустячок, от которого потом придётся бежать, стаптывая копыта. Впрочем, замок — это не подземелья древнего храма, куда спускаешься вечером, а выходишь лишь под утро... недели через три. Успеется.

За окном послышался гудок и, посмотрев туда, она увидела Филси, стоящего на перроне Понивиля. Улыбнувшись, она помахала ему копытом, не без удовольствия заметив, как тот жуёт с досады свой галстук и пинком отправляет чемодан в свободный полёт.

 — Кофе. Крепкий, сладкий. И пряников любых. — Проговорила она, нажав золотистую кнопку у стола и наклонившись к такому же позолоченному рупору. — Но чтобы кофе был отменный! Понятно?

---

Демикорн застонала снова и вытянула перед собой копытца, словно пыталась выбраться откуда-то. "Око-часы", раскрутившие свой механизм, так же резко остановили бег шестерней. Тяжёлый, стелящийся по полу оранжевый дым стал бледнеть и осел едва видным ржавым налётом.

— Директива от главного механика системы жизнеобеспечения и контроля уровня магии Алого Мастера, Калдари Фускус. Статус — выполнено. Дополнительные директивы, на случай отмены первой. Статус — отменены. Воспроизвожу оставленную запись. Произвожу перевод записи с инитиумнарского на эквестрийский. — Циферблат мигнул и замер. По металлической поверхности заскользила сворачивающаяся в спираль полоса, отмечая прогресс воспроизведения послания. — "Ван. Если ты слушаешь эту запись, значит, в найденном ограничителе была более сильная и стабильная личность, чем я. Скорее всего, я буду удалена и окончательно пропаду из этого мира. Это не так страшно. Меня уже давно не должно быть, просто так случилось. И всё же знай, мне понравились те дни, что мы путешествовали вместе. Пусть это даже было из-за повреждения "око-часов". Возможно, ограничитель проговорил одну фразу. Не знаю, сказал ли ты то слово или растерялся. Надеюсь, ты его сказал. Последнее, что мне оставалось — воспользоваться своим правом в последний раз как Калдари Фускус. Я не знаю, каким станет моё имя и буду ли это я. Запущенная этим словом директива... это значит, что со мной случилось что-то ужасное, разрушающее меня как сознание и как личность. То, о чём я не хочу помнить и не смогу, иначе это будет вечно причинять мне муки и сведёт с ума. Знаешь, когда ты всего лишь память, разум — это всё, что у тебя есть, и терять это очень страшно. Ограничитель — просто кусок старой магической технологии, он выполнит приказ, не думая и не заботясь ни о чём. Вырежет часть... меня. Наверняка, к концу воспроизведения этой записи она уже начнёт просыпаться, потому скажу лишь одно. Чтобы остановить себя, мне пришлось поступить так. Надеюсь, это не стало моей фатальной ошибкой..."

Вороной слушал металлический голос и пытался услышать тон фиолетовоокой. Ему оставалось лишь качать мордочкой на её слова.

 — Ты ведь могла просто сказать заранее... — Понимая, что она его не услышит, проговорил Ван. Циферблат несколько раз щёлкнул, и символ погас вместе со спиралью. Утих и певучий металлический голос, в зале раздавался только шелест играющего со свитком кота, да тихий стук ограничителя.
— Воспроизведение записи завершено. Статус выполнения директив — память поддерживающей личности, Калдари Фускус, очищена от событий в заданных промежутках времени. Обнаружены десять нарушений хронологических данных. Нарушения исправлены. Обнаружена информация, не совместимая с существованием личности. Статус — информация удалена. События последних нескольких часов активности поддерживающей личности. Статус — полностью удалены. Текущий статус поддерживающей личности — режим глубокого сна. Статус имени — Калдари Фускус, вычеркнута из списка. Производится замена имени. Имя заменено. Новое имя — Старшая. — Циферблат неспешно провернул стрелку, и теперь она подрагивала у ярко сияющего и постоянно меняющего свою форму символа, похожего на обратный отсчёт. Шестерни тихо и мягко шуршали в этом плоском предмете, который выглядел цельным куском металла без единого отверстия или крепления, за исключением небольших стержней. К ним и крепился сложенный из сегментов металлический ремень. — Перечисленные изменения не подлежат отмене. Дополнительные действия. Производится цикл нейтрализации яда. Нейтрализация завершена. Состав яда внесён в библиотеку системы данных расы Демикорн. Обнаружены два соответствия. Осуществляю пробуждение субъекта носителя первичной связи. Процесс завершён. Общий статус — допустимые повреждения, состояние в пределах нормы. Носителю жизни предоставляется право обращения к прототипу девять в случае отсутствия основной и поддерживающей личности в активном статусе. Сеанс завершён.

 — Подожди! Диксди в порядке? Так много информации сразу, ну.... ах... у меня ещё немало вопросов! — Вороной с досадой топнул копытом по полу, и мелкие монетки покатились от него прочь, звеня и привлекая собой внимание кота.

 — Не пей... чай. Ван. Он странный... какой-то. Давай... лучше... кофейку...

Диксди, сонно потянувшись, встала и зашагала в сторону неприметной дверцы в стене зала. Плавно покачивая хвостом из стороны в сторону, она зевала и подёргивала крыльями, словно разминая их. За скрывшей её дверцей послышался всплеск вылившейся из большой лоханки воды. Небольшой ручеёк показался под дверью и, миновав стёртый каменный порог, разлился лужицей на полу. Дверца распахнулась снова, и на пороге появилась перепончатокрылая пони, уже мокрая и рассеянно вытирающая гриву куском какой-то ткани. Не глядя в сторону замершего и светящегося радостью Вана, она рефлекторно подхватила телекинезом одну из фляг и сделала несколько жадных глотков.

 — Фу, какой гадкий привкус у меня во рту... что за... — В этот миг янтарные глаза окончательно открылись и уставились на изображение, выбитое на фляге. Последний глоток воды выплеснулся фонтанчиком обратно, так и не будучи проглоченным, едва не попав в пытающегося подобрать слова Вана. — Откуда тут эта фляга?! Почему я вообще дома...

Именно в этот миг, она, наконец, заметила вороного и, тихо пискнув, закрылась своими крыльями, оставив только хвост и ушки торчащими на виду.

 — Где Марий? Почему я мокрая... почему мои "око-часы" лежат разбитыми на полу!? — Вопросы сыпались из неё, как ягоды из опрокинутой корзины. На синей мордочке растекался румянец смущения. — Ты... ты... в моей спальне стоишь, вообще-то...

Она осторожно ткнула копытцем в сторону сваленных ковров и кусков гобеленов, на которых едва различались изображения и замысловатые узоры. Вороной шагнул к демикорну. Прижав её к себе, он с трудом находил нужные слова и, в итоге, путался в фразах, заставив её смутится ещё сильнее. Фраза про спальню, и вовсе, развеселила его. Представить, что этот, заваленный как попало хламом, зал ещё и поделён на "комнаты", ему не приходило даже в самых смелых предположениях.

 — Много всего такого произошло! Два раза мы удирали от стражи в Кантерлоте... Остановили совершенно потерявшего здравый рассудок грифона, хотя он был моим другом, и такого я не ожидал. Чуть не стали манекенами из какого-то загадочного дерева! А ты про спальню... — Улыбаясь и не выпуская из объятий синюю пони, вороной кратко пересказал события последних дней, умолчав лишь о путешествии в горах и статуе, а также о находке в дальних туннелях. — О, Селестия, как ты себя чувствуешь вообще?

Всё ещё пунцовая, Диксди растерянно перебирала крыльями в объятьях Вана. Рассказ был красочный, сбивчивый и довольно эмоциональный, хотя ей не верилось, что они пешком пришли сюда от самого подножья Северных Гор. Обычно она летала над пиками, лишь сверху рассматривая большую часть троп и тёмных арок туннелей. Пытаясь вспомнить путешествие, она лишь натыкалась на неясные образы, окрашенные в аметистовый оттенок и искривлённые, словно между ними и её взором находилась мутная вода.

 — Вроде хорошо чувствую. Только привкус ягодный... гадкий и... я что, ела "сон-ягоды"? Они же очень ядовиты... наверное, я была не в себе... — Как-то тихо произнесла она, облизнувшись и одновременно принюхиваясь к аликорну. — Пахнет чем-то тлеющим... ты горишь... Ван, ты горишь!!

Она отпихнула от себя дымчатогривого с изумлением уставившись на разогревающийся на его копыте браслет, поглощающий шум. Металлическое кольцо переливалось символами и отбрасывало хмурое бордовое свечение на тёмную шкурку, от которой тихо вился дымок.

 — Браслет!!! — В глазах Диксди сверкнула паника, и лишь со второй попытки ей удалось отстегнуть коварный металлический замок. Браслет упал с отчаянно машущего копытом вороного на каменный пол, закрылся и покатился, оставляя за собой тёмный след копоти. Несколько свитков, оказавшихся на его пути, заполучили новые прожжённые дырочки на своих листах. Лишь докатившись до импровизированной душевой, он рухнул в лужицу, поднимая облака пара и издавая тонкий свист остужаемого железа.

 — Ау-ау-ау!! — Вороной дул на подпаленное копыто, пытаясь оценить ущерб. Кроме полосы подгоревшей шкурки всё, вроде, было цело, и теперь, как никогда прежде, он задумался, каково синей пони носить на себе подобные вещи.

 — Что же ты сразу не сказал, что он нагрелся... И вообще, откуда он на тебе? — Носик синей пони втягивал воздух, одновременно заставляя её странно улыбаться и жмуриться.

 — Ты мне его сама дала... — Всё ещё дуя на ожог, отозвался вороной. Объятья, в которых он оказался, были полной неожиданностью. Крепкие копытца стиснули его рёбра так, что вдох давался с большим трудом, чем выдох. Прочные, упругие крылья укрыли его с боков, царапая коготками его шею, которую одновременно щекотало прерывистое дыхание синей пони. — Ты чего?

 — Ты... пахнешь... странно... Пахнешь демикорном... артефактом... магией артефакта... Дай... Дай мне её... — Тихо раздался её голос, и Ван вскрикнул, ощутив слишком жёсткие объятья. Вместе с этим, поднявшаяся в воздух фляга, окутанная фосфорным сиянием телекинеза, опрокинулась над головой Диксди, приводя ту в чувство. — О, Алая, что это со мной...

Она покрутила мордочкой из стороны в сторону, выпустив пискнувшего снова жеребца, и отошла в сторону остывающего браслета. Чёрный металл ещё золотился раскалёнными частями, но уже щедро вбирал прохладу воды.

 — Ван... это... побудь ещё немного не так близко ко мне. Ты сейчас... пахнешь, как артефакт. И я... я... — Её голос дрожал, и она из всех сил старалась не оборачиваться.

 — Диксди... с тобой не всё в порядке... Уж прости за прямоту... — Ван чуть не добавил, что ещё немного, и он лишился бы пары рёбер, но это уже было бы грубо. Пони плеснула себе в мордочку ещё немного воды, пытаясь согнать упорно не желающий сходить румянец. Ван был готов расстаться не с одной сотней битов, лишь бы узнать причину происходящего.

 — Ты говорил, что пил что-то там, у Мария. С магией Алой. Это — всё ещё в тебе, несмотря на старания браслета. — Задумчивость сквозила в её словах. — Браслет забрал многое, ведь его питает эта магия, но... некоторое время ты будешь... очень... будешь...

 — Буду что? — Пепельногривый нашел увесистый и холодный кубок и теперь прикладывал холодящий металл к ожогу, наслаждаясь успокаивающими боль ощущениями.

Диксди невнятно пискнула и опустила мордочку прямо в лужу на полу, пробулькав ответ через воду. Пытаясь отвлечься, она уставилась на отражение новых "око-часов" на своём бедре. Они по праву могли называться одними из девяти прототипов. Она читала о них в одной из старых книг, и изображение далеко не полностью передавало всё величие инженерной мысли того времени. Более прочные, почти новые, несмотря на свой возраст. Намного функциональнее. Диксди была уверена, что спектр отображаемых символов куда больше, а способность выводить их в несколько рядов от края к центру позволяла делиться большим количеством информации. Её старый ограничитель был урезанной боевой моделью, которую давали всем и каждому, а потому функции в них были весьма узкопрофильны. Но эти...

Демикорн терялась в догадках, кому бы мог принадлежать такой ограничитель. И, что главное, откуда она вообще знает о различиях между ними.

Отдышавшись и вернув мордочке прежний тёмно-синий цвет, она обернулась к Вану, вращающему кубок телекинезом.

 — Ты говорил, что мы собирались в Кристальное... Кристальную Империю, прежде чем оказались тут? — Навязчивое ощущение почти прошло, но внутри ещё сохранялся липкий странный комок.

 — Да. Думал, для нас будет лучше держаться некоторое время вдали от Кантерлота. А потому мысль присоединиться к той самой экспедиции показалась мне довольно удачной. — Кивнул вороной, отложив кубок и теперь прикладывая к копыту кусок старого шлема. — Та троица из библиотеки собиралась посетить Архивы Кристальной Империи перед походом в горы. Даже учитывая, сколько мы времени тут торчим, они всё ещё должны быть там. Но, полагаю, поезда отсюда не ходят.

Он рассмеялся собственной шутке, оставшейся для пони совершенно непонятной.

 — Нуу... Из долины ведут несколько путей. Смотря куда хочешь попасть и как быстро. В некоторых местах бывают странности. — Пони поджала губы и снова брызнула себе в мордочку воды.

 — Странности? Например? — Следователь по магическим делам за последние несколько дней уже навстречался со странностями, и от былого воодушевления остались только усталость и облегчение, что путь был сделан не зря.

 — Например, можно увидеть себя убегающей по туннелю. Это каждый раз выглядит жутко, сколько раз не сталкивалась с этим. — Пони пожала крыльями и стала надевать остывший браслет на копыто. — Если ты помнишь, лучше скажи, с какой стати я сунула себе в рот эти ягоды?

 — Полагаю, чтобы произвести замену ограничителя. Тут я не больше тебя понимаю. А с чего ты удивилась фляге? Мне казалось, это твой дом и... — Вороной развёл крылья в стороны.

— Не удивилась. Просто... Их можно найти почти повсюду тут. На всех один и тот же, лишь немного отличающийся профиль. Целые и ржавые, смятые или пробитые насквозь, они наследие прошлого. Но я никогда не брала их, обычно. А эти словно лежали в пещере, а не на земле. — Она покрутила телекинезом флягу и поставила её на место. — Это место не любит чужаков. У той троицы плохая и неточная карта. На их счастье они не придут в эти края. Их цель будет чуть южнее Моста Темнорогих... странно, откуда я знаю это название. Я обычно называла его просто Мост.

Смутившись, она развернулась в сторону кладовой и спустя несколько минут вернулась, жуя какие-то засушенные фрукты. Пара крупных, холодных и закованных в прочную кожуру плодов легли на покосившийся сундук. Короткий рывок зубами за черенок, и необычный плод раскрылся в форме тарелки, на которой беспорядочной грудой лежали многогранники полупрозрачной мякоти. В воздухе разнёсся свежий, отдающий цитрусом запах.

 — Но, прежде всего, я хочу есть! — Отщипнув кусочек, она стала медленно выжимать сок из покрытой мембраной мякоти. — Ужасно... теперь я не смогу появиться в Кантерлоте. Они будут меня ненавидеть. Я не смогу прикоснуться к их забавным ушкам с кисточками.

Она вспомнила рассказ вороного про погоню, устроенную ночными пегасами. В крыльях ещё ощущались последствия ударов копытами: они немного ныли, когда она потягивала их и складывала обратно. В янтарные глазки закралась грусть.

 — О чём ты говоришь. Это пони, они не будут тебя ненавидеть. Ты спасла тех, кто угодил в лапы Мария, привела подмогу, хотя и необычным способом. Дело, на которое все предпочли закрыть глаза, было раскрыто! — Вороной едва не подавился кусочком необычно освежающего фрукта. Такое ему не доводилось есть, и теперь он не отказывал себе в удовольствии сунуть сразу по нескольку гранул в рот, чуть ли не захлёбываясь соком, сладковатым и, одновременно, с кислинкой. — Да и в той неразберихе никто особо под копыта не смотрел. Там всем от всех досталось.

Розовый язычок слизнул с губ капельки сока, и демикорн отщипнула ещё несколько кусочков цитрана. Проглотив их и обдумав что-то про себя, она посмотрела на Вана.

 — А пони? Что с ними? Они могут остаться такими навсегда... пока не пустят корни! — Заметив скептическое выражение на мордочке вороного, она осеклась. — Светлокрылая Селестия... конечно же. Она и принцесса Луна придумают что-то... я не подумала об этом.

 — Именно. Даже если у них ничего не выйдет, ты дала мне вот это. — Он бережно достал из своей сумки мешочек и положил перед пони. — Но, зная принцесс, я сомневаюсь в их неудаче. Они сильные аликорны, и с ними вместе хранительницы Элементов Гармонии. С этими силами даже чудесной машине Мария состязаться будет сложно, согласись?

Кожура от плода улетела в отверстие в стене, видимо, ведущее в глубокие катакомбы или пещеры.

 — Надеюсь, ты прав. Значит, я дала тебе это? А что это? — Она развязала мешочек и ахнула. — Это... это... Слёзы Алой!!

 — Что-то не так? — Вороной с сомнением смотрел на изменившуюся пони, словно зачарованная рассматривающую небольшие вытянутые камешки алого цвета с идеально гладкой поверхностью.

 — Это... артефакт... даже не так, это застывшая магия Алой Луны! Сейчас, у меня где-то была книга об этом... — Синяя пони рыскала по полкам, переворачивала фолианты и пачки свитков, пока не вернулась с добычей. Потрёпанная и явно читаемая чаще всего книга легла в копыта Вана. На жёсткой и прошитой грубой ниткой обложке были изображены жеребята демикорнов. Прыгающие, сидящие и гуляющие по каменным уступам вдалеке. Книга раскрылась на развороте, делясь содержимым своих выцветших страниц. Иллюстрации были блёклыми, и угадать, какой цвет был у изображений на самом деле, оказалось невозможно. Уходя вдаль, возле покрытой узорами стены стояли колонны, одна рядом с другой. Некоторые были пусты. На других сидел или лежал калачиком жеребёнок, цвет которого менялся от тёмного, почти каменного, в естественный тон шкурки. Колонны слева были ниже, и на них лежали другие жеребята, будто покрытые коркой льда, придававшей им голубой и стеклянный вид. Каждая страница сопровождалась надписями.

 — Что это? Почему они на этих колоннах? — Пепельногривый с удивлением посмотрел на вглядывающуюся в страницы Диксди. Та молча перевернула страницу. Теперь книга делилась изображением четырёхкрылого существа, часть которой едва была видна на пожелтевшей бумаге. Она ластилась своей вытянутой, чуть хищной и покатой мордой к нескольким маленьким демикорнам. Но, несмотря на внушающую опасение внешность, она смотрела на них как на детей, с заботой и любовью в необычных миндалевидных глазах, целиком заполненных альмандиновым свечением. Страницы зашелестели и остановились снова. На каменной круглой площадке, в которой угадывалась верхняя часть колонны, сидел жеребёнок. На его язычке блестела красная капелька камня.

 — Кажется, я не понимаю, что ты хочешь сказать. Я даже не могу перевести, что тут написано. — Виновато улыбнулся вороной, указав на странное, крупное слово на языке демикорнов.

 — Инициация. — Коротко отозвалась синяя пони, с трудом отрывая взгляд от изображения и рассматривая камешки в мешочке. — Я... думала, что это просто сказка. Но всё сходится, это именно они. Тут сказано: "В каждом из нас хранится слезинка Алой Луны, заставляя сердце биться в унисон её спящей магии. Рыдая от собственной силы, подарит она надежду на жизнь, прошлого тень развеяв сиянием".

 — А что написано вот тут? — Вороной уже с интересом рассматривал страницы и ткнул копытом в неразборчивый узор, сходящийся в центр на груди изумлённого жеребёнка, рядом с которыми стояли едва различимые силуэты взрослых демикорнов.

 — Хм... тут... — Диксди подбирала слова и несколько раз проговорила на инитиумнарском певучие фразы. — "Слеза свой путь найдёт к слабому сердцу. Заменит на камень хрупкую плоть. Магия ток свой начнёт с кровью потоком, но будет навечно замкнута в ней."

 — Они превращали сердца своих жеребят в камень!!^[1] — Вороной едва не откинул книгу в сторону и ошарашенно уставился на не менее удивлённую пони. Впрочем, удивлена она была, скорее, его реакцией, чем написанным в книге.

 — А как бы иначе магия Алой Луны циркулировала бы в теле? Ты странный... такая сила сожгла бы меня дотла. У меня оно такое же... все проходили через это. Правда, сама я не помню... и никто не помнил, когда я спрашивала. — Диксди наклонила мордочку набок, рассматривая пытающегося собраться с мыслями аликорна. Такая обычная для неё вещь оказалась шоком для её спутника, и она растерялась, не зная, что с этим делать. — Ну, это... у всех так. Правда, я впервые вижу их. Такие крупные и гладкие...

 — Нет, это не у всех... — Ван осёкся. Конечно для той, что стояла перед ним, было нормально. Во имя Селестии, мир, породивший её, начинал пугать его. Жеребятам скармливали эти камешки и давали им возможность пропускать через себя, видимо, чудовищную силу. Но при этом, как он уже успел в этом убедиться, использовать её они не могли совсем. От таких новостей в его горле пересохло, и он инстинктивно отхлебнул воды из ближайшей фляги. — Не у всех...

Но Диксди уже стояла у отполированного щита, оставив книгу на сундуке. Она вглядывалась в своё отражение и рассматривала грудь, будто пытаясь рассмотреть что-то под нею, время от времени прикасаясь к шёрстке копытцем.

 — Иногда мне кажется, что мои глаза меняют цвет. Краем взгляда. Это так необычно. Будто я храню себя и не знаю об этом, потому, что сказать себе об этом не могу... — Она рассмеялась и поправила гриву. — Мне снился странный сон. Меня обнимала та, кого я знаю, но я никак не могу вспомнить ее.

Ван прикрыл глаза копытом. Прикусив язык, он заставил себя сдержаться и не выложить, как всё было на самом деле. Он дал слово, и нарушать его не было в его привычках. Закрыв книгу и ткнув её в первое попавшееся свободное место на полке, он подошёл к Диксди. Та уже собиралась в путь. Большая часть содержимого её сумки лежала на полу и теперь заменялась более ценными и полезными, на ее взгляд, предметами. Прежние карты легли в сторону, и освободившееся место заняли более точные. Пара книг, среди которых мелькнула одна тонкая и подозрительно современная, легли в боковое отделение. Помня историю с монетой, синяя пони рассовала по внутренним кармашкам наиболее старые монеты, какие попадались под копыто. Одна из таких монеток выпала и покатилась к копыту вороного. На одной из сторон было изображение изогнувшегося в воздушной атаке крылатого ящера.

 — Мне нужно освоится с этими... новыми "око-часами". — Она прислушалась к молчащему циферблату. В отличие от старых, они казались или смазанными идеально, или настолько точно собранными, что, работая, никак не выдавали своей деятельности. Лишь телом она ощущала тонкую вибрацию, когда одна или несколько шестерней начинали движение. — Думаешь, мы успеем их застать в архивах? Этих приключенцев?

 — Приключенцы? Ну да... — Ван очнулся от размышлений о странностях расы Диксди. — Даже если они закончат свои дела в Архивах, им понадобится проводник, да и от знающего символьную магию они вряд ли откажутся. Вполне может быть, что их поиски затянутся, и мы поспеем как раз вовремя.

 — Вовремя для чего? — Диксди обернулась.

 — Чтобы предложить себя на эти кандидатуры, конечно! — Ван заметно повеселел. — И как бонус — кота!

На последней фразе он подхватил пытающегося погнаться за монеткой кота и усадил того на сундук.

 — Тогда нам к северной стороне долины. Там, под горами, проход к самой границе Кристального Королевства. Давно я там не была... интересно, поменялось ли там хоть что-то...

Ван не знал, к чему относились сказанные слова. То ли Диксди давно не была в подземных ходах, а это означало разные сюрпризы, возможно неприятные. Или давно не была в Кристальной...

 — Почему ты называешь её Королевством? — Внезапно спросил вороной, когда они уже покидали молчаливый форт, выпустивший их без всяких проволочек. Двери клацнули за ними десятками замков и запоров, отчего казалось, будто строение вздохнуло и погрузилось в сон.

 — Потому что это Кристальное Королевство. Его все так называли, пока не... — Диксди оборвала фразу на половине и зашагала чуть быстрее.

 — Лааадно, пусть будет Королевство. Но когда мы окажемся там, называй его Империей. — Вороной догнал и тихо толкнул её крылом. — Так будет лучше.

---

Темноту тайника озарило лиловое сияние. Коротко мигнув, оно пропало, загорелось вновь и стало мерцать постоянно. Тёмную поверхность шара пересекли линии. Медленно проявляясь, они позли друг к другу, сходясь под углами и образовывая звезду. Блики разных цветов отбрасывались на атласную ткань подушечки, поверх которой лежал этот странный предмет, обрамлённый остатками каменной оправы. Красный возник и пропал, чтобы загореться напротив куска оправы в виде полуарки. Оранжевый огонёк скользил по поверхности, остановившись возле едва различимого остатка вогнутой каменной части. Розовый и фиолетовый бежали по кругу, пока не застыли напротив плоских сосколов, явно когда-то переходивших в ажурные части каменной конструкции. Возле последнего обломка оправы слабо загорелся и погас голубой огонёк. Линии прекратили свой бег, и теперь знак магии тускло отливал белым светом, разгоняя тьму тайника, в котором лежал. Листки потрёпанного дневника дёрнулись и замерли, словно их коснулось лёгкое дыхание. Темноту наполнил шёпот и расползся по углам, словно пугливые букашки.

 — Что вы себе позволяете? — Армор Шайнинг шёл, стараясь сдерживать свои эмоции. Не будь это вопреки дворцовому этикету, он с радостью бы выкинул "гостя" за пределы дворца, дополнив это хорошим пинком магического щита. Но этого "гостя" так просто выпроводить не вышло бы. Да и он сам уже не был начальником стражи, а стоял во главе Кристальной Империи, и так поступать, как в былые времена, ему уже не полагалось.

 — Лишь то, что необходимо для безопасности страны. Эквестрии и нашего сиятельства, принцессы Селестии. Ни больше, ни меньше. — Сухо отозвался единорог с медальоном Ордена на груди. — Не мне вам объяснять в десятый раз, что эта страна была под гнётом Чёрного Короля, ненавистного мага Сомбры, победа над которым была одержана не так давно. Не сила, так коварство. Вы можете гарантировать, что тут не осталось неприятных сюрпризов или мрачного наследия со времён правления Сомбры?

Этого гарантировать белый единорог не мог, и ему оставалось лишь проглотить сказанное без возражений. Он верил Кэйденс, но, в то же время, как начальник стражи, прекрасно понимал, отчего Орден перестраховывается. Вот только методы ему не нравились.

Кристальные пони были напуганы, когда библиотеку стали просматривать хмурые и молчаливые единороги. Проглядывающие книги, изучающие полки и переворачивающие вверх дном всё, что стояло нетронутым. Задаваемые вопросы побуждали подданных вспоминать прошлое, и несколько конфликтов едва удалось уладить, не без помощи целительной магии принцессы. Настырность Ордена начинала досаждать. Он и Кэйденс хотели стереть прошлое, помочь забыть ужасные дни, но действия Ордена магов рушили эти надежды.

 — Если бы ваши подданные и... дворцовая охрана не учиняла бы нам препятствия, дело бы прошло намного быстрее. А они не желают сотрудничать. — Орденский единорог продолжал свою речь. — И ведь я не удивлюсь, если это не только их инициатива.

 — На что вы намекаете? — Шайнинг замер и дождался, когда маг ордена повернётся к нему.

 — Только на то, что их инициатива поддерживается вашим приказом. Только на это. Ведь я прав? Ни для кого не секрет, что вы не дружили с Орденом в Кантерлоте, и, по большей части, окружили себя не слишком лояльными к нему единорогами. Уверены, ваша сестра по той же причине не оказалась в Ордене, хотя не в пример вам была одарена во многих видах магии, не только боевой и защитной. — Орденский единорог говорил сухо и размеренно, улыбаясь тому, как его слова медленно достигают цели. — И теперь, когда вас нет на посту начальника стражи Кантерлота, вы учиняете препятствия тут. Просто исходя из давней неприязни, а не из понимания важности того, что мы делаем.

 — Однако, ставленник вашего хвалёного Ордена был заменён на старую гвардию. А потом ещё и самому ордену создал проблем своими решениями. — Парировал Шайнинг, радуясь тому, что достаточно времени проводил вместе с Кэйденс и почерпнул немало приёмов придворного диалога. — Слышал, всю свиту принцессы Селестии заменили преданные пегасы, а принцесса Луна и вовсе была против Ордена рядом с собой. Ночная стража с доблестью несёт караул под сиянием светила их принцессы.

Единорог погрустнел. Это было правдой. С момента, как начальником стражи Кантерлота стал непонятно откуда взявшийся пегас, всё пошло не так. Ланцеа повёл себя недальновидно. Хотя Орден и пытался сохранить его положение, его инициативы оказались преждевременны, а способности лидера и вовсе — никудышными. Попытка же восстановить контроль разбилась в осколки, когда орден оказался встречен отрядом настроенных весьма серьёзно пегасов под предводительством Тенакса. Старый воин, прошедший через пограничные конфликты с грифонами, часть которых до сих пор не признавала некоторые земли владениями принцессы Селестии, весьма лаконично пояснил, насколько необсуждаемы приказы, отданные принцессой.

 — Ланцеа молод и горяч. Он хотел проявить себя с лучшей стороны. — Поджав губы, оправдался единорог Ордена.

 — Тогда вы понимаете, насколько ваше желание безопасности переходит границы дозволенного. — Усмехнувшись, закончил разговор Шайнинг и устало закрыл дверь за единорогом. Ещё несколько дней, думал он, и они покинут страну. Нужно просто потерпеть. Большинство уже вернулись обратно в Кантерлот и другие города. Осталось лишь несколько самых дотошных.

Шайнинг Армор подошёл к окну и замер от удивления.

Вместо зелёной равнины, медленно переходящей в заснеженное предгорье, полыхало пламя битвы. В воздухе метались дикие по образу и движениям существа, распахивающие свои крылья, словно стрекозы. Багровое небо расчерчивали оставляющие дымный след огненные шары. Тысячи голосов сливались в невыносимый гул. Лязганье доспехов, свист магии и гудение сияющих рогов окружили его, словно душное облако пыли. Чёрные шпили кристаллов зло блестели бордовыми гранями в свете заходящего, но не способного опуститься окончательно солнца.

 — Это что ещё за... — Прошептал белый единорог, делая шаг от окна, и внезапно отпрыгнул в сторону. Рядом, смотря в окно пристальным взглядом военачальника, стоял высокий тёмный жеребец, кончик чёрного рога которого был словно обагрён кровью. — Сомбра!!!

Рывок, попытка сбить с ног и прижать ненавистного противника к полу магическим щитом не дали результата. Шайнинг просто прошёл насквозь тёмную фигуру и распластался на полу. Чёрный Король стоял неподвижно, облачённый в полный доспех, и лишь зеленовато-красное пламя неистовой магии трепетало языками с уголков его глаз, распадаясь на фиолетовый дымок. Видение пошатнулось, и поднимающийся правитель Кристальной Империи вновь обнаружил вокруг себя сияние чистых кристаллов, солнечный свет за окном и зелёную долину, ровный травяной покров которой нарушали лишь скрытые под ним скалы и огромные валуны, скрытые под густой растительностью. Ни битвы, ни пламени, ни дыма. Даже в небе не было и намёка на стрекозоподобных существ.

 — Мираж... — Прошептал белый единорог, тряхнув гривой и стянув с себя доспех. — Все эти разговоры о прошлом и бессонные ночи меня доконают. Определённо так.

Шар покачнулся и погас, впившись в подушечку острыми краями обломков каменной оправы. Все пять огней вытянулись в капли и соединились в знаке магии, смешавшись с белым светом и распавшись на угасающие искры. В самой глубине тёмной поверхности показался смутный силуэт единорога. Тайник наполнил тихий звон бубенчиков и пропал в таком же весёлом, едва различимом смехе.

4. Туннель отражений, трёхсотлетний дневник и испытание Твайлайт

Диксди держит путь в Кристальную Империю, навстречу новым приключениям, но путь не такой близкий и безопасный, как кажется на первый взгляд. История огненного мага не закончилась. Перед ним встанет выбор, в котором очень просто ошибиться. Самонадеянная искательница сокровищ берётся за выгодное дело, даже не подозревая, насколько выгодным оно окажется в итоге. А что же Элементы Гармонии? В дружбе смелых пони происходит нечто странное. Древняя магия теряет свои силы, и им придётся полагаться только на себя, чтобы решить проблему.

Вороной думал. Каждый шаг по лестнице отзывался глухим стуком и задавал ритм скачущим мыслям. Перепончатокрылая спутница казалась прежней, пугающе прежней, учитывая, что им пришлось перенести, и ей — в особенности. Вот только последние дни с ним была не она. Фиолетовые горящие глаза в тени чёлки гривы не выходили у него из головы. Мысль о словах, сказанных этим строением, кажущимся живым, скользнула холодным лезвием у его горла, заставив на миг представить саму невозможность покинуть эти стены. Ван сглотнул ком подступивший к горлу...

— Диксди, а что, если дверь не откроется? — Тихо спросил он, когда они уже подходили к выходу.

— С чего бы ей не открыться? — Пони обернулась с удивлением в янтарных глазках. — Не говори глупостей, это мой дом...

— Да, конечно... — Вороной снова дёрнул крылом, вспомнив те неприятные минуты, которые заставил его пережить механический голос, идущий от стен. Кем бы ни был автор этого строения, это вселяло уважение и ужас одновременно. Вряд ли кто-то, даже обнаружив это место, и вправду, сможет зайти сюда. Быть может, только принцессы. И Ван сомневался, что им не придётся применять для этого всю свою магию. Впрочем, уверенность Диксди понемногу передавалась и ему. Поднимаясь без торопливости, он теперь с интересом рассматривал украшающие стены знаки и письмена, пытаясь разобрать хоть что-то из них. Эквестрийских символов не было, за исключением цифр, но их значение ускользало от него, представляясь беспорядочно выбитыми знаками. Вот только теперь кусочки похожей уголь пыли, катящейся по ступеням, заставляли его вспоминать о судьбе сородичей своей спутницы. Это наводило тоску.

— Смотри, сейчас будет очень забавно! — Диксди приняла важный вид и подошла к двери. — Откройся!

Ван с радостью бы оценил шутку, но двери остались запертыми. Вместо них зазвучал тот же механический голос.

— Имя. Ранг. Причина покинуть форт во время ведения боевых действий. — Интонация была той же. Понять, задает ли голос вопрос или перечисляет требования для выполнения приказа, было невозможно.

— Он опять так... как тогда, когда я нашла "око-часы", он задавал такие вопросы каждый раз, как я... — Пони осенила догадка. Она, проскакав к двери, покрытой пылью и ветками проросшего внутри здания плюща, приложила ограничитель к небольшой выемке, почти на уровне её бедра, хотя ей и пришлось для этого немного привстать, поставив копыто на торчащую из стены ступеньку. — Вот!

— Обнаружен ограничитель класса «прототип девять». Субъект носитель первичной связи — Диксди Дуо. Поддерживающая личность функционирует в соответствии с нормами. Погрешность... выше тринадцати процентов. Погрешность допустима. Имя поддерживающей личности — Старшая. — Задумчиво перечислял данные механический голос, заставляя увязавшегося за ними кота крутить ушками и пытаться понять, кто это говорит. — Субъект носитель первичной связи. Ваш ограничитель относится к классу прототип девять. Поздравляю вас, теперь вы являетесь главой девятого поколения до момента, пока в форт не прибудет субъект носитель первичной связи, обладающий большим количеством хронологических данных. В связи с ведением активных военных действий в радиусе вокруг форта, рекомендую сохранять осторожность и постоянно поддерживать связь с полевыми ограничителями... произвожу поиск работающих ограничителей... поиск завершён... найден один действующий ограничитель... обнаружен один субъект носитель первичной связи.
Диксди стояла, изумлённо смотря на дверь. Та говорила странные вещи, совсем не те, какие звучали до этого. Первое время ей приходилось называть своё имя и причину, по которой она покидала дом, пока что-то не сломалось, и дверь стала открываться сама, едва она подходила к ней. Ещё некоторое время до этого случая, по возвращению голос, чуть заедая, просил её обязательно отчитаться перед наставницей о проведённом снаружи времени. Вот только выполнить эту просьбу ей было сложно. В форте была лишь она одна.

— Поздравляю, что ли... Хотя не знаю, с чем. — Чуть помявшись, вороной подошёл ближе, вслушиваясь в скрип раздвигающихся засовов и скрежет проворачивающихся шестерней механизма, уходящего не только в толщу явно металлической двери, но и в стены вокруг неё.

— Пожалуй, я тоже не в курсе. Это старый механизм... за долгое время он впервые такой словоохотливый. — Диксди улыбнулась и отошла от стены, где янтарное мерцание медленно угасало в центре выемки. — Говорит о каких-то "действиях" вокруг моего дома, но тут никого нет. Кроме "этих"...

Последнее слово было сказано немного натянуто.

— Оу, я уже слышал что-то подобное по пути сюда. — Вороной улыбнулся. — А что за "эти"?

Вопрос заставил перепончатокрылую задумчиво поскрести копытом пол, прежде чем ответ смог сложиться в форму, простую для понимания.

— Эти... стражи. Они медленно двигаются по долине. Солнце встаёт и садится много раз, но они словно стоят на месте, но потом оказываются дальше от того места, где были. Мшистые стражи. Наставница говорила, что они хорошие, но пони замирают, увидев их, и могут долго стоять и улыбаться. А потом... уходят, наверное. — В янтарных глазах сверкнула радость догадки. – Наверное, забывают, зачем пришли. Правда, они не пьют и не едят всё время. Но я видела только двух пони. Они выглядели странно, и я не стала к ним подходить.

— Настолько странно? — Вороной открыл и покачал крыльями.

— Нет, конечно. Они были в доспехах таких, тёмных и мрачных. — Синее копытце толкнуло Вана в плечо. — Были похожи на изображения на фляжках.

Улыбка кантерлотского следователя пропала так же быстро, как появилась, уступив место не слишком хорошим предчувствиям. Это место не было безопасным. Оно было очень опасным, и, видимо, лишь той, которая жила тут, это не приходило в голову. Вот почему никто не приходил сюда... или приходил?

Перед похолодевшим от ужаса Ваном открылась всё та же тёплая, подёрнутая туманом долина. В неё уже проникали лучи солнца и постепенно пробивали плотную завесу утренней хмари, но в небольших углублениях туман плескался молочно белой субстанцией, протягивая вверх свои призрачные струйки, едва в него попадало копыто. Туман сбился в кучки по краям и медленно превращался в росу. Уютная долина, форт, существующий временем войны, отгремевшей множество веков назад, и среди всего этого — беззаботная, любящая читать старые копытоскрипты и фолианты пони, обладающая сказочным представлением об Эквестрии. Живущая временем, когда принцессы только восходили на трон. За всей суетой последних дней ему не удавалось собраться с мыслями, а это стоило бы сделать в первую очередь.

Диксди уже весело вышагивала впереди, не обращая внимания на устроившегося между крыльями кота, посчитавшего ниже своего достоинства плестись по мокрой траве и мху. Из оцепенения вороного вывел звук захлопнувшейся позади двери. Обернувшись, он лишь с удивлением отметил, как странно выглядит форт теперь, в лучах поднимающегося солнца. Две пристройки по бокам от двери казались полурассыпавшимися копытами, да и вся постройка, уходящая вглубь скалы, походила на диковинное каменное существо, замершее в ожидании.

— Кажется, у меня воображение разыгралось... или мне не стоило есть те сушёные грибочки. Мерещится теперь всякое. — Буркнув, он поспешил за спутницей, нагнав ту у статуй аликорнов-жеребцов. На свету статуя выглядела уже не так внушительно. Ставшие различимыми повреждения портили внешний вид, и от былого магического ощущения не осталось и следа. — И как мы будем выбираться отсюда? Нет, я не хочу сказать, что тут некрасиво или...

Он осёкся, заметив непонимающий взгляд пони. Шипастый хвост вильнул из стороны в сторону. Фосфорный свет телекинеза выцепил из сумки один из свитков. Пожелтевший по краям, но, всё же, очень плотный, он даже не гнулся в потоках лёгкого ветерка, появившегося в долине внезапно и так же — пропавшего.

— Ну… я... обычно использовала крылья. – Смутившись, она посмотрела на вороного и, покачав крыльями, сложила их в виде плаща. — Так что остаётся только ход под горой. Но, как я уже говорила, там происходят странные вещи.

— Нет ничего странного, что не могло бы быть объяснено кантерлотским следователем по магическим делам. — Ван приложил сгиб крыла к рогу и словно отсалютовал, немного небрежно скопировав и переделав жест пегасов-стражников.

— Когда ты так говоришь, мне, и правда, кажется, что так оно и есть. — Диксди весело рассмеялась, и вороной снова поймал себя на мысли: как резко она отличалась от той, фиолетовоокой версии себя. И как что-то незаметно изменилось с их встречи в Кантерлоте. Нечто тонкое, едва уловимое, но он никак не мог поймать эту едва различимую нить. — Тогда нам туда. В свитке сказано, что мы так попадём к самому Кристальному Королевству.

— Империи. — Машинально поправил вороной.

— Пусть будет империи... — Диксди согласилась и продолжила изучать свиток, держа его перед собой. Едва ли она исходила долину вдоль и поперёк, но, в отличие от спутника, она почти не смотрела под копыта, чудом не наступая на подозрительные куски металла, торчащие из земли истлевшими панцирями. Ему же приходилось смотреть чаще на землю, особенно после того, как копыто ушло в мох, проломив кусок не то щита, не то рыцарского доспеха, уходив прямо в мерзкую липкую жижу, пахнущую плесенью, грибами и удивлёнными (своим расплющиванием) насекомыми.

— Ффууууээээу... — Тихо прошипел он, вытирая копыто о траву. — Ди... Диксди... Скажи, после произошедшего с тобой и нами там, у Мария и... Ох, я стал для тебя хотя бы другом? Или я партнёр, спутник... не знаю даже, как ты ко мне относишься вообще.

Вану хотелось услышать что-то, что вернуло бы ту нить между ним и пони. То, что ему удалось узнать, невольно сопровождая фиолетовоокую, беспокоило его. Пугало. Делало из синей пони существо-загадку, от которой можно было ожидать почти всё. А уж после истории о сердце его посетили сомнения, подтверждения которых он просто боялся услышать.

Вороной шёл позади. Она слышала его шаги. С момента, как она проснулась, тьма событий, рассказанных несколько беспорядочно, свалилась на неё, как ушат холодной воды. К ним добавились странные ощущения, будто вещь на бедре изучает её и контролирует не только время и состояние, а, скорее даже, следит за её эмоциями, чувствами, как бы сглаживая острые ощущения. Гость в её доме. Впервые за время, как она осталась одна. Жеребец... в её спальне. Это воспоминание заставляло её сбиваться с ритма шага, но причину этому она не понимала. Почему вообще это её беспокоит? Но это беспокоило. А за ту выходку, когда аромат магии артефактов коснулся её, ей хотелось стукнуть себя копытом пару раз. Если бы не вода во фляге, так вовремя подвернувшаяся под телекинез... Её передёрнуло от мысли, чтобы мог подумать этот крылатый единорог. Так... неприлично. А он смеялся и пытался щекотать её кончиками крыльев, создавая ощущение, словно она вернулась откуда-то издалека.

— Ты же, знаешь ответ на этот вопрос? — Как-то мягко и немного вкрадчиво ответила Диксди, цокая металлическими поножами по редким, торчащим из плотного ковра мха, камням. — Ты... друг.

Она закончила фразу просто. Замолчала и лишь подёргивала кончиком хвоста, выдавая своё напряжение. На первый взгляд, казалось, она скажет что-то ещё, но молчание затянулось, и вороной вздохнул.

— Другая я доверила себя... и меня — тебе. Та, кто дарит мне видение мира, словно через фиолетовый камешек, находясь в "око-часах" — Синяя пони цокнула по гальке копытом, и обломок ускакал, скрывшись в редких кустиках орешника. – То, что ты сказал о другой мне, так похоже на... наставницу. Не могу вспомнить её имя, но она была жёсткой и хорошей одновременно. В последний раз она говорила мне плохие вещи и вела себя необычно. И она лгала мне, как это делаешь ты иногда зачем-то. Это грустно. И всё же она была наставницей и другом. И наставницей. Наставницу всегда надо слушать.

— Погоди, в каком смысле «я лгу»?! — Вороной от неожиданности наступил в очередную ямку и едва не растянулся на траве. Столько предосторожностей, а синяя пони была в курсе. Быть может, не совсем, но в курсе.

— Ты не мог бы пройти по туннелю. Он затоплен уже давно. — Диксди натянуто улыбнулась. Тот день запомнился ей в особенности. Гуляя по туннелю, она нашла немало сундуков и деревянных волокуш, на которых лежали цилиндры, сферы и прочие странные артефакты, не желающие разбираться или отвечать на её действия. Лишь один из них начал мигать всё быстрее и быстрее, разбрасывая вокруг забавные огоньки. Она играла с ними все те минуты, пока они прыгали по стенам. А потом наступила тишина. Артефакты замолчали, и ограничитель стал тяжёлым и неудобным куском металла, кусающим шёрстку и оттягивающим её вниз. И тогда воспоминания нахлынули на неё вместе с вырвавшейся откуда-то сбоку ледяной водой. Там осталось много того, что она не успела рассмотреть, но вода пугала её, и этот проход в скале навсегда остался закрыт. — Врать нехорошо. Ты был там, у камня, где много имён и стоит статуя, похожая на наставницу. Я приходила поговорить с нею, а она молчала и смотрела в небо. Наверное, там все имена тех, кого она хочет встретить. А моего имени там нет. Поэтому она не отвечала. Друг — это хорошее слово, но его страшно говорить. Тебя тяготит ответственность. А меня — быть другом кому-то. Они ведь уходят. Друзья уходят однажды, и с тобой остаётся только их смех. Только их слова. Только...

В задумчивости, она едва не прошла мимо обрамляющих вход в пещеру арок. Выбитые на них полукругом символы почти стёрлись с каменной кладки, придающей аркам форму подковы. Те же угловатые иероглифы, походящие на выбитые на её артефактах и браслетах, как две капли воды, складываясь в ином порядке. Часть из них когда-то украшали самоцветы, но их или успели выковырять, или они давно осыпались и лежали под слоем мха.

Сердце вороного неприятно кольнули сказанные пони слова. Ему хотелось сказать, что всё совсем не так, но слово было дано, и нарушать его он не мог. Да и не видел особого смысла. Янтарноокая пони представляла мир иначе. Даже свой собственный, ставший историей много веков назад.

— Неудачно ответила? Такие вопросы — сложные для меня... тебе мой ответ не нравится... — Она говорила всё тише, заметив грусть на мордочке Вана, пока её внимание не оказалось прикованным чем-то в тени арки. Притянув к себе аликорна, она указала копытцем в дальний конец слегка сияющего туннеля. Свет исходил от голубовато-синих кристаллов, покрывающих почти всё, кроме, разве что, пола. — Смотри!! Вот оно...

Два силуэта, две фигуры, обрамлённые тонким контуром голубых бликов, казались объёмными и вполне осязаемыми. Одна была высокой, немного массивной, и её лоб украшал изломанный рог-лезвие. Удобно перекинутая сумка прижималась к боку. Рядом стоял не ниже её аликорн, дымчатая грива которого чуть колыхалась и казалась полупрозрачной, уплотняясь лишь ближе к шее и голове. Даже издалека они казались отражением Диксди и Вана, только заглянувшим в покосившийся грот, переходящий в прорубленный между кристаллическим месторождением проход. Они медленно шли впереди, то наклоняясь друг к другу, то расходясь в стороны, пока одна из фигур не обернулась и не толкнула другую сгибом крыла. Глаза обернувшейся сверкнули янтарно-золотистым бликом. Фигура приветственно махнула крылом, прежде чем скрыться со своим красноглазым спутником за поворотом.

— Видел? Раньше я там видела только себя... — Шёпотом проговорила Диксди, не решаясь зайти в тень каменной арки. — Это странное место. Сначала мне казалось это отражением от стен, ведь там глубже порода почти вся целиком состоит из наслоившихся кристаллов. Но... Я ошибалась. Каждый раз там было что-то новое. Я даже пыталась догнать вторую себя, но вместо этого заплутала там и потерялась в поворотах. А затем, выбравшись, я была готова жевать даже этот гадкий мох, лишь бы утолить голод.

— Прости, но… После этой истории ты думаешь, что я решусь туда пойти? — Ван снова посмотрел под арку, но среди стен из голубого минерала ничто не шевелилось и не пыталось "махать чем-либо в знак приветствия". — Да я лучше по отвесной скале карабкаться буду...

Перед его носом закачался небольшой свиток, за которым виднелась хитро улыбающаяся мордашка пони.

— Я нашла это потом в форте. Это карта выработки кристаллов, довольно точная, не сомневайся. — Она сунула свиток в сумку. — Хм, не ожидала от отражений способности копировать кого-то ещё. Этот второй был так похож на тебя... похож... похож... похо... А!

Она хлопнула себя по лбу копытом, словно вспомнила что-то очень важное, но выпавшее из головы. Сумка открылась снова и, слегка позвенев монетами, выпустила наружу охваченный телекинезом кулон. Металл казался серебром и даже потускнел так же, чёрными пятнами. Гравировка, чуть потёртая от частого ношения, изображала аликорна с перистой гривой, вскинувшего мордочку вверх и смотрящего снисходительно на предполагаемого зрителя. Будь тут хоть кто-нибудь из библиотеки Кантерлота, профиль был бы узнан почти мгновенно. Вот только никого оттуда не было, а Ван вновь пожалел, что изучил библиотеку менее основательно, сосредоточив внимание на символьной магии.

— Бери, вдруг пригодится. Он мне попался на самом дне того сундучка с монетками, в которых камень красный. Если захочешь, из него можно будет сделать какой-нибудь артефакт. Его структура это позволит, он ведь куда лучше простых монеток, они бесполезны для артефактов.— Она наклонила мордочку на бок, всё ещё протягивая кулончик. — Тебе нравится? А ещё он точно должен открываться, но у меня не получилось. Если захочешь, я потом попробую его разобрать для тебя, ладно?

К её радости вороной благодарно кивнул и надел на себя подарок. Серебристая вещица, вытянутая в форме капли, выглядела очень красиво на чёрной шкурке и даже казалась более светлой. С ощущением выполненного долга она бодро зацокала в пещеру, разнося эхо шагов далеко впереди себя. Вороной же ещё раз обернулся в сторону форта и содрогнулся, заметив как нечто, похожее на покрытый мхом холм, оказалось недалеко места, где они прошли. Будь возможность поспорить, он бы выложил все биты, какие были в его сумке, на то, что этого холма там не было ещё несколько часов назад.

— Диииксди... а ты когда бродила в этих туннелях, не видела чего-то живого и словно стеклянного? Уж больно это место мне напоминает одно подземелье, весьма обитаемое. — Вороной обладал хорошей памятью. Особенно, когда это касалось моментов, угодить в которые повторно ему не хотелось. Западня в кристальных пещерах под Кантерлотом надолго запомнились ему своими миражами и весьма осязаемыми обитателями, хрупкими, но довольно приставучими и недружелюбными. А чем дальше они шли, тем сильнее было это сходство. – Или, может, какие ожившие кристаллы?

— Тут никого нет, Ван. Даже глыбельников. Хотя это странно — они любят кататься по всему блестящему и потом выносить это на поверхность. — Синяя пони вгляделась в карту, потом посмотрела вокруг и улыбнулась своему отражению в кристальной многогранной колонне, подпирающей свод. — Они такие глупые. После них можно было найти разные забавные вещи. Какие-то пластинки, мятые фляги, пряжки и прочую чепуху, какую не раздавил полностью их вес. Но ничего такого, о чём ты говоришь, тут нет. Придумаешь тоже. «Ожившие кристаллы».

Она обернулась назад, и в янтарных глазах загорелся огонёк интереса. Смотря куда-то далеко позади Вана, она рассмеялась.

— Смотри, смотри, там опять мы!! Эй, привет, мы!! — Она помахала крылом двумя силуэтам, опасливо заглядывающим в пещеру, и внезапно замерла. До неё медленно дошёл весь смысл ситуации. — Сквии!!! Ваааан, пошли быстрее, это меня уже начинает пугать!

Вороной бросил последний взгляд назад, но там уже никого не было. Лишь кончик дымчатой гривы мелькнул за изгибом арки и пропал. Знакомой такой гривы. Ван прищурился, но в этот миг его уже потащили дальше, где виднелась потрескавшаяся арка нового туннеля. Символ Кристальной Империи... королевства осыпался и выглядел обветшавшим. Кристаллы проросли каменную плиту насквозь, а металлические буквы изогнулись и почти выпали из пазов, но тут было куда чище, а свет шёл будто бы отовсюду сразу, не давая мраку и шанса сохраниться в укромном уголке. Этот свет со всех сторон, даже от пола, рождал неприятное чувство.

— Словно не понимаешь, по полу идёшь или по стене. — Раздалось от демикорна, шагающей впереди. — Ты бывал в таких пещерах? Разве где-то ещё, кроме северных гор, есть такие места?

Свиток висел теперь перед нею постоянно, удерживаемый телекинезом.

— О да, есть. — Тёмный единорог оглядывался по сторонам. Тревога Диксди передалась и ему, резонируя с его собственными подозрениями. Он не знал, каких таких "глыбельников" имела в виду перепончатокрылая, и особо не горел желанием узнать после краткого описания. Скорее всего, какие-то пещерные твари, внешне напоминающие круглый потрескавшийся валун, они на большой скорости прокатывались по туннелям или создавали новые. А вот факт избегания ими этого места рождал нехорошие мысли. — Глубоко под Кантерлотом есть нечто похожее. Говорят, единороги древности открыли там выработку магических камней и камней драгоценных. Гора оказалась просто изрыта вдоль и поперёк, но всё ещё полна ценной рудой. И вот однажды меня заманили туда обманом. В поисках одной старинной вещи мы шатались по этим проходам несколько дней, пока не нашли её... ах... в общем, те пещеры были полны своей горной магией. Вроде Вечносвободного Леса, только без леса... камни и кристаллы. И вот там были эти мистические существа, диковинные и опасные.

Диксди была хорошим слушателем. Ну, или казалась таковой, ведь она едва не тыкалась мордочкой в карту, кивая на слова вороного. Ещё немного, и ему бы показалось, будто она делает это только из вежливости.

— Значит, под Кантерлотом тоже такое есть. Как странно! Я читала всё, написанное про столицу, но там не было такого. — Задумчиво проговорила она, на миг отложив карту в сторону. Вороной облегчённо вздохнул — его всё-таки слушали. — Может быть, это были стражи? Ну, как те, бродящие по долине. Удивительно, как это мы их не встретили. Они в это время ползут по ней, держась тени.

Открывший было рот Ван закрыл его обратно, решив не упоминать про странный холм. И так слишком много волнений для одного дня.

— Ого, а это что такое? — Единорог замер перед большим, явно огранённым талантливыми копытами кристаллом. Большая плоская его часть была заключена в оправу из тусклого серебристого металла, придавая тому вид зеркала. И это мутное зеркало отражало парочку. И что-то в этом отражении было явно не так. Как называлась та игра, в которую любили играть жеребята в библиотеке? Найди на картинке как можно больше отличий? Да, наверное, так. И Ван уже насчитал их целых пять... пять пугающих отличий...

Например, в отражении не было кота, который шипел и топорщил шерсть, будто отражение его пугало. А ещё...

---

Удар прочной ветки, не поддавшейся даже жадным языкам пламени, всё ещё отдавался тупой болью в груди. Да и рогом он приложился к стене довольно крепко. Магия даже не ощущалась, а едва он попытался сконцентрироваться, как голову пронзила резкая, но терпимая боль. Флэйм Блот медленно приоткрыл глаза. Никого. Лишь зеленоватое свечение, похожее на болотный огонёк, идущее от символов и трещин на каменном круге. Прищурившись, он даже заметил, как яркие волны света расходились из центра и гасли по краям этой странной платформы. Но что было ещё интереснее – он оказался подвешенным над этой самой платформой, края которой когда-то были прозрачными, а теперь торчали мутными осколками не то минералов, не то стекла, довольно толстого и старого. Он закрыл глаза и снова призвал магию.

— Да какого сена!! — Хрипло вскрикнул он, поняв — магии так и нет, а вместо заклинания огня голову снова наполнил отвратительный гул и ноющая боль. — Где я вообще? Эй, чародейка, это не смешно! Кхе...

Блот пошевелил копытами. Связаны они были довольно умело. Как не пытайся, дотянуться до узлов зубами ему было не по силам, а ещё во рту появился неприятный привкус.

— Эй, ну прости, что ли? Камень всё равно у тебя. Только скажи, где моя сестра. — Единорог сплюнул и с интересом уставился на отливающую чем-то синим жидкость, капли которой растеклись прямо по каменной платформе. — Ты что, накормила меня "ядовитой шуткой"? Как это мило с твоей стороны. Не думал, что у тебя такие наклонности.

Однако ответом ему была тишина и темнота небольшого зала, едва разгоняемая всё тем же зеленоватым свечением. Нет, единорог не боялся, но осторожность уже стала тихо нашёптывать варианты того, что могло бы произойти.

— А! Кустоголовые, всё-таки дотянулись до меня своими ветками! Я же знаю, это вы, рогатые дети лесов. Не нравится, когда в лесу костерок разводят? А ну выпустите меня отсюда!! — Голос медленно возвращал свою звонкость, и теперь уже огненный маг смог крикнуть громче. — Что, в честном поединке выступать боитесь? Только и можете, что в спину ударить? А?

— Ты получил честный удар в грудь. Если бы тратил свои силы на верное обучение, то не пропустил бы его. — Знакомый голос раздался позади него вместе с ощутимым ударом копыта в круп, который был скорее оскорбительным, чем болезненным. — Отшлёпать бы тебя. Да ты уже взрослый жеребец и уже давно не ученик.

— ОУ! Мисс Мосси! Какими судьбами? Тебя тоже поймали эти кустоголовые? — Новый удар, куда более ощутимый и, скорее всего, оставивший отметину в форме подковы, отпечатался на его крупе, заставив вздрогнуть и проглотить крутящуюся на языке фразу.

— Не называй меня Мосси, сколько раз уже говорить. Мисс Бранч. Для тебя — мисс Бранч! — В голосе скользнула прохлада, и перед огненным магом появилась болотистого цвета единорожка с мятного цвета глазами. — Ты понимаешь, какое преступление совершил? Кто была твоя спутница, зачем она похитила осколок камня Хранителя Жизни? Что она собиралась делать дальше? Куда она направляется?

— К чему вопросы? Это экзамен? А где ректоры факультета? — Единорог кисло улыбнулся и сплюнул снова, с радостью ощущая, как не слишком приятный вкус ядовитой шутки сходит на нет, чего нельзя было сказать о её воздействии на магию. — Предлагаю сделку. Вопрос на вопрос, ответ на ответ. Я так смотрю, это не Школа Магии, да и на выпускной бал не похоже, так что дава...

Острый конец ветки остановился перед самым его носом, больно уколов и заставив единорога отдёрнутся назад. Мисс Бранч сдерживалась, и огненный маг это понимал. В мятного цвета глазах полыхала не ярость, но решительность, какой он не совсем ожидал увидеть у простого преподавателя. Пусть даже и занимающей одновременно место главы учреждения. Блот сглотнул.

— Эм... не будем, может, торопить события... Вижу, ты серьёзна, и... — Ветка плавно отодвинулась назад, но единорог продолжал смотреть на её опасно острый кончик, отчего единорожка позади чуть двоилась в его глазах.

— Я старше тебя, бывший ученичок. Причём достаточно, чтобы говорить со мной на "вы". — Единорожка буркнула, убирая ветвь в сторону. — Повторюсь... Что ты делал с этой тварью в хранилище? Что она тебе говорила, и каковы её дальнейшие планы? Бэллард ранен и, далеко не без твоей помощи, пострадал мой друг. Мне бы хотелось услышать правду, Блот... быть может, это смягчит твоё наказание.

Значит, того старого оленя звали Бэллард. Кажется, его знала та чародейка. А тот кустоголовый, под конец сдавшийся от дыма и пламени, был её другом. Флэйм понимал, он влип по самый рог, но стихия, выбранная им ещё до рождения, не сильно способствовала поиску рационального решения. Запертая магия бушевала в нём и искала выход. Нужно было лишь потянуть немного времени.

— Хорошо-хорошо... Мисс Бранч. Я связан, меня отлупили по крупу, а подо мной мерцает какая-то каменная ерундень. Вдобавок, меня напоили ядовитой шуткой. Да вы реально боитесь меня!! — Маг хохотнул, натянув верёвки сильнее, словно пытаясь понять, какой предел у их натяжения. — Она позвала меня спустя много лет, сказала, это дело на пять минут, войти и выйти с безделушкой. Кто мог подумать, что эти кустоголовые с хвостами пупочкой полезут драться, словно у них весь лес отбирают? Сами виноваты.

Ветвь с острыми кромками листьев хлестнула по оранжевой мордочке, оставив несколько ссадин. Слова мага достали единорожку, и он улыбнулся этому. В его положении ему нужно было лишь довести её до ошибки, а там уже он что-нибудь придумает. Вот только...

— Ты глупый жеребёнок... — Голос настоятельницы школы прозвучал неожиданно мягко, заставив Флэйма с удивлением взглянуть на неё. — Ты всегда был одарён магией куда больше, чем другие. Если бы ты учился, ты бы смог достичь куда большего, чем развлекаясь на экзаменах и устраивая погромы. Я ведь помню тот год, когда твоя маленькая сестра потерялась. Это ведь тогда мир для тебя изменился и стал несправедливым? Твоя спутница, она обещала тебе найти её, не так ли? В обмен на помощь в этом грязном деле. Флэйм, ты связался не с теми пони...

— Прекрати. — Он ожидал другого. Слова наставница рождали перед глазами мордочку маленькой сестрички, которую он обещал охранять. Даже тогда, когда она потеряла контроль над магией и стала горящим комочком в его копытах, он держал ее, ощущая, как горит его шкурка. Он кричал, зовя кого-нибудь на помощь. Кричал от боли, не замечая, как на его крупе медленно появляется кьютимарка. — Прекрати!! Да ты вообще знаешь о моей сестре?! Или обо мне?! Эта Селестия... она увела её с собой к этим... рогатым из Ордена! А потом они сообщили о её пропаже. Просто пропала, и я должен был её забыть! Что ты понимаешь, сидя в своём уютном кабинетике, в занюханной школе, на краю Эквестрии? Строишь из себя не пойми кого... а чародейка, она обещала мне встречу с нею! Дала мне силу, а потом...

— А потом предала тебя, как и всех других. — Холодно оборвала его пламенную речь Бранч, пристально вглядываясь в мордочку тяжело дышащего мага, в крик которого, казалось, ушли все его силы. Камень стал мерцать ярче, подсвечивая натянувшего путы единорога. — Она опасная тварь. Ты правда думал, что она выполнит твою просьбу? И всё же ты сцепился с нею там, в пещере. Почему?

— Не скажу... — Маг отвёл глаза в сторону. Этот мятный взор, проникающий словно в самое сердце, всегда был невыносим. Он не раз видел его, оказываясь в кабинете мисс Бранч за всякие шалости. Тонкая розовая нить. Она уходила в зеркальную поверхность, висящую в темноте. По зеркалу шли разводы, и там, на той стороне он видел знакомую гриву. Этот образ скользнул перед ним и погас. — Я тебе вообще ничего не скажу. Делай что хочешь.

— Хорошо, пойдём другим путём. Это она дала тебе аэтаслибрум? — Мисс Бранч сменила тему, с ожиданием вглядываясь в затихшего мага. — Если да, то откуда она у неё?

— Ха! Это моё личное достижение. Не приписывай его ей. Если бы не тот удар, я бы вытряхнул из неё этот исполняющий желания осколок сам! Эти несколько рассыпающихся страниц были просто нечто. — Маг оскалился. — Даже она не знала. Никто не знал. Тебе даже не снилась такая мощь. Если бы не эти путы и гадкий чаёк из синих цветочков, я бы тебе продемонстрировал бы несколько занятных штук. Тебе бы понравилось. Спасибо тому пустобокому. Если бы не его выходка, я бы в жизни не догадался о возможности зайти за пределы своих сил! А потом этот странный торговец... Ха! Всего пара строчек, и этих напыщенных выпускников вынесли, словно тюки с картошкой. Мастера щита, одарённые боевые маги, тьфу!

Да, Мосси Бранч помнила тот день, в который Флэйма отчислили окончательно, изгнав из Школы Магии Гринлифа, а потом благополучно потеряли из виду, когда в расследование вмешался Орден. С десяток выпускников пострадали, и многие до сих пор боятся огня, получив устойчивую фобию. В тот день южное крыло школы наполнилось огненным шаром, выгнувшем стены здания наружу и выбросившем часть магов через окна на землю. Флэйм Блот и так вёл себя отвратительно после той ничьей с неведомым чёрным единорогом, умело доставшим огненного мага символьной магией, а после исчезновения последнего и вовсе распоясался, применяя всё более опасные заклинания против учеников. Никто не знает, что именно случилось. Одна из единорожек проговорилась лишь об одной вещи: кто-то из выпускников отвесил пару шуток в сторону Флэйма, а другой добавил про сестру того несколько отвратительных предположений. Единорожка плакала и путалась, но смысл шутки был в том, будто Флэйм сам и спалил свою сестрёнку. А потом начался огненный ад...

— Ты ранил больше десятка единорогов. Пострадали кобылки, и многие из них теперь даже свечки боятся. Это было твоей целью? Ты прочитал аэтаслибрум, не знаю, как и где, да и не особо хочу знать. Скорее всего, это уже были мёртвые листы, иначе бы ты не повёл себя так безрассудно. Но неужели ты даже не сожалеешь о сделанном? — Голос Бранч звучал сухо. Рядом с нею возникла высокая тень, переходящая в мерцающие копыта, покрытые занятным, будто бы живым, узором. — О чём ты вообще думал?

— Они сказали, что я сжёг свою сестру, а теперь обвиняю мир в её исчезновении!! — Сдерживаемая ярость нашла лазейку и выплеснулась в ядовитом тоне мага. — Эти мерзавцы заслужили то, что получили, каждый из них! Я бы повторил это снова и снова, особенно с тем аристократишкой, что выделывался своими богатенькими родителями. Придворная кукла, что он знает о... о... семейных узах?! Сансет была для меня всем! Моё маленькое солнышко... она... она...

Камень загудел, сделав свечение ярче, едва грива мага шевельнулась, несмотря на отсутствие сквозняка. Воздух стал теплее.

— Мисс Бранч, вы узнали, куда мог быть унесён камень Хранителя Жизни? — Олень терпеливо смотрел на единорожку, игнорируя вопли мага, вновь попытавшегося использовать магию. — Этот артефакт сдержит его магию столько, сколько будет нужно, хотя мы и против таких мер, но одного настоя ядовитой шутки оказалось недостаточно. Он тоже из...

— Нет, он не читал живой аэтаслибрум. Иначе бы в его голове не было бы такой мешанины. — Мятного цвета глаза взглянули на устало замершего мага, потерявшего силы от бесполезной борьбы с путами. — Впрочем, это и к лучшему. Но могу заверить, он действительно выполнял приказы в обмен на обещание помочь ему в его поисках сестры. Видимо, под конец они разошлись во мнениях, и он взаправду схлестнулся с тварью в поединке. Он всегда был импульсивен, но не умел врать. Для откровенной и тонкой лжи, он был слишком самоуверен и силён.

— Хочу вам верить, мисс Мосси Бранч. Благодаря вам Круг Листа сохранил свою неприкосновенность в тяжёлые времена. Но у всякой веры есть своя граница. Вы единорог, пусть и познавший природу в значительной мере. Но вы лишь единорог. — Олень медленно кивнул головой в знак благодарности и, бросив последний взгляд на пленника, медленно покинул зал.

— Лишь единорог, да? — Болотного цвета единорожка невесело улыбнулась. — Тенакс был бы доволен, услышав это.

Огненный маг безвольно висел над мерцающим каменным кругом. Настоятельница школы не видела, как плавно покачиваются пряди гривы, будто просыпающиеся язычки пламени. Не заметила и идущего изо рта пара, в который превращался текущий по губам синеватый отвар.

Наутро зал встретил её пустотой, в которой с потолка свисали обгоревшие верёвки и разрезанный огромной когтистой лапой каменный круг, потухший и безжизненный. Огненный маг пропал, оставив после себя одни вопросы и недоумение в глазах витрангов.

Свиток написанного второпях письма лёг на увитую плющом колонну и пропал в зеленоватом пламени. Мисс Бранч взглянула на изображение принцессы, выбитое на постаменте, и вздохнула.

---

Диксди обернулась на вопрос вороного и плавно подошла к похожему на зеркало кристаллу. С его поверхности, на них смотрели отражения, тусклые и немного размытые, отчего темно-синяя демикорн казалась почти чёрной. Движения их были словно замедлены. Когда синяя пони мигнула, отражение ещё некоторое время смотрело на неё, прежде чем повторить движение. И глаза... Глаза у отражения были фиолетовые, искрящиеся небольшими язычками пламени, поднимавшегося вверх с уголков глаз и колебавшегося между ресницами. Да и у отражения вороного цвет глаз сменился с красного на голубой оттенок, цвета весенней молнии.

— Ван. Какие у меня сейчас глаза? — С испуганной мордочки синей пони смотрели два широко распахнувшихся янтарных глаза. — И у тебя… твоё отражение с другими глазами. Я никогда не видела такого тут... правда, я и была тут...

Смутившись и поглядывая на отражения краем глаза, она царапнула камень пола копытом.

— Мне надо было сказать сразу. Я была в Кристальном Королевстве, когда его не называли Империей... и вообще до того, как оно пропало... — Диксди прикрыла мордочку прядью гривы. — Мы не заблудились, но этого тут точно не было. Точно-точно. Хочешь, я могу изучить его, и мы узнаем наверняка, что это такое вообще?

В голосе пробились нотки оживления и любопытства. С готовностью вытащив из браслета стилус, она шагнула к зеркалу и в тот же миг отпрыгнула назад с тихим писком, едва не сбив Вана с ног.

— У тебя твои глаза, а не... — Вороной поймал пони крылом и попятился от зеркала вместе с нею. Его отражение смотрело на него надменно, чуть улыбаясь, и холодное сияние глаз вызывало странное ощущение. — Какие холодные глаза, бррр... словно смотрят насквозь.

Отражение демикорна тоже держало стилус, вот только он был совершенно другим. Выточенный из тёмного стекла, острый и переливающийся зубчатыми гранями, он казался наполненным внутренним свечением. Более того, отражение перемещало стилус медленней и чуть иначе, чем это делала артефактор. В то время, когда Диксди и Ван стояли, боясь пошевелиться, их отражения вели себя так, словно сами смотрелись в зеркало по ту сторону поверхности.

— Ты... ты... ты... там... Почему ты там двигаешься? — Пискнув, Диксди ткнула копытцем в сторону отражений, где тёмный дымчатогривый аликорн зевал и с интересом рассматривал стоящую перед зеркалом парочку. Наглядевшись и покрутив головой по сторонам, отражение аликорна сняло с себя кулон и прикоснулось к нему кончиком рога, раскрыв его на две половинки. Украшение зависло в воздухе, подрагивая и размываясь, будто не отражалось, а висело позади толстого и мутного стекла.

— Беру свои слова обратно. Это не имеет ничего общего с пещерами под Кантерлотом. Будь там такое, я бы запомнил... — Прошептал вороной, вглядываясь в движения отражающейся в зеркале демикорна. Фиолетовоглазое отражение проводило по внутренней стороне стекла линию за линией, оставляя мерцающий алый след. Стрелка-треугольник вокруг кулона стала квадратом, потом его углы вывернулись и сделали его восьмигранником. Отражение улыбнулось и, дёрнув стилусом из вулканического стекла, превратило восьмигранник в шестнадцатигранник, в центре которого вспыхнуло что-то, отбросившее на мордочки отражений оранжевый всполох. Голубоглазый аликорн хохотнул, продемонстрировав две пары клыков и, защёлкнув кулон, шагнул вбок от зеркала, пропав из виду. Лишь отражение демикорна ещё некоторое время изучающе всматривалось в зеркало, но, словно не в силах рассмотреть большего, вздохнуло.

Хруст раздался в тишине коридора, где Ван и Диксди боялись даже дышать. Тусклая поверхность кристалла стала тёмной, отражая лишь двух ошарашенных пони.

— Наверное, было бы лучше идти через горы... или что-то ещё придумать... — В голосе демикорна ощущался страх. Она действительно перепугалась, и вороной ощущал крылом её дрожь.

— И замёрзнуть на снежных пиках? Брось... этому должно быть логическое объяснение. Или магическое... кто, как не кристальные пони, лучше всего знают про кристаллы? — Хрипло отозвался вороной, с трудом вспоминая как дышать. — Заглянем в библиотеку и поищем что-то. Ты уверена, что этой штуки тут не было? Может, мы всё-таки заблудились?

Диксди пятилась от зеркала назад.

— Точно... п-п-пошли уже отсюда, пожалуйста.... Ван, меня пугает это зеркало. — Пони жалобно пискнула, нащупывая копытом выпавший на землю свиток с картой. Копытце тихо цокало по камню, но свитка не было.

— Ты чего? — Вороной обернулся на цокающий звук, сопровождающийся тихим всхлипыванием.

— Свиток... он пропал... свиток с картой. — В янтарных глазках расползалась паника, которую пони не удавалось уже скрыть. — Тут все надписи на инитиумнарском, но они все одинаковые. Все ведут в Кристальное Королевство. А на деле я не знаю, куда они ведут. Может, нам туда?

Она сорвалась с места и решительно шагнула в один из проёмов.

Звук удара рогом о камень, поверхностью которого оказалась тёмная ниша прохода, разлетелся звонким эхом. Кристаллы вспыхнули ярче, и теперь стало видно: перекрёсток, в котором они оказались, расходился куда большим количеством ходов с арками. Часть из них были отражением, другая — искусно нарисованными на каменных стенах имитациями. В одну из таких имитаций и шагнула демикорн, больно ударившись мордочкой о камень.

— Что проииииисходит? — Как-то жалобно, словно ожидая ответа, протянула она, с ужасом оглядываясь по сторонам. Перекрёсток превратился круглую комнату, потолок которой терялся в мерцании минералов, свисающих с него острыми шпилями.

— Полагаю, что мы в ловушке... — Неуверенно протянул вороной, ощущая тепло бока Диксди, прижавшейся к нему по случайности или действительно ища поддержку.

Со всех сторон на них смотрели их отражения, то сливаясь в одно тёмно-синее пятно, то расплываясь на вызывающие головокружение полосы и завихрения. Мерзкое хихикание раздалось сразу со всех сторон, и в наступившей темноте виднелись только мерцающие пасти, полные кристаллических клыков. Пасти смеялись, хихикали, но не приближались. Откуда-то повеяло зимней свежестью, и Диксди осторожно втянула этот прохладный поток носом.

— Ван... туда, скорее!!

Вороному не нужно было говорить дважды. Держась рядом, он скользнул вслед за перепончатокрылой, метнувшейся в одну из арок, по краю которой горели тусклые огоньки. Что-то клацнуло за его спиной, и Ван лишний раз порадовался свойствам своего хвоста и гривы. Что бы там ни было, оно пыталось вцепиться в его аморфный хвост и потерпело неудачу.

— Выкуси!! — Бросил он назад, прибавив ходу. — Хрустальное не пойми что!!

Хихикание сменилось на разочарованный вой, и необычный перекрёсток погас за их спинами. Единственными источниками света, не считая светлого пятна выхода, были мерцающие артефакты на перепуганной Диксди и алый ответ от его рога. Воздух становился прохладнее и чище с каждым шагом. Кубарем выкатившись из слегка заросшего прохода наружу, пони растянулись на дне ущелья, переводя дух и оглядываясь по сторонам.

— Как не крути, а возвращаться туда я не намерен. Никогда. — Узкое ущелье, редкие кустарники, сырое серое небо наверху — всё это совсем не походило на парадную арку Кристальной Империи или ведущую к ней железную дорогу. Куда бы ни привел их ход, они точно оказались не там, где должны были оказаться.

— Пожалуй, я с тобой соглашусь. — Сбросив сумку на землю, перепончатокрылая стала лакать прохладную ключевую воду язычком, пытаясь заглушить проснувшуюся жажду. Из сумки торчала недовольная морда кота, которого изрядно укачала эта беготня. Он вылез из сумки и, пошатываясь, уселся рядом. — Идея была плохая. Такого я там не встречала ни разу. Это... уж очень жутко.

Диксди всё ещё трясло от увиденного, но смутно ей казалось, будто причина для страха куда больше ^[1], чем непонимание происходящего.

— Дискорд побери, было бы куда проще, если бы от моих крыльев было больше толку. — Вороной вздохнул, приводя свою сумку в порядок и проверяя, цел ли он сам.

— Может, ты и прав... было бы про... — Отряхнув мордочку от воды и выжав окунувшуюся в речку прядь гривы, Диксди обернулась к Вану и побледнела, так и не досказав фразу до конца. Пятясь назад, она нащупывала задними копытами землю, едва не споткнувшись о торчащий камень.

— Конечно… что-то случилось? — Вороной оглядел себя со всех сторон, решив, будто у него, как минимум, появилась ещё одна пара копыт или третье крыло на спине.

— Уууу.... у тебя на груди!! — Она вытянула крыло в сторону аликорна и указывала кончиком куда-то чуть ниже шеи. — Ку-ку-кулон!! Он теперь другой, он изменился!

На тёмной шкурке шеи вороного, и вправду, висел другой кулон. Похожий по форме, но профиль перистогривого аликорна изменился, и грива, скорее, походила на клубы дыма от пожара, густые и завивающиеся на ветру. Некогда пустая глазница, просто выбитая в металле, теперь блестела мелким красноватым камешком, создавая ощущение, словно изображение следит за тем, кто смотрит на украшение.

— Действительно... — Протянул Ван, поворачивая кулон со всех сторон в облачке телекинеза. Пустая задняя сторона была покрыта вязью переплетающихся символов, но все они обрывались у края, так и не образовывая полной формы.

Взявшая себя в копыта перепончатокрылая сделала шаг к аликорну, рассматривая вещицу с любопытством и с опасением.

— Может... он открывается? — Она осторожно подошла ещё ближе. "Око-часы" на бедре молчали, вокруг всё оставалось по-прежнему, и никакая тёмная тварь не вцепилась ни в кого из них. Ветерок трепал гриву вороного и холодил её собственную мордочку. Лишь кот носился неподалёку, пытаясь поймать бабочку или пожевать забавно покачивающийся цветок, растущий тут повсюду. — Попробуй его... открыть, как в зеркале. Вдруг там что-то интересное?

— Или опасное. Мне это тоже в голову пришло, но доверять своему ожившему отражению как-то... Хотя, изменение кулона тоже не из повседневных событий. — С лёгким звоном, кулон лёг на небольшой плоский камень. Поглядев на него пристальнее, вороной отошёл к реке полюбоваться на своё обычное, чуть расплывчатое отражение. — Да, что-то общее точно есть. А ты пробовала открыть старый кулон? Тот, который был до появления этого?

Демикорн мотнула головой. На деле она пробовала открыть его, и не раз, но телекинез не помог, постукивание копытом так же ничего не дало, а потом в её копыта попали более покладистые и понятные предметы, и кулон был попросту забыт. Признавать свои прошлые неудачи ей вовсе не хотелось. Теперь же она с интересом всматривалась в изящную работу неизвестного ювелира, сделавшего изображение крайне похожим и живым. Клубы дыма, собранного в гриву, были переданы крайне точно, и сделано это было быстрыми и верными движениями инструмента.

Вернувшийся от реки вороной, поколебавшись, коснулся кончиком рога кулона и прикрыл глаза. Если его ждёт ослепляющая вспышка, облако порошка или какой-то магический фокус, то он будет к этому готов. Две половинки щёлкнули и раскрылись, блеснув двумя закреплённых в них пластинками из тёмного минерала. С удивлённым вздохом Ван сделал шаг назад.

— Да этого не может быть!! — С двух половинок на него смотрел чуть потрёпанный его портрет. От шеи начинался тусклый металл парадного доспеха, закрывающего его грудь и часть плеч. Не такой изящный, как у принцесс, но тоже интересный. На другой половинке виднелась мордочка... принцессы Луны, тёмная шкурка которой выделялась на фоне кружевного белого одеяния, словно подчёркивающего тёмные линии её тела и фиолетовую ночную гриву. Даже тонкие линии бликов от звёзд в её локонах были видны и, казалось, переливались.

На место отшатнувшегося вороного шагнула Диксди, держа в телекинезе свой излюбленный артефакт-стилус, отливающий металлом в тусклом свете выглянувшего из-за туч солнца.

— Попробую догадаться... — Тихо пробормотала она, вглядываясь в мерцающие грани украшения, по которым плавно скользил кончик артефакта. То, что представало перед её глазами, было иным, чем когда она изучала это украшение в первый раз. — Ты увидел что-то, желаемое твоим сердцем, ведь так? Себя и... кого-то ещё? Я тоже вижу там странное. Но ничего определённого. Оно меняется, теряя свои формы.

Стилус носился по кулону, как молния, оставляя за собой точные и ровные линии контуров. В одной из финальных точек своего пути он вдруг замер и резко рванул в сторону, протянув за собой вязкую, пружинящую полосу.

Перед мордашкой синей пони зависло увеличенное изображение кулона в виде светящихся и переливающихся граней. Точки скользили по ним, сталкиваясь и гоняясь друг за другом, пока артефактор не сделала ещё несколько движений, заставив точки занять свои ключевые места. Нажимая на них кончиком стилуса, она раскрывала слой за слоем, разбирая кулон на составные части. Вот отделились половинки, представляющие собой простой металл, но снабжённый странной системой связи задних символов и изображения спереди. Минеральные пластинки, оказавшиеся прочными, как алмаз, расслоились на несколько десятков тонких слоёв, выстраиваясь в ряды перед янтарными глазами пони. Задумчиво поджав губы, она ткнула в пару слоёв в форме кулона, и рядом развернулся список, снабжённый небольшим рисунком.

В полупрозрачном квадрате виднелась удивлённая мордашка принцессы Луны, задолго до её изгнания. Рядом плавно прокручивался текст на инитиумнарском. Второй слой развернулся в изображение хмурой Селестии, грива была перламутрово-розовой, отличающейся отсутствием пары других оттенков и меньшей прозрачностью. Текста было больше, и в конце показалось несколько неясных схем.

— Сёстры-принцессы. Принцесса Селестия и принцесса Луна. Что делают тут их изображения? — Вороной встал ближе, но мелкий текст, да ещё и набранный незнакомыми символами, так и остался загадкой.

Стилус скользнул вбок и открыл новый слой, на котором оказалась мордочка и часть груди худощавого и чуть измученного аликорна, с рыжеватой, почти красной гривой, красота белоснежного тела которой затмевала красоту Селестии. Она казалась намного старше, а текст, бегущий рядом, оказался незнакомым даже артефактору. В самом начале текста виднелась небольшая копия кьютимарки в виде чернильницы и торчащего из неё пера.

— Тут не только они, Ван. Их тут полтора десятка или даже больше! И они... все аликорны. — Выдохнула она, не в силах остановиться. Ещё один слой минерала, в самом нижнем ряду, развернулся на мерцающей схеме в досье. Теперь изображение показывало объятого пламенем, если не состоящего из него целиком, аликорна, два глаза которого были похожи на две вспышки звезды. Текст был короче и завершался символом, показавшимся вороному знакомым. Он уже видел один такой, и в голове всплыл чёрный тяжёлый восьмигранник, с которым ему уже довелось встретиться в лабиринте под Кантерлотом. Следом проматывались другие слои, порой снабжённые только текстом или только изображением. Лишь после шестнадцатого слоя пошли пустые листы, на которых виднелся лишь тусклый рисунок, повторяющий узор задней стороны кулона. — Смотри, это же он!!

Седьмой слой с конца открылся такой же тёмной страницей с бегущим светлым текстом. С прямоугольного изображения на них глядел незнакомец, как две капли воды похожий на отражение в зеркале, напугавший их своими действиями. Надменный взгляд, глаза цвета молнии. Грива, похожая на облако пепла, скручивающегося в тонкие пряди, была темнее у головы и постепенно светлела ближе к кончику. Довольно дружелюбная улыбка демонстрировала острый белый клык.

Несколько движений стилусом, и между некоторыми листами возникли едва различимые линии, но, как ни пыталась Диксди сделать их чётче, ничего не вышло, хотя было и так понятно. Странным образом некоторые из портретов соединялись между собой и даже с несколькими пустыми слоями, хотя и светились иным цветом, похожим на остывающий уголь.

— Вот эти два показывают смотрящему то, что он хочет увидеть. — Она задумчиво ткнула в два первых слоя, отливающих тёмнобордовым оттенком и не имеющих ни текста, ни изображения, ни даже узора. — А ещё тут нет схемы создания. И этот кулон ничего не делает, вообще. Я даже не знаю, зачем он и что с ним делать.

— То есть, он безопасен? — Вороной покосился на портреты принцесс, отмечая, как сильно Луна изменилась с тех пор, судя по вложенному в кулон образу. — И что такое "схема создания"?

— Безопаснее некуда. Он инертен как... камень. В металле есть какие-то линии, но они обрываются по краям и не могут быть работающими. — Диксди отделила ещё несколько деталей, оказавшихся просто частями металлической основы двух половинок кулона, диковинным замком, снабжённым описанием на инитиумнарском и открывающимся только при помощи магии рога. Это было самое странное, ведь если артефакт создавали демикорны, а открыть его мог лишь обладатель магии рога, то это совсем не укладывалось в голове. Она перевела это описание вороному и стала всматриваться в плавающую в воздухе схему. —"Схема создания" — это такое описание процесса сборки артефакта. Она обычно есть во всех артефактах. Её наличие позволяет собрать копию, починить или исправить неполадки в артефакте в случае необходимости. Особенно, если артефакт по сути — монолитный предмет, и создание шло за счёт впечатывания в него тонких слоёв магии.

— Инструкция, в общем. — Вороной усмехнулся. — И почему её может не быть?

— Или создавшие были уверены в прочности артефакта... или не хотели, чтобы кто-то понял, как его создали. — Пожала плечами пони, пытаясь разобрать незнакомые символы среди привычного языка демикорнов. — Но это значит, что его создали... зная об артефакторах как таковых. А этот язык я вообще не понимаю.

Добавила она, вздохнув и ткнув копытцем в сторону нескольких блоков текста. Светящаяся схема погасла и распалась в воздухе, едва стилус вошёл в паз на браслете и защёлкнулся.

— Подведём итог: у меня красивая, таинственная и бесполезная пока вещица, вдобавок ещё и безопасная. Я прав? — Ван осторожно закрыл кулон и повесил его обратно на шею. Если бы не изображение принцесс, место для кулона было бы в сумке или на дне реки. Принцессы... они не могли быть изображены на чём-то, несущем зло, и это успокаивало его. Фиолетовогривая спутница кивнула. — Ну и отлично. Быть может, Селестия знает автора этой штуки... но столько аликорнов… Ни в какое сравнение со статуями. Кем они были? Куда делись? Что с ними случилось? Столько вопросов сразу.

Диксди уже устроилась у камней, выбрав место посуше, и развлекалась с прозрачной фигуркой аликорна, вызванной из ограничителя. Стоящий на разлинованном в клетку поле аликорн забавно шевелил крыльями, словно расправлял их перед полётом. Фигурка почти взлетала, но вскоре заваливалась набок и лежала, перебирая копытами. Рядом возникали красные точки, меняющие свой цвет на зелёный и обратно. Блоки текста скользили рядом и разбивались на колонки, когда артефактор тыкала в них стилусом.

Вороной с улыбкой вспомнил, как тем же занималась фиолетовоокая во время их путешествия, когда ей нужно было успокоить поток мыслей или найти решение.

Перемещая непонятные символы между крыльями и копытами маленького аликорна, Диксди добивалась лишь желтых, почти оранжевых надписей и полосок. Они быстро краснели и протягивали линии то к телу крылатого единорога, то к его копытам, разветвляясь и обрываясь у кончиков крыльев. Ей почти удалось добиться равномерного цвета в местах, где у фигурки были обозначены лопатки, но крылья выкинули целый букет красных полосок и надписей. Фигурка неуклюже оттолкнулась от поля и рухнула мордочкой вниз, безвольно раскинув перепонки по бокам. Полупрозрачные копытца поскребли немного сетчатую поверхность и замерли.

— Ты, кажется, догадываешься. Это тело не совсем моё, особенно крылья. — Задумчиво произнёс вороной, смотря, как его прозрачная копия пытается взлететь стараниями артефактора, но неизбежно приземляется то крупом, то мордочкой в импровизированную поверхность земли. Случись такое в реальности, Ван бы точно свернул себе челюсть или отбил пятую точку так, что не смог бы сидеть на ней пару недель. — Когда-то я был единорогом и даже имел значительные успехи в магии, хотя и жил по другую сторону моря и об Эквестрии имел весьма скудные представления. Когда крылья появились на спине, я даже не сразу понял, что это такое. Даже подставил их под удар, использовав как щит. До этого момента с кулоном мне казалось, что я единственный такой.

— А тебя это не радует? — Она ткнула Вана в плечо сгибом крыла, когда он оказался ближе, и посмотрела ему в глаза. В янтарных радужках плескались фиолетовые искорки, интерес и одновременно — тень разочарования с задумчивостью, будто слова вороного находили у неё свой отклик.

Вороной молчал. Диксди отвернулась и теперь рассматривала уходящие вверх стены ущелья. Давно уже переставшие имитировать плащ крылья, подрагивали и раскладывались, словно она пыталась поймать ими воздух вокруг себя.

— Значит, всё-таки единорог. Я не буду спрашивать больше, если не хочешь. У каждого, наверное, есть тайны, которые не стоит трогать. Даже у меня... — Она убрала схему и добавила. — Даже от меня самой...

— Спасибо. — Не понятно за что поблагодарил её вороной и прижался мордочкой к её шее. — Я хотел бы вспомнить о том, как таким стал и кем на самом деле был, но часть воспоминаний рассыпалась в пыль, и я не уверен, что у меня есть путь к прежнему облику, хотя и надеюсь на это. Ведь с ним вместе утратилось что-то очень важное. Посмотри на меня. Жутковатый. Нескладный даже по меркам единорогов, с магией, едва ли делающей честь тому, кто выглядит как аликорн. Могу ли я оказаться рядом с...

Ван едва не добавил, с кем именно рядом он хотел быть, но вовремя осёкся. Образ Луны в белом платье, что он увидел в кулоне, мелькнул перед его глазами и пропал, оставив на мордочке тень смущения.

— Жутковатый? — Демикорн улыбнулась на прикосновение тёплого дыхания. — Взгляни вот на это.

С этими словами она стряхнула сумку на землю и, подойдя к стене ущелья, раскрыла в стороны крылья. Теперь они держались ею чуть иначе, чем когда она собиралась взлететь. Когти на сгибах были повёрнуты к поверхности скалы, а костные выступы на кончиках суставов, между которыми натянулись перепонки, чуть подогнулись. Несколько быстрых взмахов, и с высоты в пару десятков ростов пони на Вана смотрела Диксди, удерживаясь на почти отвесной скале цепкими коготками и обернувшимся вокруг уступа хвостом. Размеренно и плавно перебирая крыльями, она забралась ещё выше, откуда уже спланировала, держа в зубах веточку с парой листиков. Вороной заворожено смотрел на это, едва ли веря своим глазам. Синяя пони ударилась копытами о землю и, отряхнувшись, сложила крылья.

— Вот это... жутковато. — Она хихикнула и прикрыла янтарные глаза. В уголке рта шевелилась веточка, кончик которой пережёвывали белоснежные зубки.

— Где... как... как это у тебя получается? — Вороной едва перевёл дух. Вид карабкающейся по скале пони был, одновременно, неестественным и завораживающим зрелищем. На этот раз выгибающиеся крылья даже отвлекли его от лицезрения крупа, переходящего в покрытый шипами хвост с кисточкой-стрелкой на конце. Он покосился на свои крылья, но мысль попробовать повторить такой трюк отмёл сразу. У демикорна когти были массивнее и крепились к сгибам крыльев совсем иначе. Теперь было понятно, как это она так ловко обращалась с двумя когтями, поднимая ими чашку, листки бумаг или держа перед собой предметы.

А Диксди уже шагала по тропинке, подхватив сумку и выплюнув веточку в сторону кустарника. Тропинка петляла почти рядом с ручьём, огибая упавшие с гор камни в виде редких круглых валунов.

— Ты ведь знаешь, чем отличаются пегасы от единорогов? — Внезапно спросила она.

— Как и чем отличаются кобылки от жеребцов. – Улыбнувшись, отозвался вороной. — Все это проходили в школе для жеребят.

— Хм? Причём тут... не важно. — Диксди смутилась и продолжила. — Пегасы слегка разбегаются перед полётом, потом отталкиваются и некоторое время скачут по воздуху, раскрывая крылья и делая ими небольшие взмахи. В это время воздух под их копытами не мягче дороги, по которой они шли. В тебе же...

— Больше от единорога, да? — Высказал предположение Ван и заметил, как демикорн слегка замялась, скрестив между собой крылья, постукивая когтём о коготь.

— Именно. Я пыталась связать все линии сил, но получалось и так, и так — плохо. Я впервые изучаю живое... существо методом для изучения артефактов. Ты не можешь летать, и мне подумалось... В общем, перо и перепонка — немного разные вещи. Пегасы, вдобавок, более легкие в кости. Скорее всего, ты тоже, раз можешь шагать по облакам и не падать с них, как я. — Диксди обернулась, и в полутьме ущелья блеснула её задорная улыбка. — Но ты при этом прав, считая себя несколько другим. Возможно, тебе ближе полёт не пегасов, а...

Она остановилась и указала на себя сгибом крыла.

— Я не понимаю. — Ван растерянно смотрел на синюю пони.

— Демикорны тяжёлые. Разбег ничего не даст, кроме потери сил, да и рядом с землёй, как ты помнишь, толку от моих крыльев мало. В ущельях на них проще карабкаться или просто бежать, используя копыта. Для полёта нужно... — Она оглянулась по сторонам, одновременно подыскивая нужную фразу. — В общем, нужно сразу оказаться на необходимой высоте, где ты можешь использовать крылья и оттолкнуться от воздуха.

— Предлагаешь спихнуть меня со скалы? — Вороной настороженно сделал шаг в сторону. — Не выйдет, со мной такое уже проделали, ничего хорошего не получилось.

— Фу какой ты... — Диксди насупилась и поправила непослушную чёлку телекинезом. — Даже и не думала. Для демикорна полёт начинается с удара задними копытами в землю, который поднимает его на высоту, где крыльям хватает упругости воздуха под перепонками. Ты ведь заметил это тогда, в городе, когда мне пришлось размять затёкшие крылья?

— Ха, да, это было впечатляюще! — Пепельногривый согласно кивнул, отметив про себя этот вариант ещё более невыполнимым. От удара копытами после демикорна в камнях мостовой оставались чуть дымящиеся пылью выбоины. Столько силы приложить ему вряд ли удастся.

— В общем, я ещё тогда, после горящего дома, подумала: твоя проблема может быть в копытах. Не понимаю, почему, но ты пытаешься перебирать ими одновременно с попыткой летать. — Она скрыла улыбку, едва заметила осуждающий взгляд аликорна, рассматривающего её с недоверием. — После того, как отрываешься от земли, о копытах нужно забыть, только тогда все силы пойдут в крылья. Я пыталась воссоздать имитацию этого на фигурке... тебя... но, кажется, я что-то не так снова делаю, и она упорно падает, деля силу между ногами и крыльями. Это только догадки, я никогда не изучала аликорна прежде...

— Ты пыталась понять, почему я не летаю? — Недоверие сменилось удивлением, и теперь Ван цокал бок о бок с пони. Отчасти, чтобы видеть эмоции на её мордочке, отчасти из-за сузившегося ущелья. Ещё там, в доме, он думал — она пробует просто сделать артефакт, дающий ему такую способность, а она искала причину его неудач. Вороной растерялся, не зная, какие слова тут будут уместны.

— Ну... да. И всё же ты один раз взлетел сам. Твоё тело помнит это, но почему-то этого не помнишь ты сам. Так показала схема. — Задумчиво переступая через очередной упавший камень, добавила Диксди. Среди массы данных скользнуло упоминание самостоятельного взлёта аликорна на довольно внушительную высоту, но сам Ван, видимо, не помнил об этом совершенно. — Тебе нужно ощутить себя центром крыльев, словно они всё, что у тебя есть. Жеребят демикорнов учили этому просто... им сковывали копыта.

— Зачем!? — Вороной едва не споткнулся о камень, услышав такое. — Варварство какое-то, уж прости. Или тебя учили именно так?!

— Ты так думаешь? — Диксди обернулась на его возглас с удивлением. — Конечно. Я помню, как мне не давали есть фрукты и вкусные сладкие орехи незадолго до тренировок. Первый раз, когда мне сковали копыта, я от неожиданности упала носиком о землю. И плакала. А наставницы стояли неподалёку и ничего не делали. Чтобы достать из корзинки, стоящей на высоком обломке скалы, нужно было или лететь... или карабкаться на коготках. Это было больно и обидно. Вместо вкусняшек нужно было есть гадкий и горький мох, который давал силы и закреплял успехи... Теперь я могу наслаждаться как полётами, так и использовать крылья даже там, где полёт почти невозможен, а для копыт нет места. Пошли, тут скоро будет ещё один туннель. Надеюсь, без этих жутких зеркал.

Поёжившись, она огляделась по сторонам ущелья, вновь ставшего чуть просторнее.

— Жуткий способ обучения. — Выдохнул аликорн. — У меня не было крыльев, когда я был жеребёнком. Они возникли уже... в общем, не так давно. До сих пор они чужие для меня. Ушибы, вывихи, а один раз мне пришлось их потерять весьма мерзким способом, о котором даже вспоминать не хочу. Хвала принцессам, они отросли назад, и это были самые ужасные месяцы, какие могу вспомнить. Наверное, мне не суждено ощутить их одним целым с собой.

Диксди слушала его и вспоминала схему, полученную стилусом. Там, и вправду, были два сильных, заросших и ставших даже прочнее повреждения костей, почти у самого основания крыльев. Попытка представить, что могло случиться с ними, отдалась глухой болью в груди, понятной всем крылатым существам, для которых жизнь без крыльев становится полужизнью. На её памяти, лишь демикорны-лекари легко расставались с небом, превращая свои крылья в сильнейший артефакт для лечения ран. Но даже в их глазах она видела грусть по простору в полёте.

— Ну... ты можешь считать себя в этом плане... жеребёнком. — Тихо проговорила она, осторожно обняв его крылом. — Если эта мысль тебя не задевает. Внешность ни к чему не обязывает. Даже если ты выглядишь, как кто-то, кто должен обладать всеми умениями. Даже если все рассчитывают увидеть их у тебя. Ты можешь остаться жеребёнком и учить это.

Крыло плавно соскользнуло со спины вороного и вернулось на место, прижавшись к тёплому боку демикорна.

— Мы все... порой... в чём-то жеребята. — Закончила она фразу и продолжила путь, чуть ускорив шаг.

— Может, ты и права. Хотя странно это было услышать от тебя, а не от... эх. — Ван оглянулся назад. Незаметно они прошли довольно большой путь, оставив выход из кристального туннеля далеко позади. Ручеек, весело петляя между валунами и кусками подмытого основания скалы, постепенно становился шире, видимо, подпитываясь родниками, бьющими из трещин ущелья. Повсюду росли кривые и малорослые кусты, в которых с большой натяжкой угадывались горные орешники. Растущие в полумраке, они казались чахлыми и высохшими, но, всё же, на ветках виднелись закованные в скорлупу плоды. С каждым шагом ущелье напоминало вытянутую долину. Даже с небольшими остановками для отдыха, на которых удавалось перекусить взятыми из форта припасами, было понятно — до темноты им не удастся добраться до населённых мест. Да и выбраться из этого ущелья тоже.

— Интересно, тут есть, где безопасно переночевать, не рискуя быть раздавленным упавшим камнем или укушенным какой-нибудь змеёй. — Сквозь разжёвываемые ядрышки ореха спросил Ван.

— Тут не водятся змеи... хоть и сыро, но слишком холодно. — Неожиданный вопрос застал Диксди врасплох, и она задумчиво дожевала сушёный фрукт, похожий на нарезанную ломтиками грушу или яблоко. Вокруг уже стала чаще встречаться трава, а на стенах ущелья чаще виднелся мох, весьма распространённый в этой части северных гор. Ручеёк стал уже полноценной речкой, питающей влагой небольшие ягодные кустики, плоды на которых ещё не созрели, но уже были вполне съедобными. — Было бы хорошо найти пещеру. Я никогда не спускалась сюда.

Мордочка пони казалась удручённой фактом, что от неё тут оказалось совсем мало толку.

— Значит, поищем. Кто ищет, тот обязательно найдёт! — Уверенно сказал вороной.

---

— Кто ищет, тот обязательно найдёт... неприятности. — Проговорила Эйранда, вглядываясь в пустые окна брошенного замка. Лес почти сожрал целиком эту древнюю постройку. Корни пробили стены, ветки на славу поработали над черепицей крыши, а одна из башенок развалилась, не выдержав проросшего через неё дерева. Этот лес был более мрачной копией Вечносвободного Леса. Таким же остатком великого моря лесов, покрывавших когда-то весь континент и подаривших жизнь большинству населяющих мир существ. Были и спокойные места, вроде лесов у Гринлифа, но были и такие, победить которые не удалось никому. Во всяком случае, о таких смельчаках не сохранилось ни записей, ни легенд. Кроме одной, но это была скорее сказка, чем события реально произошедшей истории. — Если они это называют окраиной леса, то я не хочу даже думать, что находится в его центре. И где, собственно, мои наниматели?

Чёрная пони подошла к полураскрытой двери замка и, улыбнувшись, постучала. Ответом была тишина, и она пинком распахнула дверь полностью. Внутри строение сохранилось чуть лучше. Хотя часть лестниц обвалилась, на верхние этажи можно было попасть без особых проблем, даже не прибегая к услугам её особых способностей. Покосившиеся портреты висели в полутьме, чередуясь с выцветшими от сырости и времени гобеленами и обрывками стягов. Древнее оружие висело, скорее, как трофеи или элемент украшения, чем для обороны. Ржавые мечи с удобными для копыт браслетами лежали на полу, упав с мест своего крепления на стене. Алебарда, для которой нужен был высокий навык телекинеза, давно уже потеряла своё древко и теперь торчала лезвием из истлевшего ковра, едва покрывающего деревянный настил. Прямо по центру, со стены, на неё смотрел огромный неважно сохранившийся портрет с изображением сурового единорога с заплетённой в кисточку прядью гривы. Плечи скрывали пластины доспеха, часть которого была видна, хоть плесень и постаралась над полотном на славу. Рог обвивали кольца диадемы, сходясь в изящный узор, оплетающий крупный, белоснежный камень.

— Теперь понятно, почему их заинтересовало это место. Богатые аристократы, куча оружия, возможно, сокровищницы этого места просто забиты ценными штучками под завязку. Ну, мистер в доспехе, кем же ты был? — Эйранда стала медленно подниматься по лестнице туда, где виднелась скинутая в груду мебель, будто кто-то строил баррикаду. На видном месте стоял покосившийся столик, ящики которого были пусты. Вот там и лежал ещё один конверт, контрастирующий своей белизной с царящей вокруг разрухой и заброшенностью.

«Для мисс Эйранды.

К сожалению, группа исследователей была вынуждена покинуть это место. Мы уверены — двери подвала не будут для вас помехой, мы оставили там необходимое снаряжение. Мы понимаем риск, и ваша оплата будет удвоена, если вы не откажетесь от этого дела и... свяжитесь с нами в ближайшем городе. Мы не сомневаемся в вашем профессионализме, но будьте любезны — не пытайтесь оставить себе обнаруженные в подвалах предметы. Это будет весьма неблагоразумно с вашей стороны. Желаем успеха»

— Какая забота! Я сейчас расплачусь. — Смятое письмо улетело в сторону груды мебели и скрылось в разбитой двери серванта, звонко ударившись обо что-то фарфоровое. — Они ещё будут мне указывать. Лучше бы признали — их напугал этот замок так, что они сбежали, отсюда, поджав хвосты. Причём, в спешке...

Продолжая описывать в самых нелестных формах недостатки нанимателей, она, всё же, двинулась в сторону провала, ведущего прямо в подвал. Письмо не врало, там было достаточно инструментов, чтобы вскрыть даже гробницу, вот только лежали они в беспорядке, будто их бросили прямо во время работы. Часть из них была безнадёжно испорчена. На хитром запоре блестели царапины и вмятины, следы неумелой попытки его взломать или заставить работать. Напевая незатейливый мотив, пони стала изучать старую, склёпанную из листов железа дверь. Кто бы ни делал её, он точно знал в этом толк. А устройство двери выдавало куда больший возраст подвала, чем всего здания. Скорее всего, замок построили уже позже, обнаружив это довольно крепкое основание. Трёхсотлетний замок прочно стоял на подземелье, которому было лет пятьсот, как минимум.

— Ну, не будь врединой, откройся и покажи свои тайны. — Прошептала Эйранда, вслушиваясь в щелчки внутри двери, одновременно ковыряя в скважине длинной проволокой и тонким лезвием с зазубринами. — Я же знаю, ты совсем не проржавела внутри. Тот, кто сделал тебя, прекрасно знал о том, какие металлы не будут портиться от сырости, ведь так? Кто же твой мастер? Разобрать бы по кусочкам. Наверняка где-то на шестерёнках стоит клеймо.

Дверь молчала. Пожелай она сказать хоть слово, и то не смогла бы. Ведь дверь была просто дверью, хоть эта пони и разговаривала с нею, как с живым существом. Скорее всего, она бы отборно ругалась, когда лезвие царапало части её механизма или, напротив, томно вздыхала бы от точных прикосновений гибкой проволоки, цепляющей её шестерни и пытающейся нащупать самое чувственное место среди всех этих деталей. Но даже этого дверь была лишена. И всё же, очередное движение оказалось удачным, и запор, сухо треснув, втянул все пять уходящих в стены штырьков.

— Хм, это было как-то уж слишком легко. — Буркнула чёрная пони и, забрав с собой часть более-менее годных инструментов, шагнула в темноту подвала. — Эти исследователи были полными бездарями, если не смогли открыть эту дверь.

Подвал встретил её знакомой прохладой и затхлостью. Небольшие арки в стенах были забиты бочками и бочонками, выдавая любовь хозяев к выдержанным виноградным и вишнёвым напиткам. Большая часть была пуста, и содержимое оставило несмываемые пятна на полу. В паре бочек ещё было содержимое, но Эйранда предпочитала сохранять трезвость рассудка с того случая в винном погребе одного старого дома. Из крепких напитков она предпочитала лишь кофе, ценя его с не меньшей утончённостью, чем иные пони-дегустаторы алкоголя — вина. Вскоре арки опустели. Видимо, владельцы замка использовали лишь близкую к двери часть подвала, оставив заброшенными остальные помещения. Обломки бочек лежали вперемешку с обрушенными решётками деревянных дверей.

— Просто винный погреб, да? Не думайте, будто меня так просто обмануть. — Пони подняла несколько обломков. В них торчали ржавые наконечники арбалетных болтов, старых и иззубренных, словно их уже не раз использовали, поднимая и заряжая в арбалет снова. Пыль поднималась облачками под её копытами и так же медленно опадала вокруг следа. Подвал был брошен. Причём, довольно давно, возможно ещё при владельцах замка, так как искательницу приключений встретила крепко запертая решётчатая дверь, поверх которой были прибиты доски и свалены груды камней, подпирающие несколько гнилых брёвен. — А вот это уже интересно.

Эйранда вгляделась в широкую дыру, где часть перекладин была словно выбита крупным валуном. Сам камень лежал у стены, придавив своим весом кусок прикованной к нему цепи. Дальше идти на копытах было чревато, и она разложила свою сумку на пыльном полу, постепенно вынимая одну за другой трубчатые части механизма. Уже не в первый раз она цепляла их к себе, но каждый раз щекочуще-царапающее ощущение в позвоночнике заставляло её подёргивать хвостом и переминаться с копыта на копыто. Уверенными движениями она обхватывала трубки зубами и, изогнувшись, подсоединяла одну за другой к пазам на своих боках, пока все шесть не оказались крепко присоединены к её телу. Лёгкое жжение в спине, будто статическое электричество коснулось нервов, и шесть лапок плавно подняли её над полом, приняв на себя часть работы нервных окончаний. Металлические лапки, похожие на паучьи, позволяли ей двигаться осторожно. Для этого механизма древних не было разницы, движется ли их владелица по полу или стенам. Даже потолок не был помехой. Мягко шагнув на стену, Эйранда втиснулась в дыру и оказалась на той стороне.

Как она и думала, за дверью её ждал погром, покрытый толстым слоем пыли, паутина и нагромождения обрушившихся перекрытий и поддерживающих свод конструкций. Всё еле держалось, и теперь механические лапки осторожно втягивались и трепетали, прежде чем снова обрести опору. Движение замедлилось, но, в свою очередь, это позволяло рассматривать стены более пристально. Она оказалась права — подвал был старше замка, и намного. Может, на сотню лет больше, чем она подумала. Владельцы замка всё же побывали и тут. Двери были новее, и дерево ещё сохранило свой узор, несмотря на сырость и сопутствующие ей грибки. Приоткрыв одну из них, Эйранда обнаружила рассохшийся стол, кровать и пару тумбочек, ящики которых валялись на полу, словно их выдернули второпях и не думали ставить обратно. В другой комнате царил такой же беспорядок, но кровати там уже не было. Зато был шкаф, из которого вылетел рой мелкой моли. Что служило ему пищей, определить было невозможно, однако серебристая брошка нашла своё место в сумке. Узор был довольно красивый, а зеленоватый камень был явно полудрагоценным.

Коридор тянулся дальше, ответвляясь на небольшие тупики. Там были пустые ящики, деревянные обломки чего-то, похожего на крупные арбалеты, и прочий хлам, ковыряться в котором было забавно, но бессмысленно. Пара завалов была преодолена по потолку и пони снова мысленно поблагодарила судьбу за наличие у неё этих паучьих лапок. Пусть их обретение и сопровождалось несколькими месяцами отвратительного состояния, а под конец она едва не проклинала механика, производящего их настройку, эти штуки не раз вытаскивали её из самых печальных ситуаций.

Несколько лестниц оказались засыпаны мусором до самых первых ступеней, и спуститься по ним не представлялось возможным. Зато другая, истоптанная сотней копыт, была чистой, и лишь паутина преграждала дорогу, нависая над ступенями грязным тюлем. Низкий потолок зала поддерживали колонны, расходящиеся на четыре стороны прочными венчиками арок. Кто бы ни строил это, он был отличным архитектором. Каждая колонна изображала земного пони, упирающегося в подставку передними копытами и, тем самым, словно передавала все титанические усилия нескольких десятков таких изваяний в сохранении свода зала в целости и сохранности... хотя и не до конца. Дальний угол осыпался, и земля просочилась вниз вместе с частью корней деревьев, нашедших дорогу на такую глубину. В подземелье ощущался запах сырой земли и дерева, дающие понять любому приключенцу о ненадежности кладки в таких местах.

Тут тоже встречались двери, по большей части, запертые и открывающиеся от небольшого пинка. Обычно, после него замок оставался в скважине ещё несколько секунд, а потом падал, истерично щёлкая язычком и разматывая внутреннюю пружину. В этих комнатах было пусто или валялись обрывки истлевших половичков.

— Это что, жилые комнаты? В таком месте? — Эйранда осмотрелась, обнаружив несколько керамических мисок в углах, полных пыли и мелких камешков, нападавших с потолка. Стены покрывали царапины и неразборчивые надписи. Одна из них сохранилась лучше: "Я схожу с ума. Простите меня..." — Не сильно воодушевляет.

Размышления пони прервал короткий грохот, оставивший за собой шелест сыплющихся камней и потрескивание попавших под обвал деревянных предметов, пытающихся сопротивляться катящимся булыжникам своими прогнившими частями. Видимо одна из опор всё-таки рухнула. Грохот повторился, но уже дальше.

Механические лапки зашуршали по камням в сторону выхода, и вся картина обвала предстала перед Эйрандой в своём великолепии обрушения. Прикусив губу, она сдвинула несколько камней, но бесполезность этого занятия была видна и так. Равно как и помятый чуть грязный конверт.

Грохот, приглушённый уже двумя завалами раздался где-то у двери, сопровождаясь треском падающих досок с пола и частью лестницы. Пони уже не в первый раз бывала в таких ситуациях и уже по звуку могла определить, что, где и как именно падает. И этот грохот был явно не следствием естественного разрушения части замка. Кто-то выбил несущие колонны и отвёл душу на паре главных подпорок у выхода из подвала. Каменная кладка стала рассыпаться, теряя связь между булыжниками, и именно они сейчас весело скакали по ступенькам и полу, делая этот выход заблокированным навсегда.

Конверт треснул, и механическая лапка осторожно вытащила оттуда сложенный вдвое листок.

«Для мисс Эйранды, она же Дэл Арахна.

В этом подвале лежит очень ценная вещь. И эта вещь — вы. Судя по планам этого замка, оттуда нет выхода, а, значит, некоторое время вы точно не прибудете в Кристальную Империю. Сожалеем, если вам придётся умереть. Это будет большая потеря для ваших постоянных клиентов. Надеемся, у вас собой достаточно еды, чтобы продержаться, пока не найдёте выход. Вы же всегда выбираетесь на поверхность, как бы вас не хоронили? Успехов.

P.S. И да, в этом подземелье уже давно ничего нет. Владельцы покинули его, забрав с собой всё ценное, но, полагаю, вы это уже и так поняли»

— Да ладно, вы правда надеялись, будто это сработает? — Пони нервно улыбнулась и положила письмо в сумку. — Надо было осмотреть верхние этажи. Всё-таки, плохо не выполнять правила, которые сама же и придумала.

Что-то не давало ей покоя. Вернувшись к комнатам, она стала открывать их одну за другой, порой пользуясь набором прихваченных с собой инструментов. Комнаты были пусты, и, за редким исключением, на стенах было несколько поспешно нацарапанных надписей, одна унылее другой. В предпоследней комнате была нацарапана прыгающая пони с подписью "Всё не так уж плохо". Улыбнувшись этой надписи, Эйранда направилась в самый конец зала.

Зал завершился ходом в трапециевидный коридор, вход которого преграждала хлипкая металлическая решётка; выломать её было делом двух минут. Ход оказался тупиком, по бокам от которого были две комнаты с хорошо укреплёнными дверьми. Одна была разрезана пополам, и внутри было пусто, не считая цепей и пары ржавых колец на стене. Другая же была целой, и после недолгой возни с замком со скрежетом распахнулась наружу. В комнате был лишь небольшой комод, стоящий рядом с истлевшей до самых рёбер кроватью. Куски гобелена с уже знакомым символом висели на стене и с шорохом осыпались на пол, едва пони прикоснулась к ним. За ними в каменной кладке стены показалась круглая дверца, замок которой вызвал уже восхищённый свист, сменившийся вздохом разочарования. Хранилище было уже открыто достаточно давно, чтобы там завелась семейка мерзких насекомых, разбежавшихся по стене, шурша лапками.

— Тьфу. Ну что ж, Эйранда, ты в тупике, поздравляю. Можешь отсыпать себе гору битов, которые ты не получишь. — Проговорила она, сев на пыльный пол, подогнув механические лапки под себя. Ситуация оценивалась со всех сторон, и пони пристально осматривала комнату, надеясь найти хоть что-то, способное навести на мысль о дополнительных ходах. Всегда, сколько бы ни строили такие подземелья, владельцы оставляли потайные ходы, тайные двери и массу прочих штук. Такое древнее место просто не могло быть исключением из правил.

Отряхнув с крупа пыль, она встала и подошла к хранилищу. Брезгливо скривившись, она пошарила внутри копытом, пока не нащупала что-то твёрдое и холодное. Небольшая металлическая шкатулка была почти новой или казалась таковой из-за свойства металла. Узор был стёрт с крышки почти полностью. Шкатулкой пользовались очень часто и открывали, в основном, копытами. Замок щёлкнул почти сразу, оказавшись простым, словно игрушка. Внутри лежала книга. Обычная книга в деревянном переплёте, с чуть потрёпанными страницами.

— Отлично! Хоть есть, что почитать, кроме тех унылых надписей в каморках. Надеюсь, это не чей-нибудь «гениальный» рассказ. Этого я не вынесу. — Вздохнула чёрная пони, открыв книгу на случайной странице. Книга оказалась дневником. Хотя часть страниц отсутствовала, а автор не озаботился датами, текст приковал к себе внимание искательницы приключений с первых строчек.

"День двадцать шестой.

Папа и мама ссорятся. Папа говорит, что нам нужно уходить. А я не хочу. Тут весело и тут моя подруга. Они не верят и называют меня маленькой фантазёркой. Я даже привела её в гостиную, но они почему-то не видели её. Наверное, они меня разыгрывают. Это злой розыгрыш. Я плакала всё время в своей комнате".

— Хм. Записи избалованного жеребёнка аристократов. То, что нужно для запертой в подземелье пони... — Эйранда пролистнула несколько страниц вперед, отметив рваные корешки между ними.

"День девяносто третий.

Папа ушел в погреб и не вернулся. Мама плакала и запретила мне туда спускаться. А потом назвала его ошибкой. Папа не ошибка. Он хороший и почти поверил, когда я сказала, что подруга живёт внизу. Он даже взял факел и какую-то магическую карусельку. Но она не любит игрушки, она любит старые свитки. Наверное, надо было сказать ему о библиотеке. Когда он вернётся, я скажу ему, о том, как подруга ищет книгу. Интересно, в ней её любимые сказки?".

— Э? Магическая каруселька? Это ещё что? — Пони оглянулась по сторонам. Ничего похожего не было, даже под кроватью. — Детка, писала бы ты внятнее, что ли...

"День сто... пятый, наверное.

Мама постоянно плачет и говорит, что нам нужно было уходить отсюда раньше. А теперь поздно. Я буду расчёсывать её гриву, и она успокоится. Маме нравится, когда я расчёсываю гриву, это помогает научиться телекинезу. Ведь я единорог, все единороги умеют расчёсывать гривы, поэтому они красивые. Правда, мама не очень красивая... Но я не буду ей это говорить".

Эйранда пролистала несколько страниц к началу книги, но текст там расплылся окончательно, и разобрать не вышло ничего, кроме обрывков фраз и ничего не значащих слов. Вздохнув, она открыла дневник на случайном месте.

"День... я не знаю, какой день. Даже какой год.

Этот глупый дневник — всё, что у меня есть, но моя подруга говорит, что его нет смысла брать с собой туда, куда мы с нею идём. Замок пуст. Мои родители... я полагаю, они ушли, как и хотели. Они же так хотели уйти? Ведь так? Хотя нет, они не ушли, они остались тут. Вот я глупая. Как они могут уйти? Ведь сегодня мой день рождения. Подруга пригласила много гостей, а я предложила им комнаты для отдыха. Но они почему-то были грустные и никак не хотели веселиться. Я показала им свои игрушки, а они стали кричать и забились в угол зала. Это грустно. Не хочу больше праздновать свой день рождения, это глупый праздник. Глупый праздник для жеребят, а я не хочу быть маленькой. Я взрослая. Наверное...".

— Да автор свихнулась. — Проговорила Эйранда, читая строку за строкой. Почерк плавал с идеальных линий до почти школьных каракуль, словно их делали два разных пони.

"День... день... день... почему нужно писать день, когда это может быть ночь? Теперь я буду писать «ночь»! Да. Ночь.

Мамы нигде нет, и папы тоже. Зато я могу смотреть на их портреты, но они почему-то старые и рассыпаются. Но ещё на прошлой... неделе? Они были почти совсем новые. Видела в окно пони, они подошли к самым воротам. Я крикнула им, но они развернулись и побежали обратно к поляне. Моя подруга учит меня разным вещам, а ещё у меня появился слуга. Каждой графине полагается слуга. Он мерзкий, но выполняет любую мою просьбу. Никогда не дам ему расчёсывать свой хвост и гриву. У него отвратительные лапы и четыре пары красных глаз, как... паучьи. Фу... Но подруга говорит, что он мне нужен и будет мне верен. Придётся согласиться. Подруга всегда права. Иногда она пропадает, и мне грустно".

— О подземелье написать не судьба? — Буркнула Эйранда, пролистав несколько испорченных листов. Чернила разлились и пропитали собой сразу десяток листиков, сделав текст совершенно неразборчивым. Несколько листов содержали только рисунки. И почти всегда это был светлый единорог и словно ожившая его тень, стоящая чуть сбоку.

"Кто бы мог подумать. Я снова пишу в свой старый детский дневник. Впрочем, никто не думал, что я стану графиней Аргентой, графства которого вот уже сотню лет как нет. Замок обветшал, и я перебралась в домик неподалёку. И всё же я прихожу сюда, написать несколько строк на этих пожелтевших страницах. Эта комнатка у самой двери в зал славы — единственное место, где можно побыть в тишине. Несколько раз я заставала тут этих хитиновых пони, пытающихся прикинуться теми, кого я знала. Наивные! Моя подруга детства заткнула им глотки, едва они попытались позвать остальных. Я выкинула их на поляне в лесу. А потом в подвал залезли два любопытных единорога. Они искали что-то и грубо обсуждали моих родителей. Кажется, один из них назвал мою маму привлекательной, но это звучало как-то... гадко. Не хочу вспоминать. Мой слуга, сомнаморф, использовал их облик и несколько месяцев ходил в город за провиантом безнаказанно. Он отличный слуга. Достаточно ему только взять пони за голову, как тот уснёт, а слуга примет его облик. У меня была даже одна мысль... ммм… нет, фу, не хочу думать, что под обликом пони в это время находится это существо".

— Дверь в зал славы? Тут нет никакой двери, полоумная графоманка. — Дневник плюхнулся на кровать. Чёрная пони вышла из комнаты и огляделась. Разбитая дверь, в которой валялись цепи и раскрытые кандалы. Щепки и куски гобеленов. И арка, плотно заложенная камнями. Арка. Чёрное копытце осторожно цокнуло по каменной кладке, и та отозвалась пустотой с тихим металлическим звоном. Одновременно с этим с потолка посыпались мелкие камешки, один из которых ощутимо ударил искательницу по носу. — Так, это хоть что-то. А те двое, видимо, были такими же искателями драгоценностей...

Вернувшись за дневником, она стала разбирать кладку камень за камнем. За нею действительно виднелось что-то массивное и металлическое. Похожее на ворота, только обшитое разного размера металлическими пластинами. Очистив ворота до половины, она сделала остановку и насладилась свежей водой с небольшими кусочками взятой с собой снеди. Ржавый металл крошился под копытами, отваливаясь крупными кусками. Корни постарались и тут, разрушив замок сразу в трёх местах, отчего оставалось лишь находить слабые места и отгибать едва держащиеся листы железа, надеясь на полую конструкцию этой двери. Сам замок открыть не вышло бы даже с её умениями.

Из щелей потянуло сыростью. Мерцание под вишнёвой чёлкой чёрной пони стало чуть сильнее, выхватывая из темноты стоящие по бокам пустые доспехи, часть из которых лежала грудой у своих постаментов.

— Привет, зал славы, ты же поделишься секретом, что именно в тебе такого славного? — Угрюмо проговорила пони, осторожно втискиваясь в проделанное отверстие.

---

Прошла ещё пара часов, прежде чем перепончатокрылые нашли подходящее укрытие. Не пещера, в которой мог оказаться кто угодно, а небольшая выемка. Вороной с интересом осмотрел следы от кирки и поднял несколько золотистых шариков. Кто-то добывал тут золото, но жила иссякла, и это место бросили. Причём, очень давно. Оставив Диксди, он отправился за сухими ветками – благо, засохших кустов хватало с избытком. Настоящей же удачей было целое полое бревно, упавшее откуда-то сверху и закатившееся под выступ. Дождь не добрался до него, сделав дерево замечательным кандидатом для костра. Отбив как можно больше крупных кусков, вороной прихватил с собой и их. Было жаль оставлять такой замечательный источник дров, но, если что, он всегда мог вернуться сюда снова.

Разжечь костёр было задачей посложнее. Несколько раз промахнувшись, он начертил на каменном полу необходимую фигуру, вспыхнувшую россыпью искр. Огонёк едва не потух, но вороному удалось раздуть его и подбросить ещё несколько мелких сухих веток. К моменту, когда Диксди вернулась от прогулки к реке за водой, костёр уже весело потрескивал поленьями и покрывал копотью свод золотого месторождения. Вместе с флягами она притащила два свёрнутых в рулоны коврика из мха, каждый из которых она расстелила у костра загадочно улыбнувшись.

— Моховрики. Мох и коврики, здорово да? — Засмеявшись, произнесла она, ткнув в импровизированную подстилку. — Лучше, чем на камнях лежать, согласись.

— Соглашусь. — Вороной всматривался в её глаза, в которых плескались, отражаясь, язычки костра. — Более чем соглашусь. Я даже лягу на него с огромным удовольствием.

Лязгнул металл, и облачные поножи остались стоять у коврика, высвободив задние копыта демикорна. Она сладко потянулась и, достав из сумки полосочки ткани и куски верёвок, стала обматывать те части поножей, которые чаще всего прикасались к её копытам. В фосфорном сиянии телекинеза это казалось удивительной магией: будто ткань оживает и сама оборачивается вокруг дужек и блестящих полосок. Вороной невольно задумался, каково это, использовать телекинез не напрямую, а через странные предметы на копытах.

— Они кажутся довольно тяжёлыми и, с твоих слов, они, скорее, для облаков. Зачем ты их носишь на себе всё время? — Жеребец потянулся и бросил в костёр ещё несколько веток.

— Эти поножи могут брать на себя часть удара о землю. — Пожала крыльями демикорн, закончив с одним накопытником и перейдя к другому. — Да и, будучи на свету, они постоянно заряжаются. Когда к ним привыкнешь, без них кажется неуютно. И...

— Они ведь тоже с магией... Алой, да? — Предположил вороной, даже не зная, насколько верно это было.

— Угу... почти. — Пони сладко зевнула и завязала последний узел на тканевой полоске. — Тут так уютно, пахнет костром, и вообще. Ван, а каково это... обладать магией? Это как... постоянно заряженный артефакт... да?

— Да. То есть, нет. То есть... Ау, я не знаю. — Ван покачал головой. — Магия у единорогов делится на разные виды, и порой некоторые приёмы им не доступны. Это зависит от...

Но пони уже спала, сладко посапывая носом в чёлку гривы, уронив рядом с собой поножи и положив на них сверху копытце.

Улыбнувшись, аликорн встал и переложил свой коврик поближе к Диксди. Отсюда виднелась часть звёздного неба, и он лёг на спину, раскинув по бокам чуть сложенные кожистые крылья. Краем глаза он поглядывал на спящую спутницу.

— Диксди... а ты очень красивая. — Тихо проговорил он, стараясь не разбудить её, и повернулся на бок. Пони лежала, время от времени поджимая то одно, то другое копытце, и иногда улыбалась. В тишине тихо щёлкнул механизм на её бедре, сместив стрелку на одно деление.

— Ей было бы лестно услышать это. — Раздался тихий и вкрадчивый шёпот. В узкой щёлке приоткрытого глаза демикорна тускло скользнул фиолетовый огонёк. Спящая пони улыбнулась снова. — Правда, она уснула, едва коснулась мордочкой мха. Привет снова, дымчатогривый. Раз я снова вижу твою чёрную мордашку, значит, тебе удалось...

---

Принцессы медленно шли в сторону разлома в земле, где виднелся плотный туман, сопротивляющийся даже яркому солнечному свету. Разрушенный замок сестёр нависал над ними и шестёркой элементов острыми шпилями башен и зубцами разрушенных стен, невольно вселяя в сердца тоску одним своим видом. Белоснежная Селестия старалась не смотреть в сторону замка совсем. И ей бы это удалось, если бы не необходимость миновать зал приветствий. Обрушившаяся стена перекрыла огибающую замок тропу и создала препятствие для тех, кто не имел крыльев. Копыта скрипнули по лежащей на земле деревянной двери.

— Когда-то мы жили здесь, сестра. Это место теперь кажется таким... чужим. — Принцесса Луна с грустью взглянула на обветшавший гобелен с символом её кьютимарки. Тёмно-синее полотно с серебристым узором по краям и таким же серебрящимся полумесяцем выглядело грязным от дождевой воды, несущей с остатков крыши старые листья и кусочки коры, принесённые ветром. Природа была тут сама по себе, дожди шли, когда пожелали, не дожидаясь участия в этом пегасов. Теперь было сложно представить всё это иначе. Время, когда лес, оставаясь свободным, радовал, а не пугал пони, казалось просто рассказанной на ночь сказкой. А, может, так и было — просто сказка, рассказываемая их матерью перед сном.

Твайлайт опасливо оглядывалась на идущих рядом подруг. Случившееся с нею снова сплотило их, но тени кошмаров ещё не отступили полностью. От полумрака руин они стали держаться ближе друг к другу, и единорожка то и дело ощущала лёгкое прикосновение крыла или теплого бока подруг.

— Твайли, ты видела тогда что-то? Когда твои глаза стали белыми и начали светиться? — Осторожно спросила Рэрити, оказавшись ближе других. — Ты видела того рыцаря? Просто скажи: да или нет.

— Да, Рэрити, да и ещё раз да, как на твоём рисунке. — Тихо, но уверенно отозвалась Твайлайт. — Нам всем мерещится что-то, но я верю принцессе, и всем нам стоит поступить так же. Несмотря на...

— Несмотря на что, сахарок? — Рядом возникла Эпплджек.

— Да! Если начала, говори до конца. Я не верю ей. В том сне она поступила не так, как должна была. — Вставила слово Дэш, подёргивая крыльями. — Ты, а не она, наша подруга, всё-таки.

— Дэш права, Твайлайт... но если не хочешь, не отвечай. Ты и принцесса знакомы дольше, чем... ну... — Флаттершай перешла на тихий шёпот, и конца фразы так никто и не услышал. Единорожка тихо застонала. Представить всегда добрую, отзывчивую, готовую помочь советом принцессу на поле боя, в доспехе и грозным пламенем уверенного полководца во взгляде было вышё её сил. Но кошмар упорно возникал перед глазами. Удар камня о камень. Падающая на пол безжизненная сфера. Треск каменной оправы, разлетающейся в стороны, словно звук последней неоправдавшейся надежды, катящейся в разные стороны разноцветными камешками. В пустом зале.

— Неважно, что я видела. Я всё равно верю ей. Принцесса Селестия не могла поступить плохо, не могла сотворить зло. Просто что-то случилось с... самой Гармонией. Я не могу описать свои чувства. Просто поверьте мне, как поверили в меня тогда, в ночь возвращения принцессы Луны из изгнания, пожалуйста. — Единорожка, с трудом сдерживая слёзы, обернулась к подругам и с облегчением на сердце увидела, как их глаза стали светлее и наполнились уверенностью.

Шесть пони зашагали бодрее, догнав успевших уйти вперед принцесс. Лишь фиолетовая единорожка чуть замешкалась, с удивлением уставившись на несколько металлических предметов, словно вплавившихся в пол в далёкие времена. Несколько браслетов и что-то, похожее на кандалы, металл которых покрывали знакомые надписи, сделанные угловатыми и резкими символами. Такими же, какие были на артефактах той перепончатокрылой пони. Другой кусок с такими же надписями лежал у дальней колонны, чуть более крупный и с куском массивной цепи, от которой осталась тройка звеньев. Оставшиеся незамеченными тогда, во время первого визита в замок, эти предметы теперь бросились в глаза своей чужеродностью. Миновав колонну, из которой торчал кусок побелевшей кости с тусклым лезвием на обратной стороне, Твайлайт сорвалась на бег. Лишь оказавшись среди подруг и принцесс, она стала переводить дыхание, боясь обернуться.

— Это мираж. Совершенно точно, это мираж, мне просто кажется что-то из прошлого. Всё нормально. Магия ещё чудит, я думаю — Тихо убеждала она себя, замолчав, когда поймала недоумевающий взгляд принцессы Луны. — Нет ничего.

— Твайлайт Спаркл, если у тебя снова магический приступ, скажи сразу. — Гулкий голос принцессы заставил единорожку вздрогнуть, вспоминая, как принцесса-жеребёнок плакала, уткнувшись в испачканное сажей крыло своей сестёр.

— Нет, всё в порядке, правда. — Твайлайт шагнула в пролом в стене и обернулась. Предметы блестели там же, где она их увидела. Если это и был мираж, то уж больно реалистичный. — Почти в порядке.

— Ты видела его там? Ты его видела? — Пинки, даже будучи подавленной, почти потерявшая пышность своей гривы, бодро цокала рядом с подругой. — Ты постоянно оглядываешься. Ты увидела пони-скелета? Правда жууууууууууутко?

— Что? Скелета? Пинки, мне сейчас немного не до розыгрышей. Нужно понять, что именно случилось с Элементами Гармонии. Возможно, даже с теми, кто были ими до нас. — Твайлайт шмыгнула носом и попыталась собраться с мыслями. Но этому было не суждено случиться.

— Я тебе скажу, сахарок. Как минимум один из них рассчитывал на честность. И это его погубило. Принцесса обещала помощь, но так и не пришла, оставив его в одиночестве с этими жуткими существами! — Буркнула Эпплджек. — А у него было имя. У него были друзья. Которые бросили в последний момент.

— Бросили? Элемент Преданности... он... прошёл через ад, чтобы спасти друга! Спасти всех, а ты говоришь такое? — Голубое копытце толкнуло Эпплджек, и та впервые с удивлением увидела своё отражение в заплаканных глазах Дэш. — Как ты могла такое сказать!

— Перестаньте! Пожалуйста, перестаньте ссориться! Он ждал всех их, он ждал до последнего, но всё равно выполнил просьбу друзей, оставаться тут, несмотря ни на что! — Потасовка прекратилась, едва тонкий голосок жёлтой пегасочки раздался с нотками плача. — Он чувствовал, как его друзья пропадают... а вы... ссоритесь... мы же друзья! Неужели вы не чувствуете ту нить элементов, что соединяет нас?

Флаттершай сорвалась на крик и заплакала снова. Эпплджек и Дэш отвернулись друг от друга, ощущая неловкость, повисшую между ними.

— Шай, детка, ты права. С нами что-то не так, словно кто-то хочет раздора среди нас. Тот рыцарь шёл на помощь своему другу. Он действительно шёл на помощь, и там не было места лжи. — Рэрити встала между подругами, смотря то одной, то другой в глаза.

— Ответ ждёт вас внизу, Элементы Гармонии. Только там, у начала всего, вы получите ответ на свои вопросы. — Глухо раздался голос принцессы, стоящей у начала лестницы, уходящей вниз, на самое дно расщелины. — И я верю в тебя, моя верная ученица, Твайлайт Спаркл. Гармония не покинет вас в этом испытании.

— Принцесса... это испытание для всех нас? — Единорожка спускалась по лестнице и, обернувшись, удивлённо заметила, как принцессы идут следом.

— Да. Для тебя и для нас тоже. Ты ведь уже поняла — видения показали тебе прошлое. Время, когда Элементы Гармонии назывались Древними. А мир не был таким радужным и полным счастья. Мы — тоже часть этой истории, и нам также суждено пройти этот путь. — Селестия говорила с грустью, смотря на свою сестру. — Всем нам нужно расстаться с частью прошлого, Чтобы тени его не мешали светлому будущему. Когда-нибудь, Твайлайт Спаркл, ты поймёшь важность этого шага, а пока иди. Там тебя ждёт великое сокровище Эквестрии, часть которого теперь всегда будет с тобой. Она всегда была с тобой с самого начала.

Сказанное оставило лишь больше вопросов. Но покрытая выбоинами и корнями деревьев лестница всё тянулась вниз, скользя бесчисленными ступенями под копытами, давая предостаточно времени для размышлений. Туман становился прозрачнее и постепенно сходил на нет, открывая взору небольшой вход в пещеру. Самое место для дракона, подумалось Твайлайт, и на миг ей стало веселее, представив, будто это мог быть дом для Спайка. Выросшего и ставшего огромным драконом верного помощника номер один — Спайка.

Принцессы шептались о чём-то позади, но слова различить не удавалось. В этом месте ощущалось спокойствие. Но не такое, какое испытываешь, оказавшись дома. Спокойствие в замершем времени, отсутствие событий. Словно всё, что могло произойти, уже давно случилось, а то, что ещё могло случиться, уже никогда не произойдёт. Тонко ощущающей время Твайлайт это показалось странным и, одновременно, таким желанным.

— Ты ощущаешь это? — Принцесса оказалась рядом с замешкавшейся ученицей.

— Да, но я не могу описать это. Словно у меня нет больше планов на завтра, и никуда не надо торопиться. — Подбирая слова, ответила единорожка, создав небольшой огонёк магией рога. — Так странно.

— Всё верно. Видишь, твои друзья тоже ощущают магию этого места. Но... — Селестия обеспокоено оглянулась. С того времени, как она последний раз была тут, радужный свет виднелся уже тут, на пороге пещеры. Сейчас же всё вокруг заливал вязкий полумрак, и под копытами путались чёрные корни, которых раньше тут не было. Дыхание леса было тяжёлым и настороженным, будто он не был рад их присутствию в своих владениях. — Что-то изменилось в этих краях. Будь осторожна. Ты и твои друзья — ключ к происходящему со всеми вами.

Полумрак в пещере казался продолжением тумана. Сырая и хлипкая земля под копытами сменилась не более сухим камнем скалы, постепенно спускающейся вниз. Эхо скользило от стены к стене, превращая цокот копыт в пугающий перестук костей, среди которых слышалась весёленькая и потому — вызывающая дрожь в коленях мелодия. Тени шевелились в свете четырёх огоньков, созданных аликорнами и единорогами, пугая Флаттершай и заставляя жаться друг к другу Дэш и Эпплджек.

— Гадкое местечко, клянусь вольт-джемом бабули Смит. — Прошептала Эпплджек, когда что-то скользнуло между проросших через свод пещеры корней и скрылось в темноте. Потянуло болотом, и напитавшиеся светом грибы стали мерцать зеленоватым огоньком.

— Мои копыта все в грязи, и эти ветки так и норовят попасть в мою гриву. И всё же я полезу куда угодно, лишь бы не пугать свою сестрёнку по ночам криками. Эти пожары и этот отвратительный запах дыма меня уже извели! — Простонала Рэрити, ощущая, как её копыто снова попало в липкую лужу древесного сока.

Впереди виднелся силуэт дерева. Да, как бы ни звучало это странно, и ещё необычнее ни выглядело, в центре расширяющейся пещеры виднелся именно ствол дерева. Угловатый, слегка мерцающий по краям, будто за ним был источник света, силуэт казался одновременно знакомым, будто пять крупных ветвей его повторяли количество элементов, сходясь в небольшую... звезду?

— Моя кьютимарка? — Удивлённо произнесла единорожка, почти подбегая к ведущим к дереву ступеням. — Но это же... невозможно?

— Это знак Элемента Магии, моя ученица. Присмотрись, там есть кьютимарка моей сестры и моя тоже. — Селестия подошла ближе. — Вот, ради чего отдал свою жизнь и свои силы Элемент Доброты. Лишь ему было под силу сохранить, в случае неудачи, Элементы Гармонии. Дерево, выросшее благодаря силе его древнего народа, впитало осколки исчезающей гармонической энергии и стало таким. Именно тут мы с сестрой вновь обратились за помощью, когда Дискорд зашёл слишком далеко.

Принцесса дотронулась до ствола, похожего на мутный хрусталь с десятками граней, переплетающихся друг с другом, образуя чуть прозрачную кору. В сотнях её отражений виднелась грусть, и погрузившаяся в воспоминания аликорн не сразу заметила движение позади обломков скалы.

Чем бы ни было прячущееся во мраке существо, оно ждало именно этого момента — когда светлокрылая принцесса потеряет осторожность. Окрик её сестры не сразу дошёл до принцессы, а потом был лишь мягкий удар, её подхватило ветром и отшвырнуло от тускло переливающегося кристальными гранями дерева. Время словно замедлилось, когда перед глазами Селестии оказалась стоящая на её месте Луна, всё ещё держащая крыло открытым и упирающаяся дымящимися копытами в каменный пол. В бирюзовых глазах тёмного аликорна решительность сменялась удивлением.

— Бере... гись... — Тихо проговорила она, и крики ужаса наполнили пещеру.

Огромное чудовище, похожее на гигантского древесного волка, впилось кривыми клыками в шею и крыло принцессы ночи, явно не желая отпускать свою жертву. Два сощуренных глаза, лишённых зрачков и кажущихся провалами на покрытой корой морде, мерцали над Луной болотными огнями.

— Луна!! — Магия окутала рог белого аликорна и, сорвавшись увитым спиралью огней лучом, ударила в морду существа, отбросив его в сторону. Град объятых голубым облаком телекинеза камней ударил чудовище в бок, выбивая фонтанчики гнилых щепок и сучков. К ним присоединились и вспышки фиолетовой магии. Единорожка одним прыжком оказалась рядом с принцессой Луной, и сияние её рога озаряло её полную решимости мордочку.

— Это древесный волк... никогда не видела таких огромных! — Точный пинок пони, привыкшей сбивать яблоки, отправил в морду волка ещё один камень, выбив тому пару клыков. Волк отступал, вьющаяся вокруг него радужная молния не давала ему покоя. Дэш атаковала его то в нос, то в уши, отвлекая от остальных. Жёлтая пегасочка уже стояла рядом с ослабевшей Луной, которая всё же нанесла существу несколько весомых ударов, лишив его части лап и пробив брешь в древесной броне. Рухнувший сверху сталактит пригвоздил волка к полу, заставив его рассыпаться на ветки, поленья и куски пней, из которых он состоял. Деревяшки поскакали по полу, источая зеленоватый дымок, но уже не пытались собраться воедино. Старость ли существа, или сила окончательно покинула его, но последний удар поднял кольцо зеленоватой пыли, плавно растворяющейся в воздухе. Луна сделала ещё несколько шагов и замерла.

— Принцесса... ваши копыта... они... — Твайлайт оказалась рядом почти одновременно с принцессой Селестией. — И крыло...

Тёмно-синяя шкурка покрывалась зеленоватыми разводами и прожилками, расходившимися от места укуса. Шёрстка скручивалась и превращалась в кору. Крыло замерло, и перья на нём медленно превращались в тонкие ветви, покачиваясь и скрипя. Аликорн смотрела на эти изменения отстранённо. Боли не было, тело просто немело и переставало слушаться. Сквозь серебристые накопытники показались небольшие корни, и копыта становилось всё сложнее оторвать от земли.

— Я не могу идти... — Прошептала она, уткнувшись мордочкой в тёплую шею своей старшей сестры. — Я... Он целился в тебя, прости... что-то случилось с этим местом... я... опоздала.

— Принцесса, вы же вернули тогда прежний облик пони, превращённым в дерево! — Твайлайт умоляюще смотрела в глаза своей учительницы, но та лишь покачала головой, не отпуская из своих крыльев сестру.

— Нас было двое тогда. Я и моя сестра. Чтобы сотворить нужную магию, нас должно быть двое. Мне не справиться одной. — Слёзы застилали её глаза, и мордочка её верной ученицы расползалась перед её взором. — Теперь вся надежда только на вас, Элементы Гармонии.

Рог искрил, рассыпая фиолетовые огоньки, но ничего не происходило, сколько бы Твайлайт не старалась. Пони, переводя взгляд друг на друга, увидели, как камни в их элементах тускнеют и теряют свой цвет. Они становились полудрагоценными камешками в форме их кьютимарок без единого блеска той силы, наполнявшей их. Погрузившись в прошлое и увидев события давно прошедших веков, друзья не заметили, как магия Гармонии покинула их так же, как пропала из этого зачарованного места.

— Мне кажется... тут действительно что-то не так. — Раздался голос Дэш, постукивающей по своему ожерелью.

— Элементы. Они не работают... — Единорожка растеряно села рядом с принцессой Луной. — Они не слышат нашу магию дружбы.

В повисшей тишине раздался тихий скрежет, и по стволу Древа протянулась тонкая трещина, заставив обратить всех на себя внимание. Кристаллические ветви обвивали тёмные лианы. У самого основания пробились наружу чёрные корни, украшенные фосфоресцирующими синеватыми шипами. Пещеру наполняла вязкая темнота, от которой становилось трудно дышать.

— Твайлайт... моя верная ученица. Вся надежда только на тебя и твоих друзей. Гармония выбрала вас однажды, и теперь только вам под силу вернуть её к жизни снова. — Кончик белого крыла стёр слёзы на мордочке фиолетовой единорожки. — Отправляйтесь в Кристальную Империю... В библиотеке, надеюсь, вы сможете найти причину, по которой ваши элементы потеряли свою магию.

— Принцесса, но мы не можем... оставить вас тут. — Единорожка всхлипнула снова, не в силах оторвать взгляд от становящейся деревянной статуей принцессы Луны.

— Вы справитесь. Я верю в вас, и я верю в тебя, — принцесса Селестия подняла мордочку и с уверенностью взглянула в глаза растерянных пони, — моя верная ученица. Однажды тебе уже удалось пробудить её к жизни и не дать раздору между вами потерять её навсегда. Вы все справитесь и в этот раз.

— Ты ведь... не веришь... в это. — Луна едва шевелила деревенеющими и походящими на кору дерева губами, произнося эти слова, когда последняя пони покинула пещеру.

— Верю. Именно сейчас, когда Древо Гармонии потеряло свою силу, а его магия, столько раз спасавшая нас от катастрофы, рассеялась, я верю в них, как никогда прежде. — Белая мордочка Селестии прижалась к шершавой и жёсткой щеке принцессы ночи. — Потому что кроме этой веры у меня есть только ты.

— Ты не... — Губы застыли, не позволив Луне досказать начатое. С тихим хрустом кора сомкнулась на её кьютимарке, превратив знак в светлую часть дерева в форме полумесяца. Белые крылья сжимали деревянную статую, такую тёплую, но неподвижную и жёсткую. Там, куда падали катящиеся по щекам капли слёз, появлялись небольшие цветочки, словно крохотные солнышки.

— Я не оставлю тебя тут. — Прошептала принцесса Селестия, с надеждой вглядываясь в тусклое Древо Гармонии. — Только не теперь, после стольких веков разлуки.

5. Ограничитель, Орден Магов и тайна зала

Приключения продолжаются. Спутнику Диксди открываются кусочки истории, связанные с её народом, вместе с чарующим наследием, ныне превратившимся в руины. В то же время, любопытная искательница приключений сталкивается с историей одного заброшенного места, тайна которого может стоить ей жизни. Принцесса Луна скована заклятием одеревенения, но находится тот, кто слышит её голос, вопреки всему.

Механические лапки мягко ступали по пыльному полу, позволяя своей владелице нести в свободном копыте небольшой факел. Свет разгонял полумрак, освещая куски истлевших гобеленов, изображающих гарцующих в танце магической дуэли единорогов. Их фигуры были необычно стройны, а хвосты были тонкими и завершались кисточкой. За редким исключением, часть гривы была сплетена в косичку, на кончике которой висела одна или сразу несколько бусин. Пони всматривалась в них, плавно огибая уже пустые постаменты и те, на которых ещё стояли доспехи. Это действительно был Зал Славы. У стен лежало упавшее с креплений оружие, почти каждое было создано для единорогов: отсутствующие рукояти, изогнутые и изящные линии форм были, скорее, для использующих телекинез, чем копыта, крылья или зубы. Но, как бы ни была хороша ковка, время не пощадило ни их, ни доспехи. Всё, что не содержало в себе благородный металл или магию, было изъедено ржавчиной и покрыто толстым слоем пыли, от которой пони едва не расчихалась. В подтверждение догадки, все шлемы обладали отверстием под рог или незамысловатым креплением, не позволяющим случайному удару сбить заклинание или поток магии. Действенный, хоть и примитивный метод. Большая часть нагрудных пластин принадлежала одному и тому же родовому гербу. Подпрыгивающая монетка с появляющимся из неё, словно из воды, профилем утончённого единорога, стальная грива которого контрастировала с глиняного цвета шкуркой.

— Мама была права, заставляя учить гербы всех этих снобов. Жаль, я не все уроки слушала в оба ушка. — Фыркнула она, стирая пыль с очередного герба. Попытка увенчалась провалом в буквальном смысле. Копыто прошло сквозь металл и покрылось разводами ставшей пылью ржавчины. — Фу, пакость. Хорошо, хоть внутри ничего... нет...

Словно насмешка над её словами, из доспеха выползла побеспокоенная многоножка и, тихо шурша своими ножками, скрылась в трещине на стене. Времена, когда подобная тварь заставляла её истошно визжать и висеть на шторе, теперь казались для неё безумно далёкими. Как и её экскурсии с отцом на его шахты. Она не любила их. Каждый раз их встреча была поводом для истерики. И каждый раз, спустя годы, она считала их самым ценным событием в её жизни. Хотя, чтобы понять это, ей пришлось расстаться как с отцом, так и с уютным детством обеспеченной семьи скромного городка Коалпарадайз. И она вернётся туда. Однажды. Когда закончит своё дело и...

— Когда я выберусь из этого тухлого замка. — Уже вслух закончила она свои мысли, пнув копытом старый шлем. Жестянка несколько раз прогрохотала по полу, прежде чем скрыться в темноте, высекая из камня искры. В свете этих едва различимых вспышек и стал виден замерший у самой стены силуэт, резко отличающийся от замерших доспехов гладкими формами. Даже слишком гладкими, словно кто-то прислонил к стене статую, изображающую уставшего единорога. Эйранда подошла ближе, освещая статую факелом.

— Заклятие эммарбла. — Она покачала головой. Наложенное однажды, его можно было снять, но, лишь если жертва оставалась целой. Единорогу не повезло. Тонкий, изящный хвост отломился у самого основания и лежал грудой мелких осколков на полу. Вместе с частями передних копыт и куском гривы. Ещё целый рог упирался в стену, и под ним завершалась самая длинная и глубокая царапина. Окаменевшие глаза словно смотрели на копыта с удивлением, будто единорог не сразу осознал момент, когда они уже откололись. На его шее поблескивало забавное по форме ожерелье, в центре которого пустовала оправа. Она была покорёжена и едва скрывала вмятину на груди, явно появившуюся уже после того, как тело обрело прочность камня. — Или тебя застали врасплох... или даже не знаю, в каком отчаянии пребывая можно было наложить его на себя.

Факел качнулся, выхватывая из полумрака процарапанную на стене надпись.
"Прости, я хотел как лучше..."

Под ней лежали куски самоцвета, расколовшегося примерно в то же время, когда была сделана надпись. Идеальные формы овала едва угадывались в осколках, покрытых каменной крошкой и пылью. Теперь же они не представляли никакой ценности.

— Лучше бы ты написал, где тут выход, кроме того, через который я сюда попала. — Мрачно буркнула в сторону единорога пони, отмечая про себя его отменные пропорции. Будь он живым... — Жаль, что ты раскололся.

Вздохнув, она села у стены, открывая дневник на случайном месте.

"День сияющих огоньков. Они летают по замку, и это весело. Но подруга их не любит, поэтому ушла в Зал Славы. Она говорит, что там уютнее, и это место ей нравится больше. Несколько раз я слышала оттуда странные звуки. Словно кто-то спорит или зовёт. Этот голос мне кажется знакомым, но я не могу вспомнить, чей он. Я спросила её об этих звуках... Она улыбнулась и поцеловала меня в рог, сказав не брать это в голову. Хороший совет. Как эта мысль не пришла ко мне раньше? Этот замок скрипит и шатается сам по себе. Не удивлюсь, если мне действительно мерещится. Если бы у моего дома в лесу не..."

Надпись растеклась, и чернила стали единым мутным пятном, скрывая часть слов полностью. Эйранда досадливо постучала копытом по полу. Листики зашуршали. Следующие несколько страниц были изрисованы очертаниями планов, суть которых теперь было невозможно понять. Не то карта подвала, не то верхних этажей замка, часть из которых была помечена крестиком. Эйранда загнула уголки части листиков, решив вернуться к ним позже.

"День прыжков по лестнице. Это я сама придумала. Подруга учит меня снижать собственный вес, теперь я могу прыгать через весь лестничный пролёт. И ходить тише. Правда, гадкий слуга всё равно слышит меня или чувствует. А ещё я слышала за стеной умоляющий голос. Мне не удалось разобрать слова, а мой слуга отказался проверять это место. Мой. Слуга. Отказался. Да что он себе возомнил? В следующий раз я испробую то новое заклинание на нём. Да. Я вобью в его жуткую голову пару прописных истин. Голос звучит жалобно. Что он хочет? Может быть, это призрак замка? В замках всегда должны быть призраки. Кому вообще пришло в голову замуровать Зал Славы. На досуге разберу эту кладку... хочу увидеть привидение".

— Я так понимаю, досуг тебе так и не выдался. — Фыркнула пони и потянулась. Лежать на каменном полу было не слишком удобно, мелкая каменная и металлическая крошка и вовсе намеревалась впиться в круп при каждом движении. Если бы не сумка, та же участь постигла бы и мордочку с копытами. Дневник раскрылся на последней странице, после которой с десяток было вырвано с корнем, а остальные были пусты.

"День прощаний. Хочу назвать это итогом, но это не так. Моя верная подруга считает меня готовой. Лачуга в лесу уже сгорела, так никто не сможет найти мои следы проживания там. Ничего. Прошлой ночью я слышала голос за стеной Зала Славы. Кажется, он шептал "прости", повторяя раз за разом и царапая чем-то тупым по стене. Я не могу узнать голос. Он по-прежнему кажется знакомым. Не важно. Мы и мой слуга покидаем это место. Нас ждёт путь длинной во много миль и много лет, как она сказала. Знаю, я нарушу данное ей обещание, но я напишу это тут.

Никто не прочитает этот дневник, кроме меня, но всё же. Если кто-то читает его, обнаружив в моём тайнике в нижних покоях, пусть знает. Я — Аргента. Дочь рода правителей этих земель и законных владельцев этой части угодий. Я вернусь сюда с победой и силой. И тогда свет белых крыльев померкнет навсегда. Да, я пишу это тебе, Доброта Кантерлота. Из-за твоих слов графство лишилось всего и оказалось поглощено этим диким местом без остатка. Это ведь ты читаешь эти записи, ступая своими копытами по нашим коврам, по нашему имению, по нашей земле? Ведь так? Не считай это местью, считай — справедливостью. И я принесу её тебе, щедро политую слезами всех тех, кто тут жил"

— Дискорд покатай меня на сахарном облаке... что это вообще означает? — Дневник захлопнулся, выплюнув облачка пыли между страниц. Ответа не было. Её окружала тишина и брошенные в беспорядке у стены чёрные доспехи, часть которых блёкло переливалась тремя вставленными в грудную пластину самоцветами. И все они были расколоты. Точным, выверенным ударом в самый центр, где виднелся небольшой символ-царапина. Кто бы ни наносил их, он точно знал, зачем. Чуть ниже на доспехах виднелась едва заметная инкрустация. Чёрный профиль единорога. Серая пыль высыпалась из него и плавно зашуршала, расползаясь вокруг по полу. Глаз пони сузился, проследив едва заметные выемки в полу и царапины, тянущиеся к стене от этих бесполезных кусков металла. Владельца этого доспеха когда-то давно швырнуло прочь от части стены, и теперь опытный взгляд искательницы приключений подмечал малейшие детали. Даже те, которые почти поглотило время. Вот только предчувствие чего-то нехорошего заставляло её закрытый глаз шевелиться и отбрасывать редкие блики солнечного света на переносицу. Две царапины полукругом, ставшие заметными, едва факел был опущен ниже. Они шли от стены и завершались у небольшой кучки камней.

Ещё раз бросив взгляд на доспех и сложив в сумку дневник вместе с ожерельем статуи, она ударила по кладке несколько раз копытом... Камень отозвался пустотой. Ещё удар чуть левее, снова пустота. Немного правее — камень звучал монолитом.

— Нет замков, в которых бы не было потайных дверей. — На чёрных губах расползлась довольная улыбка. — Осталось найти то, что их открывает.

Статуя ударилась рогом в кладку и рассыпалась в крошку, не выбив и камня. Пони с досадой пнула кусок статуи и наклонилась. Среди пыли блестело небольшое колечко, не то одетое на рог, не то находящееся ещё в каком месте статуи. На поверхности благородного металла виднелась надпись:
"В радости и невзгодах, навечно вместе. Лоами и Айрон Коин".
— Нда, прекрасно, теперь я знаю имя того, кого расколола. Спасибо огромное, мне этого очень не хватало. — Подняв каменный кусок рога, она стала выковыривать из кладки раствор, пытаясь подцепить потайную дверь и заставить её открыться. Рог стачивался, но постепенно все глубже входил в стену, высвобождая один из камней. Оставив обломок в стене, Эйранда сплюнула каменную крошку и вытерла язык об сгиб передней ноги. Теперь в дело пошли механические лапки, осторожно расшатывающие части кладки.

Вскоре из щели потянуло сырой землёй и затхлой водой. Но ощущение ветерка заставило пони взбодриться, вспоминая сказанные отцом слова.
"Если тебя завалило, ищи место, откуда тянет сквозняком".

Вдохнув запах приближающейся свободы, она стала вынимать остальные камни, расширяя проход.

---

Демикорн повернулась на бок и сложила крылья удобнее, частично прикрывая себя ими, частично расслабив и позволив перепонкам свободно двигаться как им вздумается. Полуприкрытые глаза с интересом смотрели на вороного.
— Странный способ спать... — Улыбнувшись, она поджала копыта к мордочке и положила на них подбородок. — Вероятно, именно так удобнее всего смотреть на небо. Надо будет попробовать.

— Привет, Старшая. Да, правда спина затекает быстро. — Ван слегка улыбнулся в ответ. Сколько он себя помнил, ему нравилось спать на спине, ощущая, как рог упирается в землю, а над головой медленно мерцают звёзды. Вот только с появлением крыльев это удовольствие стало менее удобным, и теперь он снова с досадой ощущал, как онемение растекается по лопаткам, вызывая желание срочно перевернуться. Хотя бы на бок. — Я рад видеть в сохранности твою ворчливую и колкую на слово личность. Теперь я...

Демикорн вскинула бровь, заметив немного неуклюжее, но осторожное движение дымчатогривого. Аликорн совершил короткий прыжок, почти скользнув над землёй, и синюю шкурку лезвиерогой обняли два мягких кожистых крыла.

— Поймал! — Это было сказано так победоносно, словно демикорн пыталась увернуться или убегала от него по сложной траектории, а не лежала на коврике изо мха, потягивая к огню копыта. — И, как приз, я могу обнимать тебя, не смущая... эээ... другую тебя.

К разочарованию вороного, она лишь прищурилась и легко повела из стороны в стороны крыльями. Глаза не светились фиолетовым пламенем, они просто были фиолетовыми, и отражение костра в них создавало причудливый узор, плавающий и меняющийся вокруг её зрачков.

— Пфф... Считаешь меня ворчливой, и при этом — обнимаешь. — Она фыркнула, но убирать с себя тёмные крылья не спешила. Складывалось ощущение, словно она прислушивается к себе, пытаясь привыкнуть к новому состоянию, и происходящее внутри заботило её куда больше, чем находящееся снаружи. Даже если это был кантерлотский следователь по магическим делам. И даже если его звали Ван. И что именно он сохранил её личность. — Этот ограничитель даёт мне больше свободы, пока она спит. Я даже могу частично видеть её сны. Ни в какое сравнение с прежним.

Вороной слегка отстранился, всматриваясь в знакомую мордочку, выражение которой было, скорее, безучастным. Её волновала она, а его присутствие игнорировалось, и это было досадно. Радость от встречи не прошла, но потускнела от не совсем оправдавшихся ожиданий. Словно случившееся было для неё рутиной, а на его месте мог быть кто угодно.

— Оу! Ты был с нею рядом, когда в тебе рассеивались остатки крови демикорна. — На её мордочке неожиданно возник румянец смущения. Фиолетовые глаза округлились, но смотрели они куда-то мимо вороного в пустоту её личного восприятия. Что она видела, ему оставалось только гадать. Она замерла с приоткрытым ртом, всего на миг, прежде чем удивление прошло и глаза приняли прежнюю миндалевидную форму. — Вот как, это интересно...

— Ты подсматриваешь её сны? — Ему хотелось сказать хоть что-то, прежде чем ощущение, будто он тут лишний, не станет более ярким.

— Ха-ха. Не полностью, конечно... Даже во сне она всё ещё обливает свою мордашку холодной водой. Но... — Шершавый, чуть прохладный кончик язычка лизнул вороного в нос, заставив того удивлённо отодвинуться от перепончатокрылой пони и всматриваться в неё, ища подвоха. На губах той играла улыбка. — С чего ты взял, будто твои действия... не смутят меня? По правде, мне бы было интересно это услышать...

Тихо добавила она, укладываясь поудобнее и тихо постукивая кончиком копыта по уголку коврика. Листики и ветки этого цепкого растения, из которого коврик был сделан, приминались и пружинили под копытом, медленно восстанавливая прежнюю форму.

— Ох, ладно. Я помню тот вечер в "Дольмене". — Начал издалека вороной, ломая голову, как воспринимать слова и действия фиолетовоокой. С одной стороны, её жест был более чем красноречив. С другой, её слова совсем не подтверждали догадку. Всё выглядело так, будто она пробует себя в новом облике или пытается проверить, всё ли в порядке. Да, после произошедшего вороной вообще не был уверен, понимает ли он это существо хоть на толику, чтобы судить о нормальности её поведения. — Тогда ты была не против. Да и Диксди была не против. Я прав, считая тебя лучше разбирающейся в отношениях между... ну... ты понимаешь?

— Полагаю, нужно начать с "Дольмена". Этот напиток, «сидр», или как там его называют, был не тем, что стоило бы употреблять мне или ей. Демикорны не переносят таких напитков. Глотнуть его там было существенной ошибкой, которая не повторится. Ошибкой для нас обеих, смею заметить. — Она опустила мордочку вниз и смотрела на Вана снизу вверх. С задумчивостью и интересом.

— Вот как... — В голосе единорога прозвучала плохо скрытая досада.

— Не знаю, что ты имел в виду, но не разбираюсь. Да, она росла одна, когда последние из нас покинули её, оставив в сохранности среди стен форта. Мне, закованной в магическую броню почти всю жизнь, было не до изучения... ммм... так называемых «отношений». Полагаю не нужно говорить о том, когда броня перестала быть нужной. В тот момент мне уже не до чего не было дела. — Хвост согнулся в кольцо и расслабился, упав обратно, огибая сложенные вместе задние копыта.

Ван уже корил себя за необдуманность сказанного, когда демикорн ответила, медленно, задумчиво, будто сверяясь с внутренним потоком мыслей. Демикорн замолчала, костёр отбрасывал на неё блики и по выражению её мордочки Ван не мог разобрать, что она думает по этому поводу. Всё случилось тогда из-за глотка сидра. Это частично объясняло ситуацию, но у вороного ещё оставались вопросы и опасения.

— Конечно, у неё было много книг и много чего другого в том форте. И я боюсь сказать или сделать нечто, способное оттолкнуть её или... — Догадка сверкнула в мыслях чёрного единорога вместе с искорками в глазах демикорна. — Старшая, почему она отреагировала так, едва проснувшись? Ты сказала, она даже во сне поливает свою мордочку водой. Ты знаешь, почему?

Она медленно кивнула, провожая взглядом соскользнувшее с неё крыло аликорна, едва тот поменял положение тела и теперь улёгся, поджав копыта под себя.

— Кровь демикорна — это инертный концентрат магии Алой Луны. Той самой, что была влита по капле в каждый из амулетов, в каждый из артефактов, сделанных в то время, когда богиня ещё была с нами. Почти всё, что одето на мне, имеет капельку её силы, её мощи. Заставляет любить их без памяти и беречь больше, чем собственную жизнь. — Она закрыла глаза и вдохнула ночной воздух, полный запаха тлеющих веток, мха и сырого камня берегов реки. — Любить, Ван. Любить, желать, тонуть во всепоглощающем разум влечении обладать предметом, в котором есть эта частица. Хоть каплю этой силы. Стремиться быть рядом любой ценой, держать при себе и не отдавать, овладев ею через предмет, её заключивший.

Дымчатогривый поджал губы. Услышанное не понравилось ему. Не то чтобы он не хотел услышать такое, его насторожил сам ход мыслей Старшей, и ему уже было жутковато услышать финал этой истории. Быть может, принцесса была права в своих опасениях? Где-то тут начиналась черта, за которой его опыт следователя становился бесполезен.

— Она оказалась на грани... — Спокойный и слегка задумчивый голос демикорна звучал в ночной тишине. — В тот момент ты стал для неё таким же артефактом. Сосудом силы, которую она... неожиданно стала желать.

— Но ведь она может обходиться без них? — Что-то внутри вороного упало, и от игривого настроения не осталось и следа. Перепончатокрылая отрицательно покачала головой.

— Не думаю... Оказываясь рядом с источником этой силы, тобой управляют не твои желания, а грубый, едва ли поддающийся контролю, инстинкт. Природа тонкой, первичной связи с этой магией. Нечто, не позволяющее расстаться с бесценным сосудом силы богини. — На синей мордочке скользнуло хитрое, чуть насмешливое выражение. — Знай ты об этом, воспользовался бы моментом? Тем более, если не знал бы? Помедли ты немного, и она бы сломалась, отдалась целиком этому чувству, и...

— Не продолжай! Мне казалось, ты меня поняла чуть лучше за то время, пока нам пришлось странствовать. — Ван приподнял копыто и натянуто улыбнулся. — Я не хочу и, уж тем более, не горю желанием... даже думать о том, что ты хотела сказать.

Старшая рассматривала свои амулеты телекинеза, в пол-уха слушая своего спутника. В его словах звучала искренность, несмотря на то, что он едва ли понимал, о чём она хотела сказать. На миг ей даже стало жаль, что разговор пошёл именно так. И всё же, он был живым, а она...

— Мы были с нею, кто уцелел. Толку от этого было мало. Она была малышкой, жеребёнком, не понимающим, почему мы молчим и не играем с нею. Нам едва хватало сил сделать место безопасным, насколько это было нужно, пока угроза не прошла полностью. Я ничего не смогла ей дать, пока была рядом. — Копыто повернулось, и вычурный артефакт тускло засверкал. — Вся моя заслуга — заставить забыть о себе, о других и оставить ей только ощущение радости мира, с которым ей предстояло познакомиться. Заменить частично самые мрачные её воспоминания.

— Но ты же заботишься о ней сейчас? — Телекинез красноватого оттенка подхватил пару веток и швырнул их в огонь. — Если бы не ты, у меня было бы меньше шансов вот так просто обнять её крылом.

Демикорн вздрогнула.

— Я сказал что-то не так? — Он обеспокоено посмотрел на неё, ощутив, как дёрнулось тело пони под его крылом.

— Забочусь потому, что ограничитель требует от меня этого. — Голос стал суше.

— Прости? — Ему и в голову не приходила мысль, что Старшая могла делать это вовсе не по своему желанию.

— Вдобавок, я многое не ощущаю. Из ощущений мне оставлены лишь те, какие нужны для спасения. Того, что может нести опасность... телу. Прикосновения не различимы для меня, как и многое другое. Я могу представить, как это может быть приятно по памяти. Но не испытывать сейчас. — Телекинез подхватил одну из веточек и окунул в пламя костра. Почерневший кончик стал отличным пером, оставляющий серые линии прямо на каменном полу. Из списка ощущений лишь небольшое количество было обведено в кружок. И среди них не было ни одного приятного. — Я поддерживающая личность, Ван. От меня не требуется наслаждаться жизнью, только дать движение демикорну, потерявшему сознание, спящему или попавшему под контроль. Оценивать ситуацию, находить решение, спасти жизнь или не дать возможности оказаться пленённой. Пробуждаться в момент опасной ситуации.

Чёрное крыло аликорна замерло. Та, по которой оно скользило, на деле не ощущала ничего, и это понимание с трудом укладывалось в голове вороного. Лежащая рядом пони в этом режиме не испытывала прикосновений, если только это не было болью, опасностью или иным негативным ощущением. Кто-то просто лишил всего этого её, сделав даже краткие моменты бодрствования безрадостными.

— Это отвратительно. — Тихо проговорил Ван.

— Это защита. Все понимали: однажды личности может придти в голову мысль снова стать живой. Забрать себе тело, усыпить навсегда настоящую личность. Соблазн мог быть велик, если бы остались все ощущения. — Старшая ткнулась носом в щёку задумчивого вороного. — Но кто захочет тело, которое не сможет ощущать жизнь? Лишённое того, что делает жизнь таковой? Создавшие это заклинание учли всё... или почти всё. Это было великое заклинание, спасшее много жизней впоследствии.

Глаза с фиолетовым отблеском закрылись одновременно с тихим щелчком ограничителя. До аликорна донеслось размеренное дыхание спящей пони, пытающейся обернуться хвостом и слегка подрагивающей крыльями.

— Нет, ты не хотела вернуть Диксди... ты просто не хотела оставаться в онемевшем и ощущающем только боль теле. — Ван придвинул свой коврик ближе и развалился рядом. В костёр отправилась коряга покрупнее, и теперь, до момента, пока костёр погаснет, было время подумать. — Демикорны... что же за мир окружал вас, если вы пошли на такое?

Но сопящая во сне пони не ответила, оставив вороного наедине со своими мыслями.

---

Тусклое, почти потерявшее свою силу Древо Гармонии отбрасывало редкие блики на шкурку белого аликорна. Её крылья продолжали обнимать одеревеневшее тело младшей сестры, вся сторона шеи которой в местах, где упали слёзы Селестии, была усеяна золотистыми цветочками-солнышками.

— Эта пещера была всегда безопасной. Самым безопасным местом в этом лесу. Что могло случиться здесь за то время, пока мне пришлось приложить свои копыта к сохранению мира и... — Принцесса замерла. В тишине пещеры послышались едва различимые шаги. Стук копыт, слышать которые тут было невозможно. — Кто здесь? Во имя всего прекрасного, назовитесь!

В ответ больше десятка рогов озарилось разными цветами магии, вырвав из полутьмы окруживших её единорогов. Некоторые из них нервно поджимали губы, другие смотрели безучастно. Они стояли и смотрели, пока принцесса оглядывалась по сторонам, ища ответ на сложившуюся ситуацию.

— Орден? — Белое крыло сильнее сжалось на деревянной фигуре, словно стараясь прижать замершую принцессу к телу белого аликорна. — По какому праву вступили вы в запретное для всех, кроме меня и Элементов Гармонии, место?

Единороги молчали. Рога светились магией и были нацелены на неё, словно ожидая приказа.

— Это она. Мы нашли её высочество, и на этот раз это не мираж. — Наконец один из единорогов вздохнул и погасил свой рог. — Простите меня, ваше величество, и тех, кто со мной. Моё имя Дип Блисс. Мы — второй патрульный отряд руин вашего старого замка. До встречи с вами мы навидались многого в этой дымке, и на миг нам показалось, будто вы — очередной морок этого странного тумана.

Единорог с диковинной меткой взлетающих фонтанчиком сердечек отступил в сторону, пропуская двух других единорогов.

Голубая шкурка с белой гривой выделялась благородством на фоне единорожки с неприметной мышиного цвета шкуркой и каменистого цвета гривой. Единорог ступал важно, словно находиться в этом месте ему уже не раз доводилось. Его же спутница испытывала явное волнение в присутствии принцессы, смотрящей на неё с укором. Первым заговорил именно голубого оттенка единорог.

— Я отвечу, ваше высочество. Мы тут по праву тех, кто несёт ответственность за вашу безопасность. Вот уже немало веков подряд. — Принцесса Селестия с недоверием вгляделась в его мордочку, пытаясь разглядеть хоть какие-то эмоции, но тот не волновался и даже не испытывал трепета перед ней, как многие другие. И, более того, он был ей знаком. — Соглашусь, момент для разговора не самый подходящий, но лишь потому, что мне передали сказанные вами слова, я должен сказать то, что должен. Ваша надежда на свои силы и Элементы Гармонии не может быть единственным гарантом безопасности и процветания страны. Эквестрия нуждается в вас, и, кроме вас, у неё нет никого. Именно поэтому вам следует вернуться во дворец в Кантерлоте.

— Я. Не. Оставлю. Свою. Сестру. — Властно и жёстко ответила принцесса, заставив вздрогнуть и сделать шаг назад нескольких магов.

— Вы должны. Это — ваша королевская обязанность как правительницы Эквестрии. — С нажимом в интонации продолжил единорог, и его уверенность частично передалась остальным.

— Прошу, не волнуйтесь, ваше светлейшество. Орден Магов останется охранять вашу сестру до тех пор, пока не будет найдено решение. Положитесь на нас в этом. — Послышался тихий и неуверенный голосок единорожки, пытающейся сгладить создавшуюся ситуацию. Она подошла ближе, и на её серой груди тихо качнулся знакомый принцессе кулон. — Вам... правда, нужно вернуться во дворец. Пожалуйста...

— Это место опаснее, чем вы думаете, ваше высочество. — Добавил единорог, предусмотрительно надевая солнечные очки. Полумрак пещеры залил солнечный свет в короткой вспышке от рога принцессы.

— После того решения Ордена Магов есть ли причины мне доверять тем, кто находится в нём? Его главы пришли к решению, которое всегда будет идти вразрез с велением моего сердца. — Перламутровая грива шевельнулась и изменила свою форму, словно застывшая часть полупрозрачного тумана.

— С тех пор прошло немало времени. Многое изменилось. Вам дана способность помнить события прошлого, словно это было вчера, но не стоит думать, что для всех история так же стоит на месте. Не слишком разумно отвергать помощь тех, кто способен её оказать. Пегасы преданы, но что толку в этом, если они бессильны в таких случаях? — В голосе единорога звучал вызов, и вежливость была больше данью этикету, чем действительным уважением к принцессе.

— Простите, ваше высочество, вам действительно нужно вернуться. Вы... ничего не сможете сделать тут, но вы нужны вашим подданным. — Серая единорожка склонила голову. Да, она испытывала неподдельный трепет, выступая против принцессы, и необходимость говорить с ней в таком ключе доставляла ей сильные неудобства. Принцесса взглянула на неё внимательнее.

Единорожка была молода, скорее всего, ровесница Твайлайт, но уже впитавшая правила Ордена вместе с магией, преподаваемой в нём. Её имя было Чакстоун Ривер. Или просто Ривер, она была среди выпускниц школы магии в прошлом году. Её успехи в определённых сферах магии были весьма впечатляющими.

— Мисс Ривер... вы вступили в Орден ещё до конца своего обучения... — Не то спросив, не то высказав вслух предположение, произнесла принцесса, замечая как смутилась и отвела в сторону взгляд серая единорожка.

— Да, ваше высочество. Я всегда хотела... быть полезной вам. — Поймав косой взгляд главы Ордена, она осеклась и добавила чуть тише. — И Эквестрии.

— И тебе известно, почему мне так важно воссоединение с моей младшей сестрой и почему я не могу оставить её тут одну? — Голос принцессы стал громче. Тусклые ветви Древа тихо зазвенели. — После тысячи лет разлуки, я не могу бросить её вот так.

— И тем самым подвергнуть опасности страну? — Бастион Йорсет убрал очки в карман пиджака, поняв, что новой вспышки не будет. — Вы относитесь предвзято к существующему рядом с вами веками, но доверяете всецело кому-то, чей успех сложно предсказать. Вы послали свою ученицу против вернувшегося Тёмного Короля, даже не подумав, каким может оказаться результат провала. С вашего приказа, в свите остались лишь боевые маги стражи, когда случилось нападение чейнджлингов во время свадьбы. А всё из-за Шайнинг Армора и его необоснованного недоверия к Ордену. Это едва не обернулось катастрофой, да и вы сами пострадали. Стоит ли мне упоминать, чем могло обернуться правление вырвавшегося на свободу Дискорда?

Глава ордена замолчал. Он сказал ровно столько, сколько хотел. Ни словом больше, ни словом меньше. Вздох принцессы он расценил как согласие, если бы не последовавшие за ним слова.

— Основатели ордена повторяли раз за разом ошибку моего старого друга, отвергая магию дружбы. Магию связи сердец, дающих силу Элементам Гармонии. Той самой силы, что однажды избавила этот мир от последних семян хаоса и не раз спасала страну от множества опасностей. Они познавали магию, изучали древние книги, сохраняли знания и разбирали оставшиеся в наследство заклинания на составляющие, но им не было дано понять, как свет дружбы способен озарить самые тёмные уголки мира и дать росткам добра поднять свои лепестки там, где на это уже не было надежды. — Принцесса говорила с печалью в голосе и разочарованием, отчего Ривер с сомнением оглянулась на главу, не будучи уже уверенной в том, что они поступают правильно. Даже несколько единорогов почувствовали это, словно слова принцессы шли вразрез с их опытом. — Орден спрятался за книгами, скрылся за свитками, отбирал лучших учеников не за их качества, а лишь за силу и разносторонность магии. Не это я желала бы видеть рядом с собой.

— Без силы не защитить тех, кто будет вам дорог, ваше высочество. — Бастион улыбнулся, и его спокойствие заставляло магов колебаться, чью сторону в итоге выбрать. Светлой принцессы, стоящей рядом с застывшей младшей сестрой, или главы Ордена, не раз доказывавшего правоту своих слов делом. Несколько рогов замерцали, готовя заклинания. — Не все такие, как вы, принцесса. Не у всех есть такая сила, объяснить природу которой невозможно. Но что, если ваша сестра снова потеряет себя?

Это был подлый удар. Перламутровая грива на миг окрасилась в языки пламени, прежде чем принцесса совладала с собой, помня, чем стала её сестра и какой вред может причинить ей такая огненная форма гнева. В этот же миг сияние десятка ледяных искорок сложились в призрачные оковы, стянувшие её крылья и копыта вместе. Не успев удивиться, она ощутила толчок, мягко отбросивший её в сторону.

— Как вы... — Начала она гневную фразу, но осеклась.

Серая единорожка осторожно гасила крохотные огоньки на деревянной гриве и крыльях принцессы Луны, нежно прикасаясь к ним телекинезом и лишая огонь всякого воздуха для горения. В её глазах читалось искреннее желание не дать огню и шанса.

— Моя сестра заслонила меня от удара. — Тихо проговорила она, едва оковы спали, и она поднялась с пола.

— Ваше высочество, она знала, что, кроме вас некому будет управлять светилами. Она понимала ваше бремя... — Ривер погасила последний огонёк и обернулась к принцессе. — Я останусь тут с остальными. Пещеру закроет непроницаемый щит, и мы будем поддерживать его до возвращения вашей ученицы или появления лекарства от этого. Никто и ничто не повредит ей... я обещаю.

Что-то в этих голубых глазах заставляло верить сказанному. Ровно в той же мере, в какой взгляд Йорсета нравился принцессе всё меньше и меньше. Орден изменился, в этом он был прав, и изменения эти стали неприятным сюрпризом.

И всё-таки, ей пришлось уйти. Бросив последний взгляд на одиноко застывшую фигурку тёмного аликорна, она покинула пещеру. С тихим гулом за ней замкнулся магический щит, перекрыв вход в пещеру даже для тумана, бессильно пытающегося найти малейшую лазейку и просочиться внутрь.

— Вы поступили мудро, ваше высочество. — Бастион Йорсет шёл рядом с принцессой, совершенно не беспокоясь об оставленной в пещере помощнице. — Лучшие из нас сейчас с нею, и я гарантирую, они на многое способны.

Принцесса всё ещё бросала беспокойные взгляды назад, но теперь в тревожные мысли вкрались неприятные предчувствия. Сковывающее заклинание против аликорна, пусть даже на короткое время.

— То заклинание оков... — Медленно и осторожно начала она, вглядываясь в выражение на мордочке единорога.

— Вы так внезапно вспыхнули, что мы испугались за сохранность вашей сестры, вы этого хотели от нас? Иметь возможность упреждать такие случайности. — Не то выкрутился, не то верил в это Бастион. — Оно создавалось на случай возвращения Найтмэр Мун. Признаю, мы держали его на всякий случай, и мне искренне жаль, что его довелось испытать вам. В то же время, видите, никакой опасности. Мы помним, как она... ценна вам.

Единорог сделал слишком долгую паузу, будто подбирал слово. Вместе с подозрениями в сердце принцессы Селестии, глубоко в пещере шевельнулось то, чему не нужно было искать путь сквозь щит. Оно уже было внутри и давно.

Чёрный росток пробил землю и сложился петлей, ожидая своего часа...

---

Утро наступило внезапно, скользнув редкими лучами солнца в нишу у склона скалы. Осторожно встав, вороной размялся и тихо вышел наружу, стараясь цокотом копыт не разбудить спящую пони. Ветер у пиков гор слегка разогнал тучи, и теперь солнце уже ощутимо грело его мордочку. Жмурясь, он предвкушал новый день и едва не пропустил момент, когда его спутница очнулась.

Сладко потянувшись, она закинула несколько кофейных ягод в рот привычным движением телекинеза. Горчащий, но под конец отдающий сладостью вкус растёкся на языке и подарил капельку бодрости. Гулко процокав к речке, она оглянулась в сторону Вана. Тот или не замечал её, упиваясь солнечным светом, или умело делал вид. На всякий случай она прикрылась крыльями и сложила артефакты на камень.

— Бррр! — Вырвалось у неё, когда прохладная вода коснулась тела и стала омывать опущенные в неё крылья. Речка оказалась холоднее, чем пони рассчитывала, но это окончательно развеяло сон.

— С добрым утром! — Раздалось со стороны ниши, и она обернулась, встретившись взглядом с улыбающимся вороным. — Как спалось?

— Спасибо, неплохо... ты... не мог бы отвернуться? — Кончик копыта показался из воды и указал в сторону.

— Э? За... аа... понял! — Вороной не сразу заметил лежащие на земле артефакты. Впрочем, он не смог удержаться от улыбки на её просьбу. У речки послышалось лязганье поножей и тихие щелчки многочисленных замочков, сопровождающиеся шелестом расправляемых крыльев. — А теперь мне можно повернуться? В отвесной скале нет ничего интересного.

Ответом было невразумительное "угу".

Демикорн сушила крылья в пятнах пробившегося сквозь тучи солнца, жмуря свои янтарные глазки. Сумерки и полумрак были ей ближе, и яркий свет был не тем, что ей бы хотелось испытать. Одновременно с этим, шипы на её хвосте топорщились и складывались обратно, ложась почти параллельно бархатистой шёрстке, а сам он извивался и отряхивал мокрую кисточку до тех пор, пока та не приняла прежнюю форму увядшей хризантемы.

— Проголодался? — Она уже копалась в своей сумке, на ходу выжимая и расчёсывая телекинезом гриву. На камне у сумки появилась фляга с водой, две увесистые горсти ягод и орешков. Завтрак поделили пополам.

— Только после тебя или с тобой... — Заметив странный взгляд не так давно проснувшейся пони, Ван быстро поправился — В смысле позавтракать.

Дополнение прозвучало тем более многозначительно, и он просто сунул в рот пару ягод, чтобы не сказать ещё что-то, о чём пожалеет.

— Я тебя разбудила? Во сне мой браслет не всегда работает и, наверное, я... — Она взглянула на стоящие рядом поножи, тканевая обмотка на них всё ещё сохла.

— О нет, я сам проснулся, хотя, полагаю это утро — для нас. Вне гор сейчас, как минимум, полдень. — Вороной уже хрустел орешками, делая глотки из предложенной ею фляги. Его догадка была скорее верна. Это было то время, когда обычно он просыпался после ночных прогулок по городу. На миг ему стало не хватать ночных улиц Кантерлота и их загадочных событий. Из воспоминаний его выдернул шелест сворачиваемых в рулон подстилок. Мховриков, как их назвала Диксди.

— Ты собираешь взять их с собой? — На миг вороному показалось, что орех попал не в то горло.

— Конечно, не бросать же их тут. Если что, они довольно съедобные. Если, конечно, совсем есть нечего. — Рулон был стянут парой верёвок и оказался крепко пристёгнут к сумке.

— Надеюсь, нам не представится такая возможность. Или планы могут измениться? — Новая порция орешков захрустела у него на зубах. «Ещё пара дней такой диеты, и можно считать себя белкой» — подумалось ему, и от этой мысли он снова едва не рассмеялся.

— Если пойти вдоль реки, мы, скорее всего, окажемся у водохранилища Кристального Королевства. Это чуть южнее её центра. А там, если ничего не изменилось, можно пройти через туннели. — Второй коврик методично привязывался к его сумке. Видимо, перепончатокрылая действительно считала, будто эти подстилки ещё пригодятся. Закончив приготовления, она шепнула несколько неразборчивых слов, и её шаги стали заметно громче. Если это было вообще возможно, то её артефакты стали более тусклыми, чем прежде. Просто кусками металла с выбитыми на них символами. Теперь она вертела мордочкой по сторонам, выбирая одну из нескольких горных тропинок. Достаточно надёжную для них двоих. — Те искатели приключений, если они всё ещё в Библиотеке, могут тоже выбрать водохранилище. Система туннелей там ведёт к большинству пещер и расщелин гор. Конечно, окажись у них в копытах планы этих мест.

— И если эти места не обрушились давным-давно. — Добавил Ван, доедая свой завтрак и с удивлением отмечая сытность этих орешков. Подхватив сумку и привязанный к ней коврик, он ожидал прибавку к весу. Однако моховрик весил куда меньше. — Ты правда уверена, что они съедобны? Пахнут как-то не очень.

Крылатый единорог фыркнул, принюхавшись к свёрнутому в рулон мху.

— О, конечно, если ничего нет и ты сидишь среди лабиринта, в котором всё мерцает и нет выхода. — Искренняя улыбка сверкнула жемчужными зубками на солнце, и Вану оставалось лишь гадать, шуткой это было, или Диксди говорит слегка пугающую правду.

Расщелина становилась долиной. Речка разбилась на две и впадала в более широкую реку, идущую откуда-то сбоку. Горы стали походить на гигантский разрез через гряду, сделанный так давно, что уже успел зарасти и изрядно обвалиться по краям. Ван был готов поспорить — с высоты эта долина выглядела бы следом от чего-то огромного и острого, что воткнули в горы и потом вытащили.

— Надеюсь, нам не придётся перебираться через реку? — Бурные потоки поднимали у берегов облачка брызг, и воздух становился влажным.

Она обернулась на фразу Вана, в которой послышалась странная интонация. Решив, что ей это показалось, она продолжила цокать вдоль реки по каменистой тропинке. В отражении бегущей воды казалось, будто они идут по небу — настолько терялись и казались размытыми очертания гор.

— Через реку? Нет, нет... не через... — Она выглядела обеспокоенной и после вопроса, кажется, стала волноваться ещё больше, заставив вороного пожалеть о сказанном. — Хартгеар... где же...

Произнеся это имя, она замерла. Неясное воспоминание скользнуло перед глазами и пропало. Часть прошлого, отчего-то вызывающая ощущение чуждости. Будто обрывки сна, делающих из мыслей салат образов и ощущений. Она встряхнула головой, и ощущение прошло. Зато взамен послышался обеспокоенный голос вороного.

— Диксди... а кто он, Хартгеар? Я, кажется, уже слышал это имя в форте... — Он нагнал её и теперь шёл рядом, изучая её задумчивую мордочку.

— Хартгеар. Он... был очень важен. А потом... — Она выглядела растерянной. Она понимала, что имя было важным и что случившееся с тем, кто обладал им, не было хорошим. Тепло и горечь сплетались вместе, не давая ей понять собственные ощущения.

— Особый пони? — Лукавая улыбка пропала с его губ, едва он вгляделся в её глаза.

— Нет. Пойдём, Ван. Это должно быть где-то здесь. — Голос пони стал суше и глуше. В своём мысленном блокноте вороной сделал пометку: "Не подходить к демикорнам с мышлением пони". А потом эта страница была смята и сгорела в воображаемом костерке. Отчего-то проводить черту между пони и демикорном ему отчаянно не хотелось.

---

Голова единорога гудела. Рог отдавался ноющей болью, словно он несколько часов подряд левитировал огромный кусок скалы в одиночку. Вокруг слышался шелест коры и веток вьюнка, перемежаясь с тихими стонами его отряда. Кто-то убрал с его ноги кусок камня.

— Дип... Блисс? Барьер... мы не смогли его удержать, а потом... — Знакомый, тихий и неуверенный голос звучал в темноте совсем рядом. Камень откатился в сторону. — Они полезли отовсюду. Я растерялась, а потом уже...

— Мисс Ривер? Почему вы не используете магию? — Единорог поднялся, ощущая себя подозрительно легче, чем обычно. А ещё его голос звучал тоньше и звонче прежнего. Тихо ойкнув, он прижал копыто к мордочке. Её формы и линии заставили его вскрикнуть снова. — Во имя Селестии, что со мной произошло?!

— Ядовитая шутка. Ты пыльцы её наглотался и царапин с десяток от неё получил. — Посмеивающийся голос раздался откуда-то справа, где в темноте медленно шла фигура, закутанная в накидку с узорами по краям. Из-под капюшона торчало несколько пучков белоснежных перьев. Каждый шаг этого незнакомца сопровождался тихим свистом и поскрипыванием, складывающимся в забавную мелодию. Словно задавая ритм, тренькала тонкая металлическая пластинка, будто кто-то дёргал её копытом, прижав к поверхности.

Дип Блисс, застонав, прижал копыто к рогу. События последних часов всплывали перед его глазами. Отряд стоял полукругом у принцессы, удерживая посменно барьер у входа в пещеру, когда чёрные побеги вырвались из пола и стали оплетать растерявшихся единорогов. Кто-то бросил огненный шарик, чудом не попав в принцессу, и оказался в петлях растения. Барьер дрогнул и рассыпался. Ривер кинулась мимо него на помощь остальным, и в этот момент огромный корень пробился через потолок пещеры, завалив вход огромным куском скалы.

Единорог обернулся. Так и было. Свет пробивался лишь через небольшую щель между осколком и сводом выхода из пещеры, перекрывая его целиком.

— От шутки ядовитой магия становится супер-опасной! Как праздничная петарда, огоньки и вспышки вокруг. Весело! — Незнакомец подошёл ближе. Его голос звучал с восторгом, словно он был жеребёнком, которому учитель, наконец, дал ответить на вопрос, ответ на который он давно знал. — Если бы не барьер, что вы тут поставили, я был бы тут намного раньше. Пони следует знать, кто их друг, а кто нет. Сюрприз!

Фигура остановилась перед магом, протянув белое копыто. Короткий взгляд на него и затем — в тёмный провал капюшона. Маг тихо вскрикнул и почувствовал, как земля уходит из-под его копыт.

— Седьмой! Это уже не весело... — Услышал он, прежде, чем удариться мордочкой о камни. — Ты говорила, он крепче других. Нехорошо так обманывать, совсем не хорошо.

Тихий, извиняющийся голосок Ривер потонул в пелене обморока.

Сознание вернулось вместе с ощущением впившегося в круп камешка. Всё тело наполняла слабость, а во рту ощущалась сухость и каменная крошка. Дип Блисс облизнул губы и приподнялся. В паре шагов виднелся небольшой фонарь, сделанный из стеклянной банки, полной светлячков.

— И вот твоя сестра ринулась следом. Она бежала через заросли, перескакивала через стволы деревьев и встретилась в конце с этим жутким пауком. На самом краю болота, куда он тебя потащил, она пришпилила монстра его же собственной сетью к дереву. А ты сидела и хныкала. Вся в тине и грязи. Мы все тогда думали, что она отчитает тебя за твою выходку, но она просто обняла тебя и держала в крыльях всё то время, пока ты не уснула. — Одетая в плащ с капюшоном фигура сидела возле замершей принцессы. Там, где должна была виднеться грива, топорщились белые перья, пробиваясь из-под складок накидки пучками. — Ты всегда радовалась розыгрышам, хотя и не понимала их сути. Чаще всего ты сосредоточенно изучала свою магию, делая это, как хотелось тебе, а не как говорила тебе она. В итоге ты не порезала праздничный торт, а взорвала его, заляпав им себя и всех, кто был рядом. Ты засмеялась, и твой смех подхватили остальные. Наверное, ты спросишь, откуда я это знаю? Действительно...

— Она одеревенела от заклятия. — Голос единорога по-прежнему был высокий. — Она тебя не слышит, кем бы ты ни был.

— О, не говори так! Она меня замечательно слышит. Видишь? Она смеётся над каждой шуткой и историей, какую я уже успел рассказать. Вы такие глупые-глупые единороги. Стояли вокруг неё, даже не попытавшись поговорить. А? Ну что ты, не думай, будто они считали тебя вещью. — Незнакомец уже говорил в сторону принцессы. Сухое дерево свистнуло и, встретившись с чем-то очень быстрым, разлетелось в щепки. Костяк крыла задержался в воздухе и, проскрипев веселую песенку, сложился обратно под накидку. Чёрный побег рухнул на пол небольшими кусочками и, дёрнувшись несколько раз, перестал шевелиться, расплёскивая синеватый сок

Большая часть единорогов из отряда сидела рядом. Некоторые жались друг другу и с грустью смотрели на огонёк лампы. Рог каждого покрывали синие пятна, того же цвета, что капающая с царапин вязкая жидкость. Заметив его вопрошающий взгляд, один из них постучал копытом по рогу.

— Нет магии... совсем. У кого она осталась — не могут её контролировать. Нас едва не завалило повторно, когда мисс Ривер пыталась расчистить проход. Нам жаль, мы тут заперты. — Сказавший это единорог отвернулся в сторону. Там, на камешке, сидело несколько крошечных единорогов, из гривы которых торчали усики. Спину венчали огромные полупрозрачные крылья, шевелящиеся на едва ощутимом ветерке. Они щебетали что-то на непонятном языке, но по интонации уже можно было понять, насколько они не были рады этой трансформации. — Мы едва успели спасти их.

— А он кто? — Дип кивнул в сторону незнакомца.

— Говорит, Сюрприз. — Отозвался другой единорог, рог которого забавно пружинил и покачивался из стороны в сторону. — Если бы не он, мы все оказались бы ещё и связаны по копытам. Проскочил прямо под обвалом. Рубил эти побеги, словно они из бумаги были. Теперь сидит у принцессы и рассказывает истории. Некоторые, и вправду, забавные. Никогда не слышал такое о принцессе. Он, кажется, знал её совсем маленькой.

— Что? — Маг обернулся в сторону Сюрприза. — Хочешь сказать, ему больше тысячи лет?

Единорог неуверенно кивнул и ткнул копытом в сторону торчащего из-под накидки костяка крыла.

— Если это не доказательство, то я не знаю, что могло бы им быть. — Тихо добавил он.

Дип Блисс медленно подошёл к фигуре в накидке. Из-под неё действительно виднелись кончики костяных крыльев, а там, где должны были быть копыта, стелился чёрный дымок, развеиваясь и шевелясь, плавно переходя в полы накидки. Снова увидев костяную мордочку пегаса в провале капюшона, маг вздрогнул и постарался не вглядываться слишком пристально в жутковатую улыбку под пустыми глазницами.

— Значит, вы Сюрприз. Наверное, мне стоит поблагодарить вас за спасение моего отряда. Но... откуда вы знаете, что принцесса слышит нас? — Его взгляд скользнул на застывшую мордочку принцессы. — И кто вы такой? Пегас? Маг? Дух этого места?

Сюрприз рассмеялся и ткнул копытом в сторону угасающего Древа Элементов. Пять самых крупных ветвей шли через небольшие выемки, словно в них были когда-то самоцветы.

— Оно не даёт принцессе потерять себя. — Копыто скользнуло ниже, указывая на две кьютимарки, словно сложившиеся из узора хрустальной коры. Солнце и полумесяц. — Но оно одиноко, оно ждёт тех, кто давал ему силы. И, несмотря на это, оно щедро делится остатками своих сил для спасения принцессы Луны. Снова.

— Снова? Я не понимаю...

— Однажды его сила была использована, чтобы спасти маленькую принцессу Луну, сделавшую одну большую ошибку в своей жизни. Почти вся его сила, отправившая Элементы Гармонии в долгий сон на тысячу лет, пока новый Элемент Магии не пробудит его вновь. — Костяная мордочка повернулась к магу, заставив того вздрогнуть. — Эта долгая история. А я жду своих друзей. Они скоро должны придти сюда. Все. Мои. Друзья.

Последние слова прозвучали, погружая пещеру в тишину. Маг шагнул назад и оступился.

---

В этой части вытянутой долины всё чаще попадались осколки каменных строений, утонувших в вездесущем мхе. На некоторых кусках виднелись символы демикорнов, другие были просто украшены витиеватым узором. Временами очертания скал принимали вполне копытотворную форму, напоминая прямоугольные части укреплений, поддерживающих некогда переходы между скалами на внушительной высоте от земли. Части этих мостов теперь лежали в реке, омываемые водой.

Демикорн остановилась возле покосившейся плиты. Стальные стержни уже не держали её на склоне скалы, а несколько корней выросшего уступом выше деревца упорно отрывали её от камня. На ней, в двух вариантах, была высечена надпись, часть которой откололась вместе с гранью плиты.
"Система водоснабжения южного фор..."

Ван с трудом разобрал надпись на эквестрийском, логично предполагая, что она дублирует символы на инитиумнарском.

— Под рекой... мы пройдём не через, а под нею! — Уже более уверенно сказала Диксди, продолжая свой путь вдоль скалы. В уголках её глаз снова мерцали фиолетовые искорки, выдавая её сосредоточенность. Она искала вход, но время так изменило эту часть гор, да и в последний раз она рассматривала её с воздуха, а не с земли. Первой обнаружилась засыпанная камнями арка. В камне ещё торчали массивные металлические петли, сама дверь оказалась выдавлена массой камней и лежала у реки, согнутая и ржавая. Синяя пони лишь цокнула по ней копытом, прежде чем продолжить свой путь. — Эти туннели непременно должны были сохраниться. Их строили одновременно с фортами и почти так же прочно.

— Там было написано про систему водоснабжения... мы ищем трубопровод? — Вороной догнал пони у следующей двери и застал её дёргающей за рукоять.

— Мы уже в нём, а нам нужны ходы к фортам из него. — Диксди уставила на недоумевающего вороного и ткнула копытом в сторону, откуда они пришли. — Это не река с долиной. Это часть этой самой системы... которую вода и дожди превратили в то, что ты видишь. Свод обрушился, а вода нашла другие пути, оставив свой поток на самом дне. Да что же она не открывается?

Перепончатокрылая потянула кольцо рукояти сильнее, но добилась лишь тихого хруста. Кольцо осталось у неё в копытах. Выпав, оно покатилось в сторону реки и с плеском скрылось под водой. На месте второго кольца виднелась только треснувшая петля и небольшой огрызок металла. Видимо кто-то уже пытался вломиться сюда раньше, и его тоже постигла неудача. Закрыв глаза, пони приложила копыта к двери, и её артефакты телекинеза вспыхнули лучистым светом. Меньше чем через минуту она отпрыгнула прочь и погрузила дымящиеся артефакты в холодную воду. Облачка пара поплыли над рекой, уносимые ветерком.

— Может, мы найдём ещё двери? Ты же сама назвала это системой? — Вороной прошёл чуть вперед и остановился у новой двери, похожей как две капли воды на предыдущую. Подтёки ржавчины огибали два обломанных куска колец и стекались в рыжие лужи у самого порога. Скала треснула и, смяв часть дверной коробки, заклинила её намертво. Из трещины виднелась часть скрученного кольцами корня засохшего дерева.

— Найдем, вот только нам нужна та, которая захочет открыться. — Успевшая остудить копыта Диксди появилась рядом. Мигнувшее сияние телекинеза стёрло часть ржавчины, обнажив несколько символов, напоминающих порядковый номер. Выбитые прямо в металле, чуть ниже правой верхней петли, они сохранились, несмотря на пожирающую металл коррозию. Кем бы ни был создатель этих дверей, он сделал их достаточно толстыми, и даже спустя прошедшие века двери оставались похожими на монолит.

Долина снова стала сужаться. Река постепенно уходила под землю, разбиваясь на отдельные ручьи и пропадая в подозрительных гротах. В некоторых ещё сохранились прочные металлические прутья, возле которых уже собрался всякий хлам: от камней до принесённых рекой стволов деревьев. Среди подгнивших веток покачивались в брызгах воды зеленоватые листочки молодых побегов.

— Они ведут к подземному водохранилищу. Думаю, оно затоплено до самого верха. Нам нужны коридоры обслуживания. — Проговорила Диксди, заметив озадаченный взгляд вороного.

— Не могу поверить, что когда-то в Эквестрии строили с таким размахом что-то, что не было бы Кантерлотом. Да что там, я даже не уверен, есть ли в Кантерлоте такой размах. И всё это скрывается в неприступных Северных Горах. — Дымчатогривый качнул головой. Воображение с трудом дорисовывало недостающие части сооружений, но даже так они поражали своей грандиозностью. Если целый акведук превратился в ущелье, то это действительно было монументальное строение.

— Эта часть снабжала все форты южной стороны. Такой же вёл к северным. — Улыбнувшись, проговорила Диксди. Ограничитель на её бедре снова переливался символами, тихо тикая и пощёлкивая шестернями.

— Не представляю, для чего могло понадобиться столько воды. — Фыркнул Ван, и его воображение стало рисовать огромные купальни.

— Охлаждать систему сброса магии Богини, конечно. Дальше вода шла уже под давлением и питала механизмы, использование магии в которых следовало избегать. — Коготь на крыле потянул очередное кольцо на попавшейся по пути двери, когда нечто круглое и разбрасывающее вокруг себя пыль вырвалось из стены. Перепрыгнув через реку, оно вгрызлось в скалу и пропало в отверстии, быстро засыпающемся осколками горной породы.

— Что за... прошлогоднее сено мне в рот! Диксди, ты видела это... это... что это вообще такое?! — Вороной вжался в скалу.

— Глыбельник... не знала, что они теперь обитают тут. — Тяжело дыша и чихая от пыли, отозвалась перепончатокрылая. — Они меняют скалы под себя. Вот почему все двери были заклинившими. Они пытались их выбить для своих туннелей. Пчхи.

— Будь здорова... — Машинально ответил Ван, прикидывая размеры существа по оставленному в скале отверстию. — Смотри, там впереди вроде какое-то отверстие.

Проплавленный в скале ход шёл под углом, теряясь в темноте пробитого им туннеля. Вороной был готов поспорить, что такую дыру мог прожечь только дракон или какой-то его близкий родственник. Обугленные и покрытые подтёками растаявшего камня края отверстия уже успели зарасти мхом и кустарником. Камень застыл волнами, образуя подобие ступенек, по которым они и начали свой спуск.

— Надеюсь, мы там не заблудимся. — Тихо высказал свои опасения вороной. Оттуда веяло прохладой и сыростью. — И не столкнёмся с глыбельником, или как там его.

Пони уже не слушала его. Она уверенным шагом дошла до туннеля и теперь смотрела по сторонам, решая в какую сторону им идти дальше. Туннель напоминал форт, но был выполнен более грубо. Пол покрывала ставшая грязью вода, из которой виднелись обломки металлических конструкций и части тускло светящихся камней. Надеяться на освещение не стоило, и рядом с нею завис небольшой красный огонёк, отбрасывающий тревожные тени на стены. Она обернулась и благодарно кивнула вороному, чей рог тускло сиял в полумраке.

— Не думаю, что мы их тут встретим. — Она осторожно прикоснулась копытом к ещё одной проплавленной дыре, чуть меньше размером. Казалось, будто тут прокатился лавовый шарик, ударяющийся о стены, пока вода или что-то другое не погасило его. – Думаю, они случайно попали в один из открытых туннелей и катились по ним до тех пор, пока не ударились о запертые двери. Видишь, тут на полу царапины, но они уже очень старые.

По правде говоря, в этой темноте Вороной не видел ничего вообще, доверяя острому зрению своей спутницы. Воздух был душный и сырой, отчего он ощущал себя неуютно.

На стенах встречались изображения, и Диксди подолгу останавливалась возле них, вчитываясь в символы и водя по линиям кончиком копыта.

— Отсюда нужно будет пройти вот так, и там будет выход на верхние ярусы. А это ведёт вниз, к резервуарам очистки воды от тины. — Комментировала она, делая копытом на изображении небольшие засечки, счищая с камня пыль и мелкую поросль. Ещё не так давно эта карта переходов была совсем новой. Копытце застыло над линией. Синей пони послышались голоса её наставниц, когда они прогуливались тут. Брайтлайт взяла её с собой на экскурсию, рассказывая о том, как строилось всё это сооружение и как оно важно для демикорнов.

— Диксди? Что-то не так? — Обеспокоенный голос Вана вырвал её из воспоминаний.

— Нет, ничего. Всё такое старое. Я помню это место совсем новым, когда наставница взяла меня с собой. — Синее копытце ткнуло в сторону небольшой ниши, где виднелись обрушенные полки и части небольшой пристройки. — Если заблудишься или потеряешься, нужно было подойти туда, и тебя обязательно найдут. Так говорили всем жеребятам, у кого не было "Око-часов". Для этого им всем выдавали небольшой браслетик.

Демикорн плавно подошла к груде обломков. Фосфорный телекинез подхватил несколько кривых металлических частей, выглядящих так, словно по ним прошёлся камнепад. Она провозилась довольно долго, пока её добычей не стало несколько смятых браслетиков. Несмотря на грубую форму, они выглядели довольно симпатично.

— Кажется... это был моим. — Тихо добавила она, осторожно положив оба предмета на сохранившуюся полку в каменной нише. — Пошли, Ван, мне грустно от этого места.

Синие копытца чавкали по воде, смешавшейся с каменной крошкой и землёй. Вслед за ними раздались задумчивые шаги аликорна, пытающегося понять, что сейчас ощущает его спутница, встретившись с прямым влиянием прошедшего времени. Эхо от их шагов металось от стены к стене туннеля, где через равные промежутки встречались цифры и символы. Запертые или засыпанные двери. Ветви любящего полумрак плюща, обвивающего сохранившиеся камни-светильники. Несколько раз на пути встречалась паутина, липкими нитями впиваясь в мордочки. Везде царило запустение и следы того, что Ван назвал бы "поспешной эвакуацией". Предметы обихода, сделанные из более крепкого материала, чем дерево или железо, лежали кучками где попало. Несколько раз встречались смятые и оплавленные кандалы, напоминающие формой артефакты Диксди, и вороному не хотелось думать, так ли это на самом деле. Ему хватало задумчивой мордашки перепончатокрылой.

— Нам туда! — Перепончатое крыло махнуло в сторону идущего вверх круглого коридора, стены, потолок и даже пол которого скрепляли толстые и прочные кольца. В их конструкции виднелись зажатые оправой прозрачные камни, источающие размеренный и холодный свет.

6. "Всё в порядке, малышка"

Чародейка в нескольких шагах от своей цели — последней части предмета, тайна которого давно утеряна за прошедшие тысячелетия. Демикорн и её спутник оказываются в одном из прекрасных мест среди руин древних укреплений, но там их ожидает кусочек прошлого, справиться с которым не так легко. И, в это же время, принцесса Селестия встречается с другой проблемой, неожиданно попавшей ей в копыта среди тихого окружения книг старого крыла библиотеки. А в уютном месте на тихой улочке начинает свой ход событие, планы которого идут далеко впереди принцесс, искателей приключений и даже амбиций загадочной единорожки и её слуги.

Сомнаморф плавно шёл впереди, расчищая путь от обломков и развесистых клочков паутины. Этот подземный ход не использовали куда дольше, чем сотню лет. Стены покрывали трещины, пыль и растительность, любящая темноту и сырость. Однако, несмотря на все минусы, тут было тепло, и снежные бури не могли достать путников, воя от бессилия на поверхности. Выбор был сделан ещё по одной причине. Магический барьер, незримо окружающий Кристальную Империю, с трудом перекрывал эти древние строения и, обладая сносной картой этих мест, можно было его обойти. Создавая дыры в созданном принцессой барьере, они, тем не менее, остались без внимания для живущих на поверхности. И шагающее существо догадывалось, почему. Карт этих мест не было. Как и не было, скорее всего, тех, кто знал об этом месте. За исключением одного единорога...

Его госпоже карта не была нужна. Сойдя на несколько остановок раньше пункта назначения, она уверенно подошла к едва различимой в земле двери и, вырвав ту с корнем, стала спускаться по лестнице вниз. Стены хрустнули позади неё и завалили вход, словно она не собиралась пользоваться этим ходом повторно, что вызвало у сомнаморфа неприятное ощущение западни. С первого шага под землю она изменилась, стала молчаливее, и её глаза то и дело подёргивались жидкой пеленой тьмы, особенно на развилках, где она смотрела по сторонам, выбирая следующий путь. Серебристой чародейке приходилось использовать свою магию снова и снова, встречаясь с запертыми и заклинившими дверями, толщине и массивности которых можно было позавидовать. Чёрные щупальца впивались в ржавый металл со скрежетом, обволакивая рваные дыры и расширяя их достаточно, чтобы пройти ей и её спутнику. С присущей единорогам грацией она шла по этим полным пыли и запустения коридорам, словно они были ей знакомы. Или некогда были её домом.

— Всё пришло в негодность. Всё рассыпалось и развалилось за годы, скользнувшие по этим стенам. Время не пощадило даже самое прочное, что было здесь. — Сухо шептала она, остановившись напротив покосившейся колонны, из трещины в которой била струйкой прохладная родниковая вода. Не торопясь, утолив жажду, она обернулась к сомнаморфу. — Ты не представляешь, как это место было величественно в своё время. Смотри на эти знаки, смотри на эти искорёженные полосы металла, с таким трудом отлитого и наполненного когда-то магией. Эти камни, эти мёртвые самоцветы были полны ею и обладали тем, что магам этого времени никогда не достигнуть. Но всё изменится, всё станет иначе, когда мешающая мне сила исчезнет из этого мира.

— Да, госпожа. — Существо кивнуло и, согнувшись, протиснулось в очередную брешь в стальной двери. Надпись на непонятном языке была выбита под изображением красного рубина, осколки которого до сих пор блестели крупинками в пустом пазе. Если бы сомнаморф знал этот язык, он бы удивился написанному, но ему эти символы были неизвестны, а его госпоже — не интересны.

— Я не тебе говорю, я рассказываю это ей. — Единорог ткнула копытом в отражение себя. — Всё изменится, всё обязательно изменится, когда у меня окажется она... но до тех пор ты будешь нужен мне.

— Да. — Красноглазое существо осмотрелось и двинулось следом, стараясь не потерять чародейку из виду. Ходы шли всё ниже и всё чаще оказывались залитыми водой, отчего ему приходилось брать её в свои лапы и переносить через воду. Кто бы ни создавал эти проходы, память о них давно потерялась в веках. За многие тысячелетия подземные реки находили эти коридоры удобным руслом для своих вод и точно так же покидали их, находя новые пути. Они почти избавили стены от тех немногих надписей или выступающих элементов, покрывавших каменные плиты, но угловатая форма поддерживающих своды колонн, углы проёмов и части металлических конструкций, покрытых минеральными отложениями, ещё угадывалась даже теми, кто не был тут никогда.

Обломки сфер из мутного стекла хрустели под её копытами, распадаясь на тусклые осколки. Существо подобрало один из них, вращая в лапах и рассматривая.

— Навевает воспоминания, не так ли? — Глухой голос чародейки раздался возле очередного, размытого подземным течением, поворота. — Знание о том, кем ты являешься — незыблемая основа твоей сущности. Без неё ты бы навечно потерялся бы в образах того, кем становился. Вот почему ты был выбран, взращен и подарен моей лучшей подруге Аргенте. Ей, как и мне, нужен был только надёжный слуга. А потому не разочаруй меня и выбери пони попривлекательнее, едва мы окажемся на поверхности.

Серебристая облизнулась, заметив, как вздрогнул сомнаморф и виновато опустил свою морду вниз. Он знал, что будет, если он разочарует её. И это пугало его даже больше, чем это место, навевающее странное, щемящее в груди чувство.

— Шевелись, мы уже совсем рядом. — Её голос звучал на фоне треска металлических панелей и скрежета чего-то массивного, словно вырываемого из каменного плена. По серебристой шкурке скользили размытые тени, складываясь в узоры и распадаясь на фигуры, отчасти похожие на надписи, встречаемые сомнаморфом прежде. Ему доводилось видеть некоторые из них в тех местах, куда он сопровождал свою госпожу, в заброшенных местах по всей Эквестрии и далеко за её пределами, куда многие века не ступало копыто пони.

Рог единорога обвивала тёмная магия, прерываемая неприятным бордовым оттенком, смешивающимся с жёлтым и зеленоватым, отчего сотканные из тьмы щупальца приобретали жутковатый вид шевелящихся позвонков, просвечиваемых изнутри зловещим пламенем. Её магия сцепилась с массивной дверью, ставшей почти единым целым со стеной, в которой она находилась, и очень медленно одерживала победу. Металл поддавался. Крепления лопались и сминались, освобождая из своих оков огромную овальную дверь, уходящую зубцами в каменную арку, похожую на око. Единорог застонала, припав на одно копыто и склонившись, словно вес двери физически давил на неё через потоки магии и оказался чрезмерным для её тела. От копыт по полу потекли тёмные ручьи вязкой жидкости, складываясь в дуги и овалы с острыми пиками из четвертей окружности. Бордовые огни вырвались из мест, где линии перекрещивались, и коридор наполнило глухое ворчание. Две ужасающие по своему виду твари появились из камня, словно он был для них водой — столь явно и отчётливо были видны разводы на его поверхности. Похожими на лапы и клешни одновременно, они вцепились своими конечностями в металлическую дверь с двух сторон, вытаскивая непокорное препятствие, но даже для этих невероятных созданий, от которых сомнаморф ощутил холодок на своей покрытой шипами спине, это казалось непосильной задачей. Щупальца проникали в существ, напитывали силой и при этом сокращали их жизнь в разы с каждой вспышкой магии. Подземные чудовища застыли неподвижными хитиновыми остовами, лишь немного приоткрыв створку. Зазор, достаточный, чтобы чародейка и её слуга смогли протиснуться, вёл в заваленное хламом и каменными обломками помещение, в центре которого лежала сброшенная сверху и расколотая пополам статуя чёрного единорога с блестящими рубиновыми глазами.

— Заклинательная комната. Не удивлена, почему мне не удалось открыть дверь сразу. Он выковырял все кристаллы и часть магических плит, так и не поняв, для чего они. — Зло бросила чародейка, проведя копытом по разбитой и искорёженной части стены возле заклинившей двери. — Вандал... Ты. Иди наверх и найди пони, с которым я не буду выделяться на поверхности. И помни...

Серебристая подошла ближе и проговорила что-то едва различимо сомнаморфу, отчего его глаза полыхнули красным, и он согласно кивнул. Её слова потонули в шелесте его шипов на загривке, когда он длинными прыжками стал взбираться под свод комнаты, минуя разрушенную и обвалившуюся лестницу.

Тьма покинула её глаза, лишь когда потайная дверь закрылась за ней. Ночной воздух улиц Кристальной Империи шевелил её платиновую гриву и тонкие пряди хвоста, сдувая остатки затхлого запаха подземелий. Она оказалась почти у самой центральной площади, позади хрустального шпиля, свет от которого мог поспорить с сиянием луны ночью так же, как со светом солнца днём. Разноцветные пастельных оттенков пятна скользили по улице, создавая ощущение постоянного праздника. Полупрозрачные пони, цокот копыт которых сопровождался тихим звоном, прогуливались по улице редкими парами. На серебристых губах скользнула невольная улыбка. Где-то впереди, среди блёклых теней, скользнула нескладная фигура сомнаморфа и пропала за домом. Её слуга вышел на охоту.

---

Когти осторожно сомкнулись на висках ничего не подозревающей пони, но вместо потока образов и воспоминаний сомнаморф ощутил крепкий удар задними копытами, сопровождаемый истошными воплями испуганной кобылки. Его отбросило в спасительную тень, ударив о стену дома. Подняв свои лапы, он уставился на идущий от когтей и подушечек дымок. Впервые ему не удалось усыпить и перенять облик существа. Две пары его глаз сощурились. Ни одно живое существо не могло уклониться от его способностей, кроме, разве что, драконов. Но он никогда и не пробовал получить их облик. На улице же началась паника. Едва он успел убраться из проулка, как туда уже поспешили несколько пони-стражников, отбрасывающих блики от своих доспехов.

— Оно там! — Копьё с хрустальным наконечником впилось в стену, едва не задев существо. — Чем бы это ни было, берите его живым по возможности! И доложите принцессе Ми Аморе Кэйдес, незамедлительно!

Ещё одно копьё со звоном отскочило от хрустального украшения, оставив несколько царапин. Сомнаморф вязким прыжком уклонился от него, скрывшись в окне дома, откуда тотчас послышался визг и звук брошенной посуды.

Снова провал. Жеребёнок истошно запищала и укусила его за лапу, едва он попытался погрузить её в сон. Но на этот раз жжение в лапах было сильнее, словно он прикоснулся к раскалённому стеклу. Шипя и царапая пол когтями, он отбросил её в сторону и распахнул ведущую на крышу дверь. Тут, наверху, он был уверен, стражники не смогут его достать, а у него было время понять причину своей неудачи. Когти дымились и потеряли свою остроту. Эти кристальные пони не поддавались его силе. Их полупрозрачные тела словно не существовали для его "ощущения сна", но, в свою очередь, обжигали его, нанося физический урон его угловатому телу. Сомнаморф шипел от боли и досады, увеличивая расстояние между собой и стражниками, пока не скользнул на одну из улиц.

Удача улыбнулась ему. Обычный единорог, несущий в зубах пучок чуть мерцающих цветов и открытку. Белая шёрстка, грива с голубыми прядями, золотая облегчённая броня. Короткий бросок остался незамеченным до момента, когда на висках единорога не сомкнулись две кривоватые, сухие лапы, чуть впившись в мордочку когтями. В расширенных глазах цвета неба заскользили воспоминания, постепенно теряя блеск и сияние. Чёрные, покрытые грубой шерстью и участками сморщенной кожи, лапы медленно становились белыми копытами. Красные глаза и жутковатая плоская морда принимали черты мордочки единорога, с кривой ухмылкой смотрящего на своё тело-оригинал. Угловатое тело сминалось, светлело и становилось белого цвета, с формами и линиями единорога. Как завершающий штрих, на боку сверкнула и появилась ктьютимарка. Синий щит с фиолетовой звездой в центре и тремя голубыми звёздочками над ним.

— Друг мой, тебе, несомненно, повезло оказаться в этом переулке. Да ещё с цветами. — Лже-единорог подхватил свою жертву телекинезом и запихнул в первую попавшуюся бочку с сеном. Сено скрыло торчащее белое копыто за миг до того, как учтивый голос раздался за его спиной.

— Ах. Принц, мы не знали, что вы находитесь вне своего дворца. Здесь очень опасно. Какое-то существо напало на одну из подданных, и мы... принц? — Стражник, поклонившийся и подогнувший переднюю ногу, медленно поднял мордочку, удивляясь тишине на сказанную им весть. Криво улыбающийся единорог опустил на шлем стражника подхваченную телекинезом доску, точным ударом погрузив того в долгое и не слишком приятное беспамятство.

— Благодарю за бесценную информацию, но я уже в курсе — Слабо дышащее полупрозрачное тело очутилось в телеге с яблоками — А теперь мне пора идти, мне нужно порадовать свою госпожу. Несомненно, стоит.

Белый единорог зацокал по улице в сторону места встречи, удерживая рядом бочку, из которой доносилось едва слышное сопение и невнятное бормотание. На мостовой остался лежать смятый букет и открытка, на которой остался след от копыта.

---

— Это же верхние туннели! — Озадаченное поначалу выражение мордочки демикорна сменилось радостью, и она потащила Вана к кольцам, опоясывающим стены, свод и даже пол. Расставленные через равные промежутки, они создавали странное ощущение щекочущей шёрстку статики, когда они проходили через них. Вороной был готов поспорить, что прозрачные камни в этих круглых сооружениях тускло мерцали, загораясь ярче при их приближении. Диксди хихикала, когда её грива и кисточка на хвосте распушались и покрывались крохотными искорками. — Так же щекотно, как и тогда, на прогулке с наставницами. Словно ничего не изменилось.

— Хотел бы я знать, для чего они вообще сделаны. В сравнении с окружением, они уж слишком подозрительно новые. — Единорог не разделял, в целом, радости спутницы. Эта магия казалась холодной, безразличной и довольно пугающей. Его тело обволакивало невидимое облако, пытающееся дотянуться до всех мест, какие были доступны. — Будто тебя воздухом моют... фырк! Для чего эти штуки, Диксди?

— Это что-то вроде душа. — Пони возилась рядом с непонятной штукой возле двери. Надтреснутое рубиновое кольцо было похоже на место, куда ставят копыто, но оно или не работало, или была иная причина, по которой синие копытца дёргали расположенный выше полукруг, пытаясь совместить его с основанием. — Жеребята везде совали свои носики и часто оказывались по ушки в пыли, так что эти штуки чистили их перед тем, как впустить дальше. Мне всегда нравилось это, я даже просила наставниц ещё раз пройти через них.

— Я почти угадал. — Вороной оглянулся на каменные окружности со ставшими тусклыми камнями внутри них. — Но не могу разделить твоей радости.

— Брось, ты бы быстро привык. — Диксди улыбнулась, вернувшись к попыткам что-то сделать с непослушным элементом декора.

— Сомневаюсь. — Вороной поправил сумку и подошёл к пони. Перед нею на стене появились надписи. С грустью вглядевшись в них, пони наступила копытом на рубиновое кольцо, окончательно утопив его в полу. Надписи дрогнули и стали чётче. Ниже инитиумнарских символов шли строчки на эквестрийском, но, было ли дело в криво стоящем полукруге из металла и самоцветов или в древности самого артефакта, разобрать их почти не представлялось возможным. Диксди же на миг показалось, что над её ушком зазвучат голоса наставниц Брайтлайт и Игнеус, всегда обсуждающих нечто сложное и непонятное. Пони грустно улыбнулась. Ей не хватало их. Особенно тут.

— Тебе обязательно понравится это место! Ничего подобного ты точно не видел. — Диксди качнулась и, переминаясь с копыта на копыто, стояла в проёме двери. Надпись, мигая и дёргаясь, последовала за ней, бесшумно скользя по стене. Порой иероглифы складывались в столбцы, сопровождаясь стилизованными фигурами, иногда походили на картинки, какие Вану нравилось рассматривать в Кантерлотском замке. Они выглядели, будто выложенные из плиток или кусков стекла. Несколько раз надпись пропадала, заменяясь на гербы или что-то очень похожее на них. Вороной был готов поспорить, в них он рассмотрел меч, свиток и нечто, напоминающее зубчатое колесо с загадочным знаком внутри.

Им пришлось подняться по небольшой, но широкой лестнице. В углах ступеней еще сохранились куски ковра, прижатые металлическими прутами. Пара десятков ступеней закончилась у дверного проёма, арка которого была украшена самоцветами. Сейчас лишь несколькие оставались на своих местах, остальные растащили любящие блестяшки птицы, а какие не смогли утащить, лежали на полу, наполовину укрытые вездесущей пылью. Открывать двери не понадобилось. Створки были сорваны с петель, треснули и лежали по бокам, медленно догнивая там, где на них попадала влага. Когда-то их резьба была работой искусного мастера, но теперь от неё остался лишь намёк.

Мимо копыта Диксди прокатился клубок невесомой чёрной пыли, уже знакомый единорогу по форту в долине. В отличие от пони, он уже предполагал, какой вид предстанет перед ними, но она шла вперёд, то и дело оборачиваясь, словно боясь уйти слишком далеко.

— Это Обзорные Залы! Ван! Коридор, прорубленный вдоль поверхности горы. С одной стороны ярус комнат, а с другой — стена из витражей! — Вытянутый зал был залит разноцветными пятнами света. Вся правая сторона, прерываемая редкими, но широкими участками скалы, была сплошной стеной из толстых кусков стекла разного цвета, скреплённых между собой хитрой металлической конструкцией. Кто бы ни создал его, он учёл и климат гор, и постоянные перепады температур, что позволило этой стене продержаться много веков, почти не разрушившись. И всё же, часть стекол треснула, среди разноцветных пятен встречались яркие ломанные полосы, где свет падал, минуя витраж. Трудно было поверить, что снаружи бушует морозный ветер горной вершины, когда внутри было относительно тепло.

— Смотри, отсюда видно почти всё Кристальное Королевство. Так красиво. Мне всегда нравилось играть тут, хотя наставницы и не так часто брали меня сюда. На закате солнце заставляло картинки в витраже двигаться по полу, и было ощущение, будто они оживают. — Пони, чуть подпрыгивая, цокала от одного изображения, сложенного из кусков стекла, к другому. — А вот та арка ведёт к площадке, где жеребят учили использовать крылья! Тебе обязательно нужно увидеть это.

Вороной медленно шёл за ускакавшей вперёд пони. Она была права, отсюда открывался вид на цель их путешествия. Яркие грани центрального шпиля замка отчётливо виднелись через разноцветные элементы витража. Это делало весь город-империю похожим на огромный циферблат солнечных часов, только кристальный и переливающийся на солнце.

От небольшого уступа остался лишь обломок. Сходящие с вершин ледники от души постарались забрать с собой как можно больше кусочков скалы. Фыркающая от попадающих в нос снежинок Диксди пыталась найти скалу, по которой она забиралась на крыльях, пытаясь достать из корзинки фрукты. Скалы не было. Как не было и той части площадки, где сидели наставницы и наставники, оценивающие способности жеребят. В том месте теперь громоздилась куча камней и расколотых валунов. От украшающей пол мозаики остались лишь выемки от ударов камней помельче. Между ними едва удавалось различить часть кьютимарки богини.

Пони поджала кисточку на хвосте, испытывая досаду. Не это она хотела показать Вану. И уж совсем не думала увидеть это сама.

— Наверное, это место было красивым. — Вороной видел только обломки скалы, заметаемые колючим снегом. Снег пытался проникнуть и в зал, но быстро таял, оставляя на полу лужицы.

— А вот тут... — Прошептала она тихо, заметив лежащие в углу куски металла и обломки похожих на браслеты и цепи предметов. — Я не помню. Совсем ничего... не помню.

Она осторожно шагала прочь от открытой площадки, оставив заснеженную и покрытую льдом арку позади. Казалось, теперь она видит зал по-другому, искренне удивляясь запущенности этого места. Предметы, которые она рассчитывала увидеть на своих местах, лежали в беспорядке на полу или были оторваны от места своего крепления. Витые узоры, сходящиеся в служащие лампами камни, заканчивались пустыми оправами. Сами камни лежали на полу крупными осколками. Вездесущая чёрная пыль катилась от копыт прочь, плескалась, словно сухое подобие воды или, имитируя вязкий дым, стремилась заполнить выемки в полу.

За очередной дверью, скрипнувшей единственной целой створкой, увитой блёклым побегом плюща, показалось замершее каменное изваяние. Выставивший вперед крыло демикорн с гневом смотрела вдаль, туда, где коридор чуть загибался, следуя форме скалы. Напряжённое крыло будто укрывало кого-то от удара, но в тени перепонок лежало лишь несколько изрубленных ржавых цепей и три браслета, на тусклой поверхности которых едва видимыми были грозные формы инитиумнарских иероглифов. Снег просочился и в эту часть залов. Он падал на каменную мордочку, таял и стекал прозрачными капельками по щекам к подбородку, срывающимися и с тихим звоном разбивающимися у её копыт. Ветер смёл немного земли в трещины на полу, и несколько семян, чудом занесённых ветром, дали ростки, став чудесными белыми цветами, шелестящими своими листиками на сквозняке.

— Мы подолгу оставались тут. Играли и слушали наставниц... — Диксди подняла с пола фигурку жеребёнка. Покрутив её в фосфоресцирующем облаке магии, она поставила её рядом со статуей. По левую сторону залов им всё чаще встречались ведущие вглубь горы двери. Кованные из железных пластин, они были покрыты ржавчиной и не двигались с места, сколько бы вороной не пытался их расшевелить. Некоторые, видимо, поднимающиеся вверх при помощи механизмов, застряли в перекошенном положении. Другие, пытались открыться, когда мимо проходила Диксди, но остатков магии не хватало для их движения. С одной из них отвалилась и с металлическим звоном упала табличка.

— Что за этими дверьми? Ты ведь можешь прочитать написанное тут? — Ван остановился напротив одной из более-менее целых дверей. Рядом виднелся выступ из камня, посреди которого отчётливо выделялась выемка в форме копыта. Несколько самоцветов потрескалось, но они были на месте и казались работающими.

— Умм... Тут написано, "для наставников или глав поколений, комната ожидания". — Диксди задумчиво склонила голову на бок, рассматривая часть механизма возле дверного проёма. — Но я не наставница. Даже не уверена, что...
— Глава девятого по... по... коления. Идентификационный номер ограничителя "прототип девять". Добро... до... бро... до... пожа... ловать в центр назнач... ния... наставников. Же... желаете выбрать носителей... ей... первичной связи для обучения? На... на... данный момент доступно семь... семь... носителей. Семь... носителей... — Голос зазвучал, напугав вороного и заставив Диксди отпрыгнуть от поднимающейся со скрежетом двери. Из проёма выкатился смятый браслет с зеленоватым камнем в треугольной оправе. Сделав полукруг, он упал около горки обломков, некогда бывших частью колонны. — На дан... нный момент дос... дос... шесть носителей. Шесть... Сообщите наставнице Игнеус, носитель первичной связи номер девять-ноль-два-два, по... по... покинул помещение без разрешения. Сооб... щите... ите... наставнице Игнеус или подтвердите... отмену чрез... вычайного положения сектора Обзорных Залов.

Вороной переводил взгляд с мерцающего на бедре синей пони артефакта на панель и обратно, не понимая ни слова из того, что говорил голос на певучем, но заикающемся и прерывающемся языке. Но она понимала. Резким движением она поставила копыто на панель и замерла.
— Подтверждается отказ... от... каза взять на себя роль наставника. Глава девятого поколения... поколения... имеет право отказаться ещё три... три... раза. Производится синхронизация с ограничителем. Синхронизация завершена... на... на... глава девятого поколения Диксди Дуо. Вы опоздали к... к... церемонии назначения наставников на... на... лет... на... опоздали... статус... зачитываю статус носителей первичной связи. — В янтарных глазках отражалась медленно закрывающаяся дверь, из-под которой вяло текла чёрная пыль, пока тяжёлая дверь не раздавила эти невесомые струйки. — Носитель первичной связи девять-ноль-два-два — покинул помещение... щение. Носитель первичной связи девять-ноль-один-пять — жизненные функции не отслеживаются. Носитель первичной связи де... де... девять-ноль-сорок-два — жизненные функции не отслеживаются. Носитель первичной связи восемь-девять-восемь-три...

Демикорн не слушала стихающий позади голос. Внутри её охватило смятение от услышанного, и она пыталась успокоиться за счёт быстрого шага.

— Я не понимаю, о чём оно говорит. — Ответила она на вопрос Вана, едва они миновали ещё одну арку.

— Но это же язык, на котором говорил этот твой ограничитель. — Попытался возразить вороной, поздно заметив волнение в её глазах. Она понимала сказанное, но смысл ускользал от неё, не в силах объединить то, что ей удалось рассмотреть в комнате, и то, что говорил старый заикающийся артефакт.

— Это не означает, что я понимаю! — Ушки синей пони прижались.

В очередной секции Обзорных Залов свет от витража превращал пол и стены в переливающуюся радугу. Пятна света складывались в повторяющийся мотив — алые крылья, окружающие рубиновый полумесяц. Лишь в одном месте, напротив заваленного камнями проёма, было изображение двух сестёр-аликорнов, уткнувшихся друг другу в шею мордочками. Над ними, обнявшимися крыльями, стояло нечто тёмное, раскинувшее огромное перепончатое крыло, словно укрывая их от опасности. Кем было это существо, разобрать не представлялось возможным. Время и огромный кусок скалы уничтожили всю верхнюю часть витража, выбив почти все кусочки стекла из массивной металлической конструкции.

Диксди задержалась тут дольше. Воспоминание, охватившее её тогда, в Кантерлотском дворце, ожило снова. Она осторожно прикоснулась к качающимся частям витража, боясь причинить ему вред. Ощущая царящий снаружи холод, она провела по линиями огромного крыла, вернув на место светлый кусочек на крыле аликорна, от которого струился чистый дневной свет.

— Брайтлайт... моё крыло стало большим. У меня больше, чем один артефакт. Почему это заставляет грустить? Наставница, я долго была одна. Светлокрылая огорчилась, встретив меня. Всё случилось не так, как вы мне рассказывали. Почему так, Брайтлайт? — Солнечный свет скользил пятнами по синей мордочке, и в пыльном помещении эти лучи обретали почти осязаемую форму. Вороной не шевелился, боясь нарушить монолог пони.

— Тут изображены принцессы, Селестия и Луна. — Произнёс он, когда пауза затянулась. — Никогда не встречал такого изображения. Но чьё это крыло над ними?

— Хранителя Будущего Эквестрии. — Диксди повернулась к нему. — Оно защищает их. Наставница Брайтлайт часто рассказывала о нём. Каждый раз, слушая её истории, мне хотелось иметь такие же большие крылья. Я тогда была совсем маленькой. Многие из жеребят мечтали защищать принцесс удивительной страны.

— Кажется это хорошая история. Расскажешь? — Вороной учтиво кивнул изображениям принцесс и поспешил за пони.

— Если только вспомню... Это... История о хранителе. О том, кто будет охранять покой и радость двух сестёр, выбор которых будет сделан за них. Страна между огромной водой и пиками вечно холодных гор окажется у их копыт, но будет согрета теплом их крыльев. В этом новом мире каждый будет жить, принося другим радость. Каждый сможет найти применение своим умениям. Крыло хранителя отразит всё, способное причинить этой стране и принцессам вред, примет на себя любой урон. Только так зелёный мир с полными воды озёрами и лесами, дарящими вкусные плоды, будет прибывать в безопасности, а живущие в нём смогут беззаботно бегать по просторам лугов. — Диксди цокала по каменному полу, время от времени пиная мелкие камешки. — Жёсткое снаружи и мягкое внутри крыло. Все жеребята мечтали стать хранителями будущего Эквестрии, когда вырастут. Некоторые очень огорчались, когда этого не случалось, но это было ошибкой с их стороны.

— А кем был этот хранитель? — Вороной покосился на покрытое мелкими чешуйками крыло пони.

— Демикорном, конечно! — Она рассмеялась, словно это было очевидно, смутив этим Вана. — Не конкретно кто-то, а все демикорны были им. Каждый из нас. Помню, это было даже на тесте наставницы Игнеус. Она искренне радовалась, когда жеребята правильно отвечали на вопрос, похожий на заданный тобой.

— Ха! Кажется, я понимаю, что она ощущала. — Ван улыбнулся в ответ.

Нечто круглое и тусклое звякнуло под его копытом и покатилось к стене, подпрыгивая, словно в кругляше был торчащий изъян. Тихий шелест пружины раздался одновременно с раскрывающимися лепестками. Зал заполнили голоса и шум из прошлого. На фоне грохота и бьющегося стекла раздавались методичные удары о металл. Звукоорб плавно шевелил тонкими пластинками, старательно пытаясь передать всё, что происходило вокруг него.
— ... Повторяю. Это магинженер Кристал Вер. Донесение для главы второго поколения. Защитные барьеры южной цепи фортификаций терпят сильный урон от волны хаоса! Мы не знаем причину отказа защитных систем! Повторяю... мы не знаем причину... Там Алый Мастер! Что происходит?! — Возбуждённый голос того, кто назвался магинженером, перекрыл треск падающих камней.

Диксди удивлённо уставилась на артефакт, осторожно поднимая его с пола.

---

— Это все не то. Достаточно лишь взгляда на эти пыльные свитки, и понимание их бесполезности предстаёт во всей своей красе. Веками они были перед моим взором, и я помню каждую строчку их, и каждую потрёпанную страницу этих древних томов, и всё без пользы. — Книга безвольно упала, вырвавшись из объятий солнечного света телекинеза принцессы. Она устало смотрела на портрет своего старого друга, которому дала слово, не сумев его сдержать до конца. — Обрести сестру и снова потерять. Моё сердце горит, как тысячи солнц, разрывая мою грудь от невозможности исправить это.

Копыто в золотистом накопытнике оттолкнуло несколько книг и замерло. В запретном крыле библиотеки послышался шелест крыльев и цокот лёгких ног. Их сопровождало невнятное бурчание, словно гостья говорила сама с собой вслух.

— Откуда я знаю, почему все меня знают. Откуда мне вообще знать, с какой стати я оказалась на таком хорошем счету в библиотеке, где каждый считает, будто я знаю каждую книгу на всех этих полках. Я даже не помню, как вообще перевелась из отдела книжек для жеребят в это забытое всеми крыло... пчхи... — Смутно знакомая принцессе пегасочка оказалась в узком проходе между полками, расставляя по местам книги, долго сверяясь с названиями и чихая, когда пыль снова попадала ей в нос.

— Будь здорова. — Голос принцессы раздался над её головой, и книга выпала из крыльев на голову пегасочки.

— С... с... спасибо... ваше высочество... — Растерявшаяся кобылка уронила ещё несколько книг и, пытаясь приклонить колено, ударилась мордочкой о небольшую тележку для книг. — Уййй!!

— Не стоит. Я видела тебя в библиотеке раньше, ты несла книги одной моей гостьи. Ты ведь из Ордена магов. Мне казалось, туда принимают лишь единорогов. — Принцесса указала на кулон, покачивающийся на груди пегасочки. — Не расскажешь мне, как это получилось?

— Я не знаю, я поступила в библиотеку, чтобы читать сказки жеребятам, это всегда нравилось мне, но потом я не помню. Что-то появилось у меня дома, и на следующий день выясняется моя новая должность. Все меня знают, я откуда-то должна знать всё по библиотеке, но на деле я впервые вижу это крыло и эти книги. Вы… вы же верите мне? Глава Ордена сказал, что я утомилась, но я, напротив, чувствую себя, словно... — пегасочка всхлипнула, потирая ушибленное ушко, — словно я несколько лет проспалааааааа... А теперь мне нужно разложить эти книги по местам, но я даже не знаю, откуда они взяты. Я не знаю, что это за Орден вообще. Этот кулон уже был на мне.

Пегасочка хныкала, и это смутило думающую о своём принцессу. Ещё одна странность ко множеству других. Это, несомненно, была помощница из отдела Летописцев, но при той встрече она держалась куда более уверенно, чем сейчас.

— А ты не помнишь, какие именно книги были взяты тобой? — Мордочка принцессы озарилась догадкой.

— Я... думаю, все лежащие в тележке и рядом. В отделе, куда меня приписали, сейчас большая суета, и меня просто попросили вернуть всё, что было кем-либо взято. Но из всех списков самый разборчивый был мой. — Пегасочка придвинула тележку к принцессе и застыла в ожидании. Стоять рядом с правительницей Эквестрии. Среди пыльных книг, полок со свитками, между стеллажами, где царит полумрак, и лишь фонари со светлячками разгоняют темноту. Это казалось частью странного и магического действия. — Простите... а вы мне не снитесь?

— Хм? — Принцесса подняла взор от раскрытой книги, древней и написанной на староэквестрийском.

— Ну... я и вы... может быть, я уснула на книгах, или на меня упал большой фолиант из тех, оббитых деревом и металлом. И вот я лежу в забытой всеми части библиотеки, и вы мне снитесь. — Мордочка пегасочки выглядела озадаченной и не подходящей той, кто вступила на путь служения Ордену. — Но если вы мне снитесь, пусть на меня ещё раз упадёт книга... я хочу подольше видеть этот сон. АЙ!

Сияние телекинеза выдернуло пёрышко из крыла пегасочки.

— Тебе это не снится, но, думаю, тебе не место в ордене. Как правительница, я освобождаю тебя от этого бремени и сама отдам твой кулон главе Ордена при личной встрече. — Телекинез расстегнул цепочку и снял с пегасочки кулон. Та, немного обиженно посматривая на принцессу, тихонько лизала крыло в месте, откуда было выдернуто перо. — Иди, я расставлю книги сама, ведь эту часть библиотеки я знаю лучше многих. И да, читай жеребятам хорошие сказки. Твоя кьютимарка говорит за тебя.

— П... принцесса! Спасибо вам... это не сон, я стояла рядом с настоящей принцессой! Это мой самый счастливый день в жизни... — Поклонившись, подогнув передние копыта, пегасочка бегом скрылась из мрачного крыла библиотеки.

— Надеюсь, что это так. — Тихо произнесла принцесса, открывая первую из книг, и взгляд её стал суровее. От мягкой улыбки не осталось и следа. — Вот значит как. Круг Гармонии. Но кому понадобилось вырывать страницы с преданиями, от которых нет толку, если не знать, как всё было на самом деле.

Телекинез подхватил остальные книги, раскрывая и листая их одновременно. Аметистовые глаза принцессы сузились. Из всех книг лишь несколько осталось в воздухе, но в них явно не хватало части станиц. Остались лишь неровные корешки.

— Искусственная Гармония! Запретный путь, который даже магами того времени был признан опасным и ошибочным! Орден... они всё это время готовились отразить нападение Найтмэр Мун? — Принцесса с отвращением отбросила лязгнувшую сломанным замком книгу. — Вот значит, что это за радужные оковы были там в пещере. А я... оставила там Луну, одну с этими... магами!

Белоснежное копыто ударило по обложке, заставив металлические замки всхлипнуть и попытаться защёлкнуться. И в этот миг принцесса задумалась. Другая, отброшенная ранее, книга снова зависла перед нею, и взор правительницы заскользил по строчкам. Чем дольше вчитывалась она, тем большее волнение её охватывало. Отрывок текста перед вырванными страницами был ей знаком, но лишь теперь он становился ясным и пугающим.

"Всем известно, искатели сокровищ, как и исследователи просторов Эквестрии не раз встречались с удивительными упоминаниями о прошлом. Экви. Старое название мира, в котором все мы живём. Пони, пегасы, и даже единороги, из которых наибольшую известность получили потомки селящихся у скал и шахт с драгоценными камнями. Что же до других, предметы быта и книги повествуют о развитой уже много столетий назад культуре народа, называемого "кисточкохвостыми". Но не буду углубляться в эти тонкости. Много записей было утеряно во время мятежа, поднятого младшей из принцесс и получившей поддержку её ночного народа. В том числе, и о причине его и о том, что было до мятежных лет. Возможно, мы никогда не узнаем об истории, предшествующей восхождению принцесс на трон. Но несомненный интерес тогда и сейчас представляет одна легенда. Очень старая легенда о Круге Гармонии, якобы находившемся в ныне ставшем сказкой месте, название которого потерялось. Находился он неподалёку от «Кристального Королевства». Устные пересказы говорят об удивительном городе-стране, созданном на месте невиданного месторождения кристаллов и самоцветов. Где-то в нём и был создан особый круг, служивший вместилищем особой силы, магия которого была способна творить чудеса в добрых копытах.

Так ли это или нет, никто не знает на самом деле. Однако мне, уже старому магу, посмевшему перечить основателям Ордена, удалось узнать о существовании осколков того самого Круга. Быть может, это миф, но получилось мне встретиться с одной занятной персоной. Этот несомненно являющийся кисточкохвостым единорогом пони показал мне удивительный кусок каменной оправы с оранжевым камнем внутри. С его слов, эта часть передавалась из поколения в поколение с момента, как она оказалась у них. Этот кусочек, и вправду, кажется частью единого целого. Полагаю, я верно поступил, зарисовав его и вставив иллюстрацией в эту книгу. Мне так же удалось узнать, где могут находиться другие осколки, оказавшиеся за пределами "Кристального Королевства". И вот где..."

Страница обрывалась, и следующие были лишь неровными корешками от них. Кем бы ни был варвар, испортивший книгу, он знал, что именно нужно было вырвать. Принцесса тяжело вздохнула. Это навевало воспоминания, слишком уж много было совпадений. Быстро набросав короткое письмо, она почти отправила его своей верной ученице, в последний момент вспомнив об оставшемся в Понивиле Спайке.

— Ох... Филомена! Тебе придётся лететь к Твайлайт Спаркл. А мне нужно поговорить с главой Ордена и вернуться к своей сестре. — Свиток письма при помощи магии закрепился на лапке феникса.

— Спаркл, Спаркл, Твайлайт Спаркл! — Крикнула та, делая круг над книгами и устремляясь в открытое окно. Оставив книги лежать на полу и возле телеги, принцесса Селестия быстрым шагом направилась прочь из библиотеки.

---

— Системы портативной реальности активированы. Системы компенсации магической отдачи активированы. Секторы, отвечающие за подавление магии Алого Мастера, переведены в спящий режим. Южная цепь фортификации, приготовиться... приготовиться к встрече с явлением "Ветер Паззла". — Механический голос прорывался через грохот падающих камней и завывания урагана. Массивное чудовище издало рёв, мощь которого с трудом передал дребезжащий в воздухе шарик.
— Что-то из стены хаоса вырвалось на свободу и нападает на южный форт! Отряды техномагов с пятого по девятый, окажите посильную помощь Кристал Вер! — Властный голос прорезал грохот, словно острый клинок трухлявое дерево. — Если выйдет, вытащите оттуда всех, кого сможете. Где наставница Брайтлайт?
— Я в обзорных залах, со мной жеребята... - Едва различимый, но очень нежный и спокойный голос послышался через треск рассыпающихся по скале камней.
— Ваша ответственность — это Залог Договора! Делайте что угодно, но оградите от воздействия Зова! Сохраните эту жизнь. — Грубый, привыкший к приказам голос заглушал хныканье жеребёнка, повторяющей имя наставницы. — Моё решение не обсуждается. Эскорт сопроводит вас обеих от залов до нижних уровней. Там вы передадите Залог Договора наставнице Умбре.
— Да, Калдари, я останусь с нею. - Тот же мягкий голос зазвучал вновь, срываясь с пластинок-лепестков звукоорба. Вороной с трудом отогнал наваждение, будто он слышит голос принцессы Селестии. — Наставница Игнеус проверяет комнаты в учебном зале... она задерживается и...
— Залог Договора, Брайтлайт, если эскорт встретит её, они отведут её к тебе, но твоя задача — Залог Договора. Мы не можем потерять её... - Что-то хрустнуло, и шарик замолчал, продолжая дрожать и терять части лепестков. Облако телекинеза наклонило его и кнопка с изображением нотки несколько раз нажалась, со щелчком утопая в круглом пазе. Вместо голоса наставницы снова зазвучал механический голос, дрожащий и заглушаемый свистом ветра.
— Системы портативной реальности начинают отражение волны хаоса. Секторы туннелей южной цепи фортификации частично не доступны. Всем наставникам и главам поколений рекомендуется сверяться с личными ограничителями и иметь при себе артефакт "портативная сфера реальности". Повторяю, системы портативной реальности начинают отражение волны хаоса... — Лишённый эмоций голос звучал, чередуя фразы на певучем языке и на эквестрийском. Тихое всхлипывание прервало бренчание металлических звеньев.
— Не бойся малышка, это просто цепи. Помнишь, как ты училась летать? Это почти так же. Вот, просунь крыло в это колечко... умничка. А теперь, дай я закрою вот этот браслет на тебе. — Вой урагана почти заглушал мягкий и тихий голос наставницы. — Смотри, какие огоньки бегут по нему, тебе нравится?
— Наставница Брайтлайт, мне страшно... — В неожиданно наступившей тишине громко и отчётливо раздался голосок жеребёнка. — Почему Хартгеар не двигался? Почему никого нет и тут темно... Я слышу песню, но она пугает меня, наставница Брайтлайт, пусть эта песня прекратится, она очень страшная... пожалуйста... пожалуйста...
— Шшш... малышка. Это плачет наша богиня. Закрой ушки, я всегда буду рядом... — Тишину разорвал в осколки истошный и яростный вопль. Металлический шарик замолчал. Запись оборвалась, но лепестки ещё шевелились некоторое время, прежде чем закрыться. Казалось, будто последний вопль оглушил артефакт, и тот просто запоминал тишину, в которую он погрузился.

— Обзорные Залы... Ван, Брайтлайт была в них! Может быть, она оставила что-то для меня? — В янтарных глазах Диксди сверкнула надежда.

— Брось, мы даже не знаем, как этот шар оказался тут. За столько времени мы не найдём тут ничего, кроме пыли и обломков. А нас ждёт Кристальная Империя. — Вороной крутил в облачке телекинеза шарик, пытаясь заставить его работать снова, но кнопка только щёлкала и возвращалась обратно. Сложившиеся не до конца тонкие лепестки торчали металлическими пластинками, разрушая ощущение инкрустации на поверхности сферы. Некоторые отвалились окончательно и теперь блестели на полу. — Ну... Диксди?

Но синей пони уже не было рядом. Её фиолетовая кисточка на хвосте мелькнула за поворотом, заставив вороного вздохнуть и, оставив шарик на выступе в каменной стене, поспешить следом.

Ему удалось нагнать её у статуи прислонившегося к стене демикорна. С трудом затормозив копытами об пол, он едва не столкнулся с замершей Диксди, пристально смотрящей на изваяние. Перед нею в фосфорном сиянии медленно перебирались искорёженные и надпиленные чем-то острым цепи. Три завершались надпиленными и разогнутыми браслетами, покрытыми иероглифами родного языка Диксди, а четвёртая обрывалась разрезанным пополам звеном. Половинка качнулась и упала на пол с тихим звоном. Демикорн что-то тихо шептала, не выпуская из телекинеза металлические обломки, покрытые пылью и известковым налётом от капающей на них воды. Вороной подошёл ближе и только тогда смог разобрать слова.

— Мне так жаль... правда... я так и не успела рассказать вам. Мне удалось освоить тот полёт. Я ждала, когда вы придёте, чтобы показать... а теперь... — Диксди прижалась лбом к мордочке статуи. — Я не успела. Простите, наставница Брайтлайт... простите меня...

— Диксди, не надо. — Вороной попытался отобрать у неё куски цепей.

— Ты ведь знал? Ты уже тогда знал, что это не статуи? Почему ты молчал? — В янтарных глазках обернувшейся к нему пони блеснула обида и разочарование. — Это артефакт Брайтлайт. Она никогда не снимала этот браслет! Он не мог оказаться на статуе! Ван! Ты знал это уже тогда! Вот почему ты так смотрел на неё, когда мы прошли тут раньше!!

— Твой ограничитель и другая ты сказала, что так будет лучше для тебя. — Вороной отвёл взгляд в сторону.

— Я искала хоть кого-то похожего на меня... а они все были рядом. Там, в форте! — Голос Диксди сорвался на крик.

— А чтобы ты сделала, даже узнав? Ты столько времени пробыла там! Что изменится сейчас? Их нет, они ушли, так или иначе. Они ничем не отличаются от статуй! В них нет тепла, нет жизни. Одна из них рассыпалась у меня на глазах. Это камень внутри и снаружи! Диксди, очнись, это уже не живые существа, как ты или я! — Вороной прижал кончик крыла к мордочке пони. Он говорил это, но в глубине надеялся на обратимость случившегося, на возможность вдохнуть в них жизнь, пока эта надежда не дала ему понять, как грубо он поступил. — Прости... Оставь это тут. Пойдём.

— На них моё имя... — Тихо произнесла внезапно сникшая пони, выронив на пол обломки цепей. — Это меня она защищала в этих залах. А я даже не знаю, от чего. Я не помню, и теперь мне кажется, будто мои воспоминания крошатся в осколки. Это больно, Ван. Я шла до форта пешком, израненная от обвала, но на этих цепях следы от моего лезвия. Мысли путаются, словно у меня две... памяти... И я не знаю, какая из них настоящая...

— Диксди... мне, правда, жаль, что так вышло. Но как бы ни было, ты это ты. Что бы ты ни помнила, это не делает тебя другой. — Вороной перевёл глаза на застывшую статую. Та, по-прежнему с гневом, смотрела куда-то вдаль. Тающий снег стекал с её глаз, словно изваяние плакало от досады, продолжая все эти века прикрывать своим крылом жеребёнка. И теперь он догадывался, кого именно. Отдав по привычке честь кончиком крыла, вороной поднял свою сумку с пола. — Идём.

Циферблат на бедре Диксди тихо щёлкнул и загорелся несколькими символами. Фигурка тёмно-синего демикорна пошатнулась, на миг потеряв силы. Стрелка вращалась, пробегая над горящими символами на металлической поверхности.
— Отмечается критическое состояние психоэмоционального фона. Возможно, внешнее влияние магии контроля. Осуществляется запуск вспомогательной личности. Ограничитель прототип девять запускает систему диагностики... - Мелодичный, но от этого не менее механический голос раздался от металлического циферблата почти одновременно с вспыхнувшим в правом глазу пони фиолетовым пламенем. — Вспомогательная личность Старшая. Вы находитесь в Обзорных Залах южной цепи фортификаций. Причина вашей активации — сбой психоэмоционального состояния носителя первичной связи Диксди Дуо. Идёт проверка на наличие внешнего источника влияния. Отмечены сигналы систем безопасности, отмечающих ввод чрезвычайного положения в данном секторе. Рекомендуется начать поиск...
— Отменить. - Шипованный хвост плавно скользнул по циферблату, и механический голос стих. — И я прекрасно сама вижу, где я нахожусь. Провести диагностику в обход девятой и сто сорок восьмой директив. Игнорировать входящие сигналы с систем безопасности сектора Обзорных Залов... А... Ван...

— Старшая? — Вороной вздрогнул, когда острый коготь на сгибе крыла демикорна ощутимо царапнул его за плечо.

— Я надеялась, наши встречи не будут случаться так часто. Не могу взять в толк, как всего за неделю с тобой рядом меня пробуждают чаще, чем за всё время, пока она была одна. — Полыхающий взор уставился на вороного, молча показывающего в сторону изваяния. — Хм?

Фиолетовоокая повернулась в ту же сторону, куда указывало копыто единорога.

— Брайтлайт... Вот значит как... — Фиолетовое пламя утихло, оставшись лишь бликом в радужках глаз. — Никто не вернулся отсюда тогда, и потому никто так и не узнал, что случилось с тобой. Должно быть, она испытала сильный шок...

— Кто она? — Ван едва поспевал за быстро шагающей пони, в движениях которой появилась боевая выправка.

— Наставница твоей спутницы. Они были очень... привязаны друг к другу. Непозволительная роскошь для демикорна. — Старшая фыркнула и обогнула камни, нападавшие со свода зала. В потолке виднелось огромное отверстие, края которого покрывали сосульки и шапки снега. Нечто мощное пыталось пробиться в зал, но потерпело неудачу. Если, конечно, не было целью именно проделать отверстие как таковое. Вороной задержался, бросив взгляд на кусочек голубого неба над головой.

— Не отставай, я знаю эти места куда лучше малышки, а без меня ты заблудишься тут в два счёта. — Фиолетовоокая сбавила шаг, позволив вороному нагнав её снова.

— Здесь всё так разрушено... — От любопытного взгляда кантерлотского следователя не скрылись значительные повреждения этой части залов. Витраж был покрыт трещинами, и многих кусков не хватало. В полу то и дело встречались глубокие выемки с рваными краями. На стенах виднелись длинные царапины и сетки трещин. Дверные проёмы казались развороченными, и массивные двери лежали смятыми далеко в глубине покосившихся и полузаваленных проходов. Левая часть арки, сквозь которую они прошли, отсутствовала с частью каменной перемычки, переходя в полную мерцающих осколков воронку, задевающую как часть стены, так и пол. На самом краю лежали кусочки цепей и сплавленный с камнем браслет.

С каждой частью залы походили на поле боя. Ван теперь чаще смотрел под копыта, чем по сторонам, боясь подвернуть ногу на каком-нибудь куске скалы или угодить в очередную трещину. Неудачно наступив на кусок железного прута, он получил хлёсткий удар по крупу и с трудом удержал поток совсем нелестных выражений.

— Когда-то давно тут шёл бой. Даже время не стёрло следы той битвы. — Словно в ответ на его размышления проговорила Старшая, толкнув от себя остов двери. Восьмиугольная шахта уходила вглубь скалы. Ветер шевелил обрывки цепей, и их полный грусти звон разносился вокруг. Обломки деревянных балок, куски каменных плит и металлических решёток лежали грудами на ярусах вокруг шахты, словно их сложили в попытке кого-то задержать. Из трёх лестниц сохранилась только одна, но и у неё не хватало ступеней, отчего спускаться приходилось, держась ближе к стене, едва находя опору для копыт. Упавший вниз камешек летел довольно долго, прежде чем вороной услышал всплеск.

— Нам вниз…

---

Всё шло даже слишком хорошо. Серебристая единорог шагала рядом с белоснежным лже-единорогом, которому учтиво кланялась стража и не задавала лишних вопросов. Миновать вход во дворец было так же просто, как войти в собственный дом, и такая простота настораживала её куда больше откровенной опасности. Замок был лабиринтом из лестниц, круглых залов и коридоров, окна которых были по всему периметру дворца-шпиля. Из любого из них, равно как и с балконов, открывался чудесный вид на все четыре входа в город. Главный, украшенный парадной аркой из двух кристаллов и леветирующих между ними полудрагоценных камня. Два боковых, на которых сходились улочки и виднелись заброшенные железнодорожные пути. Там уже суетились пони, приводя их в порядок. Вход со стороны гор был перегорожен и казался наиболее пустынным. Дома вокруг него были менее целыми, а пони на улице и вовсе отсутствовали. Эта часть города хоть и мерцала, как остальные, но казалась мрачнее. Восстановительные работы шли там полным ходом, и силуэты полупрозрачных пони то и дело виднелись на строительных лесах.

— Сюда, моя повелительница. В памяти этого единорога я нашёл немало интересного и полезного для вас. — Белый единорог грузно шагал рядом с утончённой и худощавой единорожкой серебристого цвета, угодливо открывая перед нею двери голубым сиянием телекинеза. Немногочисленная стража пропускала их без вопросов, едва их взгляд натыкался на её спутника, а он шёл по дворцу, словно всю жизнь жил в нём. Лишь один раз, свернув не туда, они очутились не то в купальнях, не то в огромном пустом бассейне, украшенном по бокам миловидными статуями пони. Слегка приталенные туники, скорее, делали их более привлекательными, чем скромными. — Нам несказанно повезло, он даже знает, где лежит то, что нужно вам, моя повелительница.

— Ты не так бесполезен, морф, как я думала. Я пересмотрю своё отношение к тебе... равно как и размер благодарности за выбор столь чудесной внешности. — Лёгкое прикосновение магии к шкурке на щеке единорога скользнуло к его шее. Невольный визит купален немного развеял её настороженность. — А пока веди меня к сфере магии. Я не верю в такую удачу, не ожидая проблем.

Встретившийся на их пути оружейный зал наполнил её неприятными воспоминаниями. Конечно, новые правители избавились почти от всего, что напоминало о времени власти тирана, но, всё же, за колоннами ещё виднелись не убранные до конца доспехи, предназначенные для ношения единорогами. Совершенно целые панцири, грудь которых украшало изображение Чёрного Короля, однако, были лишены самоцветов. Вместо них были пустые отверстия. Даже в таком виде они вызывали у неё гадливое чувство презрения, подавить которое удалось, лишь когда зал остался позади.

Лестницы, переходы, снова подъём на новый этаж. Уверенность в сомнаморфе не давала её раздражению вырваться на волю. Равно как и необходимость сохранять благодушное выражение мордочки и улыбку при встрече со стражей. Никто из них даже не понял, с кем говорит, и это обнадёживало.

Вскоре, они оказались в ничем ни примечательной комнате, обстановку которой составляли несколько полок, стоящий по центру стол с макетом города и небольшой камин, скорее декоративный, чем для тепла. Два уютных кресла стояли по углам, сидящие в них могли бы видеть друг друга без всяких помех. Одну из стен покрывал гобелен с изображением сияющего кристального сердца в окружении множества пони. Его края были подшиты золотой и серебряной нитями, сходящимися в небольшие кисточки. Вместо окна, на противоположенной стене был выложен витраж, подсветка за которым создавала иллюзию постоянного утра или близящегося вечера, что бы ни пожелал гость комнаты. Несколько свитков лежали непрочтёнными на краю столика возле пересылающей письма колонны, в которой переливались цветом свежей листвы хрустальные камешки. Серебристая едва не сделала шаг, как ей преградило дорогу белое копыто единорога.

— Там... кто-то есть. — Тихо прошептал он, заходя в комнату первым.

— Шайнинг? Ты сегодня рано. Что-то случилось? — Та, кого он ошибочно принял за единорога, потянула в стороны розовые крылья и зевнула, словно унылое чтение в конец утомило её, и она задремала.

— У нас ведь особенный день, я приготовил сюрприз, но... — Сомнамоф поздно спохватился об оставленных в проулке подарках. Ему даже показалось, будто единорог в похищенной памяти ехидно смеялся над ним. — Но решил, что вечер вдвоём и так замечательный подарок, на фоне всей суеты вокруг.

Это сработало, и наградой были прикосновения двух нежных крыльев.

— Ах, Шайни... ты всегда знал, чего мне хотелось. Именно за это я и выбрала тебя, а не кого-то другого. — Мягкий голос раздался почти у самого его уха. Услужливая память, однако, подсказывало совсем другое. До тех пор, пока не выявилась удивительная совместимость их видов магии, у него не было бы и шанса, несмотря на ежедневные встречи, пока эта аликорн была няней его сестрёнки.

Сомнаморф внутренне вздрогнул. Перед ним, и вправду, стояла аликорн, трёхцветная грива которой покачивалась в такт её дыханию, а тусклый свет от камина отбрасывал блики на снятой короне и накопытниках у кресла.

— Ты выглядишь напряжённым.

— Хм, да... это из-за этой сферы. Я бы хотел взглянуть на неё ещё раз, если ты, конечно, не против. — Существо перелистывало чужую память, но, кроме невнятного упоминания об использовании двух видов магии, там не было ничего. Было ощущение, словно в этот миг голова единорога напоминала винегрет из сердечек, конфетти и мерцающих искорок.

Окутанный розовой магией гобелен сдвинулся в сторону, открыв массивную дверь с двумя отверстиями, идеально подходящими по форме для рога. Даже беглого взгляда, было достаточно для понимания — эта дверца была прочнее, чем те, с которыми ему доводилось иметь дело. И она так же, как в доме того пони, поглощала магию, если её пытались разобрать единороги. Аликорн уже подошла к дверце и склонилась, нацелив кончик рога на замок. Единорогу оставалось поступить так же, отметив грациозность того, как это проделала крылатая правительница. Витая поверхность рога коснулась металла и вошла в замок.

— Шайнинг... ты ведь помнишь, что эту дверь открывают два любящих сердца? — Тон принцессы изменился, и в нём послушались нотки удивления. Слуга чародейки мысленно пнул себя под круп. Вот почему на толстой двери сокровищницы было выгравировано сердце. Не как дань символу Кристального Сердца, и даже не как элемент декора. Это было условие, не зная о котором он совершил главную ошибку. — Ты ведь...

— Он просто не любит тебя больше, и предпочёл быть со мной. Шокирована? Да во мне изящества больше, чем в тебе, а ты ещё и аликорн. — Голос его госпожи раздался откуда-то позади, одновременно с взметнувшимися от пола теневыми щупальцами, впившимися в непокорный металл и отбросившими в сторону принцессу. — Позвольте помочь в этом непростом деле. Я тороплюсь.

Чёрные, получившие твёрдость алмазов, пики пронзили дверь сразу в нескольких местах и одним рывком оторвали её с куском стены. Железные осколки взвизгнули и отразились от окутавшего принцессу барьера.

— Что это значит? — Пискнула принцесса, пригнувшись от пролетевшей мимо дверцы, расколовшей в мелкие осколки имитацию окна. — Ты кто вообще?

Серебристая неожиданная гостья словно игнорировала её, потянув копыта к тёмной сфере, на поверхности которой скользили радужные всполохи, складываясь в символы и наполняя белым свечением звезду. Голубоватый прозрачный барьер неожиданно толкнул чародейку в бок, отбросив к стене и заставив шипеть от досады. И всё же сфера была у неё. Вот только выход перекрывал ещё один барьер магии, пройти который она не могла.

— Так хочешь ответов, что отпустить не можешь? — Единорог смотрела то на выход, то на замершую принцессу, вглядывающуюся в единорога.

— Шайнинг Армор мой!! — Наконец выкрикнула та, удивив чародейку своей расстановкой приоритетов.

— Был твой, стал мой, спасибо. Я теперь хоть буду знать, как его зовут. — Едко отозвалась серебристая, смотря, как сфера легко проходит барьер, не встречая препятствий. Улыбка скользнула по её губам. — Не могу же я помнить имена всех, кто теряет себя от моих прекрасных форм.

— Ты... — Сохранять самообладание, видимо, не было сильной стороной принцессы, иначе бы она сразу ощутила странности в биении сердца своего возлюбленного. Усталость, тревоги и отсутствие сна сделали своё дело, сделав её рассеянной. — Как ты смеешь уводить моего милого?!

— О, прости, я вообще-то пришла за этим. — Незваная гостья выбросила вперёд копыто. — Ты слишком полагаешься на одну только магию... А следовало бы смотреть по сторонам.

Улыбнувшись, добавила чародейка с медовыми нотками в голосе.

Барьер вокруг Кэйденс полыхнул розовым сиянием в форме порхающих сердечек и отклонил устремившиеся к ней чёрные пики с острыми, словно грани кристалла, краями.

Тупой удар пришёлся в рёбра принцессы, перебив её дыхание и сбросив её концентрацию. Что-то хрустнуло, и она медленно опустила голову вниз, всматриваясь в ударивший её предмет. Нанеся удар, тёмная сфера упала на пол и теперь катилась к копытам белого единорога. Тот молча поднял предмет, победоносно улыбнувшись. Цвет его глаз медленно менялся с небесного на ярко красный. Мир закачался перед глазами принцессы, ощутившей слабость в копытах. Магия застыла в ней, потеряла свой вектор движения и ощущалась беспорядочным мельтешением внутри. Крылья безвольно опустились и коснулись кончиками пола.

— Но... поче... му...

— У тебя сильный барьер, и ты преуспела в таком роде заклинаний. Вот только он не может остановить то, к чему магия прикоснуться не может. Жаль, что пришлось так использовать ценную вещь, но ты сама не хотела по-хорошему. Не бойся, всё, что мне было нужно, я уже забрала. — Тёмное облако подняло падающую на пол принцессу за подбородок. Подёрнутые мраком глаза единорога оказались прямо перед ней, закрывая собой обзор. В них не было ярости или злости, там плескался холод безразличия и превосходства. — Зная свои слабости, понимаешь свою силу, дорогая. Тебе ещё стоит подрасти, прежде чем браться охранять такие вещицы. Спроси на досуге Селестию, в чём была её ошибка на заре становления её страны.

Кэйденс сползала по стене на пол, ощущая, как сознание покидает её. Расплывающиеся силуэты белого единорога и серебристой единорожки удалялись от неё по коридору, оставляя её среди обломков комнаты и клубов пыли. Она беззвучно шевелила губами, пытаясь позвать на помощь, но воздуха в лёгких не хватало даже для шёпота. Вывернутое крыло медленно отползло в сторону, прикрывая смятый чёрный дневник.

— Арм.. мор... — Сорвалось с её губ, прежде чем свет померк для неё.

Бывший зал Чёрного Короля, встретил чародейку блеском хрусталя и самоцветов. Трон со спинкой в форме сердечка был без сожаления отброшен ею в сторону, охваченный осязаемым потоком тьмы. На стене за ним показались едва различимые контуры потайной двери.

— Сфера магии резонировала во время удара, моя госпожа. — Сквозь облик белого единорога пробивались формы сомнаморфа, и на правой стороне мордочки виднелось два красных глаза, вместо одного голубого. — Швырнуть сферу в аликорна...

— Не осуждай мои действия, слуга. Она всё-таки аликорн. Не единорог и не какой-то там пегас. Она почти рассеяла твою иллюзию или устроила бы ненужный переполох. Сомневаюсь, что даже этот удар её остановил. — Зло фыркнула чародейка, открывая тайный проход. Ей не хотелось признавать, что честная дуэль, скорее всего, завершилась бы поражением, и явно не принцессы. — Большая удача, что новым правителям и в голову не пришло проверять замок на тайные ходы, в строительстве которых прежний правитель был просто одержим. Это даст нам лишнее время, прежде чем тут соберётся вся стража, какая есть.

— Да, моя госпожа. Вдобавок, тот единорог просыпается и скоро мой облик окончательно распадётся. — Учтиво склонил голову лже-единорог, передние копыта которого уже становились искривленными лапами, а в прядях гривы показались острые тёмные иглы. Две фигуры скользнули в тёмный провал.

---

Размеренный стук колёс по шпалам и звук паровоза не отвлекали пони от мрачных раздумий. Несмотря на всю срочность, они едва успели на отходящий в Кристальную Империю поезд, и кто знает, что случилось бы в противном случае. Поезд мчался, и за окном зеленые равнины постепенно сменялись на запорошенную снегом долину. Твайлайт смотрела в окно, невольно вспоминая свой первый визит в это чудесное место, в котором ей пришлось сделать нелёгкий выбор. Единорожка вздохнула. Она не думала, что очередной визит сюда будет по такой причине. Что-то гулко зазвенело в воздухе, и потерявший цвет Элемент Гармонии в её диадеме окончательно потемнел. Даже больше, он почти почернел и стал матовым, словно грифель карандаша.

— Это просто ужасно. Этот шум, он царапает мои ушки и уже невыносим! Это даже хуже, чем когда Опал точит когти о мои поникены!! — Рэрити лежала на скамье вагона и пыталась заткнуть уши копытцами. – Кажется, словно я слышу его ещё сильнее, когда закрываю уши копытами, как это вообще возмоооожноооо... ууууааааа.

Твайлайт перевела взгляд на своих подруг. Элементы в их колье становились такими же чёрными и матовыми.

— Рэрити права, этот звон не даёт мне даже сосредоточиться. Ещё немного, и я начну биться головой о стенку, сахарок. — Мрачно добавила Эпплджек, потирая висок копытом и морщась.

— Только бы это не было знаком, что мы опаздываем. — Вздохнула единорожка, ощущая, как звон стал сильнее. Даже нет, он стал единственным, что она слышала вокруг, и вместе с ним всё стало терять цвета и покрываться чёрно-белыми мельтешащими точками. — Аааах!!

Кто-то крепко вцепился в её копыто, но она не успела понять, кто это был. Звон достиг своего пика, и мир рассыпался в мелкие осколки.

Первое, что ощутила она — это твёрдую землю под своими копытами. Не только твёрдую, но ещё и неподвижную, хотя и немного наклонённую, отчего её охватило чувство, будто с каждым шагом она немного подворачивает копыта и соскальзывает. Звук её шагов раздавался эхом, выдавая вокруг неё замкнутое пространство. Словно привыкая к темноте, она постепенно смогла увидеть больше и первым делом посмотрела себе под ноги. Если бы она могла, она бы вскрикнула — настолько неожиданным было то, что она увидела.

По каменному полу, покрытому треснувшими плитками, складывающимися в повторяющийся узор, цокали отполированные копытца, над которыми развевались слегка пушистые пряди шёрстки. Другим неприятным открытием оказалось, что Твайлайт была лишь невольным зрителем, не в силах даже повернуть головы, если этого не делала та, кому принадлежало это странное, подтянутое тело. К счастью, она всё же повернула голову в сторону стенки, где висело старинное чёрное зеркало, и в нём отразилась поджарая фигурка единорожки, прямая грива которой раскачивалась в такт неспешному шагу. Каштановая шёрстка гармонировала с прядями цвета свежесрезанной коры, а в кисточке на конце изящного и тонкого хвоста мелькали зеленоватые тона. Прозрачные камни ожерелья обрамляли золотистые лепестки, скреплённые между собой тонкой цепочкой.
— Вы знаете, как много мы вложили в это заклинание и насколько важен баланс при его использовании. - Глухой голос раздался рядом, но Твайлайт не смогла повернуть голову и рассмотреть его. В боковом зрении лишь на миг мелькнула точёная мордочка единорога, скорее всего, похожего на эту каштановую кобылку. — Но что хуже всего, есть только одно место и время, где все они будут вместе.
— Вы говорите о тех пятерых? - У каштановой единорожки был весьма мелодичный голос, хотя и довольно прохладный. Твайлайт вновь попыталась сделать хоть что-то, но, кроме как слушать и глядеть туда же, куда смотрела обладательница этого тела, она не могла. А вот кисточкохвостая единорожка особо по сторонам не смотрела, словно путь этот был для неё давно привычен и изведан.
— Шестерых, Магистр. - Казалось, единорог не был слишком рад необходимости поправлять её, но иного выхода у него не было.
— Хм. Один бессмертный, другой с равнин, третий смотрит в глаза вулканов, четвёртый слышит шёпот листвы, а пятому суждено пройти сквозь время и пережить друзей. Кто шестой? — Наконец, она повернула голову в сторону, встретившись с единорогом папортникового цвета с заплетённой в косички гривой, чуть светлее оттенка, чем шкурка.
— Две сестры, рождённые не от книг магов прошлого, но от любви, на пороге ветра перемен. — Смиренно отозвался тот, вздохнув и поправив часть гривы телекинезом. От его плеча почти до самого низа копыта шла мерцающая вязь символов, переливающаяся и кажущаяся живой. — Они — та самая искра, что пробудит древнее заклятье и сведёт всех их в одном месте.
— Понятно. - Голос единорожки не изменился, она лишь замедлила шаг, всё чаще смотря себе под копыта. Узор на плитке. Она бесцельно скользила по нему взглядом.
— То время застанут только наши потомки. Я сожалею.
— Неважно. Если это день, когда сила Элементов действительно нужна этому миру, пусть так и будет. - Перед взором единорожки раскрылся покосившийся зал, в центре которого над полом медленно кружился небольшой диск, обрамляющий тёмную сферу ровно по середине. Сфера казалась безжизненной, лишь блики от пяти самоцветов отбрасывали на неё и на пол под нею крошечные блики. Единорожка закрыла глаза, и её тихое пение наполнилось звоном, в котором равномерно стучало чьё-то сердце.

Тук...

Тук...

Тук...

Твайлайт тяжело дышала, и воздух вокруг неё пах сгоревшей древесиной. Не сдержавшись, она закашлялась и ощутила тяжесть на своем... крыле? Единорожка тихо вскрикнула, когда перед мутным взором от раскалённого воздуха и попавшей в глаза золы, она увидела запачканное белое крыло.
— Помогите... пожалуйста, кто-нибудь. Помогите... - Её голос был чужим. Жалобные нотки сливались с отсутствием всякой веры на отклик. Рядом, хныкая и дрожа, медленно вставала на копытца маленькая тёмно-синяя пони. Пустой бок прикрывали потрёпанные синие крылья, а на лбу виднелся небольшой завитый рог.
— Тииия... мне больно и хочется пить. - Чуть не плача, пискнул жеребёнок и уставился на неё огромными аквамариновыми глазами. — Тиииия, я хочу пииить.
— Ох! Ты в порядке? Как ты меня напугала, маленькая... — Твайлайт ощутила то же облегчение, испытанное этой пони с белыми крыльями. Обнимая плачущую малышку, она услышала бьющееся чаще сердце, полное как радости, так и беспокойства. — Нам нужно уходить отсюда.
— Но я не хочуууу, Тиииия, я устала и... пчхи. - Жеребёнок чихнула и, вытерев носик, оставила полосу сажи на своей мордочке.
— Вот, теперь ты ещё и запачкалась. Принцесса должна быть всегда с чистой мордочкой. — Белое копытце только размазало сажу ещё сильнее. — Нет, так ещё хуже...
Та, кого жеребёнок назвала Тией, вздохнула и обречённо посмотрела вдаль. Там, на краю наполовину вырванного с корнем леса, сверкнуло что-то стальное. Огнистая точка, сорвавшаяся в небо и сделавшая петлю среди клубов дыма.
— Помогите!! Эй... помогите нам!! - Тия замахала копытами, а потом и крылом, запоздало ощутив вывих и сопутствующую ему острую боль.

Твайлайт зажмурилась, и пожар с лесом и пожухлым лугом стали терять свои оттенки, расползаясь и мутнея. Пони в доспехах рыцаря склонился над нею, и из-под забрала послышались слова.

— Мисс... Вставайте, мисс, скоро остановка «Кристальная Империя». — Угловатая мордашка вагоновожатого удивлённо смотрела сверху вниз. — Вы просили напомнить вам. И да, смею заметить, спать стоит на лавке, а не под нею. Вы уже большая пони, чтобы бояться поезда.

С этими словами его мордашка пропала из поля зрения, и Твайлайт окинула взглядом вагон. Что бы это ни было, её друзья тоже приходили в себя от сна, делясь увиденным.

— Не удивительно, что к нему так относились. Честность всегда дороже бита. — Доказывала что-то Рэрити пони с яблоками на крупе.

— Он не взял и самоцвета, сразив это огромное, отвратительное и совершенно не имеющее вкуса чудовище! Всё отдал на восстановление целого города. — Не то оправдывалась, не то уточняла единорожка-модельер. Пинки же сидела с необычно задумчивой мордашкой, вглядываясь в приближающийся перрон.

— Пинки, что случилось? Меня сморил очень необычный сон... — Спаркл зевнула и подошла к ней.

— Ей снились бесконечные вечеринки, и теперь ей кажется, что она не сможет придумать ничего нового. — Вместо розовой пони ответила Рэйнбоу Дэш, отряхивая крылья от пыли и распрямляя перья. — А Флаттершай теперь горит идеей говорить с деревьями.

Лиловая единорожка вопросительно покосилась на пегасочку, пискнувшую и закрывшуюся крылом.

— Дэш, а тебе такая идея не приходила? — Шутка была не к месту, но напряжение внутри требовало хоть какой-то разрядки, иначе она уже была готова биться рогом о стенку вагона.

— Вот ещё. Но он был... таким... крутым! На двадцать процентов круче, чем круче! — На голубой мордашке расползлись пятна румянца, и Дэш поспешно прижала одно за другим поднявшиеся крылья. Кого она имела в виду, единорожка решила не уточнять, реакция голубой пегасочки говорила сама за себя.

— Но хоть кому-то повезло со сном... — Вздохнула Твайлайт, ощутив, как поезд затормозил.

Шесть подруг шли по направлению к замку-шпилю, обсуждая случившееся в поезде. Твайлайт Спаркл цокала между ними, улыбаясь тому, как между ними снова протянулась тоненькая ниточка, приглушив тревоги. На миг бросив взгляд в сторону боковых улиц, ей показались угловатые силуэты чёрных кристаллов, и единорожка зажмурилась, протирая глаза. Мираж пропал, и она поспешила догнать остальных.

Украшенная вязью дверь раскрылась перед ними, впуская в полный приглушённого света холл, где суетилась стража, обыскивая лестницы и заглядывая во все двери. Двое пегасов проверяли гобелены, вызывая ветер крыльями и приподнимая тяжёлые полотна.

— Твайли, какая радость видеть тебя тут!! На Кэйденс напали... в городе усилены патрули... как ты вообще оказалась тут? — Белые копыта сжали в объятьях лиловую единорожку, отчего у той перехватило дыхание, и она не сразу смогла ответить. Её брат выглядел помятым, и парадная форма, с которой он почти не расставался, была потёрта и покрыта пучками сена. Один из них сняла с плеча Эпплджек и сунула в рот.

— Что? Это отличное сено... — Проговорила она, словно оправдываясь под осуждающим взглядом Твайлайт.

— Принцесса... она послала нас сюда к Кэйденс, за помощью. — Единорожка с испугом заметила растерянный взгляд брата, который хорошо был ей знаком. Он всегда смотрел так, когда не знал, как поступить, или ситуация была куда сложнее, чем он рассчитывал. — Она ведь, сможет?

— Боюсь, она не сможет... Она... Пойдём, Миа всё равно будет рада видеть тебя. — Наконец ответил он, увлекая за собой сестрёнку и её подруг.

---

— Что здесь случилось? Эти следы на стенах, сколотые ступени и нагромождения обломков. Кажется, я уже видел подобные доспехи в долине, только в куда худшем состоянии. — Вороной прошёл мимо одного из панцирей, грудную пластину которого некогда украшали самоцветы. От украшений осталась лишь разноцветная искрящаяся пыль в пазах для камней. Выбитый на металле профиль единорога едва различался под копотью и многочисленными царапинами, оставленными ударами чего-то тупого и градом мелких осколков. Чуть дальше лежал смятый шлем, в креплении которого ещё виднелись кусочки тёмного витого рога.

— Приглядись повнимательнее, ответ прямо перед тобой. — Синее копытце ткнуло в несколько доспехов, лежащих у стены, часть из которых была вскрыта словно изнутри чем-то острым и явно изогнутым. — Ничего не напоминает этот профиль на броне?

Ван с опаской перевернул пустую броню, из щелей которой посыпалась труха и испуганные паучки. Тут профиль сохранился лучше, и окрашенный в чёрный силуэт зло взглянул рубиновым камнем на потревожившего покой останков пони.

— Сомбра... — Жеребец выдохнул это имя, отпустив лязгнувшую броню. Часть щитков отвалилась и покатилась вниз по лестнице, звякая и подскакивая, пока не оказалась в груде обломков и кусков колонн и статуй. — Пропавшая армия Чёрного Короля из истории! Все думали, что это легенда. Даже в книгах это было скорее... сказкой.

— Стало легендой. С уходом нашей богини, Алого Мастера, нас осталось не так много, и цепь фортификаций пришлось бросить. Войскам Чёрного Короля потребовалось не так много времени, чтобы найти ходы и опрокинуть немногочисленную охрану, остающуюся верной последним приказам Алой. Они превосходили нас численно и быстро заняли покинутые укрепления, пока не оказались в наиболее узком из мест. Ты видишь последнее поле битвы... — Старшая спускалась по лестнице, минуя ярус за ярусом. Хоть плющ и увил большую часть колонн, ему не удавалось скрыть следы от летящих в разные стороны камней. Вороному всё чаще попадались под копыта куски доспехов, мятых и пробитых сразу в нескольких местах. Некоторые несли на себе множественные рваные прорези, оставленные широким и прочным лезвием, будто их проткнули и вскрыли изнутри наружу. Несколько шлемов ещё удерживали кусочки рогов, витой узор которых выдавал останки единорогов. Ван вздрогнул, представив лежащий внутри прах от павших воинов. Несколько раз путь преграждали опирающиеся на каменные колонны массивные конструкции из угасших артефактов, цепей и изогнутых пластин, покрытых символами на инитиумнарском. Хрупкие остовы огромных крыльев лежали рядом с ними, разламываясь на части, едва Ван попытался прикоснуться к ним телекинезом. Он был готов поспорить — если кто-то и мог двигать эти штуки, то уж явно не пони. Демикорн облачённый в такое, как минимум, был бы на голову выше Диксди и куда массивнее.

В одном из боковых пролётов, показался мерцающий и вращающийся вокруг своей оси алый кристалл, похожий на встреченный дымчатогривым в северном форте. Стены вокруг него были так же оплавлены и покрыты отметинами, похожими на вытянутые силуэты единорогов. В волнах застывшего на полу камня виднелись куски щитов, оказавшихся бессильными против высокой температуры.

— Я уже видел это там, где мы нашли ограничитель. — Вороной задержался, пытаясь рассмотреть кристалл получше. Злые алые отблески кружились по стенам и частично освещали лестницу. Пыль попадала в тонкие лучи, делая этот свет почти осязаемым.

— Это наследие отгремевшего много веков назад боя. Камень, кружащийся там, не в силах остановиться, является сердцем демикорна, ставшего аликорном. — Величественно и с грустью произнесла она. В фиолетовых глазах скользнула гордость и одновременно печаль, глубину которой вороной если и мог разделить, то лишь частично. В безмолвии, вытянутый к верху острыми гранями кристалл медленно вращался, отбрасывая гневные блики на стены и освещая собой кратер, полный застывшего камня. — Ты видишь результат двух секунд силы, равной бесконечности. Не правда ли это прекрасно, Ван Бел Сапка? Все эти века оно, как и многие другие, горит, оставаясь напоминанием тем, кто считал лёгкой задачей сломить нас. Напоминанием о силе, которую вдохнула в каждого из нас Алая Луна. Печальной памятью о торжестве чистого сердца над принявшими сторону Чёрного Короля, посчитав его власть совершенной...

В её словах сквозила неподдельная гордость и тоска. Помедлив, она продолжила путь вниз, спихивая в воду обломки щитов и пустые доспехи. Несколько раз им приходилось перебираться, опрокидывая части колонн, делая мост на другую сторону, когда очередное вращающееся кристальное сердце преграждало их путь. Правда оказалась горше, чем он мог себе представить. Ему хотелось спросить, как такое могло случиться, но, вместо этого задал совсем другой вопрос.

— Диксди и Брайтлайт. Для неё было ударом увидеть её в тех залах, а я не сумел даже успокоить её. После всего этого я даже не знаю, в моих ли это силах. — Тоскливо заметил вороной, перебираясь через очередной провал в ведущей вниз лестнице. Стальная дверь погнулась и грозилась проломиться, но выдержала вес путников. — Что связывало их?

— Брайтлайт была больше, чем наставница. Она была той, кто нашла Диксди Дуо в Ледяном Гроте, получив право досрочно участвовать в обряде Дня Жеребят. С того самого дня она почти не разлучалась с нею. — Старшая слегка улыбнулась, вспомнив что-то про себя. — Она нарушила правило и пошла туда одна, взяв три жар-артефакта. Все уже прощались с нею, когда допустимое время завершилось несколько раз подряд, но она вышла на поверхность, дрожа и держа в крыльях осколок льда с крошечным жеребёнком внутри. Если кто и мог найти её, то это могла быть только Брайтлайт.

— Почему? — История казалась Вану невероятной. Заслушавшись, он едва не споткнулся о торчащий из пола кусок алебарды, вовремя взглянув себе под ноги. Запоздало он пожалел об упущенной возможности внимательнее рассмотреть ту книгу, в которой были иллюстрации этого ритуала, связанного с жеребятами.

— Она была особенной. Из всех нас она сияла внутренним светом, разгоняя вокруг себя тьму. Кроме неё лишь сама Богиня, могла войти грот, полный мрака и смертельного холода, и остаться живой. Много лет до этого поиски завершались неудачей, и многие уже надеялись, что жеребят не осталось в том жутком месте. Но были и те, кто чувствовал сердцем, а не разумом. И Брайтлайт, руководствуясь этим чутьем, нашла последнюю из нас, а впоследствии, оберегала её до самого конца. В итоге, она так и не вернулась отсюда.

— Постой, но если она осталась тут, то как же Диксди очутилась в форте? Или я ничего не понимаю, или... — Ван встал на пути демикорна, взглянув ей в глаза.

Кожистое крыло плавно отодвинуло в сторону вставшего перед фиолетовоокой, вороного. Старшая вздохнула.

— Верно. Мы нашли её спустя несколько дней после тех событий. Ни Брайтлайт, ни наставница Игнеус не пришли в условленное место. Плачущая малышка оказалась одна в восточных трубах, далеко от Обзорных Залов, и если бы не кусок артефакта на её копыте, мы бы так и не встретились с нею. — Демикорн остановилась, выбирая путь в обход кружащихся каменных сердец, тепло от которых разносилось сквозняком по туннелю. — Она была важнее, и мы не стали искать наставниц. Века назад магия полыхала в этих местах, оставаясь опасной даже для нас самих, не говоря уже о других. Одно это уже делало поиски пропавших бессмысленным занятием. Уцелевшие, если можно было их так назвать, ушли вместе с Залогом Договора, оставив эти проклятые битвой места, засыпав большую часть переходов и туннелей.

Проходы, в основном, встречали их грудой камней, вывалившихся на площадки. В них торчали обломки труб, металлических проржавевших конструкций, на которых уже успел разрастись мох, благодаря сырости пробивающихся горных речушек и тающего снега. Ближе к дну водохранилища лестница была почти покрыта этим зеленовато-синим ковром. Тянущиеся к теплу растения покрывали каменистые края вокруг мерцающих сердец, словно принимая их за солнце. Ван улыбнулся мысли, будто они взаправду были "подземными солнцами", даже сейчас дарящими жизнь растениям.

— Что, если однажды я и Диксди найдём способ оживить их? Смогут ли они жить без поддержки богини? Принять образ жизни пони, или их природа возьмёт верх? — Вороной остановился перед пришпиленным сразу несколькими стальными прутами доспехом. Он был намного крупнее и массивнее, но последний урон ему нанесли не прутья. Нечто раскалённое проникло внутрь и выжгло его изнутри, наполнив невесомой пылью, всё ещё струящейся наружу из сочленений. Каждый дюйм толстого металла был покрыт вмятинами и глубокими надрезами, чередуясь с выбитыми символами и иероглифами. — Принцесса Селестия смогла бы принять их... надеюсь.

— Ван, сердца лишь камень. Форма, которую приняло перегруженное магией сердце демикорна, пропуская через себя кровь с силой богини, её дыханием, вложившим в нас жизнь. В этом пламени давно сгорели и тело, и личность тех, кто принёс клятву верности и преданности, защищая ценой себя остальных. Они — просто отголосок сжавшейся однажды магии. Сосуды величественного света. Все мы — это тёмная пыль на древних строениях; это тёмнеющие каменные тела, покинутые жизнью уже навсегда. Все мы теперь — она. — Голос старшей звучал тихо, утопая в тишине, изредка прерываемой падающими каплями воды. — Нечего больше оживлять. Мы выполнили всё зависящее от нас. Почти сотню лет мы присматривали за нею и оставили после себя форт, способный её защитить без нас. Мы догорали, каменели, распадались, пугая её, если не успевали уйти достаточно далеко.

Сказанное было жестокой правдой, в которую ему отчаянно не хотелось верить. Мысль о том, что ощущала эта смотрящая на мир с любопытством пони, когда близкие медленно умирали, невольно вызывала в груди глухую боль. Ван стиснул зубы, пытаясь принять неоспоримый факт. Быть может, Старшая ошибается. Он схватился за эту мысль, как за тонкую нить.

— Это ужасно. Такое не должно было никогда случиться. Принцесса Селестия не допустила бы такого! — Он топнул по хрустнувшей и частично осыпавшейся ступеньке.

— Это случилось. И роль в этом у принцессы была не самой последней. — Тон демикорна стал прохладнее, напоминая голоса, услышанные Ваном из звукоорба, отданного ему Диксди. — Но, тем не менее, я всё ещё могу видеть мир, пусть даже её глазами и не столь часто. Не полностью, но ощущать. Оказаться в мире, за который мы отдали самую большую цену. Я не жалею о дне, когда последняя сотня наших братьев и сестер остановила войско тирана, отдав себя ради победы и безопасности Залога Договора. Я жалею, что не смогла сказать ей, плачущей на траве передо мной: "Всё в порядке, малышка, ничего страшного, правда". Но, мне оставалось лишь смотреть своими угасающими глазами на удивительно прекрасное небо. Такое чистое и близкое, остающееся при этом таким далёким...

Она шла, слыша его шаги позади, надеясь, что он не ощутит в её тоне обиду. Она не лгала, но и не хотела говорить правды о том, на кого она возлагает вину за столь высокую плату. Механизм вращался, протягивая к ней тонкие нити контроля, позволяя ей управлять телом, при этом заставлял эмоции угасать, относиться холодно к проплывающим мимо воспоминаниям. Мерцающая фиолетовым огнём личность безразлично смотрела на следы битвы, в которой обе стороны потерпели огромные потери, одержав мнимую победу. Лишь ограничитель молчаливо фиксировал каждый предмет, отзывающийся шелестом энергии, внося его координаты в свою память. Анализировал и составлял список предполагаемых их обладателей. Девятый прототип отлично справлялся с этим, не требуя вмешательства личности, лишь перехватывая то, что видела и ощущала она сама. Предметы сверялись с имеющимся списком и отмечались знаком, означающим их непригодность. Ничего целого после прокатившегося по этим помещениям вихря магии Алой не осталось. Куски доспехов, массивные артефакты, кристаллы и камни компенсаторов, тонкие браслеты, выполненные мастерами своего дела, лежали безмолвным хламом или сплавились навечно в камень, оставаясь непригодными к повторному использованию.

— Пройдёт ещё немало времени, прежде чем эти и многие другие сердца погаснут. — С грустью добавила она, миновав тёмный котлован, на дне которого лежало несколько потемневших и расколовшихся кристаллов, грани которых всё ещё отливали бордовым оттенком. — Позабыв свою личность, они живут в том трагическом дне день за днём на протяжении столетий. Десятки их в этих горах, пока обвал не остановит их вращение, кружатся над землёй, не в силах упасть и понять, чем они стали, заплатив высокую цену за секунды силы.

В мелководье почти пересохшей горной реки отражался свод огромной арки выхода на поверхность. На горизонте виднелся едва различимый магический купол, под которым сверкал и переливался хрустальный шпиль. Казалось, до него пара минут хода, но снежная равнина умело искажала расстояния.

— Мы почти пришли. Вот оно. Кристальное Королевство. Сияет солнечным шпилем, даря любовь и счастье каждому, кто приблизится к нему. Словно ничего не было... Я... — Циферблат с тихим стуком повернул стрелку и подсветил ещё один символ, помимо уже светящихся. Скрытые внутри прочного корпуса шестерни тихо шелестели в однообразном ритме, медленно сдвигая стрелку. — Я побуду пока с тобой...

Фиолетовые глаза смотрели на сияющий впереди город, и казалось, будто в их уголках блестят крохотные слезинки, в которых отражались тысячи бликов от бесчисленного количества граней кристаллов, окутывая город иллюзией сказки.

— Я просто хочу увидеть то... за что мы... — Она замолчала, поджав губы и встряхнув лезущую в глаза прядь гривы. — Ты ведь понимаешь меня, да?

— Наверное, да. — Согласился вороной, не отрывая глаз от представшей перед ним картины сияющего города-страны. После мрачных подземелий с останками истории, вызывающей ужас и тоску в сердце, Кристальная Империя казалась местом, в котором всегда был и будет сохраняться мир и безопасность. Несмотря на прошлые визиты сюда, с принцессами и в одиночку, он как-то по-новому видел теперь этот кристальный город, которого могло не быть, не случись в Северных горах столкновения двух ужасающих сил.

— Увиденное тобой — последняя страница нашей истории. Там её ждут новые пути. — Перепончатое крыло махнуло в сторону Кристальной Империи, долины позади неё и горной цепи, словно она пыталась охватить этим жестом всю Эквестрию. — Она — наша новая история. Способная чувствовать, жалеть, переживать и радоваться. Она не станет бездумно сжигать себя ради данного слова, в отчаянной попытке спасти то, чего уже нет смысла спасать. Её смех будет искренним, а грусть глубокой, как и страх, если ей будет страшно. Разве всё это не стоит заплаченной цены? Ван, разве этого мало? Те, кто ушёл, теперь навечно с Алой, где бы она ни была. Мы не неуязвимы, хоть и несём в себе частичку вечности. И оттого наша жизнь будет бесконечно долгой.

Старшая стояла, пытаясь представить, как ветер касается её гривы, не в силах его ощутить.

— Ты боишься за неё? — Вопрос слетел с губ единорога до того, как он осознал сказанное.

— Я вспомогательная личность. Тень от самой себя. — Фиолетовоокая улыбнулась. — Когда-нибудь она предотвратит нашу ошибку. Остановит тех, кто считает себя достойными ворошить прошлое и касаться орудий, место которым давно глубоко под землёй. Она — артефактор, это её путь: искать осколки отгремевших событий и не дать им вернуть ужас тех веков в мирное время. Нет больше тех, кто смог бы вспыхнуть и остановить своим пламенем желающих развязать всепоглощающий конфликт. Вот она... история Настоящих Демикорнов. Даже если нас не будут помнить, никто из нас не стал бы желать иной судьбы. Мы умирали ради мира и спокойствия, доступных теперь каждому, живущему здесь. Справится ли она с этой ношей или нет, но я буду рядом.

— Зачем ты говоришь всё это мне? Я лишь расследую магические случаи в Кантерлоте. Такая ноша кажется неподъёмной. Теперь я знаю об этом, но что это может изменить? — Ван хмуро смотрел на пони, положившую мордочку на его плечо.

— Так или иначе, она вступит на этот путь. А потому тем, кто окажется среди её спутников, стоит знать об этом. Последние из нас просили сестёр о... — Око-часы глухо щёлкнули, и демикорн стала медленно падать, неловко раскинув в стороны крылья. Вороной едва успел подхватить её, когда вокруг его шеи обвились синие копытца, неуклюже и по-детски.
— Прости меня... ты пугаешь меня... не надо, Калдари... не делай так... — Шептала она в полусне, уткнувшись мордочкой в невесомую гриву опустившегося на землю Вана. — Не пугай меня, Калдари... ты молчишь... и пугаешь меня...
Янтарные глазки приоткрылись, уставившись на необычно серьёзного жеребца. Она моргнула, словно очнулась от сна, который был пугающе реальным.

— Ван... — Она вздохнула и стерла слезинку краешком копыта. — Я видела там Брайтлайт. Она совсем одна... там...

— Мы вернёмся туда однажды. Но перед тем, как мы двинемся к Кристальной Империи, я должен передать тебе слова одного знакомого тебе демикорна. "Всё в порядке, малышка, ничего страшного, правда". — Вороной встал, помогая Диксди поправить её сумку. — А теперь вперёд. Наш путь, только начинается.

---

Уютное кафе, приглушённый свет и отделённые друг от друга невысокой стенкой столики. Идеальное место для влюблённых парочек, считающих Кристальную Империю олицетворением чистой любви. Идеальным оно было и для других пони.

— Док Кабаллеро, я полагаю? — Белый единорог с голубоватой, пастельного цвета гривой подошёл к столику с серым пони. Его прилизанная грива контрастировала с небольшой щетиной на подбородке и щеках.

— А вы, мистер Армос, спонсор и лидер экспедиции в невесть какие глубины неуютных и холодных гор? — Хмуро улыбнувшись, отозвался сидящий за столиком. — Учтите, не будет оплаты и попытаетесь забрать эту вещицу даром, мои парни отделают тебя на выходе так, что станешь прозрачным, и всё небо в звёздах ещё с неделю будет перед глазами болтаться. Найти этот предмет было сложнее, чем предполагалось.

Единорог широко улыбнулся в ответ, и на стол в тени от вазочки с маргаритками легли четыре бруска золотистого металла с выбитыми на них гербами.

— Полагаю, это будет задатком. Вторую половину я дам, когда открою шкатулку. — Армос заметил, как дрогнул земнопони, выкладывая на стол ящичек, покрытый вязью заклинательных символов. — Я не так глуп. Шкатулка защищает предмет от барьеров принцессы, но достаточно открыть её, как о существовании этой вещицы, редкой и очень дорогой моей семье, станет известно. Конечно, я не рискну открыть её тут ради простой проверки. Но если за пределами Кристальной Империи она окажется пустой, вы лишитесь не только второй половины платы. Я смогу усложнить вашу жизнь куда более изящными методами, чем мордобой в переулках. Запомните это.

Серое копыто оставило шкатулку в покое, и земнопони грубо рассмеялся. В его глазах сверкнул огонёк авантюриста, и это заставило Армоса нервничать.

— С вами приятно иметь дело. Я знаю цену золотым битам, а потому не хочу сокращать их возможное количество. Остальное меня не интересует. — Небритая морда пони склонилась к единорогу. — Я даже забуду твоё имя, едва дело будет закрыто.

— Очень на это надеюсь. — Сощурившись, единорог осторожно сложил шкатулку в сумку и покинул кафе под настороженные взгляды двух подельников Кабаллеро. Его путь лежал в сторону библиотеки, где остальные участники экспедиции уже давно ждали его с вестями. Лишь одно задерживало его в городе. Необходимость найти проводника и кого-то, разбирающегося в магии достаточно хорошо, чтобы защитить экспедицию от не слишком дружелюбных жителей пещер. Была и ещё одна проблема.

Армос оглянулся. По улице цокали трое единорогов с одинаковыми кулонами на шее. Орден Магов, из-за которого экспедиция едва не сорвалась, и в последний момент вместо проверенных компаньонов пришлось нанять странную, но вроде толковую парочку искателей приключений. Если их навыки не вызывали сомнений, то вот необходимость говорить полуправду напрягала его уже с первых дней. Впрочем, сейчас уже было поздно что-либо менять. Вздохнув, он толкнул дверь библиотеки.

7. Армейская фляга, тёмные планы и голос ожерелья

Диксди прибывает в Кристальную Империю. Путешествие Эйранды приводит её к необычно приятной находке, а несколько магов Ордена сталкиваются не только с мистическим проявлением магии, но и со странным событием, вспомнить которое они уже не смогут.

На полпути к воротам, образованным двумя шпилями и левитирующими между ними кристаллами, она обернулась к Северным Горам.

— Спасибо... Калдари. — Слова унёс порыв холодного ветра, и демикорн улыбнулась, догоняя ушедшего вперед Вана. С каждым шагом к сияющему впереди шпилю замка Кристальной Империи она, казалось, избавлялась от тревожащих её мыслей. В янтарных глазках разгорался солнечный огонек предвкушения нового. – Надеюсь, мы не сильно задержались.

— Не думаю, хотя в этих переходах, и вправду, можно потерять счёт времени. — Отозвался на её фразу крылатый единорог. Хотя, по его мнению, там было проще потеряться во времени. Наследие прошлого, с которым пришлось ему столкнуться в последние дни, отдавалось шумом в голове. Перед глазами стояла картина вечно вращающегося каменного сердца, и теперь он вряд ли смог бы с лёгкостью забыть такое. На их удачу, впереди показалась старая дорога, мощенная потрескавшимися плоскими камнями. Оказавшись заброшенной на долгие годы, она уже успела зарасти, частично скрывшись под землей и мелким гравием. Сходящие с гор лавины забрали с собой часть камней и насыпали горы мусора, вроде стволов сгнивших деревьев и обломков чего-то, похожего на укрепления. Указательные камни стояли накренившись, и возле некоторых уже устроили себе дом мелкие зверушки. Впрочем, дорога вскоре стала новой, едва странники пересекли незримую границу. Древнее заклинание, вырвавшее это место из пространства и времени, сохранило не только жителей и строения, но даже климат той эпохи. Ван и Диксди шагнули из зимней степи в вечную весну, ощутив под копытцами ровную дорогу. Свежий и тёплый ветерок в мордочки доносил запах молодой травы.

— Ничего не изменилось, словно была тут вчера. — Ахнула синяя пони, втягивая носиком тонкий аромат цветов. — Всё так сияет. Видишь, тот художник в особняке действительно не видел замок-шпиль раньше, раз нарисовал его летающим в воздухе. Из-за почти прозрачных опор создаётся ощущение, будто под ним ничего нет.

Вороной согласно кивнул. Однако его интересовал не столько примечательный вид дворца, сколько те самые искатели приключений. А ещё чашка чая и чего-то более вкусного, чем подножный корм. Под копытами звонко отзывалась мостовая, вокруг суетились полупрозрачные и сверкающие пони. Всё было наполнено жизнью и каким-то ощущением праздника, невольно заражающим любого, оказавшегося в пределах этого города. На двух незнакомых пони в необычных плащах мало кто обращал внимания. Мимо проскакал земнопони с кьютимаркой в виде песочных часов, и Диксди, воспользовавшись моментом, задала ему вопрос.

— Простите, как пройти до библиотеки?

Пони удивлённо уставился на неё, словно вопрос застал его врасплох и, рассмеявшись, ткнул куда-то вглубь улицы. Не дожидаясь слов благодарности, он пропал из виду, свернув в проулок. Диксди проводила его взглядом, поправляя телекинезом лямку сумки.

— Это напоминает мне Кантерлот... Почему-то мне кажется, что я уже видела его пару раз, но он даже виду не подал, будто увидел впервые.

— Кто? Тот жеребец? — Ван встал рядом. – Может, ты обозналась? С тех пор, как Кристальная Империя вернулась, благодаря хранительнице Элемента Магии и её помощнику-дракончику, этот город-страна стал весьма популярным местом. Слышал, его даже собираются включить в претенденты на проведение больших-каких-то-там-игр.

— Больших Эквестрийских Игр! — Пробегающая мимо пегасочка всунула каждому по небольшой украшенной блёстками и радугами брошюрке. — Это будет грандиозное событие! Почти такого же значения, как Галопинг-Гала! Не пропустите.

Оставив их с брошюрками, она побежала дальше.

— Игр. — Растерянно проговорила Диксди, рассматривая оказавшийся в её копытах листок. Плотная, сложенная гармошкой бумага была покрыта зазывающими текстами и не менее воодушевляющими изображениями летящих по небу Вондерболтов: делающих трюки в воздухе пегасов, с фотографиями Спитфаер с Флитфут, приглашающих стать участниками состязаний. На краю фото виднелся ещё один пегас, отчего-то не попавший в кадр целиком. — Здесь написано, что они будут проводиться в конце этого лета. Было бы интересно...

— Принять участие? Это для умеющих летать... — Вороной полистал буклет и оставил его на первой попавшейся скамейке. Неловкое молчание спутницы заставило его обернуться. — Ах... прости, я не подумал... Ты же отлично чувствуешь себя в небе.

Вход в огромное здание библиотеки украшали две изумрудного цвета статуи грифонов. Двое летописцев Ордена Магов уже не первый месяц собирали занятные легенды и истории, связанные с установкой этих скульптур. Поначалу принятые просто за украшение, они оказались куда более древним наследием прошлого. Первыми, кто составлял записи и доставлял редчайшие книги в эту библиотеку, оказались именно грифоны, с удовольствием принимающие оплату магическими самоцветами и драгоценными металлами, которые добывали очень давно в Северных Горах. Они же, из-за наличия лап, оказались и отменными писцами, недостатка перьев у которых не было по вполне понятным причинам. Другой же тайной оказалось полное отсутствие единорогов среди кристальных пони. Казалось, будто они вовсе не принимали участия в жизни страны.

— Никакого упоминания о единорогах, вплоть до самого начала правления... Чёрного Короля, как тут называют Сомбру. — Один из летописцев просматривал собой одну книгу за другой, в то время как другой лениво перелистывал страницы одной единственной книги, хоть как-то заинтересовавшей его за последние несколько дней. Перечень бытовых магических заклинаний оказался занятным, хотя и архаичным по современным меркам.

— Я же говорил. С тебя десять битов. В пятый раз листать все эти книги я не могу уже. Как ты только выдерживаешь это? — Он вздохнул и накрыл мордочку раскрытым фолиантом, ощущая аромат бумаги с тонким привкусом пыли.

— Наверное, потому что у меня кьютимарка — листающаяся книга, а у тебя... я даже не знаю, что это. Вантуз? — Едко заметил первый летописец, взяв ещё три книги, отчего развороты окончательно загородили ему обзор.

— Сам ты... это печать. Мой талант — в закреплении результатов и подготовке отчётов, которые я, между прочим, не могу закончить из-за твоей дотош... эм... твоего ответственного подхода к делу. — Буркнул из-под книги летописец и, сложив копыта на груди, откинулся в удобном кресле. — А они знали толк в комфорте… надо будет попросить себе такое же в кабинет.

Ни один, ни другой не заметили, как два высоких пони в плащах, похожих на кожаные, процокали мимо них в левое крыло библиотеки. Тёмный пони приветливо кивнул немолодой библиотекарше и та, улыбнувшись, поправила очки, прежде чем указать им путь.

Им повезло. Несколько археологов из Кантерлота оказались ещё там. Стоя вокруг заваленного книгами и свитками стола, они что-то обсуждали, словно коротая время в ожидании. Двое. Пегаска и земной пони.

— Он или не понимает важность подготовок, или витает в облаках! Одно наличие денег не делает экспедиции успешными. Я уже написала ему список всего, что надо, но, боюсь, проще потратить часть аванса и подготовиться так, как считаю нужным я. — Обманчиво хрупкая на вид кобылка постукивала копытом по разложенной карте.

— Дорогая, ты всё равно сделаешь так, как считаешь нужным, о чём спор. Вдобавок, твоё чутьё тебя ещё ни разу не подводило в этих делах, но...

Земнопони дымчатого цвета неожиданно прервали. Слегка запыхавшийся голос раздался за его спиной и чуть над головой, выдавая рост говорящего. Пони обернулся к тому, кому уже приветливо махнула крылом пегасочка.

— Привет обоим! Уф, мы, всё-таки, решили принять предложение, если ещё не поздно. — Переводя дух, проговорил пони, в котором оба археолога узнали недавнего знакомого из библиотеки в Кантерлоте. Его слова о странных статуях, подходить к которым не рекомендовалось, были потом предметом обсуждений ещё нескольких дней. Их лидер считал это просто преданием, относиться к которому серьёзно нет смысла. Блэк же вспомнил историю про Голдблинка и, покачав головой, советовал прислушаться к сказанному, считая это весьма ценной информацией.

— Да вот... нам неожиданно пришла в голову мысль, будто наша помощь может оказаться... — Диксди поправила поглощающий шум артефакт копытом, – полезной, или что-то вроде этого... да.

— И ради этого вы последовали за нами от самого Кантерлота! Невероятно сильное желание, смею заметить. — Хохотнул пони, протягивая копыто для приветственного жеста.

— Не совсем так. Мы просто оказались тут в силу обстоятельств и подумали о возможности случайной встречи с вами в этом месте. — Вороной тихо стукнул копытом о копыто земнопони и окинул взглядом библиотеку. Диксди же устроилась у стола, рассматривая раскрытые свитки и карты, выполненные, на её взгляд, бездарно и с массой неточностей. Например, южный грот, место выработки металлов, был куда дальше, чем его отметили на карте, и тот, кто руководствовался бы ею, скорее, попал бы в расщелину фруктовых вампиров, чем в шахты. До ужаса бы перепугавшись и перепугав спящих там существ.

— Насчёт помощи — это надо к лидеру команды. Ему решать, кого брать, а кого — нет. Тем более что он как раз отправился на поиски нужных в этой экспедиции пони. — Пегасочка рассматривала Диксди, внешность которой казалась довольно необычной. Ведь в прошлый раз она была едва видна в тусклом свете. Та пожала плечами и, достав из сумки флягу, сделала несколько глотков. Блеснувший металл и украшенный чернением силуэт единорога на боку привлёк внимание парочки. Синяя пони мысленно упрекнула себя, заметив этот интерес. Такой бывает лишь у тех, кто видит крайне ценную вещь и уже горит желанием узнать больше не только о ней, но и о месте, где она была найдена.

— Это то, о чём я подумал? — Белый с синеватым отливом единорог со светло-голубой гривой, неожиданно появившийся сзади, не скрывал своего возбуждения. Не заметив рядом с ним других пони, пегасочка обречённо покачала головой, но внимание единорога было полностью захвачено удерживаемым в копыте Диксди предметом. — Походная фляга из регулярных войск Короля Сомбры! Замечательно сохранившийся экземпляр, пролежавший в земле тысячу лет. Хотя нет, скорее всего, это была довольно сухая пещера. А эти небольшие вмятинки и царапина... О! Простите, я не представился. Армос. Просто Армос, специализируюсь по древностям. Мои компаньоны: профессиональная искательница приключений Алиорин и её супруг — инженер Блэк Лайтнинг.

Земнопони, казалось, бы не особо в восторге от того, как коротко его представили.

— Очень... приятно. — Диксди кивнула в их сторону.

— И да, смею заметить, возможно, именно с неё писался знаменитый образ героини книг о приключениях Дэринг Ду! — Заговорщицки прикрыв копытом рот, добавил Армос.

— Я так понимаю, ты не нашёл того, за кем пошёл в город и проторчал там битых три часа? — Пегасочка поджала губки и ткнула крылом в пустоту сбоку от единорога. Тому явно не хотелось говорить, какое именно дело его задержало, так что он просто пожал плечами. — Ах, не важно, вот эти двое, вроде, предлагали помощь. Какого рода, кстати?

— Особый тип магии — мой род занятий, а моя спутница отлично знает места, в которые вы собирались отправиться. Простите, но тот совет был не от меня. Я лишь передал её слова. — Ван перевёл внимание на Диксди, и та чуть не поперхнулась глотком воды.

— Это правда? — Единорог уже слегка остыл от охватившего его воодушевления. — Вы знаете места в Северных Горах? Ох, ну конечно, вы их знаете! Теперь я понимаю, откуда у вас эта фляга! Простите мою невнимательность. Суета, дела, поиск проводника, а, оказывается, проводник... проводница уже тут. Такой редкий предмет, но вы используете его…

— Аэээм... — Диксди сглотнула застрявшую порцию воды и стушевалась от такого внимания со стороны пони, которых видела второй раз в жизни. — Под копытом не было ничего другого, и пришлось использовать... её... по прямому назначению.

Она чуть не сказала "их", вспомнив, что еще как минимум четыре таких фляги лежат у неё в сумке, тихо булькая ключевой водой, не считая придерживаемой телекинезом в копыте.

— И да, я не расслышал ваших имён! — Армос переводил взгляд с одного пони на другого, отмечая про себя довольно высокий для простых единорогов рост. Не говоря уже о занятном одеянии синей пони и не менее необычном роге. Парочка представилась, теперь разговор пошёл проще. Оказавшись рядом с пегасочкой, Диксди не удержалась.

— У моей знакомой есть все книги про Дэринг Ду. — Немного смутившись, проговорила она, затем добавила. — Мне понравился её образ, такой смелый и отважный.

Правда, она не стала упоминать о том, что большая часть трюков с описанными ловушками были больше удачей, чем профессиональным подходом и знанием принципа их действия. Единорожка в Понивиле не раз выслушивала реплики по поводу совершенной бездарности таких механизмов в принципе, не говоря уже о невозможности их реализовать действующими на протяжении стольких лет. Сделанные же иначе, они были бы стопроцентной причиной гибели героини ещё при входе в такие места. За это она один раз даже получила корешком книги по лбу с предупреждением относиться к сюжету проще. «Это развлекательная история, а не сборник советов, как сделать свою цитадель неприступной» — сказала ей лиловая единорожка из дома в дереве. Это воспоминание вызвало у неё улыбку.

— Не бери в голову. Армос постоянно припоминает эту глупую историю с приглашением меня в роли живой демонстрации героини книги. Ума не приложу, чем я тогда думала, согласившись на тот косплей. — Отмахнулась пегасочка.

— Мне сказать или промолчать? — Блэк влез в беседу, оставив Вана обговаривать детали с единорогом.

— Лучше промолчи, вот правда... — Алиорин закатила глаза и наигранно страдальческим взором окинула потолок библиотеки.

— Раз теперь мы все знакомы, куда именно вы собирались отправиться? У меня с собой тоже немного карт и... — Она немного замялась. — И полное отсутствие провианта.

— Провиант — не проблема, мы ждём снаряжение к концу этого дня и отправимся уже завтра. Вижу, вы и так были в пути. — Блэк кивнул в сторону не слишком чистых поножей Диксди. — Мы остановились в небольшой гостинице, и там ещё остался один пустой номер. Армос оплатил его заранее, пока искал проводников по горам, так что это будет ваш номер. Отдохнёте с... вашим спутником.

Диксди кивнула и, взяв протянутый Блэком ключ, направилась к Вану. На втором шаге она обернулась.

— Простите, а вы случайно не приходитесь родственником Армилле Лайтнинг? — Осторожно спросила она у земнопони.

Блэк замер и развернулся к Диксди. Её вопрос был неожиданным. Мало кто спрашивал о Лайтнинг, но ещё меньше пони могли бы назвать точное имя. Армилла. Оно растормошило приятные воспоминания о доме.

— Прихожусь. — Широко улыбнувшись, ответил земнопони. — Вот только её давно уже нет на этом свете. Я думал, её имя известно только в семье. Она моя пра-пра-пра-пра-бабушка из Вудсбурга.

— Тогда мне вдвойне приятно это знакомство. — Диксди оставила Блэка в лёгком недоумении. Ещё немного, и она чуть было не добавила, как ей приятно познакомиться с потомком той, кого знала. Но это бы выдало её возраст, а как к такому отнеслись бы новые знакомые (и земнопони в частности), она даже и предположить не могла. – Так значит, вы пошли по её стопам и стали инженером?

Блэк кивнул и, недолго покопавшись в сумке, вытащил потёртую, но бережно хранящуюся в плотной ткани книгу.

— Это передавалось из поколения в поколение. Она говорила, это подарок от одной хорошей знакомой, которую никогда не видела. Даже когда дела в родном Вудсбурге пошли плохо, и многие стали перебираться в места получше, она до последнего оставалась там, рядом с работающей, как часы, водяной мельницей. — Пони развернул книгу к Диксди, и та сразу узнала её. Значит, всё это время она не только хранилась, но и передавалась из поколения в поколение. Фиолетовогривая вздохнула, но это осталось незамеченным для увлёкшегося историей пони, явно наслаждающегося возможностью рассказать историю. — Правда, под конец все считали её немного... "ку-ку".

— Не понимаю. — Диксди проводила взглядом складываемую в сумку книгу.

— Немного не от мира сего. — Пожал плечами Блэк. — Она рассказывала, будто в последнюю встречу с подругой видела тень от крыльев дракона. Откуда драконы в Вудсбурге? Вот все и подумали, что старушка Армилла совсем от тоски по увядающему городку потеряла остроту разума. Печально, конечно, но это всё, что мне рассказывали. Кем бы ни была её подруга, чертежи подарка не одно поколение инженеров поставило на поток. Тут уж я ничего сказать не могу. Схемы устройств тут великолепны и почти не требовали улучшений.

— Пойдём уже, инженер! Простите. Когда разговор заходит о семейных реликвиях, его просто невозможно остановить. — С извиняющейся мордашкой пегасочка потянула своего супруга дальше. — Впрочем, если вы любите истории до поздней ночи, такая возможность еще не раз представится.

Гостиница была, и вправду, рядом с вокзалом, точнее, недалеко от него, и из окна можно было увидеть пару башенок с подзорными трубами, направленными в сторону уходящих и приходящих поездов. Привыкший к некоторому комфорту вороной уже блаженно нежился, устроившись на кровати, с неудовольствием отметив, что их две, и расположены они на разных концах комнаты. Как и говорил их наниматель напоследок, номер не был из дорогих, но уже через полчаса хрупкая миловидная пони вкатила небольшой столик с салатиками и сэндвичами с маргаритками.

— Если пожелаете сытно поесть, внизу есть кафе. — Сообщила она и так же быстро скрылась, оставив пони в недоумении.

— О чём задумалась? — Ван подхватил один из бутербродов, со вздохом заметив наличие внутри лишь растительных ингредиентов. Чай был очень неплох, и он с удовольствием доливал себе в кружку новую порцию, удерживая телекинезом фарфоровый чайник.

— Забавное совпадение. — Отозвалась та, закончив любоваться видом в окне и приступив к сортировке своей сумки. — Ведь я была там и... она, оказывается, сохранила мой подарок. Как удивительно.

— Не вижу ничего удивительного. — Вороной доел чуть суховатый сэндвич. — Земнопони отличаются особой привязанностью к вещам, передающимся из поколения в поколение. Я бы, скорее, удивился, если бы было наоборот. В то же время, единорогам, скорее, ближе хранение знаний, а пегасам...

Крылатый единорог задумался. Если у пегасов что и передавалось, так это любовь к небу. Ветреные натуры, живущие здесь и сейчас, не особо держались за легенды и предания, равно как и за вещи. Предпочитая даже мебель и дома делать из облака. Уловив не совсем верное направление разговора, Ван растянулся на кровати, даря отдых помятому путешествием телу, ноющему уже от прохладной земли, острых камней и не слишком уж мягких моховриков, как бы их не расхваливала его спутница.

— Видела, как этот Армос отреагировал на твою флягу? — Внезапно голос вороного стал серьёзнее и заставил её обернуться к кровати. — Будь осторожнее. Хотя они и археологи, но в его глазах было что-то от тех, кто с удовольствием спихнет со скалы, лишь бы не делиться с другими своими трофеями. Мне уже доводилось общаться с подобными. Держи ушки на макушке.

— Они у меня и так на макушке, как и у тебя. — Заметила пони.

Ван приложил копыто к мордочке. Она понимала всё буквально.

— Но раз ты заметил это, то наверняка увидел, как он совершенно спокойно смотрел на то, что одето на мне. — В янтарных глазах блеснул золотистый огонёк. – Конечно, это маловероятно, но у меня такое ощущение, будто ему уже знакомо нечто похожее.

Ван убрал копыто и с удивлением смотрел, как она заканчивает перебирать сумку. Книги, карты, небольшая провизия на крайний случай из оставшихся запасов орехов и сухофруктов, несколько деталей, которые он раньше не замечал, и кусочки камней из туннелей, по которым они шли. И вправду, тот единорог восхитился лишь флягой, оставив без внимания артефакты, которые даже у Алиорин вызвали жгучий интерес. Подозрения всколыхнули профессиональное любопытство.

Оставив Диксди спящей, он решил прогуляться по гостинице. Кругом сновали пони, несмотря на поздний час. Темнота за окном, чуть подсвеченная куполом магического барьера, словно придавала ему сил. Первой его остановкой была небольшая лавка, в которой ему удалось добыть себе неплохой новый плащ взамен уже потрепавшегося и не так хорошо скрывающего крылья. Подумав, он взял один и для Диксди, хотя та уже научилась держать крылья, достаточно достоверно имитируя накидку с костяными лацканами.

— Возьмите ещё вот эту заколку. — Пони протянула прочное украшение из прозрачного материала, похожего на кристалл, но куда твёрже. Легким движением оно скрепляло ткань и надёжно удерживало её, пока её не расстёгивали обратно. От падающего сверху света она искрилась, создавая волшебный ореол, при этом не имея в себе магии ни на грош. Немного поторговавшись, ему удалось ещё получить на сдачу несколько полосок плотной ткани, вспомнив о поножах Диксди.

Следующим на его пути было кафе, в котором он набрал себе и Диксди сдобы и чего-то, называющегося "искристый лимонад", поддавшись на убеждения о его бесподобном и незабываемом вкусе. Выбрав столик подальше от всех, он поставил поднос с чаем и хрустящим сеном. Несмотря на ожидания, грифонской кухни тут не обнаружилось, отчего пришлось довольствоваться тем, что было. Затянувшееся путешествие в город грифонов оставило на нём свой отпечаток, и если первые недели были там сущим адом, то под конец он даже скучал по тем блюдам.

— Вы не видели вот эту кобылку? — От еды его отвлекли два стражника, один из которых показывал сносно изображённую единорожку: поджарую, с прямой гривой и хвостом платинового цвета, выделяющихся на фоне серебристой, почти металлической шкурки. Оба пони, закованные в довольно вычурные доспехи, хмуро вглядывались в Вана. Такое пристальное внимание было неуютным.

— Неа. — Отозвался он. Мысль, что его могут искать примерно так же, слегка испортила аппетит, но стражники кивнули и, пожелав приятной ночи, двинулись дальше. Вести об их приключениях в Кантерлоте ещё не дошли досюда. Посидев для приличия пару минут, Ван покинул кафе, забрав с собой небольшой свёрток, пахнущий корицей.

На выходе он едва не столкнулся с двумя пони, возмущённо обсуждающими что-то.

— Нет, ты представляешь, он просто отказал мне. Я знаю эти горы, как все четыре своих копыта. Мы уже обсудили все детали, и мне даже удалось поднять оплату до тысячи битов за каждые пять дней путешествия. — Землистого цвета пони с небольшим рюкзаком жаловался своему спутнику. Тот кивал, скорее, приличия ради, но всё же слушал. — И тут вдруг он заявляется. Говорит, мол, сделка отменяется, и он нашёл лучший вариант. Откуда он мог найти лучший вариант? Тут, что ли? Да здешние пони тысячу лет были невесть где, горы поменялись уже десятки раз, и где была дорога, теперь Дискорд копыто сломит. А кроме меня тут мало кто каждый уголок облазил. Ума не приложу.

— Так встреться с тем, кого он нанял. — Пожал плечами его спутник. — Проблема тоже. Заодно и узнаешь, кого этот Армос нанял и почём.

Ван не стал дослушивать разговор до конца. Уже одного упоминания суммы было достаточно для понимания, сколь серьёзно готовится единорог. А значит, можно было получить неплохие условия путешествия и, что самое главное, окончательно пропасть из вида Ордена, проявившего завидный интерес к нему и Диксди в столице. Было лишь делом времени, когда они встретятся здесь с единорогами оттуда, а потому медлить не стоило.

Утро началось со стука в дверь. Сонный взъерошенный Ван медленно открыл дверь и столкнулся мордочка к мордочке с полным энтузиазма Армосом.

— Уже утро! Мы собираемся у меня в гостиной для обсуждения деталей экспедиции. Жду вас там через десять минут. — Скептичный взгляд вороного, вместе с его помятым видом, вынудил единорога изменить решение. — Окей, через полчаса, самое большее, минут сорок. Мы сегодня уже отбываем, и мне бы хотелось решить всё заранее.

— Угу, ведь от проводника многое зависит, да... — Не то спросил, не то размышлял вслух вороной и закрыл перед недоумевающим единорогом дверь. — Жаворонки несчастные... дела надо вечером делать, а не утром.

Ещё раз зевнув, он поцокал будить Диксди, которая сладко нежилась в явно приятном сновидении, из которого её не выдернул даже стук в дверь.

Постепенно отходя от сна, уже через минут двадцать пять они сидели за столом с чашечками крепкого чая. Диксди жевала свои кофейные ягоды. Блэк и Алиорин раскладывали карты, а Армос расписывал ужасные погодные условия гор, мотивируя этим остальных искать максимально удачное решение. Слова о начинающейся спонтанно зиме в Северных Горах заставили фиолетовогривую подавить тихий смех. Скорее, подконтрольная магии зима была для неё странной вещью. Хотя в чём-то единорог был прав. Порой, горы проявляли свой мерзкий нрав и могли весенний день превратить в морозную бурю. Но ведь потому их и называли Северными. Непокорность и непредсказуемость стихии в тех местах были их особенностью.

— А собираемся мы вот сюда. – Белое с чуть голубоватым отливом копытце единорога указало точку на севере границы Эквестрии, в самой глубине гор, где гряда сходилась в извилистую линию ущелья. Надпись на карте называла это ущелье "тропой титанов". — Вы не поверите, но там уже началась зима. Без всякой магии и вмешательства пегасов. Конечно, местные... ээээ... обитатели окажут нам некоторую поддержку в разумных пределах, но, всё же, с проводником по тем местам будет намного лучше.

Половину пути пони смогли бы сделать по железной дороге, воспользовавшись паровозом, перевозящим материалы для восстановления путей через горы. Другая часть маршрута вызывала вопросы. Белое пятно на карте явно показывало неосведомлённость составителя о тех местах, но несколько более-менее значимых построек были обозначены. Руины трёх дозорных башен находились почти на равном расстоянии друг от друга.

— Здесь. — Фыркнула Алиорин, указав место, где дорога делала изгиб и была отмечена перевалочная станция. – Отсюда путь можно будет сделать немного проще.

Чуткие ушки демикорна дрогнули, и она с интересом посмотрела на пегасочку. Если та предполагала какой-то путь на крыльях, то это исключало нелетающих участников. Включая Вана. Совершать пешие переходы Диксди уже привыкла и одинаково комфортно ощущала себя как на земле, так и в небе. Лететь, правда, было бы куда быстрее. С этой мыслью она посмотрела на изучающего карту спутника, возвращаясь к идее возможности вернуть аликорну радость полёта.

— Если нет желания наслаждаться снежным бураном... — Неуверенно вставила она слово, ткнув копытом в едва заметную ветку путей, отходящих в сторону от основной железной дороги. Её наметили пунктиром и, видимо, считали малопригодной. — Можно воспользоваться вот этим путём. Там будет, где остановиться и переждать снегопад. А если повезёт...

Тут она задумалась. Места добычи металла и самоцветов могли уже развалиться, и сохранность механизмов, добывающих кристаллы, вызвала сомнения. Время брало своё, и от железных шпал могли остаться лишь ржавые обломки вперемешку с брошенными вагонетками. В случае же удачи, там были внушительные пещеры, способные дать укрытие от непогоды, и кое-что ещё, о чем Диксди решила пока не говорить. По крайней мере, до тех пор, пока они не окажутся там.

— Если вы уверены в безопасности этих мест, то... — Единорог измерил что-то на карте и отметил ещё пару мест у самых гор синими точками. — Да, мы вполне можем воспользоваться и этим путём. Он даже ближе к нашей конечной цели. Предлагаете двигаться по этой запасной ветке?

— Они были вполне надёжны, когда я... была там проездом. — Она прикинула, сколько именно лет назад она пролетала там, пытаясь найти ингредиенты для согревающих форт механизмов. Жар-кристаллы можно было отыскать только в тех заброшенных выработках. И всё же, срок был не достаточным, чтобы туннели уже успели обвалиться.

— А вам не кажется странным, что эти места обходят стороной даже охочие до наживы диамандовые псы? — Блэк очертил несколько мест, и указанное Диксди попало почти в самый центр этих областей. — Как по мне, так это явно признак чего-то не слишком хорошего.

— Местные недолюбливают старые строения, расположенные там. Слышали легенду о былых владыках тех мест? Преданные слуги тирана Кристальной Империи, огромные существа с закованным в броню телом. Они дышали пламенем и источали огонь из глаз. Говорили, они были каменные, и во время битвы обладали способностью... бух! — Единорог развёл в стороны передние копыта. — Превратиться в вспышку, уничтожая целые отряды. Лишь гениальный разум короля Сомбры был способен создать такое. И имя им было — демикорны.

Чашка, придерживаемая телекинезом в копыте Диксди, чуть хрустнула, и сквозь трещинки стал просачиваться кофе. В глазах незаметно сверкнуло фиолетовое пламя, отразившись в поверхности напитка. Обладай фиолетовогривая пони врождённым телекинезом, чашка бы брызнула осколками в разные стороны, оставив висящим в воздухе сжатую до плотного шарика смесь из кофе и фарфоровой пыли.

— О да, я слышала эту легенду. Правда, в несколько ином исполнении. — Стараясь улыбаться непринуждённо, кивнула она. — Мне удалось познакомиться с нею во время встречи с обитателями гор в прошлые поездки. Они составляют конкуренцию диамандовым псам. Эта версия легенды весьма интересна, и если... будет время, я охотно расскажу её вам.

— Буду рад возможности пополнить свои скромные записи об этих существах. — Армос отхлебнул чай и выхватил телекинезом несколько печенек из вазы.

— Мы все должны быть благодарны сестрам-аликорнам. Они смогли остановить обладающего такой магией тирана и его армию прежде, чем он захватил всю Эквестрию. — Добавила она, заметив, как одно из печений вырвалось из объятий телекинеза и глухо стукнулось о стол, рассыпая вокруг крошки.

— Конечно, должны... — Натянуто согласился единорог.

— Всё это, конечно, хорошо и интересно, но, может, будем ближе к сути? Как я понимаю, являясь лидером экспедиции, вы распоряжаетесь и финансовой частью. — Ван стоял с каменным выражением на мордочке от той ереси, какую ему довелось услышать из уст верящего в свои слова единорога. — Это желаемая плата за услуги, как мои, и так и моей спутницы, а вот это — возможная доля, если неожиданно попадётся нечто ценное.

Тёмное копытце придвинуло к Армосу бумажку с цифрами. Тот бегло пробежался глазами по указанной сумме, размер которой был чуть меньше выторгованной тем земным пони, которому единорог уже успел отказать. Исправив процент доли на пару единиц в большую сторону, лидер экспедиции вернул бумажку вороному.

— Полагаю, это будет в самый раз. — Добавил он вслух.

Прикрыв глаза, Диксди пыталась справиться со странным ощущением внутри, словно сказанные единорогом слова задели нечто тонкое, и теперь её наполняла необъяснимая волна ярости. Фиолетовые всполохи в её глазах остались незамеченными под прикрытыми веками, когда она инстинктивно прижала плотнее крылья, поправив положение коготков на их сгибах. Одно утешало её — эти искатели приключений, археологи, не видели в ней ту, кого так красочно и не без восторга описал Армос. Земнопони с пегасочкой всё ещё рассматривали часть карты, когда вороной торговался с лидером группы, отойдя чуть в сторону. Судя по его подёргивающемся хвосту, разговор шёл не совсем гладко, да и единорог время от времени глядел в её сторону.

Диксди не сразу поняла, когда Алиорин встала ближе, бесцеремонно рассматривая её.

— Ваш спутник сказал, что вы потомок кисточковых единорогов и ночных пегасов. Никогда не слышала о таких... ну... это правда? — Вопрос пегасочки вогнал Диксди в краску.

— Ну эмм... в общем-то да. — Фиолетовогривая смутилась, легонько дёрнув ушком.

— Видишь, они не бутафория, а живые ушки. С тебя бит! — Пегасочка не глядя протянула копыто и забрала у земнопони монетку.

— Мы поспорили с нею после того, как ваш спутник сообщил, будто вы потомок кисточковых единорогов и ночных пегасов. И тот, и другой народ, если быть честными, мало известны, и никто не слышал о полукр... — Получив тычок в бок Блэк поправился и перефразировал то, что чуть было не ляпнул. — О смешанных жеребятах. Хотя хвост, цвет шкурки и крыльев скорее подтверждают его слова. И всё же, почему у вас такой странный рог и ушки? Не думаю, что при вашей профессии это просто проявление эксцентричности.

Диксди прижала перепонки на ушах, не зная, как реагировать на такое повышенное внимание к ней. Это заставило почувствовать себя неудобно, напомнив о её непохожести на остальных.

— Как уже говорил Ван, я... проводник по тем местам, куда вы направляетесь. — Немного неуверенно начала она, переводя взгляд с Блэка на Алиорин и обратно. — Но мой талант — это артефактология. Я – артефактор, и...

На мордочках пони возникло недоумевающее выражение, какое появляется у всех тех, кто не может связать полученный ответ с заданным ими вопросом. Глядя на них, у Диксди появилась отличная мысль, как вывернуться из неудобной ситуации. Это приободрило её и позволило немного расслабить напряжённые крылья.

— Скажем, это небольшая цена за возможность вникать в тонкую структуру древних предметов, ощущать их жизнь и пульсацию магии. Замечать скрытую силу, если таковая в них есть. — Удивляясь сама себе, она говорила всё это, понимая, насколько сказанное не соответствует истинному положению дел. Парочка проглотила эту выдумку на ура. — Это вызывает некоторые неудобства, но я готова испытывать их. Впрочем, расскажите лучше о том, в чём я могу быть полезна в вашем, несомненно, ожидающем успех путешествии?

Она хотела увести разговор в другую сторону до того, как очередная придуманная ею глупость превратится уже в комок фантазий, и легенда станет запутанным клубком. Это не говоря уже о том, как внутренняя часть её самой возмущалась по этому поводу.

— Ты умеешь готовить? — Земонопони перешёл на "ты", видимо, посчитав этот момент подходящим. — Ничего не хочу сказать, но моей супруге уже в который раз удаётся испортить простой травяной салат своими экспериментами с кухней. ОЙ!

Он ойкнул, получив шлепок по крупу от пегасочки, и отскочил в сторону.

— Разве что только кофе... — Диксди внезапно растерялась, не зная, как реагировать на то, как два пони стали гоняться друг за другом вокруг стола, шутливо перебраниваясь. Это было для неё непривычно. – Впрочем, мне часто приходилось питаться тем, что росло просто так, я не составлю проблем, если вы имели это в виду.

— Рекомендую следовать твоему методу, когда будет её очередь готовить. — Смеясь, шепнул земнопони, пробегая мимо.

— Это я, значит, готовить не умею? Ну, ладно! А из-за кого я влипла в неприятности на границе города Шестерней? А? У самого носик в саже, а туда же. — Алиорин махнула крылом на явно имеющего преимущество в выносливости пони. — Ах. Как-нибудь расскажу, чем кончилось его любопытство к древним механизмам. А ты, значит, летать умеешь. С выносливостью нормально? В Северных горах, говорят, довольно холодно. Мне бы не хотелось потом возиться с тобой, если ты простынешь. Конечно, с нами будет лекарь, но не уверена насчёт мгновенно действующих зелий. Всё-таки, он не зебра.

— Летать... Да, умею. Хотя у меня не сложилось с Академией Вандерболтов. Там слишком беспокойная жизнь. — Диксди не хотелось говорить о том, что на случай непогоды у неё с собой лежит согревающий (скорее даже, разжигающий изнутри) артефакт на шею, да и полёты в Грозовые Часы давно приучили летать даже с ледяной коркой на крыльях. Это было одним из свойств, недоступных простым пегасам, обладающим оперением.

— Ого! Тебя приглашали в академию! — Пегасочка выпустила пойманного наконец Блэка и с изумлением уставилась на высокую синюю пони. Все летуны хотели быть в академии, немногие добивались этой возможности, а получали приглашения и вовсе единицы. — Я тоже поступала. Два раза. Правда вылетела оттуда, не сумела сработаться в паре.

— Ещё бы. С твоим-то характером. — Шутливо буркнул Блэк, отряхиваясь и приводя себя в порядок после цепких копытец Алиорин. — Теперь у нас в команде две не умеющие готовить кобылки. Нам определённо везёт.

— Мне, не смогли подобрать адекватную пару... можно так сказать. — Синяя пони замялась, неосознанно потирая копытом место чуть выше колена передней ноги. — Я бы не назвала это причиной для восторга. Наверное, это было нехорошо по отношению к Спитфаер, ведь это было личное приглашение.

Пегасочка приложила копытце к мордочке, выражая совершенно непередаваемое разочарование. Отказаться от приглашения в академию можно было лишь по очень веской причине, и представить такую она просто не могла.

— В общем, до парных полётов мне не удалось добраться, и я переехала в окрестности Понивиля. — Закончила фразу Диксди и, услышав замечание Блэка, добавила. — Я могу ориентироваться в растительности гор и, возможно, смогу найти общий язык с местными. Насколько мне известно, они часто поставляли некоторые деликатесы в обмен на инструменты для горных работ, меняясь с Кристальным Кор...

— Хм? Вы что-то сказали? — Армос с вороным уже возвращались к столу, видимо, придя к взаимовыгодному соглашению.

— Кристальной Империей. — Диксди перевела взгляд на вздохнувшего с облегчением Вана. — Я думаю, некоторые знания или часть поклажи можно будет обменять на еду, если взятой не хватит.

— О, еды хватит! Не стоит волноваться. — Единорог махнул копытом, вернувшись к картам. — Всё, что нужно, уже загружается в вагоны и отправится с нами вечером этого дня. Так что, если кто желает, можно потратить время на достопримечательности этого города, прежде чем мы покинем его. До встречи в поезде.

Алиорин и Блэк вышли из комнаты первыми.

— Что скажешь? — От весёлости пегасочки не осталось и следа, чего нельзя было сказать о вышагивающем с приподнятым настроением жеребце. — Она довольно проста и, вроде, честная. Внешность, конечно, необычная, даже слишком, но, чувствую, это не последняя странность в этой экспедиции.

— Брось! Она знает об Армилле Лайтнинг! Как с нею может быть что-то не то? Хотя надписи на её стальных штуках, которые она носит, очень похожи на те, оставшиеся непереведёнными в книге. — Блэк достал книгу и показал пегасочке несколько страниц. — Видишь? Как минимум, кто-то из её предков знал Армиллу. А я доверяю тем, кто её знал. Я, скорее, не сильно доверяю нашему лидеру экспедиции.

— Хм? — Алиорин задумчиво оторвала листик у похожего на папоротник растения, стоящего у входа в гостиницу. — Тебе тоже показалась странным его щепетильность в организации и поспешное принятие в группу этих двоих?

— Нееет, просто чутьё. Вдобавок, эти двое нам повстречались ещё в Кантерлоте. — Пони пожал плечами. – Хотя не совсем понимаю данный ими тогда совет, но раз они идут с нами, думаю, это уже не важно. Они — необычная парочка. Допустим, я верю. Арте-кто-то-там имеют такой облик из-за магии. А её спутник? Для единорога он высоковат уж очень. Армос не из хрупких, но даже он ниже будет этого вороного.

Пегасочка фыркнула. Рост этого мага и проводницы по горам, и вправду, не показались обычными. Если бы не твёрдая уверенность в невозможности подобного, она бы поспорила на сто битов, что у этого вороного единорога под плащом могут оказаться крылья. Не удержавшись, она в голос рассмеялась своему донельзя неправдоподобному предположению. Аликорн в команде! Это даже менее вероятно, чем не пытающийся высосать всю любовь чейнджлинг.

— Ты чего смеёшься? Смешинкового папоротника наелась? — Земнопони тихо толкнул её в бок.

— Ха-ха! Нет, просто до ужаса глупая мысль в голову пришла. — Пегасочка едва не хрюкнула от смеха. – Думаю, он магией доэксперементировался, вот и вымахал.

Не нашедшему в этом ничего смешного Блэку оставалось лишь идти за ней, стараясь не засмеяться вслед за пегасочкой, подхватив её заразительный смех.

---

Узкий засыпанный землей проход был полон затхлого воздуха и почти зарос кривыми корнями. С каждым шагом Эйранда убеждалась в совершенно неестественной активности растений. Чем бы это ни было вызвано, но уж точно не плодородностью земель за пару-тройку сотен лет. Корни росли достаточно быстро, пробивая каменную кладку хода, и лишь потом замирали, иссушались и оставались в таком состоянии на долгое время. Конечно, были и другие корневища, свежее и полные сока, отчего сломать или перерубить их было огромной проблемой, но, в основном, путь преграждали именно эти трухлявые древесные останки.

Первой находкой, едва она добралась до небольшой развилки, были лежащие доспехи, словно их бросили в спешке. Оправы для самоцветов были пусты, а грудная пластина оторвана, оставив после себя лишь пару отверстий для креплений да сломанный замок. Левая ветвь прохода оказалась тупиком, и стены услышали немало отборных ругательств, от которых бы даже у грифонов отвисли бы клювы, а кружки с сидром выпали бы из лап на пол. Проклиная всё на свете, Эйранда вернулась обратно и пошла направо. Факел погас именно тогда, когда впереди показалась заросшая и ржавая дверь.

— Подавись ты вишней с личинкой! — Воскликнула она, копаясь в темноте в поисках запасного факела. Вскоре, копыто нащупало поверхность черенка факела. Точным ударом об стену Эйранда заставила хитрый механизм из капсюля и кремниевого крючка поджечь смоченную в масле паклю. Она любила эти факелы и всегда брала с собой несколько про запас. Завёрнутые в тонкую фольгу, они не намокали. Достаточно было сдёрнуть её и ударить верхней частью обо что-то твёрдое, как механизм заставлял факел гореть. Что было ещё одним плюсом, так это возможность заряжать их заново. Для этого нужно было только иметь запас пакли и бутылочку с маслом, состав которого продавец хранил пуще своей жизни. Ну, во всяком случае, до того, как пообщался с её сияющим глазом.

Эйранда недобро ухмыльнулась, смотря, как разгорается факел.

— Совсем другое де...— Перед ней стоял нанизанный на корни скелет. Точнее, висел на корнях, не в силах даже коснуться земли своими побелевшими копытами. Застывший в позе, словно пытался убежать от неминуемого, он продолжал в ней находится невесть сколько времени. — ...ло... Привет, костяная мордашка, ты меня почти напугал. Заметь, почти.

Она сглотнула и обошла стороной жуткую находку. Впереди оказалось ещё несколько жертв взбесившихся корней и некий предмет, который они отчаянно пытались утащить. Треснувший и прогнивший ящик был полон мхом и мерцающими грибами, но под ними, то там, то сям, торчали и поблескивали в свете пламени продолговатые бруски металла, цвет которого Эйранда не спутала бы ни с каким другим. Золотые слитки выпали из старого ящика и лежали рядом, присыпанные землей. Сгнившая ткань не удержала и самоцветы, они высыпались из мешочков там же, выкатываясь через щели, едва механическая лапка тронула остатки от наспех сколоченного сундука.

— Джекпот. — Выдохнула чёрная пони с вишневой пыльной гривой, уставившись на несметное сокровище. Впрочем, радость от находки слегка угасла, едва её взгляд наткнулся на застывшие останки рыцаря-единорога, пытавшегося открыть дверь, но так и встретившего свой конец, не сумев её отпереть. Смятые и ржавые накопытники оставили немало следов на двери, а кривой кусок меча до сих пор торчал между створкой и дверной рамой, сломавшись в наиболее тонком месте ковки. И всё же, у неё было то, чего не было у этих неудачников. Огромный опыт и набор отличных инструментов. Разумно посчитав необходимостью сохранить замок двери в целости, учитывая неприкосновенность этого места за столько лет, она приступила к работе.

Воткнутый в стену факел коптил свод прохода, слегка поджаривая молодые корни и отбрасывая дёргающиеся тени. Держа зубами инструменты и помогая себе копытами, она возилась с древним замком, на удивление имеющим отличную защиту от магических способов вскрыть его. Причина, по которой единороги с ящиком драгоценностей оказались тут взаперти, становилась всё более отчётливой. Некто не только запер их в потайном туннеле, но и использовал магию, позволяющую управлять растениями. Изощрённо, но древние времена знали и не такое. Сделав передышку, она стала рассматривать молчаливых свидетелей трагедии прошлого. Все четверо были единорогами, и трое из них были облачены в не слишком удобную, но очень прочную броню, которую даже сырость не смогла превратить в кучку ржавчины. Облизнувшись, она осторожно стёрла грязь с грудной пластины и дёрнула ушком.

— Герб короля Сомбры? Ни за что не поверю, что они тут провалялись с тысячу лет. — Она удивлённо оглядела доспехи со всех сторон. В них сохранилось два самоцвета из трёх. Один, хоть и треснул, всё ещё держался в пазе, другой оставался совсем нетронутым и переливался внутренним светом. Недолго думая, она выковыряла его и сложила в сумку. Дело продвигалось. Оказавшийся семиступенчатым, замок постепенно поддавался, и остались всего две запертые защёлки, после которых дверь бы распахнулась наружу.

Петли скрипнули, проворачиваясь и источая облачка невесомой ржавой пыли. Дверь, с трудом продираясь сквозь высохшие и трескающиеся корни, стала открываться наружу, поддаваясь весу налегающей на неё плечом пони.

— Нууу, давай же, старая рухлядь, мне ещё тебя запереть обратно надо будет, даже не вздумай отвалиться. — Прошептала пони, прикрывая нос от пыли сгибом копыта. Толстый корень выдернулся из стены, и дверь, наконец, открылась достаточно широко, чтобы пропустить Эйранду в образовавшуюся щель. Застопорив дверь первым попавшимся обломком от алебарды или чего-то похожего на неё, она вернулась к сундуку. Оставлять такое сокровище было выше её сил, особенно учитывая, что оно пролежало никому не нужным столько времени. Проблемой было вытащить расшатавшиеся камни из кладки стены достаточно аккуратно, не вызвав при этом обвала. А потом прорыть в земле углубление, способное вместить оставшуюся часть содержимого ящика. Итогом её работы была разбросанная по полу земля, с десяток слитков в сумке и почти все самоцветы, какие удалось отыскать среди мха и насыпавшихся сверху костей с обрывками ткани. Эйранда в который раз благодарила проведение за почти пустую походную сумку и своевременный ремонт своих паучьих лапок.

Лишь когда дело было сделано, она осторожно закрыла за собой ржавую дверь и, заперев замок, заклинила его своим особым способом, гарантируя неприкосновенность этого места от любопытных. После всего, она рассчитывала ещё не раз вернуться сюда, если дела с её клиентами пойдут не слишком удачно. С улыбкой на мордашке она зашагала дальше, переступая через корни и огибая покосившиеся каменные подпорки, всё ещё надёжно удерживающие свод этого необычного подземного хода.

Время от времени на стенах встречались поросшие плесенью и подземным плющом барельефы, демонстрирующие грацию и изящество кисточкохвостых единорогов. Это навевало приятные воспоминания. Нет, не о посещении брошенных мест обитания этих дивных представителей утонченных родичей единорогов Эквестрии и Кантерлота, а о крупных суммах, полученных от коллекционеров, заинтересованных в приобретении их предметов быта. Книги и фолианты, найти которые было сложнее всего, ценились особенно. Правда, их год издания должен был не превышать определённой даты. Причину таких требований она не понимала, да и не пыталась особо понять. Всё равно, даже не слишком чистокровных потомков не встречали уже более четырёх сотен лет, а гордящиеся своими связями с ними аристократы, скорее, фальсифицировали свою причастность, пользуясь отдалённым сходством внешне. В попытке приблизиться к своим "якобы предкам", они даже заплетали хвосты в косички, оставляя кончик распушенным, отчего Эйранда часто называла их про себя "косичкохвостыми", и один раз даже обидела своего заказчика, сказав это вслух. Слово не синица, выпущенное из копыт оно разлетелось и вскоре вошло в обиход.

За размышлениями и сражением с препятствиями на пути она добралась до ведущей наверх лестницы, каменные ступени которой были склизкими от постоянно скапливающейся дождевой воды. Сверху тянуло более-менее свежим воздухом, и это не могло не радовать пони, изрядно утомившуюся подземным путешествием.

Свобода была близка, она находилась прямо за плитой, уголок которой проломился от удара чем-то тяжелым и лежал на верхних ступеньках. Со вздохом, отсоединив свои лапки и сложив их одну за другой в сумку, пони уперлась в плиту спиной, ощущая, как та медленно поддаётся вверх и скользит вбок. В этот миг она благодарила все путешествия и постоянное таскание тяжестей, натренировавшие её копыта достаточно, чтобы не согнуться под весом закрывающей выход плиты. Вне сомнений, её чаще открывали снаружи, чем изнутри, и она убедилась в этом, выбравшись в небольшом помещении фамильного склепа, чихая от попавшей на мордочку паутины и душного аромата потревоженных цветов, посчитавших это место идеальным для своего роста. Фыркая и стирая с носа липкие нити, она огляделась. Предположение оказалось верным. В плите торчало кольцо и обрывок цепи, звенья которой оставили ржавый след на камне. Другая часть цепи свешивалась с покосившейся и прогнившей катушки лебёдки, рукоять которой или намеренно сломали, или она отвалилась от старости. Всё помещение было почти поглощено лесом, в правом углу, вместо стены, уходил вверх ствол толстого дерева, проросшего прямо через конструкцию, утащив за собой куски крыши, балок и булыжников, части которых можно было разглядеть торчащими между ветвями далеко наверху. Сырость и вездесущий мох позаботились о тех, ради кого был построен этот склеп, не оставив от них даже следа. Дожди и любящие вгрызаться в трещины камня растения разрушили то немногое, до чего не дотянулось само время, оставив нетронутыми только пару колонн и небольшой щит из стойкого металла с тем же гербом, какой висел в замке.
"Всё имеет свою цену" — гласил девиз под ним, выбитый на староэквестрийском с добавлением вычурных завитков и линий.

— Не могу не согласиться. — Произнесла вслух Эйранда, думая над возможностью забрать этот щит с собой, если не для антиквара, то на перековку. Если металл не испортился за столько времени, он был или зачарован, или содержал в себе особые компоненты. А это сулило неплохую выгоду в будущем. — И сколько бы ты мог стоить?

Где-то наверху шелестела листва, и послышалось чириканье птиц. Искательница приключений задрала голову к проломившейся крыше...

Яркое солнце слепило привыкшую к полутьме подземелья Эйранду, отчего она закрыла живой глаз и взглянула на мир сквозь тонкие щели между механическими лапками, закрывающими другую глазницу. Всё вокруг окрасилось в пепельные оттенки, и свет казался невесомой дымкой, струящейся потоками откуда-то сверху, растекаясь и связывая предметы между собой тонкими нитями бликов и отсветов. Дымчатый мир колебался, двигался и размывался на гранях, едва она поворачивала голову из стороны в сторону. Даже яркие пятна были приглушёнными и вязко колебались, будто на них приходилось смотреть через потоки горячего воздуха.
— Тебе следует чаще смотреть на мир своим глазом. - Едва слышно раздался голос в её голове, и на груди разлилось зеленоватое свечение. Овальный камень в серебристой потёртой оправе уставился на неё снизу вверх своей полоской, похожей на вертикальный зрачок. — Оглянись вокруг, ничего не замечаешь?

— За всё время ты только сейчас соизволил заговорить? Я всё ещё думаю: а не следовало ли мне бросить тебя в лаву ещё там, где ты попался на глаза. — Пони буркнула, тихо цокнув амулет краем копыта.

— Мне нет дела до твоих выходок и желания попасть в неприятности. Делай как хочешь. Я лишь даю совет, когда это нужно. — Камень отвёл зрачок в сторону, словно указывая направление, в котором ей следовало смотреть. Стены и пол вокруг разрушенного саркофага или похожего на него сооружения сплошь покрывали затейливые знаки и символы. Они сплетались, образовывали круги и переходили в другие фигуры, порождая иероглифы в местах, где линии пересекались. Похожее ей уже доводилось видеть прежде. Только в другом месте и совсем при иных обстоятельствах. Интересно было другое. Взглянув на всё своим обычным глазом, она не увидела ничего, кроме простых камней, проросшей в трещинах травы и обломков от крыши.

— Не пытайся увидеть это простыми глазами. У тебя Око Медузы, а ты ведёшь себя, как жалкая побирушка древностей, и всё лелеешь мечту от него избавиться.

— Я не просила давать мне эту штуку. От неё у меня ощущение, словно мир двоится. — Эйранда поджала губы.
— Мир многогранен. А ты отказываешься от возможности. Открой ты его часами раньше, возможно, тебя не завалило бы в этом подвале. - Настаивал на своём амулет, звуча безэмоциональным голосом в её голове.

— Ох, замолкни уже, и пошли отсюда. — Копытце снова цокнуло по каменной поверхности амулет, и тот замолчал, оставив в голове пони неприятное головокружение.

Чёрное копыто распахнуло ржавую калитку склепа, жалобно скрипнувшую и покосившуюся.

---

Холодные и тёмные лабиринты расползались под замком пустотелыми корнями, соединяясь и соскальзывая вглубь скатами и пыльными лестницами, неровно прорубленными в скальной породе. Покосившиеся грубые арки, обломки досок и деревянных брёвен торчали из груд булыжников. Большая часть проходов была похоронена под обвалами, и стражники то и дело наталкивались на тупики. Покрытые паутиной держатели для факелов в виде бюстов единорогов внушали ужас, появляясь из темноты в свете фонарей. Один из стражников замер, увидев торчащую среди мусора часть зеркала. В тёмной поверхности отражался пустой коридор, хотя напротив неё стояло как минимум трое пони. Помянув Дискорда и магию свергнутого принцессами короля, он поспешил за остальными, решив не упоминать даже об этой находке.

Тёмная поверхность, обрамлённая вычурной рамой, всколыхнулась, и два пронзительных глаза взглянули с неё, провожая стражников.

— Тут тоже никого. — Пони-стражник заглянул в тёмный провал, заканчивающийся тупиком буквально через пару шагов. Свет от кристального фонаря рассеивал тьму унылых коридоров, вытаскивая на свет последствия обвалов и прикосновений прошедшего времени. Чем ниже спускались стражники, тем более запущенными становились переходы, очерчивая границу наложенного некогда заклятия. Неподвижные бюсты единорогов, мраморные пасти которых были покрыты копотью от некогда горевших там факелов, казалось, презрительно рассматривали стражников. — Они не могли уйти далеко! Рассредоточиться по четверо! По одному никуда не входить, всегда смотрите, кто находится позади.

Мерцающий, словно алмаз, стражник в доспехах посветил в очередной, перегороженный куском упавшей колонны, проход. Потревоженная его дыханием паутина зашевелилась, создавая жуткие тени на потолке и стенах.

— Фу, гадость. — Не сдержался он и закрыл трухлявую дверь обратно. — Тут никого!

Вскоре, стражники оказались у широкой лестницы, спускающейся к овальной, в форме подковы, арке. Совсем свежий обвал обозначил конец их поискам. Кто бы ни прошёл тут, догнать его не представлялось возможным. Свод перед аркой потрескивал и терял камешки, щёлкающие по полу. Находиться тут было небезопасно, и они покинули это место ни с чем.

Этажами выше, в комнате для гостей, Ми Аморе лежала на софе. Перевязанную грудь подсвечивали магические самоцветы, сияние которых и положение контролировал сурового вида врач-единорог. Именно он попросил друзей лиловой единорожки остаться за дверью, впустив лишь её.

Кэйденс выглядела бодрее, чем когда её обнаружил Шайнинг. Ему пришлось выслушать немало вопросов, позволяющих ей убедиться, что он не подмена. Лишь после этого она устало рухнула в его объятья и позволила отнести в более удобную комнату. И всё же мордочка аликорна была бледной и уставшей. Не было и мысли о возможности взять её с собой к принцессе Селестии. Твайлайт растерянно смотрела на своё отражение в лакированной поверхности столика. Она не рассчитывала на такое. Конечно, она помнила, какой потрёпанной была Кэйденс, оказавшись в плену у Кризалис в подземных пещерах Кантерлота. И её измождённый вид от бессонницы, когда она в одиночку держала барьер против Сомбры. Но сейчас всё это казалось неправильным. Такое не должно было случиться. Словно череда начавшихся кошмаров выплеснулась в реальность. Впилась клыками в принцессу Луну, затмила свет Древа Гармонии и едва не задула пламя дружбы.

— Я так рада твоему приезду. Жаль, что всё так неудачно совпало. — Кэйденс положила мордочку на вытянутые копыта, вызвав у врача вздох от необходимости снова тонко настраивать лечащие кристаллы. Такой способ лечения был для него нов, и лишь недавно удалось добиться хороших результатов, но если его пациентка будет постоянно двигаться, кто знает, насколько затянется лечение. — Я даже не знаю, кто они были. Но один из них сумел... изменить внешность. Он был так похож на моего Шайнинга.

— Да, она засыпала меня вопросами, ответы на которые мог знать только я. — Буркнул Армор. — И не давала себе помочь, пока не убедилась моей правоте. Стража уже ищет их по всему замку, но, видимо, они куда лучше знают это место. Всё без толку.

— Они искали и нашли одну вещь. Но другая находка осталась у меня. Возможно, она поможет. Отнеси её принцессам Селестии и Луне. Твайли? Почему ты плачешь? — Кэйденс вытерла кончиком крыла слезу со щеки единорожки. — Со мной всё будет в порядке.

Та не могла сказать. Едва узнав причину, по которой они приехали сюда, Шайнинг Армор запретил ей говорить об этом с Кэйденс. Теперь единорожка стояла, понимая насколько бесполезен оказался проделанный ею и друзьями путь. В сумке лежало письмо от Селестии, в котором говорилось о просьбе к Кэйденс вернуться в Кантерлот и помочь с заклинанием.

— Я пойду. Мне нужно зайти в библиотеку. Да. Там могут быть интересные книги, связанные с Элементами Гармонии, которых не осталось в других библиотеках. — Всхлипнув и попытавшись улыбнуться, сказала она, обнимая свою бывшую няню, радуясь теплу от её крыльев. — Я ещё навещу тебя перед отъездом.

Стоящий позади белый единорог кивнул головой, и Твайлайт вздохнула снова, нехотя покидая эти объятья.

— Если бы вы все зашли, она бы заметила это. — Армор ткнул копытом в чёрные камни на ожерельях Элементов Гармонии. — И тогда появились бы вопросы, от которых она начала бы волноваться. А это ей сейчас вредно. Кто бы ни сделал это с нею... ахххх, Твайли, я не знаю, что и думать. Магический барьер был создан от таких происшествий. Проникнуть сюда, в замок, и уйти незамеченными! Как это вообще возможно? Ах, да. Это то, что она просила передать. Это дневник того, кого победил свет кристального сердца. Тут сохранившиеся записи короля Сомбры. Кэйденс хотела сама отнести его принцессам и решить, что делать с ним и той сферой.

— Сферой? — Твайлайт шагала чуть впереди, стараясь держаться рядом с братом.

— Да, такая штука, которую не ощущала магия телекинеза и магия в целом. Думаю, именно ею ударили Кэйденс, когда она пыталась остановить их. — На мордочке единорога скользнула досада. — Это всё из-за меня. Если бы я не отказался от сопровождения, положенного каждому принцу по здешним традициям...

Заметив спешащего стражника, он коротко простился со всеми, обнял напоследок сестрёнку и, пожелав ей успехов, торопливо скрылся в боковой арке.

Оставшиеся одни в коридоре, подруги переглянулись. Каждую из них мучил один вопрос, что делать дальше. И ответа на него не было.

— В библиотеку. — Решительно сказала Твайлайт, глубоко вздохнув и легонько топнув копытцем. — Пусть так, мы по-прежнему друзья и хранители Элементов Гармонии. Даже если они потеряли свой цвет и случилось нечто невероятное. Принцесса Луна нуждается в нашей помощи, и мы сможем найти там ответ так же, как уже находили прежде.

— Среди скучных книиииг. — Протянула Дэш, устало растянувшись на ковре, всем видом показывая, как она уже вымоталась от предполагаемой необходимости читать. — Я ничего не хочу, у меня от этих миражей уже голова раскалывается.

— Что? — Лиловая единорожка развернулась и озадаченно уставилась на поникшую радужную пегасочку. — Каких миражей?

— Таких. Которые миражируются. — Пегаска вяло махнула копытом, обводя всё окружающее её.

— Она права, сахарок. Мы не хотели тебе говорить, тебя так огорчила новость о принцессе, но мы все видим... странное. После того сна в поезде. — Эпплджек надвинула шляпу на глаза. — Я устала вздрагивать, когда под копытами земля мерещится другой, чем её ощущаешь копытом. Предпочитаю ощущать и видеть одно и то же, понимаешь?

— Вы все молчали... — Единорожка села на пол, растерявшись от услышанного. На груди её подруг матово чернели их Элементы Гармонии, сохранившие лишь форму их кьютимарок. Пинки Пай внезапно шмыгнула и тихо заплакала, одновременно с распрямившейся до самого пола гривой.

— Твайлайт, сделай так, чтобы это всё прекратилось! Пожалуйста! Это совсем-совсем не весело! Ни капееееельки! Они стоят и смотрят. Ни улыбки, ничего, просто стоят и смотрят, куда бы я ни пошла! — Розовая единорожка совершенно раскисла, и прикосновение жёлтого крыла немного утешило её. Она взглянула вперёд и снова наткнулась взглядом на молчаливо стоящих над ковром пони. Чёрные единороги смотрели пустыми глазами на Пинки Пай. Не улыбаясь, не шевелясь. Их копыта словно переходили в прозрачность, не касаясь пола, отчего это видение было пугающим. Она не сразу ощутила прикосновение к своим щекам. Загородив единорогов, перед ней очутилась мордочка лиловой единорожки.

— Пинки, я... мы... мы все придумаем что-нибудь! Уверена, в библиотеке мы найдём решение. Обязательно. Просто оставайся собой. Той Пинки, которую мы все знаем. — Она обернулась к уставшим и растерянным подругам. — И вы все тоже. Верьте... в нашу дружбу. Вспомните, как Дискорд едва не рассорил нас, но светлые воспоминания сохранили нечто, связывающее нас всех вместе. Тонкая ниточка дружбы. Не только нашей, но тех, кто были первыми Элементами Гармонии. Если мы узнаем, что случилось с ними, мы сможем понять, как вернуть и нашу магию элементов! Помогите мне...

Пони переглянулись. Их подруга была права, и не признать это было невозможно.

Твайлайт облегченно вздохнула, когда всхлипывающая Пинки Пай наконец уснула, заняв место в большой корзинке с подушечкой и пледом. Остальные устроились кто где, решив отправиться в библиотеку чуть позже. Она развернула полученное от принцессы Селестии письмо.

"Моя верная ученица, Твайлайт Спаркл.

Я думаю, ты ещё в пути к Кристальной Империи. После того, как Кэйденс согласится приехать, посети библиотеку города и найди несколько книг, которые могут оказаться целыми, в отличие от имеющихся в библиотеке Кантерлота. Мне кажется, причина, по которой моя сестра попала под заклятье, а Элементы Гармонии потеряли свою силу, куда серьёзнее, чем я думала. Возможно, нужный нам ответ найдётся в тех книгах. Возьми их с собой. Жду тебя с Кэйденс и подругами во дворце.

P.S. Постарайся избегать встречи с Орденом Магов. Их легко узнать по кулону на груди. Не могу сказать, почему. Просто будь осторожна"

Единорожка ещё раз перечитала последнюю строку, не понимая, почему принцесса просит её об этом. Конечно, тот случай в Кантерлоте с необычной знакомой из Северных Гор оставил не слишком хорошее ощущение, но...

Низкий гул наполнил её голову, отдаваясь в роге и заставляя прижать копытца к вискам. Мир покачнулся, и она провалилась в сновидение, выронив из копыт клочок бумаги.

В этом сне кто-то раз за разом жёстко повторял:

— Ты сделаешь это ради них. Сделаешь ради друзей, не ради страны. Но сделаешь обязательно, сколько бы раз тебе не потребовалось шагать через этот сияющий ветер, который ты называешь временем.
И после этих слов слышались удаляющиеся шаги, гулко раздающиеся в пустом коридоре.

---

Трое единорогов Ордена спешили в сторону части города, расположенной ближе к горам. Пустые улочки, кусочки камней и кристаллов ещё лежали неубранными на мостовой. Это место ещё реставрировалось как кристальными пони, так и теми, кто приехал из других городов. Загадочная штука, похожая на глобус в кольцах из шестерней, переливалась голубым светом, отбрасывая короткий лучик, словно стрелка компаса, указывающий направление. Она болталась на шее одного из магов Ордена, но даже эта болтанка не могла повлиять на направления луча.

— Магическая эманация настолько похожа на магию Кристальной Империи. Разница едва заметна. — Ворчал один из них. – Хорошо, у нас было время настроить эту штуку. Иначе всплеск остался бы совершенно незамеченным. Да ещё в таком месте.

— Тут так пусто. После оживлённых улиц кажется, будто пони избегают этого места. — Зябко встряхнувшись, его напарник огляделся по сторонам. — Нам туда.

— Ещё бы не избегать. Говорят, именно тут сёстры-аликорны напали на Сомбру и превратили его в чёрный туман, навечно заточив его в ледяном разломе. — Проговорил третий единорог, вглядываясь в тёмные окна домов. Пара кристальных пони, ловко обращаясь с самоцветами, словно выращивали стены из хрусталя, постепенно становящиеся деталями нового дома. — Интересный способ строить дома.

— Жаль, работает только тут. Собственно и сами жители теряют свою прозрачность и блеск, едва покидают надолго свою страну. Удивительная особенность. — Единорог с магическим устройством снова свернул за угол, следуя направлению лучика. – Слышал, целый отдел в Ордене ломает над этим феноменом голову. Возможно, это место как-то особенно влияет на горные кристаллы... О! Мы пришли!

Круглое здание, похожее на утонувшую почти под самую крышу башню, немного покосившись, смотрело на единорогов пустыми окнами и засыпанным наполовину входом, двери которого были частично вдавлены внутрь. Каждый её этаж был залом с отверстием в середине, окружённым кольцом из плотно подогнанных каменных брусков. Свод поддерживался рядом колонн, находящихся на расстоянии между стенами и шахтой посередине. Две лестницы, словно дублирующие друг друга, вели всё ниже и ниже через запущенные и пыльные этажи. Лучи солнца, проникающие через провалившуюся крышу, отражались от камней, рассыпаясь небольшими радугами, отчего общая разруха казалась ещё более тоскливой. Скорее всего, башня возвышалась над землей, но потом, от времени или в силу иных причин, погрузилась под землю на три четверти своей высоты. Через разбитые окна просыпалась земля, и на её грудах покачивались слегка мерцающие цветочки.

— Идея идти сюда втроем мне нравится всё меньше. Если мы потеряем тут уловитель магических всплесков, нам плохо придётся. — Единорог осторожно пробовал каждую ступеньку, прежде чем сделать шаг.

— Если мы его потеряем, то только когда сами тут потеряемся. — Его напарник вглядывался в изображения на стене. Вереница единорогов несла по одному мерцающему камню в сторону угловатого строения. Разного цвета и оттенка, они все были одинаковой формы. Надписи на эквестрийском почти стёрлись, и прочитать их уже не выходило. Являлось ли это подношением или древним ритуалом, оставалось только гадать.

Они достигли последнего этажа раньше ожидаемого. Пыльный зал, освещаемый лишь небольшим пятном света в центре, оставался нетронутым ещё тогда, когда Кристальная Империя пропала от заклятья чёрного короля. Во всяком случае, впечатление было именно таким. В столпе света медленно вращался прозрачный, похожий на колесо предмет. Блики пяти разных цветов прыгали по неровному, чуть наклонённому полу, словно играли в догонялки друг с другом, взбегая на камни и спрыгивая на пол, карабкаясь по упавшим колоннам и стекая в трещинки на полу, освещая их изнутри своим светом. Не успели единороги сделать и шага с лестницы на пол, как предмет дрогнул, замер и бесшумно упал на пол, рассыпаясь на шесть кусков. Круглую сферу, оставшуюся лежать в выемке и пять разных размеров кусочков, в каждом из которых тускло блестел разного цвета камешек. Осколки укатились по пыли, не оставляя следов, и пропали вместе с распавшейся на искорки сферой. С другой стороны зала два едва различимых, но похожих на единорогов силуэта плавно подошли к центру зала. Их губы беззвучно шевелились, будто они говорили о чём-то между собой. Один из силуэтов, светлее и выше, показал наверх кончиком крыла, заставив одного из магов тихо вскрикнуть.

— Это... это же аликорны! Молодые принцессы Эквестрии! — Второй быстро прикрыл его рот копытом, но силуэты слово не замечали непрошеных гостей. Они, покачав головами, развернулись и покинули зал. Вместе с ними из темноты, возникли тёмные массивные фигуры с загнутыми назад рогами и, будто сопровождая их, как почётный эскорт, вышли следом, оставив зал пустым. — Но кто были эти? Они пленили их или, напротив...

— Скорее, охраняли. — Третий из магов разочарованно смотрел на погасший предмет. Эманаций магии не было. Пустой и пыльный зал теперь казался темнее и холоднее, чем прежде.

Попытавшись повторить путь призрачных силуэтов, единороги наткнулись лишь на заграждённый накренившейся стеной проход, небольшая часть которого осталась почти целой и позволила рассмотреть мозаику на полу. В ней не было ничего примечательного или способного раскрыть тайну этого места, и им оставалось лишь вернуться назад. Сумка одного из них была полна зарисовок тех частей строения, которые вызвали наибольший интерес. Маг гордился своими навыками запечатлевать окружающее в набросках. Пара статуй, несколько надписей и почти десяток сохранившихся барельефов, показывающих эпизоды из жизни кристальных пони и ещё каких-то существ, изображённых крайне неразборчиво. Те протягивали кристаллы, а взамен пони весело катили к ним телеги с продовольствием.

На верхнем этаже дорогу им преградил жеребец с безупречной улыбкой и в очках, предназначенных для полётов. На нём было грубоватое выцветшее пальто. Седельная сумка свешивалась с двух боков, не считая привязанного к ней бочонка, фляги и занятного предмета с кольцом и полукольцом, позволяющими держать его в двух копытах.

— Наконец! Тот самый день и тот самый час. Уважаемые, мне нужна та штука, которая болтается у одного из вас на шее. — Пони ткнул копытом в стоящего посередине единорога. Тот уже открыл рот для категорического отказа, как перед его копытами разорвался небольшой шарик, выпустив облака цветочной пыльцы заодно с яркой вспышкой. — Вообще-то, это просто для информации... я всё равно её заберу.

Среди рассеявшейся пыльцы мирно спали упавшие друг на друга маги, посапывая и морща носики.

— Сегодня вы спасли... ай, кому я говорю, вы всё равно спите и даже не вспомните последние пару часов. — Пони махнул копытом, и скрылся в темноте, миновав несколько падающих сверху лучей солнца. В одном из них полы плаща немного колыхнулись, и на свету показалась слегка запачканная сажей и дорожной пылью кьютимарка — наклонённые песочные часы.

---

Вечерний поезд встретил их своими специально сконструированными для поездок на север вагонами. Они были теплее, уютнее и отличались куда более удобными полками и сиденьями, легко превращающимися в кровати, необходимыми в долгом путешествии. В отличие от остальных, Диксди оставила свою сумку при себе, всячески сопротивляясь попытке вагоновожатого отнести её в грузовое отделение. В конце концов, чтобы отвязаться, она вручила ему свой и Вана моховрики. Ван же даже не стал спорить. Одного сурового взгляда высокого чёрного жеребца хватило, чтобы от него отстали.

Закрыв дверь их купе на защёлку, вороной улегся на свою кровать-скамью и блаженно расправил крылья. Скрывать их так долго после длительного путешествия по горам было очень утомительно.

— Как они тебе? Единорог мне показался довольно подозрительным. Отсутствие кьютимарки — это необычно, по меньшей мере. Да и эта парочка. Но они, по крайней мере, вызывают доверие. Вдобавок… — Вороной повернулся к фиолетовогривой. — Тебе удалось заинтересовать этого Блэка. Он даже задал мне несколько вопросов о твоих артефактах по пути к поезду. Как это тебе удалось?

— Я знала кое-кого из его родни. Очень давно, несколько поколений назад. Мой подарок стал их семейной реликвией. Это так необычно. — Диксди расположилась на скамейке напротив, рассматривая вагон с неподдельным интересом. Расслабленные крылья свешивались по бокам от неё, торча коготками на сгибах в разные стороны. Сбоку покачивалась дверца ящика, куда обычно складывали мелкую поклажу. Но её сумка оказалась больше размером, и она просто прикрыла покачивающуюся дверцу телекинезом.

— То, что Армос говорил о демикорнах... Это ведь неправда. — Вороной посмотрел в окно и вздрогнул, услышав скрежет.

При упоминании этого момента, дверца слегка изогнулась, словно нечто невидимое с силой вжало её, оставляя несколько глубоких царапин на деревянной поверхности. С виноватым выражением на мордочке синяя пони стала поправлять её копытом.

— Совершенная выдумка. Когда я услышала это… Мне показалось, будто во мне что-то горит. С этим ограничителем я словно ощущаю некоторые вещи иначе. — Она осмотрела чуть мерцающие артефакты телекинеза на копытах, пытаясь понять, как такое могло случиться, и почему они сработали без её желания.

— Он разозлил тебя. Мне тоже показалось это невыносимым бредом. Не пойму, он просто увлечён временами правления Сомбры или почитает его лично? — Ван покачал головой. — Уж очень интонация у него была восторженная.

— Зато та пегасочка и земнопони… они, скорее, наслаждаются самим участием в путешествии, чем возможным результатом. – Диксди, наконец, удалось закрыть непослушную дверцу. Дерево жалобно пискнуло и поддалось давлению копыта. – Пожалуй, его интересует нечто, похожее на древнее оружие. Такая страсть и восторг от описания.

Амулеты на копытах вспыхнули одновременно с несколькими символами на тикнувшем ограничителе. На полу перед Диксди процарапались две параллельные полосы, подняв в воздух небольшие облачка опилок. Задумчиво уставившись на них, она тихо цокнула кончиком хвоста по циферблату.

— Те двое, они вели себя забавно. Я не очень понимаю поведение окружающих. Это какой-то странный обычай или... — Она уставилась на Вана, сложившего копыта под мордочкой. Его левое ухо вздрагивало, на миг превращая локоны гривы в клубы дыма, который собирался обратно в колыхающиеся пряди. — Тебя настораживает что-то конкретное?

— Этот Армос. Я даже не знаю, что от него ожидать. В данной ситуации варианты не выбирают, но это странно. Видишь ли, бывали случаи, когда единороги... кхм… теряли свои кьютимарки, и это обычно было связано с не очень хорошими вещами. — Вороной вспомнил дни в Гринлифе и вздрогнул. — О парочке не могу сказать наверняка, не довелось узнать их лучше, но они из тех, с кем путешествие не будет унылым, это уж точно. А ты довольно спокойно отнеслась к отсутствию призвания у нашего лидера экспедиции.

Диксди пожала крыльями на фразу Вана.

— Некоторые из демикорнов долго не имели знака таланта... Их называли "ждущие". Умения должны непременно различаться, и двух одинаковых быть не может. При этом их ограниченное количество, и следует ждать, когда этот талант проявит себя в нужное время. Опередивший своё время талант может пропасть, не будучи использованным, оттого никому и в голову не приходило торопить события. Обычно призвание появлялось с выбора... артефакта. Тот, который находит отклик у жеребёнка и долгое время находится с ним, служит катализатором, в своём роде. — На поднятом копыте блеснул серебристый стержень артефакта "стилус". — Моим был он... Но не именно он, но похожий. Этот я нашла намного позже.

— А если такой талант уже был? — Вороной обнаружил стоящую вазочку с фруктами и, порывшись в ней немного, выудил крупную ягоду, похожую на сливу.

— Талант погибшего считается свободным. — Просто и ёмко ответила синяя пони, принявшись устраиваться поудобнее. За окном медленно дрогнул пейзаж, и вагон, глухо стуча колёсами, покатился в путь. Где-то впереди засвистел гудок паровоза.

— Ч-ч-то?! — Косточка сливы едва не угодила не в то горло, и аликорн, поперхнувшись, выплюнул её на пол. — И ты так спокойно говоришь об этом?

— Да. Таланты были очень важны. Если утерянный талант передавался новому жеребёнку, это было большое событие. — Диксди отыскала среди фруктов парочку яблок и стала крутить их перед собой, не в силах решить, с какого начинать.

— Ладно, не хочу даже поднимать эту тему. — Вороной махнул копытом. — Вообще-то, у меня для тебя сюрприз. Точнее, два сюрприза и нечто, поднимающее тебе настроение.

На стол перед Диксди лег средних размеров свёрток, в котором угадывался сложенный плащ, и небольшой пакетик. От него по вагону разносился запах корицы.

— Булочки! Ван, ты их достал в том кафе! Спасибо. — Яблоки потеряли свою актуальность, проиграв битву ещё теплой сдобе. — Замечательные два сюрприза.

— Ээээ булочки — это для настроения. Сюрприз вот это. — На столе появилась обмотанная цепью книга. Звенья цепи отразились в глазах демикорна блеском восторга, не скрывшегося от внимания Вана. Сытый аэтаслибрум лежал спокойно всё время, пока тёмный единорог снимал с него цепь. — Я попробую разобраться с парой страниц из него, а ты сможешь поизучать цепь. Знакомься, цепь-фамильяр. Как и эта книга, псевдоживой и псевдоразумный артефакт. Моя единственная попытка создать предметную магию по записям, найденным в разных библиотеках Эквестрии.

— Ты. Создал. Артефакт? — В глазах Диксди появилось сомнение.

— А ты артефактор. Изучи её и убедись. В описании её предназначением была помощь в нейтрализации магических существ. По большей части — тех необъяснимых порождений магии. Но на деле она неплохо справляется и с обычными, не слишком дружественными существами. По поведению она напоминает змею. — Вороной замялся. — Да и не всегда выполняет сказанное. В общем, двигается и делает то, что сама посчитает нужным. Я уже не говорю о взаимной неприязни её и книги. Так что смело рассматривай, тебя ведь она ещё у меня на чердаке заинтересовала, я прав?

— А можно? — Она перевела взгляд с цепи на Вана и с его молчаливого согласия осторожно взяла цепь, сложив петлями на столе перед собой. Звенья тихо и мелодично переливались звоном и казались совершенно обычными. — А как ты вообще создал её?
— Это была вынужденная мера. Всё началось с того дня, как мне в копыта попалась эта бешеная книга, названная тобой аэтаслибрумом. Ты уже видела характерец этого фолианта. Его попытки смыться или наделать каких-то гадостей меня изрядно утомили во время путешествий. Цепь-фамильяр показалась хорошей идеей. Даже если вышла просто прочная цепь, это было бы неплохо. — Единорог опустил скучные подробности поиска рецепта и не слишком впечатляющие приключения. Лазанье по брошенным шахтам и собирание нужного металла по крошечным кусочкам — и вовсе было худшим воспоминанием. Учитывая, каким образом ему пришлось добывать второй металлический компонент в городе грифонов. — В итоге, когда все составляющие были в сборе, я попросил одного весьма искусного единорога-кузнеца выковать звенья в центре начертанных кругов символьной магии. Мне пришлось обновлять их после каждого звена, заметь. Горячий металл и даже очень стойкий мел не слишком хорошо сочетаются на прочной поверхности наковальни. Капли моей крови завершили магию, и её результат перед тобой.

Синяя пони вытянула из паза свой стилус, но едва его мерцающий кончик приблизился к одной из петель цепи, та плавно отодвинулась в сторону. Во второй раз произошло то же самое. Тогда Диксди попыталась прижать цепь копытом к столу, перехватив стилус зубами. Эта попытка оказалась немного удачнее, но от первого же прикосновения к звеньям цепочка обвилась вокруг копыта и скользнула выше, опутывая демикорна, удивлённо хлопающую ресницами и пытающуюся привлечь внимание вороного жестами. Холодная поверхность звеньев заскользила там, где пони явно не думала ощутить прикосновений, щекоча шёрстку под крыльями и позвякивая вдоль спины.

— Аэээммм, Ван, а что ты говорил насчёт приказов? — Она растерянно замерла, чуть топорща крылья, ощущая, как по ней ползёт, перебирая звеньями, цепочка. — Мне кажется, что-то не совсем так.

Вороной поднял мордочку от книги и застал пони с румянцем на щеках, увитую медленно движущейся цепью. Пони всё ещё пыталась ткнуть в цепь артефактом, но та ловко уворачивалась и меняла направление своих колец, заставляя Диксди сдавленно хихикать и краснеть чуть сильнее, нелепо расставляя в стороны крылья.

— Ван! Я для неё что... магическое существо? — Сквозь хихиканье произнесла демикорн, когда цепь замерла и дала передышку от своего щекочущего прикосновения.

— Ты ей понравилась. Я ведь говорил, насколько ты привлекательная? Да. Кажется, говорил... Вот и эта цепь считает так же. Пожалуй, я не отказался бы побывать на её месте... а... — Вороной очнулся под вопросительным взглядом пони. — Не волнуйся, она просто разминается и играет с тобой. Что скажешь?

— Артефакт создан при помощи ковки сплава из нескольких видов металла. Довольно грубо и неоднородно. Действительно, в ней есть некоторая магическая воля. Несмотря на примитивность, вполне эффективно. – Она, наконец, попала в одно из звеньев кончиком стилуса, вызвав короткую прозрачную схему перед собой. — Но, кажется, ей не нравятся мои попытки её изучить.

Артефакт снова промахнулся мимо звена, цепочка изогнулась и сменила своё положение, немного стиснув синюю шкурку. Пони вновь покраснела, даже сильнее прежнего, вытянув вперед передние копытца, и тихо ойкнула. Теперь её ушки торчали вверх с раскрывшимися перепонками. Не выдержав, демикорн схватила цепь в облако телекинеза и стащила с себя этот живой предмет. В итоге, цепь оказалась скрученной вокруг её правого копыта, где она обиженно постукивала кончиком из пары звеньев по металлической поверхности браслетов.

— На месте кого ты хотел побывать? Она щекотала меня, и я, кажется, не расслышала. — Диксди рассматривала переливающуюся петлями змейку цепи, не пытаясь снять ту с копыта. Звенья тихо подрагивали, изгибаясь петлями над шкуркой и снова прижимаясь к ней своей холодящей поверхностью. — Кажется ей не просто не нравится "стилус", она не хочет вообще, чтобы её изучали. Впервые сталкиваюсь с такой штукой. Она забавная. Как ты с нею вообще управляешься?

Пони цокнула по кончику цепочки копытом, и тот, пропав на пару секунд, появился уже между другими петлями, будто дразня и предлагая снова его поймать.

— Трудно сказать. — Аликорн отложил аэтаслибрум в сторону, прижав его, на всякий случай, копытом. — Она чем-то напоминает мой хвост и гриву, как продолжение меня. Их внешний вид зависит от моих эмоций и общего состояния, хотя я и не заметил особых закономерностей. Цепь ведёт себя так же. Вроде она моя и, пока держит эту книгу в своих путах, похожа на простую цепь. А вот оказавшись снятой — это другое дело.

— Хм? То есть, по сути, она живая сама по себе? Но это же бестолково. — Диксди ощутила, как цепочка несильно сжала её копыто и как-то обиженно звякнула, будто понимала сказанное. — Ой. Прости...

— Когда мы покидали Кантерлот и мой телекинез сбили, она сама бросилась на того стражника и обездвижила. Так что не могу осуждать её за самостоятельность. — Ван снова поднял книгу и продолжил чтение. — Собственно, это одна из причин, по которой я не пользуюсь ею — она непредсказуема.

— Понятно... — Она осторожно стряхнула цепь с копыта, посчитав, что та перестала дуться на сказанное и попытку снять её телекинезом. — Значит она будто часть тебя, которая живёт сама по себе.

Спущенная на стол цепь прикинулась простыми звеньями металла. Она лежала, поблескивая в лучах заходящего солнца, ничем не выдавая свою одушевленность.

— Повторить так же, как сделал её ты, не получится. Она, возможно, получит часть меня. — Голос пони казался рассеянным. — И думаю, что это может оказаться не та часть, с которой выйдет поладить. А если это будет магия Алой...

Демикорн уже набрасывала в своём блокноте какие-то символы, небольшие схемы и непонятные линии, связывающие их все в определённом порядке. Карандаш левитировал над бумагой, и пони почти не смотрела на него, всецело доверяя своему телекинезу.

— Я могу подержать её для тебя. Или у тебя уже пропало желание её изучить? — Крылатый единорог перевернул сопротивляющуюся страницу, и книга недовольно зашипела.

— Мне кажется, это обидит её, если я попытаюсь разобрать её на части, только чтобы понять как она работает. Да и у меня большие сомнения насчёт наличия в ней хоть какой-то схемы сборки — Демикорн сложила блокнот и теперь задумчиво жевала кончик карандаша. — Она очень забавно щекочется... Ван, что этот жест означает теперь?

Диксди подняла сгибы крыльев вверх, а потом распахнула перепонки в стороны наполовину. Жеребец снова оторвался от книги и с неподдельным интересом рассмотрел бархатистую часть крыльев. Мягкая шкурка выделялась тёмными оттенками, отличаясь от внешней стороны крыльев, покрытых мелкой, неразличимой сразу чешуйкой.

— У пегасов, да и у меня тоже, порой, крылья так раскрываются в случае, когда какая-нибудь пони мне нравится или что-то вызывает сильное волнение. — Вороной ощутил непривычную сухость на губах. — А почему ты спрашиваешь? Это из-за той пегаски и земнопони с нею или...

— Тут всё необычно. Когда демикорн держит крылья так, это означает растерянность, а не... симпатию, как ты сказал. — Тихо проговорила Диксди, складывая крылья обратно, однако теперь её ушки торчали вверх, слегка натянув между шипами перепонки. — Если жест будет неправильно понят, это может создать неудобства. А то, что ты перечислил, выражается положением ушек. Если же крылья открыть полностью, соединив над собой их кончики, это означает сердечное приветствие. Правда меня не поняли, когда я поприветствовала жителей того городка, в котором хотела найти еды.

Читать расхотелось. Аэтаслибрум всё равно был сыт и долгое время ещё не побеспокоил бы своим вредным характером, так что цепочку можно было пока оставить в покое. А вот краткий перечень жестов, принятых у демикорнов, вызвал у него лёгкую улыбку. Часть из них напоминала архаичный этикет аликорнов, который ему довелось узнать от принцессы за время жизни во дворце. Другие жесты были похожи на усложнённые жесты крыльями пегасов, и Ван не сомневался в том, кто у кого позаимствовал их и упростил. До него с большим трудом дошло, какой смысл вкладывался в вполне безобидные движения, и под конец он едва сдерживался от широкой улыбки до ушей. Диксди, и вправду, выпала из жизни этак на тысячу лет, но при этом осторожно пыталась разобраться в происходящем вокруг.

— И всё же ты ловко придумала объяснение своей внешности. — Вороной топнул копытом по столу и, наконец, дал волю сдавленному смеху. — Ты была на удивление убедительна. Даже я почти поверил. О, смотри, за окном уже снег. Значит, мы только что пересекли окружающий город-страну магический барьер.

Хлопья снега ударялись в стекло, таяли и оставляли мокрые подтёки. Поезд мчался в сторону Северных гор, оставляя позади сверкающий шпиль замка Кристальной Империи и двух опоздавших на поезд единорогов из Ордена. Один из них с досадой топнул по перрону и ушёл, оставив напарника одного.

Тот ещё некоторое время посмотрел в сторону уходящего вдаль состава и покачал головой.

8. Символ на слитке, снежные псы и прошлое гармонии

Искательница приключений с удивительным амулетом и не менее загадочным глазом покинула имение Коин, отправившись дальше. Воля случая или природная удачливость свела её с живым свидетелем прошлого, подбросив очередную заманчивую тайну. Диксди и Ван отправились в экспедицию, в очередной раз улизнув от Ордена Магов, цели которого по-прежнему не ясны, как и мотивы его главы. В это же время, когда принцесса ощущает беспокойство на сердце, её отважная ученица находит то, что кануло в тысячелетнее небытие, оставаясь связующим звеном между Элементами Гармонии прошлого и настоящего.

Повозка скрипела и шаталась. От сена приятно пахло луговыми цветами, и над головой скользили облака по чистому голубому небу. Эйранда лежала и наслаждалась этим путешествием, радуясь своей удаче и проезжающему мимо пони.

— Вы не из этих краёв. Путешествуете? — Пони, кативший телегу, сделал небольшую остановку и сунул в рот новую соломинку.

— А по мне это так видно? — Не меняя положения головы, отозвалась Эйранда.

— Ещё бы. Сумка внушительная, накидка не из свежих, явно в дороге была. Да и будь вы местная, в жизни бы у тех руин не остановились бы. Место плохое, вещи случаются странные. — Хмыкнул пони и покатил телегу дальше. — Будет интересно, в трактире спросите. Там есть один... любит всякое рассказывать. Местный рассказчик.

— Угу... а как городок называется? — Ей было бы достаточно достать карту, но возиться только ради этого Эйранде не улыбалось.

— Коинпэйл. — Невозмутимо отозвался владелец телеги. — Хорошая шутка от бывших владельцев тех руин. Говорили, городок построили вокруг их сокровищницы, только это всё неправда. Жители потом все улицы перекопали и каждый подвал проверили, ничего там нет. Одно название и осталось да ратуша, покосившаяся стараниями особо рьяных искателей.

— Они отличались юмором. — Согласилась чёрная пони, потягиваясь, и, привстав, стала вглядываться в очертания приближающегося городка, если можно было таковым назвать посёлок из пары десятков домов вокруг ратуши. Все мелкие города были на один фасад для Эйранды. Большая часть таких появилась в годы великого расселения, когда искатели новых земель и новых возможностей находили бесхозные земли и возводили там свои городки, гордясь своей ролью основателей. Таким был и её городок, возле вечно чёрных и пыльных угольных шахт, владельцем которых был её отец. Но участь всех таких городков была одна. Постепенное угасание и исчезновение с более новых карт Эквестрии. Эйранда была готова поспорить на сотню битов, что этого города тоже не было на карте. Кривая ратуша приближалась, навевая некоторое уныние. Когда пони остановил телегу, Эйранды в ней уже не было. Подхватив сумку и спрыгнув на мостовую, она направилась к единственному ухоженному зданию, трактиру "Монетка".

Заведение встретило её запахом яблочного сидра, кваса и терпкой вишнёвой настойки, дешёвыми как по качеству, так и по цене. Несколько сидевших пони обратили на неё внимание, но уже через пару секунд вернулись к прежним делам, за исключением трактирщика, внимательно изучающего посетительницу. В правом углу немолодой единорог с надломанным кончиком рога вдохновенно рассказывал историю, раздражаясь невнимательностью слушателей и их редким смешкам. Левее сидели завсегдатаи заведения. Их она определяла без ошибки. Молчаливость, медленное смакование еды и напитков, ленивые движения и отсутствие особого интереса к окружающему. Упади на площадь дракон, они, скорее всего, даже не оторвали бы круп от низких табуреток.

— Кофе, крепкого, несколько чашек, и чего-то пожевать. — Она дошла до стойки и уселась на один из свободных стульев с потёртой и потрескавшейся обивкой.

— Сидр, квас или вишнёвка. — Невозмутимо отозвался трактирщик. — Тут вам не кафе, дамочка. Из «пожевать» могу предложить сено, оно весьма свежее.

— Сидр... — Вместе с этим на прилавок упало несколько монеток. — Но если он будет кислым...

— Он будет таким, каким будет. — Трактирщик мельком глянул на блестящие кружочки металла и придвинул кружку с сидром к чёрной пони. — Собираетесь задержаться тут?

— А это имеет смысл? — Буркнула Эйранда, пригубив напиток и, скривившись, отставила его вбок. Немолодой единорог начал рассказывать новую историю, завладев вниманием слушателей. — С меня достаточно унылых и пыльных городков на сегодня.

Трактирщик фыркнул, словно бы соглашаясь и одновременно не сильно разделяя настроение посетительницы.

Она запивала далеко не столь вкусное сено таким же кисловатым сидром, ощущая, как жажда постепенно утоляется. Единорог с надломленным рогом рассказывал о замке, из которого она не так давно выбралась, и на десятую часть правды в рассказе приходилось девять десятых откровенного вранья и выдумки. Однако слушателям эта история нравилась. Все городки, где никогда ничего не случается, трепетно хранят такие вот истории, проверить которые невозможно. Они придают загадочность блёклой жизни. И, что забавнее всего, обычно из раза в раз они обрастают всё большими деталями.

— И вот, больше трёх сотен лет назад, в годы, когда отлучённая от дворца знать подняла бунт, правители этих земель подчинились воле принцессы Эквестрии и сложили оружие, передав все хранящиеся у них знания в Кантерлот. Да-да, без боя и мятежа, как это было в других местах. Только потому наш город остался цел и невредим. И всё бы ничего, да в одну ненастную ночь огни замка... погасли! Ни одно окно не светилось. Ни один голос не доносился из пустого замка Графа Коин, славящегося своими боевыми заслугами! А на следующий день видели лишь молодую наследницу. Она бродила по пустому саду вокруг замка, и с нею вместе шагали тени. Живые ужасные тени, глаза которых мерцали холодом и ненавистью. — Вдохновенно рассказывал единорог, время от времени проводя копытом по редкой седой бородке. Кто-то придвинул чашку сидра, другой поделился заплетенным в косичку сеном, от которой старик стал откусывать небольшие кусочки. — И вот однажды несколько храбрых рыцарей вызвались очистить это проклятое место. Молнии били в башни замка, рассекая небеса! Лес, будто живой, тянул к ним свои корни и пробивал ветвями прочные стены. Всё поглотила безумная чаща, часть того самого Великого Вечносвободного Леса! Да-да, того самого, по легенде покрывавшего все земли Эквестрии в незапамятные времена... а, быть может, и весь мир. Но рыцари не нашли никого в пустых комнатах. Даже юную наследницу отыскать не удалось. И тогда спустились они в жуткое подземелье, насчитывающее много веков. И была там битва, и никто не вышел из них на поверхность. С тех пор много лет подряд призрак молодой правительницы зазывал к себе путников, и все они пропадали бесследно. Клянусь своей ржавой подковой.

Слушатели судорожно вздохнули, словно под конец истории забыли, как дышать. Эйранда глотнула ещё немного не ставшего приятнее на вкус сидра и ухмыльнулась.

— Бред. — Точно поймав момент совершенной тишины в трактире, проговорила она. — Бред с первого до последнего слова. Это просто брошенный и заросший замок. Не скрою, ветхий настолько, что чихнуть достаточно для очередного обвала, но ничего проклятого там нет. И следов молний там нет. Уж я знаю, как выглядят башни после молний, а деревья там и в те времена были высокими достаточно для того, чтобы молния угодила в них в первую очередь. Вдобавок, как можно знать об ужасной битве, если оттуда никто так и не вышел?

— Сомневаетесь в моих словах? Посмотрел бы я на тебя, проведи ты там хотя бы ночь в одной из комнат. — Проворчал старик, допив свой сидр, и нарочито громко поставил чашку на стол. Чёрная пони явно испортила нужный момент, к его негодованию.

— Смотри, да дырку не протри взглядом, мне даже в подземелье удалось переночевать и, как видишь, жива, здорова и голодна. — Последний пучок сена, отдающий вкусом сырого дерева, скрылся во рту Эйранды.

— Это всё благодаря жертве рыцарей! Если бы не они, не выйти тебе живой оттуда, вот тебе честное слово, клянусь своей подковой. — Однако рассказывать истории старику уже не хотелось. Встав, он покинул трактир, оставив пони обсуждать как саму историю, так и поведение наглой незнакомки. Та, впрочем, также покинула под шумок трактир и отправилась за единорогом следом. Что-то в его глазах показалось знакомым ей. Она уже видела такой блеск и нетерпеливое дрожание у тех, кто услышал нечто очень важное для них. Осталось понять, что именно из сказанного ею так зацепило старого рассказчика.

Единорог на удивление бодро для своих лет направлялся к домику на окраине. Оттуда был хорошо виден замок и сухой сад позади него, как и надвигающаяся на строение чаща. И вправду, издалека казалось, будто деревья пытаются втянуть в чащу замок. Башня покосилась, но держалась за счёт впившихся в неё ветвей, что и объясняло то и дело падающие на верхних этажах камни и похожие на стенания потрескивания конструкций, когда деревья качались на ветру. Единорог оглядывался по сторонам, но, скорее, по привычке, чем из необходимости, отчего Эйранде приходилось сбавлять шаг и прятаться за углами домов или оставленными телегами.

— Не такой уж ты и простой местный рассказчик. — Прошептала пони, в очередной раз юркнув в кусты, едва не попавшись на глаза единорогу. Тот последний раз взглянул на дорогу и уже быстрее зашагал к дому. Окно зажглось уютным тёплым светом, на фоне которого мелькал силуэт старика. Тот явно что-то собирал или искал, шумно выдвигая ящики, пока не опрокинул нечто тяжёлое и звонкое. Эйранда осторожно заглянула в окно и едва не воскликнула от увиденного. Наполовину выпав из шкафа, на полу лежали измятые с одной из сторон доспехи. Пустые пазы для самоцветов ещё переливались кусочками оставшихся в них камней, смятая нагрудная пластина была тщательно отполирована и переделана. Но как бы ни старался тот, кто это сделал, скрыть выбитый на ней профиль ему не удалось. Сквозь царапины и вмятины профиль Чёрного Короля угадывался легко теми, кто хоть раз видел похожую броню целиком.

— Значит, никто из рыцарей не вышел на поверхность. — Едко заметила пони, слова которой заставили единорога уронить несколько шкатулок. Надломленный рог рассыпал искорки и погас. — И, как понимаю, очистить замок от всех драгоценностей тоже не вышло? Может, настало время правдивым историям?

Единорог поник и, отбросив попытку засунуть доспехи в шкаф, медленно повернулся. В тусклом свете его морда казалась ещё старше, чем в трактире. Седая грива клочками свисала вдоль шеи, выдавая совершенное безразличие своего обладателя к собственной внешности. На боку, в том же месте, где и отверстия на доспехах, виднелись зажившие рубцы. Один из них немного задевал кьютимарку в виде висящих в воздухе пустых доспехов для пони на фоне полукруга.

— Может быть. Зависит лишь от того, сказала ли ты правду там или просто для красного словца решила похвастаться. — Хрипло проговорил он. — И это легко проверить. Сколько доспехов в зале славы, чёрная пони?

— Двенадцать по числу придворных кратному месяцам года, кроме тринадцатого, знати Кантерлота, верно? — Улыбнувшись, Эйранда медленно спустилась с подоконника на пол. — И не считая пяти доспехов, которых там быть не должно, вроде одного, очень похожего на них и лежащего у шкафа.

— Отлично, ты знаешь историю знати Эквестрии и, возможно, угадала количество рыцарей, нашедших там свой бесславный конец ради блага жителей города. Смекалка и отличные познания истории. — Старик усмехнулся и стал медленно собирать рассыпавшиеся по полу бусинки и кусочки истлевшей бумаги, выпавшие из шкатулок. — Но это не означает, что ты была там на самом деле. Или ты не всё рассказала?

— Вход в погреб завален. А другой вход, по-прежнему, заперт и останется таким, если ты не расскажешь, откуда у тебя эти доспехи, и всю историю как есть, а не байку для этих лопоухих ослов из таверны. Я никуда не тороплюсь. — Эйранда демонстративно уселась за низкий, грубо сколоченный столик, не обращая внимания на пыльную скамейку. Домик был таким же запущенным, как и двор вокруг него. Не так много вещей могло похвастаться вниманием владельца, стирающего с них пыль. Даже доспехи покрывала паутина, и Эйранда была уверена — снаружи этой мерзкой гадости было куда меньше, чем внутри.

Старик неразборчиво пробурчал и, наконец, собрав мелкие предметы по шкатулкам, сел напротив. Надломленный рог давал о себе знать. Телекинез то и дело подводил его, однако, ему удалось почти ровно поставить несколько чашек с травяным отваром перед собой и незваной гостьей. От напитка тянуло запахом просторных лугов и свежестью озёр.

— Жаль, я думал, наконец, смогу попасть туда спустя столько лет. — Вздохнул единорог, отпивая несколько глотков. — Столько лет. Когда я услышал твои слова там, в таверне, мне показалось, настало время, когда я вздохну свободно и завершу начатое своим отцом дело. Какая жалость, что это не так.

— Отцом? — Пони сложила копыта под подбородком. Старик снова лгал, но прежде чем поймать его на откровенной лжи, она дала ему шанс рассказать.

— Да. Чтобы понять историю, нужно бы рассказать её с самого начала, вот только на это потребуется не один день, и слушать её особо не интересно. — С полки, покачиваясь и со стуком упав на стол, прилетела корзинка с фруктами и мешочек сдобных сушек. — Они правда были рыцарями. Все они, и мой отец тоже. Хоть и не такими благородными, как в истории. Но он не был таким, как они, он верил в лучшее для Эквестрии и приложил к тому немало сил.

— На этих доспехах знак Сомбры, как и на тех, в подземелье. Не слишком это связывается с благородством, равно как и не поясняет, откуда они тут, если его армию разгромили тысячу лет назад. — Искательница приключений не притронулась ни к чашке, ни к фруктам. Когда дела поворачиваются вот так, самое последнее, что стоит делать — пить чай в незнакомом месте в компании с тем, кто выдаёт себя за другого.

— О, далеко не все разделяли идеи этого самопровозгласившего себя королём мага. Многие ушли и, благодаря доставшемуся долголетию, смогли выжить в изменившемся мире. Среди них были и предки моего рода, который на мне и закончится. — Единорог хмуро взглянул на не сильно верящую его словам пони. — Не надо думать, будто у старика ум не тот. Он сам мне рассказывал, передав в наследство эти доспехи.

Чёрное копытце пони плавно опустилось на стол, оставив на нём небольшой слиток с выбитым на нём профилем Сомбры. Золото блеснуло в тусклом освещении комнаты одновременно с глазами старика, с трудом удержавшегося от желания схватить этот кусочек метала. Пони улыбнулась. Реакция была именно такой, какую она ожидала увидеть.

— На доспехах старые повреждения. И они точно совпадают со шрамами на твоём боку. Может, хватит рассказывать сказки? Ты смотришь на этот слиток совсем не как тот, кто только слышал о нём. Позволь, я расскажу, как всё было. Вы, вшестером, заявились в замок семьи Коин. Предлагая немало драгоценностей и золота за что-то очень ценное, вы получили отказ. А потом вы напали на них под покровом ночи. — Под вишнёвой прядью гривы сверкнул солнечный блик, отчего единорог слега отпрянул от стола и едва не разлил свой чай. — Покидая замок через тот же тайный вход, через который вошли, вы пытались унести всё, что могло выдать ваше присутствие. Но не вышло. Кто-то или что-то настигло вас у самого выхода, и выжившие, среди которых был ты, а не твой отец, закрыли за собой дверь, бросив товарищей погибать. Я ведь права?

— Это было не так!! — По столу скользнула косая трещина, и чашка рассыпалась на осколки перед удивлённой мордочкой Эйранды, расплескав настойку по деревянной поверхности столешницы. — Да, мы предлагали им золото и камни из казны Сомбры, часть которой удалось вывезти нашим предкам до пропажи Кристальной Империи. В те годы шёл бунт. Гармония покинула Эквестрию, а принцесса далеко не всегда справлялась со... своей страной. Граф Коин и его жена, отчасти, разделяли нашу точку зрения и почти согласились на предложение! Но потом всё пошло не так. Но это не я закрыл за ними дверь! Я искал способ открыть тот ход до самого конца... и годами не оставлял мысли сделать это. Оставшись жить в этом городке, я...

— Ради чего? — Эйранда наклонилась к затихшему старику, всплеск эмоций в котором будто бы отнял у него часть сил. Единорог казался дряхлым и потерявшим в жизни всё, кроме единственной цели. — Слава, власть, магия?

— Свобода. — Старик проговорил это тихо и медленно встал. Вопреки старости, в нём ощущалась боевая выправка. — Мы хотели свободы от данной тысячу лет назад нашими предками клятвы, данной многими единорогами, вставшими под знамёна правителя Кристальной Империи. Не все тогда понимали, какая будет у этого цена. И совсем единицы осознали силу сказанных слов через поколения. Ты думаешь, они с радостью шли против принцессы? Были и те, кто хотел повернуть назад, но не смог. Даже теперь его голос звучит в мыслях их потомков, нависая мрачной тенью своей власти.

Со стоном он поднял доспехи и, наконец, затолкал их в шкаф, подперев дверь спинкой стула. Эйранда сидела за треснувшим столом и молчала. От предложения взять слиток и покинуть городок старик отказался, покачав головой и подобрав ещё пару бусинок с пола. Среди выпавших бумаг были фотографии. Немного, и все — пожелтевшие от старости. На одной был ещё совсем новый дом, видимо, только построенный, рядом с которым резвилось несколько жеребят пегасов. На другой — уже тогда немолодой единорог с отколотым кончиком рога стоял рядом с земнопони, в глазах которой светилось обожание. На боку едва различимо виднелась кьютимарка наковальни с молотком и прутом. Подобную кьютимарку она видела ещё по пути в город, на одной из выцветших вывесок.

— Я встретил её во время третьего возвращения в город. Когда долго живёшь, приходится покидать места и возвращаться назад спустя время, выдавая себя за родственника самого себя. Забавно, не так ли? Проживёшь больше трёх сотен лет, тоже начнёшь считать это забавным. — Проговорил он, заметив интерес пони к фотографии. Изображения бережно перенеслись телекинезом в шкатулку. — Ради неё мне хотелось достать хотя бы часть тех драгоценностей, но жизнь с нею была прекрасна без всякого золота. Она ковала что угодно, и подковы из-под её молота не знали сносу. Я до сих пор их ношу. Но всё заканчивается. Она ушла, я остался. Пропади пропадом эта крупица долголетия, проклявшая род каждого из вставших тогда в ряды Чёрного Короля…

— Сомбра был побеждён. — Эранда подняла свою звякнувшую сумку. — Новая принцесса Империи разметала его магией в пепел, но, видимо, новости в это захолустье не доходят.

— Они все так думают. — Мрачно отозвался единорог, резким движением сунув шкатулку на полку. — Все эти... герои. Думают, будто достаточно крохотного огонька, чтобы отогнать мрак. Но это не так. Мы тоже искали силу против... него. А всё вот как закончилось. Клянусь своей подковой, Коины выпустили силу, которой не место в этом мире. Она будет бродить по нему, искать... где-то рядом. Ждать удобного случая. И будет ждать. Она умеет ждать... особенно теперь. С тем камешком... таким оранжевым, словно долька апельсина...

Старик стал бормотать, судорожно сжимая в телекинезе шкатулки, будто воспоминание о мрачном прошлом разорвало его связь с настоящим. Он продолжал бормотать и тогда, когда Эйранда покинула его дом, оставив вместо слитка несколько драгоценных камней из другого кармашка. Последние слова единорога не выходили из её головы, и теперь прибыть в Кристальную Империю её хотелось куда сильнее, чем прежде.

Вернувшись в трактир, под те же косые и не особо дружелюбные взгляды, она спросила о ближайшей станции поезда.

— По юго-восточной дороге мимо амбаров. По ней до самой станции и доберётесь. Повезёт, попутную телегу встретите, не пройдёт и часа. — Трактирщик сгрёб несколько золотых битов, протянув два пакета с поджаренным в масле сеном, политым густым липковатым сиропом. — Вы побывали у старика?

Эйранда молчаливо кивнула, складывая пакеты в сумку, стараясь не заляпать сиропом всё вокруг.

— Он многое рассказывает, но не всему стоит верить. Вот вы были в подземельях. Будь там сокровища, про которые все вокруг толкуют, вы бы тут не задержались или бы уже сорили драгоценными камешками. Довелось уже с приключенцами общаться. Не такой вы народ, чтобы по гостям ходить да в трактирах болтать. — Владелец заведения пристально вглядывался в неприкрытый гривой глаз, пытаясь угадать эмоции пони. — Значит, нет там ничего, или сами вы истории рассказывать горазды. Ведь так?

— Может и так. — Сухо отозвалась она, направившись к выходу. — Но, что бы ни говорил старик, он прав. Соваться туда, и вправду, не стоит. Да и смысла нет.
"Особенно теперь, когда главный вход надёжно завален, а запасной заперт", — подумала про себя пони, оказавшись на улице. В кармане сумки тяжестью ощущались слитки золота, ждущие своего часа. Пыльная дорога под её копытами, снова в путь с новым кусочком тайны, такой похожей на её собственную.

— Мисс... мисс! Подождите! — Запыхавшийся жеребёнок догнал её у самых амбаров, еле переводя дух.

— А тебе что, мелочь? Автограф на память?

— Нет... Старый Дэген просил передать вам вот это. Сказал, это важно. — Жеребёнок протянул помятый свиток пони, одного взгляда на который было достаточно, чтобы узнать одни из тех удивительных пергаментов, меняющих свои свойства, если смотреть через определённый кристалл. — Удачи, мисс. К нему ведь никто не приезжал уже много лет.

— Я не... ах... ладно. — Эйранда махнула копытом вслед ускакавшему жеребёнку. Запихнув свиток в сумку, она продолжила свой путь.

В пыли, рядом со следом от копыта жеребёнка тускло блеснула монетка. Ухмыляющаяся мордашка драконикуса смотрела вслед искательнице приключений.

---

Начавшееся вечером путешествие плавно перешло в ночь. Едва различимое за снегопадом солнце окончательно скрылось за тёмными пиками гор, вдыхая тем самым в Диксди свежесть ночи. Не слишком удачная тема для разговора постепенно выветривалась, оставив ещё заметное смущение на её мордашке. Осторожно затронутый Ваном вопрос оставил вороного в недоумении от полученного ответа. Сама же она отчего-то ощущала себя немного неудобно и пыталась сосредоточиться на раскрытой перед нею книгой. Описания артефактов, несколько схем и с десяток страниц текста плясали перед нею, не укладываясь в цельную картинку. Вороной же пытался добиться чего-то от сытого аэтаслибрума, старательно делая вид, будто ничего не было.

Поезд, кажущийся медлительным, постепенно набирал скорость, и пейзаж за окном менялся всё быстрее. Вот уже за снежной пеленой стали скрываться очертания гор и сияние империи. Дорога вильнула, и мимо промелькнули останки одной из старых станций. Когда-нибудь её восстановят, и, возможно, вокруг появится ещё один городок, но точно не раньше момента прибытия пегасов, усмиряющих снежную погоду. Проводив руины башен взглядом, Диксди достала несколько карт и разложила их на столе. Пристально изучая их, она то и дело сверялась с чем-то за окном.

— Дорога... её перестраивали? Мы едем куда севернее... чем обычно. — Она развернула другую карту, часть которой была прожжена в нескольких местах.

— Понятия не имею. Я тут впервые. А что не так? — Вороной прикрыл книгу и с интересом стал рассматривать карты, пытаясь понять, что означали те или иные пометки на ней. Возле каждого нарисованного там сооружения стояли всё те же непонятные символы демикорнов, порой складываясь в строчки, а то и вовсе расположенные полукругом, словно поверх карты кто-то чертил магические схемы.

— Они зачем-то свернули на параллельный запасной путь. Почему они свернули туда? Основной куда надёжнее и так же близко к шахтам... — Она высунулась в окно. Покрутив мордочкой по сторонам, она втянула голову назад к смеющемуся вороному. — Ты чего смеёшься?

— Видела бы ты себя. — Ван ткнул копытом в сторону небольших сосулек, свисающих с ушек и гривы, тающих и падающих на пол. — Холодная погодка?

— Ну, там явно не так уж тепло... — Цепь-фамильяр переползла по телу Диксди на её шею, свесившись наподобие колье, чуть охватывая плечи — И ты тоже не очень-то тёплая, в отличие от...

Диксди смущённо отвела мордочку в сторону от улыбнувшегося Вана. Неудачный разговор снова всплыл в её мыслях, вызывая румянец на щеках.

Поезд стал замедляться. Снежные пики становились ближе, равно как и очередные руины не то обзорной башни, не то водонапорной. От налипшего снега, сосулек и сугробов едва ли удалось угадать предназначение этой конструкции.

Заглянувший к ним Блэк оставил ворох тёплой одежды, подобрать из которой что-то на свой рост было сложно не только Вану.

— Выбирайте, что подойдёт. — Бросил он, оставляя их перед сложным выбором между тёплыми пончо и шерстяными накидками. — Я и Алиорин зайдём чуть позже. Она как раз договаривается со своими новыми пушистыми знакомыми.

— С кем? — Вороной замер, крутя перед собой неплохую накидку почти его размера.

— Увидите. — Блэк скрылся за дверью, а вместо него в проёме возник уже готовый к походу Армос. Молчаливо понаблюдав за приготовлениями, он так же скрылся в глубинах вагона.

Диксди выбрала себе плотную накидку землистого цвета. Долго рассматривая её с разных сторон, она не сразу поняла, как её одеть. После неё на шею лёг вынутый из сумки амулет с крылатым глазом из тёмного янтаря. Прошептав несколько слов, она цокнула по нему копытом, с улыбкой заметив тусклое сияние внутри камня. Едва накидка застегнулась, она поправила крылья, и когти на сгибах оказались по бокам от её шеи, походя на занятный воротник.

— Интересно, что это за знакомые. — Задумчиво проговорила Диксди, рассматривая себя в стекле вагона. — Я не выгляжу в этом забавно?

— Ну что ты... Тебе идёт. — Аликорн окинул пони оценивающим взглядом, задержав его на кисточке хвоста. — Вполне идёт.

Поезд остановился у заброшенной и почти засыпанной снегом станции, где пути почти сходились, позволяя, при необходимости, перетаскивать груз из одного вагона в другой между поездами. Еще виднелась небольшая башенка куратора, рядом с которой возвышался резервуар с водой. Под ним, словно маяк, горел масляный факел, не давая воде замёрзнуть в баке. Теплая вода наполняла котёл паровоза, и от труб шёл небольшой пар. Несколько фигур грелись у бака, время от времени спускаясь вниз. У остатков стены лежали накрытые непромокаемой тканью вещи. Их уже успели сгрузить, и сейчас несколько нескладных фигур методично перетаскивали из вагонов остальное.

Ван вышел вслед за Диксди, ещё раз убедившись в надёжности скрывающей крылья накидки. Его копыт коснулся мягкий свежий снег, и он зябко подёрнул плечами.

— Брррр — Он перехватил поудобнее сумку с привязанным к ней моховриком.

— Привыкните. Вам просто не повезло, вагон остановился чуть дальше нужного. Хотя свежий снег свёл на нет все усилия. — Бодрый голосок Алиорин послышался со стороны потрескавшейся и накренившейся платформы. — За мной, я представлю вас своим знакомым. Они помогут нам добраться до раскопок вместе с грузом.

То, что вороной и демикорн приняли за часть сугробов, оказалось белыми шкурами пушистых и довольно массивных псов. Ван слегка вздрогнул, поймав на себе пристальный взгляд одного из них. Казалось, будто они изучают чужаков, не решаясь сделать первый шаг.

— Алмазные псы? Вот уж сюрприз... — Буркнул вороной, заметив, как те неторопливо вытаскивают громоздкий ящик из вагона и привязывают к чему-то, похожему на сани.

— Зимние псы или, как предпочитают они сами себя называть — Хаски. Они — коренные обитатели этих мест с незапамятных времён. — Алиорин буквально светилась от энтузиазма, словно всю свою жизнь мечтала прочитать краткую лекцию о жителях Северных гор. — Немного суеверны, но довольно мирные и сообразительные. Хотя их кухня едва ли будет по душе пони. Да, наши сани те, слева.

— А что не так с кухней? — Диксди уложила крылья удобнее под накидкой и с интересом рассматривала пушистую мордашку ближайшего пса. Ей уже доводилось слышать о них от других обитателей гор, но никогда еще она не видела их так близко. Белая шерсть на лапах скрывала острые когти и тёмные кожистые подушечки, равно как и смягчала черты их мордашек, делая их если не симпатичными, то, хотя бы, не такими отталкивающими, как у диамандовых псов. Демикорн тихо тронула сани. Те скрипнули, и один из псов подошёл ближе, молчаливо всматриваясь в тёмно-синюю пони, будто оценивая её.

— Мммм... очень приятно, что вы вызвались нам помочь... — Она тихонько кивнула хаски и, уже тише, добавила. — А... Алиорин, это, и вправду, неожиданно. Как тебе удалось уговорить их?

Услышанные Диксди шаги принадлежали не пегасочке, а Блэку. Он что-то сказал псу, и тот, кивнув и вильнув хвостом, ушёл к остальным.

— Продукты, специи, некоторые инструменты, лекарства и настойки. Много вещей, ценных в этих суровых местах, где если что и растёт, то или глубоко под снегом и мало, или в пещерах, куда даже самый отчаянный искатель не сунется. — Он хрустел уже где-то перехваченным сухарём и принялся проверять сани на надёжность. — В общем-то, они помогают обновлять путь и прокладывать дорогу там, где от старой ничего не осталось. Я имею в виду самый северный её отрезок. Эта станция давно не использовалась и успела развалиться на части, но уже за несколько лет удалось восстановить часть комнат и, не без моей помощи, вернуть в строй бак для заправки паровозов. Собственно тут я и Алиорин и завели знакомых среди этих шерстяных жителей зимы. А ещё они сильно отличаются от своих южных сородичей в лучшую сторону. Помимо бесполезных в их условиях камешков, они знают цену действительно нужным вещам и обладают симпатичной внешностью. Хотя последнее — спасибо их меху.

— Самый северный путь? Но чем плох основной путь? — Диксди прервала рассуждения Блэка. — Он был заложен давно и учитывал почти все самые опасные участки гор. Его даже называли "Лентой Безмятежности".

Заметив недоумевающий взгляд земнопони, она прикусила язычок. Возможно, этот путь так больше не называют, и последний раз, когда она слышала это название, было до исчезновения города-страны с поверхности Эквестрии. Махнув копытом, всем видом показывая, что всё это не так важно, она попыталась перевести разговор в другое русло.

— Ну, если сравнивать с диамандовыми, не могу не согласиться. — Она сделала паузу и перенесла вес на другую ногу. — И всё же, их главным достоинством была выносливость и отличные познания в области горных работ, не говоря уже о некоторых механизмах, облегчивших их труд.

— Так вы в курсе? Какое облегчение. — Блэк широко улыбнулся и достал ещё один сухарик из седельной сумки. — Всё верно. Как и грифоны, они тоже полагаются на механику. Правда, у грифонов она намного лучше.

Последнюю часть он сказал чуть тише и в сторону, стараясь остаться не услышанным хаски.

— О, вы тоже бывали в городах грифонов? — Вороной появился за их спинами, заставив обоих вздрогнуть.

— Исключительно в ознакомительных целях. Некоторые из их инженерных решений, достойны внимания. — Блэк обернулся к тёмному единорогу в накидке и приветственно кивнул. — Вы же знаете, почти все их города находятся на некотором расстоянии из земли, крепясь к стенкам ущелий. Правда, я ими сыт по горло. В буквальном смысле, если вы понимаете, о чём я.

— Догадываюсь. — Улыбка у Вана получилась немного кривоватой. Ему вспомнилось вынужденное пребывание в одном из таких городов, и оно не вызывало много положительных эмоций. Особенно воспоминания о блюдах, навечно изменивших его вкус.

Диксди, слова которой нашли положительный отклик у зимних псов, уже прогуливалась среди них. Ван был уверен — ей удалось завоевать некоторое расположение у этого не слишком словоохотливого народа. Даже являясь пони.

И он был прав. Некоторые хаски с интересом рассматривали высокую пони в накидке, скрывающей её крылья. Однако их взгляды чаще скользили по металлическим предметам на ней и серебристой цепочке, которая прикинулась обычной и даже шевелилась в такт шагов Диксди, ничем не выдавая свою полуразумность.
Раскопки.

Диксди ломала голову над этим, пытаясь вспомнить карты местности и гадая, какое из мест могло бы оказаться интересным. На ум ничего не приходило. Место находилось намного южнее её форта и всей цепочки укреплений её народа, о которых она знала. Там были лишь ущелья. Хотя на нескольких картах она видела пометки, они явно не были строениями или иными сооружениями, достойными внимания. Городов, которые могли бы стать руинами, там не было вовсе. Вздохнув, она осторожно залезла в сани, расположившись на мягкой подстилке. Дождавшись, пока Ван закончит разговор с Блэком, она приглашающе махнула ему копытом.

— А тут уютно!

— Нуу... — Ван с сомнением покосился на одеяла и оббитые мехом части саней. – Боюсь, не всем тут будет так же комфортно, и кто-то предпочтет ехать вместе с грузом, чем в этих санях.

Демикорн непонимающе уставилась на вороного. Тот просто указал копытом на торчащий мех и обивку. Диксди осторожно прикоснулась к одеялу, приподняла одно из покрывал телекинезом и принюхалась. Озадачено посмотрев по сторонам, она положила покрывало назад, прижав копытом.

— Видишь, это сделано из шкур... животных, живущих, скорее всего, у подножья гор или в ущельях. Тут суровая погода, и, соглашусь, лучше так, чем замёрзнуть во время пурги. Не завидую тем, кому они когда-то принадлежали. — Ван вздохнул. — Другие пони вряд ли назовут это "уютным".

Некоторое время синяя пони сидела и раздумывала над словами Вана. В глазах мелькало сожаление и ещё какая-то эмоция, не свойственная пони.

— Их всё равно не вернуть. — Тихо сказала она, когда смысл слов вороного дошёл до неё. — Но они дарят тепло и могут сохранить жизнь другим. Это грустно, но можно сказать, что их жизнь продолжается в предметах... как артефакт.

Но, несмотря на попытку убедить себя, её голос выдавал неуверенность. Да и радость от поездки стала куда меньше и тусклее. Шмыгнув носом и выпустив облачко пара, она сунула копытца под тёплые покрывала.

Вану осталось лишь пожалеть о сказанном, но и скрыть этот факт он не мог. Куда хуже было бы, если бы ей об этом сказал Блэк или Алиорин. Хотя её реакция была спокойнее, чем он предполагал. Если сравнивать с пони. Ещё одна галочка в список различий между ними и демикорнами, который мысленно вёл Ван.

Погрузка инструментов и снаряжения проходила гладко. Хаски таскали к нартам то ящики, то мешки, откладывая причитающееся им в сторону, под навес у стены. Армос делал последние проверки, сверяясь с левитирующим рядом списком, ставя галочки напротив погруженных вещей. Всё, что было в них, могло оказаться жизненно необходимым. Не говоря уже о стоимости. Всевозможные приспособления, способные облегчить ход раскопок, обошлись ему в круглую сумму, и просто так оставить посреди снежной пустыни нечто важное он явно не собирался. Псы ворчали, но проверяли каждое крепление дважды, а то и трижды, довольно нелестно отзываясь о лидере экспедиции между собой.

— Практически всё погружено, можно отправляться! — Армос крикнул замешкавшимся участникам экспедиции. Пони и единороги уже разбредались по саням. Ван оказался прав. Далеко не все смирились с отделкой нарт, и возмущённые возгласы слышались то с одной стороны, то с другой. — И нечего жаловаться, скоро погода будет такой, что вы сами будете рады этим мехам! Хорошо хоть вас всё устраивает...

Последнее он сказал, пробегая мимо саней Диксди и Вана, в которых они устроились со всеми удобствами, сложив свои сумки по бокам от себя и укрывшись меховой накидкой.

Диксди достала небольшой блокнотик и стала сравнивать рисунок на шерсти с зарисовками и записями, листая страницы одну за другой. Наконец, на развороте показались изображения массивных животных, медлительность которых ощущалась даже через линии набросков.

— Снежные яки... — Тихо проговорила она, выдохнув облачко пара. — Это из них... всё это.

— В такой холод я бы предпочёл сам стать яком... чем они тут питались, тут же снег кругом. — Ван укутался по самый нос, стараясь, лишний раз не высовываться на бьющий в мордочку холодный ветер.

— Под снегом растёт несколько видов вечно зелёной травы. — Диксди улыбнулась и развернула к вороному блокнот с зарисовкой растения, похожего на цветную капусту, только темнее цветом и более плоского.

— Снежные яки опасное животное. Питаться не только трава, но и мелкий жук и прочий северный насекомый. — Буркнул бегущий впереди хаски, уловив часть разговора своими чувствительными ушами. — Хаски искать погибший як и делать шкура для нарт. Тёплый шкура. Пони не всегда любить нарт за это и хаски не любить заодно.

— А далеко до раскопок?

Пёс буркнул что-то неразборчивое, и его голос потонул в хрусте подмороженного снега. Становилось холоднее, и в потоках ветра появлялись крохотные льдинки, больно впивающиеся в шкурку. Несколько раз пегасы, укутавшись в плотные накидки, вылезали из нарт, чтобы закрепить верёвки на грузовых санях.

К концу дня всем стало окончательно ясно — время, выбранное для путешествия, оказалось неудачным. Пара саней напоролась на спрятавшиеся под снегом скалы и развалилась прямо на ходу, вынудив путешественников остановиться у отколовшегося куска горы, за которым ветер был тише.

— Метель будет продолжаться до самого утра. — Пряча мордочку в шарф, к Вану и Диксди подошла Алиорин в сопровождении одного из псов. — Хаски поставят временное укрытие, так что берите вещи, спальные мешки и за мной.

— На таком ветру палатки просто сдует. Я бы лучше в санях остался. — Вороной осторожно ступал по глубокому снегу. Рядом вышагивала синяя пони, следы от которой немного дымились паром. Вопрос крутился у него на языке и там и остался, когда перед ними показалось несколько низких белых куполов-домиков. — Иглу!

— Что? — Диксди провалилась под снег и вынырнула из-под него, фыркая и отряхиваясь.

— Иглу же! Такие домики изо льда... — Вороной, будто бы забыл о дискомфорте и снеге, длинными прыжками направился к одному из куполов вслед за низко парящей пегаской. — Там внутри очень тепло и уютно... Алиорин, откуда они тут?

Пегасочка кивнула в сторону хаски, вырубающих изо льда блоки и прямо на глазах строящих ещё один иглу, размером поменьше.

— Часть иглу — от старых стоянок. Снег и лёд тут почти не тают. Новые же возвели буквально за полчаса. Эти псы творят со льдом просто удивительные штуки. Переждём непогоду там.

Догнав вороного, демикорн убедилась в его правоте. Внутри было намного теплее, и ледяные блоки будто мерцали матовым сиянием, пропуская через себя немного света извне. Диксди отряхнулась и чихнула от скатившейся на нос талой воды, чем немало развеселила вороного, растянувшегося на выданной пегасочкой подстилке. Тот блаженно потягивался, придвигая копыта к небольшому огоньку, масляной потёртой лампе в центре пола. Копоть от неё покрывала потолок тёмными разводами, в которых можно было угадать силуэты пони, неведомых существ и даже удивительные летающие острова, если такие вообще существовали в мире.

... Зеленоватое свечение струилось от строк на листах раскрытой книги. Единорог ощущал, как пол покачивается под его ногами, будто кто-то огромный плавно качает зал то в одну сторону, то в другую. Колонны загорались внутренним светом, пробивающимся через трещины на поверхности. Гибельное мерцание проникало через щели между камнями пола и подсвечивало его копыта болотным сиянием. Зал качался, и где-то впереди, за лежащей на каменном постаменте книгой, показались из темноты два зеленоватых кристалла, грани которых сковали внутри себя силуэты пегасочки и земнопони. Единорог закричал, и сияние усилилось, разбрасывая части колонн и пола в стороны, охватывая собой всё вокруг. Зеленоватое сияние медленно гасло и превращалось в тьму. Всплеск воды, пронзительный холод и вкус бумаги во рту...

Ван очнулся, не сразу поняв, как ему удалось запутаться в собственном спальном мешке. Диксди, так и не сумевшая залезть в свой целиком, спала на подстилке, укрывшись крыльями, тепла от которых было куда больше, чем от масляной лампы в центре. Накрытая колпачком, та продолжала обогревать дом из снега и льда.

Вороной вздохнул и перевернулся на другой бок. Один и тот же сон, лишь слегка изменяясь в деталях, снился ему время от времени. Происходящее казалось настолько реальным, что он не выдержал и отхлебнул немного воды, пытаясь прогнать горьковатый привкус обложки книги. Зачем он держал её зубами, что это был за зал и кто находился в кристаллах, так и оставалось загадкой, ответ на которую он продолжал искать.

Холод всё же достал его даже через ткань спального мешка. Недолго думая, он поднялся и, перетащив подстилку поближе к демикорну, улёгся рядом, ощущая волны тепла, идущего от её крыльев. На груди пони тускло светился амулет, отбрасывая оранжево-золотистые блики на перепонки. Заметив улыбку на её мордашке, Ван пожалел отсутствию у него способностей оказываться во снах, как это делала принцесса Луна. Диксди явно снилось что-то очень хорошее, и крылатый единорог решил спросить её об этом поутру, если не забудет.

Пригревшись, он заснул снова, и в этот раз кошмары не беспокоили его до самого утра.

— Вот вы где! — Знакомый голос раздался над самым ухом, вырвав из блаженного состояния спокойствия. Утренние лучи, пробиваясь через падающий снег, наполняли иглу матовым светом, струящимся словно отовсюду. — Эта непредсказуемая метель сорвала все планы, и пегасы говорят, что ещё несколько дней можно ожидать таких перепадов. Они даже справиться с нею не могут.

— От всего сердца безумно рад, что вы решили, ни свет ни заря, сообщить нам эту крайне важную новость. — Не без тени сарказма отозвался вороной, разминая копыта от долгого лежания в одной позе. За спиной сладко зевнула Диксди, пробормотав что-то совсем неразборчивое. — Есть какая-то особая причина в такой ранней побудке?

— Разумеется! Итак, хаски утверждают, будто мы находимся где-то тут. — В блёкло-голубом сиянии телекинеза перед зевающим Ваном, появились карты. — Ваша спутница отметила предполагаемый путь до раскопок ещё в Кристальной Империи, в этом и этом месте. Мы от них в двух шагах и если выберем этот путь, то, полагаю, уже через сутки мы окажемся у самых раскопок!

— А если будем придерживаться плана? — Ван с трудом удержался от более пристального взгляда на мелькнувший рядом синий бок с кьютимаркой.

— Тогда пять дней. И это не считая непредсказуемой погоды. — Армос пожал плечами. — Но мне хотелось бы оказаться там как можно раньше. Думаю, вам тоже.

Синяя пони, жуя ягоды с кофейным ароматом, присоединилась к обсуждению, молчаливо рассматривая появившиеся на карте новые линии и пометки с предполагаемым временем путешествия.

— Есть нюанс. Пройти там со всем тем грузом не выйдет. Этот путь можно пройти только налегке. — Проглотив горьковатый плод, она указала на ближайшую отметку на карте.

— Не проблема. Я, вы, Блэк и Алиорин возьмём только личные вещи и самое важное. Остальной отряд переждёт непогоду и двинется прежним курсом. Мы встретим их уже там, подготовившись и отдохнув. — Армос, казалось, уже решил всё за остальных, прямо-таки горя воодушевлением и желанием незамедлительно отправиться в путь. — И всё-таки, этот предложенный вами путь, наш бесценный проводник по этим местам, крайне необычен. Есть что-то, что мне следует знать заранее?

Диксди рассматривала карту, пропустив мимо ушек комплимент.

— Снаряжение там не понадобится. — Тихо проговорила она, прикидывая расстояние между отметками на карте и обозначенным в виде покосившейся башенки строением, возле которого располагался их лагерь. — Потребуется провиант на два или чуть больше дней. Да, путь будет короче, но... это не будет лишним. Вес можно будет уменьшить за счёт воды. Её там будет...

Она улыбнулась и посмотрела на потолок, где от тепла образовывались тонкие небольшие сосульки.

— … больше, чем нужно. — В янтарных глазках сверкнули фиолетовые искорки, и пони повернулась к Армосу. — А ещё нужно будет захватить что-то горючее. Факелов или фонарей. Если такое есть в снаряжении, будет вполне достаточно.

— Как минимум двое из нас единороги, не вижу в этом необходимости. — Презрительно фыркнув, единорог указал на свой рог. — Или вы сомневаетесь не только в моей магии, но и способностях своего спутника?

— О, я не сомневаюсь в вашем искусстве магии, но там, где нам придётся идти... не помешают более надёжные вещи. — В голосе Диксди послышались приторные нотки, от которых единорог насторожился, а Ван, напротив, расслабился и улыбнулся, предвкушая продолжение. — Это владения древних существ. Не мне говорить вам о том, что может случиться с теми, кто слишком полагается на природные таланты.

— Хорошо. Тогда выйдем из лагеря, едва метель снова стихнет. Надеюсь, вы знаете, о чём говорите. — Единорог собрал карты и покинул иглу. Снаружи, сквозь тихие завывания ветра, уже слышался его командный голос.

— Ты ведь пошутила насчёт древних существ? — Ван покрутил телекинезом ручку лампы, и та стала гореть чуть жарче.

— Надеюсь, что нет. — Загадочно ответила демикорн, вернувшись к лёгкому завтраку, состоящему из прохладного кофе и чего-то, отдающего цветами. — Но тебе определённо стоит взять с собой свой коврик из мха. Уж поверь.

Метель переросла в пургу, превратив день в сумерки. Несколько раз их навещала Алиорин, сообщая вести от пегасов и высказывая опасения насчёт непроверенного пути. Лишь выслушав заверения Диксди, она успокоилась и, наспех составив список необходимого, оставила их в покое. После неё в иглу наведался Блэк. План пришёлся ему по душе, и, пока вороной проверял взятые с собой снадобья, он успел разговориться с Диксди насчёт семейной реликвии в виде книги. Получив несколько уклончивых ответов, он с минуту благодарно тряс синее копытце, прежде чем отправился собираться.

Пони стояла над спальным мешком, потягиваясь и разминаясь от долгого сидения сначала над картой, потом над книгой Блэка.

— Ничего, если я буду рядом? — Вороной осторожно подошел, раскладывая на полу подстилку из сухого хвороста. — От тебя так и веет теплом.

— Это из-за артефакта. Он греет меня изнутри. — Пони чуть приспустила накидку, показав мерцающий на груди камень в оправе. — Пока не проголодаюсь. Без него я никогда не выходила на холод, всегда оставляя его включённым на частичку от его силы. Жар-камень не даёт замерзнуть, как бы ни было холодно вокруг. Их выдавали всем, кто отправлялся на поиски жеребят. Мне удалось найти всего один такой... от этого он работает не очень стабильно. Их носили парами, и поэтому бывают моменты, когда он замирает. Тогда приходится терпеть холод вокруг. Это очень неприятно.

С этим вороной не мог не согласиться. Ему-то приходилось испытывать и холод, и сырость без всякого особого амулета, и оттого он не мог отказать себе в удовольствии прижаться не только крыльями, но и спиной к теплому демикорну. Та уже улеглась поудобнее, сложив мордочку на вытянутые копытца и закрыв глаза.

— Приятных снов.... — Шепнул вороной.

На смену завываниям ветра пришёл доносящийся снаружи гомон. Белые пушистые псы указывали в направлении, куда собиралась отправиться группа Армоса, и отрицательно качали головами.

— Хаски довезут нас только до входов в старые штольни, но дальше они не пойдут. У них нечто вроде табу насчёт тех мест. — Алиорин разочарованно развела в стороны крылья, приземлившись напротив Вана и Диксди, выбравшихся из засыпанного снегом иглу. — Не помогло даже обещание дать больше полезных вещей. Армос рассчитывал взять с собой хотя бы троих псов, но те упёрлись, словно мулы. Не в обиду мулам будет сказано.

Диксди потягивалась и разминала крылья, ловя пристальные взгляды псов и слушая пегасочку.

— Я даже знаю причину, почему они не хотят туда идти. — Зевнула она, вызвав у Алиорин лёгкое удивление. — Так что их табу не так уж безосновательно. И, что важно, наш путь будет намного комфортнее и спокойнее. Главное — провизии побольше взять.

— Значит, Армос не шутил? Он уже распорядился насчёт провизии дней так на четыре путешествия. — Пегасочка озадаченно смотрела по сторонам и на листающую блокнот Диксди. На синей мордашке той расплывалась улыбка, становясь всё шире с каждой перевёрнутой страницей. Задав вопрос одному из пробегающих мимо псов, она сделала несколько пометок на полях и сложила блокнот в сумку.

— Судя по тебе, нас чуть ли не парк развлечений ожидает. Хотя от твоего вопроса хаски совсем занервничали. — Ван подошёл к наслаждающейся свежим воздухом демикорну.

— Ну, там точно не будет снега. — Уверенно отозвалась она, протягивая Вану его цепочку-фамильяр. — Не удивляйся тому, что там увидишь, и... верни её на аэтаслибрум. Там, где мы окажемся, только ей придётся сдерживать твою книгу. На свою кровь ты уже надеяться не сможешь.

— И после этого ты улыбаешься и просишь не удивляться. — Вороной фыркнул, всем видом показывая, насколько ему не по душе становится затея.

— Именно! — Игнорируя опасения вороного, она зашагала в сторону нарт, готовящихся к отправлению.

---

Тишина кабинета главы Ордена прерывалась лишь редкими посетителями, оставляющими очередное письмо или свиток. Некоторые доносили последние сведения, другие входили и выходили, не проронив и слова. Бастион Йорсет сидел в удобном кресле, задумчиво сложив перед собой копыта, и внимательно вчитывался в очередное послание на успевшем побывать под дождём пергаменте. За три недели с момента, как детектив успешно покинул Кантерлот, прихватив с собой диковинную представительницу древнего народа, не удалось найти и следа беглецов. Обнаруженные в огромном числе схемы символьной магии по всему городу не дали ответов, упорно сопротивляясь попыткам магов разгадать их строение и принцип, хотя описания их можно было найти в любой старой книжке в библиотеке.

Этот детектив оказался не так прост, как казался. Допустить мысль, что это была лишь удивительная случайность и подсознательно использованные знания, Йорсету даже не приходило в голову. Он был твёрдо уверен, что всё произошедшее было чётко спланировано: если не заранее, то точно после встречи той синей пони с принцессами. И вот спустя столько времени они оба обнаруживаются в Кристальной Империи, случайно попавшись на глаза магам Ордена. Да ещё в компании со ставшим недавно известным, благодаря свалившемуся на голову наследству, эксцентричным аристократом Армосом, практически сразу избавившегося от доставшихся ему владений. Глава Ордена был уверен — именно он был инициатором скорейшего отбытия так называемой "экспедиции", заметив орденских единорогов на улицах Кристальной. Ничем иным объяснить столь скорое отправление поезда, оставившее единорогов Бастиона ни с чем, он не мог.

Зато им удалось поймать контрабандиста, авантюриста и чёрного археолога Дока Кабаллеро. Причины задержать его не было, да и имперская стража, откровенно недолюбливающая чужаков, оказывать содействие отказалась, но и не учиняла препятствия. И всё же, перед Йорсетом лежал довольно подробный доклад о том, что встреча этого пони с Армосом была исключительно дружественная и заключалась в обмене советами, без всякой деловой подоплёки.

— Я прямо так и поверил. — Проговорил вслух единорог и швырнул бесполезный отчёт в мусорную корзину.

Другое письмо заинтересовало его местом, откуда было отправлено. Обратным адресом значился настолько мелкий городишко, что единорог не сразу нашёл его на карте Эквестрии, висящей на стене за его спиной. В нём кривым и выдающим спешку почерком излагалась весьма занятная информация. Двое отправленных туда магов, цель которых — забрать несколько возможно полезных книг, получили отпор в родовом замке Коин и были вынуждены отказаться от попыток. Там же им удалось заметить выходящую из трактира пони, подходящую под описание неуловимой искательницы приключений, похождения которой уже давно стали легендами среди археологических групп Ордена. Эйранда Конис Дэл Арахна...

Имя, с которым было связано столько же тайн, сколько и откровенных выдумок. Ей удавалось всегда оказываться вне границ влияния Ордена и добираться до древних реликтов раньше других, оставляя лишь совсем бесполезные со всех точек зрения предметы древностей. Сколько бесценных вещей осело в коллекциях обеспеченных пони, Бастиону оставалось только гадать. Даже несмотря на попытку привлечь этих аристократов выгодными вариантами обучения их отпрысков, ему удалось заполучить едва ли треть от существующих артефактов и древних записей. Слишком мало.

Несколько лет назад он пытался заключить с нею договор. От этого воспоминания телекинез смял письмо, выдав негодование единорога. Весь разговор пошёл не так, как планировалось. Пони оказалась с характером и откровенно хамила, выводя из себя даже очень спокойных единорогов. А потом её заслонила вспышка. Йорсету показалось, прошли секунды, а на деле он и сопровождающие его соорденцы находились в каменном состоянии несколько дней. Ни заклинание, ни вид магии определить тогда не удалось. Тогда он решил поступить иначе. Намеренно столкнул её с несколькими заинтересованными в артефактах лицами в небольшом городке Минискул, недалеко от побережья. Она ускользнула от них тем же способом, сделав незадачливых авантюристов и всех присутствующих в пабе каменными изваяниями.

— Изучаешь корреспонденцию? — Эппл Полиш вошла в кабинет, неслышно ступая по ковру. Перед ней летал в розовом сиянии список дел, напротив некоторых уже стояли галочки. — Завал разобрать не вышло, из стен растут какие-то растения, и эффект от пыльцы крайне похож на ядовитую шутку. Полагаю, то же самое случилось и с оставшимися внутри единорогами.

— Вот только этого ещё не хватало. — Бастион устало оперся на копыто, лениво листая очередную пачку документов. — Принцесса, надеюсь, не знает об этом инциденте?

— Пока нет. Но от неё поступило распоряжение относительно одной из пегасок Ордена. Она освобождает её от нашего влияния и передаст орденский кулон лично, при встрече. — В голосе единорожки послышались холодные нотки. — Это было бы не так важно, если не один странный момент. Пернатая вообще не в курсе о происходящем, равно как и факте принятия её в Орден.

— Что? — Бастион поднял мордочку и удивлённо уставился на кремовую единорожку.

— У меня была такая же реакция. — Эппл села напротив, уютно устроившись на низеньком стуле и свесив вниз хвост. — Её проверили. Она действительно не знает, как оказалась среди приближённых к Ордену и как получила место в библиотеке. Что ещё интереснее, познания у неё оказались куда скуднее, чем были прежде, до вступления. Мой отдел считает, её подменили.

— Чейнджлинг? В Кантерлоте? Невозможно…

— Я тоже так думаю. Изменения произошли ровно через день после того случая на улицах столицы, когда неведомое существо проникло в дом семьи Луламун и скрылось после пожара. И все три года под её обликом был кто-то другой. Не исключено, что именно та тварь.

— Как она, кстати? Потеря дома нанесла ей сильный урон.

— Трикси? Вроде в порядке. Я попыталась определить её к одному из наших наставников по магии, но она отказалась, и сейчас за ней приглядывают несколько моих одарённых учеников. — Полиш улыбнулась. — Разумеется, совершенно инкогнито. Хотя это и сложно, учитывая её склонность к бродяжничеству, прикрываемому красивым словом "гастроли".

— Поверить не могу... и всё это за последние несколько месяцев. Эппл, помнишь, как всё начиналось? Загадочная книга, пропадающая и появляющаяся на полках библиотеки, каждый раз с новыми записями. Пропадающие студенты, ищущие лёгких путей на тропе изучения магии. Наше вступление в Орден и постепенное становление его главами... где это всё? Мне порой кажется, мир был куда более спокойный и размеренный до того, как нам на голову стали валиться сосланные принцессы, загадочные существа, одарённые ученицы принцессы, предпочитающие селиться в домике внутри ствола дерева. — На стол перед единорогами опустился небольшой кубик хрусталя, внутри которого переливался и блестел символ Ордена Магов. — Вдобавок, принцесса теперь в курсе наших попыток создать магию, способную влиять на аликорнов. Хоть мне и удалось повернуть это в позитивное направление, мне не понравился её взгляд под конец нашей беседы.

— Радужные кандалы? — Улыбка сползла с мордочки Эппл.

— Они самые. — Голубой единорог вздохнул и толкнул кубик хрусталя кончиком копыта. — Теперь только дело времени, когда она догадается, чем именно занимался орден последние десять лет перед возвращением её сестры. Именно поэтому все получили особое указание не попадаться на глаза её ученицы, а по возможности оказать любое содействие в поисках. В будущем нам это может сыграть на копыто.

Единорожка понимающе кивнула и, забрав с собой несколько свитков, вышла за дверь, оставив главу ордена наедине с собой и воспоминаниями о прошлом.

---

Кулон с профилем аликорна, снятый с шеи пегасочки из библиотеки, лежал на столике и переливался гранями резьбы. Нет, он оказался обычной копией, хотя и довольно удачно сделанной с оригинального предмета. Внутри было пусто, он только повторял конструкцию, не имея внутри себя ничего из того, что принцесса ожидала там увидеть, открыв его на две половинки. Впервые единороги с такими кулонами попались на её глаза спустя несколько сотен лет после начала правления. Профиль аликорна считался едва ли не способом продемонстрировать свою осведомлённость в магии, и носить это изображение на кулоне или вышитым на плаще доводилось лишь заслужившим такое право. Каждый мастер делал изображение по-своему, отчего принцесса не сильно всматривалась в эти "знаки отличия" придворной знати и единорогов-магов, считая это лишь декоративным элементом. Со временем обладатели одинаковых кулонов стали собираться вместе, и их идеи были весьма благородны. Восстановление библиотек, пострадавших после пожаров во время бунта её младшей сестры. Открытие школ, закладка новых городов и восстановление торговых путей.

Орден Магов появился где-то на рубеже 570-го года от дня, когда принцесса заточила свою сестру на луне. Обучение сильных и способных к разным видам магии единорогов укрепляло Эквестрию, и орден получил от неё соответствующую поддержку.

Золотистый телекинез подхватил одну из книг и мягко расстегнул пару замков на её обложке. Том раскрылся перед Селестией, тихо шурша листиками. Орден подождёт. Она искала способ вернуть свою сестру из древесного заточения, сохраняя веру в свою ученицу.

Страницы раскрывали историю времён бунта знати. Века, когда магия была не только средством для достижения благих целей, но и способом свести счёты с неугодными. Именно тогда множество опасных заклинаний были открыты и записаны любопытными магами. Большинство осознали свою ошибку и перешли на сторону правительницы Эквестрии, помогая устранить результаты своих экспериментов. Но были и те, кто жаждал власти. Не по своей натуре, а ради интереса в познании границ своих возможностей. Поддерживаемые недовольной знатью, они стали той самой магической силой, с которой пришлось столкнуться как ей, так и Ордену Магов. Конфликт завершился десятилетия спустя, лишив Эквестрию множества семей благородных кровей, а Орден, скорее всего, заполучил немало запретных знаний, осевших в хранилищах его адептов.

Ветерок ворвался в окно и перелистнул несколько страниц, выдернув принцессу Селестию из размышлений. За окном светило солнце, но на сердце правительницы было неспокойно. Вздохнув и закрыв глаза, она пропала во вспышке солнечного света...

Камень выпал из телекинеза и упал на землю одновременно с отвисшей челюстью единорога, разбирающего завал.

— В-в-ваше высочество!! — Пролепетал он, встретившись глазами с хмурым взором правительницы. — Мы не ожидали увидеть вас тут так скоро.

— Где моя сестра? — Обычно мягкий голос звучал несколько сухо. Единорог машинально обернулся в сторону завала, запоздало поняв ошибочность этого движения. Случившееся стало понятно принцессе с первого взгляда. Убрав его с дороги сгибом крыла, она уверенно зашагала к пещере.

— Ваше высочество, стойте... там... — Единорог застыл, не сделав и трёх шагов. Чёрные лианы, пробивающиеся из-под камней и плюющиеся синеватой пыльцой, не успели даже загореться, в единой вспышке света став невесомыми облачками пепла. — ... опасно...

Центр завала окрасился алым, и булыжники медленно стали раздвигаться в стороны, плавясь и образуя прочный свод. Магия, окутавшая рог принцессы, колебалась и полыхала, походя на языки пламени, рассыпая вокруг крохотные искорки. За секунду ей удалось сделать то, на что остальным единорогам потребовалось несколько часов. Она вошла в остывающий проход из сплавившихся между собой камней и пропала в темноте пещеры. Оттуда доносился лишь приглушённый звон золотых наподковников, ударяющихся о каменный пол.

— Ты и ты! Доложите главе ордена о прибытии принцессы. Остальные — за мной. Там могут быть раненые. — Бордового цвета единорог, взявший себя, наконец, в копыта, двинулся следом в сопровождении нескольких единорогов, среди которых была пара медиков.

Они шли осторожно, стараясь не наступать на ещё красные от жара камни, и обходили стороной ещё шевелящиеся дикие лозы, сопротивляющиеся испепеляющему их жару повелительницы солнца. Едва освобождённый проход преградили новые покрытые шипами лианы, выплёвывающие в сторону единорогов облачка голубой пыльцы, заставляя их вернуться назад ни с чем. В плену у загадочных растений оказались обе принцессы, и бордовый единорог с кьютимаркой разрезанного пополам булыжника с ужасом представлял реакцию главы Ордена, едва до того дойдёт эта весть.

В глубине пещеры вокруг застывшей принцессы Луны в свете тускло мерцающего хрустального дерева сидели единороги отряда Дип Блисса, с удивлением смотря в сторону медленно шагающего к ним белого аликорна. Миновав их, она подошла к своей сестре, осторожно коснувшись кончиком крыла коры, покрывающей шкурку её младшей сестры.

— А вот и ты, юная Тия. — Раздался бодрый и сопровождающийся тихим поскрипыванием голос.

— Сюрприз? — На белой мордочке принцессы скользнуло сомнение, сменившееся на удивление и радость, когда в круг света шагнула фигура в узорчатой накидке с торчащими белыми перьями из загривка позади капюшона. — Это невозможно... но как?

— В этом месте встречаются старые друзья, Тия. А ты выросла и стала сильным аликорном. Тогда, стоя перед нами, ты обещала страну, в которой не будет зла и не будет хаоса. Со слезами на глазах, совсем малышкой, ты просила помочь изменить мир... нас... случайно собравшихся в одном месте и в одно время из разных концов Эквестрии, и твоя искренняя вера в это связала всех: нас, тебя и твою сестрёнку — невидимой нитью гармонии. Ты помнишь это? — Костяная мордочка пегаса улыбалась. Она улыбалась всегда, но лишь принцесса знала, какая именно улыбка была у Сюрприза, говорящего эти слова.

— И я помню, как вы оставили меня... нас... Круг распался. А ты все эти пролетевшие века мог хотя бы сказать, что жив! — В голосе принцессы звучала обида, но при этом ощущалось облегчение и радость от встречи. Единороги, словно завороженные, смотрели за встречей двух легендарных персон, обсуждающих так обыденно вещи, давно ставшие легендой. Сюрприз стоял, и у его ног накидка превращалась в фиолетово-чёрную дымку, меняющую свою форму и растекающуюся по полу.

— Я искал друзей. Ты же понимаешь: смех хорош лишь разделённый с верными друзьями. — Костяные крылья показались из-под накидки и пропали снова. — Время приближается. Останься, и ты тоже встретишь их всех. Они будут рады увидеть тебя, вот увидишь.

— Моя сестра... ты же знаешь, как убрать это проклятье? — В лиловых глазах склонившейся к Сюрпризу принцессы отразилось отрицательно качнувшаяся костяная мордочка.

— Верь в элементы гармонии, Тия. Верь в свою ученицу. Она найдёт решение так же, как в своё время нашла его ты... Быть может, даже лучшее решение. — Костяное крыло успокаивающе коснулось гривы аликорна и не прошло сквозь перламутровую дымку, а прижало, словно под ним были осязаемые локоны. — С малышкой Луной всё будет в порядке. Оно не даст плохому случиться с нею.

Сюрприз кивнул в сторону мерцающего и чуть надтреснутого дерева, вокруг которого бессильно сжимались чёрные лианы.

— Аэээм... простите, ваше высочество, мы все очень рады вашей встрече с... другом! А мы можем выйти отсюда тем же путём, каким вы пришли сюда? — Дип Блисс осторожно поднял вверх копыто, словно был за партой в школе для единорогов. Принцесса и костяной пегас обернулись почти одновременно, словно только сейчас вспомнили о разделяющих с ними пещеру магах. — Если это возможно...

Принцесса медленно кивнула, и по спиралькам рога заструилось солнечное сияние...

---

— Не то, опять не то, и тут тоже ничего. — Книги сыпались одна за другой, листаемые на ходу телекинезом лиловой единорожки. — Я даже не знаю, с чего начинать поиски!

В голосе Твайлайт звучало отчаяние, становившееся сильнее с каждой оказавшейся бесполезной книгой.

— Вы ищете что-то конкретное, юная мисс? — Из-за стеллажей показалась немолодая пони, серый цвет шкурки которой занятно сочетался с нежно-розовой гривой и хвостом, слегка тронутыми сединой. Она поправила свои позолоченные очки и замерла в ожидании ответа, пристально вглядываясь в шмыгающую носом мордашку единорожки.

— Э-э-элементы Гармонии. — Растерявшись, ответила та.

— И дерево, такое кристальное и сияющее, что выглядит просто потрясающе! И пони в плаще с бочонком! — Откуда-то сверху спикировала Дэш, держа в копытах охапку книг, набранных по принципу яркости обложки.

— У нас нет ничего ни про пони в плаще, ни про кристальные деревья. Простите, это не место для приключенческих рассказиков. — Строгим голосом ответила пони-библиотекарь. — Но по Элементам Гармонии смотрите в седьмой секции, раздел «Мифы и легенды». Если эти незваные гости из Кантерлота не перепутали всё. И не забудьте поставить книги на место. У них нет ног, сами они на полку не встанут. — Пони взглянула ещё раза на расстроенную мордашку единорожки и смягчилась. — Ладно, сложите их стопками хотя бы.

С этими словами она зашагала прочь.

Если у Твайлайт и были сомнения насчёт причин размещать исторические фолианты в разделе мифов, они развеялись с первой же открытой книгой. Это взаправду были предания и сказки. Десятки томов и томиков, рассказывающих примерно одинаковые истории на разные лады.

— Книжки для жеребят, Твайлайт. Ты правда думаешь, что нам это поможет? — Рэрити лениво перелистнула одну из книг и отложила в сторону, пока Флаттершай сидела перед полкой в задумчивости, пытаясь решить для себя, какую из книг достать первой, но так, чтобы не обрушить все прочие с полки.

— Она сказала, что тут всё про Элементы Гармонии. Не думаю, что у нас есть выбор. — Единорожка обнаружила полку со свитками и раскрывала каждый из них, придерживая за уголки телекинезом. Ими оказались черновики и короткие записи, видимо, авторов тех же книг, какие стояли полкой выше и ниже. С трудом разбирая почерк, она искала хоть что-то, способное подсказать способ излечить принцессу Луну или оказаться источником магии, достаточным для её освобождения.

— Эй, я уже видела эту башню! Ещё в прошлый раз, когда мы впервые прибыли сюда. — Голубая пегасочка свесилась с полки, вглядываясь в раскрытую Пинки Пай книгу. На развороте была нарисована сложенная из камней башня, резко выделяясь на фоне кристальных домов. — И этот узор... Точно такой же был в моём сне про того удивительно потрясного пони!

Вспышка телепортации, и Твайлайт оказалась рядом с ними. Там, где она стояла раньше, с глухим шелестом упало несколько свитков, потеряв поддержку телекинеза.

— Ты уверена? Странно, я тоже помню это... — Перед глазами единорожки всплыл кусочек сна, в котором она, будучи единорогом каштанового цвета, цокала по вымощенному плиткой полу с точно таким же узором. — Но тут написано, это легенда об основателях Кристального... Королевства? Ты точно уверена, что видела эту башню... наяву, а не во сне?

— Твай, у меня ещё не настолько всё в голове перемешалось, чтобы такое путать. Да я хоть сейчас тебя отведу в то место! В двадцать секунд. — Дэш перевела взгляд с одной подруги на другую. — Ну, может, за минут пятнадцать дойдём. Это на окраине.

Прихватив книгу, они покинули библиотеку, попытавшись не попасться на глаза суровой библиотечной пони.

Рэйнбоу Дэш оказалась права. Хотя башня и оказалась почти под землёй, но это была, несомненно, та самая, изображенная в древней книге. Сходилось всё. Форма крыши, сложенные из грубых булыжников стены, толстые и прочные, какие были у древних замков. Отыскав окно на уровне земли, Твайлайт осторожно спустилась по образовавшей небольшой скат земляной насыпи на покосившийся пол. Цокот копыт раздался негромким эхом. Следом показались и её друзья, к которым присоединились осторожно влетевшая через окно выше Флаттершай и сделавшая круг над полом Дэш.

— Всё как во сне! Только более старое и... пыльное. — Пегаска носилась от колонны к статуям, пока не замерла напротив чего-то, лежащего под стеклянной витриной. Пыль покрыла её настолько, что издалека она казалась очередным куском камня, упавшего с потолка. — Это... не знаю, что это, но это его!

Восторженные возгласы отчаянно смахивающей с предмета пыль пегасочки привлекли и остальных. Под толстым и треснувшим с одной стороны стеклом на двух подпорках лежала стальная, чуть расширенная к кончику труба, зажатая в изогнутом куске дерева, покрытом не только искусной резьбой, но и царапинами, следами от сырости и успевших добраться до древесины жучков. Сбоку тускло поблескивал спусковой механизм, какой Твайлайт доводилось видеть на больших праздничных пушках, только куда более сложный и украшенный витиеватой гравировкой. Ниже крепился металлический обруч, стёртый и помятый в нескольких местах. Единорожка приставила к стеклу копытце и была готова поспорить, что обруч идеально бы подошёл к копыту среднего пони. На той же деревянной основе, ближе к кончику трубы, располагалось ещё одно кольцо, половина которого была спилена.

— Эта штука была у того пони... Ущипни меня! Кажется, я снова сплю... АЙ! Не так сильно же! — Дэш тёрла бедро кончиком крыла, тихо пихнув копытом посмеивающуюся Эпплджек.

— Ты сама просила, сахарок. — Земнопони сделала несколько шагов в сторону ведущей вниз лестницы и застыла. — Твайли... она права. Мы, наверное, спим.

Её копытце указывало в сторону стены, возле которой, покрытый паутиной, выцветший и со следами подпалин, стоял вырезанный из целого бревна тотем. В угловатых и грубых формах едва угадывалась голова совы, часть клюва которой давно откололась. Вокруг деревянной фигуры лежали осколки стекла и обломок стропил, от которого витрина разлетелась по всему полу.

— Мы точно не спим, но мне тоже кажется это место очень знакомым, словно я уже не раз тут была... или не я... — Тревоги Твайлайт отошли на задний план, уступив место загадочному интересу. Всё это место было будто цитаделью спокойствия, и даже мысли о принцессе Луне и кошмарных видениях уже не так волновали её и подруг. Флаттершай обнаружилась этажом ниже. Она сидела перед раскинувшим свои ветви деревом, зеленоватая кора которого перекручивалась и складывалась занятным узором. На тонких ветвях покачивались синие листочки, перемежаясь с крупными белыми цветами, с лепестков которых стряхивалась и уносилась сквозняком золотистая пыльца.

— Оно напоминает его гриву... — Проговорила жёлтая пегасочка, покачиваясь в такт листочков на дереве. — Посмотри на эти цветы... в них словно распускается сама доброта...

Твайлайт уже хотела задать логичный вопрос, когда позади раздался восторженный вскрик Рэрити, обнаружившей под очередной пыльной витриной одетый на каменный бюст шлем. Несмотря на прошедшее время, на нём всё еще были три пламенеющих пера, свет от которых пробивался даже через пыльное стекло.

— Твайлайт! Это шлем того щедрого рыцаря из моего сна! Он правда существовал, мой рыцарь без страха и упрёка... — Белая единорожка, словно завороженная, сидела перед шлемом, вглядываясь в сложный и прекрасный узор, покрывающий золотисто-бронзовые детали. — Какая тонкая работа, какой изящный стиль! И эти перья! Я просто должна повторить такое в своих платьях…

— Стой... ты сказала... щедрого? — Единорожка оглянулась на жёлтую пегасочку. — А Флаттершай упомянула о доброте. Это... музей Элементов Гармонии! Первых её носителей... но тогда тут должны быть и другие...

Колонна с прозрачным шаром нашлась упавшей левее витрины со шлемом. Даже упав, шарик не пострадал и был возвращён на место, едва телекинез убрал с него последние остатки пыли и прилипших листиков травы. Внутри плавно покачивалось белое пёрышко. Всего одно перо и ничего больше.

— Хм... — Твайлайт Спаркл пристально вглядывалась в шар, но никаких ассоциаций он не вызывал. Вздохнув, она двинулась дальше. Обернуться её заставил искренний смех Пинки, усиленный эхом.

— Обними его! Он так забавно щекочется! — Розовая пони обхватила шар всеми четырьмя копытцами и хвостом в придачу, смеясь каждый раз, как перо начинало вращаться и танцевать. — У него были такие же перья... хаха... ужасно смешно, не могу остановиться.

— Выпусти его из копыт, тогда сможешь — Заметила фыркнувшая и не сдержавшая улыбки Эпплджек. — Или дай другим...

Единорожка села на кусок колонны, наблюдая, как её друзья веселятся, передавая друг другу забавный шарик смеха. Тревоги и невзгоды словно покинули их, оставшись за стенами этой старой башни. Ковыряя пол кончиком копытца, она вдруг ощутила что-то плоское в пыли и мелких осколках от колонн и треснувшей стены и., подхватив телекинезом, подняла находку.

Покрытый оплавленным стеклом, это оказался кусок камня. Копытцем жеребёнка на его поверхности были нарисованы два маленьких аликорна, белая и тёмно-синяя, рядом с которыми стояла высокая аликорн с рыжего цвета гривой.
"Мама... систра... йа" — было написано кривыми символами чуть ниже неровного солнышка и почти стёршегося полумесяца. Смахнув со стекла пыль, Твайлайт осторожно поставила этот рисунок туда, где он, скорее всего, стоял раньше.

— Значит... магия... — Тихо проговорила она, направившись к ведущей вниз лестнице.

К удивлению пони, на пыльном полу нижнего этажа были совсем свежие отпечатки копыт, ведущие к лестнице от небольшого хода и возвращающиеся к нему же. Посчитав это хорошим признаком, единорожка стала спускаться ниже. Становилось темнее, и только свет, проникающий через похожее на колодец отверстие в центре каждого из этажей, немного рассеивал полумрак. Вся башня, не считая обвалившихся верхних этажей и тех двух, где пони нашли предметы, принадлежавшие носителям Гармонии, насчитывала девять этажей, каждый из которых походил на широкую круглую площадку с отверстием в центре. Бордюр вокруг него частично осыпался и потрескался. В него и нырнула Дэш, решившая сократить путь, а не сбивать копыта на старых лестницах.

— Могла бы и нас подождать... — Заметила Рэрити, всё ещё думая о рыцаре из снов, но не успела продолжить свою мысль.

— Там ещё несколько спусков, и всё... Огромный зал с кучей колонн и... сами увидите, это просто потрясно!! И оно сияет! — Выпалив всё это на одном дыхании, пегасочка улетела обратно, подняв облачка мерцающей в лучах света пыли.

Подруги переглянулись и поспешили за ней.

Дэш стояла недалеко от центра самого нижнего этажа, то наступая на очищенную от пыли часть пола, то убирая копыто. В ответ на это часть пола мерцала красным, пробиваясь через песок и нападавшие сверху камни. Как и на верхних этажах, на пыли виднелись свежие отпечатки копыт, выдававшие все движения недавних гостей руин. Вот там явно трое пони рассматривали часть стены. Повторив их путь, Твайлайт очутилась перед осыпавшейся мозаикой, разобрать на которой можно было только часть зеленоватой гривы и кусочек каштанового копыта. В другом месте они разделились, осматривая колонны и засыпанный проход, пол которого был уже знаком единорожке из сна про кисточковых.
— То время застанут только наши потомки. Я сожалею.

Раздалось над ухом вздрогнувшей Твайлайт, но вокруг никого не было.

— Оно, и вправду, светится. — Удивлённый голос Пинки Пай донёсся от центра зала, где та прыгала на одном месте, вызывая блёклые вспышки голубого света в части пола напротив Дэш.

— Мне кажется, я тут уже была... — Единорожка огляделась по сторонам и наткнулась взглядом на расколотое чёрное зеркало. Оно висело там же, по левую сторону, если идти к залу. Вот только на этот раз в нём ничего не отражалось, кроме пыльного пола и обвалившейся арки, проём которой преграждал кусок не то стены, не то потолка. — Определённо... только во сне, и выглядела я иначе.

Догадка сверкнула в её глазах искоркой, и она быстро зашагала к своим подругам...

---

Заброшенные штольни встретили их чёрными провалами вглубь гор, напоминающими пасти гигантских существ, пытающихся вырваться из горной породы. Сосульки, похожие на клыки, лишь усиливали сходство, отчего все, не только хаски, ощутили себя несколько неуютно. Под снегом виднелись шпалы ведущих вниз путей. Время, и не только оно, судя по покрывшимся ржавчиной отметкам когтей, хорошо постаралось над ними, сделав их совершенно непригодными. По бокам от входов в шахты лежало несколько брошенных вагонеток, внутрь которых Диксди не преминула заглянуть. Разочарованно вздохнув, она не обнаружила там ничего из того, что рассчитывала найти. Железные и проржавевшие насквозь бока вагонетки отозвались глухим гулом, когда синяя пони с досады пнула её копытом, пытаясь перевернуть и поставить на рельсы. Подозвав одного из псов, она долго расспрашивала его о чём-то, но тот постоянно отрицательно качал мордочкой, указывая лапой в противоположенную от мест выработки руды сторону.

Вороной, забрав из саней свою сумку, запас еды и коврик изо мха, направился прямиком к Диксди. В паре шагов от неё он споткнулся о торчащий из-под снега предмет и, вытянув его телекинезом, обнаружил перед собой ржавую табличку. "Шахты драг...ценных ка...ей...". Чуть ниже виднелись остатки от совсем неразборчивого имени владельца этих шахт.

Диксди уже перестала осматривать вагонетки и вмёрзшие в лёд бочки и вернулась к остальным.

— Нам по спуску через левую шахту. Ступеньки превратились в ледяной скат, так что придётся спускаться осторожно... оу... — Она замолчала на полуслове, увидев, как Блэк достаёт лёгкие шипованые накопытники.

— Всегда с собой, особенно когда речь идёт о Северных Горах. Меня не покидала уверенность, будто они нам однажды очень пригодятся.

Подкрутив их по размеру для Вана и Диксди, земнопони одел их сам и протянул две пары Армосу. Алиорин же предпочла парить над землей, просто и изящно решив проблему отсутствия обувки для неё.

Синяя пони была права. В тех местах, где когда-то были ступени, был сплошной поток наледи, и приспособления Блэка оказали как никогда кстати. Впрочем, единорогу удалось даже с ними почти сорваться, и если бы не верёвка, он бы укатился прямо в бездну.

— Мне показалось, или ты ищешь что-то? — Вороной поравнялся с пони.

Лёд хрустел под шипами и скалывался. Прозрачные обломки весело скакали вниз, скрываясь в темноте. Диксди высматривала торчащие надо льдом ступеньки и указывала другим дорогу. Широкий уходящий вниз ход казался бесконечным, отчасти из-за медленного спуска. После ошибки лидера экспедиции, едва не утянувшего за собой остальных, торопиться никто не хотел.

— Заметил? Да, тут добывали кристаллы, такие очень мелкие и ценные для создания артефактов. — Ответила она, вглядываясь в чистую ото льда стену, плавно переходящую в свод туннеля. — Раньше их тут было очень много, а сейчас я даже крошечного осколка не вижу. Впрочем, я могу выпросить их у... тех, с кем мы встретимся внизу.

Она сделала паузу и огляделась. Вороному эта настороженность переставала нравиться. Хотя перепончатокрылая спутница и убеждала в обратном, весь этот путь не казался ему таким уж простым и лишённым подвоха. Чутьё его обычно не подводило. За редкими исключениями.

— Нам есть чего опасаться? Только не надо говорить, будто всё в порядке. — Ван тихонько потянул её за кончик гривы телекинезом, отвлекая от разглядывания очередной дырки в стене, из которой так же заинтересованно смотрело существо, похожее на пушистого хомяка.

— Тебе нечего опасаться. Мне тоже, я иду как домой. — Она шикнула на хомяка, и тот, заверещав, скрылся в своей норке. В фосфорном облачке телекинеза перед Диксди закружился небольшой обломок синего камня, сочетающего матовые и прозрачные грани. — Правда, Ван. Остальным ничего не грозит, хотя единорогу, возможно, некоторое время придётся испытать незначительные неудобства.

Вороной одарил её хмурым вопросительным взглядом, всем видом показывая, как ему не нравятся недомолвки. Демикорн вздохнула и чуть прибавила шаг, немного удалившись от изучающего каждый попадающийся под копыта предмет Армоса.

— Помнишь, ты рассказывал мне о комнате, в которой не было возможности использовать магию? Там внизу... ему и тебе придётся отказаться от магии.

— Что? — Вороной в последний момент спохватился, что возглас получился слишком громким.

— Точнее, согласиться с её отсутствием. Это временное условие за безопасный и короткий путь, на котором будет достаточно мест для отдыха. Вот почему книга будет только под охраной цепи... — Диксди отвлеклась на сверкнувший в углублении камешек и достала еще один осколок кристалла, осторожно сложив его в кармашек на сумке. — ... твой обычный способ там не сработает.

— О какой книге речь? — Полюбопытствовал лидер экспедиции, явно услышавший если не весь, то часть их разговора.

— Хм? А, это такая профессиональная шутка... — Отозвалась на его вопрос демикорн, широко улыбнувшись. — Ван — книга... а я, как артефактор — его цепь.

На мордашке Армоса возникло сомнение, сменившееся на понимание.

— Значит, вы не только деловая пара. Это всё объясняет. — Усмехнувшись, подвёл итог единорог и зашагал дальше. Пролетающая мимо пегасочка подмигнула растерявшейся Диксди и присоединилась к Блэку.

Вороной уже собирался опровергнуть предположение единорога, когда его взгляд наткнулся на часть сохранившегося на стене рисунка. Массивная фигура, нарисованная скорее в виде силуэта. Она возвышалась над аликорном, стоя на двух когтистых лапах, чуть склонившись вперёд и вытянув свою квадратную морду.

— Давно я не видела их... — Позади раздался голос перепончатокрылой, задержавшейся ровно настолько, чтобы бросить мимолётный взгляд на наскальный рисунок.

Чем ниже спускалась группа археологов в сопровождении Диксди и Вана, тем суше становилось, и лёд постепенно превращался в неглубокие лужи талой воды, в которой плавали, покачиваясь, скатившиеся обломки льда сверху. Стёртые и потрескавшиеся ступени перешли в ровный пол, по левую сторону которого тянулись брошенные пути для вагонеток. Разветвляясь, они ныряли в тёмные провалы, неровно вырубленные в горной породе, и Алиорин с интересом читала сохранившиеся таблички возле каждого из них.

— Исследования Голдблинка были совершенно верными! Тут действительно добывали руду вплоть до семисотого года после исчезновения Кристальной Империи! — Она восторженно крутила в копытцах одну из табличек. — Это же удивительное подтверждение его слов, а ему никто не верил. Интересно, в этой шахте ещё можно найти рубины? Мне бы не помешало несколько.

— Дорогая, ты посмотри на состояние опор. Да эти проходы рухнут, едва ты киркой цокнешь. — Блэк поймал за хвост пегасочку, уже собравшуюся сунуться в один из провалов. — Сама посуди: если бы тут ещё остались рубины, эти бы шахты не бросили вот так просто.
— Нууу Блэээки... — Алиорин наигранно надула губки, вызвав у остальных улыбки.

— Нет, и всё. — Земнопони настоял на своём. — Если так хочется сувенира, смотри в вагонетках.

— Ваш супруг прав. — Армос поравнялся с парочкой, закончив рассматривать пустые ящики у стен. — Эти рудники были брошены после одного загадочного инцидента, и многое было оставлено в спешке. Вполне возможно, немного драгоценных необработанных камней всё ещё можно найти. Я был крайне удивлён, услышав про проходящий через эти места путь, указанный нашей проводницей по горам. Честно говоря, до последнего момента мне казалось, что мы пойдём другим путём, через какой-нибудь перевал.

Вороной задумался, услышав от лидера экспедиции вполне закономерные опасения одновременно с необычной осведомлённостью. Ван отлично помнил, еще будучи в Империи, что Армос откровенно удивлялся наличию рудников на карте, а сейчас уже делился историческими сведениями об этом месте. Что-то упорно не складывалось, и он шагал, переводя взгляд с Диксди на единорога и обратно, пытаясь понять, что именно тут не так.

Рудник закончился тупиком, сбоку от которого часть стены обвалилась и открывала проход в боковой туннель. Одного взгляда на стены которого было достаточно, чтобы вороной шумно втянул воздух ноздрями. Гладкие стены отличались от грубо вырубленного свода рудника. На равных расстояниях друг от друга, соединяясь между собой причудливым узором из впаянного в стену металла, тускло мерцали кристаллы, очень похоже на увиденные им в строениях демикорнов. Так же, как и те, они загорались чуть ярче, едва пони приближались к ним, и медленно гасли за их спинами.

— Дёрни меня Дискорд за хвост! Вы посмотрите, какая красота... — Пегасочка не могла отказать себе в удовольствии поиграться с камнями, пролетая мимо них, тем самым, заставляя их вспыхивать и медленно гаснуть. — Но откуда? В записях Голдблинка не было указано ничего подобного, а я, уж поверьте, прочитала их не один десяток раз.

— Видимо он был не слишком внимателен и смотрел себе под копыта чаще, чем вокруг. — Едко заметил Армос, постукивающий по кристаллу небольшим зажатым в телекинезе камешком. Тот игнорировал эти издевательства со всей присущей кристаллам стойкостью.

— Или этого прохода тогда не было. — Озадаченно и еле слышно добавил земнопони, перевернув один из булыжников. Одна из сторон была явно отколота не так давно, и след скола был свежее, чем остальные стороны камня.

Удача оказалась временной. Чем дальше шли пони, тем реже встречались целые светящиеся камни. Последний вспыхнул и высыпался осколками на пол.

— Предлагаю вернуться и вытащить из стены один из тех целых кристаллов. — Чихнув от поднявшейся пыли, предложил вороной. — Если это сработает. Или достаём факелы.

— Не знаю как вы, а я обойдусь магией. — Над головой Армоса плавно летал небольшой шарик огня голубоватого цвета.

— Камни вне оправ будут время от времени гаснуть и зажигаться в определённых местах. — Задумчиво отозвалась на предположение вороного Диксди. — Но это отличная идея. Тем более что там дальше магия будет вести себя не совсем предсказуемо, а факелы стоит экономить.

— Мисс Диксди, с каждым разом вы всё сильнее удивляете меня своими познаниями. Ещё немного, и я буду просто уверен в необходимости включить вас в состав всех моих будущих экспедиций. — Льстиво заметил единорог. — Какие ещё сюрпризы скрываются под этой необычной внешностью?

— Такие, что у вас денег не хватит купить их все. — С трудом скрывая ревность, отозвался вороной, принеся несколько кристаллов, с трудом добытых из каменных оправ. Два из них не пережили такого варварства и покрылись трещинами, но третий исправно загорался и гас, как и говорила перепончатокрылая пони. Отдав его пегаске и земнопони, они двинулись дальше, осторожно пробираясь между завалом и уцелевшей стеной.

Первой необычной находкой оказалась каменная арка, проём которой был заполнен физически ощущаемым мраком. Буквально. Ткнувший в неё копытом из любопытства Ван ощутил холодную гладкую поверхность, похожую на зеркало. От прикосновения по поверхности медленно расходились круги, будто он прикоснулся к вязкой жидкости, почему-то стоящей вертикально к земле.

— Жуть какая... — Вырвалось у него.

Диксди уже возилась рядом, вынимая из части арки тонкие бруски кристаллов, разочарованно рассматривая их и постукивая ими по стене.

— Признаю, вот это — действительно необычно! — Земнопони, словно зачарованный, смотрел на арку. — Я даже не понимаю, как это сделано. Это стекло? Кристалл? Горная порода? Готов поспорить, под этой поверхностью явно нечто жидкое.

Тихий смешок со стороны синей пони явно свидетельствовал об ошибочности всех догадок. Закончив с кристаллами и подарив один благодарно кивнувшей Алиорин, Диксди зашагала дальше, словно находка оказалась не тем, что она ожидала найти.

— Ты уверена, что это была хорошая идея — идти тут? — Вороной шагал рядом с демикорном, пытаясь выкинуть из головы неприятное ощущение от прикосновения к этой (иначе и не назовёшь) застывшей тьме.

— Более чем. — Синяя пони цокала поножами по полу, разбрасывая от лезвия на роге тусклые блики на стены и потолок.

Позади цокали копытами остальные, обсуждая увиденное. Армос предполагал наличие подобных строений связанным с правлением Чёрного Короля, логично считая за доказательство наличие там чего-то, похожего на мрак. От внимания демикорна не ускользнуло его заметно улучшающееся с каждым разом настроение.

Прямой коридор закончился тупиком. Перед искателями приключений во всю стену предстала ещё одна, куда более массивная арка, с такой же плещущейся под твёрдой поверхностью темнотой. Выбитые в камне символы немного отличались от уже встречаемых Ваном ранее. Похожие на демикорнские, письмена содержали в себе меньше деталей и выглядели более грубыми, словно кто-то заметно упростил перенятый язык.

— Тупик. — В повисшей тишине голос Армоса раздался особенно громко и отчётливо.

Диксди покачала головой и подошла к арке. Долго рассматривая знаки на ней и изучая вставленные в углубления кристаллы, она, наконец, обернулась к остальным.

— Приветствие, возможно, будет не слишком радушным, но положитесь на меня и не делайте ничего, что бы ни случилось. — Проговорила она, заставив пони озадаченно переглянуться между собой.

Прикрыв глаза и напевая непонятные слова, она шагнула в тёмную поверхность, ставшую из твёрдой похожей вертикально стоящую масляную лужу. Круги расходились от того места, где во мраке скрылся кончик её хвоста.

— Дамы вперёд? — Армос указал на арку, но пегасочка отрицательно покачала головой. — Тогда предлагаю шагнуть всем вместе.

Вороной с отвращением ощутил, как поверхность, через которую он шагнул, липнет к шёрстке и буквально пытается протиснуться в горло и ноздри. Судя по судорожным вздохам остальных, им довелось испытать то же самое. Едва пони переступили порог, как крепкие и твёрдые лапы вцепились в каждого из них, грубо прижав к полу. Попытавшийся зажечь огонёк единорог судорожно вскрикнул и замолчал чуть левее от Вана. Одновременно с этим Ван ощутил прикосновение чего-то холодного к груди, оставившего ощущение небольшого предмета, неприятно вцепившегося в шкурку. Судя по возмущённому шёпоту пегасочки и сопению земнопони, с ними случилось то же самое.

— Какого сена... — Начал было фразу вороной, но та же жёсткая лапа ткнула его носом в пыльный пол, убедив в нецелесообразности возмущаться по этому поводу.

9. Серебристая тьма, жители гор и невозможные друзья

Найдётся ли способ освободить принцессу Луну, с чем встретятся Диксди и Ван, путешествуя по подземельям древнего народа гор, какой выбор сделает Твайлайт, когда придёт её время… история движется вперёд, открывая одни тайны и порождая другие.

— Пинки! Перестань прыгать на этой штуке! — Лиловое облако телекинеза обхватило удивлённую пони и поставило на пол. Голубые воздушные полупрозрачные шарики в последний раз вырвались из присыпанного песком узора и медленно поплыли к центру зала. Лёгкое дуновение ветра от крыла Флаттершай, согнавшее прочь пыль, открыло взору прибитую к полу табличку. На потёртой поверхности были выбиты эквестрийские символы. — Тут написано — "Смех". Дэш, а что написано там, где из пола поднимались красноватые молнии-вспышки?

Твайлайт обернулась к пегасочке, одним взмахом крыла превратившей пыль в уносимое прочь сероватое облако. На полу, выложенный красноватыми плитками, виднелся второй круг, дорожка от которого вела к центру зала так же, как и у найденного Пинки Пай узора.

— "Верность". — Отозвалась та, с удивлением рассматривая, как Рэрити, оторвав пучок сухой травы, осторожно смахивает пыль там, где из-под её копыт показались мерцающие уголки кристаллов, появляющиеся и пропадающие волнами, пока не достигли выемки. Кристальная дорожка погасла, едва единорожка сделала шаг в сторону.

— У этого круга написано... "Щедрость". — Задумчиво проговорила она, снова осторожно цокнув по кругу кончиком копыта. Тот коротко вспыхнул, и дорожка из кристаллов в форме её кьютимарки вновь замерцала, волнами покатившись в центр зала.

— Твайлайт... это же не может быть местом где... — Эпплджек неуверенно сдула песок с места, где поблескивал немного погнутый металлический предмет. Тронутая временем пластинка с вмятиной сбоку также была покрыта символами. — Хм... здесь, вроде как... "Честность" написано.

Рядом послышался шорох перьев. Тихонько чихая от пыли, Флаттершай с интересом рассматривала улетающих из круга к центру зала прозрачных бабочек. Их полёт был бесшумным и спокойным, словно кроме них никого не было.

— А... на моей табличке написано — "Доброта". — Снова чихнув, Флаттершай указала кончиком крыла на тусклую пластинку, прибитую к полу так же, как и остальные.

— Это просто невероятно... Возможно, это то самое место, где когда-то стояли самые первые носители Гармонии! Вы только представьте... задолго до принцесс, быть может, даже на заре становления Эквестрии! Но тогда где же... А! Вот он! — Короткое дуновение созданного магией ветра смахнуло пыль и мелкие камешки с последнего круга, расположенного на том же расстоянии от выемки в полу, как и другие. Чуть ниже его также оказалась пластинка, изрядно помятая, словно кто-то пытался оторвать её от пола, но так и не смог. — Как я и думала, тут написано — "Магия"!

— И некто очень хотел взять её на память... — Заметила Рэрити, подойдя ближе. — Какое варварство — портить такие изящные вещи.

— Но что тогда должно было быть в центре? — Дэш рассматривала со всех сторон выемку в полу, похожую на вогнутую в камень полусферу, обрамлённую неглубокой ровной канавкой, словно её протёрли боковой стороной колеса. – Не пирамидка же из золотых колец.

— Чем бы оно ни было... этого тут давно нет. — С сожалением отозвалась Твайлайт, подойдя ближе. — Я даже не знаю, что тут могло быть. Статуя? Магический предмет? Артефакт? Может быть, послание... В этой книге нет никаких пояснений на этот счёт. Я даже не вижу тут упоминания об этом этаже.

Переворачиваемые телекинезом листы шелестели в совершенной тишине зала, пока к ним не присоединился звук цокота копыта о копыто.

— Дэш, тут нечему апплодировать... — Хмуро заметила лиловая единорожка, не отрываясь от книги.

— Но это не я! — Пегаска подняла переднюю ногу, показывая, что это действительно не её копыт дело.

Пони обернулись на тихий звук шагов, раздавшихся со стороны темнеющих ступеней лестницы.

Из-за колонны, улыбаясь и чуть поправляя свою платиновую гриву магией, вышла статная единорожка, изящно переступая копытами по полу, словно выбирая наиболее чистые его участки. Рядом с нею неровным шагом шли три единорога, в замерших глазах которых не было эмоций и чувств. На груди каждого из них блестел кулон, покачиваясь и тихо звеня цепочкой.

— Браво! Браво, моя маленькая пони. Ты верно догадалась и, даже более того, своим присутствием оживила эту замшелую древность, а мне даже не понадобилось тебя заставлять это сделать. Ты всегда была... такой любознательной. Верно? Твайлайт Спаркл, наследница элемента магии, недостающая часть между светом солнца и луны. — Медовым голосом заговорила серебристая единорожка, остановившись поодаль и позволив единорогам окружить пони. — Как поживает принцесса Кэйденс? Ты ведь сказала своим друзьям, почему её нет с вами?

— А кто ты такая? — Эпплджек плавно встала между вздрогнувшей и растерявшейся Твайлайт и серебристой незнакомкой. Три единорога с серебристыми кулонами медленно обходили пони вокруг, отрезая им путь к лестнице.

— Если она не сказала, значит, на то были причины. — Рядом с оранжевой пони приземлилась Дэш, прикрывая крыльями единорожку. — И всё же, почему принцесса не смогла быть с нами, и мне пришлось листать эти нууудные книжки?

— Кэйденс... она ранена... — Тихо проговорила Твайлайт, и пони удивлённо вздохнули, услышав эту новость. — Поэтому это место единственное, где мы можем найти хоть что-то, способное исцелить принцессу Луну. Но теперь, кажется, это не так... просто.

— Как это в духе элемента магии. Всё взять на себя, все невзгоды и сложности, а вместе с ними силу и жизни элементов гармонии. — Серебристая исчезла во вспышке и оказалась позади лиловой единорожки, склонившись мордочкой к её гриве. — Редкий дар к магии. Понимаю, почему Селестия ждала так долго соответствующей ученицы. Хотя, случись иначе, ты была бы не менее замечательным расходным материалом. Вроде неё... достаточно одарённой для несложного заклинания.

Серебристое копытце указало в сторону Рэрити, и та переглянулась с подругами, не понимая, о чём речь.

— Простите, у вас, наверное, есть причины, по которым вы... грубите, но мы не знаем о них и... — Флаттершай сделала шаг назад и, обернувшись, встретилась взглядом с сурово замершим единорогом, мерцающий рог которого был направлен на неё. — Мы непременно уйдём, если вы не против...

— Ну что вы! Мы только встретились, и у нас ещё есть время, чтобы узнать друг друга получше… до того момента, как этажи этого древнего строения начнут разваливаться один за другим. — Всё тем же сладким голосом проговорила серебристая.

Сбоку тихо вскрикнули Дэш и Эпплджек, увидев, как по лестнице, медленно передвигая ноги, спускается необыкновенное и отталкивающее существо, сухие и суставчатые лапы которого сходились в поджарое тело с обрамляющей шею и часть головы гривой из длинных и острых игл, будто у дикобраза. На гадкой морде мерцали две пары красных глаз. Существо облизнулось и под сдавленный писк заметившей его пегасочки сделало ещё шаг. В лапах у него были предметы, которые не так давно пони с интересом рассматривали на верхних этажах. Тяжёлый тотем явно давил существу на спину, отчего то дышало несколько прерывисто, а шар с пером норовил выскользнуть из сжатых на нём когтей.

Пони обернулись, услышав нарастающий гул, но опоздали. Твайлайт, наступившая на узор, оказалась за тёмным барьером, полусферой накрывающей её и сереберистую чародейку. Лишь язычки магии плясали от круга в полу к центру зала, где над выемкой, медленно вращалась непонятно откуда взявшаяся сфера, обрамлённая полупрозрачным обручем. Эпплджек оглядывалась по сторонам, но единороги следили за ними с трёх сторон, а с четвёртой путь преграждало то самое невозможное существо, успевшее разложить предметы из музея напротив табличек. Принадлежащие когда-то элементам гармонии, они зависали над полом, подсвечиваясь тем же оттенком света, какой был когда-то у камешков на их ожерельях.

— Тебе придётся выбрать... остаться или уйти. — Платиновогривая единорог прижала к себе Твайлайт, ласково касаясь мордочкой её гривы. — Хотя, пойдём со мной. В тебе и так достаточно силы и без этих бесполезных пони. Идём, и ты обретёшь куда больше, чем можешь себе представить. Спроси об этом Найтмэр Мун, к примеру.

— Не слушай её, Тва... — Пинки Пай вздрогнула и села на пол, сложив перед собой передние копытца. В них лежал чёрный камешек в форме воздушного шарика. Он рассыпался и невесомой пылью улетал куда-то, увлекаемый ветром. — Мы ведь... друзья... правда... Твайлайт? Даже без элементов гармонии... мы всё ещё друзья?

— Друзья элемента магии? Все они плохо заканчивали. Ведь так, Рэрити? Или быть может ты, элемент честности, скажешь, что я не права? А ты, олицетворение доброты, Флаттершай? Такая же робкая, как и предыдущий обладатель этого элемента. — Серебристая единорог развернула к ним лиловую единорожку, обхватив её, будто потерявшую все силы, тёмными щупальцами своей магии. — Посмотри на них. Друзья, которые были подобраны принцессой Селестией на протяжении многих веков. Будущие части двух новых принцесс. Два единорога, обладающие магией, идеальные для забытого заклинания. Конечно, первой бы была Рэрити, принцесса бы не стала рисковать своей любимой ученицей, используя забытое заклинание...

— Она никогда бы не поступила так! — Лиловый шар магии оттолкнул чародейку, и Спаркл одним скачком телекинеза оказалась у самой границы барьера, тяжело дыша и словно приходя в себя от магических оков.

— Даже если это потребовалось бы для спасения Эквестрии? — Серебристая единорог убрала свою магию, и та теперь плескалась у её копыт живой тенью, катая по полу камешки и поднимая фонтанчики пыли, оседающей разводами на магическом щите. — Ты, правда, так думаешь? Твои друзья видели, как она поступила с элементами гармонии. Элемент магии может вобрать их все в себя. Чем ты отличаешься от неё? Может, тем, что у тебя нет сестры, которую можно сослать на луну?

— Это... не... правда... — Слова с трудом давались Твайлайт, перед которой в центре зала вращалась сфера, один за другим присоединяя к себе кусочки оправы с разноцветными искрящимися камешками. Слышался каменный щелчок, и вставший на место кусочек охватывал одну из её подруг за другой разноцветными спиралями света, лишая сил.

— О нет, милая, это правда. Но давай я упрощу тебе выбор. Эта вещица когда-то очень давно собирала по крупицам гармонию, в итоге найдя пятерых подходящих носителей для каждого из её элементов. С нею ты обретёшь силу, которая затмит магию всех принцесс вместе взятых. Сумерки будут править Эквестрией. Свой замок, своя страна, безграничная магия, и тебе не придётся выполнять поручения принцесс... — Серебристое копытце показало в сторону вращающегося предмета, блики от камней которого смешивались в радужные всполохи, озаряя замерших единорогов и застывшее неподвижно существо. Грива из шипов сомнаморфа топорщилась и складывалась, выдавая его нетерпение. — Прими моё предложение. Ну же, признайся, в тебе плещется то же тщеславие, что и во всех элементах магии. Ты ничем не лучше их всех, но тебе выпал шанс всё изменить... Ощутить слёзы благодарности и трепет Селестии перед твоим могуществом. Сделать её своей ученицей!

— Нет! — Слово раздалось в зале расколов гул магии и вызвав тишину. — Нет-нет-нет- нет!!

Зал утонул в лиловой вспышке и вздрогнул, когда тёмная завеса барьера распалась, отбросив в сторону изумлённую, но невредимую чародейку. Улыбаясь, она медленно поднималась с пола, жестом приказав единорогам оставаться на местах. Сотканные из мрака щупальца растянулись в стороны, вспыхивая серебристыми разводами, сжимая колонны до хруста. Трещины ползли по камню, угрожая добраться до сводов зала и обрушить его вниз.

— Маленькая единорожка... — Спокойно произнесла серебристая, заметив смятение на мордочке Твайлайт, не знающей что делать: атаковать чаройдейку или броситься к своим друзьям. — Не надо так смотреть на меня. Я получила то, за чем пришла, но это не лишает меня права немного повеселиться на прощание. Ты хочешь спасти кое-кого... У тебя будет такая возможность. Просто выбери, спасти их или... её.

Серебристая мордочка кивнула в сторону друзей Твайлайт.

Камни из потолочной кладки падали, колонны кренились и расплющивались под весом этажей над ними, выпуская фонтанчики пыли и мелкой крошки, но вязли в прозрачном желе, замедляясь и останавливаясь, не достигая пола. Время словно задохнулось, не в силах сдвинуться с места. Гулким эхом, среди зависших в воздухе обломков и кусков потолочного свода, раздавались неторопливые шаги.

Пони в потрёпанном походном плаще вышел из заканчивающегося тупиком, дверного проёма. Что-то сухое шелестело в его пустом на треть бочонке, от которого пахло чем-то горьким и напоминающим дым фейерверков.

— Снова и снова, она создаёт неизменную точку во времени. Сколько бы раз я не пытался... — Пони подошёл к лиловой единорожке и осторожно положил в её копыта пустую тиару с небольшим, всунутым между узорами, листиком бумаги. — Эта башня, какому ослу пришло в голову делать тут музей? Ах да... это и был осёл...

Пони улыбнулся и, слегка потерев заросший щетиной подбородок, направился к лежащей у колонны голубой пегаске. Та, запрокинув голову и подвернув под себя крыло, тяжело дышала. Ей снился страшный сон, из которого она не могла выбраться. Пони покачал головой. Сняв с седельного саквояжа красную ленточку, он повязал её вокруг голубого копытца.

— История продолжает свой путь. Не верь, если кто-то скажет: "В конце друзья уходят". Друзья всегда остаются верны друг другу, вне времени и вне расстояний. — Он ласково ткнул пегаску в кончик ушка, и та облегчённо вздохнула, сложившись калачиком, как это делали жеребята. — Путь завершён, и теперь его ждут так же, как тебя. Самая быстрая летунья Эквестрии.

Земнопони обошёл дымящиеся и всё ещё искрящиеся круги на полу. В осколках сферы дрожало белое перо. Груда щепок тихо тлела, пытаясь запалить часть от вырезанной из дерева совы. Согнутая трубка ещё удерживалась на деревянной основе, но изящный замок уже отвалился и лежал чуть в стороне. Всё это, равно как и обуглившийся шлем с высохшей и теряющей лепестки веткой, легло в его сумки. Последним предметом был детский рисунок на кусочке камня. Подумав, он вложил его в копыта спящей лиловой единорожки. Под потолком захрустели перекрытия, и несколько камешков звонко цокнули об пол. Пони обернулся на прощание и скрылся в темноте зала...

Время восстанавливало свой шаг.

— Твайлайт!! Очнись же наконец, Твайлайт!! Сделай что-нибудь магическое!!

Голос подруги раздавался над самым ухом, отдаваясь резким звоном в роге. Что-то трещало в полутьме, и в центре зала вспыхивали дуги молний, рассыпаясь искрами по полу. В этих редких вспышках света Твайлайт с трудом рассмотрела лежащих подруг, одновременно пытаясь вспомнить хоть какое-то подходящее заклинание. Однако все они распадались на бесполезные слова, теряли своё значение и казались бесполезными. Все... кроме одного.

---

Жёсткая лапа прижимала вороного к полу, не давая возможности пошевелиться. Неудобно подогнувшееся копыто немело, а пыль набивалась в ноздри, вынудив его несколько раз негромко чихнуть. Тьма вокруг отступала, или он просто постепенно привыкал к ней. Впереди, насколько позволял ему обзор, виднелся крошечный пятачок света, в центре которого на возвышении из куска скалы с вырубленными на нём ступеньками стояла Диксди. Её крылья, отчего-то кажущиеся блёклыми и отдающими сероватыми оттенками, были широко раскрыты и подняты вверх так, чтобы их кончики почти касались друг друга. Она распевала непонятные слова медленно и спокойно, даже не оглядываясь на возмущённые вопли пегаски, которой, по-видимому, грубо прижали крылья. Почти рядом с ним сопел Блэк, не в силах помочь своей супруге, оказавшись в неподвластных ему тисках.

От груди растекалась прохлада. Она словно просачивалась внутрь его тела, порождая неприятное чувство, какое он испытывал, оказавшись в комнате Мария с блокиратором магии на роге. Но если тогда он чувствовал свою силу, но не мог ею воспользоваться, то сейчас волшебство покидало его, будто рассеиваясь в воздухе. Беспомощность начинала пугать его.

— Кхпфе... — Он попытался произнести хоть слово, слегка повернув голову так, чтобы подбородок перестал упираться в каменный пол. Всё та же невидимая лапа вжала его в пол сильнее, давая понять тщетность этой попытки.

Пол дрогнул от тяжёлых шагов, и в столб света, падающий на Диксди, сунулась огромная вытянутая морда ящера, покрытая каменистого цвета чешуёй, перемежаясь с редкими, слегка мерцающими изнутри полупрозрачными камнями. Послышалось глухое и кажущееся недовольным ворчание, на которое демикорн ответила резко и уверенно, сделав небольшой шаг навстречу чудовищу. Кем бы ни было существо, но даже стоя на полу, чуть склонившись к синей пони, оно оказалось выше Диксди, говорящей с куска скалы. Ящер шевельнулся и посмотрел немигающим взглядом в сторону её спутников, будто бы для него понятие кромешной тьмы не существовало. Ворчание повторилось вновь, и в нём Ван расслышал угрожающие нотки. К груди Диксди протянулась лапа, размером едва ли не с половину пони.

Как никогда вороному хотелось быть свободным в этот момент.

— Предметы у вас на груди... — Не оборачиваясь и не спуская глаз с ящера, проговорила перепончатокрылая. — Лишают магии. Это камни нивелирования. Ван... Армос, остальные... Попытка их снять или преодолеть их силу ничего не даст, кроме истощения и ощутимой головной боли. Если это успокоит, на мне такой же.

Ящер пророкотал несколько коротких фраз, если эти глухие и закладывающие уши звуки можно было назвать речью.

— В свою очередь, эти камни позволят всем вам видеть в совершенной темноте. — Не то перевела, не то дополнила предыдущую фразу Диксди.

И вправду, темнота отступала, а тусклый столб света, полный мелькающих в нём облаков пыли, плавно превращался в ослепляющий. Постепенно становились видимыми и стоящие рядом фигуры огромных ящеров, каждый из которых был в несколько раз выше пони. Поджарые, обманчиво медлительные, с полупрозрачными когтями, алмазное происхождение которых выдавали тонкие грани сколов, они продолжали держать путников прижатыми к полу. Особенно единорога. Тот в бессилии скрёб копытом пол и пытался что-то сказать. Морда рептилии качнулась в его сторону с коротким рыком и последовавшими за ним щелчками, будто кто-то медленно давил речную гальку чем-то тяжёлым.

— Он говорит, Армос, чтобы вы не пытались использовать заклинания. Если не хотите потерять не только дарованное вам, в силу обстоятельств, уважение, но и собственную магию. — Как-то холодно перевела Диксди, став певуче произносить незнакомые Вану слова, будто убеждая ящера отказаться от его намерений.

На половине одного из особо загадочно звучащего слова огромная лапа протянулась вновь и обхватила горло демикорна. Речь Диксди сбилась, перейдя в короткий хрип, но та упорно смотрела вперед, не отводя глаз и не опуская крыльев.

— Отпсссти... её... — Прошипел вороной, выплевывая попавший в рот песок, но его мнение, казалось, никто в расчёт не принимал. Ящеры смотрели в сторону синей пони, замершие, спокойные и невозмутимые, словно происходящее их не касалось.

Глухой, похожий на падающие камни, смех прокатился по пещере, и лапа разжалась. Ящер указал острым когтём в сторону спутников перепончатокрылой, и Ван ощутил, как лапы существ медленно отпускают его. Ящеры плавно пятились назад, словно растворяясь в окружающих пони каменных стенах, кусках скал и насыпавшихся со свода пещеры булыжниках. С возвышения, неторопливо шагая по ступенькам, спускалась Диксди. Она казалась уставшей, но радостной, к облегчению вороного, ощущающего себя, как тот, по которому прокатилось несколько бочек с яблочным сидром. На её груди темнел продолговатый, кажущийся вросшим в шкурку, камень, блёкло отсвечивая крупными и неравномерными гранями.

— Приём, и вправду, не был радушным... — Едко заметил Армос, поднимаясь и озадаченно трогая копытом камень на своей груди.

— Напротив, могло быть хуже. В любом случае, мы можем идти дальше. Через равные промежутки на нашем пути будет возможность остановиться, перекусить и отдохнуть. Горные источники полны замечательной воды, так что жажда нам не грозит. — Диксди улыбнулась шире и тихо встряхнула крыльями, вызвав всплеск из мерцающей пыли.

Блэк и Алиорин уже рассматривали камни друг на друге, выдвигая предположения о природе и происхождении столь диковинного материала, однако, послушавшись совета Диксди, не пытались их с себя снять. — Камни сойдут сами, когда мы покинем их владения. Они немного тяжёлые, но скоро вы к ним привыкните. Их делали из расчёта не совсем на пони...

Она развела в стороны крылья, словно извиняясь за испытываемые всеми неудобства.

— Ощущение, будто мне рёбра сковали... Мне показалось, или они слушались тебя? Не поверю, что они впечатлились твоими артефактами и внешним видом, признав тебя чем-то вроде богини. — Фыркнув и отряхнув гриву и перья от пыли, проговорила пегаска. – Они будут нам помогать?

Синяя пони с удивлением на мордочке обернулась в сторону Алиорин.

— Слушались меня? Они не слушаются никого и, отчасти, являются причиной, по которой диамандовые псы избегают этих мест, как огня, а пони отказались от глубинной выработки кристаллов в горах. Они живут тут с незапамятных времён и, полагаю, будут жить тут и дальше. Я просто знаю их язык, изучала его некоторое время. — Она слегка замялась, подбирая слова. Ей не хотелось пояснять, что говорила на инитиумнарском языке своего народа, а ящеры, и вправду, имели некоторую толику уважения к демикорнам, сосуществуя с ними в течение длительного времени. — У них нет богинь или богов, да и правление сестёр-аликорнов они не признают.

Вороной едва сдержался от реакции на такую возмутительную позицию ящеров, но вовремя спохватился. Кто знает, может, эти существа всё ещё где-то рядом и всё слышат. Армос же сохранял хладнокровие, пусть даже и видимое, скорее сосредоточившись на собственных ощущениях. Отсутствие магии было необычным чувством. Проверяя свою догадку, он легко поднял копытом камешек, отметив сохранившийся копытокинез, простейшую и базовую способность любого пони.

— Я дала слово, и они чтят тех, кто его держит. А вот ваша выходка... — Диксди обернулась к единорогу.

— Моя?

— Стоила мне нескольких минут беспокойства. — Холодно продолжила демикорн, впервые потерев сгибом копыта шею, словно пытаясь избавиться от неприятного ощущения. — Не так приятно ощущать на горле алмазные когти.

— Не будем считаться, всё обошлось, и хвала Селестии. — Буркнул Блэк. — Надеюсь, тут не лабиринт ходов?

— Конечно, да. Народ Каменных Ящеров разрешает использовать один из нужных нам проходов. Потом они его завалят и создадут новый. — Пожала плечами Диксди, подбирая оставленную у ступеней сумку. Позади поперхнулся единорог, удивлённо уставившийся на пегасочку. Та, в свою очередь, переводила взгляд с Блэка на вороного, тихонько пискнув. Привыкший к необычному сиянию глаз синей пони, Ван не сразу заметил загадочное белёсое свечение в глазах своих спутников. Такое же плескалось и в зрачках Диксди, частично перекрывая их янтарный оттенок.

— Что за... — Тихо начал фразу он, но так и не смог подобрать подходящего слова.

— Хах... У меня в первый раз была такая же реакция. — Ободряюще отозвалась перепончатокрылая, верно предположив, с чем был связан возглас. — Свечение в глазах из-за влияния камней. Они же делают все цвета такими зеленовато-пепельными, делая источники света ярче, какими бы крошечными они ни были.

Пони оглянулись по сторонам, стараясь не смотреть на ослепительно белый столб света в центре зала. Каждый камень стал видим, а вкрапления кристаллов переливались мягким отблеском. Чёрные и глубокие тени почти отсутствовали. Даже пол, казалось, переливался мелкой сияющей крошкой.

— Такую штуку, да археологам... — Восторженно выдохнула Алиорин, словно уже забыв о том, как её жёстко помяли перед тем, как нацепить на грудь нивелирующий камень.

— Вне пещер ящеров камни рассыпаются и практически теряют свои свойства, не оставляя на теле и следа. — Перепончатокрылая хотела добавить ещё что-то, но передумала и зашагала в сторону единственного выхода из пещеры, помимо каменной арки. Стены коридора были покрыты следами когтей, будто его вырубили в скале совсем недавно. Мелкая крошка руды похрустывала под копытами, заглушая шаги.

— Смотрю, не только Алиорин у нас горазда на сюрпризы. Ей удалось найти общий язык с хаски, облегчив доставку груза к археологическому лагерю, а вы продемонстрировали нам и вовсе запредельное, скрывая до самого конца факт своего знакомства с древними и совершенно неизученными существами. — Армос размеренно вышагивал рядом, стараясь поспевать за Диксди и справиться с лёгким ощущением паники от отсутствия магии. Несмотря на предупреждение, даже в худшем кошмаре ему не представлялась возможность лишиться способности зажечь крохотный огонёк или потерять навыки телекинеза. Ощущать себя земнопони ему не нравилось. — Мне кажется, или вы немало знаете об этом народе, в сравнении с теми же псами, отказывающимися даже обсуждать старые шахты в горах, прикрываясь своим "табу".

— Я бы тоже не отказалась послушать. — Алиорин чувствовала себя задетой словами единорога.

— С удовольствием. Тем более что мы вряд ли ещё раз встретимся с ними. — Диксди слегка качнула хвостом из стороны в сторону.

— Сомневаюсь, кто-то из нас явно вернётся в те шахты и найдёт арку. — Уверенный голос Блэка прокатился по коридору трёхкратным эхом.

— Они найдут только шахту и ровную стену, провал в которой будет закрывать кусок скалы. — Чуть обернувшись в его сторону, заметила пони. — Ни один из проходов не остаётся на прежнем месте. Они появляются и пропадают, когда в них нет необходимости.

— Это правда? — Пегасочка сглотнула и обернулась назад, словно ожидая увидеть за своей спиной схлопывающиеся стены. Но позади, по-прежнему, виднелся свет от пещеры.

— Вполне. — Утверждающе кивнула Диксди.

— И всё же, как вам удалось познакомиться с этими существами? — Продолжал любопытствовать единорог.

Диксди задумалась. На деле, она встретилась с ящерами ещё жеребёнком, когда её взяла с собой наставница. Ящеры ужасно напугали её своим видом, и почти всё время она жалась к взрослому демикорну, не отставая от той ни на шаг. Следующая встреча была намного позже, когда она странствовала по брошенным шахтам в поисках редких видов камней для артефактов, пытаясь заменить испорченные детали. Смешав немного правды с вымыслом, получилась вполне подходящая история.

— Изучая артефакты и необходимые для их создания... детали... мне довелось много странствовать по Северным Горам в поисках необходимых камней и минералов. В одно из таких путешествий случилась встреча с этим народом. От них же удалось узнать о временах, когда они вели обмен с "наземными", как они называли пони, делясь добытой рудой за некоторые вещи с поверхности. — Демикорн рассказывала, взвешивая каждое слово, стараясь не уточнять, с кем именно вели торговлю ящеры. — Их немногочисленность компенсировалась изрядной силой и выносливостью. Вот этот проход вырублен всего двумя ящерами.

— Магия? — В голое Армоса послышались нотки беспокойства.

— Скорее всего, да. Их собственная и умело используемая. — Кивнула Диксди.

— Потрясающе. — Кисло заметил лишённый магии единорог. — Поэтому они намяли мне бока и ткнули мордашкой в пыль?

— Они просто не любят единорогов. Давняя неприязнь. Как и тех, кто пользуется магией от рождения, считая это само собой разумеющимся. Магия ящеров — приобретённая. Приобретенная упорным трудом, вживлением различных камней и кристаллов в тела, тренировкой и закалкой каменной, в буквальном смысле, чешуи. Они считают магию продуктом усилий над собой, уделом тех, кто посвятил этому свою жизнь. А потому каждый из них достиг в этом совершенства. Взять хотя бы вот эти камни. — Она приостановилась и ткнула копытом в грудь Вана, едва не споткнувшегося от неожиданности. — По сути, это концентрат темноты, сжатый до твёрдого состояния. Пока он на теле, магия не существует для единорога или... другого использующего магию существа. Меры предосторожности...

— У пегасов и земнопони нет магии. — Осторожно вставил Ван, взглянув в сторону спутников.

— Меры предосторожности от нас? — Армос не дал вороному продолжить мысль, оказавшись рядом с Диксди.

Та указала кончиком крыла в сторону торчащих у стен тёмных кристаллов. В похожих на гранёные колонны кристаллах мутно плавали искажённые тени, среди которых появлялись и пропадали лишенные зрачков глаза. Зрелище было отталкивающим и завораживающим одновременно.

— Ящеры считают, будто это может оживить страхи мага и воплотить их в реальность. — Она постучала по кристаллу копытцем, и тени внутри алчно раскрыли пасти, расплющиваясь по внутренней стороне блестящей поверхности в попытке выйти наружу. Единорог отшатнулся. — Так что, Армос, считайте, вам сделали услугу, на время превратив в обычного пони. Даже если это неправда, и причина в другом...

Продолжая шагать, она время от времени смотрела себе под ноги. С момента, как на ней оказался этот камень, она чаще оглядывалась на свой ограничитель или артефакты. Подёргивала крыльями, пытаясь сложить их удобнее, или снижала темп шага, равняясь с отстающим Ваном, любопытство которого пересиливало дискомфорт от магической пустоты.

— Камни, кристаллы, горная порода... чем они тут питаются? Не мелкими же грызунами, вроде хомяков... — Задумчиво рассуждал вороной, рассматривая стены, в которых иногда попадались небольшие углубления с цветами из минеральных отложений.

— В их рационе нет животной или растительной пищи. Весь их мир — это тихий звон кристаллической породы и скользящей в ней магии, вот почему тут нет места суете. — Диксди услышала его слова и снова замедлила шаг. — Впереди будет боковая пещера, в которой выйдет передохнуть и даже выспаться. Таким темпом мы доберёмся до цели даже раньше срока.

— Звучит так, будто кроме них и горной породы тут никто не живёт. — Нарушил молчание земнопони.

— Почему же. Из мелких обитателей тут есть вот они... — Копытце перепончатокрылой указало на пол, по которому катились маленькие пушистые и кажущиеся невесомыми шарики, принятые остальными за клубочки пыли от копыт, настолько они сливались с цветом пола. Взмахнув несколько раз хвостом, она подняла горсть из них в воздух, отчего те закружились и стали медленно оседать на пол, тихо шурша, прежде чем вновь покатиться дальше.

— Не знаю, что это за штуки, но они выглядят забавно и безобидно. — Рассмеялась демикорн, увидев, как Алиорин отчаянно пытается избавиться от них, стряхивая со своих крыльев, но те продолжали суетливо перекатываться между перьями. — Можно попытаться взять их с собой, но они просачиваются в любую щёлку и сбегают из сумок и карманов. Зато их забавно тискать. Они от этого пищат.

— Слышал я об одних шариках с четырьмя крылышками. Тоже были милые, а потом стали поедать все, что на их глаза попадалось. А в одном городе, забыл название, они стали дома и телеги жевать. Пока от них избавились, полгорода как не бывало. — Недоверчиво покосился на подземных жителей земнопони, помогая Алиорин избавиться от пушистиков на крыльях. Те, действительно, попискивали, оказавшись прижатыми копытом, и чудесным способом ускользали, как бы их ни пытались поймать. Пегаска махала то одним, то другим крылом, вспоминая про репей и перья.

— Они ничего не едят. Хотя, может, их еда — это пыль и лёгкие крошки минералов, кто знает. — Диксди тихо посмеивалась, наблюдая, как вороной украдкой тыкает зазевавшиеся комочки копытом. Те, тихо попискивая, разбегались в стороны.

Коридор несколько раз вильнул, огибая массивный тёмный кристалл, топорщащийся острыми пиками, и сбоку показалась небольшая пещерка.

В ней, помимо весело журчащего ручейка, мерцали минералы, слегка разбавляя серый оттенок окружения пастельными цветами: от нежно-розового до оранжевого и зеленовато-голубого. Тёмный свод покрывали вкрапления полудрагоценных камней, отчего казалось, будто над головами раскинулось ночное небо.

Алиорин тихо присвистнула от восхищения. Практичные Блэк и Армос направились к ручейку, радуясь возможности избавиться от вкуса пыли во рту, оставив у входа перепончатокрылую и вороного, прикидывающих, где будет лучше расположиться...

---

С момента, как пони обнаружили себя среди груды свежего сена, прошло немало времени. Солнце уже двигалось к горизонту, словно не желало уступать место луне, а лиловая единорожка, взлохмаченная и покрытая разводами пыли, сидела рядом с фонарём, держа перед собой небольшую записку.

— Твай... Твайлайт... где мы? — Эпплджек осторожно шевельнула копытом и задела тихо пискнувшую Флаттершай, кончики крыльев которой торчали из сена жёлтыми пёрышками.

— У меня ощущение... будто меня в грозовое облако сунули. — Лохматая радужная грива показалась из-под сена и снова пропала. Вместо неё появились два копыта и крыло, словно их обладательница не могла решить, как именно следует выбираться из копны.

— Почти так и было... я не знаю, как нам вообще удалось телепортироваться оттуда... у меня рог до сих пор звенит от этого заклинания. — Выплёвывая соломинки и уже предполагая, как выглядит её грива, проговорила Рэрити.

— Главное, что всё в порядке. — Голос Твайлайт звучал тихо и устало. Она обернулась, и блёкло улыбнулась. — Но мы по-прежнему не знаем, как помочь принцессе Луне... простите... я втянула всех вас в это и... чуть...

Единорожка сглотнула слёзы и улыбнулась веселее, заметив как, наконец, из охапки сена выбирается Пинки, слегка покачиваясь и нетвёрдо держась на копытах.

Лишь когда с её магией объединилась магия Рэрити, заклинание телепортации охватило зал и выбросило пони в ближайший сеновал из уходящей под землю башни. Оно бы не потребовало столько сил, если бы не всплески молний и ощущение расслоения магии, наполнившего зал. Куда делись те единороги, и кто они были, она так и не узнала. Очнувшись, она лишь ощутила под собой солому и прохладную влагу на попавшем в корыто копыте.

— Не говори так... хорошо, что со всеми нами всё в порядке... — Послышался тихий голосок Флаттершай, мордочка которой, показалась из пучков соломы. На её нос упало голубое перо, и она чихнула, отправив его снова в полёт. Лиловая единорожка шмыгнула носом и согласно кивнула.

— Но что это за кусочек бумаги? — От пристального взгляда Рэрити, с ужасом рассматривающей в своём отражении кавардак вместо ухоженной гривы, не ускользнула бережно удерживаемая в телекинезе бумажка.

— Я не знаю... я нашла её в своей тиаре, когда только очнулась. — Твайлайт снова повернулась к записке. — Тут написано: "Крупица от радуги будет сиять, тьму разогнав и светом наполнив. По звону листвы найдут дорогу друзья и встретятся вновь у корней Хрустального Древа"
— Кто бы это ни писал, он не дружит с рифмой... — Продекламировала Пинки Пай и осеклась, заметив обращённые на неё взгляды. — Что?

— Крупица радуги. — Твайлайт показывала копытцем на переливающийся в пустом колье голубой осколок. — Кусочек элемента гармонии, ну, конечно, же. Но что означает остальное...

— Умм... Быть может, это значит, что нам нужно... вернуться обратно? — Тихо вставила Флаттершай, рассматривая розовый осколок на краю пустой оправы в форме бабочки своего колье. — Мне, кажется, это будет... правильно.

Позади тихо ойкнула Дэш, на которую откуда-то сверху упала потрёпанная книга из библиотеки. Потирая копытом макушку, она пнула обложку.

— Только сначала отдохнём... и перекусим... — Голубые крылышки свесились вниз. — Я ног не чую... и вообще ничего не чую...

Переглянувшись, пони согласно кивнули. Лишь Твайлайт Спаркл озадаченно перечитывала записку, гадая, от кого она могла быть. Другой загадкой оставался рисунок принцесс, который она нашла лежащим рядом с собой, когда очнулась в амбаре. Он поблескивал чуть треснувшей стеклянной частью, напоминая причину, по которой слишком долго отдыхать было бы непозволительной роскошью. Последние слова серебристой незнакомки оставляли мрачное ощущение, но хорошей новостью было другое.

— Эпплджек... Рэрити. Дэш, Флаттершай, Пинки... вы ощущаете что-то ещё, кроме усталости? — Единорожка повернулась к друзьям. — Видения и этот назойливый шум... что-нибудь?

— Совсем ничего, и даже эти жутко-страшные единороги пропали. Будешь? — Пинки протянула пучок сена, улыбаясь привычной улыбкой, так хорошо знакомой Твайлайт, подтверждая догадку. С элементами гармонии их покинули и кошмары. Вот только были ли они причиной... или та странная серебристо-чёрная магия, путы которой ощутила на себе единорожка, этого она не знала. И ответ она могла услышать только от той, кого упомянула чародейка.

— Эй... а кто это повязал мне ленточку на копыто? — Дэш рассматривала узелок, гадая, где она могла видеть эту ленту прежде. – Фу, как по-девчачьи выглядит...

---

В отличие от туннеля, пещера была теплее и уютнее. Бьющая из источника вода, образуя небольшой ручеек, стекала по камням в небольшую выемку на камне, из которой просачивалась дальше, так и не вытекая за ее пределы.

— А она тёплая и... немного сладковатая! — Удивлённо воскликнула, сделавшая глоток пегасочка. — Тут тёплые источники?

— Что-то вроде... — Согласно кивнула Диксди, опуская в воду одну флягу за другой. — Большая часть подземных рек никогда не выходит на поверхность, образуя замкнутую систему таких же озёр. Родники то и дело пробиваются на поверхность в таких вот естественных пещерах, поэтому недостатка в воде не будет. Но если есть желание, можно взять несколько фляг с собой.

И всё же её беспокоило ощущение пустоты. Откалывая кусочки разноцветных кристаллов для будущих артефактов, она прислушивалась к себе. Артефакты молчали. Вернее, они не ощущались иначе, чем просто металлическими изделиями, охватывающими её тело, отказываясь резонировать с её желаниями. Из-за этого ей пришлось прибегнуть к помощи рога и коготков на крыльях, что не скрылось от внимания вороного, уже успевшего расстелить свой и её коврики.

— С тобой что-то не так... я прав? — Ван заглянул в глаза задумавшейся над кристаллическим цветком пони.

Она обернулась и приложила копытце к губам, словно призывая говорить тише.

— Я не ощущаю артефактов. — Еле слышно проговорила она с тоскливыми нотками в голосе, выдающими её неуверенность в своих силах. Взгляд выдавал напряжение и тоску, столь тщательно скрываемую до этого момента. — Без них мне холодно... пусто... Эти камни заглушают их голоса, отнимают связь с ними.

— Но ведь прежде ты справлялась с этим? — Он уже подозревал, каким будет ответ, но не думал, что догадка окажется настолько верное.

— Я впервые получила нивелирующий камень... — Она понуро опустила голову. — Если бы я была единственной, на ком его не было, это показалось бы странным.

— Да, наверное. — Ван оглянулся на выдвигающего вслух одну теорию за другой Армоса, ведущего свой дневник наблюдения. — Но тебе не стоило поступать так необдуманно.

Диксди тихо всхлипнула. Не так давно пережитое прикосновение острых когтей к шее, ощущение каменной, нерушимой лапы, сжимающейся на шкурке, молчание артефактов — всё это подтачивало самообладание перепончатокрылой. Произошедшее оказалось неожиданностью.

— То испытание, оно напугало меня. Я не думала, что меня будут проверять. Это было так страшно: стоять, не ощущая на себе артефактов, в окружении каменного холода. — Вздрогнув, проговорила она, и вороной на миг пожалел о необходимости скрывать свои крылья. Вместо этого он осторожно притянул пони к себе копытом.

— Значит, нам нужно быстрее пройти эти подземные пещеры. — Повеселев, прошептал Ван, наклонившись к забавно поникшему ушку фиолетовогривой спутницы.

— Не получится. Ты и я, может быть, и могли бы пойти быстрее. Но не они. — Она указала копытцем в сторону устраивающихся на ночлег пони. Заметившая обращённые в её сторону взгляды пегаска подмигнула и помахала крылом. Единорог уже растянулся возле мерцающего кристального куста, прикрыв глаза. Отсутствие магии всё же утомляло лидера экспедиции. И это становилось всё более заметным.

— Думаешь, у них не хватит выносливости? Брось, как минимум, эта парочка явно закалена в путешествиях не хуже нас с тобой. — Вороной ухмыльнулся, но неожиданно серьёзный взгляд Диксди заставил его усомниться в своих предположениях. — Или ты что-то не договариваешь?

— В Алиорин и её спутнике нет магии, как случае единорога или тебя, ты верно заметил тогда. Они сейчас не замечают, но с каждой минутой и проделанным шагом они делятся своими силами с камнем, и если пойдут быстрее, начнут быстро слабеть. Для этого им потребуется провизия, чтобы пополнять силы за её счёт. В твоём случае это верно лишь отчасти. — Диксди указала крылом на коврик изо мха. — Но если ощутишь головокружение или пол вдруг перестанет быть устойчивым, откуси кусочек мха. Это немного поможет.

— И после этого я не поверю, что ты не знала об этом с самого начала, настояв взять с собой эти "моховрики". — Ван фыркнул и принюхался к коврику. Аромат горного лишайника никуда не делся, оставаясь таким же, как и прежде.

— На таких как ты он действует как поддержка. Вот почему торопиться не выйдет. А я... потерплю. — Диксди осторожно легла на зелёную, чуть щекочущую подстилку и вытянула копыта в сторону.

— Погоди, но если в тебе нет магии, то тогда камень действует на тебя как простых пони? — Вороной лёг рядом, сложив под мордочкой сумку.

— Нет, он не создан для... таких как я. Я сама не ожидала, что из-за него перестану слышать артефакты. — Тихо ответила она, нервно шевельнув хвостом. Костяные шипы царапнули пол, оставив несколько продольных полосок. Стоя там, она попросила удивлённого ящера прикрепить к ней такой же камень, объясняя это тем, что так они будут чувствовать себя спокойнее. Не как пленники или вроде того.

— Ты говорила. Но для единорогов он тоже кажется несколько массивным. — Ван взглянул в сторону Армоса, который ворочался во сне, то и дело цокал копытом по камню, явно испытывая дискомфорт от его присутствия. — Чего этот ящер взъелся на нашего лидера. Ощущение, будто тут все недолюбливают единорогов.

— Воины Сомбры были тут, но глубоко пройти не смогли. Ящеры дали им отпор по-своему. Сохранив с тех пор некоторую неприязнь, хоть и утихшую со временем. Армос своими действиям напомнил им об этом, и тот ящер предложил несколько... неприятный вариант, от которого с трудом удалось его отговорить. — Диксди зевнула. — Но камни были созданы не для них. Они предназначались для... аликорнов.

— Чтооо? — Уже готовый вздремнуть Ван очнулся и уставился на демикорна. — И ты говоришь это только сейчас?

— Ну не тогда же, когда все могли нас услышать... — Смутившись, она спрятала за крылом мордочку. — Это древнее правило. Не спрашивай меня, откуда оно пошло и что послужило причиной...

— О, принцессы, я не знаю, оскорбиться или принять за честь, что меня зачислили в такой лестный ранг. — Тихо фыркнул вороной, слегка ткнув Диксди копытцем в крыло. Та уже посапывала, укрывшись перепонками, прохладными и жёсткими снаружи. Свет от кристаллов скользил по чешуйкам, отражался в них, и, всматриваясь в этот шевелящийся узор, вороной постепенно засыпал сам, логично предвкушая бодрость после хорошего сна.

Ограничитель тихо щёлкнул, сместив стрелку с одного тускло горящего символа на другой.

Диксди снился сон, и облачка воспоминаний скользили перед замершей в ожидании фиолетовой личностью. Немигающим взглядом она вглядывалась в скользящие мимо мутные образы. Она узнавала эти места. Узнавала то, что происходило вокруг. Смотрела чужими глазами на прошлую себя, живую, чувствующую и имеющую свои цели. Это был день, который не особо запомнился ей, но оказался ярким впечатлением для той, кто была с нею рядом. Той, кто смотрела на неё с восхищением снизу вверх, широко распахнутыми глазками жеребёнка.

— Ну же, не отставай. Я взяла тебя с собой только потому, что другие наставницы заняты важными поручениями. — Багрово-ржавого цвета демикорн быстро шла по каменному проходу, чеканя шаги стальными наподковниками, переходящими в массивные поножи на передних и задних копытах. Металлический шар-украшение на одной из плотно скрученных прядей гривы мелодично позвякивал о полудоспехи, закрывающие грудь и часть боков. С каждым движением сочленения его входили друг в друга, обеспечивая своей обладательнице подвижность, хотя и несколько сковывая её. Жёребёнок с восторгом смотрела на эту броню. Даже полудоспехи считались уже признаком мастерства обладания артефактами. Две другие её наставницы не имели их. Правда, Брайтлайт считала доспехи ненужными и обременяющими в полёте предметами, обладая при этом правом их носить.

— А куда мы идём, наставница Калдари? А там будет интересно? А почему тут так... — Жеребёнок ойкнула, споткнувшись и растянувшись носом на полу. Не заметив торчащий камень, она зацепилась за него копытом и теперь, скуксившись, потирала ушибленное место сгибом крыла, стараясь не расплакаться.

— Не почемучкай. А то вырастешь почемучкой, и второй хвост появится. — Вздохнув, наставница остановилась, дожидаясь, пока жеребёнок её нагонит.

— У почемучек два хвоста? – Казалось, падение уже давно забыто, и жеребёнок уже с интересом вглядывалась в совершенно серьёзную морду высокого демикорна, лоб которой украшал загнутый артефакт, огибая рог и спускаясь зубцами к вискам.

— Надо было согласиться и поменяться местами с Игнеус... — Калдари вздохнула и продолжила шагать дальше. — Не задавай глупых вопросов и не отставай. Тут легко потеряться, даже если на тебе этот браслет поиска.

— Хорошоооо. — Синего цвета жеребёнок с обхватывающим правое копытце колечком, в оправе которого мерцал красный камень, поспешила за наставницей, стараясь смотреть по сторонам.

Туннель всё чаще петлял и разделялся на боковые проходы. Свернув в один из таких, они оказались на просторной площадке, пол которой покрывали глубокие царапины и вмятины от копыт. Жеребёнок огляделась по сторонам, замечая по бокам выступы, похожие на огромные ступени. Чтобы взобраться на такую, ей пришлось бы встать на задние копытца и помогать себе коготками на крыльях. И то, это потребовало бы некоторых усилий.

— Тут живут почемучки? — Янтарные глазки смотрели на с трудом сдерживающую улыбку наставницу.

— Нет, тут живут другие существа, которые могут быть тебе друзьями... или могут быть врагами. А потому тебе следует выучить один очень важный урок, раз уж пришлось тебя взять с собой.

Фиолетовая личность бесшумно вздохнула. Живой она казалась воплощением силы, надёжности и доверия в глазах этого маленького существа. Сейчас, спустя столько времени, это воспоминание казалось ей не совсем правильным, но тогда... тогда она не могла поступить иначе. Её дух требовал действий, а тело жаждало ощущений на грани возможного. Менять планы из-за навязанного ей жеребёнка она не планировала, разумно полагая это отличным совмещением желаемого с полезным уроком для молодого поколения демикорнов.

— Какой урок... наставница Калдари? — Жеребёнок моргнула и покрутила мордочкой. Кроме них, никого и ничего не было, а для изучения символов инитиумнарского языка потребовались бы те тяжёлые книги, которые приносила с собой Игнеус. Багрово-ржавая наставница повернулась для ответа ровно в тот момент, когда что-то массивное просвистело над головой жеребёнка, растрепав той гриву. Удар грохотнул по металлическим пластинам доспехов и отбросил наставницу к самой стене, словно та ничего не весила. — На... на... ставница...

Жеребёнок медленно поднимала мордочку вверх, с ужасом вглядываясь в застывшую над ней каменную лапу, когти которой блестели алмазными гранями.

— Ты не смотреть по сторонам. Терять бдительность, Фускус. — Пророкотало, коверкая инитиумнарские слова, существо, застывшее над жеребёнком. — Или ты думать, я дать тебе слабость?

Наставница скользила над землей, чередуя копыта с касаниями шипов, резко меняя вектор движения, уклоняясь от возникающих из-под земли обломков скал. Мягкий толчок крылом отбросил жеребёнка в сторону в тот же миг, когда пара закованных в броню копыт с лязганьем впечатались в массивную каменную тушу, заставив ту согнуться. Несмотря на удар, существо осталось на ногах, использовав в качестве опоры свой хвост.

Над отпрыгнувшей вбок наставницей возвышался каменный ящер, полная клыков пасть которого была приоткрыта в улыбке. Кажущийся медлительным, на деле он оказался намного подвижнее. Жеребёнок даже не успела понять, что случилось, когда тот в несколько шагов оказался рядом с наставницей, перехватывая лапой взмах её костяного хвоста. Шипы врезались в прочную лапу и высекли искры, пронзительно скрипнув. Не упустив шанса, ящер ударил в грудную пластину доспехов, заставив наставницу зайтись кашлем и откатиться кубарем к ступеням.

Доспехи тускло замерцали выбитыми на них символами, и поножи на задних копытах нанесли удар в пол, позволив своей обладательнице уйти от прямой атаки прозрачными когтями, располосовавших камень, будто это был сочный цитран. Костяной хвост вновь изогнулся, чуть удлинившись, и обвился вокруг шеи ящера, опрокинув того на землю. Каменная лапа по касательной чиркнула чешую на крыле, встретившись с чем-то вроде мерцающего барьера. Вновь посыпались искры, но прежде, чем демикорн оправилась от этого, ящер перехватил её хвост и отбросил в сторону, высвободив свою шею из захвата.

Алмазные когти прошлись по доспехам, вспоров металлические детали и превратив полоски с символами в груду лома, жалобно лязгающего на напряжённом и покрытом пылью теле, но Калдари не обращала на это внимания. Двигаясь, словно хищник, она выбирала нужный момент. В фиолетовых глазах полыхали язычки пламени, вбирая часть силы из искрящихся на её артефактах символов.

Одна точка там, у груды камней, другая — возле оставленной спиной ящера борозды в полу, ещё одна — прямо у расколотой скалы, появившейся из пола, словно из неоткуда. Точное движение, единый порыв. Обманчивое движение хвоста и несколько ударов копытами в корпус ящера, заставившие его охнуть, а поножи жалобно скрипнуть и погнуться, рассыпаясь снопами искр. Резкая атака рогом снизу вверх задевает бедро и предплечье существа, вызвав брызги каменной крошки. Почти идеально, если бы не шаг ящера назад с разворотом, после которого массивный хвост пришёлся по её скуле и отправил в полёт к противоположенной стене.

Прыжок. Плавный, отдающийся дрожью в земле бег склонившегося вперёд ящера, квадратная морда которого рассекала воздух, свистящий в углублениях его чешуи. Когти на лапах заискрили магией, светясь изнутри и переливаясь гранями. Матовая часть обманчиво делала их короче, чем они были на самом деле. Те, кто думали увернуться от атаки, не учитывали это и с изумлением смотрели на оставленные порезы. Только не она.

Когти оторвали часть наплечника, оставив три пламенеющих борозды, и задели выставленные как щит поножи, скрежеща по усиленному магией металлу, потеряв часть своей инерции. И всё же ящер теснил её, прижимая к полу и почти касаясь когтями её горла.

— Отпусти её!! — Соперники совсем забыли о том, что находятся тут не одни. — Отпусти её... ты... жуткий...

Ящер замер. Лапа разжалась и обхватила вытянутое вперёд копыто, помогая демикорну подняться.

— Маленький жеребёнок втыкать рог в моя нога. Смелый. Ты брать его для смотреть битва? — С усмешкой проговорил ящер, поднимая за шкирку истошно верещащего жеребёнка, пытающуюся если не достать рогом, то лягнуть ужасного монстра, напавшего на её наставницу. Делая это зажмурившись, она не особо добивалась успехов, лишь несколько раз удачно попала хвостом по носу каменного существа, чем изрядно его развеселила. — Твой наставница порядок.

Рокочущий голос над самыми ушками заставил жеребёнка замереть и уставиться непонимающими янтарными глазками на огромную грубую морду ящера. В зеленоватых, кажущихся бездонными самоцветами, глазах играли весёлые искорки, и отражалась она сама. Пыльная, растрёпанная, с тускло сияющим на копытце кольцом.

— Ты страшный. — Заявила она, ткнув в него копытом, отчего ящер глухо рассмеялся.

— Говорить правда. Забавный малышка. — Хохотал он, протягивая жеребёнка в крылья наставницы.

— Это Амергал. Он — будущий хранитель тех, про кого я тебе говорила. Каменные ящеры заселили эти горы одновременно с нашим народом, но это не значит, что все из них твои друзья, равно как и не все могут быть врагами. Запомнила? — Жеребёнок не особо вслушивалась в наставления багрово-ржавой наставницы. Толкая копытцами в измятые и прорезанные в нескольких местах доспехи, она в голос плакала.

— Молодой демикорн быть мягкотелый? Другие не бояться и плакать. Сражаться рог и копыто. — Задумчиво рокотал ящер, с интересом вглядываясь в испуганно жмущуюся к наставнице юную перепончатокрылую пони.

— Она станет сильнее. — Неуверенно отозвалась наставница.

— Я ждать, когда девятый колено стать сильный. Пока ждать, гора становиться долина. — Усмехнулся ящер, вставая в полный рост. Подняв обломок скалы, он сунул его в пасть, с хрустом перемалывая горную породу с прожилками металла. — Ты хорошо сражаться. Амергал быть тут следующий встреча.

— Да-да... Как обычно. — Калдари опустила вниз затихшего жеребёнка. Оглядев себя со всех сторон, она убедилась в минимуме повреждений. Несколько ссадин, чуть ноющее ребро и десяток обломавшихся шипов на хвосте. Впрочем, те быстро отрастут вновь и даже станут прочнее. Доспехи же её озадачили. Магинженеры клятвенно заверяли её в прочности новой конструкции, но со старыми доспехами, несколько громоздкими и неуклюжими, они сравниться так и не смогли. Теперь техномагам придётся потратить время на оценку урона и причину, почему это случилось. Она цокнула по полу задним копытом. Смятые поножи жалобно всхлипнули, но выдержали удар. Их тоже придётся заменить, но, в целом, она была довольна результатом. От изучения артефактов её отвлек шелест. Юная демикорн сидела у её копыта, тихо дрожа крыльями, с мольбой в янтарных глазках.

— Ладно... за то, что не убежала, а бросилась в бой, хотя это и было глупо, я покатаю тебя на спине. Так и быть. — Вздохнула Калдари, подняв жеребёнка телекинезом и опустив в ложбинку между крыльями. — Но если расскажешь об этом Брайтлайт, я буду всё отрицать. Поняла?

— Даа... наставница... почему этот ящер напал? Ящеры плохие, да? — К непокрытой броней шее Калдари прикоснулся холодный носик.

— Не все. Амергал... из хороших. Он единственный может биться не в полную силу, и это позволяет проверить много разных взрослых вещей. — Крыло изогнулось и тихо потрепало коготком за ушком жеребёнка. — О которых тебе пока ещё рано знать.

Мятые поножи скрежетали по полу и звенели. Площадка в пещере оставалась позади, но впечатление от первой встречи с кем-то, оказавшимся сильным, как наставница, всё ещё колыхалось в сердце жеребёнка, испытывающей одновременно сковывающий её ужас и искреннюю радость от ощущения сильной наставницы рядом.

Фиолетовая личность качнулась, прикоснувшись прозрачным копытом к нескольким нитям. Воспоминания сместились в сторону, и сферы сновидения стали тускнеть. Поддерживающая личность склонила мордочку и посмотрела в своё мерцающее отражение, пытаясь представить себя такой, какой была в сновидении. Сильной, храброй, чувствующей пыл битвы... живой.

Под размеренный ход шестерней сон распадался на отдельные кусочки, оставляя лишь удивительное чувство тепла и защиты. Запах чуть пыльной шёрстки с кисловатым ароматом разогревшихся доспехов. Синяя пони улыбалась во сне, тихонько сжимая в копытах сумку, в замок которой она уткнулась носом.

10. Ложный путь, сложное решение и герои прошлого

Пока наши искатели приключений идут под толщей скальных пород, двигаясь к своей цели по заброшенным туннелям и переходам вырытыми Каменными Ящерами, встречаясь попутно с фрагментами прошлого, храбрые пони возвращаются к принцессе Селестии. Теперь перед ними стоит непростой выбор. Орден же, потеряв трёх своих магов, в лице Бастиона Йорсета, отправляется к руинам башни, надеясь найти там ответы.

Воздействие ли кристаллов или логичное отсутствие смены дня и ночи в подземелье, но пятёрка искателей приключений неплохо отдохнула и казалась даже бодрее, чем прежде. Сидящий чёрной статуэткой вороной всячески пресекал попытки разбудить их проводницу по скалистым проходам, вырытым не менее таинственными существами, чем она сама. Диксди посапывала, смешно обхватив сумку копытами, будто та вздумает убежать от неё, уткнувшись носом в массивный металлический замок. Каждый раз делая вдох, она притягивала к себе язычок застёжки, который с тихим звеньканьем возвращался на место. Перепончатое ушко дрогнуло, взметнув вверх прядь фиолетовой гривы, и она приоткрыла один глаз. На неё смотрел Ван, держа в копыте не то миску, не то ещё какую посудину, из которой доносился овощной аромат.

— Алиорин пыталась разжечь огонь, но её даже искры слепят, не говорю уже о пламени, так что супчик, скорее, — сушёные овощи, залитые тёплой водой из источника. Не слишком вкусно, на мой взгляд. — Честно признался он, ставя перед мордашкой демикорна миску. — Снилось что-то приятное?

— Не знаю... наверное. В голове один туман остался, но, кажется, да, приятное. — Смутилась она, макнув язычок в импровизированный суп. Едва тёплый, он и в правду был не слишком изысканным на вкус, но, в сравнении с завядшим салатом, сушеными ягодами ли мхом, это было неплохо. Время от времени попадались слегка сыроватые кусочки корнеплодов, но хрустеть ими было даже приятно. — Уже все проснулись?

— Только тебя и ждём. Тут поди разбери сколько времени. Я с собой часы не брала, а твои, буду откровенна, показывают невесть что. — Пегасочка указала копытом на бедро Диксди и стала собираться в путь.

— Они несколько другое отмеряют. — Допивая суп, отозвалась перепончатокрылая, подхватывая сумку когтём на крыле и ловко просовывая в лямку голову. Зевающий Блэк уже стоял на выходе, поправляя свой скарб в седельных сумках и тюках поверх них. Рядом, нетерпеливо цокая копытом по полу, покачивался Армос, в глазах которого читалось желание поскорее убраться из этого места. В отличие от остальных, он выглядел менее радостным, всем видом показывая, как его стесняет отсутствие магии. Долго пытаясь найти способ, которым было бы удобно держать ложку, он просто опустил мордочку в миску и стал лакать прямо из неё.

— Ну, показывайте дорогу, удивительная вы наша исследовательница Северных Гор. — Буркнул он, взяв зубами край миски и, наклонив её, допил остатки завтрака.

— Плохо спалось? Нужно было нежное крылышко под боком? — Шутливо заметил земнопони, ткнувшись носом в гриву пегасочки.

— В том числе из-за вашего же сопения там в углу, между прочим. Вы же там явно не в "монетка или ребро" играли? — Огрызнулся он и повернулся к вороному. — А вас, я смотрю, не сильно волнует отсутствие магии. Могу поинтересоваться причиной спокойствия? И не надо говорить про доверие и прочие вещи, единорог без магии не будет так спокоен.

— Если только этому единорогу не доводилось её терять. — Как можно дружелюбнее отозвался вороной. — Хотя тут два варианта. Или это приучает полагаться не только на неё, или вызывает страх потери навсегда. Полагаю, вы сами знаете, какой вариант вам ближе, Армос.

Тот проглотил ответ и молча вышел из пещеры в прохладный и сухой коридор.

— Вам доводилось терять магию? Ох, я слышала об этом от своей знакомой. Говорят, это огромная редкость, и на восстановление уходит немало времени. — Вклинилась в разговор пегасочка. — Это правда, что вместе с нею может даже кьютимарка пропасть?

Вороной, немного подумав и, прикинув последствия ответа, медленно кивнул.

— Да, такое случается. Причину продолжают искать, но, возможно, это связано с превышением своего предела. Этакого лимита сил, данного каждому от рождения. Как у пегасов, есть те, кто не может летать быстрее, чем летает обычно. — Добавил он, заметив понимание в её глазах.

Из коридора донеслось невнятное возражение, но повторять более вразумительно лидер группы не стал. Вышагивая чуть в стороне, он рассматривал стены и растущие из скал минералы, старательно делая вид, будто его не обсуждают за спиной.

— И всё же я не могу с полной уверенностью утверждать это. — Пожал крыльями под плащом вороной. — В древние времена, если верить некоторым старинным книгам, сохранившимся в Кантерлотской библиотеке, описывались существа, способные отбирать магию. Больше того, даже саму судьбу пони... надеюсь, это всего лишь жуткие сказки прошлого, не имеющие ничего общего с реальностью.

Единорог замер у поворота и бросил заинтересованный взгляд назад, будто сказанное Ваном на краткий миг привлекло его внимание, но прошагавшая мимо перепончатокрылая своим лязганьем поножей сбила его ещё не оформившуюся мысль.

Свернув, огибая пласт железной руды, коридор продолжал тянуться дальше, время от времени пересекая другие ходы, более старые, обветшалые и затянутые не слишком приятной паутиной, вызывающей не столько опасение, сколько чувство брезгливости. Ни заглядывать туда, ни, тем более, пытаться убрать эти липкие сети никому и в голову не приходило.

Игриво покачивая из стороны в сторону хвостом, пегасочка поравнялась с Диксди.

— А он уверен в тебе, словно готов доверить свою жизнь. Вы же явно не просто компаньоны по поискам приключений на свою хвостатую часть тела? — Едва слышно спросила она синюю пони, хитро поглядывая в сторону чуть отставшего Вана.

— Я... не понимаю... мы друзья, да. — Растерянно ответила та, вновь сверяясь со своим внутренним чутьём, рассматривая следы когтей на стенах. Если для других это были просто царапины, оставшиеся от лап чудовищ, вырывших ход, то для неё в сети линий и бороздок различались оставленные подсказки направления и предупреждения. Например, не идти по боковым туннелям, как бы этого не хотелось. Забавное сообщение, учитывая откровенно шаткое состояние этих ходов.

— Друзья. Нет, я имею в виду… вы же ну... пара ведь? — Алиорин улыбнулась, заметив задумчивость на мордашке спутницы. Если та не ответила сразу, значит, у неё есть сомнения на этот счёт. — Не может такого быть, чтобы единорог не стал проявлять интереса большего, чем просто к диковинной магической внешности. Вдобавок, вы оба довольно крупные для просто пони. Прости, я не в обиду конечно!

Добавила она, заметив скользнувший в глазах Диксди блеск.

— Да нет ничего, я уже почти забыла, что несколько выделяюсь...— Рассеянно отозвалась та, снова рассматривая ничем не примечательные для Алиорин стены.

До идущего позади вороного доносилось только шушуканье, в котором несколько раз промелькнули удивлённые нотки перепончатокрылой.

— А ведь Армос прав, дружище. Ты держишься спокойно, словно для тебя оказаться тут совсем не неожиданность, а отсутствие магии — мелкая неприятность. Да, я видел, как ты управляешься копытами, будто полжизни был земным пони. — Неожиданно заговорил молчавший до того Блэк. — Конечно, в отличие от нас, искателей крупиц истории, предпочитающих быть в пыли и лезть в самые древние строения прошлого, вы, единороги, суёте свой рог куда дальше. И всё же... ящеры? Веками никто не знал ничего о них, и тут вот, двое переворачивают мир с копыт на голову. Откуда вы такие взялись?

Вороной вздохнул. Насчёт магии Блэк был прав. Ещё в пещере, когда все спали, а его донимало ощущение когтей на спине, слишком уж ярким было впечатление от встречи с жителями гор, он не нашёл ничего лучше, как попробовать символьную магию. С первого раза не вышло ничего. Была ли в этом причина усталости или копыто дрогнуло, Ван не знал, но уже с третьей попытки, небольшая схема знаков тихо вспыхнула и, хотя очень слабо, заработала. Брошенный в неё камешек повис, поддерживаемый небольшим, еле различимым смерчем из песчинок. С облегчением вздохнув, он стёр знаки. С этого момента он был уверен, что простенькая и весьма прямолинейная магия сработает. Если в этом будет острая необходимость. Зная это, он ощущал себя несколько спокойнее.

— Это, пожалуй, довольно долгая история. Необычная и полная загадок, ответы на которые я сам ещё ищу. — Вороной поправил сползающий моховрик. — В мире немало удивительного. Порой оно идёт такой чередой, что новому перестаёшь удивляться.

— Ну да, конечно. — Земнопони фыркнул и кивком головы предложил прибавить шагу, пока их спутницы не ушли слишком далеко.

— Кристаллы. Всё вертится вокруг них. Кристальная Империя, правление Сомбры, теперь ещё эти удивительные... рептилии? — Размышлял в слух лидер экспедиции, оглядываясь по сторонам, словно стены хранили все ответы на все его вопросы, вот только говорить не умели. — Допустим, я поверю в нелепую историю торговых отношений между пони Империи в прошлом и этими... ящерами. Но в чём интерес обмена? Что они меняли на камни, или кого?

— Армос, вас ведь что-то конкретное интересует? — Раздался тихий и отчего-то несколько глухой голос перепончатокрылой. — Больше часа вы только и делаете, что рассматриваете стены и кристаллы. Быть может, я могу ответить на часть беспокоящих вопросов, насколько хватит моих знаний из книг?

Единорог поджал губы. Признать сам факт наличия куда больших знаний, чем у него, у просто нанятой проводницы, пусть даже со странной профессией артефактора, было выше его сил. Да о чём говорить, он собрался в путь к археологической раскопке глубокой древности, а в итоге шагает по туннелю, просто набитом загадками куда более странными, чем место, куда направляется. И это просто ради сокращения пути.

— Вызывающие страх кристаллы. Похожий приём был у короля Сомбры, и все полагали, будто это его особая магия правителя. А если это не так? Я ищу параллели между его знаниями и невероятными созданиями, которых мы повстречали. Чем больше я провожу расчётов, тем запутаннее всё становится. — В голосе жеребца ощущался как восторг, так и сомнения. — Где, если не тут, он смог получить эти знания? Кто был его наставником, если у него вообще был наставник? Отчего ни в одной из записей, сохранившихся после его свержения, не осталось упоминания о его кьютимарке? Ведь почти все правители тех времён с гордостью делали её чуть ли не символами своих гербов или флагов королевств.

— Какое это имеет значение. Его тень развеяли и вернули прекрасный город-страну. — Заметила пегасочка.

— Да, его методы правления были излишне агрессивны. И, возможно, его главной ошибкой было выступить войском в сторону Кантерлота. — Кивнул Армос, поднимая пыль с пола копытами. — Однако, даже в записях до сих пор не ясно случившееся с его солдатами. Получалось так, словно многотысячная армия так и не вступила в бой с защитниками столицы Эквестрии. При этом, принцессы лично выступили против него, развоплотив и заточив Сомбру в толще льдов.

Диксди слушала единорога, и в глубине нечто древнее скалилось и просилось наружу. Она подавила это чувство. Единорог, в целом ничем не примечательный, отчего-то вызывал у неё резкую неприязнь, не проходящую со временем.

— Вас и в правду интересует летопись жизни соплеменника. — Улыбнувшись, заметила она. — Если судить по тем источникам знаний, попавшим мне в копытца, торговля между горными жителями и пони шла довольно бойко. Эти камни, способные хранить или даже создавать внутри себя магию, ценились всегда. Возможно, его пытливый ум пошёл несколько дальше обозначенных границ. Проводя эксперименты или пробуя разные варианты, ему удалось найти свой собственный секрет. Но мы его, к счастью, уже не узнаем. Исходя из прочитанных мною книг, в то время кристаллы использовали очень часто. Порой в самых обычных местах. Светильники из них, например, были намного безопаснее факелов и эстетичнее. А может...

Диксди сделала паузу и некоторое время шла молча.

— Может что? — Армос теперь уже не отставал от неё ни на шаг.

— Может быть, именно страх отсутствия своего предназначения в этом мире пошатнул его уверенность и привёл к отчаянным попыткам добиться большего. Учеником? Считать народ Ящеров возможными наставниками нелепо. Они никогда не брали учеников, называя себя самих учениками скал и сил, таящихся в величественных горах. — Диксди вильнула хвостом, оставив на полу царапины от шипов. — Искать тут связь не имеет смысла. Да и... восхищаться подобными знаниями мне кажется неуместным. Оно не приносит радости и дарит лишь скорбь и боль. Есть одно мудрое изречение... "Будь все тайны мира записаны в книгах, прочитавшие их давно бы его уничтожили из-за простой случайности".

— Изречение девяносто седьмое Старсвирла Бородатого, это каждому единорогу известно. — Буркнул Армос, ощутивший себя за партой в школе магии, где каждый день зачитывалась та или иная мудрая мысль наиболее известного мага, основателя самого принципа магических библиотек и метода записи заклинаний и передачи их другим, способным к ней магам.

Голос перепончатокрылой, звучащий всё реже, стал несколько певучим, и через белёсое свечение глаз легонько проглядывали чуть заметные фиолетовые искорки. Вороной не сразу заметил, как шагающая рядом пони, слегка прижалась к нему боком.

— Старшая? — Острожно предположил он, приглядываясь к мерцанию её глаз под чёлкой гривы.

Пони медленно кивнула, не сбавляя шага.

— Это... мило с твоей стороны... — Едва слышно прошептал вороной, придвинув свою мордочку к самому краю перепончатого уха. — Но зная, как тебе не нравится лидер нашей группы... в общем, не сделай чего-то этакого, ладно? И всё же, почему снова ты?
"Око-часы" на бедре тихо клацнули, совпав с задетым копытом камешком, звонко покатившемуся по полу. Она снова кивнула и загадочно улыбнулась.

— Режим поддержки. Её гнетёт этот камень, и когда она стала проваливаться в сон, ограничитель незамедлительно вызвал меня. Умный механизм. Он продолжает работать даже тут, удивительно. Прототип, первый из девяти моделей, созданных при личном присутствии Алой, по-прежнему, впечатляет меня, оставляя просторы для изучения. — Шёпотом отозвалась она. Она говорила правду: чем дольше она находилась в устройстве, тем больше свободы оно ей предоставляло, словно компенсируя урезанные до минимума возможности предыдущей, армейской модели. В то же время, многие места ограничителя были закрыты от неё слишком надёжно. — Что же до него... хорошо, я постараюсь сдержаться, но отказывать себе в удовольствии кольнуть его самолюбие я не буду.

— И на том спасибо. — С облегчением вздохнул вороной. Он знал Диксди, но знал и Старшую. Её присутствие чуть было не начало рисовать перед ним картины с забытым на развилке единорогом или им же, но случайно спихнутым в бездонную пропасть. — Диксди о чём-то говорила с Алиоин и потом некоторое время шла рассеянная и озадаченная. Ты же знаешь, о чём была речь?

— Любопытному единорогу... эм... не помню, что там было дальше. — Она хитро прищурила глаза и перевела взгляд на шагающую возле Блека пегасочку. — Я в это время сплю, и лишь обрывки мыслей и фраз доносятся до меня, да и то, за эту свободу могу благодарить лишь более тонкую систему нового ограничителя. Вроде бы, она спросила о некотором обряде. В моём народе есть немало обрядов, далеко не все помню даже я, не говоря уже о его сути... Это было связано с путешествием... — Она оборвала фразу и остановилась. Оттуда, где проход становился заметно шире, а стены покрывали наросты нанесённого водой известняка, доносился гул текущей внизу реки. — Водный Разлом.

Шаги пони позади стихли. Путники остановились, с восхищением рассматривая представшее перед ними зрелище.

---

Твайлайт лежала на кровати в комнате небольшого уютного дома, который радушно предоставили на ночь его хозяева: очаровательная кристальная пони и столь же необычный пегас. Ей вспомнилось, как Дэш с восхищением и некоторой завистью смотрела на полупрозрачные крылья, отчего лиловой единорожке пришлось не столь прозрачно намекнуть об особенности этого города постепенно придавать кристальный облик приезжим. Хотя для этого требовалось два условия: долго тут жить и находится очень близко от кристального сердца, центра замка-шпиля, блеск которого был виден с любого места и почти из любого окна выходящего на центральную площадь. Её друзья, пережившие за эти дни многое, делились впечатлениями и обсуждали то, что им предстоит ещё сделать. А из головы Спаркл не выходили несколько страниц книги, на полях которых были пометки, сделанные тем же почерком из записки. Немного иначе написанная фраза, словно её передавали из уст в уста несколько десятилетий, прежде чем вписали в книгу. Помимо неё были ещё записи, но связать их все воедино не выходило, сколько бы она не пыталась. Они были похожи на пришедшие в голову мысли, записанные по велению сиюминутного стремления их сохранить, без объяснений или подсказок. Видимо, писавший не думал о тех, кому доведётся прочитать ту же книгу после него.

— Всё ломаешь голову над запиской, сахарок? — Мордашка Эпплджек появилась откуда-то сбоку вместе с корзинкой довольно свежих груш.

— Да. И в книге есть несколько упоминаний. А Дэш, как я посмотрю, не расстаётся с ленточкой. Что-то изменило её решение? — Лиловое копытце указало на спящую в подушках Дэш, крылья которой торчали в стороны, немного взлохмаченными перьями.

— Говорит, такая же была у пони, потрясного на двадцать процентов больше возможного, из её видений, и она не снимет её ни за что. Хотя с радостью найдёт шутника, который это сделал — Пони улыбнулась и, недоверчиво покрутив в копытах грушу, откусила кусочек. — Не яблоки совсем, но и так сойдёт.

— Ясно... — Твайлайт снова откинула голову назад, созерцая потолок и почти ощущая момент, когда рог упрётся в изголовье кровати. — Поезд отправится рано утром, а мы все налегке, и это хорошо... Нам надо вернуться к принцессе. Лучше такая весть, чем вообще никакой.

Рядом упала на ковёр чашка, и растерянная Рэрити смотрела в остатки чая на её дне.

— И всё же, дорогая, в следующий раз будь аккуратнее с магией, особенно, если она требует силы другого единорога. У меня еле ощущается телекинез, а я без него как... без него! — Заметила она, поднимая чашку назад.

— Тебе стоит чаще практиковаться с копытами. — Не замедлила ответить Эпплджек, улыбнувшись едва собравшейся обидеться единорожке.

— Не ссорьтесь... если это вас не затруднит, ладно? — Раздался сонный голосок Флаттершай, тщетно пытающейся убрать с себя розовое копытце Пинки Пай, упорно принимающую пегасочку во сне или за сладкую вату, или за нечто плюшевое. От этого зрелища было сложно удержать улыбку, и троица тихо рассмеялась.

— Они спят, как жеребята, мне будет сложно будить их утром. — Прошептала Рэрити.

— Я возьму эту обязанность на себя. А теперь спать... Завтра нас ждёт путь назад. И я... — Твайлайт посмотрела в окно, с трудом сдерживая слёзы, тихо добавила. — Я не знаю, как посмотрю в глаза принцессе Селестии.

Воображение рисовало перед единорожкой скорбный, упрекающий взгляд принцессы, которая покачает головой, показывая своё разочарование. Она ничего не скажет, возможно, и просто уйдёт, но даже просто представленная, эта сцена заставляла Спаркл утыкаться мордочкой в подушку, чтобы друзья не слышали её тихих всхлипываний. Ей не было так грустно с той встречи с зачарованной дверью в подземелье кристальной башни, где в видении она провалила экзамен и перестала быть ученицей принцессы. Только в тот раз... это было видение, а сейчас у неё не осталось даже элементов гармонии. Ощущая себя той, кто предала всех своей слабостью, она вновь открыла книгу, вчитываясь в старинные слова, рассматривая диковинные символы и изображения пони прошлого, снова и снова натыкаясь взором на вписанную в книгу фразу, чуть ниже изображения башни, ближе к краю страницы. Небольшая трещинка на уголке страницы выдавала чей-то интерес ранее, отчего неизвестный читатель, вместо использования удобной закладки, просто загнул листок с уголка.

— Жаль, что тогда ещё не использовали библиотечные карточки. — Вздохнула единорожка, открыв книгу в самом конце, не обнаружив при этом удобного кармашка или небольшой вклеенной таблички, где обычно расписывались берущие книгу пони.

Паровозный гудок раздался в округе, оповещая о прибытии поезда к станции Понивиля. Стальные колёса со скрежетом тормозили состав, останавливая вагоны у самого перрона, высекали искры и слегка дымились, стыдливо прячась в клубах выпущенного пара. Едва двери вагона распахнулись, как шесть пони галопом направились в сторону Вечносвободного леса, стараясь не отставать друг от друга.

— Твайлайт, ты бежишь так, словно мы опаздываем... — Рэрити перехватывала воздух глотками, стараясь не отставать от своих более привычных к нагрузкам подруг.

— Да... конечно. Я совсем забыла! Это пришло мне в голову, пока мы добирались до Понивиля. Книга, в ней была надпись в конце страницы. — Твайлайт перевела дух и продолжила. — Там было: "Тайна осколков открыта лишь той, что взяла их для битвы с раздором". Я не поняла это сразу, но явно это говорится о принцессе. Возможно, наши осколки от элементов Гармонии именно те, о которых там упоминается! А, значит, только принцесса Селестия может знать их тайну, ведь она взяла элементы Гармонии для битвы с Дискордом.

— Который и был воплощением Раздора и Дисгармонии! Твайлайт, этой книге, пусть даже выглядящей как почти новая, тысяча лет! Ты правда думаешь, что написавший мог предугадать события, которые происходят сейчас? Это просто невозможно! — Едва поспевающая за единорожкой Рэрити едва не столкнулась с внезапно остановившейся подругой. — Что?

— Эта фраза была написана тем же почерком, какой был в записке, вложенной в мою тиару. — Глухо ответила та и, развернувшись, продолжила бег в сторону пещеры, поднимая пыль с тропинки петляющей по лесу.

— Вот теперь я беспокоюсь за неё ещё больше. — Проговорила Эпплджек, провожая взглядом подругу. — Даже больше, чем когда она создала ту куклу, от которой мой братец совсем разум потерял на целый месяц.

— Тайны! Тайны! Загааааадки и таааайны!!! — Мимо пропрыгала на всех четырёх, собранных в кучку копытах Пинки Пай, для полной картины не хватало лишь вылетающих из гривы конфетти и серпантина.

— Ну, хотя бы Пинки Пай стала прежней. — Едва слышным раздался голосок парящей мимо Флаттершай. — И мы, кажется, от них отстаём...

Подруги прибавили шагу, стараясь не терять из виду лиловую и розовую подруг.

Недалеко от входа в пещеру, спасательный отряд Ордена уже поставил палатки. Между ними, разбившись по парам, медленно вышагивали пегасы, то и дело докладывая об увиденном начальнику стражи Тенаксу. Немолодой пегас, в это же время, препирался с нахально выглядящим единорогом цвета чуть пережаренного карри.

— А я вновь и вновь повторяю: до тех пор, пока принцесса Селестия находится внутри и никто не может туда попасть, я остаюсь за главного тут. И если хоть с одного пегаса упадёт перо, вырванное магией, я найду способ управиться с вашей братией! — Монотонно чеканил он слова, вглядываясь в морду мага.

— Ваши стражники только крыльями махать могут! Способность пегасов шататься без дела и всё подмечать и рядом не стоит с возможностями магов Ордена! А вы своими патрулями и допросами мешаете работать. — Разорался маг, сжимая в сиянии телекинеза пачку записей. Заклинания срезали побеги, палили в пепел листики, но те вырастали ещё прочнее и агрессивнее, отлавливая пони по одному и наделяя их совсем нелепыми проклятьями, с каждым разом сокращая количество дееспособных единорогов. Каждый из случаев детально описывался, и таких описей была уже целая пачка. — Мы пробуем пробиться внутрь и точно так же беспокоимся за правительниц, не меньше вашего!

— Да, только именно мои парни вытаскивают, раз за разом, ваших тупорогов из самой гущи чёрных отростков, покрытых синими пятнами, лишённых магии или превращённых в это... — Пегас указал копытом в сторону одной из палаток, где находились единороги отряда Дип Блисса, ставших похожими на бризи, лепечущих на непонятном, но полном негодования языке, сидя рядком на небольшом бревнышке под навесом. Их, чтобы не сдуло ветром, обнесли небольшой сеткой, и теперь казалось, будто они пленники, а не пострадавшие. Рогатая лягушка забавной расцветки, некогда бывшая лидером третьего отряда спасателей, яростно квакала в сторону извивающихся лиан и проплывающих голубых облаков пыльцы, пока её напарница осторожно поливала её водой, спасая от палящего солнца. — Хотя не могу сказать, что их вид меня не радует. Очень мииииленько для одарённых магов. Что же вы не телепортируетесь туда?

Едко добавил он, заметив, как скривился единорог цвета карри.

— Может быть потому, что все кто видел это место прежде, находятся в таком состоянии? А ведь именно ваши быстрокрылые парни отправились за теми, кто знает, как снять эффект ядовитой шутки, не так ли? — Парировал единорог, разглаживая записи и не без удовольствия замечая, как пегас скрипнул зубами и, развернувшись, отправился в сторону блёклой и видавшей лучшие годы походной палатке.

— Мисс! Туда не пройти, весь вход перекрыт опасными побегами!! — Раздалось со стороны входа в пещеру, куда мчалась лиловая единорожка, не сбавив шагу даже тогда, когда едва не сбила с ног растерянно рассматривающую свои копытца Чакстоун Ривер, рог которой по прежнему покрывали синие пятна, а сам он слегка покачивался и пружинил, вызывая улыбки у её соорденцев. Пегас-стражник не успел остановить единорожку, как мимо промчалось ещё несколько пони, одна из которых весело посмеивалась, а другая, приятного жёлтого цвета, коротко извинилась. — Да остановитесь же, именем королевской стражи!

Всего этого Твайлайт не слышала и не видела, думая лишь о том, как скорее попасть к принцессе. Что-то внутри разгоралось, как тогда, в ночь победы над Найтмэр Мун, вместе с пробуждением элементов Гармонии, связавших её с новыми друзьями. Сияние рога стало из фиолетового белым, охватив её подруг, и вся шестёрка пони пропала во вспышке, растянувшейся до самого входа в пещеру. Ветер, подхвативший пыль у входа в пещеру, закружился небольшим смерчем, скрывая угасающие искорки магии телепорта. Несколько острых лоз воткнулись в землю там, где остались отпечатки копыт, но, разочарованно пошуршав среди камней, не обнаружили свои цели и втянулись обратно, раскрываясь голубыми, едкого оттенка, цветами.

— Вы видели это? — Пегас удивлённо рассматривал совершенно невредимую стену побегов, словно пони прошли их насквозь подобно призракам. Ему хотелось добавить ещё что-то, но чёрная лоза, похрустывая и треща корой, попыталась цапнуть его за крыло, вдогонку плюнув пыльцой, едва не достав стражника. Тот отскочил в сторону и, оказавшись на безопасном расстоянии, погрозил растению копытом, будто то имело глаза и было способно оценить этот жест.

— Кристаллы зафиксировали всплеск магии при телепортации. — Сухо заметил вставший рядом со стражником единорог серо-синего оттенка, кьютимарка которого отображала распадающуюся на снежинки каплю воды. — Вы разглядели их? Туда могут телепортироваться лишь те, кто видели пещеру внутри, но все кто был там, сейчас приходят в себя от контакта с ядовитой шуткой. Bсё, что они знают, принцесса переместила их наружу, оставшись с кем-то непонятным. Мне нужно знать, кто это был!

— Нет, они промчались так, словно это было жизненно важно, и мне не удалось их рассмотреть. — Отозвался пегас, поправляя торчащее перо на крыле, в которое его толкнули. — В прочем, до возвращения принцессы Селестии, мы не обязаны оказывать вам поддержку, не согласовав это с начальником стражи, вы же в курсе, не так ли?

Единорог хмуро оглядел стражника, но спорить не стал, пытаясь найти взглядом пегаса рангом выше простого солдата.

Вспышка рассеялась, и шесть подруг вступили на каменный пол пещеры, тускло озаряемой преломляющимся светом от принцессы в гранях кристального дерева. Свет скользил по граням, бежал зайчиками бликов по мрачным стенам, прячась среди разросшихся корней и переплетённых чёрных ростков, на которых мерцали синие шипы, источающие не менее вредный для пони сок, чем пыльца из раскрывшихся цветов. Принцесса стояла рядом со своей сестрой, обнимая её крыльями, словно не желая отпустить её ни на миг. Вокруг лежали обгоревшие побеги и срезанные чем-то острым ветви, съёжившиеся и высохшие. Загадочные растения всё ещё повторяли попытки дотянуться до принцесс, но делали это осторожно, замирая, едва в их сторону обращался мерцающий рог выглядящей усталой Селестии. Позади неё стоял пони в накидке, по краям которой вился странный узор. Переплетения линий вызывали лёгкое головокружение. Полы накидки переходили в чернильно-фиолетовый струящийся дымок, складывающийся чёрными завитками. Даже самые настырные, покрытые шипами лозы старались избегать контакта с этой дымкой, держась подальше от копыт пони в накидке.

— Принцесса... Принцесса Селестия... — Твайлайт медленно шла к Древу Гармонии, обходя стороной павшие в неравной битве растения. Под копытами шелестели высохшие листочки и похрустывали мелкие камешки. Звук её шагов раздавался тихим эхом в пустой пещере, наполненной лишь шорохами острых трущихся друг о друга шипов.

— Моя верная ученица Твайлайт Спаркл. Я вижу, твои друзья с тобой, но где же принцесса Кэйденс? Ты не получила моего письма? Постой... ты плачешь? — Принцесса протянула крыло к подошедшей ближе единорожке, которая с трудом подыскивала слова для ответа. Она не знала, как сказать своей учительнице по магии, самой близкой пони в Эквестрии, о случившемся с Кэйденс. О том, как она выглядела, лёжа в бинтах под светом магических кристаллов. Как качал головой её брат, попросив не беспокоить её случившимся. Эпплджек опустила на глаза шляпу, а Рэйнбоу Дэш старательно смотрела в сторону, словно пыталась не встречаться взглядом с принцессой. Вздохнула и Рэрити, позволив Флаттершай прижаться к ней и закрыть мордочку прядью гривы. Лишь Пинки Пай, замерев в начале очередного прыжка, всматривалась куда-то позади всех, широко открыв не только глаза, но и ротик, будто увиденное изумило её больше обычного. — Что случилось, Твайлайт Спаркл? Какая бы не была весть... я выслушаю её от тебя.

— Простите меня, принцесса! Мы не справились... Я не справилась! Мы были у принцессы Кэйденс, но она не могла помочь в том состоянии, в котором я увидела её. Мы были в библиотеке... были в башне, построенной, как музей древним элементам Гармонии. Но... Но... — Твайлайт всхлипнула и вытерла скатившуюся слезу краем копытца. — Ничего не получилось. У нас не осталось даже элементов. Они... просто пропали, я не знаю, что делать. Теперь принцесса Луна... она останется такой... если не найти другое решение!!

Она посмотрела на замершую и покрытую корой тёмную аликорну, одеревеневшие крылья которой тихонько дрожали в ответ на прикосновение крыльев Селестии. На застывшей в дереве мордочке запечатлелся миг разочарования и одновременно спокойствия за оставшуюся целой старшую сестру. Тот миг, когда она оттолкнула Селестию в сторону, приняв удар на себя.

— "Пусть старая сила ушла, взамен вам досталась крупица собственной силы. В дар получив возможность дружить, вы Гармонии часть сохранили". — Не дав произнести ни слова принцессе, заговорил странный пони, медленно цокая по каменному полу к лиловой единорожке. — Каждая из вас взрастила крупицу Гармонии, своими поступками, своими делами, желаниями и помощью другим. Это частички, которые никому не отнять. Но только вам решать, вернуть ли их Древу Гармонии, некогда давшему жизнь элементам, ради спасения той, что стоит перед вами, скованная древесным проклятьем. Или...

Из-под капюшона показалась улыбающаяся костяная мордочка, заставившая подруг вскрикнуть и отшатнуться.

— Меня снова кошмарит... я вижу скелеееета!! — Протянула Пинки Пай, прячась за Твайлайт, вцепившись в ту всеми четырьмя копытцами.

— На этот раз, не тебя одну, сахарок. — Эпплдджек, не скрывая ужаса, всматривалась в спокойно стоящего костяного пегаса, разглядывающего их пустыми глазами. Казалось, он разочарованно вздохнул в ответ на их реакцию и, вместе со вздохом, послышался тонкий весёлый лейтмотив, будто наигранный на свистульке, набранный на ксилофоне и проскрипевший чем-то деревянным. — Мы его все видим. И даже слышим.

— Сюрприз. Меня зовут Сюрприз! Привет тебе, Пинки Пай, наследница моего элемента Смеха. — Скрипуче рассмеявшись, он протянул своё белое костяное копыто, к которому осторожно прикоснулось розовое и тотчас отдёрнулось.

— Элемент Смеха, и вправду, скелет... — Протянула она, теперь уже с интересом всматриваясь в костяную мордочку пегаса и шевелящиеся из загривка белые перья. — Значит полукукуруза не шутила.

— Не называй её так... — Вставила тихонько Флаттершай, всё ещё испуганная видом необычного пони, присутствие которого принцесса словно не замечала или даже напротив, оно приободряло её. У жёлтой пегасочки не укладывалось в голове, как такое существо может быть рядом Селестией. Жуткое и одновременно весёлое. Пугающее, но отчего-то окружённое весёлой музыкой, от которой хотелось улыбаться. — Это некрасиво.

— Ха-ха! Так, значит, вы всё же встретились с нею! Ты даже назвала её так же, как и я. — Развеселился Сюрприз, приблизившись к пони, словно пытаясь рассмотреть в их глазах подтверждение его догадки. — Письмо дошло по адресу, и она, наконец, вышла в новый мир. Я рад слышать! Она же с вами? Нет? Куда вы её дели? Спрятали?

Пони переглянулись, пока назвавшийся Сюрпризом заглядывал за их спины и даже приподнял шляпу на голове Эпплджек, словно рассчитывая найти кого-то под нею. Та отобрала шляпу назад и надела обратно.

— Ну... она... — Неуверенно начала земнопони, но её перебила принцесса, сделавшая шаг к обернувшемуся к ней Сюрпризу.

— Она ушла искать свой путь, Сюрприз. Значит, это ты пригласил её в Клаудсдэйл? Даже зная, как я отношусь к подобным ей? — Голос принцессы Селестии звучал немного гулко, наполняя вибрацией пещеру. — И ты даже не сказал мне об этом...

— Тия... Тия... прошло столько лет, но ничто не может оставаться неизменным. Даже мы, даже ты... Даже она. — Казалось, одна глазница скелета стала темнее, словно он подмигнул клубящейся в ней темнотой. — Конечно, я думал, что она останется с носителями Гармонии, чтобы учиться тому, чего нет в книгах и копытоскриптах. Но, быть может, это и к лучшему. Полагаю, ей нужны особые друзья, способные пройти с нею долгий путь...

— Стойте! Я не понимаю о чём речь! Как же принцесса Луна!? Это же вы написали про осколки в книге? Вы положили эту записку? Как освободить её от проклятия?! — Твайлайт выкрикнула вопросы, с каждым шагом становясь всё ближе к Сюпризу, пока почти не ткнулась своей мордочкой в его нос. От него повеяло весенней прохладой и чем-то, напоминающим праздники. Смесь ароматов блюд под открытым небом, далёкие отголоски трещотки и фейерверков, неуловимое ощущение праздника и веселья, призрачным смехом льющегося от него, смешиваясь с витками дыма у его копыт.

— Не я. Спроси лучше её. Носителя элемента Верности, ведь так? Самая быстрая пегаска в Эквестрии? — Пегас бросил взгляд на переминающуюся с копыта на копыто Дэш. — Вы все сами видели... моих друзей. Каждая из вас.

Пони, словно очнулись от сна, с удивлением взглянула на костяного пегаса, покачивающегося в одном ему понятном ритме, царапая пол кончиками костяных крыльев.

— Что ты хочешь этим сказать? — Буркнула Эпплджек, подойдя ближе. — Откуда ей или нам знать что-то?

Тот устало покачал мордочкой, отступив в сторону и повернувшись к Древу.

— Одна из вас видела того, кто, держась до последнего, вложил всю свою магию для сохранения элементов, сила которых могла бесследно рассеяться в Эквестрии. Из под его копыт появилась эта расщелина и выросло это дерево. Другая, скорее всего, стала свидетельницей, как другой мой друг сдерживал натиск вырвавшихся из Тартара тварей, дав обещание своим друзьям стоять до последнего. И он сдержал своё слово... ведь так, Эпплджек?

Та вновь надвинула на глаза шляпу, вспомнив последние минуты размахивающего тотемом бизона, каждый удар которого отдавался чистым гулом силы, подтверждённой правдивостью данных им обещаний. Деревянное резное бревно со свистом врезалось в толпы разновидных злобных существ, порождая волны чистого оранжевого сияния, расходящегося кругами под звучание гонга, от которых те бежали в стороны или отлетали в стены.

— Оставивший записку, наследница элемента Магии, его путь видела лишь — она. — Копыто указало в сторону Дэш, на ноге которой тихо подрагивала красная ленточка. — Элемент Верности, он проходил сквозь время в поисках нужного момента, пока не потерялся в нём навсегда. И всё же, раз я вижу всех вас, его путь завершился успехом. Это он оставил послание тебе и, надеюсь, ты понимаешь всю его важность.

Пегаска вздохнула, прижав копыто к красной повязке. Бежевый пони в дорожном плаще в её видениях входил в сияющие провалы времени, оказываясь то на поле страшной и непонятной битвы, где в пыли и дыме мелькали тела грифонов и пегасов, то среди диких земель, где почти неузнаваемые пони в походных накидках пытались построить новую жизнь в окружённой льдами долине. Он поднимал ружьё для защиты и делился водой с пони в руинах здания, скрытого тьмой. На стене этого строения, повреждённого, старого и покрытого рваными отверстиями, криво висела кьютимарка Флаттершай и значилась надпись "Министерство Мира". Этот город непонятно назывался, но Дэш была уверена, что в Эквестрии никогда не было такого места. Он брёл по пустыне, замечая плетущуюся от руин парочку, странную чёрную пони с вишнёвой гривой и раненого пегаса на её спине. Калейдоскоп событий вращался, ещё не так давно заставляя Дэш желать прекращения, но только сейчас, они выстроились в одно долгое приключение, свидетелем которых она была. В последнем из них, он шёл по Кристальной Империи, скрываясь и прячась в тенях зданий, пока не оказался возле заброшенной башни. Поднявшись на несколько этажей, он долго ждал чего-то, оглядываясь по сторонам и сверяясь с часами на своём копыте. На шее блестел шарик, похожий на стянутый кольцами глобус, переливаясь искорками холодного света.

— А прекрасный рыцарь? — Рэрити встала ближе к Твайлайт, с надеждой глядя в сторону пегаса.

— Элемент щедрости достался вам, леди? — Сюрприз улыбнулся своей жутковатой улыбкой и почтительно кивнул. — Всё что довелось вам увидеть — правда, хотя мне и неведомо, какой эпизод из их жизни вам удалось увидеть. И всё же часть каждого из них сохранилась тут.

Он прикоснулся к её колье, в рамке которой одиноко блестел крошечный осколок элемента Гармонии насыщенного фиолетового цвета. Перед глазами Рэрити скользнуло видение, в котором храбрый рыцарь шёл напролом, но, опоздав, замер над павшим в битве бизоном. Как молча он поднял обгоревший обломок тотемного бревна, вложив его в копыта друга и, замерцав выбитым на доспехах узором, ринулся в тёмнеющий пролом, разгоняя своим светом тьму.

— Лишь вернув эти осколки Древу, однажды уже сохранившему Гармонию, вы сможете убрать заклятье, нависшее над принцессой Луной. — Пегас тихо подошёл к дереву и приложил к его стволу копыто. Оно отозвалось тихим и чистым звоном ветвей и мерцанием граней коры, словно вслушивалось в его слова и ощущало прикосновение.

— Мы... Согласны! Ведь правда? — Твайлайт обернулась к подругам, в раздумьях смотрящих на свои колье.

— Но как сможем противостоять кому-то, вроде Кризалис? А если вернётся та странная чародейка с жутким существом? — Вперёд выступила Дэш, слегка ковырнув землю кончиком копытца.— Она права, Элементы Гармонии объединили нас. Ты уверена, что так мы поступим правильно? — Тихо проговорила земнопони. — Эти крошечные обломки – всё, что у нас осталось…

— Да, они скрепили нашу дружбу, стали тем, что связывает нас, но есть они с нами или нет, наша дружба нечто большее, она сложилась многие века назад, и даже через все испытания она не станет слабее. Я права? Эпплджек, Рэрити, Рэйнбоу Дэш. Ты, Флаттершай, и ты, Пинки Пай... Теперь, когда прежних элементов нет, только от нас зависит... спасение принцессы Луны и Древа Гармонии. — Твайлайт смотрела на своих подруг с надеждой. — За всё это время я поняла одну важную вещь. Дружба — это сильнейшая магия, способная на многое. Она придавала нам силы в самых отчаянных ситуациях и будет помогать и дальше. Пусть даже её ждут новые испытания, но никто и ничто не способно сломать её!

В глазах единорожки сверкнули искорки, и она обернулась к древу, прикрыв глаза и подхватив магией кусочек от своего элемента и элементов подруг. Разноцветные огоньки крошечных камешков стали вращаться вокруг неё в сиянии магии рога всё быстрее, когда неожиданно подкравшиеся лозы, обернулись вокруг копыт и тела Спаркл, притягивая к земле и утаскивая в сторону.

— Нет! — Пони ринулись на помощь, но впереди них всех скользнула тёмная тень. Из-под полы накидки блеснули костяные крылья. Острая кость пропела свою прощальную песню, срезая побеги словно лезвие клинка.

— К Древу, юная элемент Магии. Верни свой осколок ему, а остальные займут свои места сами. — Проговорил пегас, рассекая новые побеги, плюющиеся ядовитой пыльцой и пытающиеся зацепить единорожку шипами. Прыжок, телепорт, удар магии в бок, где шевельнулся похрустывающий клубок растений. Лиловые копытца коснулись каменной ступени и сделали ещё несколько шагов. Первая крупица скользнула к кристальной поверхности Древа Гармонии, пропадая в символе элемента Магии. Свет наполнил ствол и разлился по ветвям, наполняя силой крохотные, похожие на шарики цветы, спускающиеся на тонких звенящих нитях. Искорки подлетали к пустым выемкам, вспыхивали и замирали в центре, принимая форму небольших драгоценных камней. Пещера, словно вздохнув от долгого сна, вздрогнула, осыпав тёмные растения градом камней и высушивая их блеском от кристального дерева.

— Это... так прекрасно! — Прошептала Рэрити, не в силах отвести взгляд от расходящейся в стороны волны света, попав в который тёмные лозы корчились и распадались в невесомую пыль, падая и пропадая без следа.

— Сестра! — С тихим хрустом, теряя кусочки коры, тёмная аликорн тянула крылья к своей светлокрылой старшей сестре, прижимая мордочку её шее. — Сестра... я так боялась... остаться в заточении навсегда... Слышать, но не иметь возможности произнести слово...

Свет наполнял мрачную пещеру, прогоняя из неё тьму. Никто из пони, радостно встречавших освобождение принцессы Луны, не заметил, как Сюрприз медленно таял, пропадал и покрывался голубыми искорками, плавно вплетающимися в покрытую гранями кору дерева, растворяясь в нём и исчезая.

Пять полупрозрачных силуэтов стояли у дерева. Огромный и простодушный бизон опирался на дерево, поглаживая свою заплетённую в десяток косичек бороду. Рядом, на небольшом каменном уступе, в гордой позе застыл закованный целиком в броню пони, огнистые перья на шлеме которого тихо покачивались, словно лепестки пламени. Улыбаясь и медленно кивая головой, возвышался позади олень, в гриве из веток шевелились белые лепестки цветов и синие листочки. Слегка мерцающие рога облюбовали бабочки, взлетающие и садящиеся вновь, шевеля своими разноцветными узорчатыми крыльями.

— Придёт время, и они вернуться сюда. И к тому моменту, Гармония будет вновь наполнена силой. — Проговорил олень, обернувшись к хмыкнувшему и поправившему седельную сумку пони в плаще. — Они, как и мы в своё время, поступили верно, не так ли, друзья?

— Ха! И что бы всё случилось, мне пришлось побывать в таких местах... да что там, теперь у нас вечность впереди, но даже её, боюсь, не хватит для этого рассказа. Знаете ли вы, в одном времени Рэйнбоу Дэш прошла через темпоральный шторм, чтобы вернуться в Эквестрию! — Пони рассмеялся, заметив, как недоверчиво покачал головой бизон, словно считая это всё сказочками для жеребят.

— Всегда смейся в морду опасности, маленькая Пинки Пай. — Пегас махнул копытом на прощание, заметив как обернувшаяся розовая фигурка отчертила копытом Пинки Клятву, прежде чем ускакать в след принцесс и своих подруг.

— "Крупица от радуги будет сиять, тьму разогнав и светом наполнив. По звону листвы найдут дорогу друзья, и встретятся вновь у корней Хрустального Древа". — Зычно раздался голос бизона. — Нам пора. У этого мира новые герои... и новые опасности. Элементы Гармонии в надёжных копытцах, я верю в это. Наш же путь ведёт совсем в другие края.

— И всё же я расскажу свою историю. Нет, ну вы посмотрите, я даже не знаю где я, во вчера будущего года или в завтра прошлого столетия... эй! Я говорил, как видел одну удивительную вещь? — Пони в плаще звонко зацокал следом за друзьями, входящими в сияние Древа Гармонии один за другим. — Так вот, вспомнить бы только, это уже было или ещё будет... Там был древний схрон, ужасные опасности, таинственные книги и что-то невообразимо потрясное! Ау! Вот и рассказывай им спойлеры... Не любите спойлеры, скажите об этом прямо!!

Пони оглянулся в последний миг и развеялся в сиянии магии, положив у корней мерцающую, чуть треснувшую сферу. Шар покачнулся, потерял одно из сдерживающих его колец и сквозь трещину протянулся крохотный прозрачный росток, на кончике которого замерцал будущий бутон.

Друзья не видели этого, они шли к выходу из пещеры, встречая обеспокоенных, но полных радости пегасов и единорогов Ордена, почтительно преклонивших колено перед правительницами. На миг, перед глазами Твайлайт качнулся образ единорога с пустым взором, на шее которого покачивался такой же медальон, как у встретивших их пони, но, посчитав это просто совпадением, она выбросила это из головы. Принцессы были рядом, и ощущение свалившегося с сердца груза окрыляло лиловую единорожку.

— Ты справилась, Твайлайт Спаркл. Моя верная ученица. — Тихо проговорила принцесса Селестия. — Я всегда верила в тебя и буду верить...

— Не я... не только я. Без моих друзей, без их веры и нашей дружбы, я бы не смогла принять это решение. — Так же тихо ответила единорожка, стараясь держаться ближе к своим подругам.

В пустых выемках ожерелий и тиары играло солнце, отражаясь от гладкой поверхности металла. Они были пусты, но когда-нибудь их вновь наполнит свет Элементов Гармонии. Это была пустота, после которой ждут новые открытия, а не пустота поражения и утраты. Это чувство наполняло Спаркл, и от ней передавалось её подругам, твёрдым, уверенным шагом следующим за нею.

— Я знаю, как тяжело было всем вам отказаться от Элементов... Это потребовало большой смелости и решимости. — Светлокрылая принцесса мягко ступала по земле. — Того, чего не было у меня в своё время. Я могу гордиться тобой и твоими друзьями, Твайлайт.

— Мы можем гордиться. — Глухо раздался голос принцессы Луны. Подтверждая эти слова, на лиловую спинку единорожки легло тёмное крыло, приободряюще проведя тёмными перьями по шёрстке. — Теперь... и отныне — мы.

Она взглянула на свою старшую сестру и улыбнулась.

---

Бастион Йорсет быстрым шагом приближался к руинам. Используя личный транспорт, он отправился в Кристальную Империю практически сразу, как получил первые донесения. Остальные письма, доставленные быстрокрылыми ястребами, заставали его уже в дороге. Одним из них было сообщение о чудесном возвращении принцесс, спасённых (кто бы мог сомневаться!) чудесной магией Элементов Гармонии. Но не это его сейчас беспокоило. Там, у пещеры было достаточно магов с головой на плечах, чтобы самостоятельно собрать все данные и записать каждую мелочь, Те же Дип Блисс и его помощница, к примеру. Он разберётся с этим позже. Дело, вырвавшее его из уютного кабинета, было намного серьёзнее. Трое пропавших без следа единорогов в обрушившейся башне были не простыми новичками. Как минимум, один из них был весьма одарён в магии уклонения и просто не мог попасть в неприятность. Да и магический предмет, который был с ними, существовал в единственном экземпляре, и повторить такой было невозможно. Уловитель самых тонких вибраций магии, доставшийся путём долгого поиска места его хранения, был одним из тех ценных приобретений, о которых Орден старался не распространяться лишний раз. На миг Бастион задумался, что было для него важнее, пропавшие пони или магическое устройство.

— Глава, Бастион Йорсет? Мы рады вашему незамедлительному прибытию. Сюда, пожалуйста. Все оставшиеся в Кристальной маги уже приступили в разбору завала, но... в общем, увидите сами! — Белоснежная единорожка с мраморного оттенка гривой не отставала ни на шаг от единорога.

— А вы... — Бастион коротко взглянул на сопровождающую его кобылку.

— Марбл Абакулус, руковожу раскопками в местах обрушения зданий представляющих историческую и археологическую ценность. Мисс Эппл Полиш представляла вам меня в позапрошлом году. — В голосе почувствовалась лёгкая обида.

— Ваше имя сложно запомнить. — Заметил глава, зашагав быстрее.

— В тот раз вы сказали то же самое... Зовите меня просто Марбл. — Единорожка с лёгкостью поравнялась с ним, не уступая ни в лёгкости, ни в быстроте шага.

— Отчёт по ходу разбора завала, мисс Марбл. — Сухо продолжил Бастион, свернув на улицу, где в воздухе чувствовался сухой запах недавно рухнувшего здания.

— Эпицентр был в самом низу, перекрытия рушились, постепенно утягивая за собой верхние конструкции, отчего добраться до нижних этажей было сложнее, если бы не одно но... — Марбл сделала паузу, с удовольствием заметив нетерпеливость на мордочке главы Ордена. — Мощный телепорт сдержал часть конструкций, и теперь у нас вот-вот будет проход, ведущий к самому низу. Разумеется, все мастера телекинеза уже там, устанавливают поддерживающие конструкции.

— Реакция на всё это принцессы? — Бровь главы приподнялась чуть выше, когда перед ним предстала картина разрушения. Похожая на спицы зонтика, конструкция крыши торчала из рухнувших внутрь стен, подобно многоногому пауку, тушку которого хорошо вдавило в песок. Балки шевелились, отчего сравнение было просто идеальным.

— Принцесса не покидала своих покоев. Правда, если вы имели в виду... — Единорожка указала в сторону блестящих кирас дворцовой стражи. Кристальные пони в доспехах, сохраняя каменное выражение на мордочках, были практически всюду. Оглянувшись, глава Ордена увидел, что они перекрыли и соседние улицы, всячески оберегая место от любопытных. Навстречу ему шёл белоснежный единорог.

— Надеюсь, у вас есть хорошее объяснение всему, что тут происходит. Ваши маги сунули свои носы везде, где только можно и, как я полагаю, даже куда нельзя. — В голосе принца Кристальной Империи, бывшего начальника стражи Кантерлота, чувствовалось раздражение. Бастион Йорсет был готов поспорить, что вызвано оно было не только рухнувшей старой башней.

Вздохнув, он кивнул головой, предлагая обсудить всё это по пути к руинам.

— Шайнинг Армор. Даю своё честно слово, это трагическая случайность, которой не должно было случиться. Смотрите сами, весь этот квартал восстанавливается после событий, во время которых вся страна исчезла на тысячу лет. Это могло случиться с любым, кто был тут. — Бастион кивнул в сторону пыльных кристальных домов, пустых и брошенных. Рядом с некоторыми уже виднелись строительные леса, но они сейчас пустовали. Одинокие банки с чем-то мерцающим внутри стояли одиноко брошенные пони-строителями. — Если обнаружится вина моих подчинённых в этой трагедии, я лично принесу извинения. Однако, в данный момент, я опасаюсь найти их под руинами.

Принц Армор поджал губы. Слова главы Ордена не были лишены смысла. Одно лишь прибытие Йорсета в Кристальную лично, показывало важность случившегося. Несколько стражников, поклонившись, тихо спросили о распоряжениях и незамедлительно скрылись, получив чёткие указания. Теперь Армор мог сопровождать главу лично, отчасти для собственного спокойствия. Кэйденс всё равно был нужен покой, а сидеть без дела он не мог.

— Что вообще они искали в этом месте? Не ломайтесь, глава Ордена. Формально я вправе выгнать всех вас из страны на основании вторжения в уклад кристальных пони и нанесения ущерба. — Единорог не без удовольствия заметил, насколько полезным оказалось общение с Ми Аморе. Теперь он мог ввернуть в разговор нечто из того, что он называл «придворным колким этикетом». Угроза подействовала на мага, хотя и не с тем эффектом, на который была рассчитана.

— Не сможете. Во всей стране нет единорогов, способных использовать разные виды магии, не говоря уже о развитом телекинезе. Хотя, в Кристальной вообще нет единорогов, насколько мне известно. Не правда ли, занятный факт? С момента правления Сомбры, в стране исчезли кристальные единороги, словно их не было никогда. Не задумывались, почему? — Бастион хмуро улыбнулся. Руины становились всё ближе. Среди груд каменной кладки, кажущейся чужеродной среди выращенных из кристаллов домов, то и дело поднимались фонтанчики пыли и проплывали удерживаемые телекинезом обломки. Единороги работали в полную силу, стараясь добраться до нижних этажей в кратчайшие сроки, одновременно опасаясь дальнейшего обрушения, способного в один миг похоронить тайну случившегося, редкое устройство и трёх весьма важных магов, сведения которых могли бы открыть многие секреты.

Решение изучить древнее строение не было спонтанным. Обрывки копытописей, упоминания в книгах и сама конструкция строения выдавали историю, уходящую в годы зарождения города-страны. Древняя башня, почти на самой окраине, была так похожа на те многоэтажные постройки, столь любимые магами древности. Кто знает, быть может, это была одна из тех башен Старсвирла Бородатого, хотя на такую удачу было бы сложно надеяться, да и в летописях указывались места намного севернее. В последнем письме от трёх магов сообщалось немногое: несколько зарисовок, по-видимому, верхних этажей, описание конструкции башни с предположениями о её возрасте; несколько заметок о всплесках магических волнений, настолько незначительных, что могли быть легко пропущены, если бы не уловитель магии, взятый с собой. Удивляло, почему они отправились туда, не взяв с собой ещё нескольких магов, но, видимо, желание отыскать источник магии до того, как он окончательно пропадёт, было сильнее чувства осторожности. Похвальная черта, но порой совсем неуместная.

— Часть лестницы уцелела, можно спуститься к нижним этажам! — Послышалось со стороны завала, и на поверхность выбрался пыльный единорог, с рога которого всё ещё продолжали сыпаться искорки, выдавая крайнюю степень истощения.

— Замечательно. Вот сейчас мы и получим все необходимые ответы. — Шайнинг Армор, сделал шаг вперёд, но путь ему преградила единорожка с чёрной гривой. — Хм?

— Правильно, мисс Марбл, в дела ордена не стоит вмешивать посторонних, а безопасность принца страны и вовсе первостепенной важности дело. — Ухмыльнувшийся маг двинулся вперёд, но на его пути оказались два единорога. — Что такое? Убирайтесь с моего пути.

— Вы верно заметили, глава Ордена Бастион Йорсет. — Единорожка обернулась к нему с лёгкой улыбкой на губах. — Как важно сохранить безопасность принца, так и безопасность главы Ордена является столь же важной задачей. Вдобавок, вы не обладаете опытом проникновения в здания, способные обрушиться в любой момент. Туда пойду я и единороги, обладающие специальными для этого навыками. Это моя миссия, и мне хотелось бы немного уважения к этому с вашей стороны.

— Вот теперь мне начинают нравиться ваши подчинённые... — Не без удовольствия заметил экс-начальник стражи Кантерлота, усевшись на первый попавшийся обломок стены. — Не против подождать их тут?

— Да... как она... — Топнув от бессилия что-либо изменить, глава Ордена попытался обойти единорогов, но те заградили ему путь снова.

— Господин глава Ордена, мы сожалеем, но даже не пытайтесь телепортироваться туда. Мисс Марбл Абакулус обладает огромным опытом в подобных ситуациях, и вся её команда беспрекословно выполнит её приказ держать вас подальше от опасных мест. Для вашего же блага. Если перегородки будут установлены, вы сможете лично спуститься вниз, но не раньше. — Глухо и почти синхронно проговорили они, направив на главу Ордена Магов кончики рогов.

— Я... погодите, принц Армор, вы сказали "мы получим необходимые ответы"? — Немного остывший Бастион с недоверием обернулся к сидящему в ожидании единорогу. — Мне казалось, у вас тут не более чем праздное любопытство.

— О нет. Разумеется, всё, что происходит в Империи, теперь напрямую касается и меня. В конце концов, это именно по моему приказу все оставшиеся в стране маги вашего хвалёного Ордена были собраны тут. — Принц заметил, как вытянулась мордочка Бастиона, совсем не ожидавшего такого поворота событий. Другое дело, ему совсем не обязательно было знать причину, по которой Армор так поступил. А причины были.

Первой из них было убрать магов отовсюду, собрав их в одном месте. Так исключалась возможность распространения информации о нападении на принцессу, и стража могла спокойно выполнять свой долг. Второй была возможность произвести раскопки быстрее. Бастион Йорсет был прав, в империи не было единорогов, и силами пегасов и земнопони на это ушли бы долгие месяцы. Оперативность же Ордена в таких вопросах не подвергалась сомнению. Мисс Марбл, вдобавок, славилась своим особым пониманием дисциплины далеко за пределами ордена, и в том, что именно она будет тут первой, Шайнинг Армор не сомневался. Третье волновало и послужило причиной его личного присутствия. Возможно, нападение на его супругу и обрушение башни были связаны. Стражники донесли о наличии подземных ходов, соединяющих строение и нижние уровни замка секретными переходами, так что проверить это предположение было просто необходимо. Кем бы ни был напавший, скорее всего, он покинул руины задолго до того, как последний камень скатился на мостовую. Если же маги что-то найдут...

Принц оглянулся. Улицы были надёжно перекрыты стражей. Несколько неосторожных слов, и он будет в курсе любой находки.

Пока он размышлял, к Бастиону Йорсету подошёл перепачканный пылью единорог, протянув в телекинезе смятый, будто специально раздавленный копытом, кулон и потрёпанную сумку, из которой торчали пыльные листы наспех сделанных записей.

— Их, и того что было с ними, нет. Сожалею. Это всё, что нам удалось найти. – ответил на невысказанный Бастионом вопрос единорог и, поклонившись, вернулся к руинам.

---

Сразу за выходом из туннеля пони оказались на широком скалистом уступе, тянущемся вдоль глубокого и рваного разлома. Через поднимающийся со дна пар смутно различался такой же скалистый уступ на противоположенной стороне, потрескавшийся и частично обвалившийся. Внизу же, в непроглядной даже для изменённого камнями зрения тьме, шумела вода. Поддавшись любопытству, Ван подошёл к краю, но после короткого взгляда вниз, обратно уже отполз, встав, лишь когда обрыв стал чуть дальше от него.

— Ну и куда теперь? Надеюсь, не на ту сторону? — Вороной кивнул в поднимающиеся к сводам подземной реки клубы пара. Воображение рисовало в них удивительные силуэты диковинных зверей, но достаточно было отвести взгляд, как это призрачное видение пропадало без следа.

Воздух был влажный и тёплый. Вдыхая его, Диксди стояла у края, задумчиво осматриваясь по сторонам. Её крылья чуть дрожали, словно предвкушая полёт, но при этом оставались сложенными.

— Внизу течёт река, согретая недрами горы. Она — источник той же тёплой воды, которую мы пили в пещерах. Подземный поток, Водный Разлом, начинающий свой путь между сердцами гор и завершающий его под поверхностью долин, никогда не выходя на поверхность. — Синяя пони стала рыться в сумке, долго выискивая среди прочих вещей нужный свиток. Напевая незамысловатую песенку на том же мелодичном языке, слышать который уже доводилось её спутникам, она, наконец, вытащила скрученный в трубочку листок. — Нам нужно идти правее. Потоки воды там уходят в толщу скалы, и над нею будет арка, соединяющая оба края, словно мост.

Завершая её слова, позади раздался приглушённый гул, и из проёма, который они не так давно покинули, мягко и нежно подул ветерок. Под шелест осыпающихся камней в неясных клубах пыли на миг показалась вытянутая фигура ящера, кажущаяся неведомым призраком для непривычного ночного зрения искателей приключений.

— Эй!! Какого облака тут твориться... где вход, через который мы вышли? — Пегасочка ринулась назад, но тут же отступила перед волнами скатывающихся к самым копытам мелких камешков.

— Они завалили коридор. — Без всякого изумления и даже не посмотрев в сторону пылящегося обвалом прохода, заключила Диксди, по-прежнему изучая удерживаемый коготками на крыльях свиток. Ещё одна волна камешков докатилась почти до самого края обрыва и остановилась, выплюнув последние клубы пыли, быстро оседающие грязноватыми пятнами. Через завал, сквозь крошечные щели в камнях, просачивались пушистые шарики, которые с тем же знакомым писком, покатились налево, словно увлекаемые сквозняком. Неожиданно треск повторился, но теперь уже под копытами самих пони, и уступ пересекла неглубокая расщелина, в которую рухнула часть скалы, пропав в тёмных недрах разлома.

— Тысяча параспрайтов в новогодний пирог... — Отчётливо прошептал Ван, отступив в сторону от опасно растрескавшегося места. — Это место начинает мне нравится всё меньше.

— Алиорин, дорогая, глянь, как там дела внизу обстоят. Если нам идти по этой скале... — Земнопони не нужно было продолжать, пегаска понимала его с полуслова и уже сделала несколько нырков в облака пара, внимательно рассматривая уступ снизу. Вынырнув в третий раз и приземлившись рядом с Блэком, она отряхнулась от крошечных капелек воды.

— Вся правая сторона растрескалась, словно по ней тараном били. Мы можем бросить провизию, так риск будет меньше... — Она потянулась к лямке своей сумки.

— Нет. Это не вариант. Она нужна нам куда больше, чем каждый из вас думает. — Диксди задумчиво посмотрела налево.

— С этого момента подробнее. Мы тянем с собой эту еду, словно у нас не полтора дня пути, а вся неделя. — Алиорин подошла к демикорну и посмотрела той в глаза. — Говори начистоту.

В мерцающих белёсым светом глазах прокатился фиолетовый блик. Пегаска сделала шаг назад, заметив, каким неожиданно жёстким стал взгляд их провожатой. Конечно, после их последнего разговора, их проводница по большей части молчала, но только сейчас её изменение стало заметнее.

— До тех пор, пока мы не достигнем границы владений Каменных Ящеров, камни вытягивают не только магию, но и жизненные силы. Восполнить их можно едой и питьём. Без еды вы не протянете и нескольких часов. Вы уже сами не замечаете, как тянетесь за едой время от времени, перекусывая на ходу. — Синее копытце указало на жующего сушёные овощи Блэка, который едва не подавился от такого неожиданного внимания к его персоне. — Наше счастье, эти пушистые шарики избегают опасных мест и выбранный ими путь вполне надёжен. Это, конечно, не сократит наш путь, но по любому будет лучше, чем оказаться в реке, текущей в никуда.

Она поджала губы, чуть прикусив их ровными рядами белых зубок, и медленно зацокала вслед полотну из катящихся невесомых шариков.

— И когда она собиралась поделиться этим знанием? — Пегасочка повернулась к задумчиво смотрящему вслед синей пони вороному. — Эй? Она что, всегда такая или у неё дни особенные? Ау? Пернатая вызывает рогатого...

— А? Да... в этих пещерах еда точно последнее, что стоит бросать. — Словно не желая покидать свои мысли ответил он, отправляясь за Диксди.

— Так ты тоже был в курсе? Да вы и правда друг друга стоите! — Разорялась Алиорин, стараясь при этом не отставать. — Ещё и от вопроса уходит... Блэк?

Земнопони уже цокал рядом. Не отставая от него, шёл единорог, время от времени бросая взгляд в тёмный провал, откуда поднимался тёплый воздух. Остановившись, он пнул туда небольшой камень, но, так и не дождавшись всплеска, поспешил догнать остальных.

Демикорн вышагивала среди пушистых комочков, то и дело пугая их копытом или кончиком крыла, заставляя их подниматься в воздух и попискивать.

— Интересно, куда они ползут... нашли свежую плантацию пыли? — Ван осторожно наступал на свободные от пушистых шариков места, но те упорно попадались ему под копыта. И всё же, это действительно не причиняло им особых неудобств. Лишь пискнув, они незамедлительно протискивались между копытом и камнем, выскальзывая в стороны.

— Пыли тут много, твои слова не лишены смысла. — Диксди попутно осматривала стены и наклонялась, подбирая мелкие камешки и какие-то металлические обломки. Порой это приводило к тому, что она шла в облаке из потревоженных пушистых шариков, притягивающихся к её крыльям и шёрстке. — Смотрите! Я повелительница пыли... пчхи... меня!

Демикорн распугала кружащиеся вокруг комочки и теперь некоторые из них катились даже по стене, словно законы гравитации были пустым звуком.

Слегка чопорный единорог фыркнул, стараясь сдержать смех. Это разрядило ставшую несколько натянутой обстановку. Необыкновенных созданий становилось больше. Попискивающая, липнущая к копытам и крыльям река пушистиков уже не досаждала, а вызывала желание позабавиться даже у пегасочки. Первое время она опасалась попыток сожрать её оперение этими неведомыми шариками, но убедившись в полном отсутствии интереса к её крыльям, успокоилась.

Скалы менялись. Всё чаще стали попадаться вполне копытотворные детали: следы кирки и подпалины от магии единорогов. Увидев их однажды, сложно спутать эту гарь с чем-то ещё. Несколько поддерживающих свод конструкций, практически полностью покрытых нанесёнными водой минералами, всё ещё крепко стояли в пазах, удерживая своды.

— А это уже совсем не похоже на работу ящеров. — Буркнул единорог, сгоняя копытом горстку пушистых существ с разбитой каменной плиты. Нечто, угодившее в самый центр, разрушило рисунок и надписи, но в сохранившихся кусочках виднелись вполне знакомые эквестрийские символы. Жаль, сложить их не выходило. Получалась белиберда, толку от которой было мало. Задержавшись у куска древности, он едва не потерял из виду свернувших за угол пони, со стороны которых послышался удивлённый вскрик Блэка.

— Ого! Надеюсь, они всё-таки не едят там кого-то! — Земнопони осторожно перепрыгнул упавшую сбоку от входа в пещеру колонну и встал на оставшийся от неё пенёк основания. — Хотел бы я знать, какая штука смогла привлечь такое количество мохнатиков разом.

Вбежав следом, Армос почти столкнулся с замершей синей пони. Она стояла, зачарованно рассматривая потолок, на котором мерцали, переливаясь лунным светом, грозди остроконечных кристаллов, торчащих в стороны, словно лепестки хризантем или актиний. Их блеск отражался в глазах перепончатокрылой, вспыхивая и угасая.

Вся пещера была полусферой, в стенах которой угадывалась выложенная из среднего размера камней кладка. Под собственным весом они прочно держались в пазах уже не одно столетие, потеряв всего пару десятков булыжников, выпавших, скорее всего, от сильных ударов с другой стороны стены. Они и сейчас лежали там, где упали, покрывшись песком и мелкой крошкой. Из трёх смотрящих в центр пещеры проходов, один оказался перегорожен упавшими колоннами и свалившейся сверху аркой. Ван заглянул за них. В темноте показалась груда камней, перекрывшая ход целиком и полностью. Между обломками стен и горной породой блестели покорёженные металлические куски, но чем они были, он так и не смог рассмотреть.

Тем временем, Алиорин с любопытством рассматривала созданную копытами пони пещеру со всех сторон, пытаясь найти на стенах какие-нибудь надписи или указатели. Обойдя стены кругом и не обнаружив ничего интересного, она подошла к груде копошащихся пушистиков, смахнув часть из них ветром от крыла.

Её тихий вскрик, усиленный эхом пещеры, отвлёк не только вороного, мгновенно обернувшегося в сторону пегасочки, но и Диксди, которую манил и притягивал к себе свет кристаллов на потолке.

Над грудой камней, скорее всего принесённых кем-то из заваленного прохода, торчал чуть присыпанный каменной крошкой рог единорога. Потемневший и потрескавшийся, он возвышался над тускло блестевшей чуть ниже нагрудной кирасой, полость которой за долгие годы успела наполнить каменная пыль. Следы от острых когтей прошли точно по изображению чёрного профиля единорога, красный глаз которого переливался гранями рубина вставленного в оправу глазницы. Пегасочка отошла в сторону, прикрыв рот сгибом крыла, и прижалась к Блэку. Армос, толкнув копытом груду камней, высвободил часть доспеха и наклонился, заметив нацарапанную на металле надпись:

"Командир отряда разведки армии короля Сомбры. Гигл Фриск. Пал в неравной схватке с ненавистным подземным народом, спасая своих подчинённых. Вечная память командиру..."

— Не могу разобрать год, камни соскальзывали и ободрали эту часть надписи. — Сокрушался единорог, стараясь угадать среди царапин те, что были нанесены специально.

— Воин Сомбры. — Глухо произнесла синяя пони над самым ухом единорога, отчего тот вздрогнул и отодвинулся в сторону. — Ван был прав, они и вправду нашли плантацию пыли, в которую это превращается под тяжестью камней. Эти существа не едят кого-то, они едят что-то. Всего лишь пыль...

— И всё же у него было имя. — С некоторым укором заявил Блэк, всматриваясь в прорезанный сразу в нескольких местах доспех.

— У всего, что становится пылью, когда-то было имя. Это не причина считать её особенной. — Сухо заметила она, направляясь к чернеющему впереди выходу из пещеры. Под куполом этого подземного строения, как никогда прежде, гулко и тяжело раздавались удары поножей о горную породу. Сделав несколько шагов, она нехотя обернулась и прохладно заметила. — Армос? Не желаете взять на память сувенир? Такое выпадает всего раз в жизни... не стесняйтесь. Это история Эквестрии, её столь любимая и почитаемая вами часть. Даже из таких моментов прошлого можно извлечь свои уроки. Вы же желали узнать истоки знаний? Вперёд! Всего лишь испачкаете немного копытца, разбирая... это... эту...

Так и не подобрав нужных слов, она качнула головой и пошла дальше, не обращая внимания на попискивающих пушистиков, вид которых перестал её радовать и забавлять. От взгляда Вана не ускользнула появившаяся в движениях демикорна военная выправка, присущая скорее той, которую он называл Старшей. Как никогда прежде, она стала похожа на тех, перед кем века назад склонял голову народ Каменных Ящеров.

— Что это с нею? — Тихо спросила Алиорин, удивлённо провожая взглядом синюю пони. — Не замечала за ней раньше такую едкость. Она казалась такой мягкой...

— Думаю, она просто устала. — Ван же про себя просил обеих принцесс и даже незнакомую ему богиню демикорнов, чтобы Старшая не выкинула что-то из ряда вон выходящее. — Нам всем стоит немного передохнуть... желательно, подальше от этого.

Он кивнул в сторону останков воина, возле которых всё ещё стоял Армос, будто раздумывая над предложением Диксди.

Всё-таки, Армос решил оставить доспехи в покое, сославшись на их внушительный вес, при всей, не поддающейся сомнениям, археологической и исторической ценности. Не говоря уже о неплохой стоимости на аукционе. Но так как тащить их пришлось бы ему, а путешествие без магии и без того изрядно утомляло его, он с сожалением оставил их там же, где они и лежали. Переписав надпись на лист блокнота, прижав его к царапинам и поводив из стороны в сторону карандашом, он бросил последний взгляд на кирасу и покинул пещеру.

— Далеко ещё до места, где можно остановиться и отдохнуть? — Заявил он, когда пещера с жутковатой находкой осталась далеко позади.

— Мне тоже интересно... по правде, я уже подумываю устроить привал где придётся. — Жалобно добавила пегасочка, без аппетита отправляя в рот полузасушенный корешок. Чувство голода возвращалось снова и требовало утоления.

— Если соседство с пушистиками не смущает, остановимся в первой попавшейся пещере. Для них мы недостаточно пыльные, а потому они не будут досаждать нам во сне. — Демикорн указала копытом вперёд. Её крылья волочились по полу, выдавая усталость, хотя внешне и по шагу она казалась куда бодрее остальных. — Пара часов сна и сытная еда вернут силы.

— И, надеюсь, улучшат настроение нашей проводницы.— Заметила в сторону пегасочка. Услышавший это Ван слегка улыбнулся и, ускорив шаг, поравнялся с синей пони. Та шла, рассматривая свод прохода, кристаллы в котором превращали тёмный камень в подобие ночного неба. В любое другое время это было бы очень романтично, но не сейчас. То и дело под копытами хрустели обломки чего-то деревянного вперемешку с ржавым, сухо трескавшимся, едва попадало под копыто. Присмотревшись, Ван различил в очередной скрипнувшей конструкции вяло попытавшейся схватить его за копыто древний капкан, от которого шла проржавевшая насквозь цепь к стене. Тряхнув ногой, он отбросил его в стену, не без удовольствия заметив, как тот разлетелся на куски. За одним из поворотов пони наткнулись на перегородившую дорогу телегу, рассохшееся дерево которой едва удерживало в себе сложенные детали подпорок и балок, так и не доставленные до места возведения очередного туннеля. Кругом были следы отчаянной попытки пробиться в толщу скалы. Небольшие перекрёстки ходов одновременно являлись подобием оружейных. В выбитых в стенах нишах так и остались нетронутыми луки, тетива на которых давно лопнула и рассыпалась; стали пищей для более прожорливых термитов арбалеты, и наконечники от пик и копий, потерявших свои древки, щедро лежали на полу.

— Сдаётся мне, я понимаю, почему нас так сухо встретили. — Алиорин оглянулась на Армоса, пожавшего плечами.

— То были суровые времена. — Ответил тот, стараясь не наступать острые обломки ржавого металла. Очередная стайка пушистиков прокатилась по туннелю, скрывшись в покосившейся арке. Свернув в неё, пони оказались в заваленном деревянными обломками помещении. Между створок покосившихся и рассохшихся шкафов сыпалась бумажная пыль, к которой охотно липли невесомые шарики. Брошенные и перевёрнутые столы зияли пустыми проёмами ящиков, дощечки и планки от которых лежали у противоположенной стены, словно их рывком вытаскивали в большой спешке. Разруха и хаос, созданные торопливыми действиями некогда живущих тут солдат, оставались нетронутыми многие столетия, словно немые свидетели случившегося давным-давно.

Диксди отыскала довольно пустое место, у дальней стены, где на полу ещё виднелись следы от перетаскиваемых с места на место ящиков. Расстелив свой коврик из мха, она растянулась на нём, довольно шевеля крыльями и наблюдая за невесомыми существами, катящимся по чешуйкам перепонок.

— Останемся тут. Сухо, тепло. Пожалуй, самое удобное место. — Синяя пони приглашающе махнула крылом, стряхнув сразу несколько шариков, сорвавшихся вниз с тихим попискиванием. Часть тотчас попыталась вскарабкаться обратно. — Эти штуки забавные... может использовать их для уборки пыли в доме.

Она зевнула и положила мордочку на копыта.

— О! Тогда тебе стоит их заселить в твоём... эммм... доме. — Ван чуть было не назвал её дом так, как называла она сама, но вовремя опомнился.— Уверен, через пару месяцев нам самим там места не останется. Невероятный простор для питания этих очаровашек! Главное, чтобы заодно они не схомячили и книги. Они же такие сухие и пыльные.

Не торопясь отдыхать, он уже сунул свой нос везде, где было хоть что-то интересное. Любопытство было награждено находкой: пары пауков, раздражённо перебирающих лапками прочь от незваного гостя; груды металла, называвшегося когда-то мечами, рухнувшей на него из шкафа, уже в полёте превращаясь в рыжее облако ржавчины; трухлявыми книгами, от которых остались лишь переплёты, и небольшой стальной шкатулки. Лёгкий удар по крышке избавил вороного от поиска ключа. Внутри оказалось пусто, и шкатулка была возвращена на место.

— Ха, очень остроумно. — Демикорн рассмеялась на предложение вороного. — Я даже не знаю, что бы я сделала, если бы мои книги оказались съедены. Наверное, следует на них наклеить этикетку — "разведение и приобретение данного питомца воспрещено книголюбам, владельцам библиотеки или ценителям старины". Ха-ха, замечательно.

— Рад, что тебе весело. — Заметил Ван, в очередной раз чихнув и задвинув ящик покосившегося от времени комода.

Источник, красиво оформленный треснувшей и грязноватой мраморной раковиной, был пуст. Так и не найдя источника воды, пони довольствовались тем, что оставалось во флягах. Еда, вопреки ожиданиям, не придала сил, и Ван без колебаний поделился кусочками мало аппетитного коврика с остальными. Делая небольшие глотки из походной фляги, Старшая смотрела на спутников, жующих мох с явным отвращением. Вороной тыкал в камни на груди и втолковывал необходимость дополнить рацион этим ингредиентом, если все хотят дойти, наконец, до границ этого жутковатого места. Армос долго отказывался, пока пегаска просто не поймала нужный момент и не сунула кусок мха прямо в его приоткрытый для очередного возражения рот.

Устроившись рядом, Ван ткнулся носом в ушко с перепонкой и осторожно лизнул его.

— Будь с ними помягче. Там, в пещере, ты вела себя несколько грубо. — Прошептал он. — О чём задумалась?

— Так подставиться с камнем. — Еле слышно буркнула она, немного отодвинув мордочку в сторону. — Как этот наглый кусок скалы и мышц посмел сжать на ней свои когти. Полтора тысячелетия назад у него навсегда бы остался глубокий рубец во всю его каменную морду.

Тихий голос был полон жёстких ноток, отчего угроза казалась более чем весомой.

— Испугайся или шагни она назад, попроси глоток воздуха или дёрнись за помощью... её и всех остальных ждало бы худшее, что может случиться с незваными гостями подземного мира. И всё же, она достойно выдержала проверку. — Демикорн прикрыла глаза, не замечая, как вздрогнул от этих слов вороной. — Ограничителю даже не пришлось меня вызывать. Хотя чуть позже до неё дошло, как близко она была к реальной опасности за столь долгое время жизни. Так... У тебя с нею ничего не вышло? Там.... в поезде, мне, кажется, или ты растерял свою напористость?

Вороной, опрокидывающий флягу ради очередного глотка воды, едва не поперхнулся, выплюнув часть на пол.

— Акхе... Тьфу... Мне казалось, она ближе к пони, чем... кто она есть. Думал, может возникнуть... мммм... взаимная симпатия. — Пепельногривый подбирал осторожно слова, одновременно собираясь с мыслями, после такого неожиданного вопроса. — Она была против. Или не готова. Или не поняла того, что я имел в виду. Ох, я не знаю, просто окончательно запутался в том, кем её считать.

— А кем ты считаешь меня? — Перепончатокрылая, в глазах которой полыхнул фиолетовый огонёк, провела крылом вдоль линии своего силуэта. — Ты хочешь считать её пони, но даже не знаешь, какие существа являются её сутью.

Она тихо рассмеялась, взъерошив его гриву своим дыханием. В этом смехе было нечто загадочное и немного насмешливое. Ван промолчал, задумчиво ткнувшись носом в её шею.

— Не знаешь ведь? И не спросил... но при этом так просто говоришь со мной, которая всего лишь хранит её покой. — Демикорн сдула с копыта назойливый пушистый комочек и прищурилась. Крылья трепетали в такт её дыханию и подрагиванию хвоста, на котором топорщились и складывались обратно костяные шипы. Поддерживающая личность с механическим интересом прокручивала перед собой обрывки случившегося, крошечные отрывки наиболее ярких, пробившихся даже в её сферу постоянного сна и ожидания, событий, испытанных демикорном. — А что ты подразумеваешь под взаимной симпатией?

В её глазах вороной отчётливо видел лукавство. Она явно догадывалась о случившемся в поезде, но делала вид, будто действительно не была в курсе событий. Ван наклонился к её ушку и тихо прошептал несколько слов.

— Таким как она не нужно быть вместе с кем-то. Это может быть причиной потери нескольких драгоценных секунд в принятии последнего решения. Причиной колебаний и сомнений. Дни поиска жеребят были днями, когда можно было остаться вместе и ждать пробуждения существа, судьба которого написана заранее. Остальное лишнее. — Голос перепончатокрылой стал мягче. — Все мы что-то потеряли. Что-то, что придётся искать ей. И мне сложно оценить ценность этой утраты. Я чаще испытывала прикосновение брони и текущего в ней потока магии, в сравнении с которой её артефакты едва ли не жалкое подобие. Не помню, снимала ли я когда-то доспехи больше, чем на несколько минут. Может быть тогда... с Хартгеаром, а может, это было моё воображение.

— Значит... — Ван озадаченно смотрел на синюю пони, тихо цокнувшую его в бок сгибом крыла.

— Ты ведь и сейчас с нею вместе... разве не так? — Перепончатокрылая улыбнулась. Вороной разочарованно вздохнул, приложив копыто к своей мордочке. Она не поняла сказанных слов, точнее, тоже не поняла.

Перепончатокрылая шла впереди и казалась погружённой в мечты. Облачные поножи гулко лязгали по каменному полу туннеля, раздаваясь эхом и отражаясь от стен.

— Эмоциональное и... физическое... удовольствие. Что он имел под этим в виду... — Задумчиво проговорила она мысль вслух, не замечая, как пегасочка навострила ушки. С последнего места отдыха их проводница практически молчала, не дополняя и не присоединяясь к разговорам за её спиной. Временами, синяя пони оглядывалась на торчащий из-под крыла циферблат, словно ожидая увидеть на его поверхности необходимую подсказку. — Ещё несколько переходов, и мы выйдем чуть южнее места, куда должны были попасть.

Тишину, помимо стука копыт, нарушало назойливое потрескивание, идущее словно со всех сторон разом. Блэк инстинктивно смотрел под ноги. Армос, скорее, по сторонам, словно ожидая нападения сбоку. Пегасочка задирала мордочку кверху, будто рассчитывая увидеть причину назойливого треска в своде туннеля.

— Какой странный звук. — Несколько настороженно проговорила Алиорин, держась ближе к земнопони.

— Мы подходим к границе владений. Камни на груди, начинают трескаться, отсюда и этот звук. — Размеренно пояснила демикорн, коротко обернувшись на своих спутников. — Вскоре мы покинем как пещеры, так и прилежащие к ним ходы. Там влияние "даров" Ящеров окончательно потеряет свою силу.

---

Усталый шаг белых копыт в золотых наподковниках слышался за дверьми, ведущими в дворцовые покои. Дверь медленно приоткрылась, и в комнату вошла принцесса Селестия. В облаке золотистого телекинеза перед ней висел помятый дневник в чёрной, слегка выгоревшей и, видимо, часто бывавшей под дождём обложке. Его передала Твайлайт, упомянув о важных, со слов Кэйденс, сведениях внутри. Дневник самопровозглашённого короля ждал тысячу лет, прежде чем оказаться в её копытах, и несколько дней ничего не решали. Она положила книгу на одну из свободных колонн и накрыла стеклянным колпаком. Магия сухо зашипела по краю, и теперь желающему добраться до этого предмета придётся изрядно постараться. Весть о Кэйденс, переданная верной ученицей…

Твайлайт едва сдерживала слёзы, говоря о том, как прошла встреча. Кем бы ни был тот, кто забрал обнаруженную сферу, он осмелился напасть на принцессу. На аликорна, в конце концов, и одержать победу. Но хуже всего было другое. Этой сферой оказалась середина Круга Гармонии. Артефакта, сосредоточия магии, некогда позволившей соединить вместе и закрепить нерушимым союзом, её... её сестру и пятерых носителей чистой силы, пришедших помочь им в возвращении страны из когтей хаоса. Подарок древних магов, предчувствовавших нависшую над миром угрозу.

Она прикрыла глаза, окунаясь в воспоминания...

— Помогите! Эй… помогите нам! — Тия замахала копытами, а потом и крылом, запоздало ощутив вывих и сопутствующую ему острую боль. — Помогите... пожалуйста!

Мир вокруг поплыл и накренился, отчего небо задралось вбок по диагонали, а трава почти лезла в глаза и нос своими остренькими концами. Над нею появилась закованная в броню мордочка пони.

— Юная леди? Бан! Сюрприз был прав, это, действительно, был пожар. Дом сгорел, им повезло выбраться из него живыми. Какие малышки... — Прохладный металл доспехов прикоснулся к щеке молодой Селестии, и на губы полилась чуть тёплая вода, пахнущая лугами и деревом. — Вот так... давай, пей. Ну, вот и молодец.

— Сес... стра... — Она попыталась оглянуться, но крепкое копыто не позволило ей встать.

— Тёмная... твоя сестрёнка? Она в порядке. С нею Бан и Палланен, а за ними она как за скалой. Верно, Драгонхарт? Ты ведь никому не дашь в обиду маленького жеребёнка? — Рыцарь повернул морду в сторону, где возвышалась громадная тень.

— Честное слово бизона, Феникс. Но не проси его у меня слишком часто. — Глухой бас прозвучал в ответ, и тень шевельнулась. Вместо неё над Селестией появилась заплаканная мордашка Луны. За ушком у неё покачивался мерцающий цветок, подобно осколку ночного светила.

— Олень мне подарил цветок... Правда, он красивый? Тия, вставай, пожалуйста... — Синее копытце тихонько дотронулось до крыла будущей принцессы, заставив ту вздрогнуть. Вывих снова напомнил о себе.

— Ну-ну, крошка, дай своей сестре немного отдохнуть. — Тот, кому принадлежал скрипучий голос, звонко процокал по валяющимся на земле камням, выбивая лейтмотив забавной мелодии. — Палланен, уведи малышку, ей не нужно видеть и слышать...

— Видеть... слышать... что... что случилось? — Белая аликорн повернула голову в сторону, встретившись с пустыми глазницами смотрящего на неё сверху не то пони, не то пегаса, костяная мордочка которого улыбалась во все зубы. — Я не могу уйти... моя сестра, я нужна ей... нужна Эквестрии. Кроме нас...

— Она думает, что умирает? Забавная маленькая аликорн! — Хихикнул костлявый пони, чуть похрустев позвонками и поправив капюшон.

— Сюрприз, ты в зеркало-то давно смотрел? Я, когда тебя впервые увидел, думал: «Всё, понец моему пути». — Чей-то чуть грубоватый и лишённый манер голос раздался в нескольких шагах. Хлопнула пробка походной фляги, и раздались неравномерные глотки, словно он испытывал сильную жажду. — Да не бойся ты, он просто вправит твоё крыло. Уж извини, из нас пятерых, невесть вообще каким чудом собравшимся в одном месте, только у него крылья есть.

Она хотела задать крутящийся на язычке вопрос, но в этот же миг её лопатку и часть спины пронзила боль. Между губ прорвалось лишь тихое шипение, хотя внутри ей хотелось кричать и умолять прекратить это.

— Вот молодец, сразу видно — аликорн, даже не вскрикнула... не смотри на меня так, слово испепелить хочешь, всё уже в порядке. Сейчас наш друг Палланен вернётся с очередным своим травяным сбором, а пока вот выпей это. — Пахнущий дымом от фейрверков, маслом и металлом бежевый пони с недельной щетиной показался перед ней, подавая копыто. К её губам прижался металлический ободок фляги, и в горло полилось нечто терпкое, едкое, обжигающее язык, но при этом придающее сил и слегка проясняющее мысли. — Это настойка из жгучих ягод. Один удивительный народ отлично умеет их готовить. Пожалуй, кроме них его вообще готовить никто не умеет. Ну как, силы появились?

— Это было отвратительно... — Она закашлялась, стараясь избавиться от гадкого вкуса.

— Ворчишь. Значит, силы появились. — Удовлетворённо подытожил пони и потрепал её за гриву.

— Опять ты травишь всех без разбору своей бодягой. Простите его, юная мисс аликорн, порой его манеры оставляют желать лучшего. Возьмите это и расскажите о случившемся. — Мягкий, чуть бархатный голос доносился откуда-то сверху, выдавая рост говорившего.

Она подняла голову и встретилась взглядом с улыбающимся оленем, в мерцающих рогах которого летали крохотные узорчатые бабочки, создавая ощущение вечного лета.

— Вы олень... я думала, это лишь сказка... — Потирая ноющее крыло, она рассматривала рогатого жителя леса.

— Моё имя, Палланен. Палланен Хранитель Жизни, как меня называют. Мои друзья услышали зов о помощи и дым от горящего дома. Вы ведь Селестия? Ваша маленькая сестрёнка очень беспокоилась о вас, зовя по имени. — Из-за его копыта показалась тёмный жеребёнок, быстро подбежавшая к светлому аликорну и прижавшись к ней бочком. Крошечные крылышки тихо трепетали, выдавая её настороженность. В этом была вся Луна — непонятное пугало и притягивало её, заставляло смотреть с недоверием, и при этом её оперение дрожало, выдавая всю гамму эмоций. Селестия положила ей на спину своё здоровое крыло.

Пятеро путников смотрели на неё, словно ожидая чего-то удивительного, прежде чем медленно развернуться и не прощаясь двинуться к дороге, по которой шли.

— Спасите... мою страну. Вы же рыцари или... хотя бы один из вас похож на него, а они всегда побеждают чудовищ. Мама... читала нам об этом в сказках. — Почти прошептала она. Ей показалось, они уходят навсегда, и если не остановить их сейчас, загадочные путники, оказавшие помощь незнакомым жеребятам, уйдут и не вернутся никогда.

— Видишь, вот к чему приводит вид твоих доспехов, Феникс Драгонслэйер! — Пони в потёртом пальто с дорожными сумками и бочонком, от которого пахло горьким дымом фейерверков, поправил нечто, похожее на оружие, и ткнул копытом в её сторону. — Объясни ей. Мы не герои, спасающие страны, мы просто идём одной дорогой.

— Феееникс, Фееееникс Драгонслээээйееер! — Крикнула пламенная птица на спине пони-рыцаря, поправляя клювом свои похожие на язычки огня перья.

— Ну-ну, Феломина, тихо. — Рыцарь пожурил птицу, не оборачиваясь к ней. — Док прав. Случай свёл нас всех вместе, но это не значит, будто мы по первой просьбе пойдём спасать страны.

— Но вы же герои... Герои всегда спасают страны и помогают принцессам! — Тёмный жеребёнок с вызовом смотрела на пятерых путников, нахмурившись, когда похожий на скелет пегас расхохотался, скрипя костями и покачивая жутковатыми костяными крыльями. — Так... в книгах написано!

— Такая маленькая, а уже книжки читает! Друзья, давайте спасём страну, пара дней не расчёт же? — Сюрприз откровенно веселился, не сводя при этом пустых глаз с маленькой Луны.

— Я не читаю... мне мама читала... Когда была с нами. — Жеребёнок всхлипнула. — А потом читала сестра и плакала. А мама не вернулась. Она пошла с единорогом в звенящей шляпе. А потом... а потом...

Маленькая Луна прижалась к своей сестре, замолчав, и, лишь хныкая, спрятала мордочку в розовой гриве. Та молча смотрела на путников, не говоря ни слова. В её глазах читалась решимость, и то, что появляется, лишь когда в жизни наступает первая утрата. Знакомая каждому из пяти тень грусти, отступающая, лишь когда рядом находятся верные друзья, и способная охватить целиком, если позволить одиночеству стать своим спутником.

— Это уже не шутки... Скажи им, Феникс. — Бизон гулко заговорил, поставив тотемное бревно на землю и опершись на него. — Если они те, кого нам следовало найти, то всё это предначертанное не имеет смысла. Посмотри, они же обе просто малышки. Плачущие жеребята, желающие возвращения матери. Они не понимают и трети того, о чём просят. Элемент магии?! Да в моём бревне больше магии...

— "Две сестры, рождённые не от книг магов прошлого, но от любви, на пороге ветра перемен". Если это не они, то кто? Но, правда, вверять будущее мира в копытца жеребят... создавшие эту нить судьбы были жестоки. — Олень вздохнул, и бабочки разлетелись с его рогов лишь для того, чтобы вернуться на них вновь спустя мгновение.

— Да ладно! Теперь нам ещё с жеребятами нянчиться? Если это и есть начало пути, в конце которого мне придётся пережить своих друзей, то увольте. У меня свой путь, у вас свой путь. — Земнопони поправил сумки и быстро зашагал прочь. Пони в доспехах собрался сделать шаг, но копыто бизона остановило его.

— Пусть идёт, он всегда возвращается. В самый нужный момент он протянет своё копыто помощи. Ты знаешь это не хуже меня. Мы все столкнулись с кусочком легенды, и теперь последняя часть её стоит перед нами, прося о помощи. Все мы надеялись на розыгрыш древних магов, но теперь, видимо, наш путь, и вправду, только начинается...

— И он завершился сегодня. — Проговорила она, мысленно прощаясь с теми, кто в своё время поддержал её и сестру в трудное время. Спустя столько лет увидеть одного из старых друзей и невольно ощутить упрёк из прошлого.

— Ей хватило смелости сделать то, что не сделала когда-то я сама. Вернуть элементы... — Тихо проговорила в пустоту аликорн, посмотрев на потолок, словно там было что-то, способное дать ей совет. — Заточив Дискорда, изгнав самоправного Сомбру во льды, мы должны были вернуть их Древу Гармонии, но мы не решились так поступить. Боялись не справиться с новой опасностью и, в итоге, использовали элементы друг против друга. Мы были молоды, получили власть и страну, к которым не были готовы. Можно ли винить нас за ошибку?

Потолок молчал…

11. Таинственный обряд, следователь и глаз Эйранды

Путешествие по владениям Ящеров подходит к концу, но приключения демикорна и её спутника продолжаются. Селестии приходится вспомнить дела прошедших дней, а искательнице приключений — устроить переполох во дворце Кристальной Империи.

Демикорн уже несколько минут возилась возле каменного уступа, похожего на вырубленную в скале панель. Коготками на крыльях она осторожно доставала из пазов кажущиеся стеклянными трубочки и бруски, переставляя их из одних отверстий в другие. Время от времени с её губ срывались мелодичные слова, но Ван был готов поспорить, что лестного в них было мало. В ответ на её действия, символы на арке вспыхивали и гасли, но тёмная поверхность барьера оставалась твёрдой и непроницаемой. Даже когда синяя пони снова переставила пару стержней и приложила копыто к стёртой и потрескавшейся выемке, результатом был лишь тихий звон в кристальных трубках, одна из которых с щелчком высунулась наружу.

— Как я полагаю, это тупик? — Едко заметил Армос. Сидя на сложенных кубом камнях, он задумчиво осматривался. Очередной брошенный зал, из почти десятка разной величины и захламленности, оставшихся позади, оказался чуть крупнее прежних. У дальней стены, где находилась заклинившая намертво каменная дверь, виднелись обломки стенобитной машины. Украшенный кованой головой барана таран, почти полностью сгнивший, навсегда застрял между покосившейся створкой и стеной. Всюду, куда не брось взгляд, валялись деревянные обломки ящиков, металлические скобы с ржавыми гвоздями и части доспехов. Армос был готов поспорить: оказавшиеся в западне единороги отчаянно пытались пробиться через единственно доступную дверь, но попытки не увенчались успехом. Детали от этой неуклюжей машины они проносили по узким проходам и собирали в более широких местах, пока не оказались в тупике. Воспользоваться тараном их вынудила неудача с каменной аркой, той самой, с которой сейчас безуспешно возилась их провожатая. Единорог смотрел за её действиями и продолжал гадать, откуда у неё, назвавшейся артефактором и, возможно, имеющей в роду кисточковых единорогов, такие знания.

Арка с тёмным барьером выглядела неважно. Слева её рассекала неглубокая трещина, почти деля пополам несколько символов. По всему краю и, в особенности, возле плиты с отверстиями виднелись следы ударов и сосколов, будто по арке лупили чем попало, пока не оставили в покое.

В то время, когда остальные бродили вокруг или рассматривали упавшую с потолка крестовину держателя факелов, лидер экспедиции продолжал размышлять, тихонько катая перед собой одно из ржавых звеньев лопнувшей цепи. Создавалось ощущение, словно часть помещений ящеров и подземные постройки, вырубленные армией Сомбры, поменялись местами, вывернувшись наизнанку. Даже мысль о подобном вызывала головокружение, ведь окажись это верным, понять, в каком месте они вошли во владения ящеров и где выйдут, сможет лишь тот, кто уже был тут или отлично понимает, как всё здесь устроено. Он отвёл глаза от пола и вновь посмотрел в сторону радостно воскликнувшей синей пони.

Арка ожила. Вздрагивая и рассыпая вокруг себя мелкие камешки, она выгибалась поверхностью барьера, словно приглашая войти в него. Маслянистая, кажущаяся липкой, поверхность тянулась и покрывалась бежевыми, похожими на перегретую патоку, нитями, отчего даже прикасаться к этой субстанции было мерзко.

— О, Селестия, надеюсь, мне не придётся снова испытать это... — Тихо прошептал Ван, жадно глотая воздух. В последний миг ему показалось, будто он тонет в смоле, едва находя силы передвигать копытами по уходящему из-под ног полу, а тёмная поверхность барьера, став вязкой жижей, пытается протиснуться ему в горло, одновременно лишая обоняния, слуха и зрения. Конечно, на самом деле всё длилось считанные секунды, но бедолаге они показались вечностью. Поверхность барьера выпустила их всех, не оставив после себя следов и, с хрустящим звуком ломающегося льда, затвердела за их спинами до состояния неподвижной скалы. Было ли причиной этих неприятных ощущений повреждение арки или же не слишком нежное обращение с кусочком хрусталя, который его спутница довольно грубо втолкнула в стену, вороной не знал. Его мысли занимал царящий в коридоре холод, вынудивший поспешно искать в поклаже тёплую накидку.

— Полностью соглашусь. Гадкое ощущение – Видимо услышав замечание вороного, добавил Блэк, доставая из поклажи не только свою накидку, но и наподковники с шипами для себя и остальных. Пол частично покрывала уже знакомая наледь. Редкие подземные источники находили свой путь к поверхности и, замерзая, создавали причудливые формы из льда, одновременно превращая коридор в каток. Даже защёлкнув на ногах приспособления земнопони, Ван ощущал себя несколько неуверенно. Прочная ледяная корка не желала поддаваться острым зубцам с первого раза, отчего приходилось прилагать усилие к каждому шагу, нажимая на лёд всем весом.

— Вдобавок, становится всё холоднее. — Единорог выдохнул облачко пара, пытаясь не шевелить зря мордочкой по сторонам. Использовать одни зубы и копыта, чтобы застегнуть накидку, было той ещё проблемой для привыкшего использовать телекинез лидера экспедиции. Как и остальные, он шёл медленно, попутно проклиная холод и покатый пол, когда шипы наподковников проскальзывали, заставляя его замирать на месте.

— Видимо, выход уже совсем близко. Знать бы ещё, насколько далеко мы от нашей цели. — Пегасочка морщила под накидкой нос, стараясь не чихнуть. — Бррр, какой пронизывающий холод!

— Надеюсь, не сильно далеко. Не хотелось бы идти в пургу по горным тропам. — Блэк чутко дёрнул ухом, прислушиваясь к потрескиванию, идущему от камня на груди. Этот звук отчётливо слышался в тишине туннеля с тех самых пор, как они прошли каменную арку, и уже успел стать раздражающим. — Интересно. Пусть даже этот барьер не такой тонкий, как кажется на первый взгляд, всё равно, от стен вокруг должно было идти тепло, а они ледяные, будто никакого источника тепла за ними нет.

Идущая чуть впереди всех Старшая сухо улыбнулась на замечание земнопони. Сознание, смотрящее сейчас на спутников синей пони её глазами, отлично помнило принцип работы этих арок. Расставленные в проходах гор в незапамятные времена, они были подобны соединяющим нитям от крохотных сфер барьера до наиболее крупной его части, охватывающей сразу несколько пещер, переходов между ними и подгорных гротов горячих озёр. Вполне вероятно, залы, которые они покинули не так давно, остались далеко позади в толще горы. Чтобы добраться в обход арки, потребовался бы не один десяток лет горных работ или полгода блуждания по лабиринту. Впрочем, рассказывать принцип действия арок у неё не было никакого желания и интереса. Переделанное Каменными Ящерами наследие демикорнов, скорее, вызывало у неё, вспомогательной личности, отвращение, чем гордость. Синюю пони волновало совсем другое. Длительное время сдерживаемые нивелирующим камнем артефакты ощущались нарастающим напряжением, неприятно отдаваясь тянущей, голодной болью в тех местах, где прижимались к телу. Ограничитель то и дело обращал её внимание на необходимость постоянной их балансировки через неуклюжую систему контроля, отчего синяя пони не сразу услышала хруст ломающейся наледи.

Поспешивший вперёд земнопони почти добрался до покосившейся колонны, когда лёд ушёл у него из-под ног. Держа в зубах непривязанный кусок страховочной верёвки, он покатился вниз вслед за обломком замёрзшей воды, оказавшись там же, где начинал своё восхождение.

— Дискорд побери всё это место!! — Блэк, отплёвываясь, выбрался из груды льдинок и снежного крошева, в которое превратился печатавшийся в стену кусок льда. Диксди, в последний момент успевшая заметить скользящую на неё глыбу, метнулась в сторону и теперь, уцепившись когтями на крыльях за стену, внимательно рассматривала своих незадачливых спутников. В падающем сверху тусклом свете синяя пони казалась тёмным силуэтом необычного существа с сияющими фиолетовыми глазами. Ловкость не подвела и Алиорин. Пегасочка устроилась на крохотном пятачке чистой скалы чуть выше места, по которому промчалась льдина с удивлённо вскрикнувшим Блэком.

— Ты бы хоть смотрел, куда копыта ставишь! — Вороной выбрался из-под обломков, оглядываясь по сторонам в поисках слетевшего с копыта наподковника. Чуть помятый от удара, тот обнаружился в стороне от обвала и отчаянно сопротивлялся попыткам пепельногривого застегнуть его на копыте. Погнувшаяся деталь немного мешала, и Вану приходилось шагать осторожнее. Больше всех повезло замешкавшемуся Армосу. Отойдя в сторону от несущегося на него льда, он оказался в небольшой нише. И без того белый единорог искрился на свету снежинками и бусинками талой воды, не без зависти глядя в сторону пегасочки и перебирающей крыльями Диксди, медленно спускающейся со стены на пол.

— Там всё покрыто пластами льда. Они бы рухнули, куда бы мы ни наступили, ох... — Оправдывался Блэк, не без помощи Алиорин выбираясь из снежной кучи. Перед его взором была замёрзшая лестница, ставшая идеально гладкой горкой для жеребят. Под толщей прозрачной застывшей воды виднелись такие недоступные каменные ступени. — У нас действительно проблема.

Земнопони осторожно наступил шипованым наподковником на склон. Лёд слегка хрустнул, но не поддался, и копыто соскользнуло, не в силах зацепиться.

— Я так понимаю, до границы владений наших гостеприимных ящеров мы так и не дошли? — Заметил единорог, постучав по треснувшему на три части камню у себя на груди. — И получить назад магию мы не можем, пока не доберёмся. У вас же есть решение на такой случай?

 — Возможно. Ты. Полетишь со мной до середины спуска... — Фиолетовоокая ткнула крылом в сторону Алиорин и, оттолкнувшись копытами от ближайшего камня, наградила его сетью трещин. Возмущённо фыркнув на тон Диксди, пегасочка также раскрыла крылья и, подхватив зубами моток верёвки, полетела следом. Едва её фигурка скрылась где-то наверху, послышался усиленный эхом голос синей пони. — Вернёмся, как доберёмся до середины.

— А если не доберёмся, то не вернёмся... — Буркнул единорог и уселся на изрядно похудевшую сумку. — Это место было так напичкано сюрпризами. Не удивлюсь, если и наверху нас ожидает нечто из ряда вон выходящее.

— Как погляжу, оптимизм в вас просто фонтаном бьет. — Заметил вороной и, подойдя к склону, крикнул. — Закрепите там верёвку за что-то крепкое и сбросьте другой конец к нам! Подстраховка не помешает, если очередной кусок льда из-под копыт поедет! Эй? Вы меня там слышите?

— Слышат они тебя, слышат... не нужно так орать. — Блэк зажал одно ухо копытом, поздно вспомнив про наподковники, и ойкнул, ощутив острые шипы у себя на щеке. В подтверждение его слов, по склону зашуршала верёвка, к концу которой в качестве грузила был примотан кусок скалы. Переглянувшись, пони продели верёвку через петли на поясах сумок и стали медленно подниматься. Оказавшись последним в цепочке, Ван с интересом рассматривал хитроумную связку колец и петель, позволяющих легко проталкивать верёвку, но не выпускающих её назад, что заметно облегчало восхождение. Вдобавок, обрушенный Блэком лёд, всё же, обнажил каменные ступени. Их стёртые грани попадались под копыта шершавыми полосками.

— А фы нефлохо подфофовились. — Не выпуская верёвку из зубов заметил вороной.

— Офпыфт бофатый. Не ф такхфыв перефтелках быфали. — Так же невнятно отозвался земнопони, стараясь нащупать копытом очередную чистую от наледи поверхность камня.

Фиолетовоокая быстро поднималась наверх. Перескакивая с уступа на уступ, отталкиваясь копытами от чистых, без наледи, кусков скалы, цепляясь крыльями за стены и свод туннеля, она казалась хищницей, привыкшей быстро двигаться по таким местам. Алиорин, парящая на некотором расстоянии от покрытых льдом ступеней, едва поспевала за ней, огибая в полёте свисающие сталактиты льда. Мелькающая впереди фигурка синей пони казалась неведомым существом, для которого это подгорное царство было едва ли не родным домом.

— Могу поспорить, ты была тут не один раз. — Заметила пегасочка, почти поравнявшись с синей пони. Та тяжело дышала, выпуская сквозь зубы струйки пара. — О, там можно закрепить верёвку...

Спустившись к наклонившейся и торчащей между двумя валунами колонны, покрытой не то письменами, не то зазубринами от молотков, пегасочка обвязала вокруг неё верёвку, несколько раз проверив узлы. К другому концу она прикрепила небольшой плоский камень и сбросила его вниз. Булыжник, весело постукивая по склону, поскакал вниз, заставляя верёвку извиваться словно живую. Внизу кто-то ойкнул и верёвка натянулась.

— Ну, верёвка доставлена по назначению. И зачем я тебе тут? Полагаю, ты бы справилась и без... — Досказать фразу она не успела. Внезапно, источая совсем не свойственный простому телу жар, синяя пони крепко обняла её перепончатыми крыльями. Слегка прищуренные, пламенеющие глаза смотрели прямо на Алиорин. В зрачках переливалось магическое пламя, завораживающее и растворяющее в себе, отчего пернатой стало не по себе. — Ты что себе позво...

— Шшшшшш... — Послышалось от демикорна под звук падающих на ступени осколков чёрных камней. Синее копытце, на котором мерцал фосфорным светом артефакт, прижалось к губам пегасочки. Кажущиеся огромными вблизи крылья медленно раскрывались, выпуская на свободу недоумевающую и слегка напуганную Алиорин. Синяя пони выдохнула ещё одну струйку пара и теперь переминалась с копыта на копыто, из-под которых текла талая вода. — То, что надо... Спасибо.

— Не за что... наверное... — Алиорин сделала шаг в сторону. Как не пыталась истолковать этот жест пернатая пони, все варианты были или пугающими, или смущающими до появления румянца на мордочке. Внизу же слышались звенькающие звуки обутых в наподковники копыт, и времени на размышление уже не оставалось.

— При быстром пересечении границы владений Каменного Народа, нивелирующие камни отходят сразу крупными кусками. — Фосфорное сияние телекинеза уже подхватило несколько чёрных каменных осколков с груди синей пони и пегаски, складывая их в бумажный конверт. Трофей, тщательно запакованный, скрылся на дне сумки, когда фиолетовоокая встретилась взглядом с Алиорин. — Что-то не так?

— Пожалуй, с тобой "не так". Под тобой лёд тает, крылья тут распускаешь. — Пернатая ткнула копытом в сторону талой воды, текущей из-под копыт Диксди. Куда бы та ни наступила, наледь превращалась в рыхлую массу, постепенно освобождая каменные ступени. В центре следов от наподковников, был практически сухой камень. Вопрос крутился на кончике языка пегасочки, плавно взмахивающей крыльями, стараясь держаться несколько в стороне от фиолетовоокой. — Нормальные пони не пышут жаром! Это... неправильно.

Диксди медленно застегнула сумку, ещё раз проверив кованый замок, и вздохнула.

— Жар-камень, артефакт тепла. От длительного бездействия магия в нём работает скачками и вызывает такой эффект. — Показав кончиком копыта на мерцающий жёлтым предмет, застёгнутый вокруг шеи, проговорила демикорн. Алиорин явно не слишком верила сказанному, по-прежнему настороженно следя за провожатой.

— И все артефакторы обладают такой... диковинной штукой? — Сощурившись, поинтересовалась Алиорин, вглядываясь в силуэты поднимающихся по обледеневшей лестнице пони. Перепончатокрылая не ответила. Встряхнув гривой, она зашагала к выходу, откуда разливался белый свет от покрытых снегом скал, слепящий от непривычки. Послышался звук раскрываемых крыльев, и тёмный силуэт Диксди пропал. — Ну вот, даже не ответила. Просто отличная экспедиция. А предполагались лёгкие биты... эх.

— Поздравляю. Все мы покинули владения Ящеров и находимся чуть севернее нужного нам места. — Полуослепшим от длительного пребывания в темноте пони почудилось, будто демикорн возникла из ниоткуда, плавно и изящно появившись сбоку от Вана. Вздрогнувший от неожиданности вороной, едва не соскользнул обратно в штольню, но вовремя уцепился копытами за торчащий у входа камень. — После камней, магия возвращается рывками, так что будьте осторожнее первое время... хм...

Последние слова она проговорила, провожая взглядом улетевший в небо замок от рюкзака, который попытался закрыть плотнее лидер группы. Не рассчитав силы, Армос согнул, оторвал, а после и вовсе отправил пряжку в полёт и теперь с изумлением рассматривал огрызок ремешка.

— Упс... — Только и смог проговорить он, стараясь осторожно закрепить то, что осталось от ремня.

Выглядящая посвежевшей Диксди с улыбкой рассматривала мерцающие с перебоями рога Армоса и Вана. Часть её амулетов тоже тускло сияла и переливалась алыми символами. Пегасочка, бросающая косые взгляды в сторону высокой лезвиерогой спутницы, всё прокручивала в мыслях случившееся на ступенях замёрзшей лестницы. Неожиданные, пусть даже и очень приятные в плане тепла объятья никак не желали выйти из головы. Впрочем, рядом с синей пони уже вышагивал закутавшийся в накидку высокий единорог, и подойти с расспросами Алиорин не решилась, оставив всё как есть, до удобного момента.

Их путь теперь лежал среди торчащих, словно колонны брошенного замка, скал, в трещинах которых блестела наледь, и искрились сдуваемые ветром снежинки. Старая дорога, продуваемая ветрами, петляла между дюнами нанесённого пургой снега. В тени от редких шпилей острых скал, сугробы выглядели синеватыми и покрытыми зеленоватыми пятнышками пробивающегося через лёд света. Искатели приключений заворожено рассматривали это царство льда и холода, где замерзающая и тающая вода создавала изумительные природные скульптуры.

— Никогда не был прежде в таком месте. Эта дорога проложена очень давно, её нет ни на одной из карт. Я даже не совсем понимаю, в какой части гор мы находимся. — Проговорил через плотную ткань накидки Блэк, протерев часть ледяной стены копытом, пытаясь рассмотреть тёмный предмет, скованный ледником. Земнопони был готов поспорить, что под холодной, чуть матовой поверхностью, виднелась часть скульптуры или барельефа.

Бодро шагающая и выдыхающая облачка пара Диксди что-то записывала в блокнот, зачёркивая слова и выводя символы вновь. Идущий рядом Ван ощущал её тепло, а, проходя в тени образованных скалами арок, различал на её перепонках мерцающие красноватые прожилки. Снег падал на её крылья, и, казалось, таял, едва их коснувшись.

— Делаешь заметки о нашем путешествии? — Не выдержав, поинтересовался он, пытаясь заглянуть в блокнот, но, кроме тех же непонятных иероглифов на инитиумнарском ничего не увидел.

— Нет. Я его и так прекрасно помню. Держи. Отдашь это мне... то есть, ей. Ах, ты понимаешь, о чём я. Твоё предложение тогда, в поезде, кажется, мне интересным. Это решит некоторые, вполне вероятные проблемы. — На протянутом в телекинезе листике была довольно длинная записка, часть слов в которой была зачёркнута и написана иначе. — Скажешь ей, что хочешь от неё именно это. И я надеюсь, у тебя хватит выдержки, чтобы не рассмеяться.

Вороной осторожно подхватил листок, неровно вырванный из блокнота, и, немного смяв его не до конца восстановившимся телекинезом, положил его во внутренний карман сумки.

— И что это? — Он вопросительно посмотрел на смотрящую вперед мордочку Диксди, пытаясь заметить хоть какую-то эмоцию, способную выдать намерения Старшей. Однако, та озадаченно смотрела туда, где скалы сходились в узкое, почти чистое от снега ущелье.

— Это обряд. Остальное увидишь, если удача будет к тебе благосклонна. — Чуть громче, стараясь перекричать ветер, завывающий в сосульках и трещинах скал, проговорила она и добавила, повернувшись к остальным. — Доберёмся до ущелья и там переждём ночь. Держитесь правой стороны, там ветер слабее, и козырёк из скал скроет от снега!

— Если написанное в записке шутка, в следующий раз, как ты проснёшься, Старшая, пошучу уже я. — Улыбаясь, но, всё же, наигранно сурово взглянув на спутницу, проговорил Ван.

— Вручая это в твои копыта, сильно надеюсь, что это не станет шуткой. — Так же тихо, но отчётливо ответила она. Из-под чуть слипшихся прядей гривы, на него взглянули прохладные фиолетовые глаза, в цвете которых уже пробивались едва заметные янтарные искорки. — Если подобное случится... то при нашей следующей встрече ты узнаешь, какой была боевая подготовка механиков, и почему мои крылья далеко не всегда предназначены для полётов.

— Меха... Эй, не будь так строга! — Вороной сбавил шаг, провалившись по колено в снег. — Фу, как холодно-то!

Широко улыбнувшись в ответ оторопевшему от сказанного Вану, она зашагала быстрее, оставляя после себя источающие лёгкий дымок пара следы.

Лучшего места для временного лагеря было не найти. Высокие скалы почти сходились наверху в узкую трещину, защищая от падающего снега, оседающего на выступах белыми шапками, а порывам ветра едва удавалось втиснуться в узкий зазор ущелья. Уже через несколько шагов они стихали, рассыпаясь горсткой серебристых снежинок. После слепящих сугробов тусклый свет тропы между скал был отдыхом для уставших глаз.

Пока земнопони нехотя занимался не слишком любимым делом, но получающимся довольно неплохо, а именно — готовкой, остальные ставили палатки. Не слишком удобные и просторные, они сохраняли в себе хоть какое-то тепло и защищали от редкого снега.

Сверившись с картой и долго фыркая про себя, Старшая окончательно убедилась в своих догадках. Это место называлось ущельем Голодной Песни. Некогда населявшие его ледяные существа подделывали свой клич под вой ветра и нападали на беспечных путников, но прошло время, и это стало жутковатой легендой, которой любили пугать каждого отправляющегося в горы.

— Жжжжжуть какая... — Зябко пожав крыльями, прокомментировала историю этого места пегасочка, следя за тем, что делает её супруг, возящийся с мисками и небольшим костром, разведённым посреди сложенных кругом камней. — Их же сейчас нет тут?

— Конечно нет, с уходом вендиго ушли и они. Если какое-то похожее существо и сохранилось в горах, то, скорее всего, дальше на севере. Там расположены ледяные пещеры, и постоянно царит зима. — Фиолетовоокая возилась у небольшого костерка, удерживая телекинезом нечто над пламенем. Металлический предмет погружался в огонь, встряхивался и вновь возвращался на место. Лишь когда из мисок, принесённых Блэком и Ванном, стал доноситься вкусный запах похлёбки, она, наконец, отвлеклась от своего занятия и присоединилась к остальным. Рядом с её улыбающейся мордочкой покачивалась окутанная паром крупная фляга, покрытая с боков разводами копоти. Послышался тонкий писк откручиваемой крышки, и к сытному запаху еды добавился терпкий аромат свежесваренного кофе.

— Не могу поверить... Это кофе? — Расставляющий миски земнопони втянул воздух ноздрями.

— Кофе. Сварен по старинному домашнему рецепту, под давлением. — Перепончатокрылая, разливала крепкий напиток по небольшим кружечкам. Жмурящиеся глазки синей пони, вновь лучились тёплым янтарным светом, отчего пегаска некоторое время задумчиво вглядывалась в спутницу, гадая о причинах таких перемен. — Согреет, взбодрит и наполнит силами, снимая эффект этих камней. У всех они сошли окончательно?

Демикорн обеспокоенно оглянулась по сторонам, пока не встретилась взглядом с Алиорин. Та пристально всматривалась в перепончатокрылую спутницу, несмотря на дружелюбный жест крылом и протянутую телекинезом чашку с напитком.

— Это, правда, вкусно. Немного сладковат, но это и хорошо. — Ободряюще продолжила синяя пони, посчитав причиной настороженности пегасочки её недоверие к напитку. Благодарно кивнув Блэку за еду, Диксди придвинула к себе миску с похлёбкой. — Ммм... вкусно! А из чего это? Тут... что-то фиолетовое плавает...

— Корешки, сушёные овощи, несколько плодов из личных запасов, сушёные грибы и всякое такое... — Словно нехотя перечислял компоненты Блэк, старательно спихивая всё, что было сложно разобрать на вид или вкус, в категорию "всякого такого".

Розовый язычок перепончатокрылой скользнул в миску, и на её мордочке расползлась блаженная улыбка. Подхватив небольшую палочку фосфорным сиянием телекинеза, она медленно помешивала похлёбку. В этот момент пони казалась задумчивой, словно она прислушивалась к собственным ощущениям. Время от времени по артефактам пробегали искорки, загорались символы на циферблате, и вспыхивали похожие на трещины линии, порождая огнистые разводы в структуре металла. Со стороны казалось, будто они просыпаются и проверяют своё состояние, снова соединяясь невидимой связью с телом своей владелицы. Заметив несколько оранжевых и зеленоватых символов на циферблате, она кивнула и щёлкнула хвостом по его поверхности. Послышались певучие слова на древнем языке.

— Кажется... я проспала много интересного. — Тихо проговорила она, едва вороной устроился рядом с нею и приступил к еде. — Мне казалось, я продержусь намного дольше, но после первой остановки в пещере стала проваливаться в сон всё чаще.

— Старшая сказала, ты заснула на ходу, не стоит себя за это винить. — Прошептал Ван отправляя ещё одну ложку похлёбки в рот и жмурясь от удовольствия.

— Да... наверное. Эти "око-часы" намного лучше моих прежних. Тоньше ощущают отклонения, быстрее реагируют. Мне следует изучить их как можно лучше. — Диксди снова опустила мордочку в миску, тихонько лакая горячий суп прямо так, забавно вытягивая вперёд язычок и придерживая миску копытом, помимо телекинеза. — Хм... чуть острее, и это была бы похлёбка, как у Зекоры.

— Будь она острее, нам бы не понадобился костёр, хватило бы огненного дыхания. — Усмехнулся вороной. Блэк явно не поскупился на перчик, высыпав в еду две трети своих запасов приправ и пряностей.

— А можно ещё полмисочки? — Вылизывая донышко миски, синяя пони обращалась к супругу Алиорин, всё ещё помешивающему половником в котле. — Пожалуйста.

— Вот! Настоящая ценительница моей бур... стряпни. Для тебя хоть целую! — Земнопони наполнил её миску до краёв и уселся есть сам.

Импровизированный ужин не прошёл и без историй. Алиорин рассказывала о своих приключениях в пустыне Седельной Аравии, а потом об исследованиях в брошенном храме Ицлаколиуке, где её обошла какая-то странная искательница приключений, сумевшая обезвредить и обойти все ловушки, оставив только опустошённую сокровищницу и насмешливую записку-обращение к прибывшим туда археологам.

— И вот, я открываю крышку каменной шкатулки, а там записка лежит. Не древняя какая-нибудь, а просто записка, из блокнота в клеточку. Представляете? И написано там: "Нашедшие сюда дорогу, возрадуйтесь! Благодаря мне, вы добрались до этой пустой сокровищницы живыми и, возможно, здоровыми. Если же её читаешь ты, забравший сам-знаешь-что, спасибо за оставленное золото, оно весьма пригодилось мне на досуге.". — Пегасочка развела в стороны крылья, показывая степень своего удивления и негодования. — По легенде, там хранился некий артефакт Тескатлипока, его много веков искали, с того момента, как о нём вскользь упомянул в своих трудах знаменитый историк Кланч Плэйт. И вот, на тебе, такое разочарование...

Вороной, услышав текст записки, задумчиво смотрел на огонь. Название места было ему знакомо, но во второй раз он туда не возвращался и теперь перебирал в мыслях имена тех, кто вообще был в курсе об этом храме. Сам он еле унёс оттуда копыта, чудом сумев достать одну бесценную вещицу. В этом немало помогли предупреждения в книге, обложка которой сейчас прочно стягивалась цепью в его сумке. Без них, первая же ловушка оказалась бы последней, настолько запутанным был путь в сокровищницу. Но даже с подробным планом, выбраться оттуда ему помогла символьная магия и заблаговременно начертанные заклинания, страшно коверкающиеся и нестабильные в стенах того древнего места. В то же время, это было вызовом его навыкам, обретённым в Кантерлотской библиотеке, и бесчисленным тренировкам на улицах столицы. Ему было чем гордиться.

Лакая из мисочки вкусный отвар, Диксди, по большей части, молчала. Восхищаясь удивительными приключениями бесстрашной пегасочки, она весело смеялась над студенческими историями Блэка, в одной из которых построенный им механизм вышел из-под контроля и учинил погром во дворе университета. Куда интереснее оказались истории о его практике в археологии, особенно про обезвреживание старых механизмов ловушек, в постройке которых древние явно знали толк.

— И вот мы с Алиорин крадёмся по коридору. Не видно... даже кончика носа. И тут она наступает копытцем на панель. Всё думаю: или нас дротиками нашпигует, или в хвост стрела прилетит, или камень какой за нами погонится. Я прислушиваюсь — колёсико крутится прямо за стенкой. — Слышался вкрадчивый голос земопони, нагнетающего атмосферу. — Ну, я киркой туда ударил, и всё. Заклинило колесо, и мы дальше пошли. Эй, что за разочарованный вздох?

— Я думал, что-то эффектнее будет. Тонкая работа какая... — Отозвался на замечание вороной. — Или описание хитроумного плана спасения.

— Какая тебе тонкая работа с механизмом, которому тысяча лет в полдник? Киркой стопорить вовремя, пока не сработал, и всё. Хотя есть и другие, там всё сложнее, нельзя даже допустить активацию. Начнёт работать — не остановишь. — Блэк налил себе ещё похлёбки и снова сел рядом с супругой. — Вот от тех нужно только бежать вовремя и возвращаться, когда всё успокоится, если уж избежать не вышло.

После долгих уговоров и Диксди поделилась, не вдаваясь в детали, несколькими своими историями. Эпизод с изучением артефакта, способного собирать в себе свет перед вспышкой, позабавил Армоса, и тот долго посмеивался, заметив, что единорог не допустил бы такой оплошности. В свою очередь, белый единорог исполнил несколько героических песен времён средневековой Эквестрии. Попытавшаяся подпевать на древнем мелодичном языке Диксди стушевалась и под конец замолчала, словно исполнение вышло не так хорошо, как должно было.

К облегчению Вана, очередь до него не дошла. Уставшие, но сытые, пони стали расходиться по палаткам. Армос согласился остаться в более просторной палатке археологов. Перепончатокрылая и вороной отправились в палатку размером по меньше, но зато её бок украшал узор в форме подковы, выцветший и почти потерявший свой зеленоватый оттенок.

— Это тебе... — В мерцании магии Вана, появилась сложенная записка, едва путники оказались одни в палатке.

— От кого? — Синяя пони обернулась и, наклонив мордочку на бок, удивлённо рассматривала вращающийся кусочек бумаги, очень напоминающий листик из её походного блокнота.

— Эм, от тебя. Другая ты, Старшая, сказала, что так ты поймёшь, что именно я имел в виду тогда... в поезде — Вороной с трудом подбирал слова, опасаясь ошибиться и всё испортить неловкой фразой.

В янтарных глазках появилось удивление, сменившееся на любопытство. Перехватив фосфорным сиянием телекинеза записку, она стала вчитываться в неровные строчки, написанные явно на ходу и тем, кто нечасто прибегает к карандашу. На некоторых словах она спотыкалась и перечитывала снова, словно смысл их не был понятен сразу. Покрутив перед собой записку и начав читать её заново, она произносила отдельные слова вслух, оглядываясь на циферблат "око-часов". Тот изредка реагировал на звучание древнего языка, мигая тусклыми символами на своей поверхности. Взгляд синей пони стал пристальным, как в те моменты изучения артефактов, интерес к которым охватывал её целиком. Стрелка ограничителя подрагивала и перемещалась, застывая то над одним символом, то на другим. Ироглифы засветились вторым рядом, ближе к центру, и теперь переливались оттенками зелёного и медово-желтоватого цвета, а палатку наполнило едва уловимое жужжание раскручиваемых шестерней.

— Значит... тогда в поезде ты... — Она начала фразу неуверенно и смущённо пряча часть мордочки за прядью гривы.

Её голос слегка дрогнул, а хвост зазмеился по каменному полу, подметая его кисточкой. Сложенная записка вращалась в цепком свечении телекинеза, походя на крылья белого мотылька оказавшегося в воздушной ловушке. Время от времени вращение останавливалось, и синяя пони снова вглядывалась в написанные строки.

---

Принцесса Селестия, после возвращения во дворец, отдыхала в своих покоях, задумчиво бросая взгляды в сторону дневника, лежащего под колпаком на колонне. Он был передан Твайлайт от Кэйденс непрочтенным, несмотря на известную любопытность её лиловой ученицы ко всему таинственному и загадочному. В то же время, у единорожки не было времени заглянуть в эту старую тетрадь с плотной, слегка потёртой обложкой. Селестия хорошо запомнила тот момент, когда Твайлайт догнала её в коридоре и, коротко извинившись, протянула эту книжку. Единственное, что озадачивало принцессу, — причина, по которой Кэйденс не послала дневник магическим способом. Зная Сомбру, можно было предположить скрытую защиту записей или нечто, способное активизироваться по прибытии, но в приложенной записке не было ничего на этот счёт.

Принцесса снова вчиталась в описания напавших на дворец Кристальной. Вспомнив, что нечто похожее попадалось среди отчётов городской стражи, тех самых, с пометкой "важно", незамедлительно попадавших в её копытца, она встала и направилась к письменному столу.

Под копытом раздался сухой бумажный хруст. С шелестом в сторону покатился чуть примятый свиток, очутившийся в солнечном сиянии телекинеза раньше, чем успел оказаться под ножками прикроватного столика. Этим свитком оказалось письмо, пришедшее во дворец, пока она отсутствовала. Аккуратная печать треснула и надломилась, позволяя плотному пергаменту развернуться.

"Солнценосная повелительница.

Дело не требует отлагательства, а, потому, нарушаю столь длительное молчание и сообщаю, тем самым, неприятную весть. В мире вновь появился аэтаслибрум огня, считавшийся утерянным безвозвратно. Книга мертва, вероятно, уже давно, но отдельные её листки вновь оказались открыты ищущим запретные знания. Ко мне попал единорог, мой бывший ученик, и обретённая им сила пугает уже сейчас. Мне не удалось узнать, кто дал ему эти листки, и отчего он помогал одной особе, ненавистной дружественному нам народу, но в конце их пути разошлись. Маг сбежал, и, могу предполагать, его поиски будут связаны с вами, моя повелительница. Его имя Флэйм Блот и, не без оснований, предположу, он ищет свою сестру, а, значит, рано или поздно он появится в Кантерлоте. Будьте осторожны. Я знаю, с вами рядом Тенакс. Он, как и я, тоже из вашей старой гвардии и знает, как поступить в этом случае. И всё же, я взяла на себя смелость предупредить остальных. Вы знаете, о ком я говорю.

В день, когда это письмо попадёт к вам, я покину пост Школы Магии в Гринлифе, оставив вместо себя заместителя. Если эти книги снова найдут своих читателей, попав не в те копыта, Эквестрию ждёт беда..."

Письмо завершала роспись в виде небольшой ветки, раскрывающейся лапкой, в которой парил небольшой листок. Подпись, знакомая принцессе с давних времён, когда чуть больше десяти пони с разных концов страны дали клятву беречь объединившую их тайну. Гвардия хранителей аэтаслибрумов, её личная старая гвардия, каждый из которых стоил десятка опытных магов и никогда не нарушал данную присягу. Аликорн вздохнула, отложив письмо в сторону. И именно в этот момент, когда страну покинули Элементы Гармонии, оставив её почти без защиты, появилась старая угроза.

Фолиант огня, аэтаслибрум, принадлежащий первому из аликорнов, принцу стихии Фираге^[1], был одним из самых опасных наследий древних магов. Книга, способная слить воедино души трёх видов пони, объединённых единым желанием и стремлением, превращая их в аликорна, силы которого напрямую зависели от силы и внутреннего духа каждого существа, ставшего его составляющей. Даже будучи использованным не по назначению, он наделял мага огромными силами. А буйный характер стихии делал этого мага опасным противником. Долгое время все считали его утерянным, а последние из найденных страниц пропали во время поднятого придворными семьями мятежа чуть больше трёхсот лет назад. Вырвавшиеся из хранилищ знания попадали в неопытные копыта ищущих силы магов и искателей приключений, порождая всплески беспорядков, погасить которые удалось, отчасти, благодаря таким же носителям забытых знаний. С тех пор, часть из принявших присягу верности, а также их потомки оставались её незримой гвардией. Те, на кого она могла положиться в трудную минуту. Мосси Бранч, руководящая Школой Магии в Гринлифе, и Тенакс, вернувшийся в ряды войск Кантерлота и занявший место Шайнинг Армора, отбывшего в Кристальную Империю, были одними из них. Не хватило бы и нескольких дней, чтобы рассказать связанные с ними истории, но каждый раз они выходили из них победителями, верно рассчитывая свои силы и подаренные им способности.

Оглядевшись в поисках ответа на непростую ситуацию, она заметила лежащее на колонне письмо. Магическая колонна была одним из удивительных устройств, образовывавших целую сеть связи, позволяющей пересылать послания, свитки и мелкие предметы, просто положив их на колонну и представив себе место, куда оно должно отправиться. Недостатком этого творения мысли магических изыскателей было лишь одно. Колонн было мало, и пони, побывавших в тех местах, куда собирались послать письмо, тоже. А потому это наследие простаивало и собирало пыль в большинстве городов, что и объясняло наличие пыли и кусочков истлевшей бумаги, оказавшихся в комнате Селестии вместе с увесистым конвертом.

Письмо раскрылось, шурша помятыми уголками. На пол высыпалось немного песка, как обычно, в случае с письмами от неугомонной искательницы приключений.

"Мне не удалось прибыть в Кристальную вовремя. Некое дело, кажущееся пустяковым, изрядно задержало меня в пути. Однако, это позволило встретиться мне с одной занятной личностью. Его имя Дэген Рьюстанг, единорог которому по наследству перешёл доспех. Одна из немногих вещиц старых кузнецов, обладающих весьма специфичными свойствами. Скорее всего, он уже покинул этот захолустный городок под названием Коинпэйл. Не трудитесь искать это место на картах, это бесполезно. Думаю, вам будет это интересно, а потому прилагаю к письму пергамент, требующий особых способностей, хотя и не мне говорить вам об этом. Незамедлительно отправляюсь в Кристальную Империю, но, полагаю, ваше поручение могло уже потерять свою актуальность. Кто бы ни пытался остановить меня насовсем, задержать им меня удалось, а, значит, кто-то был в курсе о цели моей поездки. И ещё, советую вспомнить первое дело вашего удивительного ученика. Как не прискорбно, но, боюсь, он так и не выполнил его, а в музее стоит грамотно выполненная подделка. Полагаю, приложенный к письму пергамент позволит проверить это.

P.S. Стоимость моих услуг стала немного выше, но в силу личного интереса, вы можете рассчитывать на скидку с моей стороны.

Эйранда Конис Дэл Арахна."

Вслед за ним на пол едва не упал сложенный пополам пергамент.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы принцесса открыла ящик под зеркалом, у которого обычно приводила в порядок гриву по утрам, и достала небольшой, похожий на шестигранную трубку, кристалл. Мутный камень с трещинкой на боку и единственой оставшейся золотой частью на конце, повидал на своём веку многое. Аликорн уже почти забыла, как им пользоваться, не сразу обнаружив нужную грань. Наконец найдя верное положение, она прижала его к верху пергамента, направив тонкий луч магии в центр камня. Кристалл нехотя засветился изнутри, меняя беспорядочные и загадочные знаки на вполне понятные староэквестрийские иероглифы, идущие в два столбца. Даты, имена и дивизы, перечислялись одно за другим ровными строчками. В конце потрёпанного пергамента, с отсутствующей третью изображения, виднелся оттиск смотрящего вдаль единорога. Там же, но левее, едва различимо были начертаны несколько символов. Чернила, нанесённые весьма плохим по качеству пером, почти выцвели и стёрлись, делая роспись практически неразборчивой.

— Невозможно... — Прошептала она, снова и снова вчитываясь в блёклые строки, пока кончик копыта не толкнул кристалл и надписи пропали, снова став набором беспорядочно раскиданных букв и кусочков линий.

Листок с выдающим спешку почерком раскрылся перед принцессой. Усталость и сон покинули её, едва она встряхнула письмо и стала вглядываться в неровные строки. — Этого просто не может быть!

Двери покоев распахнулись, и принцесса вышла в коридор, оглянувшись по сторонам в поисках стражников. За её спиной, в медного цвета вазе догорали остатки письма, развеиваясь невесомыми хлопьями пепла и источая запах тлеющей бумаги.

— Начальника ночной стражи ко мне, и пусть возьмёт с собой дело о похищении в музее Кантерлота. — Сухо проговорила она склонившемуся перед нею белому пегасу. Тот коротко кивнул и галопом отправился выполнять поручение. — Отдых закончился, не начавшись, а меня зовёт долг правительницы. Ах, порой мне бы хотелось поменяться местами... с ней...

Принцесса взглянула на витраж, где лиловая единорожка объединила элементы Гармонии, найдя магию дружбы среди новых друзей.

---

Несколько месяцев после возвращения принцессы Луны.

Ставший невольным гостем прекрасного, но довольно пустого замка в Кантерлоте, чёрный единорог, получивший неведомым для него способом крылья, изнывал от бездействия. Тренировки в магии не приносили радости, снова и снова напоминая о его потолке возможностей, за пределы которого выйти не удавалось. Даже пробуя создать заклинание, он получал совсем незапланированный результат, а рог наполнялся ноющей болью, от которой хотелось биться головой о стенку. При всём этом, он изрядно набил копыто в символьной магии и порой даже тайком применял заранее начертанные символы вместо использования рога. Правда, принцесса быстро раскусила этот нехитрый трюк и от души пожурила его. Призвание, подкреплённое приобретённой заново кьютимаркой, не давало ему покоя. Раскрыть тайны необъяснимых мистических событий — вот чего хотелось магу, но какие тайны могут быть в пределах дворцовых стен? Да никаких. Хотя на этот счёт Ван тогда сильно ошибался. Дворец хранил куда больше тайн, чем мог себе представить молодой жеребец, решивший стать кантерлотским следователем.

— Хочешь быть кем? — Сделав паузу в чаепитии, спросила его Селестия, когда он решился высказать свою идею. — Следователем?

— Да! Я уже побывал в дневной страже, правда, представившись единорогом. Я по-прежнему не уверен, что преследовавшие меня не окажутся и среди них. Их записи дел, особенно нераскрытых, почти точно связаны с магическими проявлениями или воздействием древних заклятий. — Вороной цокнул по столу копытом. — А они просто закрыли их, не попытавшись изучить все детали! Это чувство, когда кому-то можно было помочь, но способные сделать это прошли мимо, так как это им показалось непосильной задачей.

— А ты считаешь, что тебе это по силам? — Принцесса поставила чашку на блюдце и уставилась на чёрного аликорна, в красных радужках глаз которого блестел знакомый азарт. — Последний наставник по магии не слишком лестно высказался о твоих успехах, хотя я прекрасно знаю, в какой области у тебя просто поразительный успех.

— Именно... символьная магия медленная, она не подходит для стражников или магов других областей, но она при этом долгосрочная, связанная с прошлым, идеальная для таких случаев, когда можно лишь услышать отголоски случившегося, пусть даже стёртые временем. — Аликорн вскочил из-за стола, возбуждённо шагая перед принцессой из стороны в сторону. — Я просто не могу сидеть без дела, с каждым днём мне кажется, словно я трачу время... вместо...

— Вместо поисков причины становления аликорном. — Закончила его фразу принцесса и улыбнулась на изумлённое выражение мордочки Вана. — Это видно невооружённым взглядом. С первых дней оказавшись тут, ты перелистал почти всю библиотеку, забравшись даже туда, куда я сказала тебе не заглядывать. Из-за чего были неприятности с Орденом Магов. Благо, их удалось разрешить без особых проблем.

Высокий загадочный единорог, заявившийся в потрёпанное здание, расположившееся между верхним и нижним уровнем Кантерлота, вызвал к себе не только любопытство, но и подозрение. Ночные пегасы, потомки свиты принцессы ночи, которую они почитали и оставались верными всё тысячелетие её заточения на луне, не слишком радушно встретили сующего не в своё дело единорога. Дело было даже не в его любопытстве и непосредственности, словно отданный архив нераскрытых дел был его собственной книжной полкой, а именно в его принадлежности к магам. Орден уже сунул к ним нос и доставил немало неприятных минут вернувшимся из изгнания представителям ночного народа.

— Прежде чем рыться в чужих коробках, следует хотя бы представиться. — Сухо заметил ночной пегас, перегородив дорогу единорогу в плаще. — Вы кто такой и по какому праву находитесь в здании Ночной Стражи?

Пусть отданное трёхэтажное здание и видало куда лучшие времена, это было личное пространство ночных пегасов. Первый собственный дом и возможность доказать свою пользу живущим в столице. Каждый присутствующий тут стражник поклялся перед светлой сестрой их принцессы в верности престолу и обязался нести службу ради покоя и безопасности пони Эквестрии в ночное время. Хотя присяга и была публичной, пони не слишком доверяли новым обитателям Кантерлота и старались обходить здание стороной. А сами ночные пегасы хранили верность аликорну ночи, а не принцессе Селестии. Не было и речи, чтобы кто-то специально пришёл за помощью или любопытства ради, отчего свите принцессы Луны оставалось лишь заниматься ремонтом дома да изучением доставшегося в наследство архива, с радостью присланного от Дневной Стражи. И вот, под закат дня их посещает диковинный единорог, первым делом ставший перебирать оставшиеся коробки с нераскрытыми делами.

— О! Да, я как-то не подумал. Следователь по необъяснимым магическим происшествиям! Ван Бел Сапка. Можно просто Ван. — Перед носом нахмурившегося пегаса закачалась небольшая пластинка, от которой свисала цепочка с, небольшим, похожим на монетку, кругляшом. Похожие, но из более простого металла, были выданы "детективам" — стражникам, выполнявшим наиболее непростую задачу. Кто бы что ни говорил, время войн прошло, но там где были предметы старины, аукционы, вмешивались минотавры или протягивали свои когтистые лапки грифоны, хватало всяких тайн и странностей, решить которые было не просто. Нельзя было просто заявиться на порог с пиками наперевес, когда доказательства могли быть уничтожены или скрыты. Детективам приходилось незримо поддерживать порядок и собирать новости из самых удивительных источников, большая часть из которых открывалась по ночам.

— Блазон Блеар. — Представился пегас, отобрав у любопытного единорога коробку и, поставив её на пол, прижал к полу копытом. В этом не было особой необходимости, проворный рогатый посетитель успел выцепить из неё заинтересовавшую папку и уже рассматривал документы. — Я бы попросил положить всё это на место, пока не...

— Разрешение от принцесс. Конечно. — Не смотря в сторону пегаса, единорог протянул тому чуть помятый листик с подписями сестер аликорнов. — И да, по этому документу мы теперь сотрудничаем, и часть нераскрытых дел я могу взять на себя.

Вороной уже сложил папку в седельную сумку и, переминаясь с ноги на ногу, всматривался в читающего приказ пегаса. По нему Ван хоть и был приписан к ночной страже, как единственный согласившийся маг-единорог, отчитываться должен был непосредственно старшей из принцесс, что делало его почти равным начальнику ночной стражи. В то же время, отдавать приказы или как-то вмешиваться в уклад ночных пегасов он тоже не мог, и Найт довольно ухмыльнулся, представляя саму возможность игнорировать этого наглеца.

— С документами всё в порядке. Распишитесь у... вон там, и укажите номер дела. У нас ещё тут немало дел, требующих изучения, и не хотелось бы потратить ещё несколько дней на поиск "потерявшегося". — Чёрное крыло указало в сторону потёртых столиков, за которыми сидели две пегасочки, забавно шевеля ушками с кисточками. Они внимательно прислушиваясь к разговору гостя и начальника, делая ставки то на одного, то на другого. — И да, к вашему сведению, следователь Ван, мы работаем в ночное время суток.

— Для меня это не проблема. — Как-то сухо улыбнулся в ответ вороной, словно стараясь не открывать рот слишком широко. — Не поэтому ли меня к вам и приписали? Никто из магов не пожелал сменить уют дня на прохладу ночи, я прав?

— Не могу не согласиться. — Пожав крыльями, отозвался Найт. — Последний вопрос: вид магии? Барьеры, пламя, что-то стихийное или из разряда тонкого телекинеза?

— Символьная магия. — Несколько неуверенно отозвался Ван. Его никто не предупреждал о подобных вопросах. В дневной страже ценились маги защиты. Это было верно, ведь основной её задачей было обеспечение безопасности Кантерлота. Военная Академия постоянно пополняла ряды стражи единорогами, виртуозно владеющими или защитными, или атакующими заклинаниями, с любым из которых дымчатогривому было сложно тягаться. — Нечто похожее на всё сразу, только требующее подготовки.

— Ясно... — Найт разочарованно вздохнул, пока вороной оставлял в книге свою не слишком удачную роспись и указывал номера взятых папок. — Тогда считайте это проверкой своих навыков, если они у вас есть. Провал этого... кхм... расследования будет означать, что двери этого здания будут перед вами закрыты навсегда. Мы не Дневная Стража, чтобы держать при себе бездельников.

От ночных пегасов Ван вышел озадаченным и провёл вечер в раскладывании фотографий и записей по столу, обложившись книгами по истории тысячелетней давности, пытаясь найти причину похищения такого, на первый взгляд, бесполезного предмета. Потратив время зря, он отправился на место преступления, даже не надеясь застать музей открытым. Уже собирающаяся уйти, смотрительница музея вняла просьбе и впустила позднего гостя внутрь, едва не пожалев об этом в последствии.

— В нём были вставлены самоцветы. Может быть, они представляли какую-то ценность? — Вороной записывал на листочке версии и одновременно доставал вопросами смотрительницу музея, слегка удивлённую проявленным интересом спустя столько времени после пропажи. В качестве подтверждения своей догадки он протянул её книгу с иллюстрацией.

— Какая ценность? Из них два отсутствовали совсем, а третий был расколот, и половина пропала. Броню нашли на нижних ярусах города, ещё когда занимались очисткой акведуков, и передали в музей в жутком состоянии. На его восстановление до приемлемого вида потребовался не один год, в том числе на восстановление инкрустации. — Печально всплеснула копытами пони, когда они подошли к пустующей витрине. Разбитые стёкла были давно убраны, из пола лишь торчали некогда поддерживающие доспехи деревянные перекладины. Даже думать о сохранившихся следах было бы глупо, если бы не навыки в символьной магии.

— Магические особенности ковки металла? В этой книге по древней броне приводились примеры особых способов, якобы придающих доспехам сверхъестественные свойства. — Ван зачеркнул предыдущий пункт и взглянул на неодобрительно смотрящую на него пони. — Я что-то не то сказал?

— Ладно, я понимаю, дневная стража ещё хоть как-то разбиралась в истории, но вы уже совсем предлагаете нечто из разряда сказок. — Вздёрнув носик, заявила смотрительница. — Да, было мнение, будто воины Сомбры получили в подарок от своего правителя специальные кирасы, способные не только уберечь от направленной магии, но даже продлить им жизнь в несколько раз. Если бы это так и было, среди нас бы давно ходили их потомки, живущие по триста лет. То есть не много-пра-правнуки, а просто внуки. Но вы видите тут хотя бы одного из них? Я нет. Истории любят приукрашивать ради эпичности, на деле же всё решала удача и мастерство кузнеца.

— Вот как... — Вороной вычеркнул ещё один пункт и приступил к делу. Всё было просто. Легко стираемым кусочком пастели, купленном по пути в музей, он быстро набросал основную фигуру. Выведение символов потребовало ещё с полчаса возни под недовольное сопение пони, сетовавшей на испорченный пол и основание манекена. Итогом были тонкие струйки дыма и вспыхнувшая атласная обивка, к потёртостям которой добавилось несколько подпалин. Быстро затоптав ткань и с трудом успокоив смотрительницу, он бросился в сторону, куда потянулись тонкие нити дымка, образуя невесомую дорожку в метре от пола.

— Да вы вандал похуже дневной стражи, мистер... эээ... не помню вашего имени. — Начала нотации пони за его спиной. Там где дым оборвался, Вана ждало разочарование. Кроме следов на раме и нового окна, взамен выбитого, ничего не было, а причитания смотрительницы совсем сбивали с толку.

— Меня зовут Ван, и я — следователь по вот таким необъяснимым событиям. — Раздражённо ответил он на очередную реплику пони и, наконец, наткнулся на предмет поиска. В углу, где часть досок паркета провалилась, образовав небольшую дырку, тускло блестел кусок металла, видимый лишь при очень удачном угле обзора. Проще говоря, Ван заметил его совершенно случайно, когда резко поднял голову от пола для очередного ответа на вопрос от неугомонной пони. Блестяшка основательно застряла. Видимо, от удара, она спружинила и теперь, подобно распорке, прочно цеплялась за части пола и стены.

— Это нагрудная пластинка-клёпка, к ней крепился плащ, если таковой полагался по рангу владельцу доспехов. — Прокомментировала пони, едва вороному удалось достать деталь и заставить вращаться над полом в облаке телекинеза. — Определённо часть от похищенной брони... простите, мне казалось, вы один из тех... любителей получить славу.

Не слишком тепло попрощавшись со смотрительницей и забрав деталь с собой, начинающий следователь, чувствуя прилив сил и прохладу вечера, направил копыта в сторону наиболее древней кузни, сохраняющей традиции с незапамятных времён.

Магия резонанса металла. Заклинание, которое отлично сработало на столовых приборах во дворце, заставив удивиться принцессу Селестию и напугаться прислугу, в кузнице давало сбой за сбоем. Вначале все предметы из металла начали мерцать, что показывало огромную неточность в указанном описании состава детали. Лишь после многочасовых пояснений кузнеца о способах изготовления доспехов в древности, Ван смог примерно представить начальный и конечный пункт описания.

— Кто бы ни трепал, деталь откована сносно, но сдаётся мне, ей не тысяча лет. — Бубнил кузнец, рослый и накачанный земнопони с меткой наковальни и ударяющего по ней раскалённого молота. — Даже скорее перековка какая. В тех доспехах, узор был от чеканки после ковки, а на новых прямо при ковке эту самую красивость набивали. Для этого специальные прочные штампы холодные клали, под раскаленную пластинку и одним ударом... оп... узор делали. А тут его по второму разу пробили.

— Историки в музее утверждали обратное. Они же реставрацию проводили. — Дымчатогривый стёр со лба капли пота, выступившие не только от попыток заставить символьную магию заработать, но и от царящей в кузне жары.

— Я те что скажу? Историки по бумажкам знатоки. А металл ты кузнецу оставь. Мы не по книжулькам учимся, у нас навыки из поколения в поколение передаются от копыта к копыту. — Пони сунул потёртое и обжатое наподковником копыто под нос вороного. Устройство позволяло закрепить молот и соединить с хитрой, идущей к предплечью, конструкцией, обратная тяга пружин в которой усиливала удар в несколько раз. — Разве что улучшаем некоторые вещи. Старики вот... зубами молот держали и ничего, правда, и стучали не в пример дольше, и перековывать приходилось.

Через три дня газеты пестрели удивительной находкой считавшегося утерянным предмета древности, посмотреть на который собрались многие пони Кантерлота, не исключая знать, скорее стремящуюся покрасоваться, чем действительно заинтересованную стариной. В той же газете было и предположение, словно эта пропажа была подстроена самими владельцами музея, но в силу "недалёкости" они сами же и потеряли его, не сумев вернуть. Таинственный герой, вернувший доспехи, так и не был найден репортёрами. Спустя некоторое время, к ночной страже был приписан загадочный тёмный единорог, выделяющийся не только своим ростом, но и ночными повадками...

---

Принцесса Луна уже прощалась с шестёркой пони, тепло и, пожалуй, даже слишком крепко обняв каждую пони, о чём говорил тихий писк сжатой между тёмно-синими копытами Флаттершай, когда к ней подошла принцесса в сопровождении заспанного ночного пегаса. Тот явно не рассчитывал бодрствовать днём и то и дело зевал, рискуя свернуть себе челюсть.

— Сестра! Твайлайт уже собирается вернуться в Понивиль и очень переживала, что не смогла попрощаться. — Принцесса улыбнулась и подтолкнула смутившуюся единорожку.

— Принцесса... я... Я всегда готова помочь, даже если теперь со мной нет силы гармонии, у меня есть друзья и наша магия дружбы. — Чуть сбивчиво и оглядываясь на своих согласно кивающих подруг, проговорила Спаркл, приободрившись от тёплой улыбки Селестии.

— Я знаю об этом, моя верная ученица, и уверена, однажды эта магия распустится великолепным цветком, когда придёт время. Пусть твоё будущее кажется сейчас туманным, однажды ты сделаешь нечто, что не удавалось сделать даже великим магам прошлого, как Старсвирл, ведь они не понимали важность магии дружбы так, как понимаешь её ты. — Принцесса обняла лиловую единорожку, прижав её к себе и позволив уткнуться маленькой мордочке Твайлайт в свою перламутровую гриву. — С первых дней я знала: в тебе скрыто многое, и потребуется время, прежде чем откроешь своё предназначение... свою судьбу. А до этого момента я буду внимательно следить как за твоими и твоих друзей достижениями, так и за неудачами, ведь и то, и другое делает вашу дружбу крепче, а вас всех сильнее.

— Спасибо... принцесса. — Единорожка стёрла капельку влаги с уголка глаза. — Я буду стараться изо всех сил.

— А мы всегда будем с нею рядом! — Отдав честь, подобно Вандерболтам, добавила Рэйнбоу Дэш, согнув крыло и коснувшись кончиками оперенья ушка.

— Как бы ни было сложно... — Почти в голос произнесли Рэрити и Эпплджек, переглянувшись.

— Да если будет супер-грустно или супер-весело!! — Выкрикнула Пинки, заставив Флаттершай взъерошиться.

— Ведь мы все... друзья. — Тихо добавила жёлтая пегасочка, приглаживая перья на крыльях.

Принцесса провожала взглядом уходящий поезд.

— Их дружба действительно прочна. Сюрприз был рад, узнав, кому достался его элемент. — Гулко раздался голос тёмной аликорна. — И всё же, несмотря на радость от встречи, тебя беспокоит что-то, моя сестра. Я права?

Принцесса обернулась на раздавшийся храп уснувшего в уютной клумбе начальника ночной стражи. Кожистое крыло ночного пегаса торчало среди листиков и слегка подрагивало в такт дыханию. Решив, что до него никому нет дела, он забрался в первые попавшиеся рядом заросли, подальше от дневного света, и уснул.

— В ночных пегасах, и правда, много от тебя, Луна. — С улыбкой заметила Селестия, вытаскивая возмущённо буркнувшего пегаса из куста. — Блазон Блеар! Проснитесь, наконец... вы взяли с собой записи по делу, о котором вам передали?

— Да-да... ещё чашечку кофе, и полечу... да... а?! — Очнувшийся от сна пегас уставился жёлтыми глазами с поперечным зрачком на принцессу, с ужасом понимая окружающую реальность вместо уютного сна. Сбоку от Селестии, прикрыв мордочку крылом, стояла принцесса Луна — Ох! Ваше темнейшество! Прошу простить меня за столь неподобающее поведение... я...

— Днем вы все спите, не стоит оправдываться. — Заметила тёмная аликорн, и пегас с облегчением выдохнул. — О каком деле ты говоришь, сестра?

В ответ пегас протянул бумаги, перевязанные веревкой с подсунутой под них запиской.

— Это было спустя месяц после вашего возвращения. Кто-то проник в старый музей, давно закрытый, и похитил доспехи тех времён, которые мы, ваши верные подданные, стараемся не вспоминать. — Окончательно проснувшись, ответил пегас. — Приписанный к ночной страже следователь раскрыл это дело и вернул доспехи на место... заслужив некоторую толику уважения среди моих подчинённых. Но позвольте спросить, почему это внезапно заинтересовало вас?

Пегас перевёл взгляд на принцессу Селестию, вокруг которой летали записки на мелких листочках, зарисовки и даже фотографии, ранние и сделанные в момент расследования. Вглядываясь в них, она вспоминала тот год, такой насыщенный на события, начиная с возвращения её сестры из заточения... и завершая окончанием обучения ее самого необычного студента за всё время.

— И с чего у тебя появился такой интерес к прошлому? — Слегка зевнув, заразившись от сонного начальника ночной стражи, проговорила принцесса Луна, когда они уже подходили к зданию музея. С тех пор его обновили, и появились новые выставки, расцветающие скорее благодаря аукционам и антикварным лавкам, использующим музей как бесплатную рекламу своих товаров. В этот раз ничего такого не было. Тени минотавров не маячили по бокам у каждой из дверей.

— С момента, как вот это пришло мне по почте. — Селестия показала пергамент. — В нём перечень всех главнокомандующих армии Сомбры, в том числе покинувших поле боя. У всех были особые доспехи, пусть даже потом это стало сказкой, какая-то доля правды в этом есть.

— Ты ведь не думаешь... — Тёмная аликорн осеклась, остановившись перед стоящими на загороженном цепочкой постаменте доспехами. Чуть заострённая грудная пластина была способна превратить колющий удар в скользящий, часть пластин на плечах уже не раз принимала сильные удары, вмятины от которых были видны до сих пор. Владелец, наверняка, отделался сильными ушибами, но смог двигаться дальше. Остатки креплений на спине могли принадлежать чему угодно, от ножен меча с выступом под обхватывающее копыто кольцо или походные сумки, а могли остаться от пояса, на который цеплялся арбалет, не требующий особых навыков в магии. Из набедренных пластин осталась только одна. Вторая, видимо, дольше всего пролежавшая в воде, уже с трети своей длины перешла в проржавевшую кривую бахрому, покрытую лаком от дальнейшего разрушения. Это навевало воспоминания, за столько лет успевшие побледнеть и стать похожими на прочитанные в книге истории.

От изображения Сомбры на грудной пластине остались лишь крепления и несколько вмятин. Принцесса Луна осторожно прикоснулась к ним копытом, невольно почувствовав то же, что и владелец этой брони.

— Да, мне тоже вспомнилась дуэль с ним. — Сухо проговорила светлая аликорн, заглядывая внутрь кирасы, освещая её изнутри мерцанием от рога. — Всё верно... Эйранда посчитала нужным обратить на это внимание и оказалась права. Ван вернул в музей хорошую подделку. Вернее, похожий доспех, но без тех удивительных свойств, которыми обладал украденный.

— И кому нужно было подделывать рухлядь, о которой стоило бы забыть, равно как и о тех страницах истории? — Тёмная сестра Селестии рассматривала своё кривое отражение в металлической поверхности.

— Полагаю, тем же, кто надоумил одного грифона создать армию обращенных в дерево пони, с которыми нам обеим пришлось не одну неделю искать способ обратить процесс вспять. — Селестия кивнула, заметив изумлённый взгляд Луны. Оставив уснувшего у стены пегаса, они обе покинули уютное здание музея, так похожего тишиной на библиотеку Кантерлотского Дворца.

— Тебе не кажется, словно мы что-то забыли? — Луна встряхнула гривой, пытаясь прогнать скользнувшие перед глазами события давно минувшего прошлого.

— Думаю... что нет, но я вышлю Эйранде письмо с подтверждением её догадок. Кажется, на этот раз она нашла историю не по своим силам. — Селестия задумчиво посмотрела на небо и качнула головой из стороны в сторону.

— Как ты вообще с нею познакомилась? — Тёмная аликорн шагнула в образовавшую шар вспышку, и улица перед музеем опустела, оставив лишь зевающего пегаса, обнаружившего себя на диване в пустом зале в полном одиночестве.

---

Серый пони, входящий на перрон с бокового входа, нырнул в тень, словно увидел, призрак воплоти посреди белого дня. В какой-то мере, для Дока Кабалеро это было вполне справедливо. Выходящую из вагона пони бархатисто-чёрной масти с насыщенного вишнёвого цвета гривой и хвостом, увидеть он никак не ожидал. Тем более, так скоро. На ней была поношенная накидка и дорожная сумка, побывавшая во многих приключениях, резко выделяя её среди других пассажиров поезда.

— А слухи не врут, она умеет выкручиваться из любых ситуаций! — Выдохнул он, надеясь, что его не заметят в тени от стоящих на каждом шагу папоротников.

— Говорят, она заключила контракт с древним подземным божеством... поэтому её не трогают ловушки, и западни для неё не помеха. — Прошептал услышавший Дока пони, один из тех двоих, что всегда сопровождают своего босса, куда бы он ни пошёл.

— Чушь, такого не бывает. Она просто опытная искательница приключений, умудрившаяся раздобыть несколько редких вещиц и создавшая мрачноватую репутацию вокруг себя. Могу поспорить, несчастный случай с чёрными археологами, о котором писали десять лет назад, был подстроен ею. — Он ткнул в сторону беззаботно шагающей пони, рассматривающей всё вокруг, словно та впервые очутилась в Кристальной Империи. — Не зря же её называют Дэл Арахна! Но как она смогла выбраться из того замка...

— Быть может, ей помогло божество? — Осторожно вставил слово земнопони.

— А может быть, пара остолопов положили мало взрывчатки? Или пропустили какой-нибудь потайной ход в подвале? — Кабалеро сурово посмотрел на своего помощника, вздрогнувшего и шагнувшего назад. — Кто-то просто плохо делает свою работу! Она не просто не должна была сюда прибыть с опозданием. Она должна была остаться там, нам за это заплатили немалую сумму! Ты это понимаешь, дурья твоя башка...

Док цокнул помощника промеж глаз копытом несколько раз, словно пытался вбить смысл слов в буквальном смысле. Потерев ушибленное место прохладной подковой, тот поспешил за своим боссом.

Эйранде хотелось побывать тут с того самого дня, как город-страна появился из небытия на прежнем месте спустя тысячу лет. Вышагивая по улице, она с любопытством рассматривала каждый дом, каждую филигрань полупрозрачных скульптур. Столбы фонарей, похожие на стеклянные, наверняка горели магией, ведь следов копоти на плафонах видно не было. Прохожие оглядывались на неё, изредка приветственно махали копытом, проявляя непривычное для Эйранды дружелюбие и гостеприимство. К её удивлению, на вопрос, где она может найти дворец принцессы, парочка пони охотно ответила.

— Конечно, на центральной площади! Идите по любой улице к ней и, в итоге, придёте к Хрустальному Шпилю Сердца. Это и есть дворец принцессы. Вы впервые тут? — Пони улыбнулись растерянности искательницы приключений и, переглянувшись, показали куда-то в сторону. — Если собираетесь задержаться, замечательная гостиница правее по улице, через два дома, мимо не пройдёте. Там же отличное кафе с фирменными блюдами. Рады видеть в гостях!

— Ааэээ... как вы угадали, что я тут впервые? — Изумление сменилось на настороженность, и Эйранда, сглотнув, поправила лямку тяжёлой сумки.

— Ох! Это же просто. — Отозвался жеребец, через которого можно было смутно разглядеть очертания улицы позади. Это было одно из немногих, к чему привыкнуть искательнице было сложно. Ощущение призрачности, при всей праздничности окружения, не покидало её с момента появления на улице. — У вас весьма помятый после дороги вид, вы не кристальная пони и мы не видели вас прежде, а большая часть пони из Кантерлота или из иных мест уже была у нас на празднестве... Вдобавок, вы только что подтвердили нашу догадку собственными словами.

Жеребец рассмеялся. Кивнув на прощание, парочка пошла дальше, свернув у клумбы в бутик с весьма красноречивой вывеской в форме подковы.

— Развели, как простушку... — Фыркнула Эйранда, однако, это подняло ей настроение. Весь город, казалось, был полон праздником, постоянным и непрекращающимся. Как и сказали пони, любая из улиц вела к замку. Чем ближе она подходила к шпилю, тем чаще встречались стражи, весело беседовавшие с прозрачными кобылками, или стоящие неподвижно на своих постах, отчего выглядели как статуи в сияющих доспехах. — Интересно, у них так всегда, или именно сегодня что-то случилось?

Пожав плечами и не найдя ответа на свой вопрос, она направилась прямиком к входу в шпиль, возле которого замерло четверо пегасов-стражников, перекрестив старинные алебарды, ставшие скорее декоративной деталью антуража. Подойдя к ним, она поправила чуть пыльную гриву, прикрыла механический глаз прядью и пригладила складки на поношенной накидке, словно это сделало бы её менее потасканной.

— У меня встреча с Кэйденс. — Отчетливо заявила она, но стражи даже не шелохнулись. — Может, пропустите? У меня был и без того длинный путь, чтобы ещё на пороге препираться с пернатыми.

— Принцесса Ми Аморе Кэйденс никого не принимает. Приходите в другой день через неделю. — Сухо отрезал один из пегасов, даже не посмотрев в сторону пони.

— Что значит, не принимает?! Меня прислала Селестия, вот у меня где-то тут письмо было... — Она стала рыться копытом в сумке, но внезапно, на половине поисков улыбнулась и, приподняв мордочку, посмотрела снизу вверх на стражей. — А что я, собственно, перед вами распинаюсь...

Стражи не успели даже направить алебарды на внезапно изменившуюся в тоне пони. Словно от лёгкого дуновения ветра, прядь гривы скользнула в сторону, открывая взору механическую конструкцию, закрывающую глазницу целиком. Сплетение суставчатых лапок начиналось от покрытой инкрустацией оправы, вокруг которой из-под шкурки торчали крошечные углы ярко бордовых кристаллов. Камни пульсировали, и одновременно с этим лапки расходились, пропуская через щели между собой солнечное, слепящее сияние, от которого было невозможно отвести глаза. Манящий свет поглощал в себе, манил и подчинял, словно проникая не только в глаза, но и в разум, наполняя голову пустотой и спокойствием.

Чёрная пони тихо процокала мимо замерших в атакующей стойке пегасов, отвесив комплимент одному из них, успевшему даже переместить в её сторону острие своего оружия. И всё же, хватило весьма малой части сияния, чтобы стража буквально застыла на своём посту.

— Простите, ребята, я сегодня не в духе и тороплюсь. — Проговорила она, цокнув по крупу одного из следующих стражей, без всяких разговоров ринувшихся ей наперерез в одном из коридоров. — И спасибо за информацию, где искать принцессу.

Помахав копытом на прощание двум статуям, с изумлением смотрящим окаменевшими глазами на пустое место, она зашагала дальше. План замка был довольно запутан. На верхние этажи вели как парадные лестницы, так и множество боковых, построенных, скорее, для прислуги. Они вели в комнаты вроде гостевых, а также в залы для переговоров и прочие закутки, которые стража использовала не по назначению. Обрывочные мысли одного из стражей заставили её облизнуться. Картинка вкусного салата, редисочного бутерброда с шипучкой из сока абрикосов, жадно поглощаемого тайком стражем, пока не наступила его смена, напомнила ей о пропущенном ужине, завтраке и даже обеде.

— Сюда нельзя!! Принцесса находится в стадии лечения и не... — Голос единорога-доктора оборвался на половине фразы приглушённым стуком чего-то тяжёлого и каменного об пол. В комнате, где на удобной софе лежала розовая с трёхцветной гривой принцесса аликорн, раздались тихие шаги.

— Доктор Циннамон? — Аликорн приоткрыла глаза и, с удивлением, уставилась на пони, стоящую перед ней без всякого почтения, присущего её подданным. Чёрная гостья разглядывала принцессу единственным видимым глазом, слегка фосфоресцирующим в тусклом освещении комнаты. — Вы кто и как сюда попали?

Принцесса привстала и поморщилась, ощутив тупую ноющую боль в груди.

— Доктор перестраховывается, имея дело с правительницей целой страны, но на деле вы уже идёте на поправку. — Проговорила гостья, незамедлительно добавив, заметив недоверчивое выражение на мордочке принцессы. — Это его мысли. Лечение кристаллами, и вправду, весьма эффективно, хотя ему стоит лучше практиковаться в нём. Но я тут по просьбе Селестии.

— Принцессы Селестии. – Поправила Ми Аморе незваную гостью. – Вы, по-прежнему, не назвались.

— Не важно. — Пони улыбнулась и протянула изрядно помятое, пыльное и со следами воды, письмо. — У вас есть проблемы, я решение для них. Эйранда Конис, к твоим услугам.

Кэйденс пробежалась по строчкам и, вздохнув, отложила листок в сторону. В одно из совместных чаепитий, во время которого принцесса Селестия наслаждалась вкусом доставшегося ей целиком клубничного тортика, ей довелось частично услышать о некой пони с именем Эйранда. Ми Аморе тогда так и не поняла до конца, что могло связывать между собой принцессу Эквестрии и искательницу приключений с сомнительной репутацией. Сейчас же эта пони стояла прямо перед ней, бесцеремонно высматривая в вазе с фруктами плоды повкуснее и уминая их, чавкая и вытирая губы тыльной стороной копыта так, словно находилась на пикнике в лесу, а не во дворце. Манеры чёрной кобылки оставляли желать лучшего.

— Признаться, я ожидала большего от той, кто держала несколько дней барьер в одиночку над целой страной под атакой этого... вернувшегося из заточения Сомбры. — Продолжила пони, слопав несколько персиков и разбавив их ягодками винограда, отчего гроздь изрядно поредела. — Так в чём причина срочности?

— Вы опоздали. Тот предмет, который мне удалось найти, похищен, а записи я передала с верной ученицей принцессы и сестрой моего мужа. Уверена, они уже доставлены в Кантерлот. — Принцесса уселась на софе, вновь поморщившись и приложив к груди копыто. — Как вы вообще попали сюда?

— Что? Ах, стража... — Эйранда махнула копытом, словно это была совсем незначительная проблема. — Куда сложнее было найти эту комнату. Мне попался новобранец, который сам едва понимал, какие лестницы куда ведут и мне довелось изрядно поплутать.

— Принцесса говорила, что вы лишены этикета, склонны к фамильярности и ведёте себя так, словно для вас нет авторитета, но, похоже, она была слишком мягка в описании. — Заметила Кэйденс и, не выдержав, воскликнула. — Как тебе удалось пройти через стражу?

В ответ чёрная пони отодвинула в сторону прядь гривы, показав обрамляющий правую глазницу металлический овал, часть деталей которого будто уходила под шкурку. В нескольких местах отчётливо просматривались небольшие, крепко завинченные болтики. От верхнего и нижнего края овала торчали плотно сжатые суставчатые лапки, некоторые из которых легонько подрагивали, пропуская между собой тонкие лучики света. Вокруг этого механизма, заменяющего глаз, бордовыми плоскостями мерцали небольшие уголки кристаллов, вросших куда глубже, чем просто в шкурку. Они торчали как поодиночке, так и образовывая небольшие скопления, слегка заходя на висок от линии брови вокруг металлической оправы, отбрасывая на него тусклые красноватые блики.

— Знакомо? — Сухо спросила пони, заметив реакцию Кэйденс, на мордочке которой смешались отвращение и сочувствие.

— Какая мерзость... Око Медузы... — Сглотнув, проговорила та, отодвинувшись в сторону. — Обладать им по своей воле...

— Это "подарок". — Ядовито поправила принцессу чёрная кобылка, мрачно покачав головой. — Селестия обещала мне помощь в поиске возможности избавиться от этой дряни, и только поэтому я вожусь с её поручениями.

— И всё же, ты превратила моих стражников в камень!! — Закашлявшись, выкрикнула принцесса, ткнув копытом в сторону двери, где едва различался силуэт замершего у стены единорога. — И... и... даже доктора Циннамона! Он-то что сделал?

— Лапал меня за круп, пытаясь выпихнуть из комнаты!! — Выпалила чёрная пони и замерла, заметив изумлённую улыбку на мордочке Кэйденс.

— Что? Правда? Во имя любви, какой ужас. — Не сдержавшись, принцесса усмехнулась в прижатое к губам копыто, вновь ощутив лёгкий укол в потревоженных рёбрах. — Хорошо он не слышит этого.

— Вдобавок, все они скоро придут в себя и вот-вот заявятся сюда... — Буркнула, отвернув в сторону мордочку Эйранда. — Мне было нужно лишь пройти и узнать дорогу. Для стражников просто пара десятков минут потерялась, не более. Три... два... один...

— Кэйденс!! С тобой всё в порядке! Слава Селестии, на дворец снова напали и обратили стражников в камень! — Ворвавшийся в комнату единорог в сопровождении четырёх пони стражников осторожно обнял зажмурившуюся принцессу. — Я немедля найду нарушительницу спокойствия! Она должен быть где-то тут, твоего доктора нашли окаменевшим возле твоей комнаты. Возможно, он видел, куда направилась напавшая. Может она соучастница...

— Соучастница чего? — Чуть хрипловатый голос заставил его обернуться и встретиться взглядом с чёрной пони, стоящей поодаль.

— ТЫ!! — Шайнинг жестом приказал стражникам остановиться. — Что тебе тут надо, клептоманка!

— Оу, ты меня помнишь? — Пони наигранно удивилась. — Привет от Селестии!

— Ценностей из дворца Кантерлота тебе оказалось мало, теперь ты взялась за дворец в Кристальной? — Единорог прищурился, пытаясь предугадать, в какую сторону побежит незваная гостья, но та стояла, словно у неё тут ещё было незаконченное дело.

— Фу, как грубо, я не виновата, что тебе, как начальнику стражи, чаще всех попадало за пропажи из дворца. Надо быть бдительнее на своём посту, морская грива. — Эйранда уселась прямо на полу. — Но не льсти себе, я не к тебе, а к ней.

— И что мне мешает вышвырнуть тебя из дворца прямо сейчас? — Армор шагнул к пони, направив рог в её сторону.

— Две вещи... твой щит не работает против моей способности, а после того, как ты временно пополнишь своей фигуркой интерьер, я расскажу Кэйденс, как ты однажды.. — Кобылка сделала паузу, удовлетворённо заметив изменения на мордочке единорога, отчаянно показывающего копытом жест: "прекрати немедленно!". — Ладно, ладно... молчу.

Закончила она, но начало фразы уже разбудило любопытство в глазах принцессы, смотрящей в спину защищающего её супруга.

— А вы чего уставились? — Он обернулся в сторону смущённо переминающихся стражей, так до конца и не понимающих, является ли гостья нарушителем или другом их правителя. — Все свободны, и заберите с собой доктора... он должен скоро очнуться.

Кивнув, пони поспешили покинуть комнату, с трудом подняв и потащив обращённого в статую медика-единорога. Кэйденс, Армор и Эйранда, наконец, остались одни.

— Шутки в сторону, я знаю тебя с тех дней, когда ты был ещё только кадетом при дворце. Что тут случилось, пока я задержалась в пути? — Сухо и без тени улыбки проговорила Эйранда. — Не будь тут что-то серьёзное, я бы не встретила её в перевязках, а тебя на нервах, будто объявили о нападении чейнджлингов.

— Три дня назад на Ми Аморе напали посреди ночи. Был похищен артефакт и им же нанесены принцессе ранения. — Единорог устало сел рядом с розовой аликорном. — Дискорд, мне надо было сразу догадаться, когда на каждом этаже обнаружились окаменевшие стражники, но мне и в голову не могло придти, что принцесса Селестия пришлёт тебя.

— А кого ещё? — Удивлённо спросила пони, вновь добравшись до вазы с фруктами, и теперь чавкала черешней, ловко посылая косточки в ближайшую кадку с похожим на пальму растением. — Допустим... я так понимаю, мне тут делать больше нечего.

— Да, я отправила письмо с описанием пропавшего артефакта и того существа, что сопровождало похитительницу. Кажется, я никогда не забуду этого зрелища жутких лап и этих двух пар красных глазок. Оно прикидывалось Шайнингом, почти как чейнджлинг... — Белые копытца единорога обняли вздрогнувшую от нахлынувших воспоминаний принцессу.

Эйранда задумалась. Такое же описание уже встречалось ею в древнем дневнике, найденном в замке. В случайные совпадения она не верила. Коротко кивнув, она направилась к выходу, когда её окликнул Шайнинг.

— Стой, я провожу тебя. Не хватало ещё снова оставить замок под охраной из безмолвных скульптур. Пусть и на время. — Пробурчал единорог.

— А когда вернёшься, дорогой, расскажешь о том случае. Ты никогда не рассказывал о своих похождениях до нашей свадьбы. — Медовая интонация в голосе принцессы заставила его прижать копыто к горлу, а цокающую рядом пони тихо рассмеяться.

Они спускались по лестнице, миновав очередной пост стражи.

— Ты же не всерьез собиралась ей рассказывать? — Тихо прошептал Армор, хмуро смотря в сторону пони, весело крутящей по сторонам мордочкой. На деле он вызвался сопровождать её, прекрасно зная, что замок недосчитается нескольких предметов роскоши, едва пони покинет его стены. Теперь он внимательно следил, за всем мимо чего они шли, будь то ваза или хрустальный резной подсвечник.

— Рассказать о том, как ты ввалился ко мне в душ и потом в течение суток был замечательной каменной вешалкой для полотенца, перепугав кадетов своим оживлением? Или о том случае, когда гонялся за мной по всему дворцу, а потом потерялся в кантерлотском лабиринте? Под конец, попавшись в ловушку, ты провисел там несколько часов в весьма неудобном виде. – Хохотнув, отозвалась Эйранда, заметив как по белой мордочке единорога расползается румянец.

— Ты была в душе для жеребцов! — Возразил он, гулко топнув по покрытым ковром ступеням. — А использовать в ловушке нейтрализатор магии, украденный из музея, было подло!

— Ладно, насчёт первого соглашусь, некогда не понимала обозначения душевых в виде крыльев. Поди разбери, что они обозначают. — Пожала плечами пони: в тот день ей довелось оказаться в болоте, пробираться через паутину нижних ходов старого замка и первое, чего ей хотелось, — ощущение свежей воды из разбрызгивателя душевой. — А второе, ты же вернул его в музей, получил свою толику славы, а я немало битов за выигранный спор.

Единорог едва не навернулся со ступеней.

— Ты это подстроила?!

— Разумеется! Поймать в простейшую ловушку начальника охраны! Да ставки там окупили два таких нейтрализатора. — Эйранда протянула копыто, удержав единорога на месте. — Для тебя это было хорошим уроком, не так ли? Селестия считала, ты слишком полагаешься на магию и свою способность. После того случая ты стал уделять тренировкам куда больше времени. Не слышу «спасибо», между прочим. А ведь у меня для тебя был подарок...

— Не дождёшься. — Единорог с облегчением вздохнул, когда чёрная пони оказалась за пределами дворца, и ещё некоторое время стоял, смотря ей вслед. — Принцессе Селестии явно скучно, если среди её знакомых существуют такие персоны.

— Сэр, мы ничего не успели сделать. Вспышка и... словно время потерялось. Мы очнулись, когда уже другие стражи подняли тревогу и бросились за вами. Вы её знаете? — Пегас оранжевой масти с зачёсанной зубчиками синей гривой, встал рядом с единорогом.

— О, да. И, надеюсь, я её тут больше не увижу. Логично, что никто с нею не справился... а что это у тебя на лбу? — Армор уставился на трущего лоб пегаса, но написанная весьма цепкими чернилами надпись не желала стираться, лишь слегка размазывалась по шкурке. "Я люблю вашу сестру", значилось там кривоватым подчерком. — Флэш Сентри?

Тот, краснея на глазах, читал отпечатавшиеся на копыте буквы, не в силах подобрать слова для ответа. Он видел единорожку всего несколько раз и даже не был уверен в своих чувствах.

— Я... это... это не я! Не знаю, откуда эта надпись! Сэр!! Я бы никогда... — Растерянный стражник вжался в колонну у входа в замок.

— Эйранда... спасибо за подарочек... — Фыркнул едва слышно белый единорог. — А ты — в душ! Потом поговорим...

Оставив в покое отчаянно пытающегося избавиться от надписи стражника, он устало зашагал к принцессе. Ему ещё предстоял вечерок вопросов, и он желал лишь одного — чтобы он закончился чем-то приятным. Возможно даже с взбитыми сливками, запахом от камина и уютным ощущением мягкого крыла на спине.

Эйранда Конис держала путь в сторону единственного интересующего её строения. В нём, упомянутом Дэген Рьюстангом, возможно, ещё жил некто, способный пролить толику света на случившееся с казной Кристальной Империи. Звякающие в сумке бруски золота напоминали о своей тайне, которую ей не терпелось открыть. Своему предчувствию она доверяла, оно никогда не обманывало её прежде.

— За тобой следят, если тебе это, конечно, интересно... — Еле слышно раздался голос её амулета, отбросившего короткую зеленоватую вспышку на складки накидки. Эйранда обернулась, но никого не заметила. Орб частенько ошибался, но лишняя осторожность никогда не мешала.

— Если ты ошибся, я, всё-таки, выкину тебя в ближайшую канаву. Параноидальный ты кусок зелёного камня. — Прошипела она, юркнув под арку, услышав цокот копыт. Свернув в боковую улочку, она решила сделать небольшой запутанный крюк, выбирая путь так, чтобы в итоге убедиться в правоте слов своего заносчивого украшения. Мимо прошёл чуть помятый единорог, на груди которого покачивался серебристый кулон в форме капельки. Остановившись почти рядом с местом, где стояла Эйранда, он продолжил путь, поглядывая по сторонам, словно и сам скрывался от кого-то. Вжавшаяся в тёмный закуток пони старалась не дышать до тех пор, пока торопливые шаги не стихли.

---

— Мне кажется, я не совсем понимаю. Что там в записке? — Вороной подошел ближе, пытаясь рассмотреть в тусклом свете походного фонаря мордочку Диксди.

— Это... описание древнего обряда. — Тихо произнесла она, отвернувшись сторону. — И ты его знаешь, судя по написанному.

— Старшая ничего не говорила мне. Может быть так, что мы говорим о разных вещах? — Осторожно начал Ван, сделав свет фонаря чуть ярче, подкрутив фитиль телекинезом. — В чём суть обряда, про который ты говоришь?

Записка вновь завертелась, словно заблудившаяся в тумане бабочка. Пони вздохнула и поправила прядь гривы, подбирая слова, с которых стоило бы начать объяснения.

— Тут много инструкций. Я ещё никогда не принимала участия в подобном обряде. Его просто некому было провести и... я, наверное, наделаю массу ошибок... — Ушки дрогнули и сложились, почти скрывшись в гриве. Из-под фиолетовых прядей торчали лишь острые кончики. — Но могу начать приготовления... прямо сейчас.

Она казалась растерянной, и вороной уже пожалел, что поторопился отдать это послание сразу. Нужно было хотя бы добраться до основного лагеря или, вообще, когда экспедиция закончится, для начала выяснить у Старшей детали.

— Он очень древний и называется "Слияние". Функции ограничителя потребуется перевести в режим невмешательства, назвав точные параметры обряда, код директив и перечень участников... меня и тебя, видимо. В случае поправки на твой вид... — Она смутилась и отвернулась в сторону. Перепонки на ушках предательски заторчали, выдавая её беспокойство. Произнеся несколько певучих слов и поискав что-то в сумке, она достала небольшой флакон с тёмной и вязкой жидкостью внутри, медленно перетекающей от стенки к стенке, когда его наклоняли. — Ты говорил, что пил это, когда мы уходили из твоего дома.

— Если быть точным, ты... другая ты просто влила мне это в горло без всяких пояснений. — Вороной вздрогнул, вспомнив все те жуткие ощущения, которые он испытал в краткий миг, пока эта жидкость стекала по горлу. — Что это вообще такое?

— Это... В этом флаконе "Чёрная Слеза". Её можно собрать, лишь когда кто-то из моей расы получает сильный магический урон. Глаза временно приобретают чёрный цвет, и зрение становится похожим на неясные образы во мраке. Текущие слёзы обретают такой же цвет и являются сильнейшим нейтрализатором. Значит, ты даже не знаешь, зачем пил это у себя дома — Диксди задумчиво покачивала флаконом из стороны в сторону, рассматривая остающиеся на хрустальных стенках тёмные разводы. Мысль, что не одной ей не всё понятно, слегка обнадёжила её. — Это прекращает воздействие моей крови на таких... как ты. Убирает эффект магии Алой... Но странно, почему тебе необходимо выпить его в этом обряде. Ты же не будешь меня... кусать?

Она настороженно, словно испугавшись собственной догадки, посмотрела в сторону отрицательно крутящего мордочкой аликорна.

— Даже если надо, не собираюсь!! Ты чего!! — Вороной медленно вдохнул и выдохнул, приводя мысли в порядок. — Я отлично помню тот эффект, когда я был несколько не в себе, полный бодрости и обострённых инстинктов. Отчего казалось, будто я могу быть в пяти местах одновременно. В тот момент это было кстати, но...

— Хм... возможно, это какая-то перестраховка именно в твоём случае. Затем... то есть потом... тебе нужно будет провести правой стороной рога по правой стороне моего и это... это... — Она крутила записку пред мордочкой, слегка расслабив крылья. Хвост снова стал извиваться по полу, оставляя шипами мелкие царапинки. — Это будет означать мою роль "ведомой".
Вороной уставился на ставшую пунцовой мордочку Диксди, пытаясь понять, о чём вообще идёт речь. Судя по её реакции, казалось, будто она прочитала нечто очень личное и впервые обсуждала это с кем-то. Ван сел напротив переминающейся с копыта на копыто пони, пытаясь собрать разрозненные кусочки мозаики. Мысленно он просил обеих принцесс, чтобы его спутница была чуточку проще.

— И что дальше? — Наконец спросил он, когда пауза затянулась.

— Обряд в такой последовательности можно провести всего раз. Тут написано: ощущения могут быть или незабываемыми, или ужасными, но зависеть это будет от "ведущего" в обряде. Повторное его проведение не потребует использование "слезы" и многого другого. Остальное — лишь точные указания по настройке "око-часов" — Она растерянно смотрела на него. В больших круглых янтарного цвета глазках отражалась тусклая походная лампа и силуэт дымчатогривого. — Для избегания активации поддерживающей личности, мне потребуется отключить все блоки ограничителя на изменение сознания, директивы оценки болевых ощущений и физических повреждений. Тут же приведена команда для включения записи всего, что будет со мной происходить и синхронизации состояния с текущим статусом. Будет активирован целый ряд механизмов, анализирующих наличие посторонних предметов, ядов, субстанций и веществ без незамедлительного вмешательства нейтрализующих функций. Их активация будет запущена лишь на самой границе значений.

— Кажется, я понимаю тебя через слово... Анализ ядов — это запустившаяся директива в циферблате, когда в тебе оказался сок тех ягод? — Вороной вспомнил реакцию нового ограничителя, когда тот впервые оказался на бедре Диксди.

— Да. Ограничитель может анализировать такое самостоятельно. Новый яд будет нейтрализован и внесён в архив устройства. Все обладающие таким устройством дем... пони будут не восприимчивы к подобному виду яда. — Синяя пони кивнула и улыбнулась. — Поэтому такие настройки очень странные, они делают меня практически беззащитной. А ещё... мне потребуется снять все артефакты и сложить их на расстоянии не ближе метра от себя. Иначе... они могут вступить в резонанс с магией Алой, и это будет необратимо. Как странно...

— Более чем странно. — Ван уже жалел, что вообще взял эту записку, но при этом гвоздик любопытства застрял в мыслях и не желал никуда деваться. Пока он собирался с мыслями, перепончатокрылая уже искала нечто в сумке, сложив записку в один из кармашков. — А там ещё что-то более конкретное написано? Или более понятное...

— Не знаю, интересно это или нет, но там написано, все проходили этот обряд даже раньше, чем я. Получив всего пятый ранг владения артефактами. У меня же, наверное, сейчас уже намного выше. Быть может, даже достаточный, чтобы носить "живые доспехи", если бы они сохранились. — Она достала потрёпанную книгу и стала листать, пытаясь найти нужный разворот.

— Уже не первый раз слышу об этой броне. Что это вообще такое? — Единорог с облегчением нашёл способ перевести тему. Разговор ему казался личным, да и половина сказанного могла трактоваться как угодно. Это заставляло ощущать себя не в своей тарелке. Упоминание же о других, прошедших обряд, навело его на мысль, прежде всего, выяснить детали у Старшей. При удобном случае.

Диксди обернулась, задумчиво посмотрев по сторонам, не выпуская из телекинеза книгу.

— Это множество артефактов, собранных плотно друг с другом. Они закрывают почти всё тело. Некоторые части содержат в себе сразу несколько артефактов, соединённых жёстким или подвижным способом, если расположены близко к суставам. Обычно, один раз одев такой, его обладатель уже не снимает его никогда. — Демикорн прикусила нижнюю губу, словно пытаясь вспомнить тех, кто при ней носил такое. — У моей наставницы были полудоспехи... Но я не помню никого, у кого были бы полные. Можно поискать иллюстрацию... если тебе интересно.

— Спрашиваешь... — Вороной расстелил изрядно общипанный коврик изо мха. — Ещё как интересно... оу!

Восклицание вырвалось, едва он обернулся. Перед устроившейся на подстилке Диксди в паре сантиметров над полом переливалась мерцающими линиями фигурка демикорна. Медленно вращаясь, она стояла в гордой позе, слегка задрав подбородок. Большую часть тела покрывали жёстко соединённые части доспехов, практически не имея симметричных деталей. Если на плече виднелись два круга с пазом, в котором мерцало оранжевое сияние, то на другом оказалось три ромба, центры которых переливались изумрудным светом. Большая часть сочленений выглядела громоздкой. Даже когда фигурка бесшумно зашагала после прикосновения стилусом, вороной ощущал в её движениях тяжесть брони. Диксди была права, каждый элемент был артефактом сам по себе, символы на них вспыхивали и гасли, чередуясь с другими, и это создавало ощущение разбегающихся волн из случайно выбранных центров.

— А кто это? — Ван вглядывался в фигурку массивного демикорна, в сравнении с которым Диксди казалась даже изящной.

— Хм... Рыцарь Лацертус. — Синяя пони коснулась стилусом головы фигурки и рядом возникла надпись. — Его данные были сохранены первыми в ограничителе. Представители первого поколения чаще всего носили самые полные доспехи... Их сила и данные позволяли одеть их без всяких тренировок.

Несколько движений, и голову гордого жеребца закрыл шлем, нижняя часть которого походила на выкованную из металла челюсть дракона или ящера, дополняя острое лезвие рога.

— А внесли его в ограничитель за особые заслуги, как понимаю? Это что-то вроде почести! — Высказал догадку Ван, но, заметив задумчивое покачивание стилуса над изображением, осознал её ошибочность.

— Не совсем. Девятый ограничитель был впервые активирован им, вот и всё. Сейчас он на мне. — Вздохнув, перепончатокрылая сместила доспехи в сторону, оставив демикорна без них. Бока открытого тела покрывала не шёрстка, а, скорее, костяные пластины, идущие параллельно рёбрам или даже являющиеся их частью. В местах, где крылья крепились к телу, виднелся рельеф тугих мышц и сухожилий, слишком явно выступающих наружу. Вдоль спины шли острые наросты, постепенно переходя в хвост, словно собранный из костяных колец и острых плоских шипов, торчащих из него. Одного взгляда на него было достаточно для понимания, каким грозным оружием могла быть эта часть тела.

— Что может быть общего между ним и тобой? — Едва не воскликнул вороной, вглядываясь в это, несомненно, сильное, но вызывающее легкий ужас существо.

Шумно вдохнув воздух носом, Диксди сменила картинку на другую, прокрутив несколько изображений. Казалось, череда фигурок, предметов, каких-то деталей пропадала в воздухе в одной стороне, а с другой, в это же время, появлялась другая. Наконец перед вороным очутилась фигурка его самого.

— Всё просто... во мне нет ничего от пегаса. — Она ткнула в изображение Вана и, рядом с цокающим на одном месте аликорном появились надписи на инитиумнарском. Часть из них сложилась в изображение небольшого пегаса, плавно шевелящего крыльями, словно зависшего на одной высоте. — У какого существа есть любовь к предметам с магией? Кто не способен ходить по облакам? Для кого... внутренний жар не так страшен? Какое существо становится сонливым в сильный холод?

— К чему эти вопросы? — Ван озадаченно смотрел на говорящую шёпотом пони, с трудом понимая, куда она клонит.

— Ты же понимаешь, часть кого составляет меня? Верно? — Она вытянула вперёд копытце, на котором мерцал артефакт, поглощающий шум. Украшенный чешуйками и узором, походящим на сплетённые когти и шипы, он переливался холодными бликами на гранях выгравированных символов.

— Нет. Не понимаю, если честно. — Дымчатогривый пытался угадать эмоции в янтарных глазках, где отражались сияющие линии объемного изображения аликорна, но это ему не удалось. Перепончатокрылая опустила мордочку. — Ты куда больше похожа на пони, чем... он. Правда. У тебя такая приятная шёрстка и... кьютимарка.

Вороной скользнул кончиком крыла по синей пони, указав на знак её призвания. Образ увиденного жеребца не выходил у него из головы. Бросив взгляд на бок Диксди, он с трудом представлял её выглядящей так же и в подобном доспехе. И всё же, это несколько объясняло высказанные Армосом легенды. Встреть он такое существо, сложно предположить, принял бы он его за друга или всё же посчитал противником. И всё же... В том, как держал себя названный Лацертусом рыцарь, ощущалось благородство и честь.

— Ну, спасибо... — Шепнула Диксди, накрываясь накидкой. Фигурка аликорна пропала, едва стилус с глухим щелчком вошёл в паз на браслете. — Хорошо, что меня принимают за необычную ночную пегаску. Послушав рассказы Армоса, можно и собственного отражения испугаться.
"Она запомнила слова единорога", подумалось Вану. Диксди повернулась на бок, расслабив крылья, и вскоре размеренно задышала, ткнувшись мордочкой в копытца. Её хвост подрагивал во сне, стараясь обвить бедро или скрутиться колечками. Иногда с её губ срывались певучие слова и она, высунув язычок, облизывалась, будто ей снилось нечто вкусное. "Око-часы" тихо шуршали и тикали, отмеряя одним им известный промежуток времени.

В палатке археологов пегаска устраивалась на ночёвку.

— Ты заметил, как у нашей спутницы изменились глаза? — Спросила она Блэка, остановившись над сумкой с пересобранной поклажей. — Не знаю, особенность ли это её занятия, но вместе с ними она тоже стала вести себя иначе. А потом... снова янтарный цвет и ощущение, словно в ней другая личность...

— Алиорин, дорогая, мы побывали в месте, где всё было необычно, а тебя беспокоит цвет глаз нашей проводницы? Ты серьёзно? Вспомни, с этими камушками на груди у нас у всех глаза были... не от мира сего. — Земнопони потягивался и устраивался в своём двухместном спальном мешке. Армос вызвался убрать костёр и заодно привыкнуть к вернувшейся магии. Пока его не было, пони занял самое удобное место для себя и для Алиорин. — Стой, тебя правда это волнует?

Пегаска кивнула. В тот момент такая знакомая пони стала неведомым существом, от которого веяло древностью и силой. Даже попытавшись вырваться, она столкнулась с крепкими и сильными перепонками, против которых её крылья казались просто пучками перьев. И это плавно струящееся фиолетовое пламя в уголках глаз, смотрящих с любопытством, будто впервые рассматривали пегаса так близко. А потом огромные крылья медленно раскрылись, выпуская её на холодный пол.

— Она была горячей, Блэк. Неестественно горячей. — Задумчиво проговорила Алиорин, вспоминая окружающее её тогда тепло.

— Пф, поговори с ней. Вдобавок, на ней всяких древних штук почти с десяток. Может это от них. У меня нет причин не доверять той, кто знала мою родню, знаешь ли. — Зевнув, отозвался Блэк, приглашающе приподнимая кармашек спального мешка. — Выброси мысли прочь и давай спать. Утро вечера чего-то там...

Вздохнув, она забралась в уютное тепло кармашка. Ощущая размеренное дыхание земнопони, она постепенно погрузилась в сон и ей снились кристаллы и долгие переходы, в тёмных углах которых время от времени появлялись фиолетовые, следящие за нею глаза.

Парочку Армос застал уже уснувшую.

— Не одному мне значит показалось... — Тихо прошептал он, бросив взгляд на посапывающую пернатую пони. — Всё сходится. Наша артефактор явно имеет куда больше тайн, чем это видно на первый взгляд. Потомок ночного пегаса и кисточковых? Я так прямо и поверил.

Единорог, слегка подсвечивая себе мерцанием рога, достал записную книжку и стал листать её, пока не добрался до нескольких записей десятилетней давности. Улыбнувшись, он поставил несколько галочек и пару знаков вопроса в конце пунктов списка.

— Осталось проверить, не из ордена ли её провожатый. — Сказал вслух свою мысль единорог, замерев в задумчивости над записями. Такие документы, как у неё, могли сделать лишь при содействии кого-то из Кантерлота. У ордена такие возможности были, и это наводило на мысли о причастности магов. — Для простого единорога он слишком спокойно себя ведёт... может, он...

Шорох ворочающейся во сне парочки оборвал его мысль и, поспешно сунув книжку в сумку, он погасил магию рога. Армос, решив до самого прибытия на место не проявлять своих подозрений, забрался в спальник и положил голову на копыта.

12. След золота, полёты и Старая Гвардия

Эйранда узнаёт, каким образом золото оказалось за пределами Кристальной Империи, но случайная встреча изменила её планы, и ей пришлось спешно покинуть город-полис. Диксди и Ван прибывают на место раскопок. Выбрав момент, вороной просит синюю пони об услуге. Время покажет, будет ли от этого польза или новые проблемы. Мосси Бранч встречается со своими товарищами из Старой Гвардии и знакомится с новичком, полным сюрпризов. Селестия рассказывает об Эйранде своей сестре, пытаясь понять, кому могли понадобиться древние доспехи.

Обеспокоенный возглас пегаски, бесцеремонно влетевшей в их палатку с утра пораньше, выдернул Диксди и Вана из сладких объятий сна. Откровенно ненавидящие утро, они оказались выволочены наружу светящейся энтузиазмом и бодростью Алиорин.

 — Давайте просыпайтесь, сони! Не знаю, чем вы там занимались всю ночь, но... — Пернатая загадочно подмигнула ничего не соображающей и зевающей Диксди и продолжила. — Если так и будете стоять качаясь, как деревца на лёгком бризе, пропустите завтрак от Блэка! Кто-то хочет совершить весь путь до раскопок на голодный желудок?

 — Не люблю утро... — Уныло и невпопад заметила Диксди, потягивая крылья и хвост.

 — И не говори, худшее время суток... — Хмуро поддакнул вороной, жмурясь от слепяще-белого снега и проклиная свою непредусмотрительность в Кристальной Империи. Всего три бита, и у них было бы по паре солнечных авиаторских очков с красивой эмблемой Вандерболтов. Но нет, тогда ему это показалось глупой затеей.

 — Да, кстати... мне очень понравился тот напиток. Ты же покажешь мне, как заваривать эти ароматные зёрнышки, ведь так? — Алиорин втиснулась между ними, отодвигая дымчатогривого в сторону. На его недоумевающий взгляд она скорчила невинную мордочку, высунув кончик язычка. — А ты, уголёк, шагай к жеребцам. У нас тут свои разговоры, для кобылок и только... Ты ведь не кобылка?

 — Что? Нет!! Конечно, нет! Ну и шутки у тебя с утра по раньше. — Вороной встряхнул гриву, отгоняя воспоминание о том, до ужаса бездарном заклинании, длящемся всего день, но доставившем массу неудобств. И, что хуже, ему так и не удалось избавиться от насмешек со стороны пары детективов из ночной стражи, не упускающих момента припомнить его "успех" при каждом удобном случае. — Позовите, когда кофе будет готов... На этот раз мне точно понадобится... уаавв... кружечка-другая.

Фыркнув от холодного снега на копытах, он зашагал в сторону костра, где Блэк вовсю готовил вкуснятину. Аромат стряпни вызывал желание налить себе пару порций этой похлёбки, не говоря о возможности согреть копыта о горячую миску.

Взъерошенная и всё ещё сонная Диксди не сразу поняла, чего от неё вообще хотят. Не прекращая зевать, она почерпнула телекинезом горсть снега. Холодные снежинки на щеках и языке подарили мнимое ощущение бодрости. Пегаска тащила её к небольшому костерку, весело жующему кривые полешки в чаше из наспех собранных камней.

 — Зёрна... зёрна... напиток... — Бормотала она, на автомате доставая мешочек с зёрнышками кофе, пару фляг и небольшую миску для талого снега. — Кофе, кофе, кофе... определённо, мне нужно много кофе...

С этими словами она сравнила две фляги, в итоге выбрав одну, большую размером и с хорошо закручивающейся крышкой. Возясь в сумке, она не заметила, как пегаска присела на брошенную поверх камня накидку и теперь с интересом рассматривала её.

 — Хм... То, что вчера случилось — это точно из-за какой-то странности твоего артефакта? Ты что-то говорила, но, по правде, я тебя не особо слушала. — Внезапно спросила она, несколько натянуто улыбнувшись. — Хотя кто бы слушал в такой ситуации…

 — Угу. — Сонная Демикорн удерживала миску над огнём, пока снег в ней не превратился в воду.

 — Итак, с чего начинается приготовление? — Алиорин внимательно следила за тем, что и в какой последовательности делает синяя пони.

 — Приготовление? Ах да... нужно наполнить флягу, а затем кинуть туда зёрна, предварительно измельчив. — Телекинез наклонил миску над горлышком фляги, наполняя ту водой почти до самого верха. Диксди ориентировалась по звуку и, едва тон его изменился, убрала миску в сторону. Тот же телекинез, подхватив отобранные для напитка зёрна, стёр их в мелкую крошку прямо над флягой, ссыпав в неё коричневый порошок. Часть просыпалась на снег под копытами демикорна, окрашивая его в шоколадный оттенок. Несколько кусочков сахара появились из бокового кармашка и последовали за измельчёнными зёрнами. Скрипнула крышка, плотно закрутившись до упора. — Сахара как можно больше... это придаст напитку больший эффект бодрости... А ещё немного корицы... И держим в огне, пока давление в ней не станет слышно по потрескиванию металла.

 — Как интересно. Бодрость, значит. — Пегасочка села поудобнее, рассматривая, как фляга зависла над костром и плавно легла в центр пламени. Магия артефактов время от времени поворачивала металлический сосуд, показывая то один, то другой покрывающийся копотью бок. — Вчера ты была довольно бодрой и полной энтузиазма.

 — Угу... Как только пар начнёт пробиваться наружу, можно считать, что кофе готов. Ну, или если рисунок на фляге покраснеет... покраснеет... — Сказанное пернатой дошло до сонной Диксди далеко не сразу, но даже тогда она не сразу поняла, о чём та говорит. Округлившимися глазками она смотрела на улыбающуюся Алиорин, пытаясь осознать, о чём та вообще говорит. — Вчера? Ты сказала... артефакт?

Пегаска медленно кивнула, ожидая совсем другой реакции.

 — О Алая, как неудобно... получилось. Там кроме тебя никого не было? — Лезвиерогая приложила копыто ко лбу, но потом одёрнула и прикоснулась к амулету на груди. Тот работал исправно, отдаваясь лёгкой вибрацией, едва копыто прижало его к шёрстке.

 — Да нет, только мы вдвоём. А ты стеснительная. Никогда бы не подумала, что после такого ты будешь волноваться. — Пегасочка хихикнула, чуть прикрыв рот копытцем. Пони перед нею копалась в сумке, тщательно пытаясь скрыть смущение, и это было совсем по-настоящему. — Такая неожиданность. Ещё немного, и мне показалось, будто ты меня поцеловать захочешь.

 — Я? У... у меня даже в мыслях этого не было. — Озадаченно проговорила крылатая пони, поджав крылья и повернув флягу на другой бок. Внутри булькал напиток, и из-под крышки вырывался тонкий свист нашедшего путь наружу пара. Слово, сказанное в конце фразы, Диксди уже встречала в тонкой книжке, подаренной Эппл Полиш, правда картинки под ним оставались непонятными со всех точек зрения. Обернувшись, она наткнулась на недоверчивый взгляд пегаски, словно Алиорин услышала не то, на что рассчитывала.

 — Ну... Ладно, это было немного… обидно. Ты и этот вороной... вы разве не пара? — Осторожно подбирая слова, задала вопрос Алиорин, ощущая себя слегка уязвлённой. — Вы же явно не родственники. Он с твоей "кьюти" глаз не спускает на протяжении всего путешествия. От меня такое не скроешь, да и ты вроде не против... Даже спите в одной палатке.

 — С чего мне быть против? Спать рядом, когда холодно, логично. — Наклонившая в сторону мордочку Диксди разглядывала гамму эмоций на мордашке пегаски, теряясь в догадках, отчего та одновременно трёт лоб копытом и, фыркая, сдерживает смех. Пернатая говорила странные вещи и таким тоном, словно это было нечто особенное. — С жар-амулетом я теплее, чем обычно.

 — Сладкая абрикоска. Как это мне в голову не пришло. — Пегаска давилась от смеха, кроша зёрна на камне копытцем. Ей определённо нужно было отвлечься от всей этой неудобной ситуации, в которой она осталась непонятой этой удивительной попутчицей. Лучшим способом было приготовление кофе, повторяя каждый пункт рассказанный синей пони. Долго думая, как поместить флягу в огне, пегаска просто подвесила её над костром на цепочке, время от времени тыкая в металлический бок сосуда палочкой. — А ты забавная. Впервые встречаю такую... непосредственность. Обычно выбравшие путь странствия берут от жизни всё...

Тем временем отправившиеся на утреннюю разведку Ван и Армос вернулись. Добравшись до края утёса, им удалось примерно вычислить своё местоположение, и уже одно это было поводом для радости. Место раскопок оказалось совсем близко. Если спускаться не по горной тропе, а через перевалы, где ещё чудом сохранились обледеневшие мосты, путь занял бы не более нескольких часов.

 — Даже если мосты окажутся хлипкими, у нас всё равно остаётся горная тропа, по ней мы дойдём к раскопкам уже к вечеру, но если повезёт с мостами... — Армос благодарно кивнул на протянутую миску с картофельным пюре под нежным соусом. — Да, если повезёт, к полудню мы будем на месте. Останется лишь дождаться остальной груз, но, думаю, мы не будем сидеть эти дни без дела.

 — Я бы не был так оптимистичен. — Вороной потянулся и сел рядом с рассеянно рассматривающей еду Диксди. — Мосты выглядят прочными издалека, но я не удивлюсь, если они все держатся на честном слове и паре слоёв льда.

Миски были до краёв наполнены пюре, аккуратно выложенным и украшенным цветочным узором, сделанным соусом. Смотря на миску сверху, можно было подумать, будто это лепестки нежно-жёлтого цвета с красновато-бурыми прожилками, в центре которого была какая-то зелень. Именно от неё демикорн откусила первые листочки, ощутив во рту очень знакомый вкус. Кофе, приготовленное ею и Алиорин, оказалось очень кстати. Армос наливал себе уже вторую чашку горячего и бодрящего напитка, согреваясь после разведки. Было ли виной тому кофе или на сытый желудок у единорога прорезались особые ораторские способности и талант рассказчика, но он ударился в обсуждение предстоящих планов, словно они уже были на пороге лагеря. Диксди слушала его вполуха, слизывая порцию за порцией и думая над сказанными Алиорин словами. Как она не старалась, связать воедино их так, чтобы в них был смысл, ей не удавалось. Придя к мнению, что пегаска просто странная, синяя пони вздохнула и протянула миску за добавкой, к великой радости Блэка, так и не дождавшегося похвалы ни от одного из участников.

 — Очень вкусно. — Сказала она. — Это ведь... петрушка сверху, да?

 — Именно! Хоть кто-то заметил, я берёг её для этого блюда всю дорогу… — Восторженно воскликнул земнопони, протягивая полную миску. — Вот неблагодарные мордочки! Я стараюсь, а они там чавкают и спасибо не скажут.

 — Брось! Тебя что, за каждую бурду хвалить надо? Ты даже посолить забыл. — Фыркнула пегаска, продолжая ковырять блюдо ложкой.

 — А это что, деликатес разве? — Вороной покрутил перед собой жёсткие, чуть терпкие зелёные листочки. — Я думал, это просто от нечего положить...

 — Да ну вас всех... — Обиженно отвернулся земнопони, отхлёбывая из чашки кофе.

Пони собирали палатки сразу, едва с завтраком было покончено. Блэк и пегаска управились со своей быстро, демонстрируя опытность в путешествиях и, от души повеселившись над необычной парочкой, принялись им помогать. Веселиться было с чего. Вороной пытался запихнуть спальник в чехол, но каждый раз тот оказывался больше нужного и упорно не влезал.

 — Да ты издеваешься, как ты можешь быть больше сумки, из которой тебя достали! — Телекинез смял спальник и от души грохнул его на землю, словно это могло помочь. Ткань обиженно чавкнула подтаявшим снегом.

 — Мне кажется, он от этого не станет компактнее. — Заметила Дискди, записывая что-то в блокнот, одновременно укладывая вещи в сумке, особенно внимательно заворачивая осколки тёмных камней в плотную бумагу. — И нет, я не буду помогать, мне хватило и этого. Проще артефакт разобрать, чем это сложить.

Копытце указало на второй спальник, дырки в котором весьма красноречиво демонстрировали бесполезность когтей на крыльях в складывании тканевых вещей. Наконец сложив поклажу и выбросив бесполезные огрызки от завтрака, приключенцы отправились в путь.

 — Уверяю, ничего подобного вам не приходилось видеть. Могу сказать, это просто прорыв в истории, открытие всеэквестрийского масштаба, способное поведать о прошлом больше переписанных книг и едва сохранившихся свитков. — Армос был в приподнятом состоянии духа. Чем ближе становились раскопки, тем более словоохотливым он становился. — Конечно, после этих дивных пещер и не менее загадочных ящеров, это покажется просто руинами прошлого, но я могу заверить, там нас ждут сюрпризы такие же... такие...

 — Какие? С острыми когтями и хмурым нравом? — Едко заметила пегасочка.

 — Разве что какая статуя оживёт и потребует зачитать древний алфавит в качестве пароля, а за первую же ошибку пнёт под круп. — Армос так же легко парировал замечание, слегка развеселив даже задумчивого вороного. У того не выходила из головы разведка, в которой единорог то и дело пытался спровоцировать ситуации, где приходилось применять телекинез и даже символьную магию, хотя смысл знаков и фигура вокруг них осталась для единорога непонятной, к великому облегчению Вана. И всё же ощущение, словно Армос проверяет его, у вороного осталось.

 — Очень смешно. — Алиорин вздёрнула нос. — Зная принципы охраны древних сооружений, я бы таким не шутила. Это вполне может оказаться правдой.

Вороной покосился в сторону Диксди, вспомнив её рассказы о каменных существах, способных шататься бесцельно по долинам, угрожая беспечным путешественникам. Мало ли где ещё могли оказаться эти монстры или где их могли оставить. Та шла спокойно, словно перепалка пегаски с единорогом и выдвигаемые предположения её совсем не касаются. Ван вздохнул и прибавил шагу.

Погода заметно улучшилась. Хотя приближающаяся долина не была из тех мест, подпитывающихся подземным теплом гор, воздух теплел. Минусовая температура стала... чуть менее минусовой. Снег под копытами был слегка мокрый, лип к копытам и оставлял противное ощущение слякоти там, где на него падал солнечный свет. Тропинка чернела пятнами обнажённого камня, и идти по этим проплешинам было одно удовольствие. К сожалению, все мосты оказывались в тени от скал и походили скорее на арки, покрытые льдом. Приходилось искать чистые места или долбить скользкую поверхность камнями, делая её хоть немного пригодной для копыт.

И даже тут приходилось быть осторожными. Неудачно кинутый Армосом булыжник ухнул в пропасть вместе с куском ограждения и частью моста, обнажив хитроумно сложенные прямоугольные камни. Кто бы ни строил этот мост, он знал своё дело отлично. Каменные детали вкладывались одна в другую и держали арки моста за счёт давящего на них веса, распределяя его на уходящие в стороны поддерживающие конструкции.

 — Да они целиком из скалы выпилены! Ничего себе! — Блэк присвистнул от удивления, заглянув в одну из дырок. — Вот же умели когда-то строить. Никакого железа, никаких болтов! Просто уронили кусок скалы и обтесали под форму моста, а сверху уже кладку положили. Счистить бы этот лёд, так об заклад бьюсь, там деревянный настил будет.

 — Счисти этот лед, и ты вверх тормашками в пропасть полетишь. — Заметил Армос, прислушиваясь к потрескивающим камням. Мост держался, но его век подходил к концу. Ещё лет десять, может двадцать, и вся эта конструкция обрушится вниз, оставив пару огрызков на каждой стороне пропасти. Единорог уже видел несколько таких мостов южнее. С одного даже свешивалась обледеневшая гроздь планок и кусков канатов: все, что осталось от временного подвесного моста, перекинутого какими-то уж очень рисковыми искателями новых мест.

Обломки этого мостика не остались без внимания и у вороного. Ван долго всматривался в болтающиеся на том краю пропасти куски подвесной конструкции и внимательно разглядывал куски верёвки и дерева, сохранившиеся на его стороне. Лёд сохранил большую часть узлов и петель, обхватывающих обломки каменного моста. Мостик был старым, но не древним. Лишь одна деталь насторожила окончательно проснувшегося перепончатокрылого. На паре сохранившихся досок, жалобно поскрипывающих внизу, виднелись широкие и очень знакомые царапины от грифоньих когтей. А ведь их лидер уверял, что в этих местах не было экспедиций и не ступало копыто пони или лапа грифона вот уже много лет. Что-то не сходилось, и вороной это чувствовал.

 — Эй, Диксди! — Пегасочка, уже без поклажи заложила вираж над головой синей пони. — Сгружай свои вещички на своего спутника и расправляй перепонки. Разомнём их после ночи. Страсть как хочу увидеть тебя в полёте на свету, а не в потёмках пещеры.

Оранжевая пегасочка взмахнула крыльями и сделала ещё один круг над миновавшим мост отрядом.

Лезвиерогая вопросительно покосилась на Вана, и без того нагруженного вещами. Просить его взять ещё и её сумку было как-то неловко. А летать хотелось. Крылья уже устали прижиматься к бокам, и расправить чуть затёкшие суставы было самое время. Оставив сумку на плечах, она догнала задумчиво шагающего впереди вороного.

 — Я это... ну... чуть-чуть, ладно? — Перепончатокрылая затянула ремни на сумке и проверила замки. В нерешительности она переминалась с копытца на копытце, словно не могла окончательно решить, остаться внизу с вороным или окунуться в ощущение полёта. Она знала, что ему тоже хочется это ощутить, но раскрывать свои крылья Ван и не думал. Да полёт у него и не вышел бы. Это заставляло Диксди чувствовать себя виноватой. — Я только размяться... и сразу обратно.

 — Лети, конечно! — Чёрный единорог тепло улыбнулся. — А то ты камень протопчешь...

Последние слова вороного были произнесены, когда от каменной поверхности вверх поднялся пыльный дымок, а отголосок удара копытами ощутили все оставшиеся на земле. Снег скрутился в небольшой вихрь в месте, где не так давно была их спутница. Где-то наверху послышался хлопок раскрывшихся крыльев. Задрав голову, он завистливо вздохнул. Снизу Диксди выглядела великолепно, и не только потому, что это было редкое за время путешествия зрелище, но и из-за силуэта, похожего на дракона. Оказаться бы там, наверху вместе с нею. "Решено, при удобном случае попрошу парочку советов по полётам" — подумал он, провожая синюю пони взглядом.

 — Прекрасный вид, да? — В бок его толкнул земнопони. — Вот почему я пегасок люблю. Не надо к земле прижиматься, прикидываясь, будто подкову меняешь. Просто дождись, когда ей полетать захочется.

 — А? — Смысл сказанного медленно доходил до замечтавшегося Вана. — Тьфу, да ну тебя. Просто красиво же.

 — А может самому охота с нею в небо? — Как-то мрачно заметил Армос, но мысль свою не продолжил, просто зашагав дальше.

Пегаска удивлённо смотрела на столь необычно поднявшуюся в воздух спутницу. Та поравнялась с пернатой довольно быстро и зависла в воздухе, помогая себе медленными взмахами крыльев.

 — Я... всегда летаю со своей сумкой... — Немного смутившись, тихо сказала Диксди, поднимаясь чуть выше и наслаждаясь прохладным ветерком. — Она сделана специально так, чтобы не мешать полёту.

Алиорин рассматривала спутницу. Подлетев ближе, она с интересом изучала оказавшиеся огромными крылья синей пони, складывающиеся как минимум в двух местах, резко отличаясь этим от крыльев ночных пегасов. Они были сильные и совершали размеренные и точные взмахи, изгибаясь перепонками и подминая под себя воздух. По синей пони нельзя было сказать, словно груз её тяготит. В небе она держалась отменно, и пегаске пришлось это принять как факт. Отбрасываемая на снег тень походила скорее на драконью. Тонкий хвост со стрелкой на конце только дополнял и усиливал это впечатление.

 — Ух, ну и крылышки у тебя. Пожалуй, тоже хочу быть проклятой каким-то древним артефактом, чтобы заполучить такие. — Присвистнула она, сделав круг вокруг Диксди. — И всё-таки, ты зря таскаешь сумку. Разные фигуры с нею делать неудобно, будешь потом вещички с земли подбирать, если ещё уцелеют.

Диксди удивлённо дёрнула ушком. Слова пегаски не были лишены разумного довода, но это были не переметные сумки пегасов, а походная сумка демикорнов. Замки на ней делали невозможным сам факт выпадения чего-либо, как бы сумку не вертели. Правда, и открывать её было не делом пары секунд. Особенно, если отказали артефакты телекинеза. Один раз ей пришлось ковырять замок зубами и копытами полчаса, прежде чем он открылся.

 — Моя сумка закрывается иначе. Какой бы стороной не повернуть, ничего не высыпается. — Она заложила широкую мёртвую петлю, обогнув редкое облачко, и в верхней точке её крылья вывернулись под совсем неестественным углом, выискивая спасительную поддержку воздуха. Поворот локтя, небольшой наклон перепонок, и Диксди закружилась спиралью к земле, лишь в паре метров резко спланировав и набрав высоту за счёт массы тела и набранной скорости. — Видишь, иначе в бурю все вещи разлетелись бы по небу. А ведь ещё можно намочить карты и книги, а с ними я никогда не расстаюсь.

Перепончатокрылая рассмеялась на изумлённый вздох пегаски. И всё же она проигрывала пернатой в манёвренности. Развороты у Диксди были шире, инерция выше, и порой ей было проще пробить облако, чем обогнуть. В один из виражей она пролетела над Ваном, окатив того бодрящей дождевой пылью, словно облаком мелких росинок.

 — Эй! — Раздался внизу его голос. — Я не заказывал душа!! Тут и так не жарко…

Единственное, что вызывало у неё зависть — вид пегасочки, лежащей на облаке и тискающей его копытами. Это было невозможно для синей пони, с трудом просто стоящей на этой аморфной поверхности. Возможность же лепить из облака предметы копытами было уже за гранью самых смелых фантазий.

За время пути пони общались, обменивались планами и предвкушали начало работы, несмотря даже на то, что остальная поклажа со снежными псами явно объявится через день другой, не раньше. Армос с каждым шагом с трудом сдерживал нетерпение, а в его фразах порой проскальзывали странные вещи. Миновав одну из разрушенных башен, он внезапно остановился и долго рассматривал зияющее чёрными провалами окон строение.

 — Не навевает воспоминания? — Внезапно спросил он, когда Диксди прошла мимо. Вопрос был задан очень тихо и явно предназначался именно ей.

 — Я не... понимаю, о чём вы. — На самом краю сознания, где-то в мерцающих линиях мыслей скользнул образ, когда эта башня была целой, но этот кусочек памяти был не настолько ярок, чтобы единорог заметил его отблеск в глазах спутницы.

 — Ну ладно. Просто там, на мосту, ты шла так, словно всю жизнь шагала по ним, а не видела с воздуха. Уж извини, но я хорошо вижу такие вещи, искательница сокровищ северных гор. — Единорог пнул камень, и тот со щелчком отправился в провал в стене, распугав каких-то мелких, покрытых пушистым мехом животных.

Её спутник оказался не так прост, не смотря на все попытки Армоса расшевелить его на привычные «орденцам» заклинания. Тот упорно использовал один телекинез. А символьная магия была столь запутанной, что Армосу ничего не дало рассматривание сложной фигуры с тремя загадочными символами. Что ж, если они оба не из ордена, это делает задачу даже проще.

Армос улыбнулся и зашагал веселее.

Но вот тропа пошла вниз, и долина предстала перед ними во всех деталях. Окружённая поглоданными временем и неведомой силой утёсами, она хранила в своём центре идеальную полусферу холма. Вокруг него, на почти равном расстоянии от некой невидимой границы, лежали обломки чёрных скал, кажущихся принесённых извне, чем отколовшихся от окружающих скал. Они торчали острыми шпилями, лежали зарывшись в землю, возвышались угловатыми валунами, поблескивая редкими, но выглядящими отполированными поверхностями.

 — Оу! И это вы назвали курганом? — Изумлению вороного не было предела. — Мне думалось, они куда мельче размером.

 — Ну, скажем, это не совсем обычный курган. — Единорог замялся, понимая, что именно этот момент является примером недосказанной информации, а где недосказано одно, вполне может оказаться и другое. Например, что-то очень вредное для здоровья или жизни вообще. Блэк и Алиорин нахмурились. Опасения частично сбывались, и это уже не так радовало. Единорог же продолжал выкладывать скрытые нюансы, как игрушки из тех шоколадных шариков, которые так любили жеребята. Вороной с трудом вспомнил их название — "Филли Сюрприз". Все пытались скупить их как можно больше, прибывая в Кантерлот, тайно мечтая найти внутри белоснежную фигурку принцессы в золотистых украшениях. Да что там, даже он не удержался и однажды купил такой шарик. В нём оказалась та самая фигурка. Вороному не осталось ничего, как протянуть её плачущему жеребёнку, ужасно хотевшему получить именно принцессу. В конце концов, не в его возрасте и статусе собирать игрушечные фигурки, когда сама принцесса может быть встречена в любой момент среди коридоров замка. Впрочем, от фигурки другой принцессы он бы не отказался, но, к сожалению, их ещё не решались вкладывать в лакомство, помня о несколько мрачноватой славе принцессы Луны.

 — Судя по хроникам, это практически некрополь. Место последнего пути наших с вами предков задолго до появления Кристальной Империи и, частично, во время её расцвета. Кто знает, какие невообразимые тайны могут открыться нам! — Армос был воодушевлен.

 — И сколько неведомых опасностей и ловушек. — Мрачно заметила Алиорин, и вороной не мог не разделить её настроения. Чем крупнее строение, да ещё и расположенное вдалеке от цивилизации, тем выше шанс наткнуться на весьма неприятные «подарки» от бывших его создателей.

 — Как прибудем в лагерь, я сделаю некоторые замеры. Полагаю всегда лучше знать половину угрозы, чем вообще ничего. — Вороной уже прикидывал, в каком месте купола лучше всего будет отчертить свои знаки и как построить символьную схему. — Попробую охватить как можно большее пространство, если выйдет.

 — Даже если мы будем знать о трети сюрпризов, это изрядно сохранит мне нервы. — Хохотнул Блэк и ткнул вороного в плечо. — Целиком и полностью полагаюсь на тебя!

 — Замётано. — Кивнул Ван, потерев место тычка. Земнопони явно не умел рассчитывать свои силы.

 — Алиорин, Диксди, сделайте-ка ещё пару кружков над этим куполом. — Крикнул Блэк собравшимся спуститься вниз летуньям. — Лишняя осмотрительность никогда ещё никому не вредила.

Они кивнули и скрылись в небе, превращаясь в две небольшие точки.

---

Оторваться от преследователя оказалось довольно просто. Потрёпанный единорог сам озирался по сторонам и нырял в тёмные промежутки между домами, едва замечал других единорогов или пони-стражников. Правда, для этого Эйранде пришлось сделать изрядный крюк и оказаться в части города, далеко не столь чистой и опрятной, как остальные кварталы. Дома тут были пустые, улицы заброшены, и часто встречались строительные леса, где поблескивали вёдра и сложенные вместе полупрозрачные камни. С приходом на трон принцессы даже пострадавшие во время штурма постройки восстанавливались усилиями жителей Кристальной. Эйранду не покидало ощущение, будто те события, описанные в легенде о противостоянии Чёрного Короля и прекрасных принцесс-аликорнов, отгремели несколько месяцев назад, а не были частью тысячелетней истории.

Поворот, ещё один, и небольшая арка. Пони остановилась перед заброшенным домом, в стене которого зияло несколько отверстий, пробитых магией или просто с силой запущенными булыжниками. Скрипнула старая дверь, впуская незваную гостью. На полу лежали брошенные в панике бумаги. Свалившиеся со стен портреты изображали владельцев дома, но Эйранду интересовали не они. Быстрым шагом поднявшись наверх, она стала заглядывать в комнаты. Раскрытые, полупустые шкафы, перевёрнутые стулья. Догадка насчёт булыжников оказалась верна. Запущенный катапультой кусок камня, пробив несколько стен, застрял в полу, подмяв под собой довольно массивный стол. Из расколовшегося ящика торчали чуть пожелтевшие бумаги. Уцелевшее кресло откинулось к пустому окну, за которым виднелся небольшой балкончик. Ветер шевелил выцветшими гардинами.

"Для Грэсс Дью Голдкипер.

Король потерял связь с реальностью. Его стратегия будет стоить жизни многим, если не всем единорогам. На исходе дня всё будет решено, поэтому нужно действовать быстро. Необдуманные решения наверняка вызовут прицельный огонь Кантерлотских катапульт по этой части города. Воспользуйся неразберихой и проведи часть отряда к казне. Конечно, мы не унесём всё, но и малой части хватит, чтобы затеряться и уйти от пристального взгляда принцесс. Этим единорогам ты можешь доверять. Просто скажи "Рог и Перо", и они обеспечат тебе безопасность до самых границ Кристального Королевства. Прости, что втянул тебя в эту авантюру. Надеюсь, мы ещё встретимся.

P.S. Доберись до городка, в котором мы распивали вишнёвый эль. Я оставлю там один из тех доспехов, которые, как говорят, жизнь продлевают. Не верю я в это, но от шального болта они тебя уберегут..."

Бумага обрывалась на подписи, и разобрать имя так и не вышло. Порывшись в обломках стола, Эйранда нашла лишь несколько безделушек и старый ключ. Сложив его в сумку, она принялась изучать покосившиеся полки. Старые книги, уже успевшие стать старыми до исчезновения страны. Пыльные свитки за стеклом, покрытые паутиной кубки из металла, похожего на медь. В одной из витрин виднелся забытый арбалет, явно рассчитанный на пони, а не на единорога. Владелец отчего-то оставил его тут. Кем бы ни был этот Грэсс Дью, жил он довольно неплохо. Эйранда даже поймала себя на мысли, что этот дом был когда-то даже роскошным. Пожалуй, даже слишком большим, но Грэсс жил тут явно не один, ведь так?

Пони мельком взглянула на пыльные портреты.

С полки упало что-то металлическое и попыталось укатиться, но проворное копытце искательницы приключений прижало предмет к полу. Монетка с ухмыляющейся мордашкой драконикуса тускло поблескивала в пятне света от окна. "Всё имеет свою цену. Но некоторые вещи просто бесценны!" — было выбито по кругу.

 — Полагаю, я вижу, откуда семейство Коин взяло первую часть своего девиза. Интересно, почему они отказались от второй. — Хмыкнула пони, покрутив старую монету в копытцах. — Спорю, ты немало стоишь, мой маленький кругляшок металла.

Монета звякнула, упав на дно сумки. Больше в комнате ничего не было. От размышлений Эйранду отвлёк тихий скрип двери внизу. Кто-то вошёл в дом и цокал копытами по нижнему этажу.

 — Ты уверен, что сюда заходили? Эти дома опасны. Не хватало ещё, чтобы кого-то завалило под обломками. И так уже одна башня обрушилась, и почти все единороги Ордена сейчас занимаются раскопками. — Раздался голос внизу.

 — Да, мне показалось, что в дверях мелькнул вишнёвого цвета хвост. Я посмотрю наверху, а ты огляди комнаты внизу. — Неторопливые шаги послышались на лестнице. — Эй, если тут кто есть, выходите. Здания в этой части города небезопасны для прогулок!

В куске стекла, сохранившегося в раме двери, отразился единорог с кулоном. На этот раз другой масти и довольно опрятный. Он ещё раз повторил ту же фразу и прошёл по коридору мимо кабинета, не заметив спрятавшуюся на балконе пони.

 — Здесь никого нет, тебе показалось. Ну и рухлядь. Не удивлюсь, если принцесса просто прикажет снести этот квартал и построить новый. Сомневаюсь, что кому-то захочется жить в домах, побывавших в центре битвы. Мало ли какие сюрпризы остались с тех времён. — Единорог возвращался назад. На груди тускло мерцал кулон Ордена, покачиваясь из стороны в сторону.

 — И не говори. Если бы не приказ Йорсета входить в подвалы подняв щиты, думаю, двоим из наших пришлось бы несладко. Кому вообще в голову пришло оставлять взведённые арбалеты и привязывать шнурок к пусковому крючку? — Говоривший звенел посудой, открывал скрипучие дверцы и пару раз споткнулся, выдав несколько витиеватых проклятий в адрес попавших под копыто предметов.

 — Вот почему о том времени почти ничего не известно. — Назидательно ответил единорог, спускаясь вниз. Рядом с ним в сиянии телекинеза плыли несколько книг и небольшая полусфера, верх которой был срезан и украшен миниатюрной копией Кристальной Империи. — Некоторые части истории лучше забыть и не думать, что такое вообще было. И да, нам ещё пять домов осмотреть надо. Хоть кристальные пони и хвалятся своими навыками в реставрации домов, проверять эти руины всё равно приходится нам. И постарайся найти по спискам, кто тут жил...

Хлопнула входная дверь. Осторожно высунувшись в окно, Эйранда провожала взглядом парочку единорогов, направляющихся к следующему дому на улице. Тот оказался целее, чем они думали, и на пороге их встретили трое кристальных пони, уже занимающихся восстановлением крыши и части стен. Прозрачные бруски камня заполняли бреши в стенах и сливались с ними, создавая единое целое. Кристальные дома восстанавливались на глазах, но до окончания ремонта было ещё очень далеко.

Пони облегчённо вздохнула и перевела взгляд на полку у двери. Там покачивалась полусфера, забытая единорогом. В гранях миниатюрных стен и шпилей домов, центральной башни и чуть пыльных полосок улиц переливалось солнце.

Не удержавшись, она сунула этот предмет в сумку к остальным находкам и покинула дом.

Подслушав разговор двух идущих впереди стражников об обрушившийся башне, некогда бывшей загадочным мемориалом пяти отважным героям, выступившим против сил Хаоса, она свернула на пустынную улицу. Сказанное одним из двух кристальных пони не выходило у неё из головы, и любопытство взяло верх. Разделённый на сектора, как пирог, город сходился улицами к центральному пику дворца, и найти нужную дорогу оказалось проще простого. Стараясь не попадаться на глаза стражи, она добралась до места, где в воздухе ощущался сухой привкус каменной пыли. Возле торчащих вверх балок и обломков черепицы суетились единороги. На груди каждого из них блестел серебристый вытянутый кулон.

 — Ого, да Орден умеет собирать силы ради своих целей. Что же они там такое нашли. — Прошептала она, выглядывая из-за угла.

 — Вернее будет сказать, что они там не найдут. — Раздался над ухом пони глухой голос, и на шее появилось ощущение стягивающееся верёвки.

Короткое движение, откинутая в сторону чёлка и солнечное сияние выхватило из тени единорога, чья пыльная грива дёрнулась и стала превращаться в вытянутые, немного полосатые шипы. Левый глаз размылся, образуя два красных зрачка размером поменьше. Вздёрнутое вверх копыто треснуло и превратилось в когтистую лапу, тщетно пытающуюся стать преградой нестерпимому сиянию. Телекинез пропал, и у стены замерло необычное существо, наполовину единорог, наполовину жутковатое порождение ночного кошмара, с сухими вытянутыми лапами, лишённое хвоста и способное быстро перемещаться как на всех четырёх лапах, так и на двух задних.

Эйранда прижала ко рту копыто, сдерживая восклицание. Вот кого имела в виду Кэйденс и чьё описание было в найденном дневнике. Облик существа пробудил в искательнице приключений размытое воспоминание. Покачивающийся свод потолка. Что-то шелестящее рядом, и не слишком нежные прикосновение к бокам. В правой глазнице полыхал огонь, раскалывая голову на части, и она отчаянно хотела прижать к ней копытца, но их крепко держали, не давая высвободить.

Чёрная пони сделала шаг назад, встряхнув головой, пытаясь прогнать ноющую боль в виске.

 — Ты ведь помнишь их... В том месте, где ты обнаружила меня, они бродили по подземелью, складывая бесполезные детали вместе. Открывая и закрывая двери, произнося фразы на мёртвом языке — Голос снова зазвучал в её голове, исходя из амулета на её груди.

 — Это невозможно... То место превратилось в обвалившийся кратер. Это невозможно. Никто не выбрался бы оттуда... — Прошептала пони, забыв, что камень на груди слышал её и так.

 — Но ведь... ты же выбралась? — Усмехнулся голос и растворился в её мыслях.

Бросив последний взгляд на замершее у стены существо, она быстрым шагом направилась в сторону станции. В этом городе у неё не осталось дел. Задержалась она лишь у "почтовой колонны".

"Шайнинг Армору от друга.

Тайным гостем дворца было не то, что ты сможешь поймать. Каким бы ценным не был предмет, можешь считать его утерянным навсегда".

Едва письмо пропало, она бросила последний взгляд на сияющий город. Везде, куда бы ни посылала её принцесса, тайны становились глубже, постепенно соединяясь друг с другом и невольно подталкивая её саму, Эйранду, к преследуемой ею цели. Была ли в этом задумка светлокрылой принцессы или просто так складывались пути, искательница приключений чёрной масти с вишнёвой гривой не знала.

Под свист гудка, поезд увозил её прочь, в сторону обозначенного в старом пергаменте города. Ведь лучший вишнёвый эль готовили лишь в одном городе. Черривайн-тауне, жители которого гордились его многовековой историей.

На раскладном столике перед нею лежал потрёпанный дневник странной кобылки родового стойла Коин. И теперь Эйранда читала каждую страницу, медленно осознавая, какое сокровище неожиданно попало к ней в копыта.

---

Когда минуты ожидания показались для Вана вечностью, Диксди возникла над отрядом и гулко спрыгнула на землю, сложив крылья в паре метров над нею.

 — Вокруг ничего из того, что могло бы насторожить. — Отдышавшись, проговорила она. Конечно, несколько раз ограничитель повёл себя странно. Стрелка щелкнула, и символ погас до того, как Диксди успела рассмотреть его значение. Посчитав это не столь важным, она не стала даже упоминать об этом. — Вся долина похожа на кратер. Если набрать высоту, скажем, выше уровня облаков, это становится заметно. А это...

Она махнула крылом в сторону названного некрополем строения.

 — Эта штука находится в самом его центре. Всё же, Армос, поделитесь с нами, чем я и Ван можем оказаться тут полезными. — Диксди смотрела на единорога прищуренными янтарными глазами, машинально поправляя сползающую лямку сумки. — Магические механизмы? Система безопасности? Ловушки? Древние артефакты?!

С каждым словом в ней явно ощущался восторг первооткрывателя. Скорее всего, именно так горели глаза и часто билось сердце у тех пони, обнаруживших в джунглях брошенный храм предков, загадочные строения древних племён или удивительное культурное наследие первых магов Эквестрии. Блэк хитро улыбнулся, их спутница вела себя вовсе не как прожженная и видавшее многое на своём веку приключенка, для которой важна была прежде сумма оплаты и риски. Её переполняло любопытство, и это земнопони нравилось. Ему вообще нравились те, кто не терял ощущения первооткрывателя и умел удивляться.

 — Да она просто чудо. — Заметил он, когда пегаска оказалась рядом, мягко спустившись на землю.

 — Увижу, что ты на неё глаз положил, хвост во сне побрею. — Заметила та, но в тоне её голоса явно ощущались нотки веселья. — Да, ты прав, она уже просто готова сунуть свой носик куда угодно, лишь бы там оказалось всё перечисленное. Я уже думала, мало кто сохранил способность радоваться таким мелочам. И всё же она права, слишком идеально торчит этот "некрополь". Будто не его построили в долине, а долина появилась вокруг него. Наш лидер цедит информацию в час по ложечке для мороженого, и это меня слегка беспокоит.

 — Ловушек, как механических, так и магических, там явно в достатке. Не удивлюсь и символьной магии. — С этими словами Армос многозначительно посмотрел в сторону вороного. — Всё возможно. Некрополь, скажем, не слишком обычен. Точнее, совсем не обычен. По свиткам и сохранившимся записям, он был возведён очень давно, а в расцвет Кристальной Империи до самого исчезновения тут с почестями провожали в лучший мир как правителей, так и чародеев того времени. Сами понимаете, уже одно это может быть причиной множества сюрпризов. Не буду удивлён, если там окажутся те, кого называют "скрипунами". Хотя это сказки для жеребят. Куда вероятнее шанс найти големов. Тех самых, описанных в скрижалях о войске Сомбры.

 — Найтмэр Мун тоже была сказочкой. Все помнят, что в итоге случилось. — Заметила Алиорин.

При слове "големы" Диксди заинтересованно посмотрела по сторонам. Словно это подсказало ей, на что обращать внимание в первую очередь.

 — Правителей и чародеев... — Она нахмурилась, но в её памяти не было ничего, что могло бы внушить трепет и уважение перед этим местом. — Тут всё ещё могут быть те, кого оставили сторожить это место? Я читала немного о строении големов. Было бы интересно найти хотя бы одного из них. Ещё лучше — работающего.

 — Найдёшь одного, крикни. Я буду первой, кто покинет это место, а ты можешь обниматься с этим наследием прошлого сколько хочешь. — В голосе пегаске скользнул металл.

 — Прости её, у неё не слишком приятные воспоминания, и она не разделяет твоей радости. — Блэк встал между удивлённой синей пони и отвернувшей мордочкой в сторону Алиорин. — Хотя я до сих пор думаю, что это была проделка того чёрного археолога. Он просто подстроил обвал, и это была обычная падающая статуя.

 — А я говорю, эти штуки опасны даже в одном количестве! Нам всем тогда повезло, что упавшая колонна вынесла эту дрянь на нижние этажи. А эта... эта... с такой беспечностью желать встречи с этими бездушными предметами древности! — Пегаска фыркнула и направилась к лагерю, оставив Диксди в изумлении, а Блэка с виноватым выражением мордочки.

Армос был прав. Они опередили снежных псов на несколько дней. В лагере их встретили удивлённые пони и утомлённые бездельем хаски, на которых повесили в основном не сильно важную работу — подготовку к основным земляным работам. По периметру уже было сделано несколько неглубоких раскопов для определения глубины залегания стены строения и для примерной оценки культурных слоёв. Что и говорить, тысячелетие назад это сооружение явно возвышалось над землей куда сильнее, чем сейчас. Если бы не природный талант псов, работы растянулись бы на недели. Одна проблема: хаски не любили это место, и с их стороны то и дело слышались недовольные возгласы. Вокруг потенциальных мест, где мог бы оказаться вход, были сделаны небольшие подкопы и расставлены колышки с пронумерованными флажками.

Все значимые находки находились под непромокаемой тканью возле палаток, но то, что вызывало восторг у археологов, не слишком интересовало Диксди. Черепки кувшинов, куски статуй, некогда украшавших купол этой постройки, немного ржавых наконечников стрел — всё это выглядело для неё скорее мусором. Задержалась она лишь возле небольшого щита, смутно пытаясь разобрать показавшийся знакомым символ.

 — Интересуетесь историей? Никогда прежде не видел вас тут. — Единорог с красным шарфом вокруг шеи появился из палатки, словно его вызвал неслышимый звонок. — Хотя если вы с лидером экспедиции, это поясняет, почему он потратил столько времени в Кристальной. Вы довольно занятно выглядите. Ах, простите, я, кажется, вас задел?

 — Нет. Этот щит... — Диксди посмотрела на него под другим углом. Знак не менялся, он определённо был похож на один из инитиумнарских, но был выполнен грубо и выбит в металле наспех.

 — О, вижу намётанный глаз любителя старины! — Лесть была коньком этого единорога, наравне с отсутствием способности отличить интерес к находке от интереса к какой-то особой её части. — Мы нашли его у самой стены, приколоченным парой гвоздей к каменной кладке. Ах да, моё имя Бесом! Пёрпл Бесом. Я отвечаю за осторожное изъятие реликтов прошлого до того, как когти этих невежд испортят очередную бесценную вещь.

Последние слова он сказал с негодованием, посмотрев на роющих очередную яму псов. Земля, кажущаяся ледяным монолитом, комьями летела у них из-под лап.

 — А вы... судя по одетым на вас древним украшениям... нет-нет, не подсказывайте, я угадаю. Вы переводчик с мёртвых языков!! — Радостный от своей догадки Бесом ткнул в её сторону небольшой зажатой в телекинезе кисточкой. — Я прав?

 — Я артефактор. — Диксди уставилась на покачивающееся орудие археологии, едва не чихнув от полетевшей по воздуху пыли.

 — О... Артефактор... ар-теф-ак-тор... — Единорог перебирал в уме школы и университеты, в которых готовили бы таких специалистов, и под конец радостно засиял. — Кантерлотский отдел предметной магии при Ордене!! Мисс... это огромная для меня честь встретиться с кем-то оттуда. Про специалистов артефактории ходят легенды, а теперь я вижу, что они и вполовину не так правдивы, как реальность. Полагаю, для вас не будет трудностью определить этот редкий артефакт, лишь взглянув на него?

Перед Диксди оказался цилиндр, покрытый ржавчиной и потерявший половину из медных дорожек, нанесённых на него с боков. Ни знаков, ни надписей, вообще ничего на нём не было. Синяя пони покачала головой. Предмет был интересен, но пострадал настолько, что даже стилус вряд ли бы смог вытянуть достаточно информации о его предназначении.

 — Боюсь, вы ошибаетесь, я не имею отношения к тому, о чём вы так восторженно говорили, простите. — В её тоне скользнуло сожаление, но единорог от этого засиял ещё сильнее.

 — Но это же замечательно! Знаете, никто мне не верит, но я... — Единорог заговорщицки наклонился вперёд и заговорил тише. — Я думаю, есть что-то намного выше Ордена и их отделов. Тайные сообщества археологов и специалистов древности. Наш лидер группы, Армос, я полагаю, именно из таких, и раз вы пришли с ним, то явно окажете неоценимую помощь в раскопках и познании тайн прошлого. Все считают меня немного чудаковатым. Однако я просто уверен, есть кто-то, успевающий пробраться в самые закрытые памятники прошлого задолго до того, как археологи вроде нас успевают туда войти. А этот комплекс стоит тут нетронутым тысячелетия. Да-да, тут никого не было до нас. Ума не приложу, как ему удалось найти это место...

Диксди слушала единорога вполуха, её привлекал силуэт карабкающегося на самую вершину Вана, упорству которого можно было позавидовать.

Вороной взбирался наверх, прихватив из походной столовой довольной тупой нож. Толстое лезвие, тяжёлая рукоятка, рассчитанная на прикус земнопони, нож идеально подходил на роль временного инструмента. Конечно, в сумке было кое-что более подходящее, но тратить свои запасы на простое заклинание было бы глупо. Хотя... будь тут Диксди, он бы, конечно, продемонстрировал свои особые предметы символьного мага. Ван замечтался о покачивающейся из стороны в сторону кьютимарке синей пони и едва не свалился назад, наступив на шатающуюся каменную панель. Весь купол этого загадочного сооружения был выложен из немного согнутых плит, подогнанных друг к другу настолько плотно, что в зазорах не оставалось места даже для вездесущего мха. И всё же, кому-то удалось выковырять немало панелей, обнажив новый слой точно таких же, но ниже. Эти шли уже под другим углом, и Ван не удивился бы, если бы там оказалось ещё с несколько десятков таких слоёв. Кто бы ни строил это, он прекрасно знал о способе рассеивания удара. Этот купол выдержал бы даже попадание метеорита. Слишком уж мощное сооружение для банального некрополя.

 — Что же ты тут хочешь раскопать... — Буркнул Ван, выводя линию за линией, проклиная погрешности за счёт кривизны купола. В небольших кружках разместились первые из символов. Их следовало бы отрисовать точнее, но камень не везде позволял лезвию оставлять следы, поэтому вороной ограничился необходимым минимумом. — "Скрипуны", говоришь? А ты, Армос, слишком спокойно это сказал.

Вороной продолжал рассуждать вслух, вглядываясь в бегающие по линиям искорки. И то, что они показывали, ему не особо нравилось. Внизу виднелась тёмная фигурка спутницы, вышагивающей от одного валуна к другому.

Отвязавшись от Бесома, Диксди отправилась рассматривать местность вокруг купола. На снегу виднелись следы мелкой живности, и все они обрывались у некоторой границы вокруг купола, словно пересечение её вызывало у них панический ужас, и они, разворачиваясь на месте, убегали, забывая дорогу к этому месту. Впрочем, внимание синей пони привлекало не это. Она остановилась напротив одного из тёмных камней, торчащего из земли, как и множество его собратьев, разбросанных вокруг некрополя. Бегло оглядев его, она обернулась.

Все занимались своими делами. Ван что-то делал телекинезом на крыше купола, остальные шатались по лагерю от палатки к палатке, другие заготавливали деревянные конструкции для более глубоких раскопок. Момент был достаточно удачен.

Короткий удар, и едва различимый рисунок осыпался на промёрзшую землю мелкими осколками, в которых угадывались контуры чего-то круглого. Вздохнув с облегчением, она направилась к куполу, пытаясь понять, чем её спутник там занимается. По пути она вспоминала слова о правителях, и отчего-то образ кулона, подаренного Вану, снова всплыл в её памяти. Достав из сумки книгу, она стала бегло просматривать страницы, делая закладки и продолжая искать дальше. На одном из разворотов мелькнуло существо, состоящее из брёвен, корней и кусков каменных валунов, подсвеченных болотного цвета сиянием. Возможно, цвет был другой, но страницы выцвели, и угадать, как именно покрасил иллюстрацию автор книги, было сложно. Диксди обернулась, сравнивая камень с иллюстрацией, и покачала головой. Это явно было не то.

 — Что значит "скрипуны"? — Задала она вопрос, едва Армос показался рядом с парой колышков. Единорог внимательно осматривал стену и втыкал сошки именно там, где узор камня хоть как-то отличался от остальных.

 — До того, как пони стали праздновать Ночь Согревающего Очага, считалось, будто незавершённое дело или сильное желание могло... — Армос начал издалека, то и дело покачивая сошкой перед собой, вычерчивая острым концом замысловатые фигуры.

 — "Скрипунами" называют оживших после гибели. — Сухо и сжато закончил вместо единорога Ван, длинными скачками спустившийся вниз. Оказавшись рядом с Диксди, он отряхнулся от снега. — И, что забавнее всего, внутри предостаточно следов их пребывания. Если на верхних этажах их нет, то вполне возможно, их мы встретим ниже. Хотя мне стоило понять это ещё до того, как стал туда взбираться. Ни одного сорняка, даже мха нет. А я-то думал, что вас потянуло на откровенности тогда, по дороге к лагерю.

 — Бррр фуу... — На мордочке Диксди отразилось явное отвращение, усиленное всем тем, что она успела себе вообразить. — Как такое вообще может быть?

 — Если бы ваш бестактный спутник меня не перебил, я бы рассказал это куда мягче. — Невозмутимо пожал плечами Армос и, найдя нужное место, воткнул колышек в землю. — Это правда. У северных племён пони ещё в те времена, когда к ним не пришли величественные и познавшие магию единороги, ходило поверье о вернувшихся из пустых селений пони. Они хотели домой, хотели тепла и хотели есть. Всё это становилось их единственной мыслью и целью. Итог, по-видимому, был плачевен. Они приходили назад, но это уже были не те, кого знали родные, а чудовища, способные нести лишь страх и разрушения. И всё же замечу, это лишь глупые легенды времён, когда в Эквестрии зима приходила не по велению пегасов, а по желанию бессердечных тварей по имени вендиго. А они желали лишь одного — вечной зимы.

Синяя пони поёжилась, поджав крылья. История, даже будь она просто легендой, была отвратительной.

 — Смотрю, его совсем не смущает мысль о превосходстве единорогов над всеми другими. — Заметил вороной, провожая взглядом Армоса, сующего свой нос в каждую ложбинку и сметающего телекинезом снег с показавшихся интересными панелей купола.

 — То, что он рассказал, правда? — Лезвиерогая смотрела туда же, куда и вороной.

 — Ну, в общих чертах, да. Никто толком не знает, что с ними случалось на самом деле. Даже не сильно уверен в том, что показанное символами — правда. Я изучал это лишь в теории и вовсе не ожидал увидеть такой результат тут. Быть может, это какая-то магия или вообще другие существа. Древний мир, судя по сборникам легенд, населяло множество порождений заклинаний. Возможно, легенда появилась из таких вот "неприятных встреч" с потомками удивительных попыток магов подарить пони стойкость, способность пережидать тяжёлые времена и выживать в опасных условиях нападения тварей из Тартара. Хотя вендиго были на самом деле... они захватывали земли, погружая их в вечную зиму, пока трём смелым пони не удалось их прогнать из Эквестрии. Это была единорожка, пегас и земнопони, каждая из которых поняла, как важно быть вместе и дружно делать одно дело на благо всех трёх рас. Ты что, не читала эту удивительную сказку о Ночи Согревающего Очага?

Диксди покрутила мордочкой из стороны в сторону.

 — Вот доберёмся до библиотеки, я тебя просвещу. — Наставительным тоном заключил вороной и улыбнулся. — Это отличная и добрая история.

Алиорин и Блэк встретились им по пути в лагерь. На мордочке пегаски блуждала загадочная улыбка, да и земнопони был явно в приподнятом настроении.

 — Мы это... пойдём, осмотрим долину на предмет эээ... — Пони подбирал нужное слово, словно затея только что пришла ему в голову.

 — Секретных ходов и пещер! Да, тут обязательно должны быть спрятанные от посторонних глаз ходы и пещерки... — Закончила фразу за его пегаска и потянула в сторону скал.

Очасти позавидовав этой неугомонной парочке, вороной вздохнул.

 — А ты, случайно, не видела тут...

 — Секретные ходы с пещерками? — Диксди удивлённо уставилась на вороного, приложившего копыто к мордочке.

 — Эуу, нет, просто подходящую для полётов скалу. Не на самом виду конечно. Пока есть время, я бы не отказался от возможности размять крыло и хотя бы попрактиковаться в планировании с возвышения. — Случившееся в Кантерлоте и встреченные на пути каньоны снова разбудили в нём мысли, откладываемые на потом. Ладно, неумение летать — ещё куда ни шло. Но хотя бы просто держаться в воздухе подобно бумажному самолётику становилось уже необходимым умением.

Диксди оглянулась по сторонам. Сверху долина была как чашка, лишь в некоторых местах зубцы скал накренились от времени или под собственным весом обрушились к центру. Именно там, насколько это было видно во время полёта, торчала немного вытянутая и похожая на трамплин скала.

 — В той стороне я вроде видела подходящий уступ. — Немного рассеянно ответила она, время от времени поглядывая в сторону удаляющихся спутников. — После владений Каменных Ящеров, Алиорин какая-то странная. Я, конечно, половину пути проспала и не особо помню, как мы покинули их, но она интересовалась моим амулетом и уточняла насчёт его свойств... Говорила что-то про объятья.

Шагающий рядом вороной удивлённо покосился в сторону синей пони.

 — Я не понимаю её. — Диксди смутилась и вильнула хвостом из стороны в сторону, оставив на снегу несколько полосок от кисточки. — И, кажется, она считает нас парой. Ну, мы путешествуем вместе, так что... но это не звучало как-то необычно.

 — О принцессы... — Вороной посмотрел на небеса. Там небосклон готовился стать ночным, и сквозь редкие тучки виднелись первые звёздочки. Разумеется, принцесс, способных дать ему бесценный совет или разрешить ситуацию как-то иначе, не было. Всё зависело от его слов, верно подобранных и сказанных этой пони. Вороной повернул голову в сторону беззаботно вышагивающей спутницы. Та жмурилась, предвкушая полёты и вообще хорошее времяпровождение. — В общем, та пегаска имела в виду... ну...

 — Тонкости культуры? — Высказала предположение Диксди, и в её глазках сверкнул огонёк понимания. — Я читала всё о пегасах, но, кажется, за столько лет столько всего поменялось, что мне сложно понять все их традиции.

 — Эм? Хм. Я имел в виду... ах, забудь просто её слова. Она по-другому смотрит на жизнь, и, возможно, просто что-то не так поняла. Я поговорю с ней позже. — Вороной махнул копытом. Вдаваться в тонкости культуры пернатых, особенно вставших на путь искателей приключений, ему не хотелось. В целом, это было логичным, и мало кто осуждал тех, кто сознательно поставил свою жизнь на путь риска. Многие из искателей крупиц прошлого не возвращались назад, а потому наслаждались жизнью на полную, не ограничивая себя без лишней необходимости. В том числе и в проявлении симпатии.

Демикорн медленно шагала рядом. На её озадаченной мордочке отражалось искреннее непонимание. Янтарный камень на её груди в стальной оправе тихо звякнул цепочкой, чем привлёк внимание вороного, и это не осталось незамеченным для Диксди.

 — Это замечательный амулет. Его создали не только для жизни в холоде, но и для почти получаса нахождения в помещениях, где температура настолько низка, что граничит со смертельной. — Она прикоснулась к висящему на груди артефакту и тихо цокнула по камню. Тот тихо звякнул и на мгновение стал ярче. От её тела разошлась волна тепла, и снег под копытами стал таять. — Правда, в сопровождающем его свитке было написано о парном комплекте. Их всегда носили двое, вместе, но второго я не нашла, обыскав весь форт. Если долго носить его, не снимая и не активируя...

Диксди улыбнулась. Развернувшись на месте и повторно цокнув по камешку амулета когтём на крыле, она быстро подошла к Вану, слегка оторопевшему от неожиданности. Крылья цвета пасмурного неба распахнулись и обхватили вороного в тёплые объятья. От бархатистой поверхности шло тепло, переходящее в жар. Успевшая намокнуть от снега накидка выдохнула клуб пара и стала сухой.

 — Ого... — Выдохнул вороной, рассматривая сияющие в потоках горячего воздуха глаза спутницы.

Та наклонилась вперёд и прикоснулась носом к его шее, медленно выпуская ленточку пара между губ. Жар медленно стихал, и вместе с ним гасли вспыхнувшие на крыльях прожилки. Уже просто теплая и смеющаяся Диксди выпустила изумлённого вороного из своих крыльев.

 — Это функция принудительного выравнивания магии. Предотвращает сильные вспышки через сброс излишков в любое живое существо. Лишь бы оно было рядом и не убегало. — Она перестала смеяться и потянулась. — Алиорин, видимо, была рядом... когда мне потребовалось сделать это. Хотя подошёл бы любой зверёк или... дерево.

До вороного медленно доходило понимание, произошедшего на выходе из подземных владений ящеров. Если старшая провернула такое с пегаской, той явно могли придти в голову всякие мысли. Да что там, он сам едва не утонул в фантазиях, совсем неуместных в этот момент. Диксди ковыряла землю кончиком копыта.

 — Хотя... Наверное, на "дерево" она обидится и не будет разговаривать со мной. — Демикорн снова смотрела в сторону скалы, до которой оставалось всего ничего. — Да и на «зверька» обидится, тем более.

 — Ну, на «дерево» и я бы обиделся. — Вороной стряхнул с себя очарование момента и растерянность от произошедшего. — Интересная штука. Тепло от него — это побочный эффект, превращённый в достоинство?

 — Эммм... — Диксди задумалась, вспоминая описание артефакта. Оно было довольно коротким, снабжено картинками и, видимо, выдавалось вместе с предметом каждому демикорну, вступившему в возраст, позволяющий отправиться на поиск жеребят в ледяной пещере. — Вообще-то, это его единственная функция. Балансировка осуществлялась за счёт дуальности предметов. Сейчас он просто нестабилен.

 — Постой... это тот самый артефакт для того Дня Жеребят, о котором ты рассказывала? — Вороной вспомнил разговор в поезде.

 — Да. Это артефакт для демикорнов, отправляющихся в пещеру, полную страшного холода, в поисках жеребёнка. Любой без этого предмета превратился бы в осколки льда в считанные минуты. Он лежал в закрытой шкатулке вместе со свитком-инструкцией. Там подробно описывался сам ритуал, срок действия артефакта в критических условиях и многое другое. Потребовалось немало времени, прежде чем мне удалось заставить его работать. — Диксди вышагивала по покрытым снегом камням, оставляя за собой ровные отпечатки копыт. Артефакт нашёлся в одном из столов дальних комнат. Она редко ходила туда, и большая часть помещений форта покрылась паутиной и пылью. Шкатулка с ним лежала в выпавшем ящике стола, наполовину засыпанная истлевшей бумагой. Сухой воздух постарался над деревянной крышкой, сделав надписи на ней совсем неразборчивыми. Скорее всего, он был подарком, но кому именно, Диксди не знала. — Даже с ним, ущерб от Пещеры Холода был так велик, что демикорн мог войти в неё повторно лишь спустя десятки лет, когда тело придёт в себя. По сути, он влияет на магию в моей крови, заставляя её гореть. Без этой штуки жизнь в северных горах была бы очень унылой. Но...

 — Только не говори, что и от него тоже есть какой-то вред. Смотрю, какой артефакт не возьми, что-то плохое может случиться, если не учитывать те или иные правила. — Вороной фыркнул и покрутил мелкий камешек телекинезом. Отпущенный, он ускакал в сторону скал, издавая мелодичное постукивание. — Эта штука не взорвётся?

 — Ну... Так как у меня остался один экземпляр, я не нашла другого способа компенсировать нестабильность, кроме как ограничить его мощность в несколько раз. Это было просто. И все же... — Она прижала к груди копытце. — Он отзывается неприятным ощущением тут...

Скала приближалась с каждым шагом. То, что издалека выглядело как трамплин, оказалось куском накренившейся горы, часть которой была разворочена ударом чего-то массивного во времена, когда эта долина только образовалась. Покрытая мхом и редкими кустарниками выемка превращала скалу в морду хищной рыбы, раскрывшей пасть для нападения, наполовину высунувшись из земли. Идеальное место для практики вдали от любопытных глаз. Ван назвал это место "Акулий Нос" и усмехнулся. Интересно, есть ли это место на картах и как оно называется там…

Диксди шла рядом. Вокруг царила тишина и спокойствие приближающегося вечера. Долина, несмотря на жутковатое наследие прошлого в центре, казалась спящей, лишь позади ещё виднелись суетящиеся фигурки археологов-пони и помогающих им мохнатых хаски. Обрывки разговоров крутились у неё в голове. Жутковатое описание "скрипунов", упоминание которых заставило вздрогнуть ограничитель и пробудить внутри неприятное чувство. Диксди не понимала, что именно она ощущает. Это была смесь отвращения, страха, граничащего с яростью, и какое-то холодное ощущение, словно к шкурке прижимался клинок.

Вендиго.

Она слышала уже это имя, случайно подслушав разговоры наставниц, но те перестали обсуждать эту тему, едва заметили её. Вскоре её мысли скользнули в другую сторону. Достав из сумки книжку в слегка потрепавшейся мягкой обложке, она перелистнула несколько страниц, решив уточнить несколько изображений.

 — Для чего используется "поцелуй". — Внезапно задала она вопрос, осторожно показав иллюстрацию вороному, едва не споткнувшемуся на ровном месте.

 — Ну... это... проявление симпатии. Когда пони нравятся друг другу. — Замявшись, отозвался он. — А к чему такой интерес?

 — Та пегаска упомянула, будто я хотела её поцеловать... — Диксди перевернула несколько страниц, рассматривая картинки под текстом. — Разве это было похоже?

Вороной с трудом унял попытавшиеся вздёрнуться вверх крылья, вспомнив нежное прикосновение жарких крыльев демикорна. Но если ему хватило такта не говорить об этом, то, видимо, пегаска была не из таких.

 — Ох, умеешь ты вопросы задавать. Давай иначе. Демикорны же как-то проявляли привязанность или симпатию? — Ван хитро улыбнулся.

 — Вообще-то испытывать привязанность к кому-то, кроме артефактов, было не принято. — Диксди вздохнула и положила книгу назад. Вопрос заставил её вспомнить время с наставницами. — Я слышала историю, как один из наставников, желая произвести впечатление на главу седьмого поколения, в одиночку отправился в Молниевые пещеры. Сразившись с огромным подземным чудовищем, он принёс колонну из мерцающего камня и вырезал из неё статую. Это была красивая история, её пересказывали друг другу, когда проходили мимо неё. Кто-то даже считал, что она приносит удачу в поисках редких камней или наследия нашего народа, если прикоснуться к её груди носом. Но делать так мордочками, как нарисовано в книжке... это необычно.

 — А откуда у тебя вообще эта книга? Я уже не первый раз вижу, как ты тайком читаешь её. — Вороной едва успел прочитать надпись на обложке: "Этикет и жесты. Как вести себя в обществе". Более раннюю версию он видел в Зебграде, отменно веселясь с советов по общению с жирафами ровно до тех пор, пока они все не оказались правдой.

 — Мне дала её единорожка в Академии пегасов. — Ушки Диксди вновь заторчали. — Сказала, что мне будет полезно с этим ознакомиться. Но многое из описанного там ужасно... Например, наклонять голову так, чтобы кончик рога указывал в землю.

 — И... что в этом такого ужасного? — Уняв крылья, вороной искренне заинтересовался ходом мысли своей спутницы. Скала была ещё далеко, и времени поболтать было достаточно. Склонить голову перед правителями единорогу предписывалось в случае, если его титул был ниже. Считалось, будто использовать магию в таком положении не так удобно, и это приравнивалось к смиренности и доверию. С момента, когда для использования магии перестал быть необходим зрительный контакт, а было достаточно лишь помнить расположение предмета, этот жест потерял свой скрытый смысл и превратился в элемент этикета. За последние пару сотен лет он и вовсе упростился до лёгкого кивка и приклонённого колена.

 — Этот жест обозначает... — Тихо ответила синяя пони. — Вызов на бой главы поколения. Но это было запрещено по соглашению глав всех поколений. С тех пор поколение возглавлял следующий по силе и мудрости после главы-предшественника демикорн.

 — Значит, поэтому форт назвал тебя главой девятого поколения. — Мрачно заметил Ван. — Кроме тебя больше никого не было.

 — Да. — Диксди вздохнула. — Получив этот ограничитель, я обрела все права, какими наделялась глава. Хотя я не знаю, в чём они заключались и что это мне даёт.

 — Уверен, тебе удастся открыть и эту тайну, и многие другие. — Вороной ободряюще улыбнулся, но едва он дошагал до кончика скалы, его улыбка угасла.

 — А тут жутковато. — Он глянул вниз, и в ногах появилась предательская дрожь. Тень от каменного утёса отдаляла землю и создавала ощущение пропасти. — Может быть, поищем место пониже?

---

Опоздание всегда считалось дурным тоном, особенно когда тебя ждут остальные. В случае с Мосси Бранч, она всегда была исключением. Войдя в таверну, она сразу заметила сидящих за столом пони. Столик находился вдали от других, и над ним проходила часть переходящих в арку стропил, поддерживающих потолок и одновременно являющихся частью лестницы, ведущей наверх. Уютный закуток, где не особо слышно, о чём идёт разговор, а проходящие мимо пони, которых в таверне было достаточно, не помешали бы обсуждению дел. Сама же таверна, "Беличий Хвост", была местом, где любили веселиться, но делали это в меру.

 — Смотрю, почти все в сборе, и даже одна новая мордочка. Приятно видеть, что наши ряды пополняются. — Бранч кивнула хмурому единорогу, накидка которого скрывала его почти до кончиков копыт и выглядела изрядно помятой. Амиантовая масть подчёркивала амарантового цвета гриву, прядь которой была тёмного стального цвета. Тёмные глаза его смотрели на прибывшую слишком пристально. — Мы знакомы?

 — Пока ещё нет, но изрядно наслышан о ваших подвигах, мисс Бранч. Не говоря уже об ответственности в роли управляющей Школой Магии, едва ли уступающей Кантерлотской. — Единорог медленно кивнул в знак приветствия и вновь придвинул к себе кубок с прозрачной ключевой водой. — Айрон Спарк, к вашим услугам.

 — Очень приятно. Мы всегда рады тем, кто понял значимость аэтаслибрумов и, познав их силу, не пожелал использовать её иначе, чем во благо Эквестрии. — Улыбнувшись, Бранч вернула приветственный поклон. Остальные были ей уже знакомы. Пегасочку цвета мокрой охры с занятной золотистой гривой, перебирающую между копыт три стеклянные бусинки чёрного, красного и белого цвета, звали Клауди Фортуна. Имя действительно оправдывало её удачливость на все сто процентов. Считавшийся утерянным безвозвратно аэтаслибрум воздуха достался ей в плачевном состоянии, но даже этого было достаточно, чтобы наделить её некоторыми занятными способностями, учитывая её расовую принадлежность.

Аметистовый единорог, Паунд Тэйл, с уложенной на одну сторону гривой цвета блёклой земляники, сосредоточенно делал глоток за глотком из большой чарки. Запах хлебного кваса разносился из неё повсюду, невольно пробуждая жажду. При всём разнообразии магии, вблизи озёр их эффективность возрастала во много раз. За это он поблагодарил древний фолиант озёр, доставшийся ему в одном из путешествий. Не было Тенакса, поступившего назад на службу к принцессе. Отсутствовал и Скай Глоу, несколько жеманный и высокородный единорог, не упускающий момента, чтобы напомнить всем о своём происхождении. Родовое стойло Глоу занимало когда-то весьма влиятельные места, но со временем утратило как влияние, так и библиотеку магических свитков. Наследнику достался лишь потерявший свою красоту особняк и запертое хранилище, на дне которого обнаружился мерцающий фолиант, жалкая попытка одного из магов прошлого скопировать истинный аэтаслибрум света.

 — Итак, все в курсе о причине, по которой мы тут собрались? — Мосси придвинула низкий стул и, присев, облокотилась на стол.

 — Твой бывший ученик добрался до страниц фолианта, считающегося уничтоженным, обрёл силы и стал опасен. История повторяется, только размеры катастрофы меньше. Я прав? — Аметистовый единорог отставил в сторону чарку и поправил копытом прядь гривы.

 — История повторяется, но на этот раз страницы попали к тому, кто лучше других смог их познать. С его слов, он прочитал всего пару десятков страниц, даже не целый фолиант, но этого хватило для сопротивления эффекту ядовитой шутки, перегрузки подавителя магии и кольца замыкания заклинаний, хотя последние два уже были в отвратительном состоянии. При всём уважении к витрангам, с доставшейся им техникой далёкого прошлого они не дружат, используя её постольку поскольку.

 — Он действительно так силён? — Веско вставил слово Айрон. Видимо, переходить от обсуждения к конкретике было его отличительной чертой.

 — Пожалуй, да. Он всегда отличался способностями в огненной магии, но с этими знаниями он значительно развился. — Кивнула Бранч, гадая, какая магия досталась этому единорогу с хмурым взглядом. — Полагаю, у вас тоже своя история встречи с этими живыми книгами? Не поделитесь?

 — Его история не интересна, Мосси. — Протянула Клауди, толкнув от себя три шарика. Чёрный и белый откатились друг от друга, но красный, шурша по неровной поверхности столешницы, приблизился к белому. — Айрон Спарку удалось добраться до того, что осталось от владений аликорна Маллеату ^{[см. Фолиант теней: дружба]}. Аэтаслибрум железа был наградой в конце долгого и тяжёлого путешествия.

 — Аномальные земли на границе с пустошью. — Глаза единорожки болотистой масти уставились на единорога в накидке. — Смелый поступок для мага. Говорят, после того как волны Хаоса покинули эти земли, там сохранились металлы, свойства которых не слишком хорошо влияли на магию единорогов. Не говоря уже о тех, что использовались для изготовления блокираторов магии и кандалов во времена правления Сомбры.

 — Я в курсе об истории тех мест. Как-никак, мой род многие поколения жил неподалёку. И далеко не все металлы использовались во зло. — Медленно, словно раздумывая над каждым словом, отозвался он. — Именно поэтому моей целью было оказаться в обители одного из семи первых аликорнов прошлого первым. Используя все знания, накопленные поколениями. И мне удалось.

Накидка дрогнула, и из-под полы показался гибкий хвост с небольшой кисточкой на конце. Мосси Бранч мигнула, не веря тому, что ей довелось увидеть.

 — Кист... — Но бледное копытце прижалось к её губам, удивив прохладой подковы.

 — Тссс... Да, но это не имеет значения. — Торопливо проговорил единорог, оглянувшись по сторонам. — Я ожидал от вас другой реакции, чем от них.

 — Угу, я с трудом подавила в себе желание потискать его копытцами. Ну, ты понимаешь, о чём я? — Пегаска подмигнула мисс Бранч. — Но, увы, он такой холодный и чопорный, что всё желание кончилось в тот же миг.

 — А потом нам пришлось бежать от нескольких единорогов Ордена, проявивших куда не столь "милый" интерес к моей персоне. Спасибо за ту удивительную погоню, мисс Клауди Фортуна. Ваш вопль восторга был "оглушающе превосходным". — Съязвил единорог.

 — Всегда пожалуйста, могу устроить это снова в любой момент. — Три пары глаз уставились на неё с осуждением. — Что? Я пошутила. Какие вы скучные.

Бранч обреченно махнула копытом. Новичок её интересовал. Легенды о замке аликорна древности, погибшего в битве с Хаосом, как и многие другие, давно будоражили мысли познавших тайну аэтаслибрумов, но добраться туда никому не удалось. Пустоши славились ульями чейнджлингов, наиболее крупный из которых принадлежал королеве Кризалис. За ними лежали владения песчаных ящеров, тоже не слишком приятных в общении, по приятной случайности люто не переносящих холод и потому редко бывающих где-то ещё, кроме своей пустыни. Когда охоту искать древности не отбили эти два препятствия, наступала очередь третьего. Железные скалы, сводящие с ума компасы и искажающие непонятным образом магию, делали единорогов бесполезными, пегасов медлительными, а земнопони были лишены даже возможности оглядеться. Всё это не мешало, однако, грифонам и минотаврам делать набеги на богатые рудой шахты, с риском для собственной жизни. И вот единорог, да ещё и кисточковый, сидит прямо перед нею, вернувшись из этих гиблых мест, словно это было просто долгое и сложное путешествие, а не поездка в один конец. Если бы не слова двух друзей, она бы не преминула проверить правдивость рассказа... а так.

 — Во всей истории есть одна хорошая сторона. Кем бы ни была спутница Флэйм Блота, они теперь враги, и перемирия не будет. — Тихонько стукнув по столу копытцем, заключила Мосси. — Её сила не поддаётся объяснению, и тем более не понятны её мотивы. Всё что удалось узнать: она похитила ценность, принадлежащую некогда Хранителю Жизни, Паланнену. Розовый осколок кристалла с частью каменной оправы. Зная, кем он был, можно понять, что это за осколок.

 — Кусок Круга Гармонии. Часть артефакта, объединившего всех носителей древних Элементов Гармонии вместе, собрав их разных частей мира. — Хмуро продолжил Айрон. — Среди потомков моей расы бытует легенда, что данный предмет обладал удивительными свойствами и служил единственной цели — спасти мир, когда угроза неизбежна. Но насколько я помню легенды, он распался, едва герои пали в битве, сохранив жизни будущих принцесс. Спустя годы, сёстры вновь обрели силу всех элементов и заточили в камень Дискорда. Верно?

 — Более чем. — Кивнул аметистовый единорог. — И это делит проблему на две части. В первой, необходимо отыскать этого огненного мага, пока он не натворил бед. В лучшем раскладе, он сможет оказаться полезен в борьбе с куда более опасным врагом.

 — Этого не будет. История аэтаслибрума огня ничему не научила? Эта стихия будет забирать всё больше хорошего, пока в нём не останется ярость и жажда разрушений. — Угрюмо заметила пегасочка. Шарики раз за разом показывали отрицательный результат попытки найти нового союзника.

 — Хорошо. Второе — найти эту серебристую чародейку. Описанные мисс Бранч заклинания не имеют аналогов, а, значит, мы не знаем, что ждать от этого потенциального врага. Раз это был один из обломков Круга Гармонии, возможно, она охотится за всеми. Значит, нужно найти их раньше неё. — Предложил единорог, подмигнув пони-официантке, наполнившей его чарку до краёв квасом. — И я полагаю, можно начать с библиотеки в Кристальной Империи. Надеюсь, память мне не изменяет, и именно на её границе стояла башня магов из... вашего рода, мистер Айрон Спарк.

 — Вы только что назвали ещё одну причину, по которой мне было необходимо добраться до замка Маллеату. — Айрон допил свой кубок и, перевернув, поставил на стол. — Дверь на нижнем этаже башни можно открыть лишь обладая магией из его аэтаслибрума.

 — Вы полны сюрпризов. — Проговорила Мосси, косо посмотрев на откинувшегося к спинке стула единорога.

 — Благодарю.

 — Не люблю сюрпризы.

Улыбка единорога угасла так же быстро, как и возникла.

---

У самого обрыва Диксди уже была рада, что тема сменилась на другую. Остудив покрасневшую мордочку под прохладным ветром, она распахнула крылья.

 — Тебе нужно помнить всего несколько вещей, одна из которых — двигаться навстречу воздуху. В отличие от пегасов, тебе не нужны воздушные потоки, идущие вверх. Важен лишь идущий на тебя поток. — Она покачала крыльями, приподнимая их передний край, отчего перепонки изогнулись под ударяющимся в них ветром. Тот всеми силами пытался поднять их вверх, покачивая и заставляя трепетать. — Держи передний край крыла вверх, и тогда сохранишь высоту. Больше угол — быстрее поднимаешься, наклоняешь вниз — начинаешь снижаться. Всё очень просто. Так ты сможешь парить практически без взмахов крыльями.

Диксди улыбалась, вглядываясь в сосредоточенную мордочку Вана, пытающегося повторить её движения в точности. Осторожно, боясь быть сдутым со скалы, он поворачивал крылья, вслушиваясь в необычные ощущения.

 — Выглядит довольно просто, но никогда не слышал такого от пегасов. — Признался он, то и дело смотря на свои крылья, словно не доверял им настолько же, насколько своим копытам.

 — Не опускай передний край слишком низко, это вынудит тебя резко снизиться. И не поднимай слишком высоко, так ты резко остановишься в воздухе. Впрочем, это полезно, если тебе необходимо пропустить мимо преследователя или развернуться на месте. — Цокая по камням, она подошла к вороному, прикоснувшись кончиком крыла к перепонкам у самой спины. — Эта часть отвечает за плавный поворот. Чем сильнее она изогнута, тем более крутой будет поворот. В моём случае дуга выходит довольно большой в силу строения крыльев и веса. Заложив спираль, ты получаешь способность медленно снижаться или осматривать происходящее внизу.

Она тихо постукивала по его крыльям коготками, если вороной поднимал их слишком быстро или недостаточно плавно и низко опускал. В этот миг Диксди невольно задумалась о том, что испытывала её наставница Брайтлайт. Наставлять того, кто не умеет летать, было и сложно, и одновременно интересно. Оглянувшись в сторону, где осталась застывшая у стены окаменевшая наставница, синяя пони медленно кивнула.

 — Ты уверена, что это сработает? — Ван скептически посмотрел на улыбающуюся спутницу.

 — Смотри... — Ударив копытами в скалу, брызнувшую в стороны мелкими камешками, она взмыла вверх. Перепонки несколько раз хлопнули по воздуху, поднимая свою владелицу ещё выше. Оказавшись наверху, Диксди планировала, слегка наклоняя крылья и меняя их положение. Выписывая широкую и размашистую восьмёрку, она то поднималась, то опускалась, ловя встречные потоки ветра. Изредка крылья изгибались и одним рывком поднимали пони к облакам, откуда она скользила, словно по невидимой горке, оказываясь совсем рядом с замершим Ваном. — Не шевели копытами, забудь о них, отдайся целиком крыльям за спиной. В небесах у тебя есть только они. Кроме них и свободы у тебя ничего нет!

 — Ох... — Чёрный аликорн прижался к скале, когда перепончатокрылая пролетела над ним и, выгнув крылья вверх, резко остановилась и спрыгнула на все четыре копыта. Мелкий снежок разлетелся вокруг зыбкими волнами. Она дышала полной грудью, улыбаясь и с трудом сдерживая восторг. Этот трепет от полёта он ощущал волной вдохновения.

 — Наслаждайся! — Она вскинула крылья и стряхнула налипший снег. — Полёт... это наслаждение, с которым мало что может сравниться. Это единение с небом, которое всегда свободно. Приняв это, тебе будет проще.

Кисточка на хвосте дрожала от возбуждения, охватившего её всю без остатка. Даже после такого краткого мига полёта она с трудом сохраняла спокойствие, это ей и не удавалось. Любой пегас на его месте понял бы её с первого удара сердца, но для вороного такие трюки отдавали липким ощущением опаски.

Вороной вздохнул, когда пони приглашающе кивнула в сторону края скалы. Сделав несколько нерешительных шагов и надеясь на глубокие сугробы внизу, замеченные им ещё по пути, он прыгнул с разбегу. Крылья разложились, сухо щёлкнув у основания, и, приняв на себя вес жеребца, легли на плотную воздушную подушку потоков ветра.

Вначале полёт был как у брошенного бумажного самолётика. Прямой, чуть покачивающийся от переменчивого ветра, но уже первая проба изменения угла крыла вызвала у него бурный восторг. Не пытаясь изменить угол всей перепонки, а лишь изогнув её у основания, он стал поворачивать, тяжело и неуклюже, но всё же. Другим удивлением была возможность подниматься, ловя встречный ветер. Или наставница-пегас знала это на уровне инстинктов и не могла пояснить верно, или, что было более логичным, строение его крыла и крыла пегаса отличалось. Быть может, ночные пегасы знали эту тонкость...

 — ДА!! Это так... так... э... Стоп-стоп-стоп!! Диксди! А как мне на скалу вернуться?! — Ван слегка запаниковал, и оттого чуть не рухнул вниз, поймав не тот поток и потеряв под крылом опору. Пятачок камня внизу казался уж больно маленьким, чтобы удачно на него попасть снова.

Рядом раздался шелест крыльев и задорный смех. Фиолетовогривая пони, изредка взмахивая крыльями, летела рядом. Временами она пропадала из виду, сворачивая вокруг себя перепонки в спираль-кокон и ныряя через тучи, но потом вновь появлялась в сиянии капель дождевой воды.

 — Просто снижайся к тому месту, где хочешь приземлиться, и поставь перепонки против встречного потока воздуха. — Говоря это, она слегка обогнала вороного и раскрыла свои крылья так, будто пыталась обнять кого-то невидимого. Замерев на месте, она стала падать вниз, но тотчас изменила направление полёта и вновь оказалась рядом с вороным, смотря на него с задорным огоньком в глазах. — Пегасы переходят с полёта на бег... для тебя же лучше попробовать спрыгивать, оказавшись на высоте своего или чуть меньше роста. Приземляйся на копыта, и всё будет отлично!

 — На словах всё просто... Круг заморозки тоже был описан просто, а меня заставили убирать лёд из трёх комнат замка. — Буркнул дымчатогривый, прикидывая шансы расквасить нос о камни.

Она ничего не ответила на это. Держась рядом и рассматривая его попытки справиться с не сильно послушными перепонками, Диксди вспоминала схему аликорна.

 — Твоё тело... — Тихо добавила она, наслаждаясь полётом и ощущая прилив сил. — Оно само знает, что хочет.

Очередная туча оказалась пробита насквозь тёмным веретеном сложенных вокруг тела крыльев. Демикорн превращалась в живой снаряд, ныряя с высоты, выставив вперёд когти на крыльях, вращаясь и оставляя за собой спираль из радужных брызг. В мордочку вороного плеснулась волна свежести, крошечные капельки превращались в снежинки и оседали на его мордочке причудливыми узорами. Сбоку послышался смех забавляющейся пони, радующейся своей удачной проделке.

 — Ну ладно! — Аликорн стряхнул снег с мордочки. — Говоришь, моё тело знает, что хочет? Так вот, оно хочет догнать одну демикорнку и затискать! Так и знай!

Но сказать это было проще, чем сделать. Взмахи крыльев подбрасывали вороного вбок, а не вверх, да и от этого уставали они куда сильнее, начиная подрагивать от напряжения. Так что попытки поймать перепончатокрылую заканчивались одной неудачей за другой.

Диксди смеялась и легко уворачивалась от него, лишь в один момент, поднырнув под него, выровняла его полёт, помогая набрать высоту. Жар от её артефакта скользнул по шёрстке аликорна и растаял, едва она скользнула в сторону. Теперь её смех раздавался откуда-то сбоку и сверху. Она летела между облаками, покачиваясь и прикрыв глаза.

 — Не переусердствуй. — Шепнула она, пролетев над ним. — С непривычки потом может ломить спину несколько дней. Вдобавок, у тебя не было такой тренировки, как требуется.

 — О да, меня не заставляли карабкаться по скалам со скованными копытами. Что есть — то есть. — Отозвался он, отплёвываясь от набившегося в рот снега. Пони впереди уже перевернулась в воздухе и плавно снижалась к скале.

 — Привыкать к работе крыльями нужно постепенно. — На мордашке в тени пряди гривы сверкали золотистым огнём глаза. — Только так можно будет испытывать радость раз за разом.

В голову дымчатогривого, однако, лезли совсем другие мысли, и сдаваться он не собирался. Скользнув мимо облака, он оторвал от него небольшой кусок, обняв копытами и придавая нужную форму. Обретя надёжную опору, он заработал крыльями быстрее. Конечно, маневрировать с куском "небесной тверди" было весьма сложно, но зато потерять высоту он уже не смог бы при всём желании. Выбрав удачный момент, жеребцу удалось цапнуть её за кончик хвоста.

Замершая на одной высоте с вороным, Диксди перебирала крыльями в воздухе. Наклонив мордочку вбок, она удивлённо рассматривала его, водя из стороны в сторону хвостом, заставляя Вана покачиваться вместе с облаком.

 — Поймааааааал. — Протянула она. — Ну... тогда держись.

Плавно оттолкнувшись перепонками, она полетела вперёд, утаскивая за собой изумлённого вороного вместе с его кусочком облака, постепенно набирая скорость. Вскоре она приблизилась к медленно плывущим наверху облакам, через редкие прорехи в которых виднелись блёклые искорки звёзд.

 — Тебе понравится... — Она зажмурилась, когда последние лучи садящегося солнца ударили ей в мордочку. — Море облаков, пылающее и живое...

Выгнувшись, облака расступились перед ней, и Диксди оказалась над ними, вытягивая вслед за собой зажмурившегося Вана. Полукруг солнца уже таял на горизонте, распадаясь на трепещущие полосы. Свет от него превращал облака в поле из красных волн, медленно катящихся в потоках ветра, загибаясь, играя друг с другом и сворачиваясь в перистые завихрения. Пробитая в тучах воронка затянулась за ними, протягивая от края к краю тонкие нити, словно ветер штопал пушистую ткань небесного одеяла. И всё же в нем оставалось достаточно прорех, где темнели очертания гор и долины. От представшего перед ним зрелища Ван едва не выпустил кисточку изо рта.

 — Там, ещё выше, вода начнёт замерзать на крыльях, одаривая прозрачной скорлупой. Там нет пути для обладающих перьями. — Тихо проговорила она, делясь волнами тёплого воздуха с дрожащим от сырости и прохлады спутником. — А ещё выше, где уже нет воздуха, можно лететь, лишь оттолкнувшись от самой магии мира, но там могла раскрыть крылья лишь она... Алая... И пламя её оперения могло обнять весь мир, храня от невзгод и печалей...

В голосе ощущалась грусть и торжество. Словно цитируя выученную в книгах строчку, Дикси хотелось увидеть это воочию, а не представлять.

 — Это... невероятно. — Выдохнул Ван, спрыгивая на облака и выпуская хвостик перепончатокрылой. — Никогда не был среди такого количества облаков. Они движутся подо мной, огибают копыта… Совсем другое ощущение, нежели в столице пегасов. Они словно...

 — Живые? Да, тут погода живёт сама по себе... — Синяя пони вздохнула. Ей тоже хотелось бы так же беззаботно ходить по облакам и делать из них фигурки… или даже дом.

 — Вот бы отсюда нырнуть так, как ты рассказывала... ты ведь меня поймаешь, если что? — Вороной подошёл к краю неровной прорехи между облаками. Внизу размеренно двигалась земля, отчего создавалось ощущение, словно движется именно она, а облака, напротив, стоят на месте.

 — Не поймаю. — Отозвалась пони, размеренные взмахи крыльев тревожили поверхность облачного моря, порождая на ней крошечные спирали и гребешки. Поймав редкие лучи солнца, она спустилась вниз. Лишь теперь кажущиеся неуклюжими и тяжёлыми, её поножи преобразились. Слегка вибрируя, позвякивая и выпуская из щелей тонкие струйки пара, они держали её на облаках, под перестук шестерней в ограничителе, отмеряющем срок их действия. Детали двигались, словно дышали на её задних копытах, тускло мерцая прожилками холодного голубого света. — На такой скорости, если использую артефакты телекинеза, я останусь без копыт... так что...

Она натянуто улыбнулась и замолчала.

 — Оу... мда, мне следовало думать, прежде чем предложить. — Ван вздрогнул, вспомнив, чем закончилось его спасение из дома.

 — Ничего. — Она слегка проваливалась в облака, и ее походка казалась несколько пружинящей. Порой Ван думал, что она рухнет вниз, когда уровень облаков резко оказывался на линии её колен. В этих местах облака были слишком разряженными даже для новых поножей, что и говорить о развалинах, доставшихся ей спустя столько столетий. Её силуэт на фоне красного солнца казался угловатым, чужим и совершенно неуместным среди этого моря плавных линий, гротов из туч и воронок. Где-то облака изгибались, и преломляющийся в них свет заката зажигал их изнутри бордовым светом, переходящим в фиолетовый и оранжевый — столь несочетаемые, на первый взгляд, цвета. Напоминающие... глаза Диксди. — Когда-то пегасы были диким и кочевым народом. Они жили на облаках, используя крупные тучи как корабли и города, изредка подплывая к плоскогорьям для сбора урожая. Плато в те времена были полны пищи, богаты осадками и могли прокормить их, но климат менялся, и голод заставил их спуститься с небес.

 — Это когда это такое было? — Ван отвлёкся от красоты пейзажа и удивлённо обернулся к спутнице.

 — Давно. Я читала это в книгах про пегасов. Одна из моего народа встретилась с пегасом и вылечила. Её история потом легла в записи, как напутствие всем лекарям ^{[см. Демикорн без неба]}. Они ощущали погоду, но далеко не сразу научились использовать это в своих целях. — Диксди покачивалась из стороны в сторону. — Затем пришли холодные годы, и они заключили союз с земнопони, даря им столь важные в сухостой дожди в обмен на долю от богатого урожая. Самый первый герб такого союза выглядел как... грабли с крыльями.

 — Как что? Уахахаха, понимаю, почему этого не оказалось в истории. — Вороной смеялся не в силах остановиться. — Хорошо, что ещё не лопата с радугой или тележка с облаком.

Фиолетовогривая покосилась на жеребца, не понимая причины его безудержного веселья.

Едва солнце окончательно скрылось за горизонтом, и воздух заметно похолодел, они решили возвращаться. Под облаками всё превратилось в кромешную тьму, и Ван, выбрав приличный кусок облака, вцепился в него копытами.

 — Я, конечно, жеребец, и мне всё по силам, но... Я там вообще ничего не вижу. — Вздохнул он и осторожно прикусил кончик хвоста Диксди. — Тефе федь не флофно буфет мефя отфуксирофать фниз?

Слова звучали невнятно, и прядь кисточки щекотала ему нос, отчего очень хотелось чихнуть.

 — Конечно, нет. Тем более, внизу скоро пойдёт снег. — Кажущаяся чёрным силуэтом с мерцающими на нём артефактами, Диксди плавно взмахнула крыльями, погрузившись в серую пелену облаков. Летящего позади аликорна то и дело окутывал шлейф талой воды. Перепончатокрылая пони включила свой жар-артефакт, и теперь снег таял, едва касаясь её тела. Облако слегка тянуло вороного назад, отчего тот, в свою очередь, тянул за хвост демикорна. Это было щекотно, и она против воли несколько раз хихикнула, наглотавшись снега. Суставы были в её хвосте до самой стрелки, и в том месте, где он схватился, она не ощущала хвост вообще. Лишь это щекочущее подёргивание было сигналом, что вороной всё ещё с нею и не потерялся.

 — Смофли! Фам! Огофек... кофтерок... фнизу! — Раздалось невнятное бурчание позади. Диксди уже давно заметила яркую точку лагерного костра археологов.

Вскоре огонёк стал ближе, и послышались голоса, зовущие их по именам. Блэк старался за двоих, видимо, переживая за пропавшую без следа парочку. Ещё бы, два ценных специалиста, не говоря уже о знающей его родню странной кисточкохвостой пегаске, ушли из лагеря и пропали. Следы, почти скрытые снегом, обрывались у скалы, и сколько бы он не смотрел по сторонам, никого не было видно. Алиорин кружила над лагерем, пытаясь рассмотреть бредущих по земле путников. Ей и в голову не пришло, что оба "скитальца" могут оказаться выше уровня туч.

Пегаска уже собиралась сделать ещё один круг к скале, как мимо неё промелькнула тёмная, вытянутая тень, окружённая потоками пара и подсвеченная алыми прожилками. Стук копыт о скалу, и вот уже рядом с костром, глубоко дышащая от возбуждения, стояла Диксди, позади которой отряхивался от снега её спутник, выглядящий не менее довольным и радостным. Не дав сказать и слова спустившейся с небес Алиорин, демикорн заключила её в жаркие объятья, почти мгновенно подсушив перья, успевшие промокнуть и покрыться снегом. — Какого полена... — Выдохнула оранжевая пернатая, едва её отпустили. — Вы где оба были и как тут очутились? Мы вас ищем уже несколько часов, а эти мохнатые уже стали делать ставки — свалились вы в расщелину или вас снежный як растоптал случайно!
"Мохнатые", которыми оказались хаски, пожали плечами и обменялись битами. Видимо, проиграли все.

 — Объясни ей потом, ладно... я хочу перекусить, последний виток был сложный. — Синяя пони высушила вороного, отчего его грива и хвост стали отдалённо напоминать стиль Пинки Пай под кофеином, и направилась к костру. У самого лагеря они попали в поток сильного ветра, и ей пришлось приложить больше усилий, чем она рассчитывала. Болтающийся на хвосте Ван вовсе не был подспорьем в этом сложном деле. — Тут есть чем перекусить?

Ответом были изумлённые мордочки археологов, среди которых оказалась мордашка аппетитно жующего что-то Сатурна. Кот шевелил ушками и всем видом показывал, как он осуждает своих спутников за их вероломный поступок. У лагеря стояли первые из лёгких саней хаски, доставивших более лёгкий груз раньше на два дня. С грузом прибыл и мохнатый «заяц», спрятавшийся от огромных псов среди поклажи.

— Ну, чёрный пушистик, давай, поясняй!! — Поджав крылья и сжав губы в тонкую линию, Алиорин преградила вороному дорогу. — Я хочу знать, где вы были и как тут оказались! И что это всё значит...

Армос стоял в стороне. Минуту назад он провожал взглядом одинокое облачко, медленно поднимающееся вверх, а затем рассматривал быстро скрывающиеся под снегом следы. Они начинались у границы лагеря. Покачав головой, он зашагал в сторону костра.

---

— Итак, ты обещала рассказать о своей... необычной знакомой. — Закат смешивался с синим цветом гривы и делал её насыщенно-фиолетовой и бархатистой. Принцесса Луна покачивала перед собой чашку кофе, с наслаждением вдыхая его аромат. Со столика доносился вкусный запах ванили, клубники и взбитых сливок. Нарезанный тортик уже знал — этот вечер был дня него последним, но ни капли не сожалел о своей участи.

 — В общем-то, рассказывать особо нечего. Искатели проблем на свои крупы были во все времена, но лишь после... кхм... потери многих записей и карт эра поисков неизведанного раскрылась в своём великолепии и абсурде. Искателями приключений становились все, в ком пробуждалась страсть к поиску того, о чём ещё никто не знает. — Селестия медленно положила в рот ложку с кусочком торта и неспешно прожевала его, отмечая среди сладкого вкуса тонкий оттенок кислинки. — Но только одна из них заявилась во дворец лично, предложив свои услуги в обмен на помощь в её... кхм... проблеме.

 — И в чём же она заключалась, если ты решила ей помочь? — Луна улыбнулась и отхлебнула ещё глоток бодрящего напитка.

 — Око Медузы. — Коротко ответила светлая аликорн, и её сестра едва не подавилась.

 — Мы избавились от этого ещё после войны с Хаосом!! — Чашка со стуком очутилась на подоконнике.

 — Я знаю, и потому была удивлена, увидев простую земную пони, а не единорога с этой способностью. И всё же я была не первой, кто встретил её. Кто-то крайне умелый и знающий про Око достаточно много сделал для её глаза отличный механизм, не пропускающий без её желания даже тонкого лучика этой магии. — Аппетит пропал, и Селестия положила ложку на тарелку. — И не только его. В теле Эйранды находится и другой механизм, полагаю, такой же древний, как и первый. И тайна эта каждый раз избегает раскрытия. Нет никакого сомнения, что она помнит, как это случилось с нею, но как избавиться от проклятья — она не знает.

 — Но ты же сказала ей, чем чревато обладание Оком? — Принцесса Луна осторожно подошла к сестре и заглянула той в глаза.

 — Нет, и не скажу. Кристаллы остаются того же размера. Они не стали больше или меньше с того дня, как я встретила её. Возможно, всё обойдётся. Вдобавок, она действительно лучшая из тех, кто называет себя "Искателями Приключений". Есть вещи, с которыми справиться может только она. — Принцесса отвела взгляд в сторону. Луна, для которой события тысячелетней давности были словно вчерашний день, воспринимала всё это слишком остро. Грозный артефакт, некогда существовавший в виде пары браслетов, действительно считался уничтоженным и погребённым вместе с одним из замков, оказавшихся на поверхности, едва Хаос схлынул и развеялся в воздухе как мираж. И это было далеко не единственное наследие, хотя и самое коварное. Но они справились. Магия аликорнов тогда была на пике возможностей.

 — Ты ведь сможешь ей помочь? — Тёмная легла рядом, рассматривая тортик.

 — Не уверена. Скорее всего, в одном из своих путешествий она сама поможет себе. Что-то двигает ею в нужном направлении, сталкивая с нужными пони, с забытыми вещами и прошлым, порой более древним, чем мы с тобой. И... — Селестия перевела взгляд на свою сестру. — Я предпочту, чтобы это узнала она, чем кто-то, способный пробудить нечто запретное, скрытое и заточённое в темноте прошлого навечно.

 — Как этот доспех? — Луна с интересом взглянула на Селестию.

 — Да. Он лежал у нас под носом столько веков, но лишь в этом пергаменте от Эйранды стало понятно, насколько ценным он был. Мне следовало внимательнее относиться к тому, что осталось в мире после битвы с Тёмным Королём. Но я так радовалась, что всё завершилось. Простой единорог не смог бы выстоять перед силой аликорна, а нам даже пришлось объединить свои силы. Даже то, что Кристальная Империя пропала...

 — А я искала решение... — Тихо произнесла ночная принцесса. — Я была в архивах, искала заклинания и способы вернуть её назад, ведь там остались кристальные пони, нуждающиеся в помощи.

 — Я знаю. — Белое крыло успокаивающе прижалось к тёмному боку. — Я тоже. Это оставалось загадкой для меня... до недавнего времени.

 — Допустим, эти древние доспехи были когда-то способны продлить жизнь своему владельцу. С твоих слов, их нашли в подземельях Кантерлота, в тех пещерах, где кристаллы магии порождают довольно странные иллюзии для заблудившегося там единорога, отчего все ходы туда перекрыты, а оставшиеся хорошо охраняются. Но кому они могли понадобиться? — В голосе принцессы Луны ощущалось удивление.

 — Не доспехи, а то, что было выбито внутри них. Все они — часть схемы, ключа к двери, за которой могло остаться наследие Чёрного Короля. — Селестия задумчиво смотрела себе под ноги. В воспоминаниях гремели дни великой битвы, но выигранная тогда война вновь напоминала о себе спустя тысячелетие. Кто-то решил действовать намного тоньше, сплетая паутину из кажущихся несвязанными событий, постепенно отбрасывающих тень на светлое будущее её страны. Единственно, принцесса была мудрее и старше, а это вселяло надежду. Как и ставшая прежней сестра, и шесть элементов гармонии... которых не стало.

Селестия замерла на половине мысли. Как же это могло выпасть из головы? Главная сила, способная защитить страну в случае опасности, исчезла, распалась и стала пустыми оправами из золотистого металла. Конечно, слова Сюрприза были обнадёживающими, но всё же.

 — Полагаешь, кому-то стали известны планы Сомбры? — В глазах Луны появилось беспокойство. — Поэтому на Кэйденс напали в её собственном дворце?

 — Нет, дневник был спрятан, но раз его не искали, основной целью была сфера магии. — Покачала головой светлокрылая аликорн. — Значит, ещё есть время понять, для чего понадобились доспехи. Но так, чтобы Орден остался в неведении. И тут придётся положиться на интуицию Эйранды. Эта пони смогла побывать в таких местах, куда даже мне или тебе нет пути.

 — Не понимаю... разве есть места, где может не справиться сила аликорна? — Ложка, зажатая телекинезом принцессы Луны, осторожно тыкнула тортик, оставив в нём след в форме улыбки.

 — К сожалению, есть. Те, кто строил эти древние строения задолго до короля Сомбры, прихода Хаоса и даже первых аликорнов, сделал двери и запоры, с которыми не справиться даже нашей магии. Ведь их специально делали такими. — Вздохнула светлокрылая принцесса и села напротив. — Это загадка прошлого, ключом к которому способна стать наша недавняя гостья. И всё же, Эйранде удалось частично подтвердить мои предположения и проникнуть туда, куда пони вход заказан.

 — Демикорн? — Ложка звякнула и упала на блюдце. – Ты хочешь сказать…

 — Да. Это её народ был задолго до нас, и, возможно, среди их наследия есть ответы о том великом катаклизме, отбросившем народы пони, единорогов и пегасов в дикие времена, заставив всё начать с начала. И мне хочется верить, что я не совершила ошибку, дав ей возможность покинуть Кантерлот. — Селестия задумчиво посмотрела в окно, где начинали переливаться огоньки звёзд на ночном небе. — Если Орден поймёт, кем она является, её жизнь станет кошмаром, а если к жизни вернутся могущественные артефакты, то кошмар станет явью для всех нас.

 — За тысячу лет жизнь стала сложнее. — Уныло протянула тёмная принцесса, решившись откусить кусочек торта.

 — Увы, теперь не выйдет ворваться в замок злодея, вращая над головой алебардой в магическом пламени. Нет ни замков, ни ждущих победы над нами злодеев. Всё стало размытым, и кто-то, пользуясь жадностью грифонов, доверчивостью пони и тягой к магии единорогов, подбрасывает им опасные игрушки. А в итоге появляется, например, чёрный жеребец-аликорн. — Селестия улыбнулась, вспомнив своего ученика, рьяно взявшегося помогать Ночной Страже в меру своих сил и умений.

— Да уж. – Вздохнула принцесса ночи задумчиво, отложив ложку в сторону.

13. Хрустальный дневник, тонкости профессии и говорящая дверь

Таинственная чародейка и её верный спутник отправляются прочь из Кристальной Империи, забрав то, что было им нужно. Осталось несколько шагов до выполнения поставленной цели, но получится ли у неё задуманное? Диксди рассказывает Вану о своей профессии и узнаёт о его путешествии в дальнюю страну. А Шайнинг и глава Ордена встречаются с весьма необычным наследием прошлого, оказавшимся в руинах башни Элементов Гармонии.

— Меня... превратили в камень. Я ничего не смог сделать. — Оправдывалось шагающее на задних лапах существо, вытянув вперёд свою плоскую морду. Грива из шипов шевелилась, скрывая шею и выдавая волнение сомнаморфа.

— Я не хочу слышать от тебя оправдания. Ты был послан узнать о погоне и дальнейших действиях Ордена магов! — Серебристая единорожка плавно вышагивала по каменному пыльному полу, пугая свечением своего рога мелких насекомых и разгоняя занавеси из паутины телекинезом. — Ты узнал?

— Да, госпожа. Они не перестали искать тех трёх единорогов, даже когда обнаружили смятый кулон и... их бумаги. Но один из тех, кого мне удалось подслушать, упомянул ценный для Ордена артефакт. Он был с ними, и его ищут с особым рвением. Случившееся в замке не покинуло его стен. Орден не знает о сфере магии. — Сомнаморф пригнулся, заметив занесённый рог чародейки, но та остановилась и задумчиво посмотрела на своего слугу. Приободрившись, он продолжил. — Однако... Неподалёку от руин, мне встретилась та пони. Искательница древних сокровищ и старых замков, столь часто переходящая вам дорогу. Она узнала меня, словно уже видела раньше... а затем была вспышка света... Я очнулся, когда стемнело, в том же проулке.

— Именно ты показался ей знакомым, или она просто видела подобных тебе? — В голосе чародейки на миг проявилось беспокойство.

— Я не знаю, госпожа. Если бы мне удалось принять её облик, я бы знал её мысли... её желания и планы. — Сомнаморф склонился и перешёл на все четыре лапы, скользя рядом с серебристой единорожкой, подобно её тени. Второй тени. Всё же, он не стал упоминать об ощущении, будто необычная чёрная пони читала его воспоминания, проникала в мысли и просматривала то, что удалось увидеть ему самому. Быть может, сомнаморфу просто показалось, а, в итоге, госпожа обойдётся с ним очень строго, не разбираясь, было ли это на самом деле или нет. Желания проверять это у него не было, с годами он стал осторожнее в словах. И умнее. Гораздо умнее, чем в тот день, когда госпожа нашла его и забрала с собой.

— Эта пони начинает мне надоедать, но она не будет помехой моему плану. Он почти завершён. Осталось лишь несколько ингредиентов. И тогда события начнут складываться так, как этого пожелаю я. — Проговорила серебристая, выровняв голос и убрав из него нотки беспокойства.

Они шли по брошенным подземным ходам, тянущимся далеко за пределы Кристальной Империи. Часть была просторной, другая уже давно обвалилась и вынуждала выбирать менее комфортный путь через узкие шахты и проходы. Талая вода покрыла стены жирным налётом и дала жизнь мерцающей плесени, пятнами растущей там, где сырости было больше всего. Кромешная темень отступала перед холодным светом рога чародейки, но зловеще смыкалась позади. Проржавевшие двери встречались на их пути, преграждая дорогу кривыми зубцами или темнея в стенах. Сквозь дыры в некоторых лилась мутная вода, отдающая затхлостью. Коридоры были похожи на те, где сомнаморф уже успел побывать, только полосы уже почти стёршейся краски на стенах были красноватого оттенка. Порой встречались следы деятельности единорогов армии Сомбры, пытающихся превратить подземелья в стратегически выгодную постройку. Все попытки разбились о прочные двери, встречающиеся едва ли не через равные промежутки, разделяя подземную часть на кольца и сектора. Даже древние и изношенные, механизмы продолжали удерживать створки вместе, сопротивляясь магии с колоссальным упрямством. Такие двери приходилось обходить. Чародейка легко находила бреши в таких местах, куда слуги короля даже и не подумали бы сунуть свой нос. Несмотря на это, часть дверей открывалась перед ней, словно признавая её право тут быть. Одна из таких дверей была почти в самом конце их пути по лабиринту коридоров. Последняя, гулко скрипнув, выгнулась и отворилась, впустив в душный коридор свежий морозный ветер. Чародейка вздохнула полной грудью. Они вышли посреди покрытой снегом равнины, возле остатков дозорной башни, одной из немногих, разбросанных по всему периметру Кристальной Империи. Издалека башню можно было принять за очередной кусок скалы и, видимо, поэтому мало кто проявил интерес к ней за столько веков. Да и мало кому было в радость идти пешком по сугробам, ловя морозный ветер только для того, чтобы рассмотреть руины строения, один вид которых не сулил ни добычи, ни славы, ни иной пользы, вроде крыши над головой. Хотя, тёмные разводы гари на стенах и обугленные части перекрытий были лучшим свидетельством деятельности странников и искателей приключений, останавливающихся тут на привал во время путешествия, скрываясь от снежной бури. Стальная дверь, покрытая каменной отделкой в цвет пола, сдвинулась назад, возвращая башне привычный вид. Даже если кто-то отыщет эту дверь, ему вряд ли хватит ума её открыть.

— Время собрать воедино трофеи. И тогда даже "Он" не сможет ничего изменить. — Серебристые губы изогнулись в ухмылке. — Идём, мир ждёт перемен, и я дам их ему в полной мере.

— Да... Госпожа. — Сомнаморф кивнул и прислушался к гулкому удару позади двери. Из щелей потянулись тонкие струйки пыли, и пол башни покосился и просел. Где-то под землей раскатывался рокот рушащихся стен и катящихся по ступенькам камней. Госпожа не любила пользоваться одним и тем же подземным ходом дважды, если в этом не было необходимости. Особенно если в планах не было пункта о возвращении назад тем же путём. Камень растрескался и замер. Обвал закончился, и теперь даже самый любопытный пони не сможет найти дорогу вниз. Чародейка же смотрела вперёд. Там были горы и едва различимая лента заброшенной и забытой железной дороги. Её не было на картах, не было и упоминаний в летописях. Те, кто построили её, не стали делиться об этом с другими, а время быстро скрыло с глаз этот памятник работы многих сотен копыт.

Рельсы ушли под землю под собственным весом, и даже балки из белоснежного прочного камня не смогли их остановить. Хотя дорога строилась основательно, материалы были выбраны дешёвые. Белым камнем оказался хорошо спрессованный известняк, покрытый тонким слоем укрепляющей магии, но магия рассеялась, и влага проедала в нём отверстия, вымывая наименее прочно держащиеся частички. Дорога змеилась, выдавая желание безымянных строителей найти наиболее прочные точки равнины, избегая песчаных мест или болотистых участков. Хорошее желание, но невыполнимое. Пути сохранились на скалистых участках, но почти пропали там, где почва оказалась не готова к возложенному на неё весу, отчего рельсы то появлялись над землёй, то пропадали снова, пока не нырнули в темнеющую расщелину в горах.

На другой стороне провала, основательно осевшего по краям и потерявшего свои очертания, виднелись два обломка скалы, напоминающие сломанные лезвия кос. Будь они целее, их кончики бы сходились в одной точке, образуя арку над тонкой скалистой тропой, но время не пощадило их, как и многое другое, сломав одну скалу-лезвие и обрушив под основание другую. Их осколки, вероятно, рухнули в расщелину тысячелетия назад. Существо было тут не в первый раз, но снова и снова ужас вкрадывался в его разум, когда приходилось идти над бездной. Буквально.

Моста между двумя краями рваной раны земли не было. Едва чародейка вступила на остатки каменного моста, как колонны по бокам тускло засветились, и падающий снег, стал вычерчивать из воздуха грани невидимого пути. Серебристое копыто плавно опустилось на пустоту, и она выдержала его вес. Чародейка шла по невидимой переправе, словно это было само собой разумеющимся, не думая о том, что она может пропасть, а сама пони рухнет в бездну, дно которой если и можно было рассмотреть, то лишь обладая сверхострым зрением. Призрачный мост становился всё более осязаемым по мере того, как снежинки налипали на его прозрачную поверхность.

— Ты боишься, как любое существо, созданное для жизни под землей. — Заметила чародейка, взглянув, как сомнаморф старается идти там, где снег покрыл прозрачную поверхность и создал видимость надежной опоры. — За столько времени ты мог бы уже привыкнуть. Или это стало единым целым с твоей сущностью?

Сомнаморф не ответил. Вцепляясь в невидимую поверхность моста, он передвигался, доверяя лишь ощущению под когтями и тому, что видел собственными глазами. Единорожке доставляло удовольствие наблюдать его беспомощностью, и он ничего не мог с этим поделать. В первый раз она просто бросила его телекинезом вперёд, словно проверяя, возник мост или нет, и существо лежало, смотря вниз, во тьму провала, не веря случившемуся чуду, а потом чародейка потащила его за собой, не дожидаясь, пока сомнаморф придёт в себя.

Снег с гулким уханьем осыпался вниз, когда копытца чародейки достигли скалы. Мост пропал, и сомнаморф в последний момент успел шагнуть вслед за госпожой, едва не разделив судьбу снега. Для неё он был расходным материалом, и этот жест лишь подчёркивал это. Однажды он не успеет и... о дальнейшем он не хотел даже думать.

Снегопад усилился, и теперь всё чаще налипал на созданный чародейкой магический щит. Её спутнику приходилось выбирать места, где снега было меньше, но сомнаморф всё равно умудрялся провалиться в тот или иной сугроб. Липкий снег, скользкий лёд и сырость на тёмной шкурке вызывали у него отвращение. Не потому, что оно любило сухие коридоры. Вовсе нет. Подземелья были сырые, и редко где грунтовые воды не находили свой путь через ветхие стены или ржавые трубы. Снег вызывал у него неприятное воспоминание. Покрытое морозными разводами стекло, размытое отражение удивлённой мордочки, смотрящей не него чужими глазами. Чьи-то губы шевелились, но разобрать слов он не мог, и это заставляло его дрожать, искать тёмное место и прятаться там от одного и того же воспоминания. И выпить сока ^{[См. Интерфейс]}. Сладкого сока, в такой прочной металлической банке, которая открывалась, если потянуть за колечко или нажать на рычажок. Правда, сомнаморф никак не мог вспомнить, как именно открывал эту банку он сам. И это заставляло часть внутри него тихонько выть от бессилия.

В раскинувшейся перед ними долине виднелась древняя башня. Оплавленный камень, торчащий остов крыла дракона, стальные гарпуны с цепями, ржавые и оставляющие на каменных стенах рыжие подтёки — всё это было немым памятником битвы, которую никто не помнил или старательно стёр из истории. Чародейка взглянула на башню мельком и свернула на каменистую тропу. Её путь лежал не туда. В башне не было ничего интересного. Много лет назад она забралась туда, надеясь отыскать ценные артефакты или свитки с заклинаниями. На худой конец, сошли бы и сокровища. Башня оказалась пуста, мертва и от верха до самого низа разворочена пожаром такой силы, что камень застыл тяжёлыми каплями и арками, мгновенно расплавившись и так же быстро остыв. Огромного дракона прибили к стене башни гарпунами, цепи от них терялись глубоко под землей, видимо, скрывающей остатки катапульт или баллист прошлого. Кем бы ни были смельчаки, он забрал их с собой, но не его пламя изжарило башню. На нижнем этаже любопытная единорожка обнаружила остатки каменной круглой плиты, искорёженных трубок и разбитых колб, в них не осталось и капли содержимого. Три овальных платформы, покрытых узорами и символами, пустовали. Одна даже треснула посередине, сделав символ в центре неразборчивым. На двух других виднелось выгравированное крыло и рог. Центр, куда они были обращены своей вытянутой стороной, покосился и напоминал одну из тех удивительных конструкций, в которой кольца могли вращаться вокруг своей оси и внутри других колец, меняя угол вращения, на миг складываясь в ровную поверхность. Тут из шестнадцати колец сохранилось всего одиннадцать. Наиболее тонкие и мелкие, в центре, обвалились и лежали внутри полусферы-чаши под кольцами. Башня осталась загадкой, подарив, правда, несколько ценных подсказок насчёт совсем других вещей, одной из которых было местоположение первого из лежащих в её сумке камней. Оранжевый самоцвет, тускло переливающийся остатками магии внутри своих граней. Жаль, что его владелец оказался слишком несговорчивым и не захотел отдать его просто так. Даже наложил на себя заклятие эммарбла, наивно полагая, что это спасёт его тайну.

Чародейка свернула на узкую тропу среди сухих кустарников и обрушившихся кусков скал, ведущую к неприметной двери. Короткое слово, и, вспыхнув символами, та раскрылась, пропуская двух частых гостей этого места внутрь.

— Вот я и дома... — Тихо проговорила она, оказавшись в овальном зале, засыпанном мусором, перевёрнутой и истлевшей мебелью, сломанными колоннами и покосившимися каменными арками, настороженно мигающими алыми камнями. Чёрная тень с серебрящимися глазами, холодными и надменными, скользнула в сторону, отделившись от естественной тени единорожки, и увеличилась в размерах, частично заползая на свод вырубленного в скале помещения.

— Мой выбор был верным, подруга. Ты не только напоминаешь мне её, но и обладаешь нужными качествами. Такая превосходная работа, такая ювелирная точность владения силой, что я дала тебе. — Шелестел голос доносящийся сразу отовсюду. Тень улыбнулась. — Осколки древнего артефакта — не цель, а всего лишь средство достижения целей. Твоих... моих... в основном, моих, конечно, дорогая Аргента.

— Ты не говорила, что хранитель голубого осколка придёт сам. — Сухо отозвалась единорожка, огибая перевёрнутые деревянные конструкции, медленно ступая по разбитым каменным плитам, словно огромное и тяжёлое существо топталось в тесном зале, оставляя вогнутые воронки следов. — И не говорила, что в том замке будет аликорн. Настоящая аликорн, а не мираж, как на том мосту.

— Я не всесильна. Подожди, и любое событие будет у тебя перед копытами, словно открытая книга. — Сладко протянула тень, следуя за единорожкой к коридору. — Но согласись, ты дала отпор аликорну, не этого ли ты хотела?

— Мне повезло... — Хмуро заметила чародейка, хотя на границе сознания она понимала, что это было не совсем так. В тот момент её глаза застилала мгла, и она не сильно понимала, почему возникло желание бросить сферу прямо в этот давящий щит.

— Ты знала, что эта сфера защищена от магии. В твоей крови, в твоей памяти прошлого это хранится, как чёткий след чернил на бумаге. — Шептала тень, огибая наклонившуюся к полу колонну. — Я долго была одна. Я долго собирала себя, блуждая по брошенным подземельям, не в силах прикоснуться к тому, что когда-то могло принадлежать мне. Веками я смотрела на древние плиты, проникала через закрытые двери бесплотным потоком мысли, созерцая разрушения, ветхость и забвение мест, некогда полных жизни и стремлений. И тут мне явилась ты...

— Да, я помню эту историю, ты много раз рассказывала мне её... — Скривилась единорожка и зашагала дальше. Скрытые в полу и стенах кристаллы загорались, едва она подходила к ним, и гасли позади неё. — Я была больна, и родители хотели избавиться от меня, когда пришла ты, наделила меня магией, дала силу и помогла развить её. Ты сказала, что они хотели отдать меня единорогам Тёмного Короля, и в последний момент ты пришла и спасла меня. Я слышала эту историю много раз, но я даже не помню их...

— Вот видишь... Если бы не я, ты оказалась бы в копытах Ордена или тех единорогов, желающих сделать из тебя орудие своей мести за сгинувшего предводителя. Я дала тебе свободу, а ты поможешь мне вернуть куда большее, чем эти жалкие искорки почти угасшей силы. — Тень стала выше, часть её развевающейся гривы заползала на покрытый паутиной свод зала и вползала в узкий коридор, огибая тускло горящие камни-светильники. — Ты подчинишь себе сердца её народа... народа моей сестры, с ними тебе не нужны будут жалкие слуги и приклонившие колени маги этого мира. Пожелаешь — и Тартар будет просить у тебя пощады. Захочешь — и Луна обрушится с небес. Всё будет в твоих силах, но не раньше, чем ты сделаешь то, что от тебя требуется.

Серебристая замерла у стоящего в нише резервуара. Свет в нём шёл от самого дна, выхватывая из тени силуэт замершего единорога. Он стоял на задних копытах, словно пытался атаковать и одновременно прикрыть мордочку передним копытом. Редкие пузырьки воздуха плавно поднимались наверх, огибая его шкурку и скользя по медленно колыхающимся локонам гривы. Внизу виднелись неразборчивые от старости символы.

— Сильнейшие маги, они всегда были моей слабостью. Дерзкие, открытые к поиску забытого и созданию нового, они могли бы достичь куда большего, обладай они большим долголетием. — Задумчиво проговорила Аргента, рассматривая искажённые в гневе черты мордочки единорога. Замерший в момент битвы, он по прежнему излучал ненависть к противнику, не в силах его одолеть. — Многие из них даже нашли древние фолианты, но так и не поняли их истинного назначения. Испугались возможностей, склонились перед принцессой, спрятали знания, но не так хорошо, как считали. А кто не спрятал, просто отдали крупицы прошлого ей, считая это верным решением, отказавшись от своих корней.

— Но не тот огненный единорог, нашедший листы аэтаслибрума. Ты надеешься вернуть его расположение? Наивно, но мне нравится твоя уверенность. — Прошелестела тень, отделившись от стены и бесшумно зашагав рядом с единорожкой. Они миновали пустой резервуар с криво нацарапанным на пластинке именем. — Он был бы прекрасным дополнением твоей коллекции за столько лет. Ты даже приготовила для него место. Весьма оптимистично, подруга!

— Когда артефакт будет восстановлен, у него не будет выбора. — Буркнула Аргента, сворачивая в боковой ход. С потолка свисали металлические канаты; кусочки труб торчали рваными лепестками, будто диковинные цветы; под копытами хрустели каменные обломки и звенели ржавые детали, высыпавшиеся из механизмов. Тренируя новую магию, она вытаскивала всё, на что указывало копыто её подруги, разбирая и собирая обратно, постепенно понимая, что и для чего предназначено. Некоторые детали не давались телекинезу, и приходилось использовать зубы и копыта, делая и без того унылое занятие откровенно утомляющим. Впрочем, те же колбы из странного стекла оказались отличными оковами для пытающихся одолеть её магов. А их было не слишком много. Найти достойных, сразиться и победить, а потом добавить к остальным — это стало приятным развлечением и отличной проверкой её растущих сил. Она хорошо помнила ту немолодую единорожку, первую из пытавшихся одолеть её...

Аргента остановилась возле пыльной колбы, где замерла в бесплодной попытке разбить стекло изнутри её пленница. Древесного цвета грива и перевязанный в трёх местах шёлковый хвост. Она бросила хорошее заклинание, но слишком поздно, и это стоило ей свободы. Она что-то кричала перед тем, как темный барьер сжал её и погрузил в сон. Что-то о своей дочери и желании её вернуть. Серебристая стёрла копытом пыль с таблички, обнажив надпись: Лоами Коин.

— Кем она была? — Спросила чародейка, обернувшись к тени.

— Тебя это беспокоит? Ты в нескольких шагах от силы большей, чем ты можешь представить. Скоро ты сможешь даже поставить на колени принцессу, отнявшую у твоего рода великую реликвию ради собственных амбиций и представления безопасности мира. Правители прошлого, маги, гордящиеся знаниями, украденными из хранилищ предков, присвоившие себе чужие заслуги — ты будешь выше них! Подумай об этом. — Тень стала выше, и её стальные глаза внимательно смотрели на чародейку. — Ты станешь воплощением магии этого мира, а мне нужна лишь самая малость... Тело. Так я смогу быть тебе подругой не только в пределах этого древнего места. Мы сможем идти по миру бок о бок, а не коротать дни в этом хранилище, напоминающем о безвозвратно утерянной мощи и знаниях древних народов.

— Ты говоришь о ней? Но почему ты не смогла заполучить её раньше? — Чародейка обернулась в сторону замешкавшейся тени. Эхо разнесло скрежет, словно та сжала клыки, пытаясь унять вспышку ярости.

— Её хранил тот отвратительный дом. Туннели захватили тупоголовые ящеры, и с ними не вышло найти общий язык. Слишком гордые, слишком самоуверенные и хорошо защищённые украденной у нас же технологией барьера. Народ моей сестры разбросал по всему миру своих каменных монстров. На каждом континенте, куда бы она ни пошла, эти обломки былой охранной мощи пытаются её защищать. Даже с твоим телом это невозможно, оно слишком хрупкое и ненадёжное. — Прошипела тень, прикрыв глаза. — Вся армия этого мага-недоучки смогла избавиться едва ли от трети этой системы, собрав ключевые её кусочки в надёжном месте. Лучше, чем ничего...

Тёмное, чуть расплывающееся копыто обняло и прижало к тени чародейку. Чёрная грива стекала вниз, напоминая вязкие потоки смолы или чернил. Пряди рассыпались на густые облака и собирались снова, проходя сквозь Аргенту, но та не замечала этого, ласково прижимаясь к шее тёмного высокого существа, глаза которого уставились на замершего у входа сомнаморфа.

— Ты... никогда не оставишь меня? — Прошептала Аргента.

— Я никогда не оставлю тебя. — Тень распадалась, впитывалась в серебристую шёрстку и пропадая без следа. Единорожка с плещущейся в глазах тьмой обернулась к слуге. — До тех пор, пока она будет мне полезна.

Голос звучал жёстко, отдавая металлом.

— Ты, пародия на жизнь и продукт интерфейса сновидений, иди со мной. — Грубо бросила она, миновав вжавшегося в стену сомнаморфа. Тот, опустив передние лапы к полу, медленно зашагал следом, не смея нарушить приказ.

Сложно было сказать, кого из них он предпочитал. Аргента относилась к нему как к слуге, но, всё же, хвалила и даже давала поблажки. Другая, что виднелась тенью, нашла его среди обломков рухнувшего потолка и полного пыли устройства непонятного назначения. Он словно проснулся тогда, но не мог понять, что и кто он. Та, другая, дала ему имя и позвала с собой. Вот только относилась она к нему как к вещи, предмету, имеющему меньшую ценность, чем обломок древнего механизма. Оно боялось оказаться бесполезным. Время брало над ним власть, и далеко не все поручения удавалось выполнить так, как тень того желала. А те годы, проведённые в облике пегасочки. Они рождали в нём странные воспоминания, словно оно было кем-то очень важным. Значимым для других. Вот только вспомнить до конца не удавалось. Лишь разбитые колбы в форме шаров, опоясанных металлической полоской с круглым замком с трёх сторон, навевали ощущение тоски и желание оказаться там, где нет воспоминаний, нет желаний, нет бегущего перед глазами полотна чужой жизни.

Они миновали ржавый остов загадочного и неуклюжего механизма, на его смятом боку виднелась надпись: "тестовый образец". Провода и тонкие трубки беспорядочно торчали из дыр в корпусе. Стекло хрупких элементов давно треснуло, и лишь отливающие цветом морской волны пятна свидетельствовали о наполнявшей их жидкости. Всё основание этого необычного устройства было расцарапано, пока его тащили волоком по каменным коридорам. Царапины тускло блестели в свете магии рога чародейки. Она не раз пыталась привести его в рабочее состояние, но взамен исправленных частей вечно выходили из строя другие, и починка затягивалась, пока окончательно не надоела ей. На противоположенной стороне стояло несколько пыльных колонн. На них, зажатые в металлических оковах, находились всего три предмета. Два разбитых цилиндра и один целый, на боку которого можно было рассмотреть символ-маркер и гравировку "Комплекс «Судьба»", после которой шла выбитая на медной пластинке цифра.

Едва чародейка миновала колонны, как кристалл в одной из них, сжатый стальной оправой, вспыхнул, и послышался едва разборчивый голос записи. Звук прерывался, и фраза начиналась не с начала, но сомнаморф слышал её уже столько раз, что не стал обращать внимания, как и его хозяйка.

— Гадаешь, что внутри? — Внезапно раздался голос чародейки. — Я же вижу, тебе любопытно. Столько лет ты видишь эти три жалких остатка от некогда великолепного сосредоточия знаний, способных потягаться даже с самим хаосом? Жаль, что твоя функциональная ограниченность не позволит тебе понять и крупицы того, чем являются эти предметы.

— Внутри пусто, госпожа. Два сосуда разбиты, третий никогда не был заполнен. Я помню ваши слова. — Тихо отозвался сомнаморф, услышав в ответ невесёлый смех единорожки.

— Записная книжка на лапках... — Подвела она итог и, не оборачиваясь, продолжила шагать в сторону одного из немногих освещённых проёмов дверей. Из десяти комнат чистыми были три, остальные стали местом, куда сваливалось всё обнаруженное на нижних уровнях, но оказавшееся бесполезным. В одной располагался каменный просторный стол; лишние кресла из цельного куска скалы, отчего-то сохраняющей неизменную температуру вне зависимости от окружающей, были безжалостно выкинуты. В другой находились несколько работающих механизмов. Чародейка редко прибегала к их помощи, стараясь расходовать их ресурс прочности экономно. В третьей лежали книги. На полках, на полу, поверх сгнивших ящиков и даже в нишах воздуховодов, из которых доносился едва ощутимый сквозняк. Среди всего этого беспорядка выделялись всего несколько мест: небольшая мраморная подставка, к которой тонкими цепочками была прикована книга и хрустальная плитка с разноцветными круглыми брусками в небольших выемках. Большая часть выемок пустовала. За всё время сопровождения своей госпожи сомнаморф всего три раза видел, как она добавляет к имеющимся брускам несколько новых, заметно потёртых и порой даже сколотых по краям. Она выкупала их у торговцев, находила в развалинах старых имений, вычисляла местоположение тайников с ними в книгах. Но лишь три действительно работали.

Чародейка замерла возле плитки и осторожно передвинула несколько брусков по ложбинке вверх, опустив пару других ниже и повернув их горизонтально. Хрусталь замерцал внутри тонкими гранями, разбрасывая крошечные звёздочки вокруг себя. Пока предмет медленно просыпался, она перебирала свитки. Обгоревшие, со следами воды, расцарапанные или вообще сложенные из обрывков. Крошечные кусочки упоминания о местах, где могли сохраниться строения некоторых из прямых потомков, спасшихся во время крушения комплекса единорогов. Достоверные факты превращались в пересказы, пересказы искажались в легенды, а те записывались в форме преданий, едва ли отражающих десятую часть от истины. Но было и кое-что стоящее. Созданные исключительно магией предметы уже много лет спустя. Чародейка оглянулась на хрустальную плитку, заговорившую усталым голосом повидавшего жизнь единорога.

— Год тысяча триста шестой от события, именуемого в истории как Великий Катаклизм, отбросивший поколения живущих в Экви народов в состояние дикости. Магистр считает это легендой, желанием единорогов, как живущих возле копей с магическими камнями, так и избравшими путь единения с магией мира, считать себя частью чего-то большего. Важного. Иметь наследие, уходящее корнями за пределы проведённой неведомой силой черты, ощутить за своей спиной прочные стены сооружений, созданных неведомым народом, выделиться этим среди других и быть теми, кто закроет врата в Тартар раз и навсегда. Ха. Если бы не предметы прошлого, написанного на нашем же языке, но... более сложного, это могло бы быть правдой. И всё же, даже если верить этим обрывкам, кусочкам сохранившихся записей, мир изменился после того, что произошло чуть меньше полутора тысяч лет назад. Да, твари Тартара по-прежнему делают некоторые земли непригодными для поселения, но наиболее опасные из них живут в одиночестве, и встречу с ними легко избежать, просто зная их места обитания. Другие же вполне миролюбивы, если можно такими назвать, скажем... воинствующие племена минотавров. К счастью, они избегают кочевого образа жизни, окопавшись в своих лабиринтах, искусственных или созданных самой природой. Однако, Магистр считает, что некоторые знания не должны были появляться на свет. Что она имеет в виду, спросите вы? Эти книги, разумеется. Маги королевств, от крошечных до вполне могущественных, грезят о той силе, что могут подарить им эти фолианты. И что я могу сказать, им удалось. Одно из королевств, особо страдающее от монстров, лезущих на поверхность, решилось использовать созданную книгу. А за ними, как бусинки по нитке, потянулись другие. Одно, два, пять... Семь королевств, получивших в свои копыта не оружие, но божественную мощь, хранящую их покой и мир. Что в этом плохого? — Голос в записи дрогнул и послышался гулкий удар копыта о камень. Что-то упало и разбилось, покатившись звонкими осколками по полу. — Всё! Хвала судьбе, эти существа не перебили друг друга, а заключили союз в обход королей, князей и мелких правителей. Даже в обход магов, не без помощи которых они вообще появились на свет. Но какой ценой? Они слили сердца, души, тела и стремления трёх существ в одно, оставив память лишь одному из них. И, конечно, это был единорог. "Магия превыше всего" — девиз каждого из магов. Они уже забыли, от кого они получили первые знания, кто терпеливо обучал первую из них. Да едва ли они помнят даже имя первой из единорогов, освоившую тонкую вязь заклинаний, сумев прикоснуться к ней рогом. Если бы не та удивительная встреча... они... мы... Не буду об этом. Радуясь успеху, скрываясь в тени крыльев божеств, они не заметили, как пошатнули тот тонкий баланс, едва появившийся после изранившей поверхность Экви катастрофы. И вот теперь... теперь... теперь... теперь...

Серебристая нахмурилась и передвинула несколько кристаллов в сторону. Один из них вспыхнул и потемнел, потеряв несколько кусочков с обоих концов, вызвав досадливое восклицание чародейки. Его заменил другой, похожий, но более мутный и потёртый. Кроме этого кристалла было ещё два похожих. Достать их было не так просто. Послав кучку отчаянных искателей клада в самое пекло Пустошей, где был огромный риск попасть в копыта чейнджлингов, она сильно рисковала. Кладоискатели не подвели: пусть и вернулись неполным составом, но принесли прозрачные бруски, хотя у них был отличный шанс продать их кому-то другому.

Голос зазвучал снова.

— ... триста девятый. Мы продолжаем испытания того, что Магистр называет центром баланса. Кругом Гармонии. Попытки избавиться от элемента магии оказались бессмысленны. Все остальные элементы теряли связь и переставали накапливать энергию внутри себя, становясь простыми, хотя и довольно дорогими побрякушками. Все мы, не только я, опасаемся, что такой источник магии может привлечь тех, кто пожелает прибрать его в свои копыта, но Магистр считает, что знает решение этой проблемы. И я верю. Она показала нам сферу из материала, не существующего для внешнего воздействия магией. Сколько не пытались, никто, даже отлично владеющие магией единороги, не смог взять телекинезом эту сферу. Она не существовала для заклинаний, словно там было пустое место. Приходится работать копытами. Кажется, я начинаю уважать земнопони, прочно стоящих на земле и считающих магию лишь приятной добавкой, а не смыслом жизни. Надеюсь, у нас получится... И всё же... — Говоривший вздохнул. Раздалось несколько шумных глотков, словно у единорога пересохло в горле. — Даже по скромным расчётам этот артефакт заработает в полную силу лишь через много столетий. Никого из нас не будет. Возможно, лишь потомки застанут момент, когда сила нашего творения раскроется. Хотя... надеюсь, этого не случится. Круг Гармонии предназначен лишь для одной цели — предотвратить последствия создания божеств, но провалиться мне в Тартар, если я знаю, какими они будут. На мир упадёт Луна? Экви поменяется с Тартаром местами? Всем придётся стать морскими пони, потому что океан выйдет из берегов? Этого не знает даже Магистр, то и дело повторяющая, что будущее поколение будет благодарно за наш труд. Если, конечно, вспомнит, что это была наша заслуга. Мы даже не знаем, как именно он сработает. Ведь для каждого из элементов потребуется представляющее его суть существо. Пони, бизон, олень... в этом мире им может стать кто угодно, и Магистру стоило подумать об этом прежде, чем плести заклинание, почти истощившее всех нас. Я бы...

Чародейка нахмурилась. Это был опять не тот отрывок записей. Каждый раз они начинались в произвольном порядке, и найти нужный момент удавалось далеко не сразу. Что печальнее, камни реагировали лишь на конкретную запись, и без неё, все они были бесполезны. Она вынула все бруски, осторожно сложив их на стол рядом, и начала вкладывать их один за другим по выемкам, подбирая оптимальный угол и поворот. Скользящая внутри тонкая искорка была признаком верно выбранного положения.

— Год. Год... триста двадцать седьмой. Поверить не могу, мы завершили его! Эта башня на краю усыпанной кристаллами долины стоила тех двух десятков лет строительства. Кристаллы, буквально растущие из-под земли, дают неограниченный ресурс магии и могут использоваться в большей части артефактов. А после придания им нужной формы, они отлично держат внутри себя простые заклинания, не требуя от остальных постоянной концентрации. Полагаю, это решит большую часть проблем. Внизу мы расположили площадки для всех шести элементов, в центральной части будет расположен сам Круг Гармонии. Кто-то из наших даже прибил к ним таблички, чтобы не перепутать. Глупая затея, на мой взгляд. Не думаю, что какой-то из элементов действительно будет представлять "смех". Это просто смешно, хотя остальные названия Магистр одобрила и, полагаю, их оставят как есть. Кроме этой башни, мы построили ещё пять таких залов, ограничившись одним этажом, в целях экономии сил. Они расположены... — Запись стихла, и вместо слов послышался скрежет и шипение. По кристаллу скользнула искра, высветив тонкую трещинку, и растворилась в ровной части камня. — Проблемой остаётся нагрузка. Круг Гармонии зависит от представляющих каждый элемент носителей. Если кто-то из них... предположим, исчезнет, нагрузка возрастет, и связь начнёт распадаться. Боюсь, в этом случае артефакт будет утерян навсегда, как и его уникальная магия. Впрочем, некоторые считают эту магию основой Экви. Истинной магией мира, которая никуда не пропадает, пронизывая всё живое в большей или меньшей степени. Мы лишь концентрируем её в одном месте. А что если собирая её в одном, мы уменьшаем её в других? Что если не новые божества, а наша попытка сохранить баланс и является причиной его нарушения? Я... я должен сказать об этом Магистру...

— Они всегда колебались. — Проворчала Аргента, в глазах которой плескалась чернильная тьма. — Даже их потомки дрогнули перед необходимостью выбирать и почти исчезли, смешавшись с менее подкованными в магии, но более смелыми единорогами предгорий.

Наконец ей удалось найти нужную позицию кристаллов. Камни вспыхнули и засветились ровным светом вместе с плиткой из хрусталя. Осторожно подхватив её телекинезом, она взяла её с собой, направившись в комнату с каменным столом. Слушая голос, она плавно опустила на стол тёмную сферу, стерев с неё пыль и вглядевшись в выбитую на её поверхности звезду. Напротив левого верхнего угла лёг осколок оправы с оранжевым камнем. Осторожно, пытаясь совместить грани обломка с частью круга на сфере, она положила розовый элемент. Ниже и левее, расположился голубой камешек, с более целой частью круга и длинной ножкой, почти касающейся сферы. Правее оказался фиолетовый, вспыхнувший тусклыми искорками на гранях, словно ощутив присутствие остальных самоцветов. Круг замкнул красный камень, по несчастливой случайности оказавшийся в копытах Фьюза и Джильт Луламун. Она долго всматривалась в него, вспоминая горящий в ночном Кантерлоте дом. Оправа сомкнулась, и звезда на сфере вспыхнула радужным светом, притягивая к себе дрожащие обломки, рассыпающие крошечные искорки между трещин. Артефакт медленно закружился над столом, сдувая с него пыль и обнажая идеальную копию схемы из башни в Кристальной Империи.

Радость была недолгой. Розовый камешек потускнел, и кольцо накренилось, царапая каменным краем поверхность стола. Не успела чародейка подхватить его телекинезом, как часть артефакта отлетела, и элементы распались, откатившись в сторону от упавшей на бок сферы. От звезды шёл небольшой дымок, мгновенно рассеиваясь в воздухе, оставляя привкус недавно прошедшего ливня с грозой. Серебристая устало опустила голову.

---

Крыло Алиорин преграждало путь вороному, ясно показывая, что без ответов она его не пропустит. Ван вздохнул и, напустив на себя, насколько это было возможно, представительный вид, принялся пояснять. Хмурая мордочка пегаски стала удивлённой, а потом сменилась на выражение недоверия.

— Ты хочешь сказать, она вовсе не пыталась поцеловать меня, а просто сбросила излишек... чего-то-там из своего амулета? — Уточняюще переспросила она, медленно опуская крыло.

— Именно. На твоём месте мог быть кто угодно. Грызун там или дерево. — Подвел итог Ван. — Или я.

— Ладно, она утром то же самое говорила. А что насчёт... — пегаска хитро улыбнулась, оглянувшись на снующую возле костра синюю пони, — вас двоих? Что вас связывает вместе?

Вопрос застал вороного врасплох. Растерявшись, он смотрел в сторону тянущейся за миской с едой перепончатокрылой и задавал этот же вопрос самому себе, получая букет противоречивых ответов. С момента встречи в Кантерлоте многое поменялось. Мир, каким он себе его представлял, оказался совершенно другим, перед Ваном открылись новые его стороны, будто раздвинулись рамки горизонта. Мир стал больше и шире, чем он думал. И теперь, под толстым слоем песка или мха, он мог встретить удивительные реликты прошлого, чего не случилось бы, останься он тогда в столице. Удивительный форт, таинственные пещеры, тайна целой расы, пропавшей во времени — это была лишь малая толика того, что может ещё оказаться в его копытцах. И это не говоря уже о самой спутнице, порой суровой, порой наивной. Он не мог сформулировать, что именно ощущает к ней в данный момент или вообще, но она ему нравилась. А ещё у неё была возможность помочь ему с одной крайне кровожадной книгой... другого такого шанса может не оказаться.

— Мы... скажем, прошли через одно очень долгое приключение, эдакую проверку доверия. — Расплывчато ответил он, зашагав к костру.

— Понятно. Не хочешь говорить. Ну и ладно. — Пожала крыльями пегаска, с трудом скрыв разочарование из-за отсутствия пикантных откровений. — Не сильно и хотелось.

— Ладно, расскажу. Мы встретились у Чадящей Горы, уговаривая огромного дракона отдать ценную книгу, реликвию множества поколений единорогов с ответами на все вопросы! Много дней мы вели диалог с древним ящером и, в итоге, получили в награду копытопись. — Начал историю вороной, вздёрнув вверх нос и прикрыв глаза. — И после этого наши пути уже не могли разойтись.

— Оу, это правда? — В глазах пегаски скользнуло наигранное восхищение.

— Нет, конечно. Тебе же просто хотелось захватывающей истории, разве нет? — Хохотнул вороной, заметив разочарование пернатой. — Хотя насчёт книги я не придумал. Такая книга на самом деле попадалась мне в копыта во время одного из путешествий. Вот только...

— В ней не было ответов? — Спросила пегаска, отряхивая копыта от снега возле костра.

— Отчего же, ответ был. Среди множества пустых страниц на одной единственной было выведено число 42. Надеюсь, тот коллекционер, отсыпавший целый мешочек драгоценных камней, не сильно переживает по этому поводу. — Дымчатогривый принюхался к тонкому аромату похлёбки и облизнулся. Полёт, и правда, нагонял аппетит. — Так что доля правды в истории есть.

— И дракон там тоже был? — Недоверчиво покосилась на тёмного единорога Алиорин.

— Даааа... тот старый антикварщик был ещё тем драконом. Жадный круп, обчистил меня почти до нитки. Хорошо ещё, эта сделка окупилась, иначе бы пришлось возвращаться пешком от самой границы Эквестрии. — Состроив страдальческую мордочку, он всем видом пытался передать свои чувства в тот момент. Вышло у него весьма неважно.

— Опять шутишь. Все вы жеребцы одинаковые. — Фыркнула пегаска.

— Все одинаковые, а я высокий. — Шутливо парировал Ван той же фразой, какой пользовался в Магической Школе в Гринлифе.

— А ещё говорили, будто маги без чувства юмора. — Хихикнула пегаска.

— Лгут, все лгут. Особенно про магов. — Улыбнулся вороной, не заметив пристального взгляда лидера экспедиции.

За время их отсутствия, археологи успели проверить семь из более двух десятков потенциальных мест входа в некрополь, но все они оказались неудачными. Под навесом появилось немало новых находок, кувшины, куски телег и даже почти целый деревянный идол, выточенный из полена в форме совы, раскинувшей крылья. Крылья сохранились хуже, да и вся краска облезла, но хищный вид птицы по-прежнему чётко просматривался на ставшем почти каменным дереве. Пара пони обсуждала его назначение и никак не могла придти к единому мнению. Принять вероятность ошибочности доводов обоих пони в голову не приходило. Армос шагал от настила к настилу, пытаясь найти хоть что-то ценное или намекающее на вход в строение. Пропавшие специалисты его волновали, но он надеялся на их возвращение и потому просто коротал время до самого момента появления Диксди и Вана на краю лагеря, рассматривая небольшие фигурки из металла, обнаруженные в одном из раскопов.

Хаски уже собрали несколько конструкций из дерева. Подпорки не позволяли боковым срезам почвы засыпать незадачливых археологов при спуске вниз и удерживали стенки раскопов на месте. Пёрпл Бессом с четвёркой особо любопытных пони и отрядом из пяти псов отправился за купол и начал исследования в месте, где отыскали необычный щит. Разговор ли с Диксди вдохновил его, или там и в правду нашли что-то ценное, но он горел энтузиазмом, и даже Армосу не удалось на него повлиять. Так что возвращение двух необычных участников экспедиции Армос расценил как хороший знак. Один из хороших знаков.

— Ну, и где пропадали? В трёх скалах заблудились? — Единорог протянул миски усевшимся у костра Диксди и Вану. В этот раз очередь готовить была за ним, а он не сильно церемонился с продуктами, накидав всё, что было съедобного, в один котёл и проварив до состояния не то густого супа, не то жидкой каши, среди которой плавали отдельные кусочки овощей, рьяно сопротивлявшихся кипятку.

— Отнюдь. Осматривали строение со всех возможных сторон. — Отозвалась перепончатокрылая на вопрос лидера экспедиции. — Даже сувенирчик принесли.

Вороной не успел удивиться её словам, как у костра упала круглая каменная монетка. Оказавшись рядом с огнём, та вобрала в себя часть жара и засветилась красноватыми узорами, в центре которых отчётливо проявилось изображение перекрещенных пера и рога. Где и, главное, когда она успела её раздобыть, Ван никак не мог взять в толк. Конечно, по пути к "Акульему Носу" она останавливалась и ковыряла копытцем сугроб, а возле самой скалы несколько раз заглядывала в подозрительно круглые отверстия, но он не помнил, чтобы она что-то доставала оттуда.

— Нагреваясь, она становится такой, а остыв... — Диксди подхватила монетку и бросила в снег. Жар проплавил его до скалы и образовал в сугробе широкую воронку, где в самом центре лежал окутанный паром плоский камешек. — Превращается в простой камень. А вообще я отлично размяла крылья.

Кончиком крыла она показала в противоположенную сторону от той, где они были на самом деле.

— И монету нашли там же? — Единорог крутил камешек в телекинезе, то опуская его в огонь, то вытаскивая наружу и позволяя холодному воздуху плавно остужать его поверхность. Символы появлялись одни и те же, да и узор не менялся. Простое заклинание и немного работы умелого гравировщика превращали плоский каменный кружок в весьма любопытный предмет. Армос достал записную книжку и стал задумчиво листать страницы, временами останавливаясь, вчитываясь в строки, покачивая головой и продолжая листать дальше.

— Да, примерно. — Уклончиво ответил за Диксди вороной. Синяя пони ободряющее улыбнулась и пожала крыльями на его немой вопрос.

— Удивительно. Это замечательный образец монет, используемых между двумя домами знати в Кристальном Королевстве. — Армос не выпускал монетку из телекинеза, рассматривая её со всех сторон и пытаясь найти зацепки к её истории происхождения.

Найденная еще по дороге к скале безделушка понравилась Армосу даже больше, чем предполагала синяя пони. Хотя, что могло быть интересного в грубой монетке, едва насчитывающей первую тысячу лет, ей было сложно понять. Символ двух домов, единорогов и пегасов, отображающийся на ней, был ей знаком еще тогда, когда ей удалось побывать в Кристальном Королевстве. Но никакого особого толку от этой, одной из многих, монетки, сделанной из кристаллов и камня, она не видела. Несколько похожих валялось и у неё дома, в груде других монет разной формы и способа чеканки. Будучи жеребёнком, ей нравилось играть с небольшими кружочками из металла с линзой внутри. Поставив их на свет, можно было вызвать крошечную фигурку безмолвно двигающегося демикорна, прозрачную и мерцающую. Несколько штук ей отдала Брайтлайт, остальные она находила в коридорах и комнатах, уже оставшись одной. Их называли "жетонами допуска", но это было ничего не поясняющее название. В отличие от монет, она сложила их все в шкатулку, стоящую всегда на видном месте.

— Представьте себе. Были времена, когда единороги и пегасы не могли объединять свои семьи по древнему закону, смысл которого был утерян навсегда. Тогда, много веков назад, представительный дом единорогов-знати и родовое "облако" пегасов, как называли они свои имения, создали собственные монеты для оплаты магических или погодных услуг. С тех времён многим известна печальная история, написанная талантливым пегасом Шэйк Спеаром, повествующая о судьбе влюбленных друг в друга единорожки и пегаса. Они встречались вопреки этому древнему закону. — Перед Армосом зависла записная книжка. Он сверялся с текстом, и потому частенько поглядывал в страницы, останавливаясь и перелистывая дальше, вынуждая пегасочку томиться в ожидании продолжения. — Винг Рэмп и прекрасная Жевелин Джест, история которых была прекраснее на свете и столь же трагична....

— Да-да, разве что совсем ленивый не читал эту историю. Их дочь, по предсказанию, должна была стать аликорном, но появилась единорожка, ставшая в итоге королевой Кристального Королевства и уступившая свой трон Тёмному Королю, начавшему бессмысленную войну и угнетение собственного народа. — Пробурчал Блэк, миновав единорога. Он положил над костром нанизанные на палочки грибы и стал медленно подкручивать их, следя за равномерно появляющейся румяной корочкой.

— Блэки... это прекрасная история, её всегда можно послушать снова и снова. — Пегаска хлопнула его по спине хвостом. — Просто признайся, ты не любишь такую романтику.

— Конечно, у них сразу было всё, без всякого труда и нормальных приключений. Вот что я скажу: нет ничего скучнее, чем когда у тебя в копытах есть всё, и ничего больше не надо. Это портит пони и заставляет страдать ерундой. — Наставительно, но улыбаясь, проговорил он. — Вот как мы. Сколько ловушек, тайных подземелий, щепка мне в хвост, удивительных сокровищ и полных азарта побегов от катящихся камней позади! Вот что делает любовь крепкой и дружбу нерушимой, а не встречи тайком в подземельях с кристальными фонарями и записочками под двери.

— Сложно не согласиться. — Поддакнул вороной.

— Аликорны от единорогов и пегасов... — Задумчиво протянула Диксди, покачивая миску с похлёбкой.

— Конечно. — Пегасочка зажмурилась, откусив кусочек горячего гриба. — Ты же сама говорила, что потомок кисточкового единорога и ночного пегаса. Знаешь же, что в роду у всех была каждая из рас, и вполне может быть жеребёнок пегаса, единорога или земнопони, не говоря уже о других. Порой это может случиться совершенно случайно. Единорожка у двух земнопони, например. А появление аликорна считали благословлением самой Гармонии... правда, не помню, чтобы это упоминалось где-нибудь.

— Или гиппогриф. — Вставил Ван.

— А вот это фу! Как не стыдно такие вещи говорить. — Пегасочка тыкнула дымчатогривого в грудь кончиком крыла. — Фу просто!

— В древности встречались и более странные существа, и ничего. Наши предки вполне нормально с ними уживались. — Армос закрыл книжку и сложил её вместе с монеткой в седельную сумку. — Между прочим, их не так много.

— Предков? — Диксди замерла над миской, рассматривая Амоса.

— Гиппогрифов. — Уточнил тот. — Хотя, по-прежнему, встречаются те, кто не сильно рад видеть их среди других. Судят по обложке, а не по содержимому.

— Где-то я такое уже слышала.

— Полагаю, у нашей общей знакомой в лесном домике. — Шепнул на ушко Ван, склонившись к синей пони. — Это её любимая фраза.

Снег усилился, и археологи разбрелись по палаткам. Несколько костров под навесами горели, но уже не так жарко, зато в окошках небольших домиков из прочной и непромокаемой ткани засветились огоньки походных ламп. Где-то слышались восторженные возгласы неспособных унять своё любопытство пони, изучающих добытые из-под земли предметы, в других уже храпели уставшие хаски. В палатке Диксди горел приглушённый свет, но внутри было пусто. Она и вороной прогуливались по периметру лагеря. Ван втыкал в землю небольшие, наспех выструганные колышки и накидывал на них петли верёвки. Насколько она помнила, моток таких валялся у разобранных саней, брошенный за ненадобностью.

Рог Вана мерцал алым, словно скользя по нитям, затягивая на них узелки.

— Зачем? — Не выдержала Диксди, рассматривая хлипкую конструкцию. Её мог перешагнуть даже жеребёнок, не то что взрослый пони.

— О, сейчас расскажу. — Подмигнул Ван, накидывая на очередной колышек петлю и осторожно её затягивая.

---

Полы этажей частично уцелели, но все они были сплющены друг с другом, раздавив большую часть колонн и предметов. Деревянные балки, куски статуй, горки из рассыпавшихся на мелкие камешки арок — всё это торчало между толстыми "блинами" каменной кладки и ссыпалось в центральный колодец. Абакулус была права: единорогам, не знающим, что стоит трогать, а что нет, не было смысла соваться в эту рухнувшую башню, если только им не была дорога жизнь или, хотя бы, здоровье. Её подчинённые расчистили завалы, положили настилы и передвинули часть перекрытий так, чтобы они образовали ступеньки. Несмотря на эпицентр магического всплеска на первом этаже, балки там выдержали. Йорсет нахмурился, заметив, как ровно они встали, словно наткнувшись на полусферу барьера.

— Вы бы не стали главой Ордена, если бы такая мелочь ускользнула бы от вашего внимания. — Проговорила Марбл. — Смотрите прямо в детали.

— Заклинание телепорта в момент обрушения? — На всякий случай единорог решил уточнить свою догадку.

— Именно. Кто бы тут не был, они использовали телепорт, а заклинание вытолкнуло камни и колонны в сторону. Пожалуй, это и спасло комнату от полного разрушения. Кстати, кулоны мы нашли этажами выше. Так что это было не их заклинание. — Кобылка плавно шла впереди, время от времени проверяя надёжность установленных конструкций и передвинутых колонн. Безопасность главы, как и принца Империи, была её основной задачей, а со своими задачами она справлялась без тени сомнений. — Никаких следов. Если они и спускались сюда, то обвал стёр любые намёки на это. Но интересно не это.

— Что-то насчёт артефакта, взятого ими сюда? — Бастион оглянулся, но сопровождающий их принц отстал и рассматривал что-то на полу.

— Ничего. Ни осколков, ни следа магии. Он просто растворился, как и единороги. — Покачала головой Марбл. Она лично проверила каждый этаж, благо они были очень близко друг к другу. Кроме сумки, смятого кулона и пары листов бумаги ничего найти не удалось. Ничего, связанного с единорогами Ордена. А вот то, что открылось взору после обвала, приковало внимание почти всех, добравшихся до нижнего этажа.

В коридорчике с вымощенным плитками полом их уже ждали двое единорогов, переменно поддерживающих заклинания щита. На всякий случай, если конструкция снова начнёт шататься и угрожающе поскрипывать. Позади них была обрушенная стена. Между камнями и частью каменных барельефов блестел металл. На вошедших, угрюмо поджав губы, смотрела огромная стальная статуя, являющаяся одновременно частью двери и украшением. Два полураскрытых крыла образовывали орнамент массивных створок, сходясь на полуобьёмной фигуре стоящего на задних копытах аликорна, направившего острый рог в потолок. Единственный уцелевший хрустальный глаз тускло переливался гранями, ловя отблеск от магии единорогов.

— Впечатляет, Бастион Йорсет, не правда ли? Все считали, что аликорны прошлого — сказка, а статуи — просто дань традициям, но эта дверь явно старше строения, и намного. Нет замков, нет магических надписей, нет отверстий для копыта или рога. — Проговорила единорожка, подсветив статую снизу, отчего выражение аликорна стало ещё более грозным. Бастион мог только мысленно негодовать по поводу присутствия тут Шайнинга, но было уже поздно. В любом случае, любопытный единорог и его дворцовая стража добрались бы сюда сразу же, как заметили повышенное внимание Ордена к руинам.

— Надеюсь, вы не пытались открыть? — В голосе главы Ордена появились едкие нотки, но Марбл или не заметила их, или уже привыкла к подобному обращению.

— А вот тут самое интересное. Конечно, пытались. — Просто и улыбнувшись, ответила она на вопрос, чем получила ещё одно очко в свою пользу от экс-начальника стражи Кантерлота. — И результат поразителен, смотрите сами.

Короткое и отточенное заклинание. Всполох нежного цвета, коснувшийся двери, и статуя пришла в движение. Почти опустив передние копыта вниз, она склонилась к единорогам, выдохнув из ноздрей струйки пыли. Единственный глаз мигнул и засиял чистым светом, будто луч солнца отразился в ключевой воде.

— Нет входа не имеющим наследия Маллеату. Нет входа не имеющим слова Маллеату. Лишь Маллеату способен войти в эту дверь или те, кого он избрал своими учениками. Я сказал всё. — Стальная статуя оттолкнулась от пола передним копытом и вернулась в прежнюю позу. — Уходите, не имеющие наследия, слова и знаний шестого из семи.

— Потрясающе... полагаю, он... оно... в общем, дверь не видит нас на самом деле? — Бастион обнаружил себя отступившим на пару шагов назад, когда статуя склонилась почти к самому его носу. Шайнинг оказался смелее, а единорожка, наблюдающая эту трансформацию уже в четвёртый раз, спокойно переминалась с копытца на копытце, не обращая внимания на грозный взгляд в пустоту кованой фигуры.

— Конечно. Он повторяет это каждый раз, когда магия касается дверей. Если позади и есть что-то, он откроет лишь при названных условиях. Сомневаюсь, что они выполнимы. — Пожала плечами Марбл. — Возможно... слово аликорна могло бы повлиять на эту несговорчивую статую.

Она многозначительно посмотрела в сторону Шайнинга.

— Это дела Ордена, не забывайтесь, мисс Абакулус!

— Оу, вы внезапно запомнили такое сложное слово? — Наигранно восхитилась единорожка, отвесив поклон. — Но, полагаю, рисковать магами с постройкой, созданной явно не единорогами, несколько опрометчиво, когда есть возможность... использовать другой способ.

— Шайнинг Армор не будет ведь ставить под угрозу здоровье своей супруги? — Йорсет знал, когда стоит сменить стратегию, и не ошибся. Белый единорог колебался и мешкал с ответом, частично подтверждая слух о случившемся во дворце инциденте. Даже если это было не так, глава Ордена отлично знал такой тип единорогов, призванных беречь и защищать других.

— Я... Да, пожалуй, это разумно.

Бастион вздохнул с облегчением.

— И всё же, эта башня — часть Кристальной Империи. И к двери, как и самой башне, будет приставлена стража. — Закончил Армор, и мордочка главы Ордена разочарованно вытянулась. Такого поворота он не ожидал.

— Замечательно. Я скажу своему отряду оказывать страже любую посильную помощь, и уже к вечеру мы закончим строить крепления для обрушившихся перекрытий. — Единорожка кивнула и направилась к выходу, приглашая обоих жеребцов следовать за ней.

— Я уже говорил, что мне нравятся ваши подчинённые? — Заметил Шайнинг, покидая пыльный коридор. — Повторюсь, они мне очень нравятся. Пожалуй, я предложу некоторым из них перейти в элитные отряды под крыло Ми Аморе.

— Не раньше, чем Орден перестанет существовать, мой принц... — Сухо отозвался Йорсет. — Впрочем, бунтарский дух больше в вашем стиле. Возможно, было ошибкой оставлять её обучаться в Ордене, а не выслать в качестве кадета Академии Стражи.

— Приятно слышать столь искреннее сожаление. — Улыбнулся белый единорог, пропустив вперёд главу Ордена. Тот хотел добавить к фразе ещё пару ядовитых замечаний, но поймав недоумевающий взгляд одного из единорогов Ордена, стоящего возле раскуроченной колонны, смолчал.

Молчал и Шайнинг. В лёгкой перекидной сумке лежала найденная у камней фиолетовая прядь из хвоста, спутать которую он не смог бы никогда в жизни. Твайлайт была тут и явно использовала самый мощный телепорт, какой он видел в своей жизни. В центре заклинания пол вмялся, треснул, и часть металлических табличек оторвалась и лежала где попало. Узор исказился, и понять, каким он был на самом деле, потребует немалого труда, если это вообще будет возможно сделать. Теперь он хотел лишь одного — добраться до замка и отправить письмо принцессе. Если кто-то и знает, что случилось, так это она.

---

— В подобных местах могут быть различные магические явления. Не хочу утром оказаться в лагере, полном забывших о своём прошлом пони, окружённым ожившими предметами старины или бесноватыми вилами на ножках. В одной пустыне, к примеру, есть две статуи из необычного камня. Они могут задавать вопросы случайным путникам, оставшимся ночевать возле них. Если горе-путешественники ошибутся с ответом, то потеряют всю память. — Ван сосредоточенно выводил на верёвке знаки при помощи мела и угля, отчего они напоминали узор зебры. — Можно было бы обойтись обычным заклинательным треугольником, но он распадётся, едва кому-то взбредёт в голову выйти из лагеря. Так что этот вариант надёжнее. Продержится до утра, а там уже не важно.

— Ты так уверенно говоришь об этом... а если это будет не магия, а вполне реальное существо? — Диксди с интересом смотрела на приготовления вороного. Его магия была занятной, необычной и частично напоминала моментами вещи, которые делала Зекора. Правда, знаки были другие.

— Если тут появится существо, нам поможет вот этот супер-усатый детектор! Ты же не подведёшь нас? — Ван подхватил телекинезом любопытного кота, пытающегося поймать лапами волочащийся кусок верёвки. Помахав им перед мордочкой Диксди, он выпустил обиженно мяукающего Сатурна. — Коты — та ещё загадка. В доме Мария он же не случайно оказался, да ещё и собрал вокруг себя блуждающие огоньки того дерева... не помню названия.

— Дреголемиса. — Подсказала на автомате Диксди. Она не помнила ничего такого, но в то утро она много чего не помнила. — В том доме были огоньки этого дерева?

— Целая прорва. Хотя, не скажу, что от них был особый толк. Деревянные пони давили их без всякого ущерба, только грифону досталось сполна, всё оперение подгорело и дымилось. — Протянул Ван, накидывая ещё одну петлю, отгоняя кота отвлекающим манёвром хрустящей в телекинезе ветки.

— Дерево — их дом и оно же рассеивает их. Жаль, их мало осталось. — Вздохнула синяя пони, вспоминая прекрасные танцы огоньков вокруг цветущего дерева. Полупрозрачные цветы свисали с его ветвей на тонких лианах, покачивались, тонко звенели и окрашивались в цвета мерцающих существ, забредающих между их лепестков. Спустя много лет она решилась отправиться в то место одна, но деревьев уже не было. Вместо красивой рощи были пеньки и низкорослый кустарник. Увидев дерево в доме грифона, она огорчилась, узнав в нём чудесные узоры Дреголемиса. — Грустно это слышать.

— Пожалуй… — Согласился вороной, накидывая последнюю петельку. Контур был готов, и теперь можно было отправляться назад.

— Это было занятно, никогда не видела ничего подобного. — Диксди вошла в отведённую им палатку и сбросила сумку возле своей лежанки.

— Ничего необычного. Верёвка самая обычная, хотя и играет роль якоря в символьной магии. Для символьных заклинаний не так важен предмет, сколько верно расположенные знаки. — Вороной оглянулся на важно обнюхивающего всё вокруг кота, нашедшего себе место среди ящиков в углу. Лежанки были не сильно удобны, но спальные мешки поверх решили и эту проблему. Ван растянулся на правой и, зажмурившись, вытянул в сторону копыта. — Если бы не вероятность любопытных археологов отправиться посреди ночи проверить свою догадку, я бы обошёлся просто начертанными символами на земле. Можно сказать, это временный артефакт, комбинация предмета и магии знаков. Её применяли в давние времена, еще когда рог не служил проводником заклинаний, а использовался для выкапывания корешков из земли. Наверное, это были ужасно дикие времена.

Диксди покосилась на спутника, гадая, шутит он или говорит всерьёз. Впрочем, легенды о диких племенах единорогов, получивших знания от богини её народа, часто рассказывались молодым жеребятам, и это было довольно скучное повествование. Единороги были редкими гостями на её памяти, но они совсем не выглядели как дикие представители племён.

— Нам рассказывали что-то такое. До того, как богиня нашла нас, она, вроде, странствовала по миру, изучая древние книги, делясь своей мудростью и познаниями в магии. Среди множества народов, населяющих Экви, она встретила три наиболее удивительных, в каждом из которых была особая магия. Погоды, земли и воплощения мысли. — Диксди потопталась по поскрипывающей лежанке и устроилась на ней, поджав под себя копыта. — Но их век был короток, и она плакала, теряя друзей. Однажды она решила найти тех, кто сможет жить долго, как и она, так поиск привёл её к нам.

— Экви? — Вороной удивлённо поднял голову и посмотрел в сторону синей пони.

— Экви. Так назывался этот мир раньше. Богиня увидела дружащих с землей и всем обыденным пони. Они учились земледелию, строили небольшие шалашики и боролись с диким лесом за каждый клочок плодородной земли. Встретила пегасов — кочевой народ, следующий за тучами. Сезон за сезоном, они прибывали на плато, снимали дикорастущий урожай, щедро одаривая те места необходимым климатом, даже не подозревая о своих силах. И последними были единороги. Их способности к магии, воображение, позволяющее превратить мысль в действие, восхитили её, и она стала учить самую талантливую кобылку^{[см. Та, что дала себе жизнь]} из племени, живущего возле руин древнего строения. Научила их читать свитки и передала много знаний.

— Никогда не слышал таких легенд. — Задумчиво протянул вороной. Он добрался до самых древних слоёв истории, изучая почти забытую символьную магию, но даже там история обрывалась на великих магах прошлого, подаривших всем единорогам способность черпать силы из самого мира, передавая это умение из поколения в поколение, в большей или меньшей степени.

— Видимо, легенды расходятся. — Пожала крыльями Диксди, доставая несколько синих осколков найденных ещё в пещерах Ящеров. Среди них оказалась пара кусочков чёрного нивелирующего магию камня, несколько мелких белых шариков, словно хорошо обкатанных кусков минерала. — Делать из простого предмета артефакт... хм...

Демикорн казалась рассеянной, словно пыталась представить некую определённую вещь, но ей это никак не удавалось. Достав из сумки горсть мелких деталек, она высыпала их перед собой и открыла небольшую книгу, вынутую из другого отделения, дополнительно укреплённого парой ремней.

— Именно. Единороги в то время использовали вполне обыденные предметы для временных хранилищ заклинания. Дикие звери в лесу, хищные твари Тартара, другие племена единорогов — всё это вынуждало искать способы сохранить табун. — Ван вспоминал тексты старых книг. Зачастую мнение авторов расходилось. Склонные к возвеличиванию единорогов приписывали им уникальные умения, в отличие от других жителей, и делали их быт более цивилизованным в сравнении с пони или пегасами, встреченными намного позже. Другие утверждали, что именно земледелие пони позволило диким единорогам осесть и начать применять свои особенности рогов во благо, развивая природное умение магии. Всё было запутано, но почти все описания сохранившейся символьной магии делилось на ловушки, способы перемещения или наделения предметов свойствами, отличными от привычных. Саморазогревающие плошки для еды, телеги, способные парить над землей на расстоянии трети копыта — это даже привело к теории о части потомков единорогов, имеющей стойкую неприязнь к колёсам через поколения. Хотя эту самую часть предположений, вороной считал откровенным бредом. — Но символьная магия требует точности, терпеливости и соблюдения множества правил. Нельзя просто написать абы что и ждать исполнения заклинания. Нужны точные символы, берущие своё начало в тайнописи магов, первыми освоивших эту технику.

— Это непонятно. Другое дело – артефакт. Артефакт — это схема, структура, взаимодействие и баланс скрытой в его частях силы, пробудить которую достаточно просто, как... — Она замялась, подбирая нужное слово. Сказав несколько певучих и непонятных слов, она махнула копытом. — В общем, как ту штуку, которую жеребята цокают копытом, и она вертится, бегая по мостовой или полу. Собери, толкни и получишь нечто интересное.

— Артефакты... как волчки? — Дымчатогривый с недоверием покосился на спутницу. — Брось, если бы это было так просто, вокруг была бы масса таких штук.

Листки книги шелестели. Телекинез переворачивал их одну за другой, пока синяя пони искала нечто определённое, вынуждая глаза в костяных мордочках браслетов телекинеза вспыхивать и гаснуть. Вороной всё время гадал, из какого материала они были сделаны. Мерцание рождалось изнутри, и камень из бледно-жёлтого становился фосфорно-мерцающим, полупрозрачным с тёмными гранями. Все выпуклые части оставались тёмными, а углубления наполнялись мягким свечением. Это было занятно.

— Артефакт не несёт магию изначально, она зарождается в нём сама по себе. — Внезапно добавила пони, пролистав ещё несколько страниц. Перед нею оказалось изображение отшлифованного камня, обрамлённого сложной системой колец, штырьков и зубчатых кружков. Сбоку шёл текст, дуги и линии сносок и векторов крепления. Кто бы ни создавал эту схему, он мыслил сразу в трёх плоскостях, отчего необходимо было представить предмет сразу со всех сторон. — Задача артефактора — задать примерно предсказуемое развитие и финальный результат. Быстрое или медленное. Иной такой предмет может веками быть безделушкой, но потом внезапно станет источником сильного заклинания. Это верно и в обратную сторону: сильный амулет в начале теряет со временем своё могущество и превращается в бесполезный лом. Вроде тех обломков, какие откопали здесь археологи, а теперь радуются находке.

— И твои артефакты относятся к... первым или вторым? — Жеребец перевернулся на другой бок и заинтересованно рассматривал книгу. Такой он в копытцах Диксди ещё не видел. Потёртый, весомый фолиант с металлическими частями и погнутым замком, он выглядел массивно. Даже надпись на непонятном демикорнском языке была сделана из цельной тонкой пластины, от которой отпилили всё лишнее.

— Они делятся на много видов, но созданные Алым Мастером — это нечто другое. Это было как... взять любой предмет и влить в него бесконечную и неограниченную магию. Если его не разорвёт в куски, он сохранит её каплю в себе на много тысячелетий. — Диксди тыкала копытцем по странице, словно раздумывая, подходило ли описанное там к её задумке или стоит поискать дальше. Решившись, она пролистала ещё пару страниц. — Другие же... Артефактор, техномаг и магинженеры — создают вектор развития собранной ими схемы, тщательно подбирая материалы и их форму. Остаётся дать им нужный импульс, и магия появится. Вот почему важно собирать схемы всех артефактов, оказавшихся в копытцах. Даже если они непредсказуемы, опасны или коварны. Вот у последних, к сожалению, схем обычно и нет. Как у твоей книги, например, или цепи, созданной импульсивным желанием без чёткого плана.

— Хм, звучит как-то сложно. — Фыркнул Ван, заметив, как Диксди гладит кота кончиком стрелки, демонстрируя гибкость и подвижность своего хвоста. Кот урчал и подставлял то один, то другой бок.

— Не особо. Артефактору в этом помогает стилус. Без него — да, это становится сложной задачей. — Вздохнула пони. — Помимо трёх перечисленных, были ещё Механики Магии. И лучшей из них была... Калдари Фускус. — Демикорн перевернула книгу и показала вороному титульный лист. На пожелтевшем листе тускло виднелся профиль демикорна, во взгляде которой виднелось презрение и надменность к потенциальному читателю книги. Чуть ниже стоял размашистый знак, походящий на кусок механизма со следами когтей, перекрывающий чёрный силуэт котла. — Даже тут остался кусочек от её творения, хотя не могу понять, как он тут оказался.

— Чего кусочек? — Уже почти засыпающий от лекции пони вороной очнулся, услышав знакомое имя.

— Хм? Нет, ничего, просто мысли вслух. — Улыбнулась Диксди. — А где ты научился этой штуке с верёвкой?

— После короткого путешествия в Зебград. Жаль, от москитов эта вещь не спасала. — Дымчатогривый вспомнил своё путешествие. Оно было довольно приятным в начале и совсем отвратительным в конце, когда вся эта мелкая нечисть стала его поедать заживо, начисто игнорируя полосатых спутников. Вернулся он с опухшим ухом и еле сгибающимся коленом, чем изрядно обеспокоил принцессу, отправившую его сразу к медикам. В итоге, помощь пришла из Понивиля, точнее, из Вечносвободного Леса, где оказалась весьма талантливая знахарка. Так началось знакомство с Зекорой и удивительные походы за редкими ингредиентами в дикую чащу. — Это были джунгли, неожиданно переходящие в прерии. Те становились пустынями, а в пустынях были небольшие оазисы, вокруг источника воды. Животные там более дикие, но живут бок о бок с зебрами, жирафами и даже грациозными антилопами, хотя их города отличаются весьма неудобными ступеньками, а к однорогим они относятся с подозрением. Зебград же сложно описать словами. Это словно лес, пустыня и город одновременно. Знаки имеют значение, даже если они похожи на разводы и спирали. Чтобы понять — там нужно побывать. А негласные правила могут сбить с толку...

— Москиты — это такие мелкие мошки, они ещё на болотах противно жужжат и пытаются тебя покусать? — Диксди дёрнула крылом. — Фу, из-за них приходилось окутывать себя телекинезом. И все равно они умудрялись просочиться и больно укусить там, где не ожидаешь.

— Точно, они самые. — Кивнул вороной, поймав себя на мысли, что ему приходилось обмазываться отвратительно пахнущей настойкой, а ведь решение было так близко — окутать себя телекинезом. И как это ему в голову не пришло. Ван покачал головой с досады.

Диксди блаженно отдыхала на лежанке из соломы и тонких прутиков, отложив книгу в сторону. Рассказ был интригующим. Она не знала кого-то, помимо зебр, а жирафов видела лишь на картинках в книжке. Антилоп она даже не смогла представить, несмотря на все старания вороного их описать внятно.

— Звучит интересно. Зекора не рассказывала о своей родине или говорила так, что понять её было очень сложно. Знаки, правила... что это значит? Они придерживаются рангов и обрядов? — Диксди шевельнула хвостом, и в свете фонаря стало видно, как на нём, крепясь в небольших чешуйчатых пазах между плотной и короткой шёрсткой, шевелятся и топорщатся шипы, складываясь параллельно хвосту или вставая торчком. Обломанные кончики некоторых из них уже нарастали новыми пластинками, скрывая повреждения.

— О, обряды у них есть. Точнее, традиции, и они сохраняются из поколения в поколение. — Кивнул Ван. — Не все из них понятны, но большая часть вполне имеет смысл. Говорят, может не хватить жизни, чтобы узнать их все. Не удивляюсь, что аликорну-принцессе удаётся не только помнить их, но и соблюдать, принимая послов из дальних стран. Хочешь, как вернёмся в Кантерлот, отправимся в Зебград?

— Не знаю... Кантерлот, принцессы... как они встретят меня? — Вздохнула Диксди, но ответа не было.

Утомившийся за день вороной стал клевать носом и вскоре уснул. Полёты и переход через горы отняли у него больше сил, чем он рассчитывал, и жеребец вскоре стал посапывать, не досказав мысль об отношении аликорнов к полётам при возможности телепортироваться. С его слов выходило, что крылья использовались скорее для жестов и небольших перелётов, чем из жизненной необходимости. Во всяком случае, принцессу можно было увидеть в полёте лишь на важных церемониях и торжествах, в остальное время она использовала небесные колесницы с впряжёнными в них пегасами из числа стражи. В конце концов, летать самой не пристало правительнице страны, и это порой заставляло принцессу грустить, отправляя в рот один кусочек тортика за другим.

Диксди укрыла спящего жеребца и снова открыла книжку. На странице были изображены схемы артефакта, разложенные в порядке сборки от ядра к кожуху, и пони, стараясь не шуметь и не разбудить мурчащего рядом кота, придвинула сумку ближе. Детальки бесшумно повисли в воздухе и стали собираться воедино, кружась и подгоняясь друг к другу. Синие и чёрные осколки шли по кругу, объединяясь с кольцами и штырьками. В центре повис подаренный Ваном опалит, чей лунный свет стал ярче, едва он оказался между двумя кольцами из металла. Пони улыбнулась и подула на конструкцию, сместив кольца в сторону и добавив другие, с синими камешками по краю. Они столкнулись с кольцом, покрытым чёрными, и завращались в обратную сторону. Послышался мелодичный звон, и часть штырьков нашла своё место, плотно уйдя в пазы. Конструкция стала похожа на шарик, но этого было мало. Настало время более широкого круга и двух полусфер из медных пластинок с прорезями. Круг стал подобием экватора у сферы, сжатой медными деталями сверху и снизу. Вторая часть штырьков защелкнулась, и предмет засиял чуть ярче. Свет от опалита похолодел, но показался более насыщенным. Казалось, будто камень завис на невидимых нитях, тянущихся к кольцам и полусферам, но на деле он вращался сам по себе, лишь изредка ловя редкие искорки от крошечных осколков синего кристалла. Демикорн задумчиво смотрела на предмет. Он был похож на описанный в книге, но что-то было не совсем так. Покачав головой, она сложила его в сумку, решив оставить до завтра.

Диксди снился сон.

— У меня для тебя подарок, Диксди — Голос был грубоватым и холодным.

— Наставница Брайтлайт вернулась? Да? Калдари, скажи, что она вернулась! Она лучше, чем ты. — Тонкий голосок жеребёнка раздался из-за открытой двери, и рядом с каменным косяком появилась синяя мордочка. — И она светится.

— Сколько тебе говорить: она не придёт. Не спрашивай то, на что ты уже знаешь ответ, ты уже должна подрасти и понять это. — Буркнула ржавого цвета демикорн, медленно входя в комнату. — Для тебя у меня другой подарок. Это — книга. Возьми её и изучи. Возможно, знания в ней окажутся для тебя полезнее, чем это было в моём случае.

На каменный стол лег потрёпанный фолиант с коваными уголками и кривоватым замком, словно его не открыли, а сбили камнем. Узор из шестерней переходил к грани металлических полосок, тиснёное название украшала прибитая клёпками надпись, вырезанная из тонкой пластинки, отчего буквы переливались царапинами и вмятинками. Хотя весь вид указывал на неимоверную тяжесть, она оказалась намного легче, когда Диксди взяла её в копыта.

— Опять книга... Наставница Калдари, вы всегда дарите только книги или свитки. — Тихо проговорила Диксди. С момента, когда Брайтлайт ушла, наставница стала немного мягче, но только немного.

— Эта... она особенная. Её написала та, о ком никто не помнит. — Сухо проговорила наставница, садясь рядом со столом. Это было интересно, и жеребёнок подошла ближе, желая услышать всю историю целиком. Правда, это было наивно. Калдари никогда не рассказывала длинные истории. Этот раз не был исключением.

— Почему?

— Та демикорн сделала много хорошего... и много ужасного. Возможно, в мире тебе придётся встретится с последствиями и того, и другого, а потому прочти её и не повтори её... ошибки. — Голос наставницы дрогнул, но лишь на мгновение.

— Мури... мари... Мери... дас Стелла... — С трудом прочитала сложную и перегруженную деталями строчку иероглифов маленькая демикорн. — А кем она была?

— Никто не знает. Сохранилась лишь эта книга, в ней перечислены артефакты, созданные нашим народом без силы богини. — Ответила наставница, придвинув фолиант к жеребёнку. — То, что ты видишь вокруг, постепенно угасает. Тебе придётся чинить, понимать и вдыхать в них жизнь. А, значит... эта книга будет всегда с тобой. Не волнуйся, она выглядит потрёпанной, но обложка всё ещё поддерживает страницы, несмотря ни на что сохраняя их. Видимо, поэтому фолиант сохранился даже после обвала и нескольких пожаров. Держи её. И да, никто кроме тебя её не сможет прочесть. Я себе чуть копыто не сломала, пытаясь заставить её сменить читателя.

— Но я хочу, чтобы Брайтлайт вернулась. — Жеребёнок прижала подарок к груди и взглянула в холодные фиолетовые глаза наставницы. Послышался тонкий свист, и костяной хвост с шипами рухнул на стол, расколов тот на две части. — Я... я...

— Прекрати. Она не придёт, и всё. Она... больше не любит тебя, и у неё более важные дела. — Сухо отрезала ржавая демикорн, вставая над сжавшейся Диксди. Осколки стола хрустнули под тяжёлым копытом Калдари.

— Брайтлайт хорошая... она придёт и докажет, что это не так. — Пискнула синяя пони, делая шаг назад.

— Думай как хочешь. — Фыркнув, наставница развернулась и покинула комнату. — Она слишком тебя разбаловала и привязала к себе...

За демикорном захлопнулась дверь, подняв облачко пыли. Жеребёнок прижала к себе книгу и всхлипнула.

— Она вернётся... она вернётся... Брайтлайт никогда бы не бросила меня... никогда... — Тихо прошептала она. — Она войдет, сияя как солнышко и... и... лизнёт меня в носик... как обычно.

Перепончатокрылая вздрогнула во сне и спрятала мордочку между копыт. Во сне все окружающие её пропадали, пока в копытцах не осталась старая книжка. И однажды она её открыла...

14. Дурной знак, вероятное будущее и "Шипучая Вишня"

Диксди удалось собрать удивительный артефакт, вот только его свойства оказались не совсем обычны. Твайлайт Спаркл сталкивается с удивительным предположением, которым спешит поделиться с принцессой. Где-то далеко, где виднеется море, а с портового причала доносится аромат заморских товаров, чёрная пони, ищущая волшебный доспех, встречается с необычным владельцем трактира, чья история не менее удивительна, чем её поиски. Двое из Гвардии Селестии направляются в Кристальную Империю, даже не подозревая, насколько трудной оказалась поставленная перед ними задача.

Снега за ночь намело достаточно, чтобы усатый бедолага перемещался высокими прыжками, скрываясь в сугробе и выныривая снова, оставляя за собой искрящийся след из снежинок. На его возмущённые вопли вышел Ван, решивший, что на лагерь кто-то напал. С трудом сквозь полудрему поняв причину мяуканья кота, аликорн успокоился и стал протирать глаза. Утро начиналось отлично, если назвать утром почти полдень. Поворошив веткой костёр, вороной добился появления новых язычков огня и принялся разогревать фляги с кофе, надеясь порадовать этим свою спутницу. Взбалтывая напиток во фляге, он не заметил подошедшую сбоку Диксди, бесшумно ступающую по тающему под копытами снегу.

 — Мммм... кофеееееёк! — Протяжно раздалась фраза над его ухом. От неожиданности вороной едва не отпрыгнул в сторону, почти выронив флягу в огонь. Демикорн, видимо, будучи ещё во сне, включила браслет бесшумности и сама не заметила, как подкралась к жеребцу, даже не ставя перед собой такой задачи. Она потянулась и открыла глаза шире, осматриваясь по сторонам. Мимо пропрыгал кот, решивший, что с него хватит, и пора бы вернуться в сухую и тёплую палатку. — Оу, сколько снега.

 — Фух... не пугай так... Намело так намело, снега почти по... — Ван опустил взгляд вниз и замер. Вокруг синей пони было сухо, артефакт на её груди переливался янтарным пламенем, делая демикорна ходячей печкой. Создавалось ощущение, что снег не просто таял, а испарялся прямо у неё под ногами — У тебя этот... амулет перегревается... или ты перегреваешься.

 — Ой... — Пони щёлкнула по нему копытцем и высушенная земля вокруг копыт стала медленно покрываться тонким слоем снежка. — Спасибо. Наверное, что-то снилось, иногда бывает. Бррррр... — Диксди произнесла что-то на инитиумнарском, и сумка, плавно высунувшись из-под края палатки, медленно поплыла к своей хозяйке. Отстегнув накидку, пони поправила ремни и накинула её на себя. — Так-то лучше.

Сумка ещё покачалась приличия ради, а потом шлёпнулась рядом, замерев и приковав к себе взгляд Сатурна, посчитавшего её явно живой и, возможно, опасной. Недопрыгав до палатки, кот стал подкрадываться к сумке, плавно ступая по тонкому слою снега.

 — И как спалось? — Ван протянул флягу с кофе пони, а сам налил себе немного чая.

 — Как дома. Точнее, я не помню, что снилось, но, кажется, я уснула на половине книги по артефактам. — Вокруг сновали пони, вдалеке показался оранжевый силуэт пегаски. Из соседней палатки показались два археолога: суетной и взлохмаченный жеребец, замеченный раньше, и миниатюрная худощавая кобылка, на шее которой был повязан клетчатый платочек. Кьютимарка в виде лопаты и указательного камня не совсем верно передавали её призвание, но она просто пожимала на это плечами. — А мы не одни поздно встали.

 — Скажу по секрету, они и не ложились. — Заметил Ван, посмотрев туда же, куда глядела Диксди. — Во всяком случае, за ночь они собирались по кладке на куполе вычислить точное расположение входа и, насколько понимаю, собираются проверить свою теорию на практике.

 — А кто они? — Пони отхлебнула кофе и зажмурилась от удовольствия, ощущая, как сила кофеина наполняет её всю целиком, возвращая светлые краски дня и радость жизни.

 — Тот пони с дерганой походкой — Ти Дринк, специалист по всевозможным способам очистки предметов через сложные травяные отвары. Говорят, он частенько путает их с чаем и... в общем, я бы не хотел оказаться на его месте. Кобылку зовут Прайс. Как ни странно, она руководит раскопками, а с лопатой обращается так, что любой обзавидуется. Но её задача – скорее, указать вектор, направление раскопок, а не копать самой, а там уже хаски выроют котлован. — Глотнув чая, ответил Ван. С Прайс он уже поздоровался ещё утром, но та, смерив его пристальным взглядом, ничего не сказала и скрылась в палатке. — Как по мне, она — зануда.

В это время пони уже возвращалась назад, держа в зубах остроконечную лопату.

 — Здравствуйте! Чудесного утра, мисс Зануда Прайс! — Без всякой задней мысли и весело помахав копытцем, окликнула ту Диксди. Позади неё глоток чая полетел в костер, заставив пламя удивлённо зашипеть. — Ван сказал, у вас отлично получается работать лопатой.

Пони воткнула орудие труда в землю и уставилась на улыбающуюся, едва ли не на треть выше неё самой, пони.

 — Передайте этому рогатому хаму, что у него отлично выходит чесать языком, но в следующий раз я припечатаю лопатой ему по мордашке. — Медленно проговорила Прайс. — И сделаю это профессионально, как он заметил.

С кислой улыбкой она забрала лопату и, фыркнув, скрылась в палатке.

 — Диксди, ну зачем было говорить буквально... — Вороной прижал копыто ко лбу.

 — Что-то не так? Я не то сказала? — Диксди казалась озадаченной.

 — Я иногда упускаю из виду, что ты понимаешь некоторые вещи как есть. — Слабо улыбнувшись, вороной уже продумывал план, способный исправить недоразумение. Плану было не суждено исполниться. К трём дня в лагерь заявилась отставшая часть саней под предводительством наиболее крупного пса. Сани с крупным деревянным контейнером и мелкими ящиками вкатились в лагерь под восторженные возгласы хаски и приветственные крики археологов. Все предвкушали работу, и с прибывшими инструментами дело пошло быстрее. В лагере возникла ещё одна палатка, крупнее размером, а рядом расположился контейнер со сложенным внутри полотном-дорожкой на роликах. Так можно было транспортировать добытые предметы прямо в лагерь от самых раскопок, просто положив на медленно движущуюся ленту из плотной ткани. Поняв, что в сборке этого чуда механики она лишняя, Диксди увязалась за Блэком. Тот ходил от траншеи к траншеи, уточняя ход работ.

 — Тут это, каждая вещь важна. Вот они сейчас найдут какую деталь, а она может быть частью ловушки или ключом к чему-то. — Пояснял он, шагая рядом с Диксди. В основном, археологам попадались обломки стрел, гнутые мечи и таранные брёвна. Последние выкапывать было особенно муторно: они рассыпались, застревали в мёрзлой земле и торчали острыми шипами щепок. — Вдобавок, по тому, что лежит вокруг, можно догадаться, что ожидать внутри.

 — И что, например? — Синяя пони заинтересовалась ходом мыслей земнопони, но тот в ответ просто покачал головой.

 — А вот тут я могу сказать, что не знаю. Брёвна не таранили купол, они таранили что-то от купола, хотя, вот мне червивый гриб в суп, я не могу понять, что именно. А половина этих брёвен вообще не тараны, это куски оборонительного частокола. — Пони указал в сторону уходящих под углом стволов деревьев. — И они от кого-то крупного, но не дракона. Драконам чихать на деревянные колья, они их дыханием спалят. Тут другое, но я в толк не возьму, что именно. Вон, у лидера спроси, он уже всё утро от куска скалы к куску бродит и что-то там высмотреть пытается.

Армос, и правда, бродил между островерхими кусками камней, стоя перед ними в задумчивости. Недолго думая, Диксди присоединилась к нему, встав рядом. Единорог ходил вокруг скалы, смотрел на сколы и стряхивал нападавший за ночь снег. На фоне сугробов скалы казались темнее, чем прежде.

 — Вы ведь заметили, что эти камни иной породы, чем скалы вокруг? — Задумчиво протянул единорог, заметив краем глаза подошедшую сбоку перепончатокрылую. — Мне это бросилось в глаза ещё вчера, но сегодня, при свете солнца, могу точно сказать — они не отсюда и не скатились с гор. Это совершенно другая порода, расколотая, брошенная кем-то специально. Судя по более мелким кусочкам, рухнула она от купола, а не к нему. Удивительно, да? А на некоторых даже есть письмена.

 — Правда? — Диксди прищурилась и посмотрела на единорога.

 — Можете сами в этом убедиться. — Армос направился к одной из скал. — Язык не похож ни на что. По правде, я сначала принял их за те же, что выбиты на ваших артефактах, но потом сравнил их несколько раз и обнаружил множество отличий. Вот этот символ вообще имеет другую форму и стиль. А вот тот похож, но в конце обретает растительную плавность в линиях.

Диксди смотрела на камень и с трудом пыталась унять дрожь в копытах. Армос был прав, но лишь потому, что не знал о способе нанесения инитиумнарских знаков на камень магомеханиками. В том, что это было их копыт дело, она не сомневалась. Символы отображались в сокращённом варианте, зато отдельные, напротив, получали больше деталей. Так создавались символы-универсалы. Их можно было нанести на поверхность заранее, а потом изменить смысл написанного упрощёнными знаками, сделанными наспех. Некоторые символы ей были известны, другие имели слишком много значений, и понять их можно было, имея лишь весь текст целиком, а не его часть. Написанное не имело никакого отношения к куполу в центре долины, совсем напротив...

Армос уже ускакал к покатому валуну, треснувшему вдоль и наискосок, когда застывшая у небольшого кусочка камня Диксди стала медленно счищать с того снег и лёд. Отсутствующий кусок надписи оказался именно там, где она ожидала его увидеть, и ограничитель услужливо собрал символы воедино в её голове.

 — Ничего не понимаю, такого не было в северных фортах, иначе бы я нашла описания... — Прошептала Диксди вслух.

Крупный хаски долго вглядывался в силуэт синей пони и, когда услышал ее голос, наконец, решился подойти ближе.

Дымчатогривый жеребец увидел их, возвращаясь с очередной проверки раскопок простеньким заклинанием поиска металла. Способ исправить ситуацию с Прайс нашёлся совершенно неожиданно, когда в земле оказалось множество мелких металлических предметов, а заклинание Вана смогло поднять их из рыхлой земли все, очищая от комочков грязи. Пёс и Диксди о чём-то беседовали, причём мохнатый хаски задумчиво потирал морду передней лапой, рискуя расцарапать себя когтями. На одну из фраз перепончатокрылой он удивлённо воскликнул и зажал пасть лапой, заметив предостерегающий жест крылом. Диксди кивнула и приветливо махнула вороному, отпуская хаски к своим собратьям.

 — Что-то случилось? — Ван выглядел взволнованным, и это слегка позабавило Диксди.

 — Хм? Нет, они просто удивились, что мы не только живы, но и нас ровно столько же, сколько вошло в пещеры. О рудниках ходят дурные слухи, а вход завалило сразу за нами. Хаски решили, что с нами случилась беда, и не ожидали увидеть нас тут. — Пони посмотрела на небо и повела хвостом из стороны в сторону. — А ещё я рассказала им о Ящерах. Их вожак считал это просто сказками. Это, конечно, нехорошо, его племя рассчитывало найти там драгоценные камни, но так лучше будет для них самих. Ящеры не потерпят их присутствия, и жутковатая история избавит их от необходимости оказывать отпор нежданным гостям.

 — Ты просто запугала их. — Ван недоверчиво посмотрел на Диксди. — Как-то не слишком красиво.

 — А ты считаешь, что лучше позволить хаски добраться до границ Ящеров и обречь их на... конфликт с противником, способным уходить в камень, словно это вода? — Перепончатокрылая улыбнулась и потрепала вороного за бок кончиком крыла. — Смотри-ка, они начали копать у тех двух флажков, которые поставил Армос.

Псы копали мерзлоту так, словно она была сырой землей. Когти вгрызались в твердь, не встречая препятствия, а пони подхватывали эстафету, едва земля становилась мягче и более податливой, спуская в яму деревянные планки и настилы.

 — Отлично, ты уже неплохо переводишь тему разговора. А что ты тут делаешь? — Вороной вгляделся в осколок камня у её копыта, старательно очищенный ото льда и земли.

Пони посмотрела на обломок и стёрла ещё пару слоёв земли, высвобождая несколько символов. Под ними шла короткая надпись, похожая на сильно упрощённый эквестрийский, но при этом совершенно непонятный. Ниже расположился круглый рисунок, но после удара его осколки высыпались из ниши, и стало понятно, что он не был нарисован, а, скорее, оказался вложен в круглый паз подобно диску чуть толще лезвия рога Диксди.

 — Что это такое? Камень в камне? — Ван поднял один из осколков, но тот рассыпался даже от нежного прикосновения телекинезом, обращая в ничто попытку понять своё назначение.

 — Печати Стражей. — Коротко и тихо проговорила пони, убедившись в отсутствии лишних ушек рядом. Армоса позвали на раскопки, а остальные участники экспедиции были больше заняты разгрузкой ящиков, чем шатающейся у скал парочкой.

Пони с неудовольствием бросали взгляды в сторону высокой перепончатокрылой, устроившей себе удобное местечко на одном из плоских камней. Сбросив на него шкуру снежного яка, она сидела подобно синей статуэтке, вращая в коготках на крыльях небольшую мерцающую сферу. Предмет крутился и так, и этак, временами становясь похожим на игрушку для собак из-за торчащих штырьков. Диксди вынимала их и засовывала в другой последовательности, но результатом было лишь изменение яркости света или тонкого звона от покрытого синими камнями кольца. Сменив кольца местами, она засопела и покачала мордочкой из стороны в сторону. В итоге, она вернула всё так, как было сделано ночью, и шарик завис рядом с нею на небольшой высоте.

 — Так вот почему котяра принюхивался к сумке... — Ван подошёл к пони и устроился рядом, жуя несколько свежих морковок, стянутых из одного довольно компактного ящика с гербом Понивиля.

 — Странно, в книге были совсем другие результаты описаны. Получилась какая-то игрушка. — Диксди смеялась, смотря, как шарик плавно поднимал сумку в воздух, оказавшись внутри, и шевелил ею в ответ на короткие фразы на инитиумнарском. Летающая сумка поначалу пугала Сатурна, но освоившийся кот, понявший безобидность летающего предмета, поймал момент и вскарабкался на неё верхом. Теперь сумка летала вместе с сидящим на ней котом, всем видом показывающим, насколько этот транспорт ему нравится. — Вот и доверяй записям. Может, кристаллы были слишком мелкие... всё-таки, у меня были только осколки.

 — А чем это должно было быть вообще? — Ван попытался оторвать от сумки кота, но тот шипел и, сброшенный на землю, неизменно возвращался назад. — Артефакт левитации сумки?

Диксди округлила глаза и засмеялась снова, с трудом переводя дух.

 — Понятия не имею. Написано было — эфирный ретранслятор с квадрополяризированным индуктором магического потока на основе подвижного ядра из опалита. Спасибо за него, кстати. — Словно по заученному проговорила она, ткнув в сторону вылетевшего из сумки шарика. Сумка упала, и вцепившийся в неё кот лежал с распушенным хвостом, не веря случившемуся. Сфера плыла над землей, покачиваясь и отбрасывая на землю небольшие синие точки узких лучей. — Два года собирания деталей, а толку...

Но продолжить мысль ей не удалось. Со стороны раскопок послышались крики. К раскопкам бежали пони со всего лагеря. Впрочем, от раскопок их бежало не меньше, останавливаясь, когда удавалось оказаться на значительном расстоянии от ямы.

Мимо перепончатокрылой и Вана пролетела фигурка пегаски, оказавшейся у места предполагаемого входа раньше других. Едва шагнув вперёд, она попятилась в обратную сторону, что-то сдавленно прокричав остальным. Ван едва не сбил её с ног, оказавшись на обледенелой земле и поскользнувшись. В отличие от остальных, он отряхнулся и внимательно вглядывался в раскоп.

 — Что это такое? Ты, специалист по непонятному... вот и пришла твоя пора отрабатывать биты. — Пегаска ткнула крылом вниз и выжидающе уставилась на вороного.

 — Диксди? Помнишь, я говорил, что могут быть всякие странные магические явления? — На мордашке вороного играла довольная улыбка, будто он всю жизнь мечтал показать другим то, что видел сейчас сам. — Вуаля! Полюбуйся на самое обычное проявление искривления магии. Призрак обыкновенный, безобидный и... хорошо, соглашусь, жутковатый.

Последние слова он добавил, заметив побелевшую мордашку пегаски, совсем не ожидающей увидеть нечто подобное средь белого дня.

В покатом, вырытом к овальной нише в стене купола, раскопе, тихонько завывала полупрозрачная, зеленовато-голубая фигурка пони. Копытца её не доставали до земли, тая в нескольких дюймах от поверхности.

 — Откуда ты знаешь, что оно безобидно? — Пегаска вцепилась в вороного, когда прозрачная пони, не переступая копытами, лишь вытянув мордочку вперёд, плавно поплыла им на встречу.

 — Призрак... — Тихо проговорила Диксди, поначалу рассматривающая невесомую фигуру как пример занятной голографии или аналога схем, создаваемых её стилусом. Призрачнопони не пугала её, и лишь когда она завыла вновь, лезвиерогая с удивлением обернулась на раздавшийся позади голос.

 — Почему... тут так темно? Я одна, почему я тут одна? Где все... почему их нет... они... они оставили меня. Оставили одну... в темноте. — Синхронно с воющими и плачущими звуками призрака из синего шарика доносился металлический и лишённый эмоций голос, словно он переводил звуки в слова, копируя стандартный голос "око-часов". Вороной даже решил, что такая интонация и тембр, видимо, едины для всех "говорящих" артефактов. Шарик же продолжал покачиваться и говорить одни и те же фразы, едва бесплотная пони начинала тихонько плакать. — Я так... хочу, есть... хочется...

 — А вот это... неожиданно. — Выдохнула Диксди, поймав шарик когтями на крыльях, и стала крутить из стороны в сторону, пытаясь понять причину его необычного поведения. Так и не добившись внятного ответа, она выпустила его, и тот продолжил переводить стенания и вопли существа.

 — Они обещали славу... обещали богатства... но я вижу только мрак. Хочется есть, и тут так... хо... — Фраза оборвалась и мерцающая пони плавно шагнула в стену под аркой, скрывшись от любопытных глаз.

 — Мне кажется, эта штука будет тебе куда полезнее, чем мне. — Не спуская взгляда с каменной кладки, Диксди подтолкнула шарик к вороному. — Сумку я и сама могу нести.

 — Кто-нибудь из вас, спокойных, как камень на берегу озера, скажет мне, что тут происходит? — Пегаска взвизгнула и топнула копытцем.

 — Как минимум, твоя штука умеет переводить речь призрачных существ. — Проигнорировав пегаску, вороной с уважением посмотрел на свою спутницу. — Может быть, тебе стоит подумать о квалификации говорящей с духами?

 — Ну, уж нет. — Диксди замахала крыльями. — Не хочу я быть... как бы ты там это не называл. Фу. Я предпочитаю иметь дело с тем, что можно изучить при помощи этого.

Она ткнула копытцем в сторону торчащего из браслета стилуса.

 — То, что там стояло, точно нельзя исследовать как предмет. Ведь оно не предмет совсем. — Она покрутила мордочкой и остановила взгляд на отшатнувшихся от раскопа и шарика пони. Псы же, и вовсе, попряталась, наотрез отказавшись приближаться к этому гиблому месту, несмотря на уговоры Армоса и обещания удвоить оплату. — Так что бери эту говорушку и используй... как хочешь, в общем.

 — Ау!!! Ладно, вы доказали, что оба друг друга стоите, и у вас вместо нервов стальные струны, но как от этого избавиться? — Пегаска встала перед парочкой, переводя взгляд с одной на другого.

 — Алиорин права. Раскопки встанут, если это... нечто будет пугать хаски дальше. — Рядом послышался шорох копыт, и сбоку подошёл Армос, задумчиво всматривающийся в нишу, куда направилась любопытная крылатая пони. Синий кончик хвоста скрылся в тени, и теперь виднелся лишь тёмный силуэт Диксди, рассматривающей место, куда скрылась бесплотная фигурка.

 — Дурной знак. — Пушистая лапа указала в сторону ниши. Хаски встал рядом с Ваном, внимательно следя за перепончатокрылой. — Пони не знать легенда, не верить в сказания. Пони влезать в старые строения и находить жуткий гадость.

 — Пф, и почему же вы тогда им помогаете? — Ван поджал нижнюю губу и кивнул в сторону готовящих инструменты археологов.

 — Хорошая плата. Жизнь тут непроста. Железо ценится. Еда ценится, целебные травы ценятся ещё больше. — Пожал плечами пёс. — Главный единорог дать щедрую предоплату. Я держать своё слово, но хаски боятся. Такие пони появляться в плохих местах. Они не пугать, но говорить о дурном месте. Очень плохом.

 — Жизнь настолько непроста, что с нею проще расстаться ради хорошей платы? — Внезапно донеслось из глубины каменной арки, где раздавались лёгкие постукивания копытом по камню. Возмутившийся было вожак замер и развёл лапами. Ему нечего было ответить. — Впрочем, так считают многие...

Диксди рассматривала каменную кладку, изрядно расшатанную и исцарапанную когтями хаски, не сильно разбирающихся, где земля, а где начинается стена купола Некрополя. Копытцем она ткнула несколько камней, и те провалились вовнутрь, разбудив эхо. Перед ней был вход в какую-то каморку, боковой коридор строения, отделяемый от ниши тонкой стеной. Из расширяемого копытами и телекинезом отверстия потянуло затхлым воздухом и пылью.

 — Что-то нашла? — Ван с беспокойством смотрел, как силуэт Диксди шагнул в провал, оставив снаружи дрожащую от воодушевления кисточку хвоста.

 — Кажется... что-то, да... — Послышался приглушённый голос пони вместе с шелестом, шорохом и хрустом, словно пони наступила на сухие ветки кустарника.

Ван не успел дойти до каменной арки, оставив суеверного пса позади, как из пролома, окончательно доломав стену, вылетела Диксди, вжавшись в противоположенную стену. Суетливое мерцание телекинеза отрывало от неё лохмотья паутины, висящей на гриве, ушках и даже на крыльях. Каждый новый кусочек этой гадкой сети сопровождался хныкающим всхлипыванием и гримасой отвращения.

 — Увввваааааа!!! Фу! Фу! Фу! Отцепииииись! — Пони дрожала и стаскивала с себя липкую гадость так, словно та пыталась её покусать. Левые поножи хрустнули, и на пол выпал застрявший в них белый кусочек, в котором вороной, нахмурившись и подцепив предмет телекинезом, узнал часть замшелой и высушенной кости. Острый обломок переходил в сустав, но познаниями в анатомии Ван не отличался, отчего сказать сразу, откуда и чья это кость, он затруднялся.

 — Там... там... она лежит... в темноте, у груды камней... — Всхлипнув, проговорила демикорн, обнаружив кусок паутины на роге, и отчаянно замахала головой из стороны в сторону, пытаясь его стряхнуть. Лезвие рога со свистом разрезало воздух, отчего Ван шагнул в сторону, опасаясь попасть под смертоносное орудие.

 — Всё-всё! Ты стряхнула её, это всего лишь паутина. Ну что ты как жеребёнок? — Вороной успокаивающе прошёлся телекинезом по ушку трясущейся пони. Замерев, она рассматривала второй кусок кости, оказавшийся между полосками металла и сегментом поножей. С трудом вытащив и покрутив его перед собой телекинезом, она с отвращением швырнула его в тёмный проход. Раздалось несколько глухих щелчков, и из провала послышался тихий стон.

 — Они бросили меня в тупике... бросили, а обещали награду. Я дала им путь... я читала надписи, а они так поступили со мной... — Из послушно летающего у левого плеча Вана шарика снова послышался металлический голос перевода.

 — Так! Первый, кто заметит призрака, зовёт меня!! — Громко крикнул столпившимся у края раскопок пони вороной жеребец. Но уже по их глазам Ван понял: они скорее сбегут, чем будут звать. Исключением был Армос, бросивший косой взгляд на нишу и зашагавший направо вдоль стены купола. — Ты цела?

 — Вроде... я просто... боюсь паутины. — Отвращение на её мордочке сменялось на интерес. Ещё раз, вглядевшись в сумрак пролома, она направилась быстрым шагом к лагерю, оставив вороного наедине с летающим артефактом.

 — Она тут!! — Снаружи послышался истошный вопль Алиорин. Блэк размахивал куском цепи, но призрак не замечала этого, протягивая копытца к пернатой.

 — Темно... холодно... хочу согреться... у меня совсем мало масла в фонаре, он еле теплый... — Артефакт исправно переводил плачущие стоны призрачной пони.

 — Алиорин, беги от неё. — Споткнувшийся о камень дымчатогривый растянулся на мёрзлой земле. — Ты замёрзнешь, если она обнимет тебя!

Помощь прибыла оттуда, откуда никто не ожидал. Шипящий кот прыгал между неведомой сущностью и пегаской, словно это могло помешать стонущей пони, и это помогло.

 — Почему... почему... почему они бросили меняяяя? — Вскрикнул артефакт, и призрак ушла под землю.

 — Если бы я знал. — Буркнул единорог, вставая и отряхиваясь. — Может быть, твои спутники от тебя устали.

 — Это было жестоко... — Мимо скользнула Диксди, удерживая в телекинезе пучок горящих веток с кусками ткани, политой чем-то горючим. Ничего не поясняя и спихнув в сторону Блэка, она скрылась в раскопе. Шарик-артефакт покачивался на ветру, словно в нерешительности, остаться с вороным или полететь за своей создательницей. Выбор за него сделал вороной, зашагав в сторону раскопа, откуда уже доносился запах горящего дерева и чего-то отвратительного, но при этом знакомого Вану. Диксди он встретил у провала в стене, между выбитыми камнями вырывалось яркое пламя, освещающее узкий, чуть наклонный коридор. Паутина рассыпалась в пыль, успевшие окаменеть подпорки из прочного дерева покрывались копотью. Несколько плантаций выглядящих как плесень грибов шипели и плевались взрывающимся содержимым. В такт тихому похрустыванию Диксди качалась из стороны в строну, словно зачарованная пламенем, и даже не сразу отреагировала на его появление.

 — Ты подожгла коридор... — Проговорил он вслух свою мысль.

 — Ей... Хотелось есть и согреться. — Внезапно отозвалась перепончатокрылая, повернув к нему мордочку. В глазах блестели слёзы, и в них отражалось угасающее пламя. — Она даже не знает, наверное, чем стала...

Прохладный и сырой ветер прокатился по проходу, окончательно задувая пламя, и бросил в их мордочки горсть пепла с тонкими струями дыма. В глубине узкой комнаты с одной единственной дверью и грудой камней у стены тлел и рассыпался остов, сжимающий почерневший и смятый компас вместе со сломанной и тупой киркой. Пустые фляги, седельная, видавшие дальние путешествия, сумка и разбитый пустой фонарь лежали поодаль, сложенные на каменную ступеньку, словно их владелец провёл немало времени в этой комнате, покидая и возвращаясь в нее раз за разом. Огонь почти не тронул их, лишь лизнув край седла.

Остов рассыпался, и на его месте плавно появлялся прозрачный голубой силуэт, вставший с земли и потянувшийся. Пустые глаза смотрели на двух замерших у пролома пони, словно не замечая их. Призрак переминалась с копыта на копыто, словно не в силах решить, что ей делать дальше.

 — Тепло... я... чувствую тепло, и оно... — Черты пони расплылись и снова стали резкими, когда шарик позади Диксди перевёл тихий шёпот существа. Пони раскрыла одно прозрачное крыло и с интересом рассматривала его, будто давно не видела его раскрытым. Второе крыло плавно раскрылось с другой стороны, и призрак улыбнулась. Вздохнув, она скрестила их над собой, вытянулась в веретено и пропала, рассыпавшись на кучку плавно оседающих на пол искорок.

 — Болтед Ду... — Диксди оставила вороного у входа и подошла к чудом уцелевшей сумке. Плотно перевязанные бечёвкой, внутри лежали листы, для пущей верности прижатые каменными табличками. — Судя по всему, мы далеко не первые тут. Армос... что-то не договаривает. Какое странное имя. Мне кажется, я слышала подобное ещё в библиотеке Понивиля. Хотя там были истории для развлечения, а не...

Диксди подняла сумку, оставив фонарь и фляги на месте, как и испорченный компас. Позади Вана уже стояли Алиорин и Блэк, озадаченно рассматривающие пролом. Любопытный земнопони подошёл к двери, но за гнилой деревяшкой оказался короткий коридор, завершающийся обвалом и покосившейся колонной. На камнях и стене рядом были следы от кирки, свидетельство безуспешной попытки Болтед выбраться из западни.

 — Затея Армоса только мне кажется странной и таящей неприятные сюрпризы? — Пегасочка чихнула, вдохнув запах гари.

 — Отнюдь... полагаю, у нас есть все причины присматривать за ним. — Дымчатогривый смотрел на синюю пони. Она стояла над тёмным пятном на полу, где пропал призрак, и вглядывалась в пару торчащих из сумки листов. — Диксди, ты правильно поступила. Конечно, я бы мог начертать символ и... Ах! Что я, в самом деле, пошли отсюда. Тебе нужно отдохнуть, а нам всем ещё раз подумать над тем, что может ждать нас дальше.

 — Вот это я понимаю! Верный подход, да. Осторожность не повредит. — Вернувшийся из коридора земнопони отряхивался от пыли. — Эту Болтед Ду завалило тут с двух сторон. Ладно, та стена, и правда, была хлипкой, но другая была с подпиленными креплениями. А это уже нехорошо.

Диксди подняла взгляд от бумаг, и вороному показалось, словно в них скользнул фиолетовый огонёк.

 — Там что-то есть? — Её спутник осторожно прижался к ней боком.

 — Да. И кажется, это многим не понравится. — Кивнула она, направившись к выходу.

---

Прошёл всего день с момента, когда Элементы Гармонии покинули шестерых подруг, а Твайлайт уже вовсю сидела за книгами, закрывшись в своей библиотеке. Сидя среди стопок книг, верхушки которых терялись под потолком и плавно раскачивались, она листала сразу несколько книг одновременно. Принцесса подбодрила её в момент ощущения пустоты и невосполнимой утраты. Этот факт и сияние Древа Гармонии, приснившееся ей ночью, вселяли уверенность в свои силы. Принцесса Луна была в порядке, но лиловая единорожка всё время вспоминала ту странную встречу. Холодная серебристая чародейка в башне, незадолго до обрушающихся колонн, и ощущение, будто потолок раздавит её и подруг, словно спелые яблоки. Твайлайт удалось спасти их и принцессу, вопреки сказанным чародейкой словам, но что-то было не так.

Твайлайт вздрогнула, ощутив прохладу вечернего ветра, хотя точно помнила, что закрывала все окна.

 — Уммм.... Твайлайт? Я бы... — Раздался неуверенный голос, но, даже несмотря на знакомый тембр, единорожка подскочила на месте, обрушив на незваную гостью стопку книг. — Ой!

 — Дэш! Как тебе не стыдно так меня пугать! И сколько раз говорить: окна — не двери. — Твайлайт снимала с голубой пегаски книги и складывала их в стороны.

 — Знаю-знаю, двери, окна… какая разница? У тебя горел свет, и я подумала, что... — Пегаска опустила мордочку вниз. — Я тогда много гадостей принцессе наговорила, и, вопреки этому, она все равно тепло обошлась со всеми нами. И всё же, я хотела сказать, почему так вышло.

 — Ты о снах? — Книга замерла в сиянии и повисла в воздухе, шурша листочками.

 — Да. — Дэш кивнула и стала собирать книги. — Я сказала тогда... что мы для неё ничто... расходная сила.

 — Хм? Ты ведь не говорила это специально, ты была испугана, как и все мы. Ведь я знаю, как сложно показать это тебе. — Твайлайт успокаивающе улыбнулась, но пегаска покачала головой.

 — Я видела действительно странные вещи. Это было словно огромный рэйнбум, каких я никогда не делала: всё выгнулось вокруг, и вместо этого оказалось всё совсем другое. Там... Я, Рэрити и Пинки стали единым целым. — Пегаска замялась и осторожно положила книги на пол, одна на другую. Белая обложка накрыла голубую, а поверх легла розовая книжка с голубыми уголками. — От пола струился свет, я ощутила, как у меня пропадают крылья. Это было так жутко. А перед нами стояла принцесса Селестия. Она была... грустной и совсем не улыбалась. А рядом стоял тот самый пони из моего сна. Он делал глоток за глотком из фляги и спорил с нею, указывая в мою сторону. И... Всё смешалось. Мы все трое превратились во что-то другое, и тут я увидела тебя. Ты стояла рядом с раскрытыми от ужаса глазами, и по твоим щекам текли слёзы. Я никогда не видела тебя такой. Молчаливой, растерянной и... израненной.

 — Что? Ох, ради Эквестрии, Дэш, это был просто дурной сон! — Твайлайт с беспокойством заглянула в глаза подруги. — Ты ведь не думаешь, что такое могло случиться на самом деле?

 — Конечно, не думаю, но тот же самый пони склонился к тебе, когда мы были в башне. Меня, конечно, треснуло о пол крепко, но пегаса так просто не вывести из строя. — Невесело ухмыльнулась Рэйнбоу. — Он стоял там и писал записку, а потом сложил и всунул между узорами твоей тиары. Когда мы пришли в себя, у меня на копытце оказалась красная ленточка и... мне кажется, я видела такую у него. Она развевалась позади деревянного бочонка.

 — Пони с бочонком... Я видела его, когда он говорил принцессе о чём-то важном. Не могу вспомнить что, а потом высокие грозные... Высокие... и грозные. С лезвием вместо рога... — Твайлайт выронила книги и повернулась к озадаченной такой реакцией подруге. — Ты понимаешь это, Дэш? Ты видела того же, кого видела я, а он говорил с ними, кто... охранял принцессу!

 — Я думала, что мне станет легче, если я поговорю с тобой, но мне кажется, что теперь стало еще хуже. — Дёрнула крылом пегаска, усевшись возле книг.

 — Да нет же! Принцесса знает этих существ, она видела их! Вот почему она назвала ту пони демикорном! Эти существа были тогда, когда встретились пять первых элементов гармонии! Во имя магии, это же просто удивительно. — Единорожка металась по библиотеке, вытаскивая с полок книгу за книгой, но каждый раз они оказывались не тем, что ей было нужно. — Это должно быть всё связано... Появление той странной пони из Северных Гор, сильная чародейка и видения, соединяющие нас с Древними Элементами. Возможно, именно Диксди может оказаться той самой необходимой нам сейчас помощью!

 — Или она может оказаться... — Пегаска поджала губу и посмотрела в сторону раскинутых книг.

 — Что? — Твайлайт обернулась на затянувшуюся паузу. — Принцесса Луна беспокоилась о ней, сказав мне быть с нею рядом. И при этом сообщила, как плохо отнеслась к ней её сестра. Я не думаю, что это из-за неё. Ты видела её, она была с нами. Ты же не хочешь сказать, что она способна на что-то ужасное? И там, в видении, такие же, как она стояли, защищали принцессу. И если я пойму, почему она так отнеслась к Диксди, мы сможем понять, отчего произошло все остальное.

 — Ты меня окончательно запутала. У меня голова от тебя болеть начинает. — Дэш прижала копытце к виску. — И что хуже, я тебя вообще не понимаю теперь.

 — Я себя тоже не понимаю, поэтому нам помогут книги! В них всегда есть ответы! — Победоносно проговорила Спаркл, вытащив пыльную книгу с глубины полки, где если кто и бывал когда-нибудь, так только пауки и моль. — Пчхи!

Древний фолиант лежал там не один десяток лет, удачно избежав даже ежегодной уборки, спрятавшись за множеством других книг. Украшенный медными уголками и овальной рамкой вокруг рисунка в центре обложки, он с тяжёлым стуком лёг на стол.

 — Но... Это совсем не то. — Разочарованный вздох сорвался с губ единорожки, листающей страницу за страницей. — Тут только о том, как принцессы нашли элементы гармонии, и почти ничего о том, что было до этого.

 — Ох, если ты так хочешь это узнать, напиши принцессе. Ты же её лучшая ученица! — Пегаска сложила из книг башенку, угрожающе качающуюся от каждого движения крыльями. — Я просто хотела поговорить, а ты превратила это в... поиски книги! Скучные поиски скучных книг! Что может быть более скучным?!

 — А это отличная идея!! Я напишу всё, что видела ты и я, и Пинки Пай, и другие... — В глазах Твайлайт горела решимость. — Она много всего знает и наверняка ответит.

Лист пергамента с шорохом развернулся, и по его поверхности стало бегать красноватое перо, оставляя за собой строчки. Твайлайт писала о том, что ей довелось увидеть в моменты, когда магия охватывала её. Рассказ Рэйнбоу оказался рядом, дополненный тем, что уже успела рассказать Рэрити и поделиться Флаттершай. Успокоить жёлтую пегасочку было сложнее всего, она искренне переживала за судьбу удивительного оленя, встреченного ею в видениях. Пинки Пай не стоило и просить. После встречи с пугающим пегасом в пещере она говорила без умолку. Лишь Эпплджек не проронила ни слова. Ей не хотелось говорить на эту тему, о чём она честно и прямо заявила Твайлайт утром. Перо замерло на короткий миг, и перед глазами единорожки мелькнул образ охраняющих принцессу существ.

 — Почему же о них ничего нет? — Задумчиво протянула она, макнув кончик пера в чернильницу. — Ни в одной книге, ни в свитке, даже в библиотеке Кристальной, ничего не оказалось... хотя, признаться, я и не искала как следует.

 — О ком? — Пегаска смотрела из-за лилового плеча, проверяя, верно ли записан её рассказ.

 — Демикорны. — Твайлайт продолжила писать. — О них нет упоминания нигде, словно их никогда не было. Спааайк! Мне нужно отослать письмо!

 — В такое время? Твайлайт, ты серьёзно хочешь послать его так поздно? — Зевающий дракончик повис на перилах верхнего этажа, всем видом показывая, как ему не терпится вернуться в уютную кроватку с манящим тёплым одеяльцем.

---

Черривайн-Таун, город вишнёвых садов, прекрасной равнины и чудесного вида на море. Город недалеко от порта, славящегося своими уникальными выкрашенными в вишнёвый цвет кораблями, рассылающими по всей Эквестрии знаменитую вишнёвую шипучку и некий напиток покрепче — для тех пони, кто знает толк в отдыхе. Хотя, в основном, тут жили земнопони, Черривайн был популярен и у других жителей Эквестрии, и даже за её пределами. По улице шли зебры в нарядном полупрозрачном одеянии, кончики которого были продеты в золотые кольца и оттого делали их загадочными принцессами далёкой страны. Впрочем, страна была, и правда, далёкой. На другой стороне можно было заметить и более экзотичных гостей города. Высокий жираф медленно вышагивал по улице, бросая длинную тень на дома, отчего казалось, будто у фонарного столба появились ушки с рожками, мордочка и четыре длинных ноги. Эйранде доводилось видеть их издали, но в этот раз — впервые так близко. Из небольшого погреба наружу тащили бочки минотавры. Судя по маркировке, это был первоклассный квас. Хлебный вкус напитка, сытность и тонкая кислинка сухофруктов делали его очень популярным напитком среди любящих выпить от пуза и поесть до отвала жителей лабиринтов. Возле них обеспокоенно бегал владелец погреба, делая предупреждения насчёт безопасности бочек. Впрочем, грузчикам было не до него.

С тех пор, как она тут побывала, многое поменялось. Ратуша обзавелась двумя новыми пристройками. Площадь была полна веселящихся пони, празднующих очередной фестиваль. Кругом висели флажки с нарисованной на них вишенкой.

 — У вас прекрасный цвет гривы, мисс. Не стоит прятать такую красоту в праздник, посвящённый этим чудесным ягодам! — Раздался голос пони сбоку. — С таким цветом вы могли бы стать принцессой праздника!

 — Предпочту ею не быть и насладиться одиночеством. — Буркнула она и поспешила прочь. Изготовивший ключ имел весьма забавный вкус, отпечатав на нём силуэт небольшой таверны. Если бы не письмо с упоминанием вишнёвого эля, она бы не догадалась, что искать нужно именно в славящемся им городке. А если на ключе изображено здание, то, скорее всего, и место, где спрятаны доспехи, находится неподалёку. Главное — не привлекать к себе внимание и вести себя естественно. — Эм... мистер, как там вас, где разливают чарку хорошего вишнёвого эля?

Пони засветился радостью.

 — Мисс знает толк в напитках! Конечно же, в старейшей таверне города! Это чуть-чуть вперёд и налево. Спросите Черри Соду, она там управляющая и охотно встретит ценителей их семейного напитка. — Земнопони ткнул в конец улицы копытом и скрылся в толпе, оставив Эйранду одну.

Пони не обманул. Пройдя немного по улице и свернув в проулок, Эйранда оказалась перед довольно старой, но по-прежнему не потерявшей своё великолепие таверной "Шипучая Вишня". Если боковые пристройки были созданы намного позже, то вход и центральная часть трехэтажного строения отлично передавали дух времён Эквестрии, освобождённой от Хаоса. От опытного взгляда искательницы сокровищ не ускользнули мелкие детальки, рассказывающие историю этого места лучше любого рассказчика или древнего свитка. Построенное много сотен лет назад, здание было и сторожевой башней, и опорным пунктом для гарнизона стражей-жеребцов, потом оно пришло в упадок и возродилось снова спустя некоторое время. Город горел и почти пропадал с лица земли, но потом отстраивался заново, и вместе с этим восстанавливали и здание, расширяя деревянные постройки и подправляя каменное основание. Пони хмыкнула — определённо, это было то самое место. Как бы ни складывалось в мире, были места, способные оставаться на месте и почти не меняться веками. Для этого места таким "якорем" времени оказались лежащие позади города вишнёвые сады. С приходом погодной магии пегасов они стали неиссякаемым источником прекрасных ягод, дарящих изумительный вкус напиткам и блюдам. Вдохнув приятный аромат, чёрная пони приоткрыла дверь и вошла в таверну, оглядываясь по сторонам.

Сменяющие друг друга владельцы меняли интерьер столько раз, что разве что опорные балки и каменные перекрытия остались прежними. И всё-таки, интерьер сохранил атмосферу средневековья и не был таким приторно вылизанным и наигранным, как в других заведениях, встречаемых ею в путешествиях.

 — Добро пожаловать в таверну "Шипучая Вишня"! Только у нас напитки, созданные по рецепту многовековой традиции из лучших ягод вишни в Эквестрии! Ну и многое другое... эмм... мисс? — Насыщенно-вишнёвого цвета пони замерла, поняв, что её совершенно не слушают. — Вы кого-то ищете?

 — О дааа. — На губах чёрной пони расплылась улыбка. Она рассмотрела в глубине стойки бара сияющий серебром и переливающийся медными вставками кофейный аппарат, на котором даже была бронзовая пластинка создателя этих удивительных устройств с точной датой изготовления. Судя по ней, машине была не одна сотня лет, но о ней заботились, и она выглядела почти как новая. — Крепкого, тройного кофе с вишнёвыми листиками и одним размолотым ядрышком вишни... и быстро.

 — Эм... хорошо. — Кобылка смутилась и скрылась за стойкой бара, куда и направилась Эйранда.

К моменту, когда её сумка легла на пол рядом с невысоким, но мягким и прочно приколоченным к полу стулом, аппарат уже шипел и выплёвывал в воздух облачка пара, готовя терпкий, чуть горьковатый напиток с лёгким жгучим оттенком.

 — Помимо напитка, у меня ещё вопрос один есть. Банк, сейф, хранилище... что-то в этом роде? Это же старая таверна, тут могли сохраниться подобные вещи? — Принюхиваясь к аромату, задала вопрос Эйранда.

 — С... спросите об этом управляющую. Я тут недавно и... не знаю, но вы правы, эта таверна самая старая в городе. Говорят, она пережила сам город бесчисленное количество раз, всегда даря приют странникам и отдых путешественникам из дальних стран. — Улыбнулась пони и показала в сторону спускающейся со второго этажа пони. Насыщенно коричневого цвета, управляющая обладала приятной каштановой гривой с красноватыми прядями. На крупе виднелась кьютимарка в виде открытой бутылки с зауженным горлышком и пенящимся фонтанчиком. — Её зовут Черри Сода. Думаю, она сможет ответить на любые вопросы.

Официантка кивнула и придвинула дымящуюся чашку с кофе к Эйранде.

 — Хм. Неплохо, совсем неплохо. — Первый же глоток вызвал удивление у вишнёвогривой, и она перекатывала напиток на языке, пытаясь найти хотя бы малейший изъян в рецепте. От дегустации её отвлёк насмешливый и бархатистый голос позади.

 — Пытаетесь найти недостатки? Пустое дело. Кофе с вишнёвым привкусом, как и все напитки из вишни и с вишней, в этой таверне готовят неизменно уже тысячу лет. Многим рецептам и того больше, а потому мы чтим традиции и никогда бы не предложили посетителям напиток, не достойный этого места. Чего не могу сказать о еде. Хороший повар — это редкость. — Рассмеялась обладательница приятного голоса. Рядом села та, кого назвали управляющей.

 — Вы Черри Сода? — Чашка кофе вернулась на блюдце, и Эйранда уставилась на кобылку рядом. — Мне сказали, что у вас можно узнать много интересного об этом месте.

 — Что угодно, кроме рецептов. Они — семейный секрет и... О, вижу, вас интересуют не они, а то тут бывают некоторые любители не совсем честной конкуренции. Пара единорогов примерно полгода назад даже пыталась вызвать нас на дуэль со своей супермашиной для перегонки эля. Они ещё легко отделались, когда разочарованная толпа стала отрывать от стен бутафорские арбалеты. — Пони рассмеялась снова. — Так что вас интересует?

Тон и манера Черри говорить, слегка сбила с толку Эйранду, отчего она отпила ещё пару глотков восхитительного напитка и задумалась.

 — В таких зданиях, насколько я знаю, останавливались на ночь путники ещё в древние времена. Меня, скажем, интересует одна история про хранилище, или что-то вроде того, к которому подходит такой вот ключик. — На стойку лёг старый ключ, и управляющая внимательно присмотрелась к выбитому на нём силуэту.

 — Хоть кто-то знает ценность древности. — Улыбнулась она, вернув ключ назад. — Да, верно, "Шипучая Вишня" была и дозорной башней, и небольшим бастионом. Когда её разрушили, тут была казарма. Конечно, когда весь городок состоял из одной только таверны, тут было и хранилище, и ночлег. Пожалуй, я знаю, кто может вам ответить точнее. Допивайте напиток, и пойдёмте, я познакомлю вас с легендой города. Удивительно, вы далеко не первая, кто интересуется этими старыми погребами.

 — Правда? И кто же был до меня? — Глоток застрял в горле пони.

 — Хм, дайте-ка подумать. — Черри задумчиво посмотрела на дощатый потолок, цокая копытцем по подбородку. — Две наглые ящерицы, не заплатившие за шикарный эль, но мои ребята выкинули их из заведения, и с тех пор о них ничего не слышно. До них заявлялся один очень странный высокий пони. Он заказал очень дорогую вишнёвую настойку. Пожалуй, самую дорогую из всех, многовековой выдержки, и заплатил безумно много битов.

Эйранда отставила кофе в сторону. Она была не первой, и это заставляло задуматься.

 — И как он выглядел? — Сухо поинтересовалась она, складывая из монеток небольшой столбик на стойке.

 — Ваш знакомый? Бросьте, мы не нищая забегаловка, требующая денег за ответы. — Сода отложила в сторону монеты за кофе и вернула остальные назад. — Он был высоким единорогом, в накидке и в плотном одеянии из полосок ткани и ремней. Такой тёмной, почти чёрной масти, с гривой цвета клубящегося дыма. Он был весьма щедр и заигрывал с моими официантками почти всю неделю, а потом поинтересовался тем же, что и вы. Купил настойку и, заплатив за номер наверху вперёд за полгода, пропал. А ещё у него были странные лучистые глаза, словно застывшая вспышка весенней молнии.

 — Нет, незнакомый. — Эйранда сжала губы.

 — Жаль. — Управляющая развела копытцами в сторону. — Будь это так, я бы могла предложить его номер. Он всё равно оплачен и пустует, вы могли бы переночевать там.

 — Я бы хотела встретиться с тем, кто смог бы рассказать о ключе и старых погребах. Если это возможно, то сегодня — Чёрная пони уставилась на управляющую, и у той замер ответ на губах.

 — Ах... да, конечно. Идемте, это наверху. — Кивнула она, стараясь не думать о странном блеске под чёлкой посетительницы.

Деревянная дверь в комнату раскрылась, и Черри Сода пропустила Эйранду вперёд. Уютный кабинет был уставлен полками с книгами, свитками и небольшими кубками, из которых некогда рыцари пили терпкие веселящие напитки. За дубовым столом в прочном кресле сидел немолодой пони, в глазах которого виднелся возраст куда больший, чем был у тела.

 — Мистер Шэйкен Брю? К вам посетительница, её интересует... пожалуй, я вас оставлю наедине. — Сода заметила блеск в глазах старика и, кивнув, покинула комнату, прикрыв за собой дверь.

 — Искательница приключений и сокровищ? Не пытайтесь отнекиваться, леди. Черри знает, кого приводить и после каких именно вопросов, а мне достаточно лет, чтобы с порога понять, очередная ли любительница сказок или та, кто посвятила жизнь поиску древних драгоценностей. Ну что, я прав? Тоже интересуетесь погребами этого места? — Пони сел удобнее и сложил перед собой копыта. Седая грива свисала неровными прядями, а потёртости на висках и над ушами выдавали часто носимый на голове рыцарский шлем. Плечи пони покрывали шрамы, но вовсе не от падения с лестницы или таскания строительных материалов. Такие следы оставляли лезвия, и живой глаз Эйранды сузился.

Подойдя ближе, она положила на стол ключ, молчаливо выжидая, пока старик наклонится вперёд и рассмотрит вещицу со всех сторон. — И что? Я вижу ключ, на нём моя таверна, какой она была изображена на фресках тысячелетней давности. Не знаю, где вы нашли его, но он не имеет никакого толку, как и всё, что с ним может быть связано.

 — Замок, к которому бы он подошёл. Я ищу его. — Сухо отрезала Эйранда, уже готовясь открыть свой механический глаз, но старик рассмеялся, чуть закашлявшись.

 — Его нет, любопытная кобылка. — Брю откинулся на спинку кресла и взглянул на гостью из-под седой пряди. — Садись и послушай историю, которую я уже рассказал одному удивительному гостю. Надеюсь, она понравится тебе не меньше, чем ему.

Эйранда заинтересованно дёрнула ушком. Старый пони улыбнулся её реакции и продолжил:

— Это было примерно сотен шесть лет назад, когда мои предки нашли эту таверну и чудесные сады, восстановили пришедший в упадок город и стали заботиться о вишнях. — Начал издалека пони, едва Эйранда устроилась на пуфике набитом сеном. — Они заключили договор с пегасами, обустроили расположенный рядом порт, отбив его у пиратов. Чуть меньше чем за триста лет город расцвёл, как распускаются бутоны вишни. Но потом случился «бунт» знати. Та самая битва, когда посчитавшие себя достаточно умными маги родовых стойл единорогов отказались отчитываться о найденных заклинаниях перед принцессой. Что ж, город сгорел, и нам пришлось строить его снова...

 — А ближе к делу можно? Погреба завалило? Что случилось? — Эйранда нетерпеливо цокала копытцем по полу, но пони, казалось, не обращал на это ровно никакого внимания.

 — Когда разбирали завалы и тушили таверну, пережившую сильнейший урон за всё время, оказалось, что часть бунтарей скрылась через подземный ход за пределы города. В тех самых погребах, которые вас так интересуют. О, что только мы не нашли там, но прежде всего, это были замечательные доспехи, которые мне подарил отец, решив, что они будут мне в пору. Хах... они были как влитые на мне, хотя немного в плечах жали. — Брю улыбнулся, заметив, как замерла гостья. В ее неприкрытом гривой глазе виднелось удивление. — Вас же интересуют именно они? Как и того жеребца... удивительные доспехи с узором внутри, дарующие владельцу силу магии и долголетие. Хотя, я не единорог, но они, и правда, изрядно продлили мою жизнь. К сожалению, я их вам не отдам, потому что их у меня больше нет. Тот гость заплатил мне за них столько, что хватит еще на пару столетий для всех моих жеребят. Они будут управлять этим местом после меня, и даже их далёким потомкам хватит, чтобы поддержать город в трудные времена. Вижу, что разочаровал вас... но это вся история. Погреба открыты, этот ключ теперь — просто кусочек металла, но если интересно, Черри Сода покажет вам место, где их нашли.

 — Нет, этого достаточно. Видимо, я зря потратила время, и не только своё. — В голосе пони скользнули расстроенные нотки.

 — Не огорчайтесь. Мир полон удивительных тайн, но это вы знаете и без меня. — Пони добродушно улыбнулся. — Выпейте нашего эля, расслабитесь в таверне и отдохните. Этот город ещё два дня будет праздновать ежегодный праздник вишнёвых напитков. А ещё тот единорог попросил кое-что передать прекрасной кобылке с вишнёвой гривой и механическим глазом...

Эйранда развернулась в прыжке, чуть смяв на полу ковёр и подставив защищённый сумкой бок от возможной арбалетной стрелы. Однако пони сидел в той же позе, только на столе блестела монетка. Толще бита, с неровными краями и потёртая. На обращённой в потолок стороне отчётливо угадывался силуэт драконикуса, в мордашку которого впечатался кремовый торт.

 — Что это значит? — В голосе пони прорезалась угроза, и в механическом глазе скользнули первые чёрточки пробивающегося наружу света.

 — Я не знаю. Он попросил передать это, и всё. — Седой пони вздохнул и подвинул монету от себя к краю стола. — Я выполняю просьбу того, кто помог избавиться от этих доспехов и прогнал кошмары. Я просто старик, не больше и не меньше.

 — Последний вопрос... откуда у вас эти шрамы? — Эйранда медленно забрала монетку и кивнула в сторону плеча пони, где виднелась длинная светлая полоса, заканчивающаяся на груди.

 — Через год, как мне достались эти доспехи, в город пришла дюжина чёрных единорогов. — Сухо и без улыбки проговорил пони. В глазах скользнул жёсткий блеск стали. — Они искали что-то, принадлежащее армии Сомбры, но встретили отпор от стражи порта и жителей города. Хотя город и полыхал, никто не собирался бросать свои дома. Все они оказались сильными магами, но потерпели поражение. Быть может, если бы не подарок моего отца, меня бы тут не было. Секира застряла в них, а осколки каменной кладки оставили лишь глубокие царапины, пробив металл в нескольких местах. После этого и до недавнего времени я носил их не снимая. Однако все пони думают, что я получил эти раны, упав с лестницы...

Брю расхохотался и цокнул по столу копытом, показывая, что разговор закончен.

 — Уже уходите? Не желаете переночевать? У нас отличные номера на любой вкус и финансовые возможности. — Вишнёвая пони встретилась Эйранде, когда та медленно спускалась по лестнице.

 — Нет. Хотя... Я бы хотела посмотреть погреба. Мне сказали, что они поражают своей древностью и когда-то хранили в себе немало ценных вещей. — Буркнула чёрная пони.

 — Экскурсия два бита! Вот... — В копытца искательницы приключений был всунут небольшой буклетик. — Хотя сейчас не время, но я могу провести её специально для вас, раз вы поладили со старым Брю и вас не выкинули с лестницы.

 — Что? — Сказанное совсем не сочеталось с улыбкой на мордочке пони-официантки.

 — Старый Брю очень суровый, мало кто из приходящих к нему не поссорился с ним. Говорят, он лично застал времена, о которых разве что в свитках пишут. Думаю, это просто их семейная традиция — передавать легенды и даже верить в них. — Вишнёвая пони рассмеялась. — Но его рассказы придают этому месту сказочный вид. А гостям они нравятся, и они приходят снова и снова, так что мы не знаем недостатка в посетителях и битах.

 — Он же был ранен в битве? — Осторожно спросила Эйранда, когда её провожатая остановилась возле прочной двери в погреб.

 — Что? Ох, он вам тоже наплёл эту историю про таинственных единорогов и летающие секиры? Не верьте всему, что он понарассказал. Ещё немного, и он будет плести истории о драконе, что спал под таверной, из-за чего и случился пожар. — Покачала головой вишнёвая пони. — Хотя с такими историями город, и правда, кажется волшебным.

 — Порой не все истории — выдумки. — Мрачно заметила Эйранда, спускаясь в погреб и понимая, что тут действительно не осталось ничего, что могло бы навести её на след. Подземный ярус был похож на подвал замка, где ей довелось побывать в ловушке. Разве что этот был чище. Колонны обрели дополнительные подпорки, а в боковых нишах до самого потолка виднелись круглые основания бочек. Пьянящий аромат напитков и настоек был осязаемым, отчего, высунув язык, можно было ощутить его вкус. Пони привела Эйранду к стальной раскрытой двери со сломанным замком. Перегороженная ленточкой, она была снабжена табличкой с кратким текстом о том, как тут были найдены сокровища и удивительные предметы старины, позволившие городу оправиться от пожара в семьсот тридцать пятом году.

Среди написанных столбиком имён нашедших клад жителей города оказалось одно, приковавшее внимание Эйранды Конис.

 — Грэсс Тамблвид... Кем он был? — Спросила она, ткнув копытцем в имя.

 — А? Хм... — Пони нахмурилась и открыла буклетик. — Тут говорится, он потомок кристального пони, что жил в этом городе некоторое время. Но, пожалуй, большего вам никто не скажет. Он был скитальцем и покинул город, едва его отстроили.

 — На чай и за экскурсию. — Эйранда кинула пони четыре монетки и небольшой самоцвет.

 — Стойте, этого даже... — Пони подняла с пола выпавший из копыт камень, но гостьи уже не было в погребе. — Много... Ну и ладно. Не каждый день такие чаевые.

Пожав плечами, она зацокала к выходу.

 — Он был в этом городе... там везде ощущались следы его силы. — Прошептал амулет на груди Эйранды, едва они покинули заведение. — Он играет с тобой. Не сказал ни слова, что уже был тут. Тебе стоит быть осторожнее.

 — Я в курсе, бесполезный глазастый камешек. Он на десяток шагов впереди, словно его это забавляет. — Пони топнула по мостовой копытом, напугав проходящего мимо жеребёнка. Тот пискнул и выпустил ниточки шариков, плавно полетевших в сторону городской ратуши.

 — Прекрасно... тогда я буду молчать, раз мои замечания бесполезны. — Амулет обиженно замолчал.

 — Это меня ужасно расстроит, правда, командор несомненность. — Пони фыркнула и огляделась по сторонам. В толпе мелькнули две долговязые фигуры в накидках грязного цвета, способных слиться с пустынным пейзажем, но выделяющихся на фоне пёстрой толпы, как камни в цветочной клумбе. — А вот это уже интереснее.

Фигуры в накидках оглядывались по сторонам и, будто заметив искомое, прижались к земле. Перейдя с шага на бег, они скрылись в боковой улочке, сбив с копыт пони рядом с повозкой, полной салата. Тот прокричал им вдогонку несколько вычурных портовых проклятий, но, плюнув, впрягся в телегу и потащил её дальше.

 — Они в городе. — Раздался голос в голове.

 — Кто-то угрожал молчать. — Хмыкнула Эйранда. — Но ты прав... что им тут делать? Это довольно далеко от их места обитания.

 — Время задавать вопросы? — Голос приобрёл едкий оттенок, и одновременно с этим амулет замерцал на её груди ярче.

 — О, да... и я надеюсь, что ответы будут правдивые. — Чёрная пони нехорошо улыбнулась и направилась в тот же проулок.

---

Единорог амиантовой масти сидел напротив. За все время пути до Кристальной Империи он не проронил ни слова, будто его мысли были заняты чем-то другим. Впрочем, Мосси Бранч не сильно горела желанием разговорить своего спутника, особенно после того, как было принято решение разделиться с остальными. От Клаудии, и уж тем более, от Паунда тут было куда меньше толку, а потому они отправились на встречу с Глоу. Письмо с планами отправилось к Тенаксу, и он точно будет знать, что делать в случае необходимости. В свою очередь, это могло гарантировать помощь от стражи Шайнинг Армора, но на всякий случай...

 — Мы сможем добраться до башни быстрее и проще, пользуясь подземным ходом. — Наконец её спутник заговорил, выложив на столик небольшой план. — Точнее, ходами. Часть из них — просто шахты, в них добывали кристаллы для фундамента домов. Часть — постройки более древние, и, полагаю, у них своя тайна. Если повезёт, по ним можно добраться до самого основания башни.

 — Как долго? — Мосси Бранч смотрела на единорога, прищурив глаза и сложив перед собой копытца. В глазах цвета свежей мяты читался интерес.

 — Как долго что? — Спарк хмуро уставился на управляющую Магической Школой.

 — Как долго удавалось скрываться от Гвардии, обладая знаниями аэтаслибрума? — Она придвинула к себе чашку остывшего чая, в котором чаинки покачивались в такт движения поезда.

 — Ах, это... чуть больше полутора лет с тех пор, как мне удалось его найти. — Единорог расслабился и вздохнул с облегчением. — Замок его бывшего владельца находился в не самом приятном месте, и климат там так же отвратителен, как и обитатели.

 — И что же так задержало на обратном пути? — Единорожка провела по деревянной раме кончиком рога, и на её поверхности появилась ветка с цветками. Бутоны быстро отцвели, и на их месте появились яблочки. Одно из них, сорвавшись, подкатилось к единорогу, и тот благодарно кивнул.

 — Изучение. Я уже был в курсе определённых опасностей, связанных с этими книгами, а потому пришлось задержаться в бывших владениях Маллеату до... получения сносных результатов. — Яблоко хрустнуло на зубах единорога, и тот облизнулся. Рассказывать о том, как он оказался в ловушке и питался бледными грибами с сухими и колючими листиками плюща ему не хотелось. — Неплохо. Не сказал бы, что оно выращено магией. Полагаю, вам досталась книга, связанная с деревьями?

 — Аэтаслибрум леса. Я была жеребёнком. — Мосси Бранч катала яблоко по столу, не решаясь его надкусить. — Не слишком интересная история, чтобы её рассказывать.

 — Оу, тогда понимаю, откуда такие идеально отточенные движения и баланс магии. И все же мне нужно рассказать кое-что о том, для чего мы едем к этой башне. — Спарк стал серьёзнее. — По всей Эквестрии было построено ещё пять таких строений, однако два из них были построены на месте более древних сооружений. Нижние этажи этой башни находятся крайне близко к подобным ходам, и есть все основания предполагать, что там же находится нечто, принадлежащее магу Маллеату.

 — Тому, кем он был, прежде чем... — Начала было Мосси, но единорог закончил за неё.

 — Прежде чем он стал тем, кем стал, да. Это невероятно, но именно так и обстоит дело. Я не нашёл ничего в руинах замка, он был практически уничтожен во время Хаоса. Все посвящённые знают, что он покинул свой замок, оставив мощнейшие заклинания на случай вторжения. От них не осталось и следа. — Спарк вздохнул снова. — Всё ценное, что можно было утащить, было вынесено жадными грифонами и не менее алчными минотаврами, кроме книги. По счастью, тайник был виден лишь для единорогов и... для определённых из них.

Единорожка едва не высказала свою догадку, когда губ коснулся телекинез, и единорог напротив неё медленно кивнул.

 — Именно. — Продолжил он. — Более того, он сам был таким, в отличие от остальных магов, связавших себя с другими расами посредством книги.

 — Так значит, вот почему вы хотите добраться до башни. И что же может храниться за этой дверью? — Единорожка устроилась удобнее.

 — Не знаю. Чем бы оно ни было, оно связано с созданием Круга Гармонии и, вполне возможно, окажет посильную помощь в противостоянии с той загадочной чародейкой, напавшей на Круг Листа возле Гринлифа. — Спарк улыбнулся и сложил карту Кристальной в трубочку. — Если же нет, то дверь будет запечатана так, чтобы никто уже не сможет её открыть.

Мосси Бранч покачала головой. Всё получалось очень просто, и именно поэтому она опасалась неудачи. Орден отправил своих единорогов сразу, как Империя появилась, и шанс оказаться в их поле зрения, да еще и в меньшинстве, её совсем не радовал. К тому же, Айрон вызывал у неё странное ощущение отстранённости, будто бы ему было частично всё равно, что случится или будет, а потому полагаться на него целиком она не могла.

 — Смотри не привлеки к себе внимания. У ордена есть некий предмет, магическая сфера, тонко улавливающая любое отклонение в магии. Как минимум их три, и одна точно находится в Кантерлоте. — Сухо заметила Мосси.

 — Никакой магии до тех пор, пока не попадём на нижние этажи башни. — Улыбка единорога стала ещё шире. — А внутри не придётся уже ничего делать. Если всё будет сделано верно, хранилище откроется перед нами само.

 — Как в сказке про пони и сорок драконов? — Бранч рассмеялась, вспомнив старинную историю о пони, открывшем вход в пещеру, полную золота, сказав нужное слово.

 — Что-то вроде, только без драконов. — Кивнул Айрон Спарк. — Скоро будем на месте. Предлагаю слегка вздремнуть. И да, что бы ни говорили о нас, со мной вы в безопасности, мисс Бранч.

 — Очень на это надеюсь, так как мне многое довелось услышать. — Парировала единорожка и потянулась.

15. Тени старого замка, магия Спарка и записки пегаски

Твайлайт получает ответ на своё письмо, становясь свидетельницей события, долгое время толковавшегося всеми не так, как случилось на самом деле. Ван и Диксди, вчитываясь в записи ставшей призраком пегаски, узнают нечто, что сбивает их с толку и зарождает сомнения в лидере экспедиции. Где-то под мостовыми Кристальной Империи, два мага из Старой Гвардии принцессы Селестии, бредут к руинам башни. А та, кто стала причиной обрушения древнего строения, пытается заставить работать древний артефакт…

— Вижу, вы не удивляетесь этим подземным ходам. Могу спросить, почему? — Нарушил тишину кисточковый маг, осторожно ступая по затопленному полу, обходя нанесённый дождями мусор. Время от времени туннели заливало, и на стенах виднелись тёмные полосы, словно отметки, докуда доходила вода, несущая с собой обломки деревянных ящиков, изогнутые рёбра старых бочек и даже куски мебели, то ли находившейся прежде в подземных комнатах, то ли сброшенной вниз через неприкрытые шахты с поверхности. Части стен отвалились, обнажив прогнившие трубы. Рваные и ржавые дыры сочились водой, собирающейся в небольшие лужицы. Что и говорить, один вид измятой и прикрытой каменной плитой металлической двери вовсе не внушал ощущения изысканного блеска и нетронутой красоты подземного строения. Однако другого пути у них не было. Один взгляд на разрушенную башню и снующих по улицам магов дал понять, что припасённый на всякий случай вариант кисточкохвостого станет основным способом добраться до её подвалов. Сейчас над ними была та самая часть города-страны, повреждённая в битве между сёстрами-аликорнами и самопровозглашённым королём Кристальной империи. Пустые дома с оставленными в них вещами, брошенные и забытые. Для них прошёл год или несколько месяцев, в то время как для всего мира время отсчитывало столетия. Мосси Бранч огляделась по сторонам. Вне всяких сомнений, выдернутая из потока времени страна прихватила с собой и часть этих подземных ходов, сохранив их в куда лучшем состоянии, чем они могли бы быть. А где-то наверху старательные кристальные пони восстанавливали дома и улицы, возвращая им былое великолепие.

 — Да и вы, мистер Айрон, ведёте себя тут чуть ли не как у себя дома. Так что любезность на любезность. Вам-то откуда известно про эти подземные ходы? — Мосси Бранч изучающе рассматривала стёршуюся надпись на стене. Краска облупилась, и на шероховатой поверхности остался лишь блёклый след от въевшегося в неё реагента. Причудливые иероглифы дополнялись надписями на древнеэквестрийском, отчего их можно было частично прочитать. Вот только для единорожки эти надписи почти ничего не говорили. В туннелях Гринлифа не было возможности прочитать надписи вовсе, и сравнить ей было не с чем. Там стены покрывал столь толстый слой грязи и нанесённой с поверхности земли, что даже ровные и угловатые формы были смягчены вспухшими колониями грибов, плетениями подземного плюща и сетями корней, пронизывающими как свод, так и пол, уходя глубоко под землю. Шагать по относительно ровной поверхности в здешних коридорах было одно удовольствие, в сравнении с покосившимся и перекрученным порой полом подземных ходов в роще "Кольца Листа". Это не говоря уже об отсутствии липкой жижи на стенах, медленно текущей вниз и собирающейся в вязкое болото под копытами.

 — Как я уже говорил, мои предки нашли эти туннели, когда строили башни для своего легендарного проекта "Круг Гармонии", благополучно забытого последующими поколениями и потому канувшего в пески времени. Но всё же, обрывки и скромные записи, не совсем точные пересказы и довольно точные зарисовки отдельных мест передавались из поколения в поколение. Конечно, они обрастали легендами, но часть из них оставалась неизменной. В некоторых местах, где строились башни, они случайно натыкались на более древние сооружения. Входы в подземелья, туннели, закрытые стальными дверями и подкреплённые невероятными по исполнению замками. Некоторые из них оказались разрушены или поддались влиянию времени, так строители башен оказались внизу, вступив копытами в место, заброшенное со времён великого катаклизма, как минимум. Прорубленные в скальной породе или сложенные из огромных каменных плит, эти коридоры тянулись на много миль под землей. Единороги спускались всё ниже, наталкиваясь на множество запертых дверей, часть из которых удавалось открыть. К великому сожалению, там их встречала пустота, пыль и ощущение забвения. Кто бы ни жил в них ранее, от них не осталось и упоминания. И всё же, то немногое, что удалось найти и оказалось целым, изучалось настолько, насколько хватало знаний и переведённых надписей. Создатели этих подземных жилищ не только оставили надписи на своём языке, но и снабдили их довольно сносным переводом на древний язык Экви, как называлась Эквестрия в те времена. И это подтверждалось в древних, расползающихся в копытах свитках. — Меланхолично и изредка отвлекаясь на надписи, стал рассказывать Айрон Спарк. Порой он вынимал из сумки небольшую записную книжку и сравнивал записи там с изображениями на стене. Часть надписей сопровождали выцарапанные ниже символы. Единорог подсвечивал рогом, стараясь найти оптимальный угол, при котором тени были более глубокими и чёткими. Хмурясь и стирая пыль, он листал записную книжку, озаряясь в те моменты, когда написанное соответствовало выцарапанным знакам. — Итак, эйфория от открытия наследия прошлого постепенно угасала, разбиваясь о закрытые двери, отказывающиеся повиноваться любому виду магии. Оставив их в покое, как и заваленные камнями проходы, они приступили к созданию своих башен. Самая крупная и первая из них расположилась в этой долине задолго до основания Кристальной Империи. О, что это была за долина. Вопреки суровой погоде северных гор, тут всегда была поздняя весна, а величественные обломки красного кристалла, словно языки пламени, взмывали острыми вершинами к небу, окружая центр полукольцом, словно след от подковы. Со временем, долину стали заселять пони, растаскивать кристаллы на украшения и строить из них дома. Они меняли долину, а долина меняла их, наделяя тела удивительной полупрозрачностью и красотой. Тем временем башня старела, забрасывалась и снова становилась жилищем очередного мага, ищущего знаний и силы. Её значение оказалось потерянным для всех... так что, попробую угадать, вам уже довелось побывать в одной из таких башен и в подземных ходах под нею?

Зелёная единорожка улыбнулась.

 — Боюсь, что нет. Похожие туннели, но основательно разрушенные живой силой леса, я видела в чащах "Кольца Листа", недалеко от города Гринлиф, где я преподаю магию. Бурная растительность, некогда препятствовавшая строить величественные мосты между городами, развалила как стены того сооружения, так и большую часть входов в них, при этом создав множество других, в совсем неподходящих местах. Туннели разделены там на крошечные отрезки и, полагаю, их больше держат в целости корни деревьев, чем прочность стен. В общем, там любой сломает копыто, даже живущий достаточно долго, чтобы изучить ходы вдоль и поперёк. Могу заверить, что это правда, ведь даже охраняющие входы витранги далеко не всегда с охотой спускаются туда. — Бранч пожала плечами. На её памяти было всего несколько подземных залов, которые витранги обустроили и укрепили повинующимися их желаниям растениями. Остальные были погружены во тьму, завалены или заросли подземной растительностью настолько, что пробраться через них не представлялось возможным. — И много таких строений в Эквестрии нашли ваши предки?

 — Не так много. Как минимум четыре. Учитывая вашу историю, их теперь пять. В древности они назывались "комплексами", видимо потому что строились уровень за уровнем. Чем дальше от входа, тем более прочные двери и тем более массивной была постройка. Все они имели имена и почти всегда отличались цветом надписей. К сожалению, в годы Бунта Знати погибло и было утеряно немало записей, отчего теперь сложно сказать, что и где находилось и какие именно там были названия. Те годы — отличный пример того, что в магической войне нет победителей. — Мрачно проговорил Айрон Спарк, прислушиваясь к капающей вдалеке воде. Эхом доносились голоса пони с улиц, делая их похожими на причитания призраков или отголоски некогда бурной жизни в каменных стенах. — Главы родовых стойл словно потеряли голову, начав соревнование друг с другом в количестве древних артефактов и заклинаний, даже не разбираясь в их потенциале и возможной опасности. Год за годом они доставали предметы один невероятнее другого, пока однажды часть родовых стойл не исчезла совсем. Некоторые из их потомков смешались с сородичами с предгорий и составили знать Кантерлота. Другие же влились в ряды Ордена, поднявшего в тот век голову и получившего значительное влияние при дворе.

Эта история была знакома каждому, кто хоть раз заглядывал в пыльные фолианты истории. На седьмой век после ссылки Найтмэр Мун спокойную жизнь Эквестрии нарушила гонка за реликтами прошлого. Семьи родовых стойл, как называли тогда потомственные владения единорогов, земнопони и пегасов, не жалели средств в поисках утраченных реликвий. И единороги, которых было не в пример больше, отличились в этом больше всего. Искатели приключений, авантюристы, археологи и даже седобородые почитатели тайн истории теряли самообладание от блеска битов и отправлялись в путь за сокровищами. Многие из них так и не вернулись. Отголоски того времени сохранились и по сей день, но тогда была золотая эра. Старинный свиток, глиняная табличка, высеченные на стене пещеры надписи — всё это могло привести к удивительным артефактам или баснословным сокровищам. Семьи магически подкованной знати использовала любой шанс, лишь бы найти реликт ещё более редкий и могущественный, чем у других. Принцесса пыталась исправить ситуацию, прилагала все силы, чтобы некоторые тайны оставались таковыми, но она была одна, а магов много. В лавках редкостей оседали настолько удивительные вещи, что было лишь вопросом времени, когда найдётся кто-то достаточно рисковый для пробуждения их от сна. История с тщеславной единорожкой, сумевшей обрести в лавке амулет аликорна была далеко не первая и не последняя в веренице событий. После продолжительной и тихой битвы, идущей под завесой этикета и придворных балов, после странных случаев на закрытых аукционах и случайно разрушающихся замков, сгорающих дотла или пронизанных молнией посреди ясного неба, всё стихло. Потомки стойл разделились на коллекционеров редкостей с неописуемыми финансовыми возможностями и Орден Магов, получивший полную силу и окончательно прибравший к копытам всё, что только удалось сохранить. Редкие осколки знати по-прежнему держали при себе куда более ценные реликты, чем доставшиеся Ордену. Вопрос был лишь в цене, и будь у Ордена больше битов в запасе, вне всяких сомнений, опасные творения искусных магов прошлого могли бы вновь увидеть свет, как это случилось со страницами уничтоженного аэтаслибрума.

 — И к какому родовому стойлу относитесь вы, Айрон? — Бранч пропустила мага вперёд и шагнула вслед за ним через заржавевшую арку полукруглой двери. Под копытами хрустнули деревянные обломки, скреплённые погнутыми металлическими полосками. Когда-то давно эта дверь явно была массивной и сделанной из отличного дерева, вот только сырость и время её не пощадили.

 — Как ни странно, к стойлу Спарков, разумеется. — Отозвался маг довольно едким тоном, словно это был наиболее глупый вопрос, какой можно было спросить. — Спарки отличались не только магией, они были отличными кузнецами и не боялись запачкать копытца в саже, стоя у наковальни. Железные шахты, расположенные у самой границы с Пустошью, всегда были их владениями до самого Бунта Знати. Да и потом, некоторое время они оставались единственными их владельцами. Конечно, годы шли, и большая часть потомков Спарков смешивалась с другими пони, отказавшись от своих корней и призвания. Часть ушла в леса и скрытые от любопытных глаз долины, выбрав изоляцию. Другие растворились в Кантерлотской знати. А шахты, тем временем, отошли во владение минотавров и диамандовых псов. И те, и другие по-разному отнеслись к доставшимся даром выработкам. Последние разграбили и разорили их, выбирая самоцветы и выбрасывая руду. Минотавры же увидели в этом возможность вооружиться и создавать металлические заготовки для грифонов, славящихся своими механизированными городами. В последний раз, когда я там был, не смог удержаться от соблазна взглянуть на владения своей семьи. Удручающее зрелище.

 — А между тем, вы так и не рассказали, каким судьбами вас вообще занесло в Пустоши, славящиеся далеко не столь дружелюбным населением. — Единорожка придержала дверь, пока маг искал, чем бы её подпереть и не дать захлопнуться окончательно. За нею была округлая комната, небольшой зал с ещё тремя дверьми, две из которых оказались завалены. Последняя была выломана и лежала на полу, будто её сначала смяли телекинезом, вырвав из косяка, а потом ударили в центр, окончательно сорвав петли и часть замка, упирающегося в потолок и стены толстыми стержнями. Кто бы это не сделал, он был силён, хотя, судя по следам, это случилось так давно, что дверь успела проржаветь в пол. Металл глухо отдавался звоном под их копытами, источая облачка рыжей пыли.

 — Легенда. Сказка об Аликорнах древности, существовавших задолго до хаоса, принцесс и всего прочего. Там говорилось о временах, когда маги изучали магию не по книгам, а экспериментируя, находя свой путь. Хотя, думаю, им тоже было, у кого учиться. Когда я был ещё жеребёнком, мне удалось прочитать об одном замке, находящемся на границе с Пустошью. Высеченный на склоне Железной Горы, отделяющей ущелья и руины древних городов от просторов песчаного моря пустыни, некогда бывшей плодородным и чудесным краем, он стал моей целью. Найти и взглянуть на это величественное строение, где правил аликорн с силой, передавшейся в умение использовать металл и ковать из него потрясающие вещи в мой род. Что и говорить, он сам был выходцем из кисточкохвостых единорогов древности, сумевший обрести могущество через артефакт. — В словах Айрона сквозило воодушевление, каким обычно горят охваченные мечтой всей жизни искатели приключений, наконец добившиеся цели. Но была в них и некоторая грусть, будто мечты исполнились не совсем так, как хотелось.

 — Аэтаслибрум... — Выдержав паузу, проговорила Мосси Бранч, и её спутник медленно кивнул.

 — Именно. Книга времён древних магов, искавших спасение для своих стран от тварей из Тартара. Не копия, не более слабая версия, какие были написаны магами века спустя. Одна из семи первых — вот в чём была её ценность, и я не жалею обо всех испытаниях, выпавших мне во время пути. — Амиантовый единорог замолчал. В пути с ним приключилось многое. Это и встреча с чейнджлингами, вполне справедливо считающих Пустошь своим домом. Племена диковатых народов, промышляющих скудным земледелием, выходцы из которых часто мелькали среди ищущих артефакты авантюристов. Было много всего, оставшегося в виде записей в его книжке и воспоминаний, не стёршихся из памяти за последние годы. Впрочем, мага заботило не это. Он остановился у разрушенной решётки с погнутыми и сломанными прутьями, некогда перекрывавшей боковые входы в туннель. Кем бы ни был неизвестный гость, он не стал церемониться с замком, просто приложив силу к постаревшему металлу и отбросив преграду с пути. Что-то острое оставило свежие следы на покрытой ржавчиной поверхности, обнажив поблескивающий излом стали. — А вот это уже странно. Похоже, мы не первые гости этого места с момента возвращения страны из небытия.

Единорожка цвета мха с интересом всматривалась в суетящегося вокруг сломанных решёток мага. Да, решётки были сломаны не просто так, а будто в них вцепились по центру и разорвали, отбросив половинки в стороны, но придавать этому такое значение было довольно необычно. Амиантовый единорог изучал в обломки на полу, осторожно ступая по вязкой жиже, пытаясь кончиком копыта отыскать части замка, подсвечивая себе рогом.

 — Ладно, подвал башни никуда не денется, хотя там по-прежнему маги Ордена, и это уже причина, по которой стоит поторопиться. Этот стальной лом что, действительно так важен? — Сухо заметила она, выждав некоторое время.

 — Ох, Вы правда не понимаете? Мисс Бранч, эти решётки были поставлены тут в то время, когда последние из исследователей проходили тут. Специальные замки, открывающиеся лишь при кодовом заклинании кисточкового единорога, не могут быть открыты просто так, а раз их сломали, то явно тут не проходил кто-то осведомлённый в их особенности. Так что будь они открыты, я бы волновался куда меньше. — Не поднимая головы, буркнул Айрон. — Их просто сломали, согнули и делали это второпях. Полагаю, вам тоже интересно знать, кто это был, и куда они держали путь? Ведь вполне может оказаться, что нас уже опередили...

Колкость едва не слетела с языка Бранч. Айрон был прав: незваный гость, сломавший решётки, мог быть причиной обрушения башни, наводнивших улицы стражников и интереса Орденских магов. Единственно, ни тех, ни других в туннелях не было видно, а значит тут был кто-то со стороны, при этом весьма осведомлённый о туннелях "кто-то".

 — Кому это могло понадобиться? Мне казалось, что кроме вас об этих местах мало кто знает. Есть какие-то мысли на этот счёт? — Единорожка плавно заглянула в проход, из которого отточенным рывком вылетела когда-то часть решётчатой двери.

Вместо ответа единорог провёл мерцающим кончиком рога по стене, оставляя изогнутую черту, переливающуюся холодным голубоватым пламенем. Вспыхивающие своей завершённой формой иероглифы отставали от каменной поверхности и плыли по воздуху, распадаясь на голубые крошечные пылинки. С шипением они сбивались в облачка и покрывали, как в начале показалось Бранч, поверхность разбросанных вокруг предметов, стен, пола и потолка. Вопреки ожиданиям, искорки замирали, формировали из себя полупрозрачные поверхности того, чего на деле не было. Вот очередной символ разбился в пыль и сложился в часть идущей под потолок трубы, хотя сейчас она лежала у ног мага, прогнившая и смятая.

 — Орден магов засечёт магию своим артефактом! Айрон, что вы творите!? — Сдавленно прошипела Бранч, но её спутник лишь покачал головой.

 — Без шансов. Это заклинание создаёт само себя, для этого нужна лишь поддержка, уловить его просто невозможно. В свою очередь, оно покажет нам, каким был туннель до того, как мы сюда пришли. — Отозвался Айрон, внимательно следя за каждой деталью, проявлявшейся в темноте мерцающим силуэтом. Часть трубы обвалилась под собственным весом и с беззвучным всплеском обрушилась в воду. По воссозданной магией воде побежали волны, проходя сквозь копыта магов, словно это они были призраками. — Знать будущее можно лишь увидев прошлое. Это архаичное заклинание использовалось сначала следопытами, потом полководцами, порой воссоздавая события за несколько лет. Мне, конечно, далеко до них, но могу дать возможность увидеть место за несколько недель до нашего прибытия сюда. — Как по мне, уж слишком реалистично... — Бранч убрала копыто в сторону, заметив, как к нему бежит довольно отъевшаяся мышь, явно стремящаяся пролезть между прутьями ещё целой решётки раньше, чем что-то её догонит. Рой мелких насекомых пролетел в воздухе, втянувшись в едва заметное отверстие под потолком. Трещина шла под металлическим кольцом, обнажая позеленевшие от времени медные пластины. Заклинание показало там овальный камень, и интереса ради, единорожка поковырялась вязкой грязи кончиком копыта. На поверхности показалось несколько мутных осколков самоцвета. Разбился ли он при падении или раскололся в самой оправе — было сложно сказать. Заклинание вздрогнуло, и уже в следующую секунду призрачные очертания налегли на обломки.

 — Не ждите чудес, мисс Бранч. Искорки заклинания покажут лишь самые важные события. Хотя… тут было мало событий, так что часть незначительных тоже будет отображена. Вроде грызунов и других мелких обитателей сырых и тёмных мест. — Усмехнулся маг, но в этот же миг замер и уставился в постепенно озаряющийся светом от его заклинания боковой коридор. Казалось, словно он увидел там совсем не то, что ожидал. — Это... Этого не может быть, откуда тут она?

На его слова обернулась и Мосси Бранч. Сузив глаза и присмотревшись, она заметила озарённый голубоватым мерцанием силуэт весьма необычной парочки. Существо, плавно вышагивающее рядом, с плоской мордой и гривой из игл, было ей незнакомо, а вот сама единорожка с развевающимся, словно невесомым, хвостом, ощущала себя как дома, даже не обращала внимания на стены, уверенно проходя мимо дверей и боковых проходов. Её губы беззвучно шевелились, и существо кивало в ответ.

 — Это она! Та чародейка в зале витрангов... что она делает тут? — Вскрикнула зелёная единорожка, и в этот миг вызванный заклинанием образ подёрнулся дымкой. — И почему ты её знаешь?

На этот вопрос кисточковый маг ответить не успел. Поглощая заклинание изнутри, вбирая в себя мерцающие частицы, от силуэта единорожки отделилась вязкая, смолянистая тень. По полупрозрачной поверхности предсмертными всполохами пробегали росчерки распадающихся голубоватых пылинок заклинания. Тень потянулась, встала в полный рост, почти коснувшись загнутым рогом потолка. На чёрной вытянутой морде медленно раскрылись лучащиеся серебром глаза.

 — Как интересно... для меня этот момент ещё не настал, однако я вижу тех, кому не терпится сунуть свой носик в прошлое... — Пасть существа растянулась в улыбке, и в уголках её пробежали огнистые холодные всполохи, высветив ряды острых клычков. — Неугомонная волшебница теперь с напарником, обладающим весьма интересной магией, я права? Жаль, что именно эту магию так просто поглотить.

Зелёная линия перечеркнула тень, разделив ту пополам. В воздухе на миг возник запах свежесломанной сосновой ветки, но тотчас пропал, растворившись в затхлом подземелье. Тень собралась обратно, шагнув на встречу единорогам. С каждым шагом искорки заклинания гасли, втягиваясь в неё, пока большая их часть не пропала. В туннеле напротив магов стояло мрачное существо, рассматривающее их сверху вниз.

 — Ты полагаешь, что можешь навредить уже сбывшемуся? Это глупо, моя маленькая пони. В этот миг, когда мы говорим, чародейка уже прошла тут, не без моей помощи и моего слуги. Видишь... — Тень кивнула в сторону мерцающей решётки, прутья которой беззвучно разгибались под пружинящим давлением вцепившихся в них лап необычного спутника светящейся призрачным светом единорожки. — Ему не потребовалось много усилий, чтобы сломать эту жалкую преграду. И надо же, кому-то пришло в голову узнать, что было в тот момент. Вызвать заклинание, позволившее мне заглянуть в будущее, увидеть, кто пошёл по моим следам. Очаровательно, не так ли?

— Она похитила реликвию из зала "Кольца Листа"! — Бранч облизнула губы. Быстрая атака не возымела никакого эффекта, а её спутник неожиданно осел у стены, словно силы покинули его в самый неподходящий момент.

 — О да, это была я. Немного неожиданно, но мой настоящий облик перед тобой. И, полагаю, на момент нашей беседы я уже получила всё, что хотела. Впереди вас ждут лишь руины и... как жаль, что та единорожка со своими друзьями всё-таки покинула башню. Впрочем, вряд ли она смогла бы продержаться под обвалом так долго. — Тёмное существо улыбнулось и прошептала последнюю часть фразы, склонившись к самому уху застывшей на месте Бранч. — У меня свои цели... надеюсь, у тебя другие, ведь тогда тебе может не так повезти, как этой ученице юной принцессы. Верно, маленькая Мосси?

Стена брызнула осколками камня, и через тень прошёл сучковатый древесный корень, скрипя и дряхлея от недостатка плодородной земли вокруг. Тень лишь всколыхнулась, медленно пройдя сквозь корни, не причинившие ей вреда.

— Откуда ты знаешь моё имя!? — Грива наставницы магической школы растрепалась. Она тяжело дышала, ощутив, как воздух в туннеле становится вязким и отказывающимся проходить в горло. — Кто ты вообще такая?

 — Как наивно, ты всё пытаешься меня остановить. Ведь я лишь образ, воссозданный магией твоего спутника. Я использую его заклинание, чтобы поговорить. Правда, это не значит, что я не могу причинить вред. — Тень выпрямилась и хлестнула хвостом по стене, оставив проплавленный след на камне. — Видишь ли... меня зовут...

Хрип Айрона прервал её речь, и искорки заклинания вспыхнули нестерпимо ярким светом. Тень дрогнула и распалась, расплескавшись тёмной жижей, ржавыми обломками и втянутыми в заклинание кусочками мусора. Разорвавший связь маг рухнул в воду, и коридор накрыла темнота.

 — Пень тебя побери, Айрон, что это вообще было? — Ворчала Мосси Бранч, пытаясь найти спутника в кромешной тьме. Магия словно покинула её, отчего Бранч не сразу удалось зажечь небольшой огонёк и обнаружить кисточкового лежащим совсем не там, где она его искала. Взвалив жеребца на спину, она огляделась. В крошечном пятачке света туннель казался ещё более мрачным и жутковатым, а куда идти — знал лишь её бессознательный спутник. — Ты как хочешь, а я оставаться тут не намерена... и тебя тут тоже не оставлю. Если у заглядывания в прошлое всегда был такой результат, то не удивляюсь, отчего полководцы прошлого пропали один за другим.

Выбрав наугад направление, она зашагала вдоль расчерченной красной полосой стены, логично считая, что та ее куда-нибудь да приведёт.

---

Мягкий солнечный свет разогнал ночной полумрак в комнате Твайлайт, когда на пол осторожно спустилась принцесса, с тихим шорохом сложив крылья и оглядевшись. Её верная ученица спала, поджав к себе одеяло копытцами. Растрепавшаяся грива неровными прядями рассыпалась по подушке. Селестия на миг замерла, словно раздумывая, верно ли она поступила, придя вот так, посреди ночи. Вздохнув, она подошла к кровати и осторожно прикоснулась кончиком крыла к мордочке лиловой единорожки.

 — Уже утро? Спайк... почему не звенел будильник... мне снился такой стра... — Протерев глазки копытцами, Твайлайт уставилась на стоящую перед нею принцессу и ойкнула.

 — Сейчас ещё ночь, моя верная ученица Твайлайт. Я получила твоё письмо, полное сомнений и вопросов. Прочитала о том, что видели твои подруги, на краткий миг прикоснувшись к воспоминанием прежних хранителей Элементов. — Мягко проговорила Селестия, с улыбкой наблюдая, как единорожка пытается наспех привести себя в подобающий вид. — Не утруждайся, мы не в замке и не на официальном приёме. Там, куда мы с тобой отправимся, не важен твой внешний вид, но важна твоя внимательность.

Белое крыло раскрылось и обняло Твайлайт ещё до того, как она успела хоть что-то спросить. Вспышка света, и вот под копытцами ощущается неровный камень, а прохладный ветер трепет гриву, спутывая пряди ещё больше. Шаги раздавались эхом и под копыта, то и дело, попадались мелкие камешки.

 — Где мы, принцесса Селестия? — Единорожка огляделась по сторонам, и когда зрение привыкло к полумраку и пробивающемуся лунному свету сквозь прорехи в крыше и стенах, она с удивлением вздохнула. — Замок в Вечносвободном Лесу! Но почему здесь...

 — Ты написала в своём письме о замеченных тобой в замке предметах... артефактах, похожих на те, что носила знакомая тебе... демикорн. — Последнее слово аликорн произнесла с паузой, словно произносить его было ей неприятно. — Но это не был мираж и не было влиянием странной магии, охватившей всех, кто так или иначе теперь связан с Элементами Гармонии. Эта история произошла более тысячи лет назад, когда я и моя сестра, одержав победу не только над властвующим в Эквестрии Хаосом, но и над правителем Кристальной Империи, королём Сомброй и его армией, думали, что теперь ничто не нарушит покой и счастье наших подданных. Но мы ошибались... Я ошибалась. — Рог принцессы засиял, и свет влился в зажатый на её золотистом нагруднике камень, преображаясь и рассыпаясь невесомыми искорками. Зал изменялся. Разрушенные колонны принимали прежний вид; истлевшие ковры собирались обратно, заращивая нанесённые временем раны; следы от чудовищных когтей на полу пропадали, словно их никогда не было. Со скрипом на место встал опрокинутый тёмный трон, и потемневший символ полумесяца снова засиял чистым серебристым бликом. Время словно катилось назад, отдавая, пусть и ненадолго, то, что успело поглотить или стереть. Истлевшие гобелены принимали прежний величавый облик, являя красоту изображённых гербов и вызывая восхищение запечатлёнными моментами славной истории правителей замка.

 — Тогда мои мысли были лишь о благополучии страны, возвращении земель к их процветанию и плодородию. Многие пони остались без дома, но были и те, кто потеряли нечто большее... самих себя... И то, чем они стали, было лишь напоминанием о правлении Хаоса, его последним зловещим и коварным заклинанием. — Принцесса подошла к своему трону, но не прикоснулась к нему, лишь задумчиво смотря на медленно светлеющий символ солнца, загорающийся золотисто-медными лучами, выкованными из металла искусным мастером. — Но моя сестра ощущала то, что было неподвластно мне. Едва ночь накрывала страну, её охватывали сновидения уставших единорогов, измотанных пегасов и измождённых попытками вернуть земле плодородие земнопони. Она видела и сновидения жеребят. Боящихся ночи, боящихся одиночества и желающих быть рядом с родными.

 — Но разве это было так? — Голос Твайлайт подхватило эхо и унесло прочь, плавно раскачивая от стены к стене, пока её вопрос не стих в дальних коридорах старого замка. — В книгах...

— После доставшейся большой ценой победы над Хаосом многие земли испытали на себе его прощальный подарок. "Ветер Паззла", как называли его потом, вписав в историю, стараясь при этом забыть. Власть Хаоса рухнула, и вслед за нею по стране прошла последняя волна его силы, меняя всё на своём пути, искажая, сливая вместе и наделяя тех, кому повезло остаться в живых, частичкой себя. — Светлая аликорн плавно повернулась к единорожке и вздохнула. — Среди них были жеребята. Их страхи ощущала моя сестра, попросив однажды создать место, которое они могли бы назвать домом. Но я отказалась. Будучи живым напоминанием о силе, побеждённой нами, им не было места в стране, нуждающейся в уверенности, что кошмар никогда не повторится вновь.

Твайлайт молчала. Сказанное принцессой не было похоже на написанное во множестве книг. О выживших в "Ветре Паззла" в многочисленных книгах, побывавших в её копытцах, не было и строчки. Единорожка не знала, что сказать, и потому просто стояла в ожидании продолжения истории.

— Вопреки просьбам своей сестры я изгнала их за пределы границ своих владений. Запретила им возвращаться, предоставив их самим себе, зная, что лишь так я смогу со временем искоренить страх в остальных. Ужас перед возможным возвращением Хаоса, лишающий пегасов свободы полёта, единорогов силы магии, а пони уверенности в своих силах. Моя сестра... она не согласилась с этим решением... — Горько произнесла принцесса и, спустившись с возвышения, встала рядом с Твайлайт. — Смотри... ты увидишь тот день своими глазами, ведь даже если я расскажу, это не будет столь полной историей.

 — Ни шагу больше! — Раздался Кантерлотский голос, и из-за тёмного трона медленно вышла принцесса Луна.

 — Принцесса Луна? Вы тоже тут? Но почему... — Твайлайт растерянно посмотрела по сторонам и с удивлением заметила, что та смотрит не на неё, а на ещё одну Селестию, кроме стоящей рядом с нею. — Я не понимаю...

 — Ты видишь прошлое, моя верная ученица. Смотри, и ты поймёшь всё сама... — Тихо ответила аликорн, прижав к себе единорожку крылом. — В этот день история правления двух сестёр прервалась на много веков.

 — Неужели ты думала, что я вечно буду тенью твоего несравненного света? — В голосе тёмной принцессы звучал вызов. Она плавно взошла на небольшой балкончик между тронами. — В Эквестрии должна быть лишь одна принцесса. И этой принцессой буду я!

Выкрикнув это, Луна ударила копытами об пол, и стена за нею покрылась трещинами. Сквозь рассыпавшийся в мелкие осколки витраж в зал хлынул солнечный свет, но уже мгновение спустя угас, скрытый тёмным диском заслонившего солнце ночного светила. Пронизывающий до костей ветер завыл в разбитом витраже, разрезаемый острыми осколками стекла.

 — Этого не может быть... принцесса Луна никогда бы так не поступила... — Твайлайт сделала шаг назад, не веря представшему перед её взором. Перед нею юная сестра Селестии плавно поднялась над полом, и потоки тьмы в оранжевых всполохах от солнечного затмения объяли её, наполнив зал холодом и чёрными клубами мрака.

 — Я тоже не могла поверить... — Тихо проговорила светлая аликорн и обернулась к своей копии из воспоминаний, хмуро смотрящей на то, как тёмная магия разрушает замок, отнимает краски и свет, одновременно с меняющейся на глазах Луной. Масть её темнела, и в сверкнувших холодным пламенем глазах вытянулись вертикальные щёлки зрачков. Надменный смех раздался в зале, и перед испуганно вскрикнувшей Твайлайт предстала та, кого она уже победила, использовав силу Элементов Гармонии.

 — Луна, ты моя сестра, и я не буду сражаться с тобой. Опусти ночное светило, это твой долг как принцессы Эквестрии! — Селестия прошлого сделала шаг вперёд и замерла. Клубящаяся тьма по бокам её сестры приняла форму существ, скребущих камень когтями и алчно разевающих пасти с мерцающими в них мертвенным светом языками. Три пары вытянутых глаз с холодной жестокостью смотрели на правительницу Эквестрии, ожидая лишь команды от своей повелительницы.

 — Луна? Отныне называй нас Найтмэр Мун! И у нас всего одна королевская обязанность... стереть тебя и твой свет с лица земли! — Зло ухмыльнувшись, тёмная аликорн коротко взмахнула рогом, и часть замка обрушилась от потока мощной бесконтрольной магии. — Или ты считаешь, что ты будешь править этой страной лучше? Ты, не знающая и половины того, чего боятся твои подданные. Что снится им, под покровом ночи, когда твой свет покидает их. Думаешь им лучше жить в иллюзии, созданной тобой!? Иллюзии, будто вокруг всё стало как прежде!

 — А что сможешь дать им ты? Сестра, очнись и выслушай меня... — Светлая аликорн шагнула навстречу клубящейся тьме. — Мы сможем всё изменить. Не знаю, что ты сделала и откуда получила эту силу, но поверь мне, она...

 — Молчи! Мы слушали тебя достаточно. Мы делали так, как ты желала. Мы просили найти решение для пропавшей страны, но ты загораживалась своими... придворными обязанностями! Мы просили дать приют жеребятам, потерявшим всё, и чем ты ответила нам? Изгнанием их за пределы страны! — Чёрное копыто ударило по полу, и камень брызнул в стороны чёрными молниями. Твари по бокам зарычали и приготовились к прыжку. — Теперь мы будем править этой страной... и в ночи, что будет вечной, мы дадим им силу, которую познали! И никто... никто не помешает нам!

Твайлайт с изумлением смотрела на свою крылатую наставницу, словно ожидая услышать от неё объяснение, но та молчала, смотря на саму себя из прошлого, словно забыв о своей ученице. Будь у неё возможность всё изменить, вмешаться в ход событий и тем самым предотвратить разлуку длинной в тысячу лет, она бы без сомнений воспользовалась бы ею, но сейчас ей оставалось лишь смотреть возвращенные магией к жизни события.

 — Взять её, нам нет смысла продолжать этот бесполезный разговор... — Властно проговорила назвавшаяся именем Найтмэр Мун, и существо по правое крыло от неё одним прыжком оказалось рядом со светлым аликорном, пытаясь впиться в её бок мерцающими клыками.

 — Селестия!! — Забывшись, единорожка кинулась наперерез существу из мрака и застыла от ужаса, оказавшись близко к клубящемуся темнотой чудовищу. — Не трогайте её... пожалуйста, не трогайте её!!

Словно в ответ на её просьбу в бок шестиглазой сущности впился искрящийся клуб алого пламени, отбросив монстра к стене. Высокая тень накрыла дрожащую единорожку, и когда та подняла глаза, вместо аликорна над нею возвышалось одно из тех существ, сопровождавших принцесс в башне магов Кристальной Империи. Только теперь оно было рядом, на расстоянии вытянутого копытца. Стягивающие шкурку браслеты и кандалы мерцали загадочными символами, источая невероятную ауру магии, ощущающейся даже через иллюзию событий прошлого.

 — Это... демикорн? — Выдохнула Твайлайт, попытавшись прикоснуться к мерцающему на статном жеребце браслету, но иллюзия лишь расплылась, пропустив её копытце насквозь.

Перепончатокрылый выставил вперёд крыло и принял на себя удар второй твари, оставившей на перепонках рваные раны, сочащиеся голубоватой жижей. Он громко выкрикнул на неизвестном языке, исполненном силой и уверенностью, отчего воздух слегка исказился, искривив очертания окружающих единорожку колонн и стен зала. Хлёсткий удар хвостом развеял ещё одно существо тьмы, но то успело оставить несколько царапин на его боку.

 — И что смогут твои защитники против моей магии? Сама ночь питает нас и преумножает наши силы! — Холодный огонь сорвался с рога принцессы ночи и прочертил вслед за отпрыгнувшим в сторону демикорном пылающую полосу, разрушив несколько колонн и стерев в пыль часть украшений из камня.

 — Фиксируется схожая сигнатура с источником Феномена Регрессии. Зачитываются адаптивные директивы. Директива подтверждена. Получено разрешение на использование Рубинового Режима. — Гулко раздалось с устройства на боку демикорна, шагнувшего навстречу вырвавшимся из мрака существам. Те не успели сомкнуть на его теле и крыльях свои пасти, когда ровным биением сердца в его груди стало разгораться пламя, растекаясь по шкурке и наполняя демикорна алым светом. Артефакты застонали, искажаясь и рассыпаясь на тяжёлые капли плавящегося металла. Вырезанные в них угловатые символы полыхали, трескались по краям и размывались, словно не выдерживая собственного жара. С крыльев слетели невесомые, будто пепел, обрывки перепонок, дав свободу языкам пламени, складывающимся в прозрачное и гибельное оперение, сжавшееся на не успевших разжать клыки тварях. Сквозь вой обращающихся в ничто существ в зале раздался механический голос. — Выполнение... выполнение... Рубинового режима завершено. Фиксируется гибель носителя первичной связи.

Воздух наполнился тиканьем сотен часов, вращающих свои шестерни и отсчитывающих чьё-то подходящее к концу время. Пол под демикорном просел, будто в него ударили тяжёлым стальным шаром, и его силуэт расплылся в облачка огнистых искр, поднимающихся к потолку невесомыми лентами. Вокруг вращающегося в центре кристального сердца полыхало пламя, превращающее камень в раскалённую жидкость, принимающую в себя обломки артефактов.

Время застыло.

Стягивающий обращающееся в чёрную пыль копыто артефакт завис над полом. Вьющиеся к потолку искры с правой стороны мордочки демикорна остановили свой бег, и на замерших губах лезвиерогого скользнула улыбка. С безмолвным криком на устах вскинула вверх крыло принцесса Селестия из прошлого, словно пытающаяся остановить разразившийся бой.

 — Я... я не понимаю, принцесса. Что всё это значит? — Твайлайт шагнула назад, словно призрачное пламя могло обжечь. Улыбающийся погибший демикорн пугал её, и отчего-то она никак не могла представить на его месте ту забавную пони с таким же рогом и любопытством в янтарных глазках. — Я думала, что они друзья. Ведь они защищали вас там, где были хранители Элементов!

 — В этот день демикорны пришли не защищать меня. Их привела мощь моей сестры, пробудившая в их памяти старый приказ, отменённый их правительницей. Созданные или рождённые задолго до нас, а быть может задолго до первых аликорнов, ступивших на эту землю, они несли гибель всему, что расценивалось ими как угроза миру. И теперь такой угрозой стала она, переступившая черту и получившая силу, с которой не смогла бы справиться... как считали они. — С грустью проговорила принцесса, указав кончиком крыла в сторону разрушенной стены, где застыла тёмная аликорн в зареве своей магии. Отбрасывая в сторону слуг Найтмэр Мун, с другой стороны шагали демикорны, прикрываясь полупрозрачными щитами из магии от нестерпимо холодного пламени, срывающегося с рога принцессы ночи. Всполохи заклинаний озаряли зал. Шестиглазые порождения кошмаров вцеплялись когтями в колонны, оставляли борозды на полу, но не давали лезвирогим приблизиться к своей повелительнице. Ещё несколько вспышек алого пламени прорезали сгущающуюся тьму, разбросав часть существ и испарив оказавшихся слишком близко. Невидимый шар ударной волны калечил статуи, вырывал с основанием колонны и разбивал в осколки витражи. Очередная отброшенная в сторону тварь впечаталась в тёмный трон и опрокинула его, оставив несколько дымящихся полос от когтей на каменных ступенях.

 — Ты не оставила мне выбора, сестра... Мне придётся использовать их одной, даже если это будет последний раз, когда моя магия прикоснётся к ним. — Со стоном произнесла принцесса Селестия из прошлого, открыв магией каменный люк, из которого скрежеща и медленно вращаясь поднялся каменный пьедестал с мерцающими в чашах Элементами Гармонии. — Прости... я не могу поступить иначе... ради тебя. Ради нас.

Поток радужного света пронизал поле боя. Загасив полыхающие алым пламенем выемки в полу, он столкнулся с холодной магией принцессы ночи и развеял её в пыль. Истошный вопль раздался в радужном вихре, уносящим прочь тёмный силуэт, пока на белой поверхности луны не расплылось чёрное пятно в форме профиля аликорна.

Среди замерших демикорнов и плавно рассеивающейся тьмы стояла белая принцесса, роняя на пол горькие слёзы, а на полу, у самых её копыт, лежали бесполезные каменные шары.

 — Это была не её вина... Не её вина! Она стала такой из-за меня! Я не слышала её боли, не слышала её желаний! Сделала её тенью, из которой пробилась тьма! Что же вы стоите? Выполняйте приказ, разве не для этого вы явились сюда, едва ваша богиня ушла? Ну же! — Принцесса кричала, зажмурив глаза и сжавшись, словно ожидая удара опаляющим оперением, обращающего её и всё что ей дорого — в пустоту.

На бок не способной сдержать слёзы Твайлайт легло белое крыло, успокаивающе проведя по шкурке лёгкими перьями.

 — Я думала, что им всё равно... Но они просто стояли и смотрели на луну. Ждали, некоторое время возвращения моей сестры, не зная, на сколько веков я сослала её подальше, храня надежду, что они не смогут до нее добраться. А потом они ушли… — Глухо зазвучал над ушком единорожки голос Селестии. Иллюзия распадалась. Такой реальный огонь превращался в призрачное подобие себя... Стены и пол покрывались гарью и пылью. Время стирало часть следов, оставляя лишь те, над которыми не имело власти. Вплавленные в каменный пол артефакты тускло блестели из-под пыли, потеряв свою силу и часть начертанных на них символов. Сломанные в битве рога с лезвием лежали обломками у колонн молчаливым напоминанием о незваных гостях замка. — Я стояла там, желая лишь одного — чтобы они не вернулись. Исчезли со страниц истории моей страны как кошмар тех времён.

 — Нет имени... Нет жизненных функций... Грань перейдена... — Монотонно вещал механический голос, постепенно стихая вместе со становящимися прозрачными фигурами лезвиерогих. На мгновение единорожке показалось, будто один из них обернулся и посмотрел на неё и стоящую рядом принцессу. Словно видел их через толщу времён, несмотря на магию, оживляющую воспоминания этого места.

 — На этом месте... в день, когда ты пришла с демикорном сюда, я взяла с неё слово, как когда-то слово взял с меня мой друг. — Тихо добавила принцесса, когда иллюзия рассеялась окончательно, обнажив изувеченные руины замка. — Если однажды она пойдёт по пути своего народа... я остановлю её. И если это не выйдет у меня, это сделаешь ты, моя верная ученица. Даже если цена будет высока.

 — Но она...

 — Не отвечай сейчас. Ты видела историю, и теперь тебе решать, каким будет твой путь. — Белое оперение укрыло единорожку, и мягкий свет телепорта пробился тонкими лучиками сквозь перья, разбросав по полу крошечные точки бликов. Из-за колонны послышался робкий перестук копыт.

 — Ты всё же рассказала ей. — Послышался голос принцессы Луны.

 — Да. Её вопросы не могли остаться без ответа, а я не могла просто выбросить её письмо. — Вздохнула Селестия, повернувшись к своей сестре. — Ей нужно было знать. Со временем, быть может, она займёт место рядом со мной... рядом с тобой и правительницей Кристальной Империи. Не как моя ученица, но как принцесса.

 — Когда ты рассказала мне об этом на праздник "копыт и сердец", ты сомневалась насчёт неё. Но я рада, что ты рассталась с глодающими тебя тайнами, сестра. — Тёмный рог прикоснулся к светлому, и принцесса Луна тихо рассмеялась. — Обещаю, никогда больше я не позволю тебе нести ношу в одиночку. И всё же ты не сказала ей, почему записей о них не осталось в библиотеках и хранилищах мудрости.

 — Не думаю, что ей стоит знать... во всяком случае, пока. — Тихо ответила принцесса, и аликорнов охватил всполох света. Зал опустел, лишь несколько пылинок кружилось над полом, где недавно стояли две сестры. Оживший на краткий миг, замок снова уснул, брошенный и холодный среди раскачивающихся ветвей Вечносвободного Леса. — Ты же знаешь, как сильно она любит книги. Это было бы большим ударом для неё узнать, что я не сделала ничего, чтобы спасти их из пожаров, охвативших библиотеки, едва ты оказалась в заточении.

Лиловые копытца ударились о дощатый пол, и единорожка устало повалилась на кровать. Перед глазами стоял тот демикорн, со странной грустью смотрящий на неё, или на принцессу, или на них обеих.

 — Но это несправедливо... она не может быть такой. Это какая-то ошибка... — Всхлипнула она, уткнувшись носиком в подушку. Луна освещала комнату серебристым светом, выхватив из темноты осторожно прикрывающего дверь дракончика, отлично знающего, что в такие моменты, что бы ни случилось, Твайлайт предпочитает побыть одна.

---

— Что... Марий? А что он вообще делал среди участников экспедиции в древний некрополь?! — Вороной от удивления замер и уставился на идущую рядом синюю пони, невозмутимо перебирающую на ходу найденные записи. Она действительно была права — такие новости не радовали. Мало того, что сюда уже организовывали поход, пусть даже и скромный, чуть меньше десятка участников, так ещё и среди них был их не слишком вменяемый знакомый, разжившийся магическими кристаллами и весьма неприятным заклинанием, не требующим даже магии рога. — А там есть что-нибудь об их лидере?

 — Вижу, к чему ты клонишь. Нет, лидером значится некий специалист по древностям, Эбони Хорн или мистер Хорн, как в дальнейшем указано в записях Ду. — Синяя пони полистала страницы, показав смятый листок со списком участников экспедиции. Помимо сопровождающего единорога грифона и лидера, в команде оказалась Болтед Ду, пара пони и один весьма странный участник, вместо имени оставивший на бумаге оттиск вырезанной из дерева печати. Символ напоминал составленные вместе части хитина, делающих знак похожим на насекомое. — Забавный символ, никогда не видела такой прежде.

Ничего забавного Ван в символе не увидел. Такие обычно ставили те, кого он едва переносил, сокращая общение к разряду крайних мер. В экспедиции участвовал чейнджлинг, и не из рядовых, раз имел собственный знак, а из тех, кто поднялся чуть выше коллективного разума безмолвных исполнителей приказов своей королевы. Судя по всему, его добавили в группу в последнюю очередь и явно под чьей-то личиной. Дело становилось всё интереснее. Желая убраться подальше от Кантерлота, вороной влип в непростую историю.

 — Странно, спутником грифона был не кто иной, как владелец особняка, где мы искали части витража. Но даже не это самое интересное... — Диксди улыбнулась и покачала пожелтевшим листочком.

 — Ну, не томи, что там? — Ван тихонько ткнул её в бок.

 — Прямым наследником и тем, кому достался особняк и большая часть ушедших с аукциона вещей является лидер нашей экспедиции. Интересно, он в курсе, что...

 — Тсссс! — Вороной втолкнул изумлённую Диксди в ближайшую тёмную арку и кивнул в сторону направляющегося к ним единорога. На мордочке лидера экспедиции отчётливо различалась досада. Новости от Блэка оказались не теми, какие он рассчитывал услышать. Со слов земнопони выходило, что стены были в плачевном состоянии, да и уцелевшие колонны держали потолок не так хорошо, как должны бы, грозя новыми обвалами. Найденный проход оказался тупиком, и с этим ничего нельзя было поделать. — Если это и правда он, в чём я, пожалуй, не буду сомневаться, нам не стоит подавать вида, пока не разберёмся в записях! И уж точно не стоит отдавать их ему.

 — Ты думаешь, он в курсе предыдущей экспедиции? Зачем ему скрывать это? — Перепончатокрылая сунула бумаги в сумку за миг до того, как послышался голос Армоса.

 — Я всё слышал, мисс Диксди. Правда, для меня самого было сюрпризом, что история, кажущаяся выдумкой оказалась правдой, да ещё такой агрессивной. Призрачная пони и (кто бы мог подумать) вы, два героя, спасшие экспедицию от провала, своей выдержкой показав, как можно преодолеть любую трудность. Поздравляю обоих. — Улыбаясь, медоточивым тоном проговорил Армос, встав напротив переглянувшихся Вана и Диксди. — В свою очередь, поймите и меня. Слух был только слухом, а вот собрать специалистов, ждущих открытия, до которого не дотрагивалось копыто других исследователей — это другое дело. Пошли бы они за мной, если бы это оказался очередной осквернённый искателями сокровищ памятник древности? Конечно, нет! Тот же Ти Дринк или Прайс отказались бы в первую очередь, а Бесом уже успел всем прожужжать уши насчёт своей теории о нетронутых реликтах прошлого. Что стало бы с беднягой, узнай он о подобном факте? А теперь это лишь досадное недоразумение. Мы же не будем разочаровывать столь... именитых археологов?

 — Предыдущая экспедиция бросила её тут одну. Не слишком приятная история... — Сухо заметила Диксди, ощутив тихий тычок со стороны вороного. Косо взглянув на него, она поджала губы.

 — А вы знаете, какая история связана с этим местом? Скорее всего, нет. — Проигнорировав нотки раздражения, синей пони, спросил Армос. — Все помнят, как Кристальная Империя пропала под влиянием уникального заклинания, сотворённого королём Сомброй более тысячи лет назад. А вот некрополь оказался затронут лишь частично. Появляясь и исчезая в этой долине, он был интересен многим, но лишь один из исследователей, имя которого я не могу сказать, сумел разгадать эти "приливы и отливы" магии, как он сам выразился. Вычислив момент наиболее продолжительного пребывания строения в доступном для исследования состоянии, он собрал небольшую группу отчаянных пони. Не удивлюсь, если среди её записей мы отыщем немало интересных упоминаний о том, как строение снова пропало во времени... и как они попали в него. Вы же нашли записи?

 — К несчастью, они все сгорели в пламени, избавившем нас от её призрака. — Поспешно проговорил вороной, оттеснив в сторону изумлённую его словами Диксди, моля Селестию, чтобы той не пришло в голову возникнуть по этому поводу. — Это печально, но факт.

 — Очень жаль, мистер Ван. Это поистине трагичная оплошность, впрочем, Лайтнинг уже заверил меня в бесполезности использования этого прохода. Завтра мы продолжим поиски входа в купол, и, я надеюсь, они увенчаются успехом. — Единорог кивнул и поспешил в сторону хаски, сгружающих у раскопа тяжёлые ящики.

 — Ты ему солгал... — Тихо проговорила Диксди, когда единорог окончательно скрылся за разбиваемыми неподалёку тентами для хранения найденных реликтов. Снег, или того хуже, дождь, могли испортить столь бережно добытые находки.

 — А ты хотела, чтобы я сказал ему: "Мистер Армос, мы в курсе — вы лжец и авантюрист, а находка вашего отца едва не отправила десятки пони на встречу с их предками через волшебные самоцветы"? — Едко заметил вороной, тяжело вздохнув. Диксди смотрела на него с недоверием, и он ломал голову над тем, как попроще пояснить свои мотивы. — Прости, эти записи не должны угодить к нему до того, как мы их изучим. Считай это полуправдой. Однако он не назвал имя того "исследователя" и ни словом не заикнулся о своей связи с предыдущей экспедицией. Тебя это саму не удивляет?

 — Может быть, он, и правда, не в курсе? — Диксди фыркнула. Что-то внутри неё говорило, что её спутник прав. Записи оказавшейся взаперти пегаски, отправившейся в своё последнее путешествие более сорока лет назад, скрывали в себе ответы на многие вопросы и, узнав их, можно было оказаться готовыми к любой неожиданности. В то же время, перед глазами всплывал образ расколотой в камне печати с символом механиков демикорнов. Что если их значение стало известно участникам первой экспедиции...

От этой мысли Диксди вздрогнула. Одних описаний в её книге было достаточно, чтобы представлять их ценность. Эти реликты прошлого для других были наследием её народа, но даже она смутно представляла лимит возможностей созданных предметов.

 — Холодно? — Участливо заметил Ван на поджатые синей пони крылья и вздрогнувший хвост.

 — Нет, просто как-то не по себе от того, что мы рядом с местом, откуда достали те самоцветы с доспехов и кольца-блокираторы, о которых ты рассказывал. Но если Армос в курсе об этом месте, как ты считаешь, почему он медлит и ищет вход? Разве он не должен знать о нём в первую очередь? — Диксди обернулась к замешкавшемуся вороному. Тот задумчиво смотрел по сторонам, будто торчащие из земли куски скал и выщербленная временем поверхность купола таили в себе ответ на этот вопрос. И ответ был, он крутился у него перед носом печатью на листке участников.

 — Хм. Пожалуй, у меня есть догадка. Среди участников был необычный пони. Даже, можно сказать, не пони вообще, а представитель жителей Пустоши. Чейнджлинг, вроде напавших когда-то на Кантерлот, только умнее и переступивший границу простого повиновения своей королеве. — В голове вороного ощущалась мрачность. Ему не особо хотелось верить, но знак говорил сам за себя. Эбони Хорн притащил с собой отлично подкованного в магии перевёртыша.

 — Ииии? Ван, я не понимаю, как это связано с тем, что Армос не в курсе о входе. — Диксди дёрнула ушком.

 — Видишь ли, они обладают способностью открывать проходы. Не слишком далеко, чаще всего сквозь стены, используя свою особую магию. Магический барьер, конечно, сдержит их, но камень — нет. Одно условие должно быть выполнено... — Ван покачал головой и задумчиво потёр рог копытом. — Им нужно знать, что находится за преградой. Выходит, они как-то очутились внутри, а наружу их вывели способности этого хитиновокопытного. Хотел бы я знать, чем они его заманили в экспедицию. Одно радует: сейчас среди нас таких существ нет. Я бы ощутил это мгновенно. Выходит, Армос рассчитывает на что-то другое. Ключ, заклинание, какие-то оставленные предыдущей экспедицией отметки.

 — Или он нашёл иной способ. — Диксди ткнула копытом в себя и вороного. — Символьная магия и артефактор. Тебе не кажется, что это весьма неплохой вариант? По дороге сюда он несколько раз задавал мне вопросы об этой местности. Причём у мест, действительно хорошо мне знакомых.

 — Когда ты упомянула об этом... думаю, он тоже проверял меня, стараясь вынудить применить нечто этакое из моей магии. В кристальной мне довелось подслушать разговор двух проводников, получивших от него отказ, едва мы присоединились к его команде. — Ван перебирал в голове детали его с Армосом разведки местности. Лидер команды, и правда, слишком часто делал попытки подтолкнуть дымчатогривого к использованию того или иного символьного заклинания, но, по удачному стечению обстоятельств, Вану удалось обойтись лишь самыми простыми из них. — Кажется, это путешествие обещает быть интересным!

 — Возможно... — Диксди смотрела на чёрные куски скал и скорее витала в собственных мыслях, чем слушала его размышления.

 — Мне кажется, или тебя занимает что-то ещё, кроме тайны Армоса и его мотивов? — Вороной встал на её пути, посмотрев прямо в глаза.

 — Ну... не знаю, как сказать. Мне кажется, я просто обязана попасть внутрь купола. Как бы всё это не выглядело странно, мне нужно туда. — В янтарных глазках полыхнул фиолетовый отблеск и тут же угас, на миг сделав её взгляд немного хищным. — Среди скал я нашла одну вещь. Точнее, несколько, на расстоянии от некрополя. Предметы моего народа, древние и созданные задолго до моего пробуждения, как я думаю. Может быть, внутри они сохранились намного лучше.

 — Предметы твоего народа? — Ван оглянулся, но ничего напоминающего по виду артефакты демикорнов или что-то из их архитектуры он не заметил. Обломки скал, заснеженная долина с теряющейся на горизонте горной грядой. На ум ничего не приходило, пока ему не вспомнились слова синей пони возле одного камня. — Печати? Тот расколотый тобой диск?

 — Да. Это не просто каменный диск. Нечто большее, чем механизм или артефакт. Магия, заключённая в них, способна на многое, но это сложно пояснить в двух словах. Это творение механиков по магии... — Диксди перешла на инитиумнарский, и в произносимых ею словах сквозило нечто древнее и могущественное. В ответ на сказанные слова артефакты на её шкурке вспыхнули бордовым светом в начертанных символах и угасли, вынудив плавающий рядом шарик-артефакт мигнуть и совершить резкую дугу к земле. Чуть не ударившись о камни, он выправился и снова завис рядом с её головой. — Найти их и изучить, а может даже вернуть к жизни — это было бы так интересно. Захватывающе интересно!

Диксди шагала к лагерю, чаще смотря себе под ноги, а не по сторонам. Сказанное ею звучало и ощущалось как-то не так. Внутри неё небольшая часть жаждала протянуть копытца к этим удивительным сплавам камня, магии, символов и тонких металлических деталей, спрессованных друг с другом в простой форме, придающей потоку магии подобие желаний, мыслей и собственных стремлений. И эта самая часть неё отчаянно хотела их целыми, без следов от погоды и трещин от старых ударов. Тогда, под копытом треснувшая печать отдалась холодом в её ограничителе, скользнула смутной картинкой прошлого. По покосившемуся небу неслись чёрные тучи, подсвечиваемые бордовыми всполохами, разрывающими их в клочья. Долина сотрясалась от тяжёлой поступи, и кругом стоял хруст горящего дерева и ломающихся брёвен. Она увидела скалы глазами кого-то высокого, размеренно шагающего к высокому куполу, переходящему в прямые стены с выступами по бокам, подобно зубцам шестерни, придающими стенам большую прочность. Под ударом развалилось острое бревно, нацеленное под углом вверх, и щепки обратились в улетающее облако огненных светлячков. Что-то случилось тут, достаточно давно, чтобы оказаться забытым, но при этом оставившее после себя память и ощущение беды. Со звоном распадающейся печати Диксди стало не по себе, будто вокруг неё на миг сжался мир, став плотным шаром темноты, в котором терялся голос, терялась жизнь и смысл, но голоса подошедших пони развеяли это наваждение размытого воспоминания погибающего заклинания.

 — При этом, насколько я помню, ту печать ты раскрошила в мелкие осколки. Не сильно это складывается со сказанным. — Заметил вороной и удивлённо уставился на хмуро смотрящую вниз демикорна. — Я что-то не так сказал?

 — Та печать уже была испорчена. В книге такие печати считаются опасными, и от них стоит избавляться при встрече. Время и погода взяли своё, и оставлять её так просто было бы безрассудно. — Диксди остановилась перед палаткой и посмотрела в глаза вороному. В его зрачках, окружённых ярко-алой радужкой, отразилась её мордочка. — Я артефактор, Ван. Я не могла оставить её вот так...

 — И, как понимаю, рассказывать о том, как они действуют, ты не собираешься? — Вороной приоткрыл вход в палатку, пропуская пони первой.

 — Нет. — Коротко ответила она, войдя внутрь.

 — Очень мило. — Тихо буркнул под нос Ван, провожая взглядом кисточку на хвосте пони. — А я рассчитывал на потрясающую историю.

 — Это не слишком интересная история. — Диксди улеглась на подстилку из хвороста и зажгла походный масляный фонарь, оставляющий на ткани потолка тёмные разводы копоти.

 — Ладно, в любом случае я с радостью послушаю её, если решишь рассказать. — Вороной пожал плечами и растянулся на подстилке.

Некоторое время он молча листал добытый из раскопа дневник пегаски, сверяя страницы между собой в поисках начала и конца каждого описанного события. Способ раскладывания телекинезом листов в воздухе полукругом, подсмотренный у Диксди, весьма помогал ему в этом, за исключением тех случаев, когда Ду дописывала событие некоторое время спустя, почти перекрывая старый текст новыми заметками. Да и от сырости некоторые листы покрылись тёмными пятнами расплывшихся чернил. Разобрать написанное на них не представлялось возможным даже с использованием особого распознающего заклинания. Обрывки слов мерцали на бумаге, но сложить из них внятную картину не удавалось. В итоге, отбраковав большую часть непригодных к чтению страниц, Ван окунулся в историю экспедиции.
"... Наш лидер точно знает больше, чем говорит. Эбони Хорн. Он такой же аристократ, как я — принцесса. Под личиной светского единорога скрывается авантюрист, каких поискать. Пока все в команде возмущались по поводу блуждания во всеми забытой долине, он лишь сухо улыбался на нападки и предлагал немного подождать. Укуси меня блоха в хвост, он был прав. После бури, застигнувшей наш лагерь, утро так и не наступило. Все были в изумлении, кроме Хорна и его странного пони-спутника с отсутствующим взглядом и крайне скудным словарным запасом. Мы вышли из палаток, едва ветер стих и, пните меня под круп, вокруг был зал! Палатки стояли на пыльном полу, а не на земле и, чтоб мне все перья потерять, вместо чистого утреннего неба виднелись своды каменного зала! Ума не приложу, как это случилось, но и от мистера Хорна добиться ничего толком не удалось. Он отговаривался только словами "всё по плану" и размахивал своим "супер-важным" списком, на выполнение которого у нас очень мало времени. Видимо, от меня ждут чудес. Они хотят, чтобы за несколько дней я разобралась в ходах, туннелях и привела всех именно туда, куда нужно. Они в своём уме? Ну, Хорн ещё ладно, он с самого начала не совсем от мира сего, будто полжизни провёл в башне, напичканной книгами с историями о великих сокровищах древних королей, но остальные-то куда? Особенно этот жадный до блестяшек грифон. Я уже писала, как я их не люблю? Нет, наверное. В общем, тут половина надписей на древнем наречии. Даже не староэквестрийский, а что-то более раннее. Хорн говорит, это древнеэквийский. Будто мне это поможет".

За всё время вороной видел перерисованные пегаской символы всего два раза. Во сне. И запомнил их лишь потому, что они показались важными при изучении символьной магии в Кантерлоте. Пара заклинаний, так и не сработавших как надо, были подкреплены ранними версиями символов эквестрийского языка, лишённых всякого перевода. От размышлений его отвлёк вопрос Дискди.

 — Там есть что-то про их лидера? — Синяя пони отложила свою книгу в сторону и теперь лежала, повернув мордочку к тускло горящей лампе, отбрасывающей огнистые блики в её глазах.

 — Про Хорна? Да, и немало. Судя по записям, он совал свой нос повсюду. Да и Болтед Ду, видимо, не сильно радовалась его компании. — Ван вытащил несколько листиков и, найдя начало записи начал читать вслух. — "Эбони Хорн странный и немногословный тип. Если уж решил не отвечать на вопросы, то не будет. И если уж пустился в рассуждения, то коротко и по делу. Не то что его спутники: жадный грифон со взглядом бывалого вояки и жеманный единорог-аристократ, вечно жалующийся на грязные копыта и песок в гриве. Конечно у него песок в гриве — строение то и дело потряхивает, и пыль сыпется с потолка сухими струйками. Вообще не понимаю, зачем он сунулся сюда. Хорн один раз отчитал его, но это не сильно помогло. Иногда мне кажется, будто Хорн смотрит на всех нас как на ископаемое. В такие моменты от его взгляда становится немного не по себе. А ещё, не дам себе соврать, он, словно предсказывает будущее. Несколько раз мы все могли бы стать отличными подушечками для стрел, но он предупредил об опасности ещё до того, как ловушка сработала. Подавиться мне пробкой от фляги, если я понимаю, как он это делает. Что ещё занятно: он, кажется старше, чем говорит, и постоянно таскает на копыте золотистый широкий браслет с вставленным в него камнем. Наверное, мне мерещится, но кажется, он разговаривает с ним, когда никого нет рядом. Это... жутковато. Если у него замкнёт между ушами, нам всем придётся туго. Двое земнопони, скорее всего, ударятся в панику. Они выглядели так, словно их дракон целиком проглотил. А вот этот Соил Брэсс, спутник Хорна, не на шутку меня испугал на днях. Ночью я заметила его стоящим рядом, со взглядом, будто я бутерброд с сеном. На утро чувствовала себя разбитой и уставшей, как после трёхдневного перехода по горам"... Вот мы и узнали, как звали чейнджлинга. Он себя выдал с головой. Жаль, что записи, где были описания внутреннего строения некрополя, отсырели и совсем непригодны для чтения.

Вороной не стал упоминать о жутковатой находке Мария, обнаружившего блокирующие магию кольца и набившего ими свои карманы под недовольный взгляд напарника и безразличные замечания Хорна. Болтед Ду не скупилась на слова, описывая его находку. Грифон, по её мнению, словно рассудок потерял, дорвавшись до груды одинаковых по форме самоцветов, разложенных ровными стопками. А когда перед его взглядом очутились останки в каменных нишах с серебристыми кольцами на рогах, и вовсе расстался с крупицами чести и совести. На этот раз лидер отделался лишь упоминанием о легенде про гнев магов, чей вечный покой хранили эти колечки.

"Мистер Хорн совершенно всерьёз считает, что снимать с рогов ставших костями единорогов кольца — глупо. И даже не потому, что они имеют сомнительную ценность, а из-за возможных проблем, что свалятся на голову взявшего их. Пожалуй, он что-то знает, но отнекивается туманными легендами. Заблудиться мне в горах, если это правда, но наш лидер, в самом деле, неплохо подкован в вопросах древних традиций. С его слов выходит, эти маги с колечками — некий гарант безопасности. Тьфу. После его россказней мне теперь мерещится всякая чушь. Кто-то следит за нами с того самого зала, где этот остроклювый любитель блестяшек набрал себе колечек. Да, остальные от вида золотых блюд, цепочек и подносов совсем осмелели и кивают на старость стен и отголоски падающих камней из кладки. Нуууу конееееечно! Да этот некрополь в лучшем состоянии, чем те же лабиринты минотавров с горы Тирка. Вот там да — не то что стены шатаются. Там пол осыпается на нижние уровни. А тут скрип и цокот... Напыщенный дружок грифона объясняет это эхом от наших шагов. Ха! Сушёную грушу ему в ухо! Не верю я в это. И этому Эбони не верю. Как покинем это проклятое место, копыта моего тут больше не будет. А пока... опять эти шаги. Слышатся из боковых ходов, да и Хорн старательно их обходит, и лишний раз нос туда не суёт. Куда же делось его любопытство? Отчего он так осторожничает? А, мистер Хорн? Как и он, тут все по свою цель собрались. Клювастый явно хочет разбогатеть, но выбирает вещицы полегче и поценнее. Его напарничек ищет древние упоминания своего рода. Считает, будто тут погребён его дальний родственник. Ха-ха! Так я и поверила. Земнопони просто тащат их вещи. Не удивлюсь, если в случае беды они поскачут кто куда, бросив весь этот скарб. Соил... хм... он пользуется особым вниманием у этого Хорна. Вечно крутится рядом с ним... подозрительно это. Что до меня, мне нужно быть полезной. Надписи на стенах стали чуть понятнее, после подсказки... но если Эбони и так догадывался об их происхождении, чего сам не переводит? Не нравится мне это... плохое предчувствие".

 — И предчувствие тебя не обмануло... — Мрачно и тихо проговорил Ван, складывая листики обратно в походную сумку.

---

Две сгорбленные фигуры, словно привыкшие при быстром шаге переносить центр тяжести вперёд, маячили далеко впереди тесной и угловатой улицы, расходящийся на множество проулков ветвящихся под тёмными арками. Тот, кто строил этот город, не всегда задумывался об улицах, возводя дома где придётся, лишь бы не по среди широких основных трактов, прямых, как стрела. Все, что было по бокам, нагромождалось одно на другое, и улочки прокладывались между стенами домов или прямо под ними, ныряя в тускло освещаемые переходы. На то была и своя причина, и своё удобство. Черривайн-таун славился своими настойками, шипучими напитками и довольно благородными терпкими винами из любых фруктов, лишь бы в них был сок, а там где они, там всегда уютные погреба с верными и крайне точными условиями хранения. Таскать бочки или ящики с бутылками сладкого сидра в погреб было бы утомительно, а единорогов к каждому дому не приставишь. Решение было столь же изящно, как брошенный в окно валун. Сделать выходы из подвалов прямо на проложенные на их уровне улицы, а плавные спуски и подъемы не так утомляли, как если бы приходилось ходить по лестницам. Особенно, если за тобой целая телега бочек.

Скрывшись в очередной раз под подобной аркой, ведущей в подвал, Эйранда пристально рассматривала кажущиеся подозрительно знакомыми накидки. Если бы кто-то решился бы поспорить в этот момент, она выложила бы битов сто на то, что именно эти типы околачивались в баре города Минискул, а чуть позже встречались ею в другом городе, откуда магия принцессы её довольно бесцеремонно выдернула в замок.

 — Да будет свет её вечен... — Прошептала вслух мысль чёрная пони и двинулась вслед за подозрительными фигурами. Те юркнули за потрёпанную дверь, не слишком долго провозившись с замком, жалобно звякнувшим и выплюнувшим часть начинки на мостовую. В тёмной пустой лавке, судя по выцветшей и рассохшейся вывеске, несколько раз вспыхнул свет, и фигуры вновь появились на пороге, только одна из них тащила на себе зеркало размером с полный рост пони. Надёжно обмотанное верёвками, оно было заключено в рамку из тёмного дерева с резными фигурками по бокам. Другое дело, что в тёмной поверхности отражалось не совсем то время суток. Стены домов в зеркале заливало солнце, а на деле вечерело, и тусклые красные лучи едва добирались до улицы.

 — И долго ты будешшшшшь прятатьсся в тени, мягкая пони? — Внезапно раздалось шипение от одной из фигур, и когтистые лапы откинули капюшон в сторону, открывая взору вытянутую и чуть сплющенную по бокам морду ящерицы. Представительницы народа, живущего на границе между Пустошью и гибельной для всего живого пустыней, некогда бывшей цветущим раем. Неприхотливые и сумевшие найти общий язык с обитателями ульев, они прославились вовсе не за хорошие манеры или понимание ценности антиквариата. Беспринципные наёмники, согласные сунуть свой нос хоть в пекло, если за это им достанется дорогая безделушка — вот кем они были. Главное — не сказать им это в глаза, быстрая реакция и весьма прочные коготки на цепких лапах легко могут заставить пожалеть о своих словах. — Твои дела не кассссаются наccccccc.

 — Вот как, а в Минискуле вы просто из-за любви к моей гриве таращились на меня в баре? И, видимо, по той же причине вы прошагали немало миль, чтобы оказаться в другом городе и, опять же, ходить за мной хвостом, не так ли? — Едко заметила Эйранда, выйдя на свет. Ящерки переглянулись, и на морде, скинувшей капюшон, скользнула лёгкая тень сомнения. — Иначе я даже не могу представить, с чего вы вдруг оказались так далеко от своих обожаемых пустошей, где сухо, жарко и полно кактусов.

 — Дело... Оссссобое дело движет нами. — Сухо проговорила её напарница, поправив на плече зеркало и слегка выпрямившись. — Нам не нужна ты.

 — Ну конечно, а доспехами вы интересовались исключительно потому, что очень любите старину. Даже взломали лавку и утащили... эмм... старое зеркало? — Что-то явно не складывалось, но что именно, Эйранда не могла понять.

 — Досссспехи? Зачем нам доссспехи? — Если глиняно-цветная ящерка прикидывалась, то у неё получалось просто замечательно. — Мягкая пони сссссчитает, будто нам нужны доссспехи...

 — Браво, удивление вышло почти натуральным. Золотого ящероскара каждой за бесподобную игру. Не вас ли не так давно выкинули из одного бара за слишком настойчивые попытки забраться в погреб без разрешения? — Желчно заметила чёрная пони и к удивлению заметила улыбку на покрытой чешуйками морде.

 — Масссстер отражений посссслал насссс... мы "лекари его глаз". Тебе не понять, но никакие доссспехи не интересуют нас, кроме того, что мы уже нашшшли. — Рассмеялась держащая зеркало ящерка и переступила с лапы на лапу. Под полами накидки мелькнул змеящийся хвост. — Можешшшь не верить, но в тех городах мы тоже выполняли его поручения.

 — Могу и не верю, разрешения для этого мне не нужно. — Рявкнула Эйранда, но ящерки лишь переглянулись, не сдвинувшись с места. Одна из них сунула лапу в походную сумку и небрежно швырнула под ноги пони небольшой золотистый кругляшок с зеленоватым камнем в центре.

 — "ОН" сказал: если ты перейдёшшшшь дорогу, дать тебе это, как доказательсссство нашшших слов. Он знает твой путь, знает, где пути судеб перессссекаютсссся. — В голосе ящерки послышались жёсткие нотки, и она снова скрыла свою морду под капюшоном. — А ещё сссссказал передать: "Не все тайны можно надкусссссить, некоторые из них могут засссстрять в твоём горле".

 — Узнаю его манеру. — Пони покосилась на лежащую в пыли мостовой монетку. Даже беглого взгляда было достаточно для понимания, кому когда-то она принадлежала. Скитаясь с "ним" по миру спустя несколько лет после обретения амулета со склонностью к нравоучениям и не менее несносного глаза, по началу создававшего больше проблем, чем приносящего пользу, она видела, как подобные монетки переходили из копыт в лапы и обратно. Он встречался со многими пони, грифонами, минотаврами и даже такими существами, в реальность которых она бы с трудом поверила, посчитав описание очередной историей завсегдатаев таверны. И старые драконы — из тех, кто предпочитает быть вежливым и не пытаться сожрать гостя до беседы — были далеко не самыми причудливыми из них. Всегда после этих встреч количество подобных монеток то увеличивалось, то уменьшалось в его нагрудной сумке, но их общее количество не менялось. Некоторые из них она даже могла узнать по царапине, вмятинке или небольшому изгибу — чертам, приобретаемым любыми деньгами, часто переходящим от одного владельца к другому. Как-то раз она даже поинтересовалась в их назначении, но "он" лишь рассмеялся и потрепал её за гриву. Нет, чешуйчатохвостые не лгали. Как не лгали и те, кто имел при себе подобные монетки. Это было другой загадкой, над которой Эйранда ломала голову, считая удивительной магией или тайным колдовством.

 — Нассс... ждут дела, мягкая пони. Ты получила ответ, и тут нашшши пути расходятссся. — Буркнула ящерица с зеркалом и направилась в сторону бокового проулка, сырого и частично заваленного досками.

 — Твои поиссски тоже ждут тебя... Хотя ты сссссмотришь не туда. — Ухмыльнувшись и обнажив ряды острых клычков, добавила другая.

 — Что? — Слова, брошенные рептилией, насторожили искательницу приключений.

 — Масссстер отражений видит. Сссссобытия ссссложатся в ссссвою мозаику. Сссс тобой или без тебя.

Жилистые фигуры развернулись и растворились в темноте проулка, оставив за собой лишь несколько облачков пыли. Только сейчас до чёрной пони дошло, что они просто играли с нею, способные стряхнуть погоню с хвоста в любой момент. Лишь это странное зеркало задержало их, и, беседуя, они лишь переводили дух.

Пони осторожно приоткрыла дверь. Вопреки ожиданиям, лавка оказалась брошенной достаточно давно, чтобы вместо старьёвщика или антиквара, там поселились пауки, пыль и запустение. Покосившиеся полки были затянуты гардинами из липкой сети. Занятные вырезанные из дерева фигурки, обгоревшие и побитые временем, валялись по углам. Вероятно, владелец дома некогда был тем самым мастером, кто приводил украшения на домах в нормальный вид, но потом перебрался в другой город или вообще покинул этот свет. В пыли отчётливо отпечатались трёхпалые лапы ящерок, они накладывались друг на друга возле чистого куска пола, где и лежало зеркало. Больше ничего в лавке не было. Так или иначе, их целью было то украшение для спальни или гардеробной комнаты. Вздохнув, она вышла из душного помещения и огляделась.

Теперь её пусть лежал в таверну, где ей посчастливилось остановиться за весьма скромную плату.

 — Постоялый двор "Гнутый Рог". Наши напитки лучшие, официантки прекрасны, а истории, витающие в воздухе, пробудят жажду к путешествиям даже у заядлого домоседа! — Весело рекламировал своё заведение пони, придвигая к гостье кружку пенящегося напитка, отдающего запахом хлеба, вишни и чего-то пряного. — И смею заверить, все истории настоящие, как наша фирменная шипучая настойка! Честное слово, честного трактирщика!

 — Честный трактирщик... я кладоискателей честнее видела. — Скептично буркнула чёрная пони с вишнёвой гривой и пригубила предложенный напиток. — Нет ли в репертуаре историй про наглых ящеров, случайно?

 — Про ящеров, про единорогов, про драконов и даже минотавров Тирка!! Любой каприз за ваши биты, сударыня! Видит Селестия, любая история будет правдива и кристально прозрачна, как этот бокал! — Пони помахал перед носом Эйранды сияющим бокалом. — Так что желаете узнать? Истории на любой вкус, бесценные, дорогие и дешёвые...

Пони медленно протянула копытце и, ухватив трактирщика за ворот щёгольской рубашки, притянула к себе.

 — Альтернативная плата. Ты выкладываешь, что знаешь о ящерицах с пустоши, шастающих парой в накидках цвета песка после дождя, а я не делаю из тебя каменную статую, которую будут использовать как вешалку для полотенец в течение недели в каком-нибудь бассейне. — Эйранда медленно процедила угрозу сквозь зубы. — Варианты?

 — Вы из "этих"... — Плаксиво проговорил пони, высвобождая рубашку из копыт посетительницы. — Сразу бы сказали. Говорят, выходцы с пустоши последнее время почти не берут заказы. Отказывают, словно им больше пообещали. Бродят парами, а то и по трое. Расспрашивают о разных местах, но ничего конкретного. Про старые дома, про подвалы, даже про старые развалины и заброшенные колодцы. Что ищут — непонятно. Иногда выкупают куски зеркал, таких чёрных и отражения не имеющих. Все за лом их считают, а эти торгуются, покупают, а потом пропадают без следа. Хотя вот старый Бэрри Даст торговался с одними до хрипоты, а на утро ни бита не нашёл. Всё утащили, и зеркальце заодно.

 — Песчаники могут... В их духе. — Кивнула пони и заметила, как мордочка трактирщика как-то резко изменилась. — Оу, один из них стоит позади меня?

 — Называть ящер пустоши «песчаник»? Мягкий пони иметь большой наглость! — Когти легли на её плечо и одним движением развернули от стойки бара. Что ещё хотел добавить крупный ящер, нацепивший на себя не только накидку, но и прочный пояс, увешанный тьмой сумочек и парой складных посохов, она так и не узнала. Сияющая вспышка вырвалась между лапок механизма в её глазу, и разинутая пасть рептилии застыла. Окаменевший наглец покачнулся, и только хвост не дал ему упасть на пол. За спиной послышался сдавленный вздох трактирщика.

 — Комнату на ночь, а это пусть постоит где-нибудь. — Ткнув в статую копытцем, заявила Эйранда, бросив на стойку несколько монет.

 — Как вам будет угодно. — Пони почти сгрёб монеты, как поверх его копыта легло копыто чёрной пони.

 — А что ты там сказал про... "таких как я"? — В щёлке глазного механизма замерцал блёклый отсвет.

 — Задающие вопросы и умеющие убеждать, что отвечать стоит правдиво. — Трактирщик пожал плечами. — В "Гнутом Роге" всякие бывают. Маги, путешественники, искатели кладов или иных способов развеять рутину и окунуться в тайны мира. Благо, их немало осталось, а кое-кто ещё и приплачивает за совет, к кому лучше всего обратиться с экипировкой, работой или… если интересует...

 — Нет, не интересует. Комнату и всё. — Отрезала Эйранда и направилась в сторону ведущей наверх лестнице.

Войдя в помещение и порадовавшись разожженному очагу, Эйранда скинула дорожную сумку и накидку, ощущая прохладное прикосновение воздуха к телу там, где размещались шесть металлических пазов в её боках. Они почти всегда были холодными, отчего пони бил озноб, едва приходилось путешествовать в непогоду. Лишь возле жаркого очага можно было понежиться и почти забыть о причиняемом металлом дискомфорте. Так или иначе, но механические лапки не раз вытаскивали её из самых неприятных ситуаций. С этим чёрная пони не могла не согласиться.

Прикрыв глаз, она окунулась в воспоминания. За годы странствий она изменилась. Потеряла придворный лоск и перестала с писком цепляться в штору, пытаясь забраться, куда повыше от мыши или перебирающего лапками по полу паука. Пыль, копоть, грязь с болот или сточных вод — все эти сопутствующие любому приключению вещи уже давно перестали её беспокоить. Она всё чаще спала под открытом небом, и даже не потому что в этом была необходимость — просто биты не бывали лишними. Впрочем, редкие часы комфорта она себе позволяла. Как сейчас — развалиться на мягкой пружинящей кровати, а не на земле среди заброшенных руин.

Пару десятков лет назад один очень странный путешественник нашёл её возле разрушенного храма. Не помня себя от шока, она пыталась избавиться от чего-то, вцепившегося в её глаз. Высокий, обмотанный в длинные полосы ткани, он протянул ей начищенный до блеска медный поднос. Тот самый, что ей удалось вынести из катакомб. Он молча покачал головой на её немой вопрос, и тогда она взглянула на своё отражение. Вместо глаза сквозь неплотно сжатые лапки удивительного приспособления пробивался тусклый свет.

Она прижала копыто к механическому глазу, ощущая ту же поверхность ребристых лапок и изогнутую грань металлической рамки, крепящейся к кости глазницы, как и много лет назад.

 — "Теперь эта штука с тобой навсегда. Учись использовать её во благо, если выйдет", так ты сказал, да? Но я избавлюсь от нее, как только найду тех, кто сделал это со мной. О да, я заставлю их вернуть мне прежний вид, сколько бы времени и битов это не потребовало! — Фыркнула она, сунув в рот, остывший и ставший сухим ромашкобургер, прихваченный с одного из столиков по пути в комнату.

 — Я бы не надеялся бы на это на твоём месте... — Вкрадчивый голос амулета раздался с её шеи, за что камень получил тихий тычок. — И не стоит так делать. Ты сама знаешь, что я прав.

 — И что с того? Я не хочу быть такой! Ты видел как эта... эта... Кэйденс отреагировала? Око Медузы... Око Медузы... проклятье! Все, кто видят его, или каменеют, или разбегаются в ужасе. А тот случай с жеребцом? Я ведь не хотела сделать его элементом декора на целый месяц... Месяц!! Я столько битов потратила только ради сохранения номера за собой, чтобы никто не увидел! Катастрофа. — Пони перевернулась на бок и вытянула перед собой копытца, склонившись над зеленоватым камнем с укором, смотрящим своей щёлкой-зрачком снизу вверх.

 — И, в то же время, ты касаешься их воспоминаний. Скажешь, будто воспоминания того пегаса были бесполезны? — Блеснув на свету, спросил амулет. Блик был похож на подмигивание, если бы Эйранда не была уверена в обратном.

 — Возмооооожно. — Протянула она. Как-никак, пока пернатый был каменной статуей, она неплохо заработала на том, что должен был сделать он. Конечно, она оставила ему часть заработанного... небольшую часть. Очень небольшую.

— Ты оставила ему связку бананов и два апельсина. Не слишком щедро за почти три тысячи битов, не находишь? — Голосок камня в её голове мерзко хихикнул. — В этом вся ты, не стоит быть другой. Око тебе идёт куда больше его прежнего владельца.

 — Что? Ты что-то сказал о прежнем владельце? — Живой глаз пони сощурился. — Ты не говорил, что знаешь предыдущего владельца. Может быть, мне стоило утопить тебя в лаве ещё тогда, когда ты свалился на мою голову?

 — Ты не спрашивала. — Камень гулко хрустнул и замолчал.

 — Зануда. Каменный зануда в оправе. — Эйранда перевернулась на другой бок, нежась на мягком покрывале. — Ооооуувв... я, пожалуй, так привыкну к этому, что задержусь в этом городке ещё на пару деньков...

 — С твоим подходом весь двор будет уставлен статуями разной степени откровенности. — Буркнул амулет и потускнел.

 — С моим подходом у нас в сумке его монета, тьма слухов и сэкономленная сотня битов. — Парировала замечания амулета Эйранда и вытянулась на кровати, уставившись в потолок, где плясали блики от камина. — Так что я не слышу благодарностей и сочных слов поддержки.

---

Высокая тень шла по заброшенным коридорам. Из всех дверей в каменных подземных руинах была недоступна только одна из них. Массивная и выкованная из металла, она не давала ей пройти сквозь себя или открыть. Тёмное существо остановилось перед матовой поверхностью и взглянуло на не поддающийся магии замок. Он представлял собой единое целое с дверью, вот только отпирающим его механизмом были уходящие вглубь скалы шестерни, поршни и ещё множество элементов, защищённых пластинами из того же металла. Неосязаемый магией, недоступный телекинезу, не имеющий ключа механизм словно издевался над нею, оставаясь неприступным. Если только осколки древнего артефакта не соберутся воедино и не подарят нужную силу. Вот только для этого у её серебристой подруги должно получиться разобраться в записях этих кисточкохвостых создателей. Почти столетие пришлось потратить на поиски растащенных по всей Эквестрии осколков, не считая её, Аргенты, обучения. А ещё эта встреча в подземных туннелях, по пути к башне. Тонкий аромат магии, отточенной, тонкой, едва заметной в вибрирующих древними заклинаниями коридорах, не говоря уже о самом шпиле Кристальной, просто мерцающем магией на всю площадь страны. Её серебристая спутница ничего не ощутила, но она... О, для неё это было лишь небольшим сюрпризом. Покинув свою спутницу, она задержалась и, впитав заклинание, решила поговорить с теми, кто так нагло вторгся в её пространство. Маг, собравший заклинание и запустивший его в древних стенах, был ей незнаком. А вот его спутница...

Тень потянулась и, снова хмуро взглянув на дверь, направилась в сторону комнаты с артефактом.

Мосси Бранч, уже попытавшаяся помешать Аргенте в зале витрангов и пленившая этого бесполезного единорога, перешедшего ей дорогу, едва ему посулили ответы на его вопросы. Существо зло хлестнуло хвостом по стенам, оставляя тёмные подпалины. Её подруге пришлось использовать все свои силы, чтобы проломить свод той жалкой пещеры и сдерживающие его корни деревьев. С каждым годом серебристая всё лучше управляется с этой необычной магией, той крошечной частью тёмной сущности, что она позволяет пропустить через себя, но в тот раз её едва хватило. Магия туманит, стирает из памяти несущественные моменты, а заодно сжигает то, что знать ей было совсем не обязательно. Было бы жаль, если бы она узнала, кем является на самом деле и почему именно за ней пришли осколки некогда величественной армии. И всё же потерять её не было в планах этой высокой, скользящей по коридорам тени.

Тень сгустилась, и на пол опустилось тёмное копыто высокого существа, черты морды которого сочетали в себе как аликорна, так и дракона. Полупрозрачное, словно из обсидиана лезвие украшало его загнутый назад рог, вот только у неё не было крыльев, и покрытый шипами хвост завершался острой стрелкой. Прямая, тягучая и кажущаяся вязкой смолянистая грива постоянно стекала вниз, но так и не касалась пола, замирая крошечными капельками на кончиках прядей. Холодный и равнодушный взгляд серебристых глаз отбрасывал блики на её щёки, и со стороны казалось, будто всё её тело клубится и меняется, насильно сдерживаемое в границах, то становясь совсем призрачным, то обретая плотность чёрного стекла.

Она остановилась возле надписи на стене, долго рассматривая знакомые символы: "Комплекс Щит, контур безопасности номер пять". Полустёртая стрелка, нанесённая на стену бежевой краской с серебристой окантовкой, указывала на покосившуюся дверь, заклинившую и ощерившуюся изогнутыми трубками и сломанными стержнями замков. Не встречая сопротивления, она прошла сквозь дверь и оказалась в наполненном тусклым светом пастельных тонов коридоре. Вереницы пустых комнат встречали её раскрытыми дверьми. Часть имела номера, другая отмечалась короткими наборами символов. Низкие кровати, покрытые пылью, в которую обратились мягкие подстилки, были затянуты паутиной и порой засыпаны обломками стен и упавшими полками, превратившимися в груду деревянной трухи. Где-то виднелись металлические ящики, раскрытые и брошенные в спешке. Пользуясь своей бесплотностью, она не раз изучала их содержимое, но не находила ничего из того, что могло бы ей пригодится. Свет в коридоре мигнул.

 — Она старается. Одна из записей этих надменных магов, считающих себя умнее своих предков, обязательно вернёт их творению жизнь. Пусть ненадолго, но этого вполне хватит, чтобы запитать единственный оставшийся тут источник магии и отпереть замок. — Проговорила она, распадаясь на части и скользя к выходу невесомыми и бесформенными тенями.

Аргента встретила её с задумчивостью на мордочке. Круг медленно вращался над каменным столом, но подрагивал и кренился в ту сторону, где едва заметно мерцал розовый кристалл, то угасая полностью, то разгораясь в половину от своей силы.

 — Эти записи удивительны. Я не могла даже представить, что такое существует в мире, до этого момента. Артефакт просто прекрасен. Кто бы ни создал его, он вложил столько сил! Это даже нечто большее, чем магический предмет. Кажется, будто он связан тонкими нитями со всем миром и одновременно... — Единорожка замерла, заметив мрачный взгляд своей призрачной подруги… — Он не работает в полную силу, если твой взгляд имеет в виду это. Прости... кажется, в этом камне не хватает магии.

Серебристое копытце указало на розовый кристалл. В этот же миг он угас окончательно, и каменный круг рухнул на поверхность стола, вновь превратившись в отдельные куски.

 — И всё же ты сделала немало. Виновник неудачи — тот единорог, которого ты, между прочим, считала надёжным. — Сухо проговорила тёмная сущность.

 — Мы... мы считали. Всё же только тут мы отдельны друг от друга. — Немного натянуто улыбнулась Аргента, сев напротив в потрескавшееся и лишившееся части подлокотника каменное кресло. — За этими стенами мы единое целое, как это было в замке у леса...

 — Если бы он не потратил магию осколка на глупое и несвоевременное желание, всё могло быть иначе. И почему ты не взяла с собой слугу? — Тень качнулась и перевела взгляд на замершего у стены сомнаморфа.

 — Мне казалось это плохой идеей. Вдобавок, там появилась та единорог с удивительной силой растений. Мы бросили там огненного мага. И хорошо, что он не был в курсе всех деталей. Ведь так? — Единорожка сложила перед собой копыта, словно её отчитывали за промах, но при этом она была уверена, что знает на зубок спрашиваемую тему.

 — Пхм. Ты научилась достоверно оправдываться. — Тускло проговорила мрачная тень и вновь посмотрела на лежащие обломки Круга Гармонии.

 — Кем были создавшие его? Ты дала записи, подсказала тональность и порядок названия Элементов... словно ты знаешь об этом артефакте больше, чем говоришь. — Стального цвета облако телекинеза поправило невесомую платиновую гриву.

 — Ты ещё не выросла из историй о прошлом? Тебе не достаточно сунуть свой носик в древние хранилища, комнаты с летописями? Я же вижу, как ты перебираешь свитки, пытаясь понять написанное, и изучаешь надписи на стенах этого места. — Чуть улыбнувшись, отозвалась тень.

 — Когда мы пришли сюда, ты сказала, что это твой дом. Хотя даже с моей помощью... — Серебристая заметила холодный блеск в глазах своей подруги и поправилась. — С помощью моего тела ты не сразу открыла дверь. Я читала некоторые свитки, сохранившиеся в дальних комнатах, но там не было ничего о тебе...

Тень произнесла незнакомое слово едко и мрачно, встав и шагнув к выходу из комнаты. Конечно, её имени там не было. Его не было нигде с того момента, как она шагнула в этот мир, обнаружив себя обделённой своей сестрой.

 — Ты снова не хочешь говорить об этом, но всегда охотно рассказываешь мне обо мне же. Порой я тебя не понимаю. — В голосе серебристой послышалось волнение и разочарование. — Ты всегда со мной рядом, но порой ты словно где-то ещё.

 — Смысл говорить, когда ты сама всё увидишь, моя Аргента. Заставь этот артефакт работать, и тогда двери, скрывающие несметные сокровища древних знаний раскроются. И ты получишь ответы не только на свои вопросы, но и власть над тем, что осталось в Северных Горах… после одной бессмысленной битвы. — Загадочно ответила тень и скрылась в дверном проёме, оставив серебристую чародейку наедине с хрустальным дневником кисточковых единорогов и замершим в углу сомнаморфом, ожидающим приказа.

Как бы то ни было, ей не хотелось говорить о прошлом, но не думать о нём она не могла. Её сила была ничем, пока не получала физическое обличие. Вот только естественная для неё самой магия других толкала на не самые умные поступки.

Как ни обидно, но с каждой неудачей часть её силы рассеивалась. Существо нахмурилось и хлестнуло хвостом по статуэтке, развалив её на мелкие осколки. После одного из таких провалов пришлось скитаться по подземельям, искать возможность выжить, пока силы частично не вернулись. Трясущаяся от ужаса перед древним магом сирена, следов от которого не осталось ещё в битве с Хаосом, была первой, кого она нашла спустя много лет после своего поражения. Сила её голоса и уверенность от древней магии вскружила голову не одному единорогу из знати. Главы родовых стоил чуть не поубивали друг друга, взяв в копыта артефакты один могущественнее другого. Ей потребовалось немало усилий, прежде чем удалось убедить наделённое магическим голосом существо в собственной неуязвимости. Ничто не могло помешать плану, кроме принцессы и тех, кто назвался "Орденом".

И они помешали, насколько хватило их интуиции.

Вот только она умела ждать и подбирать нужный момент. И такой момент подвернулся, когда два единорога открыли книгу и в унисон стали повторять слова заклинания. Небольшая поправка, крошечное изменение, и оно сработало чуть-чуть не так, как они ожидали. Не просто выпустив силу, но подарив своей дочери могущественную подругу. Безопасность не только от мрачного прошлого затерявшейся во времени страны, но и от них самих.

Аргента. Её потенциал как мага был удивителен. Ведь будучи потомком кисточкохвостых единорогов, она хоть и не переняла черты их облика, но оказалась одарена иными, скрытыми талантами. И не изменись заклинание тогда, кто знает, кому эти таланты достались бы. Тень оскалила пасть, обнажив ряды острых, словно осколки кристаллов, клыков, блестящих в голубоватом отсвете пробивающегося из её горла пламени. О да, она оказалась в нужном месте в самое подходящее время. Не без помощи двух магов, отчаянно желающих безопасности своему крошечному жеребёнку. Ум и воображение малышки — вот что позволило Аргенте пить из источника силы почти без всякого вреда.

 — Она в безопасности... теперь она всегда будет в безопасности, чего нельзя сказать о тех, кто перейдёт ей дорогу. — Проговорила тень вслух. — А пока нужно подумать над проблемой с камнем. Если магия покидает его, то есть лишь один способ вернуть всё как прежде...

По коридору прокатился короткий, усиленный эхом смех.

---

Жёлтая пони с полосатой гривой из оттенков оранжевого и красного сидела у собранной из веток и грубых досок кровати, смотря на своего занятного и пугающего гостя. Не то чтобы она не любила гостей, хотя их было мало в этой глухой чаще, но то, как он появился, её пугало до сих пор. Впрочем, если бы он не появился, она бы, возможно, не сидела бы в своём уютном доме из ствола повалившегося дерева, выдолбленного внутри её старательными копытцами, используя минимум инструментов, созданных из подручных предметов. Тут было всё, что нужно для жизни. Тёплый очаг, выложенный камнями из какого-то древнего строения, и металлический шкаф, найденный ею в нижних туннелях, пронизывающих лес подобно норам. Ей нравилось тут, вдали от шумных городов она могла заниматься тем, что говорила её кьютимарка — изучать растения и создавать из них целительные снадобья. Раз в несколько месяцев она выбиралась в город, меняя их на нужные вещи, получая предложения от врачей остаться в городе навсегда. Особенно настойчив был тот единорог... даже подарил ей тот замечательный кулон с сияющей внутри звёздочкой. Очень красивый, и потому было очень обидно потерять его в чаще. И она вернулась, хотя уже было поздно.

Пони вздохнула.

На мерцание кулона пришла не только она, но и дикие, неуправляемые и предпочитающие ночное время древесные волки. Будь она в своём доме, было бы не страшно. Дерево прочное, хоть и старое, а кору покрывали узоры, вычитанные в одной из древних книг. Они были для волков словно завеса, скрывающая домик от взгляда фосфорных глаз. Сжимая в зубах кулон, она ощущала спиной ствол покосившейся ели, у которой тщетно искала спасения от хищно смотревших на неё порождений магии и сухих веток, когда на полянку, покачиваясь и стирая сочащийся между губ синий сок, вывалился измятый и потрёпанный единорог.

 — Сестра... я... найду... способ... — Тихо прошептал лежащий на кровати жеребец, вытянув впереди себя копыто, устало свесившееся с края вниз. Пони осторожно вернула его назад, поправив одеяло и подушку. Не один вечер потребовался на поиск противоядия от ядовитой шутки, которой он оказался напичкан по самые ушки. И всё же даже в таком состоянии...

Единорог не звал на помощь и не бросился прочь. Он шёл прямо на хищников, словно не замечая их, и повторял одну и ту же фразу. "Я нашёл тебя, сестрёнка"...

А после этого началось то, что заставило пони вздрогнуть снова. По спине жеребца скользнуло пламя, соединив гриву и хвост в единый мерцающий поток жадных язычков огня. Они вытянулись в стороны как крылья, но вместо оперения превратились в две громадные лапы с яркими когтями. Для половины древесных хищников это было фатальной неожиданностью, пламенеющее заклинание хватало их и развеивало по ветру невесомым пеплом. На поляне стало жарко, и от занявшейся травы стал подниматься едкий и колючий дымок. Всё закончилось в одно мгновение, когда последние волки убегали, поджимая дымящиеся хвосты прочь от поляны. Невиданный ранее гость погас, рухнул к её копытам ничком, и лишь тогда она смогла рассмотреть своего невольного спасителя и отволочь к домику.

Теперь он лежал на её не слишком красивой, но крепко сколоченной кровати, тяжело дыша от выпитого снадобья, способного вывести последние остатки ядовитой шутки, с перевязанными копытами, покрытыми следами прочных оков.

 — Кто же ты такой, неведомый спаситель? Такая магия при отравлении этими синими цветочками — это нечто особое. — Тихо проговорила она, встав и направившись на скромную кухню. Наверняка гость будет очень голоден, когда проснётся. Настойка лечит, но вызывает невероятный аппетит. Пони улыбнулась, обернувшись назад. Уж что-что, а у неё найдется, чем его угостить за спасение. С этими мыслями она задумчиво рассматривала дары леса, овощи с небольшого огорода за домиком и выменянную на снадобья сдобу. — Хмм...

16. Двери открываются, печати и ловушки

Приключения Диксди продолжаются. Перед нею и Ваном распахивается вход в некрополь с тайнами прошлого. Что движет Армосом и какой у него интерес в этом древнем строении? А в это время Мосси Бранч и Айрон Спарк продолжают свой путь к наследию аликорна древности, надеясь оказаться первыми, кто откроет стальную зачарованную дверь.

Мягкий нос вороного ткнулся в ушко Диксди, когда он подтащил подстилку поближе к ней и улёгся рядом.

 — Ну, а теперь расскажи мне историю. До утра ещё далеко, а сон не ко мне одному не идёт, как погляжу. — Ван расплылся в улыбке от предвкушения захватывающего рассказа. Синей пони оставалось лишь вздохнуть и прикрыть книгу.

 — Одна механик из моего народа написала книгу, описывающую все артефакты, когда-либо созданные без использования магии богини. Они имели изъяны, требовали компенсации за свою силу, особые условия, но при этом оказывались наделёнными удивительными свойствами. Вот взять, к примеру, этот шарик — мехаспрайт, довольно удачное название — он ловит эфирные проявления и переводит их в звук... или слова. — Диксди кивнула в сторону летающего по спирали шарика, уворачивающегося от когтей кота ведущего на него охоту. Сатурн изо всех сил пытался дотянуться до заманчиво светящегося предмета. Прыгая по палатке, он умудрился дважды перевернуть тарелки, сбросить с ящика сложенные накидки и запутаться в лямках походных сумок, отчаянно мяукая и шипя, когда его вытащил оттуда телекинез Вана.

 — Ай, Сатурн! Угомонись, наконец! — Вороной поймал магией рога кота, когда тот повис на крыле, неудачно воплотив в жизнь план, использовать перепонку как трамплин. Мехаспрайт словно издевался над ним, то, опускаясь достаточно низко, то, взмывая под потолок. Усевшийся на спине аликорна кот решил поступить иначе. Изображая безразличие, он стал вылизываться и чистить лапкой за ушком. Дождавшись, когда артефакт пролетит достаточно близко, усатый хитрец извернулся и вцепился всеми когтями в мехаспрайта. По полу покатился лязгающий и шипящий клубок, сопровождающийся победоносным мрявканием и вспышками света.

 — А ещё отличная игрушка для кота. Катается, летает и даже светится. — Диксди рассмеялась и ловким движением хвоста выцепила из мохнатых лапок Сатурна мерцающую сферу. Удерживая её перед собой, демикорн ткнула в одну из деталей стилусом, вызвав в воздухе увеличенную схему предмета. Несколько сплетённых металлических лент уходили под боковую пластину, согнутую и имеющую отверстия под три округлых штырька. Рядом возникло с десяток точек, переливающихся от жёлтого к зеленоватому цвету. Несколько прикосновений кончиком стилуса, и они раскрылись списками, снабжёнными бегущими строками на инитиумнарском. — В теории, он способен фокусировать природную магию того, кто будет находиться рядом. Например, твою. А ещё он может послужить фонариком. Правда в местах, где магия будет рассеиваться, он, скорее всего, окажется бесполезным. Интересно, как долго он будет работать. Мне впервые удалось создать нечто такое сложное, руководствуясь записями из книги.

 — Разносторонняя вещь. — Вороной зевнул, но взгляда от схемы отводить не стал. — И... коту эта штука не навредит?

 — Не думаю. Ведь коты не умеют разбирать артефакты. — Улыбнулась синяя пони, возвращая мехаспрайту свободу. Довольно достоверно имитируя обиду, артефакт взмыл под потолок, провожаемый взглядом кота, загипнотизированного магическим мерцанием. Узкие лучи света, пробиваясь между деталями и отверстиями в корпусе, создавали россыпь крохотных солнечных зайчиков на стенах палатки, смешивая их с изменчивыми тенями от движущихся деталей, создающих неповторимый узор.

 — Да, но как это всё связано с историей? — Ван улёгся удобнее, вытянув вбок копытца. Он уже было улыбнулся, но что-то во взгляде Диксди его остановило. Она смотрела на переливы огоньков так же, как тогда, у горящего дома в Кантерлоте. Заворожено и погрузившись в себя. В янтарном блеске вспыхивали фиолетовые линии, и ему показалось, будто она не слышит его, думая о своём.

И он был прав. Она думала о печатях.

Выполненные в чёрном вулканическом стекле, они были сосудом тонкой конструкции из металла, тонкой кристаллической пыли, сжатого магического потенциала... и кусочка воли того, кто скрепил их воедино. Вставленные в искусно высверленные отверстия в осколках скал, они долго оставались прикрытыми стальными пластинами, отвалившимися или отколотыми точными ударами в последствии. Повреждения сократили им жизнь, а прошедшее время, перепады погоды и нестабильное заклинание короля Кристальной добили эти шедевры техномагии. Сначала треснуло стекло, нарушив выплавленные на поверхности узоры. Влага разъела часть металла, ветер занёс в трещины грязь, смешав её с чистой кристаллической начинкой. Заклинания исказились, угасли, и лишь самые базовые остались нетронутыми. Последние приказы, вложенные талантливым механиком расы демикорнов — Меридас Стеллой. Забытая всеми, она успела написать самую важную книгу в истории своего рода. И всё же, не все печати были перечислены ею. Из встретившихся Диксди совпали только две. Остальных не оказалось в разделе простых, используемых в механизмах дверей или врат. Среди сложных, вставленных в живучих каменных существ, вроде встреченного в Вечносвободном Лесу, тоже не было ни одной с похожим узором и формой металлической основы. Близкими были лишь массивные печати, требующие особых навыков и условий. Они складывались друг с другом, дополняя заклинание, и устанавливались в специальную плиту, уходящую глубоко в высверленный паз. Такие составные печати находились в Мшистых Стражах, крупных, древних и давно забывших, кто является их другом, а кто — врагом. Для этих медленно ползущих по долине гигантов, приказ исказился, перестал существовать в своём многообразии гибкости, зависящей от ситуации. Теперь любой путник становился их добычей, погружался в мир грёз и погибал от голода и жажды.

Лишь в самом конце книги мельком указывались похожие печати, полупрозрачные и объединяющие в себе немыслимые возможности при верном использовании. Лишь они украшались гербом механиков по устаревшему правилу, принятому среди их создателей. Казалось, будто автор торопилась рассказать о них больше, но что-то помешало, и большая часть страниц пестрела пробелами. Хотя, даже этой информации было достаточно для понимания, насколько непредсказуемым будет пробуждение таких печатей не в тех копытах.

Раз за разом, с момента, когда ей попалась на глаза такая печать, Диксди делала запрос у ограничителя, но тот упорно молчал об истории их создания, не говоря уже о пункте назначения и заложенных в артефакты приказах. Вместо ответа загорался один и тот же красноватый символ отсутствия данных, хотя — вот перед нею лежала книга, написанная механиком, имени которой тоже не было в памяти устройства. Ограничитель щёлкал стрелкой и утверждал, что не знает демикорна Меридас Стеллу. Не было такого демикорна. Никогда.

 — Странно... — Тихо проговорила Диксди, опустив взгляд на обложку книги.

 — Ещё как странно. Ты, кажется, даже не слышала моего вопроса. — Вороной тихонько толкнул пони в бок. — Впервые вижу тебя такой задумчивой. Причём не озаренно-задумчивой, а словно запутавшейся, в чём именно хочешь разобраться.

 — Есть с чего, Ван... Печати. Как бы сказать проще. Помнишь, я говорила о Мшистых Стражах? — Диксди наконец подняла мордочку от книги и посмотрела в глаза вороному.

 — Конечно, жутковатая история. — Он кивнул. — И в чём связь?

 — Подобные печати заставляют их двигаться. Примитивно думать, выполнять возложенную на них обязанность. Я не ожидала встретить их так далеко от линии фортификации. Ко всему прочему, они ещё и отличаются. Будто... — Синяя пони замялась, подбирая слово на Эквестрийском.

 — Будто что? — История вороному перестала нравиться совсем. С одной стороны, у них тонкая ниточка тайны, ведущей к загадочной экспедиции прошлых лет, отголоски которой стали причиной неприятностей в Кантерлоте и ужасающего по своей безумности заклинания. Сколько таких событий осталось скрытыми или казались бессвязными, Ван мог только гадать. Любое из его дел могло оказаться связанным с этими записями пегаски, оказавшейся в не слишком хорошей компании, вытащившей на свет опасные результаты экспериментов магов. С другой стороны — тайны народа его спутницы. Уже увиденного было достаточно для понимания, насколько всё стало серьёзно. Замена личности, артефакты, ограничитель, практически живой форт, напичканный магией настолько, что сохраняет в безопасности свою хозяйку на протяжении тысячи лет. О да, ему всегда хотелось тайн и необычных дел, но в этот раз вороному отчётливо стало ясно: желания исполняются иногда слишком дословно. А теперь выходило, что творения вроде Стражей были тут, вокруг древнего строения, и даже она, потомок этого пропавшего народа, не может понять, что они делали тут и как вообще оказались в этой долине.

 — Будто их делали на пробу. Первые, опытные печати. Символы на них — не точное заклинание, а бессмысленный на первый взгляд узор. Это одновременно обозначение мифа, некого постоянного события и отсутствия изменения. — Вздохнув, ответила перепончатокрылая. Ответ даже ей самой не был особо понятен. Скудные записи позволяли понять лишь одну треть начертанных символов. И при этом, две другие части превращались в полную бессмыслицу. Взяв за основу время, выходили противоречащие обозначения места и событий. При выбранном месте, если считать купол целью, время становилось абстрактным, а события невозможными. Когда события выбирались как основа для активации печати, место и время теряли своё значение, превращаясь в "любое" и "когда угодно".

 — Ложись спать. Если что-то не понятно, спи. Во сне приходит решение проблемы. — Зевнув, посоветовал Ван и, наконец, увидел подобие улыбки на её мордочке. — Вот, это уже другое дело.

 — Проверенный способ, да? — Фыркнув, спросила она.

 — Еще какой проверенный. Никогда ещё не подводил. — Сунув нос в её гриву, прошептал Ван. От гривы пахло тёплым металлом. Аромат, к которому он уже начал привыкать. — Во всяком случае, меня.

Сон пришёл быстро, но не радовал, а наполнил тревогами. Мутные образы выныривали из фиолетовой дымки и пугали. Знакомые коридоры искривлялись и становились открытым пространством вынесенных вперёд террас, опирающихся на обломки скал. Мимо проходили знакомые силуэты, но Диксди не могла вспомнить никого из них. Цокот часового механизма то раздавался совсем рядом, то вдруг убегал вперёд, стихая и оставляя её в одиночестве. Старшая открыла полыхающие фиолетовыми пламенем глаза и оглянулась. В тонких нитях памяти скользили шары воспоминаний. Сталкиваясь со снами, они создавали смесь реальности и воображения, порой пугающие и непонятные. Вздохнув, она подтянула один из наиболее ярких шариков к себе, обхватив его с двух сторон полупрозрачными копытцами.

Воспоминание стало чётче.

Калейдоскоп событий дёрнулся в бок, накренился, и ей показалось, будто пол уходит у неё из-под ног.

 — Ну же, Дуо. Тебе нужно учиться понимать свой лимит и ощущать артефакт как часть самой себя. Одна ошибка, и тебе придётся снова провести несколько дней в рекреационной камере. Ты ведь не хочешь этого, правда?  — Перед её носиком опустилось чёрное, кажущееся стеклянным копыто. — Вставай, лежать на полу как минимум не подобает демикорну, чья судьба стать артефактором... надеюсь, хотя бы в половину такой же успешной, как твоя предшественница.

Ноги дрожали, и встать вышло лишь со второй попытки. По телу разливалась слабость, и съеденные утром ягоды с вялеными фруктами видимо пытались устроить бунт против власти её желудка, вызвав во рту кисловатый привкус. Перед нею лежала искрящаяся магией печать, разобрать и понять устройство которой у неё так и не получилось, хотя она и старалась. Артефакт-стилус был тяжёл для неё, а браслеты, дающие телекинез, были чуть великоваты, отчего магия то слабела, то усиливалась. Жеребёнок вздохнула и уселась на пол, пытаясь совладать с отвратительным ощущением кружащейся и качающейся вокруг неё комнаты. Она не поднимала взгляд от пола, прекрасно понимая, что помимо качающегося потолка перед нею окажутся жутковатые чёрные глаза наставницы с полыхающими укором оранжевыми зрачками.

 — Простите, я просто... эта печать такая сложная. Я не смогла понять, как она работает.  — Диксди поджала крылышки и опустила ушки вниз.

 — Открой схему и покажи, что тебе удалось выяснить.  — В голосе наставницы сквозило разочарование. Жеребёнок подняла глаза, и на фоне слегка размытых очертаний комнаты показалась хмурая мордочка Игнеус. — Мне повторить? Ты — последнее поколение. Ты знаешь, какое мнение у старших на твой счёт и насчет таких, как ты. Я думала, ты понимаешь, что доверие, проявленное наставниками, обязывает тебя быть лучше, чем ты являешься сейчас.

Стилус неуклюже коснулся печати, и в воздухе повисла полупрозрачная схема. Компоненты, составные детали, тонкие полоски металла — всё это раскладывалось в воздухе, образуя облако из постоянно двигающихся и сопровождающихся текстом изображений. Часть выглядела блеклой, в сравнении с ярко подсвеченными деталями зелёного или красного цвета. Причём, последних было куда больше.

 — Вот тут находится точка, где заклинание читает себя и пересылает дальше. Тут я нашла два кристалла... они что-то делают... А вот тут находится плоский кусочек металла, он накапливает в себе избыточную магию и выравнивает заклинание так, чтобы оно действовало постоянно.  — Покачиваясь, она рассказывала то, что ей удалось понять. Наставница хмуро кивала, если догадка оказывалась верной и молчала, если элемент был назван неправильно.  — А вот тут символ, которого нет в свитке, я перевела вот эту часть на колечко вокруг центра, а потом... я не помню... Игнеус, я не помню, что потом было... правда... я попробую снова и выучу все части печати, но...

Наставница молчаливо остановила её, положив копыто на плечо.

 — Достаточно. Наставница Умбра, я знаю, что вы стоите за дверью. Может, всё-таки войдёте?  — Игнеус повернулась к двери, с хрустом сползшей вниз. В проёме появилась демикорн целиком чёрного цвета с единственной прядью серого оттенка в гриве. — Это ведь вы дали эту печать мисс Дуо? Чем вы думали, дав жеребёнку лишь недавно получившему собственные артефакты телекинеза... печать-прототип?

Последнее слово наставница прошипела сквозь сжатые ряды острых клычков.

 — Хотите сказать, ваша подопечная не справилась? Конечно, что ожидать от девятого поколения. Она не заменит ушедших артефакторов. Ни она, ни кто-то ещё из девятых. Пустая трата времени. Лучше сразу выяснить, способна она или нет, на артефакте выше рангом, чем те жалкие игрушки, выдаваемые вами в процессе обучения.  — Чёрная демикорн усмехнулась, глядя в маслянистые чёрные глаза с точками оранжевых полыхающих зрачков, сжавшихся ещё больше и оттого кажущихся нестерпимо яркими. — Или вы считаете, что таким образом можете скрыть свою непригодность как наставницы? Все знают, третьему поколению долгое время было запрещено быть наставниками.

 — Тристи Тиа доказала обратное.  — Чуть тише, но с холодными нотками в голосе ответила Игнеус, встав между Диксди и Умброй. — Мне напомнить об этом?

 — Её опыт не был удачен. В таких, как она и как вы, течёт испорченная кровь. Да вы целиком испорчены, отравлены магией и тем, что она порождает. Не используете её, а позволяете магии использовать себя. Её подопечная...  — Но тёмной наставнице не дали досказать. За возникшим перед глазами Диксди крылом послышался удивлённый всхлип и хрипение. Когда же перепонка опустилась, наставница у двери покачивалась и потирала горло тыльной стороной копыта. В глазах читалось удивление и ужас.

 — Орум была одарена способностью к целительству. Лишь благодаря ей большая часть третьего поколения жива и не потеряла разум. Я не желаю слышать ничего, что омрачит память об Орум и той, кто воспитала её, впервые за многие сотни лет став первой наставницей из поколения техномагов. Запомните это, Умбра.  — Игнеус впервые говорила таким холодным тоном. Бывало, она журила жеребят или отчитывала своих учеников за нерасторопность. Но только сейчас Диксди ощущала исходящую от наставницы силу, понимая, почему перед нею расступаются в коридорах и избегают ссор. Она редко прислушивалась к рассказам, но истории про её наставницу всегда казались больше выдумкой, чем реальностью. Пока она раздумывала, крутя из стороны в сторону мордочкой, пытаясь понять, что случилось между двумя наставницами, Игнеус продолжила свою фразу. — В следующий раз я могу сказать, что старший инженер адаптационных артефактов решила не слушать советы техномага и выставила заведомо неверные параметры активации артефакта на своей груди. Это была такая трагичная оплошность, что спасти её не удалось. И поверьте, ради такого случая я даже попытаюсь вспомнить, как следует плакать.

 — Ты не посмеешь...  — Умбра выглядела испуганной, сделав шаг назад и подав переднее копыто. От сказанного она забылась и перешла на "ты". — Ты не сможешь. Есть правила, директивы...

 — Вы так думаете?  — В чёрных жутковатых глазах появилась насмешка. — Не вы ли только что пытались убедить меня в испорченности моего рода? Что мы прогибаемся под магию, отдаём ей себя без остатка? Понимаете... чем это грозит?

 — Богиня не ведает что творит, позволяя таким чудовищам быть рядом с жеребятами! Вам всем не место среди нас...  — Умбра развернулась и, плохо скрывая дрожь, зашагала прочь.

 — Благодарю за высказанное мнение. Полагаю, ей будет так же интересно услышать, что жеребёнку с навыками артефактора подсунули прототип из запрещённых печатей. А также чья именно это была инициатива.  — Добавила вдогонку наставница, с удовольствием заметив, как на полушаге Умбра споткнулась и, не оборачиваясь, скрылась в боковом проходе. — Видишь, Дуо. Завидовать плохо. И ещё хуже делить на правильных и не очень только по внешнему виду...

Игнеус устало опустила поджатые крылья и вздохнула. Сейчас эта малышка засыплет её вопросами, часть из которых явно будет сложной.

 — А что такое... апдп... ационные артефакты?  — Янтарные глазки с любопытством смотрели на наставницу, и та улыбнулась. Воспитанница не изменила себе, спросив то, что было не столь важным в случившемся. Её не интересовал конфликт и причина его. Она даже не спросила, почему ей закрыли глаза крылом. Её волновали не слишком понятные слова.

 — Тебе ещё рано это знать. Но... в общем, когда демикорн теряет что-то или попадает в неприятность и с трудом из неё выбирается, его вышедшим из строя частям создают замену. Артефакт, способный не дать ему ощущать потерю. Это сложные артефакты. Возможно, тебе не придётся с ними встретиться или... тем более обладать такими.  — Мягко проговорила Игнеус, потеревшись носом об ушко жеребёнка.

 — Я не понимаю...  — Протянула жеребёнок и неожиданно оказалась в крепких объятьях. — Ум.... наставница Игнеус, вы сжимаете меня слишком сильно...

 — Прости. Забудь про печать, я переношу твой экзамен на другой день и дам тебе правильный артефакт. Эта печать просто испорчена.  — Шепнула наставница, выпуская жеребёнка на свободу. — А теперь пойдём. Отнесём этот бесполезный артефакт назад, откуда его принесли.

Старшая смотрела на угасающее воспоминание, протянув прозрачное копытце с тянущимися от него нитями, соединёнными с разумом, инстинктами, каждой частичкой тела, в котором находилась.

 — Игнеус. Она помнит тебя. И твои уроки. И я с нею помню тебя. Всегда буду помнить...  — Раздались в пустоте мысли Старшей, ощущающей, как копытца Диксди уткнулись в тёплый бок её спутника. Тот заворчал во сне и фыркнул ей в ухо.

Утро началось с шума за порогом палатки. Слышался цокот копыт, скрип переносимых с места на место ящиков и фырканье хаски, силуэты которых то и дело мелькали на освещённой утренним солнцем стене палатки.

 — Ну и как вы можете спать в такой момент? Вы что, общий сбор не слышали? Оу... — Влетевшая в палатку Алиорин замерла с понимающей улыбкой на мордочке, заметив удивлённо уставившегося на неё Вана. На его боку лежала мордочка сопящей во сне Диксди, подоткнувшей под его накидку копытца. — Вы это... ну, поднимайтесь уже, всё пропустите же!

 — Что пропустим... куда подниматься... — Сонно пробормотала синяя пони, облизываясь и зевая. Потянувшись и вставая, она задела краем крыла вороного, отчего приоткрыла один глаз и лениво оглянулась по сторонам. За спиной у пегаски происходил кавардак. Пони носились от раскопок к шатрам и обратно, пара псов тащила доски, на ходу обсуждая что-то негромким лаем. Со стороны же самого раскопа доносился гвалт вперемешку с восторженными воплями. — Они что, огненных ягод объелись? В такую рань-то...

Вытянув телекинезом из сумки флягу, Диксди отхлебнула пару глотков холодного, но по-прежнему бодрящего кофе. Ощутив, как по телу разбегаются волны бодрости, она протянула напиток вороному, разминающему затёкшие копыта.

 — Ну, надо же так спать, Армос у каждой палатки кричал о сборе. — Пегасочка покачала мордочкой и хитро подмигнула ничего не понимающему вороному. — В общем, там все, кроме вас. Не поторопитесь — откроют, и такой момент пропустите.

 — Не пропустят. — У входа в палатку появился Блэк, старательно стряхивающий с копыт грязь. — Мы ещё утром докопались до главного входа в купол, но до сих пор никто не понял, как открыть эту дверь. Армос прыгает вокруг арки, словно от радости ум потерял. Хотя хаски уже не один лом сломали в попытках расковырять створки. Не ошибусь, если скажу, что помощь от вас нам бы не помешала.

 — А ещё Армос проверяет, всё ли там безопасно. — Пегасочка подхватила крылом горсть снега и стала счищать с гривы земнопони налипшие куски земли.

 — И как он это делает? — Диксди допила остатки кофе и, наконец, перестала щуриться от яркого утреннего света.

 — Понятия не имею. Пытается перевести какие-то знаки, сравнивает их с записями в своём блокноте. На двери из понятного — только фигурки кристальных пони. Они не то поклоняются кому-то, не то отдают дань памяти. Если в дверях и есть какой замок, то я точно его не вижу. Так что собирайтесь и цокайте к раскопкам. Я полечу вперёд и скажу, что вы оба скоро будете.

Снежинки, поднятые взмахом крыльев, осели на мордочке Диксди и превратились в крохотные капельки.

 — Я пойду с вами. Заодно расскажу, что удалось найти самому. — Блэк прикрыл тканью вход в палатку и остался снаружи, дав пони и вороному время собраться.

Рассказ Блэка занял почти весь путь от палатки до раскопок, пройденный неспешным шагом. Ти Дринк и Прайс завершили свои вычисления, а Армос проверил их через небольшие прокопы в заданных местах. Уже третья попытка увенчалась успехом, и когти хаски заскрежетали по металлической поверхности. В тот же миг к раскопу принесли факелы и доски. Работа набрала полный ход. За первые несколько часов был прорыт пологий спуск к стене, а в последующие — очищена от грязи массивная дверь, оказавшаяся запертой на весьма хитроумный замок. Армос выгнал оттуда почти всех, кроме Бесома и Прайс, помогающих ему в поисках недостающих деталей.

 — Недостающих кого? — Диксди переспросила, когда пробежавший мимо хаски едва не натолкнулся на них и, коротко извинившись, скрылся за одной из палаток.

 — Деталей... фигурок. Обе створки дверей украшены фигурками, и наш лидер упорно считает, что в них-то и кроется ответ. — Блэк перескочил через обронённую доску и поправил сползшую на бок сумку. — Хаски копали в темноте, и часть этих фигурок оказалась вытащенной из пазов.

Протоптанная в снегу тропинка накренилась и зазмеилась по пологому склону раскопа, завершающегося сырой и грязной аркой, в которой виднелись две створки из металла, успевшего слегка заржаветь, выдавая свою неоднородность. Две створки, выкованные из неочищенной руды, походили на две половинки скруглённого наконечника стрелы, в центре которого виднелся круг с едва различимым зазором между ним и дверью. Уже в центре круга, где пони-археолог старательно очищал от грязи небольшое углубление, поблескивала чистая поверхность.

 — В центре было что-то, но, видимо, выпало, и теперь всю землю просеивают, пытаясь это "что-то" найти. — Прокомментировал немой вопрос Вана Блэк, кивнув в сторону пони, бросающих на наклонную решётку горсти земли. Судя по сложенным на ткани предметам, они отыскали много разных вещей, кроме нужной.

Подойдя ближе, Диксди стала рассматривать центр двери. Даже беглого взгляда было достаточно: дверь грубо и не слишком умело скопировали. Похожие замки встречались ею в форте, только выкованы они были из лучшего металла и...

Размышления прервались возмущенными возгласами сбоку.

 — Что я говорил насчёт раскопок ночью? Хоть кто-то меня послушал? Факелов было недостаточно, масляные фонари даже не заправлялись, а теперь смотрите, что они натворили! Половина элементов двери испорчена, часть отломана, из-за царапин я не могу понять, нарисован тут пони или что-то обидное! — Голос принадлежал археологу Пёрпл Бесому. Конечно, он утрировал, но царапины, и правда, были глубокими. — Вы, конечно, лидер, мистер Армос, но это уже неуважение к предмету древности. Бесценному творению пони прошлого! Жемчужине...

 — Утихните, Бесом! Вас послушать — так вы шли сюда ради двери. А не того, что за нею. — Армос простонал, прижав копыто к рогу. По его выражению на мордочке не нужно было обладать даром чтения мыслей, чтобы понять, насколько его достал археолог и извёл своими нескончаемыми жалобами. Стоящие выше хаски просто демонстративно затыкали уши лапами, едва единорог подходил к ним ближе, высказывая свои претензии.

 — Да вы... О! Вот кто разрешит наш спор! Мисс Диксди, скажите этому упрямцу о важности каждой найденной вещи. Вы же видите, тут были сложены эпизоды из жизни древнего народа. Бесценные упоминания, возможно, о быте и традициях тех времён. А теперь? Тут и тут не хватает фигурок, центр двери пустует, а там явно было что-то важное. — Бесом всплеснул копытами и огорчённо уставился на дверь. — Я не перенесу этого... Первая бесценная находка, и уже такое пренебрежение!

Ван молчаливо кивал на каждую фразу. Подозрения усиливались. Армос хотел попасть внутрь настолько, что, и правда, отнёсся к предписаниям весьма легкомысленно. Решив поделиться этими выводами с Диксди, он обнаружил её стоящей напротив стены рядом с аркой. Обнажённую от земли каменную поверхность покрывали изображения пони. Пегасы парили над облаками, земнопони заносили копыто над чем-то похожим на распаханную землю. Единороги сидели на тронах, и кончики рогов украшал полукруг с расходящимися в стороны лучами, словно призванный символизировать магию. Если с последними было всё ясно, то изображения пегасов и земнопони оставляли массу вопросов. Первые выглядели как кочевники, вторые больше на подневольных земледельцев, приносящих к тронам единорогов дары в виде еды в корзинках и стеблей растений. Чуть дальше, наполовину скрываясь в земле, виднелся плохо сохранившийся силуэт аликорна с пламенеющей гривой, грозно смотрящего с высоты в пару-тройку ростов пони на преклонивших копыта подданных. Несмотря на стилизацию, Вану показались знакомыми черты мордочки аликорна. Он явно был похож на одно из изображений, оказавшихся в его кулоне.

Тем временем Диксди уже подошла к двери и, ощутив под копытом что-то жёсткое и острое, вытащила из грязи фигурку с небольшим штырьком. Кажущаяся покрытой сажей, она была выкована из совершенно чёрного металла, в отличие от остальных фигурок и самой двери, даже не заржавев от времени и влажной земли.

 — Шестая. — Заявил Бесом, заметив в облаке телекинеза фигурку, и добавил, в ответ на вопросительные взгляды Вана и Диксди. — Фигурка шестая. До вас уже пять нашли и методом проб и ошибок… перебором вставили в дверь. А ведь этого можно было избежать, если бы меня кто-то слушал.

Этот "кто-то" наигранно вздохнул и подошёл ближе.

 — По правде говоря, я до последнего не верил, что расположение фигурок и их наличие вообще имеет какое-то значение. Но когда хаски стали ломать инструменты один за другим в попытке отпереть дверь, сомнения развеялись окончательно. Если есть желание, можете попробовать поломать голову над загадкой, пока остальные просеивают землю и ищут недостающие. — Армос ощутимо стукнул по стальной поверхности, но дверь оказалась настолько толстой, что удар вышел глухим и почти неслышным.

Просить её дважды не было необходимости. Прочный металл, подвижные и вынимаемые из пазов фигурки, выполненная из камня часть кольца в центре, явно способного вращаться и менять своё положение — всё это напоминало один из тех многоступенчатых замков, где требовалось лишь знать верное положение остальных элементов, и лёгкий поворот центра отпирал дверь. По краю и частично в центре створок виднелись грубые и массивные шляпки клёпок, выдающих наличие механизма в механизме, до которого не вышло бы добраться, не обладай она навыками артефактора.

Первое предположение, что дверь ковалась явно не теми, кто хорошо разбирался в руде, оказалось верным. Сплав, в дальнейшем прокованный в несколько заходов, был не высшего качества, но за счёт толщины отлично справлялся с натиском времени, проржавев всего на несколько слоёв толщиной с прочный папирус. Под осыпающимися хлопьями ржавчины виднелась ровная поверхность металла и более-менее разборчивые письмена.

Поковыряв поверхность двери кончиком копыта, Диксди вытянула из крепления стилус и начала наносить мерцающие линии. Увлечённо проводя их вокруг значимых элементов и стараясь выхватить грани и стыки деталей, она даже не слышала восторженный вздох археологов за её спиной, перед которыми дверь представала в своём оригинальном обличии, в виде мерцающих в воздухе контуров. Наиболее крупные части покрывались сеткой, позволяющей отметить мелкие, едва заметные, надписи и выцарапанные символы. Одним рывком пони сместила построенную схему от арки и теперь лёгкими движениями увеличивала, отсоединяла и смещала в сторону менее значимые части замка. Голубым светом мерцали стержни смещения створок в бок, от них, частично прерванными, отметились зеленоватые линии трубок или канатов. Толстые зубцы язычков замка, уходящие в подвижные стальные прутья, поблескивали белым, показывая прочность сцепления. Эти прутья уходили не только в пол и потолок, они не давали сдвинуться стержням, провернуться петлям и блокировали ещё с десяток шестерней разного размера и количества зубцов.

 — Полумеханические врата с остаточной магией для автоматического открытия. — Не слишком уверенно проговорила она, рассматривая полученную схему. Некоторые описания и куски конструкции смущали её, и она пыталась понять, что именно в них не так. — А вот это ещё что...

Схема дёрнулась и погасла, немало удивив синюю пони. Вызванная повторно, схема мерцала ровно до того момента, когда стилус прикоснулся ко второй непонятной детали в общем механизме в виде небольшого диска в правой створке ворот. Сравнив изображение и реальную дверь, Диксди нашла небольшое отверстие и выемку вокруг него. Если в отверстие идеально подошла чёрная фигурка, то что должно было оказаться под ней, она не знала. Другой странностью было наличие попыток открыть дверь изнутри.

 — Думаешь, ты хитрее меня? — Тихо прошептала Диксди, выбрав несколько других, на первый взгляд, совсем не связанных между собой пунктов и, наконец, приводящий к закрытию схемы элемент раскрылся на составные части. Бегущие сбоку символы располагались в полном беспорядке, но, при этом, время от времени складываясь в один и тот же, похожий на закономерность, узор. Диксди оглянулась на вздох позади и увидела замерших Ти Дринка и Прайс. Археологи стояли разинув рты и с трудом удерживали себя в копытах. — Кто любит головоломки?

Улыбнувшись, она ткнула в несколько изображений, отличающихся блёклым зеленоватым светом. Каждый из них мигал и сопровождался красной надписью на инитиумнарском.

 — Скажите, а эти письмена вам знакомы? — С неподдельной интонацией удивления спросил Армос. Он первым подошёл ближе и стал изучать детали, поглядывая в свой блокнот.

 — Отчасти... — Диксди свернула пару незначительных надписей стилусом, и они, расплывшись, собрались в символы староэквестрийского. — Из того немногого, что мне удалось понять, в центре круга должен оказаться некий предмет. При этом он обязан совпасть с изображениями на левой части и являться противоположностью элемента в правой, где находится выемка с отверстием. Затем будет достаточно провернуть кольцо в центре, и после небольшой сценки дверь откроется.

Говоря это, она подошла к центральной части и счистила с каменного круга грязь, обнажив углубление в форме подковы.

 — Один нюанс. Я понятия не имею, как должны выглядеть данные предметы, так что придётся пробовать... — Она убрала схему, как только археологи срисовали нужное, — со всем, что будет найдено.

Говорить о том, что у двери было ещё несколько функций, ей не хотелось. Если предмет окажется неправильным, механизм мог развалиться и заблокировать дверь навсегда. Другая часть механики рассыпалась века назад, и лишь ржавые обломки странных трубок и пустых резервуаров остались от неё. Что они должны были делать, осталось загадкой.

 — Всегда есть вариант разнести эту дверь в обломки... если, конечно, найти достаточно материалов и взрывчатки, какую использовали в горном деле. — Радостно заявил Блэк, за что заслужил одобрительный кивок от пегаски, заинтересованный взгляд Армоса и полные гнева восклицания со стороны Бесома, назвавшего земнопони варваром, разрушителем и невеждой. — Ой, да ладно! Уже пошутить нельзя. Если толщина этой штуки такая, как было на этой... мерцающей схеме, взрывом, скорее, нас выбросит из долины, чем что-то с дверью случится.

 — Вы дурак, мистер Лайтнинг, и шутки у вас дурацкие! — Бросил в мордочку земнопони Бесом и направился к двери, продолжив осторожно стирать кисточкой ржавчину и очищать от грязи малейшие стыки. Держа в голове схему, это было куда проще, чем если бы приходилось искать отверстия вслепую.

 — А у кого-то с чувством юмора плохо... ай… кому я говорю. — Пони махнул копытом, выразив этим степень своей досады.

Погасившая стилус Диксди сидела сбоку от двери, рассматривая её новым взглядом. Зная устройство, открыть её было просто. Вот только покоя не давали заимствованные детали из дверей, встреченных ею в подгорных коридорах. Не сумев разобраться в магии, неизвестный автор компенсировал это сложной механикой противовесов и лишь малой толикой заклинаний, в основном завязанных на прочность и подвижность частей. Хотя, даже с ними придётся приложить немало сил, чтобы повернуть запорный диск.

 — А вам не кажется, что несколько фигурок тут по-прежнему отсутствуют? — Вдруг проговорила она, указав на пару неприметных отверстий наверху и внизу створок.

 — Полагаю, что в случае с одной из них, это не так важно. — Армос подсветил рогом верхнее отверстие и осторожно вытащил обломок металлического стержня. — Я ведь прав, считая важными стержни, а не декоративные шляпки?

Перепончатокрылая пожала плечами. Скорее всего, так и было, но в таком случае рассчитывать на полноценную сценку с силуэтами пони не приходилось бы. Да и у чёрной фигурки недоставало элемента, располагаемого ниже. Судя по мордочкам просеивающих землю пони, до успеха было ещё далеко, а псы продолжали таскать из раскопа ящики с грунтом один за другим.

На прогулку Диксди согласилась, лишь когда поиски частей двери затянулись, и время перевалило за полдень. Оставив примерные указания, как могла бы выглядеть недостающая деталь, синяя пони зацокала по покрытым снегом камням вслед за Ваном.

 — Узнал что-то об экспедиции? Засыпая, я видела, как ты читал записи той пегаски. — Тихо проговорила она, поравнявшись с вороным.

 — Последние записи были сделаны уже после обвала и похожи на поправки и дополнения из воспоминаний. Выполнили ли остальные свои планы в это время или уже покинули некрополь, я не могу сказать точно. — С досады, он пнул камешек, и тот поскакал прочь, юркнув в небольшую трещину. — Из всех участников только Хорну было нужно попасть в одно конкретное место, и то — только чтобы убедиться в своих предположениях.

 — И больше ничего? — Диксди прищурилась, и в глазах полыхнули ниточки фиолетового пламени.

 — Вообще ничего. Перечень ссор, описания коридоров и переходов, добычи и её личного мнения об остальных. Из всего этого полезными могут быть только описания — это если мы вообще окажемся внутри. — Ван с любопытством взглянул на Диксди. — Ты ведь сможешь её открыть?

 — Если они найдут недостающие части... — Пожала крыльями янтарноокая и, цокнув по амулету копытом, прибавила ему мощности. От копыт пошёл небольшой пар, и вместо ровных отпечатков на снегу следы превратились в небольшие, медленно замерзающие лужицы. — Дверь выполнена грубо, но на славу. Боюсь, если её заклинит, проще будет разобрать завал в том проходе, чем вскрыть створки.

 — Хм, даже так. Подозрительно прочная дверь для обители почивших правителей... — Сомневаться в словах Диксди у него причин не было.

 — Еще и подвергавшаяся штурму. — Произнесла синяя пони, запрыгнув на один из чёрных осколков скалы. Под её копытом сверкнул плоский предмет и с хрустом посыпался вниз, оставляя блестящую крошку на снегу.

 — Угу... штурму... что?! — Вороной очнулся от размышлений. — Какому ещё штурму?

— Одна работающая Печать Стражей... — Словно не слыша его вопросов, проговорила Диксди, уставившись на кусок скалы под копытом. — Всё стало бы намного веселее. Даже... хаски не потребовались бы... Почему... почему они испорчены... почти все...

Лишь когда его копыто легло на кожистое крыло, она словно очнулась и посмотрела ему в глаза. Крыло дрожало, несмотря на тепло, идущее от него.

— Ты сказала про штурм и хотя бы одну работающую печать. Диксди, с тобой всё в порядке? — В голосе следователя по магическим делам ощущалась неподдельная тревога. — Ты со вчера словно выпадаешь из времени. Это ведь не из-за нового ограничителя?

 — Отчасти. Он другой, с ним, мне кажется, я вижу больше, чем прежде. Это словно протягивает невидимую ниточку между мной и артефактами, делая их понятнее, но при этом тревожит. — Пони поджала губы и стряхнула с копыта пыль. Треугольный осколок, небольшой сектор раздавленной печати со звоном упал вниз. — Вокруг этого строения разбросано больше десятка разбитых Стражей. В каждом из них был такой артефакт, способный проснуться, неверно понять то, что его окружает, и пробудить Стражей к жизни. Снова. Для них не закончилась битва... они живут прошлым. Далёким прошлым.

 — Погоди... они ведь расколоты, или я что-то упускаю? — Вороной по-новому взглянул на обломки скал и, учитывая нанесённую вокруг некрополя землю, видимыми были лишь их верхушки. Какого размера камни были ниже — оставалось только гадать, но и этого было достаточно для появления предательской дрожи в коленях.

 — Я сломала три из них... четыре, если считать эту. Остальные, видимо, погибли от времени. — Демикорн обернулась и посмотрела на своё бедро. Жёлтый символ на её ограничителе медленно угасал. — Представь себе, что с тобой идёт неуязвимая скала. Ей не важно, что с нею случится... но для неё важно любое твоё слово... эмоция... желание... твой инстинкт станет её инстинктом...

Диксди запнулась, словно потеряла мысль. Подбирая слова, она крутила мордочкой по сторонам, отчего-то избегая контакта глазами с вороным.

 — Пха, не такая уж и неуязвимая, если их всё же разнесли по кускам. — С облегчением вздохнул он, помогая перепончатокрылой спуститься вниз.

 — Нужна всего одна печать, и пробуждение начнётся у всех обломков. И если это окажется одна из испорченных, она выполнит последний из приказов. — Бормотала она, прижав ушки. — Почему мне кажется, словно не только я знаю об этом... Представь десятки таких существ, способных вобрать в себя куски других таких же... и я... я... хочу их всех!

Оттолкнув изумлённого Вана, она замерла в испуге от собственных слов. Дымка фиолетового пламени тонкой струйкой текла с уголков её глаз, постепенно возвращая назад янтарный цвет.

 — Я... я не понимаю, почему это сказала. — Растерянно проговорила она, ощущая настороженность вороного.

 — Пока не разберёмся, постарайся не отходить без меня далеко. Хорошо? — Чуть замешкавшись, вороной тепло обнял синюю пони. Её поведение начинало беспокоить. Он и сам ощущал возле некрополя что-то, словно внутри крутится клубок из противоречащих чувств. Любопытства и гадливости. Как от необходимости пройти по трясине ради вкусной ягоды или целебного корня в Вечносвободном. Что же чувствовала она, встретившаяся с наследием своего народа в месте, совершенно неподходящем для этого, он даже не мог представить. — Интересно, что вообще делали такие опасные штуки в этой долине? Если для охраны этого некрополя потребовалась такая мощь, на них явно напало нечто не мельче дракона, а то и нескольких.

 — Охраны? Нет… они держали его в осаде. — Диксди указала кончиком крыла в сторону купола. — Им было нужно что-то внутри.

Ван смотрел с небольшого утёса на купол, ощущая тепло от синей пони рядом. Она оказалась права. Обломки того, что некогда было Стражами, валялись вокруг купола почти на равном расстоянии. Если бы не поднявшийся за века уровень земли, возможно, они образовали бы плотное кольцо, с редкими шпилями там, где, видимо, была основная масса их каменных тел. Когда примерно представляешь, что ищешь, найти это становится куда проще. Дальняя из скал походила на задранную верхнюю часть массивной челюсти, переходящей в покатый лоб с уходящими в землю искривлёнными шпилями рогов. Та, что была ближе, напоминала по форме согнутую лапу. Ветер и проливные дожди, сменяющиеся снегопадами и жаркими лучами солнца, раскрошили её, но, присмотревшись, можно было различить тупые, массивные когти. От общей картины у него слегка закружилась голова.

 — Откуда ты знаешь, что остальные печати не проснутся? — Наконец решился он задать вопрос, отвернувшись от чёрных обломков.

 — Ещё когда с Алиорин мы летали над долиной, я примерно запомнила, где «око-часы» пытались связаться с ними и получить отчёт о состоянии. Этот ограничитель может и такое, правда для меня это было сюрпризом. — Чуть замявшись, ответила Диксди. — Потом я просто шла, пока символ не начинал показывать приближение печати и... дальше ты уже знаешь.

 — А если бы это не сработало? А если бы они очнулись и напали на тебя? — Жеребец повернул к себе её мордочку, проведя по подбородку тыльной стороной копыта. — Во имя принцесс... ты не перестаёшь меня удивлять.

 — Сработало бы. Я изучала все, что было связано с ними, по книге. И, если что, там было... одно описание...

 — Просто в следующий раз предупреди меня... Я ведь тоже кое-что умею. — С притворной обидой закончил свою фразу Ван, тихонько ткнув перепончатокрылую в нос и улыбнувшись. — Пошли. Кажется, я вижу размахивающую факелом Алиорин, а это может быть сигналом, что им удалось что-то найти.

---

— Это всё, что мне удалось найти. Чистая вода тут большая редкость, как оказалось. Скажи спасибо моей магии, я смогла очистить её от примесей и какой-то металлической пыли, набившейся в каждую трубу. — Чуть тёплая влага стекала со сложенного лодочкой листа в горло кисточкового, и тот, поперхнувшись, закашлялся.

 — Где... где мы? — Прохрипел он, попытавшись встать.

 — Не имею понятия. Я утащила тебя как можно дальше, но твоё заклинание продолжало пить из тебя все соки. А потом я ввалилась в какую-то круглую комнату, и всё прекратилось. А вообще я говорила, что не люблю сюрпризы? — Единорог ощутил дружеский толчок копытом, но и от него его замутило. Тускло освещённое помещение слегка поплыло и накренилось. — Эй, а ну не смей снова отключаться, я и так натаскалась.

 — Спасибо... — Это звучало не слишком убедительно, но на большее у него пока не было сил. — Почему тут... нет света?

 — Потому что тут не работает магия. Я специально выходила отсюда, чтобы применить заклинание очистки. — Пробурчала Бранч, влив ему в рот ещё немного воды. — Пень тебя знает. Может, как только ты выйдешь, твоё заклинание снова начнёт вытягивать силы.

 — Не начнёт, разорванное... оно не может запуститься... снова. — Проглотив очередную порцию кажущейся шершавой воды, он вздохнул и откинулся на жёсткую поверхность стены. — Там были надписи... на входе сюда?

 — Кажется да. Это так важно? — По прежнему различаемая лишь силуэтом единорожка подсунула ему под голову походную сумку.

 — Пожалуй... да... Очень. — Медленно кивнул единорог, пытаясь привыкнуть к окружающему полумраку. Единственным источником света был небольшой проём двери, где то и дело проплывали облачка пара и мигал одинокий кристалл в стене.

 — Зачёркнутая подкова в круге с тремя точками вокруг. — Медленно, словно пытаясь наиболее точно описать увиденное, проговорила единорожка, ощутив как вздрогнул кисточковый под её копытами. — Что-то не так?

 — Нам нужно выбираться отсюда... И как можно быстрее, учитывая, что я понятия не имею, сколько уже тут лежу. — Захрипев и закашлявшись, Спарк поднялся и при помощи единорожки медленно пошёл к выходу. В его тоне сквозила прохлада, словно откажись она помогать, он бы сорвался на крик.

 — Да в чём дело? Ты сейчас не в том состоянии, чтобы выбирать, где валяться и приходить в себя. — Сухо заметила единорожка, но на её слова кисточковый лишь сдавленно рассмеялся.

 — Если мы не уберёмся, то станет не важно, в каком состоянии и где... будем валяться. Выберемся... а там уже будем спорить... что и где лучше... — Единорог споткнулся о что-то, сухо треснувшее и покатившееся по полу. — Главное успеть...

Едва переступая копытами, Айрон Спарк перешагнул порог и со стоном рухнул на пол, подняв облачка пыли. Рог казалось, растрескался вдоль и по каждому витку отдельно. Бранч тоже сморщилась, но, видимо, необходимость входить и выходить из этого гибельного помещения смягчила последствия.

 — Ну, доволен? — Сказав это, она прижала копыто к рогу, словно это могло унять отдающуюся в голове боль.

 — Это... это... негейт-камера... Для того чтобы лишить магии, не нужно заклинание, достаточно лишь правильных материалов... конструкции, символов... поэтому такие штуки работают всегда. Кольца-блокираторы — игрушка по сравнению с этим. — Едва переводя дух, прошептал Спарк, ощущая, как ноющая боль проходит и уступает тупой пульсации в висках. — Если те блокируют... умения единорога, то эта дрянь лишает магии навсегда, если пробыть там слишком долго. Этот знак, пометка, обозначающая опасность... подобных мест. И поверь, тебе не хочется знать, как это обнаружили.

Взгляд единорога не предвещал ничего хорошего, и наставница магической школы Гринлифа решила не уточнять.

 — Если это только комнаты, то будем держаться коридоров. Хотя пока я шла, пришлось свернуть несколько раз в боковые ходы, так что... — Бранч, сморщившись, зажгла небольшой зеленоватый огонёк. — Я понятия не имею, где мы сейчас находимся.

 — Нет... не только комнаты. Тут многое разрушилось, и целые секции... переходов... получили такие свойства. — Единорог медленно встал и, подойдя к знаку, осторожно протёр стену ниже. Появилось несколько рядов цифр, процарапанных на стене чем-то острым. — Восточный туннель, мы незначительно отклонились, учитывая... кто шёл по тем коридорам, не вижу смысла рисковать и возвращаться обратно. Кто знает, что там нам оставили в подарок.

 — Насчёт этого... ты вскрикнул так, словно знал её. Ту единорожку, а не тварь рядом с ней или нечисть, вылезшую из магического контура. — Зелёное копытце внезапно прижало кисточкового к стене. Изумлённо уставившись на Бранч, он увидел лишь огонёк недоверия в её глазах. Она не шутила. Одно неверное слово и, пожалуй, она пустит в ход то немногое, что из её заклинаний ещё работало. — Что это значит? Мне бы хотелось знать, могу ли я доверять тебе, учитывая ситуацию.

 — Чтобы решить это, тебе придётся услышать долгую историю. А я еле на ногах держусь. — Тихо вздохнул он, сглотнув и ощутив на языке колючую пыль.

 — Хорошо, начнём с малого. Для чего тут такие вещи, как противомагическая камера? — Глаза Бранч сузились.

 — Это не ко мне. Они уже были тут, когда кисточковые спустились в туннели. Не везде... Кхе... Тут их всего три, но две из них превратили другие помещения в слабое подобие самих себя. Полагаю, создавшие их опасались всплеска магии и тем самым разработали способ контролировать её или полностью нейтрализовать. — Откашлявшись, проговорил Спарк. — В некоторых... как тут... оказались единороги, спустившиеся первыми... Тебе ведь не показался странным хруст под копытами?

Мягко оттолкнув единорога в сторону, волшебница зажгла шарик света и попыталась высветить часть пола в тёмном помещении. К её собственной досаде, Айрон был прав. Она так зациклилась на необходимости убраться подальше от опасного видения, что напрочь выбросила из головы все предосторожности. Даже не проверила комнату, прежде чем ввалиться туда со своей кисточкохвостой ношей. Даже если сказанное было полуправдой, это могло нанести вред. Огонёк затухал, пересекая невидимую границу, и разгорался снова, едва Бранч вытаскивала его обратно. В коротких вспышках тусклого света она с трудом рассмотрела что-то белое и изогнутое на полу. Часть лежало у стен, несколько было в самом центре.

 — Посвети вбок... — Тускло и каким-то безразличным голосом добавил маг, усаживаясь у стены напротив. Он выглядел по-прежнему уставшим, но взгляд возвращал свою прежнюю остроту.

Огонёк качнулся, и в его зеленоватом свете оказался вырванный из темноты, торчащий вверх из чего-то белого и круглого, витой, немного надтреснутый рог.

 — Поганку в рот! — Вырвалось у почти всегда спокойной единорожки, когда на свет показались две пустые глазницы, ниже витой спирали. — Ты ведь...

 — Я же говорил... тебе не захочется знать, как удалось это обнаружить. — Как-то кисло ухмыльнулся Спарк и кивнул в сторону пустых проёмов дверей, тянущихся вдоль стены в темноту. В конце коридора виднелся ещё один тусклый огонёк. — Доберёмся туда сначала, вопросы и упрёки потом... хорошо, мисс Бранч?

 — Но я всё равно буду ждать ответов. — Хмуро заметила единорожка, подставляя плечо. При всей изящности Айрон был не из лёгких. Если бы он не опирался на копыта, то и дело замирая, чтобы распределить вес между копытами, ей бы пришлось нелегко. Вдобавок, телекинез, и вправду, ослабел, и то, что давалось ей довольно легко и просто, сейчас требовало постоянного усилия над собой.

 — Если у меня они будут... — Едва слышно проговорил единорог и покачнулся. От него веяло жаром, и это стало её беспокоить. — Мы теперь на ты?

 — Молчи и шагай... Не до этикета как-то. — Фыркнула маг, ощущая, как он опёрся на неё всем весом.

Когда силы уже начали подводить её, Спарк наконец ткнул копытом в один из дверных проёмов, где виднелся кусочек не слишком удобной, на первый взгляд, кровати и обломки некогда довольно прочной и оббитой металлом тумбочки. Словно не замечая истлевшей подстилки, полной пыли и трухи от сгнившей начинки и ткани, он рухнул на эту каменную поверхность, словно это была желанная перина. Будь она чуть ниже, он бы изрядно ушибся мордочкой, подумалось Бранч. Тем временем Спарк, нащупав едва различимую выпуклость в углу этого камня, осторожно вмял её копытом.

 — Это ещё что... — Бранч отскочила в сторону, заметив, как от замерцавшего едва различимым узором камня вверх потянулись струйки полупрозрачных искорок.

 — Не имею ни малейшего понятия, но... восстанавливает силы после истощения. Присоединишься? — Маг осторожно подвинулся в бок, и по его амиантовой шёрстке заскользили мерцающие крупинки, скапливаясь в складках накидки, у копыт и под подбородком, словно пузырьки газированного напитка, когда туда кидаешь дольку лимона или ягоду. На зеленоватой мордочке Бранч разлился предательский румянец.

 — Пожалуй, обойдусь. Посижу вот тут и с удовольствием узнаю, откуда ты знаешь ту чародейку. — Сухо и совладав с собой, проговорила единорожка.

Маг вздохнул. Но к чему именно относилось это проявление разочарования — к отказу или недоверию, сказать было сложно.

 — Эта история передавалась из уст в уста и со временем исказилась и потеряла часть нюансов, взамен приобретя новые. — Маг потянулся и, ощущая живительные потоки магии, свернул кончик хвоста в двойное колечко, распушив кисточку. Потоки искорок слегка поднимали пряди его гривы и делали их живыми, словно мерцающие нити подводных растений. Чихнув, он отогнал копытом мешающую прядь и взглянул на ждущую ответов Бранч.

 — Знаешь, я устала и не сильно в духе слушать вступления в стиле жеманных сынов аристократии. — Слова попали в цель, и скользнувшая в глазах мага обида была тому подтверждением.

 — Хорошо. Незадолго до разгоревшегося мятежа среди представителей родовых стойл случилось кое-что ещё. Может быть, это послужило началом раскола, а, может, лишь выявило ту самую трещину, возникшую между Орденом, принцессой и знатью. При всём нейтралитете и видимой внешне поддержке, в стойлах не всё было так гладко и прекрасно. Одним из нейтральных было стойло семьи Коин. И при этом, оно было и одним из старейших. Рэдбарк Коин был первым, кто согласился обуздать рощи Вечного Леса, от которого остались лишь островки вроде Вечносвободного. — Единорог свесился с каменного ложа и, поискав в обломках ящика, нашёл несколько целых склянок. Одна оказалась пустой, но в другой оказалось пара бордовых драже с терпким ароматом малины. Покрутив в копытах банку, он проглотил оба бордовых шарика и скривился. — Во имя светлой, какая пакость... В конце концов, их имение закрепило за собой право на владение одной из таких рощ, исправно поставляя в новый Кантерлот столь важную древесину. Лес редел, но его заменяли плодородные поля.

 — Как по мне, не вижу особой связи со своим вопросом. — Бранч наморщила носик, отгоняя от себя копытом въедливый ягодный аромат. Рассказанное уже было известно ей. Историю старых родовых стойл не знал лишь ленивый, или кому было безразлично содержимое пыльных томов.

 — Вопреки принятым правилам, глава стойла влюбился в обычную единорожку и связал себя с нею через кольца вечных уз. — Копыто Спарка обрисовало на пыли кольцо, прочертив сбоку небольшой зиг-заг.

 — Из тех колец, что отнимут магию, если один из избранников нарушит клятву? — Этого точно не было в книгах, и рассказ Айрона начал принимать несколько иное значение в её глазах. Бранч устроилась на покосившемся куске камня, стерев хвостом, пыль и с интересом взглянув на мага.

 — Да. Старомодный обычай, но принятый среди тех, кто верит... своему велению сердца. Как и следовало ожидать, результатом была... полукровка. Смесь долголетия и одарённости со способностью приспосабливаться к любым условиям. Они не чаяли в ней души и делали всё ради её светлого будущего, готовя ей великолепный путь в жизни. — Единорог вздохнул и отогнал в сторону мерцающий поток пылинок копытом. — Они хотели сделать её принцессой и даже выпросили аудиенции у правительницы Эквестрии.

 — Аэтаслибрум... Коины владели древним фолиантом! — Выдохнула Бранч.

 — Да, у них был один из первых — Фолиант Света. После встречи они, в знак доверия и отсутствия недоговорок между принцессой и их стойлом, передали его в Кантерлот. Многие из других стойл поступили так же... с другими артефактами. Но были и те, кто делать этого не захотел, разглядев в этом попытку усилить Орден или лишить стойла преимущества в случае... — Айрон замолчал. Тут не требовалось слов. Мятеж разразился, и припрятанные опасные артефакты увидели свет. Те из предметов, какие не были уничтожены, разошлись по миру, служа подсказками для искателей сокровищ. Оставалось только строить догадки о том, что могло случиться, не появись на свет Гвардия Селестии, призванная находить такие предметы и, по возможности, не дать им оказаться не в тех копытах или лапах. Но это случилось уже много лет спустя, а до этого...

 — Однако за одну ночь все жители их замка пропали, лес вокруг их имения сошёл с ума, и имение оказалось поглощено взбесившимися растениями почти полностью. — От внимательного взгляда мага не ускользнула задумчивость Бранч. — И нет, вопреки мнению, будто в лесу пробудился один из осколков хаоса, это было не так. Те, кто видел, говорили, что лес словно пытался избавиться от чего-то, способного ему навредить. Коины всю жизнь жили среди этой чащи. Лес берёг их во время битвы с Хаосом и дарил приют и древесину в годы восстановления страны. Никто бы не поверил в то, что лес пошёл против них.

 — Тогда что? Неосторожное обращение с артефактом? — Единорожка фыркнула. Ей уже приходилось видеть последствия самоуверенности. Ничем хорошим это не завершалось.

 — Копия аэтаслибрума. — Просто и коротко проговорил Айрон, и сказанное хлестнуло её, словно оттянутая ради шутки ветка кустарника.

 — Что?

 — Семья Коинов владела знанием о возможности сделать копию аэтаслибрума, правда лишь его малой части. Какого-то элемента, способного быть целой частью, но более слабой. Я ведь окажусь прав, если предположу, что одной зелёной единорожке попалась живая книга, обучившая её магии растений, той части природы, что растёт, зеленеет и сбрасывает листву? — Айрон попал в самую точку. Вот только эти книги никогда не считались копиями, и такого предположения не высказывал никто. Их считали более слабыми версиями, попытками новых магов повторить путь магов древности до эпохи Хаоса. — Мой отец был уверен — на такой шаг их могло вынудить лишь отчаянное положение. Нечто настолько опасное, отчего они использовали копию и влили всю силу в свою крошечную дочь. Спасти? Защитить? Этого он не знал, но Коины никогда бы не пошли на такой шаг без очень веской причины, нарушив тем самым данное принцессе Селестии слово.

 — Откуда тебе это известно? — Растерявшаяся было единорожка собралась и пристально взглянула на рассматривающего собственную кисточку мага.

 — Имя главы родового стойла Коинов было Айрон. Он был не просто лучшим магом, он был лучшим другом моего отца, и его имя досталось мне в честь этой дружбы.

 — Значит, ты её видел? Ты знаешь эту чародейку? Я не удивлюсь, если это она напала на них, преследуя свои цели! — Спрыгнув с камня, наставница магической школы стала мерить комнату шагами, пытаясь унять волнение.

 — Она их дочь.

Сказанное словно раскололо поток мыслей Бранч в осколки. Она обернулась к магу, не в силах подобрать слова.

 — Что ты сказал?

 — Она — Аргента Коин, наследница переставшего существовать триста лет назад стойла Коин. Неизвестный художник, проходивший мимо их замка, нарисовал две картины. Одна из них называлась "Блеск серебра", очень точное название для кобылки, стоящей в тёмном окне заброшенного замка, молчаливо и неподвижно провожая взглядом случайных путников. Все думали, что это призрак, и боялись даже войти в руины. Осмелившиеся или не возвращались, или радовались, что оказались снаружи спустя многие месяцы. Их рассказы были бредом, чище россказней напившегося ядовитой шутки единорога. Им никто не верил. Даже я. — Маг вздохнул и спустил с кровати копыто, проверяя насколько к нему, вернулись силы. — Я был подростком, когда увидел эту картину. Она была прекрасна и чарующа, но за светлым образом была тьма. Кем бы ни был автор, он сложил в изображении ужас и надежду, страх и что-то манящее, словно одинокая звезда на совершенно чёрном небосклоне. Но я и представить не мог, что она окажется настоящей. Это... кажется невероятным.

 — Я бы рассказала тебе о невероятном, но мне откровенно не хочется снова чистить воду для пересохшего горла. — Хмуро заметила Бранч. — Это не может быть ошибкой? Может, заклинание исказилось от... попытки выдать желаемое за действительное?

 — Хочешь сказать, я всё ещё в стадии жеребячей влюблённости? Да я старше тебя вдвое буду... наверное. — На губах амиантового единорога скользнула тусклая улыбка.

 — Так тонко назвать меня старой ещё никому не удавалось. — Фыркнула маг и взглянула на дверь. — Идти сможешь, кисточка?

 — Попробую.

---

Армос с улыбкой смотрел на археологов, бегающих с восторгом вокруг раскопа. Такая малость — обнаруженная в земле древняя деталь от двери, а этот Пёрпл Бесом благодарил принцесс и небеса за возможность избежать подрыва двери и разрушения этим бесценного предмета старины. Всё что нужно было — незаметно кинуть её в уже перемешанный хаски грунт, чуть дальше того места, где землю просеивали раз за разом. Хорн учёл даже это. Все годы этот древний предмет хранился в плотно закрытой коробке в той же самой земле, из которой его достали. Однако он предусмотрел не только это, упредив любые вопросы насчёт происхождения слегка изогнутого диска с изображением тёмных языков пламени. В потрёпанном свитке, прилагавшемся к коробке, было и многое другое, не менее удивительное, учитывая сложившиеся совпадения. Присоединение к экспедиции высокого чёрного единорога и весьма запоминающейся спутницы, облачённой в металлические предметы с диковинным рогом и крыльями, также было описано в этом свитке. Единственно, что проверить их не вышло: несмотря на все указанные в пергаменте намёки, они удачно обходили любое испытание. До недавнего момента с дверью. Разложить механизм на составляющие в мерцающей воздушной схеме — это было просто невероятно, но, видимо, автор этого послания такому не удивлялся.

Дело оставалось за малым: войти внутрь, следуя точным указаниям, и добраться до указанного зала, взяв с собой последний элемент — полученную от авантюриста Кабаллеро шкатулку, на поиски которой ушло немало месяцев с момента возвращения Кристальной из небытия. Это обошлось в круглую сумму, но тайник в старом поместье был набит ценностями, избавив Армоса от необходимости торговаться или опасаться возможности, что бесценная вещица попадёт в копыта пони с большим капиталом. Единорог всё же подстраховался, и авантюрист был вынужден продать предмет как можно скорее, опасаясь внимания стражи Кристальной. Небольшой слух, полуправда, и находка уже начинала жечь карман чёрного археолога почище яйца феникса. То, что надо, для того, кто не особо горел желанием торговаться, в страхе, что кто-то предложит большую сумму. Сэкономленного хватило бы на безбедную старость, но если верить пергаменту Хорна, внутри его ждало куда большее, чем просто золото. Армос покинул палатку, тщательно сложив пергамент и сунув его вместе со шкатулкой в карман сумки, направившись к раскопу. Завершающим штрихом должны послужить пегаска и земнопони...

Дождавшись лидера и двух необычных пони, археологи разложили перед дверью все найденные предметы. Диск с пламенем уже успели очистить, обнаружив внутри винтовое отверстие и несколько зубчиков, призванных фиксировать нечто располагающееся поверх него. Несколько фигурок, вторая часть металлического упора, позволяющего вращать каменное кольцо без риска сорвать копыто или перекосить подвижную деталь двери, и ещё один штырёк, вместо потерянного изображения пони, идеально подходящий по размеру. Сверяясь с вызванной артефактором схемой, пони стали расставлять фигурки, подбирая штырьки, подходящие по диаметру к отверстиям. Картинка складывалась. Части изображений кристальных пони рассказывали об эпизодах из их жизни. Поклонение едва заметному и стёршемуся изображению наклонённого кристалла — в одной. В другой — статные единороги повелевающим жестом указывали копытом на поля, сидя перед стоящими с вызовом в глазах пегасами. Чуть ниже, где в выемку лёг диск с чёрными языками пламени, в отверстие идеально встала чёрная фигурка, став единым и законченным изображением объятой пламенем пони. Как только стержень вошёл в паз, стоящие рядом фигурки повернулись, словно преклоняясь перед нею.

 — Вы только посмотрите... Замок и послание об истории прошлого в едином механизме. А вы хотели его разнести в осколки, как досадное препятствие. — Проговорил Бесом, вглядываясь в возникшую перед ним картину. — Вот это изображение явно относится ко времени, когда Кристальная была только основана! Этот огромный кристалл! Можно только представить, какое чувство они испытывали, оказавшись рядом с ним. А эти пегасы? Могу поспорить, что это время, когда они были кочевым народом, а правители-единороги смогли убедить их создавать нужную погоду для посевов. Потрясающе! Изображений этого союза не было нигде, лишь легенды и поздние произведения, основанные на скудных записях или устных пересказах.

 — Что-то они не выглядят особо счастливыми. — Заметила Алиорин, рассматривая фигурки, очищенные и тускло переливающиеся гранями кованного металла.

 — Неудивительно. В древние времена, говорят, народы жили сами по себе. — Вставил слово Армос, рассматривая дверь. — Но всё же, я думаю, мы успеем ещё налюбоваться на эти описания прошлого в картинках. Особенно если не сможем открыть дверь. Ну, кто возьмёт на себя честь отпереть место, куда никогда не ступало копыто пони с момента исчезновения Кристальной? Никто? Тогда им буду я.

Осторожный поворот заедающего кольца привёл механизм в действие. Поклоняющиеся фигурки дёрнулись и перевернулись, сложившись в изображение статного единорога, с вызовом смотрящего на острые грани кристалла. У фигурок пегасов вскинулись крылья, и изображения единорогов накренились вбок, будто на них подул сильный ветер. Самое интересное случилось с объятой огнём пони. Фигурки вокруг неё разложились и приняли вид восьмигранника, послышался щелчок и восемь граней стали шестнадцатью, матово поблескивающими чёрным металлом. Круг повернулся, и пламя превратилось в тусклый ореол, словно чёрная пони находилась посреди диска солнечного затмения. Один за другим лязгнули поршни, и створки со скрипом и потрескиванием поползли в стены. Некрополь встречал своих гостей впервые за много веков с парадного входа.

У стоящих перед створом вырвался вздох удивления. В конце короткого коридора, вздрагивая и выплёвывая облачка пыли, медленно спускалась вниз стена, открывая проход дальше. На покрытом пылью полу валялись обломки свинцовой решётки и несколько мутных осколков самоцветов. Её вырвали из стены, где в небольшой нише находился пыльный и пустой светильник. Такая же ниша находилась напротив, но решётка в ней, хотя и пустая, была просто погнутой.

 — Как тот витраж... — Тихо шепнул на ухо Диксди вороной, указав рогом в сторону свинцовых обломков. — А вот и источники света.

Диксди молчаливо кивнула, последовав за Армосом внутрь. На затянутом паутиной потолке, виднелись грубо выполненные пазы для кристаллов, напоминающих встреченные перед владениями Каменных Ящеров. Примитивно отшлифованные, они лежали обломками у стен, словно их смели в сторону, таща что-то широкое и тяжёлое по проходу вглубь. Как и в случае с дверью, создатели этого места черпали знания из других строений, копируя, пытаясь воспроизвести то немногое, что сохранилось работающим. Вот только удалось им это не так хорошо. Кристаллы были неоднородны, и заключённые в них заклинания постепенно разрушали их, пока сеть трещин не сделала их хрупкими настолько, что под собственным весом они выпали из своих пазов мелкой крошкой. Противовесы едва ли справились бы со своей задачей поднять назад опущенную вниз стену. Скорее всего, теперь она уже навсегда заняла своё место, невысоким порогом выпирая в проёме коридора.

 — Вот мы и внутри... — Мягко проговорила она, оглядываясь по сторонам. — На пороге древнего сооружения...

 — Как лидер, не вижу смысла идти внутрь всей толпой. Я, Блэк и Алиорин пойдём первыми. С нами приглашаю мистера Вана и его спутницу. Её необыкновенный дар изрядно облегчит наш путь, а помощь мага, тем более, будет неоценимой. Остальных же попрошу остаться снаружи и ждать.

 — И как долго? — Прайс воткнула в землю лопату и оперлась на неё копытцами.

 — Учитывая то, что я знаю о ловушках древности по рассказам Блэка, вы не ошибетесь, если через сутки начнёте поисковую экспедицию. — Хохотнул Армос. — Хотя с такими специалистами, как он и его супруга, не думаю, что нам настолько не повезёт. Вдобавок, я думаю, и этих изображений будет достаточно, чтобы занять вас на долгие часы. Я прав, мистер Пёрпл Бесом?

Единорог уже не слышал вопроса, он орудовал сразу десятью кисточками, пытаясь очистить от пыли барельефы и едва различимые символы на стенах. Судя по блеску в глазах, он добрался до желаемого, и теперь весь мир перестал для него существовать.

 — Ум-умоляю, п-постарайтесь только не разрушить бесценные реликты и принести с собой то, что может раскрыть историю этого места — Ти Дринк подошёл в плотную к Армосу, взглянув тому в глаза. — П-понимаю, что прошу многого, но в-всё же вы не специалист.

 — Мы за ним присмотрим. Всё, что сможем принести наверх, будет наверху. — Ободряюще заверила его пегасочка, махнув земнопони крылом. В это время псы уже подкатывали к двери кусок колонны, вставив её как распорку между стальными створками. Предусмотрительный Блэк сразу высказал недоверие к механизму, долго вглядываясь в мерцающую схему. Дверь куда проще захлопывалась, чем открывалась. Обвал или ещё какой источник землетрясения, и тонкая система шестерней легко могла сорваться, замуровав их там невесть насколько. Проверив прочность распорки, Блэк отпустил трясущихся и с ужасом заглядывающих в коридор псов, пытавшихся отговорить пони от спуска в некрополь.

 — Дурно пахнуть. Пони ходить туда и видеть беда. — Хмуро заявил крупный хаски, когда Блэк развернулся и зашагал с последней сумкой в сторону остальных. — Это плохой место. Прозрачный пони выходить из яма, дурной знак.

 — Эй, не волнуйся мохнатый друг, с нами они. — Лайтнинг кивнул в сторону Вана и Диксди. — Им уже удалось изгнать "дурной знак", выйдет и ещё раз.

Пёс лишь покачал мордой и, махнув лапой, ушёл от двери вместе с остальными.

 — Распорка установлена. Даже если замок даст сбой, путь по-прежнему будет открыт. — Уверенно заявил Блэк.

 — А что хаски? — Ван настороженно вслушивался в потрескивания и скрипы в стенах, усиливающиеся эхом.

 — Хаски не подойдут к двери. — Пожала крыльями Алиорин. — При всей их силе, они весьма суеверны. Поколение за поколением рассказывало им о таких вещах, случавшихся в горах, что я уже не удивляюсь этому. А после той встречи с ящерами я, пожалуй, понимаю причину их суеверий.

 — В любом случае, замок двери держит открытым повёрнутое кольцо, а распорка выдержит и не такое. — Кивнул Армос, рассматривая тускло освещённые стены. Через равные промежутки на них виднелись вырезанные контуры вертикальных полос с волнистыми узорами по бокам. Между ними виднелись едва различимые под пылью письмена или полуобьёмные изображения. — Итак. Из того, что мне известно об этом месте, тут нашли покой множество правителей, магов и тех, кто занимал высокое положение в древние времена. Свитки родословных, бесценные записи и труды магов — это лишь малая часть того, что может тут оказаться. Все знают, как много бесценных записей погибло за последнюю тысячу лет, а ведь они были частично переписаны с более древних источников. И вот перед нами одно из мест, где можно найти такие источники знаний. Всем вам выпала честь первыми прикоснуться к этой части забытой истории, благодаря удивительному заклинанию и самоотверженности хранительниц Гармонии, одержавших верх над... бывшим правителем этих мест. Чувствуете дух открытий и тайн?

 — Не знаю как насчёт духа открытий, но воздух тут довольно затхлый. — Заметил вороной, и пегаска сбоку сдержанно хихикнула, прикрыв крылом мордочку.

 — Оу, то ли ещё будет! — Добавила она, оглядываясь по сторонам. Восторженная речь Армоса её мало интересовала. Как и Блэк, она уже изучала то, с чем ей придётся иметь дело. Постройка была прочной. В отличие от бокового прохода, раскопанного первым, главный ход практически не пострадал и, видимо, строился первым. Как и многие постройки того времени, центральная часть была всегда прочнее, а по мере расширения и ухода в скалистую породу новые туннели делались менее надёжно и прочно. Осторожно проведя копытом по стене, она хмыкнула. Идеальная полировка частично потеряла свою гладкость, но угадывалась в местах, где неоднородный камень был тверже.

 — Так, всем внимание. — Блэк рассовал по сумкам самое необходимое из ящика, втащенного последним, и повернулся к замершему лидеру группы, пегасочке и принюхивающемуся к пыльному воздуху Вану, рядом с рассматривающей пазы от кристаллов синей пони. — Это не первое наше, Лайтнингов, путешествие в подобные места, где, ради знаний, было необходимо спуститься в опасные дебри древнего строения. Если кто-то из вас надеется, будто ловушки за тысячу лет сломались, я разочарую. Такие штуки строились надёжно и, учитывая времена, где дружбу ещё не изучили и не прониклись её светом, вполне логично встретиться с продуктом хитрости, смекалки и познаний в создании опасных механизмов, сделанных для того, чтобы убить и покалечить.

 — Были случаи, когда среди руин находили уцелевший кусок коридора с ловушкой, хотя вокруг всё в щебень рассыпалось. — Шепнула пегасочка вороному.

 — Вначале летит Алиорин, за ней я, потом наш артефактор. В случае, если нам встретится похожая дверь, её навыки потребуются в первую очередь. Замыкают — Ван и Армос. — Блэк раздавал каждому седельную сумку с провиантом, некоторыми инструментами и флягами с водой. — Теперь главное. Видите что-то странное или интересное — зовёте меня. Самим не трогать, копыта, крылья и хвосты не совать, ничего не нажимать и рядом с подозрительным даже не дышать.

 — А не дышать-то тут причём? — Вороной нацепил сумку, проверив, не мешает ли она его собственной. Внутри булькнули потревоженные фляги.

 — Один пони чихнул на статуэтку, её вес поменялся, и помещение залило водой. — Весёлым тоном пояснила пегасочка, изменив длину ремня так, чтобы сумка не цеплялась за пол. — Хорошо ещё, что в потолке был люк. Он смог выбраться.

Судя по мрачному выражению на мордочке Лайтнинга, было несложно угадать, кем был тот пони, и всё ли было так просто, как упомянула Алиорин.

 — Ну, все готовы? — Земнопони огляделся, убедившись, что у всех надеты сумки и все готовы идти.

 — Только... — Изучающая содержимое сумки синяя пони даже не смотрела в его сторону. Удовлетворённая количеством фляг с водой и с интересом изучив несколько пакетиков с вяленными фруктами, она подняла взгляд на Блэка. — Если я вдруг окажусь рядом и скажу замереть, вы перестанете шевелиться. Даже рта не раскрывая, копытом не двигая, пока я не скажу другое. Хорошо?

 — Это ещё почему? — Пони выглядел озадаченно, переводя взгляд с перепончатокрылой на улыбнувшегося Вана и обратно. — Эй, чего это она?

 — Если впереди нас ждут ловушки, то у меня есть одно большое и отличное преимущество. — Диксди покачала в воздухе стилусом, сверкнувшим в тусклом свете. — Я сама.

 — Признателен за ваш энтузиазм. Всё же, позвольте героям не одной экспедиции делать своё дело, мисс Диксди. Ваши навыки бесценны, и мне бы не хотелось допускать риска там, где это не нужно. — Не успевшего возразить Блэка остановил единорог, мягко опустив на его плечо копыто, заметив как приободрился успевший насторожиться земнопони. Он знал, что сказать и когда, и этим он переставал нравиться Вану ещё больше.

 — Как ни странно, он прав. Тебе не нужно идти вперёд первой. — Через силу согласился с единорогом вороной, вспомнив её порыв у обломков Стражей. Если она вдруг снова потеряется в ощущениях, то лучше уж подальше от опасного капкана. Вдобавок, так он будет ближе к Армосу. На случай, если тому взбредёт в голову выкинуть какую подлость.

 — Не говоря уже о том, что вы весите больше простой пони, и скрытые в полу ловушки сработают на первый же ваш шаг. — Добавил Блэк, изумив тем самым синюю пони.

 — Эм... простите?

 — Определил по следам на снегу и земле снаружи. — Земнопони медленно вышагивал впереди, освещая стены небольшим факелом. Ван и Армос решили не рисковать и не зажигать магические огоньки, обойдясь взятыми масляными фонарями. Горьковатый дымок смешивался с запахом пыли, и от этого нос пощипывало, вынуждая время от времени вдыхать воздух ртом. Если верить карте, время от времени доставаемой Армосом из сумки, после нескольких выдолбленных в стене ниш, пустых и затянутых тонкой сетью паутины, им следовало повернуть вбок. Если бы не пегаска, зацепившая крылом сети здешних обитателей, они бы прошли мимо арки. Дверь распахнулась после непродолжительных поисков рычага в углублении, едва способного вместить копыто, и по коридору прокатился короткий вскрик.

Железная дверь ударилась о стену, с хрустом расплющив мешающую ей открыться преграду. Мелкие белые предметы посыпались по полу вперемешку с самоцветами и брусочками жёлтого металла. Обрывки некогда прочной ткани покатились по полу, словно насекомые, гонимые ветром, поднятым крыльями пегасочки. Скелет второго пони сидел у противоположной стены, зажимая среди поредевших зубов самоцвет. Его пустой взгляд упирался в нацарапанную на стене и полу надпись.
"Будь ты проклят, Хорн!"

Вороной посмотрел на замершего единорога, безмолвно задавая вопрос в стиле: "Ну и как теперь будете объясняться, Армос?".

 — Вы же говорили, что тут никогда не ступало копыто пони? — Мрачно проговорил Блэк, рассматривая истлевшее снаряжение и сумки. Швы, металлические пряжки и не слишком удобные ремни выдавали в них кладоискателей прошлого столетия.

 — Полагаю, я ошибался. И всё же я говорил, что в легендах рассказывалось о мираже этого строения, возникающего на краткое время в центре долины и пропадающего, едва заклинание снова брало верх. Видимо, им не повезло. — Довольно спокойным тоном заметил лидер. — Зато теперь мы знаем, что легенды были не так уж и неверны.

 — А что мешает нам сейчас отказаться, бросив вас тут и вернуться назад, рассказав об этой находке остальным археологам? — Вороной встал перед Армосом, с трудом удерживаясь от желания влепить тому хороший удар копытом в глаз. Не только за эту ложь, но и за косвенную причастность к судьбе пегаски по имени Болтед Ду. Единорог спокойно выдержал этот взгляд и обернулся к стоящей у двери Диксди.

 — Потому что она хочет оказаться там. — Рог единорога качнулся в сторону темнеющего впереди коридора. — Да и вам, мистер Ван, хочется получить ответы на вопросы. И ведь эти вопросы связаны не с этим местом, призрачной пегаской и двумя неудачниками, набравшими сокровищ больше, чем могли унести, я прав? Вас тянет в такие места... и, оказавшись близко, вы не откажетесь от возможности... узнать больше. Решать вам.

 — Не раньше, чем услышу правдивую историю.

 — Ладно, ладно... Что же вы все такие серьёзные... — Единорог усмехнулся и небольшим пинком подбросил в воздух один из самоцветов.

 — Может быть потому, что недомолвки в таких местах могут стоить жизни? — Алиорин рассматривала нацарапанную мелкой крошкой от самоцветов надпись. Камень скребли, пока грани драгоценности не стирались, а потом брали новый, и так пока все слова не были выведены достаточно глубоко, чтобы сохраниться спустя десятилетия.

 — Хорошо. Упомянутый тут Хорн, Эбони Хорн, если быть точным, был одним из самых талантливых исследователей своего времени. Он побывал везде, где только были древние сооружения, оставив после себя немало записей, карт и советов, как туда добраться. Именно с его обрывочных посланий большая часть археологов смогла добраться до древних строений. Но вы слышали хоть слово благодарности? Нет! Они были вторыми, а не первыми. Первым везде был он. — Единорог кинул самоцвет в надпись, и полупрозрачный камешек поскакал в темноту, высекая брызги искр. — Чутьё? Интуиция? О нет, он просто знал, что и где находится. Знал настолько, что мог предугадать время и место. И всё же, чтобы попасть сюда, ему пришлось постараться. Из двух экспедиций сюда смогла попасть только одна. И за то короткое время, выпавшее на их долю, они смогли сделать массу бесценных указаний и записей. Могу поспорить: если бы вы не сожгли дневники в том проходе, мы бы нашли в них куда более точные карты.

 — Откуда вам это знать? — Диксди встала рядом с вороным, пристально изучая вернувшего себе самообладание Армоса.

 — Откуда? Хм, видимо оттуда, что в молодости мой отец составил компанию этому гению археологии и сохранил часть записей, как своих, так и написанных самим Хорном. А эти двое хотели только славы и достатка, а некрополь не мог долго оставаться в своём физическом воплощении, и они знали об этом. Знали, но всё равно набрали столько, что не смогли уйти вовремя. — Белое копытце пихнуло ветхую сумку, и сквозь разошедшуюся ткань посыпались монетки, цепочки украшений и смятые браслеты, отливающие серебром и золотом. — Но это не имеет значения. Без вас мне не добраться до указанного места и завершить то, что не вышло сделать моему отцу. А потому... вы со мной или нет?

 — Полагаю, обещанную нам сумму можно смело удвоить, а в довесок прибавить что-то из здешнего улова. — Дёрнув крылом, проговорила Алиорин. Ее, как и Блека, не сильно волновала история, но компенсировать возможные риски было в любом случае разумно.

 — Хорошо, двое уже согласились. Мистер Ван, мисс Диксди, ваше слово? — Единорог смотрел на них снизу вверх с вызовом. Он уже знал ответ, но всё равно хотел услышать. Сомнения вызывал лишь этот чёрный высокий единорог. Армос ощущал его сомнения и ждал, когда тот решится выбрать один из возможных путей.

 — Мы идём дальше. — Ван с изумлением обернулся на голос синей пони с фиолетовыми искорками в прищуренных глазках. — Если он прав и всё это действительно появлялось и пропадало под действием магии, нет смысла винить его в случившемся. А там... дальше, и правда, находится что-то, требующее ответа. Мы уже столько прошли, нет смысла поворачивать сейчас. Вдруг там будет артефакт? Или что-то вроде...

Она не досказала. С момента, как они отошли от внешней двери, её ограничитель едва ощутимо вибрировал, вбирая потоки спящих заклинаний, пытаясь их проанализировать. Какую бы цель не преследовал Армос, скрывая такие важные детали, не стоило теперь оставлять лежащие внизу тайны в его копытах. Если бы не она, дверь могли бы и не открыть, и теперь Диксди ощущала тень ответственности за совершённое. Но, что более важно, где-то тут могли оказаться печати. Сохранённые магией, выдернувшей всё это место из потока времени.

 — Ты правда уверена? — Ван подошёл ближе, коснувшись гривой, ушка синей пони.

 — Совершенно. Я что-то чувствую, словно должна была тут оказаться... — Еле слышно проговорила Диксди, настороженно вслушиваясь в тихий стук "око-часов".

 — Раз мы все, наконец, разобрались, может быть, двинемся дальше? Мне не меньше вашего неуютно находится среди... них. — Армос кивнул в сторону белеющих скелетов…

Пони молча переглянулись и зашагали по коридору, освещённому неровным пламенем факелов.

17. Жители некрополя, Армос и храм на краю джунглей

Диксди и Ван начали свой путь по лабиринтам древнего некрополя. Но не только призраки прошлого обитают в заброшенных проходах и лежат в нишах, вырубленных в стенах. Нечто давно забытое таится в залах, куда их ведёт Армос.

Спаситель живущей в лесу земнопони шёл на поправку быстрее, чем она ожидала. Хотя отравление и было сильным, а единорог упорно отказывался рассказать, где он умудрился выпить столько отвара из ядовитой шутки, с каждым днём силы возвращались к нему.

 — Как долго я... пробыл тут? — Единорог медленно сел на кровати, рассматривая тушёные корешки и пюре, приправленные совсем незнакомыми ему по виду грибами и листиками. Пахло вкусно, но ощущение того, что блюда, скорее, были зельями, нежели пищей, его не покидало.

 — Несколько дней... вы... ммм... ты... Кем была твоя сестра? — Пони вздрогнула, увидев в глазах единорога вспыхнувший огонь, но тот просто отправил в рот дрожащую в телекинезе ложку с пюре и промолчал. — Я слышала, как ты её звал и обещал найти. Вы потерялись? Она где-то в этом лесу? Иначе с чего вдруг принимать меня за неё.

Пони рассмеялась, но тут же замолчала. Гость, казалось, стал ещё мрачнее, чем когда впервые открыл глаза.

 — Я ошибся. Вы очень похожи. С той лишь разницей, что она единорог и пропала довольно давно. И да, как звать мою спасительницу? — Он оторвал взгляд от тарелки и посмотрел на земнопони у двери.

 — Фейри Мираж. Или просто Фейри, если хочешь. Ты меня напугал. Всё вокруг так полыхало, и... я думала, ты сам себя спалишь. — Пони улыбнулась, заметив кривоватую усмешку единорога. — Ну а ты? Попробую догадаться, ты из Зелёного Крыла? Хотя нет, зачем им огненный маг… и тогда бы они не искали тебя. Орден магов? Хм, тоже нет, иначе бы они уже были тут...

 — Зелёное Крыло? Орден? С чего бы им вдруг меня искать? — Взгляд мага похолодел, и он, отставив еду, спрыгнул на пол, ощущая, как тот норовит уйти из-под ног. Пошатнувшись, он опёрся об изголовье кровати.

 — Сильный маг, отравившийся до обморока ядовитой шуткой? Сколько времени не имею дела с магами, но никогда не видела их в таком плохом состоянии, но при этом с такой потрясающей силой заклинания. Хоть и на короткое время. — Пони убрала поднос на тумбочку и подошла к единорогу ближе. Не успев дёрнуться в сторону, он ощутил, как та сильно толкнула его, прижав к кровати, и капнула из удерживаемого в зубах флакона несколько капель пахнущей фиалками жидкости на его грудь. Несмотря на хрупкость, она оказалась сильнее, или же просто он сам изрядно ослаб.

 — Какого пепла ты творишь? — Процедил он, но вместо заклинания с рога сорвалось несколько искорок, отдавшись жуткой болью в висках.

 — Ой, да ладно, не заставляй меня думать, будто спящий ты лучше бодрствующего. — Пони подкинула флакон и, поймав в копыта, заткнула его пробкой. Как это ей удалось сделать, не пролив и капли, Флэйм не успел осознать. Зрение помутилось, и вместо земнопони перед ним вновь показалась его сестра, весело махнувшая копытом, словно приглашая поиграть в догонялки. Часть с копытом была правдой, только закончилась ощутимой пощёчиной, от которой у сестрёнки в мираже внезапно пропал рог. — Ну, лучше?

 — Галлюцинации мне нравятся, но когда меня бьют по мордочке — нет. — Попытался пошутить он, гадая, что за дрянь на него накапали.

 — Они от ядовитой шутки. В тебе её столько, что, думаю, не обойдётся без последствий, хотя я уже не раз отпаивала тех, кому повезло оказаться в их зарослях. Тебе не говорили, что её вредно есть и пить, особенно если ты единорог? — Шутливо нахмурившись, спросила его пони, сложив склянку в сумочку на боку.

 — Нет, мамочка, мне её впихнул злой единорог, завидующий моим способностям. — Передразнив её тон, ответил маг.

 — Фу, а ты мне ещё казался милым рыцарем на огненном драконе. — Как-то грустно проговорила она, развернувшись и покинув комнату. Несмотря на то, что она была лишь похожа на Сансет, ему стало неуютно.

 — Подожди... это действительно правда. — Оправдаться Флэйму не получилось.

 — Да-да, я почти верю... — Донеслось из дальней комнаты деревянного домика.

 — Считай, как хочешь. — Флэйм махнул копытом и лёг обратно. Тело слушалось плохо, не говоря уже о провалах в памяти, связанных с тем, как он оказался в лесу, с чего вдруг его считают сильным магом, хотя это не далеко от правды, и отчего о нём так заботятся. Но пока в его планах было набраться сил, раз представилась такая возможность... — Как я тут вообще... оказался?

В двери показалась мордочка пони, с интересом окинувшая взглядом мага.

 — Ты что, вообще ничего не помнишь?

---

— Впереди должен быть спуск на следующий ярус. — В полумраке от факелов и горящих тусклым оранжевым светом фонарей послышался голос Армоса и шелест бумаг. — Там же несколько ловушек, они обозначены символами в виде больших собак. Пчхи... тут всё заросло пылью, поди разбери, что тут изображено...

 — Наша проблема не пыль... — Откликнулась Диксди, звонко ступив облачным поножем на каменный порог. Сложив перед собой копытца, она пробудила волну фосфорного сияния телекинеза, плавно прокатившуюся по стенам, потолку и полу, аккуратно смахивая пыль и скатывая её по углам. — А вот эти странные трещинки в полу... впереди.

Она ткнула копытом туда, где лежал, рассыпая искры, факел Алиорин, ловко брошенный пегаской. Ван встал рядом, поглядывая на белого единорога, который слишком уж пристально, как ему показалось, интересовался артефактами синей пони, особенно символами на них. С того самого момента, когда одна из колонн среагировала на магию единорогов и разлетелась на мелкие осколки, им приходилось быть осторожнее с заклинаниями, но артефакты Диксди работали без всяких проблем. Это пробудило любопытство даже Алиорин и её супруга, но для них было достаточно весьма туманного ответа, а вот Армос словно что-то знал, но весьма ловко уходил от прямых вопросов.

Впереди увлечённо простукивали и ковыряли плиты их спутники. Пока земнопони удерживал хитроумным устройством плиту, пегасочка осторожно ковыряла что-то под нею кончиком пера, бормоча под нос не всегда понятные слова.

 — Полумеханика... видишь, тросы сгнили давным-давно, но давление песка скомпенсировало тягу. — Комментировала находку пегаска, наконец, вынув из дырки мордочку, перемазанную в пыли и паутине.

 — Справишься? Я эту плиту и так еле держу уже. — Фыркнул жеребец, подкрутив ещё несколько раз зубчатое колесо, не дающее плите накрениться больше, чем это требовалось.

 — Пф... Я твои наставления наизусть помню. Ты мне только на спину плиту не урони, могучий жеребец. — Из отверстия послышался скрежет, и часть пола осела, выпустив сквозь трещины тонкие струйки песка. Хвост пегаски вильнул из стороны в сторону. — Почти готово. Ещё пять секунд, и она заклинит саму себя.

Из боковой панели пробился жёлтый туман, сменившийся на несколько вспышек. Что-то хрустнуло, и кусок камня отлетел от удара разлетающейся в клочья пружины. Плита рухнула назад, и довольная результатом Алиорин стала стирать с мордочки пятна грязи. Следить за их работой было интересно.

Синяя пони отметила про себя, как они, лишённые возможности увидеть механизм в разобранном состоянии, смогли понять, что и где находится, просто простукивая стены и бросая на пол мелкие камешки. Пригодились и найденные у двери сокровища. Брусок золота оказался именно тем податливым материалом, что смягчил удар и не дал разломиться старым шестерням, при этом намертво их заклинив. Жёлтый икрящийся туман был срезаемой с него пылью. Буквально золотой. В этом они оказались близки ей по духу. Для Лайтнингов металл был просто металлом, а не ценностью, которую некоторые ставили выше своей безопасности. Вскоре удерживаемые её телекинезом факелы устремились вперёд, освещая путь. Диксди шла позади, время от времени останавливаясь по окрику пегаски. Как оказалось, некоторые из ловушек были невидимы для стилуса. Принцип раздельных частей, не связанных друг с другом, пока кто-то не наступит, не нажмёт на рычаг или не окажется на пересечении кристаллов, оказался вне возможностей её артефакта, способного понять лишь связанные чем-нибудь, хотя бы магией, конструкции.

 — Вы слаженная команда... — Произнесла она, поравнявшись с Блэком. — Это так... мило...

 — Спасибо. В нашем деле как: слушай и делай, не думая слишком долго. Невольно учишься доверять друг другу. Ошибётся один — никто не выйдет. — Блэк улыбнулся и смущённо потёр нос копытом. — Мы сквозь многое прошли. Вместе. Она читает надписи, чует направление, а я решаю головоломки с ловушками, применяю свои навыки инженера на полную катушку. Но это ведь не просто так похвала? Вижу, интересует что-то особенное, да?

 — Если так, не встречался ли где-то вот такой круг с надписями по окантовке и изображением, словно по центру вдавили половинку шестерни? — Она поправила сумку, выудив из карманчика небольшой листик с картинкой. Подсвеченный сиянием телекинеза, он подлетел к Блэку. — На стенах... в механизмах ловушек... может быть. На каменных плитах.

 — Хм, доводилось. Правда это так и осталось загадкой. По началу Алиорин считала их заклинанием, но знак везде был одинаковый, а заклинания как раз отличались. Чаще всего он был в тех механизмах, что продолжали работать и через столетия, даже после того, как строение покинули окончательно и перестали им пользоваться. — Земнопони рассматривал изображение. Кто бы ни нарисовал его, он был почти идеальным и даже имел те части узора, что отсутствовали на потёртых и старых деталях. Например, часть символов тут была перевёрнута, а другая написана крупнее, заходя острыми краями на окантовку. — А откуда он у вас?

 — Из одной старой книги... А те ловушки... механизмы... они работали, или было ощущение, словно их время подошло к концу? — Туманно ответив на вопрос земного пони, спросила Диксди, спрятав листик в сумку. Предчувствие появившееся ещё у двери только усилилось. Эти два археолога действительно встречали этот знак, по взгляду Блэка это было ясно без слов, равно как и неподдельное его удивление, что она сама в курсе существования этого изображения. Вот только было ли оно точно таким же или слегка отличалось, было пока тайной. Хотя, она не могла понять, отчего часть её отчаянно желает встретить тут именно эти символы. Несмотря на всю опасность, что они несут не столько ей, сколько её спутникам.

 — Да почти у всех ловушек такое ощущение, если уж уточнять. Хотя... пожалуй, с ними приходилось возиться дольше, чем с другими. Вытаскиваешь одну часть, другая тотчас норовит встать на её место и запуститься. Словно живые. Чаще приходилось просто уходить, чем пытаться разрядить её. — Земнопони сморщился, вспоминая эти неудачи. Несколько раз им едва не прищемило хвосты, а в спину летел рой ржавых стрел и обломки камней. Натыкаться на такие сюрпризы всегда было плохим знаком, а разговор о них тут — тем более навевал ощущение опасности. — Думаете, тут могут встретиться подобные штуки?

 — Если символ похож, значит, ловушки построили те, кто ознакомился с трудами Валус Грависа. — С почтением в голосе произнесла синяя пони, и Блэк с удивлением обернулся на её голос. — И надеюсь, тут встретятся лишь копии его механизмов.

 — Что? — Алиорин оглянулась на говорящих позади, кинув удивлённый взгляд на синюю пони. — Какой ещё Гравис?

 — Имя одного гения в построении защитных механизмов. В основе не было магии, только пятистихийные расчёты, позволяющие конструкции обновлять саму себя годами, поддерживая рабочее состояние. — Чуть замедлив шаг, Диксди посветила факелом в квадратное отверстие в стене. Оттуда вылезла отъевшаяся многоножка и, шурша лапками, побежала прочь от источника света. — Конечно, даже его механизмы не были вечны, но каждый из них был уникален. И предназначение у них было одно — не пропустить незваных гостей. Или не выпустить... кто бы ни строил впоследствии подобные сооружения, он так или иначе пытался скопировать устройства Грависа.

 — С ваших слов выходит, словно это просто замечательно. — Пробурчал Блэк, не разделяя радости синей пони. — А, между прочим, немало искателей приключений, возможно, так и не увидели поверхность благодаря этому... Гравису.

 — И всё же, я считаю, что те ловушки были копиями. И вот почему... — Облегчённо вздохнув, добавила она, вновь послав факел далеко вперёд, помогая Алиорин осторожно осматривать подозрительно стоящие статуи, покосившиеся колонны и тёмные арки, ждущие невнимательных путников, чтобы плюнуть в них огнём. — Никто, оказавшись в них, уже не рассказал бы об увиденном. Способные добраться настолько глубоко в механизм, чтобы рассмотреть этот знак, уже давно покинули этот мир. Впрочем, даже копия — отличный признак того, что внутри хранится нечто очень и очень ценное.

 — А откуда вам известно имя мастера и его творения? — Голос Армоса заставил Блэка обернуться. Единорог шагал прямо позади них, прислушиваясь к разговору.

 — "Механика защитных систем укрепления". Издания первое и второе. Довольно интересные книги. Жаль, я не встретила их в библиотеках... У меня с собой лишь краткие выписки по ней, но и этого, думаю, будет достаточно... — Диксди не досказала фразу, остановившись у торчащей из стены шестерни с лопастями. Металлическая деталь проломила стену очень давно. Приводящая её в движение вода давно уже иссякла в источнике, и от неё остались лишь ржавые следы на полу. Осторожно качнув деталь копытом, она оставила её в покое. — На случай, если встретится одно из его творений.

 — Будем надеяться на лучшее! Верно? — Между синей пони и Блэком вклинился Ван. — Куда дальше Армос? Тут впереди — как минимум, три туннеля. И вот тот, где торчат из пола ржавые копья, мне совсем не нравится.

Вороной смахнул телекинезом пыль со стены, тщательно отмеряя силу магии, и стал рассматривать нацарапанные на камне символы. Предчувствие не подвело. Кто-то уже был тут и, начертив подкову, перечеркнул её дважды. Возле других проходов стояли другие символы, две подковы и одна с необычным знаком внутри. Несколько чёрточек превращали знак в арку с дверями, но было ли это хорошим знаком или нет, вороной не решился гадать.

 — Зал находится в центре, но тут есть белые места, и придётся внимательно смотреть на боковые проходы. — Единорог снова развернул карту и подошёл к знакам на стене, сличая их с изображёнными на карте. — Тут и тут малые залы, а сюда группе Хорна попасть не удалось. В то же время, мы идём от главного входа по туннелям, а им каким-то образом удавалось сокращать путь. Видите, вот и вот, словно они сквозь стену проскочили.

Лидер был прав. Части плана имели белые пятна, после которых коридоры были начертаны с точностью до ширины копыта. Каждый такой кусок был помечен значком, и точно такой же находился нацарапанным на стенах или полу. Ван ради интереса даже подошёл к стене возле такого места на карте и присмотрелся к кладке. Предположение оказалось верным. Там был зазор или дырка, сквозь которую можно было рассмотреть соседний коридор. Чейнджлинг в команде Хорна просто открывал проход на ту сторону. Вот как им удавалось срезать путь. Им же приходилось следовать вдоль всех коридоров, отчего создавалось ощущение, будто они петляют на месте. Спуски на нижние галереи сменялись боковыми подъёмами, и в итоге они проходили по одному и тому же месту, только ниже или выше. После одного из таких широких коридоров, украшенных колоннами, где в стенах виднелись прямоугольные ниши, у всех появилось ощущение, будто за ними следят. В дальних арках раздавался скрип, прекращающийся сразу же, как их шаги стихали, и пони прислушивались к этому странному звуку. Диксди всё чаще держала телекинезом один из факелов дальше другого, пытаясь увидеть причину этого скрипа до того, как эта причина окажется перед самым носом.

 — Во имя принцесс... Как же тут жутко... — Не выдержала Алиорин, когда искатели приключений оказались в очередном зале с нишами в стенах. На этот раз между колонн стояли каменные статуи, изображавшие единорогов, пегасов и даже грифона, которому время (или чей-то злой умысел) отломало крыло и часть клюва. Скрип повторился и, разносимый эхом, пропал в боковой арке.

Диксди же, вопреки настроению искателей приключений, с интересом рассматривала единорогов. Время частично обгрызло их, по линиям тел ползли трещины, сочащиеся песчинками, но они по-прежнему внушали уважение. Пристальный взгляд, поджатые губы, направленный под углом в потолок рог и согнутое к груди переднее копыто. В свете факелов казалось, словно они слегка шевелятся или дышат. Складки высеченной из камня ткани свисали с их спин или обрывались плотными петлями накидок. У некоторых обнаружились короны, вплавленные в камень или закреплённые ещё каким-то образом. Блики от них и вставленных в пазы самоцветов отбрасывали по залу сонм золотистых и разноцветных бликов, слегка отгоняя мрачную обстановку. Каждый из них когда-то был героем, великим магом или, возможно, даже правителем одной из небольших стран, но их имена стёрлись, и теперь они лишь смотрели на гостей этого места слепыми каменными глазами.

 — А вам не кажется, что тут что-то не так? — Голос Блэка прозвучал неожиданно громко в тишине зала. — Если это некрополь, то почему все ниши пустые?

Ван и Армос оглянулись. Земнопони был прав. Высеченные в камне ниши, обложенные камнями и покрытые по краям узорами, были пусты. Таблички из тусклого металла, прибитые рядом с каждой из них, несли на себе едва различимые даты и имена. В пыли лежали украшения, лохмотья истлевшей ткани, но ни следа от тех, кому полагалось там быть.

 — Рассыпались в пыль? Время тут отплясывало танец похлеще, чем на празднество осеннего урожая. — Не слишком уверенно предположил Армос, разворачивая карту и сравнивая памятки на ней с символами на стене. Что-то не сходилось. В карте было точно обозначено место как зал памяти придворным чародеям, чья жизнь пришла к логическому завершению. Он бродил от одной ниши к другой, выуживая из пыли расстёгнутые браслеты, порванные золотистые цепочки с кулонами, широкие ожерелья, с мутными и расколотыми камешками преимущественно красноватого оттенка. Лишь в нескольких, затянутых паутиной, полостях на Армоса молчаливо взглянули пустые глазницы единорогов, совершенно неестественно тянущих вперёд копыта, словно пытаясь выбраться с каменного ложа, но силы кончились, и они застыли на половине пути, рассыпавшись и потеряв большую часть себя. Упоминания об этом на карте тоже не было, и белый единорог ощутил липкое прикосновение беспокойства на горле. Что если его цель окажется мифом, и он обнаружит такую же кучку пыли вместо желаемого. — Пожалуй, нам нужно идти дальше. Осмотреть зал успеем на обратном пути, тут других коридоров нет.

Скрип раздался позади неожиданно. Сухой, хрустящий скрип, словно две деревянные части медленно проворачивались на ржавом гвозде, только при этом поворот завершался щелчком. В глубине тёмного прохода показалась худощавая фигура, тут же скрывшись в боковом ходе. Бросившийся следом вороной остановился перед завалом с небольшой узкой щелью между камнями и стеной, куда явно не смог бы втиснуться даже очень худой пони. На полу виднелись свежие следы от измятых подков. Незаметно приоткрыв сумку. Ван выудил замотанный в тряпку продолговатый предмет. На чёрной рукояти тускло горел белый камень, отражаясь искоркой в его глазах. Оглянувшись по сторонам, он вернул предмет в сумку и поспешил за остальными. За долгое время, с тех пор как ему достался этот реликт, рукоять всегда оставалась тусклой. Камень был прозрачным и горел на солнце, но никогда не мерцал в тени, тем более так отчётливо. Предположение, сделанное ещё на крыше купола, начинало обретать реальность, и это ему не нравилось.

 — О чём задумались? Пропавшие маги покоя не дают? — Белый единорог нервничал, и вопрос был, скорее, попыткой разрядить напряжённое молчание, завязать непринуждённый разговор. Вот только беспокойство его не было связано со скрипом и таинственной фигурой.

 — Что-то вроде. Вот интересно, ни у кого из нас нет подков. Не считая Диксди, но у неё поножи только на задних копытах и куда крупнее. У кого-то в лагере были подковы... чуть согнутые, словно их несколько раз сбили о камни? — Ван уже предполагал ответ, но всё же хотел услышать его лично.

 — Прайс... скорее всего, но её подковы новые. Она в жизни не стала бы портить копыта о кромку лопаты. А к чему вопрос? — Задумчивый тон вороного не внушал оптимизма, и Армос слегка сбавил шаг, оглянувшись назад. Если кто-то и был в зале, теперь в его распоряжении были тени от статуй и колонн, так что рассмотреть ничего не удалось бы. — Кому может придти в голову идти за нами? Да зачем?

 — Из-за вашей склонности недоговаривать, быть может? — В голосе шагающей впереди Диксди послышался знакомый холодок.

 — Если это кто-то из лагеря, то ему явно известно больше, чем всем нам. — Внезапно раздался голос идущего впереди Блэка. Пони замер настолько неожиданно, что остальные едва не сбили его с копыт. Он указывал в сторону бокового хода, где на них смотрела из-под капюшона сухая и слегка покачивающаяся фигура. Склонив голову, она растворилась в тени под тихое поскрипывание и шорох потревоженных каменных осколков на полу.

 — Не помню ни у кого в лагере такой накидки. — Задумчиво проговорил Армос, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь. За стеной тихо раздавались шаги, словно несколько пони уходили вглубь некрополя параллельным туннелем. Звуки копыт стихли, и в коридоре слышалось только сбивчивое дыхание искателей приключений. — Эй, там! Назовите себя!

В ответ была тишина. Вороному же показалось, словно кто-то тихо стал шептать вывернутые наизнанку слова, но и это наваждение пропало, поглотившись липкой тишиной некрополя. Он обернулся на шёпот, но в тёмном провале в стене лишь покачивалась потревоженная паутина.

 — Меняем план... Идем ближе друг к другу, наша артефактор несёт факелы вереди и один позади нас. На случай, если за нами и правда кто-то идёт. А наш исключительно осведомлённый лидер выложит на стол недостающие карты. Точнее, доскажет о том, чего нам тут стоит опасаться. — Алиорин поджала нижнюю губу и с вызовом уставилась на единорога, но тот упорно молчал.

Диксди тихо вздохнула, отправив один из факелов назад. Удерживаемый фосфорным облачком телекинеза, он покачивался на некотором расстоянии от группы, освещая стены позади них. В колышущемся пламени тени исполняли дикий танец, делая статуи похожими на живые существа. Теперь группа Армоса шла медленнее, то и дело оглядываясь назад и по сторонам. Скрип возобновился вместе с тихим звоном железа по камню и звуками, похожими на неровное перешёптывание, прерывающееся заглушёнными скрежетом открывающихся дверей. Пони вздрагивали на каждый шорох, раздававшийся рядом, порой стараясь идти в стороне от тёмных провалов.

На стенах, выбитые в камне, встречались письмена и небольшие изображения, повествующие об эпизодах из прошлого. Торжество вендиго, вырвавшихся из заточения, голодных и злых. Переселение королевств и поиски силы магами ушедших веков. Высокие, от пола до потолка, высеченные в камне барельефы чародеев, грозно смотрящих на пони сверху вниз. У некоторых до сих пор сохранились самоцветы в пазах глаз, ловящих своими пыльными гранями свет от огня. Имена... магов, правителей, воинов прошлого, получивших славу в сражениях с чудовищами Тартара. Они были выбиты под каждой нишей, на каждом пустом каменном ложе, над каждой взломанной изнутри аркой. Некоторые были знакомы по древним свиткам и легендам, другие встречались впервые.

 — "Фликер Флап, достойный учитель познавшего пламя, несущий спасение через несчастья". В одной фразе и чествование, и презрение. Бьюсь об заклад, его не слишком уважали. — Армос рассматривал каменное ложе, украшенное по углам рассыпающимися башнями. В изголовье лежали несколько амулетов, но даже быстрого взгляда было достаточно для понимания, они уже никогда не поделятся своей магией с другими. Древние, созданные из сочетания склянки с магической жидкостью и золотистой оправы, покрытой рунами, они уже давно потеряли свою силу, треснули и высохли изнутри. Чем бы ни было их содержимое, оно оплавило камень и проело часть каменного пола на несколько дюймов вглубь. — Хм... никогда не слышал такого имени. Жаль, тут даже дату не разобрать. Эта гадость расплавила половину таблички. О, нам вот туда.

Камешки посыпались с потолка, едва Алиорин и Диксди шагнули за порог очередной каменной арки, осторожно открыв помятую и покрытую паутиной стальную решётчатую дверь. Жалобно скрипнув, она покосилась и упала сбоку, зазвенев по ступеням короткой лестницы. В воздухе повисли клубы пыли, и факел то и дело вспыхивал, окружаясь огненными облачками. Огонёк плыл между стоящими по бокам каменными статуями, частично походящими на минотавров, только с четырьмя рогами и двумя парами глаз, переливающимися хрустальными гранями. Мощные копыта прочно стояли на каменных невысоких постаментах, а напряжённые тела создавали ощущение, будто изваяния вот-вот шагнут с них на пол.

 — Зал шести стражей. Мы сделали небольшой крюк. Видимо, где-то промахнулись ходом. — Армос изучал карту, подсвечивая небольшим огоньком. Уже некоторое время им не попадалось ничего, что негативно реагировало на магию, и единороги, переглянувшись, решили использовать заклинания, пусть и осторожно, строго дозируя силу. Ван нёс в телекинезе масляный фонарь, а лидер команды создал пару магических светлячков, парящих вокруг его рога. Пока они решали, что делать дальше, факел Диксди пересёк половину зала, высветив из темноты обломки шестого стража, выглядящего так, словно его втолкнули в стену одним мощным тычком. Огонёк плавно покачивался от статуи к статуе, когда одна из них медленно протянула лапу и попыталась схватить его, выбив деревянный черенок из хватки телекинеза. Ударившись о каменный пол и рассыпая искры, он покатился дальше, замерев у виднеющегося в конце выхода из зала.

 — Движущиеся статуи?! — Единорог с некоторым недоумением уставился на вторую статую, плавно спускающую копыто на пол. Каменная голова с хрустом повернулась и взглянула на гостей тремя из четырёх хрустальных глаз. — Это не иллюзия... они, правда, движутся!

 — И если это ловушка, то странно, что в записях этого не было. Ещё немного, и мы бы шагнули прямо к ним. — Пегаска сделала шаг назад. Вопреки ожиданиям, статуи не собирались возвращаться назад, а продолжили движение, медленно и нехотя набирая скорость, словно просыпаясь от долгого сна. — У кого-то есть идеи? Или проверим, смогут ли они втиснуться в эту дверь?

 — Других путей, кроме как через этот зал, на карте нет, так что... — Армос пожал плечами и отошёл от двери. Впервые пометки на карте подвели, не указав на ловушку. Пнув с досады стену, он чуть смял карту в магической хватке. Если бы не факел артефактора, использующей свою неповторимую магию, они бы прошагали до самого конца зала, оказавшись в ловушке между движущимися исполинами.

 — Их там пять. — Диксди, оставшись у самой двери, пристально вглядывалась туда, где её телекинез осторожно подцепил и поднял вверх огонёк. Пламя, несмотря на падение, продолжало гореть и теперь выхватывало из темноты следы короткой битвы. Кроме поверженного стража, там виднелись обломки колонны, разбитые плитки на стене и довольно широкое отверстие в потолке, словно оттуда выдернули кусок камня и превратили в рой мелких осколков. И она поняла, куда именно они полетели, лишь взглянув на пятого стража, двигающегося куда медленнее других, с рывками и скрежетом в плече. Всё его тело покрывали глубокие отверстия, сочащиеся короткими вспышками света и искрами. Механизмы. Внутри полых каменных статуй явно вращались древние шестерни, раскручивая магическим способом сжатую пружину из стойкого металла. Вот заклинание сработало вновь, сжав плотную металлическую спираль, и статуя сделала ещё несколько шагов, следуя за остальными четырьмя своими собратьями. Но не это приковало взгляд артефактора. Между статуями виднелся зазор, там, где лежал так и не сумевший подняться механический страж. В стене, озаряя светом осколки каменной плитки, мерцало что-то круглое, вставленное в стену и зажатое по бокам вытянутыми брусками хрусталя. — Придумайте, как перекрыть проход, а у меня есть идея. Главное — не делайте и шага за дверь.

Сбросив под копыта Блэка свои сумки, перепончатокрылая прыгнула к стене и, сделав дугу над рогами медлительной статуи, вцепилась коготками за выступы в потолке. Ещё несколько прыжков, скрежет когтей, перемежающихся с ударами облачных поножей по стенам и плечам замешкавшихся стражей, и она оказалась возле дальней стены, в свете факела воткнутого ею в крепление на стене.

 — Что она задумала? — Пегаска повернулась к вороному, но тот уже чертил на полу магический узор, старательно проводя линии и прикидывая расстояние до статуй. — Эй... Она в своём уме? А что если там фальшивый пол или копья в стене?

 — Тссс. Эти механизмы набирают скорость. Если она что-то делает, то стоит довериться. А пока все отойдите от двери. — Ван закончил один узор и принялся за другой, отделив, их друг от друга овалом, вытянутым в сторону зала. Он был прав: механизмы с каждым мигом теряли свою неуклюжесть. Ближайшая из рогатых статуй уже раскрошила копытом нижние ступени лестницы, а шагающая за ней скребла лапой по стене, словно пытаясь напугать незваных гостей скрежетом и высекаемыми из камня искрами. Пятый страж не успевал. Скрежеща и похрамывая, он остановился и развернулся к стоящей у стены демикорну. — Диксди! Одна из тварей пойдет за тобой. Если у тебя есть план, делай это быстрее!

 — Вижу, прикройтесь там чем-нибудь! — Послышался голос артефактора из-за преградившей к ней путь статуи. В её тоне послышались игривые нотки, отчего Вану стало несколько не по себе. Что-то похожее ощущалось тогда, когда она нашла печати. — Сейчас... ещё пару секунд.

 — Ещё пару секунд, и они сунут свои немытые лапы прямо к нам! — Обеспокоенно вскрикнул Блэк, увидев, как одна из статуй наклонилась и стала протягивать к Алиорин лапу с четырьмя короткими и тупыми пальцами. Вытащив увесистый инструмент для откручивания особо прочно застрявших деталей ловушек, он со всей силы опустил его на пальцы чудовища, но было ощущение, словно он ударил стену. — Если есть план, стоит поторопиться с ним!

В стороне, где была Диксди, что-то хрустнуло, озарив стены волнами голубоватого свечения. В этом призрачном свете, сжимающемся в яркую точку под копытом перепончатокрылой, выглядящей как чёрный и мрачноватый силуэт, стражи казались чудовищными воинами, сошедшими со страниц жутких историй про монстров из Тартара. Факелы вспыхнули и погасли, источая тонкие струйки белого дыма, и в зале заметно похолодало. Под копытом Диксди дрожал, распадался и пытался вырваться какой-то плоский круглый предмет, но она всем весом вдавливала его в пол, словно старалась вбить его как можно глубже в камень. Пара стражей уже вцепилась в кладку арки, вырывая блоки и пытаясь дотянуться до искателей приключений, когда стены вздрогнули, и на их пыльной поверхности распахнулись пламенеющие призрачным пламенем глаза. Зрачки из чистого пламени покачивались в растрескавшихся овальных нишах, вглядываясь в механических стражей, словно раздумывая, как им поступить дальше. Певучее слово разнеслось эхом, и почти добравшийся до Диксди механизм оказался смятым с обеих сторон сошедшимися стенами. Не ожидавшие такой атаки стражи развернулись против нового врага, но каменные плиты, с показной ленцой, смяли ещё пару каменных изваяний, превращая их в мелкое крошево из шестерней, камня и самоцветов. Пара четырёхрогих, потеряв интерес к живым гостям зала, впилась лапами в стены, но вся их сила уходила впустую. Шестерни визжали, ломались и испускали фонтаны искр, сыплющихся через сочленения в ногах и лапах. Пол озарялся огненными всполохами, где искры поджигали облака пыли, создавая неповторимый пересвет призрачного сияния и огненного буйства. И всё же они проигрывали. Чудовищный пресс неумолимо давил их, ломал механику и перегружал скрытые под каменной броней поршни. Огнистые глаза безучастно смотрели на это побоище, постепенно угасая и закрываясь.

По стенам прокатилось ещё несколько волн сияния и последние из статуй сплющились, выкатившись в коридор деталями и отломившейся в локте лапой. Град мелких камешков и кусков шестерёнок осыпал спутников Диксди, весело запрыгав по полупрозрачной завесе магического щита. Кто-то чихнул от вездесущей пыли, когда в щели медленно возвращающихся на место стен появилась пыльная, но довольная мордочка синей пони.

 — Что это... пчхи... вообще было? — Пегаска отгоняла пыль крылом, с опаской обходя всё ещё подрагивающую каменную лапу. Вставленный в ладонь кристалл угасал, но механизм всё ещё пытался схватить пустоту.

 — Мило, да? — Диксди улыбалась, демонстрируя белоснежные зубки, словно всю жизнь ждала этого момента.

 — Магия артефактора? Признаю, это впечатляет даже сильнее того трюка с дверью. — Армос отряхнулся и спустился по лестнице вниз. — Никогда не видел ничего подобного! Даже у единорогов.

 — Вообще-то нет... — Смутившись, перепончатокрылая стряхнула с копыта потрескавшийся и потерявший свою форму предмет. Что-то некогда бывшее круглым и плоским, осыпалось металлической решёткой из скреплённых между собой полосок и небольших стальных дисков. Последняя искорка пробежала по ним, и зал наполнился коротким, тяжёлым вздохом, словно разбуженные стены вновь заснули, удовлетворённые результатом своей работы. То, что некогда было пятью каменными стражами, лежало посреди пола неровной полоской, звеня помятыми лентами пружин и постукивая всё ещё пытающимися двигаться шестернями. Среди обломков виднелись мерцающие камешки, становящиеся добычей проходящей мимо Диксди. Она увлечённо выковыривала из металлических деталей и погнутых трубок, складывая к себе в сумку совершенно не замечая ошарашенные взгляды её спутников. Ван был уверен, она искала что-то ещё, но и горсти явно магических самоцветов тоже была рада. — Все целы?

 — Да, закрылись магическим щитом. — Чуть задумчиво отозвался Ван, он краем глаза смотрел, как белый единорог поднимает остатки круглого предмета и рассматривает их со всех сторон.

— Это было впечатляюще. Такая сила в таком крошечном предмете. Вы сами его изготовили? — В его голосе звучало искреннее восхищение и что-то ещё, неуловимое и похожее на восторг при описании магии чёрного короля, ещё там, в Кристальной.

 — О, нет-нет-нет... — Артефактор покачала головой на слова Армоса. — Он был вложен в паз на стене и стал весьма недолговечен, едва я вытащила его оттуда. Это было рассчитано на случай, если кому-то удастся победить стражей. Тогда случившееся с ними произошло бы с незваными гостями. Например... с нами.

 — Эй, но один из стражей был побеждён! Почему же ловушка не сработала ещё тогда? — Алиорин остановилась у поверженной статуи, останки которой стены проигнорировали. Теперь, стоя рядом с четырёхрогим, можно было рассмотреть точные и сильные удары в грудь и бедро, выведшие механизм из строя почти мгновенно и отбросившие его к стене. Из дыры торчали погнутые шестерни и выпавшая из креплений лента пружины, похожая на плоскую, готовую к нападению змею. Предмет, которым эти дырки наделали, явно был острым, похожим на конус пики, только огромных размеров. Трудно было представить, чтобы такой таран тащила с собой группа исследователей, побывавших тут ранее.

 — Кто-то сумел заблокировать эту штуку до того, как она очнулась. — Диксди перевела взгляд на нишу. Это было правдой. Печать была смещена и застопорена двумя брусками хрусталя в момент активации. Много лет подряд печать пыталась запустить заклинание, но натыкалась на прозрачные бруски и сбрасывала его к началу. Когда артефактор только оказалась рядом с пазом, в глаза сразу бросились аккуратные вмятинки по бокам каменной плиты, словно кто-то уже знал о спрятанной за нею печати и осторожно простукивал чем-то тяжёлым плитку, пока не нашёл слабое место. Затем один точный удар превратил защищающий печать камень в крошево, проделав отверстие ровно над магическим диском, достаточное, чтобы вложить пару хрустальных стержней в нужном положении. Диксди оставалось только вынуть их, приложить к печати копыто и потом с силой прижать к полу. Казалось, будто это сделали специально для неё. В голове же всё ещё шумело. Шёпот заклятья гудел в её мыслях, таял вместе с проходящим ощущением силы, медленной, но при этом неостановимой, как если бы она сама была той стеной, превратившей защитные механизмы в крошево и металлолом. — Думаю, если бы не случайность, мы все бы оказались тонкими хрустящими блинчиками заодно с ними.

Диксди ткнула копытцем в сторону груды обломков.

 — Отвратительная перспектива! — Почти хором заявили Блэк и Армос. Ван же промолчал. Под тенью гривы перепончатокрылой в янтарных глазах вновь бегали фиолетовые искорки, а в движениях угадывалось возбуждение, знакомое магам, ощутившим резкий прилив сил. На покрытом копотью полу остался отпечаток, очень похожий на одну из тех расколотых печатей, и вороной, бросив короткий взгляд, прошагал мимо, стараясь не привлечь к этому внимание Армоса.

---

Храм Ицлаколиуке, строение, одной частью утонувшее в зелени джунглей, другой же — в песках сухого котлована, словно божество, играясь с огромной лупой, держало солнечный свет в одной точке до тех пор, пока всё живое не превратилось в песок. Высокий чёрный единорог вглядывался в страницы потрёпанной книги, гадая, какой из трёх входов правильный. На левом была нарисована пасть, на правом изображался полуприкрытый глаз, а вот центральный вход был без изображения. Кто-то не в меру умный запустил в него каменное ядро, торчащее из стены по сей день. Впрочем, подобные ядра валялись повсюду. Скорее всего, встреченные им ранее деревянные постройки, почти сгнившие от влажного климата, были метательными устройствами глубокой древности. Вот только кому нужно было поливать храм градом камней и зачем — оставалось неясным. Обломки арки перегородили путь, но это оказалось не проблемой. Несколько прыжков, узкая щель между камнями и потрескавшаяся лестница — вот и всё, что было на пути в первый из залов. Сверяясь со страницами, он быстро отыскал нужные знаки на полу и вовремя пригнулся, когда несколько ржавых копий вылетели из стены и со звоном ударились о стену чуть выше его головы.

 — Пропади пропадом автор этих описаний. — Прошипел незваный гость руин. Хотя автор был не виноват. Ловушка была пройдена верно, просто раскачалась, и часть копий всё-таки выстрелила. Теперь препятствием была дверь. Два шарика легли на чаши, сместив стрелку весов к одному из знаков на стене. Сухой скрип механизма, и дверь нехотя раскрылась, осыпав единорога камешками и сухими листьями вездесущего вьюнка. Семена деревьев нашли свой путь в это место и дали жизнь нескольким исполинами, разломавшим стены и пол своими корнями. Ветви уходили под потолок и, пробив его, топорщились к виднеющемуся между ними небу. Знай он об этом раньше, можно было не танцевать по полу, ожидая стрелы в круп или огненного дыхания из каменных статуй. Плюнув на валяющийся у стены щит, он зашагал дальше.

Переходы, тупики и кладовые с древним оружием, годным разве что для музея, чередовались с длинными коридорами, уставленными статуями кисточкохвостых единорогов. Тут приходилось быть особенно осторожным. Обманчивый рисунок на полу мог быть как декоративным, так и нести в себе магический запал. Тёмный гость поправил непослушную дымчатую гриву и начал осторожно сдувать телекинезом пыль с пола. Догадка оказалась верна. Рисунок был не просто выцарапан в полу, но ещё и залит мягким металлом, способным гнуться, но сохранять свою форму достаточно долго. Вне сомнений, под тем куском упавшей статуи этот узор сохранился так же хорошо, как и других частях пола. Что ж, на это у него был свой ответ.

Из сумки показался небольшой хрустальный шарик с вязью символов по периметру. Он долго возился с ним, пока не вышло сделать в точности то, что было написано в книге. Точнее, он скорее, два шара разбил и один потерял, прежде чем у него получилось завершить узор от начала и до конца. Шарик звякнул и покатился по полу, загораясь желтоватым огоньком, когда пересекал то или иное заклинание. Вскоре он выкатился туда, где заклинаний не оказалось, и остановился. Единорог вздохнул. Это было чуть дальше, чем он думал, и неизвестно, хватило бы куска пола без магии для его задумки.

 — Кто не рискует, тот не получает приз. — Проговорил самому себе единорог и начал чертить круг переноса, пытаясь настроить его ровно на то место, где покачивался хрустальный шарик. Линия за линией, один символ за другим, схема обретала детали и направленность, вытянувшись из круга витиеватой стрелой. Символы тускло загорелись, и он наступил на них копытами.

Заклинание удалось, хотя он и вышел мордочкой в стену, прокляв неровный пол и основательно подпорченный магический ингредиент, оказавшийся недостаточно вязким для выведения знаков на камне. Шарик, поднятый и запущенный по полу вновь, больше не загорался, и любопытный маг спокойно зашагал дальше, время от времени поглядывая на изящные статуи бывших владельцев этого места. Украшенные ветхими перьями, бусами и массивными кольцами из прозрачного камня, они казались почти живыми, если бы не мраморная холодная поверхность и довольно грубо высеченные черты мордочек. В книге была краткая легенда, но она казалась слишком невероятной, чтобы быть правдой.

 — Племя бледномастных пришло в эти края, неся справедливость и показывая чудеса, сравнимые лишь с создателем этого храма, во славу которого местные пони приносили еду, украшения и исполняли танец буйства природы и... хм... что же там ещё было... — Единорог пролистнул несколько страниц, убедившись, что продолжения этого описания и не было. Дальше рассказывалось лишь о том, что прекрасные бледномастные с тонкими хвостами, украшенными кисточкой, принесли свободу от жутких существ джунглей, научили ритуальному танцу и брали в служение самых красивых и изящных кобылок, одаривая их изысканными украшениями и невероятно вкусным напитком, горящим в темноте, словно дольки цитрусовых на свету. Всё это могло быть интересным, но не больше чем описание храма и его ловушек, скрывающих от любопытных глаз весьма примечательный предмет, копия которого была утеряна во времена правления вендиго.

 — А теперь дверь... вложить жука в... в куда? — Единорог изумлённо рассматривал рисунок на двери. Кто-то уже пытался пробраться сюда, но безуспешно, лишь оставил следы когтей на всех отверстиях, что там были. Найти нужное оказалось не так просто. Фигурка жука не хотела вставать ни в нижний паз, ни в боковые. Лишь с пятой попытки, он, наконец, вцепился лапками в изогнутую рамку и открыл замок. Дверь покачнулась и ушла в пол, открыв рогатому гостю сокровищницу. Легенда не врала. Пол был усыпан грубо сделанными монетами, с расплющенными от центра так, что края казались рваными и в зазубринах. Грубые сундуки из цельных брёвен успели растрескаться, теряя своё содержимое. Пара колонн рухнула и утонула в груде золота, смяв не слишком изящные, но толстые кубки из мягкого металла. В конце находилось то, за чем он сюда шёл. Небольшой алтарь и каменная шкатулка. Два единорога грозно смотрели на гостя каменными глазами, обвешанные истлевшей броней из коры деревьев, чешуек неведомых существ и сотканных из лиан перевязей. Когда-то они наверняка бы напугали незваных гостей, имитируя вечно бодрствующую стражу, но сейчас отвалившееся копыто и трещины на мордочках выдавали в них грубые поделки. Покачав копытом перед носом одной из статуй, единорог подошёл к шкатулке.

 — Оу... невероятно, всё как написано в книге. — Проговорил он, медленно поднимая крышку. Под ней, в изъеденной жуками красной тряпке, лежал обсидиановый клинок с прозрачным камешком в рукояти. С виду хрупкое оружие на деле являлось ценным совсем по другой причине. Его ценность не шла ни в какое сравнение с барахлом вокруг. Осторожно вынув предмет, единорог одновременно положил назад равную по весу штуковину, похожую на кусок рукоятки кубка. Рычаг под шкатулкой дрогнул, но остался на месте. Теперь оставалось закинуть в карман несколько монеток и браслетов, чтобы окупить свой путь. Единорог усмехнулся и, захлопнув фолиант, зашагал прочь из сокровищницы. Остальное его интересовало куда меньше. Он не знал, что спустя пару лет, сюда придёт другой гость, в сопровождении куда более алчных спутников, с той же целью, но в итоге вынесет лишь золото, оставив в шкатулке издевательскую записку.

Артефакт Тескатлипока ждал своего часа в походной сумке, обретя нового владельца, достаточно хорошо знающего, для чего он мог пригодиться.

---

Вороной приоткрыл сумку и взглянул на камешек в рукояти. Тот горел тускло. Это значило, что те, на кого он реагировал, были далеко или, как минимум, за парой стен от них. Если в подземелье некрополя были "скрипуны", то они вели себя, как минимум, странно. Таиться, прятаться, ходить следом, но вместо нападения нырять в арки при первом же движении к ним? Нет, тут явно было что-то не то, но вороной не мог понять, что именно. Они шли достаточно долгое время с момента встречи с каменными механизмами, но в нишах по-прежнему встречалась лишь пустота или совсем небольшие обломки от тех, кто некогда тут лежал. В гнетущей атмосфере полумрака даже короткие фразы разносились эхом и превращались в стенания давно покинувших эту землю существ. И снова слышался скрип и шорох копыт. От этих мыслей его отвлёк голос Диксди.

— Как тебе младшая Печать Стражей? Расположи ее, где захочешь, прикоснись и синхронизируй с артефактом телекинеза. Мгновение, и некоторое пространство вокруг неё станет Стражем. Например, часть коридора... — Едва слышно, с трудом сдерживая восторг, прошептала она. — Жаль, что её уже замкнули, и от этого её хватило всего на один раз, да и после изъятия из ниши она становится хрупкой. Хотела бы я знать, кто смог разобраться с нею и заблокировать... Но здесь должны быть ещё... Это... так прекрасно...

— Ты себя хорошо чувствуешь? — Ван осторожно наклонился к мордочке синей пони, пытаясь рассмотреть, не изменились ли её глаза.

— Вполне... а почему ты спрашиваешь?

— Просто... Волнуюсь.

Белый единорог шагал от одной нише к другой, изучая имена и радостно восклицая, когда находил известных в истории магов.

 — Скейл Эмбер... Маг, открывший заклинание, способное сохранять свет в стеклянном сосуде, из которого стеклодув должен был откачать воздух и после наглухо запаять. Изобретение хрупкое и довольно опасное, не говоря уже о его недолговечности. До наших дней дошли лишь туманные описания. Осколки таких сосудов находили во многих местах археологических поисков, но кто бы мог подумать... что его путь завершился тут. Это делает изобретение старше как минимум на дополнительных семь веков, а единорогам древности, после исчезновения Кристальной Империи, пришлось открывать его заново. А сколько ещё подобных магических вещей было утеряно? — Армос оглянулся на шагающих позади Диксди и Вана. — Вот взять ваши познания, мисс Диксди. Вы смогли разобраться с устройством двери, создав её точную копию. А этот предмет, ожививший стены? Просто удивительно. Множество прекрасных творений лежит забытыми в подобных местах, ожидая нужного момента... и нужных копыт, чтобы их взять.

Куда клонил белый единорог, Вану не понравилось. Ему сразу вспомнился разговор о Сомбре в пещерах, и чуть раньше, на станции железной дороги в Кристальной. Похоже, это заметил не только он, когда рядом заговорила Диксди.

— Вы хотите добавить... — Она сделала небольшую паузу, словно подбирая нужное слово, — опасных творений, способных оказаться не в тех копытах.

Она практически озвучила невысказанную мысль Вана по этому поводу. Ему, не раз встречавшемуся с последствиями всплывших на аукционах магических вещей или свитков с глупейшим образом искажёнными заклинаниями, было хорошо известно, что может случиться. Попади такая штука, вроде использованной Диксди в коридоре, к таким типам, как Марий или компания этого неизвестного мистера Хорна, написавшего карту этих мест и оставившего, как минимум, троих спутников на верную погибель – и жди беды. Уж они точно не были теми, кому стоило бы добираться до подобных штук. Уже одно то, что Армос был связан с ним, заставляло вороного пристальнее следить за каждым действием и шагом лидера группы.

— Армос, вы несколько переоцениваете мои познания. Это мой талант, моё призвание... не более того. — Голос Диксди стал мягче и даже слишком. — Однажды я уже слышала подобные речи... чем могли бы вы пожертвовать ради возможности обрести подобный артефакт? Вороной поперхнулся. В янтарных глазках перепончатокрылой плескался огонёк интереса. Ей правда было любопытно, что ответит белый единорог. И помня о том, чем могут такие артефакты грозить, вороному самому стало интересно, что же ответит их лидер.

— Пожертвовать? Чем угодно. Но смею заметить, не для себя, но на благо всей Эквестрии. Знаете, мир куда сложнее, чем может показаться вначале. Хотя кому я это говорю. Вы обладаете знаниями явно выше планки, установленной в... некоторых закрытых сообществах. — Единорог едва не сказал про Орден Магов, но вовремя спохватился, вспомнив о созданном её спутником магическом щите. Там, в коридоре, когда стражник тянул лапу к пегасочке, барьер вспыхнул лиловой завесой, оторвавшись от начерченных на полу линий. Каменная лапа скребла по нему, а прозрачная завеса лишь слегка прогибалась, покрываясь блёклыми разводами. При этом рог их чёрного спутника и не думал светиться. Лишь когда стража расплющило стеной, завеса пропала, и Армосу пришлось создать свой барьер, оградив всех от мелкой каменной шрапнели. Эти узоры, символы, они явно были из ордена или чего-то, к нему близкого. А гадать, выучил ли этот подозрительно высокий единорог такую магию сам или ему кто-то подсказал, не слишком хотелось. Армосу нужно было знать точно, но для этого надо было подгадать момент.

Тонкий свист, послышавшийся из туннеля мимо входа, в который они прошли, перерос в вой, от которого заложило уши. Что-то хрустнуло, и часть потолка рухнула, наполнив тёмный проход густыми клубами пыли.

 — Что это за звук? — Прижав ушки, Диксди вжалась в нишу, вырубленную в стене. Вокруг похолодало, и поверх покрытых письменами стен поползли искрящиеся пятна инея. Словно ответом на её вопрос вопль раздался вновь, только уже ближе, и под аркой, где они не так давно шли, появилась тёмная фигура. Сухой костяк, в изношенной накидке поверх некогда цветастого одеяния, медленно и неестественно широко раскрыл рот, похожий на обрамлённый белыми зубами провал в пустоту, и снова издал протяжный оглушающий вопль. Там, где должно было виднеться горло, блестел широкий золотистый ошейник с ограненным рубином в центре. Едва вопль стих, камень угас, и в коридоре послышался скрип и цокот костяных копыт.

— Некогда пояснять. Нам нужно убраться отсюда куда подальше, пока это чудовище снова не начало орать... — Полуоглохший Ван не мог понять, говорит он тихо или уже сам кричит, но спутники вроде бы услышали его и заторопились в проход, куда указал Армос. По счастливой случайности, дверь там была не заперта и была выкована из нескольких листов металла, сложенных, как бутерброд, с двух сторон от замкового механизма. Замок уже был сломан, но пары кусков камня хватило, чтобы заклинить её и не дать существу её открыть. Всовывая камни в петли и под саму дверь, Ван вглядывался в щель. Костяк медленно брёл по коридору, но уже не один. Рядом появилось ещё несколько, размеренно поднимающих и опускающих копыта, словно признав в вопящей твари своего предводителя. Или предводительницу (поди разбери, кому принадлежит эта костяная мордочка под накидкой). Свет от камешка в рукояти артефакта уже виднелся сквозь зазор в сумке, а это значит, что сомневаться больше не было смысла.

Легендарные описанные в мифах "скрипуны" действительно существовали, вот только Вана это не сильно радовало. Равно как то, что Армос поразительно спокойно отнёсся к этому факту, в отличие от побелевшей от ужаса пегаски и нервно тянущегося к кирке Блэка. Диксди же...

Диксди смотрела на ограничитель, чья металлическая поверхность была просто усыпана мерцающими символами разных размеров и в разных позициях. Стрелки срывались с места, указывая то на одну комбинацию, то на целую линию знаков, перекрашивающихся с жёлтого в красный. Одновременно с этим, словно не замечая всей сложности ситуации, она крутила в копытах и телекинезе небольшой диск, основу вытащенной из стража шестерни. То, что у неё не хватало нескольких зубчиков, её не смущало. Артефактор быстро и точно крепила к шестеренке небольшие самоцветы, прижимая ушки, когда из-за двери снова раздавался приглушённый вопль. Получившийся предмет, тускло светящийся лиловыми камешками, она сунула в сумку, едва Ван подошёл к ней ближе.

— Какой ужасный звук... — Чуть сморщившись, заметила она, встав с пола и поправив сумки. — Что это такое вообще? У меня чувство... словно вокруг что-то гадкое...

— Довольно точно замечено, но я не совсем уверен в своих догадках. — Ван оглянулся на дверь. С той стороны уже тарабанили костяные копытца, но металл пока держался, а помогала ему в этом небольшая связующая схема, наспех набросанная прямо по ржавой поверхности первым попавшимся под копыто камнем. Дверь скорее вывалится с куском стены или существам надоест в неё ломиться, чем схема перестанет работать. Несмотря на это, все перешли на бег, следуя указаниям Армоса, удерживающего перед собой карту телекинезом. С нежданными попутчиками, проснувшимися от вечного сна, не было и речи об осторожности. Впрочем, описания в карте стали точнее, и часть мелких ловушек удалось проскочить, даже не заметив их. Закрывая за собой очередную дверь, вороной задавался лишь одним вопросом: каким путём они будут отсюда выбираться и что случится, если эти обитатели тьмы решат выйти наружу. Это не говоря уже о том, что он даже не знает, сколько их тут всего. От мысли, что все пустые ниши в залах вовсе не были пустыми когда-то, и их содержимое сейчас может бродить по бесчисленным и перепутанным переходам, в груди у Вана похолодело. Перед глазами встал текст о грифоне, набивающем сумку кольцами. — Чтоб тебя, Марий... вот уж удружил так удружил...

Где-то вдалеке грохнула дверь, словно её выбили тяжёлым тараном, но пони уже вошли в просторный зал. Стены, если не считать чуть больше десятка аркоподобных отверстий, сходились в центр потолка полусферой, покрытой письменами и полуобьёмными статуями, изображающими не то древних правителей, не то магов прошлого или героев давно минувших битв.

— Вот мы и на месте... — Отдышавшись после бега, проговорил белый единорог, взглянув в сторону торчащего из центра обелиска. В его выемке по центру виднелась вложенная массивная каменная книга, раскрытая ровно по середине. От корешка, выглядящего как стальной прочный цилиндр, вниз спускались механические лапки, соединённые с шестернями и поршнями, частично прикрытыми развалившейся от времени облицовкой. Кто бы ни был создателем этого воистину монументального фолианта, он явно не собирался брать его с собой. Да и перевернуть страницы было явно под силу только скрывающемуся под обелиском механизму, потерявшему отдельные части в неравной битве со временем. Часть деталей валялась на полу, искорёженная и отломанная, словно их не просто вынули, но ещё и долго топтали.

 — Мы, может, и на месте, а вот они собираются оказаться тут с нами. — Буркнул Ван, с опаской посмотрев назад. Из-за приглушённых воплей и шорохов ему мерещились твари прямо за спиной.

 — Им сюда не войти... Не могут. Этот зал... — Армос суетливо бегал от одной полусферы в полу к другой, нажимая на выпуклости и вынимая из них полуржавые цилиндры. Постучав ими по полу, он наспех впихивал их назад, не дожидаясь, когда тихий гул стихнет, и на каменной поверхности проявится малиновый узор. — Имеет свои особенности.

 — Мы на такое не подписывались! — Дар речи наконец вернулся к Алиорин, и она шагнула к единорогу с твёрдым намерением если не получить ответы на вопросы, то как минимум высказать всё, что она думает по этому поводу. — Что это за твари? Ладно, ловушки... ладно, механическое нечто и... нечто непонятное, сотворённое ею.

На этой части она указала в сторону Диксди, с любопытством рассматривающей зал и письмена в нём.

 — Если мы выйдем отсюда, моя плата повысится раза в три! И поверь, я выберусь отсюда, с твоей помощью или без! — На плечо Алиорин плавно опустилось копыто Блэка, и она ощутила, как он прижимает её к себе. — А вы двое, что такие спокойные?

 — Думаю, они просто или знают больше нас, или побывали там, куда ни мне, ни тебе и соваться не стоит. Я прав, мистер Ван и мисс Диксди? — Голос земнопони слегка дрожал, но он старался держаться бодрее. Даже учитывая тот факт, что ему пришлось расстаться со своей любимой киркой, использовав её в качестве засова для последней из дверей.

 — Отчасти, мне жутко не меньше вашего. О "скрипунах" я только читал в книгах, но никогда не думал, что встречусь с ними мордочка к мордочке. — Вороной нахмурился. В некоторых местах, где ему довелось побывать, древняя схема символов, созданная магами ещё во времена Великой Зимы, показывала отголоски присутствия таких существ. Даже в одном из разговоров с Селестией — принцесса лишь улыбнулась, сказав, что они теперь просто страшилки для жеребят. Но тут, ещё на вершине купола, знаки горели куда ярче. На миг он пожалел, что провёл меньше времени в разделе древней магии, чем надо было, считая это бесполезной тратой времени. Сейчас у него в распоряжении было всего несколько вещиц, и его глодали сомнения в их эффективности. Встряхнув гривой, он перевёл взгляд на Диксди. Перепончатокрылая изучала зал, словно для неё не существовало проблемы в виде очнувшихся костяков, наполненных бездумной магией, пронизывающей это место настолько плотно, что, будь она осязаема, всё было бы затянуто тонкими нитями, как паутиной. Она с любопытством поднимала куски механизма, рассматривала обломки камня и, казалось, пыталась прочитать надписи на каменном изваянии в центре, выбитые на тёмной поверхности чуть выше каменной книги. С её мордочки медленно сползала улыбка, и для Вана это стало ещё одним тревожным знаком. Подойдя к ней, он услышал голос Армоса.

— Поздравляю! Мы находимся в архиве некрополя. Место, где давным-давно было создано одно удивительное заклинание. Но, увы, оно так и не было закончено. Хотя это немного отличается от поставленной передо мною цели, но упустить такой шанс... будь вы на моём месте — вы поступили бы так же. — Армос, закончив со сферами, медленно подошёл к книге, открыв в цилиндре корешка небольшой люк и выдвинув оттуда пустой желобок на двух тонких поршнях. — Помните, я говорил о том, насколько бесценные знания были утеряны в своё время? Но это не совсем так... То, что находится перед вами — нечто большее, чем просто архив. Это попытка сохранить магам возможность создавать заклинания дальше. А другим — использовать их в своих целях.

 — В каком смысле, Армос? — Ван насторожился и потянулся телекинезом к угольку в кармане сумки.

 — И что с того? Эту штуку не вынести отсюда, даже если нас тут было бы с десяток! — Пегаска жалась к Блэку, переводя взгляд с лидера на необычно спокойного единорога.

 — Вынести отсюда? Ха! Что бы достать знания, не нужно ничего таскать. — Армос постучал копытом по рогу. Как он и думал, Блэк и Алиорин обернулись, оторвавшись от рассматривания полусфер, мерцающих тусклыми символами. — Это создавали не пони, гнущие спину на своих полях и воющие с буйной растительностью лесов, и не пегасы, в то время способные быть лишь кочевниками и довольствоваться тем, что подарит им природа на своих плато. Это было создано нами. С каждым столетием это место дорабатывалось, улучшалось, наполнялось сухой выжимкой правителей и магов тех времён. Лишь отщепенцы не понимали, какая возможность оказывается перед ними. Но таких было не так уж и много.

Синяя пони напряглась и неуловимым движением оказалась возле вороного. Прищурив янтарные глаза, она свежим взглядом осматривала полусферы, едва слышно гудящие и мерцающие тусклой вязью старинных символов. По дорожкам в полу плавно текла едва различимая дымка, собираясь в кольцах вокруг обелиска, просачиваясь в отверстия и наполняя прозрачные трубки в основании. Вылетевший из её сумки мехаспрайт летал над полом, словно не в силах выбрать, какой из узоров его интересует больше всего. Переливаясь голубоватым светом, он казался диковинными светлячком в этом покрытом полумраком месте.

 — Мне это не нравится. — Тихо шепнула она, приблизив мордочку к уху вороного, одновременно следя за тем, как мехаспрайт нырнул к одной из полусфер и, получив короткий разряд лиловой молнией, отлетел в сторону, обиженно зависнув возле пегаски. — Армос. Может, объяснитесь, что всё это значит?

 — С чего бы начать... Ах да, наверное, с того, что вы держите в сумке записи сопровождавшей мистера Эбони Хорна пегаски, хотя и сказали, что они сгорели в пламени. Лгать нехорошо, не правда ли? Но вижу, они были не слишком полезны... — Армос обернулся, с удовлетворением заметив изумление на мордочках артефактора и её спутника. Догадка оказалась верна, в письменах Хорна упоминалось об отставшей по вине случайного обвала спутнице. Случайно или нет, но трудно поверить, что в сухом коридоре записи могли не сохраниться, а пламя добралось до них так быстро, что от них ничего не осталось. Да и в тот момент, когда они натолкнулись на оставленную тем пони, набравшим больше сокровищ, чем смог унести, надпись, только эти двое едва заметно выдали своё знакомство с этим именем. — Вот вы, Ван, вполне можете быть из Ордена Магов. Даже если это не так, та символьная магия, продемонстрированная в коридоре, недоступна простым ученикам магических школ. Если они, конечно, не согласились на большее, чем просто службу в страже при дворе Кантерлота. Хотя отсутствие у вас именного кулона смущает. Куда вы его дели, не скажете?

 — Допустим, у меня были свои способы получить образование. — Хмуро буркнул Ван.

 — Ладно, ладно. Я пошутил, вы не из Ордена. Иначе бы мистер Хорн не был бы так спокоен на ваш счёт. Ведь главная персона этого праздника силы — ваша необыкновенная спутница. — Армос ткнул копытом в сторону Диксди, одновременно достав какой-то предмет и впихнув его в корешок книги. Надписи на каменных страницах вспыхнули, и предмет, войдя в цилиндр, замер, уткнувшись кончиком в грань чёрного кристалла. — Без неё всё это не имело бы особого смысла. Но вот незадача, у меня тоже есть свои планы на это место. Эбони Хорн предусмотрел всё. И ваше присоединение к нашей экспедиции в том числе. Признаться, я искренне удивился, увидев вас двоих тогда в библиотеке. Вы даже дали примерно такой совет, как он предполагал. Уже тогда я почти не сомневался в верности его записей, но когда вы появились снова и вступили в нашу экспедицию в Кристальной, последние остатки сомнений рассеялись. И если часть Хорна об этом месте была правдой, то записи, передававшиеся из поколения в поколение в моём роду, тем более не могли оказаться мифом. Ну а с помощью его рекомендаций добраться сюда было намного проще.

 — И что же это за записи? Перечень немыслимых сокровищ? Кажется, мы уже встретили тех, кто унести их не смог, а ещё толпу тех, кому это не слишком понравилось. — Ван кивнул в сторону коридора, где едва слышно доносились вопли уже нескольких жутких существ, по несчастливой случайности оказавшихся в этом месте по окончанию жизненного пути.

 — Пф, вы же не принимаете меня за простого искателя наживы или бесполезных черепков, ценных лишь для историков, не понимающих, что можно копнуть глубже, чем просто землю? — Армос повернулся к тускло мерцающему в корешке книги предмету. Столько усилий, поисков со дня возвращения Кристальной, пока однажды этот кусочек не обнаружился на самой окраине, далеко от границы страны, вонзившийся в камень, словно тот был из мягкой глины. Чёрное обломанное основание, переходящее в красный острый кончик, чуть погнутый, но такова была его форма. И мало кто стал бы смеяться, когда он находился на лбу своего владельца. Кусок мрачного рога дрожал под стеклянной поверхностью цилиндра, питаясь стекающей по ложбинкам магией, ожидая своего часа. Армос косо взглянул в сторону Диксди. — Вы провели меня по действительно очень памятным местам. Сгинувшая в горах армия Чёрного Короля. Кто-то вообще задумывался, почему был выбран такой необычный ход? Зачем было отправлять огромную армию, скованную из сильнейших единорогов, через горные перевалы и небезопасные долины, когда Кантерлот лежал прямо перед ним? Правитель Кристальной имел запасной план, но вот выполнить его не вышло. Неужели вам не хочется знать ответ?

 — Какое нам дело до тирана, погрузившего всю страну в страх и отчаяние? — Блэк шагнул к единорогу, но замер, заметив холодный блеск в его глазах.

 — Очевидно, что никакого. Если конечно отбросить один незначительный факт... — Армос зажёг свой рог и косо улыбнулся.

 — Добро пожаловать, правитель. На данный момент большая часть ячеек не функционирует, считать заклинания не представляется возможным. Желаете активировать заклинание проверки или продолжите приостановленное заклинание? — Сухой голос раздался от стен вместе с зашевелившимися статуями в потолке. Хрустнувшие, теряющие части механизмов изваяния правителей прошлого с безучастным взглядом смотрели на пони внизу. — Консервация заклинания произведена с нарушениями, возможны незначительные отклонения в финальном результате. Производится обнаружение необходимых компонентов для завершения заклинания. Компоненты обнаружены.

Земнопони плавно достал из сумки короткий лом. Он уже видел слабую часть механизма в обелиске и надеялся достать до неё прежде, чем их лидер сотворит какую-то глупость. Заметив его движение, Алиорин приспустила крылья, готовая взмыть вверх, отвлекая Армоса. Чуть левее вспыхнула алая искорка на роге чёрного единорога и фосфорный блеск на копытах артефактора. Значит, они не одни почуяли что-то странное. Это радовало искательницу приключений, но вот слишком спокойное выражение на мордочке их лидера взывало сомнения в успешности их планов.

 — Это место — кладезь знаний. Опыт многих поколений магов! То, что оказалось утерянным в пожарах, хранится тут. В целости и сохранности. — Армос кивнул в сторону мерцающей книги. — Вместе с их создателями, в основном.

 — И ты хочешь ими воспользоваться? Нет опасений, что так ты повторишь судьбу Сомбры? — Ван проклял покрытый узорами пол, на котором невозможно было начертить хоть сколько-то внятную магическую схему.

 — Есть. Для этого мне и были нужны они. — Единорог кивнул в сторону медленно подкрадывающегося земнопони. Один рывок скользящей сверху тени, но копыта пегаски внезапно ударились в прочный прозрачный купол магического барьера, а стальной лом, способный оставить отметину даже на очень прочной двери, со звоном отскочил в сторону, вырвавшись из зубов Блэка. — А вот это уже было глупо. Я всё-таки маг...

Короткий жест рогом, и Алиорин оказалась отброшенной к одной из сфер. Она ещё только сползала с каменной поверхности, когда телекинез обхватил Блэка и прижал его к полу так, словно на него свалился груз весом в дюжину пони.

 — Алиорин... если ты что-то с ней сделаешь... я... — Земнопони хотел добавить ещё что-то, но его ткнуло носом в пол, и он замолчал.

 — Отлично, теперь никто не помешает нам продолжить разговор. Им ведь совсем не нужно знать, что рядом с ними шагала... демикорн. Ведь я прав? Конечно, прав. Последняя, возможно, из некогда удивительного народа, так тщательно скрывающая свою настоящую личность под фальшивой историей о потомстве кисточкохвостых единорогов и ночных пегасов. Вероятность такого союза крайне мала, и это знает любой, кто изучал историю чуть шире обычных историй об этих двух народах. — Армос, прищурившись, улыбнулся, заметив, как сбилось заклинание у чёрного единорога и как замерла артефактор с кружащимся синим шариком над ухом. — Отчасти вас выдала реакция на легенду, пересказанную уцелевшими воинами чёрного короля, столетия скитавшимися в тени, когда их правитель пал, а страна развеялась в воздухе с утренним туманом. Но куда больше о вас рассказали записи Эбони Хорна. По ним было проще определить некоторые из символов вашего удивительного заклинания, разбирающего механизмы на части. Хотя меня всё же глодали сомнения. Вдруг это просто подделка? Но я рад, что это оказалось правдой. Представьте себе, сам Эбони Хорн приготовил вам тут подарок. Но для этого подарка нужно несколько условий, одно из которых я немного поменял... в свою пользу.

 — Отпусти их! — Ван вышел вперёд, направив на единорога свой рог. Вопреки ожиданиям, цепь в сумке молчала, как и аэтаслибрум. Что-то в зале их пугало. Или просто оба предмета решили, что их время ещё не наступило.

 — Иначе что? Как вы можете заметить, в этом зале символьная магия не слишком полезна. Ровных поверхностей нет, да и не думаю, что дам возможность их искать. Не глупите, Ван. Вы необычны, интересны, но только потому что Эбони Хорн отчего-то отметил вас в своих копытописях. Не скажете, почему? — Армос продолжал держать заклинание наготове, отчего падающий от рога свет, отбрасывал глубокие тени на его мордочку. — Что делает вас таким особенным в его глазах? Всего лишь маг, связавший свою жизнь с неуклюжей символьной магией вместо использования магии рога?

Ван молчал, размышляя над сказанным. То, что лидер предыдущей экспедиции знал о нём и Диксди, было подозрительно. Учитывая, что тогда они не знали друг друга, а он сам был учеником магической школы в то время и уж точно не мог быть интересен исследователю древностей. Кусочки головоломки рассыпались, не желая складываться, а этого вороной очень не любил.

 — Вот и я не знаю. Однако предлагаю сделку. Мисс Диксди Дуо, сложите свои артефакты, и я, так и быть, отпущу этих двух искателей сокровищ. Древние магические побрякушки в обмен на свободу и неприкосновенность этих двух. — Армос вздрогнул, когда метко брошенный Ваном камень скользнул по невидимой поверхности щита и, оставив медленно расходящиеся разводы на поверхности, улетел вглубь зала. — Вы думали, я снял щит? Первое правило, мистер Ван — всегда защищать рог с заклинанием от внешних ударов.

 — Надеялся, что выйдет. — Признался вороной, с досадой понимая, что их соперник предусмотрел даже это.

 — Конечно, вы можете уйти отсюда. Возможно, даже выйдет избежать встречи с разбуженными обитателями этого места, вот только без карты и знаний, как остановить ловушки, невидимые для вашей спутницы, сомневаюсь в вашем успехе. — Единорог тонко улыбнулся, покачав головой. — Из всех в этом лагере копателей земли у вас есть шанс спасти себя и их, выполнив одно лишь условие. Мисс, неужели эти вещицы вам так дороги? Дороже безопасности себя и других?

 — Компоненты стабилизации заклинания определены. Производится оценка эмоционального и физического состояния. — Голос вновь раздался в зале. Несколько статуй рухнули с потолка, но не разбились, а медленно встали на копыта, мерцая кристаллами в прорехах каменной брони. Пол с обеих сторон обелиска раскрылся, и под сопровождающий их скрежет камня о камень плавно выдвинулись два ложа, украшенных помятыми золотистыми узорами и слегка потрескавшимися самоцветами. Вместе с ними из пола появился небольшой трон, чуть отклонённый назад. Покрытые трещинами подлокотники ещё держали вставленные в себя янтарные самоцветы, но часть других пазов была пустой. На спинке же издевательски поблескивал новизной знак в виде профиля единорога с красноватым остриём рога. Каменные изваяния легко подняли бесчувственного Блэка и потащили к ложе. — Видите? Ему оставалось совсем мало, один шаг до становления чем-то большим, чем просто единорог. Возможность открыть потенциал своей магии, но он отступил. Лично принял бой с принцессами на улицах своей страны, бросил всё это, готовящееся не одно поколение. И знаете, что я думаю? — Армос бросил короткий взгляд на обелиск. — Он рассчитывал вернуться, когда мир станет слабее. Но не смог. Над ним одержала победу сила, считавшаяся утерянной тысячу лет... Какая жалость. Впрочем, довольно истории. Диксди, снимайте свои артефакты...

 — Нет! — Стоявшая рядом синяя пони внезапно шагнула назад, приложив копыто к виску. — Нет! Ограничитель, отмена директив с пятой по двадцатую. Закрыть ключи с десятого по семьдесят шестой. Отключить подготовку рубинового режима!!

Шипастый хвост просвистел и хлестнул циферблат, заставив того разворачивать стрелки, зажигая один за другим символы и меняя их цвет с зелёного на красный. Зал наполнил скрежет насильно останавливаемого часового механизма, источающего оранжевый дым, тонкими струйками стекающий к копытам Диксди.

 — Что... что происходит? — Вороной застыл в растерянности.

 — За мной. Направо и по коридору... нет времени объяснять! — Коготь на крыле развернул вороного, и Диксди потащила его прочь от зала в один из проходов. За их спинами раздался вопль Армоса, совершенно не ожидавшего такого поворота событий. В стену позади них влетел шарик магии и рассыпался искрами, оставив на камне тёмное пятно гари.

 — Но Алиорин... Блэк... они остались там! Диксди, мы не можем их бросить! Нам надо... — Рядом вспыхнул фиолетовым пламенем глаз Диксди и Ван осёскся.

— Мы вернёмся за ними, когда я буду готова. — Сухо отозвалась она, и в голосе почувствовался металл. С бедра раздался перестук шестерней, словно ограничитель начал отсчитывать время. Не сбавляя скорости, Диксди щёлкнула по нему кончиком хвоста.

 — Готова к чему? — Ван морщился, ощущая саднящую и затягивающуюся царапину на своём плече от когтя демикорна. — Ты хоть представляешь, что он может с ними сделать?

— Нет, но и не вижу причины оставаться там. — В голосе синей пони вновь появился металл.

— Во имя принцесс, как он вообще узнал о тебе! — Ван перепрыгнул через повалившуюся колонну и вновь выровнял бег, с трудом поспевая за демикорном.

— Кто? Армос? Или этот Эбони Хорн? — На бегу бросила Диксди, сворачивая в очередной проход и перепрыгивая через упавшую колонну. Вслед за нею летел мехаспрайт, тихо щебеча на инитиумнарском непонятные слова. Она вслушивалась в них и выбирала из проёмов дверей нужную, порой сворачивая внутрь в последний момент.

 — Оба. Считалось же, что о демикорнах никто не знает. Да я сам не знал. И, судя по тому, что погоня в Кантерлоте от нас отстала, они не в курсе тоже. — Ван с трудом переводил дух, едва поспевая за необычно быстрой Диксди, да ещё и с куда более тяжёлой сумкой, чем его собственная. — Да ещё ощущение, словно он предугадывает каждый наш шаг.

 — Подтверждаю... Начать предварительную запись. — Она выдохнула и на миг прикрыла глаза, сбавив шаг, пока не остановилась перед запертой дверью. — Невероятно... вот зачем стражи штурмовали это место. Но они не могли победить, кто-то использовал их против самих себя. И да, я не знаю, что он может сделать. Но раз он так медлил, у нас ещё есть время.

 — Хорошо, я признаю, что зря притащил тебя сюда и что мы влипли по самые ушки. — Ван устало притянул мордочку Диксди к своей, с ужасом понимая, что у той один глаз светится фиолетовым огнём, но другой полыхает янтарным светом. — А теперь скажи, что ты имеешь в виду под "вот зачем стражи штурмовали это место"?

Его перебил нарастающий вой. В коридорах оставленных ими позади, слышался топот копыт.

 — Потом... Все вопросы внутри... скажу, когда окажемся там... — Отпихнув его копыто в сторону, она стала открывать замок. Старый механизм с трудом поддавался её стараниям, отчего она, тихо зашипев и ударив по двери копытом, вспорола металл двери рогом, рассекая снизу вверх ржавую начинку. Едва вороной оказался рядом, она с силой захлопнула дверь назад, обернувшись к залу, представшему перед её взором. Круглый, похожий на сплющенный цилиндр, он имел слегка покатый пол, сходящийся в центре чашей. Вокруг выемки, посередине виднелись несколько вытащенных вверх колонн. Не обращая на них внимания, Диксди устроилась рядом с небольшим выступом, похожим на смотровую площадку или трамплин, если бы внизу была вода, а зал был бы бассейном. Но Вана занимало не это, а приближающийся гул за дверью. Поискав в сумке уголёк, он взглянул на дверь и замер. На ржавой поверхности был выведен точный рисунок его укрепляющего заклинания, даже более точный, чем можно было себе представить. Не хватало лишь трёх завершающих линий. Кто бы ни сделал его, он начертил знаки и линии так, что длинный разрез рогом не задел ни одну и важных фигур, словно знал, когда и как эту дверь сломают. Но, кроме того, незамеченная сразу, чуть ниже знаков, виднелась надпись:

"Поздравляю! Эта дверь — последняя проверка. Лишь настоящая особь исчезнувшего народа смогла бы разрубить металл рогом. Скорее всего, за тобой гонятся не слишком спокойные обитатели этого места. Пожалуй, они поплатились за своё усердие, став тем, чем являются сейчас, выполняя приказ одной весьма алчной особы. С ней тебе рано или поздно придётся встретиться, я думаю. Символ на двери не завершён, но клянусь рогом, с тобой явно есть тот, кто легко его закончит. Полагаю, он уже делает это, пока ты готовишься и, скорее всего, читает эти строки. Ведь так? А теперь подбери челюсть и закончи схему, а то укротители сирен, ставшие их заложниками в посмертии, придут за тобой и споют свою мерзкую песню..."

 — Что?! — Вороной в шоке перечитывал надпись, понимая, что лишь теряет ценное время, пытаясь понять, как она могла тут оказаться. Очнувшись от наваждения, он вытащил каменный клинок, и не слишком заботясь о его целости, стал доцарапывать недостающие части.

Заклинание вспыхнуло и впилось в дверь, оживляя ржавый замок. Разрубленные детали собирались обратно, ржавчина частично сменялась на тусклый блеск закалённого металла, дверь обретала прочность, и вместе с нею молодела надпись, оказавшаяся не просто нацарапанной, а выбитой прямо на поверхности весьма твёрдым и прочным инструментом, хотя и в спешке, словно у того, кто делал её, было крайне мало времени.

Ван обернулся к Диксди, крутящей в копытцах мерцающий красным диск. Несколько мелких деталей оказались прикреплены с боков, а вслед за ними в него оказались вставлены несколько прозрачных стержней из уцелевших обломков стражей. Когда их спутникам могла грозить опасность, она просто возилась с какой-то вещицей. Вороной нахмурился и подошёл ближе.

 — Диксди? Я не хочу думать, что это место стало влиять на тебя так же странно, как и на нашего экс-лидера, возомнившего себя наследником тирана прошлого! — Вороной встал перед синей пони, и она медленно оторвала взгляд от почти завершённого артефакта. С копыт плавно соскользнул мерцающий диск, провернувшись и превратившись в шарик из дрожащих и скользящих в пазах хрустальных стержней, окрашенных в бордовый цвет от разгорающихся магических самоцветов.

18. Пробуждение, остывшая сила и сброшенная пешка

Древнее заклинание пробудилось. Артефактор встретилась с наследием прошлого, и теперь от её решения зависела судьба остальных в долине. Голоса прошлого оживают в потоках магии, будоража забытые кусочки истории. Ей нужно спасти своих спутников, но поможет ли ей эта сила… или же окажется врагом?

Белый единорог с досадой пнул сумку Блэка, едва не разбив копыто о сложенные в неё инструменты. Что-то пошло не совсем так, как он рассчитывал. В том, что эта демикорн вернётся, он не сомневался, но что если Хорн предполагал и это? Армос взглянул на обелиск. Книга почти набрала полную силу, просыпаясь от сна, а пегаска и её супруг уже лежали на каменных ложах, даже не предполагая, какая роль им уготована. Простейшее заклинание сна в этом зале сплелось настолько идеально, что единорог сам удивился. Хорошо, если бы оно подействовало и на этого вороного с его спутницей, но тут вышла осечка. Заклинание словно скользнуло мимо них. Другой проблемой были обитатели этих мест.

Костяки выломали дверь, но, уткнувшись мордочками в невидимый барьер, лишь скалились и пытались разрушить его воплями своих предводителей. К счастью, вопли заметно приглушались этим магическим пузырём, не доставляя особых неудобств. А когда он завершит свои дела, они уже не будут представлять особой опасности.

 — Какая удача, что в записях сохранилось заклятье, заставляющее эту штуку думать, будто я здешний правитель. — Проговорил вслух Армос, помахав копытом "скрипунам", но те не разделяли его энтузиазма.

— Это не совсем верно. Произнесённое заклинание не относится к командным, а лишь указывает цель. — Голос раздался вновь, но на этот раз ближе, отчего Армос отпрыгнул в сторону, с изумлением уставившись на стоящую перед ним кобылку из камня. Произнося слова, она приоткрывала рот не в такт, демонстрируя плавно вращающиеся внутри неё шестерни в блеске от мерцающих кристаллов.

 — Но ведь я теперь правитель? Я сказал нужное слово и... — Единорог осёкся. В мыслях пробежала догадка, требующая немедленной проверки. — Этот зал... Он создан королём Кристальной Империи, правителем этих мест, Сомброй? Ведь так?

 — Ответ отрицательный. Данное сооружение было возведено много веков назад, как место последнего пристанища магов, чей уровень магической силы мог быть опасен, в случае потери... потери контроля над нею. Совет Магов прошлого принял решение о создании Санктуария Силы. Для безопасности мира и в содружестве с теми, кого называли Отступниками. Они принесли знания и усилили их достижениями в магии местных чародеев и одарённых... одаренных правителей этих мест. — Каменная кобылка смотрела на пятящегося назад единорога своим мерцающим холодным светом глазом. — За восемь десятков лет до зафиксированного магического всплеска задача этого места была самовольно изменена последним правителем Кристальной Империи, и в один из залов были помещены нарушающие работу Санктуария предметы. Эти недопустимые предметы привели к сбою систем загрузки памяти магов и контроля поглощённой их телами магии за время их жизни.

 — Ты хочешь сказать, эти штуки... — Армос показал дрожащим копытом в сторону костяков.

 — Маги, правители, чародеи, герои прошлого... прошлого... оказавшиеся под влиянием избыточной концентрации магической силы, снадобий или предметов. Заложники собственной жажды знаний. В моих архивах имеется упоминание лишь нескольких источников... источников такой силы. — Статуя наклонила голову и посмотрела туда, где, свалившись с потолка, приземлилась ещё одна фигура — рослый жеребец с отсутствующей частью каменного тела на боку. — Источник "алый", крайне стабильный концентрат магии, не поддающийся вычислению. Первые из магов, оказавшихся в этих стенах, несли в себе смертельное для них количество этой субстанции. Предположительно, они пытались овладеть ею в своих целях, но не смогли оценить... оценить... риски наравне с собственными возможностями.

 — А другие? — Единорог отчего-то ощутил себя неуютно, обнаружив себя окружённым искрящимися и слегка дёргающимися статуями, хотя и меньше размерами, чем стражи. С каждым ударом на потолке становилось всё меньше изваяний, и, даже учитывая, что не все из них вставали на копыта, на их стороне по-прежнему был перевес.

 — Источник "пергамент" оказался менее стабильным и зависел от множества... множества... факторов. Его жертвами были единороги, использовавшие древние книги прошлого, отмеченные в моей памяти как Аэтаслибрумы. Первые попытки овладеть силой этих книг после обнаружения в заброшенных башнях магов привели к неконтролируемому выбросу магической силы, способной нанести... — Статуя застыла, и её внутренний свет погас.

 — Тогда... магия тёмного кристалла тоже всего лишь миф? — Почти потерявший надежду единорог отшатнулся, когда статуя ожила вновь, выдохнув сноп голубых искр в его мордочку.

 — Эксперимент с тёмными кристаллами, обнаруженными королём Сомброй, действительно имел место в этом зале. Но с этого момента у меня нет данных... данных о результатах. Могу лишь предположить, что это стало причиной первых нарушений в ячейках хранения носителей избыточной магии. — Кобылка покачнулась и вновь потеряла внутренний свет, придав тем самым уверенности белому единорогу, начинающему сплетать одно из своих заклинаний. В его планы совсем не входило стать марионеткой в копытах созданных кем-то механизмов. Тем более стоящих между ним и возможностью прикоснуться к магическому наследию, спрятанному в этих стенах.

 — Первых нарушений? Значит, тут были и другие... Кто создал тебя? — Маг обернулся на цокот тяжёлых копыт позади.

— Некоторое время назад здесь были посетители, снявшие кольца-блокираторы с большей части находящихся тут магов.  — Грубый и слегка хрустящий голос послышался из перекошенной пасти жеребца, по-видимому, приземлившегося на пол мордочкой. Это не мешало ему говорить, словно голос шёл изнутри, не требуя движения челюстью.

— Кто создал всех вас? — Армос швырнул в жеребца подготовленное заклинание, с улыбкой заметив, как оно сработало, разнеся статую в мелкие осколки.

— Аликорн. — Хором отозвались статуи, замерев и уставившись на обелиск. — Аликорн.

— Принцесса? Да вы издеваетесь! Уж не знаю, сколько ей лет, но это место — древнейшее из тех, что мне встречались. — Вспышка магии вновь озарила зал, превратив тусклую статую кобылки в груду обломков.

— Принцесса... поиск данных. Данные обнаружены. Пострадавшая номер девять-семь-четырнадцать-ноль-одиннадцать. Жеребёнок. Кобылка. Причина консервации — взаимодействие с аэтаслибрумом, неспособность контролировать полученные способности. Предположительное имя — Ми Аморе. — Худощавая статуя кобылки в доспехах заговорила, встав возле обелиска. — Покинула Санктуарий... покинула... нет данных о событии. Нет данных о посетителе. Отмечается сильный магический фон.

Единорог погасил рог, с удивлением взглянув на ближайшую из статуй.

— Правительница Кристальной?

Статуи медленно кивнули и шагнули к единорогу.

---

От плавно покачивающегося над центром зала шара оторвалась первая волна света, вязко растекаясь в стороны, словно пытаясь охватить всё в зале в полупрозрачный пузырь. За ней сорвалась вторая, оставляя на поверхности камней быстро угасающие узоры. Ван обернулся на вздох и с ужасом заметил, как такие же узоры ползут по телу Диксди, сплетаясь под её левым глазом, мерцая под шкуркой на бедре, как если бы из ограничителя текла густая светящаяся жидкость.

— Ты слышишь... как они дрожат, поют... ждут, когда их возьмут. — Два глаза, фиолетовый и янтарный, объятые пламенем, смотрели на него, и вороной впервые не знал, что ему делать.

— Диксди? Старшая? Да что с тобой происходит? Что это за "Рубиновый Режим", о котором ты сказала тогда? — Ван переводил взгляд на алый шарик и обратно на синюю пони.

— Ван... ты спросил меня, зачем мне Стражи... для чего... — Она плавно шагнула к нему, вильнув хвостом и прикрыв глаза. — Я не знаю... Они зовут меня. Хотят что-то дать... или попросить. Предлагают... силу. Ван Бел Сапка. Все эти печати вокруг, магия богини внутри них… и не только она…

В её голосе сквозило что-то неуловимое и при этом вызывающее опасение у вороного. Он не понимал до конца, но на миг создалось ощущение, словно в Диксди были сразу две сущности, и при этом каждая из них словно спала.

 — Да очнись же ты! Алиорин нужна помощь, а этот Армос может натворить куда больше непоправимых дел, если ему не помешать! — Не найдя ничего лучше, он плеснул в мордочку Диксди водой из фляги. К его собственному удивлению, на него изумлённо смотрели два тусклых янтарных глаза из-под мокрой чёлки.

 — Ты чего? — Облизнувшись и отряхнув от воды гриву, спросила она.

 — Я чего? Ты потеряла над собой контроль! Эти штуки, печати… ты словно забыла о том, где мы! — Ван разорался, но даже не из-за неё, а из-за всего случившегося вместе. Если бы он не остановил тогда Диксди, собирающуюся выложить лидеру экспедиции свои мысли на его счёт, то, возможно, разговор случился бы ещё на поверхности, и всего этого не случилось, а Блэк и Алиорин не оказались бы в заложниках у мага с непонятными намерениями. Но сожалеть об этом было уже поздно. Откуда-то слышались звуки разрядов магии, и теперь нужно было решать, что делать дальше.

 — Я помню... Кажется... Он знает, что я демикорн. Это хорошо... — Диксди стала рыться в сумке, вытаскивая наружу книгу.

 — Отлично... То есть, что в этом хорошего? — Ван, опешив, сел рядом, вслушиваясь в удаляющийся вой за дверью. Волны от шара, видимо, отогнали существ. Во всяком случае, на это он от всего сердца надеялся.

— Хорошо, что теперь я тоже кое-что знаю об этом месте. Стены вокруг. Это не просто камни, это подогнанные друг к другу печати. Кому пришло в голову… выложить их так? — Перепончатокрылая кивнула в сторону замолчавшего мехаспрайта, плавно летающего у её уха. В её копытах очутилась книга с небольшой надписью на староэквестрийском в уголке. "От Мэридас Стеллы, Фускус Калдари. Моей ученице, забывшей моё имя". — Ограничитель пытался запустить старую директиву… Мне удалось её отключить. Даже не знаю, как именно. Но если мы вернёмся назад, отсчёт возобновится, и мне нужно найти другой способ… что-то в этой книге, в памяти этого устройства… Я не знаю…

— Ты так и не сказала, что это означает. — Ван перевёл дух и теперь пытался собраться с мыслями. В сумке было всего два средства против докучливых костяков, способных повстречаться на их пути. Первый мог подвести, второй был гарантированно эффективным, но действовал со значительными паузами. Подумав, он выбрал сначала первый. В телекинезе появилась глиняная колбочка с наглухо притёртой пробкой, для верности запаянной сургучом. Печать на ней изображала снежинку, но это было не слишком важно. Те, кто создавал содержимое этого сосуда, так и не воспользовались своими трудами, а ему она досталась как плата за услуги. Бывший владелец был просто счастлив узнать, что с его жеребёнком всё в порядке, а сорванец просто решил покататься по миру, обставив своё исчезновение как похищение неведомым существом.

 — "Рубиновый Режим"... это когда демикорн... становится аликорном. Вспышкой света, в которой сгорает всё. Магия... тот, кто её несёт и использует... Я не совсем понимаю, просто перед глазами мелькнули воспоминания, но я даже не уверена, что они мои. Это жутко, и мне... — Она всхлипнула и посмотрела на вороного. — Мне стало страшно. Я испугалась, что в этой вспышке пропадут все, и… я слушала голос из мехаспрайта, он говорил, куда идти и что искать…

 — О, Селестия... ты же смогла остановить это? Всё в порядке... но почему это вообще случилось? — Ван отложил склянку в сторону и сел ближе к Диксди. Не выдержав, он сорвал с себя сжимающий крылья пояс и осторожно обнял её перепонками. Вместо ответа она щёлкнула по ограничителю кончиком хвоста.

 — К сведению носителя первичной связи, Диксди Дуо. Отмечается высокий магический фон, подходящий под классификацию о нарушении баланса магии. Результат сканирования подтверждает использование в заклинании запрещённых технологий Клана Шестерни и Клана Синего Цветка. Предполагаемая угроза должна быть ликвидирована любой ценой. Отмечается блокировка "Рубинового Режима". Рекомендации... рекомендации... снятие блокировки для высвобождения магии Алого Мастера в системе циркуляции жидкости и органа первичного жизнеобеспечения. — Диксди выключила "око-часы". – Это что-то из прошлого. Что-то, связанное с моим народом, его предназначением…

 — Кланы? Ты ведь сможешь разобраться, что всё это означает? И что за голос, о котором ты говоришь? — Ван наконец-то совладал с пробкой и стал высыпать на шкурку желтоватый, пахнущий серой порошок. Крупицы шипели, складываясь в разводы и тускло мерцали гниловатым светом. Закончив с собой, он стал посыпать Диксди, изумлённо уставившуюся на него. — Ах да, эта штука должна сделать нас невидимыми для этих существ, если её владелец не наврал. А ты пока придумай способ, без всяких «вспышек», если я верно понял то, о чём ты говорила.

В его памяти довольно живо вспомнились оплавленные проходы в Северных горах, где медленно и печально вращались кристальные сердца, и ему очень не хотелось, чтобы она стала одним из них. Мысль о том, что, случись такое, он сам бы остался там кучкой пепла, Вану в голову не пришла.

Диксди медленно кивнула и вновь уткнулась в книгу, проговаривая одно слово за другим, заставляя алый шарик разгораться и выкидывать из себя тонкие лучики света, рыщущие по стенам и потолку в поисках той или иной указанной печати. Едва нужное находилось, лучик замирал и становился ярче. Тёмная поверхность стен зала озарялась алыми вспышками, когда центры выложенных словно плитки печатей вступали в резонанс, расцветая скоплениями звёзд. Тёмный зал становился местом, где магия пробуждалась. Вместе с этим узоры на шкурке стали гаснуть. Она смотрела на полувыцветшие надписи на листах, понимая, что они становятся понятнее с каждым разом. Шёпот из мехаспрайта, словно уловившего потоки магии, как с призраком пегасочки, говорил отрывисто, вёл её, упоминал вещи, отзывающиеся смутными образами прошлого, вынуждая ограничитель делиться сохранёнными внутри данными. В голове плыл туман, но отчего-то она была уверена — решение было только одно. Заставить этот собранный артефакт работать, чего бы это ей ни стоило.

За дверью никого не оказалось. Оставив на металле немало отметин, костлявые жители коридоров куда-то ушли, и Ван не сильно печалился по этому поводу. Осторожно шагая вслед за Диксди, он оглядывался по сторонам и едва не вскрикнул, столкнувшись мордочка к мордочке с одиноким костлявым пони. Тот стоял в нише, словно забыл, для чего сюда вообще пришёл. В глубине глазниц бегали символы заклинания, но они прерывались и бежали снова, лишь для того, чтобы распасться и начать свой бег заново. Снадобье работало. По крайней мере, на тех, кто не носил ошейник с рубином. Десятки костяков стояли на их пути, медленно отходили в стороны и глухо скрипели, смотря невидящим взором сквозь осторожно пробирающихся мимо них Вана и Диксди. Лишь миновав их, вороной облегчённо вздохнул. Но вскоре был вынужден выхватить из сумки клинок.

Чёрная пасть вопящего "скрипуна" почти раскрылась, когда ровно в центр лба неглубоко воткнулся кончик артефакта. Камень вспыхнул малиновым, поглотив магию, и погас под грохот падающих костей.

 — Морковь тебе в круп! — Сдавленно пискнул он, вжавшись в стену. Возникшее из тёмного провала существо напугало скорее неожиданным своим явлением, чем видом, но одно то, что с таким трудом найденный артефакт работает, предало ему уверенности. Один минус — он не знал, когда клинок снова станет способным утихомирить этих визгливых тварей. Осторожно подняв ошейник, он вгляделся в надписи на внутренней стороне. Символы не были похожи на эквестрийский, ни тем более на инитиумнарский, благо для сравнения было достаточно посмотреть на идущую впереди Диксди. Сунув его на всякий случай в сумку, он двинулся следом.

Зал архивов предстал перед ними полем боя. Обломки статуй, куски кристаллов и механизмов валялись по всему полу, и среди них на каменном троне с кривоватой улыбкой сидел Армос, с всклокоченной гривой и тёмными пятнами подпалин на шкурке. Ван огляделся по сторонам. Выбитая дверь лежала в зале, но вместо толпы царапающих магическое поле "скрипунов" коридор покрывал толстый слой гари.

 — Ломаете голову, что тут случилось? Всё не так просто... Кстати, как вам удалось пройти мимо этих оживших ископаемых? — Армос медленно встал, чуть прихрамывая.

 — Снадобье от одного пони. Мне казалось, вы хотите знаний и силы, а вижу, будто вы не сошлись во мнениях с этой штукой. — Ван кивнул в сторону обелиска.

 — Да, характеры не совпали. О, моя бесценная Диксди Дуо, я немало узнал о вашем народе, общаясь с этой древней рухлядью, пожелавшей использовать меня, а не позволить использовать себя. Знаете, кто-то успел основательно поковыряться в этой штуке. Сделал так, что можно получить предлагаемое обелиском в полной мере исключительно обладая артефактами на теле. — Короткая вспышка проплавила пол у копыт синей пони. — А-ааа... не надо делать поспешных движений. Думаю, тебе будет интересно узнать, что и твои сородичи приложили к этому обелиску свои копыта. Кто бы мог подумать!

 — Я знаю. Но если это так, то воспользоваться им может лишь один из них. — Мрачно заметила перепончатокрылая, сделав шаг назад от раскалённой части пола.

 — Не совсем. На деле достаточно лишь артефактов и одной парочки, уже лежащей воооон там, у обелиска. Как видите, у меня уже есть две части из трёх. — Армос покачал головой. Позади с потолка упала статуя, прижимая к проплавленной груди копыто и разваливаясь на составные части. — Эта штука способна создать аликорна. Можете себе представить?

 — Могу... — Ван встал рядом с Диксди, плавно отводя в сторону крыло, замечая, как переменился в мордочке Армос.

 — Не может быть... это место было недоступно тысячелетие! Как это возможно? — Белый единорог озадаченно изучал вороного, переводя взгляд с его крыльев на рог. Высокий единорог. Конечно же, в этой накидке крылья не были видны! Вот почему в записях Хорна было указано, что он обязательно будет там же, где и она. И ни слова о том, на что он способен. Армос улыбнулся. Этот дымчатогривый ничего не сделал до сих пор. Аликорн бездействовал, а это могло значить только одно. Он просто не мог ничего сделать. — Аликорн... так что же ты тогда медлишь? Попробую угадать. Ничего, кроме бесполезной тут символьной магии! Ха-ха, ваш спутник, мисс Диксди, бесполезный аликорн, не способный колдовать без своего уголька и ровной поверхности! Отличный выбор. Ну так что, артефакты в обмен на ваших друзей... или...

— Или что. Без них ты тоже ничего не сможешь сделать, ведь так? — Диксди шагнула вперёд, ощущая докатившуюся из зала вибрацию, где в центре висел небольшой, размером с мехаспрайта шарик, тянущий лучики-нити к каждой из печатей.

— Не так. Просто если я запущу эту штуку без артефактов, они банально перестанут существовать. Но ты из народа, привыкшего жертвовать собой ради других, ты же не позволишь этому случиться? — Единорог качнул рогом, и тяжёлые страницы книги стали медленно переворачиваться. — А пока вы оба думаете, я расскажу вам историю этого места. Один правитель, из числа последних, заключил очень выгодный договор, по которому его подданные должны были найти и собрать тут магические вещицы. Они были такими сильными, что часть доставших их единорогов стала бродящими тут костяками. Конечно, это вызвало неудобства, и тогда на всех, в том числе и на давно покинувших этот мир магов, нацепили кольца-блокираторы. И всё бы было хорошо, если бы последняя экспедиция не забрала с собой большую их часть.

 — То есть теперь тебе Хорн не нравится? — Ван хотел понять, куда клонит Армос, но пока тот стоял у обелиска, не было и шанса вытащить оттуда пегасочку и земнопони, словно бы сладко спящих на неудобных каменных ложах.

 — Полагаю, он не отвечал за действия своих спутников. Он пришёл сюда ради какой-то цели и ушёл. Точно так же, как вы помогли мне попасть сюда, миновав ловушки. А потом я покину это место и оставлю вас тут. Но прежде — небольшая проверка… — Армос пожал плечами. Короткий рывок рогом, и мимо вороного скользнул полыхающий жаром малиновый луч, ударившийся о преграду перед грудью демикорна. Диксди отбросило к стене, и в воздухе повис запах палёной перепонки. Ван в оцепенении смотрел на медленно встающую артефактора, почти не замечающую, как в перепонке ее крыла дымится несколько отверстий. — Ого, отразить сфокусированное заклинание! Меньшего и не ждал от представительницы древнего народа.

Жар-артефакт на её груди дымился, искрил, но казался целым. Малиновые искорки в его гранях гасли, поглощаясь прочным металлом. Казалось, словно янтарный камень расщепил луч, оставив по бокам на шкурке узкие полосы подпалин. Демикорн медленно подняла мордочку, и вороной ощутил, как изменились её движения и тон голоса с первых же её слов.

 — Армос... вы так же глупы, как и ваши предки, которые целых сто двадцать лет приходили ко мне в гости, пополняя своими останками дно долины. — На её запылившейся мордочке ярко горел фиолетовый глаз, испуская полупрозрачные струйки пламени. Из сумки выпорхнул сложенный конверт. Хрустнув, он просыпался на её шкурку чёрной пылью, покрывая заодно и артефакты. Едва первая горсть пыли коснулась артефактов телекинеза, те угасли, несколько раз мигнув и потеряв свой блеск. — Но их достойно встречали всё это время. Осколки армии тёмного короля…

Улыбка фиолетовоокой стала шире, и потерявшая опору телекинеза бумажка плавно покатилась по полу. Чёлка гривы качнулась, открыв взору угольно-чёрный второй глаз. Новый ограничитель среагировал быстро, но откат от этого уже давал о себе знать.

 — И что же вы сделаете? Испепелите это место, как делали ваши сородичи? Я в курсе и об этой способности. Собрать разрозненные упоминания было не так просто, особенно учитывая отсутствие изображений и описаний, изрядно преувеличенных потомками тех, кого вы назвали Осколками армии. — Единорог кивнул в сторону Алиорин. — Даже с ними? Быть может, миф о каменных исполинах, изрыгающих пламя — и не правда, но...

 — Знаешь, я могу и по-другому поступить... — Перебив его, проговорила фиолетовоокая, сделав шаг к обелиску. — Есть и обратная сторона. Сторона изгнанных... сторона "тлеющих". Я очень сомневаюсь, что кое-кто покинет этот зал, так почему бы не пооткровенничать с наследником богатого единорога, владельцем особняка и найденных предыдущей экспедицией артефактов?

 — Старшая, ты что творишь? — Прошептал Ван, понимая, что она идёт прямо на Армоса, привлекая к себе всё его внимание. Армос выглядел озадаченным.

 — Оу, откуда такое удивление? Ты же сам сказал, что мы солгали насчёт записей. Правда, у меня было время подготовиться. С того самого момента, как мы шли через горы. — Кончик языка скользнул по синим губам, ощущая вкус каменной крошки. Шкурку холодила плавно ползущая по ней живая тёмная пыль. — Значит, ты хочешь артефакты? Раз они тебе так нужны… лови!

Отстегнувшийся артефакт телекинеза влетел в магический щит Армоса, пробил в нём дыру к изумлению последнего, и ударился об обелиск позади. Удивиться повторно ему не удалось. Второй артефакт попал ему по уху, и в глазах поплыли задорные искорки.

 — Ван, быстрее!

Но тот уже сорвался с места, используя крылья для манёвренности. Подхватив пегасочку и отбросив её в сторону от ложа, он вцепился копытами в Блэка, стаскивая его на пол. Над головой прошипел луч магии.

 — Старшая! — Ван спрятался за камнем, ощутив, как на него сыплются раскалённые обломки. Блэк застонал, но так и не пришёл в чувство. Вороной лихорадочно думал над ситуацией. Синяя пони сейчас без артефактов. Непонятно, почему вообще она швырнула их в единорога, но уже то, как они пролетели сквозь щит, было чем-то выходящим из ряда вон. Теперь их спутники. Ван посмотрел в сторону стены, где лежала Алиорин, вроде в безопасности. Вану удалось отбросить её телекинезом и поймать уже у самого пола. А вот на Блэка сил ему не хватило. Дальше его мысль оборвалась, так как перед его носом опустилось каменное копыто, и на склонившейся над ним мордочке кобылки мерцали холодные жёсткие глазки.

 — Нарушение протокола активации заклинания. Пожалуйста, верните компоненты стабилизации заклинания на их место... место... — Проговорила она, выплюнув часть шестерёнок.

 — Это живые пони! Иди в болото со своими протоколами! — Ван рывком закинул на спину спящего Блэка и толкнул телекинезом ожившую статую.

 — Место назначения недостаточно точное. — Кобылка покачнулась и, скрипнув, осела на пол. — Пожалуйста, верните... вер... вер... те...

Свет внутри неё угас, но вороной решил не проверять удачу и зашагал к застонавшей пегаске. Позади раздалось шипение, прервавшееся грохотом падающего куска потолка. Обернувшись, Ван увидел, как часть обелиска лежит срезанной на полу, а книга дрожит, источая чёрные клубы дыма из щелей между страниц. Цилиндр в корешке изогнулся и вспучился, брызнув роем острых осколков, но кружащиеся вокруг единорог и синяя пони словно не обращали на это внимания.

 — Старшая! — Мимо вороного пролетел кусок камня и, врезавшись в одну из полусфер, вспыхнул в малиновом пламени. — Они у меня!

 — Бери их и убирайся отсюда!! — В голосе демикорна звучала уже не просто сталь. Если бы словами можно было резать, она бы смогла распилить весь некрополь на две ровные половинки. Вслед за её движениями в воздухе оставалась фиолетовая лента пламени, сочащаяся из её глаза.

 — Но...

 — Убирайся, пока не... — Её голос заглушил истошный вопль. Несколько костяков с мерцающими камнями на ошейниках пробивались через магическую завесу, с исступлением барабаня по ней копытами. Пасть "скрипуна" распахнулась, и очередной вопль вызвал всполох молний на барьере, словно покрыв его росчерками трещин. Выбрав пустой коридор, вороной направился туда.

---

— Вполне неплохо для единорога. — Переводя дыхание, заметила демикорн, спрятавшись за упавшим куском потолка.

 — Ну что ты, наверняка общество аликорна куда приятнее. Хотя, я как погляжу, ты только уворачиваться можешь. — Армос медленно шёл по залу, давя копытами мелкие шестерёнки. — Полагаешь, твой спутник сможет отсюда выбраться?

— Надеюсь... А вот ты — нет, и твоим планам не... — Ей не дали досказать фразу. Разряд молнии вспыхнул, ударившись о стену.

 — Что ты знаешь о моих планах? — С белого рога вновь сорвалась малиновая молния и оставила на камне глубокие борозды. — Подумать только, вся эта экспедиция была лишь для того, чтобы ты очутилась тут. Для чего? Только Эбони Хорн знает. А он знает о таких, как ты. И знает о том, что будет потом, но я всего лишь хотел взять принадлежащее по праву. Пока он бродил тут, его спутники отыскали немало полезных вещей. Да, один из них возомнил, будто он спаситель всех, что с того? Пернатый уже тогда был не в себе, и если бы не его оплошность, сейчас бы он был в составе этой экспедиции. Но кто-то его остановил. Ведь так?

Старшая молчала. Цокот копыт раздавался левее. Значит, единорог не видит, как вороной втаскивает в коридор бесчувственных пони, бросая последний взгляд в её сторону. Ограничитель работал даже слишком идеально. Она ощущала тело как своё собственное, не испытывая задержек между собственной мыслью и движением, и одно только это не раз спасало её от встречи с заклинанием единорога. Теперь оставалось самое важное. Из сумки появился подрагивающий мехаспрайт. Плавно зависнув перед носом артефактора, он внимательно слушал произносимые ею слова. С этого момента он будет предоставлен самому себе, и ей оставалось надеяться, что механизм выполнит её приказ, не потерявшись в лабиринте, полном существ, поднятых силой магии.

 — Ну и что молчишь? Нечего сказать? — Луч магии прошёлся по камню, срезав небольшой кусок, и угодил в попытавшуюся встать механическую статую, превратив ее в дымящуюся груду оплавленных деталей.

— Отчего же, есть. — Подтолкнув копытом, она отправила мехаспрайта в проход, ведущий к залу с печатями. — Создатели этого места праздновали победу над осаждающими Стражами. Это была великолепная победа, они даже выложили целый зал в её честь. Очень красиво и с такой внимательностью к мелочам.

— Причём тут это? — Армос замешкался, пытаясь связать сказанное с тем, что удалось выбить из каменных механизмов. "Скрипун" не успел закончить вопль, когда заклинание единорога, подкреплённое пульсирующей в полусферах магией, обратило того в мерцающую пыль заодно с другими костяками, отбросив остальных глубоко в коридор.

— Очень даже причём. Ведь кто-то им подсказал, как именно нужно вынуть эти детали, но, что интереснее, этот же кто-то надоумил собрать их в неповторимом порядке. Хочешь знать, для чего? — Старшая видела мир наполовину в чёрной дымке. Чёрный глаз передавал лишь колебания магии, мутные образы и искажающиеся очертания, но и этого было вполне достаточно, чтобы заметить выскочившего сбоку единорога с вращающейся вокруг него лентой заклинаний. Она обвивала его тело, пронизывала рог и складывалась в атакующее заклятие, словно головоломка из множества кусочков. Ограничитель щелкнул и загорелся красным символом.

Поток магии прочертил огненную полосу на полу в том месте, где ещё недавно была демикорн. Внезапно всё стихло. Осторожно выглянув из-за укрытия, она обнаружила, что в зале пусто. Оплавленный трон накренился и ввалился в пол, исторгая клубы белого дыма. У стены торчала плоская платформа с угасающими в ней янтарными камнями. Искорки плавно поднимались от её поверхности, развеиваясь в воздухе. Она взглянула на обелиск. Каменный фолиант треснул, и части страниц медленно падали на пол, раскалываясь на ещё более мелкие осколки. Из центра по сорванной крышке цилиндра высыпался пепел, стекая невесомой струйкой в воздух, плавно уносимый прочь потянувшим откуда-то сквозняком. В глубине некрополя ухнул глухой и мощный удар, и пол накренился, собирая у стены обломки защищающих это место статуй. Как бы там ни было, единорог это место покинул.

Медленно подойдя к сброшенным артефактам, она провела по их поверхности копытом. Чёрная отдающая графитом пыль, словно живая, перетекала из ложбинки в ложбинку, собирая к себе ту, что осталась на синей шёрстке. Артефакты молчали. Лишённые силы и угасшие, они лежали на полу бесполезным металлом, ощущаясь пустотой в сердце демикорна. Внезапно сбоку раздался механический голос.

— Я слушаю вас, мистер Эбони Хорн. Да... Я понимаю. Системы Санктуария не выдержат нагрузку при проведении данной оп... операции. Нет, мистер Эбони Хорн, данные не могут быть просчитаны. Нет, даже в случае использования компонентов стабилизации выброс магии будет слишком высок. Нет, я не могу запретить использовать механизм, если будет использован... использовано подтверждение на доступ. Спасибо... мистер Эбони Хорн, вам так же приятного дня. Нет... нет... нет... Запись завершена… — Статуя кобылки, изображавшей не то воительницу прошлого, не то придворную стражницу, замолчала.

 — Творение Мэридас... Эти цепи, эта вязь из кристаллов, примитивные материалы и грубая работа. Но это, вне сомнений, сделано не без помощи её знаний... — Старшая перевернула статую, попытавшись заставить её работать снова. — Кто создал тебя?

— Аликорн... — Одно слово слетело с каменных губ, и свет в глазах механизма погас окончательно.

Рокот донёсся из-под обелиска, проваливающегося в пол, ломая хрустальные трубки и сминая тонкие шарниры. Зал разваливался и перекашивался, словно кто-то снаружи решил его выдернуть из здания и повернуть, как ему вздумается. Помогая себе крыльями, фиолетовоокая добралась до сумок, едва не укатившихся в мерцающую малиновым пропасть, когда ограничитель вдруг ожил.

 — Активация протокола печатей завершена. Строение будет ассимилировано. Всему персоналу строения! Просьба покинуть его при возможности.

Старшая озадаченно уставилась на собственный ограничитель, не понимая, о чём он говорит. В её памяти не было такого, и даже учитывая, что она была не полной, это не меняло сути. Если только...

 — Поддерживающая личность Старшая, требую пояснения к исполняемому протоколу! — Она нырнула в первый попавшийся проход, ощутив, как за нею вход перекрыл вновь накренившийся пол зала. В спину ударили куски камней и мятая железка от обелиска.

 — Доступ к протоколу может получить лишь основная личность субъекта носителя первичной связи. Имя. Диксди Дуо.

 — Кто запустил протокол? — Коридор изогнулся, и её швырнуло к стене. Старшая замерла, уставившись на поблескивающие шипы изогнутых шестерёнок, торчащих из камня, словно механизм, которому они принадлежали, разнесло изнутри в ошмётки.

 — Протокол запущен субъектом носителем первичной связи. Имя. Диксди Дуо. Ранг доступа. Артефактор. Предмет активации. Синхронизатор реверсного потока магии. Автор предмета... производится поиск... производится поиск... данные отсутствуют.

Старшая шумно вдохнула воздух, закашлявшись от пыли.

 — Во имя Алой!! Зачем!? Чем она думала? — Крик разнёсся по коридору, сгинув где-то вдалеке. Словно ответом на него послышался нестройный перестук копыт и мерзкий скрипучий крик, заставивший демикорна прижать ушки и сжать зубы. Стараясь не обращать внимания, она медленно пошла по коридору. Впереди, в блёклых отсветах горящих кристаллов, показался чей-то прислонившийся к стене силуэт. — Ван?

Вдалеке снова раздался отвратительный вопль.

 — Алиорин... Земнопонь, как там тебя... Есть кто живой? — Кашляя от пыли, она шла вдоль стены, стараясь придерживаться за неё крылом. Пол трясло и шатало так, будто кто-то решил разобрать все эти туннели по кускам. Сделав ещё несколько шагов, она крикнула снова. — Отзовитесь!

Силуэт качнулся и пропал.

---

Пол под ногами вороного сотрясался и норовил ускользнуть, делая его путь и без того сложным, не считая опирающегося на него земнопони, хоть и пришедшего в себя, но всё ещё страдающего от головокружения и помутнения в глазах. Алиорин лежала на его чёрной спине, придерживаемая крыльями, и тихо постанывала, словно ей снился дурной сон. В какой-то миг Ван ей даже позавидовал: ей не приходилось ломать голову над очередной развилкой, гадая, куда двигаться дальше, ожидая обвала не только за спиной, но и впереди себя. Всё вокруг кренилось из стороны в сторону, статуи правителей падали на пол, крошились в мелкие осколки и катились волнами им на встречу, когда каменная кладка вздымалась вверх, делая их путь похожим на восхождение в гору. К счастью, спрятанным в полу и стенах ловушкам эти изменения интерьера так же не пришлись по душе. Часть уже встретила вороного в разряженном состоянии, другая же пожирала сама себя, выстреливая копья и ржавые металлические диски в собственный механизм, довершая картину разрушения снопами искр и облаками пыли.

— Какого болта тут происходит... — Простонал Блэк, на миг, потеряв опору и проехавшись крупом в дальний угол внезапно вставшей на дыбы комнаты.

— Долго рассказывать, мой друг, да и я сам не в курсе деталей. Но это место явно решило или прекратить своё существование... или наше. — Буркнул вороной, в последний момент подхватывая падающую со спины пегасочку. — А то и всё вместе.

— А где мои сумки... — Земнопони со стоном поднялся, разминувшись с падающей статуей на доли секунд. Надменно смотрящий вдаль грифон клюнул клювом пол и покатился каменными обломками в возникшую в стене трещину.

— О да лаааадно! Не говори мне, что инструменты тебе дороже жизни! — Вороной чуть не поперхнулся от возмущения, но при этом только сейчас понял, что собственных сумок с ним тоже нет. А значит, цепь и аэтаслибрум остались где-то в зале. Там, где Диксди (или Старшая) кружилась в танце магического поединка с Армосом. С досады он чуть не разбил копыто, пнув преграждающую путь ржавую дверь так, что она хлопнула о стену и перекосилась. — Хочешь, чтобы я за ними вернулся?

— Алиорин будет отчитывать меня за них с месяц. Они обошлись нам в круглую сумму. — Тускло заявил Блэк, вяло отряхнувшись и захромав следом. Вокруг витали потоки пыли, и он старался держаться ближе к этому тёмному единорогу.

— Скажешь, что бросил их, спасая её. Я не обижусь, хотя половину пути мне пришлось тащить вас обоих. — Ван вжался в стену, втолкнув земнопони в небольшую арку, пропуская мимо себя весело скачущие обломки магической колонны, рассыпающей вокруг себя лиловую пыль раскрошившихся самоцветов. На мгновение ему показалось, словно ему в мордочку плеснули концентратом магической настойки. Пылинки кусали нос и щипали рог, наполняя голову обрывками разваливающихся заклинаний. Глубоко вздохнув, он переждал это ощущение и зашагал дальше, потянув за собой замешкавшегося Блэка.

Выскочивший из пыльного провала вопящий "скрипун" встретился с успевшим перезарядиться клинком из чёрного вулканического стекла. Камень вспыхнул, рассеивая сдерживающее костяк заклинание, и лезвие, свистнув, вернулось назад, вложившись в самодельную петлю на накидке вороного. Это было уже третье существо, попытавшееся, несмотря на рушащиеся коридоры, напасть на них, наполняя уши невыносимым звоном. С каждым разом клинок требовал больше времени, и Ван с ужасом понимал, что, возможно, у артефакта был некий лимит, после которого они останутся один на один с этими жуткими тварями, некогда бывшими магами или воинами. Единственное, чего не понимал он, так это почему из всех таким мерзким голосом обладали лишь владельцы ошейника с красным камнем. Впрочем, их было куда меньше обычных, но и те начинали проявлять к нему и его спутникам интерес.

— Зелье, походу, выдыхается. — Мрачно проговорил себе под нос Ван, разбирая очередной завал на своём пути. Блэк помогал, насколько хватало сил, но по большей части толку от него всё ещё было мало. Вороной вновь пожалел об оставленной сумке. Там наверняка нашлось бы что-то, сумевшее помочь Блэку или, хотя бы, поставить на ноги пегаску, безвольно лежащую у стены.

— У меня чувство, словно я после ночи сидра, только она шла... суток трое, и сидр был отвратительным... — Простонал земнопони, наконец сдвинув очередной камень в сторону.

— Армос не церемонился в выборе заклинаний. Тебе ещё повезло очухаться так скоро. — Упоминать факт, что вороной попросту уронил пони во время первого некрополетрясения, и тот пересчитал с десяток ступенек всеми частями тела, отчего и очнулся, Вану совсем не хотелось. Да и волновал его больше поиск выхода. Алиорин же, как и большинство пегасов, была довольно лёгкой, и перспектива тащить на спине кобылку, а не грузного жеребца, отчасти утешала мага, оглядывающегося в поисках знакомых деталей коридора. Чем дальше они были от зала, тем больше разрушений встречалось им на пути. Колонны трескались, не выдерживая веса потолка, идущего зубчатыми волнами. Каменные ложа проваливались в пол, выпуская фонтаны песка, и вместо них возникали чёрные обсидиановые зубцы, до ужаса похожие на клыки каменного чудовища. В первый раз дымчатогривому показалось, будто ему мерещится, но когда боковая арка обратилась в каменную пасть и с хрустом сомкнулась на нескольких десятках "скрипунов", оставив от них лишь облачка дурно пахнущей пыли, он резко переменил своё мнение. — Во имя, магии... что же ты выпустил на свободу, Армос, чтоб тебя...

С этой же мыслью Ван застыл, осознав, в какой переплёт попала демикорн и, сложив Алиорин на пол, метнулся назад.

— Даже не пытайся, весь коридор развалился с минуту назад, я это копытами чую. — Усталый голос Блэка раздался в полумраке пыльного коридора. — Сунешься туда — и сам погибнешь, и до неё не доберёшься. Если она так хороша, как ты говорил... она найдёт выход.

— Ты не понимаешь! Она не собиралась выбираться, она хотела остаться там с этим... этим Армосом! Отвлекала, чтобы я вытащил вас двоих. — Вороной шагнул в темноту, ощутив под копытами пологую насыпь обвала. — Проклятье, даже если не она, что-то другое может выкинуть глупость, думая, что это единственная возможность. Эти часы... с ними она уязвима!

— Не понимаю, но мы часто бывали в переделках... Кха... Не таких, конечно. Те, кто шли назад, не возвращались. Из рушащихся реликтов прошлого можно идти только вперёд. — Блэк покачнулся и подошёл ближе. — Не спасёшь ни её... ни себя, да и других...

Конец фразы Блэка Ван не расслышал. Позади завала прокатился грохот, словно кто-то сложил стены одним рывком, давя в мелкую крошку всё, что оказалось между ними. Из щелей повалили густые струи дыма и пыли, вспыхивая огненными шариками, где статическое электричество превращало рой пылинок в облачка быстро гаснущего пламени.

— Уходим... если покровители археологов на её стороне, мы встретимся с нею у другого входа... — Блэк потянул дымчатогривого за собой. Взвалив на себя пегаску, земнопони осторожно зашагал по ещё прочному куску коридора, моля сестёр, чтобы волны разрушения не докатились и досюда.

---

Мерзкий вопль стих, словно захлебнулся сам собой, и по коридору прокатилось сухое потрескивание, будто каменная кладка пыталась развалиться в воздухе и собраться во что-то другое. У стены, где повалившаяся колонна пробила брешь и теперь медленно давила камни своим весом, оказались лишь обломки статуи. Опершись на стену, Старшая переводила дыхание. В полном пыли и едкого запаха плавящегося камня коридоре дышать было трудно. Удары слышались отовсюду, но из беспорядочных они становились размеренными, сотрясающими стены через равные, пусть и короткие, промежутки. Сквозь треск и грохот ломающегося строения слышался шёпот, приглушённые голоса и, свернув в более-менее ровный проход, она прислушалась.

— Это слишком рискованно. Я не смогу пойти на такой шаг, не будучи уверенным в том, что она будет в безопасности. Мои воины выполнили свою часть уговора. Заманили сюда этих каменных чудовищ и вытащили из них печати. Что ещё ты хочешь? — Глухой, чуть рычащий голос жеребца раздался из бокового прохода, дрожа и пропадая, будто пробудившая его к жизни сила не могла долго удерживать его живым.

— Слишком рискованно? Оу, я считала, что таких слов нет в обиходе правителя страны, имеющей ключ ко всей Эквестрии. Я дала тебе силу, знания, открыла тайну обладания этими кристаллами, внутри которых плещется худший кошмар каждого, кто заглянет в него... а ты считаешь слишком рискованным выполнить договор до конца? — Вкрадчивый и одновременно властный голос потёк из бокового прохода, и в глазах у Старшей потемнело. Вибрация слов, тон — они словно пытались пробудить что-то внутри, заставив ограничитель взвизгнуть и отогнать наваждение колючей болью, пробежавшейся по венам.

— Кто это говорит? — Прижав к виску копыто, Старшая со стоном ввалилась в очередную каменную арку, радуясь, что преграждавшую путь дверь кто-то уже успел выбить.

— Они собрали только треть! Они собрали только треть! Она всё ещё под защитой, а мне нужно её тело. Тело одной из народа моей сестры! — Тот же голос сорвался на вопль и на миг замолчал, чтобы раздаться из другого провала, чуть тише и спокойнее. — Единороги слабы... они не могут постичь меня, теряют контроль, теряют себя и привносят резонанс. Века уходят как песчинки в часах, но все попытки оказываются бесполезны. Лучшие из них всё ещё слабы. Даже получая от меня дары, они не способны перейти грань и принять мою силу... Возможно… есть другой способ.

— Моя армия делает всё, что в их силах. Я дал им доспехи и усилители магии. Это место будет надёжным хранилищем для того, что им удалось собрать. Предыдущие поколения правителей превратили некрополь в сосуд для напитавшихся сверх меры магией чародеев. Если он выдерживает их бушующую силу, даже после окончания их существования... — Голос оборвался и стих в тени. Из клубов пыли на неё смотрели пустые глазницы "скрипунов". Часть всё ещё имела на себе обрывки одеяний и смятые куски доспехов, на других болтались истлевшие ленты плотной ткани, усеянной строчками магических глифов.

— Вы мне мешаете... — Проговорила она, будто поднятые магией могли бы послушать её и разойтись.

— Этого мало. Сейчас, когда с ними нет моей сестры, нанеси им удар. Со мной они признают тебя своим правителем, а с их силой Кантерлот... нет, вся Эквестрия будет у твоих копыт. А я... я получу свой приз... жизнь... силу... конец бестелесному существованию... — Голос раздался вновь, одновременно с тёмной дымкой, окутавшей плавно покачивающиеся костяки, и в их глазницах загорелся серебристый свет. – Иначе ты знаешь, кто прислушается к моему голосу… правитель Сомбра. Когда тебя не станет, наступит её черёд…

Алчно улыбнувшись, они шагнули к ней.

По коридору скользнуло холодное сияние, на этот раз куда ярче редких предыдущих всполохов в обрушающихся стенах, высвечивающих изломанные каркасы ловушек. Демикорн прикрыла глаза копытом, но всепроникающий свет, казалось, исходил сразу от всего, что её окружало. На фоне горящих стен обломки статуй, костяки, части каменных лож и куски колонн стали чёрными пятнами. Стены вздохнули, шевельнулись и резким движением смели первый ряд идущей на Старшую толпы. Каменные блоки превратились в кружащиеся вокруг синей пони жернова, сминая пытающихся добраться до неё существ и отбрасывая остальных в полыхающие малиновым провалы в полу. Демикорн сделала шаг, и пол выровнялся под её копытом, чтобы снова вспучиться позади неё и рассыпаться на отдельные булыжники.

— Мэридас, что ты пытаешься сделать? Ты уже месяцы не покидаешь своей комнаты с тех пор как... Клиффджамп покинул нас. Почему ты не хочешь оставить его, отпустить эту тонкую нить? — Чуть тронутый грустью голос раздался из мерцающего малиновым провала и тут же стих.

— Первые поколения боятся своих ошибок. Боятся чего-то из прошлого. Они предпочтут жертвовать собой или другими для благополучия остальных. Они в конце убьют всех и себя заодно, Страйп, в попытке остановить порождённое всплесками магии! А я дам им силу. Дам возможность защитить своё поколение. И другие тоже. Я дам им оружие, сильнее их самих, и тогда Алой не придётся страдать в своём храме. Никто не будет страдать и бояться тварей из подземелий с жадными до силы Богини магами! Это... решит всё! — Голос звенел, наполняя голову Старшей ноющей болью, оглушая и прижимая к полу.

— Ты... не посмеешь это сделать. Никто не сможет подчинить себе этот артефакт. Остановись, Меридас! Прошу, остановись, это не вернёт его! — Испуганный голосок сгинул в треске развороченной чёрными клыками стены, одним махом проглотившей сразу несколько костяков, брызнувших всполохами высвобождаемой магии. В стенах и потолке раскрылись сотни полыхающих холодным светом глаз, уставившись на вжавшуюся в угол между полом и стеной Старшую. Строение урчало, словно поглощённые костяки насыщали его, и жадно хрустело клыками, пропадающими в одном месте лишь для того, чтобы возникнуть в другом, вместе с безучастными магическими глазами.

С последним "скрипуном" коридор замер и лишь изредка отдавался отдалённым гулом ломающихся перекрытий, меняющих свою форму в угоду чудовищному заклинанию, набирающему свою силу. Где-то далеко позади, в зале с покалеченным обелиском, разверзлась усеянная сотнями острых чёрных шпилей пасть, поглотив обломки механизма заодно с книгой и кусками разбитых статуй, выпуская струйки перемолотых кристаллов между зазорами. А ещё дальше, за змеящимися коридорами, в зале с тысячью печатей, вращались в бешеном танце красный и синий шарики. Два артефакта, медленно сплетающих основу для будущего сердца Стража.

— Вороной... Алиорин! Блэк... – Откашлявшись, хрипло крикнула артефактор, осторожно идя по кажущемуся спокойным коридору, засыпанному обломками камней и остатков костяков. Вспышки света, пробегающие тусклыми волнами по стенам, словно вели её, указывая путь. Из боковых провалов доносились захлебывающееся вскрики носителей рубинов, пропадая за оглушающим скрежетом сходящихся вместе каменных клыков. Массивная фигура механического стража преградила ей дорогу.

— Нарушение... нарушение... целостности Санктуария... Запуск механизмов подавления магии... запуск невозможен. Запуск дополнительных систем консервации Санктуария. Дополнительные системы выведены из строя. Совершаю поиск решения... — Поиск не был завершён. Прямоугольный блок выехал из стены, превратив стража в лязгающее крошево, и плавно заскользил назад, освобождая артефактору путь.

— Эфирный ретранслятор достиг пика мощности. Синхронизатор реверсного потока магии завершил подготовление фазы "Алое Ядро". Директивы выполняются в соответствии с заданными параметрами. Поглощение носителей магии производится в штатном режиме. Время до достижения номинальной мощности Стража: двадцать минут. В структуре обнаружены конфликтующие компоненты. Производится анализ. Анализ завершён. Кристаллическая субстанция будет расщеплена в соответствии с параметрами носителя первичной связи. Имя. Меридас Стелла. Ранг. Магинженер храма Алого Мастера. — Лишённый эмоций голос оглушил артефактора, зазвучав сразу отовсюду, заполняя собой коридоры, искажая воздух мелкой рябью. отзываясь жжением под ограничителем, пытающимся проанализировать или найти совпадения в данных, способных дать ответ происходящему. — До синхронизации с системой ограничителей расы Демикорн: тридцать минут. Требования. Модель класса прототип. Модель класса прототип обнаружена. Добро пожаловать, глава девятого поколения Диксди Дуо. В данный момент вы используете вспомогательную личность вследствие магического ранения. До вашего возвращения, "Алое Ядро" переводится в режим ожидания и обеспечения безопасности вашему существованию. Благодарю за использование новейшей системы подавления избыточных магических всплесков.

Каменные клыки сомкнулись на стальной двери, словно та была сделана из бумаги, открывая артефактору путь. Старшая стояла в нерешительности перед дверью, не зная, как ей поступить. Часть сдерживающих её личность в теле цепей горела, отражаясь вспышками конфликтов во всём, что касалось имени создательницы этого исполинского Стража. Другая же часть лихорадочно поглощала щедро передаваемые этим самым ядром директивы, заставляя "око-часы" источать оранжевый дымок и мерцать, словно полка в кабинете алхимика, опрокинутая неудачным пинком его ученика.

— Вороной... Аликорн с двумя пони. Ты можешь сказать, что с ними? — Боясь услышать ответ, спросила она.

— Произвожу проверку каталога атефактов ограничителя прототип девять. Проверка завершена. Артефакт номер шесть-ноль-два-тринадцать-пять. Особь. Аликорн. Магический потенциал выше среднего. Носитель жизни. Использование не имеет целесообразности. Местонахождение: южный выход строения, именуемого как Санктуарий. В данный момент проявляет попытки использования символьной магии. Искажения минимальны. Угрозы не представляет. — Оглушающий голос вновь прокатился по коридору, и раскрывшиеся в стенах глаза медленно повернулись туда, где, по мнению Стража, находился вороной.

---

Строение трясло куда меньше. Впрочем, куда меньше стало и костяков. Теперь они встречались едва ли не поодиночке, молчаливо провожая пони взглядом пустых глазницы. Вопящих среди них больше не попадалось, и вороной с облегчением отпустил хватку телекинеза с рукояти клинка. Пыль оседала, но всё ещё колыхалась на уровне груди, создавая ощущение, будто они идут по призрачной воде. Несколько раз они заходили в тупик. А из последнего с криком побежали назад, увидев, как в камне образуется провал и в его центре медленно разгорается призрачный глаз. Помня о случившемся со стражами в том проходе, никому не хотелось стать тонкими вафлями. Даже теоретически.

Гул обрушающихся перекрытий сместился куда-то в сторону. Сквозь потрескивание падающих камней слышались приглушённые голоса, но разобрать, о чём они говорили, Вану никак не удавалось. Крылья ныли, особенно левое, куда угодил кусок камня, выстреливший из стены, словно из пушки. Повезло, что он пролетел по касательной, а не ударил прямо. Блэк прихрамывал, но зато в зубах тащил внушительный молот, непонятно откуда раздобытый. Вороной пытался не думать, в чьих зубах уже побывала обмотанная грязной тряпкой рукоять, но земнопони это не волновало. Он успешно открывал перекосившиеся двери точными ударами, пока перед ними не оказалась монолитная железная поверхность.

У дальней, перекошенной и наполовину развалившейся, стены валялась каменная колонна со следами когтей хаски. Ван устало уселся на пол. Выход был закрыт, и сколько бы ни бил по металлической поверхности молотом Блэк, дверь лишь отделывалась возмущённым гулким звоном.

— Не поддаёттшшша... тьфу... не открывается. Ну, маг, давай, черти что-то, как в том коридоре. — Блэк выплюнул рукоять инструмента и в ожидании уставился на дымчатогривого. Тот уже чертил схемы, но символы не загорались, будто огонёк заклинания задувался ветром до того, как разгорится. Примитивные символы заклятия вибрации теряли силу, не начав складываться. Барьерный удар словно тонул в полу, не имея возможности оттолкнуться. Даже самое простое, разделяющий на части удар, основанный на расходящихся в стороны частях рисунка, оставался знаками на полу, и не думая ударять по двери. Магия подводила вороного, и он не мог понять причину.

— Эй, кто-нибудь снаружи!! Откройте, пожалуйста!! — Не выдержав, он подскочил к двери и стал барабанить по ней копытами.

— Отличное заклинание... думаешь, сработает? — Блэк скептически посмотрел на мага, досадливо махнувшего копытом.

— Диксди! — Вороному показалось, словно позади, из бокового прохода, послышался знакомый голос, и он, набрав полную грудь воздуха, попытался использовать один приём, крайне им не любимый. Кантерлотский голос давался ему плохо, отдаваясь саднящей болью в связках, но другого пути он не видел. Если она была где-то там и жива, она должна была его услышать. — Диксди!! Мы у выхода! Но он закрыт... кхе... тьфу...

— Что же ты так орёшь... ох... моя голова... — Очнувшаяся Алиорин плавно сползла с каменного уступа и ударилась бы мордочкой об пол, не подхвати её вороной вовремя. — Где мы, что... тут, во имя выпавших перьев происходит...

— Всё рушится, дверь заклинило, но мы у выхода. То есть входа... в общем, у двери. — Ван запутался в пояснениях и просто молча ткнул в сторону двери копытом. — Её не открыть.

— А вы пытались? И где... Диксди? Армос? – Пегасочка, жмурясь и потирая висок копытом, оглянулась. Наткнувшись взглядом на Блэка, она улыбнулась, но улыбка тотчас пропала с её мордочки, едва она заметила помятый молот с расплющенными уголками бойка. — Не вышло открыть?

— Как видишь. И мы всё ещё внутри. Трясти перестало. Видимо строение держит стена по периметру, но внутри явно каша из камней. — Заметив хмурый взгляд алых глаз вороного, Блэк смутился. — Они остались там.

— В общем, открывайте дверь, а я пойду за ней. — Вороной поправил накидку и направился в сторону тёмного провала вопреки попыткам его остановить. Лямка треснула, и уже потрёпанная мелкими камешками и обтёртая об стены ткань порвалась. В тусклом свете показалось перепончатое крыло, и земнопони замер на месте, с изумлением и недоверием рассматривая чёрного единорога.

— Ты... с крыльями? — Бесцветно спросил он, смотря, как вороной плавно подбирает крыло назад. — Единорог с крыльями? Да кто вы оба такие?

Ответ вороного потонул в раздавшемся совсем рядом глухом ударе. Что-то врезалось в решётчатую дверь с такой силой, что она вылетела из коридора и, ударившись о стену, застряла в ней изогнутыми кусками прутьев. Из темноты повалили клубы пыли, и раздался размеренный цокот, перемежающийся с лязгающими по камню поножами.

Из накренившегося коридора, окружённая сиянием открывшихся в стенах призрачных глаз, медленно вышла артефактор, плавно отпускаемая невесомыми щупальцами пыли. Всполохи света пробегали по камню, угасая и подсвечивая пылинки искрящимся призрачным цветом, окутывающих тёмную фигуру Старшей. На её мордочке полыхал фиолетовый глаз, постепенно обретая свой привычный янтарный цвет.

— Не нужно так кричать... я уже видела тебя... А ты по-прежнему пахнешь луговой травой и пеплом... даже сейчас... — Она устало оперлась на выступ в стене, не обращая внимания на ползущую по ней чёрную крошку, сливающуюся в подобие множества многоножек. Словно живые, крупицы перетекали с одного места на другое, огибая её артефакты, свисая сухими каплями и собираясь обратно, как если бы на неё высыпали намагниченную стальную стружку. — О... Блэк, Алиорин, рада, что вы целы... Ван, кажется, я не смогу вернуть тебе мехаспрайта... я сделаю тебе новый... потом... как-нибудь.

— Да о чём ты говоришь! Я думал ты... О, Луна, ты напугала меня до смерти! И... — Вороной заметил на её крыле ремешок сумки. — Ты что, тащила всё это сюда? Эти костяки, они ведь могли на тебя напасть! Чем ты думала, взяв всю эту поклажу!

— Ты что, не рад? Не бросать же было их там... — Она вяло улыбнулась, подкинув вороному его сумку. — Он защищал меня на пути сюда.

— Армос? — Ван непонимающе уставился в пыльный провал коридора, где раздавшийся цокот копыт прервался грохотом падающей плиты.

— Страж... Он... Ждёт, когда она проснётся... Уведи её отсюда, пока не поздно. — Синее перепачканное копытце притянуло дымчатогривого к мордочке Старшей. — Скоро действие перегрузки пройдет, и ограничитель выключит меня. Нам нужно торопиться. Она не справится с соблазном. Слишком рано. Даже для меня... такая мощь — слишком рано.

— Да о чём ты говоришь? — Вороной прижал к себе синюю пони, ощущая, как она дрожит всем телом.

— Где этот Армос? Я хочу начистить его холёную мордочку своими собственными копытами! — Блэк помогал пегаске отковырять одну из плит возле двери, но даже после нескольких ударов, она всё ещё крепко держалась в пазе.

— Скрылся, когда зал стал разваливаться. — Тихо ответила артефактор, стараясь держаться ровнее. — Наверное, воспользовался одним из заклинаний из здешнего хранилища. Он пропал внезапно, добравшись до одной из платформ в зале.

— Если он оказался снаружи, то мог закрыть выход. — Предположил вороной, оценивающе оглядев колонну. Но следов магии или копыт не было. Складывалось ощущение, будто она просто вкатилась внутрь, вырвавшись из тисков дверных створок. — Блэк, Алиорин, что с дверью?

Повод для беспокойства в его голосе был. Из коридора вновь потянуло пылью и плавящимся металлом, а в глубине раздался рёв сжимающихся стен, втягивающихся в один плотный шар. На миг воздуха стало меньше, но через щели потянуло свежим и прохладным ветерком из заснеженной долины.

— Не выходит. Механизм словно живой... я уже половину деталей вынула, а они снова появляются! — Нервно дёрнула крылом Алиорин. У её копыт, и правда, лежало немало шестерней, но малиновое свечение в пазе выхватывало шевелящиеся лапки замка, вытаскивающие запасные детали, что с лёгким звоном вставали на место вынутых. — Блэк думает их раскурочить, но тогда дверь точно не выйдет открыть.

Оттолкнув вороного в сторону, Старшая встала напротив стальных створок. Ограничитель свистнул резко сменившими направление стрелками и глухо застрекотал внутренним механизмом. Под стрелками возникли символы, сменяясь на новые и образующие спираль, постепенно сходясь в центре.

— Страж... Дверь! — Глухо и устало проговорила она, ощущая, как перед глазами поплыли очертания пони и удивлённого вороного.

— Запрос от поддерживающей личности. Устройство. Ограничитель прототип девять. Запрос не имеет конфликта с действующими директивами "Алое Ядро". Запрос приводится в действие. — Голос ухнул в тесном проходе, заставив пони прижаться к полу, зажимая ушки копытцами. Из обломков на полу, блоков дальней стены и кусков колонн плавно сложилась четырёпалая лапа, озаряемая мерцанием десятков призрачных глаз, устремивших свой взор на стальную поверхность. — Оценка препятствия. Запорный механизм противомагического контура. Состояние. Девяносто процентов от номинальной прочности. Вероятностные потери при ударе. Минимальны. Возможность поглощения. Высокая.

Миновав отшатнувшихся в последний момент пони, лапа врезалась в стальные створки, покрыв их сетью трещин и окутавшись снопом искр. Глубоко уходящие в камень петли и части запорного механизма жалобно скрипнули, смялись и вывалились наружу с обломками стены.

— Репей мне в гриву... — Тихо прошептал Блэк, прижимая к себе пегасочку, когда каменная лапа медленно втянулась назад, постепенно рассыпаясь на составные части. — Что... как это вообще возможно...

— Согласитесь... так будет быстрее. — Раздался хриплый голос артефактора, ощутившей, как с потемневшего глаза плавно течёт чёрная слеза. Синхронизация с творением Меридас легла тяжёлой ношей на теряющее силы тело. Разгорающееся в зале с печатями пламя, словно водоворот, пыталось затянуть и её в себя, слить с собой, сделать своим центром. Ограничитель почти справлялся. Прототип выдерживал перегрузки, сменяя одну директиву на другую, пытаясь противостоять этой нерушимой силе, сотканной из концентрата желаний, инстинкта и... чего-то ещё, куда более грозного, чем обычный каменный страж. — Правда, боюсь, земля слегка далека от порога...

В пробитой бреши свистел ветер. В облаках пыли, вращающихся вокруг некрополя, размывчато виднелись пики горных хребтов и покосившийся горизонт, будто всё строение переваливалось из стороны в сторону. Ближайшая туча песка и обломков стены развеялась и из неё появилась каменная суставчатая нога, сместившаяся в сторону с низким гулом трущихся друг о друга деталей. Согнув сустав, она с протяжным свистом ухнула вниз, сотрясая всё строение мелкой дрожью.

— Во имя Клаудсдэйла, что тут происходит... — Пегасочка смотрела на происходящее с ужасом в глазах, не в силах отвернуться от разворачивающегося перед ней пейзажа.

Огромная колонна ухнула сверху, объятая малиновым пламенем, но выпрямилась, изогнулась и, продемонстрировав свою каменную чешую, поднялась обратно. Задев остатки двери, она оторвала створку, и та покатилась вниз, звеня и рассыпая свои внутренности, словно оказалась на пологой стороне скалы.

Обернувшиеся на скрежет и хруст Блэк с Ваном застали артефактора вглядывающейся в мерцающий огонёк в центре призрачного глаза, словно не замечающей, как выбравшийся из коридора "скрипун" очутился между сомкнувшимися обсидиановыми клыками.

— Время до достижения номинальной мощности Стража: пять минут. Восемьдесят два процента поглощения носителей магии. Производится корректировка "Алого Ядра". Корректировка произведена. Запускаю директивы восемь, двенадцать, семь, двадцать один, семьдесят три. Запуск произведён в соответствии с заданными параметрами. Место назначения. Завеса Хаоса. Подлежащие уничтожению цели... нет данных... нет данных... Обнаружена особь с повышенным магическим уровнем. Классификация. Третий ранг опасности для носителя первичной связи. Запуск протокола усмирения. — Призрачный свет глаза сменился на бордовый и закрылся, осыпав демикорна каменной крошкой. Пролом накренился на миг, показав объятый паникой лагерь археологов. Палатки были перевернуты, часть земли растрескалась, источая чёрный дым. Снег стаял, и теперь долина была покрыта тёмными проплешинами.

— Сейчас или никогда! Алиорин, прыгай и планируй, я возьму Блэка... Ст... Диксди! Уходим... пока есть возможность! — Вороной потянул за лямку на сумке артефактора, подтаскивая её к выходу. Некрополь кренился, разворачивался и менял свою форму, приблизившись проломом в стене к одной из палаток. — Прыгаем!!

---

В зале печатей бушевало бордовое торнадо, вспыхивая росчерками молний. Плоские полупрозрачные камни с впаянными в них магическими схемами, тонкими слоями кристальной пыли, кругляшками зачарованного сплава с нанесёнными на них символами, горели чистым алым пламенем, исходящим из алых крошечных камешков находящихся в центре каждой печати. Они мерцали, разгорались ярче и скрепляли между собой печати одну за другой, превращаясь в окружающий магическое ядро панцирь. Печати пробуждались, искали основу и сливались воедино, образуя не множество каменных существ, но одно, наполненное мощью и подобием разума всех их, вместе взятых.

— Меридас Стелла. Магинженер храма Алого Мастера. Отчёт о проведённом эксперименте с улучшенными прототипами печатей стражей. Отмечаю высокую адаптивную способность обращать в Стража любой предмет окружения, будь то металл, камень, дерево или иной прочный материал. Исследования показали неспособность печати ассимилироваться с жидкими веществами, как вода, если она предварительно не заморожена. Это позволяет хранить печати в резервуарах с водой, используя инертный материал. Горный хрусталь приводит к замыканию печати и не позволяет заложенному заклинанию активироваться. Я не знаю причины этого, но считаю это хорошей возможностью для создания системы упреждения от случайной активации печатей. — Из потоков магии вышел призрачный силуэт демикорна, смотрящей в пустоту, словно обращающейся к кому-то перед нею. Разряды проходили сквозь неё, слегка размывая фокус, но фигура собиралась назад, возвращая чёткость мерцающих контуров. — Вы являетесь свидетелями новой эры. Эры, в которой никто из нашего народа не будет жертвовать собой ради привнесения баланса в этот мир. "Алое Ядро" – страж, способный выступить на нашей стороне в битве против любого существа, превысившего заданный порог магического развития, снизив потери на восемьдесят девять процентов. Его сердце будет состоять из множества независимых компонентов, что повысит его...

— А что, если он попадёт под контроль? А что, если он выйдет из повиновения? Стражи основаны на принципе защиты, а не нападения! Стелла, вы понимаете, что случится, если эта штука пойдёт против всех? — Из облака соткалась размытая фигура демикорна с механической нижней и правой частью мордочки. — Как глава первого поколения я требую закрыть эту ветвь развития стражей и передать все созданные печати в хранилище! Вы забываетесь... мисс Стелла, для чего они нужны. Защищать! Это их задача, а вы хотите передать им право решать! В глубокой древности создатели защиты от сил Тартара тоже решили дать такое право своим созданиям. Не буду рассказывать, чем это завершилось. Даже в этих горах видны следы той ошибки!

Образ главы развеялся, и мерцающая фигурка осталась одна, по-прежнему с вызовом смотря в кружащиеся перед нею стены.

— Произвести архивацию протокола "Алое Ядро". Внести корректировку. Использовать протокол пробуждения согласно базовым параметрам. — Устало и становясь прозрачнее, проговорила демикорн, поворачиваясь к кому-то невидимому. — Каждый третий страж будет оснащён печатью-прототипом. Даже если все стражи потерпят неудачу, печати всё равно... всё равно сыграют свою роль.

— А что если... к тому времени никого из нас не будет? — Сбоку появилась тёмно-бордовая демикорн, соткавшаяся из кружащейся пыли и росчерков разрядов.

— Тогда таймер завершит свой отсчёт, Умбра. Таймер завершит свой отсчёт... — Тихо рассмеявшись, проговорила призрачная Меридас, распадаясь на всполохи огня и сливаясь с кружащимся водоворотом энергии.

— "Алое Ядро". Готовность компонентов сто процентов. Завершаю синхронизацию с обнаруженным ограничителем прототип девять. Субъект носитель первичной связи Диксди Дуо. Ранг. Глава девятого поколения. Получаю директивы. Приступаю к выполнению. — Механический голос грохотнул одновременно с последними воплями оживлённых магией чародеев прошлого.

---

Среди смятой и принявшей на себя удар ткани палатки барахтались пони. Блэк выпутывал пегасочку из верёвок и кусков ремней, удерживающих некогда целый каркас. Вороной же всеми силами пытался удержать пытающуюся вырваться из объятий синюю пони, оставляющую на его плечах и крыльях царапины когтями.

— Он мой... он принадлежит мне! Это мой Страж... мой... мой... — Утаскивая за собой Вана, она скребла землю копытцами и хлестала шипастым хвостом, оставляя на снегу глубокие борозды. С чёрного глаза текли вязкие смоляные слёзы, рисуя на синей шкурке чёрные разводы. Она дрожала, и в голосе слышались тихие всхлипывания в паузах между выкрикиваемыми словами на инитиумнарском. — Отпусти меня туда... мне нужно туда! Его сердце горит... в нём плачет она! Отпусти меня к нему!!!

— Диксди! Да очнись ты, наконец!! — Вороной сбил с ног вырвавшуюся перепончатокрылую и окунул мордочкой в снег. — Тебе туда нельзя!

Почему, он не знал. Он только помнил слова, сказанные Старшей, но когда они очутились в мягких складках обрушившейся под их весом палатки, демикорн побежала в сторону некрополя, не обращая внимания ни на что. Синяя пони под его копытами тянулась к ожившим руинам и всеми силами пыталась отбросить его в сторону.

— Ог... ограничитель... Отмена директив... перевести "Алое Ядро" в спящий режим. Эфирный ретранслятор — режим поглощения. Синхронизатор реверсного потока магии... смещение нагрузки на двадцатипроцентный режим поддержки. — Тихо шептала она под звук тикающих "око-часов". — Форм-фактор стража — "лавовый кокон". Приступить к исполнению... По достижению заданной отметки включить директивы пробуждения.

Очередной подземный толчок сбил Блэка с ног, и он рухнул, придавив собой пискнувшую пегаску. По долине прокатилась ударная волна, смешавшись с облаками пыли и мелкого щебня, посыпавшегося градом на их головы. Купол некрополя дрогнул и стал опускаться. С десяток возникших по бокам каменных лап поднялся вверх, словно лепестки цветка, сжимаясь на каменной поверхности, увлекая полусферу вниз, в алеющее зарево расплавленной горной породы. Громадные колонны из переливающейся призрачными глазами чешуи-плитки плавно огибали некрополь, сливаясь с его поверхностью и образуя основу скрученного спиралью кокона. С грохотом, вырывая куски земли, в воздух поднимались тёмные куски падших стражей, вливаясь в эту чудовищную, порождённую магией конструкцию, размеренно вращающуюся и погружающуюся в землю. Фонтаны расплавленного камня выплёскивались по бокам, окрашивая поверхность чёрного кокона красными разводами, издалека напоминающие грозные, чуть угловатые символы.

— Директива пробуждения... фактор. Остановка ограничителя субъекта носителя первичной связи. Имя. Диксди Дуо. Ранг... Глава девятого поколения. Артефактор. Произвести подтверждение полученных директив и перейти в режим мониторинга ограничителя прототип девять... — Неживым голосом диктовала в объятьях вороного демикорн. — И... я хочу есть...

Синее перепончатокрылое тело обмякло, перестав сопротивляться, и вороной медленно отпустил её, морщась от саднящих царапин. Он заглянул под чёлку гривы Диксди, вздрогнув от вида осыпающейся с глаза чёрной корки, под которой появлялась лучистая янтарная радужка.

— Проклятье, куда все подевались! Нужно предупредить насчёт этого Армоса! — Блэк помогал встать Алиорин, возмущающейся по поводу всего, что случилось.

— Лёгкие биты, надёжная экспедиция, работа — как крылом о мостовую, да? Даже напрягаться не придётся! — Пегасочка кричала, подняв мордочку к небу, словно так она могла докричаться до экс-лидера их экспедиции. — Что б ты рог сломал!!! Армос!

— Соберём все, что уцелело, и двинемся отсюда. Сколько до стоянки хаски, Алиорин? — Вороной проверил свою сумку. Аэтаслибрум лежал на прежнем месте, обмотанный цепочкой, а вот часть склянок побилась и прожгла в сумке много мелких дырочек. Забросив во внутренний карман обсидиановый клинок, покрывшийся мутными разводами и трещинами, он повернулся к Диксди.

Та сидела возле разбитых упавшим ранее камнем ящиков, приложив к себе металлический диск. Чёрная пыль, принятая им за сажу, словно живая, стекалась на него, покидая шкурку и грани артефактов. Убедившись, что пластинка прочно держится на груди, Диксди достала из сумки склянки, собирая в них чёрные слезинки.

— В торнадо всё, кто вы такие? Этот с рогом и крыльями... если бы не знала, что аликорнов всего трое и они принцессы, сказала бы, что он аликорн. И ты... с этими штуками в стенах и на тебе, и... — Алиорин тыкала копытцем то в Диксди, то в сторону вороного, не в силах подобрать слова, способные описать степень её возмущения.

— Ну я то аликорн... не могу сказать, что это был мой выбор, так как сам не вполне уверен. А она... ну... — Вороной растерялся, заметив пристальный взгляд пегаски на его торчащее из-под разорванной накидки крыло.

— Армос назвал её демикорном. — Заслонив собой пегасочку, проговорил земнопони. — Мне послышалось это перед тем, как мысли спутались. Значит, легенды, рассказанные им, были правдой? А это... эта штука — магия демикорнов? Кем тебя нам считать? Друг? Враг?

— Оставьте её в покое! Её народ исчез, пытаясь защититься от войска Сомбры! Как вы можете вообще такое говорить после того, как она спасла вас? — Вороной чуть не задохнулся от возмущения.

— До или после того, как нас всех чуть не похоронило в этих руинах? — Тихо пискнула Алиорин, вглядываясь в безучастную фигурку перепончатокрылой.

— Да с чего вы взяли, что это вообще её вина? Армос хотел сделать вас частью заклинания, а она принесла в жертву дорогие ей артефакты! Где благодарность? Если бы не она, мы бы так и царапали эту стальную дверь, не в силах ее открыть! — Ван вскрикнул и шагнул к земнопони. — Хотите на ком-то сорвать обиду — ищите Армоса!

— Я, правда, не потомок кисточковых единорогов и ночных пегасов... простите... я, правда, не потомок... их никого нет. Совсем никого. Там звучал голос, и он звал меня... я так хотела слиться с ним и оказаться в тишине... с ними всеми. Снова... Хотела увидеть наставницу... простите меня... — За спиной Вана послышались всхлипывания и звон упавшей на землю стальной пластинки. — Он схватил вас, а мне стало страшно... Страшно навредить всем, если останусь, и я убежала. А потом всё стало туманным. Он просил артефакты... И мне ничего не оставалось, как... поступить так с ними. А он сбежал. И тогда вокруг появились пасти, мерцающие глаза... они жевали тех существ, но я смотрела словно через чужие глаза. Моё тело бежало, не подчиняясь мне, словно я спала...

— Видите, до чего вы её довели! — Вороной ткнул в грудь земнопони копытом и, подхватив сумки, отправился вслед за медленно зашагавшей прочь демикорном.

— Не потомок кисточкохвостых? — Тихо проговорила Алиорин. — Она... всегда такой была?

— Проклятье, я не знаю, что делать. Они, вроде как, спасли нас... Нехорошо получается. — Смутившись, заметил земнопони, поднимая с земли брошенную кем-то сумку с инструментами. Внутри оказалось несколько фляг с холодной водой и успевшие зачерстветь пшеничные лепёшки. — Эй, постойте! Вы всё равно не знаете, где стоянка хаски!

Нагнав парочку, Блэк и Алиорин зашагали рядом, то и дело бросая настороженные взгляды на прикрывшего крылья вороного и его спутницу. Молчание затянулось, но никто из них не знал, как начать разговор.

— Значит, поэтому она нашла общий язык с теми ящерами в пещерах? — Робко спросила Алиорин, обращаясь не то к вороному, не то вообще в пустоту.

— Каменные Ящеры жили там всегда, вели торговлю и менялись рудой и металлами с моим народом. Часть языков смешалась, и потому их даже спустя столько времени можно было понять. — Вместо вороного ответила Диксди, медленно шагая по снегу.

— А этот Гравис? — Земнопони перешагнул трещину в земле, сморщившись от запаха горящей внутри трещины земли.

— Да, он тоже был из моего народа... — Ещё тише отозвалась артефактор. — Но от него остались лишь редкие артефакты, обломки построек и те, кто смог сохранить легенды о демикорнах, пересказывая их из уст в уста.

— Раз так... откуда вы знали Армиллу Лайтнинг? — Земнопони преградил путь артефактору, словно не желая сойти с пути, пока не позвучит ответ.

— Я знала её ещё молодой. Она создавала водяные мельницы для Вудсбурга. Я несколько раз прилетала к ней, делясь советами, и потом подарила одну из книг. Мне... было приятно узнать, что она всё ещё передаётся из поколения в поколение. — Диксди грустно улыбнулась, заметив изумление на мордочке Блэка.

— Упади на меня наковальня... Значит, она не придумала ту историю с большой летающей пони с шипастым хвостом. Все считали её сошедшей с ума, когда она рассказывала историю про эту книгу. Каждую зиму она ждала в своей мастерской, что эта пони прилетит к ней снова, но никто не верил... — Блэк едва не свалился, споткнувшись о незамеченный им камень. — Легенда моей семьи! Алиорин, ты можешь себе представить!

— А ты ей веришь? — Пегаска не раз слышала эту семейную историю Лайтнингов, но каждый раз считала её приукрашенной шуткой, создающей ореол мистики вокруг книги.

Бредя по глубокому снегу, они перебрасывались редкими фразами, пока вдалеке не появились редкие огоньки стоянки снежных псов. На фоне голубоватых в сумерках ледяных иглу плавно перемещались огромные меховые горы снежных яков, тащивших наспех собранные сани со сброшенным в них скарбом. Небольшой лагерь археологов был разбит чуть дальше. Магические фонари разгоняли полумрак тёплым светом, и оттуда слышался гомон спорящих друг с другом пони. Вопреки предложению Блэка, вороной согласился с Диксди — направиться именно в стан хаски. Он были ближе, и не нужно было бы отвечать на множество неудобных вопросов со стороны лишившихся открытий историков. Представив вопли Пёрпл Бесома, Алиорин тоже встала на сторону Вана. Вдобавок, всем им нужен был не только отдых, но и хорошая еда. И лучше всего — горячая.

Побившиеся в сумке склянки превратили часть припасов вороного в шевелящуюся массу, а другую часть — в малосъедобную жижу. Пони же — вовсе лишились своей поклажи, разделив между всеми скудные запасы воды и лепёшек. Между следов от копыт синей пони на снегу змеилась тонкая полоска с узором от шипов, отчего случайный следопыт мог бы долго гадать, что за странное существо прошло по долине: ящерица с копытами или вслед за пони ползла диковинная змея.

Впереди послышался удивлённый окрик, и в их сторону двинулись лёгкие сани с впряжёнными в них хаски. Бегущий сбоку от них снежный пёс приветственно размахивал лапой и что-то кричал, но пони едва могли разобрать слова.

---

Высокий единорог в накидке плавно присел в низкое кресло с тёмно-бордовой обивкой, подхватив телекинезом бокал с вязким, вишнёвого цвета напитком. В тёмном зеркале перед ним, помимо мерцающих цветом весенней молнии глаз, виднелась заснеженная долина, в центре которой медленно погружался под землю в подсвеченных раскалённой лавой облаках пыли гигантский каменный Страж, чьё биение магического сердца ощущалось мелкой рябью на поверхности чёрного по краям стекла. Изображение помутнело, треснуло и пропало.

Маг медленно улыбнулся, обнажая две пары клыков.

— Три-два в мою пользу, древняя. Три-два. Ха-ха-ха! — Кубок опрокинулся в его горло, и напиток плавно потёк по его шее тонкими рубиновыми струйками.

— Ты знал, что эта сила предназначается ей! Вот для чего она была нужна там! А я... Я был в шаге до могущества, знаний, артефактов, оставленных правителем Кристальной! — Голос позади заставил ясноглазого единорога сморщиться и обернуться назад.

— Кто сказал, что она получила могущество? Я просто позволил одной крупице прошлого, наконец, заснуть. Армос... ты сыграл свою роль и сыграл её замечательно! Её артефакты потеряли свою силу, так или иначе. Её память надколота. И, при этом, я снова забрал одну пешку в этой удивительной игре длинной в вечность. На этом твоя роль завершена.

— Что? Посссстой! У меня есть золото, у меня есть артефакты... я отдам их, я отдам всё! Хочешь свитки моей семьи? Я отдам их! — Белый единорог с подпаленной гривой и почерневшим кончиком рога дернулся в массивных оковах, покрытых магическими символами на инитиумнарском, заметив, как взгляд мага стал острее и прохладнее.

— Фу, зачем портить такой момент... жалкой попыткой торговаться. — Единорог подошёл ближе и, посмотрев сверху вниз, проговорил всего одно слово. Короткая вспышка рога, и ужас в глазах Армоса сменился на удивление. — Вот и всё. В твоей жизни не было никакого Эбони Хорна, никаких записей, никакой экспедиции. Ты просто живёшь в одном отдалённом городке, у тебя замечательный домик, возле которого ты выращиваешь редкие цветы. И они нравятся кобылкам. Быть может теперь, ты перестанешь жаться и, наконец, признаешься одной из них в своих чувствах. Ведь так...

— Да... я выращиваю цветы... я скажу ей, как она мне нравится... ей понравится... букет... — Вяло, словно медленно вспоминая нечто давно забытое, проговорил единорог, на пустом боку которого плавно проявился цветок с наклонённым бутоном и капельками росы на лепестках.

Маг улыбнулся и обернулся к зеркалу на звонкий звук, в его лучистых глазах горело пламя куража.

— Всё становится куда интереснее, когда в партию вступает ещё один игрок... я прав? — В ответ на его насмешливый вопрос на пол из воздуха упала монетка и покатилась на центр комнаты, поблескивая ухмыляющейся мордочкой повелителя хаоса.

19. Древнее имя, гостеприимные хаски и разные пути

Двери в хранилище аликорна древности открываются, но сможет ли кисточкохвостый маг вынести открывшуюся тайну? Счастливо выбравшиеся из ожившего некрополя Диксди и Ван направляются к стоянке снежных псов. Демикорн уже знает, куда держать путь, а вороной, пытаясь связать все события, получает весьма неоднозначный результат. Тёмная древняя сущность, составившая компанию Аргенте, воплощает свой план, но она ещё не знает о случившемся в долине, а серебристая единорожка ещё не подозревает, к чему ей удалось подобраться слишком близко.

Мерцающие цветки распустились на каменных стенах позади стражников, и два облака пыльцы окутали их изумлённые мордочки, погружая незадачливых единорогов в глубокий сон. Невесомые частички, источая приятный аромат, втянулись розовой дымкой в их ноздри и пропали. Спустя несколько секунд их нестройный приглушённый храп присоединился к паре других сопящих магов за углом. Тихо цокая по камню копытцами, в заваленный обломками зал нижнего этажа башни плавно вошла Мосси Бранч, лёгким движением рога создавая новое заклинание, на всякий случай. Кто мог знать, не выставил ли Орден ещё магов в дозоре, кроме тех, кого удалось погрузить в сон.

— Эффектно и эффективно. — Согласился с её решением Айрон, миновав неудачливых магов. Он осторожно переступил через вытянутые копыта, бросив короткий взгляд на кулон, висящий у единорога на шее.

— А кто-то предлагал стянуть их цепью. Тонкость, изящество. Магия леса — это не грубая сила, это тихий рост корней, разрушающих даже самые прочные стены. Этому я учу в своей школе. Даже самое простое заклинание может оказаться весьма полезным. Хотя, не все мои ученики, в итоге, придерживаются этого правила. — Улыбнулась единорожка, остановившись перед огромными стальными дверями, в центре которых возвышалась фигура вставшего на дыбы аликорна, словно прижимающегося распахнутыми крыльями к её створкам. — Ну, теперь дело за тобой, я полагаю?

Короткая вспышка рога, и статуя склонилась вниз, почти касаясь передними копытами пола, встречая новых гостей у охраняемой ею двери. Изображающий аликорна магический страж выдохнул облако искр в мордочки единорогов. Удерживаемые на поверхности створок двери крылья расцветились узором вспыхнувшей внутри них магии, на миг осветив Айрона и Бранч зеленоватым, прохладным светом.

— Нет входа не имеющим наследия Маллеату. Нет входа не имеющим слова Маллеату. Лишь Маллеату способен войти в эту дверь. Или те, кого он избрал своими учениками. Я сказал всё. — Проговорило изваяние, рассматривая двух гостей своим единственным глазом.

— К тебе, страж дверей к наследию Маллеату, обращается прочитавший страницы фолианта, создавшего его. Говорит понявший боль его утраты и радость воссоединения. Тот, кто не дал повториться ошибке, лишающей будущего своих друзей, познавший дружбу, как великую силу, превыше воли магии древности. Отвори дверь имеющему слово Маллеату. Обладающему наследием Маллеату. Избранному учеником Маллеату. — Отчётливо и с вызовом во взгляде проговорил Айрон, стараясь не отводить взгляда от пышущей кисловатым дымом в его мордочку статуи. Он говорил, стараясь отогнать ощущение, будто сейчас эта статуя просто прихлопнет его копытом, не выслушав, не дав договорить. Ошибись он в одном слове, и эти двери бы уже никто и никогда бы не открыл. А наложенное внутри заклинание наверняка превратило бы наследие в горстку угольков. Кисточковый буквально видел, как начертанные схемы на полу и потолке сливаются друг с другом потоком молний, превращая то, зачем он сюда шёл в совершенное ничто.

— Услышаны слова ученика Маллеату, имеющего слово Маллеату и наследие Маллеату. Входи. — Статуя размеренно сложила крылья, выйдя из ниши по центру створок двери. Стены дрогнули, и створки сместились в стороны, открыв щель, достаточную для нескольких пони, идущих рядом. Короткий коридор, тускло освещённый вставленными в стены кристаллами, зажигающимися, едва единороги подходили к ним, закончился вытянутым залом. Деревянные стеллажи распались, и их содержимое, ставшее кучей бумажной пыли, смягчало шаги магов. Время уничтожило почти всё, даже призванные сохранять страницы целыми магические переплёты не смогли справиться со своей задачей, оказавшись под влиянием заклинания, стёршего на тысячу лет Кристальную Империю с поверхности мира. Кругом царил погром, но, судя по пыли, это случилось задолго до того, как башню покинули, и она стала музеем, а потом и руинами в память о великой задумке кисточкохвостых. Поначалу казалось, будто тут шло сражение, но, окинув взглядом несколько выброшенных на пол ящиков, Бранч убедилась в своей догадке. Кто-то искал нечто особенное. Возможно, даже сам владелец этого места второпях выкидывал наружу бумаги и оставлял свитки рассыпавшимися по полу.

— Это что, архив? Библиотека? Тут хоть что-то осталось? — Мосси скривилась, когда из поднятого ею переплета посыпались обрывки страниц с едва читаемым текстом. Коснувшись пола, листочки обратились в такую же невесомую пыль, и как остальные. Камень с заклинанием, вставленный в центр обложки (примитивный, но вполне работающий способ заставить книги служить долго), потускнел и потрескался. Заклинание рассыпалось, и вместе с ним превратились в труху записанные на листы труды.

— Не книги. Хотя думаю: тут были собраны все фолианты, с которыми он работал прежде... чем стал тем, кем стал. — Отозвался Айрон, подходя к возвышающейся в центре статуе. Похожий на закованного целиком в броню рыцаря аликорн был соткан из полос железа, повторяющих контуры его тела. Стальное оперение чуть вскинутых крыльев было помятым, но по-прежнему острым, как если бы каждое перо являлось клинком. Он выглядел грозно, даже в сравнении со статуями аликорнов, какие доводилось видеть зелёной единорожке. Мастер передал каждую деталь так, словно видел аликорна вживую. Быть может, так оно и было, но имени мастера время не сохранило, а облик аликорна остался, запечатанный в тайник на самом нижнем этаже древней башни. — Послание. Нечто важное, связанное с последней его битвой. Его и тех, кто разделял мир вместе с ним. Первые Аликорны Древности. Сила, созданная множеством магов и запечатанная в живые фолианты, способные превратить любого, хоть сколько-то одарённого мага в аликорна... заплатив при этом высокую цену. Но что же он так оберегал?

Кисточкохвостый маг обошёл статую вокруг и направился к небольшому постаменту, где в цепких металлических лапках было зажато несколько прозрачных вытянутых капель, выточенных из цельного куска кристалла. При всей гладкости поверхности, внутри переливался узор крошечных трещинок, при правильно выбранном наклоне складывающихся в фигурки. Земнопони, единорог с тонким хвостом и кисточкой на конце и прикрывающийся крылом пегас, словно закрывающий глаза от яркой вспышки. Покрытые пылью и паутиной, они тихо мерцали, привлекая к себе внимание.

Осторожно разжав телекинезом лапки, он вытащил сначала кристалл с изображением кисточкового единорога.

— В застывшей слезе ты узнаешь, кем я был и что подвигло меня на путь становления чем-то большим. Ради земли, где я жил, и тех, кто будет жить на ней после меня. — Раздался тихий голос из камня, и крошечный, подсвечивающий слезу, камешек в углублении погас.

— Жаль, его владения превратились в опасные для всех скалы, а ущелья, полные плодородных террас, засыпаны песком и лишены воды. — Заметил Айрон, потянувшись за следующей слезой. — Я был там. Печальное место, даже по меркам легенд, рассказывающих о плодородности тех мест.

— Это был путь в один конец, и все мы знали это. Но в наших сердцах не было сожаления. Теперь, мы стали единой силой, скреплённой нашей дружбой. Если только так мы сможем спасти всех от существ из подземного мира, пусть так и будет. Мои крылья и моё сердце пусть будут общими с этого мига. — Мягкий голосок раздался, едва слеза покинула лапки и поднялась над постаментом в облачке телекинеза.

— Она даже не сказала своего имени. Как и первый... — Мосси Бранч вглядывалась в объемное изображение под блестящей поверхностью. — Что это? Записи голосов прошлого?

— Память тех, кто стали его частью. Его самого и его друзей. Видимо это было самым большим сокровищем, для которого он и создал этого стража, не пускающего сюда никого, кроме познавшего его фолиант. — Айрон сложил оба камня в сумку и осторожно потянул последний. Каменная полупрозрачная слеза с грустным звоном покинула металлические лапки и зависла в воздухе.

— А мне нечего сказать. Куда они, туда и я. Даже если я ничего не буду помнить или пропаду, не важно. Ведь без меня они могут оказаться в беде. Еще бы: непутёвый маг и пегаска-романтик. Для таких, как они, в этом пути всегда понадобится друг, способный спустить их на твёрдую землю и вытащить из болота. Ха-ха. Удачи тебе, кто бы ни слышал эту штуку... Эй? А как это вообще работает? Что значит «она меня ещё слышит»? Да постойте!! — Голос прервал хруст, и запись оборвалась.

Айрон улыбнулся и почти сложил в сумку последний из камней, когда постамент дрогнул и перевернулся, открыв взору крошечную фигурку аликорна под пыльным и потрескавшимся хрустальным колпаком. Паутина тянулась сизыми лохмотьями по полупрозрачной поверхности и виднелась даже внутри, сплетённая каким-то особо любопытным и пронырливым пауком, нашедшим крошечную трещину, достаточную, чтобы пролезть внутрь. От этого казалось, будто жеребец находится в тумане.

— Магия. Свобода. Сила. Приветствую тебя, тот, кто прочёл создавший меня аэтаслибрум. Уже одно то, что ты находишься в этом месте, даёт мне право быть уверенным, что моя сила не будет использована во вред. Я потратил годы, создавая вокруг своего замка защитные заклинания, хотя и не уверен, что после волны Хаоса они сохранят свою силу и не будут искажены его непредсказуемой волей...

— Кхм... Он ошибался, его заклинания превратились в сущий ад для мага. — Тихо заметил Айрон, сморщившись от воспоминаний о своём путешествии. — Даже то, что я был одного рода с ним, не дало мне преимуществ в пути. Несколько раз я был готов повернуть назад из-за магических искажений, витающих вокруг скал у подножья его замка. Пару раз меня едва ли не вышвыривало со скалы в пропасть. Спасибо совету одного пони, я использовал банальную страховку... и потом полдня болтался на ней, как параспрайт на липкой ленте.

— И всё же, кем бы ты ни был, ты смог добраться. Возможно, этот аэтаслибрум будет по-прежнему жив, перед уходом я наложил все известные мне заклинания, не дающие ему привлекать к себе лишнее внимание. Скрыл... его от глаз других, по-прежнему считая, что лишь выходец из того же народа, что и я, достоин испить его силы. Если же нет, тебе всё равно станет известно об этом месте. — Хриплый, словно доносящийся из пустых доспехов голос гулко рассмеялся. — Не думай, что я сентиментален, раз оставил тут память ставших частью меня моих спутников, в отличие от моих соратников по силе. Это всего лишь ключ. За годы обладания этой силой я лишь по ним мог вспомнить облик не то что... друзей, но и самого себя. Ты слышишь это. Значит, порядок был выбран верно. Магия. Свобода... Сила... Три части. Одна за другой... А теперь решение за тобой. Если хочешь услышать моё послание, пусть твой рог коснётся металла. Но помни... если в тебе нет одной со мной крови, в тот же миг жизнь твоя оборвётся, забрав с собой послание от меня.

По гладкой поверхности постамента пробежала россыпь трещинок, обнажив скрытую под каменной поверхностью скважину, обрамлённую металлическим узором. В тусклом свете зажженного Бранч огонька внутри показалась ребристая поверхность, повторяющая изгиб спирали рога. Айрон в нерешительности замер. Об этом не было ни слова в послании, найденном в замке, если можно назвать так ржавеющие руины на самой верхушке мёртвой скалы, где даже трава отказывалась расти заодно с вездесущим мхом. Ступени к замку оставляли на копытах бордовые разводы, от которых потом с трудом удавалось избавиться, а оббитые железом стены плавно осыпались с каменной основы, обнажая теряющую прочность кладку. Там, среди разрушенных колонн, проваливающегося кусками сгнившего металла пола он вообще еле добрался до зала владельца замка, балансируя по узким костям балок, едва удерживающих его вес.

— Давно я не видела механизмов, основанных на использовании прямого контакта с рогом. Разве что в Кантерлотском дворце, да несколько в руинах замка сестёр, давно переставших работать. Но чтобы с таким эффектом... Этот Маллеату, видимо, очень не хотел делиться знаниями с первым встречным. — Присвистнув, заметила единорожка, рассматривая скважину пристальнее. Голос не врал. В вязи заклинания проглядывались весьма жуткие знаки, наводящие на мысль о крайне неприятной судьбе, ждущей любого, кто не был кисточковым и попытался бы отпереть эту штуку.

— В те времена это было принято. Все архивы, заклинательные залы, хранилища артефактов оснащались подобными замками, способными не просто распознать магию, но и проверить, действительно ли гость обладает правом войти и узнать. Считалось, аликорны древности не придумали это, а позаимствовали откуда-то, переделав под свои нужды... и свою форму рога. Но было ли это так или нет, я не могу сказать... — Вздохнув и прикрыв глаза, Айрон одним движением наклонённой головы вставил рог в округлую скважину, ощущая, как вокруг него пропадает пространство и уходит из-под ног пол. Десятки колец сжали его рог, заскользили по виткам, отыскивали нужное место и закреплялись, наполняя голову звоном. Что-то сжало его сердце и мысли стальной холодной хваткой, и в тёмной пустоте появилась собирающаяся из сонма крошечных металлических осколков чуть вытянутая угловатая морда аликорна. Куски металла слипались вместе, образуя арки пустых глазниц, источающих холод и сырость горных шахт с кислым запахом руды. Айрон вскрикнул, но не услышал своего голоса, когда они приблизились, заслоняя собой всё...

Звон сотканной из цепей гривы наполнил пустоту пространства, раскрашивая его в холодные узоры расплетающегося заклинания. Линии становились очертаниями гор. Символы превращались в крошечные фигурки пони. Всполохи принимали форму тёмной стены, идущей с горизонта и словно желающей перемешать землю с небом, обращая ни во что горные хребты и очертания стоящего на кромке города.

— Монтозус пал... — Громыхнул стальной голос в голове единорога, наполняя сердце непонятной пустотой.

— Монтозус пал! Он не смог выстоять... как она и говорила! Проклятье! — Стальное копыто с силой опустилось на кромку скалы, покрывая её сетью трещин. — Древнейшая сила, кость земли — он просто сгинул в этой стене! И она знала об этом. Знала, поэтому говорила ударить всем вместе, а не поодиночке!

— Маллеату, ты же предполагал, что он отправится вслед за ним. Монтозус второй из нас... он не мог просто так бросить его. — Сотканная из потоков ветра и кусочков облаков аликорн плавно положила крыло на стальную спину.

— Горячий нрав Фираги — не оправдание! Как ты этого не понимаешь? Кто следующий? Ты? Уотерра? Эрис уже вступила в битву и, вопреки ожиданиям, может лишь держать оборону, отдавая Хаосу кусочек своих владений за кусочком! А её сила почти не имеет границ! — Маллеату сбросил невесомое крыло, одним движением стального оперения. — Если бы этот... отдавшийся тьме, не предал нас, мы смогли бы ударить в полную силу! Но он предпочёл сохранить своих друзей, выйти из битвы, даже не явился на церемонию договора. А теперь смотри, к чему это привело!!

Стальное копыто указало в сторону бушующей мрачной поверхности, исторгающей чудовищную смесь сходящих с ума стихий, обращающих законы природы против неё самой. Потоки огня превращали воду в лёд, а снег проплавлял камень, словно источник невыносимого жара. Всё вокруг теряло свою сущность, распадаясь, меняясь в угоду искажающемуся потоку времени и выгорающему пространству. Очертания города дрогнули, принимая невообразимую форму чего-то живого, дышащего и поглощающего своих жителей, забирая их будущее и прошлое ради тлеющего настоящего. Из липкой поверхности вырвался полыхающий остов с тремя парами пустых глазниц и, исторгнув оглушающий вой, выплюнул поток вязкой, бушующей, как потоки урагана, тьмы, оставляя на земле вывернутые скалы, потоки текущего в небо песка и ленты выдернутых со скал водопадов. Поднятый силой Хаоса давно погибший титан прошлого против своей воли насыщал остатками могущества эту бурю, за которой простиралось полное ничто. Магические символы пробегали по его похожим на утёсы костям, насыщаясь тусклыми, чёрно-бордовыми разводами, источающими чёрный дым. Чудовище распахнуло свою костлявую пасть, и внутри тёмного провала вспыхнул объятый пламенем магический знак, слившийся лиловыми всполохами с мрачным потоком.

— Уотерре нужна твоя помощь... Айра... — Глухой голос донёсся из кажущегося пустым железного аликорна. — Уходи.

— Маллеату, что ты задумал? — В голове Айры скользнуло беспокойство.

— Уходи, я выиграю ещё немного времени, если она говорила правду. Кажется, Эрис догадывалась об этом. Наши дни сочтены, как не жаль это признавать. Время пришло передать мир молодым принцессам, если они найдут силы им править разумно. — По железному телу пробежали нити заклинания, собираясь в кончике витого рога. Он плёл заклятье, одно из тех, что были оставлены на всякий случай, когда отходить уже было некуда. Древнейшее из тех, что он обнаружил на листах аэтаслибрума, насыщающего мага знаниями всё то время, когда тот перерождался в новую сущность, в аликорна стихии. — В память Монтозуса! Оковы Мироздания, явитесь!!

С распахнутых крыльев вырвались стальные звенья, окутанные вязью заклинаний, растягиваясь в стороны от кричащего слова древнего заклинания аликорна. Они взмывали к небу, падали на скалы, вцепляясь пламенеющими крюками не просто за пространство, но за саму реальность, окружающую ставшего аликорном мага. И ему удавалось. Вливая всю силу наполняющей его магии он удерживал часть мира на границе с жадными пастями Хаоса, упорно пытающегося оторвать ещё кусочек, изменить, развеять и обратить в ничто то, что было дорого этому железному исполину.

Цепи горели, звенья раскалялись и лопались, орошая землю огненными брызгами, но на их месте появлялись новые. Расчерченные молниями небеса пошатнулись, но что-то невидимое, словно дымка, скользнуло по оковам, и часть неба вернула свой голубой оттенок. Холодящее прикосновение к железной щеке, почти не ощущающей ничего кроме пульсации магии.

— Я же... сказал... уходи... — Хрипящий аликорн ощутил дуновение ветра рядом с собой. Полупрозрачное крыло повелительницы воздуха вскинулось сбоку, укрепляя его заклинание, охлаждая перетирающиеся звенья порывами зимнего ветра.

— Так у нас будет больше времени... Немного больше времени, прежде чем она придёт... — Тихо раздавался голос из бушующего вокруг него урагана, и Маллеату с опозданием понял причину. — Это всё, что у меня есть... прости...

Аликорн ветра обратила себя в стихию, и теперь для неё уже не было обратного пути. Вой поднявшейся бури ударил по стене призрачным клинком, оставляя в ней небольшую брешь и нанеся кошмарной шестиглазой твари непоправимый урон. Потоки ветра, подхватывающие обломки скал, разрушенные магические башни и куски огромных кристаллов, соткались в огромного аликорна, ударившего скрученным из смерча рогом прямо в центр надвигающейся стены и в образовавшуюся прореху устремились раскалённые цепи, выдёргивая из пасти Хаоса кусочки мира, возвращая их назад, укрепляя границу между тем, что было дорого познавшим стихии, и тем, что пыталось это пожрать.

— Уотерра пала... — С грустью пропел ветер в звеньях, пронизавших землю и небо цепей. — И я... пала тоже...

Из пустых железных глазниц медленно потекли ртутные слёзы, дрожа и падая тяжёлыми шариками на растрескавшуюся поверхность скалы.

— Айра! НЕТ! — Крыло хрустнуло, осыпая его спину снопом искр. Натянувшиеся цепи полыхнули облаками раскалённых капель металла и лопнули, ударив по земле, словно гигантские плети. Взамен одной твари из стены высунулись новые. Исковерканные остовы драконов, смешавшихся с жителями Тартара, взмыли в небо, оставляя за собой всполохи липкого дыма. Превратившийся в уродливое существо город распахнул пасть, усеянную зубами-шпилями башен, и вцепился в оставшиеся цепи, наполняя крыло аликорна тупой болью. Ухмыляющаяся и пламенеющая сотнями глаз-бойниц древняя крепость жевала звенья, пытаясь перекусить их своими каменными зубами.

— Она тоже лишила меня крыльев... маленький глупый маг, получивший силу. И думаешь, это остановило меня? Крылья... свобода... тело... что из всего этого мне так не достаёт? Как ты думаешь? — На скалу скользнула тень, разбившись о камень и собравшись в тёмную высокую фигуру, с любопытством смотрящую серебристыми глазами на аликорна, пытающегося удержать надвигающуюся стену последними из оставшихся цепей. — Ты не думал, что именно из-за тебя эта стена уничтожает всё, что тебе было дорого? Что именно вы, аликорны, стали причиной пробуждения этой удивительной силы, меняющей и разбирающей упорядоченное на мелкие кусочки. Чтобы пожрать, обратить в пустоту и создать нечто новое...

Тёмное копыто коснулось цепи, и она покрылась ржавчиной, дрогнула и стала распадаться на отдельные звенья, отдавшись в теле аликорна тихим звоном.

— Ты... это ты призвала сюда Хаос! Но почему ты выбрала этот облик? Хочешь заставить меня подумать, будто она предала нас? Поэтому ты решила стать похожей на Алого Мастера? — Аликорн захрипел, когда натянувшиеся цепи стали отрывать его второе крыло. Заклинание ещё удерживало цепи, но его тело уже не могло выдержать нагрузки. Магия разворачивалась, теряла контроль, и его разум сдавался перед воем чистой стихии, постепенно становился единым целым с неподвижным металлом. Оковы натянулись вновь, едва не утянув за собой аликорна.

— Она предала вас... Никто не придёт, только я. Я и та сила, что изменит мир навсегда, как и должно было случиться. — Полупрозрачное лезвие на тёмном роге, словно дымящемся чёрным смогом, играючи прорезало цепи и вонзилось снизу вверх в бок аликорна. — Запомни моё имя...

Заклятие разрушилось под вой лопающихся цепей и распадающейся реальности. Здания смешались с костяком дракона и, изрыгая ледяную лаву, обрушились сотнями пастей на скалу, разрывая пространство вокруг неё в крошечные лоскуты. На одиноком островке, теряющем кусочек за кусочком, словно плывущем в бесконечности, объятой потоками вязкой массы и огненных всполохов, выхватывающих одинокие останки городов и горных хребтов, замер наполовину рассыпавшийся Маллеату, с зияющей раной на месте крыла. С пустых глазниц и раскрытого рта вязко стекала чёрная жижа, собираясь в матовую лужу у его копыт, но он всё ещё сплетал последнее заклинание на кончике ржавеющего и рассыпающегося рога. Осыпающиеся металлическими пластинками губы изогнулись в улыбке, и он последний раз вдохнул обжигающее ничто в свою израненную грудь.

— Маллеату... пал. — Голос потонул в звоне разлетающихся разорванных стальных колец.

Кисточкохвостый беззвучно кричал, пытаясь выдернуть из паза рог, рискуя сломать его у основания. По амиантовой шкурке бежала вязь перекрывающих друг друга заклинаний, расходясь от полыхающего у основания его рога ореола. Маг бил копытами по каменной поверхности, пытаясь избавиться от схвативших его рог тисков, и прерывался лишь на короткие рыдания, сотрясающие его тело.

Убедившись, что остановить заклинание невозможно, Мосси Бранч не оставалось ничего, кроме как сплетать одно заклинание за другим, вызывая опутывающие мага растения, жалящие его снимающим боль соком, но и это не помогало. В распахнутых глазах Айрона свет сливался с потоками тьмы, словно он смотрел на ночное небо, рассекаемое грозовыми разрядами. Вдруг маг замер, и сияние в каменной скважине погасло. Тяжело дышащий маг плавно вытащил дымящийся рог, покрытый тонкой вязью знаков вдоль витков. Что-то в камне словно выжгло их на светлой поверхности, навсегда закрепив заклинание с рогом мага, смотрящего пустым взглядом на рассыпающийся каменный постамент. Фигурка под хрустальным колпаком выпала на пол и развалилась с печальным звоном.

— В последний момент он сказал имя врага... не Хаоса, а той, кого мы видели в коридоре. Её он не мог поглотить, но она всегда шла рядом с Хаосом бок о бок, пока что-то не случилось с её силой. — Тихо шептал Айрон Спарк, выдыхая клубы пара и восстанавливая дыхание. — Она где-то ошиблась и потеряла... что-то важное...

— Да ты чуть копыта не отбросил! Ты знаешь, сколько мне пришлось вколоть в тебя "сока исцеления", чтобы ты просто не сгорел от потерявшей контроль магии? Ты читал аэтаслибрум, ты знаешь, что с этого момента потеря контроля для тебя не менее опасна, чем непонимание своего лимита? Да... кому я вообще говорю!!! — Бранч всплеснула копытами и, буркнув что-то нечленораздельное, достала из сумки флягу с водой.

— Её имя... Энтропи. — Постепенно приходящий в чувство маг сморщился, ощутив жжение в роге, и едва не вскрикнул, когда от прикосновения к нему в голове взорвался фейерверк из раскалённых искр. — Маллеату знал, что она переживёт битву, и оставил заклинание с её именем. Эти двери пропустили бы только его или его ученика, для всех они были закрыты и, прежде всего... для неё. Это было его наследием... и не только это.

— Стоп... если ты хочешь провернуть ту штуку с превращением в аликорна, даже и не думай. Гвардия принцессы Селестии потратила немало времени, чтобы прекратить это ради баланса сил и магии в мире. И будь ты хоть трижды кисточковый и подкован в магии, у меня есть что противопоставить. — Отпрыгнувшая в сторону единорожка нацелила мерцающий кончик рога на пошатывающегося мага, похоже даже не обратившего внимания на её слова.

— Их... предал аликорн древности... последний из них. Это всё что он проговорил, перед тем как... — Айрон, прижав к губам копыто, рухнул ничком на пол. С губ потекла вязкая чёрная смола, вспениваясь мутными пузырями, и единорог захрипел.

— Так-так... вездесущая и опережающая на много шагов вперёд хвалёная гвардия её светлейшества, полагаю? Ну, кому же ещё могло оказаться по силам отпереть эти двери? — Издевательски бодрый голос раздался в зале, и следом за белогривым голубым единорогом вошли несколько магов в сопровождении изящной единорожки. — Мисс Марбл, окажите честь нашим гостям и возьмите их под охрану. И да, пусть этому единорогу, очевидно испытывающему острый приступ диссонанса с магическими потоками, окажут соответствующую помощь... сразу после заключения в соответствующие оковы.

— Вы посмеете выступить против принцессы, глава Ордена Магов, Бастион Йорсет? — Преградила путь единорогам Мосси Бранч, смутившимся от уверенности в голосе зелёной наставницы магической школы.

— А вы имеете что-то против? Гвардия принцессы — это не сама принцесса, позвольте заметить. В данный момент вы находитесь незаконно на месте раскопок, проводимых орденом с разрешения правителя этой страны. А значит любое вторжение, будь то неизвестный, разрушивший это наследие прошлого, или гвардейцы её светлейшества — все они одинаково должны ответить за свои поступки... — Единорог улыбнулся и кивнул в сторону лежащего Айрона. — Взять их.

— Именно, перед взором правительницы и правителя этой страны. Вы, видимо, недоговорили всю фразу. Спешка, сложности и столько забот! Я вас так понимаю, мистер Йорсет. — От голоса, раздавшегося позади под звук звонкого топота нескольких десятков копыт, на мордочке главы Ордена появилось вполне искреннее недоумение. — Благодарю за содействие. С этого момента пленники… вернее, гости страны переходят под власть законной правительницы Кристальной Империи, Ми Аморе Кэйденс. И да, благодарю за сотрудничество, мисс Марбл Абакулус! Без вас мы бы не смогли прибыть вовремя...

— Всегда к вашим услугам, принц Армор Шайнинг. — Тихо поклонившись, единорожка поправила чёрную гриву и с улыбкой взглянула на растерявшегося Йорсета, переводящего взгляд с неё на окруживших его единорогов. Кроме двух магов, на её сторону перешли почти все чародеи, спустившиеся с ним вниз. Расклад был не в пользу главы, и он это отлично осознавал.

— Как это понимать? — Он перевёл взгляд с единорожки на стоящих рядом с нею магов, снимающих с шеи кулоны.

— Армор Шайнинг великодушно предложил мне и моей команде более выгодные условия роста, доступ к полезным свиткам Кристальной библиотеки и полную свободу в исследовании катакомб под поверхностью страны. При этом, ту часть артефактов или ценностей, что не будет иметь вредных эффектов или окажется безопасной, я смогу забрать себе. — Проворковала Марбл, жестом приказав своим напарникам осмотреть лежащего на полу мага.

— А с чего мне доверять вам? — Вызвав из бумажной пыли острые древесные шипы, подрагивающие и быстро высыхающие от нехватки влаги, медленно проговорила Бранч. Изменения в планах были слишком быстрыми, оставляя ощущение игры в хорошего и плохого чародея. Вот только была ли эта маг с чёрной гривой хорошей, даже будучи на стороне Шайнинга, Бранч не знала.

— Считайте это недоразумением и попыткой главы Ордена злоупотребить выданными ему полномочиями. Вашему другу, мисс Мосси Бранч, будет оказана посильная помощь в стенах дворца, а потому я хочу видеть там и вас, одновременно с рассказом об этом месте. — Белый единорог с трёхцветной гривой синих оттенков плавно вошёл в зал, оглянувшись по сторонам. Вслед за ним, растекаясь вдоль стен, зашли стражники из числа кристальных пегасов. — Ведь я прав, Бастион Йорсет? После ваших довольно резких слов я не думаю, что вы в том положении, чтобы что-то требовать.

— Я это запомню. Прошу простить, меня в таком случае ждут иные дела. — Развернувшись, единорог кивнул нескольким сохранившим ему верность магам и, проходя мимо единорожки, коротко бросил. — А с тобой... разговор ещё не завершён. Марбл.

— Передавайте привет мисс Полиш. — Улыбнувшись, ответила на это единорожка, провожая взглядом главу Ордена. — Что с ним?

Добавила она, повернувшись к своим напарникам, склонившимся над кисточкохвостым. Судя по озадаченным выражениям на мордочках, они не могли поднять его на ноги чем-то из простых магических приёмов.

— Он плох. Заклинание обратилось против него и потеряло созвучность. Оно медленно лишает его всех сил. Мы пытаемся стабилизировать его дыхание, но отправляться во дворец нужно немедленно. — Единорог проводил над амиантовой шкуркой рогом, и в свете заклинания на ней проступали изогнутые разводы.

— Несите его к выходу. Доктор Циннамон примет вас сразу же, как прибудете. Надеюсь, его новый способ лечения окажется таким же эффективным, как и... — Шайнинг прикусил язык, чуть не проговорившись о лечении Кэйденс. Взглянув на Бранч, он ободряюще кивнул. — Идите с ними. Разговоры потом. Тут осталось что-то опасное?

— Не могу сказать, из нас двоих только он знает об этом месте. — Сухо ответила зелёная единорожка.

— Ясно. Стража, оцепить это место. Никого не впускать, никого не выпускать. Магам из Ордена не давать входа, даже если они без кулонов. — Голос Армора гулко раздавался эхом в зале, теряясь среди голосов пегасов. — В случае необходимости, каждый из вас знает, что делать.

---

— Спасибо за приглашение, Кирадж, нам, правда, нужен отдых и еда... — Диксди кивнула лидеру снежных псов. — Лагерь... он разрушен. Никто не пострадал?

— Эй, мохнатый, там среди вещей кота не было? Кот, такой... ушастый, Сатурном кличут! — Ван подскочил к псу, выдыхая облачка пара в мохнатую морду. Пёс развёл лапами и указал куда-то в сторону.

— Все вещи в иглу. Пони уйти, как только земля дрожать стала, и плохое место накренилось, обдавая жаром. — Тот, кого Диксди назвала Кираджем, сначала ткнул в сторону лагеря археологов, а затем в сторону дымящейся воронки, где булькала расплавленная лава, медленно покрываясь тёмной плёнкой остывающей породы. — Никто не страдать, уйти быстро. Хаски взять припасы и всё, что тёплое, для пони. Хаски говорить о плохом месте, где появиться призрачная пегаска, но никто не слушать. Пони идти в иглу?

— Пони идти куда угодно, где есть вода и еда. У меня пылью даже желудок покрылся. — Передразнила пса Алиорин, зашагав следом, с любопытством заметив, как хаски слишком уж почтительно кивнул их перепончатокрылой спутнице. — Диксди, а тебе, откуда его имя известно?

— Мы уже говорили чуть раньше. — Диксди топала рядом с лежащим в повозке вороным и Блэком, наотрез отказавшись присоединиться к ним, сославшись на необходимость идти самостоятельно. Земнопони капал на ноющее копыто какую-то вязкую жидкость, фыркая от не слишком приятного запаха, несмотря на заверения вороного, что это решительно избавит его если не от хромоты, то от боли точно. — Он рассказывал, что благодаря экспедиции его город, чуть севернее, получил немало помощи и ценных вещей от Армоса.

— Армос! Эй, Кирадж, лидер нашей группы тут не появлялся часом? — Так и не дождавшийся ответа насчёт кота, спросил Ван.

— Белый единорог уходить в сторону тот утёс. — Пролаял один из хаски в упряжи. — Мы звать его во время отправки, но он не отвечать и быстро бежать прочь по снегу. Хаски искать единорог, но находить только конец следов. Словно в воздухе испариться, как ледышка в костре.

— Ясно, всё-таки он скрылся, вот досада... — Ван пнул бортик саней, лихорадочно думая, какое из заклинаний могло бы обнаружить телепортировавшегося единорога. Части из них требовались ингредиенты, но почти все склянки перебились в сумке, оставив его ни с чем. Другие смогли бы уловить лишь сам факт телепорта и общее направление, что совсем не устраивало того, кто хотел точно знать, куда делся виновник погрома и пережитых всеми опасностей. Решив поискать помощь в лагере археологов, вороной опустил мордочку на подушку, набитую сеном. Хотелось есть, и он незаметно стал вытаскивать соломинки через небольшую дырочку в ткани, слушая сбивчатый рассказ хаски о случившемся снаружи.

Как только первый толчок сбил с ног Пёрпл Бесома, облившегося чаем с головы до передних копыт, всё побежали прочь от раскопа. Хаски утверждали, что вошедшие внутрь разгневали великое огненное существо, некогда спускавшееся сюда. Впрочем, не все хаски, как выяснилось чуть позже, разделяли это мнение. Археологи, собрав всё, что смогли, с горечью в глазах смотрели, как накренившийся купол тонет под землей, а потом вновь появляется снаружи, но теперь уже удерживаемый десятком суставчатых каменных ног. Несколько змей-колонн впились клыками сбоку от лагеря, будто пытались что-то поймать, но в пыли и летающих в воздухе камнях разглядеть было крайне сложно даже крупную палатку, что уж говорить о чём-то мельче. Прайс, взяв на себя командование, руководила погрузкой реликтов и прочих находок до последнего, в первую очередь отправив прочь сани с продовольствием. Вслед за ним в путь отправились уже упакованные находки и учёные, потерявшие от ужаса не только дар речи, но и способность двигаться.

Судя по тихим смешкам хаски, весело было только сейчас, а в тот момент многие из псов сами застыли мохнатыми изваяниями, не веря в происходящее. К неудовольствию вороного, их искать даже не подумали, сразу списав со счетов, как оказавшихся в центре магического катаклизма, и теперь у него откровенно чесались копыта от желания приложить пару раз мордочкой тех, кто их бросил. В то же время он не мог не признать рациональность решения. Им никто не смог бы помочь, а то, как Диксди разобралась с дверью... На этом моменте зуд в копытах унялся, и Ван задумался над деталями случившегося, пытаясь расставить всё по местам.

Бросив лагерь и всё, оказавшееся не слишком ценным, археологи удалились на безопасное расстояние, рассчитанное Прайс по дрожи земли и втыкаемому в землю прутику с тяжёлым шариком на конце. Найдя место, где прутик стоял неподвижно, они и разбили лагерь, при этом разделившись на две части. Пёрпл Бесом подбивал всех на продолжение раскопок, суля неземные богатства, исходя из случившегося, но большинство считало это не слишком разумным и уже паковало вещи для возвращения домой. Со слов не сильно разбирающихся в реликтах древности хаски выходило, что многим из пони, участвующим в экспедиции, уже перепало что-то достаточно ценное, чтобы они не возвращались с пустыми копытами. Хотя Ван подозревал, что в экспедиции было маловато настоящих искателей приключений и куда больше умных голов из музеев и исторических сообществ, вполне точно понимающих, где лежит граница исследований, за которыми их может поджидать бесславное исчезновение.

В любом случае, Блэк и Алиорин успевали примкнуть к любой из частей экспедиции, как к возвращающейся, так и надеющейся отыскать что-то ценное. Беглого взгляда было достаточно для вороного, чтобы понять, к кому они собираются присоединиться в итоге.

По мере приближения к стоянке вокруг появлялось больше хаски, и не из числа тех, что сопровождали их в пути. Немолодые псы хмуро поглядывали на четвёрку незваных, по сути, гостей, отрывисто переговариваясь с псами в упряжи. Оказываясь рядом с вышагивающей по снегу Диксди они замирали, внимательно рассматривая её артефакты, и ускоряли шаг.

— Это гонцы стаи. Не понимаю, о чём они там лопочут, но, видимо, нас встречает сам Старейшина. — Тихо проговорила Алиорин, потянув залежавшееся крыло и тихо зашипев, ощутив болезненный щелчок в суставе.

— Это хорошо? — Так же тихо осведомился Ван.

— Это... необычно. Я впервые увижу его, хотя немало общаюсь с этим народом. Но, кажется, главным гвоздём торжества будет она. И вот это действительно загадка. — Пегаска кивнула в сторону уверенно идущей рысью Диксди, напряжённо вглядывающейся куда-то вдаль.

— Почему? — Ван вытянул ещё одну соломинку и, скривившись, стал её жевать.

— Они используют формы почтения. Ну, как если бы она была... кем-то равным их Старейшине, что ли. Не знаю. Хотя, что я могу знать о том, какие напарники должны быть у аликорнов. — Фыркнув, она отвернулась, и вороной с небольшим смущением спрятал крыло под накидку, одновременно греясь и раздумывая над её словами. Пегаска явно злилась на его обман, но была ли это настоящая обида или, скорее, одна из тех форм лёгкой неприязни, подобной способу развлечься. Как если бы принцессы стали бы собирать яблоки или выращивать морковку. Да, скорее, именно так, недоумение и обида. Он слишком засиделся в Кантерлоте, раз не смог понять этого сразу. Вороной вздохнул.

Вскоре их путь оборвался у порога внушительной по размерам юрты, откуда тянуло дымком, не слишком свежими подстилками и вкусной едой. Коротко кивнув, сопровождающие их псы удалились, предоставив гостей стоянки самим себе.

У дальней стены от входа, на сложенных как попало поленьях, сидел немолодой хаски, сжимающий в лапе небольшой посох из грубо обтёсанного дерева с вставленными в него самоцветами без всякой огранки. Не вставая, он коротко пролаял приветствие, указав лапой в сторону вошедшей первой Диксди.

— Он говорит, что рад видеть в своём доме след от копыта древнейшей, блеск глаз живущей в запретных строениях, и слышать звон металла, дышащего магией, как это было во времена отцов-основателей его стаи. — Смущённо и чуть сбиваясь, перевела сказанное Алиорин. — Впервые слышу, чтобы они так кого-то приветствовали. А твоя спутница тот ещё ларец с сюрпризом.

Последние слова предназначались Вану, помогающему земнопони сойти с саней и войти внутрь.

— Скорее, огромное подземное хранилище. С кучей замков, от которых у неё самой нет всех ключей. — Буркнул себе под нос Ван, принюхиваясь к запаху еды и наслаждаясь теплом от очага.

— Благодарность от меня за кров и тепло, да не иссякнут самоцветы в землях хаски, и не покинет уют подземные ходы вашего народа. — Проговорила она в согласии с устаревшим этикетом, надеясь, что не перепутала слова и интонацию. Слегка кивнув и подойдя к очагу, она сняла с себя амулет и положила его в огонь. Пегаска, несколько подбирая слова, перевела сказанное, и Старейшина кивнул в ответ, подозвав к себе Кираджа, покрытого снегом и взъерошенного после путешествия. Тот склонился и стал быстро пересказывать что-то, указывая в сторону некрополя. Не всё из сказанного, по-видимому, понравилось Старейшине, и он коротким жестом остановил рассказ пса.

— Одни считают, что мы прогневали огненное существо, и потому должны покинуть это место. Другие считают, что прежде нужно выслушать тебя, а потом решать, как поступить. — Алиорин осторожно перевела то немногое, что ей удалось услышать.

— И кто из них за то, чтобы остаться? — Блэк ойкнул, неудачно наступив на подвёрнутое копыто.

— В основном, те, кому Армос наобещал золотые горы и уже часть этих гор выдал. Не очень большую часть. — Чуть улыбнувшись, заметила пегасочка. — Полагаю теперь некому выдать недостающее, если, конечно, Прайс не решится разобраться во всём этом. У неё подходящий характер.

— В любом случае, нам нужна еда, кров и отдых... — Заметил Ван, смотря, как Диксди шевелит амулет в пламени костра. — А ты чего делаешь? Вдруг это их оскорбит?

— Хм? Нет, но мне нужно вернуть его в прежнее состояние, а не то я тут замёрзну и превращусь в реликт. И это будет очень плохо не только для меня. — Как-то загадочно проговорила демикорн, и хаски по бокам от Стерейшины вновь зашептались.

— Да будет с вами сияние озаряющей горы огненным светом! — Торжественно проговорил старый хаски, перейдя на ломанный эквестрийский, отчего пегасочка проговорила несколько нелестных фраз в его адрес, сунув мордочку под крыло. Старейшина волновался, и это не скрылось от взора вороного. Хаски теребил в лапах посох, словно пытался унять охватившее его беспокойство. — Тёплой еды и дарующего силы питья гостям моего дома.

Быстроногий гонец прибыл в стоянку Старейшины через несколько часов, как Кирадж имел честь пообщаться с напарницей высокого мага и убедиться в выведенных поверх металла древних символах. С этого момента стая, снявшись с насиженного места, тронулась к лагерю археологов, но случившееся в долине изменило планы. Часть работавших на археологов псов вернулась назад, другая, забрав немного провизии, отправилась обратно к пони, пытающимся устроиться в скудных палатках и утеплённых наспех навесах, из числа спасённых от жуткого каменного монстра. От отца к отцу в их стае рассказывали истории о населявших эти места гордых и предпочитающих уединение существах, чей рост был выше пони, спину украшали перепончатые крылья, а рог угрожающе блестел сталью. Некогда они делились с первыми мохнатыми поселенцами зачарованными камнями, греющими, как костёр, но не обжигающими при прикосновении. А затем ушли, но брошенные коридоры с письменами, прорытые проходы, где мерцали магические камни и стояли каменные изваяния, так и остались табу для всех хаски. Те же, кто не послушали и решили испытать удачу, или не возвращались, или приходили назад измождёнными, рассказывая о чудовищах, таящихся под землей с невидимыми когтями и способными уходить в камень, словно в песок. И вот теперь Старейшина никак не мог упустить шанс встретиться с одной из древних. Быть может, всё изменилось и теперь долина станет их новым домом и источником прекрасных самоцветов. Но взгляд янтарных глаз говорил об обратном. В них плескалась грусть и задумчивость. Старик знал этот взгляд, он не предвещал ничего, кроме проблем, но, всё же, он хотел услышать ответ.

Гостям раздали миски с едой. Не слишком искусные повара, хаски просто мешали в одной похлёбке всё, что им казалось более-менее вкусным, но ради гостей они сделали исключение и не стали добавлять некоторые ингредиенты, вроде подснежных ящериц, скальных улиток или наваристой похлёбки из рыбок, живущих в пещерных озёрах. Пегасочка осторожно принюхалась и долго мешала похлёбку ложкой, надеясь не обнаружить в ней жуков или ещё какой многоногой пакости. Блэк же, не сильно церемонясь, набросился на обильно посыпанное зеленью пюре и радостно чавкал, ощущая, как его желудок перестаёт скручивать голод и угодившая внутрь каменная пыль.

— Никогда не слышала в легендах хаски ничего про таких как она или... демикорнов. — Буркнула она, вслушиваясь в беседу между Диксди и старейшиной.

— Это старые легенды. Вожди пересказывать их молодому поколению, когда срок придти. Молодой хаски получать свой боевой имя, право быть охотник на блестящий камень. Многие не знать, молодой хаски в поход Армос брать, тех, кто искать быстрый успех, еда, лечебные штуки и монетки. — Кирадж поставил перед покачивающимся вороным миску с густым отваром, обладающим подозрительно знакомым запахом. Ван принюхался и с удивлением обнаружил в миске одно из блюд грифоньей кухни. Как эту слабость удалось выведать псам, вороной не мог понять, посчитав это или забавным совпадением, или... излишне острым чутьём хаски. Плавно зачерпнув отвар ложкой, он с первого прикосновения языком ощутил привкус обитателей подземных озёр, мелких бледных рыбёшек и скалистых улиток, приготовленных в собственных ракушках, а затем вынутых и брошенных в варево из овощей, корнеплодов и каких-то интересно выглядящих ягод, дающих блюду острый привкус. Ломая над этим голову, он медленно ел, ощущая, как по телу разбегается от желудка тепло и возвращаются силы.

— Нет... Центр долины, как и земли вокруг него, ещё долго будет опасен. Рыть там ходы не стоит, да и ценного найти будет сложно, ничего не осталось. — Тихо проговорила она на одну из фраз старейшины, удивлённо оглядевшегося по сторонам, замечая такое же недоумение у других хаски. Диксди время от времени отпивала суп из сплющенного глиняного кувшина, заедая его пресной и суховатой лепёшкой из сероватого теста. Удерживая коготками и то и другое, она отчего-то не пользовалась телекинезом, и это немного беспокоило вороного. Осторожно склонившись к ней, он втянул носом воздух, надеясь ощутить запах подпалившейся шкурки, как это уже было, когда Диксди перегружала свои артефакты, но от неё пахло лишь свежестью талого снега, похлёбкой и костром, смешанным с запахом металла. Значит, дело было не в этом, но спросить при всех он не решился.

Поглядывая на амулет в огне, где почти чёрный камень постепенно светлел и возвращал свой янтарный блеск, она отщипывала от лепёшки небольшие кусочки, медленно жуя и вновь отвечая на вопросы Старейшины.

Делая вид, что её совсем не интересует разговор, Алиорин шебуршилась в найденной в лагере сумке, откладывая в сторону хлам и оставляя то, что могло пригодиться. Лишь когда разговор вернулся к обсуждению некрополя, она оторвала от сумки мордочку.

— Некрополь, в силу магии особой стал существом. Теперь оно спит. — При этих словах хаски взволнованно переглянулись, но Диксди ещё не закончила, и её внимательно слушали. — Конечно, его так просто не пробудить, но всё равно вокруг него бурлит лава и, питая жаром его, будет питать жаром и эту долину.

— Ты хочешь сказать, эта штука всё ещё активна?! — Вороной едва не выплюнул в огонь похлёбку, высказав первым крутящийся на языке у присутствующих вопрос. Алиорин и земнопони без труда представили последствия, если археологи вернуться к раскопкам, а значит, пока есть возможность, им нужно было добраться до Пёрпл Бесома и отговорить его от самоубийственной миссии. Ну, или, ограничить его порывы спасением того, что осталось брошенным в лагере. Скорее всего, что-то могло сохраниться

— Да. Страж будет ждать одного из двух исходов. Моей гибели по или против моего желания. Если случится второе, Страж пробудится и последует к месту, где я была в последний раз, а затем отправится на поиски причины, оборвавшей мой путь. — В повисшей тишине слова Диксди раздались даже слишком отчётливо, и от них у вороного по спине пробежал холодок. — Из всех способов только эти две директивы позволяли ввести его в спящий режим и погрузить в землю.

— Эмм... а если нет, куда бы он направился? — Пегаска чуть дёрнула ушком и отложила сумку в сторону.

— Последний приказ... синхронизироваться с целью, обладающей высоким магическим уровнем, и нанести удар всей мощью. — Диксди опустила крылья. Говорить о том, что в памяти Стража была совсем другая цель и ею являлась Кристальная Империя, ей не хотелось. В смутных желаниях стража плескался образ тёмного единорога, правителя этой страны, и создавший эти печати решил избавиться от проблемы более чем глобально, романтично назвав заложенный приказ "Возмездие". Это выглядело как отчаянный шаг, но зачем его было создавать, Диксди не понимала. Как и оставалось непонятной причина, по которой все эти мощные предметы оказались в одном месте.

Молчание разрядил Блэк, спокойно вылизавший свою миску.

— Пф, однажды у этой штуки закончится запал или что там её двигаться заставляет, и она рассыплется. Вечных заклинаний же не бывает? Да? — Блэк потянулся за жареной кукурузой и получил по копыту крылом. — Эй, это вкусно!

— То, что заклинание проработает двести лет или две тысячи, лично в нашем случае особо роли не играет, если уж быть честным. — Мрачно заметил вороной. — Опасность есть, её нужно как-то решить и... Диксди, то, что было внутри некрополя, может ему навредить? Механизм тот или... сами древние маги с их штуками?

— Боюсь, он уже впитал и их магию, и силу механизма, превратив в части своего сердца-ядра. Остатки в виде тех жутких существ он постепенно выловит и вольёт в замкнутую систему магии, как это... во многих других стражах сделано. — Диксди откусила кусочек лепёшки и, отложив её в сторону, отпила из миски немного овощного отвара. В глубине себя, она всё ещё ощущала эту мощь, ждущую от неё команды, решения слиться мыслями и желаниями в одно целое. Слышала голос Стража, недоумевающего от полученных приказов, но всё же выполняющего их без раздумий. Ей придётся вернуться сюда, найдя способ сменить механизм его пробуждения, но для этого придётся начать поиски с мест, где когда-то жил её народ. И всё, что у неё было — лишь небольшая книга, оставленная загадочным демикорном, не сохранившейся в истории ограничителя. Ей отчаянно не хватало совета Игнеус. Чёрная наставница знала бы ответ, но её нет. Возможно, она тоже стоит где-то изваянием, как это случилось с Брайтлайт. Об этом думать было слишком тоскливо, и она попыталась вспомнить случившееся в некрополе.

В памяти всплыли накладывающиеся друг на друга голоса, один из которых вёл её в тот зал, подсказывал повороты и перечислял порядок активации собранного устройства. Мелодичный голос звучал до самого последнего момента, когда шарик завис в центре зала и стал соединяться с печатями. В тот самый миг она поняла, насколько медленно просыпаются печати, вслушиваясь в отчёт ограничителя. Он перечислял печати, их статус, степень повреждённости и запускал их одну за другой, держа связь с тандемом мехаспрайта и устройства Стеллы, собранного на ходу из запчастей и самоцветов. Но время не ждало и, заглушив "Рубиновый Режим", она решилась на сделку: отдать единорогу артефакты, выведя их из строя на время порошком от негатора магии из пещер ящеров. Вот только они не просыпались. Копыта ощущали тяжесть холодного металла, но их голоса не звучали фоном в её мыслях. Ей казалось, будто вокруг неё была пустота. От невесёлых мыслей её отвлек блеск в янтарном камне амулета, брошенного в огонь. Крошечный блик скользнул по изгибу камня, и тёмная щёлка, похожая на зрачок, слегка расширилась и шевельнулась, взглянув на свою обладательницу. Крупица удачи.

— Наконец-то... — Подождав, пока он остынет и перестанет обжигать ветку, она, неуклюже держа амулет в копытах, с третьей попытки застегнула его вокруг шеи, блаженно вздохнув и зажмурившись. — Аххххх... тепло, снова тепло, я так промёрзла без моего артефакта.

От демикорна пахнуло волной тепла, и прожилки на крыльях на миг окрасились в алый цвет, как если бы кровь в жилах раскалилась, пульсируя под кожей. Едва предмет оказался у неё на груди, Диксди преобразилась. Влажная грива высохла и зашевелилась в потоках тёплого воздуха, идущего от её тела. Невесть откуда взявшийся кот, прошмыгнувший мимо хаски, запрыгнул ей на спину и, урча, устроился между крыльев.

— Вот ты где, усатый разбойник... — Присвистнул Ван, потрепав Сатурна телекинезом за ушко. — Ты где был?

— Мы нашли его в одной из палаток. Он шипел и пытался царапаться. Плохой зверёк, не уважать хаски совсем. — Буркнул один из псов, видимо из тех, кто принимал участие в спасении, судя по нескольким царапинам на носу и на ухе.

— Спасибо. — Просто ответил Ван, не зная, как именно стоит выказывать благодарность этому народу. — А теперь, если никто не против, нам бы отдохнуть до утра, а завтра отправимся к археологам и соберёмся назад. С меня, кажется, достаточно приключений.

— Угу, всеми копытами за. Наверняка, вещи этого Армоса остались в лагере, и думаю, он не будет возражать, когда мы возьмём причитающееся нам. — Буркнул Блэк, вылизывая миску от остатков второй порции пюре.

— Даже если и будет, пусть пойдёт и окунётся в озеро лавы! Я там чуть с жизнью не рассталась! — Возмущённо фыркнула пегаска, швырнув миску на соломенный пол.

Диксди медленно встала и направилась к выходу из юрты, когда вошедший хаски сообщил о готовности тёплой палатки для гостей. Вороной нагнал её у самого порога, тихонько ткнув её в бок.

— Я волновался за тебя. Не появись ты тогда из коридора, я бы отправился за тобой... — Тихо шепнул Ван.

— Это было бы глупо. Твоя магия не работала, и ты бы пропал в изменяющихся коридорах. — Едва слышно ответила Диксди, удивляясь, откуда это, вдруг стало ей известно. — Когда мы бросили их в том зале, голос рассказывал мне о печатях. Те, кто перестраивали этот некрополь, не подозревали об их силе. Но кто-то рассказал им, как надо расставить печати на стенах и потолке. Их там было так много... годами стражей заманивали к куполу, уничтожали и выковыривали печати, и это оставалось в тайне даже для их создателей.

— Погоди... ты хочешь сказать, что это было сделано нарочно? — В мысли вороного стали вползать липкие путы опасений. Если это так, как говорит Диксди, то всё это место заготовили ещё до исчезновения Кристальной, а значит, когда народ демикорнов ещё жил в этих местах и принял бой с армией Сомбры. Одно было неясно: кому было под силу провернуть такой план и для чего. И понять это можно, лишь задав верный вопрос. — Диксди... ты сказала, что если тебя не станет, эта штука пойдёт к тебе? И что она будет делать?

— Он пройдёт по всему на своём пути, как лавина из живого камня, сожжёт на своём пути всё, что окажет ему сопротивление, расплавит дыханием магмы, напитавшись жаром земли. Его ничто не остановит, пока он не доберётся до меня и до причины моей гибели... Вот зачем мне нужно найти способ изменить приказ, отыскать тонкую ниточку к прошлому. Понять, кем была Стелла и для чего она создала такую вещь, как этот Страж! — Она всхлипнула, прижав тыльную сторону копытца к мордочке. — Я растерялась, когда активировались "Око-часы", все мысли были об отмене этого "Рубинового Режима", а голос из мехаспрайта подсказал выход, единственно возможный тогда, сменить его на пробуждение забытой древней директивы. "Рубиновый Режим" отменился, едва в силу вступил новый, пробуждающий печати приказ. Если бы не это, то, вернувшись в зал, ограничитель завершил бы подготовку против моего желания и...

— И там осталось бы лишь твоё сердце, вращающееся в оплавленной воронке, окружённое пеплом из всех, кто там был... — Мрачно закончил Ван, надеясь, что задумчивая синяя пони не расслышит этих слов.… Выбирая между её жизнью и пробуждением каменного чудовища, он, вне всяких сомнений, выбрал жизнь этой синей пони. Но, заглядывая в предполагаемое будущее, он с ужасом представлял пробуждение этого реликта прошлого. Даже в половину от рассказанного ею, это была угроза не только Эквестрии, но и всему, что окажется на пути. Глубоко вздохнув, чёрный маг с облегчением сказал уже громче. — Всё равно, у нас есть принцессы, Элементы Гармонии. Случись что, они смогут остановить его!

Снег хрустел под их копытами, заглушая гомон пегасочки позади, оставшейся с хаски, чтобы обсудить завтрашние планы и узнать побольше о брошенном лагере. Она, похоже, всерьёз решила вернуться за причитающейся оплатой, пока это не пришло в голову кому-то другому. Сбоку от вороного послышался невесёлый смех. Диксди остановилась, рассматривая идущий из-под копыт пар.

— Стражи были созданы... для охраны укреплений. Они могут спать столетиями, пока не получат приказ или не окажутся в нужных условиях, и тогда лишь заклинание в их печатях будет решать, как им действовать. Они могут противостоять магии... ведь их целью было что-то важное... — Тихо застонав, демикорн прижала копытце ко лбу. — Я не могу вспомнить. Наставница говорила мне об их назначении, но я не помню.

— Не могу взять в толк, к чему ты клонишь. Хочешь сказать, что принцессы не справятся? — Бровь вороного медленно поползла вверх. Даже до возвращения принцессы Луны, он был уверен в могуществе принцессы Селестии, и, хотя эта вера немного пошатнулась от факта, что были и другие аликорны, часть из которых сгинула без следа, при этом обладая куда большим могуществом, он по-прежнему считал сестёр всесильными. В крайнем случае, в Эквестрии целых три с половиной аликорна, или с четвертью, если быть честным по отношению к себе самому.

— Ван. Стражи были созданы для защиты от... каких-то сильных существ. — Сухо и отчётливо проговорила она. — Если он поглотил наследие магов внутри себя, ему не составит труда выйти и против... них.

— Ох... — До вороного только сейчас дошло, какого монстра выпустили на свободу и заточили вновь, в не вызывающие надёжности оковы. Хорошей стороной в этом было то, что эта сила не досталась Армосу или не могла достаться ему в принципе. На этом хорошие стороны завершались, и начиналась пляска домыслов и догадок. Одна мысль о том, что подтверждающая живое состояние демикорна штука на бедре её спутницы откажет из-за повреждения, и Страж ошибочно примет это за её гибель, рисовало перед магом сцены из древних фресок, описывающих сражение пони-рыцарей прошлого с не слишком умным потомством древних драконов. Куда бы ни направился Страж, всё выглядело одинаково плохо. С другой стороны, Армос испарился, но не буквально, а использовал какое-то заклинание. Ван отчаянно желал, чтобы встреча с ним не повторилась при таких же условиях.

— И всё же он изумителен. Как способный ходить вулкан, он наполняет себя лавой, испепеляющая магма в неуязвимой броне из падших стражей. Колосс, способный отразить и поглотить заклинание, сделав его частью себя... он предлагает эту силу, достаточно протянуть копытце и позвать его... и он шагнёт из моря огня, растапливая ледники, обращая зиму в лето, а цветущие равнины в пустошь, сухую и горячую... — Говоря это, она медленно приподняла копытце и вытянула вперёд. — Жидкий камень... застывая, он станет его клыками. Скажи слово, и он... он пойдёт за мной... выжигая... выжиг...

Лёгкий тычок, подкреплённый незатейливой символьной магией, опрокинул Диксди мордочкой в сугроб. Хмуро заглянув в расширенные от удивления глаза, Ван стряхнул с уха нападавший снег.

— Очнулась?

— Кажется... Он засыпает, но всё ещё ищет во мне те эмоции, что смогли бы пробудить его вновь. Он — Страж. Вся его задача — быть рядом с создателями. Щит и меч. Живые, лишённые всякого разума, кроме того, что был вложен в них. Это грустно. Он погружается в лаву, сворачивается в тёмный узорчатый шар, медленно вращающийся в потоках раскалённой породы, согреваясь, становясь сильнее. — Она смотрела в сторону угасающего зарева, окрашивающего редкие клубы чёрного дыма в красные перья. С каждой минутой холод долины укреплял горную породу, не давая лаве пробиться наружу. — Это... второй раз, когда Страж спасает меня... и второй раз, когда его существование грозит тем, кто рядом со мной.

— Ты не говорила, что это не впервые. Первый раз тоже был огненным исполином или напротив, состоял изо льда? — Попытался пошутить вороной, но Диксди даже не улыбнулась.

— Это было в лесу... какое-то создание из веток и бревён напало на меня и попыталось укусить, а потом всё провалилось в темноту, и я очнулась у небольшого стража. Я даже не знала, что они могут так далеко уходить, и не ожидала встретить стража на полянке в Вечносвободном. — Кисло ответила она, отряхиваясь от снега. — Зебра и единорожка. Зекора и Твайлай, они отправились за мной, и он посчитал их... чужими. Он защищал меня, хотя уже был повреждён, а я... Вынула его печать. Разбила на части.

Вороной стоял и слушал. Мысленно он пытался провести линии по карте, и от дома Диксди до Вечносвободного получался приличный путь, если двигаться пешком. Выходило, страж оказался там гораздо раньше постройки Кантерлота и многих других городов. И если его забросило так далеко ещё на заре становления Эквестрии, то где-то могли быть и другие. Если, как говорила Диксди, они могут действовать самостоятельно на протяжении стольких веков, то никто не знает, где ещё вдруг очнётся подобная или чуть меньшая угроза. Словно услышав его мысли, поднявшись, она подошла ближе, укрыв тёплым крылом от ветра.

— Наследие моего народа... Зекора говорила об этом пути, но я не думала, что от моего народа... осталось так много, и вместо защиты они способны нанеси вред, защищая тех, кого уже не осталось...

— У них есть ты. И, видимо, тебя они будут защищать любой ценой. И вот тут меня и начинает волновать один момент... — Тускло заметил вороной. — Сможешь ли ты остановить эти артефакты? Победить их зов, не дать себе откликнуться и утонуть в древней магии, живущей временами, когда по земле шагали чудовища, и магия вырывалась бесконтрольными гейзерами, наделяя кого попало силой?

— Страж — не артефакты. — Несколько неуверенно проговорила она, чуть сморщившись, словно вспоминать было не слишком приятно. Сделав шаг к палатке, она оглянулась. — Страж — это механизм. Созданный магинженерами и магмеханиками моего народа. Принцип прост. Замкнутое питание магией разгоняется при ударе о поверхность, любую... и происходит преобразование в заложенную внутри форму. Приложи печать к груде железа — получишь ощерившееся лезвиями существо. Активируй в глине — и страж получит гибкость и способность менять форму по ситуации. Так же и с камнем... льдом... лишь вода, воздух и пламя не поддаются печатям, но в этом направлении создательница книги пыталась продвинуться.

— И ей это удалось? — Ван зашагал следом, пытаясь представить возможности магии в то время, чтобы создать подобную печать. Совсем не было удивительным, что кто-то пытался собрать их все.

Вдалеке, среди угасающих вспышек пламени, взметнулись несколько пар змей-колонн, свиваясь и накладываясь, друг на друга, создавая жутковатый кончик чёрного бутона с бордовыми прожилками стекающей по нему лавы. Целиком страж выглядел бы как реторта с отколотым кончиком, это сравнение показалось вороному уместным, учитывая, какое магическое варево сейчас булькало внутри неё.

— Все хотят силы, все когда-то отчаянно хотят силы. — Демикорн смотрела на погружающегося стража. — Для себя, для других, ради спасения или ради защиты.

— Я даже не уверен, хочу ли я знать, от кого хотели защититься создатели этого чудовища, если вложили в него столько силы. — Проговорил Ван, взглянув туда же, куда смотрела Диксди.

— Нам нужно будет вернуться к Каменным Ящерам. — Тускло и, покачнувшись, произнесла она. — Я... что-то испортила в том зале. Артефакты не хотят просыпаться. Ограничитель раз за разом сообщает, что они утеряны и не могут быть обнаружены... Мой телекинез... стилус... я не смогу ничего без них, и... эта пустота лишает меня всего.

— С чего ты думаешь, будто они смогут тебе помочь? В прошлый раз они встретили нас не слишком душевно, хотя это и было из-за Армоса. — Вороной подёрнул крылом, вспомнив, как его ткнули мордочкой в пыль и нацепили отнимающий магию кристалл. Идти туда желания у него не было, но и оставить Диксди, зная, что повлечёт за собой её исчезновение, ему не хотелось тоже. Вдобавок, в мыслях гуляла шальная идея, способная если не остановить Стража, то изрядно попортить ему жизнь, а для этого нужно было узнать о нём больше. — Пф, надеюсь, ящеры не в курсе, что с тобой к ним придёт аликорн.

— Они в курсе об этом с момента, как ты пересёк их границы впервые. — Чуть веселее ответила Диксди, отчего Ван едва не поскользнулся на припорошенной снежком застывшей лужице.

— Как это? Я же скрыл крылья, и вроде никто, кроме тебя не знал, а ты... ты же не говорила им? — В его голосе пробилось беспокойство.

— Им, встречавшимися не только с демикорнами, но и с первыми из аликорнов, думаешь, не под силу распознать это? Ты видел в темноте благодаря нивелирующему магию камню. В их же телах — десятки камней, дающих разные способности, в том числе и видеть не существ, но то, что они из себя представляют. Поэтому им не нужен свет. Недра скал — их дом. — Диксди зашла в палатку и устало растянулась на не слишком удобной, но, по крайней мере, тёплой и сухой подстилке. — Я думаю, они встретят нас куда более гостеприимно. Ведь будем только мы. К тому же, кроме них некому отменить эффект этого порошка. Если не они, то больше никто.

— Решено. Отправляемся вновь в сумрак подгорного царства! Но поутру отправим письмо сёстрам-правительницам вместе с Блэком и Алиорин. Им нужно знать о существующей угрозе. Возможно, за тысячу лет уже нашлось решение для таких проблем. — В это Ван не слишком верил, но ему хотелось хоть немного утешить и отвлечь от мрачных мыслей Диксди. Вопреки ожиданиям, она взволнованно подскочила, пробив копытом небольшую дырку в соломенном ложе.

— Принцесса Селестия... она не поверит, что это была случайность! Она решит, что я нарушила данное слово там... в руинах старого дворца! Она точно так подумает! — В голосе пробивались нотки волнения, и казалось, демикорн не находила себе места, словно письмо уже было написано и отправлено. — Увидит угрозу моего народа, если узнает, кто вызвал Стража. Я всё испортила, артефакты, печати, Армос, некрополь... экспедиция... Увааа! Что же мне теперь делать!!

Уткнувшись мордочкой в копытца, она рухнула на подстилку, стирая время от времени побежавшие слёзы с уголков янтарных глазок.

— Свалим всё на Армоса, он как раз очень удачно пропал. Вдобавок, он был связан с грифоном, наделавшим шуму в Кантерлоте, так что появись он, никто не станет слушать его оправдания. Допустим, можно сказать, что Страж возник из-за его опрометчивых действий, когда он самонадеянно пытался заполучить забытые знания древних магов. — Вороной с улыбкой посмотрел на растерянную мордочку Диксди, не совсем понимая, о каком данном слове идёт речь и причём тут принцессы. — Достаточно сместить акцент, и при этом избегаем множество проблем, пока не найдём способ решить главную. А главная проблема у нас — вернуть тебе твои артефакты. Или попытаться сделать это.

С его слов всё получалось очень просто, но Диксди даже не знала, выйдет ли вернуть магию в древние предметы. Ограничитель щёлкал в ответ на запрос, но каждый раз не видел в кусках железа и намёка на былую магию. В какой-то момент ей показалось, будто она приблизила гибель артефактов, и эта мысль стиснула её сердце холодом утраты. Мысль, почему сам ограничитель совершенно спокойно перенёс встречу с нивелирующим магию порошком, ей в голову не пришла.

— Я не нарушу своё слово... я правда не нарушу его... я просто не знала... — Шептала она, засыпая и ощущая под носиком жёсткий и ставший неуютным край артефакта.

Смотрящему на мордочку синей пони Вану сон не приходил. Его мысли занимали слова Армоса и его таинственное исчезновение. Пожалев о разрушенном механизме, похоронившем с собой немало тайн, он переключился на разрозненные знания о демикорнах. Тихо, стараясь не разбудить перепончатокрылую, он чертил перед собой на земле небольшую схему. Армос знал о Диксди, а совершенно непонятный Хорн был в курсе и о нём самом. Причём, настолько в курсе, что во время своей единственной экспедиции оставил на двери послание для них обоих, в той самой зале с печатями. Предположив, что это тоже было частью некоего хитрого плана, Ван поставил галочку возле схематично изображённого рога. Загадкой оставалось, был ли в курсе всего Армос, или же ему удалось выйти за пределы плана. Прочертив ещё несколько линий, вороной с недоумением уставился на точку, где сходилось больше всего линий, и получалось, словно кому-то очень хотелось лишить Диксди артефактов. Отняв или подтолкнув к необдуманному использованию пыли, испарившей магию из предметов. Стерев схему копытом, он вытянулся на подстилке. Это выглядело бредом. Слишком сложно для такой цели и слишком много ходов, зависящих от удачи и обстоятельств. Они могли не сбегать из Кантерлота, могли не присоединяться к экспедиции. В конце концов, записи пегасочки оказались бы причиной разногласий, и они покинули бы лагерь до раскопок. Если только всё не начиналось ещё с того дела с заколками из опасных камней. Ведь если бы не Диксди, он бы чаёвничал с Марием, не догадываясь ни о чём до последнего момента. И этот грифон был в команде Хорна. Вороной поджал губы. Итог раздумий его пугал.

— А мне казалось, что дела в Кантерлоте более запутанные. Ночной страже и не снились такие секреты. Расскажу кому — не поверят. — Задумчиво прошептал вороной, решив немного вздремнуть перед насыщенным завтрашним днём.

Утро для вороного началось с вцепившихся в ухо острых когтей и жалобного мяуканья. Пробиравшийся по нападавшему снегу кот залез в их палатку и требовал к себе внимания.

— Сейчас я спрошу что-нибудь у хаски, а потом ты отправишься в Кантерлот. Да. Никаких жалобных "мур" и тоскливых "мяу". Тебе там понравится, это хороший знакомый и он любит котов. — Сонно разговаривал с Сатурном вороной, пытаясь продеть крыло в одну из петель накидки, совершенно забыв о выдранном из неё внушительном куске. — Если этот звук означает сомнение, то твоего мнения не спрашивали, ушастый ты охотник за дичью.

Захватив с собой телекинезом отчаянно упирающегося кота, он вышел из палатки, вдохнув бодрящего и довольно морозного воздуха. В какой-то миг он малодушно пожалел, что вся долина не стала расплавленной лавой. Тепло ему совсем не помешало бы. Добравшись по сугробам до юрты и вытащив из стоящего сбоку котелка несколько рыбёшек, он оставил кота с ними и шагнул к Алиорин с Блэком.

— Остаёшься? В Кантерлоте всё же шансов больше что-то придумать. — Протянул Блэк, тщательно пряча оба заготовленных с пегаской письма в сумку.

— Не в этом случае. — Качнул головой вороной.

— Ладно, ты у нас аликорн. Нас-то с какой радости к принцессам пустят? — Алиорин нервно заёрзала на подстилке, не зная, куда деть копыта.

— Просто скажите: от её невольного ученика. Если её не будет... хм... Отправляйтесь в ночную стражу с теми же словами. Они поймут и передадут. — Ван продумал и этот вариант, но кроме него, других у него не было. — Только... мне бы хотелось...

— Ага, чтобы всё осталось между нами. — Земнопонь примерил седельную сумку и подкоротил один из ремней.

— За плату. — Добавила пегасочка, за что получила небольшой тык в бок от Блэка. — Я пошутила.

В проёме палатки появилась тень, и вскоре внутрь зашла Диксди, отряхивая с копыт снег и потягивая крылья.

— Нашла по следам... Уходите? — Неуверенно проговорила она.

— Да, надо уговорить Пёрпл Бесома бросить эту идею и в любом случае, согласится он или нет, отправиться в Кантерлот. — Отозвалась пегасочка, набрасывая на себя сумку полегче. — И да, твой жеребец накидал сносное письмо и дал рекомендации. Принцессы будут в курсе. Что-то не так?

Демикорн переминалась с ноги на ногу, словно не зная, как сказать то, что вертелось в мыслях. Открыв сумку, она вытащила из неё пачку листов, сжатую самодельной обложкой с несколькими самоцветами. Исписанные не слишком правильным эквестрийским слогом, они были расчерчены линиями сносок и пометок. Поколебавшись, она протянула их Блэку, разжав зубы, когда убедилась, что он взял листки в копыта.

— Это копии с оригинала книги Валус Грависа. Я знаю их почти наизусть, а вам двоим может пригодиться в одном из странствий. Вдруг встретится что-то... — Она вздохнула и закрыла сумку, неуклюже подцепив замок когтём на крыле. — Вроде его механизмов. Я не хочу, чтобы кто-то из вас пропал, наткнувшись на его наследие.

Пегаска, не найдя нужных слов, просто кивнула, пока Блэк, наспех листая страницы, поражался убийственной точности создания охранных механизмов. Без таких чертежей под копытом даже простенькая ловушка с первых страниц могла бы заставить их повернуть назад. Каждая следующая страница открывала то, что находилось за гранью даже очень смелых предположений подкованного инженера.

— Это уже вторая книга, подаренная моей семье. Я постараюсь сберечь её. — Земнопони обнял смутившуюся артефактора и отпустил, только когда за спиной послышался сдержанный кашель Алиорин.

— Обложка сохранит листы в непогоду, но лучше попросить кого-то перешить их в более надёжный магический переплёт. — Улыбнулась Диксди, заметив, как вороной пытается запихнуть брыкающегося кота в тёплую сумку. В этом путешествии усатому не было места, но в том, что они ещё встретятся, она отчего-то не сомневалась.

От стоянки хаски следы потянулись в разные стороны. В одном направлении — аликорна и демикорна, отправившихся к горам, в другом — глубокие отпечатки копыт земнопони. Алиорин предпочла полёт, выиграв себе лишний час на попытку внушить археологу всю опасность ситуации. Хаски же, во главе со Старейшиной, бросили короткие взгляды в спины разошедшихся в разные стороны искателей приключений и стали собирать юрту, готовясь к новой стоянке, но уже вдалеке от опасной долины. Перед самым отходом, вороной набрал у них всего, что выглядело питательным и не требовало особых приготовлений, чем невероятно озадачил снежных псов. И теперь, складывая расшитые прочными нитками тканевые навесы, они гадали, куда же он мог отправиться, взяв с собой провианта на пятерых.

Догадывался лишь старый пёс, провожающий их пристальным взглядом. И это его совсем не радовало.

---

Серебристая единорожка вновь лежала под толстым стеклом, чуть мутноватым и расцарапанным с боков. Некогда прочная обивка внутри местами рассыпалась и обнажила металлическую основу ложа, покрытую изогнутыми и заострёнными инитиумнарскими знаками. Несколько стержней из самоцветов тускло мигали и, разгораясь внутренним светом, сбрасывали магию в каменные резервуары заклинательных камер. На голове кажущейся спящей единорожки покоился медный обруч, сходящийся в камень сливового цвета и формы, под её рогом. Поверхность меди расчерчивали символы, бегущие слева направо, меняясь и перескакивая с места на место. Временами они пропадали, и тогда носик единорожки морщился, словно она испытывала дискомфорт, а с губ срывался едва слышный из-под стекла стон. Под полуприкрытыми веками скользили зрачки, будто она следила за плывущим перед её глазами текстом. Один из стержней окрасился красным и выдвинулся из паза, когда она напряглась и попыталась вырвать копытца из стягивающих их оков, но те удержали её на месте, позволив лишь немного прогнуть спину и уткнуться затылком в небольшую подушечку. По завиткам рога скользнула бордовая молния и, сжавшись в ослепительную искорку на кончике, угасла.

— С каждым разом у тебя получается всё лучше контролировать магию... — Раздался властный голос, и с потолка скользнула тень, обретая форму высокого, чёрного существа с загнутым рогом. — Ресурс этой капсулы не вечен. И, если сомнаморфы не выкопают из под завалов маг-стержни, оставшиеся в наследство от бывших обитателей этих мест, она придёт в негодность, а с нею вместе ты утратишь способность управлять этими бесполезными существами, и они вновь вернутся к своему полудикому состоянию.

— Они не способны проводить твою магию. Я пытаюсь сделать всё, что в моих силах, но северный туннель обрушен так давно, что обломки камней стали монолитом на много десятков шагов вглубь. — Серебристая вздохнула, и стекло у её мордочки запотело. – Если бы туда отправилась я, взяв твою магию…

— Рано. Тебе стоит изучить её, постигнуть, и лишь тогда твоё тело сможет выдержать большее. Ты мне ещё нужна... — Сущность тускло улыбнулась, смотря на подрагивающую в капсуле единорожку.

— Три угла становятся четырьмя... четыре превращаются в восемь... Восемь раскладываются в шестнадцать... Три пары огненных глаз смотрят из темноты на меня... — Послышалось из капсулы и прервалось долгим криком. Стекло хрустнуло и откинулось, удерживаемое металлической каймой, переходящей в сложную систему гидравлики, поршней, натруженных скрипнувших пружин. Тяжело дыша, единорожка перегнулась через каменный бортик капсулы и отчаянно пыталась снять с головы прилипший обруч. Камень, ярко мерцающий тусклым фиолетовым цветом, уже угасал, но от места, где он прижимался ко лбу чародейки, вилась тонкая струйка дыма. — Хххааа... хххааа... Я не могу... это слишком сложно. Мне казалось, словно он поглотит меня, и от меня ничего не останется...

— Тебе нужно подобраться к способу заставить Круг Гармонии работать. В тебе есть память тех, кто создавал его, и в тебе есть память, пусть даже и ничтожной копии, но копии с фолианта древности. Сила, переданная тебе, достаточно велика, а потому... — Тёмная фигура растеклась невесомой дымкой и собралась перед мордочкой переводящей дух Аргенты. Серебристые глаза холодно взглянули на нее, и обжигающий холод коснулся шёрстки. — Не смей говорить, будто тебе это не по силам. В тебе течёт не простая кровь, а благодаря мне, еще и не простая магия. Или ты хочешь быть брошенной? Ненужной, оказаться снова в том пустом замке, ожидая, когда за тобой придут маги, желающие лишь одного — отнять твою силу и твою свободу? Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы они заперли тебя, узнавая твои секреты? Принцесса не любит таких. Ты знаешь это.

— Нет... я... Помню твои рассказы. — Вздохнув, единорожка вернула обруч на голову, ощущая, как холодный металл, словно живой, ищет наиболее удобные места соприкосновения. — Я постараюсь снова. Но там так много образов, так много заклинаний... мне кажется, словно... я теряю себя в них.

— Не бойся. С этими знаниями к тебе приходит сила, а с нею возможность принимать меня чаще. Однажды ты сможешь слиться со мной на многие дни, и тогда тебе не будет равных в этом мире. А значит, ты сможешь помочь своей единственной подруге, не так ли? — Внезапно ласково проговорила сущность. Единорожка кивнула ей и медленно опустила крышку капсулы. Стержни из самоцветов вновь наполнились светом и ушли в углубления в камне.

— Северный туннель, сомнаморфы продолжают разбирать завал. Найдены две комнаты, обе заперты... — Тихо проговорила единорожка, смотря глазами древних существ на обшарпанные и помятые двери, чуть перекошенные и хранящие на себе следы острых камней.

— Я схожу туда и посмотрю, что внутри. Пожалуй, это единственный плюс, когда тебя не сдерживают телесные оковы. — Фыркнула тёмная и, распавшись на чёрный чернильный туман, скрылась из виду.

— Три угла становятся четырьмя... четыре угла превращаются в восемь... — Тихо проговорила единорожка, ощущая, как раскаляющийся камень обжигает её лоб, и как перед глазами проявляются огнистые символы какого-то древнего заклинания. Пытаясь понять его, она вглядывалась в символы до тех пор, пока в ушах не послышался тихий звон, нарастающий и переходящий в визгливый скрежет. Темнота вспыхнула яркими всполохами алого и фиолетового, когда к ней, кажущейся небольшой песчинкой, склонилась огромная морда шестиглазого существа, с любопытством рассматривающего её сверху вниз. Аргента беззвучно вскрикнула, и в этот же миг мысли вспыхнули, наполняясь древним заклинанием. Глухой рокочущий голос зачитывал его раз за разом, оглушая её грохотом падающих скал и разламывающихся утёсов, пока всё не погрузилось во тьму, и лишь тихий голос её подруги раздавался откуда-то сбоку, нашёптывая нужные слова, отпирающие призрачные оковы знаний, сложенных внутри многочисленных кристаллов и начертанных поверх металлических пластин.

Тень шла по частично уцелевшим коридорам, почти не обращая внимания на тёмные надписи на стенах, сделанные, по-видимому, проецированием краски прямо вглубь камня. Рубленые иероглифы дополнялись изящными изображениями на староэквестрийском, но ей не было до них дела. И те, и другие надписи она знала почти наизусть, и так же хорошо ей были известны коридоры, обрывающиеся завалами и пробитыми в стенах дырами. Порой, было проще разворотить стену, чем разобрать тянущийся на много сотен шагов завал, и рисковать обрушением потолка. Брошенные спальни с пробитыми перегородкам встретили её облачками плавающей пыли и редкими силуэтами поджарых сомнаморфов. Аргента была права, сомнаморфы откопали пару новых комнат. Легко пройдя через дверь первой, она обнаружила лишь пустые ящики и обломки магических кристаллов, мутно поблескивающих в каменной крошке, насыпавшейся из развороченного снаружи потолочного угла. Что-то пыталось пробиться сюда, но так не смогло. Счистив телекинезом пыль и шаль паутины, тёмная уставилась на торчащий из потолка бур с изломанными зубьями, по спирали уходящими вверх конусом от затупленного острия. Оставив прогнивший механизм, она отправилась в другую комнату, миновав несколько застывших, словно слушающих приказы, сомнаморфов. Аргенте удавалось контролировать уже несколько десятков этих выносливых существ, но этого было мало. Они даже не принимали её облик, настолько истощённой была капсула, не считая отсутствия нескольких особенно важных магических пластин, содержащих в себе тонкие настройки этого механизма "сомноопыта". Маг-стержни уже были истощены, еще когда она только обнаружила древнюю установку, но опытным путём удалось оживить некоторые, пропустив через них её магию. Вот только от этого они всё чаще покрывались трещинами и превращались в бесполезные обломки.

Комната с покосившейся дверью оказалась артефакторием. Генераторы щитов, магические отражатели, рассеиватели сфокусированной магии, усилители телекинеза и лечения, мощные нагрудники с аккумулирующим входящий урон эффектом, сбрасывающим его в нужное русло. Маг в подобном артефакте смог бы устоять даже под дыханием дракона, опалив лишь гриву и чихнув несколько раз. Единственно, что для этого магу следовало быть демикорном или хотя бы быть равным в выносливости, а самому артефакту иметь силу. В этой комнате тоже оказался конусоподобный бур, переходящий в сгнившую трубу с множеством раскрытых отсеков. Копыта тёмной ощутили неприятное жжение, и она шагнула назад.

С шипением она стряхнула с окутавшихся голубым пламенем копыт чёрный порошок. Вне всяких сомнений, начинка этого механизма разрушила артефакты, превратив их в обычные безделушки, а значит, ей улыбнулась удача, что другая часть комплекса оказалась нетронутой. Опасения вызывало лишь помещение за недоступной для её сил дверью. Если такая же дрянь оказалась там, то попытки открыть дверь при помощи древнего артефакта были лишь тратой времени. Несмотря на вечность в её распоряжении, время тратить ей не хотелось. Впрочем, если это случилось, запорные механизмы так же вышли бы из строя, и двери можно было раскрыть копытами. Эта мысль слегка успокоила её. Покинув комнату, она обернулась к паре сомнаморфов.

— Комнаты завалить. В них уже нечего искать. — Тускло проговорила она, вглядываясь в лишённые всяких эмоций красные глазки.

— Завалить... ничего не искать... да... — Существа качнулись и стали закладывать двери камнями, двигаясь размеренно, но немного дёргаясь, как если бы каждое движение требовало натяжения тонкой невидимой нити.

Почти покинув тупик северного туннеля, она заметила в груде щебня вытянутый цилиндр. Металл с небольшой прорезью, с виднеющимся внутри стрежнем из тускло светящегося камня был почти целым, не считая царапин и небольшой вмятинки сверху. В нижней части виднелось несколько прочных стержней, и тёмной не потребовало особых усилий, чтобы узнать предмет. Часть наблюдательной системы в коридорах обладала сменными элементами, позволяя делать записи и сохранять их в хранилищах памяти до того, как была создана цепь наблюдательных кристаллов, а магические заклинания позволили им даже отвечать на вопросы гостей комплекса. Здесь же, видимо, использовалась и старая, и новая системы. Покрутив в телекинезе цилиндр, она вернулась в жилые комнаты, миновав зал с капсулой и Аргентой.

Призрачная карта комплекса вновь и вновь собиралась перед глазами серебристой единорожки из крошечных кусочков, открывая ярус за ярусом огромное строение, уходящее в горную породу. Остатки магических линий ещё действовали, но в некоторых местах создавалось ощущение, словно их чем-то заглушили, лишили силы или стёрли. От самой поверхности на разную глубину тянулись чёрные воронки, разрушающие целостность схемы, и она ничего не могла с этим сделать. Любая попытка понять, что находится за такой важной для её подруги дверью, завершалась лишь сдавливающей рог болью и видением шестиглазой морды, смотрящей не в глаза, а прямо в сердце. От этого ей хотелось выбраться из становящейся душной и тесной капсулы как можно быстрее.

Долго выпытывая у тёмной про это существо, Аргента услышала всего лишь одно слово — Древний. Ни записей, ни упоминаний о таком существе ей не удалось найти в истлевших книгах и свитках, на металлических пластинках с заклинаниями и внутри уцелевших кристаллов. Этот жутковатый облик существа, зачем-то обладающего двумя расположенными друг над другом пастями, заставлял просыпаться посреди ночи, едва сдерживая вскрик, и лишь когда тёмная находилась с нею рядом, это ощущение отступало, и жуткое существо пробуждало странные ощущения родства. Сидя у капсулы и рассматривая замерших сомнаморфов, Аргента терялась в догадках, какое из этих двух ощущений верное. Почему каждый раз ей то хочется протянуть к этой морде копытце, то вжаться в пол и надеяться, что её не заметят?

— Почему ты сказала прекратить раскопки? — Тускло проговорила она, заметив плавно вошедшую в зал тёмную.

— Там ничего не осталось ценного. В древности был способ уничтожить магию, и кто-то воспользовался этим, нанеся удары по части этих... коридоров. Однако, для тебя это всё равно был хороший опыт. Как только найдём способ вернуть капсуле былую мощность, ты сможешь быть сразу в нескольких местах и... — Тень качнулась и пристально посмотрела серебристыми глазами на единорожку. — Ты пыталась проникнуть мыслью за дверь, используя капсулу?

— Ты сказала, это важно... но за ней только пустота и это видение. Шесть горящих глаз. Они пугают меня, когда тебя нет рядом. — Единорожка встряхнулась и спрыгнула на каменный пол. — Что это за существо? Ты постоянно уходишь от ответа, говоря всего одно слово. Древний. Что это значит? Что за этой дверью? В тебе огромная сила, и мне не нужно было прожить почти три сотни лет, чтобы понять это, но ты не можешь открыть её без... этих непонятных артефактов, каких-то металлических пластин, поисков осколков по всей Эквестрии!

Тёмный, полупрзрачный хвост хлестнул по стене, оставляя чёрную подпалину, и замер. Тёмная выжидающе посмотрела на стоящую возле капсулы единорожку и лишь покачала головой.

— Узнаешь, когда сможешь открыть её для меня... — Проговорила она, разворачиваясь и распадаясь на невесомые полоски чёрного дыма. — Считай это проверкой своего рода.

Серебристая против желания стиснула зубы, не заметив, как часть спокойно стоящих сомнаморфов дрогнула и, подобравшись, шевельнула гривой-иглами, процарапав пол когтями.

---

— Он переманил Марбл! Что этот выскочка из Кантерлотской стражи о себе возомнил? — Бастион шагал по своему кабинету, не обращая внимания на остывающее кофе и сидящую в кресле мисс Полиш.

— Принца, вероятно. Будучи супругом принцессы Кристальной, не думаю, что Армор согласится на меньшее. Однако она неплохо влияет на него, раз ему удалось так повернуть ситуацию. — Единорожка отпила кофе, выдержав полный гнева взгляд главы Ордена. Тот всего несколько часов как вернулся из своей поездки с изрядно поредевшим отрядом магов и ворвался в кабинет как светло-голубой тайфун.

— Ты, что, на его стороне? — Возмутился голубой единорог, ударив по столу копытом. Чашка подскочила и расписалась несколькими каплями коричневого напитка на одной из бумаг.

— Не могу не признать за ним победу в этом случае. Хотя, раз Старая Гвардия начала действовать, что-то изменилось, о чём мы ещё не знаем. Орден ничего не нашёл, но зато потерял трёх магов и бесценный артефакт... ну, почти бесценный, если не считать оригинал, по которому и был изготовлен ещё один экземпляр. Так вы говорите, с одной из гвардии был кисточкохвостый единорог? Вам не показалось? — Единорожка приподняла бровь и сделала ещё один глоток бодрящего напитка. — Их не видели в этих краях уже больше нескольких веков.

— Я видел его так же явно, как тебя!! Перед тем как меня попросили избавить Кристальную от своего присутствия. — Бастион фыркнул и рухнул в свободное кресло. Сказать, что Орден вышвырнули из Кристальной, это было всё равно, что не сказать ничего. Чародеев Ордена едва ли не отконвоировали на поезд и проследили, чтобы никто, кроме Марбл и её магов, не остался "случайно" на улицах города. — Ему удалось отпереть дверь, созданную, возможно, ещё во времена до правления нашей светлокрылой принцессы. И как раз когда можно было приблизиться к разгадке аликорнов, заявляется этот рыцарь с сияющей кьютимаркой! Тьфу.

— Что ж, у меня новости куда более интересные. За то время, пока вы были в отъезде, мне удалось пообщаться с одним не слишком галантным на поворотах пони, считающим, будто будучи самым богатым в мелком городишке, он имеет право на повышенный тон. А так же выяснить, что пропало из дома всем известной дочери семейства Луламун. — Полиш придвинула к единорогу несколько листков и один старый свиток.

— И? — Бастион наклонился вперёд, бегло знакомясь с сухим отчётом.

— В обоих случаях был похищен кусок одного древнего артефакта. В последнем случае, неведомое трансформирующееся существо сопровождало некую серебристую чародейку. Её видели по пути в Кристальную, но там же её следы окончательно исчезли. Есть смелое предположение, что Старая Гвардия объявилась там же почти в одно время с нею по этой же причине. — Единорожка отложила чашку в сторону. — Не думаю, что это простое совпадение. Мы оба прекрасно знаем, в каких случаях маги Гвардии собираются вместе.

— Древние артефакты, фолианты магов, заклинания, способные вызвать к жизни утерянные знания. — Задумчиво отозвался единорог, сложив копыта под подбородком. — И что из этого их могло привлечь?

— Круг Гармонии, считающийся мифом времён древней Эквестрии. Успешная попытка древних магов создать волшебство, не зависящее от уровня чародея, а исходящее от самой гармонии мира. — Единорожка с улыбкой заметила, как вытянулась мордочка главы Ордена.

— Значит, он существует! И кто-то, знающий о нём, опять впереди нас.

— А теперь финальный аккорд. Это прислал нам один из магов, оказавшийся в одной сомнительной экспедиции сына местного аристократа. — На стол высыпалось несколько фотографий слегка размытой долины с возвышающимся в центре строением, окутанным пылью. На другой из облака пыли показывалась часть суставчатой каменной лапы, и изображение было смазанным сбоку. Последнее, расчерченное трещиной на объективе, показывало нечто огромное, погружающееся в расплавленный камень. — В это превратился некогда обнаруженный древний некрополь, когда в него отбыл лидер экспедиции с четырьмя помощниками. А теперь, угадайте, кто это был?

На стол легла последняя фотография, запечатлевшая раскопки огромного купола. Сбоку виднелись палатки, по центру пони укрепляли стены раскопа, левее от него светлый единорог без кьютимарки обсуждал что-то с высоким чёрным магом с серой гривой и такой же высокой кобылкой, в которой Бастион мгновенно признал их недавнюю гостью, увешанную артефактами с магическими письменами.

— Диксди Дуо и наш любопытный Кантерлотский детектив. — Выдохнул он, подхватив фотографию и лупу. — Каким образом?

— Поездом, пешком, по тайным тропам, какая разница как. Важно — зачем! — Единорожка поднялась и подошла к окну. — Если это подтвердится, у нас будет больше оснований требовать внимания к Ордену и рычагов влияния на решения принцессы. Правда, это невозможно, пока наш маг не вернётся из этой экспедиции, а с момента последнего письма уже прошло немало часов. Он задерживается с новым отчётом.

— Принцесса?

— Ещё не в курсе. — Улыбнулась единорожка. — С момента возвращения своей сестры из заклятия она расслабилась и занимается рутинными обязанностями, если, конечно, это не попытка усыпить нашу бдительность. Хотя, далеко не все из наших магов пришли в себя после инцидента в пещере с этими синими цветочками, так что мы тоже ограничены в выборе действий.

— Если только то, что она спокойно отпустила эту Диксди, не означает какой-то скрытый план, пока ещё остающийся для нас неизвестным, мисс Полиш. — Хмуро заметил единорог, откладывая фотографию на стол. — Она, как первая домино, упав, зацепила другие, и в мире что-то стало меняться.

— Или напротив, что-то давно лежало на дне, и когда в мире стало спокойно и даже слишком благополучно, стало подниматься к поверхности. И она — первое проявление этого "чего-то" древнего. — Полиш смотрела в окно, где у входа в здание тихо покачивались усеянные белыми цветами деревья. — Мы просто не знаем, на какой она стороне и что от неё ожидать.

— А что известно об этом некрополе, кроме того, что он превратился в невесть что? — Откинувшись на спинку кресла, Йорсет рассматривал край копыта, слегка сбитый от путешествия по руинам.

— Предположительно, место последнего пристанища магов, чародеев и изыскателей в сфере создания заклинаний. Не считая выдающихся, но бесполезных правителей, слегка одарённых магией полководцев прошлого и... что любопытно, есть предположение о связи места с одним из аликорнов древности, подтверждающим, что в мире некогда было больше таких, как наша принцесса. — Полиш сделала паузу. Это было лишь смелой догадкой мага в составе экспедиции, не дающей уверенности в том, что это окажется правдой. Вполне может быть, что изображение охваченного пламенем аликорна — лишь сакральный рисунок пони древности.

20. Чужое имя, попутчики и переводной кристалл

Отправив письмо и кота в Кантерлот, Диксди и её спутник отправились другой дорогой: назад, во владения Каменных Ящеров, надеясь исправить ошибку. Памятные места навевают на неё воспоминания, но ни одно из них не смогло подготовить к не слишком радушной встрече. Искательница приключений покидает радушный городок, и в поезде встречается с весьма занятной парочкой, случайно выясняя, кто они такие и что знают о ней самой. Поездка могла быть приятной, если бы не странность, замеченная ею в отражении стекла. В это время, далеко в Кантерлоте, в старую лавку антиквара заходит необычный покупатель.

— Эй! Чтоб у тебя колёса отвалились! Смотри, куда телегу правишь, олух! — Эйранда в последний момент увернулась от промчавшейся под склон телеги и угрожающе махнула копытом. Отлично проведя ночь на постоялом дворе "Гнутый Рог", она вновь очутилась на улице, решая, куда направиться дальше. Возвращаться к принцессе с пустыми копытами ей не хотелось, а о судьбе доспеха теперь уже было не узнать. Грэсс Тамблвид прибыл в город и осел в нём. На этом история завершилась. И всё, что осталось — лишь необычный дневник наследницы разрушенного замка, ждущий своего часа в сумке искательницы приключений.

Поезд пришёл с опозданием. Едва не столкнувшись с двумя рослыми форестирами (живущими в остатках Вечного Леса оленями), она вошла в вагон, оглядевшись по сторонам. Встреча с магами Ордена в Кристальной и необычным существом, чьи воспоминания всколыхнули странные образы в уголках её памяти, сделала Эйранду подозрительней обычного. Вагон был полон пони, едущих по своим делам из города в город. В дальнем углу сидели трое грифонов, спорящих о чём-то на несколько повышенных тонах с единорогом, отвечающим односложно и с небольшими паузами, и пегасочкой цвета мокрой охры, явно не лезущей за словом в сумку.

 — Это не честно! Нельзя столько раз подряд выкидывать пять шестёрок! — Грифон взъерошился и царапнул подлокотник лавки когтями.

 — Ну, это же ваши кости, в чём дело? Я ещё понимаю — обвинять меня, будто мои кубики переделаны, но тут-то что вы все от меня хотите? — Пегасочка развела в стороны копытца. — Или думаете, что у меня запасные кубики в крыльях находятся?

 — Клауди, перестань над ними издеваться. Все знают, что ты всегда выигрываешь. — Протянул единорог, подхватывая кости и вновь кидая их на поверхность столика, стоящего между расположенными друг напротив друга лавками. Судя по неизменному выражению на мордочке, выпало не слишком удачное число. — В конце концов, мы просто коротаем время, а не пытаемся обчистить этих... до последнего пера.

 — Они сами предложили играть на биты! — Обиженно надулась пегаска, неохотно вкладывая на стол ровные стопки монеток. — Ну, Паунди...

 — Нет. Отдай им биты, и точка. — Вздохнул единорог, потянувшись и помахав на прощание грифонам. Негромко проклиная парочку, они ушли, забрав с собой монеты и игральные кости, едва не сбив с ног Эйранду, высматривающую свободное место. — Мисс? Ищите место? Тут свободно, если вы, конечно, не азартны и не клюнете на уловки моей подруги.

 — Ха. А если и так? — Запихнув тяжёлую сумку под стол, чёрная пони разместилась на тёплой лавке и сложила копытца перед собой. Ехать в общем вагоне было не тем, чего ей хотелось, но в поезде просто не оказалось другого варианта, а оставаться в Черривайн-Тауне ей не было смысла.

 — Тогда мой совет: заранее ограничьтесь суммой, какой не жалко. Проиграете. — Улыбнувшись, проговорил единорог, заметив, как в крыльях озарившейся пегасочки появились пять шестигранных кубиков. Это звучало как вызов, и желающая провести поездку с пользой пони согласно кивнула.

Рогатый был прав. В девяти случаях из десяти пегаска выкидывала пять шестёрок, когда у считающей себя опытным игроком Эйранды все шестёрки выпадали едва ли не раз из двадцати. Стопка битов таяла на глазах, перебираясь на сторону стола пегаски, пока не осталась последняя монета.

 — И куда направляетесь? Судя по сумке и внешнему виду, вы привыкли путешествовать. — Наконец проговорил вышедший из задумчивости единорог, поймавший телекинезом последний бросок пегасочки и покачав головой. Та уныло опустила мордочку. — Не ошибусь, если посчитаю вас, мисс, одной из тех отчаянных искателей приключений, которых манит блеск древних золотых украшений и редких вещиц.

Для того, кто не слишком внимательно смотрит по сторонам, единорог был слишком проницательным, и с этим Эйранда никак не могла поспорить. Такие жеребцы вызывали у неё симпатию. Ровно до того момента, когда они распускали копыта и превращались в задорные статуи, делясь своими воспоминаниями. Пони кивнула.

 — Почти в точку. Ну, а я не ошибусь, если предположу перед собой мага и любящую азартные игры подружку, не всегда знающую, когда стоит остановиться, не привлекая к себе слишком много внимания. — Проговорила она, заметив, как улыбка единорога стала шире. Пегасочка осторожно взяла из телекинеза кубики и рассмеялась.

 — Ну да. Единорог, с рогом, колдует, конечно, маг. Ох, простите, не хотела обидеть, просто это так... типично. — Пегасочка хихикнула в крыло. — Меня зовут Клауди Фортуна. Мы едем встретиться с одним нашим другом. А вы?

 — Убираюсь из этого, ставшего немного скучным, городка. — Вернув улыбку, проговорила чёрная пони, катая последнюю монетку под копытом. Имя пегаски было ей знакомо, но где ей доводилось его слышать, Эйранда не знала. Хотя уже то, как пернатая вытянула три четверти начальной ставки, могло стать причиной хорошенько запомнить её имя. Хотя бы для того, чтобы не оказаться случайно за одним из игральных столов в заведениях минотавров.

 — Но это же Черривайн-Таун! Как он может быть скучным. Паунди так много мне рассказывал про этот город, что мне было обидно проезжать мимо, не остановившись тут хотя бы на денёк. — Протянула пегасочка.

 — Ну, напитки тут, и правда, неплохие. — Неохотно согласилась пони, замечая одобрительный кивок единорога. — Но всё остальное — как и в любом другом городе. А можете поверить, я повидала их немало. Постоялые дворы, таверны, готовые рассказать небылицы, лишь бы к ним приходили снова, одна и та же еда, отличающаяся лишь кривостью копыт и местными традициями, со временем всё это смешивается в единый ком.

 — Довольно точно подмечено. И всё же тут больше всего сортов вишни и вишнёвой настойки. Город снабжает ею половину Эквестрии. Вдобавок, сегодня там был какой-то праздник. Вы, случаем, не в курсе? — Единорог провёл рогом короткую черту в воздухе и в копыто упал стакан с приятно пахнущей лимоном водой, покрывающей пузырьками стекло изнутри. — Паунд Тэйл. К вашим услугам... мисс?

 — Эйранда. — Так же мило улыбаясь, ответила чёрная пони, заметив, как взгляд единорога слегка изменился. Он посмотрел на неё с интересом. — Впрочем, я не пользуюсь услугами магов. Слишком уверены в своих силах и потому не всегда осторожны. Если вы понимаете, о чём я.

 — Могу предположить, что вы просто не любите магов. — Рассмеявшись, заключил Паунд и поставил стакан на стол. — Вообще всех или конкретных?

 — Зависит от их намерений в отношении скромной и любящей путешествовать пони. — Эйранда была уверена, что где-то слышала эти имена, и теперь выбирала из нескольких вариантов, одним из которых было сойти на первой же остановке и дождаться другого поезда.

 — Скажем, совершенно простые намерения — скрасить поездку беседой или рассказами о местах, где довелось побывать. — Пожал плечами единорог, вновь обратив взгляд в окно, где удалялись очертания города, и приближался тёмный силуэт леса. По вагону пробежала перитоночка, остановившись для демонстрации маленького язычка в сторону догоняющего её перитона-подростка, и скрылась за дверьми. Вскоре оттуда послышался весёлый смех и грозный окрик взрослого оленя.

 — О да, Паунди побывал в стольких местах! И он замечательный рассказчик, если вам интересно! — Пегасочка захлопала кончиками крыльев, повиснув на левом копыте единорога с умоляющим выражением в глазах. Она не заметила, как единорогу бросился в глаза показавшийся из-за вишнёвой чёлки край металлического кольца, обрамляющего правую глазницу их попутчицы. Этот сверкнувший металл и кончик выросшего сквозь шкурку бордового кристалла заставил его напрячься, но при этом не подать вида.

Эйранда выругалась про себя, потянувшись к сумке, когда выражение мордочки единорога едва заметно изменилось. Сквозняк качнул прядь чёлки и, видимо, открыл взору часть её глаза. Всё-таки, придётся сойти, а если они увяжутся за нею, заставить их постоять под открытым небом неподвижно. Копытце почти дотянулось до лямки, когда телекинез плавно обнял его и отвёл в сторону. Аметистовый единорог склонился вперёд и, отбросив безучастный тон, тихо проговорил.

 — Эйранда... та самая расхитительница древностей, Эйранда Конис Дэл Арахна? Неожиданно встретить вас вот так, в простом поезде, идущем от одного городка к другому. — Телекинез сжался сильнее, одновременно покрывая копыто тонким ободком изо льда.

 — А, ты озёрный маг Гвардии её светлости, принцессы Селестии. Доводилось слышать имя, краем ушка, но видеть вживую... не могу сказать, что большая честь для меня. — Фыркнула пони, прищуривая здоровый глаз.

 — Эй, вы что, знаете друг друга? Уваау! Стоп... а что вы такие кислые? — Пегасочка застыла, переводя взгляд с мага на пони и обратно. — Оууу... вы бывшие? Паууунди, ты не говорил, что тебе нравятся земнопони с такой... комплекцией.

Одновременно с испарившимся захватом телекинеза на щеках единорога проступил румянец. Фыркнув и убрав на миг чёлку с правого глаза, Эйранда вопросительно уставилась на мага, словно предлагая решить загадку, что быстрее: его телекинез, подкреплённый магией воды, или её штука, нетерпеливо перебирающая сжатыми лапками, готовая открыть Око Медузы в любой момент.

 — Хотя нет... ты не так презентабельна, чтобы быть в его вкусе... — Продолжала пегасочка, задумчиво жуя кончик пера и смотря в потолок.

 — Я не достаточно презентабельна? — Пони задохнулась от возмущения и хотела добавить ещё что-то, но её прервал единорог.

 — В моём вкусе? Клауди, да ты за кого меня вообще считаешь!? — Облако телекинеза обхватило кончик ушка пернатой и ощутимо дёрнуло.

 — Ай, я пошутила! Вы оба такие серьёзные были, словно хотели друг друга с поезда выкинуть. Ай-ай!! — Вывернувшись из телекинеза, Клауди потирала ушко копытцем. — Футакимбыть, Паунд Тэйл. С этого момента даже не рассчитывай на те проценты от моих выигрышей, можешь хоть в забегаловках обедать.

Жуткая, но смешная в глазах чёрной пони угроза, однако, подействовала на мага. Потупив взгляд, он вжался в лавку и насупился.

 — Ну и как там поживает Тенакс? — Внезапно проговорила она, заслужив удивлённые взгляды парочки.

 — Вы знаете Тенакса? Уваау!!! Паунди, она знает Тенакса! Стоп... а откуда она его знает? — Пегасочка перестала подпрыгивать и задумчиво уставилась на мага, словно у того был ответ на этот вопрос.

 — Действительно... откуда? — Настороженно спросил маг.

 — Оттуда же, откуда и вашу братию. И не надо смотреть на меня так. Я делаю то же самое. — Эйранда откинулась на спинку лавки, не спуская взгляда с пони перед собой. — Вы такие же расхитители гробниц, только прикрывающиеся разрешением принцессы. Минимум рисков, самые вкусные артефакты, передовые заклинания. Я уже не говорю о прочитанных.

 — Тсс... — Маг прижал к губам пони созданное телекинезом копыто. — Я понял, понял... Однако мы не торгуем опасными предметами с владельцами сомнительных лавочек, не продаём свитки кому попало, и не помогаем всяким авантюристам в проникновении в древние строения. Согласитесь, в этом мы очень разные.

 — Ну да. — Эйранда пожала плечами. — Всё-таки, вы на содержании, а мои аппетиты нужно оплачивать мне самой.

 — Может, стоит их умерить? — Маг прищурился.

 — А может не стоит считать биты в чужой сумке? — Парировала чёрная пони, тихо рассмеявшись. — И всё же, кто мог подумать, озёрный маг в простом поезде среди... обычных жителей Эквестрии.

— У меня идея. Присоединяйтесь к нам! — Пегасочка протянула вперёд крыло.

 — И не подумаю. — Эранда прекрасно знала кодекс Старой Гвардии и требования для вступления туда. Если когда-то ей и хотелось оказаться среди них, это время давно прошло и пропало вместе с наивной пони, думающей, что принцесса знает всё на свете. Оказалось, она не знала многого и даже не смогла помочь ей избавиться от поселившегося вместо правого глаза заклятья. С тех пор вера в себя укрепилась ровно настолько, насколько она перестала доверять другим и полагаться на других. Теперь она мстительно ждала того дня, когда Гвардия придёт к ней за помощью, а не наоборот. Вот только этот день никак не наставал, а у неё появились другие знакомые, не менее подкованные в магии, авантюрах и интригах, знающие ценность свитка или магической безделушки и, что самое главное, исправно покупающие у неё всякие находки. Нет, ей не было смысла жаловаться на выбранный путь. Вдобавок, он был кратчайшим к поставленной ею цели.

Твёрдо решив сойти на первой же остановке, она огляделась по сторонам и замерла. На короткий миг ей показалось, что у пони, сидящей через проход от неё, в отражении стекла мелькнула пара красных глаз вместо одного, морковного оттенка, но когда пони обернулась к ней, оба глаза были нормальными, и она, приветливо улыбнувшись, махнула копытцем.

 — Отдери Дискорд мне хвост... — Тихо прошептала она, пытаясь понять, привиделось это ей или так было на самом деле. — Прошу простить, мне, пожалуй, нужно это... в общем, что там с носиком делают.

Подхватив сумку, грузно ударившую по столику, она шагнула за дверь, разделяющую вагоны, и очутилась в полумраке тамбура.

Амулет молчал, и она не думала спрашивать у него совета без надобности. С него станется отпустить очередную колкость.

— Ты думаешь о том же, о чём и я? — Проговорил единорог, обращая в пустоту недопитый стакан.

 — Хочешь последовать за нею? А как же Скай Глоу? Мы должны встретиться с ним сегодня вечером... — Протянула пегасочка, замерев в нерешительности.

 — Обойдётся. В крайнем случае, он отправится в Кристальную один. Ты же видела, как она переменилась в мордочке, едва заметила что-то. Да и... — Маг осторожно кивнул в сторону пони с глазами цвета моркови, вставшей и слишком плавно зацокавшей в противоположенную сторону. Вагон качнуло, но копытца пони даже не скользнули, словно она цеплялась за прибитый к полу коврик когтями. — Если то, что мне довелось услышать о нашей неожиданной попутчице, правда, то… Где она, там артефакты высокого класса. До этого дня она много лет не пересекалась с Гвардией, и я не думаю, что это была простая случайность.

 — Тогда бы она направлялась в Кристальную, а не от неё. — Заметила пегасочка. — Брось, Паунди, это просто совпадение. Хотя она миленькая. Эта причёска ей очень идёт, если бы она следила за своей гривой чуть лучше...

---

Шли вторые сутки их путешествия, перемежаясь небольшими остановками из-за идущего снега или встретившегося на пути обвала. Обледеневшие каменные мосты, темнеющие у скал пасти руины некогда прочных укреплений — они плавно скользили мимо, создавая ощущение, будто никого нет в мире, кроме них. Слепящий снег, холодное прикосновение ветра, оставляющее на носу ледяную корку, сменялись на уют тесной палатки, где вороной смог наслаждаться теплом от крыльев спутницы и свободой от ремня, сдерживающего его собственные крылья.

В проплавленных в снегу следах Диксди медленно замерзала талая вода, становясь кусочками упавшего на землю неба, отчего казалось — достаточно убрать снег совсем, и под копытами окажется безграничный небесный простор, а не унылая серая скала. Ван вынул из кармашка сумки записку, переданную ему Старшей и, вздохнув, отвёл взгляд от покачивающегося впереди хвоста, переходящего в упругие линии крупа, чуть прикрытого с боков складками сложенных крыльев. Ощущение упущенной безвозвратно возможности узнать чуть больше о культуре народа демикорнов не покидало его с первой ночевки вдали от лагеря археологов и оставшихся позади Алиорин и Блэка. Диксди была задумчивой. Чаще просто молчала или обходилась размытыми фразами, словно мысли её витали уже где-то там, у виднеющихся в подножье горы провалов, украшенных сверкающими клыками свисающих вниз сосулек. Вне всяких сомнений, оттуда тянуло теплом, но до них было ещё немало часов пути, а Вану, привыкшему к зиме в городе, а не среди чужих, опасных и неуютных скал, отчаянно хотелось согреться. Впрочем, Диксди чувствовала тут себя как дома, и это не могло не радовать его, хотя бы отчасти.

В этот раз они шли другим путём, чем тогда, с Армосом. Узкие тропы переходили в довольно широкие куски горного тракта, начинающиеся внезапно и обрывающиеся так же неожиданно. Складывалось ощущение, будто куски одной дороги перетасовали, как карты в руках фокусника, и раскидали по горам по прихоти совершенно свихнувшегося архитектора.

 — Что это за место? — Не выдержав тишины, спросил Ван, когда они миновали очередные, едва заметные под снегом, руины, торчащие из скалы так, будто башня пыталась всползти вверх, но вдруг лишилась сил и замерла. Под ногами валялись крупные булыжники и дуги металлических каркасов, словно рёбра неведомого доисторического животного.

 — Ммм... — Диксди хлестнула кончиком хвоста по ограничителю и сбавила шаг, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. Не так давно она поделилась с ним обнаруженной способностью бесшумного общения с ограничителем, и в тот момент в её глазках сверкал совсем жеребячий огонёк первооткрывателя. Жаль, огонёк этот горел недолго, и теперь она всё чаще слушала ограничитель и всё реже отвечала на вопросы жеребца.

 — "Ммм" это не название места... — Чихнув, заметил вороной.

 — Семьдесят третий оборонный форпост был стёрт с лица гор волной хаоса. Так говорит ограничитель. За десять минут до окончания эвакуации. Трое демикорнов из первого поколения остались, поддерживая магический барьер, но им не удалось отсюда уйти. — Хмуро ответила Диксди, качнув крылом в сторону едва различимой стальной башни в тени нависающей над нею скалы. Механизм почти потерял свою форму и стал частью гор. Но, всё же, некоторые части угадывались, внушая трепет перед исполинский размахом машинерии исчезнувшего народа.

 — Да что с тобой? — Вороной поздно осознал свою ошибку. Конечно, эти места не курорт и место отдыха. Прежде чем задавать вопросы, ему следовало подумать, что каждый кусочек этих гор может нести в себе хроники битвы за выживание, а вовсе не уютное времяпровождение и попытку обжить суровый климат. С момента, как они покинули стоянку хаски, Диксди вела себя странно, порой замирая на одном месте и вглядываясь в плиты под снегом.

 — Этот ограничитель помнит многое. Нет, не так... в нём кусочки памяти всех, кто жил когда-то тут. И многое из этого закрыто кем-то, кто имел более высокий статус доступа. Но когда он приоткрывает их, делится именами и названиями, он не просто говорит. Он показывает, как именно это случилось. Глазами тех, кто был там... — Сухо проговорила Диксди, обернувшись к Вану. — И тех, кто там остался.

 — Ох. — Вороной не нашёл, что сказать на это, и просто продолжил медленно плестись следом.

 — Я изучаю его. Тогда Страж смог найти связь с ограничителем и смог заменить своими директивами часть "Рубинового Режима". Скорее всего, теперь его вообще нет в памяти "око-часов", словно кто-то сделал это специально. Или это уже было учтено в прошлом при создании ограничителя. — Диксди говорила, оглядываясь по сторонам. Под копытами лязгнула железная полоска, вырвавшись из-под снега, и с жалобным скрипом рухнула обратно. — Он сменился на последний список директив и... его название не внушает уверенности, что есть возможность найти способ заставить Стража уснуть навсегда. К нему не подобраться, не выбить пластинку и не разбить печать, в нём их сотни, они находятся в зале, что в центре раскалённого тела, покрытого бронёй из тел тоже не слишком обычных стражников. Даже если половину этих печатей разбить, остальные возьмут на себя нагрузку.

 — И какое же название? — Вороной же всё перекатывал в мыслях слова насчёт способности стража поглощать и адаптировать магию. Где-то ему виделось слабое место, но, не зная всей картины, решения не находилось.

 — "Возмездие". — Коротко отозвалась демикорн, свернув на ведущую вниз тропинку.

— Кому и за что? — Глотнувший не слишком тёплой воды из укутанной в мех фляги, Ван поперхнулся. — Скажи, ты ведь не всё поведала там, у хаски? Я помню, как ты отвела в сторону глаза, когда Алиорин спросила о его цели... Это ведь был не Армос, да? Слишком уж просто выходит, что Страж распознал в нём угрозу себе или тебе и стал действовать, путь даже и после твоего толчка. Да и если бы это было целью, он бы двинулся за ним, а не замер на месте и...

Вороной застыл, смотря в янтарные глазки Диксди, впервые выглядящей настолько серьёзно, что её глазам не хватало фиолетового пламени.

— Ты стала искать способ остановить сразу же, как поняла, какая у него цель на самом деле... я прав? — Тихо проговорил вороной, услышав в ответ тяжёлый вздох и цокот возобновившей шаг Диксди.

 — Страж должен был отправиться в Кристальное Королевство и смести раз и навсегда его и его правителя. Последний ответ. Образы, что он показал мне, были слишком обрывочны, но, кажется, он должен был собраться из множества других стражей, однако вместо этого их остановили поодиночке, а печати вынули. — В голосе перепончатокрылой послышались неуверенные нотки. Образы памяти стража были размыты. Части гор, сверкающий в дали город, с домами, покрытыми чёрными кристаллами. Смутные очертания шагающих в горы магов, облачённых в одинаковые доспехи, магические и усиленные вставленными в них самоцветами. Всё это скользнуло перед взглядом Диксди в полудымке, как через запотевшее стекло. — А теперь я — причина, по которой он очнулся, стал сильнее и сдерживается лишь наспех сложенными приказами из тех, что были описаны в книге. Я даже не уверена, можно ли доверять автору, ведь её имени нет в ограничителе. Нет в истории моего народа. Загадочная Меридас Стелла, создавшая все эти механизмы, порой не использующие вообще силу Алой! Кем она была? Что с нею случилось? Почему её творения сохранились и теперь могут причинить кому-то вред? Ван, я не знаю ответов. И теперь, оказавшись далеко от своего дома, я не уверена в том, что знала всегда! А у меня нет артефактов, нету стилуса, способного облегчить поиски.

Вороной молчаливо кивнул. Путешествуя со Старшей, он узнал о вторжении воинов Сомбры, и следы этой битвы встречались даже там, где никто не ожидал их найти. Доспехи, древнее оружие, следы магии и вращающиеся сердца вспыхнувших демикорнов. Под конец битвы, видимо, кому-то пришла в голову мысль, что шансы на поражение слишком велики, и заготовил этакий подарок для самодержавного тирана. И тут случилось то, чего никто не мог предугадать. Свержение Сомбры, могущественное заклинание и окончание битвы, сделавшее наследие бесполезным, но от этого не менее опасным. И вороной надеялся, что это было ошибкой кого-то одного, а не планом народа, к которому принадлежала Диксди.

Тем временем она стояла у покосившейся колонны, морщась в попытке разобрать начертанные символы. Символы были повреждены дождями и ветром, но всё ещё угадывались на выщербленной каменной поверхности.

«Имя им отступники. Сломавшим рог и отринувшим слово Алого Мастера нет пути назад. С этого дня и до конца их пути не будет хранить их разум подарок великого мага. Пусть их не много, но каждый из них — напоминание всем, об ошибке»...

 — Отступники... — Тихо проговорила Диксди, когда вороной оказался рядом. Надпись обрывалась глубоким разрезом, словно по колонне хлестнули чем-то острым и гибким, разбив камень в крошево по краям. — Ван, ты помнишь, как ящеры встретили нас в первый раз?

 — О да. Пожалуй, я не скоро забуду то неожиданное знакомство с пыльным полом и тяжёлую лапу у себя на загривке. Будто жеребёнка в лужу носом макнули. — Чуть улыбнувшись, ответил вороной. — А к чему вопрос?

 — Я не знаю, просто. Не могу понять, что ощущаю, — перепончатокрылая уклонилась от ответа, отыскав под снегом ступеньки широкой, но отчего-то наклонённой лестницы. Чуть скругляясь, она вела вниз, к площадке, на которую выходили подземные ходы, обрамлённые едва заметными арками. Ван был готов поспорить, что меньшие отверстия некогда были трубами. Под слоем льда виднелись кривые прутья решёток, местами выломанных и торчащих чёрными зубьями. Было ли это частью сливных каналов или воздуховодами, он не знал, а время постаралось над надписями так, что теперь их не смог бы разобрать даже тот, кто их написал.

 — Мы спустимся по ним к подземной реке. К счастью, в этих туннелях выковыривать кристалл не потребуется. Тут тепло, и внутри наверняка растёт один из тех светящихся мхов. В общем, это нужно видеть своими глазами — Кивнув в сторону одной из арок, Диксди спрыгнула с лестницы на площадку.

 — Ты ведь уже была тут когда-то? — Позади неё послышался цокот спрыгнувшего следом мага.

 — Да. Наставница Игнеус показывала мне эти ходы. Светящийся мох выращивался в каменных чашах и для чего-то был нужен, но я не помню. Мы ходили сюда за ним время от времени. Сейчас он разросся, наверное, повсюду. И да, это кратчайший путь до одного из входов к Ящерам. — Диксди уверенно шагала к аркам, не оглядываясь. Место навевало тусклые воспоминания. Наставница всегда рассказывала по пути какие-то истории, поправляя закреплённый на поясе металлический котёл с крепко закручивающейся крышкой и удобными петлями. С тех пор площадка обвалилась и накренилась, частично отойдя от скалы и обнажившись каменными балками в провалах. У арок были двери, но теперь от них остались лишь петли и обломки ржавых полос, удерживающих когда-то прочные доски. От дерева не осталось вообще ничего. — Будь осторожнее, не трогай валуны, выглядящие, словно их бросили просто так. Тут она показывала мне стражей... может быть, некоторые из них всё ещё бродят по коридорам или спят в нишах.

На деле, место, где стояли каменные изваяния с выпуклыми хрустальными глазами, пустовало. Снег запорошил выемки для их лап, а каменные выступы, отделяющие одного стража от другого, рассыпались и виднелись лишь невзрачными кусками с прожилками из тусклого голубоватого металла.

 — Спасибо, вот теперь я точно чувствую себя увереннее. — Едко заметил аликорн, покосившись на один такой подозрительный валун, выглядящий как слишком ровный цилиндр с округлым верхом. Вокруг него площадка прогнулась и была покрыта сетью трещин, будто его уронили на неё с большой высоты. Украшенный символами бок покрывали редкие пятна мха, выделяя выемки и отчерчивая линии колец и угловатых спиралей.

 — Правда? — Голос демикорна послышался из-под арки.

 — Нет, это была ирония... — Буркнул он, шагнув в тень провала, пронизанную мелкими пятнышками бликов от ледяных сосулек. Из глубины туннеля тянуло тёплым воздухом, и послышался знакомый запах сырости. Тут не проводились поиски руды. Обломки арок, поддерживающих и без того прочный свод, говорили о некогда прекрасном месте. Вымощенный толстой плиткой пол покрывали пятна мха и какой-то серой слизи, не слишком приятно пахнущей и норовящей прилипнуть к копытам. И всё же под ними можно было различить выложенный узор. Овалы, перечёркнутые острыми клиньями, переходили в прямоугольники с разомкнутыми сторонами. По бокам виделись надписи, повторяющиеся через каждые десять-двадцать шагов. В нишах росли причудливые грибы с мерцающими шляпками, и дымчатогривому они показались как минимум несъедобными, пока Диксди не отправила в рот один из них, довольно урча, как от какого-то лакомства.

 — Мираж-гриб... Только-только созрел, очень вкусно, Ван, напоминает орехи или что-то вроде. — Прокомментировала она ещё один сорванный и съеденный гриб.

 — А называются они так, случаем, не потому, что вызывают галлюцинации или видения предков? — Настороженно уточнил вороной, обходя стороной целую грибницу мерцающих представителей подземной растительности. С кромки гриба медленно оторвалась прозрачная, светящаяся изнутри капля и расплескалась по полу.

 — Они на свету испаряются и превращаются в туман. А что такое галлюцинации? — В полутьме освещённого мерцающими растениями туннеля тускло сверкнули глаза перепончатокрылой.

 — Это когда ты съешь какую-то гадость, и тебе мерещится всякое. — Под копытом дымчатогривого чавкнула серая масса, и он с отвращением вытер его о первый попавшийся кусок колонны.

 — Хм, никогда не испытывала такого. Ограничитель может вывести всё, что может отравить или помешать думать... — Задумчиво проговорила она, сворачивая направо от перегородившего путь обвала.

 — Везёт. Помню, как в Вечносвободном набрал вкусно пахнущих ягодок, так потом всю дорогу до дома зебры мерещились ожившие пни, ухающие книги и выскакивающий из-за кустов жуткий пони, вопящий: "тосты!" — Ван передёрнул крыльями, пытаясь отогнать не слишком уютное воспоминание.

Эта часть строений почти не изменилась. Ещё когда Диксди была жеребёнком, тут уже царило некоторое запустение. Время лишь сгладило острые края обрушенных стен и стёрло последние из покосившихся колонн, среди которых ей нравилось прятаться или взбираться наверх, пытаясь застать наставницу врасплох. Это ей не удавалось, Игнеус обладала поистине острым слухом и таким же зрением. Иногда Диксди думала, что та обладает особым талантом, не поворачивая головы точно знать, где находится её подопечная, несмотря на скрывающие ту камни или колонны. Чёрная демикорн неохотно рассказывала истории этого места и всегда отказывалась переводить стёршиеся надписи на стенах. Но, в отличие от наставницы Умбры, она не злилась на проявленный интерес и всегда оставалась спокойной.

Диксди скользнула взглядом по заросшим ступенькам, ведущим в небольшую комнатку, где был скромный очаг и несколько каменных кроватей, застланных соломой и пластами сухого мха. Там можно было переждать непогоду, приготовить пищу или просто поспать. Правда, обычно там спала она, а наставница долго и задумчиво рассматривала выгравированный на стене знак. Половину шестерни, словно восходящее солнце, снизу разделенную чертой, под которой лежал гаечный ключ. Таким обычно откручивали крупные детали основных дверей в укреплениях, если магия давала сбой. Ниже ключа была надпись, единственная из переведённых Игнеус. Клан Шестерни.

Она сказала это слово, словно находясь где-то далеко от Диксди, от этого места и окружающих растений, мерцающих в темноте занятными оттенками, и больше не произносила его ни разу.

Решившись, Диксди заглянула туда, но комнату заполнили вездесущие вьюнки, раскачивающие свои полупрозрачные цветы-колокольчики, и неровный ковёр мха, стелящегося со стен на пол. От одной из кроватей осталась лишь дыра, упавший кусок потолка разбил её и утащил за собой. Другая осталась целой, но от подстилки и моховрика не осталось и следа. На треснувшей стене, несущей следы влаги от подземных вод, ещё различался этот символ. Подсвеченный с боков оттенками оранжевого, фиолетового и красноватого, он казался таким же загадочным, как и в первый раз, когда она увидела его. Перепончатокрылой внезапно стало грустно, и, отогнав не вовремя всплывшее воспоминание о Хартгеаре, она вышла из комнатки.

Массивная арка, ведущая в туннели Ящеров, встретилась им сразу за поворотом. Под матовой чёрной поверхностью виднелись мутные тени, но портал оставался твёрдым и не проронил и звука, даже после хорошего удара копытом.

— Не работает... — Диксди внимательно рассматривала арку, особенно место, где было расцарапанное углубление. Острые когти вспороли камень и превратили тонкие бруски из самоцветов в мелкое крошево, высыпавшееся, едва она притронулась к выемкам. — Ну и какой я теперь артефактор? Без артефакта, способного их разобрать...

Едва слышно протянула она, изучая то, что осталось от сложного магического замка. Неизвестный постарался на славу. Разбить стержни было мало, когти пропороли и тонкие жилки металла, разбили таблички с активирующими заклинание узорами и даже смяли стальную, дублирующую их пластину. В книгах было описание, как отремонтировать подобный замок, но если в нём испортилось что-то одно. Например, табличка с вставленными самоцветами, передающими свет в нужном цвете и замыкающими заклинание от передающих стержней на отпирающие портал механизмы. Или же стальная пластина. Её можно было обломить по линии и заставить замок работать в нештатном режиме. Даже со стержнями можно было найти выход, укоротив их до обозначенной засечки и вынудить считать заклятье, открывающее арку как аварийную. Но тут все три детали были разбиты заодно с куском арки, и ничего с нею уже нельзя было сделать. Скорее всего, даже работающий "стилус" не смог бы подсказать ей выход, и с этим пришлось смириться.

 — А если поискать другие? — Ван оглянулся по сторонам. Впереди света не было, но чуть дальше вновь виднелись мерцающие листья покачивающихся растений и россыпи светящихся грибов, переходящих в тусклые пятна мха, тоже, по сути, источающего какой-никакой свет. Любящие влагу растения кучковались там, где сквозь стены пробивались подземные источники и, разрастаясь, разносили эту сырость дальше. Начинаясь от оранжево-розовых листов папортника, кустами торчащего из покрытых слизью труб, они постепенно сходили на нет островками мха, приятно пружинящего под копытами и разбрасывающего сияющие облачка пыльцы или спор. Ван не особо разбирался в подобных растениях, но уже то, что Диксди шла по ним без опаски, вселяло уверенность в их безобидности. — Ты уверена, что мы вообще идём правильно?

 — Мой народ жил под землей. Наверное, тут просыпается инстинкт. Или должен проснуться. — Она пожала крыльями и улыбнулась, заметив, как вороной, не устояв, откусил кусочек от растущего на стене гриба. — Подобные арки находятся по периметру владений Ящеров. Раньше или позже, мы найдём работающую и способную пропустить нас внутрь.

Вспоминая мутные пояснения принципа работы этих арок-порталов, вороной фыркнул и поплёлся вслед за Диксди.

Туннель тянулся и тянулся, отчего и вороному и перепончатокрылой стало казаться, будто они идут по нему вечность. За одним из очередных поворотов они вышли в округлый зал с развалившейся деревянной конструкцией из шестерней и противовесов. Судя по бездонным ямам в полу, тут находились подъемники, но теперь от них не было никакого проку. Только плесень весьма комфортно ощущала себя на сырых балках. В брошенных ящиках лежали разбитые стержни, вырезанные из полупрозрачного камня с необычным узором, но Диксди прошла мимо них, не удостоив и короткого взгляда. Чуть задержалась она возле стальных цилиндров с вытянутыми прорезями сбоку, поблескивающими осколками толстого стекла, и покосившихся мраморных табличек, готовых отвалиться от стены в любой момент. Оглянувшись на механизм, вороной последовал за нею в один из дверных проёмов. Там, в конце более-менее чистого коридора, они вышли к массивной, украшенной двумя статуями ящеров, арке. Тёмная поверхность колыхалась и казалась живой и маслянистой, а в свете раскачивающихся шариков на тонких стеблях статуи казались живыми и дышащими.

Оставив Вана рассматривать скульптуры, Диксди начала методично вынимать из пазов стержни и небольшие цилиндры, меняя их местами и краем глаза посматривая на изменения в маслянистой поверхности портала. Когда один из прозрачных стержней неуверенно загорелся голубым, она осторожно сунула кончик крыла в арку и липкая тьма осторожно обхватила его, слегка потянув внутрь. Камень арки слегка вибрировал, просыпаясь от долгого сна, и вспоминал, как именно ему нужно было действовать, отчего ставшая проницаемой в центре поверхность по краям оставалась твёрдой.

 — Есть... тут сможем пройти... — Убрав крыло и проводив взглядом тонкие тёмные нити, распавшиеся в воздухе лёгкой пылью, она потянула за собой вороного, и они погрузились в тёмное зеркало портала.

Первое, что услышал вороной, были шелест, грузное движение и скрип когтей по камню. Прикосновения холодных лап, прижавших его к полу и отбирающих у него сумку в кромешной тьме. Единственно, пол был тёплым, а не холодным, как в прошлый раз, да и пыли оказалось куда меньше.

Сбоку раздавался возмущённый голос Диксди. Проговаривая певучие слова, она что-то требовала, и, несмотря на мелодичность, фразы были жёсткими и не терпящими отказа. К груди дымчатогривого прижалась холодная поверхность камня, но на этот раз оно сопровождалось пощипыванием, словно он пытался стать с аликорном единым целым.

Диксди вскрикнула и заговорила быстрее, отчего Вану показалось, будто она хочет донести нечто важное до того, кого он ещё пока не видел. В певучих словах появились новые ноты, чуть глухие и резкие, и это его насторожило. Крепкие лапы отпустили его, но вокруг переднего и заднего копыта защёлкнулись массивные и не слишком удобные кандалы. Порадовавшись возможности хотя бы встать с пыльного пола, выплюнуть набившийся в рот песок и оглядеться, он отложил поиск причины этого недоразумения на потом. В том, что это просто ошибка, он не сомневался, но первый же шаг в сторону, где слышался голос Диксди, раздался звоном цепей, и кандалы впились в его копыта. Вот это его уже насторожило.

---

Они шагнули во тьму, проходя сквозь кажущуюся липкой и тянущуюся за ними поверхность портала. Едва их копыта ощутили неровную поверхность каменного пола, Диксди оглянулась по сторонам.

 — Прошу помощи у народа, заключившего мир с моим народом! Вы, знающие тайну отнимающего магию камня, прошу совета! — Проговорила она на инитиумнарском, не видя, но скорее ощущая движение сбоку. Сдавленный хрип вороного послышался справа, вместе с отброшенной в сторону сумкой, упавшей на не слишком хорошо закреплённую плитку, отчего та отчётливо хлопнула. Тьма постепенно отступала, выпуская из своих объятий застывшие фигуры пристально изучающих её ящеров. Один из них был намного выше других, и от каждого его шага пол слегка сотрясался. Склонившись над ней, он скользнул по её артефактам взглядом и приоткрыл усеянную клыками пасть. — И для моего спутника один из тех камней, что не будет отнимать вместе с магией силы, если мне придётся задержаться.

 — Королева говорила, что ты придёшь, осколок прошлого. Последняя из своего поколения, ты просишь нас о помощи? Этому научил тебя надземный мир? — Ящер пророкотал, выдыхая клубы каменной пыли. В зелёных глазах читалось любопытство, интерес и что-то ещё, неуловимое, словно он внимательно разглядывал ее, пытаясь сравнить с чем-то, хранящимся глубоко в памяти. — Что, если мы откажем?

 — В долине... очнулся древний Страж, и без артефактов мне не найти способа заставить его уснуть навсегда. — Неуверенно добавила она, подбирая слова. Ящер возвышался над нею, сжимая лапы и высекая искры из соприкасающихся когтей. Она не рассчитывала получить отказ и не знала, что делать в этом случае.

В полутьме ящеры защёлкнули на копытах её спутника знакомые по форме и символах на металле, кандалы, отпустив и позволив аликорну подняться с пола. На его груди мерцал жёлтый камень. Одну из просьб они всё же выполнили, но означало ли это, что ей придётся провести тут больше времени, чем она рассчитывала, Диксди не знала.

Протянув лапу, ящер прикоснулся когтями к её щеке, проведя остриями по шкурке, спустившись на шею и остановившись на плече.

 — Она ждала тебя. Готовилась... но аликорн останется в цепях, пока Королева не примет решение на твой... и его счёт. — Прорычал ящер, царапнув её когтём. — Если ты не переживёшь ритуал... он останется тут навсегда.

 — Страж придёт за мной и не оставит тут камня на камне, если со мной что-то случится. Не думай, что мне не удалось ввести приказ верно. — Выплюнула на инитиумнарском в морду ящера артефактор, на миг, ощутив окрепшую ниточку связи со Стражем. Создание техномагии всё ещё жаждало действий и цеплялось за любую возможность очнуться и встать на защиту главы девятого поколения, как это должно было случиться много веков назад. С совсем другой главой другого поколения. — Ты не боишься этого, ящер?

 — Ему сюда не пройти... ты мало знаешь о своём народе, чтобы разбрасываться угрозами. — Ящер замахнулся, и прозрачные когти со свистом прорезали воздух.

---

— Не... Ничего не делай! Ван! Нич... — Голос демикорна раздался громче и прекратился вместе с глухим ударом и шорохом чего-то, покатившегося по полу. Пол дрогнул от тяжёлой поступи существа, явно крупнее пони... а, может быть, и встреченных ранее ящеров.

 — Диксди? Ты тут? — Осторожно окликнул он, пытаясь рассмотреть хоть что-то в окружающей тьме. Инстинктивный порыв зажечь магический огонёк или раскрыть замок телекинезом отозвался глухой пустотой. Холодящая грудь штука выпивала простенькую магию до того, как она собиралась из крошечных искорок внутри рога и сплеталась в завершённое заклинание. Так же, как и в прошлый раз, только вороной не ощущал подступающей слабости и голода.

 — Ну... ты нашёл то, что искал... Пепельная Тень? — Гулкий голос, сопровождающийся хрустом и звуком падающего щебня, раздался откуда-то сверху, как если бы пасть обладателя этого голоса находилась на высоте в несколько ростов Вана. Возможно, говоривший стоял на чём-то, невидимом в темноте. Ступеньках, ящике или куске скалы, мало ли на чём он мог стоять в этой непроглядной тьме

 — Искал? Нет... — Что-то точно пошло не так, и это наполняло вороного беспокойством. Почему Диксди молчит, а ящер обращается к нему, да ещё и называя непонятным именем. Мысль, что она могла что-то напутать, и в итоге они вломились через парадный вход (а иначе ту арку нельзя было назвать) совсем не туда, куда планировали, он отбросил сразу. Диксди один раз провела Армоса и других, и сделала бы это снова без всяких ошибок, в этом чёрный маг не сомневался. — Я пришёл с нею... она в порядке?

Словно ответом на его вопрос на груди аликорна плавно разгорался жёлтый камень, одновременно передавая ему способность видеть в кромешной тьме. Прямо перед ним, чуть согнувшись, стоял Ящер, крупнее уже встреченных вороным. В плечах, передних лапах и даже вдоль выступающих под каменной кожей костей виднелись вживлённые или выросшие самостоятельно кристаллы и самоцветы помельче. От редких и широких шипов тянулась вязь жил благородных металлов, уходя под грубую шкуру. Старые шрамы, пересекающие плечо и часть груди, были скреплены по краям прочными кольцами и цепями, тускло подсвеченными сиянием россыпи крошечных кристалликов. Зауженная, полная прочных клыков пасть, нависала над ним, переходя в утопающую в тени морду с лишёнными зрачков ядовито-зелёными глазами. С интересом или неприязнью смотрит на гостя их обладатель, Ван не знал. И надеялся на первое.

 — Значит, нет? Хех... Пепельная Тень. Ты немало времени провёл среди нас. Учил знаки. Искал... Немногие из нас помнят язык этих мягких созданий, на котором ты пытался общаться поначалу. Кого ты видишь перед собой? — Пророкотал Ящер, проведя полупрозрачным алмазным когтём вдоль шеи аликорна, и тот понял, отчего даже Старшей было не по себе в тот раз, когда подобные когти сжались на её шее. Плоское алмазное лезвие обретало форму, лишь ловя блики на своих гранях, постепенно мутнея к основанию и обретая молочно-зеленоватый окрас. Почти прозрачный кончик ввергал в заблуждение насчёт настоящей длины когтя. Любой, отшатнувшийся от когтей оказался бы расцарапан, не учитывая этот момент, и, видимо, Ящер прекрасно об этом знал.

 — Что с Диксди? — Сглотнув, и чуть хрипло проговорил вороной, пытаясь отодвинуться от прозрачного острия.

 — Она... — Ящер вроде бы улыбнулся, но строение его каменной морды было слишком грубым, чтобы понять, какие именно эмоции она выражала на самом деле. Прерывающееся шипение могло оказаться как смехом, так и признаком, что Ящер рассержен. — Она стара. Древняя, как все из её рода, но без той крошки силы, которая должна в ней быть. Брак. Ничто. Последнее поколение, слабое и не имеющее опыта в сравнении с её предшественниками. Её ждёт другой путь, и тебе с ней не по пути.

Ящер шагнул в сторону, открывая взору лежащую без сознания демикорна. Казалось, её отшвырнули в сторону, проломив её весом каменный стол, и теперь она лежала среди обломков. Лишь то, что её синий бок поднимался и опускался, доказывало, что она ещё жива. Вороной натянул цепи, не понимая, как такое могло случиться и почему. Он думал, что ящеры не посмеют поднять на демикорна лапу, и теперь сложившееся о них мнение, разваливалось в куски. Со всех сторон на него и синюю пони безразлично смотрели каменные ящеры. Они сидели на каменных выступах, опирались на стены, сдвигали части огромного механизма, уходящего в стену с полукруглой выемкой. Площадка под ней вздрагивала и покачивалась.

 — За что... — Тихо прошептал он, ощутив свою беспомощность, отсутствие магии и холод оков на копытах. В зале едва слышно щелкал ограничитель, но вместо законченного щелчка он как бы замирал на половине хода, возвращаясь назад.

 — Твои глаза были другими. В них горела молния. В них была воля. Что случилось с тобой, Пепельная Тень? Ты стал мягок? С каких пор тебя стали волновать те, кто идут с тобой рядом? — Ящер медленно повернулся, указывая лапой на лежащую перепончатокрылую. — Не говори мне, что она тебе ценна... Ты же не такой, да?

Вороной натянул цепи, но копыта лишь скребли по полу, не давая приблизиться к синей пони. Сбоку, ящеры пониже ростом осматривали его сумки, не проявляя особого интереса к большинству из предметов, кроме нескольких. Одну из находок протянули ящеру, но Ван всё смотрел на Диксди, не понимая причины такого отношения.

 — Почему? Демикорны и Ящеры жили в мире! Разве не так? — Ван рассёк рогом воздух, но это не произвело на ящера никакого эффекта. Вместо этого цепь хрустнула и дёрнулась, опрокинув аликорна на землю.

 — Не пытайся... — Сухой и хриплый голос раздался над его головой. Если бы не тембр голоса, можно было даже с уверенностью сказать, как в сказанном засквозило злорадство. — Когда-то давно эти оковы держали первые поколения из её народа. И держали их долго, пока холод не сковал их тела, мысли и сердца. Ты, и правда, стал мягок, Пепельная Тень.

Перед носом фыркнувшего от возмущения и неисполнимого желания швырнуть в эту каменную морду одно из символьных заклятий появилась когтистая лапа, удерживающая раскачивающийся на тонкой цепочке медальон.

 — Всё ещё носишь его... — Из каменной пасти донеслось облако пыли, заставившее Вана чихнуть. — Скажи... Где та "отступница", с которой ты поклялся идти по миру? С каких пор кто-то перестал быть инструментом для достижения твоих собственных целей?

Зелёные глаза пристально вглядывались в медленно поднимающегося с пола жеребца. Пыльный аликорн с обвисшей, но колышущейся серыми дымчатыми прядями гривой, дёрнул из стороны в сторону головой.

— Я не понимаю, о чём ты толкуешь, ящер! Я не знаю этого имени! Кулон достался мне в одном из путешествий, и если он тебе так знаком, забирай и оставь нас в покое! Она шла сюда за помощью, а ты и твои... стражники напали на нас. — Сдерживая ярость, проговорил вороной. — Она верила, что тут можно будет пробудить артефакты. Но это не всё. Если бы ты вылезал из этой дыры на поверхность, то знал бы, что в долине пробудился огромный Страж. Если с нею что-то случится, он придёт сюда, и тут уже некому будет распускать когти!

Каменная пасть щёлкнула чёрными клыками перед мордочкой вороного, обдав того пылью снова. Вану на миг пришла в голову мысль, как такие клыки с лёгкостью пережёвывают нечто куда твёрже грибов, листиков или даже орехов.

 — Ты всё забыл, Пепельная Тень? Забыл, потеряв цвет своих глаз? Да... тут можно пробудить артефакты. Можно вернуть им жизнь. — Цепкая лапа схватила вороного за холку, оторвав того от пола, и развернула в сторону плавно поднявшейся из пола колонны. Уткнувшись в выгнутую часть потолка, она замерла и раскрылась, оказавшись внутри пустой, словно одна из тех древних гробниц, описанных в трудах изучающих заброшенные строения в сердце джунглей. Только тут простой камень дополнялся деталями, совсем не сочетающимися с неуклюжими поделками туземцев и их более развитых правителей. — Она тоже думала, что Страж будет гарантом, но нам нет до него дела.

 — Она... хотела... жить как другие... — прохрипел маг, ощущая, как хватка ослабла, и его опустили на пол, — пони.

 — Как другие? Ради этого она высыпала на себя концентрат негатора из отслуживших камней? Ради этого она убила артефакты? Ты должен был знать, путешествуя с демикорном, что они значат для неё! Всё, чем она сейчас является, — это просто маленький кусочек вечности, готовый в любой момент стать яркой звездой на пару секунд, сметая всё на своём пути!! — В голосе ящера прокатилась ярость и быстро сошла на нет. Переводящему дух вороному оставалось только смотреть, как другие каменные существа, сняв с Диксди сумку, не слишком церемонясь, вталкивают её внутрь каменной колонны. Кончик фиолетовой кисточки пропал за порогом тесной каморки внутри исписанного древними символами цилиндра, и створки толстых дверей сомкнулись, скрепившись выдвинувшимися с боков полукружьями засовов, кажущихся металлическими.

 — Страж не придёт. Мои владения недоступны для обломков боевой мощи её народа. — Уже тише проговорил Ящер, отдав короткие указания сородичам. — Никто не придёт, и Королева вольна поступить с нею так, как пожелает. Тысячу лет назад это было бы невозможно, но теперь у нас нет никакой нужды склонять головы перед простым осколком прошлого. Она сделала выбор, опустившись до просьбы.

Поджарый ящер, переливающийся изумрудным светом от сходящихся на груди рёбер из зеленоватого камня, подошёл к гиганту и что-то проговорил, щёлкая и шипя сквозь клыки. Услышав короткий ответ, он довольно оскалился и бросил короткий взгляд на потирающего шею пленника. Жалобный вскрик за каменными дверями сменился на стук копыт, когда каменное строение дыхнуло жаром. Выбитые в камне символы зарделись оранжевым светом. Колонна наклонилась и ушла в пазы, рассыпая вокруг себя огнистые искры, шипящие и скачущие по полу. Несколько стержней подцепили её снизу, направили и установили напротив трёх овальных камней. Один был разбитым, но в двух других разгоралось алое свечение, смешиваясь со светом от иероглифов.

Последний виток, штрих, осторожное движение нескованным копытом по полу. Отдышавшийся, но всё ещё злой вороной завершал свой узор. Символы вспыхнули, и он почти ощутил пробивающуюся из схемы силу заклинания, когда точку в нём поставил быстрый взмах лапы и оставшийся в центре схемы прозрачный коготь.

 — Новые трюки... прежний результат. Ты забыл и это? — Глухо проговорил Ящер, не отрывая взгляда от колонны, словно движение лапой было скорее инстинктивным. Взамен утраченного алмазного лезвия из пальца ящера медленно вырастал новый. Заклинание угасло, впиталось в коготь и обратилось в ничто. Ван растерянно пытался осознать случившееся, но на ум ничего не приходило. Казалось, будто удар пробил не просто пол, а само заклинание, разрезанное и разбитое на части этим необычным когтём. Как бы это ни было сделано, оно оказалось эффективным.

 — Что ты сделаешь с нею? — Упавшим голосом спросил он.

 — Дам ей то, зачем она сюда пришла, склонив голову. Пусть и из жалкого поколения, она всё равно демикорн. И, возможно, пригодится Королеве... или нам. А что до тебя... Ты всегда хотел каплю вечности, Пепельная Тень. Это ты нашёл в конце своих поисков? Хотел поступить с нею так же? Сколько тебе потребовалось магии Алого Мастера тогда, для перехода черты, за которую не решился шагнуть никто из аликорнов? — Гигант выдохнул поток затхлого сырого воздуха и, схватив вороного за подбородок, осторожно обнажил его клыки. — Не вышло сполна напиться вечности и, спустя столько времени решил вернуться, думая, что о тебе все забыли. Ты наивен.

Убрав мордочку из крепкой лапы Ящера, жеребец шагнул назад. Кем бы ни был этот Пепельная Тень, он явно знал о силе магии в крови демикорнов, раз Ящер об этом так уверенно говорит. Но причин считать его, Вана, таким же, вороной не видел.

 — Аликорны и так живут вечно... Я не понимаю твои намёки, но если с нею что-то случится... я найду способ испортить тебе жизнь, даже если это потребует много сил. — Зло бросил он прямо в каменную морду, не слишком веря при этом в возможность исполнения угрозы.

 — Пойдём... — Массивная лапа плавно качнулась, и две глыбы, к которым тянулись цепи от оков вороного, плавно поднялись в воздух и поплыли вслед за каменным монстром. Вану пришлось последовать за ним, иначе оковы просто потащили бы его по пыльному полу. Движение лапы, короткий взмах когтями и булыжники двигались по желанию Ящера, утаскивая за собой пленника. Ящер обладал магией и пользовался ею так же непринуждённо, как любой единорог. Бросив последний взгляд на колонну и услышав жалобные всхлипывания, Ван зажмурился. Там, в тесной каморке, Диксди осталась одна, а он ничего не мог с этим сделать...

---

— Добро пожаловать в рекреационную камеру номер пять сотен девять. Диагностирую потерю магической связи со штатным комплектом артефактов. Обнаружен амулет класса "жар-камень", обязательный для прохождения процесса восстановления. В соответствии с заложенными директивами, субъект-носитель первичной связи будет подвергнут... подвергнута процессу перезапуска магии Алого Мастера в системах кроветворения и органов жизнеобеспечения. — Механический голос послышался отовсюду. — Обнаружены два устаревших артефакта телекинеза. Износ незначителен. Артефакт подавления шума. Отмечаются повреждения конструкции, способные привести к перегрузке артефакта. Артефакт класса "стилус". Износ отсутствует. Парные артефакты "Облачные Поножи". Повреждены пластины поглощения солнечного света, отсутствуют компенсационные детали основания, отмечаются повреждения основного крепления. Требуется реконфигурация.

 — Где я? — С трудом пришедшая в себя после неожиданного удара демикорн поднялась на задние копыта, обнаружив себя в тесной каменной, судя по звуку и ощущениям, каморке. Бок ныл от нескольких царапин с мерцающими осколками чего-то прозрачного внутри. — Где Ван? Почему я тут?

 — Добро пожаловать в рекреационную камеру номер пять сотен девять. — Тот же голос тихо раздался от окружающих круглых стен, и перед мордочкой Диксди вспыхнул оранжевый знак, изображающий наклонившийся в сторону цветок. Изображение мигнуло и пропало. — Указанного предмета нет среди обнаруженных артефактов. Если это был посторонний предмет, он был удалён или подвергнется расщеплению в процессе рекреации. Ваше нахождение в рекреационной камере... мере... означает наличие проблем с использованием артефактов. Причина... Повреждение обратной связи артефактов с циркулирующей магии в теле. Причина. Нарушение целостности структуры артефактов. Причина. Отравление противомагической субстанцией, используемой для погашения неконтролируемых выбросов магии в хранилищах артефактов или системах обороны. Желаете ознакомиться с результатом диагностики?

На глухой стене поплыл текст, словно кто-то проецировал его на каменную поверхность. Приглядевшись, можно было различить множество мелких крупиц, загорающихся и складывающихся в изображение.

 — Я не понимаю, что тут написано... — Жалобно протянула демикорн, пытаясь найти дверь, через которую она тут очутилась.

 — Рекреационная камера пять сотен девять переведена на управление оператором более трёхсот пятидесяти шести лет назад. Вероятно, отображение символов было нарушено во время реконфигурации устройства. Предпочитаете выбрать голосовой отчёт? — Механический голос замолчал, ожидая ответа.

 — Отчёт? — Диксди стукнула копытцами по каменной поверхности, и та отдалась гулом. За стеной, пусть и кажущейся толстой, была пустота.

 — Отчёт. Подтверждение получено. Начинаю воспроизведение. Субъект-носитель первичной связи. Ограничитель — модель прототип девять. Статус. Глава девятого поколения. Подтверждение статуса выдано мобильной системой обеспечения безопасности "Залога Договора". Статус подтверждён. Результат диагностики. Нарастающий уровень отравления измельчённым негатором магии. Многочисленные повреждения артефактов. Произвожу проверку данных ограничителя прототип девять. — Голос замолчал, и от пола поднялась ещё одна стенка, сделав тесную каморку ещё теснее, отчего перепончатокрылой пришлось вытянуть копыта вверх и уткнуться в удобные выемки, словно созданные для них. Стоять так было неудобно, но куда сильнее ей хотелось выпрямить крыло, загнувшееся и доставляющее дискомфорт. — Обнаружено некорректное завершение "Рубинового Режима". Обнаружена поддерживаемая связь с ограничителем прототип девять по протоколу "Возмездие". Цель. Многофункциональный страж прототип три. Статус: спящий режим. Директива активации: гибель субъекта носителя первичной связи. Производится штатное отключение протокола "Возмездие" на время рекреации. В силу отсутствия иных источников магии Алого Мастера будет использован имеющийся запас субстанции в теле субъекта носителя первичной связи. Желаете ознакомиться с результатами оценки рисков?

 — Я не понимаю, что это всё означает... Как я тут оказалась? — Жалобно всхлипнув, она заскребла копытцем по каменной поверхности. Камень не поддавался.

 — Субъект носитель первичной связи. Вы утратили связь с артефактами и испытываете нарастающее отравление измельчённым негатором магии. Учитывая ваше первое посещение рекреационной камеры данного типа, процент риска составляет значение шестьдесят три. В случае, если вы не сможете перенести процедуру восстановления, данные о прекращении ваших жизненных функций будут переданы Алому Мастеру. Для обеспечения безопасности, протокол "Возмездие" будет передан следующему главе поколения вместе с вашим ограничителем. Приятного дня.

 — Выпусти меня отсюда!! — Синие копытца ударили по камню, и внезапно её окружил яркий свет. Он слепил, но был неоднородным. Внизу нагар оставлял затемнения и небольшие чёрные пятна, выше камень светился желтоватым солнечным светом, постепенно угасая и становясь бордовым.

 — Благодарим за использование рекреационной камеры номер пять сотен девять. К сожалению... лению... вы не можете покинуть рекреационную камеру номер пять сотен девять до окончания процесса восстановления целостности магического потока. Данные о вашем состоянии будут переданы оператору для принятия дальнейших решений. Расслабьтесь и получите удовольствие от новейшей разработки Комплекса "Щит". — Механический голос стих, и артефактор осознала, что воздух стал жарче и суше, чем прежде. Тихая мелодия с певучими словами коснулась её ушек, неприятно прерываясь и затихая невпопад.

---

— Аликорны не вечны. Я не вечен. Мы просто живём долго, и порой это зависит от желания. Ты сам это говорил, Пепельная Тень. — Голос ящера звучал глухо в широком коридоре, разносясь причудливым эхом. Под его ногами хрустели камешки и разбегались какие-то мелкие расплывчатые существа, похожие одновременно на пауков и гусениц, способных спрятаться в каменный панцирь. Позади раздались сдавленные крики, переходящие в певучие слова, и в них звучала мольба. Проклиная всё, вороной дёрнул цепь, но лишь споткнулся и упал, оставив за собой дорожку из протёртого от пыли каменного пола, прежде чем ему удалось снова встать на копыта.

От камня ли на груди, или Ван просто привыкал к темноте, но теперь он смог разглядеть Ящера лучше. И его облик не на шутку пугал. Гребень из острых прозрачных камней переходил на широкий хвост, завершающийся обломанными зубцами. Под каменной шкурой перекатывались упругие мышцы. В этом сливающемся с окружающими скалами и камнями Ящере было сложно обнаружить что-то живое. Ван был готов поспорить: существо целиком состояло из скальной породы. С каждым размеренным шагом этого каменного существа ему приходилось делать больше трёх собственных, и то, натягивающиеся цепи служили отличным стимулом, не позволяя вороному отставать или зазеваться.

 — Твоя невечность обнадёживает. — Огрызнулся маг в спину каменного гиганта. Хоть его явно принимали за кого-то другого, его всё же заковали, а не попытались выкинуть штуку похуже, это давало надежду на то, что с Диксди тоже всё будет в порядке. Лихорадочно думая, что может сработать в ситуации, когда нет магии, а сумку унесли в неизвестном направлении, Ван едва не пропустил момент, когда Ящер заговорил снова.

 — Ха, как в старые времена. — Глухо раздался голос сверху. В нём ощущались нотки превосходства и одновременно древности. Той самой дикой древности, сквозящей в существах, сохранивших свою природу, несмотря на освоение высокой магии и практически бессмертия. — Было время, когда мы поклонялись первым из её народа. В них была та искра, создавшая их, наполнившая силой. Но она угасла, и теперь это лишь огонёк, подобие того, чем был её народ... и чем мог бы стать.

Ящер провёл по стене когтём, оставляя борозду в камне так, словно острие не встречало на своём пути препятствия. Перечеркнув несколько символов, он остановился и повернул свою тяжёлую морду к левой стене. Там, помимо барельефов, изображающих эпизоды из жизни ящеров и демикорнов, оказались арки проёмов, ведущих в какой-то невероятный мир.

От плавно текущей лавы, покрытой пятнышками остывающей породы, словно шкура леопарда, тянуло жаром, сдерживаемым загадочными символами на каменных арках. Если у гор были сердца, то они, скорее всего, выглядели бы именно так. Пекло, пронизанное сосудами более прочных пород, пропускающее через себя потоки раскалённой руды, пульсирующей, разгорающейся и остывающей.

 — Во имя Селестии... — Выдохнул Ван, отшатнувшись от такого окна в огненный мир, когда раскалённый фонтан пламени озарил коридор и разбился о невидимую преграду. Казалось, будто змея из пламени и жара пыталась выгнуться и проглотить мага целиком, но, потерпев неудачу, опала бесформенными кусками остывшего камня обратно.

 — А раньше ты говорил по-другому. — Грохотнул Ящер, когда они свернули в коридор, удаляясь от жуткого огненного чрева горы. Теперь на их пути встречались ящеры и ящерки помельче ростом, менее массивные, больше походившие на встретивших Диксди и её спутников в первый раз. Некоторые замирали, с интересом рассматривая закованного в цепи аликорна, старающегося не отстать от плывущих впереди валунов. Другие хмуро шипели и указывали на него когтистыми лапами, перебрасываясь короткими фразами с Ящером. — Узнаешь? Он махнул лапой в сторону плоского чёрного камня, встроенного в стену и отполированного до зеркальной глади. В нём, кроме явно отразившегося Вана, показалась его точная копия, хищно улыбнувшаяся и обнажившая клыки. В прищуренных глазах скользнул отсвет небесного огня, отбрасывая на чёрную мордочку холодные голубые блики. Развевающаяся, словно облако пепла, смешавшегося с дымом, грива, раскачивалась, стелясь по холке и поднимаясь тонкими прядями от спины. Позади стелился хвост, касаясь земли и сворачиваясь кольцами, распадающимися на невесомые пряди.

Ящер внимательно смотрел, но не на зеркальный камень, а на отшатнувшегося от него аликорна, оставившего на полу змеистый след от цепей. Его каменная пасть приоткрылась в усмешке.

 — Что... и теперь ты скажешь, что это не ты, Пепельная Тень? Поиски совершенной вечности лишили тебя памяти, и теперь ты думаешь, что это отменит то, что ты сделал? — Рокочущий голос раздался над самым ухом замершего в изумлении вороного.

В камне был тот самый жеребец из отражений. Там, где его кулон заменился на другой, а рядом, вместо Дикдси, была другая демикорн. Но это был не он, как этого не мог понять ящер. И вороной не знал, как доказать обратное.

 — Нет! Сколько раз повторять: я пришёл с Диксди, и ей нужна помощь... Это имя, кулон... совершенно непонятные намёки — ничего мне не говорят! Пусть даже и есть что-то общее, но с какой кстати мне брать на себя ответственность за что-то, чего я не мог совершить!! — Ван ткнул в сторону ухмыляющегося изображения, надеясь, что морок обидится на такой жест и исчезнет. — Только не говори, что она пострадает по этой же причине!

Смотря снизу вверх на гиганта, он ощущал, как уверенность, выплеснувшаяся из праведного гнева, постепенно улетучивается. И когда он уже почти потерял её, в боковом проходе что-то лязгнуло сталью, словно на каменный пол опустили закованное в металл копыто.

В темноте коридора шевельнулась высокая, худощавая тень и послышался цокот обутого в металл копытца, сопровождающийся тихим шелестом раскручивающихся шестерней и шипение расходящихся поршней. Обладательница мягкого, немного вкрадчивого голоса, говорила певуче, но на эквестрийском, как если бы она не так часто использовала его в жизни.

 — Как жаль... Это не он, Хранитель Скал Амергал. Этот запах, этот цвет глаз... не такой сильный дух и не столь ледяное сердце. — Говорившая плавно шагала по направлению к ним, несколько покачиваясь и обходя лежащие на полу обломки камней. — Они другие. Я не чувствую аромата заброшенного храма, где плетут свою паутину сумеречные пауки и ощущается древность свитков. Я не вижу блеска в глазах, такого холодного и манящего своей силой. Я не ощущаю притяжение мятежного духа, готового свести с ума и повести за собой в гибельную атаку. Видишь, Амергал, он не понимает, о чём ты говоришь. Не нужно иметь глаз, чтобы осознать это.

Звук шуршащей по камням стали повторился, и на свет показалось почти идеально чёрное копытце, обжатое в нескольких местах толстыми браслетами, исписанными рублеными символами. Часть из них имела овальные камни, часть была выкована из металла безо всяких кристаллов. Самое нижнее кольцо имело расширяющуюся форму, где покоился похожий на яйцо самоцвет, в обрамлении вырубленных в форме треугольников крыльев. Сбоку взметнулся хвост, с середины переходя из тела в стальную подвижную конструкцию, замещающую недостающую часть. Сочленения повизгивали и меняли положение, вынуждая острые лезвия звенеть и скрести по камню, издавая жалобную песню металла.

---

— Не стоит так пугать старика... — Пробормотал Кестер Трэйд, обернувшись и заметив у прилавка укрытую под невзрачной накидкой высокую фигуру. Капюшон скрывал мордочку гостя в тени, равно как и рог, виднеющийся под жёсткой тканью угловатым выступом.

 — Я просто хочу спросить, не оказывалась ли у достопочтимого Кестера вот эта вещица. Ведь его лавка, со слов моей знакомой, славится товарами редкими и настоящими. — Мягкий и спокойный голос вместе с лестью сделали своё дело, и старый единорог слабо улыбнулся, опуская взгляд на протянутый в облаке золотистого телекинеза листок. Предмет на листке был смутно знаком. Чёрный ромб, два небольших треугольника крыла, соединённых внизу дужкой из серого металла с выбитыми на ней символами. Два шарнира позволяли смещать крылья, отчего тёмный камень светлел, превращаясь в линзу. Множество магов в своё время делали подобные штуки, с большей или меньшей удачей похожая вещица валялась у него в сундуках. Прежде чем искать, он пожевал трубочку из экзотического дерева и поднял взгляд.

— Возможно, пять сотен битов и один самоцвет... думаю, хорошая цена за переводной кристалл. — Проговорил он, пытаясь рассмотреть в тени мордочку покупателя или, скорее, покупательницы, судя по голосу.

 — Согласна. Если только предмет есть и работает, конечно же.

Старый антикварщик был готов поспорить, что сейчас она рассмеётся, но гостья стояла спокойно и даже с каким-то чувством собственного достоинства. Слишком высокая для единорога, подумалось Кестеру, когда он начал рыться в ящиках. Потребовалось время, прежде чем предмет отыскался и лёг на прилавок. Рядом легли пять столбиков монет по десять, отливающих золотом, и сверху, словно завершая этот цветок из пяти лепестков, опустился зелёный кристалл с простенькой, но качественной огранкой.

 — Будете проверять сразу или ограничитесь грамотой? По ней вы сможете вернуть товар, если он окажется испорченным в течение пары часов. — Кестер лукавил. Если бы что-то испортилось, то, в написанных мелким подчерком строчках был целый перечень причин, по которым возвращать биты он бы не стал.

 — Сразу, конечно же. — Мягко добавила гостья, весьма умело заставив камень стать прозрачным, сведя линии на дугах в одной точке, потом сместив кольцо с символами в бок и разведя немного крылья-треугольники в стороны. Камень лёг на помятый свиток и, сдвигаемый телекинезом, вызывал в воздухе объёмное изображение.

Табличка с символами сместилась, превратившись в полупрозрачную колонну, что, отдалившись, оказалась стоящей возле покосившегося моста у ущелья, находящегося где-то у Дискорда на холмах. Удовлетворённо топнув копытцем по полу, гостья забрала предмет.

 — А кто порекомендовал вам мою лавку? Мне же нужно знать, кому отсчитать процент за улучшение репутации? — Остановил её голос антиквара у порога.

 — Общая знакомая, такая чёрная пони с вишневой гривой. Эйрандой зовут. — Мелодично отозвалась покупательница, и в свете качнувшегося фонаря Кестер разглядел белую масть с кусочком перламутровой гривы трёх цветов, колышущейся, словно она была невесомой. Старик не успел произнести и слова, как дверь за ней закрылась, заглушив его предположение дребезжанием потрескавшегося колокольчика.

Покинув лавку, она направилась вдоль по улице, думая о пригодившейся накидке. Много лет назад она одевала её куда чаще, оказываясь ближе к пони, слушая их просьбы, наблюдая за строящимся Кантерлотом. Что и говорить, даже спустя много лет она знала такие улочки, о которых догадывался едва ли только каждый сотый житель, а об оставшихся ходах в пещеры горы, и вовсе, знали единицы, из которых не так много осталось на свете. Эйранда была права. Это был честный, в какой-то мере антикварщик. У пяти других были попытки всучить откровенный хлам, вызвавшие у неё лёгкое недоумение. И всё же, там, где была торговля, всегда оставалась лазейка для хитрости или попытки остаться в выигрыше. Порой ей казалось, что это, оставшееся в наследие от куда более мрачных времён, играет роль этакого риска, авантюры, попытки сделать жизнь чуть острее. В этом была причина, почему подобные лавочки находились на нижних ярусах Кантерлота, подальше от центра и дворца. И в этом же была причина, почему на ней была накидка.

Предмет был не совсем таким, но выполнял своё предназначение не хуже. Копия из сделанных ранее, когда маги искали способы сохранить не только свои знания неприкосновенными, но и ограничить доступ любопытным до своих сокровищниц. Более поздние были жалкой попыткой повторить древнее величие сплава магии и свойств отдельных камешков. Она улыбнулась. Мага, впервые придумавшего переводной кристалл, звали, как ни странно... Кварц Руби. Отчего-то с ударением на второй слог в последнем слове. Придумав особое письмо, сделавшее свитки компактнее и вмещающими куда больше текста и даже изображений, он изобрёл и такой вот механизм, позволяющий любому, точно знающему нужный символ, получить все содержимое свитка в виде объемных изображений. Порой этот знак указывался прямо на свитке, что упрощало дело, но иногда подбирать нужный или даже сочетание из пяти нужных символов было крайне утомительно. Можно было подбирать символы на дужках и кольце до потери сознания, но так и не добиться ничего. Проданный Кестером был из тех, что позволял подобрать целых восемь символов, максимальное количество для крайне хорошо скрытых от чужих глаз текстов в древних свитках. Вот только ей нужно было прочесть не свиток, а несколько страниц в потрёпанном дневнике, оказавшемся запечатанным и упорно не желающим раскрыть свою тайну. Тогда-то она и вспомнила редкие беседы и проскальзывающее имя одного старика, охотно скупающего действительно редкие вещицы, оставляя другим бесполезный хлам или предметы быта. В связи с чем же Эйранда рассказала ей эту историю? Кажется, о чём-то, связанном с редкой, но весьма смущающей вещью, принадлежащей одному из правителей древности, где-то у самого моря основавшего своё королевство. Эйранда тогда смеялась, рассказав, как её выкинули из лавки вместе с этой штукой, сказав убираться к Дискорду, мантикоре и ещё невесть кому с глаз долой, если она сама не понимает, что притащила. Неделю спустя проданный за бесценок предмет был выставлен в одном из музеев, и принц Блюблад в окружении таких же снобов с чувством рассказывал выдуманную ушлым аукционером историю, свято веря, что так оно и было.

Она тихо рассмеялась, скользнув в сторону проулка и, наконец, спокойно зашагала к дворцу по уже известной и хорошо освещаемой дороге. Стоящие на постах пегасы скосили в её сторону взгляд, но к несчастью, а она должна была это признать, многие из них прекрасно узнавали её, нарочно делая вид, что впервые видят. Тенакс был отличным начальником охраны, и с этим было сложно поспорить. С его появлением порядка стало больше, и пусть он даже формально оставался частью Старой Гвардии, ей всегда казалось, что ему не место среди прокл... одарённых силой аэтаслибрумов пони. Даже несмотря на его искусственное крыло, вот уже столько лет подпитываемое удивительным артефактом прошлого, одновременно с этим продлевая и его собственную жизнь.

Вздохнув с облегчением и кивнув удивлённо уставившейся на неё сестре, застывшей с чашкой ароматного кофе, она прошла в свои покои, мимоходом повесив на спинку низкого стула с высокой спинкой свою накидку. В ткани тускло блеснули зачарованные нити, позволяющие обладательнице этого аксессуара привлекать к себе меньше внимания. В толпе она не работала, но в узких проулках и в темноте она не давала зацепиться праздному взгляду, избавляя Селестию от ненужных вопросов. Откинув колпак и вынув дневник, она положила его на стол, раскрыв на нужной странице. Камень щёлкал в её телекинезе, выставляя в небольшой рамке нужные символы. Два, пять, семь символов совпали в одной изогнутой линии на дужке ниже камня, точно попав в указанные деления. Камень вспыхнул, и из чёрного стал прозрачным.

 — Ну, пришло время прочитать то, что ты так отчаянно решил скрыть на последних страницах. — Проговорила она, расположив ромбик камня над первым из символов. В воздухе зависло изображение Северных Гор, небольшой равнины перед Кристальной Империей, обозначенной, правда, как Кристальное Королевство, ведь раньше оно называлось именно так. Небольшой пригорок, где от руин сторожевой башни осталось лишь каменное кольцо фундамента, уже тогда выглядел как срезанная наискосок чашка.

Принцесса, поджав губы, отогнала воспоминание, как на этом месте, больше тысячи лет назад, стояли её войска, а сама она вглядывалась в пытающуюся улететь из-под копыта карту. Луна стояла у стены, не желая скрываться от ветра, так же как и она, всем видом показывая, что ветер — меньшее из доставляющих дискомфорт вещей. Облачённая в чёрную броню с символом полумесяца, она удерживала телекинезом длинную алебарду, оперев её древко на своё плечо. Левее и правее башни были разбиты походные лагеря, откуда доносился шум готовящихся к битве пегасов, гул готовящейся магии единорогов и звон затачиваемых клинков земнопони. Несколько массивных баллист поскрипывали своими колёсами за её спиной, под хлопанье многочисленных флагов, среди которых всего один, самый крупный, олицетворял её силу, чуть затмевая меньшее, тёмное знамя её сестры.

Камень сдвинулся, и теперь вместо картинки, появился текст с небольшим изображением подгорных туннелей и горных переходов.

С первых же строк, принцесса нахмурилась.

"Мои войска единорогов нанесут удар по горным укреплениям. Мне нет смысла не доверять её словам, после всей той силы, что открылась передо мной. Новые доспехи розданы каждому единорогу в Кристальной. Заклинания выбиты на металле и будут поддерживать отданный им приказ. Хотят они того или нет, они выполнят его. Что же до этих каменных монстров. Она была права, это было сложно, и мне пришлось многих потерять, прежде чем удалось их остановить. Некрополь манил их к себе, притягивал, и моим магам оставалось, лишь следуя её указаниям, разрушать их один за другим, вынимать эти печати и складывать в защищённый от магии зал. Когда всё будет завершено, двери некрополя закроются навсегда. Вместе с теми, кто не успел оттуда выйти. Однажды закрытые врата можно будет открыть лишь снаружи... но если она обманула меня, этой тёмной твари придётся обломать свои копыта, прежде чем она доберётся туда".

Следующий текст появился вместе с небольшим планом гор. Красные линии уходили далеко вглубь, но с каждым разом обрывались и завершались крестиком. Последняя из них бледнела и оборвалась ничем где-то в самой середине изрытых долинами гор.

«Маги, даже в этих зачарованных доспехах, ничего не могут противопоставить обороне укреплений в ущельях. Она говорила, что это будет просто, но каждый день я теряю единорогов, встречающих невероятный отпор. Посланные в нижние ярусы пещер маги пропали. Из проходов повалил дым и раскалённый камень. Проклятье, она обманула меня! С такими "успехами" до Кантерлота не дойдёт никто. Я уже вижу с балкона своего дворца армию сестёр. Они ждут. Они знают, что войска обратятся в жалкие статуи, едва войдут в мои владения. И они точно знают, в чём причина моей неудачи. Что, простой единорог не слишком хорош как правитель? Магу не стать божеством? Посмотрим, что они скажут, когда за их спинами сердце Эквестрии станет моим»...

 — Всегда догадывалась, что идти через горы было странной идеей... — Сухо пошептала правительница Эквестрии. Запись пробудила в памяти воспоминание о вспышках, сотрясающих горы. Её сестра хотела отправиться туда со своей армией ночных пегасов, но получила приказ остаться. Разделить армию — это дать шанс потерпеть неудачу в обоих направлениях. Связанные словом и долгом перед заключённым Договором, жители гор должны были остановить или истощить противника, пока основные силы не подойдут к границе Кристальной. Но бой начался раньше. Даже если бы она хотела, из всех лишь пегасы смогли бы добраться до противника и ударить по войскам Сомбры с тыла. Вот только в стычке между магами у них не было бы шансов. Читая запись, ей на миг отчаянно захотелось отправить в прошлое короткое послание, не медлить... но принцесса отбросила эту мысль, вспомнив, чем завершилась её победа. Чёрный купол накрыл Кристальную, а когда рассеялся… долина была пуста, словно никогда не было там возвышающегося шпиля замка, угловатых домов и широкой площади. Зацепив краем железные пути, заклинание на долгие годы оборвало связь с расположенными севернее городами. Последний удар, стёрший страну из потока времени, был отчаянным шагом зажатого в угол чёрного короля, выкрикнувшего заклинание в миг, когда лезвие алебарды, стиснутое в тёмно-синем облаке телекинеза, качнулось у его горла.

Камень замер, долго переваривая новый знак. Магия слегка искрилась в его гранях, прежде чем в воздухе появился текст.

«Эти строки я пишу, пока заглатывающая меня вязкая тьма отступила, а её нет рядом. Тварь, она обещала мне силу и магию, возможность продлить жизнь до бесконечности. Я выполнил её условия, а она отплатила мне предательством. Ей не был нужен я. Используя мою силу и мои владения, она просто хочет подобраться ближе к ней. Её цель — одна из принцесс, и я знаю, кто. Она хочет Луну, с ней её силы станут безграничны, но ей это не удастся. Ха-ха. Эти каменные ящерицы не так уж бесполезны. Кристаллы Кошмаров усилят резонанс от заклинания. Я заберу эту тварь с собой в Тартар, даже если придётся забрать с собой всех! И у меня есть то, что ей нужно. За этой вещицей она придёт в нужное место... в нужное время. Она хочет её, хочет центральную часть от разрушенного Круга Гармонии, и она придёт. Обязательно.

Всё, что нужно — увести принцесс от дворца. Сдерживаться, дать заклинанию набрать силу, чтобы никто уже не смог уйти от него. Проклятье, где этот негатор ящеров, когда он так нужен? Пропади всё пропадом. Мы ещё посмотрим, кто из нас умнее. О да.… Прости Луна, я больше не тот принц, теряющий дыхание при виде красоты аликорна. В последнюю встречу я подарю тебе раны от своего клинка и я хочу верить, что у тебя хватит сил завершить свой удар»...

Фиолетовые глаза принцессы похолодели. Дуэль стояла перед её глазами так, как если бы случилась вчера. Оставив войско у границы, они, обнажив оружие, вошли в Кристальную, встречаясь взглядами с испуганными пони, жавшимися друг к другу, прячущимися в домах и закрывающих ставни, едва кто-то появлялся на улице. Волнистый сияющий золотом меч покачивался в солнечном сиянии её телекинеза, готовый отразить любой удар, а тёмная алебарда отбрасывала хищную тень. Но никто не выступил против них. Кристальные пони встречали их с радостью, но тотчас замирали и испуганно смотрели в сторону замка-шпиля, наполовину покрытого уродливыми чёрными кристаллами. Лишь позади замка их встретил чёрный король.

Сомбра скрестил с нею меч, а потом вероломно ударил магией, неожиданной по силе для простого единорога, пусть даже и ставшего тираном целой страны. Её отбросило, и над головой звякнула алебарда, впившаяся в чёрный клинок, не давая удару пройти дальше. Принцесса Луна отбросила лезвие в сторону и атаковала, зажимая единорога между тёмными колоннами чёрных кристаллов. Свист наполнил воздух, и одна из колонн рухнула, разрезанная надвое.

Ей удалось подняться и поднять свой солнечный меч как раз тогда, когда огромный чёрный шар, оставляя за собой рваную борозду и груды обломков от домов, выбросил её прочь из квартала, почти к границе Кристальной. Где-то выше пели призрачные клинки, заклинание её тёмной сестры, упавшие дождём на мага. Оставившие лишь пару царапин, они только разлохматили развевающийся алый плащ и наделали вмятин на доспехе. Сизый ураган отбросил её фигурку прочь, прижав к мостовой и протащив к руинам дома. Сомбра выкрикнул что-то, и потемневшее небо обрушилось градом чёрных жёстких шариков, пробивающих крылья и отскакивающих от доспехов с тусклым звоном. И вдруг он остановился. Сомбра замер на скалистом утёсе, одиноко торчащем на пустынной части долины, смотря не на них, а куда-то вбок, где раздавалась монотонная и грустная мелодия. Только сейчас, принцесса, вспоминая этот день, никак не могла понять, что за взгляд был у мага, когда в его глазах отразилась вспышка от соединённых кончиков рогов. Её и её сестры. Объединённая сила магии превратилась в поток света, в котором медленно распадалась тёмная фигурка тирана, рассеиваясь над бесконечной тьмой ледяной расщелины. Он что-то говорил, улыбаясь, прежде чем исчезнуть, и она была уверена, что это было проклятье в их адрес.

"Ради Луны"...

Светлая аликорн обернулась на тихий шёпот, но никого не было. Лишь тускло мерцал текст, зависший в тонких лучиках переводного кристалла.

"Ради Луны"...

Послышалось снова, и камень, мигнув, выдал несколько небрежных, словно написанных второпях слов.

"Меня греет мысль, что вместе со мной окончится путь этой живущей много столетий твари, отравляющей разум магов, нашёптывающей льстивые предложения силы и власти. Я был слаб. Но я желал лучшего и в итоге повторю подвиг своего учителя. Будет ли помнить меня Луна? Кем я останусь в истории? Я забираю с собой заклинание, созданное таким трудом, втайне от всех, благодаря одному пожелавшему остаться инкогнито магу. А теперь я подниму на них свой меч. Принцессы должны поверить в свою победу до конца. Пока заклинание не наберёт силу. Дальше они уже не смогут ничего сделать. Кристальное Королевство уйдет вместе со мной".

 — Она забыла тебя. И не будет вспоминать. Ни сейчас, ни через сотню лет. Что бы ты ни пытался запереть, оно смогло найти лазейку и вернулось за Сферой Магии, а я больше не хочу терять свою сестру. — Тихо проговорила принцесса, осторожно вырвав листок и, задумчиво подержав в телекинезе, сунула его в пламя.

 — Я слышала голос? Сестра, с кем ты говоришь? — В дверь просунулась жующая сахарный пончик в шоколаде принцесса Луна. — И вообще, разве ночь не моя стихия? С чего это ты ходишь по комнате, как привидение? Будешь потом опять жаловаться весь день, что не выспалась.

 — Всё в порядке, просто нужно было завершить дела. Правление целой страной — нелёгкое дело. Даже с твоей неоценимой помощью, сестра. — Улыбнулась Селестия, провожая взглядом улетающие искорки от сгоревшей страницы. — Особенно с твоей помощью.

Запах костра коснулся её ноздрей, и в блеске начищенного волнистого клинка она видела сидящую у руин тёмную аликорна, мрачно смотрящую вдаль, обняв древко алебарды передними копытцами. В её бирюзовых глазах переливалось сумеречное небо, ещё окрашенное красно-фиолетовым отблеском заката. Селестия смотрела на свою сестру, понимая, как в той что-то ломается под весом упавшей ответственности. Наследие развеянного Хаоса, прошедшие через него и выжившие пони. Оставшиеся без крова жеребята и потерянный взгляд тех, кто не знал, что ему делать, но отчаянно желал покоя и уверенности в завтрашнем дне. У светлокрылой на всех хватало заботы. Лишь Луна, закаляясь и взрослея слишком быстро, становилась хрупкой. Обретая жёсткость, она с трудом приспосабливалась к меняющемуся к лучшему миру, ожидая новой опасности. И когда её попытки поступить справедливо не встречали поддержки, она замыкалась, мрачнела и смотрела на ночное небо, словно в раскрашенном звёздами мраке для неё был ответ. Сидя у костра, в военном лагере у руин старого бастиона у самой границы исчезнувшей в чёрной дымке страны, она лишь слышала тихий голос своей сестры.

 — Нужно их вернуть... Сестра... помоги мне найти способ их вернуть. Там же остались пони, остались жеребята... Может быть, есть способ их спасти... пожалуйста... Сестра. Просто помоги мне, пока заклинание ещё не угасло. — Шептали синие губы.

Селестия тряхнула гривой, прогнав наваждение, и повернулась к Луне.

 — Если уж не собираешься спать, будешь пончик? Или торт? Там ещё осталось... — Протянула тёмная принцесса, отправляя в рот остатки припудренного сахаром угощения и делая глоток терпкого, сладковатого напитка, оставившего на губах тонкую коричневую полоску.

 — Пожалуй, да. Если там есть торт, то от кусочка я не в силах отказаться. — Улыбнулась принцесса, убрав дневник и кристалл под колпак. — А завтра я наведаюсь в Орден. Кажется, у меня скопились к ним вопросы.

Лежащий под колпаком камень зажужжал, сбросив набранные знаки, и сложил треугольные крылья, вновь обретя безжизненный чёрный цвет.

Последние слова тускло проявились над ним и пропали.

«Селестия оберегает. Луна защищает».

* * * Конец второй части части фанфика «Артефактор Эквестрии. Диксди». * * *

* * * Окончание истории в третьей части — Наследие Богини. Диксди.. * * *